Нехотя разлепляю глаза, и целое мгновение соображаю, почему лежу в гостиной, на непривычно широком диване, обнятая рукой Феликса... да к тому же еще и обнаженная.
За окном пробиваются первые лучи солнца. Странно, обычно я в это время уже не сплю... Да и Феликс поднимается примерно в это же время. А сейчас спит без задних ног...
Медленно, но очень точно в голове начинают всплывать события прошедшей ночи, и я в конце концов понимаю причину нашей сонливости. Во-первых, уснули мы намного позже обычного. Во-вторых, Феликс и прежде говорил, что занятия любовью отнимают немало сил. Так что долгий сон - это хорошо.
Осторожно, почти по-кошачьи выбираюсь из-под руки Феликса, стараясь его не разбудить.
Но мои старания отправляются коту под хвост, потому что в следующее мгновение раздается звонок в дверь. Что-то подсказывает мне, что звонят уже не в первый раз.
Накидываю первое, что попадается под руку, то есть рубашку Феликса, - она достает мне аж до середины бедра - ловлю на себе его задорный, но еще сонный взгляд и подлетаю к входной двери.
По запаху узнаю сестру. А еще черную смородину, кажется...
- Привет, Сонька, - она чмокает меня в щеку, едва я открываю дверь, и протягивает пакет с моими вещами и ведерко черной смородины.
Потом замечает, что я выгляжу как минимум странно, и внимательно осмтаривает меня с ног до головы.
- Честно говоря, я думала, что так долго ты будешь спать после выпитого вина, но им от тебя почти не пахнет, - задумчиво сообщает она. - И рубашка на домашнюю одежду как-то не похожа, - девушка смеется, а я заливаюсь ярким румянцем. - Надеюсь, платье в целости и сохранности?
- В целости и сохранности, - соглашается низкий голос за моей спиной. Руки Феликса ложатся мне на живот, губы на мгновение прижимаются к шее.
- Ух ты, какой! - без тени смущения Ксюша разглядывает Феликса, который, пока я открывала дверь, успел надеть джинсы, но остался с оголенным торсом. Зрелище, надо сказать, запоминающееся.
- Будешь чай пить? - он, кажется, не замечает ее взгляда.
Ксения с готовностью кивает.
Но как только мы заходим на кухню, раздается еще один звонок - на этот раз телефонный. Трубку снимаю я, и почти сразу об этом жалею.
- Доброе утро.
- О, привет, Телепуз! - раздается голос Фила.
Вижу, что и Феликс, и Ксюша с трудом удерживаются от умиленной улыбки, и краснею еще сильнее.
- Забудь про доброе утро, - я начинаю хмуриться. - Что хотел?
- Солнце мое, все, чего я хочу, на данный момент находится в доме Феликса, - медовым голосом недвусмысленно заявляет Филипп. Настолько недвусмысленно, что Феликс закатывает глаза, а Ксюша с явным намерением устроить мне допрос переводит заинтересованый взгляд с меня на Феликса и на трубку в моей руке, и так по кругу. - А вообще мне нужна помощь Феликса, причем чем быстрее, тем лучше. И еще - похоже, ему придется отменить свой недельный выходной, потому что я должен быть в клубе...
- Фил! - обрываю я его. - Мы только что проснулись! Я не спорю, что у вас работа, и я на эти выходные тоже не напрашивалась, но неужели нельзя решать ваши проблемы в рабочее время?!
- Соф, как только откроется клуб, - очень серьезно говорит Фил. - я перестану вмешиваться в ваши выходные... по крайней мере, так часто.
Вопросительно смотрю на Феликса. Тот с виноватым видом кивает и отправляется в спальню.
- Жди, сейчас приедет, - расстроенно докладываю я.
Филу такая перемена в моем голосе не нравится.
- Соф, прости, но по-другому никак не получится.
- Я и не обижаюсь, - вру я.
- Сонь, мы придумаем, чем заняться, - неожиданным шепотом вмешивается оптимистичная Ксюша. - Ты мне, кажется, собиралась допрос устроить?
А ведь действительно!
- Я серьезно не обижаюсь! - с воодушевлением отзываюсь я на поток объяснений Фила. - У меня тут столько дел объявилось... Просто последние события их немного затмили...
- Какие такие события? - тут же оживляется Филипп. Ксения уже, безусловно, готова забрать у меня телефон, нажать отбой и устроить допрос с пристрастием.
Прикусываю язык, но уже, во-первых, поздно, а во-вторых, лучше сказать Филу новость по телефону, не глядя ему в глаза. Не зная, как глубоко это ранит его.
А сестра... Ну, она все равно будет первой родственницей, которая об этом узнает.
- Так какие события? - не унимается Филипп.
Зажмуриваюсь, словно ожидая удара, тихо говорю:
- Фил... Ты только не ломай ничего, ладно?.. Обещай, что не убьешь Феликса, когда он к тебе приедет и вообще будешь вести себя адекватно.
Я знаю, что Фил всегда держит свое слово...
- Зачем? - не понимает он.
- Обещай, говорю!
- Хорошо, обещаю.
Я задерживаю дыхание, по-прежнему не открывая глаз.
- Я выхожу замуж, Фил.
Тишина длится больше минуты, и я уже опасаюсь, что Фил не сдержит своего обещания и сейчас выкинет какой-нибудь фокус, но нет, вскоре в динамике появляется частое, прерывистое дыхание, а затем раздается голос, до боли чужой, незнакомый.
- Отлично. Рад. За вас, - резкий выдох и снова тишина. Потом все то же прерывистое дыхание. - За Феликса можешь не переживать, - Фил наконец обретает дар речи, но говорит он сдавленно и тихо. Каждое его слово режет мне по сердцу, разрывает на маленькие кусочки. Но кто-то из нас должен быть сильнее... И, видимо, кто-то - это я. - Он мой друг. И ты мне... друг.
Слышу, как в кухню входит Феликс и что-то спрашивает у Ксюши, но сейчас мои мысли слишком далеко отсюда, чтобы я могла сосредоточиться на его словах.
- Я так понимаю, вы это событие отметили? - ехидно итересуется Фил.
- Черт, ты мазохист?!
- Будем считать, что так.
- Зато я не садистка, - бормочу я. И сразу понимаю свою ошибку.
- Спасибо, Софа, ты дала мне исчерпывающий ответ, - тяжело усмехается Фил в ответ, и отключается.
Я открываю глаза и осторожно смотрю сначала на Феликса, - он с сожалением смотрит на поникшую меня - потом на сестру - она просто ничего не понимает, но явно кому-то сочувствует: то ли мне, то ли неведомому ей Филиппу.
- Езжай к нему поскорее, - обращаюсь я к Феликсу. - Позвони мне, как только убедишься, что он адекватен.
Феликс целует меня в лоб и без лишних слов выходит из дома. Вскоре слышится звук отъезжающей машины.
С сестрой мы не перекидываемся ни словом, пока наконец не звонит телефон.
К моему удивлению звонит Фил.
- Успокойся, Телепуз, со мной все в порядке, - голос у него становится привычно беззаботным. - Я уже привык... Видел же, что у вас все серьезно. Просто не думал, что все так скоро... Так что не волнуйся, все остается прежним, - слышу, что он улыбается.
- Ты меня напугал, - честно признаюсь я.
- Прости. Слушай, с тобой Феликс хочет поговорить.
Слышится шорох, потом раздается голос Феликса.
- Все в порядке. Все абсолютно адекватны.
- Спасибо. Вернешься вечером?
- Да, но поздно, после закрытия "Дракулы".
- Тогда пока.
Я отключаюсь.
Мне не нравится привычка Феликса прятать все эмоции в себе. Когда-нибудь она может обернуться против него. Впрочем, то же самое он постоянно говорит мне, потому что еще в детстве я эту привычку у него переняла.
Тем не менее, теперь можно вздохнуть свободно. В таком состоянии Фил не наделает глупостей, а помочь ему я все равно не могу.
Настроение у меня стремительно поднимается. И вскоре мы с Ксюшей мирно беседуем.
Видя, что я вернулась в первоначальное расположение духа, она рискнула узнать, кто такой Фил.
- Объяснить статус Феликса было проще, - усмехаюсь я. - Ну, Фил бывший лучший друг моего брата. Собственно, так мы и познакомились. Когда с Лешей произошел инцидент, Фил перестал с ним общаться. А до этого... Мы с Филом некоторое время... встречались. Причем началось все, еще когда со мной и Лешей жили родители. Помнится, мама по этому поводу ругалась, говорила, что Филипп взрослый и все такое... Хотя в целом она Фила все равно любила. Вскоре, правда, я убедилась в его "взрослости". Он, в принципе, ни на чем не настаивал, но природную прямолинейность и настойчиость никуда не денешь. То есть... Ну, словом, от всего этого меня спас Феликс. Фил с ним в институте познакомился. Они учились на звукорежисеров, но на разных курсах. Потом был инцидент с братом... И Феликс забрал меня к себе. Сначала в квартиру. Но там уже жили Фил и Лева, - еще один друг - у них с жильем временные проблемы. Так вот Фил нас чуть с ума не свел своей ревностью. Пришлось уехать сюда. Правда, в квартире я бываю часто, периодически остаюсь там на ночь.
- Теперь понятно, почему он от слез говорить не мог.
У меня почти открывается в рот, но я вовремя его захлапываю. Мне почему-то и в голову не приходило, что Фила известие о моей свадьбе может до слез довести. Я вообще ни разу не видела, чтобы кто-то из моих знакомых пускал слезу. Я и сама никогда ни при ком не плакала. Поэтому вариант, предложенный Ксюшей кажется мне невероятным. Но все равно правдоподобным.
- Врать ему я тоже не могу. В последние месяцы он заменяет мне брата. А Лешке я бы не соврала.
- Выходит, с братом ты не видишься? - с грустью в голосе интересуется Ксюша.
- Я стараюсь с ним не видеться, - уточняю я. - Хотя все равно иногда пересекаемся...
Меня передергивает от воспоминаний.
Несколько раз мы виделись с Лешей. И все эти разы я запомню на всю свою жизнь. Он и раньше не отличался сдержанностью, пока был человеком. А когда я осталась на его попечение, нередко применял силу. Тогда я еще не могла с ним бороться, поэтому просто старалась не раздражать его. Потом меня забрал Феликс.
А разы, когда я заходила домой в то время, когда там был и Леша... Меньше всего мне хотелось еще больше обострять наш конфликт, а получалось прямо наоборот. Ругались, кричали... кричали и ругались... В конце концов Леша попытался меня ударить, но вот забыл, что он-то пьяный, а я трезвая и перед приходом в квартиру всегда выпиваю немного крови. Так что в тот раз я одолела его без проблем. В тот... и другой... и в третий... Но побои, нанесенные им за последние полтора года я не забуду никогда.
Если бы он только попросил прощения!.. Если бы только бросил пить!..
- Есть планы на день? - в реальность меня возвращает голос сестры.
- Да нет...
- Тогда, может, посвятим его себе любимым?
Улыбаюсь, но качаю головой.
- Зарплата будет только через неделю, а брать деньги Феликса мне неудобно.
Она понимающе кивает.
- А деньги родителей или сестры? Думаю, ты не расстроишься, если узнаешь, что папа выделил нам немаленькую сумму на карманные расходы, да еще и я неплохо зарабатываю. Так что, Сонька, допивай чай, собирайся и поедем в город.
Я не заставляю себя ждать. Уже через пятнадцать минут я сижу в белоснежном мерседесе сестры, одетая в джинсы и футболку.
Ксюша недовольно морщит нос.
- Неужели нельзя одеваться женственней?
Махаю рукой, невольно задерживая взгляд на ее коротком черном платье.
- Мне на работе женственности хватает. Может, лет через сто тоже на платья потянет...
Ксюша снова качает головой, потом на мгновение устремляет на меня внимательный взгляд изумрудных глаз, и всматривается в дорогу.
- Дело не только в возрасте. То есть... - не находя слов, она легко ударяет тонкими пальцами по рулю. - Потом поймешь. Хотя, ты права, многое приходит с годами.
- По тебе не скажешь, что тебе семьсот с лишним лет, - замечаю я. - Максимум... лет девятнадцать. Я имею ввиду не только внешность - манера говорить и одеваться...
Из груди у нее вырывается резкий вздох, горький и обреченный.
- На самом деле - семнадцать. Мне было семнадцать, когда завершился процесс превращения. И я была замужем. Но, поскольку таких, как мы, в те времена считали ведьмами и прочей нечистью, мне и отцу пришлось покинуть родные места. Сейчас все намного проще...
- Закон, по которому мы полноправные члены общества, принят несколько сотен лет назад. Ты могла бы жить нормальной жизнью, выйти замуж.
- Пятьсот сорок лет назад, - уточняет Ксюша, выводя машину на оживленную трассу. - Но жить нормальной жизнью у меня стало получаться только последние лет пятьдесят-тридцать. Тебе, возможно, не понять. Просто раньше семьи без детей не существовали, женщины не могли быть заняты только собой или только карьерой. Мы должны были воспитывть детей, готовить ужин к приходу мужа, стирать, мыть... и снова воспитывать детей.
Замечаю, что о детях она говорит со странной горечью.
- Я все равно не понимаю, - признаюсь я. - Тебя не устраивает семейная жизнь?
- Я о ней мечтаю.
- Не любишь детей?
- Если бы я не любила детей, ты бы сейчас не сидела здесь. Не забывай, что для меня ты в некотором смысле все-таки ребенок.
- Тогда тем более не понимаю!
Ксюша тормозит на светофоре.
- Наш организм - вампирский организм - всегда стремится вернуться к тому состоянию, в каком был, когда закончилось превращение. Чем вампир старше, тем сильнее этот инстинкт. Ребенка он воспринимает как посторонний предмет, и иммунная система начинает работать на полную катушку. Состояние ужасное. Высокая температура, все болит... В итоге - выкидыш. Раз за разом.
- Ты так говоришь... словно это и с тобой было, - невольно понижаю голос.
- Было. Не раз. Я была замужем, уже став вампиром. И любила этого человека. И всегда буду помнить, как он терпел насмешки своих родных... и друзей... У них были дети, внуки... И правнуки... - голос Ксюши начинает срываться. - Потом этот человек умер. А я осталась. И у меня не осталось почти ничего, что напоминало бы о нем. Вот такая история, Сонечка.
У меня перехватывает дыхание. Но я не сразу понимаю, что это не только от жалости. Мне кажется, словно я сама пережила то, о чем рассказала сестра; словно сама страдаю от этой безысходности.
- Но я все равно не понимаю другого, - стараюсь сменить тему. - Тебе семьсот с лишним лет, а по твоему поведению этого не скажешь. Я всегда думала, что возраст накладывает свой отпечаток, как бы человек ни выглядел...
Меланхоличность Ксюши быстро сменяется интересом к вопросу.
- А как же? Накладывает, - с улыбкой соглашается она. - Но не тот возраст, о котором ты говоришь. Мне всегда будет семнадцать лет. И с этим ничего не поделаешь. Меняется восприятие вещей, возможно... Однако... Это похоже на инстинкт самосохранения. Представь, что ты находишься в мире, где есть только легенды о вампирах - грозных, кровожадных существах. Ты сделаешь все, чтобы слиться с толпой: будешь рассуждать, как сверстники, одеваться, как сверстники, говорить, как они. Твой настоящий возраст отойдет на второй план перед угрозой разоблачения. Так вот это заложено в нас, вампирах, с самого начала, и, ты права, мы несем некий отпечатак своего возраста, но возраста лишь физического.
Вот это уже понятнее. По крайней мере, какая-то конкретика.
- Обращенные, к примеру, таким инстинктом не обладают, - увлеченно продолжает Ксюша, склонив голову на бок. - Они являются лишь подобием вампиров. То есть все, что они от нас перенимают, - это обостренные чувства, сила, и непреодолимая жажда крови. Они с ней справиться не могут. Собственно, поэтому они настолько опасны для людей.
- Феликс считает, что они и для нас не безопасны, - говорю я.
Замечаю, что машина сворачивает с одной из центральных улиц города и подъезжает к набережной.
- Ты не будешь против, если мы немного прогуляемся или посидим в кафе?
Я соглашаюсь на кафе. На набережной их несколько, и мы выбираем самое дальнее и немноголюдное. Ксюша устраивается за столиком у самой реки. Темная вода плещется в метре от наших ног. Мне нравится этот звук. Он освобождает голову от лишних мыслей. Все сознание заполнено только шумом мелких волн, нежно ласкающих бетонное ограждение.
Заказываем по чашке кофе, чтобы не сидеть просто так. К тому же, сегодня я едва ли не впервые за послединие месяцы не выспалась, так что кофе лишним не будет.
- Мне кажется, или ты действительно хочешь о чем-то со мной поговорить? - я поглядываю на сестру, отрешенно гоняющую ложечкой пенку на кофе.
- Не кажется, - она мгновенно приходит в себя и обретает явно свойственную ей живость. - Но ведь это тебя вчера кое-что заинтересовало, вот и вопросы задавать тоже тебе.
Без труда вспоминаю интересующий меня вопрос.
- Хочу знать от кого, кроме охранника, я недавно удирала, - я загибаю первый палец. - Хочу знать, если это действительно был Обращенный, то какого... лешего я не поняла, что он не человек? - загибаю второй палец. - И что там делала ты?! - третий палец тоже загибаю.
Ксюша тихо смеется.
- Я думала вопросов больше будет.
- Еще не вечер, - я тоже смеюсь, но интерес во мне берет верх, и я умолкаю, давая Ксюше возможность ответить.
Она не торопится. Отпивает кофе, помешивает ложечкой и, устремив взгляд куда-то в пространство, начинает говорить.
- Да, это был Обращенный. Ты этого могла не понять, потому что он очень молод. Молодые почти не отличаются от людей. В них еще нет неутолимой жажды крови, они не так быстры... Все это приходит в течении нескольких дней или недель. Этот паренек еще даже не понял, что заражен.
- Отлично. Ясно. Но я, тем не менее, убежала от него не без труда, - напоминаю я.
- Тем не менее, в подворотне он тебя не разглядел, - Ксения поднимает бровь, по-прежнему глядя в пространство. Ощущение, что она разговаривает с невидимым собеседником. Запоздало я понимаю, что она вспоминает события той ночи. И для нее они куда ярче, чем для меня. Сейчас она словно видит себя со стороны. - Впрочем, мы отклоняемся от темы. Ты хочешь знать, что там делала я? В двух словах не опишешь.
- Ну, времени у нас, по-моему, хватает, - я откидываюсь на спинку стула и приготавливаюсь слушать.
- Времени у нас - до заката. Потом мне на работу... скорее всего.
- Скорее всего? - не понимаю я. - У тебя временная работа?
- Нет, - она улыбается. - Но она бывает время от времени. Сегодня есть - завтра нет... Ты так и будешь сбивать меня с толку? - ее взгляд проясняется, но лишь для того, чтобы заметить, как я запираю рот на замок. - Итак. О моей работе. Потерпи, это касается непосредственно того, о чем ты хочешь знать и о чем рано или поздно захочешь узнать.
Наша... служба - назовем это так - занимается тем, что отлавливает совсем новеньких Обращенных. Несколько десятков лет назад выяснилось, что если вовремя объяснить зараженному человеку то, что его ждет, - то есть если он к этому заранее готов - то этот человек ведет себя... адекватнее. В целом, удается добиться того, чтобы Обращенный жил нашей, вампирской жизнью. В основном такие Обращенные и приходят в ваш бар.
- В бар Феликса, - машинально поправляю я.
Ксюша не замечает моих слов.
- Такие службы существуют по всему миру. В каждом городе есть свой... скажем, отдел. Кроме того мы отслеживаем и изолируем Обращенных, которых перевоспитывать уже бесполезно. Поскольку люди их существование отвергают, этим приходится заниматься нам.
- То есть ты должна была той ночью поймать этого паренька - будущего каннибала - и привести к вам? - соображаю я. - А я тебе помешала?
- Ты меня спасла, - серьезно говорит Ксюша, фокусируя взгляд на мне. - Обычно мы на такие задания ходим по одному. Вот и в этот раз подумали, что я одна справлюсь. Только не рассчитали... Думали, он моложе и слабже. Словом, я пришла в тот пункт приема крови. Хотела договориться по-хорошему - ввести парню снотворное и увезти в отдел. Не тут-то было! Я выворачиваю из-за угла и почти нос к носу сталкиваюсь с тобой и от изумления - хочешь верь, хочешь нет - роняю шприц со снотворным! Естественно, уже обостренный слух молодого Обращенного улавливает этот звук. Ты прижимаешь к себе пакетики с кровью и со всех ног бросаешься на улицу. А пока я поднимаю шприц, - оставлять его никак нельзя - теряю драгоценное время, и в меня буквально врезается парень. Окидывает меня взглядом, говорит "Нет, другая", и, выталкивая меня на улицу, бросается догонять тебя.
- Я пока плохо понимаю, - признаюсь я. - Это больше похоже на поведение сознательного человека. Он понял, что своровала не ты, поэтому на тебя можно не обращать особенного внимания, и начинает искать меня.
- Он пока и есть человек. То есть был, - поправляется Кссюша. - Слушай дальше. По всей видимости, он вообще не собирался что-то со мной делать. Но не рассчитал силу и так отшвырнул меня с крыльца, что я отлетела к другой стороне переулка, ударилась головой и на драгоценные секунды отключилась. Когда пришла в себя, вас уже и в помине не было. Пришлось ориентироваться на запах.
Теперь маленькое отступление. Помнишь, мы с тобой бежали к твоему дому, и ты отстала всего на пару секунд?
- Помню.
- Так вот я об этом... Благодаря нашему с тобой телосложению, мы очень легкие, а следовательно - очень быстрые. Возможно, тебе доводилось бегать вместе с твоими друзьями... Скажи, кто-нибудь тебя обгонял?
Нет. Никто и никогда. Феликс от меня даже немного отстает обычно. Фил и Лева, благодаря высокому росту и длинным ногам, бегают на равне со мной.
- Нет... Но я не со многими соревновалась...
- Это не важно, - Ксюша махает рукой. - Факт есть факт. Например, меня любят отправлять в качестве наживки, когда Обращеный слишком силен и стар, чтобы справиться в одиночку. Моя цель - вывести его из себя, сделать так, чтобы он попытался меня догнать, и когда он утратит бдительность, наши мальчики его сцапают. Суть в том, что догнать меня почти невозможно, но сил у меня не очень много - против Обращенного не выстоять. Так что...
Я мигом представляю себя на ее месте. Но ситуация кардинально иная, нежели в случае с моим бегством от молодого Обращенного. Если бы я тогда заранее знала, что в любом случае смогу от него убежать, то, пожалуй, это не было бы так плохо. В целом дух погони мне нравится. Нравится бежать по темным городским улицам. Иногда мы с мальчиками устраиваем подобные соревнования, когда есть свободное время. Раньше они не разрешали мне бегать вместе с ними, переживали, что я еще ребенок и если встретится, скажем, Обращенный, то возникнут проблемы. Но в конце концов я переубедила их.
- Я смотрю, гуляния по ночным улицам тебе по душе? - смеется Ксюша. - Мне тоже нравится. Хоть какой-то адреналин...
- И давно ты на этой работе?
- Не знаю... - Ксюшу этот вопрос ставит в тупик. - Это, мне кажется, даже не зафиксировано нигде...
- Как так? - изумляюсь я.
- Легко и просто. Официально нас вообще не существует. Видишь ли, если люди не принимают факт существования Обращенных, то и тех, кто с ними борется, тоже существовать не может. С другой стороны, нам обязаны содействовать... Словом, суть в том, что если нас формально не существует, то и зарегистрироваться на работе нельзя. Вот в чем фокус.
- И кто всем этим заведует?
- Лилиан Морель, - живо откликается Ксения. - Она француженка, но живет в основном Канаде, там у нее резиденция, целый дворец. Она вообще среди вампиров главная, вот и нашим ведомством заведует.
- Она, наверное, жутко старая, - улыбаюсь я.
- Мы не знаем, сколько ей лет. Но она, определенно, старше отца. Хотя на вид - едва ли похожа на нашу с тобой ровесницу.
- Я так понимаю, папа в Канаду к ней ездил? - догадываюсь я.
- Летал, - механически поправляет меня Ксюша. - Он своего рода дипломат - налаживает отношения между Обращенными и вампирами. Последние века мы ходим по лезвию ножа... Вампиры и Обращенные находятся на грани войны.
- А сейчас что, не война? - я грустно усмехаюсь, вспоминая, как обстоят дела.
Не даром Феликс не разрешает мне ходить после заката одной. Вампир-одиночка - легкая добыча для небольшой группы Обращенных, объединенных жаждой мести. А за что мстить? За то, что мы, вампиры, адекватнее? За то, что нашу болезнь удалось доказать с научной точки зрения? Но итог очевиден - Обращенные нас ненавидят. Ненавидят, потому что мы оригинал, а они копия; потому что у нас почти человеческая жизнь, в отличие от них; потому что кто-то из нас решается их создавать...
Едва Ксюша открывает рот, чтобы ответить на первый мой вопрос, как я уже задаю второй.
- А не разумнее ли изолировать тех, кто этих Обращенных создает?
- Так, сестренка, - Ксюша со смехом поднимает ладони в знак капитуляции. - Имей терпение. Итак, сейчас, нет, не война. То есть она не идет в открытую. Так, мелкие нападения. А вот война... Она реальна и, возможно, близка. Война - это когда Обращенные объединяются в большие отряды под крылом своего создателя и начинают нападать на целые Общины.
- В чем смысл?
- Их цель - показать людям, что они реальны, что они существуют, и отличаются от нас, - она пожимает плечами и одним глотком допивает кофе. - Они считают, что это поможет им стать членами общества.
- Они хотят добиться этого, демонстративно занимаясь каннибализмом?! Чушь какая...
- Чушь, согласна. Но их мышление устроено иначе. К тому же, даже если они не добьются своей главной цели, то, по крайней мере, будут считать себя отомщенными, убив нескольких вампиров. Есть и еще один повод для войны, - лицо сестры омрачается. - Они могут не получить человеческого признания, потому что люди будут считать, что вампиры воюют между собой. Тогда, несомненно, нам будет объявлен бойкот. И все вернется на прежние круги... - нам вновь придется скрываться, люди вновь будут на нас охотиться, и нам вновь придется изворачиваться, добывая себе пищу... Так что, так или иначе, Обращенные добьются равноправия, даже если это будет не в их пользу.
Я прокручиваю слова сестры в голове. И просто не могу представить то, что может случиться, если мы проиграем возможную войну. Картинка не складывается в голове. Я выросла, приученная к тому, что вампиры - это просто больные люди-долгожители. Я всегда знала, что если вирус разовьется во мне, то мне будет оказана необходимая помощь на время превращения, и что я буду жить прежней жизнью. Словом, что все будет почти как всегда.
Поэтому представить, как жили в прежние времена, я не могу. Тот факт, что меня, вполне вероятно, постоянно будут преследовать, что у меня не будет необходимого количества крови и нормальной пищи, просто не укладывается в голове.
- В Канаде уже было несколько нападений, - продолжает Ксюша. - Папа уладил конфликт, но это не надолго, - она задумчиво накручивает прядь распущенных волос на тонкий палец. - Лилиан хотела вернуться во Францию, но за день до ее приезда там был налет на одну из Общин. Завтра или послезавтра - не помню точную дату - она прилетает в Россию.
- В Россию?! - я почти подпрыгиваю от удивления и возбуждения. Припоминаю, что Феликс что-то говорил о Лилиан Морель, когда я только завершила превращение. Среди вампиров ее все знают. - То есть... Я хотела спросить - а у нас безопасно?
- Более чем, - уверенно говорит Ксюша. - Почти все крупные Общины расположены именно в лесах России - у нас для этого много места. А на крупные Общины нападают в последнюю очередь. К тому же на этот раз о приезде Лилиан знают относительно немногие.
Все плохие мысли мгновенно выветриваются у меня из головы.
- Мы непременно побываем у нее, - изумрудные глаза сестры загораются веселым огоньком. - Мы - то есть вся вампирская часть семьи. Просто с Наташей у них... скажем, натянутые отношения. Так что отец, возможно, решит, что ей лучше не ездить. А вот ты непременно отправишься с нами, - она подмигивает. - Только... Лилиан хочет, чтобы мы пришли в полном составе... то есть ей и Леша нужен.
Резко выдыхаю. При мысли, что мне придется находиться в одном помещении с братом, внутри все переворачивается. От радости, потому что я ужасно по нему скучаю. От страха, потому что мы непременно поссоримся. От неприязни, потому что Леша даже не пытается со мной связаться.
- И мы должны будем некоторое время пожить в ее резиденции, - Ксюша внимательно следит за моей вполне однозначно отрицательной реакцией. - Сонь, тебе придется пересечься с братом всего два-три раза.
- И сколько мы там будем? - обреченно интересуюсь я.
- Вот этого я не могу сказать, - она хитро улыбается. - Лилиан просто так нашего отца не отпустит. Несколько дней, я думаю, нам придется у нее погостить.
Замечаю, что Ксюша не разделяет себя с отцом. Если остается он, остается и она, а следовательно и я, и Леша.
- Слушай, - Ксюша снисходительно улыбается, видя, что я далеко не в восторге от перспективы куда-то ехать и где-то пересекаться с Лешей. - Лилиан, безусловно, своеобразна, но тебе понравится общение с ней. Думаю, она согласится на то, чтобы ты находилась рядом со мной. Так безопаснее, и тебе в подобном обществе лучше быть вместе с кем-то знакомым.
- В каком таком обществе? - тут же оживляюсь я.
Как легко, оказывается, отвлечь меня от неприятных мыслей!
Ксюшу этот факт тоже радует.
Мы поднимаемся, выходим из кафе и неторопливо идем вдоль по набережной.
- Не знаю, как объяснить... - после долгого молчания гворит сестра. - Во-первых, там будут Обращенные, причем далеко не самые дружелюбные. Просто отец и Лилиан пытаются наладить с ними отношения. Пока без особенных успехов. Все, чего они добились, - это объединение Обращенных в Общины, подобные нашим, и отказ Обращенных от каннибализма. Их такой порядок в целом устраивает, но старые привычки - страшная штука. Они десятки лет позволяли себе все, мстили нам... И вдруг оказываются связанными по рукам и ногам. Не слишком приятно, надо полагать.
- Но ведь что-то заставляет их принимать ваши правила, - я заинтересованно смотрю на сестру.
- Все очень просто, - она улыбается. - Им ведь нужно равноправие, так? Ну так мы им его даем. Это, возможно, нелегально с точки зрения человека, но, что называется, хочешь жить - умей вертеться. А мы жить хотим.
Я замираю на месте, осмысливая информацию. Когда, наконец, я понимаю, что речь идет о подделке документов, у меня отвисает челюсть.
- Спокойствие, Сонечка, только спокойствие, - смеется Ксюша; ее, кажется, вовсе не волнует, что наш отец нарушает закон. - Пойми ты, что у нас просто нет другого выхода. Мы просто хотим жить прежней жизнью. А наш маленький обман люди не обнаружат, потому что только мы, вампиры, интуитивно чувствуем Обращенных и себе подобных, а для людей мы все одинаковые.
- Хотелось бы верить, что все так гладко, - бормочу я, но сердиться перестаю.
- Вот и земечательно! - совсем расслабляется Ксюша, видя, что я не намерена развивать тему. - Так что, на повестке дня - визит к Лилиан?