Рычание и возня снаружи продолжалась несколько часов. Волки делили добычу. Более жутких звуков я не слышал. Они, кажется, дрались. Слышалось громкое угрожающее рычание, звуки, похожие на хриплый лай и скуление. Пару раз кто-то пробежал рядом с дверью. Мы с Вадзаих хорошо слышали быстрые шаги по скрипучему снегу и фырканье у щели снизу. Когда же все стихло, мы ещё пару часов сидели в тишине, боясь привлечь внимание стаи. Вадзаих как будто испуганно смотрела то на меня, то на вход. После того, что произошло, мне казалось, что девушка меня боится не меньше, чем волков. Я представлял свое изуродованное лицо в отсветах света, проникавшего в хижину через щели между заслонкой и очагом. И наверно, Франкенштейн по сравнению со мной ей показался бы красавчиком. Да и соседство с мертвецами не добавляло успокоения. Тела убитых валялись там, где они нашли свою смерть. Мне неприятно было смотреть на них. И я старательно отводил глаза, чтобы не видеть убитых мной людей.
Наконец мы решились. Ждать возвращения индейца совершенно не хотелось. Конечно, можно было устроить засаду. Ведь почти наверняка он не ожидает, что его подельники уже мертвы. Но все же может заподозрить. Эти индейцы хорошо умеют читать следы. И он наверняка заметит, что возле хижины признаков деятельности людей слишком мало для двух крепких мужчин. А ввязываться с ним в перестрелку мне казалось крайне опрометчиво. Ведь шансов победить у меня с одной рукой и беременной женщиной было очень мало. Он был в этих делах гораздо опытнее меня. И я хорошо помнил, как метко индеец стреляет.
Как не хотелось прикасаться к мертвым бандитам, все же пришлось. Ружье Джо мне было ни к чему. С одной рукой я все равно не смог бы из него стрелять. А вот револьвер Артиста мог бы очень пригодиться. Но тот никогда не расставался с ним. И даже теперь, словно заснув, лежал на своем смертном одре с оружием на поясе. Сделав знак рукой индианке, что пора уходить, я поднялся с кровати, к которой она когда-то была привязана, а теперь молча сидела, о чем-то задумавшись. И, перешагнув через мертвого Джо, подошёл к Артисту. Тот лежал на спине и словно удивлённо смотрел в потолок. Впрочем, возможно, мне показалось. В полумраке может всякое почудиться. Отбросив мысли, я расстегнул ремень на его поясе и, сняв с него кобуру, вытянул. Приспособив револьвер на себе, принялся обшаривать карманы. Они были почти пусты. Моей добычей стало только десятка два спичек, завернутых в вощеную тряпку, да пара патронов. Ещё десятка два или три патронов лежали в патронташе на ремне. Видимо, бандит отстрелял большую часть в индейском лагере. Но даже этого, как мне показалось, было достаточно, чтобы справиться с дикими зверями, которые могли на нас напасть. О возможных перестрелках с бандитами я старался не думать. Вадзаих проверила сумки бандитов и, собрав все, что было нужно для похода в одну, взвалила ее себе на спину. Она очень удивилась, когда я отобрал у нее тяжелую сумку. Но путь был долгий. А беременная индианка вряд ли осилила бы быстрый темп, который нам предстояло держать с тяжестью за спиной. Нельзя было терять время. Ведь индеец мог вернуться в любой момент.
В небе сияла большая луна. Здесь она казалась больше, чем в Техасе. Ночное светило висело высоко над макушками голых деревьев, среди множества ярких звёзд. И лунный свет озарял все вокруг, отражаясь от белого снега. Ложился призрачными тенями в ложбинках. И переплетениями похожих на костлявые руки веток. Несмотря на длинную в этих местах ночь, было довольно светло. Выйдя из хижины, я прислушался. Звери, очевидно, ушли, насытившись добычей. Тишину нарушал лишь лёгкий шорох ветра, скользящего по верху сугробов. И шелест покачивающихся ветвей.
Вдали между деревьев виднелось что-то чёрное, выделявшееся пятном на снегу. Наверно, это и были останки добытого волками животного. Я осмотрелся. Вокруг все пестрело следами зверей. Большие, похожие на собачьи. Только более округлые. И очень крупные. Они тянулись цепочкой вокруг хижины, а после уходили в редколесье, теряясь за скелетами тополей и берёз. Их было очень много. Я не ожидал, что стая, скрывавшаяся где-то поблизости, окажется столь многочисленной. Даже на поверхностный взгляд можно было насчитать с десяток разных отпечатков, оставленных ими на снегу. И это только те, что подошли к хижине. А сколько их дрались возле добытой туши, оставалось только гадать. Нащупав ладонью рукоятку револьвера, я крепко ее сжал и бросил взгляд на вышедшую за мной индианку.
- Чжох, - бросила она, заметив, что я на нее смотрю.
- Что? - переспросил я.
- Чжох, - она махнула рукой в сторону от хижины.
- Нам надо идти, - губы вытянулись в улыбку. Но, судя по выражению на лице девушки, она не украсила меня. Вадзаих молча глядела куда-то за мое плечо. И в ее глазах горели яркие в призрачном свете луны огоньки. Тяжесть и холодная твердость стали под рукой, успокоили. Отвернувшись, я зашагал через большие сугробы в противоположную сторону той, куда она указала. Идти было тяжело. Снег словно связывал ноги, не давая их поднимать для того, чтобы сделать шаг. Но впереди, за похожими на скелеты деревьями, виднелся прогнал. Видимо, там находился ручей, возле которого стояла хижина. Тот ручей, про который так много рассказывал старый Джо. Возможно, снег там будет более крепким. А идти по насту было бы гораздо легче, - думал я, пробираясь вперёд. Пройдя два десятка шагов, услышал позади скрип шагов. Индианка догоняла. И ее шаги быстро приближались. Я обернулся. Индианка упрямо, не взирая на тяжёлый снег, шла за мной по пробитой в сугробе тропе. Кажется, в ее глазах светилась улыбка.
Пройдя ещё метров сто сквозь глубокий снег, мы оказались на краю небольшого оврага. Внизу лежала полоса метров в пятнадцать шириной. Она уходила вдаль. Длинные тени древесных стволов пересекали ее тонкими полосками, от которых отходили крючковатые, похожие на руки неведомых миру чудовищ. Они покачивались на ярком, освещенном холодным призрачным светом луны снегу. Словно ловя своими длинными пальцами неосторожную жертву. Но висящее над ними звёздное небо казалось бесконечным. И в сравнении с его глубиной голые деревья, высящиеся у берега ручья, казались совершенно не страшными. Скорее героями, сошедшими со страниц сказок. А где-то впереди, там, где терялась из виду полоса белого снега, тянувшаяся среди леса, лежала великая полярная река Юкон. Артерия жизни, соединявшая поселения европейцев между собой. И теплившая в моем сердце надежду на встречу с каким-нибудь траппером или путником, спешащим в цивилизованный мир.
Я помог индианке спуститься. По крутому склону метра в три высотой сделать это было довольно сложно. Ветром нанесло большой слой снега. И мы буквально утопали в нем, скрываясь чуть ли не с головой. Кроме того, ноги скользили и спотыкались об невидимые в снегу корни деревьев. Однако, выбравшись к берегу, я с огромным удовольствием отметил, что мои надежды оправдались. Нащупав ногой твердую поверхность, я осторожно, чтобы не сломать тонкий у склона наст, встал на него, словно поднимаясь на хрупкую ступеньку. Выбравшись из засыпавшегося в мокасины рыхлого снега. Глубоко вздохнул. Даже воздух здесь мне показался легче. Индианка последовала моему примеру и тоже встала на крепкую, уплотненную ветром и морозом поверхность.
Овраги вдоль берега, на которых тут и там росли невысокие кустарники и редкие деревья, словно окаймляли длинную дорогу, уходящую вдаль. Я улыбнулся. И махнул рукой индианке, показывая, что надо идти. Она бросила на меня странный задумчивый взгляд и молча пошла вперёд. Наст держал крепко. И несмотря на ветер, который хлестал нам по щекам, идти было легко. Ощущение свободы постепенно охватывало меня сладкой волной. Там, впереди лежали бескрайние снежные просторы Аляски. А когда через пару сотен метров мы вышли на широкую реку, я окончательно уверился в том, что все произошедшее с нами уже позади.