Аннотация: Орки и ночные эльфы - друзья или враги. В битве у Хиджала они плечом к плечу сражались с демонами Легиона. Но потом...
Рассеянные лучи света проникали сквозь нависающие, казалось, до самой земли ветви деревьев. Мельчайшие пылинки, в безумном хороводе, вели свой понятный только им одним танец, купаясь в ласковых лучах, придавая и без того фантастическому, словно сошедшему со страниц древних легенд лесу ещё большую сказочность и таинственность. Откуда-то издалека ветер доносил визг и грохот работающей лесопилки, но звук этот был настолько слабый, что даже эльфийский чуткий слух едва-едва различал его на фоне обычной лесной какофонии. Над поваленным бурей деревом, уже успевшим покрыться тёмно-зелёной коркой мха и обвитым хитросплетением пестрящих разноцветными ягодами веток, кружились мошки и комары, становясь лёгкой добычей для буквально кишевших в этих лесах птиц. К сожалению, добычу, на которую охотилась Каледра, выследить и, тем более, подстрелить, было намного сложнее.
Примостившаяся у подножия величественного, в несколько обхватов, ствола дерева куча из опавших прошлогодних листьев едва заметно пошевелилась, хрустнула ветка. Стайка потревоженных птиц взвилась в небо, недовольно чирикая. Каледра глубоко вдохнула, мягко натянула тетиву лука, прицеливаясь, но тут же отпустила, увидев выступающего из-за ствола оленёнка. Чуть позже, следом за малышом показалась и самка, высокая, пятнистая олениха, настороженно осматривающаяся и принюхивающаяся в поисках опасности. Если бы Каледре нужна была дичь, более идеального расклада нельзя было и пожелать. Зверья в Ашенвале во все времена было предостаточно, но теперь, после того, как орки прошлись по лесу, вырубая деревья и уничтожая всё то, что они - калдореи, растили с таким трудом и заботой, вот уже на протяжении пяти лет с каждым днём охотиться становилось всё труднее и труднее. Бывало, целый день уходил только на то, что бы выследить подходящую добычу, а уж о том, что бы сидеть в засаде и выжидать, покуда добыча сама придёт прямо к тебе в руки, как это было раньше, не могло идти и речи.
Каледра опустила лук, тем не менее, не убирая стрелу с тетивы. Прекрасное оружие, лёгкое, короткое и удобное и, что самое главное, чутко реагирующее на малейшее движение, верное и послушное - не то, что эти новомодные громыхающие палки, привезённые из-за океана их новыми союзниками - дварфами. Каледра ни за что бы не променяла свою "ласточку", казавшуюся миниатюрной, но способную при должном натяжении тетивы прошить любого, будь то олень, эльф или орк насквозь. С минимального же расстояния, мифриловые стрелы Каледры, наконечники для которых она ковала и оттачивала собственноручно, пробивали тяжёлые латы и, даже, толстую шкуру кодо. Арканитовые же стрелы, выкупленные у заезжего торгаша-гоблина за баснословные деньги и освящённые самой Верховной Жрицей Тиренд, которые Каледра всегда носила с собою и берёгла для особого случая, способны были с одного выстрела отправить обратно в Бездну демона Пылающего Легиона, в чём эльфийка убедилась собственноручно, обороняя подход к Мировому Древу в Хиджальской Битве. Эти видения прошлого преследовали её каждую ночь. Да, это было страшное но, тем не менее, славное время. Время, когда Каледра обрёла своего нового друга и заклятого врага...
* * *
Багровая пелена, застилающая небо, полыхнула алым, разверзлась, зияя мертвенно чёрными провалами в саму Извечную Пустоту. С диким воем вниз, к земле, устремилось ещё несколько горящих метеоров, спустя мгновение врезавшихся в земную твердь так, что, казалось, само основание мира покачнулось, содрогаясь в агонии. Клубящаяся над верхушками деревьев пелена дыма озарилась заревом пожаров, оглашаемая ужасающим, торжествующим рёвом демонов. Это было как тогда - почти десять тысяч лет назад, когда Пылающий Легион впервые вторгся в Азерот, пожирая на своём пути всё живое. Но теперь, рядом с эльфами не было Великих Драконов - уничтожающих демонов своим всепожирающим огнём, Драконы, казалось, отвернулись от них. Не было могучих Древних - в своём величии способных сокрушить целые орды, почти все они пали в той первой, унёсший не одну тысячу жизней Войне Древних. И не было хитроумного Кенариуса - чья многовековая мудрость помогла избежать окончательного поражения, могущественный полубог пал от рук орков, по злому року ставших теперь союзниками калдореев. Архимонд прорывался к Мировому Древу и ничто не могло его остановить.
Отряд Каледры был расквартирован в лагере Орды, втором по счёту, после опорной базы экспедиционного корпуса Джайны Проудмур, защищающем подступы к Нордрассилу. Сентинелям калдореев такое положение дел не особо нравилось, ещё не остыла кровь их братьев и сестёр на лезвиях топоров орков, но, всё же, это было лучше, чем терпеть присутствие высокомерных отступников квелдореев в лагере Альянса. Тем не менее, когда к Каледре, единственной из всего отряда, кто ещё помнил Войну Древних, подошла Шандрис, принявшая пост командующего силами Стражей, и попросила быть проводником в лагерь Альянса, она с радостью зацепилась за эту возможность покинуть тесные и, казавшиеся ей зловонными, стены ордынского барака. Но, увидев того, кого ей предстояло вести сквозь пожары и ад кипевшей битвы, она с трудом смогла сдержать вырывающуюся наружу ярость.
- Ты с ума сошла, Феавермун? - Каледра отвернулась, стиснула зубы, стараясь говорить как можно тише так, что бы её не услышал стоящий рядом, в нескольких шагах, орк. Тандернайт, словно почувствовав распирающий его хозяйку гнев, изогнулся дугой, зашипел, обнажая огромные белоснежные клыки. Чёрная шерсть на спине найтсабера вздыбилась, когти на лапах угрожающе заскребли землю, вырывая с корнем траву и куски дёрна. Пустынно жёлтая львица орка не осталась в долгу, раззявив пасть и ожесточённо хлестая себя по бокам толстым хвостом с пушистой рыжей кисточкой на конце. Двухметровый зелёный гигант успокаивающе опустил свою лапищу на спину зверю, оставаясь невозмутимым.
- Нет, Каледра, - не мало не смутившись, ответила лучница, - Это приказ Верховной Жрицы Тиренд, а ты единственная, кто сможет провести его через линию фронта. Наши союзники...
- Союзники, - бесцеремонно перебила Шандрис эльфийка, - грязные скоты, тупые животные, варвары и убийцы. И, возможно, предатели. Может быть, ты и не знаешь, но эти зеленокожие твари присягали на верность Легиону? Или, быть может, ты забыла о том, что это именно они убили Кенариуса? И ты предлагаешь мне идти сквозь самое пекло, вести его сквозь битву и сражения, постоянно оглядываясь в ожидании предательского удара в спину!?
- Договор Крови с демонами расторгнут и один из этих... "предателей" смог победить самого Маннороха, пожертвовав собою ради освобождения своего народа. А Кенариус - сущность его по-прежнему охраняет спокойствие Изумрудного Сна, и не думаешь же, ты, что физическая смерть от оружия смертных способна нанести его бессмертному духу какой либо вред.
- Этот, из клана Варсонг? - не то спросила, не то отметила Каледра, - Для меня они все на одно лицо, но льва я отлично запомнила. Откуда у этого скота такой великолепный зверь?
- Это не имеет значения, - Шандрис пожала плечами, украдкой взглянув на внешне успокоившуюся и, даже, с интересом рассматривающую найтсабера, но по-прежнему напряжённую львицу, - Тиренд приказала проводить орка в юго-восточный лагерь и ты сделаешь это несмотря ни на что.
- О, да, - хищная улыбка, появившаяся на лице Каледры не предвещала ничего хорошего, - я провожу, конечно.
- Даже и не думай об этом. Орк должен быть доставлен в лагерь Альянса целым и невредимым и ты своей головой отвечаешь за его сохранность.
* * *
Олениха, обирающая с обвивающих балку кустов ягоды тревожно повела ушами, вскинула голову, принюхиваясь, прыгнула, исчезая в густых зарослях. Оленёнок, пугливо сжавшись, жалобно заблеял, растерянно топчась на месте. Птицы словно сошли с ума, выписывая в небе круги, мелькая и тут же пропадая в просвете между густой крышей ветвей деревьев.
Каледра беззвучно выругалась, вскидывая лук и гадая, что же могло настолько сильно напугать самку, что она решила бросить своего детёныша на произвол судьбы. Чуткий слух эльфийки не мог уловить ни одного постороннего шума, предвещающего о приближении неведомой угрозы, но в том, что подобная угроза существовала, Каледра была уверена как в самой себе. Пустынная львица Гарра, лежащая рядом с эльфийкой и выглядящая спящей, даже не пошевелилась. Хищник - вряд ли, какой бы это ни был ужасный зверь, мать ни за что бы не бросила своего детёныша одного, защищая оленёнка до последнего. Странно, но если не хищник, то тогда кто? Каледра охотилась в этих лесах не одну тысячу лет, и приближение любого вооружённого эльфа, тролля или, тем более, фурболга или совиного медведя она бы услышала и почувствовала ещё раньше, чем олениха или львица. Демоны? Но откуда?
Эльфийка аккуратно и медленно, без лишней суеты, опустила тетиву, одним ловким движением положила стрелу обратно в изукрашенный типично калдорейским лиственным мотивом колчан, лежащий на земле. Повела плечом, поправляя висящие за спиной ножны с двумя изогнутыми клинками, которые она обычно носила на поясе, используя лишь в крайних случаях. Многие её знакомые предпочитали двуручное оружие, такое как копьё или боевой топор, более универсальное и обладающие большей убойной силой, нежели достаточно короткие и тонкие мечи Каледры. Тем не менее, эльфийка считала себя слишком хрупкой для подобного арсенала и, к тому же, привыкла, что бы её движения и действия ничего не сковывало, а руки были свободны. Освободив запястье от кожаной петли, прикреплённой к луку, Каледра вынула новую стрелу из колчана на бедре, в отличие от обычного, очень жёсткого и обитого мифрильной окантовкой. Этот набедренный колчан, застёгивающийся хитроумным замком, открывающимся только одним ей известным способом от лёгкого прикосновения, Каледра выторговала вместе с его содержимым - пятью волшебными арканитовыми стрелами, более короткими, чем обычные, прохожими на арбалетные болты, со спиралевидным оперением и необычно многогранными наконечниками. В последнее мгновение, удержавшись оттого, что бы по привычке проверить остроту наконечника и потерять палец, эльфийка наложила стрелу на тетиву, вновь прицеливаясь, вспоминая...
* * *
Орк молчал, за всё время, что они шли по относительно безопасному участку леса не промолвив и слова. Возможно, так оно и лучше - подумала Каледра - ещё не известно, какой у него голос и смогла бы она сдержать свои эмоции, вздумай этот зеленокожий урод заговорить. Тандернайт, чёрный как смоль найтсабер эльфийки, снова куда то запропастился, как и коричнево-жёлтая песчаная львица молчаливого орка. В отличие от своих хозяев, животные удивительно быстро нашли общий язык, гоняясь друг за другом и резвясь и играя словно маленькие котята. Каледра понимала, что природу не обманешь, и она обязательно возьмёт своё, но эльфийка не могла заставить себя перестать злиться на Тандернайта, своего единственного и верного друга, который, как ей казалось, предал её в такое тяжёлое время.
- Гарр, - Каледра вздрогнула от неожиданности, проклиная всё на свете за свою чрезмерную пугливость и настороженность. К её удивлению, голос у орка оказался хоть и низким, но бархатистым и приятным на слух. Эльфийка остановилась, обернулась к идущему позади спутнику.
- Гарр, - повторил тот, в свою очередь, останавливаясь и ударяя себя кулаком в грудь. Вынырнувшая прямо у орка из-под ног из кустов львица тут же принялась ластиться к хозяину, явно напрашиваясь, что бы её погладили.
- Гарр, - орк в третий раз ударил себя по груди, выжидающе посмотрев на Каледру, - Гарра, - добавил он, с любовью поглаживая изогнувшуюся от наслаждения львицу по спине. Эльфийка усмехнулась - её зеленокожий спутник явно не отличался фантазией и, судя по всему, о Элун, был юн и малоопытен. В его голосе ещё крайне редко проскальзывали типичные для орков рокочущие гортанные звуки, делающие их речь похожей на рычание дикого зверя.
- Каледра Фарсонг, - эльфийка указала на себя, присела рядом с найтсабером, теребя громадного чёрного кота за уши, - Тандернайт.
- Каледррра, - растягивая "р" неуклюже повторил за ней Гарр, скорчив лицо в отчаянной попытке выговорить имя найтсабера, - Тан... Тандр... Тандерррнайт.
Каледра улыбнулась более дружелюбно. Её догадка относительно возраста орка, кажется, оправдывалась. Эльфийка очень слабо разбиралась в жизни, быте и культуре своих неожиданных союзников, да ей это и не надо было, но то, что у Гарра не было фамилии, или, если быть точнее, прозвища, должно было указывать на его относительную молодость. Каледра, со своими десятью тысячами лет с хвостиком, почувствовала себя рядом с Гарром древнейшей старухой, и осознание этого не доставило эльфийке особой радости.
- Идти за мной, - Каледра перешла на язык людей, надеясь, что Гарр понимает его. Сама она владела "всеобщим" ещё очень плохо, но орк, как она надеялась, должен был его знать, - Идти за мной, быстро. Много демонов рядом, нужно торопиться.
- Несомненно, - Гарр перешёл на "всеобщий" с лёгкостью, и манера речи его настолько резко преобразилась и изменилась, что от неожиданности Каледра сжала уши Тандернайта слишком сильно, от чего найтсабер недовольно дёрнулся и обиженно мяукнул, - Я рад, что Вы перестали воспринимать меня как врага.
"Старушка" Каледра незаметно надула губки, поспешно встала, отвернулась, зашагав по дороге с утроенной энергией. Из всего того, что сказал ей орк, она поняла только "рад", "Вы" и "враг", и признаваться самой себе в этом было ещё мучительнее, чем свыкнуться с мыслью о том, что орки теперь стали по одну сторону баррикад с калдореями.
- Мне понятно Ваше настороженное отношение к моей личности и ко всему моему народу в целом, - Гарр поравнялся с эльфийкой, пытаясь идти "в ногу", - Но Вы должны понять, что в силу сложившихся обстоятельств мы вынуждены были совершить то, что совершили. Признаюсь, я и сам, когда только впервые испил из осквернённого Маннорохом источника, почувствовал в себе необъяснимую жажду крови и насилия, словно весь мир вокруг меня сделался враждебным, и эта боль в груди. Боль, которую можно было заглушить лишь убийством. Эльф, человек или, даже, орк - для меня не было особой разницы, кто передо мной - все они были врагами. Врагами, которых необходимо было уничтожить, раздавить, стереть с лица земли.
- Представьте себе, я вырос в резервационном лагере в Хаммерфалле, окружённый всеобщей апатией и вялым пренебрежением ко всему происходящему, овладевшей моим народом. Люди презирали нас и помыкали нами, используя в качестве самых настоящих рабов. Возможно, они считали забавным командовать теми, кого ещё совсем не давно так панически боялись, но мне уже тогда было больно и горько смотреть на всё происходящее. А потом пришёл он - мой вождь - Гром Хеллскрим. Он был таким не похожим на всех тех, кого я знал до этого, таким бесстрашным, храбрым, могучим и воинственным. Гром стал моим кумиром и позже, я примкнул к его клану Боевой Песни - Варсонг. А потом, как я мог отказаться от предложения, сделанного мне тем, кого я бесконечно любил и уважал?
Каледра молчала.
* * *
Оленёнок неуклюже переступил с ноги на ногу, снова заблеял, жалобно, призывно. Гарра, пожирающая его глазами, плотоядно облизнулась, напряглась, готовая в любой момент прыгнуть в одном невероятном смертоносном прыжке. Каледра не волновалась за львицу, обученную сдерживать свои инстинкты и атаковать только по приказу. Сейчас эльфийку больше интересовал неизвестный враг, крадущийся где-то там, в густых зарослях сребролиста, невидимый, неслышимый и, от того, опасный вдвойне. Оставаясь на месте в относительной неподвижности, Каледра могла не опасаться, что её заметят - врожденное умение калдореев исчезать среди теней не раз спасало ей жизнь. А чудесный эликсир, собранный из лесных трав и выдержанный на лунном свету в течение месяца, гарантировал полное отсутствие постороннего запаха, который мог бы их с Гаррой выдать. Львица, по началу воспринимавшая купание в пенящейся и резко пахнущей ванне крайне негативно, постоянно вырываясь и норовя опрокинуть бадью, вскоре привыкла к этой каждодневной процедуре и, казалось, ей даже стало нравиться весело плескаться, фыркать и лопать огромные мыльные пузыри когтями или гигантскими клыками.
Рука Каледры, удерживающая тетиву в натяжении, стала постепенно уставать. Эльфийка не знала, как долго она ещё сможет удержать стрелу, не "смазав" выстрел, а таинственный противник так и не появлялся. Между тем, Гарра, несмотря на всю свою выучку и выдержку, начинала нервничать. Львица явно что-то почувствовала, что-то, что было не доступно эльфийке.
Оленёнок неожиданно вскрикнул, высоко, пронзительно. Смазанная серая тень буквально подмяла под себя крохотное животное, отчётливо хрустнули кости. В последний момент Каледра сдержала готовую сорваться с тетивы стрелу, стиснула зубы, заставляя дыхание успокоиться.
Невероятных размеров могучий белый волк поднял окровавленную пасть от разорванного сокрушающим ударом оленёнка, протяжно завыл в полнейшей тишине, воцарившейся в лесу после его стремительного нападения. Белоснежная шкура чудовищного зверя, которая должна была не то что скрывать, а наоборот, демаскировать волка и смотреться на тёмном фоне леса нелепо и вызывающе, могла бы вызвать в душе эльфийки, считающей себя мастером маскировки, смех, если бы не тот факт, что, несмотря на всё это, чужеземный хищник смог так мастерски и незаметно подкрасться к своей добыче. То, что зверь этот явно был родом не с Калимдора, Каледра могла даже и не гадать. Ей уже приходилось встречаться с подобными снежными волками, привезёнными орками из далёких Альтеракских гор. Но те экземпляры не шли ни в какое сравнение с этим клыкастым, вызывающим животный ужас кошмаром. Варварский шипастый ошейник, охватывающий шею зверя, придавал волку вид ещё более устрашающий и пугающий.
Каледра закусила губу, мельком взглянув на превратившуюся в единый напряжённый мускул Гарру. Теперь то уже эльфийка не была уверенна в выдержке львицы, как и любая другая кошка, воспринимающей подобных зверей как естественных и непримиримых врагов всего кошачьего рода. Длинный, на половину скрытый успевшей отрасти рыжеватой шерстью шрам, оставленный лапой одного из таких волков, алой полосой проступил на приготовившемся к прыжку теле Гарры...
* * *
- Стой, - эльфийка резко остановилась, поднимая кулак и прислушиваясь. Несмотря на то, что произнесла она это на "дарнасиане", орк её понял, с удивительной для своей комплекции ловкостью скинув с плеча тяжёлое ружьё, снабжённое гномьим дальновидным прицелом и одним движением отправляя патрон в патронник. Во время кратковременного вынужденного привала, который они устроили, прячась под корягой вывернутого чьим то нечеловеческим ударом дерева, пропуская прогромыхавшую по дороге вереницу труповозок, сопровождаемых парой мясных абоминаторов и отвратного вида стариком в козлином рогатом шлеме, у эльфийки было достаточно времени поподробнее рассмотреть это чудо инженерной мысли, слишком тяжёлое для эльфийки, но отлично подходящее орку. Гарр, тщательно подбирая слова на "всеобщем", рассказал ей о том, что ружьё это досталось ему "в наследство" от одного особо назойливого дварфа, во время перехода к Пещере Отшельника, занимающегося отстрелом десятников и сотников с расстояния, недосягаемого для оружия Орды. На человеческом языке это звучало как "снайпер", и Каледра попыталась запомнить это слово, как нельзя более точно характеризующее то, чем она сама обычно занималась во время войны.
На этого снайпера, выводившего своей наглостью и хитростью весь северный лагерь клана, Гарр наткнулся совершенно случайно, а если быть точнее, наткнулась на него Гарра, исконная обитательница этих мест, погнавшаяся за пустынным тушканчиком. Местоположение дварфа выдал его медведь - грязно белое, мохнатое, косолапое чудовище, набросившееся на львицу, казалось, из неоткуда. К счастью, Гарр находился неподалёку и массивный двуручный боевой топор, в обжигающем пекле голых предгорий казавшийся непомерной и ненужной обузой, сослужил свою службу, заодно упокоив и хозяина медведя - длиннобородого, седого как лунь карлика. С тех пор, вместо старой, ещё времён Второй Войны кремниевой аркебузы, у орка появилось современное многозарядное ружьё с оптическим прицелом, а вместе с ним, и новый друг и компаньон - пустынная львица Гарра. Орк на своих плечах отнёс израненную львицу в лагерь, выходил и вылечил её не жалея времени и сил.
- Я ничего не слышу, - Гарр, выждав несколько томительных минут ожидания, опустил ствол, разбойничьим залихватским свистом окликнув свою львицу, выпрыгнувшую прямо на него и попытавшуюся улизнуть хозяина в лицо. Каледра недовольно оглянулась, убрала стрелу обратно в колчан, чуть слышной и мелодичной трелью, прохожей на пение птиц, подзывая Тандернайта.
- Возможно, тебе стоит повторить это погромче, - усмехнулся орк, глядя на недоумевающую эльфийку.
- Нет, - растерянно ответила ему Каледра, - Тандернайт всегда раньше отзывался, - эльфийка была на столько удивлена непослушанием своего зверя, что пропустила насмешку орка мимо ушей, - Что то случилось.
Словно в подтверждение её слов, на дорогу выполз найтсабер. Внешне, огромный чёрный кот выглядел как обычно, но в его глазах, внезапно наполнившихся почти человеческой тоской и болью, плясали едва заметные огоньки адского пламени. Воздух вокруг Тандернайта, густой как смола, дрожащий алым маревом мельтешения тысяч мелькающих непонятных частиц, окутывал тело найтсабера полупрозрачной сферой. Жалостливо мяукнув, он с трудом доковылял до потрясённой эльфийки, рухнул у её ног, изогнувшись в кровавом, рвотном порыве. Только сейчас Каледра заметила, что живот Тандернайта оказался неестественно вздут, будто бы в насмешку над матерью природой награждённый в своём чреве детёнышем.
* * *
Каледра выжидала. Рано или поздно, но хозяин огромного волка должен был появиться и тогда уж, она точно не промахнётся. Нападать на зверя было бы непростительно ошибкой, которая могла стоить ей жизни, точно так же, как стоила всем тем незадачливым противникам, что решались вставать у эльфийки на пути, посчитав её менее опасной мишенью, нежели Гарра. Хозяин же этого зверя явно не был глупцом, затаившись где-то поблизости.
Сосредоточившись, Каледра напрягла все свои охотничьи чувства, всё своё врождённое и отточенное за долгие годы охоты чутьё, пытаясь определить место, где притаился хозяин волка. Гигантская зверюга же, в свою очередь, вальяжно и неторопливо принялась вырывать большие, кровоточащие куски мяса из тела поверженного оленёнка, утоляя свой голод. На мгновение, эльфийка даже подумала о том, что волк вполне мог никому и не принадлежать, сбежавший или, что более вероятно, изгнанный своим хозяином. Сколько их таких же, ставших ненужными, озлобленных и голодных бродило по Ашенвалю, наводя ужас даже на видавших виды хищников, обитающих в лесу. Такие звери-изгои, по больше части, вскоре становились людоедами, держась возле поселений и выискивая жертвы среди детей и стариков. Хитрые, жестокие, абсолютно не боящиеся никого и ничего, они стали настоящим кошмаром для калдореев, привыкших воспринимать окружающий их мир как родное существо, верное, любящее и не способное причинить вреда. Каледра не задумывалась особо о том, как с этой проблемой справлялись орки из северных поселений клана Варсонг, для эльфов же, подобные звери становились болезненной язвой на теле природы, язвой, от которой необходимо было избавить как можно скорее прежде, чем она успеет разрастись в губительную раковую опухоль. Друиды безошибочно и мгновенно вычисляли логово людоеда, после чего карательный отряд из лучших охотников прочёсывал всю близлежайшую местность, находил и безжалостно уничтожал зверя, сжигая останки и заваливая логово камнями.
Нет, у этого снежного волка всё же был хозяин. Слишком чистой и ухоженной для одичавшего зверя выглядела его шкура, слишком спокойно и неторопливо поглощал он свою добычу, слишком новый и дорогой шипастый ошейник охватывал его могучую шею. Но где же тогда, где этот мерзавец, осмелившийся осквернить священные леса Ашенваля, где же он? Чутьё Каледры молчало, в то время как запас терпения Гарры исчезал прямо на глазах. Ещё несколько секунд, и ярость львицы уже не остановить, а значит, придётся выдать своё местонахождение и, в свою очередь, стать лёгкой мишенью для затаившегося врага. Медлить больше было нельзя.
Прицелившись, эльфийка выждала момент между двумя ударами сердца и спустила тетиву. Стрела с арканитовым наконечником устремилась в свой смертельный полёт, точно в сердце волка, но, в последний момент, каким то неведомым образом почуяв опасность, огромный зверь отскочил в сторону. Стрела просвистела всего в паре пальцев от намеченной цели, чиркнув по белоснежной шкуре и с глухим стуком вонзившись в ствол дерева и сразу же, Гарра прыгнула. Две размазанные фигуры, белая и желтая сцепились в яростной схватке, кусая, царапая и пытаясь дотянуться до горла друг друга. Стрелять было бесполезно, поскольку разобрать, где есть кто, в этой свалке было невозможно, а это играло на руку эльфийке. Неведомый хозяин волка находился точно в таком же положении и не мог помочь своему зверю, но он мог сделать кое-что другое.
Каледра вовремя пригнулась, вжимаясь всем телом в землю, когда над её головой прожужжала пуля, начисто срубившая оказавшуюся на пути ветку толщиной с ногу эльфийки. Сизый дымок невесомым облаком заструился из кустов всего в нескольких шагах от заимки самой охотницы и то, что пуля пролетела мимо иначе, как чудом, назвать было сложно. Вскинув лук, Каледра с молниеносной скоростью выпустила по невидимому противнику сразу три стрелы - одну за другой и отчаянный, похожий на рёв потревоженного медведя рёв подтвердил то, что хотя бы одна из них достигла своей цели. Не теряя инициативы, эльфийка отбросила ставший бесполезным лук и, выхватив мечи, набросилась на противника...
* * *
Тандернайт почти по человечески закашлял, забулькал, пуская страшные, кровавые пузыри. Его тело, сотрясаемое агонией, неестественно выгнулось, выпячивая непомерно раздутый живот с натянутой, испещрённой сетью вздувшихся вен кожей. Каледра застыла, поражённая и отказывающаяся до конца поверить в происходящее. С тех самых пор, как в Войне Древних пала её самая первая - древняя и прекрасная серая сова Дориан, эльфийка поклялась самой себе больше никогда не привязываться к зверю, который рано или поздно должен был умереть - в бою, от когтей и клыков хищника, или тихо и спокойно, просто от старости, но не смогла сдержать клятвы. Каледра помнила их всех, сотни верных и преданных товарищей, сменивших друг друга за эти десять тысяч лет. Иногда, эльфийка завидовала тем немногим избранным, кому выпало счастье разделить своё бессмертие со своим зверем и, каждый раз, когда охотница видела белоснежную тигрицу Верховной Жрицы Тиренд, она не могла сдержать чёрной зависти. Найтсаберы, тигры, львы и простые пантеры - все они умерли на руках у Каледры, и в такие мгновения она готова была отдать всё что угодно за то, что бы никогда больше не испытывать подобного и вновь вспоминала давнюю клятву и, вновь её нарушала.
- Прочь! - Гарр грубо и бесцеремонно схватил эльфийку за плечо, оттолкнул, повалив на землю. Гарра, шипя и остервенело хлестая себя хвостом, истуканом застыла рядом, глядя на содрогающегося в конвульсиях своего недавнего товарища по играм. Лицо орка скривилось, в то время как руки направили ствол ружья на умирающего найтсабера. - Kar`agosh lok karas.
- Нет, стой! - Каледра, позабыв обо всём на свете, повисла на руке Гарра, - Стой, ублюдок! Нет!!!
- Urga taragoh zhoul karas, kala! - орк с силой отпихнул от себя эльфийку, стряхнув её с руки будто надоедливую собачонку, взвёл курок, готовый выстрелить в беззащитного Тандернайта.
- Нет!!! - крик Каледры сорвался на визг, в руке блеснуло лезвие. Гарр заревел от боли, развернулся, выронив ружьё и зажимая рану в плече, оставленную кинжалом, глядя налитыми яростью глазами на пригнувшуюся и готовую к нападению эльфийку.
- Демон, - казалось, он пытался что-то ей объяснить, но Каледра его уже не слушала. Никто и никогда не смеет безнаказанно покушаться на жизнь её зверя, никто! Звероподобный клич вырвался из груди обезумевшей эльфийки, в прыжке, которому позавидовал бы сам Тандернайт, Каледра набросилась на орка.
Гарр умело поднырнул под удар, перехватил руку эльфийки с зажатым в кулаке кинжалом но, получив пинок в промежность, согнулся, хватая ртом воздух. Схватив орка за длинные чёрные волосы, Каледра с силой ударила коленом ему в лицо, а после, круто развернувшись, полоснула вовремя выпрямившегося Гарра по широкой груди. Эльфийская сталь без особого труда распорола кожаную куртку, но завязла в толстой подкладке. Воспользовавшись замешательством охотницы, орк без церемоний сгрёб её в охапку, поднял над собою, в приступе боевого безумия отбросил прочь, выхватывая из-за спины двуручный топор. Гарра, почувствовав гнев хозяина оскалилась, заплясала вокруг, не решаясь напасть.
От удара об землю в глазах у Каледры потемнело. Сквозь пелену застилающего взгляд тумана она увидела зеленокожего воина, надвигающегося на неё с поднятым топором. Как была, лёжа на земле, эльфийка метнула кинжал в Гарра, откатилась в сторону, силясь подняться на ноги, но тут же закричала, показывая куда то за спину орка, выронившего топор и обеими руками вцепившегося в торчащую из груди рукоять. Огромная, тёмно-багровая, покрытая кровью и мерзкой розовой слизью устрашающая фигура возникла словно из неоткуда. Казавшиеся маленькими и несуразными, перепончатые крылья за спиной Думгварда - Стража Рока, расправились, уродливая голова, увенчанная парой коротких изогнутых рогов, склонилась будто бы в приветствии. Каледре уже приходилось встречаться раньше с подобными тварями - порождения Пылающего Легиона и его верные слуги, по слухам Думгварды призывались колдунами с помощью чудовищного ритуала, помещая зародыш будущего Стража в тело жертвы, которая должна была умереть в адских мучениях, породив будущего монстра. Эльфийка мало верила всем этим россказням, полагая, что демоны вряд ли станут проводить столь сложный ритуал, когда есть гораздо более действенные способы призвать себе в помощь силы Легиона. Те же инферналы - огненные големы, спускающиеся с небес карающем пламенем и способные за свою короткую "жизнь" уничтожить целую армию, были гораздо более грозными противниками, чем Стражи - существа, как не крути, из плоти и крови. Единственный Думгвард, который, как знала Каледра, достиг в Легионе хоть сколь ни будь существенного положения - это Лорд Каззак - но калдорейка видела в этом, почти что мифическом, демоне лишь исключение, подтверждающее правило. Теперь же, когда под копытами Стража она увидела своего любимого Тандернайта, испускающего последнее дыхание, со зверски распоротым животом и исходящими паром вывалившимися внутренностями, от её уверенности не осталось и следа. Не врали слухи, ох не врали. И не зря колдуны Легиона идут на столь сложный ритуал, мало кто просто так согласится убить своего заражённого друга, товарища или родственника, а значит, Страж способен появится в самом тылу врага, там - где его появления никто не ожидает. Гарр, обернувшийся на крик Каледры, увидев демона даже не дрогнул, а просто упал на колени, не отрывая взгляда от растерзанного тела найтсабера. Беззвучно разевая рот, орк упёрся руками в землю и, чего эльфийка никогда от ему подобных не ожидала, бурно изрыгнул содержимое своего желудка на помятую траву.
* * *
Переливающееся мерным, голубым свечением широкое острие алебарды, если это жуткое орудие убийства, изготовленное кузнецами Орды, можно было так назвать, отбросило Каледру назад. Изумрудная броня нагрудника выдержала удар зачарованного оружия, но сила его была настолько чудовищной, что кованая пластина прогнулась. Ещё бы немного ниже, и прикрывающая живот кольчуга вряд ли смогла бы сдержать таран лезвия. Похожая на ощетинившегося ежа громада нависла над эльфийкой. Из-под опущенного забрала украшенного трёхрогим гребнем шлема послышался ликующий клич, предвкушающий победу, но тут же захлебнулся в яростном вопле. Закованный с головы до ног в тёмные, источающие зловещий зелёный дым доспехи, орк отшатнулся назад, замотал головой, сплёвывая кровь из разбитой губы и глядя на поднимающуюся с земли охотницу. Над его левым коленом Каледра, не без улыбки, заметила выступающий обломок древка стрелы. Эта рана заставляла орка прихрамывать, припадая на одну ногу, но даже теперь эльфийка не была уверенна в своей победе. Доспехи орка - точно такие же Каледра видела всего один раз, на трупе тролля, руководившего дерзкой вылазкой на заставу Серебряного Крыла в южном Ашенвале. Официальный Даротар объявил о своей непричастности к этому варварскому набегу, унесшему не один десяток жизней калдореев и наделавшему не мало шуму и в Альянсе, и в Орде, и доспехи возглавлявшего отряд охотника за головами, доспехи, обладать которыми и носить их мог только Высший Варлорд Орды, она отлично запомнила. С таким противником эльфийке ещё не приходилось сталкиваться и что-то подсказывало ей, что сражение это будет не из самых лёгких и, возможно, вообще последним в её жизни.
Оттолкнувшись от земли, Каледра бешеным вихрем закружилась вокруг пошатывающегося противника, нанося удар за ударом, но почти все они были отбиты великаном орком, управляющимся своей двухметровой алебардой с удивительной ловкостью. Удар-блок, удар-блок - сквозь его оборону, в любой момент готовую разразиться ответной контратакой, было невозможно пробиться. Орк защищался с хладнокровным умением, словно выжидая. Наконец, улучив момент, он захватил один из мечей в прорезь круга, окружающего лезвие оружия, дёрнул на себя и в сторону, вырывая рукоять из рук эльфийки. Не давая Каледре опомниться, орк утяжелённым наконечником древка ударил её по лицу, широко взмахнул алебардой, заставив охотницу отпрыгнуть назад, что бы не быть рассечённой надвое, и сам отступил, со свистом вдыхая воздух сквозь сжатые челюсти.
Пришла пора Каледре умыться кровью. Лёгкий, но вместе с тем прочный шлем, сохранил ей жизнь, но деформировался на столько, что теперь только мешал. Между тем орк всё-таки успел пропустить пару выпадов, зажимая рваную рану на бедре. Его хромота стала ещё более заметной, и если бы время было на стороне эльфийки, потеря крови могла ослабить противника и дать её больше шансов на победу. Ослабшие, израненные, орк и эльфийка стояли друг напротив друга и каждый из них понимал, что из этой битвы в живых останется только один.
Воспользовавшись небольшой передышкой, Каледра расстегнула крепления, удерживающие ставший теперь бесполезным шлем. Всё правая сторона её лица распухла, кровь из рассечённой брови заливала лицо, рубиновыми каплями падая с подбородка на помятый нагрудник. Рёбра, там, куда пришёлся самый первый удар алебарды, ужасно саднило и, скорее всего, несколько из них явно были сломаны. Дышать становилось всё труднее, и сознание вот-вот готово было ускользнуть.
Вытирая залитое кровью лицо, Каледра внезапно атаковала. Её удар невозможно было блокировать, от него можно было только увернуться, но рана в ноге орка дала о себе знать. Лезвие меча вонзилось в плечо гиганта, выронившего алебарду и схватившегося руками за запястье эльфийки. Попав словно в капкан, охотница выпустила рукоять, согнулась, пытаясь сдержать рвущийся наружу стон от боли в вывернутой руке. Пинок под колено повалил её на траву, а второй обрушил навзничь, лицом вниз. Каледра ещё успела перевернуться на спину, когда сверху на неё обрушился орк. Его ладони сомкнулись на шее эльфийки, боль от сломанных рёбер, сжимающих лёгкие под тяжестью наседающего гиганта, казалось, разрывала её изнутри.
Каледра готова была принять смерть...
* * *
Крылатый демон даже не удостоил скорчившегося орка и мимолётным взглядом. Каледра успела лишь заметить небрежный взмах когтистой лапы, прежде чем Гарр взмыл в воздух, с треском ломая ветви, врезавшись в ствол дерева и безвольным кулем обмякнув у его подножия. Каким бы живучим не был орк, но после подобного удара вряд ли выжил бы даже таурен. Думгвард заревел, воздел объятую пламенем ладонь к небу, сомкнув пальцы на рукояти извивающейся огненной плети. Во всех его действиях чувствовалась непоколебимая уверенность в своём превосходстве. Пылающая плеть, казавшаяся живой, серпантином взметнулась вверх, хищной коброй молнией устремилась к прижавшейся к земле Каледре.
Узкий, граненый наконечник плети вонзился в землю перед самым лицом эльфийки. Мгновение, и вот уже дёрн позади Каледры взорвался под напирающим снизу натиском. Опутанная тонкой, обжигающей цепью, охотница вцепилась в траву в отчаянной попытке удержаться, но все её усилия были лишь жалкими потугами потягаться с демонической мощью. Взвизгнув, Каледра повисла в объятиях плети. Страж размахнулся, дёрнул рукоять, заставляя послушную ему цепь раскрутиться. Кубарем, беспомощно перевернувшись в воздухе, эльфийка попыталась вжать голову в плечи и согнуться, что бы хоть как-то смягчить, несомненно, последующее за всем этим, сокрушительное приземление. И тут же, с удивлением почувствовала, что невидимая сила удерживает её налету, не давая упасть, точно так же, как и застывшую в прыжке Гарру, мирно спящую и полностью обездвиженную.
Резкий солёный запах моря заставил Думгварда засопеть, отступить назад. Воздух прямо перед ним сгустился, обретая пока что размытые, но уже явные очертания. Ледяная волна опрокинула Стража на спину, превращаясь в не уступающего демону по размерам элементаля. Ослепительно-синий, переливающийся изнутри сотнями ручейков и вихрей миниатюрных каскадов, элементаль снова выстрелил в поднимающегося Думгварда струёй воды. Плеть демона прошла сквозь его тело как раскалённый нож сквозь масло, подняв облако пара и не причинив ни малейшего видимого вреда, в то время как вымокший с головы до ног Страж буквально вскипел от ярости и испаряющейся с его разгоряченного торса воды. Расправив кожистые крылья, Думгвард набросился на этого нового противника.
Сокрушительный удар огненного шара в спину сбил демона прямо в полёте. Предсмертный вопль Думгварда потонул в канонаде выстрелов. Стальная лавина конников буквально втоптала его тело в дорогу, десятки мечей обрушились на пронзённое пиками тело и, так же стремительно как появилась, скрылась за поворотом. Следом за рыцарями, на ходу перезаряжая ружья, промаршировал изрядно потрёпанный, но по прежнему полный решимости отряд дварфов, замыкаемый проклинающими всё на свете, но тащившими по размытому грунту тяжёлые пушки, канонирами. Необычно сломленные и утомлённые, окровавленные и передвигающиеся, поддерживая друг друга под руки, высшие эльфы одарили продолжающую парить между небом и землёй Каледру своими надменными взглядами. Окружающие квелдореев пехотинцы, многие без щитов, но с обнажёнными мечами, не предпринимали ни малейшей попытки помочь своим союзникам, стараясь держаться обособленно и не смотреть в их сторону.
- Как ты здесь оказалась? - магия, удерживающая Каледру в воздухе ослабла, бережно опустив эльфийку рядом с растерзанным трупом Думгварда. Высокая, ещё совсем юная девушка в голубом плаще с надвинутым на глаза капюшоном повела посохом, заставив элементаля исчезнуть. Стоящий по правую руку от голубоглазой волшебницы седой паладин протянул руку, помогая Каледре подняться.
- Как ты здесь оказалась, эльфийка? - повторила свой вопрос девушка, снимая капюшон и высвобождая каскад когда-то пышных и мягких, а теперь грязных и свисающих космами светлых волос. Только сейчас Каледра увидела, что левая рука чародейки висела на перевязи, а белое одеяние забрызгано грязью и кровью. Посеребрённые доспехи паладина потускнели и выглядели настолько помятыми, словно старик попал под паровой танк.
- Меня зовут Каледра. На нас напал демон. Шандрис послала меня проводить орка, - Охотница обернулась, глубоко вздохнула, глядя на неестественно вывернутое тело своего спутника.
- Он мёртв, - волшебница печально покачала головой, проследив за взглядом эльфийки.
- Орк должен был передать Вам важное сообщение, - когда чародейка сняла капюшон, Каледра сразу же узнала её. Это была сама Джайна Проудмур, командующая экспедиционным корпусом Альянса в Калимдоре.
- Это уже не имеет значения, - Джайна поджала губы, взглядом провожая проходящие мимо остатки своей армии, - Мы проиграли, калдорейка. Архимонд разрушил наш лагерь, и теперь аколиты Плети возводят на его месте свои адские укрепления. Демоны отравили землю, воду и деревья, а некроманты превратили наших павших товарищей в ходячих мертвецов. Мы проиграли, - добавила она, заметив непонимающий взгляд охотницы, - Всё кончено, мы отступаем.
- Но вы не можете! - Каледра стиснула кулаки, сдерживая прорывающиеся слёзы, - Вы не имеете право отступать. Если демоны доберутся до Нордрассила...
- Извини, Каледра, - седовласый паладин успокаивающе положил охотнице руку на плечо, - но мы тебя не понимаем, - от волнения эльфийка сама не заметила, как перешла на "дарнасиан", - Мы отступаем к лагерю Орды и ты можешь пойти с нами. Для тебя так будет безопаснее.
- Но... - Каледра дёрнулась, сбрасывая руку старика, встретилась взглядом с полными скорби и сожаления глазами Джайны. Лишние слова стали не нужны.
- Я иду с вами, - Каледра подошла к свернувшейся клубком, спящей львице, присела рядом, - Я обещаю тебе, Гарра, твой хозяин будет отомщён.
* * *
- Каледра? - сжимающий шею захват ослаб, давая эльфийке шанс вздохнуть полной грудью. Орк поспешно вскочил, отступил назад, словно недовольно глядя на свои руки, оглянулся и, ту же, грязно-оранжевая молния сбила его с ног. Гарра, растрёпанная, покрытая многочисленными кровоточащими ранами, пригвоздила ошеломлённого охотника к земле, готовая вцепиться врагу в горло но, вместо этого, попыталась улизнуть его в лицо сквозь забрало шлема. Орк раскатисто засмеялся, обнял львицу, зарываясь лицом в густой шерсти.
- Гарра! - восторженный рёв охотника заставил Каледру вздрогнуть. Она уже слышала этот голос раньше, казалось, прошла целая вечность после того, как эльфийка была вынуждена бросить, как она считала, уже мёртвого Гарра в лесу, рядом с изуродованным Тандернайтом и растерзанным Думгвардом. Это казалось просто невероятным, такого просто-напросто не могло быть, а значит, это было правдой. Гарр и Гарра - они снова встретились, спустя почти пять лет, и львица узнала своего старого хозяина и приняла его. Последние силы покинули Каледру - как можно сопротивляться, если сама судьба восстала против охотницы. Её последняя надежда, песчаная львица Гарра, даже она предала Каледру. Эльфийка закрыла глаза, впервые, за последние несколько тысяч лет, позволив своему телу полностью расслабиться.
- Каледра! - рык орка раздался у самого её уха. Эльфийка почувствовала, как взмывает вверх, поднимаемая, чьими то сильными, но заботливыми руками, - Каледра Фарсонг! Lok`Tar, - Гарр, убедившись в том, что калдорейка уже может стоять самостоятельно, с силой ударил себя по груди в приветствии орков, - Приветствую тебя, - на чистейшем "дарнасиане" добавил он, снимая шлем. Гарр изменился, и если раньше он был похож на юного, восторженного щенка, впервые увидевшего мир, то теперь суровый орк больше напоминал матёрого, злющего волчару, готового разорвать любого, кто рискнёт встать у него на пути. И главное, то, чего Каледра не могла увидеть до тех пор, пока голову охотника скрывал шлем, вся правая половина его лица была обожжена, представляя собою уродливое, алое месиво. Встреча со Стражем не прошла для него даром, точно так же, как не прошла она и для Каледры, никогда уже больше не рискующей одеть открытое платье. Она смотрела на него и видела - старого друга? Заклятого врага? Гарр заметил взгляд охотницы, криво усмехнулся, присев рядом с ластящейся к нему Гаррой и ласково поглаживая довольную львицу по спине.
- А ты почти не изменилась, Каледра, - орк, подтянул лежащую неподалёку сумку, достал оттуда пучок ароматных трав и длинный, свёрнутый в тугой рулон, бинт. Не обращая внимания на безмолвно застывшую эльфийку, Гарр разжевал траву во рту, аккуратно заставил львицу перевернуться на спину. Каледра бросила мимолётный взгляд вбок, туда, где в зарослях сребролиста лежал бездыханный снежный волк. Между тем, Гарр, намазав бинт вязкой лечебной кашицей, принялся деловито перевязывать раны львицы.
- Как, как ты мог? - её собственный голос показался Каледре чужым, - Как ты мог, как вы могли, после всего того, что мы для вас сделали?
- Что могли? - вопросом на вопрос ответил Гарр, - Что сделали? Что вы сделали?
- Мы спасли вас! - эльфийка прикусила от ярости губу, сжала кулаки, - Мы спасли ваши никчемные жизни! Мы пожертвовали всем не ради того, что бы вы, в благодарность, убивали деревья!
- Мы убиваем деревья, а вы убиваете нас, - орк закончил перевязку, вытер руки об шерсть львицы, - Все ваши слова о спасении, всего лишь пустой звук. Я знаю это, Каледра, я знаю правду! Тебе никогда не приходило в голову, эльфка, почему Тралл велел передать послание одному из нас, а не попросил об этом кого ни будь из Сентинелей? О, да, вы, калдореи, считали и продолжаете считать нас сборищем дикий, глупых дикарей, тупых варваров! Вы даже и подумать не могли о том, что бы хоть как-то скрывать свои истинные планы, в открытую и абсолютно не стесняясь, решая нашу судьбу, без нашего же ведома! Хочешь знать о том, какое именно послание я должен был передать Проудмур? Я помню его наизусть, я всегда буду его помнить, ведь если бы я успел, кто знает, как повернулось бы колесо истории.
- Я... я тебя не понимаю...
- Не прикидывайся идиоткой, эльфка! - Гарр вскочил на ноги, придвинулся к охотнице вплотную, заговорил шепотом, растягивая слова - Леди Джайна, считаю своим долгом сообщить, что наши союзники калдореи ведут двойную игру. Немедленно собирайте своих людей и отступайте - вам ни за что не сдержать атаки демонов. Эльфы используют нас как прикрытие, как живой щит между ними самими и Плетью, рассчитывая на то, что Легион завязнет и уничтожит нас до того, как Фарион успеет привести в исполнение свой план. Лагерь Альянса и лагерь Оды должны пасть для того, что бы Архимонд смог пройти к Мировому Древу. Ещё раз повторяю, если Вам дорога Ваша жизнь и жизни Ваших людей - отступайте.
- Это неправда, - Каледра отступила, закрывая лицо руками, - Это всё неправда. Фарион принёс в жертву Мировое Древо ради спасения Азерота! - охотница отвернулась, пряча выступающие на глазах слёзы. Она не видела, как из чащи леса, словно призрак, появляется жуткая, закутанная в чёрное, сгорбленная, костлявая фигура. Она не видела, как Гарр открывает рот, пытаясь остановить взмах волнистого, отравленного клинка. Она лишь почувствовала краткую вспышку боли и...
- Всё в порядке, Гарр? - отрёкшийся равнодушно посмотрел на обмякшее тело Каледры, - Такое чувство, что где-то я эту эльфку видел, да и львицу то же. Она принимала участие в Хиджальском сражении?
- Битве, Врасс. Мы говорим - Хиджальской битве, бойне, резне, - Орк успокаивающе положил руку на голову оскалившейся при виде живого мертвеца львице.
- Это имеет значение?
- Нет, мой заклятый друг, не имеет. Идём...