Можно распластаться перед идолом, чтобы он снизу казался
больше - но это всего лишь обман зрения, причём обман,
действующий только на распластавшегося. Перед истинным Богом
не падают ниц, а становятся - потому что он и вправду велик,
так велик, что к нему надо тянуться, а не биться оземь.
из статьи Константина Крылова
Винсент проснулся от того, что на лицо ему падали солнечные лучи - и его удовольствие продлилось лишь секунду. "Проспал!" - подумал он, резко садясь на постели. Как давно уже долг вытравил из его жизни удовлетворение от простых вещей - и не вспомнить! Ни уют мягкой постели без паразитов, ни очарование маленькой чистой комнаты не доставляли ему наслаждения. Трактаты Философа только поддерживали подобное отношение к жизни: радуйся завершенному делу и тотчас принимайся за новое. Жизнь воина, крестьянина и ремесленника различна лишь на первый взгляд, но сходна непрестанным трудом.
Винсент спустился на первый этаж. По мере того, как молодой человек шагал по лестнице вниз, его взгляду открывалась картина, словно перетекшая на холст с кисти художника: теплые коричневые тона стен и пола, освещенные утренним солнцем. Шторы раздвинуты, и таверна уже не кажется угрюмой и нелюдимой. За столом, молча играя в домино, сидят улыбающиеся Майте и хозяйка гостиницы. Подле них, возле самой лестницы, ворохом дорогих шелков свернулась дремлющая Мия. Винсент замер на мгновение, ища в водопаде волос нежный цвет щеки или губ... и тут принцесса резко подняла голову. Она в тот миг походила на русалку из легенд, не на дочь императора: напряженный, настороженный взгляд зверька, привыкшего к тому, что слово "сюрприз" не сулит ничего хорошего. Их взоры с наемником встретились... но выражение глаз принцессы не смягчилось. Она села, отбросила волосы с лица, словно вуаль, сдержанно кивнула телохранителю.
Винсент сошел с лестницы и поклонился. Ему вспомнились ее слова, произнесенные в лесу, пока они были наедине: не знаю, как могла бы полюбить Вас. Однако, она совершенно точно не была в него влюблена. Так очарованные женщины не смотрят. Но что она, в таком случае, имела в виду?
Исчезло и напряжение, и очарование, на несколько секунд объявшие Винсента: так замираешь во сне, чувствуя, что не можешь двинуться, хоть это и противоречит всякой логике. Молодой человек спросил себя: с каких пор он стал таким чувствительным и восприимчивым? Не к лицу воину так размягчаться, словно девице.
- Солнце уже высоко, дамы. Непозволительно высоко. Нам нужно ехать.
Мия села на диванчике, спустила босые ноги на пол: белые ступни заметались в поиске туфель, как две молодые озерные уточки.
- Как Вы спешите, милый страж, однако ж в святилище Золотой Нити нет постоянных служб. Когда бы мы ни приехали, все будет ко времени.
Хозяйка таверны поднялась со стула, за нею вскочила и Майте, бросив недоигранную партию. Юная разбойница сняла платье Мии, вновь надев свои потрепанные лёские шаровары.
- Госпоже следует сделать прическу, прежде, чем мы отправимся дальше! Я сбегаю за шкатулкой с заколками!
Но прежде, чем Майте достигла лестницы, принцесса остановила ее жестом.
- В этом нет никакой необходимости.
Мия взяла платок, которым только что была прикрыта ее шея, и подвязала волосы, как крестьянка. Длинные пряди, даже подхваченные умелым узлом, спускались до талии.
- Винсент, мы готовы пуститься в путь.
От принцессы не укрылось, что лицо стража недовольно скривилось, как только наемник услышал о прическе. Но Мия отказалась от услуг Майте не ради его одобрения.
На прощание хозяйка постоялого двора расцеловала девушек, словно дочерей, вручила Майте кулек сладостей, а принцессе - кувшин с усмиряющей боль настойкой. Мия несколько раз выглядывала в окно кареты, пока гостиница не исчезла из виду. С каждым разом улыбка ее становилась чуточку грустнее, но лицо оставалось лучащимся внутренним светом.
Винсент недоумевал, отчего вдруг незнакомая женщина вызвала столь неожиданно сильные чувства, и, уловив плохо скрываемую насмешку в изгибе его губ, принцесса ответила на незаданный вопрос:
- С утра нам удалось немного поговорить с нею. Узнать ее историю. Жизнь этой женщины была непростой... и поучительной.
Винсент фыркнул, не желая слушать. Что она, подумал страж, мужа отравила, что ли? В этом поучительность? Потому что, если поразмыслить, кто, как не вдова, мог распоряжаться целым постоялым двором?
Настойка уняла боль, но после целой ночи крепкого сна никакое снадобье не могло нагнать на Мию дремоту. Она смотрела в окно, размышляя о своем прошлом и будущем. Ничто ее не отвлекало: Винсент молчал, Майте клевала носом (вот кто до рассвета не мог угомониться!), Алан на козлах не пел и не насвистывал. Только тонкие веточки шуршали, задевая за стенки кареты. Принцесса высунула пальцы наружу, чтобы молодые листья поприветствовали ее, пощекотали ласково. Наслаждение природой постепенно утихло, когда девушка слишком сильно погрузилась в свои мысли: грусть сдавила грудь, как зловредный дух, садящийся на спящих. Но теплое бедро Майте, прижатое к ноге Мии, солнце, пробивающееся сквозь тощу богатых летних крон, потеплевший по сравнению с утром воздух со временем отвлекли принцессу от воспоминаний, вернули в настоящий момент. Момент тихий и прекрасный.
Мия печально вздохнула, когда карета остановилась. Ей бы хотелось ехать - еще и еще, бесконечно. Пусть бы и к принцу Эльзила, он все еще оставался для нее в немыслимой дали. Предстоящий с ним брак до сих пор казался принцессе просто нелепой шуткой.
- Можете размять ножки, принцесса, пока я молюсь, - сказал Винсент и проворно выскочил из кареты.
Мия не шелохнулась. Винс и Алан коротко переговорили о чем-то своем, понижая голос, фыркали лошади, мечтая пощипать травку, с тонким присвистом сопела во сне Майте. Принцессе пришлось ждать не меньше пятнадцати минут, прежде чем Ал открыл ей дверь и помог сойти на землю.
- Пока братишка молтся, мы можем перекусить немного. Я сейчас расстелю плед на траве... - полукровка осекся, понимая, что Мия не слушает его.
Взгляд девушки устремлялся наверх - туда, где на вершине высоченной лестницы блистал в солнечных лучах храм Золотой Нити. По ступеням двигалась черно-серая фигурка, уже ставшая крохотной. Винсент.
- Я не голодна, благодарю Вас, - Мия с признательностью сжала смуглую ладонь Ала. - Подождите меня здесь, я должна... я должна... Это важно. Не сопровождайте меня.
И, подхватив юбки, принцесса двинулась вслед за Винсентом.
Между местом стоянки путешественников и подножием священного холма (его называли горой, но лишь ради красного словца) раскинулся частокол молодых деревьев - лошадям, да еще с каретой, не удалось бы преодолеть это препятствие при всем желании. Мия шла, наслаждаясь природой, словно прогуливалась в императорском саду, не боясь потеряться: лестница на холме возвышалась над лесом, как маяк. Дело, конечно, было в храме, а не Винсенте. Мия желала войти в обитель духа Золотой нити, чего бы ей этого ни стоило, чей бы гнев она ни вызвала.
Настой хозяйки гостиницы в Судшу придал ей сил. Мия ступила на лестницу, подхватив подол, и начала подниматься. Она шагала медленней, чем Винсент, и останавливалась на полпути, чтобы перевести дыхание - принцесса знала, что лишь благодаря чудодейственному содержимому кувшинчика она чувствует себя такой бодрой. Завтра ей придется поплатиться усилившейся болью.
На последней ступеньке девушка замерла, переводя дыхание, сняла с волос платок, утерла им повлажневшее лицо. Как бы то ни было, в обитель духа следовало войти в подобающем виде.
Из глубины храма доносились тихие умиротворяющие звуки: шепот произносимой молитвы, журчание священного ручья, перезвон ритуальных колокольчиков... Мия на минуту замерла, вслушиваясь, прикрыла глаза. У порога лежал меч Винса, подле - его обувь. Принцесса тоже скинула туфли и осторожно вступила в храм. Она ожидала, что ощутит нечто - силу, веяние? Ее повышенная чувствительность после жизни в общине лесных ведьм еще никогда не подводила. В самом начале их пути, после разговора с Винсентом, Мия почувствовала отклик леса, но вот храм... храм молчал, словно и не было в нем никакого духа.
Как она и подозревала. Как она и опасалась.
Внутренне убранство храма пряталось в тени: только пара окошек под самой крышей пропускали свет. Да и что бы стоило осветить? Хорошо прокрашенные стены, но абсолютно голые. Лиш качаются пара лампадок, уныло чадящих: и то, когда кто-то зажигает их. В обиталище Духа Золотой Нити служки приходили из Судшу и Вура раз в неделю, чтобы убраться и совершить ритуальные подношения. Постоянно в храме никто не проживал. Паломники, конечно, текли нескончаемым потоком, но в период сева, жатвы и на время суровой зимы их количество заметно сокращалось. Мия ожидала, что на своем пути они встретят кого-нибудь из окрестных селений, но тракт словно вымер. Не случилось ли чего в столице, о чем они не знали? Или то было благословение леса - ненадолго он дал им уединение, послав других путников плутать по тропкам в поисках пути к святой горе.
В нише дальней стены стояла золоченая статуя духа, унизанная подувядшими цветами. Дух изображался в виде пожилого сурового вельможи. Мия прищурилась, рассматривая его: солнечный свет из-под потолка бил прямо в пухлый локоть идола, расцвечивая стены бликами. Но лицо под широкополой шляпой по моде прошлых веков таилось в тени. Перед изваянием биз из пола фотанчик воды. В некоторых храмах это был естественный ключ, в некоторых приходилось создавать его своими руками. Но говорили всегда неизменно одно: вода течет по велению духа и не иссякнет, пока он благоволит потомкам.
Подле искрящейся в отраженных лучах пенящейся воды замер на коленях Винсент. Он еще не закончил молиться.
Мраморный пол был холодный и чистый, Мия ступала по нему бесшумно. Страж не заметил ее приближения, полностью отдавшись во власть высшего чувства. Интересно, подумала принцесса, что он ощущает? Она сама никогда не молилась Мелуккадским духам, а Святое Древо, которое воспевали ее дикие тетки, казалось чем-то совершенно иным по своей сути. Взывать к Древу и к Духу Золотой Нити, определенно, нужно по-разному.
Мия обошла молодого человека по дуге, чтобы заглянуть ему в лицо и на мгновение пораженно застыла. Она не ожидала, что Винс может выглядеть... так. Что вообще кто-то может выглядеть - так. Она стояла, рассматривая его заломленные в муке и благоговении брови, сложенные руки.
- Винсент.
Он дернулся, повернул на голос голову, разко, как спросонья, еще полный молитвенного чувства, и тотчас тряхнул головой, стер с лица святость, провел по лбу и щекам рукой, словно снимал с кожи что-то действительо осязаемое. Жаль, жаль, подумала Мия. И в то же время, она уже не могла перебороть себя, увидев Винса таким. Не нужно его жалеть, сказала она себе, он может за себя постоять.
И все же.
И все равно.
Она подошла к нему, нагнулась и легонько поцеловала в губы - жест ни матери, ни любовницы, нечто среднее.
Затем резко выпрямилась и вышла из храма.
Он догнал ее у двери и, хоть в том не было нужды, подтолкнул наружу.
- Вы в своем уме, Ваше Высочество?
Мия обернулась. Она не успела надеть туфли и оказалась босиком на крыльце - от которого вниз по холму шла лестница, отсюда, с высоты, кажущаяся бесконечной.
- Женщинам не позволено заходить в храмы. Во всяком случае, такие.
- Какие это - такие?
Настоящие, чуть не сказал он. Настоящие - для тех, кто действительно верит и почитает. В столице таких нет, там - только балаганы с грубо выточенными копиями статуй. Там, в столице, он молился дома.
- Будь это иной храм, сейчас Вы все равно не могли бы войти. Вы в периоде, который оскверяет Вас. Господин Золотой Нити может разгневаться и наслать на нас страшные кары.
Звучит как оскорбление, подумала принцесса. Но она слышала его не впервые.
- Винсент... ты знаешь, чем отличаются духи от демонов?
- Разумеется. Духи благословенны, демоны - злы.
- В таком случае, дай мне войти и помолиться, чтобы господин Золотой Нити даровал нам мир и спокойствие в пути. Если он дух, то, значит, добр? И не рассердится на меня.
Винсент замер. Не мог же он ударить принцессу! Да он и не хотел. Но вот схватить ее за плечи, встряхнуть как следует - вот это с удовольствием!
- Не нужно шутить таким образом. Вы будто намеренно добиваетесь того, чтобы я начал Вас презирать, принцесса.
- О нет. Я всего лишь пробую... - она облизнула губы и не договорила. - Интересно, как же после этого Вы сумеете меня любить.
Молодой человек присел на корточки, выкинул за порог туфли принцессы. Девушка обулась, не сводя с него глаз. Сам Винс использовал момент, пока прилаживал меч обратно на пояс, как минуту передышки в споре.
- Первопредок... - Мия закусила губу, медленно выпуская ее из-под зубов. - Вы еще помните, как он установил свою власть? Это был видный полководец при Императоре в третьем веке, ах, забыла его имя, в юности много воевал, но после перешел на тихую-мирную работу в стенах дворца. Настал срок, он почил, но не с миром, как того желали бы его родственники. Дух Золотой Нити, так его прозвали. Полководец являлся живым, естественно, в полном боевом облачении, он не утратил вместе с телом жажды наряжаться. Так вот, он говорил каждому, кто его видел, что желает быть первым среди духов, получать лучшие жертвы и иметь кумирню в лучшем месте. А в случае невыполнения этих требований обещал жестоко наказать людей...
- Замолчи!
Винс с размаху впечатал кулак в дверной косяк, чтобы хоть куда-то деть свою ярость. Принцесса даже не дрогнула - только покачала головой с горькой усмешкой.
- Как долго и как сильно я должна страдать, чтобы получить право на то, чтобы наравне с тобой войти в храм и испросить милости духа?
- Страдания, страдания! Третий день я только и слышу, какая ты вся из себя мученица, дочь Императора и волчицы, аж тошно!
Мия вздрогнула, будто пробуждаясь. Да, подумалось ей, быть может, действительно стоило сбавить обороты. Но с другой стороны...
- А если бы я не сказала, ты бы полагал, что я от рождения как сыр в масле каталась. Впрочем, я не рассказала еще и сотой доли того, что случалось со мной за семнадцать лет жизни во дворце. Тебе не понять. Я молчала все это время. Я начала говорить два дня назад. Будь ты на моем месте, ты бы мог так просто остановиться?
Винсент не мог ее понять - просто не был на то способен. Но какая-то тень сочувствия шевельнулась в нем, что-то дрогнуло. Он не решил в пользу Мии, но и быть с ней грубым больше не мог. Он взял девушку за плечи - жест невозможный, если только забыть, что минувшим вечером он нес ее на руках, окутанный запахом черемухи и золотистых яблок (тех самых, особенных, что росли только у прабабушки в саду, бока их от солнца становились прозрачны, они назывались медовыми, но вкус был иной, уникальный...), Винсент снова вошел в это облако чужого аромата, и, мягко подталкивая принцессу, начал вместе с нею спускаться с холма.
На середине лестницы он пытался взять ее на руки, но Мия вырвалась, чуть было не упав - Винсент представил, как дочь Императора летит по ступеням, кувыркаясь, а когда он нагонит ее у подножия, то обнаружит только окровавленный изломанный труп. Однако девушка лишь качнулась, но осталась на месте. Она схватилась за рукав стража и молча показала на деревья, окружавшие холм, как стоящие плечом к плечу суровые стражи: как бы ни была толста и непроницаема крона, пусть через нее не видно было ни клочка одежды, ни блеска оружия, но если понаблюдать немного, становилось очевидно, что кто-то бродит в подлеске.
- Ставлю что угодно, что это прихвостни Ллайса Мелиса, если только он сам не явился собственной персоной. - Сказал Винс.
Мия напряженно всматривалась вдаль, но увидеть место привала друзей не могла.
- Надеюсь, с Майте и Аланом все в порядке...
- Либо так, ведь они оба умеют за себя постоять, либо маленькая разбойница оказалась предательницей, как я и подозревал, а мой брат валяется с взрезанной глоткой.
- Будь это правдой, за нами бы не пришли. В карете столько добра, что всей шайке Сладкоголосого хватит на три жизни. - Мия не стиснула пальцев, но в ее голосе послышалась угрюмая решительность. - Спускаемся, словно мы их и не видели. Нас не будут убивать, наверняка лишь попросят отвести к карете и отдать драгоценности. Что ж, кажется, пришло время Вам показать свое мастерство, милый страж. Не зря же я выбрала вас с братом среди стольких претендентов.
Разбойники выступили из кущ на голый пятачок земли перед лестницей, только когда Винсент и Мия уже почти спустились. Страж положил руку на меч: непринужденно, но весомо. Разбойников оказалось четверо. Трое взрослых мужчин и один - то ли вертлявый подросток, то ли очень коротко стриженая девушка, в мешковатой рубахе трудно было определить. Но штаны были на нем или ней мужские, не как на Майте - лёские женские шаровары.
Винс обвел выстроившихся перед ними с принцессой врагов взглядом. Они усмехались, держали руки на поясе, словно и не собирались нападать - хотя на виду у каждого было оружие. Минута прошла в напряженном молчании: стороны изучали друг друга. Наконец, когда тишина начала затягиваться, один из разбойников вышел вперед, раскланялся по-эльзильски и с ноткой эльзильского же акцента произнес:
- Очевидно, преимущество не на Вашей стороне, сэр. Предлагаю обмен: Вы дарите нам Вашу даму, а мы Вам - Вашу жизнь. Идет?
- Нет.
Винс произнес это, одновременно шагая вперед и выдергивая меч из ножен. Между ним и мелуккадцем с эльзильскими манерами, казалось, было слишком большое расстояние, но Винсент сделал умелый рывок: разбойник отшатнулся прижимая руки к носу. Меж пальцев просочилась кровь, закапала в черную землю, утоптанную ногами тысяч паломников.
- Он мне... нос чуть не отрезал!
- Прости, приятель, но он был такой длинный - я решил укоротить его, чтобы он не мешал тебе!
Винс не отказал себе в пафосном выступлении, но бойкий ответ ничуть не отвлек его от остальных разбойников. Двое прыгнули на него с разных сторон, одного страж оттолкнул ногой, второго проткнул мечом так легко, словно взрезал спелый фрукт. Раненый с усеченным носом, бросив зажимать рану, с диким воплем прянул на Винсента, одновременно поднялся с земли недобитый второй... Винс уклонился, так что удар нападающего с эльзильским акцентом пришелся прямо по его товарищу, длинноносый изумленно охнул, и тут Винс снес ему голову.
Оставался последний противник... Подросток, то ли загорелый, то ли чумазый, стоял все там же, у деревьев, дрожа и, казалось, не собираясь нападать. Нож он сжимал в руке, но пальцы паренька (или то все же была девчонка?) так дрожали, что оружие грозило выпасть в любую секунду. Винсент вздохнул, обтер лезвие меча о тело одного из трупов, спрятал в ножны.
- Я тебя не трону, возвращайся к своему Сладкоголосому как есть, одним куском, - страж усмехнулся, - но передай, что я никому не позволю и пальцем тронуть Ее Высочество принцессу Мию!
Подросток взвизгнул, вскинул руки над головой, и помчался прочь. От него остались лишь нож в траве и удаляющийся звук ломающихся веток. Винс презрительно сплюнул в траву.
- Дилетанты. Я таких на завтрак десятками ем.
Не успел Винсент договорить, как внутренне вздрогнул, услышав за спиной звук аплодисментов. Определенно, издевательских.
- Браво. Вы показали себя настоящим боевым тигром. Просто герой, если опустить то обстоятельство, что Вы открыли им мое настощее имя. Боюсь, принцесса, даже безумная, для разбойников куда более привлекательная цель, чем просто благородная дама.
Винс виновато замер, обрнувшись через плечо. По лицу Мии было трудно прочитать ее мысли - то ли она злилась, то ли иронически отнеслась к произошедшему... Но вот что телохранитель внезапно понял - принцесса обращалась к нему на "ты", когда они разговаривали на полянке. А после вновь вернулась к вежливому общению. Она оказала ему доверие - но в какой-то момент поняла, что напрасно?
Мия вздохнула, подошла к Винсенту, достала из-за пазухи платок и стерла им с носа стража капли крови.
- Возвратимся, пока нас не хватились.
- Вы не боитесь крови, Ваше Высочество?
- С чего бы, я вижу ее каждый месяц.
Она смотрела на него равнодушно, равнодушно же опустила руку, оставляя платок в пальцах Винсента - еще теплый от близости к ее груди. Молодой человек замер на минуту, сминая тонкий шелк в руках - а ее платье уже замелькало меж тоненьких деревьев, неожиданно далекий маяк в море безбрежной волнующейся зелени.