Джу-Лисс : другие произведения.

Как научиться писать Б.Я.К

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Очень злобно мне

  Ненависть омывала его, как светлый кокаиновый драйв, когда легко и уже совсем не больно. Больно. Можешь разорвать меня на части, сообщил он бультерьеру, который как раз и собирался это проделать. Заглянув в глаза присевшему на корточки человеку, собака приложила все возможные усилия, чтобы поджать обрубок хвоста. Когда это ей не удалось, скотина взвыла и полезла в подпол. Она протискивала и протискивала длинное тело в куриный лаз, отчаянно работая ляжками.
  
  - Как же я вас всех ненавижу, суки подлючие, - ласково сказал человек, вытащил из кармана Макаров и разрядил всю обойму в дергающуюся собачью задницу.
  
  Человека звали Гимнаст Тибул, и нынче вечером он как раз собирался прогуляться по канату.
  
  Прогулка по канату смахивает на прогулку по доске, с одной разницей - падать, как правило, чуть дольше, а приземляться чуть больнее.
  
  "свиньи и ублюдки" , - так обычно думал Тибул, глядя на толпу внизу. Макушки волосатые и лысые, макушки в шляпах и в платках, лица, задранные кверху так старательно, что даже со своей высоты Тибул различал черные дула ноздрей.
  
  "чтобы вам всем сдохнуть" - думал Тибул, ступая на дрожащую струну. Таракан на гитаре, вот кем он себя представлял. На электрогитаре, добавлял он к середине каната, и волоски на затылке невольно дыбились в предчувствии того, как чья-то злонамеренная рука врубит ток в 6000 вольт. Из окон скалились молоденькие горожанки, и улыбки их казались белыми таблетками яда в тараканьей ловушке.
  
  Вечером он пробирался к себе на чердак, в тараканью каморку. Мыши разбегались, услышав его шаги. Били по крыше ветки старого каштана. На кровати Тибула ждала Суок. Мыши слегка погрызли ее щеки, но чудесные длинные ресницы уцелели, и так же безмятежно глупы были кукольные глаза. Тибул падал на колени, зарывался лицом в шуршащие муслином юбки и выдыхал всю грязь длинного дня.
  
  - Суок, - говорил он, и кукла благословенно молчала. - Суок, боже мой, Суок.
  
  Потом голос переходил в стон. Кукла продолжала молчать, и только тряслась старая раскладушка и дребезжали часы на полке. Трещал за мотками изоляции сверчок, потерявший своего Буратино. Время выходило на новый круг, звезды теснили другие звезды с орбиты. Никому не было дела до Тибула с Суок в их каморке, никому, решительно никому.
  
  Странно тихи на границе дня и ночи дома. Они умеют петь, но не умеют говорить, они умеют молчать, но не умеют спрашивать. В каждом доме есть своя крыса Шушара, свой Яго с платочком, своя тараканья ловушка со сладким ядом. Ловушка Тибула была в пупке Суок. Казалось, для чего бы кукле пупок и какая из него могла выходить пуповина? Куда тянулась эта пуповина, уж не в высоковольтную ли розетку, где 6000 ждут заветного часа? Лаская нитрополипиреновые кудри Суок, Тибул иногда размышлял об этом, но никогда не задумывался надолго. Думать вообще было не в его привычке.
  
  Утром звенел будильник. В раковине стояла ржавая вода, внизу ссорились соседи, отправляя сына в школу - а что сын уже 15 лет как сгинул на чьей-то чужой войне, они так и не успели заметить. На стене в рамочке висела пожелтевшая страница, сочинение третьеклассника "мой город".
  
  "Я ненавижу мой город, - писал малыш. - Я хочу, чтобы на него упала ядерная бомба, прямо на папин гараж, когда папины пятки торчат из-под его чертова запора". Под сочинением стояла крупная красная отметка "отлично". Бомба упала на город 15 лет назад, но, как ни странно, ничего не изменилось, только больше стало лысых - и толпа под Тибулом теперь напоминала то ли промышленный инкубатор, то ли булыжник после дождя".
  
  Дождя. Человек смял листок, вытащил собаку из дыры за заднюю ногу и принялся запихивать ей в пасть бумажный комок. Сжатые в последней судороге зубы все никак не хотели разжиматься.
  
  "Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!" -орал человек, разбрызгивая сапогами жидкий снег.
  
  Но вернемся к Тибулу. "Однажды вечером, вернувшись после представления, он не нашел в каморке Суок. Вместо нее на раскладушке лежала записка. "Встретимся полночь кладбище, целую, твоя крыша". Крыша у Тибула была такая, что долго размышлять не приходилось.
  
  Городское кладбище тянулось от горизонта до горизонта, длинные ряды братских могил. Крыша не оставила инструкций о точном месте встречи, но Тибул безошибочно вышел к могиле Буратино. 15 лет назад выходки деревяшки надоели папе Карло, и он убил сына - обтесал снова под полено, отрубив ручки, ножки и нос. Потом из полена столяр вырезал тельца, выкрасил золотой краской и принялся ему молиться, но и телец не принес удачи. Тогда папа Карло выкинул тельца на кладбище, и статуэтка лежала там среди зарослей ромашки и розмарина.
  
  Крыша покуривала рядом со статуэткой - казалось, нервно.
  
  - Где Суок? - спросил Тибул.
  
  - Да не лезь ты со своей Суок, - раздраженно отмахнулась крыша. - Не знаешь, что в городе творится? Беспорядки, смена власти и все такое. Три Толстяка заперлись в железном дворце и не желают предстать перед справедливым народным судом.
  
  - Где Суок? - повторил Тибул.
  
  - Будет тебе Суок. Взберешься по железной стене дворца. Под крышей есть небольшое оконце. Пролезешь в него и убьешь Трех Толстяков, а заодно и этого, как его, Маленького Принца Тутти.
  
  - Хорошо, - сказал Тибул.
  
  - Ты сделаешь это до завтрашнего утра.
  
  - Хорошо, - сказал Тибул.
  
  - В доказательство принесешь ровно в шесть утра сюда, на кладбище, уши толстяков и Маленького Принца.
  
  - Хорошо, - сказал Тибул.
  
  - Тогда получишь обратно свою Суок. И, может быть, мы даже назначим тебя героем-освободителем.
  
  - А вот этого не надо, - сказал Тибул. - Пошли вы все в задницу. Верните мне только Суок.
  
  Крыша расхохоталась.
  
  Оружия у Тибула не было, и поэтому он зашел к соседям спросить, нет ли у них чего подходящего. Соседи стояли на пороге детской и переругивались.
  
  - Ты буди его, - говорил муж.
  
  - Нет, ты, - кричала жена.
  
  - Он меня каждый раз пинает.
  
  - Меня он почему-то не пинает.
  
  - Ну так ты его и буди.
  
  - Я его каждый раз бужу.
  
  Тибул решил не мешать им. Он прошел на кухню и выбрал здоровенный мясницкий тесак.
  
  Когда стемнело, Тибул вскарабкался по железной стене. Рукояткой тесака он вышиб ржавую решетку в окне и спрыгнул в комнату. Ноги его немедленно утонули в чем-то упругом и мягком. Размахнувшись, он всадил нож в это мягкое. Врубаться было не тяжело, тяжелее вытаскивать лезвие - желтое сало с прожилками кровяных сосудов неохотно выпускало металл.
  
  - Эни, - сказал, умирая, первый толстяк.
  
  - Бени, - сказал второй.
  
  - Раба, - сказал третий.
  
  Тибул вытер нож о парчовую скатерть и уже собрался рубить толстякам уши, когда заметил блестящие из угла глаза. В углу сидел худенький мальчик и печально моргал. Должно быть, это и был Маленький Принц. Когда Тибул приблизился к нему, мальчик тихонько попросил:
  
  - Не убивай меня.
  
  Тибул занес тесак.
  
  - У меня железное сердце, - вежливо предупредил мальчик, отступая к двери.
  
  Когда Тибул опустил тесак, на месте мальчика уже скалился огромный волчище. Тесак все равно прорубил волчью спину, но, столкнувшись с сердцем, разлетелся вдребезги.
  
  - Я же предупреждал - у меня железное сердце, - торжествующе взревел волк и вцепился Тибулу в горло"
  
  [следующая часть текста повреждена собачьими клыками и слюной и нечитаема]
  
  "...отрубил толстякам уши, похожие на баварские сосиски. Уши Маленького Принца отрубались намного тяжелее, и когда отрубились, оказались серыми, шерстистыми и холодными. На всякий случай Тибул отрубил еще и нос, и нос был холодный и мокрый, что говорит об отличном состоянии зверя.
  
  Тибул спустился по железной стене и пошел к метро. Метро всегда открывалось в пять, но, когда Тибул подошел к станции, решетка была заперта на замок, и заспанный велосипедист сказал, что откроется не раньше девяти. Гимнаст тряхнул головой. Он шел по улице, и в руке его вместо узелка с ушами была бутылка пива. Он знал, что в этом чертовом городе распивать пиво на улицах запрещено, и спрятал бутылку за пазуху, но пиво стекало в штаны. Мочиться на улицах тоже было запрещено, поэтому он вытащил пиво и понес его дальше в руке. Когда Тибул вошел на станцию, его заметил дежурный и закричал: "Эй, со спиртным нельзя"
  
  - Это моя бутылка, я купил ее на свои деньги, - ответил Тибул.
  
  - Все равно нельзя. Не положено.
  
  - Я не буду его пить, буду просто держать в руке.
  
  - Я сейчас полицию позову.
  
  - Хорошо, - спокойно ответил Тибул. - Если ты не хочешь пропустить меня в метро с моей, честно оплаченной бутылкой пива, может быть, тебе понравиться вытирать пол.
  
  Он опрокинул бутылку. Пиво хлынуло рекой. Дежурный засвистел. Подбежали двое полицейских и потащили Тибула в участок. Там он долго ждал очереди. Наконец усталый пожилой офицер вызвал его в кабинет и принялся допрашивать:
  
  - Ваше имя? Место проживания?
  
  - Зовут меня Никак, - ответил Тибул. - И я живу Нигде.
  
  Только через час ему разрешили сделать звонок, и он позвонил старому антрепренеру, и тот его послал, и тогда он позвонил Софии, и она его послала, и тогда он позвонил старым, давно забытым друзьям, и старые друзья приехали, и заплатили штраф, и забрали Тибула из участка. Было уже далеко за полдень, и на кладбище он опоздал.
  
  Но, конечно, всего этого не случилось. В городе метро всегда открывается в пять, и туда разрешено проносить все что угодно, хоть целый рюкзак, набитый пластиковой взрывчаткой. Тибул вздремнул в полупустом вагоне и вышел на станции "Кладбище". Когда он подошел к могиле, крыши не было, а вместо нее на статуе тельца сидел сверчок.
  
  - Принес? - поинтересовался он и изучил содержимое узелка. - Молодец. Герой! Недаром я столько у тебя жил...
  
  - Где Суок?
  
  - Тебе велели передать это, - ответил сверчок и сунул Тибулу в руку приглашение на концерт. Приглашение было отпечатано на глянцевой бумаге и украшено по краям позолотой. - Сказали, приятный сюрприз.
  
  Когда Тибул добрался до концертного зала, народу там было не протолкнуться. Охранник на входе изучил приглашение и хмуро подмигнул Тибулу. Гимнаст поднырнул под бархатную портьеру и вошел в зал. Там, на сцене, освещенная тысячей тысяч прожекторов, стояла Суок. На ней было новое алое платье, и еще что-то в ней было новым, и лишь спустя несколько секунд Тибул понял - она была живой.
  
  - Не правда ли, эксклюзивно? - шепнул вкрадчивый голос под ухом. - Добрый доктор Гаспар Арнери работал всю ночь. Не говорите потом, что город не желает отблагодарить своих героев.
  
  Тибул с ужасом глядел на сцену. Суок не только ходила там, приплясывала, поводила бедрами, потоки воздуха не только задирали ее алую юбку до самой груди - нет, Суок еще и пела! Пела тонким пронзительным голоском, от которого Тибулу захотелось заткнуть уши и завыть. Это не была больше его Суок, его тихая, молчаливая, всевыслушивающая Суок, с волосами из нитрополипирена. Она стала совершенно чужой. Гимнаст шагнул вперед. Увидев выражение его лица, охранник встрепенулся и ринулся следом, вытаскивая на ходу пистолет. Он перехватил Тибула у самой сцены и принялся выкручивать гимнасту руку. Тогда Тибул другой рукой ударил охранника под подбородок, и сразу, по тому как хрустнул позвоночник и голова откинулась назад, стало понятно, что сломана шея. Тибул вырвал пистолет из мертвой руки и три раза выстрелил в Суок, а потом поднялся на сцену и выстрелил еще три раза".
  
  Человек наконец-то разжал челюсти собаки и запихнул туда листки. Еще некоторое время среди поплывших чернильных пятен можно было различить имена "Тибул", "Суок", "Три Толстяка" и "Доктор Гаспар Арнери", а потом все размякло, утонуло и провалилось внутрь.
  
  Человек с усилием вздернул белую собачью тушу за задние лапы и помахал ей перед домом:
  
  - Эй! Эгей-гей! Я убил вашего пса! Как вам это нравится, хуесосы?
  
  В первую секунду казалось, что дрогнула земля - но нет, это двинулся дом. Вот он отбросил ненужные стены, оставив только огромную крышу. Крышу поддерживали тысячи маленьких куриных ног, а куриные черепа горой были свалены у помойной ямы.
  
  - Апофеоз войны, - хмыкнул человек, пока крыша, мелко семеня ножками, надвигалась на него.
   И когда та придвинулась совсем близко, он отшвырнул в сторону собачий труп и подхватил стоящую рядом канистру с бензином. Окатив гнилую солому и раз, и два, и три из канистры, человек полез в карман за зажигалкой - но успел ли он отщелкнуть серебряную крышечку и приласкать бензиновое озеро голубым огоньком, я понятия не имею.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"