Аннотация: Сказка о мальчике Ване и звезде, которая помогла ему всё успеть.
Бывают дни как дни и ночи как ночи. Так себе дни и ночи, если честно сказать. О них и вспомнить потом нечего. А бывают, очень редко, особенные дни и ночи, когда ты вдруг начинаешь всё-всё понимать.
Ване не спалось. Уже и барашков он сосчитал, и алфавит проговорил про себя три раза, и воды попил. Взрослые давно уснули, погас экран телевизора в зале, затих в ванной комнате мамин фен. Даже время в часах уснуло: стало тикать тихо-тихо - так, как будто его совсем нет. Чтобы не страшно было, Ваня приоткрыл на окне занавеску, прижался лбом к холодному стеклу.
Сначала смотрел на огонёчки машин. Москва никогда не спит, и по ночам особенно живыми кажутся эти вот разноцветные огонёчки. Рекламы горят так, как будто заманивают, а над ними вдоль трасс - фонари, и бесшумные в темноте, похожие на серебристых рыб, автомобили.
Потом посмотрел на большие дома. Все они такие же высокие, как Ванин. И во многих окнах свет ещё горит. Значит, неправильно в маминой колыбельной поётся, что "ночью все на свете спят"... А если совсем высоко поднять глаза, то можно увидеть звёзды. Такие маленькие, бледные, почти незаметные, как будто рисовал их малыш, который в первый раз взял в руки кисточку.
Ваня прищурился. Ему показалось, что одна звёздочка шагнула и стала расти, приближаться. Он даже удивиться не успел, как она на подоконник села. Села, свесила ножки, с улыбкой на него посмотрела:
- Ну, чего ты не спишь?
- Я... я... - растерялся Ваня.
- Сейчас четверть первого ночи. В эту пору сны бывают сливочно-ванильные. Ах... - Звёздочка мечтательно закатила глаза. (А глаза у неё были странные, серебристо-зелёные, как свет или как водичка).
- А разве у снов бывает вкус? - у Вани даже в горле пересохло.
- Ещё бы! Ты что же, первый год на свете живёшь? - Звёздочка вскочила на ножки, легко прошлась по подоконнику и показала крылышком-ручкой на большие стенные часы. - С девяти до десяти вечера - йогуртовые сны, самые нежные, для тех, у кого ещё и зубы не выросли. С десяти до одиннадцати - банановые.... Ну, или яблочные иногда. С одиннадцати до полуночи - шоколадные...
- Как?! - подпрыгнул на кровати Ваня. - Это значит, шоколадные я уже пропустил?!
- Совершенно верно, - невозмутимо продолжала Звёздочка. - Ну, а сейчас время сливочно-ванильных. Честно говоря, это мои любимые... Но у тебя ещё есть шанс отведать карамельные, черничные, персиковые, вишнёвые и, может быть, даже медовые сны...
- Я не могу заснуть, - печально признался Ваня. - А вообще-то мне бы очень хотелось попробовать сны.
- Может, ты не устал?
- Вроде бы, устал...
- Тогда, может, ищешь ответ на какой-то вопрос?
- Не думал я как-то об этом...
- Тогда причина одна, - многозначительно покивала головой Звёздочка. - Ты сделал сегодня не всё, что должен был. И день не хочет тебя отпускать. Подумай, может, ты что-нибудь не успел... С самого раннего утра - рассказывай! Очень трудно вспоминать, когда тебе вот так говорят: "Рассказывай!" Это же не урок какой-нибудь, не сказка, а твоя собственная жизнь. Да и, знаете ли, трудно такие вещи рассказывать первой встречной... пусть даже и Звезде.
- Прозвенел будильник, - стал вспоминать Ваня. - Мама принесла джинсы и чистую рубашку, погладила меня по щеке, сказала: "Доброе утро!".
- А ты что ответил?
- Ну, я... - Ваня нахмурился, - не помню...
- Ты сказал: "Отстань!" - подсказала Звёздочка так, как будто всё видела и слышала. - Вспоминай дальше.
- Дальше я всё-таки встал. Пошёл чистить зубы...
- И почистил?
- Не-а... Там, понимаешь, Васька как раз стащил шпроту со стола и лапой её к ковру подталкивал, ну, чтобы не скользила. Так прикольно, как прям хоккей! Ну, я стал смотреть, а потом папа пришёл. И он стал ругаться, что я опоздаю, велел одеваться и идти. Я даже позавтракать не успел... - Ваня задумался. - Точно! Я же позавтракать не успел! День поэтому и не хочет меня отпускать.
- О, если бы поэтому... - вздохнула Звёздочка. - А дальше что было?
- Ну, дальше школа... Первый урок - русский. Меня, конечно, вызвали. Рассказывал про эти... как их там... приставки пре-, при-.
- Ну-ка, ну-ка, очень интересно!
- Что ну-ка, ну-ка? Я ж не выучил. Так и сказал учительнице...
- А почему не выучил?
- Почему-почему?.. Не успел.
- Так и запишем, - Звёздочка чиркнула по воздуху серебряным крылышком.
- Потом история. На истории нам про древних славян рассказывали. "Откуда есть пошла русская земля...". Только я не понял, чего она там ела?
- Не ела, а начала существовать. Что же ты не расспросил, раз не понял?
- Некогда было. Мы с Филлом письмо писали.
- Какое письмо?
- Ну, Алинке. Ты её не знаешь.
- Знаю. Это та, которая, как и ты, больше всего любит шоколадные сны. Сероглазая такая.
- Не знаю, какие у неё там глаза... Я не смотрел, - Ваня опять насупился.
- А почему вы вдвоём писали? - не унималась Звёздочка. - Если уж решился, такие письма надо самому писать.
- Он мой друг, от него секретов нет. А сам я ни за что не напишу хорошо, потому что у меня в каждом слове ошибки.
- И что же, помог он тебе письмо написать?
- Помог. Только подписался своим именем. А моё имя не стал приписывать.
- Вот тебе и друг! Ох, Ваня, вовремя я к тебе пришла. Сегодня у тебя особенный день. И ты в этот день, в самом деле, ничего не успел.
- Как это ничего?! Я и в школу сходил, и пообедал, и в компьютерные игры поиграл, и поужинал! Позавтракать вот только не успел...
- Ох, Ваня-Ваня... Смотри-ка, что у меня здесь записано!
Звёздочка взмахнула крылом, и свежий, в синих иголочках, воздух свернулся в свиток. Она раскатала его и прочитала:
- Не успел сказать маме "Доброе утро", не успел почистить зубы, не успел посмотреть на небо, не заметил, что клён во дворе пожелтел - самый первый из всех деревьев...
- Подожди-подожди, - оторопел Ваня. - Я так быстро не успеваю...
- Ещё не успел выучить правила написания приставок, не успел спросить, откуда есть пошла русская земля. Не успел понять, что Филипп тебе не друг. И Алинке в глаза не посмотрел, не успел...
- Да это же такая куча дел! Разве всё успеешь?
- Успеешь! Главное - захотеть.
- Но день уже кончился...
- Ничего, завтра новый начнётся. Он уже начался, скоро солнышко. Так что вчера - это уже сегодня. И сегодня ты всё успеешь!
- А почему не спят все люди, которые в тех домах живут? - Ваня показал в сторону соседних многоэтажек. - Они тоже что-нибудь не успели?
- Не успели, - кивнула Звёздочка. - Видишь, например, во-о-он то окно?
Она показала на маленький жёлтый квадратик высоко-высоко, под самым небом.
- Вижу. А кто там?
- Дмитрий Дмитриевич. Он никогда не спит по ночам. Работает. И все эти облака - его сны.
Ваня с тревогой посмотрел на облака. Они были просто огромные. Серо-лиловые, тёмные, грузные, шли они рядом, медленно и угрожающе, как непобедимая Армада.
- А разве сны - в облаках?
- Конечно. Над каждым домом висят облака. Детские сны похожи на пёрышки, лёгкие тучки. Если дети долго не спят, такие облачка бродят за ними по пятам, а потом тают. Со взрослыми труднее... Некоторые взрослые спят днём, а по ночам работают, или куда-то ходят, или сидят за компьютером. И, конечно, они не видят вкусные ночные сны. Днём таких снов не бывает... И тогда эти сны собираются в облака, потом в тучи, потом в такие вот облачные гряды... Ходят и бродят по небу, готовые лопнуть... Но если бы Дмитрий Дмитриевич хоть одним глазком мог заглянуть в чудесную страну своих неувиденных снов!.. Ах, мне кажется, он стал бы совсем другим человеком. - А чего ему днём-то не работается?
- Днём он ходит в офис. А вечером у него дополнительный заработок.
- Это зачем?
- Вроде бы для того, чтобы купить компьютер поновее.
- И опять сидеть за ним? И так всегда-всегда?
- Каждый гонится за чем-то таким, чего никогда не догнать, - сказала Звёздочка, провожая взглядом ещё два маленькие, неизвестно откуда пришедшие облачка.
- А вон то одинокое окошко? - спросил Ваня про одно особенно грустное окно с кактусом на подоконнике.
- Там живёт Елизавета Аркадьевна. Она, наоборот, хочет всё-всё успеть, - улыбнулась Звёздочка. - С самого детства была она примерной девочкой, слушалась родителей, ела кашу, получала в школе пятёрки. И очень любила, чтобы её хвалили. Другие дети гуляли, катались на коньках, ходили в кино, пели песни во дворе, а Лизонька учила уроки, ходила на курсы кройки и шитья, на аэробику и в музыкальную школу. И везде ей хотелось быть самой лучшей. Но почему-то, когда школа закончилась и ей на шею повесили золотую медаль, Елизавета Аркадьевна не почувствовала никакой радости. Девчонки вокруг то плакали, то смеялись, танцевали с ребятами, ходили по улицам, встречали рассвет, а она не могла так.
- Почему не могла?
- Потому что привыкла делать только то, что надо, а не то, что хочется. И вот, когда это "надо" ненадолго закончилось, ей стало нечего делать...
- Лучше бы она была двоечницей! - подытожил Ваня.
- Ну, тройки могла бы иногда получать... для разнообразия, - подумав, согласилась Звёздочка.
- А теперь она почему не спит? Учит уроки?
- За все эти годы у неё накопилось так много неувиденных снов, что им уже тесно на небе. И вот сны стали приходить к ней днём - стихами. Например, едет Елизавета Аркадьевна в трамвае в университет (а она преподаёт там латинский язык), а стихи - раз! - и забираются к ней в голову. Выгоняют оттуда все дневные мысли, и Елизавета Аркадьевна забывает выйти вовремя, опаздывает к студентам. А когда приходит, долго записывает что-то в стареньком блокноте. Или варит она, допустим, суп. Ставит воду на огонь, начинает крошить капусту, а тут опять - стихи! И вместе с капустой крошатся хлеб, сыр, салфетка...
- Ха-ха! - не выдержал Ваня. - Представляю себе такой супчик!
- Да, это сны пытаются её проучить. Чтобы знала, что всему своё время... А по ночам она пишет, пишет, ей всё время некогда, она становится всё умнее и всё одиноче.
- Вот бы их с Дмитрием Дмитриевичем познакомить!
- Это непросто. Они ведь очень занятые люди. Зато их сны давным-давно подружились. Смотри! Звёздочка взмахнула крылышком, и Ваня увидел, как облако, в котором собрались сновиденья Елизаветы Акадьевны, превратилось в огромную белую кошку, а облако Дмитрия Дмитриевича стало пушистым чёрным котом. Облака в обнимку уселись на крыше дома - так, как будто это был давно заведённый меж ними обычай.
-Каждый вечер вот так сидят, - подтвердила Звёздочка и снова о чём-то вздохнула.
- А у мамы тоже есть такие неувиденные сны?
- Есть немножко.
- И у папы?
- И у папы... Когда-то он был, как и ты, довольно беспечным мальчиком. И много чего пропустил бы, если бы однажды ночью не посмотрел, как и ты, в окно...
- Значит, я кое-что всё-таки сегодня успел! - обрадовался Ваня.
- Я надеюсь, - загадочно улыбнулась Звёздочка.
- А где мои неувиденные сны?
- Во-о-он! - Звёздочка качнулась, взмахнув на прощанье ручкой-крылом, оттолкнулась от подоконника и поплыла обратно, в свою далёкую даль.
Ваня стал смотреть туда, куда она показала, и различил на тёмном небе крошечное облачко. Облачко бежало к нему - радостно, как барашек, которого обещали напоить. Оно подбежало совсем близко, и Ване показалось, что его лица коснулось что-то тёплое, пушистое, мягкое.
В ту же минуту он увидел мальчиков и девочек, идущих в школу. Услышал, как они хвастаются пройденными уровнями компьютерной игры, говорят про новый Пашкин смартфон. А на мостовой, прямо у них под ногами, резвятся воробьи. Они толкаются, отбирая друг у друга вкусные хлебные крошки, и у одного воробья особенно смешной серенький хохолок. Потом Ваня увидел, как по шоссе спешат машины. В них сидят папы и мамы, и просто люди, и они едут зарабатывать деньги, чтобы покупать потом дома и новые машины, и красивую одежду, и вкусную еду, и смартфоны для своих детей. А вдоль обочины едет парень на велосипеде. Он улыбается, потому что в лицо ему дует ветер, и потому что светит солнышко, и ещё потому, что он сильный, красивый и здоровый. А вот и жёлтый клён. Почему Ваня раньше его не видел? Каждый лист - как распластанная ладошка. Ну, когда растопыриваешь пальцы, чтобы обвести карандашом. Некоторые листья прозрачные, почти белые. А на другие как будто капнули красной акварелью: тоненькие разводы похожи на маленькие речки. Можно представить, что каждый лист - это материк со своим рельефом и климатом. И на каждом таком материке кто-нибудь живёт: паучок, дождинка или божья коровка... И ещё Ваня увидел Алинку. Совершенно неожиданно увидел её на пороге школы. Как будто она стоит и смотрит куда-то. Может, кого-то ждёт. Ночью, наверно, был дождь, потому что повсюду лужи, а волосы у Алинки чуть-чуть пушатся и над ушами свиваются в колечки. А ещё у неё длинные ресницы. Ваня не знал, что у девчонок они такие длинные. И глаза от этого кажутся тёмными, хотя они на самом деле... серые! Да, такие светлые, как звёздочки. То ли радостные, то ли печальные. И если он будет когда-нибудь ей писать, то обязательно об этом скажет. У мамы тоже бывают такие глаза, когда Ваня болеет, или когда утро, а ей жалко его будить. И Ваня знает, как ей жалко: взяла бы и пошла вместо него. Но у неё там ещё в глазах, на самом донышке, есть такое строгое... Ух! Лучше вам этого не знать. Короче, нельзя не послушаться. И Ваня это строгое в маме тоже очень-очень любит...
Ворочается Ваня, ворочается... Хочется, как в норку, зарыться в самую сердевину сна. Ах, это уже, наверное, самые медовые сны начались! И тут вдруг откуда-то сверху:
- Доброе утро!
Мамин голос... Нет, всё-таки удивительный у мамы голос. Могла бы певицей быть, между прочим! Приоткрывает глаза. На стуле рядом с кроватью - чистая рубашка. Мама только что её погладила, и рукава ещё тёплые. На коврике под ногами солнечное пятнышко-островок, ровно такой, чтобы на нём уместились две Ванины ступни. На кухне шумит, закипая чайник. Папа бреется, напевает что-то и между делом смотрит, проснулся ли Ваня... Всё, как вчера, но только это уже - Сегодня. И можно всё-всё успеть. Ваня вскакивает, улыбается, без стеснения и без мысли, что он уже взрослый, тянется обнять маму.Какая же мама молодая и красивая! Как, наверное, рано встала, чтобы переделать все дела. Интересно, она успела посмотреть медовые сны?.. Мама смотрит на Ваню удивлённо, как будто видит его в первый раз. А он старается не забыть, успеть, радостно отвечает ей и всему миру: