Koree Key
St. Ring (Евангелие Незлого Тихослова)
Комментарии
|
|
Когда строка с другой строкой вступают в разговор, я ни при чём - удел такой, я как счастливый вор
ловлю, дыханье затаив, совместный их напев - в нём зов реки, и шёпот ив, и песни юных дев,
чьи чары - чистых голосов и безмятежных лиц - пришельцев превращали в сов, а иногда - в лисиц. |
|
Лис крокодилер обучал жить в ливневом лесу, водил ночами на причал по рыбу-колбасу -
её на свете нет вкусней, такая, блин, одна. Лишь тот, кто смел, нырял за ней до илистого дна. |
|
А лисьи дети, повзрослев, мечтали плыть в Китай. Грустил их нянь - крылатый лев: "Хоть больше не летай!" |
|
Там, у подножия хребта, чьи пики рвутся ввысь, в трактире "Рыба без хвоста" жила пушная крысь.
У ней - колода карт Таро, чехол тесьмой расшит, и, при наличии даров, к ней шли поворожить.
Хозяин - старый геопард, земной пятнистый кот, не верил в предсказанья карт, но уважал доход. |
|
И волко lucky были там, в краю речных медуз, где по затерянным местам следы тунгусских бус,
что рассыпала Тиамат, давно, когда вверху...
(Когда и лысый непримат, и мамонты в меху
главою были в курсовой среди других работ, такой же точно "плюсовой" из сданных на зачёт). |
|
В пещере Ста Шести Очей озёра: Ян да Инь, а в Дэнский зал ведёт ручей. Алтарь Семибогинь
хранит уманный дивосил. И каждый многолик раз в год к пещере приносил прекрасный сердолик.
А я, неведомая им, сплавлялась по реке, свой сбор лекарственный из рифм сжимая в кулаке.
Мой путь далёкий между скал вёл одиноко вниз, лишь по ночам меня ласкал полночный серебриз,
а ночью - блики от костра, как лисьей шкуры медь, и между завтра и вчера не всем дано суметь
остаться в заводи забот, да тихих сонных дней, когда звезда тебя зовёт идти вперёд, за ней -
да только призрачен и тих её далёкий свет, и может, много тысяч лет звезды на свете нет. |
|
Искала хрупкий тиманнит, сдавала на сырьё, - он жёлтых бабочек манит, ведь каждому - своё. И
честный тест, и тесный chest (вампирское добро), и карта радужки небес,
и правое ребро, и даже всякий старый хлам идёт порою в ход, по
миротворческим делам, в статьях "Приход/Исход" бывало, можно пролистать
таких примеров тьму, не всем пришлось проектом стать, не знаю,
почему.
В Трухильо город из песка, покинутый Чшан Чшан, там мне
казалось - цель близка: среди пустынных стран, чужих и чудных островов,
лесов, полей и рек смогу найти себе я кров, но некий имярек прислал мне
школьную тетрадь и древний манускрипт, с запиской "время зря не трать,
чужого - не бери". И где-то на строке восьмой, в сплетеньях странных
рун, я поняла - мне нужен мой потерянный TillMoon. |
|
Вот как-то встретились мы вдруг, фрагменты витража, ты - чей-то сон, я - чей-то глюк,
и некто, не спеша, водил холёною рукой фигурки по доске, разнообразя свой покой.
Узоры на песке, бывает, свяжут на века, не сыщешь крепче уз, и если память коротка,
то, как краплёный туз, как третий джокер в рукаве, найдётся, выйдет срок, закладка в чьей-нибудь главе,
что был такой мирок. Что был давно, да и не здесь, а у другой реки, да не сложилось - вышел весь, остались лишь долги. |
|
Так роспись жизней по душе пришлось терпеть, ну что ж?.. А их незримые клише - попробуй, уничтожь.
С тех пор я не боюсь зеркал, зелёной бирюзы, мой тонкоплёночный закал прочнее стал в разы.
Держи покрепче нити снов на белом свете дня, переплети узор основ - и позови меня.
И мы пойдём с тобой вдвоём, беседуя о том, что были - поросли быльём, герои дум - софтом...
Калейдоскоп небес, река - зеркальное стекло, в твоей строке - моя строка, в руке - моё крыло. |
|
|
|
|