Калиш

Широкой Масленицей тяжелая конница
Выхватывает русской славы сполна.
Вахмистр  Завадский саксонцем двухсотится.
Был пацан - и нет пацана.

Фон Брук орет: - Allons, chevaliers!
Носатый что твой Кащей.
Кавалергард лежит на земле.
Кровь течет из ушей.

Из красных глазниц - на усы,
На вензеля желтую нить.
Мать продала овсы
Чтобы мундир пошить.

В банк заложила рожь
Под будущий урожай
Чтобы был конь хорош.
Полкан голосит: - Давай!

Вахмистр молчит у стены,
Челюсть прикладом вон.
Жена не увидит: жены
Не было испокон.

Фон Брук все орет: - Вперед!
Quel grand dommage... - Круши!
В небе свистит ядро,
Бьет балюстрады шик.

Полковник нашел на Завадском крест,
Теплый как хлеб. - Quel jeune homme est mort!
И флигеля начинают гореть
Словно костры на Сенатской зимой.

И чуть поодаль сурово молчит
Год  двадцать пятый. Кто будет рад
Когда к фон Бруку придет в ночи
Завадский, мертвый кавалергард?

Пост будет после. А только б лишь
Клинок не подвел, l'esperance des nous.
Кавалергарды влетают в Калиш,
Рубят саксонца. За всю фигню.