Аннотация: О том времени, когда люди будут убивать из-за воды
1.
Я увидел впереди, меж тощих деревьев, что-то блестящее. Я сразу понял, что это, но сам себе не поверил. Я даже забыл, как это называется. А вдруг лишь мираж? Что если сказать Зверю, и окажется глюк? Он меня тогда сразу прикончит. Скажет, что я дисциплину подрываю, внушаю ложную надежду. Мы столько дней тащимся по этой унылой, поросшей колючками местности, тащим тяжелое вооружение на себе, росы утром всё меньше и меньше, ещё неизвестно, сколько надо пройти, а тут я вдруг со своим бредом.
- Это озеро! Вода! - сказал кто-то.
Я не мог поверить своим ушам. Озеро - это что-то немыслимое, что-то совсем забытое, то, что было до изменения климата.
Зверь от удивления остановился и выронил самокрутку. С ним встала и вся колонна. Даже бронетранспортёры с женщинами и детьми.
- Врёшь, мать твою! Кто это сказал? Кто? Ко мне! Живо! - рявкнул Зверь.
Зверь, которого на самом деле звали Томас Говард, видел только одним глазом. Второй он потерял в бою лет пять назад. При этом целился и стрелял лучше прожженных ветеранов из своего отряда. Говорят, раньше он был в канадской морской пехоте. Да какая разница, где он был. Ведь уже когда я родился все нации смешались, разбились на интернациональные микроотряды, такой как наш. Я, например, родом из одной славянской северной страны, имя которой я знал, но уже запамятовал.
Оказалось, что не выдержал совсем ещё молодой парнишка в тельняшке с калашниковым и татуировкой змеи на плече.
Зверь схватил его за шею своей чудовищной лапой, а второй вытащил огромный офицерский пистолет и приставил к горлу новобранца. Я видел, как побагровело лицо полковника под зелёной каской, как перекатывались, как танковые гусеницы, лоснящиеся мышцы, на правой руке.
- Ты что трепешь, сукин сын? Озеро тебе почудилось? В голове переклинило от жажды? Ща, как в своих палить начнешь! Лучше, я прям сейчас тебя шлёпну!
- Зверь, - вступился я, - а что если парень и правда не врёт? Ведь не все же в мире озёра высохли?
- Не болтай ерунды, Скальд! - сказал он мне. - Ты лучше свои песни сочиняй. Только в старинных балладах и остались озёра!
Он плотнее прижал дуло к совсем ещё юной, покрытой венами с раскаленной кровью, шее парня, которая сама, непроизвольно издала глотающий звук.
Но тут вернулись разведчики из передовой группы.
Один из них в бронежилете и с головой, обмотанной зелёным платком побежал к Зверю:
- Командир! Оставь его! Там правда озеро!
Зверь повернул голову и посмотрел на разведчика.
Он минуты три глядел на бойца неподвижным, немигающим глазом. Но разведчик не робел, выдерживал, тяжёлый, как основной танк, взгляд полковника. Наконец, Зверь поверил.
- Ладно, живи пока, дух! - проговорил наконец он и убрал пистолет.
- Небось, весь берег в растяжках!
- Никак нет! Мы прошли к самому берегу и ловушек не нашли.
- Не нашли...- ќќќќќќЗверь сунул в рот другую самокрутку и стал её жевать. - А что если это засада? Где Зелёный?
- Я здесь, полковник!
Из толпы, тяжело пыхтя, вышел Зелёный - могучий, богатырского роста боец, высотой с БТР. Он нёс на плече станковый пулемёт.
Зверь осмотрел заросли впереди.
- Поставишь пулемёт вон там, на той кочке! Понял меня?
- Так точно! - рявкнул Зелёный молодецки. Но по лицу его было видно, что задание ему не нравится и что он тоже хочет к воде...
- Давай туда быстро! Марш!
- Есть, командир!
Зверь приказал разведчиком идти вперёд, а сам во главе группы пошёл следом. В середине колонны ехали два наших бронетранспортера.
- Вода! Вода! - вдруг заверещал ребёнок из гулких недр одной из машин. Мать зашипела на него, закричала, чтобы он не говорил ерунды, но тот не унимался.
Этот карапуз, наверное, никогда в жизни не видел водоемов, так называемых морей, рек, озер, в общем, тех огромных масс влаги, которые существовали во множестве до изменения климата. Я сам видел водоём лишь однажды, совсем в раннем детстве.
Мы осторожно продвигаться вперёд. И тогда мы увидели его. Озеро. Теперь я вспомнил, что это такое. Огромная, прозрачная зеркальная гладь. Тонны, миллионы капель вкусной влаги! Оно должно быть пресным! О, господи, только бы оно было пресным! Но даже если оно солёное...Соль всё равно можно выпарить. А потом пить, пить, хлебать, зачерпывать руками...
Мы подошли почти вплотную. Наши бойцы скрывались в зарослях, просвечивая лазерными прицелами другой берег. Я тоже вглядывался в зелёнку, водил своим кровавым лучом по муравейникам. Зверь изучал мшистые кочки через бинокль, всё искал подвоха. Он убедился, что Зелёный занял позицию с тяжелым пулеметом, потом убрал бинокль, посмотрел на наши усталые, вымазанные грязью и маскировкой лица, на бронетранспортеры сзади, и легкая судорога прошла по его лицу.
Раздался скрип. Люк заднего бронетраспортера открылся, оттуда проворно, как паучок выбрался и спрыгнул вниз маленький пузан. Мать не удержала его. Он мячиком покатился к воде. Зверь наклонился и остановил его своей огромной жилистой лапой. Карапуз, не ожидавший такого мощного барьера на пути, упал на брюхо, растянулся плашмя и заплакал. Бойцы дружно заржали. Лазерные прицелы их плясали по другому берегу, словно солнечные зайчики. Громче всех хохотал раскатистым, словно артиллерийский обстрел, смехом сам Зверь. Первый раз я видел, как этот прожжённый вояка, смеётся.
Мать высунула голову из бронетратранспортёра, но увидев, что ребёнок в порядке, тоже улыбнулась.
- Мама, ой сколько воды! Что это, мама?
- Это озеро, глупыш!
- О-з-е-л-о, - произносил по слогам ребёнок такое непривычное, круглое, удивительное слово.
- А чьё это озело, мама? - спросил карапуз.
- Наше! Это наше озеро! - заявил Зверь и сказал то, что мы давно от него ждали:
- Ладно, ребята, вольно! Объявляю привал! Если что, Зелёный нас прикроет!
Никогда не видел я не до, не после такой радости. Ребята бросали оружие, снимали с себя вонючую одежду и бросались в воду толпой счастливых бегемотов. Я бежал среди других. Среди брызг и волн. Мы плескались как дети. Набирали руками чистую, прозрачную воду. Лили себе на голову, руки, спины. Мы плавали в прохладной влаге. Пили и не могли напиться. Это было какое-то безумие. Миллионы, миллиарды капель! Никогда прежде не видел я столько! Я чувствовал себя китом, одним из тех огромных доисторических животных, которых знал только по картинкам из старой детской энциклопедии. Когда я был ребёнком, то мечтал стать кашалотом, кажется, это называлось так, чтобы всю жизнь до самой смерти скользить в толщах прохладной, восхитительной неги. Чтобы никогда не чувствовать жажды. Никогда не соскребать слои пыльной грязи с тела, лица. Вот, например, с такого как это. Грязное, чернокожее. В маскировке. Лицо метрах в триста, которое также радостно плещется и плавает в этой чистой, прозрачной влаге, как и я. Стоп! Но почему оно чернокожее? Ведь у наших бойцов лица белые! Это южанин! Враг! Здесь враги!
Ударил пулемёт. Хорошо, что я не успел уйти далеко от кромки озера. Я бросился назад, на берег и прильнул к склизкой зелёной кочке. Там впереди, на поверхности воды, кипело и бурлило многоголовое чудовище из белых и черных голов. Пулемёт стучал прямо поверх них. То и дело одна голова пропадала под водой и высовывалась другая. Когда пуля била по акриловой каске, раздавался звон. Скоро заработал другой пулемёт, а потом и пара автоматов. У меня над головой очередью срезало ветки. Я упал ничком, к краю воды, которая теперь была багряной.
Когда я через минуту решился поднять голову то увидел, как Зверь мечется меж деревьев и машет своим огромным пистолетом. Он орал благим матом, стрелял в воздух и по ногам бегущих.
2.
- Так это наше озеро! - отчеканил Зверь. - И мы его южанам не отдадим. Даже если все тут поляжем!
Мы считали наши потери. У нас было трое убитых, один тяжело и восемь легкораненых. Потери небольшие, но существенные для нашего отряда из двадцати человек. К счастью, большинство успело сообразить, отойти и занять позиции. Сколько было убито у противника - не понятно. Ясно, что южане тоже были застигнуты врасплох, а не сидели в засаде. Они также беззаботно, как дети, плескались в воде.
- А может с ними договориться? - сказал я.
- Что-о-о! - у Зверя глаза полезли на лоб. - Договариваться с Южными? С этими извергами? Да, как ты смеешь, молокосос! Я с ними сорок лет воюю! Северные отряды всегда воевали с Южными!
- Когда наши раненые смогут вернуться в строй? - спросил Зверь у Лекаря, молодого рыжего малого в очках, который в нашем отряде отвечал за медицину.
- У четверых ранения в руки и плечи, у двоих в ноги. Первым тяжело будет держать оружие и стрелять, вторым - передвигаться, значит, их лучше ставить в тыл. Ещё двое контужены гранатами, но, кажется, ничего серьезного. Больше всего досталось Седому. Ранение в живот. Пришлось ему кишки зашивать. Думаю, в этот раз старому не выжить.
Я вздохнул. Мне было жалко старика. Седой был старейшим членом нашего отряда и когда-то давно - моим учителем.
- Так, вот что мы сделаем, - решил Зверь, - начнём для вида переговоры, чтобы потянуть время, подлечим наших увечных, узнаем побольше про противника, а потом разгромим их одним ударом! - он хлопнул кулаком по своей ладони, словно раздавил севшую на него муху.
3.
Пришёл парламентёр с белым флагом - маленький усатый малый в чалме и смуглым как финик лицом. Зверь дал добро на переговоры. Через час мы уже сидели у общего костра нашего лагеря, напротив - враги. Их было пятеро. Предводитель отряда и четыре его телохранителя. Командир - крупный, плотного телосложения африканец с широченным лицом и золотой серёжкой в ухе.
- Меня зовут Симпо, - сообщил он, - Я глава отряда, которого ваши люди обстреляли на озере. Мы понесли потери, и всё же у меня осталось ещё много хороших солдат. Конечно, я не знаю точно, сколько бойцов у вас, но мне кажется, что у нас больше - я даже озвучу цифру - тридцать пять бойцов, не считая женщин и детей.
Я посмотрел на Зверя. Он и бровью не повёл. Лицо его было непроницаемым, как танковая броня.
- У нас отличное вооружение: есть даже один миномёт и больше тридцати выстрелов к нему...- продолжал южанин.
"Миномёт! Вот это уже посерьезней! - подумал я, - Они могут легко накрыть наши позиции минами. Что тогда будем делать?". Но Зверь был невозмутим.
- Мои разведчики докладывают, что отряд ваш небольшой, явно меньше нашего, что у вас много раненых и нет тяжелого вооружения, по крайней мере, такого как у нас, - продолжал Симпа. - Мы великодушно предлагаем вам выбор: мы не будем мстить за погибших товарищей, не будем вас обстреливать. Всё, что мы просим, это чтобы вы признали это озеро нашим и мирно ушли. Таковы мои условия. Принимаете ли вы их?
Зверь помолчал, потом проговорил:
- Господин Симпо, я отвечу на ваш вопрос. Прежде всего, хочу представиться, люди называют меня Зверь. Это прозвище, которое дали мне враги. Когда-то я был полковником, но теперь в наше время воинские звания уже ничего не значат. Хочу сказать, что за 15 лет, предшествующих Великому раздору и Великому изменению климата, я участвовал почти во всех войнах и был почти во всех горячих точках на Земле. Мои бойцы знают, что прозвище моё не случайно. Я беспощаден в битве. Мне случалось с горсткой бойцов выходить из тяжелых передряг, уничтожать отряды противника в два, три, в пять раз больше моего. Это правда, что отряд мой ослаблен и много раненых. Но каждый боец стоит двух-трех ваших, потому что я лично их готовил. Что до тяжелого вооружения - это не проблема. Мне приходилось выполнять боевые задачи под огнём авиации, тяжелой артиллерии, танков и самоходок. Поверьте один миномёт меня не напугает. И всё же, военная удача - чертовски капризная лэди, я вполне допускаю, что вам удастся нас всех прикончить, но возможно всё будет наоборот.
Я прошу три дня на то, чтобы посовещаться с отрядом ...
"Когда это Зверь стал таким демократом?", - подумал я.
4.
Первый день прошёл. У многих членов нашей группы в руках появились самодельные деревянные молотки. За основным лагерем, где-то в зарослях, слышался приглушенный стук.
- Что ты задумал? - спросил я Зверя.
- Не твоего ума дела, Скальд! Ты ничего не понимаешь в войне! Пиши лучше свои песни! Я знаю, что я делаю.
"Надеюсь, это так", - подумал я про себя, но вслух ничего не сказал.
Я подошёл к Седому - нашему раненому ветерану. Старик лежал на носилках, покрытых листвой и вбитых между двумя кустами колючек. Он тяжело хрипел - его грудную клетку разворотило осколком гранаты. Мне было его жаль, ведь он когда-то учил меня - собирать росу, искать съедобных насекомых, маскироваться...
- Как ты?
- Хррррр, не дождетесь, хррррр, я в порядке, Скальд! Хрррр, за меня не беспокойся! Подойди ко мне, я на тебя посмотрю...
- Принести тебе воды?
- Да, хррррр, хррр, воды...
Я пошёл к озеру, зачерпнул воду железной кружкой и подал старику. Он чуть приподнял голову, приложился к краю и стал хлебать, втягивая в себя воду. Наконец, он насытился.
- Спасибо, Скальд, хрррррр, вот уже не думал, хрррррр, что на старосте лет увижу столько воды! А ведь когда-то её было много, Скальд, хрррррр.
- Сколько?
- Много, очень много: моря, океаны, реки, озера, пруды, хррррррр, у людей было столько слов для разного количества воды, хрррррр.
- Ну ладно, тебе наверное, трудно говорить, я пожалуй, пойду, не буду тебе мешать.
- Нет, Скальд, не уходи! Останься! Спой мне что-нибудь!
- Хорошо! Я спою тебе одну старинную песню о северной реке, которая сейчас уже пересохла. Я достал свою гитару и стал петь:
Иртыш кипел в крутых брегах,
Вздымалися седые волны,
И рассыпались с ревом в прах,
Бия о брег, козачьи челны.
С вождем покой в объятьях сна
Дружина храбрая вкушала;
С Кучумом буря лишь одна
На их погибель не дремала!
- О чём эта песня, Скальд?
- Это не песня, это всего лишь отрывок той песни, которую мне в детстве пела мать.
- А о чём она?
- Тоже не знаю. Всё это дела таких далёких лет.
- Но всё равно, ты хорошо пел. Спасибо тебе, уважил старика.
5.
Скоро всё прояснилось. Зверь собрал нас около полуночи и стал расхаживать вдоль поляны, держа правую руку на груди, за обшлагом. В этой позе он живо напоминал некоего генерала, о котором я читал всё в той же единственной моей книге - детской энциклопедии.
- Итак, бойцы, - начал он, обращаясь почему-то в том числе к недоумевающим женщинам и детям.
- Мы стоим перед серьезным испытанием. Противник хочет отобрать наше озеро.
Он многочислен и хорошо вооружён. Без хитрости с ним не справиться. Но я схитрил: запросил три дня для раздумий. В это время противник не ожидает нападения. Он безмятежно дрыхнет в своём лагере. Мы не станем ожидать окончания перемирия. Мы нападём сегодня! Используем фактор неожиданности! И разгромим его в пух и прах! И тогда всё озеро будет наше! Навечно!
- Да, да, Зверь! - кричали бойцы, поднимая вверх автоматы. - Озеро будет нашим! Мы победим! Веди нас в атаку!
Столько было воодушевления, столько неистовства в этом рыке, вое толпы, что и я поверил в то, что всё будет хорошо, что мы разгромим южан, и озеро станет нашим.
- За мной, ребята! - Зверь побежал к берегу, размахивая своим гигантским автоматическим пистолетом. - Тише! Зелёный, ты идешь первым!
Бойцы бросились к берегу, по возможности стараясь не шуметь. Там их уже ждали готовые плоты. Так вот почему стучали молотки!
На первом плоту поплыл Зелёный с пулемётом и двумя снайперами. За ним остальные. Мне плота не досталось. Я остался на берегу. Зверь, зная что я не люблю стрелять, как часто бывало при рискованных атаках, оставил меня в тылу - охранять наш лагерь с женщинами и детьми.
Сквозь темноту я с трудом различал очертания плотов.
Мне показалось, что передавая группа с Зелёным достигла противоположного берега, когда что-то случилось. Разом зажглись фонари, всё озеро было пронизано светом и лазерными зайчиками прицелов. Я увидел изумленные, искаженные догадкой лица бойцов. И тогда всё озеро наполнилось грохотом и треском, отсветами автоматных очередей и дымными следами трассирующих пуль. Противник нас ждал! Я видел, как переворачиваются плоты, как продырявленные в сотнях местах окровавленные тела с глухим плеском падают в воду. На этот раз Зверь не бегал по берегу со своим крупнокалиберным пистолетом. Он сидел на берегу, обняв руками ноги, не обращая внимания на то, что совсем рядом с ним пролетают пули и осколки, и молча смотрел, как истребляют его воинство. Всё продолжалось не более пяти минут, и скоро было кончено. Наконец, один из оставшихся бойцов взял его под руку и увёл в основной лагерь.
6.
Нас осталось шестеро, со Зверем и мной, не считая Седого. Всего пять человек, способных носить оружие. Остальные были убиты сразу или утонули в результате ранений. Один сдался в плен. Им оказался Зелёный. Это был тяжелый удар для Зверя, ведь он всегда гордился тем, что в его отряде никогда не сдавались в плен. Новость о Зелёном нам скоро передал парламентёр с белым флагом.
- Командир Симпо выдвигает вам ультиматум: либо вы сдаётесь, либо будете уничтожены. Готовы ли вы дать ответ сейчас?
Зверь молчал. Один из бойцов взял его под руку и увёл. Другой сказал:
- Подожди, парень, надо посовещаться.
Я пошёл туда, где стоял Зверь, окруженный оставшимися бойцами. Он вырывался из рук, которые тянулись к нему и хватали, не хотел слушать уговоров.
- Я сорок лет воюю с этими... - рычал Зверь, - Это вам не сорок дней! И вы хотите, чтобы я сдался! Не бывать этому!
Он отбился от бойцов, подбежал к парламентёру и зарычал:
- Пошёл отсюда! Пошёл! Никто не смеет ставить ультиматумы Зверю! Слышишь, никто!
- Как вам будет угодно, - холодно заявил парламентёр и повернулся, чтобы уйти.
Зверь выхватил пистолет и чуть было не выпалил ему в спину. Мы с трудом удержали его. Один раз он всё-таки выстрелил, но вниз, по земле, почти по ногам парламентёра. Тот, конечно же, всё слышал, но даже не повернулся. Это был выдержанный парень. Скоро уже он скрылся из вида.
7.
Днём и ночью нас обстреливали из миномёта. Мы, оставшиеся, бойцы, лежали лицом в грязи и ждали штурма, который, как кажется, должен был последовать после этой своеобразной артиллерийской подготовки. Но штурма не было: видимо, Симпа решил нас уничтожить одним миномётом. Он был недалёк от своей цели: ещё двое бойцов получили тяжёлый контузии, одному оторвало миной ногу, и так как Лекарь погиб ещё во время ночной неудачной атаки, то лечить его было некому. Единственно, что мог сделать Зверь - это ампутировать ему ногу без обезболивающих, заливая ему виски в глотку. Все раненые, женщины и дети был эвакуированы в тыл - жидкий лесок в некотором удалении от озера. Мины очень редко, но долетали и туда.
Тех, кто мог удерживать позиции, осталось всего трое - я, Зверь и ещё один боец по прозвищу Ящерица. При этом у меня было легкое ранение в ногу, у Ящерицы в руку. Один Зверь был как будто заговоренный: ничто не могло его взять.
- Может быть, нам сдаться? - заявил Ящерица, - Мне не страшно погибнуть самому, но каково им! - он показал на маленький лесок, где были наши женщины, дети и тяжелораненые.
Одна из мин сегодня угодила прямо туда. Погиб тот парень, которому мы ампутировали ногу, это было даже хорошо: ему не пришлось долго мучится, но плохо то, что ранило одну женщину и легко поцарапало того карапуза, который первый увидел озеро.
- Зверь, может и правда... У нас нет другого выхода, - подтвердил я.
- Есть выход! Выход всегда есть! Смотри, Скальд, - ответил Зверь,ќ ќ- видишь эту гранату? В ней - токсичное вещество. Если я взорву её рядом с озером и хоть одна капля этого яда попадёт в воду - она уже никогда не будет пригодной ни для питья, ни для стирки. Если уж потерять мне свой отряд и голову, то пусть озеро не достаётся никому. Но у меня есть и ещё один джокер в кармане.
8.
Скоро мы поняли, что он имел в виду. По крайне мере, я, потому что Ящерице оторвало кисть руки, и он выбыл из строя. Однажды ночью миномётная стрельба наконец прекратилась. Зато на берегу противника стало что-то происходить. Крики, стоны, стрельба перекатывались из конца в конец. Зверь подмигнул мне.
- Вот видишь, мой джокер вступает в игру! А ты сомневался!
Только к утру всё стихло. Огромная тёмная фигура отделилась от противоположного берега и поплыла в нашу сторону. Я прицелился, но Зверь остановил меня.
- Подожди, Скальд. Может быть, я знаю, кто это.
Наконец, фигура приблизилась к нам. Видно было, что ей тяжело - она плыла еле-еле, гребя лишь одной рукой, сплевывая воду. Наконец, она вышла на берег, прямо перед нами и с трудом выпрямилась во весь свой гигантский рост. Это был Зелёный.
- Командир, я выполнил приказ... - тяжело проговорил Зелёный. Видно было, что он ранен. Из его подмышки и груди сочились темные ручейки крови, - Ночью я убежал из плена и ножом перерезал глотки почти всем. Остались лишь гражданские и Симпо с его телохранителями. Я ничего не смог с ними сделать. Они открыли по мне шквальный огонь, командир.
9.
С этими словами Зелёный рухнул наземь. Зверь подошёл, положил руку на его голову и проговорил:
- Ты был хорошим солдатом сынок! А ты, Скальд, - обратился он ко мне, - оставайся здесь и охраняй лагерь! Мне нужно разделаться с этим самодовольным негром!
С этими словами Зверь схватил два УЗИ, в каждую руку и пошёл в обход в лагерь Симпы. Минут через двадцать я услышал оттуда стрёкот выстрелов, ругань, стоны и крики. Я на всякий случай достал из кобуры, лежащей на земле, тяжелый пистолет Зверя, который он бросил за ненадобностью, и снял его с предохранителя.
Через некоторое время Зверь вернулся. Он был весь в крови и тяжело дышал. От него разило виски и гарью.
- Нигер мёртв! - сообщил он, - Как и его прихвостни. Правда, они задели меня. Да что до этого! Ведь я победил, я по-бе-дил! Понимаешь, Скальд. Более того, я захватил обоз нигера - эту его самку и выкормыша - они сидели в каком-то сарае, а я взял его и поджёг, ха-ха-ха, нигер сдох, и его семейство отправится за ним, в преисподнюю! А ещё я захватил ящик с виски, превосходного виски! Мы по-бе-ди-ли, Скальд, по-бе-ди-ли. А озеро теперь будет ничьим! Ха-ха-ха! Я его отравлю! ќ- он потянулся за ядовитой гранатой, отстегнул её, сжал в руке и принялся хохотать своим раскатистым смехом, - Прощай, поганое озеро! Место, где погибли все мои бойцы! Ты станешь мемориалом для моего погибшего отряда! И само скоро станешь мертвым! Ха-ха!
Я смотрел, как Зверь крутит гранату на пальце. Ещё немного и он уронит её в воду. И тогда... тогда каждая капля в этом великолепном, полном пресной воды озере станет ядовитой.
По моему лбу текли навязчивые, тоненькие струйки пота.
Я понял, что вся моя голова мокрая, как после дождя, под который я всего один раз в жизни попал. Я чувствовал каждую частицу влаги, выходящей из моего тела.
Горькие капли просачивались мне в рот. Я глотал их, одну за другой.
Зверь выдернул чеку и замахнулся.
Я выстрелил. Пуля вошла ему в грудь. На лице появилось гримаса недоумения. Я выстрелил ещё и ещё.. Он отошёл назад, потом дернулся, как клоун, и завалился на спину. Ядовитая граната осталась в его руке.
Я сам не понял, что наделал, только удивленно смотрел на черное тело, лежавшее у воды ничком. Тогда подбежал Ящерица, держа левой рукой свою окровавленную правую культю без кисти. Он посмотрел на Зверя, потом похлопал меня по спине здоровой рукой.
- Ты всё правильно сделал, Скальд! Всё правильно сделал...
Мы молчали и смотрели друг на друга. Он почему-то улыбнулся. Вдруг его лицо изменилось.
- Смотри, на том берегу пожар! - присвистнул он.
И тут я вспомнил. Я бросился на другой берег. Я перепрыгивал через черные трупы солдат в касках и без них, через груды патронов и автоматов, через пунцово-грязные лужи, через болванки мин и оставшиеся растяжки, через поломанные, изрешеченные деревья и темные ручейки, изливавшиеся из озера, словно кровоточащие раны. Наконец, я добежал до сарая, который с одного угла уже горел. Я сбил металлической трубой валявшейся неподалеку замок и крикнул:
- Выходите!
Они выбежали, обожжённые, но живые. Черная женщина и ребёнок.
- Не бойтесь, я вас не трону!
- Но ведь ты из этих... Ты...ты...Северянин...Солдат...
- Больше нет...я...я человек...такой же как и вы, - я выкинул автомат в кусты, - Никто и никогда не будет больше убивать из-за этого озера!
Я услышал шум сзади и увидел Ящерицу, женщин и детей из моего отряда и Седого, который ковылял, прихрамывая, опираясь на палку. И как это он выжил?
- Да, Скальд, ты прав, - сказал Седой, - Теперь мы будем жить мирно, и ты будешь нашим лидером. Но ты не будешь никого убивать, ты будешь договариваться, и в этом месте всегда будет мир.