Рубчатый дуб выкинул побеги, хотя все метеослужбы обещали засуху. Арт погладил тёмный отливающий в синеву ствол. Рубцы и складки морщили кору, но она оставалась блестящей, и в широкие выступы можно смотреться как в зеркало. Правда, отражение никак нельзя назвать копией. В иные рубцы рука уходила до локтя, а весь ствол и вдесятером не обхватить. Дуб стар и опытен, и уж свою планету он знает куда лучше пришлых синоптиков. Так что стоит поверить ему, тоненьким ниточкам побегов, волосяной шапкой охватившим толстые ветви.
Арт почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Нет, показалось. Или всё-таки смотрят? Если и так, то только из окна. А тут уже не определить, из какого. Он ещё раз погладил ствол и, не оглядываясь, пошёл через площадь к стоянке. О чём он думал... да, лучше верить дубу, а не синоптикам. Какой чушью он забивает себе мозги, лишь бы не думать о главном. Дуб так дуб, или ещё что придумать.
Он старался думать о чём угодно, пытался вообще не думать. На те немногие минуты, пока он возился на стоянке, пробираясь к своей машине и выводя её на трассу, это даже получилось. Он любил свою машину. Ярко-красную "каплю" с серебряными обводами, очень послушную и вёрткую. Как живую. И наслаждаясь полётом, забывал обо всём. Обычно по старой привычке он сразу уходил вверх, на границу атмосферы, чтобы, зависнув в высшей точке против оси вращения планеты, дать ей повернуться под ним и так же круто, почти отвесно спуститься к намеченной точке, но сегодня... сегодня он описал пологую дугу взлёта и поплыл над землёй, покачиваясь в воздушных волнах.
Земля. Всё земля. Какого бы цвета ни была, что бы ни растила. Это из космоса она - планета, с именем ли, с номером ли, а опустишься, пройдёшься по ней и - земля.
Он уже привык, что все эти цветные покрытия, под камень, под металл, под дерево, под... кто знает ещё что, - словом, всё это цветное с одной стороны, а с другой - если надо, конечно - прозрачно, и спокойно вёл машину.. А в первый раз, сев за управление, он попросту испугался, когда включил двигатель и внезапно стены, пол и потолок исчезли, и только пульт висел перед ним в воздухе.
Снизу под его ногами проплывали вершины деревьев, мохнатые от молодых побегов, шевелящиеся от множества птиц и прочей живой мелюзги. Деревья здесь редко когда сплошняком, и этот лес был достопримечательностью поистине планетных масштабов. Иногда Арт пытался воскресить память об иных лесах, ином мире, мире детства, юности, но всё уже стало зыбким, нечётким, заслонилось виденным и пережитым. А сегодня услышал и самое страшное. И надо как-то свыкнуться с этим, приспособиться.
Лес раздвинулся, обнажив овраг-промоину с узкой серебряной ниткой на дне. Арт ещё снизился и плавно вошёл в овраг, следуя всем его изгибам. Вот красно-бурые в редких штрихах травинок стены на уровне глаз, над головой и нитка стала ручьём, даже речушкой. Теперь Арт почти касался её дном "капли", а небо вверху стало далёким нежно-голубым просветом. Вот и Пасть.
Эту пещеру в самом начале оврага, нависающую над водопадом и жерлом в нижний ярус, назвали Пастью ещё первооткрыватели. Точное название. Даже корни верхних деревьев торчат зубами. Арт бросил машину в темноту и на вираже припечатал её к крохотной посадочной платформе. Отключил двигатель, и пространство сразу сдвинулось обозначившимися стенами. Он ещё посидел в уютной тесноте "капли", не спеша проделал весь консервирующий комплекс - умно кто-то придумал: включается мгновенно, а выключается постепенно, давая время на раздумье и отмену приказа,- и не спеша вышел на платформу.
Дарк его уже ждал, широко ухмыляясь в растрёпанную бороду.
- Привет, Бродяга!
- Привет, Сидень! - обменялись они привычными приветствиями.
Они знали друг друга не так уж давно, но видали во всех видах и не стеснялись ни чувств, ни мыслей, ни дел. И ритуал встречи у них отработан, и до его окончания ни о каком деле разговора не будет. Обнялись, спустились по винтовой лестнице-лазу в пещеру Дарка, сели за стол. Всё как всегда. Тесно, но не захламлено, беспорядок, но не грязь. На столе бутылка в металлической сетке-оплётке с завинчивающимся колпачком, толстые небьющиеся стаканы, кувшин с водой и чаша с мелкоколотым льдом. Дарк плеснул по стаканам тёмной и густой жидкости, насыпал льда.
Жгучая горечь и колотый лёд выжали на глаза слёзы. Арт залпом допил стакан и сам заново наполнил его. От выпитого по телу пошли тёплые волны, загорелось лицо, и он, уже не спеша, посасывал пропитанный хмелем лёд.
- Отпустило? - Дарк смотрел внимательно и безжалостно.
- Да. - Арт не врал. Отпустило. И он смог выговорить то, от чего бежал всё это время. - Нашего мира больше нет.
Дарк пожал плечами, подвигал по столу свой стакан.
- К этому шло. Ты же знаешь.
- Знал. Но не верил. Думал - остановятся.
- Кто? - снова пожал плечами Дарк. - И зачем? Вспомни себя. Ты хотел останавливаться? Нет. И я не хотел. А кто хотел, так тех к ногтю брали. Ты же сам и брал.
- А ты нет?
- И я, - согласился Дарк. - Значит, нет больше. Случайно или как?
- Или. Случайностей тут не бывает.
- Не скажи. - Дарк качнул головой, отхлебнул. - И спасателей не пошлют?
- Не за кем. Планета вдрызг. Помнишь, нас пугали. То, что всё сгорит. То, что всё замёрзнет. А тут... Мне показали. Картинку. Вот планета. А вот облачко такое, рассеивающееся. А между картинками и секунды не прошло.
- Не заводись, - остановил его Дарк, и повторил: - К этому шло.
- У них тоже...- неохотно продолжил Арт. - Целая команда накрылась.
- Всё-таки спасатели?
- Как же! - Арт зло поставил стакан на стол. - Разведчики, исследователи... Ты же знаешь, кого спасают. Мы в этот круг не входим.
- Мы-то как раз вошли, - поправил его Дарк и честно добавил. - Случайно.
Арт встал, заметался по комнате. Откинувшись, так что стул балансировал на двух ножках, Дарк молча наблюдал за ним. Всё-таки Арт сорвался. Но мальчик по-настоящему ничего и не терял до сих пор. Дом... Семья... Друзья... Имущество... Жена... Любовь... Дети... Деньги... Что ещё можно терять? Между ним и Артом одно поколение. Но он сам всё это имел, терял постепенно и привык к потерям, иммунитет выработал, а у Арта ничего и не было. Интернат, форма, казарма, паёк. Это не потери.
Арт подошёл к окну. За толстым стеклом в герметичной раме пенился водопад. И даже не поймёшь: вверх или вниз бежит вода.
- Дарк, - сказал он, не оборачиваясь, - ты не думал вернуться?
- Нет!
Резкость ответа заставила его обернуться. И увидев его удивление, Дарк объяснил.
- Мне не к кому возвращаться. И незачем. Я родился в один день с войной и сыт ею по горло. А ты же знаешь. Нельзя вернуться до себя самого.
- Да, но ведь есть и другие миры. Похожие. Можно подобрать и мир. И время.
- Можно, - согласился Дарк. - Но не нужно. Мне не нужно. Меня устраивает это, - он широко повёл рукой, - как моя база. Куда можно вернуться из экспедиции. Устраивают экспедиции...
- Меня тоже устраивало. А теперь...
- Ты хочешь вернуться до взрыва и предупредить его, - усмехнулся Дарк. - Сложно, но возможно. Я говорю о возвращении.
- Да. Я, конечно, дурак. - Арт вернулся к столу. Сел и задумчиво покрутил стакан. - Значит, обосновываемся здесь?
- На меня не смотри. - Дарк даже ладонью помотал перед лицом. - Я доживаю, а тебе жить.
- Не настолько ты и старше, - отмахнулся Арт. - Засиделся на базе, вот и всё. А две ходки, и опять молодой.
- Ходка - это экспедиция? - уточнил Дарк и кивнул. - Можно.
- Тогда завтра в справочной! - обрадовался Арт.
- Заночуешь? - предложил, зная ответ, Дарк.
- Нет, - привычно отказался Арт. - Тебе война, а мне бункера да убежища поперёк глотки уже. Я в Парк.
Он вскочил на ноги. Решение принято, и можно сорваться в бег, в дела, в развлечения... Раздумья кончились. Начались действия.
Дарк не успел ещё допить свой стакан, а Арт уже грохотал по лестнице, еле кинув через плечо обычное: "Пока!". Проводы и прощания не нужны. Это встреча радует и должна быть по всей форме.