Сегодня будет очень длинный день: из-за ухи утром ушли поздно, после одиннадцати. В Комсомольском останавливались, чтобы сходить в магазин, потом долго шли, надеясь дойти до устья реки Шлинки, а когда дошли, поняли, что мы целиком и полностью находимся на территории воинской части. Весь день нас догонял дождь. Иногда ему это удавалось, тогда мы накрывались непромокашками, но все равно шли - обломного ливня пока не случилось. В ливень мы стоим под берегом, накрывшись пленкой, накрывшись целиком с байдарками. Вода сверху. Вода снизу. В серединке мы. Обычно спим - что еще делать в неподвижности и под усыпляюще сложный ритм капель, постукивающих по пленке, и еще рядом по воде, и еще по листьям, и еще по песку пляжика, и еще по земле там, за кромкой обрыва. Со-о-о-о-о-о-н-н-о так. Сонно. Спим.
Ну, обо всем по порядку. Граничная пришла справа через полчаса хода. Достаточно полноводная река, почти, как наша Шлина. Правда, здесь, в устье, судить о полноводности реки нельзя: сказывается подпор нашей реки. Хотя - в этом году все реки здесь полноводны. Мы торопились и подниматься вверх по руслу Граничной не стали - обычно мы заходим на километр - два, чтобы потом с полным правом сказать: а мы плавали по Граничной! Иногда мы заходим в притоки, чтобы сделать на берегу стоянку, но сегодня об этом не могло быть и речи: только что вышли.
Еще через полчаса справа показались первые дома поселка Комсомольский. Поселок большой, но вытянут вдоль воды; в пределах поселка находится целых три моста, последний, железнодорожный, уже почти за поселком. Основной поселок, а также когда-то большой, а теперь разрушенный лесопильный и деревообрабатывающий завод и все магазины находятся на левой стороне, переходя понемногу в поселок станции Шлина. Река в Комсомольском раздваивается, и течет двумя руслами: левое русло более узкое и быстрое, правое спокойное.
Комсомольское - место единственного за весь поход инцидента на реке, который, правда, не имел естественного развития. Идем по правому руслу. Длинный плес, справа дома в зелени садов, слева протока, отделенная ивняком. Два здоровых и достаточно пьяных, скорее, пивших уже неделю, а сегодня с утра добавлявших мужика, еще издалека завидев наши лодки, взъярились, взматерились и достаточно громко и агрессивно заявили о своем намерении лодки перевернуть. А фули ани тут плавають, мать-перемать! На бережку справа культурно отдыхали два-три их дружка. Ситуация! Народ озлоблен, внутреннее недовольство жизнью ищет выхода в агрессии - куда денешься, такова наша реальность.
Ситуация, надо сказать, не смертельная - ну, небольшой мордобой, ну, легкие телесные повреждения, - но неприятная. Самое неприятное, что в воде могут оказаться все вещи, и их придется вылавливать, а потом долго сушить. Достаточно дорогие фотоаппараты, бинокли, мобильники и все подобное просто пропадут. Деньги, документы подмокнут. Вы очень и очень уязвимы на воде: пытаетесь инстинктивно отбиться веслом, за него хватаются, дергают на себя - и вы вместе с вашей байдаркой оказываетесь в воде, причем, байдарка уже "кильнулась" и пускает пузыри, а по реке плывут ваши вещички - вы их, естественно, на таких реках не привязываете. Автомат у меня под рукой - но стрелять, даже поверх голов, тем более по воде, нельзя - кругом населенный пункт, а пули от воды очень здорово рикошетят, угол почти нулевой. Да и пределы необходимой обороны пока достаточно далеко - не убивают ведь! Достать автомат, чтобы попугать, тоже нельзя: достал - стреляй, это азбука. В такой ситуации хороши ракетницы, но из-за потери бдительности наши ракетницы лежат где-то в укладках. Будем прорываться с топорами - другого выхода нет.
Пока раздумывали и соображали, подвернулся узкий канал, соединяющий основное русло с протокой. Чуть проскакиваем, разворачиваемся, входим в протоку против течения - так легче - и швартуемся у наплавного мостика, который заботливый хозяин заякорил у берега протоки, чтобы можно было черпать воду и стирать белье, не замочив ног. Нам все равно нужно в магазин!
Ребята уходят в магазин, я остаюсь охранять лодки, чуть задремывая - из-за рыбалки встал сегодня очень рано, потом возился с ухой, пока все еще спали, сейчас самое время подремать. Минут через сорок ребята приносят пиво, печенье, сгущенку (мы уже съели три банки!), а самое главное - лавровый лист и перец для будущей ухи и грибных супов. Проверяем топоры и уходим чуть вверх по протоке. Вниз не вывернемся - большое течение, узкий поворот, справа нависает упавшая береза, слева из воды точат острые железяки. Лодки здесь просто не впишутся по геометрии. Метров через пятьдесят влево, к основному руслу, уходит такой же канал, более чистый, спокойно сворачиваем, выходим в основное русло, приближаемся к пляжу. Ни в воде, ни на берегу никого нет. Инцидент исчерпан, вернее, не состоялся. Ну, и слава Богу! Да, изначальное название Комсомольского - Гадыши. Бывает.
Плывем дальше. Сегодня мы всего час на воде, но ушли поздно, поэтому надо наверстывать. Наверстываем, силы есть, погода подгоняет: гром гремит достаточно далеко, перемещаясь вместе с изгибами реки из правой полусферы в левую, но постепенно приближается и приближается. А река то закладывает очередной немыслимый вираж, то вдруг выпрямляется во весь свой рост и дарит длинный и прямой плес, который сокращает нашу дорогу к устью Шлинки - месту ночлега, запланированного на сегодня.
Следующий населенный пункт по реке - поселок Куженкино, но он стоит достаточно далеко от воды, и однажды нам показалось, что вот эта поляна с коровами, которых пасет одинокий пастух, и есть те самые окрестности Куженкино. Мы уже даже вроде стали узнавать повороты реки, обозначенные на карте между Куженкино и Шлинкой, как вдруг после крутого изгиба, уводящего реку назад, на запад, показался мост. С верхних ферм моста ребятишки прыгают в воду, а перед мостом - завал, настоящий завал, не такой, как в Рустае на Керженце, но вполне настоящий. Швартуемся, осматриваемся. Обносить не хочется - дождик настигает. Да, вот если распилить прямо в воде это толстое бревно и вытащить его на берег, можно разобрать часть завала под правым берегом: остальные бревнышки легко растаскиваются, чтобы освободить канал, достаточный для прохода лодки. Так и делаем на глазах изумленной публики. Двуручная пила у нас всегда с собой.
"Изумленной публики" - это я для красного словца сказал. Такую публику ничем особенно не удивишь, тем более, не изумишь: ребятишки, школьники лет двенадцати - тринадцати, дети телевизионного века, облепили мост наверху, прямо над нами, и стали изливать на нас поток ядовитейших комментариев, замечаний, подначек. Еще бы! Такой спектакль в Куженкино большая редкость. Да они, собственно, и не из Куженкино, а скорее всего, городские, из Питера, из Москвы, из Твери, из Новгорода, из более отдаленных городов. Здешними были их родители, отправившие своих чад на каникулы к бабушкам-дедушкам. Здесь чада легко сбиваются в стаи и проходят первые уроки становления характеров. Мы для них - вроде лабораторной работы. Но и нас голыми руками не возьмешь! Идет словесная перепалка, вполне дружелюбный треп, в ходе которого быстро выясняю вожаков, концентрируюсь на них, игнорируя реплики остальных. Очень скоро контакт установлен, уважение завоевано, мой бинокль переходит из рук в руки. Вот и бревно распилено, проход расчищен. Проходим по одному и швартуемся сразу за мостом. Дарю лидеру, Павлу, свою книгу про Косово с хорошей надписью, пусть читает! Фото на память - пора уходить.
И тут с изумлением замечаю, что за всем происходящим внимательно наблюдают две на редкость красивые девушки, совсем юные, очень хорошо сложенные, с правильными чертами лица и в одинаковых купальниках, подчеркивающих ровный валдайский загар. Близняшки-фотомодели! А мы тут с пацанами в словесные игры играем! Хорошо, хоть без мата, с этим у нас строго - держим марку жителей столиц, первопрестольной и северной, нам нельзя!
Подхожу знакомиться. Вика. Аня. Из Питера. Мама. Дочка. Да, да, именно так! Никогда бы не сказал - такие одинаково юные, одинаково красивые, такие похожие друг на друга, да еще эти одинаково умопомрачительные челки, мокрые от купания... Господи, до чего же хороши! Короткий разговор ни о чем, инстинктивная попытка понравиться - всё, действительно пора уходить. Уходим. Оглядываюсь, машу с лодки на прощание рукой. Мама не видит. Дочка, считая, что этот прощальный взмах адресован ну, уж никак не ей самой, толкает маму - смотри! Грациозные, упругие шаги, короткий разбег, прыжок - гибкое, стройное, девчоночье тело мамы пронзает воздух, опровергая все парадоксы Зенона, и без всплеска входит в воду. Всё. Поворот реки, как поворот страницы, навсегда закрывает от меня сцену из ненаписанного произведения непонятного пока жанра. Всё. Продолжения не будет.
Идем и идем, уже механически, без удовольствия. Скоро пять ходовых часов, а на воде мы уже часов восемь, никак не меньше. Хорошо, что течение заметно помогает, да и веселее становится, когда видишь, как стремительно проносятся мимо берега. Я не оговорился - проносятся: река сузилась, берега сейчас близко, угловое перемещение относительно ориентиров на берегу огромное. Шлинки вот только все нет, и нет, и нет. Появились пляжи - раньше их не наблюдалось. Появились песчаные мели, не очень сложные пока, но сам факт говорит, что река опять поменялась. Шлинки нет. Уж не пропустили ли мы ее?
Справа все чаще стали замечаться рыбаки - значит, скоро селение. Спрашиваем одного - говорит, Шлинка совсем скоро. Спрашиваем другого - нет, вы ее уже прошли. Ну, никому верить нельзя сейчас, никому! Верим себе - идем левой протокой: так и есть, вот она, Шлинка! Пошли бы правой - точно пропустили бы. Пора искать место для стоянки. Давно пора, скоро шесть часов, как гребем, а на воде мы уже почти девять часов. Многовато для отдыхательно-развлекательного похода!
Справа теперь рисуется угол и крыша явно многоэтажного здания. Приехали. То есть, вляпались! Что здесь за "дом отдыха", как он обозначен на карте, я уже знал, теперь предполагаю и перспективу - пилить еще минимум час, и хорошо, если дальше по реке будут подходящие для стоянок места. А может и не быть! Деваться некуда: вперед и только вперед! Река петляет немыслимо, городок открывается то с одной, то с другой стороны. Вечереет. Разодетая молодежь - симпатичные девушки в прическах и туфельках, крепкие ребята в парадных тренировочных штанах, кроссовках и солдатских майках - культурно отдыхает, пьет пиво, сидя на бережку, не слишком, впрочем, далеко отрываясь от папиных машин, из которых льется разнузданная музыка. Когда же он кончится, этот "дом отдыха"?!
Наконец, городок скрывается из виду, впереди замаячил автомобильный мост и КПП на его левой стороне. Кажется, проходим. Солдатик стоит посередине моста, в одной руке автомат, в другой удочка. Часовой, мля!.. Проходим под мостом, машинально гребем дальше, не оборачиваясь. Метров через пятьсот от моста на правом уже берегу - обустроенная стоянка с навесом, "Волга" с традиционно громкой музыкой: компания выпивает-закусывает на природе. Дружелюбно разговариваем - да, они скоро уезжают, можно стать на их место. На всякий случай спускаемся еще метров на двести ниже - ого, здесь почти такая же стоянка, и стол есть. Мусора, правда, горы, но - по-другому у нас не бывает. Уберем! Остаемся здесь. Начинает смеркаться.
День седьмой
Четверг, 31 июля 2003 года
Соседи вчера снялись, когда мы уже спали. Хорошо, что мы не стали дожидаться на той стоянке их ухода!
Сегодня проснулся опять необычайно рано - в палатке высыпаешься быстро: чистый воздух, абсолютная тишина, вернее, звуки есть, но они такие естественные! Да и физическая усталость сказывается: она легче снимается сном, чем общая усталость головы и сердца. Утро роскошное. Ночью прошел дождь, раннее тепло испаряет влагу, воздух насыщен и объемен, солнечные лучи творят просто волшебства, одухотворяя и без того живые и красивые пейзажи.
Куда пойти? Назад пути нет: мост с часовым. Прямо от реки - через пятьдесят метров начинается и идет параллельно реке в обе стороны бесконечный забор, колючка. Иду вниз, вдоль реки, по песчаной дороге: по ней вчера ночью проезжала "Волга" и вернулась только под утро. Метров через триста и эта дорога заканчивается воротами и колючкой. Вот выбрали место для ночлега! Надо сниматься и уходить.
Снимаемся и уходим, правда, опять достаточно поздно. Задача дня - пройти Борисовское (это близко!), уйти часа на два ниже, но не больше того, и найти хорошую стоянку, на которой можно будет провести всю пятницу и всю субботу. "Не больше того" потому, что дальше будет сказываться подпор Вышневолоцкого водохранилища, река станет скучной, а стоянки, скорее всего, исчезнут. Дальше останется небольшой рывок - часа на два хода, и - конец похода, антистапель.
Через час подходим к Борисовскому. Сам поселок достаточно далеко от реки - километра два. Но в свой первый приезд я провел здесь две ночи в палатке и немного знаю окрестности. Швартуемся к берегу недалеко от моей прошлой стоянки. Впервые заметил, как сильно упал уровень воды - почти на метр. Когда я был здесь три недели назад, река подходила прямо к берегу, и вода заливала понижение шириной метров пять, которое отделялось от собственно реки кустами ивняка, стоявшими по колено в воде. Я в этом полое даже умывался по утрам. Сейчас полой исчез, берег отступил далеко за ивняки, обнажился длинный и широкий пляж из золотистого речного песка, а от пляжа к стоянке уже был протоптана отчетливая тропинка. Вот это да! Вот это динамика!
Ребята остаются на пляже, а я иду в Борисовское покупать печенье (килограмм, купленный в Комсомольском, был съеден без остатка!), пиво, которое я сам не очень-то люблю, в основном из чувства противодействия слишком уж назойливой его рекламе последнего времени, подсолнечное масло - ежедневные грибы с жареной картошкой "съели" весь запас масла. О грибах совсем отдельный разговор.
Вы видели, какие здесь леса - беломошные, зеленомошные, черничные и брусничные боры; населения мало, вряд ли кто ходит за грибами дальше, чем на два-три километра от деревни. Поэтому грибов здесь - изобилие, хотя первый их слой прошел еще в начале июля, в мой прошлый приезд сюда. Чаще всего встречаются подосиновики, иногда - белые, маслята, подберезовики. В последние дни стало попадаться много лисичек. На обед у нас первые дни почти всегда был грибной суп. Если вам еще не надоели рецепты походной кухни, расскажу, как мы готовим в лесу грибной суп.
Это очень просто. Нужно всего несколько грибов: два-три белых, два-три подосиновика, горсть лисичек (обязательно, у них особый аромат), одна-две сыроежки. Сыроежки, по сути, безвкусны, но их наличие очень хорошо подчеркивает вкус и аромат остальных грибов. Собранные грибы тут же заливаете холодной водой, вернее, опускаете в пакете прямо в речку. Когда придет пора готовить - чистите их, беспощадно выбрасывая все сомнительное, старое или червивое, моете еще раз, слегка отжимаете и закладываете в котелок, в котором налито чуть-чуть чуть воды. Варите минут десять, заливаете холодной водой, чтобы легче было слить, сливаете, опять кладете в холодную воду, в какую-нибудь посудину. Все эти операции - на всякий случай, можно обойтись и без них, но слишком уж много грибных отравлений!
Теперь ставите на огонь котелок с водой, по литру на человека, чистите и мелко режете картошку, моете рис и закладываете его в котелок. Чуть позже туда же пойдет немного макарон или вермишели (или наоборот - надо знать, что из ваших продуктов разваривается быстрее, рис или макароны). Тем временем обжариваете картошку, жарите лук, в нем -грибы, в котелок незаметно для всех бросаете бульонный кубик имени Галины Бланки, лучше куриный, потом туда же идут картошка, и, наконец, грибы. Солите. Добавляете специи. Снимаете с огня и подаете со сметаной, если есть. Если нет - съедят и так, и еще за ушами будет трещать.
Прихожу из Борисовского усталый. Разгар дня, жара неимоверная, на воде и в лесу она не так замечается, а тридцать градусов под прямым солнцем на открытом асфальте (как же он все-таки отвратительно пахнет!) - это очень утомляет. Забираемся в лодки, идем вниз, к мосту. Еще за километр от моста весь правый берег занят загорающими, играющими в волейбол, купающимися жителями Борисовского. Две девчушки лет восьми просятся в лодку - до моста. Берем, пусть учатся грести, вырастут - будут байдарочниками! Если бы видели, с какой гордостью они проплывали мимо друзей и знакомых! Здесь все знают друг друга, и поэтому дети спокойно отправляются на речку без взрослых - и с ними ничего не случается, это не город.
Проходим мост. Замечаем, как опять поменялась река: вот откуда-то появились мощные дубы. Слева под дубом просто роскошная стоянка, со столом, с навесом. Но - нам слишком рано останавливаться. Идем дальше. Справа собака, аккуратная такая лаечка, пасет коров, бесстрашно отгоняя их от воды. И кто научил ее, что вода для коров опасна, и что их не надо подпускать к берегу! Почему это нельзя объяснить самим коровам? А как собаки избегают, казалось бы неизбежных здесь, встреч с гадюками? Кошка может выйти победителем из поединка с некрупной и не очень разогретой змеей. Собака - вряд ли. Наверное, просто вовремя обнаруживает гадюку и отходит, не ввязывается в драку.
После той, дубовой, стоянки берега реки понизились, глубина увеличилась, лес отступил. Стоять негде. Всерьез обсуждаем возможность стоять на пляже - мы всего дважды за всю свою долгую байдарочную историю оставались на ночь на пляже: первый раз, когда шли ночью по Волчине, вошли в Мологу и стали там, куда хватило сил добраться. Второй раз - совсем недавно на прелестной реке Лух, когда вот так же пропустили последнюю приличную стоянку и жили на песчаном мысу с игривым названием Змеиный. Там змеи (ужи) резвились, скатываясь по крутому отборному и горячему песку в воду, а потом, высунув языки, наперегонки мчались к противоположному берегу, извиваясь, как уж на сковородке - точнее не скажешь.
Впереди справа показался невысокий обрыв, за ним вполне сосновый лес. Выбирать не из чего - становимся здесь.
Роскошная стоянка! Роскошный лес! Изобилие грибов и черники. Изобилие рыбы - даже вьюны есть, и какие! Какое везение!
День восьмой
Пятница, 1 августа 2003 года
Скоро осень - за окнами август, в полном соответствии с одноименной песней. Завтра уже Ильин день, день пророка Ильи, жившего когда-то во плоти в израильском городе Хайфа и вознесшегося в огненной колеснице на небеса. Вспоминается гора Кармель, Виктория Клебанова, живущая в Хайфе, бахаисты, икона из небольшой церкви в Выбутах на реке Великой, там, где будущая княгиня Ольга встретила своего суженого, действующего князя-рэкетира Игоря, убитого потом древлянами... По народным поверьям после Ильина дня нельзя купаться в реках и ходить босиком. Действительно, уже сегодня утром ощутилось, как резко похолодало: мгновенно сошел на нет летний зной, пришедший в этом году так внезапно после исключительно поздней и холодной весны, а потом холодного и дождливого начала лета. Лес наполнился другими ароматами: запах нагретой хвои и смолы ушел вместе со зноем, а пришел какой-то крепкий, почти осенний запах чистоты, свежести и покоя.
Я люблю зиму, люблю все времена года, но подсознательно боюсь наступления зимы, а когда она все-таки со всей ее тяжелой неизбежностью приходит, считаю дни и недели до весны. Вот октябрь и ноябрь пережили. Вот декабрь близится к концу, елка скоро. Вот январь, про которого Окуджава сказал, что он не приходит, а накатывает, налетает, причем, не просто налетает, а "бешеный, как электричка". После января появляется надежда. Февраль короткий, а март - очень веселый месяц, месяц ожидания любви. Потом все становится на свои места, до новой осени, до отлета журавлей.