Чомгу я знаю с детства: одной из моих первых книжек была замечательная книга рассказов о природе Виталия Бианки, и его "Люля-нырец" запомнилась на всю жизнь: у нас на Хмелинском кордоне ни таких озёр, ни таких птиц не было. А живут чомги только на глубоких и чистых озёрах, в которых ещё есть рыба - это их основная пища. Озеро Ясное, на берегу которого неделю назад я оставил свою байдарку, и глубокое, и чистое, и в нём водится рыба. Значит, здесь должны жить чомги.
Есть здесь и тростник: из него чомги делают свои плавучие гнёзда, высиживают на нём птенцов - маленьких чомгят, обычно не более трёх, которые, едва обсохнув, прыгают в воду и уже больше никогда в гнездо не возвращаются: так и живут на воде, пока не научатся летать. По суше и взрослые, и, тем более, маленькие чомги ходят только в случае крайней необходимости. При этом они неуклюжи и смешны. Как и у всех нырков, лапы у чомг вынесены далеко назад, и чтобы удержать на суше равновесие тела, им приходится принимать вертикальное положение, почти, как пингвинам. Зато на воде и в воде чомги чувствуют себя превосходно, а еще они легко, бесшумно и глубоко ныряют, гоняясь под водой за рыбой, подобно зубастым аллигаторам небольшого размера. Чомгята устают на воде, да и перья у них сначала не очень водостойкие, поэтому они отдыхают на спине у мамы. В случае опасности мама ныряет, забирая детишек под крыло. Охотники уверяют, что мама-чомга переносит детей на своей спине и по воздуху, но орнитологи этого пока не подтверждают.
В развитии каждого времени года у меня есть свои опорные точки: первая песня синицы, таяние снега, ледоход, разлив рек, прилёт скворцов и следующие за ним в течение двух месяцев шесть волн прилета других перелётных птиц. Пролёт гусей, токование тетеревов и глухарей, первая сон-трава, первые весенние грибы, первый соловей, первая черёмуха, первые ландыши, первые птенцы - всё это ожидается с нетерпением, всё требует присутствия, волнует при встрече и долго потом вспоминается тоскливыми осенними вечерами, которые начинаются сразу же после того, как улетят на юг журавли. А проводы журавлей тоже стали ежегодной хорошей традицией.
Но проводы журавлей - это ещё не так скоро: пока моя байдарка лежит во дворе дома Юрия Звонарёва, а его дом стоит прямо на речке Ясенке, протоке из озера Ясное в Большую Реку. В четверг 23 июля у меня наконец-то появилась возможность не просто забрать байдарку, что надо было бы сделать уже давно, но и поплавать по озеру Ясному. Рано утром по понедельникам и четвергам я езжу в Пятаково за парным молоком для всех жителей Лешенского: своих коров в Лешенском уже пока нет. Езжу вот по этому мостику через речку Галатею - она впадает в Ясенку:
В апреле мы привели этот мост в полный порядок, однако, трактора и тяжелые джипы, которых особенно много стало ездить через Лешенское, когда появились грибы и ягоды, опять раздолбали его покрытие. Но тут приходится ездить и не по таким мосткам - вот как раз сегодня я наконец-то решился проехать из Пятаково не по обычной дороге, а кружным путем, через лес. Решился, зная, что мне предстоит вместе с Боевой Слонихой Муркой преодолеть брод, через который до сих пор я ходил только пешком и только в высоких сапогах, а потом сразу же проехать по жердочкам моста через речку Ногушку. Мост через Галатею по сравнению с мостом через Ногушку - это как Крымский мост в Москве по сравнению с мостом через те же Галатею. Но - проехал, перекрестясь и внутренне готовясь к самому худшему. Но об этом как-нибудь потом.
Сейчас у нас четверг, 23 июля. Я проехал мост через Галатею, воссоединился со своей байдаркой, оставил машину в том же дворе у Юрия Владимировича, перетащил байдарку через высокую насыпь асфальтовой дороги (под дорогой Ясница течет в трубе и потому непроходима), и вот она на плаву, готовая к новым приключениям.
Протока из озера Ясное только здесь, у дороги, такая широкая и приветливая. Дальше пришлось опять продираться сквозь тростник, прокладывая через него просеку хрупким, а главное, лёгким телом байдарки и преодолевая завалы и другие прелести, до боли знакомые во время перехода из Большой Реки. Но всё однажды заканчивается, и пока, слава Богу, благополучно. Впереди - большая вода.
Вот она:
На большой воде в старинной лодке меня встретили Сергей и Владимир: они приняли меня за инспектора рыбнадзора, которые незаметно подкрался к мирным рыбакам с той стороны, с которой они его никак не ждали. Но всё быстро встало на свои места: оказалось, мы коллеги. Сергей работал в советские времена в Госкомитете по экономическим связям (ГКЭС) - родственной моему Минвнешторгу организации, которая строила заводы, плотины и электростанции в развивающихся странах, а заодно поставляла танки и самолеты армиям стран, борющихся за национальное освобождение. Владимир при историческом материализме работал фотокорреспондентом крупных центральных газет. Хорошие ребята, кладезь информации, которой давно не интересуется наше самое свободное в мире телевидение имени Познера-Швыдкого и их наставников. История Советского Союза - это история великой страны, это история небывалого подвига советского народа, это история становления самого советского народа, которому не хватило, может, всего двух-трех поколений, чтобы стать новой исторической общностью. Американцам - хватило. И теперь там нет мексиканцев, ирландцев, индейцев, индусов, пуэрториканцев или греков, а есть американцы, общность, ставшая надэтнической и преодолевшая, возможно навсегда, тот самый местечковый национализм, который у нас используется для дестабилизации России. (Про этнодоминанту в США - читайте Павла Владимировича Чернова, он это всё расписал красочно и в деталях. Ссылка здесь: http://zhurnal.lib.ru/editors/c/chuksin_n_j/ethnogeo.shtml). Но мы опять свернули на тропу войны с империализмом, сионизмом и постмодернизмом. Мы на озере Ясном, у протоки в Большую Реку, это Сергей и Владимир:
А это озеро Ясное, таким оно явилось мне ясным, солнечным утром 23 июля 2009 года:
Это его берега, населенные, в основном, богатыми дачниками:
Живут здесь и менее богатые, но таки состоятельные автотуристы:
Озеро глубокое, а в его западной части есть и мелкие места, где вода прогревается до дна, отчего дно покрыто водорослями, как земля в лесу покрывается мхом:
В восточной части озера, у оконечности полуострова, скрывающего самую богатую здесь деревню Нюрашиху, я встретил первую чомгу, но она плыла далеко от моей лодки и узнавалась только по характерному силуэту: длинношеее существо с рожками.
Про Нюрашиху до сих пор ходит легенда, что одна из ее жительниц заплатила тысячу долларов трактористу, запросившему за работу "тыщу", хотя он имел в виду обыкновенные наши рубли. В разных странах живет население городской и деревенской России, на разных языках разговаривает, с разными мерками подходит к жизни. Увы! Это и есть демократия: вместо процветающего народа - вымирающее население, вместо исторической общности - полюса сверхбогатства и сверхнищеты.
Я уже писал про изумительно богатые облака здешних мест. Над озером они особенно красивы:
На Ясном много островов, среди них есть острова знаменитые:
За одним из островов, в тихом заливчике я увидел чомгу с уже подросшим чомгёнком. Они оба мирно спали, заложив голову на спину, между крыльями.
Обычно чомга редко подпускает ближе, чем на двести метров. Вот и сейчас на плеск моего весла мама первой встрепенулась и подняла свою изящную голову:
Заметив приближающуюся байдарку, чомга-мама поплыла прочь, наверное, надеясь, что детёныш последует за ней:
Но чомгёнок мирно спал, согретый солнцем и убаюканный тихой сегодня волной. Тогда мама повернулась и стала возвращаться к своему единственному дитю, постоянно оглядываясь, не появилась ли новая опасность:
Опасность не появилась, и мама стала плавать неподалеку от своего ребёнка, оберегая его сон:
Но моя лодка хотя и медленно, но приближалась, вырастая в размерах, и когда она перешла незримую черту безопасности, чомга-мама решительно направилась к сыну, чтобы разбудить его:
И вот уже они вдвоем плывут в сторону от меня, прикрываясь тенью от берега по всем правилам военно-морской науки.
А я поплыл дальше: открыл Нюрашиху и вернулся к Павловичам, находящимся на противоположном от Нюрашихи берегу озера:
Гигантское сооружение на втором снимке это не крепость в Павловичах, это бывший коровник бывшего колхоза, разрушенного с приходом сюда прав человека на вымирание. Через пару дней я был в Павловичах в гостях у Ивана да Марьи и заснял эти развалины вблизи:
Это двадцать первый век в Павловичах, да и практически в любой российской деревне. Еще десяток лет демократии, и мы вспомним, как изготавливать каменные топоры и скребки. "Практика последних двадцати лет показала, что государственная власть в России не способна навести элементарный порядок ни в одной сфере...", - пишет Галина Широканова в газете "Крестьянская Русь" N28 за июль 2009 года. Поднять сельское хозяйство, возродить умирающую деревню этой власти тем более не под силу: не та идеология, не те кадры, не те наставники. Режим оккупации России чужими и чуждыми ей силами с приходом к власти группировки Путина смягчен, но не преодолен, и пока не видно, что у власти вообще есть намерение покончить с оккупацией. А ведь народная поддержка была бы массовой и немедленной!
...Тем временем на Ясном солнце давно перевалило за полдень, и мне пора было приставать к берегу: каждый день после обеда я сплю, реализуя вековую мечту городского человека, засыпающего за своим столом в душных и тесных офисах. "Ничто так не радует глаз, как крепкий здоровый сон", - не зря же говорят в народе.
Недалеко от Павловичей есть прекрасный песчаный пляж, а рядом - сосновый лес с черникой и лисичками. Здесь, в тенёчке, я и поставил свою палатку:
Проснулся оттого, что послышались звонкие голоса: это приехали купаться Маргарита, Жанна, Аня и другие прелестные обитательницы деревни Внуково. Сон, конечно, как рукой сняло: тут уж не спи!
Но делу время - потехе час. Пришла пора возвращаться, чтобы воссоединиться с Боевой Слонихой Муркой. При одной мысли, что опять придется продираться сквозь протоку, становилось тошно. Поэтому мы с байдаркой пошли другим путём: нашли причал в деревне Стогово, лодка была поднята из воды и разобрана на составные части, а машину, которая коротала время в соседстве со знакомым трактором, я подогнал поближе, чтобы не носить эти составные части за пару километров к дому Звонарёвых.
Такой вот день, один из многих в Лешенском. Закат в тот вечер пылал, как всегда, но почему-то уже не казался слишком тревожным.