Спасибо за радость встречи с вашими произведениями. Общий уровень этого конкурса высок, и лучшие, на наш взгляд, вещи мы с удовольствием будем рекомендовать для публикации в журнале "Реальность фантастики".
Не так просто выделить победителей, ибо целая группа конкурсантов явилась нам в виде зрелых литераторов, владеющих и стилем, и точностью деталей, и психологической глубиной. Это В.Данихнов, И. Живетьева, А.Лагутина, К. Воронцова. К сожалению, мы не знаем возраст участников, но если М. Меро, И. Генератор, Blackfighter, Г. Логос достаточно молоды и делают первые шаги, то эти шаги обнадеживают.
Но давайте по порядку.
Победителем конкурса стал рассказ В. Данихнова "Лисица".
"Лисицы летят над землей; ковром оранжевым, твари, стелются; растекаются, похожие на порыжевшее море. Черные точки мелькают в оранжевом - лисьи глаза. Белые пятна - кончики хвостов. Зрелище напоминает яичницу. Глазунья, это первое, о чем думает Гоша. Он очень хочет есть и отдал бы полцарства за куриное крылышко, истекающее жиром, и еще полцарства - за кусок хорошо прожаренной свинины. С маслом. Потому что Гоша, ма-ать, обожает сливочное масло."
Как вкусен этот пролог! Какие зримые образы, какая стыковка узнаваемых, обыденных деталей с парадоксальностью действа! Сразу в яблочко, сразу окунаешься в атмосферу рассказа - и он держит, не отпускает до эпилога - опять с теми же "рондовыми" лисицами, но уже с прожитой судьбой героя... Точные штрихи, лаконичность в изображении героев - и многомерная их глубина. Дядь Вова, Гоша, Вероника - живые люди. Им веришь, а потому веришь и в странный, местами откровенно "сюрровый" мир. Добавим к этому мастерски построенный, постепенный, "детективный" разворот действа, когда только к концу складывается мозаика, объясняющая происхождение вещей, механику мироздания.
"Лисица" - это история любви, разворачивающаяся на фоне необычного апокалипсиса.. Тем эта "лав стори" еще более интересна.
Но позвольте несколько соображений. Так ли уж нужно прояснять нам то, что речь идет о завоевании землянами чужой планеты, побеждающей в конце концов победителей? А что, если это происходит "у нас", в результате каких-то катаклизмов - экологических, постядерно-мутационных или еще каких. Что изменится? Не станет ли эта история читателю "ближе"? Или - что еще лучше - создание в рассказе такой системы намеков, которые могли бы допускать и "инопланетность", и "нашесть"? И - не слишком ли много натурализма, как с той же русалкой, плачущей под мясницким ножом? Ведь того же эффекта можно было бы добиться не столь прямым образом. Но это решать автору.
Пожалуй, самое серьезное замечание - отсутствие "новелльности" в рассказе. Его мощная эпическая аура - одновременно плюс и минус. С одной стороны - это фрагмент мозаики, границы которой сокрыты в прошлом и будущем. С другой стороны - как, чем разрешается данная конкретная история? Здесь есть с чем сравнивать - вспомним рассказ Данихнова "Домовой" (тоже победитель конкурса, кстати) - там в конце рассказа возникало чувство СОПЕРЕЖИВАНИЯ, СОСТРАДАНИЯ к герою, домовому, который не может перенести предательства тех, кого он опекал. Там любовь реальна, и катарсис тоже. В "Лисице", местами куда более лиричной, нежели "Домовой", любовь как бы фольклорна, символична, и это смазывает воздействие. Чуть бы больше точных психологических деталей в финале, чуть острее бы драматизм. Да и лисица в руках Гоши не "стреляет" так, как могла бы выстрелить - ведь это впервые, это чудо, что он ее поймал... И что же?
На втором месте - рассказ того же В. Данихнова "Греи". Здесь внешне все наоборот - землю поработили страшные марсиане, и вот мы видим последствия этого нашествия... Привет от Уэллса? Как бы не так. Потому что мы, земляне, не смогли освоить ту меру гуманизма, который принесли с собой ангелоподобные завоеватели. Они уничтожили машины, наделили разумом животных, воспели гимн вегетерианству, непротивлению злу, всепрощению - и их головы стали надувать вместо воздушных шариков... Тональность рассказа совсем иная по отношению к "Лисицам" - здесь полно желчности, иронии, местами даже сатиры. Можно вспомнить и Успенского с Лазарчуком, и еще ближе - Татьяну Толстую с ее несравненной "Кысью". Но сравнения эти просто по тональности, по богатству парадоксальных деталей - "Греи" совершенно оригинальны.
"Родовая травма" и этого рассказа - опять же, его эпичность. "Греи" воспринимаются не как нечто законченное, а лишь как эпизод романа или повести, или даже саги. Хорошо это или плохо? Это данность. Домысливаем целые платы этого мира, его истории и эволюции - и в то же время малость досадуем от некоторой бесконфликтности финала, от того, что натянутые нити сюжета не сошлись в тугой узел коды.
Чем-то эти рассказы напомнили "Марсианские хроники" Брэдбери. Может быть, пройдет время, и это сравнение пригаснет - но никогда уж не забыть огненных лисиц в небе и голых уставших греев, уныло ковыляющих по пыльной дороге...
Третье и четвертое место разделили "Дыхание" И Живетьевой и "Убить выдру" А. Лагутиной. Последняя вещь поражает точностью этнографических деталей, деталей как бы геологического быта, но несколько разочаровывает невнятностью финала. Мифологичность здесь плохо сцеплена с реальностью, и трудно сопереживать гибнущей героине, потому что не совсем ясно - во имя чего это происходит. Сильный мелодраматический финал "Дыхания", с острой парадоксальностью, неожиданностью финального(новелльного) поворота впечатляет (вот чего не хватало рассказам Данихнова), но ощущается некоторая перегруженность бытом, некоторая вторичность фона и самой истории. И все же это очень достойные работы.
Пятое место - "Пулемету "Максиму" А. Белоглазова. Как и "Дыхание", здесь история связана с приворотным зельем и в принципе парадоксальным образом похожа на рассказ И. Живетьевой, что еще раз говорит о некоторой затертости темы. И все-таки, несмотря на это, а также на "среднестатистический" стиль, лишенный неповторимых деталей, запоминающихся образов - все же это человеческая история, и по своему она трогает. Чего не скажешь о рассказе "Вся тяжесть мира" М. Меро (6 место). Вот уж где пиршество, буйство даже красок, восточных и псевдовосточных! И деталей там полно, как в "1001 ночи"... Даже с избытком, особенно ожидаемых, условно-символичных... Много всего - а не трогает так, как хотелось бы. И выглядит частью целого, но не целым.
Несколько слов о замыкающих рейтинг. "Классики в тумане" И. Голдина - увы, традиционная космоопера, забывающаяся сразу после чтения. Настораживает грубость, и даже элементы вульгарности в "Линейке" Л. Бортникова и - особенно - в рассказе В. Турецкого "Себе враг".
Но мы желаем ВСЕМ авторам беспощадной работы над собой - и уверены, что вы еще не раз порадуете нас своими творениями.