Зырянова Санди : другие произведения.

Над небесами Петербурга

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Над городом царила белая ночь - тихая и прозрачная. Широкие проспекты медленно пустели, в круглосуточном книжном супермаркете осталось всего с полдюжины покупателей. Вот-вот должны были развести мосты, и группки туристов торопились к станциям метро, чтобы успеть на последний поезд.
  
  Серафима проводила одну из таких компаний взглядом. Успели, молодцы... Нет, ей самой не нужно было спешить к метро. Она любила бродить по улицам в белые ночи, заходя в закоулки дворов-колодцев, заглядывая в витрины закрытых магазинчиков и приоткрытые парадные, останавливаясь, чтобы погладить бродячих котов. Больше всего на свете Серафима любила Петербург и белые ночи - особенно перед рассветом, когда никто не мешает мечтать и вспоминать...
  
  На торце дома мелькнула табличка "Малая Садовая". До Елисеевского магазина оставалось несколько шагов. Вот и он. И маленький черный кот, опустивший голову к людям. Серафима вынула монетку, подбросила ее несколько раз в ладони, потом прицелилась, приподнялась на цыпочки - монетка звякнула о постамент кота-памятника.
  
  Сбудется!
  
  Теперь оставалось дождаться, когда на востоке зарозовеет полоска восхода. Однажды, Серафима в это верила, она услышит, как перемяукиваются бронзовые коты - Елисей и Василиса. И тогда, может быть, они с Геммой снова встретятся.
  
  
  * * *
  Ей было семнадцать, она была молода и красива - потому что некрасивых семнадцатилетних девчонок не может быть по определению. Русые волосы, схваченные вышитой повязкой-хайратником, разметались по плечам; собственноручно перешитые расклешенные джинсы мели пыль множества городов. Крым, Украина, Россия, Беларусь... Серафима втихомолку мечтала проехать автостопом через весь Союз до Владивостока и Камчатки. Ей очень хотелось повидать сопки и гейзеры. Но сначала ей хотелось повидать чудесный город Ленинград: постоять на Сенатской площади, побродить по Эрмитажу, потрогать бронзовые бока Клодтовых коней... и, конечно, побывать в Сайгоне, и на Рубинштейна, и на Ротонде. Посидеть с ребятами на Казанке.
  
  Друзья снабдили ее десятком адресов и телефонов, куда можно было постучаться на вписку; стрельнув у какого-то сердобольного прохожего двухкопеечную монетку, Серафима набрала первый номер.
  
  Она знала, что в Ленинграде принято приходить на вписку с какой-нибудь едой, поэтому зашла в гастроном и купила бутылку топленого молока - обычного не было - и пакетик сахара. Денег оставалось в обрез, но Серафиму это не смущало. Всегда можно было попросить у кого-нибудь. "Аск наше все", - мысленно улыбнулась она.
  
  Улыбка прорвалась на лицо, и какой-то молоденький милиционер, поймав взгляд Серафимы, улыбнулся ей в ответ. Второй патрульный, постарше, нахмурился и погрозил Серафиме пальцем, та прыснула в кулачок. Времена гонений на хиппи только-только закончились...
  
  А вписка оказалась на Гороховой улице - в доме с Ротондой.
  
  Когда Серафима вошла в дом, - уютную квартирку с большим пушистым котом, который встречал гостей на правах главного хозяина, с дверью, расписанной портретами всех четырех битлов, и с бисерными панно на стенах, - там как раз шел небольшой квартирник: звенели гитары, подпевала скрипка, и отчего-то Серафиме стало так хорошо и так грустно от этих песен, что слезы сами собой покатились по лицу.
  
  - Эй, - высокая девушка с пронзительными темными глазами резко поднялась, тряхнула рукой, сгоняя фенечки ближе к локтю, и решительно вытерла щеки Серафимы, - ты, герленок! А ну-ка, улыбнись. Чего плачем?
  
  Серафима улыбнулась сквозь слезы, потому что рядом с этой девушкой тоже было хорошо - по-особенному, совсем не так, как с другими.
  
  - Ого, у тебя ямочки, - девушка притянула Серафиму к себе и слизнула с ее лица слезу, обводя ямочку на щеке языком.
  
  - Гемма, Гемма, оставь барышню в покое, она к тебе еще не привыкла, - рассмеялся кто-то из музыкантов, отставляя в сторону гитару. - А давайте кофе попьем!
  
  Наутро - по совести, был уже белый день, когда все начали просыпаться, потому что легли далеко за полночь, - Серафима поднялась и начала собираться. Гемма сонно приоткрыла глаз.
  
  - Куда спешим? - лениво поинтересовалась.
  
  - Ну, я тут хочу... - Серафима озвучила свою "культурную программу", но Гемма фыркнула.
  
  - Это все смотрят. Ну, ты сходи, сходи... В Русский музей не забудь еще. Там Малевича выставили. Главное, пережить очередь.
  
  - Я знаю, - сказала Серафима, - видела вчера, какие очереди в Эрмитаж. Туда вообще реально попасть?
  
  - Реально, но лучше взять с собой что-то на перекус. Стоять будешь часа два. Слушай, - Гемма приподнялась на локте, - да ну на фиг этот Эрмитаж! Погоди, я сейчас выползу, и пойдем на крыши. Ты когда-нибудь была на питерских крышах?
  
  - Как Малыш и Карлсон? - хихикнула Серафима.
  
  - Круче, сис, круче!
  
  "Экскурсия" началась прямо в подъезде. Конечно, лаз на чердак оказался запертым, но Гемму ничто не могло смутить - она вынула из кармана шпильку, поковырялась в замке, и он распахнулся. На чердаке толпились голуби, с шумом взлетевшие при появлении людей, Гемма смахнула одного из них с плеча и выбралась легко, как змейка, через чердачное окно.
  
  - Ух ты! Питер сверху! Вот это да! - не удержалась Серафима.
  
  - Я же говорила, - Гемма подала ей руку. - Осторожно, тут легко поскользнуться.
  
  Она протянула Серафиме маленький театральный бинокль.
  
  В него все было видно как на ладони. И далекий и такой близкий Невский, и крышу Казанского собора, и синюю ширь Невы, и торжественную зеленоватую громаду Эрмитажа. Толпы людей на улицах, разноцветные жуки, ползшие рядами по проезжей части, - автомобили. Зонты и дождевики - накрапывал дождь. Мосты и фасады.
  
  - Здорово, - прошептала Серафима, прижимаясь к Гемме.
  
  Та приобняла ее за талию.
  
  - А пошли еще куда-нибудь?
  
  - Пошли... ой, я высоты боюсь!
  
  - Ерунда, пошли, пошли, а то все интересное пропустишь!
  
  Соседнее здание было на этаж выше. Гемма ухватилась за водосточную трубу, подтянулась и влезла наверх, а потом, свесившись, протянула обе руки Серафиме.
  
  Голова кружилась - это было самое захватывающее приключение в недолгой жизни Серафимы. Это было даже интереснее, чем спуск в Мраморную пещеру, и чем попытка пролезть на какой-то охраняемый объект, и чем проникновение в заброшенный дом с привидениями, который оказался вполне себе обитаемым, и хозяева страшно ругались... Нога Серафимы оскользнулась, сердце оборвалось.
  
  Зато перед ней расстилался Петербург - совсем не тот прекрасный, но обыденный дневной Ленинград, в который она приехала, а волшебный, несуществующий город, куда можно было попасть только с Геммой и по крышам. Гемма легко пробежалась по коньку крыши; Серафима так и застыла на четвереньках, не решаясь выпрямиться, тогда Гемма со смехом вернулась и подхватила ее под мышки. Ее прикосновения кружили голову и заставляли сладко сжимать бедра, дыхание тяжелело, а Гемма все веселилась.
  
  Они перебрались на следующую крышу. У этого здания были романтические мансарды. Гемма, озорничая, постучала в окно, - из окна тут же выглянул какой-то человек и удивленно уставился на девушек. Серафима так смеялась, что еле смогла разогнуться и побрести за Геммой.
  
  Они выбрались на очередную крышу, и снова Гемма втащила Серафиму, и снова лица их соприкоснулись так тесно, что вся кровь горячо прилила к щекам, и тогда Гемма не отстранилась. Наоборот, глаза ее вдруг приблизились, почти касаясь глаз Серафимы ресницами, дыхание защекотало лицо, и сухие губы прикоснулись к губам...
  
  До этого Серафима ни разу ни с кем толком не целовалась. Чмок-чмок в щечку - было, и не раз; тот не хипповал, кто не обращался с другими хиппи как с родными братьями или сестрами. Но чтобы так! Забирая в рот губы, нежно щекоча их языком, размыкая кончиком языка зубы... Серафима задрожала от волнения.
  
  И внезапно все закончилось. Резкий звук милицейского свистка ударил по ушам, а за ним - сирена. Гемма подхватила Серафиму и спихнула на первый же балкон. Прыгать пришлось высоко, воздух свистел в ушах, Серафима зажмурилась от ужаса, а когда открыла глаза - на нее изумленно смотрела немолодая дама, вышедшая на балкон. Именно дама - до того Серафима была уверена, что подобные дамы давно исчезли как класс.
  
  - О, извините, - пролепетала Серафима, - у нас тут экскурсия по крышам... а у меня закружилась голова...
  
  - Ну, деточка, надо соизмерять, - строго сказала дама, подала ей стакан минералки, несколько раз заботливо осведомилась, как она себя чувствует, и наконец выпустила Серафиму, взяв с нее слово впредь быть осторожнее. "Вот это да, настоящие ленинградские интеллигенты, оказывается, еще существуют", - думала Серафима. Но где же Гемма?
  
  А Гемма ухитрилась перескочить на другую крышу (Серафима потом очень радовалась, что этого не видела) и была такова...
  
  
  * * *
  Занимался рассвет, и начал накрапывать дождь. Тяжелые войлочные облака слегка подсветило розовым, но свет на улицах все еще оставался серым.
  
  Серафима улыбалась, вспоминая свой первый поцелуй на питерских крышах. Теперь и Ленинград - не Ленинград, а Санкт-Петербург, частично отреставрированный и вернувший себе имперское величие, а частично изуродованный новыми зданиями. И сама она - Серафима Сергеевна, погрузневшая, обрезавшая волосы - вон уж и сединка промелькнула нынче, - давным-давно не ездившая автостопом. Фенечки пылятся в шкатулке, по старым адресам живут другие люди, Ротонда закрыта на цифровой замок...
  
  Где теперь ее друзья-хиппи? Где теперь Гемма, сумасбродная фея волшебного Петербурга?
  
  И вдруг над головой прозвучало еле слышное:
  
  - Мяу...
  
  - Мяу...
   Серафима подняла голову, но бронзовые коты снова умолкли. И Малую Садовую залило розовое сияние начинающегося утра.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"