До Джексонвилля они добрались без особых приключений и довольно быстро. Пару раз их останавливали русские патрули, но отпускали, убедившись в отсутствии оружия и посмотрев справки.
В городе было тихо. Фредди выругался вполголоса - тишина ему не понравилась - и повёл машину по их летнему маршруту. Джонатан кивнул. Конечно, надо проверить, как у парней дома, а Эндрю жил ближе. Вот и поворот, здесь Эндрю тогда попросил остановиться и пошёл к этому дому. Фредди остановил машину точно у висящей на одной петле калитки. Дом сразу видно, что разорён. Но они всё-таки решили посмотреть. Всё мало-мальски ценное уже явно растащили. Кухня, крохотная гостиная, такая же спальня, чудом втиснутая фанерная выгородка, в которой еле помещалась узкая койка и два стула. На полу какие-то тряпки, обломки. Фредди носком сапога поддел полосатую рубашку. Эндрю носил её на выпасе, она совсем выцвела и расползалась под иглой. Грабители ею побрезговали.
- Громили и грабили, - негромко сказал Джонатан.
Фредди кивнул, но уточнил:
- Сначала грабили.
И вдруг одним бесшумным прыжком ловко выскочил в окно. Через несколько секунд он вернулся, волоча за шиворот бледного до синевы перепуганного мужчину. Тот лепетал что-то нечленораздельное, но, заработав от Фредди оплеуху, заговорил немного понятнее.
Он сосед, а они, значитца, когда началось, так ничего, живёт и живёт пусть себе, а если он расу потерял, то в Цветном бы уж лучше было, и ему, и всем, а он же наглый, а они ничего, а эти, когда пришли, так на Хэллоуин положено, а они так ничего, а она-то, ну, коли дура старая, так что с неё возьмёшь, шутка ж, а она поверила, что всерьёз, и копыта откинула, так много ли старухе надо, её-то толком и не били, ну, говорили ж ей, чтобы согнала, ну, куда он без расы, мы-то белые, а так-то всё тихо было, ну, а на Хэллоуин так уж положено, ну, а добру-то чего пропадать, таких-то, ну, кто расу потерял, говорят, сразу кончали, без сортировки, а мы-то ничего такого, да и добро-то всё бросовое...
Фредди встряхнул его за шиворот.
- Ты что взял?
Глаза мужчины предательски забегали по сторонам. Джонатан сунул руку за борт куртки, и мужчина опять зачастил.
...Да у него, голодранца, и не было ничего, что имел, на себе носил, а так-то у него и взять было нечего, да его шмотьё и с доплатой не нужно, что зарабатывал, то и прожирал, конфеты всё трескал, а так если он где и спёр чего, так это ж, понятное дело, для полиции приберечь, чтоб не пропало, заявить оно, конечно, да хлопотно, а так-то и в дом такое не понесёшь, больно страшно, а добро если в дело пойдёт, так это ж не в грех, а его-то, понятное дело, он же задиристый, всё нос драл, расу потерял, а соблюдать себя не хотел, ну, так если оно нужно, а краденому всегда хозяин сыщется...
Фредди отбросил его от себя.
- Н-ну!
- Ща, ща принесу, я ж понимаю всё...
Мужчина чуть ли не ползком выбрался из разорённой комнаты и тут же - видно, прятал недалеко - вернулся. Подал Фредди пояс в серебряных заклёпках, с серебряной пряжкой и ножнами. Фредди до половины вытащил из ножен холодно блестящее лезвие и посмотрел на мужчину. Вернее, на то место, где тот только что стоял.
- Ш-шакалы, - пробормотал Джонатан.
Фредди молча кивнул, тщательно свернул пояс и пошёл к выходу.
В кабине он сунул пояс под сиденье к их укладкам.
- К Эркину, Джонни.
- Знаю, - Джонатан рванул грузовичок с места.
Хотя трупы были убраны, кровавые лужи где засыпаны песком, а где смыты, и пожарища уже не дымили, но они ясно видели эти следы и достаточно ясно представляли, что же здесь разыгралось на Хэллоуин.
Ворота во двор Эркина были закрыты. Джонатан, как и тогда, остановил машину за углом, и они пошли. Калитка распахнулась от лёгкого пинка - притворена, а не заперта. Эркин тогда вошёл в эту дверь. Сарай напротив распахнут и пуст. Фредди толкнул дверь. Узкая крутая лестница, несколько ступенек поменяли совсем недавно, ещё не потемнели. Поднимаясь, услышали наверху какой-то шум и пошли совсем тихо. Уже всё понятно, но надо выяснить до конца.
Джонатан бесшумно открыл дверь, и они увидели разорённую, разгромленную квартиру. А шумела толстая старуха, перебиравшая какие-то тряпки в засыпанной перьями и клочьями ваты комнате. Она была так занята, что заметила Джонатана и Фредди, только потянувшись к лежащей на полу детской рубашечке и увидев рядом с ней сапоги Фредди. Ойкнула и с неожиданным проворством отскочила к окну.
- Хочется покричать? - ласково спросил Фредди.
- Нет, что вы, - Элма Маури быстро оправилась от растерянности. - Я же вижу, что передо мной джентльмены. Это выморочное имущество.
- Вы уверены в этом?
- Ну, разумеется. И, в конце концов, я имею на это право.
- Вот как?
- Да. За сотрудничество мне положена половина.
- И вы её уже забрали? - тихо спросил Фредди.
- Что вы, мистер, - вздохнула Элма. - Где мне с моими ногами угнаться за молодыми. Её и увести не успели, как, - она обвела рукой разорённую комнату. - Про сарай я даже не говорю. Дрова, керосин, картошка... Даже замки вынули во всех дверях. Конечно, я понимаю, это всё мелочь, но в наше время...- Она вдруг поперхнулась, потрясённо глядя на Джонатана. - Но... но, мистер, я же не знала, никто не знал. Почему Джен не сказала? Она всегда молчала.
- Где она? - резко спросил Джонатан.
- Её увели, как всех сомнительных, на сортировку, - Элма развела руками. - Но уж это вина Джен, я понимаю, она хранила это в тайне, но ведь речь о жизни...
- Где Джен? - уже спокойно спросил Джонатан.
- Её тоже увели, мистер. Но она никому ничего никогда не говорила. Эллис была очень хорошей девочкой, она и воспитывала её как белую. Мы же не знали, что она ваша дочь, мистер. Она считалась "недоказанной".
Фредди нагнулся и поднял разорванный фирменный пакет от Монро, повертел в руках и бросил.
- Да, мистер, - кивнула Элма. - Ничего не осталось. Я всё понимаю, вы велели Джен молчать, и она молчала, но... это не моё дело, мистер, но почему вы никого не предупредили?
- А он где? - разжал губы Фредди.
- Вы про кого, мистер? Про индейца? Он как ушёл тогда утром, так больше и не появлялся. Нет, мистер, он был тихий, работящий. Жаль, конечно, но если бы Джен сослалась на вас, его бы ей оставили.
- Убирайтесь, - тихо сказал Джонатан.
Элма Маури бросила на пол то, что держала в руках и пошла к двери. Остановилась, посмотрела на Джонатана, вертевшего в руках распоротого ножом медвежонка, и вдруг вскинула голову.
- Вы слишком поздно вспомнили о своих отцовских обязанностях, мистер.
И ушла.
Джонатан бросил на пол игрушку и повернулся к Фредди.
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Не вижу ничего непонятного, - ответил, не глядя на него, Фредди.
- Опросим соседей.
- Они будут отвечать не тебе.
- То есть?
- Тому, за кого тебя принимают. Отцу девочки.
- Ты с ума сошёл?
- К лучшему, Джонни. Ты ищешь дочь, лучшей крыши не придумать. Пошли, Джонни. Здесь делать нечего.
Когда они спустились по лестнице, то увидели стоящих посреди двора нескольких женщин. Им что-то рассказывала та самая старуха. Заметив идущих к ним Джонатана и Фредди, женщины быстро разошлись, почти разбежались по своим домам. Но две остались.
Джонатан остановился так резко, что шедший за ним Фредди едва не налетел на него.
- Этого не может быть!
Фредди не так услышал, как почувствовал этот шёпот.
Элма Маури демонстративно повернулась к ним спиной и пошла к своему дому, но её собеседница осталась на месте, и с улыбкой смотрела на подходящих к ней одетых по-ковбойски мужчин.
Джонатан коснулся рукой полей своей шляпы, и было видно, каких усилий ему стоило не снять её.
Старая Дама приветливо улыбнулась.
- Рада вас видеть, - она сделала лёгкую, еле заметную паузу на месте обращения. - Вам нужна помощь?
- Буду весьма признателен, - ответил Джонатан.
- Пройдёмте ко мне, - предложила Старая Дама, внимательно осматривая Фредди. - Не думаю, что мы уложим вашу проблему в два слова.
- Вы как всегда правы.
Они уже подошли к её дому, когда Фредди буркнул:
- Пойду, поспрашиваю, - и ушёл.
Старая Дама улыбнулась и открыла дверь.
- Входите, Джонни.
- Благодарю.
Крохотная бедная гостиная, но, обводя её взглядом, Джонатан заметил кое-какие знакомые вещи и улыбнулся.
- Да, Джонни, - Старая Дама с улыбкой наблюдала за ним. - Вы не меняетесь. Как и ваш... друг.
- Я никак не ожидал вас встретить, Каролина. Или... уже можно: тётя Каролина?
- Когда-то вы называли меня Карой, Джонни. Я бы предпочла этот вариант.
- Как вам будет угодно, Кара.
Она улыбнулась.
- Вы всегда были покладистым мальчиком, Джонни. Когда чужие просьбы совпадали с вашими желаниями, не так ли?
Джонатан с улыбкой кивнул.
Они сидели у маленького круглого стола, покрытого вязаной ажурной скатертью. Большой альбом в бархатной обложке лежал строго посередине.
- Не смотрите на него, Джонни. Там нет ни одной известной вам фотографии.
- Тем более интересно, Кара.
- Я купила его за месяц до переезда сюда. У Старой Дамы, - он улыбнулась, - должен быть семейный альбом. Я купила его на барахолке, - вульгарное слово прозвучало у неё очень легко и даже естественно, - придумала, кто кем мне приходится, и, когда кто-нибудь слишком любопытный суёт в него нос, мне есть что ответить. Я даже нашла себя. Смотрите, - она безошибочно открыла альбом и показала Джонатану пожелтевшую фотографию. Девочка в пышном платьице и панталончиках с оборками, в распущенных локонах бант, сидит на увитых цветами качелях. - Пусть попробуют доказать, что это не я в пять лет, - она засмеялась и закрыла альбом. - Так, что вы ищете здесь, Джонни? Кого - понятно, но что?
Джонатан на мгновение задумался и улыбнулся.
- Расскажите всё, что знаете, Кара. Я сам отберу нужное.
Она негромко рассмеялась.
- Конечно, Джонни. Ну, здесь её звали Джен Малик. Она приехала сюда за два года до капитуляции, работала в конторе у Грэхема и где-то ещё, растила девочку. Кстати, что девочка по всем документам "недоказанная" - это ваш грех, Джонни. Да, незаконные дети - проклятье любой старой семьи. Но жизнь полна превратностей, и проклятие может стать благословением. Оставить девочку "недоказанной"... - она укоризненно покачала головой. - И подкидывать Джен кое-что тоже можно было пораньше, а не ждать осени. Между вами... между родителями может быть что угодно, но ребёнок не должен страдать. А теперь... теперь поздно.
- Вы думаете, Кара...?
- Да, Джонни, - она не дала ему договорить. - Я думаю, они обе погибли. Девочка не могла пройти сортировку. Была дана установка на ликвидацию всех "сомнительных". А Джен... ну, какая мать безропотно отдаст своего ребёнка на муки и смерть, подумайте сами. Это для мужчин... мужчины делят детей на законных и незаконных, а для женщины все дети её, родные. Бывает, конечно, когда мужчина уговорит женщину. Что так будет лучше и не ей, а ребёнку. Но... - она сочувственно посмотрела на Джонатана. - Да, держалась Джен великолепно, ни разу, ни намёком. Я, правда, подозревала: девочка похожа на вас, видна порода, а когда вы появились, то какие ещё могут быть сомнения? На этот раз вы опоздали, Джонни. И уже ничего не изменить.
- Спасибо, Кара, - кивнул Джонатан и осторожно спросил: - А этот индеец...?
- Это вы его прислали? - удивилась Каролина. Джонатан неопределённо повёл плечами, и она продолжила: - Остроумно, не спорю. Он делал всю тяжёлую работу по дому, дрова, вода и так далее. Тихий, работящий. Но вы зря подобрали такого красавца. Его принимали за спальника, пошли всякие разговоры. И ведь готовились торги, на него была куча заявок. Тридцать первого он ушёл, как всегда, рано утром и больше не появлялся. Говорили, что его видели в Цветном квартале, что он убил, убивал белых, но... здесь были настоящие бои, Джонни. Ну, летом он куда-то исчез на три месяца, и Джен пришлось нелегко. Но в сентябре он опять появился, а там от вас деньги подоспели. Вот и всё, пожалуй. Да, а ваш друг по-прежнему предпочитает "Деним"? Я помню, он, как начал вставать, так пользовался только им.
- Одно время он пользовался "Райским яблоком", - усмехнулся Джонатан.
- Да, мужчины непостоянны, но, в конце концов, возвращаются к старым привязанностям. И иногда опаздывают. Что ещё могу сказать? Попробуйте заглянуть в морг. Русские все трупы свезли в больничный морг. Кого опознают, то отдают для захоронения. Может, найдёте... отдадите последний долг.
- Они точно погибли?
- Всё знают священники. И старые девы. Вам могли бы помочь Милли и Лили, они держали кондитерскую на Мейн-стрит, знали всё обо всех и очень разумно использовали эти знания. Но их кондитерскую разгромили, так что я даже не знаю, живы ли они.
- Я вам очень благодарен, Кара. Что я могу для вас сделать?
Она улыбнулась.
- Мы в расчёте, Джонни. Я не в претензии, что семья не приняла меня. Незаконный ребёнок не нужен никому. Печально, но это так. Я пробивалась сама и что теперь в том, что мой брат, ваш отец, был Бредли, а я нет. Мир его праху, и праху нашего отца и вашего деда, Джонни, и вашей сестре, мир всем Бредли, и неважно, кто из них был Бредли по документам, а кто по сути. На остаток моих дней мне хватит остатка денег. Но, Джонни... не повторяйте ошибок, - она лукаво улыбнулась. - Найдите остальных своих детей и сделайте выбор. Когда ваше положение упрочится, усыновите, как сделал ваш дед, или оформите опекунство... сами посмотрите по обстоятельствам. Очень жаль, что вы опоздали, Джонни.
- Да, я опоздал, - глухо ответил Джонатан. - Мне надо идти, Кара.
- Если вы когда-нибудь заглянете ко мне, буду вам рада.
- Да, благодарю вас.
- Ваш друг больше не болеет?
- Нет, - Джонатан улыбнулся. - Вы отлично справились. Надеюсь, он не доставил вам тогда много хлопот.
- Что вспоминать, Джонни. Тяжело было первую неделю. Кормить с ложки, обмывать... а потом стало совсем несложно. И Джозеф, - она рассмеялась, - ни о чём не догадался. Хотя вернулся через два дня после вашего ухода. Я как раз успела пополнить запасы в ванной.
- Не догадался? - переспросил Джонатан.
- Прокуроры знают многое, хорошие прокуроры знают всё, а генеральный прокурор, - она даже хихикнула, - только то, что нужно. Он не задал мне ни одного вопроса, Джонни. Мир и его праху.
Джонатан задумчиво кивнул и встал. Встала и Каролина.
- Спасибо, Кара, я должен идти.
- Да, конечно. Но... не отчаивайтесь, Джонни. В этом мире всё возможно. Даже невозможное.
Он улыбнулся и поцеловал ей руку. Она коснулась старчески сухими губами его лба.
Держа шляпу в руках, Джонатан вышел и едва не натолкнулся на Фредди, сидящего на перилах веранды и задумчиво курившего. Джонатан кивнул ему, надел шляпу и пошёл к воротам. Фредди последовал за ним. Их провожали осторожными взглядами из-за занавесок.
В кабине Джонатан спросил.
- Ну?
- Контора Грэхема, святой отец Джордан, ещё есть какой-то священник для цветных, в конторе две... леди, их видели в квартире Джен после Хэллоуина. Куда?
- Пройдёмся по всем, - сразу решил Джонатан.
- Тогда начнём с конторы, - кивнул Фредди, включая мотор. - Вряд ли она работает, но, может, кое-что узнаем.
Город тих и безлюден. Похмелье. Ехать оказалось недалеко.. Джексонвилль вообще невелик. Целые окна, не выщербленные стены... это вселяло надежду. Но внутри... распахнутые двери, на полу какие-то бумаги, и гулкая пустота. Они шли по коридору, заглядывая во все двери. Никого. На столах бумаги, картонные стаканчики, кое-где на полу пустые бутылки, ещё всякие мелочи.
Очередная дверь оказалась закрытой. Фредди пнул её, и они вошли в стандартную канцелярскую комнату. Судя по пишущим машинкам на каждом столе, здесь работали машинистки. И две женщины, собиравшие в пакеты содержимое ящиков из двух столов, смотрели на вошедших. Седая, высушенная с бесцветными плотно сжатыми губами удивлённо, а молоденькая румяная - испуганно.
- Добрый день, - Джонатан коснулся шляпы, а Фредди ограничился молчаливым кивком.
- Добрый день, - растерянно ответила молоденькая.
- Добрый день, джентльмены, - сухо сказала седая. - Что вам угодно?
- Мы разыскиваем Джен Малик, - улыбнулся Джонатан.
- Но...- начала молоденькая.
Седая остановила её взглядом и отчеканила:
- Мы не располагаем интересующей вас информацией.
- Где её стол? - спросил Фредди. Седая молча указала ему на один из столов.
Машинка закрыта пыльным чехлом, бумаг нет. Фредди быстро выдвинул и осмотрел ящики. Пачка чистой бумаги, пачка копирки, нижний, где обычно хранят запасные туфли и сумочку, пуст, самый верхний, для канцелярской мелочёвки... пара старых обгрызенных ластиков, сломанный карандаш. Ни точилки, ни линейки и прочей мелочи. И записной книжки или блокнота тоже нет.
- Она уволилась? - спросил Джонатан, наблюдая за его работой.
- Она, - начала молоденькая, и опять седая перебила её.
- Контора закрыта, мы все уволены.
Джонатан сдвинул шляпу на затылок.
- Почему?
Они быстро переглянулись и снова уставились на него. Молоденькая вдруг ахнула и закрыла себе рот ладошкой, а глаза седой полыхнули таким холодным огнём ненависти, что Джонатан растерялся и от растерянности спросил слишком резко.
- Где Джен Малик?
- Нет, - седая строго посмотрела на молоденькую. - Молчите. Ничего не говорите им.
- Почему? - сдерживая себя, спросил Джонатан.
- Грех помогать палачу, - отрезала седая.
- Вы в это верите? - Фредди задвинул последний ящик и встал.
- Во что? Что это грех? - в её голосе прозвучала ирония. - Да, я уверена в этом.
- Согласен, - Фредди улыбнулся. - Но мы друзья Джен. Вы тоже дружили с ней. Так помогите нам.
- Нет, - она тоже улыбнулась, но её улыбка заставила Фредди нахмуриться. - Во второй раз это у вас не получится. Вы, - она повернулась к Джонатану, - я рада, что вы опоздали. Второй раз надругаться над ней вы не сможете.
- Где она? - тихо, с трудом не срываясь на крик и ругань, спросил Джонатан.
- Там, куда вы не дотянетесь.
- Если она в безопасности, то нас это устраивает, - заставил себя улыбнуться Джонатан.
- С каких пор СБ заботится о безопасности своих жертв? - седая явно не исчерпала запасов иронии.
- Вы можете думать всё, что вам угодно, - устало сказал Джонатан. - Но мы друзья Джен, и нас волнует её судьба и судьба её семьи.
- А вот это вас совсем не касается, - вставила молоденькая.
- Да, - кивнула седая. - Совершенно верно.
- Почему же? - прищурился Джонатан. - В конце концов, у меня тоже есть какие-то права.
- У вас нет никаких прав! Вы воспользовались ею для своих грязных целей, а теперь заявляете о правах?! Даже цинизму должен быть предел! Надругаться над святыми для каждой женщины чувствами, ставить эксперименты на живых людях, положить на ребёнка клеймо недоказанности, хотя вы-то отлично знали расу ребёнка, потому что это ваш ребёнок, а теперь, когда она наперекор всему сохранила дитя, вы имеете наглость явиться сюда добивать уцелевших! - Она вскинула голову. - Мне жаль, что вы избежали участи своих коллег.
- Ну, это уже мои проблемы, - насмешливо улыбнулся Джонатан.
- Почему вы не оставите Джен в покое? - сказала молоденькая.
- Молчите, - седая строго посмотрела на неё. - Когда говорят, то проговариваются, - и повернулась к Джонатану. - Больше я вам ничего не скажу. Можете стрелять. Вы же, - она окинула его и Фредди презрительным взглядом, - вы же любите стрелять по безоружным. А ещё лучше связанным.
Фредди насмешливо хмыкнул.
- Не смею спорить, - Джонатан вежливо тронул шляпу. - До встречи, миледи.
Фредди кивнул, и они вышли. В коридоре задержались, прислушиваясь, но за дверью было тихо. Фредди пожал плечами. Здесь больше ничего не получишь. На улице Фредди улыбнулся.
- Когда говорят, то проговариваются. Золотые слова, Джонни. Теперь к этому... отцу Джордану?
- Обойдёмся, - мотнул головой Джонатан. - Вряд ли он что добавит. Давай в церковь для цветных. Выяснил, где она?
- Представляю, - Фредди вывернул в проулок. - Джен и девочка живы, и в безопасности. Если верить этой психе.
- Есть варианты? - холодно спросил Джонатан, закуривая.
- Надо узнать об Эркине и Эндрю и рвать когти.
- А Бобби?
- Это само собой. В морг ещё.
- Да, вдруг опознаем.
- Забрать сможем, Джонни?
- В Овраге они лежать не будут, - отрезал Джонатан.
- Морг ближе, Джонни.
- Заворачивай.
Фредди молча кивнул, вписывая грузовичок в поворот.
Крис бесшумно открыл дверь и вошёл в свою комнату, сел к столу и посмотрел на спящего. Ты смотри-ка, так и спит на боку, даже подушку руками обхватил. И плачет, что ли? Тогда надо будить по-тихому. А то испугается. Крис осторожно кашлянул, пошаркал ногами по полу.
Эркин сквозь сон почувствовал чьё-то присутствие рядом и разлепил веки. Где он? А, вспомнил. Пора уже, что ли?
- Пора?
- Нет, - Крис покачал головой. - Тебе снилось что-то?
- Снилось, - Эркин вытер мокрое лицо о подушку, повернулся на живот и приподнялся на локтях. - Это твоя комната, что ли?
- Да.
- Один живёшь, хорошо, - у него закрывались глаза, и Эркин со вздохом уронил голову. - Я посплю ещё.
- Спи, - согласился Крис.
Да, одному жить хорошо, никто не видит тебя, когда ты плачешь ночью или просыпаешься в холодном поту от страха, и никто не мешает сидеть всю ночь, рассматривая взятый у доктора Юры анатомический атлас, и никто не знает, когда ты приходишь и уходишь... Да, одному хорошо. Когда вот так выплачешься в подушку, то потом спишь спокойно, потому что прошлое отпустило, и ты можешь жить дальше. Как ни в чём не бывало... Крис уронил голову на руки и застыл так.
Кто-то осторожно приоткрыл дверь. Крис повернулся на звук и увидел Эда. Приложил палец к губам. Эд понимающе кивнул и постучал пальцем по левому запястью. Крис замотал головой и сделал жест, которым спальники обозначали, что до конца смены ещё есть время, но всё-таки встал и подошёл к кровати.
- Эй, парень.
Эркин вздрогнул, перекатился на спину, открыл глаза и рывком сел.
- Пора?
- Пора, - кивнул Крис.
В комнату вошли Эд, Клайд, Люк, Майкл, ещё парни... Кто-то положил на кровать выстиранные и высушенные вещи Эркина. Он потянулся к трусам, но Крис, уже слыша знакомые шаги доктора Юры, переложил всю стопку на подоконник.
- Ты чего? - вскинул на него глаза Эркин.
- Доктор Юра уже идёт. Посмотрит он тебя, тогда и оденешься.
- Та-ак, - зло сощурил глаза Эркин.
Сразу загудело несколько голосов:
- Да ты чего... Он не простой доктор... во мужик... всё про нас знает... когда горели, вытаскивал...
Аристов вошёл в комнату и поздоровался. Ему ответили весёлым приветливым гомоном. Сидя на кровати, Эркин недоверчиво смотрел на усаживающегося у кровати белого в очках и врачебном халате. Врачам Эркин никогда не доверял. Но... но парни говорят, что этому можно.
- Ну, здравствуй, - улыбнулся Аристов. - Поел, поспал, теперь и поговорить можно. Так?
Помедлив, Эркин осторожно кивнул.
Аристов с улыбкой смотрел на сидящего перед ним индейца. Ноги и живот прикрыты одеялом, мускулистые руки свободно лежат на полусогнутых под одеялом коленях. Но это спокойствие сжатой пружины. Настороженные недоверчивые, но не злые глаза.
- Мне надо осмотреть тебя, - спокойно сказал Аристов.
Эркин обвёл глазами толпящихся вокруг парней. Они с улыбками закивали ему. Вдохнул и медленно кивнул:
- Раз надо, чего ж трепыхаться.
Аристов улыбнулся, доставая стетоскоп.
- Послушаю тебя для начала. Знаешь, что это?
- Знаю, сэр, - ответил Эркин, вздрагивая от прикосновения металлического кружочка к телу.
- Так, хорошо. Дыши. Не дыши. Повернись спиной. Не дыши. Всё. Здесь у тебя полный порядок. Жалобы на здоровье есть?
Эркин замотал головой. С той секунды, как Аристов достал стетоскоп, в комнате наступила полная тишина. Парни замолчали, как выключенные. Опоздавшие толпились в дверях, не заходя в комнату.
- Хорошо. Теперь ляг на спину.
Крис, перегнувшись через спинку, ловко убрал к стене одеяло.
Эркин лёг, привычно закинул руки за голову и слегка развёл ноги.
Аристов свернул и убрал в карман халата стетоскоп, встал и привычно наклонился над распростёртым телом.
Сначала брюшную полость, чтобы успокоился. Разумеется, полный порядок...
Тёплые сильные, но не жёсткие пальцы скользят по телу. Не больно и... и похоже на тогдашнее на сборном, когда его смотрела та русская женщина-врач. Но тогда она дошла до лобка и остановилась, не стала щупать, а здесь... вот, пошёл по точкам. Совсем не больно, даже странно.
- Так здесь и раньше болело, - не выдержал Эд. - Ты не ври. Незачем.
- Я не вру, - ответил Эркин. - Сейчас не болит.
По комнате прошёл гул, и стоявшие в дверях полезли к остальным, вставали на стулья, лезли на плечи к передним.
- Но ты что, не чувствуешь ничего? - спросил Крис.
- Почему не чувствую? - Эркин и сам удивился. - Всё чувствую. Третья точка сейчас. Листочек.
- Верно! - выдохнул кто-то.
- И совсем не больно? - спросил Эд.
- Щекотно, - смущённо улыбнулся Эркин.
- А так? - спросил Аристов.
- По розочке? Тоже. Нет, если ударить или ущипнуть, - попытался объяснить Эркин, - то больно, конечно.
- Молотком по пальцу попадёшь, тоже больно, - хмыкнул Сол.
Его поддержал неясный гул. Аристов недовольно оглянулся, и сразу наступила тишина.
Аристов присел на край кровати. Положил ладонь на грудь Эркина.
- Всё у тебя в норме. Понял? - и невольно сказал по-русски: - На ощупь нормальный мужик.
Эркин осторожно кивнул, по комнате зашелестел камерный шёпот: переводили и переспрашивали.
Аристов повторил по-английски:
- Ты нормальный здоровый мужчина, - легонько шлёпнул его по груди и убрал руку, улыбнулся. - Поговорим ещё? Согласен?
Эркин пожал плечами. Подобные вопросы у него никогда не вызывали желания отвечать. И попробуй тут отказаться, вон их сколько. Да и чего тут, свои всё-таки, всё поймут.
- Пусть, как горел, расскажет, - сказал кто-то.
И тут началось:
- По фигу, все горим одинаково.
- У меня не дотронься, а ему щекотно. А говоришь: "одинаково".
- Так он когда горел, а ты только встал.
- Ни хрена, а всё равно...
- Заткнись. У Слайдеров тоже не болело.
- А ты щупал?
- Так пастухи же, ты чем думаешь, посади тебя в седло...
- Вы заткнётесь?! - рявкнул Крис.
- А ты не командуй!
- Парень, а как, управлять можешь?
- А тебе это нужно?
- Он по смене заскучал.
- Иди ты...
- Эй, парень!
- Чего тебе? - Эркин взглядом спросил у Аристова разрешения и сел, обхватив полусогнутые колени руками.