Очутиться в неизвестном месте, да ещё не помнить, как туда попал, - ситуация не из приятных. Особенно, если окружающий пейзаж окрашен почти исключительно в чёрный цвет. Денис изумлённо вертел головой, не веря своим глазам. Фасады домов, черепица на крышах, уличные фонари, брусчатка под ногами - всё чернело, слегка поблёскивая, будто антрацит. Вдобавок, люди на улице тоже выглядели странно. Все носили исключительно балахоны, наподобие монашеских ряс, серого и бурого цвета, с низко надвинутыми на головы капюшонами. Двигались мрачные прохожие одинаковой плавной походкой, и нельзя было с точностью сказать, кто из них женщина, а кто мужчина.
Денис крепко зажмурился и потряс головой, словно пытался разогнать наваждение. Как он оказался в таком странном месте? Он отчётливо помнил, как ложился на больничную каталку, на которой его затем привезли в операционную. Дали наркоз, пожилой хирург в маске склонился над ним, готовый начать работать. Дальше - забытьё... И вот он здесь, стоит посреди чёрной улицы без малейшего представления о том, как сюда попал и как отсюда выбраться.
Кстати, как прошла операция? Денис вздрогнул и открыл глаза.
Улица и прохожие никуда не исчезли. У него неприятно засосало под ложечкой.
Он что, умер, а так выглядит Чистилище?
Нет! Этого не может быть! Удаление слепой кишки - слишком простая операция для того, чтобы совершить ошибку.
Нелепо умереть от аппендицита в двадцать пять лет, в лучшей больнице города, на столе у маститого специалиста.
А ещё он не объяснился с Оксаной...
Вспомнив о девушке, Денис помрачнел. Высокая блондинка с приятной улыбкой, предмет его грёз и желаний, оставалась недосягаемой по его собственной глупости. Он боялся подойти и пригласить её на прогулку. Разве может ослепительная красавица соблазниться невзрачным типом, простовато одетым, без машины и собственного жилья? Конечно, нет!
Или всё-таки может?
Почему он вспомнил о ней сейчас, когда его мысли должны занимать совсем другие проблемы?
Он просто бредит от переизбытка наркоза!
Увлечённый своими бедами, Денис не сразу заметил, что один из прохожих остановился и пристально разглядывает его из темных глубин капюшона. Длинная ряса полностью скрывала фигуру, руки человек прятал в широкие рукава. Лёгкое напряжение выдавала только неподвижная поза.
- Простите, - Денис шагнул к нему на негнущихся ногах, - я заблудился. Вы не могли бы помочь мне?
Вдруг он почувствовал, как в его разуме копается кто-то посторонний, перебирает мысли одну за другой, вертит и отбрасывает, будто хлам. Он замер.
- Тебе туда, - наконец ответил из капюшона бесцветный девичий голос. У Дениса ёкнуло сердце, настолько безжизненно прозвучала фраза. Девушка выпростала из рукава руку и показала направление.
- Спасибо, а где я? - Денис осёкся. Девушка, потеряв к нему интерес, уже удалялась всё той же плавной походкой. Неприятные ощущения прошли.
Молодой человек отёр внезапно вспотевший лоб. Он не знал, что и подумать. Когда-то в школе Денис читал про магов и телепатов, но не верил ни единому слову. Сейчас какое-то внутренне чувство подсказывало, что безликая собеседница указала дорогу, прочитав нечто важное в его голове, словно в открытой книге.
Он глубоко вздохнул и зашагал по брусчатке.
Поведение людей оставались загадочным. Тёмные фигуры меланхолично скользили по непонятным делам, исчезали в зданиях, входя через арки, похожие на раскрытые пасти, появлялись из боковых улиц и следовали мимо, нимало не интересуясь окружающим миром. Только сейчас Денис обратил внимание, как мало слышит звуков. Ветра не было, кроны редких деревьев не шевелились, тишину нарушал скрип кожаных подошв, негромкие хлопки дверей и карканье ворон. Странные жители города не разговаривали, каждый брёл в одиночестве, будто философ.
Пройдя три квартала, молодой человек сбавил шаг. Идти по брусчатке оказалось неудобно, пляжные шлёпанцы - откуда они на нём? - попадали в углубления между камнями. Один раз он чуть не упал, но уцепился за рясу прохожего. Тот никак не отреагировал, подождал, пока неуклюжий тип не обретёт устойчивость, и молча продолжил путь.
По дороге Денис отметил, что не видит магазинов, кафе, сувенирных лавочек, да что там, даже вывесок над дверями и окнами, и тех не было! "Как они здесь живут? - изумился он. - Должна работать хоть какая-то система распределения". Интересоваться подобными вещами сейчас казалось нелепостью, но вопросы появлялись, а страх, который Денис испытал в начале, постепенно проходил.
Внезапно фигура в рясе, идущая впереди него, с громким хлопком исчезла. Место, где она только что находилась, на секунду заполнилось призрачным мерцанием, затем и оно растворилось, как дым. Обстановка на улице тут же переменилась.
Люди, громко вопя от радости, падали на колени и воздевали ладони к небу, вознося благодарность Создателю за спасённую душу. Денис ошалело заморгал, потом на всякий случай тоже встал на колени. Мало ли что... Молящиеся фигуры в рясах вели себя подобно религиозным фанатикам, а те не приемлют других точек зрения, кроме собственной. Даже если он умер на операционном столе, привозить себе неприятности в загробном мире в первый же день пребывания не имело резона. Как и в последующие дни.
Помешательство закончилось так же быстро, как началось. Только что сотни людей отбивали поклоны, всхлипывали и бормотали, и вот уже поднялись, отряхнули подолы и заскользили вдоль чёрных фасадов как ни в чём ни бывало. Денис почувствовал усталость и раздражение. Похожие эмоции испытывает нормальный человек, заключённый в психиатрическую клинику, когда вынужден общаться с больными людьми, склонными к неадекватной реакции. Необходимо быстрее найти ответы на десятки вопросов, связанных с этим уродливым местом и его обитателями.
С того конца улицы, куда он шёл, доносился неясный гул, словно разом говорили тысячи людей.
Улица вывела Дениса на огромную площадь, заполненную народом. Он остановился, изумлённо оглядываясь. Фигуры в чёрных, как сажа, рясах стояли на коленях, отбивая поклоны мрачной стене с вырезанными на ней жуткими барельефами, плакали и стенали, заламывая руки. Целое море шевелящихся спин, хор скорбных голосов, реки слёз. На головах у некоторых плакальщиков восседали вороны и время от времени с силой клевали несчастных в темя. Денис физически ощутил груз отчаяния и безысходности, висящий над заплаканной толпой. Такому воплощению тоски, вселенской скорби, неизбывного горя нельзя было не сострадать. Заболела голова, на глаза навернулись слёзы. Денис в ужасе отпрянул от рыдающей толпы, нырнул в ближайший переулок и побежал.
Когда вопли наконец стихли, он обессилено ткнулся лбом в прохладную каменную кладку ближайшего здания.
- Чужак! - послышался сзади властный голос.
Молодой человек вздрогнул и обернулся.
У него за спиной возвышалась, как башня, громадная фигура мужчины в чёрной рясе. Капюшон был откинут, короткие волосы стояли торчком.
- Об этом позже. У тебя мало времени. Если опоздаешь, она вообще не родится.
- Кто?
- Твоя дочь.
- Но я...
Больше Денис ничего не успел сказать. Жёсткие пальцы чужого разума впились в его мозг, будто стальные крючья, сжали и подавили волю, заставили подчиниться. Словно марионетка, он поднялся и зашагал по одной из боковых улочек вслед за плывущим над брусчаткой амбалом. В попытке освободиться Денис протянул руку и ухватился за низко висящий на стене фонарь. Резкая боль хлестнула от плеча до запястья, заставив его вскрикнуть. В голове раздался властный голос верзилы: "Не пытайся бежать. Она послала меня, чтобы помочь тебе. Ты должен успеть повидаться с нею".
- С кем? - просипел Денис. Путы чужого разума обвили его мозг, и теперь даже простые действия стоили огромного напряжения.
"Можешь общаться мысленно, я тебя слышу. С дочерью".
"У меня нет детей".
"Она ещё не родилась".
"Но как я могу поговорить с ней, если она не родилась?"
"Сядете на лавку и пообщаетесь, - буркнул провожатый. И тут же добавил - Сейчас я отпущу твой разум. Будь осторожен".
Путы исчезли, и Денис едва не упал. Оказывается, когда тебя контролирует кто-то другой, тело превращается в тряпичную куклу, не способную к самостоятельному передвижению. Он осторожно пошёл сам. Колени дрожали.
- Как называется это место? - Денис тяжело дышал.
- Город Нерождённых. Призрачный Город. Чёрный Приют. У него много названий.
- Где он находится?
- Увидишь. Всему своё время.
- Зачем я здесь?
- Чтобы спасти человека. У тебя ещё есть вопросы?
- Да. Что за Нерождённые?
Взгляды двух мужчин встретились. В глазах здоровяка плескалась такая неизбывная печаль, что Денис вздрогнул. Это была боль утраты, которую трудно описать и понять, невозможно прочувствовать. Нечто глубже тоски, тяжёлее горя. Молодому человеку стало не по себе.
- Те, кто не родился в твоём мире, - хрипло сказал великан.
- Они живут здесь?
- Они не живут. Жить может тот, кто родился.
- Я не понимаю.
- Пусть объяснит твоя дочь.
Денис понял, что вызвать провожатого на откровенность не удастся, но всё же спросил:
- Там, на площади, много людей кричало и плакало, кто они?
- Вечные Нерождённые. У них нет шансов исчезнуть. Они носят чёрные рясы, в знак траура по навечно потерянной жизни. И каждый день оплакивают судьбу у Стены Скорби.
Перед мысленным взором Дениса возник один из увиденных барельефов. Обнажённые мужчина и женщина сидят, повернувшись спиной друг к другу, между ними заходится в крике младенец, у которого нет половины лица, а культи на месте ручек и ножек кровоточат. Нерождённый...
- Исчезнуть? Это спасение? Почему ваша ряса чёрная?
- Я - Вечный Нерождённый. Тоже плачу у Стены Скорби. Мы приходим по очереди. Идём быстрее, Денис.
Молодой человек вздрогнул. Откуда... Хотя нет, ясно. Великан копался в его разуме и узнал имя.
Они зашагали дальше. Улицы, переулки и площади сменяли друг друга, но выглядели удручающе одинаково, словно строились по одному и тому же проекту.
Через некоторое время Денис осторожно спросил:
- Как вас зовут?
- Могли бы звать Юрием, - тихо ответил Нерождённый. - Если бы я родился. Мы постепенно забываем имена, чем дальше уходим от поворотной точки, тем прочнее. Кстати, мы пришли.
Очередной поворот вывел спутников к городским воротам, через которые скользили туда-сюда всё те же молчаливые фигуры в рясах. По ту сторону стены зеленела трава, тянулись к небу старые клёны. Где-то вдалеке слышался шум водопада. К своему удивлению, Денис разглядел окружающие город невысокие горы с плоскими, будто срезанными ножом, вершинами. Зачем Нерождённым горы?
Юрий - так Денис решил про себя называть великана - остановился.
- Дальше пойдёшь один, - пояснил тот. - Вечные Нерождённые не могут покидать город.
- Почему ты ходишь с непокрытой головой? - спросил Денис.
- Я - провожатый. Тот, кто ведёт живую душу по Чёрному Приюту, всегда снимает капюшон в знак уважения к жизни, которую сопровождает.
Денис решил, что ослышался.
- Душу? Так я жив, или нет?
- Твоё тело сейчас лежит под капельницей в реанимации. Врач допустил ошибку с анестезией. Не бойся, всё обойдётся. Но тебе нужно спешить. Если там ты очнёшься раньше, чем здесь встретишься с дочерью, то душа вернётся в мир живых без намерения совершить Поступок. И твоя дочь не исчезнет, а сменит цвет балахона на чёрный.
Голова опять шла кругом, привычные понятия и убеждения рушились, как стены песчаного замка. Денис глубоко вздохнул, подумал и протянул руку:
- Спасибо. Как мне узнать свою дочь?
Нерождённый руки не принял.
- Просто иди вперёд. Ты поймешь.
Он натянул капюшон на голову, и, не прощаясь, скрылся за углом ближайшего здания.
Денис в очередной раз вздохнул и вышел из города.
Кряж со срезанными вершинами опоясывал Призрачный Город с трёх сторон, словно подкова. С четвёртой стороны между стволами клёнов виднелась сверкающая водная гладь. Фигуры Нерождённых так же плавно скользили по траве и дорожкам, как по брусчатке, но смысла в их бесконечном движении, на взгляд Дениса, не прибавилось.
Внутренняя уверенность в правильно выбранном направлении движения подсказала, когда нужно свернуть. Он обогнул небольшую рощицу и остановился, как вкопанный.
На изящной резной лавочке сидела юная девушка в белом, как невинность, балахоне и глядела на него чистым взглядом прекрасных голубых глаз. Вокруг неё, воркуя, расхаживали по траве белые голуби.
Денис не поверил своим глазам. Копия его возлюбленной, только моложе лет на пять-семь. Когда она откинула капюшон, освободив пепельного цвета волосы, сходство усилилось.
- Я ждала тебя, папа, - произнесла она чудесным грудным контральто. - Здравствуй.
- Добрый день... дочка, - последнее слово далось Денису с трудом. Когда тебе двадцать пять, нелегко свыкнуться с мыслью, что взрослая девушка - твоя дочь.
- Садись. Нам нужно много сказать друг другу.
Он сел. Голуби перестали топтаться и вели себя смирно, будто приготовились слушать.
- Как тебя зовут? - брякнул он раньше, чем вспомнил: Нерождённые не имеют имён.
- Екатерина, - просто ответила девушка. - Екатерина Денисовна.
Да! Именно так он предложил бы жене назвать дочь. Красивое имя и хорошо сочетается с отчеством.
- Твой друг сказал мне, что я могу тебя от чего-то спасти. От чего?
- Давай я расскажу тебе, ладно? Немного времени у нас есть.
Денис кивнул и приготовился слушать.
- Мир не таков, каким его представляют люди, - начала девушка. - Помнишь: "Вначале было Слово". А ещё раньше существовала Душа. Вернее, души. Они появляются здесь, на Летающих Островах, где стоят Города Нерождённых. Островов много, они парят в небе, как облака. Вы не видите их, потому что живым не дано видеть другую сторону Бытия. Но вы всё время нас чувствуете, слышите наши мысли, например, в своих снах. Мы предупреждаем вас об опасности: шестое чувство, интуиция, наваждение - всё это мы. В Городах обитают миллиарды душ, и каждая мечтает лишь об одном - исчезнуть. Удаётся это немногим, тем, чьи родители встретились и познали друг друга. Тогда душа переходит из Чёрных Приютов в живой мир, где есть любовь, ненависть, радость, а не только бесконечное ожидание, изредка скрашиваемое появлением таких, как ты, чужаков, или исчезновением счастливца, обретшего воплощение.
Денис вспомнил про исчезнувшую с хлопком душу. Так вот почему это вызвало неподдельный восторг!
- Но большая часть душ остаётся в Приютах, - продолжала Екатерина. - По разным причинам: погиб один из родителей, они не встретились, у них не получилась семейная жизнь... Такие души ты видел у Стены Скорби. Им не суждено обрести воплощение, и они обречены вечно болтаться неприкаянными в Городах Нерождённых. Я тоже стану такой, если ты не объяснишься с моей матерью... - она запнулась.
- Если я ЧТО?.. - встрепенулся Денис.
- Мне выпал редчайший шанс, один из миллиона, - грустно сказала девушка. - Один из моих родителей, ты, отец, смог оказаться здесь до поворотного момента, когда моё рождение уже не будет возможным. Ты ведь догадался, кто моя мать?
Чистый взгляд девушки пронзал в самое сердце. Денис оторопело смотрел на неё, не зная, как реагировать. Услышанное казалось невероятным, мистическим, не укладывалось в привычные рамки. Если ей верить, то в мире многое предопределено, однако простор для творчества остаётся. Города Нерождённых - жестокая выдумка Создателя, хотя, если бы люди отбросили трусость, самовлюблённость и ханжество, возможно, многие души обрели бы счастливое воплощение. Ведь и он просто трус. Боится подойти к девушке, страшится душевной раны, не может преодолеть смущение. Как там сказал Юрий? "Совершить Поступок". Пусть в его случае это будут всего лишь несколько сказанных слов, но ведь не каждый человек обязан совершать подвиг! Для кого-то Поступком окажется способность преодолеть робость. Не существует общего мерила для моральных затрат, как нет единой шкалы для затрат физических. Если уж воспитывать в себе характер, то почему не начать со знакомства с предметом грёз?
Сердце молодого человека громко стучало. Денис почувствовал, как в его отношении к жизни что-то меняется.
- Я понял. - Он встал. - Прости, что твой отец такой тюфяк, Катя. Я не позволю тебе страдать у Стены Скорби.
- Спасибо, папа, - она улыбнулась.
Первая улыбка, которую он увидел с тех пор, как ступил на чёрную брусчатку улицы в Призрачном Городе.
- Как мне вернуться? - спросил он.
- Я покажу.
Они пошли рядом, держась за руки, больше похожие на жениха и невесту, чем на отца и дочь.
Вскоре кленовые рощи остались далеко позади, трава поредела, угрюмые фигуры в балахонах перестали попадаться навстречу. Почва стала суше, появились заросли можжевельника. Впереди, насколько хватало глаз, простиралось бирюзовое зеркало моря.
Песчаный пляж острым клином врезался в морскую гладь, вытягиваясь среди невысоких волн почти до горизонта. Денис и Екатерина остановились у кромки воды, любуясь золотой дорожкой, которую прочертило заходящее солнце. Где-то впереди слышался шум водопада.
- Пора прощаться, - грустно сказала девушка, глядя на отца снизу вверх. Цвет её рясы изменился на бурый.
Денис ещё раз огляделся.
- Почему здесь с трёх сторон плоские горы, а с четвёртой море с песчаной косой?
Екатерина вновь улыбнулась.
- Горы означают, что, оставаясь на Острове, мы не сможем достичь вершины, поэтому вершин просто нет. А море - единственный выход с Острова, прекрасное и суровое, как хороший родитель. Я так понимаю.
- Всегда хотел иметь умную дочь.
- Всё впереди, папа.
Они обнялись.
- Иди, - она подтолкнула его к косе.
- Прощай. И до встречи.
- Тогда "до свидания", - засмеялась она.
- Веди себя хорошо.
Он побрёл по сырому песку, подавляя естественное желание обернуться. Нельзя растягивать прощание бесконечно, оно превращается в фарс. Денис ускорил шаги. Теперь он знает слишком много, чтобы отказаться от шанса устроить свою жизнь и жизнь любимой женщины, доказать себе и окружающим право на счастье.
Коса постепенно сужалась, шум водопада нарастал. Молодой человек с удивлением заметил, что водная гладь тоже сужается, принимая форму конуса. Когда он достиг оконечности песчаного мыса, его взгляду открылась потрясающая картина. Похоже, Остров Нерождённых решил удивить гостя в последний раз. Подойдя к вершине косы, Денис осторожно заглянул вниз. Море обрушивалось в бездонную пропасть десятками тысяч тонн воды, которая падала, рассыпаясь миллионами брызг, и собиралась затем в облака. В разрывах между белыми, похожими на вату, клочьями проглядывала земля. Можно было различить покрытые лесом холмы, пятна озёр, излучины рек, города и возделанные пашни. Далеко внизу пролетел самолёт. Денис закрыл глаза, раскинул руки, подобно крыльям, и с силой оттолкнулся ногами от плотного песка.
Его душа летела домой, навстречу любимой женщине и счастливой судьбе.