Антон повернулся на крутящемся стуле, зажав шеей трубку.
- Я просто хотел проверить комплектность, Билл. Не возражаешь? - он немного стеснялся своего корявого английского, но американец на другом конце провода его понял.
- Оки-доки, в любое время.
- Итак, начнём с арматуры: заглушка трубопровода, запорный клапан..., - Антон начал читать список, его голос сливался со множеством других таких же голосов, трелями десятков телефонов, жужжанием принтеров, шуршанием бумаги. Он нырял в общий шум и снова выныривал из него и снова пропадал в этом бесконечном рое. Десятки, сотни людей говорили, печатали, писали одновременно - мужчины в одинаковых белоснежных рубашках и галстуках, женщины в дресс-кодовых блузках и юбках. Гигантский аквариум 'оупен-спейса', в котором каждый сидел в своей стеклянной соте, отделенный от других лишь тонкими перегородками...
- Всё, теперь кажется всё в порядке. Спасибо!
- Оки-доки, пожалуйста!
- Пока, Билл!
- Пока, Антон!
Антон повесил трубку и задумался. Интересно, что за человек этот Сэм, ведь он знает о нём лишь то, что он тоже работает в крупной компании, а ещё любит это словечко 'Оки-доки'. Но мысль эта тут же ушла, потому что Антон вспомнил, что ему нужно срочно готовить квартальный отчёт.
Сэм Смит в это время тоже на несколько секунд застыл перед повешенной трубкой. Он вдруг подумал о том парне, который сидит в этой холодной далёкой стране, на другом конце света. Как они там живут? Хотя у них тоже есть крупные компании, и 'оупен-спейсы' и даже квартальные отчёты...чёрт, отчёт нужно срочно нести начальству. Сэм быстро распечатал на принтере файл, схватил ещё теплую бумагу и побежал через коридоры стеклянных рядов на совещание.
Снова Антон подумал о том парне за Океаном, когда он ехал в битком набитом метро, домой в час пик. Он работал в центре, где парковка была платная, и ему не по карману, поэтому Антон ездил на работу на метро. 'Смешное выражение 'Оки-доки',' - подумал Антон и задремал стоя. Тоннель за окном вагона был тёмный, как лицо негра.
Сэм открыл глаза, которые совсем закрывались от усталости - прямо перед ним было плотное и потное тёмнокожее лицо в вязаной разноцветной шапочке. Вагон подземки немного качало. Интересно, как ездит домой этот русский парень? Есть ли у них там Подземка? Хотя, наверняка есть, во всех крупных городах по всему миру есть метро.
Когда Антон пришёл на следующий день на работу, он прежде всего проверил свой ежедневник с логотипом его компании на каждом листе. Первым пунктом стояло 'Позвонить в Инжиниринг Инк'. Антон набрал номер и услышал знакомый голос.
- Сэм, я просто хотел проверить ещё кое-что. Вы поставили нам комплект А17...Его голос снова растворился в океане других голосов...- ...спасибо, Сэм. Как ты там говоришь... Оки-доки! Пока, Сэм, гуд-бай! - говорил Антон.
Дома, после работы, Антон смотрел телевизор. Там улыбались политики, показывая сахарные зубы, в дорогих костюмах и часах, которые стоили в несколько раз больше его квартиры. Политики произносили воинственные речи, грозились стереть в порошок всех и вся, взывали к национальному сознанию. Сэм тоже их видел. Только они были свои, американские.
Однажды двое таких белозубых господ по разную сторону Океана, не сговариваясь и ни на секунду не снимая улыбок, объявили о начале Великой войны. Они говорили, что страна в опасности, что на неё вероломно напали враги, Сэм вскочил со своего места с пылающем лицом и побежал добровольцем на призывной пункт. В то же ушёл на фронт и Антон.
Шёл четвертой год Великой войны. Война сама устала от себя. Видимо, уже не соображая сама, что делает, посылала она в своё ненасытное брюхо всё новых человеков.
Антон вжался в землю, врос в неё. Его стрелковая ячейка была почти засыпан землёй. Он с удовольствием остался бы в ней, растворился бы в Матери Сырой земле, чтобы она укрыла его, убаюкала, сохранила, от бесконечно падающих сверху бомб, снарядов и тактических ракет с ядерными боеголовками. Белозубые пока боялись применить стратегическое оружие. Они знали, что Стратегическое оружие Мать-Сыра земля не выдержала бы, треснула и поглотила их всех.
Наконец, бомбардировка кончилась. Раздался сигнал атаки, резкий, противный гудок, который пронзает всё тело, словно гигантским штыком.
Антон выскочил из осыпавшейся ячейки и побежал вперёд, вместе с другими. Его голос потонул в океане таких же молодых голосов.
- Ура-а-а-а-а! - он бежал также как и его предки - подставив грудь пулям - с одной саперной лопаткой в руке. Рядом то и дело падали, чтобы никогда не встать, боевые товарищи. -Ура-а-а-а! - как полоумный орал Антон. Крик застрял у него в горле. В нём было все - и отчаяние, и боль, и безудержная храбрость, и обида на белозубых политиков, которые послали его умирать - вот так умирать в грязи и чаде ради их блестящих улыбок и часов, которые стоили в несколько раз больше, чем его сожжённая квартира.
- Ура-а-а-а! - отдавалось и перекатывалось по полю и свистело в ушах.
Антон и еще много таких же как он, с саперными лопатками, добрались до траншеи противника.
- Ура-а-а! - Они прыгнули в земляную дыру и пошли в рукопашную.
-Ура-а-а! - Он рубил лопаткой шеи и проламывал черепа. - Ура-а-а!
Вражеский солдат с перемазанным грязью лицом выстрелил в него из пистолета, задев плечо. Антон ударил его лопаткой в грудь и солдат упал, захлебываясь кровью, потянув Антона за собой. Они катались по земле, били друг друга локтями и коленями. Солдат был ранен сильнее, чем Антон, и стал истекать кровью, хват его ослабел. Антон приловчился и разбил врагу нос локтем, американец разжал руки.
- Окей, товарищ, ты победил, мне крышка, - прохрипел он, ощупывая рукой развороченную грудь. - Пожалуйста, сделай одну вещь для меня. Возьми это фото и отправь моей жене.
- Хорошо, - сказал Антон, увидев, что всё кончено.
- Оки-доки, - прохрипел американец знакомым голосом и закрыл глаза.
- Что... что ты сказал? - не поверил Антон, - он стал хлопать раненого по грязным щекам. - Тебя ведь зовут Сэм? Ты работал в 'Инженеринг Инк'? Ведь так?
Американец ненадолго открыл глаза и проговорил:
- Да, Сэм...Меня...зовут...Сэм.
Антон выругался, схватил американца и поднял его на плечи. Он пошёл в противоположную сторону от линии фронта, к медчасти, нарушая приказ. Пули визжали вокруг него, снаряд рвались за его спиной, и мимо пролетали осколки. Но он не слышал всего этого, как полоумный повторял он снова и снова: