Два человека у доски смотрят из прошлого в будущее, как будто обращаясь к потомкам. Бросается в глаза разница в возрасте. Но это уже коллеги. Справа - академик Н. М. Крылов, слева - его ученик, будущий академик Н. Н. Боголюбов. Эта удивительная фотография взята из книги математика и механика, историка науки А. Н. Боголюбова о своём старшем брате Н. Н. Боголюбове. Оттуда же почерпнуто и многое из того, о чём говорится дальше.
Свою первую научную работу Н. Н. Боголюбов сделал в 15 лет, в соавторстве со своим научным руководителем. Их творческий союз впоследствии доказал свою плодотворность. Николай Митрофанович знал, на что направить исключительные способности своего ученика. По образованию он был горный инженер, занимался прикладной математикой, и его интересовало не только то, что люди добывают из гор. Он находил задачи в самых разных областях природы и техники. Находил и ставил. Сначала для себя, потом и для своего ученика.
Его ученик был сыном профессора богословия, потомственного священника Н. М. Боголюбова. У него рано проявились математические способности. В 12 лет он с помощью отца, который в молодости питал влечение к точным наукам, овладел дифференциальным и интегральным исчислением; потом сын ушёл вперёд, но Николай Михайлович ещё много лет продолжал заниматься математикой - чтобы понимать работы сына.
Его интеллектуальный взлёт произошёл в селе Великая Круча на Полтавщине, куда семья Боголюбовых перебралась после декрета об отделении церкви от государства: кафедра богословия в Киевском университете была закрыта, и отцу пришлось искать новую работу. Предложили, правда, занять кафедру семитологии на вновь создаваемом Восточном факультете, но с условием снять рясу, и отец отказался.
Всё произошло просто, буднично и без всяких видимых импульсов извне. Как внезапное извержение Везувия. Ребёнок вдруг взял - и прорешал школьный задачник по арифметике. Этого ему показалось мало, и он прорешал задачник по алгебре, тоже без всякого воздействия извне, повинуясь исключительно тому внутреннему импульсу, который рождает великих людей. До этого он никакого интереса к математике не проявлял. Учитель Киевской гимназии ему так и сказал: 'Из тебя, Коля, математика не будет!'. Достойный педагогический пример! По одной формуле, которая попалась ему на глаза, Котя (так называли его в семье) вывел всю школьную тригонометрию. Николай Михайлович заметил, что с сыном происходит что-то необычное, достал учебники и вместе с ним погрузился в мир высшей математики...
Когда Боголюбовы вернулись в Киев, отец привёл сына к академику Д. А. Граве. Тот оценил знания подростка на уровне выпускника математического факультета, и сказал, что ему не место в университете, с ним нужно заниматься индивидуально. И привёл его на свой семинар. А у мальчика за плечами была только школа-семилетка. Ни законченного среднего образования, ни высшего, Николай Николаевич впоследствии так и не получил. Только диплом об окончании аспирантуры, куда его определили в виду его исключительных способностей.
13-летний подросток (худенький, маленького росточка) поначалу вызывал сдержанные улыбки своих старших коллег, пока не обнаружилось, что он знает математику не хуже остальных, а соображает быстрее. Там, на семинаре, его и увидел Н. М. Крылов. После семинара состоялся разговор Николая Митрофановича с Николаем Михайловичем, в результате которого (с согласия Д. А. Граве) юный математик перешёл на кафедру математической физики.
Так он стал учеником Н. М. Крылова. И даже больше чем учеником. По сути, Николай Митрофанович стал его воспитателем. Открывал перед ним мир научной и культурной элиты Киева. Мог сделать замечание за обедом: 'Николай Николаевич, вы, кажется, чавкаете?'. Вкус к хорошим винам юный Николай Николаевич также воспринял от Николая Митрофановича. Мало того, он жил у Николая Митрофановича в квартире. Вышло это так. В 1925 году отец Н. Н. узнал, что в Нижнем Новгороде объявлен конкурс на замещение должности настоятеля новой церкви с отменной акустикой. Каждый, кто соприкасался с церковной жизнью, знает, что это значит для священника. Николай Михайлович выиграл конкурс и с семьёй поехал на новое место, а Котя остался в Киеве. Для него началась самостоятельная жизнь. Ему подыскали комнату у хороших знакомых, почти друзей. Но друзья оказались людьми неприхотливыми. Заглянув однажды к своему ученику, чтобы посмотреть, как тот живёт, Николай Митрофанович увидел плесень на стенах, ужасно рассердился, обругал хозяев и перевёз ученика к себе. У Крылова была трёхкомнатная квартира; Николаю досталась проходная комната, в которой висела доска, и там же проводились семинары. В этой комнате Боголюбов прожил восемь лет.
Психологи говорят, из ста вундеркиндов в гении выходит только один. Таким был Норберт Винер, таким был Николай Николаевич Боголюбов. Дети - великие подражатели. Вундеркинды - самые великие из них. Но когда они вырастают и подражать больше некому, тогда и выясняется, у кого что есть за душой.
О Боголюбове в середине 40-х годов, когда он пришёл в теорфизику, говорили, что у него столько идей, что он раздаёт их направо и налево. Позже он раздавал их своим ученикам. А это три школы Боголюбова: первую он оставил в Киеве после того как переехал в Москву, вторую создал в Математическом институте им. В. А. Стеклова, третью - в Дубне.
Но исключительная креативность - не единственная впечатляющая черта молодого Боголюбова (и последующего тоже). Ему была присуща ещё и твёрдость характера. Он был способен на поступок. Он родился в Нижнем Новгороде, а академик В. А. Стеклов, сам из Нижнего, сказал однажды: 'Мы, нижегородцы, народ не мягкий!'. В 1931 году Боголюбов спас отца. Отца арестовали в 1928-м и держали в тюрьме без суда и следствия. Все попытки освободить его закончились ничем, и тогда Николай Николаевич поехал в Москву к митрополиту Сергию за советом. Тот не видел иной возможности, как обратиться к начальнику ОГПУ В. Р. Менжинскому. Но, предупредил, вы рискуете не только карьерой, но и свободой, а возможно и жизнью. Боголюбова это не остановило. Он добился приёма у Менжинского, и через несколько дней отца освободили.
'К 1932 году Н. М. Крылов и Н. Н. Боголюбов создали совершенно новую область математической физики - нелинейную механику'. Так родилась школа Крылова-Боголюбова. Но у самого Николая Митрофановича был только один ученик - Боголюбов. В 1928 году Н. М. Крылов сказал: 'Н. Н. настоящий математик, а настоящие математики редки'. Подумал и добавил: 'А настоящие инженеры ещё более редки'.
В одном только Н. Н. не послушался учителя. Николай Митрофанович неодобрительно относился к семейной жизни. Считал, что семья отвлекает людей от науки, особенно молодых. Сам он был убеждённый холостяк. Но его ученик был устроен иначе. Для него дом означал семью. Он женился не только вопреки учителю, но и вопреки обстоятельствам: незадолго до этого был расстрелян отец невесты.
В годы эвакуации учитель и ученик по-прежнему работали в стенах одного института, но пути их уже окончательно разошлись. Путь Н. Н. лежал в статистическую механику и дальше - в теоретическую физику. После войны он создал и отстоял, преодолев яростное сопротивление Л. Д. Ландау, микроскопическую теорию сверхтекучести, в середине 50-х доказал дисперсионные соотношения и 'восстановил в правах' квантовую теорию поля, в 1957 году разработал математическую теорию сверхпроводимости. После образования Объединённого института в Дубне возглавил лабораторию теоретической физики и создал школу физиков-теоретиков; в течение многих лет был директором ОИЯИ.
Н. М. Крылов после эвакуации последние 12 лет жил в Москве, продолжал заниматься математикой, а также вопросами истории и философии математики; все его работы этих лет остались неопубликованными. А. Н. Боголюбов в своей книге упоминает об удивительной истории с завещанием Н. М. Крылова: Николай Митрофанович завещал своему ученику орденский крест Коши, переходивший среди математиков по наследству. Но Николай Николаевич его так и не получил. Крест таинственным образом исчез.
![[]](/img/r/rastorguew_a_a/comment/bezymjannyj-3.jpg)