Итак, я наваяла статью о своих впечатлениях (http://samlib.ru/l/lxwowa_l_a/dlbb666.shtml) от встречи с неким... скажем так, Минтаенко (https://fantlab.ru/autor40770), который десять лет назад опубликовал два романа и теперь решил со славой грозы графоманов вернуться в большую литературу, на жаргоне называемую боллитрой.
Вы спросите, за каким ему это нужно? Общеизвестен факт: если из тебя ничего не вышло в жизни, то и шанс добиться чего-то в творчестве невелик. Но известности-то хочется... О нормальных деньгах, понятно, речи не идёт. Впрочем, это не наше дело. В равной степени не касается и Минтаенко, кто, как и почему размещает на СИ свои творческие опыты. Нет, графоманище с неутомимостью прожорливого минтая мечется по ресурсу, пытаясь присунуть своё имхо то в один раздел, то в другой. Естественно, его отправляют колбаской по Малой Спасской.
И вот тогда он начинает создавать статьи, упиваясь своей квазимудростью и ложным представлением о собственной одарённости. Практический смысл в этом есть: люди охотно читают всяческие разгромы и разносы, в разделе автора увеличивается посещаемость. Кто упрекнёт Минтаенко в этой наивной уловке привлечь читателя? Уж точно не Баушко.
Однако в случае с Минтаенко гораздо хуже. На СИ явилась ещё одна ипостась Ольги Валентиновны Крюковой, такая же назойливая и по сути никому не нужная, однако ещё более агрессивная к чужому творчеству. Зато при такой же сверхценной идее - ипостась пишет лучше всех и может натыкать мордой в свои каракули любого. Надрать графоманам задницы. Чтобы знай себе чистили уши и раскрывали рты, ловя перлы писательской... нет, не премудрости, а жизнедеятельности. То бишь потёкших извилин и продукта перистальтики.
Связаться с такой ипостасью могла только безбашенная и импульсивная Баушко, умные люди просто проигнорировали Минтаенко. Но Баушко ни в умники, ни в таланты не лезет, ей и так хорошо. Минтаенко лишает её удовольствия заглянуть на СИ. А вот это я покривила душой. Не полез бы графоманище в тред Нереальной новеллы, не услышал бы ругани.
Я не дочитала до конца ни одной статьи. Не смогла прочесть больше страницы пишущегося Минтаенко романа "Вокзал странников". Вот хоть тресни, не читается. В таком случае нужно просто не делать того, чего не хочется. Но время-то потрачено. Посему выскажусь об одной странице.
Итак, аннотация.
Максима, простого жителя Москвы, выдергивает из родного мира необычный случай на дороге, но и в других, чужих мирах, куда он затем попадает, ему не находится места.
Аннотаций авторы не любят, потому что писать их сложно. И главное - нельзя допустить ни одного лишнего слова, которое оттолкнуло бы потенциального читателя. Меня вышибло второе слово - герой-то у автора простой. Согласно словарю, это третье значение - ничем не выделяющийся из прочих, обыкновенный, типичный, стандартный. Обкатайте на языке при чтении эти синонимы - какое из этого ряда подойдёт лучше? Правильно, обыкновенный. Ибо простой может отправить к другому значению, хм-хм, "не особо понятливый, глупый, наивный, слишком доверчивый". Вроде зачем копаться-то, выбирать? Так у нас аннотация, ловушка для читателя. Она не сработала в моём случае, не сработает и в случае с более искушённым читателем.
Далее: "случай выдёргивает". Значение прямопереходного глагола - дёрнув, извлечь, высвободить откуда-либо. И что/кто дёргает? Да случай... Снова диссонанс. Почему просто не сказать: Максим, обыкновенный житель Москвы, после необычного случая на дороге оказывается в чужих мирах? Без этого дебильного дублирования "других-чужих".
Я очень чувствительна к слову и точно бы не стала читать произведение дальше. Ясно же: автор как раз простой, стоит ли читать очередную простоту? А нас ожидает именно она, судя по квесту: "набраться знаний и умений, обзавестись поддержкой и дружбой, преодолеть препятствия и победить врагов на своем пути". Сразу вспоминается Иванушка-дурачок, который проделал именно это всё: набрался, обзавёлся и далее по тексту.
Этой аннотацией автор слил свой роман в унитаз. Захочется ли читателю нырять туда за интригой, характерами, инсайтом? Да ничего подобного. "Главное правило Вокзала" может спасти аннотацию, но его нужно умно подать. В ум автора я не верю.
И правильно делаю! Ибо повествование открывается чем-то вроде зачина. Сразу ясно, что "зачинает" очень простой герой, чья простота помножена на авторскую:
Я расскажу вам одну историю.
Однажды, давным-давно...
Стоп! Не так.
Вот зачем это манерничанье: стоп и отрыгивание рефлексий? Автору разве невдомёк, что не зря не рекомендуется употреблять некоторые слова-якорьки, вроде "вяло, скучно, уныло" без мощного контекста. Вот и читатель может сказать: стоп так стоп. Бери свой роман и п***уй отсюда.
Предлагаю задействовать логику и посмотреть на связь предложений в другой части... хм, зачина.
Нельзя сказать, будто я не знаю, с чего начать. Согласитесь, в наше время уже редко ждешь чего-то необычного.Рассказчиков нынче развелось -- кирпичу упасть негде. А теперь свяжем вместе: знаю, с чего начать - необычное не особенно и нужно - рассказчиков много (в отрицательной коннотации). Не связывается никак! Между предложениями нет ни формальной связи https://budu5.com/manual/chapter/3598, ни ассоциативной. Налицо либо косноязычие, которое не позволяет человеку выразить мысль, либо просто написание от балды.
Следующая часть ещё круче. С предыдущей она тоже никак не связана.
Я часто сомневающийся человек, поэтому не могу утверждать, собственная оплошность тому виной, козни забытых деревянных истуканов, потусторонних сущностей или что другое, но могу с уверенностью сказать одно: жадность к любому человеку рано или поздно присосется пиявкой.
Алогичность просто зашкаливает: я такой-то, поэтому не могу утверждать, но могу с уверенностью сказать... Это как, а? Если ты утверждать, то есть точно знать, не можешь, то как тебе не ай-ай-ай говорить? И откуда взялась мысль о жадности, в чём её связь с первой и последующей частью чёртова зачина?
В этом месте герою "зачинать" надоело, и автор рубанул наконец-то что-то близкое к сути дела, то есть к повествованию:
Вы умеете считать до пяти? Ровно столько времени мне понадобилось для того, чтобы ввязаться в историю, в которую и поверить трудно. И началась она не с дурного предчувствия, а с натурального кошмара.
Вот за эту ниточку я и потяну...
Кошмар - хорошая, годная ниточка. Но из какой предшествующей части она выпадает?
Читаем далее.
Глава первая
Съеденная дорога и черный чемоданчик в придачу
Откуда берутся страшные сны, никто не знает. Вот не нужно врать читателям. Они сейчас продвинутые, и физиологию почитывают, и сомнологию. Одно из первых негласных правил: не полагай, что читатели дурнее тебя, автора. Не меряй по себе уровень их образования, интересов, осведомлённости. Но Минтаенко начал именно с этого. Первая же фраза первой главы ещё раз подтвердила авторскую "простоту" и то, что роман относится к роду тех примитивных произведений, которых на любом ресурсе пруд пруди.
Далее автор подсунет читателям сон. "Уж сколько раз твердили миру..." (с) Не начинайте текст со сна! Моветон это, тупая традиция, ещё один шанс потерять читателя. Но автор-простец ещё и стахановец: а вот вам сразу два видения:
Два видения почти одновременно возникли в моем сознании. Одно из них - Алиса. Она беззвучно плакала, пожав губы и дрожа всем телом. Другое - я сам, лежащий на снегу и раскинувший руки, словно на распятии.
Вот так сны, ну чисто два экрана на мониторе. Такого в снах не бывает, ибо так устроен наш мозг. Образы могут меняться очень быстро, но двухэкранных среди них не будет. Так и написал бы стахановец проще и точнее - одно за другим.
Ладно, чёрт с этим. Плач сопровождается особыми звуками, возникающими из-за изменившегося дыхания, сокращения диафрагмы, особой мимикой, с ним связанной. Беззвучно плакать можно, но тогда это будет называться по-другому: истечение слёз. "По щекам Алисы текли слёзы, она дрожала". Без всяких "всем телом", ибо если дополнительно не сообщается, что дрожали руки, ноги, голова, то этого и не нужно. Отчего стахановцу постоянно требуется вместо простого и общепонятного писать хитровымудренное? Да всё просто: он косит под талант. Но оного не имеет, вот и получается плохо.
Зачем к раскинутым рукам добавляется сравнение, отсылающее к казни или культовому предмету? Напрашивается одно решение - а для понтов! Для них же написано:
Тишина стояла до звона.
Хосспади... Так был звон в ушах или тишина закончилась до его начала?
Снежинки кружились маленькими балеринами, прежде чем упасть на мое бледное лицо.
Мамадарагая, да перед нами чуйственная деффачкавая проза! За такое на БД гоняли в хвост и гриву. Преимущественно авторов-женщин. А точно этот Минтаенко мужеска полу? Или он только временами... ну да, тут уже повесточка.
Седые от изморози ресницы открытых глаз были неподвижны, в застывших зрачках, как в черном зеркале, отражался похожий на косу лунный серп.
Вот сейчас заматерюсь. Минтаенко, видимо, захотел сделать читателю красиво. А сделал блевотно. Попробую объяснить. Седой означает цвет. Изморозь - фактуру, ибо она есть рыхлый покров в виде кристаллических или зернистых отложений льда, образующихся в туманную морозную погоду. И она по определению белая. Минтаенко, седые из-за белого? Одна татарин в дву шеренг становись!
Далее видим тотальное нарушение матчасти. Герой не моргал. Было морозно - иначе откуда изморозь? Роговица глаз сохраняет температуру, влажность, способность что-то отражать из-за движения век, которые её смачивают и защищают слёзной жидкостью из передней камеры глаза. Но зенки героя тупо недвижны. На холоде с такими очень быстро происходят изменения. Не буду перечислять какие, но зрачок перестанет напоминать "чёрное зеркало", потускнеет и перекосится. Ладно, что требовать от убогого писаки, в конце концов, он фантазирует о сне. А каждый сон соответствует мозгу индивида. Кто таков Минтаенко, давно всем понятно. Тьфу на это.
Но, люди-товарищи-графоманы, вы же все имеете представления о косе, в каком положении по отношению к древку находится её полотно/лезвие? Правильно, совсем не в том, какое у месяца на небе. Причём хоть как её переверни.
И вы наверняка зацените "похожий на косу серп". Ещё чуть-чуть, и я брошу это безблагодатное занятие - комментирование первой страницы романа господина Минтаенко.
Что произошло?
Я -- умер, глядя в небо?
Произойдёт то, что читатель сдохнет, глядя в роман, пытаясь пробраться сквозь понтовато-кривоватые образы, туповато-фигляроватое повествование, бесталанно отвратное, как и вся деятельность Минтаенко на СИ.
Ладно, достаточно я ругалась. Нужно бы сделать доброе дело: дать рекламу в соцсетях и на Пикабу борзому писаке, улучшателю чужих текстов. Авось найдутся почитатели его творчества, начнут с ним чирикать о его писеве. И да будет всем щастьице графоманское.