Ростовцева Алиса : другие произведения.

Я Обещаю Сбыться

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.94*38  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    • СЛР.
      Ничем не примечательная жизнь - это все, что тебе светит? Судьба не баловала тебя, отбирая понемногу то, что было ценно. И ты перестала мечтать и верить в то, что достойна лучшего.
      Но жизнь справедлива, и выигрывают в ней те, кому есть к чему стремиться. Ты можешь оказаться в числе счастливчиков. Давай. Попробуй. Рискни. Придумай свою мечту о счастье и иди к ней. И тогда... Тогда я обещаю сбыться.
      Последнее обновление общего файла от 15 мая 2017 г. Прода маленькими порциями - в коммах.








    С благодарностью за помощь Денису Олеговичу, Лане и группе Fish For Sale.

    Спасибо за комментарии и критику!






КЛАССИЧЕСКИЙ СПИСОК ПРЕДУПРЕЖДЕНИЙ



Во-первых, это ЧЕРНОВИК.
Однажды, после завершения выкладки, я обязательно займусь правкой текста. Опечатки будут исправлены, сюжет отшлифован.
Во-вторых, я по-прежнему открыто и уже не в первый раз заявляю о том, что люблю и ценю критику тех, кто читает мои тексты. Я вновь подтверждаю, что адекватно отношусь к замечаниям в сторону сюжета, поведения и эмоций героев, описания событий, орфографии и стилистики. Единственное что меня выводит из себя - это переход на личности.
В-третьих, я обращаю ваше внимание на заявленный в аннотации к этой истории жанр. Да, я ставлю 'Любовный роман', реалистика. Но, как и всегда я предупреждаю читателей о том, что в моих текстах настоящей любви (розовой романтики, сказок и прочих бредней) - слишком мало.
В-четвертых, я никогда не претендовала на абсолютное знание современной жизни. Любой роман в моем разделе - это отражение только моего видения человеческих отношений. Быть может, поэтому сюжеты историй не вполне предсказуемы, а поведение главных героинь вызывает нарекания и вопросы. Я никому не навязываю своего мнения и не прошу судить героев точно так же, как сужу их я.
В-пятых, роман 'Я обещая сбыться' это роман о студентах, о творчестве, о писателях и музыкантах. Это история о поиске себя, о выборе своего пути, о способности преодолевать препятствия не смотря на прошлый печальный опыт.

Ну и, в- шестых, и в-последних,
WELLCOME!




***




Оставайся мечтой,
это будет, наверное, лучше...
Все случайно,
и ты мой чудесный, несбывшийся случай,
Иллюзорный герой,
мной придуманный в стылую осень,
Сильный, смелый и нежный, прекрасный и очень везучий...
Я тебя сочиняла
из снов и стихов карамельных,
Рисовала так тщательно, словно боясь ошибиться...
И поверила в сказку свою
так легко, беспредельно,
Будто вдруг пересечься могли два пути параллельных,
И успела в героя рисунка
беспечно влюбиться...
Мой волшебный мираж,
невозможный и недостижимый,
Ты не стал для меня новой, чистой и светлой страницей...
И пора бы мне нынче
опомниться, остановиться...
Оставайся таким же, прекрасным и очень везучим,
Иллюзорным героем,
исчезнувшим в дымке осенней...
Сладкий сон, мой чудесный, несбывшийся случай,
Оставайся мечтой,
это будет, действительно, лучше...

Инна Мень





***
ВТОРОЙ КУРС УНИВЕРА.
ФЕВРАЛЬ.



- Эй. Это ты - Соловьева?
Дверь за моей спиной глухо хлопнула, а знакомый голос, впервые обратившийся ко мне, заставил вздрогнуть. Учебник по философии едва не выпал из моих ослабевших пальцев.
Не может быть...
- Эм, да. Это я, - я расправила плечи и, убрав тонкую книжку в сумку, посмотрела на парня. Высокий блондин, придерживая рюкзак, застыл у входа. - Ты что-то хотел?
- Хотел узнать, что тебе от меня нужно?
- Что?
Я изобразила удивление и, чувствуя, как предательски быстро колотится сердце, попробовала свернуть разговор. К беседе с Покровским я была не готова.
Так и знала...
- Извини, я занята. Опаздываю на следующую пару. Давай потом, - я натянула невинную улыбку и попыталась пройти мимо Эла.
- Нет, мы поговорим сейчас, - довольно категорично заявил он, и жесткие нотки в его голосе мне не понравились. Если так пойдет дальше, то скандала не избежать.
- Ну, если это настолько сро... - закончить я не успела. Некстати запнулась за край ближайшего к выходу стола и сморщилась от боли.
- Срочно, - Покровский кивнул, равнодушно наблюдая за тем, как я растираю ушибленное бедро.
На пару секунд повисло напряженное молчание. Я скорее догадалась, чем почувствовала, что Елисей все это время внимательно разглядывает меня. И его следующая фраза - с налетом презрительного недоумения - лишь подтвердила мою догадку.
- Кто ты вообще такая? Ты... - Покровский запнулся, выдавая свое удивление. - Какого черта ты лезешь в мою жизнь?
Возмущение в его голосе было приправлено злостью. А я вдруг пожалела о том, что решилась помочь одной из его подружек.
- Чего молчишь? Язык проглотила? - блондин сощурился и, сделав два быстрых шага, потянулся, чтобы сдернуть с меня бейсболку.
Я отшатнулась.
- Не трогай, - зло посоветовала парню. И отступила назад.
Свободного пространства катастрофически не хватало. За моей спиной был учительский стол. Слева и справа - стена и парты.
- Так. Ясно. Диалога не выйдет, - Эл передернул плечами и вернул на холеное лицо выражение полного безразличия. От презрительной гримасы не осталось следа, и я в который раз подивилась тому, как ловко и быстро блондину удается менять маски.
- Не знаю, о чем ты сейчас говоришь, - я невозмутимо уставилась на Покровского и удобнее перехватила сумку.
- Не знаешь? - он недовольно фыркнул, не поверив моим словам. - Я говорю о том, что тебе никто не давал права совать нос в мои дела. Или ты, что, влюбилась в меня? - спросил неожиданно, скривившись, чтобы подчеркнуть, насколько сильно ему противна мысль об этом.
- Я? - с сарказмом у меня все было в норме. Я фыркнула и с неподдельным любопытством уставилась на Елисея. Быть может, он еще какую-нибудь сумасшедшую идею озвучит?
- Нет? - блондин не показался мне удивленным. Ему было плевать, испытываю я к нему хоть какие-то чувства или лезу в его дела просто так. - Как бы там ни было, держись от меня подальше. Еще раз услышу о тебе, и ты пожалеешь.
Я хмыкнула. Интересно, что вообще этот зеленоглазый придурок может со мной сделать? Он, правда, считает, что может мне угрожать?
- Тебе смешно? - Покровский гневно прищурился. Наверное, думал, что выражение его лица меня испугает. Но вместо страха я испытывала лишь раздражение. Елисей понятия не имел о том, чего я боялась на самом деле.
- Конечно! - я криво улыбнулась, глядя на парня из-под низко опущенного козырька. - Я собираюсь держаться от тебя как можно дальше.
В пределах одного вуза это сделать довольно просто. Особенно, когда вы учитесь на разных факультетах и более того - на разных этажах.
- Ты такая тупая или прикидываешься? - Эл возмущенно передернул плечами. Снова нахмурился. - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. К моим девушкам больше не приближайся. Ты поняла?
А... к девушкам. Ну да, ну да.
Несколько дней назад я застала в туалете нынешнюю - в тот момент - временно бывшую - девушку Покровского. Полина, первокурсница с биологического, застыв у подоконника и прислонившись лбом к стеклу, рыдала. Я некоторое время покрутилась перед зеркалом, поправила прическу и даже написала Лесли смску, предупредив ее о том, что опоздаю на семинар. А после... не выдержав плача Полины, решила к ней подойти.
Мы говорили с ней несколько часов. И, судя по всему, девушка сделала выводы из того, что я рассказала ей о Елисее. Не те выводы, что я хотела, но в этом виновата лишь я сама.
А вот за Полину можно порадоваться. Внимание Покровского она все же вернула.
- Больно надо, - я фыркнула, насмешливо глядя на ожидающего моей реакции Елисея.
- Значит, мы поняли друг друга? - все еще играя роль брутального мачо, он свел у переносицы брови и посмотрел на меня исподлобья.
Надеюсь, кто-нибудь ему намекнет, что с такими утонченными чертами лица, как у него, страшным он не выглядит по умолчанию. Хотя... Я окинула блондина задумчивым взглядом. Если он подведет глаза и накрасит алой помадой губы, может, он и сможет сойти за вампира на какой-нибудь костюмированной вечеринке по случаю Хэллоуина.
- Поняли, - я еще раз взглянула на Елисея, пользуясь последней возможностью рассмотреть его получше.
С тех пор, как я начала наблюдение за ним, это был первый раз, когда мы оказались настолько близко друг к другу. До этого я всегда держалась на приличном расстоянии и никогда не отваживалась разглядывать его так, как делала это сейчас.
Перехватив мой изучающий взгляд и верно истолковав мое задумчивое молчание, Покровский вдруг снисходительно улыбнулся.
- Уверена, что не влюбилась?
- Уверен, что не ударился головой? - дерзко поинтересовалась.
Блондин вновь прищурился.
- Я тебя предупредил. Не лезь в мои дела.
- Угу, - я коротко кивнула и со скучающим видом уставилась в окно, желая поскорее прекратить бесполезную беседу. Все, что я могла получить от Елисея, я получила. Лишние проблемы мне были не нужны.
Эл постоял напротив меня еще три секунды, а после, больше не добавив ни слова, скрылся за дверью. Самое большое разочарование исчезло из моей жизни так же стремительно, как и появилось.
А ведь почти год назад, ухватившись за странный совет одной из читательниц, я не думала о том, что все выйдет именно так, как вышло.



***
ПЕРВЫЙ КУРС УНИВЕРА.
ФЕВРАЛЬ-МАЙ.



Все началось с моего провала. В тот день только-только подвели итоги литературной дуэли, и мой рассказ, написанный специально для участия в конкурсе, не оправдал читательских ожиданий. Жюри и все свидетели дуэли почти единогласно решили, что моя история не удалась. Сюжет, исполнение, стиль и язык... - хвалили все. Кроме чувств.
В переживания героя никто не поверил.
- Ты зря расстраиваешься, - со слабой улыбкой проговорила Лесли, сидя напротив меня в столовой. Перед ней стояла тарелка с кусочком шоколадного пирога и граненый - привет из далеких девяностых - стакан с чаем. - Это все ерунда. У тебя определенно есть способности к экономике. Нужно просто кое-что подучить. А еще лучше нанять репетитора. Может, поговоришь с Коньковым из третьей 'А'? Его все хвалят.
Мое подавленное настроение Лесли списала на проблемы с учебой. И потому, не обращая внимания на отсутствие реакции с моей стороны, она с энтузиазмом принялась рассказывать об Александре. Отличник, любимчик всех преподов, толковый парень.
Наверное, он действительно мог бы мне помочь. Вот уже за третью контрольную подряд я получала 'неуд'. И, если через неделю я вновь не справлюсь с заданиями модуля, до экзамена меня не допустят. Только...
- Я не вижу смысла с кем-нибудь заниматься, - я покрутила в руках полупустую бутылку воды. Нервно поддела коротким ногтем наклейку. Голубая пленка топорщилась с одного края, и это меня бесило.
- Ты, что, серьезно? - Лесли удивленно уставилась на меня. Даже ложку с кусочком торта так и не донесла до рта. Положила обратно на блюдце.
- Серьезно, Лесс... Очень серьезно, - я все-таки справилась с этикеткой. И теперь, успокоенная видом идеально ровной - без изъянов - поверхности бутылки, посмотрела на подругу. - Либо я разберусь сама, либо экономика не мое.
- Не 'твое'? - Лесли нахмурилась, услышав лишь окончание фразы. - О чем ты? Что за пессимистичный настрой? Тебе всего лишь нужно чуть-чуть напрячься.
- И я о том же, - я качнула головой и отставила бутылку на край стола. - Твой Коньков мне совершенно не нужен. Мне просто нужно сесть и внимательно перечитать две-три последние лекции.
- И порешать задачи.
- Угу. И порешать, - я кивнула.
- И все-таки. На твоем месте я бы с кем-нибудь позанималась. Потому что...
Лесли погрузилась в размышления о пользе занятий с репетитором, и я тяжело вздохнула. Слушать Лесс было почти невыносимо. Мои собственные мысли были далеки от учебы.
'Если не умеешь писать, не стоит и начинать'.
"Автор, а у вас самой хоть парень был?"
"Зря потратила время: такое хорошее начало, а потом полный бред".
"Успех этого "романа" мог быть только в одном случае - если бы главный герой был глухонемым".
"Писать надо о том, в чем хорошо разбираешься. Может вам пора влюбиться?"
Влюбиться? Мне?
Еще при первом прочтении, эта идея показалась мне полным бредом. Либо ты талантлив и пишешь всегда свежо и остро. Либо для творчества тебе нужен допинг. Что это за талант, который появляется только тогда, когда ты влюблен? Или накачиваешься алкоголем? Или употребляешь наркотики...
Глупо.
Зато другой совет звучал не так плохо.
'Знаешь, как художники учатся рисовать? Учись писать с натуры! Посмотри, сколько вокруг влюбленных и попробуй писать о них'.
Я краем глаза взглянула на сидящие в столовой пары.
Их было немного. Всего-то четыре, и ничего примечательного я в них не нашла.
Блондинка в зеленом обтягивающем платье соблазнительно изогнулась и выложила впечатляющую грудь на стол точно под носом своего парня. Взгляд осоловевшего кавалера был приклеен к ее 'буферам'. О чем-то толкуя с красавицей, брюнет то и дело сбивался, чуть хмурился и ерзал на стуле.
Вторая парочка занималась подготовкой к лабораторной работе. Перед русоволосой девчонкой лежала огромная книга, девушка временами мусолила палец, листала страницы и зачитывала вслух предложение за предложением. До меня не долетало ни звука. И судя по скучающему выражению лица сидящего рядом с ней парня, он тоже не вслушивался в ее слова. Пальцы шатена то и дело касались длинных волос его спутницы. Он смотрел на ее пухлые губы и, кажется, витал в облаках.
Еще две влюбленные пары просто обедали.
Скука.
Никто из них мне не нравился.
- И вообще может быть ты могла бы с ним пообщаться, - Лесли все еще говорила об Александре.
Я выплыла из своих мыслей и покачала головой.
- Лесс, что ты к нему прицепилась? Повторяю еще раз, он мне не нужен.
- Ну, ну, - скептически протянула Лесли. - Тогда... Что ты собираешься делать?
Я вздохнула. Подобный вопрос я задавала себе уже много раз... правда, я снова думала не об учебе.
Быть может, если бы не предложение психолога, я бы никогда не начала писать. Но, сейчас - втянувшись и испытывая облегчение от того, что именно я пишу, я не могла остановиться на полпути. Творчество стало неотъемлемой частью моей жизни "После". Конечно, можно было бы не заморачиваться, как советовала мне все так же читательница, и писать так, как пишется. Ведь у меня 'детективные истории хорошо выходят. Любовь и чувства - это еще не все', если верить словам другой фанатки моего творчества.
Честно сказать, иногда я думала точно так же. Но последнее время, чем больше я писала, тем острее ощущала нехватку позитивных эмоций. Чего-то, кроме беспросветной тоски, депрессии, усталости и безнадеги. В моих историях часто не было хеппи энда, и я до сих пор не понимала, почему они все еще привлекают чье-то внимание.
- Ты даже меня не слушаешь! Ты, правда, решила не заморачиваться? - прерывая мои размышления, вдруг возмутилась Лесли.
- Я говорила тебе, - я устало опустила голову на сложенные на столе руки. Прикрыла глаза, - что чувствую себя попавшей в замкнутый круг? Мне хочется чего-то нового. И об экономике не думается вообще.
Лесс вдруг рассмеялась заливистым смехом и повторила старую шутку - про желания и неизвестно кого.
- Ты меня пугаешь, - добавила она через пару секунд. - Коньков хороший вариант. Он лучший в группе. Ты...
- Я не буду заниматься с Александром!
- О... Только не этот тон! - Лесс закатила глаза и схватила меня за ладонь. - Я озвучила хорошую мысль про Конькова. Но, если тебе не нравится Сашка, найди того, кто тебя устроит. Только не теряй больше время. Тебе нужно разобраться с экономикой. И как можно скорее.
- Не трогай, - я резко выдернула руку из прохладных пальцев подруги. Не смотря ни на что, мне по-прежнему было не по себе, когда ко мне кто-нибудь прикасался. Пусть даже это была Лесли. Безопасная, хорошо мне знакомая Лесс. Внутри все скрутилось в тугой узел. - Я подумаю.
- Подумай. - Лесли хитро взглянула на меня из-под длинной челки. - И не переживай. У тебя все получится...
В тот момент, когда подруга произносила эти слова, я не верила в то, что все наладится. Ни в плане учебы. Ни в плане творчества.
Я не вспоминала о совете читательниц на протяжении нескольких недель, продолжая писать детективные рассказы и занимаясь подготовкой курсовых. Дел был слишком много. А потом... Случайная встреча в коридоре соседнего факультета, случайно подслушанный разговор в вестибюле, и все...
Я пропала.
Год назад у Елисея была потрясающая девушка. Наверное, лучшая из всех, с кем он когда-нибудь встречался. Длинноногую брюнетку звали Наташей, она училась с ним на одном курсе с Элом, и была так же сногсшибательно красива, как и он.
До этого дня я не обращала внимания на Елисея. Слышала о нем постоянно. Как-то видела его выступление в театральной постановке, но мой взгляд никогда не останавливался на тощем блондине дольше пяти секунд. Я вообще не смотрела на парней. И Покровский, насколько бы привлекательным он ни был, не вызывал во мне ни малейшего интереса. Понятия не имею, что изменилось в тот день, когда в коридоре третьего этажа я с ним столкнулась.
Он был вместе с Натой. Они радостно улыбались и то и дело тянулись друг к другу, чтобы поцеловаться...
Первые несколько дней я ходила в полубреду, невпопад отвечала на все вопросы Лесли, и кажется, была опьянена восторгом. В то же время под впечатлением от нереально-волшебной пары я начала писать новый роман. В моем воображении лицами главных героев были лица Наты и Елисея. Влюбленные в моей истории выглядели, как они.
В какой момент мне перестало хватать того, что я уже получила? Когда мне показалось недостаточно тех редких встреч с Покровским на переменах? Не помню точно. Но, кажется, мое лихорадочно-возбужденное состояние продлилось чуть более трех недель. А после... мне стало мало.
И я захотела пойти чуть дальше.
Удивительно, как много можно узнать о человеке, если задаться подобной целью. Как много можно найти в сети, если уметь искать. Наблюдая за Натой и Елисеем, пытаясь собрать крупицы информации о них, я вряд ли, понимала, что делаю что-то не так. Что моя одержимость болезненна и фанатична. И ничем хорошим для меня закончиться это не может. Я прикрывалась благими намерениями и недописанным до сих пор романом и убеждала себя, что просто хочу понаблюдать.
О, да.
Я наблюдала.
Спрятавшись за стеллажами в библиотеке, или, притворяясь, что курю на крыльце, или, торопясь к несуществующей у меня машине, я делала все, чтобы оказаться как можно ближе к Нате и Елисею. Я знала к тому моменту, что они временами ночуют на квартире Покровского. Знала, что они любят читать и в какие любят ходить клубы. Я никогда не преследовала их за пределами Вуза, но то, что я ни на шаг не отходила от них в учебное время, наверное, это и было причиной моего состояния после того, как я узнала всю правду о Елисее.
Помню, что это был последний день мая, четверг. И я по ставшей привычной программе брела следом за Элом и Натой по коридору. Останавливалась у многочисленных стендов, внимательно изучала расписание не-своего факультета и старалась выглядеть при этом непринужденной. Похоже, мне удавалось это без лишних усилий. За все три недели, что я следила за Елисеем, никто и никогда на меня внимания не обращал.
В тот памятный день - тоже.
Елисей, как ни в чем не бывало, проводил свою девушку до кабинета, поцеловал и, коротко попрощавшись, ушел. Он часто так делал, прогуливая семинары. Зависал с друзьями в кафе на территории Вуза, временами бренчал на гитаре или играл на планшете в гонки.
Ната осталась. А я...
Не знаю, что именно дернуло меня пропустить собственный проверочный тест по русскому языку, который должен был начаться через десять минут в другом конце универа. Обычно первокурсники более ответственно подходят к посещению важных контрольных, тем более накануне грядущей недели зачетов. Но в тот момент мне было абсолютно плевать на все, кроме Эла.
Я спустилась следом за парнем к выходу из универа. Осторожно дошла вместе с ним до соседнего корпуса и поднялась на третий этаж, гадая о том, куда Елисей отправится дальше. Он застыл перед дверью в конце коридора, нервно оглянулся по сторонам, мазнул по толпе встревоженным взглядом, но... меня не увидел.
Я знала заранее, что будет именно так. Но тревожное чувство стянуло сердце тисками, и я неожиданно налетела на бегущую мимо меня девчонку. Она взволнованно извинилась.
Елисей на наше столкновение с девушкой внимания не обратил. Повернулся к двери, постучал, и через пару секунд на пороге показалась стройная фигура нашей преподавательницы по психологии. Покровский расплылся в довольной улыбке и осторожно коснулся женской руки. До меня долетел лишь обрывок их разговора. Что-то из взволнованных вздохов, томных 'ну, как ты' и 'наконец'...
Что все это значит?
Наклон головы, улыбка, движение рук, дыхание... Я наблюдала за женщиной и не понимала.
Я уже много раз видела реакцию девушек на Елисея. Все они вели себя очень похоже. И в это раз Людмила Михайловна Вяткина смотрела на Покровского точно так же, как и все остальные девчонки! Кажется, ее затуманенный взгляд и тупое выражение лица даже сделали ее чуть моложе.
Но ведь ей уже тридцать!
Людмила Михайловна и Елисей тем временем отошли от двери к окну и в полголоса принялись договариваться о встрече после обеда.
Встрече? Сегодня?! Но...
Я привыкла видеть рядом с Покровским Наташу. Привыкла считать ее продолжением Эла, неотъемлемой частью его жизни. Они вместе смотрелись гармонично и правильно! Моя идеальная пара!
Моя... мечта.
Но как же так?!
Елисей уже попрощался с Людмилой Михайловной и направился к лестнице, а я застыла возле информационного стенда, пытаясь понять, в чем именно я ошиблась и что же не разглядела.
Неискренность Эла? Или его глубокие чувства? Он обманывает Нату? Он любит Людмилу? Что?!...
Я вернулась домой, а потом еще несколько дней пребывала в состоянии транса. Я не хотела повторять чужих ошибок. И слезы Наташи спустя две недели лишь убедили меня в том, что я правильно все поняла. Позолота на крыльях Покровского затерлась и потускнела, а желание разбираться в причинах его поведения исчезло и больше не появлялось. Я перестала следить за передвижениями парня по институту, перестала прислушиваться к разговорам о его расставании с Натой. Мой интерес к его жизни притупился настолько, что я пропустила отбивку живого журнала о добавлении в друзья.
Обнаружила ее лишь спустя месяц - в разгар экзаменационной недели, когда голова была забита всем чем угодно, кроме мыслей о Елисее. Мой роман к тому времени был благополучно дописан, на последней странице главный герой погиб от руки психопата. Мое разочарование в Покровском чуть-чуть ослабело, и потому я с удивлением и недоверием уставилась на крохотную иконку ЖЖ, сообщающую о появлении у меня нового друга.
Когда-то в пору моей быстро угасшей увлеченности Элом, я забрела на страницу его дневника. Почитала неприличные анекдоты и прокомментировала фотки. Пару раз поделилась собственным мнением на счет его отношения к сексу. Ничего интересного больше там не нашла и потому довольно скоро забыла.
И вот теперь - добавление в друзья.
Месяц спустя? Серьезно?!
Я из чистого любопытства вновь заглянула в ЖЖ Елисея, рассчитывая увидеть в его обновлениях что-нибудь привычное в духе. "Ты мокрая. У меня - стояк. Что еще нужно?" и... потерялась. Покровский все-таки смог меня удивить. Но удивить неприятно. Статус друга открыл мне закрытые записи, и несколько следующих дней я потратила на изучение его настоящего дневника.
Бабища, прошмандовка и девочка - на эти три основных категории делились все женщины, существующие в окружении Эла. Он писал о них больше всего и часто при этом пытался быть остроумным. Циничный, расчетливый, категоричный, он говорил без цензуры, откровенно и очень жестоко.
От чтения его размышлений оставался неприятный осадок. Несколько раз я закрывала и вновь открывала страницу. Хотелось то плюнуть Покровскому в рожу, то накричать, то ударить, то... пожалеть... Жалость была проходящей. Она то вспыхивала с невиданной силой, то притуплялась.
В такие моменты я заваривала лавандовый чай и подолгу сидела, забравшись на подоконник. Переваривала то, что успела прочесть в дневнике, и мысленно отвечала Покровскому на каждое его утверждение...
Время текло, календарь неустанно отсчитывал дни. А я до сих пор не могла оторваться от дневника Елисея. Мне больше не нужно было следить за блондином, чтобы узнать, с кем и где он провел выходные, с кем вчера переспал, с кем тусит и куда собирается в ближайшую среду. Все, что Покровский делает, думает и все, о чем он в данный момент переживает, было в деталях рассказано у него на странице.

Это происходит, когда ты в очередной раз доводишь себя до ручки. Когда очнувшись утром в пустом баре, полусидя, уткнувшись в грязный стол с разбросанными вокруг окурками, крошками и десятками заляпанных стаканов, проведя рукой по недельной щетине обнаруживаешь на себе разодранную непонятно чью куртку поверх засаленной донельзя любимой синей рубахи в полоску, пытаешься, наконец, найти зажигалку, прикурить, и понять, что же с тобой происходит.
Это можно почувствовать также в начале третьей недели аморфного существования в квартире своего лучшего друга, ох**в от виски и дури, с трудом восстанавливая в памяти лица тех, кто приходил и уходил...
А еще это незабываемое ощущение накрывает с головой, когда ты, продирая глаза после отрывистого часового сна в салоне автобуса Мар*** - О***д, на седьмой день без мастурбации и секса не без удовольствия представляешь семнадцатый каблук на собственной выставленной в проход ноге и свисающее в районе бедра этой же ноги шелковое платье.
Или, быть может, пуститься в месячное плаванье в мир "девочек выше среднего"?
Когда на исходе, перепробовав пяток из них, в своей постели осознаешь, что они всего - лишь маленькая категория?
Из тех, кто всегда сексуален на фотографиях, всегда зачем-то имеет длительные и мучительные отношения с единственным молодым человеком, часто, кстати, не понимая, для чего он им все-таки нужен. Из тех, что никогда не потускнеют, но и никогда не засверкают слишком вульгарно, оставив это стеклянным представительницам категории "VIP". В личном плане у них обычно все сложно, они не пьют и не курят, хотя в фотоальбомах всегда есть что - то про 'Чивас Ригал' и британских фотомоделей с пепельницами в роскошных кроватях. Им всегда нужен лучший самец. Они "не такие", хотя всегда не против, если 'Чивас' доведет твой незаконченный образ до идеального...'

Это было захватывающе, и одновременно меня пугало. Я чувствовала себя астрономом, ожидающим вспышки сверхновой. Единственным человеком, знающим, что сейчас происходит.
И все же до случая с Полиной Высотской я старалась держаться от Покровского на расстоянии. Исправно следила за обновлениями в его дневнике, но никогда и ничего предпринимать не решалась. История с Полей стала и первой, и последней одновременно.

***
ТРЕТИЙ КУРС УНИВЕРА.
КОНЕЦ СЕНТЯБРЯ.

- Ниона! Привет! - звонкий голос подруги вырвал меня из раздумий в тот самый момент, когда я замерла на крыльце универа.
Я оглянулась и молча кивнула Лесли.
- Ни? - девушка вопросительно выгнула тонкую бровь, подстроилась под мой шаг и вместе со мной прошла через стеклянные двери. - С тобой все в порядке?
- Все отлично. Просто не выспалась...
- Тебе опять что-то снилось?! - Лесли воскликнула так громко, что на нас мгновенно оглянулись несколько человек.
- Тише! Сколько раз я говорила тебе так не кричать... Мне снилась всякая ерунда. Лучше скажи, английский ты сделала?
- Сделала. Сейчас дам тетрадь, ты посмотришь.
Лесли на ходу вытащила из сумки пухлый блок и протянула мне. Моя рука почти коснулась обложки, но подруга неожиданно отодвинулась от меня и помахала перед моим носом вожделенной, но совершенно недоступной тетрадью.
- Дай сюда. Что на тебя нашло? - я возмутилась, даже не думая изображать из себя собачку.
Лесли хитро улыбнулась и снова подобралась поближе ко мне, на вытянутой руке держа тетрадь передо мной.
- Меняю ее на рассказ, хорошо?
Я сделала вид, что всерьез задумалась над словами Лесс.
- Что ты увидела этой ночью? - обманутая моим спокойствием, Лесли сделала маленький шажок в мою сторону.
- Мелкая шантажистка! - пользуясь удачным моментом, я выхватила тетрадь у подруги. - Мне вообще ничего не снилось.
- Ну, хватит врать, - обиженно-капризным тоном заявила мне Лесли. - Я носом чую, что тебе приснилось что-то 'такое'. Можешь даже не рассказывать мне сюжет, я потом сама все прочитаю. Но, так и знай - ты в моих глазах будешь выглядеть настоящей свиньей, если не успокоишь меня и не скажешь, что скоро на твоей страничке появится обновление!
Я поморщилась от энтузиазма Лесли.
- Я еще ничего не знаю. Мне снилась всякая ерунда.
- Ну, Ниона, пожалуйста!
- Ладно, ладно! - я раздраженно буркнула, уже замечая, что мы почти добрались до лектория, где у нас вот-вот должно было начаться занятие. При всем огромном желании Лесли, отвлекаться от лекции на всякие глупости я не хотела.
- Мне приснилось, что меня убила вампирша. Ужасные ощущения.
- Вампиры? - недоуменно скривилась подруга, и я вполне искренне улыбнулась, вспоминая, что думала об этом сегодня утром.
- Ну, да... - я развела руками, показывая, что не причем. Последнее время не я выбираю сюжеты романов. Мое подсознание делает все за меня.
- И что? - переспросила Лесли, вглядываясь в мое лицо.
Кажется, она мне не поверила.
- Ничего. Просто какая-то вампирша решила мной перекусить. Ты довольна? - я бодро вошла в лекторий и направилась к заднему ряду, чтобы занять свое привычное место. Лесли не отставала от меня ни на шаг.
- Стоп! - предостерегающе тихо я прошипела приставучей подруге, видя, что девушка снова открыла рот. - Больше никаких вопросов. Лекция через две минуты. И мне еще надо содрать у тебя английский.
- Ну, за что мне такое наказание, - Лесли театрально возвела глаза к потолку, а я, не обращая внимания на ее ужимки, без зазрения совести села за парту. - Ты можешь не думать о дурацких занятиях?! - подруга возмущенно притопнула ножкой. - То, что ты делаешь, куда важней.
Я изумленно выгнула бровь в ответ на такое смелое заявление. Фанатичные читатели на страницах СИ, конечно, встречались. И кидались словами куда более пафосными, чем та же Лесс. Но одно дело - читать смелые пожелания и восторженные отзывы и другое дело говорить с человеком, для которого твоя писанина временами превращается в единственную отраду в жизни. Честное слово, последнее время это начинало меня напрягать.
Никогда не считала свое творчество чем-то серьезным.
Я хмуро наблюдала за тем, как Лесли опять запустила руку в сумку и принялась что-то в ней искать. Через две минуты из недр ее аккуратного кожаного рюкзака был извлечен хорошо мне знакомый ай-пэд.
- Вот, - Лесли протянула мне свой планшет. На экране уже висел пустой листик нового вордовского документа - Пиши.
Я опешила от такого предложения подруги. Было лестно, что девушка оторвала от сердца любимую игрушку, которую совсем недавно ей подарили родители, и пожертвовала ей ради жалких потуг моего Муза.
- Я, что, по-твоему, пишу по указке? - я буркнула недовольно, скрывая свое умиление и пряча за недовольством свою благодарность. На ай-пэд мне в ближайшее время не накопить. И именно поэтому широкий жест подруги меня впечатлил.
Лесли пожала плечами. Ей не было жалко дорогого подарка. Главное творчество, ясно читалось в ее глазах.
- У тебя тяжелая форма графомании, - девушка усмехнулась. - Ты просто не переносишь вида белого листа.
Верное замечание, моя хитрая подружка-манипуляторша. Лесли указала на чистую страницу.
- Не трать время зря, садись и пиши.
Я аккуратно отодвинула планшет, хотя белый лист приковывал мое внимание, и оторваться от него было очень непросто.
- Я лучше английским займусь, - постаралась ответить спокойно, чтобы не выдать голосом своего сожаления. Если бы не необходимость получить диплом, я бы не отказалась воспользоваться предложением Лесли. Но, как ни странно, у меня еще остались зачатки благоразумия. Учеба в моем случае была важнее любимого дела.
- Ну, что ты упрямишься? - обиженно поджав губы, подруга села возле меня. - Разве тебе самой не хочется что-нибудь написать?
Я собиралась было ответить привычное 'НЕТ', которое всегда говорила просто из вредности. Но что-то внутри, наверное, мое второе 'я', воспротивилось подобной лжи.
- Хочу, - мрачно выдала я, но вместо того, чтобы кинуться выполнять желание подруги, уткнулась в ее тетрадь по английскому.
Домашка нужнее.
Лесли, склонившись к моему плечу, расстроено засопела мне прямо в ухо.
- Ты можешь мне не мешать? - попросила я, наконец, шепотом. Преподаватель по экономике уже успел появиться в аудитории и теперь что-то громогласно вещал, стоя возле доски.
Лесли отодвинулась немного, но своего взгляда не отвела. Она с любопытством следила за моей работой, и, наверное, была уверена в том, что на моем листе вот-вот начнут появляться желанные для нее строчки.
Я вздохнула, чуть-чуть поворачиваясь, чтобы загородиться от внимательной девушки плечом, а для верности еще и распущенными волосами.
Лесли ждала от меня новой необычной истории. Конечно, задумавшись, я могла натворить много чего, особенно начать писать рассказ в самом неподходящем месте. Даже в тетради, которую на следующем занятии мне предстоит сдать на проверку. Но...
Не сейчас! Вампиры бесперспективная тема. О них сейчас пишет каждый второй. А я - не буду.
Я закончила с домашкой только через двадцать минут и вернула тетрадь подруге. Та расстроено вздохнула.
- Ну, теперь-то - напишешь? - с надеждой поинтересовалась она и снова подтолкнула ко мне планшет.
Да, что же это такое?
- Нет, - я прошипела устало, намереваясь отбить у подруги желание дергать меня по пустякам. Это как наркоману, завязавшему с вредной привычкой, начать предлагать бесплатную дозу, а потом еще постоянно интересоваться с невинным выражением лица, почему же он отказывается 'уколоться'.
Мне приходилось сдерживаться так же, как наркоману. Глупое сравнение, но я уже давно поняла: чем неприятнее образ, с которым сравниваешь что-то, тем сильнее эффект, тем быстрее до людей 'доходит' мысль, прослеживаются аналогии и связи. Наркоман - это сильно. А графоманство в моем случае это такая же тяжелая болезнь, как и постоянная потребность в дозе.
- Ну, почему?! Что ты такого увидела сегодня ночью? - поинтересовалась Лесли, с трудом справляясь, чтобы не повышать голос. Лекция была в самом разгаре. Привлекать внимание преподавателя нам хотелось меньше всего.
- Ничего. Я тебе уже все рассказала, - я в очередной раз отмахнулась от Лесли, удивляясь тому, откуда в моей подруге берется столько энергии и азарта. Особенно, когда речь заходит о творчестве и самиздате.
- А может тебя там изнасиловали? - вдруг делая большие глаза, предположила подруга.
- ЧТО?! - вопрос Лесли был столь неожиданным, что от удивления я даже выронила ручку, и она тут же закатилась под стул сидящего передо мной Леши Петренко. Я проводила ее тоскливым взглядом, но вместо того, чтобы нагнуться и тем самым потревожить своего погруженного в дела соседа, я потянулась к сумке и вытащила карандаш.
- С чего ты вообще взяла такую глупость? - поинтересовалась у Лесли.
- Ну, ты же ничего не пишешь! - резонно возразила подруга.
Я недоуменно уставилась на девушку. А она, перехватив мой вопросительный взгляд, охотно пояснила.
- Ты тему секса обходишь десятой дорогой. Может, в этот раз ты увидела во сне что-то такое, что тебя напугало? Поэтому ты ничего не хочешь мне говорить, поэтому не обещаешь мне нового увлекательного романа?
Я еле сдержалась, чтобы не пихнуть подругу локтем. Вечно она что-то выдумывает. Хорошо, хотя бы у Лесли хватило ума не кричать о моем отношении к сексу на весь лекторий. Вот бы порадовались однокурсники.
- Нет, - я постаралась ответить так, чтобы мой голос звучал спокойно и твердо. - Меня никто не насиловал. И если ты помнишь, мне ничего подобного не снится. Вообще. Так что не придумывай ерунды. Я просто не хочу писать о вампирах.
- А почему? - с детской непосредственностью поинтересовалась подруга.
- Что почему? - я передразнила Лесли. - Эта тема - полная ерунда. Посмотри на книжные полки. Об этом сейчас не пишет только ленивый.
- Ну и что? - девушка казалась очень убедительной в своем возмущении. Я даже не слишком удивилась, услышав от нее следующую фразу. Лесли любила мне ее повторять. - Ты разве коммерческими проектами занимаешься? Тебе платят за это деньги? Я всегда думала, что ты пишешь лишь для себя. А твои читатели просто потребляют плоды твоего творчества.
Я вздохнула.


***



Вечером, закончив с подготовкой к семинарам, стоящим в расписании на завтра, я вспомнила мой утренний разговор с подругой. И даже ползая по страницам СИ в поисках новинок, я не могла забыть слов Лесли. Она была права.
Мое увлечение это просто увлечение. Ни больше, ни меньше. Я получаю от писательства определенный кайф, но я не пишу за деньги. А потому могу выбрать любую тему. Даже такую затертую до дыр, как вампирский мир.
Вряд ли, мое подсознание найдет для вампиров новый, еще никем не созданный на страницах романов образ, но тем интереснее узнать, что будет в финале. И тем спокойнее мне самой. Сюжет отпугнет фанатичных читателей, а я смогу писать действительно лишь для себя.
В конце концов, это просто вид терапии.


***



Со дня выкладки моего первого романа на СИ прошло больше двух лет. Или два года и шесть недель, если быть абсолютно точной и сверяться с датами, проставленными в дневнике. Именно там я делала свои наброски, записывала кусочки снов и размышляла над смыслом жизни.
Почти два года...
Невероятно.
Восемь дописанных историй. Восемь героинь, ищущих себя и свое счастье. Мой психолог, Филатова Елена Дмитриевна, которую я за глаза называла Мисс Нойя (от итальянского - скука) уверяла, что я близка к пониманию себя. С не меньшим азартом, чем сотни посетителей моей странички, она следила за развитием событий в романах. Чисто из профессионального интереса, как она говорила.
Но мне были неважны причины ее интереса. Мисс Нойя платили за то, чтобы она сделала меня социальной. И пусть часть ее терапии шла вкривь и вкось, ибо социальной меня не смогли сделать ни ее советы, ни поддержка, ни задушевные разговоры, все же мисс Нойя в чем-то мне помогла.
В реальной жизни я обзавелась единственной и неповторимой Лесли. В виртуальной - достигла известности, как автор молодежных романов о любви, предательстве и поисках самой себя. В целом, я была совершенно довольна своим безликим существованием.
И только мисс Нойя твердила о том, что мне нужно расширить свой круг знакомых. Ей не нравилось то, что я запираю себя в квартире и крайне редко выбираюсь из этой клетки.
Я предпочитала делать вид, что согласна с советами терапевта, но на деле не сделала ничего, чтобы что-нибудь изменить. Вместо концертов и клубов я проводила все свободное время наедине с компом.
И только Лесли временами пробивала брешь в моей обороне, и вот тогда я неохотно присоединялась к ее развлечениям.

***



Настойчивый стук по стеклу, раздавшийся со стороны балкона, заставил меня подпрыгнуть в кресле и едва не пролить горячий чай на раскрытый на одной из последних страниц дневник. Отголоски ночного кошмара и память о том... прошлом страхе коснулись сердца. Дыхание на мгновение сбилось, и мне пришлось несколько раз мысленно повторить, что я в безопасности. Дома. И ничего плохого случиться со мной не может.
- Эй, я не помешал?
Растрепанная шевелюра Данилы мелькнула в темном окне, и я вздохнула чуть-чуть свободней.
- Н-нет. Не помешал. Заходи, - я поспешила открыть перед парнем дверь и пропустила загадочно улыбающегося Данилу в спальню. - Ты, чего, вдруг так поздно? - спросила, косясь на монитор и проверяя время.
Начало второго.
- Ты же не спишь, - Дан фыркнул насмешливо и с любопытством оглянулся по сторонам, будто играл в игру 'Найди десять отличий в спальне'. Но за последние две недели с тех пор, как Данила навещал мою скромную обитель в последний раз, в этой клетушке ничего не изменилось.
Вся мебель а-ля девяностые - кровать, шифоньер, одинокое кресло, письменный стол, трельяж. Еще роскошный ковер и шесть самодельных полок.
С точки зрения изощренного вкуса Данилы - ску-ка. Он уже пару раз говорил мне об этом печальном факте. К несчастью для парня, его предложение сделать ремонт по-прежнему не казалось мне выполнимым.
Дан, закончив осмотр и привычно покачав головой, обогнул меня и бесцеремонно направился прямо к моей постели. Всего через пару мгновений он развалился на одеяле и пристроил единственную подушку под головой.
Э... С какой это стати?
Я растерялась, глядя на довольного Данилу. Теперь, когда он так вольготно расположился напротив меня, выставив на обозрение накаченный пресс и изящную татуировку, вязью арабских букв убегающую под ремень, я понятия не имела, что говорить парню.
Сделав вид, что не замечает моего потрясенного взгляда, Дан потянулся к лежащей на покрывале книге и небрежно перелистнул пару страниц.
- И как ты вообще эту хрень читаешь, - вздохнул разочарованно через пару секунд и бросил последний том поттерианы обратно на одеяло.
- Это, как бы, не совсем твое дело. И вообще я уже собиралась ложиться спать, - я нахмурилась и, не зная, как выгнать полночного гостя, присела обратно в кресло. Данила, только сейчас заметив задравшуюся на животе футболку, поправил ее и вдруг широко зевнул.
- Я тоже, уже собирался. Видишь? - спросил, улыбаясь. И для достоверности даже потер слипающиеся глаза.
Я вздохнула.
В отличие от Лесли, с которой я познакомилась в универе, Дана - точнее Данила Петрова - я знала еще со школы. Этот веселый парень, так спокойно перебирающийся ко мне по балконам, всего лишь на пару лет старше меня. Ему двадцать три, он свободный 'художник'. Работает как фрилансер - дизайнером сайтов.
А еще он...
Не знаю, что еще про него сказать. Он почти мой сосед. Живет в моем доме на том же этаже, что и я. Но наши спальни, а тем более балконы разделены длинной вереницей чужих квартир. Их всего пять, но для меня это количество кажется сумасшедшим. Таким же сумасшедшим кажется мне и поведение Дана, который временами - вот как сейчас - является ко мне в гости. Естественно, без приглашения.
Наша дружба-не-дружба с Данилой началась примерно год - полтора назад. Кажется, это был февраль, и мы с бабушкой в то время едва сводили концы с концами. В конце января у нее cнова случился приступ, ей стало хуже, так что несколько недель до середины марта все наши сбережения уходили на покупку дорогих лекарств. Даже моя крохотная стипендия не помогала.
В ту пору мамина сестра озвучила нам с бабушкой свою идею. Папину машину, пылящуюся в гараже уже не первый год - старенькую четверку с разрядившимся аккумулятором и пауком, живущим над правой дверью, неплохо было бы сейчас продать. Тем более, сезон. Весна. Кто-нибудь обязательно позарится на нашу рухлядь, пусть и простоявшую на приколе почти пять лет, зато с небольшим пробегом, чистую и сухую.
Вот тогда-то и возник в моей жизни Данила Петров. Сосед, который по просьбе бабушки, (естественно, позвонившей сначала его отцу), взялся нам помогать с продажей автомобиля. До этого с Даном мы общались довольно редко. В школе он учился на несколько классов старше меня, так что взаимному интересу неоткуда было взяться. Когда мы случайно пересекались с ним во дворе, мы лишь здоровались отстраненно и расходились к своим подъездам.
Все изменилось в тот день, когда Данил охотно и без лишних вопросов занялся нашей видавшей виды четверкой. С ее продажей прошло все гладко. И в этом, несомненно, была заслуга Дана, который привел в порядок автомобиль, починил кое-что по мелочам, почистил салон и показал нашу колымагу паре любителей русского автопрома.
Тем же летом, когда моя сессия была в разгаре, Дан попросил у меня ключи от пустующего гаража. Они с друзьями из группы 'Diabolic Flow' искали место для репетиций, и мой гараж показался Даниле вполне комфортным. Мы договорились с парнем о символической арендной плате и с тех пор продолжали иногда общаться.
Несколько раз Дан приглашал меня и Лесли на выступления группы, пару раз мотался со мной по делам в Москву, иногда рассказывал что-нибудь о себе (если у него случалось То-Самое настроение), а иногда, как сегодня, он изображал из себя супермена и появлялся у меня на балконе лишь для того, чтобы...
А собственно для чего?
- Дан, а зачем ты вообще пришел? - все еще разглядывая сладко потягивающегося на моем покрывале парня, я сделала небольшой глоток чая и поставила чашку обратно на край стола.
Данила чуть приподнялся на локтях и умоляюще уставился на меня.
- У тебя есть что покурить? - спросил, улыбаясь.
Хм, покурить?
- И ради этого ты поперся ко мне через балконы? - я фыркнула недоверчиво и возмущенно. А Дан, как всегда, спокойно пожал плечами и снова пристроился на подушке.
Моего состояния он просто не понимал. Но я ничего не могла с собой сделать. Каждый раз, когда Данила вот так заявлялся ко мне домой - обязательно посреди ночи и обязательно без веской на то причины, я начинала нервничать и подозревать его в активно прогрессирующей болезни мозга.
Это, естественно, не мешало Дану в любое время пользоваться нашим соседством и без всякого зазрения совести пробираться ко мне в квартиру.
Вот как сейчас.
- А больше тебе ничего не нужно? - я пробормотала себе под нос довольно тихо, так чтобы Дан не смог услышать мое ворчание.
Но он услышал, мотнул головой туда-сюда, и мне пришлось обреченно пообещать, что я найду для него спрятанную в коридоре пачку. Ничего суперлегкого, вроде Vogue c ментолом, но Дан кивком головы согласился на имеющийся у меня LM.
Обычный, красный.
Еще через пару мгновений Данила снова прикрыл глаза. А я на несколько секунд выпала из реальности, из-под ресниц тайком разглядывая его лицо, плавную линию подбородка, губы...
Губы?!
О чем я?...
Недовольная реакцией собственного сознания на присутствие Данилы в спальне, я слишком резко вскочила с кресла, неосторожно задела рукой стакан и едва не разлила чай по всему столу.
Уже во второй раз за последние десять минут!
- Тебе не помочь? - с любопытством поинтересовался Дан из-за моей спины.
- Н-нет. Все в порядке, - откликнулась, даже не повернувшись к парню.
- Ну, ты осторожней, - последовал новый совет. И Дан привычно уже - по-доброму - засмеялся.
- Угу.
Будешь тут осторожной! Особенно, когда он лежит на моей постели и так соблазнительно улыбается своим мыслям.
Вновь раздражаясь, я нахмурилась и решительно направилась к выходу из спальни. Бесшумно приоткрыла дверь, ведущую в коридор, и на цыпочках добралась до сумки.
Еще через пару мгновений интересующая Дана пачка была у меня в руках.
- Вот, держи, - вернувшись в комнату, я протянула Даниле одну из сигарет, - Только здесь не кури, - попросила тихо.
- Это еще почему? - парень удивился так искренне, будто подобное положение дел было ему в новинку.
Я прищурилась, устало глядя ему в глаза. И вновь - в который уже за наше знакомство раз - пояснила свое пожелание.
- Потому что бабушка может проснуться. А я не хочу ее беспокоить.
- Да, ладно тебе, - Данила улыбнулся насмешливо, и в тонких чертах этого наглеца на мгновение проявился образ одной из моих игрушек. Большого плюшевого Лисенка, которого в первом классе мне подарила мама. Сейчас мой потрепанный Лис давно уже был убран на антресоли. Но Дан, когда улыбался, становился похож на моего любимца. Наверное, по этой же самой причине злиться на парня всерьез я не могла. - Сейчас выйдем на балкон, и никто ничего не заметит, - продолжил этот нахал и усмехнулся. - Ты ведь уже большая, что сделает с тобой твоя бабушка? Не отругает же и не накажет?
Карие с зеленцой глаза уставились на меня с хитринкой. Я покачала головой, удивляясь наглости друга. Но так ничего и не сказала. Накинула на плечи лежащую на кресле толстовку и пошла открывать дверь на балкон.
Честно говоря, я и сама не отказалась бы сделать пару затяжек. Но по старой привычке я никогда не курила дома. А тем более - в присутствии кого-нибудь из друзей или знакомых. Даже на улице я предпочитала прятаться за палатки или отходила подальше за магазины, чтобы никто не увидел, как я курю.
Процесс поглощения никотина был для меня очень интимным. И потому, когда Дан щелкнул знакомой мне зажигалкой с выгравированным логотипом DF на одной из ее сторон и вдруг протянул мне только-только зажженную сигарету, я лишь улыбнулась натянуто и отказалась.
Несколько секунд на балконе было умиротворяюще тихо. Данил молча курил, а я, плотнее закутавшись в теплую кофту, наблюдала за одиноким прохожим, торопливо пересекающим наш заставленный автомобилями двор.
Не спальный район, а выставка иномарок.
Наша четверка смотрелась бы тут нелепо... Если бы у меня, конечно, была возможность оставить машину отца и получить права.
- О чем ты задумалась? - Данила заметил мое состояние и, дурачась, выпустил в воздух два ровных колечка дыма.
Одно в другом.
- О машинах, - призналась я и с любопытством проследила за тем, как Дан повторяет свой трюк, снова складывает пухлые губы в идеальное 'О', выдыхает и отправляет в полет новую порцию дыма. Это было почти эротично.
Поймав себя на ни к месту явившейся мысли, я нахмурилась и поинтересовалась у парня.
- А зачем ты все же ко мне пришел?
Данил рассмеялся.
- Я же сказал! Мне нечего было курить, - объяснил и вновь затянулся. Теперь уже без всяких фокусов и возбуждающего движения губ.
- До ближайшего магазина всего пять минут, - я махнула рукой в сторону круглосуточного гипермаркета. Его неоновая вывеска просвечивала красными огнями сквозь начинающую редеть листву.
- Хотелось с кем-нибудь поболтать, - возразил мне Данила и, приподняв одну из ступней, чтобы я смогла разглядеть, добавил, - да и босиком туда не добежишь.
Я украдкой покосилась на ноги парня.
- Тебе разве не холодно? - спросила обеспокоенно, даже сквозь плотную ткань носков чувствуя холод бетонной плиты под нами.
- Мне? Нет, не холодно, - последовал спокойный ответ. - Я закаленный. Типа.
Я неодобрительно покачала головой, а Дан, сделав последнюю затяжку, вдруг ловким движением пальцев отправил окурок вниз. И почти через мгновение схватился за край бетонного ограждения, подтянулся и выбрался на карниз.
- З-зараза. Узкий, - буркнул чуть слышно и, стряхнув непослушные пряди со лба, вновь мне улыбнулся. В этот раз на прощание. - Ну, все, Ни. Спасибо за сигарету. Я побежал домой.
- Угу. Давай, - пробормотала себе под нос и хмуро взглянула на уже успевшего перебраться на соседний балкон Данилу. - Ты так и не сказал, для чего вообще приходил, - шепотом крикнула вслед, - Что тебе было нужно?
Данила, по-прежнему улыбаясь, обернулся ко мне.
- Я уже трижды тебе сказал, - ответил почти беззвучно. - У меня кончилось курево. А еще хотелось размяться. Где бы в два часа ночи я отыскал собеседника и сигареты одновременно?
- Понятия не имею, - пожала плечами. И хорошо, что мощности уличных фонарей не хватило, чтобы высветить вспыхнувший у меня на щеках румянец.
- Ну, вот видишь, - Дан махнул мне рукой. - Нигде бы не отыскал. Сладких снов тебе, Ни.
- И тебе тоже... сладких.
Я откликнулась шепотом и не сдвинулась с места, наблюдая за тем, как парень аккуратно перебирается по чужим балконам и приближается, наконец, к своему окну. Во всем путешествии парня следующие пятнадцать секунд должны были стать самыми ответственными для его жизни.
В конце концов, балкон спальни Дана был единственным застекленным в нашей линейке на этаже. Любая ошибка, любое неосторожное движение Данилы могли закончиться его падением.
Но Дан, если б узнал о моих столь ужасных мыслях, обязательно бы рассмеялся. Ничуть не страшась предстоящей ему задачи, парень легко отыскал нужные места, чтобы поставить ноги, ухватился за тонкую рейку, закрепленную над балконом, и осторожно - теперь уже осторожно - продолжил свой путь к окну. Внешне он был спокоен и, наверное, даже рад этой короткой прогулке над пропастью в двадцать один метр.
Зато я, как всегда наблюдая за ловко передвигающимся на высоте Данилой, вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, впервые попавшей на выступление канатоходцев. И пусть это, разумеется, было не в первый раз (ибо мое наблюдение за Даном стало уже привычкой), я с замиранием сердца проследила за тем, как парень с легкостью преодолел последние сантиметры, отделяющие его от спальни.
Ну, вот и все... Представление завершено.
Данила легко подтянулся, поджал свои длинные ноги и через мгновение буквально нырнул в широкий проем окна. Створки хлопнули, щелкнуло запирающее устройство, и все, наконец, затихло.
Никаких романтичных ахов-вздохов, никаких грустных взглядов и никаких 'пока', которые донес бы до меня осенний ветер. Все та же пустая сентябрьская ночь с тусклыми фонарями. И все то же ощущение одиночества, из-за которого совершенно пропало желание ложиться спать.

***



- Кстати, а ты на днях говорила с Данилой?
Лекция по высшей математике была в самом разгаре. И вопрос о Даниле, заданный моей подругой таким загадочным тоном, меня тут же насторожил. Всего пару минут назад мы с Лесли обсуждали последние обновления на самиздате, так что ее неожиданный интерес к моему общению с 'Даней' был поводом для беспокойства.
- Он на прошлой неделе заглядывал ко мне домой, - ответила, вслушиваясь в объяснения преподавателя и пытаясь перечертить какую-то странную схему в тетрадь.
- Опять по балконам? - предположила подруга, так же как и я, отвлекшись на пару мгновений от формул, одна за другой появляющихся на доске. - И как вы вообще пообщались?
- Вообще? Никак... - я пожала плечами и продолжила делать пометки.
- Что значит 'никак'?
- Ну, как обычно, - призналась со вздохом и выдала короткую версию событий той памятной ночи. - Дан постучался, я открыла, он попросил сигареты, потом покурил и убежал к себе.
- Ну-ну, - Лесли задумчиво взглянула на меня из-под пушистой челки. - Он улетел, но обещал вернуться...
- Нет, не обещал, - я решила внести ясность, чтобы подруга не сделала какой-нибудь неожиданный вывод. - Он ничего мне не обещал.
Лесли никак не прокомментировала мое заявление, нахмурилась и вновь погрузилась в многообразие формул. Нудным голосом препод все продолжал рассказывать об интегралах, и конца и края этой вселенской пытке не наблюдалось.
- А мне Артем прислал на днях смс, - через десять минут вдруг сообщила Лесли.
Я повернулась к подруге, чтобы увидеть крохотную улыбку у нее на губах.
- И что он тебе написал? - спросила, уже догадавшись, что заставило девушку так покраснеть.
- Он пригласил нас на день рождение группы, - тихо призналась Лесли, а после взглянула вдруг на меня, - Дан тебе разве не говорил?
Ах, вот в чем дело...
Я-то почти поверила, что надежды подруги сбылись, и Артем, барабанщик Diabolic Flow, наконец, обратил на нее внимание.
Но если речь о том сообщении, что прислал мне Данила позавчера, то я умываю руки. Моя улыбка почти моментально потухла, я поморщилась и отвернулась от Лесли.
- И что это значит? - чуть раздраженно поинтересовалась она через мгновение.
Пришлось объясняться.
- Дан тоже прислал мне смс. Но они планируют отмечать в особняке у Елисея. Так что приглашения Данилы и твоего Артема, вряд ли, имеют силу.
- Ну, почему?! - возмущенно воскликнула Лесли, явно рассчитывая совсем на другой ответ.
- Звягинцева, Соловьева! - Виталий Петрович неожиданно стукнул по парте и грозно уставился на Лесли и на меня. -Если вам так не терпится поговорить, вы можете продолжить ваш разговор за дверью! Так, что? Вы идете?
Лесли испуганно уставилась на преподавателя и даже не сделала попытки ему ответить.
- Да... То есть нет... Извините, Виталий Петрович. Мы больше не помешаем, - я рискнула откликнуться первой и получила еще один недовольный взгляд от Боровицкого.
- А вам, Софья, я бы посоветовал на будущее не отвлекать подругу. В отличие от вас, у нее не такая прекрасная подготовка. И оценка за последнюю работу - неуд.
Кто-то из однокурсников чуть слышно хмыкнул, а Лесли расстроенно уставилась в свою тетрадь. Виталий Петрович, довольный произведенным эффектом, хмуро вернулся к прерванным объяснениям.
Естественно, до конца лекции мы с Лесли молчали и вели себя очень тихо.


***



К теме приглашения на вечеринку Лесли вернулась сразу же, как только началась перемена.
- Что значит, это не имеет значения? Артем сам написал мне смс! Значит, он в курсе, что Эл не возражает...
- Вот именно, - фыркнула я. - Главное здесь - 'не возражает'. Да и вообще, - я постаралась вернуть взбалмошную подругу на грешную землю. - Ты к Боровицкому не хочешь подойти, пока он еще не ушел? Тебе нужно поговорить с ним про результаты контрольной. Может, спросишь его про пересдачу? Или предложишь еще раз написать этот тест?
- Да, еще куча времени! Тем более эта первая контрольная в этом семестре, - Лесли отмахнулась от моего предложения и, подхватив сумку, двинулась прочь из лектория. Боровицкий, все еще копающийся у доски, проводил нас обеих до-олгим таким взглядом.
М-да...
Это значит, проблем не оберешься.
- Ты слишком переживаешь из-за ерунды. Если Артем и Дан нас пригласили, глупо было бы не пойти.
- Но...
- Тем более это даже не клуб! - подруга успела меня перебить. - Я знаю, как ты не любишь клубы. А Эл устраивает вечеринку у себя в особняке.
- Это уж точно хуже. Лесли, это очень плохая идея.
- Ниона, ну, плиз... Ну, что на тебя нашло? Ты же нормально общаешься с Данькой. Разве тебе было бы неинтересно встретиться с ним еще раз? Тем более, там будет бассейн, и шашлык, и теннисный корт, и...
- Лесли! - я резко остановила подругу, хватая ее за рукав. Идущий за нами Морозов тут же влепился мне в спину и едва не выронил из рук свой телефон. - Э... Извини...
- Ничего, сам виноват, - буркнул наш однокурсник и, не отрывая взгляд от мобильника, поплелся дальше.
- Лесли...
- Ну, что? - подруга выглядела расстроенной и недовольной. Она прятала взгляд от меня, и в чем-то я могла понять ее состояние. На вечеринку у Эла, нового солиста DF, Лесли возлагала большие надежды.
- Может быть, ты сходишь одна? - я предложила задумчиво. - Ты же ведь очень хочешь...
Подруга снова нахмурилась и, отвернувшись, продолжила путь по коридору. Через восемь минут у нас начиналась лекция по философии. А это двумя этажами ниже и в противоположном крыле.
- Я одна не пойду, - через пару мгновений ответила Лесли. - Я, кроме ребят, там никого не знаю.
- Я тоже не знаю, - я напомнила девушке. - Да и... Подумай сама. Ты же помнишь, что было в тот раз, когда мы приходили к DF на Красноармейский?
Лесли кивнула.
- Помню.
- Ну и? Разве Елисей мог действительно нас пригласить, тем более на день рождение группы?
- После такого?
Я встретилась взглядом с подругой, ожидая ее ответа. И Лесли обреченно вздохнула.
- Конечно, нет...
- И я о том же. Не хочется вновь нарываться с ним на скандал.
- Да... Лучше бы ты тогда с ним не ругалась.
Я пожала плечами. Мисс Нойя, узнай она о том происшествии, точно, была бы мной недовольна.
- Лучше бы... Но я же тогда не смолчала. А теперь не стоит усугублять ситуацию, Лесли. Ты понимаешь?
Подруга кивнула, все больше и больше расстраиваясь.
- А, может, Эл поддался на уговоры друзей? - вдруг задумчиво предположила девушка. - Ну, типа Данька с Артемом ему о нас рассказали и убедили позвать на вечеринку?
Я усмехнулась.
- Артем-то, конечно, мог о нас рассказать.
Лесли печально вздохнула.
- Ну, Даня... Вы же типа друзья.
Вот, именно. 'Типа', - это слово известная фишечка Дана. У него все, что угодно на свете, может быть - 'типа'.
Я обняла подругу за острые плечи.
- Лесли, мы с ним не друзья. Дан мой сосед, который арендовал у меня гараж.
- И, что?
- И больше не арендует.
- Но ведь он прислал тебе смску! И Артем мне прислал. И Дан к тебе иногда заглядывает на огонек...
- Скорей, на балкон. И это значения не имеет. Ему хочется просто размяться.
- Угу, скорее ему хочется покрасоваться, - Лесли вдруг рассмеялась, вспомнив наш разговор о Даниле, состоявшийся буквально в начале недели. Прогулки Дана до моего балкона всегда были связаны с его траблами в личной жизни.
- И это тоже.
- И что? Он красуется?! - Лесли, почувствовав что-то в моих словах, тут же ко мне обернулась.
- Да... Нет... Ну, иногда. Эм... я буду хранить молчание!
Подруга расхохоталась.
- Все ясно. Но как мы в итоге с тобой поступим?
- Никак, - я поправила сползающую с плеча сумку и указала Лесли на дверь лектория. - Мы почти опоздали...
- Да, да. Я нас поздравляю. Так что с приглашением?
- Ничего. Приглашение по смс это даже не приглашение. Похоже на массовую рассылку. Вот что тебе написал Артем?
Лесли нахмурилась, догадываясь, куда я клоню, и потянулась к карману, чтобы достать мобильник.
- 5-го октября ждем на вечеринке у Елисея. Собираемся в шесть на Загородном, 18.
Я процитировала по памяти свое сообщение, и подруга, убедившись в моей правоте, скривилась.
- Вот гады! Они даже не заморачивались, чтобы придумать текст!
- Теперь-то ты понимаешь?
- Да, я понимаю...
Лесли вздохнула. А еще через полчаса, когда мы слушали лекцию, вдруг коснулась моей руки и прошептала.
- А, может, все же рискнем? Эл будет занят. Может быть, и не заметит, что мы пришли...
Я едва не рассмеялась. Чтоб Елисей и не заметил?! Это Дан, скорее, был способен не видеть ничего и никого в упор. А Эл, пожалуй, нет.
Слишком внимательный к мелочам придурок.
Но ничего подобного Лесли я не сказала. Одного взгляда в ее глаза хватило, чтобы понять, насколько сильно она хочет пойти на вечеринку.
Артем... Все дело в ее Артеме.
- Только если ребята нам позвонят, - я поставила свое условие.
А Лесли вдруг уточнила.
- Скорей, уж Данька. Артем ведь не позвонит.
- Ну, да...
Артем действительно не мог бы позвонить моей подруге. Он и в ВК неохотно отвечал на ее сообщения, и в аське игнорил, и даже при личной встрече смотрел на светящуюся от радости Лесли, как на какую-то полоумную идиотку.
- Договорились. Тогда будем ждать. И, если Дан нам позвонит, то будем думать.

***



Конечно же, Данила мне позвонил. Правда, не на следующий день и даже не через два. Он объявился ранним утром накануне 5-го октября, за сутки до намеченной у Елисея тусы.
К тому времени мы с Лесли уже успели расслабиться и никаких сюрпризов не ожидали. Даже разговоры об Артеме в последние дни подруга вела все реже. В конце концов, человек, который действительно хочет тебя увидеть, вряд ли, отделается смской.
Но Дан не отделался.
Он позвонил и восторженно рассказал о грандиозных планах, беззлобно возмутился тем фактом, что я не объявилась первой. А после, внимательно выслушав мои оправдания, в которых рефреном звучало 'Елисей и наши с ним не-отношения', обозвал меня трусливым зайцем.
- Эл не придурок и.... нет, не идиот, - Данила все же услышал мое тихое замечание, - Он ничего не сделает с тобой на вечеринке. Ну, подумаешь, вы поцапались в прошлый раз. Мы на репетициях тоже с ним часто спорим!
- Вот именно! - откликнулась я. - Спорите, а не орете.
- Бывает, что и орем, - признался Данила. - Но это рабочий момент, Ниона. И вообще Эл уже давно забыл и о тебе, и о том, что вы тогда поругались!
Я усмехнулась.
Отличный способ меня успокоить. Только в забывчивость Елисея я все-таки слабо верю. Его запись в ЖЖ о том, что "некоторые дуры не знают, когда надо остановиться..." говорит сама за себя.
- Ну, и зачем, тогда вы нас с Лесли позвали на вечеринку?
- Там будет весело! Мы выпьем, поболтаем, покурим кальян и...
- Дан, угомонись. Эл вообще в курсе, кого вы пригласили к нему домой?
- Конечно, он в курсе! - Данила облегченно выдохнул. - Ты из-за этого переживала? Если бы Эл был слишком против, я бы не стал тебе ни о чем говорить!
- Вот это твое 'слишком'...
- Не обращай внимания, - поспешного посоветовал парень и вновь с надеждой спросил, - Так вы придете?
Я все же вздохнула. Лесли, следящая за моим разговором, сложила ладони в молитвенном жесте и жалобно на меня взглянула.
- Если все так, как ты говоришь, то...
- Именно так, - обрадованно откликнулся Дан, уже догадавшись, что я намереваюсь сказать. - Тогда давайте часам к четырем. Договорились?
- Почему к четырем? - я все-таки удивилась, почувствовав легкий укол беспокойства.
- Не пугайся, - Данила разгадал в моем голосе удивление, но принял его за страх. Он вновь рассмеялся, - мы просто увидимся немного раньше. Вас, кстати, нужно с Лесли забрать? Или вы приедете сами?
- Лучше забрать...
- Когда и где? - деловито поинтересовался Данила, и мы принялись обсуждать место встречи.
- И почему мне все это не нравится?! - я спросила тоскливо, как только скинула вызов и убрала телефон в карман. Вопрос был риторический, но подруга, до этого улыбающаяся и счастливая как никогда, вдруг замерла и с задумчивым видом уставилась перед собой.
- Ни-и...? - через секунду Лесли выдала свое коронное обращение. На ультразвуковой высоте оно звучало, как крик бьющегося в конвульсиях поросенка.
Я изумленно вскинула брови, не ожидая такой бурной реакции от подруги. Чем ее так удивил мой вопрос? Но Лесли, как оказалось, думала совсем о другом.
- У меня нет подходящего наряда! - заявила она чуть возмущенно и сложила под грудью руки.
М-да...
Мне бы ее проблемы.


***



Мы переписывались с Лесли до поздней ночи. Я несколько раз созванивалась с Данилой, и все ради того, что обсудить вечеринку, которую организовывал этот нехороший человек. Елисей Покровский, недавнее приобретение Diabolic Flow, появился в группе в начале мае.
По приглашению одного из гитаристов пришел на репетицию и вдруг остался. Эл остался! А вот мой гараж встречи с Покровским не пережил. Спустя неделю Дан, виновато мне улыбаясь, расторг договор аренды.
Настоящею причину я, конечно, узнала из дневника Елисея. Данила же благоразумно сократил свой рассказ до короткого 'мы переезжаем в центр'. После он аккуратно увел разговор в другие дебри, и к вопросу о моем гараже мы не возвращались еще очень долго.
Ровно до того памятного дня нашего скандала с Покровским.

***

ЛЕТО МЕЖДУ ВТОРЫМ И ТРЕТЬИМ КУРСОМ
10 АВГУСТА



Была пятница, вечер.
Дан только что пригласил нас с Лесли в новую студию DF в Лотта-плазе.
- Мы покажем вам новый хит, - объяснил нам Данила. - А вы оцените и скажите, понравилось вам или нет.
В предложении друга не было ничего необычного. За прошедший год Дан часто обращался ко мне с подобным призывом о помощи. Всегда приглашал на репетиции, если хотел услышать стороннее мнение или если нуждался в порции похвалы.
Последнее случалось редко, обычно я не старалась приукрашивать правду. Так что всегда говорила, что думаю. Критиковала, но неизменно давала советы, как что-нибудь, не слишком удачное, можно бы было исправить.
Дан либо соглашался со мной, либо нет. И обычно итогом наших жарких дискуссий становилась почти полностью измененная песня. Отшлифованная до совершенства, но все равно... пустая.
С приходом Покровского моя помощь стала уже не нужна. И потому приглашение Дана немного меня испугало. Мне совсем не хотелось встречаться с блондином вживую. С некоторых пор я вообще с осторожностью относилась к людям такого сорта, как Елисей. Он обладал полным набором качеств, которые я не любила.
Самовлюбленный, вспыльчивый, эгоистичный, дерзкий, нахальный, мрачный...
В моих глазах оправданием Эла служил только его талант. Diabolic Flow, на мой взгляд, всегда не хватало кого-нибудь, вроде помешанного на музыке Елисея. С его появлением в группе многое изменилось: DF переехали в центр, сняли просторное помещение для репетиций и начали играть по-другому. В новых песнях появился огонь, ритмы стали звучать чуть резче и откровенней. Все шло своим чередом. Дан светился, как солнышко, и заряжал всех окружающих энергией и позитивом.
Только жаль, что хорошее настроение Дана никак не распространялось на Елисея. Стоило нам с Лесли появиться на пороге комнаты 748 на седьмом этаже самого пафосного офисного здания в Энске, как я поняла, что нам тут совершенно не рады.
И самым не обрадованным выглядел Елисей. Другие участники группы расплылись в улыбках, поприветствовали нас и даже задали пару вопросов о том, чем мы занимаемся в последнее время.
Зато Елисей с недовольным выражением лица вдруг громко поинтересовался у Дана.
- Это... кто? - блондин указал на меня пальцем, словно в упор не замечая замершей у меня за плечом Лесли.
Я растерялась, а Дан улыбнулся такой напряженной улыбкой, будто впервые не знал, что ответить солисту группы.
Причин, чтобы ссориться с Элом, тем более через минуту после нашего появления в студии, я не отыскала и потому сделала шаг вперед и сама представилась парню.
Сделаем вид, что мы с ним еще не знакомы.
- Эм... наверное, Данила о нас ничего не рассказывал, - я попробовала улыбнуться, хотя, глядя в прищуренные серо-голубые глаза, особенно напрягаться не захотелось. - Я... в общем... Ниона...
- Соня, - одновременно со мной вдруг заявил Данила. - Та самая Сонечка Соловьева, о которой я тебе говорил. А это Лесли.
На мою махнувшую ладошкой подругу Елисей внимания не обратил. Продолжил сверлить меня недовольным взглядом.
Узнал. Он точно меня узнал...
- Сонька, значит... - задумчиво то ли прошипел, то ли пробормотал.
- Ниона! - чуть резче, чем нужно откликнулась я. - И Лесли.
- А ее как на самом деле зовут? - парень хмыкнул, повернувшись к Даниле. - Катька? Или Маринка?
Дан с неизменной улыбкой развел руками. Настоящего имени Лесли он никогда не знал.
- Какое это вообще имеет значение? - я нахмурилась, почувствовав, как мое раздражение начинает расти.
В принципе, все было предсказуемо, ожидаемо и бла-бла-бла. Но Эл, что, вообще не может проявить уважение? Сделать усилие и все такое...
Покровский, разглядывающий меня снисходительно-отстраненно, думал, похоже, не так, как я. Мое присутствие определенно чем-то ему мешало.
- Никакого, - откликнулся Елисей и обратился к Дану. - Эта та самая, что правила вам тексты? Писала эту дебильную чушь? Я правильно понимаю?
- Ну, это была не чушь... - Дан усмехнулся, встав на мою защиту. - Просто не то, что ты любишь. Немного лирично, наверное.
- Дебильную? - я глухо переспросила, переводя взгляд с одного на другого. Эл никак не ответил на мой вопрос, зато Артем, сидящий за своей установкой, вдруг подал голос.
- Да, ладно тебе. Эл, не начинай. Просто у вас разный стиль. А у Нионы нормальные были тексты.
- Вообще-то тексты были всегда мои, - чуть-чуть обиженно буркнул Виталик, откладывая гитару. - Ниона просто вносила кое-какие правки. У меня иногда были проблемы с рифмой.
- Все равно, это было дерьмо, - отрезал Эл и, уставившись на Данилу, бросил сквозь зубы. - Так зачем вы ее сюда позвали?
Это уже выходило за всякие рамки!
Прежде, чем Дан успел хоть что-то ему ответить, я подлетела к Покровскому и замерла буквально в двух шагах от него. Теперь он-то, вряд ли, сможет меня игнорить.
- Послушай, Покровский! - Эл вскинул острую бровь. - Во-первых, я пришла не одна. А, во-вторых, какого черта ты так переживаешь? Испугался моей критики? Если это так сильно тебя пугает, как же ты планируешь выходить на сцену? Или...
Закончить я не успела. И пусть я использовала ту информацию, что получила, читая дневник Елисея (знала, наверняка, чего он на самом деле боится), реакции Покровского, последующей за моими словами, я точно не ожидала.
Блондин, не дослушав меня, вдруг отвернулся и кинул через плечо.
- Иди ты на хрен! Мне наср** на твою критику! Хочется - оставайтесь. Но у нас репетиция, и если вы будете нам мешать, я выставлю вас за дверь. Это ясно?
Все, что я увидела, это возмущенно удаляющуюся спину блондина. Лесли тронула меня за рукав.
- Может быть, лучше пойдем? - спросила Лесс, понизив голос. Данила, с удивлением глядя на Елисея, тут же вклинился в наш разговор.
- Не вздумайте! - фыркнул с улыбкой. - Эл просто не в духе. Поссорился с какой-то девчонкой, вот и ворчит.
- Ни с кем я не ссорился, - злобно рыкнул этот придурок из другого конца помещения. Я упрямо вскинула подбородок, глядя на напряженную Лесли. Если Покровский думает, что может меня напугать, то он ошибается. Не напугает!
- Мы остаемся, - сдерживая собственный рык, я обернулась к Даниле. - Но только из-за тебя. Ты же просил вас послушать. И я тебе пообещала.
Данила обрадованно хлопнул в ладоши.
- Супер! Тогда садитесь туда, - он указал нам с Лесли на кожаный диван, стоящий недалеко от двери. - Мы скоро начнем.
- Отлично.

***


Оставаться не стоило. Это я поняла чуть позже.
Спустя час репетиции, когда DF сделали перерыв, и к нам подошел Данила, я хмурилась, просматривая записи.
- Ну, как? Что вы скажите? - Дан плюхнулся на диван рядом со мной и склонил свою вихрастую голову к моим листочкам.
Лесли откликнулась первой.
- Мне понравилось! Правда, очень. Слова прикольные и ритм такой... М-м... хочется сразу прыгать. Заж-жигаем!
Артем, проходящий мимо нас с бутылкой негазированной минералки, заметил реакцию Лесли и улыбнулся.
- Значит, ты одобряешь? - спросил напрямую у девушки и вдруг опустился прямо на пол, усаживаясь напротив нас.
- Конечно, одобряю. Я представила, как здорово было бы оторваться под эту мелодию в клубе. Это было бы оч-чень круто! - Лесли мечтательно закатила глаза, а я перехватила взгляд барабанщика, направленный на мою подругу. Заинтересованный взгляд.
Отлично!
- А ты, что, молчишь? - поинтересовался у меня Данила.
Он уже просмотрел мои записи и даже пару раз согласно качнул головой, пока читал.
- А кого-то интересует ее мнение?! - мрачно донеслось со стороны синтезатора. Елисей, стоящий к нам спиной, разговаривал в этот момент с Олегом. Но при этом каким-то образом он умудрялся слышать все, о чем мы говорили с Данилой.
Я фыркнула, но предпочла проигнорировать замечание парня. Риторический вопрос на то и риторический, чтобы на него внимания не обращать. Тем более сидящий рядом Данила все еще ждал от меня ответа. А Артем, не сводящий взгляда с моей подруги, вполне благодушно нам улыбался.
- Мне понравилось. Это в сто раз лучше, чем все, что изначально было.
Виталий, возившийся в этот момент с гитарой, так тяжело вздохнул, что на него обернулся даже Артем. Мы же с Даном и Лесли засмеялись, настолько трагичное выражение появилось на лице бас-гитариста.
- Ладно, ладно... Я признаю. Со словами у меня было вообще х***, - Виталик заметил наше хихиканье, состроил очередную жалостливую гримасу и отвернулся. А мы с ребятами рассмеялись еще сильнее.
И только грозный окрик Покровского из своего угла заставил нас замолчать.
- Тихо! - Елисей даже не поленился на нас оглянуться. - Вы не видите, что мы разговариваем? Хотите орать, валите на хр** отсюда!
- Уже молчим, - послушно пообещал Данила, но с места не сдвинулся. Опять посмотрел на меня. - Ну, что?
- Я же сказала. Все нереально клево. Ритм и слова. Как будто бьет прямо по нервам! Так что Лесли права, для клуба самое то!
Дан расплылся в счастливой улыбке, признавая, что работа DF выполнена на 'отлично', а потом скосил на меня один глаз и спросил.
- Ну, а, что, не так? Похвалить себя мы можем сами. А ты заметила что-нибудь, что звучало коряво?
Я хмыкнула и поинтересовалась у Дана.
- И кто из нас переживает?!
Данила в притворном ужасе тут же прикрыл лицо руками. Я хихикнула, за что получила еще один недовольный взгляд от Елисея.
- Ничего очень страшного я не нашла. Это просто по мелочам заметки. Вот смотри, мне не очень понятно, зачем вы в припеве использовали это слово...
На несколько минут мы с Даней погрузились в разбор трех песен. Я говорила о том, что, на мой взгляд, нужно было исправить, а Данила кивал и тут же предлагал мне варианты. В какой-то момент в обсуждение включился Артем, а потом, оставив в покое комбик, к нам подошел Виталик.
- Самое последнее, что меня добило в последней песне, это фраза: 'Stop ... the game', которую вы повторяете, наверное, раз восемь, - я улыбнулась. - Честное слово, со стороны звучит, как предупреждение девушке, особенно, если учесть весь ваш дальнейший текст.
- Ты о чем? - Дан нахмурился, не понимая. А Лесли вдруг хихикнула. Она-то уже догадалась, куда я клоню.
Я покачала головой.
- Смотри... Этот 'stop your play' за грохотом музыки звучит примерно, как 'СТОП, Я - ГЕЙ!' Ну и, далее по тексту, - я развела руками, намекая на то, что на английском языке было не разобрать, поет ли исполнитель о женщине или все-таки о мужчине.
Виталик хмыкнул первым, один раз, другой... А после к его смеху присоединился Дан. И Артем, сидящий в позе лотоса на полу, даже опрокинулся на спину.
- Да, кто ты вообще такая?! - Елисей вырос передо мной буквально через мгновение после того, как все вокруг начали хохотать. - Кто тебе вообще дал право лезть туда, куда тебя не просили?!
- Эй! Эл, потише, - тут же вклинился Дан. В этот раз без улыбки. Смеяться он перестал.
- А ты молчи! - Елисей резким жестом осадил Данилу, когда тот попытался подняться. - Я вообще не понимаю, с какого перепуга вы слушаете эту дегенератку!
- Дегенератку?! - Я не выдержала этого хамства. Вскочила на ноги, чтобы оказаться лицом к лицу с Елисеем. Он едва не плевался, когда смотрел на меня. - Какого черта ты на меня злишься? Меня сюда позвал Данила и попросил помочь! Я высказала свое мнение, как и обещала. Если оно тебе не нравится, можешь хоть удавиться! Но не смей на меня кричать! Ты понял?
- Это ты не смей на меня кричать! - Эл подвинулся ближе ко мне, и теперь, когда он орал мне прямо в лицо, я чувствовала его дыхание. Мятное со вкусом каких-то ягод. - Твое мнение здесь никого не интересует! Можно засунуть его себе прямо в за...
Закончить свое предложение Покровскому не удалось. Я со злостью толкнула парня в живот, и от неожиданности он покачнулся, едва не потеряв равновесие. Если бы не Артем, так удачно выросший за спиной Елисея и подхвативший его за локоть, этот придурок точно бы навернулся.
- Ах, ты с**! Да, ты...
Покровский рванулся было ко мне, но вцепившийся ему в плечи Артем, а затем и Виталик, не дали взбешенному Елисею меня коснуться. Зато, в отличие от этого имбецила, моим движениям совсем ничего не мешало.
- Я тебя предупреждала, чтоб ты на меня не орал! То же мне баба! - я снова сделала шаг вперед, где-то на задворках сознания обрадовавшись тому, что Покровский не намного выше меня, и мне не приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть в его мерзкую рожу!
- Да пошла ты! Ты вообще...
- А, может, ты баба и есть?! - я окинула подозрительным взглядом Покровского.
Одетый в точности, как и Данила, в облегающие брюки красного цвета с потертостями и разрезами на коленях, в черные лакированные ботинки, в клетчатый пиджак и ярко-желтую рубашку с каким-то дебильным рисунком в районе воротника, он выглядел для меня, как типичный представитель определенного секс-меньшинства. Особенно теперь, когда он вел себя, как истеричная девка, страдающая от ПМС.
Я еще раз презрительно посмотрела на Эла и, кажется, этому недоноску не понравился ни мой взгляд, ни мое предположение.
- ***! ***! - взбешенно зачастил Елисей и в очередной раз рванулся из рук Виталика и Артема.
- Петух! - я не осталась в долгу, и если бы не Данила...
- Брейк!! - его голос разнесся по комнате, и меня вдруг схватили за руки, приподняли над полом и развернули в сторону выхода. - Нам всем надо срочно остыть!
- Остыть?! Да, ему просто лечиться надо! - я еще успела вставить последнее слово, а после ладонь Данилы закрыла мне рот, не позволяя ляпнуть что-то еще, что довело бы Покровского до сердечного приступа и освободило бы мир от присутствия этого червяка!
- ***! Она ох***! Да, я... - гневные крики Елисея полетели мне вслед. И, кажется, я даже дернулась в объятиях Дана, чтобы сообщить 'маленькой истеричке' все, что я думаю о его знании русского языка.
Но все мои попытки не увенчались успехом. Данила встряхнул меня несколько раз, и, все так зажимая мне рот, выволок в коридор.


***



- Ты же девушка, Соня... - с тихим упреком заметил Данила, когда мы оба отдышались и замерли возле окна на площадке около лифтов.
Я возмущенно вскинула подбородок.
Я - девушка, да неужели?! Этот придурок Покровский только что отправил мне вслед с десяток других интересных слов, и 'девушки' среди них не было и в помине!
- Не смей говорить так, будто это моя вина! - я встретилась с расстроенным взглядом Данилы. Это был первый раз, когда я видела вечно улыбающегося Дана таким печальным.
- Конечно, я этого не говорю, - Данила качнул головой, запустил пятерню в длинные волосы и чуть позже вновь уставился на меня. - Просто тебе не стоило провоцировать Эла. Ты же видела, что он заводится с пол-оборота.
С пол-чего? Я провоцировала этого недоноска?
Данила выбрал отличный момент, чтобы продемонстрировать силу своей любви к Елисею!
- Да, ваш Эл на всю голову е*..., - я едва не сказала другое слово. Русский великий и могучий мат так и вертелся на языке, -... ненормальный! Он, что, бывает когда-нибудь адекватным?! Он ведь...
- Соня! - Дан нахмурился и даже повысил голос. - У Эла сложный период. Он писал эти песни несколько дней. Наверное, он не очень был готов к нашей критике.
- А ведь мы еще и заржали, - Лесли, сбежавшая из студии следом за нами, согласно кивнула.
Она, что, разделяет точку зрения Дана?! Елисей у нас жертва, выходит? Так?!
Я обреченно прикрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и досчитала про себя до двадцати. Была не уверена, что смогу сдержаться, если счет остановится даже на две или три цифры раньше.
- Не называй меня Соней, - требовательно попросила у Данилы, когда снова открыла глаза. И, когда парень согласно кивнул, чуть спокойней призналась. - Реакцию Эла я, в целом, могу понять. И его ранимое самолюбие и раздутое самомнение... Но, Дан, он же капитально неадекватный!
Данила нахмурился снова.
- Обычно он ведет себя менее эмоционально, - заметил мой друг так убежденно, будто одно только это могло оправдать поведение Эла.
- О, да. Ты меня успокоил! - я едва удержалась, чтобы не расхохотаться. И хотя мой друг не мог отвечать за то, что устроил Покровский, я все равно чувствовала свою злость на Данилу. Хотя бы за то, что он пытался мне доказать, какой Елисей хороший.
Лучше бы он промолчал!
- А, может, он так только с девушками себя... ? - вдруг задумчиво предположила Лесли. - Ну, так, орет?
Дан вскинул брови. Я уставилась на подругу, а она, совершенно не теряясь под моим возмущенным взглядом, продолжила озвучивать свои мысли.
- Или, может, ты ему чем-нибудь не приглянулась?
- Чем-нибудь?! - я истерично хихикнула. - Да, я ему всем не приглянулась!
- Ну, это нормально. Вы с Елисеем в чем-то чуть-чуть похожи. А по законам физики в нашем мире притягиваются лишь противоположности, - задумчиво призналась Лесли, а Дан после ее слов внимательней на меня взглянул. - У вас же с Элом есть что-то общее. Что-то вроде бесинки...
- Что?!
Подруга любила придумывать такие словечки. Только вот нашу похожесть с Покровским 'бесинкой' бы я не назвала.
- А, кстати, может быть, ты и права, - Данила вдруг обратился к моей подруге, а потом опять посмотрел на меня. - У вас с ним волосы одного цвета, знаешь?
Э-э...
Несколько секунд я пыталась понять, всерьез ли говорит Данила или все-таки глупо шутит. Но парень улыбался мне так по-детски честно, что сомнений у меня не осталось.
- О, ну конечно. Вот в этом и есть причина...- сдавленно прошептала и начала смеяться, чувствуя, как адреналиновое напряжение уступает место легкости и полнейшему безразличию.
- С** е***! - знакомое ворчание долетело из коридора, но, когда я подняла глаза, клетчатый пиджак Елисея уже скрылся на лестнице. К лифтам Эл, видимо, подойти не решился, и это развеселило меня еще больше.
Я начала смеяться сильней и еще долго не могла остановиться.


***
ТРЕТИЙ КУРС.
5-ОЕ ОКТЯБРЯ



В три часа тридцать минут 5-го октября на остановке на углу Ломоносовского бульвара и Театральной мы с Лесли ждали появления Дана. Друг опаздывал уже на полчаса. Я то и дело проверяла время на телефоне и недовольно оглядывалась по сторонам.
Погода оставляла желать лучшего. Совсем недавно пошел мелкий дождь, и сильный ветер задувал холодные капли даже под козырек остановки. Ни я, ни Лесли не догадались взять с собой зонтов, и потому, забившись в самый дальний угол стеклянной будки, мы прижимались друг к другу настолько близко, что со стороны нас можно было принять за влюбленную пару.
- На нас с тобой уже косятся, - хихикая, сообщила Лесли и глазами указала в сторону двух молодых мужчин.
В отличие от нас у этой пары были широкие зонты, и ни одному из наблюдателей не грозило испортить прическу. В ожидании нужного им автобуса они с удивлением пялились на эротическую инсталляцию, которую мы представляли с Лесли.
Можно подумать, обнимающиеся девчонки в Энске такая редкость!
Я не выдержала их заинтересованных взглядов и, решив подурачиться, придвинулась к подруге ближе, чтобы громким шепотом - то есть на всю остановку - поинтересоваться:
- Ты не против, если я тебя поцелую?
Лесли тут же расхохоталась, чем почти испортила всю нашу сцену. Зато парни, довольные представлением, уже, не стесняясь, уставились прямо на нас.
- Би-и, - раздалось с дороги, и я резко обернулась, чтобы увидеть, как появившийся из-за поворота автомобиль Данилы мигает нам фарами и пролетает мимо.
- И что все это значит? - Лесли, как и я, удивленным взглядом проводила машину. Синий Логан припарковался чуть впереди метров за сто - сто пятьдесят от нас.
- Хм... Это он намекает, что мы должны пробежаться, - сделала я печальный вывод и почти тут же получила подтверждение своим словам.
Мой телефон пиликнул несколько раз, и на экране высветилась фотка Дана. Пришлось поднимать трубку и вслушиваться в голос друга, который то и дело заглушался диким хохотом на заднем фоне.
- Ниона, ну что вы там... КУРИЛИ?!... тупите? ...НЕ СПАЛИ?!... Какого черта вы делаете на остановке?
- А где нам еще быть? - я праведно возмутилась, но услышала в ответ только короткое объяснение.
- Там запрещено останавливаться... ИСКАЛИ И ГОВОРЯТ!... Так что топайте к нам быстрей, - потребовал Дан и отключился.
М-да, отличная перспектива!
Кроме того, что мы с Лесли умудрились замерзнуть, теперь нам еще и предстояло выйти под моросящий дождь. И если мне, в целом, было плевать на то, как после подобной прогулки я буду выглядеть на вечеринке Эла, то Лесли...
Лесли расстроилась.
Ради того, чтобы произвести впечатление на Артема, девушка нарядилась сегодня, как королева. Ее короткое белое пальто было перехвачено тонким коричневым ремешком. Бледно-зеленый шарф подчеркивал линию подбородка и идеально сочетался по цвету с рыжими локонами.
- Нам действительно придется сейчас пробежаться? - спросила печально Лесли и снова уставилась на Рено.
- Похоже на то. Ты готова?
- Нет. Две секунды, - Лесли вздохнула и вдруг решительно принялась разматывать шарф, лежащий у нее на плечах и прихваченный на груди изогнутой брошью в форме сердечка. Еще через мгновение девушка набросила зеленую ткань на себя, делая из длинной шали подобие капюшона. - А теперь побежали!
Лесли первой выбралась из-под укрытия и, огибая лужи, бросилась к автомобилю. Я последовала за ней, отставая буквально на пару шагов. Холодные капли летели мне прямо в лицо, и я порадовалась тому, что не стала заморачиваться с макияжем.
Не ради Покровского - точно.
Задняя дверь Рено услужливо распахнулась, как только мы оказались достаточно близко от автомобиля. Из салона послышался радостный гомон, и в какофонии звуков громогласное 'Залезай!' в исполнении Артема было самым веселым.
Услышав знакомый голос, Лесли, нерешительно замерла. Вцепилась в край двери и сделала вид, будто хочет пропустить меня внутрь. Первой?
Ну, уж нет!
Я подлетела к подруге, осторожно схватила под локоть и подтолкнула ее к машине.
- Давай, - прошептала на ухо и, встретившись взглядом с растерянной Лесли, еще раз ей повторила. - Ну, давай! Я же замерзну!
В отличие от подруги, у меня не было ни шарфа, ни капюшона. После короткой пробежки мои волосы успели намокнуть, я дрожала от холода и, наверное, выглядела сейчас, как мокрая курица.
Очень решительная мокрая курица!
Если Лесли хочет пообщаться поближе с Артемом, лучшей возможности может просто не появиться. Как говорил незабываемый Уилл Смит в 'Правилах съема': 'один танец, один поцелуй, один взгляд, - это все что дано, и всего один шаг и два варианта: 'вместе жили душа в душу' или 'о, это тот мужчина, с которым мы ходили куда-то...'
Лесли, сообразив, наконец, что я не намерена отступать, взглянула на меня виновато и села в машину первой.
Отлично!
Следом за ней я забралась в салон.
- Привет! - обрадованный голос Данилы прорвался сквозь хохот Виталика и невнятное бормотание Темы. Оглушенная, я не сразу сообразила, что Дан смотрит лишь на меня. И улыбается мне Той-самой улыбкой в лучших традициях Бреда Пита, Киану Ривз, Джорджа Клуни и всех прочих красавцев и донжуанов, которых с исправной регулярностью демонстрирует зрителям Голливуд.
- Привет! - скрывая смущение, я откликнулась преувеличенно бодро и, убрав с лица мокрые пряди, осторожно захлопнула дверь. Мой отец никогда не любил небрежности в обращении с автомобилем, и мне подумалось вдруг, что Дан тоже оценит мою аккуратность. Но он промолчал.
Зато Виталик, сидящий рядом с Данилой, обернулся к нам с Лесли и подмигнул.
- Ну, как? Вы нас долго ждали? - спросил, улыбаясь.
Я неопределенно пожала плечами, а Лесли, вытащив из кармана крохотное зеркальце, призналась обиженно.
- Прилично. Там жутко холодно, и мы очень-очень сильно замерзли.
- Вот, блин... - Дан кинул на нас расстроенный взгляд в зеркало заднего вида. - Мы не нарочно. Сейчас я печку включу.
- Спасибо, - с улыбкой поблагодарила нашего заботливого водителя Лесли. А я только хмыкнула.
На мой взгляд, никакой благодарности парни не заслужили. Да, и вообще у меня были сомнения, что причина для их опоздания была достаточно веской.
В салоне Рено витал неприятный запах - тяжелая смесь ароматов алкоголя и табака. Артем и Виталик уже явственно были навеселе. Особенно это было заметно по барабанщику, который вольготно развалился на заднем сидении и, постукивая пальцами по коленке, что-то немелодично бубнил.
- Ай! - я едва не ударила Лесли по подбородку, когда Рено резко тронулось с места, и мы вырулили из парковочного кармана обратно на Ломоносовский бульвар.
- Сорри! - извинился Данила, услышав недовольное ворчание подруги. И объяснил, - Нас не пропускали.
- Да, ничего, - Темыч неожиданно фыркнул. - Рули уже давай! Эл там нервничает и пишет гневные смски.
- А все из-за кого?! - Виталик обернулся к Артему. - Не хрена было так долго возиться!
- Не бухти. Мне нужно было кое-что сделать, - лениво огрызнулся парень. - Ничего не случилось. Никто не умер.
Ну, действительно! Мы с Лесли не сахарные, не растаяли же!
Виталий, перехватив мой возмущенный взгляд, вдруг хитро мне улыбнулся.
- Эй, Темыч! - Вит кивнул на нас с Лесли, - А, ну-ка, согрей подружек! Они из-за тебя пострадали.
- Пострадали? Они? - Артем уставился на сидящую рядом с ним Лесли с недоумением. И вдруг без предупреждения полез к ней обниматься. Пьяно схватил за плечо и притянул к себе.
- Да ты, и правда, вся ледяная! - воскликнул и тут же добавил уже менее радостно. - И мокрая. Бли-ин.
Ну, да, еще и мокрая! На улице дождь, вообще-то!
- Вы зонтик забыли? - поинтересовался Данила.
- Забыли...
Так же, как и мозги.
- Надо было мне позвонить...
- У тебя телефон отключен, балда, - напомнил Дану Виталик.
- Хм, ну точно...
- А мы уже подъезжаем, - вдруг сообщил Артем, просунув голову между сидениями Дана и Вита и следя за дорогой. О Лесли внимательный кавалер как будто успел забыть.
Подруга расстроенно прижалась ко мне, а мне захотелось пнуть барабанщика и желательно чем-нибудь потяжелее.
- Еще минут десять, - решил уточнить Данила. А Виталик качнул головой.
- Угу. Все двадцать! Мы еще по поселку будем сейчас плутать. Если ты, конечно, помнишь, как дальше ехать.
- Не-е... Не помню.


***




Виталик оказался прав.
Мы добрались до Загородного шоссе минут за десять, а все остальное время (еще минут пятнадцать) колесили по территории закрытого поселка. Указателей не было, номеров на воротах элитных домов - тоже.
Данила нервничал все сильней. Виталик пытался дозвониться Покровскому. И только Артем отпускал ехидные замечания, комментируя почти каждое действие Дана. В итоге Виталий, не выдержав издевательских шуток, вспылил и, сунув Артему под нос кулак, посоветовал тому немедленно заткнуться.
Барабанщик DF на пару секунд замолк, а после вместо того, чтобы цепляться к друзьям, переключил все внимание на меня и Лесли. Все это время мы с ней тихо сидели, с удивлением наблюдая за происходящим в салоне автомобиля.
Участники DF открывались с неожиданной стороны.
Вечно улыбающийся Данила, как оказалось, может быть психованным и раздраженным. Виталик, напротив, умеет собраться в нужный момент. Ну, а Артем, обычно спокойный и равнодушный, под воздействием алкоголя превращается в по-идиотски кривляющуюся макаку.
Вот уж правда, 'в тихом омуте черти водятся'.
Мы с Лесли смогли убедиться в этом, когда барабанщик попытался два или три раза выставить нас под дождь.
- А вы выйдите, позвоните туда. Вам расскажут, куда нам ехать.
- Угу, пошлют по адресу, - фыркнул Дан, сворачивая куда-то влево.
- Куда ты едешь? Зачем так вглубь переться? - мгновенно возмутился Вит. - У Эла - дом восемнадцать. Он тут у въезда где-то должен быть.
- Или, наоборот, - хихикая, заключил Артем. - Да, пусть уже девчонки сходят и проверят. Ниона, иди. Хватит уже ломаться!
- Темыч, еще раз говорю - заткнись, - сквозь зубы Дан посоветовал барабанщику и снова свернул на ведущую неизвестно куда дорожку.
- И где уже этот чертов дом?! - в который раз пробормотал Виталик и с плохо скрываемым раздражением уставился на Данилу. - Чего ты у Эла заранее не спросил, куда нам ехать?
- Я спросил! Но он говорил, что тут все предельно просто. От шлагбаума по прямой до перекрестка, потом поворот налево. Оттуда еще раз налево. И на втором перекрестке - направо вверх. И мы должны увидеть синие такие ворота. С вензелем. Или какой-то х*** на створках.
- Э...
На секунды две в машине воцарилась удивленная тишина. Даже Артем пытался осмыслить ответ Данилы.
- Хм... Ты вообще понял, что сейчас сказал? - ошарашенно поинтересовался Виталик, первым озвучив мучавший всех вопрос.
- Да, все я понял...
- Да, неужели?! - Темыч насмешливо фыркнул и собрался добавить что-то еще. Но не успел.
Данила неожиданно резко дернул машину вправо. Рено подбросило на камнях, а меня под весом Артема и Лесли (не пристегнутых, как и я) впечатало прямо в дверь. Со всего размаху я ударилась лбом о стекло, вскрикнула и схватилась за голову. Рядом со мной испуганно ахнула Лесли, а к отборному мату Артема тут же добавилась изощренная ругань Виталика.
- Е*** *** Он смотрит вообще, куда едет?!
Мотор Рено в этот момент чихнул, и спустя мгновение мы, наконец, остановились.
Только тогда я смогла разглядеть застывшую в метре от нас машину. С моего места открывался отличный вид на кусочек ее капота, решетку радиатора и хромированный 'кенгурятник'. Я нервно сглотнула, представив, как все это великолепие на полном ходу врезается в наш ненадежный Логан.
- М-да, началась поездочка, - вторя моим невеселым мыслям, печально пробормотала Лесли и настороженно взглянула на заходящегося в крике Данилу. Опустив стекло, парень одно за другим посылал проклятия водителю черной Мазды.
Я нахмурилась, слушая, как изобретательно Дан выбирает слова и как тонко желает криворукому мужику угробиться где-нибудь на дороге. Было странно видеть добродушного парня таким взбешенным.
- Эй, ну, хватит уже. Не надо, - не выдержав чувственной речи друга, Виталик раздраженно уставился на Данилу и для верности даже тронул его за рукав.
- Отстань! Это козел еще...
- Лучше затихни, - чуть повышая голос, вновь посоветовал Вит. А Лесли вдруг умоляюще попросила.
- Ну, Данечка, не заводись!
Не знаю, чья именно просьба подействовала на Данилу, но уже через пару секунд парень выдохнул и замолчал. Водитель огромного внедорожника, за которым я наблюдала с плохо скрываемым недовольством, вместо того, чтобы продолжить выяснение отношений, выкрикнул еще несколько пожеланий в адрес голозадых молокососов, а после, шумно газуя, вырулил на дорогу.
- Заш-шибись, - раздраженно констатировал Дан, наблюдая за тем, как машина 'долбанного придурка' скрывается за поворотом.
- Ага, ох*** день по гороскопу, - Артем, уставившийся куда-то вправо, вдруг недовольно хмыкнул. И тут же по стеклу со стороны Виталика раздался короткий стук.
Я вздрогнула от неожиданности, всерьез испугавшись того, что водитель только что отъехавшей иномарки успел кого-нибудь подговорить, и теперь Данилу и нас ожидают большие проблемы.
Но я ошибалась.
- Молодые люди, у вас что-то случилось? - высокий мужчина, стоящий рядом с Рено, смотрел на нас крайне недружелюбно, но в целом он не выглядел так, будто хочет устроить разборку...
Лесли обреченно закатила глаза, а я, прислонившись лбом к запотевшему стеклу, приготовилась выдержать еще один акт успевшего мне надоесть спектакля. Неудачное стечение обстоятельств под названием 'вечеринка у Эла' начинало медленно выводить меня из себя.
- Нет, вроде нет, - спокойно ответил Виталик, приоткрыв пассажирскую дверь, - мы заблудились в вашем поселке. А тут небольшое недоразумение ...
Неспешно потекли минуты объяснения с охранником семьи то ли Хорошей, то ли Хороших. Я толком не разобрала, как именно представился нам мужчина, предпочитая не вслушивалась в затянувшийся до невозможности разговор. Не вслушивалась ровно до тех пор, пока охранник в ответ на вопрос то ли Данилы, то ли Виталика не начал нам объяснять, как проехать к имению господ Покровских.
Он так и сказал 'к имению господ'.
Я никогда не интересовалась жизнью родителей Эла, но это обращение мужчины с его уважительным 'господа' резануло мой слух, и я напряглась. Все то время, пока Дан и Виталик искали синие с золотым ворота, я думала о том, что из себя представляет семья Елисея.
Я не знала о ней - ни-че-го.
Покровский-старший был то ли банкиром, то ли директором одного из металлургических заводов Энска. Я, может быть, два или три раза слышала его фамилию в новостях. Но, к сожалению, я не помнила ни деталей, ни даже примерной темы того, о чем там говорилось.
Данила - мой единственный информатор - не слишком любил рассказывать о Елисее. А мне самой не приходило в голову настолько серьезно интересоваться этим придурком.
Но, выходит, что зря.
Если бы я знала чуть больше о солисте Diabolic Flow, я бы сделала все, чтобы отказаться от приглашения на вечеринку.


***




Парковка возле дома Покровских была невероятных размеров, на ней с легкостью могли поместиться десять, а то и двенадцать машин. Кажется, я настолько впечатлилась масштабом этой площадки, что не сразу заметила ни сам особняк, ни два внедорожника, припаркованные в дальнем углу.
А когда, наконец, разглядела...
Рассмотрела в деталях тротуарную плитку, крыльцо с резным ограждением, шикарные клумбы, хозяина торжества, вышедшего нас поприветствовать...
Мое настроение, и без того ползущее к плинтусу, скатилось к нулю, и я почувствовала себя неуютно и беспокойно. Неизбежность общения с Элом меня, наконец, напугала. Я едва не предложила Лесли уехать домой.
Сейчас!
Но, конечно, ничего подобного озвучить я не решилась. Боялась, что стоит начать объясняться с Лесли, и я не смогу смолчать.
С каждой секундой, проведенной на территории помпезного особняка, мое напряжение становилось сильнее и сильнее, а тот страх... прежний, неясный и липкий, вернулся и затопил мое дрожащее тело от макушки до кончиков пальцев. Я с трудом удержалась от того, чтобы не впиться ногтями в ладони.
Отпустите...
Не надо...
Я не хочу...
В тот момент, когда Дан заглушил мотор, и Виталик с Артемом радостно распахнули двери, Лесли тронула меня за плечо.
- Ни, ты что? Ты дрожишь? - удивилась подруга, только сейчас заметив мое состояние. Я бы предпочла, чтобы она на меня не смотрела и даже не прикасалась. Но вопрос о моем самочувствии был задан взволнованным тоном. В нашу сторону мгновенно обернулся Данила, и мне пришлось немедленно брать себя в руки.
Голос мисс Нойя в моей голове осторожно спросил: 'Ты же не хочешь устроить некрасивую сцену?'.
Я не хотела.
- Я... я простыла, наверное. Холодно очень просто, - хриплый голос отлично подтвердил мою ложь.
Лесли расстроенно меня обняла, а Дан покачал головой.
- Сонь, я балбес. Сейчас зайдем в дом, и я налью тебе коньяка. Тебя надо согреть. Ты меня слышишь?
Я тряхнула мокрыми волосами и облизала пересохшие губы, стараясь на парня с его супер-заботливым выражением лица не смотреть. Эта дурацкая улыбка Данилы сейчас выворачивала меня наизнанку.
- Да. Хорошо. Надо выпить, - я послушно кивнула, игнорируя и обращение Дана с его ненавистным мне 'Сонь' и обещание, данное себе этим утром - 'ни в коем случае не пить'.
В моем состоянии глоток алкоголя, возможно, поможет расслабиться.
И отключиться.
- Тогда пойдемте уже? - с грустной улыбкой предложила подруга, и я, все еще вздрагивая от ее прикосновений, выбралась из салона.
Все тот же противный дождь мелкими иглами ударил в лицо. Я склонила голову ниже, прячась от капель и неприятного ветра, и в полусогнутом состоянии направилась в сторону дома.
- Эй, ты чего там застрял? Все в порядке? - недовольный голос Елисея раздался, когда я почти добралась до крыльца. Мне пришлось немного замедлить свой шаг, чтоб пропустить вперед улыбающуюся Лесли и насвистывающего себе под нос Дана.
Сталкиваться нос к носу с Элом мне по-прежнему было страшно. И хотя объективных причин для паники, тем более - настолько острой, не было и быть не могло, морально я еще не была готова к общению с Елисеем.
Покровский к тому моменту, как я за спинами друзей поднялась на крыльцо, уже довольно спокойно поздоровался с Лесли, а Данилу шутливо пихнул в бок кулаком и отскочил. Завязалась веселая перепалка, и на фоне нее мой короткий кивок Елисею - вроде приветствие - Эл или не разглядел или не захотел разглядеть. Меня он не удостоил своим королевским вниманием, лишь мазнул настороженным взглядом и отвернулся.
Ну и, отлично.
Я тем временем медленно приходила в себя. Страх отступал, напряжение последних минут притуплялось. С вынужденным любопытством я принялась оглядываться по сторонам (все лучше, чем пялиться на дурачащегося Елисея и ждать, когда он, наконец, пригласит нас в свой дом и разрешит согреться).
В стороне от крыльца мне на глаза попалась изящная клумба с красными, синими и белыми цветами, сплетающимися в оригинальную картинку. Я уставилась на нее, рассматривая под разными углами и удивляясь таланту ландшафтного дизайнера. Тот, кто занимался здесь оформлением парка, был крайне изобретателен и искусен.
Бли-ин!
Я только сейчас обнаружила на одной из дорожек огромную скульптуру вставшего на дыбы медведя. Темно-золотой, как будто сделанный из меди или из бронзы, символ Единой России на задних лапах выглядел устрашающе. Естественно, никакого отношении к партии ЕдиноРосов этот медведь не имел. Но почему-то при взгляде на хозяина тайги первой мыслью стала мысль о политике. Сразу же вспомнилось и имя Покровского-старшего в новостях, и его косвенное отношение то ли к депутатам, то ли к мэру нашего города.
- Ни, ты что застыла? Или ты и дальше собираешься мерзнуть? - Виталик, подошедший ко мне со спины, цапнул меня за бока. И если бы не плотная ткань куртки, боль от его неожиданного захвата была бы куда ощутимей. Но сейчас я лишь поморщилась и повернулась к парню.
- Иду, конечно.
Я, наконец, обратила внимание на опустевшее крыльцо и на неожиданную тишину вокруг. Кажется, я не заметила того, как Лесли и Diabolic Flow почти в полном составе скрылись за дверью дома. Хорошо, хоть Виталик остался рядом.
- Тогда скорее, - Вит улыбнулся и, галантно расшаркавшись передо мной, рукой указал на вход. - Вас ждут.
Я вздохнула.
Кто бы меня ни ждал на вечеринке, это точно был не Покровский. Даже Дан с его виноватым 'Сонь, я балбес' уже успел про меня забыть, иначе бы не сбежал от меня настолько быстро. А ведь обещал, поросенок, что позаботится и даже нальет коньяка, чтобы меня согреть.
Угу... согрел.
Конечно.
Под руку с Виталиком мы вошли в просторный холл, и я замерла недалеко от двери, украдкой присматриваясь к суете, царящей вокруг меня. Возле двух зеркальных шкафов-купе шла возня и велась шутливая перебранка. Артем, то и дело срываясь на пьяный хохот, помогал раздеваться Лесли. Вместо того, чтобы молча снять с девушки пальто, барабанщик Diabolic Flow протягивал руки к Лесс и пытался ее щекотать. Судя по заливистому смеху Лесли, ничего против подобного развлечения она не имела.
Со всех сторон раздавались пошлые шуточки. Кто-то особо добрый - кажется, это был Эл - предложил этой жаркой парочке уединиться. И, хотя в совете хозяина вечеринки не было ничего смешного, все почему-то развеселились еще сильней, и приколы над моей подругой и ее незадачливым кавалером посыпались один за другим.
Я наблюдала за реакцией Лесли и не могла понять, почему она не пытается пресечь поток издевательств?
- Ниона, ты чего опять зависаешь? - улыбающийся Виталик повернулся ко мне. За то время, что прошло с момента нашего появления в холле, он уже успел разуться и снять с себя куртку. В отличие от меня. - Или тебе отдельное приглашение нужно?
- Нет, нет, - я тряхнула мокрыми прядями и заставила себя улыбнуться. - Я просто отогреваюсь. Там так холодно было.
Виталик понимающе мне кивнул. А я вдруг подумала о том, что моя версия с холодом проверке на логику не поддается. Если я так сильно замерзла, как говорю, что же я так долго смотрела на парк? И на крыльце стояла, уставившись на скульптуру...
Воспоминание о странном медведе, который застыл, выбираясь из кустов, и, скалясь, готовился к нападению, на несколько секунд вернуло мои мысли к Покровским. Может, отец Елисея обычный охотник? И этот медведь что-нибудь означает?
Жаль, что никто, кроме меня, статую высотой под три метра не разглядел. А спрашивать у Елисея я сама ни за что не стану...
- Тебе не помочь? - с игривым намеком предложил вдруг Виталик, вновь вырывая меня из собственных мыслей и наблюдая за мной с таким интересом, будто я была диковиной бабочкой, опустившейся ему на ладонь.
Я покосилась на все еще смеющуюся Лесли, на Артема, который, ничего не стесняясь, прижимал мою подругу к себе, и, хмыкнув, отказалась от помощи Вита.
- Справлюсь сама. Спасибо.
- Ну, смотри, - Виталик вздохнул разочарованно и отвернулся, тут же вливаясь в разговор с Елисеем.
Покровский, усмехаясь, приглашал всех не толпиться в холле и проходить, наконец, в гостиную или на кухню. Смотря кому и куда больше надо. Дан с блеском в глазах тут же спросил, где находятся запасы напитков. Виски, например, или коньяка.
После вопроса о коньяке, я уставилась на Данилу, с любопытством ожидая последующих за этим событий. Посмотрит на меня парень или все-таки нет? Вспомнит о своем обещании? Или, как часто бывало ранее с Даном, благополучно забудет о минутном порыве показать лучшую свою сторону?
Но Эл ответил, что Хеннесси стоит в баре в гостиной, и смеющаяся толпа медленно потянулась из холла прочь. Рядом со мной задержался только Виталик.
- С тобой точно все в норме? - спросил обеспокоено, и я расщедрилась на самую радостную улыбку, на которую была в данный момент способна.
- В абсолютной. Я сейчас приду.
- Угу, - Вит, в нерешительности потоптался возле меня, пока я нарочито медленно расстегивала пуговицы, а после посоветовал, - Ты тут не затягивай. Раздевайся и приходи.
Я кивнула. Виталик спустя мгновение оставил меня одну.
Оказавшись в тишине и одиночестве, я с тоской оглянулась на дверь, на полном серьезе рассматривая идею сбежать с вечеринки Покровского. Мое отсутствие заметить бы мог только Виталик. Да и то, если его не отвлекут разговорами и алкоголем.
- Ниона, ты как? - Лесли выглянула в холл и подбежала ко мне, заметив, что я застыла возле шкафа-купе и не двигаюсь с места.
Собственная совесть тут же колючим клубком завозилась не под сердцем даже, а где-то в районе солнечного сплетенья. Честно говоря, всего секунду назад мелькнула мысль о том, что Лесли обо мне и не вспомнит.
- Все хорошо, - я улыбнулась подруге, и с моего языка легко сорвалась очередная ложь, - Голова разболелась.
Лесли порывисто меня обняла, снова вызвав во мне острое желание отстраниться. И убежать. Уйти с вечеринки Эла, не дожидаясь, пока события выйдут из-под контроля. Мое взвинченное состояние, даже без мудрых подсказок мисс Нойя казалось мне ненормальным.
Как однажды во сне сказала мне одна из 'подружек': это не общество опасно для тебя, это ты опасна для общества.
Это точно...
- У меня таблетки с собой есть. Нурофен и цитрамон. Давай я достану? - Лесли с тревогой заглянула в мои глаза, и я вдруг почувствовала себя законченной эгоисткой. Сама ведь обещала остаться с Лесли. А теперь, испугавшись даже не Елисея и вечеринки... а собственных воспоминаний, которым и места в моей памяти остаться бы не должно, вдруг вздумала уходить.
- Лесли, не надо. Я сейчас... Сейчас все будет хорошо.
Я торопливо схватилась за пуговицы, краем глаза заметив свое отражение в зеркальном шкафу. Моя куртка, болотного цвета промокла. Я еще не ощущала сырости, но разводы и темные пятна уже проступали на плечах и груди.
- Ниона, ты не простыла? - новый вопрос от Лесли заставил меня отрицательно покачать головой. - Бледная вся такая... Давай я попрошу полотенце у Елисея? Тебе волосы высушить надо. А, может быть, лучше фен?
От ответа подруги меня спас Артем, появившийся у дверей.
- Куда ты пропала, малышка? - с упреком поинтересовался парень и добавил с фальшивой печалью. - Мне без тебя уже стало скучно.
Лесли расплылась в довольной улыбке и покраснела. А я тем временем, пока она обжималась с Артемом, успела стянуть с себя куртку и повесить ее в шкаф.
- Ты готова? - спросил наблюдающий за мной барабанщик.
- Готова.
- Ну, наконец-то.
Мне показалось, или в голосе Темы сквозил сарказм?

***




В гостиной к моему появлению отнеслись спокойно. Дан исполнял роль бармена. Открыв зеркальные дверцы шкафчика, за которым на пяти полках стояли бутылки элитного алкоголя, он предложил всем желающим заказывать у него коктейли.
- А твой отец не будет возражать? - обеспокоенно поинтересовался Виталик у Елисея, с удивлением наблюдая за тем, как Дан с легкостью мешает напитки, открывая одну за другой бутылки.
- Ему будет пофиг, - откликнулся Эл.
На его голос я даже не оглянулась. Заинтересованно уставилась на картину, висящую над небольшой то ли тумбочкой, то ли комодом. Предназначение сего предмета мебели было мне непонятно, зато картина, на которой был изображен ночной город, настолько меня увлекла, что я не сразу почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной.
- Это моя мама нарисовала, - небрежно заметил Покровский, остановившись возле меня. И я все же подпрыгнула от неожиданности, едва не расплескав коньяк из бокала. О нем позаботилась, кстати, подруга.
- Красиво, - я справилась с дрожью в голосе и нашла в себе силы даже скосить глаза на Елисея. Парень, стоящий от меня по правую руку, разглядывал меня с любопытством.
- Она закончила Строгановку. Всю жизнь занимается рисованием. Даже несколько выставок устраивала. Правда, это было несколько лет назад.
Эл рассказывал мне о своей маме короткими фразами. И чем больше он говорил, тем сильнее я напрягалась. Застыла, смотря в одну точку перед собой. Неожиданный интерес Елисея к моей скромной персоне выглядел очень странно.
Или это я сама ищу то, чего нет?
- Тебе интересно? - хмурясь, поинтересовался блондин, когда после двух минут его монолога я не задала ни одного вопроса. И, кажется, даже ни разу на Эла ни посмотрела.
- Да, - я коротко кивнула, напомнив себе, что у Елисея вообще-то сегодня праздник. А я, вроде, как не очень довольный, но все-таки приглашенный на его вечеринку гость. - Мне интересно.
Елисей театрально усмехнулся.
- Неужели?
В голосе Покровского слышалось неприкрытое ехидство.
- Да.
- Что же последнее я сказал?
- Ты проверяешь мою память? - я удивилась так искренне, что даже обернулась к блондину. И не дожидаясь ни ответа, ни утвердительного кивка от парня, повторила за ним последнюю фразу о цветовой палитре и шелкографии.
- В доме есть еще несколько маминых картин, - перебивая меня на полуслове, вдруг заявил Покровский. - Давай поднимемся наверх? Я покажу.
Хорошо, что в этот момент я стояла достаточно далеко от Елисея. Пока он говорил, я успела сделать два небольших шажка чуть вправо, притворившись, что внимательно и с интересом изучаю картину.
Предложение Эла прозвучало вполне нейтрально, и в его глазах по-прежнему читалось лишь поверхностное любопытство, но кому как ни мне знать, как из этого невнятного чувства может вырасти ураган?
Я залпом допила оставшийся в бокале коньяк, и кусочки льда тихо звякнули друг о друга.
- Лучше попозже, - я ответила Элу с натянутой улыбкой и попыталась отойти от него подальше. Надеюсь, мой намек на то, что разговор окончен, Покровский понял?
- Попозже что? - Елисей медленно последовал за мной, и уже через секунду оказался возле меня. Снова. Но теперь нас отделяло всего сантиметров сорок.
Вновь начав нервничать, я выставила перед собой пустой бокал и протянула его парню.
- Попозже посмотрю. А сейчас я очень пить хочу. На улице было холодно. Я замерзла, пока мы ребят ждали, - решив придерживаться версии, уже проверенной на Лесли, Виталике и Даниле, я улыбнулась Покровскому. - Ты не мог бы мне принести еще?
Елисей смерил меня долгим взглядом. И чего в него было больше - недовольства или восхищения, я так и не разобрала. Меня бы вполне устроил первый вариант. Я вообще в тайне рассчитывала на то, что Эл откажется за мной ухаживать и сбежит от меня под любым предлогом.
Но Елисей кивнул, забирая бокал из моей руки.
- Сейчас вернусь, - ответил с небрежной улыбкой и отошел.
Только тогда я смогла взять себя в руки и тут же оглянулась по сторонам, прикидывая, в каком уголке мне будет быстрее и проще спрятаться от Елисея.
- О, я смотрю, у вас все наладилось с Элом, - незаметно подошедшая ко мне Лесли, хитро мне улыбнулась. - А ты так боялась сюда идти.
- Наладилось? - я изумленно уставилась на подругу, с трудом понимая, где в поведении Елисея есть хоть какой-то намек на нормальность. Пока я его не увижу, говорить о налаживании чего бы то ни было, очень рано.
- Ну да! - преувеличенно бодро откликнулась Лесли и, склонилась к моей щеке, чтобы доверительно мне сообщить, - Вы так мило смотрелись вместе.
Я фыркнула.
- Мы разговаривали. Не выдумывай ерунды!
- Я не выдумываю, - подруга улыбнулась в ответ на мое категоричное заявление. - То, что вы просто разговаривали, никак не отменяет того, что смотритесь вы вместе классно.
Я открыла рот, чтобы возразить Лесли. Но девушка уставилась куда-то мне за спину, вновь расплылась в улыбке и прошептала.
- Доверяю тебя заботам твоего принца.
- Кого?!
Я не сразу сообразила, что речь о Елисее, потому что в моем топ-листе сказочных героев фамилии Покровский не наблюдалось.
- Вот, держи, - Эл протянул мне бокал с янтарной жидкостью, и я в который уже раз за этот день почувствовала острое желание сбежать. Не смотря на то, что с событий, о которых я до сих пор вспоминала с дрожью, прошло уже достаточно времени, к такому общению и пристальному вниманию со стороны парней - особенно со стороны Елисея - я не была готова. На глаза почти навернулись слезы.
Интересно, если я притворюсь, что хочу в туалет, а потом выйду на улицу и закажу такси, кто-нибудь будет меня искать?
- Не хочешь больше? - видимо, мои сомнения отразились у меня на лице, раз Покровский задумчиво окинул меня с ног до головы.
- Хочу... - я протянула руку и забрала бокал у Елисея. На крохотное мгновение наши пальцы соприкоснулись, и я с трудом скрыла дрожь. Эл, все это время внимательно разглядывающий меня, вопросительно улыбнулся.
- Хм... Может... Может, поднимемся наверх? - предложил осторожно Покровский и взглядом указал на витую лестницу, уходящую на второй этаж. - Я бы показал тебе...
- Что?! - мне удалось приглушить свою злость, и вопрос, который я задала Елисею, вышел не таким возмущенным и истеричным, как я боялась.
- Дом, - невинно, с легкой долей небрежности ответил Эл и на полшага приблизился вдруг ко мне.
- Послушай... - я нахмурилась, автоматически отступила от Елисея назад и сама не заметила, как оказалась запертой в нише возле балкона. От оставшихся в гостиной Лесли и ребят из DF меня и Покровского теперь отделял край стены и какое-то разлапистое зеленое растение в огромной кадке. - Я не...
- Расслабься, - с кривой улыбкой посоветовал Елисей, так же как я - хотя, естественно, куда спокойней и равнодушней, оглядываясь по сторонам. - Я хотел с тобой поговорить. Наедине.
Я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы не закричать и не устроить истерику на ровном месте. Мисс Нойя настоятельно рекомендует не торопиться. Не делать поспешных выводов. И ...
Не паниковать!
Лесли и Дан от меня в трех метрах. Елисей ничего не сможет со мною сделать.
- Наедине? Зачем? - я все-таки выдавила из себя эти короткие два слова и даже удержалась от того, чтобы не отступить к стене.
- Некрасиво получилось тогда... - Эл нахмурился и уставился поверх моей головы в окно. Я чуть повернулась в сторону балкона и проследила за задумчивым взглядом парня. За стеклом до самого горизонта простирался лес. - На репетиции, - добавил Елисей, заметив, что я никак не реагирую на его признание.
- Некрасиво?! - в моем голосе прорезалось раздражение, когда я, наконец, сообразила, на что намекает парень. Он, что, добивается извинений?
Но Покровскому удалось меня удивить.
- Я хотел сказать, что тогда зря вспылил, - прохладно заметил Эл, делая вид, что не замечает направленного на него взгляда. - У меня был тяжелый день, а ты попалась мне под горячую руку. Обычно я себя так не веду.
Я несколько секунд потратила на изучение лица Елисея. Ведь он не шутит? И пусть его слова на классическое 'извини' не тянут, но ведь это хоть что-то значит?
- Эм... Да, я так и подумала. В общем... - я бормотала, не зная, что толком ответить парню.
Надеюсь, Эл не ждет, что я скажу что-нибудь остроумное или отпущу грехи? Ни первого, ни второго я не хотела и - что важнее - совсем не умела делать. В отличие от моих героинь в последнее время мое общение с парнями строится по принципу 'не подходи'.
Быть милой и понимающей я разучилась.
- Я думал, что для тебя это важно, - блондин передернул плечами. - Дан мне сказал, что ты до сих пор переживаешь.
- Я не пережи...
- А что это вы тут делаете?! - противным голоском поинтересовался Тема, выглядывая из-за стены и прерывая наш разговор с Елисеем. Я замолчала, а Эл обернулся к барабанщику.
- Да, ничего. Трепимся ни о чем.
- А я-то думал, - Артем выбрался из-за укрытия и кисло взглянул сначала на меня, потом на Елисея. - Скучно тут у вас. И тебя мы, вроде, как, потеряли.
Эл усмехнулся.
- Я типа клоун?
- Не, ты наш тусмейкер! Пора повеселиться!
Я подумала сразу о трех вещах: о том, что у Артема и Лесли гораздо больше общего, чем я подозревала. О том, что Артем в таком состоянии 'без тормозов' и без Покровского справится с организацией любой тусовки. Ну, и, в-третьих, я подумала о том, что Елисей сегодня устроил классную вечеринку. Если я не поблагодарю его сейчас за приглашение, позже у меня не будет ни возможности, ни желания снова общаться с блондином.
- Эл, постой... - Покровский уже отвернулся от меня и сделал два шага в сторону друзей, оккупировавших диван в гостиной. Повторила чуть громче, когда парень не стал останавливаться. - Елисей!
- Хм? Да? - Эл все же замер на месте и удостоил меня удивленным взглядом. Кажется, его миссия по 'почти-извинениям' была успешно завершена, и теперь интерес ко мне вернулся к прежнему уровню. Ясно и коротко - 'не интересна'.
Но моей задачи это, конечно же, не облегчало.
- Я... Спасибо за приглашение и все такое, - я быстро выпалила короткую заготовку, не заморачиваясь на то, как обезличено и банально она звучит. С Покровским мы не друзья и не приятели, чтобы растекаться 'мыслью по древу' ради того, чтобы поблагодарить.
Пусть радуется тому, что дают. Не так ли?
- А... Ну, окей, - Елисей, понятное дело, моими словами не впечатлился. Даже как будто скривился, когда я замолчала.
Я же с чувством выполненного долга вздохнула и улыбнулась. Не Элу, конечно. А тому, что все так хорошо прошло. И поругаться не поругались. И на меня не напали. И за приглашение Покровского я поблагодарила, как воспитанный и не забывающий о приличиях гость.
Ну, а то, что так коряво вышло, так это, потому что настроение у меня нулевое. И Елисей, как ни печально, попал МНЕ под горячую руку.
- Кстати, - в голосе Покровского, уже успевшего отвернуться, послышалось ехидство. - на твоем месте я бы поблагодарил Данилу.
И, больше не добавив ни слова, Эл подошел к друзьям.

***



После разговора с Элом я некоторое время сидела, как на иголках. Прислушивалась к перебранке Артема с Данилой, в которой первый выступал и зачинщиком и обиженной стороной одновременно, и все ждала, что Покровский устроит мне какую-нибудь гадость.
В объяснения парня о 'горячей руке' верить я не хотела. В конце концов, за кого меня принимает Покровский? Такие всплески эмоций, как у него, агрессия на ровном месте... Нет, нет, нет...
Елисей или псих. Или маньяк. Что для меня, по сути, не сильно меняет дело. Единственное, из-за чего я переживаю, это неизбежные последствия моей неуклюжей попытки его поздравить. Взгляд блондина был слишком красноречивым. Теперь он непременно захочет мне отомстить.
Но мои опасения не оправдались. Быть может, причиной тому было изрядное количество алкоголя, выпитое Елисеем. А, может, просто Покровский не захотел скандалить на вечеринке... Но никакой мести от Эла я так и не дождалась.
Единственный раз, который заставил меня напрячься, был связан с Лесли. Я упустила момент, когда разговор о последнем альбоме HIM свернул на тему творческих псевдонимов, а после свелся к обсуждению ника моей подруги. И тут, естественно, без Эла и его комментариев не обошлось.
- Ты случайно не под ту актрису косишь? - спросил с усмешкой.
- Актрису?
- Да. Из порно-фильмов. С фантазией у тебя все супер? Или ты по другой причине?
Я заметила, как потемнели глаза подруги, она нахмурилась и после паузы довольно сухо ответила Елисею.
- Что ж. По крайней мере, теперь мы знаем, что у тебя неплохой вкус в порно-фильмах. А вот память - плохая. Лесли Вестминстер блондинка с четвертым размером груди. Меня, как видишь, природа таким богатством не наделила. Ну, ничего. Зато ты наблюдательный. Если что, обращайся. Может, посоветую тебе что-нибудь такое же интересное. Для расширения кругозора.
Ребята рассмеялись, и даже Эл присоединился к общему веселью. Больше с вопросами к Лесли он не лез и вообще после ее остроумного, на грани приличий и пошлости ответа стал смотреть на мою подругу, если и не с уважением, то с интересом - точно.
Нужно сказать, что Лесли очень гармонично влилась в компанию ребят. Она смеялась и шутила наравне со всеми, ехидничала, кокетничала и не позволяла себя обидеть. В отличие от нее, я все время оставалась чуть в стороне от общих шуток и каких бы то ни было обсуждений. Мне было порою скучно, порою - неинтересно. Весело? Гораздо реже. Я часто улыбалась просто из вежливости, чтобы на фоне смеющихся друзей не выглядеть эдаким Пьеро в женском эквиваленте.
На меня мало кто обращал внимания. Елисей - по вполне понятной причине. Зато Данила... Я с удивлением поймала себя на мысли о том, что его невнимательность меня расстраивает и задевает. И, вроде, Дан ничего мне особенного не обещал, но я почему-то чувствовала себя преданной и одинокой.
Спасаясь от этого неприятного ощущения и стараясь лишний раз не смотреть на Дана (от которого за последние полчаса я с трудом отводила взгляд, напоминая себе, что так пялиться на кого-то, как минимум, неприлично, а, как максимум, это может обернуться лишними проблемами для меня), я с радостью ухватилась за просьбу парня позаботиться о закусках к 'чаю'. Правда, Данила, хлопая длинными ресницами и улыбаясь, попросил о помощи не только, меня, но и Лесли.
Первые десять минут под дружный смех и туповатые шуточки Артема мы выполняли все поручения Дана. Сначала с подачи Эла он вспомнил о наличии на кухне чипсов, потом захотел, чтобы мы принести нарезку (которую нужно было достать из холодильника, распаковать, а потом разложить на тарелках)... После очередного жалобного взгляда Данилы, Лесли вспылила и едва не послала моего друга к черту. Тогда-то я и предложила в одиночку заняться сервировкой стола. Все равно подготовка много времени не отнимала.
Ну а еще...
Тактическое отступление пошло мне на пользу. Я ненадолго переключила свое внимание на поиск еды в огромном холодильнике Елисея. И постепенно от моего напряжения почти не осталось следа. Я, наконец, расслабилась и выкинула мысли о Дане из головы.
Из гостиной то и дело раздавались взрывы хохота, я, же раскладывая на тарелках уже нарезанную ветчину, смотрела на улицу. Огромное окно напротив сервировочного стола выходило на лес.
- О, привет! - девичий голос неожиданно раздался у меня за спиной. Я обернулась к девушке в коротком платье, замершей на пороге кухни. - Ребята сказали, что ты тут.
- М-да? - я улыбнулась. - Я тут.
- Слушай, - девушка смешно сморщила носик, и, не потрудившись представиться, объяснила суть проблемы. - Мы только с дороги и ничего не ели. Елисей говорит, что в холодильнике есть пицца. Сможешь разогреть и принести?
Хм, и что она скажет, если я ей отвечу 'нет?'
- А ты не могла бы мне немного помочь? - я воспользовалась проверенным приемом Дана. Улыбнулась невинно и изобразила растерянный и полный надежды взгляд. - Я боюсь испортить что-нибудь на этой кухне. Понятия не имею, как здесь работает плита.
Девушка, к сожалению, моим чарам не поддалась. Вздохнула и оглянулась назад.
- Хм. Я, пожалуй, скажу Марине. Это она всем этим рулит. А я, наверное, тоже что-нибудь здесь испорчу.
И блондинка, улыбнувшись мне в последний раз, ушла. Зато через две минуты на пороге кухни появилось новое действующее лицо. И это была не таинственная Марина.
- Меня к тебе отправили на подмогу, - Виталик хмыкнул. - Говорят, ты не знаешь, с какой стороны подобраться к плите.
Я театрально вскинула брови.
- Да, неужели?
- Смотри, Нионка, не научишься готовить, не возьмет тебя никто замуж. Кому ты нужна будешь, если даже пиццу разогреть не умеешь?
- Это кто тут такой умный мне говорит? Может, ты умеешь пользоваться этой техникой? - я указала на встроенную электродуховку.
Вит рассмеялся.
- А что тут вообще уметь?
Он шустро достал из морозильника две пиццы, с моей помощью разместил их на противнях в духовке и, нажав нужные кнопочки в настройках, с видом победителя отошел от плиты.
- И вуаля. Все очень легко и просто.
- Угу, - я сложила под грудью руки. - Очень легко.
- Ты запомнила?
Я кивнула.
- Ну, и отлично. Справишься тут одна?
Вит подмигнул мне, стащив со стола две тарелки с нарезкой, которые я успела приготовить.
- Справлюсь, - ответила без лишних восторгов, признавая полную капитуляцию перед ловко манипулирующим мной парнем.
Еще спустя мгновение Виталик оставил меня одну.


***




Мое возвращение в гостиную встретили одобрительным гомоном. Неизвестная мне девушка, та самая, которая не потрудилась представиться на кухне, тряхнула золотыми волосами и фыркнула что-то вроде 'ну, как же долго'. Ее никто не поддержал. Толпа голодающих без лишних разговоров набросилась на угощение, и от пиццы скоро не осталось ни одного кусочка. Предвидя, что за роскошным - в кавычках - пиршеством последует вопрос о новой порции, я, пока никто не успел меня заметить, сбежала в холл.
Бабушка звонила мне уже три раза, и я, наконец, воспользовалась моментом, чтобы с ней поболтать. Присев на верхние ступеньки лестницы и прислонившись спиной к стене, я вслушивалась в тихий голос единственного близкого мне человека и параллельно разглядывала Елисея. Он только что появился в холле, встречая прибывающих гостей, и был настолько мил и дружелюбен, что я в который раз почувствовала себя здесь лишней.
Наверное, не стоило идти на поводу у своих желаний...
- Подсматриваешь, да?! - подруга, выглянув из гостиной и обнаружив меня на ступеньках, даже не потрудилась понизить голос. Я вздрогнула от неожиданности, а в мою сторону почти моментально уставились двое ребят, стоящих возле входной двери. Пришлось делать "большие" глаза и использовать старый мультяшный прием: по-дурацки кривляться и свободной рукой показывать на мобильник, прижатый к уху.
Представление удалось. Один из парней подмигнул мне и улыбнулся. Я осторожно кивнула ему в ответ.
- Что ты здесь делаешь? - Лесли уже успела подойти ко мне и теперь застыла рядом, ожидая, когда я освобожусь.
- Бабуль, мне пора. Я перезвоню попозже, - я скинула вызов и поднялась. - Шпионю за Елисеем, конечно. Разве сама не видишь?
Я украдкой покосилась на Покровского. В этот момент он как раз обнимал рыжеволосую девушку и что-то шептал ей на ушко.
- Между прочим, зависть плохое чувство, - Лесли, перехватив мой взгляд, в этот раз постаралась не привлекать внимания.
- Я не завидую, - я дернула плечом и посторонилась, пропуская девушку наверх. - А ты куда?
- В туалет, - Лесли улыбнулась и поманила меня за собой. - Идешь?
Я в нерешительности замерла, не зная, стоит ли спрашивать разрешения у Елисея. Мне бы не понравилось, если бы кто-то бродил по моему дому. Но Эл был по-прежнему занят беседой с рыжеволосой девицей и не смотрел по сторонам.
- Расслабься, Ни. Мы не заблудимся, - неверно истолковав мою заминку, Лесли поторопилась меня успокоить. - Эл устроил нам экскурсию, пока ты была на кухне. Пойдем быстрей!
Но быстрее не получилось. На втором этаже возле дверей ванной я ненадолго застряла перед поразившей мое воображение картиной. На огромном зелено-золотом полотне была изображена луна, летающие красные рыбы и розовый океан. Буйство красок и невероятный сюжет вдруг напомнили мне о фильме "Куда приводят мечты?" с Робином Уильямсом в главной роли.
- Ну, ты идешь? - Лесли нетерпеливо притопнула ногой и, схватив меня за запястье, потянула в сторону открытой двери. - Что ты там интересного нашла?
- Картину... - я вздохнула, отворачиваясь от подруги в сторону зеркал и погружаясь в воспоминания о прошлом. Мысли о самоубийстве за последний год стали появляться гораздо реже. Но порой... любая мелочь могла прорвать плотину отчаяния. И на душе вновь становилось гадко.
- И что там не так с картиной?
- С ней все абсолютно так.
- Тогда отчего этот жуткий вид? - Лесли, с тревогой вглядываясь в отражение, скопировала выражение моего лица. Уголки губ опущены, Взгляд устремлен в одну точку. - Такое ощущение, что ты сейчас будешь плакать.
- Конечно, нет! - я покачала головой и заставила себя улыбнуться. - Как у тебя дела с Артемом?
- Ты уходишь от темы, - подруга притворно возмутилась, а я развела руками. Рассказать Лесс о том, что меня тревожит, я не могла. - С Артемом весело, но он ведет себя как ребенок.
Девушка задумчиво прищурилась, так же, как и я, застыв напротив зеркала и придирчиво оглядывая себя.
- Инфантильный? - я понимающе кивнула, успев догадаться о том, что тревожит Лесли. Еще совсем недавно я думала о том же самом, когда вспоминала Дана. Наверное, это проблема всех участников Diabolic Flow. И не имеет значения, что парни старше меня и Лесли на два-три года. Некоторые проблемы к биологическому возрасту отношения не имеют.
- Ну да, - девушка поправила челку. - Я, кстати, договорилась с Олегом о том, что он нас подвезет. Ему нужно домой вернуться не позже часа. Так что мы, как Золушки, уедем с этого бала примерно в полночь.
- Супер! - я облегченно выдохнула.
Единственная хорошая новость за весь вечер!
- Ты настолько не хочешь здесь оставаться? - Лесли подозрительно уставилась на меня. Скрыть радость в голосе у меня не вышло.
- Все в порядке. Хочу, - я почти не кривила душой, отвечая.
Да, мне не очень нравилась компания Елисея, и я по-прежнему чувствовала себя неуютно, но, не смотря на мое отвратное настроение, мне действительно хотелось остаться здесь. Лесли, поверив моему уверенному тону, больше не задала ни одного вопроса. До возвращения в гостиную мы болтали с ней о семинаре по политологии, назначенном на понедельник.


***



- Ты не скучаешь? - теплое дыхание Дана коснулось моей щеки, и я едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть и не вскочить со стула. Устроившись поближе к неработающему камину, я наблюдала за происходящим издалека. Один из друзей Покровского оказался ди-джеем "Солнца" и сейчас по случаю вечеринки миксовал потрясающие треки. Подруги Эла, среди которых лишь одна показалась мне подозрительно знакомой, танцевали в центре комнаты и без конца смеялись.
Данила подкрался ко мне со спины именно в тот момент, когда я, вслушиваясь в слова супер-модной песни, рисовала в блокноте извивающуюся в танце пару. Выходило схематично и некрасиво. Ничего похожего на аниме-образы, в создании которых Лесли не знала равных (по крайней мере, в пределах Энска).
- Нет, не скучаю, - я чуть-чуть отодвинулась от парня, стараясь восстановить спасительную дистанцию между нами. Близость Дана нервировала. Впрочем, как и всегда.
- А почему одна? - Дан с любопытством заглянул мне через плечо и обнаружил незаконченный набросок карандашом. - О, ну ничего себе. Не знал, что ты еще и рисуешь!
Я поморщилась, недовольная тем, что Дан узнал о моем увлечении. Мои художества лишь с большой натяжкой можно было назвать рисунками. Они походили скорей на неумелое изображение моделей в том виде, в котором их рисуют в ателье по пошиву одежды. Высокие парни-девушки с пустыми овалами вместо лиц.
Я попыталась захлопнуть блокнот, но Дан ловко отодвинул мою ладонь, чтобы рассмотреть получше. Что интересного он там увидел?
- Может быть, потанцуем? - вдруг предложил Данила без перехода.
- Я не... - я запнулась перед тем, как сказать, - хочу.
Все внутри мучительно сильно требовало движений. И, кажется, Дан понял это даже раньше меня. Он улыбнулся лукаво и, не дожидаясь новой порции возражений, отобрал у меня блокнот.
- Пойдем повеселимся.
- Дан, я не...
Парень упрямо схватил меня за плечи.
- Идем!
Раздраженная, я все-таки подчинилась желанию Данилы. Встала, и, сложив руки под грудью, уставилась на него.
- Я же сказала, что не хочу.
- Да, ладно тебе, - Дан обезоруживающе мне улыбнулся, в который раз доказав мне, что против его улыбки у меня нет никаких щитов. - Ты же танцевала в школе, я помню. Давай что-нибудь устроим? Смотреть на ЭТИХ уже тошно!
Данила подмигнул, кивнув в сторону четырех девчонок, под зажигательную музыку показывающих чудеса гибкости и эротизма. И не так уж они были плохи, как уверял мой друг.
Я поморщилась.
- Что мы устроим? Ты танцевать не умеешь, - чтобы отказаться от сомнительного предложения, я отыскала самую нелепую отговорку из всех возможных.
Но Дан только хмыкнул.
- Я буду за тобой повторять, конечно! Так что не паникуй!
- Дан, я...
- О чем вы спорите? - за спиной Данилы появился Артем, и я замолкла.
- О том, под какую музыку мы будем танцевать, - уверенно откликнулся Дан, снова мне подмигнув. - Спасибо за допинг, кстати.
Бокал с коньяком перекочевал из рук барабанщика в широкую ладонь Данилы, а еще через мгновение янтарная жидкость оказалась точно передо мной.
- Для храбрости, - с лукавым огоньком в глазах сообщил мне Дан, чуть-чуть наклоняясь и легко подталкивая меня к танцполу. - Я попрошу Валерку поставить что-нибудь повеселее.
- Данила! - я еще раз попробовала привлечь внимание друга, но парень, отвернувшись от меня, уже бодро двигался к диджейской стойке.
- Трусишь? - поинтересовался Тема и, разглядев мое печальное выражение лица, расхохотался.
Наверное, именно в тот момент я решила, что несмотря ни на что станцую.

***

Даниле потребовалось еще минут десять на то, чтобы договориться с Валерой и выбрать мелодию для танца на свой вкус. Я не захотела вмешиваться в их разговор. После второго глотка коньяка я была абсолютно спокойна. Алкоголь растекался по венам, и впервые за многие месяцы я не испытывала сомнений в том, что делать дальше. Все было просто.
Танцевать. И веселиться.
В тот момент, когда раздались первые аккорды малоизвестной, но зажигательной Happy violence, девчонки, развлекающиеся на танцполе, замерли в нерешительности. Кому-то из них мелодия от Dada life показалась слишком грубой и примитивной. Данила этого мнения не разделял. Он громогласно объявил выступление свежесозданного дуэта с дурашливым названием "Без башни" и уверенно потянул меня за собой. Я с улыбкой ему подчинилась, хотя не преминула воспользоваться моментом и, состроив уморительную гримасу, вызвала всеобщий смех.
На некоторое время внимание всех присутствующих было обращено на нас. И даже Покровский отвлекся от своей рыжеволосой спутницы, чтобы взглянуть на меня и Дана. Или только на Дана. Я так и не поняла, кто именно привлек внимание Елисея. А еще через секунду этот вопрос перестал меня волновать.
Данила уверенно занял позицию в центре гостиной, замер на пару мгновений напротив меня и, подмигнув, начал двигаться первым. Делал он это с таким забавным видом, что наблюдающие за ним ребята, вновь засмеялись. Вряд ли, кто-нибудь из них знал, что кривляния Дана были почти точной копией одного из моих школьных танцев.
Поборов неожиданный страх, накативший после мыслей о школе, я подстроилась под ритм Данилы и постаралась сосредоточиться лишь на своих движениях. Прошло уже два года с тех пор, как я танцевала в последний раз. И пусть я не забыла, как и что нужно делать, но тело было тяжелым и непослушным. Двигаться плавно не получалось. Сказывалось отсутствие практики и неприятное ощущение внутри. Тревожное, ждущее. Я то и дело ловила на себе оценивающие взгляды Елисея и его рыжеволосой подружки и расслабиться не могла.
- Молодцы! Клево!
Жидкие хлопки аплодисментов, и короткая похвала после того, как мы с Даном закончили представление, немного привели меня в чувство. Я вздохнула спокойнее и обрадованно уставилась на уютный угол возле камина, который считала почти родным. Никто еще не успел занять облюбованное мною место, и мой блокнот, формата а5 в ярко-красной обложке, по-прежнему одиноко лежал на краю стола.
- Дан, ты так двигаешься круто, - длинноногая блондинка остановилась возле Данилы и улыбнулась. - Может быть, потанцуем?
- Да, ну, - Дан скривился так, будто его заставляли выпить стакан лимонного сока. - Я же не умею.
- Но ты...
- Да, это все Соня, - парень удачно подвинулся, вроде бы поворачиваясь ко мне, а на самом деле преграждая мне путь к заветному камину. Успел уже разгадать мое желание сбежать с танцпола. - Я так. Два прихлопа, три притопа. Как в школе на ритмике. А Сонечка специально этому училась много лет.
Последние слова Данилы заставили меня поморщиться. Он меня расхваливал так, будто я занималась танцами профессионально. Но наш школьный кружок на уровень настоящей танцевальной студии не тянул. Даже в соревнованиях мы участвовали лишь для галочки. И для возможности лишний раз прогулять уроки.
- О, Сонь, а, может, лучше, ты потанцуешь с Викой?
Я настолько удивилась предложению Дана, что пропустила мимо ушей его "Соню".
- Я с ней?
- Я с ней?
Мы с Викторией переспросили одновременно и уставились на Данилу. Я с возмущением. А блондинка - с немым вопросом. И, если я думала, что Дан не найдет, как объяснить нам свою затею, то я ошиблась.
- Угу. Вместе. Из Сони выйдет прикольный мальчик.
Дан опять мне подмигнул, и, склонившись ко мне, шепотом добавил.
- Как, в доме пионеров. Года два или три назад.
- О...
Теперь я поняла, к чему он клонит. И забавный танец, о котором вдруг вспомнил Дан, когда-то был одним из моих любимых. Правда, я никогда не представляла себя исполняющей главную мужскую роль.
- Она? - Вика опять с сомнением на меня посмотрела, не замечая безмолвной битвы взглядов между мной и Даном.
- Конечно, - Данила расщедрился на очаровательную улыбку и, обхватив блондинку за талию, проникновенно заметил. - Представь, как эротично это будет смотреться. Две девушки. М-м...
Я едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть. В отличие от Вики я знала о том, что красивого танца у нас не выйдет.
- А подо что мы с тобой станцуем? - девушка обрадованно повернулась ко мне.
- Под Lights on, - Данила снова меня опередил, назвав ту песню, которую я поставила на звонок мобильника несколько дней назад. Кажется, я говорила об этом другу. - Попросишь Валерку ее включить?
- Но я никогда не слышала такую, - Вика капризно надула губы, и я от всей души пожелала, чтобы она на этом основании и отказалась от предложения Дана.
- Тебе понравится, - парень одарил блондинку таким многообещающим взглядом, что мне осталось лишь закатить глаза. После подобного заявления Дана, да еще и сказанного, так сексуально, Вика, конечно же, с радостью сделает все, что ему угодно. Расчет моего друга был безупречен.
- Хорошо, - девушка кивнула. - Я сейчас попрошу Валеру.
- Блин... - я пробормотала себе под нос пару ругательств, и как только Вика оставила меня наедине с Данилой, я попробовала протиснуться мимо парня, чтобы уйти с танцпола.
- Стой. Ты куда?
- У нас ничего не выйдет, - заявила упрямо. - Тем более второй девушки все равно нет.
- Есть! - Дан вцепился в мое запястье и взглядом указал куда-то за мою спину.
- Вон та, брюнетка в желтом платье, видишь? Ее зовут Ксения. Она тоже танцует. Попробуй с ней.
- Ты спятил. Даже если так. Все равно - не получится. Я не тренировалась почти сто лет!
- Да, расслабься уже, - Данила легко встряхнул меня за плечи, - ты же не на конкурсе юных талантов. Просто давай повеселим народ?
- Повеселим? Вика обидится. И это глупо.
- Ничего она не обидится. Надо уметь над собой смеяться.
- Но Ксения... она же ничего не знает!
- Пей, - Дан, устав со мной спорить, схватил с барной стойки чей-то недопитый бокал с вином и протянул мне.
- Еще чего, - я брезгливо повела плечом.
- Может, тогда принести коньяка? - заботливо поинтересовался парень, преследуя всю ту же цель - заставить меня станцевать с не подозревающей о подвохе Викторией.
- Не надо,- я покачала головой и вздохнула, уже зная, что отвязаться от Даны у меня не получится. - Мне и так неплохо.
Я действительно чувствовала себя гораздо лучше, особенно теперь, когда напряжение спало, и взгляд Елисея не сверлил мне спину. Если бы еще и Дан не приставал ко мне с сомнительными предложениями развлечься. Впрочем, в моей крови уже бурлил адреналин. И пусть Виктория, соблазненная поведением Данилы, собиралась танцевать если и не с ним, то для него (что, даже на мой взгляд, было гораздо лучше), я в отличие от нее понятия не имела, почему не нашла в себе силы ответить "нет".
- Тогда... - Данила обвел внимательным взглядом присутствующих и остановился на сидящем на диване Олеге. Я тоже успела заметить черную шляпу парня и вдруг подумала о том, что именно она напомнила Дану о моем выступлении во дворце пионеров. - Тащить такую?
- Он ее не отдаст.
- Еще чего, - уверенно заявил Данила, уже направляясь к другу.
Я только покачала головой и со вздохом скрутила волосы в тугой пучок. В шляпе, узких джинсах и белой рубашке поверх футболки я с легкостью могла бы сойти за парня.
- Олег был не против тебе помочь, - вернувшийся Дан держал в руках элегантную борсалино. - Ты, как? Готова?
- Ага. Мне только сигареты еще нужны.
Дан молча протянул мне пачку Mallboro. И я сделала две затяжки прежде, чем улыбающаяся Виктория появилась за спиной у друга. Она с энтузиазмом сообщила о том, что Валера поставит нужную нам песню уже через две минуты.
- Отлично! - Данила обнял прижимающуюся к нему Вику и осторожно подтолкнул ее ко мне. - Мне остается лишь пожелать удачи.
Ну, да. Как патетично!
- Спасибо, - сухо откликнулась девушка, которая в этот момент внимательно разглядывала мое лицо. - А ты, и правда, похожа на пацана, - заявила она через мгновение. - И ты действительно так хорошо танцуешь, как говорит Данила?
Я пожала плечами.
- Давай проверим?


***



Lights on, которая за последние несколько дней еще не успела мне надоесть, но благодаря частым прослушиваниям стала вполне привычной, кажется, не была известна никому, кроме меня. Первые аккорды песни вызвали волну недовольного гомона. Хорошо, что снова вмешался Дан и объявил о новом этапе "шоу". Мне, честно говоря, было уже плевать. Знакомая музыка заполняла все пространство вокруг, и я не обращала внимания ни на кого, кроме Вики.
Девушка, испуганная моей неподвижностью, замерла напротив, не зная, что делать дальше. Мне пришлось ей подмигнуть и попросить:
- Станцуй для меня. Пли-из.
Игривый приказ помог. Вика вышла из ступора и начала двигаться - немного неуверенно и скованно, но ни на что другое я рассчитывать не могла. Дан был прав, мы делаем это не для того, чтоб выиграть главный приз. Виктория хочет покрасоваться перед Данилой. А я... я просто хочу почувствовать давно забытое ощущение. Ощущение свободы, не отравленной постоянным страхом.
Что ж. Потанцуем?
Раз, два, три...
Облокотившись на барную стойку и выпустив в воздух пушистые кольца дыма, я окинула скучающим взглядом Вику. Она соблазнительно выгибалась передо мной и эротично облизывала губы. Тонкая золотая бретелька сползла с плеча, и с приспущенным на груди платьем девушка выглядела особенно вызывающе и развратно. Видимо, именно такого эффекта она и добивалась.
Десять, одиннадцать, двенадцать. Кажется, так мы считали на репетициях?
Я отправила недокуренную сигарету в пепельницу и лениво отлепилась от стойки. Приблизилась к девушке, сделала несколько небрежных движений бедрами. Слишком медленных, слишком не соответствующих ритму песни. Все для того, чтобы показать мое нежелание танцевать. Но танцевать - с Викой.
Еще три секунды.
Мой взгляд медленно переместился в сторону хрупкой брюнетки, на которую мне указал Данила пару минут назад. Ксения с любопытством следила за происходящим, и, кажется, единственная понимала, что я собираюсь сделать. Она улыбнулась мне уголками губ и кивнула едва заметно.
Счет начался сначала.
Раз, два, три.
Я переместилась к Ксюше, оставив за спиной ничего не понимающую Вику. Остановилась напротив голубоглазой девушки и резким движением сняла перед ней шляпу. Пепельные пряди рассыпались по плечам.
Шесть, семь.
Я несколько раз подбросила черную борсалино, покрутила ее в руках, стараясь не уронить. Пальцы, давно отвыкшие от подобных трюков, чуть-чуть дрожали.
Двенадцать, тринадцать.
Я отступила назад и поманила Ксению за собой. Она, изображая смущение, сделала пару шагов следом. Мои движения вокруг нее стали экспрессивнее и резче.
Девятнадцать, двадцать.
Кси преодолела последние разделяющие нас сантиметры и первой прикоснулась к моей щеке. Я положила ладонь на ее спину.
Пять. Шесть.
Еще несколько мгновений танца.
Десять.
Нам с Ксюшей не хватило последней секунды песни, чтобы поцеловаться. Кто-то из парней разочарованно свистнул, как только мелодия стихла, и мы с Ксенией замерли друг напротив друга.
- Молодцы! - Дан принялся хлопать, и я, стараясь скрыть самодовольную улыбку, отвернулась от парня.
- Мне кажется, я тебя знаю, - задумчиво призналась Ксения, как только восторги по поводу нашего выступления стихли.
- Да? Я не уверена, что мы встречались. Кстати, спасибо, что поддержала.
Девушка с пониманием кивнула, но вместо того, чтобы отойти к ждущим ее друзьям, вдруг поинтересовалась:
- А ты давно танцуешь?
- Лучше спроси, сколько я не танцую, - я постаралась, чтобы мой голос звучал не слишком горько. Ксения открыла рот, чтобы спросить что-то еще. Но на мое плечо опустилась тяжелая ладонь Данилы.
- Она супер, правда? - восторженно спросил он у Кси и, получив в ответ утвердительное "конечно", неожиданно предложил. - Сонь, а почему бы тебе опять не заняться танцами? У Ксении в группе как раз начался набор...
- Это студия, - со вздохом поправила парня Ксюша. - И набор идет постоянно.
- Это то, что нам нужно. Да, Сонь?
Я резко дернула плечом, скидывая руку Дана. С чего он вообще решил, что "студию", "меня" и "нужно" можно ставить в один ряд с 'нам'? - Сколько стоит одно занятие? - я без всякого интереса уточнила у девушки, проверяя, правильно ли поняла ее.
- Около 700 рублей за полтора часа. Но если купить абонемент на месяц, то будет чуть-чуть дешевле.
Выгодное предложение, значит?!
В памяти всплыли строчки известной басни Крылова про Стрекозу. И я почти рассмеялась. Как всегда в те моменты, когда речь заходила о слишком больших деньгах - о предложении потратить то, чего у меня просто нет, - мне вдруг захотелось скривиться и выплеснуть на кого-нибудь выжигающую меня изнутри желчь.
Две тысячи рублей в неделю, восемь тысяч рублей в месяц. Вы серьезно? И для чего? Для того, чтобы танцевать?!
Это было бы даже чуть-чуть смешно, если бы не было так безнадежно больно.
Сдерживая рвущиеся с языка ядовитые замечания, я отвела взгляд от улыбающейся так тепло и открыто Кси и пробормотала равнодушное 'все понятно'.
- Я хотела еще раз поблагодарить тебя за...
- А сколько занятий в неделю? Два? - Дан не позволил мне закончить фразу, и я недовольно закрыла рот.
- Три, конечно, - откликнулась девушка, а потом все с той же неизменной улыбкой обратилась ко мне. - Ты не хотела бы к нам прийти?
Я? Не хотела бы?
Нет...
Не знаю...
Вместо ответа, я неопределенно пожала плечами и сложила руки под грудью. До сегодняшнего дня я старалась не думать о том, что раньше было главной частью моей жизни. Тем более мне никогда не приходило в голову интересоваться обучением в студии, которое стоило таких нереальных денег.
- Ты легко пройдешь наш тест, - Кси тем временем перехватила мой безразличный взгляд и добавила взволнованно. - И сразу попадешь в группу профи. У нас инструктор там, знаешь кто?
В течение еще нескольких минут девушка с восторгом рассказывала о том, как здорово тренироваться с "Грандой". Какой у них дружный коллектив, в каких соревнованиях они участвуют и где выступают. Я слушала не очень внимательно, теряясь в громких названиях и многочисленных фамилиях. Кси не останавливалась, чтобы что-нибудь объяснить, а я не хотела задавать ей вопросы.
Зачем?
Мне все это не пригодится...
- Почему ты не в духе? - поинтересовался Дан, как только Ксения отошла. - Тебе не понравилось предложение Ксюши? "Гранда" - известная студия, и там хорошие инструктора.
- Да-ан, - я раздраженно уставилась на Данилу. - Я не хочу говорить о танцах.
- Что-то случилось? - настороженный моим резким тоном, парень взволновано на меня взглянул.
- Ничего не случилось, - я медленно вздохнула и выдохнула несколько раз, усмиряя бешено колотящееся сердце. - Я просто не хочу говорить об этом.
- Ты?! Не хочешь?! - Дан торопливо переспросил, не скрывая в голосе изумления и возмущения одновременно.
- Нет, - я была уверена в том, что говорю. - Мне есть чем заняться помимо бесконечных тренировок. До конца триместра нужно приготовить курсовые по трем предметам.
Парень фыркнул, стоило мне заговорить об учебе.
- Сонь, ты...
- Ниона!
- Ладно, ладно! Ниона... Но это была бы здорово, если бы ты присоединилась к Гранде.
Я нахмурилась, не понимая, с чего вдруг Дан решил пристроить меня в ряды известного Энского коллектива. Или дело совсем в другом? - Ты из-за Кси так говоришь? - я с подозрением взглянула на улыбающегося парня. - Тебе нужен предлог, чтобы чаще общаться с Ксюшей?
Данила удивленно качнул головой.
- Причем здесь Кси?
Я пожала плечами.
- Ну а, причем здесь я?
Дан рассмеялся.
- Не фантазируй! Все намного проще. Елисей хочет начать выступления. И Аджаров советует подписать договор с Грандой, чтобы выбрать несколько девушек для подтанцовки. Если бы ты...
- Если бы я? Что? - шокированная неожиданной идеей Дана, я перебила парня и возмущенно вскинула подбородок. - Стала бы танцевать?
- Угу.
- С вами?
- Да, конечно.
- На сцене?!
- Сонь, на сцене!
- Но я не собираюсь танцевать.
- Но почему?! - Данила искренне удивился. - Мы будем видеться гораздо чаще. К тому же подумай о перспективах, - торопливо добавил парень, как только заметил, что замечание о частоте наших возможных встреч не произвело на меня ожидаемого эффекта. - У Аджарова на группу большие планы. Нам нужно записать альбом и снять два-три клипа. Через год, максимум полтора мы раскрутимся настолько, что попадем на...
Я скептически хмыкнула, настолько наивными и смешными мне показались надежды парня. Дан мгновенно насторожился.
- Ну, что такое... Ты мне не веришь?
Я? Не верю?
Нет...
Мне очень хотелось, чтобы у Дана, и Елисея, и группы в целом все получилось. Чтобы они достигли желанной цели, стали известны на всю страну... Но, как бы сильно я не желала DF успеха, в глубине души я сомневалась в том, что это вообще возможно. Не тот уровень, не та музыка, и, что самое главное, не те деньги.
Я могла ошибаться, конечно. Но в моем представлении раскрутка группы стоила очень и очень много.
- Ты действительно думаешь, что у нас ничего выйдет?! - голос Данилы стал неожиданно резким, будто мое молчание сильно его задело.
- Я... Нет. Не так. Я... просто, - я запнулась, подбирая слова. Но Дан сухо прервал поток моих объяснений.
- Ясно, - он бросил резко и отвернулся.
- Дан?
- Позже поговорим, - пространно пообещал на прощание парень, даже не оглянувшись. К нему уже приближалась Вика, и, судя по довольной улыбке на ее лице, она собиралась исправить плохое настроение Дана.
Но ведь я не сказала ему ничего такого!
Рассерженная то ли на себя, то ли на Дана, я не сразу заметила Лесли, которая появилась из дверей кухни с огромной чашкой попкорна в руках. Если бы не Покровский, который достаточно громко поинтересовался у Темы, куда тот делся, я бы не обратила внимания на улыбающуюся Лесс.
- Ну, как дела? Чем занималась? И чего не пришла ко мне? - поинтересовалась Лесли, поставив блюдо на журнальный столик и внимательно разглядывая меня.
- Я... так...
- Опять сидела на подоконнике? - предположила Лесс, даже не дав мне возможности ответить на первые три вопроса. - Почему ты прячешься ото всех? Расслабься, давай повеселимся!
Я с крохотной и насквозь фальшивой улыбкой кивнула девушке. От нее пахло сигаретным дымом и шашлыком. Отзываясь на запах жареного мяса, желудок неприятно заурчал, напомнив о том, что кроме одного кусочка пиццы я ничего не съела за весь вечер. Зато норма алкоголя была превышена раза в два.
- ...Так ты пойдешь?
- Угу, - я кивнула, не задумываясь, и только после довольного 'йессс!' от Лесли решила уточнить, на что же я согласилась. - А куда идти?
Подруга нахмурилась и закатила глаза.
- Ты меня не слушала, да? Я про бассейн говорила, помнишь? Ты взяла купальник?
Я развела руками и виновато взглянула на расстроенную девушку.
- Я не могу. Сегодня... не тот день, чтобы плавать, - делая многозначительное движение глазами, я приглушила голос.
Лесли, догадавшись, на что я намекаю, обняла меня и погладила по спине.
- Так вот почему ты такая странная, - выдохнула мне на ухо. - Держись, Ниона.
Я нервно сглотнула, представив, что буду говорить через пару дней, когда настоящую боль не смогут унять даже две таблетки проверенного, но не всегда эффективного кеторола. Сейчас соврать и притвориться 'больной' оказалось просто. Но, если бы Лесли увидела, как я танцую двадцать минут назад, она ни за что не поверила бы моим словам. В предобморочном состоянии в 'красные дни календаря' на танцы я не способна.
- Пойдем тогда на кухню? - предложила Лесс, отстраняясь. - Там девчонки поставили курицу в духовку. Мы поболтаем и чуть-чуть им поможем. Здесь очень шумно, да?
Я пожала плечами и в последний раз оглядела погруженную в полумрак гостиную. Где-то в этой толпе затерялся Дан. И пусть я не чувствовала себя виноватой, но странное поведение парня и его реакция на мои не-слова заставляли меня волноваться.
Что на него нашло, и почему он так болезненно воспринял мое молчание? А самое главное, как догадался, что я не верю в успех DF?
Данилу я так и не смогла увидеть. Взгляд зацепился за Елисея, о чем-то переговаривающегося с Артемом, а после дверь на кухню закрылась, отрезая меня от шума и суеты. На ближайшие полчаса я вновь превратилась в безмолвного наблюдателя, и на мое счастье, Лесли, увлеченная разговором с незнакомыми мне девчонками, не пыталась меня растормошить.
Потягивая из бокала томатный сок и закусывая его Estrello'й со вкусом сыра, я прислушивалась к чужому спору и думала о том, что принимать приглашение Эла было по умолчанию плохой затеей.
- Лесс? Ты здесь? - Тема просунул голову в приоткрытую дверь и со страшной гримасой изобразил картину удушения. Девушки, наблюдающие за сценкой, расхохотались.
- Я задыхаюсь, я задыхаюсь! Срочно нужно искусственное дыхание, - писклявым голоском запричитал Артем, как только Лесли, отправившаяся его спасать, подобралась к нему на расстояние вытянутой руки.
- Конечно! Сейчас все будет! - подруга многообещающе облизнулась и, воспользовавшись замешательством Темы, схватила его за рукав и резко втянула на кухню.
- Бл*, - чувственно выругался барабанщик DF, не ожидавший такого небрежного обращения.
Лесли, довольная своей маленькой шуткой, расхохоталась. К ее смеху присоединились девчонки. Даже я хихикнула пару раз, хотя я совершенно не понимала поведения Лесли.
Чем ее так забавляла манера общения с Темой? Что такого особенного было в этом шатене, что обычно серьезная Лесс вдруг стала одержима идеей добиться внимания парня?
- А, ну раз так! - Артем расплылся в коварной улыбке и прежде, чем девушка успела что-нибудь сделать, неожиданно подхватил брыкающуюся Лесли под ноги, закинул ее на плечо и утащил в гостиную.
Я с трудом удержалась от того, чтобы не броситься следом за Лесс. Она ни разу на меня не взглянула и, судя по всему она, вряд ли, хотела, чтоб я ей сейчас мешала.
- А ты ведь подруга Алены? - ко мне обратилась одна из девчонок. На ее добродушном лице светилась озорная улыбка.
- Ну, да, - я кивнула, разглядывая худую брюнетку в оранжевом платье с мордой зеленого тигра на животе.
- Ниона, ведь правильно?
- Да, я - Ниона.
- А я Маришка, - девушка указала сначала на себя, а потом на подруг. - Это - Люда, Ирина и Света.
- Хеллоу, - я облегченно вздохнула, обрадовавшись тому, что мне не придется самостоятельно знакомиться с девушками и вклиниваться в их разговор.
Пока на кухне рядом со мной была Лесли, я пряталась у нее за спиной и участия в беседе не принимала. То, о чем говорили девчонки, было мне непонятно. Они все время болтали о манге и аниме, рассказывали что-то о няшных героях, косплеях, яой и сообщениях в Вейбо.
Лесли с ее интересом к восточной культуре с легкостью обсуждала подобные темы. Уже несколько лет она жила только этим, рисовала волшебных принцесс с голубыми глазами, белыми локонами и губками в виде сердечка, участвовала в многочисленных конкурсах на devinart'e и назло своим "предкам" учила китайский язык.
Мы познакомились с ней совершенно случайно. Лесс опоздала на лекцию, осторожно прокралась в аудиторию и села рядом со мной за самую дальнюю парту.

- Тоже не слушаешь? - склонившись ко мне, шепотом поинтересовалась Алена. Я вздрогнула и выронила ручку. В тот момент по заданию 'мозгоправа' я как раз сочиняла очередную историю о девочке-самоубийце.
- Нет, не слушаю, - я настороженно оглянулась на девушку, которую знала, как Алену Беляеву, и попыталась захлопнуть тетрадку, чтобы скрыть от нее недописанный текст.
- Ааа... Мне тоже не нравится эта нуднятина, - Алена понимающе мне улыбнулась и вытащила из сумки такой же пухлый блокнот, как у меня. - А я вот рисую, - со вздохом призналась она и вдруг доверчиво прошептала, - Терпеть не могу экономику. Ты, кажется, тоже?
Я, улыбнувшись, кивнула. Моя нелюбовь к экономике была не менее сильной.
Все оставшееся до конца занятия время Алена молчала. Рисовала хрупкую девушку, стоящую возле обрыва и тоскливо смотрящую вдаль.
- Ну, как? Тебе нравится? - спросила она, как только звонок обозначил окончание пары.
- Да, очень... классно, - я внимательнее взглянула на рисунок Алены. У девушки на черно-белой картинке были голубые глаза и ярко-алые губы.
- Угу. Это Рокки. Я недавно начала читать новую мангу. Она одна из второстепенных героев. Но мне она нравится больше всего. Ты кстати мангу не любишь?
Я пожала плечами.
- Кажется, нет.
- А что ты читаешь?
Я назвала пару малоизвестных фамилий. Все это были авторы самиздата, только изданные или планирующие в ближайшее время издаться.
- Нет, не слышала никогда о таких, - Алена нахмурила тонкие брови. - А там что-нибудь интересное есть? Рекомендуешь мне что-нибудь почитать?
- Если хочешь. Смотря, что тебе интересно...
Так, слово за словом мы начали общаться с Аленой.
Она рассказала мне о проблемах с родными. Призналась, что ненавидит свое колхозное имя, что мечтает уехать в Москву и выучиться на режиссера. Я тоже поделилась с ней историей своей жизни: сказала, что живу с парализованной бабушкой, обожаю Need for speed underground, в свободное время пишу детективы и мистику, слушаю HIM и ненавижу Rammstein.
С Лесс было легко и спокойно. Она не лезла с расспросами, не требовала быть откровенной, всегда готова была поддержать и, не смотря на мою замкнутость и осторожность, до сих пор продолжала со мною общаться. Иногда она приглашала меня на выходные, предлагала познакомить с друзьями, выбраться на природу или отправиться в клуб. Но как бы изобретательно Лесли меня ни звала, я почти всегда отвечала отказом. В этот раз, если бы речь не зашла о Покровском, я несомненно снова бы ей отказала.


***



- Ниона, а как ты оказалась на вечеринке? Ты учишься с Элом? - из размышлений меня вырвал голос одной из девчонок.
Ирина или все-таки Света смотрела на меня с интересом.
- Эм... Нет, не учусь, - я удивилась такой постановке вопроса.
Мне и самой любопытно было узнать, кем приходятся эти девушки Элу и как оказались приглашенными на вечеринку. Но спрашивать первой я все-таки не решилась. Хотела потом поинтересоваться у Лесли. Она провела с ними почти целый час, наверное, что-то успела узнать. - Я... знакома с Данилой. Когда-то помогала им с группой.
- А, ну, понятно, - Люда задумчиво пожевала губами, хотела спросить у меня что-то еще, но Марина ее перебила.
- Ой, да ладно вам. Только не начинайте.
Что именно не начинать, я так и не поняла. Девушки вернулись к разговору о манге, и я вдруг почувствовала себя здесь лишней. Снова!
Я торопливо попрощалась с девчонками и вышла из кухни. В гостиной уже был выключен свет, музыка била по перепонкам, и несколько девушек и парней играли в разложенный на полу Твистер. Ни Артема, ни Лесли не было видно.
Рассчитывая отыскать Лесс где-нибудь на втором этаже, я толкнула витражные двери и двинулась в сторону лестницы. В холле было так же темно, как и в гостиной, только ступеньки были подсвечены десятками маленьких лампочек.
- Кого-то уже потеряла? - Покровский, облокотившись на ограждение лестницы, смотрел на меня без улыбки.
От неожиданности я резко остановилась, только сейчас обнаружив замершего на втором этаже Елисея.
- Эм... Да, я... Лесли ищу, - я не сразу придумала ответ. Уставилась на парня, который в скудном освещении перехода показался мне неожиданно страшным. Дыхание на мгновение перехватило. А сердце больно ударилось в ребра.
Один раз.
Второй.
- Ну, посмотри здесь, - блондин с нехорошей усмешкой кивнул в сторону коридора, теряющегося у него за плечом.
Я проследила взглядом в том направлении, куда указал мне Покровский, и ничего не смогла разглядеть. Там была такая же темень, как в холле, подсвеченная только скупыми искрами светодиодов по стенам.
- Да, нет, - я опустила глаза и, даже не проверив, услышал меня Елисей или нет, пробормотала. - Я лучше внизу посмотрю. Лесс говорила, что хочет в бассейн.
Мне хватило пары секунд, чтоб развернуться и, стараясь не выдать своего напряжения, броситься вниз по ступенькам.
По крайней мере, там все еще было светло.
Покровский за мной не пошел. Так и остался на втором этаже. Я облегченно вздохнула, не услышав шагов за спиной.
Внизу оказался крохотный холл, точно напротив лестницы были раздвижные стеклянные двери с ручками в виде дельфинов. Стекло было густо тонировано в белый и разглядеть, что происходит за ним, не получалось.
Слева от лестницы была тяжелая дверь. Из-за нее доносились звуки выстрелов и отборная брань на английском. Я заглянула туда, обнаружив огромный диван и ряд разложенных кресел, на которых расположились незнакомые парни и девушки. Откуда-то из угла мне махнули рукой, и только по желтому платью я смогла догадаться, что здесь находится Ксюша.
- Иди к нам, - тихо позвала девушка и даже освободила мне место, подвинувшись на диване.
Я знаками показала ей, что занята.
- Я подругу ищу. Потом... - ответила, даже не надеясь, что Ксения сможет меня услышать.
Прикрыла дверь, и в нерешительности постояла возле лестницы еще какое-то время. Весь пол от лестницы и до стеклянных дверей представлял собой огромную лужу. Я аккуратно сделала пару шагов, ступая по краю у самой стены. Но добраться к бассейну без тапочек и не промокнуть было почти нереально. Стараясь идти как можно аккуратнее, я добралась до стеклянных дверей лишь через три минуты. Потянулась к дельфинам. И только сейчас услышала, что за дверью идет разговор.
Голоса были приглушены.
- ... Да, о чем ты вообще переживаешь?! - благодаря эху я узнала голос Олега.
- Дан к ней клеится, это точно, - женский голос был полон злости.
- Не выдумывай. Дан? Клеится к ней? Ему ее просто жалко!
- Вот именно, Вика, - второй женский голос был очень решителен. - Ты же видела ЭТУ. Белая мышь...
Мне неожиданно захотелось узнать, о ком же они говорят. Не знала, что у Дана появилась новая пассия.
- Бледная моль, - брезгливо поправила первая девушка, и я, наконец, догадалась, откуда мне кажется знакомым ее голос. Та самая Вика, с которой я танцевала.
- Ну, на вкус и цвет, как говорится, - неожиданно возразил Олег.
- Значит, она ему все-таки нравится? - тут же отреагировала Вика.
- Говорю тебе - нет. Она вообще не во вкусе Данилы. Кто он, кто она? Ты, что, их не видела вместе?
- Видела, - снова презрительно откликнулась Вика. А после добавила, - Но если Эл ее не выносит, и с Даном она не встречается, то какого черта она и ее подружка делают здесь?
- Олег, а может это ты настоял, чтобы их пригласили? - шутливо предположила вторая девушка и засмеялась. - Я слышала, что ты еще водителем будешь. Повезешь этих дурочек по домам.
- Я? Их пригласил? - Олег фыркнул. - Насколько я знаю, родители Покровского отпустили прислугу на выходные. Елисею тупо нужно было кого-то отправить на кухню. Дан предложил, а Эл подумал и согласился.
О! Да, она точно Золушка!
- Золушка? - Вика надменно переспросила. - Она типа в финале получит Принца и королевство? Не слишком ли жирно, а?
- Вик, успокойся, - Олег рассмеялся. - Это же просто сказка.
- И вообще, - уверенно добавил второй женский голос, - Дан с ней встречаться не будет.
- Очень на это надеюсь. Она же...
Я не стала дослушивать гадости в адрес себя не-любимой. Развернулась и кинулась в сторону лестницы, напрочь забыв и о луже у себя за спиной и о том, как три минуты назад аккуратно пробиралась по стенке. Прикосновение холодной воды было столь неожиданным и неприятным, что я не сдержала ругательств. Носки и края джинсов моментально промокли.
Черт!
Идиотский разговор прочно засел в голове. Каждое слово, прокрученное в памяти несколько раз, интонации Вики, ее нервный смех, нотки презрения и возмущения, - все это заставляло меня торопиться. Я была не уверена, что смогу промолчать. Не ворвусь в этот чертов бассейн, не наору на Олега, на эту безмозглую Вику и ее тупую подружку.
Чтоб успокоиться, мне срочно нужен был никотин и доза свежего воздуха.
Я добралась до прихожей, забрала сигареты из сумки и вылетела на террасу. За спиной глухо хлопнула входная дверь.
- Да, что он себе позволяет...
Я прикурила и нервно прошлась из стороны в сторону. Ледяной ветер касался мокрых ступней, почти обжигая. Я рисковала получить воспаление легких, но даже мысль о возможной болезни не отрезвляла.
- Кем он себя возомнил? Придурок, дегенерат...
- Отличный на... - я едва не выронила сигарету, - ...бор определений. И на кого же ты злишься?
Я резко оглянулась на парня, чье лицо было наполовину скрыто под капюшоном. Он стоял, прислонившись к опоре террасы, и так же, как я, курил.
- Я тебя напугал? - поинтересовался нежеланный свидетель моего всплеска злости, щелкнул несколько раз зажигалкой и улыбнулся. Густая тень падала ему на лицо, и я не могла разглядеть ничего, кроме его подбородка и чувственной линии губ.
- Н-нет. Кажется, нет. Я тебя не заметила, - пробормотала, теребя сигарету и разглядывая своего собеседника.
Он был невысокого роста, чуть-чуть полноват. Темная толстовка неаккуратно топорщилась на животе.
- Я вроде не прятался ни от кого, - в голосе парня послышалось удивление.
- Говорю же, я не заметила! - я повторила чуть резче, и, отвернувшись, уставилась на ворота.
На улице по-прежнему шел мелкий дождь, площадка перед домом была ярко освещена фонарями, и в желтом свете струи дождя казались почти золотыми. В тишине, нарушаемой только шелестом капель, я снова вернулась к мыслям о Елисее.
На что я надеялась, когда соглашалась на приглашение Эла? Ждала экскурсии в сказочный замок? Или думала, что такие, как Эл, способны забыть об обидах?
За спиной послышался шорох, и снова раздались щелки зажигалки.
Текс, текс...
Я скосила глаза в сторону парня, наблюдая за тем, как он отходит от края террасы и устраивается на скамье, стоящей возле стены.
- Так на кого же ты злилась? - парень вновь улыбнулся, перехватив мой внимательный взгляд.
Я нахмурилась, передернув плечами.
- Так интересно узнать?
- Просто умираю от любопытства, - полные губы сложились в кривую ухмылку.
- На Эла.
- Да-а? И что же он натворил?
Я промолчала. Сделала очередную затяжку, только сейчас осознав, что не чувствую ничего. Даже страха. Только тупую злость на Покровского, Олега и самую малость на Дана.
На Данилу - в последнюю очередь, ибо к его бесконечным попыткам помочь я всегда относилась спокойно. Дан не умеет доводить до конца начинания, не задумывается о последствиях своих действий, ведет себя импульсивно и регулярно влипает в истории.
- А кто ты вообще Елисею? - вдруг поинтересовался мой собеседник, так и не дождавшись ответа.
- Я? - я исподлобья взглянула на парня.
- Ну, не я же.
- А может, ТЕБЕ стоит сначала задать этот вопрос?
- Можешь задать. И, кстати, ты Настю не знаешь?
- Настю? - кажется, я не слышала этого имени на вечеринке. - Нет, понятия не имею, о ком ты.
- Хорошо. Значит, ты точно не девушка Елисея. Это многое объясняет. Кроме того, что ты сейчас говорила. Обычно девушки злятся на Эла за то, что он их неожиданно бросил.
- Он меня не бросал, - я скривилась, не желая даже представлять себя в роли одной из подружек Покровского. - Так кто эта Настя?
- Двоюродная сестра Елисея, - лаконично откликнулся собеседник. - И мы с ней встречаемся.
- О... Так ты из этой семейки? Ну, и пр-рекрасно...
Я отвернулась, поежившись от порывов холодного ветра, забравшегося под футболку.
- А у тебя что случилось с этим 'дегенератом'? - парень насмешливо повторил одно из моих недавних ругательств.
Я сжала пальцы на мокрых перилах и промолчала.
Ему-то какое дело до Эла? И до меня?
- Что? Не расскажешь?
- Не расскажу. Если ты был на вечеринке, значит, знаешь и сам.
- Вообще-то я недавно сюда приехал.
- А почему опоздал? - спросила, стараясь сменить неприятную тему.
- Задержался на работе с проектом.
- В субботу? Так поздно? - я оглянулась и с сомнением уставилась на капюшон. Лицо незнакомца, который не потрудился представиться, по-прежнему было скрыто в тени.
- А ты любопытна, - беззлобно упрекнул меня парень.
- Не больше, чем ты.
- У меня своя фирма.
- Это мало что объясняет.
- Ну, хорошо. Ты слышала что-нибудь про Маженто?
Я покачала головой.
- Это как-то связано с магией? - попробовала пошутить. И мой собеседник коротко хохотнул.
- Нет. Это иностранная система для создания интернет-магазинов. Мы выполняем срочный заказ. Так что поздравления Елисею мне придется озвучить чуть позже.
- А... Теперь мне все ясно.
Хотя ясно, конечно, мне не было. Отчего парень сестры Елисея игнорирует вечеринку? Его не пришлашали или такие отношения у них в порядке вещей?
- Так чем тебя разозлил Эл? - снова поинтересовался у меня без пяти минут родственник блондина.
- Спроси у своей девушки, - посоветовала мрачно.
- Не хочешь, как хочешь. Но если не скажешь, решу, что Елисей... - парень задумался на мгновение, - ну, допустим, изменил тебе с твоей лучшей подругой! И ты вылетела на крыльцо, планируя его до-олгую мучительную смерть. Я не прав?
Я усмехнулась. Предположение парня было забавным.
- Нет, ты не прав, - я чуть-чуть помолчала, собираясь с мыслями, прежде, чем рассказать фантазеру о том, что меня разозлило. - Покровский позвал меня, чтобы я поработала за прислугу на кухне. По крайней мере, так об этом теперь все говорят.
Парень неожиданно фыркнул:
- Да, ладно. Ты шутишь? Ты типа Золушка, что ли?
- Бл*** - все-таки я не сдержалась. И почему все вспоминают эту дебильную сказку. - Ты издеваешься?!
Я со злостью затушила окурок и отправила его в сторону урны. Желание продолжать разговор испарилось.
- Эй, эй! Подожди! - парень поднял руки, показывая, что беззащитен. Даже со скамейки вскочил, будто желая меня успокоить. - Что ты имеешь против этой девчонки? Золушка, вроде, вышла замуж за принца. В сказке счастливый финал, или ты об этом не помнишь?
- Я прекрасно все помню, - я фыркнула, складывая руки под грудью. - Но мне на хрен не сдался ваш долбанный принц.
Про себя я добавила еще пару ругательств, большая часть из которых была адресована Элу.
- А разве это имеет значения? - продолжая посмеиваться, уточнил у меня собеседник. - Ты появилась на этом балу, значит, ХОТЕЛА увидеться с принцем.
- Нет, не хотела.
- Да ладно тебе, - парень мне не поверил. - Неужели, ты не мечтаешь быть Золушкой?
- Представь себе, не мечтаю.
- А мне кажется, ты на нее очень даже похожа, - после паузы вдруг признался любитель прикалываться над незнакомками.
- Да, неужели? - я вопросительно вздернула бровь. - И где тогда моя крестная фея?
- Ну... - парень оглянулся по сторонам. - Никого другого я рядом не вижу. Если нужно, могу побыть за нее. Ты согласна?
Согласна ли я?
Я покачала головой, удивляясь и странному поведению парня и его не менее странной попытке поддержать со мной разговор. К тому же, о чем разговор? О детской сказке?!
Я почти развернулась, чтобы уйти. Но парень мне опять улыбнулся. За последние десять минут, ничего кроме этих добродушных улыбок я так и не разглядела. От парня, имеющего отношения к семейке Покровских, исходило тепло. И его желание помочь выглядело искренним.
Я вдруг решилась ему подыграть и спросила с сарказмом.
- Что ж, любимая крестная, а где моя тыква?
- То есть - карета?
- Да. Где же карета?
- Так вот же, - парень кивнул в сторону парковки. - Шкода к вашим услугам!
В руках у моей крестной феи мелькнул громоздкий брелок. Послышался характерный щелчок и короткий писк сигнализации. На одной из припаркованных возле дома машин мигнули фары.
Я все-таки не смогла удержаться и засмеялась.
- Мне осталось только потерять хрустальную туфельку.
- Ты, кажется, потеряла их две, - парень указал на мои ноги и вдруг посоветовал. Тихо и очень серьезно. - Давай-ка возвращайся обратно, если не хочешь простыть. Сейчас не май месяц.
- Да, мне не холодно в общем...
- Паша, ты тут?
Входная дверь неожиданно распахнулась, и из дома показалась высокая девушка в джинсах и белой кожаной куртке.
- Тут, - облегченно отозвался мой собеседник. - Ты, надеюсь, готова?
- Готова.
Несомненное сходство Насти с Покровским бросалось в глаза. Те же тонкие черты лица, плавная линия подбородка, аккуратный нос и пухлые губы выдавали в ней родственницу Елисея. Я с любопытством проследила за тем, как девушка подошла к Паше и стащила с его головы капюшон. Мой собеседник оказался чуть старше, чем я решила по его голосу. На вид ему было лет двадцать семь - двадцать восемь.
- Ты уверен, что не хочешь зайти? - Настя неуверенно улыбнулась и указала глазами на дверь.
- Я тебе уже говорил, - чуть-чуть недовольно откликнулся Паша. - Да, я уверен.
- Ладно. Поедем, раз ты этого хочешь. Мне только нужно забрать свою сумку.
- Хорошо. Я тебя жду.
- Эм... вы возвращаетесь в город?
Мой вопрос прозвучал неожиданно. И решение поинтересоваться у пары, уезжают ли они с вечеринки, было абсолютно спонтанным.
Настя и Паша оба повернулись ко мне.
- Да, уезжаем сейчас, - сестра Елисея кивнула. - А, что?
- Тебя подвести? - Паша опередил мою просьбу, и я улыбнулась чуть-чуть виновато.
- Меня и подругу. И только до Циолковского, - я назвала ближайшую ко въезду в город площадку такси. - Там, где 'Перекресток'. Это очень близко отсюда, - добавила быстро, заметив, как Настя недовольно кривится.
- У тебя есть десять минут, чтобы собраться, - Паша не обратил внимания на реакцию Насти. - Ты же успеешь?
- Успею. Только подругу найду.
- Тогда торопись. 'Карета' скоро отчалит.
- Какая-то неправильная сказка, - я пробормотала под нос, но Паша услышал. И вдруг улыбнулся.
- А ты неправильная Золушка, раз отказалась от принца.
- Это о чем вы? - Настя мгновенно насторожилась.
- Я тебе расскажу, - Паша притянул к себе девушку и обратился ко мне. - А ты, не задерживайся. Мне завтра с утра на работу.
- Да, я сейчас... - я улыбнулась и, чтобы больше не провоцировать Настю, сверлящую меня пронзительным взглядом, поторопилась зайти в дом. Теплый воздух коснулся кожи, и только сейчас я почувствовала, насколько сильно замерзла. Пятнадцать минут на осеннем ветру, на холодной веранде, ночью... И в мокрых носках. Я поежилась и мысленно отругала себя за безрассудство.
Этот визит к Покровскому запомнится мне надолго. Особенно, если после вечеринки я заболею.
За то время, что я провела снаружи, в прихожей мало что изменилось. Только на всех этажах теперь был включен свет, и дверь в гостиную была открыта. По коридору разносилась раздражающая мелодия миксованного трека Alex Clare 'Too Close'.
- ...Идем наверх. Я кое-что покажу.
Я сделала вид, что не слышу приглушенных голосов и, не оборачиваясь, прошла мимо целующейся пары.
Ни в гостиной, ни на кухне Лесли не оказалось. Мне пришлось обращаться к ребятам, по-прежнему играющим в Твистер, и спрашивать, видел ли кто-нибудь из них мою подругу. На меня уставились недоуменно и удивленно переспросили "а кто такая?" Я попробовала описать и короткие рыжие волосы Лесс и ее наряд, но лишь для того, чтобы выяснить, что девушку, подходящую под описание, никто не помнит.
Какого черта?
Я оставила в покое друзей Покровского и вытащила мобильник, раз за разом пытаясь дозвониться Лесли. Оператор на каждую мою попытку равнодушным голосом сообщал, что абонент отключен или находится вне зоны действия сети. Чувствуя нарастающее раздражение, слегка разбавленное тревогой, я заглянула еще в пару комнат, расположенных на первом этаже, и разочарованно замерла рядом с лестницей.
Лесс здесь не было.
Постояв в нерешительности несколько секунд, я развернулась и второй раз за вечер отправилась к бассейну. В этот раз стеклянные двери были распахнуты, и я смогла, наконец, зайти внутрь. Виталик и три незнакомые девушки играли во что-то, отдаленно напоминающее водное поло, и даже не сразу обратили на меня внимания. В огромном зале на полную громкость был включен радиоприемник. Снова dubstep - 'Skrillex'.
- Ниона, привет! Иди к нам! - Вит подплыл к бортику, только когда я несколько раз призывно махнула ему рукой.
- Как-нибудь в другой раз, - перекрикивая музыку, откликнулась я. - Ты Лесс не видел?
- Кого?! - одна из девушек, удивленно округлив глаза, подплыла к Виталику и обняла его за плечи.
- Нет, не видел.
Я вздохнула.
- А Тему?
- И его не видел.
- Блин, блин, блин... - я про себя добавила еще пару ругательств. Тревожное ощущение в районе желудка стало чуть-чуть сильней.
- Я слышала, что Тема с какой-то девчонкой ушел на третий этаж, - подружка Виталика, по-прежнему прижимаясь к нему всем телом, неожиданно мне улыбнулась. - Может, это и есть ваша Лесс?
- Ну, вот видишь, Ниона! - Вит засмеялся. - Лесли развлекается. Может, ты тоже к нам присоединишься?
- Нет, не получится, - я отошла от края бассейна, мысленно прикидывая, где буду искать подругу. - Мы уезжаем скоро. Вот только найду Лесс.
- Как уезжаете? - Виталик нахмурился. - Олег собрался уже? Так быстро?
Я понятия не имела, причем здесь Олег и "быстро". Короткий взгляд на настенные часы ничем мне не помог. Стрелки замерли возле отметки полночь. И, кажется, Лесс говорила о том, что Олег собирался уезжать именно в это время.
- Олег? - я запнулась, придумывая, что ответить. - Я... нет. Не знаю. Вероятно...
Я уже добралась до дверей, окончательно промочив носки и едва не поскользнувшись в луже, когда Виталик вдруг крикнул мне вслед.
- Так вы уезжаете или нет?!
- Да! Уезжаем! - я откликнулась и, не оглядываясь, бросилась вверх по лестнице.
Спустя еще пять минут я застыла в начале коридора на третьем этажа. Тишина была оглушающей, чуть более давящей, чем на втором. Там мои поиски закончились провалом: Лесли не оказалось ни в бильярдной, ни в одном из двух кабинетов, ни в зале для игры в покер. Все комнаты были пусты. Даже огромная библиотека. Я с грустью вспомнила заполненные книгами шкафы, впервые позавидовав Покровскому. Книги были моей слабостью. Я с легкостью могла бы провести весь день, читая...
Еще раз вздохнув, я огляделась по сторонам и выбрала ближайшую дверь ко мне. Внизу нас с Лесли дожидался Паша и сестра Покровского, и мне не хотелось их подводить. Я обещала, что мы спустимся минут через десять, но прошло уже четверть часа, а я по-прежнему не отыскала Лесс.
Я коротко постучалась в дверь, негромко позвала подругу, и, через пару секунд не дождавшись ответа, повернула ручку. Дверь оказалась заперта.
Вот черт.
Желание продолжить поиски пропало. Я вдруг почувствовала себя неловко. Почти воровкой в чужом особняке, на личной территории Покровских, на этаже, где находились спальни. Я потратила еще полминуты, просто прислушиваясь к шорохам на этаже.
Искать... Уйти... Искать...
Я снова попробовала дозвониться Лесли. И вновь услышала все тот же не предвещающий ничего хорошего ответ: "абонент - вне зоны действия сети".
Прекрасно...
Сдерживая проклятия, вертящиеся на языке, я двинулась вправо по коридору и за несколько минут осмотрела еще четыре комнаты. Две из них были пусты, еще в двух были закрыты двери. Не останавливаясь, я добралась до пятой, предпоследней спальни. Привычно стукнула костяшками по косяку и, не дождавшись отклика, коснулась ручки. Дверь приоткрылась.
Л-лесли?
Я почти окликнула девушку, извивающуюся под Елисеем. Почти... потому что мне не хватило сил, чтобы выдавить из горла даже малейший звук. Я застыла в дверном проеме, завороженно наблюдая за тем, как Покровский ласкает рыжеволосую ... Кого? Катрин?
Да, кажется, ее зовут Катя.
Я выдохнула, на пару мгновений прикрыла глаза, и, все еще не в силах сдвинуться с места, снова уставилась на Катю и Елисея. Эл прикасался к ее обнаженной груди губами, а Кэт металась под ним и стонала. Цепляясь пальцами за покрывало, она просила его...
Еще...
'Еще'?!
В ту секунду, когда мой взгляд остановился на Елисее и я, наконец, осознала, ГДЕ именно находится его рука и ЧТО именно делает парень, заставляя Катю исступленно повторять его имя, я выдохнула почти в унисон с ней. Но если рыжеволосая Кэт, выгибаясь под Покровскими, стонала от удовольствия, то я вдруг неожиданно остро почувствовала подступивший к самому сердцу страх...
Я стала пятиться, в панике повторяя про себя одно-единственное слово: 'бежать!'.


***


Потом был стремительный спуск по лестнице вниз, судорожное натягивание куртки и сбивчивые объяснения с Пашей. Он вежливо поинтересовался, куда же делась моя подруга, которую я так долго искала по всему особняку. И я, не задумываясь, соврала, сказав, что Лесли уехала раньше и забыла меня предупредить.
Сидя на заднем сидении Шкоды и не вслушиваясь в разговор Паши с Настей я глубоко дышала, пытаясь успокоиться, и судорожно сжимала кулаки. В колонках чуть слышно звучала Frozen от Whitin Temptation. А я, уставившись в раскрашенную светом уличных фонарей пустую ночь, думала о том, что уже никогда не смогу исправить.


ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА НАЗАД
АПРЕЛЬ


Один из самых дорогих клубов в Энске, вход на третий этаж только по клубным картам. Но у одного из Мишиных друзей здесь работает старший брат, и потому у нас нет проблем с тем, чтобы пройти наверх. В нашем распоряжении вип-зал и бесплатный алкоголь нон-стоп. В воздухе плывут клубы дыма, диковинные ароматы щекочут ноздри.
Миша постоянно шутит, обнимает за плечи и называет меня деткой. В компании Мишиных друзей я единственная девушка. Лица парней кажутся мне знакомыми, но я вижу их всех в первый раз. Чуть позже к нам должны присоединиться Олег и Сема, два наших одноклассника. По крайней мере, тогда я не буду чувствовать себя так неуютно.
Время медленно катится вперед и плавно подкатывает к трем часам утра. Я уже выпила три стакана мохито и выбилась из сил на танцполе.
- Миш, а когда мы поедем домой? Бабушка, наверное, уже волнуется за меня.
- Детка, не начинай. Тебе же не пять лет. Веселье только начинается.
- Но, Миш...
Спустя сорок минут, мы стоим перед выходом. И Миша помогает мне с курткой.
- Детка, давай заедем ненадолго к Коле?
Жаркое дыхание парня обжигает кожу на шее.
- К Коле? - я ищу глазами одного из Мишиных друзей. Самого старшего в нашей компании этой ночью. - А зачем нам к нему ехать?
- Со-онь, - Миша загадочно улыбается, прикасаясь лбом к моему лбу, его пальцы чуть задирают кофточку у меня на спине и едва ощутимо ласкают кожу. - Мы немного побудем вместе. Ты же хочешь этого?
Он прижимается ко мне близко-близко, и сквозь тонкую ткань кофты чувствуется исходящий от его тела жар. Миша возбужден, и его состояние понемногу передается мне. А, может быть, это просто эффект алкоголя в моей крови. Я хихикаю и облизываю губы.
Но, кажется, дальше этого дурачества в фойе ночного клуба ничего зайти не может: ехать к неизвестному парню с утра пораньше для того, чтобы провести пару приятных часов с Мишей, мне кажется плохой идеей.
- Ну, что? Вы идете? - голос Дамира, Колиного друга раздается у меня за плечом, и мы с Мишей, наконец, отлипаем друг от друга. Последние две минуты мы жадно целовались в углу фойе, на время забыв о том, где находимся и что происходит вокруг нас.
- Эм... Вы подвезете меня домой?
Дамир переглядывается с Колей и Мишей. И я непонимающе перевожу взгляд с одного на другого, ожидая ответа. Пауза затягивается, но в тот момент, когда я уже готова задать очередной вопрос, Миша решительно берет меня за руку и подталкивает к выходу.
- Конечно. Доставим в лучшем виде.
В машине мы оказываемся впятером. Коля и Дамир сидят впереди. А я на заднем сидении зажата между Мишей и Семой. В форде сзади ужасно мало места, сидеть неудобно, моя короткая юбка задралась, и Миша, пользуясь моментом, тут же кладет ладонь мне на колено. Проворные пальцы уже через пару мгновений стремятся выше.
Я цепляюсь за запястье парня, возмущенно отбиваюсь, чувствуя себя глупо. Если бы не Семен, сидящий по левую руку от меня, я бы нервничала гораздо меньше.
- Миш, ну, хватит!
- Угу, - Миша послушно кивает, улыбается и начинает меня целовать. Я какое-то время пытаюсь увернуться, мотаю головой и вздергиваю подбородок. Но меня осторожно придерживают за затылок, и мое желание сопротивляться быстро тает.
Я прихожу в себя, только когда со всех сторон начинают раздаваться смешки и подбадривающие советы Мише.
Мои щеки пылают, и на несколько секунд я прячу горящее от стыда лицо в ладонях. А когда, сдаваясь уговорам Миши, наконец, вновь смотрю на него, только тогда я замечаю, что за тонированным стеклом форда нет ничего, кроме ... Леса?!
- Но... Куда мы едем? - в моем голосе еще нет паники. Я просто не понимаю, как мы оказались на трассе, ведущей в другую сторону от моего дома.
- Мы? - Миша запинается, и, как и я, оглядывается на дорогу. Его улыбка становится чуть шире. - А.. Да, мы к Коляну на дачу сейчас заедем. Ему кое-что забрать надо.
- На дачу?
- Ну, да, - как само собой разумеющееся отзывается Миша и снова тянется ко мне, чтобы поцеловать.
Я уворачиваюсь, почти впечатываясь в Семена.
- Но ты же сказал, что мы домой поедем, - бормочу возмущенно.
- Конечно, поедем, - вместо Миши с водительского сидения хрипло откликается Николай. - Только возьмем на даче пару вещей. И сразу домой.
- Сонь, расслабься, - следом за ним советует мне Миша. - Мы ненадолго. Только туда-обратно.
Николай с сидящим рядом Дамиром переглядываются и начинают хохотать.
Тревога медленно нарастает.
До самой дачи я сижу, молча уставившись на дорогу. Миша пускается в разговор с Семеном о GTA, и я на какое-то время оказываюсь предоставлена самой себе.
Форд, попетляв по узким улочкам дачного поселка, наконец, замирает у ворот. Тусклый фонарь над одним из соседних домов скупо освещает окрестности. Мне не нравится это место, но парни радостно переговариваются и уже открывают двери, чтобы выбраться из машины. Коля только что предложил идти всем к дому.
Дачный домик выглядит не так убого, как я себе вообразила. Не особняк, конечно, но все равно впечатляет. Кирпичный, трехэтажный, с огромной застекленной верандой.
Коля заходит первым, включает свет на первом этаже и приглашает всех в гостиную. С любопытством я оглядываюсь по сторонам, рассматриваю картины на стенах и многочисленные деревянные фигурки на полках. Миша, который обнимает меня за талию, шепчет мне в ухо, что вырезанием по дереву занимается Колин дед.
Из кухни с бутылкой красного вина вдруг появляется Дамир.
- Смотрите, что я нашел. Где у тебя стаканы?
Коля кивком головы показывает на шкафчик, где на стеклянных полках стоят бокалы.
- Миш, - я поворачиваюсь в объятиях своего парня и хмурюсь. - Ты же сказал, что мы недолго.
- Конечно, недолго, - Миша убирает у меня с лица одну из прядей, выбившихся из прически. - Сейчас четыре. Десять-двадцать минут особой роли ведь не играют.
- Нет, но... мы же не останемся здесь до утра? - я нервно дергаю плечом, и Миша сильнее прижимает меня к себе. А после вдруг наклоняется и проникновенно шепчет.
- Только, если ты сама захочешь.
- Миш!
- Не нервничай ты так, - моментально разозлившись, советует мне Миша. И, выпустив меня из объятий, отходит к своим друзьям.
Вино уже разлито по бокалам. Коля приносит из кухни банку Принглс.
- Держи, - Семен протягивает мне бокал с вишневой жидкостью.
- Нет, спасибо. Я не хочу, - я складываю руки под грудью и для убедительности качаю головой. Сема хмыкает и ставит мой бокал на край стола.
- Ну, как скажешь.
Ребята разбредаются по гостиной. Коля заваливается на диван и, не разуваясь, запрокидывает ноги на подголовник. Дамир устраивается в кресле напротив телевизора с пультом в руке. Через мгновение с экрана начинают улыбаться полуобнаженные участницы одной из иностранных групп. Сема у стола колдует над странной конструкцией. Пластиковая бутылка с прорезью внизу. Коля через комнату кидает ему спичечный коробок.
- Это трава? - интересуюсь недоверчиво через несколько минут, когда бутылка, заполненная густым дымом, начинает переходить из рук в руки. Нечто подобное я видела в одном из голливудских фильмов.
- Угу, - со смешком откликается Дамир. И протягивает бутылку мне. - Будешь?
- Н-нет... - я отступаю на шаг назад. И Коля, заметив мою реакцию, начинает смеяться.
Миша тем временем подходит ко мне, обнимает за плечи и неожиданно предлагает:
- Давай поговорим?
От Миши пахнет чем-то горьковато-терпким. Он тоже успел приложиться к 'божественной бутылке', и я еле сдерживаюсь, чтобы не скривиться. Запах неприятный. И поведение Миши мне кажется немного странным.
- Поговорим? Но... я...
- Пойдем, - Миша перебивает меня посреди фразы и хватает за руку. Настойчиво тянет в сторону лестницы.
- А, Коля не будет?... - я неохотно следую за Мишей, удивляясь его самоуправству. Все же бродить по чужому дому без спроса хозяев - плохая мысль.
- Против? - со смешком переспрашивает Миша и отвечает после моего кивка. - Не будет.
Наверху мы заходим в одну из комнат, и Миша закрывает за нами дверь. В тусклом желтом свете ночника его лицо выглядит чуть-чуть зловеще. Я снова хмурюсь.
- Детка, не злись. Тебе не идет.
- Я не злюсь, - отвечаю упрямо, хотя, конечно, мне не нравится ситуация, в которой я оказалась по вине своего парня. Мне не нравится эта компания, эта дача и ощущение полнейшей беспомощности, которое чем дальше, тем сильнее меня пугает. Без Миши и его друзей я не могу вернуться к себе домой.
И мне не нравится все это!
Но я нервно обхватываю себя руками, стараясь сохранить ускользающее тепло, и не говорю Мише ничего, из того, что крутится у меня в голове последние полчаса. Мне страшно. Но не настолько, чтобы начать паниковать. Собственные опасения кажутся слишком надуманными, и я готова списать их на действие алкоголя и бурного воображения.
- Злишься, - спокойно констатирует Миша, несколько секунд молча понаблюдав за мной.
- О чем ты хотел со мной поговорить? - передергиваю плечами, стремясь уйти от неприятной темы.
- О... нас, конечно, - с небольшой заминкой отвечает Миша, а после делает шаг мне на встречу и обнимает. Теплые губы находят мои, и уже через мгновение мы с Мишей иступлено - так, как будто от этого зависит наша судьба - целуемся. Его горячие пальцы задирают мою майку.
- Эй! - я возмущенно отстраняюсь. Но не так быстро, как, наверное, стоило бы это сделать. Объятия Миши, не смотря ни на что, все еще кажутся мне безопасными и родными. - Я не...
- Детка, тссс, - Миша перехватывает мои запястья, прижимает к себе и добавляет в голос успокаивающих ноток, - не ломайся.
Возразить не удается. Миша снова меня целует, и от его прикосновений я превращаюсь в легкий воздушный шарик, послушный его рукам и воле. - Ты такая... - в перерывах между поцелуями шепчет Миша, и я, полностью потеряв ощущение реальности, позволяю себя ласкать.
Прихожу в себя только тогда, когда Мишины пальцы стягивают с моего плеча бретельку майки. Ярко-желтый - под цвет моего наряда - кружевной бюстгальтер тотчас привлекает внимание Миши.
- Вот это да! - восхищенно шепчет парень, и я вместо того, чтобы оттолкнуть его, улыбаюсь, чувствуя себя счастливой. - Так ты для меня старалась, - делает закономерный вывод Миша, не догадываясь о том, что у меня слабость к красивому белью. На рынке в палатках, где все по 'сто', огромный выбор оригинальных комбинаций. Кислотные расцветки в этом сезоне в моде.
- Ми-иш, - я начинаю нервничать и отстраняюсь, как только Миша пытается стянуть с меня бюстгальтер. - Я не думаю, что сейчас то... время.
- Какое ... 'то'? - нетерпеливо переспрашивает Миша и пробует вернуть меня обратно.
- Чтобы ... сейчас... - я запинаюсь, не зная, какие подобрать слова. Мы встречаемся с Мишей всего пару недель, и я еще не во всем успела ему признаться. По крайней мере, свою самую главную тайну я все еще держу при себе.
- Чтобы сейчас 'что'? - в голосе Миши все отчетливее слышится раздражение.
- То! - отвечаю неинформативно и тут же задаю волнующий меня вопрос. - Мы разве еще нескоро домой поедем?
- Ну, куда ты так торопишься? - Миша возвращает на лицо улыбку. Как кот ластится, пытаясь меня успокоить. Целует щеки, шею.
- Ми-иш! Ты обещал, что мы здесь ненадолго... - я снова отстраняюсь от Миши и поправляю майку.
- Конечно, ненадолго, - парень несколько раз кивает. - Мы очень быстро. Всего разок. Ну, Сонь!
- Но... - я несколько секунд теряю, пытаясь справиться с волнением и шоком. И Миша пользуется моментом, чтобы меня обнять и снова - снова! Поцеловать. - Я не хочу. Я не... здесь.
Язык не поворачивается сказать, что это место мне не нравится. И мне хотелось бы, чтоб было чуть-чуть уютнее и чище. И что у меня все это - в первый раз.
- Сонечка, ну не капризничай, малыш, - Миша меняет тактику и сладко улыбается. - Иди сюда.
- Нет... Я не могу... так. Миш... Ну, хватит! - чуть резче добавляю, когда прикосновения становятся сильней и жестче.
- Что, хватит, Сонь? Чего ты завелась?
- Я не завелась. Ты... делаешь мне больно! - с упреком сообщаю, когда освободиться от захвата не выходит.
- Какого черта ты ломаешься?
- Я не ломаюсь!
- Ты...



***


- Эй, Золушка, просыпайся. Мы на месте.
- Да? уже? - я, как зачарованная, переспросила и выглянула в окно, только сейчас разглядев огни парковки. Мы не доехали до 'Перекрестка' метров двадцать. И Паша, перехватив мой удивленный взгляд, пояснил.
- Нам здесь направо. А тебе нужно пройти совсем немного. Ты доберешься?
- Конечно, - улыбнуться не вышло, и для убедительности я несколько раз кивнула.
- С тобою все в порядке? - оглядываясь через плечо, все же обеспокоенно спросила Настя.
- Все супер, - я откликнулась преувеличенно бодро и выбралась из машины. - Спасибо, что подвезли.
- Да не за что! Спокойной ночи... - Настя на прощание махнула мне ладошкой.
- Спокойной, - я блекло отозвалась и проследила за тем, как Шкода плавно тронулась с места и укатила прочь.
Я осталась одна на пустынной улице. Растерянная... Злая... Почти пустая. Меня все еще ощутимо трясло. То ли от холода осенней ночи, то ли от собственных неприятных воспоминаний руки мелко дрожали. Я многое бы отдала за то, чтобы никогда не вспоминать о том, что было.
Только отдавать мне нечего. Не было три года назад, и нет - сейчас. В моей жизни ничего не изменилось.
От отчаяния стиснув кулаки, я торопливым шагом добралась до парковки, выбрала первую попавшуюся машину и, стерев катящиеся по щекам слезы, села на заднее сидение. Таксист обернулся, с тревогой спросил, не обидел ли меня кто-нибудь, и, услышав в ответ озлобленное 'нет!', оставил меня в покое.


***



Дорога до дома заняла двадцать минут вместо обычных сорока. Водитель нарушал правила, резво проскакивая перекрестки на красный. Втапливал педаль газа в пол, разгоняя автомобиль почти до 'ста'.
Я равнодушно наблюдала за тем, как за окном стремительно проносятся фонари. В этот час улицы города были почти пусты, и потому мы без проблем добрались до одного из самых удаленных от центра спальных районов Энска, не встретив ни одного патруля ГИБДД.
На прощание водитель душевно пожелал мне хорошего настроения.
'Такой красивой девушке негоже расстраиваться по пустякам', - добродушно заметил он. И посоветовал мне не падать духом.
Я вынужденно покивала, вежливо улыбнулась мужчине и, забрав сдачу, выбралась из машины наружу. Осенний ветер, особенно сильный в нашем районе, даже не коснулся лица, а ударил. Волосы взметнулись, и несколько прядей тут же попали в рот и закрыли обзор. Фыркая и отплевываясь, я забежала под козырек подъезда и прижалась спиной к металлической двери. Здесь ветер был гораздо слабее.
Такси тем временем мигнуло последний раз фарами и скрылось за поворотом. Мелко подрагивая от холода, я вытащила из сумочки сигареты, и в кармане куртки с трудом отыскала зажигалку. Она нашлась не с первого раза - среди прочего мелкого хлама - старых билетов и чеков. Я пару раз чертыхнулась прежде, чем закурить.
Привычные затяжки - глубокие и нервные - облегчения не принесли. Сколько бы времени ни прошло с того памятного дня, перед глазами то и дело всплывали обрывки воспоминаний. Сегодня... из-за того, что я увидела в доме Покровских, все с таким трудом выстроенные мною щиты растворились.
И я вновь оказалась один на один... С тем, что со мной случилось.



***


В то утро тоже шел мелкий дождь. И Миша с друзьями, высаживая меня у подъезда, жестко сжал мой подбородок.
- Ты поняла, что я тебе сказал?
В полуобморочном состоянии я кивнула. Я слишком хорошо поняла, что мой... кто? Парень? Одноклассник? Или... кто?... Что он имел в виду.
- Если кто-нибудь узнает о том, что сегодня произошло... - угрожающе добавил Николай, не решаясь продолжить. Я вздрогнула и прикрыла глаза.
Их голоса все еще звучали в моей голове. И мне не нужно было повторять еще раз, чтобы я смогла вспомнить, ЧТО случится, если я проболтаюсь.
'Это видео будет в сети. Тебе ясно?' - эти слова теперь были выжжены в памяти. Я еще не понимала, зачем им это нужно. Но мне уже заранее было страшно.
- Иди, - отпустив мой подбородок, Миша подтолкнул меня ко входу в подъезд. И я, только чудом устояв на ногах, сделала неуверенный шаг.
- Иди уже давай! - недовольно добавил Дамир. - Что застряла?
Я послушно сделала еще пару шагов. И вскоре неуверенно замерла перед дверью. Тупо смотрела на кнопочки домофона. На металлическую точку замка. И не могла собраться с силами, чтобы найти в сумке ключи. Или чтобы позвонить ждущей меня наверху бабушке.
Я могла только стоять. И смотреть.
Как фарфоровая кукла.
Разбитая фарфоровая кукла.
За спиной послышался шорох, и рядом со мной появился Миша и грубо отодвинул меня от домофона. Я качнулась и едва не упала.
- Эй, приди в себя. И не устраивай сцен, - Миша приглушенно шикнул, дергая меня за запястье. Сам нашел в одном из боковых карманов моей сумки ключи и распахнул передо мной дверь. - Проваливай. И помни, о чем я тебя предупредил.
- Да, - прошептала, мысленно добавляя жалкое и ничего не меняющее 'я не забуду'.


***



Несмотря на нервное состояние, из-за которого меня то и дело колотила дрожь (справиться с ней мне не помогли ни прохладный душ, ни чашка чая), спустя час после возвращения домой я на удивление быстро и легко заснула. Мне стоило только устроиться под одеялом, а я уже стремительно полетела в бездну. Кажется, я даже почувствовала невероятное облегчение от того, что мне удалось забыться. Если, конечно, допустить мысль о том, что во сне действительно можно было забываться и испытывать от этого облегчение.
Первое время мне ничего не снилось. Или я не помню, что мне что-то снилось. Что-то до ТОГО самого момента, когда я вновь оказалась на злополучной даче. В той самой комнате, где были Миша и его друзья.
И я одна, стоящая напротив них...
Дамир, Семен и Коля открыли дверь и появились на пороге, когда я безуспешно пыталась отодвинуться от Миши. Они валились в комнату без приглашения, и Миша не возмутился их вторжению. Он даже не попросил их выйти. С улыбкой он ослабил хватку и повернул меня к парням. Но лишь для того, чтоб обратить внимание присутствующих на ярко-желтую расцветку моего нижнего белья.
Под обжигающими взглядами ребят я судорожно поправила футболку.
- Какая скромница, - с усмешкой констатировал Дамир. - А судя по рассказам и не скажешь.
- Каким рассказам? - я возмущенно дернулась в объятиях Миши и снова сделала попытку отстраниться.
Мне не ответили, конечно. А Коля, наблюдая за моими жалкими потугами стряхнуть ладони Миши, вдруг одобрительно мне подмигнул.
- А ты горячая малышка, - заметил он.- Но справиться тебе с ней не светит, Миха. Ты зря стараешься.
- Не по тебе, девчонка, - Дамир, уставившийся на мою грудь, кивнул.
- Заткнитесь. Я вас не спрашивал, - ладони Миши сильней сдавили мой живот. - Сам разберусь.
Он разберется?
Я на автомате двинула ему локтем под дых и, освободившись от захвата, успела отбежать от Миши настолько далеко, насколько позволяло мне пространство комнаты.
Послышались смешки.
- Вот бл***. Вот с***, - рассерженный и раскрасневшийся от злости Миша добавил еще несколько ругательств. А я скривилась.
Мне нужно было послушаться совета Ленки. Моей подруге с самого начала не нравились манеры Миши. Она так часто предлагала мне одуматься и бросить эгоистичного ублюдка. Но я не верила ее рассказам. И сплетни, что ходили о самом симпатичном парне в школе, считала бредом.
- И что ты будешь делать? - задорно поинтересовался Сема. Я оглянулась на него, не разобравшись в том, к кому конкретно обращается мой одноклассник. Я искренне считала, что происходящее со мной дурная шутка. И все еще не понимала, что опасаться стоило не только Мишу.
- Сейчас увидите, - чуть угрожающе ответил он и двинулся ко мне - решительно и очень быстро.
- Не-ет! Не п-подходи! - я вздрогнула - настолько страшным мне показался Мишин взгляд - и бросилась к единственному выходу из комнаты. К распахнутой двери, маячащей за спинами парней.
Семен перехватил меня за талию, как только я оказалась рядом с ним, и прежде, чем я успела вырваться, толкнул меня к дивану. Я потеряла равновесия и, падая, закричала скорее от обиды, чем от страха, не ожидая... действительно не ожидая, что останавливать меня возьмется Сема, но захлебнулась криком, как только мой затылок ударился о стену, и к горлу моментально подкатила тошнота. Перед глазами вспыхнули десятки черных точек, и по щекам непроизвольно покатились слезы.
Зажав ладонью рот и сдерживая рвотные позывы, я постаралась медленно и глубоко вздохнуть.
- Эй, ты в порядке? - с притворной жалостью поинтересовался Миша, не дав мне времени, чтобы справиться с головокружением.
Диван прогнулся под весом парня, и я отпрянула, сжимаясь и забиваясь в угол.
- Т-ты с-спятил, - с трудом пробормотала, уставившись на Мишу. Он выглядел почти довольным. - Не прикасайся.
Дамир был первым, кто расхохотался.
- А что тебя пугает? - спросил с улыбкой.
Что меня ПУГАЕТ?
Я нервно проглотила вязкую слюну.
- Вы все... Вы с-спятили. Вы все сошли с ума! Вы... - мой голос был похож на голос маленькой собачки. Писклявый и дрожащий. Совсем не так воинственно, как я хотела. Не так уверенно, как было нужно.
- Уж кто бы говорил, - откликнулся Семен. Его улыбка, такая же довольная, как и у Миши, заставила меня еще сильнее сжаться.
- Не понимаю... - пробормотала.
Я, правда, не понимала, что будет дальше. Воображение подсовывало картинки одна ужаснее другой. И все, о чем я была в состоянии думать, сводилось к повторению спасительных, но бесполезных фраз: 'это не со мной! Это закончится. Это очень скоро закончится!'.
Но ничего не заканчивалось. И поведение Миши, следящего за мной из-под опущенных ресниц, пугало. Он медленно, растягивая шоу, коснулся пальцами моей ноги.
- Что... Что ты собрался делать?! - я сорвалась на крик, отдергивая ногу и отползая дальше. Почти вжимаясь в стену. Желая слиться с ней.
Ребята, замершие вокруг дивана, переглянулись.
- Заканчивай ломаться, - зловеще посоветовал мне Миша. А Коля за его спиной чуть слышно хмыкнул.
- Что ты собрался делать?! - я повторила истеричнее.
- Заткнись.
- Не прикасайся!
Но Миша уже схватил меня за щиколотку и потянул к себе. Я завизжала и принялась отчаянно брыкаться, не думая о том, что шансы не равны, и вырваться из Мишиного захвата у меня не выйдет.
- Вот с***!
Мне повезло заехать пяткой в солнечное сплетение Миши. Он выругался сквозь зубы, согнулся пополам, и на мгновение я была свободна. Но только на мгновение. От резких движений у меня снова закружилась голова. А перед глазами замелькал калейдоскоп огней и черных точек. Волною накатила слабость.
- Б***.
Я не успела отодвинуться от Миши. Он резко вскинулся, придя в себя, и, потянувшись, сжал мое колено. Я снова завизжала и сделала отчаянную попытку увернуться.
- Заткните кто-нибудь ее уже! - встревоженно потребовал Коля. И на помощь Мише тут же бросился Дамир: вцепился в мои плечи, встряхнул и придавил к дивану.
- Не-ет! Не-ее-ет!
- Заткнись уже!
Горячая ладонь Дамира переместилась мне на лицо, и, от испуга, не в силах больше кричать, я заскулила.
- А, ну, затихни! Хватит! Хватит, я тебе сказал!
Я, сдерживая рыдания, замолкла, и в комнате повисла тишина. Было слышно лишь тяжелое дыхание Миши, сидящего на мне и держащего меня за руки.
- Умница, - спокойно похвалил Дамир, немного ослабляя хватку.- Не вздумай только снова заорать. Ты поняла?
Я, не мигая, уставилась на парня, рука которого по-прежнему сжимала мой подбородок. Глаза Дамира были бледно-голубыми, почти прозрачными. Он пристально разглядывал меня и улыбался уголками губ.
Я напряглась, и Миша чуть сильнее сжал мои запястья.
- Не дергайся, иначе хуже будет!
Я медленно сглотнула, не отрывая взгляда от Дамира, и задрожала, когда возле него вдруг появился Коля.
- Да, ладно, - голос парня был полон раздражения. - Хватит с ней возиться и разводить романтику.
- И что ты предлагаешь сделать? - задумчиво и возбужденно, как будто речь шла о разделе пирога, спросил Семен.
Я снова задергалась под Мишей, чувствуя, как по щекам потоком льются слезы. А в легких нарастает крик.
- По-моему, все очевидно, - откликнулся Дамир и неожиданно мне подмигнул. - Ну, детка. Ты, говорят, спортсмена, активистка, все такое. Расслабься. И покажи нам класс.
Нет!
Я исступленно изогнулась, пытаясь скинуть Мишу и оттолкнуть Дамира. Но меня опять впечатали в диван, тряхнув так сильно, что несколько мгновений я не могла вздохнуть. В многоголосии, приказывающим мне лежать спокойно, жестокий окрик Дамира был самым громким.
- Тихо! Хватит!
Придавленная весом Миши, я дернулась в последний раз и, задыхаясь, беспомощно затихла.
- Молодец. А теперь послушай нас сюда. У тебя есть два варианта, - Дамир расплылся в почти сочувственной улыбке, - Ты сопротивляешься, и мы, так скажем, помогаем нашему брателле. Верно, Мих?
Короткий взгляд на Мишу.
- Верно.
- Или мы отпускаем тебя. И ты ведешь себя как паинька. И плодотворно и приятно проводишь время со своим... любимым парнем.
Смешок и пауза перед 'любимым'.
- А мы посмотрим, чтоб ты была послушной, - оскалившись, добавил Коля.
- А мы посмотрим. Ну, что ты скажешь?
Дамир убрал ладонь с моего лица, и я, глотая слезы, пробормотала.
- Нет...
- Нет? На второе предложение? Ты так уверенна? - притворно изумился Коля. - Хочешь, чтоб мы все вместе развлеклись?
Я слабо дернулась, зажмуриваясь и нервно втягивая воздух.
- Не-ет.
- Ну-ну. Еще подумай, - Дамир заботливо дотронулся ладонью до моей щеки. Погладил.
- Я не хочу, - ответила, сжимаясь. И резко распахнув глаза, перехватила взгляд Дамира. - Отпустите!
- Не думаю, что это хорошая идея. Я предложил тебе два варианта. Твой парень ждет. Ты хочешь нас и его расстроить?
Я промолчала, глядя на Дамира. Его улыбка стала шире, а пальцы, пахнущие табаком и кофе, скользнули по моим губам.
- Я не хочу!
- Как пожелаешь, Соня, - чуть слышно прошептал Дамир и резко наклонившись, задрал на мне футболку...
- НЕ-ЕТ!
- Соня, Соня... - и чуть настойчивее и с тревогой. - СОНЯ!
Знакомый голос вторгся в столь ненавистную картинку, я закричала снова и, наконец, проснулась.
- Соня, - передо мной с заплаканным лицом сидела бабушка. Вцепившись в поручни кресла-каталки, она смотрела на меня с сочувствием. - Сонечка, девочка моя. Опять кошмары?
- Да, да... кошмары, - я хрипло отозвалась и выбралась из-под одеяла. Все тело налилось свинцовой тяжестью, как и всегда после подобных снов. Но страх за бабушку был много раз сильнее страха перед прошлым. - Это всего лишь еще один кошмар. Ты видишь, я в порядке?
Бабушка кивнула, подслеповато щуря темные глаза и хмурясь.
- Ты так кричала, - заметила она. И я поторопилась натянуть улыбку на обветренные губы.
Все хорошо. Не стоит волноваться.
- Да... снилась ерунда какая-то. Про вертолеты.
Но бабушка мне не поверила. Качнула головой, поправила седую прядь, упавшую ей на глаза.
- Ты не кричала ТАК уже давно. С тобой случилось что-то? Соня?
Я вымученно улыбнулась.
- Со мной все хорошо. И вечеринка... тоже. Там было очень шумно. Но нам с Анютой понравилось, и мы немного задержались. Ты будешь завтракать? Я приготовлю.
- Буду, - бабушка вздохнула, позволив мне уйти от темы. - Ведь ты покушаешь со мной?
- Покушаю, - я обогнула кресло. - Чего бы ты хотела?
На протяжении последних лет, с тех пор, как бабушка пережила инсульт, обязанности по ведению хозяйства достались мне.
- Омлет и бутерброды с колбасой. Ты будешь? - бабуля оглянулась на меня, когда я осторожно подтолкнула кресло к выходу из спальни.
Я улыбнулась.
- Буду.
И пусть я совершенно не хотела есть, но говорить об этом бабушке я не рискнула. Ее волнение за меня с той жуткой ночи с годами становилось лишь сильней. Мы обе чувствовали свою вину друг перед другом.
Я вспомнила, как скользкими от крови руками сжимала трубку телефона и вызывала скорую. Три раза за полчаса. Они не приезжали. И бабушка, лежащая без сознания на полу, казалась маленькой и беззащитной...
- Соня, с тобой действительно все хорошо? - встревоженный голос бабушки был очень тих. Я только что едва не разлила горячий чай, и эта неуклюжесть привлекла ее внимание.
- Все хорошо, - я отозвалась с фальшивой твердостью и отвернулась к раковине.
- И ты не хочешь ни о чем поговорить?
Я покачала головой.
- Нет, не сейчас.
Мы очень часто и о многом говорили раньше. Особенно о том, что произошло со мной. И только благодаря рассказам бабушки я не позволила себе сойти с ума.
Ее история была страшней моей. Был сорок первый год, зима. И немцы, обосновавшиеся в деревне, не знали жалости. Насиловали оставшихся без защиты женщин, таскали за волосы девчонок и заставляли делать их... Все то, что заставляют делать психопаты, помешанные не сексе и не боящиеся расплаты за свою жестокость.
- Как поживает Даня?
- Он - как обычно, - обрадовавшись тому, что можно уйти от неприятной темы, я принялась рассказывать о том, что сумасбродный Дан придумал в этот раз. - Он предложил мне вновь заняться танцами. И вместе с его группой выступать на сцене. Как будто это так легко и просто.
- А ты? Ты ведь так любила танцы, Соня.
Я передернула плечами, некстати вспомнив Мишины слова. Про танцы и развратное поведение...
- Дан ничего не понимает, - с трудом пробормотала, объясняя. - Занятия платные. И стоят очень дорого. Все это не по нашему бюджету.
- Но... может быть, мы поговорим с Татьяной? - спросила осторожно бабушка, и я нахмурилась.
- Не надо! Нет!
Довольно и того, что мамина сестра оплачивает часть наших счетов. Мои визиты к мозгоправу, например. Лекарства бабушки, и многое другое.
Но вслух я этого, конечно, не сказала.
- Бабуль, ты только не расстраивайся, слышишь? - я прикоснулась к маленькой руке, погладила морщинистую кожу, и бабушка, ответив на мое прикосновение, кивнула. Мое категоричное 'не надо', похоже, прозвучало слишком резко. Она действительно расстроилась, и я уже жалела, что начала с ней говорить о Дане. - Все будет хорошо. И танцы это ведь еще не все, что нужно в этой жизни. Они меня кормить не будут.
- Ты умница моя... - тихонько прошептала бабушка и сжала мои пальцы, лежащие поверх ее руки. - Я так тебя люблю. Все, правда, будет хорошо.
- Я знаю, ба, - я поторопилась перебить поток ее лирических признаний. Последний месяц практически каждый наш разговор сводился к обсуждению моей жизни после... После ее смерти. И каждый раз он неизбежно заканчивался нашими слезами. - Я в это верю.
Бабуля, настороженно заглянула мне в глаза, и улыбнулась.
- Он нравится тебе? - без перехода поинтересовалась, по-прежнему не выпуская мои пальцы.
Я вздрогнула.
- К-кто именно?
- Даня. Он нравится тебе?
- Эм... - смутившись внимательного взгляда, я, кажется, даже покраснела. - Да... Может быть. Дан - хороший парень.
Бабушка помолчала несколько секунд. Вздохнула.
- А у тебя плохих знакомых нет. Ты мне про всех теперь твердишь 'хороший', 'замечательный' и... как это... - бабуля запнулась, вспоминая, - 'позитивный'? Да?
Я рассмеялась.
- А мы других не держим.
- Знаю, знаю... - бабуля нахмурилась, задумавшись о чем-то на мгновение. - А что же Дан? Ты нравишься ему?
- Я? Нет. Не... думаю.
- Давай ты позовешь его к нам в гости? И вы...
Я улыбнулась.
Вот удивилась бы бабушка, узнай она о том, как часто... (или все же редко) Данила заглядывает к нам на 'огонек'. Я как-то в шутку даже назвала его 'мой персональный Карлсон'. Но прозвище не прижилось.
Дурацкий мультик и дурацкое сравнение.
- Я как-нибудь его к нам приглашу, - кивнула, соглашаясь с предложением.
Бабуля слишком сильно переживала обо мне и часто говорила мне о будущем. Не о любви, конечно, но о нормальных отношениях... с кем-нибудь: надежным, добрым и заботящимся обо мне.
Она сама лишь в тридцать три смогла создать семью. Почти семнадцать лет, прошедших после тех событий в сорок первом, она боролась со своими страхами и не могла ответить на ухаживания ни одного из окружающих ее мужчин.
- Конечно, пригласи. А лучше сходите с ним куда-нибудь. В кино. Или театр.
Бабуля - фантазерка. В театр и кино Дан ходит с девушками другого типа.
- Ну, да. Возможно, мы куда-нибудь и сходим, - сказала с сожалением. Но бабушка услышала лишь то, что ей хотелось. Она обрадовалась моему ответу, и к разговору о Даниле мы больше не возвращались. Еще минут пятнадцать мы говорили с ней о планах на ближайшую неделю: покупки, оплата коммуналки, посещение врачей...
Примерно час спустя, когда я, наконец, вернулась в комнату, энергия, дававшая мне силы держать себя в руках и улыбаться, иссякла окончательно. Я отыскала в сумке сигареты, и, задержавшись у компьютера, поставила на автоповтор десяток треков с последнего альбома Einaudi.
Мне не хотелось привлекать внимание бабушки, показывать ей, насколько сильно я расстроена и как близка к тому, чтоб что-нибудь разбить: отчаяние и злость жгли изнутри. Я понадеялась на то, что подборка неоклассических мелодий не вызовет у нее лишних подозрений. И она не зайдет ко мне, чтобы проверить, чем я занимаюсь.
Я забрала со стола плеер и вышла на балкон. Холодный ветер ударил в грудь, забрался под футболку, и, забившись в угол, я обхватила себя руками. Какое-то время - минут пятнадцать-двадцать - я не отрывала взгляд от неба, затянутого в серый саван. На улице ощутимо похолодало, и должен был вот-вот начаться дождь.
Мне очень хотелось, чтобы он начался.
В наушниках один за другим гремели любимые треки Within temptation, и временами, когда строчки очередного трека переплетались с моими мыслями, я вслед за Шарон повторяла выученные наизусть слова...


***



Лесс позвонила мне лишь в понедельник. И в тот момент ее звонок застал меня под одеялом с температурой в районе тридцати восьми и девяти. Я благоразумно решила не говорить об этом Лесли. С трудом пробормотала, что простыла (что было не так уж далеко от правды, особенно учитывая, что накануне я просидела на балконе два часа).
И Лесс не стала приставать ко мне с расспросами, лишь коротко поведала о том, что произошло у Эла в ночь с субботы на воскресенье. Как оказалось, она в объятиях любвеобильного Артема рухнула в бассейн. В одежде. И телефон по понятным причинам тут же отключился и реанимации не подлежал.
На этом фоне Лесс поругалась с Темой, и, разозленная, ушла переодеваться вместе с ним в одну из комнат на третьем этаже. Еще полночи Артем вымаливал у нее прощения.
И, видимо, талантливо вымаливал, раз все это Лесс рассказывала мне с довольством сытой кошки. Она почти мурлыкала, настолько ее впечатлило поведение Темы. Подробности я благоразумно решила не выяснять, и, пообещав заняться своим здоровьем, я попрощалась с Лесли.
Конечно, обещание сдержать не получилось. Я провела в постели почти всю неделю, температура долго не снижалась, и лишь к пятнице мое состояние улучшилось настолько, что я смогла выбраться в магазин.
Единственным плюсом мое затянувшейся домашней ссылки оказалась полнейшая свобода и ... блаженное ничегонеделание. Все свободное время я тратила на чтение, разговоры с сетевыми друзьями и занятия творчеством. Настроение медленно приходило в норму, и в субботу я неожиданно поймала себя на том, что все чаще и чаще думаю о... Елисее.
То, что я увидела в его особняке, то, как он ласкал Катрин, и как она выгибалась в его объятиях, оказалось не так просто выкинуть из головы. В память врезался внимательный, немного удивленный и в то же время ясный взгляд Покровского. Эл меня, конечно же, успел увидеть. И теперь я с замиранием сердца ждала последствий.
Самым логичным было бы заглянуть на страничку его ЖЖ, найти запись от нужного мне дня и прочитать о том, что он решил. Чем недоволен и что хотел бы мне сказать. Но сделать это - узнать реакцию Покровского, - казалось невозможным. Мне не хотелось выяснять, что думает о моем вторжении Эл. Я согласилась бы поспорить на что угодно, что ничего хорошего он в принципе думать обо мне не может. Еще в тот раз, когда мы поругались с ним на репетиции DF, он очень 'лестно' отзывался об одной блондинистой с** (внимание цитата), которая испортила ему настроение на пару дней вперед.
Сейчас ситуация была гораздо хуже.
Мысленно возвращаясь к событиям той вечеринки, я начинала злиться. И злилась то на Покровского за то, что он не запер дверь на ключ. То на Катрин, которая извивалась в объятиях Елисея и стонала. То на себя... За то, что я так долго наблюдала за процессом.
Мне было интересно, могла ли Катя притворяться или не могла? Ей было так приятно или же она играла?...
Все эти размышления лишь разжигали мой интерес.
Примерно в полночь с воскресенья на понедельник, не выдержав, я все-таки зашла в ЖЖ и отыскала профиль Эла. Открыла ленту обновлений, которые накопились за последнюю неделю, и не нашла в них ничего: ни слова - про меня.
Покровский немного написал о Кате, немного рассказал о репетиции DF. Все остальные сообщения Елисея касались.
И?


***



Пост Елисея был датирован двадцать седьмым июля *** года. Чуть больше трех лет назад. За столько времени воспоминания и чувства должны были бы притупиться. Но после собственной вечеринки вместо того, чтобы писать о Кате, или хоть словом обмолвится обо мне и о моем вторжении, Эл все же писал о ней - о девушке из прошлого...
Почувствовав, что снова ступаю на скользкую дорожку: еще немного и опять погрязну в чужой - не имеющей ко мне отношения - жизни, я решительно закрыла страничку живого журнала. Какого черта я вообще полезла в дневник Покровского? Идея выяснить, что Елисей мог обо мне подумать, уже не казалась такой здравой, как час назад. Мне все это было не нужно.
Стараясь отвлечься от мыслей о блондине, я нашла на просторах сети один из тех молодежных романов, которые рекомендовали мои виртуальные друзья с пометкой 'Обязательно к прочтению'. Нашумевшая серия Лихорадка оказалась действительно настолько хороша (как ее и рекламировали девчонки с СИ), что, погрузившись в хитросплетенье любовной истории, растянувшейся на несколько не маленьких по объему книг, я почти весь понедельник совершенно не вспоминала о Елисее.
На самом деле, я не вспомнила бы о нем гораздо дольше, если бы не Лесли. Сидя в столовой, мы обсуждали с ней одну из лекций по экономике. Ту самую, которую я пропустила из-за болезни. И ту самую, которую Лесс прогуляла из-за Артема.
- Блокнот... - я прошептала совершенно некстати, перебив Лесли и получив от нее в ответ удивленный взгляд. Я только что вдруг вспомнила о своем блокноте.
- Что?
- Вот блин... Я блокнот забыла у Елисея!
- Какой блокнот? - Лесс нахмурилась, не понимая. Ее последняя фраза касалась тетради, с которой нам срочно нужно было сделать копии. Так что мой возглас о блокноте мало вязался с темой нашего разговора.
- Мой... тот самый! - я многозначительно уставилась на Лесли, словно взгляд мог объяснить ей суть и глубину проблемы красноречивее слов.
- Ээ... - Лесс потупила еще несколько мгновений, переваривая услышанное и пытаясь сообразить, о чем я говорю.
- Красный. Тот, который ты мне подарила, - я в отчаянии закусила нижнюю губу. И, вроде не собиралась драматизировать и устраивать спектакль из-за пустяка, но блокнот, забытый у Покровского в особняке, пустяком как раз-таки не был. Как бы сильно я не хотела себя в этом убедить.
Катастрофа.
- Ты хочешь сказать, что... - Лесли, наконец, сопоставила факты. И на ее лице появилось такое же шокированное выражение, как у меня. - Проблема, - наконец, добавила она.
- Проблема.
В блокноте на первый взгляд не было ничего особенного. Многочисленные цитаты из любимых книг, ссылки на сайты, которые я не хотела терять, наброски будущих романов и несколько рисунков, выполненных карандашом. Но, если предположить, что Эл решит полистать, а хуже того почитать несколько страниц, его внимание могут привлечь мои заметки.
Порой я размышляла на те же темы, которых касался Покровский в своих постах. Часть из них я позже выкладывала в комментарии к его сообщениям. Иногда - хотя это и случалось довольно редко - он отвечал, и ненадолго между нами завязывалась эпистолярная дискуссия, которая, впрочем, ни к чему не вела. Каждый из нас оставался при своем мнении.
В последнее время... собственно с той памятной ссоры на репетиции DF... я старалась как можно реже читать дневник Елисея и еще реже что-то ему писала.
Только какое значение это теперь имеет? У Покровского появился реальный шанс выяснить, что Сонечка Соловьева aka Ниона с СИ и Шейди из Живого Журнала один и тот же человек.
- Может быть, Дану позвонишь? - предложила Лесс, вздыхая и глядя на меня с тревогой.
- Дану...
С Данилой тоже была проблема. После его нелепой, абсолютно детской обиды на меня из-за того дурацкого разговора на вечеринке Дан со мной временно - я очень надеюсь, что временно - не общался. Он уже больше недели игнорировал мои сообщения в контакте и скайпе, и на две смски, которые я отправила ему сегодня с утра, не ответил.
Не то, чтобы это было совсем впервые: все-таки Дан временами бывает вспыльчивым и капризным, и такое поведение в стиле 'не подходи ко мне, я обиделся' для него в порядке вещей. В прошлый раз, например, он почти месяц меня избегал лишь потому, что я неудачно пошутила на счет одного из его рисунков. На нем была изображена странная девушка с маской вместо лица, прижимающая к груди котенка.
Лесли, кстати, в отличие от меня рисунок очень понравился. Она-то и спасла положение, объяснив обиженному творцу шедевра, что я не имела в виду ничего плохого.
- Вы с ним поругались?! Правда, что ли? - изумилась Лесс. - И в этот раз из-за чего?
- Из-за ерунды, - я не захотела уточнять и втягивать Лесли еще и в эту разборку с Даном. - Но, надеюсь, это не помешает ему со мной поговорить.
Добавлять раздраженное 'черт' я не стала. У меня все равно не было выбора. Потому что вариант разговора с Покровским я не рассматривала вообще. Богатая фантазия уже нарисовала в деталях исключительно не-положительную реакцию Елисея на любое упоминание моего имени. Мало того, что он имел возможность наблюдать меня на пороге своей спальни в самый пикантный момент его близости с Катрин. Так еще и эта история с блокнотом.
Шейди она же Ниона. Новость дня.
Вот, блин...
- Алло, - голос Данилы был немного сонным. Таким, будто я его только что его разбудила. Что было вполне возможно. Дан еще тот соня. Как настоящий кот, готов спать по двадцать четыре часа в сутки.
- Дан, привет. Это Ниона. Есть минутка поговорить?
- Если я скажу, что нет. Ты отстанешь? - небрежно на зевке поинтересовался Дан.
Я подавила немедленно проснувшееся желание ответить ему 'попробуй'. После такого заявления Данила точно решит со мной повоевать, что уже неоднократно случалось раньше. Он ответит классическое 'адьес, бамбино' и бросит трубку.
Проходили. Знаем.
- Дан, пли-из. Не злись на меня сейчас. Мне очень нужна твоя помощь. И я тебе звоню по очень срочному делу.
- Что-то случилось? - Дан, наконец, проснулся. Это было слышно по его изменившемуся тону. Серьезному и взволнованному одновременно. - Что-то с Антониной Борисовной?
Это удивляло меня три года назад и продолжает удивлять до сих пор, но Дан считает себя обязанным заботиться обо мне и волноваться из-за бабули.
- С бабушкой все в порядке. Это с ней не связано.
- А... хорошо, - облегченно отозвался Данила и добавил уже гораздо суше. - И что ты хочешь?
- Я у Елисея на вечеринке кое-что забыла. Ты не мог бы мне помочь?
- Забыла?
- Да. Это блокнот. Такая красная книжка в лакированной обложке.
- Блокнот? - кажется, Дан хмыкнул.
- Да, ты его видел. Помнишь, я там еще рисовала?
- Ну, допустим.
- Ты не мог бы спросить у Елисея, не находил ли он его?
Лесли подмигнула мне и знаками показала, чтобы я старалась лучше. 'Попроси его', - прошептала одними губами. Следуя молчаливому совету Лесс, я добавила в голос умоляющих ноток.
- Пожалуйста, Дан.
- Я? - Данила удивленно фыркнул. - А почему ты не позвонишь ему сама?
- Хм...
Легко спросить.
Общение с Покровским без посредников в сколько бы то ни было обозримом будущем меня пугало. Елисей представился мне вибратором, о прелестях использовании которого я была прекрасно осведомлена, но приближаться к которому я не имела ни малейшего желания.
Черт... О чем я думаю? Какой вибратор?
Я больная...
- Что-о? - Дан на том конце трубки ощутимо напрягся.
- М-м... - я выдохнула, с ужасом понимая, что произнесла последнюю фразу вслух. Лесли, заметив мое волнение, округлила глаза. А я начала сочинять на ходу. - Я болела всю неделю. Пропустила кучу занятий. Сейчас времени нет совсем, чтобы связываться с Покровским. Мне надо с преподами поговорить об отработках. А ты с Элом видишься гораздо чаще, чем я. И вообще, у вас же репетиция по понедельникам. Так?
- Так.
- Пожалуйста, спроси у Елисея, нашел ли он мой блокнот?
На несколько мгновений повисло молчание. Дан, что, переваривает то, что я ему сказала?
- Алло, ты тут? Алло?
- Тут. Хорошо. Я спрошу. Это все, что ты от меня хотела?
Я растерялась. Вроде, да.
- Ну, да. Все... Дан, у тебя все в порядке?
- Все зашибись, - устало отозвался Данила. - Я работал сегодня всю ночь. Лег только в девять утра, и сейчас очень хочу спать. Давай поговорим потом?
- Договорились.
- Пока.
Дан, не дождавшись моего ответа, скинул вызов.
- Ну, что? Он пообещал? - Лесли мне подмигнула. Вопрос был риторическим. В решении Дана Лесс даже не сомневалась.
- Вроде пообещал.
В отличие от подруги я не была уверена в том, что Данила сдержит свое обещание.
И не зря.
Ни этим вечером, после того, как закончилась очередная репетиция DF, ни на следующее утро Дан мне не позвонил. К обеду я не могла думать вообще ни о чем, кроме своего злосчастного блокнота и Покровского, у которого он находился. Не выдержав неизвестности, я сама набрала номер Данилы. Лишь для того, чтобы услышать сбивчивые оправдания друга.
- Сонь, мне было не до того. На работе траблы, я вообще на репетицию опоздал. Давай в четверг?
- Как в четверг?
- Ну, я с Элом до четверга не планировал пересекаться.
- Вообще?! И раньше не выйдет?
Вот теперь я точно начала паниковать.
- Сонь, слушай. Не морочь мне голову, - Данила был явно не в духе. В его голосе прорывались сердитые нотки. - Ты с Елисеем можешь увидеться хоть сейчас. Он в универе на парах. Найди его и спроси сама, если тебе блокнот так срочно нужен. А мне сейчас некогда.
Дан отключился, не дав мне вставить больше ни слова. Охренеть! От злости я едва не саданула телефоном по столу.
Лесли, с интересом наблюдающая за мной, осторожно спросила.
- И что на этот раз? Данила с ним не говорил? Ведь так?
- Нет, - я выдохнула, приказывая себе успокоиться. - Он забыл! И что мне теперь делать?
Лесс задумчиво уставилась в пространство.
- Я сегодня увижусь с Артемом. Давай я попрошу у него? Ты же не против? Какая разница, кто спросит у Елисея? Тема или Данила? Ведь это неважно.
- Нет, неважно, - я согласно кивнула. И Лесс ободряюще улыбнулась.
Вечером она прислала мне смску, сообщая о том, Артем задание понял, и с Элом пообещал пообщаться в ближайшее время. А именно четверг на репетиции.
Мне предстоял еще один день ожидания.
Дневник Покровского за это время пополнился еще парой заметок, посвященных Арине. Два сообщения касались Катрин. Ни про меня, ни про мой блокнот Елисей на просторах ЖЖ не упоминал. Я трезво рассудила, что он либо еще до него не добрался. Либо... ничего интересного там не обнаружил.
Можно было немного расслабиться.
Но после полуночи в четверг Лесли мрачно мне сообщила, что Артем, так же как и Данила два дня назад, напрочь забыл о нашей маленькой просьбе. С Елисеем никто из ребят так и не поговорил.
- Алло, - голос Покровского в трубке звучал не так, как вживую. Чуть мягче. А, может быть, доброжелательнее.
Наверное, все дело в том, что Эл не знал моего номера. И услышать меня утром в пятницу точно не ожидал.
Решение ему позвонить далось мне нелегко. И выбор - забыть о блокноте или пытаться забрать его у Покровского - был для меня не простым. Этой ночью я почти не спала, и с утра первым делом взялась за телефон.
- Алло. Елисей, доброе утро, - я старалась изо всех сил, чтобы говорить не запинаясь. И, вроде до этого никогда я так остро не реагировала на общение с Элом, но сейчас волнение зашкаливало. И я едва с ним справлялась. - Это Ниона. Я хотела спросить у тебя о своем блокноте.
К чести Покровского, он выслушал меня молча, ни разу не перебил и даже не вставил презрительного 'Сонька? Соловьева? И что тебе от меня надо?'. Готовясь к этому разговору, я мысленно проигрывала и такой вариант.
- Я буду вечером дома и посмотрю, - спокойно пообещал Елисей, выслушав мою просьбу. И добавил, - Но я не думаю, что он там найдется. Вполне возможно, его забрал кто-нибудь из гостей.
- Ну да... Может быть. Но если ты посмотришь, то будет круто.
- Хорошо. А там было что-то важное?
К неожиданному вопросу Эла я не готовилась, но смогла среагировать максимально спокойно.
- В блокноте нет ничего стоящего. Он мне просто дорог, как память, - преувеличенно бодро я заверила Елисея. - Это подарок подруги. И я хотела бы его отыскать.
- Без проблем. Я позвоню, если его найду.
Не прощаясь, Эл отключился. Успокоенная его обещанием, я до позднего вечера ждала новостей. Но стрелки часов плавно переместились за отметку 'двенадцать', а Елисей так и не объявился.
Он не позвонил ни в субботу в течение дня, ни в воскресенье утром. Уже к обеду я сидела, как на иголках. Неизвестность давила. Либо Покровский действительно не нашел мой блокнот. Либо он заставляет меня мучиться специально.
Но в последнее мне верилось слабо. Насколько бы ни был плох Елисей, о большинстве своих 'тараканов' он с большим удовольствием писал на страницах ЖЖ. И если бы он хотел чем-то мне навредить, он давно рассказал бы об этом в своем дневнике.
Отсутствие сообщений означало только одно, я ему была совершенно неинтересна.


***




- Что, не доверяешь? - Эл хмыкнул в трубку, и его вопрос прозвучал необычно: вроде, шутливо и в то же время с подтекстом.
О каком доверии он вообще говорит?
- А должна? - я фыркнула.
Если учесть, что ни Артем, ни Данила не сдержали своих обещаний, да и сам Елисей не позвонил мне, хотя обещал... Ну уж нет. В эти игры я не играю. Участники группы DF почти в полном составе доверия не достойны.
- Да мне по фиг, - Елисей отреагировал неожиданно холодно.- Твой блокнот, твои проблемы. Не веришь мне, так приезжай и ищи сама.
Гудки.
Э-э... То есть?
Чувствуя, что еще немного и что-нибудь разобью, я с рекордной скоростью оделась. С порога крикнула бабушке, что уезжаю на встречу с друзьями, и бросилась прочь из квартиры. Мне срочно нужен был никотин.
Много-много никотина.
Я не думала о том, что буду делать дальше. И о предложении Покровского, которое как предложение не звучало, не задумывалась до тех пор, пока не добралась до остановки. Замерев за одним из ларьков, расположившихся вдоль дороги, я закурила. Это была уже третья сигарета за полчаса. Никогда не испытывала особой тяги к никотину, н в последнее время потребность в нем возникала тем чаще, чем я сильнее была раздражена, или взволнованна, или расстроена из-за того, над чем я не имела контроля.
Из-за слов Елисея в данный момент я была просто в бешенстве и разрывалась от противоречивых чувств: отчаяния и злости одновременно. Желания при этом тоже было два. Получить блокнот обратно и обязательно - поставить Покровского на место. Второе казалось невыполнимым и от того еще более желанным.
Устроившись у окна в маршрутке, идущей в сторону коттеджного поселка, я кинула смску Лесли.
'Я еду к Покровскому за блокнотом. Если пропаду, ты знаешь, где искать мой труп'.
'Не волнуйся. Если что, я за тебя отомщу', - откликнулась Лесс через пять минут, и я улыбнулась.
Что ж, по крайней мере, она в курсе моих планов. Бояться нечего.


***



Когда я так уверенно садилась в нужную маршрутку и думала о том, что буду говорить Покровскому при встрече, я точно не рассчитывала на общение с охранниками. И к сложностям, которые возникнут у меня на КПП, я тоже не была готова. Конечно, никто меня не пропустил на территорию закрытого поселка, и молодые парни в черной форме пусть были очень вежливы, но все-таки категоричны. Им нужен был пропуск.
Я попыталась дозвониться до Покровского. Послушала длинные гудки и, так и не дождавшись отклика, скинула вызов.
- Не отвечает? - сочувственно поинтересовались один из мужчин, заметив мое расстроенное выражение лица, и вдруг предложил. - Давайте попробуем набрать на городской?
- Нет! Нет... наверное, не нужно.
Но мои возражения остались без внимания. Мужчина схватился за стационарный телефон и сообщил кому-то о визите 'милой девушки в зеленой куртке'. Попутно он уточнил у меня цель визита, и мне пришлось представиться сокурсницей Покровского, которая договаривалась с ним о встрече на сегодня. Вопросов у мужчины больше не возникло, так же как и не возникло их у того, с кем охранник разговаривал по телефону. Уже через пять минут меня с улыбкой пропустили за ворота.
- Дорогу до особняка ты знаешь? - на прощание уточнил мой неожиданный помощник. - Или попросить ребят тебя подкинуть?
- Нет, нет, спасибо! Я доберусь сама.
Охранник кивнул и коротко мне объяснил, в какую сторону идти. Осталось только добраться до коттеджа.


***



- О, Золушка, я так и думала, что это ты, - двоюродная сестра Покровского, которая распахнула входную дверь, не выглядела не слишком довольной, не слишком агрессивной. Скорее уставшей и немного раздраженной.
Я улыбнулась, растерянно замерев у входа. Я думала, что встречусь на пороге с Елисеем. Но в холле не было никого, кроме Насти.
- Как, кстати, зовут тебя? - спросила она, чуть отступая и жестом приглашая меня внутрь.
- Эм... - я на мгновение замялась, наверное, впервые за несколько месяцев задумавшись о том, какое имя назвать. Ответила после запинки. - Ниона.
- Ум... интересно, - откликнулась девушка без нотки настоящего интереса в голосе. - Ты к Елисею?
- Да... я ему звонила около часа назад.
- Да, - Настя кивнула и прохладно заметила. - Он говорил о тебе. Правда, не очень-то горел желанием тебя увидеть.
Я, расстегивая последнюю пуговицу куртки, замерла. Все шло совсем не так, как я рисовала в воображении. Ощущение, что я зря так упорно добиваюсь встречи с Покровским, усилилось.
- Ты раздевайся, раздевайся, раз пришла, - небрежно посоветовала сестра Эла, в пол-оборота разглядывая себя в зеркале и поправляя выбившиеся из высокой прически пряди. - Раз ты поехала в такую даль, значит, тебе очень нужно.
- Нужно, - я нахмурилась, пытаясь придумать предлог, чтобы отказаться от собственной провальной затеи, развернуться и сбежать подальше отсюда.
И к черту блокнот.
- Я так и поняла, - равнодушно призналась родственница Елисея, с каждым мгновением подчеркивая существующее между ней и двоюродным братом сходство. - И что ты застыла?
Я же все еще стояла посреди холла, раздумывая, что делать дальше.
- Эм, я, наверное, зря пришла. Думаю, мне будет лучше...
Настя перебила меня на полуслове.
- Не выдумывай глупостей. Повесь куртку в левый шкаф и поднимайся наверх.
- Хм, - я, чувствуя неловкость, сделала так, как она велела. Желание найти свой блокнот все еще перевешивало, и я решила, что полчаса потерплю и высокомерное поведение блондинки и ее такого же высокомерного брата.
Пока я возилась с курткой, Настя стояла рядом, сложив под грудью руки и изучающе рассматривая меня. Я перехватила ее сканирующий взгляд и нахмурилась.
Такая же высокая и такая же худая, как Елисей, с правильными чертами лица и глазами цвета морской гальки, сегодня девушка производила отталкивающее впечатление. В ту первую нашу встречу на вечеринке мне не удалось ее рассмотреть поближе. Сегодня же длинноногая красавица в коротких шортах и обтягивающей майке выглядела как голодная акула, сосредоточенно рассекающая воды океана в поисках подходящей жертвы.
- Так ты пойдешь к Елисею, или так и будем стоять? - первой прервав нашу игру в гляделки, поинтересовалась вдруг Настя.
К Елисею?
- М-м... Я не знаю, где его искать. Может быть, ты его позовешь?
- Я? - со смешком переспросила девушка. - Ну, позвони ему, раз не хочешь подниматься сама. А меня уже Паша ждет.
Взглянув на меня в последний раз, Настя развернулась и направилась в сторону кухни. Я растерянно уставилась на ее удаляющуюся спину, разрываясь от сомнений, бежать ли за ней следом или воспользоваться советом и позвонить Покровскому. В том, что он поднимет трубку, я сильно сомневалась. Но это было лучше, чем изображать из себя потерянного щенка.
- Комната Елисея на третьем этаже. Последняя справа по коридору, - уже возле двери крикнула мне Настя и скрылась на кухне.
- Черт, - я выругалась сквозь зубы, оставшись в одиночестве. Ситуация повторялась почти до мелочей. Надеюсь, хотя бы в спальне Эла не будет его новой пассии, и мне не придется наблюдать за ними в процессе их любовных игр.
Постояв несколько секунд в холле и собравшись с духом, я отправилась, наконец, наверх. Что не убьет, то сделает нас сильнее. Пожалуй, мне придется вновь на практике проверить это утверждение.


***



Последние шаги по третьему этажу, когда я была уже так близко к цели, дались мне труднее всего. Я шла очень осторожно, прислушиваясь к каждому шороху и пытаясь по звуку догадаться о том, что происходит в комнате у Елисея. Но тишина хоть и не была оглушающей, но все же разобрать, что именно я слышу, не получалось. В одно мгновение мне показалось, что где-то тихо заиграла музыка, и приятный мужской голос задорно сообщил о том, что любовь никогда не умирает.
Love don't die.
Хороший выбор песни.
Остановившись перед тем, как заглянуть в спальню Эла, я несколько раз глубоко вздохнула. И, коротко стукнув по дверному косяку, вошла.
- Не помешаю?
Я надеялась увидеть Елисея, сидящим за столом или стоящим возле окна (о, да, это было бы просто идеально!), но мои ожидания не оправдались. Покровский, лежащий на кровати в джинсах и в распахнутой на груди рубашке, поднял глаза от планшета и уставился на меня.
О...
Елисей, рубашка, обнаженная грудь, кровать...
Несколько секунд я просто смотрела на Эла, комфортно расположившегося на одеяле, и не думала ни о чем, кроме ... него.
Покровский не был сногсшибательно красив, и я с легкостью могла бы назвать два-три недостатка его внешности. У него были тонкие губы, что, согласно физиогномике, свидетельствовало о мелочности и жестокости. Был заостренный подбородок, который говорил об одаренности, но в то же время подчеркивал неуживчивый характер. А еще у Покровского был холодный, почти безразличный взгляд...
Не так уж и мало, верно?
В Эле не было ничего, что мне так сильно нравилось в Даниле: тепла, искрящейся радости, позитива. И обворожительным я Елисея ни за что бы не назвала. Но, даже не смотря на это, даже отдавая себе отчет в том, что Покровский не заслуживает моего внимания, я не могла отвести от него взгляд. Он был произведением искусства, к которому я чертову уйму времени приглядывалась издалека. И пусть теперь я знала о каждом из его недостатков, я все равно им восхищалась.
- Увидела что-то интересное? - спокойно поинтересовался Елисей как раз тогда, когда я тяжело вздохнула, подумав о том, насколько сильно он далек от идеала. И как на самом деле это мало значит.
Я вздрогнула, застигнутая врасплох. Блондин тем временем медленно отложил планшет в сторону и чуть сменил позу, расслабленно откинувшись на подушки - как будто поощрял меня и дальше им любоваться. Я фыркнула, с трудом сглотнула вязкую слюну, и, нахмурившись, назло Покровскому и собственным гормонам перевела взгляд на стену.
- Нет, ничего интересного, - уверенно откликнулась, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее и спокойней.
Эл вскинул брови и уточнил:
- Тогда зачем ты пришла?
- Я говорила тебе об этом по телефону, - чувствуя себя попугайчиком, раз за разом повторяющим одно и то же, ответила Елисею. - Мне нужен мой блокнот.
- Блокнот? - растягивая гласные, задумчиво переспросил Покровский.
- Да! - раздраженно откликнулась. - В красной обложке. Ты его не видел?
- Я тебе уже сказал по телефону: нет. Я его не видел.
'Твой ход', - красноречиво добавили его глаза.
Вот, гад! До меня медленно начинало доходить, что именно пытается сделать Елисей. Он искренне забавлялся нашим разговором и потому пытался спровоцировать меня. Я понятия не имела, как выпутаться из этой ситуации и сохранить при этом остатки гордости. Блестящая идея - прийти к Покровскому домой, в реальности оказалась очень глупой.
- Возможно, кто-то нашел мой блокнот, и... - попытка была так себе. Но ничего лучшего в голову мне не пришло. Не кричать же в самом деле на Елисея, требуя, чтобы он отправился на поиски моего блокнота. Или, может быть, он давно его нашел, но не планирует мне возвращать?
- Возможно, - охотно согласился Эл, неотрывно глядя на меня и улыбаясь уголками губ.
'Твой ход, твой ход, твой ход', - упрямо повторяли его глаза.
- Тогда, может быть, мы можем у кого-нибудь спросить? - все еще стараясь быть вежливой, предложила я. - У вашей домработницы, например?
- Да, можно было бы спросить. Но она не работает сегодня, - так же учтиво откликнулся Елисей, и его улыбка стала еще шире.
- Тогда, быть может, мы могли бы сами поискать?
Я повысила голос и специально сделала ударение на этом 'мы', подчеркивая обязательное участие Покровского в процессе поисков.
- Определенно! - Эл несколько раз обрадованно хлопнул в ладоши и поднялся с постели.
Я с облегчением вернула ему крохотную улыбку, абсолютно уверенная в том, что он собирается мне помочь. Но к тому, что Покровский сделал дальше, я не была готова.
- Например, здесь? - неожиданно предложил Эл, когда нас с ним разделяло не больше полуметра. Мое сердце тревожно ударилось в ребра.
- Здесь? - недоуменно переспросила я, стараясь убедить себя в том, что паниковать еще рано. - Но... зачем?
- А, что? Ты против? - не дожидаясь ответа, Елисей схватился за край двери и плавно подтолкнул ее вперед. Замок щелкнул с тихим 'крэк'.
- Какого черта ты делаешь?!
Паника стремительно затопила меня от головы до кончиков пальцев, и я вцепилась в дверную ручку. Несколько раз отчаянно дернула ее вниз, пытаясь открыть захлопнувшуюся дверь. Но она не поддавалась!
- Какие-то проблемы? - насмешливо поинтересовался Елисей, и краем глаза я уловила его движение ко мне.
Ч-что он делает?
Я испуганно отшатнулась, плечом задела стоящий возле двери стеллаж и вскрикнула, когда он накренился. С одной из полок на пол слетело несколько журналов.
Я неподвижно застыла на месте, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать новую локальную катастрофу.
- Кхм, однако, - пробормотал Покровский, и пока я приходила в себя, пытаясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце, открыл за моей спиной дверь. - Ты на самом деле считаешь, что мне нужно запирать тебя в комнате, чтобы ***ть?
В его голосе слышалось недоумение. Я закусила губы, чувствуя, как жар опаляет щеки. Пару секунд назад именно так я и думала.
- Извини, - пробормотала я, когда секунд через двадцать нашла достаточно смелости, чтобы обернуться. - Это... вышло случайно. Тебе не стоило закрывать дверь, и...
- Не стоило дверь закрывать? - саркастично повторил за мной Покровский. - Если ты так меня боишься, какого хрена ты вообще пришла сюда?!
Он, что, серьезно?
- Я не пришла бы, если бы не блокнот! Ты же сказал, что его поищешь!
Елисей нахмурился.
- Ты более дурацкого предлога придумать не могла?
- Предлога? Ты считаешь, что я так сильно хотела с тобой встретиться?!
Эл пожал плечами.
- На вечеринке, мне помнится, ты была в моей спальне. А год назад ты зачем-то за мной следила. От тебя можно ждать всего, что угодно.
- Ни за кем я не следила. И на той вечеринке я искала подругу!
- В моей спальне?
- Я не знала, что это твоя спальня!
- Но это не помешало тебе наблюдать за мной и Катрин.
- Я не...
- Будешь отрицать? - с усмешкой перебил меня Елисей. И я промолчала. Сказать, что я не наблюдала, не поворачивался язык. Покровский, как я и боялась, поймал меня с поличным.
- Может, и твоя потерянная подруга - лишь предлог? - предположил он. - Сначала потерялась Лесли, теперь блокнот. Очень удобно, правда?
- Это не предлог! - отчаянно возразила я.
- Тогда что тебе от меня нужно?
- Блокнот, - теряя терпение, снова повторила я.
- Окей. Как видишь, его у меня нет, - в подтверждении своих слов, Эл показал на пустой письменный стол. - Я его не находил и не знаю, кто мог бы его взять. Довольна?
- При чем здесь это? Я...
- Вот и отлично, - Елисей не дослушал моих возражений. Красноречиво уставился на меня, намекая на то, что разговор окончен, и мне пора убираться из его спальни.
Называется, поговорили.
- Спасибо за содержательную беседу, - я все-таки не сдержала разочарованного вздоха, хотя злиться на Эла было бессмысленной тратой времени и сил.
- Спасибо, что заглянула. Со-ня.
Я недовольно передернула плечами, отчетливо услышав издевку в голосе Покровского. А собственно, чего я ожидала? Как будто Елисей на самом деле собирался мне помочь...
'Он не горел желанием тебя увидеть', - я вспомнила слова двоюродной сестры Покровского и, посмотрев в последний раз на Елисея, все так же недовольно следящего за мною взглядом, молча развернулась и вышла из его спальни.
*Апчхи*, - в кармане джинсов коротко завибрировал мобильный, оповещая о приходе смски. Лесс пробовала со мной связаться и выяснить, все ли у меня в порядке.
'Полный облом. Блокнот не нашла. Зато жива (ха-ха) и скоро возвращаюсь в го...'
- Смотри не упади, - заботливо посоветовал Покровский у меня над ухом, когда я только добралась до лестницы и сделала первый шаг вниз по ступенькам. Застигнутая врасплох, я оглянулась.
- Ч-что?
Неосторожно дернулась вперед, увидев за плечом насмешливо улыбающегося Эла, и... даже не успела толком испугаться. Правая коленка подломилась, и я, взмахнув руками в попытке удержаться за перила, слетела вниз.


***



Мое падение закончилось в пролете между этажами. Я чудом не ударилась виском о край ступеньки, в последний момент успев сгруппироваться. Но с щиколоткой, плечами, ребрами и даже шеей мне повезло гораздо меньше.
Болело все. От каждого движения перехватывало дыхание.
- Эй, ты в порядке? - Покровский, перепрыгивая через ступеньки, сбежал по лестнице и замер передо мной.
Я шумно выдохнула и, осторожно приподнявшись на ладонях, пробормотала дежурное 'все хорошо'.
- Точно? - с сомнением переспросил блондин, присаживаясь передо мной на корточки и вглядываясь мне в лицо.
- Да-а. Точно.
Я не рискнула поднять глаза, чтобы посмотреть на Эла. Ресницы жгло от слез, и мне не хотелось, чтобы он это заметил.
- Угу... я вижу, как хорошо, - рассерженно прокомментировал Покровский и через мгновение принялся ощупывать мне руки, плечи и даже голову. - Где у тебя болит?
- Не трогай! Я же говорю, что все... - я попыталась отодвинуться от Елисея, но не успела даже закончить фразу. Боль пронзила щиколотку, и я, задохнувшись на полуслове, всхлипнула.
- Ясно, - пробормотал блондин.
- Сейчас все будет в норме, - я восстановила сбившееся дыхание и упрямо взглянула на Елисея. - Я просто неудачно подвернула ногу.
Уверенности в голосе было мало. Но я постаралась сделать акцент на своем красноречивом 'просто'. Эл хмыкнул, неубежденный моими уверениями, но промолчал. И, к счастью, оставил попытки дотронуться до меня. Когда спустя пару минут я осторожно поднималась с пола, он наблюдал за мной, прищурившись.
- Тебе помочь?
- Нет, не надо, - я стиснула зубы и, пытаясь сохранить остатки гордости, пробормотала на выдохе, - справлюсь сама.
Елисей нахмурился и, прежде чем я успела возразить, аккуратно подхватил меня под локоть.
- Вниз еще два этажа, - объяснил в ответ на мой изумленный взгляд. - Не хочу, чтобы ты снова упала.
- Я не упаду, - я возмутилась в полголоса, но скидывать руку Покровского не стала. Первая же ступенька доказала, что помощь Елисея мне точно не помешает. Опираться на ногу было слишком больно. Спускаясь, я несколько раз позволила себе выругаться сквозь зубы. И мне было абсолютно плевать, что в этот момент думал обо мне Эл. Главное, что он не комментрировал мои витиеватые ругательства. И если и смеялся, то только про себя.
В холле первого этажа, обнимаясь и хихикая, стояли Настя с Пашей. За разговором они не сразу заметили наш с Элом далекий от торжественного спуск. И только когда я в очередной раз сквозь зубы прокляла свою неуклюжесть, парочка расцепила жаркие объятия и обернулась к нам.
- Ого, все в порядке?! - Настя отреагировала первой: смешно всплеснула руками и округлила глаза. Я поспешно откликнулась, надеясь на то, что Елисей не станет рассказывать о моем падении.
- Да, ничего страшного! Все в порядке!
Блондин, поддерживающий меня под локоть, хмыкнул. А Настя недоверчиво поджала губы.
- Эм... ты уверена? По-моему, ты...
- Конечно, - я улыбнулась, и Покровский снова хмыкнул.
- Вообще, мне кажется, тебе нужна помощь, - разглядывая меня и хмурясь, серьезно контстатировал Паша. Он был не так эмоционален, как Настя. Но и его волнение бросалось в глаза.
И почему они все так переживают?
- Тебя подвести? - предложил Паша.
- Эм, я думаю, сейчас такси вы...
- Я сам справлюсь, - Елисей чуть крепче стиснул мой локоть, и я удивленно покосилась на мрачного блондина, так нагло ответившего за меня.
- Что значит 'справлюсь'?
- Разве у тебя не было каких-то... планов? - Настя многозначительно уставилась на Эла, вскинув тонкую бровь и, так же как и брат, не обращая внимания на мой вопрос.
- Нет, никаких планов, - Покровский дернул плечами и потянул меня вниз, заставляя закончить наш спуск и повернуть в сторону прихожей. Если это была попытка уйти от разговора о том, что делать со мной дальше, то она провалилась.
Я чуть навалилась на руку Елисея, вынуждая его остановиться.
- Сейчас я вывозу такси, и ты сможешь заняться своими делами. И...
- Я тебя отвезу, - категорично откликнулся блондин. - Это не обсуждается.
- Но...
Я замялась, немного потерянно разглядывая Эла. Категоричность в комплекте с волшебными словами 'не обсуждается' сделала свое дело. Когда-то давно мой папа тоже так говорил, и тогда... в те моменты, когда он так серьезно на меня смотрел, мне бы и в голову не пришло с ним спорить. В голосе Елисея тоже звучали знакомые покровительственные нотки. Я и не догадывалась о том, как сильно мне не хватало...
Папы. И вот такой заботы. И бесприкословного подчинения человеку, которому я доверяю.
- Хорошо, - устало откликнулась я в ответ на вопросительный взгляд Эла. Он удовлетворенно кивнул.
- Тогда пойдем.
Я позволила ему доставить меня до прихожей. И еще минуту или чуть больше отбивалась от его настойчивых предложений помочь мне с обувью. Если бы не Настя, наблюдающая со стороны за нашими пререканиями, мы провозились бы гораздо дольше. Но сестра Елисея решительно вмешалась, сказала, что мы ведем себя, как дети, и я опять сдалась. Не стала продолжать наш с Элом спор. И уже через пять минут, когда Покровский, наконец, разобрался со шнуровкой моих ботинок, мы выбрались из дома на крыльцо.
- А что мне передать... твоим делам? - на прощание поинтересовалась у Елисея Настя. В этот момент я отвернулась от Покровского, чтобы сесть в автомобиль, и потому не видела его гримассы. Услышала лишь раздраженное шипенье за спиной и обещание разобраться без посредников.
- Как хочешь, - ехидно отозвалась девушка, подмигивая мне и улыбаясь, как хулиганка.
Я тоже ей улыбнулась. И только внимание Паши было полностью сконцентрировано на Елисее. Настин парень задумчиво наблюдал за тем, как Эл заводит 'Хонду' и аккуратно трогает машину с места. Похоже, он был удивлен решением Покровского помочь мне.
Наверное, такое поведение было в принципе несвойственно блондину. И это странно.
- Я живу в районе Быткомбината, - очнувшись, я поторопилась привлечь внимание Елисея. Ведь он не знает, где я живу? Быть может, Дан и говорил ему о том, что мы соседи, но, вряд ли, Эл об этом помнит. - Это в сторону Чернышевской засеки по Пушкинскому бульвару и до конца.
- Я знаю, где это, - Эл кивнул, и на несколько секунд в салоне повисло напряженное молчание. Я уже решила, что Покровский собирается игнорировать мое присутствие до самого пункта назначения. Но мы добрались до выезда из коттеджного поселка, и Елисей, отвлекшись от дороги, искоса на меня взглянул.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил, нахмурившись, и я вздохнула. Этот вопрос Эл задавал уже не в первый раз.
- Хорошо, я же говорила. И я бы сама добралась, кстати. Но все равно спасибо.
Елисей чуть-чуть поморщился.
- Не за что.
- Эм... а мы... - я нахмурилась, не понимая, что задумал Эл. И с какой стати на перекрестке вместо того, чтобы поехать прямо, мы перестроились в правый ряд и повернули на дорогу, ведущую в центр. - Мы через Лесной проспект поедем?
- Да.
- Но...
Я хотела сказать, что так будет длиннее, но вовремя решила не давить на Эла. В конце концов, из нас двоих водитель все-таки Покровский. Возможно, он знает короткий путь до Засеки. В отличие от меня.
- Хм... Эл, а как дела у вашей группы? - вглядываясь в бесконечный поток машин на Лесном проспекте и предчувствуя долгое стояние в пробке, неизбежной в это время в центре, я выбрала единственную тему, которая хоть как-то могла скрасить ближайшие полчаса. - Последнее, что я слышала от Дана: вы ищите кого-нибудь на подтанцовку. Планируете выступать в клубах? Или хотите учавствовать в каком-то конкурсе?
Елисей покосился на меня, и на мгновение на его лице мелькнуло выражение то ли недовольства, то ли возмущения.
Какого черта?
- Что-о? - я повысила голос, интересуясь у Покровского, в чем дело.
Мне вспомнилась и наша ссора несколько месяцев назад и жаркие препирательства из-за блокнота. Похоже, из Елисея собеседник аховый. По крайней мере, в случае общения со мной.
- Ничего, - неожиданно резко откликнулся блондин но, перехватив мой удивленный взгляд, добавил. - Так значит, Дан говорил всерьез? Ты хочешь с нами танцевать?
- Я?!
- Ты.
Я закатила глаза и фыркнула.
- Дан, ну, блин... Конечно, я не буду я с вами танцевать!
- Это... из-за травмы? - как будто нервно поинтересовался Эл. А, может быть, мне только показалось, что его голос дрогнул, и интонации изменились.
- Нет. С чего ты взял...
Елисей нахмурился, уставившись на мои колени. Ну, конечно.
И мне пришлось ему пояснять.
- Я не танцую.
Но, кажется, мое категоричное заявление не много объяснило Элу. Оне не поверил и, оценивающе на меня взглянув, как будто просканировал с ног до головы. И... неожиданно промолчал. Я никогда не славилась ни выдержкой, ни терпением и потому, вздохнув, спросила первой.
- Ну, что, на этот раз?
- Ты же не набиваешь себе цену? - Покровский снова окинул меня быстрым взглядом. - Не думаешь, что я буду тебя уговаривать и все такое?
Эта идея ему, похоже, была неприятна.
Ну, да, конечно. Именно этого я и жду, чтоб Елисей начал меня умолять. Бурное воображение тут же подсунуло подходящую картинку. Я тут же представила Покровского, вставшего на одно колено и театрально прижимающего руки к сердцу. По крайней мере, так это показывают в мелодрамах.
Мило. Мило.
- Я не танцую уже несколько лет, - сжалившись над Елисеем, по-прежнему возмущенно поглядывающего на меня, я все-таки призналась. - Я бросила занятия еще в школе. И не планирую больше к ним возвращаться. Так что расслабься, мой интерес исключительно поверхностный. Как в анекдоте про поручика Ржевского и весло.
- Весло? - Покровский, не понимая, уставился на меня.
О... Так Эл не знает этой шутки? Просто безнадежен.
- Я типа разговор поддерживаю. О группе.
- Ясно.

Елисей замолчал, сосредоточенно уставившись на дорогу. В салоне автомобиля снова повисло напряженное молчание. Мне было некомфортно. Но в голову, как назло, не приходило ни одной светлой мысли о том, что бы еще спросить у Эла. Но сам Покровский не проявлял ко мне особого интереса и нарушить тишину не торопился. Только тронул регулировку громкости, как только на радио послышалась одна из популярных в этом месяце мелодий.
Эл что-то неразборчиво пробормотал себе под нос. Мне показалось, он сказал 'вот это круто'. Но я не решилась приставать к нему с вопросами. И просто проигнорировала комментарий.
Мы бы так и молчали до самого моего дома, если бы не...
- А... почему мы свернули?
Я с удивлением уставилась на Покровского и, не дождавшись немедленного ответа, перевела недоуменный взгляд на дорогу. С Лесного проспекта мы съехали на Полетаевку.
- Так будет быстрее.
- Но...
Особых возражений у меня не нашлось. Если Елисей уверен, что так лучше, то кто я такая, чтобы ему возражать. Я знаю город весьма посредственно. Тем более пути объезда пробок в центре. И, может быть...
- Ну, вот, почти на месте, - спокойно сообщил Покровский, сворачивая на улицу, название которой я не знала.
- Что? Но я не здесь живу... - растерянно сообщила Елисею, чувствуя себя одновременно и очень глупой, и очень... беззащитной. Подумалось вдруг о том, что все это лишь дурная шутка - как в голивудских мелодрамах. Сейчас он высадит меня и попрощается.
- Здесь платная клиника, - откликнулся Эл, припарковавшись у обочины. - И есть травмпункт.
- Ты... спятил? Со мною все в порядке! Какой травмпункт?
- Ну, вот и проверим.
- Елисей, послушай. Если мне будет хуже, я сама доберусь до больницы. В нашем районе тоже 'травма' есть. И...
Эл качнул головой.
- Не нервничай. Это много времени не займет.
И с этими словами блондин выбрался из машины.
- Я же сказала, что...
'Треньк', - вместо блондина ответила негромко хлопнувшая дверь, и я обреченно проследила за тем, как Елисей направился вокруг автомобиля.
И что теперь мне делать?
- Я никуда не пойду, - как можно категоричнее сообщила Элу, как только он распахнул дверь с моей стороны и наклонился, чтобы предложить мне руку.
Несколько мгновений Покровский пристально разглядывал меня и хмурился.
- И в чем проблема? - спросил.
Я пожала плечами.
- Со мной все в порядке. Зачем тратить время?
Про деньги я благоразумно промолчала. Ну, не объяснять же Покровскому, что у меня с собой всего рублей пятьсот. А платные услуги, тем более связанные с травматологией, стоят куда дороже. К тому же, наш с бабушкой бюджет вообще не предполагал затрат такого рода.
- Там нет очередей. Так что это займет не больше получаса, - по-прежнему не отрываясь от разглядывания ответил Елисей.
- Эл, я понимаю. Спасибо тебе за заботу и все такое. Но я же сказала 'нет'. Или ты меня силком туда потащишь? - я попробовала улыбнуться, намекая на то, что разговор окончен, а дальнейшие уговоры не имеют смысла.
- Похоже, придется, - с такой же натянутой улыбкой откликнулся блондин, хватая меня за руку и осторожно пытаясь потянуть к себе.
- Покровский! Какого лешего? Ты...
- Соловьева, - в отличие от моего в голосе Эла не было возмущения.
- Оставь меня в покое, а?
- Давай сходим в больницу, и все проверим?
Я на секунду прикрыла глаза. От взгляда Елисея и его жесткой хватки на моем запястье мне было как-то не по себе. Он слишком внимательно на меня смотрел. Слишком уверенно говорил. Слишком близко стоял...
- Я не хочу. Елисей. Давай просто не ...
- А давай ты просто не будешь упрямиться. Считай это компенсацией за то, что с тобой случилось в моем доме. Я чертовски не люблю чувствовать себя виноватым. Поэтому пойдем.
Блин... ну, почему он так говорит.
- Ты ни в чем не виноват. И я хорошо себя чувствую.
- А я вот не очень, - перебил меня Елисей и расплылся в улыбке, которая по его замыслу должна была меня разжалобить.
Я вздохнула и бросила короткий взгляд на ряд дорогих машин, припаркованных возле ворот частной клиники. В основном: внедорожники и автомобили 'приличного класса' (так любил говорить Дан, когда с легким пренебрежением рассказывал о своем Рено. По его мнению, 'Шевролеты', Лады Калины и прочие машины в ценовом диапозоне ниже пытиста тысяч относились именно к 'неприличным').
- Эл, у меня сейчас с деньгами не очень, - я торопливо выдавила из себя признание. Дальше тянуть было нельзя. Ясно же, что Эл от меня так просто не отстанет. - Я, обещаю, что схожу завтра же к обычному врачу. А сейчас...
- Ты, правда, решила, что я тебя сюда привез, чтобы ты сама же и заплатила? - Покровский смешно фыркнул, и я, наконец, рискнула на него взглянуть. Он выглядел удивленным. - Я заплачу.
- Елисей, не надо.
- Надо! - так же упрямо возразил мне блондин и, снова потянув меня к себе, заставил выбраться из машины.
Если бы на месте Эла оказался Дан, я бы не стала так остро относиться к вопросу денег. Но мы с Елисеем не были друзьями, и хорошими наши отношения назвать было трудно. Именно поэтому я сказала то, что сказала.
- Я все тебе верну в следующем месяце. Обещаю!
- Ты феминистка, что ли? - Елисей замер на месте и еще раз придирчиво меня оглядел с ног до головы, как будто искал значок или татушку, подтвердившие бы его догадку.
- Нет, конечно! Я просто не люблю чувствовать себя должницей.
- Не парься лучше. Это не имеет значения.
- А для меня имеет.
- Тогда можешь расплатиться со мной чем-нибудь другим! - немного раздраженно, но по-прежнему очень уверенно заявил Елисей. И улыбнулся, как только увидел мою реакцию. Я прикусила нижнюю губу, и, кажется, покраснела.
- Что, так испугалась? - насмешливо уточнил блондин, прекрасно зная, какое впечатление на меня произвели его слова.
- О чем ты вообще говоришь? - я скинула его руку и отодвинулась ближе к машине. - Ты...
- Нет, я не собираюсь спорить с тобой по второму кругу! - в голосе Эла послышалось отчаяние. - Можешь на следующей неделе помочь мне с редакцией пары песен, и будем считать, что мы в расчете. Устроит?
- Но это же мелочь. И...
- Соловьева!
- Покровский.
Несколько секунд мы с Елисеем играли в гляделки.
Упрямый баран. Даром, что Овен по гороскопу.
- Ну, что? Мы идем? - Эл первым нарушил молчание и снова протянул мне руку, предлагая помощь, чтобы добраться до крыльца. Еще метров пятьдесят, как минимум.
Я устало вздохнула.
- Идем. Но, ты сам знаешь, что со мной все в порядке. И ты зря напикуешь.
Блондин, конечно, проигнорил мои слова. А чуть позже, когда в кабинете врача я расплакалась, снимая ботинок - настолько сильной была боль, еще и добавил усталое 'я говорил'.
После осмотра хирург поставил мне 'растяжение связок'. Прописал лекарства, посоветовал несколько дней носить специальный ортопедический носок и даже предложил выписать мне справку для универа, дающую мне право не посещать занятия на следующей неделе. От последнего я наотрез отказалась. Я уже пропустила кучу лекций и семинаров из-за простуды. Еще неделю сидеть дома? Не вариант.
По дороге домой Елисей вопреки всем моим протестам заехал вместе со мной в аптеку. Так же как и раньше с приемом врача - оплатил покупку дорогих лекарств и даже приобрел (точнее 'подарил', как он сказал) еще более дорогой ортопедический носок. Я возмущалась, наверное, даже сильнее, чем перед входом в клинику. Но так как факт покупки я обнаружила, сидя в машине - решено было лишний раз меня не таскать по ступенькам, и Елисей ходил в аптеку без меня - ничего исправить я не могла.
Покровский на мои комментарии и клятвенные обещания все возместить никак не реагировал. Хмурился и молчал до тех пор, пока мы не доехали до моего дома. Я, в конце концов, затихла. Все равно уже приняла решение - во что бы то ни стало найти три с половиной тысячи рублей (сверх уже расписанного на следующий месяц бюджета) и расплатиться с Елисеем.
Если бы все было настолько просто...


***




Прошло уже две недели, а за это время я ни на шаг приблизилась к исполнению своего плана. Хотя какого плана? Так... намерения найти деньги. Откуда их взять я пока не представляла. Первоначальная задумка - чуть-чуть сократить расходы на еду, чуть-чуть на связь, не покупать в этом месяце зимние ботинки и доходить до следующего месяца в старых, провалилась. Да, пусть покупку я и отложила и счет на телефоне не пополняла уже пять дней, но из суммы в три с половиной тысячи рублей мне удалось набрать всего лишь тысячу.
Все, что я сэкономила на еде (отказываясь от посещения столовой и посиделок с Лесс в буфете), вчера пришлось потратить на лекарства бабушке. В четверг ей стало хуже, и пришедший в пятницу участковый врач назначил новые таблетки. Если ее состояние не улучшится до вторника, придется снова его вызывать. А это значит снова менять лечение. И покупать другие препараты.
Было понятно, что Эл откажется от моих денег, даже когда я соберу всю сумму. Но я не могла иначе. Я должна была попробовать вернуть ему долг.
Только обстоятельства складывались не в мою пользу. Да, к тому же, и сам Елисей на связь со мной не выходил. И даже за обещанной помощью в редактуре песен так и не обратился. Не то, чтобы я считала работу с текстами достаточной компенсацией за все, что Эл для меня сделал. Но то, что он ни разу не попытался со мной связаться (и ни разу даже случайно не попался мне на глаза в универе) чуть-чуть задело. Правда, вряд ли, из-за денег. Но я запретила себе думать о другом объяснении.
Дан, появившийся на моем балконе глубокой ночью в субботу, вырвал меня из невеселых размышлений. Он, как всегда, пришел без приглашения.
- А если бы я спала? - дежурно поинтересовалась я, открыв перед парнем дверь и пропуская его в комнату.
Данила улыбнулся так, будто и не было нашей размолвки несколько недель назад. Он наверняка уже забыл о том, что был обижен на меня. А я вот помнила до сих пор и иногда в такие дни, как сегодня, особенно сильно переживала. От мыслей о разладе со всеми и во всем не спасали ни любимые корейские сериалы, ни перечитывание книг Игнатовой. В другое время они действовали безотказно. Но не сейчас.
В общем, хорошо, что Дан появился. Иначе неизвестно, сколько бы я себя накручивала, сидя в одиночестве перед компом.
- Ну, ты в сети и, значит, что не спишь, - пожав плечами, откликнулся Данила и по привычке огляделся по сторонам.
Я покачала головой. Есть вещи, которые сложно изменить. Вот и Дан... ведь знал наверняка, что я не делала ремонт и в ближайщем времени не стану им заниматься, придирчиво осматривал мою комнату в поисках малейших изменений.
- Здесь все по-старому. Ты ничего тут не найдешь, - чуть сжалившись над парнем, я констатировала очевидный факт.
Данила хмыкнул.
- А это что? - он поднял с кровати книгу и показал мне. - Школьный надзор? Лукьяненко?
- Лесс отдала мне почитать.
- Не густо у тебя с обновками, - Дан в последний раз скользнул по неизменному на протяжении многих лет интерьеру.
- Не густо, - я присела на стул перед компом, наблюдая за тем, как Данила привычно вытащил из-под покрывала мою подушку и, пристроив ее возле стены, лег на кровать. Когда-то давно, когда Дан сделал так в первый раз, я чувствовала напряжение и еще... неловкость. Парень, пусть и хороший знакомый, но парень. В моей комнате и у меня на постели.
А Данила вот напротив всегда вел себя так, будто не чувствовал ни малейшего дискомфорта. И всегда - с самого первого дня нашего знакомства он говорил со мной, так будто мы с ним старые приятели. Рассказывал о том, что думал. Делился впечатлениями. Доверял.
Невольно я начала доверять ему в ответ. А сейчас и чувства неловкости уже не осталось. Только любопытно было, а что же дальше? Зачем Данила все еще ко мне приходит? Зачем приглядывает за мной, переживает? Желание узнать ответы на эти вопросы щекотало изнутри. Но задавать их было страшно. А отвечать за Дана - глупо.
Не верилось, что я могу ему быть интересна. Да и не похоже было его поведение на интерес.
- Что у тебя новенького? - поинтересовался Данила, и я вздрогнула от неожиданности. Хорошо, если не покраснела. Последние полминуты я смотрела на Дана и думала собственно тоже... только о нем.
- Да... как-то все по-старому, - пойманная врасплох, я неопределенно пожала плечами. И только после того, как парень нахмурился и хмыкнул, что в переводе с его языка означало одно: 'ну да, конечно', я коротко пожаловалась ему и на свое плохое настроение, и на заснувшего некстати Муза, и на проблемы со здоровьем бабушки.
- Ты как всегда, - Дан неодобрительно скривился, из моего не очень обстоятельного рассказа умудрившись выхватить самое основное. - О самом важном говоришь в конце.
- Ну, как умею. Тебе-то какая разница? - я буркнула чуть слышно, скорее, из желания поворчать, чем искренее пытаясь выяснить, что на уме у парня. Хотя услышать от него, что разница имеется и что он переживает за меня, было бы приятно.
- А то ты не знаешь. Я за тебя волнуюсь. Ты пропала куда-то, и на связь почти не выходишь.
- Ну, блин, - я изумленно выдохнула. Слова Данилы меня возмутили. - Это ты -вообще-то дулся на меня и вел себя, как... Не знаю, кто. И, между прочим, я три раза тебе писала в скайпе, а ты ни разу разговор не поддержал.
- Эй, ну потише, - Данила приподнялся на локтях и глянул на меня так строго, как мог бы глянуть старший брат (если бы он у меня был). - Сама же говорила, что бабушку можем разбудить. Или ты уже не боишься?
Я сжала губы и кивнула, соглашаясь с обвинением Дана. Я слишком остро реагирую на него сегодня.
- А вообще... я проект последние дни сдавал. Клиент попался привиредливый. Раз шесть заставлял все переделывать. То это его не устраивает. То тут подвинуть на пару пикселей необходимо. Я лишь вчера разделался с макетом. Сейчас вот время выкроил на передышку... А что это у тебя за газета на столе? 'Моя работа'?
Дан ловко потянулся и через мгновение (я не успела его остановить!) уже разглядывал обведенные маркером объявления.
- Промоутер? Уборщица? Э... Сонь, ты серьезно? Ты, что... Полы мыть собралась?!
- Отдай обратно! - я выхватила газету из пальцев Дана и спрятала злополучные листы на полку между книг. Туда, где парень не смог бы их достать.
И почему я не подумала об этом раньше?!
- Ну, и с чего такие перемены? - после секундной паузы поинтересовался Дан.
- По-твоему, мне деньги не нужны?
Я постаралась ответить, как можно спокойнее. Но вышло плохо. Данила вдруг нахмурился и поднялся с постели.
- Что с тобою происходит, Соня? - спросил встревоженно. И это было не показное беспокойство. Он искренне переживал.
Мне стало только хуже.
- Ничего со мной не происходит, - чтоб скрыть смущение, я отвернулась к компу и сделала вид, что погрузилась в изучение ленты комментариев на СИ.
- Угу. А ведешь ты себя так, будто...
- Будто ПМС? - я не дала Даниле закончить фразу, прекрасно зная, что он собирается сказать. Частенько жалуясь на заморочки своих многочисленных подружек, он списывал все проблемы на женский календарь.
- А что хорошая идея. Об этом я не подумал.
- Угу, конечно.
- А ты сегодня бука, - Дан замер за моей спиной, и я почувствовала, что напрягаюсь.
- Нет, я сегодня Бяка, - откликнулась ворчливо.
- А где же тогда моя Соня? - насмешливо поинтересовался парень с таким трагизмом в голосе, что я, теряя остатки раздражения, обернулась. На Дана невозможно было долго дуться, особенно, когда он так хитро улыбался и говорил подобным тоном. Я, как мороженое, начинала таять и полностью терялась, не зная, что говорить. Что делать... И что думать.
Зато Данила прекрасно все понимал.
- Вот так гораздо лучше, - довольный результатом, он хитро улыбнулся.
- Может быть... - пробормотала неуверенно. От близости Данилы мне было не по себе. - Зачем... зачем ты на меня так смотришь?
- Как я на тебя смотрю? - Дан картинно вскинул правую бровь.
- Н-не знаю, - я дернула плечами. Внимательный и слишком заинтересованный взгляд парня чуть-чуть пугал. Эдакая смесь любопытства и вывоза одновременно. - Жадно?
Данила фыркнул.
- Считай, что я тебя пытаю. Ты так и не сказала, что происходит. С чего ты собралась раздавать листовки?
- Да, в общем... ничего не происходит. Я просто думаю.... - признания давались мне нелегко. Я не планировала посвящать друзей в свою затею. И лишь стечение обстоятельств вынуждало меня говорить. - Я думаю, что мне пора искать работу. Мне нужно накопить немного денег. У бабушки, ты знаешь сам, здоровье не очень...
О долге Елисею я говорить не стала. Не потому, что было стыдно. А потому что мысль о том, где найти необходимую мне сумму, стала отправной точкой для многих прочих размышлений. И деньги действительно были мне нужны, как и постоянная работа, которая не сильно бы отвлекала от учебы.
- Тогда, быть может, ты поищешь что-нибудь другое? - Дан, замерший напротив, выглядел недовольным.
- Что-нибудь другое? Вроде чего?
- Ну, что-то более нормальное. Промоутерство явно не для тебя.
- Ты, правда, думаешь, что у меня так много вариантов? - в отличие от Данилы я не питала иллюзий по поводу своих "огромных" перспектив на ниве трудоустройства. - Работу в офисе на полный день я точно не потяну. И на учебу забивать не стану. И что, в подобном случае, для меня?
- Не знаю. Но ты же в принципе неплохо пишешь. Могла бы поискать работу копирайтером. Все лучше, чем стоять на улице, пытаясь впихнуть прохожим рекламные проспекты.
Об этом я, честно говоря, не думала. Хотя Данила прав. Такая работа была бы для меня отличным выходом из положения. И никуда не нужно было бы мотаться. Вопрос лишь в том, где я могла бы находить заказы.
- Наверное, мне стоит зарегиться на freelanc'е?
- Как вариант. И еще на паре похожих по тематике площадок. Погугли только.
- Угу. Я посмотрю.
Я кивнула, прикидывая реальные шансы найти заказчика, когда у меня нет даже нормального портфолио. Ведь не о странице на Самиздате говорить работодателю. Не очень-то серьезно это будет выглядеть. Или нет?
- А я на днях попробую пообщаться с Пашей. Ему нужны были ребята для работы с текстами. Контент, новостная лента сайта, описание товаров и все такое.
Я не ослышалась?
- С Пашей, который... родственник Покровского? - переспросила удивленно.
- Ну, пока еще не совсем. А что? У тебя с ним какие-то проблемы? Как с Елисеем? - Дан перехватил мой напряженный взгляд и сделал неправильный вывод.
Я покачала головой.
- Нет. Конечно, нет... И, спасибо, в общем.
- Пока что не за что. Я ничего не обещаю. Я просто поговорю с ним, а дальше будет видно.
- Да, хорошо.
-Только ничего не делай до этого момента. И не вздумай куда-то устраиваться мыть полы, - в голосе Данилы настолько неожиданно прорезались покровительственные нотки, что мне захотелось фыркнуть.
С чего такая забота? Откуда такое беспокойство о моей работе?
Так и не дождавшись от меня ответа, Дан схватил со стола одну из моих книг по экономике и, резко меняя тему, вдруг спросил.
- Кстати, а что ты делаешь завтра вечером?
- Я?... К зачету по макроэкономике хотела подготовиться. У нас в четверг как раз. А что?
- Сейчас в кино идет шестой Форсаж. Может быть, сходим завтра? А потом мы могли бы где-нибудь посидеть. Как тебе идея?
Я облизала вмиг пересохшие губы, чувствуя, как сердце срывается в галоп, и кровь громко-громко начинает стучать в висках.
За несколько лет общения с Даном, это был первый раз, когда он захотел куда-то со мной сходить. Он и до этого приглашал меня составить компанию ему и его друзьям. Обычно я наблюдала за их тренировками по паркуру и иногда посещала репетиции Diabolic Flow. Но все эти случаи можно было пересчитать по пальцам. Еще никогда Данила не проявлял интереса настолько, чтобы позвать меня в кино или в кафе!
Он часто рассказывал мне об отношениях с многочисленными подружками. И эти рассказы не делали ему много чести. Как он мог встречаться с несколькими девушками одновременно, постоянно им врать, придумывать поводы, чтобы отложить очередную встречу, и просить друзей "прикрыть" его в нужный момент? Я совершенно этого не понимала.
К тому же Дан всегда подчеркивал, что в девушках ему нравится загадка, любовь к приключениям и веселый нрав. Я слабо подходила под это описание. Я даже не считала себя "интересной": во мне не было ни малейшей тайны. И любовью к риску я точно похвастаться не могла. И потому в глазах Данилы я должна была выглядеть очень скучной.
Я в принципе не причисляла себя к тем, кто мог бы привлечь внимание парня из "высшей лиги" - Дан как-то рассказывал об этом делении на категории среди и девушек, и парней. Я не была особенной или самой-самой. Я была обычным книжным червем: тощим, замкнутым и незаметным. В большинстве случаев я держала свое мнение при себе и предпочитала отмалчиваться даже тогда, когда была с чем-нибудь или с кем-нибудь не согласна (ну, за исключением того случая с Елисеем). Еще мне не нравилось одеваться в супер-обтягивающую одежду или по утрам заморачиваться с макияжем - а ведь это две жизненно важных вещи для того, чтобы заинтересовать кого-нибудь, вроде Дана.
Но тогда в чем дело?
- Ты приглашаешь меня... на свидание? - переспросила шепотом, совсем не уверенная в том, что правильно поняла желание Данаилы.
Он замер, вернул на место книгу и только после этого взглянул на меня. Сверху-вниз. Я вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной. А еще растерянной и смущенной.
- А ты бы хотела, чтобы это было свидание?
Я прикрыла глаза, едва справляясь с дрожью. Взгляд Дана был требовательным и ждущим. И он не оставлял мне места для сомнений.
- Я... не знаю.
- Не знаешь? - в голосе Данилы послышалось удивление. Он был разочарован?
- Я просто... давно ни с кем не встречалась. И...
Но что "и" я не знала. Кроме этого безнадежного соединительного союза, после которого мне стоило бы добавить еще пару-тройку объяснений, не было ничего. Было просто многозначительное "и", которое Дан мог понимать, как хочет.
- Я... догадался, - так и не услышав продолжения фразы, после небольшой заминки откликнулся Данила. - Но ты ведь не против сходить со мной в кино?
- Нет... не против. Я очень хочу на Форсаж, - я улыбнулась Дану, хотя, наверное, моя улыбка вышла неуверенной. Я все еще не могла справиться с волнением. И я понятия не имела, что делать дальше.
- Тогда завтра в семь в "Солнце"?
- Отлично. Давай.
- Эм... Сонь?
- Да? - я старательно избегала смотреть на Дана. Все происходящее казалось нереальным.
- Все в порядке? - он аккуратно тронул меня за плечо, и я, не выдержав, вскочила со стула. Но лишь для того, чтобы оказаться точно напротив парня.
- Все окей. Супер! Да, - но в противоречие своим словам я попробовала отодвинуться от Данилы.
- Подожди, - он ловко схватился за мое запястье, притянул к себе. - С тобой точно все хорошо? Ты...
Я застыла, чувствуя, как сердца почти выпрыгивает из груди.
- Ты странно себя ведешь, - Дан погладил меня по руке, пытаясь успокоить. - Сонь?
- Я... волнуюсь, - выдохнула обреченно, понимая, что своим поведением все порчу. И нужно срочно брать себя в руки, если я действительно хочу провести время с Даном. Завтра... и не только.
- Мне кажется, я знаю один способ, - задумчиво признался парень, не прекращая ласкать мое запястье, - чтобы тебе помочь.
- Способ? - я подняла глаза, чтоб встретиться с Данилой взглядом.
- Да, - тихо, почти на пределе слышимости ответил он, - самый безотказный.
- О чем ты? - спросила хрипло.
Хотя я знала, что будет дальше. Не могла не знать, потому что в глубине души хотела, чтобы Дан это сделал. Обнял, поцеловал, сказал, что я ему нужна. Я так устала от постоянного напряжения, от собственного страха и воспоминаний.
Данила наклонялся ко мне очень медленно, давая время, чтобы его остановить. Но я, не отрываясь, смотрела только на него и не могла пошевелиться.
- Соня?
- Да-а? - я прошептала умоляюще, не понимая, почему он замер. Он ведь не передумал?
- Можно? - дыхание Дана обожгло мне щеку.
Можно.
Но вместо того, чтобы признаться в этом вслух, я просто придвинулась к нему чуть ближе. Качнувшись мне навстречу, Данила преодолел последние миллиметры между нами, и я облегченно выдохнула, когда он прикоснулся к моим губам.
Он был одновременно и настойчивым, и осторожным. Дразнил, то отстраняясь, то углубляя поцелуй. Я растворялась в давно забытых ощущениях и не хотела останавливаться ни на мгновение. Мне было нужно больше. Дыхания не хватало, и жар распространялся по всему телу. Я все сильнее прижималась к Дану и все настойчивее требовала продолжения. Я, кажется, даже застонала, настолько острой была потребность в прикосновениях Данилы.
Но вдруг в какой-то момент все изменилось, и я почувствовала, как жар стремительно сменяется напряжением. А сердце ухает куда-то вниз живота от страха.
Не-ет...
Пальцы Данилы оказались под моей футболкой, вцепились в застежку бюстгальтера. Он подтолкнул меня к краю постели, и от неожиданности я с трудом удержала равновесие.
- Не надо... Отпусти!
- Что?
- Стой... Пожалуйста.
Дан, наконец, послушно замер.
- Сонь? В чем дело? - его голос был хриплым и недовольным.
- Н-ничего, - я справилась с дыханием и отодвинулась от парня на несколько шагов назад.
- Просто не надо больше.
- Да ладно тебе. Соня. Я слишком быстро, да? - Данила виновато улыбнулся.
- Нет. Я не хочу...
Но Дан, не слушая моих протестов, опять попробовал меня коснуться.
- Все будет хорошо. Не бойся. Я...
- Не подходи! - я отступила снова. - Я так... не могу.
- Что значит, 'не могу'? - Данила все еще улыбался.
- Я же сказала! Хватит!
Я нервничала все больше. Колени подгибались, и я готова была расплакаться, настолько сильно ситуация напоминала мне о произошедшем с Мишей.
- Сонь, я тебя не понимаю. Что на тебя нашло?
- Ты...
- Что 'я'? - он снова попытался подойти ко мне. Я дернулась назад.
- Да-ан. Ну, пожалуйста! - в отчаянии я зажмурилась.
Как я могла настолько ошибиться? Поверила в то, что нравлюсь Дану. Я? Ему? Он столько времени со мной общался, так много и подробно рассказывал о подружках и неудавшихся отношениях, и вдруг... он захотел со мной встречаться? Правда?
- Соня, ты просто переволновалась, - Данила воспользовался моментом, чтобы меня обнять. Я не успела отодвинуться. - Так бывает. Не нервничай. Я не кусаюсь.
- Дан! - я прикусила губу, чтобы не закричать. - Я не могу! Ты слышишь меня? Я. Не. Могу. Это неправильно.
- Неправильно? Что именно?
- Все. Это. Мы...
Дан изумленно уставился на меня.
- Точнее, нет никаких 'мы'. И не было никогда. Это просто влияние момента. Минутное помутнение. Я не знаю, что на тебя нашло!
- Сонь, кажется, ты себя накручиваешь. Успокойся.
Хватка Данилы на моих плечах стала чуть жестче, он попробовал прижать меня к себе, и я завелась еще сильнее.
- Я не накручиваю! Ты такой же, как все. Ты - такой же!
- 'Такой же' - это какой? - Дан сам от меня отстранился.
- Как все, - я выдохнула обреченно. - Тебе не нужно ничего... Кроме...
- Кроме? - голос Данилы стал напряженным. - Ну, же. Заканчивай.
Но я отвела глаза и промолчала.
- Ясно.
На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Были слышны лишь монотонное тиканье будильника да шелест ветра за окном. Я все еще не отваживалась смотреть на Дана и думала о том, что не хочу его больше видеть.
Похоже, он это понял. Вздохнул, дернул плечами и прежде, чем уйти, вдруг холодно заметил:
- На будущее, Соня, если не хочешь, чтобы с тобой обращались как 'со всеми', веди себя по-другому. А не как кошка в период течки, которая думает только об 'одном'.
- Что? Ты... спятил. Я не...
Но Дан сделал вид, что меня не слышит. Он уже развернулся и решительно направился к балкону.



***




- Драная кошка.
- Гуляет сама по себе.
- Недотрога.
- Ведет себя вызывающе.
В моем сне Дан с Мишей, издевательски ухмыляясь, на разные голоса обсуждали мое неадекватное поведение. Сидя за столиком в университетской столовой, они хохотали и своими рассказами привлекали внимание окружающих. Вокруг них все быстрее собиралась толпа. Я стояла чуть в стороне, с ужасом наблюдая за происходящим. Еще немного и Миша в деталях начнет описывать Дану то, что произошло на даче почти три года назад. Я опять ничего не могла сделать...
Звонок будильника оказался спасением. Выплыв из омута очередного кошмара, я потерла глаза и нервно перевернулась на другой бок. Вчерашняя (или все-таки сегодняшняя) стычка с Данилой всколыхнула в памяти все те неприятные воспоминания, от которых я столько времени старательно пыталась отгородиться. Мысли о том, что я и сама частично виновата в том, что случилось с Мишей и с Даном, не давала покоя.
Еще несколько дней после этого я терпеливо ждала звонка Данилы. Надеялась на то, что он захочет передо мной извиниться. Ведь то, что он сказал мне, звучало очень грубо. Но Дан не позвонил мне ни на следующий день, ни через три дня. Я не собиралась писать ему первой, а он, как показывало время, не чувствовал необходимости что-то мне объяснять и как-то налаживать отношения. Я убеждала себя в том, что все так и должно быть. И никакого особенного влечения ко мне, впрочем, как и интереса, кроме самого примитивного, типично мужского и, значит, быстро проходящего, Дан не испытывал ко мне. Ни-ког-да.
Если бы я решилась обсудить эту ситуацию с мисс Нойя, я бы услышала в ответ что-нибудь вроде 'ты уязвила его самолюбие. Естественно, он на тебя очень обижен'. Но говорить мозгоправу о Даниле я не собиралась, за последние месяцы укрепившись во мнении, что мисс Нойя регулярно сообщает о моих 'успехах' и 'промахах' Татьяне Ивановне. Мамина сестра исправно платила за мои визиты к психологу и по-прежнему (не смотря на то, что с событий поза-позапрошлой весны прошло уже достаточно времени) требовала, чтобы я не бросала терапии.
Лесс я ничего не рассказала о Дане совсем по другой причине. Она переживала не самую легкую стадию их отношений с Артемом, который - в общем-то точно так же, как и Данила со всеми своими временными пассиями - то пропадал неизвестно куда, то появлялся, звонил, предлагал куда-нибудь съездить и приятно провести вместе с ним пару часов. Ни в каких глубоких чувствах к девушке он, конечно, не признавался, и потому Лесли почти все время выглядела недовольной и раздраженной. Нагружать ее еще и своими проблемами в личной жизни я не хотела. Существовал к тому же немаленький риск того, что в процессе выяснений отношений с Артемом, скандалы с которыми случались все чаще и чаще, она, не сдержавшись, скажет барабанщику DF все, что думает и о нем, и о Дане. Я почему-то не сомневалась в том, что поведение Данилы Лесс не одобрит, и ее отношение к нему точно изменится, причем не в лучшую сторону.
Но я ничего не говорила. К тому же, чем больше дней проходило, тем яснее становилось, что Дан не планирует объявляться первым.
Зато спустя почти две недели мне в скайп постучался Павел Макович. В коротком сообщении, которое следовало за запросом об авторизации, кратко говорилось о том, что мой новый собеседник - это тот самый парень сестры Елисея. Оказалось, что не смотря ни на что, Дан все-таки сдержал свое обещание и с будущим родственником Покровского поговорил.
В общении по скайпу Паша был предельно краток. Он не стал тратить время на пустые разговоры. Спросил, готова ли я уже сегодня кое-что сделать и, услышав в ответ мое обрадованное 'да', скинул мне описание задачи. Мне нужно было подготовить обзор об одной из самых популярных кофеварок - ничего сложного на первый взгляд. Но Паша, значительно охладив мой пыл, добавил через несколько секунд, что я не должна повторяться и использовать цитаты с любых русскоязычных сайтов. Полное или частичное копирование текстов строго запрещено. Пока я переваривала информацию и думала с чего начать, он бросил мне ссылки на сайты, где можно было проверить текст на уникальность.
До поздней ночи ползая в сети и изучая характеристики доставшейся мне в качестве тестового задания модели кофеварки, я не раз и не два вспоминала Дана. При всем его свинском поведении он все же не забыл о том, что я ищу работу, и все-таки мне помог.
Почти под утро, когда обзор был, наконец, дописан и даже выслан на рабочий адрес Паши, я заглянула в скайп. Зеленая иконка напротив имени 'Данила' красноречиво сообщала о том, что абонент в сети. Я мучилась сомнениями еще несколько минут, а после решительно открыла чат и кинула короткое, но многозначительное: 'спасибо!', приправив его двумя подмигивающими смайлами. Спустя секунд пятнадцать мне в ответ вернулось только безразличное 'ага'.
Ага? И все?
Я подождала еще немного, надеясь, что Дан напишет мне еще хоть что-то. Но, видимо, я плохо понимала психологию парней и глубину обиды Данилы недооценила. Он так ничего и не добавил.
Молчание обещало затянуться на неопределенный срок.



***
ДЕКАБРЬ





Зачетная неделя неотвратимо приближалась, и вечерами у меня почти не оставалось времени на выполнение Пашиных заданий. Я чувствовала себя загнанным хомячком.
Написание обзоров и статей, ведение новостной ленты, обновление контента для двух сайтов - дела накапливались, как снежный ком. И все это на фоне необходимости доделать курсовую и подтянуть злосчастную высшую математику, преподаватель которой намеревался изрядно потрепать мне нервы в январе. Экзамена по 'вышке' я ожидала с обреченностью человека, приговоренного к смертной казни.
Звонок подруги застал меня перед компом. Я углубилась в изучение материалов о финансовых ресурсах предприятия и потому не сразу ответила на вызов Лесли. Черновой вариант курсовой работы мне нужно было показывать преподу уже через три дня. И я, конечно, ничего не успевала.
- Ниона, привет! С тобой все в порядке?
- Да, ага. И тебе привет, - я продолжала вчитываться в текст на экране, надеясь на то, что ускользающую мысль о том, как лучше распределять финансы, успею уловить, а, может быть, даже записать.
- У тебя есть несколько минут, чтобы поболтать?
С каких это пор Лесли спрашивает меня про время?
- У тебя что-то случилось? - спросила настороженно, отвлекаясь от электронного учебника и сосредотачиваясь на разговоре. Мы виделись сегодня с Лесс в универе, но, кажется, несколько часов назад у нее все было хорошо.
- Я... да, в общем... ничего. Но я хотела бы, чтобы... - Лесли замолчала на несколько мгновений, прежде чем пробормотать, - Ты не могла бы мне помочь?
- Помочь? Конечно. Что-то с Темой? Или ты из-за учебы?
- Нет. Нет... не с Темой. Да и, учеба здесь не причем...
Опять повисло напряженное молчание.
- Тогда о чем ты?
- Я о... - Лесс на мгновение замялась. - Ты не могла бы порепетировать со мной? Помочь мне с танцем?
- С... танцем?! - я выдохнула изумленно, не веря в то, что правильно поняла подругу. - Но зачем? То есть... почему вдруг тебе понадобилась именно такая помощь?
Я ожидала от Лесс совсем другого.
- Я записалась в 'Гранду', - тихо, как нашкодивший ребенок, призналась Лесли после паузы, и снова замолчала.
Ну да, конечно. 'Гранда' значит 'Гранда'... Что здесь такого?
- И-и?... Зачем тебе понадобилась моя помощь?
- Так получилось. Я... - Лесс тяжело вздохнула.
- Что 'ты'?.. - я медленно закипала. Подобное растягивание 'удовольствия' было не в привычках Лесли. И это настораживало и злило одновременно.
- Мы репетируем с Елисеем и Данилой, - скрывая волнение в голосе, торжественно сообщила Лесс.
- Эм... то есть... репетируете? Но...
- Точнее, пока не с ними, - добавила торопливо Лесли, неправильно истолковав мою заминку. - Но скоро будем. А так - это все для них.
- Ты про DF? Действительно - про DF?
- Ну, да. Нас четверо. И это нужно для продвижения группы. Данила, кажется, тебе об этом говорил. Он даже приглашал тебя присоединиться, но ты категорически отказалась. Ну и вот...
- Что - 'вот'? - мой хриплый голос едва меня не выдал.
- Вот - в смысле: я теперь танцую вместе с Ксенией и девочками, - охотно пояснила Лесли.
- А как... как ты оказалась в 'Гранде'? Точнее... Откуда ты узнала о проекте?
- Дан рассказал, - откликнулась подруга, заметно успокоившись. - Мы как-то встретились с ним в кафе, поговорили о том о сем, потом речь зашла о планах группы. Собственно и все.
- И Елисей не против?
Я вдруг подумала о Покровском и о его отношении к Лесли. Он, что, действительно не возражал?
Лесс засмеялась.
- Нет, конечно! Дан все заранее с ним обсудил, и Эл одобрил мою кандидатуру. Сказал, что я хорошенькая. Для сцены - то, что нужно.
- Ну, замечательно. Тогда... я поздравляю!
Лесс не заметила преувеличенного восторга в моем голосе, она хихикнула довольно. А я нахмурилась, не зная, что еще сказать обрадованной Лесли. Я была одновременно и рада за нее, и уязвлена.
Но мне ли удивляться?
В последние пару недель мои мысли были заняты только учебой, зачетами и сроками сдачи статей по заданиям Паши. Я забросила собственное творчество и с Лесли общалась лишь в универе и в основном на учебные темы. Она и сама вела себя немного отстранённо.
Я списывала состояние Лесс на сложный период в отношениях с Темой: не так давно она рассказала мне об очередном скандале с ним. Но, как оказалось, помимо проблем с необязательным барабанщиком DF, было что-то еще, о чем Лесс не захотела мне говорить. Иначе почему она так долго молчала о том, что общается с Данилой? И почему не рассказала, что записалась в 'Гранду'?
- Так ты поможешь мне? - прервав поток моих размышлений, спросила Лесли.
- Я... но что я могу?
- Дан рассказал мне, что ты когда-то танцевала. В школе, так ведь?
Я вздохнула. Данила, оказывается, обо мне не забывает. Вот даже подруге доложил о моем школьном хобби.
- Это было давно. Я сто лет не практиковалась и уже почти все забыла.
- Ну, Ниона, пожалуйста! Ну, help me? - Лесс уже догадалась, что я пытаюсь мягко ее отшить.
- Чем я могу тебе помочь? У тебя же есть Ксения. И 'Гранда'. Почему бы тебе не пообщаться с кем-нибудь из девчонок?
- Они уже отказались, - в попытке разжалобить меня, мгновенно откликнулась Лесли. Так значит, ко мне она обратилась лишь потому, что иного выбора у нее не оставалось?
- Они отказались тебе помогать?
- Да, репетировать больше, чем мы делаем это в студии. А у меня ужасно выходит. Ни-и, я танцую, как жирный тюлень.
- Хм... Быть такого не может. Если Ксения приняла тебе в группу, значит, все не может быть настолько плохо.
- Поверь мне, все именно так, как я говорю. Кси согласилась принять меня лишь потому, что Эл пообщался с Аджаровым и тот заплатил за мое обучение. Но это всего три занятия в неделю. Ты же сама понимаешь, что этого мало. Для моего начального уровня... катастрофически мало.
- Но ты... разве не знала, на что соглашалась, когда обсуждала свою идею с Данилой? - я, правда, была удивлена тому, с какой легкостью Дан обо всем договорился с Покровским. О том, что директор проекта выделил деньги на обучение Лесли. Это казалось чем-то совсем выходящим за рамки. Совершенно, не профессиональный подход.
- Я думала, у меня все получится, - обреченно откликнулась Лесс. - Я даже оплатила несколько дополнительных занятий. Но у меня больше нет карманных денег. Ты же помнишь, как дорого стоят занятия в 'Гранде'...
- Помню.
- А те три занятия в неделю, которые оплачивает Елисей, их очень мало. Я двигаюсь ужасно - словно кукла. Я подведу Данилу и Эла, если не придумаю что-нибудь... и не справлюсь.
Я чуть не спросила Лесс про Артема. Почему в своем монологе она ни разу о нем не вспомнила? Тёма ведь тоже участник Diabolic Flow, и к тому же он ее парень?
- И что теперь?
- Ты можешь мне помочь немного? Потренируешься со мной? Кси записала для меня видео с танцем.
- И сколько времени у тебя до выступления?
- Они выступают уже третьего января. Ниона, пожалуйста, ну, помоги мне.
Я облизала губы.
- Ты же понимаешь, что я не танцевала почти три года. Я не очень хороший тренер в принципе.
- Ты лучшая из всех!
- Я - лучшая? Ты шутишь?
- Все остальные просят деньги, - печально пробормотала Лесли.
Ах... вот оно что.
- Тогда понятно... - я замолчала, думая, что делать дальше, и как в свое и без того загруженное расписание добавить еще и тренировки с Лесс.
- Так ты поможешь мне?
Я усмехнулась. Горько, жалко.
- Ты ведь поэтому мне позвонила. Да, я помогу.
В конце концов, что это изменит?
После той ссоры с Даном, мы больше с ним не общались. Я все еще ждала, что он захочет передо мной извиниться. А он... выходит, не сильно ему это было нужно.
- Ниона, спасибо тебе огромное! Ты просто супер!
Я вздохнула. На месте Лесли я бы так не радовалась. Тренер из меня - на тройку с минусом. И, вряд ли, я смогу хоть чем-то профессионально ей помочь.
- Выложи на FTP то видео, что записала Ксения. Я посмотрю сегодня. А завтра обсудим все в универе. Осталось только решить, где будем заниматься.
- А с этим проблем не будет. Я говорила с Даном, и он мне дал дубликат ключей от студии DF в 'Лотте'. Там хватит места для нашей тренировки, ты как считаешь?
- Хм...
Снова Дан.
- Да. Там хватит места.
- Значит, договорились.


***



На следующий день мы с Лесс встретились на крыльце универа, и она, светясь от восторга, тут же порывисто меня обняла. Я даже не успела от нее отстраниться.
- Ниона, спасибо тебе огромное. Ты даже не представляешь себе, как много для меня это значит. И проект, и твоя помощь!
Я очень давно не видела Лесли настолько счастливой и окрыленной и потому постаралась сдержать рвущиеся с языка язвительные замечания. Этой ночью я почти не спала, доделывала курсовую и думала об этой нелепой, но такой ужасно обидной ситуации с Лесс. Не ожидала, что факт общения Данилы и Лесли меня так сильно зацепит. И хотя я понимала, что в этом отчасти виновата сама, от этой мысли мне легче не становилось.
- Не представляю, - откликнулась без особого энтузиазма и вымученно улыбнулась.
- Э... Ниона? - Лесс все же заметила мое состояние. - Черт! Ты все-таки на меня дуешься!
- А ты другого от меня ожидала?
Лесли нахмурилась.
- Ожидала, что ты меня поймешь и поддержишь.
Я хмыкнула.
Ну, конечно! Именно по этой причине она позвонила мне вчера вечером вместо того, чтобы поговорить обо всем в универе. Лесли рассчитывала, что за ночь я отойду, смирюсь с новостями, и между нами все будет, как прежде?
Может, и так.
Но я все равно ощущала себя преданной. И уязвленной.
- Я тебя понимаю, - ответила после паузы. - Просто я всегда полагала, что мы можем друг другу доверять.
Лесс тут же скривилась.
- Я тоже так думала.
- Что? - я не ожидала, что разговор свернет в это русло. - О чем ты сейчас?
- Обо всем, - с обидой в голосе откликнулась Лесс. - Я понятия не имела, что для тебя это важно. Может, все было бы иначе, если бы ты сразу рассказала мне о том, что произошло между тобой и Данилой.
- Ты... Ты в курсе?
- А ты думаешь, почему бы еще мы могли с ним встречаться?
- Но...
Я не знала, что сказать Лесс. Я даже не думала о том, почему она могла бы увидеться с Даном.
- Он сам мне позвонил и попросил о встрече. Хотел поговорить о тебе.
- И?! Что он спрашивал у тебя? Что ты ему рассказала?!
- Он спрашивал, как ты. Интересовался, говорила ли ты о нем. Но ты все время молчала, и мне было нечего ему рассказать.
- Ты могла бы спросить у меня, - я смотрела на Лесли с бессильным отчаянием, понимая, что прошлого уже не изменишь.
- Я пыталась с тобой поговорить! - Лесс нахмурилась. - Причем несколько раз. Но ты все время была занята. Или ловко уходила от разговора. Я решила, что Дан тебе не интересен. Ты обиделась на него за то, что он полез к тебе целоваться, и теперь не хочешь это со мной обсуждать.
- Полез целоваться? Дан это так тебе преподнес?
- Да. А что? Это не правда?
Я промолчала. Уставилась за плечо Лесли, глядя на поток студентов, торопливо бегущих в сторону вуза. Звонок на первую пару прозвенел всего две минуты назад.
- Слушай... вы с Даном оба какие-то мутные, - Лесс взглянула на экран телефона. - Я действительно не понимаю, почему ты так вдруг завелась. Это ведь не имеет никакого отношения к 'Гранде' или моему участию в проекте с ребятами, так?
Я прищурилась, раздумывая над ответом. Конечно, меня задело не это. Я обиделась на молчание Лесли. И на то, что о своем общении с Даном она рассказала мне только сейчас. Ведь если бы я знала о том, что Данила спрашивал Лесс обо мне, то я...
А собственно, что я в этом случае стала бы делать?
- Нет, не имеет. А что Дан хотел от тебя?
Лесли покачала головой.
- Ты просто неподражаема, знаешь. Так значит, это все из-за него?!
Я не стала кивать.
- Да, ничего он от меня не хотел, - Лесс вздохнула, облокачиваясь на перила. На первую пару мы все равно уже опоздали. - Он просто спрашивал о тебе - вот и все. Я к тому времени, уже поняла, что вы перестали общаться. Но ты вела себя, как ни в чем не бывало. Так что при встрече я попробовала выяснить у Данилы, что между вами случилось. Но он лишь немного рассказал про ваш поцелуй. И ничего больше.
- Значит, ничего больше... - я задумчиво повторила за Лесли.
- Вроде, нет. Он только сказал, что если будет тебе нужен, ты знаешь, как с ним связаться.
- Вот... гад! Я еще с ним связываться должна?
Лесс вдруг рассмеялась.
- Похоже, вы друг друга не поняли. Либо ждете друг от друга одного и того же. Может, попробуешь сама с ним поговорить.
- Ни за что, - я отвернулась от Лесс, показывая, что разговор о Даниле закончен, и решительно направилась ко входу в универ.
- А что с тренировкой? Ты мне поможешь? - Лесли догнала меня и подстроилась под мой быстрый шаг.
- Помогу. Я же пообещала.




***



И все-таки Лесс преувеличила степень проблемы. В целом с ее частью танца было не все так гладко и хорошо, но до выступления на концерте DF оставалось еще три недели. По моим ощущениям, этого времени должно было хватить, чтобы довести все элементы до автоматизма и научиться выполнять их синхронно с другими участницами группы.
- Ну, как? Все просто ужасно? Ты тоже скажешь, что очень плохо? - Лесс только что закончила показательный прогон всего танца и теперь с волнением смотрела на меня, ожидая вердикта.
Я вздохнула. Лесли слишком сильно рассчитывает на мою помощь, но еще неизвестно, смогу ли я повторить этот танец именно так, как его видит Кси. И совершенно не факт, что я смогу объяснить Лесс, что нужно делать, чтобы все получилось, как надо.
- А Ксения тебе что-нибудь посоветовала? Она ведь видела, как ты танцуешь.
Лесли нахмурилась и отошла к пульту, чтобы поставить проигрывание песни на автоповтор.
- Она посоветовала чаще тренироваться.
Что-то в ответе подруге не клеилось. Если Кси видела все то же, что увидела я, одним бы советом тренироваться чаще не обошлось бы. Так что вообще происходит?
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - немного угрожающе поинтересовалась я у притихшей Лесли, которая сосредоточенно что-то искала в своем телефоне. Эта ее привычка постоянно прятаться за мобильной игрушкой!
- Н-нет, - немного испуганно откликнулась Лесс, отрывая глаза от экрана.
- Мы же договорились, что больше ничего не будем друг от друга скрывать! В чем проблема с твоим выступлением? У тебя еще уйма времени, чтобы все отрепетировать. Зачем тебе понадобилась моя помощь?
Лесли вскинула подбородок, выдохнула прежде, чем мне ответить.
- Ты мой единственный шанс.
Я закатила глаза.
Да-да, я помню про отсутствие денег и стоимость часа тренировки под руководством персонального тренера. Но это все ерунда. Единственное, чего я до сих пор не понимаю, это причина поиска подобного тренера. Для чего он потребовался Лесс?
- Если ты не скажешь мне правду, я, вряд ли, смогу что-то сделать, - пригрозила подруге, молчание которой успело меня разозлить.
- Ксения дала мне полторы недели. Если ничего не изменится за это время, то она заменит меня на другую.
- Полторы недели? Но этого... мало! Почему она вдруг об этом сказала...
- Ей изначально не нравилась идея брать меня в группу. Она предлагала, чтобы я чуть-чуть поучилась, и только потом выходила на сцену. Может быть, через пару месяцев или через полгода. Но Дан ее попросил, и Елисей еще тоже...
- Ты спятила, Лесс...
Я потерла лицо. Объем работы и сроки казались катастрофическими.
- Думаешь, что ничего не получится, да? - расстроенно спросила подруга, возвращая свой телефон в сумку и замирая напротив меня.
И я-то изначально решила, что Лесли нужна одна, ну максимум две тренировки под моим непрофессиональным надзором, а сейчас выходило, что нужно гораздо больше. И времени для репетиций слишком мало.
- Все получится, но только если заниматься каждый день и хотя бы часа по два. Но...
- У тебя нет времени, чтобы мне помогать. Ты ведь это хочешь сказать?
Лесс присела рядом со мной на диван, печально глядя на настенные часы в форме огромной серебряной капли.
Я замолчала на несколько долгих минут, прикидывая в уме, что я могу сделать. Или точнее что не могу.
Дорога от универа до студии DF занимает примерно сорок минут. Еще столько же от 'Лотта плазы' до моего дома - и это при условии, что маршрутка не попадет в мертвую пробку где-нибудь на проспекте. Два часа потребуется на тренировку. Итого получается, что мне нужно найти как минимум четыре часа. Откуда их взять, если у меня и до этого не было времени на работу, подготовку к зачетам, подтягивание математики...
Я считала, считала. И не видела выхода.
- А ты уверена, что действительно хочешь? - без особой надежды на отрицательный ответ, поинтересовалась я у подруги.
- Танцевать на выступлении DF?
- Да. Именно в январе. Ведь в чем-то Ксения права. Тебе просто нужно больше тренироваться. А больше, это значит как можно чаще.
- Я хочу, - коротко откликнулась Лесс. - Ты, наверное, думаешь, что я быстро перегорю. Что потеряю к этому интерес. Мои родители постоянно так говорят. Твердят, что я ветреная. И у меня нет серьезного подхода к жизни. Но я много думала об этом в последнее время. Это действительно то, чего я хочу. Я чувствую себя счастливой, когда репетирую и общаюсь с девчонками. Ты же тоже этим занималась когда-то. Ты должна меня понимать!
Да, я понимала состояние Лесли. Но пожертвовать своим и без того не резиновым временем, ради ее иллюзорного счастья, я была не готова.
- Я знаю, что для тебя это важно, - наконец, ответила я. - Но я не смогу каждый день сюда приходить.
- Это лучшее, на что я могла бы рассчитывать, - фальшиво откликнулась Лесс, хотя я была ей благодарна за то, что она постаралась скрыть разочарование. В ее глазах легко читалась все та же просьба о помощи. Но я не могла сделать больше. Только не в ущерб своим планам, учебе и обязательствам перед Пашей.
- Когда у тебя тренировки в 'Гранде'? - спросила, пытаясь спланировать наше общее расписание.
- По понедельникам, средам и четвергам. С пяти до семи.
- Понятно. А у нас сейчас вторник. Остается таким образом эта пятница и суббота. Занимаемся после учебы, если у тебя нет других планов. А в воскресенье... как думаешь, ты сможешь прийти часов в 9? Я бы хотела вернуться домой как можно раньше.
Лесс кивнула.
- Смогу.
- Тогда начинаем. Времени и так очень мало.


***




В воскресенье на третьей тренировке прогресс Лесли стал, наконец, очевиден. Возможно, ей просто нужно было собраться, поверить в свои силы и с самого начала заниматься чуть больше. Все же для новичка время, потраченное на тренировки, имеет большое значение. А, может быть, Лесс действительно не хватало нескольких индивидуальных занятий. И моя помощь все-таки ей пригодилась.
- Не устала?
Мы тренировались уже почти час. И я, не смотря на все свое воодушевление и определенно не-зимнее очень хорошее настроение, чувствовала себя выжатой, как лимон.
- Устала, - откликнулась Лесс и так же, как я, села прямо на пол возле дивана. Так казалось удобнее.
В студии Эла была не так много места. Во время занятий мы с Лесли едва-едва помещались на небольшом пятачке перед зеркалом. В конце концов, музыкальная берлога Покровского, как ее называл барабанщик DF, предназначалась совсем не для наших с Лесс репетиций. Но выбирать нам с ней не приходилось.
- Ты улыбаешься, - Лесли обратила внимание на мое состояние.
Привалившись спиной к стене, я мечтательно смотрела в пространство перед собой и не думала ни о Лесс, ни о нашей с ней тренировке, ни о Даниле, от мыслей о котором мне избавиться не удавалось уже целый месяц. В воображении я прокручивала сюжет очередного романа, идея которого только что меня озарила.
- Улыбаюсь, - я обернулась к подруге. - Теперь я вижу, что Ксения останется тобой довольна. Если продолжишь тренироваться в таком же темпе до выступления, все будет супер. Главное, не бросать.
Лесли положила голову на сложенные на коленях руки.
- Да-а... Самое главное не останавливаться, - повторила она за мной и тяжело вздохнула. - Но, что-то подсказывает мне, что я с таким подходом сессию завалю сто процентов. И как ты только все успеваешь?!
Я и сама не очень понимала, как мне удается справляться с огромным списком тех дел, что я по доброте душевной взвалила на свои плечи. При этом, как ни странно, я чувствовала себя так, словно у меня впервые за несколько лет открылось второе дыхание. Если это состояние можно было назвать эйфорией и счастьем, значит, я была счастлива. И, значит, именно в этом я остро нуждалась последние несколько месяцев.
- Понятия не имею. Просто стала лучше планировать свободное время.
- Ну да. Работаешь по принципу электро-веника, - с завистью прокомментировала Лесс, и я засмеялась.


***




После короткого перерыва, который занял не больше десяти минут, мы с Лесс вернулись к тренировке. Но успели прогнать лишь половину прежде, чем я краем глаза уловила движение возле двери. Застыв на месте и игнорируя тяжелый вздох Лесли, которая тут же сбилась с ритма и тоже остановилась, я уставилась на Дана и Елисея.
- Привет, - я первой вышла из ступора и кивнула ребятам.
Покровский, расплывшись в довольной улыбке кота, поймавшего пару мышей возле баночки со сметаной, тут же кивнул мне в ответ. Зато Дан даже на меня не посмотрел. Я разочарованно выдохнула, чувствуя себя глупо из-за того, что слишком обрадовалась встрече с парнем, который даже не захотел мне улыбнуться.
- Вот, блин! - Лесли, сорвалась с места и направилась к пульту, чтобы выключить запись. - Я забыла вас предупредить. Мы с Нионой сегодня хотели потренироваться. А вы... у вас репетиция, да?
Я прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание. Лесли подстроила это все специально, надеясь на то, что я, наконец, смогу пообщаться с Данилой! Последние дни она только о нем и говорила, пытаясь заставить меня изменить свое мнение и все-таки пообщаться с этим гадом с глазу на глаз. В то, что Лесс действительно могла о чем-то забыть, тем более - о том, чтобы сказать владельцам студии о наших с ней планах на эту самую студию, - я абсолютно не верила.
Хотя судя по удивленному виду и Дана и Елисея, о нашем с Лесс желании порепетировать этим утром они тоже не знали.
- Мы хотели сегодня кое-что записать, - Эл кивнул Лесли.
А я из вредности чуть было у него не спросила, давно ли у них с Даном появилась привычка встречаться по делам группы в такую рань. Для того же Данилы это должно было быть настоящей пыткой. Зная характер Дана и его особую любовь ко сну до полудня, я удивилась, увидев его в десять часов утра в воскресенье - к тому же выспавшимся, не зевающим, не потирающим глаза и не жалующимся на жизнь. Я и сама сегодня встала с большим трудом. На улице было темно, сыро и оч-чень гадко. Выбираться из-под одеяла совсем не хотелось.
Но этого я, конечно же, не сказала. В сущности, какое мне было дело - хотят ли Покровский с Данилой записываться именно сейчас или позже? Мы с Лесли здесь лишние, и нам стоит сворачивать тренировку.
- Мы в принципе все, - я невозмутимо улыбнулась Покровскому и отправилась за своей сумкой. Улыбки от Дана и вообще хоть какой-то реакции от него я так и не дождалась. Что ж... Все что ни делается - к лучшему. По крайней мере, я успею дописать статью по срочному заказу Паши. - Ниона, ты что?! - Лесс нахмурилась и вдруг решительно мне возразила. - Мы только начали и собирались тренироваться еще целый час. Ты же сама мне пообещала!
Хорошо, что я стояла спиной к Элу и его выражение лица под этим углом мне было не разглядеть. Вряд ли, он сильно обрадовался заявлению Лесли. Наглость, конечно, второе счастье и все такое, но Елисей ни за что не позволит нам здесь остаться.
- Не думаю, что это хорошая идея. Мы будем отвлекать ребят.
Хотя, еще неизвестно, кто кого будет отвлекать больше. Тем более если учесть, что Покровский и Дан расположатся у нас за спиной и будут наблюдать за нашими действиями - в последнем я даже не сомневалась. Когда-то давно на репетициях в школе наш тренер Тамара Васильевна любила цитировать слова Вальтера Скотта, который советовал 'танцевать так, будто тебя никто не видит'. Раньше мне это удавалось без всяких проблем. Но сейчас под взглядами Эла и Дана я не уверена, что смогла бы расслабиться.
- Почему бы и нет, - не догадываясь о моих переживаниях, вдруг с улыбкой откликнулся Эл. И отправился к пульту, по пути доставая ноут из рюкзака. - Вы нам точно не помешаете. Мы с Даном пока кое-что обсудим как раз.
Лесс тут же обрадованно начала благодарить Елисея. Я же недоверчиво уставилась на Покровского, взгляд которого в этот момент был приклеен ко мне. Я вскинула брови, давая Элу понять, что его интерес незамеченным не остался, и в ответ получила насмешливую улыбку. Безмолвный вопрос 'какие-то проблемы?'
Он, что, делает это специально?!
Я поджала губы.
- Я согласен с Елисеем, - Дан присоединился к Покровскому. - Вы не будете нам мешать. Оставайтесь и тренируйтесь столько, сколько вам нужно.
Однако.
И что все это значит? С какой это стати Эл стал таким добрым? Готов пожертвовать собственным временем, удобством и самое главное студией - и ради чего? Ради Лесли и ее тренировки?
Я перевела удивленный взгляд на подругу. Лесс, довольная полученным одобрением ребят, мне подмигнула. Она действительно не видела проблемы в том, что мы останемся тренироваться, а Дан и Покровский будут заниматься своими делами.
Как же...
В школе посмотреть на открытые репетиции нашей танцевальной группы всегда собиралась толпа мальчишек. После одной из таких репетиций ко мне и подошел Миша. Он тоже, как и Покровский, долгое время смотрел на меня издалека и, как говорили мне одноклассницы, 'обливался слюнями'.
Я отогнала от себя неприятные воспоминания, успев пожалеть о том, что ради тренировок с подругой нашла среди старых вещей короткую плиссированную юбку и одела один из своих любимых топов, который уже несколько лет лежал без дела в шкафу. Эл такой же самец, как и все остальные. Стоило мне только попасться ему на глаза полураздетой, как все сразу изменилось. И в Покровском тут же проснулся охотничий инстинкт...
На несколько минут я замерла возле сумки, специально оттягивая время и размышляя, что делать дальше. Мой отказ вызовет удивление и расспросы. Покровский решит, что я ломаюсь. А Дан...
Я украдкой взглянула на парня. Но в отличие от Елисея, он прятал взгляд и смотрел куда угодно, но только не на меня.
В этот момент обида на Дана вспыхнула с новой силой. Я вдруг осознала, что обижена на него не за сам поцелуй. Я ведь на самом деле его хотела! И случись все по-другому, при других обстоятельствах, не так стремительно и не так неожиданно, я не стала бы реагировать на действия Данилы так остро. Но слова парня, его попытка подтолкнуть меня к постели... и его затянувшееся молчание после - все это убедило меня в правильности сделанных выводов. Я была интересна ему постольку поскольку, как временное развлечение. И прилагать каких-либо усилий, чтобы как-то исправить ситуацию, он никогда не собирался! Разговор с Лесс я в расчет не брала.
Причем здесь Лесли вообще?! Дан мог бы и без ее помощи сто раз поговорить со мной напрямую. А если он прикрывается страхом услышать от меня что-то, что ему не понравится и снова заденет его раздутое самолюбие, то это совсем не по-мужски.
- Ну, что? Тогда давай начнем все сначала? - поинтересовалась Лесли, подходя ко мне и протягивая бутылку воды.
- Вам включить? - услышав вопрос Лесс, тут же предложил нам Покровский.
Я передернула плечами, уже предчувствуя, что сейчас будет. Эл, понятное дело, рассчитывает на бесплатное шоу. По неведомой мне причине он специально меня провоцирует. Я вновь на него оглянулась, опять поймав его внимательный взгляд.
- Увидел что-нибудь интересное? - я, наконец, не выдержала. Манера Елисея так на меня смотреть - оценивающе, одобрительно и с легкой степенью восхищения - злила меня ничуть не меньше, чем показное равнодушие Данилы.
Покровский многообещающе мне улыбнулся.
- Определенно.
И как это понимать?
Дан тут же заинтересовался моим разговором с Элом и выбрал этот момент, чтобы оторваться от ноута. Но выражение его лица было невозможно прочесть.
- Может, тогда тебе стоит прийти посмотреть на меня, когда я занимаюсь в бассейне? Бикини и все такое.
Я опять переключила свое внимание на Покровского, который по-прежнему разглядывал меня так, словно видел впервые. И я прекрасно знала, что значит подобный взгляд. Когда-то на меня точно так же смотрел Миша...
- У меня к тебе встречное предложение, - откликнулся Елисей после секундной заминки. - Бассейн у меня есть загородом. Можно искупаться там вдвоем. И ты могла бы быть без бикини.
Он охренел!
Я прищурила глаза. Даже, если Эл и говорит все это всерьез - а я вполне допускаю, что Покровский со всеми своими подружками ведет себя так же дерзко - то меня он просто провоцирует.
- Мечтать невредно, - процедила сквозь зубы.
Эл рассмеялся.
- Ну, за блокнотом ты уже ко мне приходила, - напомнил задумчиво. - Для очередного визита тебе осталось только придумать новый предлог.
Я замерла, чувствуя, что закипаю так же, как этим летом, когда мы с Элом сцепились именно в этой студии.
- Не беси меня, Покровский, - посоветовала угрожающе, не думая о том, что буду делать, если Елисей немедленно не заткнется. И не перестанет так откровенно раздевать меня взглядом.
Эл улыбнулся мне уголками губ и вдруг решительно опустил крышку ноутбука. Дан удивленно уставился на друга.
- Не буду, - неожиданно ответил Елисей, поднимаясь со стула. - Я все еще рассчитываю, что ты примешь мое предложение. А если ты будешь на меня злиться, то, вряд ли, у меня будет шанс.
- У тебя его никогда и не было, - зло сообщила улыбающемуся Элу.
- Все может измениться в любой момент, - не прекращая улыбаться, откликнулся парень.
- Ты...
- Пойдем перекусим, - вдруг предложил Елисей Даниле, не давая мне ответить ему очередной колкостью. Дан согласно кивнул. - Вам кофе купить?
Я проигнорировала вопросительный взгляд Елисея, зато Лесс мгновенно откликнулась:
- Да! Два латте и без сахара.
- Окей. Тогда мы вернемся минут через сорок, - уже в дверях сообщил нам Покровский. А Дан так же молча вышел следом за ним.
- Кстати, классная татуировка, - уже из коридора выкрикнул Эл, прежде чем скрыться на лестничной клетке.
- Еще один... гад.
Я обессиленно опустилась на диван. Елисей со своим подходом меня раздражал. И его мотивов я не понимала. Ему, что, развлечься сейчас больше не с кем?
- Ну, ты даешь! - Лесс присела рядом со мной. - Что на тебя нашло?
- А что нашло на тебя? - я обернулась к подруге. - Почему ты не сказала ребятам, что мы собираемся этим утром к ним в студию?
- Не сказала и все, - Лесли пожала плечами. - Я же не знала, что у них именно сегодня здесь будут какие-то дела.
Я вздохнула.
- Хочешь сказать, что это случайность?
- Конечно. Я не думала, что все выйдет именно так.
- Я тоже не думала... - пробормотала, все еще расстроенная поведением Дана. - Блин. Он меня бесит!
- Кто? Данила? - удивленно вскинулась Лесли.
- Оба.
- Ого... А я-то думала, что Дан тебе нравится. И ты его внимание пытаешься так привлечь, - Лесли задумчиво прикусила нижнюю губу. - Только, наверное, это не сработало. Что-то он сегодня не в настроении.
В чем-то Лесс была, конечно, права. Эла я провоцировала специально. Понять бы только зачем мне это было нужно. То ли для того, чтобы добиться хоть какой-то реакции от Дана, то ли для того, чтобы выплеснуть накопившуюся на него злость.
- А вот Елисею, мне кажется, ты очень нравишься, - вдруг без перехода продолжила Лесс.
Я засмеялась. Готова поспорить, что у Эла снова какие-то траблы на личном фронте или его опять клинит из-за воспоминаний о какой-нибудь давней подружке. Нужно будет вечером заглянуть на страницу его дневника.
- Элу просто нечем заняться! Он так развлекается, так что не бери в голову.
- А, по-моему, ты ошибаешься. Эл на тебя уже не первый раз так внимательно смотрит. Помнишь, на вечеринке?
- Фантазерка, - я фыркнула и поднялась, протягивая Лесли руку. - Давай лучше тренироваться.


***



В понедельник у Лесли была тренировка с 'Грандой', и потому подруга, взяв с меня клятвенное обещание сходить на последнюю лекцию и сделать записи вместо нее, сбежала с занятий. Я осталась одна. Не то, чтобы этого раньше никогда не случалось. Но временами - особенно в дни, когда у меня было не самое радужное настроение, - я чувствовала себя особенно одинокой. Сегодня был как раз такой случай.
Ни с кем из однокурсников, кроме, естественно, Лесс, за два с половиной года я так и не сумела завязать дружеских отношений. Все наше общение сводилось к обсуждению каких-то учебных моментов. Единственным, кто более-менее проявлял ко мне интерес, мог считаться Виктор Морозов. Наш местный ботаник-заучка, тихий и особо ничем не выдающийся парень, просто относился ко мне чуть лучше, чем остальные.
С Витей нас тоже не связывало ничего, кроме учебы. Я понятия не имела ни о его личной жизни, ни об увлечениях, ни о хобби или о его планах на жизнь. Но, когда Лесс болела или, как сегодня прогуливала лекции и семинары, как правило именно Морозов скрашивал мое унылое существование.
Витя всегда охотно делился конспектами лекций, по возможности прикрывал Лесс и меня - в случае, если занятия я прогуливала одновременно с подругой, и никогда не навязывал нам своего общества. Он вообще очень чутко чувствовал настроение окружающих и предпочитал держаться от всех (в том числе и от нас) чуть в стороне.
Около года назад кто-то из наших местных весельчаков пустил слух о том, что мы с Морозовым встречаемся. На короткое время за нами закрепилась слава самой надежной пары потока. Но ни Витя, ни я на шуточки и подначки однокурсников внимания не обращали. Реагировали на все расспросы и провокации одинаково равнодушно, и потому разговоры о нашем страстном романе очень быстро затихли.
Сегодня перед началом лекции по социологии, когда до появления преподавателя оставалась еще пара минут, Витя сам подсел ко мне на последнюю парту. Грузно опустил тяжелую сумку на скамейку рядом со мной.
- Я тебе не помешаю? - традиционно поинтересовался Морозов, хотя за столько лет нашего общения не было не единого случая, когда я бы отказалась от его общества и даже ради прикола ответила бы ему что-нибудь в духе 'конечно, ты мне помешаешь'. Но Витя по нашему обоюдному мнению с Лесс, принадлежал к той редкой категории парней, которые вели себя, как настоящие джентльмены. Переводили бабушек через дорогу, помогали младшим и интересовались мнением девушек - не из вежливости, а потому что им было действительно интересно. За глаза мы с Лесли называли Морозова 'Мамонтом' и 'раритетом'.
- Не помешаешь, садись, - я улыбнулась Вите и чуть сдвинулась, чтобы освободить ему место.
- Аленка решила забить на социологию?
- У нее нашлись дела поинтересней, - с улыбкой откликнулась я.
- Да ладно, что может быть интереснее лекции на тему... - Витя запнулся и заглянул в пухлый блок, сверяясь с темой предстоящего занятия. Я сама никогда не заглядывала в список тем, выданный нашим преподавателем еще в начале семестра. Но Морозов - это другое дело. В его тетрадях и блоках всегда царил идеальный порядок и, его структурированные записи и заметки, не раз и не два спасали меня и Лесс. - А, вот. Нашел. 'Слухи как пример неформальной коммуникации'.
- Сегодня такая тема? - я искренне удивилась.
Название было многообещающим, и лекция, которую я заранее причислила к нудным и скучным (как и все лекции, которые шли после трех часов дня), обещала стать увлекательной.
Хорошо, по крайней мере - не придется бороться со сном.
- А то, - Витя мне подмигнул. - Ты ведь уже в предвкушении?
- Конечно, - я поддержала маленькую игру. - Ты, как я вижу, тоже.
- Разумеется, - Морозов ответил с улыбкой и вдруг поинтересовался. - А, кстати, как у тебя дела с курсовой? Успела подготовить что нужно?
На несколько минут мы погрузились в обсуждение курсовых и подготовки к грядущим экзаменам. Но разговор об учебе пришлось прекратить, как только в аудитории показался Петр Семенович - наш преподаватель по социологии, кандидат наук, доцент и прочее-прочее... В его присутствии даже самые заядлые болтуны и болтушки предпочитали молчать. На курсе о нашем мэтре рассказывали страшные вещи - о том, как он суров и как требовательно относится к знаниям по своему предмету. Проблем на экзамене из присутствующих никто не хотел.
- У тебя есть Новогоднее настроение? - поинтересовался у меня Виктор, когда лекция, наконец, завершилась. Вопрос оказался неожиданным - то ли потому что речь шла о приближающемся Новом Годе, то ли потому что именно от Вити я подобного вопроса не ожидала. Несколько секунд я обдумывала свой ответ.
- Нет, скорее нет, - призналась, искоса взглянув на Морозова, который успел сложить свои вещи первым и теперь терпеливо дожидался, пока и я уберу тетрадь в свою сумку. По закону подлости она никак не желала туда помещаться, постоянно цепляясь за всякие мелочи - пенал, расческу, кошелек, телефон.
- А какое же тогда у тебя настроение, если нет новогоднего?
Витя вздохнул и протянул руку, чтобы помочь мне с тетрадью.
- Н-не знаю... Блин! - последнее относилось к сумке, молния которой не хотела застегиваться на все старания Виктора. Я мысленно пообещала, что сделаю себе новогодний подарок и куплю себе новую сумку. - Обычное у меня настроение. Как всегда.
Витя хмыкнул и, наконец, справившись с молнией, отдал мне сумку.
- А у тебя?
- Что? Настроение? - Морозов пропустил меня к выходу первой.
- Ну, да.
- Ты смотрела 'В ожидании чуда?'
- Конечно!
- Ну вот - примерно такое же.
- Оу...
Признание Вити оказалось таким же неожиданным, как и весь разговор с ним о настроении. Конечно, причина такого состояния Морозова была вполне объяснила. Петр Семенович в конце своей лекции ловко ушел с темы о слухах в сторону обсуждения будущей сессии, новогодней недели каникул и праздничном настроении в преддверии Нового года.
Додумать я не успела.
- Эй, Соня. Соня... Соловьева!
Услышав знакомый голос, я начала оглядываться по сторонам и с удивлением обнаружила спешащего в мою сторону Елисея. Выглядел он не очень довольным.
И что с ним случилось на этот раз?
- Ну, ладно! Я побежал. До встречи завтра, - не дожидаясь пока до нас доберется Покровский, Витя попрощался со мной и скрылся в толпе.
- Привет. Я чуть было тебя не пропустил, - в голосе Эла сквозила то ли обида, то ли претензия, словно это я была виновата в том, что он не догадался заранее меня предупредить о своих планах.
- Привет. Мог бы мне позвонить, тогда бы не пропустил, - я фыркнула и переместилась поближе к стене, чтобы не стоять посреди коридора, ожидая пока Елисей расскажет мне о причинах своего появления.
- У меня нет твоего телефона, - раздраженно откликнулся Эл, перемещаясь следом за мной.
А, так в этом тоже я виновата?!
- И чьи это проблемы? - я зло прошипела, уставившись на Покровского. Надеюсь, он пришел, не для того, чтобы со мной поругаться. Потому, если он продолжит общаться со мной в таком тоне и дальше, я точно смолчать не смогу, и мы непременно с ним поругаемся.
Эл замер на пару секунд, разглядывая меня, и, вдруг улыбнувшись - уже без капли натянутости и недовольства, заявил:
- Извини, не подумал об этом раньше. Ты не могла бы продиктовать мне свой номер, чтобы в следующий раз я неизвестно сколько не ждал тебя под дверью лектория, пока ты общаешься с очередным кавалером.
Вот как... Значит, будет и следующий раз? И что это вообще за намеки?
- Витя мой однокурсник, - пояснила с ядовитой улыбкой. - И я общаюсь с тем, с кем захочу. Еще какие-то претензии?
- Нет, - так же ядовито откликнулся Эл, хотя его возмущенный вид говорил как раз об обратном. - Никаких.
- Вот и отлично. Тогда, может, объяснишь, зачем тебе нужен мой номер? Что-то случилось?
- А что, должно что-то случиться, чтобы мы встретились? Вроде, учимся в одном универе... - испытывая мое терпение, коварно откликнулся Елисей. Так, как будто я могла бы поверить в то, что он случайно оказался напротив нашей аудитории.
- Не рассказывай сказки, - я скривилась, а Покровский вдруг хмыкнул.
- Да, ладно тебе. В позапрошлом году ты сама бегала за мной по всем этажам и старательно изображала, что случайно оказалась именно там, где я нахожусь. Разве нет?
Ч-что?
Я почувствовала, как жар стремительно приливает к моим щекам, а сердце начинает биться быстрее.
Эл, заметив мое удивление, вдруг засмеялся.
- Ты, что? Правда, думала, что я ничего не заметил? Ты, конечно, та еще штучка, но шпионка из тебя никакая.
Я с трудом проглотила тяжелый ком, ставший в горле. Все это время я была уверена в том, что Елисей о моем болезненном наваждении никогда не догадывался. Он даже в своем дневнике обо мне ни разу не написал.
Вот черт...
- Что тебе нужно? - спросила хрипло, едва справляясь со смущением и желая оказаться от Покровского как можно дальше. - Зачем ты меня ждал?
- Просто так, - насмешливо откликнулся Эл, наслаждаясь моим замешательством. - У тебя уже закончились пары?
- Закончились.
- Значит, ты уже домой, - констатируя факт, заметил Покровский, - Я сейчас еду за Даном. Он горит с проектом и попросил его забрать. Я подумал, что мог бы тебя подвезти.
- И зачем тебе это нужно?
Я мгновенно насторожилась. С чего это вдруг Елисей такой добрый? Ведь не потому что он действительно мной заинтересовался? После вчерашнего разговора на репетиции мы с Покровским больше не виделись. К тому моменту, как мы с Лесс закончили тренировку, ребята так и не успели вернуться. Лесли позвонила Даниле, чтобы спросить, долго ли нам ждать обещанного кофе. Но Дан заявил, что у них с Элом возникли дела, и что они не вернутся в студию как минимум до обеда.
Я с одной стороны была рада тому, как удачно мне удалось избежать общения с Покровским, а с другой - я расстроилась. Почему-то решила, что причина неожиданного появления срочных дел у ребят связанна с нежеланием Дана со мной общаться.
- Разве я не могу предложить тебя подвезти? - Эл невинно улыбнулся. - Или ты домой не торопишься?
- Тороплюсь. Но...
- Тогда в чем дело? Мы доедем минут за двадцать.
Я не сдвинулась с места, разглядывая Елисея и пытаясь понять, можно ли ему доверять. Его предложение звучало невинно и, надо признать, соблазнительно. Он предлагал мне сэкономить примерно час времени. Мой путь от универа до дома обычно занимал часа полтора - из них только час уходил на тряску в маршрутке и стояние в пробках. Все остальное время тратилось на ожидание на остановке и дорогу собственно до подъезда. Если учесть, что сегодня весь день шел снег с дождем, то желание Эла меня подвезти выглядело настоящим спасением. Новые зимние сапоги я все еще себе не купила, а старые несмотря на ремонт сегодня 'наглотались' воды и немного промокли.
- Ну, что? Долго еще будешь думать? - Елисей нетерпеливо передернул плечами. - Если не хочешь, тогда я поехал один.
Я вздохнула.
Поехать я очень хотела. Но главное, чтобы моя сегодняшняя слабость не обернулась для меня чем-нибудь катастрофическим.
- Да, поехали. Мы действительно быстро доберемся?
- Зависит от пробок. Может быть, постоим в центре. Но обычно я доезжал до Дана максимум за полчаса.
- Отлично, - я вздохнула, поправляя на плече сумку. - Тогда идем.
Елисею не нужно было повторять дважды, он развернулся и направился в сторону раздевалки. Я же, идя рядом с ним, пыталась понять, что у него на уме. То, что я никак не могла быть предметом его интереса, я убедилась еще вчера вечером, как и планировала, заглянув на страничку его дневника и почитав последние записи. Личная жизнь Елисея, как всегда, бурлила и била фонтаном.
На размышления об одной только Катрин я натыкалась несколько раз, посты о ней Эл выкладывал почти каждый день. А еще была некая Хаус, которая появилась в ЖЖ Елисея на прошлой неделе. Настоящего имени этой девушки я нигде не нашла, но по некоторым фразам и намекам самого Елисея стало понятно, что они с ней были давно и очень близко знакомы. Хаус постоянно провоцировала Эла, оставляла едкие комментарии ко всем его записям и добивалась того, чтобы вывести Покровского из себя. Кстати, это часто ей удавалось. За виртуальной перепалкой старых знакомых следили практически все знакомые Эла и часто подливали масла в огонь, принимая сторону очень язвительной и очень сообразительной Хаус и устраивая Елисею настоящую травлю.
Эл, конечно же, заводился, особенно когда Хаус, пыталась выставить его 'тупым самовлюбленным муд***ой', но в конечном итоге, кажется, был только доволен. Вчера в ответ на одно из сообщений старой подруги, где она обвинила Покровского в том, что его нравственный стержень так же далек от идеала, как Сидней от Вегаса, Елисей покорно с ней согласился и признал без тени сарказма, что она была и всегда останется для него неизменным блюстителем нравственности и чести.
Романтика, блин...
Только это никак не объясняет, зачем Покровскому понадобилось ждать меня в универе.


***



- Понравилось что-нибудь? - обернувшись ко мне, Елисей неожиданно улыбнулся.
- Вот еще, - я фыркнула, но от этого менее выразительно смотреть на Эла не стала. Мой задумчивый взгляд в стиле лейтенанта Коломбо из одноименного сериала говорил что-то вроде - 'и все-таки ты подозрительный тип. Я пока еще не поняла, в чем здесь дело, но твое поведение кажется мне очень странным'.
Покровский усмехнулся и снова уставился в зеркало - единственно свободное из всех, которое нам удалось отыскать в вестибюле. Возле раздевалки сейчас толпилось, наверное, десятка три, а то и четыре студентов, приткнуться было особенно некуда, многочисленные скамьи и подоконники уже были заняты. Мы с Елисеем как опытные старожилы одевались стоя, бросив сумки прямо на пол.
Мои руки в этот момент как раз были заняты курткой. Я неспешно застегивала пуговицы, наблюдая за тем, как Эл делает тоже самое. У него это выходило почти как у девчонки. Очень аккуратной и очень заботящейся о своем внешнем виде девчонке. Я, естественно, так сильно не заморачивалась. Моя внешность меня волновала в последнюю очередь. Но Елисей это же Елисей. Невозможно было представить, что он пренебрежет даже такой мелочью, как какая-то куртка.
- Тогда что ты на меня так уставилась? - Покровский, наконец, остался доволен своим отражением и отвернулся от зеркала, чтобы снова наткнуться на мой изучающий взгляд. - Уверена, что не влюбилась?
Угу, этот вопрос он мне уже задавал примерно два года назад. Только где в моем взгляде он увидел хоть капельку - даже самую маленькую - обожания?
Я снова фыркнула и первой направилась в сторону выхода из универа, уверенная в том, что Елисей идет следом за мной и прекрасно слышит мое недовольное ворчание.
- Просто не могу отделаться от мысли, что что-то не так. Твое предложение меня настораживает.
- Тебе вообще мои предложения не нравятся, - резонно откликнулся Эл, напомнив мне о вчерашнем разговоре. - От поездки в бассейн ты ведь отказалась?
- Еще бы!
- Вот видишь. Приходится, приманивать тебя чем-то более невинным, - Елисей говорил с серьезным видом, но в его голосе слышался смех.
- А-ха, очень смешно, - я показательно изобразила зевок.
Мы с Элом прошли через стеклянные двери и, наконец, выбрались из универа. С облегчением и радостью я тут же заметила знакомую синюю Хонду, припаркованную практически рядом с крыльцом.
- И все же? - вопрос не давал мне покоя. - С чего такая невиданная щедрость к тому же от парня, который даже моего телефона не знает?
- Что ты себе уже успела придумать? - Елисей кинул на меня вопросительный взгляд, достал из кармана куртки ключи и щелкнул брелком сигнализации. - Я же сказал, что Дан попросил за ним заехать.
- Конечно, он тебя попросил, - не дожидаясь приглашения Эла, я распахнула дверь и шустро забралась в салон Хонды. К вечеру снег только усилился, и даже за буквально минуту, что мы потратили, спускаясь с крыльца и пересекая парковку, мои волосы успели намокнуть. Челка прилипла ко лбу. Мерзко... - Только я-то тут каким боком? Ты же ничего не делаешь просто так.
Покровский как будто не расслышал, что я спросила. Он аккуратно отряхнулся от снега, сел на водительское место и запустил двигатель. Дернул рычажок дворников, чтобы очистить ветровое стекло, и даже включил магнитолу на одну из топовых радиостанций. И только, когда машина плавно тронулась с места, Эл, даже не глядя в мою сторону, вдруг с хитрой улыбкой, спросил.
- А ты откуда знаешь о том, что я ничего не делаю просто так? Или это результат твоих умозаключений по итогам той слежки на первом курсе?
Опять он об этом!
- Я за тобой не следила! - я возмутилась, стараясь добавить в голос как можно больше ноток обиды, хотя понимала, что переигрываю, и Эл, естественно мне не поверит. Я поймана с поличным и точка!
Только первое удивление от того, что Елисей обо всем в курсе, как то незаметно прошло, а от смущения не осталось следа. Напоминание о той дурацкой истории - и, да, моей слежке за Элом - несмотря ни на что, воспринималось сейчас как забавное детское развлечение.
Наверное, все дело в том, что Покровский не пытался меня как-то задеть и унизить. Он дразнил и задирал, но, скорей всего, так же как я, искренне забавлялся.
- А что же ты тогда делала? - продолжая усмехаться, уточнил Елисей. - Вздыхала издалека?
- Собирала материал для курсовой работы по психологии.
- На первом курсе курсовые никто не задает, - загоняя меня в ловушку, возразил парень.
- А я помогала подруге.
- Кому же?
- Какая разница? Ты с ней не знаком.
- А, даже так. Так ты успела еще с кем-то, кроме Лесс, подружиться?!
- Покровский, заткнись! Ты меня бесишь.
Ответом мне стал заливистый смех Елисея.
На несколько минут в машине повисло молчание. Я нахохлилась и разглядывала бесконечный поток машин, медленно ползущих вокруг нас. Даже на небольшой скорости казалось, что снег летит прямо в ветровое стекло. Создавалось впечатление, что Хонду засасывает в бездонный туннель.
Постепенно я пригрелась, расслабилась и погрузилась в размышления о Даниле. Чувствовала ли бы я себя так же комфортно, окажись я в машине с ним? Или я бы снова начала теряться и не знала бы, что говорить и как реагировать на его слова?
- Я вчера вечером общался с Пашей, - вдруг подал голос Покровский, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
Я непонимающе уставилась на Елисея.
- Он сказал, что ты написала пару текстов для наших групп в ВК и Фейсбуке, - тут же пояснил Эл. А я вздохнула.
- Так вот в чем дело.
Теперь желание Покровского пообщаться со мной после занятий, а тем более доставить к подъезду родного дома было легко объяснить.
- Пару текстов это громко сказано. Я написала лишь две небольшие заметки, - я пожала плечами.
Надеюсь, у Эла хватит ума не раздувать из мухи слона. Или он недоволен моим участием в этом проекте? Мне по большому счету плевать, конечно. За выполненные заказы мне платит контора Паши, и какие задания мне давать, тоже решает он. Если в следующий раз меня не будут напрягать делами DF, я сильно переживать не стану. Насколько я поняла, у пашиной конторы работы больше, чем предостаточно. Не DF, так значит, что-то другое.
- Паша пока что тобой доволен, - прохладно признался Эл.
- И как это понимать? Мне пора переживать из-за твоего 'пока что'? - я все-таки не справилась с желанием съязвить в ответ на замечание Елисея.
- Пока что - можешь расслабиться, - в тон мне отозвался парень, выделяя голосом первые три слога.
- Как мило, спасибо за разрешение, - заводясь, огрызнулась я. Благостное состояние, которое появилось, благодаря все тому же Елисею, приятной музыке в динамиках и комфортной дороге, мгновенно куда-то делось.
- Только расслабляйся несильно, - игнорируя мое шипение, добавил Эл.
- Покровский, какого черта? Что ты ко мне пристал?
- Когда я решу к тебе пристать, ты от меня никуда не денешься, - самоуверенно заявил Покровский, кидая на меня косой взгляд. - А пока я говорю про твою работу.
- А чем ты вообще недоволен? Если не нравится, что я для DF тексты пишу, так скажи Паше, чтоб не давал мне таких заданий, и успокойся!
Я подобралась на сиденье, начиная жалеть, что согласилась поехать с Элом. Настроение медленно, но неотвратимо катилось в пропасть.
- Бл***, - перед нами резко затормозила белая девятка. Елисей нервно нажал по тормозам, и нашу машину на мокром снегу чуть-чуть пронесло вперед.
Я едва не выругалась следом за Элом. Правда, по другому поводу, но сути это не меняло.
- Меня пока что все устраивает, - после паузы 'обрадовал' меня Покровский.
- Да что ты говоришь! Твое 'пока что' очень обнадеживает... Слушай, высади меня где-нибудь здесь, - я указала на приближающуюся остановку. - Я сама доберусь до дома.
- Не дергайся, - посоветовал Елисей, и через мгновение послышался щелчок, означающий только одно - двери машины по периметру теперь заблокированы и открыть их у меня ни за то не выйдет.
Я недовольно уставилась на Эла. Он, что, думает, я настолько больная, чтобы пытаться выпрыгнуть на ходу, а потом еще расплачиваться с ним за повреждения его дорогущей тачки? Я еще те три с половиной тысячи за свое лечение ему не вернула.
- Что тебе вообще от меня хочешь? - выдохнула обреченно, понимая, что высаживать меня Елисей не планирует и пытка разговором продлится еще минут двадцать. И какого лешего, он вообще потащился через самый центр? Сейчас уже пять часов, весь город едет с работы!
- Не хочу, чтобы повторилась такая же ситуация, как с Лесли, - недовольно признался Эл таким тоном, будто я это признание вытащила из него щипцами. - Она же тебе уже рассказала.
Услышав имя подруги, я сразу сникла. Стоило бы догадаться, что дело в Лесс и в том, что я ее тренирую для выступления с Diabolic Flow. Не все так просто.
- Она почти ничего мне не говорила. Сказала только, что Ксения дала ей полторы недели, чтобы подтянуть уровень. Срок истекает в этот четверг.
- Угу, и поэтому Дан посоветовал ей пригласить тебя.
- Дан? - мое сердце дернулось. По какой-то причине о причастности Данилы Лесс умолчала.
Покровский ухмыльнулся как-то особенно гадко, видимо заметив, как дрогнул мой голос при упоминании друга.
- Да, твой несравненный Дан.
- И что это значит? - выбор эпитета меня мгновенно насторожил. Но Эл не захотел развивать эту тему дальше и вернулся к ситуации с Лесли.
- Ничего. Ты в курсе, что это Дан предложил взять твою подругу в нашу команду?
- Естественно. Но ты же сам согласился. И даже договорился с вашим директором, чтобы за обучение Лесс платили.
- Не за обучение, - Покровский нахмурился. - А за тренировки. И Аджаров платит не только за Лесли, чтобы ты знала.
- Хорошо, я поняла. И что?
Но Эл вдруг упрямо замолчал. Поджал губы и сделал вид, что сосредоточился на дороге. Нам уже попались две крупных аварий, и впереди судя по данным яндекс навигатора была еще одна. Скорость потока упала до двадцати километров в час.
похоже, разбираться в том, что скрывалось за словами Елисея, мне предстоит самостоятельно.
- Аджаров наехал на тебя с Даном? Из-за Лесли, верно? - чтобы сложить два плюс два мне не потребовалось много времени. Но сделанные выводы, конечно, не радовали. Выходило, что Покровский переживает за свою репутацию и действительно, как и сказал в самом начале, не хочет повторения ситуации с Лесс. Обидно только то, что меня он ставит на одну линейку с Лесли и думает, что я ничем от нее не отличаюсь.
- Дмитрий не хочет, чтобы мы брали в проект непроверенных людей, - уклончиво ответил Эл, проигнорировав мой вопрос о наезде директора.
- Так не берите, - я не видела в этом проблемы ни для себя, ни для группы. Работа так и так у меня будет. Паша не жалуется, и это самое главное. А Эл может договориться с Аджаровым или с самим Пашей и нанять для написания статей под задачи проекта кого-нибудь более опытного.
- Он еще не знает, что Паша сливает эти задания тебе. Не думаю, что ты можешь что-то испортить - в конце концов, твои тексты перепроверяют прежде, чем залить их на нашу страничку. Но на будущее - не советую сильно расслабляться.
- Не планировала, - мрачно отозвалась, понимая, что Елисей считает меня необязательной и безответственной дурой. Его, конечно, тоже можно было понять, ведь я следила за ним на первом курсе. И стоит признать, что это не самое лучшее доказательство моей адекватности. Но, блин... речь ведь идет о работе! О том, насколько хорошо или плохо я ее выполняю, Покровский мог бы узнать у самого Паши - его-то мнению он доверяет?
- Значит, мы друг друга поняли, - Эл взглянул на меня вопросительно.
- Вполне, - сквозь зубы откликнулась и уставилась на черную беху с разбитым багажником точно перед Хондой Покровского. Стоп-огни БМВ не работали, и Елисей сдержанно выматерился, когда чудом успел избежать столкновения, затормозив в последний момент.
На некоторое время мы опять замолчали. Я понадеялась, что Эл больше ни о чем не собирается со мной говорить и будет молчать оставшуюся часть дороги до дома. Но ожидания не оправдались.
- Черт... мы так еще час будем ехать, - Елисей неожиданно крутанул рулем и съехал вправо на одну из улочек с односторонним движением, идущих параллельно проспекту.
- Ты куда? - встревоженно уточнила, удивившись такому решению Покровского.
- Поедем по окружной, это займет чуть больше по времени, но, по крайней мере, мы не будем тащиться по пробкам, - охотно и с явным облегчением в голосе откликнулся Эл, не заметив того, как после его слов я нервно подобралась на сидении.
Изменение маршрута... было совсем не тем, чем я ожидала. Но говорить об этом Елисею уже было поздно, мы все дальше удалялись от центра.
- Ты чего так надулась? - спустя минут десять Покровский, наконец, обратил внимание на мою напряженную позу.
- Ничего, - ответила, не отрывая взгляд от дороги. Казалось, что пока я внимательно смотрю по сторонам, со мной ничего не случится.
- Ну, ну, - ворчливо откликнулся Эл и потянулся к мобильнику, лежащему на приборной панели. - Привет, ты там как? Готов выдвигаться?.. Отлично. Я скоро подъеду, так что давай собирайся... Договорились.
Услышав, как Елисей разговаривает с Даном, я вздохнула спокойнее. Мысленно отругала себя за то, что поддалась панике и перепугалась так, словно Эл мог на самом деле мне что-то сделать. Но самое страшное, что мне грозило в машине Покровского, это авария. Елисей, видимо, отрываясь за долгое пребывание в пробке, сейчас откровенно лихачил.
- Послушай, - Эл скинул вызов и обратился ко мне. - Мне по большому счету плевать, кто именно пишет статьи для наших страниц в ВК и в фейсбуке. Но у тебя опыта практически нет. К тому же ты еще...
Опять он завел эту песню!
Разозлившись, я повернулся к Покровскому.
- Я тебе уже говорила, если ты не хочешь, чтобы я что-то делала для вашей группы, скажи об этом своему будущему родственнику! И хватит уже ездить мне по ушам. Я поняла, что доверия тебе не внушаю, и ты боишься за свою репутацию.
- А что в этом плохого? Бояться за свою репутацию это нормально, - тон Елисея был очень серьезен. - Я уже один раз поверил словам Дана и подписался под участием Лесли в проекте. Ничего, кроме траблов, мне это не принесло. Я не хочу, чтобы тоже самое получилось с администрированием нашей группы.
- Каким администрированием? Причем здесь это?
Эл искоса на меня посмотрел.
- Паша говорит, что ты быстро учишься. Ты аккуратная, ответственная и все такое. Он хочет предложить тебе работу админа.
- Хм... - я на несколько секунд потеряла дар речи. - После того, что ты мне только что наговорил? Эл, ты серьезно? - я нервно сглотнула. - Мне так же, как и тебе, не нужны никакие разборки! Я откажусь, и делайте что хотите.
- Ты прекрасно знаешь, что я не этого добивался, - недовольно фыркнул Покровский. Как будто это я была виновата в том, что он уже полчаса ходил вокруг да около этой темы и не мог внятно мне объяснить, что ему от меня нужно. - Я просто не хочу, чтобы ты накосячила так же, как твоя Лесли.
- Лесс не сделала ничего страшного! Ей просто нужно было потренироваться отдельно от группы. И если ты так сильно переживаешь за выступление, мог бы для Лесли эти тренировки организовать, а не припрягать бесплатную рабочую силу вроде меня, - и, прежде, чем Эл успел вставить хоть слово, добавила, - А что касается моей работы на Пашу, повторяю еще раз для особо... - я окинула Покровского внимательным взглядом, - непонимающих: с вами я связываться не буду ни под каким видом.
- Не злись, - вдруг то ли посоветовал, то ли приказал Елисей. Я, удивленная резкой сменой его настроения, затихла. - Я доверяю мнению Паши. Он профессионал в своем деле, и, если он говорит, что ты справишься, значит, так и есть. Просто, отнесись к этой работе серьезно. Для всех нас это очень серьезный проект, и я хочу, чтобы все было гладко. Хорошо?
Я вздохнула, с трудом сдерживаясь от того, чтобы продолжить бессмысленное препирательство с Элом. Если бы его тон был хоть немного другим, более агрессивным, требовательным или категоричным, Покровский бы уже услышал те же самые доводы, которые я озвучила ему три минуты назад. Я откажусь от предложения Паши, и ищите другого специалиста. Но Елисей, хоть в его голосе и слышались жесткие нотки, все-таки старался со мной договориться.
- Я тебя поняла, - я кивнула и улыбнулась краешком губ. - Буду серьезна, как никогда. - И через мгновение из чистой вредности вдруг решила добавить. - Бо-осс.
Эл хмыкнул.
- Теперь ты решила подурачиться?
- А почему бы и нет, - отозвалась, чувствуя, что напряжение спадает. - Мне твои перепады настроения тоже не нравятся. Но я же терплю.
Покровский косо взглянул на меня, усмехаясь.
- И куда же ты денешься с подводной лодки?
Я демонстративно оглядела салон, скептически хмыкнула.
- Что-то не слышала, чтобы Хонда делала подводные лодки. Мне кажется, тебя жестоко обманули при продаже этой машины.
- Что-то не слышал, чтобы ты хорошо разбиралась в подобных вещах. У меня заряженная тачка, видишь вот это? - Эл снисходительно указал на 'торпеду' с изящными вставками из лакированного дерева.
- Определенно тебя обманули, - я упрямо качнула головой, не желая смотреть туда, куда показывал Елисей. - Не уверена, что в подводных лодках есть такая отделка.
- Ты язва.
- Да, ты еще хуже.
Так, переругиваясь в стиле пятилетних детей, мы добрались до моего дома. Покровский припарковался точно возле подъезда. Правда, не моего, а Данилы. Но я не стала указывать Елисею на эту оплошность и требовать, чтобы он провез меня еще метров двадцать, или сколько тут - между подъездами?
- Спасибо, что подкинул до дома.
- Да не за что. Все равно мне нужно Дана забрать.
- Ну, ладно, счастливо, - я схватилась за ручку двери, красноречиво уставившись на Елисея и намекая на то, чтобы он поскорее снял блокировку. Эл, конечно, нажал на нужную кнопку, но, прежде чем я успела выйти из Хонды, он вдруг задумчиво поинтересовался.
- Какие у тебя планы на Новый год?
Я, растерявшись, замерла на сиденье. Правда, дверь уже успела открыть и теперь в салон задувал пронизывающий ветер с мокрыми хлопьями снега.
- Обычные планы. Как и у миллионов людей в нашей стране. Оливье, голубой огонек и речь президента за пять минут до полуночи.
Елисей уставился на меня с изумлением.
- И ... это все?
- Все, - я кивнула.
Я знала, что мое признание звучит банально и скучно (собственно Лесли именно так мне и заявила еще в конце ноября, когда первой из всех спросила о моих планах). Но Новый год вместе с бабушкой я ни за что бы не променяла на что-то другое. Только, вряд ли, Покровский был в состоянии это понять.
- Хм... - Эл замялся, все еще глядя на меня со смесью недоверия и жалости. - Ты, наверное, не в курсе, но мы сняли вип-зал в 'Каранте'. Я передам приглашения через Данилу. Приходи вместе Лесли.
- Оу...
Я прикрыла глаза и сосчитала про себя до десяти, чтобы не ляпнуть в ответ на щедрое приглашение Покровского какую-нибудь гадость. Кто-нибудь другой (или точнее, другая) на моем месте уже бы верещал от восторга. Но мне хватило и прошлого раза - на вечеринке Эла - чтобы понять, что подобные тусовки меня ни капельки не привлекают.
- Знаешь, - я тянула время, придумывая самый лучший ответ. - Наверное, я откажусь.
Елисей удивленно вскинул брови.
- Понимаешь, моя бабушка учит меня не соглашаться на приглашения парней, у которых нет номера моего телефона. Особенно, когда они не очень пытаются его получить. Так что... Думаю, ты и без меня найдешь, кого пригласить на свою вечеринку. Пока!
Я выскользнула из машины и, аккуратно прикрыв за собой дверь, отправилась в сторону своего подъезда.
- I don't wanna be lonely no more,
Я не хочу быть одиноким,
I don't wanna have to pay for this,
Я не хочу, чтобы мне пришлось за это заплатить.
I don't wanna know the lover at my door,
Я не хочу знать, что моя любовь -
Is just another heartache on my list
Это очередная строка в списке разочарований.
I don't wanna be angry no more,
Я больше не хочу злиться -
But you know I could never stand for this,
Всегда презирал это чувство.
So when you tell me that you love me know for sure,
Поэтому, когда ты говоришь, что любишь меня, будь уверена,
I don't wanna be lonely any more
(Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/r/rob_thomas/lonely_no_more.html#ixzz39W6WdPOM)
Трель звонка с песней Rob'a Thomas'a, которая стояла у меня на все незнакомые номера, застала меня в прихожей. Решив, что мне звонит один из коллег Паши - Сергей Севостьянов, который занимался продвижением сайтов в Ру-зоне, я тут же приняла вызов.
- Алло, алло, - я повторила несколько раз, но в ответ не услышала ничего, кроме дыхания и странного треска на том конце трубки. - Алло, кто это? - повторила обеспокоенно, начиная паниковать.
Раздался смешок, и знакомый голос Покровского коварно откликнулся.
- Между прочим, у меня есть твой номер телефона. Ты звонила мне дважды.
- Ну, ну, - я справилась с удивлением и расплылась в довольной улыбке. Просто так. Без причины.. - Что-то долго ты искал его в журнале вызовов.
- Я его сохранил еще в прошлый раз, - вежливо возразил Елисей.
- Неужели? И под каким именем? 'Забыть и не вспоминать'?
- Что-то вроде того. Но в отличие от тебя, я все-таки его записал.
- Ну, а я не записала твой номер, - я откровенно забавлялась. Дурачества с Элом поднимали мне настроение. - Я как бы не планировала снова тебе звонить.
- Правда, что ли? - Покровский разочарованно выдохнул. - А я думал, что ты собираешься приехать ко мне, чтобы поплавать в бассейне.
- Ну, конечно.
- Кстати, как там твой блокнот, ты его еще не нашла?
- Не нашла, - я откликнулась уже не так радостно. Похоже, отыскать его мне не удастся.
- Ладно, удачи в поисках.
- Спасибо.
- Мое приглашение на вечеринку, кстати, все еще в силе. Если надумаешь, связывайся с Даном.
- Я же сказала, что не...
- До свидания, Соня.
Эл, не дослушав моих возражений, скинул вызов.



***



Время до Нового Года пролетело быстро и незаметно. Зачеты были сданы. На 8 января наш заботливый деканат уже поставил в расписание первый экзамен: тот самый - по математике, за результат которого я переживала больше всего. Игнорируя Лесс и пропуская мимо ушей все ее уговоры сделать паузу, развеяться и прогуляться, я почти не выходила из дома, начав подготовку к экзамену дней за десять до назначенной даты Х.
Сама же Лесс об учебе думала в последнюю очередь. Скандалы с Артемом случались теперь постоянно. Барабанщик открыто игнорировал Лесли, словно пытаясь вернуть их отношения в стадию 'мы просто знакомые, не меньше, но и не больше'. Сейчас он напрямую высказывал свое недовольство тем фактом, что Лесс присоединилась к команде DF. И свои претензии он в открытую озвучивал Дану и Елисею на репетициях группы.
О последнем я, кстати, узнала не от Лесли, а от Данилы. Лесс неожиданно замкнулась в себе. И не смотря на мои попытки вывести ее на разговор по душам - потому что все яснее становилось, что Лесли уже на пределе и долго подобное поведение парня не сможет терпеть, подруга отшучивалась и подробности своих ссор с Артемом со мной обсуждать не спешила.
Зато Дан, который был свидетелем нескольких особо ярких скандалов между почти распавшейся парой, в один из вечеров связался со мной по Скайпу. Правда, сначала разговор зашел совсем не о Лесли. Данила, как ни в чем не бывало - словно и не было между нами размолвки и затянувшего на несколько месяцев молчания в эфире, - напомнил мне о двух приглашениях на вечеринку.
Невероятным усилием воли я проглотила обиду. Конечно, можно было бы попробовать поговорить с Данилой открыто и честно, но что-то упрямо подсказывало мне, что все это бессмысленно, и другу (хотя какой он мне уже друг... разве только - бывший, наверное) совершенно не нужно. Люди, которые хотят восстановить отношения и помириться, так себя не ведут. Быть может, я идеализировала и требовала слишком многого, но несмотря ни на что я не могла воспринимать произосшедшее с Даном как-то иначе.
Получив сообщение Данилы с напоминанием о приглашениях, я постаралась ничем не выдать своего удивления. Так же, как он, решила, что лучше сейчас притвориться. То, что случилось между нами, случилось очень давно. И не я буду той, кто снова поднимет старую тему.
Я написала Даниле, что у меня сейчас 'жаркий' период: экзамен, который я имею реальные шансы не сдать, куча заданий от Паши (среди них, в том числе, и администрирование группы DF, о котором мы переругивались с Елисеем две недели назад). В общем, не до того. Не до клубов, развлечений и общения с друзьями.
Дан... проницательный Дан... за моими словами все же сумел разглядеть чуть больше, чем я говорила. А, может, просто два года общения наложили свой отпечаток. Кто знает. Но Данила вдруг поинтересовался здоровьем бабули. И сделал предположение, что именно из-за нее я не хочу никуда выбираться.
В конечном итоге я призналась, что он угадал. А еще минут через десять согласилась прийти на выступление DF 3 января. Дан, заманивая меня в клуб, был как всегда убедителен и очень настойчив. А я... все по той же старой привычке, не смогла слишком долго сопротивляться его обаянию, действующему на меня даже через экран монитора. Ни за что не скажу, что общение в сети обезличивает человека.
С нейтрального разговора о новостях и делах (Дан успел поделиться проблемами с одним из своих новых проектов), мы с ним плавно свернули на более личные темы. В какой-то момент речь зашла и о Лесли. Я посоветовала Даниле отдать ей приглашение на вечеринку. Артем, как и следовало ожидать, о планах DF на Новый год Лесс не сказал.


***



Программа, по которой для меня традиционно проходила новогодняя ночь: салаты, зажигательное шоу на 'Первом' и поздравительная речь президента, закончилась ближе к двум часам ночи. Бабушка захотела лечь спать, и я по неизменной привычке отправилась в свою комнату, чтобы на пару ближайших часов зависнуть перед компом.
Я давно, а, может быть, никогда не воспринимала Новый год, как что-то особенное. И не жила в 'ожидания чуда', о котором мы разговаривали с Витей.
Морозов, кстати, написал мне 31 декабря. На мою 'учебную' почту, которую я зарегила специально для общения с одногруппниками, за полчаса до полуночи он прислал электронную открытку. Я откликнулась на его сообщение, как только появилась в сети, а еще минут через пять Витя, который так же, как я бродил по просторам Ру-нета, прислал мне новое письмо и новый вопрос.
'А почему ты не в клубе?' - поинтересовался Морозов, как будто единственным местом, где я могла бы сейчас оказаться, была дискотека.
Это меня улыбнуло.
'А ты, что, не в клубе?' - я спросила в ответ у него, и... понеслось. Еще через полчаса мы с Витей обменялись контактами скайпа и вскоре переписывались там.
С Морозовым оказалось так же просто и комфортно, как с Лесс. Он не пытался меня разговорить. Ему, как и Лесли, было достаточно, что я его 'слушаю'. Ну, или в данном конкретном случае - читаю.
Витя рассказывал мне о родителях, о большой и дружной семье, о традициях, которые неукоснительно соблюдались: каждый год 31 декабря в их загородный дом съезжались все родственники, и они собирались за круглым столом, чтобы отметить наступление Нового года. То, с какой теплотой Морозов отзывался о своих близких, о маме - особенно, заставляло меня улыбаться. В чем-то я даже позавидовала этому добродушному парню.
Проговорив с Витей почти до утра и пообещав связаться снова чуть позже, я с удивлением обнаружила, что чувствую себя гораздо спокойней, чем раньше. Ему удалось отвлечь меня от грустных мыслей. И тоска, нахлынувшая еще накануне, когда я задумалась о шумной вечеринке Покровского, где сейчас были Лесли и Дан, уже не казалась мне такой беспросветной и горькой.



***



Выступление DF должно было состояться в 'Каранте'. Лесс, с которой мы встретились за два часа до начала, была нервной и такой раздраженной, словно впереди ее ждало что-то по-настоящему жуткое. Она огрызалась в ответ, и даже самые простые вопросы о том, где сейчас участники группы и когда подъедет Ксения и другие девчонки, выводили ее из себя. Как разбираться с настроением злющей, как сто чертей, Лесли, я не представляла. Ее грубость по отношению ко мне была чем-то новым. Я объяснила ее поведение страхом перед сценой, который Лесс всеми силами пыталась перебороть. В очередной раз получив от нее недовольный совет не дергаться и не доставать ее своим мельтешением, я пожелала ей удачи и, развернувшись, молча отправилась ко входу в клуб.
Официальное приглашение - черный лаковый флаер - мне передал Дан. Встреча с ним состоялась накануне во дворе нашего дома и вышла настолько напряженной и неприятной, что, поговорив ни о чем всего пять минут, я поторопилась сослаться на срочное задание от Паши и попрощалась с Данилой. Он и сам, судя по его отстраненному и потеряному виду, был не настроен на долгую беседу. Мне показалось, что он с облегчением вздохнул, когда я сообщила ему о необходимости срочно вернуться к работе. В тот момент я как никогда обрадовалась тому, что с Даном меня не связывает ничего, кроме воспоминаний о дружбе. В противном случае обида на парня, которая до сих пор так и не притупилась, была бы гораздо сильнее.
Ни за одним из столов на балконе, куда меня проводил официант, никого еще не было. Друзья и знакомые Diabolic Flow должны были приехать только ближе к десяти часам вечера. Это Лесс сегодня предложила прийти мне немного раньше. По телефону она сказала, что ей нужно что-то со мной обсудить. Она даже призналась, что это связано с Темой и тем, что случилось на вечеринке три дня назад. Но разговор по причине раздражительности Лесс теперь откладывался до лучших времен. И хотя, я надеялась, что Лесли остынет, одумается, и скоро придет, надежда на это была очень слабой.
Промаявшись в одиночестве десять долгих минут, в течение которых я разглядывала зал и группу парней, о чем-то переговаривающихся у барной стойки, я вздохнула и вытащила из сумки маленький черный блокнот. Он был уменьшенной копией блокнота, потерянного в особняке Елисея. На днях я примирилась с мыслью о том, что отыскать подарок подруги мне, вряд ли, когда-нибудь удастся.
- Привет! Тебе не темно? Глаза не испортишь, рисуя в такой темноте? - Люда, а, может, Маришка, одна из тех девушек, с которыми я познакомилась на вечеринке Эла, своим возгласом у меня над самым ухом, здорово меня напугала.
Я вздрогнула от неожиданности.
- Нет, все в порядке. Я привыкла уже к освещению.
- Ну, смотри, - брюнетка равнодушно пожала плечами, села на соседнее кресло от моего и, не спрашивая разрешения, прикурила. - Кстати, в этом сезоне черный, как бы, не в моде, - оглядев меня с ног до головы, добавила она через пару мгновений.
Я, почувствовав, как во мне поднимается раздражение, скривилась.
- Зато я отличаюсь от серой массы.
- А... Значит, ты не боишься быть белой... хотя, уж скорее, черной вороной? - с усмешкой поинтересовалась Людмила... или Марина.
- Меня это никогда не пугало, - ответила холодно, в свою очередь разглядывая незванную гостью, бесцеремонно севшую за мой столик.
Девушка была одета в короткое белое платье с глубоким вырезом и стразами на груди в виде огромного сердца. Она выглядела стильно и вызывающе, именно так, как я хотела бы выглядеть, будь у меня деньги на подобные дизайнерские вещи, и хоть капля той смелости, которой я обладала в школьные годы для того, чтобы так одеваться. Но у меня уже давно не водилось столь откровенных нарядов, все они были разложены по пакетам и убраны на антресоли.
Сегодня чтобы найти хоть что-то подходящее для посещения клуба (а за последние несколько лет после случившегося с Мишей, я не позволяла себе обновлять гардероб), мне пришлось достать из шкафов давно убранные вещи и перебрать два десятка разных платьев, шортов и юбок. Почти все они показались мне слишком вульгарными и вышедшими из моды. И все же выбрать что-то из классического, нейтрально-мальчишеского, что-то вроде футболки с принтом и джинсов, моя рука так и не поднялась.
Перемерив по третьему разу все имеющиеся в богатой школьной коллекции платья, я выбрала единственное, которое не подпадало под категорию 'последний шанс выйти замуж'. При этом оно оставалось достаточно интересным. Облегающее черное платье-чулок длиною чуть ниже колена с золотыми разводами на спине и двумя фальшивыми застежками точно под грудью сидело на мне второй кожей. Назвать его скромным язык бы не повернулся. Еще в 11 классе, когда я покупала его на вещевом рынке, продавщица, требуя за него какую-то нереально маленькую сумму, долго восхищалась и мной и моей подходящей под это платье фигурой. Я тогда была с ней совершенно согласна. Платье сидело на мне так, как нужно: в меру загадочно и эротично.
Почему-то сегодня мне особенно сильно хотелось чувствовать себя, как и раньше, - уверенной в себе и счастливой.
- О, а ты все-таки пришла сюда первой, - в вип-зоне появилась еще одна девушка из той компании, что я видела на вечеринке у Покровского. Так же, как моя недавняя собеседница, девушка была одета в короткое платье ярко-малинового цвета.
- Привет, - я поздоровалась первой, решив поскорее закончить с формальностями. Неугомонный муз, появившийся в столь неожиданное время и в столь неожиданном месте, требовал, чтобы я завершила рисунок.
- Да, привет, - ответила знакомая незнакомка, мельком взглянув на меня, и вновь повернулась к брюнетке. - Свет, давай пересядем? - предложила она через секунду. - Сейчас уже наши придут.
- Окей, - легко согласилась Светлана, которую я последние минут десять называла про себя то Людой, то Мариной, и, не прощаясь, грациозно поднялась из-за стола. Я вновь оказалась один на один со своим Музом.
Потекли долгие минуты ожидания. Я временами отрывалась от блокнота, поднимала глаза и обводила взглядом зал, пытаясь среди ново прибывших гостей отыскать знакомые лица. Естественно, никого не находила и снова возвращалась к рисунку.
К началу концерта мой столик оказался единственно свободным во всей вип-зоне. Мест не хватало. Ко мне несколько раз подходили незнакомые парни и девушки, интересуясь, жду ли я здесь кого-то и можно ли ненадолго присесть. Я улыбалась, говорила, что друзья обещали вот-вот подойти, и меня оставляли в покое.
В тот момент, когда мое внимание было сосредоточенно на сцене, где ведущая шоу объявляла долгожданный выход DF, возле меня неожиданно появился парень. Я уставилась на очередного просителя, уже намереваясь услышать закономерный вопрос, но высокий брюнет просто молча подхватил два не маленьких по габаритам и явно не легких по весу кресла и потащил их к соседнему столику.
- Эй, - я подскочила и вцепилась в руку парня, - Верни обратно!
Брюнет на мгновение опешил и удивленно уставился на меня.
- Еще чего. Ты все равно сидишь в одиночку. Так на хрен тебе шесть пустых кресел?
- Мои друзья скоро будут, - я вскинула подбородок, упрямо гляда в глаза бесцеремонного хама. - Так что верни кресла обратно.
- Да иди ты, - нагло посоветовал он, дергая рукой, чтобы освободиться от моей хватки. - Найдете другие места, если надо.
- Ты меня плохо понял? - я снова вцепилась в запястье темноволосого идиота и в этот раз сжала пальцы гораздо сильнее, впиваясь ногтями в чувствительную кожу на внутренней стороне руки.
- Ты ох***а? - свирепея, рыкнул на меня парень и, бросив кресла, попытался схватить меня за плечо. Я вовремя увернулась, сделав два шага назад.
- Валера, не начинай, - возле разозленного брутального чмо, который, собирался меня проучить, появилась пышногрудная блондинка лет двадцати. Она успокаивающе погладила его по спине и что-то зашептала ему прямо в ухо. До меня долетело только ее угрожающее шипенье, - Эта неадекватная еще пожалеет.
Я фыркнула и, не дожидаясь продолжения, обернулась к своему столику, чтобы с удивлением обнаружить за ним неизвестную мне шатенку. Когда она только успела?!
- Классно ты отшила этого быдломена, - похвалила меня залетная 'гостья' в стильном белом костюме, которой на вид было лет двадцать пять - двадцать семь. Ее полные губы, накрашеные ярко-алой помадой, кривились в усмешке. Я мгновенно решила, что эта вызывающая особа, вряд ли, сдастся так просто, как мой недавний соперник.
- Здесь занято, - вместо благодарностей за комплимент я холодно сообщила уверенно глядящей на меня девушке, и та с дежурной улыбкой кивнула.
- Да, не вопрос. Я уйду, как только появятся твои друзья.
Решив, что устраивать еще одну сцену глупо, я молча села обратно за столик.
- Кстати, меня зовут Хаус, - представилась нарушительница моего одиночества.
Хаус?!
Скрыть удивление не удалось. Девушка заметила мою реакцию и вскинула тонко очерченую бровь.
- Что-то не так? - спросила недоуменно.
Я облизала пересохшие губы, с интересом рассматривая подругу Покровского, которая последние несколько недель изводила его на страницах ЖЖ. Это могла быть только она, и никто больше.
- Все нормально, - я справилась с дыханием и улыбнулась. - Просто... такое странное имя. Как в сериале.
Хаус понимающе усмехнулась.
- Ну, да. Я врач-эндокринолог. Поэтому именно так. А тебя как зовут?
Ответить я не успела. Из динамиков раздались первые аккорды одной из самых известных песен DF, и зал вокруг нас взорвался криками и одобрительным гулом. За разборкой с темноволосым дебилом и разговорами с Хаус я пропустила начало концерта. Ребята уже были на сцене, девчонки из 'Гранды' - все, кроме Лесли - двигались в отработанном танце.
Все... кроме Лесс?
Я в немом шоке переводила взгляд с Ксении на Вику, с Вики на Олю... и не понимала, что происходит. Лесс с ними не было! Она не вышла из-за кулис!
Пытаясь осмыслить масштаб катастрофы, я смотрела, как слаженно выступает команда Ксении, лишившись одной из участниц. Отсутствие Лесли было совсем не заметно.
- Что-то ...ось? - сквозь грохот музыки и восторженные вопли фанатов до меня долетел встревоженный голос Хаус.
- Что? - я обернулась.
- Что-то случилось?! - чуть громче повторила свой вопрос девушка, наклоняясь ко мне через стол.
- Я... не знаю. Наверное, да, - растерянно ответила и, больше не обращая внимания на удивленную Хаус, достала из сумки сотовый и несколько раз набрала номер Лесли. Гудки монотонно шли один за другим, но Лесс не поднимала трубку.
Что, черт побери, происходит? Почему она не отвечает?
- Уже уходишь? Твои друзья не придут? - Хаус нахмурилась, наблюдая за тем, как нервно я убираю в сумку блокнот и встаю из-за стола.
- Понятия не имею.
Развернувшись, я бросилась к выходу из вип-зала. Сейчас меня волновало только молчание Лесс. И то, что она не отвечала на мои звонки, пугало меня все сильнее. Каким бы ни был повод для того, что бы Лесли отказалась от выступления, он должен был быть очень серьезным.
Прокручивая в голове варианты событий, которые могли бы послужить причиной отсутствия Лесли, я добралась до нужного мне поворота и в нерешительности замерла. Две малолелтних поклонницы группы, в одинаковых белых футболках с фотографиями DF на груди, пытались уговорить мускулистого парня в черной форме охранника клуба пропустить их к гримеркам.
- Мы просто сделаем ребятам сюрприз. Мы украсим их комнату, понимаете? Нам очень нужно!
Охранник равнодушно кивал, но не двигался с места. Он не собирался никого пропускать. И даже, если бы я подошла к нему с просьбой сделать для меня исключение, потому что я знакомая Дана и Елисея, потому что моя подруга должна была бы сейчас танцевать вместе с ними на сцене, но куда-то пропала и бла...бла... бла, я получила бы ровно такой же ответ, как и эти фанатки.
- Ждите их возвращения.
Fuck...
Концерт должен был закончиться лишь через сорок минут. И решение ждать ли здесь или поискать Лесс где-то в клубе было не самым простым.
Я снова попробовала набрать номер Лесли и снова услышала все те же гудки, что и раньше. Да, черт возьми, она могла сейчас быть где угодно. Но я очень надеялась, что Лесс все еще оставалась в 'Каранте'. Мне не верилось в то, что она могла бы даже не прийти в клуб. Если Ксения или тот же Покровский не встретились бы с Лесли до выступления, они бы обязательно мне позвонили. Но никто не пытался со мной связаться, и значит, еще минут двадцать назад Лесс была вместе с ними.
Я прошла за спиной у фанаток, которые все с тем же пылом продолжали свои уговоры, и пристроилась у подоконника. Если Лесли прячется в одной из гримерок, незамеченной ей оттуда не выйти.
Но, как оказалось, я была не права.
Через час Ксения появилась в противоположном конце коридора. Она была явно расстроена и занята разговором с одной из участниц их группы. Мне пришлось окликнуть ее несколько раз,
- Ксения, Кси, - я махнула рукой, привлекая внимание.
Услышав мой окрик, девушка остановилась и удивленно откликнулась.
- Соня? Что ты делаешь здесь?
- Мне нужно с тобой поговорить.
В ответ на беззвучный вопрос охранника Ксения кивнула, и мужчина посторонился, освобождая мне путь.
- Я ищу Лесли. Ты не знаешь, что с ней случилось? Я не могу до нее дозвониться.
Оля, проходя мимо нас, фыркнула и ответила раньше, чем Кси.
- Представь себе, мы тоже не знаем, что с ней случилось.
- Но...
- Она просто не вышла, - Ксения отвернулась от меня, наблюдая за тем, как Оля, а затем Вика скрываются за дверью одной из гримерок. - Лесс дошла с нами до сцены и куда-то делась.
- В смысле делась? Куда она могла деться?
- Ну, я-то откуда знаю? - Ксения раздраженно поджала губы, словно это я была виновата в том, что Лесс пропала. - Ты же ее подруга, вот и выясни, что на нее нашло.
- Как я выясню, если..?
- Е-ли-сей!! Е-ли-сей!! Да-ан!
Громкие крики, раздавшиеся за спиной, заставили нас с Ксенией синхронно вздрогнуть. Я оглянулась. Фанатки, бросаясь на охранника, как два голодных бульдога, пытались прорваться к гримеркам. А к нам, весело переговариваясь, приближались участники DF.
Мой взгляд остановился на Даниле. Он шел рядом с Покровским и в отличие от Елисея, который довольно улыбался, выглядел усталым и отстраненным.
- Значит, ты ничего не знаешь? - снова возвращаясь к разговору, я посмотрела на Ксению. - Лесс ничего тебе не говорила? Или, может быть, вы... поругались?
- Нет, она ничего мне не говорила. И нет, мы с ней не ругались, - Кси, четко разделяя предложения на слова, сложила под грудью руки. - Что-то еще? Если нет, мне бы хотелось принять душ и переодеться.
- Эм... да. Я поняла. Спасибо.
- Удачных поисков, - с сарказмом пожелала Ксения и скрылась за дверью гримерки.
И что теперь мне делать?
Я вытащила из сумки мобильник, собираясь отправить Лесли уже третье сообщение подряд. Неужели, она действительно так испугалась сцены? Или расстроилась из-за Темы? Он что-то ей сказал перед началом выступления?
- Привет! Привет!
Олег, Виталик и Артем поприветствовали меня, проходя мимо и направляясь напрямую к фанаткам.
- Привет! - я отвеклась от телефона и улыбнулась им в ответ, чуть дольше необходимого рассматривая Тему. Отсутствие Лесли его не волновало. А, может быть, он был в курсе, куда она могла пропасть? - Поздравляю! Вы классно выступили!
- Неужели? - игнорируя призывные крики поклонниц, которые стали в два раза громче, рядом со мной остановился Елисей. За его спиной молчаливой тенью замер Дан. Поздороваться со мной он даже не попытался. - Ну и, где же твоя ответственная подружка?
Ответственная?! Покровский все о том же?
- Не знаю, - ответила, сдерживая злость. - Я ее сама ищу.
- Вы разве не встречались с ней сегодня?
- Встречались. Перед клубом. Потом я зашла внутрь, а она осталась на улице, - я коротко перечислила события, предшествующие моему расставанию с Лесс.
- Зачем? - Эл требовательно уставился на меня, заставив чувствовать себя, как на допросе.
- Не знаю, - чуть тверже повторила я.
- Но ты ее подруга!
Это обвинение? Сначала Ксения, а теперь Покровский?
- Подруга, а не сторож.
- Скажи еще, что ты здесь не причем.
- Так это я, по-твоему, виновата в том, что Лесс пропала?!
- Хватит! Вы привлекаете внимание! - Дан неожиданно вмешался, встав между мной и Элом. - Идите в гримерку, если вам так неймется.
Неймется, как же...
- Мне нечего ему сказать, - я покачала головой, - не собираюсь больше продолжать бессмысленное выяснение отношений.
- Зато мне - есть, - Покровский фыркнул. - Лесс специально все это подстроила? Решила испортить нам выступление?
- Лесли? Ты спятил или обкурился?! Что она могла подстроить?
- **дь, да, заткнитесь оба! - Данила схватил Покровского за плечо и указал на толпу фанаток, которые с любопытством прислушивались к нашему разговору.- Живо в комнату.
- Я никуда с ним не пойду, - я сделала шаг назад. - Какого черта он вообще городит?
- Я горожу? - Эл вывернулся из хватки Дана. - Ты ничем не...
- Не начинайте снова!
- Скажи это ему!
- Вы меня достали, - Данила вцепился мне в запястье и, не смотря на мои протесты, потянул к ближайщей двери. Покровский, не дожидаясь приглашения, последовал за нами.
- Отпусти, - я оттолкнула Дана, как только за спиной послышался щелчок двери, и замерла напротив Елисея. - И что же ты хотел сказать? Что я не лучше Лесли?
Покровский прищурил подведенные черным карандашом глаза и, вместо того, чтобы мне ответить, смерил меня недовольным взглядом.
- Так что? - я была близка к тому, чтобы ударить этого раскрашенного петуха, посмевшего обвинить меня в побеге Лесли.
- Ничего, - через мгновение откликнулся Елисей и, обогнув меня, направился к мини-холодильнику, стоящему в углу гримерки.
- Что значит 'ничего'? Сначала ты...
- Оставь его уже в покое, - Данила не позволил мне закончить.
- Я?! Он первый начал!
- Не знал, что мы в детском саду, - не оборачиваясь, хмуро прокомментировал Покровский.
- Ты. Начал. Первым, - от злости я не смогла придумать что-нибудь другое.
- Соня, хватит! - Данила опустился на диван и спрятал голову в ладонях. Он выглядел измученным и таким же раздраженным, как и Елисей.
- Действительно, хватит. Со-ня, - устало повторил за Даном Эл, вытаскивая из холодильника бутылку пива. - Мне надоело.
Надоело?
- Да... иди ты!
- Иди са...
- Елисей! - Дан вскинул голову. - Какого черта?! Ты можешь перестать уже к ней цепляться?!
- К ней? - Эл указал горлышком бутылки в мою сторону. - Действительно, а зачем? Мне стоит прицепиться к твоей несравненной Лесли. Только куда эта с** делась? Ты не знаешь?
- Заткнись, - Данила поднялся с дивана. - Лесс все объяснит, когда вернется.
- Еще бы она не объяснила, - Покровский сжал бутылку так, что побелели костяшки пальцев. - Ты со своими б** меня уже достал. Нас ждут проблемы с Дмитрием, ты понимаешь?
- Придурок, - я фыркнула себе под нос. Никто не смеет называть меня и Лесли так, как только что обозвал этот белобрысый даун.
- Я сам поговорю с Аджаровым, - Дан вздернул подбородок.
- И что ты скажешь? Что мы притащили в группу какую-то безответственную дуру?
- Это уже слишком, - я еле удержалась от того, чтобы не броситься к Покровскому и не врезать ему коленом куда-нибудь в область паха.
- Лесс могла отравиться, заболеть. У нее могло что-то случиться дома, - нахмурившись, перечислил Дан.
- Еще она могла поссориться с Артемом, - предположила я. - Он ничего вам не говорил?
Покровский хмыкнул.
- Ну, ну... конечно.
- Апчхи, - мой телефон чуть слышно оповестил о приходе смски.
Эл покосился на меня.
- Ведь это Лесли, верно?
- С такими хамами, как ты, я не общаюсь, - я потянулась в сумочку за телефоном, проигнорировав Покровского. Пусть катится подальше.
- Неужели?
- Неужели, - откликнулась, не глядя на Елисея и открывая сообщение Лесс.
'Я дома. Со мной все в порядке. Я позвоню тебе завтра утром'.
- И что она написала? - поинтересовался Дан.
Хотелось бы и ему сказать, что я с ним не общаюсь. Правда, по другой причине. Но все-таки.
- С ней все отлично.
- И..?
Ответить я не успела. Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась нынешняя подружка Эла. Та самая Катрин, которую в отместку за оскорбления Покровского, я тут же мысленно окрестила рыжеволосой с**. В коротком бледно-синем платье и в туфлях на огромной шпильке она смотрелась девочкой для съема.
- Тук-тук. А я вас всех ищу, - Катрин приветливо кивнула Дану. - Но нужен мне, конечно, только Эл.
Смущенно улыбаясь, девушка вошла в гримерку и, цокая каблучками, направилась к Елисею.
- Ты так сегодня выступил... просто офигенно. Поздравляю.
- Спасибо, - без всякого энтузиазма откликнулся Покровский.
Девушка, не обратив внимания на настроение Эла, обвила руками его шею и чувственно прошептала:
- Ты был великолепен...
- Угу. Образчик мужественности, - прокомментировала я, даже не пытаясь понизить голос, чтобы не мешать горячему поцелую. - Хорошего воспитания. А еще с прекрасным отношением к женщинам.
- Ты все сказала? - Елисей, конечно же, меня услышал. Чуть остранившись от Катрин, уставился на меня. - Может быть, тогда тебе уже пора свалить?
- Как раз планировала вас покинуть. Чао...
Я развернулась, чтобы выйти из гримерки, и чуть было не упала, столкнувшись с крупным мужчиной лет сорока, застывшим у дверей и, видимо, наблюдавшим за нашей перебранкой с Элом.
- Прошу прощения, - извинился он, успев схватить меня под локоть и поддержать, спасая от падения на глазах у Елисея и его рыжеволосой.
- Спасибо и ничего страшного, я не посмотрела, куда иду.
- Бывает, - мужчина, чьего имени я не знала, но с легкостью могла предположить, что это небезызвестный директор группы, улыбнулся.
- А ты когда-то смотришь? - из-за спины послышался смешок Покровского, и я мгновенно напряглась.
- Не знала, что мы в детскому саду, - я вспомнила и повторила недавнее замечание Эла.
- Ты из него...
- Достаточно! - Аджаров успокаивая похлопал меня по плечу, когда я уже открыла рот, чтобы перебить Покровского и ответить. - Не портите друг другу такой хороший вечер.
Я вздохнула, и примиряющая улыбка Дмитрия, вмешавшегося в наш разговор с Покровским, мне показалась слишком яркой.
Ну да... Хороший. Лучше не бывает.
- Не будем, - вежливо откликнулся Елисей. - Эта особа как раз уходит.
- А про 'особу', 'б**' и 'с***' мы поговорим чуть позже, - я все-таки не выдержала и обернулась, чтобы посмотреть на Эла.
- Может быть, наедине? - прищурившись, мрачно предложил Покровский.
- Что это значит? - мгновенно вспыхнула Катрин, все еще прижимающаяся к блондину и понимающая ровно столько же, сколько и я. То есть ничего. Что бы ни пытался сказать мне Эл, он делал это, не задумываясь о смысле слов. Пытался напугать своим грозным видом?
- Прекрасно, приглашение принято, - я криво улыбнулась. - И я не боюсь тебя, запомни.
- Вот и...
- Брейк! Вы оба просто невозможны! Сколько можно? - Дан неожиданно сорвался с места и, подлетев ко мне, схватил за руку.
- Эй! - я дернула запястье. - Отпусти!
- Мы уходим, - оповестил всех присутствующих Данила. У входа уже появились вернувшиеся от фанаток Виталик и Олег. Артем стоял чуть в стороне. - Надеюсь, мы можем поговорить не сегодня? - вопрос был обращен к Аджарову.
Дмитрий кивнул и отступил с прохода.
- Увидимся чуть позже, Соня, - хмуро попрощался Елисей.
- Что...
Договорить не получилось. Дан дернул меня к двери, и через пару секунд мы оказались в коридоре.
- Что происходит, Эл? Что вы на этот раз не поделили? - голос Аджарова звучал приглушенно и был удивленным. Ответа мне услышать так и не удалось.




***



- Зачем ты устроила этот цирк? - спустя минуту поинтересовался у меня Данила.
Мы стояли с ним у распахнутого окна в дальнем конце коридора, откуда был единственный выход - вниз по лестнице и на сцену. Данила нервно курил, а я смотрела на освещенный разноцветными огоньками внутренний двор 'Каранта' и молчала.
На улице шел снег, и пейзаж за окном выглядел как иллюстрация к сборнику новогодних сказок.
Холодный воздух приносил успокоение. Теперь, когда злость на Покровского притупилась, я чувствовала себя опустошенной.
В памяти всплывали мелкие детали, из тех, на которые я не обратила внимания, пока Эл стоял напротив меня - вроде витка замысловатых металлических бус, белой футболки с неровно отрезанной горловиной и серого балахона с черным орнаментом по краям. Еще вспоминался пронзительный взгляд Елисея - недовольный, но от этого не менее требовательный и будто ждущий чего-то. Ему определенно нравилось то, что мы ругались.
- Так зачем? - Данила повторил вопрос, и я вздохнула.
- Не напоминай, - попросила. - Когда он так себя ведет, я просто не могу остановиться.
- Вряд ли, это тебя успокоит, - Дан выкинул сигарету в окно и повернулся ко мне, - но, когда ты рядом, у Эла тоже отключаются тормоза.
- Заметно.
С учетом нашего прошлого с Елисеем, которое совместным назвать язык не повернется, нет ничего удивительного в том, что он реагирует на меня настолько остро.
- А ты меня удивила, - задумчиво глядя на меня, признался Дан.
- И чем же? - я нахмурилась.
Вряд ли, он хотел поговорить со мной о поцелуе и ссоре между нами. Тогда я тоже бы ему сказала, что удивлена. Сказала бы, что ждала другого. И что совсем не так хотела бы, чтобы все сложилось. Но...
Данила хмыкнул и отвернулся от меня.
- Знаешь такую поговорку - 'в тихом омуте', и все такое?
Мне захотелось засмеяться.
- Так значит, я, по-твоему, тихий омут?
- Что-то вроде, - ответил после паузы Данила и замолчал.
И что мне ему сказать на это? Дан не далек от правды. Количество чертей, живущих в моем больном сознании, не в состоянии посчитать даже я сама.
- Мне нужно выпить, - я оттолкнулась от подоконника и сделала несколько наклонов головой, чтобы размять затекшие и ноющие от боли мышцы шеи.
- Тяжелый вечер? - Данила понимающе улыбнулся.
- А у тебя?
- Определенно... Вернешься на танцпол?
- Наверное. А ты?
- Я провожу.
- Спасибо, - я улыбнулась и бросила короткий взгляд на Дана, который в облегающей черной майке, небрежно сползающей на левое плечо и открывающей занимательный вид на тонкую ключицу, выглядел вызывающе и развратно. - Надеюсь, твои фанатки не будут меня бить.
Я указала Даниле на толпу поклонниц, которых за прошедшие полчаса стало в два или в три раза больше. Проход к гримеркам перекрывали уже три охранника.
- Ты преувеличиваешь степень их интереса, - Данила фыркнул.
- А ты не понимаешь силы женского коварства. Они подкараулят меня у выхода из клуба и изобьют.
- Откуда они все вообще взялись?
- Могу предположить, что это результат моей работы.
- Ты про задания Паши?
Я кивнула.
- Нет... Не думаю, что только в этом дело, - Дан оценивающе взглянул на девушек, выкрикивающих его имя, и, кажется, остался недоволен.
- Кто знает, - я оглянулась на лестницу, ведущую прямо к сцене. - Но меня порвут на части, как только я останусь в одиночестве и без твоей защиты.
- Хм... Ты предлагаешь проводить тебя до дома? - Данила спросил с таким сомнением, как будто я действительно напрашивалась на то, чтобы он меня проводил. Но нет. Представить, будто между нами все осталось так, как было раньше, я не могла. Легкости, всегда присутствовавшей в наших разговорах, больше не осталось.
- Вообще-то я предлагаю разделиться. Ты можешь их отвлечь, а я спущусь по лестнице и выйду на танцпол со стороны бильярдных.
- Э... Мне этот вариант не нравится.
Я рассмеялась.
- Тогда у нас один возможный выход. Ты идешь?


***



В вип-зал мы с Даном добрались без приключений. Те девушки, кто встретился нам по пути, оглядывались на нас, улыбались, но первыми не подходили. Похоже, все самые преданные поклонницы DF остались караулить группу у гримерок.
-Давай попробую угадать, - у барной стойки Данила наклонился к моему уху, пытаясь перекричать музыку и вопли молодежи, доносящиеся с танцпола, - ты будешь какой-нибудь коктейль? Мохито? Пина коладу?
- Как банально... - я изобразила недовольную гримаску, прекрасно понимая, что перехожу черту. Флиртую, расчитывая на то, что Дан меня поддержит. - Может, секс на пляже? - невинно предложила и улыбнулась.
Данила хмыкнул.
- Решила удивлять меня весь вечер?
- Решила выпустить своих чертей наружу, - ответила спокойно, встретившись с Данилой взглядом.
Дан удивленно вскинул брови и замолчал на несколько секунд, внимательно изучая выражение моего лица. Я продолжала улыбаться.
Решение дать Даниле второй шанс пришло спонтанно. Возможно, на меня так сильно повлияло долгое общение с Витей. Он, не смотря на возраст, по-детски верил в чудеса, и вот уже несколько дней подряд пытался убедить меня в том, что жизнь прекрасна. Он говорил, что нужно верить в лучшее, идти вперед и не бояться сложностей, какой бы трудной не казалась мне дорога к цели.
- А ты на правильном пути, - задумчиво признался Дан, а после отстранился, вдруг увеличивая дистанцию между нами и отводя глаза. Моя улыбка медленно потухла. - Не думаю, что здесь есть 'Секс на пляже'. Хотя, возможно, он просто называется по-другому.
Данила повернулся к барной стойке и жестом подозвал официанта. Я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. В конце концов, решаясь на игру с огнем, я не могла не думать о последствиях - о том, что Дану мой интерес уже не нужен. А, может быть, и не был нужен никогда.
Стараясь выглядеть непринужденной, но, все еще до боли в пальцах стискивая сумочку, я оглядела заполненный практически под завязку зал. Хотелось избавиться от ощущения тяжести в груди, мешающей дышать, и улыбаться так, как будто ничего серьезного не случилось.
- Держи, - через минуту Дан отдал мне бокал с коктейлем. - 'На пляже' не было. Это какая-то похожая фигня. И называется 'секс в летнюю ночь'.
- Сейчас зима, - откликнулась, все еще пытаясь справиться с разочарованием.
- Да, мне без разницы, - Данила сделал большой глоток из собственного стакана. Судя по цвету, он заказал себе виски с колой.
- Привет... Хай...
Передо мной и Даном остановились два высоких парня. Я с ними не была знакома, зато Данила при виде их открыто улыбнулся. Последовал обмен приветствиями, рукопожатия, какие-то радостные комментарии и поздравления с удачным выступлением.
На несколько минут я оказалась предоставлена самой себе. Следить за разговором было невозможно, за громкой музыкой слова были почти неразличимы, а Дан открыто игнорировал мое присутствие, общался только с подошедшими к нам парнями, имен которых он так и не назвал. Меня он тоже не представил, так и стоял в пол-оборота, рассказывая что-то о делах и планах группы на ближайщий месяц.
- А это кто? - один из собеседлников Данилы, темноволосый, голубоглазый и по типажу напомнивший мне Елисея, вдруг обратил на меня внимания и, улыбнувшись, подмигнул мне.
Дан оглянулся на меня, нахмурился и что-то коротко ему ответил. Я не расслышала ни слова, зато темноволосый улыбнулся еще шире.
Ну, да, конечно. Известная стратегия - 'сплавь другу девушку'.
- Слав, дыру не протри на ней, - в присущем ему стиле - небрежно и с издевкой, причем еще неясно, над кем Покровский издевался больше: надо мной или над Славой, который не переставал изучающе разглядывать меня, посоветовал явившийся, как черт из табакерки, Эл. Он вышел откуда-то из толпы в сопровождении довольно улыбающейся Хаус и остановился возле нас. - Привет всем, кстати.
Этого мне только не хватало.
Я залпом допила остатки коктейля и развернулась к барной стойке, чтобы поставить пустой бокал и заказать что-нибудь другое. Спустя мгновение за моей спиной появился Слава, и я почти не удивилась последовавшему от него вопросу.
- Чем-нибудь тебя угостить?
Я фыркнула.
Прекрасная попытка завязать беседу. Либо я старею, либо кто-то просто не желает напрягаться. Ко мне так не подкатывали даже в школьные времена.
- А, может, лучше я? Что-нибудь купить тебе? - я без улыбки показала Славе на зажатую в ладони пятисотрублевую купюру.
Он нахмурился.
- Ты феминистка, что ли?
Я вздохнула. Похоже, за два с лишним года все-таки многое изменилось. Раньше парни вели себя гораздо изобретательнее. И предлагали угостить... не так топорно.
- Конечно, - вместо меня откликнулась протиснувшаяся к барной стойке Хаус. - Только феминистки ходят на концерты Diabolic Flow, разве ты не знал?
- Понятно, - теряя интерес к беседе, отозвался Слава, и, кинув на меня еще один пронизывающий взгляд, отошел.
- Что будешь пить? - невозмутимо поинтересовалась девушка у меня.
- Что-нибудь фруктово-алкогольное.
- А поконкретней?
- Еще не знаю.
- Не против, если я закажу на свой вкус? Я знаю местную коктейльную карту наизусть. Хочу, чтоб ты попробовала кое-что. Тебе должно понравиться, обещаю.
- Давай.
Я без особого восторга согласилась на предложение Хаус. Но девушка спасала меня от необходимости общаться с барменом или просить меню, и потому я вежливо ей улыбнулась.
Через минуту заказ был размещен, официант принялся смешивать коктейли, а Хаус, рассматривая гостей вип-зала, задумчиво заметила.
- А у ребят есть будущее. Ты как считаешь?
Я покачала головой.
- Может быть.
- Откуда скепсис?
- Я просто сомневаюсь в том, что все так просто. И продвижение на большую сцену стоит дорого.
- У них хороший спонсор, - Хаус забрала у бармена два бокала, один из которых протянула мне. - Это твой. А группа... Посмотри, как много здесь их поклонниц.
- Скорей, знакомых и друзей, - пробормотала я, но девушка не расслышала моего ответа.
В вип-зале, насколько я знала со слов того же Дана, присутствовали в основном их друзья. И приглашения в вип-зону хоть и предназначались для 'элиты', по факту бесплатно распространялись среди знакомых. Являлись ли эти люди ценителями творчества DF - вопрос отдельный.
- Как тебе? - Хаус кивнула на мой коктейль, который я успела только что попробовать. И тоже сделала глоток.
- Спасибо. Мне понравилось.
- Улетный вкус, ведь правда? - от удовольствия девушка причмокнула. - Совсем не скажешь, что в основе водка.
- Водка...
- Не любишь?
- Нет.
- О, но для коктейля в самый раз. А ты давно общаешься с Даном и Елисеем?
Манера Хаус задавать вопросы напрягала. Она еще минут пятнадцать, пока мы с ней стояли у барной стойки, пыталась меня разговорить. Как я познакомилась с Данилой? Чем занимаюсь? Где я учусь? Что слушаю? Что читаю? И все в таком же духе.
Я терпеливо, без углубления в детали отвечала. Мне было интересно посмотреть, что Хаус будет делать, когда поймет, что я поддерживаю беседу просто так - от скуки. Я, может быть, поинтересовалась бы историей ее знакомства с Элом, но из простого любопытства пытаться выяснить что-то про Покровского ... пожалуй, нет. Я зареклась опять влезать в его дела и собиралась держаться от него и всех его проблем как можно дальше.
- А ты не так проста, как хочешь показаться, - очередная фраза Хаус заставила меня взглянуть на девушку внимательнее. Все предыдущие ее вопросы касались моих увлечений. Она распрашивала меня о рисовании и танцах. Откуда же взялся этот вывод?
- И почему ты так решила?
Хаус улыбнулась.
- Ты ведь та самая Соня, которая бегала за Элом года два назад. Которая помогает своей подруге с тренировками и подготовкой к выступлению?...А..., и ты еще администратор группы в соцсетях. Все правильно, я ничего не упустила?
Я покосилась на Покровского. Как многим Эл, оказывается, успел с ней поделиться. Быть может, все его друзья уже наслышаны обо мне? Катрин, к примеру... Или тот же Слава?
- Лишь то, что Елисей не стал тебе рассказывать, - я многозначительно замолчала, а Хаус тут же заинтересовано подалась вперед. - Ты в курсе, например, о том, как я... - я снова бросила задумчивый взгляд на Покровского, - ... подглядывала за ним, пока он занимался сексом с рыжей?
- Я именно об этом и говорю! - улыбка Хаус стала хищной. - Но все-таки ты могла бы рассказать мне что-нибудь, чего я действительно... не знаю.
- А... - моя уловка удалась, и девушка призналась в том, что в курсе и об этом эпизоде нашего общения с Элом. А я-то думала, что Покровский этому не придал значения. - Похоже, он ничего не скрывает от тебя. Не знаю, что еще могу добавить.
- Он нравится тебе?
- Кто? Елисей?!
Я усмехнулась и вновь посмотрела в сторону ребят. К Покровскому как раз присоединилась чем-то недовольная Катрин. Она что-то сбивчиво пыталась ему объяснить... или доказать... или потребовать... Что в сущности, ничего не меняло. Эл мрачно слушал девушку и что-то резко ей отвечал.
Нет... такой, как Елисей, понравиться может только издали - что, собственно, я и испытала на себе на первом курсе. Когда он открывает рот, его очарование становится в несколько раз слабее.
Дан не такой.
Или такой же.
Я все еще не решила. Не примирилась с мыслью, что ничего не выйдет. Еще сегодня утром, после разговора с Витей, я думала о том, что стоит попытаться все исправить. Наладить отношения с Данилой и показать ему, что он мне интересен. Что я готова. Я хочу попробовать. Я жду.
Но я, похоже, зря надеялась на чудо.
- А... вот даже как, - Хаус проследила за направлением моего взгляда. Увидела, что я смотрю на Дана. На то, как быстро его пальцы летают над экраном телефона. Он набирал кому-то сообщение и выглядел сосредоточенным и грустным. - Тогда понятно.
- Да, как-то так...
- Тогда зачем ты крутишься вокруг...?
- А ты? - я не позволила Хаус закончить предложение. Она судила обо мне, наслушавшись комменатриев Елисея. А, значит, объективно оценить происходящее не могла. - А почему ты пришла в 'Карант' одна? И где твои друзья?
- Хм... Я мало с кем общаюсь в Энске, - позволив мне уйти от темы, призналась девушка. - Давно живу в Москве. Эл написал мне о концерте и пригласил приехать. И вот я здесь.
- И как тебе выступление группы?
- Я, кажется, говорила: очень хорошо. Я слушала, затаив дыхание.
- Ты рада то, что у Елисея все получилось? - я могла бы не задавать этот вопрос. Глаза Хаус блестели, когда она говорила о Покровском.
- Да. Ты же... - девушка замялась, уставившись куда-то за мое плечо.
- И ты считаешь, все это нормальным, Эл?! Она ночует у тебя! - голос Катрин, ругающейся (теперь в этом не оставалось никаких сомнений) с Елисеем, перекрыл звучание музыки. Я обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. - Она в гостинице остановиться не могла? Тебе так нужно притащить ее к себе?
- Соня? - Хаус тронула меня за руку и преувеличенно бодро предложила, - как на счет того, чтобды потанцевать?
- Сейчас?
- Сейчас. А почему бы нет?!
Девушка забрала у меня полупустой бокал и вместе со своим поставила на стойку.
- Вообще-то я хотела уже вызывать такси. И...
- Такси? Ты уже домой? - Данила, решивший оставить Елисея и Катрин наедине, насколько это позволяло пространство возле барной стойки, заполненное гостями клуба, подвинулся поближе к нам и, видимо, услышал мой ответ.
Я кивнула.
- Да. Собиралась.
- Нет. Это очень-очень скучно! Может быть, мы все-таки потанцуем? - Хаус, подмигнув Даниле, указала на танцпол. - Еще не очень поздно. Уехать ты всегда успеешь.
- Я не...
- А как же черти? - Дан вспомнил о моем самоуверенном заявлении и вскинул брови, показывая, что удивлен.
- О чем это вы говорите? - переводя взгляд с Данилы на меня и обратно, тут же поинтересовалась Хаус.
- Спасибо за напоминание, - я улыбнулась парню, расправляя плечи. Попробовать еще раз или нет? - Не хочешь к нам присоединиться, кстати? - спросила, вновь - теперь уже в последний раз - желая убедиться, что продолжения не будет.
- Я с радостью бы, - Дан так же, как и полчаса назад услышав про моих чертей, чуть отодвинулся. - Но я боюсь фанаток.
- Ты? И боишься? - Хаус фыркнула. - Признайся лучше честно, у тебя другие планы.
Данила, отвернувшись от меня, кивнул.
- Да, я планировал уехать. Договорился встретиться кое с кем.
- И тебя уже там ждут, конечно, - Хаус понимающе усмехнулась.
Я в тайне была рада, что она перехватила инициативу. Все силы уходили на сохранение улыбки. И, вряд ли, я сейчас могла бы выдавить из себя хоть слово.
- И ты уже даже заказал такси? - продолжила допытываться девушка.
Данила коротко хохотнул.
- Приедет минут через пятнадцать.
- Жалко. Значит, времени не осталось, чтобы потанцевать.
- Не сегодня.
- Ну, ладно! Тогда хорошей тебе ночи. А мы, пожалуй, с Соней потанцуем, да? -улыбнувшись, Хаус решительно подтоклнула меня к танцполу. - Идем?
- Идем, - я выдохнула и коротко попрощалась с Даном, даже не потрудившись на него взглянуть. Услышит - хорошо, а не услышит - не мои проблемы. - Пока.
- Пока, - откликнулся Данила, и я едва сдержалась от того, чтобы обернуться и заглянуть ему в глаза.
Козел ты, Дан. И зря я повелась на уговоры Вити. Иной раз следовать за своей мечтой нет никакого смысла.


***



Хаус предложила не покидать вип-зал. Спускаться вниз, где в общей зоне танцпол был больше раза в три, она не захотела.
- Там много остолопов, с которыми не хочется разбираться, если что, - заметила она. А я чуть было не напомнила ей о том, что и в вип-зале есть неадекватные дебилы. Один Покровский только чего стоит.
Минуты две назад он вылетел отсюда, уводя с собой рассерженную и грозную в своем недовольстве Катю. Рыжеволосая была так откровенно зла и выглядела, как фурия, что я не сомневалась в том, что ссора этой пары еще продолжится. Нескоро Эл сюда вернется.
Хотя плевать.
И на него, и на Данилу.
И на всех.
- Готова? - спросила Хаус, задорно улыбаясь. Ди-джей крутил какой-то незнакомый микс, танцпол был относительно свободен.
- Да, готова.
Я сделала первое движение и, наконец, смогла расслабиться. Почувствовала, что свободна. Проблемы перестали волновать, и в мыслях появилась легкость, как будто я выпила хорошую порцию крепкого алкоголя, и все вокруг - все неприятности и страхи - вдруг превратилось в незначительную мелочь.
Мы провели на танцполе не более получаса, когда среди танцующих мелькнула белая футболка Елисея, и через мгновение он появился за спиной у не подозревающей об этом Хаус. Его ладони легли ей на талию, он притянул девушку к себе, и Хаус вздрогнула от неожиданности. Эл наклонился к ее щеке, что-то зашептал, успокаивающе поглаживая по животу и двигаясь вместе с ней медленно и плавно - в ритме, совсем не соответствующем ритму льющегося из мониторов семпа. Хаус откинула голову назад, чуть выгнулась, прижимаясь к груди парня, и что-то зашептала ему в ответ.
Я вдруг почувствовала себя неуютно. Опять Покровский, и опять я подглядываю за ним! Какого черта?!
Хаус перехватила мой напряженный взгляд и улыбнулась. Эл продолжал что-то ей говорить, все так же лаская ее живот и руки.
- Твоя подруга, кажется, нашла себе кавалера, - закрыв от меня вид на Покровского и Хаус, передо мной остановился светловолосый парень, на вид почти подросток. Я тоже была вынуждена остановиться. - Не хочешь потанцевать со мной?
- Хм... Мы с тобой уже встречались? - очаровательная улыбка парня, обрисовавшая две ямочки на его щеках, показалась мне смутно знакомой.
- Я - Макс, - представился короткостриженный блондин. - Танцую вместе с Ксенией в 'Гранде'. Мы виделись с тобой на вечеринке Эла. Ты не помнишь?
Мне потребовалось пару секунд, чтобы окинуть более внимательным взглядом неожиданного кавалера. Небольшого роста, худощавый, в белой рубашке с подвернутыми до локтя рукавами и в черных брюках, Максим выглядел лет на восемнадцать. Но никого подобного на вечеринке у Покровского я не помню.
- Эм... нет. Извини.
- Все в порядке, - Макс снова улыбнулся. - Так как? Ты не против?
Мне захотелось посмотреть на Хаус. Что делает она? Все так же обнимается с Елисеем? Но шанс на то, что девушка откажет Элу в том, что бы он ей ни предлагал, был очень мал. А без Хаус... оставаться в одиночестве на танцполе мне не хотелось. Но и уезжать мне не хотелось тоже.
- Не против, - решившись выгуливать чертей до самого конца, я улыбнулась Максу, и он подался вперед с грацией, присущей всем занимающимся танцами профессионально.
- Я, кстати, Соня, - представилась запоздало, когда ладони парня коснулись моей талии, и блондин кивнул.
- Я знаю.
- О...
Короткий диалог на этом был закончен. Максим не дал мне времени, чтобы подумать о чем-нибудь еще. Он просто сделал шаг вперед, и я последовала за ним.
Назад, чуть ближе, поворот, изгиб.
Миксованная мелодия Swanky Tunes слилась с пульсацией крови в венах.
Bloodshot eyes, too much smoke
Воспаленные глаза, слишком много дыма.
The world is spinning and I am broke
Мир вертится, а я сломлена.
Fix me
Исцели меня.
I'll find a way to look at you today
Сегодня я найду способ взглянуть на тебя,
But I wish, but I wish that I could look away
Но я желаю, я хочу, чтобы мне хватило воли отвести глаза.
Fix me
Исцели меня.
Fix me
Исцели меня.
(Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/s/swanky_tunes/fix_me.html#ixzz3Aw1Nwtfq)
Макс отдавался танцу так же, как и я, - с азартом и восторгом в голубых глазах. Он прижимал меня к себе настолько близко, что между нами не осталось свободного пространства. Его ладони скользили по моим плечам, спине и ягодицам. Горячее дыхание обжигало шею. И я жалела, что для этой ночи выбрала именно это платье - закрытое, облегающее, не оставляющее ни одного кусочка обнаженной кожи.
Макс заставлял меня повторять движения за ним, и я послушно извивалась перед ним и улыбалась...
Улыбалась...
Улыбалась...
Весь мир вокруг меня исчез. Осталась музыка, волнительная улыбка Макса и его глаза. Куда бы я ни посмотрела, везде был только он. Его игривый взгляд дразнил. Я плавилась в его объятиях.
И только воспоминание о Даниле и его словах 'веди себя не так, как...' всплывало где-то на краю сознания. А мне хотелось хохотать. Не в Дане и не в моей влюбленности в него, оказывается, было дело. Я просто соскучилась по ощущению свободы, по чувству абсолютного полета, по жажде приключений и бесстрашию.
По любви.
А Дан здесь не причем. Он не причем!
И это хорошо.
- Устала? - спросил Максим, как только мы остановились, чтобы отдышаться. Его глаза по-прежнему не отпускали, он все еще прижимался ко мне всем телом.
- Н-нет... - ответила, стараясь выравнять дыхание. - А ты?
- Нет, - в тон мне отозвался Макс. - Но, может быть, прирвемся? Давай что-нибудь выпьем?
- Отличное предложение.
Максим, не отпуская мои пальцы, потянул меня к барной стойке. Я отыскала взглядом Покровского и Хаус, стоящих на краю танцпола и с интересом разглядывающих нас. Девушка мне подмигнула. Я улыбнулась ей в ответ, а после толпа сомкнулась, и я потеряла из вида и ее, и Эла.
- Вернемся? - спустя минут пятнадцать предложил Максим.
Мы выпили с ним по коктейлю и обсудили практически все, что можно. Танцы, Гранду, Энск, погоду, Новогодние каникулы и планы Макса на поступление в Москву.
- Мне уже пора, - ответила, не пряча сожаления. Часы над барной стойкой показывали начало третьего утра.
- Ты уверена, что не хотела бы... остаться? - Максим запнулся прежде, чем закончить предложение.
- Уверена, - я кивнула.
- Тогда я закажу такси и подвезу тебя до дома.
- Не нужно. Я живу у черта на куличках. Далеко и слишком долго ехать.
- Но...
- Не надо, Макс, - я улыбнулась расстроившемуся из-за моего отказа парню и покачала головой, вновь повторяя. - Не надо.
- Но как я могу тебя найти? - Максим удержал меня за руку, когда я поднялась со стула. - Я пробовал тебя искать в контакте и фейсбуке. Но во френдленте ни у Елисея, ни у Дана нет никого по имени Соня Соловьева.
Он меня искал?
- Э... У меня в соцсетях другое имя, - призналась осторожно, сама не понимая, зачем говорю об этом Максу.
- Но ты же мне его скажешь? - с надеждой поинтересовался парень.
Зачем это ему?
- Скажу, - я облизала губы, сомневаясь в том, что завтра не пожалею о своей болтливости и безрассудстве. До этих пор я ревностно охраняла своего инкогнито в Ру-нете. - Ищи Ниону.
Максим обрадованно выдохнул.
- Договорились!
- Ну... Мне пора, - я высвободила руку из пальцев Макса, но он вдруг осторожно подтянул меня к себе.
- Теперь счастливо, - оставив невесомый поцелуй на моей щеке, пробормотал Максим и выпустил меня из объятий. - Я тебе напишу.
- Ну, конечно, - я улыбнулась, уверенная в том, что это голубоглазый мальчик забудет о моем существовании уже через пять минут. В 'Каранте' хватает девушек, с которыми гораздо проще договориться, чем со мной. - Удачи.


***
ТРЕТИЙ КУРС УНИВЕРА.
ФЕВРАЛЬ.


Промозглый ветер пронизывает до костей. И шарф, намотанный до самого носа, не спасает от холода. Мокрый снег летит прямо в лицо, оседает на ресницах и тает, смешиваясь со слезами.
Бесцельное блуждание по городу - от остановки до остановки, от перекрестка до перекрестка - не приносит ни желанного облегчения, ни забытья. Оно ничего не меняет.
Нет конца светофорам, машинам, потокам людей, снегу и холоду - вокруг меня хаос. И внутри тоже хаос. А еще страх. И постоянная боль. И не понять - никак не понять, чего больше.
Все случилось три дня назад - почти в шесть утра. И ворвавшиеся в размеренную жизнь врачи, санитары с носилками, скорая, запах лекарств и длинный коридор возле отделения реанимации, заполненный несчастными, ждущими, испуганными, но при этом отчаянно верящими в чудо людьми - все это пугает до дрожи в коленях. До замирания сердца. До остановки дыхания. До невозможности отвечать на звонки, говорить, просить помощи. Ждать.
Неизвестно сколько еще.
Неизвестно...
Седовласый врач-кардиолог с волевым подбородком уже несколько раз объяснял - нужно время, случай тяжелый, гарантий нет никаких, делается все, что возможно. Но возраст, но состояние сосудов, но...
И так по кругу.
Возле дверей реанимации я жду уже несколько дней. Внутрь не пускают. Ответы медсестер почти равнодушные и все время пустые. Да, без сознания. Да, под капельницей. Да, мы стараемся. Да, если что - сообщим.
Если что?
Сегодня с утра одна из таких же отчаянных женщин, как я, уже четвертые сутки караулящая свое жизненно-важное чудо, долго мерившая шагами 'предбанник' - двенадцать, если идти параллельно окну, и двадцать восемь, если от окна к коридору - вдруг метнулась к дверям, распахнула их и ворвалась внутрь. Я едва не бросилась следом за ней. Но прежде, чем успела подняться с жесткой скамейки, санитарки, две дородные дамы, вывели рыдающую женщину в коридор. Она хватала их за руки, умоляла пустить ее к матери и все кричала, что хочет с ней попрощаться.
Врач, услышавший крики и выбежавший из кабинета, тут же категорично потребовал, чтобы мы никому не мешали. От нас, наших слез и истерик сейчас ничего не зависит. Помочь мы не можем. Исправить то, что случилось, тем более. А оплакивать близких, пока те еще живы, занятие бессмысленное и вредное для нас самих.
Спустя еще два часа я вернулась домой. Пребывание в больнице стало невыносимым. Еще немного, и я так же, как этим утром измученная ожиданием женщина, сорвалась бы и бросилась напролом. Просто потому что хаос внутри требовал действий и разрушений - чего угодно, лишь бы боль притупилась, лишь бы исчезли посторонние мысли. Чтобы осталось желание жить. И ждать.
Ждать... неизвестно сколько.
Но дома было тихо и пусто. И оставаться в одиночестве оказалось сложнее, чем я себе представляла. Я бессмысленно бродила из комнаты в комнату, и прогорклый запах больницы, пропитавший одежду и волосы, тяжелым шлейфом следовал за мной по пятам. Молчание давило, я медленно сходила с ума, прислушиваясь к звукам и шорохам и пытаясь забыться. Но всякий раз, не услышав знакомого скрипа колес, чуть слышного окрика 'Соня' и шепота телевизора в гостиной, я чувствовала, что задыхаюсь. Тогда я стискивала голову руками и беззвучно кричала.
Днем позвонила Татьяна, спросила о состоянии бабушки и сказала, что сможет приехать только на выходных. Она почти слово в слово повторила размышления врача. Случай тяжелый, ничего неизвестно, помочь мы не можем, нужно чуть-чуть подождать. Я равнодушно с ней согласилась.
Какая разница, будет она здесь или там? Какая разница, если это ничего не изменит?
Но после мыслей об этом страх накатил с новой силой, и мне захотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы его приглушить. Я стащила с вешалки куртку, и, сбегая от собственной паники, бросилась прочь из квартиры - в февральскую стылую грязь и будничную суету.
Через пару часов, когда ноги окончательно промокли, а от холода я перестала чувствовать пальцы, я спряталась на остановке и сделала две попытки дозвониться до Лесли. Но она не ответила ни на один из звонков. Возможно, она была занята. Возможно, у нее тоже что-то случилось. Возможно, она даже написала мне об этом в вайбере или вконтакте. Но я не подключалась к сети уже несколько дней и по-прежнему была не уверена, что хочу это делать.
В другой жизни я могла бы позвонить Дану. Еще пару месяцев назад я не стала бы сомневаться. Данила всегда интересовался здоровьем бабушки, и он без вопросов бы меня поддержал. Но после концерта в 'Каранте' мы перестали общаться: разговоры в сети прекратились, и с тех пор мы ни разу не виделись с ним.
Был еще Виктор, с которым в отличие от Дана, мы регулярно переписывались, созванивались и в январе даже дважды сходили в кино. И хотя Морозов при каждой встрече со мной вел себя безупречно: улыбался, шутил и пытался развеселить, в универе он почему-то держался подчеркнуто отстраненно. Всем своим видом показывал, что мы с ним не более, чем одногруппники с легкой претензией на знакомых. Причинами такой таинственности я не задавалась. Но нежелание афишировать общение со мной все же задело. Несколько раз я отклонила приглашение парня сходить на очередную новинку кино-проката, и вот уже две недели Витя никуда меня не приглашал...
К девяти часам вечера скитания по городу привели меня к 'Лотта-плазе'. В сумке еще с декабря остались ключи от студии DF. Сейчас это было единственное место, где я могла бы побыть в одиночестве и с которым не было связано никаких воспоминаний. Даже ссора с Покровским не в счет. Такая мелочь на фоне всего остального.
Охранник на входе окинул меня цепким взглядом.
- Если останетесь в здании позже десяти, выходить придется через подвал. В лифте нажмете кнопку '- 1'. Надеюсь, не заблудитесь.
- Спасибо, - я бесцветно поблагодарила мужчину. О том, что я буду делать до десяти или позже, думать совсем не хотелось. Я только знала, что не хочу возвращаться в пустую квартиру. Не хочу оставаться одна там, где все напоминает о бабушке и о том, что ее состояние за прошедшие сутки не изменилось.
Я добралась до нужной двери и долго возилась с ключами. Замерзшие пальцы не слушались, руки дрожали. Последняя преграда никак не хотела сдаваться. В попытках ее преодолеть я едва не довела себя до нового приступа истерики. Слезы уже катились по щекам, когда я, справилась с замком и, наконец, распахнув дверь,... замерла на пороге.
Огромные воздушные шарики в виде сердечек, десятки электрических свечей, стоящих на подоконниках, полочках, у зеркала и на полу... Белый плюшевый мишка с корзиной цветов, сидящий на пианино. На столике возле дивана - бутылка шампанского, два высоких бокала и коробка конфет 'Рафаелло'.
Кажется, я едва кому-то не помешала.
Я осторожно прикрыла дверь и отступила к площадке у лифтов. Там, чуть правее, был выход на лестницу. В рабочее время в пролете между этажами собирались покурить арендаторы бизнес-центра. Но сейчас свет на лестничной клетке был приглушен, и стояла абсолютная тишина. С ногами забравшись на подоконник, я прислонилась лбом к ледяному стеклу и уставилась в серое небо.
Минут через двадцать со стороны лифтов послышался шум, раздался девичий смех, и знакомый голос попросил быть потише. Я подтянула колени к груди и положила голову на сложенные руки. Еще через мгновение щелкнул замок, и снова все стихло.
- Эй, просыпайся. Слышишь меня? Проснись! - меня неаккуратно толкнули в плечо, и я, от неожиданности потеряв равновесие, едва не упала.
Меня схватили за руку.
- Ну, ну... осторожней.
Я потерла глаза и сонно уставилась на Елисея.
- Сфоткать, что ли, тебя для коллекции? Когда еще будет возможность увидеть подобную картину, - Эл брезгливо указал на мои сапоги, с которых на подоконник натекла уже целая лужа. Но, не дождавшись реакции, хмыкнул. - Ты, что, зонтик дома забыла?
- Да, - выдохнула хрипло.
- Ты в своем стиле, - прокомментировал Покровский, но у меня не было сил, чтобы продолжать перепалку. Я отвернулась к окну, мечтая о том, чтобы он поскорее ушел.
Разве не должен Елисей сейчас наслаждаться романтическим вечером с... кем-то - для кого, он его приготовил?
- Хм... ты явно не в духе, - Эл не сдивнулся с места, продолжая недовольно разглядывать меня сверху вниз. - Задумала какую-нибудь масштабную гадость? Ты же для этого пришла в нашу студию, верно?
Я устало закрыла глаза и промолчала. Скоро Елисею надоест надо мной издеваться, и он вернется туда, где его уже, наверное, ждут.
- Вообще тебе повезло, что охрана предупредила меня о твоем появлении. Если бы ты что-нибудь испортила из аппаратуры, мы бы с тобой разговаривали совсем по-другому.
Я закрыла ладонями лицо.
О чем он сейчас говорит?
- Эй! Ты меня слышишь? - Эл тронул меня за плечо.
Я вздрогнула и сжалась сильнее.
- Не прикасайся!
- Вот что... - Елисей раздраженно повысил голос, - я не собираюсь тратить на тебя целый вечер! Верни мне ключи и выметайся отсюда!
Я послушно залезла в карман и положила связку на подоконник.
- Отлично. А теперь можешь топать на выход.
- Нет, - прошептала упрямо. - Я никуда не пойду...
- Птицина или как там тебя, мне некогда с тобой разбираться! Если ты со своей подругой не поделила Данилу, имей гордость и страдай, как все нормальные девушки, молча. А мстить на четырнадцатое февраля - это мелко. Тем более в нашей студии. Ты поняла?
Смысл сказанного Элом дошел до меня не сразу: подруга, четырнадцатое февраля, гордость, Данила и месть.
- Вот значит - как... - пробормотала задумчиво.
- Что значит 'как'? Ты слышишь, что я тебе говорю?
- Не кричи, - попросила, уткнувшись головой в колени, - это не из-за Лесли. Я сейчас немного еще посижу и уйду.
Покровский молчал, наверное, секунд пятнадцать.
- Что у тебя случилось? - спросил после паузы. Его тон стал спокойнее, а голос звучал глуше.
- Ничего.
- Ты, что, поссорилась с парнем? С тем блондином из клуба, да?
Я вздохнула, распрямляясь и разминая затекшую спину. Похоже, Елисей так просто от меня не отстанет.
- Нет, - пробормотала, спрыгнув с подоконника и поправив задравшуюся на пояснице куртку.
- Тогда что...?
- Это неважно, - я стащила с шеи шарф и, не глядя на Эла, направилась к выходу с лестничной клетки.
Покровский обогнал меня и преградил путь.
- И куда ты пошла?
Я закатила глаза.
- В туалет.
Эл нахмурился, словно мое признание его не убедило, и остался на месте.
- Я же вернула тебе ключи, - напомнила обреченно, - вашей студии ничего не грозит. Я сейчас приведу себя в порядок и уеду.
- Хорошо, - блондин неохотно посторонился, пропуская меня в коридор. - Я подожду тебя здесь.
Я молча прошла мимо Эла.
Если он хочет убедиться в том, что я действительно покинула бизнес-центр и оказалась как можно дальше от студии, пусть. Мне наплевать, что он думает обо мне и что по-прежнему воспринимает, как потенциальную угрозу.
Я так устала...
Когда спустя несколько минут я вернулась на площадку у лифтов, Покровский ждал меня, прислонившись к стене, и что-то разглядывал на экране мобильника. Услышав, что я приближаюсь, он вскинул голову и убрал телефон.
- Бледно выглядишь, - сообщил, как будто три минуты назад я не видела своего отражения в зеркале, и мне нужно было напомнить о моем жалком виде. - Ты, кстати, не заболеешь?
- Нет, - я вздохнула и отвела взгляд. - Со мной все в порядке.
- Ну, да. Я вижу, - Эл отлепился от стены и подошел ко мне, красноречиво уставившись на мои сапоги и промокшие джинсы, на которых остались темные разводы. И вдруг решительно предложил. - Я тебя подвезу.
Я удивленно взглянула на парня. Наверное, он полагает, что я собираюсь вернуться. И отсутствие ключей от студии, за состояние которой он так сильно переживает, меня, конечно, не остановит.
- Не волнуйся: я не стану снова сюда приходить.
- Я и не думаю, что ты хочешь вернуться, - опровергнул мои догадки Покровский.
- Но...
В этом случае его предложение меня подвести выглядит очень странно.
- Но? - Эл вскинул бровь, ожидая, что я скажу дальше.
- Но... как же твоя девушка? - неуверенно спросила. - Романтический ужин? Я видела там... - я коротко посмотрела на дверь студии. - Плюшевый медвежонок и свечки... и цветы.
Покровский расплылся в самодовольной улыбке.
- Что? Понравилось?
Я пожала плечами. Какой смысл спрашивать об этом у меня? Эл готовил сюрприз для другой. Вот у нее и должен интересоваться, понравилось ей или нет.
Но будь я на ее месте, наверное, я бы удивилась. Оценила старания и оригинальность сюрприза - при всей его очевидной банальности, конечно. Но Елисей не тот человек, который бы стал делать такую откровенно киношную вещь от чистого сердца. Романтика я в нем никогда не наблюдала. И все его записи в дневники прекрасное тому доказательство.
- А вот ей не очень, - признался Покровский, когда я так и не ответила на вопрос. - Девушка разозлилась, что у кого-то еще есть ключи от студии. И этот кто-то явился сюда именно этим вечером.
- То есть... - я медленно сложила два плюс два. - Она оставила тебя одного? Ушла?
- Тебя это так удивляет? - Эл хмыкнул, забавляясь выражением моего лица. - А как же женская солидарность? Обвиняющий взгляд? 'Тебе нужен от меня только секс'?
Я нахмурилась, услышав знакомое выражение, и на мгновение вернулась мыслями в прошлое. В ту ночь, когда я то же самое сказала Даниле.
- Не удивляет, - откликнулась, наконец. - Но... сегодня же 14 февраля...
- А это что-то меняет? - тут же заинтересовался Покровский. - Типа сегодня все можно? Индульгенция на все прошлые грехи?
- Нет, я не об этом... - запутавшись в том, что пыталась сказать, я ненадолго замолчала. - Не знаю.
- Так я и думал, - Елисей ухмыльнулся. - В общем, ты испортила мне вечер. В качестве компенсации, тебе придется потерпеть мою компанию, пока я подвезу тебя до дома.
Я уставилась на Эла, не понимая, что он пытается мне сказать. Еще минут десять назад, он был зол на меня. Требовал отдать ключи и убираться из здания. Откуда взялось это неожиданное желание возиться со мной?
Покровский улыбался краешком губ, но при этом его взгляд оставался серьезным, и в нем легко угадывалась... жалость?
Так вот в чем дело...
- Не надо так напрягаться. Я справлюсь сама, - я отвернулась от Елисея и потянулась к кнопке вызова лифта.
- Сомневаюсь, - пробормотал Эл и подошел еще ближе. - К тому же мы это уже проходили. Тебе не удастся так просто отделаться от меня.
- Я могу толкнуть тебя и убежать, - без улыбки предположила. - В этот раз у меня не болит нога.
- Можешь попробовать, - ничуть не сомневаясь в собственных силах, согласился Покровский. - Но все равно я бегаю быстрее. Ты сможешь убежать только, если столкнешь меня с лестницы. Я сломаю себе руку или шею - это как повезет.
- Или ничего не сломаешь, - возразила я, вспомнив свой полет со ступенек в особняке Эла.
- Или ничего не сломаю, - блондин кивнул. - Но ты не станешь этого делать, так что мы этого никогда не узнаем.
В этот момент двери лифта распахнулись, и я вошла внутрь, смирившись с мыслью о том, что Елисей собирается идти за мной следом.
Зачем ему это надо...
- Спасибо за предложение помочь, - я все же предприняла еще одну попытку отделаться от Покровского. Вряд ли, он будет настаивать, если увидит, что со мной все в порядке. Главное, не давать себе раскисать и улыбаться. - Но я в состоянии добраться сама.
- Мне не сложно, - упрямо возразил Эл, нажимая на нопку '-1'.
- Тебе больше нечего делать?
Елисей повернулся ко мне.
- После того, как девушка, с которой я планировал провести ночь дня всех влюбленных, послала меня к черту? Нет.
Я прикусила губу.
- Ты мог бы попробовать с ней помириться. Объяснить ей, что это недоразумение и...
- Ты думаешь, я не пытался?
- Не знаю, - я прикрыла глаза. Этот бессмысленный спор меня утомлял.
- Я тебя предупреждал, что у тебя не получится от меня отвязаться, - тут же насмешливо заметил Покровский.
- Тебе так нравится добиваться своего... - заметила устало. - Только зачем тебе это нужно?
- В этом нет ничего плохого, - отозвался блондин, но я спрашивала его не об этом.
- Зачем тебе нужно куда-то меня везти? - объяснила. - Возвращайся домой или съезди в клуб... Или позвони кому-нибудь еще. Разве ты только с этой девушкой общаешься? Никогда не поверю.
- О... Да, ты обо мне не самого высокого мнения! - мое заявление позабавило Эла.
Я вздохнула.
- Слишком долго за тобой наблюдала, чтобы думать иначе, - отозвалась и только спустя мгновение поняла, что сказала. Взглянула на Елисея, испугавшись его возможной реакции. Но он только удивленно уставился на меня.
- Какие выводы ты еще сделала? - спросил после паузы, но от необходимости немедленно ему отвечать меня спасли распахнувшиеся двери лифта. Мы вышли в полутемный коридор.
- Так что?
- Ни к каким, - торопливо ответила и, уходя от неприятной темы, снова повторила недавний совет. - Просто позвони кому-нибудь из своих многочисленных подружек, и твой вечер будет спасен. А я сама доберусь.
Эл покачал головой.
- Разве я могу отказаться от возможности совершить доброе дело? - уточнил иронично.
- Подвезти меня - доброе дело? - переспросила, начиная заводиться. - Не нужно меня жалеть, Елисей. Я взрослый человек и справлюсь сама.
- Я просто предлагаю свою помощь. Ничего больше. Почему ты так злишься?
Я несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула.
- Я не злюсь. Просто...
- Ты справишься сама, я это понял, - перебил меня Эл. - Но что случится, если я немного тебе помогу?
Я передернула плечами.
Наверное, Елисей прав. И ничего не случится, если я соглашусь на его помощь... Просто он не мой друг. Не близкий человек, от которого хочется ее получить.
Хотя... в моем случае - стоит ли выбирать? Та же Лесли мне так и не перезвонила.
- Я не поеду домой, Елисей, - тихо сообщила Покровскому. Возможно, хотя бы это охладит его желание тратить на меня время и вести на другой конец города.
- Ты, что, поссорилась с предками? - удивился блондин. - Типа сбежала из дома, так что ли?
Я хмыкнула.
Если не поссорилась с парнем, значит, поругалась с родителями. Как будто других причин для моего пребывания здесь - быть не может.
- Нет.
- Но это не из-за предков, точно?
- Точно... Они погибли, когда мне было десять.
- О... - Эл запнулся и, отводя глаза, скомканно пробормотал. - Соболезную.
- Спасибо.
- Но тогда почему ты не хочешь возвращаться домой? С кем ты живешь, кстати?
Вопрос Елисея вогнал меня в ступор. Я зажмурилась, стараясь сдержать слезы.
- Соня? - Покровский тронул меня за рукав. - Что случилось?
Я опустила голову, спрятав лицо за волосами, и попыталась восстановить дыхание.
- Сонь?
- Все хорошо... - выдавила через силу. - Просто... накатило.
- Может быть, расскажешь? - серьезно предложил Елисей.- Что у тебя стряслось?
Я проглотила вязкий ком, ставший в горле. От Эла приятно пахло терпким одеколоном... и немного цветами. Он был такой теплый. И, в отличие от всех остальных, он был сейчас рядом.
- Бабушка... в реанимации уже третий день, - прошептала, сдаваясь. Мне так хотелось, чтобы хоть кто-нибудь меня успокоил.
- И...?
- И я не хочу домой, - пробормотала еще тише. - Там нет никого. И очень страшно.
Эл сжал мою руку.
- Знаешь, два года назад мой отец попал в больницу с разрывом желчного пузыря, - поделился Покровский. - Пока шла операция, мама тоже не находила себе места. Она очень переживала.
- Все обошлось? - спросила хрипло, благодарная Елисею за то, что он не стал расспрашивать меня о деталях и сменил тему.
- Да, конечно. Но отец еще две недели лежал в хирургии. И... не очень-то хороший из меня утешитель, - Эл вдруг смутился.
- Все нормально. Это мне не стоило, наверное... - я скинула руку парня со своего плеча, и Елисей удерживать меня не стал. Видимо, тоже почувствовал неловкость момента.
- Раз домой ты не хочешь, - уточнил он с сомнением, - значит, собираешься поехать к родственникам или друзьям?
- Нет. Я думаю, поехать в больницу, - ответила тихо. Лесли мне так и не перезвонила, а родственники...
Что сказать.
Да, в Энской области помимо нас с бабушкой жили ее двоюродная сестра с детьми и внуками, а так же племянник - сын умершего несколько лет назад старшего брата - тоже с семьей. Со всеми из них я была знакома постольку поскольку. Последний семейный сбор был по случаю похорон, и с тех пор мы почти не общались. Поздравления с днем рождения и дежурные звонки, хорошо, если раз в месяца два, не в счет.
Вообще, отсутствие родственников или друзей - таких, к которым можно было бы обратиться за помощью, до этого никогда меня не пугало. Но сейчас, когда Покровский поставил вопрос именно так, искренне полагая, что в Энске у меня есть близкие люди, которые готовы приютить меня этой ночью, я почувствовала себя еще более жалкой и неприкаянной, чем десять минут назад.
- Сейчас? Не слишком ли поздно для посещений? - Эл нахмурился. - Или у тебя есть какие-то связи? Ты, что, платила врачам, чтобы тебя пускали в любое время дня и ночи?
Я собиралась ответить Елисею, что до этого я провела в больнице две ночи подряд. Охрана, конечно, пыталась выставить и меня и еще пару женщин, среди которых была та, которая сегодня утром попыталась прорваться к матери, но мы всякий раз обещали вести себя тихо, и нам, в конечном итоге, разрешали остаться.
Но Эл, разумеется, был прав. Шансов на то, что мне сейчас удастся попасть внутрь, было мало.
- Нет, я никому не платила. И связей у меня нет никаких. Я поеду туда и на месте буду решать.
- У тебя ни фига выйдет, - уверенно констатировал Покровский, выслушав мои сбивчивые объяснения. - Ты только зря время потратишь. Даже через приемный покой тебя никто не пропустит. Это запрещено.
- Но... - я замолчала, нахмурившись.
Говорить о том, что мне некуда больше идти, и другого плана действий у меня тоже нет, не хотелось. Но Елисей, видимо, и сам успел догадаться об этом. Несколько секунд он что-то прикидывал в уме, с непонятным выражением лица разглядывая меня.
- Ты что-то ела сегодня? - спросил, наконец.
- Эм... да.
Днем я заставила себя съесть два бутерброда - хоть какую-то нормальную еду за последние дни, которые я прожила на энергетиках, шоколадных батончиках и кофе из автомата. Так что можно с уверенностью сказать, что 'что-то' я ела.
Видимо, сомнения все-таки отразились на моем лице, раз Елисей хмыкнул.
- Почему-то я так и думал. Как на счет - поужинать вместе?
Я опять удивленно уставилась на Покровского. Почему он так обо мне переживает?
- По-моему, это уже слишком.
- Слишком? Для чего? Или для кого?
- Для тебя. Ты мог бы ...
- Я и без тебя прекрасно знаю, чем бы я мог сейчас заниматься, - Эл не дал мне договорить. - Так что не надо мне снова об этом напоминать.
- Я ни о чем тебе не напоминаю! - искренне возмутилась.
- А, по-моему, ты делаешь именно это. И вообще - знаешь такое выражение 'ничего человеческое ему не чуждо'?
- Знаю! И ты хочешь сказать, что... -
Заканчивать я не стала, вдруг осознав, что повысила голос. Настоящая причина и этого разговора, и нашего с Элом присутствия на минус первом этаже бизнес-центра за час до полуночи на несколько секунд стерлись из памяти. Я смотрела на Елисея так, словно он бросил мне вызов, и я была просто обязана ответить ему.
А ведь на самом деле, несмотря на все, что я о нем знаю, Покровский далеко не махровый эгоист. Даже этот романтический ужин, который он приготовил для девушки на 14 февраля, говорит уже очень о многом. И неважно, что двигало блондином на самом деле, он не поленился, он потратил время, желая произвести на подружку нужное впечатление.
- Извини, - я замялась. - И спасибо за предложение.
- Забей, - спокойно откликнулся Елисей, будто догадывался о моих размышлениях. - Надеюсь, ты больше спорить не будешь?
Я отрицательно покачала головой. Если Эл предлагает провести с ним этот вечер... точнее начало ночи, это не самый плохой вариант. По крайней мере, у него отлично получается отвлекать меня от грустных мыслей.
- Тогда, может быть, уже пойдем? Мне надоело торчать тут, - предложил Покровский и задумчиво добавил, словно вспомнив о чем-то очень приятном. - К тому же, у нас в холодильнике есть пара прикольных блюд. Телятина в горшочке...
Блондин вздохнул так... аппетиитно, на мгновение превратившись в кулинарного гурмана, что еще немного, и я бы облизнулась. Мой желудок одобрительно булькнул, признавая факт своей огромной любви к вышеназванному блюду. И только потом до меня дошло, о чем говорит Елисей.
- У тебя в холодильнике? - переспросила.
Эл кивнул, и я нервно облизнула губы.
- То есть...?
- Мы поедем ко мне, - подтвердил мои опасения парень.
Я мгновенно напряглась.
- Я не думаю, что это хорошая идея.
- Ты предлагаешь пойти в ресторан? - невинно предложил Покровский, насмешливо приподняв бровь.
Я покачала головой, не понимая, что такого смешного в моей реакции на его предложение.
- Нет. В 'Макдональдс' или 'Бургер кинг'.
- Можно и туда, - согласился Эл, хотя не выглядел очень довольным такой перспективой. - Но они работают до полуночи. Что мы будем делать после закрытия?
- Мы?
Своим поведением Елисей определенно ставил меня в тупик.
- Мы, - блондин ответил мне красноречивым взглядом, однозначно дающим понять, что он бросать меня не намерен, даже если я еще сто раз повторю, что он может заниматься своими делами, а я что-нибудь придумаю сама.
В конце концов, я могу просто вернуться домой. Особого выбора у меня все равно нет, а то, что Покровский предлагает с ним перекусиь, это лишь временная отсрочка перед неизбежным. Вечно бегать от своих страхов нельзя. Да и я не маленькая девочка, чтобы пользоваться моментом и настолько сильно напрягать Елисея. Отвлеклась ненадолго и хватит.
- Мне лучше поехать домой, - отвернувшись, я решительно направилась в сторону выхода. Правда, далеко уйти не смогла. Покровский перехватил меня за руку, останавливая.
- Месяц назад ты говорила, что меня не боишься.
О, только не это!
- Ты хочешь взять меня на 'слабо'?
- По-твоему, мне это нужно?
Хороший вопрос. И ответ на него однозначный - нет. Потому что мне с трудом представляется девушка, которая бы отказалась от возможности провести время в компании Эла. Конечно, только в том случае, если он предварительно сильно не накосячит, и у означенной девушки не взыграет чувство собственного достоинства и гордость. Что, собственно, сегодня и произошло, хотя и по моей вине.
Что же касается меня, то к Покровскому на ночь глядя я ни за что не поеду тем более, если он заставляет меня сделать это на 'слабо'. Но с другой стороны Эл не зовет меня с ним для того, чтобы убедиться в моей безрассудной смелости, и для того, чтобы...
Что? Соблазнить?
Смешно!
Он вообще меня, как девушку, вряд ли, воспринимает. Слишком много неприятных моментов было между нами за прошедшее время. Да, и доказанный факт моего сталкерства на первом курсе особого очарования мне не добавляет. К тому же, не стоит забывать о моем нынешнем состоянии и исключительно жалком виде. Как объект сексуального влечения сейчас я тяну разве что на уровень 'ниже среднего'. А Елисей, безусловно, может найти себе кого-нибудь поинтереснее.
Размениваться на меня блондин не станет хотя бы из уважения к самому себе.
- Я тебя не боюсь, - призналась после раздумий.
- Хорошо, - невозмутимо откликнулся Эл, словно не заметив, что я несколько секунд разглядывала его с ног до головы. - Тогда нам туда, - указал в противоположную сторону от той, куда я только что направлялась. - Выход там.
- Ясно.
До машины мы с Покровским шли молча. Не знаю, о чем думал Елисей. Хотя я сделала бы ставку на то, что он уже пожалел о своем благородном порыве. Я же совершенно бессовестным образом думала о телятине. К тому же в горшочке.
Возможно, неожиданно проснувшееся во мне желание нормально (и очень вкусно!) поесть, сыграло главную роль в том, что я смирилась с предложением Эла, попутно отказавшись заморачиваться с тем, что мы с Покровским будем делать после (или что он будет делать со мной, если я для него никакого интереса не представляю). Все мои мысли так или иначе сводились к еде. Я даже была готова подписаться под тем, что путь к сердцу женщины вполне может лежать через желудок.
И все же мне было немного тревожно, о чем я, не выдержав, сообщила Покровскому. Мы уже сели в машину, Елисей прогревал двигатель и, включив дворники, пытался отчистить от наледи ветровое стекло.
- Из-за тебя я теперь чувствую себя очень глупо. И неуютно, - я поделилась своими ощущениями, надеясь избавиться от странной (непонятно даже - приятной или не очень) занозы, появившейся где-то в районе желудка. Неисключено, что я просто очень хотела есть. И хотелось мне именно мяса с картошкой, которую так вовремя разрекламировал Эл.
- Может быть, это моя маленькая месть? - коварно откликнулся Елисей. - И именно этого я и добивался? А вообще относись к этому проще, - посоветовал он, не дав мне ответить и сменив игривый тон на более серьезный. - Я просто хочу заработать себе 'плюс один' в карму.
- А ты ее уже настолько сильно испортил? - заинтересовалась я, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о телятине с луком, в сметанном соусе... М-м... Вкуснотища. Хорошо, что Покровский включил теплый обдув на полную мощность, по крайней мере, теперь за шумом работающей печки голодные рулады моего желудка будут ему не слышны.
- А ты разве не знаешь? - удивился Покровский, насмешливо косясь на меня. - Не все удалось узнать, пока ты за мной следила?
- Это не смешно, - чтобы скрыть смущение, я потянулась за ремнем безопасности.
Хонда как раз тронулась с места, и умная электроника тут же начала пищать, напоминая о том, что я не пристегнута, и надо поторопиться, если мы не хотим слущать противный писк всю дорогу.
- Да ладно тебе. Что в этом такого? Колись, что ты узнала?
- Ничего, - чувствуя себя мышью под веником, откликнулась я.
- Неправда. Ты ходила за мной несколько недель, значит, должна была выяснить достаточно.
- Нет. И я ничего не выясняла!
- Неужели? Даже не знаешь, какого размера мой член? - удивленно уточнил Елисей. - Никто никогда не говорил, что он всего десять сантиметров?
Я с изумлением уставилась на Покровского, переваривая информацию. Взгляд против воли на долю секунды метнулся к ширинке парня. И за этим немедленно последовало невинное предложение.
- Хочешь сама убедиться?
Чувствуя, что жар заливает щеки, я отвела взгляд, а Эл тут же расхохотался.
- Придурок, - прощипела.
- Пытаюсь оторваться по полной программе, - отсмеявшись, объяснил этот гад. - К тому же, я столько времени ломал себе голову, зачем тебе это было надо?
Ну, конечно, он ломал себе голову! Только почему-то в своем дневнике Эл писал о чем угодно, кроме того, что он в курсе моей непрофессиональной слежки. И его это хоть немного, но удивляет. Если бы я раньше узнала, что Покровский в курсе моего 'помешательства', я бы не подошла на пушечный выстрел ни к Полине, ни к нему самому. И приходить на репетицию, на которую нас с Лесли позвал Данила, тоже бы отказалась.
- Признайся, что я тебе нравился, - с улыбкой потребовал Елисей.
- Ты?! Мне?! - я возмутилась такому подходу. - С какой это стати?
- Ну, ты же за мной ходила хвостом, - резонно заметил блондин. - Другой причины я не вижу.
- Ходила только до определенного момента, - пытаясь защитить себя от клейма влюбленной идиотки, сообщила я.
- Да, я заметил. Это тоже меня удивило.
- Вот видишь! Так что не строй иллюзий на счет того, что ты мне нравился.
Эл хмыкнул.
- Может, тогда просто расскажешь, почему ты делала это?
- Не думаю, что буду это рассказывать. Может, это моя маленькая месть? - я повторила недавний ответ Покровского, удачно обернув его против него самого. - Мучайся от догадок дальше.
- А если это воспринимать, как компенсацию за мою помощь? - тут же отозвался Эл.
Улыбка пропала с моего лица.
- Это шантаж?
От Елисея не укрылась моя напряженность.
- Это любопытство, - охотно объяснил он. - К тому же ты покраснела.
- Здесь просто очень жарко! - моментально отозвалась я, жалея, что не могу откинуть солнцезащитный козырек, чтобы взглянуть на себя в зеркало и убедиться в том, что Эл врет. Ничего я не покраснела.
- Ну, конечно, - хмыкнул Покровский. - Но, если ты не была в меня влюблена, тогда почему ты так реагируешь? Здесь либо одно, либо другое. Правда, у меня особых вариантов нет - что может быть 'другое'.
Я молчала, наверное, целую минуту, в течение которой Елисей то и дело на меня косился. Больше вопросов он не задавал, но было видно, что эта передышка не затянется надолго.
- Ладно, - я уже успела мысленно прокрутить в голове, что и как буду говорить Элу. Отретушированная версия событий вполне ему подойдет. Необязательно Покровскому знать о том, что писать я начала по требованию психотерапевта. А о том, что у меня есть доступ к его ЖЖ, без посторонней помощи Елисей не догадается никогда. - Я пишу молодежные романы.
- Ты?! - изумился блондин.
- А что такого? Каждый имеет право на самовыражение. Ты же музыкой увлекаешься.
- Не увлекаюсь, - поправил меня Покровский, - а занимаюсь этим профессионально.
Угу, даже не закончив музыкальную школу, хмыкнула я про себя. Дан рассказывал, конечно, о частных уроках, которые брал Елисей, но, на мой взгляд, это было не очень серьезно.
- Вот и прекрасно. А я занимаюсь творчеством просто так.
- Только не говори, что пишешь 'в стол'.
- Почему сразу 'в стол'? - обиделась я.
Меня задело такое пренебрежительное отношение к тому, чем я увлекаюсь. Будто писать романы чем-то хуже, чем писать песни и музыку. Неужели, Покровский такой сноб и не понимает, что это по сути одно и то же?
- Хорошо, хорошо. Молчу, - Эл уже понял, что сказал что-то не то. - Значит, ты пишешь 'не в стол'. И что? С каким-нибудь издательством договор уже заключила?
- Нет, - в вопросе Елисея был неподдельный интерес, но одновременно - сомнения, что я могу добиться чего-то подобного. - Разве это настолько важно?
- А разве это не конечная цель любого творчества? - удивился Покровский. - Быть услышанным, изданным? Для чего тогда вообще что-то делать?
- У всех свои мотивы, - ответила сухо, уже догадавшись, что из Эла плохой собеседник о творчестве. 'Услышанным', 'изданным' - как будто только ради этого люди пишут стихи и музыку сочиняют. Еще бы о желании прославиться заговорил. - К тому же, мне хватает тех читателей, которые следят за обновлениями моей страницы на Самиздате.
- Где?
- Сайт такой. Для писателей.
- Хм. И что, там много ценителей твоего творчества? - Елисей спросил таким тоном, словно уже заранее знал ответ, и я ничем не могла его поразить. Конечно, куда мне тягаться с 'прославленным' провинциальным музыкантом, к официальной группе которого на одном только Facebook присоединились почти шесть тысяч человек?
- Общее количество просмотров моей страницы составляет почти четыреста тысяч.
- Сколько?!
- Это почти за три года, - с улыбкой пояснила я, крайне довольная реакцией блондина. Писать стоило хотя бы ради этого момента. Пожалуй, стоит еще кому-нибудь рассказать о своем хобби.
- Это уникальные пользователи? - недоверчиво уточнил Покровский.
- Угу.
- И тебя все еще не издают?
Я хмуро уставилась на Елисея.
- Можно подумать, что ты уже заключил контракт с музыкальной студией.
- Мы над этим работаем.
- Я тоже работаю!
- Значит, ты все-таки хочешь, чтобы тебя издавали?
Я прикрыла глаза, чувствуя, что начинаю злиться. И, вроде, вопросы простые. Но то, с какой интонацией блондин их задает, выводит меня из себя.
- Это не является моей целью. Я пишу, потому что мне хочется писать.
- То есть тебе все равно, издадут твой роман или нет?
- Определенно.
- Тогда зачем ты занимаешься этим?
- Может быть, я хочу излить свои переживания? Хочу выразить определённую мысль? Поделиться своими эмоциями и настроением? - упрямо вскинув подбородок, перечислила я.
Но Елисея это ничуть не убедило, хотя он с трудом удержался от того, чтобы прокомментировать мой ответ.
- Что? Разве ты делаешь по-другому?
- Так же, - после короткой паузы согласился Эл, - но заниматься творчеством для ограниченного круга лиц считаю глупым.
- А... - я, наконец, поняла, что он пытался мне объяснить. - Так ты перфекционист. Либо все, либо ничего. Либо ты будешь собирать стадионы, либо бросишь музыку и будешь работать с отцом, так?
Отвлекшись от дороги, Елисей посмотрел на меня.
- Я буду собирать стадионы, - пообещал.
- Хорошо.
Уверенность в собственном таланте и безусловном успехе на музыкальном Олимпе это круто. Но я себе таких высоких планок ставить не буду. Творчество это приятное хобби, а не способ заработка денег.
- Ладно... и какое отношение твой роман имеет ко мне? - Покровский, наконец, вспомнил, с чего начался наш разговор. - Или романы?
- Роман, - вздохнув поглубже, отозвалась я. Мне предстояла самая сложная часть рассказа.
Я коротко пожаловалась Елисею на свой провал на литературной дуэли, припомнила критику читателей и среди них совет одной из фанаток наблюдать за влюбленными парочками и использовать их образ при описании чувств между героями.
Эл слушал меня очень внимательно, не перебивал и вопросов не задавал. Особенно его повеселила та часть, которая касалась его отношений с Наташей.
- Дашь мне ссылку? - спросил Покровский, когда я закончила говорить.
- Ни за что.
- У тебя какие-то проблемы с самооценкой? - Елисей удивился. - Боишься критики?
- Причем здесь это? Просто это роман для девушек. Тебе будет неинтересно.
- Неинтересно почитать любовный роман, где прототипом главного героя являюсь я?! Ты шутишь? Сколько, ты сказала, у тебя уникальных читательниц? Четыреста тысяч?
- Эл, отстань! Давай сменим тему?
- Сначала пришли ссылку или скажи, как тебя найти в сети.
- Нет!
- Хм. Окей. Придется гуглить самому. 'Ниона' и ... 'Самиздат', все верно? Надеюсь, авторов с таким ником там не очень много.
- Покровский!
- А что это ты так завелась? - насмешливо поинтересовался Эл, заметив мое волнение и откровенный испуг. Несмотря на финальную сцену, закончившуюся для героя мучительной смертью, в остальном моя книга была пропитана такими эмоциями и страстями, о которых я не хотела, чтобы Покровский был в курсе. - Если все так, как ты говоришь, то волноваться тебе не о чем. Хотя...
- Хотя?
- Хотя, если ты сделала меня главным героем романа, хоть немножко, но я тебе нравился. Ведь так? Иначе бы ты выбрала в прототипы кого-то другого.
Какая интересная логика!
- Ты мне совершенно не нравился, - злорадно отозвалась, уже зная, чем 'добить' Елисея. - Твой герой умер на последней странице от рук психопата!
На несколько секунд Покровский затих, о чем-то задумавшись.
- Интересный поворот сюжета, - наконец, прокомментировал он. - Но вообще для хорошего писателя, нет ничего невозможного.
- И что это значит?
- Если ты захочешь, тебе ничего не стоит в следующей книге героя оживить. Или он может переродиться. Или стать призраком и обрести новое тело.
- С какой это стати мне это делать?!
- Ты помнишь 'Сагу'?
- 'Сумерки'?
Елисей хмыкнул.
- Нет. 'Сагу' Тони Бенаквиста.
- О!
Я почувствовала облегчение. Покровский знает об этой книге?! Возможность уйти от темы собственного творчества показалась мне превосходной.
До самого дома мы с Елисеем говорили о 'Саге'. Вначале блондин еще пытался намекнуть на то, что книгу он вспомнил исключительно для того, чтобы затронуть тему оживления 'любимых' героев. Но наш разговор быстро съехал в обсуждение лихо закрученного сюжета романа. У нас оказались разные взгляды. Я восприняла историю про четырех не самых удачливых сценаристов с одной стороны, Эл заметил иное.
Так, за разговором о легкой и ироничной прозе время пролетело удивительно быстро. И, когда машина Покровского замерла на парковке у дома, я почувствовала легкое разочарование от того, что дорога так быстро закончилась. Говорить с Елисеем оказалось не менее интересно, чем спорить с ним на страницах его дневника.
- У тебя зонтик есть? - спросила у Эла, глядя на снежно-дождевое ненастье, царящее за пределами автомобиля. Еще полчаса назад в центре города погода была значительно лучше, и дождь со снегом не достиг такой силы. Сейчас выбираться из теплого салона в мокрую стужу хотелось меньше всего.
- В багажнике, - сам не очень довольный необходимостью пробежаться до крыльца, мрачно отозвался Покровский. - И нет, через салон я за ним не полезу.
- Да, я вроде и не просила, - заметила удивленно.
Эл решительно заглушил мотор.
- На перегонки не предлагаю, но все-таки лучше поторопиться.
- Договорились.
Я вышла под дождь, тут же получив в лицо тысячи мелких иголочек, которые бувально через секунду превратились в стылую воду и заскользили по лбу и щекам. Им на смену полетели новые и новые порции игл. Я подтянула шарф повыше и, закрыв дверь машины, бросилась к дому. На лужи было плевать. Сапоги промокли еще пару часов назад, и новая порция холодного душа (или лучше назвать это 'баней'?) была им уже не страшна.
Эл догнал меня через пару секунд, и к крыльцу мы подбежали одновременно.
- Мерзость, - Елисей передернулся от отвращения. - Терпеть не могу холод.
Хотелось признаться, что и я тоже. Особенно, когда на ногах мокрая обувь, шапки нет, ветер обжигает лицо, а влажные волосы липнут ко лбу.
- Заходи, - Эл посторонился, первой пропуская меня в темную прихожую. - Выключатель внизу справа.
Я потянулась, шаря рукой в указанном месте, Покровский сделал шаг следом за мной, чуть-чуть подтолкнув меня внутрь. Он тоже потянулся к выключателю, на мгновение наши пальцы соприкоснулись, и меня от неожиданности тряхнуло статическим напряжением.
- О... - я моментально отдернула руку, только сейчас заметив зеленую искорку в кнопке выключателя, который уже нажал Елисей.
Вспыхнул свет.
- Все в порядке? - поинтересовался блондин, увидев мое растерянное выражение лица.
- Да. Все окей, - я сделала шаг вглубь прихожей, и тут же была остановлена требовательным окриком.
- Стой.
Я замерла, удивленно оглядываясь на Эла.
- Разуваемся здесь, - потребовал Покровский и пояснил. - Завтра у горничной пол-дня выходной. Мать захочет, чтобы я сам тут убирался.
Это было бы забавное зрелище. Но, видимо, Елисея необходимость уборки в прихожей не вдохновляла. Ровно, как и ссора с мамой из-за невыполненных обязательств.
- Хорошо, - я кивнула и, подтянув мокрые джинсы, принялась расстегивать сапоги.
- Спасибо, - поблагодарил Елисей, тоже наклоняясь и расшнуровывая ботинки. Мы с ним дважды столкнулись локтями, пытаясь вдвоем поместиться на маленьком кусочке у входа. 'Твистер' отдыхает.
- Не за что, - отозвалась я, недовольно разглядывая свои носки, на которых четко был виден темный след.
- Ты промокла, - проследивший за моим взглядом, констатировал Эл. Хорошо, что при этом он не скривился.
- Если ты еще что-нибудь скажешь, я буду мечтать о том, чтобы провалиться под землю, - честно предупредила я Елисея, чувствуя, что от стыда щеки начинают пылать, а сердце бешенно колотится в груди.
Он усмехнулся.
- И к чему такие крайности? Лучше сходи в душ.
Я в немом изумлении посмотрела на Эла. Он все еще стоял очень близко ко мне, и я могла разглядеть желтые крапинки в его голубых глазах.
Ошарашенно спросила.
- Ты всем предлагаешь такой сервис? Или только ко мне такое особое отношение?
- Тебя интересует кто-то конкретный? Или... - Покровский пробежался по мне внимательным взглядом, - ...только девушки в мокрых носках, в джинсах, заляпанных до колен, и с грязными волосами?
- Они не грязные, а мокрые! - возмутилась я. Сегодня днем после больницы я мыла голову.
- Носки? - искренне переспросил Елисей.
Я прищурилась.
- Ты намекаешь, что...
- Ни на что я не намекаю, - начиная раздражаться, перебил меня Эл. - Я просто советую, потому что ты промокла. И можешь заболеть.
- И какое тебе до этого дело?
Блондин потянулся к пуговицам своего пальто и, не скрывая сарказма, пояснил:
- Ответ все тот же: 'плюс один' в карму. Может, я добрый самаритянин? Перевожу бабушек через дорогу, помогаю детям и занимаюсь благотворительностью.
- Ты?
Покровский отошел к шкафу и, достав вешалку, аккуратно повесил на нее пальто.
- Да, я, - твердо откликнулся Елисей и вернулся ко мне. Я все еще стояла возле двери. - Ты куртку снимать будешь?
Я нахмурилась, думая, что ответить. И Эл, предвидя мои возражения, сообщил.
- На втором этаже есть три гостевых комнаты. В каждой есть своя ванная. Так что можешь выбрать любую. Я принесу тебе во что переодеться. А пока ты будешь приводить себя в порядок, подожду на кухне.
- А ты не думал, что я могу быть против?
- Против душа?
Я кивнула.
- А ты не думала, что я против твоих грязных джинсов и мокрых носков?
Я едва не задохнулась от возмущения.
- Тогда зачем ты меня пригласил?
- А ты зачем согласилась?
- С тобой невозможно разговаривать, - хмуро ответила я, понимая, что оказалась в ловушке. Моральных сил на то, чтобы спорить с Покровским нужно было в несколько раз больше, чем у меня осталось к этому моменту. А устраивать сцену с заказыванием такси было глупо.
- А я еще не встречал более странной девушки, чем ты, - заметил Эл.
- Я странная, потому что это ты так странно себя ведешь!
- Просто твое восприятие меня не соответствуют действительности, - озвучил мой 'диагноз' Покровский. - Хотя, что с тебя взять, ты же писатель. К тому же, женских романов. А веду я себя вполне нормально. Как и любой человек, который хочет и может помочь тому, кому нужна помощь.
- Всегда ли ты такой добрый? - спросила я, не став озвучивать вторую часть вопроса: 'или когда тебе что-то нужно'.
Но Эл предпочел не заметить моего сарказма.
- Ты куртку снимешь или так и будешь тут стоять?
Под его настойчивым взгляд я дернула молнию вниз.
- Хвалить не буду, - предупредил Елисей, забирая у меня пуховик.
- Вот и не надо, - буркнула, отходя от двери и со злостью отмечая, что за мной на кремовой мраморной плитке остаются мокрые следы. Блондин, этого, к счастью, еще не заметил. Он жестом указал на знакомую мне лестницу.
- Прошу. Дойдешь сама или тебя проводить?
- Справлюсь сама.
- Только держись за перила, - с легкой улыбкой посоветовал Эл. - Мне так будет спокойней.
- Обязательно, - еще больше раздражаясь, ответила я. Между прочим, в прошлый раз я упала с этой лестнице, потому что кое-кто, не будем вспоминать кто именно, меня испугал.
- В каждой ванной есть полотенце, халаты и средства для душа.
- Спасибо, - окончательно запутавшись в собственных эмоциях, пробормотала я.
Я чувствовала одновременно и злость, и смущение, и напряжение. И вообще... просто совершенно Эла не понимала. Это непонимание щекотало внутри. Я испытывала практически физическую необходимость в том, чтобы услышать его мысли.
Что он в данный момент думает обо мне? Что ему от меня нужно?
- Тебе понадобится фен? - перегнувшись через перила, спросил Елисей. Он обогнал меня и теперь смотрел на меня с пролета между вторым и третьим этажами.
- Нет, - я свернула к первой гостевой комнате.
- Ок. Буду ждать тебя на кухне. Дорогу найдешь?
- Найду.



***



Горячая вода приятно согрела. Напряжение отступило. Я расслабилась и даже мысленно поблагодарила Покровского за его предложение воспользоваться душем. Не знаю, для чего он это сделал. Может быть, и правда, предложил просто так, без всякого умысла и 'задних' мыслей. Но в ванной я разомлела настолько, что потеряла счет времени. В мышцах появилась приятная легкость. И если бы не желудок, который напомнил о себе неприятным урачанием, я бы провела под тугими струями гораздо больше, чем полчаса.
Когда я все-таки вышла из ванной, на кровати меня дожидалась желтая футболка, мужские спортивные шорты и шерстяные носки. Последние особенно сильно меня удивили. И умилили одновременно. Они были колючими, теплыми. И, примерив их, я хоть и посмеялась над своим внешним видом, но не стала снимать.
- Привет, - приветствие вырвалось из меня само по себе, когда я заглянула на кухню и застала Покровского увлеченно нарезающим зелень.
Но Эл меня не услышал. Его взгляд метался между ножом, разделочной доской и телевизором, на экране которого шел клип Imagine dragons - Demons. Динамики при этом работали на средней громкости, и при моем уровне знаний английского я с трудом могла разобрать слова песни. Исполнитель пел что-то о том, что нужно посмотреть ему в глаза и увидеть спрятанных в глубине него демонов. Елисея, похоже, привлек сюжет клипа, а снят он был нестандартно - игрушечный медвежонок дрался на ринге и раскидывал своих противников-людей с помощью скрытой внутри него силы.
- Вот черт! - Покровский вздрогнул и выронил нож, когда, обернувшись, наконец, увидел меня. Я к тому времени уже сидела за столом и, так же как он, наблюдала за развитием событий в клипе. - Ты всегда так подкрадываешься? - спросил возмущенно.
- А, что? Тебе уже страшно? - я ухмыльнулась.
Блондин ничего не ответил. Поднял с пола упавший нож и, открыв одну из дверей кухонного ганитура, за которой оказалась посудомоечная машина, положил его в корзину для столовых приборов.
- И давно ты тут сидишь?
- Примерно три минуты. А ты, оказывается, из пугливых, - я с удовольствием продолжила глумиться на Элом, забыв о том, что получить от него камень в свой огород - нечего делать.
- А ты, оказывается, не знала, - криво улыбаясь, откликнулся он, впрочем, ничуть не смущенный. - Видимо, плохо следила. Столько времени потратила зря.
Испугавшись, что мы снова вернемся к теме романа и героя, прототипом которого в какой-то мере являлся Покровский, я подскочила со стула и подошла к кухонному 'острову'. Он достал из хлебницы длинный багет и принялся нарезать его на небольшие кружочки.
- Я могу тебе чем-нибудь помочь, - предложила, с интересом наблюдая за Елисеем.
Представить его настолько домашним, что-то готовящим - точнее, подготавливающим к ужину - было невозможно. Он никогда не писал об этом в ЖЖ, видимо, не считая чем-то особенным. А просто глядя на Покровского, я никогда не подумала бы, что он так легко и комфортно чувствует себя на кухне. Похоже, после той истории - с приглашением меня и Лесли на вечеринку лишь для того, чтобы помочь с сервировкой стола, я сделала неправильные выводы. Посчитала Елисея неприспособленным к жизни, по крайней мере, в том, что касается приготовления еды.
Но есть такие вещи, которые надо один раз увидеть своими глазами, чтобы поверить.
И я была приятно удивлена тем, что ошиблась. Меня завораживало происходящее под пальцами Елисея - пусть он всего лишь колдовал над разделочной доской, нарезал багет, а после аккуратно складывал хлеб на тарелку. Умение мужчины делать даже такие простые вещи я считала по-настоящему бесценным. Мой папа старался держаться от кухни подальше. Даже в свои командировки он предпочитал брать маму с собой для того, чтобы не оказаться голодным и решаюшим мелкие бытовые проблемы, связанные с ведением хозяйства.
Что поделать. Его избаловал собстенный отец. Мой дедушка, пока был жив, не подпускал никого из домашних к кастрюлям и сковородкам. Сколько я себя помню, он всегда готовил все сам. С удовольствием возился на кухне, по выходным обязательно пек пирожки с капустой, вареньем, печенью и яйцом. Больше всего я любила его пироги с маком. А какой дедушка варил борщ! Просто зажмуриться и не открывать глаза, так было вкусно.
Мне его кулинарный талант не передался. Хотя дедуля смеялся, когда в восемь лет я недовольно смотрела на вышедший из-под моих рук кривобокий комочек вместо красивого и ладного пирожка. Даром только вызывалась помогать деду при каждом удобном случае.
Но дедушка всегда говорил, что не во врожденном таланте кроется секрет вкусных блюд, а в практике и в любви к тому, для кого ты что-то готовишь. Наверное, я никогда еще никого не любила настолько сильно, чтобы мои блюда выходили такими же обалденно вкусными, как у него. С бабушкой мы последние годы вообще не шиковали, перебиваясь обычной едой без изысков.
- Эй! - я отпрянула от Покровского, который воспользоваться моей задумчивостью и легонько щелкнул меня по носу.
- Ты наблюдаешь за мной, как кошка за мышкой, - со смешком сообщил мне блондин.
- Я просто есть хочу! - в доказательство своих слов я схватила прямо из-под ножа ломтик хлеба и тут же откусила от него половину.
- Угу, я так и подумал, - Эл забрал тарелку с хлебом и отставил ее подальше.
- Так я могу тебе чем-то помочь или нет? - прожевав, спросила у Елисея. Он посмотрел на панель электро-духовки и кивнул.
- Можешь. В шкафу найдешь вилки и две керамических подставки?
- Конечно.
Я отыскала нужные вещи и отнесла их на стол, наблюдая за действиями Эла с любопытством, которое никак не желало притупляться, а только увеличивалось с каждой секундой, особенно после того, как блондин одел две ярко-зеленых прихватки и открыл дверцу духовки. По кухне поплыл аромат мяса с картошкой.
- Мне почему-то кажется, что ты готова меня съесть, - заметил Елисей, ставя передо мной на одну из подставок горшочек. Тот самый - обещанный еще час назад.
Пойманная за подглядыванием, я стремительно опустила глаза.
- Я же сказала, что очень голодная!
- Конечно, сказала, - со смешком успокоил меня Покровский. А после отошел к духовке за своей порцией.
- Язва, - прошептала, гневно сверля широкую спину Елисея.
- Я все слышу.
- Я ничего не говорила. У тебя галлюцинации.
Эл хохотнул, доставая второй горшочек, и бедром поддел дверцу духовки, чтобы ее закрыть. Я застыла, загипнотизированная этим движением. В итоге не успела быстро отвести взгляд, и, когда Елисей обернулся ко мне, я уже в третий раз была поймана с поличным.
- Ну, и какая часть моего тела тебе нравится больше? - с коварной улыбкой поинтересовался блондин, возвращаясь к столу.
- Дай подумать, - я старательно изобразила работу мысли и, найдя подходящий ответ - спасибо старой рекламе, ответила. - Ум!
- О, а ты оказывается гурман! - притворно поразился Покровский, отходя к кухонному острову и забирая с него тарелочки с зеленью и хлебом. - Для писательницы не удивительно. У тебя главная эрогенная зона - мозг.
Мгновенно растеряв все адекватные мысли, я молча уставилась на Елисея.
- Приятного аппетита, - вежливо пожелал он, садясь напротив меня и делая вид, что не замечает моего ступора. - Только зелень не забудь положить. Так будет вкуснее.
Я вздохнула и потянулась к вилке, решив проигнорировать комментарий Эла, касающейся моего творчества и мозга. Вот умеет он все так красиво перевернуть! И, вроде, глупо себя не чувствую, но сказать в ответ нечто такое же колкое и остроумное не могу. Почти, как с Даном.
Хотя с Данилой было куда сложнее. Большую часть времени я молчала, а он рассказывал - о своих делах, проблемах, девушках, работе, клиентах. Использовал меня как 'свободные уши', и я была рада тому, что он со мной делится и доверяет свои секреты. Мне и в голову не приходило с ним спорить или пытаться его задеть. Данила всегда так мило мне улыбался...
- О чем задумалась? - поинтересовался Елисей, когда я, пережевывая очередной кусочек мяса, вдруг вспомнила о том, что мы с Данилой только один раз за все это время ели вместе.
Это было года полтора назад в Москве, в 'Макдональдсе' на Тверсокой. Мы заказали по чизбургеру, картофелю фри и стакану кока-колы. Данила тогда вызвался меня отвезти в Москву. Мне необходимоо было записывать бабушку на прием к врачу в Московский институт офтальмологии, расположенный чуть выше по улице - в районе Пушкинской. Мы закончили все дела и после короткой прогулки по Красной площади оказались в 'Маке'.
- Давно Лесли и Дан вместе? - спросила, вдруг заинтересовавшись этим вопросом.
Еще недавно Лесс рассказывала мне о том, как Данила спрашивал ее обо мне. И вот уже четырнадцатое февраля, и они отмечают его вдвоем.
- А ты действительно не в курсе их отношений? - с любопытством спросил Покровский.
- Нет. Это ты так решил.
- Ну, представь сама. Вечером в день всех влюбленных, когда я настроен на романтический ужин со своей подругой, охрана бизнес-центра предупреждает меня о том, что в нашу студию, где я несколько часов готовил сюрприз, пришла девушка. Вся в слезах. По описанию подходишь только ты. Так что? Что еще я мог подумать? Ты же не ради меня или Артема могла бы туда явиться. Только из-за Данилы.
- Вообще-то мне не свойственны такие вещи, - посчитала я необходимым пояснить.
- А как же твоя писательская натура, которая зверски убивает главного героя на последних страницах книги? - насмешливо поинтерсовался Эл, вспомнив наш недавний разговор.
- Это выдумка. А реальность от нее отлича... Апчхи!
Елисей удивленно приподнял одну бровь.
- Ты, случаем, не заболела?
- Нет, конечно! Это из-за твоего перца, - я показала на перечницу, которой только что пользовался Покровский, щедро приправляя телятину.
- А у тебя это раньше было?
- Не знаю. Я острое не люблю..
- Хм.
Эл еще несколько секунд внимательно за мной наблюдал. Выискивал доказательства того, что я простыла?
- Так ты мне расскажешь? - я предпочла вернуть мысли Покровского к истории Дана и Лесли. -Кажется, я единственная, кто не знает о том, что они встречаются.
- Тебя это так волнует?
- Что именно?
- То, что они вместе. У тебя были какие-то планы на Данилу?
Я нахмурилась, пытаясь по выражению лица Елисея понять, насколько он в курсе того, что случилось в ноябре между мной и Даном. После чего мы практически перестали с ним общаться, словно своим отказом я перечеркнула всё то хорошее, что между нами когда-то было.
- Не было никаких планов, - тихо призналась я. Я ведь всегда знала о том, что Даниле неинтересна. - И меня не волнует, встречается он с Лесли или с кем-то еще.
Эл кивнул.
- Тогда лучше задавай свои вопросы подруге. Я не хочу влезать в чужие отношения.
Я ожидала совсем другого ответа, и категоричность Покровского меня удивила и порадовала одновременно. Действительно, с какой стати другу Данилы докладывать мне о его делах? Даже если Елисей прекрасно осведомлен обо всех деталях общения Дана и Лесли, почему он должен рассказывать об этом мне?
Кольнула обида на Лесс, которая ничего не говорила мне о Даниле. Она рассталась с Артемом прямо в Новогоднюю ночь, потом перед выступлением они встретились возле гримерок и вновь поругались. Как итог, Лесли не вышла на сцену. О том, что в личной жизни подруги после новогоднего фиаско происходит что-то еще... и это каким-то образом связано с Даном, я не знала. С каждым днем Лесс все больше от меня отдалялась. Она замкнулась в себе и на распросы не отвечала.
- Апчхи, - я снова чихнула, и Эл мгновенно насторожился.
- Ты точно простудилась!
- Да, нет же. Это просто...
- Что? Снова перец?
- Может, и перец. Ты много его насыпал.
- Угу, - Покровский, прекратив со мной спорить, вдруг решительно поднялся из-за стола и направился прочь из кухни. Я едва сдержалась, чтобы не кринуть ему вслед 'ты куда'?! Но промолчала и на несколько минут осталась в одиночестве.
Вернувшийся Елисей принес бутылку Хенесси и два бокала.
- Только не говори, что ты хочешь еще и напоить меня, - жалобно выдохнула я.
За один вечер общения с Элом я успела сделать столько всего, от чего бы раньше я бежала, как от огня.
- Напиваются не так, - тоном знатока уведомил меня Покровский, разливая коньяк по стаканам.
- Какая разница. Я не буду.
- Хочешь разболеться? - не сомневаясь в том, что именно так и случится, спросил Елисей. - Мне все равно. Но у тебя бабушка в больнице. И ты, вроде как, собиралась ее навещать.
- Это удар ниже пояса, - пробормотала хмуро.
- Это логика, - возразил мне Эл и протянул стакан. - Так что? Ты будешь?
Я забрала коньяк, вынужденная признать, что блондин снова оказался прав. Он обдобрительно хмыкнул и произнес 'За здоровье!'.
После первого же глотка по горлу прокатилось обжигающее тепло. И хотя я чувствовала себя вполне обычно, в носу вдруг защекотало, и я едва не чихнула снова. Уже в третий раз. От Елисея это, конечно, не укрылось. Он прищурился, и немного позже, когда мясо было съедено, а горшочки убраны в посудомоечную машину, блондин достал из холодильника нарезанный тонкими пластиночками сыр.
- Закуска, - пояснил Покровский, перехватив мой удивленный взгляд.
Второй тост был 'за успехи в творчестве'. А третий, который предложила уже я, 'за любовь!'. Елисей понятливо усмехнулся, и от нейтральных тем наш разговор свернул в другое русло. Покровский неожиданно поинтересовался у меня, с кем я встречаюсь. Пришлось отшучиваться и нападать на него в ответ.
Так я узнала, что новая подружка Эла музыкант. Она талантливо играет на фортепиано и учится на педагога по вокалу. Она красивая, забавная, легкая на подъем, чуть-чуть капризная, и, в целом, 'девушка без претензий', как охарактеризовал ее Покровский. Я тут же рассмеялась и сказала, что это описание далеко от правды. Хотя бы потому, что эта замечательная девушка могла бы быть чуть менее категоричной и отнестись к тому, что произошло сегодня в бизнес-центре, не так сурово. Блондин заинтересованно уточнил, а как бы поступила я...
Мы разговаривали с ним примерно до часу ночи, и я открывала для себя Елисея с новой стороны. Он был начитанным, интеллигентным, остроумным. Совсем не тем истеричным хамом, которым я его привыкла его считать. И все же несмотря на то, что я чувствовала себя почти счастливой, после третьего бокала на меня вдруг накатила аппатия и неожиданная злость на саму себя.
В тот момент Покровский как раз шутил на предмет отсуствующей у меня личной жизни. И хотя я ни слова напрямую ему не сказала, по косвенным признакам он сделал правильный вывод и теперь во всю развлекался, то и дело подкалывая меня, матерую писательницу, которая пишет о любви, будучи сама ни в кого не влюбленной.
- Эй, что у тебя с выражением лица? Куда ты опять 'уплыла'? - Елисей сбился с мысли и не стал заканчивать предложение с очередной дурацкой шуткой.
- Ничего... Кажется, я просто устала.
Резкая смена настроения удивила даже меня. Еще мгновение назад все было отлично, я наслаждалась разговором с Покровским, хотя я ни за что бы не призналась в этом вслух. И вдруг ближайшее будущее представилось в таких ужасно-мрачных красках, что мне стало страшно. А еще противно от самой себя.
Я здесь - в компании чужого мне человека пью 'за любовь!', смеюсь и расслабляюсь, как будто мне действительно все это нужно! А бабушка одна в реанимации, без сознания, с десятком датчиков. И рядом нет никого, чтобы просто подержать ее за руку, чтобы сказать ей, как она дорога!
Я прикусила губу, чтобы не заплакать.
Что будет дальше, если с бабушкой что-нибудь случится?.. Появится ли в моей жизни тот, кому я буду так же дорога, как ей?..
Эл сделал несколько попыток меня растармошить, но, через пять минут признав, что это бесполезно, сдался. И предложил разойтись по комнатам. Действуя почти на автомате, я помогла ему убрать грязную посуду, и мы отправились наверх.
Второй этаж встретил нас тишиной. Длинный коридор подсвечивался лишь мелкими светодиодами. Над картиной - той, которая ещё с прошлого раза надежно врезалась мне в память - были включены два маленьких светильника. Мы скомканно попрощались с Елисеем. Он, как заботливый хозяин, разрешил будить его в любое время, если 'вдруг что'. Я покивала, чувствуя, что не способна не шутить, не спорить. Подобное предложение могло означать все что угодно, но, что под ним имел в виду Покровский, мне не хотелось выяснять. Эл, правильно расценив мое молчание, все так же вежливо пожелал мне доброй ночи и, наконец, ушел.
Оставшись в одиночестве, я замерла перед картиной. На вечеринке у Елисея это полотно напомнило мне о сюжете фильма, снятого Винсентом Уордом. Тогда я думала о самоубийцах и желании прекратить мучения. Сегодня образы, изображенные на картине, заставили меня задуматься о другом: о том, что ждет человека после его смерти. Куда он попадет? В рай или ад? За что?
Я не была христианкой в том смысле, в котором ей полагается быть согласно вере. Да, меня крестили в детстве, но я всегда считала себя нигилисткой. Дан, как-то выслушав мои рассуждения на эту тему, вообще причислил меня к категории 'обычных пофигистов'. До этих пор я не испытывала потребности верить в Бога. Но именно сейчас страх перед смертью близкого человека обрушился на меня лавиной, и я вдруг испытала острое желание молиться - так, как умею...
- Нет, ты определенно хочешь разболеться, - пробормотал Покровский у меня за спиной, и я вздрогнула, выплывая из полудремы. - А, может, у тебя особые отношения с моей лестницей? Какого черта ты вообще тут делаешь? Ты же, вроде, собиралась лечь спать.
- А, может быть, я всегда так сплю, - зевнув, возразила я.
Сколько я просидела на ступеньках, откуда открывался хороший обзор на картину, я не знаю. За размышлениями я потеряла счет времени и, видимо, успела задремать.
- Ну-ну, об этом я не подумал, - Эл насмешливо посмотрел на меня сверху вниз. - Сначала я нахожу тебя на подоконнике, теперь на ступеньках. В нормальной кровати ты спать не любишь?
- Не ворчи, - попросила я, поднимаясь и оборачиваясь к блондину. - Это называется бессоницей, между прочим. И что ты сам тут делаешь посреди ночи?
- Иду на кухню, чтобы выпить воды. Жажда замучила.
- И, что, ты всегда так поздно ложишься? - спросила, не поверив Елисею.
- Между прочим, это называется бессоницей, - с улыбкой отозвался он, дословно скопировав мое объяснение.
Я фыркнула.
- О, ну ясно. Тогда приятно тебе утолить жажду. И спокойной ночи, - я развернулась и через пару мгновений скрылась за дверью гостевой комнаты. Но уже минут через десять, когда я выбралась из ванной, дверь оказалась распахнутой настежь, и, прислонившись к косяку, меня дожидался Эл.
- И что это значит?
- Я стучал, но ты не слышала, - торопливо объяснился Елисей, неправильно истолковав мое удивление.
- Я про то, что ты здесь забыл.
- А... про это, - блондин хитро улыбнулся. - От моей бессоницы твоей бессонице позволь предложить тебе кое-что показать.
- Ээ... - я нахмурилась, растерявшись и решительно не понимая, что именно Покровский хочет мне показать. - О чем ты?
- Я кое-что написал сейчас, - немного смущаясь, объяснил блондин. - Хочешь посмотреть?
- Песню?
- Нет, - Эл улыбнулся. - И даже не музыку.
Я, кажется, начала догадываться, о чем говорит Елисей, но прямо спросить не решилась. Соня Соловьева не знает о том, что Покровский пишет что-то еще, кроме песен.
- И?
- Может, я такой же писатель, как и ты? Не хочешь в этом убедиться?
- И ты не боишься? - я усмехнулась, вспомнив, как мы поссорились на репетиции DF. - Ты же не любишь критику.
- А я рискну.
Ответ, конечно, смелый. Но сейчас уже... Я оглянулась в поисках часов.
- Только не говори, что ты собираешься ложиться спать! - тоном капризного ребенка потребовал от меня блондин.
- Сейчас уже три часа ночи, - на одной из стен я обнаружила часы. - Конечно, я собираюсь ложиться спать!
- Вот именно! Уже три часа. Еще полчаса роли не сыграют. К тому же... - Эл сделал паузу, прежде чем продолжить... - ты точно не сможешь сейчас заснуть.
- С чего ты взял?
- Если бы ты хотела, ты бы уже давно спала. Но ты сидела на ступеньках...
- И что это, по-твоему, означает? - спросила хмуро, уже догадавшись, куда ведет Покровский.
- Что твоей бессонице нужна компания. И я тебе ее предлагаю.
- И это подразумевает, что мы должны подняться к тебе в спальню, - пробормотала я, уже приняв решение, потому что, черт побери, Елисей был снова (в какой уже, кстати, раз?) прав. Сегодня вообще была ночь его абсолютной правоты, и это меня почему-то не раздражало. Наверное, причина была в изрядной порции коньяка, выпитого мной часа полтора назад.
Настроение прыгало, как по волнам.
- Пожалуй, - Елисей невинно улыбнулся, отлепляясь от дверного косяка и пропуская меня в коридор, - я поступлю, как настоящий джентельмен, и сделаю вид, что не услышал последней фразы. И даже ничего не скажу про твою подозрительно-паникующую интонацию.
- Вот-вот, - я покивала, подходя к лестнице. - Лучше действительно молчи. Когда ты ничего не говоришь, ты лучше выглядишь.
- Я всегда отлично выгляжу, - чуть-чуть обиженно возразил Покровский.
- Тебе наврали.
Так, перекидываясь 'шпильками', мы добрались до комнаты Елисея. Той самой, где когда-то он развлекался с рыжеволосой истеричкой, которая с тех пор уже успела перейти в разряд его 'бывших'. А я стояла - кажется, именно здесь... и смотрела.
Покровский не заметил моей заминки у входа. Он вошел первым и сразу позвал меня к ноуту, стоявшему на столе. На экране был открыт вордовский документ.
- Посмотри, - попросил Эл. - Мне интересно, что ты скажешь.
- Обещаю не сильно критиковать, - откликнулась я, с любопытством вчитываясь в предложенный текст.

'Последняя неделя превратилась в семь дней бездействия. Бесцельное пьянство и безуспешные попытки сделать больше одного важного дела в день.
Менеджер группы дернул на отдых в Италию, а мне не осталось ничего, кроме как 'наслаждаться' прелестями свободного графика. Можно было спать до полудня, забить на ежевечерние репетиции и разнообразить свои тренировки в душном зале легкими спаррингами без перчаток.
Я подсел на спорт. Неведомая сила мысли о том, что два дня без хорошей разминки выведут меня из формы, могла заставить подорваться в любой момент и бежать, отжиматься, подтягиваться. Днем я жарил себе стейки и пил коньяк, с балкона любуясь на слякоть. Мы, наконец-то, дождались потепления.
Вечерами я ошивался по барам, чаще с Джонсом, реже у невнятных блядей с хроническим дефицитом витамина Е в организме. Они рассказывали мне веселые истории о радостях семейной жизни с копами и норовили пригласить в гости.
День за днем я развлекал себя наблюдением за огромной толпой молодых неудачников с полным отсутствием фантазии, уже махнувших рукой на свою жизнь. 'Я вырос из такой музыки', - твердили они, возвращая мне плеер, елозя рукавами по барным столам под мелодичные ноты шансона.
Время вытворяет с людьми дерьмо, и все, что тебе остается, - вспоминать, как ты начинал играть металкор с этими парнями. Веселые были дни.
Я давно свыкся с тем, что моя жизнь - это непрерывная цепь попыток стать нормальным. Удачных и не очень. Еще вчера мы все были подростками в цветных курточках и пирсингом везде, где можно. Мы смело уродовали себя в попытках хоть как-то выразить непохожесть. Мы шли, каждый только своим путем, и умудрялись держаться вместе.
Вот он - секрет пьянящего мира детства.
Но я боюсь, что спустя каких-то пять лет, каждый из нас неизбежно придет к выводу, что так и не избавился от того, от чего должен был. Оглянувшись по сторонам, мы увидим, что каждый второй вокруг нас - безнадежный фрик в строгом ряду однотонных деловых костюмов.
Индивидуальность мешает, нередко перерастая в странность, и счастлив тот, кто сумел направить ее в нужное русло. Но последнее точно не про меня.
Многие, знакомясь со мной, говорят, что мой любимый фильм 'Рок-н-ролльщик'. Да, я люблю этот фильм, а еще 'Бойцовский клуб', 'Страх и Ненависть', 'Карты - деньги - два ствола', все три 'Перевозчика' и еще херову тьму фильмов про личность.
Я кончаю от личностей.
Меня, как и большинство, прельщает незаурядность, смелость, изящная пошлость, принципиальная беспринципность.
Каждый раз, выходя из кинотеатра, я ловлю себя на мысли, что если бы я задумал фильм, который только что посмотрел, я бы его никогда не закончил. Придумывая шутки, действия и вообще весь "класс" главного героя, я бы ежесекундно плевался и говорил сам себе: "Б***, да это дерьмо. Даже не смешно. Банально, и сто раз уже было". В итоге я вижу топы по сборам и всеобщую популярность этого "Даже не смешно". И понимаю, что это очень даже смешно и круто. И банально и уже было...'

- И как тебе? - поинтересовался Елисей, как только я добралась до последней строчки.
- Почему ты мне это показал? - спросила, пытаясь оттянуть время.
Текст явно был не закончен. Что-то должно было последовать за этим 'банально и уже было'.
- Захотелось, - пожал плечами Покровский, но взгляд не отвел. Так и продолжал смотреть на меня - серьезно и выжидающе.
- Но зачем?
- Ты же пишешь сама. Что тебя так удивляет?
- Я пишу молодежные романы, - возразила я. - Это другое.
- А я пишу то, что думаю. Не такая большая разница. Так, как? Тебе понравилось или нет?
- У тебя хороший стиль. И яркие образы. И пишешь ты очень эмоционально...
- Это все дежурные фразы. Бла-бла-бла, - раздражаясь, перебил меня Эл. - Ты можешь сказать мне честно?
- Да, мне понравилось!
- И? - Елисей иксренне изумился, явно ожидая от меня более развернутого ответа. - Это все?!
- Ты спросил, понравилось мне или...
- Я спросил, что ты думаешь о том, что я написал.
- Ты напоминаешь мне мою училку по литературе с ее дебильными требованиями! Что ты думаешь? А что имел в виду автор, когда...
- В ***у твою училку. Я спрашиваю тебя. И хочу услышать твое мнение!
- Хорошо! - чувствуя, что закипаю, я вскочила со стула. - Мне понравилось. Я вообще люблю честность. И то, что ты пишешь, цепляет. Но ты махровый максималист. У тебя циничный взгляд человека, который, как будто бы, прожил уже целую жизнь. Но ты ее еще не проживал!... Молчи! Ты сам просил, чтобы я сказала, - я не позволила Элу меня перебить. Желание высказаться жгло изнутри. - Ты смотришь свыска. И судишь тоже свысока. Но при этом у тебя получается тонко подмечать многие вещи - больные и слабые места окружающих тебя людей. Просто ты относишься к ним категорично. И это... не плохо. Но и не цельно. Не объективно. Любой субъективный подход не дает трезво оценить всю картину.
Покровский позволил мне выговориться и даже помолчал несколько секунд, прежде чем заговорил сам. Видимо, ждал, что я захочу добавить что-то еще.
- Если коротко, - подвел он черту, - то ты хочешь сказать, что я... не прав?
- Ты сам попросил меня быть честной, - я вздернула подбородок, собираясь отстаивать свою точку зрения. Хотя это было несправедливо. Елисей хотел услышать мое мнение, и он его услышал. Оно не обязано было быть таким же, как у него!
Блондин кивнул.
- Попросил.
- Тогда не смотри на меня так, будто я что-то тебе должна!
Покровский, нахмурившись, отвернулся. Повисло неловкое молчание, и я вдруг почувствовала себя неуютно. Вроде, все честно сказала Елисею. А в итоге он мало того, что обиделся, так вместо того, чтобы привычно вспылить и высказать мне то, что думает, он замкнулся и теперь изображает из себя истукана.
- Лучше я пойду, - пробормотала, так и не дождавшись реакции Эла.
Но, на самом деле, уходить совсем не хотелось. То, что Покровский решил мне довериться, показав только что написанный текст, очень сильно меня впечатлило. В данный момент я готова была согласиться даже с его шуткой про мозг, который является основной эрогенной зоной у женщин. Сейчас так же, как Эл, я могла бы сказать: 'Я кончаю от личностей. Меня, как и большинство, прельщает незаурядность, смелость, изящная пошлость и принципиальная беспринципность'.
Интересно, а Елисей догадывается о том, насколько он соответствует этому идеалу?
- Подожди, - встряхнувшись, неожиданно остановил меня Эл. - Как на счет того, чтобы посмотреть вместе фильм?
- В три часа ночи? - я удивленно покосилась на экран ноутбука, чтобы проверить время. С момента нашего появления в спальне Покровского прошло всего десять минут.
- Считай, что это ночной показ, - с усмешкой отмахнулся от меня Елисей. Он все еще пребывал в своих мыслях. - Что бы ты хотела посмотреть?
Я открыла рот, чтобы начать возражать, но сердце восторженно застучало в груди, и неожиданное желание узнать блондина чуть ближе пересилило все сомнения и страхи. Я откликнулась, чувствуя легкое волнение.
- Не знаю.
- Тогда на мой вкус, - констатировал Эл и, ненадолго задумавшись, принял решение. - Смотрим 'Паркера'.
Он оглянулся на меня, словно давая последний шанс на то, чтобы отказаться от его предложения, но я просто кивнула. Он хмыкнул и отправился подключать ноутбук к телевизору. Огромная плазма висела на стене напротив постели. Я проводила Покровского долгим взглядом, вдруг подумав о том, что последует за тем, как он закончит возиться с настройками. В спальне не было дивана или кресел. Только широкая кровать, застеленная белым покрывалом, и стул возле письменного стола. А это значит...
- Ты идешь?
Как я и предполагала, Эл вернулся к постели и, вытащив из-под покрывала подушки, кинул их сверху.
- Эм... да, - я постаралась скрыть смущение и так же, как Елисей села, прислонившись к спинке кровати и подложив одну из подушек под спину.
Блондин с интересом уставился на экран, даже не заметив моего напряжения. Я же почувствовала себя натянутой до предела струной. И это было приятно и страшно одновременно. Мысли хаотично перескакивали с одного на другое. Вопросы не давали покоя.
Почему я осталась? Зачем мне все это нужно? Нравится ли мне Покровский? Что я хочу от него?
Четких ответов, естественно, не было. Только приятное ощущение от того, что он рядом. Ну, или почти... Между мной и Елисеем оставалось еще примерно полметра, мы не могли даже случайно прикоснуться друг к другу. Впрочем, он и не делал ни единой попытки подвинуться ближе. Он даже на меня не смотрел.
Первое время я нервничала и все никак не могла найти удобное положение. А потом, заставив себя погрузиться в атмосферу боевика с Джейсоном Стэйтемом в главной роли, расслабилась и выбросила из головы все мысли о Елисее, его бывших и настоящих подружках, о Катрин, с которой он развлекался в этой самой постели, о его дневнике, размышлениях, доверии, музыке, песнях...
- Эй... Спящая красавица, просыпайся... Соня, ты слышишь меня? Эй!
Я с трудом открыла глаза, подчиняясь настойчивому голосу Эла. Он смотрел на меня сверху вниз и, кажется, улыбался.
Очень красивый.
Я улыбнулась ему в ответ, довольная тем, что он мне приснился, и снова закрыла глаза, мгновенно возврашаясь в волшебную нереальность. Я чувствовала себя парящей на облаке. Мне было тепло и очень уютно.
- Соня, - чуть более требовательно повторил Елисей и осторожно тронул меня за плечо. - Со-ня...
- Ммм... - я отчаянно не хотела выплывать из приятного сна. Каждая клеточка моего тела протестовала. - Еще немного, - прошептала чуть слышно.
Эл моментально отстал, и я облегченно скользнула в сладкое забытье...
- Со-ня, детка. Давай ты хотя бы подвинешься чуть-чуть, и я вытащу одеяло. Мне холодно.
Я почувствовала руку Покровского на своей талии. Он приподнял меня и завозился, пытаясь что-то сделать. Я плохо понимала, зачем он так крепко прижимает меня к себе и убирает подушку.
- Ммм, не надо, - попросила умоляюще. - Здесь тепло.
- Здесь очень холодно, Со-ня, - возразил мне Елисей. - Я замерз.
- У-у...
- Спящая красавица, ну, не упрямься, - выдохнул мне в ухо Покровский, и я задрожала от жаркой волны, прокатившейся по телу. - Ты же уже не спишь. Будь умницей, отдай мне одеяло.
Я приоткрыла глаза.
- Подвинься немножко, - довольный эффектом, тут же потребовал Эл, и я послушно приподнялась на локтях, чтобы спустя мгновение рухнуть обратно.
- А тебя, оказывается, не так просто разбудить, - констатировал он, накрывая нас обоих отвоеванным у меня одеялом.
- Мне просто приснился очень хороший сон, - тихо призналась я, из-под опущенных ресниц наблюдая за тем, как Покровский поправляет подушку.
- Если повезет, то сейчас его и досмотришь, - устроившись рядом, пробормотал он и потянулся к кнопке настенного выключателя. - Ты же темноты не боишься?
Единственный источник света - большой бледно-желтый шар - на мгновение заставил вспыхнуть золотом его светлые волосы. Зачарованная зрелищем, я, шумно выдохнула, и Эл тут же на меня покосился.
- Что случилось?
- Не выключай...
- Так ты боишься? - удивился он.
- Нет, - я покачала головой, не в силах скрыть восторженную улыбку, - ты просто похож на настоящего Ангела. Как в сказке.
Эл замер и медленно убрал рубку от кнопки.
- А ты похожа на Спящую Красавицу, - вдруг признался он.
Я опустила тяжелые веки, догадавшись, на что он намекает.
- Все время сплю?
- Спишь, - согласился Елисей, и я почувствовала, что он, подвигается ко мне и наклоняется ближе. - Но ведь ты обязательно проснешься, если я тебя поцелую?
- А ты меня поцелуешь?
От напряжения все внутри скрутило в тугой узел.
- Только если ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, - Эл обвел дыханием мои губы, но так и не прикоснулся. Я нервно сглотнула.
- Ты всегда в себе сомневаешься или только со мной?
- А ты всегда дерзишь, когда тебе страшно, или только со мной?
Я промолчала, до боли сжав пальцы на запястье Покровского.
- Это значит 'да'?
- Это значит... - я выдержала театральную паузу, чуть-чуть приподнявшись и повторяя трюк Елисея - медленно выдохнуть ему в губы, сохранив при этом дистанцию, - что тебе не нужно мое разрешение.
Эл улыбнулся - я почувствовала его улыбку, как невесомое прикосновение к коже - но вместо того, чтобы поцеловать, осторожно лизнул мою щеку. Я едва сдержала разочарованный стон.
- Так нечестно, - пробормотала, откидываясь на подушку.
- Тсс... - Елисей опять улыбнулся и, наконец, прикоснулся ко мне. На мгновение я замерла, настолько воздушным и нежным оказался его поцелуй, а после сама потянулась к Элу, чтобы потребовать больше.
В голове было сотни мыслей, но ни одну я не успевала осознать до конца. Какие-то кусочки красочных образов, обрывки услышанных разговоров и увиденных у кого-то в контакте цитат.
'Люби, словно тебе никогда не причиняли боль! Живи, словно рай уже на земле!'
'Ты думаешь слишком много. Попробуй наслаждаться текущим моментом. Не анализируй все, что с тобой происходит!'.
'Путь в тысячу миль начинается с одного шага'.
'Я тебя муррр'.
'Если хочешь победить весь мир, победи себя'.
Последняя фраза раз за разом вспыхивала перед моим мысленным взором, и скоро от нее осталось только два слова, разделенные по слогам.
Победи себя. По-бе-ди-се-бя. По-бе-ди...
Мне не было страшно, как когда-то было страшно с Данилой, потому что Елисей не настаивал, не давил, не переступал установленных мной границ. Он не требовал больше, чем я предлагала. Он дразнил, но был терпеливым и нежным.
Сладкая пытка становилась все более чувственной. Желание нарастало. Я шумно дышала, едва сдерживая стоны. Но я не хотела и не могла наслаждаться только невинными ласками. Мне нужно было что-то еще. Что-то, что сняло бы мое напряжение. Напряжение, мешающее думать хоть о чем-то, кроме него... Кроме его губ, посасывающих мои губы... Кроме его языка, играющего с моим языком...
Не в силах даже на секунду оторваться от Эла, чтобы умолять его сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь мне получить желанное облегчение, я иступленно выгнулась, всем телом прижимаясь к нему. И от новой волны приятных ощущений - он близко! - сердце бешенно ударилось в грудь, а кровь барабанной дробью застучала в висках.
Но этого все равно было мало.
Моя рука соскользнула с плеча Елисея, устремилась к краю его тонкой футболки, и через мгновение я порывисто потянула ткань вверх. Освободив себе доступ, подушечками пальцев погладила бархатистую кожу на его пояснице, прошлась по позвоночнику до самой шеи и царапнула плечи. Эл шумно выдохнул, почти застонал и вдруг приподнялся, чтобы, взглянув на меня, избавиться от футболки.
Любуясь им из-под ресниц, я облизала припухшие губы. Эл был подобен произведению искусства. Его молочно белая кожа казалась прозрачной. Я потянулась к нему, поглядила грудь прочертила дорожку вдоль линии ключиц и скользнула по кадыку. Елисей запрокинул голову, позволив мне изучать его тело.
В какой-то момент я положила руку ему на плечо и потянула его на себя. Эл снова склонился ко мне и начал медленно целовать. Его пальцы забрались мне под футболку и пощекотали маленький кусочек кожи возле пупка. Я застонала, а после, приподнявшись, позволила Елисею стащить с меня футболку. Кусочек ткани спланировал на пол, и туда же последовал бюстглатер. Прохладный воздух почти обжег разгоряченную кожу. Я зажмурилась, ожидая продолжения, которое было мне жизненно необходимо, и которое несмотря ни на что все еще пугало меня. Но Елисей не стал торопиться. Так же, как я минуту назад, он кончиками пальцев поглядил мою шею, прикоснулся к ложбинке между грудей и медленно обвел ореолы сосков. Я расслабилась, не пытаясь сопротивляться, и постепенно невесомые прикосновения Эла стали настойчивее.
Вскоре он склонился ко мне, и я почувствовала первое дразнящее прикосновения его языка. Я заметалась из стороны в сторону, а Елисей, усиливая мое возбуждение, неожиданно разнообразил мучительно медленную пытку. Он притянул меня за соски, отпустил и снова зубами поймал набухшую грудь.
Я сдавленно застонала и, уже не сдерживаясь, прижала к себе его голову. Мои руки задрожали, а взгляд заметался по погруженной в полумрак комнате, не останавливаясь ни на одном из предметов дольше пары мгновений.
- Я хочу тебя ... - выдохнула изумленно, поразившись ни этому признанию, а тому, что это желание неожиданно перестало меня пугать. Оно вдруг оказалось таким естественно правильным и единственно нужным.
Еще, Елисей... Еще!
- Тогда мы что-то должны с этим сделать? - Эл выдохнул мне прямо в ухо, и я едва не взвилась на постели, в этот раз уже не сдержав вскрика!
Елисей продолжил изучение моего ушка, а его пальцы спустились к резинке шортов. На мгновение я опять испугалась. Инстинктивно положила руку ему на запястье, не останавливая, но придерживая... Мысленно умоляя его не спешить, не пугать, не делать мне больно...
- Э-эл, - выдохнула, прося продолжения и все-таки страшась ощущений, которых не испытывала никогда в жизни. Прикосновения мужчины отличаются от собственных. Когда другой человек делает то, что ты привыкла делать тайком, все совсем по-другому...
Пальцы Покровского по миллиметру сдвигались все ниже - под кромку шортов, но поверх хлопковой ткани нижнего белья. Я едва дышала, извивалась под ним, чувствуя бедром, как сильно Елисей напряжен. Он тяжело дышал мне в ухо, нервно заглатывая воздух. И вдруг...
Он замер.
- Э-эл, пожалуйста! - я испуганно вцепилась ему в плечи. Мне было страшно, что он попробует отодвинуться, уничтожив это ощущение счастья, острой необходимости, чрезвычайной потребности в нем! Промедление было невозможно. Просто недопустимо...
Но Покровский тихо засмеялся и, прежде чем я успела понять, что это значит, потянул мои шорты вниз. Вместе с трусиками.
- Но... - я снова сжала его руку, пытаясь остановить.
- Все хорошо, - прошептал Елисей, превзмогая мое слабое сопротивление и раздевая меня. - Все хорошо... Так будет удобнее.
Через несколько мгновений его пальцы вернулись туда, куда я хотела. Эл стал неторопливо и плавно двигать ими вверх и вниз, намеренно плотно прижимаясь ко мне. Я опять застонала, всем телом подавшись ему навстречу в отчаянной попытке усилить приятные ощущения. Прикосновения не через ткань оказались острее и откровенней.
От Елисея потрясающе пахло, и, кажется, я сказала ему об этом. А еще я просила его продолжать. И звала, и звала его по имени.
Не знаю, сколько бы это еще длилось, мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание, но вдруг сладкие спазмы вспыхнули внизу живота, и я перестала ощущать что-либо еще, кроме острого блаженства, растекающегося по всему телу.
Через несколько мгоновений я безвольно обмякла в объятиях Елисея, потеряв способность что-либо понимать, слышать и думать...
- Соня, помоги мне... - отодвинувшись от меня, попросил Эл, когда я закрыла глаза и почти упала в бездонную пропасть.
Я вздрогнула, не понимая, что он требует от меня, и вдруг почувствовала, как Елисей стягивает с себя шорты и ложится рядом со мной уже полностью обнаженным. Я обрадованно выдохнула, неожиданно довольная тем, что между нами больше не осталось преград, и, наслаждаясь близостью Эла, потянулась к нему за новой порцией ласки. Хотелось, чтобы он обнял меня и позволил уснуть вот так, чувствуя на своей коже его пьянящее тепло.
Но Елисей вплотную прижался ко мне и, вместо того, чтобы позволить мне уснуть, заставил меня опустить руку к его бедрам. Прошептал, чувственно прикусывая мочку моего уха:
- Детка, ну же.
Полусонная, я последовала безмолвным инструкциям Эла и сделала несколько движений рукой вверх и вниз. Каждое из них далось мне с неимоверным трудом. Все мышцы болели, тело требовало передышки, и дремота все стремительнее окутывала сознание.
- Только не засыпай, - раздраженно потребовал Елисей, перехватывая мои пальцы и заставляя их сжиматься с нужной силой. Я промычала ему в ответ что-то неразборчивое, обещая проснуться через минуту и сделать все, что он от меня захочет. Но мысли неожиданно слились в один огромный сияющий шар. Шар, похожий на солнце, встающее над бескрайним морским простором...
И это было последним, что я запомнила в эту ночь.


***


I know, should realise
Я знаю, все сбудется....
Time is precious, it is worthwhile.
Время драгоценно, и оно того стоит...
Despite how I feel inside,
Вопреки тому, что я чувствую,
Have to trust it will be all right.
Я должна поверить, что всё будет хорошо,
Have to stand up to be stronger.
Я должна выстоять, должна быть сильнее...
Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/w/within_temptation/pale.html#ixzz3C63oVyIL

Мне потребовалась уйма времени, чтобы понять, что мелодия, повторяющаяся уже не в первый раз, звучит где-то рядом. Я долго выплывала из сна, так словно выбиралась из липкой паутины, и только медленное осознание того, что мелодия мне знакома - слишком хорошо знакома, настолько, что я наизусть помню слова всей песни - заставила меня, наконец, распахнуть глаза. Разрозненные кусочки аккуратно сложились в одну картинку.
Четырнадцатое февраля, кино, коньяк, Елисей, студия, слезы, бабушка.
Бабушка...
Бабушка?
Бабушка!!
Я вскочила на постели, чувствуя, что сердце почти выскакивает из груди от страха, и нервно заозиралась по сторонам в поисках источника звука. Слишком напуганная мыслью о том, что мне могут звонить из больницы и что с бабушкой случилось что-то плохое, я проигнорировала внимательный взгляд Елисея, направленный на меня. Полностью одетый, с планшетом в руках, он сидел, прислонившись к спинке кровати, и с явным интересом наблюдал за моими метаниями. Я нахмурилась, и, стремительно отвернувшись от Эла, обнаружила свой мобильник, лежащим на тумбочке возле кровати. Нервно схватила его и уже собралась ответить на вызов, но экран всего на мгновение мелькнул фотографией Лесли, и на очередной строчке песни погас.
Я облегчено выдохнула: значит, не из больницы.
- Тебе прислали несколько смс, - с ленивой небрежностью в голосе сообщил мне Елисей. - Похоже, твоя подруга волнуется.
- Эм... да? - я открыла список входящих сообщений и действительно обнаружила там несколько смс от Лесли. Она спрашивала, куда я пропала и как у меня дела. Ни слова о том, что вчера она не ответила ни на один мой звонок.
Я раздраженно бросила телефон на одеяло. Желание немедленно перезванивать Лесс, как я хотела в начале, пропало.
- То, что она написала, испортило тебе настроение? - с любопытством поинтересовался Елисей, выводя меня из задумчивости и заставляя, наконец, взглянуть на него.
Я поморщилась, расстроенная не только отношением Лесли ко мне, но и тем, как просто Эл уловил мое состояние.
- Немного, - пробормотала я. Мне не хотелось признаваться в том, насколько сильно меня задело поведение Лесс. Эл хмыкнул, показывая, что не поверил. Ну и пусть.
Стараясь отвлечься от мыслей о Лесли, я медленно окинула взглядом всю комнату. Сегодня ночью все было совершенно иным. Волшебным и сказочным. Даже постель Елисея была воздушной и мягкой настолько, что я несколько раз ловила себя на мысли, что парю в облаках. Но сейчас от ночного блаженства почти ничего не осталось. Только спокойствие и сладкое умиротворение.
Вспомнился мой недавний разговор с одной из читательниц. Она рассказывала мне о том, насколько, по ее мнению, полезен секс в разгар сесии. Как эффективно он 'перегружает', расслабляет, отвлекает от посторонних мыслей и помогает мобилизовать все свои силы, чтобы усвоить очередную порцию знаний. Я чувствовала себя так, как она говорила, расслабленной и довольной. И даже взгляд Елисея, скользящий по моему обнаженному телу, не вызывал ни смущения, ни страха. Мне было приятно, что он на меня смотрит. И то, как именно он на меня смотрит - внимательно, почти вожделенно изучая мои ноги, грудь и живот, - заставляло меня улыбаться. Елисею нравилось то, что он видел. А мне нравилось то, что я ему нравлюсь.
Мы несколько раз встречались с ним взглядом. Прищурив глаза, Эл как будто пытался понять, что у меня на уме. Я молчала, отдавая блондину право начать разговор, потому что сама понятия не имела, что ему говорить.
'Мне понравилось. Все было отлично. Извини, что я так некстати заснула'? Или, может быть, притвориться, что ничего не случилось?
Возможно, Елисей ждал от меня именно этого. Но меньше всего мне хотелось сейчас притворяться. К тому же отсутствие у меня - точнее, на мне - хоть какой-то одежды делало невозможным такое притворство.
Вскоре мне надоело играть с Элом в 'гляделки', мне нужно было попасть в туалет, и чем скорее, тем лучше. Но мои недавние рассуждения об отсутствии смущения, кажется, не выдержали столкновения с реальностью. Одно дело было позволить Елисею разглядывать меня, пока я обнаженной сидела на постели. И другое дело было вставать, поднимать свои вещи с пола, одеваться, и все это - под пристальным взглядом парня, который что-то сделал со мной этой ночью. Что-то, от чего я ощутила себя обновленной, уверенной в себе и желанной.
От воспоминаий о том, как нежен и внимателен был Елисей, кровь прилила к моим щекам. Я почувствовала, что жар опаляет лицо, а внизу живота разрастается знакомое тепло. Предвкушение, ожидание, потребность.
Я не сдержала тяжелого вздоха, и Эл без особого труда догадался о моих мыслях.
- Что-то ищешь?
- Да, - ответила хрипло, избегая смотреть на Елисея. Мои шорты с трусиками и шерстяными носками лежали на полу, чуть в стороне от кровати. А вот бюстьгалтера, так же, как и футболки, нигде не было видно.
- Футболка здесь, - сообщил мне Эл, глядя куда-то на пол со своей стороны постели.
- Эм, отлично, - пробормотала, прикидывая, как быть дальше.
Мне пригодилось бы одеяло, которое я могла бы обернуть вокруг себя наподобие римской тоги, потому что, не смущаясь и не краснея, встать с кровати я не могла. Но в данный момент я сама, точно так же, как и Елисей, сидела на этом одеяле. Вытащить его без помощи Эла у меня ни за что бы не получилось. В этом случае, логичнее было бы потерпеть пару минут и с высоко поднятой головой прогуляться по комнате. Возможно, Покровский даже оценил бы устроенный мной стриптиз наоборот. А еще можно было бы вообще не заморачиваться с одеждой и сбежать сразу в ванную, что, по сути, равнялось бы прогулке по спальне в стиле 'ню'. Но...
Прежде, чем я успела принять хоть какое-то решение, Елисей сам поднял с пола футболку и бюстьгалтер и, улыбаясь, протянул их мне. Нахмурившись, я пробормотала 'спасибо'. Верхняя часть моего 'гардероба', которую только что так галантно вернул мне Покровский, решала лишь половину насущной проблемы.
- Помочь чем-то еще? - коварно поинтересовался у меня Елисей, забавляясь моим потерянным видом.
Я промолчала, чувствуя, что начинаю на него злиться. Разве так сложно пообщаться со мной без того, чтобы устраивать дешевый спектакль?!
Покровский не стал дожидаться моего ответа. Он встал и отправился вокруг постели, планируя то ли подразнить меня, то ли действительно мне помочь. Но судя по тому, как плавно он двигался, и как возмутительно провокационно он улыбался, глядя на меня, он собирался совместить и то и другое. Я неподвижно сидела, мрачно наблюдая за тем, как он подходит к куче одежды, валяющейся на полу, театрально вытаскивает из нее единственно интересующую меня вещь и медленно приближается ко мне.
Еще бы в пальцах покрутил для лучшего эффекта, зло подумала я, глядя на то, как Эл сжимает мои хлопчато-бумажные трусики.
- Ты специально пытаешься меня разозлить? - спросила, не выдержав.
Елисей покачал головой.
- А ты на меня уже злишься?
- Отдай, пожалуйста.
Я проигнорировала его вопрос и протянула руку, мысленно настраиваясь на то, что мне придется с ним спорить. Но Эл улыбнулся и просто вернул мне трусики, словно с самого начала именно это и хотел сделать.
Тогда для чего ему потребовалось меня провоцировать?!
- Спасибо, - уже во второй раз за утро поблагодарила я Елисея и решительно поднялась с постели. Злость притупила и смущение, и легкое щекотание в районе груди, определение которому я не могла подобрать - то ли волнение, то ли тревога, то ли ожидание... чуда. Кажется, так Морозов описывал это чувство.
Елисей так и стоял рядом со мной, не сдвигаясь с места и не оставляя мне пространства для того, чтобы спокойно одеться. Ну и, пожалуйста!
Я натянула трусики и повернулась к Покровскому, спокойно встречаясь с ним взглядом. Нас разделяло не больше десяти сантиметров.
- Чего ты добиваешься? - я вскинула подбородок, стараясь стать капельку выше, чтобы посмотреть Елисею прямо в глаза.
- Наблюдаю за твоей реакцией, - откликнулся он, безусловно понимая, что подобный ответ еще сильней распалит мое любопытство.
- И как она тебе?!
Эл улыбнулся, качнувшись ко мне, и положил руку на мою талию.
- Вполне.
- Что значит 'вполне'? Как это понимать? 'Вполне' для чего?!
- Для всего, - шепотом отозвался Елисей, положив свободную руку на мой затылок.
Я попробовала отодвинуться, упираясь ладонями ему в грудь
- Ты не...!
Но закончить не получилось, Покровский прижал меня к себе и поцеловал. Точнее прикоснулся к моим губам всего на одно мгновение. И этого хватило для того, чтобы заставить меня замолчать. Я стихла, запутавшись в собственных ощущениях. Эл чуть-чуть отстранился, перехватил мой взгляд и улыбнулся.
- Что ты?... - я попыталась выяснить, что он от меня хочет. Хотя интуиция и логика уже нарисовали в воображении картинку того, что именно потребует от меня Елисей, мне все же хотелось получить словесное подтверждение своим догадкам.
Но у меня опять ничего не вышло. Покровский снова коснулся моих губ, и в этот раз его прикосновение длилось на два мгновения дольше. Потом он отстранился.
- Ты меня дразнишь! - возмущенно выдохнула я и прежде, чем Эл успел что-то сделать, первой его поцеловала. А через три секунды, так же, как он, отстранилась.
Елисей хмыкнул и ненадолго о чем-то задумался, поглаживая мой позвоночник и тем самым заставляя меня выгибаться и прижиматься к нему еще ближе.
- Мне надо быть в универе через полтора часа, - наконец, сообщил он, даже не пытаясь скрыть сожаления в голосе. - Ты поедешь сегодня на пары?
- Нет, мне надо в больницу.
- Ты уверена?
Что за вопрос? Да, я уверена!
Дальнейший разговор клеился из рук вон плохо. Покровский неохотно меня отпустил. А я, чувствуя одновременно и смущение, и раздражение, и злость, причины которой удивляли даже меня саму, сбежала ванную, чтобы собраться. Эл предложил мне где-нибудь перекусить, но я наотрез отказалась. Мне хотелось попасть в больницу до того, как начнется обед. К тому же, сам Елисей торопился попасть в универ. С учетом того, что он категорично пресек все мои попытки вызвать такси и вернуться домой без его помощи, времени у нас оставалось вобрез.
При всем этом сумбуре и обоюдном недовольстве, которое становилось тем сильнее, чем больше мы спорили, пытаясь убедить друг друга в правильности принятого решения, я чувствовала себя умиротворенной. Да, раздражение царапалось где-то на задворках сознания, но общение с Элом - пусть даже такое нервное и напряженное - вызывало облегчение. По крайней мере, он не пытался от меня побыстрее избавиться, сам вызывался и даже настоял на том, чтобы доставить меня до больницы, и к тому же он смотрел на меня все так же задумчиво и откровенно. Не знаю, какие именно мысли крутились у него в голове, но мне временами казалось, что он всерьез размышляет над тем, чтобы забить на учебу (не смотря на пару у какого-то супер-страшного и супер требовательного препода, который в этом году будет в комиссии на госэкзаменах) и остаться со мной.
Я была рада, что Елисей принял иное решение. Я не планировала задерживаться у него дома. И, наверное, предложи он продолжить то, что началось этой ночью, я бы не согласилась. Хотя...
Я отмахнулась от этой мысли, как от назойливого комара, жужжащего над самым ухом. Сладкое томление внизу живота мешало сосредоточиться. Я путалась в собственных желаниях. И Эл делал все, чтобы не дать мне разобраться в себе. Пока мы ехали с ним в машине, и до момента прощания оставалось не так много времени, я никак не могла понять, чего же я все-таки жду от него.
Ведь что-то же я от него жду!
Хочу ли я, чтобы он меня снова поцеловал? Хочу ли, чтобы он что-нибудь мне пообещал? Хочу ли, чтобы он сделал вид, что мы с ним не знакомы? Или все же я хочу, чтобы он куда-нибудь меня пригласил?
Последнее пугало. Я не знала, как реагировать на подобное предложение. Если бы оно прозвучало, конечно.
Но Эл ничего не предложил. Мое состояние в тот момент, когда мы прощались у въезда на территорию больницы, легко было описать коротенькой фразой, состоящей всего из пары слов: 'все очень сложно'. Я испытала невероятное облегчение, когда Елисей ограничился коротким и ничего не значащим обещанием 'увидеться чуть позже'. Он даже меня не поцеловал, хотя я, кажется, этого очень хотела.
Я кивнула ему на прощание, улыбнулась и выбралась из машины. Мне нужна была передышка. Пока Эл был рядом, думать я не могла.



***


Елисей позвонил мне этим же вечером, когда я уже успела обдумать все, что между нами произошло, отругала себя за несдержанность и похвалила за то, что не испугалась. Это удивительное состояние отсутствия страха и полной гармонии со своим телом меня окрылило. Внимание Эла - пусть и такое короткое - придало мне энергии, и мне стало казаться, что я смогу свернуть горы. Даже состояние бабушки теперь пугало меня не так сильно. Прогнозы врача звучали гораздо оптимистичней. А, возможно, я просто стала воспринимать их по-другому...
Я не расчитывала на то, что Эл мне позвонит, хотя мне очень хотелось, чтобы он это сделал даже вопреки тому, что наш прощальный поцелуй не состоялся, а взгляд Елисея в момент 'расставания' был задумчивым и уже слишком далеким от вожделенного.
Но тот момент был упущен, и мне хватило ума, чтобы это понять. Случайная встреча, случайная ночь... На что еще я могла бы расчитывать?
После этого вопроса упрямый голос второго 'я' азартно принимался перечислять, что именно я могла бы получить от Елисея. Фантазии мне было не занимать, и образы, рождающиеся в воображении, были один ярче другого. Из-за них я несколько раз за весь день тревожно замирала перед зеркалом в прихожей и подолгу изучала себя.
Это действительно я? Вот такая - с блестящими глазами и дурацкой улыбкой на пол-лица? Страшно довольная собой и тем, что случилось сегодня ночью?
Звонок Елисея показался мне ответом на все предыдущие вопросы. Эл спросил, какие у меня планы на вечер пятницы и предложил встретиться с ним, чтобы сходить в кино. Его голос, когда он озвучивал свое предложение, был абсолютно спокойным, ничем не выдавая волнения. Я поняла, осознала внутренним женским чутьем, что мой отказ не вызовет у него удивления. Только нового приглашения больше не будет. И тогда... это все?
Мне вдруг захотелось проверить, что будет потом. Захотелось убедиться в том, что эта новая 'я', появившаяся сегодня в отражении, больше никуда не исчезнет, и потому, чувствуя волнительное предвкушение, я почти без раздумий ответила Покровскому 'да'. После этого Елисей, ощутимо повеселевший, задал мне еще пару вопросов, мы договорились с ним о точном времени и месте встречи, и он, наконец, положил трубку.



***


Елисей вошел внутрь первым и за руку потянул меня за собой. С тихим щелчком за моей спиной захлопнулась дверь, и я фыркнула, когда в полнейшей темноте вместо того, чтобы включить свет, Эл принялся меня целовать. Его пальцы довольно быстро справились с молнией моей куртки, и вскоре она не без помощи парня сползла с моих плеч и упала на пол.
Именно в этот момент я уперлась ладонями в грудь Елисея, отодвигаясь, насколько мне позволили его руки, и взволнованно прошептала.
- Твои родители сегодня могут приехать сюда?
Елисей, не поняв причину моих опасений, тут же иронично поинтересовался:
- А ты уже хочешь познакомиться с ними?
Я прикусила губу, по-прежнему удерживая Эла на расстоянии.
- И мы здесь совершенно одни?
- А тебе нужен кто-то еще?
- Эл, я серьезно!
В моем голосе прорезались нотки паники, и Покровский, отодвинувшись от меня, поторопился найти выключатель.
- И чего же ты так испугалась? - чуть нахмурившись, спросил у меня Елисей. Я на мгновение зажмурилась, чувствуя себя крайне глупо.
- Просто... я не очень люблю темноту.
- Боишься? - хмыкнул Эл, удовлетворенный моим объяснением.
- Иногда.
Он кивнул и наклонился, чтобы поднять мою куртку. Я, вспомнив о правиле его мамы - 'никаких следов на плитке или придется самому мыть полы', - принялась растегивать сапоги. Мысль о том, что я совершаю ошибку, уже не в первый раз за этот вечер вспыхнула в голове.
С Елисеем мы начали целоваться еще в кинотеатре. Фильм был в самом разгаре, Эл потянулся, чтобы забрать у меня бутылку воды, и вдруг передумал. Пальцами поймал мой подбородок, на секунду заглянул мне в глаза и поцеловал. Если бы он этого не сделал, я бы так и сидела, напряженно вглядываясь в происходящее на экране и думая о том, что неправильно все поняла и зря согласилась приехать. Мало того, что опоздала, и к моменту моего появления Покровский уже успел купить нам билеты (естественно, отказавшись брать у меня деньги, которые я попыталась отдать), так еще и, расчитывая на более теплую встречу, я откровенно расстроилась, когда вместо поцелуя получила от него лишь скупую улыбку.
Ну, разве не идиотка?
Поцелуй в кинозале немного поднял мне настроение. Елисей потом еще несколько раз меня целовал. Он переплел свои пальцы с моими и после завершения фильма не отходил от меня дальше, чем на один шаг. Он все время прикасался - то к моим волосам, то к плечу, то к спине, вызывая у меня знакомое ощущение сладкой истомы внизу живота. Мне самой настолько сильно хотелось к нему прикоснуться, что я лишь огромным усилием воли заставляла себя сохранять спокойное выражение лица и не делать того, что делал он сам. Эл ждал именно этого, пытаясь меня спровоцировать, но я стоически терпела все его дразнящие прикосновения и только следила за ним с внимательностью озабоченной кошки.
Мысль о том, что я переоценила себя и слишком тороплюсь броситься в омут, появилась еще раз, когда мы с Покровским сидели в машине. Он включил двигатель и, не спрашивая ни о чем, не интересуясь моими планами и желанием продолжить или не продолжить с ним этот вечер, сообщил, что мы едем к нему - в уже хорошо знакомый мне особняк.
Возможно, это было нормально, и я просто не ожидала... такого цинизма. Ведь, действительно, мы с Елисеем - 'типа' взрослые люди. И оба прекрасно понимали, зачем и для чего нужна была эта встреча в кино. Ведь не ради того, чтобы посмотреть новинку от 'Двадцатый Век Фокс'. И даже не для того, чтобы потом ее обсудить. Это было бы слишком глупо. Приглашение на фильм нужно было лишь для того, чтобы после сделать то, что мы оба хотели: заняться сексом. Не любовью... Наверное, лучше называть вещи своими именами, потому что о любви между мной и Елисеем речи быть не могло. У нас была лишь примитивная тяга, влечение на уровне гормонов и зародившийся почти на пустом месте интерес - хорошо хотя бы, что обоюдный.
И все же такой подход Покровского ко мне, подчеркнуто потребительский лишь с легким налетом внимательности и заботы, меня охладил и, кажется, разочаровал. Вероятно, я слишком многого ждала от нашей с ним встречи. Мне хотелось повторения того же волшебства и тех ощущений, что были у меня ночью в день всех влюбленных. Но сегодня, без допинга в виде хорошей порции коньяка все было иначе: Эл вел себя совсем не как сказочный принц. И это было печально, но все-таки не настолько критично.
Приняв решение пройти до конца именно с ним, я уже не хотела сворачивать с пол-дороги. Елисею каким-то образом удалось сделать то, что не удавалось еще никому. Даже я сама была не в силах справиться с собственными страхами, сковывающими каждую мышцу, когда я начинала думать о сексе. Еще несколько месяцев назад я всерьез размышляла о том, что девушки нравятся мне гораздо больше парней. С ними было проще договориться. И вообще они не выглядели слишком опасными, а, значит, не могли сделать мне больно.
Дан был первым, кто пошатнул мою нелепую убежденность в том, что я больше никогда... ни за что... никого из мужчин близко к себе не подпущу. А Эл в свою очередь преуспел в том, чтобы эту убежденность разрушить до самого основания. И теперь вместо 'никогда и никого' я думала уже по-другому.
Подпущу, обязательно, прямо сейчас!
Правда, у этой коротенькой мантры было не менее короткое продолжение, с которым мне было сложно смириться. Упрямый внутренний голос уверенно добавлял 'Но...', делал паузу и заключал 'только его'.
Только Елисея.
Это и была основная причина, почему я ничего не сказала Покровскому, когда он уверенно вырулил машину с парковки у кинотеатра и влился в поток машин на центральном проспекте. Мы ехали за город, чтобы закончить то, что не получилось завершить ночью четырнадцатого (или это было уже пятнадцатое?) февраля. И не смотря на опять испортившееся настроение во мне теплилась слабая надежда на то, что Эл снова сделает что-то, чтобы помочь мне расслабиться. Ведь он-то должен знать, что со мной делать...
Раз я сама понятия не имею.


***


Но я в очередной раз ошиблась. Осознание этого пришло чуть позже, когда мы с Елисеем уже поднялись в его спальню, и он помог мне раздеться. Целуя, он стащил с меня свитер, расстегнул мои джинсы, приспустил их до колен и даже поддержал меня под локоть, чтобы я смогла самостоятельно выбраться из них и не упасть. Потом он потянулся к застежке бюстьгалтера, снял ненужный предмет 'туалета' с моих плеч и тут же осторожно провел подушечками больших пальцев по отвердевшим соскам...
Я уже тогда чувствовала себя замороженной. Мне хотелось обиженно спросить у Покровского: 'Как же так? Почему сегодня все по-другому?!'
Да, я знала, для чего мы оба здесь оказались. Но я не так себе представляла все это! Мне хотелось чуть-чуть поговорить с Елисеем, выпить чего-нибудь, полежать рядом с ним. Но, оказавшись в спальне, точнее - едва открыв дверь - Эл без разговоров и долгих прелюдий поцеловал меня и принялся раздевать.
Я растерянно позволила ему сделать то, что он хочет. Но, еще не успев даже начать, я с тоской и разочарованием подумала о том, когда же все это закончится. Только я забыла о том, что Елисей ни за что не позволит мне остаться безвольной участницей этого 'шоу'.
Он тоже снял с себя свитер и джинсы, снова поцеловал меня и через мгновение заставил меня опустить правую руку вниз... под резинку его боксерок. Я дернулась в объятиях Эла, закрыла глаза и спрятала пылающее лицо за рассыпавшимися по плечам волосами.
Мне было стыдно за то, что я обманула Покровского... Наверное, точно так же, как неосознанно обманула когда-то и Дана. И ... Мишу.
Эл ожидал увидеть опытную, уверенную в себе и знающую, что делать с ним и его телом девчонку - ту, которая бы не смущалась, не зажималась, не пыталась прикрыться. И если последнее мне еще удавалось, то, как быть с полным отсутствием опыта у меня, я не знала.
Неужели, я действительно полагала, что Елисею так не хватает женского внимания, что он не потребует от меня ничего, кроме поцелуев и позы приличной миссионерки?
- Соня?
- Я... не могу... - выдохнула, пытаясь скрыть от Покровского смущение и панику. - Не хочу. Я... думала, что... Но... прости меня. Я... пойду.
Я высвободилась из объятий Елисея, который опустил руки, как только я произнесла 'не хочу', и бросилась собирать разбросанные по полу вещи.
Главное, побыстрее одеться и вызвать такси. А потом я уеду, и мы оба сделаем вид, что ничего не случилось.
- Соня. Соня! Стой, - Эл перехватил меня и поднял к себе, обнимая. - Что с тобой происходит? Что не так?
Я зажмурилась и попыталась оттолкнуть его от себя. Но мои руки были заняты одеждой, которую я нервно прижимала к груди, и потому справиться с Елисеем не получилось.
- Н-ничего. Просто я...
- Просто... что? - он попытался меня развернуть и заставить на него посмотреть.
- Я не... готова. Мне... Мне нужно идти.
- Соня, ты... что?... - Эл запнулся. - Это в первый раз? Ты девственница, да?
Я почувствовала, что по щекам медленно поползли слезы. Потому что я готова была бы отдать что угодно, лишь бы это действительно оказался мой первый раз!
- Нет, я не... - выдохнула, борясь со слезами. - Это не первый раз. Извини...
Я опять попыталась освободиться, но Покровский перехватил мои руки.
- Тогда в чем дело? Чего ты так испугалась?
- Ничего, - я нахмурилась, чувствуя себя совершенно разбитой, жалкой, несчастной и очень... просто безмерно глупой! Зачем мне понадобилось соглашаться на предложение Эла! Почему я не подумала о том, что именно мы будем делать? Что он захочет, и что я не смогу ему дать...
- И ты ничего мне не скажешь?
Я покачала головой.
- А теперь ты собираешься одеться и оставить меня одного?
- Да... - пробормотала, еще ниже склоняя голову и по-прежнему отказываясь смотреть на Елисея. Он держал меня за талию и подушечками пальцев гладил по моим напряженным плечам и спине.
- Может быть, хотя бы объяснишь, что я сделал не так?
Что ему объяснять? Что я идиотка? Что нарисовала в воображении идеальный сценарий, а реальность оказалась совершенно иной?
- Дело во мне... Я... просто...
Я запнулась, и Эл, не выдержав, хмыкнул.
- Конечно, в тебе, - в его голосе прорезались злые нотки. - Ты же сказала, что не готова, не хочешь и собираешься ехать домой.
- Да, именно так, - я попыталась вывернуться из объятий Покровского, но он снова меня удержал. - Отпусти!
- Соня, я не подросток. Хватит уже ломаться. Что тебе не понравилось?
Я сглотнула вязкую слюну.
- Я не так все поняла.
- Что ты не так поняла?! - Эл начинал заводиться.
Я облизала пересохшие губы. Ему нужны объяснения?
- Я думала, что все будет... не так, - прошептала отчаянно, надеясь, что Покровский отстанет. Но он удивленно переспросил.
- Не так?
- По-другому...
- Ты серьезно? - Эл хохотнул. - Тебе нужны были цветы, шампанское и плюшевый медвежонок?
- Нет!
Я неожиданно разозлилась. Распахнула глаза, возмущенно уставившись на блондина. Да, я видела, что он приготовил на 14 февраля, но это не значит, что я хотела того же!
Эл вдруг улыбнулся. И я, наконец, поняла, что он спровоцировал меня специально.
- Тогда чего ты хотела? - спросил он с любопытством, и я снова сжалась.
- Я не...
Я не могла говорить об этом с Покровским. Я вообще не могла ничего никому рассказать! Словно с того дня - три года назад - внутри меня появилась стена, которая отгородила меня от окружающего мира, и я не могла ее уничтожить.
Мне хотелось комфорта, тепла и заботы. И той ночью 14 февраля мне показалось, что Эл мой спасательный круг. Но я, к сожалению, ошиблась.
- Соня?
- Это было только один раз, - выдохнула в плечо Елисею, вдруг понимая, что никто, кроме меня самой, не сможет помочь мне. И дело совсем не в Покровском. Если я не сделаю это сейчас, не смогу довериться Элу, то все в моей жизни будет так же, как было прежде. Никто не будет казаться мне слишком надежным. Понимающим настолько, чтобы я решилась повторить этот опыт.
- В смысле - один? Ты...? О, - Елисей, наконец, кивнул и задал неожиданный вопрос. - И когда это было?
Я сжала кулаки, вспоминая.
- Около трех лет назад. Это... так важно?
Эл, заинтригованный полученной информацией, удивленно, почти недоверчиво переспросил.
- Три года?! И ты все это время... - он неожиданно замолчал, подбирая другие слова. - Тебе не понравилось, так?
- Я лучше пойду, - я сглотнула, пытаясь скинуть руки Покровского. Но опять - неудачно. - Это не имеет значения, верно?
- Что не имеет значения? Что ты пытаешь меня обломать?
- Обломать?! - попавшись на старый прием, я опять почувствовала злость и вскинула голову, чтобы встретиться взглядом с блондином. - Ты вообще понимаешь, что я тебе говорю?
- Ты мне ничего не говоришь, - возразил Елисей. - Я вытягиваю из тебя объяснение клещами.
- Зачем оно тебе нужно?!
- А зачем, по-твоему, оно мне может быть нужно?
- Ты, что, не смотря ни на что, собираешь со мной переспать?! - я изумленно уставилась на Елисея.
- Не смотря на что, Соня?
Я моргнула несколько раз.
- Не смотря на то, что ты ни черта не умеешь? И дергаешься каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь?
Вопрос Елисея, произнесенный с неприкрытой иронией, заставил меня задрожать. Он действительно хотел продолжения?!
Мне вдруг представилось, как это будет. И воображение нарисовало самый ужасный сценарий.
Я начала вырываться.
- Мне нужно домой. Елисей. Пожалуйста! Я не...
- Я такой страшный? - Покровский резко притянул меня к себе. Его рука легла на мою шею, а пальцы погладили затылок.
- Я не могу... - прошептала, сдаваясь. - Я... мне очень страшно. Пожалуйста... Мне нужно идти.
- Дай мне шанс, - вдруг предложил Елисей, поднимая мой подбородок и осторожно целуя в краешек губ.
- Нет! Так не...
- Все будет хорошо, - он потянул меня за собой к постели. Я начала упираться.
- Эл!
- Ты не пришла бы сюда, если бы не думала, что я... - он прищурился, и выражение его лица стало на мгновение очень хитрым, - обязательно справлюсь с такой нелегкой задачей. И как это было в фильме, - он на мгновение задумался, - покажу тебе 'небо в алмазах'?
Я скривилась, неожиданно расслабляясь.
- Когда ты так говоришь, это звучит ужасно.
- Хочешь сказать, что ни о чем подобном не думала? Если бы ты сомневалась, тебя бы здесь не было.
Я, кажется, покраснела. А Елисей улыбнулся и снова потянул меня за собой.
- Иди сюда. Я обещаю, что не буду кусаться.


***


Чуть позже, когда боль нарастает, я не в силах даже закрыть глаза. Смотрю на Елисея, ловя каждое движение его губ и каждый взмах ресниц. Я чувствую себя как пассажирка терпящего бедствия корабля, и его капитан должен быть абсолютно спокоен и невозмутим, если он хочет избежать паники на борту. Но у Эла между бровей залегла глубокая складка, а губы сомкнулись в тонкую линию.
- Что...? Что такое? - выдыхаю почти истерично.
Елисей наклоняется ко мне, целует в уголки глаз и губ. Спускается к подбородку.
- Мне тоже больно, - признается через мгновение, но напора не ослабляет. И моя паника становится все сильнее.
- Почему тебе больно? - спрашиваю, в тайне рассчитывая, что Эл сжалится, если не надо мной, то над собой, и, наконец, оставит меня в покое, признав неудачной попытку заняться со мной сексом.
Но Елисей не пытается облегчить мою боль. Он качает головой, начинает снова покрывать мое лицо поцелуями и тихо шепчет что-то запутанное. Какие-то объяснения про крайнюю плоть и...
Меня не волнуют все эти подробности и детали! Я с отчаянием смотрю на закрытую дверь в конце комнаты и мечтаю о том, чтобы сбежать. Так же как в первый раз.
Пусть сейчас другие обстоятельства, и другой человек рядом - надо мной, почти во мне. Но ощущения - все те же, они ничуть не изменились!
И почему во всех дурацких книжках пишут о том, что секс (даже не первый раз!) это не больно. Почему никто не говорит о том, что это так неприятно? Эл банально не может в меня войти! Может, проблема во мне? Мне надо было заранее посетить какой-нибудь медицинский форум (и, может быть, не один)? Поговорить со своим гинекологом? Или...
Закончить свою мысль не успеваю. Елисей, как-то по-особенному приподняв мои бедра и чуть-чуть изменив наклон, проскальзывает внутрь и замирает. Всех моих сил хватает только на то, чтобы не закричать.
Первый раз был гораздо хуже, напоминаю. Повторяю это несколько раз, пытаясь подготовить себя к неизбежному, хорошо мне известному, продолжению. Мне остается только надеяться, что Елисея надолго не хватит, и эта ужасная пытка закончится как можно скорее для меня.
Говорят, заниматься любовью нужно с тем, кого любишь. По крайней мере, в первый... или почти первый раз. Это как-то помогает пережить дискомфорт и получить хоть какое-то (наверное, исключительно моральное) удовлетворение.
Но я не люблю Елисея. И все то, что я себе напридумывала про сказочно комфортную близость между нами, - фигня. На потолке в его комнате нет никаких звезд. И неба в алмазах нет тоже.
Мне очень хочется плакать.
Но Эл не позволяет мне оттолкнуть его. Он порывисто начинает меня целовать, и я верчу головой, пытаясь увернуться. Но он в любом случае быстрее и сильнее, чем я. Его губы попадают на мои щеки, лоб, подбородок, он добирается до моего ушка, зная, что это безотказный способ довести меня до состояния эйфории. Еще недавно я кричала, прижимаясь к его груди и царапая ему плечи. То, что он делал со мной, заставив довериться его пальцам, было настоящим безумием.
Сейчас он настойчив, от его тела исходит жар. Капельки пота ползут по его вискам. Он целует, все время целует меня, не давая мне даже секундной передышки. Я жадно хватаю ртом воздух, как только он отпускает мои губы и снова начинает меня дразнить: прикусывает мочку уха, языком выводит линии на моей щеке.
Я не плавлюсь в его объятиях, и в моих мыслях девственно пусто. Я ни за что не попрошу его продолжить. Но и не буду просить остановиться. Я больше не борюсь ни с собой, ни с ним. Я привыкаю к новым ощущениям. Мне по-прежнему больно и не комфортно. Но Эл не торопится. И, когда он, наконец, начинает двигаться во мне, медленно и осторожно, стараясь не причинить мне еще больше боли, я все-таки расслабляюсь. Мне не нужно ничего ему говорить, что-то объяснять и просить быть нежнее. Он знает сам.
Я доверчиво прижимаюсь к его груди и неуверенно провожу языком по выпирающей ключице. От моего неожиданного прикосновения Елисей нервно выдыхает. И вдруг шепчет, облизывая мое ухо: 'ты - дракошка'.
Я улыбаюсь.



***


Спустя какое-то время Эл тяжело опускается на меня, его дыхание неровное и глубокое. Он только что очень мило... стонал, и воспоминание об этом заставляет меня расплываться в улыбке. Не такой уж он сильный и страшный, как оказалось. Теперь моя очередь играть с его волосами, пропуская длинные пряди сквозь пальцы, гладить его по плечам и спине. Целовать его подбородок и шею. Эл совершенно расслаблен, и я с интересом разглядываю его лицо, плотно закрытые глаза и такие же, как у меня, припухшие от поцелуев губы.
- Тебе не тяжело? - через несколько мгновений спрашивает он, чуть приподнявшись на локтях.
- Нет, - отвечаю, продолжая играть с его волосами. А взгляд Елисея вдруг становится очень лукавым.
- Мы это сделали. Поздравляю, - он говорит, усмехаясь. И я моментально начинаю сердиться. Эл не может жить без сарказма? Ему обязательно постоянно меня поддевать?
- У тебя ужасное чувство юмора, - констатирую, хмурясь. - Так нельзя.
- А, мисс высокие стандарты хотела чего-то другого?
Кривляка!
- Очень смешно, - ворчу недовольно, вспоминая и о своих недавних 'хотелках' и об обещаниях Эла, пусть и сказанных в шутку, но все же. - Между прочим, кто-то мне говорил о 'небе в алмазах'.
Всего за секунду взгляд Елисея мрачнеет. И до меня моментально доходит, как для него прозвучала моя нелепая фраза. Пытаясь исправить момент, я приподнимаюсь на локтях и крепко его обнимаю.
Ну вот... Встретились два идиота. Каждый ничем не лучше другого.
Когда-то мой дедушка говорил 'язык твой - враг твой'. С тех пор прошла уже куча времени, а я так и не научилась следить за своим главным 'врагом'. Эл, кажется, тоже.
- Извини, - шепчу обреченно, - Ты же знаешь, что я несерьезно.
Елисей упрямо молчит. Мне не видно выражение его лица, но, я надеюсь, что его самолюбие задето не так катастрофически сильно, как мне показалось. Надеюсь, Эл не захочет мне 'отомстить' и не ляпнет в ответ что-то не менее обидное.
- Просто ты со своими шуточками порой меня жутко бесишь!
Эл вздыхает, а я, рискуя разозлить его еще больше, продолжаю.
- И вообще, это, что, какой-то шаблон? Ты всем говоришь 'поздравляю'?
Елисей неожиданно начинает смеяться. Отстраняется от меня и переворачивается на спину. Я все еще крепко держу его за плечи и вскоре после недолгой возни оказываюсь лежащей у него на груди.
- Мы занимались сексом всего один раз, а ты уже начала меня ревновать?
Эл щелкает меня по носу и, возмущенная, я мгновенно перехватываю его руки и прижимаю их к подушке. Елисей без труда мог бы освободиться от моей хватки, но он не делает этого, разрешая мне забавляться. Это новое ощущение - взгляд на него сверху вниз - настолько необычно, что я забываю о том, что хотела сказать. Просто разглядываю Эла, его разметавшиеся пряди, улыбку, голубые глаза... И вдруг ловлю себя на мысли, что хочу к нему прикоснуться.
- Можно тебя поцеловать? - спрашиваю очень тихо.
Елисей приподнимает правую бровь.
- Что ты будешь делать, если я скажу 'нет'?
Я смущенно дергаю плечами и молчу.
Эл улыбается и предлагает.
- Давай. Попробуй показать мне... 'небо в алмазах'.
Я фыркаю, выпадая из ступора и снова чувствуя себя самой собой.
- Я ненавижу эту фразу. Ты ее так и будешь повторять?
- После того, как ты сказала, что ее ненавидишь? Конечно!
Я крепче сжимаю пальцы на его запястьях. И Эл смеется.
- Ты уже передумала? Теперь ты не будешь меня целовать?
Мне с трудом удается сдержаться от вопроса 'а можно?', потому я чувствую себя, как на качелях. Мгновение назад я еще была зла на Елисея. А сейчас все мысли вылетели из головы, и осталось только сладкое предвкушение, расползающееся от живота к груди и заставляющее мое сердце биться быстрее, быстрее, быстрее...
Я медленно склоняюсь над Элом. Он не собирается мне помогать, но наблюдает за мной с интересом. Я повторяю все то, что он делал, когда мы сегодня только-только оказались в постели. Он дразнил, проводил языком по моим губам, отстранялся, прикусывал, заставлял открыть рот. Я делаю так же, как он, но Елисей лежит неподвижно. И я, расстроенная, приподнимаюсь над ним.
- Так? - спрашиваю, пытаясь добиться подтверждения, что все делаю верно. Мне оно очень нужно.
- Почти, - хрипло отвечает Эл и освобождает левую руку, чтобы положить ее мне на шею. - Так будет лучше.
Еще через секунду невинный поцелуй превращается в азартную игру языками. Мое сердце почти выпрыгивает из груди, и мне вдруг становится очень жарко. Хочется прикасаться к Елисею всем телом. Чувствовать его на себе и в себе. В попытке усмирить этот жар, который не поддается контролю, я начинаю двигать бедрами, трусь грудью о его грудь и недовольно мычу, когда Эл неожиданно отодвигается от меня и шепчет.
- Тихо... Не торопись.
Я неохотно замираю, с трудом восстанавливая дыхание. Елисей смотрит на меня осоловевшими глазами. Пальцы его левой руки поглаживают меня по затылку, правая рука прижимает меня к животу. И я в полной мере чувствую силу желания Эла и готовность помочь мне, если я все же решусь настоять.
- Я... - я медленно прихожу в себя, понимая, к чему приведет эта прелюдия, если я сейчас не остановлюсь.
- Хочешь перекусить? - предлагает Елисей, спасая меня от необходимости придумывать объяснения и подходящий предлог, чтобы... потянуть время. Потому что я знаю, что продолжение неизбежно. И лучше, если оно будет немного позже.
- Да, было бы здорово, - соглашаюсь, хотя меньшее из того, что я сейчас хочу, это есть.
Мы, наконец, выбираемся из постели, Елисей начинает приводить себя в порядок, возится с салфетками и использованным презервативом, а я, скрывая неловкость, которая опять появилась, тянусь к разбросанным по полу вещам.
- Нет, - Эл перехватывает меня, когда я забираю с покрывала трусики.
- Но... мы разве не пойдем на кухню?
- Пойдем, - подтверждает он, хитро улыбаясь. И заставляет меня разжать пальцы, чтобы красное кружево упало обратно.
- Ты хочешь пойти... так? - я изумленно выдыхаю, намекая на полное отсутствие на нас одежды.
Елисей довольно щурится и тянется к моему уху, чтобы коварно напеть слова известной попсовой песни.
- Когда ты голая...
Я поспешно закрываю ему рот ладонью.
- Ты опять!
- А что тебе не нравится? - облизывая мои пальцы, спрашивает Эл. Его голос звучит глухо. - Тебе же только 'небо в алмазах' чем-то не угодило.
- Ты невыносим, - я фыркаю. - И ведешь себя, как...
Елисей начинает меня щекотать.
- Тебе нравится, признайся.
- Эй, хватит! - я хихикаю и вырываюсь от него. - Я не мазохистка.
- Ну, ну... Не уверен, - Эл перехватывает меня за запястье и тянет к выходу из спальни.
- Нет! Ты спятил. Там холодно!
Он останавливается, задумавшись. Я переминаюсь с ноги на ногу. В спальне - ковролин, но на кухне, насколько я помню, кафельная плитка. И даже если там полы с подогревом, мне совсем не хочется идти туда босиком. Правда, я бы еще не отказалась одеться.
- Можно мне хотя бы свитер с собой взять? - пытаюсь предложить компромисс, пятясь к кровати, на которой лежит искомый предмет моего 'туалета'. Он в меру длинный, и я в нем точно не замерзну.
Но Елисей качает головой и направляется к шкафу.
- У меня есть идея получше.
Целую минуту он что-то ищет на полках, и я пользуюсь возможностью, чтобы рассмотреть его систему хранения. Если допустить, что Эл все складывает сам, не прибегая к помощи мамы и домработниц, то он ничуть не меньший педант, чем был мой покойный дед.
- Вот, держи. Это тебе, - Елисей достает из одного из отделений шерстяные носки - те самые, которые он давал мне два дня назад. Себе он достает абсолютно такие же, только другого размера. И поясняет. - Это мои. Бабушка вязала. У нее на этом пунктик, так что она каждый год дарит мне новые. Ноги должны быть в тепле.
Голос Эла при упоминании бабушки ощутимо теплеет.
- А ты их, конечно, не носишь, - спрашиваю, уже подозревая ответ. Моя бабушка тоже большая мастерица вязать. И я тоже храню сделанные ею вещи, но одеваю их крайне редко.
Елисей усмехается.
- Только в исключительных случаях.
- И часто такое бывает? - интересуюсь, намекая на девушек, которые оказываются в этой спальне и которые мерзнут точно так же, как я.
Эл, считая, задумчиво отводит глаза.
Эй! надеюсь, он эти носки хотя бы стирает?
- Ты первая, - со смешком признается он, когда я начинаю хмуриться. - Ты же это хотела услышать?
На что это он намекает?
- Вот еще. Я тебя не ревную. Не выдумывай то, чего нет.
- Вообще-то это ты здесь писатель. И выдумки это по твоей части.
- Ты тоже творческий человек, так что с воображением у тебя все в порядке
Эл хмыкает, отворачиваясь и начиная снова что-то искать на полках.
- Не волнуйся. Ты, правда, первая.
- Первая? - я недоверчиво переспрашиваю. - Но... почему?
Удивленный моим вопросом, Елисей косится на меня.
- Что 'почему'?
- Ну... разве ты не приводишь сюда девушек?
Эл вытаскивает из шкафа огромное полотенце, размерами больше похожее на двуспальное покрывало, и, перехватив мой заинтересованный взгляд, объясняет.
- Это простынь. Бабушка подарила. И не спрашивай меня, зачем она нужна.
- Махровая простынь?!
- Угу...
- И зачем она нужна... нам? Сейчас?
Елисей улыбается. Он встряхивает простынь, разворачивая ее на всю длину, и накрывает ей мои плечи.
- Ты же не хочешь сказать, что...
- Хочу, - Эл натягивает на себя оставшуюся часть махровой ткани. - И мы так не замерзнем.
- А, может, ты просто дашь мне свою футболку?
- То есть ты пойдешь в футболке? - Елисей закрывает дверцы шкафа, давая понять, что возражать бесполезно. - А я должен буду ужинать совершенно голым?
- Вообще-то ты тоже мог бы одеть футболку, - сообщаю очевидную истину.
Зачем так заморачиваться? Простынь и наше с Элом передвижение по комнате напоминает мне сцену из 'Гарри Поттера'. Плащ-невидимка. И Гарри с Гермионой и Роном, которые выслеживают кого-то в темных коридорах Хогвардса. А это, оказывается, было очень... интимно.
- Тогда мне пришлось бы одевать еще и шорты, - возражает мне Елисей, подталкивая меня к кровати. Он хочет забрать свой телефон? - Футболка на голое тело выглядит, как минимум, не стильно и еще очень пошло.
- А то, что ты собираешься идти в таком виде, это не пошло?
- Мы собираемся идти в таком виде, - поправляет меня Эл, делая ударение на первом слоге. Он наклоняется и вытаскивает из верхнего ящика прикроватной тумбочки несколько презервативов. - И, к тому же, мы будем с тобой в равных условиях.
- Елисей, - я напрягаюсь, наблюдая за тем, как он прячет несколько синих квадратиков под резинку одного из своих носков.
Одно дело знать, что он... хочет продолжить и совсем другое - получить неопровержимое доказательство своим догадкам.
Эл возвращается ко мне, поднимает мой подбородок и проводит пальцами по моим губам. Его прикосновения гипнотизирует, и паника притупляется, так и не успев обрести полную силу.
- Все самое страшное, - Елисей выделяет последнее слово, явно насмехаясь, - ты уже испытала. Ничего страшнее не будет, я тебе обещаю. Будет только лучше.
Я выдыхаю, не очень убежденная его словами. Но живот Эла вдруг начинает издавать вполне характерные звуки, и я начинаю улыбаться. Вот теперь мы поменялись ролями!
- И нечего смеяться, - предупреждает Елисей, разворачивая меня к двери и направляя к выходу. - Я не ел весь вечер. Думал перекусить, когда мы приедем сюда. Я терпеть не могу есть в ресторанах.
- А... так я типа твой аперитив, - тут же заключаю я.
- Ты и мой аперитив, и главное блюдо, и десерт, - уверяет меня Эл. И то, с каким видом он это произносит, моментально наталкивает меня на вполне закономерный вывод.
- Только не говори, что ты хочешь заняться сексом на кухне.
- Ну, после того, как Мисс высокие стандарты сказала свое 'фырк', - Елисей хмыкает, удобнее перехватывая меня, чтобы наш тандем, передвигающийся по дому под махровым одеялом, которое на самом деле, простынь, дружно не полетел вниз с лестницы, - мне придется придумать что-нибудь другое.


***


- Ты так всех девушек... кормишь? - интересуюсь у Елисея, в последний момент успев заменить грубоватое 'ужинаешь' на более нейтральное 'кормишь'.
Я сижу на нем верхом, закутав нас обоих в покрывало, но ему хватает места для того, чтобы превратить меня, точнее мою грудь, в свой персональный стол.
Вначале я ворчала и сопротивлялась, но Эл наотрез отказался отдавать мне простыню. Никакие уговоры и доводы не смогли его переубедить. Я минут десять гордо ходила по кухне голой, принципиально отказываясь идти у него на поводу. Но откровенные взгляды и постоянные шуточки в стиле 'ты не могла бы встать вот так, повернуться так, наклониться...', в конце концов, вынудили меня сдаться.
- Ты хочешь спросить, все ли девушки так меня кормят? - переспрашивает Елисей, слизывая воздушный творожок, знакомый по рекламе 'и пусть весь мир подождет', с моей груди.
- Да.
Елисей отрывается от своего занятия, чуть-чуть запрокинув голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и картинно вскидывает одну бровь.
Ну, начинается! Он может даже ничего не говорить, потому что его вопрос написан у него на лице. Опять он намекает на мою ревность. Но она тут не причем! Мне действительно интересно, как он ведет себя со своими подружками. Он тоже их дразнит, ласкает, целует и воплощает в жизнь какие-то трюки, которые, на мой взгляд, больше подходят для порно фильмов?
Об этом я, кстати, ему уже говорила, чем вызвала настоящее веселье. Вот как раз - на предложение намазать меня творогом - и сказала, что Елисей слишком много таких фильмов смотрит. Эл посмеялся и в деталях начал рассказывать мне о последних тенденциях вышеозначенной индустрии. Я слушала его, покраснев до кончиков ушей, и если бы не моя поза - чтобы встать, мне нужна была его помощь - я бы обязательно спряталась от пронзительного взгляда парня. Он смотрел на меня так, словно предлагал реализовать пару особенно интересных экспериментов.
На мой хриплый вопрос - зачем он все это мне рассказывает, Эл довольно ответил, что надеется, что я, как прилежная ученица, изучу предмет, посещу рекомендованные к просмотру сайты и к следующему разу смущаться так, как сейчас, не буду. Пока же, по версии Елисея, с которой я после его рассказа вынуждена была согласиться, все, чем мы занимались, было вполне невинно. Такая ultra-light версия того, что можно было бы сделать, чтобы приятно провести время.
- О, только не вздумай опять начинать свои шуточки про ревность!
Эл хмыкает.
- Нормальные девушки обычно о таком не спрашивают.
- О каком? - я пропускаю мимо ушей упоминание о 'нормальных'. В словах Елисея слишком много сарказма.
- О бывших.
Я фыркаю.
- Ну, если они себя причисляют к категории 'настоящих', то тогда - конечно.
Эл заинтересованно смотрит на меня.
- А ты себя тогда к какой категории причисляешь? Девушка на одну ночь?
Тон Елисея мне не нравится. Хочется ответить ему - 'скажи мне сам', но, кажется, в его вопросе уже скрыт ответ. И хотя я, несомненно, знаю правду, но получать словесное подтверждение своим догадкам я не готова.
- Судя по тому, что ты делаешь сейчас, - я перевожу взгляд на остатки творожка, размазанные по моей груди, на которой для полноты картины не хватало только вишневого варенья на сосках, но его Елисей слизал самым первым. А на вопрос о взбитых сливках и клубнике, которые бы больше подошли для украшательства такого рода (согласно все тем же фильмам, о которых Эл так много мне рассказал), он пошутил про мое шаблонное мышление, а после признался, что на клубнику у него аллергия, а взбитые сливки он терпеть не может, - я для тебя как минимум десерт.
Эл улыбается.
- Тогда к чему ты интересуешься про 'всех'? Ты хочешь быть, как 'все'? Или не хочешь?
Этот вопрос ставит меня в тупик. Я не знаю ответа. Мне просто любопытно. Я настолько привыкла наблюдать за Елисеем, делать догадки о том, что у него на уме в тот или иной момент, что моя попытка узнать подробности его личной (или точнее будет сказать - интимной?) жизни кажется мне нормальной.
Но озвучивать подобное я не решаюсь. Нахожу более нейтральное объяснение, скрывая правду.
- Вообще-то мне это интересно с позиции писателя, - я принимаю серьезный вид, задумчиво глядя на Елисея сверху вниз.
Все-таки ощущать себя хозяйкой положения приятно, чем я бессовестно пользуюсь, запуская пальцы в волосы Эла и массируя его затылок в то время, пока он облизывает мою грудь.
- Так ты собралась последовать совету своих читательниц? - интересуется он, ненадолго отвлекаясь, чтобы взять новую порцию творожка. Хочется сказать ему, что он ведет себя, как ребенок. Но я сама приняла правила этой игры, и теперь мне приходится терпеть легкий холодок, бегущий по коже от соприкосновения холодной творожной субстанции с моей грудью.
Но, чем бы дитя не тешилось, как говорится...
- Ты о чем?
- О том, чтобы переписать финал.
Я на мгновение застываю, вдруг догадавшись, на что он намекает. В ленте комментариев к 'Плохому парню' уже давно мелькают просьбы о том, чтобы я изменила концовку. Погибший под занавес истории Герой кажется всем невинной жертвой. Меня постоянно ругают за нелогичность и регулярно спрашивают, почему я его убила. По всем канонам жанра СЛР в истории должен быть хеппи-энд. Но я избавилась от 'парня', а героиня оказалась предоставлена самой себе.
- Откуда ты об этом знаешь?
Эл хитро улыбается.
- Ниона, самиздат. И гугл в помощь.
- Ты все-таки посмотрел...
- Почему это тебя так пугает? 'Плохого парня' считают твоим лучшим произведением, между прочим.
- Знаю, - отвечаю тихо.
Я чувствую себя неуютно, обсуждая эту тему с Элом.
К счастью для меня, он не читал все 800 килобайт романа. Он посмотрел только последние страницы и пробежался по последним комментариям в разделе. Хотя и этого ему хватило, чтобы сделать вывод.
- Ты его убила как раз тогда, когда твои герои оказались вместе. Только-только они нашли друг друга, подчистили свои 'хвосты', простили старые обиды. И тут... ты его прихлопнула. Как таракана.
- Ну, и что? Так бывает. Жизнь непредсказуема, - упрямо отзываюсь, как отзывалась каждый раз, когда читала похожие комментарии на СИ.
- Так бывает редко.
- Но ведь бывает.
Эл качает головой.
- Нет. Ты его убила, потому что испугалась.
- Бред!
- Если это бред, то почему ты не убила героиню?
- А, так вот в чем дело... Ты слишком впечатлительный, - я понимающе глажу Эла по плечу, пытаясь успокоить. - Ты так обиделся, что умер твой 'прототип'.
Покровский хмурится.
- Нет. Мне просто стало интересно, для чего ты его убила. Сначала я подумал, что ты написала остросюжетный детектив или триллер, или ужасы на крайний случай...
- Угу, как Кинг, - перебиваю Эла, представив себе эту картинку. Что бы я еще и ужасы писала?
- Но у тебя обычная история любви, - не заметив сарказма, отзывается Елисей.
- Вообще-то она про демиургов реальности, - уточняю ради восстановления справедливости. Я все еще не понимаю, к чему клонит Эл.
- Это не меняет сути. Ты убила своего героя, чтобы не заморачиваться с продолжением "и жили они счастливо и долго, и умерли в один день". Сдается мне, что ты, так же как и твоя героиня, понятия не имеешь, как это сделать.
- Сделать что? - переспрашиваю хрипло, заинтересовавшись таким неожиданным взглядом со стороны.
И пусть Елисей не читал всей истории 'от и до', но что-то в его словах заставляет меня напрячься. В тот момент, когда я писала финал 'Плохого парня', я была зла на Покровского за историю с Натали. И это разочарование в нем, безусловно, наложило свой отпечаток на то, как я увидела окончание всего романа. Хеппи энда не будет, твердо решила я. Пусть не сейчас, но рано или поздно, через два месяца или через пять, герои столкнутся с какой-нибудь проблемой, наступят на очередные грабли, и будут опять страдать.
Любви нет. Словами одной из песен HIM 'Nobody loves no one'.
- Поверить, что они будут счастливы вместе.
- Ты говоришь полнейший бред, - я отвожу взгляд от Елисея, испугавшись его проницательности и того, насколько он близок к истине. - Я написала так, как вижу эту историю. С нелепой случайностью, которая прервала жизнь героя. Вспомни, это как в Титанике. Там тоже в финале главный герой погибает. И ничего страшного. Так и моя героиня найдет себе другого мужчину, и все у нее будет хорошо.
Эл разглядывает меня, пока я торопливо произношу свою речь.
- Тогда к чему было создавать первого героя таким идеальным, - спрашивает он, - а после убивать его? Ты же писала не историю с сюжетом Титаника, ведь так? Твоя героиня никогда не будет счастлива без него. Никто не сможет его заменить.
- Сможет, - произношу уверенно.
Потому что я не верю в то, что люди из паралелльных миров могут быть счастливы вместе. А у моей героини все получится!
- Не хочешь, можешь меня не слушать, - Эл неожиданно легко сдается, а я выдыхаю, обрадовавшись тому, что мы больше не будем обсуждать 'Плохого парня'. И такую непростую тему. - Я просто сделал вывод из того, что прочитал. Так же как и ты, когда читала мои размышления два дня назад.
- Так это месть?
- Это ответная любезность, - без капли яда в голосе откликается Елисей. И для него, наверное, это так и есть. - Я же сказал, не хочешь - не соглашайся.
- Не буду.
- Только не дуйся, - с улыбкой просит Эл, снова возвращаясь к моей груди. Но я не дуюсь, просто настроение стремительно падает вниз. И я вспоминаю, что на мой вопрос о девушках Елисей так и не ответил. Ловко увел разговор в сторону моего романа.
- Эй, - Эл ощутимо прикусывает сосок, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.
- Такое ощущение, что ты сейчас строишь планы по очередному моему убийству, - с усмешкой объясняет он свое 'поведение'.
- А... Так ты таким образом пытаешься меня отвлечь? А я-то решила, что у тебя зубы прорезались.
- Отвлекаю. Это в моих же интересах, - Елисей прищуривается.
- Мне просто холодно, - признаюсь, хотя помимо прочего у меня затекли ноги и мне уже хочется поменять позу.
Эл кивает и неожиданно просит.
- Тогда вставай.
Я облегченно выполняю просьбу. Елисей, не выпуская меня из-под покрывала, убирает в холодильник остатки ужина: мясную нарезку, сыр и творог, при виде которого я, наверное, еще долго буду краснеть, и, наконец, предлагает.
- Идем.
На мой вопрос 'куда?' он хитро улыбается.
- Сейчас сама все увидишь.


***



- Ты хочешь плавать? Сейчас? - прислонившись к груди Елисея, я осматриваю погруженный в полумрак бассейн.
- Конечно. Только не играй в 'мамочку' и не говори, что плавать на полный желудок вредно.
Я хочу сказать совсем другое, но про полный желудок Эл заметил верно.
- А разве не вредно?
- У тебя сейчас будет возможность проверить.
- Я не уверена, что...
Но Елисей, не дослушав, подталкивает меня к стене, на которой виднеется целый ряд выключателей. Через несколько секунд в бассейне включается бледно-голубая подсветка, а по периметру комнаты под самым потолком зажигаются сине-зеленые лампы.
Эл пытается стащить с моих плеч покрывало, и я, сопротивляясь, некоторое время тяну его на себя.
- Эл! Ну, давай ты поплаваешь один, а я на тебя посмотрю, - предлагаю, надеясь, что Елисей не будет упрямиться.
- Нет. Я хочу с тобой. Тебе обязательно понравится.
Зря он так думает.
- Со мной? - я опять цепляюсь к его словам, начиная злиться, потому что из меня ужасный пловец и позориться перед Елисеем мне совсем не хочется. - У тебя какая-то программа? Маршрут экскурсии по дому?
- Ты опять начинаешь? - Эл вздыхает. - Это снова вопрос о 'всех', не 'всех'? Не успокоишься, пока я не отвечу?
- Я не об этом!
И я действительно не об этом. Потому что я думаю о плане Елисея на меня. А не о том, всех ли своих подружек он тащит в бассейн с собой. И, если всех, то странно, что он до сих пор делает это с таким энтузиазмом.
- Как ты думаешь, сколько девушек здесь было? - интересуется у меня Эл.
Я, удивленная вопросом, пытаюсь сообразить, в чем подвох. Понятное дело, что Елисей 'фильтрует' девушек и, вероятно, делих их на тех, кого он приведет домой, и тех, кого не приведет.
- Вопрос был риторическим, - нахмурившись, поясняет парень. - Родители купили этот дом года полтора назад и сделали это не для того, чтобы я здесь развлекался, как ты, похоже, нарисовала в воображении. Все случаи, когда они остаются в городе, а в доме, кроме меня, нет никого, можно перечислить по пальцам одной руки. К тому же, отец категорически против того, чтобы я приводил сюда своих подружек. Для этого есть квартира.
- О...
Я растерянно смотрю на Эла, не зная, что сказать.
- И, кстати, ты вторая из тех, кто был в моей спальне здесь. Первый раз случился на той вечеринке в октябре, и, кстати, ты и в этот момент успела отметиться на пороге. Помнишь?
Я киваю, догадавшись, что речь идет о Катрин.
- Зато ты первая, кого я вытащил на кухню голой. Собственно, так же, как и в бассейн. Теперь ты успокоилась?
Я хлопаю ресницами, а Елисей тем временем опускается передо мной на корточки и осторожно целует низ моего живота, заставляя дрожать от щекочущих прикосновений его языка и мысленно радоваться тому, что накануне я не пожалела время на использование бритвы.
- Приподнимешь ногу? - он поддевает пальцами резинку одного из моих шерстяных носков, и я делаю то, что он так оригинально просит.
- А как же Хаус? - спрашиваю, вдруг вспомнив о разговоре, свидетельницей которого я стала после выступления группы. Ведь именно из-за него они поссорились с Катрин и разбежались.
Судя по тому, что после этого Эл написал в своем ЖЖ, ему не нравятся попытки контролировать его, и ограничивать свою свободу он не позволит. Тем более какой-то там... а далее по тексту. Хороших слов о 'бывшей' Эл не нашел ни тогда, ни позже. Катрин во всех постах теперь упоминалась исключительно, как ' с*** рыжеволосая' или 'соска'.
Эл медленно поднимается и замирает напротив меня. Он выше меня на полголовы, и теперь, когда мы поменялись с ним местами, и он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах такая стужа, что, кажется, она готова заморозить все вокруг. Похоже, в отношениях Елисея с этой девушкой все очень сложно.
- А с Хаус мы ночевали у меня в квартире.
Тебя это не касается, - громче всех слов говорят его выражение лица и поза. И я потерянно киваю.
- Ясно.
Я не отвожу взгляд, не краснею. Просто смотрю на Елисея и жду его решения. Он выглядит напряженным. Мне очень неуютно, и я жалею, что с языка так необдуманно и поспешно сорвался вопрос о Хаус. Мне кажется, что Эл сейчас предложит мне собираться и уезжать домой.
Но через несколько мгновений он расслабляется и тянется ко мне. Его ладонь ложится на мой затылок, надавливая и заставляя запрокинуть голову.
Прежде, чем меня поцеловать, он интересуется чуть-чуть враждебно.
- Еще какие-то вопросы?
Я качаю головой и выдыхаю, обняв его за плечи и приподнявшись на носочках, чтобы стать повыше.
- Ты все еще злишься на меня?
- Я все еще тебя хочу, - Эл притягивает меня к себе, и я почти теряю равновесие.
Я не хочу с ним целоваться и не хочу, чтобы он ко мне так прикасался. Из-за моего вопроса о враче-блондинке Елисей напрягся так, как будто я нарушила невидимые границы. От понимания этого обидно. Пусть Эл и делает вид, что все в порядке. Но я же чувствую, как сильно он разозлен!
- Елисей, я...
- Идем, - Эл подталкивает меня к краю бассейна, не собираясь меня слушать.
- Но... - я знаю, что этот спор мне не удастся выиграть. Возможно, потому что Елисей упрямый. Куда упрямее меня. И он имеет на меня какое-то неподдаяющееся логике влияние. - Здесь очень губоко?
- Около трех с половиной метров.
- Что... везде?!
Я паникующе оглядываю бассейн. Но Эл стоит за моей спиной и стягивает с себя носки, так что моего состояния просто не замечает.
- Нет, конечно. Глубина увеличивается слева направо.
- То есть - вот там где лесенка, там еще не глубоко?
- Угу. Ты готова?
Ладонь Покровского ложится мне на спину.
- Подожди, - я осторожно опускаю одну ногу в воду и тут же дергаюсь обратно. - Ой... Холодная.
- Не выдумывай. Я заезжал сюда с утра, чтобы включить отопление. Температура воды сейчас, как на курорте. Плюс 28. Ты не замерзнешь.
Нет, от Елисея мне точно не отвязаться. Я хмурюсь и делаю шаг налево к той самой лестнице, у которой, по словам парня, должно быть неглубоко.
- Ты куда?
- Туда, - я показываю на лестницу, и Эл досадливо хмурится.
- Так не пойдет.
Все то, что происходит дальше, сливается для меня в одну безумно яркую картинку из цвета и ощущений. Я ничего не успеваю сделать. Только закричать и попытаться вырваться из жесткой хватки Елисея. Но все напрасно. Всего через долю мгновения вода накрывает меня с головой, попадает в горло, в нос и обжигает легкие. Я начинаю дергаться, метаться. И, если бы не руки Эла, по-прежнему прижимающего меня к себе, я не знаю, что было бы со мной дальше.
Он вытаскивает нас обоих на поверхность. Я цепляюсь за его плечи и талию так, как будто от этого зависит моя жизнь. Потому что она действительно зависит от него в этот момент. Мне очень страшно. Я как безумная стучу зубами, глядя на Эла, и повторяю, рыдая и задыхаясь.
- Только не отпускай, т-только не о-отпускай! Я не умею п-плавать. Не у-умею. Не отпускай, не отпускай. Пожалуйста, пожалуйста...
Меня захлестывают эмоции, каждое движение Елисея, который пытается доплыть до ближайщего бортика, только в разы увеличивает панику. Я мешаю ему, и Элу в какой-то момент приходится на меня рявкнуть матом, чтобы до меня, наконец, дошло, что мы оба утонем, если я не прекращу вырываться. Почему-то его злость приводит меня в состояние полнейшей аппатии. Мышцы наливаются тяжестью, и я беспомощно повисаю на Елисее, позволяя ему отбуксировать меня к краю бассейна.
- Какого черта, ты не сказала, что не умеешь плавать?! - Эл почти рычит, впечатав меня спиной в кафельную плитку бортика. До ближайшей лестницы плыть еще сколько-то метров. Но я рада тому, что мне есть за что держаться. Я чувствую себя чуть-чуть спокойнее, и паника отступает, оставляя место обиде на Елисея и жалости к себе.
- Т-ты не спрашивал, - отвечаю, с трудом восстанавливая дыхание. - Я не думала, что ты... прыгнешь.
- Дура, - припечатывает Эл, и я зажмуриваюсь уже не в силах остановить слезы, которые катятся по щекам.
Несколько секунд Елисей молчит. Его рука крепко держит меня за талию, вторая упирается в бортик рядом с моей головой. Я все еще не решаюсь отпустить его плечи, хотя после 'дуры' мне, вряд ли, остается что-то еще. Нужно каким-то образом добраться до лесенки и выбраться из воды.
- Хватит реветь, - требует у меня Покровский и чуть-чуть встряхивает, видимо, для того, чтобы я быстрее пришла в себя и, наконец, затихла. - У тебя тушь потекла. И ты похожа на панду.
Брезгливость в его голосе тесно переплетается с недовольством. И это только усугубляет мое состояние. Жалость к себе переходит на новый уровень, и, вместо того, чтобы успокоиться, я чувствую, что поток слез, льющий из глаз, становится в несколько раз сильнее. Действительно, жалкая панда.
Отцепляюсь от Елисея с дурацкой решимостью - утону, но помощи больше просить не буду - и опускаю голову, чтобы скрыть от него лицо. Мокрые пряди прилипают ко лбу и щекам, так что спрятаться за ними совсем не сложно.
- Не дури, - немного угрожающе предупреждает меня Эл, удобнее обхватывая меня и всем телом прижимая к стене, - будет не смешно, если ты снова начнешь тонуть.
Я молчу, едва сдерживая рыдания. Мне все еще страшно. Но обида - сильнее страха. Мне жаль, что вечер испорчен. Жаль, что Елисей видит меня такой беспомощной и некрасивой. Не знаю, когда мне стало так важно его мнение на мой счет. Но мне хочется отмотать время назад, хочется уметь плавать, хочется быть другой... Чтобы он хотя бы ненадолго посмотрел на меня так, как на той вечеринке после концерта он любовался Хаус. Почему-то именно сейчас воспоминание об этом до мельчайших деталей вслпывает в памяти. Их взгляды друг на друга, чувственные прикосновения, ладони Елисея, ласкающие плоский животик Хаус...
Я плачу, вдруг начиная понимать, что хочу от Эла столько всего, что это просто невозможно. Ничего из этого я никогда не получу, и... это настоящая катастрофа.
- Как так вышло, что ты не умеешь плавать? - неожиданно интересуется у меня Эл, хотя меньше всего я ожидала именно этого вопроса.
- Некому было меня учить, - отвечаю очень тихо, не поднимая головы, чтобы не пугать Елисея своим безнадежно-красивым видом.
- Чего еще ты не умеешь?
- Н-не знаю.
- Но готовить-то ты можешь?
- Да.
- А вышивать?
- То есть... 'вышивать'? - переспрашиваю, чтобы убедиться, что правильно поняла.
- Ну, крестиком, например. Или как там еще вышивают? - Эл все еще сердится, но его голос звучит гораздо мягче.
Я рискую приподнять глаза, чтобы проверить свою догадку. Елисей, конечно, хмурится и выглядит очень серьезным. Понять о чем он думает невозможно. Но ведь не может он на самом деле спрашивать меня про вышивание! Причем здесь вообще оно?
- Н-нет.
- Играешь на гитаре или на фортепиано?
Я, все больше теряясь, недоуменно смотрю на Эла.
- Нет.
- На флейте? - словно пробуя угадать, с интересом спрашивает Елисей.
- Нет... И п-почему флейта?
- А почему ты плачешь?
Напоминание о том, что всего минуту назад я сдерживала рыдания, заставляет меня отвести взгляд от Елисея.
- Потому что я сказал про 'панду'? - он делает предположение, от чего я снова едва не начинаю плакать, мысленно поправляя его и, как ребенок, горько объясняя, что дело совсем не в 'панде'. 'Дура', сказанная им с неподдельной злостью, обидела куда сильнее.
- Ясно, - вместо меня отвечает Эл, руководствуясь старой аксиомой 'молчание - знак согласия'. Он опускает свободную руку в воду и, через мгновение, влажными пальцами тянется к моей щеке.
- Что ты...?
Я бы отодвинулась, если бы было куда. Но Елисей уже начинает стирать размазавшуюяся под моим правым глазом краску.
- Не надо, я сама! - пытаюсь оттолкнуть руку Покровского, за что он ощутимо щипает меня за левый бок. - Ай!
- Не дергайся, если не хочешь опять уйти под воду, - предупреждает он, и я мгновенно замираю, вдруг вспомнив о том, что под нами еще метра три воды, и утонуть на такой глубине очень просто. Хорошо, что Эл поддерживает меня снизу.
Пока он возится с моим лицом, я окончательно прихожу в себя и перестаю трястись от страха и эмоций, которые я не могу понять. Ведь не могла же я в него влюбиться, в самом деле! Наверное, все дело в выбросе адреналина. Я просто сильно переволновалась и потому решила, что Елисей мне нравится.
- Без обид, - вдруг сообщает он. - Но тушь у тебя дерьмовая.
- Не стирается?
- Отлично стирается. Но для туши это не нормально, - с видом знатока признается Эл, заканчивая возиться со второй щекой.
- Зато, надеюсь, я больше на панду не похожа? - спрашиваю, нахмурившись, и ожидаю очередного комментария о том, как плохо выгляжу. От слез у меня, должно быть, опухло все лицо.
Но Эл внимательно разглядывает меня и молчит, наверное, целую минуту. От его взгляда, скользящего по моим губам и скулам, мне тревожно. Я не могу понять, о чем он думает сейчас, и потому я жду его ответа, заранее настроившись на то, что ничего хорошего он мне не скажет.
Но Елисею удается удивить меня.
- Нет... Ты похожа на русалочку, - задумчиво признается он. И я пытаюсь сообразить, с чего он расщедрился на такое необычное сравнение.
Эл со смешком берет одну из моих мокрых прядей и молча указывает мне на ее необычный цвет. Зелено-синяя подсветка покрасила мои волосы в бледно-зеленый. Такой же точно цвет и у волос Покровского. И даже наша кожа выглядит серовато-синей.
- А ты тогда похож на тритона.
- Ты ничего не перепутала? Не на принца? - коварно улыбаясь, интересуется Елисей.
- Нет, конечно!
- Но у русалочки был принц, - настаивает он.
- Я не русалочка. Хвоста же у меня нет.
Он хмыкает, но не отводит взгляда от моих губ.
- Тогда мне больше повезло, чем принцу.


***


Эл не торопится выбираться из воды, он продолжает забавляться и дразнить меня. Мы снова с ним целуемся, он изучает мое тело, устроившись между моих ног и попросив обхватить его за талию. Мне все еще немного страшно. Пугает глубина, пугает то, что хочет сделать Елисей. Но смесь адреналина, страха и желания как будто добавляют ощущениям остроты. Я медленно начинаю расслабляться, на время выкинув из головы все мысли о последствиях, о том, что будет утром, через день, через неделю. Эл хорошо умеет отвлекать... Настолько, что лишь в сауне, куда мы перебираемся чуть позже, я понимаю, что в бассейне мы занимались сексом, не предохраняясь.
Я недовольно отмечаю этот факт, но лишь из-за того, что Елисей ужасно долго возится с презервативом. Мне интересно, а, если бы я его не попросила выбраться на 'сушу', то, что бы он делал дальше?
Задать вопрос не успеваю. Эл не дает мне времени опомниться, и мы возвращаемся к тому, что начали еще в бассейне.
- В воде всегда так... неудобно? - немного позже интересуюсь, расслабленно откинувшись на деревянную скамейку и подложив под голову сложенное полотенце.
Все ощущения в воде становятся другими. Меняется вес тела, и в чем-то это несомненное преимущество особенно для того, кто контролирует весь процесс. Но в остальном... прохладно, скользко и хочется выгнуться по-другому. Я так и не смогла понять, чего же именно мне не хватало и как бы мне хотелось, чтобы это было, но в результате попросила Эла что-нибудь придумать.
- Когда как, - загадочно отвечает Елисей. И я догадываюсь, что это прозрачный намек на то, что все проблемы от моего неумения плавать.
- А есть разница между соленой водой и обычной? - продолжаю интересоваться. - То есть в бассейне лучше, чем в море, или наоборот?
Эл некоторое время рассматривает меня. Похоже, своим вопросом я сильно его удивила.
- Не знаю, - отвечает, наконец. - Еще не было случая сравнить.
- При наличии бассейна в доме и не было случая?!
Елисей опять молчит. И по выражению его лица мгновенно становится понятно, какой он сделал вывод.
Я отворачиваюсь, нахмурившись.
- Я даже знаю, о чем ты подумал. Снова. Так что можешь не отвечать.
- Твой интерес к моей жизни просто зашкаливает.
- Угу, скажи еще - выходит за рамки нормы. 'Нормальные девушки о таком не спрашивают', - цитирую Елисею его же собственные слова. - А, между прочим, сейчас я спросила только о бассейне.
Видимо, Эл все еще слишком расслаблен, чтобы разглядеть в моих словах ложь. Или полуправду. Потому что, мне действительно все интересно. Где, когда, с кем? Я не знаю причин для такого любопытства. Но то, что лежит на поверхности, - этот интерес относительно интимных подробностей его жизни, - не кажется мне ненормальным. Мне хочется узнать о Елисее как можно больше. Гораздо больше, чем это возможно по чтению заметок в его ЖЖ.
Эл хмыкает и вдруг признается.
- Самый крутой секс в воде у меня был в Дубаи. В пентхаусе, который я снимал, прямо на террасе был бассейн.
Признание настолько неожиданное, что я приподнимаюсь на локтях и во все глаза смотрю на Елисея. Не могу понять, что удивляет меня больше, - то, что он с такой легкостью об этом говорит, или то, о чем именно он говорит. Бассейн, пентхаус!
Мое воображение мгновенно рисует потрясающе яркую картинку.
Душная летняя ночь. Миллионы огней восточного города, вид на который открывается прямо из бассейна. Теплый ветер, ласкающий обнаженные тела. Приглушенный свет, бьющий через полуприкрытые веки. Светлая, почти белая кожа в мелких каплях воды. Манящий и зовущий изгиб его бедер. Прерывистое дыхание и яростные поцелуи. Громкий стук сердца и бесконечные секунды наслаждения....
Я восторженно откидываюсь обратно на полотенце, запрокидываю голову и вместо деревянного потолка сауны вижу прямо над собой бескрайнее ночное небо, усыпанное звездами. Последнюю фразу о небе я, кажется, произношу вслух, потому что Эл вдруг склоняется надо мной, полностью закрывая мне обзор. Остаются только его глаза, губы, подбородок...
- Ты явно помешана на звездах, - выдыхает он, прежде чем начать меня целовать.
Мы ласкаем друг друга еще несколько минут - ровно до тех пор, пока мне не становится слишком жарко, и пока моя спина не начинает болеть от соприкосновения с твердой поверхностью скамейки. Полотенце, постеленное поверх деревянных дощечек, не слишком помогает. Отодвигаясь от Эла, я предлагаю вернуться на свежий воздух. Про себя добавляю - 'а еще лучше в постель', потому что я чувствую себя настолько расслабленной и утомленной, что хочется просто полежать рядом с ним. Ничего не делать, но чувствовать его близость. В этот момент мне больше ничего не нужно.
Я ловлю себя на мысли о том, что счастлива как никогда.
Уже на лестнице, поднимаясь на второй этаж, Елисей вдруг придерживает меня за руку, заглядывает мне в лицо, и на его губах расцветает ехидная улыбка.
- Готов поспорить, что в бильярд ты тоже ни разу не играла.
Бильярд?
Моя фантазия, возбужденная прикосновениями Эла к моей груди и его горячим дыханием на моей щеке, охотно дорисовывает то, что он собирается мне предложить. У меня такое же игривое настроение, как у него, и я уже готова на любое безрассудство. Я оборачиваюсь к Елисею, при этом умудрившись не стянуть с нас покрывало-плащ. Приподнимаюсь на носочках и обнимаю.
- Но ты же знаешь, как быстро я учусь, - шепчу ему на ухо и чувственно прикусываю мочку.
Мы развлекаемся в бильярдной следующие полчаса. Практически не очень не говорим. Эл показывает мне, как управляться с кием, готовиться к удару, бить по шарам и... правильно склоняться над столом. Последняя часть нравится ему гораздо больше, чем все предыдущие 'уроки'. И потому мы оба постоянно отвлекаемся на поцелуи, ласки и дурачества.
- Нет... - шепчет Елисей, когда я прижимаюсь к нему всем телом и требую - пока еще безмолвно - продолжения. - Давай не здесь.
Короткая прогулка по этажу немного охлаждает мой настрой. Но мне по-прежнему любопытно, куда же приведет меня Покровский. В одну из спален для гостей, в библиотеку, студию? Куда?
Но Эл распахивает дверь одной из комнат, я следую за ним, пытаясь в темноте разглядеть очертания предметов и догадаться по их контурам о том, где именно мы оказались. Кажется, возле окна стоит диван, а на стене напротив входа висит огромная картина в тяжелой золоченой раме.
Елисей, наконец, находит выключатель, вспыхивает свет, и у меня вырывается возмущенное 'ни за что!'.
- Ты спятил... - прежде чем Эл успевает хоть что-нибудь сказать, ворчу и отворачиваюсь от него.
- Не заводись.
- Это кабинет твоего отца! - кричу на Елисея шепотом, как будто в доме может оказаться кто-то, кроме нас. Но в этой комнате я чувствую присутствие Покровских-старших так, как будто они в любой момент появятся из-за двери шкафа.
- Вот именно, - довольно соглашается Эл и вдруг подхватывает меня на руки.
От неожиданности я вскрикиваю, и Елисей, прижав меня к себе, таким же грозным шепотом, как у меня, требует:
- Не шуми.
Я замолкаю, не сразу сообразив, что нас - точнее меня - услышать здесь никто не может.
- Зачем тебе это нужно? - спрашиваю, обиженно царапая спину Эла, потому что он, конечно, не собирается меня отпускать. Эгоист! - Почему мы не можем просто вернуться в твою спальню?
- Это будет не так интересно, - заявляет Елисей, усаживая меня на стол.
- Не правда! - я упираюсь ему ладонями в грудь.
Он хмыкает.
- Правда. И ты разве против помочь мне получить пару приятных воспоминаний?
Я не могу понять, о чем он говорит.
- Воспоминаний? Здесь? Зачем?
Елисей раздумывает несколько секунд, прежде чем поцеловать меня и ответить.
- Скажем так, мой отец большой любитель прочитать нотации. И в следующий раз, когда мы будем выяснять здесь отношения, я предпочел бы вспоминать о том, чем мы с тобой тут занимались, чем слушать очередную лекцию о том, как правильно строить свою жизнь.
Внутри все сладко замирает. Я нервно сглатываю, вдруг понимая, как много значит для меня вот эти несколько слов Елисея. 'Предпочел бы вспоминать о том, чем мы с тобой тут занимались' звучит почти как 'предпочел бы вспоминать тебя'.
- Вы часто ссоритесь? - спрашиваю, чтобы скрыть волнение и дрожь.
- Часто, - признается Эл, а после наклоняется, и мне приходится хвататься за его плечи, чтобы не упасть назад и не удариться головой. Уже через мгновение я оказываюсь полностью лежашей на столе под ним.



***


На следующее утро после бессонной ночи мы с Елисеем просыпаемся только в полдень от звонка приехавшей на вокзал и не обнаружившей меня на месте тети. Я четко помню, что накануне ставила будильник, но в семь часов утра, как я планировала, он, кажется, не прозвонил.
Я сонно отвечаю на вопросы маминой сестры и договариваюсь встретиться с ней через час в больнице. Надеюсь, что такси приедет во время, и я успею добраться до 'Областной' и уложиться в обещанный Татьяне час. Такой же сонный и помятый, как и я, Эл забирает из моих рук мобильник и предлагает помощь. Еще минут через пятнадцать мы выбираемся вместе с ним из дома, на Окружной лихачим, нарушая скорость, и дважды пролетаем под камерами на скорости сто десять...
И все же мамина сестра оказывается в больнице раньше нас. Припарковав машину у ворот, мы скомкано с ним прощаемся. Он обещает позвонить мне ближе к вечеру, и я сбегаю от него на встречу к тете.
Эл выполняет обещание и, правда, мне звонит. В субботу мы разговариваем с ним до часу ночи, а в воскресенье желаем 'сладких снов' друг другу только ранним утром. Он мне рассказывает приколы, случившиеся на репетиции их группы, распрашивает про книги, которые я читаю, и делится размышлениями о творчестве известных авторов. Накрывшись одеялом с головой, чтоб не тревожить тетю, ночующую в соседней спальне, я временами не могу сдержаться и смеюсь то над одной, то над другой дурацкой шуткой Елисея. Мне весело и легко.
Но в понедельник все меняется безвозвратно...




***


В палате интенсивной терапии - шесть металлических кроватей. И на одной из них - моя пришедшая в сознание бабушка - осунувшаяся, изможденная и похудевшая килограмм на десять. Пергаментная кожа обтягивает ее кости. Ее пустой и ничего не понимающий взгляд направлен в стену. Она меня не узнает, не помнит последние лет двадцать своей жизни. Не помнит, что ее сын погиб, что у нее есть внучка. Она почти не говорит, ее язык не слушается. И она не может есть. Глотательный рефлекс нарушен так же, как и многое другое...
Глубокой ночью, сжавшись на кровати, я плачу и смотрю на мигающий телефон. Эл уже третий раз пытается со мной связаться, но я не поднимаю трубку. Я не могу сказать ему, что происходит. Боюсь услышать его голос и позвать на помощь. Сейчас он нужен мне, как никто другой, но я ни за что не признаюсь ему в этом.
Во вторник Елисей звонит мне еще дважды, а после присылает смс.
'У меня есть два билета на Scorpions в эту пятницу в Москве. Дай знать, когда освободишься'.
Второе сообщение короче.
'Ты долго собираешься меня игнорить? Перезвони, иначе я приглашу кого-нибудь другого'.
К вечеру среды, когда я мысленно смиряюсь с бенадежностью и безысходностью положения, я собираюсь с силами и набираю номер Эла. Наш разговор короткий и сумбурный. Я сдерживаю слезы и рассказываю о том, что состояние бабушки становится все хуже. Прогноз врачей безрадостный, и я не могу... Я, к сожалению, не могу поехать с ним.
- Быть может, в следующий раз?
- Быть может, - прохладно откликается Елисей и больше не задает мне никаких вопросов, и ничего не обещает. И после, когда проходит еще несколько тяжелых серых будней, заполненных для меня пеленками, памперсами, попытками заставить бабушку проглотить хотя бы ложку детского пюре..., он не звонит и больше мне не пишет...
Еще спустя неделю я не могу не думать о Покровском и не могу не хотеть его увидеть. Я несколько раз берусь ему звонить и, так и не дождавшись ни одного гудка, сбрасываю вызов. Внутри натянутой струной - надежда. И понимание того, что всё... это конец. Наш разговор уже не нужен Элу. И мой звонок не изменит то, что изменить нельзя.
Еще чуть позже в дневнике Покровского, куда я захожу, чтобы проверить очевидный вывод, среди его бесчисленных постов так много записей о девушке-музыканте. Эл ездил вместе с ней в Москву, и ссора их - та самая на четырнадцатое февраля - уже осталась в прошлом.

'Всегда испытывал тягу к девушкам, которые 'шарят' в музыке пусть и на уровне первого класса музыкальной школы. Если они берут хотя бы несколько аккордов на гитаре, под которые я могу играть и петь - это отлично. Меня это возбуждает! Если они чувственно и душевно играют на фортепиано, у меня автоматически 'встает'. И это круто.
Музыка, которую пишет женщина, не сильно, но все же отличается от мужской. И нужно лишь направить ее в правильное русло. Сделать так, чтобы глубина и чувственность того, что написала женщина, слилась с энергетикой и драйвом музыки, которая написана мужчиной. А, может быть, наоборот. И в этом случае в финале получится фееричный, исполненный на двоих оргазм, если, конечно, исполнители в процессе не увлекутся чрезмерным использованием шаблонных обработок. А в остальном - главное гармоничная работа в паре, такая, чтобы никто не ленился и не изображал из себя бревно'.

О том, что было между нами, Эл тоже написал. Но очень коротко и, как всегда, ехидно.

'Нет ничего неблагодарнее, чем взяться учить неопытную девицу премудростям любви. Сначала все ограничивается сексом, потом она торопится взвалить на тебя свои проблемы. Страшно представить ее следующий шаг. И главное - я бы еще понял, если бы в постели она тянула на твердую 10-ку. А так... ну, на фиг...

Черный - тушь у тебя под ресницами.
Красный - вызов в твоем кружеве.
Я - не тот, кто будет тебе снится.
Я - не тот, кто будет тебе нужен.
Белый - ты не достойна даже презрения.
Серый - воспоминания о тебе стерты.
Ты - лишь повод для вдохновения.
Детка, слушай, просто иди к черту! '




ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ. НАЧАЛО ЯНВАРЯ.



Не люблю звонков по вечерам и не люблю, когда меня куда-нибудь 'вызывают'. Вдвойне не люблю звонков из 'прошлого' - от людей, которые остались в Энске и встречи с которыми я стараюсь свести к минимум уже второй год подряд.
Но в этот раз на мой 'домашний', т.е. Энский номер звонит Аленка. Я обреченно поднимаю трубку, мысленно готовясь к долгому и пустому разговору.
'А как ты?'
'Что там?'
'Как работа?'
'Джордж?...'
Но этим вечером Лесли не торопится начинать расспросы. И вместо трепа, который я уже не первый месяц предлагаю ей перенаправить в скайп, чтобы не тратить время на телефонные беседы, Лесс неожиданно и - черт побери! Некстати! - просит меня приехать завтра или в субботу в Энск.
Она сумбурно говорит, что это срочно, что ей нужна моя поддержка, что ей так много нужно мне рассказать... Я мрачно соглашаюсь, уже успев понять, что ехать, не смотря на нелюбовь к таким поездкам, все-таки придется. Аленка отказывается признаваться, что случилось, но повторяет, что нам необходимо встретиться и пообщаться лично. Я сдаюсь.
- Давай, ты будешь ночевать у нас? - заботливо предлагает Лесли, как только я озвучиваю ей свое решение.
- Спасибо. Но - как обычно - нет, - отказываюсь, потому что ночевать в их квартире с Даном мне кажется таким же странным и неуместным, как ночевать в квартире Вити и его жены.
Лесс тоже вспоминает о моем бывшем.
- Только не говори, что будешь ночевать у этой старой перечницы. Светланы Павловной, так ее зовут?
Я улыбаюсь.
Лесли, так же, как и Ирина, законная супруга Вити, не понимает, как это вообще возможно - поддерживать хорошие отношения с тем, с кем ты расстался. Я тоже плохо понимаю. Но принимаю, потому что родственники Вити всегда относились ко мне с заботой и вниманием. И продолжают относиться точно так же, как будто, не смотря на наше расставание с Витей, я до сих пор являюсь членом их семьи.
Светлана Павловна, бабушка Морозова по материнской линии, сухенькая старушка, работающая преподавателем философии в нашем политехе, любит меня, наверное, даже больше внука. Когда мы только-только разбежались с Витей, она звонила мне каждый день и регулярно предлагала встретиться. Она то приглашала меня в театр, то угощала чаем с малиновым вареньем у себя в квартире. Последние несколько раз, когда я приезжала в Энск, я неизменно останавливалась только у нее.
Но в этот раз все будет по-другому.
- Нет, я закажу себе гостиницу. Не беспокойся.
- Гостиницу? Еще лучше. А что случилось с твоей пожилой подружкой?
У Лесли странное отношение к старикам. Она и с родственниками Дана общается крайне редко, предпочитая встречам короткий разговор по телефону.
- У нее уже есть планы на выходные, - отвечаю, не желая посвящать подругу в детали моего последнего визита в Энск.
Ирина встретила меня у подъезда Светланы Павловной и пригрозила... - нет, не Вите - мне! - разводом, если мое общение с его семьей немедленно не прекратится. И если я 'еще раз... хоть ногой... на пороге бабушкиной квартиры', то все - раздел имущества, девичья фамилия, и никакая она больше не Морозова. Потому что это 'неуважение к жене, ее потребностям и чувствам'. И не смотря на то, что после этого скандала Витя, наверное, уже раз десять извинился передо мной за все, что наговорила его любимая дражайшая половина, я не хотела снова подставлять Морозова под удар. Счастливая семейная жизнь того не стоит. А я смогу спокойно переночевать в гостинице и больше никому не помешаю.




***



В субботу днем мы с Лесли встретились в одном из маленьких ресторанов в центре Энска. Она довольно улыбалась и выглядела необычайно радостной и счастливой.
- Что у тебя случилось? - спросила у нее, как только мы устроились за столиком.
- Все хорошо. А у тебя?
И понеслись привычные вопросы про мои дела, работу, московские тусовки, отсутствующих у меня кавалеров. Отдельной темой для разговора оказался Джордж. И, как я ни пыталась отделаться коротким рассказом о своем приятеле, Лесс продолжала интересоваться им. В конце концов, не выдержав ее напора, я попросила сжалиться надо мной и объяснить, зачем ей срочно потребовалось меня увидеть, и почему ее так заинтересовал мой друг.
- Я... - Алена стихла, прикусывая нижнюю губу. - Я беременна, Сонь. И мы с Данилой женимся.
Ух...
Вот это... новость.
Я быстро натянула вежливую улыбку, положенную такому случаю, и выдохнула.
- Поздравляю!
Алена не заметила удивления и фальши в моем голосе. А я едва не уточнила у нее, как так могло случиться, но вовремя опомнилась и промолчала.
Данила с Лесли встречались последние четыре года, из них как минимум три с половиной жили вместе. И пусть о свадьбе и семье речь никогда не шла, когда-нибудь все должно было проясниться. И либо эта парочка распалась бы так же, как распалалась наша пара с Витей, либо они решили создать официальную ячейку общества. Что собственно и должно теперь произойти.
И все же все эти годы, слушая рассказы Лесли, я почему-то подсознательно ожидала, что их отношения c Данилой постигнет та же участь, что постигла и наши отношения с Витей. А ведь у нас с Морозовым всегда все было ровно и спокойно - гораздо лучше, чем было в жизни Лесс и Дана.
Данила как минимум три раза изменял Алене, и это только те разы, которые были доказаны моей подругой (она ловила благоверного, так сказать, с поличным). А сколько раз он порывался от нее уйти? Разбитая посуда, выкидывание вещей на лестничную клетку, скандалы, повторяющиеся с регулярной частой - от раза в месяц до нескольких раз в неделю...
И вот теперь - беременность и свадьба.
М-да...
- Когда вы планируете пожениться? - спросила, попытавшись скрыть недоверие.
Тревоги за Лесли не было уже давно. Все, что могла, я ей уже сказала. Про то, что Дан неподходящая кандидатура для нормальных отношений, что он ведет себя как эгоист и сволочь, и ее не ценит, что он не думает о будущем, к ответственности не готов и многое, многое другое. За четыре года мы обсуждали это с Лесли много раз. Но после моего разрыва с идеальным Витей, с которым у нас все было, цитирую Алену, 'зашибись', она потребовала больше не читать нотаций и не пытаться доказать, что Дан не ее мужчина. Она уверенно сказала, что любит этого 'придурка' и, не смотря на все, что он творит, надеется, что рано или поздно он сделает ее счастливой. Я мысленно добавила 'может быть'.
- Мы подали заявление в эту среду, - с улыбкой сообщила Лесли. - А роспись будет первого февраля!
- Через две недели? - от неожиданности я едва не подавилась чаем. Это же так мало...
- Да. Я потому и попросила так срочно тебя приехать. Я хочу, чтобы ты была моей подружкой.
- Я?! - переспросила удивленно.
У нас с Аленой уже много лет - с момента начала ее отношений с Даном, вся дружба превратилась в какой-то фарс. После того, как я вернулась на занятия в универ, Лесс первым делом поинтересовалась причиной моего долгого отсутствия. Все время, пока я прогуливала пары, взяв справку по уходу за больным, я не отвечала на ее звонки, общалась только с Витей, да и то по скайпу, и то лишь потому, что он писал мне сам, помногу, каждый день и всячески старался поддержать. Но Лесли тогда решила, что я себя веду так из-за Дана. Похоже, Елисей сказал Даниле, что я узнала об их совместном праздновании четырнадцатого февраля.
Так глупо...
Я честно объяснила Лесс, что Дан ни капли мне не интересен, а пропускала я занятия из-за болезни бабушки. Аленка расцветала.
До окончания вуза мы продолжали с ней общаться. Я так же мало рассказывала ей о себе, как и всегда. Но Лесс и не пыталась лезть мне в душу. Ее интересовали мои записи с прошедших лекций, выложенная на самиздате прода, чуть-чуть работа и мои отношения с Витей.
С момента моего переезда в столицу общение с Лесли практически сошло на 'нет'. Я обустраивалась на новом месте и привыкала к ритму 'Moscow never sleeps'. Причин для частых встреч с подругой не находилось, а телефонные беседы я не любила никогда. Наверное, поэтому мы с Лесс довольно сильно отдалилсь. Она обзавелась подругами на работе, а я начала общаться с авторами с Самиздата, живущими в Москве.
Не знаю, отчего Аленка до сих пор питала ко мне такие нежные 'подружьи' чувства, но предположить, что она попросит стать ее свидетельницей, я точно могла. С другой стороны, я и к ее возможной свадьбе с Даном не была готова...
- Мне нужно будет подготовить выкуп? Что-то в этом роде? - я попыталась разобраться в том, что ждет от меня Алена.
- Нет! Все будет в более упрощенном виде. Не будет никакого выкупа, ты что... Дан меня убил бы за такое...
- Тогда зачем тебе нужна подружка?
Мои познания об организации свадебных торжеств и степени участия подружек в них ограничивались проведением конкурсов в подъезде дома, где жила невеста.
- В смысле?! - Лесс обиженно уставилась на меня. - А помощь с выбором свадебного платья? А свадебный букет?
- А разве его не жених обязан покупать?
- Данила? Чтобы он все испортил? Букет обязан сочетаться с моим нарядом!
- Точно... - с тоской откликнулась, представив, во что превратиться мой завтрашний день в Энске. Алена обязательно потащит меня по магазинам. И это будет ад. А сколько мне предстоит провести часов на въезде в Мск, когда я буду возвращаться поздним вечером обратно... - Кстати, а где будет роспись?
Я, наконец, подумала о своих планах на выходные через две недели. Во сколько мне удастся попасть домой? Если я не буду пить и поеду на своей машине, может быть, успею приехать часам к трем утра?
- Мы расписываемся в Центральном загсе, - ответила Алена. - А дальше едем развлекаться.
- Отлично. И куда?
- Во ***но.
- Это же коттеджный поселок в Подмосковье!
- Именно. Там офигенные виды, особенно зимой. Мои родители уже заказали ресторан и номера в гостинице для всех гостей. А нам с Данилой достанется отдельный домик - для новобрачных.
- Гостиница? Так ты планируешь, что мы останемся там ночевать?
- Конечно, - Лесли обрадованно кивнула. - На воскресенье намечена короткая культурная программа. Катание на снегоходах и шашлыки. А в субботу - все будет вполне традиционно. Ужин в ресторане, тамада и конкурсы...
Я передернулась от упоминания о конкурсах, а Лесс, заметив мое выражение лица, тут же уточнила.
- Ты, кстати, приготовься. Я видела вчера сценарий. Там есть забавный конкурс специально для свидетелей. Это будет вообще уле-е-от.
Алена так коварно улыбнулась, что мне вдруг стало нехорошо. Все потому, что я забыла уточнить вот эту ма-аленькую, но такую существенную деталь. В свете того, кто до сих пор считается лучшим другом Дана, у меня, похоже, намечаются проблемы.
Глядя в прищуренные и горящие восторгом глаза Лесли, я поинтересовалась, стараясь говорить спокойно, хотя... сердце стучало так, как будто я пробежала стометровый кросс.
- И кто же тот свидетель, с которым мне предстоит играть?
Алена уловила тревогу в моем голосе и чуть нахмурилась, не понимая, почему я так волнуюсь.
- Елисей, конечно, - ответила она и, разумеется, спросила. - Что такое?
Я не рассказывала ей о том, что было между мной и Элом. Собственно, и не было ничего, кроме двух ночей, плохого секса (как оказалось) и той дурацкой записи в дневнике. А потому, вернувшись в универ, я промолчала. Не знаю, был ли в курсе Дан о том, что я провела ночь с Елисеем. Меня тогда все это мало волновало. Все мысли занимала бабушка, бессмысленные попытки ее спасти, работа по ночам и бесконечный поиск денег, чтобы купить лекарства... Мне было все равно, что думает обо мне Данила. Но судя по тому, что Лесли никогда не задавала мне вопросов о Покровском, Дан, даже если что-то знал, не стал ей говорить.
- Ничего, - я вымученно улыбнулась, и Лесс уставилась на меня, как гончая, почувствовшая запах жертвы.
- Что значит 'ничего'?
- Лесс, если я говорю 'ничего', значит так и есть.
- Неправда! - Алена округлила и без того огромные глаза. - У вас с ним что-то было, да? До Вити?
Меня всегда немного раздражал такой подход. Попытка женщин измерять всю жизнь в 'мужчинах'. Что было до него? Что было после? Как будто нет других значительных событий, каких-то вех и точек для отсчета...
- До смерти бабушки, - призналась я, не видя смысла мучить Лесли дальше. Она уже увидела по выражению моего лица, насколько мне неприятен разговор о прошлом. Теперь ей ничего не стоило спросить у Дана. И если я откажусь рассказывать ей сама, то именно так и выйдет. - И это было только один раз. Случайно...
Конечно, Лесс не позволила мне уйти от темы. Заставила в подробностях рассказать о том, что было у меня с Покровским. Я умолчала только о заметке в дневнике, но то, что я когда-то имела доступ к записям Елисея, Алена все равно никогда не знала.
- А знаешь, он потом встречался с Анжеликой очень долго. Полгода, кажется. Где-то до середины лета...А затем...
Лесс принялась вспоминать все, что она знала о жизни Эла, как будто это было мне интересно. Тем более сейчас.
- Стой, стой... - я со смешком прервала поток ее словоизлияний, - ты все это мне уже рассказывала. Я в курсе.
Алена постоянно делилась со мной новостями об успехах и провалах группы - по крайней мере, до тех пор, пока она существовала. И временами она упоминала Эла. Я никогда не задавала ей о нем вопросов. А Лесс никогда не делала акцента именно на нем. В ее вселенной существовал лишь Дан. И он давал нам столько поводов для обсуждений, что времени говорить о ком-то, кроме него, не оставалось.
- Тебя все еще немного тянет к Елисею? - вдруг сделала предположение Лесли.
- С чего ты так решила?
- Ты напряглась, когда узнала, что он свидетель Дана, - Лесс улыбнулась. - Я заметила.
- Нет, конечно. Просто мне некомфортно будет находиться рядом с ним весь вечер... Он, кстати, будет с девушкой, хотя бы?
- Елисей? Понятия не имею. Но могу спросить у Данилы.
- Нет, не надо.
- А почему вдруг 'некомфортно'? Эл все еще тебе немного нравится, я права?!
Я нахмурилась, глядя на подругу, которая с таким азартом на меня смотрела, как будто угадала в лотерее шесть из шести.
- Мы с ним спали...
- И?
- Он мой типа... бывший? - я попыталась объяснить, но Лесли вдруг откинулась на спинку стула и фыркнула.
- А Витя? Ты же с ним общаешься до сих пор. А вы с ним жили вместе два года с половиной года.
- Он - другое дело.
- Ну, конечно. Твой Морозов изменил тебе с коллегой по работе. Не то, что Елисей.
- Эл здесь не причем! А Витя просто в первый раз влюбился.
- Угу, в первый и в последний, - после того, как Витя сказал мне, что уходит, Лесс начала говорить о нем с презрением и недовольством. - Пока ты там наваривала ему борщи и жарила котлетки, он развлекался со своим Ирусиком ... фу... какая мерзость... на офисном столе.
- Не придумывай. Мы этого не знаем, и к тому же...
- А если бы мы знали, тебе от этого было бы гораздо легче, что ли?
Как для меня история ее отношений с Даном казалась нездоровой и бесперспективной, так и моя совместная жизнь с Витей казалась Лесли фикцией и фарсом. По крайней мере, стала таковой казаться, как только Виктор, как 'порядочный мужчина', - опять формулировка Лесс - признался мне, что любит новую ассистенку шефа по развитию, Ирину Невскую. Теперь, уже Морозову, конечно.
- Нет, не легче.
Алена была одной из тех, кто знала, насколько сильно расставание с Витей выбило меня из колеи. Гораздо больше, чем интрижка с Элом.
- Но Витя все-таки другое дело. Он много сделал для меня...
- Конечно. Но, если он такой весь замечательный и хороший, как ты говоришь, то ты могла бы за него бороться, а не смотреть, как он спокойно собирает вещи и уходит.
Я отвела глаза.
У нас с Аленкой были приницпиально разные взгляды на отношения с мужчинами. Она держалась за Данилу, как репей. Боролась за него, считая, что в любви, как на войне, хороши любые способы, и цель оправдывает средства, и все в таком же духе. Но я считала по-другому. Во мне, похоже, все еще жила наивная маленькая девочка, и потому мешать кому-то быть счастливым я не собиралась. А Витя выглядел счастливым, и игнорировать его так неожиданно проснувшиеся чувства - пусть и к колеге по работе - я не могла. И сколько бы Алена не пыталась убедить меня, что Ирочка поймала моего 'бывшего' на минет и пару охов-ахов на его столе в рабочем кабинете, я твердо была убеждена, что у них любовь.
- Козел твой Витя, - заключила Лесс, так и не дождавшись от меня ответа. - А ты начала с ним встречаться лишь потому, что никого другого не было поблизости. Отношения от безысходности, вот что я тебе скажу.
Да, она была права. Теперь по прошествие почти двух лет я думала так же, как Алена. Витя был единственным, кто в тот момент оказался рядом. Единственным, кто добровольно бросился мне на помощь, хотя я ни о чем его ни разу не просила. Он сам приезжал за мной в больницу, прогуливал занятия в универе, мотался по аптекам в поисках лекарств и помогал с похоронами, когда все, наконец, закончилось, и я, опустошенная и разбитая, осталась один на один со своей потерей.
Мне было все равно, когда Морозов первый раз меня поцеловал. И было все равно, когда он первый раз занялся со мной сексом. Покровский бы сказал, что я лежала, как бревно, и 'фееричного, исполненного на двоих оргазма' не получилось. Но Витя все списал на состояние шока и не расстроился, когда я молча поднялась с постели и скрылась в душе. Он больше никуда меня не отпускал. Хотя тем летом между третьим и четвертым курсом мне было наплевать, останется он рядом или нет. Ну, а потом, жизнь постепенно вошла в привычную колею, и осенью Витя переехал жить ко мне.
Я до сих пор считаю, что без него я не смогла бы закончить универ и, вряд ли, выжила бы в одиночку в Энске. Работая на Пашу, чтобы оплачивать коммуналку и хоть на что-то покупать одежду и еду, я регулярно пропускала лекции и семинары, и, если бы не Витя, который за меня писал контрольные и курсовые, а на последнем курсе еще и собирал необходимые материалы для диплома, наверное, я вылетела бы из родного вуза. Не то, что бы диплом экономиста сильно мне пригодился в жизни, но бабушка всегда хотела, чтобы я получила высшее образование, и потому я, помня данное ей обещание, на пределе сил вгрызалась в ненавистный мне гранит науки. Я так же очень благодарна Витиной семье, в особенности его бабушке и маме, которые постоянно помогали нам с продуктами, всегда с интересом распрашивали о моих делах и делали все, чтобы я не чувствовала себя в их кругу чужой.
Мне очень жаль, что с Витей, не смотря на все хорошее, что было между нами, так ничего и не сложилось. Но сожалеть о прошлом уже слишком поздно. Вернуть назад ничего нельзя, а впереди у каждого из нас - своя дорога.
- Лучше расскажи мне о Даниле, - меняя тему, попросила я Аленку. - Как он воспринял новость о беременности? И как он относится к идее расписаться?
Лесс неодобрительно посмотрела на меня.
- Твой выбор слов порой меня пугает. Ты спрашиваешь так, как будто я навязываюсь Дану. А он, послушный мальчик, идет за мной туда, куда я ему скажу.
Я хмыкнула.
- Ну, ты сама недавно назвала его тупым бараном, а себя причислила к категории волчиц.
- Это было несколько недель назад, - обидевшись, пробормотала Лесли.
- Извини, - я тут же поторопилась попросить прощения. - Но последний раз, когда мы с тобой встречались, вы с Даном готовы были разбежаться.
Очередной скандал между Аленой и Данилой состоялся в середине ноября. Лесс взяла у родителей большую сумму денег на покупку туристической путевки в Доминикану на Новый год. И потому Дан был, мягко говоря, взбешен. Мало того, что занимать у родителей Алены он был против, так еще и к долгим перелетам относился плохо. Не смотря на свое увлечение паркуром, летать на самолетах он панически боялся.
- Мы помирились, - Лесс дернула плечами. - И вообще, милые бранятся, только тешатся. Я бы сошла с ума от скуки, если бы мы с Даном жили бы так же тихо и спокойно, как вы с Витей.
- Оставь уже в покое Витю. Он счастливо женат. А вы с Данилой только собираетесь расписаться. Так что рассказывай подробности, хватит меня мучить!
Лесли улыбнулась.



***


Оставшиеся две недели до свадьбы Лесли пролетели незаметно. Я еще раз приезжала на выходные в Энск, чтобы помочь Аленке с выбором аксессуаров к платью. Купить все необходимое за один раз оказалось нереальным. Примерки отнимали кучу времени, и даже в Энске, где свадебных салонов было в несколько раз меньше, чем в Москве, мы с Лесс потратили на шоппинг столько сил, что к вечеру воскресенья - за неделю до грандиозного события - я чувствовала себя выжатой как лимон.
Обратная дорога до столицы была выматывающей и бесконечно долгой. Шел мелкий дождь со снегом, и эта мерзкая погода на фоне неотвратимо приближающейся встречи с Елисеем казалась мне ужасно депрессивной. Она напомнила мне о событиях четырехлетней давности, и как бы я не старалась отогнать от себя все мысли о Покровском, я раз за разом прокручивала в голове мельчайшие подробности того, что между нами было.
Воспоминания то заставляли меня улыбаться, то жутко злили. Я не могла понять, как именно отношусь к тому, что сделал Эл. Точнее, к тому, что он не сделал... Впрочем, заметка из его ЖЖ довольно четко расставила все по местам. Другого варианта развития событий быть не могло. С таким-то отношением Покровского ко мне и лестным отзывом, который он обо мне оставил? Нет. Все, что случилось, к лучшему. А то, что я так переживаю, глупо.
- Повеселись уже как следует! Хватит киснуть! - приказал мне Джордж, когда в четверг я сообщила ему о предстоящей свадьбе Лесс и моем участие в этом мероприятии в качестве ее подружки.
- Я не кисну.
- Киснешь, - Джордж развалился в кресле, закинув одну ногу на подлокотник и болтая в воздухе фиолетовым ботинком с кожаным мыском. - Воспользуйся моментом и оторвись по полной. На свадьбах всегда есть куча незнакомых тебе людей. Развлекись, все равно половину из них ты видишь в первый и последний раз.
- Как же у тебя все просто, - я фыркнула, разглядывая приятеля, который блаженствовал, прикрыв глаза.
- У меня, как раз, все сложно, - с тяжелым вздохом возразил мне Джордж. - И ты об этом знаешь.
- Знаю...
Джордж, он же Егор Демидов, мой непосредственный начальник последние три с половиной года, в начале января ушел от своей пары. И, когда я говорю - от пары, я именно это и имею в виду. Егор почти полгода жил со своей подругой и ее любовником. Такая 'шведская' семья по-русски. А в Новый год, который трио отмечало на Мальдивах, Джордж осознал, что чувствует себя 'пятым' колесом - чужим, ненужным, нелюбимым... Досрочное возвращение из отпуска закончилось у меня на кухне, где, напиваясь коньяком, купленным в Duty Free, Егор с тоской размышлял о невозможности быть счастливым.
- А у тебя все должно быть просто. Когда ты там рассталась со своим последним парнем? Года два назад? - Джордж вспомнил один из наших старых разговоров. О том, что я расстаюсь с Морозовым, Егор был в курсе так сказать день-в-день. В то время я удаленно работала на его контору, и потому мы регулярно общались с ним через скайп.
- Примерно...
- Ну, вот видишь! Тебе тем более ничего не должно мешать. Если тебе не нравятся придурки в нашем офисе, попробуй присмотреться к тем, кто будет там у вас на свадьбе.
- Спасибо за совет, специалист по развлечениям.
- Не за что. А вообще... - Джордж распахнул глаза, вдруг озаренный новой замечательной идеей. - Зажги-ка лучше со свидетелем! Во всех голливудских фильмах именно так и поступают.
- Ну, уж нет...
Я отмахнулась от предложения Егора, и в суете предсвадебной подготовки, пока в субботу утром я помогала Лесс собраться, пока знакомилась с ее подругами, общалась с ее мамой и родными, я абстрагировалась от мыслей о Покровском.
В конце концов, общение с Елисеем ничем мне не грозило. После того, как мы с ним переспали, он сделал вывод о моих 'талантах', точнее об отсутствии оных, и потому я никакого интереса для него не представляла. А, значит, можно было выдохнуть спокойно и разогнать всех 'тараканов', которые не давали мне нормально спать на протяжении последних двух недель. И, если я общалась с Витей так же, как и раньше, то точно, так же я могла бы пообщаться и с Покровским. Но...
В реальности все оказалось несколько сложнее.
Дан вместе со своей 'братвой' приехал за полчаса до выезда из дома. В прихожую родителей Алены ввалилось восемь человек. Я поздоровалась со всеми сразу и ни с кем конкретно, рассеянно мазнула взглядом по друзьям Данилы, чтобы не показывать ни собственного волнения, ни интереса. Но как назло мои глаза увидели только Елисея, он выделялся из толпы ребят и выглядел ярче и наряднее всех. На Эле было серое пальто, огромный черный шарф был в несколько раз обмотан вокруг шеи. Покровский изменился, при этом оставшись удивительно на себя похожим - таким, каким он мне запомнился по универу. Возможно, дело было в его высокомерном взгляде, в насмешливом кривлении губ, в уверенном развороте плеч.
- Соня, - Дан первым поздоровался со мной. Я улыбнулась и торопливо выдала несколько соотвествующих случаю поздравлений. Он обнял меня и поблагодарил за то, что я не бросаю Лесли.
Я?!
- Как я могла бы ее бросить? - пробормотала удивленно. - Ты лучше сам, смотри, ее не брось, иначе мне придется сделать из тебя прикроватный коврик.
Елисей, стоящий за плечом Данилы, фыркнул. Но я смотрела лишь на Дана, и выражение лица Покровского не разглядела. Жених и будущий отец кивнул, а я, наконец, отодвинулась от него, чтобы пропустить родителей Аленки.
Еще через минуту всех гостей позвали делать коллективную фотографию в гостиной. Раскрученный и очень дорогой по меркам Энска 'гуру свадебного фото' с азартом режиссера школьной постановки заставил всех присутсвующих поднимать бокалы, целовать виновников торжества и обниматься с родителями невесты. Я с вымученной улыбкой выполняла все его приказы.
И только Елисей на противоположном конце комнаты охотней всех учавствовал в процессе съемок: подсказывал идеи для фотографий, прикалывался над гостями и выражением их лиц и пародировал всех тех, кому не удавалось раскрепоститься так, как требовал от них фотограф.
От звуков голоса Покровского я всякий раз напрягалась так, что, кажется, проваливалась в параллельную реальность: не видела никого вокруг и обращенных ко мне окриков не слышала совершенно.
- Свидетельница, все, конечно, хорошо, - мужчина лет под сорок в белом пиджаке и с розовым шарфиком на шее схватил меня за локоть. От неожиданности я вздрогнула и едва не пролила на платье виноградный сок. - И на мероприятиях, подобных свадьбе, мечтать никто не запрещает, но до тех пор, пока я здесь работаю, пожалуйста, не тратьте мое время даром. Идите к столику, мне надо сфотографировать вас со свидетелем. И кто-нибудь - налейте ей шампанского уже!
- Я за рулем, - ответила, переваривая новое распоряжение мужчины, фамилия которого ни о чем мне не говорила. Сегодня утром Аленка с гордостью рассказывала о том, как им несказанно повезло с таким специалистом. И если бы не связи папы, который для любимой дочери не поскупился на финансы, то не столкнулась бы я лицом к лицу с известным в кругах Энска мэтром и не узнала бы, что значит быть его 'моделью' для постановочного фото.
- А я и не требую, чтобы вы его пили, - хмуро отозвался господин Филатов. - И не тяните время, ради бога! Шустрее, девушка, шустрее.
Я отдала недопитый стакан с соком Наде, одной из подруг Аленки, и под внимательным взглядом Елисея, который с предвкушающей улыбкой следил за моим приближением, подошла к указанному фотографом столу.
- Расслабься, я не кусаюсь, - насмешливо посоветовал мне Эл, как будто мы на мгновение вернулись в прошлое.
Я промолчала и, подняв поданый мне мамой Лесли бокал с шампанским, улыбнулась. Трижды сработала вспышка.
- Нет, так не пойдет, - Филатов отодвинулся от фотоаппарата. - Вы можете улыбаться чуть менее... - он замолчал, подыскивая слово, - напряженно?
- Я? - вежливо поинтересовался у него Покровский, хотя вопрос он мог бы и не задавать. Фотограф недовольно разглядывал мое лицо и обращался явно не к блондину.
- Причем здесь вы? - вспылил мужчина, своим истеричным тоном напомнив мне Елисея. - Я говорю про вашу даму.
Я прикусила язык, чтобы ответить 'я не его', но это маленькое уточнение было бессмысленно и никого из присутствующих не интересовало.
Филатов подошел ко мне и, сложив под грудью руки, констатировал.
- Вы выглядите так, как будто вас заставляют улыбаться, и вам это неприятно.
Эл, стоящий по левую руку от меня, усмехнулся.
- А разве меня не заставляют? - спросила с вызовом.
- Это свадьба, милочка, а не похороны, - с ехидцей в голосе охотно пояснил мне господин Филатов, заставив всех присутствующих посмотреть на нас. - У вас должно быть хорошее настроение. А вы же, очевидно, не хотите здесь находиться.
После этих слов, я пожалела, что нужно оставаться вежливой, чтобы не портить праздничного настроения гостям.
- Фотограф с образованием психолога в наше время редкость. Не думали сменить професию, если не можете сфотографировать без прелюдий?
Филатов округлил глаза, как будто я ему плюнула в лицо, и если бы не Елисей, который вдруг вмешался в разговор, наверное, перепалка с фотографом так просто бы не завершилась. Но Эл улыбнулся так, как только он один умел - спокойно и фантастически невинно.
- Свидетельница не выспалась сегодня, - объяснил он покрасневшему от негодования мужчине. - Ответственное мероприятие, свадебная суета. К тому же она не пьет, в отличие нас. Давайте не будем ее напрягать. Не хочет фотографироваться сейчас, и ладно. У нас еще в ресторане будет масса времени. Верно?
Филатов, справившись с эмоциями, кивнул и отошел обратно к своему фотоаппарату, принявшись отдавать распоряжения другим гостям. Я понимала, что мне нужно как-то поблагодарить Покровского за свое 'спасение', но в горле пересохло, и я не могла выдавить из себя ни слова. Чувствовала направленный на меня взгляд Эла и нервничала все больше. Хотелось избавиться от зуда, расползающегося по коже.
- Сонечка, все в порядке? - мама Лесли подошла ко мне и приобняла.
- Д-да, да. Все замечательно. Я просто... Мне нужно на минутку выйти.
Галина Дмитриевна улыбнулась, и я, так и не обернувшись к Елисею, выбежала из гостиной.
- Привет, - Покровский, последовавший за мной на кухню, замер на пороге. Я знала... чувствовала затылком, что он идет со мной, но все-таки надеялся, что он потеряется где-то по дороге. Хотя на десяти квадратных метрах, которые отделяли кухню от гостиной, это было бы смешно.
- Мы уже здоровались, - оборачиваясь к нему, отозвалась как можно вежливее и спокойнее.
- Ты просто улыбнулась. Это не приветствие.
- Хорошо. Привет, - я сделала честные глаза и выполнила обязательный ритуал, который для чего-то потребовался Елисею. Как повод для того, чтобы поговорить со мной?
- Уже гораздо лучше, - Покровский улыбнулся. Я тоже улыбнулась, хотя, как верно обратил внимание господин Филатов, мою улыбку искренней назвать было нельзя. Особенно сейчас, когда я оказалась с Элом наедине. Мое волнение усилилось, и сердце забилось, как обычно в его присутствии, очень быстро.
- Как твои дела? - после заминки поинтересовался у меня блондин.
- Отлично, лучше не бывает.
- Действительно не выспалась сегодня?
- Да, вчера часа четыре ехала до Энска. Пятничные пробки. Все как обычно.
- Слышал от Аленки, что ты перебралась в Москву.
Я кивнула, чувствуя себя попавщей на собеседование в какую-нибудь московскую контору.
- Угу, около двух лет назад.
Эл вскинул бровь, видимо, дожидаясь продолжения рассказа. Но я упрямо смотрела на его новую прическу, которую теперь имела превосходную возможность разглядеть получше, и ничего не говорила. Раз Лесс успела разболтать Покровскому о моих делах - по крайней мере, о переезде, то, видимо, она ему еще о чем-то рассказала. Например, о том, где я работаю. Ведь так?
- И как тебе Москва?
- Замечательно. Я рада, что уехала из Энска, - последнее признание вырвалось само собой, но я ни капли не лукавила.
- Не думаешь возвращаться?
- Нет, конечно.
- Почему 'конечно'?
- А зачем?
Мой вопрос заставил Елисея ненадолго смолкнуть.
- Я... я тоже уже несколько лет живу в Москве, - вместо того, чтобы задать очередной вопрос, вдруг сообщил мне Эл.
- Я знаю, Лесли говорила, - ответила с улыбкой, заметив, что Покровский хмурится и взглядом буквально требует, чтобы я спросила у него что-нибудь еще. Но я не собиралась задавать вопросы, испытывая злорадное облегчение от того, что Елисей пытается меня разговорить, а я отказываюсь поддерживать беседу.
- И что еще она успела рассказать? - нахмурившись, поинтересовался он.
- Совсем чуть-чуть - что ты работаешь на отца.
- И все? - подозревая, что я скрываю что-то важное, Эл напряженно уставился на меня.
Он думает, Аленке больше не о чем мне рассказать? Да, у нее свет клином сошелся на Даниле.
- И все.
Покровский мне не поверил.
- Не волнуйся, - мне захотелось позлорадствовать еще немного, - о твоих подружках Лесс никогда со мной не говорила. Твои секреты останутся при тебе.
- И ты не задавала ей вопросов? - Эл усмехнулся. Вспомнил, что я когда-то страдала от лишнего любопытства и не применул напомнить мне о том, какой наивной дурочкой я была.
Я покачала головой.
- Мне это было неинтересно.
- А когда-то...
Закончить он не успел. За его спиной вдруг появился дедушка Алены.
- Чего это вы тут застряли, молодежь? Мы уже выходим. Времени не очень много. Пойдемте-ка собираться.
Эл кинул на меня последний взгляд, и, развернувшись, последовал за мужчиной. Я облегченно выдохнула.
Все не так уж страшно. Покровский убедился в том, что я не собираюсь с ним общаться. Теперь он переключит свое бесценное внимание на кого-нибудь другого. Еще в гостиной я заметила, как он разговаривал с Вероникой, коллегой Лесли по работе. Он улыбался ей и сыпал комлиментами. Похоже, блондинки-вамп по-прежнему были в его вкусе.
В прихожей царил настоящий хаос. Гости одевались по два-три человека и выходили на лестничную клетку. Я решила не торопиться и подождать, когда основная часть людей покинет холл, и я смогу, никому не помешав, вытащить свою шубу из-под чужих пальто и курток. Покровский замер неподалеку. Он больше не пытался со мной заговорить, сосредоточившись на разговоре с Вероникой. Она распрашивала его про некоего Вячеслава, который им обоим был хорошо знаком, и вызывающе улыбалась. Взгляд Елисея оценивающе блуждал по ее груди, глубокое декольте обтягивающего платья Ники не оставляло простора для воображения и выгодно подчеркивало все ее 'богатство'.
- Как хорошо, что ты еще не ушла, - Аленка выглянула из спальни и поманила меня к себе. - Можешь помочь мне с фатой? Я зацепила ее где-то и дернулась слишком сильно. Теперь прическа растрепалась. Я выгляжу ужасно.
- Не волнуйся, - я поторопилась успокоить Лесли и принялась возиться с ее фатой и гребнем, за который она крепилась к волосам подруги. К счастью, ничего серьезного не произошло, и ущерб для прически Лесс был минимален.
- Леночка, пора уже выходить, - в комнату заглянула мама Лесли. - Вы готовы?
- Уже идем.
К тому моменту, когда я снова оказалась в прихожей, там оставались только Елисей и Вероника, бабушка Алены, ее мама и, конечно, Дан.
- Мы опоздаем, если вы не поторопитесь. Соня, ну, ты хотя бы ей скажи! - Данила, недовольный нашим промедлением, уставился на меня.
- Без паники! Мы собираемся, не видишь?
- Ага, ты еще не одета даже.
Как будто я одна всех торможу.
- Уже бегу.
У выхода Покровский помогал Веронике одеваться: придерживал для нее пальто и что-то тихо ей говорил. Подружка Лесли млела от его внимания. Я осторожно протиснулась к шкафу мимо них.
- Тебе помочь? - из-за спины поинтересовался у меня Эл, и я почувствовала, как напрягается все тело.
- Спасибо. Я могу сама.
Но вопреки моему ответу Елисей схватился за ту же вешалку, что и я.
- И все-таки давай я помогу, - настойчиво повторил.
- Ну, давай.
Ведь, в самом деле, не отталкивать же руки Эла и не выдергивать из его пальцев шубу? Да только из уважения к любимой белой норке я делать этого ни за что не стану!
Елисей встал за моей спиной. Я осторожно продела в рукава сначала одну руку, а потом вторую, поймав в зеркальном отражении внимательный взгляд Эла. Не понимая, что происходит, нахмурилась и вдруг почувствовала, как Покровский погладил кончиками пальцев мою шею. Я прикусила губу, чтобы не выдать своего состояния. От невесомой ласки Елисея захотелось застонать. Откинуться ему на грудь и...
- Все в порядке? - наблюдая за выражением моего лица, поинтересовался Эл.
- Конечно, - откликнулась и опустила взгляд.
- Красивая шуба, - притворившись, что поправляет капюшон, блондин опять погладил мою шею.
- Это подарок, - уточнила, прекрасно понимая, как звучит мое признание, и какой напрашивается вывод обо мне. Я умолчала только, что подарок изначально был предназначен для другой и мне достался из-за стечения обстоятельств.
- Такой шикарный, - Вероника, наблюдающая за нами от двери, завистливо вздохнула.
- Очень дорогой, - задумчиво подтвердил Покровский.
- Знаю.
Реакция Елисея меня повеселила, и я немного расслабилась в его руках. Обладательницей длинной белой норки я стала несколько недель назад. Егор, явившийся ко мне с рассказом о разбитом сердце, привез помимо прочего еще и эту шубу. Мужское сердце не выдержало подлости подруги, которая последние несколько недель все больше отдавала предпочтение второму кавалеру трио. Сорвавшийся с курорта Джордж в итоге прихватил с собой и свой подарок, врученный теперь уже бывшей девушке на Новый год. Но, сколько бы я ни говорила, что это некрасиво, что все еще может наладиться, и он простит подружку, Джордж наотрез отказался изменять свое решение. Так эта белая красавица осталась у меня.
- Вы готовы? Тогда не стойте в дверях, - чуть недовольно попросила мама Лесли, устав дожидаться, пока мы с Елисеем и Вероникой сообразим, что занимаем место в небольшой прихожей и не даем собраться самим виновникам торжества.
- Спасибо, - я поблагодарила Эла и первой выскользнула на площадку, уже на лестнице застегивая пуговицы и завязывая пояс.
К счастью для меня, квартира Лесли была на третьем этаже, и я не стала дожидаться лифта, чтобы спуститься вместе с Никой и Покровским. Фаворитка Эла, которая еще в квартире, как только он закончил мне помогать, успела подхватить его под локоть, с радостью принялась рассказывать ему о своей работе. Ее задорный голос преследовал меня до первого этажа.



***


Мои проблемы начались, как только я оказалась в ресторане. До этого мы с Покровским не пересекались. В ЗАГСе он постоянно общался с Вероникой, и господин Филатов, довольный тем, как гармонично вместе выглядят Елисей и Ника, неоднократно повторял, что фотографии их пары заслуживают того, чтоб появиться на обложке модного журнала. Он даже говорил название - 'Золотой квадрат' - особенно подчеркивая, что это раскрученный и популярный в Энске еженедельник.
На меня фотограф и его помощница обращали внимание не больше, чем на старшее поколение семьи Аленки, то есть крайне редко и только при необходимости сделать групповые фото. Я не настаивала и лишний раз под объективы камер старалась не попадать. Зато с огромным интересом наблюдала за Покровским и приходила к выводу, что господин Филатов в общем-то был прав. Елисей и Ника смотрелись вместе потрясающе красиво - так же как когда-то красиво 'сочетались' Эл и Ната, или Эл и Хаус. Типаж всех трех блондинок был идентичен: ухоженность, манерность и стервозность были на одно лицо. Точнее, конечно, не 'на одно', но внешность и стиль девушек настолько совпадали, что мне хотелось посмеяться над выбором Покровского. Он оставался верен самому себе. 'Я однолюб, люблю одних блондинок'.
Я испытывала странную смесь чувств. С одной стороны - облегчение от того, что Эл нацелился на Нику и не достает меня. С другой - неясное, щекочущее под желудком - чувство сожаления. Я, кажется, ожидала другой реакции Елисея и не была готова к безразличию.
И все-таки я почти не удивилась, когда Покровский вместе с Никой одним из первых покинул парковку у дворца бракосочетаний. Я проследила взглядом за его машиной, мелькнувшей за поворотом под грохот музыки из открытых окон, и только после того, как большинство гостей отправилось на автобусе в сторону коттеджного поселка, выехала сама.
Я знала точное направление, но, по дороге задумавшись о Елисее, свернула не туда и, чтобы вернуться на нужную развязку, потратила полчаса. В итоге к началу торжественной части в ресторане я прибыла последней и, вроде, не опоздала, но, оказалось, что ждали лишь меня, чтобы начать.
- Ты как? - поинтересовался у меня Елисей, когда я только села по правую руку от него за круглый столик поблизости от молодых. Где-то я читала, что по этикету свидетельница должна сидеть справа от свидетеля. Но там, подвинув стул как можно ближе к Элу, уже устроилась Вероника. Стоящая на 'моей' тарелке карточка с именем 'Татьяна' лишь подтверждала очевидность ситуации.
- Отлично.
- Ты долго ехала. Заблудилась?
- Немного.
- Как тебе ресторан? Была здесь раньше?
- Нет, не была. Но много слышала.
- Как думаешь, что за тамаду нашла Аленка? Будут такие же тупые конкурсы, как на всех провинциальных свадьбах?
- Понятия не имею.
- Тебе Лесс что-нибудь рассказывала о том, что...
- Нет, не рассказывала.
- А что...
- Да, наверное...
Я коротко отвечала на все вопросы Эла. Но чем он больше спрашивал, тем я сильнее замыкалась, не понимая, почему он так усиленно пытается привлечь мое внимание. Чего он этим добивается? Пытается узнать, по-прежнему ли я так остро реагирую на него или нет?
Что это вообще? Желание потещить самолюбие, или ему так нравится выставлять меня идиоткой? Но, зачем?
Вероника удачно пользовалась моей угрюмостью и постоянно вклинивалась в наш разговор с Покровским. Все чаще он отворачивался к ней. Так продолжалось до того момента, пока ведущая банкета - активная брюнетка средних лет - с улыбкой не объявила новый конкурс.
- Попросим же встать наших свидетелей, - потребовала женщина, остановившись напротив нашего стола и знаками подбадривая меня поторопиться (Эл вскочил со своего места первым). Я медленно поднялась, готовясь к какому-нибудь идиотскому заданию по типу тех, что уже были: сейчас нам скажут что-нибудь станцевать или спеть. Но все оказалось хуже. И после следующих слов тамады я почувствовала, как мое сердце срывается в галоп. И я мечтаю о том, чтобы сбежать отсюда. - Мы только что все видели, как наши замечательные новобрачные целовались. Мы все им радостно кричали 'горько!' Но, кажется, молодожены утомились за этот длинный и тяжелый день. Они друг друга целовали без энтузиазма!
- Да, они просто целоваться не умеют! - выкрикнул на весь зал один из друзей Данилы, и гости засмеялись.
Тамада, обрадованная комментарием, расцвела.
- Возможно! А, может быть, они нас стесняются? На них весь вечер направлено внимание всех родственников и друзей. В такой-то обстановке как не засмущаться? Давайте же чуть-чуть поможем молодым.
- Давайте! - радостно послышалось со всех сторон.
Присутствующие уже предвкушали интересную забаву. А я стояла, гневно уставившись на Аленку. Как она могла?! Она же знала, что я не хочу общаться с Элом. Что за дурацкий конкурс?!
Но Лесс довольно улыбалась.
- У нас здесь есть прекрасная молодая пара, - ведущая указала на меня и Эла, - обязанность которой в этот вечер помогать молодоженам и своими действиями подавать им пример. А, ну-ка, дорогие наши свидетели, преподайте урок новобрачным, покажите им, а заодно и нам всем, как надо целоваться! Но для начала попробуйте вина, что приготовили для вас молодые.
Под смех, апплодисменты и музыкальное сопровождение, которое после слов тамады включил ди-джей, я потянулась за своим бокалом и сделала несколько больших глотков - для храбрости. Единственный выход, который у меня оставался, это успеть вставить хоть слово до того, как весь зал хором крикнет 'Горько свидетелям!'
- Ну, что? Горько ли...
- А у нашего свидетеля уже есть пара! - сообщила я, хватаясь за соломинку и улыбаясь так, как будто от моей улыбки зависело будущее Вероники и Елисея. - Пусть лучше они показывают молодым мастер-класс!
Тамада нахмурилась, когда я так бесцеремонно вклинилась в ее отрепетированную речь, и, если бы не Покровский, схвативший меня за запястье, мне удалось бы избежать обязанности веселить присутствующих.
- Свидетелиница боится со мной целоваться, вот и придумывет отговорки! - крикнул он, поворачивая меня к себе, и из глубины зала донесся голос хриплый голос деда Аленки, уже успевшего изрядно выпить.
- Не порядок! Что же это за кума, коль под кумом не была?!
Со всех сторон послышались смешки и одобрительный гомон.
- А ведь старшее поколение правильно говорит! - ведущая, почувствовав, что конкурс все еще можно заставить идти по привычному сценарию, радостно заулыбалась. - Есть старая примета, согласно которой первую брачную ночь свидетель и свидетельница обязаны провести вместе, чтоб жизнь молодых была безоблачной и счастливой!
Что...?
Новопридуманная традиция, явно не славянская и уж точно не провославная, пришлась по вкусу гостям. Раздался хохот, вокруг зааппплодировали. А глаза Покровского расширились так же, как и мои. Но он, в отличие от меня, похоже, всерьез отнесся к этому суеверью!
Да, что же это такое!
Я дернула рукой, пытаясь освободиться. Но Елисей держал меня слишком крепко и в предвкушении не сводил глаз с моего лица. Если я сейчас не придумаю, как выкрутится из этой нелепой ситуации, он обязательно меня поцелует!
А тамада тем временем продолжала подначивать развеселившуюся публику.
- Ну, что, дорогие гости, как думаете, сладко ли сегодня будет нашим свидетелям?
- Так же, как молодоженам! - крикнул кто-то из друзей Данилы, сидящих за нашим столиком, но я не разглядела, кто это был.
Мой взгляд был прикован к Елисею, которому я желала провалиться сквозь землю, только бы он не смотрел на меня так, будто хочет последовать примете.
- Так сладко или нет? - крикнула ведущая, намекая, что ждет от гостей ответа 'Горько!'
Эл, зная, что последует дальше, проверенным приемом притянул меня к себе, и я защипела.
- Не трогай!
- Что, так боишься?
- В твоих способностях сомневаюсь! - возразила, вскидывая подбородок.
- А я думал, ты опять ревнуешь!
- Нет, решила, что ты ошибься девушкой и хочешь поцеловать другую! Не захотела вам мешать!
- Ты ошиблась.
- Горько! - грянула толпа, и Елисей наклонился к моим губам.
- Нет! - я прогнулась, пытаясь от него отстраниться. И вцепилась в его руку, прижимающую меня к нему.
- Я не кусаюсь.
- Горько! Горько! Горько! - зал, подбадриваемый ведущей, надрывался.
- Иди к черту!
- Ты рискуешь испортить себе прическу, - чуть отодвинувшись, задумчиво откликнулся Покровский.
- Что?..
Его свободная рука легла на мой затылок прежде, чем я сообразила, что он хочет сделать. Я снова выгнулась, не давая Елисею дотянуться до меня. Вокруг скандировали 'Горько!', а я едва не плакала, чувствуя себя рыбкой, пойманной на крючок.
- Расслабься! И не устраивай сцену! - нахмурившись, приказал мне Эл. - Это всего лишь конкурс. И я не буду целовать тебя в губы, если ты этого не хочешь.
Я промолчала, но перестала вырываться, решив, что от невинного поцелуя в щечку ничего не будет. Как я сама не подумала об этом раньше? Но я ошиблась.
Покровский, почувствовав, что я прекратила дергаться, склонился ко мне и осторожно прикоснулся к моей щеке. Я выдохнула, расслабляясь и мысленно отсчитывая секунды до окончания конкурса. От близости Елисея кружилась голова, и тело стало легким и воздушным.
Один, два, три...
Эл медленно провел языком по щеке от губ к моему уху. И я не в силах справиться с ощущениями выдохнула.
- Н-нет... - испугавшись, что упаду, настолько сильной была дрожь, прокатившаяся по телу, я вцепилась в плечи Елисея. - Что ты делаешь?
- То, что тебе нравится, - прошептал Эл, облизывая краешек уха и прикусывая мочку. - Ты же не хочешь, чтобы я прикасался к твоим губам.
- Я... не...
Он делал это специально! Так же, как и всегда. Но если Елисей сейчас не остановится, я потеряю сознание, заплачу или начну стонать ... Я сделаю что-то, чтобы успокоить бешенный стук сердца! Потому что я не могу!
Я Так. Не могу!
Я дернулась, поворачиваясь к Покровскому так, чтобы мои губы оказались точно напротив него.
- Пожалуйста, - попросила умоляюще, зная, что не выдержу больше ни одной секунды. И Эл, не дожидаясь повторного приглашения, наконец, меня поцеловал.
- Горько! Раз! Два! Три! Четыре!
Я слышала, как вокруг восторженно кричали гости. И понимала, что рано или поздно это прекратится, и Елисей закончит исследовать мой рот, посасывать язык, прикусывать то верхнюю, то нижнюю губу. Я знала, что после буду ругать себя за это - за то, что на потеху публике позволила ему поцеловать меня. Но это было так чертовски правильно. Так фантастично сильно, что я ни за что не согласилась бы поменяться с Вероникой или с кем-нибудь другим. Ни с кем! Я так безумно жаждала поцелуя с Элом, что сила собственных эмоций и ощущений напрочь отключили мою способность контролировать себя.
Толпа затихла, и ведущая предложила всем выпить 'за свидетелей, которые отлично справились со своей задачей!', Покровский отодвинулся от меня, а я все еще не могла отвести от него взгляд. Если бы не его самодовольная улыбка, я бы, наверное, отреагировала по-другому - может быть, потянулась бы к нему сама, но он вдруг хмыкнул.
- И на фига тебе понадобилось так ломаться? Ведь все равно все получилось так, как я хотел.
Ах, вот в чем дело!
- Я захотела убедиться, что ты не изменился! - едва справляясь с желанием ударить Елисея, откликнулась и, отодвинув стул, рванулась прочь из-за стола.
- Постой. Куда ты? - Покровский, конечно, кинулся за мной.
На что он рассчитывает? Что я, как Ника, обовьюсь вокруг него лианой, а через пару часов мы вместе поднимемся с ним в номер? Так?
- Поправить прическу!
- Между прочим, я тебя предупреждал.
- Заткнись.
- Чего ты так заводишься? Действительно не выспалась?
Коз-зел...
Как только мы оказались в холле, Эл схватил меня за руку и заставил остановиться. Здесь уже не была слышна музыка, а голос тамады доносился, как сквозь толщу воды.
- Соня! Ну, что ты, бесишься? Это был просто конкурс, - Покровский говорил спокойно, но его глаза смеялись.
Я глубоко вздохнула.
- Верно, это был просто конкурс, - согласилась и улыбнулась. Эл не заставит меня снова потерять голову. - Что-то еще?
Мой вопрос не понравился Елисею. Он нахмурился.
- Почему ты злишься на меня?
- А почему бы мне на тебя не злиться?
- Не знаю. У тебя на это нет никаких причин, - улыбнувшись, отозвался Покровский, искренне веря в то, что говорит.
- Вот как, - я качнула головой, разглядывая Эла, такого уверенного в своей неотразимости, что было даже смешно. Он, неверно истолковав мой ответ, решил, что я не собираюсь больше спорить, и потянулся ко мне.
- Детка, тебе же было хорошо. И мы оба это знаем. Хватит притворяться.
Мне никогда не нравилось это обращение. Так меня называл Миша, и так меня называли... его друзья.
- Детка? - я перестала улыбаться, разочарованно глядя на Елисея. - Ты не придумал ничего получше?
Я вдруг поняла, из-за чего все это. Стоило переспать с Покровским один раз, чтобы превратиться для него в легко доступную добычу.
Вот, что он думает обо мне, и вот, что ему от меня нужно.
- Соня? - Эл тоже посерьезнел. - Только не заводись снова.
Я промолчала. Внутри было пусто.
Он вздохнул и попробовал меня обнять.
- Соня.
- Нет, - я увернулась от его руки. - У тебя ничего не выйдет.
- С тобой всегда было сложно разговаривать.
- Верно, - я сглотнула вязкую слюну. - И от того, что мы переспали, легче со мной разговаривать не стало. Поэтому оставь меня в покое.
- Ты действительно меня посылаешь? - Покровский нахмурился, словно не мог поверить в то, что я говорю серьезно.
- А ты не понимаешь с первого раза? - я фыркнула. Как драматично, надо же... - Мне повторить? Оставь. Меня. В покое.
Эл прищурился, превращаясь из соблазнителя в обиженного и собирающегося мне мстить подростка.
- Окей. Значит, ты не против, если я сегодня буду общаться с Никой? - спросил, словно бросая мне вызов и намереваясь проверить, насколько я серьезна.
Я хохотнула. Ситуация становилась все забавнее. Поведение Елисея, до сих пор не выросшего из возраста игрушек, вызывало жалость. А моя реакция на него заставляла задуматься над советом Джорджа. Мне нужно с кем-нибудь развлечься. Хватит соблюдать никому не нужный целибат, иначе я так и буду млеть от каждого прикосновения бывшего любовника.
- Тебе потребовалось мое благословение, чтобы расслабиться и провести ночь с Вероникой? - я изобразила удивление. Эл напрягся. - Оно у тебя есть. Аминь!
Я расплылась в улыбке и, развернувшись, отправилась в сторону туалета. Покровский не стал меня ни окликать, ни догонять.




***


- Сволочь, - разглядывая себя в зеркале, я хмурилась от бессильной злобы.
Эл не соврал. Моя прическа не просто пострадала, она была испорчена. Стилист Аленки сегодня утром потратила около двух часов, чтобы завить мне локоны и закрепить их в виде косы 'французский водопад'. Из-за Покровского, который за минуту или чуть больше умудрился так растрепать мне волосы, что некоторые невидимки повисли на выпавших из прически прядях, я выглядела, как девушка, побывавшая или на сеновале, или в хорошей драке. Теперь, чтобы привести себя в порядок (восстановить то, что было сделано профессионалом, я все равно бы не смогла), мне нужно было где-то раздобыть расческу. Сумочка с косметичкой осталась на моем стуле в зале.
- Сволочь, - я повторила во второй раз, добавив еще несколько ругательств.
- Соня? Можно с тобой поговорить? - Вероника, появившаяся в туалете, как черт из табакерки, заставила меня на секунду или две прикрыть глаза.
Все интересней и интересней!
- Да, конечно, - я повернулась к ней, сложив под грудью руки, и с выражением бесконечного терпения улыбнулась Нике. - Чем я могу тебе помочь?
Подруга Лесли нахмурилась.
- У тебя есть какие-то планы на Елисея?
Однако.
- Да, в данный момент я раздумываю над тем, как его убить.
- А серьезно?
- Серьезней не бывает. Он испортил мне прическу, которую мне делали этим утром два часа.
Ника посторонилась, пропуская к кабинкам еще одну девушку, из тех, что сидели вместе с нами за одним столом. Кажется, ее звали Ксения.
- Значит, ты не возражаешь, если я пообщаюсь с Элом.
Они с Покровским сговорились или как? Теперь ей тоже требуется мое благословение? А, может, следующим предложением будет подержать им свечку?
- Совершенно. Общайтесь, наслаждайтесь друг другом, делайте что хотите.
- Ты уверена?
- Ника! - я даже передернула плечами от злости. - Эти вопросы ты должна задавать не мне. Я не имею не малейшего отношения к Элу.
Но Вероника покачала головой.
- Ты весь день косишься в мою сторону так, будто я домогаюсь твоего мужчину. Но он сказал мне, что свободен.
- Отлично! - я хлопнула в ладоши. Задача упрощается. - Если Покровский он тебе так сказал, значит, так и есть. Какие ко мне могут быть вопросы?
Ника покачала головой.
- Я не хочу переходить тебе дорогу. Если у вас с Елисеем есть какие-то невыясненные заморочки, не впутывайте в них меня. Я не хочу потом оказаться крайней, если вы с ним что-то не поделили. Поэтому я и спрашиваю у тебя, ведь сам он ни за что не скажет. Просто признайся честно. И я найду, с кем провести вечер.
О, майн гад... Какое к чертям - 'признайся'?! Зачем все так усложнять?
- Нет, у нас никаких заморочек. Он свободен. Бери и пользуйся. Я в вашу сторону больше ни разу не посмотрю. Обещаю!
Как честный скаут, я даже руку подняла в фирменном жесте скаутов, чтобы подтвердить серьезность своей клятвы. Но Ника мне не поверила.
- Ты реагируешь на мои вопросы так, будто у тебя остались какие-то претензии к Элу.
Что?! У меня остались претензии к Елисею? Пр-рекрасно!
Просто слет доморощенных психологов какой-то, а не свадьба. Сначала этот плюгавенький мужичок, изображающий из себя фотографа, теперь подруга Лесли. И все такие чертовски наблюдательные, до жути!
- Нет, тебе показалось, - ответила через силу, но Вероника определенно решила меня добить.
- Вы с ним спали? - спросила подруга Лесли. - Он тебя обидел, и ты не советуешь мне ним связываться? Так?
Вот после этого вопроса я не выдержала. И даже заинтересованный взгляд случайной свидетельницы нашего разговора - Ксении, только что покинувшей кабинку - меня не остановил.
- Тебе потребовалось мое профессиональное заключение? Отзыв о Елисее? - еле сдерживая шипение, поинтересовалась я у Ники. - Лег-ко! Да, мы с ним спали, но Покровский ни до одного оргазма меня так и не довел. Но, не волнуйся, это не причина, чтобы с ним не спать. Я искренне считаю его суперским любовником. На 10-ку! А по поводу совета, если ты не будешь соответствовать его стандартам, он вытрет о тебя ноги. Но если ты уверена в себе и своих 'талантах', то - дерзай! - я перевела дыхание, глядя на напряженную Веронику, которая, кажется, не рассчитывала на такую откровенность с моей стороны. - Ну, как? Я дала тебе исчерпывающую характеристику Елисею? Ты довольна?
- Да, - откликнулась она и задавать мне новые вопросы не рискнула. - Я поняла. Спасибо.
- Не за что, - вежливо процедила я, а Ника, развернувшись, через мгновение оставила меня наедине с задумчиво разглядываюшей меня в зеркальном отражении Ксенией. - Что? Ты еще одна фанатка Эла?
Девушка рассмеялась.
- Я? Ни в коем случае! Я замужем, - она показала мне правую руку. И я усмехнулась.
- Твое кольцо еше ни о чем не говорит. Может, ты изменяешь своему благоверному направо и налево.
- С Елисеем, да?
- Угу.
- Я старше его на два года.
- Любви все возрасты покорны. Тем более плотской, - ядовито отозвалась, склонившись к зеркалу и начиная вытаскивать невидимки, чтобы расплести двойную косу. - К тому же откуда ты знаешь, что Эл тебя моложе? Значит, вы знакомы?
Ксения улыбнулась.
- Мы учились вместе в одной школе. И, предугадывая твой вопрос, - нет, мы с ним тогда не общались. Он дружил и дружит с моим мужем.
- А, что, твой муж учился там же?
- Да, со мной в одном классе.
- Вау! Просто... 'вау!' И вы с тех пор вместе, да? Любовь и все такое?
- Мы? - Кси начала смеяться, как будто я спросила что-то очень забавное. - Нет, конечно! У нас очень дли-инная история. И мы поженились только год назад. До этого Тимур был в процессе... - Ксения загадочно замолчала.
- В процессе чего? - заинтересовавшись, уточнила я. И, слишком резко дернув себя за одну из прядей, в которой запуталась невидимка, ойкнула.
- Помочь? - тут же предложила Ксения.
- Если ты не против... Так в каком процессе так долго находился твой супруг?
- В том же процессе, в котором до сих пор находится твой Елисей.
- В каком же? - я встретилась взглядом с Кси. - И, кстати, он не мой.
- В процессе поиска себя, - охотно пояснила девушка. - А то, что он 'не твой', ты заблуждаешься. Чем ты сильней его отталкиваешь, тем с большим интересом он пытается тебя добиться. Если бы тебе было на него плевать, ты бы себя так не вела. И Эл прекрасно это понимает. Это психология.
Ну, вот... я же говорила. Слет психологов! Теперь еще и Ксения.
- По-твоему, выходит - если действовать от обратного - мне нужно вешаться Покровскому на шею так, как делает это Ника...
- Она не вешается. Не утрируй. Просто привлекает его внимание всеми доступными ей способами, пока ты сидишь рядом и смотришь куда угодно, кроме как на Эла.
- Хм. А Вероника сказала, что я весь день на нее смотрю.
- На нее, может быть, и да. А вот на Елисея - вряд ли. Такими темпами, ты рискуешь исполнить рекомендацию тамады. 'Ночь свидетелей', ну, надо же! Такое могли придумать только в Энске!
- Ха-ха, - я скривилась в притворном приступе смеха. - Я не собираюсь с ним снова спать. Тем более, сегодня!
- Мне нравится твое 'сегодня'. Звучит многообещающе. Я, кстати, все. - Ксения усмехнулась и растрепала мои волосы, освобожденные от шпилек и резинок. От 'водопада', который с таким трудом сегодня делала стилист, осталось только воспоминание.
- Спасибо. И я серьезно.
- Я тоже. Насколько я знаю такой тип мужчин, а знаю я его отлично, Эл с тобой не согласится. И от своего он ни за что не отступит.
- С каких это пор я стала 'его'?
Ксения взглянула на меня с сочувствием.
- Минут пятнадцать назад, - со вздохом пояснила она мне. - Как только он тебя поцеловал.
- Ты преувеличиваешь, - я недоверчиво улыбнулась. Вывод Ксении звучал бредово. - Это здесь не причем.
- Еще как причем. Твой Покровский по натуре хищник, и он уже почувствовал твою 'кровь', сорри за сравнение, конечно. Он от тебя сегодня не отстанет.
- Отстанет, - упрямо возразила, вспомнив все, что сказала Элу. К тому же, я сама дала 'зеленый свет' Веронике. Ни за что не поверю, что Елисей добровольно откажется от ее внимания и шикарных форм. А Ксения ошибается.
- Не буду спорить. Но ты сама увидишь.



***


Вечер плавно тек по стандартной схеме: конкурсы, танцы, тосты. Я ненадолго прикрыла глаза, чтобы не видеть того, как Покровский гладит запястье Ники, а девушка блаженно улыбается и что-то шепчет ему на ухо.
На дне четвертого (или пятого?) по счету бокала почти не осталось вина. Но алкоголь, сколько бы я ни пыталась приглушить им свое раздражение, не приносил мне облегчения. К злости добавилось легкое головокружение и слабость в мышцах.
Как я и думала, Ксения ошиблась с выводами о Покровском. Он полностью сосредоточился на соседке слева и вел себя со мной подчеркнуто нейтрально: вопросов не задавал и, отвернувшись от меня, весь вечер общался только с Никой. Кси, подошедшая ко мне во время одного из танцев, пыталась мне доказать, что я не замечаю пронзительных взглядов Елисея, направленных на меня. Я только рассмеялась, потому что большей чуши мне слышать не приходилось. Я наблюдала за блондином почти все время, и на меня он не смотрел, сколько бы Ксения не пробовала убедить меня в обратном.
Наблюдать за Елисеем было чертовски глупо: так поступают только больные на голову девицы и обиженные бывшие подружки. Но 'бывшей' я как раз и не была. Если задуматься, я с большим правом могла бы быть недовольна общением Вити и Ирины. Но я никогда не испытывала ничего подобного, когда смотрела на Морозова и его жену.
До конца банкета Покровский не отходил от Вероники: он танцевал с ней, учавствовал в конкурсах и временами скрывался вместе с ней в курилке. Я пересела к Ксении, чтобы быть подальше от радостно общающейся пары. Я едва справлялась с бурлящей во мне обидой - до этой встречи я никогда бы не подумала, что обижена на Елисея настолько сильно.
Что было еще хуже, после вопроса Кси о том, как долго мы встречались с Элом и как давно мы с ним расстались, я вдруг почувствовала себя законченной идиоткой. Я промолчала. Что я могла бы ответить ей - мы с Елисеем переспали один раз? Приятно пообщались по телефону? И все это случилось четыре года назад?
Смешно и глупо...
И все же я злилась на Покровского так, как будто все, что было между нами, произошло недавно. Несколько дней назад, готовясь к встрече с ним, я искренне надеялась на то, что он будет иначе говорить со мной, иначе будет на меня смотреть. Не так, как Витя - без виноватых взглядов и постоянных 'мне очень жаль', но просто - как на человека, с которым его связывает чуть большее, чем просто секс. И пусть я, вряд ли, оценила бы подобное поведение - по крайней мере, сразу бы не оценила!, но это немного успокоило бы меня. Тогда бы я смогла общаться с Элом по-другому - без острого желания отомстить и сделать ему так же больно, как было мне.
Все чаще я тянулась за бокалом и все сильнее чувствовала головокружение. Я думала, что алкоголь спасет меня от боли и притупит все острые эмоции, но, кажется, все было бесполезно. Мне было жаль, что Эл не изменился, и стыдно из-за того, что я наговорила кучу глупостей Веронике. Мне бы хотелось быть на ее месте - и в этом я могла себе признаться. Меня тянуло к Елисею. Никто не вызывал во мне таких эмоций. Но почему Покровский во мне их вызывал, я, честно, отказывалась понимать. Я не могла назвать свое состояние влюбленностью или очарованностью им. Его подход и отношение к девушкам раздражали. Но Эл в отличие от остальных казался мне надежным и безопасным. Гораздо более безопасным, чем все мужчины, с которыми я общалась в последние два года.
Это было глупо. И с этим определенно нужно было что-то делать...
- Чем занимаешься? - я улыбнулась Александру, случайному знакомому из бара.
Банкет закончился примерно час назад, Данила с Лесли удалились в коттедж для новобрачных, Ксению увел с собой Тимур, а я вдруг поняла, что мне не хочется проводить эту ночь одной. Но все ребята, с которыми я познакомилась на свадьбе, держались от меня на приличном расстоянии, бросали в мою сторону заинтересованные взгляды, но близко не подходили.
Лишь мой сосед по столику, сидящий справа от меня, Геннадий, ухаживал за мной на протяжении вечера. Его жена заболела несколько дней назад и не смогла приехать на банкет. Не то, чтобы я всерьез рассматривала Гену в качестве 'развлечения на ночь', но я решила, что буду следовать совету Джорджа и пусть и не 'зажгу' с каким-нибудь знойным незнакомцем, но, по крайней мере, попробую расслабиться и повеселиться. Но мой единственный собеседник мужского пола по причине наличия у него жены на роль потенциального 'ночного кавалера' не годился. Наверное, Геннадий не годился на эту роль не только из-за статуса женатого уже не первый год мужчины, но я, как только услышала о жене, перестала воспринимать его как-то иначе, чем просто приятного рассказчика. И хотя он сделал несколько недвусмысленных намеков о том, что мы могли бы продолжить развлекаться вместе, я отказалась.
Все это привело к тому, что я, как только гости начали покидать банкетный зал, одной из первых направилась на выход. На территории коттеджного поселка в одном из корпусов был бар и дискотека. И я, взбодренная алкоголем, и с настроением, которое можно было бы описать как - 'будь что будет', устроилась на высоком стуле и заказала у бармена порцию мохито.
Я даже не успела сделать одного глотка, а возле меня неожиданно остановился темноволосый парень. Он представился Александром, удачно пошутил на тему китайского нового года, мы разговорились и болтали уже около получаса.
Ничего не получалось. Расслабиться - не получалось!
Я смотрела на Алекса, не как на человека... точнее, как на человека, конечно же, но с функцией предмета или вещи. Он обладал минимальным набором подходящих под мои 'запросы' данных: был симпатичным, интеллигентым, не напористым, не грубым, умел шутить опять-таки... Но кроме этого я ничего не могла сказать о нем. Поверхностные вопросы делали общение обезличенным и неинтересным. А Александр, как я не пыталась усмирить свои эмоции, не внушал доверия. Возможно, именно потому, что я ничего о нем не знала.
Быть может, у него была семья, жена и дети ждали его дома, а он развлекался на выездном корпоративе фирмы по случаю десятилетия. А, может быть, он поругался со своей подружкой. А, может быть, он менял девушек, как перчатки. А, может быть, он чем-нибудь болеет и...
- Давай потанцуем? - предложил Алекс.
- Давай! Это...
- Соня, оставь в покое парня.
Спуститься со стула я не успела, хотя Алкесандр галантно протянул ладонь, предлагая помощь. Все произошло за считанные секунды. На мой живот легла рука, и меня притянули к мужской груди. Если бы не чертов голос, насмешливый и дразнящий, который я не могла не узнать, даже если бы захотела, я, наверное, начала бы кричать и вырываться. Но за моей спиной стоял Покровский.
Черт бы его побрал...
- Убери от меня руки! - как можно спокойнее потребовала от Елисея.
- Соня, все в порядке? - Алекс окинул внимательным взглядом меня и прижимающегося ко мне блондина.
- Будет в порядке, - я дернула плечами, - когда этот придурок от меня отстанет.
Брюнет нахмурился и обратился к Элу.
- Девушка не хочет, чтобы ты ее трогал. Может, отвалишь по-хорошему?
Покровский хмыкнул.
- МОЯ девушка злится на меня и хочет меня проучить. Давай лучше ТЫ отвалишь?
Вот это наглость!
Я попробовала заехать Элу локтем в живот, но меня довольно эффективно обезвредили. Покровскому потребовалось всего лишь сделать шаг назад, и я, потеряв равновесие, едва не грохнулась со стула. Блондин, конечно, не позволил мне упасть. Но ощущение свободного падения, которое мне грозило и не случилось только чудом, немного охладило мое желание воевать. По крайней мере, размахивать кулаками и пихаться я точно расхотела. Зато плеснуть мохито в Елисея...
- Соня, прекрати вести себя, как ребенок, - Эл перехватил мое запястье, как только я потянулась к полупустому бокалу, в котором оставалось еще немного коктейля, несколько кубиков льда и много-много листьев мяты.
- Прекрати меня лапать. И оставь меня в покое!
- Я хочу извиниться перед тобой и помириться.
Ну да, конечно! Извиниться... Только вот за что?
- Мы не ссорились! Мы с тобой вообще не виделись кучу лет. И я не понимаю, что тебе от меня сейчас нужно!
Мне удалось оттолкнуть Покровского и спрыгнуть со стула. Я даже сделала шаг навстречу Александру. Всего минуту назад он не внушал мне ни малейшего доверия, но я сейчас была готова спрятаться ему за спину, если это позволило бы мне проучить Елисея!
Но Эл успел меня поймать и снова сжал в объятиях.
- Отпусти!
- Слушай, пацан, - Алекс перехватил мой паникующий взгляд и вновь нахмурился, глядя на Елисея. - Соня же сказала, чтобы ты от нее отстал. Мне, что, позвать охрану?
- Это ты послушай, - ничуть не впечатленный угрозой встретиться с охранниками, Покровский хмыкнул. - Давай, Соня сама решит, что мы дальше будем делать, хорошо?
- МЫ?! С тобой? Ничего не будем делать, - я поторопилась откликнуться, чтобы Эл не питал никаких надежд. За кого он меня принимает? - Иди общаться с Вероникой. Она, наверное, уже заждалась тебя!
- Все-таки ревнуешь, - обрадованно улыбнулся Эл.
- Я. Тебя. Не ревную! Ты мне никто, - от переполняющих меня эмоций голос дронул. Покровский, прижимающий меня спиной к своей груди, вздохнул.
- Так он не твой парень? - с облегчением поинтересовался Алекс.
- Нет, конечно! Мы с ним не встречались никогда!
Эл коротко хохотнул, разглядывая меня.
- Тебе не кажется, что для того, с кем ты не встречалась, я знаю о тебе довольно много?
- Ты ничего обо мне не знаешь!
- Знаю, - возразил мне Елисей, чуть сжав мне плечи. - Знаю о том, что у тебя есть родинка - вот здесь, - Покровский приподнял мой подбородок, пальцами погладив шею - там, где у меня было маленькое родимое пятно. Он говорил, не отводя от меня пронзительного взгляда, и я, как под гипнозом, могла только смотреть в его глаза и не шевелиться.- О том, что у тебя прикольная татуировка на пояснице. Вот здесь, - и снова прикосновение, ласкающее кожу даже через ткань. - О том, что у тебя на запястьях... шрамы.
Я вдруг потеряла желание сопротивняться. Обмякла в руках Елисея, растерянно разглядывая его лицо. В голове остались только две мысли: 'он увидел' и 'он запомнил'. Какая из них больше всего шокировала меня, я не знала.
До этих пор никто из знакомых не обращал внимания на белые полосочки на моих запястьях. Как будто люди смотрели не на меня, а мимо. И даже Витя... Он был всегда настолько занят своими мыслями, переживаниями, делами, что обнаружил у меня шрамы лишь тогда, когда я сама ему на них указала.
А Покровский успел их разглядеть за одну ночь... и запомнил?!
- У меня уже нет шрамов, - прошептала, не отводя шокированного взгляда от Елисея. Он кивнул.
- Ясно. Похоже, вы помирились, - Алекс, о существовании которого я забыла всего за пол-минуты, недовольно фыркнул и, не прощаясь, отошел от барной стойки. Я осталась один на один с Элом.
- И давно? - сменив интонацию и перестав улыбаться, Елисей выпустил меня из объятий. Почему-то меня это расстроило. Мне не хотелось, чтобы Покровский отодвигался от меня даже на миллиметр. Я снова, как и четыре года назад, не могла думать ни о чем, кроме него. И все же...
- Что 'давно'?
- Ты убрала шрамы, - пояснил Елисей, аккуратно трогая меня за запястье и переворачивая мою руку ладонью вверх.
- Это тебя не касается, - я высвободила руку из его пальцев и, скрывая дрожь, потянулась к бокалу мохито. Жадно сделала большой глоток. В горле пересохло, и я надеялась, что новая доза алкоголя придаст мне сил продолжить разговор с блондином. Мне нужно было сохранить остатки благоразумия и не наделать глупостей.
- Почему тебя так удивило то, что я про них помню? - Эл взглядом указал на мои запястья, а я нахмурилась. Не ожидала, что по выражению моего лица он так легко 'прочтет', что я практически сражена его признанием.
- Я не удивилась. Просто...
- Просто? - Покровский уставился на меня, ожидая продолжения.
Но я не могла придумать подходящее объяснение своей реакции. Как муха, попавшая в сироп, я завязла на этом 'не удивилась'. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и выдохнуть, чтобы привести в порядок мысли и отвлечься от размышлений о шрамах... И Елисее, который - ну, не фига себе! - их заметил.
- Что тебе от меня нужно? - я справилась с волнением и даже нашла в себе силы спокойно посмотреть на Покровского. Надеюсь, он не поймет, о чем я думаю, глядя на него. 'Эл' и 'нужно' в моем воображении стояли рядом с 'секс'.
Елисей улыбнулся, но ничего банального, вроде 'а как ты думаешь?' не ответил. Вместо этого он протянул мне руку.
- Потанцуем?
- Нет... - пробормотала я и даже отодвинулась от Эла - совсем чуть-чуть, но главное было не в расстоянии между нами, а в том, что я смогла его увеличить. Потому что меньше всего я хотела сейчас это делать. Но мне не нравилось то, с каким азартом мои гормоны требовали оказаться в постели с ним. Возможно, виной тому мое двухлетнее воздержание, алкоголь, обрывки воспоминаний и сам Покровский. Но наступать на одни и те же грабли дважды - не слишком ли это для одной меня?
- Нет? - Елисей, удивленный моим отказом, нахмурился. - Соня, это всего лишь танец. Пойдем.
Да-да, сначала танец, потом поцелуи, потом мы окажемся в моем номере. Прекрасный план.
Я отрицательно покачала головой.
- Я устала. И думаю, что мне пора ложиться спать. Я лучше пойду.
Я понимала, что веду себя, как малолетка. Или как Золшука. Сбегаю с 'бала' в разгар веселья из страха быть разоблаченной. Или не сбегаю? Может быть, это всего лишь тактическое отступление, чтоб сохранить свои позиции и не проиграть войну. Но не проиграть - кому? Самой себе? Покровскому?
Эл перехватил меня за руку, не позволяя мне уйти.
- Это всего лишь один танец, Соня.
Лучше бы не было ни одного!
- Я не хочу танцевать!
- Не хочешь танцевать вообще? Или не хочешь танцевать со мной? Ты же согласилась на предложение своего 'ушастика'. Так что же изменилось? Ты меня боишься?
Я себя боюсь! - мысленно ответила Елисею, который хитро улыбался - так, будто бросал мне вызов. Но признаваться в том, что мне было страшно, я не собиралась.
- Только один танец. И потом я уйду, - нахмурившись, я озвучила свои условия. И Эл с сарказмом отозвался.
- Как пожелаешь.
Блондину повезло. Когда мы оказались на танцполе, буквально через полминуты миксованный трек 'Hit the red lights' завершился. Я облегченно выдохнула, улыбнулась и собралась оставить Покровского одного - или с Вероникой. И пусть в темноте дискобара я не смогла ее отыскать, но ведь где-то она должна была ждать Эла?
Но он опять остановил меня.
- Так нечестно, - сообщил мне тоном обиженного ребенка и потянул к себе.
Диджей, к несчастью для меня, поставил одну из самых лиричных композиций в исполнении Garou. Первые аккорды 'Burning' буквально пригвоздили меня к полу. Как будто мне было недостаточно присутствия Елисея, его прикосновений, взглядов...

But I'm burning, burning
Но я сгораю, сгораю,
Cause you set my soul on fire
Потому что ты зажгла моё сердце.
Girl, I don't know what i'll do
Девочка, я не знаю, что я буду делать,
Cause I'm burning, I'm burning
Потому что я сгораю, сгораю,
I am burning with desire
Я сгораю от желания...
Yes, I'm burning; and it's all because of you
Да, я сгораю, и всё из-за тебя,
Because of you
Из-за тебя...

We can't be together
Мы не можем быть вместе,
I'm not that kind of a guy
Я не тот тип парней.
I'll be gone and lost forever
Я уйду и пропаду навсегда,
And you won't know why
И ты не узнаешь, почему.

Don't get me wrong I'm only warning you
Пойми меня правильно - я просто предупреждаю тебя.
You'll be on your own maybe baby
Ты, возможно, останешься одна,
I'm a heartbreaker
Ведь я разбиваю сердца,
Heartbreaker
Разбиваю сердца,
Heart of stone
Моё сердце из камня..
Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/g/garou/burning.html#ixzz3EVsFDG4z
Проникновенный голос французского певца озвучивал мои самые затаенные страхи, и от каждой строчки песни по моей спине бежали мурашки. Я была напряжена до предела.
- Просто расслабься. И наслаждайся, - посоветовал мне Елисей, в отличие от меня не придавая значения словам песни.
Я сделала глубокий вдох и положила голову ему на плечо. Везде, где его пальцы касались моего тела, они буквально обжигали, и я последовала совету блондина и позволила музыке захватить меня. Я не помнила, чтобы когда-нибудь я чувствовала себя живой... настолько. Точно не за последние несколько лет.
По ощущения то, что происходило со мной сейчас, даже ни на йоту не могло сравниться с тем, что я испытывала, общаясь с Алексом десять минут назад. Сейчас, когда Эл смотрел на меня так страстно, я чувствовала, что образ Александра стирается из памяти. Этот момент принадлежал Покровскому и только ему. Мне вдруг стало плевать, что это ощущение свободы и счастья было разделено с ним.

Елисей был таким... красивым. Не самым красивым, не таким смазливым, как Дан. Но харизматичным, безмерно притягательным и страстным. Я должна была бы быть слепой, немой и глухой, чтобы пытаться опровергнуть этот факт. Эл также был уверен в себе. Уверен настолько, что это выглядело сексуально. И то, как он смотрел на меня, как будто он хотел меня поцеловать, заставляло меня желать, чтобы я перестала думать, отбросила все сомнения и просто позволила ему делать то, что он хочет.
- У тебя белье тоже оранжевого цвета? - поинтересовался Елисей, поглаживая мою спину в районе застежки бюстьгалтера. Но ее там не было. Под платье из стрейч-хлопка, тонкое и облегающее, я специально одела бюстьгалтер, застегивающийся спереди. И Эл, похоже, сумел об этом догадаться.
- Какая тебе разница? - спросила настороженно, чувствуя, что сердце выпрыгивает из груди.
Эта дурацкая песня немного привела меня в чувство. Слова, звучащие как предупреждение, сверлили мозг. И я мысленно повторяла про себя, что мне пора выбираться из объятий Эла и уходить. Чем больше времени я проводила рядом с ним, тем ярче и острее становились ощущения. И тем слабее я контролировала себя, особенно, когда Покровский, вспомнив (или угадав... или использовав стандартный прием - черт бы его побрал. Я не знаю, как оно было на самом деле!), что мне нравится чувствовать его дыхание на щеках и шее, потянулся ко мне, практически не оставляя между нами свободного пространства.
Я задыхалась и плавилась в его руках, как воск. Или как пластилин. И это было чертовски неожиданно и глупо. И это нужно было немедленно прекратить.
- Думаю о том, насколько сильно ты хочешь, - задумчиво прошептал Покровский, и я лишь через две или три секунды осознала, что именно он сказал.
- О чем ты?! - я замерла и резко отодвинулась от Елисея. Возвращение в реальность оказалось неприятным, но я была благодарна Элу за эту встряску. Без нее я, вряд ли, так быстро пришла бы в себя.
Блондин понимающе усмехнулся и пальцем поддел краешек моего рукава, проводя по обнаженной коже на плече.
- Оранжевый, Соня, - как будто это значило что-то особенно порочное, ответил он.
- И причем здесь цвет? - я, не понимая его намека, нахмурилась и скинула с себя его руку.
- Считается, что он... - Елисей сделал небольшую паузу, чтобы усилить драмматический эффект, - символизирует сексуальную неудовлетворенность. А у тебя машина оранжевого цвета... Платье... И, возможно, нижнее белье.
А... вот значит, как.
- Ну, конечно! Как я могла забыть об этом! - я гневно вздернула подбородок и, развернувшись, отправилась к выходу из бара.
В голове было пусто, и осознание собственной беспросветной тупости - я опять повелась на красивую мордашку этого блондинистого супер-мачо! - только усиливало злость.
- Соня, - Покровский попробовал преградить мне путь, но добился лишь того, что я завелась еще сильнее.
- Если тебе нужна подружка на ночь, - я почти шипела, глядя на удивленного моей реакцией блондина, - проваливай к Веронике. Уверена, она с большим удовольствием проведет ее с тобой.
- Соня, не усложняй.
Я вспомнила, как Витя в одну из наших встреч - уже после того, как мы расстались, а он благополучно расписался с Ирой, - признался, что я всегда казалась ему очень сложной. Но если даже Виктор за два с лишним года не смог 'переварить' мой непростой характер, то Елисей с его любовью к примитивным дамам тем более не станет напрягаться.
К тому же - ради чего? Ради того, чтобы переспать? Но зачем, когда есть более удобные и простые кандидатки?
- Не упрощай, Покровский! - раздраженно процедила я. - Ты выбрал не ту девушку. Сейчас я уйду, а ты отправишься на поиски 'грелки на ночь'. И никаких проблем и сложностей не будет. Все, как ты любишь.
- Соня! - Эл сердито схватил меня за плечи. - Какого черта ты так бесишься?!
- Никакого. Оставь меня в покое. Я сказала тебе об этом уже сто миллионов раз. К тому же, мы договорились, что после первого же танца я уйду. Ты собираешься меня отпустить или нет?
- Иди, - Елисей, сдаваясь, поднял руки и даже отошел с прохода. И я, не прощаясь и не оглядываясь, бросилась прочь из бара.
Но, вместо того, чтобы сразу подняться к себе в номер, я попросила у девушки на ресепшене сигарету и вышла на заснеженное крыльцо. Холод в сочетании с никотином - несмотря на то, что я бросила курить год назад - должен был отрезвить меня и успокоить.
'Какого черта ты так бесишься?' Голос Покровского, раз за разом повторяющий этот вопрос, все еще звучал в голове, и я никак не могла заставить его заткнуться. Я злилась в первую очередь на себя - за то, что в присутствие Эла испытывала те эмоции, которые сложно было описать и объяснить. Я чувствовала себя мороженным, оставшимся без вафельного рожка. Тающей, безвольной. И эти ощущения мне нравились! Они заводили так, как будто в этом был какой-то высший смысл.
Но это же был Елисей! Почему я настолько остро реагировала на него, а не на кого-нибудь другого?!
Расстроенная, замерзшая и с хаосом в мыслях, с которым я так и не смогла разобраться, я вернулась в здание и покосилась на приоткрытые двери бара. Покровский, конечно же, не ждал меня у входа. Кроме меня, девушки на стойке и двух парней, о чем-то разговаривающих возле окна, в холле было пусто.
А я-то, наивная идиотка, думала, что Эл так просто от меня не отстанет. Но разве я сама не хотела, чтобы он меня не трогал? Черт...
Я поднялась на лифте на шестой этаж и прошла по коридору. Корпус, в котором Лесли с Даном - точнее, родители Лесли - заказали номера для всех гостей, был построен в виде буквы 'П'. Мой номер находился как раз за поворотом.
- Ты? - я изумленно замерла в проходе.
Покровский, прислонившись к стене буквально в двух шагах от моей двери, что-то изучал в айфоне. Заметив меня, Эл убрал его в карман пиджака.
- Я.
Какова вероятность того, что его номер находится по соседству от моего? Нулевая?
- Что ты здесь делаешь? - спросила тихо, хотя Покровский так на меня смотрел, что даже мысли о том, что он потерял ключи, не может попасть в свою комнату или... ждет, к примеру, Веронику, быть не могло.
- Жду тебя, конечно, - подтверждая мою догадку, ответил Елисей, и я почувствовала, что от злости, которую я испытывала в баре, не осталось и следа.
Он все-таки пришел! - не очень логично, зато очень радостно сообщил мой внутренний голос.
- З-зачем?
На этот вопрос ответ мне тоже был известен. Но я все еще пребывала в состоянии шока и заставить себя снова (!) разозлиться на Покровского не могла. Хотя определенно это было нужно сделать: разозлиться... и послать его куда подальше.
- А у тебя нет догадок? - с любопытством, которое плохо скрывало ехидство и издевку, поинтересовался Эл.
'Целая сотня' - хотелось ему ответить.
Но все мои догадки и предположения об ожиданиях Елисея были окрашены во всевозможные оттенки оранжевого цвета. Цвета моей сексуальной неудовлетворенности - он, кажется, именно так сказал?
Прикрыв на мгновение глаза, я с трудом наскребла в себе остатки гордости. Жалкие крохи здравого смысла все еще позволяли мне сопротивляться своим желаниям. Борьба с собой казалась мучительно тяжелой. Я была одна против своего второго 'я' и Елисея, который делал все, чтобы я поддалась искушению и сдалась на волю победителю.
- Я все тебе объяснила в баре, - стараясь говорить спокойно и серьезно, я смело взглянула в глаза Покровского. - И попросила оставить меня в покое. Ты не понимаешь с первого раза? Или ты действительно думаешь, что я поменяю свое решение, если снова тебя увижу?
- Я думаю, что ты меня боишься. Или себя, что гораздо вероятнее.
Я нервно сглотнула.
Я не смогла понять, какой он, даже имея доступ к его закрытым записям в ЖЖ. Так как же он умудряется отгадывать мои мысли?!
Эл сделал несколько шагов мне на встречу, и мне пришлось чуть отступить, чтобы не подпустить его к себе. Если он ко мне прикоснется, я пропала.
- Не подходи! Или ты хочешь, чтобы я начала кричать?
- Хочу, - уверенно отозвался Елисей, не останавливаясь и не принимая всерьез мою угрозу.
Он намекал на то, что хочет, чтобы я кричала... из-за него? А, может быть, это только мое воображение подсовывает мне такие яркие картинки, а блондин на самом деле хочет, чтобы я закричала на весь этаж, позвав на помощь?
- Ты понял, о чем я говорю.
- А ты поняла, что Я имею в виду.
- Я не собираюсь с тобой спать! - громким шепотом сообщила Покровскому, уперевшись спиной в стену.
Смотреть на него снизу вверх было пугающе приятно. И мысли разлетались из головы, как парашютики одуванчика от легкого касания ветра.
- Не думаю, что я тебе это предлагал.
- А что тогда ты мне предлагал? - пытаясь загнать его в ловушку, с сарказмом поинтересовалась у Елисея. - Приятно провести время в постели? Так?
- Да. Так, - ничуть не смущаясь, откликнулся блондин и добавил, объясняя очевидный факт. - Приятно провести время с тем, кто нравится тебе, и кому нравишься ты.
- Ты мне не нравишься! - я огрызнулась, почувствовав, что снова начинаю злиться.
- Нравлюсь, - уверенно возразил Эл, даже не допуская мысли о том, что он может ошибаться!
- Ни капли!
- Собираешься со мной поспорить?
- Да мне плевать на то, что ты говоришь. Проваливай к Веронике или сними себе какую-нибудь блондинку в баре. Там полно искательниц приключений!
На несколько мгновений повисла пауза. Покровский ничего не говорил, просто стоял напротив меня и смотрел своими дьявольски завораживающими глазами.
- А ты не задумывалась, почему я этого еще не сделал? - Эл заговорил со мной лишь спустя минуту или две, когда я окончательно пришла в себя.
- Нет.
Единственный ответ, который напрашивался сам собой, - Покровский хотел надо мной поиздеваться. Но 27 лет - не слишком ли 'солидный' возраст, чтобы вести себя так по-детски? К К тому же, только для этого Елисей не стал бы заморачиваться. Значит ли это, что ему зачем-то нужна была именно... Я?
- По-твоему, это было бы гораздо проще, чем спорить с тобой? Стоять под дверью, так?
- Так.
- И? Почему же я все-таки здесь стою?
Я покачала головой, пытаясь отогнать непрошенные мысли. Не хочу ничего об этом знать.
- Думаешь, от ответа на этот вопрос что-то изменится?
- А ты знаешь ответ? - Елисей улыбнулся.
- Мы не в начальной школе, чтобы играть в загадки, Эл, - я нашла в себе силы усмехнуться. - Если хочешь мне что-то сказать, говори сам. Почему ты до сих пор еще не с Вероникой или с кем-нибудь еще?
Честность - страшная сила. И я была уверена, что Покровский придумает какую-нибудь отговорку. Но он меня удивил.
- Я хочу провести время с тобой, а не с кем-то другим, - Елисей сделал шаг ко мне, сводя к минимуму дистанцию между нами.
- Неужели? - я хмыкнула, упираясь ладонью ему в грудь, чтобы не позволить преодолеть последние сантиметры. Странное дело, но даже будучи прижатой к стене, я не чувствовала страха перед Покровским. И причина была до ужаса банальной - наш разговор был просто долгой прелюдией перед сексом, без которой я ни за что не согласилась бы на близость с Элом, верно? - С чего вдруг? Тебя так завело мое оранжевое платье?
Блондин кивнул.
- В том числе.
- И только? - я вздернула подбородок, - Не говори ерунды.
Я все еще могла оттолкнуть Покровского, но понимала, что ни за что не буду это делать. Не в этой жизни. Мне нечего было терять.
- Не только... - откликнулся Елисей, но так и не закончил фразы.
Из-за поворота послышался шум открывающегося лифта и голоса, среди которых я безошибочно определила голос дедушки Аленки. Дед, разумеется, был пьян. Так же, как и его сопровождающие.
Эл немного отодвинулся, позволяя мне отойти от стены. Но большего мы сделать не успели. Шумная компания, с азартом спорящая об экономике России, появилась из-за угла.
- Ого, какие люди! - радостно поприветствовал нас дядя Лесс, имени которого я не вспомнила бы даже под дулом пистолета.
Сейчас, когда рядом со мной стоял Покровский, и нас обоих буквально пожирали глазами четверо мужчин разных возрастов, самому молодому из которых было под пятьдесят, я чувствовала себя ребенком, пойманным за просмотром порно-фильма. Щеки начали гореть нестерпимым жаром, и если бы не Эл, который без тени улыбки, но в меру уважительно поприветствовал родственников Лесли, я бы, наверное, так и молчала, не зная, куда деть глаза.
- Оп-па, - по-военному бодро воскликнул дед Аленки, в прошлом капитан ВДВ, как только, подслеповато прищурившись, разглядел меня и Елисея. - Так это наши свидетели! Вот это поворот! Уважаю!
- Что, готовитесь к первой брачной ночи? - усмехнувшись, поинтересовался у меня еще один дядя Лесли. - Правильно, дело молодое! Что ж не развлечься!
Я прикусила нижнюю губу, застыв на месте и иступленно пытаясь придумать, как выйти из положения. Что отвечать? Как говорить?
Меня в очередной раз спас Покровский, решительно перехватив мой кулак, в котором все это время были сжаты ключи от номера.
- Мы пойдем. Соня очень устала, - сообщил он пьяной компании, которая не двигалась с места и разглядывала нас с интересом голодных кроликов - голодных в плане секса.
Эл быстро справился с замком и потянул меня за собой. В мой номер.
- Спокойной ночи! - пожелал он всем наблюдателям и захлопнул дверь, отрезая нас от любопытных взглядов.
- Это могло случиться только со мной, - пробормотала я, выходя из ступора и кидая сумочку на маленькую тумбу в импровизированной прихожей - микроскопическом 'предбаннике'-коридоре, отделяющим вход в комнату от непосредственно двери, ведущей в общий коридор.
- Это было забавно, - со смешком отозвался Покровский.
- Ага, ха-ха, - я, все еще под впечатлением от неожиданной встречи с родственника Лесс, скинула туфли и босиком прошла к мини-холодильнику. - Они смотрели на нас так, будто ждали приглашения в номер.
- Не выдумывай, - Елисей хмыкнул, наблюдая за тем, как я открываю бутылку воды и пью прямо из горла. - Приглашения ждал только я.
Я замерла, разглядывая Эла, который хоть и зашел со мной в номер, но не пересек воображаемую черту между коридорчиком и собственно спальней.
- Так ты разрешишь мне войти? - тихо, словно не желая меня спугнуть и снова разозлить, поинтересовался Елисей.
Я зажмурилась.
- У меня такое ощущение, будто ты делаешь это специально. Своими вопросами загоняешь меня в ловушку.
- Ты слишком любишь все контролировать, - усмехнулся Эл так, как будто от его объяснений мне стало бы спокойней.
Да, я люблю все контролировать! И присутствие Елисея рядом со мной в комнате, посреди которой стояла огромная кровать, выбивало меня из привычной колеи. Мой спокойный мирок катился в пропасть. Вопросы типа 'можно ли мне войти?' моего положения не облегчали.
- Если я скажу 'нет', ты уйдешь?
Покровский помолчал несколько секунд прежде, чем спросить.
- А ты скажешь?
- А ты уйдешь?
- Хочешь проверить?
- Проверить, уйдешь ли ты?
- Нет, проверить, ждут ли родственники Лесс простыни со следами крови, - с сарказмом откликнулся Елисей.
- Они уже ушли! - хмуро огрызнулась я, присаживаясь на холодильник и не спуская взгляда с Елисея в предвкушении того, что будет дальше.
Я не могла просто взять и сказать ему 'да, заходи! Отлично! Это именно то, чего я хочу!' и не могла сказать ему 'проваливай к черту!', потому что я не хотела, чтобы он это сделал. В ожидании продолжения я чувствовала себя натянутой до предела тетивой. 'Да' или 'нет'? Он войдет или захлопнет дверь за своей спиной?
Покровский подождал не больше минуты, а после снял ботинки и направился ко мне.
- Если я скажу, что молчание - знак согласия, ты очень будешь злиться?
- Очень, - мрачно подтвердила я, пытаясь скрыть одновременно облегчение и страх.
Он остался, но... что мне теперь делать?
Эл пальцами поймал мой подбородок, заставляя меня запрокинуть голову.
- Тогда я точно не буду этого говорить, - прошептал и прикоснулся к моим губам.
Но я не позволила себе долго наслаждаться поцелуем. От прикосновений Эла дрожь, как электрические разряды, бежала по всему моему телу. Это было слишком неожиданно. И слишком сильно.
- Подожди, - попросила у Елисея и, чуть-чуть отодвинувшись, закрыла ладонями лицо. - Подожди, пожалуйста.
- Что такое? - спокойно поинтересовался Эл, хотя я была уверена, что он закатит глаза и сделает что-то из того, что в таких случаях обычно делал Витя: спросит какую-нибудь ерунду, вроде ' у тебя заболела голова?', 'ты сейчас не хочешь? Давай в другой раз' или вздохнет и, проигнорировав мою просьбу, продолжит наступление.
- Я не понимаю... Ты... Елисей, почему ты здесь?
Этот вопрос не давал мне покоя, не позволял просто расслабиться и плыть по течению, даже не смотря на то, что я очень хотела это сделать.
- Что ты имеешь в виду?
- Почему ты здесь? Почему ты сказал, что дело во мне? Это же... нелогично, - я взглянула на Покровского, который терпеливо ждал окончания объяснений. - Я ни за что не поверю, что для тебя хоть что-то значит то, что между нами было четыре года назад.
Я не решилась сказать 'я знаю, наверняка, что ничего не значит'.
- А во что поверишь?
Я пожала плечами. Я могла бы озвучить как минимум десять причин того, почему я хотела его внимания. Но я, правда, не понимала, почему он так настойчиво добивался меня. Тем более, тогда, когда Вероника была так расположена провести с ним время? Или они успели поругаться? Она его отшила, и Покровский остался один? Ведь на банкете он только возле нее и крутился...
Эл отвел глаза, словно собирался скормить мне какую-то нелепую байку. Но в последний момент, прежде чем признаться в чем бы то ни было, он все-таки снова на меня посмотрел.
- Психологи говорят, что переспать с бывшим партнером гораздо проще.
- Что...
Я фальшиво рассмеялась. В этом все объяснение?
- Проще? Даже, если он тебе не нравится?
- Я уже говорил тебе, что ты мне нравишься.
- Чушь... - я оттолкнула блондина от себя. - Дело совсем в другом! На этой чертовой свадьбе не нашлось больше ни одной дуры, подходящей под твои 'высокие запросы', верно? Тебя чем-то не устроила Вероника. И ты решил, что на безрыбье и рак рыба, и поэтому пришел ко мне? Отсюда весь этот бред про 'бывших', так?
- Нет, - Эл вскинул подбородок, упрямо глядя мне в глаза. - Забудь про Веронику. Я не собирался вообще с ней общаться. И, если бы не твоя отповедь в вестибюле...
- Да, да, конечно. Я поняла. Она 'не соответствовала' с самого начала. А с ней ты весь вечер флиртовал исключительно, чтобы меня позлить и добиться нужной тебе реакции. Знаешь, что? Проваливай и...
Покровский не дал мне закончить. Перехватил меня и поцеловал прежде, чем я закончила возмущаться.
- Ты сама хотела знать ответ на этот вопрос, - заявил, когда мне, наконец, удалось отодвинуться от него.
- О, да. Ты очень любезно на него ответил.
- Соня, я не могу читать твои мысли! Что ты хотела, чтобы я сказал?
- Правду!
- А я, по-твоему,...
- А, по-моему, ты соврал! - я мрачно усмехнулась. Своим признанием Покровский дал мне прекрасную возможность проехаться по его раздутому самолюбию. - В действительности ты можешь переспать с кем угодно. А с твоим бредом про 'бывших' и 'проще', если допустить, что это правда, это прозвучало так, будто у тебя с этим есть какие-то проблемы. Ты уже успел стать импотентом? Или ты чем-то болен? Или тебе это нужно для... не знаю, очистки кармы? Как в какой-то голливудской комедии, где главный герой встречается со всеми своими 'бывшими', чтобы вымолить у них прощение?
- Ты говоришь ерунду, - Эл, загнанный в угол, ощутимо напрягся. Но кроме этого, больше не ничего не добавил.
- То есть ты продолжаешь настаивать на версии про 'бывших'? - я взглянула на Елисея с притворной жалостью, и он нахмурился еще сильнее.
Как любил повторять Морозов, спорить со мной - бесполезно. Надеюсь, Покровский почувствовал это на себе.
- А вот теперь я думаю, что ты делаешь это специально, - расстроенно признался Эл и пояснил, когда перехватил мой удивленный взгляд. - Загоняешь в ловушку меня.
Занятно. У меня ровно такое же ощущение.
- Чего ты хочешь? - в очередной раз спросила у Покровского, надеясь, что он что-нибудь добавит к своему насквозь фальшивому объяснению. Возможно, он признается в том, что...
В чем?
Я не была уверена, что оценила бы в качестве ответа что-то в духе - 'секса с тобой'. Потому что вторая часть словосочетания - та, которая 'с тобой', - по-прежнему не казалась мне внятной и логичной. И все же.
- А ты? - Елисей вздохнул, присаживаясь на край постели и глядя на меня снизу вверх. - Чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я ушел? Или остался?
Если бы Покровский усмехнулся, если бы хоть как-то показал, что издевается надо мной, я бы без раздумий выставила его из номера. Но правда в том, что я не хотела его выгонять! И блондин, задающий мне вопросы с таким серьезным видом, как будто речь шла не о приятной ночи, а о подписании важного договора, заставлял меня не торопиться с выводами.
- Мне нужно 'припудрить носик'.
Вместо того, чтобы принять решение и озвучить его Элу, я предпочла взять паузу. Давно убеждена в том, что лучшая защита это не нападение, а побег. Нападать на Покровского себе дороже. А вот сбежать - гораздо проще и эффективнее.
Не дожидаясь ответа Елисея, я скрылась за дверью ванной.



***


Мне не нужно было придирчиво рассматривать себя - черты лица, и платье, и прическу, чтобы убедиться в том, что я осталась прежней. За время, прошедшее с последней встречи с Элом, я мало в чем изменилась. У Елисея не было причин, чтобы среди всех девушек, приехавших на свадьбу без кавалеров, выбирать меня. Хотя, если отбросить все сомнения и признаться честно, мне льстило то, что он это сделал.
Впрочем, я все равно не понимала - почему. Тот факт, что мы когда-то с ним переспали, не относился к преимуществам... С учетом того, как именно он отзывался обо мне в ЖЖ?! Ха-ха.
Тогда в чем дело?
На месте Елисея я бы уже давно отправилась искать кого-нибудь попроще. Тем более, я столько раз потребовала, чтобы он от меня отстал. Но если верить Ксении и ее словам о хищниках и крови, Покровский ни за что не уйдет сейчас. А это значит, что после моего возвращения из ванной я вновь столкнусь с необходимостью о чем-то с ним говорить и не только...
Но пусть воображение рисует яркие картинки предстоящей ночи, я все еще не готова к тому, что неизбежно должно произойти.
Я вытащила оставшиеся в прическе шпильки и распустила волосы, а после потянулась к молнии на платье. Возможно, холодный душ окажет умиротворяющее действие на мои гормоны. И, может быть, Покровский передумает и все-таки решит сбежать. Тогда проблема будет решена, и мне не придется играть в игру, правила в которой мне неизвестны.




***


Я не считала, сколько времени прошло с тех пор, как я трусливо скрылась в ванной. Но не хватило мне, в общем-то, всего пяти минут.
- Соня? У тебя все в порядке? - послышался голос Елисея, и прежде чем я успела ему ответить, дверь распахнулась, и блондин застыл в проеме.
- Хм... Если бы я знал, что ты не стала запираться... - задумчиво разглядывая дверную ручку, протянул Покровский, а после, наконец, уставился на меня.
- Я запиралась! - поежившись от легкого сквозняка, сообщила Элу, который, с интересом оценивал открывшуюся перед ним картину. Короткое полотенце едва прикрывало мои ягодицы. Я даже не успела толком вытереться, и потому на плечах и шее все еще оставались капельки воды. Судя по довольному виду Елисея, ему это определенно нравилось. - Пожалуйста, можешь дверь закрыть? Мне холодно.
- Окей, - Покровский выполнил мою просьбу, но, естественно, не так, как я это предполагала. Дверь он закрыл, оставшись при этом в ванной. - Ты специально решила заставить меня подождать?
- Конечно, - я огрызнулась, чувствуя, что все эмоции, которые притупила холодная вода, опять вернулись. Неожиданное вторжение Елисея, так же как и отсутствие на мне одежды только усилило приятное томление внизу живота. - Хотела убедиться, насколько ты терпелив.
- И как? Ты убедилась?
- Безусловно. Похоже, ты, и правда, нацелился пообщаться с 'бывшей', - я прищурилась, разглядывая улыбающегося блондина. - У тебя, наверное, есть какой-то план или график. По 'бывшей' в день? Или в неделю, месяц? Может быть, какая-то последовательность есть? И как ты, кстати, определяешь 'бывших'? Это все те, с которыми ты спал хотя бы раз? Тогда - которая я по счету?
Эл хохотнул, как только я замолчала.
- Ты хочешь посоперничать со мною в остроумии? Или ты пытаешься так скрыть, что нервничаешь?
- Конечно же, второе!
- Я так и понял. А душ ты принимала, чтобы охладиться? - Покровский усмехнулся и сделал шаг ко мне, и, если бы мне было куда отодвигаться, я бы отшатнулась. Я чувствовала его присутствие и близость! настолько остро, что Елисею даже не нужно было ко мне прикасаться, чтобы вызвать дрожь.
- Не только, - в зеркальном отражении я встретилась с ним взглядом. - Я предпочитаю заниматься сексом только после душа.
Мы с Витей никогда не обсуждали этого - мою паталогическую любовь к воде и... чистоте, особенно интимной, желание менять белье по два-три раза в день, и обязательно принимать душ перед тем, как заняться сексом. Я точно знала, с чего все началось. Гораздо раньше, чем мы встретились с Покровским - тогда он просто не успел этого понять. А Морозов в общем-то не обращал внимания на эту мою странность, и я наивно полагала, что он принимает меня такой, какая я есть.
Желание сообщить об этом 'пунктике' Покровскому и бросить ему этим вызов было спонтанным. Мне не хотелось, чтобы он думал, что я пытаюсь справиться с собой. Душ, чтобы охладиться? Нет.
На мне всего лишь маленькое полотенце. Маски сброшены, и отступать мне некуда. Тогда к чему продолжать игру и притворяться, что я не хочу?
Я хочу! Я очень этого хочу! И к черту сомнения и страхи. Элу совсем не обязательно знать о них. К тому же, мне нечего терять. Меня не ждет в Москве любимый человек. Я никому и ничего не обещала. И если воспринимать Покровского, как каприз, как маленькую слабость, которую обязана иметь любая женщина - как тягу к сладкому по ночам, - то все прекрасно. Эл мой наркотик. Кроме того, он и его психологи заметили правильную вещь - с бывшим партнером действительно гораздо проще вновь заняться сексом. Особенно, когда считаешь секс с этим человеком одним из лучших в жизни.
- Тогда ты просто обязана мне помочь, - вдруг предложил блондин, взглядом указавая на пуговицы своей рубашки. - Ты же составишь мне компанию в душе?
Он спрашивал об этом так просто и спокойно, как будто мое признание его не удивило и не показалось странным. Но ведь вопрос был глубже и глобальнее - из той же серии, что и 'чего ты хочешь?', 'можно ли мне войти?'.
- Конечно, - после заминки ответила скорее себе, чем Элу, и потянулась к его плечам, чтобы помочь снять пиджак.
Немного позже, когда мы с ним оказались под струями воды, и я прикрыла глаза, отдаваясь желанным ощущениям - тем самым, в которых я так нуждалась, очередной вопрос Покровского заставил меня вернуться из сказочного сна в реальность.
- Сделаешь мне минет? - прошептал блондин, прикусывая мочку моего уха, и я застыла, вдруг с ужасом осознав, что именно я собираюсь сделать. И с кем.
С Елисеем, который через пару дней опять напишет обо мне в журнале! Смысл в этом: в желании проверить, что я умею? Что изменилось? Унизить меня снова?
Я отстранилась от Покровского, который даже не пытался удержать меня, наверное, решив, что я немедленно исполню его просьбу.
- Тебе лучше сейчас уйти, - стараясь говорить уверенно, потребовала у него.
- И почему я должен это сделать? - вкрадчиво поинтересовался Эл, и всего через мгновение я оказалась прижатой лопатками к кафельной стене.
Почему? Может быть, потому что Елисей совсем не Витя. Он не тот мужчина, который молча терпит мои заморочки, относится ко мне, как хрустальной вазе, и не заставляет делать того, что я не умею и не хочу?
- Потому что я не изменилась! - раздражаясь на себя за собственную глупость, я вскинула подбородок и посмотрела прямо на Покровского. - И я по-прежнему не соответствую твоим стандартам.
- Моим стандартам? - блондин задумчиво прищурился. - Вот как... И каковы они?
- Тебе виднее. Но я не изменилась!
- Ты это уже сказала, - напомнил мне Елисей. - Мне это понимать, как что? Отказ заниматься сексом? Или делать минет?
Я замолчала. Даже зажмурилась, смутившись и не зная, что именно говорить. Я снова обманулась. Представила все так, как не может быть.
- У тебя же был постоянный парень, - Эл хмыкнул, так и не дождавшись от меня ответа, и пальцами погладил мой подбородок. - Лесс говорила, что ты жила с ним почти два года.
Какая осведомленность!
- Ты хочешь обсудить, чем я занималась в постели с гражданским мужем?!
- Будет гораздо проще, - Покровский поцеловал мою шею, - если ты не будешь, как ежик, выпускать иголки и выгонять меня из душа. А прямо скажешь, чем ты не занималась.
- А это что-нибудь изменит?
- У меня есть несколько идей, - проникновенно прошептал блондин.
- Ты же не думаешь, что я...
Я еще сильнее смутилась и огромными глазами, испуганно и напряженно, уставилась на Елисея. Он выключил воду и открыл дверцы душа, впустив прохладный воздух внутрь.
- Пойдем, - он потянул меня за собой. - На кровати будет куда удобнее.
- А если тебе не понравится... - я покачала головой, отказываясь сдвигаться с места.
Воображение уже подсунуло мне крайне печальную картинку. Я или не справлюсь или все испорчу. Потому что я до сих пор не решалась пристально разглядывать Елисея. Я не делала этого четыре года назад и не делала этого сейчас. Мне было достаточно поверхностного взгляда, чтобы примерно оценить мужское достоинство блондина. Я не была уверена, что хочу знакомиться с ним слишком близко.
- А если мне не понравится, - коварно отозвался Эл, перехватывая меня и на руках вытаскивая из душевой кабинки, - то кому-то придется очень-очень постараться.
- Елисей!
- Успокойся. Я уже имел возможность проверить, насколько ты быстро учишься. Все будет хорошо.
Я шлепнула Покровского по спине, когда он выносил меня из ванной.
- А еще ты имел возможность проверить, что я не соответствую твоим стандартам!
- Откуда ты взяла эту хрень?
'Из твоего дневника!'
Но я, конечно, этого не сказала.
- Отпусти меня, - потребовала, пробуя вырваться. Но добилась только того, что Елисей опустил меня на постель.
- Ты зря заморачиваешься из-за какой-то ерунды, - слизывая капельки воды, стекающие по моей груди, он попробовал меня успокоить. - Меня бы здесь не было, если бы я этого не хотел.
- Угу... ты же выполняешь свой план по 'бывшим', - я огрызнулась, но перестала отталкивать его от себя.
Елисей приподнялся на локтях, разглядывая меня с хитрой улыбкой.
- Что?.. - я напряглась, не понимая, что у него на уме.
- Чем больше ты говоришь, тем больше мне хочется чем-нибудь занять твой ротик, - признался он, наблюдая за моей реакцией.
- Пошляк! - я изумленно уставилась на блондина. - Ты...
- Что? Твой парень так не говорил? - Эл фыркнул, словно не мог представить себе подобного. - И не ругался матом во время секса?
- Нет, конечно!
- Тогда я не понимаю, как ты продержалась с ним так долго.
- А это уже не твое дело.
- Мое. Ты же до сих пор не умеешь...
Я закрыла ему рот ладонью, мешая продолжить фразу, но Покровский замотал головой и через мгновение успешно скинул мою руку. С его намокшей челки мне на нос упала капелька воды.
- Между прочим, это самый эффективный способ заставить тебя замолчать.
- И про какой же способ ты говоришь? - я скептически рассматривала Эла, открывшегося мне с новой стороны. В общем-то он всегда был грубым и циничным, если судить по прошлым записям в его ЖЖ. Но я не ожидала, что, глядя мне в глаза, он начнет пошлить. И как это расценивать? Как вызов или провокацию? - Про минет?
- Про оба, - отозвался Елисей, опускаясь на меня и начиная целовать. Сопротивляться я передумала через три секунды.



***


Я с интересом разглядывала Эла. Мои пальцы бегали по его груди, ощупывая и поглаживая каждую неровность. Он так и не открыл глаза, расслабленно откинулся на подушку, пытаясь сдержать стоны и прерывисто дыша. Еще мгновение назад он умолял меня не останавливаться, и это было круто!
Я улыбнулась.
Не думала, что это окажется таким приятным. Пока я ласкала Елисея, я ощущала некую тайную власть над ним и, получая подтверждение того, что делаю все правильно, наслаждалась этим.
- Ну что? Совсем не страшно? - хрипло поинтересовался Елисей, неожиданно распахивая глаза и вырывая меня из мира девичьих иллюзий.
Смущенная, я покачала головой.
- Нет.
Он довольно улыбнулся и протянул мне руку, предлагая переместиться.
- Иди сюда.
Вздохнув, я перекинула ногу через его бедро и легла ему на грудь, туда, где под моими пальцами ощущалось стремительное биение его сердца. Елисей дразняще провел языком по моей щеке, поцеловал ключицу, и на некоторое время я потерялась в водовороте приятных ощущений.
- Поможешь? - спустя несколько минут Эл протянул мне презерватив, и я, все еще пребывая в сказочной полудреме, в которую меня погрузили его прикосновения, молча кивнула.
Но сладкая эйфория продлилась совсем недолго - ровно до тех пор, пока Елисей не попросил меня откинуться назад. Выполнив его просьбу и сделав всего несколько движений вверх и вниз, я настороженно замерла.
- Что-то случилось? - тут же поинтересовался Эл.
- Н-ничего, - сбивчиво отозвалась и попыталась снова опуститься ему мна грудь, но он удержал меня за талию.
- Точно?
- Да, - откликнулась торопливо, пытаясь не обращать внимания на странное и неприятное ощущение внутри.
- Что-то не так? Тебе больно?
- Да... То есть нет... Просто непривычно, - пробормотала, путаясь в объяснениях, и положила руки на предплечья Елисея, намекая на то, чтобы он позволил мне немного сдвинуться. - Можно я...
- Точно все хорошо? - Эл ослабил хватку, и я облегченно склонилась над ним, выбрав более комфортное положение.
- Да, все в порядке.
Покровский положил мне руку на живот, заставив меня немного выгнуться, и сделал движение бедрами мне навстречу. От неожиданности я вскрикнула.
- Ты же сказала, что тебе не больно.
- Не больно. Но до этого так никогда... - я растерянно замолчала, и Елисей повторил движение уже гораздо медленее и аккуратнее.
Я прикусила губу и попросила.
- Можно не так?
Эл кивнул, и я, окончательно смутившись, легла ему на грудь. Уткнулась лбом в подушку, пытаясь восстановить дыхание и чувствуя, что своими 'фокусами' испортила настроение нам обоим.
- В чем дело, Соня?
- Не знаю. Просто мне не очень... удобно.
- То есть?
- Щекотно. Как будто мне очень-очень нужно в туалет¸ - шепотом призналась. - Давай мы просто поменяем позу?
Елисей шумно выдохнул мне в ухо и вдруг спросил.
- Как часто ты испытывала оргазм со своими бывшими?
Началось...
- Какой? - я напряглась, чувствуя, что из-за этого вопроса прямо сейчас готова наорать на Эла.
- А какие у тебя бывают? - ехидно поинетересовался он, и я приподнялась на руках, чтобы встретиться с ним взглядом.
Витя тоже спрашивал об этом. Для него отсутствие у меня оргазмов всегда было проблемой, о которой он не любил говорить, но решить которую пытался всеми возможными способами. Однажды мы занимались с ним сексом часов двенадцать подряд с парой перерывов на обед и ужин. Морозов перепробовал все, что смог найти: от макияжных кисточек до плюшевых наручников, купленных в магазие 'для взрослых'. Но все было тщетно.
Об этом опыте я вспоминаю примерно с таким же отвращением, как обо всем, случившемся между мной и Мишей. Повторять подобый эксперимент еще раз я отказалась, хотя Витя уговаривал меня согласиться на еще один 'заход'. Его попытки довести меня до оргазма во что бы то ни стало, в итоге подтолкнули меня к тому, что я сама начала изучать все материалы на волнующую тему. Если бы не Морозов, я никогда не стала бы этого делать. Но объективная необходимость найти хоть какое-то объяснение своей аноргазмии привела меня на медицинские порталы. Я прочитала Камасутру и с легкостью могла бы процитировать Фрейда.
Но Элу все это, вряд ли, нужно было знать. Я выдала ему 'классическое' мнение на счет дисгамии, рассказала про то, что по статистике у многих женщин высокочувствительной эрогенной зоной является область клитора, посоветовала ему не заморачиваться и... замолчала, когда он с задумчивым видом начал кивать после каждого моего слова.
- Либо ты читаешь какую-то хрень, - усмехаясь, заметил Елисей, когда я возмущенно поджала губы, - либо ты не умеешь делать выводы.
- И что это значит? - я нахмурилась, но Эл не захотел ничего объяснять. Приподнялся на локтях и взглядом указал на соседнюю подушку.
- Ложись на спину.
- З-зачем?
- Ты же сама предложила сменить позу, - откликнулся Елисей, помогая мне перевернуться и устраиваясь сверху.
Лучше бы он этого не делал.
Подушки, которые Эл подложил мне под бедра, только усилили то странное щекочущее ощущение внутри, которого я так боялась. Я пробовала отодвинуться от Елисея настолько, насколько это позволяло свободное пространство, но, уперевшись головой в спинку кровати и так и не убедив блондина остановиться, я с грустью подумала о том, что секс это то, что либо приходится избегать, либо терпеть. Так много раз случалось с Виктором, и я расстроилась, понимая, что с Элом будет точно так же. Но я не хотела разочароваться еще и в нем!
Поставив целью доказать и мне, и себе, что я не фригидна, и все решается с помощью изощренной стимуляции, Морозов доходил до абсурда. Одна из причин, по которой я так хотела быть с Покровским, заключалась в том, что в прошлый раз мне было с ним хорошо. И мне не нужен был 'пик блаженства', о котором пишут в каждом бульварном романе, чтобы почувствовать себя счастливой. Я получала удовольствие от того, что он был рядом, а не от того, как именно и под каким углом он в меня входил.
- Елисей, пожалуйста! - делая последнюю попытку достучаться, я отчаянно прижалась лбом к его плечу. - Я просто хочу, чтобы ты меня поцеловал. Мне больше ничего не нужно.
Недавно Эл с гораздо большим количеством деталей и вполне конкретных просьб руководил процессом 'обучения', но я не знала, как объяснить ему, что мне хватило бы от него и обычной ласки. Мне было хорошо просто от того, что он держал меня в объятиях. И даже ограничься Елисей привычной 'миссионерской' позой, я все равно не осталась бы в обиде.
- Тсс... - наклоняясь ко мне, прошептал Покровский.
Он нашел губами мои губы, неспеша и ласково провел ладонью по моей щеке, и я поразилась тому, насколько нежными могут быть поцелуи. Я никогда не придавала этому особого значения. Но невинные прикосновения Эла вдруг вызывали во мне целый калейдоскоп эмоций. И мне захотелось раствориться в нем, понять, каково это - принадлежать ему целиком, а не только телом. Во мне как будто рухнула неведомая стена, до этого не позволявшая мне довериться Елисею. Он словно показал мне совершенно иной мир, и от внезапно охватившей меня досады не осталось ни малейшего следа. Его очередная ласка заставила меня задрожать, и я перестала думать вообще о чем-либо.
Его движения, темп которых становился все стремительнее и резче, доводили меня до иступления. Я не ощущала ничего, кроме этих движений, и почти рычала, чувствуя, что обжигающая волна внутри все нарастает и вот-вот накроет меня с головой. Я выгнулась под Елисеем в попытке стать еще на несколько миллиметров ближе к нему - как будто то расстояние, что разделяло нас, было космически огромным, - и, не в силах больше сдерживаться, закричала.
Эл закрыл мне ладонью рот и зашептал на ухо мое имя, пытаясь успокоить и одновременно позволяя мне испытать то, что я ждала так долго. А я все продолжала метаться под ним, не понимая, происходит ли это со мной наяву, или я сплю и вижу чудесный сон. И лишь, когда Елисей погладил мое плечо, я стала приходить в себя.
- Соня, - повторил он, вложив в два слога столько эмоций, что мне мгновенно захотелось рассмеяться. Там было и мужское самодовольство, и восторг талантливого полководца, завоевавшего неприступный форт, и обожание, и просьба одновременно.
Я распахнула глаза, встречаясь взглядом с Элом, который доставил мне такое потрясающее наслаждение, и он улыбнулся.
- Ты снова это делаешь, - прошептал блондин, медленно касаясь пальцами моей груди.
- Что - делаю? - спросила хрипло, не отрываясь, разглядывая его.
После того, как я только что изнемогала в его руках от сладостной истомы, я едва справлялась с чувствами, нахлынувшими на меня, как колдовское наваждение. Контуры окружающих предметов расплывались, как на картинке с эффектом блюр. В моей вселенной существовал только Покровский, все остальное вдруг резко потеряло смысл и отошло куда-то за край сознания и раздвинувшегося до предела горизонта. В голове звучала знакомая мелодия Веры Брежней и всего две строчки нелюбимой, но врезавшейся в память песни: 'Я знаю пароль, я вижу ориентир. Я верю только в это: любовь спасет мир'.
- Ты смотришь на меня, как тот мышонок при виде сыра, - охотно пояснил Елисей. И я, дразня его, облизала губы и, не спуская с него глаз, восторженно выдохнула:
- Сы-ыр.
Эл засмеялся.
Во внезапно охватившем меня порыве, я потянулась к нему и провела языком по его подбородку, шее, спустилась к соскам и вдруг поняла, что прямо сейчас хочу, чтобы он принадлежал мне.
Елисей притянул меня к себе и принялся покрывать поцелуями мое лицо и шею. Я тихо застонала, подставляя его губам все новые и новые кусочки своего тела и удивляясь тому, почему мне так хорошо. Почему он вызвал во мне такое острое, невыносимо-приятное желание двигаться ему навстречу и отвечать взаимностью на каждое его прикосновение.
Я почти прошептала: 'Люблю тебя'.



***


Гораздо позже, когда Елисей откинулся на подушку рядом со мной, я, утомленная и обесиленная, закрыла глаза и незаметно для себя погрузилась в сон. Недавняя эйфория от близости с Покровским бесследно растворилась, оставив после себя лишь страшную опустощенность и слабость в мышцах. Мне не хотелось шевелиться, о чем-то думать, что-то ощущать. Я чувствовала себя сгустком тумана - бесплотной и безволной, подвластной только ветру, медленно плывущей по его волнам...
- Ты собиралась переспать с тем лопоухим хлюпиком, которого подцепила в баре? - Елисей вдруг прошелся пальцем по моим губам, возвращая меня из мира грез в ночную тишину гостиничного номера.
Я с трудом разлепила веки и посмотрела на блондина. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о ком он спрашивает.
- С Александром? - уточнила хрипло, борясь с усталостью и желанием заснуть. Все эмоции были притуплены, а тело казалось ватным.
Покровский не ответил, молча разглядывая меня.
- Почему ты вспомнил о нем? - спросила сонно. - Думаешь, я часто сплю с незнакомцами?
- Нет, не думаю, - после паузы признался Елисей. - Мне просто стало интересно, что ты хотела сделать с этим недоноском.
- Он нормальный парень, - упрямо возразила.
- И?
- И - ничего. Почему я должна тебе отвечать? - мой голос выдал удивление.
- Потому что мне любопытно.
- Любопытно? - не поверив тому, что слышу, я изумленно выдохнула и, чувствуя, что от обиды на глаза наворачиваются слезы, отвернулась от Покровского.
Более нелепого объяснения придумать он не мог? Эл, что, считает меня такой легко доступной?
- Не сердись, - блондин обнял меня и прижал спиной к груди. Принялся целовать мое плечо и гладить подушечкой большого пальца по животу. - Мне, правда, интересно. Ты так на него смотрела, словно выбирала себе платье. Или говяжью вырезку. Или лак для ногтей.
- Ну и что, - прошептала, почти плача и не зная, как справиться с разочарованием. - Мужчины делают точно так же.
- Нет, не так, - Эл хмыкнул. - У тебя на лбу было написано: 'Приготовьтесь, я оцениваю!'
- Если ты это увидел, зачем же спрашиваешь, что я собиралась делать?
Он вздохнул.
- Хочу услышать твой ответ и убедиться.
- Убедиться в чем? - я резко дернулась, пытаясь отодвинуться от Елисея. Мне было не до отгадывания его логических загадок.
- В том, что он тебе не понравился.
Я притихла, задумавшись об Александре. Да, он мне не понравился. Но разве это было так очевидно?
- Как ты это понял?
Покровский хмыкнул.
- Ты никогда на меня так не смотрела.
- Как? - я перевернулась, чтобы взглянуть на Елисея.
- Как в магазине, Соня.
- То есть на тебя я смотрела по-другому?
Эл кивнул.
- Да. Я уже говорил - как тот мышонок из 'Чип и Дейла'.
- Ну, конечно, - я хмыкнула, расстроившись из-за того, что где-то и когда-то я так перед ним спалилась. И это случилось еще до того, как мы оказались в этой постели. - И когда же это было?
- Четырнадцатого февраля. На кухне. И потом у меня в спальне. Ты делала так, - Покровский широко распахнул глаза, пытаясь изобразить мой полный обожания взгляд. - А на этого идиота из бара ты смотрела - так.
Эл состорил еще одну гримасу, и в его исполнении это выглядело так, будто я сосредоточенно решала какую-то сложную математическую задачу.
- И дался тебе этот Александр, - пробормотала обреченно, пытаясь скрыть смущение.
- Но чем-то же он тебя привлек.
- Нам обязательно говорить об этом? И меня и так уже сложилось впечатление, что ты меня ревнуешь. Не слишком ли рано для собственнического инстинкта? - я вопросительно уставилась на Елисея, пытаясь подловить его на этом и прекратить дурацкий разговор.
- А если и ревную, - спокойно отозвался Эл. - Может быть, ты меня успокоишь?
Я закатила глаза.
Конечно, он меня ревнует. В первую очередь именно об этом и подумала.
- Алекс показался мне нормальным парнем. Он соответствовал, как минимум шести пунктам из десяти. И нет, я не собиралась с ним спать. Теперь-то ты доволен?
Эл на мгновение задумался, а после поинтересовался.
- И что это за пункты?
Я вздохнула.
Не слишком ли много вопросов? Из-за чего Покровскому так важно разобраться в этом?
- Я чувствую себя, как на допросе, - призналась недовольно. Но Эл ничего мне не ответил, и я продолжила. - Он симпатичный, с чувством юмора, не пошлый, интеллигентный, щедрый...
- Для тебя так принципиальны деньги? - услышав последнюю характеристику Алекса, Эл напрягся.
- Причем здесь это?
- А причем здесь щедрый?
Несколько секунд мы настороженно разглядывали друг друга. Я не понимала, из-за чего Покровский так удивился.
- Я отвечу, только если ты объяснишь, почему спросил меня про деньги.
- Хорошо, - Эл кивнул.
- Он купил мне коктейль. А в женских журналах пишут, что мужчина, угостивший девушку и не пожалевший потратиться на нее в первый вечер, как правило, должен быть таким же щедрым и в постели. Не эгоистом, в смысле.
- Так значит, ты хотела с ним переспать?
- Нет, конечно! - я стукнула Елисея по плечу. - Ты сам спросил меня про 'пункты', и я тебе ответила. Теперь твоя очередь признаваться.
- А в чем, по-твоему, я должен признаваться? Или для тебя это такая большая новость, что девушки оценивают мужчин согласно размеру их кошелька?
- Нет, не новость, - я, наконец, сложила два плюс два. Для Эла это явно была больная тема. - Значит, ты решил, что я такая же.
- Тебе виднее, - мрачно отозвался Эл, даже не попытавшись спорить. - Это же тебе подарили шубу. Вот ты и расскажи.
- А...Шубу. Так вот в чем дело.
Я вдруг поняла, по какой причине Покровский так прицепился к Алексу и начал этот разговор о деньгах.
Я прикрыла глаза, вздыхая. Самым простым было бы рассказать ему о Джордже и о нелепой истории с подарком, который изначально был предназначен для другой. Но для чего? Мое признание потешило бы раздутое самолюбие Елисея, и доказло бы ему, что я... это я. Пусть он уже имел возможность в этом убедиться, но давать ему лишний повод чувствовать свое превосходство, я не хотела.
- И ты еще говорил, что я не умею делать выводы, - я покачала головой. - Ты ничем не лучше. Не всегда все именно так, как кажется.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Ничего. Давай оставим этот разговор на утро? Я совершенно тебя не понимаю и очень хочу спать.


***


Утром я проснулась раньше Покровского и, стараясь не разбудить его случайным шорохом или громким звуком, осторожно выбралась из постели. Но зря я старалась не шуметь, Эл не шелохнулся даже после того, как я вышла из душа и принялась искать в сумке чистое белье, ставить мобильник на зарядку и заказывать завтрак в номер.
Я сильно проголодалась, и моим первым порывом было спуститься вниз - в маленький ресторанчик, расположенный на первом этаже гостиницы, но я практически сразу отбросила эту мысль. Меня не прельщала возможная встреча с кем-нибудь из гостей, а более того с кем-нибудь из тех четверых родственников Лесли, которые стали свидетелями нашего с Элом начала ночи. Так же мне не хотелось завтракать под прицелами взглядов Аленки и Дана и отвечать на их вопросы в том случае, если они догадаются о том, что мы с Покровским переспали.
В ожидании официанта, которого девушка на ресепшене пообещала прислать примерно через полчаса, я села в кресло, стоящее у окна, и занялась макияжем. Привычно и аккуратно нарисовала стрелки, нанесла румяна, и вместо помады мазнула по губам прозрачным блеском. Я не торопилась, пользуясь моментом и с наслаждением восстанавливая в памяти все мельчайшие подробности прошедшой ночи. Случившееся между мной и Элом вызывало во мне противоричевые эмоции и все же вселяло слабую, но все-таки надежду на продолжение. Я была не уверена, действительно ли хочу, чтобы это продолжение было. Воспоминания о близости с Елисеем заставляли меня счастливо улыбаться, но одновременно пугали и вызывали слишком много вопросов, ответы на которые я должна была получить прежде, чем принять хоть какое-то решение. Самый главный вопрос, который меня мучал, а захочет ли Эл хоть каких-то отношений со мной, нужны ли они ему и насколько...
Я покосилась на него. Елисей безмятежно спал, раскинувшись в позе звезды, и чем-то напоминал мне ребенка - такой же нежный и беззащитный. Его пухлые губы были приоткрыты, он сопел, чему-то сладко улыбаясь во сне. Правая нога блондина была согнута, а левая выпрямлена, одеяло почти сползло с него, и мне открывался потрясающий вид на его ягодицы. Мне неудержимо захотелось к ним прикоснуться, провести пальцами по его спине, пересчитать все позвонки, коснуться губами щеки, сделать для него что-то очень приятное - потревожить его сладкий сон, но разбудить так, чтобы он проснулся счастливым.
Но я побоялась реакции Елисея. Чувство страха тонко прозвенело в груди - вдруг реальность окажется совсем не такой, какой нарисовало мое богатое воображение? Вдруг, когда Эл проснется, все это ему будет совершенно не нужно? Он привычно усмехнется, скажет какую-нибудь тонкую, издевательскуя фразу, и одно из лучших воспоминаний в моей жизни будет безвозвратно испорчено неприятным послевкусием и вязкой горечью, оставшейся даже не на языке, а на сердце. Елисей уйдет из моей жизни так же стремительно, как появился, оставив меня в тоскливом одиночестве с мыслями о невозможности его удержать. Так уже было однажды - я обожглась о него и его безразличие. Это было слишком болезненно и слишком страшно, и я не хотела вновь чувствовать себя заурядной... из-за него.
Ну и что, что я впервые в жизни испытала это сладостное удовольствие от близости с мужчиной. Оргазм ведь можно получить с кем угодно, верно? В конце концов, в подавляющем большинстве все люди абсолютно совместимы. И, если мне было так хорошо с Покровским, это не значит, что мне не будет так же хорошо с кем-то другим.
Закончив с макияжем, я села, прислонившись к бортику кровати, и, пользуясь моментом, принялась разглядывать лицо блондина. Лицо того, кто, даже не догадываясь об этом, умудрился перевернуть всю мою жизнь. Мое признание показалось бы кому-нибудь патетичным и по-детски глупым, но я ни за что не стала бы озвучивать его. Если бы не Покровский, я не решилась бы на близость с мужчиной в приципе. Уж точно не четыре года назад. И все тогда сложилось бы по-другому. Но мы столкнулись с Елисеем, и все случилось так, как должно было случиться.
Это восприятие Эла - его исключительной значимости для меня без каких-либо обременений, типа 'люблю', 'не могу', 'хочу только его' и так далее - останется со мной до конца моих дней. Я точно его не люблю и смогу прожить без постоянной оглядки на то, что между нами случилось. В конце концов, мои отношения с Витей помогли мне понять одну очень важную вещь - если хочешь быть счастливой, нужно выкидывать из головы все мысли о прошлом, ни о чем не жалеть и жить сегодняшним моментом.
Я вздохнула, вспомив одну из цитат, которые регулярно выкладывают администраторы групп в соц сетях: 'Секс, как и любовь, многогранен и удивителен, но, когда секс происходит по любви, лишь тогда люди становятся по-настоящему единым целым. Добиться этого без любви нельзя'.
Мне бы хотелось этого - единения с любимым человеком, слияния с ним на всех возможных уровнях. Но почему-то хотелось только с Елисеем. Хотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, на пустный пляж и быть только с ним. Сейчас мне никто другой не был нужен.
Стараясь не потревожить Эла, я потянулась за планшетом, и темный экран вдруг отразил мое мечтательное выражение лица. Приплыли... Я решительно нажала на кнопку 'Пуск', отругав себя за то, что так расслабилась и мысленно нарисовала картинку счастливого, но невозможного будущего с Елисеем. Пора было приходить в себя и наводить порядок в мыслях. Но все мои эмоции были обострены, и я не смогла успокоиться, даже потратив некоторое время на чтение обновлений на самиздате. Я не ждала пробуждения Покровского с замиранием сердца. Но, проигрывая в воображении возможные варианты развития событий, я приходила к единственному выводу, что Эл ни за что не захочет повторять сегодняшнюю ночь со мной...
Прошло, наверное, минут пятнадцать прежде, чем мобильник Елисея, лежащий на прикроватной тумбочке с его стороны, завибрировал и, неизвестная мелодия на полную громкость ударила по перепонкам. Я вздрогнула от неожиданности, а Эл открыл глаза, приподнялся на локте и сразу потянулся к телефону. Я не увидела, чье имя высветилось на экране, но блондин принял вызов и выдохнул 'Привет'.
- Да, разбудила, - последовала следующая фраза. - Нет, все в порядке... Угу, вчера отлично посидели... Позавтракать? Хорошая идея. Давай, я окончательно проснусь и перезвоню?
Вероника ответила утвердительно - я даже не сомневалась в том, что это была она. Эл попрощался с ней и с тяжелым вздохом откинулся обратно на подушку. Сделал он это, видимо, с закрытыми глазами, потому что целую минуту он не издавал ни звука и даже не шевелился. Я же вернулась к просмотру ленты комментариев на СИ и постаралась притвориться невозмутимой.
В конце концов, проигрывать нужно достойно.
- Привет, - послышалось удивленное бормотание Елисея, который, наконец, обнаружил мое присутсвие по соседству. Судя по интонации, он не ожидал то ли увидеть меня рядом с собой, то ли увидеть в принципе меня. - Ты не ушла?
Какая интересная постановка вопроса!
Я отвлеклась от планшета, чтобы взглянуть на Эла.
- А почему я должна была уйти из собственного номера?
Блондин нахмурился, обдумывая ответ.
- А разве ты не торопишься в Москву? - спросил задумчиво, и я на мгновение прикрыла глаза, почувствовав, что вот-вот заплачу. Я не была готова к такому унижению. Хотя мне стоило догадаться, что Елисей вполне может поинтересоваться у ночной подружки, какого черта она не свалила до того, как он проснулся.
- Я думала о тебе чуть лучше, - я поднялась с постели, бросив планшет на одеяло. Сладкий трепет перед Покровским исчез, а радужные мечты рассеялись, оставив после себя тяжелое чувство горечи и разочарования. - Но, похоже, по утрам на тонкие издевательства ты не способен. И нет, я пока еще никуда не уезжаю.
Эл ничего не ответил на мой выпад, хотя я дала ему несколько секунд, чтобы он придумал какую-нибудь язвительную остроту. Впрочем, зачем ему это нужно было делать?
- А вот ты можешь сказать, что опаздываешь на встречу, и после этого катиться на все четыре стороны, - я улыбнулась, мысленно поапплодировав тому, как четко и спокойно мне удалось 'послать' Покровского. Пусть поторопиться на завтрак к Веронике, раз ему так не терпится избавиться от меня.
- Ты не так меня поняла, - со вздохом возразил Елисей, тоже поднимаясь с постели. - Аленка сказала, что тебе нужно в Москву, поэтому ты приехала на своей машине.
Да, и что?
Даже, если бы мне действительно нужно было попасть в столицу как можно раньше, разве я бы смогла уйти, не прощаясь? Или на это и был расчет?
Но я не стала объяснять это Покровскому. Все выяснилось само собой, и остальное значение не имело.
- Мне нужно вернуться до шести, - ответила, стараясь не выдать своих эмоций.
Я чувствовала себя раздавленной и жалкой. И это было даже хуже, чем четыре года назад, когда Елисей просто перестал мне звонить. Общаться с человеком лицом к лицу и понимать, что он не хочет находиться рядом с тобой, куда сложнее, чем просто осознать, что он по умолчанию не хочет тебя видеть.
- Хорошо, - Эл подошел ко мне и потянулся, чтобы поцеловать. Я замерла и позволила ему прикоснуться. Все равно это ничего уже не изменит. - Тогда я схожу в душ, и мы пойдем что-нибудь перекусим.
Елисей не спрашивал, он утверждал. И, утверждая, улыбался. Но все эти вежливые попытки 'подсластить пилюлю' уже ничего не могли исправить.
- Окей.
Я не стала сообщать Покровскому, что заказала завтрак в номер, чтобы не выглядеть в его глазах смешной. Он скрылся в душе, минут на десять оставив меня одну. За это время я успела встретиться с официантом и закатить тележку в номер. Даже не смотря на всю нелепость и горечь ситуации, желание поесть никуда не делось.
- Завтрак? - Эл удивился, обнаружив меня с чашкой кофе в руке. К моменту его возвращения я, устроившись в кресле, доедала уже третий сырник. Настроение стало определенно лучше. Поэтому, когда Покровский, улыбнувшись, направился ко мне, я не стала вскакивать или просить его держаться от меня подальше. Желание выгнать его все еще оставалось, но еще сильнее хотелось посмотреть, что он собирается делать дальше. Елисей оставался для меня чертовой энигмой, и терять последний шанс разобраться в его мотивах и мыслях было глупо.
Покровский сел на кровать и потянулся за кофейником.
- О, уже остыл, - недовольно вздохнул, сделав первый глоток кофе. Тоже самое он сказал, попробовав кусочек омлета. Ну да, бывает...
- Ты могла бы меня предупредить. Я бы не так долго стоял под душем.
Я невозмутимо доела свой сырник и облизала ложку прежде, чем ответить.
- Не думала, что ты захочешь остаться. К тому же, у тебя есть приглашение на нормальный завтрак. Если тебя что-то не устраивает, можешь воспользоваться им.
- Ты меня выгоняешь? - без улыбки уточнил Покровский, и я смутилась под его напряженным взглядом.
- Нет, - ответила честно, чувствуя, что это не тот момент, когда стоит притворяться и спасать и без того испорченную репутацию. Я ничего не теряла, говоря правду.
Эл кивнул, и на некоторое время между нами повисло молчание. Он доедал холодные тосты, а я пила кофе и читала новости на сайте РБК. В последнем не было особого смысла, но они отвлекали от прочих мыслей. В присутствие Елисея мне не хотелось думать.
- Что-то интересное нашла?
- Что?.. - я отвлеклась от чтения и подняла глаза на Эла. Он с любопытством разглядывал меня.
- То, что ты читаешь.
- Да нет. Ничего такого.
- Значит, это не связано с твоей работой?
- Нет.
Эл кивнул и вдруг поднялся с постели.
- А тебе не кажется, что на тебе слишком много одежды? - поинтересовался, замерев за моей спиной, и наклонился через спинку кресла, что погладить меня по плечам и поддеть лямки бюстьгалтера.
По сравнению с ним, а Эл был полностью обнажен, я была действительно чересчур одета. Не собираяясь упрощать ему задачу, я недовольно скинула его руки. Но Покровский, ничуть не смутившись, мгновенно потянулся к застежке бюстгалтера.
- Эй! - я перехватила его пальцы и нахмурилась, давая Елисею понять, что не собираюсь играть по его правилам. - Ты вроде торопился.
- Я? - он покачал головой, не позволяя мне оттолкнуть его. - Ничего подобного.
- А как же твое обещание перезвонить Веронике? - я указала на телефон, по-прежнему лежащий на прикроватной тумбочке.
- Не придумывай, это вообще ничего не значит.
Я подняла глаза на Эла, все еще стоящего за моей спиной. Его пальцы только что справились с застежкой бюстьгалтера и теперь скользили по обнаженной коже, погляживая грудь.
- А это, по-твоему, что-то значит, да?
- Вот это? - Покровский ощутимо сжал один сосок.
Я гневно выдохнула, но промолчала.
- А как ты думаешь? - спросил Елисей.
- Хочу услышать это от тебя.
- Услышать - что?
- Ты нарочно меня провоцируешь?! - я все-таки не выдержала и поднялась из кресла.
- Я тебя нарочно только возбуждаю, чтобы ты расслабилась, разделась и перебралась обратно на постель, а не сидела в кресле, как долбанная Снежная Королева!
Я покачала головой, отказываясь выполнять такое примитивное и такое возмутительное желание Елисея. И почему у мужчин все настолько просто! И почему все так сложно у меня... Я так хотела знать ответ на вопрос, что будет дальше, зачем все это нужно Элу, что любая отсрочка теперь приводила меня в бешенство.
- Зачем тебе все это? Ты мне ответишь?
- Обязательно, - Покровский переместился ко мне поближе, заставив меня отступить к кровати.
Еще через мгновение он подтолкнул меня, и мне пришлось сесть, чтобы избежать падения. - Сейчас покажу.
- Елисей! - я уперлась руками ему в грудь. - Ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю.
- Нет, я ни фига не знаю, - упрямо отозвался Эл. - Ты не умеешь задавать вопросы.
- Я спросила тебя, зачем тебе все это!
- И подразумевала под этим, что?
- Сейчас мы снова займемся сексом. И...?!
- Что будет потом? - Покровский насмешливо закончил фразу за меня. Для него вся эта ситуация, должно быть, выглядела забавно.
- Да, - тихо ответила, вдруг осознав, что хочу, чтобы Эл ушел. А я останусь в одиночестве зализывать раны и сожалеть о том, что мы с ним переспали. Ведь с самого начала было ясно, что все, что могло между нами быть, это физическое влечение, короткое - как фотовспышка. И больше ничего, кроме оставшихся где-то на дне памяти воспоминаний.
- Это похоже на дурацкий анекдот, - признался Елисей, не заметив серьезного выражения моего лица. - 'Я на первом свидании не целуюсь, я выхожу замуж'. Ты от меня, что, ждешь предложения руки и сердца? - блондин коротко хохотнул, подчеркивая всю нелепость моего вопроса, который он с легкостью приравнял к мечтам о штампе в паспорте. Какие же мы чертовски разные...- Ты не можешь просто расслабиться и...
- И получать удовольствие? Плыть по течению? Поддаться моменту? - я перебила Эла и с сарказмом процитировала ему слова Джорджа. Он слишком часто стал их повторять в последнее время, заставляя меня задумываться о том, насколько сильно подобный подход к жизни соответствует глобально русскому 'авось'. Покровский, похоже, мыслил так же, как и Георгий.
Впрочем, Джордж говорил кое-что еще. Он утверждал, что я не похожа на девушку для серьезных отношений. У меня типаж искательницы приключений - ветренной, беззаботной и абсолютно равнодушной ко всем, кроме себя.
- Значит, не можешь? - Эл хмыкнул. - И, что, ты у всех парней после первой ночи спрашиваешь, какие у них планы?
- Нет, не спрашиваю, - я перестала улыбаться, жалея о том, что не попросила Покровского уйти сразу, как только он вернулся из душа. - Потому что это не в моих привычках.
- В смысле - не в твоих привычках? Спрашивать? Тогда с чего я удостоился подобной... - Покровский на мгновение затих. - Подожди. Ты намекаешь, что не спишь на первом свидании?
Я промолчала, не желая вдаваться в детали. А Эл, заинтригованный моим молчанием, продолжил рассуждать.
- Ну, окей. Сколько там у тебя минимальный срок для секса - пять свиданий, десять? И после того, как вы, наконец, оказываетесь в постели, ты, что, на утро к каждому счастливчику пристаешь с вопросом, позвонит он тебе сегодня или нет?
Я нахмурилась, но, плотно сжав губы, запретила себе отвечать Елисею. Чтобы успокоиться, мысленно повторяла себе - 'он не поймет', 'это его не касается'.
- Соня?
- Я тебе еще ночью сказала, что будет лучше, если ты уйдешь. По-моему, мы все прояснили.
Но Эл покачал головой.
- Ты, что, ни с кем-нибудь встречалась после свеого бывшего? - спросил подозрительно, пытаясь докопаться до правды. И я, не в силах больше сдерживаться, зло уставилась на блондина.
- Какого черта тебе от меня нужно?! Хочешь это услышать? Это что-то изменит? Потешит твое самолюбие или что?
- Ты же не хочешь сказать, что...- Елисей недоверчиво заглянул мне в глаза, словно пытаясь прочитать ответ по моему взгляду. - Но вы же расстались два года назад!
Я опустила глаза. С Покровским было бесполезно о чем-то говорить. Он не тот человек, которому все это нужно. Он, как и Джордж, попрыгунчик-мотылек, живущий одним моментом.
- И что же ты делала все это время? - Эла, похоже, заинтересовали подробности моей небогатой личной жизни. Что, уже сегодня вечером в его ЖЖ будет очередная заметка о дурочке, наступившей на грабли во второй раз?
- С твоей подачи увлеклась Х-аrt ом! - откликнулась желчно, застегивая свой бюстьгалтер и отталкивая Елисея.
- Да, нет. Не может быть. Ты шутишь...
- Конечно, шучу, - я, наконец, отодвинулась от Эла, воспользовавшись его замешательством. И, встав с кровати, направилась в ванную. Внутри все бурлило от негодования. - Тебе пора собираться.
Я вынесла вещи Покровского, которые он оставил сегодня ночью в ванной, и кинула их на постель.
- Ты меня выгоняешь?! - изумленно переспросил Елисей, как будто это было непонятно. - Это то, чего ты хочешь? И дальше ты будешь развлекаться сама с собой?
- Угу, эрогенная зона женщины это же ее мозг, - напомнила Елисею его слова и вернулась к столу, чтобы забрать планшет. Лишь бы только не смотреть на него и на то, с каким недовольным видом он принялся одеваться. - Все учебники по элементарной сексологии так говорят.
Я забралась на постель, устраиваясь на животе и игнорируя Покровского. Джордж только что написал мне в скайпе, что у него есть предложение. И я, решив, что не позволю Елисею больше на меня влиять, попросила своего шефа позвонить мне на мобильный. Разговор с Георгием это то, что поможет мне окончательно отвлечься от Елисея. И мне не придется с ним прощаться и закрывать за ним дверь или, что еще хуже, наблюдать за тем, как он уходит, высокомерно вздернув подбородок и не удостоив меня даже взгляда.
- У тебя там все нормально? Тебе не нужна моя помощь?
- Только если немного.
Мы с Джорджем обошлись без приветствий - только что переписывались в скайпе. И я уже коротко успела ему рассказать, что свадьба прошла отлично, банкет удался. И я даже последовала его совету. Вдаваться в детали не пришлось, да и Георгий не задал ни одного вопроса. Он просто написал, что хочет кое-что мне предложить.
- Так ты поэтому попросила тебе позвонить?
- Что-то вроде того.
- Что-то пошло не так?
- Мне нравится твоя проницательность, - я натянуто засмеялась, но, надеюсь, Елисей не обратил на это внимания.
- Это как-то связано с тем, что ты приняла мой совет, как руководство к действию, и... ты зажгла с отцом невесты, да?
- Фу! Ты говоришь гадости!
- С кем-то из гостей? Или... постой. Со свидетелем?!
Я вздохнула, решив не отвечать. А Джордж засмеялся.
- Тогда, как настоящий джентельмен, я просто обязан тебя спасти. Какие у тебя планы на этот вечер?
- Никаких. Я вернусь... примерно к пяти или даже раньше.
Смысла оставаться в коттеджном поселке не было. И пусть на сегодня для всех гостей было запланировано несколько развлекательных программ: бассейн, спа-процедуры, баня нескольких видов, шашлыки, катание на снегоходах и лошадях... мне больше не хотелось задерживаться здесь. Возможно, будет проще пообщаться с Даном и Лесли, еще раз поздравить их с грандиозным событием и уехать. А после раз и навсегда выкинуть из головы все, что имеет хоть какое-то отношение к Элу. Однажды мне это удалось - удастся и сейчас.
- Тогда приглашаю тебя на ужин. К семи успеешь?
- Да, конечно. Куда конкретно?
- Я забронирую столик в Чайхоне на *** ой.
- Почему именно там?
- Хочу тебя угостить одни потрясным блюдом. Ты же...
Я не услышала продолжение его фразы. Все произошло буквально за считанные секунды, и всплекс адреналина оказался настолько мощным, что мое сердце буквально остановилось, а мышечный спазм в шее был такой силы, что я сдавленно вскрикнула и безвольно распласталась на кровати под весом Елисея. Впрочем, до моего сознания не сразу дошло, что это был Покровский, что это он сел на меня сверху и, вытащив из непослушных пальцев телефон, кинул его на кресло. А после, сжав мне руки, принялся целовать плечи, спину... И тем самым только сильнее меня напугал.
На глаза почти моментально навернулись, слезы, и я на несколько мгновений почувствовала себя как Тогда - беспомощной и слишком слабой, чтобы дать отпор. 'Их было больше. Ты ни в чем не виновата. Ты не могла бы сделать ничего другого', - всплыл в памяти звенящий голос мисс Нойя, но он ничем меня не успокоил. Я до сих пор не верила ее словам, и мне по-прежнему казалось, что я могла по-другому повести себя, могла бы хоть что-то им сказать, могла бы сопротивляться - ведь у меня еще оставались силы! Но главное, я могла бы не лежать покорно, подчинившись воле обкуренных придурков, которые пригрозили мне присоединиться к Михаилу, если я откажусь быть 'паинькой'. Как же я себя за это ненавижу!..
- Соня? - Эл осторожно погладил меня по волосам. Я даже не заметила, что он отпустил мои запястья. - Что такое?
- Шею свело, - пробормотала чуть слышно.
Покровский откинул мои волосы и, кончиками пальцев коснувшись кожи на затылке, спустился вниз по позвоночнику до лопаток.
- Где именно болит?
- Левее и чуть выше, - прошептала, всхлипнув, и Елисей начал аккуратно разминать мне мышцы.
- Так лучше? - спросил через несколько минут, когда я перестала глотать слезы, притворяясь, что плачу из-за боли в шее.
- Да.
Эл скатился с меня, устраиваясь рядом, а я, повинуясь инстинкту, не думая ни о чем, кроме того, что хочу спрятаться ото всех, в том числе и от самой себя, обняла его и уткнулась носом ему в грудь.
- Соня? - Елисей прижал меня к себе и дунул в ушко, заставив толпу мурашек пробежаться по спине. - Что случилось? Я тебя напугал, да?
Он не успел одеть рубашку, и из одежды на нем оказались только брюки. Я согревалась в его объятиях и пыталась не дрожать.
- Не делай так больше, - попросила, отказываясь признавать, что этого 'больше' никогда и не будет. И не встретимся мы с Елисеем еще как минимум несколько лет, и даже если встретимся, уже никогда не окажемся в одной постели. Но мне было чертовски важно это ему сказать. Мне было важно хоть кому-нибудь это сказать!
Не надо. Так. Больше.
- Никогда, - тихо подтвердил Эл, и я чуть-чуть отстранилась, чтобы уже через мгновение потянуться к его губам.
Если Елисей и удивился такой перемене моего настроения, то не подал вида. Мне же лично было плевать на все, кроме него. Внутри меня тлела ненависть, и мне хотелось приглушить ее. Сделать что-нибудь, чтобы она исчезла - пусть не навсегда, но хотя бы на время. С Элом казалось, что это возможно. Когда он ко мне прикасался, весь мир вокруг таял, как шарик мороженого в стакане кофе. И все воспоминания, причиняющие так много боли, исчезали. И не оставалось ничего, кроме меня и Елисея. Я хотела снова почувствовать это - ту свободу, которую ощущала только в его объятиях.
Мы целовались с Элом несколько минут прежде, чем он перевернул меня на спину. Он снял с себя брюки и трусы, хотя я почему-то была уверена, что он не в том настроении, чтобы раздеваться. Когда он набросился на меня двадцать минут назад, он явно не собирался расстягивать процесс и превращать занятие сексом в долгую и размеренную игру. Но сейчас он был предельно нежен и нетороплив. И я не стала ему возражать, потому что он делал именно то, что я хотела.
Мои руки лежали на подушке по обе стороны от головы, и Елисей, двигаясь надо мной, удерживал меня за запястья. Это не причиняло дискомфорта и не пугало. Впервые я подумала о том, что я легко могла бы справиться с ним и оттолкнуть, если бы такое желание у меня возникло. Но оно не возникало. Мне не хотелось, чтобы он останавливался. Никогда.
Все, что случилось между нами раньше - этот нелепый утренний разговор - просто стерлось из памяти и перестало иметь хоть какое-то значение. Я чувствовала себя умиротворенной, в гармонии с собой и с Элом. Я почти не хотела, чтобы это прекращалось. Я думала о том, что это могло бы длиться вечно, и тогда мне никогда бы не пришлось ни о чем переживать. Уж точно не о своем одиночестве и жизни, которая все чаще казалась мне пустой и не имеющей никакого смысла. Работа была нужна мне лишь для того, чтобы выживать. А творчество - лишь для того, чтобы оставалось желание вставать по утрам, куда-то идти и что-то делать. Но если Эл будет всегда со мной, мне не придется больше притворяться спокойной и счастливой. Он сможет сделать меня такой. И все, наконец, будет в порядке.
Я не слышала монотонного стука спинки кровати о стену или тихого скрипа пружин матраса под нашим весом. Кажется, я на какое-то время оглохла, выпала из реальности и перестала понимать, что происходит. Остался только Елисей, и его серые глаза, наблюдающие за мной сверху вниз.
- Ты такая красивая, - срывающимся голосом прошептал он, продолжая размеренные толчки.
Удивленная его признанием, я попыталась ему ответить, но Елисей накрыл мои губы своими, и я снова потерялась в водовороте ощущений. Наш поцелуй был долгим и глубоким. Я целовала его так, чтобы он понял без слов, насколько он для меня важен. Было еще так много, что бы я хотела ему сказать. Но темп Елисея все ускорялся, и через несколько секунд необходимость в моих признаниях пропала.
Гнев, ненависть, страх, потребность, желание, страсть - все эмоции смешались, дрожь круговой волной, как от камешка, брошенного в центр пруда, прошлась по телу от живота до шеи и кончиков пальцев ног. Я застонала - почти закричала, впиваясь ногтями в плечи Елисея, чтобы заставить его остановиться хоть ненадолго. Все ощущения обострились неимоверно, и мне перестало хватать дыхания. Я откинулась на подушку, отстраняясь от Эла и не позволяя ему прикасаться к моим губам. Он словно выпил из меня все силы. Остатки разума, эмоций, чувств - все растворилось...
Слезы непроизвольно покатились по моим щекам, но в этот раз я плакала из-за простейшей мысли о том, что это был Елисей. Он был мне нужен! Как солнце, воздух, или вода. Он был мне жизненно необходим. И в тот момент я готова была сделать для него все, что угодно, лишь бы он не оставлял меня одну. Никогда.
Эл сделал последний сильный толчок и со стоном рухнул на меня, придавливая к матрасу. Я сдавленно выдохнула, и он пошевелился, скатываясь с меня и, так же, как и я, откидываясь на подушку. Его глаза были плотно закрыты, он прерывисто дышал, и мелкая дрожь временами прокатывалась по его телу.
Я повернулась на бок и прижалась грудью к его руке. Просто лежала рядом, разглядывая его лицо и наблюдая за тем, как постепенно его мышцы расслабляются, и он погружается в глубокий сон. Пустота в моей голове, наконец, исчезла и снова заполнилась сотней мыслей. Все они были связаны с Елисеем.
Я не могла не думать о нем... о нас. Только не после того, что между нами произошло. Я будто крепость, открывшая ворота перед захватчиком, чтобы избежать войны, сдалась и пала без боя. И это открытие было настолько пугающим, что я отказывалась поверить в то, что я была способна на такие чувства, такие сильные эмоции, такую... невероятную потребность в другом человеке. В Елисее!
Да, он был наделен идеальным телом, идеальными чертами лица и еще более идеальной улыбкой. Я видела ее, когда он искренне мне улыбался. Но большую часть времени Эл оставался все тем же самовлюбленным гадом, и ненавистная мне усмешка кривила его губы. Идеальный внешне, он был обыкновенным испорченным мальчишкой внутри. И если бы было как-то иначе, он бы не вел себя со мной, как высокомерный придурок, насмешливый и желчный. А это значит, что как только Елисей проснется, то он обязательно захочет уйти.
Я решила выбраться из кровати и начать собираться. Мне не хотелось одеваться под его взглядом. Я встала с постели и отправилась к креслу, на котором оказались части моего нижнего белья, хотя я совершенно не помнила, чтобы Эл их туда кидал.
- Что ты делаешь? - неожиданно слова Елисея нарушили напряженную тишину, и я вздрогнула. Его тон не был злым или агрессивным, но он все равно немного меня напугал.
Я резко обернулась.
- Я думала, что ты скоро уйдешь. И я хотела одеться, чтобы спуститься вниз и поговорить с Лесли и Даном.
Эл усмехнулся, хотя в этот раз его усмешка была гораздо мягче.
- Иди сюда. Наши молодожены могут еще немного подождать. Уверен, что у них есть дела поважнее, чем общаться с нами. Так же, как и у нас.
Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Я опустила глаза и не решилась смотреть на Эла до тех пор, пока не оказалась в постели рядом с ним. Он не сводил с меня внимательного взгляда.
- К тому же, мы еще не договорились, где будем ужинать сегодня.
- Ужинать?
- Ну да, обычно люди по вечерам едят, знаешь, - насмешливо отозвался Покровский. - Хочешь сходить куда-нибудь? Или ты пригласишь меня к себе?
Я справилась с удивлением, чувствуя себя если еще и не победительницей, то, точно, вошедшей в тройку лидеров этой игры. От Эла не укрылась моя довольная улыбка, и он провел пальцем по моим губам, улыбаясь в ответ.
- Ты не торопишь события? - спросила, усмехаясь. - А как же мои десять свиданий?
Елисей засмеялся.
- Мы разве не пропустили эту стадию?
- А мы пропустили? - притворилась удивленной, и Эл сначала ущипнул меня на левый бок, а после начал щекотать. Я завизжала, отбиваясь.
- Как ты быстро все забываешь, - смеясь и не выпуская меня из объятий, блондин продолжал развлекаться.
- Хватит, хватит, - я металась под ним, уворачиваясь от его пальцев, и не могла перестать хихикать.
- Так ты пойдешь со мной на ужин? Отвечай!
Мне удалось перехватить его руки, и я из вредности покачала головой.
- Нет?! - Эл фыркнул.
- Нет, - подтвердила я, - Ты же, между прочим, даже не спросил, есть ли у меня планы на этот вечер.
- А они у тебя появились?
- Представь себе.
- Да, ладно, - самоуверенно откликнулся Елисей. - Ты же можешь перенести свою встречу с подружкой.
- А кто сказал, что я встречаюсь с подружкой? - я искренне удивилась.
Весь смысл телефонного разговора с Джорджем был именно в том, чтобы немного, хотя бы чуть-чуть проехаться по самолюбию блондина. И судя по тому, что он отреагировал так остро, моя попытка оказалась очень удачной. Но, если Эл решил, что я говорю с подругой, а не с мужчиной, значит... нет, ничего это не значит! Зачем тогда Покровский так на меня напал?
Повисла пауза.
- И с кем ты собираешься встречаться? - Елисей нахмурился в ожидании ответа. И мне неожиданно понравилась его неуверенность и беспокойство.
- Мой шеф, - призналась я, вдруг почувствовав себя на равных с Элом. Не одному же ему общаться с Вероникой, верно? Несколько мгновений Елисей переваривал информацию и с каждой секундой становился все мрачнее. Я решила нанести последний удар. - Тот, который подарил мне шубу на Новый год.
О, какое лицо было у Эла! Это определенно стоило того.
Я испортила момент своего триумфа, расхохоталась почти мгновенно и, повалив растерянного и определенно разозлившегося Елисея на спину, села на него верхом.
- Не напрягайся так. Джордж мой друг, - объяснила, все еще продолжая смеяться.
- Тебе все друзья делают такие дорогие подарки? - желчно поинтересовался Эл. И я покачала головой.
- Перестань оценивать отношения деньгами, - посоветовала беззлобно. - Это был случайный подарок. И предназначен он был совсем не мне...
Я коротко рассказала историю норковой шубки Елисею.
- А ты, оказывается, маленькая мстительная стервочка, - сделал вывод он, когда я закончила говорить. И, схватив меня за руки, притянул к себе, заставляя лечь ему на грудь.
- Ничего подобного, - я пробормотала, улыбаясь.
- Нет, в обратном ты меня переубедишь только, если мы сегодня поужинаем вместе. Других вариантов быть не может.
- А ты маленький хитрый манипулятор! - в притворном возмущении я округлила глаза. И Покровский отозвался со смехом.
- Так ты тоже думаешь, что мы отличная пара?
Вместо ответа мне пришлось закрывать его рот поцелуем, чтобы он не сказал очередную глупость и не заметил моей реакции на его слова. Я была слишком довольной, чтобы пытаться это скрыть...



***



Что превращает отношения между мужчиной и женщиной из ни к чему не обязывающей интрижки в полноценный роман? Сформировавшийся график встреч: секс два-три раза в неделю и совместное проведение выходных? Внимание по отношению друг к другу? Забота? Искренность?
Нет... я не знаю.
Я не считала наши отношения с Елисеем особенными или серьезными. И долгое время пыталась убедить себя, что это всего лишь временное увлечение. В глубине души мне хотелось, чтобы все было иначе. С каждым днем, что мы проводили вместе, мне все сложнее было контролировать себя и не смотреть на Эла полным обожания взглядом. Он завоевывал все больше места в моей жизни, практически не прилагая к этому усилий.
Мы проводили вместе каждый день. Как-то незаметно и без лишних разговоров Елисей перебрался ко мне. Порой я ночевала у него, но в больщинстве случаев мы засыпали именно в моей постели. На своей территории мне было гораздо спокойней и комфортнее, и Эл не мог этого не замечать. Впрочем, он не возражал, чтобы остаться на ночь у меня. И его ничуть не беспокоило, что это с течением времени стало происходить все чаще. Я тоже не возражала.
Джордж, для которого мое общение с Элом стало объектом пристального интереса, считал, что Елисей в меня влюблен. Но я не верила подобным выводам. Я знала точно, что этого не может быть.
Да, Покровский был чертовски внимателен ко мне, ко всем мелочам, которые имели для меня значение. Я обнаружила эту его черту, когда однажды попросила заехать в магазин. К своему огромному удивлению помимо заказанных продуктов в пакетах, привезенных Элом, я обнаружила еще кучу всего - от моего любимого зефира в шоколаде до пачки макарон, о которых я совершенно забыла и по этой причине не добавила в список покупок. Но Елисею не нужно было напоминать или вообще о чем-то говорить. Иной раз он знал лучше меня, что нужно купить и привезти домой. Он замечал столько деталей и помнил о том, какую марку оливкого масла я предпочитаю, и какую зубную пасту выбираю. Это не могло не произвести на меня впечатления, особенно по сравнению с Морозовым, который не смотря на столько лет прожитых под одной крышей часто умудрялся забывать о моих предпочтениях. Наверное, если бы мы решили с Витей расписаться и устроили бы пышный банкет, то на вопросы тамады в дурацком конкурсе 'насколько хорошо молодожены знают друг друга', Морозов имел все шансы не ответить.
Эл был другим...
Ему невозможно было врать, что-то от него скрывать или пользоваться типично женским приемом - менять свою точку зрения в удобный для этого момент. С Елисеем подобный фокус ни разу не прошел. Он с легкостью мог процитировать мои слова недельной давности, хотя я сама лишь в общих чертах помнила наш разговор.
Еще одной поразительной чертой Покровского была его упертость. Не тупая упрямость барана, не подкрепленная никакими фактами, а такая здоровая уверенностью в себе. Он не позволял мне 'рулить', но при этом делал это с таким обаянием, что я просто не могла на него долго злиться. К тому же, вспоминая свое недовольсвто Витей - особенно в тех случаях, когда он перекладывал бремя принятия решения на меня, предпочитая полностью самоустраниться от решения проблемы, я не возражала против поведения Елисея. И мне хватало ума не посягать на его лидерство в тех случаях, когда это было принципиально важным для него.
Мне так же нравилось в Покровском то, что в отличие от Морозова, он не пытался все время подстроиться под меня и мои желания. Обсуждение совместных планов не заканчивалось скандалом (а ведь это был Покровский!) или взаимной обидой, как это было с Витей. Елисей предлагал несколько вариантов, предоставляя мне возможность выбрать. Зачастую, это было что-нибудь совершенно необычные, то, чем я никогда не занималась, и мне бы в голову не пришло этим заняться. Одной из таких вещей была поездка в Тверь и катание на оленях. Впрочем, это было очень в характере Эла. Он терпеть не мог рутины и спокойного времяпрепровождения. Он был готов в любой момент куда-нибудь сорваться, провести выходные как можно дальше от дома, и часто его предложения были связаны с экстримом.
Когда же у меня случались приступы плохого настроения и не кстати накатывающей на меня хандры, Покровский эффективно с ними боролся. Он всячески меня отвлекал, остроумно шутил, и в такие моменты его шутки не были язвительными и жестокими.
Но что больше всего мне импонировало в Эле, так это его неподдельный интерес к моему творчеству. Витя всегда относился к моему увлечению с большой долей скептицизма. И часто у нас случались разговоры на тему 'а зачем тебе это нужно?', 'что это тебе дает?', 'на фига тратить столько времени?'. Возможно, такое отношение Морозова послужило тем фактором, из-за которого я долгое время ничего не писала. С Елисеем все было по-другому. Он с интересом наблюдал за мной, не отвлекал и с жаром обсуждал сюжет очередной истории, которую я писала.
Впрочем, не смотря на такое количество позитивных качеств, Елисей все-таки не был идеальным.
Да, у нас было много общих интересов. Но все же были вещи, в которых мы 'не стыковались'. Я была абсолютно аполитична, что, по мнению Елисея, являлось скорее недостатком, чем достоинством. А он в свою очередь с огромным интересом следил за тем, что происходит на политическом олимпе не только России, но и других стран. Он пробовал и меня увлечь разговорами о политической ситуации в мире, несколько раз рассказывал о книгах, которые читал. Больше всего мне запомнился его рассказ о книге 'Германия - самоликвидация' авторства немецкого политика Сарроцина Тило. Но это было скорее исключение, чем правило. В большинстве случаев я быстро уставала от обилия незнакомых мне фамилий и теряла нить разговора. К счастью, Эл никогда за это на меня не обижался и не пытался навязывать мне то, что мне не нравится. От меня он ожидал того же. Неинтересными для себя, но важными для меня делами - типа занятий фитнесом, он принципиально не занимался.
Одновременно с этим Эл был очень закрытым. Во всем, что касалось его семьи - особенно. Он отшучивался, ловко уходил от разговора или, в самом крайнем случае, когда я начинала сильно 'наседать', он замыкался или довольно жестко отвечал, отказываясь говорить о своих родных. После нескольких таких случаев я оставила попытки выяснить о семье Елисея хоть что-то. Действительно, какое значение для меня имеет, чем занимается его отец? В общей схеме вещей это ни на что не влияет и ничего изменить не сможет. В конце концов, наши отношения с Элом совсем не напоминали мои отношения с Витей, который с самого начала привел меня в свою семью и познакомил со своими близкими...
Возможно, это было принципиально неправильным - судить о Елисее через призму своей жизни с Витей. Но я не молгла не сравнивать этих мужчин. Слишком много времени я провела с Морозовым, и слишком сильно меня сейчас влекло к блондину. Даже несмотря на все его недостатки, которых тоже было немало.
Вместе с тем, мне было комфортно с Элом. Возможно, еще и потому, что он никогда не критиковал меня... Это было странным. В его ЖЖ в прошлом было много язвительных и колких замечаний, но сейчас все было по-другому. Даже мою кофе машиу, готовящую по-настоящему дерьмовый кофе, он ни разу не отругал. Просто однажды на моей кухне появилась турка, и Эл сам взялся варить кофе. Делал он это виртуозно, ежедневно балуя меня кофе, приготовленным по новой технологии с использованием какой-нибудь необычной приправы. С не меньшим удовольствием он готовил. Эта любовь Елисея к кулинарии, видимо, досталась ему от мамы. Он знал множество рецептов, готовил если и не лучше меня, то так же, как и я. Покровский любил эксперементировать и еще сильнее любил 'делать красиво'. Вместе с Елисеем на моей кухне появился специальный шприц для кондитерского крема и разнообразные силиконовые формы для выпечки - все это были подарки Эла.
Такое увлечение готовкой я считала способом самовыражения, особым видом творчества, своего рода компенсацией потерянной несколько лет назад группы. Об этом, кстати, Елисей отказался со мной говорить, так же как и о своей семье. На все вопросы он отвечал расплывчато, отделываясь общими фразами. Не знаю, как такой борец по натуре, от которого я подсознательно ожидала борьбы до победного конца и стремление к цели любой ценой, мог отказаться от любимого хобби. Но, видимо, что-то случилось в жизни Эла, что заставило его по-другому смотреть на мир и пробовать добиться славы на музыкальном поприще. Впрочем, и я сама когда-то была в подобной ситуации и знала, что Елисею необходимо просто пережить этот этап. Со временем, все должно было прийти в норму.
К слову сказать, Покровский не бросил заниматься творчеством. Он по-прежнему писал стихи и песни. Но, к сожалению, все они были очень лиричными. В них речь шла об одиночестве, потере смысла жизни и поиске нового пути. И я была бы слишком глупой, чтобы не понимать, о чем поет Елисей. Точнее о ком... Большинство его новых песен, которые не относились к жанру городской лирики, были посвящены ей - самой важной девушке в его жизни.
Еще в самом начале наших не-отношений, когда я как-то спросила у Эла о его 'бывших', меня поразило то, с какой теплотой, с каким восторгом и однвременно с какой болью он говорил о ней - своей первой настоящей любви. Когда я задавала Елисею свой вопрос я, в общем-то, не ожидала ни окровенных признаний, ни задушевной беседы, да и в роли бесплатного психолога не собиралась выступать. Все, что меня интересовало, это изменился ли Покровский или нет? Остался ли он таким же непостоянным и любвеобильным? В универе он не отличался верностью, и о его романах, которые продлились больше нескольких месяцев, мне слышать не приходилось.
Но к ответу Елисея я не была готова. Возможно, потому, что он уже показал, насколько может быть закрытым - ведь любых разговоров о своей семье он старательно избегал, а тут вопрос касался личной жизни.
Но Покровский не удивился моему интересу и рассказал о том, что два с половиной года назад его, разобранного на запчасти после распада группы, собирала по кусочкам неведомая мне Елена. По словам Покровского, с ней помимо любви в его жизни появились новые друзья, новая работа, новое общение. Появилась надежда и та жизнь, которой он был лишен раньше. Но... Елисей феерически все испортил. Он искренне был убежден, что во всем виноват он один. Он не понял, что Лене нужно было что-то большее, чем то, что он мог ей в тот момент предложить. Он не понял и потому навсегда ее потерял. Теперь у Лены была любимая работа в Лондоне. И мужчина, который сделал ее счастливой.
Хотя прошло достаточно времени с момента их расставания, Эл сильно сожалел, что их отношения не сложились. Еще ни к кому он не испытывал таких сильных чувств, как к ней, и ни одна девушка, с которой он встречался, не могла с ней сравниться.
Подобное признание Елисея шокировало меня и одновременно расставило все по своим местам. Откровения, прозвучавшие из уст Эла, означали одно - в ближайщее время никому не удастся затмить безупречный образ его насравненной Лены.
Как бы хорошо и комфортно мне не было с Елисеем, как бы сильно я не хотела, чтобы мы остались вместе, после этого разговора я вполне четко начала понимать, что никакого счастливого будущего у нас никогда не будет.
Я оказалась права...
Как и предполагалось, я не дотянула до высоких стандартов, заданных однажды Леной. И идеальной пары из нас с Елисеем так и не получилось. Когда-то было лучше, когда-то было хуже. Впрочем, хуже было ближе к финалу наших отношений. Мы не продержались вместе даже двух месяцев. Эл растворился в московских серых буднях за три дня до своего дня рождения. Я ожидала чего-то подобного. И все это время жила, осознавая, что рано или поздно все хорошее когда-нибудь закончится. И наши развлечения с Елисеем - тоже. Потому что так устроен мир: как в песне из кинофильма 'Большая перемена': 'мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает'.
Мы с Элом тоже не совпали. Хотя вначале мне казалось, что у нас много общего и что нам хорошо вдвоем. Хотя нет... хорошо по большей части было мне. Мы с Елисеем несколько раз были в Энске, ходили с ним в театр, тир, летали в аэротрубе, катались на коньках на Красной площади, встречались с друзьями и выбирались в ночные клубы. Но кроме этого не было ничего. Пусто. Женщина не может этого не замечать, и это невозможно не чувствовать. После Вити я стала слишком внимательной к подобного рода мелочам и перестала надеяться на то, что все разрешится само собой.
Иногда залог нормальных отношений не в желании одного партнера. Нельзя любить 'за двоих'. Эл делал меня счастливой. Но делала ли я счастливым его? Все чаще я приходила к выводу о том, что нет. Я так и не разобралась в том, что ему было нужно. Я наблюдала за тем, как медленно наш корабль тонет. И я не знала, возможно ли что-то сделать, чтобы его спасти. Эл так и не показал, что хочет чего-то большего. Он выстроил вокруг себя непроницаемую стену. А я так и не смогла ее разрушить. А, может быть, я недостаточно хорошо пыталась? К сожалению, я понятия не имела, как это сделать...
Мы с Элом будто стояли на разных берегах реки, и никто из нас не пытался построить мост. Елисей не предпринимал никаких попыток просто потому, что ему это было не нужно. А я все ждала от него какого-нибудь знака. Сначала убеждала себя в том, что Елисею нужно ко мне привыкнуть. Потом придумала новую отговорку: ему чего-то не хватает, и когда он это найдет, то обязательно...
Но он так и не нашел...
'Любишь, не любишь?
Какая разница?
Не отвечай!
Ты убьешь иллюзию...'


***


Человеку нужно меньше секунды для того, чтобы влюбиться. Так говорят американские ученые, проводившие исследования на эту тему. Не могу сказать точно, когда именно я влюбилась в Эла, хотя подозреваю, что это произошло несколько лет назад. Я разглядела его в толпе, и волна влечения накрыла меня с головой: за пятую долю секунды в кровь попали химические соединения, вроде токситоцина, адреналина и прочих, и мой мозг выбрал Елисея в качестве объекта любви. Впрочем, если верить утверждению Фрейда о том, что 'мы не нечаянно выбираем друг друга... Мы только тех встречаем, кто уже в нашем подсознании есть', мой особый интерес к Покровскому не мог быть случайным. С другой стороны, если вспомнить еще одну цитату Фрейда, 'у любого [...] есть стремления, которые он не говорит другим, и стремления, в каких он не может сознаться, в том числе и себе лично', я с уверенностью могу сказать, что признать факт своей влюбленности в Елисея я отказывалась очень долго. Мне понадобилось около месяца на то, чтобы честно ответить себе на вопрос 'что именно я испытываю к Элу?'.
Осознание того, что я долгое время врала себе, и Покровский никогда не был для меня просто развлечением (тем более я никогда не воспринимала его, как что-то временное, и меньше всего хотела, чтобы он исчез из моей жизни), пришло в начале марта. К тому моменту страсть уже сменилась нежностью, и я поняла, что испытываю острую потребность в Эле. И речь шла не только об удовлетворении физиологических желаний. Я с замиранием сердца ждала его звонков, а на работе, когда я читала его сообщения в вайбере, все чаще на моем лице блуждала дурацкая улыбка (и потому от Джорджа она не укрылась). Пожалуй, только там я и могла быть откровенной в проявлении эмоций. Не смотря на то, что я, наконец, призналась себе в чувствах к Элу, мне не хватало смелости, чтобы точно так же признаться в них ему. Мне было страшно увидеть реакцию Покровского. Не смотря на все его знаки внимания и явный сексуальный интерес, он был по-прежнему довольно замкнут и предпочитал сохранять дистанцию, которую про себя я называла 'безопасной'.
Порой я задавалась вопросом, что же такого сделала эта загадочная Лена, чтобы так сильно зацепить блондина? Любила ли она его? И если любила, то почему ушла?...
Все эти размышления выматывали меня и напрягали. Наедине с Покровским я вела себя подчеркнуто спокойно, старалась лишний раз не навязываться, и делала все, чтобы он не заподозрил, насколько сильно я в нем нуждаюсь. Единственным моментом, когда я могла расслабиться и сбросить маску полнейшего безразличия, было ночное время, когда, утомленный после секса, Эл засыпал раньше меня. Тогда я прижималась к нему всем телом, гладила по плечам и долго-долго разглядывала его безмятежное лицо.
К середине марта мое желание быть с Елисеем достигло того предела, после которого мне стало вдруг наплевать на то, что он подумает обо мне. Я так сильно устала усмирять эмоции, что в какой-то момент поняла - так дальше продолжаться просто не может. Мне захотелось сделать хоть что-то, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Я неожиданно решила, что хочу бороться и готова рисковать всем, чем угодно, ради того, чтобы любимый человек остался рядом со мной.
К счастью, через неделю после того, как я приняла это решение, у Елисея должен был быть день рождения, и, обратившись за помощью к Джорджу, я нашла именно тот подарок, который по всем параметрам должен был превзойти все самые смелые ожидания Эла. Билеты в премиум-зону на концерт Эминема в Олимпийском, приглашения на его закрытую вечеринку в одном из московских клубов и спец-пропуск в частную зону в качестве одного из администраторов этого шоу обошлись мне в кругленькую сумму. Но, зная об увлечении Елисея рэпом и помня оброненную им фразу о желании когда-нибудь лично пообщаться со Слим Шейди, я ни капли не сомневалась в том, что мне удастся произвести впечатление на блондина.
Впрочем, все вышло совсем не так, как я хотела...




***


В ту пятницу вечером, за четыре дня до дня рождения Елисея, мы договаривались встретиться в клубе с его друзьями. Но примерно в обед случилось то, что называется примером действия закона подлости. У одного из клиентов нашей компании после апдейта выдачи Яндекса сайт потерял позицию в топ-30. Необходимо было проверить ссылки и теги, и посмотреть контент. Все это требовало кучу времени - явно больше, чем оставшиеся до завершения рабочего дня часы, но заказчик готов был платить за сверхурочную работу и требовал, чтобы в крайнем случае в понедельник утром все было восстановлено. Этим клиентом занималась моя коллега, но она уже неделю была в отпуске и должна была вернуться только через десять дней. В ее отстуствие решением проблем настойчивого клиента должна была заняться я.
Джордж, посоветовавшись со мной, выставил клиенту цену в два раза выше обычной. Согласие заказчика с двойной против стандартной ставкой означало для меня не только полностью угробленные выходные, но и пятничные планы, летящие псу под хвост. Клиент, вместо того, чтобы поторпиться, размышлял над нашим предложением дольше обычного. Я уже решила, что заказ сорвался. И когда я с надеждой поглядывала на часы, готовясь через полчаса уйти с работы, чтобы подготовиться к походу в клуб, именно тогда заказчик объявился снова. Вопреки моим надеждам на то, что клиент откажется платить вдвое дороже, он согласился на драконовские условия. Джордж, виновато улыбаясь, на прощание пожелал мне удачи.
Я знала, что Эл, вряд ли, обрадуется новости о том, что мне придется провести перед компом все выходные, да еще и отказаться от возможности увидеться с Аленкой, Даном и еще парой друзей Покровского, с которыми он меня познакомил пару недель назад. С другой стороны Елисей в эту субботу собирался съездить с ночевкой в Энск. У его дедушки был юбилей, и родители потребовали, чтобы Эл присутствовал на банкете. На меня приглашение на этот праздник не распространялось. Покровский до сих пор не представил меня родным, и во время двух наших поездок в Энск мы ночевали в его особняке одни.
Таким образом, выходило, что свалившаяся на меня работа мешала нашим планам с Элом только в эту пятницу и в воскресенье. С одной стороны, это было плохо. А с другой - у этого срочного заказа был огромный плюс. За него я должна была получить приличный бонус. С учетом моих затрат на подарок, который по цене равнялся моей зарплате за полтора месяца, от возможности заработать немного денег отказываться было глупо.
Решив, что Эл меня поймет (хотя о подарке и похудевшем банковском счете я, естественно, говорить не собиралась), я созвонилась с ним и вкратце рассказала о том, что не смогу сегодня никуда пойти. Пообещала выбраться с ним в следующий раз и порадовалась тому, насколько спокойно Эл отреагировал на мое сообщение.
Честно говоря, это был уже не первый раз, когда наши планы с Елисеем страдали по моей вине. В конце февраля сорвался поход на скалодром - тогда у меня раньше срока начались 'праздничные' дни, и лишь бы не выбираться никуда из дома, я придумала какую-то нелепую отговорку, вроде необходимости срочно помочь с проектом коллеге по работе. А две с половиной недели назад мы на неопределенный срок перенесли поездку в Питер. Тогда по случаю 8 марта Эл подарил нам билеты в северную столицу на четыре дня. Опять же из-за срочной работы и из-за того, что подарок Елисея, хоть и был приятным, но все-таки оказался слишком спонтанным, уехать из Москвы мы так и не смогли. Тогда Эл здорово обиделся на меня. Он несколько дней ходил мрачнее тучи и еще целую неделю упрекал меня в неспособности все бросить, ради возможности развлечься. Я же изо всех сил пыталась убедить его, что обожаю путешествовать и люблю спонтанность (только - все должо быть в меру!). Но необходимость зарабатывать на жизнь никто не отменял, и потому наплевать на свои обязанности и подвести компанию, на которую работаю, я не могу. Кажется, Елисей меня услышал. По крайней мере, больше к теме сорвавшейся поездки мы не возвращались.
В ту памятную пятницу, сообщая Элу о том, что не смогу появиться в клубе, я чувствовала легкое беспокойство. И потому меня удивила его нейтральная реакция на мой отказ приехать (без ворчания и едких комментариев, которые были фирменным стилем блондина). Елисей сказал, что мы созвонимся позже, я пожелала ему хорошо повеселиться, и на этом мы попрощались. Тогда я не знала, что позже буду жалеть о том, что согласилась выполнить этот заказ. Я даже не подозревала о том, что из-за него я окончательно испорчу отношения с Элом.
Погруженная в работу, я провозилась с проверкой тегов даже дольше, чем изначально предполагала. Закончив только ближе к трем часам ночи (вместо полнучи), я решила сделать короткий перерыв. Пока в микроволновке разогревалась вчерашняя картошка с индейкой (мой ужин, который я пропустила, пытаясь побыстрее разобраться с задачей), я заглянула в телефон в надежде обнаружить сообщение от Елисея. Но, похоже, вечеринка все еще была в разгаре, потому что он до сих пор не вышел со мной на связь.
Этот факт не вызвал во мне ни удивления, ни тревоги. Эл, хоть и ночевал последнее время у меня, все же не перевез ко мне даже части своих вещей. Обходился минимальным набором из бритвы, зубной щетки, футболки и шортов. Жил он не совсем в моем районе, но по московским меркам не слишком далеко и потому каждый день по пути с работы (или на работу) заезжал к себе. Помятуя о том, что в субботу утром, то есть уже через несколько часов, Элу придется ехать в Энск, я предположила, что эту ночь он захочет провести дома.
Вернувшись к работе над проектом, я просидела перед компьютером до шести утра. Смски от Елисея я так и не получила, но, решив, что он уже давно вернулся к себе и, наверняка, видит десятый сон, я тоже отправилась спать.
Забеспокоилась я только вечером в субботу. За весь день Елисей так и не объявился. Но, сосредоточившись на проекте и надеясь разделаться с ним как можно раньше, чтобы частично освободить воскресенье для общения с Элом, я не придала этому особого значения. В конце концов, Покровский должен был быть в Энске на юбилее деда. Возможно, он был занят общением с родными, и времени связаться со мной у него пока не появилось. Так, успокаивая себя, я продождала еще несколько часов. Но к десяти часам вечера Эл не появился ни в одном из смс-клиентов, ни разу не заглянул вконтакт или в фейсбук и не позвонил.
До этого никогда ничего подобного не случалось. То есть... случалось, конечно, - некстати напомнил мне голос второго 'я', - четыре года назад, когда Эл пропал после моего отказа поехать с ним на концерт. Но в течение этих двух месяцев, что мы провели вместе, Покровский вел себя, если и не безупречно, то очень ответственно. Поверить в то, что ситуация может повториться и Елисей опять без предупреждения пропадет, я не могла.
Но проходило время, Эл не писал и не звонил. И около полуночи, не выдержав пытки неизвестностью, я сама отправила ему смску. Звонить не стала, подумав о том, что он может быть чем-то занят (например, разговором с отцом). В шутливой форме, чтобы не выдать своего беспокойства, я поинтересовалась у Покровского, как у него дела...
Сейчас вспоминая мелкие подробности тех дней, я удивляюсь своей наивности и слепоте. Ведь если задуматься, все было очевидно. И между прочим, как-то в самом начале наших отношений с Елисеем, я даже Джорджу говорила о том, что между между мной и Элом ничего особенного нет, что мы ничего друг другу не обещали и потому можем расстаться в любой момент. Тогда я действительно верила своим словам. А потом совершенно о них забыла, как только пришло осознание безоговорочной влюбленности в Покровского.
Эл не ответил на смску, и ночь с субботы на воскресенье - бессонную, прошедшую в тягостном ожидании - я провела перед компом, стараясь справиться с волнением. Не думать о плохом почти не получалось, я отгоняла мысли о закономерном финале - Эл ушел! Но, словно в плохом кино, перед мысленным взором одно за другим всплывали воспоминания о том, что мы делали с Елисеем, как проводили дни, как засыпали вместе, обняв друг друга...
Я все пыталась осознать, что случилось. Если это правда, и Покровский действительно решил уйти без разговоров и прощания, то почему? Из-за того, что я отказалась поехать в клуб? Не может быть... Это же такая мелочь.
Но эта мелочь, похоже, значила для Елисея гораздо больше, чем я могла себе представить. К обеду в воскресенье он так ничего и не написал. Я отправила ему еще одну смс с вопросом о том, все ли у него в порядке, и дважды попробовала до него дозвониться. Но шли гудки, а Покровский так и не поднял трубку.
Какого черта?!
Злость на блондина, на его глупое поведение, на время затмила все прочие эмоции. Я отказывалась понять, что он может уйти так просто. Я злилась даже не за то, что он ушел, а за то, что он не собирался ничего мне объяснять.
В тот момент, когда раздался звонок телефона, я была взведена до предела. Если бы мне звонил Елисей, я бы высказала ему все, что в тот момент крутилось у меня на языке. Но на экране мобильника высветилось имя Лесли, и я, сделав несколько вдохов-выдохов, подняла трубку.
- Привет, - ответила подруге, пытаясь говорить спокойно.
- Привет, - осторожно откликнулась Аленка, с трудом скрывая в голосе настороженность и тревогу. - Как ты?
Я споткнулась об этот вопрос как о камень, неожиданно оказавшейся на моем пути. Он заставил меня сбиться с дыхания и замереть. Что-то было не так в этом вопросе. После бессонной ночи я с трудом складывала 'два плюс два' и не могла решить задачку, в которой Лесс заботливо интересуется моим состоянием, и Елисей при этом уже два дня не отвечает мне ни на звонки, ни на смс...
- Все... хорошо, - ложь легко слетела с языка. Соврать оказалось гораздо проще, чем озвучить очевидное: Эл меня, похоже, кинул.
- Ты... Я понимаю, что лезу не в свое дело, - сбивчиво пробормотала Лесли. - Но если ты захочешь с кем-нибудь поговорить, я всегда выслушаю тебя и поддержу. Мы же подруги. И не думай, что раз я беременна, то меня лучше не беспокоить. Я помогу тебе, что бы ни случилось.
Я слушала Лесс и чувствовала, что с каждым словом Аленки, боль в груди, появившаяся еще этой ночью и до сих пор напоминавшая зуд от укола иглой под кожу, становится все сильнее и сильнее. Она распространяется по всему телу, острыми зубами впивается в сердце и мешает дышать, как раньше.
Нет, как раньше уже не будет.
- Да... я помню. Мы подруги. Спасибо за предложение, - мне удалось справиться с дрожью, и я ответила Лесс почти спокойно. Почти так, как будто ничего особенного не произошло. - У меня все хорошо. Я справлюсь.
- Ты уверена, что с тобой все в порядке? - еще раз уточнила Аленка, не поверив моим словам, и я выдавила из себя очередную ложь.
- Да, все хорошо.
Кому как ни мне знать: что не убьет, то сделает меня сильнее.


***


Время шло, как в тумане. Я металась по квартире без какой-то конкретной цели. Меня то пробивало на нервный смех, то бросало в жар, то начинало колотить от холода. Я не могла поверить в то, что это происходит... произошло со мной. Этот звонок Аленки сказал мне о большем, чем мог бы сказать сам Покровский. Что бы ни случилось с Елисеем, это случилось в пятницу ночью, в тот самый момент, когда я исправляла ошибки на сайте клиента. Лесли была в клубе, и она видела, что что-то произошло...
Я истерично расхохоталась, остановившись напротив рабочего стола и испытывая острое желание разбить свой дорогущий, некогда любимый ультрабук. Разве мне от этого не станет легче? Уничтожить то, что поспособствовало уходу Эла? Я не спала всю ночь, пытаясь побыстрее отделаться от сверурочного задания, а в это время Покровский развлекался и принял решение ... что? Заменить меня на другую? Долбанный клиент, долбанное обновление Яндекса. Ну, неужели это не могло произойти в другое время?! К примеру, в понедельник? Или на следующей неделе?!
Я закрыла лицо руками, устало упав на кровать. Сжалась в комок и плотнее стиснула зубы. Хотелось плакать от осознания собственного бессилия и глупости. Причем здесь сайт? Клиент? Мой ноутбук? Все дело в Елисее, его отношении ко мне. Ведь с самого начала я знала о том, что это произойдет: Эл испарится из моей жизни...
Чуть позже, когда я, наконец, перестала зачарованно разглядывать потолок и нашла в себе силы сползти с постели, часы показывали начало восьмого. Я потянулась к телефону и обреченно набрала очередное, но в этот раз последнее сообщение Элу. Я не расчитывала на ответ. Вообще не думала над тем, что будет дальше. Я просто одну за одной выбирала буквы, составляла из них не имеющие особо смысла слова и, когда сообщение было завершено, нажала на кнопку 'отправить'. Мне было плевать, буду ли я выглядеть жалкой в глазах блондина. Он уже видел меня такой - в тот день, когда бабушка попала в больницу. По крайней мере, он не видит меня сейчас. И, значит, все хорошо.
Около часа спустя в ответ на мое ироничное 'я бы хотела услышать от тебя правду' пришло лаконичное и звучащее, как приговор, смс: 'считай, что у меня пропало желание продолжать бессмысленные отношения'.



***


Следующие несколько дней запомнились очень смутно. Я жила на автопилоте. Даже разрыв с Витей подействовал на меня иначе. Два года назад моя гордость была задета, и, пока Витя собирал вещи, я ходила по квартире, как Кентервильское приведение, злобная и ворчащая. Но я не начинала оплакивать былые дни, когда в наших отношениях с Морозовым все еще было хорошо.
Сейчас все было гораздо хуже. Злость на Елисея постепенно сменилась острым чувством тоски и апатией. Вдобавок ко всему я простыла, и одиночество, превратившееся в одиночество болезни, стало совершенно невыносимым. Я опять забросила творчество, перестала появляться в сети и больше ни разу не ответила на звонки Аленки. Она звонила мне каждый день, но я не собиралась обсуждать с ней ни свое состояние, ни неудачно закончившиеся отношения с Елисеем. Единственным моим собеседником в эти дни оставался Джордж.
Как когда-то после случившегося с бабушкой рядом со мной оказался Витя, так в этой ситуации с Покровским меня поддержал Егор. Можно сказать, что мне повезло. Начальник-друг, который закрывал глаза за мою рассеянность и потерянный вид. Хорошо, что на рабочем процессе это никак не сказалось. Пытаясь избавиться от мыслей о Елисее, я загрузила себя работой, взялась за выполнение еще двух срочных заданий и проводила каждую ночь перед компьютером в ущерб еде и сну.
Когда-нибудь это должно было закончиться. Сил у меня оставалось все меньше и меньше. Но я упрямо боролась с собой, как наркоман во время ломки. Если я справлюсь с этим ужасным чувством потери, я смогу обо всем забыть, я смогу жить дальше так, как будто ничего не случилось. Я смогу притвориться, что Эл ничего для меня не значил.
Так же, как я ничего не значила для него...
Джордж, которому с трудом удавалось вытащить из меня даже пару фраз, сочувственно вздыхал всякий раз, когда я спрашивала его о работе. Еще какой-нибудь работе, еще каком-нибудь проекте или задании. О чем-нибудь, что помогло бы мне пережить очередную ночь в пустой квартире, где все напоминало мне о Покровском. Это было самым ужасным. После того, как он пропал, я вдруг особенно остро ощутила, как много места он успел занять в моей небогатой на события и развлечения жизни. Будь моя воля, я выкинула бы все эти вещи: постельное белье, полотенце, чашки, тарелки...! После смерти бабушки под влиянием общения с Татьяной я сделала нечто подобное: собрала и отдала часть ее одежды в приют для бездомных. Без каждодневного напоминания о прошлом легче было справляться с болью. Но только не сейчас. С каждой вещью в моем доме было связано столько воспоминаний о Елисее, что мне пришлось бы не только полностью поменять посуду и белье, но и для лучшего эффекта съехать из квартиры. Наверное, я бы так и поступила. Но на моем счету в сбербанке не хватало средств, чтобы заплатить тройную сумму за аренду нового жилья. И потому я просто загружала себя работой... Так сильно, что от нее уже начало тошнить.
К концу второй недели-без-Елисея, Джордж, пригласивший меня поужинать в уютный французский ресторан, в процессе разговора вдруг поинтересовался, почему я ничего не захотела сделать. Почему позволила Покровскому уйти, почему не устроила скандал, не высказала ему претензий... На мой бесцветный вопрос 'а зачем? Какое это бы имело значение?' Джордж хмыкнул.
- Тебе, возможно, стало бы чуть легче. Да и вообще, ты могла бы с ним помириться. Если он действительно тебе был нужен.
- Мы не могли бы помириться... - возразила Егору, а он вздохнул.
- Зря ты так думаешь. Ты нравилась Елисею. Возможно, он просто обиделся на тебя. А ты даже не захотела узнать, что случилось.
Я горько улыбнулась.
- Я знаю, что случилось.
- Он мог написать эту смс, когда был зол. Да и вообще я не понимаю эту манеру сообщать о расставании по телефону. Я бы на твоем месте попытался с ним поговорить...
Этот разговор надолго остался в моей памяти, и позже, когда через несколько дней мне позвонил Покровский, попросивший собрать его вещи и встретиться с ним в центре, я согласилась. И вспомнила о совете Джорджа. Возможно, идея кое-что прояснить с Елисеем была не такой плохой.


***


Я приехала в район Новокузнецкой чуть раньше назначенного времени, надеясь собраться с мыслями и подготовиться к встрече с Элом. Еще накануне после разговора с ним, я долго решала, что буду делать. С вещами, все было ясно. Я еще неделю назад сложила и убрала в отдельный пакет принадлежащие Елисею футболку, шорты, предметы личной гигиены и забытый им у меня на рабочем столе жесткий диск. Пожалуй, последний был единственной ценной вещью из этого небольшого списка. И хотя я была уверена, что Елисей предпочтет оставить их мне, вместо того, чтобы лишний раз встречаться, он все-таки решил иначе. Похоже, информация на диске была слишком для него важна, чтобы он просто так смог от нее отказаться. Возможно, другая на моем месте в качестве мести бывшему парню давно бы испортила и его одежду, и этот диск. Но не смотря на всю злость, которую я испытывала по отношению к Елисею, я была не способна на такой поступок. Пусть Покровский идет своей дорогой. А я не буду мелочиться, хотя бы ради того, чтобы не портить карму.
Открытым оставался вопрос с подарком - с теми безумно дорогими билетами на концерт, которые я купила, желая произвести впечатление на Эла. Сейчас с учетом нынешнего положения вещей я все еще имела возможность поразить блондина. Встречаемся мы или нет - значения не имело. Вряд ли, Елисей откажется от возможности лично пообщаться с легендарным рэпером. Он слишком часто рассказывал мне о творчестве Эминема, чтобы упустить выпадающий раз в жизни шанс. С другой стороны... я могла бы продать эти билеты, могла бы предупредить друзей Егора о том, что фамилию Елисея необходимо исключить из списков администрации будущего шоу. И все... Покровский никогда не узнает, что я готовила для него такой подарок.
Так что же делать?
Размышляя о том, какое решение лучше, я принялась искать парковку. В центре в это время была привычная проблема со свободными местами. Вечерняя Москва стояла в пробках. И я потратила минут пятнадцать на то, чтобы припарковаться. Еще минут пять у меня ушло на то, чтобы пешком добраться до угла б. Татарской и Климентовского переулка. Еще вчера меня удивило такое предложение Эла. Но я не захотела спорить и не стала настаивать на том, чтобы Елисей (если ему так нужно) приезжал за вещами сам. Я не хотела видеть его рядом со своим домом и не собиралась позволять ему снова заходить в квартиру. Гораздо больше мне нравилась встреча на нейтральной территории. Тем более, в районе Новокузнецкой располагалось довольно много кафе, в одном из которых мы с Покровским могли бы поговорить.
Но зря я надеялась на то, что Эл захочет со мной пообщаться.
Я оказалась на месте встречи первой и, не обнаружив Елисея у ворот Института экономики, политики и права, начала оглядываться по сторонам. Только тогда я заметила на противоположной стороне дороги знакомую машину. Эл тоже меня увидел. Он обернулся к сидящей на пассажирском сиденье девушке, что-то ей сказал и только после этого выбрался из салона.
Я с трудом справилась с дрожью, и вдруг обрадовалась тому, что Покровский не ждал меня у ограды - там, где мы договаривались встретиться изначально. Обрадовалась, что я увидела его издалека, и у меня появилось секунд тридцать, чтобы проглотить вязкий ком, вставший в горле, и придать лицу нейтральное выражение.
Накануне готовясь к встрече с Элом, я мысленно прокручивала варианты нашего разговора. Подбирала слова и пыталась представить реакцию Покровского на ту или иную мою фразу. Но я не предполагала, что он приедет за вещами не один. Девушка, сидящая в его машине, все меняла.
Я сделала несколько глубоких вдохов - выдохов. Прохладный апрельский воздух чуть-чуть меня взбодрил, но я вдруг четко осознала, что это конец. К тянущей боли в груди добавилось чувство стыда и разочарование.
Как я могла влюбиться в Елисея? Ведь знала же с самого начала, что он искатель приключений. Любитель женщин. А я, наивная, решила, что справлюсь, что развлекусь так же, как и он, а после спокойно уйду на все четыре стороны, ни капли не жалея о том, что между нами было. Хороший был план.
Только откуда взялось это ощущение, будто меня сломали? Выкинули из жизни, как надоевшую игрушку? Ведь именно это хотел сказать мне Эл, приехав на встречу с девушкой. Наверное, он догадался, что я захочу поговорить. А теперь и спрашивать ни о чем было не нужно. Точки были расставленны в нужных местах, и продолжения у этой истории быть не могло.
Я вдруг представила, как выгляжу со стороны. Взгляд устремлен вперед, куда-то мимо идущего ко мне на встречу Елисея, на губах натянутая улыбка, глаза блестят от слез. Эдакая девушка с разбитыми мечтами.
Мне вспомнился мой давний разговор с Егором. Тогда он возмущался поведением одной из своих бывших. 'Сначала повелась, потом придумала себе кучу всего, поверила, а после решила поиграть в обиженную гордость. Но я никогда ей ничего не обещал и с самого начала вел себя соответствующе'.
Тогда я со смешком поинтересовалась у него - 'и как же ты себя вел? Как равнодушная скотина?'. Но Джордж лишь покачал головой, не став ничего мне объяснять. Сказал загадочно 'ты просто ничего не понимаешь'.
Действительно, не понимала. Зато сейчас пока я задумчиво смотрела на приближающегося Елисея, внутри меня все будто покрывалось толстым слоем льда. И даже боль постепенно притуплялась.
- Привет, - прохладно поприветствовал меня Эл, окинув мимолетным взглядом, и потому, вряд ли, обратив внимание на то, что за последние три недели я сбросила пять килограмм. Джордж на днях заявил, что если я продолжу в таком же духе, то скоро буду выглядеть как узница концлагеря. Но под пальто, не смотря на то, что оно было тонким и сидело точно по фигуре, было не разобрать, насколько сильно я похудела. Значит, Елисей ничего не мог разглядеть. И не мог связать мое внезапное похудение со своим уходом.
Я не хотела, чтобы он связал. Покровский, который своим появлением с новой подружкой, лишь подтвердил мои догадки, не стоил того, чтобы из-за него плакать, не спать ночами, худеть. Кажется, я успела поверить словам Егора. Схватилась за них, как за соломинку, решив, что... может быть, все еще можно было исправить. Что мы с Элом просто неправильно поняли друг друга, и он обиделся на меня. И...
Бред.
Жаль, что я забыла, что он не из тех мужчин, с которыми 'в богатстве, бедности'. Его и удержать захочешь - не удержишь. Он именно об этом и написал мне в сообщении.
- Эй, ты в порядке? - вдруг поинтересовался Елисей. И я поняла, что никак не отреагировала на его приветствие.
- Да, в порядке, - откликнулась, а потом протянула пакет.
- Спасибо, - очень сдержанно и как будто смущенно поблагодорил Покровский. Я кивнула, и несколько секунд мы молча стояли напротив друг друга. Елисей избегал на меня смотреть. А я, наоборот, разглядывала его и старалась запомнить каждую мелочь. Эл как всегда выглядел безупречно...
- Ну, ладно, пока, - он очнулся первым и повернулся, чтобы уйти. Более нелепого разговора и более нелепой встречи с ним я не могла себе даже представить.
- В пакете - твой подарок, - вместо прощания сообщила я блондину.
- Что? - он остановился и вынужденно обернулся.
- Там твой подарок на день рождения, - терпеливо повторила, не надеясь на то, что Елисей поймет. Я и сама не понимала, для чего мне понадобились эти лишние полминуты - тридцать секунд, в течение которых Эл шокированно смотрел на меня вместо того, чтобы уйти. Если я хотела, чтобы он остался еще ненадолго, то это мне удалось. Он замер напротив, разглядывая меня удивленным и одновременно недовольным взглядом.
Наверное, в его глазах я выглядела довольно странной. И, может быть, даже жалкой. Хотя мне все же хотелось верить, что я отлично справлялась с собой. И лицо мое не выражало ничего, кроме спокойствия с легким налетом разочарования. В эту секунду я действительно не испытывала ничего, кроме грусти и сожаления.
- Ну и что это значит? - настороженно поинтересовался у меня Покровский. И не понять, о чем он спрашивает? О подарке или о моих мотивах?
- Это просто подарок, - я ответила Елисею кривой улыбкой и не стала больше ничего добавлять. Не говорить же ему, что я наивно надеялась на примирение?
- И что мне с ним делать? - Эл задал еще один глупый вопрос, и я пожала плечами.
- Можешь кому-нибудь передарить или выкинуть, если захочешь. Мне все равно.
Мне действительно было плевать, что Елисей будет делать с билетами. Они вдруг приобрели для меня какое-то мифическое значение. А эта ситуация с подарком представилась своеобразным ритуалом выкупа. Я мысленно платила Элу за то, чтобы он меня отпустил. Ну или не совсем так, конечно. Отпустить его должна была именно я. И потому отдать подарок нужно было обязательно.
Не прощаясь, я развернулась и под удивленным взглядом Покровского отправилась к своей машине.



***



К тому моменту, как я добралась до дома, ветер усилился, и по ветровому стеклу ударили первые капли дождя. К подъезду я подходила, спрятавшись под зонтом и стуча зубами. Тонкое пальто совершенно не грело, и я пожалела, что ради встречи с Покровским вместо того, чтобы позаботиться о себе и утеплиться (температура воздуха была не выше плюс десяти), одела под него обтягивающее шелковое платье.
Дома, пытась согреться и справиться с неприятным ощущением в мышцах, предвестником опять начинающейся у меня простуды, я выпила чашку горячего чая с медом и впервые за три недели не стала включать компьютер. Садиться за работу не было сил. Я вытащила из шкафа теплое ватное одеяло и забралась в постель, укрывшись им с головой. Сейчас мое состояние было сродни разыгравшемуся на улице ненастью. В душе было мокро и серо... Некстати начавшийся дождь только усилил ощущение одиночества и тоски. Мне хотелось спрятаться ото всех, хотелось не думать ни о чем, забыться сном без сновидений и, наконец, стереть из памяти образ Покровского.
Но прямо сейчас я была опустошена. Я вспоминала себя в объятиях Елисея. Когда он смотрел на меня, в моей груди разливалось тепло, и я чувствовала себя так, будто у меня за спиной вырастают крылья. Я упивалась счастьем. Сейчас мне не верилось в то, что когда-то еще я буду чувствовать себя настолько счастливой. Появление Эла преобразило меня и раскрасило мою унылую во многих смыслах жизнь в миллионы красок, заставило по-другому взглянуть на многие вещи, пробудило во мне желание любить и быть любимой. Рядом с ним все предыдущие страдания померкли. Все прошлые обиды, боль и разочарования - все забылось.
Я не представляла, как выживу без Елисея. Мне было холодно как никогда - внутри, снаружи. Я чувствовала этот холод каждый день. И с каждым днем, прожитым без Эла, он становился все ощутимее. Сначала он подобрался к сердцу, потом обжег мне руки, а сегодня я впервые почувствовала, что он коснулся мыслей. И мне неожиданно сильно захотелось закричать от безысходности и абсолютного бессилия перед этой стужей, царящей внутри и вокруг меня. Только рядом не было никого, кто мог бы меня услышать. Не было никого, кто мог бы меня спасти...
И даже Елисея больше не было в моей жизни, он безжалостно бросил меня одну с вырванным из груди сердцем - с сердцем, которое слишком долго принадлежало ему одному, и которое теперь было ему не нужно. Я истекала кровью и вновь наблюдала за ним издалека, не решаясь даже прошептать его имя, чтобы позвать на помощь.
Эл стоял ко мне спиной, не догадываясь о том, как я из последних сил цепляюсь за ограду, чтобы не упасть, как жадно хватаю ртом воздух и сжимаю в руке кровавую массу, которая некогда была моим сердцем. У Елисея были дела гораздо важнее, чем спасать меня, наблюдать за тем, как иступленно я борюсь с отчаянием, означающим для меня одно - неизбежную смерть в одиночестве. Без любви. Без надежды. Без него.
Но могла ли я винить в своей гибели кого-то, кроме себя самой? Разве ни я сама придумала эту глупую сказку, влюбилась в прекрасного принца, а теперь умираю, осознав, что принца не существует, а сказка все больше и больше становится похожей на триллер?
Елисей, будто услышав мой последний вопрос, обернулся. И, игнорируя мой жалобный стон, усмехнулся.
'Ты права. Я не тот, кем ты меня вообразила. Тебе давно пора это было понять. Разве с первого дня нашей встречи ты не задавалась вопросом, насколько мало ты для меня значишь? Но ты была ослеплена. Бедная глупая Соня. Что же тебя привлекло? Мои деньги, репутация, имя? Или моя потрясающая внешность?'
Я попробовала ему возразить, хотела сказать, что он ошибается. И не в его деньгах или внешности дело, но вместо ответа из горла вырвался только сдавленный хрип. А Елисей, подойдя ко мне ближе, продолжил.
'Только не говори, что я нужен тебе просто так, не ради того, чтобы спасти, а просто потому что я это я. Не говори, что я тебе интересен и небезразличен. Ты понятия не имеешь, кто я такой. Ты влюблена в идеал, которого не существует. Ты так и не нашла во мне что-то, за что ты могла бы меня полюбить. Пусть тебе наплевать на мой статус, возможности, деньги. Но ты меня использовала, Соня. Я нужен был тебе в роли спасителя, в роли лекарства от прошлых разочарований. Не слишком ли это эгоистично?'
В этот раз я не нашла, что ответить. Хотя Эл смотрел на меня сверху вниз и улыбался надменно. Ждал, что я начну оправдываться и пытаться убедить его в том, что невиновна. Но слова застряли на языке, потому что я знала: Елисей говорит сейчас правду.
Покровский, убедившись в том, что мне нечего сказать в ответ на его обвинения, понимающе качнул головой.
'Не волнуйся. Ты будешь не первой, и, я полагаю, что не последней. Таких эгоисток вокруг слишком много. Всегда найдется еще одна дурочка, желающая меня приручить'.
Эл отвернулся и медленно двинулся по улице прочь от меня. Только сейчас я разглядела, что вокруг нас собралась небольшая толпа. Среди наблюдающих за моим разговором с Покровским были Данила, Алена, Витя. На противоположной стороне улице, там, где была припаркована машина Елисея, стоял Джордж. Все они смотрели на меня осуждающе. Даже девушка, приехавшая на встречу вместе с Элом, недобро улыбалась. В каждом взгляде я читала разочарование, настолько сильное, что мне стало страшно.
Я взглянула на лежащее в моей руке сердце, которое я считала вырванным у себя из груди, и вдруг обнаружила, что в моих пальцах зажата маленькая подушечка с надписью LOVE - такие обычно встречаются в магазинах падарков. Я принялась оглядывать себя и с удивлением поняла, что со мной все в полном порядке. Одежда на мне была абсолютна цела. В груди было пусто, но ничего не болело. Джордж, с которым я встретилась потрясенным взглядом, вдруг сочувственно мне улыбнулся. В этот момент я почувствовала себе актрисой, не справившейся со сложной ролью. И вовсе я не умираю. И ничье спасение мне не нужно.
Я посмотрела вслед Елисею, идущему обратно к машине и к девушке, которая ждала его внутри. И что-то внутри меня окончательно сломалось. Даже если я и была настолько эгоистична, что захотела быть рядом с ним, разве он не говорил, что любит... меня?
Это не было ложью, но и в полной мере не было правдой. Елисей лишь однажды сказал мне заветные три слова. Тогда мы были утомлены после секса, Эл положил мне голову на плечо и выдохнул прямо в ухо это признание. В моей памяти это было одно из самых ценных воспоминаний, хотя только сейчас я начала понимать, что оно ничего не означало. Пусть Покровский сказал, что любит меня. Но кроме этого, что он сделал, чтобы доказать мне свою любовь? Почему я никогда не задавала себе этого вопроса? Почему не открыла глаза чуть раньше?
- Ты же сказал, что любишь... - прошептала, растеряно глядя на Елисея, удаляющемуся все дальше и дальше. Он неожиданно обернулся, каким-то невероятным образом услышав меня.
'Люблю? Тебя? - Покровский хмыкнул и закатил глаза. - Хочешь правду? В лучшем случае ты мне нравилась, Соловьева. Да и то лишь в самом начале. Чем больше мы с тобой общались, тем надоедливее ты становилась. Мне тебя жалко, Соня'.
Жалко?! Меня?!
Пробуждение было похоже на прыжок в холодную воду. Стремительное, страшное. Я вскинулась на постели, испуганно озираясь по сторонам. Телефон, лежащий на тумбочке возле кровати, надрывался голосом Шарон ден Адель. Три недели назад, после того, как Эл по-английски ушел, в качестве объяснения отправив мне лишь короткое смс, я установила на его контакт мелодию, принадлежащую Within Temptation. На протяжении многих лет эта группа оставались моей любимой. Сейчас я удивленно разглядывала фотографию Елисея, высветившуюся на экране, вслушивалась в слова хорошо мне знакомой песни и пыталась понять, что происходит? Это продолжение недавнего сна, или Покровский действительно мне звонит?

I'm searching for answers
Я ищу ответы на вопросы,
Not questioned before.
О которых не задумывалась раньше.
The curse of awareness,
Это проклятие предчувствия,
There's no peace of mind.
Нет спокойствия мыслям,
As your true colors show
Когда проглядывают твои истинные черты -
A dangerous sign.
Это опасный знак...


It's in your eyes, what's on your mind.
То, что у тебя в мыслях, я вижу в твоих глазах,
I see the truth that you've buried inside
Я вижу правду, которую ты скрыл.
It's in your eyes, what's on your mind.
То, что у тебя в мыслях, я вижу в твоих глазах,
There is no mercy, just anger I find.
Нет жалости, один лишь гнев...


I just have to know, while I still have time.
Пока у меня есть время, я должна узнать:
Do I have to run, or hide away from you?
Что мне делать - бежать или прятаться от тебя?

Within Temptation - A dangerous mind


Мелодия неожиданно прервалась, и в комнате, погруженной во мрак, наконец, наступила тишина. Все время пока телефон звонил, я гипнотизировала его взглядом, но с места не сдвинулась. Не решилась даже прикоснуться, чтобы переключить его на беззвучный режим. Казалось, что я все еще сплю, и фотография Елисея на экране, на самом деле, не что иное, как игра воображения.
Я устало потерла глаза и, шатаясь, выбралась из-под одеяла. Оставила телефон на тумбочке и отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. После сна голова по-прежнему была тяжелой. Я чувствовала легкий озноб, и невероятную тяжесть во всем теле. Запястья ломило.
Решив, что прежде всего мне нужно выпить лекарства, чтобы не запустить болезнь, а до этого лучше что-нибудь поесть, чтобы не испортить себе желудок, я отправилась на кухню. С тоской заглянула в пустой холодильник и констатировала необходимость что-то готовить в том случае, если я действительно хочу нормально поужинать, а не перебиваться полуфабрикатами, как в последние несколько дней. Но настроения возиться с кастрюлями и плитой, даже ради того, чтобы сварить себе макароны, не было.
Отрезав два кусочка от остатков вчерашнего багета, я отправила их в тостер. Меланхолично съела бутерброды и выпила еще одну чашку чая. На большее не хватило ни моих сил, ни фантазии. За то время, что я провела на кухне, телефон в моей комнате звонил еще дважды. Я все так же не решалась поднимать трубку. В голове крутилась бредовая мысль о том, что Эл ошибся номером: хотел поговорить с кем-то другим, а позвонил мне.
Только когда спустя минут десять к телефонной мелодии добавился звонок домофона, я, наконец, встряхнулась. На часах была почти полночь, и я никого не ждала в столь поздний час. Значит, кто-то и здесь ошибся?
Чувствуя легкое беспокойство, я вернулась в комнату и, наконец, потянулась к мобильнику. Нажать на зеленый кружок, чтобы принять вызов Покровского, было невероятно сложно. Я испытывала необъяснимый страх перед разговором с ним.
- Алло, - ответила и удивилась тому, как глухо прозвучал мой голос.
- Ты специально меня игноришь? - сухо поинтересовался Эл. На заднем фоне слышалось пищание домофона, с той же последовательностью, что и в моей квартире. Сердце ударилось о ребра, когда я догадалась, что это означает. - Я звоню тебе уже в пятый раз.
- Я... нет... просто, - невнятно отозвалась, чувствуя смущение. Мысль проигнорировать звонок Елисея была слишком соблазнительной, чтобы в ней признаться. И мне совсем не хотелось знать, о чем он хочет со мной поговорить. Потому что я и так знала ту единственную причину, по которой он мог бы мне позвонить, и по которой он звонил. К чему лгать себе, с сегодняшнего дня нас с Покровским не связывало ничего, кроме моего подарка. Видимо, слишком дорогого для того, чтобы Эл мог просто так его от меня принять.
- Нам нужно поговорить, - подтвердив мои догадки, сообщил Елисей. И пресекая мои возможные возражения, тут же уточнил. - Я уже полчаса стою внизу. Ты выйдешь или мне подняться?
- Ты внизу? - переспросила изумленно, хотя еще минуту назад я и так знала ответ на этот вопрос. Несмотря на головную боль и некоторую спутанность мыслей, оставшуюся после сна, я все еще была в состоянии понять, что трель домофона и звонок Елисея - кусочки одной картины.
- Так что? Я поднимаюсь? - не собираясь повторять очевидный факт, поинтересовался Эл.
- Нет, - поспешно отозвалась и пожалела, что не смогла скрыть испуга в голосе. Даже через трубку я услышала, как Покровский хмыкнул. - Я сейчас спущусь.
- Окей.
Эл скинул вызов, и я метнулась в коридор, не желая заставлять его ждать. Вдруг он передумает и решит подняться?
Мне хватило трех минут, чтобы натянуть на себя джинсы и накинуть на плечи толстовку. Растрепанные после сна волосы пришлось скрутить в узел и заколоть на затылке. Вышло не очень аккуратно: несколько прядей остались висящими вдоль лица, но делать нормальную прическу не было времени. Да и, стоило ли теперь так напрягаться ради Покровского? Определенно - нет.
Спускаясь на лифте, я думала о том, что, вряд ли, смогу притвориться веселой и бодрой. А это значит, что Эл увидит меня в состоянии зомби, с кругами под глазами и осунувшимся лицом. Еще два дня назад я бы испугалась, что предстану перед Покровским в подобном виде. Желание быть для него идеальной всегда и во всем не пропало даже после того, как он переехал ко мне, и мы каждую ночь проводили вместе. Я так сильно хотела оказаться лучше, чем его бывшая девушка, что начала делать вещи, которые раньше не делала никогда. Каждое утро вставала чуть раньше Эла, чтобы до его пробуждения привести в порядок лицо, расчесать спутавшиеся после сна волосы и нанести макияж. Стрелки и накрашенные ресницы казались обязательным пунктом программы под названием 'навести марафет до того, как Елисей проснется'. Ну, что за глупость... Кому от этого было лучше?
Сейчас вспоминая все жертвы, на которые я пошла ради Эла, я кривилась. И пусть многое из этого списка я на самом деле жертвами не считала, (это были просто вещи, не свойственные мне раньше), мне было тошно от самой себя. Даже завтрак в постель, которым я временами баловала Елисея, теперь казался унижением. И не важно, что Покровский несколько раз делал для меня тоже самое. Я не хотела чувствовать себя дурой. Глупой девчонкой, которая искренне верила, будто все эти мелочи - свежеспеченные блинчики с малиновым джемом на завтрак - произведут на Елисея хоть какое-то впечатление. Слишком поздно ко мне пришло понимание, что его ничем подобным не удивишь.
Зато его удивил мой подарок, - злорадно констатировал внутренний голос, как только я заметила в руках Покровского, ожидающего меня возле подъезда, знакомый синий конверт. Открытки в нем, к счастью, не было, написать я ее так и не успела, в противном случае степень моего униженя была бы еще больше.
- Привет, - я зачем-то снова поприветствовала Эла, хотя мы сегодня уже виделись с ним и даже говорили по телефону. Но начинать разговор с вопросов из разряда 'что тебе нужно?' или 'зачем ты пришел?' мне не хотелось.
Эл окинул меня внимательным взглядом, и от него, конечно, не укрылись ни болезненный вид, ни моя худоба, которую лишь подчеркнула толстовка и узкие джинсы. Но он никак не прокомментировал то, что увидел.
- Спасибо за подарок, но я не могу его принять, - церемонно, словно бедный родственник, сообщил Покровский и протянул мне конверт.
Я подозревала, что он может сделать что-то подобное. Недаром при встрече сказала, что мне плевать на билеты. И все же в глубине души мне хотелось, чтобы Эл оставил их себе и все-таки сходил на концерт. Мечта для мечты... и все такое.
- Я же говорила, что ты можешь делать с ними все, что угодно, - я встретилась с Покровским взглядом и упрямо вскинула подбородок.
- Вот и отлично. Я приехал для того, чтобы тебе их отдать.
- Нет, - я качнула головой. И рука Елисея так и осталась висящей в воздухе.
- Забери билеты, - пытаясь говорить спокойно, снова повторил Покровский. Но в его голосе уже прорезались злые нотки. И ошибиться в том, что это уже приказ, а не просьба, было нельзя.
- Нет, - для убедительности я даже сделала шаг назад. К ночи погода окончательно испортилась, и хотя дождь прикратился, холодный ветер только усилился, и в своей тонкой толстовке я чувствовала, как с каждой секундой теряю последние крохи тепла. Нужно было поскорее завершать разговор и возвращаться домой. Мне и так едва удавалось скрывать дрожь. И не то, чтобы меня волновало мнение Елисея на этот счет. Просто 'нет', сказанное ровным тоном, звучало однозначно убедительнее, чем сказанное под аккомпанемент стука зубов.
- Они до хрена стоят, - хмуро сообщил мне Эл, как будто я не знала настоящей цены билетов. - Ты можешь их вернуть или перепродать.
Какая забота, какое благородство!
Я прищурилась, так же, как Елисей начиная злиться.
- Эти билеты - твой подарок на день рождения, - произнесла как можно спокойнее, но мой голос все-таки дрогнул. Я нервно выдохнула. - И я покупала их не для того, чтобы возвращать или перепродавать!
Эл нахмурился, а я, развернувшись, направилась к входу в подъезд. Разговор закончен, пусть проваливает к новой подружке. Он и сюда, наверное, приехал с ней?
- А зачем ты их мне подарила? - зло поинтересовался Покровский, схватив меня за предплечье и дернув к себе. Злополучный конверт оказался в моей руке. Елисей сжал мои пальцы, не позволяя отдать его обратно. - Ты, что, расчитывала меня купить?
- К-купить? - потерянно пробормотала, уставившись в горящие гневом глаза и ровным счетом ничего не понимая. Почему Эл сказал о покупке? Как подарок на день рождения...
Ответ на этот вопрос появился в моем сознании через пару секунд, и я расправила плечи, готовясь залепить блондину свою первую в жизни пощечину. Елисей решил, что я дарю ему эти билеты в надежде, что он из благодарности вернется ко мне? Он действительно думает, что я настолько глупа?!
Но ударить я все-таки не успела. Эл усмехнулся, перехватив мою руку.
- Хочу кое-что тебе прояснить, - фыркнул он. - Мне не нужны эти билеты.
- Вот и перепродавай их сам, - процедила сквозь зубы, уже не справляясь с дрожью. В пылу нашей ссоры толстовка задралась, и кожу на пояснице обожгло холодным ветром. Мелькнула мысль о том, что нужно было одеваться теплее, но тут же пропала, растворившись в десятке новых, появившихся после следующих слов Елисея.
- Ты плохо меня поняла? - раздраженно уточнил блондин и, скривившись, добавил. - Мне. Ничего. От тебя. Не нужно.
И замолчал, раздувая ноздри и следя за моей реакцией. Я моргнула, еще раз, еще, еще... в первые несколько секунд не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться, ни задать вопрос, крутящийся на языке: за что же ты так со мной? Что я сделала такого, за что ты меня так... ненавидишь?
А потом ветер снова ударил мне в спину, выметая из головы лишние мысли и приводя меня в чувство. Я сжала в ладони конверт и отступила от Елисея. Он и не пытался меня удержать, добившись того, что я забрала билеты.
- Ты параноик, Покровский, - хотела прокричать ему это в лицо, но вместо этого вышел лишь хриплый шепот. Горло сдавило, а на глаза навернулись слезы. - Это просто подарок, который я приготовила заранее. Ни больше, ни меньше, - с каждым словом я делала маленький шаг назад. Пятачок у подъезда был шириной не больше трех метров. - Чтобы сказать мне, что он тебе не нужен, не стоило тратить время и приезжать, - я споткнулась о край небольшой ограды вокруг полисадника и горько усмехнулась, понимая, что моей иронии Эл не поймет. - Ты мог бы написать мне смс. А билеты... - я запнулась и глазами отыскала урну. - Билеты ты мог бы выкинуть. Смотри. Это очень просто.
Конверт выскользнул из моих пальцев и упал на дно небольшого металлического бака, наполовину заполненного пачками от сигарет, пакетами и обрывками бумаг. Всего за секунду безумно дорогой подарок превратился в такой же ненужный никому мусор.
Я молча развернулась и под ошарашенным взглядом Покровского скрылась в поезде. Последнее слово осталось за мной, но Эл выглядел слишком удивленным, чтобы что-нибудь сказать мне на прощание.



***



Никогда, никогда, никогда...
Я, как сумасшедшая, повторяла это слово, как будто оно обладало особой силой. Носилась по квартире и в ограниченном пространстве то замирала напротив зеркала в прихожей, то зависала возле окна на кухне, то нарезала круги по комнате и, где бы ни останавливалась хотя бы на секунду, все время произносила - 'никогда'. Все это превратилось в какой-то магический ритуал, призванный избавить меня от боли. Я словно сжигала всю негативную энергию, что накопилась во мне за время, прошедшее со дня расставания с Элом.
Скинуть с компьютерного стола пару лежащих на его поверхности листов бумаги, пробормотать себе под нос 'никогда' - два раза. Швырнуть в стену подаренные Элом бокалы, прокричать 'никогда' - один раз. Вытащить из шкафа постельное белье, уже давно постиранное, поглаженное и убранное на верхнюю полку, запихнуть в пакет и вынести на лестничную клетку, поставить у мусоропровода, говорить 'никогда' в течение всей процедуры (чем больше, тем лучше).
Но слово, которое я подсознательно наделила столь необычной силой, ничем мне не помогало. Легче не становилось, хотя я целый час металась по квартире, вытаскивала из шкафов и бросала под ноги белье и платья, сбрасывала с полок книги, пинала столы и стулья, оказавшиеся на моем пути и раз за разом, как заведенная, то бормотала, то кричала 'никогда'.
Никогда больше не повторю эту ошибку. Никогда не позволю себе влюбиться. Никогда не стану верить таким, как Эл. Никогда не буду встречаться с любвеобильными красавцами, самовлюбленными эгоистами, коварными искусителями, козлами, идиотами... Никогда...
Эмоции, вышедшие из-под контроля, притупились в самый неожиданный момент. Во мне как будто закончился заряд. Я опустилась на пол, там, где стояла, вдруг остро ощутив усталость. Она давила на плечи и парализовывала все мышцы. Я долго лежала с закрытыми глазами, не в силах ни пошевелиться, ни заснуть. Все связные мысли пропали. Осталось только желание покоя. Не-жизни, не-смерти, не-существования.



***


Из состояния транса и полной апатии ко всему, пришедшим на смену истерике, меня вывел Джордж. Я все так же ходила на работу и загружала себя делами, но перестала улыбаться и реагировать на шутки друга, который с каждым днем выглядел все более обеспокоенным. Мое сомнамбулическое состояние ему не нравилось, о чем он регулярно мне говорил, пытаясь то развеселить, то разозлить. У него ничего не выходило.
Но вопреки опасениям Джорджа я чувствовала себя пусть не прекрасно, но нормально. Меня неожиданно перестало волновать происходящее вокруг, и лица людей слились в одну невыразительную массу. Я не приглядывалась к окружающим, не вслушивалась в пустые разговоры, не смотрела телевизор и не следила за новостями. Зато я снова начала читать, один за другим проглатывала романы и вечерами, забравшись под одеяло с планшетом в руках, погружалась вместе с героями вымышленных историй в сказочные миры. Чтение оставалось моим единственным развлечением, моей отдушиной, которую я не променяла бы ни на что другое - даже на общение с Аленкой, которая уже неоднократно предлагала мне приехать и поговорить с ней по душам. Но я не видела в этом смысла.
- Что делаешь? - без приветствия поинтересовался Джордж, позвонивший мне в пятницу вечером. Часы показывали начало одиннадцатого, и я привычно сидела на постели, смакуя подробности очередной love-story, обнаруженной на просторах СИ.
- Читаю, - отозвалась встревоженно.
До этого Джордж не испытывал интереса к тому, чем я обычно занимаюсь вечерами, и потому его звонок удивил и не обрадовал меня. Надеюсь, он не собирался поручить мне очереденое срочное задание, которое мне необходимо было закрыть в ближайшие два дня. Последнюю неделю я отдыхала, отказавшись от прежнего изматывающего графика - почти круглосуточной работы с редкими перерывами на еду и сон. Сейчас мне хотелось совсем иного. Уже неделю в голове крутился сюжет романа, который я собиралась начать писать на этих выходных.
- Ты не дождалась меня, между прочим, - в голосе друга-начальника послышался упрек.
- О чем это ты?
- Я подходил к тебе перед отъездом, - напомнил Джордж, догадавшись, что я не в силах самостоятельно восстановить цепочку событий. В памяти всплывала лишь картинка моего разговора с ним где-то в районе обеда. Но без подробностей. Джордж, правда, о чем-то меня спрашивал. Но, кажется, это было связано с проектом, которым я занималась последние два дня. После он уехал на встречу с клиентом и так и не вернулся.
- Эм... да? - я все еще пребывала в ступоре. Воспоминаний о том, что он просил дождаться его возвращения, не было.
- Уже не помнишь? - Джордж хмыкнул. - А ты ведь обещала выполнить любое мое желание.
- Ну да... конечно, - я поморщилась от неудачной шутки. - Ничего подобного я не говорила.
- Дословно ты сказала следующее: 'сделаю все, что захочешь. Только давай не сейчас'.
- Это касалось работы, - я возмутилась, наконец, вспомнив детали нашей утренней беседы.
Речь шла о проекте, заказчик которого оказался придирчивым занудой. Клиент не знал, чего конкретно хочет, и постоянно требовал внести поправки в уже сданную и принятую им работу. Общение с ним отнимало много времени, и из-за этого приходилось сдвигать выполнение других задач.
- У нас нестандартные отношения, - спокойно констатировал Джордж, делая акцент на последнем слове. - Твое обещание распространялось не только на проект.
Ну, разумеется.
Джордж трактовал мои слова так, как ему было удобно, что, в целом, не вызывало у меня удивления. Он явно пытался спровоцировать меня - с недавних пор это вошло у него в привычку.
- Ну и что? - выдохнула устало, требуя от Джорджа, чтобы он объяснил причину столь позднего звонка. - Чего ты хочешь?
- Пригласить тебя, - тут же отозвался он. И я едва не выдохнула разочарованное 'снова!'. Я уже не раз и не два говорила ему, что не хочу никуда идти.
- Ты чертову уйму времени проводишь дома, - продолжил Джордж, тактично не вспомнив о предыдущих отказах. Хотя, наверное, ему невыгодно было вспоминать о них. - Смотри, ты скоро превратишься в улитку, которая боится высунуться наружу.
- Красивое сравнение, - я без энтузиазма похвалила фантазию мужчины, хотя внутри царапнуло сожаление: образу улитки я соответствовала идеально. Единственным отправданием было мое состояние. Я медленно восстанавливалась после болезни. Последняя встреча с Елисеем закончилась для меня простудой (уже второй за прошедший месяц), и хорошо, что обошлось без осложнений. Поэтому я с чистой совестью приходила в себя и не хотела никуда срываться на ночь глядя. О чем я и сообщила другу.
Джордж фыркнул.
- Ты вполне здорова, и тебе давно пора проветриться. Сколько времени прошло с тех пор, как ты рассталась с Елисеем? Месяц?
Я оценила выбор слов. Тот факт, что Джордж решил не ранить мое и без того пострадавшее самолюбие, заставил улыбнуться. 'Ты рассталась' вместо 'тебя бросил'. Хотя, конечно, итог был все равно один: я спряталась ото всех в своей скорлупке. - Да, ровно месяц, - откликнулась неохотно, пытаясь скрыть горечь в голосе.
- Так у тебя сегодня анти-юбилей? - насмешливо уточнил Джордж. - Мне кажется, это нужно отметить.
Я скривилась.
- Дурацкий повод для праздника, - сообщила из чистого упрямства, хотя неожиданно поймала себя на мысли, что не хочу оставаться дома. Осознание того, что со дня расставания с Покровским прошел ровно месяц, вдруг напугало меня. До этого разговора с Джорджем я не обращала внимания на время. Я потеряла счет дням и перестала предавать им значения. Лишь утром невольно отметила про себя, что сегодня пятница - так же, как и тогда. И все. А тем не менее на календаре был уже конец апреля. Моя депрессия слишком затянулась.
- Сойдет любой, чтобы заставить тебя выбраться из дома, - словно вторя моим мыслям, откликнулся Джордж. И я вздохнула.
- Зачем тебе все это нужно?
Возможно, в словах Джорджа была доля здравого смысла. Но мне не нужен был спаситель. Поминки по неудавшимся отношениям с Покровским я могла устроить в привычной компании компьютера и планшета. И, вероятно, так было бы гораздо проще.
Джордж засмеялся, почувствовав мое раздражение напополам с недоумением.
- Хочу тебе помочь, - и, предугадав мой следующий вопрос, пояснил. - В качестве ответной любезности за то, что ты сделала то же самое для меня. Подставила свое хрупкое плечо, когда мне была нужна поддержка.
- Разве ответной любезностью была не шуба? Но в любом случае спасибо тебе за предложение, - я ответила стандартной фразой, за много дней отточенной до безупречности в разговорах с Лесли. Мне не хотелось оставаться одной, ведь одиночество означало новую волну размышлений и воспоминаний. Но встречаться с Джорджем ради того, чтобы хотя бы временно переключиться с мыслей о Елисее на что-то другое, - я все еще не была уверена, что это хорошая идея. - Я в полном порядке.
- Рад это слышать, - в тон мне уверенно отозвался Джордж. - Тогда тем более, не вижу причин отказываться. Я уже заказал такси. Тебе же хватит полчаса, чтобы собраться?
- Такси? А с чего ты вообще решил, что я соглашусь куда-то ехать? - я приподнялась на постели, уставившись на часы над письменным столом и чувствуя, как нарастает волнение. Дед-лайны действовали на меня волшебным образом. Ограничение времени подталкивало к стремительному принятию решений. На краю сознания мелькнула мысль о том, что встреча с Джорджем в баре, возможно, будет хорошей альтернативой ночи перед компом.
- Я это взял с того, что знаю по себе, что это такое - киснуть в одиночку дома.
- Ты сгущаешь краски. Я не кисну.
- Тогда давай увидимся, и ты мне это докажешь лично. Такси приедет за тобой через полчаса.
- Можно хотя бы узнать, куда ты меня приглашаешь?
Джордж вздохнул и, кажется, замялся прежде, чем ответить.
- В гости.
- Оу...
Совсем не такой ответ я ожидала услышать. Одно дело встречаться в баре или отправиться вместе в Джорджем в клуб, и совсем другое - ехать к нему домой.
- Если ты против, то я могу приехать сам, - торопливо предложил мужчина, догадавшись о моих сомнениях. - Но думаю, ты не очень хочешь видеть меня в своей квартире.
В гости ко мне?
Я обвела взглядом заваленную вещами комнату. Уборкой я не занималась уже давно и сейчас не была готова раскладывать все по местам и мыть полы.
- А если я просто скину вызов и выключу телефон?
Этот вариант был самым простым и выглядел привлекательнее остальных.
- Тогда я точно к тебе приеду, - без раздумий отозвался Джордж, вызвав во мне желание выругаться и бросить трубку. Хотя бы для того, чтобы проверить, действительно ли мужчина выполнит свое обещание-угрозу.
Впрочем, что-то подсказывало мне, что Джордж в этот раз был как никогда серьезен, а потому разницы между моим визитом к нему и его визитом ко мне по сути не было никакой.
- Злыдень... - беззлобно прошипела в трубку, размышляя над тем, стоит ли рискнуть и принять сомнительное предложение мужчины.
Моя настороженность была обоснована. За прошедшие несколько месяцев с того момента, как Джордж расстался с Аней, он постоянно рассказывал о вечеринках, которые устраивал в своей квартире, но ни разу у меня не возникло мысли о том, чтобы посетить одну из его тусовок. Алкоголь, 'план' и секс без обязательств были не тем видом отдыха, который я любила.
- Мы будем вдвоем? - решила уточнить, опасаясь того, что Джордж по случаю пятничного вечера собирается собрать у себя толпу народа. В этом случае мой ответ был бы 'нет'.
- А тебе нужен кто-то еще? Или ты, наоборот, боишься остаться со мной наедине?
- Хм... - я проигнорировала странный вопрос мужчины. Мы столько времени проводили вместе, что встреча без свидетелей - последнее, чего я опасалась. - А что предполагается в качестве ночной развлекательной программы? Отпаивание меня коньяком и задушевная беседа?
- Алкоголь это универсальное средство, - согласился Джордж, а я вдруг вспомнила, как в начале года мы с ним сидели у меня на кухне и пили Хенесси, а он рассказывал мне об Ане и о том, что именно не сложилось в их отношениях. - А выплакаться, чтобы полегчало, это средство обычно подходит только серьезным мужикам, потерявшим смысл жизни.
- Это ты себя называешь серьезным? - я хмыкнула. - Тогда какое же средство помогает хрупким барышням, мечты которых обратились прахом?
Джордж усмехнулся.
- У тебя осталось двадцать пять минут на сборы. Когда приедешь ко мне, я расскажу.
- И почему ты все-таки решил, что я приеду... - удивленно поинтересовалась я и выбралась из постели.
- Потому что это лучшее предложение из всех, - в голосе Джорджа слышался смех.




***


Я провозилась со сборами гораздо дольше, чем предполагала. Сначала я решила, что мне необходимо принять душ, потом, застыв перед зеркалом в ванной, поняла, что мой вид оставляет желать лучшего и, возможно, прическа - аккуратные локоны, обрамляющие лицо, - чуть-чуть спасет положение... А потом я едва ли не на полчаса застряла возле шкафа, не в силах опредилиться с нарядом с первого раза.
Подобное со мной случалось нечасто. По какой-то неведомой причине мне было не все равно, как именно я буду выглядеть сегодня. Необъяснимое желание ощутить себя красивой было смешным. Но приглашение Джорджа в гости вопреки здравому смыслу заставило меня нервничать, я не желала выглядеть в его глазах несчастной 'сироткой Марысей', которой нужна помощь. У меня все было в порядке, - на протяжении последних дней я не переставала себе это повторять. И именно это я собиралась доказать то ли Егору, то ли самой себе.
Почему-то это казалось мне очень важным.
Застыв на лестничной клетке в подъезде Джорджа прежде, чем нажать на кнопку звонка, я поправила волосы и сделала глубокий вдох. Это был тот самый момент - за несколько секунд до того, как передо мной распахнулась входная дверь, - когда я осознала, что воспринимаю эту ночную встречу, как что-то особенное. Не как свидание, но как что-то вроде него.
К щекам мгновенно прилила кровь, и я растерянно улыбнулась Джорджу, приветствующему меня кивком головы.
Одного взгляда на мужчину было достаточно, чтобы понять, что я перестаралась. Джордж был одет в облегающую белую футболку и джинсы. Ничего особенного. Зато я, после получаса, проведенных возле шкафа и потраченных на примерки и переодевания, в качестве наряда выбрала серые брюки со стрелками и облегающую голубую рубашку с короткими рукавами. Мой вид не был ни вызывающим, ни откровенным, но все же в списке неподходящих комплектов для ни к чему не обязывающих посиделок на кухне с другом он был бы на втором или на третьем месте. Впервые за все время нашего общения с Джорджем я почувствовала себя неловко.
- Ты долго будешь меня разглядывать или все же войдешь? - Джордж махнул мне рукой, и я, наконец, очнувшись, зашла в квартиру.
На мгновение я почувствовала приступ паники, колени задрожали, и ладони мгновенно взмокли. Страх, охватывающий меня всякий раз, когда я оказывалась на незнакомой территории, неибежно трансформирующийся в желание сбежать, отступил, как только я почувствовала знакомый аромат парфюма Джорджа. От мужчины привычно пахло лесными орехами, мятой и немного озоном. В попытке успокоиться я заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Заминка длилась всего несколько секунд, но мое напряженное состояние не укрылось от мужчины. Он насмешливо мне улыбнулся, наверняка, решив, что именно он (его присутствие и близость) заставляет меня волноваться. Отчасти это было правдой.
- Проходи, - Джордж кивнул в направлении кухни, и я, подавив неизвестно откуда взявшееся смущение, отправилась вглубь квартиры.




***


У немецкого ледяного вина был потрясающий вкус, в меру сладкий и в меру терпкий. Именно тот вкус, который я больше всего люблила. Игнорируя внимательный взгляд Джорджа, который на протяжении всего вечера разглядывал меня так, будто я была незнакомкой, я смаковала каждый глоток. Алкоголь согревал меня изнутри и путал мысли. Именно этого мне не хватало в последние несколько недель.
За месяц, прошедший с расставания с Покровским, я думала о нем слишком много и слишком часто. Настолько часто, что это уже начинало меня тревожить. Траур по исчезнувшему из моей жизни Элу должен был завершиться так или иначе. Если бы не моя природная убежденность, что напиваться в одиночку это прямой путь в алкоголики, я бы уже давно попробовала этот традиционный метод лечения. Теперь же в компании Джорджа я готова была признать его безусловную эффективность. С каждым выпитым бокалом вина мое настроение медленно улучшалось, и воспоминания о Покровском растворялись в памяти. Возможно, только на эту ночь, но это уже было хорошим началом.
И все же я точно не наслаждалась моментом. В кухне-столовой Джорджа было неудобно и неуютно. Сочетание стекла, стали и пластика, холодные тона в интерьере - слишком много серого и темно-голубого - создавало тягостное ощущение одиночества и тоски. Джордж говорил о том, что сделал ремонт во всей квартире сразу после того, как их отношения с Анной завершились. Но, может ли, такое быть, что выбор цветов и материалов отражал состояние мужчины? Возможно ли, что, утверждая дизайн-проект, он чувствовал себя потерянным и одиноким?
Так же, как я сейчас?
- ...а потом не стало... Ты меня не слушаешь, - Джордж осторожно тронул меня за руку, констатируя очевидный факт. Погрузившись в размышления, поток его словоизлияний я действительно пропускала мимо ушей.
- Ты заметил это только сейчас?
- Не только, - со вздохом откликнулся мужчина.
Я тоже вздохнула и потянулась. Моя спина и плечи болели из-за напряжения. Я не могла расслабиться даже несмотря на то, что после нескольких бокалов вина я чувствовала легкое опьянение. Внимательный взгляд Джорджа заставлял меня нервничать. И я не могла понять, почему.
- Извини, - пробормотала я. - Просто в голове слишком много мыслей.
- Давай я сделаю тебе массаж? - неожиданно предложил Джордж, и я вздрогнула, почувствовав, что мой пульс становится чаще.
- Эм... С-спасибо, но я в полном порядке, - я растерянно улыбнулась и попыталась незаметно для мужчины сесть поудобней, чтобы лишний раз не привлекать внимания к своей спине.
- А по-моему - не очень, - возразил Джордж, заметив мое движение. Он отставил бокал и поднялся со стула.
- Нет, нет... не нужно. Это совсем не обязательно...
Но возражать уже было поздно. Джордж не услышал моих робких протестов и, положив руки мне на плечи, начал аккуратно разминать напряженные мышцы.
- Попробуй расслабиться, - посоветовал Джордж, пытаясь меня успокоить.
- Но...
- Это просто массаж, просто помолчи пару минут.
Он так и не разжал пальцы и не позволил мне отстраниться. Он уверенно принялся массировать мои плечи, порой задевая какие-то особенно болезненные узлы на шее и заставляя меня удовлетворенно выдыхать, как только боль проходила. Медленно я начала сдаваться и в какой-то момент даже прикрыла глаза.
- Еще? - тихий вопрос Джорджа неожиданно вырвал меня из блаженного умиротворения. И я, мгновенно смутившись, попыталась отодвинуться.
- Эм-м, нет... Спасибо, мне уже стало легче, - я восприняла вопрос мужчины, как желание завершить массаж, но Джордж удержал меня, прижав к спинке стула.
- Не торопись, - попросил он, наклонившись и губами почти касаясь моего уха. Его жаркое дыхание опалило кожу и вызвало непроизвольную дрожь во всем теле. От неожиданности я шумно выдохнула и вцепилась пальцами в край стола. На мгновение показалось, что я вот-вот потеряю сознание и упаду.
Вместо того, чтобы отстраниться и дать мне хотя бы минутную передышку, Джордж склонился ко мне еще ближе и принялся покрывать поцелуями мое лицо, осторожно подбираясь к губам. Его прикосновения были настолько нежны и невесомы, что я едва не застонала. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что я не должна так остро реагировать на прикосновения Джорджа. Но мое тело жило собственной жизнью, и доводы рассудка - черт побери, что я делаю? Что я позволяю делать с собой?! - уже ни на что не влияли.
Пальцы Джорджа расстегнули одну из пуговиц моей рубашки и переместились на грудь, лаская кожу вокруг бюстьгалтера. Поддавшись эмоциям, я откинулась на спинку стула, и, запрокинув голову, открыла шею для поцелуев Джорджа. Он аккуратно оголил мое плечо и через секунду провел языком по обнаженной ключице. Все напряжение, еще недавно сконцентрированное в спине и шее, вдруг переместилось в низ живота. Потерявшись в приятных ощущениях, я задрожала и все-таки не сдержала стона.
Джордж ответил мне едва слышным смешком и отстранился. Он обошел вокруг стула, чтобы замереть напротив меня. Контакт между нами был потерян всего на несколько секунд, но этого времени мне хватило, чтобы среди фейерверка мыслей найти одну единственную, по-настоящему имеющую значения: я никогда не воспринимала Джорджа как мужчину, с которым могла бы встречаться. И он никогда не давал мне повода думать, что я ему интересна... Настолько! Лишь год назад на корпоративе по случаю восьмого марта, в n-ый раз поздравляя собравшихся за столом женщин, Джордж в шутку сказал, что ему приятно работать в нашей компании, и что всех сотрудниц себе он подбирает по принципу - 'хочется т***'.
Я выплыла из омута желаний и на мгновение встретилась взглядом с Джорджем. Его глаза - пронзительно-голубые с желтыми вкраплениями - были полуприкрыты, и в них без сомнения читался типично мужской 'голод'. Такой же хищный взгляд был у Покровского в ту нашу первую ночь на свадьбе Лесли и Дана - взгляд настоящего самца.
Я передернула плечами, и Джордж, жадно следящий за каждым моим движением, в очередной раз прошептал:
- Расслабься.
Он потянулся, чтобы прикоснуться к моим губам. Но вопреки желанию подчиниться и сделать так, как он просит, я выставила руки перед собой. Ладони коснулись его груди, Джордж замер, и его лицо оказалось всего в нескольких миллиметрах от моего. Смутившись, я отвела взгляд.
Внешность Джорджа всегда была для меня второстепенной. Мы познакомились с ним благодаря Паше и сблизились на почве работы в сети. На протяжении нескольких лет он был для меня внимательным и отзывчивым наставником, с которым мы регулярно переписывались по скайпу. Чуть позже он превратился для меня в работодателя, по приглашению которого я перебралась в Москву. Все это время он оставался для меня близким другом, отношения с которым не изменились даже не смотря на то, что из виртуальной плоскости они перешли в реал.
Но сейчас я неожиданно почувствовала смущение. Я вдруг увидела перед собой довольно притягательного мужчину. Да, в отличие от Покровского Джордж не был непозволительно красив. В чертах его лица не было аристократичной утонченности, присущей Елисею. Пропорции немного 'плыли', не сохраняя симметрии. Правая сторона лица была немного грубее левой. И тем не менее я вдруг разглядела, что это ничуть не портит Джорджа, лишь делает его необычным и привлекательным настолько, что это заставляет меня волноваться.
Я расправила плечи и сделала глубокий вдох, чтобы успокоить сбившееся с ритма сердце. Мне хотелось отодвинуться от Джорджа, и в то же время часть меня хотела, чтобы он меня поцеловал. Почему я не могла просто игнорировать его?
Пока я мучительно долго искала ответ на этот вопрос, Джордж, преодолев мое сопротивление, снова сжал мои плечи. Подушечками пальцев нежно поглядил кожу, и мое дыхание сбилось, вновь став неровным и быстрым. Я вдруг осознала, к чему неизбежно приведут все эти нежные прикосновения и ласки, и судорожно вздохнула, уставившись в глаза Джорджу. Он заставлял меня испытывать невероятные ощущения. Нечто подобное я испытывала в объятиях Елисея. Еще недавно я была уверена в том, что это в принципе невозможно, и никогда больше в моей жизни не повторится то, что было между мной и Элом. И дело даже не в чувствах! Я сомневалась в том, что в ближайщем будущем вообще позволю кому-то себя поцеловать, позволю прикоснуться ко мне, так как это делал сейчас Джордж, вызывая во мне бурю эмоций и противоречивых мыслей.
Я чувствовала себя попавшей в западню, из которой мне одновременно сильно хотелось выбраться и в которой мне с неменьшей силой хотелось остаться, чтобы пройти этот путь до конца и проверить, действительно ли я ошиблась? Действительно ли меня может сделать счастливой не только Эл? Ведь этот факт позволит мне убедиться в совершенной неисключительности Покровского. И, может быть, тогда мне станет окончательно все равно?
И все-таки вовсе не эта мысль о Елисее заставила меня принять происходящее. Это было он - Джордж. Он по-особенному смотрел на меня сейчас. Его взгляд будто согревал меня изнутри и снаружи, заставляя поверить в то, что я желанна. Он держал меня так, словно я была невесомой снежинкой, лежащей у него на ладони. Он боялся меня напугать, боялся, что может испортить все одним неосторожным движением или словом. Боялся, что я оттолкну его, если что-то пойдет не так.
Но в глубине души я не меньше, чем Джордж, хотела, чтобы эта ночь была безупречной. Она обязана была быть безупречной, хотя бы для того, чтобы утром мне не о чем было жалеть...
Я улыбнулась Джорджу, и он, расплываясь в ответной улыбке, придвинулся ко мне ближе. Слегка склонил мою шею в сторону и языком оставил влажную дорожку вокруг моего уха, спустился к плечу и осторожно вернулся обратно, медленно подбираясь к подбородку. Он почти невесомо коснулся моих губ, обвел их по контуру, и вдруг резко увеличил давление, заставив меня изумленно выдохнуть.
От неожиданности я вздрогнула и схватилась за его плечи. Всего за одно мгновение наш поцелуй стал отчаянным и почти диким. Мужчина прикусывал мои губы, и ощущения - острые и сладкие одновременно - захватили меня. Испуг в идеальной пропорции смешался с желанием продолжать. Я хотела, чтобы Джордж остановился и, все же, увлекшись игрой языками, сама не могла остановиться. Я чувствовала, что теряю контроль. Я растворялась, замирала, не способная сопротивляться, отталкивать его, думать о чем-то, кроме его близости. Мне было страшно даже просто открыть глаза. Мои пальцы впивались в футболку Джорджа. Я вжималась в спинку стула в то время, как он не останавливаясь мучил мои губы...
Он держал мое лицо обеими руками, почти жестко, почти причиняя боль. И я не могла двигаться, не стала бы двигаться. Если еще несколько секунд назад я боролась с собой, в глубине души отказываясь сдаваться под ласками Джорджа, то вдруг все мысли испарились. И фраза, которая крутилась в моей голове почти десять минут: 'давай не будем торопиться? я не могу... я не готова', бесследно исчезла, похороненная где-то внутри меня.




***


- А ты вообще думала о том, что будет дальше? - Джордж замер у окна на кухни, набирая кому-то ответное смс. Оповещение о приходе нового сообщения две минуты назад отвлекло мужчину от нашего разговора.
- О чем ты?
Всего пять минут назад мы с Джорджем обуждали наши планы на предстоящие выходные. Он предлагал слетать на три дня в Египет, чтобы посетить какую-то супер-важную тусовку, и пытался найти подходящие аргументы, чтобы меня убедить. Я же отказывалась, не желая никуда срываться. Предполагаемый вылет был назначен на завтра на десять часов утра.
Его неожиданный вопрос был задан холодным тоном, и именно в это мгновение я почувствовала тревогу.
- О наших отношениях, - откликнулся мужчина, отходя от окна и замирая возле стола напротив меня.
- Я... не понимаю, - пробормотала растерянно. Резкая смена темы - от разговора о поездке в Египет к обсуждению наших отношений - сбила меня с толку.
- Чего ты не понимаешь? - риторически поинтересовался Джордж и я, наконец, разглядела, что он недоволен. Между бровей залегла глубокая складка, а уголки его губ были опушены вниз. - Я задал простой вопрос. Думала ли ты о том, что мы будем делать дальше?
На несколько секунд я потеряла способность говорить, вдруг вспомнив, что нечто подобное спрашивала у Елисея - в ту первую нашу ночь, которую мы провели в коттеджном поселке после свадьбы Алены и Дана. Мне тоже было важно понять, что будет дальше. Какими Эл видит наши отношения и видит ли он их вообще. В какой-то мере я понимала желание Джорджа расставить все точки над 'и'. Но я не понимала, почему он задал свой вопрос именно сейчас. Не на следующее утро, когда неделю назад мы проснулись в его постели. Не час назад, когда я только приехала к нему. А сейчас - в тот момент, когда мы приходили в себя после секса, ждали, когда из ближайшего ресторана доставят ужин и обсуждали планы на выходные.
Что это? И самое главное - что я могла бы ответить Джорджу? Его вопрос не просто вогнал меня в ступор, он меня напугал. Потому что - вопреки всему - я не знала на него ответа.
С Джорджем все было слишком неоднозначно. Если с Елисеем у нас было много общего, то с Джорджем кроме любви к литературе нас ничего не объединяло. Мы могли часами говорить о какой-то чепухе, могли обсуждать книги и фильмы, но при этом у нас были противоположные взгляды буквально на все бытовые вещи.
Джордж терпеть не мог готовить, по этой причине его холодильник был забит полуфабрикатами и пластиковыми коробками из кулинарии 'Азбуки вкуса'. Мое предложение купить нормальные продукты, чтобы сделать ужин, Джордж сначала воспринял, как шутку, а после посоветовал не тратить время на ерунду.
Такой же ерундой, как и готовка, Джордж считал поддержание квартиры в чистоте. Этим занималась приходящая раз в три дня уборщица. Она же сдавала вещи мужчины в химчистку и она же раскладывала их по полкам в шкафу. Мне это казалось немного... диким. Но после того, как я чуть лучше узнала Джорджа, представить, что он сам убирается, запускает стиральную машину или хуже того - гладит, к примеру, рубашку, я не могла. Это было слишком - не в его стиле, хотя, разумеется, в случае крайней необходимости Джордж бы и со стиркой разобрался и голодным перед пустым холодильником не умер. Но... сейчас такой необходимости не возникало. К счастью, его доходы позволяли ему иметь такие маленькие капризы.
Я же в те моменты, когда речь заходила о совместном ужине или завтраке чувствовала себя неловко. Суммы, которые Джордж тратил на еду, заказанную в ресторане, были слишком большими. И я с трудом представляла себе, что могла бы когда-нибудь привыкнуть к тому образу жизни, который вел мужчина. Еще сложнее мне было принять как должное тот факт, что Джордж полностью оплачивал все наши развлечения. В том числе и билеты в Египет, о поездке в который только что шла речь. Конечно, такая 'финансовая' забота льстила моему самолюбию и была чисто по-женски приятна, но... почему-то внутри свербило неприятное ощущение зависимости от Джорджа - от мужчины, с отношением к которому я до сих пор не могла определиться.
Я все еще не знала, нравится мне он или нет? Я определенно испытывала к нему влечение. Мне было уютно в его компании, с ним легко можно было поговорить обо всем на свете. При этом я не притворялась и не изображала из себя ту, кем я не являлась. Рядом с Джорджем я наслаждалась роскошью быть просто самой собой. Это было ценно, но это ли было самым главным?
Видела ли я себя рядом с этим мужчиной? Хотела ли быть именно с ним? Или я просто хотела быть с кем-нибудь?
Джордж ждал от меня ответа, но я не знала, что ему сказать. Я до сих пор не разобралась в себе.
- Мой вопрос поставил тебя в тупик? - мужчина невесело усмехнулся.
- Нет. Не поставил, - я сглотнула вязкую слюну, пытаясь выиграть время и найти правильные слова, чтобы не обидеть Джорджа. На самом деле мне хотелось грубовато пошутить в стиле Покровского - о том, что после недели встреч не слишком ли рано строить планы на будущее? Но что-то внутри подсказывало, что этого не стоит делать. - Я просто задумалась.
- Может, поделишься?
Мужчина отодвинул стул и сел рядом. Я подобралась, чувствуя, что от напряжения у меня привычно заболела шея. Но расслабиться прямо сейчас было невозможно. Всего за неделю близкого общения с Джорджем я поняла одну важную вещь. Всякий раз, когда ему это было нужно, мужчина мастерски подчеркивал дистанцию между нами. За несколько мгновений он с легкостью переключался с роли любовника на роль моего шефа. Это раздражало.
- Ни о чем конкретно, - я попробовала улыбнуться, потянувшись к чашке еще горячего чая. Мне нужно было чем-то занять свои руки, чтобы скрыть волнение и тревогу. Я не понимала, что происходит, к чему Джордж коснулся темы наших с ним отношений, но я буквально кожей ощущала угрозу неизбежной ссоры.
Мужчина тяжело вздохнул и нахмурился еще сильнее, не спуская с меня глаз.
- Ты не упрощаешь мне задачу, Соня.
- О...
После слов Джорджа как после вспышки молнии все стало предельно ясно.
- А я должна была ее упростить? - спросила, расправляя плечи. Неожиданно всколыхнувшаяся в душе злость придала моему голосу силы. - Ты хочешь, чтобы я сказала, что не представляю нашего совместного будущего? Что мы слишком разные и не подходим друг другу? Что-то в этом роде?
- Это сказал не я, - Джордж покачал головой, и мне захотелось истерично рассмеяться.
Не-ве-ро-я-тно! Всего полчаса назад мы занимались сексом! А сейчас он вдруг задумался о наших отношениях и понял, что нам лучше расстаться, так?
- Ты все не так поняла.
Я откинулась на спинку стула, складывая под грудью руки. Наверное, мне стоило порадоваться тому, что я успела хотя бы немного привести себя в порядок. Я все еще не надела рубашку и джинсы, но, по крайней мере, на мне было белье. И в тонком кружеве под серьезным взглядом Джорджа я чувствовала себя куда увереннее, чем без него.
- Так объясни мне, - я посмотрела на мужчину с вызовом, подсознательно готовясь к тому, что сейчас услышу от него неизбежное 'чао, бамбино, сорри'. Не такое, конечно, как в исполнении Вити. Но Джордж и не Морозов. Наверняка, придумал что-то поинтереснее.
- Ты мне нравишься, - спокойно сообщил мужчина, своим признанием моментально выбивая у меня из-под ног землю и почти лишая меня желания на него злиться. - И я хочу, чтобы у нас все было серьезно.
Я нервно выдохнула, едва не переспросив, правильно ли я услышала то, что он только что сказал. А после выдавила из себя скупое и на самом деле почти безразличное:
- Я... рада.
Но вместо радости я вдруг почувствовала растерянность. И страх. Потому что до меня, наконец, дошло, что именно пытался добиться от меня мужчина.
- А чего хочешь ты? - последовал закономерный вопрос. И я нервно поджала пересохшие губы, в этот раз не подбирая слова для правильного ответа, а действительно пытаясь его найти - в самой себе.
Чего я хочу от Джорджа и наших отношений? Я тоже настроена серьезно?
- Я хочу попробовать, - через мгновение ответила настолько честно, насколько это было возможно.
За то короткое время, что мы провели вместе с Джорджем, я ни разу не задумалась о будущем с ним... или без него. Я плыла по течению, принимая наше общение, как... Нет, никак его не принимая. До сегодняшнего момента я отказывалась анализировать свое состояние.
- А разве сейчас мы не пробуем? - Джордж остался недоволен моим ответом. Он разачарованно покачал головой. - Или ты до сих пор сомневаешься в чем-то?
Сейчас, когда мужчина так прямолинейно задавал вопросы и ждал от меня откровенных признаний, я могла с уверенностью сказать только одно - я действительно сомневалась. Но, вряд ли, это было хорошее оправдание. Я понятия не имела, сколько мне нужно было времени для того, чтобы принять решение, для того, чтобы привыкнуть: к Джорджу, его образу жизни, к своему месту в его жизни. И к его отношению ко мне.
Все это было безумно сложно.
- Ты так и будешь молчать?
Мое молчание затянулось, и Джордж начал проявлять все признаки беспокойства. Он не сводил с меня взгляда, от него от строгого начальника исходили волны недовольства. Чем дольше я затягивала с ответом, тем больше мужчина напрягался. Я знала, что обижаю его своим поведением, но...
Прочь отговорки.
- Я хочу быть с тобой... - ответила, наконец, но в моем голосе не было уверенности. И как бы я ни старалась, я не смогла придать своему лицу выражение искреннего восторга. Джордж не мог этого не заметить.
Он хмыкнул, качнул головой и встал со стула, чтобы отойти к окну. Я, почувствовав вдруг злость на саму себя, поднялась следом за Джорджем и подошла к нему.
- Все очень сложно, - прошептала и осторожно обняла мужчину за плечи.
Пусть я не могла представить своего будущего рядом с ним, пусть я даже не думала об этом, но это не значит, что мне хотелось немедленно прекратить наши отношения. Я точно знала, что не хочу потерять Джорджа. Надеюсь, он тоже об этом знал.
- Сложно, - мрачно отозвался мужчина и, скинув мои руки, обернулся ко мне. - Я думаю, тебе лучше сейчас уехать.
В первые несколько секунд я, как рыба, глотала ртом воздух не в силах произнести ни звука. Но... как же так? Я не была готова к тому, что скажет Джордж. Да, минут пять назад я думала, что он хочет избавиться от меня. Но потом...
- Ты шутишь? - пробормотала, справившись с удивлением.
Но Джордж покачал головой.
- Нет. Я думаю, что нам не стоит продолжать.
Я отшатнулась от мужчины, на выдохе прошептав окончание этой нелепой фразы. 'Бессмысленные отношения'. Ведь именно это почти месяц назад написал мне Эл в прощальной смске...
- Что? - переспросил Джордж, не расслышав моего бормотания, но я не смогла повторить. Боль, которую причинили его слова, которые так точно совпали с объяснением Покровского, оказалась неожиданно сильной.
- Вот так просто? Не стоит продолжать? - глухо уточнила, хватаясь за воображаемую соломинку и надеясь спасти положение.
- А ты не согласна?
- Нет! Потому что я знаю, что у нас есть шанс. Мы отлично подходим друг другу, и... - под недоверчивым и строгим взглядом Джорджа - взглядом начальника, который прекрасно понимает, что я пытаюсь ему солгать (хотя, быть может, важнее то, что я пытаюсь солгать себе?), - я запнулась на середине фразы. И просто не смогла продолжить. Потому что внутри меня на самом деле не было ничего, кроме страха. Я не чувствовала ни малейшей уверенности в своих словах. Я не хотела оставаться одна - снова! Но я и не хотела становиться частью жизни именно этого мужчины. А это значило только одно: в наших дальнейших отношениях с ним действительно не было никакого смысла.




***


Аленка, позвонившая мне в девять часов утра в субботу, поймала меня в состоянии полнейшего раздрая. Я настолько запуталась в себе и своих желаниях, что за прошедшую ночь почти не сомкнула глаз. Мучаясь от бессонницы, я прокручивала в голове мельчайшие подробности разговора с Джорджем и была близка к идее немедленно купить билет на самолет и броситься следом за ним.
От этого опрометчивого поступка меня удерживало собственное обещание. Ночь накануне отлета Джорджа в Египет (почти сутки назад) мы провели у него на кухне. Я так и не уехала домой, и до самого утра мы говорили с ним о том, что нас связывает, и что - наоборот - отличает. Моя попытка убедить мужчину в том, что я считаю нас отличной парой, оказалась провальной. Джордж скептически отнесся к моим словам, впрочем, я и сама не верила в то, что говорила! Но в то же время это стало толчком к откровенному разговору. Возможно, нам стоило с самого начала все обсудить. Ведь с Элом я именно так и поступила. Но Джордж был моим другом, и потому я на подсознательном уровне полагала, что он всегда будет рядом со мной. Что бы ни случилось.
Только сегодня я поняла, что действовала по сценарию развития моих отношений с Витей. Общение из дружеского превратилось в более интимное - и мне казалось это таким естественным и логичным. Но Джордж ждал от меня не привыкания и принятия его таким, какой он есть, а эйфории влюбленной в него до беспамятства девчонки. Он понимал, что после истории с Елисеем я не была способна на такие чувства, но искренне надеялся, что я не без его помощи выброшу из головы историю неудачного романа. Ведь 'клин вышибают клином'. Но внутри меня все будто заледенело. И потому отношения с Джорджем я воспринимала лишь, как приятное времяпрепровождение, спасение от одиночества и скуки. Но не более того. Я относилась к нему как мужчине, который задержится в моей жизни надолго только потому, что я не возражаю, чтобы он задержался.
Но хотеть, чтобы он остался. И не возражать против этого - две большие разницы. И Джордж к моему стыду именно это мне и объяснил. Нынешнее положение вещей его не устраивало. Он признался в том, что его тянет ко мне. И только поэтому, видя мое состояние, которое он коротко описал, как равнодушие, Джордж предложил расстаться именно сейчас. 'Пока еще не поздно', - сказал он, а мне осталось только добавить про себя 'пока ты не влюбился окончательно'. Конечно, он этого не озвучил. Но я догадалась сама. И после этого признания мужчины почувствовала жалость... по отношению к себе.... К нему.
Я сомневалась в то, что смогу влюбиться. Привыкнуть - да. Но привычка это же не любовь. А Джордж ждал от меня именно ее.
Возможно, того же ждал от меня и Витя. Но Морозов так и не смог пробиться сквозь стену, которую я выстроила вокруг себя. По мнению Джорджа, это была непростая задача. Мой предыдущий неудачный опыт ничему меня не научил.
Сейчас, чем больше я думала об этом, тем четче осознавала, что это правда. Все мои отношения заканчивались одним и тем же. Близкий человек через некоторое время исчезал из моей жизни. Терпения Вити хватило на несколько лет. Елисея - на пару месяцев, и только Джордж решил не затягивать мучительную агонию дольше, чем на неделю.
Об этом и многом другом мы говорили с Джорджем до самого утра, и, прощаясь у подъезда его дома, где нас уже ждали два разных такси, я пообещала мужчине, что обдумаю наш разговор прежде, чем принять окончательное решение.
После этого Джордж, как и планировал, улетел в Египет. А я осталась в Москве. Думать. Это еще не было официальным разрывом отношений. Краткосрочную разлуку, длинною в три дня, мы с Джорджем назвали паузой. Но уже через сутки после расставания с ним я готова была эту паузу прервать. Если бы не звонок Аленки, я бы сделала то, к чему меня подталкивал страх снова остаться одной ('лучше с ним, чем в одиночку' всю ночь твердило мое второе 'я', и под утро я уже была не в состоянии с ним спорить).
Возможно, приглашение Лесли провести выходные в загородном доме ее родителей спасло меня от неминуемой ошибки. А, возможно, моя поездка к ней в гости окончательно расставила все по своим местам. Все зависит от того под каким углом смотреть на события следующего - рокового во многих смыслах - дня.
Отправляясь к Аленке, я еще не знала, что вместо уютных посиделок с лучшей подругой, я попаду на 'шашлыки' в компании друзей Данилы. Моя голова была забита другим, я даже не рассматривала варианта, что на даче кроме меня и Лесли с Даном может оказаться кто-то еще. Лесс по неведомой мне причине об этом умолчала, а я - не догадалась спросить. Всю дорогу до коттеджного поселка, которая ранним майским утром заняла у меня около двух часов, я продолжала думать о Джордже. Мне не давала покоя мысль о том, что я неизбежно потеряю друга, если не смогу убедить его (и себя заодно) в том, что искренне хочу дать нашим отношениям второй шанс. Теперь после того, как мы с ним искренне поговорили, мне стало гораздо легче. Но...
Возможно, идея Джорджа была рациональной. Нам правильнее было бы расстаться. Меня не тянуло к нему так, как он хотел. И я не знала, измениться ли мое состояние в ближайшем будущем. Но в то же время помимо страха одиночества, который появился после разрыва с Покровским и за время короткого романа с Джорджем никуда не исчез, а только разросся до гигантских размеров, я испытывала обиду на друга... или все же любовника? Я не ожидала того, что Джордж откажется от меня, испугавшись сложностей. Его отговорка 'пока еще не поздно' звучала слишком глупо. Почему он захотел расстаться, вместо того, чтобы попробовать меня... завоевать?
Джордж объяснил, что не хочет повторять ошибок Вити. Он сомневался в возможности расколдовать меня и вывести из образа 'Снежной королевы'. Если я сама не буду прилагать никаких усилий, то эта затея с самого начала обречена. Но я не считала себя настолько ледяной и равнодушной! Я просто...
Я просто его не любила.
Вот черт.





***



На площадке перед коттеджем родителей Лесли было свободно. Я, все еще не подозревая о планах ребят собрать на выходные толпу друзей, припарковалась возле единственной машины. Серое вольво Дана, багажник и капот которой были покрыты перламутровой пленкой, ярко блестела на солнце.
- Привет! - Лесс, немного округлившаяся, но все такая же улыбающася и задорная, встретила меня на крыльце. Мы обнялись с ней, обменялись приветствиями, и подруга тут же радостно принялась делиться со мной новостями. - Ты приехала первой. Все остальные еще в дороге. Но мне недавно звонила Ксения, ты же помнишь Ксению? Керимову? Вы еще на нашей свадьбе сидели за одним столом. Они с Тимом уже скоро будут. А ты представляешь, она тоже беременна! Это же круто! У нас малыши будут погодками, и они обязательно должны подружиться! А еще, ты знаешь, Тимура отправляют в Америку, и...
Поток информации о людях, которых я видела несколько месяцев назад и о которых с тех пор совершенно не вспоминала, все лился и лился из уст Аленки. Я растерянно смотрела на подругу, ожидая окончания ее восторженного монолога. История Керимовых меня мало интересовала, я слушала Лесс в пол-уха, пытаясь сообразить, что делать дальше. Определенно кроме знакомых мне Кси и Тима на 'шашлыки' к Даниле должен был приехать кто-то еще. Лесс не начала бы свою длинную речь с едва заметного 'все остальные'.
- А кто еще будет? - я уточнила, как только Аленка замолкла и пригласила меня в дом.
- Участники DF в полном составе, и еще пара знакомых Дана с работы. А что? Ты против?
Лесс отлично замаскировалась под наивную дурочку, но это ее 'ты против?' неожиданно взбесило меня.
- Против? Ты могла бы меня хотя бы предупредить.
- Да что такого? - Алена нахмурилась, делая вид, что не понимает причины моей злости. - Это обычный пикник. К тому же ты сама не спросила меня о том, кто будет.
Отличное оправдание!
Я действительно ухватилась за спасительное предложение Лесли, не подумав о том, что в майские праздники Дан захочет пересечься с друзьями, а, значит, мое приглашение будет одним из многих. Но со стороны Лесс это было нечестно.
- Ты позвала меня в гости, - строго попеняла Аленке, которая тут же с детской непосредственностью уставилась на меня своими большими синими глазами. 'Виновата', кричал ее взгляд. - Неужели так сложно было сказать о других гостях?
- Соня, не обижайся, - Лесли приобняла меня за плечи. - У меня гормоны, нервы, токсикоз. Все это так... достало. Мне нужна была твоя помощь сегодня. Вот просто очень-очень нужна. Если бы я тебе сразу все рассказала, ты бы снова нашла причину, чтобы отказаться. Мы же не виделись с тобой с тех пор, как Эл...
Лесс запнулась, а я закусила губу от досады. Все верно. На протяжении последних месяцев я старательно избегала Аленку. Даже общение по телефону свела к такому минимуму, что это уже выглядело не 'по-подружечьи'.
- Я поняла, - вздохнула и потянула беременную подругу в дом. - Так какая помощь тебе нужна?





***


Помогая Лесли с нарезкой салатов и морально готовясь к приезду гостей, я предполагала, что все пройдет гладко. Сердце сбивалось с ритма только из-за мысли о Елисее. Но встречу с ним я обязана была пережить. Притвориться, натянуть подходящую случаю маску и пережить.
Мне было страшно увидеться с ним. После разговора с Джорджем ситуация с Покровским вдруг предстала передо мной в ином свете. И мне вдруг показалось, что я близка к пониманию того, что именно подтолкнуло Эла уйти, не прощаясь. До этого мне было проще думать, что он неожиданно встретил в клубе красивую девушку и вдруг ей увлекся. Это было самое простое объяснение. Простое, но при этом очевидно нелогичное, ведь Покровский за два месяца отношений ни разу не дал мне повода в нем усомниться. И значит - для стремительной замены меня на другую (кем бы она ни была) должна была быть причина повесомее, чем спонтанная увлеченность новой знакомой.
Джордж и все сказанное им два дня назад заставляли меня смотреть шире. В действиях Эла я, наконец, разглядела обиду. Возможно, это было не так. Но теперь мне хотелось убедиться в собственных выводах. Я мысленно представляла наш разговор с Елисеем и была уверена в том, что мне удастся добиться от него объяснений. Я понятия не имела, что это будет... непросто.
Покровский приехал не один и этим удивил не только меня. Лесли уверяла, что заранее обсуждала этот вопрос с Данилой. Во время нашей возни на кухне она призналась в том, что хотела дать мне еще одну возможность пообщаться с блондином. В ее представлении, ночевка в соседних комнатах должна была нам помочь. Наивная сводница! Я, разумеется, не верила в то, что мы с Покровским, будто ничего не случилось, снова окажемся в объятиях друг друга, но я надеялась на то, что мы сможем хотя бы поговорить. В конце концов, с Витей мне удалось сохранить нормальные отношения. Так почему бы не с Елисеем?
Я ошиблась.
Из машины Эла появилась та самая девушка, которую я уже видела месяц назад. Именно с ней он приезжал на встречу, чтобы забрать у меня свои вещи. Брюнетка, которую звали Светланой, как оказалось, была хорошо знакома со всеми гостями Данилы. Кроме меня. Но Елисей, ясное дело, мне ее не представил. Его внимание практически сразу было занято Даном. На меня Эл посмотрел только мельком, не удостоив ни кивком головы, ни тем более улыбкой.
Если Покровский таким образом хотел показать, что я для него даже меньше, чем пустое место, то это ему удалось. Я разозлилась, и желание общаться с ним, а тем более что-то у него выяснять - пропало. Я предпочла вместе с Лесс скрыться на кухне, некстати вспомнив, как несколько лет назад на вечеринке у Покровского нечто подобное уже было. Но сейчас я обрадовалась тому, что мне нужно было помочь Аленке. Общаться с ребятами, среди которых лишь я одна оказалась без пары, мне не хотелось.
На кухне Лесс принялась мне рассказывать о Свете. Она - та самая - из клуба, бывшая одноклассница Эла и хорошая знакомая Тимура. Она журналистка, работает в модном журнале и пишет статьи о новинках кино. Целеустремленная дамочка, недовольно охарактеризовала ее Лесли, но объяснять, что это означает, не стала. Чуть позже я сама убедилась в правильности этого замечания.
Весь день Покровский не обращал на меня внимания. Возле него практически все время была Света, и если не с друзьями, то он общался с ней. Единственный раз, когда Елисей по какой-то причине публично меня заметил, был в начале нашего пикиника. Вместе с Лесс мы принесли из кухни несколько тарелок с салатами и закуской, я поставила глубокое блюдо на стол недалеко от Эла, и в этот момент он с серьезным выражением лица поинтересовался.
- Добавила яда?
Я опешила, пытаясь понять, на что намекает Покровский, и что на самом деле скрывается за его дурацким вопросом. И потому не сразу придумала, что сказать.
С ответом меня спасла Лесли.
- Сам добавишь по вкусу, - с улыбкой откликнулась она, - сейчас только свою коллекцию ядов достану из шкафа.
- А у тебя есть коллекция...?
Дальнейший разговор потек без моего участия. Эл повернулся к Аленке, упорно игнорируя мой вопросительный взгляд, словно и не ко мне он обращался несколько мгновений назад. Вскоре к малосодержательной беседе о ядах подключились Дан и Виталик. Я же молча стояла рядом с ними, думая о том, что мне нужно пообщаться с Покровским. Его нелепая шутка не была продиктована глупостью. Да и на действие алкоголя ее тоже нельзя было списать. Своим вопросом он хотел меня уязвить. И мне вновь захотелось понять, почему.
Но до самого вечера поговорить с Елисеем мне так и не удалось. Света постоянно крутилась возле него, учавствуя во всех разговорах блондина с друзьями. Мне оставалось только наблюдать за ними издалека и ждать подходящего случая. Но чем больше времени проходило, тем яснее становилось, что ничего из моей затеи не выйдет. Покровский показательно меня игнорировал и в одиночестве не оставался. Словно знал о моем глупом плане и делал все, чтобы мне помешать.
Мой пыл угасал. Я смотрела на то, как Эл общается с Ланой, постепенно приходя к мысли о том, что разговор с ним мне ничем не поможет. Какая разница в том, что послужило причиной нашего расставания, если результат - на лицо. Позитивная, яркая и целеустремленная девушка стоит по правую руку от Елисея. Он улыбается ей, смотрит с обожанием, обнимает и гладит ее по спине. У него... точнее, у них все хорошо.
Значит, все правильно! Все к лучшему, так?
- Тебе не стоит так откровенно разглядывать Эла. Это бросается в глаза.
Я вздрогнула, стремительно отводя взгляд от улыбающейся пары. Подошедшая ко мне со спины Ксения, замерла рядом.
- Я просто задумалась.
- Понимаю, - Кси, нахмурившись, кивнула. В ее руке был зажат пластиковый стакан с апельсиновым соком, она сделала маленький глоток, прежде чем пояснить. - Когда-то я тоже была на твоем месте.
В голосе девушки мне послышалась грусть.
- Но... разве вы не знакомы с Тимом со школы?
- Я уже говорила. Мы с ним не так давно вместе. И было время... когда он встречался с другой... Другими.
- И вы пересекались с ним в общей компании? - решила поинтересоваться, чтобы проверить догадку. - Когда он был не один?
Ксения молчала пару секунд.
- Только однажды, - ответила она после паузы и повернулась, чтобы уйти. - Оставь Елисея в покое, - посоветовала она на прощание. - Некоторые мужчины не стоят того, чтобы о них жалеть.
В словах Кси была едва заметная горечь, но я не стала останавливать девушку, чтобы спросить, что она имеет в виду. Вряд ли, Ксения хотела, чтобы я лезла к ней в душу, иначе она бы не закончила так быстро наш разговор.
Последний раз взглянув на Покровского и стоящую рядом с ним Лану, которые весело смеялись над шуткой Олега, я отправилась на помощь Аленке. Она только что снова исчезла на кухне с грудой тарелок в руках, и я воспользовалась моментом, чтобы уйти следом за ней. Сегодня у меня не клеилось общение ни с кем, кроме Лесли. Без особой причины я чувствовала себя лишней.
Это ощущение только усилилось к вечеру, когда окончательно стемнело, а гости устроились на веранде за освободившимся от лишних тарелок столом. Предложение Дана сыграть в 'Мафию' вызвало одобрительный гомон, и лишь несколько человек отказались присоединяться к игре: я была в их числе.
Поднявшись на второй этаж, в комнату, которую мне выделила Лесс, я забрала оттуда свою нераспакованную сумку с вещами. Мысль о том, чтобы остаться здесь до утра - мучиться от бессонницы, когда между мной и Елисеем будет лишь тонкая стена, казалась мне невыносимой. Я могла бы общаться с ним - не как с другом, но как с человеком, с которым нас связывали хорошие воспоминания, но ночевать так одновременно близко и далеко от него, думать о том, что он в соседней постели целует другую! - это было ужасно. А не думать об этом я не могла. Мои чувства к Элу за прошедшее время не изменились. И даже мой роман с Джорджем никак на них не повлиял. Меня все так же тянуло к Покровскому. И хотя я про себя называла его трусом и слабаком, мне было чертовски обидно, что он нашел мне замену так быстро.
Я вышла из комнаты, которая после моего отъезда должна будет достаться кому-то другому, и по длинному коридору направилась в сторону лестницы. Из-за одной из дверей, неплотно прикрытой, были слышны приглушенные голоса. Один из них принадлежал Ксении, второй - судя по всему - ее мужу.
-... Если ты чем-то недовольна, - говорил Тим, - может, ты уже, наконец, мне скажешь об этом? Из тебя никудышняя актриса.
- Все в порядке, - бесцветно откликнулась Кси. И мне не нужно было видеть ее, чтобы понять, насколько сильно она устала.
- Тогда откуда это фарфоровое выражение лица? По-твоему я не понимаю, чего ты добиваешься этим?
- Я ничего не добиваюсь, - Тон Ксении был лишен каких-либо эмоций. Но даже мне было ясно, что она что-то скрывает.
- Неправда, - Тимур определенно был зол, и такой неинформативный ответ Кси только подлил масла в огонь. - С каждым днем становится только хуже... Знаешь, возможно, мы поторопились.
Я сделала несколько шагов вниз по лестнице, и голоса Керимовых сначала превратились в нечленораздельный поток, а вскоре окончательно стихли.
Я вздохнула. Я знала Ксению слишком мало, мы общалась с ней лишь на свадьбе Лесли и Дана, а сегодня за весь день перекинулись всего парой фраз, но Кси мне понравилась с самого начала. И сейчас мне искренне было ее жаль. Меньше всего я ожидала услышать нечто подобное. Но в то же время я не была удивлена. Не нужно было дослушивать разговор Керимовых до конца, чтобы понять, о чем идет речь.
Сегодня очень много говорили об успехах Тимура. Он получил грант на обучение в Принстоне и в конце лета планировал отправиться в Штаты. Кси оставалась в России и должна была переехать в Энск. С учетом того, что она готовилась стать мамой в конце октября, даже мне не нравилась такая перспектива. Сама же Ксения сегодня с трудом, но 'держала лицо'. У нее полу шутя полу-серьезно интересовались состоянием. Всех удивляло, как же она позволяет Тиму уехать. Я тоже не понимала, откуда Кси брала силы, чтобы улыбаться. Но она улыбалась, и, на мой взгляд, одно только это заслуживало уважения. На ее месте я бы мужа не отпустила. Даже в Принстон. В такой важный момент для нашей семьи, как появления малыша, супруг должен быть рядом со мной. И плевать на учебу! Но, видимо, Ксения считала иначе. Впрочем, мужа у меня не было, так же как и перспектив в скором времени им обзавестить, так что мои размышления были из области фантазий. В полной мере понять тяжесть выбора, стоящего перед Кси, я не могла...
На веранде, куда я спустилась через несколько мгновений, было шумно и весело. Игра уже шла полным ходом, кто-то для создания антуража включил на мобильнике 'Мафия бессмертна' в исполнении Страны Оз. В тусклом свете огромной лампы, висящей точно над столом, атмосфера получалась что надо. В душе на мгновение шевельнулось сожаление. В другой раз я бы с удовольствием присоединилась к игре. Но сейчас мне нужно было спешить. Впереди меня еще ждала долгая дорога до Москвы, а я уже была на пределе сил.
Я огляделась, пытаясь отыскать Лесли. Мне осталось только попращаться с ней и Данилой. Все остальные, вряд ли, заметят мой отъезд. Но Лесс не было ни за столом, ни вообще на веранде - среди тех, кто не принимал участия, а просто наблюдал за игрой. Решив, что подруга снова возится на кухне, я отправилась на ее поиски, мысленно радуясь тому, что особняк родителей Лесли гораздо меньше, чем у Покровских. Потеряться в одной из десятка комнат, расположенной на двух этажах, было сложно.
И все же с первой попытки Аленку я не нашла. Пришлось возвращаться и спрашивать у ребят, видел ли кто-нибудь ее или нет. К счастью для меня, Лесс не обладала способностью исчезать бесследно, так что мне с легкостью помогли. Олег подсказал, что пару минут назад Лесс вместе с Даном ушли к воротам. Что им там понадобилось, он не знал, но мне уже было неважно. Прямо возле ворот на площадке, слабо освещенной парой фонарей, были припаркованы машины гостей. И это было кстати. Собираясь не только поискать Лесс, но и заодно скинуть сумку с вещами в багажник, я последовала в указанном направлении.
Но до своей машины я так и не добралась. Услышала шорох, потом разглядела в полумраке знакомую темно-серую бэху и через мгновение уставилась на спину Покровского. Распахнув настежь дверь и откинув вперед пассажирское кресло, Эл что-то искал на заднем сиденье авто.
Я замерла.
В воображении все было просто. Подойти к Елисею, начать разговор, спросить о том, что меня интересует, услышать ответы. И что там дальше по плану? Поблагодарить за потраченное время и попрощаться? Но в реальности я не могла сдвинуться с места. Ноги вдруг стали ватными, а сумка, которую я держала в руках, потяжелела на несколько килограммов. Мелькнула мысль о том, чтобы незаметно уйти. Мою машину от машины Елисея отделяло еще несколько автомобилей. Если я буду достаточно тихой, блондин никогда не узнает, что я была рядом.
Но я не смогла это сделать.
- Привет, - я поприветствовала спину Покровского, не решившись сделать ни шагу. Ни сбежать, ни подойти к нему ближе.
Эл выглянул из машины, коротко бросил 'привет' и вернулся к тому, чем занимался за пару секунд до моего появления. И все это - абсолютно спокойно.
- Как дела? - чувствуя, что мой пульс начинает зашкаливать, а в руках появляется дрожь, я сделала еще одну попытку привлечь внимание Эла.
- Отлично, - ответил он, даже не обернувшись.
Я помолчала несколько мгновений, давая блондину возможность задать мне встречный вопрос. Но прошло секунд тридцать, а Эл все так же был занят машиной. Он даже из вежливости не поинтересовался моими делами.
- Я... я не ожидала тебя здесь увидеть, - пробормотала с замиранием сердца.
- ... но, - неразборчиво донеслось из салона.
- Что ты сказал?
- Взаимно, - откликнулся Эл, вытаскивая из машины спортивную сумку и захлопывая дверь. Всем своим видом он кричал о желании отделаться от меня как можно быстрее.
- Что... что это значит? - я уцепилась за последнюю фразу, пытаясь задержать Покровского на парковке.
- Что я не ожидал тебя здесь увидеть, - слово в слово повторил за мной Елисей, делая это намеренно четко и равнодушно, чтобы подчеркивая всю абсурдность вопроса, который я задала.
Я облизала пересохшие губы
- Я хотела с тобой поговорить, - неуверенно сообщила блондину и, не обнаружив на его лице ни малейшего интереса, торопливо добавила. - О том, что между нами произошло.
Ответом мне был только колючий взгляд и плотно сжатые губы.
- Я знаю, что прошло уже много времени, но... - я запнулась, сглатывая вязкую слюну и стискивая на плече ремешок сумки, чтобы справиться с волнением. - Я долго думала над тем, почему все так неожиданно... Над тем, почему ты... ушел... И так быстро - другая. И мне кажется, что я... То есть я думаю, что... Я... Это из-за меня.
Каждое слово давалось мне с огромным трудом. Расписываться в собственной слабости было чертовски сложно. Отношения с Элом всегда казались мне игрой, правила которой предполагали, что проявление заботы, вообще проявление каких-либо чувств означает уязвимость и слабость. Подсознательно я знала, что Елисей рано или поздно захочет уйти, и потому я не могла показать ему, как много он для меня значит.
- Я знаю, что я вела себя так, будто мне все равно. Но на самом деле я... - я на секунду замолкла, сделав глубокий вдох, прежде чем продолжить. Эл выглядел удивленным, но все-таки он меня слушал, не останавливая и не порываясь уйти. - Я не хотела, чтобы ты догадался, что ты мне нужен... То есть был нужен. Конечно. И я просто... Я и сама не сразу это поняла. Ты же знаешь, как это бывает. Сначала ты думаешь, что эти отношения только ради развлечения. Способ развеять скуку, а потом... - мой голос обрел уверенность и силу. И я, наконец, почувствовала облегчение. - А потом человек становится тебе очень дорог. Но сказать об этом не всегда хватает смелости. Хотя, конечно, дело не только в словах. Я знаю, главное поступки. И...
- Ну, и зачем ты мне все это говоришь? - Елисей вдруг перебил меня, и я мгновенно затихла, споткнувшись о его недовольный взгляд.
Зачем?
Может быть, потому что все это время мне не давала покоя мысль о том, что я не призналась Элу в любви? Не сказала ему о том, что своим трусливым поступком он сделал мне больно? Или, может быть, потому что я до сих пор не услышала его объяснений. Елисей задолжал мне короткое и банальное 'мне очень жаль'. Хотя... Нужно ли оно мне теперь? Человек, который любит, никогда не уйдет не прощаясь.
Я... тоже... Не могу уйти, не поставив последнюю точку. Пусть только мое сердце разбито, но по крайней мере я нашла в себе силы, чтобы это принять. Нужно сгореть до тла, для того, чтобы однажды воскреснуть.
- Я просто поняла, что в отношениях нужно уметь... рисковать. Доверять близкому человеку... И говорить ему о своих чувствах. Без этого нельзя стать счастливой. Но... - Я увидела, как Эл недовольно поморщился и неодобрительно покачал головой. Но я хотела закончить. Мне было важно озвучить и ему, и себе свои затаенные страхи. - На самом деле, меня это всегда пугало. Это страшно - впускать кого-то в сердце. И хотя тебя могут ранить, причинить боль, это все равно того стоит. Я не хочу через много лет жалеть, что я...
- Эл, сколько можно? Ты еще долго? - Света неожиданно появилась у меня из-за спины и, не оглядываясь, прошла мимо меня к Елисею.
Я на секунду зажмурилась и замолчала.
- Уже иду, - отозвался Покровский, стремительно отводя от меня взгляд и обнимая пришедшую на его спасение девушку. Она тут же прильнула к его груди и запрокинула голову, подставляя накрашенные ярко-алой помадой губы для поцелуя. Мне нестерпимо захотелось закрыть глаза, чтобы не видеть ни облегчение на лице Елисея, ни довольной улыбки Светланы.
Но я заставила себя наблюдать за тем, как блондин наклоняется к девушке и начинает ее целовать. Достойный финал для спектакля, в котором я отвела себе главную роль. Я криво улыбнулась, на что ни Лана, ни Эл, занятые поцелуем, не обратили внимания, и даже нашла в себе силы хрипло поблагодарить Покровского, который в ответ только сильнее прижал к себе Свету.
- Спасибо, что выслушал. Хорошей ночи.
Развернувшись, я торопливо направилась в сторону своей машины.
Мое признание Елисею было не нужно. Но... Я сказала ему почти все, что хотела. И, кажется, сказала все это не ради того, чтобы услышать ответы. Все, что я делала, я делала только ради себя. Ради того, чтобы потом ни о чем не жалеть. Уж точно - не о своей трусости и малодушии.




***


Мое прощание с Лесли заняло полчаса, и если бы не Ксения - спасительница Кси - мне пришлось бы объяснять Аленке, в чем реальная причина моего поспешного отъезда в Москву. Подруга чувствовала, что я что-то скрываю. Улыбка, застывшая на моем лице и нелепые отговорки, были именно тем, чем они были - фальшивой улыбкой и нелепыми отговорками. И Лесс это понимала. Моя попытка списать возвращение в столицу на необходимость заняться срочным проектом, о котором мне сообщил Джордж, вызвала у Аленки кучу вопросов. И я в своем состоянии - расстроенная и уставшая - как подросток путалась в показаниях. К счастью для меня, мой разговор с Лесли услышала Ксения.
- Простите, что вмешиваюсь, - Кси подошла к нам и, так же, как я, фальшиво улыбнулась Аленке. - Ты собираешься уехать? - обратилась она ко мне.
- Да, - я кивнула, чувствуя, что смотрю на свое отражение. В глазах Ксении я обнаружила такую же боль, как у меня.
- Можешь меня подвести? Хотя бы до ближайшей станции метро. Потом я пересяду на такси.
- Конечно. Я могу и не до метро. Где ты жи...?
- Ты уезжаешь? - мгновенно насторожилась Лесс. - А Тимур?
- А он остается с вами.
- Но... как же так?
Объяснение, придуманное Кси, звучало так же неправдоподобно, как и мое. Тимур слишком много выпил, за руль ему было нельзя. А Ксении обязательно потребовалось вернуться домой. 'Беременные' гормоны и настроение. Кому, как ни Лесс это понять. Лесли действительно проглотила очевидную ложь, даже не обратив внимания на явное несоответствие в истории Кси. Тим даже не вышел проводить супругу к машине и не поинтересовался, кто и куда ее повезет на ночь глядя.
Вопрос о Тимуре пришлось задать мне, когда мы с Ксенией оказались за пределами коттеджного поселка.
- Я ему не сказала, - хмуро призналась она после секундной заминки, и я чертыхнулась.
- Может, ты ему хотя бы сообщение отправишь? - предложила, размышляя над тем, возвращать ли мне беглянку обратно или ехать в Москву. - Он же волноваться, наверное, будет.
- Позже отправлю, - мрачно пообещала мне Ксения, и я решила не заниматься решением чужих проблем. В конце концов, Кси взрослая женщина. Не мне ее учить, как строить общение с мужем..
Прибабив газа, я продолжила путь по намеченному маршруту. В машине повисло умиротворенное молчание, разбавленное лишь едва слышным бормотанием 'Европы плюс'. Моя неожиданная попутчица вскоре устало прикрыла глаза, и через пару минут по ее ровному дыханию стало понятно, что она задремала. Я позавидовала способности Ксении так легко отключаться. На ее месте после ссоры с любимым человеком я бы не смогла расслабиться настолько, чтобы забыться даже коротким сном.
После разговора с Элом я пребывала в взвинеченном состоянии. Временами меня била нервная дрожь, и мне приходилось крепче стискивать пальцы на руле и контролировать дыхание - глубокий вдох и медленный выдох. Потом снова глубокий вдох и снова медленный... очень медленный выдох. И так раз десять подряд. Волнение после такой дыхательной гимнастики ненадолго притуплялось.
Но в голове крутились десятки мыслей. А ночная трасса, шептание радио и отсутствие собеседника только подстегивалали поток моих размышлений. Я не могла не думать о том, что произошло сегодня. Своим запоздалым признанием в любви я подвела черту. Подвела - конечно, только ради себя. Эл уже давно поставил точку в наших отношениях. Раньше я считала, что он это сделал из-за вспыхнувшего влечения к новой... точнее к старой знакомой. Но сегодня я убедилась в том, что причина нашего с Елисеем расставания была вовсе не его отношениях со Светой.
Я не смогла бы толком объяснить, что именно заставило меня так думать. Но Эл вел себя с ней - как обычно. С Ланой он был так же обворожителен и мил, как когда-то с другими. С теми девушками, которые были до меня. Возможно, кроме Хаус? Но я ее не встречала, поэтому не взялась бы говорить про особенности их отношений с Элом.
Что же касается Светы, то Покровский лишь благосклонно принимал ее интерес, реагировал на ее внимание так, как должен реагировать нормальный бойфренд. Улыбался и делал то, что предполагает ситуация. Обнимал в ответ на просьбу обнять. Включал в разговор, если Светлана подходила к его друзьям. Но он не искал свою девушку глазами, не проявлял инициативы и не работал, как говорит Джордж, на опережение.
Рядом со мной Покровский вел себя по-другому, он всегда подходил ко мне первым, постоянно пытался ко мне прикоснуться, старался чем-нибудь приятно удивить. Мне вспомнилось, как однажды на прогулке Елисей незаметно подложил в карман моего пальто маленькую шоколадку в форме сердечка. Я обнаружила подарок лишь спустя несколько часов, но как же я тогда была ему благодарна! Маленький сюрприз Эла поднял мне настроение.
Обертка от того сердечка до сих пор была спрятана между страниц моего дневника. Я не избавилась от нее даже после разрыва с блондином. Эта была память не о Покровском. Я хотела сохранить частичку того тепла, которым поделился со мной любимый человек.
Мне жаль, что я так поздно поняла, что Елисей относился ко мне иначе, чем к остальным. Жаль, что он не сказал мне об этом сам. Жаль, что я не призналась ему в своих чувствах. Жаль, что мы оба совершили одну и ту же ощибку: сделали неправильные выводы и слишком легко сдались.
Я не оправдываю Эла, так же, как не оправдываю себя. Мы могли бы быть счастливы, если бы постарались. Но...
- Ззззз, ззззз, ззззз, - мой телефон, поставленный на вибро-режим, заерзал по приборной панели. К моему удивлению, на его экране высветился незнакомый номер. От шума Ксения моментально проснулась и сонно приоткрыла глаза.
- Алло, - я приняла вызов, гадая, кому могла понадобиться моя персона в субботу в одиннадцать часов вечера. 'Только бы не по работе' , - мысленно пожелала.
- Алло. Ксения с тобой? - голос в трубке принадлежал Тимуру, и он был - мягко говоря - недоволен.
- Да, со мной, - я покосилась на Ксению, которая судя по напряженной позе и выражению лица, уже поняла, кто мне, точнее - нам, позвонил.
- Передай ей трубку, пожалуйста, - потребовал у меня мужчина, и я протянула мобильник его жене.
- Тебя, - коротко прокомментировала и постаралась сосредоточиться на дороге.
Подслушивать еще один разговор между супругами мне не хотелось, я бы с удовольствием надела наушники и сделала бы погромче радио, чтобы дать Ксении возможность самой разобраться в своих проблемах. Но наушников у меня не было, да и разговор с Тимуром у Кси занял всего две минуты.
Не знаю, что именно сказал ей взбешенный мужчина, я не слышала точных слов, но Ксения успела вставить все две фразы.
- У меня разрядился мобильник. Я подумала, что будет лучше, если я вернусь в Москву и подумаю над своим поведением.
Последнее было сказано с сарказмом, и даже я, плохо знакомая с Кси, поняла, что она лишь процитировала слова своего мужа. Тим на том конце трубке разозлился еще сильней, сказал что-то еще... И вот уже мой телефон оказался лежащим на коленях девушки, а она сама, закрыв ладонями лицо, начала плакать.
Приехали.
- Что случилось? - мгновенно поинтересовалась, напряженно вглядываясь в темноту. Где-то дальше по трассе должна была быть заправка.
- Ничего, - глухо отозвалась Ксения, всхлипывая и шмыгая носом.
- Тебе нельзя волноваться, это вредно для малыша, - заметила осторожно, пытаясь встряхнуть будущую мамашу. Только мое предупреждение осталось без внимания. Кси промолчала, и сжалась на кресле еще сильнее. - Так... тогда что будем делать? Мне остановиться?
Ксения снова не ответила и даже не пошевелилась, когда мой мобильник снова ожил, и все тот же незнакомо-знакомый номер загорелся на экране. Пришлось тянуться к ней и забирать телефон с ее колен.
Полный неадекват.
- Алло.
- Где вы сейчас? - грубо поинтересовался Тим. - Я сейчас закажу такси и приеду.
Я взглянула на продолжающую плакать Кси и приняла решение.
- Мы на трассе, в районе... ***но, - я назвала ближайший населенный пункт, поворот на который мы пролетели десять минут назад. - Но я не думаю, что тебе в таком состоянии стоит куда-то...
- Под ***но есть Газпром, - перебил меня мужчина и тут же потребовал, - Останавливайся и жди меня там.
Ну и почему я молча должна выполнять его распоряжения? Конечно, все можно было списать на волнение за беременную супругу, но если бы Керимов действительно переживал за жену, то он не стал бы ни говорить те вещи, что он сказал, ни настаивать на разговоре с ней. Или он ее добить сейчас хочет, спровоцировав выкидыш?
- Нет, - откликнулась твердо. Может, Кси и не умеет давать отпор своему бесчувственному эгоисту, который через пару месяцев собрался свалить на учебу в Штаты, но я молчать, как она не буду. - Ксения переночует сегодня у меня. Ей нужно успокоиться и отдохнуть.
- Она отдохнет дома, когда я ее заберу.
- Ты никуда ее не заберешь, - я опять покосилась на Кси, плач которой сменился рыданиями, и зло бросила в трубку. - Ты довел ее до истерики, так что пока вы оба не придете в себя, общаться вам не стоит.
На мгновение Тим замолчал, видимо, переваривал информацию об истерике жены.
- Она беременна, я приеду, и мы...
- Вот именно! Она беременна. Или ты себе об этом напоминаешь? - я гневно перебила Керимова. - С ней все будет в порядке. Я о ней позабочусь.
'Раз ты это сделать не в состоянии', - возмущенно добавил внутренний голос, и я без малейшего угрызения совести скинула вызов.
Впереди показалась та самая заправка, на которой Керимов предложил дожидаться его приезда. Кипя от негодования, я съехала на нее, припарковалась и вместо того, чтобы броситься успокаивать Кси, положила голову на сложенные на руле руки.
- Елисей ушел от меня почти месяц назад. Встретил в клубе Свету, и просто перестал мне звонить и писать. Сегодня мы впервые с ним встретились с тех пор. Я не ожидала его увидеть. Не думала, что он приедет к Дану. И не была готова увидеть его с другой. Но, знаешь...
Моя исповедь не заняла много времени. Я была предельно откровенна, но, даже рассказывая обо всех мелочах, которые до сих пор сохранились в памяти, я не могла растянуть историю наших отношений с Елисеем до объема хотя бы одного из томов 'Войны и Мир'. Два месяца это все-таки очень мало.
Ксения тоже так считала. Она перестала плакать примерно к середине моего рассказа. И хотя я мысленно порадовалась перемене ее настроения, я все-таки не остановилась. Не знаю, кому от этого было больше пользы - Кси или мне. Мне нужно было выговориться, а ей - отвлечься. И то и другое нам удалось.


***



О сложном периоде в отношених с Тимом Ксения рассказала мне гораздо позже. Той ночью, приехав ко мне домой, она только в общих чертах обрисовала причину конфликта с ним. Ясное дело, проблема была связана с обучением Тимура в Штатах и косвенно касалась рождения малыша. Керимов обвинял жену в притворстве, считая, что она говорит одно, а думает совсем другое. И в этом я была с ним согласна.
Кси не хотела, чтобы Тим оставлял ее одну незадолго до родов. Но признаться в этом ей не позволяла гордость и трезвый, по ее мнению, расчет. Мешать карьере Тимура она не собиралась - даже в ущерб себе и своему психологическому комфорту. Лично мне грант на обучение в Принстоне, не казался поводом для восторгов, а тем более для такой жертвы, на которую Ксения добровольно шла, поэтому понять ее доводы мне было сложно. На ее месте я бы давно поговорила с мужем и все ему объяснила. Но Ксении оказалось гораздо проще признаться в своих желаниях и страхах мне - практически случайной знакомой, чем озвучить то же самое Тимуру.
Парадокс.
Впрочем, не мне судить о том, правильный выбор сделала Кси или нет. В отношениях с Елисеем я допустила ту же ошибку, что и она: не смогла довериться близкому человеку. Теперь я жалела об этом, но уже ничего не могла исправить. А вот у Ксении и Тима еще был шанс. На мой взгляд, все, что им нужно было сделать, это откровенно поговорить. Но донести эту простую мысль до девушки оказалось непросто. Кси довольно долго расписывала мне блестящие перспективы, которые открывались перед ее мужем. Обучение в одном из престижных вузов Америки - она просто не имела права лишать своего благоверного такого шанса! При этом Ксения чувствовала, что несчастна. И выхода из этой конфликтной ситуации не находила.
К счастью, для Кси ее муж оказался не такой эгоистичной скотиной, каким я его себе вообразила. Он приехал за сбежавшей супругой в девять часов утра, когда мы с Ксенией еще спали. Выглядел Керимов уставшим и нервным, и, судя по кругам под глазами, он провел долгую бессонную ночь. Видимо, размышлял над своим поведением.
Я впустила Тимура и проводила его в комнату к Кси, надеясь, что девушка вспомнит мой единственный совет и честно расскажет о своих страхах мужу. В необходимости этого я убеждала ее полночи. Сама же я отправилась готовить завтрак и ждать окончания разговора. Конфликт, в который я оказалась невольно втянута, только укрепил мою уверенность в том, что без работы над собой (а значит и отношениями в паре) стать счастливой и сделать счастливым любимого человека не выйдет.
Спустя несколько часов Керимовы появились на пороге кухни, улыбаясь и держась за руки. На щеках девушки были заметны следы слез, но, насколько я поняла по словам Тима (а его голос в особо острые моменты беседы прекрасно был слышен и не спасали ни толстые кирпичные стены, ни радио, включенное на среднюю громкость), он обещал, что больше такого не повторится. Ксения больше не будет плакать из-за него. Тимур был так убедителен, когда в этом клялся, что мне осталось только порадоваться за Кси. Надеюсь, у ее мужа хватит терпения, ума и любви, чтобы сдержать данное им обещание.
Я пообщалась с ребятами еще немного, а после они вызвали такси и отправились домой. Кси на прощание меня обняла, а Тимур искренне поблагодарил. Смешные. Как будто я чем-то реально им помогла. Все, что они сделали, они сделали своими руками. Я лишь подтолкнула их в правильном направлении.


***



На праздновании дня рождения Дана я оказалась случайно. За все прошедшие годы он меня ни разу не приглашал, собирая исключительно мужскую компанию. Но в этот раз за несколько дней до назначенной вечеринки Аленка попала в больницу на скорой. Диагноз - подозрение на аппендицит, к счастью, не подтвердился. Лесли выписали через сутки, но она все еще была очень слаба (симптомы, которые привели мою беременную подругу на больничную койку, оказались симптомами отравления). Дан - упрямый эгоист - вместо того, чтобы отменить или хотя бы перенести сбор гостей на неделю, настоял на том, чтобы планы остались неизменны. В результате у Аленки после возвращения домой остался всего один день на то, чтобы подготовиться к празднику. Она позвонила мне, попросила помочь и я, понятное дело, не смогла ей отказать.
- Привет, - Елисей, приехавший в особняк родителей Лесс одним из первых, застыл в дверях кухни. Несколько минут назад Лесли ушла накрывать стол на терассе, а я осталась готовить салаты. О том, что блондин приехал час назад, я видела из окна, но выходить, чтобы его поприветствовать, не стала. Его встретил Дан, и вскоре они скрылись в доме.
- Привет, - я кивнула Покровскому и вернулась к нарезке огурцов. С учетом того, что в прошлую нашу встречу он меня старательно избегал, вряд ли, сейчас он заглянул, чтобы со мной пообщаться. Скорее всего, ему что-то понадобилось на кухне.
- Эм.. тебе помочь? - неожиданно предложил Елисей, и от удивления я дернула рукой, едва не порезавшись. Пришлось отложить нож в сторону и вопросительно уставиться на блондина.
- Дану позвонили по работе, - Покровский разгадал мой невысказанный вопрос. - Пока он занят, не знаю, чем себя занять. Решил предложить свою помощь Алене.
Что ж, это все объясняет. Я с облегчением и одновременно грустью вернулась к огурцам. Ну, а чего я ожидала? Что Елисей появился на кухне только ради меня? И, хотя я понимала, что этого не могло бы произойти, все равно на секунду мне захотелось обмануться... поверить, что Покровский искал меня, а не Лесс.
Безнадежна!
Прошло уже три недели с нашей последней встречи, а я все никак не могла прийти в норму. Постоянно думала о Елисее и безупешно боролась с собой, пытаясь выкинуть его из своих мыслей.
- Она на террассе, - сообщила блондину. - Можешь поискать ее там. Ей пригодится помощь с тарелками.
- А тебе? - вопрос Эла снова застал меня врасплох. Это предложение из вежливости, на которое мне так же вежливо полагается ответить отказом, или он действительно хочет помочь? Мне?
- Да мне... как-то... - я пожала плечами.
В самом деле, не давать же Елисею нож и разделочную доску. Я прекрасно знаю, что он умеет и, главное, любит готовить, но сейчас, наверное, не тот случай.
Но Покровский не стал дожидаться моего приглашения. Он уверенно подошел к одному из шкафов, бесцеремонно его распахнул и через мгновение закрыл. То же самое повторил со вторым и третьим шкафами и потом перевел вопросительный взгляд на меня, признавая поражение. Все это время я с немым восторгом следила за его передвижениями по кухне. Умение Елисея с такой настойчивостью двигаться к намеченной цели всегда меня поражало. Так же, как и природная любовь к манипулированию людьми.
Я же вроде сказала, что помощь мне нужна. Так почему же он предпочел не услышать? И почему я обрадовалась тому, что он не услышал? Почему внутри все замерло от предвкушения, от мысли о том, что Эл собирается провести рядом со мной несколько минут, занимаясь нарезкой салатов?
- Доска здесь, - я обреченно показала на стол, отказываясь искать ответы на мысленные вопросы, - а вот нож.
- Спасибо, - спокойно откликнулся Покровский, устраиваясь напротив меня, и я опустила глаза, стараясь лишний раз на него не смотреть и не отвлекаться от огурцов, которых благодаря его нежданной помощи должно было стать гораздо меньше. Правда, на очереди оставались еще помидоры и болгарский перец. Если Лесс не появится на кухне в течение ближайших минут пяти, овощной салат мы с Элом успешно приготовим вместе. Но мне бы не хотелось, чтобы хоть что-нибудь было 'вместе'! Присутствие блондина на расстоянии вытянутой руки от меня вызывало такое количество противоречивых эмоций, что я чувствовала себя, как школьница, впервые примерившая коньки и вышедшая на лед.
Я до такой степени сосредоточилась на работе, заставляя себя игнорировать тягостное молчание, что пропустила момент, когда Эл потянулся за тем же огурцом, что и я, и наши пальцы почти соприкоснулись. Я успела вовремя отдернуть руку, избежав прикосновения, а Елисей, даже не заметив моей заминки, тихо поинтересовался.
- Как у тебя дела?
Мой едва успокоившийся пульс снова сорвался в пляс.
- Хорошо, - растерянно отозвалась, осторожно вытаскивая из миски предпоследний огурец и принимаясь с азартом его нарезать. - А у тебя?
- Хорошо и все? - с укором (или мне это только показалось) переспросил Покровский. - В прошлый раз ты была более многословна.
- Зато ты в прошлый раз не очень-то хотел со мной говорить, - беззлобно огрызнулась в ответ и даже на пару мгновений оторвалась от недорезанного огурца. Встретилась с напряженным взглядом Эла. - Или я что-то не так поняла?
- А сейчас ты не хочешь со мной говорить? - с вызовом откликнулся Елисей, голосом выделив 'ты'.
- Я с тобой говорю.
- Это не значит, что хочешь.
Я зажмурилась, едва справляясь с эмоциями. Неожиданно нахлынувшие воспоминания отозвались болью даже не в сердце - во всем теле. Раньше - в ту пору, когда мы с Элом встречались, - такие пикировки между нами случались регулярно. Игра в слова стала традицией, способом общения, где каждый дразнил другого. Но сейчас глаза защипало, и на душе стало муторно и горько.
- О, Елисей. А мы тебя везде ищем, - Лесли буквально впорхнула на кухню с грацией циркового медведя, который при своих габаритах и весе умудряется быть аккуратным и ловким. И тем самым я была спасена от необходимости придумывать ответ блондину. - Там Света приехала, - сообщила Аленка Элу. - Ты, наверное, не видел. Пойдешь ее встречать?
- Света? - почему-то удивленно переспросил блондин и, нахмурившись, взглянул сначала на меня, а потом на разделочную доску. - Да, пойду.
- Тогда я дорежу за тебя, - Аленка забрала нож у Покровского и оттеснила его от стола. - Ты уже помыла помидоры? - не обращая внимания на замешкавшегося Эла спросила она у меня.
- Да, и перец тоже, - я кивнула и кинула косой взгляд на Елисея.
Вместо того, чтобы поторопиться на встречу к Лане, он несколько секунд наблюдал за тем, как я меланхолично продолжаю заниматься огурцами. Мне даже показалось, что он собирается мне что-то сказать, но, видимо, в последний момент передумал. Похоже, желание встретить подругу, которая по неведомой мне причине приехала отдельно от него, возобладало, и в итоге Эл молча покинул кухню. Хотя, может быть, он просто понял, что разговаривать со мной бесполезно.
Я тоже ничего ему не сказала, хотя слова благодарности вертелись на языке. Была уверена, что голос меня подведет и нейтральное 'спасибо' выдаст мои эмоции, а еще того хуже - прозвучит, как приглашение пообщаться снова. Этого делать было нельзя. Пусть лучше Покровский думает, что я действительно не хочу с ним говорить. Да и, для меня будет лучше, если я тоже в это поверю.




***



До конца вечера мы с Елисеем не общались. Практически все время я была рядом с Лесли, которая почти весь день - из последних сил - боролась со сном. Я предлагала ей подняться наверх, чтобы немного вздремнуть, но Лесс упрямо отказывалась портить праздник. Хотя кому она могла бы что-то испортить своей послеобеденной сиестой? Но Аленка считала иначе и потому вымученно улыбалась. Со стороны мне было прекрасно видно, насколько фальшива ее улыбка. Стоило только взглянуть на ее поджатые губы и сведенные у переносицы брови, как все сразу становилось понятно. Но, кажется, состояние Лесли видела только я.
Дан ничего не замечал, наслаждаясь общением с друзьями. Несколько раз мне хотелось подойти и хорошенько его встряхнуть, чтобы он, наконец, помог беременной супруге - и если не делом, то хотя бы моральной поддержкой. Например, предложил бы ей поспать. Но, похоже, Данила считал, что для помощи у Лесли есть я - энергичная и не-беременная подруга. Сама же Аленка, которая категорично запретила мне вмешиваться в ее общение с мужем, впервые не пыталась устроить скандал и не торопилась привлекать к себе внимания. Гормоны, которыми и Ксения и Лесс оправдывали изменения в своем поведении, вероятно, действовали каким-то диким образом. Потому что понять неожиданно проснувшуяся в моей подруге гордость я не могла. Возможно, Кси еще имела бы шанс вправить Лесли мозги (ее отношения с Тимом после размолвки, окончательно пришли в норму), но Керимовы на празднование дня рождения Дана приехать не смогли. Я одна была беспомощна в борьбе с тараканами Лесс. И, к сожалению, другие девчонки, подруги и жены друзей Данилы, были так же невнимательны к состоянию беременной хозяйки празднества, как и ее супруг.
- Ты уверена, что хочешь уехать? У нас есть пара свободных комнат. Я могу постелить тебе на первом этаже, - поздним вечером предложила Лесс, делая эн-ную попытку убедить меня остаться на ночь. Так же, как и предыдущие - эта тоже была безуспешна.
И хотя я чувствовала, что Аленке пригодилась бы моя помощь завтра с утра, ночевать под одной крышей с Елисеем и его девушкой я по-прежнему была не готова. Даже ради Лесли. Возможно, когда-нибудь. На новый год или вообще спустя пару лет я буду не так остро реагировать на присутствие Эла, его улыбки - другой, и его игнор - по отношению ко мне, но прямо сейчас ради своего спокойствия я бы хотела быть от него подальше. Воспоминания все еще были слишком свежи, и хотя эмоции чуть-чуть притупились, я все еще не могла спокойно смотреть на Покровского и не могла не думать о его новых... судя по всему... куда более счастливых, чем были между нами, отношениях с Ланой.
- Я уверена. У меня завтра насыщенный день. Встреча с важным клиентом, а я к ней еще не вполне готова.
- А ты не могла бы встретиться с ним на рабочей неделе? - обиженно поинтересовалась Лесли. И моя совесть в этот момент особенно неприятно завозилась внутри, как огромная собака, у которой попытались отнять любимую кость.
- Нет. Клиент из Казани, и в Москве в эти выходные проездом. Завтра он возвращается обратно, так что - без вариантов.
Сказанное было правдой только отчасти. Казанский клиент действительно был в столице, но на счет точного времени встречи мы с ним до сих пор не договорились. У владельца небольшой медицинской компании были какие-то другие дела, и общение со мной в приоритете не стояло. Если у него останется час или два до отъезда, тогда он со мной пересечется.
- Жалко, - Лесли расстроенно вздохнула. - Ты мне тогда смс отправь, когда доберешься до дома. Мне не нравится то, что ты поедешь на такси. Я на твоем месте предпочла бы остаться.
- На моем месте ты бы тоже предпочла сбежать, - огрызнулся внутренний голос, вспомнив о том, как подруга сбежала с первого выступления DF. Но я, конечно, промолчала. Аленка не знала о том, что со мной творится. С момента нашего расставания с Элом, я упрямо избегала любых разговоров о нем. Я не хотела, чтобы Лесс лезла мне в душу, задавала вопросы и пыталась помочь. Еще со времен... Миши и того, что случилось со мной в школьные годы, я была твердо уверена в том, что в жизни бывают ситуации, когда советы и поддержка бесполезны. Тяжелое испытание проще пережить в одиночку.
Лесли не была с этим согласна. И поначалу - сразу после разрыва с Елисеем, она постоянно пыталась меня разговорить. Мне понадобилось несколько дней и огромная выдержка, чтобы объяснить, что мне не нужна ее помощь.
'Если ты не хочешь говорить о Покровском, дело твое. Значит, тебе на него плевать', - в очередном разговоре по телефону заявила Лесс, тем самым признавая поражение.
'Так и есть. Мне на него плевать', - я подтвердила, молча радуясь тому, что между мной и Аленкой расстояние в двести километров. Увидеть, насколько мне на самом деле 'не плевать' Лесли не могла.
Но это все было несколько недель назад. С тех пор Лесс больше не делала попыток выяснить правду. Хотя, возможно, ей бы легко удалось поймать меня на лжи, разглядеть, как сильно на самом деле я разбита после истории с Покровским. Но Аленка то ли действительно играла по моим правилам, то ли не хотела заморачиваться моими проблемами всерьез. Если я десять раз сказала, что все в порядке, значит, все в порядке, и не зачем забивать себе голову. В любом случае за такое отношение - я всегда и любила Лесли.
- Я скину смску, - я пообещала, чтобы успокоить подругу. И вытащила из кармана мобильник, чтобы вызвать такси.
- Ты собралась уезжать?
Покровский, который неожиданно появился на кухне, где мы с Лесли обсуждали мой отъезд, явно услышал окончание нашего разговора. Я пожала плечами, не понимая, отчего мне послышалось удивление в голосе блондина.
- Да, сейчас только закажу машину.
- Если подождешь минут пятнадцать, я тебя подвезу.
- Отлично! - Лесли отреагировала быстрее меня, она первой (и единственной) расплылась в довольной улыбке, как будто это ее Эл предложил довести до дома. - По крайней мере, ты будешь в надежных руках. Теперь я за тебя спокойна.
- Вот и договорились. Тогда я предупрежу Данилу.
Вместо того, чтобы остановить Елисея, который, не дождавшись моего ответа, почти мгновенно исчез за дверью, я удивленно уставилась на Лесс.
- Это что сейчас вообще было? Какие к черту 'надежные руки'?!
- А что такого? - Аленка вполне искренне уставилась на меня. Даже нахмурилась, отказываясь понимать очевидное. - Эл едет домой и сам вызвался тебя отвести. Так зачем тебе тратиться на такси. И вообще - рисковать? Знаешь, что бывает с девушками, которые садятся в машины к кому попало?
- Это не к кому попало, это такси, - я моментально растеряла весь пыл. В горле пересохло, и старый, давно похороненный на задворках сознания страх вновь выполз наружу. Стало не по себе. И теперь... после того, как Лесс (которая даже не знала, как много в ее словах правды) напомнила мне о прошлом, предложение Елисея показалось мне привлекательным как никогда.
- Какая разница, - Лесс покачала головой. - Как будто водитель - не человек, не мужчина... Мало ли, что у него может быть на уме. Тут от близких-то людей не знаешь, чего ждать. А ты собралась довериться какому-то таксисту. Уж лучше Эл, честное слово.
- Лучше? Тем, что мы с ним знакомы?
- Конечно! Если он захочет к тебе пристать, ты по крайней мере знаешь, что тебя с ним ждет, - с хитрой улыбкой отозвалась Аленка.
Я фыркнула, внутренне с ней соглашаясь и одновременно противясь ее невероятному предположению.
- У него есть Лана, - напомнила я Лесли, а заодно и себе. Только сейчас я сообразила, что Елисей предложил меня подвести в то время, как его девушка... что? Оставалась тут? Или уезжала вместе с ним? Или ехала следом на своей машине?
- Вот поэтому я и сказала, что я за тебя спокойна, - не догадываясь о моих вопросах, откликнулась Лесс. - С Элом тебе бояться нечего.
А вот это, вряд ли.


***



И все-таки не смотря на страх, пробудившийся во мне после слов Лесли, я решила отказаться от предложения Елисея. В конце концов, сюда я прекрасно добралась на такси. Точно так же - вернусь обратно. К тому же, если следовать логике Аленки, неприятности можно встретить где угодно. И не только незнакомцы могут представлять опасность.
Я обнаружила Покровского на парковке. Он о чем-то тихо разговаривал со Светой. Я не стала подходить к ним слишком близко, чтобы не отвлекать. А еще мне не хотелось слышать, о чем они говорят. Хотя они, вроде, не ссорились. Но при этом не было похоже, что они собираются целоваться. Светлана вообще выглядела обычно. На ее лице не было ни следов недовольства, ни раздражения. Впрочем, и довольства - не было тоже. Девушка улыбалась совсем чуть-чуть и кивала в ответ на какие-то фразы Елисея.
Я отвернулась и отошла от них на пару шагов назад. В памяти всплыло несколько картинок-воспоминаний, когда много лет назад я точно так же наблюдала за Элом и его очередной подругой. Забавно, как мало изменилось за это время. Вся разница лишь в том, что я оказалась теперь в списке 'бывших'.
- Соня, ты уже готова? - я не успела заметить, как Покровский закончил разговор со Светой и подошел ко мне. - Я уже со всеми попрощался, так что можем идти.
Я встретилась взглядом с Элом и вздохнула.
- Спасибо за твое предложение, но я уже позвонила в такси. Они обещали скоро прислать машину.
На самом деле, они обещали только перезвонить, но Елисею об этом не стоит знать.
- Зачем тебе такси? - удивился блондин. - Разве мы не договорились?
Ну, вот опять...
- А разве мы договорились? - я пожала плечами. - Тебе ответила Аленка. Моего мнения ты не услышал.
- А твое мнение отличается от мнения подруги?
- Я жду машину, Эл. Какие еще объяснения тебе нужны?
Покровский задумался всего на пару секунд. Спросил серьезно.
- Почему ты не хочешь ехать со мной?
- А ты со мной, значит, ехать хочешь? - поинтересовалась сухо, не справившись с голосом и не сумев скрыть в нем отголоски старой обиды. Эл решил закончить наши отношения, ничего не объяснив и не попрощавшись. Так с чего такое неожиданное изменение курса? Или после нашей встречи три недели назад Покровский осознал, что я не собираюсь устраивать скандал и что-то требовать от него? Но ведь после того, как я привезла ему вещи, это уже было понятно. Или нет?
- Я тебя пригласил, - отозвался Елисей. - Какие тебе еще объяснения нужны?
Я на секунду прикрыла глаза.
Несколько минут назад я заявила Лесли, что откажусь от приглашения блондина, она напоследок посоветовала мне не забывать, что он мой бывший. А я известна тем, что сохраняю прекрасные отношения с бывшими парнями. Конечно, Лесс говорила об этом в шутку, припомнив мне аномальную привязанность к семье Морозова. Но все-таки в чем-то она была права. Да, мы расстались с Элом, но почему бы мне не воспользоваться его предложением, так сказать... по старой дружбе? Но, если не воспользоваться, то чем объяснить отказ?
- Или тебе нужно особое приглашение? - добавил Покровский с хитрой улыбкой, явно пытаясь превратить наш разговор в дурашливую перепалку. Совсем как раньше.
- А ты уже получил разрешение от Светы? - спросила с вызовом, устав испытывать на себе чары блондина и одновременно вести внутреннюю борьбу.
Чаша весов между решениями - 'еду с Елисеем' и 'ни за что с ним не поеду' - постоянно колебалась. Нежелание ехать с Покровским было обусловлено вовсе не наличием в его жизни Ланы, которая меня вообще не волновала. Я не знала, как смогу пережить полтора часа в компании Эла - наедине, в замкнутом пространстве. Нам ведь придется о чем-то с ним говорить. И как это будет выглядеть? Мы притворимся старыми знакомыми, сделаем вид, что расстались на приятельской волне - так же, как мы расстались с Витей. Но вот нюанс - на Морозова я не была так сильно обижена и зла, как на Елисея. Пусть я и признала, что, вероятно, причиной разрыва с ним послужило мое прохладное отношение. Но это не меняет того факта, что Эл поступил со мной по-свински: трусливо сбежал, ничего не объяснив. Настоящий джентельмен - такой же, как Керимов, блин. И пусть Ксения смогла простить Тимура, но, насколько я поняла по ее рассказам, он для этого приложил максимум усилий.
А что сейчас пытается сделать Покровский?
- Оно мне не нужно, - нахмурившись, самоуверенно отозвался он, и я с трудом подавила желание чисто из женской солидарности спросить, что происходит между ним и Светой. В их отношениях явно что-то было не так. Но это не мое дело. - Или оно нужно тебе?
Я вздохнула, мысленно пожалев Светлану - с таким-то подходом Покровского. А после, глядя в насмешливые серые глаза, вдруг поддалась порыву и призналась.
- Мне на нее плевать. Но я не хочу ехать с тобой, потому что мне некомфортно находится рядом. Мы не друзья и не приятели. И, знаешь, я даже немного удивлена. Сначала ты пропадаешь... молча. Потом игноришь меня. А после - как ни в чем не бывало, подходишь и предлагаешь отвести меня домой. И как ты думаешь провести эти два часа в дороге? По-твоему мы будем болтать, как старые знакомые, рассказывать друг другу о планах на выходные?
- А у тебя есть другие предложения? Если хочешь, мы можем обсудить с тобой погоду, или котировки валюты, или какой-нибудь фильм. Ты, кстати, уже смотрела 'Я начало'? - Эл попытался отшутиться, проигнорировав скрытый в моих словах вопрос. Тот самый, который я не решилась озвучить ему напрямую 'Почему? Елисей, черт бы тебя побрал... Почему ты ушел?!'.
- Да, у меня есть другое предложение. Я уеду на такси. А в следующий раз, когда мы снова встретимся, мы будем снова игнорировать друг друга. Так будет проще.
Елисей качнул головой, стирая с лица улыбку.
- А если я не хочу, чтобы так было?
Слишком поздно, Эл...
- А ты уверен, - я нахмурилась, - что меня волнует, как хочешь ты?
- А тебя это вообще когда-нибудь волновало? - в голосе Елисея пропал любой намек на шутливый тон.
- Ты... в этом... сомневался? - спросила очень медленно, озаренная нехорошей догадкой. Но блондин упрямо сжал губы, то ли молчаливо со мной соглашаясь, то ли подчеркивая нежелание отвечать на этот вопрос. Ну, что он делает?! Как будто специально дразнит. - Эл?
- У нас будет возможность поговорить, если ты отменишь такси и сядешь ко мне в машину, - твердо заявил Покровский, предлагая мне то, от чего я не могла отказаться. Разговор. Объяснение. Понимание - наконец!
Я гневно прищурилась, глядя на Елисея. Неужели, он действительно готов поговорить? Два гребанных месяца мучений закончатся так просто?
- Какой же ты все-таки... - я замолчала, оставив фразу незавершенной. Припечатывать Покровского 'козлом и трусом' было бы слишком просто. Надеюсь, его хоть немного мучает совесть за то, что он сделал. Слабохарактерный эгоист и манипулятор! - Хорошо, я отменю заказ. И поеду с тобой.
- Тогда пойдем, - Эл развернулся и направился к своей машине, видимо, предполагая, что я немедленно пойду следом за ним.
- Тебе придется подождать, - крикнула ему в спину. - Я еще ни с кем не попрощалась.
- Окей, - отозвался Покровский, не останавливаясь и не оборачиваясь ко мне.
Равнодушная скотина, - желчно возмутился внутренний голос, пока я наблюдала за тем, как Эл открывает машину и садится за руль. - Опять он добился своего.


***



Прощание с ребятами заняло немного времени - меньше, чем я предполагала. На парковку я вернулась уже через пять минут в компании Лесс и Дана. Они пожелали нам с Элом хорошей дороги и снова попросили, чтобы я скинула смс, когда окажусь дома. Клятвенно пообещав, что пришлю сообщение Аленке, я, наконец, села в машину.
Но в первую же секунду, после того, как захлопнулась дверь, а Елисей плавно тронул BMW с места, я пожалела, что согласилась поехать с ним. Пассажирское сиденье было настроено на стандартный почти вертикальный уровень. Ерунда... Но раньше - в то время, когда мы с Элом встречались, положение этого кресла было отрегулировано под меня, мне нравилось сидеть в нем почти горизонтально. Покровского это забавляло, он говорил, что мне бы больше подошел спорткар. Но вот уже два месяца я не ездила в его машине. И все эти два месяца другая девушка сидела по правую руку от блондина, подстраивая сиденье так, как было комфортно ей.
Я почему-то не смогла потянуться к ручке регулировки. Так и осталась сидеть в неудобной позе. Лавина эмоций обрушилась на меня, и я с трудом справилась с ремнем безопасности. У меня дрожали руки, и крепление никак не хотело вставать на место. Я нервничала, но старалась не издавать ни звука, чтобы не привлекать внимания Эла. Он пару раз покосился на меня, но, кажется, не понял, что происходит. А я была близка к тому, чтобы заплакать. Глаза щипало, и в груди было так горько, что даже дыхание причиняло боль.
В динамиках едва слышно играла одна из любимых композиций Эла - Nightcall от Kavinsky. Я не могла ее не узнать. Слишком часто он ставил ее, когда мы ездили с ним в Энск или катались по ночной Москве. Сейчас всего несколько нот знакомой мелодии воскресили в памяти те воспоминания, которые я так долго пыталась похоронить. А еще аромат... В салоне пахло сандалом и манго. Раньше я обожала этого сладковатый запах, но после разрыва с Покровским я выкинула даже Love kills slowly - духи от Ed Hardy, которые он мне подарил и в которых базовой нотой был аромат манго. Слишком сильно он напоминал мне о Елисее - мужчине, в которого я имела неосторожность влюбиться.
- Почему ты сегодня приехала на такси? - вдруг поинтересовался Эл, и мое напряжение немного спало. В тишине было сложно заставить себя - не думать. Не вспоминать, не чувствовать. Не сожалеть.
- Поставила машину в сервис на выходные.
- Что-то серьезное?
- Нет. Расколола задний бампер. Возле работы не заметила ограждение.
- Тебе нужно учиться парковаться, - Елисей фыркнул, повторив свой совет двухмесячной давности. Только теперь от его рекомендации стало тошно.
Пока мы еще были вместе, Покровский даже несколько раз тренировал меня на парковке. Только от трех коротких уроков проку оказалось мало. Спасением для меня стали бы полноценные курсы, или установка парктроников, но на первое было жалко денег (ведь справлялась я как-то до этих пор), а на второе - тоже было жалко денег, но уже по другой причине. Последние несколько недель, после того, как мы с Джорджем окончательно все прояснили и решили расстаться, я готовилась к началу новой жизни. Копила деньги на отпуск и переезд в другую квартиру.
- Долго будут делать? - спросил Покровский через пару мгновений.
- Заберу в понедельник утром.
На минуту или чуть больше, пока в динамиках сменилась мелодия и вместо Nightcall зазвучала Are you fine от Kyau&Albert, в салоне повисло молчание. Я прикусила губу и начала мысленно считать, пытаясь контролировать дыхание. Дурацкая подборка любимых песен Эла, с каждой из которых у меня было связано столько воспоминаний!, Буквально вынимала душу. После того, как Елисей ушел, я не могла их слушать. Переключала радио, как только слышала знакомые проигрыши. А Покровский... для него все эти треки, как были любимыми, так и остались. И с ними у него не ассоциировалось ничего. Точнее - никто.
Точно не я.
- А как с работой? - попытка разрядить обстановку и ослабить напряжение опять принадлежала Элу.
- Как всегда много, - ответила пространно, не желая посвящать Елисея в подробности своей жизни. Ни к чему ему знать о моих грандиозных планах: о грядущем увольнении, о поиске новой работы, который я только-только начала. От этого задач и клиентов меньше у меня не стало. Я обещала Джорджу по максимуму разобраться с делами, завершить большинство открытых проектов, а долгосрочные - подготовить для передачи коллегам.
- А когда у тебя ее было мало, - ядовито отметил Покровский. - Вообще удивительно, что ты выбралась к Аленке. Не ожидал тебя здесь увидеть, тем более сегодня. До этого на день рождения Дана ты никогда не приезжала.
- До этого он собирал только мужскую компанию. А сегодня - так получилось. Лесли попросила меня помочь.
- Интересно, - Эл хмыкнул. - То есть ты готова бросить свои супер-срочные проекты ради подруги?
В голосе Покровского сквозила обида. Та самая, о которой мы неоднократно с ним говорили... - тогда, когда еще были вместе. Ему никогда не нравилась моя зацикленность на работе.
- В эти выходные нет у меня никаких срочных дел.
Почти две недели нет. С тех пор, как я сообщила Джорджу о том, что хочу уйти. Работать вместе с ним я больше не собиралась. Достали сочувственные взгляды девчонок да попытки вытянуть из меня детали моего скоротечного романа с шефом. А еще... Джорджа, как друга, я все-таки потеряла. Между нами выросла такая стена, которую я не смотря на усилия, не смогла преодолеть. А Джордж и не пытался мне помогать. Только все больше и больше отстранялся. С того самого дня, когда я сказала ему, что приняла решение и хочу остаться одна, он словно наказывал меня за это. Наше общение кардинально изменилось и из доверительного превратилось в прохладно-деловое.
Но сообщать об этом Элу я не хотела.
- А ты не спросишь, как у меня дела? - вопрос Покровского, который прозвучал почти, как требование, расстроил меня еще сильней.
Я, и правда, могла бы дежурно поинтересоваться его делами. Ведь сделала я это три недели назад, еще и сама возмущалась, что он в ответ не сделал того же. Но сейчас мы с ним поменялись местами, только теперь о его делах я не хотела слушать. Все основные новости я знала и так. Спасибо Дану, который сегодня днем активно расспрашивал Елисея и о работе, и о недавней поездке на Мальдивы. С Ланой. Так и нашлось объяснение ровному загару блондина. А я ведь даже не сразу заметила, что и Света, за те три недели, что прошли со времени прошлой встречи, успела так же красиво загореть, как и Покровский.
- Как у тебя дела?
И все-таки я спросила. Не нашла другого подходящего ответа Елисею. Его близость и одновременно недоступность сводили меня с ума. Я потеряла способность адекватно мыслить, придумывать, что и как лучше ему сказать. Вся внутренне сжалась и сосредоточилась только на одном - не показать Покровскому того, как мне чертовски плохо. Как меня почти душит желание заплакать.
-Твоя гребанная вежливость, - грубо отозвался Эл, заставив меня пристально на него взглянуть. Погрязнув в своих эмоциях, я не заметила, как сильно блондин был напряжен. - Тебе же на меня нас*...ть. Тебя это никогда не было интересно!
- Никогда?
Неожиданное обвинение больно задело.
- А что, разве я что-то не так понял? Ты вечно витала в облаках, слушала в пол-уха то, что я тебе говорил. Вечерами занималась либо работой, либо твоими дебильными 'ромашками'.
- Причем здесь мое творчество?
'Ромашками' острый на язык Покровский как-то обозвал мои романы.
- При том, что тебя интересовало только оно. Ах, новый комментарий, ах, кто-то выложил проду... - Эл передразнил мой восторженный голос. И я вспомнила несколько моментов, когда нечто подобное действительно было.
- Я не хотела отвлекать тебя от твоих дел, - ответила максимально спокойно, хотя обида уже клокотала внутри. Елисей вечерами и сам зависал перед компом. И тоже писал!- Ты сам говорил, что тебе нужно пространство.
- А, может быть, я хотел, чтобы ты отвлекла, - мрачно отозвался Покровский. - Может быть, мне надоело проявлять инициативу. Ждать, когда у тебя появится свободное время...
- Ты мог бы со мной об этом поговорить, - перебила, сглатывая вязкий ком, вставший в горле. Но не смогла добавить - 'прежде, чем уйти'.
- Я говорил с тобой много раз. Но ты слышала только то, что хотела слышать.
- Это не так! - выпалила возмущенно. - Не смей валить всю вину на меня...
- Я тебя уже ни в чем не обвиняю.
Подчеркнуто-категоричное 'уже' резануло слух, и это еще больше подогрело мою злость на Елисея.
- Если ты считал, что я себя неправильно веду, не люблю тебя так, как тебе было нужно, если тебе все настолько осточертело, ты мог бы со мной просто поговорить! Ты мог бы... - тут я запнулась, прежде чем закончить... - хотя бы со мной попрощаться. Чего ты испугался? Что такого страшного я могла бы сказать? Стала бы умолять тебя остаться? Давила бы на жалость? Просила бы дать нам еще один шанс? Все дело в этом?
- Так сложилось, - угрюмо ответил Покровский, не отрывая взгляда от дороги.
- Верно. Так сложилось. Ты трусливо сбежал. И все, на что тебя хватило, это перестать отвечать на звонки и сообщения! Ты выбрал самый легкий путь - уйти от проблемы вместо того, чтобы сделать все возможное, чтобы ее решить. Ты не имеешь права говорить мне, что я витала в облаках и не интересовалась твоими делами, потому что...
Эл, не сбросив скорость и проигнорировав полосу торможения, крутанул руль вправо и на полном ходу направил машину к въезду на заправку. Беху резко подбросило на 'лежачем полицейском'. В багажнике что-то зазвенело, а я стукнулась макушкой в крышу. Было небольно, но все мысли, кроме одной - 'какого черта?' - моментально испарились.
- Именно поэтому я и не стал с тобой говорить. Твои лекции мне были не нужны тогда, и тем более они не нужны мне сейчас, - припечатал блондин, криво припарковавшись возле магазина. Даже не заглушив двигатель, он выскочил из машины так быстро, словно в салоне находилась бомба с часовым механизмом.
- Тогда зачем было предлагать поехать с тобой? - выпалила гневно, но мой крик заглушила закрывшаяся дверь. Эл сделал вид, что ничего не услышал. Он торопливо направился к входу в здание, а я осталась сидеть, наблюдая за тем, как он скрывается внутри. Еле удержалась от того, чтобы не броситься следом.
Мне еще столько хотелось сказать! Но продолжать выяснять отношения - к тому же публично, я была не готова. Прилюдно заявить Елисею о том, что он трусливый козел, - для чего? Разве можно что-то ему доказать? Вместо того, чтобы попытаться услышать меня, он как обычно сбежал. Еще и меня обвинил в том, что у нас ничего не сложилось!
Я почти дословно помнила претензии Эла. Но между нами однажды уже был подобный разговор. И я уже объясняла ему, что работа для меня много значит. Мне нужны деньги на аренду жилья, одежду, путешествия, обслуживание машины... И потому я вкалываю по ночам, хватаясь за срочные проекты. Из меня отвратительный менеджер и управлять своим временем мне не всегда удается. Но это не значит, что я ставлю карьеру превыше всего. И это не значит, что во всем виновата лишь я одна. В отношениях учавствуют двое. И двое несут ответственность за то, что с ними происходит. Если оба заинтересованы в счастливом будущем вместе, то они сделают все, чтобы найти компромисс. У всех свои тараканы и все над ними работают: кто-то прикладывает больше усилий, а кто-то надеется на то, что само все придет. Все всегда зависит от самого человека.


***



Елисей вернулся в машину лишь через двадцать минут.
К тому времени я успела остыть. Злость утихла, но вместо нее накатила усталость. Я все еще была возмущена тем, что Эл выставил меня виноватой, но спорить с ним и снова что-то ему объяснять мне уже не хотелось. От нашего разговора не станет легче ни мне, ни ему. Да и зачем этот разговор теперь нужен? Я узнала причины, которые толкнули Покровского к разрыву. По сути, он подтвердил мою же догадку. Я многое делала не так. Жила, ожидая, что он меня бросит, и в итоге так и случилось. А Эл...
Мне сложно понять, зачем он настоял на том, чтобы меня подвести. Чего он хотел добиться этой поездкой? И каким представлял наше общение? Я могу только гадать. Но его желания не должны быть мне интересны. Елисей встречается с Ланой. Только это имеет значение. И даже, если для него наш разговор лишь один из пунктов работы над ошибками, пусть будет так. Я озвучила свою точку зрения. Рано или поздно он сделает правильный вывод. Но не мне рассказывать ему о том, как строятся нормальные отношения в паре. Уже не мне...
- Извини, - отстраненно бросил Покровский, усаживаясь за руль. Нажал на кнопку зажигания и только после этого пытливо взглянул на меня.
Более мрачной просьбы о прощении мне слышать не доводилось. Впрочем, передо мной мало, кто извинялся. Последние годы это делал только Морозов. Он по-прежнему списывался со мной через Скайп. И недавно - после того, как узнал о моем решении сменить работу, даже признался, что до сих пор чувствует себя виноватым. Ему было бы спокойнее, если бы рядом со мной был тот, кто мог бы за мной присмотреть. Раньше в представлении Вити таким человеком был Джордж.
- Я извиняться не буду, - тихо откликнулась, встречаясь взглядом с Покровским. Он выглядел таким напряженным, будто ждал, что я на него вот-вот наброшусь. И точно не с намерением поцеловать. - Я не считаю себя виноватой.
- Я и не требую, чтобы ты извинилась.
- Еще бы ты потребовал у меня извинений! - от возмущения я даже подалась вперед, садясь почти вертикально на неудобном кресле.
- Это было бы последнее, что я сделал в этой жизни? - с едва слышным смешком предположил Елисей. И своей неожиданной шуткой разрядил обстановку. Я вернула ему крохотную улыбку.
- Все верно.
- Хорошо. Значит, никаких извинений. Мы можем ехать?
- Да, можем.


***



Первое время мы с Элом молчали. Я не знала о чем говорить. Язык не поворачивался спрашивать его о делах, а тем более интересоваться у него работой или его отношениями с Ланой. Нейтральными темами, которые мы могли бы обсудить без ущерба для моего состояния, были музыка, фильмы и машины. Я мысленно перебирала варианты, решая, а стоит ли вообще начинать разговор или пусть лучше первое слово достанется блондину. И дождалась. Елисей, который так же, как я, не выносил напряженного молчания, меня опередил.
- Как у тебя продвигается последний роман? - спросил осторожно. - Ты его дописала?
- Еще нет, - нахмурившись, отозвалась.
Когда-то с Покровским я обсуждала сюжет, продумывала мотивы героев и даже использовала кое-что из его дневниковых заметок, которыми он добровольно со мной поделился. Но последние два месяца я забросила творчество. Страшно признаться, но мне не хватало Елисея. Проще было заморозить историю, чем пытаться ее дописать. Без него.
- И как продвигается?
- Медленно. Я сейчас больше читаю.
- Попалось что-то интересное?...
Каждый вопрос Елисея отзывался в груди иглами боли. Мне ничего не хотелось с ним обсуждать: ни новые фильмы, ни тем более книги. У нас по-прежнему были одинаковые вкусы, нам нравились одни и те же сериалы, мы читали одни и те же романы. Только теперь все это мы делали друг без друга. Я никак не могла об этом забыть.
Немного расслабиться получилось лишь к тому моменту, когда мы подъехали к дому. Покровский удачно пошутил, делясь своим мнением о нашумевшем ужастике, который мы оба смотрели буквально на днях, и я, выкинув из головы мысли о том, что Елисей был в кино вместе с Ланой, искренне посмеялась над его шуткой.
- Спасибо, что подвез, - поблагодарила, стараясь не думать о том, что начался обратный отсчет, и до нашего расставания с Элом остается чуть меньше минуты. Я не собиралась задерживаться в машине. Да и он, вряд ли, хотел, чтобы я задержалась. Каким бы расслабленным не пытался казаться Покровский, этот час дался ему так же нелегко, как и мне. Всю дорогу до Москвы он временами то хмурился, то мрачнел, то слишком сильно стискивал на руле руки.
- Не за что.
- Ладно, хорошей ночи! - я натянуто улыбнулась и отстегнула ремень безопасности.
- И тебе, - без энтузиазма откликнулся Эл и неожиданно поинтересовался. - У тебя же не будет проблем с твоим парнем?
Я застыла, так и не успев открыть дверь, и изумленно уставилась на блондина. Ему удалось застать меня врасплох. Язык прилип к небу, от шока я не смогла выдавить ни звука.
Заметив мое удивление, Эл поспешно добавил.
- Его не волнует, как ты добираешься домой? Пока твоя машина в ремонте, он не предложил тебя встретить? Или это в порядке вещей то, что ты катаешься по Подмосковью ночами?
Я потратила, наверное, целую минуту, пытаясь понять, что толкнуло Елисея задать такой странный вопрос. У него запоздалые угрызения совести? Он так же, как и Морозов, хочет пристроить меня в 'добрые руки', чтобы избавиться от чувства вины?
- Я... ни с кем не встречаюсь, - призналась, стараясь голосом не выдать волнения. Сердце скакало галопом.
- Проблемы с личной жизнью? - Эл приподнял левую бровь.
- У меня все отлично, - я отказалась отводить взгляд, наблюдая за тем, как выражение лица Елисея неуловимо меняется. Приподнимаются уголки губ, разглаживаются мелкие морщинки. Он, думает, что я ему соврала? - Мы расстались с Джорджем две недели назад.
Повисла тишина. Покровский перестал улыбаться.
- Ты была... с Джорджем? - глухо переспросил, будто не расслышал с первого раза. Я нахмурилась, чувствуя, как волна дрожи пробегает по телу.
Эл считает, что только он моментально нашел мне замену? Грелся в объятиях новой подружки, пока я зализывала раны? Может, и так. Только и моя жизнь не стояла на месте. Я тоже двигалась дальше.
- Да, мы с ним встречались. Если это все, что тебя интересует, то я пойду.
Я снова потянулась к двери. Но Елисей неожиданно резко наклонился через меня и, распахнув бардачок, кинул мне на колени синий конверт.
- Это ведь он обеспечил эти билеты?
Я уставилась на свой подарок, который уже много недель считала безвозвратно утраченным. Той ночью, после ссоры с Покровским, я чуть позже вернулась, чтобы вытащить конверт из мусорного бака. Гордость гордостью, но билеты чертовски дорого стоили. И пусть своим жестом с выкидыванием этой кучи бабла я красиво поставила точку в споре с Элом, но я не могла так просто отказаться от денег. Правда, осознала я это только спустя несколько часов. И к тому моменту, когда оказалась возле бака, конверта в нем уже не нашла. Кто-то забрал его раньше меня, но я не допускала даже мысли о том, что это мог быть Елисей.
- Какое это имеет значение? - спросила, чувствуя, что от напряжения начинает болеть шея. Наш разговор с блондином выходил из-под контроля. И нас обоих, как лодку с неисправным мотором, несло точно на скалы. - Джордж только помог мне с...
- Я так и знал, что у вас что-то было, - Эл скривился, глядя на меня почти с отвращением, - Хорошо придумано - любовник покупает дорогие билеты, чтобы помочь вернуть твоего парня.
Я задохнулась от гнева. Как он смеет?!
- Я купила эти билеты сама!
- Ну, конечно, - Елисей презрительно фыркнул, - Еще расскажи мне, какая у вас была платоническая дружба. И вы из-за работы проводили столько времени вместе. Теперь мне все понятно!
- Ты идиот! Я тебе не измен...
- Забирай конверт и выметайся, - Покровский не позволил мне закончить. Даже голос повысил, чтобы заставить меня замолчать.
Он хочет, чтобы я ушла?! Отличная идея!
Я выбралась из машины, глотая злые слезы. Но прежде, чем уйти, оглянулась на Эла.
- Возможно, ты судишь по себе. Или по одной из своих... прошмандовок, - на память пришло одно из специфических слов, которые несколько лет назад он использовал в дневнике. - Но в нормальных отношениях друг другу не изменяют! Люди, которые по-настоящему любят, на такое не способны. Мне жаль, что ты этого не понимаешь.
Оставив дверь нараспашку, я бросилась к подъезду.


***



Единственным источником света в прихожей была настольная лампа. В начале прошлой недели я принесла ее из спальни и поставила на верхнюю полку книжного шкафа. Лампочка в светильнике над входом перегорела, но я все время забывала купить ей замену. Сейчас это было даже кстати. Вместо того, чтобы освещать длинный коридор, плафон на шарнире был повернут чуть вправо и вверх. Круг света был четко виден только на потолке. Зато вокруг царил приятный для глаз полумрак.
В этот раз Покровский не стал тратить время на звонок в домофон. Я не открыла ему десять минут назад и сейчас этого делать не собиралась. Но он нашел выход из положения. Я и забыла, что у него остались ключи от квартиры. Послышался звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, и через мгновение дверь распахнулась.
За полчаса, прошедшие после нашего бурного прощания в машине, я успела выпить полбутылки коньяка и сейчас сидела в коридоре на полу в ожидании того, что мне, наконец, станет легче. Алкоголь уже начал свое чудотворную реакцию в моей крови и мозгах. Напряжение спало, а настроение заметно улучшилось. Правда, не до конца. Но в моем распоряжении была уйма времени. И коньяк. Много-много коньяка.
Я отсалютовала Покровскому бутылкой.
- Привет.
- При-вет, - Эл на мгновение запнулся. А потом вдруг решительно зашел в квартиру и аккуратно прикрыл за собой дверь.
- Спасибо, - поблагодарила, имея в виду именно дверь. Сквозняк из подъезда неприятно холодил поясницу.
- Я пробовал до тебя дозвониться, - признался Покровский.
Его первый звонок застал меня, когда я была на пороге квартиры. Я скинула вызов, потом еще и еще. Чуть позже раздался звонок домофона, но я сдвинула качельку громкости вниз, ставя его на беззвучный режим. Мне не хотелось продолжать бесполезные споры. Мне не хотелось знать, в чем еще Елисей меня обвиняет.
- Я его отключила, - сообщила задумчиво, глядя на мобильник, лежаший на поверхности тумбочки. Вздохнула и сделала очередной глоток из бутылки. - Когда пытаешься напиться, лучше - чтобы никто не беспокоил. Эффект будет круче.
Елисей молчал около минуты, просто стоял и смотрел на меня сверху вниз. А я, прикрыла глаза и гадала, почему он еще не оставил ключи на полке возле двери и до сих пор не ушел.
- Ну, и зачем ты делаешь это? - поинтересовался он, наконец, - Бежишь от себя?
Я покачала головой.
- Ты ничего не понимаешь в женской логике.
- Неужели?
- Да. Я бегу не от себя, а к себе.
Эл фыркнул.
- И в чем же разница?
- Твой вопрос доказывает, что ты ни-че-го... ничегошеньки не смыслишь в женской логике, - со вздохом пристыдила я Елисея. Он-то считает себя дамским угодником, а сам...
- Ты это уже говорила.
- Тогда я скажу, что убегать от себя бессмысленно и очень долго. Цель - прийти к себе. Хотя... - я на мгновение задумалась, поймав в голове интересную мысль, - по сути это единый процесс. Чтобы прийти к себе, нужно сначала убежать от себя. Так что, возможно, ты даже прав. Я пока от себя убегаю.
Эл опять замолчал.
- Можешь оставить ключи на полке. Хорошо, что ты их принес. Я забыла, что они у тебя есть. Хотя ты мог бы не тратить время, чтобы подняться. Выкинул бы их где-нибудь и все.
Свое предложение я сдобрила еще одним глотком коньяка.
- У тебя привычка все выкидывать.
Я пожала плечами.
- Нельзя захламлять свою жизнь ненужными вещами. Нужно выкидывать их и идти вперед. Нужно освободиться от лищнего груза.
- О... тебя потянуло на философию. Не думаешь, что тебе уже хватит?
Я оторвала взгляд от обоев, рисунок на которых, старательно изучала последние тридцать минут и посмотрела на Елисея. Он выглядел не таким недовольным, каким был в машине. И выражение его лица было как будто спокойнее, а в глазах, возможно, даже мелькала тревога.
Хватит ли мне?
Я напьюсь в коридоре, мне вернут ключи от квартиры, и в отношениях с Элом будет поставлена жирная-жирная точка. Хотя я не хочу ее ставить. И это значит, что до нужной кондиции я еще не дошла. Вот пока Покровский не появился на пороге, все было замечательно. Я чувствовала себя легкой-легкой. И дышать было легче.
- Определенно нет, - раздраженно ответила блондину и снова от него отвернулась.
Теперь придется начинать все сначала, а у меня только полбутылки... точнее уже одна третья... коньяка. Есть еще литр водки в подарочной упаковке - дурацкий подарок Джорджа, который шутливо пытался мне намекнуть, что я должна повеселиться. Интересно, если смешать ее с соком, будет очень противно?
- В одиночку пьют лишь алкоголики, - нравоучительным тоном заявил Елисей. Я повернулась, чтобы с удивлением проследить за тем, как он разувается и подходит ко мне. Еще через мгновение он сел на пол рядом со мной.
- Что это ты придумал? - я с возмущением уставилась на виновника моего отвратного настроения. Наши плечи касались, и я снова начала заводиться.
- Составлю тебе компанию. В одиночестве напиваться - дурной тон. - Эл отобрал у меня бутылку и сделал большой глоток. - Хенесси. Хороший выбор.
- Отдай! - я выдернула заветный коньяк обратно. - И уходи! Ты мне мешаешь!
- Мешаю чему? Что ты собралась сделать?
Я взглянула на Эла, как на идиота. Мы уже говорили об этом. Или он забыл?
- Уходить от себя, чтобы прийти к себе. Что в сущности одно и то же.
- И это предполагает что именно? Отравление, выбрашивание из окна или... вскрытие вен? - голос блондина был мрачным.
Ну, и самомнение! Значит, вот для чего он пришел. Решил, что я себя обязательно угроблю?
- Ты не настолько хорош, чтобы я портила себе жизнь!
- То есть ты собираешься просто напиться?
- Именно!
- И обязательно это делать на полу? - недоуменно поинтересовался Елисей.
- Да, - откликнулась убежденно.
Какой смысл напиваться на кухне? Или в гостиной? Это слишком цивилизованно, даже празднично, я бы сказала. А в сиденье на полу и лаканье коньяка из бутылки есть своя философия. Глубину падения, самое дно означает именно пол. Не кровать, не диван и ни в коем случае - не кресло.
- Ты выяснил, что хотел? Убедился, что я в полном порядке. Теперь твоя совесть чиста. Можешь отправляться домой.
- Не думаю, - упрямо отозвался Эл, снова отбирая у меня бутылку. Я попробовала ее не отдать, но прикосновение блондина вызвало в теле привычную реакцию - дрожь. Не желая усугублять, я разжала пальцы. Покровский сделал новый глоток.
- Это еще почему?
- Я только что выпил. За руль в таком состоянии садиться нельзя, - имитируя нудный голос инспектора ГИБДД, отозвался Елисей.
- Так вызови такси и проваливай!
- И оставить свою машину у тебя во дворе, а завтра с утра возвращаться за ней через весь город?
Наглая ложь!
- Не через весь!
- Но возвращаться, - резонно возразил Покровский, и я замерла. Действительно глупо.
Возвращаться он не планировал. И дал это понять еще в марте, когда перестал отвечать на звонки. И даже за своими вещами приехать не захотел.
Я отвела взгляд от Елисея, уставившись на книжный стеллаж. Там на одной из полок стояла та самая трофейная водка. Теперь без нее мне точно не обойтись. Под удивленным взглядом Покровского, который так и не вернул мне коньяк, я забрала бутылку и отвинтила пробку. Закашлялась, когда жгучая горечь обожгла горло. А после снова привалилась к стене и закрыла глаза. Сейчас алкоголь подействует, боль уйдет, и я снова почувствую легкость и свободу.
Но мои мечты о нирване были неожиданно прерваны Элом.
- Почему ты решила напиться именно в коридоре? - поинтересовался вдруг он. - В спальне или на кухне этого сделать нельзя?
Я усмехнулась. Так и хотелось повторить свою фразу про женскую логику, которую блондин совсем не понимает. Только, вряд ли, он догадается, что я имею в виду.
- Мы занимались там сексом, - отозвалась неохотно и взглянула на плотно закрытые двери. - И в спальне, и в ванной, и на кухне. И мне тогда было хорошо. А я не хочу вспоминать, что мне было так хорошо. Это мне ни капельки не поможет. Я могла бы, конечно, съехать с квартиры, но сделать это прямо сейчас нереально. Мне нужно набрать еще немного денег...
- Поэтому ты выбрала коридор? - хрипло переспросил Эл. Я кинула на него косой взгляд. Он, что, до сих пор не понимает?
- Да. Это путь от того, что было, - к тому, что будет. Как чистилище для души. Или... сердца? ... Неважно. Коридор символичен. Это типа паузы. Сначала ты там, где хорошо. И ты не можешь отпустить прошлое. Все изводишь себя и изводишь. Все вспоминаешь и вспоминаешь. А потом находишь свой коридор и все... После этого начинается новая жизнь!
- Не слышал ничего, более... бредового!
Краем глаза я уловила движение Покровского. Нахмурившись, он допивал мой коньяк.
- Ну и прекрасно. Больше и не услышишь. Твоя Света тебе только умные вещи будет говорить.
Эл тяжело вздохнул.
- Мы с ней расстались несколько дней назад.
- Она тоже тебе надоела? И не рановато ли? - я усмехнулась. У Эла, оказывается, отношения-то скороспелые, все на ускоренной перемотке. Вскочил, в спринтерском режиме повлюблялся, разочаровался и свалил. Может по этой причине он и один до сих пор, что не дает времени своим отношениям "созреть". - И, кстати, а она вообще в курсе, что ты ушел?
Мне, конечно, уже все равно. Но может, Елисей, в принципе девушек о разрыве не предупреждает? А что? Это очень удобно.
- В курсе, мы с ней все обсудили, - не заметив подвоха, откликнулся блондин.
О, значит, кто-то все же достоин разговора перед расставанием. Не то, что я. За Свету и особенное отношение Покровского к ней определенно стоит выпить! Я даже могу пожелать ей удачи! Не смотря на то, что они с Елисеем расстались, она приехала сегодня на день рождения Дана. И в отличие от меня Эл с ней очень дружелюбно общался. Я даже не заметила того, что они перестали быть парой. Впрочем, милые бранятся - только тешатся. Так что в скором времени они вполне могут помириться.
Эту мысль я запила большим глотком водки, надеясь, что алкоголь, наконец, доберется до мозга, и я перестану каждое слово Елисея воспринимать, как удар по самому больному! Но пока я чувствовала такую тяжесть, словно я была прикована к полу цепью и на ее конце висела огромная гиря. В образе гири был, конечно же, Эл.
Я мотнула головой, отгоняя слишком красочный образ. Надо все-таки побыстрее выгнать Покровского. В одиночестве бороться со своими тараканами мне будет проще. А то в присутствии блондина они с удовольствием покидают укромные уголки и спешат отравить мне мысли. Все-таки это плохая идея - пытаться напиться в компании бывшего парня.
- Может, ты переберешься на кухню? - с надеждой предложила Елисею, который как раз принялся растирать шею. Это я уже привыкла к неудобной позе и ощущению холодной стены за спиной. А вот Элу - известному неженке - было некомфортно. Так ему и надо!
- Там же 'воспоминания', - ядовито откликнулся Покровский. - Может, я тоже не хочу ничего вспоминать?
Чтобы проглотить обиду, комом вставшую в горле, мне пришлось сделать еще три глотка водки. В этот раз она не казалась мне такой противной и мерзкой, как раньше.
- Тогда тебе будет лучше уйти, - через минуту посоветовала я. - Подождешь в машине до утра, проспишься, протрезвеешь и поедешь домой.
- Нет, - твердо откликнулся Елисей. - Я тоже собираюсь напиться. К тому же компания мне очень нравится. В отличие от тебя пить в одиночку я не привык.
- Значит не уйдешь? - обреченно поинтересовалась, переводя взгляд на Эла.
Он покачал головой.
- Только если попробуешь выгнать меня за дверь. Но у тебя это, вряд ли, выйдет.
Я окинула блондина тяжелым взглядом. В рукопашную я с ним не справлюсь. А сам он не сдвинется с места. Это получается, что мне придется терпеть его общество еще неизвестно сколько. Пока он не решит, что с него хватит. Или пока я не смогу смотреть на него спокойно, не чувствуя ничего... ничего... ниего.
- Ну, ты и гад, - выругалась, надеясь, что Эл проникнется моей злостью и уйдет. Но он лишь спокойно кивнул.
- Справедливо, - заявил серьезно и, не глядя на меня, отпил коньяк.
Мало того, что он заявился ко мне домой, занял мою территорию, которую я собиралась объявить свободной от всяких там блондинов, так он еще и Хенесси отобрал!
- Дай мне, - требовательно протянула руку к Элу. - Водка мне не нравится. Если хочешь напиваться за мой счет, то лучше сам ее пей. А мне верни коньяк!
Елисей послушно отдал мне бутылку, и мы надолго замолчали. Не знаю, о чем думал Покровский, но мои мысли касались безоблачного будущего. Меня почему-то потянуло на мечты о семье, любимом муже и детях.
- Почему ты со мной переспала? - спросил Елисей. И вырывал меня из мира фантазий об идеальном мужчине, лица которого я старалась не представлять, потому что в воображении он был удивительно похож на блондина. - Тогда... когда мы встретились в феврале.
Я дернула плечами.
- Я знаю, что ты пытаешь сделать. Ты пользуешься моментом и хочешь меня разговорить.
- Это плохо? - задумчиво поинтересовался Эл. - То, что мы поговорим?
- Не знаю. Зачем тебе это нужно? Последнее время мы только ссоримся. Что изменится после разговора?
- Я хочу кое-что понять.
- Аааа, - я вздохнула.
Понять, это хорошо. Я тоже очень много времени потратила на попытки понять, почему Эл ушел. А его вдруг заинтересовало, почему я с ним переспала. Странный какой-то вопрос.
Прежде, чем ответить, для храбрости я сделала глоток коньяка.
- Просто ты для меня книга, офигенный, остросюжетный роман с увлекательным сюжетом и непредсказуемым финалом. Это как в американских горках. Виражи, медленные подъемы, резкие повороты, головокружительные спуски...
Я жестами изобразила то, что пыталась донести до Покровского. Но он смотрел на меня удивленно. Кажется, так и не понял.
- Так я для тебя все-таки американские горки или все-таки книга?
Я нахмурилась, ругая себя за то, что успела наговорить. Наверное, Елисей хотел услышать от меня что-то другое. Может, надо было сказать ему о том, что считаю его очень красивым? Сногсшибательным, захватывающим дух? Или рассказать, что воспринимаю его, как близкого человека?
- И то, и другое, - ответила честно. - И еще гонки на выживание, и форсаж, и турбулентность. И вообще... чистый адреналин.
Про красоту и сексуальность решила не добавлять. Образами объясняться было легче. И это проблемы Эла, если он их не понимает. Если он по какой-то причине остался, то пусть хотя бы побудет 'свободными ушами'. Мне давно надо было выговориться. Выплеснуть все, что накопилось за последние месяцы. Между прочим, из-за него.
- И что ты теперь собираешь делать дальше? Действительно переедешь? - снова глотнув водки, спросил Покровский.
Еще один странный вопрос. Но бессмысленный, ибо ответ на него очевиден.
- Жить дальше. Быть счастливой, конечно.
- И как ты себе это представляешь?
Наверное, Эл был уже толком пьян, раз продолжает спрашивать о какой-то ерунде. Не может быть, чтобы ему было интересно именно это. Я еще могла бы понять его желание узнать про нашу первую встречу. Мужская гордость, самолюбие... или это называется самодовольство? Но почему его волнует моя дальнейшая жизнь. Счастье, которое я буду искать. И искать... без него?
- Найду себе парня, мы начнем встречаться, потом съедемся вместе, потом он предложит мне выйти за него замуж, потом мы...
- Ясно, - перебил меня Эл, не дослушав список шаблонных фантазий. Ну, а что я еще могла бы сказать? Что у меня нет четкого плана? Что ни о чем, кроме смены работы и переезда, я думать пока не могу. Что после него и интрижки с Джорджем счастливая личная жизнь кажется мне невозможной? - Значит, будешь искать себе кого-то вроде Морозова?
В голосе Покровского была или мне только послышалась злость?
- Да, что-то вроде, - на меня с новой силой накатила тоска. И я опять потянулась к бутылке. Алкоголь согревал, в голове постепенно становилось пусто. Если бы не вопросы Эла, я бы просто закрыла глаза и заснула. Но он все еще был рядом и требовал каких-то ненужных ему ответов. Зачем?
- Ты заскучаешь с ним через месяц, - сообщил мне Покровский.
- Не заскучаю.
- Ну, конечно. А как же твоя тяга к авантюрам, адреналину и американским горкам?
Я потерла ладонями горящее лицо. Слезы давно уже высохли, но до ванной я так и не добралась. Кожа сейчас неприятно зудела.
- Каждой поездке на этом аттракционе приходит конец. И, как правило, подобные развлечения не длятся долго. От силы десять минут. К тому же, они хороши в свое время.
- Намекаешь, что наигралась? Вышла из возраста аттракционов?
- Наверное, - когда Эл спрашивал меня таким тоном, я ни в чем не была уверена на сто процентов.
- Я просто не хочу снова гробить свою жизнь. И так переживать, как сейчас, тоже больше не хочу.
Это я знала точно. Справиться с собой было очень сложно.
Елисей нахмурился, а я попробовала подняться на ноги. Мне это удалось только с третьей попытки.
- Знаешь что... Хочешь пить дальше, пей. Соберешься уходить, захлопни дверь. А я иду в комнату, - собщила блондину, придерживаясь за стену, чтобы не упасть, потому что перед глазами все реально плыло и крутилось.
- А как же воспоминания? - коварно уточнил Эл, тоже поднимаясь.
Судя по тому, как ловко ему удалось это сделать, алкоголь подействовал на него гораздо слабее, чем на меня. Конечно, у меня была огромная фора. Несколько бокалов пива несколько часов назад и полбутылки коньяка до появления Эла в квартире. С учетом разницы наших комплекций, можно сказать, что Елисей по сравнению со мной практически трезв. То-то он так ровно держится на ногах, даже не используя стену в качестве опоры. Не то, что я.
- Да, пофиг с этими воспоминаниями. Как-нибудь переживу. До этого ведь справлялась. Главное, больше тебя не видеть.
- Нет.
Я уже развернулась, чтобы уйти. Но Елисей неожиданно схватил меня за руку. Дернул на себя, и я, потеряв равновесие, оказалась зажатой между стеной и его телом. Первой мыслью было поблагодарить Эла за спасение. Если бы не он, я бы точно упала. Голова кружилась так, что мне казалось, будто я попала в какой-то иной мир. Наверное, так чувствовала себя Алиса в стране чудес. Хотя, быть может, мне сейчас было даже хуже.
- Соня?
- Да-а... - отозвалась, с трудом сконцентрировав внимание на Покровском. - Я, кажется, очень-очень-очень... пьяна.
- Угу, - Эл кивнул, разглядывая меня с... черт его знает, с чем. С тревогой, заботой? Вожделением? Мозг отказывался расшифровывать загадочный взгляд мужчины. Он просто на меня смотрел, а его руки крепко держали меня за плечи, не позволяя упасть.
- Ты только не вздумай ко мне приставать, - потребовала, глядя в серые глаза. - Я не кукла на одну ночь. И я с тобой больше спать не буду!
- А что так? - неожиданно удивился Покровский. - Ты же сама сказала, что мы занимались сексом везде, кроме прихожей. Так что, считай, мы сейчас имеем прекрасную возможность, чтобы исправить эту оплошность.
- Ты спятил? - я уперлась ладонями в плечи Елисея, чувствуя, что против доводов рассудка, который уже почти отключился, я хочу, чтобы он все же ко мне пристал. Мне было приятно вот так стоять, ощущая тепло его тела. Ткань его трикотажной кофты была приятной наощупь, очень тонкой и нежной. Мне до безумия хотелось продлить этот момент. Понежиться хотя бы немного в объятиях, по которым я слишком долго скучала. - По твоей логике выходит, что мы еще должны заняться сексом в подъезде, в лифте и у тебя... в машине.
Последнее было оговоркой по Фрейду. Просто воплотить в жизнь это желание мне так и не удалось, хотя это было моей навящевой идей. Вот только озвучить его Покровскому я не успела.
- Умница, - насмешливо отозвался Эл, в глазах которого я все-таки разглядела только это - насмешку, а не желание со мной переспать. Теперь, когда он был настолько близко, понимать его настроение стало чуть легче. - Мне нравится размах твоих фантазий. Но, нет. Я не собираюсь к тебе... приставать.
Я пару раз моргнула, переваривая заявление Елисея. Оно должно было бы обрадовать меня, но вопреки здравому смыслу огорчило до такой степени, что на глаза опять навернулись слезы. Да что же это такое!
Я попробовала оттолкнуть Эла.
- Мне срочно нужно... в туалет. Меня тошнит, - полусонный мозг выдал самый приемлемый предлог для того, чтобы я смогла сбежать от Покровского и сохранить лицо.
- Тебе помочь? - взволнованно предложил Елисей, придерживая меня за локоть и провожая до туалета. Как оказалось, путь до санузла в одиночку я бы не преодолела.
- Не надо. Я справлюсь. Если попробуешь зайти, пока я... В общем, не заходи, - попросила, прикрывая за собой дверь и, наконец, оставаясь одна.
В пору начала наших с Элом отношений он часто прикалывался над отсутствием в этой двери замка. Мне, единственному жильцу этой квартиры, было плевать. Ну, решил так хозяин хаты, так для чего мне с ним спорить. А вот Елисея это забавляло. Он порой напоминал, что и в нашу первую ночь в гостиничном комплексе я тоже не подумала о том, чтобы проверить, заперта дверь ванной или нет. Потом он часто пользовался этим. Входил без приглашения, когда я стояла под душем, и...
Я тряхнула головой, вызвав новый приступ головокружения, чтобы отогнать мысли о долгих прелюдиях, которые устраивал Эл. Мне чертовски их не хватало! Даже Джорджа и его привычки в постели я постоянно сравнивала с Покровским. И жалела, что не могу просить его, чтобы...
Хватит! Ну, почему мне не удается даже минуту не думать о Елисее! Воспоминания словно железнодорожный состав, который потерял управление, несутся по рельсам памяти, не взирая на сигналы светофоров и стрелки. Возле каждого переезда, когда я пытаюсь остановить этот тысячетонный тяжеловоз, воспоминания на полном ходу проносятся перед глазами. И ничего не помогает!
Я решительно пустила воду в раковине и, наконец, взглянула в зеркало. Лучше бы я ... не пила. Или не позволила Елисею зайти в квартиру. Или... пользовалась другой косметикой, потому что... Мое отражение было у-жас-но! Первое, что поразило и вызвало отвращение, это лицо. От слез тушь не потекла, но размазалась вокруг глаз, сами глаза покраснели. На щеках остались дорожки темных подтеков. Нос припух. Обветренные губы воспалились. Прическа тоже выглядела безобразно. Точнее ее не было, как таковой. Заколка на затылке сползла и теперь едва держала выбившиеся пряди. В целом я была похожа на... пьяную бабу.
Вдоволь насмотревшись на печальное зрелище, я потянула молнию тостовки вниз и принялась торопливо раздеваться. Голова гудела, и все предметы вокруг меня качались так, будто я попала на коробль во время шторма. Но я упрямо продолжала стаскивать одежду до тех пор, пока моим мучениям неожиданно не пришел конец. Я наклонилась, чтобы снять джинсы, и вдруг к горлу подкатила тошнота. Я успела только рухнуть на пол и поднять крышку унитаза, а желудок уже начало сводить от рвотных спазмов.
К счастью для меня, Эл мою просьбу выполнил и в ванную не заглянул, ни когда меня выворачивало наизнанку, ни когда я полезла в душ. В общей сложности мне понадобилось полчаса, чтобы привести себя в относительный порядок. После тесного общения с фаянсовым товарищем, мне полегчало. Головокружение стало как будто меньше, а качка, наконец, прекратилась. Зато на меня накатила усталость и потянуло в сон.
Так я и появилась на кухне, зевая и щуря глаза от яркого света. Эл, который стоял возле плиты, помешивая в сковороде картофель, хмыкнул.
- Лучше?
Как будто мой внешний вид не говорит сам за себя. Плотнее запахнув полы махрового халата, я села за стол и меланхолично констатировала очевидный факт.
- Ты не ушел.
- А ты хочешь, чтобы ушел? - Елисей глянул на меня через плечо, не отвлекаясь от процесса приготовления. Картофель фри тихо шкварчал.
- Я хочу спать, - призналась, избегая ответа на прямой вопрос. Не-уход Покровского и радовал, и огорчал одновременно.
Какая уж тут терапия? Сама не знаю, чего хочу. Сердце говорит одно, а мозг... мозг я отключила. Только проблема-то оказалась совсем не в нем. Остались инстинкты и желания. И они вопят от восторга. Им присутствие Елисея очень даже по нраву.
- Тогда ложись, - предложил блондин, опять покосившись на меня.
Ну, конечно.
- А ты?! - искренне возмутилась. Он, что, издевается?
- Это приглашение? - спокойно отозвался Покровский, застыв с лопаточкой в руке. Улыбка на его лице была едва заметной.
- Приглашение куда?
- В постель.
- Но я тебя не приглашала! - я попыталась понять, что в моих словах Елисей воспринял, как желание с ним переспать.
- Значит, я тебя не так понял, - так же спокойно ответил Эл и повернулся ко мне спиной, как будто речь только что не шла на такую болезненную для меня тему.
- Ты меня вообще не понимаешь, - буркнула тихо, опуская голову на руки, сложенные на столе.
- Может быть, лучше все-таки ляжешь? - с сомнением предложил Покровский, заметив, что я наблюдаю за ним из-под полуприкрытых век. Сам он тем временем открыл один из верхних шкафчиков и, не глядя, вытащил с нижней полки несколько баночек со специями.
Вот это... да! А их я выкинуть забыла, отстраненно констатировала, с интересом следя за тем, как Покровский ловко управляется с приправами. По кухне поплыл приятный аромат. Если бы не моя тошнота, которая хоть и уменьшилась, но не прошла совсем, я бы попросила Елисея и мне положить немного.
- Мне и так хорошо, - сначала сказала и только потом поняла, что это правда. Мне давно уже не было так легко и... уютно. Если не думать о том, что где-то в другой квартире, у другой девушки есть точно такая же богатая коллекция специй, которая появилась у нее вместе с приходом Эла, то можно вообразить, что у нас с ним все до сих пор в порядке. Мы живем в параллельном мире, где даже не расставались.
- На кровати будет удобнее, - настойчиво повторил Елисей, возвращая меня в реальность.
- Нет! никакой кровати... - я зевнула. - Ни за что не засну, пока ты рядом.
- Раньше у тебя это прекрасно получалось.
- Не говори со мной как с ребенком, - мягкость в голосе Эла мне не понравилась. Зачем он вообще мне напомнил о том, что было?
- Не буду, - легко согласился он, вынимая из шкафа тарелку. Потом посмотрел на меня. - Тебе достать? Ты будешь?
- Нет, меня все еще тошнит, - я разочарованно вздохнула. Попробовать то, что приготовил Эл, очень хотелось. Но я боялась, что даже маленький кусочек картофеля спровоцирует у меня новый приступ рвоты. Лучше дождаться утра. Надеюсь, Покровский догадается оставить мне порцию.
- Может, сделать тебе кофе?
Я промычала что-то нечленораздельное, закрывая глаза и мечтая о том, чтобы оказаться в постели. На любимой подушке, под одеялом...
- У тебя пустой холодильник, - заметил Покровский, ставя тарелку в опасной близости от меня и садясь рядом. Аромат жареного картофеля, щедро сдобренного специями, тут же защекотал мне ноздри. - Ты перестала готовить?
Я неохотно оторвала тяжелую голову от стола и выпрямилась, сонно глядя на Елисея. И с чего вдруг такая доброта? Сначала он обвиняет меня в том, что я ему изменила. Доводит до слез. Потом заявляется в квартиру, пьет вместе со мной, а теперь еще и о моем питании спрашивает. Зачем?
- Стала это реже делать.
- Настолько, что у тебя нет ни масла, ни сыра, ни яиц?...
- А еще оливок, творога и мяса, - хмуро дополнила список любимых продуктов Эла, которые давно не покупала. Только не потому, что и они навевали мне воспоминания о бывшем парне. А потому что я, и правда, стала редко заниматься готовкой. Отношения с Джорджем показали, что можно не заморачиваться с возней на кухне.
- Зато полно полуфабрикатов, - поддакнул Покровский, не скрывая недовольства.
- Ну и что? - я вздохнула. - Это тоже еда.
Ему-то какая разница, чем я питаюсь? Пусть ему здоровую пищу обеспечивает новая подруга.
- Это вредно. Или ты таким образом решила себя угробить?
Я сложила под грудью руки.
- Не слишком ли много заботы о той, которая тебе изменяла?
- А ты мне изменяла? - оторвав взгляд от тарелки, поинтересовался блондин.
Прекрасно! И теперь он решил спросить.
- Этот вопрос нужно было задать гораздо раньше, - буркнула обиженно, вставая из-за стола и направляясь к подоконнику, на котором стоял графин с водой. Мне вдруг снова захотелось выпить. Только близкого общения с унитазом я предпочла бы не повторять и потому вместо новой порции алкоголя заставила себя налить простой воды.
- Я его сейчас задаю, - откликнулся Елисей, откладывая столовые приборы. Нож тихо звякнул о край тарелки.
- А тебе нужен ответ? - удивилась. - Ты же все для себя решил.
- Какая разница, что я решил, - Эл мрачнел на глазах. - Что у вас с Джорджем?
- Уже ничего, - я отхлебнула воды, сладковатый вкус которой показался мне едва ли не таким же мерзким, как и у водки. - Мы расстались две недели назад.
- Как долго вы были вместе? И вообще... почему ты с ним переспала?
- Это не твое дело, - насупилась, отворачиваясь к окну и устремляя взгляд на пустую дорогу. В два часа утра в этом районе редко проезжали машины.
- Что? Неужели не скажешь про американские горки и книги?
Провокация Эла была очевидна, и хотя я понимала, что блондин делал это специально, чтобы добиться от меня ответа, но его ехидный тон все равно меня задел. Обида даже не царапнула, а взорвала все внутри.
- Не скажу, - я качнула головой, не зная, увидит ли Покровский мой жест или нет. - Тебя не касаются мои отношения с Джорджем.
- Так сложно признаться в чувствах к нему?
- Ты ничего не понимаешь, - я повернулась к блондину и присела на подоконник. Голова была тяжелой. Спать хотелось неимоверно. - Он мой друг.
- А ты со всеми друзьями спишь? - насмешливо уточнил Елисей, не поверив моему признанию. В его понимании, с друзьями дружат, а спят... с другими. До недавнего времени я тоже так полагала. И сейчас после того, как отношения с Джорджем изменились в худшую сторону, я жалела о том, что позволила себе поддаться искушению.
- Почему ты вообще с ним связалась? - уже спокойнее поинтересовался блондин, заметив, что я не тороплюсь отвечать на его подколку. - Он все-таки тебе нравился, верно? Да, и ты ему, наверно, тоже. Ведь не просто так он подарил тебе ту шубу...
Я прикрыла глаза.
Ну, причем тут этот подарок? Эл никак не поймет, что это была случайность. И не думал тогда Джордж о том, чтобы со мной встречаться. Я точно знаю! Он на этой же самой кухне сидел и едва не плакал. Черт... да, у этой квартиры аура, выходит, такая. Все здесь истерики устраивают, топят боль в алкоголе.
- Я никогда не воспринимала Джорджа, как мужчину. Просто так сложилось. Он оказался рядом, когда... - я вздохнула, вспоминая свое состояние. Тогда мне было так же плохо, как и сейчас. Но это плохое объяснение, чтобы озвучиваться его блондину. - И почему я вообще оправдываюсь перед тобой? - спросила, не поднимая век.
- Потому что я спросил? - предположил Покровский нагло. Или не нагло. С закрытыми глазами, не видя его лица, я не могла определить по голосу, насколько он серьезен. Быть может, он опять насмешничал или шутил.
- Плевать... - пробормотала устало. Держалась я только из чистого упрямства и самой капельки злости на Эла. Мне не хотелось продолжать наш разговор. - У тебя теперь своя жизнь, вот и не трогай меня больше. К тому же... - я прикусила и без того саднящие губы и заставила себя посмотреть на Елисея. Кажется, я только что нашла отличный выход из положения. - Это ты мне изменил. Ты нашел мне замену и ушел, не прощаясь. Так почему бы тебе не позвонить сейчас Свете и не отправиться к ней? Вы же с ней остались друзьями? Сможешь задавать ей свои дурацкие вопросы хоть целую ночь. Она-то, наверное, после твоего ухода, еще не успела ни с кем... - я запнулась, - переспать...
Эл, который за это время успел доесть картошку, теперь сидел перед пустой тарелкой и смотрел на меня, нахмурившись. Как будто перебирал в голове подходящие ответы. Я бы обрадовалась, если бы он остановился на варианте 'сейчас ей позвоню'.
- Лана осталась у Петровых, - наконец, напомнил мне блондин.
Я расстроенно закрыла глаза. Ну, все, у меня нет шансов на спасение.
- К тому же, ты ошиблась. Мы с ней не друзья.
Я едва не сказала 'мне это неинтересно', но на самом деле маленькая откровенность Елисея заставила мое сердце подпрыгнуть к горлу. Я даже прикусила язык (благо, что Эл не мог этого увидеть), чтобы не ляпнуть что-нибудь еще. Что-то подсказывало мне, что за первой порцией признаний последует вторая.
- Со Светой мы знакомы со школы. Учились в одном классе. Наши родители общаются до сих пор, - рваными фразами сообщал мне Покровский те незначительные факты, которые я уже знала благодаря Кси. А внутри меня нарастало тревожное напряжение. Я начала осозновать, что последует дальше. Покровский расскажет, что встретил одноклассницу в клубе и в момент обиды и злости на меня... решил уехать с ней. И она оказалась может быть не совсем другой, но точно - лучше меня. В тот момент. - Ее отец делает бизнес в той сфере, которая интересна моему... И...
Дальнейшего продолжения не последовало. Эл неожиданно замолчал. Несколько минут я слушала мерное тиканье настенных часов да шум изредка проезжающих по дороге у дома машин. Хотелось посмотреть на блондина, увидеть выражение его лица, понять, о чем он думает прямо сейчас. Но я подавила это желание. Дала Покровскому время, чтобы он собрался с мыслями и свернул разговор на нейтральную тему. Я бы предпочла, чтобы он замолчал.
- Это все не то, - наконец, послышался скрип и звук отодвигаемого стула. Мне пришлось открыть глаза, чтобы встретиться с Елисеем взглядом. Он уже поднялся из-за стола и теперь стоял лицом ко мне. - Сегодня ты десятью разными фразами призналась мне в любви.
От удивления я даже оторвала голову от оконного откоса и шире распахнула глаза. Ничего подобного я не говорила!
- Но пока мы были вместе, ты делала все, чтобы показать, насколько я тебе нужен. Точнее не нужен. Ты постоянно зависала перед компом, то занималась работой, то писала романы... На каком месте я для тебя был?
- Мы это уже обсуждали, - прошептала онемевшими губами. Эл же не собирается снова обвинить во всем только меня? - Ты держал меня на расстоянии. Ни слова о семье, только общие фразы. Единственное, о чем ты более-менее подробно мне рассказал, это о своих отношениях с Леной. И...
- И поэтому ты себя вела так же, как и она?
- Я? - неожиданное обвинение Покровского меня ошарашило. - Я не могла...
Я не сделала для него даже половины из того, что сделала Лена. Она вытаскивала его из депрессии после распада группы, терпела его загулы с друзьями, вечеринки, истерики, пьяные драки. Она смогла вернуть его к жизни. И это совсем не мои слова. Так что же в моем поведении напомнило Элу о ней?
- Ты тоже держала меня на расстоянии.
Я выдохнула, изумленно гляда на Елисея. Открыла и закрыла рот, чтобы ему возразить, сказать, что безопасную дистанцию между нами удерживал именно он! Я лишь играла по его правилам и не лезла туда, куда меня не приглашали.
- Это смешно, - наконец, выдала я, холодея внутри. Эл променял меня на другую, потому что я не бросалась на него, как малолетняя фанатка? - Ты ожидал, что я буду бегать за тобой? Заглядывать в рот и млеть от каждого слова?
Елисей нахмурился, я определенно угадала.
Мальчику хотелось внимания, девочка занималась своими делами, мальчик обиделся и нашел себе ту, которое это внимание ему подарила. Отличная компенсация!
- Видимо, Света вела себя так, как тебе было нужно? Она сразу показала тебе, насколько ты ей небезразличен? Она сама села к тебе на колени и предложила развлечься? - я спрашивала с замиранием сердца и жалела о каждом заданном вопросе. Это было унизительно. Правда о том, почему ушел Эл, была такой жалкой. Я чувствовала себя даже не оскорбленной, а перепачканной в грязи. Своим запоздалым признанием Покровский окончательно меня растоптал. Мои чувства к нему перестали иметь хоть какую-то ценность. - Я хочу спать.
Я поднялась с подоконника на автопилоте, отказываясь смотреть на Елисея, отказываясь признавать то, что так долго мучила себя из-за него. Он был этого недостоин.
- Соня... - неуверенно окликнул меня Эл, но не попытался схватить меня за руку и остановить, даже не повернул головы, когда я проходила мимо него. В его голосе не было мольбы или сожалений. Два слога моего имени слетели с его губ едва слышно. Вдох-выдох. Обращение так и повисло в воздухе без продолжения. Покровский не добавил больше ни слова. Я вышла и молча скрылась за дверью спальни, краем глаза заметив, что он так и остался неподвижно стоять посреди кухни. Его взгляд был устремлен куда-то в темноту за окном.


***



Первый раз я проснулась от желания немедленно посетить туалет. Требование тела было таким настойчиво-острым, что я буквально подскочила в кровати. Но вот полноценно открыть глаза оказалось сложнее. В них будто кто-то насыпал песка, я с трудом разлепила веки и с удивлением обнаружила Эла. Не узнать его было невозможно. Спутать с Джорджем - тем более. За два месяца отношений с блондином мы столько раз засыпали вместе в этой постели, что я, даже такая сонная и с почти закрытыми глазами, вполне понимала, что это именно он спит рядом со мной. Елисей. Я оглядела его из-под опущенных ресниц, отстраненно констатировала отсутствие на нем какой-либо одежды, кроме боксерок, вздохнула и начала совершать привычный акробатический трюк.
Тут надо сказать, что ночные посещения 'места задумчивости' моя маленькая слабость. Бабушка говорила, что так было с детства. Ну, не могу я спать всю ночь целиком, ни разу не вставая. Мочевой пузырь посылает сигналы мозгу, и по ночам примерно в одно и то же время я бегаю в туалет.
Эта особенность моего организма Эла даже не удивляла. Чутким сном он никогда не отличался, и потому мои ночные прогулки ему ничем не мешали. Даже, когда мне приходилось перелезать через него. Как-то он предложил мне ложиться с краю, так мне было бы удобнее вставать посреди ночи. Но я отказалась. Ему было все равно, на какой половине постели спать, а я вот чувствовала себя комфортно только в уютном и безопасном уголке - там, где слева от всех ночных страхов меня защищала стена, а справа соответственно Эл.
Сейчас, когда он снова спал рядом со мной, мне предстояло повторить свой обычный маршрут. Встать на четвереньки, перекинуть через него левую ногу, перенести вес, подтянуть правую ногу, спуститься с кровати и отправиться к заветной двери в туалет. Мои движения вроде были отработаны до совершенства. По крайней мере, раньше мне удавалось перебираться через спящего Покровского без всяких проблем.
Но в этот раз Эл дернулся, как только я занесла над ним ногу, и инстинктивно положил руки мне на талию, заставляя опуститься вниз - на него.
- Нет, - пробормотала расстроенно, почувствовав через два слоя ткани - моего белья и белья Елисея - вполне очевидную упругость. Сознание требовало, чтобы я легла обратно на подушку и снова заснула, а тело настойчиво просилось добраться до туалета. Эл со своими приставаниями мешал мне сделать и то, и другое.
Он только сейчас окончательно проснулся. Распахнул глаза и удивленно уставился на меня. Точнее, я так решила, что удивленно. В темноте толком было не разобрать. Я видела лишь очертания его лица, а к мысли об удивлении пришла из-за его резкого выдоха. Возможно, он даже на меня не смотрел. Хотя в это сложно было поверить. Слишком крепко он прижимал меня к себе, слишком явственно я чувствовала силу его желания.
- Что случилось? - сонно спросил, дохнув на меня перегаром, и заставив меня задуматься, а нет ли и у меня такой же проблемы с дыханием. - Все в порядке?
- Мне надо в туалет, - прошептала умоляюще и почувствовала, что Эл зашевелился подо мной и, наконец, убрал руки.
- Хорошо, - тихо отозвался он, и я облегченно сползла с другой стороны кровати и направилась в санузел, осторожно передвигаясь почти в полной темноте.
Елисей, и его странная привычка!
Следуя советам ученых, он был твердо уверен в том, что спать нужно без лишних источников света, еще и с плотно задернутой шторой - так полезнее для организма и выработки каких-то гормонов. Каких именно, я точно не помнила. Но из-за желания Покровского вести здоровый образ жизни, я страдала уже не в первый раз. Даже, привыкла к тому, что с его появлением в квартире ночью мне приходилось добираться до туалета практически наощупь.
Сейчас ночник не горел, хотя я точно оставляла его включенным. Похоже, Эл по привычке погасил его перед сном. Я нащупала на стене перед входом в ванную выключатель, зажмурилась и вошла внутрь.
Свет был слишком ярким. Собственно, он всегда был таким, но по ночам да спросонья для моих глаз любой свет казался мне невыносимым. По этой причине я либо использовала ночник - светильник из Le Futur в виде большой кнопки с надписью Delete, - либо делала все с закрытыми глазами. Но всегда во втором случае зажигала верхний свет. Зачем - не знала сама. Рефлекс, наверное. Или боязнь темноты. Но мне было легче двигаться, когда я понимала, что достаточно чуть-чуть приподнять веки и прищуриться, чтобы сориентироваться в пространстве.
В ванной я долго не задержалась, не открывая глаз, помыла руки и поторопилась сбежать из санузла обратно в комфортный полумрак. Выключать свет не стала, так же как и закрывать дверь. Идти до кухни впотьмах мне не хотелось.
Во рту было сухо, теперь после того, как основная потребность организма была удовлетворена, я поняла, что меня мучает жажда. Я забрала с подоконника оставшийся с ночи стакан, плеснула из графина воды и с удовольствием сделала несколько жадных глотков. Только потом мой взгляд остановился на турке, стоящей на плите, и на двух пустых бутылках, сиротливо приютившихся возле мусорного ведра. Ни того, ни другого не было, когда я уходила.
Эл! Ну и, что мне с ним теперь делать?
Мне так не хотелось с ним разбираться - теперь, когда он так некстати проснулся. Вот что ему мешало спокойно спать дальше? Раньше ведь прекрасно получалось!
Отправив стакан в раковину, я поплелась в спальню. Елисей уже догадался включить ночник и теперь сидел на краю постели, завернувшись в одеяло и свесив босые ступни на пол. Его волосы торчали в разные стороны, он напоминал нахохлившегося воробья.
- Пр-рости. Я не мог заснуть, - невнятно признался он, избегая смотреть на меня. То, что я пять минут назад приняла за сонливость, оказалось вполне предсказуемой проблемой с речью. Еще бы без закуски выпить пол-литра водки! Я и сама была не в состоянии вести долгие беседы. Чертовски хотелось спать и еще раз спать.
- Когда ты ле-ег? - спросила, зевая.
- Н-не знаю. В четыре или позже.
Сейчас на часах была половина шестого. При степени опьянения Эла полтора часа сна было явно недостаточно для того, чтобы протрезветь. Мне самой удалось поспать часа три, а я все равно чувствовала себя изможденной. И до сих пор пьяной.
- Я постелю тебе на диване, - сново зевнув, сообщила Покровскому, но не сдинулась с места. Была не уверена, что он захочет уйти. И не знала, смогу ли его убедить это сделать.
Эл вскинул голову и умоляюще заглянул мне в лицо - снизу вверх.
- Можно я по-осплю рядом с тобой? - спросил очень тихо. - Просто дай мне другое одеяло. Пожалуйста.
Я прикусила губу, тяжело вздыхая и пытаясь сдержать очередной зевок. Мне так сильно хотелось спать. После желания сходить в туалет и выпить воды, это было моим третьим желанием. Таким же сильным, какими были первые два. Уставшее тело молило о теплом одеяле - том самом, в которое был завернут Покровский. Измученный мозг отказывался напрягаться. Уговорить пьяного Эла спать на диване было чем-то невыполнимым. Выходящим за рамки моих способностей в данный момент.
А еще мне было все равно, будет ли он спать рядом со мной или нет. Единственное, чего мне больше всего хотелось, это вернуться в постель и заснуть. Прямо сейчас. Без лишних разговоров.
Снова зевая, я распахнула двери шкафа и вытащила с полки запасной плед. Для себя. Наверное, во мне еще сохранились остатки здравомыслия: что-то подсказывало мне, что предлагать Покровскому вернуть мое одеяло - плохая идея. Примерно такая же, как и позволять ему спать вместе со мной, но с этим я не хотела разбираться прямо сейчас. Наивно надеялась, что после получения желаемого, Эл отстанет от меня и позволит уснуть.
Я молча пробралась мимо него на свою половину кровати. Повернулась к нему спиной, и, накрывшись пледом, устроилась на подушке. Прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением прикосновения теплой ткани к щеке.
Наконец-то, я буду спа-ать.
Но Покровский явно намеревался как следует меня помучить прежде, чем дать уснуть. Он лег рядом со мной, завозился и вдруг прижался ко мне всем телом. Его рука, приподняв плед, опустилась мне на живот.
- Соня.
- Елисей...
Мы сказали это одновременно. Только Эл прошептал мое имя умоляюще-нежно, я же выпалила его - обреченно - и тут же попыталась отодвинуться подальше.
- Соня...
- Не трогай, - мне удалось скинуть руку блондина всего на пару секунд. Я даже не успела обрадоваться такой быстрой победе, а он уже переместил ладонь мне на плечо и заставил перевернуться на спину. - Что ты делаешь?!
- Соня... - в третий раз пробормотал Покровский, нависая надо мной и глядя на меня, как нашкодивший ребенок, которому очень нужно прощение мамы. - Пожалуйста...
Он не поцеловал меня - я вовремя дернула головой, и его горячие губы коснулись моей щеки. Но коснулись очень осторожно. Если бы не кислый запах его дыхания, я бы сказала, что поцелуй был приятным.
- Нет, - я слабо уперлась ладонями в обнаженную грудь Елисея. Его кожа была прохладной. Сердце билось быстро-быстро.
- Ты мне очень нужна... - Покровский жалобно взглянул на меня, а его рука тем временем принялась развязывать пояс моего халата.
- Нет! - я схватила его за запястье и сжала изо всех сил. - Ты, правда, думаешь, что я с тобой пересплю?
- Соня... - Эл не отвел взгляда, не придумав ничего лучше, чем произнести мое имя. Словно был не способен нормально мыслить, тем более - ответить на мой вопрос.
- И это все, что ты можешь сейчас сказать? - возмутилась, пытаясь сдержать проворные пальцы блондина. Ему удалось-таки справиться с поясом, и мой халат оказался распахнут.
- Пожалуйста, - так же немногосложно отозвался он.
- Нет, - я для убедительности пару раз мотнула головой. Наверное, надо было добавить что-то еще. Что-то более грозное. Но так же, как и Елисей, я не смогла придумать ничего внятного, чтобы заставить его остановиться. Мышцы казались ватными, и в голове почему-то постоянно крутилась мысль о том, что надо позволить ему делать то, что он хочет. Все равно надолго его не хватит, максимум десять минут и это без долгих прилюдий. А потом я, наконец, смогу заснуть. Тихо, мирно... Без споров.
- Пожалуйста, - он снова склонился ко мне и тихо повторил. - По-жа-луй-ста.
Каждый слог Елисей сопроводил поцелуем. Нежно прикоснулся к моей щеке, шее, плечу. Спустился ниже. Его холодные пальцы опустились на мою обнаженную грудь, и я сжала его запястье еще сильней.
- Эл... - пробормотала умоляюще. От возни с ним у меня заболела голова, и опять затошнило. - Я не хочу.
- Соня...
- Ты слышишь, я не хочу... - повторила устало, с трудом заставляя себя смотреть на блондина. По щекам очень кстати потекли слезы. Глаза щипало - то ли от напряжения, то ли от света, который отбрасывал стоящий на тумбочке у кровати ночник.
- Я сделаю все, что ты захочешь, - не прекращая целовать мою шею, пообещал Елисей словно это заставило бы меня передумать.
- Нет... нет. Я не хочу. Вообще.
Я говорила правду. Прикосновения Елисея были приятны, но они не возбуждали, не вызывали ответного желания. Мне просто хотелось, чтобы головная боль стала меньше, а тошнота прошла.
- Пожалуйста, давай просто ляжем спать.
Эл, наконец, замер и несколько секунд просто дышал мне в основание шеи. Я неподвижно лежала, закрыв глаза и размышляя о том, что не будь он так отвратительно пьян, мои слова, вряд ли, бы его остановили. Он нашел бы способ меня переубедить, мягко бы соблазнил, как всегда это делал. И я бы поддалась.
Черт побери..
Я бы ему поддалась.
Но мне повезло. Через несколько мгновений Елисей опустился на подушку рядом со мной и уткнулся лбом мне в плечо.
- Мне очень плохо, - прошептал, вздыхая.
А я побоялась лишний раз шевелиться, требуя, чтобы он выпустил меня из объятий. Сверлящая боль в висках неожиданно усилилась, голову будто сдавило тисками. Любое движение отдавалось острой пульсацией в районе затылка.
- Мне - тоже, - призналась тихо.
- Утром будет еще хуже, - печально констатировал Эл, словно догадавшись о моей боли. А, возможно, ему тоже было плохо и не только из-за неудовлетворенных желаний, доказательство неудовлетворенности которых упиралось мне в правое бедро.
Я не стала отвечать. Просто дернула плечами и подтянула на себя одеяло. Халат так и остался распахнут, но мне уже было все равно. Елисей затих и больше не шевелился, я начала медленно соскальзывать в сон.




***



Пробуждение было неприятным. Я проснулась от ощущения, что мне снова требуется посетить туалет, но заставить себя пошевелиться было невмоготу. Я оттягивала момент подъема. Плавала где-то на границе яви и сна, упрямо желая приглушить позывы тела. Но Елисей, обнимающий меня за талию, шумно дышал мне прямо в ухо. Его дыхание щекотало кожу, и мне все сильнее хотелось выбраться из его объятий. Было жарко и неудобно.
И все же руку Эла со своей груди я скинула далеко не сразу. Постепенно свыклась с мыслью о том, что придется вот-вот вставать. И только потом, пробормотав волшебную фразу 'мне надо в туалет', начала тормошить блондина. Не открывая глаз, он неохотно отодвинулся и даже ноги поджал - видимо, для моего удобства. Оценив галантный жест, я не стала вредничать и аккуратно перебралась на другой край постели, постаравшись его не дергать. В конце концов, я и сама неизвестно сколько приходила в себя. Пусть и Елисей не стрессуется. Когда он окончательно проснется, настроение у него будет гадким. Таким же, как у меня.
Справиться с глухим недовольством и раздражением (а раздражало меня буквально все - и яркий свет, и почти закончившаяся зубная паста) я не смогла, даже забравшись под холодный душ. Я так надеялась, что чуть теплая вода меня взбодрит и снимет головную боль. Взбодриться действительно получилось, а вот голова так и осталась тяжелой. Мысли скакали с одного на другое. Я даже толком не успевала обдумать ни одну из них.
Ночью Эл сравнил меня с Леной. Он только мою отстраненность имел в виду, или внешность тоже?... И вообще это наглость. Пытаться со мной переспать после Светы! Он с ней действительно расстался или соврал?... Почему он вообще напился? Ничего нового я ему не сказала... А вот к Аленке мне больше не стоит ездить. Буду встречаться с ней тет...
- Ты еще долго? - мрачно поинтересовался из-за двери Эл, заставив меня вздрогнуть.
- Пять минут! - быстро отозвалась, принимаясь яростно смывать шампунь. Но все равно не успела.
- Я больше не могу терпеть. Мне очень надо, - буквально через тридцать секунд сообщил Покровский и бесцеремонно распахнул дверь. Прохладный воздух тут же ворвался в ванную.
- Эл!
- Я быстро! - откликнулся он, и я услышала, что он возится с крышкой унитаза.
Я закатила глаза и продолжила заниматься волосами. Теперь уже торопиться было некуда. Надеюсь, когда он закончит, ему не потребуется от меня что-то еще - то же самое, чего он добивался ночью. Раньше, он часто проделывал подобный трюк: забирался ко мне, выдавливал на ладони гель для душа и, запретив мне двигаться, сам принимался размазывать его по моему телу. Лаская и возбуждая.
Но это было раньше.
Бесцеремонность Елисея сейчас... Что я могла ей противопоставить? Мне так не хотелось опять с ним ругаться. Насколько было бы проще, если бы он просто ушел. Прямо сейчас. Потому что...
- Э-э-эл! - я возмущенно завопила, когда в душе резко пропала вода. И вместо того, чтобы литься на меня сверху, она зажурчала в раковине по соседству.
- Извини, я забыл... - невнятно пробормотал Елисей (жаль, мне не было видно его лица!) и, кажется, даже не домыв руки, торопливо сбежал из ванной.
Оставшись одна, я хмуро переключила воду обратно.
До какой степени надо быть пьяным, чтобы забыть, что рядом за шторкой есть... я? И в таком состоянии, он, что, действительно рискнет сесть за руль? Или он не собирается уезжать? Может, мне грозит провести в его обществе еще полдня?...



***






Когда я вышла из ванной, Елисей уже был одет. Он сидел на кухне на своем привычном месте и, кажется, медитировал над чашкой кофе. Его глаза были полуприкрыты, брови сведены на переносице, губы плотно сжаты. Лицо и напряженная поза выражали крайнюю степень то ли... недовольства, то ли... усталости напополам с болью. У меня тоже болела голова, и снова мутило. Аромат свежесваренного кофе (и как только Эл нашел в себе силы его сварить?) был неприятен.
Я прошла мимо Покровского к холодильнику, без особой надежды на чудо открыла дверцу и с тоской уставилась на полупустые полки. Там не было ничего из того, что я могла бы ... хотя бы теоретически... захотеть съесть. Желудок требовал хоть какой-то еды, и тошнило меня, скорее всего, от голода, а не от выпитого десять часов назад алкоголя. Но ни банка соуса Дольмио с грибами, ни два помидора, ни яблоки, ни кефир не вызывали аппетита. Хотя... Может быть, все же кефир? Я с сомнением отвинтила крышку, принюхалась и скривилась. Так и есть. Прокис.
Я вернула бутылку обратно, закрыла холодильник и перевела взгляд на плиту. Вчерашняя картошка, порцию которой Эл оставил в сковороде, казалась слишком жирной для измученного желудка.
- Я вызвал такси, оно приедет через десять минут, - неожиданно сообщил Покровский. Я обернулась к нему.
- А... отлично, - я запнулась, чуть не спросив, а 'нельзя ли было сделать это ночью?', но в последнюю секунду решила, что не стану ругаться. Я вообще не хочу ни о чем с ним говорить. Спокойствие мне дороже. Через десять минут я останусь одна, и это главное.
- Извини меня, - не поднимая глаз от чашки кофе, к которой он так и не прикоснулся, пробормотал Эл. - Мне было плохо.
- Ну да... угу, - я нахмурилась, переваривая его короткое извинение и пытаясь понять, насколько искренне он говорит. Действительно ли он сожалеет о том, что пытался сделать ночью? Или это просто дань вежливости и не больше?
- Ты очень злишься на меня? - вдруг поинтересовался Покровский.
Я вздрогнула и отвернулась к окну, чтобы не встречаться с ним взглядом. Я злилась на него! Да! Но еще больше я злилась на себя - за то, что напилась. За то, что он увидел меня в таком состоянии. За то, что не выгнала его перед тем, как лечь спать. За то, что... не хотела выгонять.
- Злюсь, - прошептала, даже не надеясь, что он поймет.
К злости примешивалось еще и разочарование. Мне было жаль, что я не сразу поняла, что между нами не может быть ничего, кроме секса. Как у меня и Джорджа. Вот он-то быстро разобрался в том, что я не способна любить, и предложил расстаться. А я смогла бы отказаться от Елисея в самом начале? Может, тогда, когда он в первый раз рассказывал мне о Лене? Или когда он не стал говорить мне о своих родных? Смогла бы я или нет?
Смогла бы...
- Такси на месте, - глухо сообщил блондин, услышав короткий писк телефона.
- Хорошо, - облегченно откликнулась и даже плечи расправила. Мне показалось, что стало легче дышать.
Эл поднялся из-за стола, со скрипом отодвинув стул, и вышел из кухни. Я последовала за ним лишь спустя полминуты. Давала ему время, чтобы он успел собрать вещи. Давала время себе, чтобы придумать последнюю фразу. На прощание хотелось сказать что-то проникновенное. Такое, чтобы... как в фильмах. Как на надгробных памятниках на могиле любимых. Болезненно-чувственно. Чтобы запомнилось - и навсегда. Это было так важно - чтобы он запомнил. Чтобы в дневнике в одной из закрытых записей он написал чуть больше, чем 'детка, иди к черту!' Но в голове было звеняще-пусто: ни одной толковой мысли. Ничего, кроме острого чувства потери. Будто перед смертью. Только не ясно, кто должен был умереть?
Елисей застыл на пороге, разглядывая меня и не решаясь первым со мной попрощаться. И я тоже молча смотрела на него, устало ожидая того момента, когда он развернется и выйдет за дверь. Но эта последняя секунда все не наступала. Я кусала губы и хмурилась, перебирая в уме слова. Пока-прощай-проваливай-не-уходи-пока-прощай-проваливай... И так по замкнутому кругу - десятки раз. Хорошо, что просьба о том, чтобы Эл остался, была такой незаметной на фоне требований, чтобы он ушел. Потому что на самом деле я хотела, чтобы эта затянувшаяся сцена прощания, как в фильме с отвратным сюжетом, побыстрее закончилась. Я хотела остаться одна, вернуться в постель, закрыть глаза и забыть. Обо всем. О наших отношениях, его трусливом побеге, о том, что эту ночь я опять провела рядом с ним. А еще о том, что он сказал накануне - про мою холодность и Лану, в чьих объятиях он нашел утешение. Это было так... разочаровывающе-больно.
Почему я должна была осознать это именно так? Понять, как же мало я значила для него, именно сегодня? Наш разговор должен был состояться два месяца назад. Мне было бы в десятки раз хуже, но я бы справилась с этим! И не потеряла бы столько времени даром, пытаясь понять причину, которая оказалась настолько надуманно-глупой.
Черт побери, Елисей, когда же ты, наконец, уйдешь!
- Мне пора, - он, будто услышав мой мысленный крик, вдруг дернул вниз ручку и, уже открыв дверь, едва заметно мне улыбнулся. - Я тебе позвоню.
Он? Позвонит?!
Я так растерялась, что не смогла даже переспросить, что это значит. Среди заготовленных мной ответов не было ни одного подходящего к этому обещанию - 'перезвонить'. Он, что, действительно собрался со мной общаться? Удивление неожиданно сменилось злостью и.. облегчением. Так это еще не финал? Мы увидимся снова?
Пока я приходила в себя, Эл уже исчез на лестничной клетке. Минуту или больше я стояла в нерешительности, отчего-то ожидая, что он в любой момент может вернуться. Для того, чтобы сказать что-то такое же странное. Сказать, что он передумал? Или ошибся? Но в подъезде вскоре воцарилась тишина. Лифт спустился вниз и замер.
На негнущихся ногах я дошла до двери. И, уже прикоснувшись к поворотной защелке, вдруг вспомнила, что Елисей так и не вернул мне ключи. Взглянула на полку, надеясь отыскать их там. Не нашла, и вдруг... На меня опять накатило. Отчаяние, злость, жалость к себе, обида, обреченность, гнев - такая ядерная смесь эмоций, которая оставляет после себя только пепел. Как будто до этого я была недостаточно опустошена!
Сдерживая рвущиеся с языка проклятия и не позволяя себе снова плакать (опять из-за Эла?! Ну уж нет!), я вернулась в спальню и бросилась на постель. Руки нашли подушку, на которой он спал. Я на секунду прижала ее к груди, а после швырнула на диван - подальше от себя. Измятый лист бумаги, до этого лежавший на простыне, тихо спланировал на пол.
'Ты самая лучшая' по-детски неровными буквами было выведено на нем. Улыбающийся котенок, нарисованный в самом углу, смотрел на меня с ехидцей.


***



Эл позвонил через три дня, вырвав меня из замкнутого круга ожиданий. За это время от него не было никаких вестей, которых я ждала вопреки всему. Забыть его полубредовое обещание не получилось. Нет, я не поверила его словам! Но мысленно раз за разом прокручивала их в голове. И тот измятый листок с признанием я тоже - разумеется! - сохранила.
Ну, зачем?...
Я едва не выкинула его, когда в понедельник утром не обнаружила машину Покровского перед подъездом. Сердце болезненно затрепыхалось в груди, а я расстроилась и рассердилась одновременно. Он приезжал и... даже ко мне не зашел? А я... ну, что за дура!.. ждала, что он сделает это?!
Вернуть утраченное спокойствие было непросто. Я снова загрузила себя работой, чтобы отвлечься. Почти получилось. Но звонок Елисея все же застал меня врасплох.
- Алло, - настороженно ответила в трубку, чувствуя, что пульс срывается в пляс, кровь приливает к щекам, и мне резко становится жарко.
- Привет, - бодро откликнулся Эл. - Как дела?
- Привет, - я сглотнула, выдохнула. Поднялась с кресла и под удивленными взглядами коллег и Джорджа, наблюдающего за мной из другого края комнаты, вышла - почти выбежала - в коридор.
- Эй... Ты меня слышишь? - не дождавшись ответа, взволнованно уточнил Елисей.
- Да. Просто неудобно было разговаривать, - призналась неохотно, отправляясь нарезать круги и злясь на то, что мой голос слишком громко разносится по полупустому холлу. Здесь на меня тоже косились. Но в группе из нескольких человек, которые о чем-то беседовали возле входа в курилку, не было никого из знакомых.
- Мне перезвонить? - заботливо предложил Эл.
- Нет. Уже все в порядке. Я вышла, - ответила и только потом пожалела о том, что это сказала. О чем таком мы могли бы с ним говорить, что мне понадобилось вскакивать из-за стола и убегать с рабочего места? Так было раньше! Но сейчас-то все изменилось!
- Хорошо, - довольно откликнулся Елисей, и мне представилось, что он улыбнулся. - Я спрашивал, как у тебя дела.
- Эм-м. Много работы. Проект горит, очередной, - говорила отрывисто и с каждым сказанным словом понимала, что мне не нравится наш разговор. Не нравятся вопросы Эла, его звонок, которого я хоть и ждала, но все-таки не хотела. Не нравится моя реакция на него. Мои ответы, мой тон.
Я резко замолчала.
- Понятно, - лаконично отозвался Елисей. - А кроме работы?
Я стиснула зубы, вдохнула и выдохнула пару раз, никак не справляясь с бешенно стучащим сердцем.
- Кроме работы - что? Что именно тебя интересует?
- Есть какие-то планы на выходные?
По телу прокатилась волна мурашек, и от неожиданности я замерла перед зеркальными дверцами лифта, отстраненно отмечая, как испуганно-удивленно выглядит мое отражение. Это меня отрезвило.
- Да, есть, - ответила раздраженно, сумев взять себя в руки.
Я не позволю себя одурачить. Не позволю себе снова растечься лужицей у его ног. Достаточно и того, что две предыдуших попытки отношений закончились так неудачно. Хватит меня мучить, Покровский! Хватит!
- Ты будешь занята в субботу после шести? - напряженно уточнил Эл.
Я сжала свободную руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы привести себя в чувство. Напомнить - что стоит мне расслабиться, и все повторится поновой. Мне снова будет больно и плохо. Потому что Елисей лишь играется, как ребенок с одной из бесчисленных кукол, которую он отыскал в коробке среди забытых игрушек.
- Да, я буду занята.
- Но, может быть, ты бы могла...
- Нет. Извини, меня уже ждут. Мне пора.
Даже не дослушав того, что он хочет сказать, я скинула вызов.
Я обещала себе 'никогда'. Я сдержу обещание.



***



В пятницу утром, когда я только появилась на работе и даже не успела включить компьютер и разложить на столе документы, мне позвонила Кси. Ее звонка в будний день я меньше всего ожидала. Сгорая от любопытства, я приняла вызов. Мы поздоровались, и Ксения сразу огорошила меня вопросом о моих планах на завтра.
- Ты завтра вечером работаешь? Или какие-то важные дела у тебя есть?
- Нет. Думала пройтись по магазинам. Ничего такого. А что?
- У меня есть два билета на Эминема. Плюс приглашения на вечеринку в клуб. Не хочешь сходить?
Сердце подскочило к горлу еще в тот момент, когда Кси произносила 'два билета', потому что уже тогда я знала, о чем пойдет речь.
- Ты тут? - переспросила девушка, когда я никак не отреагировала на ее предложение. Разглядывала заставку Винды, которая высветилась на экране компа. Четыре разноцветных прямоугольника, расположенных под наклоном, создавали эффект перспективы.
- Да... Я... думаю, - ответила заплетающимся языком. - А откуда у тебя эти билеты?
- Елисей вчера был в гостях, - пояснила Ксения, не заметив волнения в моем голосе. - Он подарил нам их с Тимуром. Но у Тима завтра дела. Он не может. Я подумала, может быть, ты составишь мне компанию. Как тебе эта идея? Есть желание выбраться вместе с беременной подругой?
- Это не... шутка? - спросила осторожно. - Ты действительно собираешься пойти? Ты... а не...
Я запнулась.
- А не кто? - Кси все-таки насторожилась.
- Эл не просил тебя мне позвонить? Это не его махинация, ведь так?
Ксения не сразу придумала ответ, а ее молчание о многом мне сказало. Значит, я права.
- Что не так с этими билетами? Он пытался с тобой помириться, а ты отказалась идти с ним на концерт?
Неожиданное предположение девушки заставило меня нервно фыркнуть.
- Нет.
- Тогда что?
- Это был... мой подарок ему на день рождения, - запнувшись, неохотно объяснила. И хотя в последнее время мы с Кси общались все чаще и чаще, большую часть истории об отношениях с Елисеем я ей еще не рассказала. - Уже после того, как... мы расстались. И он несколько раз пытался мне их вернуть. Но... А почему он вообще вам их подарил?
Чуть было не спросила, почему вы их приняли - такие дорогущие билеты. Неужели ничего не удивило?
- Просто так. Он объяснил, что они бесплатно достались ему.
- И ничего не сказал обо мне? - удивилась, чувствуя, что у самого сердца скребется обида. Мой особый подарок, ценность которого Эл лишний раз подчеркнул.
Кси хмыкнула.
- Сказал, что ты любишь Эминена.
- О... - я скривилась. К творчеству этого исполнителя я была равнодушна. Но такая наглая ложь Елисея - она ведь что-то, но означала?
- Больше ничего, - поспешно добавила Ксения. И мне почему-то показалось, что она о чем-то мне не сказала.
- И он не просил, чтобы ты пригласила меня? - я все-таки решила уточнить. Не верилось в такое совпадение. В то, что Покровский так просто отдал билеты - на следующий день после неудачного разговора со мной?
- Нет! - уверенно откликнулась Кси. - Или ты думаешь, он подстроил это специально? И вместо меня на концерте ты встретишься с ним?
- Что-то вроде.
- Поверь мне, - девушка фыркнула, - я вполне серьезно собираюсь пойти. И раз билеты уже у меня, Елисея - я это тебе гарантирую - ты не увидишь. Вопрос только в том, пойдешь ли ты вместе со мной.



***



Над приглашением Кси я думала целый день. Не могла сосредоточиться на работе, все время мысленно возвращаясь к Елисею. Я не понимала логики блондина, не понимала, как он мог подарить кому-то билеты?! Почему именно Керимовым? Он что-то задумал? Был настолько уверен в том, что Ксения пригласит именно меня? Или на самом деле ему было все равно, и я зря ожидаю подвоха?...
К концу рабочего дня я все еще не знала, что делать. Но передо мной все яснее вырисовывалась перспектива провести выходные перед компом. Работа, блин. Снова эта чертова работа! Я критически затягивала сдачу проекта, и моя вина в этом была лишь отчасти. Заказчик очнулся за пару дней до запуска рекламной кампании и решил внести изменения в дизайн и функционал уже работающего сайта. Для меня это означало аврал и пару бессонных ночей. И хотя за все это предполагалась хорошая (очень хорошая!) оплата, я не могла заставить себя работать в полную силу. Джордж ближе к обеду заметил мое расслабленное состояние и мрачно поинтересовался, какого черта я витаю в облаках, когда у нас горит супер важный проект.
Я огрызнулась (правда, только - мысленно), очень ярко представив, как измениться выражение лица моего босса, если я скажу ему про Елисея. Ненадолго воображаемая картинка принесла мне облегчение. Последние дни Джордж вел себя отстраненно и холодно, всеми возможными способами подчеркивая между нами даже не дистанцию, - пропасть! Как будто боялся, что я буду бросаться ему на шею или что-то вроде того. Но именно по этой причине я ничего не сказала ему про приглашение Эла, хотя желание хоть чем-то пробить ту броню, за которой Джордж решил от меня скрыться, было огромным.
Новый вопрос о том, сколько еще мне понадобится времени, чтобы доделать все, что потребовал клиент, застал меня перед выходом из офиса. Джордж подошел ко мне, когда я уже надевала пальто.
- Все реально подготовить только к четвергу, я тебе уже объясняла, - откликнулась холодно, скопировав тон мужчины.
И хотя несколько недель назад мы с Джорджем пришли к обоюдному согласию о том, что расстаемся, последнее время он вел себя так, будто я его чем-то обидела. Причем - очень сильно. Буквально на следующий день после нашего разрыва он начал общаться со мной так, будто мы с ним никогда и не были не то что любовниками, а даже просто друзьями!
- Проект должен быть сдан в понедельник, - включив режим 'босса', хмуро сообщил мне мужчина, как будто это была какая-то сверх-секретная новость.
Я коротко еще раз описала ему ситуацию с клиентом. Объем 'хотелок' заказчика, появившихся в последний момент, превышал все разумные пределы, и физически выполнить все его желания за два оставшихся до понедельника дня, было нереально. Положение мог бы спасти кто-нибудь из коллег, согласившись взяться за проект и вместе со мной подчистить все 'хвосты'. Впрочем, искать свободные 'руки', которые можно было бы напрячь для сверхурочной работы, Джордж не собирался.
- Ты обязана успеть. Об изменениях в проекте ты узнала еще в понедельник. У тебя была целая неделя, чтобы все сделать
- Хочешь сказать, что это я виновата? Я могла бы справиться с задачами раньше? - я иронично выгнула бровь. Это был первый раз, когда Джордж в чем-то меня упрекал. До этого все разногласия в рабочем процессе мы решали спокойно и мирно. Сейчас я, мягко говоря, была возмущена.
- У тебя было достаточно времени, - мужчина кивнул, не заметив ехидства. - Тебе придется работать в выходные.
- Не выйдет, - я покачала головой и уверенно встретила удивленный взгляд Джорджа. Меня сильно задело его нежелание принимать мою сторону. С каких это пор он смотрит на ситуацию с позиции клиента и игнорирует вопли исполнителя (то есть меня)? - На выходных у меня другие планы.
- У нас горит проект, и ты должна была сделать...
- Мне все равно, - ответила поспешно, перебив Джорджа и стараясь не выдать голосом внутреннего напряжения. На самом деле мне было не плевать ни на этого клиента, ни на этот конкретный проект. И еще десять минут назад я была готова угробить два выходных на то, чтобы хотя бы к вечеру понедельника все было готово. Но Джордж... он смотрел на меня так, словно мы были чужими людьми, которых никогда не связывали близкие отношения. Я не знаю, чьей вины больше в том, что мы не смогли сохранить отношения. Я не знаю, кто виноват в том, что у нас не сложилось. Постельная интрижка на пару дней перечеркнула два года дружбы. Но если Джордж видел, что я не готова, чтобы влюбиться, зачем он вообще сделал первый шаг?
- Я вижу, - мужчина нахмурился. - Если бы тебе было интересно, ты бы так не тянула с задачами.
- Я не тянула!
- Неважно. Ты должна сдать проект в понедельник, иначе...
- Иначе ты срежешь мне зарплату? - предположила, вспомнив один из пунктов трудового договора. И хотя перспектива получить лишь часть положенных денег в свете грядущего увольнения меня не впечатляла, я с вызовом уставилась на Джорджа. - Отличная угроза. Но она ничего не изменит. В эти выходные я занята.
- Чем же? - с секундной задержкой - так, словно он не хотел задавать этот вопрос, поинтересовался мужчина.
Я нахмурилась. Не думает же он, что я настолько безнадежна, что мне нечем заняться в ближайшие дни?
- У меня есть личная жизнь, - угрюмо ответила Джорджу, нервно захлопнув дверь гардероба. - И кстати, не забывай, что я нашла новую работу.
'И значит, я не боюсь', - добавила про себя и, так и не услышав ответа строгого начальника, в которого Джордж играл передо мной, вышла из офиса.
Меня ждал еще один разговор с Кси.



***



В субботу вечером мы встретились с Ксенией перед началом концерта. Вопреки ожиданиям, она была одна. Подсознательно я была готова вместо нее увидеть Елисея. Но, к счастью для меня, он так и не появился. Кси улыбнулась мне, протянула один из билетов и я, наконец, облегченно вздохнула. Я ждала Эла, но мысль о неизбежности общения с ним заставляла меня волноваться. Наверное, если бы он оказался в толпе перед входом в Олимпийский, я бы развернулась и молча сбежала.
Но блондин... зараза... похоже, предвидел такой вариант. Его светлую шевелюру я вычислила только в вип-зоне, за два ряда от наших с Ксенией мест. До начала выступления оставалось десять минут. Уходить уже было поздно. Эл был один, хотя я потратила целую минуту, разглядывая людей рядом с ним и пытаясь вычислить, с кем он пришел. Но никого не нашла.
- Значит, он все-таки попросил тебя о помощи? - нервно кусая губы (и плевать на помаду!), я спросила у Кси. Она вздрогнула и, проследив за моим взглядом, удивленно уставилась на Елисея.
- Он... сказал, что ты отказалась идти вместе с ним. Но это твой подарок, - Ксения виновато улыбнулась. - Он не говорил, что тоже будет здесь.
В этот момент Эл, будто почувствовав направленные на него взгляды, обернулся. Отсалютовал нам кивком головы, и, вдруг попросив о чем-то одного из соседей, поднялся. Мужчина, сидящий рядом с ним, тоже приподнялся и позволил ему выйти в проход. В этот момент мое сердце едва не выскочило из груди. Я даже зажмурилась, по-детски надеясь, что Покровский исчезнет из поля зрения, когда я в следующий раз открою глаза.
- Привет, - через пару мгновений тихо поприветствовал знакомый голос, и, набравшись мужества, я все же посмотрела на Елисея.
- И тебе привет, - недовольно откликнулась Ксения и махнула рукой в угол вип-зоны, где оставалось еще несколько свободных мест. - Пока пересяду туда.
Я прожгла Покровского гневным взглядом и удержала дернувшуюся было встать Ксюшу.
- Подожди, мы...
- Не надо, - не дав мне закончить, Эл качнул головой. - Я просто подощел поздороваться. Мы сможем поговорить после концерта.
Я стиснула пальцы на сумке и с трудом заставила себя остаться на месте. Елисей невозмутимо поинтересовался, как у меня дела.
- Спасибо, отлично, - выдавила с сарказмом.
- Хорошо, - блондин улыбнулся - лично мне - и только потом посмотрел на задумавшуюся о чем-то Ксению, - тогда встретимся позже.
Кси кивнула, а я мысленно послала вслед удаляющемуся Элу пару ласковых слов. Гад он. Не больше и не меньше.



***



Утраченное спокойствие удалось не сразу, но восстановить. Шоу, которое устроил на сцене Эминем, оказалось настолько захватывающим и грандиозным, что я на время забыла о проблемах с Элом. Я даже не сильно удивилась, когда Ксения после концерта предложила оставить меня с ним наедине. Она была уверена, что нам необходимо все прояснить. К тому же и сам Покровский просил ее именно об этом. Но я не представляла наш разговор. Что он мог бы сказать? 'Ты самая лучшая' и 'я скучаю'? Вряд ли.
Я попросила Кси не торопиться и не бросать меня одну прямо сейчас. Я хотела объяснить Елисею, что не поеду с ним в клуб - туда, где в вип-зоне должно было состояться общение с артистом. После появления блондина на концерте, вопрос, идти туда или нет, больше не стоял. Ксения из-за ее деликатного положения не собиралась туда ехать с самого начала, а я желала оказаться от Эла как можно дальше.
Но разговор с Покровским пошел не так, как я предполагала. Как и обещал, он подошел к нам сразу после выступления. Догадываясь, что будет дальше, я заручилась поддержкой Ксении, заранее уговорив ее не отходить от меня ни на шаг, даже если Эл будет умолять ее об этом, стоя на коленях.
Но Елисея присутствие Кси не смутило. Первые несколько минут он спрашивал нас о шоу, интересовался, понравилось нам или нет, спрашивал, что больше всего запомнилось и поразило. Такой Покровский - внимательный и улыбчивый - напоминал мне о тех днях, когда мы еще были вместе. Его присутствие вообще будило во мне чертову уйму воспоминаний, которые я предпочла бы закопать как можно глубже и не трогать. Но Эл стоял рядом, шутил и улыбался, старательно делая вид, что все в порядке, и я не могла не вспоминать. И не могла не злиться.
- Нам надо вызвать такси, - я вклинилась в оживленный разговор Елисея и Кси, и своим неожиданным заявлением удивила обоих.
- Сейчас, наверное, лучше воспользоваться приложением, - очнувшись первым, порекомендовал блодин. И я согласно кивнула.
Уже минут пять я крутила в телефон в руках. Мне оставалось только кликнуть по соответствующей иконке в меню. Но прежде, чем это сделать, мне нужно было сказать Покровскому о билетах. Только я все никак не могла собраться с духом. От волнения дыхание перехватывало, а сердце стучало слишком быстро.
- Мы не поедем на вечеринку, - я, наконец, выдохнула торопливо, глядя в глаза Елисею. Он моргнул и нахмурился, и я поспешила добавить. - Приглашения все еще у Кси. Если хочешь, можешь забрать.
Эл вопросительно уставился на девушку, ожидая от нее то ли подтверждения, то ли более внятных объяснений. А меня вдруг накрыло острое чувство вины. Ксению не касались мои проблемы с Покровским. И хотя несколько недель назад я была на ее месте, невольно учавствуя в ее размолвке с Тимуром, сейчас я неожиданно пожалела, что втянула беременную подругу в трагикомедию с участием блондина.
- Эм... Это Тим. Извините, - обращаясь в первую очередь ко мне, вдруг сообщила Кси, поднимая трубку, и, виновато улыбнувшись, отошла на пару шагов от нас.
- Ты действительно не хочешь ехать в клуб? - расстроенно поинтересовался Эл, как только мы остались наедине. Понять, что он ожидал другого, было несложно. Он знал, что Кси откажется от продолжения вечера. И, видимо, рассчитывал, что я приглашу его с собой. Но правда была в том, что я не хотела ехать на эту вечеринку ни одна, ни с кем-либо еще.
- Нет, - я принялась разглядывать стремительно пустеющий зал, чтобы не видеть лица Покровского. - Но если ты хочешь, билеты у...
- ...Ксении. Я понял, - закончил он за меня и замолчал, задумавшись о чем-то.
- Чего ты хотел этим добиться? - спросила, не выдержав даже минуты. Мне никогда не нравилось молчание.
- Хотел увидеть тебя, - просто признался Эл. - Не знал, что еще придумать.
- И? - я развела руками, намекая на то, что - вот она я, стою перед ним - но что-то ведь должно быть дальше?
- И... - блондин растерянно улыбнулся, не найдя подходящих слов, чтобы продолжить. Похоже, он не предполагал, что я откажусь поехать в клуб и не подготовил запасного плана. Неужели, он думал, что я так быстро сдамся?
- Ну и зачем все это? Тебе вдруг стало плевать, что с билетами мне помог Джордж?
- Может быть, - невнятно откликнулся Покровский и больше ничего не успел добавить. Вернувшаяся Ксения сообшила о том, что за ней приехал Тимур и ей пора убегать. Я собралась предложить ей отправиться к выходу, планируя за это время вызвать такси. Но Эл опередил мой вопрос к Кси.
- Давай поужинаем где-нибудь вместе? - вдруг предложил он.
- Сегодня? - я растерялась. Чего-то подобного я ожидала весь вечер, но все равно не была готова к такому вопросу.
- Ну да, - Елисей невозмутимо кивнул, как будто его вообще не интересовал Слим Шейди.
- Я... не думаю, что это хорошая идея, - ответила после запинки. Не верилось, что Эл пожертвует возможностью общения с любимым артистом ради сомнительной перспективы поговорить со мной. - Ты должен успеть на вечеринку.
'Я покупала билеты не для того, чтобы ты на нее не попал', - подумала, но вслух ничего не сказала. Ксения кинула на меня косой взгляд и покачала головой. Кажется, я что-то не так поняла.
- Тогда, может быть, хотя бы прогуляемся? - Елисей проигнорировал мое упоминание о клубе. - Сегодня хорошая погода. Мы можем купить кофе в старбаксе и пройтись по...
- Эл! - я не позволила ему закончить. Слишком живой и желанной вдруг стала картинка перед глазами - ночная Москва, яркие огни, и мы, идущие бок о бок и обсуждающие какую-нибудь книгу...
Он слишком хорошо знал, чем меня соблазнить! Только, вряд ли, наш разговор мог бы касаться книг. Или фильмов. Только не сейчас.
- Эл, - повторила спокойнее и, перехватив сочувственный взгляд Ксении, неожиданно изменила решение. Еще секунду назад я хотела сказать совсем другое. - Давай проводим Кси до машины. И после - поговорим.




***



Разговор между Тимуром и Элом затянулся на полчаса, но я даже была рада такой заминке. Я до последнего надеялась, что блондин спросит у Ксении про билеты на вечеринку. Но он этого так и не сделал, а девушка тактично о них не вспоминала. Я мучилась от сомнений, не зная, настаивать ли на том, чтобы Елисей забрал приглашения, или так же, как и Кси молчать. Остановилась на втором, решив, что он уже 'взрослый мальчик', самостоятельно может позаботиться о себе и при желании и в клуб поедет, и новую компанию себе найдет. В последнем я даже не сомневалась. Как только он поймет, что я не собираюсь уступать, за утешением он побежит к Светлане. Или к кому-нибудь еще.
- О чем ты хотел со мной поговорить? - хмуро спросила, как только Кси захлопнула дверь машины, и мы с Елисеем остались одни.
- Просто... - откликнулся он, не обратив внимания на мой недовольный тон, и пожал плечами. - О чем-нибудь.
Невнятный ответ Покровского удивил. Неужели у него нет четкого плана? Он жертвует билетами на вечеринку ради ... меня?
- Пойдем? - Эл махнул рукой в сторону проспекта и первым сделал шаг в указанном направлении. Если он хотел, чтобы я пошла за ним из-за любопытства, то ему это удалось. Мне, как и в студенческие времена, безумно захотелось узнать, что он задумал. Книга с непредсказуемым сюжетом, черт бы его побрал.
- Пойдем, - со вздохом я присоединилась к Елисею, решив, что в крайнем случае всегда успею уйти. В конце концов, поблизости есть метро, и я вполне смогу добраться до дома и без такси.
- Как у тебя с романом? - неожиданно поинтересовался Эл, задав вопрос, который я меньше всего ожидала услышать. - Я был на твоей страничке, ты давно ничего не пишешь.
Я не сбилась с шага только потому, что впилась ногтями в ладони.
- Не пишу, настроение... как-то... к тому же, я кое-что решила изменить, - пробормотала, избегая смотреть на Елисея. Выдавить улыбку не получилось, слишком велико было потрясение.
Еще ни с кем я не говорила о творчестве так много и так часто, как с ним. Пока мы были вместе, наши ежедневные обсуждения сюжета вошли в привычку и наложили свой отпечаток. Я настолько стала нуждаться в его советах, что без него, как только он ушел, у меня опустились руки. Я не могла заставить себя вернуться к роману. Как это сделать, когда история практически целиком была построена на идее Эла?
- Ты думаешь переписать финал? - с интересом уточнил Покровский.
- Переписать... как будто он был написан!
- А разве нет? - он все-таки расслышал мое бормотание. - Ты в комментах говорила, что правишь текст, прежде чем выложить его на СИ. Или ...
- 'Или', - откликнулась мрачно. - Читательниц успокаиваю, чтобы не донимали вопросами. Да и что им еще сказать? Что я...
Я вовремя осеклась, вспомнив, с кем говорю. С творчеством всегда так. Это больная тема, и стоит только ее коснуться, как все обиды вылезают наружу. А в случае с Элом обида была огромной. Он ушел, не попрощавшись, заменив меня старой знакомой, а еще в его лице я потеряла Муза и Бета-ридера одновременно. Только он, вряд ли, понимал, что предал меня еще и как соавтор, усилив боль от его предательства как любимого мужчины.
- И что? - Елисей ухватился за повисшую в воздухе фразу, надеясь, что я обязательно продолжу. Но для меня наш разговор о творчестве значил совсем не то же самое, что для него.
- Я думаю над сюжетом нового романа, - призналась неохотно, желая уйти от темы недописанной истории, которая когда-то была совместным проектом. И предугадав следующий вопрос, пояснила. - Хочу написать про Тима и Кси.
Отвлекающий маневр удался. Я переключила внимание Покровского на новую идею. Еще десять минут мы говорили с ним об отношениях Ксении и Тимура. Он вспомнил пару интересных моментов из школьных времен, когда Керимовы еще не подозревали о том, что когда-нибудь будут вместе.
- Ладно, мне пора, - прервав поток воспоминаний блондина, я указала в сторону входа в метро, мимо которого мы только что прошли. - До закрытия двадцать минут, так что мне лучше поторопиться.
- Ты уже хочешь ... уйти? - если Эл и был удивлен, то он ничем этого не выдал. Только замялся на долю секунды и пытливо уставился на меня, словно я могла бы передумать после его вопроса.
- Да, я устала. Туфли немного жмут, так что мне сейчас не до прогулок, - я говорила чистую правду.
Колодка новых туфель на шпильке оказалась чертовски неудобной. И я, кажется, уже натерла себе мозоли. К тому же, погода, которую Эл еще в Олимпийском опрометчиво назвал 'хорошей', за время концерта успела испортиться. Похолодало, и мой тонкий плащ, наброшенный поверх платья, не слишком спасал меня от прохлады.
- Может быть, где-нибудь посидим? - нахмурившись, Елисей оглянулся, пытаясь отыскать подходящее кафе. - А потом вызовешь такси и...
- Нет, я поеду на метро, хочу немного проветриться, - заявила, противореча недавнему заявлению об усталости и неудобных туфлях. И Эл, разгадав мое намерение избавиться от него, помрачнел. Стараясь сгладить корявое прощание, я улыбнулась. - К тому же, ты еще сможешь успеть на вечеринку.
- Я туда не пойду, - хмуро отозвался Покровский.
- Ну, как знаешь, - я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной, потому что во фразе блондина мне послышалось два лишних слова, сказанные практически беззвучно: 'без тебя'. - Спокойной ночи!
Не дожидаясь ответа Елисея, я развернулась и отправилась к метро. Он так ничего и не добавил.



***



В метро было немноголюдно. Но, даже не смотря на это, Покровского, который шел следом за мной, я обнаружила не сразу. Он сохранял дистанцию и, видимо, до Тургеневской ехал в соседнем вагоне. Но на лестнице во время перехода на Чистые пруды я споткнулась, мысленно прокляв новые туфли, схватилась за поручень, чтобы не упасть и... В этот момент заметила, наконец, блондина.
Эл встретился со мной взглядом, немного смутился, словно я его застала за каким-то неприличным делом, и медленно направился ко мне. У меня было двадцать секунд, чтобы справиться с удивлением.
- Ночью не очень безопасно. Мне будет спокойнее, если я тебя провожу, - сообщил он мне, замирая рядом. Я фыркнула.
- Оригинальный способ предложить свои услуги, - пробормотала ворчливо, хотя внутри то ли от слов Покровского, то ли от его улыбки уже разлилось тепло. Я почувствовала, что улыбаюсь ему в ответ.
- Могу и дальше идти поодаль, - невозмутимо предложил он, и я привычно подивилась его изобретательности. В роли хорошего телохранителя я Эла не представляла, а зря.
- Не выдумывай, - я отцепилась от поручня и продолжила спуск на платформу. - Пойдем. Поезд уже скоро приедет.
Спустя минуту мы зашли в полупустой вагон. Я с облегчением опустилась на один из диванов, а Покровский молча сел рядом со мной, не подавая признаков того, что хочет поговорить. Я тоже погасила в себе порыв начать беседу, даже прикусила язык, лишь бы не спросить о его планах. Они все, судя по сосредоточенному виду блондина, включали меня. Это и льстило, и пугало одновременно.
Поезд, наконец, тронулся с места и через мгновение нырнул в темный туннель. Окно, напротив которого мы сидели, превратилось в мутное зеркало. Я встретилась с Элом взглядом, он хитро мне подмигнул, провоцируя. Я прищурилась, разозлилась и как-то незаметно для себя включилась в игру. До конца дороги мы с ним играли в гляделки. Так увлеклись, что даже на нужной станции не двигались с места до тех пор, пока механический голос не предупредил о том, что двери закрываются. Я сдалась первой, и мы, хихикая, как подростки, едва успели выбежать из вагона.
- Ты так и будешь молчать? - спросила, когда мы с Покровским поднимались на эскалаторе. Я стояла на ступеньку выше блондина и с интересом разглядывала его лицо. Пыталась по морщинкам у глаз понять его настроение.
- Я думал, ты не хочешь со мной говорить, - вежливо напомнил мне Елисей, и я фыркнула, сложив руки под грудью. Покладистый и одновременно бунтующий, он был мне незнаком и оттого казался еще более интригующим, чем раньше.
- Я не хотела с тобой гулять, но это не помешало тебе пойти следом.
- Я просто тебя провожаю,
- И поэтому молчишь? - спросила, нахмурившись и тем самым откровенно напрашиваясь на разговор. Елисей усмехнулся, разгадав мой незамысловатый маневр.
- Хочу запомнить этот момент. Это наша первая поездка в метро, кстати, - многозначительно заявил он, и за его словами я услышала чуть больше, чем он решился озвучить. У этой фразы было продолжение, что-то вроде 'но не последняя', только это обещание относилось не к пользованию подземкой. Едва заметный акцент был сделан на 'наша'.
- Первая, - я задумчиво согласилась, вдруг ощутив, что потеряла контроль над своими чувствами. И даже не могу понять, когда именно это произошло: только что или десять минут назад, когда я обнаружила Елисея, идущим за мной по переходу.
- У нас в следующую субботу будет концерт, - вырывая меня из раздумий, сообщил он. - Мы с ребятами решили собраться. Это только для своих. Я понимаю, если ты откажешься. Но...
Я почти перебила блондина на полуслове, но поймала его сосредоточенный взгляд и промолчала. А он улыбнулся.
- ... я буду рад, если ты все же придешь.
- Хорошо, - я вздохнула, - обещаю подумать. А где это будет? Вы уже сняли клуб?...
Всю дорогу до дома я слушала объяснения блондина и чувствовала затаенный в его голосе восторг. Он снова хотел выступать - это было так очевидно. О маленьком 'междусобойчике', организованном только для близких друзей, он говорил с азартом и предвкушением - как о чем-то очень ответственном и важном. Эл рассказал мне о том, что они с Даном уже несколько раз встречались для репетиций. Похвастался, что вместе с Виком они написали две новые песни. Пожаловался на то, что не может найти нормального звукача...
Я качала головой, задавала ему новые вопросы и нервничала тем больше, чем ближе мы подходили к моему дому. Волнительное ожидание внутри все нарастало. Возбуждение Елисея передалось и мне. Его эмоциональный рассказ о подготовке к концерту подействовал на меня, как глоток крепкого алкоголя на голодный желудок. Кровь прилила к щекам...
- Позвони, когда войдешь в квартиру, - попросил Покровский, когда мы добрались до подъезда.
- Что? - я растерялась, не ожидав такого предложения. Мысленно я готовилась к иному вопросу, но так и не решила, что отвечать, если Эл захочет выпить со мной 'чашку чая'.
- Ты думала, что я... - блондин так и не закончил, улыбнулся лукаво, разгадав причину моего удивления.
- С чего я должна тебе звонить? - огрызнулась, моментально разозлившись - в первую очередь на себя. Эл, почувствовав мое настроение, тут же потерял самодовольную уверенность и торопливо пояснил.
- Я подумал, что ты не очень обрадуешься, если я соберусь проводить тебя до двери.
- Точно, - кивнула, поражаясь непривычно джентельменскому поведению блондина и чувствуя, что вновь расслабляюсь и даже немного жалею о том, что он не настаивает на том, чтобы подняться вместе со мной.
- Так ты позвонишь?
- Угу, - отозвалась и поспешно отступила от Эла, испугавшись того, что вот-вот могу передумать и предложу ему зайти. Эта было чертовски соблазнительное желание. - Тогда я пойду. Спокойной ночи.
- И тебе, - вежливо откликнулся он. Я, не оглядываясь, скрылась в подъезде.
Уже в лифте меня немного отпустило, наваждение схлынуло, и я отругала себя за мягкотелость. Снова растаяла, как малолетка, и даже на секунду усомнилась в том, что правильно поступаю. Зачем я мучаю и себя, и его? Елисей пытается доказать, что настроен серьезно. И я так сильно хочу ему верить, что готова сдаться без боя, словно достаточно одного красивого жеста, вроде подстроенного приглашения на концерт в Олимпийский, для того, чтобы я все простила. Но это не так!
'Все в порядке? Ты уже дома?' - Эл спустя десять минут прислал сообщение. Я так ему и не позвонила.
В течение последних трех месяцев ему было плевать на то, что со мной происходит. Так к чему он притворяется сейчас? Ради того, чтобы снова начать со мной отношения, которые затянутся на пару недель? До тех пор, пока мы вновь не поссоримся, и очередная восторженная идиотка не предложит ему свое тело?
Нет. Это не то, что мне нужно. И Покровский - не тот...
'Да. Спокойной ночи'.



***



Не смотря на то, что я пообещала себе не думать о Елисее, мысленно я постоянно возвращалась к нашему последнему разговору. Вопреки всякой логике мне понравилось то, как он себя вел: не подходил слишком близко, но и не отпускал, давая понять, что ему важно мое настроение. Это подкупало - в этом расчет блондина был безупречен. Он слишком хорошо меня знал.
Но в понедельник, в Вайбере спросив у меня 'ты уже подумала на счет моего приглашения', Эл все-таки просчитался. За полтора дня, что я провела в размышлениях о нем, о вторых и третьих шансах, о возможно невозможном будущем между нами - я только укрепилась во мнении о том, что больше не позволю себя одурачить. И потому ответила вопросом на вопрос.
'А Свету ты тоже пригласил?'
Я ожидала получить от Елисея что-то вроде 'ревнуешь?' с парой смайлов в конце, но вместо этого буквально через пару секунд он прислал мне:
'Нет. Я хочу видеть только тебя'.
'Я не обещала прийти, так что можешь звать Лану'.
'Ты обещала подумать. И никого, кроме тебя, я приглашать не планировал'.
'Наверное, я откажусь. Твои планы могут измениться. Не удивлюсь, если ты забудешь об этом придупредить'.
Чтобы придумать ответ Элу потребовалось пару минут. Я уже решила, что он настолько обиделся на мое замечание, что предпочтет промолчать. Но телефон вскоре мигнул синей лампочкой, извещая о приходе нового сообщения, и на экране появилось многообещающее:
'Я сделаю все, чтобы ты больше во мне не сомневалась'.
Я быстро настучала на клавиатуре 'Слова......' с длинной вереницей многоточих, но так и не нажала на кнопку 'отправить'. Предпочла промолчать. Покровский мог говорить, что угодно. Но я твердо решила, что не поддамся.




***



До конца недели Елисей писал мне еще много раз. К счастью, не звонил, понимая, что я либо проигнорирую его вызов, либо быстро сверну разговор. Но общение в Вайбере ни к чему не обязывало. И я со своей слабостью к эпистолярным экзерсисам, о чем Покровский был в курсе, гораздо спокойнее реагировала на его вопросы он-лайн. Он этим пользовался, периодически напоминая о себе. Навязчивыми его сообщения не стали, он не опустился до того, чтобы каждый день желать мне 'доброго утра' или 'крепкого сна'. Он просто рассказывал мне о подготовке к концерту, делился ссылками на интересные статьи по психологии и бизнес-аналитике, и порой мне казалось, что он пишет в 'никуда', даже не надеясь на ответ.
Одно из таких посланий, для удобства разбитое на несколько сообщений, Эл отправил мне рано утром в четверг. Накануне мы говорили с ним о книге, автор которой рассказывал историю жизни людей, которые не любили друг друга, но по воле обстоятельств были вместе, строили семьи, заводили детей, брали ипотеку... И изменяли. Я прочитала 'Аварийный выход' месяц назад и поделилась мнением о нем на страничке в ВК. Именно оно (а не праздный литературный интерес) подтоклнуло Елисея к чтению этого романа. Он этого даже не скрывал.
Первый раз читая сообщение Покровского, я испытывала противоречивые эмоции. Была приятно удивлена, что вместо короткого отзыва о прочитанной книге, он потратил полчаса или час на то, чтобы написать развернутый ответ. Почти сочинение по заданной теме. Только вот тема для меня была настолько актуальной и болезненно-острой, а размышления Елисея настолько искренне звучали, что я скопировала текст в отдельный файл, сохранила на комп и потом, успокоившись, перечитывала еще несколько раз. Не могла избавиться от ощущения, что Эл хорошо подготовился, нашел именно те слова, которые на меня повлияли. Моя уверенность в том, что стоит сохранять дистанцию в отношениях с ним, чуть-чуть пошатнулась. Пришла мысль о том, что наши стены могут рушить лишь те, из-за кого мы их и воздвигли. И, если я хочу однажды стать счастливой (не повторяя той ошибки, что совершила с Егором), то я могу хотя бы попытаться восстановить приятельское общение с блондином. Без флирта и налета романтики, конечно.
О своем решении прийти на концерт, я сообщила Елисею только в субботу утром. Сомневалась, пусть и не до последнего, но все равно очень долго. Идея вновь 'подружиться' с ним после того, как я в пятницу пообщалась по скайпу с Ксенией, стала казаться мне лицемерно-невыполнимой. Она больше смахивала на экстремально-опасное приключение, вроде попытки войти в клетку со львом в надежде, что удастся рассмотреть его получше. Идиотство чистой воды. Но с Елисеем - мне хотелось это сделать. Возможно, рискнуть. Возможно, дать еще один шанс. А, возможно, просто проверить, соответствуют ли его мысли о поведении героев романа, отзыв о котором он написал, мыслям о его отношениях со мной?
Я очень надеялась, что он изменился.
И все же...



***



Перед концертом нам с Элом пообщаться не удалось. Я волновалась почти так же сильно, как несколько лет назад перед нашей первой ночью, и потому намеренно пришла с небольшим опозданием. Елисей, пока я была в пути, отправил мне в Вайбер с десяток сообщений. Рассказал, где и как его найти, предупредил, что к моему приходу будет на сцене, прислал несколько грустных смайлов и дважды пообещал, что будет весь вечер смотреть лишь на меня. И хотя я понимала, что сдержать обещание ему, вряд ли, удастся, в двери клуба я вошла, улыбаясь. Черт побери, я так сильно хотела его видеть!
Но мой восторг схлынул, как только я оказалась внутри. Толпа разнокалиберных девушек от шестнадцати до тридцати (а, может, и старше?) оккупировала почти все свободное пространство. Были заняты все диваны и столики, и место себе я смогла отыскать только возле бара на значительном удалении от сцены.
Идиотка! Рассчитывала на то, что никого из посторонних не будет! Но, видимо, среди одиноких фанаток, нетерпеливо ожидающих начала концерта, были те, кого Елисей и бывшие участники DF причисляли к 'своим'. Что же, тем лучше...
Я заказала себе Пино-коладу и мрачно уставилась на блондина. Вместе с ребятами из группы он уже появился на сцене и сейчас занимался настройкой оборудования. Судя по напряженному виду Покровского что-то было не так. Иногда он кидал долгие взгляды вглубь зала, словно надеясь кого-то отыскать, но я приказала себе не обольщаться. Даже, если он и пытался найти мою скромную персону (что маловероятно), это не имело значения, потому что...
Я поймала свое отражение в зеркальной стене бара и очнулась, ужаснувшись тому, как далеко увлек меня поток мыслей. На фоне окружающих меня девушек, которые улыбались и радостно обсуждали DF и ее симпатичного солиста, я выделялась, как ворона среди морских чаек. На лице моего зеркального 'я' застыла гримасса недовольства.
Я заставила себя улыбнуться и, сделав два больших глотка любимого коктейля, напомнила себе, почему приняла приглашение Эла. Я хотела с ним пообщаться. Просто - пообщаться, а не начать ревновать так, словно я имею на него какие-то планы! Вместо того, чтобы злиться из-за толпы восторженных фанаток, мне нужно расслабиться и получить удовольствие от вечера и музыки парня, с которым я когда-то встречалась. Именно так - и никак иначе, потому что наши отношения в прошлом, а счастливого совместного будущего нет.
Отказавшись от предложения бармена заказать что-то еще, я оставила пустой бокал на стойке и отправилась к сцене. Но добраться до первого ряда, где Эл мог бы меня разглядеть, не успела. Виталий, которого я не видела много лет и который за эти годы изменился почти до неузнаваемости, сильно поправился и отпустил длинные волосы, сейчас убранные в хвост, объявил о начале концерта. Зазвучали аккорды первой песни, и фанаты, среди которых были не только девушки, но и парни, одобрительно завопили. Я замерла посередине зала, передумав подходить ближе, и осталась стоять в толпе тех, кому, как и мне, не посчастливилось найти место получше. Где-то здесь должны были быть коллеги Елисея, он советовал их отыскать и даже прислал мне подсказку о том, какой из столов он занимали. Но я предпочла держаться подальше от тех, для кого я была всего лишь одной из бывших блондина. Девушка-не-значившая-ничего - уверена, что в глазах друзей Покровского, с которыми я встречалась только однажды, я выглядела именно так.
Пристроившись возле одной из колонн, рядом с которой стояла группа малолетних девчонок, я сосредоточила все внимание на Елисее. За ним было интересно наблюдать. Он вел себя иначе, чем я помнила по тому единственному выступлению, которое по вине Лесс мне удалось посмотреть лишь отчасти. Эл сейчас был более уверенным, раскрепощенным и в то же время... слишком спокойным. Он больше не зажигал. В видео-клипах, которые я тайком от него еще в начале февраля посмотрела на youtube, блондин лучился энергией. Он развлекался на сцене, летал по ней, словно на крыльях, и заводил... заводил... заводил...
Сегодня ничего подобного не было. Хотя преданные фанаты DF, похоже, не чувствовали разницы. Музыка по-прежнему была качественно подана, голос Эла звучал, как и прежде - звеняще и бодро, и, кажется, почитателям творчества группы ничего другого не было нужно. А, возможно, никто, кроме меня, даже не видел, что Елисей не выкладывается по полной. Он лишь выполнял привычные действия, радовался и, бесспорно, радовал других, но не горел.
Я поежилась под внимательным взглядом Покровского, который неожиданно отыскал меня в толпе, и улыбнулась в ответ. Но уже через пару секунд он уставился в другой угол зала, и я поняла, что ошиблась. Среди принарядившихся по случаю концерта девчонок, и под ярким светом, бьющим в глаза, вряд ли, он смог бы меня разглядеть. Я вздохнула и вслушалась в слова песни, которую он исполнял. Я слышала ее раньше и даже клип смотрела несколько раз, но до этого никогда не задумывалась над тем, какой смысл скрывается за зажигательным ритмом и запоминающейся рифмой. Но сейчас мне вдруг стало интересно, кому и что Эл пытался сказать? О ком он думал, когда писал эти строки? Кто был его музой? И вспоминает ли он о ней до сих пор?...
Я никогда не интересовалась подобными вопросами. Творчество Елисея для меня было в прошлом. Пока мы встречались, он неохотно и потому крайне редко говорил о распавшейся группе. Я даже толком не знала о причинах провала. Эл как-то пожаловался на неверные ориентиры и цели и сказал, что жалеет о потраченных впустую деньгах. Но это было только однажды. Видя его нежелание касаться болезненной темы, я больше не задавала вопросов, довольствуясь той скупой информацией, которой он со мной поделился.
Сейчас понимаю, что зря. Такой огромный и важный кусок его жизни для меня остался за кадром. Возможно, если бы я не была такой осторожной, не боялась бы нарушить границы, если бы мы с самого начала откровенно обо всем говорили, мы бы смогли сохранить отношения. Я бы знала о том, что с ним происходит, и лучше бы его понимала. А он бы мог лучше... Хотя, возможно, и нет...
Сейчас остается только гадать.


***



Вечер пролетел незаметно, но все же, когда DF под громкие апплодисменты скрылись за сценой, я почувствовала облегчение. До последнего я готовилась к тому, что Эл сделает какую-нибудь глупость, из тех которые часто показывают в голливудских мелодрамах: ради того, чтобы произвести на меня впечатление, прилюдно признается в чувствах или объявит, что посвящает мне новую песню. Но ничего подобного не произошло, и я была этому рада.
'Ты где?' - Елисей прислал мне в Вайбер сообщение, когда я уже добралась до гримерки. Перед началом концерта мы договорились встретиться именно там.
Я написала 'рядом', и уже через мгновение блондин распахнул дверь в конце коридора, выглянул наружу и, обнаружив меня, с улыбкой отправился на встречу.
- Ты пришла! - он с восторгом потянулся ко мне и обнял.
Я подумала о том, что надо отстраниться, но оттолкнуть Покровского так и не смогла. Он отступил от меня первым буквально через мгновение, но даже этой крохотной секунды мне хватило, чтобы попасть под действие невероятного магнетизма блондина... и пожалеть, что он отодвинулся от меня так быстро.
Мне нестерпимо сильно снова захотелось к нему прижаться, и чтобы этого не сделать, мне пришлось напомнить себе, что это всего лишь игра гормонов. Елисей для меня наркотик. Главное, прямо сейчас справиться с соблазном, а завтра - пережить ломку.
- Ты пришла к самому началу? Слышала новые песни? - улыбаясь, Эл увлек меня в сторону гримерки.
- Да, я видела выступление от начала и до конца, - я кивнула, и незаметно от него прикусила губу, чтобы не наговорить лишнего.
- И как тебе? - Елисей кинул на меня заинтересованный взгляд.
- Замечательно, - призналась искренне, но немногословно.
На самом деле, мне хотелось сказать очень много! Хотелось признаться Элу, что я в восторге. Мне очень понравился концерт, понравилась музыка, которую исполняла группа, и понравился Елисей. Он - особенно. Я вдруг увидела его другими глазами. Он напомнил мне птицу со сломанными крыльями, которая вместо полета в поднебесье лишь прыгает у земли, пытаясь перемещаться. Она несчастна, больна и она - не вполне живет. Эл точно такой же. И пусть его попытки 'летать' случаются так редко, но он и его группа вызывают восхищение.
- И все? - переспросил Елисей, который, конечно, не слышал моих мыслей, и которого мой короткий ответ удивил. С еще большим интересом, чем раньше, он принялся разглядывать меня, словно пытаясь вычислить, о чем же я умолчала.
- Ну да, и все, - я кивнула, не поддаваясь на провокационный взгляд Эла и радуясь про себя тому, что мы дошли до входа в гримерку. Это значит, что этот разговор замнется сам по себе.
Блондин хмыкнул, распахивая передо мной дверь и пропуская внутрь, и я вздохнула чуть-чуть спокойнее. По его вине я вновь оказалась в волнительно-возбуженном состоянии - таком же, как и прежде. Возможно, все дело было в музыке, в проникновенных текстах песен, в особой атмосфере, которую Элу и его команде удалось создать. А возможно - все дело было во мне. По-прежнему - как и всегда - во мне!
Я не знаю, как справиться с приятной слабостью, которая разливается по телу всякий раз, когда Покровский подходит ко мне слишком близко. И время тут не причем. Оно лишь играет против меня. Обиды забываются, и остается - предвкушение. А еще - ожидание, тревога и надежда. Вот такая дикая смесь то ли эмоций, то ли состояний.



***



До глубокой ночи мы с Елисеем провели в компании его друзей. На концерте не было ни Кси с Тимуром, ни Лесли, которая в последний момент решила остаться дома. Но даже без них я чувствовала себя вполне уютно. В вип-зале, в котором собралось человек тридцать, было шумно и весело. Разговоры велись в основном о музыке, новинках кино и личной жизни. Кто-то делился последними новостями, кто-то рассказывал о проблемах в семье и трудностях на работе. Как ни странно, но даже для меня нашелся собеседник. Правда, им оказался не Елисей. Его - как самого важного человека группы (а это цитата Дана) постоянно дергали вопросами, о чем-то просили и куда-то звали. Он бросал на меня многозначительные взгляды - то ли с примесью сожаления, то ли вины - и уходил.
Я старалась не злиться на Эла. Он вел себя со мной нейтрально-вежливо, не нарушал дистанцию и не играл в заботливого бойфренда. Он был рядом, но уделял мне внимания не больше, чем остальным. А мне - как ни печально - хотелось совсем другого. Только показать свое желание я не могла. И вместо того, чтобы прислушиваться к разговорам Покровского с друзьями, общалась с бывшим сеошником DF.
Александру было тридцать. Когда-то он жил в Энске, так же, как и я, работал у Паши и занимался продвижением группы в соцсетях. Тогда же он и сблизился с ребятами и Елисеем и, несмотря на то, что группа давно распалась, сохранил теплые отношения со всеми ее участниками. Было удивительно найти коллегу по сео в такой разношерстной компании, и вдвое приятно от того, что этим поиском мне не пришлось на самом деле заниматься. Александр отыскал меня сам, подошел, когда я сидела одна (в тот момент Эл ушел за вином) и представился.
У нас завязался оживленный разговор, вскоре к нам присоединились еще несколько человек, и уже через полчаса я оказалась в центре приятной компании. Елисей с опозданием, но все же принес мне обещанное вино и немного посидел вместе с нами. К сожалению, не очень долго. Вскоре его выцепил кто-то из знакомых, и он отошел. Вернулся через десять минут, опять посидел, снова ушел.
Так повторялось несколько раз... Я не следила за Элом, не пыталась его удержать или пойти следом за ним. Всем видом подчеркивала, что прекрасно провожу время и без него. По правде говоря, так это и было. Александру без труда удалось поднять мне настроение. Я расслабилась рядом с ним (правда, и из-за алкоголя тоже). Но без Алекса ничего подобного бы не было. Скорее всего, я провела бы вечер возле Эла, следуя за ним по пятам. Блондин таскал бы меня за собой, пытаясь втянуть в разговоры с друзьями. Он бы, наверное, даже пытался меня им представить (и это было бы ужасно - 'моя бывшая!'), но благодаря Александру все сложилось очень удачно. Елисей общался со своими товарищами, а я - с ребятами, которые имели отношение к группе, но, вряд ли, могли считаться близкими друзьями хоть кого-то из участников.
Кстати, никого из бывших девушек Эла (кроме меня) на афте-пати не оказалось. По крайней мере, открыто к нему никто не подходил. Возможно, кто-то и был... Возможно, как и со мной Эл с кем-то из присутсвтующих девиц успел развлечься. И в начале вечера я даже собиралась понаблюдать за тем, как эти одинокие дамочки (которые внешне были вполне во вкусе блондина) будут себя вести, но разговор с Алексом и остальными довольно быстро меня увлек. И я забыла о собственном решении 'приглядывать' за Покровским - просто так, на всякий случай.
Эл заметил и мою отстраненность, и увлеченность Александром. К концу вечера он всякий раз возвращался к нам с таким убийственно-напряженным выражением лица, что я начала готовиться к мини-скандалу. Боялась, что он применит какой-то тактический, чисто мужской ход, типа скажет 'позвольте я ее украду', но... нет. Елисей вел себя нерешительно и ничего подобного так и не сделал. Он или наблюдал издалека, или присоединялся к разговорам с нами, пытаясь переключить все внимание на себя (причем успешно, ибо рассказывал он о каких-то забавных случаях из совместного прошлого группы), но при этом он не пытался нарушить дистанцию и глупостей типа 'она - моя' не говорил.
Эл не вмешался даже тогда, когда в конце вечера Алекс пообещал отыскать меня через общих друзей в вконтакте. Не смотря на то, что где-то в глубине души я понимала причину такого поведения - он давал понять, что мяч на моей стороне и только от меня зависит, что будет дальше - его показное равнодушие больно задело. Не то, что бы я хотела, чтобы Покровский что-то доказывал Александру, но хотя бы подольше посидеть рядом со мной, или взять меня за руку он мог бы?
Из-за обиды на Елисея, в которой я смогла признаться себе далеко не сразу, я еще несколько минут потратила на разговор с Алексом и едва сама не предложила ему свой телефон, чтобы ему проще было со мной связаться. Но, к счастью, перехватив полный раздражения взгляд Эла, во время остановилась.
Во-первых, Александр при всем его радушии, не сильно набивался мне в кавалеры. Точнее - вообще не набивался. Он не задавал мне вопросов о личной жизни, не интересовался моими планами, да и мой номер телефона не слишком ему был нужен. Ведь если бы он хотел мне позвонить - спросил бы сам. Ну, а во-вторых... Во-вторых, я вдруг поняла, что не хочу опускаться до уровня Покровского. Искать внимания другого мужчины, раз тот, чьего внимания я хотела добиться на самом деле, упрямо держится от меня чуть в стороне.
- Странно, я думал, что ты уйдешь вместе со своим новым другом, - не скрывая презрения в голосе и в то же время с затаенной радостью, буркнул Эл, как только Алекс покинул вип-зал, предварительно со всеми попрощавшись.
Недовольное замечание блондина, к счастью, расслышала только я. Оставшиеся немногочисленные гости были заняты разговором о курсе доллара, и потому на бормотание Елисея, который сидел справа от меня, никто внимания не обратил.
- Странно, а я думала, что ты не хотел со мной общаться, - тихо огрызнулась в ответ, складывая под грудью руки.
За весь вечер он адресовал мне едва ли два десятка фраз, а рядом со мной в общей сложности провел не более получаса. И хотя еще недавно я радовалась тому, что Александр оказался отличным собеседником и не дал мне заскучать, на самом деле вместо него я хотела бы видеть Эла. Хотела настолько, что вместо того, чтобы последовать примеру Алекса, попрощаться и отправиться домой, я вопреки доводам рассудка решила задержаться еще на полчаса.
- Извини, - переставая хмуриться, отозвался Покровский, придвигаясь ко мне поближе. - После концертов всегда так - куча народа, и все что-то хотят обсудить со мной. Я многих давно не видел.
- Я поняла, - кивнула беззлобно, радуясь даже не тому, что он извинился, а тому, что в его голосе прозвучало искреннее сожаление. На душе немного потеплело. Похоже, он не так представлял себе этот вечер и, вероятно, так же, как и я, чего-то ждал.
- Я рад, что ты никуда не ушла, - склонившись ко мне и поглаживая мою спину кончиками пальцев, прошептал Эл.
Я непроизвольно дернулась. По коже побежали мурашки, низ живота сладко потянуло, а из мыслей осталась только одна - 'нас могут увидеть'.
- Я не... - смутившись, я почувствовала, что к щекам приливает кровь, и попыталась отодвинуться от Елисея. Но он вдруг потянулся ко мне и поцеловал. Хотя - нет. Не вдруг. За несколько секунд до того, как наши губы соприкоснулись, я поняла его намерения. Вот только отстраниться я не смогла.
Эл прижал меня к себе, а я вместо того, чтобы скинуть его руки, позволила себе наплевать на все и всех. Я потянулась к нему и, отвечая на требовательное прикосновение его языка, приоткрыла губы. Я слишком долго этого ждала и слишком сильно хотела, чтобы он это сделал.
Впрочем, окончательно потерять голову я не успела. Наш поцелуй продлился всего несколько мгновений. Эл остановился первым, и я была вынуждена остановиться следом за ним, хотя тело, сознание, подсознание - все мое существо - требовало только одного: оказаться с блондином наедине где-нибудь подальше от любопытных глаз.
- К тебе или ко мне? - чуть слышно поинтересовался он, отодвинувшись от меня лишь на несколько сантиметров - видимо, чтобы не давать окружающим лишних поводов для пересудов.
- К тебе...? - выдохнула вопросительно-удивленно, приходя в себя и постепенно осознавая, что натворила. Но Елисей, не расслышав в моем голосе вопроса, улыбнулся.
- Хорошо, тогда я закажу такси, попрощаемся с ребятами и поедем. Договорились?
- Да, - чувствуя, что все глубже увязаю в болоте, выдохнула и даже, кажется, кивнула. Пронзительный взгляд Покровского завораживал. В воображении мгновенно всплыли особенно яркие воспоминания - моменты нашей близости, которую я вопреки всему хотела немедленно повторить.
Елисей выпустил меня из объятий и потянулся к телефону, включая Яндекс Такси и занимаясь настройкой приложения. Всего на минуту я оказалась предоставлена самой себе, но этого времени хватило на то, чтобы собрать волю в кулак и заставить себя остановиться. Все происходящее было неправильным, и, как бы я не хотела продолжить эту ночь в объятиях Эла, допускать этого было нельзя.
- Ты куда? - удивленно поинтересовался блондин, когда я резко поднялась с кресла и схватила со спинки сумку.
- В туалет, - откликнулась шепотом, скрывая волнение в голосе и стараясь выглядеть непринужденно - как девушка, у которой нет намерений сбежать от парня, с которым она только что целовалась.
- Ок, жду тебя здесь, - Елисей кивнул и так же шепотом сообщил. - Машина приедет через двадцать минут.
- Ага, - отозвалась невнятно и, ни с кем не попрощавшись, покинула вип-зал. В этот момент сердце молотом стучало в груди.



***



До туалета я не дошла. После того, как дверь за моей спиной захлопнулась, я свернула налево и почти бегом бросилась к выходу из клуба. Только на улице под порывами прохладного ветра вспомнила о том, что забыла в вип-зале плащ. Но возвращаться за ним я не рискнула.
Я добежала до одного из соседних кафе, работающих круглосуточно. Вызвала такси и заказала чашку кофе, чтобы скоротать время в ожидании машины. Сердце не желало успокаиваться, по-прежнему выбивая галоп. Я напряженно вглядывалась в лица прохожих, бредущих по улице мимо кафе, понимая, что Эл ни за что не сможет меня найти, и все же опасаясь именно этого. Я чувствовала себя, как агент разведки на спецзадании. В любой момент ожидала того, что меня могут поймать. Но этого, конечно, не произошло. Елисей так и не появился.
Возможно, он мне звонил. Но, страшась телефонного разговора с ним (объяснений, претензий!) не меньше, чем общения лицом к лицу, я малодушно добавила его номер в черный список и спрятала телефон в сумку.
Окончательно отпустило меня только дома, когда, добравшись до кровати, я завернулась в одеяло и закрыла глаза. Заснуть не получилось, в голове было слишком много мыслей. Но волнение поутихло, а на смену страху быть пойманной пришло разочарование - теперь уже от того, что Эл меня не поймал. А, может быть, даже и не пытался ловить?
Я так и не решилась проверить, звонил ли он мне или нет, писал ли сообщения, злился... Хотя для того, чтобы выяснить это, мне нужно было просто воспользоваться приложением. В телефоне в одном из разделов хранились все данные о действиях номера, добавленного в черный список. Но я удержалась от соблазна его открыть. Не хотела слышать от Елисея ни слова. Все, что он мог бы мне сказать, я знала и так.
Несколько лет назад Данила посоветовал мне не вести себя, как кошка в период течки. Сейчас ситуация была другой, и действующие лица изменились. Но суть проблемы осталась прежней. Я допустила ошибку, позволив себе поддаться моменту. Растаяла в объятиях парня, к которому меня тянуло. А, очнувшись от наваждения, сбежала.
Ничего лучше придумать я не смогла. Побег показался мне тогда спасением. Гарантией того, что я не допущу еще большей ошибки. Остановлюсь сейчас, пока для этого еще есть силы. Пока еще...
- Дзиииинь, дзииииинь, дзиииииииинь.
Настойчивая трель дверного звонка заставила мое сердце удариться прямо в желудок, и к горлу моментально подкатила тошнота. Я судорожно поднялась с постели, неуклюже запутавшись в одеяле, и едва не упала, лишь чудом сохранив равновесие. На трясущихся ногах выбралась в коридор и вдруг - как воришка, почти попавшийся на месте преступления - застыла, не дойдя до входной двери буквально несколько шагов. Спасительная мысль о том, что, если я не сдвинусь с места, Эл прекратит мучительную пытку и уйдет, озарила меня слишком поздно. Я замерла посреди прихожей, опасаясь даже малейшим звуком выдать свое присутствие в квартире, и принялась как мантру повторять про себя единственное слово - 'уходи!'.
Звонок заткнулся так неожиданно и резко, что тишина, воцарившаяся на несколько мгновений, оглушила. Но уже через пару секунд в замочной скважине послышались характерные щелчки, и в тот момент, когда дверь распахнулась - без всякого участия с моей стороны - я так и не сдвинулась с места, представ перед Элом все в той же неудобной позе, в которой провела последние несколько минут.
Он стоял против света, черты его лица были едва различимы, но даже в полумраке мне было видно, что он облегченно вздохнул.
- Что ты здесь делаешь? - пробормотала растерянно, чувствуя, что от страха и нелепости ситуации, в которой я оказалась по собственной вине, все здравые мысли исчезли, и в голове осталась лишь звенящая пустота.
- Какого черта здесь делаешь ТЫ? Какого черта ты вообще творишь? - Елисей шагнул в квартиру и, нащупав выключатель, зажег в коридоре свет. Лишь после этого он с громким бабах захлопнул дверь. - Я думал, что с тобой что-то случилось! Что тебя запихнули в машину какие-то придурки, что ты пропала! Что с твоим телефоном вообще? Ты, что, не могла мне позвонить?!
Я неподвижно стояла, разглядывая кричащего на меня Покровского, и чувствовала, что земля уходит у меня из-под ног, что я теряю остатки здравомыслия и больше не понимаю - ни себя, ни его. Не знаю ни что делать, ни что говорить в ответ на его гневную тираду.
- Ты так и будешь молчать? - раздраженно поинтересовался Эл, преодолевая разделяющее нас расстояние и замирая в шаге от меня. Растрепанный и злой он выглядел как падший ангел с картинок в фентези-стиле. Я нервно поежилась, заставив язык отлипнуть от неба.
- В марте тебе было плевать на то, случится ли что-то со мной или нет, - тихо откликнулась, надеясь, что мой голос звучит достаточно спокойно. - Ты просто пропал, и все, что я...
- Так это - что? Ты, типа, захотела мне отомстить? - Покровский возмущенно прищурился. - Решила мне показать, что...
- Я решила остановиться, пока не поздно! - воскликнула, не дав ему закончить. - Я не хочу наступать на эти грабли уже в третий раз. Я не хочу, после того, как ты снова уйдешь, зализывать раны. Ты слышишь? Я больше этого не хочу!
- Ты меня поцеловала, - приглушая раздражение, но все еще с толикой злости, напомнил мне Эл. - И согласилась поехать ко мне. Что изменилось за пару минут?
- Я пришла в себя! И поняла, что сделала ошибку. Я не должна была этого допускать. Мне нужно было оттолкнуть тебя.
- Но ты же не оттолкнула, - с каплей самодовольства отозвался Елисей, похоже, все еще надеясь выиграть бессмысленный спор. - И ты пришла на концерт и осталась на вечеринку. Со мной.
- Это была ошибка! - повторила упрямо, впиваясь ногтями в ладони, чтобы сохранить уверенность и не потерять голову от близости блондина. В огромном зеркале сбоку от нас мое отражение выглядело не слишком воинственно. Мой зеркальный двойник, так же как я, был растерян. - Ошибка была общаться снова. Мы не можем быть друзьями.
- А дружба мне и не нужна, - меняя интонацию и улыбаясь краешком губ, сообщил Покровский. И, положив ладони мне на плечи, потянулся ко мне. - Ты прекрасно знаешь, что...
- Нет! - я дернулась прочь из его объятий. - Я не хочу, чтобы это повторилось.
- Так зачем же ответила на поцелуй? - мягко упрекнул меня блондин, пытаясь приблизиться.
- Не знаю! - нервничая все сильнее, я отступила от него еще на один шаг. - На меня что-то нашло. Помутнение рассудка. Гормоны. Спермотоксикоз!
- У женщин это называется иначе.
- Мне плевать, - невнятно пробормотала, краснея под насмешливым взглядом Елисея.
- Ясно. А сбежать ты решила потому, что боялась, что... - он сделал небольшую паузу, давая мне возможность закончить фразу. Но я промолчала, - не сможешь остановиться? И телефон ты поэтому отключила?
- Я внесла твой номер в Черный список, - пояснила раздраженно, чувствуя, как внутри поднимается волна злости: Эл явился сюда лишь потому, что я его поцеловала. Ему нужен от меня только секс.
- Ну, разумеется, - вновь прищурившись, фыркнул он. - И даже смску мне кинуть не удосужилась. Ты понимаешь, что я переживал?! Я думал, что с тобой что-то случилось!
- Я написала бы тебе завтра утром, - ответила мрачно, хотя еще полчаса назад ничего подобного делать не собиралась. Но разговор с Елисеем начал идти по кругу, и моя злость стала еще сильней.
- И что бы ты мне сказала? Что с тобой все в порядке, и ты просто не хочешь...
- Просто не хочу продолжать 'бесперспективные отношения'! - выкрикнула отчаянно.
Именно так Елисей написал мне в марте вместо прощания, и я не могла забыть эту фразу. Жалящие слова глубоко въелись в память, я мысленно прокручивала их в голове каждый день с тех пор, как мы снова начали общаться.
Эл напрягся.
- Так это все-таки месть?!
Я прикусила губу, чувствуя, что от обиды перехватывает дыхание. Покровский совершенно не знал меня, если считал способной на подобный поступок.
- Это правда, - выдавила через силу и добавила с горечью. - И не делай вид, что считаешь иначе. Ты еще в феврале знал, что наш роман ни к чему не приведет. Не будет ничего, кроме приятного времяпрепровождения. Не будет полного доверия - так же, как его не было несколько лет назад. В тот... первый раз - ты был недоволен тем, что я взвалила на тебя семейные проблемы. В марте - тем, что предпочла работу отдыху с тобой. Сейчас тебе не понравится что-то еще, и ты снова найдешь утешение в другом месте?
- О чем ты говоришь? Какие семейные проблемы? - недоуменно переспросил Елисей, проигнорировав мой последний вопрос.
Я криво усмехнулась, чувствуя себя машиной, которая, потеряв управление, вот-вот вылетит с трассы. Только теперь это не пугало меня так, как раньше.
- 'Сначала все ограничивается сексом, потом она торопится свалить на тебя свои проблемы'. Кажется так? - дрожащим голосом я процитировала одну из дневниковых записей Эла, с затаенным злорадством и одновременно грустью наблюдая за тем, как меняется выражение его лица. Губы складываются в тонкую линию, а между бровей появляется глубокая морщина. Но это только подстегнуло меня, и я продолжила, едва справляясь с волнением. - Не пойму только, что я сделала, чтобы заслужить такие слова. Ты написал, что я 'не достойна презрения'. Это просто для рифмы или ты действительно так думал?
- Ты... читала? - изумленно поинтересовался Эл прежде, чем задохнуться от возмущения. - Ты читала мой дневник?!
Вместо ответа я пожала плечами. В горле стоял ком, и мне с трудом удавалось поддерживать маску спокойствия. Внутри все клокотало от обиды и злости.
В феврале я заставила себя забыть о неприятной записи в ЖЖ Елисея. Решила, что это было слишком давно: мы выросли и изменились. Но я ошиблась! Когда в марте Покровский ушел, не прощаясь, те давние события снова всплыли в памяти. Все повторилось по старому сценарию. 'Детка, просто иди к черту!'
- Какого черта ты рылась в моих вещах? - сжимая и разжимая кулаки, будто собирается меня ударить, Елисей застыл напротив меня.
- Я не рылась.
- Ты прочитала мой дневник! - гневно прищурившись, прорычал он. - Мои личные записи!
- Которые ты показываешь только друзьям, - скривившись, я фыркнула. Всегда считала это рисовкой - выкладывать в категории 'for friends only' те вещи, о которых стоило бы промолчать.
- Ты не имела на это право, - цедя по словам, припечатал Эл. - Я писал то, что думал. И не для того, чтобы это читала ты!
- Ну, конечно! - я не сдержала истеричного смешка. Так же, как и Покровского, меня мелко трясло от нервного напряжения. - Ты же только гадости про женщин пишешь. 'Одна плохая, другая тоже плохая. Один я классный'.
Елисей открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо того, чтобы вылить на меня очередной поток обвинений, лишь несколько раз шумно вдохнул и выдохнул.
- Или будешь утверждать, что это не так? - даже понимая, что захожу слишком далеко, я все равно не могла остановиться. Обида как горячая лава растекалась по телу.
- Это мое личное пространство, в которое ты не имела права вторгаться, - слабо огрызнулся Эл, даже не пытаясь по-настоящему мне возразить.
- Больше не буду, - хмыкнула я, чувствуя, что вот-вот одержу победу. Не только над Елисеем - заставив его уйти, но и над собой.
Внутри шла борьба. Я будто разделилась на две половины, одна из которых кричала о том, что я совершаю ошибку: Эл искренне волновался, раз искал меня посреди ночи... А вторая - настойчиво подавляла эти вопли, считая, что в третий раз влезать в отношения с ним - верх слабоумия.
- Я был о тебе лучшего мнения, - недовольно бросил Покровский, разворачиваясь ко мне в пол-оборота и, видимо, собираясь уйти. - Но ты такая же, как все.
Я нахмурилась, едва не спросив, неужели все его девицы читают закрытые записи в ЖЖ, но Эл не дал мне вставить ни слова, торопливо продолжив.
- Наконец, показала свое настоящее лицо. Так что я был прав, когда назвал тебя двуличной интриганкой!
Он окончательно отвернулся от меня и торопливо направился к входной двери. А мне потребовалось пару секунд, чтобы сообразить, о чем он говорит.
- Двуличная интриганка, значит? - я медленно повторила за Элом обвинение, и, вдруг, почувствовав, что обида достигает предела и затапливает все мое существо так, что становится невозможно терпеть, я кинулась к блондину и от отчаяния толкнула его в спину. Он мгновенно развернулся и схватил меня за запястья, удерживая от более агрессивных действий, но моя вспышка гнева утихла так же стремительно, как и возникла. На глаза навернулись слезы, и я срывающимся голосом прошептала. - Я читала твой дневник еще в универе, и после той дурацкой записи удалилась из твоих друзей!
Лицо Покровского изумленно вытянулось, а я дернула руками, заставляя его меня отпустить.
- И это ты вновь показал мне свое лицо! Как только появляется проблема, виноваты все вокруг, кроме тебя! Зачем ты вообще пришел ко мне сегодня?! Зачем вообще писал мне всю эту неделю? Если настолько плохо думал обо мне все это время, зачем пытался что-то мне доказать?
- Нет, я не... - Эл попытался что-то мне объяснить, но я не позволила ему закончить, резко повышая голос и с шепота почти переходя на крик.
- Или ты рассчитывал на то, что я как дура снова тебе поддамся? Мы переспим, а ты через пару дней снова исчезнешь? Ты думал, я - такая идиотка - снова тебе поверю, и...
- Хватит! Ты не понимаешь, что говоришь, - Елисей тоже повысил голос, пытаясь меня перекричать. Но я зажала уши руками и прикрыла глаза.
- Не хочу ничего от тебя слышать! Минуту назад ты собирался уходить, вот и иди! Ищи себе следующую девицу! Может, она не будет двуличной интриганкой!
Вместо того, чтобы дождаться, пока Эл выполнит приказ - развернется и покинет мою квартиру - я бросилась от него прочь. Распахнув дверь в спальню, споткнулась о порожек, но даже не почувствовала боли. Не включая свет, упала на кровать и, накрывшись одеялом с головой, свернулась клубком.
В ушах гудело, из глаз градом катились слезы, и подушка под левой щекой вскоре промокла. Первое время я не слышала ничего, кроме своих всхлипов, громкого дыхания и учащенного сердцебиения. Мне не хотелось двигаться и не хотелось думать. Но мысли - едкие и жалящие - все крутились в голове и причиняли боль. Я кусала губы и пальцами сжимала край одеяла с такой силой, что мышцы начали ныть.
Я не должна была снова видеться с Элом! Я не должна была подпускать его слишком близко. Я не должна была его целовать. Он не тот, кто мне нужен. Он не тот, кому нужна я. Он не готов нести ответственность за свои поступки. Он не заслуживает доверия... Он не изменится... Никогда!
- Соня, не расстраивайся так. Я никуда не ухожу, - послышался приглушенный голос Покровского, и я моментально затихла. Еще минуту назад я ни на что не обращала внимания, даже не пыталась вспомнить, слышала ли хлопок входной двери или нет. Просто отчего-то была уверена, что он ушел, а я осталась одна.
Но Эл меня удивил. Выровняв дыхание, я несколько мгновений неподвижно лежала, переваривая его слова и привыкая к мысли о том, что он все еще рядом... А после - возмущенная и злая - рывком скинула с себя одеяло.
- Я расстраиваюсь от того, что ты не ушел! - огрызнулась, подскочив на постели и обнаружив Елисея возле шкафа-купе.
- А я думал, что ты плакала потому, что не хочешь, чтобы я уходил, - с наигранным удивлением в голосе отозвался блондин. Глаза его при этом не улыбались, да и сам он выглядел очень серьезным.
Я поджала губы, вдруг разгадав примитивный трюк парня, который оказался чрезвычайно эффективным - одной глупой фразой ему удалось меня переключить. Я больше не хотела плакать.
- Ты... - начала, собираясь потребовать от Покровского, чтобы он больше меня не мучил и, наконец, ушел. Но встретив его настойчивый и одновременно умоляющий взгляд, запнулась и так и не закончила фразы. Шумно выдохнула, чувствуя, что вместе с воздухом из тела уходит напряжение, и на меня наваливается усталость. Потратив несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями, я поднялась с постели и молча прошла мимо напряженного Эла в ванную. Лицо горело от слез, и нос распух. Мне срочно требовалось привести себя в порядок.




***



Когда я вернулась в спальню, Елисей, сгорбившись, сидел на краю дивана. Его голова была опущена, пальцами он потирал виски. Я опустилась на кровать, подобрала под себя ноги и укрылась одеялом, чтобы согреться. Мне было так холодно, словно температура в квартире упала на несколько градусов. Хотелось выпить горячего чая и лечь спать, наплевав на блондина и его странное поведение. Но что-то внутри мешало так поступить.
- Почему ты все еще здесь? - спросила тихо, рассматривая Покровского из-под ресниц.
Он вздрогнул, но взгляд на меня так и не поднял.
- Нам надо поговорить, - откликнулся хрипло. - Не хочу..., чтобы все закончилось именно так.
Я вздохнула и устало прилегла на подушку. Мне нечего было сказать в ответ на его 'не хочу'. Эл не хотел уходить. А я не хотела его выгонять. Патовая ситуация, потому что уйти ему все-таки было нужно.
- Я должен извиниться перед тобой, - шумно сглотнув, через мгновение признался Елисей. Его голос был очень тих. - Не думал, что все будет именно так... Я был честен, когда писал тебе в четверг. Про то, что ты мне нужна. И... про все остальное.
Я поморщилась, но не издала ни звука. Даже не фыркнула. Эмоционально я была опустошена, и, наверное, по этой причине слова Покровского меня совершенно не тронули. Где-то в глубине души я радовалась тому, что он все же остался. И я даже была рада тому, что он хотел что-то мне объяснить. Но это была такая крохотная искорка радости, что, положи ее на одну чашу весов, ничего бы не изменилось. Возможно, я бы больше обрадовалась, если бы он ушел. Но я не могла это проверить, чтобы сказать с уверенностью на сто процентов. Прямо сейчас я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы с ним спорить.
Он говорил. И его голос завораживал и убаюкивал меня. А слова... какое они имели значение? В глубине души я твердо была уверена в том, что никакое объяснение Покровского не заставит меня передумать. Как только я буду готова ему противостоять, я снова попрошу его уйти.
Но именно сейчас я была не в состоянии его выгонять. Я временами прикрывала глаза, не вслушиваясь в длинную и, на мой взгляд, совершенно бессмысленную речь Эла. Но все равно слышала его голос. А он все говорил и говорил.
Про то, что дневник это старое развлечение. Что-то вроде ярмарки тщеславия. Что все его друзья так пишут. И это круто, понтово. Что в дневниковых записях много рисовки. Это не настоящий он (его там мало), что те слова принадлежат лишь образу. Тому Покровскому, которого хотели бы видеть окружающие. Он не мог написать о том, что своим поведением несколько лет назад я сильно его задела. И сейчас... в марте ситуация повторилась. Эл снова решил, что мне не нужен. Решил, что я вожу его за нос. И написал, назвав двуличной...
Исповедь Елисея, немного путанная, с длинными паузами и сбивчивыми объяснениями заняла минут пятнадцать. Все это время я молчала. Не возражала и не задавала ему вопросов.
- Ты ничего не скажешь? - после очередной паузы поинтересовался Эл. Я думала, что он собирается с мыслями и собирается добавить что-то еще. А оказывается, он ждал от меня ответа.
- А что ты хочешь, чтобы я сказала? - хрипло отозвалась.
- Что ты меня понимаешь.
- Я тебя... понимаю, - призналась послушно.
Я действительно понимала желание Елисея покрасоваться перед друзьями - это было ясно еще тогда - несколько лет назад, когда я читала его дневник. Слишком много пафоса было в его постах, слишком смело звучали его признания. И ведь именно это меня тогда так привлекло! Я же с самого начала сомневалась в том, что он искренне пишет. Резкими комментариями я пыталась вывести его на чистую воду. Задавала провокационные вопросы, спорила и язвила, цепляясь к словам.
Но... после разрыва, прочитав ту запись, которая имела ко мне прямое отношение, я восприняла ее слишком буквально. Забыла о том, что он-лайн дневник для Эла имеет право быть одной из форм творчества, мало отличающейся от тех романов, что я выкладываю на СИ. Единственной разницей было то, что главный герой был вполне реален. А что до искренности размышлений... так кто это мог бы проверить?
- Какой у тебя ник был в ЖЖ? - неожиданно поинтересовался Эл. - Соул или Бемби?
Я поморщилась, вдруг почувствовав укол огорчения - от того, что Покровский не смог угадать, под каким именем я скрывалась в livejournal. Еще и неизвестные мне ники приписал.
- Это неважно.
- И все же, - попробовал настоять Елисей, но я промолчала. Тогда после паузы он попробовал зайти с другой стороны:
- Просто любопытно. Ты за мной следила, получила доступ к моим закрытым записям. Что еще ты от меня скрыла?
- Это тоже уже неважно.
- А, может, хотя это и маловероятно - ты от меня тогда залетела? - вдруг предположил Эл. - Сделала аборт? Или вообще - родила тайком, и у меня где-то есть сын?
- Ты спятил? - отозвалась спокойно, даже не пытаясь возмутиться. Еще раз на этот прием я не поведусь.
Эл хмыкнул и сделал еще одну попытку.
- Что такого в твоем нике, что ты не хочешь его назвать? Что я такого могу о тебе подумать, о чем я еще не думал? Или ты не просто читала мои записи, но еще и гадости мне писала?
Видимо, мое молчание оказалось слишком красноречивым, раз Елисей моментально насторожился и вскоре сложил два плюс два.
- Не может быть... Ты... что?.. - он даже запнулся. - Ты - Шейди?
Я, кажется, покраснела, испытывая острое желание укрыться с головой, чтобы спрятаться от удивленного взгляда Эла.
- И как я сразу не подумал! Ты же использовала настоящее имя Эминема!
- И вовсе нет! Этот ник я выбрала совсем по другой причине! - я все-таки не сдержалась, от избытка эмоций даже сев на постели. Если у Елисея еще оставались какие-то сомнения, то после моего ответа он получил неопровержимые доказательства того, что я и есть Шейди. Автор едких комментариев и любительница споров.
- Невероятно... - в очередной раз пробормотал Эл, разглядывая меня со смесью возмущения и недоверия. - Я все-таки был прав. Ты точно - двуличная интриганка. Ты это понимаешь?
Я понимала много чего. Например - то, что он ловко увел разговор в сторону, заставив меня расслабиться и забыть о причине ссоры.
- Это не имеет значения, - откликнулась тихо, обхватив руками колени и опустив голову, чтобы не встречаться взглядом с Елисеем, - потому что - сколько бы мы ни обсуждали прошлое, это ничего не изменит.
Повисло молчание - всего на несколько секунд, но я успела подумать о том, что Эл теперь обязательно уйдет. Я столько раз разными словами сказала ему, что у нас ничего не выйдет, что у него должны были опуститься руки. Он не любит сложных задач. И девушек выбирает себе простых. Таких, как Света. Верно?
- Я никуда не уйду, - глухо отозвался Елисей, совсем не вторя моим мыслям.
- Но... - я удивленно уставилась на блондина, не веря тому, что он только что сказал, и совершенно не понимая его мотивов. - В чем смысл?
- Я не хочу уходить, - выдержав мой взгляд, ответил Эл.
- Ты как крепость собрался взять меня измором? - прошептала с сарказмом.
Елисей отрицательно мотнул головой.
- Хочу, чтобы ты меня поняла. Чтобы мы... поняли друг друга...
Я едва не закричала: 'понять что?', но голос не слушался. Я вздохнула, и, опустившись обратно на подушку, прикрыла глаза, обреченно ожидая от Покровского каких-то действий. Я сама была не способна что-то ему сказать. И даже потребовать, чтобы он ушел, - не могла. Горло пересохло, а в голове опять возникли десятки мыслей.
Зачем ему все это? Что я должна понять? И что последует за этим? Новая попытка отношений? Встречи пару раз в неделю, предложение съехаться или расписаться? Последнее - просто невозможно. Тогда чего он добивается всем этим?! Зачем испытывает меня на прочность? Для секса на две или три недели - не слишком ли много усилий?
Я настолько погрузилась в себя, что умудрилась испугаться, когда услышала шорох со стороны дивана. Решила, что Елисей собрался подойти ко мне или попробовать лечь рядом. Но он застыл возле окна, спиной ко мне.
- Я всегда думал, что для меня в отношениях главное - легкость. Я не люблю проблемы. Ты права. И девушек, которые их создают, стараюсь избегать. Но... это не работает с теми, кто тебе дорог. Если ты хочешь быть с кем-то, то никакие трудности не пугают. Его проблемы становятся и твоими проблемами тоже. Вот как у Лесли и Дана. Ты знаешь, почему у них все сложилось?..
Очередной монолог Эла затянулся дольше, чем на пятнадцать минут. Я вынуждена была его слушать, иногда поглядывая на часы. Временами мне казалось, что я вот-вот засну. Но сознание все балансировало на грани яви и сна, и я вопреки желанию слышала каждое слово Елисея. И если вначале его речь казалась мне бессмысленной и бесполезной, постепенно я перестала искать в признаниях блондина фальшь и рисовку.
Он говорил уверенно и спокойно. С грустью в голосе, но без лишнего трагизма. Он вроде исповедовался, но при этом ничего не требовал от меня. Даже ответов. Вопросы были риторическим. А еще - он даже ни разу не обернулся, чтобы проверить, слушаю ли я его.
В какой-то момент я прикрыла глаза, размышляя о том, что в моем состоянии - болезненно-усталом - я все равно не смогу уснуть. А в следующий миг - когда вновь их открыла - блондина уже не было возле окна. Словно всего за пару секунд, пока я на него не смотрела, он бесшумно исчез.
Я подскочила на постели, пытаясь разлепить припухшие после короткого сна веки, и только спустя несколько секунд обнаружила Елисея. Свернувшись в позу эмбриона и зажав ладони между ног, будто в попытке согреть их, блондин спал на диване. Я тяжело вздохнула и, кажется, именно в этот момент внутренне примирилась с присутствием парня. Он так никуда и не ушел.
Потирая воспаленные глаза, я скинула с себя одеяло и выбралась из кровати. Мне, как обычно, нужно было в туалет.



***



Я замерла на пороге комнаты, мельком взглянув на часы над дверью и отметив про себя, что сейчас пять тридцать утра. Слишком рано, чтобы вставать. И слишком поздно, чтобы выгонять Эла. Я не знала, что делать дальше и чувствовала себя так, будто нахожусь на перепутье. Я окончательно проснулась, и желания возвращаться обратно в постель, несмотря на столь ранний час, не было. Зато меня как магнитом тянуло к спящему Елисею. Не для того, чтобы прикоснуться к нему. А просто - для того, чтобы на него посмотреть и, наконец, определиться. Я сама толком не понимала своего состояния. Я не ощущала ни злости, ни радости от того, что он до сих пор не ушел. Мне было лишь немного любопытно - что же теперь будет. Когда он проснется - что он мне скажет? Что сделает? Что скажу я?
Проигрывая в воображении разные варианты нашего утреннего разговора, я провела возле дивана, на котором спал Елисей, наверное, минут десять. Очнулась только тогда, когда у меня замерзли ноги, и я пожалела о том, что оставила тапочки в прихожей. Похоже, на улице начался дождь. И теперь через приоткрытую форточку в спальню тянуло прохладой.
Я еще раз внимательно взглянула на Эла, только сейчас осознав, что ему может быть холодно так же, как мне. Ночью он не стал вытаскивать из шкафа плед (хотя прекрасно знал, где его искать), видимо, не желая меня тревожить. И замерз.
Стараясь не сильно шуметь, я взяла с постели свое одеяло, и, вернувшись обратно к дивану, осторожно укрыла им Елисея. Склонившись над ним, поправила одну из складок.
- Спасибо, - приоткрывая такие же воспаленные, как у меня, глаза, тихо поблагодарил Эл.
- Оу... - я вздрогнула и через мгновение, справившись с удивлением, медленно распрямилась. - Я тебя разбудила?
- Я не спал, - шепотом признался Покровский. - Не мог уснуть.
- Но ты... - я не закончила фразы, чувствуя, что начинаю краснеть. Елисей все это время знал, что я стою возле дивана и рассматриваю его так, словно он был произведением искусства. Хорошо, что из-за предрассветных сумерек в комнате было достаточно темно, и потому он не мог разглядеть, насколько я смущена.
- Не хотел мешать тебе думать, - успокоил меня он и, приподняв край одеяла, тихо спросил. - Ты не замерзла?
Несколько секунд я разглядывала Эла и пыталась решить, хочу ли сделать следующий шаг? Приглашение устроиться рядом было так соблазнительно. Но я все еще не была к этому готова.
- Немного, - откликнулась, наконец, и села на угловую козетку возле ног Елисея. Компромисс между противоречащими друг другу желаниями и доводами рассудка был найден.
Эл никак не прокомментировал мое решение, и между нами ненадолго повисла тишина. Я почему-то ждала, что он нарушит ее первым: снова начнет в чем-то мне признаваться. Но, видимо, запас его откровений уже был исчерпан. Елисей не произнес ни слова. И минут через пятнадцать я не выдержала и тихо поинтересовалась.
- Как ты себе представляешь, что будет дальше?
- Между нами?
Я шумно выдохнула, заставляя себя сдержаться и не фыркнуть что-то вроде 'нет, между тобой и Светой!', и Эл правильно интерпретировал мое возмущенное молчание.
- Мы начнем сначала, - ответил он с такой уверенностью, словно уже продумал четкую программу действий.
Я поморщилась, не поверив шаблонной фразе, и плевать, что Елисей произнес ее с серьезным видом. 'С чистого листа' - не более, чем оборот речи. А по факту, если строить новые отношения на руинах прошлых, нужно проделать огромную работу. Только вот я по-прежнему сомневалась в том, что Эл был готов на подобный подвиг.
- Начнем сначала - это значит, что мы с тобой сейчас переспим, и с утра сделаем вид, что не расставались на эти три месяца? - едко прошептала, отворачиваясь от Елисея. Мне не нравилось то, к чему все шло. И не нравилось то, что он предлагал. Снова все было как-то не так.
Эл сел на диване и тронул меня за плечо, вынуждая встретиться с ним взглядом.
- Я ничего от тебя сейчас не требую. И не тороплю. Сначала значит сначала.
Я недовольно качнула головой.
- То есть, если я попрошу, ты уйдешь?
Он нахмурился и поджал губы. Молчал несколько секунд прежде, чем ответить.
- Да.
- Хорошо, - я облегченно выдохнула и некоторое время изучала его лицо, стараясь решить, соглашусь ли увидеться с ним снова. Мой внутренний барометр склонялся к отметке 'поставить точку прямо сейчас'. - Тогда тебе пора.
Блондин вздрогнул, словно не думал, что я действительно попрошу его уйти, и вдруг спросил.
- Ты встретишься со мной завтра? В восемь, в 'Лионе'. Я закажу для нас столик.
Я дернула плечами.
- Может быть, лучше не торопиться? - предложила, кусая губы и отводя взгляд. Я все еще была уверена в том, что Эл через несколько дней бросит эту дурацкую затею. Я не хотела, чтобы так случилось. Но страх того, что он сдастся и оставит меня в покое, был слишком велик.
- Почему? - хмуро поинтересовался Елисей.
- Не знаю! - фыркнула нервно. - Да и, о чем мы будем с тобой говорить? О книгах, фильмах... Это же будет похоже на какой-то дешевый фарс!
И добавила про себя: 'может быть, лучше не начинать?'
- Меня это не пугает, - спокойно отозвался Покровский. - В разговорах о кино нет ничего плохого. К тому же, пока мы не попробуем, то не узнаем наверняка.
Я закрыла глаза, чувствуя себя бесформенным куском пластилина. Я не могла принять окончательного решения, не могла категорично заявить Елисею, чтобы он уходил. И не могла сдаться. Все было... неправильно. Наш разговор прямо сейчас был фарсом!
- Чего ты хочешь? - Эл осторожно переместился ближе ко мне и, коснувшись моего лица подушечками пальцев, заставил на него взглянуть. - Чего ты боишься?
Я нахмурилась и дернула головой, заставляя Покровского убрать руку. Его вопросы были предельно просты, и на них требовался такой же предельно простой ответ. Но мне было безумно сложно признаться в собственных желаниях и страхах. Первые были тесно связаны со вторыми.
- Все, что ты говорил... вчера, сегодня... я услышала тебя. Но это всего лишь слова, - прошептала, глядя в глаза Елисея. - Возможно, это еще один твой образ. Как в дневнике.
- Дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься. И я смогу тебя удивить, - поспешно отозвался Эл.
- Я... не знаю...
- У нас все получится. Получалось ведь весной, по...
- Нет! Весной все было... плохо. Мы...
- Соня! - Елисей схватил меня за руку и сжал мои ледяные пальцы, словно пытаясь заставить его услышать. - Все зависит от нас самих. Если не прикладывать усилий, то ничего не выйдет.
Я фыркнула, раздражаясь из-за такого странного взгляда блондина.
- Ты так говоришь, будто раньше мы усилий не прилагали. Или делали это как-то не так. А ведь в феврале ты утверждал, что мы отличная пара.
- И считаю так до сих пор, - упрямо отозвался Эл. И прежде чем я успела ему возразить, качнулся ко мне и поцеловал. Его прикосновение было настойчивым и жадным. Но, к счастью, для меня (иначе я бы окончательно потеряла способность контролировать себя и свои желания) оно длилось всего пару мгновений. Елисей неудачно запутался в одеяле, и мне удалось чуть-чуть от него отстраниться.
- Что ты делаешь? - спросила с возмущением, которого на самом деле не ощущала. После поцелуя стрелка внутреннего барометра легла под 180 градусов к отметке 'из этого что-то может получиться'.
- Напоминаю тебе о том, как хорошо мы подходим друг другу.
Я скривилась. Очередная шаблонная фраза вызвала во мне волну раздражения. Я сама не знала, что хотела бы услышать, но точно не это.
- Соня, - позвал меня Эл и, наклонившись ко мне, вновь завладел моими губами. Я вяло попробовала его оттолкнуть, но уже через пару мгновений расслабилась и даже приоткрыла рот, позволив блондину начать игру языками. В голове по-прежнему царил сумбур, но я настолько устала от внутренних метаний, что поцелуй вдруг показался мне спасением - минутной передышкой, во время которой можно было не думать.
Я настолько увлеклась, что даже не стала отстраняться от Эла, когда он, тяжело вздохнув, неожиданно выпустил меня из объятий. Неподвижно замерла возле него, отказываясь анализировать свое состояние и ожидая его дальнейших действий.
- Я обещал, что мы начнем сначала, - тихо проговорил он, пальцами заправляя за ухо одну из прядей, попавших мне на лицо. - Так и будет. Я сейчас поеду домой. Но я очень надеюсь, что ты дашь нам обоим шанс, и мы все-таки встретимся завтра... То есть сегодня вечером...
Я шумно сглотнула и, наконец, собрав волю в кулак, отодвинулась от Елисея.
- Договорились? - уточнил он с надеждой, когда я так ничего и не сказала.
- Да, - невнятно пробормотала.
Но Эл, все равно довольный моим скупым ответом, улыбнулся.
- Тогда я пойду. И напишу тебе через пару часов.
- Хорошо, - я кивнула, заставляя себя улыбнуться ему в ответ. А после - первой поднялась с дивана. - Я тебя провожу.



***



За Покровским закрылась входная дверь, и я вздохнула с облегчением. С плеч словно свалился тяжелый груз, и я непроизвольно расплылась в счастливой улыбке. Никогда не думала, что буду настолько рада одиночеству.
Я вернулась в постель и, с комфортом устроившись под одеялом, потянулась как кошка. Может, разговор с Елисеем и оказался для меня настоящим испытанием воли и самоконтроля (и я почти его провалила), но после него я стала чувствовать себя лучше.
Конечно, мне не следовало снова целовать Эла, но ничего плохого не случилось, он сдержал обещание и уехал. На прощание в прихожей он, правда, опять ко мне потянулся, но я в этот раз была настороже и во время от него отступила.
Молодец!


***



Я проснулась около полудня, совсем не в таком хорошем настроении, как засыпала. Все утро мне снились кошмары: то о поиске пропавших родителей, то о выпавших изо рта зубах, то о смерти деда. Сны напрямую не были связаны с Элом, но именно его я мысленно обвинила в своих тревогах. На какой бы позитивной ноте мы не закончили ночной разговор, это ничего не изменило. Я хотела снова встретиться с ним. И одновременно убеждала себя в том, что делать этого не стоит.
Из состояния маятника меня вывела Кси.
- Когда мы ссорились с Тимом, ты сказала, что нужно быть честной. Озвучивать свои страхи, доверять, - напомнила мне она, узнав о подробностях прошедшей ночи и выслушав мои сомнения. - Все, что ты мне сейчас написала, ты могла бы сказать Елисею. Напрямую. Он не умеет читать мысли. Но он должен тебя услышать. Вот только после этого - у вас появится шанс на нормальные отношения. Встреться с ним сегодня и поговори.



***



К восьми я все-таки не успела. Сначала долго тащилась по Севастопольскому, потом застряла в пробке на Третьем кольце, а потом еще минут пятнадцать искала место для парковки. К дверям ресторана я подошла лишь без пяти девять.
Все это время Эл терпеливо меня ждал. Я заметила его сквозь витрину за небольшим столиком в углу. Перед ним сиротливо стоял полупустой бокал вина. Телефон лежал рядом.
Удивительно, что Елисей до сих пор не сделал ни одной попытки мне позвонить или послать смс. Он не мог знать наверняка, приеду я или нет. Но все-таки он меня ждал.
Я замерла перед дверью кафе, не торопясь войти. Неожиданно возникло острое желание проверить, через сколько Эл сдастся. Это будет через десять минут? Через час или два? Я могла бы спрятаться за остановкой на противоположной стороне улице и подождать. В тот момент, когда он, расстроенный, появится на ступеньках кафе, я выйду из своего укрытия, и как в американских фильмах брошусь ему на встречу. И после...
Но что будет потом? Что изменится через час? Да и, что я вообще хочу увидеть? Тревогу на лице Елисея? Страдания или страх меня потерять?
Нет. Это глупо.
Я покачала головой, соглашаясь с внутренним голосом, и почти отступила от двери. Почти... От побега - окончательного и бесповоротного отступления - меня спасла даже не мысль: ощущение. Неожиданный и слишком яркий образ, вдруг вспыхнувший перед глазами, мгновенно осветил все уголки души и сделал все предельно четким.
Я вдруг почувствовала себя так, будто стою на обрыве. Я пришла сюда так же, как приходила когда-то. Прежде с огромной высоты мне открывался чудесный вид на бескрайнее море и фантастический замок, укрытый волнами. Шаг вниз не пугал. Я не боялась падения, которое в какое-то мгновение становилось полетом. Я была готова идти до конца. Потому что я шла вместе с Элом.
Сейчас я все так же стою на самом краю. Но море и замок в его глубине скрыты плотным туманом. Я боюсь, что не смогу расправить крылья и взлететь. Упаду. А внизу вместо воды окажутся острые скалы. Мне страшно. И потому я надеюсь, что Эл не просто сделает шаг мне навстречу, а пройдет весь путь до меня. Встретит меня на этом обрыве, освободив от необходимости прыгать вниз. Но он все так же, как раньше, ждет меня где-то в море и предлагает мне снова рискнуть.
Я могу уйти от обрыва прямо сейчас и, наверное, могу выбрать дорогу попроще. Найти кого-то еще. Ведь мир так огромен. В моей жизни много дорог. Будут еще и обрывы, и падения, и взлеты. Но будет ли так же сладостно замирать сердце? Будет ли так же растекаться по телу тепло? Буду ли я хотеть кого-то так же сильно, как Эла?...
- Вы входите или так и будете стоять? - недовольный женский голос заставил меня очнуться. Я обернулась и, встретившись взглядом с хмурящейся блондинкой, застывшей на ступеньках, тихо откликнулась:
- Вхожу, конечно.


***






***



По огромному залу кафе, заполненному людьми так, что не осталось свободных столов, плыли восхитительные ароматы корицы и свежемолотого кофе. В динамиках едва слышно играла Nobody's home. Надрывный голос Avril Lavigne невозможно было не узнать, и в первый момент я даже сбилась с шага и зажмурилась.
Знакомые еще со школьной поры аккорды неожиданно остро напомнили мне о прошлом: о чувстве одиночества, о желании быть рядом с любимым человеком, о потребности чувствовать себя защищенной - в его объятиях... О предательстве. И о потерях. Nobody's home звучала настолько лично, что мне вдруг стало страшно.
К счастью, всего на одно мгновение.

Be strong, be strong now
Too many, too many problems
Don't know where she belongs
Where she belongs.
She wants to go home
But nobody's home
That's where she lies
Broken inside
With no place to go
No place to go
To dry her eyes
Broken inside

- Разрешите пройти! - зло потребовала девушка, о присутствии которой я уже успела забыть. Она бесцеремонно толкнула плечом, пытаясь протиснуться мимо меня, и я, окончательно выйдя из ступора, тут же посторонилась. Блондинка хмыкнула и, обдав меня шлейфом Chanel #5, молча прошла мимо.
Я нервно облизала губы и, собравшись с духом, наконец, посмотрела в сторону Эла. Nobodу's home только что сменилась на Under от Alex'a Hupburn. Мысль о символичности еще одного хита, слова которого вызывали такой же поток ассоциаций, как и песня Avril Lavigne, я тут же отогнала.
Встретившись со мной взглядом, Елисей растерянно улыбнулся. Кажется, он заметил мою странную заминку у двери, и, видимо, сделал правильный вывод, связав ее с собой. Пока я через весь зал добиралась до его столика, он не сводил с меня глаз. Было заметно, что он нервничает так же сильно, как я.
- Привет, - я смущенно поздоровалась, и, отодвинув стул, села напротив Елисея.
- Привет, - он кивнул, вновь улыбнулся (хотя улыбка лишь подчеркнула его напряжение) и неожиданно признался. - Я думал, ты не придешь.
- Я... застряла в пробке. Извини, что не предупредила, - полу-правда легко сорвалась с языка, и я отвела взгляд, на несколько секунд погружаясь в изучение рисунка за спиной Эла.
- Ничего страшного, - отозвался мужчина, отвлекая меня от затейливого переплетения линий и окружностей разного размера и цвета на стене. - Я все равно не собирался никуда уходить.
- И долго бы еще тут сидел? - спросила, поддавшись неожиданному порыву. Пусть не проверить, но поинтересоваться-то ведь я могу?
Эл коротко ответил.
- Долго.
Разве? Но у любого ожидания есть срок. И у любого терпения - предел. Сколько же его у Елисея?
- Ты мне не веришь, - догадался он, когда я вздохнула и чуть откинулась на спинку стула.
Я покачала головой, и мужчина поторопился объяснить.
- Наверное, еще несколько часов. Возможно, до полуночи... А, может быть, до закрытия. К чему теперь гадать? Ты же пришла.
- Ты бы не стал мне звонить, - я не спрашивала. Вывод был очевиден.
Эл кивнул.
- Нет.
- И если бы я не пришла, ты бы после этого...
- Сдался? - закончил он за меня. И неожиданно сам задал вопрос. - Что ты пытаешься выяснить?
- Мне интересно, что было бы дальше, - предположила неуверенно. Я и сама не знала, какой ответ меня бы устроил.
- Хочешь знать, был ли у меня запасной план?
- Не совсем. Я думаю... о фатальности. О том, было ли сегодня мое решение прийти...
- Последней возможностью быть вместе? - Эл вновь не дал мне договорить.
- Да, - я задумчиво прикусила губу, немедленно начав сомневаться, что стоило это говорить.
- Ты уверена, что...
- Добрый вечер! - подошедший не вовремя официант не позволил Елисею ответить. - Вот меню. Принести вам что-нибудь выпить?
- Нет, нет... Спасибо, - я поторопилась отказаться, желая вновь остаться наедине с Элом. Официант, понимающе улыбнулся и отошел от нашего стола.
Но Елисей медлил с ответом.
- Так что? - в нетерпении я подалась вперед. Сердце стучало как сумасшедшее.
- Я отвечу, - мужчина выпрямился на стуле, неосознанно копируя мою позу. - Но прежде хочу кое-что услышать от тебя. Ты согласна?
Я уверенно кивнула. Что бы ни хотел выяснить Эл, мне нечего от него скрывать.
- Ты долго сомневалась, чтобы прийти? - спросил он тихо. - Когда ты решила, что все-таки хочешь... меня увидеть?
Я улыбнулась, будто услышав за окончанием фразы другие слова: 'дать мне шанс' вместо нейтрального 'увидеть'.
- Я сомневалась до самого конца, - призналась, вытаскивая из подставки на столе одну из салфеток. Руки мелко дрожали от волнения, и я пыталась скрыть эту дрожь. - И решила окончательно... Пять минут назад. На пороге кафе.
Эл прищурился.
- И что заставило тебя решиться?
- Кое-что... - ответила неопределенно, неожиданно испугавшись говорить о чувствах. - И нет. Не ты... Точнее не совсем ты. Я сама. Я... кое-что поняла.
Елисей улыбнулся так, будто вопреки моим стараниям увидел скрытую в путаном объяснении правду. И вдруг поинтересовался.
- Как ты думаешь, что бы я делал, если бы ты не пришла?
Я дернула плечами, стараясь скрыть напряжение. И заметив мое состояние, Эл поторопился объяснить:
- Хочу понять, чего ты от меня ждала.
- И насколько была далека от правды? - я сделала попытку угадать. И он склонил голову, признавая, что мое предположение верно.
- Я думала, что ты пропадешь окончательно, - объяснила, нахмурившись. Мне самой не нравилась эта мысль. - Больше не позвонишь и не будешь искать со мной встречи.
Эл сцепил руки в замок, выдавая недовольство.
- Сейчас ты думаешь так же?
Задумавшись, я прислушалась к себе. Но за пять минут ничего не изменилось. И мой взгляд на эту ситуацию остался прежним.
- Да.
Мужчина помолчал и неожиданно поднялся из-за стола.
- Пожалуй... будет лучше, если я уйду, - предложил, стараясь выглядеть серьезным, хотя в уголках его глаз залегли морщинки.
- Но почему?! - я мгновенно подскочила со стула и замерла напротив Эла, чувствуя, что от удивления с изрядной толикой страха сердце едва не выпрыгивает из груди.
- Чтобы проверить, что будет дальше, - охотно объяснил мужчина. И улыбнулся. - Потому что так быстро отступать я точно не собирался и не собираюсь. Но если ты до сих пор сомневаешься в этом, то да... будет лучше перенести нашу встречу.
Я вдруг почувствовала себя обманутой. И одновременно - злой. Он же не может говорить это всерьез? Или... может? Он действительно хочет уйти? Сейчас?! Я столько готовилась к этому разговору, так тщательно выбирала слова, собираясь объяснить, чего хочу и на каких условиях могу согласиться на отношения. Но Елисей своим возмутительно нелогичным поступком, словно колдун, превратил меня в цирковую артистку на катушках, которая на потеху публике должна сохранить равновесие!
Окончательно разозлившись, я забрала со спинки стула сумочку и, ни разу не взглянув на Эла, направилась к выходу. Противоречивые эмоции, к которым примешивалось и разочарование, и неожиданно сильное желание вопреки всему продолжить вечер с мужчиной, настолько захватили, что я пропустила момент, когда он мягко перехватил меня за запястье.
- Стой, - тихо попросил Елисей, удерживая меня рядом.
Я замерла и, столкнувшись с его задумчивым взглядом, вдруг поняла, что он собирается сделать. Сердце предательски дрогнуло, и забилось быстрее - только в этот раз от вспыхнувшей в нем надежды и немного - от облегчения. Наши затянувшиеся 'танцы с бубнами' вносили слишком много хаоса в мысли. Я безумно устала. У меня больше не было сил растягивать эту мучительную агонию и раз за разом возвращаться на начальную точку. И потому я не стала останавливать мужчину, когда, не отпуская мой взгляд, он аккуратно притянул меня к себе и через несколько мгновений поцеловал. Я расслабилась в его объятиях и почувствовала, наконец, долгожданное спокойствие. Словно поцелуй был тайным символом стабильности и правильности происходящего между нами.
- И что это значит? - спросила иронично, когда Эл от меня отстранился. Он все еще держал меня за руку, наши пальцы были переплетены. - Ты же обещал, что мы начнем сначала,
- Мы начали, - спокойно отозвался блондин.
- А тебе не кажется, что ты торопишь события? - поинтересовалась с улыбкой.
Хитрость и напор, с которыми мужчина добивался желаемого, вызывали восторг, но при этом самую малость пугали.
Эл неожиданно наклонился ко мне и, понизив голос до едва уловимого шепота, признался.
- Мне кажется, что я их торможу, - и прежде, чем я успела возмутиться, предложил. - Не хочешь прогуляться?
Я несколько секунд изучала его лицо, пытаясь в круговороте мыслей поймать хоть одну, которая бы меня отрезвила. Но Елисей влиял на меня так же, как неодимовый магнит на электрический счетчик. Скорость мыслительных процессов ощутимо снижалась.
- Давай, - наконец, откликнулась со смешком, так и не обнаружив причин ни для отказа, ни для какого-нибудь трюка, вроде 'думаю, мне будет лучше уйти', единственной целью которого являлась бы провокация. Это было в стиле Покровского, но я так не умела.
Эл кивнул и, так и не выпустив мою руку, потянул меня в сторону барной стойки. Нужно было расплатиться за бокал вина и чашку кофе. Еще через две минуты мы с ним, наконец, направились к выходу.
Заметив на одной из стен огромное зеркало, я взглянула на свое отражение, мельком проверяя, все ли в порядке с прической и макияжем... И именно в этот момент вдруг осознала, что на встречу с Елисеем я пришла не для того, чтобы с ним поговорить! Я пришла для того, чтобы ему сдаться! И все в моем облике кричало об этом - и каскадная укладка, и вызывающий наряд, и губы, накрашенные ярко-алой помадой.
Ошарашенная неожиданным открытием, я нахмурилась и, задумавшись в тысячный раз о том, правильно ли поступаю, позволила Элу придержать для меня дверь кафе и вывести в прохладу июльской ночи. Он, словно догадавшись о моем состоянии, даже не пытался спросить, что случилось. И интересоваться выбором маршрута прогулки тоже не стал. Просто крепче сжал мою руку и повел меня вниз по проспекту.
Несколько минут мы молчали.
- Соня... - спросил Елисей, наконец. В тот момент я сосредоточенно вылавливала в памяти обрывки заготовленной еще дома речи. - Что с твоим настроением? Не хочешь рассказать, что тебя так тревожит?
- Эм... давай пешком до Тверской? - неожиданно предложила я и, не дав Покровскому возможность задать новый вопрос, поспешно добавила, - Это в ту сторону.
- О-окей, - нахмурившись, он последовал за мной и молчал еще минуту или две, прежде, чем задумчиво поинтересоваться.
- Мы куда-то торопимся? Ты хочешь пойти в какое-то конкретное место?
Я сбилась с шага, вдруг осознав, что слишком быстро иду. Почти бегу.
- Нет, нет, я просто... - я вздохнула, прерывая себя на середине фразы, и остановилась. - Я волнуюсь, - призналась через пару мгновений, старательно изучая витрину магазина одежды на противоположной стороне проспекта - как раз за спиной Елисея.
- Я это уже понял, - спокойно отозвался он. - Может быть, тогда лучше вернемся в кафе? Или сядем в машину? Мы могли бы поехать куда-нибудь, где будет тише.
Я передернула плечами и начала озираться по сторонам, одновременно пытаясь решить сразу несколько задач: сообразить, где мы находимся, понять, почему дорога, по которой мы идем, не нравится Элу, и определить, какое место могло бы подойти для нашего разговора. Логика блондина была мне смутно понятна. Мы стояли на Крымском Валу, и мимо нас проносились сотни машин, делая нормальное общение практически невозможным.
- Давай свернем туда, - я указала в сторону ближайшего поворота, и Елисей, хмыкнув, кивнул.
Я, обрадованная тем, что выиграла еще минуту молчания, бросилась к спасительной улочке.
- Ну и, долго мы будем идти? - ворчливо, но, кажется, без налета недовольства поинтересовался Покровский, когда мы, наконец, оказались на достаточном расстоянии от Садового Кольца. Здесь шум машин был уже едва различим.
- Я хотела с тобой поговорить, - призналась с тяжелым вздохом. Предстоящий разговор пугал.
- И-и? - нетерпеливо поторопил меня Эл.
Я нервно облизала губы. Отчаянное желание выиграть войну буквально кипело внутри. Победа означала быть вместе. И Эл хотел того же. Но он еще не знал о тех условиях, что я собиралась ему озвучить.
- Только давай пойдем дальше. Мне так будет проще.
Если до этого Елисей выглядел не слишком удивленным, то после моего предложения округлил глаза.
- Хорошо, - откликнулся он, едва заметно скривившись.
- Я хочу начать все сначала, - через пару секунд я, наконец, заговорила. - Но не потому, что вижу, что ты изменился. Я этого не вижу как раз. Не верю, что что-то будет иначе. Ты сказал, что сможешь меня удивить. Но для меня это звучит как пустое обещание. Красочные слова, за которыми ничего не стоит.
И все же... Я хочу начать все сначала. Я хочу тебя узнать. Хочу узнать настоящего Елисея. Хочу понять, смогу ли быть рядом. Смогу ли сделать счастливым. И сможешь ли ты сделать счастливой меня. Потому что...
- Я тоже хочу узнать тебя настоящую, - покосившись на меня, неожиданно заявил мужчина. Я сбилась с мысли и мгновенно замолчала. Но даже не обиделась на блондина за то, что он не позволил мне закончить. Все равно я не знала, что говорить дальше. Отрепетированный дома монолог в воображении звучал гораздо весомее. Но озвученный - вот так - на неизвестной улочке в центре Москвы, и даже не глаза в глаза с Элом - он будто потерял всю серьезность.
- У меня сейчас ощущение, что ты что-то скрываешь, - продолжил тем временем Елисей, и я от неожиданности споткнулась. Придержала его за локоть, заставляя остановиться и посмотреть на меня.
- И что я могу, по-твоему, скрывать? - спросила удивленно.
- Почему ты не рассказала мне о дневнике? - напряженно поинтересовался Эл. - Почему ты на самом деле следила за мной в универе? Я раньше думал, что дело во влюбленности. Ты запала, вот и ходила за мной по пятам. Но я сегодня перечитал твои комментарии. После этого о том, что я тебе нравился, может думать только полный идиот. Ты же пыталась смешать меня с грязью! Зачем?
- Я тебя провоцировала, - ответила, теряясь под внимательным взглядом блондина. Чувствовала себя, как рыбка, пойманная на крючок.
- За-чем? - чуть более настойчиво повторил Эл. - Ты пыталась привлечь мое внимание? И не рассказывай мне про свое творчество. Может, ты и сделала меня прообразом главного героя в 'Плохом парне', но это вторично. Ты начала за мной следить гораздо раньше.
- Не пыталась я привлечь твое внимание, - откликнулась возмущенно. И даже отодвинулась от Елисея. - Мы же это уже обсуждали. И если ты сверял даты, то видел, что я выкладывала роман до того, как...
- Как начала травить меня в комментариях? - предположил Елисей и повторил. - Да, я видел. Но следить-то ты за мной стала гораздо раньше.
Я закатила глаза и нервно хихикнула. Корни моего интереса к блондину уходили слишком в болезненное прошлое, о котором я не только не хотела говорить, но и вспоминать.
- Да, ты меня заинтересовал. Считай это безответной любовью. Потом у меня открылись глаза, и я в тебе разочаровалась. И начала тебе мстить в меру моих скромных сил, - я торопливо выдала сильно приглаженную версию событий и с трудом подавила очередной нервный смешок. Эл и так смотрел на меня с подозрением.
- Ты все равно что-то не договариваешь, - заключил он, недоверчиво дергая плечом.
- Давай пойдем дальше, - предложила, проигнорировав обвинение блондина, и первой сдвинулась с места.
- Угу, - отозвался он задумчиво и последовал за мной.
Мы ненадолго замолчали, погруженный каждый в свои мысли. Разговор с темы третьего шанса и новой попытки отношений как-то плавно свернул в сторону доверия. И теперь я не знала, то ли продолжать копаться именно в этом, то ли возвращаться к тому, с чего я начала пару минут назад.
- Про отношения... - я искоса взглянула на шагающего возле меня Елисея и вздохнула, прежде, чем продолжить. - Я не хочу, чтобы повторился мартовский сценарий.
- В смысле? - Эл недоуменно вскинул бровь, и я сбивчиво пояснила.
- Ты не предпринимал попыток бороться за нас... наши отношения. В-внутри переживал все обиды. Молчал о претензиях, а потом сделал выводы и решил, что мы друг друга не понимаем. Я могу ошибаться, но...
Елисей резко остановился и обернулся ко мне, преграждая путь. Под его недовольно-вопросительным взглядом я замерла.
- И чего же ты боишься? - несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув, спросил Эл.
- Боюсь, что ты... - я запнулась, чувствуя, что от волнения сердце прыгает где-то под горлом, а живот сводит, словно от голода, - видишь в женщинах желаемый образ и наделяешь его требованиями и ответственностью. Боюсь, что ты не умеешь искать причину в себе, не умеешь разбираться в чувствах... и справляться с эмоциями.
Взгляд Елисея по мере того, как я говорила, становился все более удивленным. Почти злым. На переносице появилась глубокая морщина.
- Ты это серьезно?
Я вскинула подбородок и прищурилась.
- Более чем.
Эл фыркнул. Несколько раз, пожевал губами, и, нахмурившись, выдал.
- Обещаю над этим подумать.
Он сказал это настолько серьезно, с такой торжественной важностью, никак не вяжущейся с нашим разговором, что мне вдруг стало смешно. Я словно увидела нас со стороны - застывших посреди улицы - услышала и собственные обвинения, и этот шедевральный ответ Елисея, и неожиданно засмеялась.
Ну, действительно - а чего я ждала? Что другого он мог бы сказать? Чем бы мог успокоить?
'Хорошо, я все понял. Исправлюсь' или 'Ты ошибаешься. Я не такой' или, может быть, 'Ты себя накрутила. Разбирайся со своими страхами сама'?
Елисей, наблюдающий за моим хихиканьем, наконец, улыбнулся.
- Это означает, что у нас все в порядке? - поинтересовался он с толикой сомнения и этим развеселил меня еще больше.
- Обещаю над этим подумать, - откликнулась со смехом, опять затевая однажды начатую с ним игру.



***



Тем вечером мы с Елисеем еще долго бродили по ночной столице. Так долго, что я успела устать не только от пешей прогулки, но и от разговоров. Вопросом о причинах моей слежки на первом курсе Эл задал направление последующей беседы. И до глубокой ночи, неспешно прогуливаясь в окрестностях Кремля, мы без перерыва говорили только о прошлом. Мы обсуждали и школу, и учебу в универе, и приколы студенческой жизни, и общих преподавателей. Коснулись даже личных тем. Я впервые поделилась с Елисеем историей сложных отношений в нашей семье. И тоже впервые - рассказала о той трагедии, что оборвала жизни родителей, когда мне было двенадцать.
Далеко за полночь, после того, как мы поужинали в одном из ресторанов на Тверской и снова вышли на улицу, я ощущала себя умиротворенно-опустошенной. Говорить не хотелось. Казалось, что все темы исчерпаны, и новое обсуждение лишь станет копией предыдущего. Эл, последние полчаса кидавший на меня задумчивые взгляды и раз десять спросивший про настроение, наконец, предложил вызвать такси. Я с облегчением согласилась.
- У тебя есть какие-то планы на завтра? - спросил он, погрузившись в настройки приложения, и, судя по картинке на экране, вбивая мой домашний адрес в одну из граф.
- В восемь договорилась встретиться с Ксенией, - отозвалась, надеясь, что в голосе не слышно сожаления. Мы с Елисеем еще не успели расстаться, а я уже думаю о том, следующая встреча с ним, вероятнее всего, произойдет... не завтра.
- А Кси разве не надо рано ложиться? - покосившись на меня, ворчливо поинтересовался мужчина. - В ее положении полезно соблюдать режим и высыпаться.
- Она беременна, а не больна, - откликнулась со смешком, чувствуя, что в груди разливается привычное тепло. Детская непосредственность Эла всегда меня забавляла.
- Тем более, - фыркнул он и, наконец, убрав телефон в карман, с надеждой задал очередной вопрос. - Если у тебя занят весь вечер, тогда, может... пообедаем где-нибудь? Или сходим в кино?
- Да. Хорошо, - я кивнула, и Елисей, встретившись со мной взглядом, облегченно улыбнулся.



***



- Да, давай сходим.
- Ок. Тогда я заеду за тобой... - Елисей взглянул на часы на приборной панели и через мгновение предложил, - в четыре. Ты успеешь собраться?
- Успею, - откликнулась коротко и вопросительно уставилась на блондина, с тоской ожидая его следующей фразы.
Я прекрасно знала, что он скажет дальше. Заранее злилась и чувствовала себя загнанной в ловушку. Вместо того, чтобы спросить, какого черта он тянет и почему не делает ничего, чтобы закончить этот вечер (как и два десятка предыдущих!) как-то иначе, я улыбалась и напряженно молчала. Хотелось, чтобы мое молчание выглядело загадочным и многозначным. Но внутри меня шла настоящая война, я сидела, как на иголках, и нервно теребила магнитную застежку на сумке.
За три недели почти ежедневных встреч ритуал прощания с Елисеем был отработан до совершенства. В последовательности фраз и действий мужчины ничего не менялось. Он довозил меня до дома, парковался недалеко от подъезда, несколько минут мы обсуждали место и время встречи на следующий день (в редких случаях - через день), целовались и... я, скрывая недовольство, уходила после того, как Эл желал мне добрых снов.
Сколько еще это будет продолжаться?!
Благочестивое поведение Елисея вот уже неделю не давало мне покоя. Разбушевавшиеся гормоны сводили меня с ума. С каждым днем я чувствовала себя все хуже - так, словно вернулась в школьное прошлое, во времена полового созревания и безудержного интереса к противоположному полу. Хотя, пожалуй, даже тогда меня никогда и ни к кому так сильно не тянуло.
Во время встреч с Елисеем мне все труднее было сдерживать себя. Пока мы были в кино или ужинали в ресторане, или катались на роликах в Парке Горького, он постоянно меня обнимал, прикасался к моим волосам, заправляя за ухо непослушные пряди, ласкал мою спину, проворными пальцами забравшись под футболку, или неожиданно начинал меня целовать. Он вызывал во мне бурю эмоций, которые с трудом поддавались контролю. И все же - стоило нам оказаться в машине возле моего дома, и Эл неуловимо менялся: становился сдержанным и немного отстраненным. Он больше не позволял себе провокационных прикосновений и соблазнительных взглядов.
А я умирала от желания!
- Ты устал? - спросила неожиданно, желая продлить короткое прощание еще на пару минут. И все еще надеясь, что Елисей внесет разнообразие в привычный ход событий: предложит подняться вместе со мной или напросится на кофе.
Последние несколько дней я думала только о том, что хочу сделать с ним, что хочу, чтобы он сделал со мной... Меня возбуждало практически все: терпкий аромат его духов, его руки, гладко выбритый подбородок, соблазнительные губы и тонкие пальцы...
- Нет. Не очень, - коротко ответил Елисей, и я бы обиженно фыркнула, если бы не была так зла и возбуждена одновременно.
Несколько месяцев назад Эл не изображал из себя джентльмена. После той ночи на свадьбе Лесли и Дана он пригласил меня на ужин и после ресторана повез к себе, даже не поинтересовавшись, хочу ли я ехать!
Но на протяжении последних трех недель блондин упорно избегал со мной разговоров о сексе. Ни одного приглашения в гости, ни одной попытки всерьез пересечь установленную еще в первый день границу: 'давай начнем все сначала!'.
Я тихо ненавидела эту фразу. Затянувшееся на три недели 'начало': ежедневные свидания по несколько часов и ни малейшего намека на логическое продолжение?! Эл слишком буквально воспринял мои слова о необходимости узнать друг друга получше.
Оставшись со мной наедине, уже который день он вел себя как робкий тинейджер: смотрел на меня обожающим взглядом - без прищура и поволоки, целовал невесомо и нежно, прикасался как редкому цветку и ничего непристойного не предлагал. 'Отрывался' он только на публике - в общественных местах, когда нас окружала толпа народа, превращался в изобретательного пикапера: мог прикусить мою мочку уха, или на несколько секунд запустить руку мне под юбку, проверяя, надела я сегодня чулки или колготки, мог начать шептать комплименты, лаская мои пальцы так, словно это был один из актов долгой прелюдии.
После такого я неизменно заводилась и чувствовала себя как на вулкане. Каждый день - после каждой новой встречи все сильнее, чем раньше - я была готова поступиться собственными принципами и позвать блондина к себе. И потянись он ко мне, сделай хоть что-нибудь из списка своих провокационных штучек - в машине, когда мы прощались возле моего дома, я бы не выдержала так долго. Но Эл всегда в такие моменты вел себя сосредоточенно и отстраненно. Я же - без его подпитки, обжигающих взглядов и поцелуев - была в состоянии остановиться, так и не озвучив заветного приглашения.
Я не собиралась вести себя, как безмозглые фанатки, или делать так, как когда-то сделала Света. Я не собиралась в открытую навязывать себя Елисею. Но, кажется, он именно этого и добивался.
- А ты? Устала? - поинтересовался мужчина, вырывая меня из задумчивости.
- Нет, - я улыбнулась, жалея, что ни один из советов, так популярных на женских форумах и в статьях матерых соблазнительниц мужчин, не подходит к моей ситуации.
Призывные взгляды, откровенные декольте и двусмысленные жесты, вроде развратного облизывания губ, с головой бы выдали мое навязчивое желание заполучить Эла в свое безраздельное пользование. Прямо сегодня. И желательно на целую ночь.
Но настолько отчаянной я себя не считала.
Единственное на что я решилась на прошлой неделе это небольшая смена гардероба. Хотя и она не сильно мне помогла. Сегодня мой короткий комбинезон ярко-красного цвета, с юбкой-шортами, оголяющими ноги на всю их длину, конечно, произвел впечатление на Эла. Так же, как и туфли на шпильке. И алая помада.
Но что толку?
За весь вечер Елисей только раз позволил себе сжать руку у меня на бедре. А под предлогом того, что может испортить мой макияж, вообще отказался меня целовать. Только дразнил, то лаская языком мой подбородок, то обдавая горячим дыханием чувствительный участок щеки возле уха.
Это затянувшееся противостояние все больше напоминало мне БДСМ. Причем я до сих пор не понимала, кто из нас двоих больший садист - Эл, решивший взять меня измором, или я, упрямо отказывающаяся делать первый шаг.
- Эм... Ты знаешь. Я кое-что хотел у тебя спросить, - неожиданно заявил блондин.
До этого он минуту или около того молчал. Задумчиво смотрел на меня и, видимо, ждал. То ли прощания, то ли приглашения. Я же в свою очередь не решалась заканчивать встречу. Так же как и не торопилась приглашать его к себе.
Но сейчас - в предвкушении скорой капитуляции мужчины после его многообещающего 'кое-что спросить' - я подобралась на сидении и расправила плечи.
- В ближайший четверг родители улетают в Сингапур на две недели, - неожиданно признался мужчина, и в первый момент после его слов я удивленно вскинула брови. Кажется, даже зло на него посмотрела.
Причем здесь его родители и их отпуск, если я не знаю, как еще заставить его сдвинуть дело с мертвой точки?
- Я думал съездить в Энск. На выходные, - чуть нахмурившись, сообщил Елисей, уловив мое недовольство.
Я вновь промолчала, по-прежнему пристально разглядывая блондина.
Ну и, что он хочет этим сказать? Что нам предстоит провести два дня вдали друг от друга? Он вообще считает это нормальным? Всю ситуацию в целом?
- У тебя уже есть какие-то планы? - поинтересовался Елисей. Это была еще одна из обязательных фраз в наших прощальных беседах возле подъезда.
- Нет. Но я найду, чем заняться, - призналась с натянутой улыбкой, мучаясь от болезненной потребности выругаться сквозь зубы.
А Елисей, не оценив мое усилие, вдруг начал смеяться.
- Ну, если у тебя еще нет планов, то, думаю, я тоже найду, чем тебя занять, - заявил он через несколько секунд, все еще смеясь. - Ты же поедешь со мной? - спросил.
И до меня, наконец, дошло.
- К тебе домой? - уточнила с замиранием сердца, все еще не в силах поверить, что это случилось. Эл пригласил меня к себе!
- В особняк, - отозвался мужчина с лукавой улыбкой, и в его глаза на секунду отразился тот самый жар, который он так тщательно прятал, когда мы оставались наедине, и который так же неистово пылал внутри меня.
Так значит это все? Еще неделя ожиданий и...
Неделя?!
Наверное, мои глаза округлились, когда я посчитала оставшиеся до поездки в Энск дни. Эл, внимательно наблюдающий за моей реакцией, сначала перестал улыбаться, а после того, как я возмущенно фыркнула, с беспокойством спросил.
- Что-то не так?
Я прищурилась. И стиснула пальцы на ручке дамской сумки.
- Ты даже не представляешь... насколько, - прошептала, глубоко вздохнув.
- И? - нервничая, уточнил Елисей. Я же, в глубине души наслаждаясь его замешательством, прикрыла глаза и горько усмехнулась.
Кажется, в желании доказать друг другу, кто из нас главный, мы только что дошли до абсурда. Но есть ли смысл в том, чтобы вести себя, как замороченная на приличиях барышня? Особенно, если учесть, что до этого с Елисеем я была настолько легкодоступной, что теперь даже тошно об этом вспоминать.
Черт побери, во что мы играем? И ради чего...
- Следующие выходные не самые лучшие для... активного... отдыха, - я выделила голосом одно из слов и, вздохнув, обреченно посмотрела на Эла.
Он удивленно моргнул и несколько секунд молчал. Я наблюдала за тем, как взгляд его стремительно менялся - от недоверчиво-обиженного до насмешливо-хищного.
- Хм... - обрадованно хмыкнул блондин, судя по выражению его лица придумав остроумный ответ. Он даже сделал эффектную паузу, словно давая мне осознать масштаб последующего театрального шоу, - но я не планировал ни прыжков с парашютом, ни велопробега. Так что тебе не о чем переживать. На этот счет.
На этот счет?!
Я некоторое время изумленно рассматривала мужчину. Вместо того, чтобы нормально поговорить, он собирается продолжить эту бессмысленную пытку?
- Отлично, тогда никаких проблем. Я с радостью поеду, - откликнулась с плохо скрытым сарказмом, прекрасно понимая, что раздраженный тон никак не вяжется со смыслом фразы.
Елисей улыбнулся. И я, еще сильнее раздражаясь из-за его возмутительного поведения, впервые за несколько недель не потянулась к нему за поцелуем и, холодно попрощавшись, вышла из машины.



***



В подъезд я входила, все еще злясь. Эл не стал меня ни догонять, ни окликать. И ни одного сообщения в вайбер не кинул. Хотя обычно (опять-таки согласно устоявшемуся между нами ритуалу - да, будь он неладен!) к моменту, как я добиралась до квартиры, блондин успевал написать мне кучу приятностей: от нежных до откровенно провокационных. Но в этот раз было тихо.
Я с раздражением посмотрела на молчащий телефон. Необходимость серьезно поговорить с Елисеем становилась все очевиднее. Может, стоит кинуть ему смс и предложить расставить точки над 'и'? Ну, не будем же мы топтаться на одном месте еще несколько недель?!
Пока я размышляла, стоит ли возвращаться к машине (обычно Эл караулил под окнам, дожидаясь, пока я попаду домой и зажгу свет на кухне), лифт остановился на моем этаже. Двери со скрипом разъехались в разные стороны, и я на несколько секунд замерла, с опаской вглядываясь в полумрак и вслушиваясь в тишину. Несколько дней назад какая-то сволочь разбила лампочки на семи этажах из двенадцати, и моя площадка, так же, как и несколько предыдущих, в ночное время была погружена во тьму. ЖЭК почему-то не торопился исправлять ситуацию, и теперь, каждый раз возвращаясь домой, я боролась со страхом. Убедить себя, что ничего не случится, пока я в темноте добираюсь до квартиры и вожусь с тремя замками, было непросто.
Сегодня вечером я даже собиралась пожаловаться на это Елисею. И только собственная гордость и принципы - а вдруг он решит, что я пользуюсь ситуацией, чтобы пригласить его к себе? - не позволили мне обсудить с ним эту проблему.
Передернув плечами от неприятного предчувствия, я все же заставила себя выйти из лифта. Включила телефон, жалея, что тусклого света экрана не хватает, чтобы полноценно осветить всю площадку. Мне сейчас пригодился бы фонарик, но виджет не работал уже несколько месяцев, с тех пор как во время одной из затянувшихся ночных фотосессий сгорела фотовспышка. Я так и не нашла время, чтобы ее починить.
Я нахмурилась, и, судорожно копаясь в сумке в поисках ключей, принялась размышлять над тем, что может мне угрожать. Выходило, что маньяк, если представить, что он есть и притаился возле мусоропровода - в самом удобном для наблюдения и нападения месте, - никак не мог узнать о моих планах и четком времени возвращения. Потому что я сама была не в курсе, проводит меня сегодня Елисей - может быть, даже до квартиры? - или вообще повезет к себе. А значит, именно меня вымышленный маньяк ждать не мог. Так же маловероятным было, что за весь вечер и часть ночи этот нехороший человек, какими бы не были его намерения, еще не нашел себе жертву из тех моих соседей, что вернулись домой раньше меня.
И все же...
Я поежилась, когда двери лифта, закрывшись с протяжным скрипом, лишили меня основного источника света. На лбу выступила холодная испарина, и сердце застучало быстрее. Показалось, что тьма подступает со всех сторон, и слабый свет телефона не в силах ее разогнать. Я почти обернулась, таким острым вдруг ощутился взгляд в спину: словно кто-то наблюдал за мной со стороны лестницы.
Но этого же... не может быть?
Стиснув зубы, я яростнее, чем прежде, принялась возиться с дверью. Как назло, руки дрожали, и справиться с ключами никак не удавалось. Да, что же это такое?!
Я тихо выругалась, радуясь, что меня никто не слышит, а значит и осуждать не будет (ну, разве что вымышленный маньяк, присутствие которого казалось все реальнее), и только с третьей попытки открыла последний замок. Выдохнула облегченно и, нырнув из темноты площадки в не менее плотную темноту квартиры, кинула ключи и сумку на тумбочку возле двери. Потянулась к выключателю - он был справа от входа на уровне моей головы. Нужно было только поднять руку и зажечь свет.
Но я не успела это сделать.
Все произошло слишком быстро. Быстрее, чем рисовало подсознание в снах о чем-то подобном. И быстрее, чем я только что себе воображала, опасаясь и ожидая именно этого.
Вот... дождалась: шорох за спиной, топот ног и шумное дыхание. Я, так и не добравшись до выключателя, резко развернулась и схватилась за ручку в отчаянной попытке захлопнуть дверь на последней секунде - так же, как делала это в кошмарах. Но так же, как и в кошмарах, - не смогла.
Мужчина (а это был именно мужчина - прежде, чем погаснуть, телефон на мгновение осветил край светлых брюк и лакированные ботинки) дернул дверь на себя, и правую руку мгновенно свело от боли. Я качнулась вперед и едва не упала - настолько рывок был силен, - и выпустила из ослабевших пальцев дверную ручку. Мужчина влетел в квартиру и толкнул меня в грудь - вроде, несильно, но спиной я впечаталась в стену, и бесполезный телефон выпал из руки и глухо ударился об пол.
Парализованная от страха, я застыла на месте. И даже, когда мужчина захлопнул входную дверь и кинулся ко мне, не смогла пошевелиться и ни звука не издала. Только отстраненно подумала о том, что Елисей, быть может, не уехал и ждет, когда же я зажгу свет на кухне. Но мысль о том, что он мог бы прийти мне на помощь, пропала, как только преследователь прижался ко мне всем телом и, схватив меня за запястья, коснулся губами виска. Спустился по щеке к подбородку, переместился к шее...
Меня передернуло от отвращения.
Я знала - (черт побери! я знала!), что последует дальше. Мысленно приказывала себе очнуться и выйти из ступора. Но понимание того, что все бесполезно, будто накрыло гигантской волной. Ватные мышцы отказывались подчиняться приказам вопящего от ужаса сознания.
Мужчина, почувствовав, что я не пытаюсь вырваться из его цепкой хватки, выдохнул шумно - будто усмехнулся, и неожиданно сам отпустил мои запястья. Его левая ладонь легла мне на спину, заставляя выгнуться навстречу, и я сдавленно всхлипнула, уткнувшись ему в плечо. По щекам покатились слезы.
Мужчина изменил положение, и через секунду его правая рука оказалась у меня между ног. Длинные пальцы, ловко сдвинув тонкую ткань юбки-шорт, осторожно коснулись обнаженной кожи. Я дернулась, словно от удара тока. Колени подогнулись, и я едва не рухнула на пол. Инстинктивно схватилась за плечи маньяка в бессмысленной попытке одновременно и оттолкнуть его, и сохранить равновесие. Но он удержал меня, подхватил под мышки и зажал между стеной и собственным телом.
Я зажмурилась, затряслась от беззвучных рыданий и буквально повисла на мужчине, вцепившись в тонкую ткань его рубашки. Если бы он отодвинулся от меня хотя бы на сантиметр, я бы упала.
- С-соня... Какого?... - знакомый голос над ухом прозвучал удивленно-обиженно. - Ты чего? Я сделал тебе больно?
У меня не было сил, чтобы ответить. Осознание того, что это Елисей, что именно он только что пытался... что? напугать? изнасиловать?, оглушило, и меня еще сильнее заколотило от нервного напряжения.
Эл высвободил руку, лишь чудом удержав меня в вертикальном положении, и щелкнул выключателем. Яркий свет ослепил даже сквозь плотно закрытые веки.
- Что происходит? Соня? - мужчина осторожно потряс меня за плечо. - Что с тобой? Ну, ты чего?
- Я... думала... - я с трудом выдавила из себя несколько слов. Зубы стучали. Я прерывисто дышала, - думала, что это... не ты.
- В смысле - не я?! - Эл изумленно поднял голос. - А кто? Ты же меня видела, когда телефоном светила.
- Не... ви...дела.
- Но...- мужчина запнулся, и со смешком - словно был уверен, что я прикалываюсь над ним, упрекнул. - Тогда... какого черта - ты молчала? Ты же даже не сопротивлялась.
Я прикусила губу и опустила голову, пряча заплаканное лицо.
- Ладно, ладно... - он обнял меня, заставив отступить от стены и обнять его в ответ, и примирительно поцеловал меня в висок. - Все же в порядке... Я это я... Ну.
Но, не смотря на слова Эла, я не могла успокоиться. Меня била крупная дрожь.
- Соня. Ну, хватит уже, - он немного отстранился и, покрывая поцелуями мои мокрые от слез щеки, иронично прошептал. - Разве девушки в тайне не мечтают о том, чтобы хоть раз оказаться на месте жертвы? Я думал - тебе понравится.
Его полу вопрос, полу утверждение вызвали во мне новую бурю эмоций. Я стиснула зубы и зажмурилась еще сильнее, из последних сил подавляя рыдания. Эл опять отодвинулся от меня - в этот раз, чтобы заглянуть в лицо - и немного раздраженно спросил.
- Соня! Ну, в чем дело?
Я качнула головой, что могло бы означать 'ни в чем', и он поинтересовался чуть мягче.
- Так сильно испугалась?
- Д-да, - выдохнула через мгновение, и мужчина, уткнувшись подбородком мне в макушку, шутливо заключил.
- То ли ты такая впечатлительная, то ли я отлично вошел в образ. Может быть, как-нибудь повторим?
Вместо ответа я пихнула Елисея в грудь. И он, решив, что попытка разрядить обстановку удалась, настойчиво предложил.
- Нет? Тогда, может быть, ты перестанешь плакать, и мы займемся чем-нибудь другим?
Я облизала пересохшие губы и заставила себя отодвинуться от блондина.
- Мне надо умыться, - откликнулась хрипло, распахнув глаза и избегая смотреть на мужчину. Слезы все еще катились по щекам, и я продолжала всхлипывать.
- Ты точно в порядке? - спросил он подозрительно, неохотно выпуская меня из объятий.
- Да, - ответила тихо, стараясь, чтобы в моем голосе не была слышна дрожь. Если я хочу, чтобы Эл перестал задавать вопросы и не догадался о реальной причине истерики, мне стоит успокоиться как можно скорее. - Я перенервничала. Сейчас приду в норму.
- Я пока заварю нам чай, - сообщил Елисей, когда я заходила в ванную. Я угукнула и закрыла дверь, отгораживаясь от его внимательного взгляда.




***



Мне хватило десяти минут, чтобы привести себя в порядок. Я могла бы прятаться в ванной и дольше, но Эл ждал меня на кухне, и я не хотела давать ему лишний повод для беспокойства. Достаточно и того, что я так остро отреагировала на его нападение. Мне повезло, что он ничего не понял и, кажется, не придал значения моим слезам.
- Привет, - я улыбнулась Елисею - немного натянуто, но, к счастью, он был занят чаем и потому лишь мельком на меня взглянул и моего напряжения не заметил.
Я облегченно выдохнула. От воспоминаний о пережитом ужасе меня все еще мелко трясло, и тот факт, что человек, который спровоцировал срыв, все еще был рядом, только усугубляло мое состояние. Когда-то психолог из Энска советовала мне заново учиться доверять и, когда это нужно, делать первый шаг. Пять лет назад я убедила себя в том, что близость с Елисеем способна меня излечить, и потому вопреки страху заставила себя перейти черту.
Но сегодня страх вернулся с прежней силой, и вернулся - по вине Эла! Сейчас в его присутствии я ощущала, как по коже бегают мелкие мурашки. Меньше всего мне хотелось к нему приближаться, будто он до сих пор оставался угрозой.
- Как ты? - поинтересовался блондин, разлив чай по кружкам и повернувшись ко мне. По кухне плыли ароматы корицы и бергамота.
- Уже лучше, - ответила, почти не соврав.
Я больше не плакала и почти не дрожала. А о том, что в данный момент творилось у меня в душе, Елисею знать было не нужно.
- Не заметно, - нахмурившись, отозвался мужчина, пристально разглядывая меня.
От него не укрылись ни мои покрасневшие глаза, ни домашний наряд - футболка и шорты, в которые я переоделась в ванной. Красный мини-комбинезон, который еще вечером я считала таким провокационным и супер-сексуальным, остался лежать в ванной на стиральной машине. Похоже, еще долгое время он будет ассоциироваться у меня с изнасилованием-которое-так-и-не-случилось.
Я съежилась под проницательным взглядом Елисея, сглотнула и в несколько шагов преодолела разделяющее нас расстояние. Здравый смысл требовал не усугублять положение и что-нибудь немедленно предпринять, чтобы разрядить обстановку.
- Я просто устала, - глухо отозвалась, обняв мужчину и спрятав лицо у него на груди.
Не знаю, что я хотела доказать, и кому, но уже через несколько секунд в объятиях Эла, мне неожиданно стало легче. Сердце все еще стучало, как сумасшедшее, но страх постепенно отступал.
- Ты дрожишь, - констатировал Елисей с тревогой. - Ты...
- Давай посмотрим какой-нибудь фильм? - предложила торопливо, не позволив мужчине закончить. Я вдруг испугалась, что он скажет что-то вроде 'ты странно себя ведешь', и после этого наш вечер окончательно пойдет под откос. Хотя - куда еще больше?
- Эм... ты уверена? - с сомнением поинтересовался Эл, и в его голосе отчетливо послышалось разочарование.
Мысль о том, что он не смотря ни на что все еще меня хочет, царапнула изнутри. И страшно, и приятно одновременно.
- Да, - я кивнула, отодвигаясь от мужчины. И он с крохотной - абсолютно фальшивой улыбкой - признал поражение.
- Если ты хочешь.
- Хочу, - проигнорировав его тоскливый взгляд, который он кинул на мою грудь, я первой отправилась в спальню.




***



Просыпаться от ощущения чужих пальцев на губах было странно и возмутительно-неприятно. Я долго не могла понять, что вообще происходит, и почему меня вырывают из сна таким экзотическим способом. Открыть глаза никак не получалось.
Эл изощренно издевался, видимо, решив отомстить за то, что я заснула прямо посреди фильма. Но, если честно, я с самого начала его не смотрела (несколько первых минут просто не в счет). Как только мы устроились на разложенном диване, я прижалась к блондину, и, прикрыв глаза, вскоре уплыла в сон. В прекрасный сон про бескрайнее море и солнечный берег, про двухпалубную яхту, подплывающую к причалу, и милую пару, управляющую судном. Еще немного, и я бы обязательно узнала, какая роль была отведена мне в этом 'кино'.
Но Элу пришло в голову меня разбудить.
- М-м-мм, - я невнятно промычала и, надеясь спастись от его настойчивых прикосновений, почти инстинктивно перевернулась на бок.
Бесполезно. Потому что уже через мгновение Эл навис надо мной, и его вездесущие пальцы вернулись к прежнему занятию. Пытка продолжилась.
Я дернулась и наугад махнула рукой. Елисей ловко увернулся, лишь на несколько секунд оставив меня в покое, а после, когда я начала опять проваливаться в сон, вернулся к моим губам.
Захныкав, я легла на живот, наивно полагая, что этот маневр спасет меня от блондина. Но он, не растерявшись, осторожно подул мне в ухо и попытался прикусить мочку. Я застонала уже в голос и, приподнявшись на четвереньки, спрятала лицо в подушки. Еще и уши прикрыла руками.
- Ты все еще спишь? - иронично поинтересовался мужчина, отодвигая край моей футболки и поглаживая поясницу возле линии шортов, - или это намек, чтобы я занялся твоей пятой точкой?
Я неохотно перевернулась на спину.
- Ты изверг, - пробормотала сонно и, наконец, приоткрыла тяжелые веки.
Эл смотрел на меня сверху вниз и выглядел... как Ангел? Почему-то на ум приходило только это сравнение. Так же как и пять лет назад. В теплом свете ночника его волосы переливались всеми оттенками желтого, а обычно бледная кожа казалась покрытой ровным загаром.
Перехватив мой восторженный взгляд, мужчина наклонился ко мне. И я... нет, я не улыбнулась и не потянулась ему навстречу. Вместо этого я вздрогнула и всего на несколько миллиметров, но вжалась в подушки.
- Ты меня боишься? - серьезно поинтересовался мужчина, заметив мое движение от него, и замер в нескольких сантиметрах от моего лица.
- Н-нет, - ответила с запинкой, жалея, что дрожь в моем голосе нельзя выдать за легкую хрипоту после сна. Эл ожидаемо мне не поверил и попытался отодвинуться. Я перехватила его за руку, удерживая рядом, и неуверенно предложила, - надо проверить?
Он вздохнул и, прижавшись к моему бедру так, чтобы у меня не осталось сомнений в том, чем закончится эта ночь, если я сейчас отвечу 'да', без улыбки спросил:
- Ты действительного этого хочешь?
- Поцелуй меня, - прошептала, старательно отгоняя от себя опасную мысль о том, что мой отказ, вряд ли, остановил бы мужчину. Несколько часов назад я убедилась в том, что не смогу сопротивляться - ни ему, ни кому-то другому. Но даже если бы смогла, то, что бы это изменило?
Эл несколько секунд изучал мое лицо, давая мне время подумать и изменить ответ. Но, так и не услышав от меня робкого 'нет, давай не сегодня', он, наконец, осторожно коснулся моих губ. Это прикосновение длилось не больше мгновения, но я все равно напряглась, вопреки всем успокаивающим доводам рассудка ожидая напора и грубости. Сегодня Елисей перешел запретную черту и больше не казался мне безопасным. И все же... Я выдохнула и потянулась ему навстречу, впиваясь в его губы и обнимая за плечи так, чтобы у него не осталось сомнений в том, что я хочу продолжения так же сильно, как хочет этого он.
Это было ложью - от начала и до конца. У меня не получалось отключиться и забыть о происшедшем в прихожей, но я настолько сильно желала избавиться от страха, от своей ужасающей зависимости от этого страха, которая с легкостью могла бы испортить отношения с Элом, что я решительно ломала себя. Выдавала нервное напряжение за возбуждение, контролировала дыхание, изображала удовольствие от прикосновений мужчины, в нужные моменты стонала и даже имитировала оргазм.
Когда Елисей, наконец, оторвался от меня и упал на подушки, утомленно прикрыв глаза, я облегченно выдохнула и отрешенно отметила, что это был, пожалуй, худший секс в моей жизни. После того, что случилось с... теми ублюдками, конечно. И, наверное, мне стоило бы остановиться тогда, когда Эл давал мне эту возможность. Но... Я настолько сильно хотела его удержать, что, кажется, насиловала сама себя.
- Как ты? - поинтересовался мужчина, неожиданно поворачиваясь ко мне.
Я настороженно улыбнулась, придавая голосу уверенность.
- Хорошо.
Эл вздохнул.
- Ты не хочешь рассказать, что с тобой происходит? - хрипло спросил, поглаживая пальцами мой подбородок, - я же вижу, что что-то не так.
Несколько секунд я хлопала ресницами, затравленно разглядывая Елисея.
- Я... испугалась, - наконец, повторила озвученный ранее ответ. Максимум - из того, на что я была способна. И чистейшая правда. - Я действительно думала, что...
Заканчивать я не стала, и фраза повисла в воздухе. Быть может, сейчас был отличный момент, чтобы признаться мужчине и все ему объяснить. На язык так и просилось логичное продолжение: 'что все повторится'. Но я не представляла, как я смогу это озвучить?! Как смогу после этого взглянуть в глаза Елисею? И как переживу, если он захочет уйти?
Н-нет...
- Почему ты меня не поцеловал, - я резко сменила тему, отгоняя мысли о том, что Элу нужно знать о моем прошлом, - в прихожей, когда...
Если бы он ко мне прикоснулся, я бы его узнала: по аромату туалетной воды - L'Homme от Yves Saint-Laurent, который мы вместе покупали несколько дней назад. По манере прикусывать мою нижнюю губу и тому, как яростно его язык принимался играть с моим языком. Я бы узнала его!
Елисей покачал головой и криво улыбнулся.
- Вроде насильники не целуют своих жертв, - нахмурившись, он вопросительно посмотрел на меня. - Или нет?
Леденея от ужаса, я шумно втянула воздух и медленно выдохнула, успокаивая сердце, опять пустившееся в галоп. Язык не поворачивался ответить 'не знаю'. Потому что я, черт побери, знала! Память услужливо оживила старые воспоминания.
К счастью, Эл не заметил моего напряжения (или сделал вид, что не заметил). Он потянулся к моим губам, и я закрыла глаза, заставляя себя сконцентрироваться на приятных ощущениях. Гадкая тайна, которую я всеми силами хотела сохранить от любимого мужчины, подождет еще немного.




***





Наш двор никогда не отличался особым удобством для автовладельцев. Мест для парковки было катастрофически мало, но, если я приезжала с работы не позднее восьми вечера, обычно мне удавалось найти свободный угол. Не всегда это были положенные по нормам 11 квадратных метров: бывали случаи, когда я парковалась на газоне, или забиралась на тротуар, или становилась вплотную к мусорным бакам, или перекрывала кому-нибудь выезд.
Но последние две недели, с тех пор, как в конце августа ЖЭК установил металлические столбики вдоль пешеходных дорожек и кованые заборчики вокруг газонов, ситуация с парковкой стала катастрофичной. Припарковаться теперь было нереально. Даже во втором ряду. Даже возле мусорных баков. Даже в соседнем дворе, потому что и там появились столбики и заборы. Теперь вечерами Эл нарезал круги возле моего дома, потом безуспешно катался по району, и, наконец, отчаявшись, высаживал меня возле подъезда, а сам отправлялся на платную парковку.
Сегодня раздражающая рутина с поиском парковочного места была скрашена (насколько это было возможно) затянувшимся разговором Елисея с мамой. Покровская позвонила полчаса назад и все это время обстоятельно рассказывала сыну о здоровье свекрови и жаловалась на проблемы отца на работе. Эл мудро поддакивал, задавал короткие вопросы, бросал на меня виноватые взгляды, но заканчивать беседу не торопился. Я молчала, пытаясь по его малосодержательным ответам разгадать, о чем идет речь.
В отношениях Елисея с семьей все было сложно. Подробностей я не знала до сих пор. Эл неохотно делился деталями, и обычно это случалось после очередного скандала с отцом. В такие моменты он бывал настолько взвинчен и зол, что на время забывался и начинал возмущенно повторять замечания старшего Покровского.
'Ты тратишь время впустую. Ты стал прожигателем жизни. Сколько можно топтаться на месте? Когда ты возьмешься за ум?'.
По мнению отца, Елисею давно следовало вернуться в Энск и начать вникать в дела его фирмы. Вместо этого сын работал в одной из строительных компаний Москвы. Зарплата менеджера в отделе экономического развития соответствовала среднему уровню, была обычной по меркам столицы, но недостаточной для высоких запросов Елисея. Отец хорошо это понимал и всякий раз напоминал нерадивому сыну об этом вопиющем несоответствии. Эл мрачно утверждал, что ему нужен опыт и ради этого он готов терпеть, сколько нужно. Отец едко комментировал, что сын работает 'for fun' и ждать чудесного повышения глупо.
Отчасти это было правдой. Елисей уже два года работал в Москве, но опыт, о котором он говорил, все еще не позволял ему претендовать ни на новую должность, ни на большую зарплату. Деньги на развлечения и жизнь выше среднего уровня Эл по-прежнему брал со счетов матери, то есть фактически - из кармана отца. Для последнего это никогда не было секретом.
Я тактично не вмешивалась в эти разборки. Елисей болезненно реагировал на любое упоминание о зависимости от отца, но отказываться от его финансовой поддержки, все еще не был готов.
- Да, мам. Я сделаю. Хорошо.... Да...
Я вздохнула и знаком попросила Эла высадить меня на торце дома.
- Зайду в магазин, - шепотом предупредила в ответ на удивленный взгляд мужчины. - Не торопись.
Елисей рассеянно кивнул и, как только я вышла, резко тронул машину с места. Разговоры с матерью, хоть и не были такими тяжелыми, как с отцом, все же безмерно его раздражали. И пусть Эл сегодня, впрочем, как и всегда, был вежлив и терпелив, выслушивая многочисленные причитания и наставления родительницы, но от меня не укрылись ни его напряженные руки, не сведенные на переносице брови. Мужчина привычно кривился, с трудом сдерживая глухое раздражение.
Я проводила бэху Елисея взглядом, подождала, пока она скроется за поворотом, и только потом отправилась в магазин. Из головы все никак не шли мысли о том, что мне нужно поговорить с Элом о его отношениях с родными. Необходимость этого назрела еще месяц назад - с тех пор, как блондин начал тратить деньги на наш отдых, превышающий наш совместный месячный доход. И хотя он не видел ничего зазорного в том, чтобы пользоваться деньгами отца, меня это все больше и больше напрягало. Рано или поздно семья Елисея заметит, что расходы сына возросли, и обязательно поинтересуется причиной.
У Эла найдется, что им ответить?
Он до сих пор не то, что бы скрывал, скорее, умалчивал о нашем медленно развивающемся романе. Родители никогда не спрашивали у него о личной жизни, он - не рассказывал им обо мне. Я не знала, было ли так всегда. Возможно, Елисей в принципе не отличался болтливостью и не торопился посвящать близких в подробности отношений с кем-либо. А, возможно, он изменился после истории с Леной... Или после разрыва со Светой. Возможно, только о моем присутствии в своей жизни он не докладывал семье.
Меня устраивало неспешное течение дел. Знакомство с четой Покровских не входило в число первостепенных задач. Но неизбежность этого знакомства пугала. Так же, как меня пугал разговор с Елисеем на такую деликатную тему - как деньги его тираничного отца. Во мне срабатывала привычная схема, оживали прошлые страхи. Мне было страшно становиться инициатором разговора, потому что я знала, что мне придётся отстаивать себя и свои интересы. И я не могла предсказать, как Эл отреагирует на мои замечания. Услышит ли, попробует понять... или сбежит?
Мне было бы проще остаться в зоне комфорта. Но... меня больше не устраивал подобный подход. Я не была готова к разговору с Елисеем. Но именно поэтому мне нужно было с ним поговорить.
Проигрывая в голове различные варианты беседы, и представляя, что, что и как я могла бы объяснить мужчине, я не сразу заметила знакомую машину, перегородившую вход в мой подъезд. Но даже, когда заметила, то не узнала.
Разве мало в Москве белых Мерседесов?
Да, мало тех, кто решится покуситься на парковочное место, которое сосед с третьего этажа несколько дней назад освободил для своего Лексуса. Ну и, что с того? Пусть этот 'приличный' человек сам разбирается с новым претендентом на 'место под фонарем'. Если ему хватило наглости с помощью троса вырывать из земли злополучные столбики, а после спокойно припарковаться всего в метре от подъездной двери, то решить проблему с конкурентом ему точно по силам.
Я вновь погрузилась в мысли о Елисее, размышляя о том, когда лучше начать разговор. Сразу, когда он поднимется домой, за ужином или после? А, может, не стоит торопиться и подождать до выходных? Хотя сколько можно откладывать? Подходящий момент никогда не на...
Площадка у подъезда была достаточно широкой, скамеек не было, и внедорожник, припаркованный четко посередине, хоть и занимал значительную часть территоррии, но проходу не мешал. Я могла бы легко его обойти. И все же что-то заставило меня немного замедлить шаг и без всякого интереса - просто по привычке посмотреть на регистрационный номер машины. Это действительно была всего лишь привычка. С тех пор, как мы перестали общаться с Джоржем, я много раз ловила себя на том, что смотрю на белые Мерседесы, меньше, чем за секунду вычисляя сходство моделей и сверяя номера. Вот такая то ли игра, то ли ностальгическая скорбь по потерянной дружбе. Кто-то вешает на холодильник магниты, купленные в дальних странах, а я ищу знакомую машину в многомиллионной столице на улицах, где она никогда не могла бы оказаться. Что в этом такого?
Три единицы, три 'е'...
Я на автомате сделала еще один шаг и, наконец, застыла, осознав... Сопоставив... И не поверив!
Черт бы тебя побрал, Джордж...
Я выдохнула и, вскинув голову, через стекло встретилась взглядом с мужчиной. Он слабо мне улыбнулся и выбрался из салона.
- Привет... - поприветствовал первым и, когда я вместо ответного приветствия, прикусила губу и нахмурилась, с грустью добавил, - я тебя напугал,
- Нет. Конечно, нет. Привет, - я нервно сглотнула и заставила себя улыбнуться. Сердце прыгало под горлом от радости, смешанной с таким количеством горечи, обиды и возмущения, что мне хотелось кричать.
- Зачем ты пришел? - спросила осторожно, подавляя в себе дикое желание броситься к мужчине и обнять.
- Хотел тебя увидеть, - тихо пояснил Джордж, подходя ко мне ближе. - Я писал тебе. И звонил. Но...
Но я игнорировала и его сообщения в соцсетях и звонки. Я хотела его видеть. Я хотела, чтобы все было как раньше. Мне его не хватало! Но Джордж вычеркнул меня из своей жизни несколько месяцев назад, и я позволила ему это сделать и не попыталась ни удержать его, ни вернуть, хотя... сколько раз я думала об этом?! Сколько раз я была в шаге от того, чтобы написать ему первой? Притвориться, что между нами не было той недели отношений, которая разрушила все самое ценное, чего мне так отчаянно теперь не хватало.
Я... Мне... Меня...
Я держалась, повторяя себе, что не буду вести себя, как эгоистка. Джорджу было в несколько раз хуже, чем мне.
- Да, я видела, - я вымученно улыбнулась, избегая смотреть на мужчину. - Но я...
- Была занята? - предположил он, не позволив мне закончить.
- Что-то вроде того, - воспоминания о Елисее заставили меня поежиться. Ему удавалось отвлечь меня от мыслей о Джордже, сожалений и острого чувства вины.
- Я так и понял, - мужчина замялся, пытливо разглядывая меня. - Как ты?
Я вдохнула поглубже и заставила себя улыбнуться.
- Нормально. Много работы в последние дни.
Мне хотелось сказать совершенно другое. Так... как иногда я делала это ночами. Засыпая, представляла, что пишу бесконечно длинное письмо и веду воображаемый диалог с потерянным другом.
Джордж - элемент моей безопасности. Он - мой тыл. И моя единственная семья. Дружба с ним сделала меня сильнее. Заставила поверить в собственные силы и заставила почувствовать себя нужной. Он...
- Я понял, - Джордж кивнул, не догадываясь о том многообразии действительно важных вещей, которые крутились у меня в голове и в которых я мысленно день за днем ему признавалась. - Ты работаешь на Павелецкой? Теперь добираешься на метро?
- Да... Нет. Когда как, - я запнулась, растерявшись и не зная, как вернуться в безопасное русло и не сказать о Елисее. Почему-то я не могла о нем сказать...
- Ясно... Я... У тебя есть сейчас время? - запуская пальцы в волосы, нервно и немного смущенно поинтересовался Джордж. - Давай где-нибудь посидим? Выпьем кофе и немного поболтаем?
- Я не могу. У меня дела. И...
Джордж смутился, кивнул разочаровано и совсем без надежды предложил.
- Может быть, завтра. Или на выходных?
Я отрицательно покачала головой, чувствуя, что меня сейчас вывернет наизнанку - от... боли? Чувства вины? Или от желания встретиться с ним?
- Я буду... занята, - прошептала расстроено.
На язык просился закономерный вопрос-предложение 'а если в другой день?', но озвучить его означало - принять чувства Джорджа. В его глазах была хорошо мне знакомая мука (столько раз после расставания с Елисеем я видела ее в зеркальном отражении). Мужчина не ждал от меня дружеских объятий, переписки круглые сутки, телефонных звонков. Ему нужна была я... Целиком.
И я не имела права допустить еще одну ошибку.
Несколько секунд мы с Джорджем пристально смотрели друг на друга. Он - с мольбой о возможности начать все с начала, я - с мольбой о прощении. А потом мужчина дернул плечами и, резко развернувшись, отправился к машине.
Я провожала его взглядом и не могла пошевелиться. Хотелось окликнуть его, остановить, сказать хоть что-то, чтобы все исправить... Но...
Мужчина между тем открыл пассажирскую дверь и вытащил из салона бумажный пакет темно-зеленого цвета. И именно в это мгновение мне показалось, что я распадаюсь на кусочки. Мне было так безумно жаль его... себя... нас, что на глаза все-таки навернулись слезы.
- Это тебе, - почти равнодушно сообщил Джордж, вернувшись и протягивая мне пакет.
- Что там? - хрипло спросила, прищурившись и сосредоточенно разглядывая рисунок на крохотной открытке, висящей на одной из ручек.
- Кое-что из мелочей, которые ты оставила у меня в квартире. И кое-что... на память.
Дрожащей рукой я забрала пакет, и на мгновение наши пальцы с Джорджем соприкоснулись. Мужчина пытливо взглянул на меня, и...
- Какого черта?!
Эл стоял у меня за спиной, и едва не кипел от злости. Мне не нужно было оборачиваться и смотреть на его лицо, чтобы понять, как сильно он взбешен.
- Что здесь происходит?
Джорджу понадобилась всего секунда - он успел бросить удивленный взгляд на Эла, потом посмотрел чуть пристальнее на меня. А после выражение его лица стало совсем непроницаемым. И он без улыбки ответил.
- Добрый вечер. Елисей. Я привез вещи, которые Соня оставила у меня дома.
Прозвучало фальшиво. И по недовольному выдоху - почти фырканью - Эла сразу стало понятно, что он не поверил словам моего бывшего... Начальника? Друга? Любовника? Какие бы вещи я не оставила у Джорджа, их ценность была исключительно мала. Я не вернулась за ними раньше и не предполагала никогда их забирать. А до сегодняшнего дня Джордж не делал попытки их вернуть.
Пакет - всего лишь предлог. И далеко не для дружеской встречи.
Меня удивило, что Эл не сказал ничего вроде: 'можешь выкинуть'. Кажется, это была моя прерогатива. Мне вспомнился вдруг мой диалог с Елисеем... здесь же. На этом самом месте - несколько месяцев назад. Мне пришлось часто-часто моргать, чтобы остановить слезы, которые вопреки моим стараниям медленно скапливались в уголках глаз. Мне было все равно, что подумает обо мне Эл. Но не все равно - что почувствует Джордж. Я не хотела, чтобы он знал, что я плачу из-за него. Я не хотела, чтобы он знал, как сильно мне жаль.
- Отдал? - грубо поинтересовался Эл из-за моего плеча.
- Да, - согласился Джордж, не отводя от меня взгляд.
- Отлично. Тогда проваливай отсюда.
Я не ожидала от Елисея ни таких слов, ни такого поведения. Но я неотрывно смотрела на Джорджа. А он следил за мной больными глазами. И именно его вопрос - а вовсе не резкое замечание Елисея - вывело меня из ступора.
- Соня? - спросил он тихо.
Я вздрогнула и кивнула.
- Да, тебе лучше уехать, - пробормотала срывающимся голосом, чувствуя, что еще чуть-чуть и сделаю какую-нибудь глупость - побегу следом за ним, чтобы обнять... или попрошу встретиться снова, чтобы все обсудить.
Но Джордж поджал губы и, не прощаясь, отошел к машине. А я так ничего ему и не сказала. Я просто смотрела ему в спину и, вопреки всем доводам рассудка, ждала, что он вот-вот обернется.
Перед тем, как открыть дверь машины, Джордж остановился и через плечо, чуть склонив голову, кинул на меня быстрый взгляд.
- Ты так и будешь стоять? - раздраженно спросил у меня Елисей в этот момент, и я на автомате покачала головой, с горечью наблюдая за тем, как Джордж отворачивается и садится в машину. Дверь Мерседеса тихо хлопнула, и через мгновение мотор заурчал.
- Ты идешь?
Если бы не этот вопрос Эла, я бы не сдвинулась с места. Лишь огромным усилием воли я заставила себя отвести взгляд от человека, который был огромной частью моей жизни - который заменил мне отца и стал несуществующим братом. Словно во сне я вошла в подъезд вслед за Елисеем. Он - моя новая жизнь. И я не переживу, если потеряю его. Снова.
Я не смотрела на Эла, пока мы ждали лифт и пока поднимались наверх. Я отстраненно отмечала, что он злится. Но я не хотела разбираться еще и с этим. Мне было слишком плохо. Пусто. Холодно. Я хотела, чтобы Елисей взял меня за руку, обнял, утешил... Понял! Но он стоял ко мне в пол-оборота и раздраженно отводил взгляд.






***




Эл распахнул для меня дверь квартиры и посторонился, пропуская внутрь. Я зашла на автопилоте, радуясь про себя, что у Елисея есть собственные ключи и мне сейчас не пришлось возиться с замком. Я вряд ли смогла быстро справиться с ним. Ручка бумажного пакета обжигала мне ладонь.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы это ощутить. И испугаться лавины эмоций, над которыми я не имела власти.
Я швырнула пакет на тумбочку у двери и отправила туда же сумку, в наивной попытке отделаться от сжигающего меня изнутри чувства вины так же быстро и просто. Но это не принесло облегчения. Даже зажмурившись, я видела перед собой это чудовищное напоминание о совершенной несколько месяцев назад ошибке. Я видела перед собой умоляющий взгляд Джорджа. И... это было... слишком!
- Ты ничего не хочешь мне объяснить? - сквозь зубы процедил Эл, хватая меня за запястье и разворачивая к себе. Этот требовательный рывок заставил меня распахнуть глаза и посмотреть на блондина. До этой секунды я даже не осознавала, что застыла посреди коридора. - Что это вообще значит?
- Джордж... приехал отдать вещи, - прошептала, опуская голову и прячась от взгляда Елисея.
- Это ты его попросила?
Я поджала губы и покачала головой. Ну, как он не понимает!
- То есть спустя три месяца - или когда вы там расстались? - он вдруг решил притащить тебе какое-то барахло?
- Д-да, - я краем глаза посмотрела на злосчастный пакет. Это просто предлог. Просто... предлог для встречи!
- Там что-то важное? - продолжил допытываться Елисей, отказываясь понимать, что со мной происходит.
- Нет, - ответила, уже не сдерживая слезы.
- Так какого черта он приехал сейчас?! - блондин все же взорвался. И его возмущенный рык заставил меня сжаться. - Вы снова общаетесь?
- Мы не общаемся, - прошептала, запинаясь.
- И поэтому ты так рыдаешь?! - гневно фыркнул Елисей. - Соскучилась по любовнику? Что же тогда стоишь? Давай, беги. Я-то думал, что ты хочешь быть со мной, потащил тебя домой. А ты...
Он не закончил. И не сказал 'как Лена'. Но я вдруг поняла, как вся эта ситуация выглядит с его стороны. И ведь я знала, что нечто подобное возможно.
- Ты не понимаешь, - пробормотала, заставляя себя собраться. И принялась стирать со щек слезы.
- Так объясни мне, - зло и одновременно с надеждой потребовал Эл.
- Я... Мне очень плохо. То, что случилось... Все это из-за меня.
- О чем ты? - Елисей непонимающе скривился. - Хочешь сказать, что плачешь, потому что сама его оттолкнула? Хочешь к нему вернуться?!
- Все не так! Я плачу не поэтому!
- Так почему?!
Я прикрыла глаза.
- Я не хочу... делать ему больно. Не хочу, чтобы так было! Ну, неужели ты не видишь?! Все повторяется. Все, как... по спирали, - мой голос срывался. Я стискивала кулаки. - Только я теперь на другой стороне. И я... знаю, как ему сейчас плохо! И я не могу ничем ему помочь. Потому что это из-за меня! Это я во всем виновата! Если бы не я, мы бы до сих пор общались. Понимаешь? Если бы не я, все могло бы быть иначе! Мне нельзя было с ним спать! - я почти кричала. - Это я! Я все испортила!
- Что? Какая сторона? Какая спираль? - в отличие от меня Эл теперь говорил спокойно и тихо. - С чего ты вообще взяла, что ему плохо?
Я встретилась с ним взглядом.
- Потому что я была на его месте... - выдавила горько. - Я знаю...
Блондин несколько раз моргнул, поджал губы, и, нахмурившись, уточнил.
- И когда ты на его месте была?
Я прикусила губу и отвела взгляд, уставившись на зеленый пакет на тумбочке возле двери.
- Когда ты приехал за вещами... - призналась, отказываясь смотреть на Эла. Я не хотела знать, какие эмоции вызывает мое признание, - не один. Когда ты пришел, чтобы... вернуть билеты на концерт и сказал, что от меня тебе ничего не нужно. Когда ты целовался со Светой на парковке, после того, как я сказала, что...
Все эти воспоминания заставляли переживать ту боль заново.
Оценка: 6.94*38  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"