Аннотация: Аркадий прошел через перевал Фишт вместо Белореченского
Подъем
И тогда он понял, что это и есть то место, куда он держит путь.
Э.Хемингуэй, Снега Килиманджаро.
К началу подъема он шел по покрытому лесом холму. Светило солнце, было очень похоже на подмосковный мартовский лес. Он шел по следам в снегу. Слева подобие оврага отделяло его холм от соседнего, на который в одном месте вело множество следов. Он сопоставлял все видимое и приходил к выводу, что путь на перевал - вперед, к пологому снежному подъему, по которому тянется цепочка следов на снегу, хотя левее виднелось сильное понижение в хребте. Но то понижение - не отрог ли? А пологий подъем выводит к подножию кулуара, ориентированного в целом на Юг -- точно выйдешь на южную сторону, - думал он.
Главный Хребет представал длинными снеговыми склонами с взметнувшимися над ними несколькосотметровыми черно-красно-коричневыми скальными отвесами. Среди этих неприступных стен выделялось подобие снежного кулуара масштаба самого хребта: относительно узкий снег уводил куда-то далеко. За последним видимым снежным перегибом виднелся белый блестящий купол -- он то исчезал в облаках, то появлялся вновь, иногда начинал светиться отраженным светом. Это и был Фишт -- главная вершина района, но тогда он этого еще не знал.
По краям кулуара -- следы схода небольших мокрых лавин. Проход между ними почти всегда есть, -- решил он. Что же до лавин сухих, их, похоже, быть не должно. Какой снегопад был вчера на склонах Оштена -- и ничего! Так все и оказалось: лишь один раз тонкая струйка снега стекла со скалы, подняв небольшое безобидное облачко.
Вначале идти было трудно. Через каждые несколько шагов приходилось отдыхать. Репер наезжал медленно. Этот участок он проходил страшно долго. Следующий был положе, но там возникла своя трудность. Вокруг был сплошной туман, и некоторое время он не видел ничего. Потом из тумана выплыл кусок скалы, который он и заметил. Но сколько он ни шел, скала не приближалась. Был момент когда он стал громко ругаться: иду, выбиваюсь из сил, а эта чертова скала все на том же месте! Уже потом он понял, что это все шутки тумана. Например, если до скалы 100 м, то их можно увидеть и как 50 и как 200. Свои шутки есть и у мозга, выростами которого являются глаза человека. Привычные "ориентиры", по которым он, мозг, оценивает расстояния, исчезают. Оказывается, туман не просто ограничивает видимость, как думал он до сих пор, но страшно искажает восприятие расстояния.
Монотонное светло-серое окружение сделало и еще одно гадкое дело: он вдруг заметил, что перед глазами летают клочки шерсти, причем положение их определяется направлением его взгляда. Не сразу он понял, что это эффект постоянного светлого света перед глазами. Тогда он окрестил это эффектом Белесой Мглы. Маленькая хитрость: способ хоть как-то нейтрализовать налипание со всех сторон чего-то враждебного -- наклеить красивый ярлычок. Если это Гадость, то это просто гадость, и ничего больше, но если это Белесая Мгла, то ты ее принимаешь.
Стало хотеться спать. Просто упасть в снег и отдохнуть чуть-чуть. Неужели горная болезнь? На такой высоте! Он вспомнил: лишь один раз "горняшка" была на высоте где-то 2300. Архыз, гора Пастухова, год 1980-й. Впервые в жизни на Кавказе, впервые в горах. А может, в межсезонье все хуже? В самом деле, должно же это зависеть от погоды!
... Иногда приходится встряхивать головой, чтобы прогнать сон.
... Один раз, когда туман ослабел, он увидел, что идет по лавинному выносу на борт и поменял направление.
... В какой-то момент скала все же сдвинулась. Потом еще чуть-чуть. В конце концов он добил ее. И "горняшка" постепенно прошла.
... Наконец-то он вышел на третий участок подъема. Этот был круче второго (30 - 35 градусов), но репера (скальные выступы на правом борту) двигались на него исправно. После третьего он с удивлением увидел весьма приличный (непроходимый снизу) бергшрунд. Ведь на некатегорийном перевале не должно быть ледника!
Переход берга однако не составлял труда: в левой части кулуара он сходил на нет. Примерно с этого места снег стал заметно глубже: все чаще он проваливался по колено. Съезжать вниз тоже стал чаще. Да, - решил он: подъем по раскисшему снегу при достаточной крутизне склона напоминает подъем по осыпи -на шаг поднялся, на полшага съехал.
Туман кругом по-прежнему густой, но впереди-вверху иногда виднеется перегиб склона, который он принимает за перевал. Расчетную высоту он, конечно, уже давно прошел. Идет уже часов шесть. Заметил скальный выступ справа на высоте "перевала". Поравняться с этим выступом и... И вниз! Вниз не вверх, может быть и до леса сегодня дотянешь. Тогда конец неопределенности -- пройдешь-не-пройдешь. До заветного перегиба уже рукой подать. Только что-то он собака не приближается. Наверное, смотришь на него слишком часто. Надо пореже. Вот сделает 24 пары шагов -- тогда посмотрит. Так. Ну вот, действительно уже совсем близко. Еще 24 пары. Что за черт! Он стал дальше. Еще, еще и еще. Шаги он уже больше не считает: на это тоже силы уходят. А перегиб где был там и остается. Наверное, это не перевал. Скала-репер не видна в тумане. Вскоре исчезает и перегиб. Сплошное молоко кругом. Наверное, все облака вытягивает через перевальное окно. Облака, как и бабочки , хорошо чувствуют перевалы и используют их в своих путешествиях. Ему вспомнилась Школа для Дураков. Зимние бабочки. Вот они где, оказывается! Чтобы составить достойную коллекцию зимних бабочек, надо ехать на Главный Кавказский Хребет и ставить сети на перевальных окнах. А облака ловить бесполезно -- они везде просочатся и никогда не кончатся.
Однако сколько можно идти! Он не идет, а плывет в сплошной изотропной мгле. Только склон стал положе: теперь градусов 15 -- 20. Но куда? Может, опять на борт? Небольшие белые черточки на снегу, по которым он идет, ориентированы, очевидно, по линии падения воды. Если так, то он держит на перевал. Но это догадки. А на самом деле? Он идет еще некоторое время. Уже пятый час вечера. Туман такой же. Сколько можно? Где он? Если перевал 2200, он его давным-давно прошел. Или действительно движение в снегу так замедлено?
Все! Стоп. Он не может больше. Вот здесь он и встанет. Склон некрутой, вроде безопасный, снег глубокий. Выровняет в снегу площадку и встанет. Если до того, как поставит палатку, развиднеется, он посмотрит.
Он успел выровнять примерно половину намеченной площадки, как вдруг ему показалось, что слегка посветлело. Он поднял голову: в направлении перевала в серой мгле наметилось еле голубоватое пятно, а в нем мелькнул солнечный диск. Через минуту диск уже ясно просвечивал в этой амбразуре сквозь клочья тумана, и весь пейзаж озарился эфемерным матовым отсветом. Вверху-впереди справа угдывались высокие скалы, слева -- какой-то снежный купол, а между ними прорисовывалась длинная снежная дуга. До сих пор он держал прямо на ее середину, в самую нижнюю точку! Это должен быть перевал. Только он! Почему-то и не подумалось, что опять может быть "обман зрения".
Просветлело еще больше. Впереди - пологий склон. В его конце какие-то камни. Да нет, это игра светотени - огромные комья снега. Склон завершается перевальным взлетом. Лобовой эффект: не так уж он и крут. Градусов 25 наверное.
К черту недостроенную площадку! Он берет рюкзак, старается идти как можно прямее на нижнюю точку дуги: если опять все утонет в тумане, оставленная линия следов -- они глубоки и хорошо заметны -- будет его указующим перстом. Он оглядывается. Цепочка следов прямая, как струна. Но и видимость не исчезает полностью. Все отлично. Но вот и взлет. Он опять замедляется, опять впереди неверный ускользающий перегиб. Неужели опять -- он к нему, а перегиб от него? Ощущение пространства опять исчезает, опять двумерная картинка. Куда он идет? Вроде надо левее - тут пониже. Да, вот сюда, влево.
В следующее мгновение он почти не поверил ощущениям. Впереди вдруг показались неясные очертания каких-то стен и башен, под ним был горизонтальный, твердый, непроваливающийся снег, а в спину задул сильный ветер. Он был на перевале! Была половина шестого вечера, он шел 9 с половиной часов.
Голубоватоая дымка исчезла полностью
И в невероятной дали...
Спуск
Снег подо мной стал совершенно другим. Он был плотным, не проваливался, и на нем застыли рисунки волн. На следующий день я увидел, что снег плотный до самого конца спуска (600 м вниз).
Объясняется это просто. Хорошо известен эффект "утрамбовывания" постоянными ветрами снежного покрова. Ориентация перевала была Восток -- Запад, а проходил я его с Востока на Запад. Если учесть,
что в этой части Кавказа преобладают ветра З и ЮЗ направлений, то будет ясно, что путь моего спуска лежал как раз по склону, утрамбованному ветрами. А что в тот день ветер дул с Востока -- так это мне просто повезло (вообще с ветром мне везло весь поход:
в лицо кажется не дуло ни разу, хотя я шел навстречу преобладающим ветрам).
В тумане уже можно было различить уходящие вперед и постепенно спускающиеся стены и башни, а между ними -- все набирающий крутизну снежный спуск, в нижней части пока забитый белесым туманом. После Белореченского, как я знал, должен быть какой-то псевдоперевал Черкесский. Он меня слегка беспокоил: ясно, конечно,
что никаких трудностей сам по себе он не представляет, так же
как и все пройденные мной вчера псевдоперевалы, но -- как его найти, где повернуть, как выйти на тропу и не заблудиться?
Пока ясно было одно -- слева и справа на отвесных стенах его быть
не может, а что дальше -- бог весть: внизу все в тумане.
В общем, вниз катиться пока не стоит, -- решил я, не пришлось бы возвращаться. Но где же встать? Нужна ветрозащита. Впереди, метрах в 30 внизу, из снега торчал огромный камень. Вот это и есть мое спасение.
Все так и оказалось. За камнем была узкая, но все же достаточная
для моей палатки квазигоризонтальная площадка, а ветер существенно меньше. Полчаса использования ботинок в качестве лопаты -- и палатку можно ставить. За это время посветлело еще больше. Солнце, хоть и скрытое за какой-то дымкой, светило уже
постоянно.
Тут я заметил интересное явление. Обращенная к Солнцу сторона
камня (с которой и стояла моя палатка), уже почти свободная от снега, "плакала" талой водой. На ней оставались куски оплавившегося снега, которые таяли в меру прогрева камня солнечными лучами. Мне оставалось лишь подставить свою посуду
(два котелка и крышка) -- и количество подлежащего растоплению
снега было сокращено в два раза (к этому моменту уже наметился дефицит газа: когда идешь один, удельный расход выше раза в 2 -- 2.5, чем на восьмерых).
Когда палатка была уже установлена, в природе произошла перемена: стало совсем светло, и, глянув вниз, я просто обомлел: передо мной была развернута картина моего завтрашнего дня: туман внизу полностью исчез. Внизу были снеговые пологие холмы, внешние стороны которых были покрыты уже лесом -- правда, без листвы. Но это уже не имеет значения! Если лес -- значит, я спустился! А до леса этого рукой подать! Будем надеяться, что спуск вниз (еще не просматривающийся полностью из-за возрастания крутизны) гладкий и без неожиданностей, хотя и крутой. А там -- там все так просто! И где этот перевал -- Черкесский? Его просто нет. Они его просто придумали, так же как и все вчерашние перевалы. Я несколько раз просмотрел возможные варианты моего завтрашнего движения. Все прекрасно. Значит, завтра я действительно должен быть на южной стороне, и все встанет на свои места: к морю я прошел.
Тем временем облака окончательно разошлись. Впереди были синие горы, на них лежали тучи, но они были внизу, а надо мной уже окончательно сияло солнце! Я полюбовался столь милым сердцу и разуму пейзажем, схватил фотоаппарат и побегал по склону: впервые с выхода с т/б Лагонаки такие фотовозможности!
... Утро было ясное и солнечное. Ни одного облачка -- в первый раз за поход. Из-за холода я встал позже и спуск начал лишь в 9 утра. Снежный склон был крут и пока в тени. Через 15 минут спуска глазам моим предстало интересное явление. С правого борта скатились снежные кусочки, да так и застыли на склоне, примороженные к нему: столбики, пирамидки, колесики... Высотой до 30 см. Солнце уже освещало их, а склон еще был погружен в тень. Освещенные солнцем фигурки резко выделялись на темно-синем фоне склона. Хотел сфотографировать -- и пожалел кадр. Но эта картина -- солнце скользит лучами параллельно склону -- пригодилась мне после. Уже в Москве я понял, как точно определить крутизну склона, который, как мне казалось, был градусов 35. Зная широту и долготу места, (44 СШ, 40 ВД) а также время действия, я определил крутизну склона (равную высоте солнца в данный момент) с помощью компьютерной программы Карта Звездного Неба. Она оказалась 45 градусов. Итак, мое халтурное определение на глазок точностью не отличалось.
Склон действительно был гладкий и без обрывов. Спускаться было легко: снег плотный, не проваливается. Посильнее вколачивать каблук, и нога стоит как примороженная. Сыграло роль и то что экспозиция склона западная и поутру он
долго остается в тени. В общем, не больше чем через час я был на снежных холмах внизу.
Небо по-прежнему ясно. В лицо почти сразу полыхнуло жаром отраженного от чистых снегов Солнца. Надел очки. Оглянулся. Шикарный пейзаж! Пройденный перевал изумительно красив: классическое, симметричное, вытянутое по вертикали седло, или гиперболоид. Сфотографировал. На снегу тропинка -- идет откуда-то справа-снизу (потом узнал от Людмилы, что там где-то должна быть метеостанция) налево. Пошел по тропинке. Слева, на Востоке, открылись внушительного
вида горы. Видимость изумительная. Вспомнился даже Дыхни-Ауш. До этих гор наверное 50 -- 100 км, и они уже не кончаются, сколько хватает глаз. Скорее всего, это Архызские вершины. Но ни одну не узнал. Что значит ракурс! Пшиша (высшая точка Архыза) тоже не нашел. В общем-то, они не высокие (это вам не Безенги),
но выглядят все равно внушительно. Может быть оттого, что еще все в снегах.
В конце маленького подъемчика из снега торчит вешка с надписью: очередной "перевал". Даже не запомнил какой. Но не Черкесский. Решаю все же продолжать идти по этой тропе. За поворотом на снегу расположились трое в камуфляжах, один с ружьем. Бояться нечего -- не бандиты, сразу видно. Да, вот у одного и звезды на погонах. Егеря заповедника. Какая приятная встреча! Странная у них организация:
военная -- не военная, не поймешь.
И между нами происходит следующий разговор.
-- Откуда идешь?
-- С Белореченского.
-- Оттуда?
-- Нет, оттуда, вон из-за того угла.
-- Так это не Белореченский, это ты с самого Фишта спустился.
Я прошел не тот перевал, на который шел! Что ж, все загадки вчерашнего дня получают свое разрешение. Снежный купол -- это вершина Фишт, а высоту перевала оценил в 2550 примерно. Так что я поднялся вчера не на 500 -- 600 м
как рассчитывал, а на 900 -- 1000.
Воспользовался егерями чтобы запечатлеть собственную персону. А они воспользовались ценными сведениями о том, что вчера и сегодня я не встретил ни души: облегченно вздохнули и решили что можно поворачивать назад.
-- А где же Черкесский перевал?
-- Да вот он мы на нем сидим! иди по нашим следам, по борту вниз не спускайся: утонешь!
-- Хорошо, но вы меня не ждите: я медленно иду, все равно от вас отстану.
Егеря действительно быстро скрылись из виду. Я не спешил за ними. Через полчаса появились первые деревья. Высота была 1800 м.