Все вокруг казалось незнакомым. Камин, которого у меня никогда не было, тихо потрескивал дровами в уголке. Со стен смотрели морские пейзажи, а обитые красным бархатом кресла выстроились возле камина тесным полукругом. Из полураскрытого окна струился ледяной воздух ночи и полз скозняком в коридор.
Когда я подошел к креслу, ножка зашипела и змеей уползла в трещину меж досок на полу. Кресло подкосилось и скособоченно застыло.
- Прекрати это! - поморщился незнакомец. - Ты что, не можешь держать свое воображение в узде?
Он неспеша подошел к роялю и оперся на него, видимо, побоявшись связываться с креслами. Я внимательно посмотрел на него, и черты незнакомца расплылись. Пришлось косить глаза, чтобы они оставались неизменными. Стоило только начать смотреть прямо, они становилось нечеткими и зыбкими.
- Проблемы? - ухмыльнулся незнакомец. - Тебе недостает ясности сознания, чтобы видеть четко.
- Я вижу прекрасно.
- А я говорю не о зрении. Я сказал видеть, а не видеть.
- Да ну?
- Глянь вот на этот шнур! - предложил незнакомец, нисколько не обидевшись. - Он далеко тянется, от твоей души к твоему телу.
Там, куда нацелился указательный палец чудаковатого незнакомца, ничего не было, кроме холодных серых плиток и лежащего рядышком махрового ковра.
- Я Шрод, - запоздало представился незнакомец. - Да неужели ты не видишь шнур?! Что за беда! Ничего, сейчас я тебе его покажу.
Он нагнулся, потянулся к досчатому полу и сомкнул ладонь вокруг пустого воздуха. Я тут же приготовился выложить все, что думаю о его здоровье, как накатила волна скручивающей боли. Шрод дернул руку, которая обнимала пустоту, еще и еще. Боль пришла снова.
- Садист! - выругался я. - Отпусти-ка за что ты там держишься!
Опустившись на колени, я с осторожностью первооткрывателя ощупывал воздух, миллиметр за миллиметром. Ничего. Тогда я опустил руку ниже и пошарил по полу. Шнур существовал. Тонкий, как нить паучьей сети, и эластичный, он еле-еле прощупывался.
Дверь зала с драматическим треском распахнулась, шарахнулась металлической ручкой о стену и замерла. На пороге показались два подозрительных существа. Один был низенький, плаще, зеленых сапогах и огромной шляпе. Другой, наоборот, был худ как спица.
- Опять ты за свое! - гнусаво пробубнил коротышка. - Не буди людей, сколько можно повторять! Пусть спят и ничего не знают!
- Ага, ага! - поддакнул тощий.
- Эти твари не уважают даже себя! - негодовал коротышка. - Все за них делают эти машины! Кормят с ложечки, чтоб их ручки не уставали. А они только пялятся в эти, как их... фантоочки.
Край ковра поднялся, огрел пол со всей силы и успокоился. Но даже эта непроизвольная выходка не помогла мне выпустить пар, и я стоял весь надутый и злой, крепко сжав кулаки.
Шрод сжал кулаки, словно мы собирались затеять с гостями драку двое-на-двое. Гости оскалились в презрительных улыбках.
- Я не такой! - сказал я и сделал шаг вперед. - А кто такие вы, что смеете говорить гадости о людях?
Коротышка оглядел меня с ног до головы, хохотнул и отвесил поклон в такой пренебрежительной манере, которая могла бы вывести из терпения ангела. Его громадная шляпа коснулась пола, упала вниз, и тощий услужливо подхватил ее, нахлобучивая обратно на голову спутника. Ни один из них так и не переступил порог.
Я быстро подошел к двери и захлопнул ее в лицо негодяям. Пусть себе в коридоре кривляются. Тут же дверь сотряс мощный пинок, и я решил заодно запереть ее на засов. Теперь из коридора доносились только приглушенные вопли, а кулаки барабанили впустую.
- Добро пожаловать ко мне домой! - Шрод обвел руками зал. - Правда, мой дом есть только пока я сплю.
Назойливые крики и стук, аккомпаниментом сопровождавшие речь Шрода, резко оборвались. Но тишина была недолгой. Замок вылетел из двери. Следом полетела дверь, врезалась в стену с оглушающим треском и рухнула. Коротышка сделал шаг в зал и опасливо покосился на нас с Шродом. В проеме за ним появился тощий и занес тонкую, как у цапли, ногу над порогом.
- Стоять! - Я поднял руки в предупреждающем жесте. - Вас никто не приглашал. Ну-ка, обратно в коридор! И деньги за дверь на стол!
Незваные гости и не думали слушаться. Коротышка сорвал с головы шляпу, мерзко хихикнул и метнул ее в моем направлении. Я увернулся и правильно сделал: в полете шляпа изменила форму, вытянулась и обратилась в острозаточенную косу. Когда она с лязгом ударилась о пол, я быстро ее подхватил и двинулся на коротышку. Тощий выскочил вперед, загораживая его своим телом. Коротышка грубо оттолкнул защитника, пробурчал себе под нос некрасивую фразу и ощерился в злобной улыбке.
Шрод сделал шаг вперед и тоже заулыбался. Как же мы все друг другу рады!
Внезапно пейзажи со стен исчезли, на их месте образовались живописные дыры. Зал начал меняться. Кресла и ковер испарились, обнажив голый пол. Камин потух и ратворился в воздухе, рояль пропал, желтые стены зала стерлись.
- Кот! - вдруг спохватился Шрод. - Где мой кот?
Стены выросли снова, на пол лег мягкий ковер. Я бросился искать кота за только что появившимися креслами у камина. Там было пусто. Шрод в это время бежал смотреть, не лежит ли кот на окне за роялем. Гости от нас не отставали, срывая со стен картины и заглядывая под ковер.
- Что вы там смотрите! - воскликнул я. Вот идиоты. - Еще под ножками кресел поищите, вдруг кот там!
Тощий послушно приподнял кресло и заглянул вниз. С истерическим "мяу!" серый комок рванул из-под кресла. Коротышка издал радостный вопль и принялся бегать за ним с вытянутыми руками. Кот удирал с непрекращающимся мяуканьем. Я поймал на себе пристальный взгляд Шрода и кивнул. Да, эти двое действительно были странными. Я протянул к носящемуся котяре руки с ласковым "кис-кис", и он без раздумий запрыгнул мне на плечи. Я непроизвольно издал громкий звук. Кот намертво впился когтями в мой воротник и начал дико завывать, как только я попытался его отодрать. Закапала кровь.
Воздух наполнился пронзительным звуком. Он становился все ближе и ближе, словно нарастающая буря. Он оглушал, пока я не забыл про кота с его когтями и в отчаянье зажал уши. Чьи это шутки?
Вокруг стало светлее, запахи пропали и сменились на очень знакомый, специфический аромат. Я открыл глаза, хотя не помнил, чтобы закрывал их.
На улице было пустынно, хотя вокруг двигались люди. Чувство одиночества медленно подкралось и вгрызлось мне в сердце. Искуственный свет лился с круглых электрофонарей, одинаковые серые небоскребы теснились друг за другом ровными рядами. Люди проходили мимо, не замечая друг друга. Их лица, идеально красивые, не видели ничего. Глаза, прикрытые фантоочками разных марок, наслаждались видами феерических миров. Мускулистые мужчины и фигуристые женщины, упоенные грезами, шли друг за другом по дорогам для прогулок. Они так у нас и назывались, "дороги для прогулок".
- Мяу? - ошарашенно издал кот.
Рука легла на его жесткую шерсть и ободряюще погладила. Моя рука, конечно, не чужая. Никто другой не погладил бы испуганного кота, висящего у меня на плече. Никто нас не замечал.
- Это мой мир, - сказал я и хорошенько подумал, в порядке ли у меня с головой. С котами разговариваю. Но потом решился: - Хоть ты и кот, с тобой лучше, чем с моей сестрой. Она никогда меня не слушает.
Кот прижался ко мне еще крепче. И тут я вдруг заметил, что стою в пижаме. Мое лицо вспыхнуло, и в я впервые порадовался, что современные люди поглощены достижениями техники и проводят свою жизнь в наркотических снах. Жизнь современного человека была такой иддилией, что никто не знал, как сделать ее лучше. А человеческая природа требовала сделать ее лучше, и ей было глубоко наплевать на то, что лучше уже некуда. Двадцать тысяч лет назад наука совершила большой скачок вперед, и люди получили в свое распоряжение бессмертие. Но после этого наука не остановилась, а пошла дальше устрашающе гигантскими шагами. Наши внешности стали такими, какими мы хотели. Многие предпочли стать красавицами, красавцами, очаровашками и прочими пташками. Люди с научным складом ума лишь пренебрежительно фыркнули и избавились от своих тел. Им нужен был только мозг, а тело, как они считали, приносит лишь неудобства - то ему жарко, то ему больно, то оно хочет кушать.
Но люди, которые хотели сделать жизнь еще прекраснее, уже не находили удовольствия в совершенстве тела. В конце концов ученые создали на планетах искуственный климат, и во всем мире стало тепло и чуть ветрено. Но этого было мало, с каждым новым шагом науки людям хотелось больше прекрасного и меньше рутины. Ученые изобрели препарат для забывания плохого. Люди стали постоянно им пользоваться и уже не помнили, как они работали. А фантоочки появились всего три года назад и стали самой любимой игрушкой человечества. Очки позволяли жить как угодно, где угодно, с кем угодно и казались пока что самым успешным эликсиром счастья.
Из-за угла плавно выкатилось несколько конструкций на колесах и остановилось передо мной. Я покрылся румянцем. Это были те самые ученые, а они, как и я, не носили фантоочки никогда. И потому, в отличие от остальных людей, видели, что я стою посреди дороги в одной пижаме.
- В чем дело? - сухо спросил механический голос. - Почему вы не в гражданской форме?
Он доносился из прикрепленного наверху динамика одной из конструкций. Коробочка в основании конструкции была обвита сотнями тончайших проводов, и я знал, что в ней лежит мозг.
- Простите, - смиренно сказал я, начиная молиться. - Это недоразумение! Мой кот выбежал на улицу, и я не успел переодеться. Он не ходит на улицу. Смотрите, как он напуган! Ты ведь напуган... э-э... Шрод?
Я положил ладонь ему на спину и тайком сильно ущипнул.
- Мяу! - издал кот, в ужасе поджимая уши.
Он был не в том настроении, чтобы возмущаться. Он правда был очень напуган.
Механизмы на колесах отъехали в сторону на минуту. Прямо на нас шла невероятно красивая женщина в фантоочках со счастливой улыбкой на губах. Ее походка была легкой и беззаботной, а лицо светилось от радости как солнце. Она весело рассмеялась и взмахнула руками. Мне стало грустно, что я был неподвержен гипнозу и не мог носить эти очки. Может быть, тогда я бы встретился с этой женщиной в мечтах и тоже посмеялся бы. Но еще грустнее была мысль, что когда моя сестра снимала очки перед сном, она становилась несчастной и не хотела никого видеть. Никто уже не хотел смеяться просто так, в поднадоевшей всем реальности, и в последние годы я чувствовал себя очень одиноким.
Когда женщина прошла, полицейские механизмы бесшумно подъехали обратно ко мне. Будто ничего не случилось, будто потерянная для радости этого мира женщина не прошла только что мимо, они продолжили допрос.
- Ваш кот зарегистирован? - спросил голос еще суше предыдущего. Он доносился из динамика на другой конструкции. - Почему он неухожен? Он проходил контроль?
Шрод, как я окрестил кота, впился в меня когтями сильнее прежнего, словно понял, что дела идут плохо. По закону мне грозили сутки тюрьмы, потому что я появился на улице не в гражданской форме. А кот не был нигде зарегистрирован, и ему грозила смерть. Остаться без паспорта - это самое опасное, что может произойти в нашем идеальном мире.
- Мяу! Мяу! - ныл кот.
Его голос был такой дрожащий и жалобный, что я не мог заставить себя сказать, что кот на самом деле не мой. Его сразу же унесли бы и сдали на мясо. С чем у нас были проблемы, так это с едой. Ученые были так заняты изобретением игрушек для человечества, что пища постепено отошла на второй план.
- Взять их! - властно скомандовал механизм. Все они были одинаковые на вид, и я их не различал. - Люди голодные. Когда они снимают наши очки, они вспоминают, какие они голодные. Кота и взрослого человека хватит на сотню ртов. Глушите их в электроружьями, никто ничего не узнает.
Никто ничего не узнал. Люди продолжали идти мимо, улыбаясь только своим грезам.