Зимакова Элина : другие произведения.

Любите маленьких драконов - 2. Орк и драконица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Эльф, душу которого после смерти на черном алтаре некроманта затягивает в тело орка, рвется на историческую родину - в эльфийский Лес. Но примут ли орка-врага чопорные эльфы? И куда ему тогда податься? Юная эльфийка отвергает любовь колдуна-отшельника, и тот превращает девушку в карликовую драконицу. Расколдовать ее может только искреннее признание мужчины в любви. Но какой мужчина в здравом уме может влюбиться в крылатую ящерицу? Но оркская богиня судьбы - дама хоть и с весьма извращенным чувством юмора, но вовсе не злая. И очень желает молодому орку счастья. Посмотрим, что она отчудит на этот раз...

    КНИГА ПИШЕТСЯ. ЧЕРНОВИК!


    Поделиться с друзьями


  
  

Пролог

  
  Полная, обволакивающая со всех сторон, словно саваном, тишина начала понемногу рассеиваться, и мерный грохот турганов - ритуальных оркских барабанов - заставил его напрячься. Мысли текли вяло, путанно, никак не желая приводить своего хозяина в чувство. Но этот звук он не спутал бы ни с каким другим. О, бой турманов он слышал не раз и не два. Песни барабанов всегда предваряли страшные нападения орков на эльфийскую или человеческую, гиорийскую, границы. Сильный магический ритуал оркских шаманов с призыванием имен темных богов - братьев-близнецов - вот что сопровождает дикая, необузданная мелодия, выводимая тяжелыми ладонями воинов на туго натянутых козьих кожах.
  Наконец, уже совсем оглушенный дробным бухающим ритмом, Линдиэль распахнул глаза...
  
  

Глава 1

  
  "Ну, вот и смерть моя пришла", - обреченно констатировал факт юный эльф, ощутив под спиной ставший уже привычным холодный монолит каменного некромантского алтаря. - "Интересно, а оркские ритмы граф решил использовать чтобы подхлестнуть и без того весьма извращенное вдохновение?" - Природное любопытство не оставило Линдиэля даже на пороге смерти.
  Взгляд юноши уперся в яркую синь летнего неба, равнодушно отметил неспешно плывущие небольшие кучерявые облачка. Нависающих над ним мрачных сводов замка графа Мурлория Арахнийского почему-то не наблюдалось. Это вкупе со все ускоряющимся барабанным боем слегка озадачило распятую на алтаре жертву, и Линдиэль повернул голову вбок, чтобы прояснить ситуацию.
  Увиденное повергло парня в шок. Вокруг алтаря тесной толпой стояли орки, в молитвенном экстазе взиравшие на небо и дружно притопывающие мощными ножищами в такт ритуальной музыке и выкрикам скакавшего тут же полуголого шамана. Последний, наряженный в некое подобие юбки из разноцветных полос ткани и разрисованный по всему телу замысловатыми алыми и белыми полосами и завитками, что-то непрерывно бормотал и взвизгивал, окропляя кровью только что зарубленного воркута - специально выращиваемой орками для жертвоприношений пестрой крупной птицы - землю вокруг алтаря.
  "Ну вот, мало было этому извращенцу выкачивать мою кровь для своих опытов, так он еще и оркам меня продал в качестве жертвы", - уныло подумал эльф. Он устало прикрыл глаза, мысленно прощаясь с жизнью и многочисленной родней. Угораздило же его сбежать из родного дворца! И чего, спрашивается, дома не сиделось? Нет, приключений ему захотелось, по миру попутешествовать, на людей поглядеть, себя показать... Идиот! Допоказывался! Только некроманта и орков порадовал своей глупостью, да драгоценную эльфийскую кровь "пожертвовал" на ритуалы смерти и разрушения. А теперь оркам будет в разы легче воевать против его, Линдиэля соплеменников. Сколько его собратьев погибнет...
  От отвращения к самому себе эльф невольно застонал. Неожиданно бой турганов, шум орочьей толпы и вопли шамана резко смолкли. Вокруг на несколько мгновений повисла напряженная, словно готовая порваться натянутая струна, тишина. Шаман подскочил к "жертве", пристально вглядываясь маленькими черными глазками в лицо Линдиэля, после чего, радостно оскалившись возопил:
  - Он жив! Тринар жив! Радуйтесь орки!
  Вняв призыву жреца, орки возрадовались. Пространство вокруг алтаря взорвалось дикими криками, долженствовавшими показать всю радость орочьего племени по поводу редкостной живучести их жертвы.
  "Это что же, они думали, что некромант продал им меня в виде трупа? А может, даже зомби?" - искренне удивился эльф. - "Но, вроде, из Дивного народа зомби сделать в принципе невозможно. А труп-то оркам зачем?.." Но додумать эту мысль Линдиэлю не дали. Шаман в восторженном экстазе принялся размахивать над алтарем тушкой обезглавленной птицы, все еще находящейся в его руках, и значительная часть кровяных сгустков полетела прямо на "жертву". От отвращения эльфа едва не вывернуло, и он рванул что есть силы вверх в надежде убраться прочь с алтаря.
  Но тут Линдиэля ждал неприятный сюрприз. Он как-то совсем не подумал, что жертву обычно привязывают - ну, или приковывают - к алтарю, потому из-за резкого движения впившиеся в его руки и ноги прочные кожаные ремешки доставили весьма неприятные ощущения. Эльф от разочарования даже застонал. И так было понятно, что сбежать ему не удастся: толпа взбудораженных орков тесным кольцом сплотилась вокруг алтаря. Но ощутить себя совершенно безвольной жертвенной овцой оказалось совсем уж отвратительно.
  Линдиэль расслабленно откинулся обратно на холодный камень и приготовился встретить свою смерть, глядя ей прямо в лицо. В конце концов, он не имеет права дать заклятым врагам повод усомниться в эльфийском мужестве. Пусть гады знают, что им никогда не сломить дух великого Дивного народа!
  Парень сжал пальцы в кулаки так, что костяшки побелели, и с широко распахнутыми глазами - нет-нет, вовсе не от ужаса, а вы что подумали? - наблюдал, как размалеванный шаман, клыкасто улыбаясь щербатым ртом, медленно, но верно приблизился к алтарю и выхватил из-за пояса своей цветастой юбки кривой кинжал. Линдиэлю пришлось стиснуть зубы, дабы невольным криком не посрамить эльфийскую честь, и молча наблюдать, как вскинулась костлявая шаманская рука, и ритуальный нож обрушился на жертву...
  Странно, но боли эльф совсем не почувствовал. "Нож, наверное очень острый..." - только и успел подумать он, когда обнаружил, что оркский жрец уже приплясывает с другой стороны от алтаря. Снова взмах кинжала, удар... И снова никакой боли. Однако Линдиэль невольно дернулся в инстинктивной попытке прикрыться от оружия рукой. Глупо, конечно, но рефлекс есть рефлекс, никуда от него не денешься. И - о чудо! - рука действительно прикрыла парня от жуткого зрелища. И только спустя пару мгновений до Линдиэля дошло: его руки были свободны от стягивающих их прежде пут.
  Шаман, меж тем, уже успел ловко, даже не коснувшись кожи пленника, рассечь ремни на его ногах, и окрестности сотряс дикий радостный вопль пары сотен орочьих глоток. Орки сперва орали кто во что горазд, но постепенно нестройный хор вошел в единый ритм. К тому же дикари начали дружно притопывать ногами, отчего по земле прокатились сотрясшие алтарь волны. А из разномастных выкриков стали складываться вполне опознаваемые эльфом слова. "Три-нар жив! Три-нар жив!" - скандировало дикое племя. Им вторил мощный бой турганов, поддержавших вопли толпы.
  Линдиэль даже немного заслушался, проникнувшись торжественностью момента, потому не сразу среагировал на слова склонившегося над ним счастливо скалившегося шамана:
  - Сын Великого вождя, мы рады снова видеть тебя среди живых!
  - Э-э-э... - только и смог выдавить из себя эльф. Вот уж он точно не собирался становиться приемным сыном главного врага Дивного народа. И что это вообще за идиотские ритуалы, а главное, зачем это оркам нужно?! Хотя чего еще можно ожидать от этих безумных дикарей?
  Размышления парня об умственных способностях представителей оркской расы были прерваны появлением у алтаря нового персонажа. Мощный и высокий, на голову выше остальных, орк, все тело которого от ног до совершенно лысой макушки сплошь было покрыто замысловатыми татуировками, вдруг схватил эльфа за руку и дернул вверх с такой силой, что Линдиэль невольно впечатался в широкую грудь гиганта, оцарапав при этом щеку о жуткое ожерелье из черепов каких-то степных мелких грызунов, болтающееся на шее орка.
  - Сын, ты вернулся! Боги-близнецы услышали наши молитвы! Мой наследник снова возглавит поход на ушастых! - И вдруг заорал, оглушив при этом сжимаемую в объятиях "жертву": - Радуйтесь, орки! Боги-близнецы благоволят нам и обещают великую победу!
  Его крик поддержали те самые две сотни глоток, которые и без того не молчали. А бедный Линдиэль, вытаращив глаза, только и смог выдавить из себя придушенное: "М-м-м..." Ну, вы бы сами попробовали возмутиться творимым по отношению к вашей тушке произволом, когда ребра, словно тисками, сжаты огромными накачанными ручищами. То еще удовольствие, смею заметить.
  Наконец, орк выпустил эльфа из чересчур тесных объятий, но не преминул с размаху хлопнуть того по плечу со словами:
  - Идем, будем праздновать твое возвращения из Мрачной Бездны!
  Линдиэль от удара покачнулся, но, к собственному удивлению, устоял. А уж когда, совершенно оглушенный происходящим, невольно сделал шаг вслед за позвавшим его гигантом, то впал в полную прострацию.
  Да и было от чего. Тело ощущалось невероятно странным. Вместо привычных эльфийских легкости и гибкости - массивная тяжесть, разлитая по всем мышцам, вместо летящей беззвучной походки - буханье с трудом передвигаемых ног. Да и рост эльфа вдруг оказался едва ли не на голову выше привычного: Макушка Линдиэля возвышалась над плечом могучего соплеменника, хотя должна была, по идее, едва доставать ему до подмышки.
  Парень опустил глаза вниз, окидывая взглядом видимые части тела, и едва не грохнулся в обморок от ужаса. Вместо его изящных ладоней с длинными тонкими пальцами, которыми он так любил на досуге перебирать струны арфы, он узрел широкие мозолистые лапищи с короткими пальцами-сардельками, вместо стройных длинных ног - колонны с бугрящимися мышцами. Правда, грудь его порадовала: Линдиэль всегда мечтал о таких выпирающих мускулах, которыми можно было бы поиграть перед какой-нибудь утонченной эльфийской красоткой. Только вот сколько ни пытался парень накачать таковые, ничего у него не выходило - врожденная тонкокостная аристократичность оказалась сильнее упорства юного эльфа.
  И вот тело юного эльфа немыслимым образом изменилось. И если он теперь стал не менее крупным и сильным, чем большинство орков - Линдиэль гордо окинул взором более мелких по сравнению с ним дикарей, направлявшихся вслед за своим вождем, - то, значит, он сможет нанести врагам гораздо больший урон в бою, чем прежде, и заслужить славу и почести у своего народа.
  Настроение парня резко подскочило вверх. Раз уж некромант умудрился сотворить из него такого отличного бойца, то надо обязательно использовать полученные преимущества. Но радовался он ровно до тех пор, пока, широко улыбнувшись, не ощутил царапнувшие ему верхнюю губу клыки. Да и прикус какой-то не совсем привычный...
  Нервно ощупав свой рот, а затем глаза и уши, Линдиэль едва не зарыдал. Нет, этого не может быть! Почему подобная несправедливость произошла именно с ним, достойным сыном Дивного народа, племянником самого Правителя эльфийского Леса?!
  Заметив пышнотелую орчанку, тащившую мимо него поднос с начищенной металлической посудой - для предстоящего пиршества, не иначе, - эльф схватил лежащую сверху плоскую тарелку и уставился на свое отражение. С круглой блестящей поверхности на него взирала жуткая морда с серо-зеленоватой кожей, округлыми мясистыми ушами, расплющенным носом, черными кабаньими глазками и толстогубой пастью, из которой торчала вверх парочка желтоватых клыков. Из середины гладко выбритой макушки конским хвостом торчали перевязанные кожаным ремешком иссиня-черные волосы - отличительный признак представителя правящей оркской верхушки. Со щек на шею и верх груди спускались завитки черной татуировки, указывающие на боевые подвиги оркского воина. Бросив взгляд на руки, эльф обнаружил подобные узоры и на своих предплечьях. Иными словами, Линдиэль выглядел как самый что ни на есть высокородный и весьма воинственный... орк.
  
  
  
  Подобные метаморфозы никак не могли уложиться в голове эльфа. Как такое могло произойти? Почему именно он? Неужели это результат безумных экспериментов графа Арахнийского? Но где же тогда он сам? Ведь замок некроманта, в подземной лаборатории которого безумный маг проводил над Линдиэлем свои отвратительные опыты, находится за несколько сотен километров от оркского стана, в котором обитал Великий вождь.
  О месте расположения главного стана заклятых врагов Лин знал совершенно точно. Чтобы до него добраться, надо было седмицу скакать во весь опор от эльфийской границы вглубь бескрайних орочьих степей. И тут перед парнем вставал закономерный вопрос: как теперь ему добираться до родных земель? О том, как он появится в новом образе перед сородичами, эльф как-то не подумал: ну, не ассоциировал он себя - наследника герцога Линтарийского и по совместительству племянника самого Лесного Правителя - с уродливым чудовищем, по какому-то недоразумению ставшим телесной оболочкой для его утонченной души.
  Если посмотреть правде в глаза, то не так уж и уродлив был сын Великого вождя орков. Можно сказать, он был даже по-своему весьма привлекателен и брутален. Практически все незамужние молодые орчанки его племени - да и не очень молодые тоже - слюной закапывали иссушенную степную землю, когда этот образчик грубой мужской сексуальности, гордо подняв тяжелый подбородок, шествовал по стану. А уж его непревзойденное мастерство во владении боевым топором и немалые трофеи, которые он неизменно добывал во время налетов на соседние эльфийские и человеческие земли, хитрость и ум, которые Тринар регулярно демонстрировал во время боевых операций, которые создали ему славу одного из самых удачливых командиров, однозначно ставили молодого воина на пьедестал героя, достойного почти что поклонения.
  Но Линдиэль не желал замечать очевидное. исчезло. Где теперь его тонкое и гибкое тело, прекрасные большие зеленые глаза, чуткие аккуратные уши, светлая, почти светящаяся изнутри кожа, аристократические черты лица? Все это, словно по мановению волшебной палочки злого колдуна, превратилось в полную противоположность. Хотя почему 'словно'? Именно злая воля некроманта привела герцогского наследника к столь плачевному результату. И что со всем этим делать, Лин пока совершенно не представлял.
  Вот такие невеселые мысли блуждали в голове новоявленного оркоэльфа, пока он в полной растерянности, не замечая ничего вокруг, брел вслед за счастливо скалившимся 'папашей', который пока даже не догадывался, какую подлянку подсунула ему богиня судьбы. Да-да, не удивляйтесь, именно эта коварная дамочка, которой поклонялись все орки, приложила свою нежную ручку к оживлению совершенно случайно погибшего на охоте любимчика - орочьего красавчика Тринара. А все из-за того, что богине любви, видите ли, никак не удавалось склонить волю упрямого парня хоть к одной из тех многочисленных девиц, которые регулярно подносили богине богатые дары и курения с молитвами о даровании им благосклонности сына вождя.
  Эта ветреная божественная красотка, отчаявшись достучаться до непробиваемого орка, дабы не лишиться своих поклонниц - кому нужна богиня, которая не слышит своих верующих или не может выполнить их просьбы? - решила вопрос кардинально: 'нет орка - нет проблем'. Она попросту испугала коня Тринара, и тот понес, скинув, в конце концов, своего седока. Орк упал неудачно, с подобными травмами выжить в принципе невозможно.
  Богиня судьбы была в гневе. Нет, не так она планировала распорядиться жизнью юного героя. А потому пришлось обращаться за помощью к братьям-близнецам - божкам, охранявшим вход в Мрачную Бездну - место посмертного пребывания душ. Те пообещали помочь вернуть душу в парня - за соответствующую плату в виде божественной энергии. Богине судьбы даже пришлось во сне внушать шаману племени необходимый для оживления Тринара ритуал - прежде орки никого возвращать из мира мертвых не пытались. Шаман поутру проснулся радостным и просветленным: далеко не всем его предкам и сослуживцам давался такой дар как непосредственное общение с самой богиней. И жрец с поистине молодецким рвением взялся за подготовку всего необходимого для ритуала.
  Да, видно, что-то у братьев-близнецов пошло не так: то ли нужная душа уже успела проскользнуть мимо них, то ли им просто лень было выискивать какого-то конкретного орка. Но в результате они схватили первую попавшуюся им душу мужского пола и впихнули ее в мертвое тело сына орочьего вождя. Заодно и все травмы ему залечили, чтобы богиня судьбы ничего не заподозрила - мол, все сделали, как договаривались, а если парень при этом стал несколько странно себя вести, так ведь кто знает, как на него смерть повлияла? Может, он слегка тронулся рассудком? Главное, юный орк жив и здоров, а больше ни о чем братья-близнецы с божественной сестрой не договаривались.
  Так вот и оказался несчастный эльф, по случайному стечению обстоятельств так не вовремя почивший на черном алтаре некроманта и представший перед входом в потусторонний мир, в теле ненавистного врага. Да уж лучше бы он помер! И как ему теперь жить?
  Пока Линдиэль пребывал в столь мрачных размышлениях, процессия успела добраться с окраины стана, где проводился ритуал, до центральной площади - утоптанного почти до каменного состояния квадратного пространства, на одном краю которого заметно возвышался над остальными строениями яркий шатер вождя. Здесь уже вовсю прямо под открытым небом накрывались грубо сколоченные столы, суетились орчанки с огромными блюдами жареного мяса и кувшинами с вином, в общем стояли гвалт и толкотня, заставившие эльфа поморщиться. Он и в прежней-то жизни не любил шумных компаний и гулянок, а уж сейчас ему было и вовсе не до веселья. Хотелось побыть одному, обдумать создавшуюся ситуацию и пути отступления, то есть побега от орков. А то, что он здесь ни за что не останется, Лин уже решил совершенно твердо. Правда, куда ему идти и что делать дальше, юный эльф совершенно не представлял, ну так для решения подобных вопросов и требовалось время и уединение.
  Но Великого вождя душевные метания 'сына' совершенно не интересовали. Папаша был несказанно счастлив возвращению в мир живых своего любимого наследника и собирался с размахом отпраздновать сие знаменательное событие. Слегка растерянного воскрешенного ненавязчиво протолкнули к отдельно стоящему большому столу, и парень был вынужден опуститься на широкую лавку, покрытую циновкой, справа от новоявленного отца.
  Великий вождь выждал немного, пока племя не рассядется по местам, а затем гаркнул, поторапливая задержавшихся, так, что у Лина едва ухо не заложило. Впервые эльф порадовался, что его слух теперь значительно слабее, чем был прежде, иначе не избежать бы ему глухоты на несколько дней.
  Когда вождь поднялся с наполненной вином кружкой, весь стан почтительно замер, ожидая проникновенной речи своего правителя. Могучий орк прокашлялся и начал вещать:
  - Сегодня у нас великая радость: великий воин Тринар вернулся к нам... - На более длительную и интеллектуальную речь вождя явно не хватило и, задумавшись на пару секунд, он кратко завершил ее словами, едиными у всех миров и народов: - Выпьем!
  И орки дружно поддержало своего правителя в сем решении, разом опрокинув в свои глотки огромные кружки. Линдиэль под ободряющим взглядом 'папаши' вынужден был последовать общему примеру. Жуткое пойло, обжегшее его горло и едва не спалившее желудок, восторга у привыкшего к изысканным эльфийским винам герцогского наследника не вызвало. Более того, Лину едва удалось сдержать рвотный позыв: оркское вино приживаться в его желудке не желало. Но показывать свою слабость заклятым врагам, давая повод считать эльфов недостойными противниками, парень позволить себе не мог, и потому, еще сильнее позеленев, поспешил запихнуть себе в рот первый попавшийся кусок с ближайшего блюда.
  Странный вид и аромат закуски эльфа смутил не сразу - пойло перебивало все. Когда же жар от спиртного во рту слегка успокоился, Лин с подозрением поинтересовался у прислуживавшей им орчанки:
  - Это что?!
  - Буйволиные яйца, - со счастливой улыбкой на устах ответила служанка. - Самое лучшее блюдо специально для тебя приготовили, сын Великого вождя. Чтобы твоя мужская сила росла на благо племени.
   Линдиэлю стало совсем дурно. Эльфы употребляли в пищу только самое нежное мясо, и уж никак не требуху и тем более не... Что сказала служанка? Его мужская сила потребуется на благо племени?!
  Эльф огляделся. И ощутил желание тут же сползти под стол, благо размеры последнего это вполне позволяли. Со всех сторон на парня были направлены призывные взгляды десятков молодых крепких орчанок. Девицы поводили плечами, показывая во всей красе свои весьма объемные бюсты, сгибали руки в локтях, демонстрируя по-мужски накачанные мышцы, обнажали, задирая кожаные юбочки, еще более мощные ноги. И непрестанно подмигивали, намекая, мол, дерзай, красавчик, мы все твои. А ловкие руки служанки, меж тем, уже накладывали на тарелку парня смачный кусь очередного бычьего яйца:
  - Кушай, господин, на здоровье!
  'Да уж, здоровье мне явно пригодится', - с тоской подумал Линдиэль, под всеобщими поощряющими взглядами вынужденный положить в рот и тщательно прожевать часть бычьего мужского достоинства. Чтобы тут же его запить все тем же пойлом, следуя указанию вождя:
  - Вздрогнем!
  И правда, после выпитой кружки размером с эльфийскую бутылку вина, Лина сотрясла дрожь отвращения. И пришлось ему сразу закусывать уже заботливо подложенным на его тарелку-блюдо жареным окороком какого-то животного - какого именно эльф предпочел не интересоваться, во избежание, так сказать. Ни овощей, ни большого количества зелени, ни фруктов, которые льфы употребляли за каждой трапезой, на оркских столах и близко не наблюдалось. Только ломти грубого серого хлеба несколько разбавляли мясное меню. Но юный племянник эльфийского Правителя мужественно терпел этот пищевой кошмар, мысленно успокаивая себя тем, что терпит эти муки, дабы защитить честь дивного народа. 'Расскажу своим - не поверят, как я все это вынес', - думал Линдиэль, тщательно пережевывая очередной кусок плохо прожаренного мяса.
  Спустя некоторое время взор Линдиэля начал мутиться, орущая толпа - раплываться перед глазами. И именно этот момент Великий вождь выбрал, чтобы предоставить слово виновнику торжества. Лин тяжело поднялся из-за стола - ноги стали ватными и держали мощное орочье тело с заметным трудом. Все орочье племя выжидающе замерло, ожидая услышать от Тринара очередной шедевр дикарской риторики. И Лин не подкачал, выдав заплетающимся языком:
  - Я просто счастлив! Выпьем!
  - Выпьем! - подхватила его вопль пара сотен уже изрядно пьяных глоток. Орочий праздник был в самом разгаре.
  Однако долго засиживаться на устроенном в его честь банкете у Линдиэля не получилось. Слегка пошатнувшаяся от пережитых кошмаров психика эльфа вкупе с пострадавшим в результате падения с лошади, смерти и последующего воскрешения телом были категорически против столь бурного и вредного времяпрепровождения. И новоявленный оркольф, заметив, что уже с трудом умудряется схватить в лапу пытающуюся убежать от него кружку, а очередной кусок мяса издевательски хихикает над ним, понял, что с него хватит. С трудом поднявшись и выбравшись из-за стола, Линдиэль, пошатываясь, побрел к самому богатому шатру, справедливо полагая, что сын Великого вождя и великий воин просто обязан жить там.
  И он уже почти добрался до вожделенного шатра, мечтая только об одном - как можно быстрее свалиться на постель и забыться самым долгим и глубоким сном, - когда его путь преградили. Подняв взор на неожиданно возникшее препятствие, Лин с удивлением обнаружил 'прекрасную' орчанку. По местным меркам девица, скорее всего, и впрямь слыла красавицей, вот только эльфа вовсе не привлекали клыкастый радостный оскал, призывно выставленный на его обозрение объемный бюст и крепкие руки, которые орчанка уперла в бока, выказывая непреклонность в решении помешать парню пройти дальше.
  
  
  
  - Э-э-э... - глубокомысленно протянул Лин, пытаясь судорожно сообразить, что ему делать. Для начала он решил побыть вежливым и вопросил: - Чего желаешь, красавица?
  - С каких это пор ты, Трин, задаешь мне подобные вопросы? - фыркнула в ответ девица. - Обычно ты просто взваливаешь на плечо и тащишь в шатер, не церемонясь.
  - Наверное, я немного устал, - попытался оправдаться эльфоорк, одновременно обходя девицу по дуге. - Смерть, знаешь ли, воскресение... Утомительно все это.
  Однако орчанка отступать не собиралась и шагнула вбок, вновь преграждая Лину дорогу.
  - Даже не думай, что можешь вот так просто меня бросить! - уже не добро оскалилась бывшая пассия Тринара. - Ты же знаешь, я тогда любую в клочки порву, кто посмеет к тебе приблизиться. Это я до сих пор добрая была и позволяла тебе развлекаться со всеми подряд - 'кровь в клане', видите ли, 'надо укреплять, чтобы сильные воины рождались'! - передразнила она бывшего Трина. - Но не мимо меня!
  Девица рявкнула так, что Лин невольно вздрогнул и сделал шаг назад. 'Да ну ее в орочью пустошь!' - с досадой подумал эльф. - 'Только такой страшилы мне в постели и не хватало! Она хоть в зеркало себя видела?' - И тут же сник: - 'Правда, и я теперь не лучше'. Решив не усугублять конфликт с бывшей подружкой его нынешнего тела, Линдиэль попробовал договориться.
  - Что ты, я вовсе т тебя не отказываюсь! Ты же очень даже... - Подобрать подходящих слов, чтобы описать всю красоту орчанки, эльф не смог и потому только руками изобразил некое подобие гитары, намекая на фигуристость девицы. Та, к радости парня, сразу расслабилась и даже довольно улыбнулась... Если подобный клыкастый оскал можно вообще счесть за улыбку. Меж тем, Лин продолжил: - Но, не пойми меня неправильно, я сегодня немного не в форме. Вот отлежусь, отосплюсь, приду в себя...
  Но тут у парня глаза буквально на лоб полезли, потому как девица неожиданно выбросила вперед руку и поверх кожаных штанов сжала в кулаке... хм, самую большую ценность любого мужчины.
  - Не волнуйся, я помогу тебе быстро прийти в себя. Ты ведь не сомневаешься в этом, не правда ли?
  Еще сильнее сжавшиеся на самом ценном крепкие пальцы орчанки заставили несчастного Лина быстро согласно закивать головой.
  - Вот и ладненько! - сразу воодушевилась подружка и немного ослабила хватку. И проворковала, наклонившись к уху своего любовника: - Не будем терять время. Я быстро приведу сына Великого вождя в форму! Ты снова будешь самым сильным, самым быстрым и самым любвеобильным орком клана. Прекрасная Кринта поможет тебе в этом.
  Довольная результатом переговоров орчанка отпустила свою жертву, развернулась и с гордо поднятой головой потопала в сторону шатра, недвусмысленно покачивая широченными бедрами. Изрядно разозлившийся таким поворотом дел Лин направился следом, судорожно соображая, как теперь он будет выкручиваться. Потому что принимать любовные ласки от зеленокожей 'лягушки' он точно не собирался. Да ему же сразу дурно станет, едва эта клыкастая 'красавица' попытается его поцеловать!
  Они уже подошли почти к самому входу в шатер, когда Лин рванул вперед, огибая не ожидавшую подвоха любвеобильную девицу, и, вбегая в шатер, крикнул стоящим у входа четырем охранникам:
  - Никого не впускать! - И добавил для надежности: - Это приказ!
  Послышавшиеся снаружи вопли разъяренной подружки, посылавшей проклятия на голову вероломного Трина, заставили Линдиэля облегченно выдохнуть. Он уже спокойным шагом проследовал вглубь разделенного плотными занавесками на 'комнаты' шатра и благодарно улыбнулся подобострастно склонившейся перед ним служанке, откинувшей перед своим господином нужный полог. Не окажись здесь ее, и Лин даже не подозревал бы, где найти свои 'апартаменты'.
  Сын Великого вождя с наслаждением вытянулся на низком ложе, покрытом шкурами степных волков, и в ту же секунду вырубился. Сегодняшний день выдался на редкость тяжелым...
  
  

Глава 2


  
  Утро началось с громовых воплей, почти не приглушаемых толстыми шкурами, из которых был сделан шатер:
  - Подъем, олухи! Быстро тащите свои задницы на поле! Кто опоздает, получит три оплеухи лично от меня! - И басовитый ржач сотряс стены шатра.
  Оркоэльф с трудом перевернулся с живота на бок и застонал. После вчерашних возлияний голова просто раскалывалась, а все мышцы казались ватными. 'Хорошо, что я все-таки не в теле эльфа', впервые обрадовался своему положению Лин. - 'С такой ядовитой дряни я бы точно на тот свет отправился'. Убедив себя таким образом, что все не столь плохо, парень, кряхтя, поднялся с лежанки, потянулся, разминая затекшие мышцы... И дернулся, когда занавеска резко отдернулась и перед его лицом появилась весьма помятая и без того малопривлекательная морда 'папаши' - Великого орочьего вождя. Сотрясший Лина приветственный удар по плечу мог бы легко свалить песчаного волка, и молодой орк даже присел, с трудом сдержав удар. Папаша басовито захохотал, а эльф недовольно подумал: 'У них тут что, принято всем по утрам ржать?' Самому Линдиэлю было вовсе не до смеха.
  К счастью, вождь на мрачное настроение сына не обратил никакого внимания.
  - Топай давай на тренировку. Покажи всем этим недотепам, что значит быть сыном вождя. Сделай их всех!
  Как именно, по его мнению, Тринар должен был 'сделать' своих товарищей по оружию, Великий вождь наглядно изобразил, стукнув огромным зеленым кулаком по раскрытой второй ладони. А Тринаро-Лину ничего не оставалось, как только понуро поплестись прочь из шатра.
  Раннее утро - рассвет только забрезжил - отнюдь не порадовало сонного и похмельного оркоэльфа. Но прочих орков племени, похоже, в нынешней ситуации ничто не смущало. Вокруг слышались грубые шутки, смех, кто-то огрызался на подначки, в общем, это были обычные солдатские будни. 'Солдатские?!' - с ужасом подумал Линдиэль. - 'Вот только вышагиваний на плацу мне для полного счастья сейчас и не хватает!' Кто-то приветственно окликнул сына вождя, кто-то уже привычно хлопнул, приветствуя, по спине. Лин в ответ только вяло рыкнул нечто нечленораздельное, призванное донести до весельчаков, чтобы они шли дальним лесом да в орочью пустошь, и те, проворчав что-то по поводу дурного настроения некоторых не с той ноги вставших орков, почли за лучшее отвалить.
  Вскоре толпа воинственных зеленокожих громил вынесла оркоэльфа за пределы стана на обширную вытоптанную до каменного состояния площадку. Быстро выстроившись по отрядам, орки замерли, взирая на пожилого сплошь татуированного по всему телу собрата, который придирчивым взглядом наблюдал за своими подопечными, пока все займут положенные им места. И только тут до Линдиля дошло, что он понятия не имеет, куда ему следует приткнуться.
  Зеленокожий клыкастый громила, в которого превратился племянник эльфийского правителя, в растерянности стоял и чесал в затылке, оглядывая удивленно уставившихся на него бойцов и пытаясь по косвенным признакам угадать, где же его место. С определением последнего никак не срасталось: орки в отрядах стояли тесно, плечом к плечу, ни малейших просветов в строю не наблюдалось.
  Линдиэль еще долго размышлял бы над принципом орочьих боевых построений, но тут уже не выдержал наставник.
  - Тринар, ты долго будешь красоваться перед нами? - язвительно протянул он. - А ну топай на свое место!
  - Да я... это... - оркоэльф еще раз оглядел строй и развел лапами. - Не помню, в общем.
  Тишина над полем повисла такая, что было слышно жужжание первых просыпающихся мушек. А устремленные на Тринара взгляда такими заинтересованными и глубокомысленными.
  - Гхм... - прокашлялся воевода. - Это что, у тебя помутнение в мозгах после оживления?
  - Похоже на то, - пожал могучими плечами бывший эльф. - Где-то помню, где-то не помню...
  По рядам бойцов прокатились смешки, однако вылиться им в громовой хохот не позволил наставник.
  - Вон твой отряд, - ткнул он толстым пальцем куда-то в середину строя. - Ты командир и должен стоять с правого краю.
  Только тут Линдиэль обратил внимание, что в каждом отряде чуть справа стояло по одному бойцу. Не обнаружив такового в одном месте, он, состроив уверенный вид - при том, что ни малейшей уверенности вообще не ощущал, - направился к своему отряду и замер на положенном месте, будто ничего и не произошло. Начавшаяся муштра быстро заставила соплеменников позабыть о незадачливом командире, и Лин почти успокоился.
  Но стоило перейти к отработке приемов рукопашного боя, как случился очередной прокол. Можно сказать, что сам Линдиэль был в этом не виноват - годами отрабатываемые эльфийские приемы, срабатывающие уже на уровне интуиции, проявили себя и в орочьем теле. Когда от очередного кулака, летящего ему в голову, сын вождя, вместо того, чтобы по-орочьи врезать в ответ, не просто увернулся, а вывернул нападавшему орку руку так, что тот полетел, пропахав носом землю, воевода не выдержал.
  - Тринар, ты что тут за цирк устраиваешь?! - зарычал войсковой наставник. - Мы орки или эльфийские танцовщицы? Если ты трус и боишься кулаками работать, так признайся, и мы дружно посмеемся над твоим позором! И вообще, где ты успел такому научиться? Я таких приемов не показывал.
  - Оно само как-то вышло. Может, я это у эльфов подглядел? Ну и потренировался в одиночку... Классно же получилось! - Лин опасливо покосился на злобно зыркающего на него напарника, размазывающего по клыкастой морде темную кровь, смешанную с грязью.
  Лин был зол на себя за допущенный промах. Оказываться постоянно в центре внимания новых соплеменников не входило в его планы. Наоборот, он желал слиться с толпой, раствориться в ней, чтобы все потеряли к нему интерес. Тогда и сбежать будет проще. А тут раз за разом он выставляет напоказ свои странности, ставя под удар возможность побега. Посадят еще его в клетку и будут смеяться над ним, как над полоумным - с орков станется. Нет, определенно надо быть осторожнее.
  Но тут ненадолго задумавшийся воевода вдруг с интересом посмотрел на Тринара.
  - А знаешь, мне понравилось: Дронг так забавно летел, - и захохотал.
  Его смех подхватила сотня орочьих глоток, и над полем несколько минут от него дрожал воздух, пригибая жухлые степные травинки. Гогот смолк так же резко, как и начался, стоило наставнику поднять руку, призывая свою маленькую армию к тишине.
  - Давай-ка ты покажешь нам, что ты там еще у этих тощих замухрышек подглядел. И мы потренируемся вместе с тобой, поотрабатываем новые приемы. В бою с эльфийскими задохликами нам это может очень даже пригодиться. Особенно если учесть, что те ни о чем подобном не подозревают.
  Старый орк снова коротко хохотнул. А Линдиэль замер от ужаса. Это что ж получается? Он, чтобы выжить, должен предать свой народ? Научить заклятых врагов приемам, с помощью которых они будут убивать его, Лина, собратьев?!
  - Да ты не стесняйся! - по-своему понял заминку Тринара воевода. - Я люблю все новенькое, что боев касается, будь то оружие или приемы.
  - А может, не стоит, - сделал вялую попытку соскочить с уготованной участи Лин. - Вдруг парням это не интересно? Кулаками оно как-то привычней...
  - Не юли! - нетерпеливо прикрикнул на него наставник. - Сказал 'показывай' - значит, показывай! И неча тут треп разводить, как бабы! А ну все по местам! Тринар, нападай!
  И что оставалось бедному эльфу? Пришлось показать пару-тройку самых простеньких приемов из эльфийской коллекции боевых искусств. Да только то, что стройные, гибкие эльфы вынуждены были применять против массивных и неповоротливых орков, компенсируя ловкостью силу орочьих мышц, у орков выходило просто убийственно. И если кому-то из зеленых головорезов удалось бы применить эти приемы против эльфов, то первый же привел бы к гибели Линдиэлевых соплеменников.
  Воевода был несказанно доволен. Боевые товарищи радостно возбуждены, предвкушая использование новых умений не только в бою с эльфами и людьми, но и в своих кулачных развлечениях. А Линдиэль испытывал жуткие муки совести, кляня на все лады некроманта, по злой воле которого оказался в столь нелицеприятном положении.
  Возвращался Лин с тренировки чернее тучи. Осознание своего предательства заставляло бывшего эльфа мрачнеть все больше и больше. Хотелось остаться одному и обдумать свои дальнейшие действия, потому что он не мог себе позволить повторения сегодняшнего падения. Даже аппетит у него пропал, несмотря на то, что он изрядно вымотался на тренировке.
  И вот уже так близок был желанный вход в шатер и вожделенные тишина и одиночество, когда Линдиэль заметил явно поджидающую его вчерашнюю девицу. И вид ее не предвещал сыну вождя ничего хорошего.
  Проскочить незамеченным мимо оркской красотки не представлялось возможным, бежать было поздно - девица его уже заметила и хищно оскалилась, предвкушая крутые разборки с бывшим любовником. И Линдиэлю ничего не оставалось, как только повыше задрать нос, пошире развернуть плечи и с независимым видом направиться к шатру. Орчанку это представление ничуть не впечатлило.
  - Как потренировался, Трин? Слышала, ты сегодня, как всегда, отличился. Парни под впечатлением. Так и рвуться друг другу морды начистить.
  Лин только пожал плечами. Вступать в разговоры ему совсем не хотелось. Меж тем, зеленокожая дамочка сделала шаг навстречу и промурлыкала:
  - Ты, наверное, устал, Великий воин? Давай, я разомну твои мышцы? Кринта знает, как помочь уставшему бойцу расслабиться...
  - Великому воину недостаточно одной тренировки, чтобы устать, - с гордым видом Тринар проигнорировал заманчивое предложение. - Предложи свои услуги кому-нибудь другому. Вон тому парню точно стоит пройти курс расслабляющего массажа, - оркоэльф махнул рукой в сторону изрядно помятого им напарника по тренировке.
  - Это ты что, мне сейчас предлагаешь сменить первого бойца клана на простого громилу?! - возмущению Кринты не было предела. - Да как ты смеешь?! И слова-то какие заумные выучил: 'расслабляющий массаж', - передразнила она его. - Что, смерть последних мозгов лишила? Даже не думай избавиться от меня! Ты мой и только мой! - практически шипела разъяренная фурия. И вдруг ее тон резко сменился на спокойно-деловой. - Кстати, через неделю наша с тобой свадьба. Пока ты мял кости своим дружкам, наши отцы обо всем договорились. И Великий вождь назвал меня достойной партией для своего сына.
  Кринта гордо задрала подбородок, снизу вверх созерцая озадаченную морду Тринара. Наконец извилины в его мозгу выдали нужный набор понятий, морда вытянулась еще больше, и орк буквально прорычал в лицо незадачливой невесте:
  - Какая свадьба?! Я, можно сказать, только с того света вернулся, заново родился. И хочу теперь пожить тихо и спокойно. Никакая свадьба мне не нужна!
  Однако орчанка в ответ лишь кокетливо улыбнулась и пропела:
  - А этот вопрос уже решен и обжалованью не подлежит. Иди, Великий вождь уже ждет тебя, чтобы сообщить радостную новость.
  И, послав воздушный поцелуй растерянно взиравшему на нее парню, Кринта завиляла бедрами прочь, оставляя новоявленного жениха в смятении. Лин проводил орчанку взглядом, пока та не скрылась за ближайшим поворотом, вздохнул и поплелся в шатер - на беседу к царственному папаше. Проблемы накатывали на него, как снежный ком, грозя придавить своей тяжестью и отсутствием выхода из сложившейся ситуации. Оркольф из всего разговора с озабоченной подружкой Трина вынес для себя главную мысль: у него была всего неделя, чтобы организовать свой побег, и ее следовало использовать с максимальной пользой.
  В голове Линдиэля сразу зароились идеи, как покинуть оркский стан, нанеся наибольшие потери. Желание отомстить оркам за свое вынужденное предательство родичей-эльфов буквально жгло парня изнутри, подкидывая картинки одна кровожаднее другой. Таким Тринар и предстал перед своим папашей - хмурым, задумчивым и с упрямо стиснутыми губами.
  - У меня для тебя отличная новость, сын, - во все клыки разулыбался Великий вождь, привычно не обращая внимания на душевные терзания своего отпрыска. - Я решил, что пора тебе уже остепениться, нарожать законных наследников, укрепить свои позиции за счет выгодного брака, наконец...
  - Я уже в курсе, - мрачно прервал излияния отца Трин. - Я против!
  - А я твоего мнения и не спрашиваю, - еще более радостно осклабился папаша-тиран. - Через неделю Кринта станет твоей женой, а ее отец перестанет пытаться копать под меня. Все складывается просто отлично!
  Старый орк довольно потер ладони.
  - Раздели со мной трапезу, сын, порадуй отца!
  Есть Трину-Лину совсем не хотелось. Однако при виде еды в желудке активно заурчало, да и не отказывают Великому вождю. Пришлось оркоэльфу опускаться на шкуры по другую сторону низенького столика, уставленного все тем же жареным мясом - со вчерашнего празднества, не иначе, - и выслушивать пространные рассуждения отца о выгодах династического брака. Аппетита, ясное дело, подобные разговоры ему не добавляли, но Трин сумел-таки выдержать всю процедуру 'светского' завтрака до конца, даже не поморщившись. Многолетний опыт жизни при эльфийском дворе сослужил ему хорошую службу.
  
  ***
  
  Следующие несколько дней у оркского племени прошли в предсвадебном напряжении: не каждый день женится лучший воин клана, тем более что он еще и сын Великого вождя. Праздник готовился с размахом, на который способны, наверное, только орки. Часть воинов с самого утра отправлялись далеко в степь охотиться на стада буйволов и антилоп, притаскивая в стан по десятку туш за раз. Также орки не гнушались и степными волками, ценными своим густым и теплым мехом. Женщины разделывали добычу, коптили и мариновали мясо, выделывали шкуры, не забывая и о своих повседневных обязанностях.
  Тринара от всех этих забот ненавязчиво отстранили, велев продолжать тренировать воинов и не путаться под ногами, мол, не женихово это дело - к свадьбе готовиться. Лин, собственно, и не возражал. Свадьба его не интересовала ни с какого боку: он один из всего орочьего клана знал, что никакого бракосочетания у него не будет. А если уж оркам так хочется посуетиться, пусть бегают, охотятся, готовят... Он, Лин, в это время будет тихо и незаметно подготавливать базу для отхода.
  Меж тем, день свадьбы приближался, а случая слинять из стана бывшему эльфу никак не представлялось. Линдиэль начинал потихоньку нервничать. И сухари в мешочке уже были собраны, и фляга с водой, и мясцо вяленое - куда ж орку без него. Но дальше кланового плаца за пределы стана сына вождя не выпускали, с ласковыми оскалами ненавязчиво возвращая на его территорию. Так что даже разведать окрестности оркоэльфу не удалось. И решился бы он, в конце концов, пробиваться с боем, но богиня судьбы немного подыграла своему любимчику.
  Лин понятия не имел о всех традициях и ритуалах орков, в том числе и о свадебных. Потому для него весьма неожиданным оказался приказ довольно ухмыляющегося 'отца'.
  - Послезавтра твоя свадьба, сын, - начал свою речь вызвавший в 'тронный зал' Тринара вождь. - А значит, завтра мы устроим большой набег на эльфийские земли. Принеси богатую добычу, Тринар, не опозорь звание Великого воина! Покажи семье своей невесты, что достоин их дочери!
  - Да, отец, - коротко поклонился ороэльф вождю. А сам подумал: 'Еще как покажу! В жизни меня больше не увидите!'
  Получив ответный кивок отца, Тринар покинул шатер. Но вовсе не для того, чтобы пойти тренироваться перед завтрашним боем. Лин в который раз проверил свой вещмешок, добавил в него еще парочку ножей, немного сыра, мяса и лепешку, оставшиеся с обеда на столике в его закутке, и вытянулся на шкурах, закинув руки за голову. Он несколько раз прокрутил в голове возможные варианты своего побега, вспомнил расположение ловушек, которыми была буквально напичкана вся приграничная полоса, а также все ориентиры на эльфийской территории, по которым было быстрее всего добраться до дороги, ведущейв столицу Леса - в его родной дом. Немножко взгрустнул, размышляя, как встретят его родственники? И нужен ли герцогу Линтарийскому наследник с клыками, зеленой кожей и горой мускулов?
  Но надежда, как говорится, умирает последней, и потому Линдиэль рассчитывал на понимание со стороны родителей. Ведь они же всегда любили его, растили, заботились. Не могут же они отказаться от сына только из-за того, что он немного изменился внешне? Ведь в душе он остался все тем же Лином - высокородным эльфом из самого знатного рода.
  Ночью оркоэльф с трудом заставил себя заснуть - нервное напряжение последних дней сказывалось. А утром, стоило клановому воеводе проорать побудку, как Лин вскочил бодрый и сосредоточенный, готовый к труду и обороне... тьфу ты, к бою и побегу, и отступить от этого плана его могла заставить только смерть.
  Легко позавтракав, отряд лучших бойцов клана во главе с виновником предстоящего завтра торжества Тринаром выдвинулся в сторону эльфийской границы. До цели было довольно далеко, и бойцы мчались верхом на мощных лошадях особой породы, выведенной диким народом, способных легко таскать на своих спинах тяжелых оркских воинов в полном вооружении. Тринар-Линдиэль постоянно вырывался вперед под одобрительные возгласы товарищей. Они-то думали, Великий воин так рвется в бой, что и коня не жалеет. Им было невдомек, что их прославленный командир ведет своей отряд в смертельную ловушку, и вряд ли кто из гикающих и хохочущих нынче в предвкушении битвы воинов вернется в родной стан.
  До границы добрались только к вечеру, когда огромный бордовый солнечный диск почти касался края степи на горизонте. Спешившись, бойцы оставили коней в маленькой рощице - в непосредственной близости от Леса таковые попадались все чаще и чаще - и перебежками, пригибаясь к земле, а местами и ползком, начали продвигаться к намеченной цели.
  Целью было небольшое, но довольно зажиточное эльфийское селение, расположенное недалеко от границы. Орки давно не забредали в эту сторону, нападая в последнее время больше на людские земли - менее защищенные магически и больше войсками, что давало возможность зеленокожим бойцам проявить особенную доблесть и заслужить честь у своего народа.
  Вдоль всей границы эльфийского Леса тянулась светломагическая завеса, не пропускавшая темных магов - колдунов и некромантов. Но поскольку орки - за исключением прошедших через особые ритуалы шаманов - магией совсем не обладали, то и завеса не служила им помехой. Одновременно, все прошедшие сквозь магический полог на территории Леса начинали понимать эльфийский язык, и это давало оркам дополнительные преимущества.
  Легко скрываясь в сумеречных тенях, отряд подобрался к самой магической завесе - тонкой и прозрачной. Она переливалась в последних лучах заката всеми цветами радуги, словно мыльный пузырь. И пока за ней не наблюдалось какого-либо подозрительного движения. Лин просунул сквозь пелену свою ладонь, полюбовался на разноцветные отблески, играющие на зеленой коже, и махнул товарищам, мол, можно проходить.
  Непрестанно настороженно оглядываясь, воины двинулись на вражескую территорию. Несмотря на огромные габариты, орки двигались легко и беззвучно - сказывалась многолетняя выучка. Лес обступил клыкастых парней со всех сторон. Глухая тишина грозилась каждую секунду расколоться свистом многочисленных стрел или хрипом орка, гибнущего от воткнувшегося ему в глотку метательного ножа. Увы, слишком часто подобное случалось из-за неосторожности лазутчиков, а герои из нынешнего отряда вовсе не желали глупо гибнуть по причине собственного разгильдяйства.
  Однако это не помешало Лину медленно, но верно, не вызывая подозрений у бойцов отряда, по одному их устранять. Начал он, как велело главное правило охоты на уток, уничтожать тех, кто сзади - чтобы те, кто успел вырваться вперед ничего до поры-до времени не замечали. Указывая то одному, то другому направление, куда двигаться, Линдиэль вел своих товарищей от ловушки к ловушке, угадывая местоположение последних по одним только эльфам известным признакам. В свое время, будучи совсем еще юным, Лин сам не раз принимал участие в устроении ловчих ям с остро заточенными кольями на дне, лесок, задев которые враг получал копье или десяток стрел в грудь.
  Орки гибли молча - таков был их закон воинской доблести, дабы не привлечь внимание защитников Леса к своим товарищам. И сейчас это золотое правило было сейчас как нельзя более на руку Линдиэлю, не потерявшему верности эльфийской родине, даже находясь в орочьей шкурке. И орки гибли, их становилось все меньше и меньше, но шедшие в авангарде геройски продолжали двигаться все дальше вглубь Леса.
  Когда незаметно устранять товарищей у Трина-Лина уже не осталось возможности, он прибег к последнему средству привлечь внимание лесных собратьев, которые до сих пор так и не чухнулись, хотя вражеский отряд углубился в чащу почти на километр. Затерявшись в густых зарослях кустарника, бывший эльф сложил определенным образом ладони и дунул, высвистывая нужный мотив - короткий, странно низко звучащий в исполнении орка, но вполне узнаваемый. И означал он всего один простейший сигнал: 'Опасность! Нападение!'.
  Откуда пришел подлый свист, и кто его издал, орки так и не успели понять. Потому что спустя всего несколько секунд на них посыпался град стрел. Кто-то из зеленокожих бойцов упал сразу, сраженный метким выстрелом, кто-то затаился за деревом или пнем - правда, ненадолго, потому что сразу после яростного обстрела, не давая врагу опомниться, эльфы пошли в рукопашную. И вы напрасно думаете, что тонкокостные, худощавые эльфы - плохие противники до безобразия накачанным оркам. Ловкие, быстрые, хитрые, меткие, прекрасно тренированные для лесных боев, эльфийские воины всегда давали напавшим достойный отпор. А если учесть, что Линдиэль уже изрядно проредил ряды своих... попутчиков, как он мысленно называл товарищей из отряда Тринара, то станет ясно, что итог этого боя был предрешен. Трое изрядно избитых и раненых орков были захвачены в плен, остальные просто перебиты.
  Сам Линдиэль в бой не вступал и из своих кустов не высовывался. И когда последний боец из его отряда был под конвоем отправлен в лагерь эльфов, попаданец спрятал оружие, поднял руки и с треском вывалился из колючего терновника. Выругавшись на местный манер, он радостно осклабился и на чистом эльфийском - разве что слегка искаженном из-за клыков, но тут уж ничего не попишешь, - со всей витиеватостью придворной речи обратился к лесным сородичам:
  - Приветствую вас, мои собратья! Рад видеть сильных и бесстрашных воинов и своих прежних товарищей по оружию, не жалея себя защищающих священные границы эльфийского Леса.
  Эльфы замерли истуканами, до земли отвалив челюсти. Однако быстро опомнились и взяли нового пленника в кольцо, ощетинившись мечами. Правда, он, продолжая клыкасто улыбаться, даже не пытался сопротивляться, спокойно позволяя себя разоружить и связать. А особо бойкий, возможно, командир отряда, быстро взял себя в руки и огрызнулся:
  - Степной волк тебе товарищ, лягушка клыкастая! - И тут его понесло, не иначе, как от удивления наглостью странного вражеского бойца. Парень припомнил, наверное, все пословицы, поговорки и загадки, а также крылатые выражения, в том числе и не совсем цензурные, которые эльфы использовали для красочного описания истинных отношений между древними врагами: - Эльф орку не товарищ. Орк в лес войдет - смерть от эльфа найдет. Выбивай ковер снову, а орка - смолоду... - И так далее, и тому подобное. И с гордо задранным подбородком завершил тираду: - Сколько орка не корми, а у эльфа все равно больше!
  На последнее Лин даже почти обиделся: размеры сравниваемых по чисто мужской привычке частей тела у него были внушительными в обоих ипостасях, так что зря этот командирчик так с ним, ох, зря... Но вовремя заглушив в себе порыв накостылять эльфийскому выскочке и помня о необходимости соблюдать дипломатический настрой - дабы его не вырубили раньше времени, - Линтарийский наследник лишь доброжелательно попросил:
  - Уважаемый, прошу вас проводить меня к начальнику штаба данного участка границы. У меня есть к нему очень серьезный разговор. - И, предваряя порыв эльфа послать дурного пленника в родную орочью пустошь, добавил: - дело государственной важности. У меня есть информация по поводу пропавшего наследника герцога Линтарийского.
  Эльфы снова остолбенели, а затем их лица исказились гримасой ненависти, и все тот же командир отряда возмутился:
  - Да как ты смеешь произносить имя светлейшего герцогского наследника, жалкий урод! Вы его держите у себя в плену? Пытаете? Мучаете? Голодом морите? Заставляете ублажать ваших женщин? - Последнее, по-видимому, с точки зрения эльфа, было самой жуткой пыткой и унижением. У него аж скорбь на лице проступила по поводу невинно мучимого в оркских застенках племянника их Правителя. - Отвечай, или я прямо сейчас снесу твою мерзкую башку! - И он показательно выдвинул из ножен холодно сверкнувший в свете восходящей луны меч.
  Линдиэль только покачал головой. И кто подобных недоумков командовать ставит? Определенно, надо будет поднять вопрос о кадровой политике в войсках. Но это позже, а пока...
  - Милейший, - кротко взглянул он на оппонента, с трудом скрывая во взгляде жалость к весьма туго соображающему эльфу. - Если вы снесете мне башку, то никто так и не узнает, что случилось с Линдиэлем Линтарийским. И герцог со своей светлейшей супругой, и Правитель вряд ли одобрят подобное ваше решение.
  Кроткий орк - уже само по себе нонсенс. Орк, изъясняющийся на наречии высших эльфов, - вообще из области фантастики. Но то, что вражеский пленник даже не пытался сопротивляться и вел себя вполне мирно, вызвало окончательный когнитивный диссонанс в мировосприятии бывалого эльфийского командира. Много он повидал орков на своем веку... тысячелетии... - каком по счету? - но такого ему встречать не доводилось. Значит, дело и впрямь не его ума - пусть высшие инстанции с ним разбираются. А ему нужно лишь доставить пленника по назначению.
  Сделав единственно правильный в данной ситуации вывод, командир отряда махнул своим товарищам и направился вглубь чащи. Те, схватив Лина за спутывавшие его веревки, потащили его следом. Шли молча. Слишком странным было явление этого орка, и стоило хорошенько его обдумать. Дабы в докладе командиру отделения выставить себя в самом героическом и самоотверженном свете.
  
  

Глава 3


  
  За два года до описываемых событий
  
  В вечнозеленом эльфийском Лесу, недалеко от границы с Драконьими горами расположилась маленькая деревушка. Народ там жил хоть и Дивный, но на редкость скромный - в эльфийском понятии, конечно. Жители деревушки, почти что хутора, промышляли выращиванием пряных трав и овощей. Оттого все свободные от деревьев полянки давно превратились в делянки, где круглый год что-то зеленело, цвело и распространяло странную, порой довольно дикую смесь ароматов.
  Магия Леса обеспечивала на всей территории эльфийской страны вечное довольно мягкое лето - ну, или позднюю весну, это уж как кому покажется. И селяне в приграничной деревеньке не бедствовали, хотя и богатыми их назвать было нельзя. Но они за звездами с небес и не рвались, из поколения в поколение трудясь на родной земельке и наслаждаясь не требующей особого напряжения работой, да еще и на свежем воздухе.
  Развлечения жителей хутора, как и вся их жизнь, не отличались особой притязательностью: молодежные гулянки раз в сезон, после сбора очередного урожая, редкие свадебки да девические посиделки с перебором трав по домам. Особого разнообразия в культурной жизни не наблюдалось, даже бродячие певцы - барды там всякие да менестрели - в такую глушь не забредали.
  Войны с соседями северную границу Леса не задевали. Да и с кем воевать-то? Орки - единственная воинственная раса - бесчинствовали на юго-востоке, где проходила граница между Лесом и бескрайними орочьими степями - Пустошами.
  С людьми эльфы жили в мире. Большая человеческая страна Гиория располагалась на северо-востоке и была давнишним союзником Леса в борьбе с орками - людям от дикарей тоже изрядно доставалось. Небольшая община гиорийских вампиров вообще вела себя 'тише воды-ниже травы': после почти полного уничтожения кровососущих и подписания с ними жесткого соглашения о неупотреблении в пищу крови разумных существ, вампиры жили довольно замкнуто в отведенной им области в центре Гиории и уже ни для кого угрозой не являлись.
  Южная маленькая Тинария вообще со всеми поддерживала мир, живя по большей части за счет международной торговли. От орков ее отделяла небольшая, но практически непроходимая скальная гряда, и потому дикие племена Тинарию не трогали.
  Далеко на западе за Лесом под каменной толщей Черных гор в пещерных городах обитали дроу. Но с ними светлые эльфы совсем никаких отношений не поддерживали.
  А вот вдоль всей северной эльфийской границы тянулись высокие, до самого неба, Драконьи горы. Их заснеженные вершины царапали небо, часто скрываясь в густых облаках. И именно там, в пещерах, на недоступной для людей и эльфов высоте, обитали самые загадочные существа этого мира с красивым названием Селиния - драконы. Именно драконы, как и следовало из названия гор, безгранично царствовали на всем их протяжении. Имелись еще, правда, гномы, занимавшиеся добыванием драгоценных камней и ковкой оружия в подземных пещерах Драконьих гор, но разве могли эти коротышки тягаться по величию и власти с огромными крылатыми ящерами?
  Надо сказать, драконы Селинии были на редкость мирными существами. Точнее говоря, происходящие в мире весьма мелких и хрупких по сравнению с ними созданий их совершенно не интересовало. Драконы парили в небе, охотились на горных козлов, высиживали яйца и... глубоко плевали с горных вершин на все прочие расы по отдельности и вместе взятые.
  Придурков, желавших поохотиться на драконов, не находилось, и потому драконы тоже никого не обижали. Торговцев, ведущих обозы из Тинарии через эльфийский Лес и Драконьи горы в лежащую по другую сторону последних человеческую Нерлиарию, властители гор не трогали.
  Кроме гигантов, размах крыльев которых достигал десятка метров, немного пониже обитали их 'младшие' собратья - карликовые драконы. И вот эти невероятно умилительные разноцветные создания интересовали охотников намного больше. Поймать карликового дракона было крайне трудно и считалось невероятной удачей. А 'любители природы' эльфы даже умудрились создать особые питомники, где разводили дракончиков в неволе. Ценились такие живые 'игрушки' невероятно дорого и были крайне малочисленны. Потому иметь в собственности карликового дракона считалась особым признаком богатства и высокого положения - как у эльфов, так и у людей.
  Поскольку говорить на языке разумных рас ящеры не умели, то многие из людей и эльфов считали драконов неразумными животными. Так ли это было на самом деле, не знал никто. Но одна юная эльфийка из той самой приграничной деревушки искренне считала драконов самыми прекрасными и несомненно разумными существами.
  Динаэль жила с матерью и отцом в обычном эльфийском доме-дереве. Мать девушки занималась разведением целебных трав, хорошо в них разбиралась и даже лечила жителей окрестных деревень, не способных оплатить услуги мага-целителя. Для зелий и лекарств ей часто требовались травы, листья или цветы, которые росли только в дикой природе и ни за что не желали украшать грядки трудолюбивых земледельцев - даже слабенькая маги жизни, которой обладали некоторые особо 'одаренные' крестьяне, не помогала капризным растениям прижиться 'в неволе'.
  И сбором таких ценных ингредиентов для матушкиных зелий и занималась Динаэль. Юная, совершенно очаровательная эльфийка могла целыми днями бродить по дикому лесу в поисках какой-нибудь особой травки, которая должна была вот-вот зацвести. И неизменно находила, ведь не могла же она подвести свою горячо любимую матушку. Заблудиться даже в самой густой и темной чаще Дине не грозило - где вы вообще видели эльфа, способного потеряться в лесу? И родители спокойно отпускали дочурку за травками, грибами или ягодами одну - никуда, мол, она в Лесу не денется.
  Но с некоторых пор, кроме сбора нужных и полезных растений, у Динаэль появилось новое увлечение. Она тщательно скрывала его от подруг и родных, справедливо опасаясь, что те ее поднимут на смех. Но как бы Дина сама себя не уговаривала и не убеждала, что занятие ее глупое и не приносящее никакой пользы, удержаться не могла. И ноги ее снова и снова несли за край Леса, в каменистые предгорья Драконьих гор. И там она могла долго сидеть на согретых солнцем камнях, подняв взор к небу, и любоваться на полеты драконов.
  Драконы летали, увы, нечасто, и иной раз девушке приходилось пару часов ждать, пока какой-нибудь крылатый красавец, а то и парочка, начнет выделывать в воздухе невообразимые пируэты, пикировать вниз, чтобы затем взмыть стрелой в небо, чтобы кувыркаться там среди облаков. Зрелище 'танцующих', как Дина называла такие полеты, драконов ее завораживало, погружало в состояние невероятного восторга. Воображение рисовало эльфийке, что это она, распахнув кожистые крылья, парит в воздухе, подхваченная потоком ветра, что это за ней ухаживает тот синий чешуйчатый красавец, или для нее охотится другой - зеленый. Она придумывала истории и сказки, главными героями которых были сильные, благородные и мудрые крылатые ящеры - короли гор.
  Возвращалась с таких прогулок Дина в преподнятом, мечтательном настроении, вызывая у матери беспокойство.
  - Ты бы пригляделась получше к нашим деревенским парням, - увещевала ее матушка. - А то думаешь не весть о чем. Так и в девках засидеться недолго.
  - Я на наших олухов с детства нагляделась. Не нравится мне никто.
  - Ишь разборчивая какая! Может тебе принца подать? -прятала мать за язвительностью свои переживания о судьбе непутевой дочери.
  - Может и принца, - не отказывалась Динаэль. - Если полюбится.
  Мать только досадливо махала рукой и старалась нагрузить дочь побольше полезными делами. А Дина, шустро справившись с заданиями, торопилась сбежать в лес и дальше, к горам, чтобы снова любоваться на полеты драконов.
  И вот в один не очень-то прекрасный день, выслушав очередную нотацию матери, юная эльфийка, накинув теплый плащ из небесно-голубой шерсти - под цвет своих глаз - и прихватив парочку бутербродов с сыром и яблоко, сбежала в лес, якобы насобирать очередных травок. Быстро наполнив корзинку, благо все места, где можно было найти нужные растения Динаэль изучила еще в детстве, девушка привычно направилась к горам. Плащ она надела не просто так: это в эльфийском Лесу царило вечное лето, а вот в соседних с ним местностях уже вовсю царствовала осень. Переступив границу Леса, Дина словно попадала в иной мир, в котором природа была далеко не так благосклонна к маленьким живым существам. Вот и сейчас ее плащ тут же рванул порыв холодного ветра, в лицо ударили сорванные с редких деревьев сухие листья.
  Подняв голову к небу, эльфийка недовольно поджала губы. Темные тяжелые тучи стремительно неслись в вышине, грозясь в любой миг пролиться ледяным осенним дождем. Девушка тяжело вздохнула - вымокнуть ей вовсе не хотелось. Матушка, конечно же, вылечит, если дина простудится, но ведь сразу возникнут вопросы, где она могла подхватить насморк. А раскрывать свою тайную страсть не способным понять ее высоких порывов Динаэль совсем не желала.
  Упрямо тряхнув головой, девушка направилась в сторону гор. Пока она пробиралась по каменистой тропке, над горами появилась первая фигурка купающегося в стремительных потоках воздуха дракона. Динаэль ускорила шаг. Ей не терпелось оказаться как можно ближе к 'танцующему' дракону, чтобы в полной мере насладиться чудесным зрелищем. Добравшись почти до самых гор, она облюбовала большой валун, за которым и скрылась от пронизывающего ветра. Камень еще хранил тепло, накопленное за жаркое лето и не растраченное за парочку последних ненастных дней. Кроме того, он нависал над Диной, защищая от возможных капель дождя. Эльфийка уселась на небольшой камень, прислонилась спиной к валуну, потихоньку согреваясь, запустила зубки в бутерброд и погрузилась в созерцание полета дракона.
  Она настолько погрузилась в это завораживающее зрелище, что не заметила, как оказалась уже не одна, и испуганно вздрогнула, когда рядом раздался вкрадчивый мужской голос:
  - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, светлая?
  Дина резко повернула голову к говорившему, отчего капюшон с ее головы спал, открыв взору незваного путника чудесное золото волос. Эльфийка заметила, как из-под глубокого капюшона черного плаща сверкнули темные глаза незнакомца.
  Танцующий дракон тут же был забыт. Динаэль откровенно испугалась и даже не пыталась спрятать свой страх. С детства она слышала рассказы женщин о коварстве и вероломстве человеческих мужчин, весьма падких на несравненную красоту эльфиек. От мысли, чем ей может грозить встреча с таким мужиком в столь уединенном месте, у девушки волосы зашевелились на голове, и она невольно еще сильнее вжалась спиной в камень.
  Ее жест не остался незамеченным. Незнакомец криво ухмыльнулся, но с места не сдвинулся, продолжая откровенно разглядывать свою жертву. Динаэль столь же неотрывно смотрела на высокого, крепкого мужчину средних лет, на его довольно резкие черты лица, тяжелый подбородок, четко очерченные губы и холодный, буквально препарирующий взгляд карих глаз. Его внешность хоть и не отличалась особой красотой, но была вполне приятной по человеческим меркам, вот только... От незнакомца волнами расходились крайне неприятные флюиды. Дина даже поморщилась, словно унюхала нечто тухлое.
  Мужчина еще шире осклабился.
  - Что, моя магия тебе не по вкусу? Это ты зря! Темная энергия может творить чудеса покруче вашей магии жизни.
  В подтверждение своих слов он сделал легкий пас рукой, свободной от сучковатого дорожного посоха, и к ногам девушки начала падать мертвая птичка, которой не посчастливилось пролетать мимо. Еще в полете пташка рассыпалась в прах, овеяв розовый подол Дининого платья серым пылевым облачком.
  Юную эльфийку сковал ужас. Что может быть хуже для Светлой девушки, чем встреча с сильным и жестоким темным магом в пустынной местности, где даже на помощь позвать не выйдет - никто не услышит? Динаэль едва не разрыдалась от страха и бессилия, мысленно лишь взывая к духу Леса, особо не надеясь на его защиту. Ведь она сейчас была лишена спасительного лесного покрова, куда черному колдуну был вход заказан.
  Мужчина, меж тем, нападать не спешил. Напротив, он медленно, чтобы не испугать свою жертву, приблизился и осторожно коснулся щеки девушки, очертил нежный овал лица, провел большим пальцем по алым губкам. Дина боялась шелохнуться, дабы не спровоцировать колдуна на активные действия.
  - Знаешь, ты невероятно красива, - шептал маг, проводя рукой по длинным золотистым локонам. - Просто потрясающе красива! Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. Мы даже можем стать друзьями. И даже больше...
  Динаэль не заметила, как лицо мужчины оказалось слишком близко, а его губы осторожно накрыли ее приоткрытый ротик. Первый поцелуй в жизни - и с темным магом! Кто бы мог подумать? Дина в первый миг оторопела. Но потом светлая энергия, которая живет в каждом представителе Дивного народа как неотъемлемая его часть, буквально взбунтовалась, ощутив близость враждебной силы. И пусть магии в Дине были самые крохи, их возмущение привело девушку в чувство. Девушка с силой оттолкнула не ожидавшего сопротивления мужчину и с поистине эльфийскими ловкостью и проворством поскакала по каменистой тропке к спасительной кромке леса.
  Она неслась изо всех сил, каждую секунду ожидая, что маг догонит ее и схватит. Но колдун, к ее великому удивлению и облегчению, в погоню не бросился. Лишь его смех разнесся над пустошью, подхваченный порывами ветра. Динаэль передернула плечами: от этого многообещающего смеха, в котором слышался азарт охотника, у нее по коже пробежали ледяные мурашки. И подтверждая ее самые худшие опасения, чернокнижник прокричал ей вслед:
  - Не пытайся убежать от меня! Мы еще обязательно встретимся!
  Не чуя под собой ног, эльфийка пролетела сквозь переливающуюся пленку магии жизни, ограждающей Лес от любого темномагического проникновения и воздействия, и рухнула на зеленую свежую травку. Грудь девушки тяжело вздымалась, руки тряслись, сердце готоро было выскочить из груди, а в ушах все еще звучал жуткий смех колдуна.
  Постепенно легкое колыхание листвы, пение птичек и стрекотание насекомых успокоили юную эльфийку. Она поднялась с земли и побрела в сторону дома, напряженно обдумывая само неприятное приключение и чем ей оно грозит. Только на полпути к дому до нее дошло, что корзинка с травами осталась там, у валуна. Но возвращаться сейчас туда было совершенным безумием, и Дина от подобной мысли сразу отказалась. Ничего, она пока наберет травки в подол плаща - надо же как-то оправдать свое отсутствие дома. А за корзинкой вернется через несколько дней. И будет осторожной, предельно осторожной. Еще одной встречи с темным магом она ни за что не желала.
  
  ***
  
  Снова вырваться из дому в лес Дине удалось только дней через пять: матушке вдруг пришло в голову сделать ревизию всех запасов трав и зелий, и, естественно, дочь была вынуждена принять в этом поистине эпическом для семьи действе самое активное участие. 'Ну а кто ж еще мне поможет?' - недоуменно воскликнула мать в ответ на вялые попытки юного чада отбрыкаться от столь сомнительной чести. В результате вместо прогулок по полному свежести и чудесных ароматов лесу Динаэль целыми днями рылась в кладовке, покрывалась с ног до головы травяной трухой и пыльцой и дышала немыслимой смесью запахов всевозможных растений. От аллергии ее спасало только эльфийское происхождение - таких заболеваний у Детей Леса в принципе не бывает.
  Поэтому, едва матушка с удовлетворенным видом отряхнула руки и торжественно объявила, что необходимая степень порядка достигнута, Дина тут же отпросилась на прогулку. Довольная достигнутой степенью порядка в своем лекарском 'хозяйстве', мать только махнула рукой, мол, иди куда хочешь, но не преминула строгим голосом крикнуть вдогонку:
  - К ужину чтобы была дома!
  И Дина поспешила за калитку, пока ей еще какого-нибудь 'срочного' дела не придумали.
  Девушку с невероятной силой тянуло поглазеть на драконов: такого длинного перерыва в ее прогулках за границу Леса еще не случалось. Однако, пока она рылась в ящиках и мешочках в кладовой матери, у дины было время подумать и понять, что возвращаться на прежнее место ни в коем случае нельзя - вдруг страшный маг ее там караулит? Повздыхав о потерянной корзинке - от матушки еще влетит 'за разгильдяйство', - Динаэль обдумала новое место своих посиделок у подножия Драконьих гор. Добираться туда было, конечно, намного дальше, но зато была велика вероятность не встретить там колдуна: слишком каменистым и абсолютно безжизненным был тот участок, так что даже темному магу там было нечего делать.
  Но уверенность Дины в безопасности длилась ровно до того момента, как она добралась до места выхода на нужную каменистую тропу. Замерев у магической пелены границы Леса, девушка испуганно замерла, не решаясь переступить черту, за которой окажется совершенно беззащитной. Но мир, просвечивающий сквозь радужную пленку плетений магии жизни, был тих и мирен. Ни одного движения, ни колыхания сухих травинок на ветру. И только когда над горами мелькнул силуэт вылетевшего на прогулку дракона, юная эльфийка собралась с духом и сделала последний шаг во внешний, весьма недружелюбно настроенный к чужакам мир.
  Ее встретил промозглый холод, который за несколько секунд пробрал девушку до костей. Динаэль, зябко поежившись, посильнее закуталась в теплый плащ и, окинув окрестности взглядом и убедившись, что вокруг по-прежнему не наблюдается ни одного живого существа, двинулась в сторону гор. Была, конечно, вероятность, что опасность может ее поджидать за любым из валунов, коих в этом месте скопилось особенно много - видимо, обвалы и осыпи здесь случались довольно часто. И потому Дина пробиралась очень медленно, настроженно прислушиваясь к звукам. Однако все опасения оказались напрасными, и, приютившись за очередным крупным камнем, эльфийка наконец смогла расслабиться и погрузиться в столь любимое созерцание драконьего полета.
  Прервать приятное времяпрепровождение ее заставил все тот же холод, который на время отступил, пока девушка двигалась. Но вот долго просидеть она не смогла. Пришлось вставать, прыгать, бегать на месте в попытке хоть ненадолго согреться. А когда дракон, налетавшись, покинул пределы видимости, скрывшись за пиками гор, то и Дине ничего не оставалось, как только развернуться и отправиться домой.
  Но не успела она сделать и несколько шагов, как ее путь преградил... ну да, все тот же злополучный темный маг. Он выступил из-за скального обломка, начисто отрезая девушке возможность двинуться в сторону Леса.
  - Ну, здравствуй, красавица! Я же обещал, что мы еще встретимся, а я слов на ветер не бросаю, - с довольной ухмылкой поприветствовал ее мужчина. - Куда же ты? Неужто не рада нашей встрече? - наигранно удивился маг, вздернув бровь, когда Динаэль невольно сделала пару шагов назад. - Нет, так не пойдет, - он покачал головой. - Ты, наверное, замерзла здесь, да и от дороги устала. А я был бы крайне негостеприимным хозяином, если бы не пригласил тебя на чашечку отличного травяного отвара.
  - Нет-нет, со мной все в порядке, - поспешила уверить настойчивого ухажера эльфийка. - Я лучше домой пойду, а то матушка будет волноваться.
  Попытка обойти мага по дуге не увенчалась успехом. Всего один его широкий шаг в сторону - и Дина оказалась прямо в объятиях довольно засмеявшегося колдуна.
  - Пустите меня! Немедленно! - почти в истерике девушка забилась в его руках.
  - Ну уж нет, милая. Я тебя несколько дней поджидал, так что никак не могу вот так просто отпустить тебя. Ты обязательно должна побывать у меня в гостях.
  - Нет!..
  Крик девушки потонул в возникшем вокруг них с магом пылевом вихре, на миг закрывшем собой все окружающее пространство. А когда Динаэль вновь распахнула глаза, то обнаружила, что находится уже совсем в ином месте. По спине девушки пробежал неприятный холодок.
  - Ну вот мы и прибыли, - удовлетворенно выдохнул мужчина. - Добро пожаловать в мою берлогу! Располагайся.
  Он выпустил девушку из объятий, и Дина смогла оглядеться. Жилище чернокнижника никоим образом не напоминало медвежью берлогу, как это должно было следовать из слов мага. Чистый и светлый домик, сложенный из необработанных крупных камней, был хоть и небольшим, но весьма уютным. Добротная деревянная мебель, мягкий диван с разноцветными подушками, бордовые бархатные шторы и прозрачный тюль на окнах и огромный, сложенный из тех же камней, что и стены, камин у одной из стен. Наверх вела деревянная лестница, пол покрывал большой, почти во всю комнату ковер. Небольшая дверь сбоку от камина вела в кухню, где колдун в данный момент гремел какой-то посудой. В общем, это было жилище совершенно обычного человека, и ничто не наводило на мысли о его в прямом смысле слова темных делишках. Было даже заметно, что к убранству дома явно приложила руку женщина, но вот самой дамы видно нигде не было.
  Пока Динаэль боролась с возникшим у нее когнитивным диссонансом, пытаясь примирить в сознании образы мрачного черного колдуна и его простого и уютного жилища, мужчина вернулся в гостиную, неся в руках поднос с чайником, чашками и какими-то тарелочками, и принялся расставлять угощение на круглом столе, покрытом вышитой скатертью. Закончив сервировку, он с полупоклоном и широкой улыбкой изобразил приглашающий жест:
  - Прошу!
  Эльфийка сделала пару осторожных шагов навстречу мужчине и неуверенно остановилась. В ней боролись два чувства - внушенный с младенчества страх перед темной магией и ее носителями и элементарная вежливость, тоже глубоко вбитая воспитанием, тем более что маг выглядел сейчас крайне приветливым и абсолютно безопасным. Ходившая в человеческих землях сказка о маленькой девочке, носившей совершенно безвкусного - с точки зрения эльфийской моды - красного цвета шляпку и обманутой прикинувшимся добрым сером волке, в эльфийских землях была неизвестна - волков в Лесу, как, впрочем, и иных хищников, не водилось. Вот белочек там всяких, зайчиков - этих под каждой веткой и кустом встретить можно было, но они бедных наивных эльфиечек не обманывали и, естественно, не съедали.
  Вот и пала Динаэль жертвой своего тепличного воспитания. Природная доброта и приветливость взяли верх над инстинктивным страхом перед черной магией, и девушка наконец расслабилась. Да и проголодаться и подмерзнуть, глазея на дракона, она успела. Поэтому юная эльфийка робко улыбнулась и, вежливо поблагодарив хозяина за приглашение, присела к столу.
  Разлив ароматный травяной чай по миленьким чашкам с нарисованными на них незабудками, мужчина представился.
  - Нирмарий, для тебя просто Нирм. Темный маг в двадцать шестом поколении - это по сохранившимся документам, а на самом деле, может, и древнее.
  Такое панибратство смутило девушку, привыкшую к высокопарному и чопорному общению с незнакомцами, принятому в Лесу. Но маг, похоже, не обращал на подобные мелочи никакого внимания.
  Нирм оказался весьма общительным, образованным и эрудированным человеком и интересным собеседником. Говорил больше он, Дина же вежливо с внимательно слушала. Из рассказа мужчины она поняла, что он овдовел пару лет назад и с тех пор живет отшельником в диких горах, куда не заходят никакие путники, занимается магическими изысканиями - из чистого интереса, а не ради мимолетной славы - и достиг уже немалых успехов в создании темномагических порталов. Здесь ему никто не мешает, тишина и покой позволяют продуктивно мыслить, а пищу он без труда добывает охотой - еще одним своим увлечением.
  Нашлось объяснение и столь уютной обстановке в доме. Оказалось, оставшись в одиночестве и не имея желания тратить силы и время на уборку, маг просто накрыл все поверхности в доме плетением стазиса. Посуду мыл также с помощью магии, да и под прочие бытовые мелочи приспособил свой наследственный дар.
  Дина слушала и все больше проникалась к Нирму симпатией. И правда, разве можно бояться мужчину со столь обаятельной улыбкой, так открыто смотрящего на тебя карими проницательными глазами, в которых светились мудрость и опыт. Нет, зря ее стращали темными магами, мол, им только и надо, что эльфийской кровушки надоить для своих мерзких опытов. Вон Нирм ее и чаем напоил, и баранками накормил. Кстати, а откуда взялись баранки?
  А баранки и прочие печеные вкусности, а также крупы и сыр приносил из дальнего человеческого поселка верный пес мага. Хозяин привязывал ему на спину сумки и клал в них деньги и записку, что ему нужно. А хозяева лавочек, нагружали на пса продукты и брали денег ровно столько, сколько требовалось. Никому и в голову бы не пришло обмануть чернокнижника - расплата была бы ужасна. В результате маг-отшельник имел все необходимое, сам не напрягаясь общением с людьми и не напрягая их. Откуда брались у Нирма деньги, Динаэль спрашивать не стала, не ее это дело, в конце концов, а маг уточнять не стал.
  Когда чай был допит, а баранок на тарелке заметно поубавилось, эльфийка засобиралась домой, с беспокойством поглядывая на нового знакомого - вдруг не отпустит? Но Нирм, заботливо укутав гостью в ее голубенький плащик, перенес ее порталом на место их первой встречи - поближе к ее дому. Заодно стребовал с нее обещание завтра снова прийти сюда для продолжения знакомства.
  Девушка подобрала брошенную в прошлый раз корзинку. К ее удивлению, травы в ней оказались свежими, словно только что сорванными. Нирм снисходительно усмехнулся и сделал пас рукой, снимая с корзинки заклинание стазиса. Дина одарила его благодарной улыбкой. И тут вспомнила о вопросе, волновавшем ее с момента их сегодняшней встречи, но задать который она позабыла.
  - А как ты нашел меня сегодня? Ведь ты не знал, где я буду.
  - Все очень просто. Маг я, в конце концов, или кто? - усмехнулся мужчина. - Я в прошлый раз навесил на тебя маленький маячок.
  - Но ведь... - изумилась эльфийка.
  - Лес не пропускает темную магию, - закончили они в один голос, и Дина непонимающе уставилась на мага.
  - Не пропускает, - согласно кивнул головой Нирм. - Но мой маячок настолько крошечный, буквально искра, что ваша пелена его просто не замечает. - И засмеялся: - Вот есть в ней такая лазейка. Я же обещал, что мы еще встретимся, а слов на ветер бросать я не привык.
  Мужчина подмигнул девушке, тряхнул темной гривой волос и вдруг притянул ее к себе, крепко прижав к мощному телу.
  - Ну что, красавица, подаришь мне прощальный поцелуй? - с хитрой усмешкой посмотрел на эльфийку темный маг и, не дожидаясь ответа, накрыл ее губы своими.
  В этот раз поцелуй оказался совсем иным. Губы мужчины настойчиво подчиняли, лишали разума, мыслей и памяти, заставляли забыть обо всем, кроме того, что темный маг считает светлую девушку уже практически своей, доказывая это сейчас делом. Незаметная при прежнем общении властность и сила подавляли волю Дины - ненавязчиво, но уверенно, словно ее согласие на отношения с чернокнижником было уже получено. И юная эльфийка в первый миг даже дернулась возразить, но ее сопротивление очень быстро растворилось в новых, неизведанных еще чувствах, которые накрыли ее с головой лишая воли и желания отказаться от столь сладких ощущений.
  Когда маг отстранился, ослабляя объятия, Динаэль едва стояла на ногах, а ее взгляд был совершенно рассеянным. Нирм улыбнулся уголками губ каким-то своим мыслям и слегка подтолкнул девушку в сторону Леса:
  - Иди. Нам ведь не нужны лишние вопросы от твоих родителей, не так ли?
  - А... - начала было Дина.
  - А завтра мы встретимся на том самом месте, - терпеливо напомнил ей мужчина. - Я по маячку узнаю, что ты покинула Лес: светлый полог глушит его, и я искру своей магии на тебе почти не чувствую. Но стоит тебе пересечь границу, и я уже в курсе, что ты пришла.
  Он еще раз подтолкнул девушку, едва заметно скользнув при этом ладонью по ее спине и на секунду задержавшись на весьма аппетитной попке. Но тут же убрал руку, словно ничего и не было. Но Дина еще долго ощущала заставившее ее покраснеть прикосновение мужчины, а также его пристальный взгляд, который провожал ее до самой границы Леса. Уже ступая сквозь радужную пелену магической защиты, она не выдержала и оглянулась, но мага уже не было. И только поднятая его порталом пыль оседала на холодные камни.
  Эльфийка вспомнила прощальный поцелуй, и ее щеки вновь опалило жаром. Нет, она не смогла бы отказать себе в возможности еще раз встретиться с Нирмом. Ну и что, что он человек, не столь красив, как эльфы и будет жить гораздо меньше. Зато он такой мужественный, умный, обаятельный и... и... В общем, совершенно замечательный. А то, что он темный маг, так она сегодня убедилась, что не так страшен чернокнижник, как его малюют. Так что надо сейчас быстрее бежать домой, чтобы матушка ничего не заподозрила. А завтра... Завтра будет еще одна столь же душевная встреча с Нирмом. И плевать на последствия!
  
  

Глава 4


  
  Встреча с темным магом, занимавшем уже все мысли и чувства Динаэль состоялась не только завтра, но и послезавтра и послепослезавтра... Каждый день наивная эльфиечка на крыльях первой любви летела на свидание с заклятым врагом всех светлых, словно бабочка на опасный, но такой притягательный огонек свечи. Ее сердце пело, душа расцветала прекрасным цветком юношеской любви, которая думает, что для нее не может быть никаких преград. И уж тем более Дина за преграду не считала различие в направленности магии. Подумаешь, темные, светлые... Да у нее этой самой светлой магии кот наплакал, будто и вовсе нет. А Нирм весь такой... такой...
  А чернокнижник, тем временем, методично, раз за разом приручал к себе девушку, и его различия в их магиях тоже ничуть не смущали. Вернее, он знал, как эти самые различия стереть, так что и следа не останется. Потому вел он себя предельно искренне и открыто, еще быстрее добиваясь поставленной цели.
  Чего греха таить, эльфийская красавица полюбилась ему с первого взгляда. И причина была не только в том, что он женщин не видел с того самого времени, как почила его любимая супруга. Ведь она была самым близким другом и соратником - ведьма, разделявшая страсть мужа к темномагическим экспериментам. Та потеря для Нирма оказалась поистине невосполнимой. И вот, спустя два года такая удача! Юная, свежая, как цветок розы, с нежным голоском и переливчатым смехом, искренняя, любознательная... Хм, что-то его на эльфийскую романтику потянуло, не иначе как от общения со светлой.
  В любом случае, он не мог себе позволить потерять в лице Динаэль надежду на счастливую жизнь с любимой женщиной, способной скрасить его гордое одиночество, а в идеале - разделить и страсть к чернокнижной науке. И Нирм упорно продвигался к намеченной цели, тем более что сама 'жертва' его любви была очень даже не против развивать их отношения. Стоило только магу представить, как они будут жить вдвоем в его домике, среди гор, проводить вместе магические опыты, что Дина будет его во всем поддерживать, как новые силы поднимались в душе истосковавшегося по простому, не обязательно человеческому, теплу мужчины.
  И все это вдали от ненавистных мелочных людишек, не способных понять высокие порывы мага-ученого, желающего познать самые глубины темномагического искусства. Ну и что, что иногда ему нужны жертвы и кровавые ритуалы - у любого дела найдутся как свои плюсы, так и минусы. А Дину он аккуратно подготовит, и она обязательно примет его образ жизни и мысли. В конце концов, он намного старше и опытнее ее, так что ему и карты в руки. Главное, избавиться от той искры светлой магии, что хоть и слабо, но все же тлеет в ауре эльфийки. А уж дальше он обязательно придумает, как оставить красавицу у себя под боком. Навсегда.
  И вот сидит она в его объятиях на диване - раскрасневшаяся, с затуманенным взором и часто бьющимся сердечком от его вовсе нецеломудренных поцелуев. Его рука поглаживает бедро девушки, незаметно поднимая подол. И вот уже пальцы мага коснулись нежной бархатистой кожи, заставив эльфийку ахнуть. Нет у него больше сил терпеть! Она такая теплая, мягкая, податливая в его руках. А он ведь уже далеко не мальчик. Но спешить нельзя: спугнет - потом начинай все заново.
  И Нирм не торопится, медленно доводит Динаэль до полного помутнения разума. И девушка уже не замечает, что шнуровка на платье развязана, ее плечи обнажены, а руки ее возлюбленного гладят ее в таких местах, которые позволительно обнажать только замужней женщине перед своим мужем. И сам маг уже успел скинуть рубашку, позволяя Дине робко касаться его мощного, тренированного тела. Белая кожа эльфийки на смуглой человека - как красиво смотрится!
  Нирм почти умилился. Но не дело темному магу терять голову от простой близости с женщиной, даже если она прекрасная юная эльфийка, готовая с ним вот прямо сейчас... Сначала дело, а потом уже все эти шуры-муры. А дело-то непростое и энергозатратное. А еще надо все постараться проделать так, чтобы Дина не сразу заметила и не прервала ритуал.
  И чернокнижник, продолжая ласкать совсем разомлевшую лежащую на диване девушку, начал едва слышно шептать магические формулы, аккуратно окутывая свою жертву нитями темной магии, словно в кокон заворачивая. И вот уже все готово, остался самый последний, но и самый главный шаг - вырвать из ауры эльфийки пусть и слабую, но нестерпимо сияющую и обжигающую искру светлой магии. Вот так, потихоньку тянемся к ней, осторожно прикасаемся, присасываемся черным жгутом темной магии...
  Динаэль почувствовала резкую боль, пронзившую ее буквально до кончиков волос. Девушка дернулась, рванулась из рук мага чисто инстинктивно, еще не понимая, что происходит, и кто виновник этого страшно тяжелого чувства. Движения казались замедленными и тягучими, словно ее погрузили в густое желе, и она задыхается, с трудом пытаясь скинуть с себя облепившую со всех сторон гадость.
  - Тише, тише, моя, хорошая. Еще совсем чуть-чуть - и все закончится, - пытался увещевать эльфийку маг.
  Но очарование, в которое погрузили Дину любовные ласки, уже было сброшено. Девушка забилась в руках мага, словно бабочка, пытающаяся вырваться из меда, в который попала по неосторожности. И черный жгут оторвался от злополучной светлой искорки, так и не успев ей наврелить.
  Маг раздраженно рыкнул:
  - Да что ты дергаешься! Полежи пару минут спокойно, и я все сделаю аккуратно, не повредив твою ауру!
  - Что сделаешь?! - в панике крикнула Диналь. Ловко извернувшись, она выскользнула-таки из пытающихся удержать ее рук мужчины.
  - Всего лишь уберу то, что не позволит нам быть с тобой вместе в полной мере, - досада так и прорывалась в голосе мага. Но он глубоко вдохнул-выдохнул, успокаивая нервы, и пояснил: - Та капля светлой магии, что есть в тебе, не позволит нам полной близости. Мы не сможем быть вместе, иметь детей, и вообще, она будет постоянно мешать нашим отношениям. - Про негативную реакцию искры на его темномагические ритуалы он благоразумно промолчал. - А я хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы мы жили вместе и были счастливы. Разве ты этого не хочешь?
  Голос мага помягчел, стал ласковым.
  - Хочу, - опасливо согласилась Дина. - Но я не могу лишиться светлой магии, я тогда погибну. Ведь именно она является основой жизни эльфов - магических по своей природе существ.
  - Не бойся, я все предусмотрел. Я просто заменю одну магию другой, и ты останешься живой и невредимой. Но мы станем полностью совместимы и будем жить долго и счастливо. Вместе. Вдвоем. Только представь! А потом у нас появятся дети. Сын, которому я передам все накопленные мной знания...
  Представив 'идиллическую' картинку, в которой темный маг учит мерзкому колдовству ее будущего сына, Дина пришла в ярость. Вот оказывается о каком коварстве чернокнижников рассказывали старые эльфийки! Плодить темных магов, да еще при этом самой превратившись невесть в кого, лишившись самого драгоценного, основы эльфийского существования - светлой магии. Да ей бы в самом страшном кошмаре такое не могло привидеться! И Нирм думает, что она добровольно пойдет на такое?!
  Все очарование мага в глазах Динаэль рассыпалось в прах. Сейчас она видела перед собой только злого колдуна, посягнувшего на самое святое. Словно от ядовитой змеи Дина отпрыгнула от него и рванула к дверям. На воздух, на свежий горный воздух, быстрее! Не то она задохнется в этом логове, насквозь пропитанном мерзостью кровавых ритуалов. Как она могла так обмануться, довериться смертельному врагу? Как он умудрился ее так легко охмурить, затуманить голову? А может, он чем-то опоил ее, заставив потерять бдительность? Дине вспомнился травяной чай, которым усердно потчевал ее Нирм, сам обходясь простой водой. Что он ей туда подмешивал?
  Эльфийка скакала по камням едва заметной тропки, а позади слышался рык и вопли темного мага, то уговаривающие ее остановиться и все спокойно обсудить, то грозящего всеми карами этого мира за строптивость. Его крик эхом отражался от гор, раздаваясь, казалось, со всех сторон и заставляя Динаэль только еще сильнее ускоряться. Куда бежать, она понятия не имела, но ведь раз есть тропа, то она куда-то ведет?
  Со скоростью эльфийки человеческому мужчине было не сравниться. Нирм ругался, спотыкаясь на камнях, рычал проклятия в адрес Дининой родни, запудрившей ей голову всякой светлой мутью. А когда он, неудачно подвернув ногу, лишился возможности преследовать жертву своей любви, то рявкнул на все окрестные горы:
  - В последний раз тебя спрашиваю: ты останешься со мной?
  Дина на секунду остановилась, обернулась и звонко крикнула:
  - Да ни за что на свете! Я лучше с драконами жить буду, чем с тобой!
  И помчалась дальше - прочь от этого проклятого места.
  - Ну, будь по-твоему! - прошипел разъяренный маг и, прошептав какое-то заклинание, швырнул в спину убегавшей девушки сгусток темной магии.
  Заклятие ударило Динаэль, сбив с ног и заставив упасть на четвереньки. А потом закрутилось мутным вихрем, окутывая девушку, не давая ей подняться, пригибая к земле. А когда черная хмарь развеялась, на каменистой дорожке вместо прекрасной эльфийки оказалось странное существо - чешуйчатая ящерица, раскинувшая в стороны поникшие крылья.
  Дина попыталась подняться с колен, но ставшие толстыми и неповоротливыми конечности лишь заскребли когтями по щебню тропинки, заставив вырваться из груди бывшей девушки скорбный стон.
  - Любишь драконов больше, чем меня? Вот и поживи с ними. А когда одумаешься, прилетай ко мне. Только я могу вернуть тебе прежний облик, потому что только искреннее признание в любви разрушит мои чары. А вряд ли кому-то захочется влюбиться в тебя. Ведь никто не сможет заподозрить в карликовом драконе заколдованную эльфийку. Хотя... Можешь остаться жить у меня, я не против.
  Нирм зло рассмеялся, развернулся и с трудом поковылял обратно к домику, прежде казавшемуся Дине очаровательным, а сейчас видящемуся лишь как логово черного мага.
  Новоявленная драконица, растерянная и раздавленная всем произошедшим, направилась в другую сторону. В голове была пустота, в душе - тоска. Что ей теперь делать? Куда податься?
  Наконец Динаэль решила вернуться в родной Лес. Карликовые драконы у эльфов ценились высоко, оберегались и даже разводились в специальных питомниках. Да, эльфы ее точно не обидят. А она постарается донести до родителей, что это она, их Дина, и что они очень ей нужны. Может, светлые маги смогут снять это жестокое заклятие черного колдуна, и она снова станет прекрасной девушкой. И уже точно никогда не совершит подобной ошибки - довериться темному магу.
  Добравшись до края пропасти, Дина сиганула вниз, широко распахнув перепончатые крылья. Нельзя унывать, надо во всем искать свои плюсы. Разве могла бы она когда-нибудь так летать, если бы осталась эльфийкой? Значит, она будет цепляться хоть за что-то хорошее и жить дальше в надежде, что все устроится.
  Она взмахнула крыльями и помчалась вдоль ущелья в сторону выхода. Вскоре на горизонте замаячило свободное пространство, и Дина вылетела на знакомую каменистую пустошь предгорий. Долететь до Леса не составило труда. Она легко нырнула сквозь радужную магическую защиту и оказалась в родной стихии леса. Осталось дело за малым - добраться до дома и все объяснить родителям. Уж они-то точно не бросят единственную дочь на произвол судьбы.
  Окрыленная подобными мыслями бывшая эльфийка, а ныне карликовая драконица из последних сил помчалась в сторону родной деревушки, к своему спасению. Ну, это она так думала. Реальность же оказалась совсем иной.
  
  ***
  
  Когда Динаэль добралась до родного дома, она была уже на последнем издыхании. Рваное дыхание никак не восстанавливалось, крылья с непривычки ныли, отказываясь нести свою хозяйку по воздуху, и последние метры Дине пришлось преодолевать практически ползком. Вскарабкавшись на крыльцо, карликовая драконица попыталась открыть лапой дверь, и только тут до нее дошло, что теперь сделать это для нее невозможно: дверь открывалась наружу и была достаточно тяжелой.
  Драконица жалобно заскулила от обиды и принялась царапать неподатливую дверь когтями в надежде, что ее кто-нибудь да услышит. Однако открывать ей не торопились. Окончательно ослабев от этого действа, на которое ушли последние силы, крылатая ящерица распласталась по крыльцу и устало прикрыла глаза. Оставалось только надеяться, что родителей просто нет дома и они вскоре вернутся. Дина даже не заметила, как провалилась в глубокий тревожный сон.
  Разбудил девушку родной голос матери.
  - Это кто у нас тут такой хорошенький? Какое чудо! И откуда ты тут взялся? - ворковала травница, склонившись и с интересом разглядывая нежданную гостью. - Да ты у нас девочка! Рожек почти совсем нет. А окрас-то какой! Любимые цвета моей Динаэль - голубой с розовым. Вот она обрадуется, когда вернется!
  Эльфийка осторожно протянула к зверушке руку в желании погладить, а Дина, уже окончательно пришедшая в себя, радостно подскочила и заверещала, заставив мать испуганно отдернуть свою конечность. 'Мама, это я, Дина! Ну узнай же ты меня наконец!' - кричала драконица, возбужденно хлопая крыльями и едва не взлетая от нетерпения. Но недогадливая эльфийка никак не желала ее понимать.
  - Тише, тише, малышка, я тебя не обижу, - продолжала уговаривать женщина незадачливую дочурку. - Может, ты голодная? Давай-ка я тебе налью молочка. А потом уже будем разбираться, как ты оказалась в нашей глуши. Все питомники-то в центре Леса находятся, поближе к аристократии. А мы эльфы бедные, во дворцы не вхожие...
  Продолжая так ворковать, она открыла дверь, и Дина не преминула поскорее прошмыгнуть в образовавшуюся щель. Ее мать только хмыкнула, но незваную гостью пропустила и с удивлением наблюдала, как драконица уверенно протопала на кухню, словно отлично знала, где она находится. Вспорхнув на табурет, Динаэль попыталась пристроиться за столом, ожидая, что ей накроют, как положено. Но мать строго прикрикнула:
  - Ты что это на стол лезешь? Ну-ка брысь! Вот тебе миска, иди ешь! - и плеснула в посудину, поставленную в углу на пол, молока.
  Дина растерянно похлопала круглыми желтыми глазами с вертикальным зрачком, но голод не тетка, и ей пришлось спрыгнуть и потопать к указанному месту. Острые коготки драконицы звонко цокали по деревянным доскам пола, отдаваясь в сердце бывшей девушки похоронной дробью. Но слабая надежда на то, что ей удастся донести до матери суть происходящего, еще теплилась в ее наивной душе.
  Наевшись, драконица, призывно оглядываясь и зовя мать за собой, потащила свое неуклюжее тело вверх по лестнице - туда, где внутри дома-дерева располагались хозяйские спальни. Уверенно процокав к своей комнате, Дина вспорхнула и улеглась на кровати, обозначая , что признает это место законным. Но эльфийка поняла ее по-своему.
  - Тебе комнатка Дины понравилась? Это хорошо. Но вот животным на кровати делать нечего. Кыш, слезай! - она слегка шлепнула чешуйчатого питомца висевшим на ее плече посудным полотенцем. - Вон коврик у окна, можешь там устроиться. - И новый хлопок полотенцем пониже спины, как раз там, где начинался толстый не особо длинный хвост.
  Дина жалобно пискнула, с укором взирая на строгую родительницу, но та была непреклонна. Понурив голову, драконица сползла с мягкой постели и поплелась к жесткому плетеному коврику. Там она свернулась клубочком, отвернулась к стене и накрыла хвостом морду, демонстрируя глубокую обиду. Но матушка опять не вняла выразительным действиям своей чешуйчатой 'дочурки':
  - Вот так-то лучше. Поспи пока, отдохни. А когда все домой вернутся, решим, что с тобой делать.
  Она развернулась и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. А Дина осталась одна, пытаясь осознать, насколько серьезно она попала. Выводы напрашивались нерадостные. Особенно ее удручало, что эльфийка-Динаэль сегодня домой не вернется, и наблюдать тогда горе родителей будет невыносимой мукой. Ну как, как ей донести до них, что вот она, их Динаэль, жива и здорова и даже находится в родном доме. Ну и что, что ее внешний вид несколько изменился, ведь в душе она осталась прежней. А наложенное на нее черное колдовство можно разрушить - Нирм так и сказал, приходи ко мне и расколдуешься. Надо только пожаловаться эльфийским властям на произвол чернокнижника, и они найдут, как прижать его. И опять же, как рассказать обо всем произошедшем?
  Пометавшись по комнате, попытавшись писать, царапать когтями руны, наконец, мокрым языком выводить письмена, Дина с ужасом поняла, что у нее абсолютно ничего не выходит. Надежда быть понятой рушилась прямо на глазах. Но может все же как-нибудь удастся...
  В полной мере всю глубину обрушившегося на нее кошмара Динаэль поняла только тогда, когда вернувшийся домой отец, проследовав за женой и скептически оглядев новую жилицу, безапелляционно заявил:
  - Мы не можем ее у себя оставить. Надо заявить о ней в службу опеки карликовых драконов. Ты сама сказала, что она явно дрессированная, обученная, значит, выросла в питомнике. И стоит баснословных денег. Наверняка они уже ищут ее, и если мы попытаемся драконицу утаить, нам светит такой штраф, что останется только всю оставшуюся жизнь милостыню просить - всего лишимся. Нет уж, нам этого не надо!
  Он сдернул с Дининой кровати покрывало, аккуратно приблизился к забившейся в угол и испуганно на него взирающей крылатой ящерице и ловко накинул на нее ткань. Спеленал брыкающуюся и верещащую зверушку, запихнул подмышку и направился в скотный сарай. Там он вытряхнул драконицу в небольшой пустой вольер, использовавшийся для выращивания цыплят, запер дверцу и, удовлетворенный результатом, вышел вон.
  Дина, оставшись одна, разрыдалась. Ну почему, почему все это произошло с ней? Еще вчера она была безмерно счастлива, любила и была любима - родителями, Нирмом... Воспоминания о коварном темном маге, разрушившем ее жизнь, отдались острой болью в сердце обманутой девушки. Как он мог? Зачем? Чего ему не хватало?
  Юная эльфийка, принадлежащая к расе, продолжительность жизни представителей которой могла достигать тысячи лет и больше, не могла понять, что жизнь человека коротка, и Нирм просто не мог позволить себе годами ухаживать за понравившейся девушкой. Да и по человеческим меркам он был уже не так молод, и потому стремился заполучить Динаэль в безраздельное пользование сразу и навсегда. Темный он и есть темный, и никуда от природы и воспитания не деться, потому и методы Нирм избрал вполне соответствующие его менталитету, искренне считая, что после воспитает юную возлюбленную согласно своим взглядам. Ошибку совершили они оба, и кого тут винить?
  А вот с последствиями Дине придется разбираться в одиночку. И как это сделать, было пока совершенно неясно. Одно девушка знала точно: она никогда не вернется к предавшему ее магу. Слишком больно ей было, слишком боялась она его теперь. Придется как-то решать проблему с расколдовыванием самой. Но это потом. Сперва необходимо избежать попадания в загребущие лапки служителей из драконьего питомника, куда 'заботливый' папочка решил упечь найденыша. И чем скорее она выберется из этой клетки, тем для нее же лучше.
  Но уже на следующий день новоявленным драконьим хозяевам стало не до чешуйчатой питомицы. Ночью дочь так и не вернулась домой, и наутро было поднято на уши все село. Мужчины прочесывали лес, женщины судачили о непослушных подростках, а юные Динины подружки мечтательно закатывали глазки, шепотом пересказывая историю о тайном побеге Динаэль с проезжим богатым и весьма привлекательным купцом. То, что купец был давно и весьма удачно женат, никого не смущало - любовь, мол, зла, зато как романтично!
  А через два дня бесплодных поисков родителям Дины стало вообще не до пришлой драконицы. Сельскому старосте пришлось обращаться за помощью к представителям правопорядка в окружной город. Теперь вокруг по лесу шныряли сыщики, пытаясь отыскать давно затоптанные неопытными сельчанами следы девушки. Подобное исчезновение было в Лесу нонсенсом, тем более что быстро выяснилось - тот купец абсолютно не при чем. Вопросов возникало все больше, а ответов так и не было. Пока один уже немолодой сысковик не предположил, что девицу могло потянуть за пределы Леса.
  Вышедшая за защитную пелену группа обнаружила и следы Дины, которые там просто некому было уничтожать, и остаточные следы воздействия темной магии, которые еще не до конца стерлись с окрестных камней. Выводы были сделаны неутешительные, но вполне справедливые: Динаэль стала жертвой какого-то приблудного темного мага, а значит, девушки уже нет вживых.
  Мрачные поминки по безвременно покинувшей этот мир эльфийке длились в селе три дня. Мать с отцом совсем высохли, осунулись и почернели лицами, из их глаз ушел радостный блеск. У Дины сердце разрывалось от жалости к ним, а еще от осознания, что это по ее глупости родные и самые любимые на свете эльфы так страдают. И желание все исправить, вернуть родителям прежнюю радость жизни неумолимо крепло в душе девушки. И первым делом необходимо было освободиться из заточения.
  А что потом? А потом она собирается направиться к столь любимым ей драконам. Только они смогут помочь ей найти среди гор жилище колдуна и заставить его снять проклятие. Дина почему-то была уверена, что драконы ей обязательно помогут. Ведь теперь она одна из них.
  Приняв решение, карликовая драконица принялась усердно грызть и царапать когтями крепкие деревянные прутья клетки, в которой она оказалась запертой. И дерево не выдержало, поддалось, крошась щепками и обломками под мощными драконьими челюстями. Спустя недолгое время Дина уже проделала дыру достаточного размера, чтобы выбраться. Стояла глухая и темная ночь, даже луна едва просвечивала сквозь плотные облака. Оказавшись во дворе, бывшая эльфийка в последний раз окинула взглядом родной дом, маленький огородик с матушкиными травами, тяжело вздохнула, заметив слабый огонек в окне родительской спальни, мысленно попрощалась с единственными близкими ей эльфами, пообещав обязательно вернуться. А затем расправила крылья и, не оглядываясь, полетела в сторону границы и дальше, к горам, где ее ждала встреча с самыми таинственными и загадочными существами на свете - настоящими драконами.
  
  

Глава 5


  
  Наши дни. Эльфийский Лес
  
  Лина притащили в эльфийский пограничный гарнизон, доставили в комендатуру и оставили ждать под охраной двух вооруженных до зубов воинов, пока комендант соизволит их принять. Конвоиры опасливо косились на зеленокожего громилу, но заговаривать не спешили. Наконец адъютант коменданта, распахнув дверь и окинув взглядом мощную фигуру пленника, словно опасаясь, поместится ли тот в кабинет, пригласил их войти.
  - Ну что, попался, голубчик, - с радостным оскалом заявил комендант на оркском, усердно коверкая слова.
  - Можете не напрягаться, капитан, - на чистом эльфийском, который искажался лишь из-за торчащих клыков, отмахнулся Линдиэль. - Я прекрасно владею эльфийским. - И, словно он тут был хозяином, заявил: - Вы должны немедленно послать магического вестника к герцогу Линтарийскому и сообщить, что имеется информация о его пропавшем сыне.
  Опешивший сперва от такой наглости начальник гарнизона скривился и с издевкой поинтересовался:
  - А на прием к Правителю тебя не записать?
  Лин сморщился от столь панибратского отношения к нему и отмахнулся:
  - Правитель меня и так примет. Вы, капитан, лучше поторопитесь, поскольку то, что я собираюсь сообщить его Сиятельству - и Его Величеству тоже - не терпит отлагательств.
  Начальник гарнизона едва не позеленел от злости, но слишком уж высокого полета птицей был исчезнувший из Леса несколько месяцев назад племянник Правителя. А получить по шапке, если с парнем что-то случится, пока он, капитан, медлит, ему совсем не хотелось. Тут простой отправкой на передовую не обойдется, можно и на каторжные работы угодить.
  Рассудив так, капитан нехотя потянулся к сейфу и извлек драгоценный зачарованный лист, который надлежало использовать лишь в самых крайних ситуациях. 'Будем надеяться, что это именно такой случай, иначе мне еще из своего кармана придется расплачиваться за растрату ценного артефакта', - мысленно вздохнул вояка и принялся выводить каллиграфическим почерком докладную записку - подумать только! - самому герцогу Линтарийскому. И рука его не дрожала только потому, что он не мог позволить себе хоть малейшую слабость перед лицом... нет, скорее мордой врага. Только один раз комендант отвлекся, чтобы поинтересоваться у орка:
  - И как о тебе доложить? Имя, звание, статус?
  - Напишите, что я представлюсь при встрече, - ответил Лин, не имея желания раскрывать своей тайны перед первым встречным.
  Закончив писать и поставив в конце витиеватую подпись, капитан сложил лист конвертиком, пробормотал слова активации артефакта, и пергамент растаял в воздухе, оставив после себя легкий флер светлой магии. Теперь оставалось только ждать, когда письмо прочитают и придут за зеленокожим пленником. А пока...
  - Заприте его пока в камере. Нечего тут всем глаза мозолить, - буркнул недовольный сложившимися обстоятельствами комендант и демонстративно уткнулся в лежащие перед ним бумаги.
  Конвоиры привычно дернули орка за веревки и потянули за собой - сначала в приемную, затем по длинному коридору, вниз по лестнице куда-то в подземелье и, наконец, втолкнули пленника в сырую и мрачную камеру с земляным полом и крохотным зарешеченным окошком под потолком. Тяжелая железная дверь за его спиной мерзко заскрипела, лязгнул засов, и Линдиэль остался один на один со своими невеселыми думами.
  Как произойдет встреча с отцом? Примет ли его родня в этом уродливом облике? И если нет, то что он тогда будет делать? Почему-то сейчас, когда он находился среди родного племени, он особенно остро осознавал, какая пропасть лежит между прекрасными эльфами и мерзкими орками. Даже если родители и Правитель признают его как родного, то как на него будут смотреть остальные представители высшей эльфийской аристократии?
  Лин представил себя разодетым по эльфийской моде на балу - и, не удержавшись, застонал вслух и схватился за голову. Да от него же все шарахаться начнут, и даже знание в совершенстве языка и изысканные манеры не спасут его от позора и презрения. А какая девушка захочет хотя бы потанцевать с ним? И это он еще даже не пытался думать о близких отношениях и браке. Последнее казалось сейчас Линдиэлю настолько нереальным, что он даже тряхнул головой, прогоняя видения одно нелепее другого.
  Нет, надо успокоиться и не думать. Как будет - так будет. Изменить что-либо в данный момент не представляется возможным, поэтому он будет принимать жизнь такой, какая она есть. Кто знает, может, талантливые эльфийские целители смогут как-то исправить все это? Надежды мало, но все же...
  Лин уселся на сваленную в углу кучу соломы, прислонился спиной к теплой древесной стене - живому мощному корню дерева, в котором базировалась комендатура, - и прикрыл глаза. Перед тяжелой во всех смыслах встречей с отцом стоило отдохнуть. Вскоре уставший от переживаний последних дней оркоэльф уже глубоко спал. И снился ему родной дворец и эльфийские придворные красавицы, весьма благосклонно взирающие на изъясняющегося на высоком эльфийском наречии в пух и прах разряженного орка.
  Разбудил Линдиэля очередной скрип давно не смазанных петель двери и резкий окрик:
  - Заключенный, на выход!
  Орк поднялся и, кряхтя, попытался хоть немного размять затекшие мышцы: развязывать пленника предусмотрительные эльфы не спешили. Знакомым уже путем его повели обратно в кабинет коменданта. 'Уважают меня, однако', - невесело усмехнулся про себя Лин, покосившись на шествовавших позади двух охранников. - 'Даже почетный кортеж меня постоянно сопровождает'.
  Стоило крупногабаритному пленнику протиснуться в дверь кабинета, как в и без того небольшом кабинете стало совсем тесно. Линдиэль окинул взором комнату. Два сопровождавщих заключенного воина остановились у двери, перекрывая ему пути к бегству. Комендант стоял у окна навытяжку и, казалось, старался дышать через раз. Два вооруженных до зубов личных телохранителя герцога Линтарийского напряженно застыли справа и слева у письменного стола и устремили на орка многообещающие взгляды, мол, только попробуй дернуться. А за самим столом, откинувшись на спинку кресла - живого отростка дерева, восседал Главный Советник Правителя леса собственной персоной.
  'Отец!' У Лина болезненно сжалось сердце. Породистое лицо герцога скривилось в гримасе брезгливости и презрения. Серо-стальные глаза прожигали насквозь ледяным холодом. А Линдиэлю так хотелось броситься к самому родному и близкому эльфу во всем мире, пожаловаться на свою судьбу, повиниться, как он был неправ, сбежав из дому, и как ему жаль, что доставил родителям столько волнений и переживаний. Но бывший эльф прекрасно понимал, что не имеет пока права раскрывать свою тайну перед посторонними. И потому он только сильнее стиснул зубы и кулаки, стараясь сдержать так не вовремя разыгравшиеся эмоции.
  Меж тем, герцог нарушил затянувшееся молчание.
  - Говори, мерзкий ублюдок, где мой сын? Он жив? Что вы с ним сделали?! - выдал он, усердно коверкая оркские слова.
  - Вы можете не напрягаться, я прекрасно говорю по-эльфийски, - спокойно ответил Лин. - Но я все могу рассказать только лично вам, Ваше Сиятельство, поскольку информация строго конфиденциальная. Поверьте, лишние уши нам ни к чему.
  Главный Советник подался вперед, на его лице заиграли желваки, а телохранители, как по команде, дружно потянулись за изогнутыми клинками, закрепленными в наспинных ножнах. Лину пришлось сделать над собой усилие и не дрогнуть: видеть от прежде близких и хорошо знакомых эльфов такую ненависть по отношению к себе было по-настоящему больно.
  - Что ты себе позволяешь?! - зашипел герцог уже на эльфийском. - Ты думаешь, что можешь диктовать мне условия? Да я сейчас прикажу, и тебя будут резать на мелкие кусочки - медленно, с чувством, - и ты выложишь все что знаешь, и о чем только догадываешься - тоже.
  - Ваше Сиятельство, когда вы услышите все, что я имею вам сказать, вы сами со мной согласитесь, что это не тот случай, о котором стоит кричать на весь Лес.
  Внешне орк выглядел совершенно спокойным. Но чего стоило Линдиэлю это спокойствие! Только многолетняя выучка скрывать свои чувства и эмоции спасала его от срыва в этот момент. Его напряжение выдавали только сжатые до боли кулаки и стиснутые зубы, а в голове билась единственная мысль: 'Только бы он согласился!'
  Телохранители, и без того изрядно раздраженные, оскалились, выдернули-таки мечи из ножен и, сделав шаг вперед, отгородили своего хозяина от возможного - гипотетически - нападения орка. На лице Лина не дрогнул ни один мускул. Он только устало вздохнул и обратился к охранникам отца:
  - Вириэль, Нориэль, расслабьтесь. Я не собираюсь ни на кого нападать.
  Народ в кабинете не сразу понял, что это сейчас было. А когда до всех дошло...
  - Какого ломаного дуба... - удивленно выругался Главный Советник.
  - Я готов обсудить этот вопрос наедине, - терпеливо в который уже раз выдал свое предложение Лин.
  Герцог замер в кресле, сверля глазами лицо странного пленника, и оркоэльфу понадобилась вся его выдержка, чтобы этот взгляд выдержать. Наконец высокородный эльф выдавил из себя короткое:
  - Оставьте нас! - А когда телохранители не сдвинулись с места, уже рявкнул во все горло: - Все вон!
  - Но... - попытались возразить охранники, однако поспешили ретироваться под мечущим молнии взором сурового хозяина. Однако их лица выражали дружное неодобрение столь легкомысленным отношением герцога к своей безопасности. Правда, перед уходом они не забыли усадить орка на пошатнувшийся под его мощной тушей стул и крепко привязать вражеского засланца к оному - во избежание, так сказать. Лин и не пытался сопротивляться, чем окончательно поверг бывалых вояк в замешательство.
  Стоило двери закрыться за последним выходящим, как Линдиэль обратился к герцогу:
  - А теперь поставьте защиту от прослушивания.
  - Да неужели? - язвительно протянул эльф.
  - Это необходимо, и, прежде всего, для вас, а не для меня. - 'Мне уже вряд ли чем это поможет, но, пока все не разрешиться, подвергать опасности репутацию отца я не имею права'.
  Главный Советник нехотя сделал пас рукой, обводя ею кабинет, после чего выдал многозначительное:
  - И-и-и...
  - То, что я сейчас вам расскажу, выходит за рамки нашего понимания, но все это чистая правда. Пожалуй, стоит начать с побега Линдиэля из Леса...
  Следующие минут пятнадцать Лин пересказывал историю своего непутевого бытия с тех пор, как покинул отчий дом в стремлении повидать мир. Как попал в лапы некроманта - графа Мурлория Арахнийского, и какие жуткие магические опыты тот ставил над несчастным эльфенком и его наполненной светлой магией кровью. Как умер, в конце концов, Линдиэль на черном алтаре... В этом месте герцог в ужасе закрыл лицо руками, не в силах вынести гибели единственного и любимого сына и наследника. А потом вытаращился на орка, когда тот рассказал об обряде воскрешения сына Великого оркского вождя, и чья душа умудрилась вселиться в совершенно, казалось бы, непригодное для нее тело. Окончательно добила Главного Советника последняя фраза зеленокожего и клыкастого тяжеловеса:
  - В общем... Здравствуй папа, я вернулся...
  Но герцог Линтарийский никогда не стал бы Главным Советником самого лесного Правителя, если бы мог сходу поверить подобным сказкам. Первым его порывом было уничтожить наглого вруна, посмевшего шутить над памятью Линдиэля - а в гибели наследника герцог уже не сомневался. Но безумный орк неожиданно предложил испытать его, спрашивая о самых секретных и никому не известных событиях в жизни их семьи. И весь следующий час эльф выпытывал мельчайшие подробности из жизни своего блудного отпрыска - от первого произнесенного эльфийским младенцем слова до тайной возлюбленной-простолюдинкой племянника Правителя.
  Получив ответ на последний вопрос - уже скорее ради проформы, чем для того, чтобы убедиться в истинности слов сидящего перед ним орка, - герцог Линтарийский со стоном закрыл лицо руками и замер, пытаясь переварить ту невероятную информацию, что поведал странный пленник.
  Наконец он выдавил:
  - Часть из того, что ты поведал, нам уже была известна, в том числе и о том, что душа нашего сына покинула его прекрасное тело. Но мы не хотели верить. Пару месяцев назад мы тебя нашли, вернее ты сам путешествовал через Лес, даже не собираясь заглянуть к нам, своим родителям.
  - Но я же... - попытался возразить удивленный оркоэльф.
  Герцог только махнул рукой, призывая его дослушать до конца.
  - Тот парень уверял нас, что он никакой не Линдиэль, а вообще человек, погибший в своем мире - да-да, он утверждал, что родился вовсе не в нашей Селинии. Но, повторюсь, мы ему не поверили, решили, что наш сын просто хочет снова сбежать на вольные хлеба. Даже надумали его срочно женить, чтобы бегать от своих обязанностей перестал. Но он умудрился-таки обвести всех нас вокруг пальца и сбежать в Драконьи горы. А вскоре до нас дошла весть от следопытов, что весь обоз, с которым Линдиэль должен был пересечь Драконьи горы, попал под лавину. Никто не спасся... И тут объявляешься ты, и я уже не знаю во что верить. Понимаешь, мы уже давно похоронили и оплакали тебя. Что я теперь скажу твоей матери?! Как буду объясняться с Правителем? Он возлагал на тебя столько надежд! А теперь... Это же полный кошмар! Как я покажу тебя во дворце? Да над нами же только самый ленивый не будет смеяться! Конец моей репутации, моему влиянию, да всей нашей жизни! У-у-у...
  Главный Советник едва не рыдал, схватившись за голову. А Линдиэль с каждым воплем отца все отчетливей понимал, что места ему - в его новом обличье - во дворце точно не найдется. И тут его мысль зацепилась за несоответствие.
  - Подожди, отец, как это человек в моем теле мог оказаться два месяца назад? Я же всего неделю назад воскрес...
  И осекся, сообразив, а что, собственно, они знают о жизни за Гранью, пока душа не отправилась в место последнего своего пребывания - Мрачную Бездну? Может, болтается она где-то в безвременьи, ожидая своей очереди, чтобы пройти через Врата, охраняемые божками-близнецами, которым так усердно поклоняются орки? Вон, даже, как выяснилось, из других миров к нам жители попадают.
  Как бы там ни было, но Лин ничего о тех событиях не помнил - видимо, стерлось из памяти души при возвращении его в реальный мир. Но это выходит, что несколько месяцев прошло на Селинии без него, Линдиэля? 'Ладно хоть не несколько столетий, а то и тысячелетий', - мрачно подумал оркоэльф. - 'По сути, не так уж это и много для эльфа-долгожителя'. Попытавшуюся угнездиться в его голове мысль, а сколько он сможет прожить в теле недолгожителя-орка, он быстренько прогнал - не до того сейчас, рефлексировать на тему короткой жизни зеленокожих он будет позже. А пока...
  - Может, наши целители смогут как-то мне помочь? - со слабой надеждой в голосе поинтересовался Лин.
  - А? Что? Целители? - с трудом оторвался от своих невеселых дум Главный Советник. - А это мысль! - он слегка воодушевился. - Мы обязательно это выясним. Испробуем все, что сможем: вдруг что-то да сработает, и ты снова станешь прежним...
  Судя по поникшей интонации, герцог сам в это не верил. Но, как известно, надежда - еще тот долгожитель, даже эльфа переживет. Поэтому надо собрать всю волю в кулак и пытаться, до последнего пытаться. И надеяться.
  На сей оптимистичной ноте их беседа и закончилась. Остался пока закрытым вопрос, как громилу-орка незаметно переправить в самое сердце Лесного государства - дворец Правителя. Но сейчас, когда отец признал его за сына, Линдиэлю казалось, все для него возможно и все решится наилучшим образом. Однако жизнь всегда все расставляет по одной ей известным местам и с нашими надеждами и мечтами особо не считается.
  
  ***
  
  Задерживаться в приграничном гарнизоне Главный Советник не стал: он и так бросил все дела, чтобы узнать хоть что-то об участи сына, а дел у второго по положению эльфа в Лесном государстве всегда было невпроворот.
  К слову, отправляясь по вызову на границу, он был уверен, что пленный орк поведет речь о его не так давно обретенном эльфенке, который упорно прикидывался каким-то 'попаданцем' - словцо-то какое завернул, не иначе как у людей подцепил, - а после умудрился снова сбежать из Леса. Вот ведь бестия бестолковая, ничему его жизнь не учит! Теперь, похоже, к оркам в плен попал. Мало ему было черного алтаря некроманта - через корень древнего дуба его да в дупло на потеху дриадам! Некроманта, в смысле, а не эльфенка.
  Но, как выяснилось по прибытии, Главного Советника ожидал большой сюрприз... Мда, очень даже большой. А еще зеленый и клыкастый. И претендующий на гордое звание наследника герцога Линтарийского. В общем, было отчего растеряться и схватиться за голову. Но Советник никогда не стал бы Главным, если бы не научился находить выходы из практически безвыходных ситуаций.
  Вот и сейчас мозг герцога работал в усиленном режиме, пытаясь объять необъятное, впихнуть невпихуемое, принять совершенно отвергаемое и смириться с неизбежным. Иными словами, уразуметь, что вот это уродливое чудовище, принадлежащее к тому же к расе заклятых врагов - его родной сын, попавший в трудную жизненную ситуацию. И не верить словам воскресшего с чужой душой орка у него после их беседы тет-а-тет не было ни малейших оснований. Да, все сходится до мелочей - от любимых украшений его жены и клички его лошади до пропаж банок с вареньем из кухонной кладовой лет этак девяносто-сто назад, когда Линдюша был еще совсем ребенком. А ведь тогда воришку так и не поймали...
  Но как больно-то, кто бы знал! Он в очередной раз бросил косой взгляд на клыкастого монстрика, терпеливо, но с неугасающей надеждой во взоре ожидавшего вердикта сурового папеньки. И герцог снова взвыл, схватившись за голову. Рождаться здравые идеи на тему 'Как незаметно протащить орка во дворец и адаптировать его к эльфийской действительности' не желали. И главным аргументом в споре всех 'за' и 'против' была патологическая, взращенная веками ненависть между эльфами и орками - слепая, сепоглащающая и не терпящая компромиссов.
  Признание вот этого... этого... родным сыном грозило герцогу и герцогине таким позором, что и через пять поколений потомки не отмоются. А сейчас это означало полный крах его карьеры, разорение и бегство из Леса - это в лучшем случае, если они успеют тайно скрыться или воспользоваться одноразовыми порталами, заранее приготовленными и настроенными. И это он еще не вспоминал о том, что придется покинуть родного, горячо любимого и единственного брата, Правителя Леса, лишив его тем самым 'правой руки'. И на его правлении это скажется самым неблагоприятным образом.
  Наткнувшись на очередную непроходимую стену в парковом лабиринте своих мозговых извилин, Главный Советник в очередной раз вцепился себе в волосы и завыл, игнорируя жалостливый взгляд котенка в исполнении зеленокожей горы мускулов. И радуясь предусмотрительности 'сыночка', уговорившего 'папочку' поставить защиту от прослушки. Вот был бы позор, услышь его подчиненные...
  Хотя позора, похоже, и так не избежать. Не бросать же несчастного блудного сына на произвол судьбы и растерзание, которое грозило тому как от эльфов - просто из ненависти, так и от орков - за предательство и уничтожение лучшего отряда.
  В конце концов, так и не найдя за столь короткое время решения возникшей проблемы, герцог Линтарийский сжал в кулаке портальный амулет и унесся в зеленую даль - самое сердце эльфийского Леса. Стоило немедленно сообщить обо всем Правителю и собрать малый семейный совет - его жена тоже имеет право знать. Все-таки брат старше его на пару сотен лет и намного опытнее, да и одна голова - хорошо, а три - в три раза лучше. Впрочем, у жены наверняка будет работать не голова, а сплошные эмоции, что вовсе не упрощает задачу.
  Рвавшийся из груди тоскливый вой Главный Советник задавил усилием воли. Нет, раскисать пока рано. Надо пытаться спасти эльфенка до последнего... До чего 'последнего', герцог старался не думать, дабы не впасть в отчаяние. И, пожелав коменданту спокойной службы, наконец распрощался.
  Однако перед отбытием герцог не забыл приказать пограничникам позаботиться о пленнике на высшем уровне: развязать, накормить, дать помыться и уложить спать в самой комфортабельной комнате комендатуры, предназначенной для вышестоящего начальства, нет-нет, да и норовившего наведаться с внеочередной проверкой. Кстати в награду коменданту было обещано отсутствие таких проверок на ближайшую сотню лет - герцог, мол, сам об этом позаботится.
  После такого заявления гарнизонные эльфы были готовы едва ли не на руках носить орка, лишь бы им дали спокойно нести свою службу, не отвлекаясь на приезжих штабных крыс, так и норовящих сунуть свои любопытные носы, куда не следует. И уже буквально через час орк был помыт, переодет в трещащую по всем швам форму пограничника - большего размера просто не существовало в природе, - накормлен простым, но сытным солдатским ужином и с почестями препровожден в спальню.
  Правда, комендант все-таки выставил у дверей орка охрану: нет-нет, вовсе не для ограничения передвижения 'дорогого гостя', подарившего надежду на лучшее будущее без ревизий и проверок, а для обеспечения его безопасности. Мало ли что взбредет в голову какому-нибудь служаке-орконенавистнику... Хм, а тут все такие... И Его Сиятельство потом голову ему, коменданту, голыми руками оторвет. Нет уж, сказано 'ценный гость', вот и будем беречь его... охраняя, как сейф.
  Стоило Линдиэлю опустить голову на подушку и расслабиться, как он почти мгновенно заснул. И сегодня он так устал, что даже красавицы-эльфийки ему не снились.
  
  

Глава 6


  
  Проснулся Лин поздно. Солнце уже близилось к зениту, разливая теплые лучи по наполненному птичьим щебетом лесу. Сладко потянувшись на чистых белых простынях, оркоэльф почувствовал себя почти счастливым. Неужели черная полоса в его жизни наконец-то оборвалась, перейдя в радующий глаз и душу праздничный белый цвет? Лин боялся в это поверить, но приятные ароматы привычной эльфийской кухни, долетающие с улицы, только укрепили парня в надежде на лучшее.
  Быстро одевшись и ополоснув лицо из стоящего на тумбочке у двери кувшина с родниковой водой, бывший эльф потопал завтракать, а точнее, обедать, поскольку первый прием пищи он безбожно проспал. За дверью неожиданно обнаружилась парочка настороженно косящихся на него охранников, которые, тем не менее, вежливо предложили его проводить до столовой. Мысленно вздохнув, Лин согласно кивнул и под конвоем - или почетным эскортом? - направился к манящим ароматам.
  'Нет, жизнь определенно налаживается', - думал Линдиэль, когда сытый и разморенный лежал на травке, держа в зубах колосок и довольно щурясь на солнечные блики, играющие на сочной листве раскидистого дуба. Впервые после своего побега из дома несколько месяцев назад он чувствовал себя спокойно и почти уверенно, и даже мысли о неизвестном пока решении правителя на его счет не омрачали радужного настроения.
  Однако вскоре его расслабленному состоянию пришел конец, когда посланный за оркоэльфом пограничник возвестил о прибытии в гарнизон Его Сиятельства герцога Линтарийского. Быстро вскочив, Лин поспешил в кабинет коменданта, где, кроме вполне ожидаемого отца, неожиданно обнаружилась еще одна стоящая в дальнем углу явно эльфийская фигура, с головы до ног укутанная в плащ. Главный Советник надменно приказал всем посторонним покинуть кабинет, запер дверь на ключ, уже привычно навесил защиту от прослушки, и только тогда таинственный незнакомец одним элегантным движением избавился от скрывавшего его плаща.
  Лин только раз растерянно хлопнул глазами и тут же склонился в элегантном придворном поклоне, приветствуя своего Правителя и по совместительству любимого дядюшку по всем правилам эльфийского этикета. Главный эльф Леса с невозмутимостью истинного короля пронаблюдал за этой странной пантомимой в исполнении орка, выслушал приветственную речь, затем сделал шаг вперед, опустился в кресло и только тогда произнес:
  - Ну-с, я слушаю. Все с самого начала и поподробнее!
  И Линдиэль во второй раз в этом кабинете в красках живописал свои злоключения. Благо Правитель оказался внимательным слушателем и разливающегося перед ним соловьем орка не прерывал. А вот стоило зеленокожему громиле замолчать, как начался допрос с пристрастием. И длился он не менее часа, так что Лин, которому никто так и не предложил присесть, уже устал не только отвечать на каверзные вопросы недоверчивых родственничков, но и переминаться с ноги на ногу.
  Наконец правитель устало вздохнул, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза ладонью с тонкими унизанными драгоценными перстнями пальцами. В кабинете повисла напряженная тишина. Наконец дядюшка вынес свой вердикт, обращаясь исключительно к своему брату, словно племянника тут и не было:
  - В столицу, ясное дело, его везти нельзя. - Он в очередной раз окинул громадную фигуру орка скептическим взглядом. - оставлять недалеко от границы тоже рискованно. Да и вообще в Лесу его держать - значит, постоянно махать красной тряпкой перед носом быка, раздражая ярых орконенавистников. И что нам с ним делать?
  Лин и Главный Советник недоуменно уставились на Правителя. Вообще-то, ответ на этот вопрос они ожидали услышать от него.
  - Может, все-таки показать его нашим целителям... - неуверенно предложил герцог.
  - Показать-то, конечно, покажем. Только я не уверен, что они смогут хоть чем-то помочь. - Энтузиазмом лицо дядюшки точно не светилось. А пока целители будут над ним экспериментировать... - последнее слово Линдиэлю очень не понравилось. - Пусть живет в охотничьем домике на северной стороне Леса, у гор. Туда все равно почти никто охотиться не ездит. Поживет на лоне природы, напитается магией Леса... - И резко закончил свою речь: - А там видно будет.
  - А как его туда будем доставлять? - осторожно поинтересовался Советник.
  - Как-как? - раздраженно бросил Правитель, поднимаясь с кресла и снова закутываясь в плащ. - Порталом, естественно. Закажи соответствующий артефакт придворному магу. - И пробурчал недовольно: - Одни убытки!
  Да, портальный артефакт, даже одноразовый, стоил весьма недешево. Лин почти почувствовал себя виновником растраты казны. Но это чувство тут же умерло, задушенное обидой и досадой, когда дядюшка с полным пренебрежением бросил:
  - И чтобы никто посторонний это чудище даже мельком не видел! А всем, кто уже увидел... этот наш позор, ментальные маги пусть память подправят. Это ведь только один гарнизон?
  - Да, Ваше Величество.
  - Вот и делай.
  Недовольство Правителя сложившейся ситуацией можно было ножом резать. Неожиданно он развернулся к виновнику всего этого безобразия и холодно произнес:
  - Линдиэль, надеюсь, ты понимаешь, что любая связь, а тем более родственная, нашей семьи с орком недопустима. Это может повлечь катастрофические последствия для наших устоев. - 'И пошатнуть нашу власть', - читалось между строк. - Поэтому не вздумай никому даже намекнуть, кто ты такой на самом деле. Скажем... - он ненадолго задумался. - Что ты, например, попал в плен, и мы решили провести над тобой магические опыты по превращению орка в эльфа. И с этой целью создана специальная маго-исследовательская лаборатория в малодоступной части Леса. Точно, так и сделаем! - Правитель явно воодушевился новой идеей. - Так и работа над тобой магов-целителей не вызовет вопросов. - И уже Главному Советнику: - Как вернемся во дворец, сразу начинай все это организовывать. Чтобы через два дня этого... - Он в очередной раз запнулся, не зная, как лучше обозвать бывшего племянника и просто махнул рукой. - Тут уже не было. И насчет зачистки памяти свидетелей не забудь!
  - Все будет исполнено, Ваше Величество, - коротко склонил голову герцог и бросил мрачный взгляд на сына: - Поживешь здесь, пока я все не устрою.
  В следующий момент старший брат взял за руку младшего, и они исчезли в зеленом сиянии активированного портала. А Лин остался растерянно стоять, переваривая услышанное. Такого поворота он точно не ожидал. И в свете слов Правителя о том, что он, Линдиэль, в виде орка им совсем не нужен, жизнь разом растеряла все свои еще недавно яркие краски. Да еще и эти опыты... Становится подопытной лягушкой Лин совсем не хотел. И хорошо еще, если результат будет положительным и его нынешнее тело изменится в лучшую сторону. А если нет, что тогда? Что с ним будет? Убьют? Вышлют из Леса? Лин нервно хохотнул: с его-то знаниями о Лесе и тайнах правящей семьи - и выпустят? Маловероятно. Если только при этом менталисты подправят память так, что он не только родню, он самого себя забудет, превратившись в полноценный овощ. И где теперь искать выход?
  Исполненный мрачными мыслями, он поплелся в выделенную для него комнату. Его даже приставленные к нему охранники уже не раздражали, он их даже не замечал. Сейчас Линдиэля волновала лишь одна мысль - как выжить и сохранить при этом разум. И ответ пока не находился. 'Ладно, поживем - увидим', - решил оркоэльф, откинувшись на кровать и уставившись в потолок. Последний молчаливо поддержал непутевого бывшего эльфа. Так за раздумьями Лин и не заметил, как заснул: переживания сегодняшнего дня его изрядно вымотали.
  Следующие два дня прошли в томительном ожидании. Лин маялся от безделья и тревожных мыслей, новостей из столицы не поступало. И юноша даже начал опасаться, что его просто решили бросить здесь, на задворках Леса, мол, с глаз долой - из сердца вон.
  Но утром третьего дня все резко изменилось. Началось с того, что в гарнизон снова явился порталом герцог Линтарийский, а следом за ним в тесное помещение комендантского кабинета шагнули аж пятеро лучших магов-менталистов Леса из отдела Лесной безопасности. Конечно, это Лин знал, что из себя на самом деле представляют эти холеные высокомерные вельможи, а коменданту заставы они были представлены в качестве членов специальной комиссии, которые должны тщательно выяснить и записать, чего недостает гарнизону. И, мол, в ближайшие дни пограничники получат все означенное - в благодарность от самого Правителя Леса за заботу о 'почетном госте'.
  Подобная формулировка позволила магам свободно и беспрепятственно шнырять по всей заставе и беседовать, с кем пожелают. В результате память абсолютно у всех пограничников оказалась подчищенной и подправленной, начиная от самого коменданта и заканчивая старым дворником, а сами служаки исполнены благоговейного осознания, что сам Правитель лично заботится о них.
  Но все это происходило уже в отсутствие Линдиэля, поскольку папочка, снабдив главного в отряде менталистов портальным артефактом для возвращения во дворец, быстренько сграбастал непутевого сыночка и исчез в зеленом сиянии другого портала - того, что перенес парочку родственничков совсем на другую окраину Леса.
  Там их уже ждали. На пороге охотничьего домика-клена стояла группа эльфов в форменных балахонах магов-целителей, и каждый из лекарей взирал на громилу-орка с таким голодным видом, что Линдиэль невольно сделал шаг назад, желая вернуться в ставший почти родным приграничный гарнизон. Увы, портал за его спиной уже захлопнулся, а отец твердой рукой подтолкнул зеленокожего отпрыска к эскулапам:
  - Делайте все, что сочтете нужным, но исправьте это недоразумение... Если это вообще возможно...
  Затем герцог Линтарийский попросил сына не препятствовать лекарям ни в чем и полностью подчиняться 'творцам его счастья', с тоской в последний раз взглянул на уродливую клыкастую морду орка и привычным порталом отбыл во дворец - государственные дела никто не отменял.
  А Лин остался один на один с жаждущими его крови - причем, в прямом смысле, - магами. Главный из целителей - седой уже и очень старый эльф - предвкушающе потер сухонькие ручки и радостно оскалился:
  - Ну-с, юный эльф, приступим!
  И его большие синие, как небо, глаза при этом столь хищно блеснули, что Линдиэль понял - он попал по полной программе. Из цепких лап этого светлого садиста он выйдет либо действительно измененным, либо его вынесут вперед ногами на погребальных носилках. Выбор был, прямо скажем, невелик, и Лин разумно предпочел хоть недолгую, но вполне себе яркую жизнь в качестве подопытного орка.
  И потекли однообразные будни. Через три недели Линдиэль едва не выл от тоски, когда его под белы ручки вели в оборудованную по последнему слову магии лабораторию на светлый алтарь. Чего только целители за прошедшие дни с ним не делали, каких только ритуалов не проводили, каких только отваров и порошков в него не впихивали! Очень скоро наш герой понял, что светлый алтарь эльфийских магов по сути мало чем отличается от черного алтаря некроманта, на котором ему довелось прежде побывать. И больно порой было так же, и кровушка его драгоценная лилась рекой, и заклинания звучали похоже, и зелья оказались такими же гадостными на вкус, цвет и запах. В общем, вопреки всем ожиданиям и надеждам, жизнь снова повернулась к несчастному оркоэльфу своей филейной частью.
  И Линдиэль уже начал впадать в апатию и отчаяние, когда одним, как всегда, солнечным и теплым утром главный целитель, навестив своего пациента для проведения обычного осмотра, не выпучил удивленно глаза и принялся вертеть парня во все стороны, цокая языком, причмокивая и издавая прочие нечленораздельные звуки, отражающие высшую степень восторга. Наконец этот светлый архимаг торжественно произнес, обращаясь к своему подопытному:
  - Ну-с, мой юный друг, некоторый успех уже налицо. Вернее, на твоем лице, которое уже не так напоминает морду. А тело-то, тело! Нет, вы только полюбуйтесь! - Он повернулся к вошедшим на его вопли товарищам по профессии. - Смотрите, он стал тоньше, изщнее, и даже кожа побледнела и стала скорее сероватой, чем зеленой.
  От восторга эльф едва не подпрыгивал на месте. Остальные лекари тоже принялись крутить Лина во все стороны, издавая не менее дикие звуки, призванные изобразить восхищение начавшимся превращением орка в эльфа.
  - Друзья мои! - пафосно воскликнул главврач. - это прорыв в магической медицине! Это открытие тысячелетия! Оно позволит нам всем защитить не одну диссертацию и еще выше подняться по ступеням научной карьеры. И самое главное, мы нащупали верный путь магического воздействия, который позволяет активизировать энергетические силы эльфийской души настолько, что изменяется даже чужеродное тело. Медленно, но верно мы возвращаем этому юноше исходную эльфийскую красоту. Да здравствует светлая магия! Ура!
  - Ура! Ура! - подхватили вопль начальника подчиненные.
  А когда шум и гам стихли, главный целитель провозгласил:
  - Из всего произошедшего мы должны вынести следующий вывод: нам стоит удвоить - нет, утроить! - наши усилия, чтобы довести дело до победного конца! С сегодняшнего дня работать будем в усиленном режиме: больше ритуалов, больше зелий, больше опытов! И да будут вознаграждены наши труды Правителем! Все в лабораторию!
  На этой высокой ноте, вызвавшей у лекарей гораздо меньший энтузиазм, чем само открытие, главарь этой шайки садистов от светлой магии бодро рванул из спальни Лина, официально называвшейся 'палатой', к заветному алтарю. Его подчиненные вяло потянулиь следом, мысленно оплакивая окончательно сдохнувшую надежду на парочку выходных.
  А у Линдиэля при словах об увеличении магических нагрузок настроение резко рухнуло вниз. Вся радость от солнечного утра растворилась в предчувствии еще больших страданий на алтаре. Но деваться парню было некуда. Зеркало в ванной комнате, куда он заглянул, чтобы умыться, подтвердило: грубые черты оркского лица начали сглаживаться, бугрящиеся прежде мышцы утончились, сделав тело более гибким. И хотя до идеала было еще очень далеко, изменения шли явно в лучшую сторону. Ну что ж, раз надо - значит надо, и Лин поплелся на очередную экзекуцию.
  За все то время, что над ним проводились опыты, Лина ни разу не навестил никто из родных. Парень понимал, что отец по самые кончики длинных ушей занят на службе, а мать, возможно, еще даже не в курсе возвращения в лес своего сына. Про дядюшку и говорить не стоит: не царское это дело - по магическим лабораториям шляться. И Линдиэлю было до крайности тоскливо и одиноко, несмотря на загруженность опытами и почти полным отсутствием свободного времени. Тоска на него накатывала и в те моменты, когда он страдал на алтаре, и когда его тело корежило в судорогах от очередного 'волшебного' зелья, и когда он, едва живой, падал на свою постель, не в силах пошевелиться.
  И вот сегодня впервые забрезжил свет на его, Лина, мрачном горизонте будущего. Он все перенесет, выдержит все эти издевательства, чтобы вернуться в родную семью, как прежде, красивым, любимым и желанным сыном.
  Стиснув зубы и кулаки, оркоэльф решительно ускорил шаг, чтобы уже через несколько минут корчится от боли на светлом алтаре. И только одна мысль билась в его голове: 'Я выдержу, я все обязательно выдержу'.
  Спустя годы, один из работавших над изменением тела Лина целителей напишет фантастическую повесть о несравненном мужестве уродливого телом, но прекрасного душой эльфа. Он так и назовет его - 'Как закалялась эльфийская сталь', сравнивая твердый характер сына Главного Советника с самым твердым, единственным магически укрепленным сплавом в мире. Только вот самому Линдиэлю уже не доведется его прочитать: жизнь загонит несчастного эльфа в такие передряги, что ему будет вовсе не до чтения эльфийских романчиков.
  
  ***
  
  Время шло, один за другим проводились ритуалы и опыты, и Лин был уже настолько измучен и морально и физически, что почти перестал ждать чуда. Меж тем, зеркало обмануть не могло: изменения происходили, и явно в лучшую сторону. И теперь, спустя несколько недель, Линдиэль смотрел на свое отражение и видел вовсе не безобразную рожу орка, а вполне себе приличное лицо - с тонкими чертами, привычными острыми ушками, лишившимися оркской волосатости. Конечно, эльфийским образ так и не стал - на нашего героя из зеркала смотрело существо совершенно непонятной, не существующей в природе расы. Но оно уже не было столь уродливым и отталкивающим, как прежде. Кожа приобрела наконец почти белый цвет, и лишь легкая зеленца никак не желала сходить окончательно. И даже клыки заметно уменьшались с каждым днем. Как, впрочем, и излишне накачанные мускулы. Куда они девались, не могли понять даже сами лекари, но факт оставался фактом: эльфийская душа меняла под себя тело, и процесс шел хоть и медленно, но непрерывно.
  Все обитатели охотничьего домика с нетерпением ждали, когда же произойдет перелом, и эльфийская составляющая ауры Линдиэля окончательно подчинит себе оркское тело. Но время шло, а процесс изменения неожиданно начал замедляться, пока в какой-то момент не остановился совсем. Уже вторую неделю кряду лекари колдовали над несчастным оркоэльфом, и их все больше охватывало чувство растерянности и бессилия. Они никак не могли понять, что делают не так. Ведь прежде все их действия крайне плодотворно сказывались на их подопечном - не будем говорить 'подопытном'. И вдруг все пошло не так. Оркское тело категорически отказывалось дальше меняться, а сам Линдиэль после ставших уже привычными опытов чувствовал себя все хуже и хуже. В иной день он еле доползал до кровати, одолеваемый слабостью и дурнотой и лежал пластом, не в силах пошевелиться. А в голове звучала только одна тоскливая мысль: 'А оно мне надо?'
  В конце концов, лекари развели руками, мол, извиняйте, больше ничего не можем изменить, и отправили герцогу Линтарийскому послание: 'Сделали все возможное. Приезжайте принимать работу'.
  Главный Советник прибыл буквально через час, после того ак получил магического вестника. Увидев произошедшие с сыном изменения, он в первый момент обрадовался, но, приглядевшись внимательнее, тут же посмурнел. Стоящий перед ним парень уже совсем не напоминал орка, но и эльфом его тоже назвать было нельзя. Он вполне мог бы сойти за человека - какого-нибудь военного, подтянутого, с развитой мускулатурой, - но зеленоватый цвет кожи, который так никуда и не делся, не позволял причислить данного индивида к людскому племени. Дроу его тоже за своего не приняли бы. Гномы? Троли? Драконы? Ну это просто смешно! Этот молодой мужчина был теперь чужим для любой расы, живущей в этом мире.
  - И что, больше ничего нельзя сделать? - мрачно поинтересовался он у руководителя лекарской группы.
  Тот только пожал плечами:
  - Все, что мы делаем, теперь его не изменяет, а убивает. Мы, конечно, можем продолжить опыты, но боюсь тогда наш пациент долго не протянет.
  Подобный исход герцога совсем не устраивал. Поэтому по здравом размышлении он решил спросить совета старшего брата, тем более что Правитель отвечал по сути за каждое дитя Леса. А еще Главный Советник наконец решился устроить свидание своей жены с сыном. И хоть он и опасался неадекватной реакции той на новый образ их чада, все-таки не мог не дать им встретиться.
  Итог был самым плачевным. Прекрасная Ринель, узрев непонятное существо, которое ей представили в качестве Линдиэля, грохнулась в обморок, а после бьющуюся в истерике эльфийку все те же лекари долго отпаивали успокоительными зельями. Несчастная женщина кричала, что она никак не могла родить такого уродца, что ее Линдиэль был 'прекрасен, как само утро, свеж, как молодая листва, но вовсе не из-за такого цвета кожи', а также что ни одна уважающая себя эльфийка не согласиться стать женой этого... этого... И начинался новый виток истерики. В конце концов, ей дали двойную дозу снотворного, и отключившуюся жену совершенно расстроенный герцог на руках унес порталом во дворец.
  После того как родная мать отказалась признать в оркоэльфе своего сына, никто уже не питал надежд на положительное решение Правителя в отношении него. Действительно, прибывший на следующий день Главный эльф Леса, узрев своего племянника, скептически скривился и выдал:
  - И куда я должен его определить? Во дворце такому делать нечего, как и вообще в столице. Отравить его на окраину? Можно, в принципе, и здесь оставить, охотничий домик охранять, все равно сюда никто из эльфов не суется...
  Но тут уже не выдержал сам Линдиэль. Не для того он столько терпел муки, чтобы прятаться теперь от всех и вся. Он живой, он личность, и никакие магические опыты и переселения душ это не в силах изменить. И он хочет жить полноценной жизнью, хочет быть счастливым, любить, в конце концов! И он имеет полное право сам определять свою судьбу. Не хотят его видеть в Лесу, никому он тут не нужен? Ничего, поищем другие места: где-нибудь он да пригодится.
  Злость придала парню сил и смелости высказать все это в лицо царственному дядюшке. И тот, выслушав племянника и подумав пару минут, согласно кивнул головой.
  - Неплохое решение, Лин. Надо только подумать, куда тебя лучше отправить.
  - Куда угодно, лишь бы подальше отсюда и от всего вашего снобизма! - огрызнулся оркоэльф, отворачиваясь к окну и не желая больше участвовать в обсуждении. На душе у него было так погано, так тоскливо, что продолжать беседу он уже не мог.
  Герцог Линтарийкий все же попытался образумить старшего брата, чтобы тот пристроил его любимое чадо где-нибудь неподалеку, в Лесу. Но Лин только бросил через плечо:
  - Не стоит отец, не унижайся. Ничего хуже, чем есть сейчас, со мной уже не произойдет. А я выживу, не переживай. И позаботься о маме.
  Горло парня перехватило, от накативших слез, и он пулей вылетел из домика, рванув в лесную чащу. Ему необходимо было побыть одному, чтобы окончательно осознать: прежней жизни уже никогда не будет, как не будет рядом никого из родных - никогда. Теперь он один на всем белом свете, и должен приложить все силы, чтобы выжить, освоится во враждебном мире, а если повезет, то и подняться повыше.
  Хотелось выть в голос, но теперь он не имел права на слабость. Она осталась в том далеком прошлом, когда он, еще совсем глупый и наивный, сбежал из родного Леса, полный радужных надежд и иллюзий. Как давно это было! А ведь если подумать, то еще и года с того момента не прошло. Но теперь у него нет ни иллюзий, ни надежд - только стиснутые зубы и кулаки, чтобы пробивать себе дорогу в новую жизнь. И он готов был хоть зубами прогрызать путь к лучшему будущему. Он еще повоюет и докажет всем, что стоит той жизни, которую ему зачем-то снова подарила богиня судьбы! И от ее подарка Лин не намерен был отказываться.
  Когда Линдиэль вернулся в охотничий домик, то застал в нем только своего убитого горем отца. Только Главный Советник так и не отказался от своего сына и был расстроен предстоящей разлукой. Он сообщил сыну, что Правитель высылает того за границу Леса, в дружественное человеческое государство Гиорию. Там, за пограничной просекой, лесной массив продолжался, и у Линдиэля была возможность пережить время адаптации к новой жизни в родной зеленой стихии. Кроме того, отец дал парню тяжелый кошель с деньгами - 'на первое время', - снабдил выносливым конем, одеждой, оружием, в общем, всем, чем мог. Затем он крепко обнял сына, пожелал ему удачи и отбыл, незаметно смахивая с ресниц набежавшие слезы. Кто бы мог подумать, что суровый Главный Советник может плакать?
  А Линдиэль, провалявшись почти без сна на своей больничной койке, едва забрезжил рассвет, оседлал коня и, сжав в кулаке переданный герцогом портальный амулет, переправился прямиком к Гиорийской границе. Ее он пересек, не оглядываясь. Впереди его ждала новая жизнь, и не стоило больше цепляться за прошлое.
  Направив коня, Лин прошел сквозь переливающийся всеми цветами радуги защитный полог Леса и вскоре ступил на человеческие земли. Путь его лежал дальше, в непроходимую лесную чащу - подальше от эльфов, людей, орков и поближе к родной природе, которая единственная готова была его принять таким, какой он есть.
  
  

Глава 7


  
  За два года до описываемых событий
  
  Если вы думаете, что лететь в почти полной темноте - дело нетрудное и безопасное, то вы очень ошибаетесь. Дина на своей собственной чешуйчатой шкурке испытала все прелести подобного полета. Оказывается, драконы - вовсе не кошки и ночным зрением не обладают. И когда луна на небе полностью скрывается за тяжелыми тучами, ты оказываешься в кромешной тьме, теряя ориентацию, боясь налететь на какую-нибудь неожиданно выросшую прямо перед твоим носом скалу и расшибиться насмерть. А еще можно попасть неведомо куда, особенно если и без того понятия не имеешь, куда тебе надо лететь.
  Вот и Динаэль, уворачиваясь от скальных выступов, по потокам ветра с трудом находя узкие ущелья в горах, куда можно было нырнуть, обходя очередное препятствие, забралась в конечном итоге в такие дебри, что обратный путь ни за что не смогла бы отыскать. Драконица остановила свой полет в никуда только тогда, когда крылья уже начали неметь от усталости, грозя отказать окончательно и скинуть свою хозяйку в пропасть. Приземлившись на каком-то уступе, Дина вжалась в какое-то углубление в отвесной стене, дабы спрятаться от пронизывающего ледяного ветра, завернулась в крылья, словно в плащ, и отключилась. Согревало дракошу только ее собственное жаркое дыхание, наполнявшее кокон из крыльев горячим воздухом. Оказывается, и в драконьем теле есть свои преимущества.
  Проснулась бывшая эльфийка усталой и разбитой. Непривычная нагрузка от длительного полета и неудобная скрюченная поза во время сна дали о себе знать ноющими мышцами на спине и затекшими лапами. С трудом распрямившись и потянувшись, Дина с тоской огляделась вокруг.
  Ночью разгулялась нешуточная метель, которая и сейчас, глубоким утром, все еще продолжала заметать окрестности густыми хлопьями снега. Едва Дина высунула нос из своего укрытия, как ей в нос ветер тут же швырнул комок липкого снега, сразу начавшего стекать на землю ледяными каплями. Драконица, смешно отфыркиваясь, потрясла головой и снова нырнула в свое убежище.
  И вот что ей теперь делать? Лететь дальше, пока не стихнет буря, нельзя. Покричать? Так в завываниях ветра никто ее не услышит. Остается только пережидать непогоду в надежде, что метель не будет длиться вечно. Но тут возникает другая проблема - живот уже не в первый раз призывно заурчал, напоминая, что его сегодня еще не кормили.
  Динаэль тяжело вздохнула и снова свернулась клубочком, спрятав замерзший нос под теплым хвостом. Ждать - так ждать, деваться-то все равно некуда. Но есть как хочется...
  Несмотря на голод, драконица под однообразный вой вьюги снова задремала. А когда проснулась, то обнаружила, что уже наступил вечер, а вокруг стоит абсолютная тишина, даже ветер не воет в ущелье. Буря улеглась, покрыв каждый, даже самый маленький, выступ горных круч пушистыми шапками снега. Казавшийся в сумерках голубым снег серебрился в лучах восходящей луны. Небо прояснилось, обещая суровую морозную ночь.
  Дина невольно залюбовалась прекрасным суровым пейзажем. И хотя холод и мороз были ей совершенно незнакомы и чужды, она нашла и в них некоторое очарование естественной, не тронутой магией природы.
  Однако голод не тетка, надо уже было что-то решать с ужином, благо завтрак и обед она благополучно пропустила. И что делать? Охотиться? Но она этого просто не умеет - не доводилось, знаете ли. Да и никого живого поблизости не наблюдалось - ни единого звука, ни движения.
  Покидать насиженный грот не хотелось, но Дина стиснула клыкастые челюсти и спланировала с уступа в пропасть. Она решила двигаться вдоль ущелья, заодно пристально оглядывая окрестности: вдруг какой горный козел да мелькнет на скалах. Хотя нет, с козлом она не справится - габариты у нее не те. Но, может, хотя бы козленок попадется или кролик, на худой конец...
  Ни кроликов, ни козлов, ни хотя бы ящерицы среди горных снегов Дина так и не заметила. Да даже следов от копыт после метели не наблюдалось. Меж тем, почти совсем стемнело, и дракоша была вынуждена опуститься на очередной выступ скалы.
  Она забралась уже очень далеко в горы, а ни одного дракона ей так и не встретилось. Даже хлопанья их крыльев или далекого рева не услышала. А ведь очевидно, что она одна в этой снежно-каменной пустыне не выживет. Да и живот уже совсем подводит от голода. Скоро силы совсем оставят ее, и что тогда? Помирать в одиночестве, лежа на ледяных камнях?
  От жалости к себе у Дины из больших желтых глаз потекли слезы. Она и сама не заметила, когда плач превратился в надрывные рыдания, а ветер понес над горами жалобный вопль погибающего карликового дракона. Бывшая эльфийка плакала и плакала, проклиная на все лады и свое неуемное любопытство, и проклятого чернокнижника, задурившего ей голову и так жестоко обошедшегося с ней в итоге, и холод, и голод...
  Очнуться от глубокой тоски и чувства безысходности Дину заставил резкий порыв ветра, который буквально снес ее с нагретого местечка. Причем этот странный ветер сопровождался поистине громовым шумом, едва не оглушившим драконицу, и сотрясанием хлипкого камня, на котором она лежала. 'Неужели землетрясение?' - испуганно подумала она. - 'Хотя с моим везением это неудивительно. Вот сейчас скала обрушится, и я рухну в пропасть. И даже пытаться взлететь не буду, пусть меня завалит уже камнями, чем умирать медленно и мучительно...'
  Душевные терзания непутевой бывшей эльфийки были прерваны громовым рыком прямо над ее головой:
  - И чего рыдаешь, дуреха? Позвала бы просто, кто-нибудь да прилетел бы к тебе. А то развела тут сырость!
  Динаэль испуганно подняла голову и оторопела: рядом с ней сидел огромный темно-синий дракон и с любопытством разглядывал мелкую родственницу с высоты своего немаленького роста.
  - Ну и чего молчим? Как звать-то тебя, чудо мелкое? И как вообще ты умудрилась оказаться так далеко от своей пещеры? Куда только Глава гнезда смотрит?!
  Дина сидела на попе и таращилась на неожиданного собеседника. Она никак не могла решить, на какой вопрос ей ответить сперва. Куда смотрит Глава какого-то там гнезда она точно не знала, где находятся драконьи пещеры - тоже. Она уж было собралась озвучить свое имя, как дракон, которому, похоже, надоело ждать, когда к мелкой дракошке вернется речь, рыкнул:
  - Отвечай живо, а то сейчас откушу тебе голову, и ответы тога уже не понадобятся!
  У Дины душа ушла в пятки. А чужак еще и наклонил свою длинную шею прямо к ее мордочке и хищно клацнул зубами. У бывшей эльфийки снова брызнули из глаз слезы - теперь уже со страху, - а дракон раздраженно выпустил из ноздрей дым.
  И неизвестно, чем бы кончилось это драконье противостояние, если бы рядом не раздалось очередное хлопанье гигантских крыльев и еще один дракон - на этот раз темно-золотой - не приземлился почти вплотную к первому. На и без того небольшой площадке стало совсем тесно.
  - Трранх, ты куда запропостился? Я почему должна тебя почти в темноте искать? Совсем совесть потерял?!
  Голос у нового гостя был хоть и рыбащий, но более высокий и мягкий, и Дина каким-то новым драконьим чувством поняла: это дама. Новоприбывшая же драконица продолжала распекать Трранха, так и не заметив прижавшуюся к отвесной скале крошку.
  - Ты, вообще, что тут забыл? Здесь даже поохотиться не на кого. - И вдруг, прищурившись, зашипела: - Или ты тут свидание с какой-нибудь драконицей в тайне от меня устроить решил?! Я тебе сейчас покажу...
  Золотая начала наступать на своего заподозренного во всех тяжких дружка, и тот, не удержавшись на краю пропасти, едва не рухнул вниз. Забавно замахав крыльями и подняв при этом метель, дракон начал оправдываться:
  - Грринта, успокойся! Ни с кем я не встречался! Я тут, можно сказать, спасательную операцию провожу, а ты...
  - И кого же ты здесь спасать собрался? - ехидно поинтересовалась драконица. - Какую-нибудь заблуждшую драконицу, отбившуюся от гнезда? Очень уютное, однако местечко: от ветра защищено, от чужих глаз тоже...
  Она томно закатила глаза, что выглядело до того смешно, что Динаэль не выдержала и фыркнула. Золотая насторожилась.
  - Вот, - воодушевился синий, - я тебе о том и говорю. Видишь, малышка потерялась, и я прилетел, чтобы спасти ее.
  Дракон с гордым видом задрал морду.
  - Кого ты... - снова зашипела золотая.
  - Вот!
  Дракон, не глядя ткнул лапой в сторону Дины. Его подружка уставилась на то место, где все та же на попе сидела карликовая драконица, и, не заметив ее, ехидно уставилась на 'спасателя'.
  - Что-то мелковата твоя новая пассия, никак не могу разглядеть. Или ты любовь со снежным сугробом решил закрутить?
  Тут синий уже не выдержал - похоже, терпение вовсе не являлось его сильной стороной, - и сам повернулся к Дине:
  - Вот же... - и недоуменно смолк, уставившись на небольшой сугроб, возвышающийся там, где еще недавно сидела мелкая драконочка.
  Ситуацию спасла Дина. С ног до головы запорошенная поднятым крыльями падающего дракона, она и правда напоминала снежный сугробик. Капля воды от подтаявшего на ее носу снега скатилась вниз, и драконица чихнула. Снег с нее осыпался, и взору золотой гостьи предстало очаровательное розово-голубое создание.
  - Ути-пути-пусечка! - умильно заворковала большая драконица. - Да какие мы хорошенькие! Да какие мы пригоженькие! Да как же это нас занесло в такую глушь? Это тебя, значит, Трранх спасать прилетел... Трранх хороший, добрый, смелый. Он тебя в обиду не даст...
  Синий от похвалы выпятил грудь колесом и, красуясь, задрал голову на длинной шее.
  - Из какого ты гнезда, крошка? Мы тебя отнесем домой, к маме и папе... - продолжала сюсюкать золотая.
  А Дина вдруг растерялась. И правда, из какого она гнезда?
  - Я... Я не знаю, - расстроенно вымолвила наконец она.
  - Что, не помнишь?
  - Нет, я не здешняя.
  - Хм... - Драконы озадаченно уставились на потеряшку.
  - А давай ее Бррорну отнесем, - вдруг предложил синий. - Он самый старый и мудрый из старейшин. Может что посоветует.
  Золотая согласно кивнула и уже собиралась взлететь, как вдруг вспомнила, что они с потеряшкой еще не познакомились.
  - Я, кстати, Грринта. А тебя как зовут?
  - Динаэль, - не задумываясь ответила бывшая эльфийка. - Можно просто Дина.
  Парочка драконов переглянулась и дружно заржала.
  - Ну у тебя родители и оригиналы! - смахивая с морды выступившие от смеха слезы, хохотнул синий. - Надо же было такое придумать! - И они снова покатились со смеху.
  - А что не так с моим именем? - обиделась Дина. - Красивое, эльфийское...
  Ответом ей был еще более громкий хохот. Наконец драконы немного успокоились.
  - Твоя родня в эльфийском питомнике что ли побывала? У драконов имена рычащие, громовые, с раскатами. А у тебя... Точно, ути-пути-... Как ты там ее назвала?
  - Отстань Трранх от ребенка! Видишь, она и так себя ощущает не в своей тарелке Хватай ее, и полетели!
  Дина не успела даже сообразить, как оказалась в плену огромных когтистых лап. Плен, однако, оказался весьма уютным - мягким, теплым, успокаивающим, и первый страх быстро прошел. Мерно взмахивая гигантскими перепончатыми крыльями, драконы полетели одним им известным путем. Мягкое покачивание и тепло быстро убаюкали совершенно вымотанную за последние дни Динаэль, и кариковая драконица даже не заметила, как заснула. А проснулась она от громового рыка над головой.
  - Здоров бывай, Кррихт! Срочно Старый Бррорн нужен: мы вам подарочек принесли. Принимай посылочку!
  С этими словами Трранх бесцеремонно плюхнул свою ношу на сплетенный из тонких прутьев 'коврик' у входа в пещеру и подтолкнул ее носом внутрь:
  - Чего тормозишь на прямой трассе? Топай давай!
  Дине ничего не оставалось, как только последовать совету своего спасителя и войти в пещеру. А там...
  Из темноты на нее вытаращился с десяток пар светящихся глаз от ярко-желтого до почти красного оттенка. Карликовая драконица невольно попятилась, в ужасе взирая на толпу драконов. 'Сейчас они меня сжуют и косточек не оставят', - поумалось ей. - 'Вот и доверяй поле того всяким 'спасателям...'
  Однако, есть гостью драконы не спешили. Они молча таращились на незнакомку, пока откуда-то из дальнего угла пещеры не подполз еще один дракон. Он, наверное, был невероятно стар: глаза его не светились так ярко, как у остальных, а были мутными, словно подернутые пленкой.
  - Ну-ка, Прронт, разведи костер. Я хочу получше рассмотреть, что там сегодня приволок твой непутевый братец.
  - И что это сразу непутевый, - обиженно пробурчал Трранх. - Я, между прочим, жизнь драконью спас!
  - Сейчас посмотрим, что за жизнь такая, - проворчал 'старик', дожидаясь, пока запаленный посреди пещеры костер получше разгорится. - Ну-с, что там у нас...
  Молодые драконы расступились, давая возможность 'деду' получше рассмотреть нежданную гостью. Старик вытянул шею, пригнул голову почти к полу и с любопытством, странным для столь почтенной персоны, принялся изучать Дину со всех сторон. Наконец он произнес:
  - И как зовут это милое создание?
  Динаэль, наученная опытом общения с синим Трранхом, не торопилась озвучивать свое имя. А ну как опять на смех поднимут? Но и молчать как-то невежливо получается. Мысленно приготовившись выслушать от драконов насмешки и издевки, она ответила. С полминуты в пещере висела полная тишина, которая вдруг взорвалась драконьим ржанием. Крылатые ящеры веселились вовсю, некоторые даже от смеха на землю попадали и теперь забавно дергали лапами, сотрясаясь от хохота. Закончилось всеобщее веселье неожиданным рыком старейшины:
  - А ну тихо!
  И, как ни странно, все тут же успокоились: авторитет у Главы гнезда был непререкаемым.
  - Твоя родня - из эльфийских питомников? - невозмутимо поинтересовался 'дед'.
  - Нет! Вся моя родня - эльфы! - довольно резко ответила Дина. Насмешки драконов ее глубоко задели.
  - Эльфы... - глубокомысленно протянул старый дракон и с откровенной жалостью посмотрел на явно тронувшуюся умом дракошку.
  - Именно, эльфы. И я на самом деле эльфийка, а не карликовый дракон. Меня заколдовали!
  - Да-а? Хм... И кто же посмел?
  - Колдун. Темный колдун. - Дина поникла головой и грустно вздохнула. - Я отказалась лишиться своего светлого дара, чтобы стать его женой. Вот он и разозлился. Заколдовал и сказал, что я сама к нему вернусь за снятием проклятия.
  - Стоп! А теперь помедленнее и поподробнее, - неожиданно серьезно потребовал старик.
  И Дина, краснея и смущаясь, поведала драконам свою невеселую историю.
  - Эх-хе-хе... - вздохнул Глава, уже с сочувствием глядя на маленькую драконицу. Да и остальным драконам было уже не до смеха. - Ну ты и попала в историю! Что ж нам с тобой теперь делать?
  Дина с надеждой взглянула на доброго 'дедушку':
  - А вы не можете заставить этого мага снять с меня проклятие? Ну, вы же большие, сильные, и вас много...
  - Попытаться, конечно, можно... - задумчиво протянул старый дракон. - Но за результат я поручиться не могу. К тому же маг может быть опасен для драконов. - Он немного помолчал и резюмировал: - Надо все обдумать.
  На том и порешили. А поскольку уже наступила глубокая ночь, драконы по-быстрому расползлись по своим местам, и вскоре пещера наполнилась дружным громовым храпом.
  Как-то так само получилось, что Дину взяла под опеку золотая Грринта. И спать бывшая эльфийка тоже устроилась под горячим боком своей новой великанской подружки. Маленькая драконица думала, что от волнений и переживаний, которых сегодня опять оказалось с избытком, она и заснуть-то не сможет. Но усталость взяла свое, и Дина не заметила, как провалилась в глубокий сон без сновидений.
  А утром, позавтракав милостиво предложенным ей куском свежепожаренной козлятины, Дина уселась у стены, чтобы наблюдать за совещанием драконов. Сегодня она могла при свете дня подробно разглядеть своих кумиров, чем и занималась полдня, благоговейно сравнивая гребни на спине и оттенки чешуи. В конце концов, ящеры приняли решение сначала слетать на разведку и попытаться отыскать в горах домик темного мага, поскольку данное гнездо такими сведениями не располагало.
  А после сытного обеда, который обеспечили своему семейству четверо дежурных ящеров-охотников, не принимавших участия в обсуждении, несколько пар драконов отправились на поиски жилища колдуна. Но собравшись вечером у семейного жарко горящего очага они все сообщили неутешительные вести: дом они пока отыскать не смогли. Да это и неудивительно: колдун хорошо замаскировал свое жилище под окрестные скалы, так что, даже зная, где искать, с первого взгляда и не заметишь, а уж если понятия не имеешь... В общем, поиски решили продолжать. Драконы единодушно сошлись во мнении, что темномагическая угроза у них под боком им совершенно не нужна и что мага необходимо из гор убрать.
  Но дни шли за днями, а воз, что называется, был и ныне там. Жилище колдуна находиться категорически не желало. Постепенно к поискам были привлечены и другие драконьи гнезда, но результата так и не было. И Дина уже начала потихоньку впадать в отчаяние, когда случилось непредвиденное.
  В один из вечеров почти вся семья уже была в сборе, и только одной парочки, улетевшей на поиски темного мага еще не было. Уже почти совсем стемнело, когда раздалось долгожданное хлопанье могучих крыльев, и вскоре в пещеру протопали опоздавшие к ужину драконы. На привычные приветствия и шуточки родни они не отвечали, отворачиваясь и пряча глаза, и все семейство сразу насторожилось. Наконец из своего угла выполз на середину Глава и безапелляционно потребовал:
  - Рассказывайте, что там у вас произошло!
  Разведчики помолчали, переминаясь с лапы на лапу, после чего в полной гулкой тишине пещеры прозвучал негромкий рык одного из них:
  - Мы нашли колдуна.
  В первый момент все загалдели, а Дина аж подпрыгнула от восторга. Но общий радостный порыв был остановлен рыком 'деда', который оказался не настолько молод, чтобы делать поспешные выводы:
  - Но... - Он строго взглянул на понурившихся разведчиков.
  - Но он мертв, - ответил второй из них и еще ниже опустил голову.
  В воздухе повисло недоуменное молчание, а Дина так просто онемела, вытаращив круглые глаза. 'Как мертв? Этого не может быть!'
  И братья поведали обо всем произошедшем сегодня с ними.
  Два дракона облетали выделенный им на сегодня участок гор, пристально вглядываясь в камни: где-то тут, среди скальных обломков притулился дом колдуна. Но то ли колдун навел на свое жилище чары отвода глаз, то ли не в этом месте он обитал, но, сколько ни вглядывались, ничего хоть отдаленно напоминающего человеческое жилище не обнаруживали. Солнце уже давно клонилось к горизонту, обещая скорый вечер, а с ним и наступление темноты, а поиски оставались безрезультатными. И когда после короткого отдыха братья-драконы в очередной раз взмыли в небо, им попалась тройка подобным им поисковиков из приграничных семей. Тогда-то и решено было присоединиться к братьям по расе и искать мага вместе с ними: местные драконы определенно лучше знали местность и разные скрытые от неискушенных глаз уголки.
  И вот летали они, летали, глазели на скалы... И вдруг до них донесся легкий запах гари. Странный такой запах... Вся пятерка драконов рванула в ту сторону, откуда тянулся запах паленого мяса. И ведь это явно не горного козла поджаривали, не кролика. Тогда кого?
  Запах дыма постепенно становился все сильнее, а вместе с тем усиливалось какое-то крайне неприятное от него ощущение. И вскоре узрели драконы то, что искали - двухэтажный домик, сложенный из горных камней, одной стеной притулившийся к отвесной скале. Рядом около костра суетился человек. Первой мыслью было, что мужик просто мясо готовит, но запах, шедший от его жаркого, почему-то заставлял желудки драконов буквально выворачиваться наизнанку, и одновременно росла в ящерах почти неконтролируемая ярость. Нашим братикам даже пришлось напоминать своим помощникам, что человека трогать нельзя, не то те спалили бы его сразу или на мелкие кусочки разорвали.
  Драконы, рыча от злости, резко спикировали на землю, приземлившись в нескольких шагах от мага. Тот так был увлечен своим занятием, что слишком поздно заметил угрозу. А когда заметил, то на пару секунд остолбенел, а потом попытался рвануть к дому... Но не успел. Вырвавшиеся из пастей трех драконов струи огня в один миг охватили тело кулдуна. Кричал он громко. Валялся по земле, пытаясь сбить огонь, даже пробовал применить магию. Но драконий огонь - особая субстанция, являющаяся частью магии драконов, и никакие другие виды магии с ним справиться не могут. Разве что сами драконы втянут его в себя, но в данном случае ни у одного из них подобного желания не возникло.
  А все дело в том, что, приземлившись, драконы узрели следы невероятного по их меркам зверства. На расчищенной от крупных камней и выровненной площадке была сажей начерчена какая-то магическая схема - круги, вписанные в них треугольники, колдовские знаки и руны и тому подобные атрибуты ритуального колдовства. А в центре всего этого 'художества' лежало тельце карликового дракона... мертвого и выпотрошенного. Сам же колдун в это время, бормоча какие-то заклинания, сжигал внутренности дракончика на разведенном здесь же костре. Именно этот запах так задел инстинкты крылатых ящеров, вызвав агрессию по отношению к убийце драконенка.
  - Ведь совсем молодой парнишка-то был - драконенок тот, - почти прошептал рассказчик и, отвернувшись, смахнул лапой горючую драконью слезу. В прямом смысле горючую: стоило огромной капле упасть на пол, как камни с шипением начали оплавляться.
  - В общем, - глухо продолжил его брат - второй свидетель произошедшего, - тут и мы не выдержали и устроили погибшему малышу погребальный костер. А заодно и все, что принадлежало колдуну, спалили. Так что там сейчас только груда расплавленных камней осталась, даже пепла от колдуна не осталось - ветром развеяло. И как только ему удалось этого мальца поймать?! - в сердцах сплюнул дракон, пыхнув огнем и создав на полу пещеры вторую проплешину - побольше.
  В пещере повисла звенящая тишина. В головах прекрасных животных не укладывалось, как человек мог совершить подобное зверство. И в этой гулкой тишине особенно громкими показались жалобный рык, всхлип, а затем рыдания маленькой драконицы. Драконы дружно повернули головы к карликовой гостье, но утешать не спешили. У них самих в душе росла и ширилась боль от осознания - погиб один из них, причем не сильный боец в поединке, а почти ребенок, каким-то образом отбившийся от гнезда и семьи.
  Вскоре драконы все так же молча расползлись по своим спальным местам и улеглись. То тут, то там слышались всхлипы чувствительных дракониц и слышалось шипение плавящихся от их слез камней, мужские особи тяжко вздыхали. И только один Старый Бррорн остался около догорающего костра. Долго он еще в глубокой задумчивости взирал на тлеющие угли. И даже Дина, совсем вымотанная рыданиями и согретая горячим телом Грринты уже заснула, а 'дед' все сидел и размышлял о том, куда катится их мир, если люди перестали бояться и чтить драконов, и уже не только отлавливают его карликовых собратьев, чтобы содержать в неволе, но и поднимают на них руку, дабы совершить мерзкое колдовство.
  Утром Дина проснулась полностью разбитой и подавленной. Так плохо ей не было еще ни разу в жизни. И, как ни странно, наибольшие страдания ей приносила мысль о гибели единственного мужчины, который сумел тронуть ее сердце. Причем смерть жуткая и невероятно мучительная. И даже то, что он так подло обошелся с ней, превратив в драконицу, меркло на фоне произошедшей трагедии. Чего греха таить, убитого магом дракончика ей было жалко, но она еще в полной мере так и не смогла ассоциировать себя с крылато-чешуйчатым племенем и, естественно, человеческий маг был ей намного ближе. Слишком близким. Настолько, что боль из-за его гибели буквально разрывала девичье сердце на мелкие кусочки, рвалась жалобным воем из горла и заставляла бежать из глаз слезы.
  И только горько оплакав смерть любимого - а заняло это несколько дней, - Дина начала задумываться о том, как жить дальше. И тут, если бы у нее были волосы, ну или хотя бы шерсть, то они определенно встали бы у нее дыбом от осознания: теперь некому снять с нее проклятие. Нирм мертв, а никто больше не знает, что в теле карликовой драконицы томится душа прекрасной эльфийской девы. А значит, и полюбить ее сможет в лучшем случае дракон, но никак не эльф или человек. И что же получается? Ей теперь до конца своих дней оставаться крылатой ящерицей? Жить в пещере и охотиться на горных козлов?
  От такой перспективы Динаэль завыла в голос с новыми силами, заставив старших собратьев только сокрушенно качать головами и переживать, не тронулась ли умом их найдена. Но старейшина Бррорн, умудрившийся как-то между судорожными всхлипами Дины уловить суть ее переживаний, мудро посоветовал:
  - Не задумывайся о том, что ждет тебя впереди - ты все равно никогда не угадаешь, что приготовила для тебя богиня судьбы. Живи и радуйся, что не ты оказалась убитой колдуном в том ритуале, а ведь могла бы. Кто знает, стал бы он тебя расколдовывать или решил бы, что ты выгоднее ему в качестве магических ингредиентов? Так что считай, что тебе повезло. Хотела подружиться с драконами? А получила гораздо больше - попала в их семью. Я, кстати, тут вот что подумал. У нас тебе будет не очень удобно, гораздо лучше тебе будет житься у своих карликовых собратьев. И я взял на себя смелость обратиться к старейшине ближайшей семьи наших младших братьев с просьбой принять тебя к ним на постоянное жительство. Скоро Дррорк должен вернуться с ответом. Думаю, Старый Гиррен не откажет.
  Дина совсем поникла головой:
  - Вот, даже вам я в тягость. Я теперь совсем никому не нужна.
  - Ну что ты, малышка! - Голос у старого дракона был таким ласковым и по-отечески добрым, что Дина как-то само собой начала успокаиваться. - ты можешь прилетать к нам в гости, когда пожелаешь. Мы всегда будем рады тебя видеть. Просто у карликовых несколько другой рацион питания, они охотятся на мелких зверьков, и тебя всему научат. Да и среди равных ты будешь чувствовать себя намного уютнее. Поверь, они хорошая семья.
  И Дина поверила. Да и невозможно было не поверить мудрому Бррорну, прожившему уже не одно столетие и много повидавшему на своем драконьем веку. Потому, когда вернулся посланец, а с ним прибыла одна из взрослых дракониц карликового семейства, бывшая эльфийка не стала возражать и отбыла в новую семью.
  Бррорн оказался прав: Дину там приняли как родную. О ней заботились, ее всему обучали. Она приобрела там подружек. И только на ухаживания молодых драконов, сразу проявивших к ней естественный интерес, она никак не реагировала. И сколько она себя ни уговаривала, воспринимать ящеров в качестве пары себе, у нее совершенно не получалось. Ну эльфийка она, эль-фий-ка! А не крылатая ящерица. Пусть внешне от последних Дина совершенно не отличалась: качественное заклятие наложил чернокнижник, от души постарался. Оттого и не снялось проклятие с его смертью - сил в сердцах колдун вбухал в него немеренно.
  Два года прожила Дина в семье карликовых драконов. Совсем вжилась в новообретенный образ, и он даже начал ей нравиться. Все реже посещали бывшую эльфийку мысли о необходимости расколдоваться. Ее все устраивало в новом житии. И только о родителях, потерявших единственную дочь она иногда тяжко вздыхала. Но они ведь уже совсем распрощались с ней, даже похоронили, так что теперь им уже, наверное, спокойней живется.
  И жить бы Дине среди гор и драконов до конца своих дней, если бы в ее судьбу не вмешалась богиня судьбы. Эта хитрая женщина отчего-то решила, что Дина в ее божественном замысле должна играть совсем иную роль. И богиня решила снова выдернуть девушку из ставшей привычной обстановки и кинуть ее на новые приключения.
  
  

Глава 8


  
  Линдиэль неспешным шагом вел коня по лесу, погрузившись в невеселые раздумья. Он подводил итоги ситуации, в которой оказался. Итак, что он имеет? С прежней жизнью раз и навсегда покончено, родня от него отказалась, теперь у него нет ни родителей, ни дома, сам он превратился в неведому зверушку, не имеющую аналогов в их мире, и куда ему теперь приткнуться, совершенно не ясно. Ответов на уйму имевшихся вопросов не было.
  Впору начать выть от тоски, но слабостью духа бывший эльф никогда не отличался. Значит, доверяемся богине судьбы и смотрим, куда она выведет. Не могут же беды и напасти валиться на его голову бесконечно?! Черная полоса в его жизни и так слишком затянулась, пора бы ей уже наконец и закончиться!
  Лин долго размышлял на тему своего полного одиночества в этом мире. Он уже и не эльф, и ни орк, и не человек. Значит, ему не пристало носить имя ни тех, ни других. Надо было придумать что-то свое, начать так сказать, новый род, и тешить себя надеждой, что он не прервется и у него, Лина, будут наследники. Хотя кто пожелает иметь в мужьях такое чудо магического происхождения?
  Выбор имени на некоторое время отвлек парня от тяжелых мыслей. В результате он решил, что 'Эльтрин' сочетает в себе достаточно и от его эльфийского, и от орочьего имен, а в качестве имени рода его вполне устроило 'Нивертан', что в переводе с древнеэльфийского, с которым были знакомы только представители высшей аристократии Леса, означало 'новообразованный'.
  Покрутив свое новое имя на языке и так, и эдак, Лин удовлетворенно вздохнул, окончательно выкидывая из головы и души прошлую жизнь, и уже в более приподнятом настроении продолжил углубляться в Лес. Путь его лежал через огромный лесной массив, раскинувшийся на юге Гиории, в сторону ближайшего человеческого поселения, а затем и в городок покрупнее - Мирдан. Выбрано это местечко было не просто так. Из-за близости границ других государств и достаточной удаленности от более крупных населенных пунктов, а также в связи со значительной дикостью и необжитостью мест - близость оркских Пустошей сказывалась, - здесь вольготно обосновались представители самых разных рас. Здесь можно было встретить даже вампиров, не пожелавших жить в резервации, в которую превратилась выделенная для их братии область в центре Гиории. Стекались в Мирдан и всякие преступные элементы, удачно избежавшие правосудия, но не желавшие 'светиться' в ближайшее время перед органами правопорядка.
  Ясно, что местечко это было весьма злачным, с процветающим подпольным бизнесом и не бедствующими гильдиями воров и наемных убийц. Но, самое главное, здесь крайне терпеливо относились к расовому разнообразию, совершенно не обращая внимания на внешний вид обосновавшегося здесь существа.
  Лин, или Эльтрин, как он теперь себя называл, по поводу своего будущего пребывания в Мирдане не обольщался. Ему, бывшему представителю высшей эльфийской аристократии, придется практически учиться жить заново, перенимая образ жизни совершенно чуждой, и даже отвратительной для него, прослойки населения. Понятно, что вовсе не одни только воры и бандиты обитали в этом районе, но все равно придется постоянно быть в напряжении и настороже, дабы не вляпаться в неприятности. Надо бы постараться стать как можно незаметнее, слиться с толпой.
  Но внешняя необычность, а также стоящая немалых денег собственность - конь, оружие, одежда, - делали эту задачу трудновыполнимой. Да и никаких полезных навыков, кроме как боевых, оркоэльф не имел. Может, в наемники пойти? Эта мысль заставила парня скривиться. Одно дело, убивать врагов на поле боя, и совсем другое - ничего тебе или твоим близким не сделавшего человека. Лин пока к этому не был готов. Он пока еще не умирает с голоду, чтобы опуститься до подобного заработка.
  Отложив решение проблемы будущих доходов до того момента, как разведает обстановку на месте, оркоэльф успокоился и решил устраиваться на ночлег. И тут возникла первая серьезная проблема. Если в эльфийском Лесу магией поддерживалось постоянное мягкое лето, то в человеческих землях царила поздняя осень. Пропитанием Лин пользовался, захваченным с собой из Леса, день, к счастью, оказался тихим, безветренным, и теплая одежда и подбитый мехом плащ не позволяли холоду добраться до тела оркоэльфа. Но вот ночлег под открытым небом обещал парню большие неприятности. Пришлось разводить костер и полночи не спать, поддерживая постоянный огонь. Наутро Эльтрин ощущал себя продрогшим, не выспавшимся и злым. Это, да еще и заметно ухудшившаяся погода заставили его пришпорить коня.
  Спустя три дня, когда в придачу к прочим неприятностям пришлось еще и начать экономить еду, парень начал терять надежду хоть когда-нибудь выбраться из этого проклятого человеческого леса. Никогда он не думал, что в родной прежде растительной стихии будет чувствовать себя совершенно беспомощным.
  На пятый день с неба повалил снег. Густыми хлопьями он оседал на ветвях деревьев, укрывал желто-рыжую опавшую листву и вызывал у Эльтрина приступ мрачной обреченности. Парень уже совсем продрог, влага пропитала уже всю одежду, грозя окончательно заморозить непривычного к подобным перепадам температуры бывшего эльфа. Ко всему прочему, он, выросший в тепличных условиях под опекой лучших в Лесу магов-целителей, оказался неготовым к подобным тяготам и, судя по всему, простудился. Парня сначала начало знобить, разболелась голова, а к вечеру начался надрывающий грудь кашель. Оркольф, почти полностью лишенный своей родной эльфийской магии, которая и без того служила только для успешного выращивания растений, оказался беззащитным перед все сильнее разгуливающейся природной стихии.
  Неожиданно обоняния Эльтрина коснулся едва приметный запах дыма. Парень сперва отмахнулся, полагая, что у него начинается бред. Но с каждой минутой дым ощущался все сильнее, а потом к енму примешался и аромат готовящейся еды. Тут уже у оркоэльфа не выдержал желудок, давно уже не получавший достаточного количества пищи. Он гулко заурчал, и Эльтрин понял, что все это не мираж, что совсем рядом находится человеческое жилье. Откуда оно могло взяться в лесной глуши, бывший эльф не задумывался. Ведь, если доверять полученной от отца карте, ближайший поселок находился еще как минимум в дне пути. Или карты врут? Сейчас это было совершенно неважно, потому что впереди замаячило его спасение от голодной смерти и переохлаждения. И этим неожиданным подарком богини судьбы он не собирался пренебрегать.
  Пришпорив коня, Эльтрин направил его точно в ту сторону, откуда тянулись вожделенные ароматы. И вскоре он вышел на небольшую полностью уже покрытую снегом полянку, посреди которой стояла небольшая избушка. Строение хоть и выглядело нестарым, но было заметно запущенно, словно не так давно лишилось хозяина. Еще не вся краска облупилась на резных наличниках, не просело невысокое крылечко. Но солома на крыше уже сопрела и требовала замены, а почти пустая поленница говорила о том, что дров нарубить просто некому.
  И в то же время из трубы вился приведший парня сюда дымок, а на столбе покосившейся калитки сидел рыжий кот и сверкал на пришельца наглыми зелеными глазищами, словно говорил: 'И чего ты сюда приперся? Тут и без тебя едоков хватает'.
  Эльтрин тяжело сполз с лошади, распахнул незапертую калитку и прошел во двор. Привязав коня под навесом, он, покачиваясь от слабости, направился в дом.
  - Доброго вечера, уважаемые хозяева! Не пустите ли усталого путника на постой? - хрипло спросил он, войдя в жарко натопленную избу.
  Последним, что он увидел, было широкое лицо немолодой дородной человеческой женщины. Она что-то ему ответила, но парень уже не услышал. Перед глазами все поплыло, а потом свет окончательно померк, и сознание оркольфа накрыла темнота.
  Приходил в себя Эльтрин медленно, словно сквозь вату слыша чье-то приглушенное бормотание.
  - И принесла же его нелегкая! Будто нет у меня иных дел, как с возиться с каким-то больным. Ладно хоть явно не бедный: вон одежа какая дорогая, да и кошель на поясе звенит монетами. Хоть какой-то прок от этого... не-пойми-кого. Не человек, не орк, и уж точно не эльф. И откуда только такой взялся?
  Эльтрин открыл глаза, проморгался и огляделся. Увиденная картинка оркоэльфу не понравилась. Довольно замызганная небольшая изба носила явные признаки неопрятности хозяйки и отсутствия мужской руки. У печи наливала воду в деревянную миску полноватая, обрюзгшая женщина с нечесаными, наполовину седыми волосами, торчащими из-под небрежно повязанной косынки. Она все ворчала и ворчала о тяжелой вдовьей доле и необходимости тратиться на всяких заблудших в ее дом бродяг. Закончив с приготовлениями, баба - а иное определение с образом хозяйки у парня не вязалось - подхватила миску и направилась к столу, около которого на широкой лавке лежал ее гость.
  - О, очнулся! - недовольно бросила она, заметив, что парень пришел в себя. - Давай уж умою тебя, а то вон мокрый весь от пота. Но на бесплатные харчи не рассчитывай! Нет у меня денег, чтобы нахлебников кормить.
  Эльтрин хотел возразить, что и сам справится с умыванием, но вместо слов из пересохшего горла вырвался только хрип.
  - Что, водички тебе подать? - съязвила баба. - А может еще вина заморского?
  Однако зачерпнула из ведра глиняной кружкой воды и поднесла к губам больного. Оркоэльф прильнул губами к прохладной влаге и оторвался, только когда кружка опустела. Потом он позволил-таки хозяйке обтереть его лицо мокрой тряпкой: у самого сил не оазалось даже поднять руку.
  - Ладно, я тут трав кое-каких заварила, - бросила через плечо уже хлопочущая у печи баба. - Выпьешь - авось и полегчает.
  Эльтрин выпил весь до капли горячий отвар, не особо приятный вкус которого скрашивался растворенной в нем ложкой дикого меда, и снова отключился от реальности, теперь уже просто погрузившись в сон. В течение следующих суток он только и делал, что пил да спал. Но то ли бабкины отвары были и правда целебными, то ли крепкое прежде орочье тело даже после всех проведенных над ним магических экспериментов еще сохранило остатки былых сил, окончательно очнулся Эльтрин в гораздо лучшем самочувствии.
  Он сам поднялся и, хоть ноги у него и подрагивали от слабости, вышел на двор. А после неплохо справился с жидкой похлебкой, миску с которой неприветливая хозяйка плюхнула перед ним на стол. И снова долгий сон, быстро восстанавливающий силы едва оклемавшегося от болезни оркоэльфа.
  Спустя три дня, когда здоровье гостя уже достаточно восстановилось, хозяйка демонстративно уперла руки в бока и заговорила с напором:
  - Я за тобой все дни ухаживала, ноженьки-рученьки сбила, бегаючи. Давай теперь расплачивайся!
  Эльтрин грустно вздохнул: иного от вредной бабки он и не ожидал.
  - Сколько же ты желаешь получить, хозяюшка? - спросил он смиренно, мысленно прикидывая в уме, какую сумму он может потратить без особого ущерба для себя. Ведь никаких доходов он пока не имел.
  - Золотой! - гордо задрав нос, уверенно заявила хозяйка.
  У Эльтрина от такой наглости глаза на лоб полезли.
  - Богов побойся, женщина! - возмутился он. - Да на эти деньги полгода жить можно, если не шиковать.
  - Это так, значит, ты оцениваешь мою заботу о твоем здоровье?! - зашипела не хуже змеи баба. - Я, можно сказать, от смерти его спасла, а он!.. Люди добрые, вы только посмотрите, что деется! Вдову несчастную до копейки обобрать хочет, злыдень проклятый! Никакой благодарности!
  К какому народу апеллирует женщина, находясь в глухом лесу, оркольф так и не понял. Но, окинув тоскливым взглядом убогое жилище бывшей жены лесничего, отбывшего на тот свет около года назад, решил, что вполне может сэкономить драгоценные монеты.
  - А давай, хозяюшка, я тебе по дому помогу: забор подправлю, крышу к зиме обновлю...
  Баба замолкла на полуслове и удивленно уставилась на странного гостя. Но тут в ее голове в ускоренном темпе закрутились шестеренки, просчитывая наиболее выгодное для хозяйки решение. Деньги, конечно, всегда нужны. Но ей, большую часть времени проводящей в дремучем лесу, вдали от людей, лавок и рынков, они не так важны, как, например, та же крыша над головой или поная дров поленница. Смекнув, что от крепкого мужика пользы сейчас будет гораздо больше, чем от звонких монет, бабка поджала губы и, словно делала одолжение, процедила:
  - Ладно, так и быть, отработаешь харчи.
  И оркоэльф принялся за работу. Еще в юношеские годы, бывая на оркской границе, Линдиэль приобрел много полезных в быту навыков. В том числе он научился работать топором, пилой, молотком, сооружая всевозможные ловушки для врага. И теперь все это предстояло вспомнить и применить на практике.
  Начал он с дров, справедливо полагая, что это намного проще, чем крыть крышу, а холодает с каждым днем все сильнее и сильнее. Размявшись на легком морозце, махая топором, Эльтрин заметно взбодрился и успел до рано наступившего вечера привести в порядок и несколько пролетов забора. Еще несколько дней ушло на перекрывание крыши. Затем хозяйка безапелляционно потребовала от него прочистить дымоход, пробить палей щели между бревнами и в оконных рамах. Дальше дело дошло до крыльца: 'Покосилось малость, надо бы поправить'.
  В общем, дни шли за днями, а оборотистая баба от почти дармового работника отказываться не спешила. Более того, она, похоже, вошла во вкус и почувствовала себя почти рабовладелицей, давая указания безропотному парню направо и налево. Она уже даже начала подумывать, не завести ли ей какую скотинку, за которой будет ухаживать, конечно же, 'зеленый'. Да и сам Эльтрин уже всерьез подумывал, не остаться ли ему зимовать здесь, в лесу, потому как тащиться сквозь заснеженную чащобу, да еще и в мороз, откровенно опасался.
  Но богиню судьбы такой поворот дел явно не устраивал. И, поразмыслив некоторое время, своенравная красавица по-своему передвинула фигурки на игральной доске мира.
  
  ***
  
  Жила себе Дина, жила среди драконов уже третий годок. Пообвыклась, приноровилась, втянулась, и даже нравилось ей в большой, шумной, но очень дружной семейке крылатых ящериц. И совсем она позабыла, что можно еще жизнь изменить, да и облик прежний, эльфийский, вернуть. Но в один прекрасный, а может, и не очень, момент ей ненавязчиво об том напомнили, приведя все мысли и чувства карликовой драконицы в смятение.
  Чудесным зимним утром, наконец-то разгулявшимся после длинной и на редкость сильной снежной бури, Дина со своими лдраконьими братьями и сестрами, вылетела из гнезда погулять. Нарезвившись в стремительных полетах, запыхавшаяся, но довольная, она приземлилась на каменный выступ у входа в пещеру и потопала внутрь. Но не успела дракоша пересечь порог, как за ее спиной раздалось хлопанье мощных крыльев, и на неширокий уступ, едва поместившись на нем, приземлился большой дракон - из того гнезда, что некогда подобрало и пригрело новоявленную драконессу.
  - Привет, малявка! - радостно скалясь, приветствовал ее гость. - Как жизнь?
  - Ничего так поживаю, - ответствовала Динаэль.
  - А я по твою душу, - сообщил дракон. - Старый Бррорн послал: хочет тебя кое с кем познакомить.
  Дина с интересом посмотрела на чудище, в сотню раз превышающее ее габариты.
  - Даже не спрашивай - ничего не скажу! - предвосхитил ее вопрос гость. - Сама скоро все увидишь.
  Драконица разочарованно вздохнула: любопытство просто глодало изнутри. Потому она поспешила предупредить новых родственников и позволила большому собрату схватить себя в когтистые лапы. Спустя недолгое время перелета они уже входили в глубокую пещеру, в которой обитало семейство старейшины Бррорна.
  И вот тут дину ждал настоящий сюрприз. У драконов были гости. Но какие! Сперва нос драконицы учуял давно позабытый запах: в пещере были люди. При ближайшем рассмотрении их оказалось двое - человеческая девушка и эльфийский - эльфийский! - парень.
  У Динаэль аж дух перехватило. Своих сородичей она не видела с тех пор, как покинула родной дом. А тут эльф - и вдруг среди горных вершин в обители крылатых ящеров. Просто чудеса какие-то. У Дины тревожно засосало под ложечкой от странного предчувствия.
  Но сюрпризы на этом не закончились. Розово-голубой драконице был представлен карликовый собрат - желто-зелененький такой, симпатичный... Который оказался таким же заколдованным, как и она, только бывшим прежде человеком, да еще и принцем.
  С Норбертом - именно так звали нового знакомца - Динаэль проговорила долго. Из беседы выяснилось, что принц страстно желает вернуть себе прежний облик, и главные надежды в нелегком деле расколдовывания он возлагает на ту оборванную девчонку, что носилась сейчас по пещере на пару с весьма странно ведущим себя эльфом. Последний, то бишь эльф, тоже оказался не совсем правильным: эльфячьим у него было только тело, а вот душа - не больше, не меньше, - вселилась в него после какого-то некромантского ритуала, да еще и прилетела откуда-то из другого мира. И Дина ни за что не поверила бы в подобную байку, да только парень со столь аристократической внешностью, будь он в душе действительно эльфом, в принципе не мог себя вести так... так... Не по-эльфийски, в общем.
  Но поразмышлять на тему превратностей эльфийской судьбы Дине не позволил следующий вопрос Норберта, из-за которого, собственно, ее и вызвали из почти родного гнезда:
  - Ты не желаешь отправиться с нами? Возможно, в большом мире тебе удастся найти того, кто сможет тебя полюбить, и ты снова станешь прекрасной эльфийкой.
  Драконица ошарашенно уставилась на зелененького дракончика. Вернуться в большой мир?! Ее вдруг охватил страх. Сердце болезненно сжалось, и Дина нервно сглотнула. Что ее ждет там, за горами? Чужая страна, да еще и человеческая, ни одной близкой души, кроме, разве что, новых знакомых, которые, если быть честной, совсем не внушали ей доверия... Да и хочет ли она на самом деле перемен? Сейчас ее все в жизни устраивает: ей тепло, сытно, не одиноко и, самое главное, спокойно и стабильно. А чего ждать от перемен? Ну, вернет она себе эльфийскую внешность, а дальше что? Как она вернется в Лес? Норберт клятвенно обещает со всем помочь. Но почему-то ей, Дине, очень страшно. Ведь только-только привыкла и успокоилась, почти смирилась с новой участью, и тут на тебе - снова меняй.
  И Дина категорично отказалась от заманчивого предложения. Норберт был явно разочарован сделанным ею выбором. Но то ее жизнь, и никто не в праве ей указывать, в каком теле существовать, вот! Мужественно задавив слабые ростки сомнений в правильности сделанного выбора, Динаэль пожелала удачи товарищу по несчастью, еще раз неодобрительно посмотрела на принцессу-оборванку и неправильного эльфа и отчалила в родное гнездо.
  Дина была уверена в принятом решении, и считала, что на этом все и закончится. Увы, очень скоро она убедилась, что неожиданная встреча с заколдованным принцем разбередила ей память. Мысли о прежней жизни, об оставленных в скорби родителях, о родном Лесе, наконец, с каждым днем все больше бередили душу девушки. Пока жизнь среди драконов стала ей совсем невыносимой.
  Дину буквально рвали на части внутренние противоречия, мешая радоваться жизни. Но драконица старалась крепиться и не поддаваться на провокационные мысли, которые подкидывал ей разум, непрестанно шепчущий, что зря она отказалась от помощи Норберта, что ей обязательно надо попытаться снять проклятие, потому что она родилась эльфийкой и ей предназначена совсем иная роль.
  Бывшая эльфийка даже не подозревала, какую коварную роль в ее душевных метаниях играла богиня судьбы, подкидывающая ей все эти помыслы. Но что может простая девушка, пусть даже большеглазая и остроухая, по сравнению с самой богиней? И, в конце концов, Динаэль не выдержала. Спустя несколько недель выматывающей внутренней борьбы она явилась к Старому Бррорну и попросила, чтобы кто-нибудь из драконов ее доставил за пределы гор - в Нерлиарию, страну людей, в которую прежде были отправлены по их просьбе спасенные из плена снежной лавины Норберт и его друзья.
  Бррорн только хитро улыбнулся - мудрый старик подозревал, что Дина рано или поздно придет к такому решению, но сам ее не торопил. И теперь он с готовностью предоставил ей парочку драконов из своего гнезда, чтобы один ее тащил, а второй их сопровождал - в целях безопасности.
  Оказавшись в незнакомом лесу по кромке которого проходила граница Нерлиарии, Дина сперва растерялась. Ей пришлось вспомнить все свои эльфийские навыки и знания, чтобы сориентироваться. И драконица отправилась в далекий путь - одинокая, но целеустремленная. Охотиться в лесу оказалось гораздо легче, чем в горах - живность здесь так и кишела. В деревушках и городках дина прислушивалась к разговорам людей и потихоньку выбралась на дорогу, ведущую в столицу. Ведь где еще можно найти принцессу?
  И надо же было такому случиться, что до места она добралась точнехонько в день свадьбы этой самой принцессы Элианны и - о чудо! - расколдованного принца Норберта. Парочка, к слову, оказалась весьма красивой, у Дины даже легкая зависть шевельнулась в душе, когда она в распахнутое храмовое окно с высоты взирала на шествующую разряженную пару новобрачных. Вот если бы и ей так же... Пусть не так богато, но по настоящей любви... Ведь только истинная любовь могла снять наложенное на принца проклятие.
  Дина шмыгнула своим драконьим носиком и рванула вниз прямо под ноги ничего не подозревающей парочки. А то ведь уйдут сейчас, и гоняйся тогда за ними.
  Вытянутые от удивления лица принца и принцессы стали бальзамом на душу слегка завидующей драконицы. Увы, Норберт уже не мог, как прежде, общаться с ней, ведь, став человеком, он лишился знания драконьего языка. Но, что несомненно радовало, он умудрялся весьма неплохо Дину понимать. Видно драконье чутье его не оставило окончательно.
  - Что, все-таки решилась расколдоваться? - сделал он правильный вывод, а Дине сталось только согласно покивать. - Ну что ж, вот свадьбу отыграем, и тогда постараемся тебе как-нибудь помочь. И для начала сходим в храм богини судьбы, дары принесем: пусть она о тебе позаботится.
  Сказано - сделано. Едва свадьба отгремела и все положенные по такому случаю обычаи соблюдены, как принц с принцессой и летящая за ними Динаэль отправились на поклон к богине.
  
  Глава 9
  
  Ранним утром, когда нежные трели первых пташек радостно приветствовали рассвет, небольшая процессия двинулась от королевского дворца в столице Нерлиарии к храму богини судьбы. Четыре коляски, в одной из которых восседали принц Норберт, принцесса Элианна и карликовая драконица Динаэль, а в остальных разместилась их охрана и богатые дары, проследовали до Храмовой площади и остановились у высокой мраморной лестницы собора, посвященного богине.
  На большой круглой Храмовой площади находилось еще несколько храмов, в которых верующие умилостивляли разных богов и богинь. Вечно конкурирующие за паству богини любви и судьбы, боги плодородия и торговли, войны и мира, братья-близнецы, охраняющие врата в царство мертвых и еще несколько более мелких божков принимали здесь подношения и молитвы от своих почитателей и давали им божественные советы. Вот и сейчас воины охраны вслед за поднимающейся по ступеням царственной четы тащили небольшие сундучки с драгоценностями и золотыми монетами и корзины с экзотическими фруктами, дабы поставить их на алтарь перед статуей богини.
  В огромном зале храма было сумеречно и прохладно. Не только люди, но и Дина невольно сжались, словно придавленные разлитым в воздухе ощущением божественного присутствия. Драконица почувствовала себя даже не ящерицей, а мелкой лягушкой перед величием богини судьбы.
  Принц с принцессой подошли к самому алтарю, и тут же из боковой двери к ним вышло три жреца - главный и два его помощника. А дальше началось ритуальное действо. Воскурились благовония, зазвучали молитвенные песнопения и зычные возгласы жреца, призывавшего на дарителей благословение богини. А затем принц Норберт от лица заколдованной и потому не имеющей возможности говорить драконицы задал интересующие их вопросы.
  Дым от курений все сгущался, дурманил голову, заставлял погрузиться в ощущение счастья... И длилось это до тех самых пор, пока лик богини не дрогнул, оживился, и сама Вечная Судьба не взглянула в глаза своих просителей. Губы прекрасной небожительницы открылись, но слова зазвучали прямо в головах принца и принцессы.
  - Ну, и чего вы желаете?
  Элианна в полном восторге и благоговении замерла, взирая на явившуюся им богиню, Дина совершенно растерялась, и только Норберт сохранял приличествующую будущему королю невозмутимость. Он быстро изложил просьбу помочь заколдованной эльфийке как можно быстрее расколдоваться и стал терпеливо дожидаться вердикта богини. Та немного наклонилась вперед и с нескрываемым интересом принялась разглядывать розово-голубое чешуйчатое чудо. Наконец, довольно улыбнувшись каким-то своим божественным мыслям, небожительница изрекла:
  - Доставь драконицу на юг твоего королевства, принц - в леса у границы с орками. Там она встретит того, кто избавит ее от проклятия.
  В следующий миг богиня замерла, ее прекрасное лицо окаменело, и теперь вновь лишь белоснежная мраморная статуя с высоты равнодушно взирала на своих подданных. И только в головах принца и принцессы все еще звучал мелодичный голос, напоминая, что это был не сон.
  По храму пронесся невесть откуда взявшийся легкий ветерок, который быстро разогнал густые клубы благовонного дыма. И взорам оторопевшей троицы предстало странное зрелище. Вся их охрана, а также три жреца валялись на каменном полу храма и дружно похрапывали. Контраст этих звуков по сравнению с дивным голоском богини был настолько разительным, что принц Норберт невольно встряхнул головой - а не снится ли ему все это? В ответ в головах просителей нежными колокольчиками зазвучал веселый смех богини - и рассыпался, возвращая всех в реальность. Спавшие воины и жрецы дружно встрепенулись, принялись растерянно оглядываться, подниматься с холодных плит, отряхивать и одергивать одежду. И тут главный жрец вдруг возопил, вскинув руки к небу:
  - Чудо! Чудо! Богиня сошла с небес, дабы открыть свою волю нашим будущим правителям! Слава богине судьбы! Слава принцу Норберту и принцессе Элианне! Да будут дни их благословенны под покровом богини судьбы!
  Воины охраны и помощники жреца сразу подхватили эти возгласы, и еще несколько минут звучали восторженные призывы благословения богини на всех и вся.
  Когда маленькая процессия наконец покинула храм и коляски покатились обратно во дворец, принц Норберт решился заговорить.
  - Ну что ж, богиня нас услышала, ответ свой дала. Осталось дело за малым: как-то доставить Дину на юг Гиории.
  Спустя неделю после свадьбы принц Норберт и принцесса Элианна с пышным кортежем отправились на родину новобрачного, где им предстояло еще раз повторить свадебное шествие и устроить народные гулянья. Отправилась с ними и Динаэль. На шею драконицы к красивому ошейнику из драгоценных камней, который ей подарила Элианна, был подвешен мешочек с зачарованным от порчи и кражи свитком, в котором принц Норберт изложил историю заколдованной эльфийки. Друзья наделись, что это поможет драконице в решении ее проблемы. Ведь если напророченный богиней судьбы суженый будет сразу знать, что под чешуйчатой шкуркой спрятана нежная душа юной эльфийки, ему гораздо легче будет проникнуться к ней нежными чувствами.
  А по прибытии в Гиорию Дина без задержки в сопровождении парочки предоставленных принцем охранников отправилась прямиком на юг. Она путешествовала точно так же, как некогда принц Норберт в его бытность драконом - в кожаной сумке, притороченной к седлу. Девушка очень торопилась, даже на гулянья не осталась. Ей не терпелось побыстрее избавиться от проклятия, тем более что это ей обещала сама богиня судьбы. А уж в ее-то словах никто не посмел бы усомниться.
  
  ***
  
  Вот уже две недели Дина со своими сопровождающими находилась в пути. Хорошо накатанный тракт неуклонно вел их на юг, и на горизонте уже показалась темная полоса большого лесного массива. Именно он являлся конечной целью их путешествия.
  Богиня ясно сказала, что именно где-то в этих лесах прячется ее суженный, который избавит эльфийку от проклятия. Значит, вперед и только вперед! Вот только добраться до леса мало - надо еще как-то умудриться отыскать прячущуюся там, среди бесконечных берез и осин, свою судьбу. А вот как это осуществить, Дина совершенно не представляла. Тем более она никак не могла сообразить, как ей выживать в холодном, заснеженном зимнем лесу. Да она в первую же ночь окочурится, замерзнув в каком-нибудь сугробе! Иными словами, будущее рисовалось маленькой драконице не только безотрадным, но и весьма недолгим.
  Наконец два всадника въехали под сень корявых голых ветвей, с двух сторон склонившихся над заметно сузившейся дорогой. Было заметно, что в эту часть страны народ ехать не спешит. И сразу перед испуганно озирающейся по сторонам дракошей встал вопрос - а почему? Что там такое страшное скрывается впереди, отпугивающее честных жителей Гиории? И чем оно грозит ее, Дининому, благополучию?
  Динины сопровождающие тоже заметно напряглись и теперь ехали, настороженно озираясь и прислушиваясь к окружающим звукам. А звуков-то почти и не было, словно все зверье куда-то дружно разбежалось, а птицы давно улетели, и совсем не обязательно в теплые края. Что могло их распугать? У Дины по спине пробежался холодок.
  Но часы шли, а ничего особенного не происходило. И не особенного - тоже. Как не появлялась на горизонте и долгожданная деревушка, в которой путники собирались остановиться на ночлег. Динины стражи заметно устали, а делать привал на голом снегу под очередной осинкой как-то совсем не хотелось. Они уже давно пускали лошадей то в галоп, то рысью - чтобы те могли немного передохнуть, а проклятый лес все никак не кончался. Словно кто заколдовал эту местность, чтобы путешественники, по какому-то недоразумению умудрившиеся забрести в такую глушь, до бесконечности блуждали по кругу.
  Уже начинало смеркаться, когда совсем недалеко впереди послышался странный скрип, а потом и грохот. Всадники резко натянули поводья лошадей, заставив тех затанцевать, встав на дыбы. Но тут раздался точно такой же скрип с бабахом и позади них. И из-за деревьев, словно из ниоткуда, начали появляться люди. Ну как люди? В основном это были жуткие полукровки - помесь людей с орками. На южных границах Гиории, часто подвергавшихся набегам диких орков из пустошей, подобных личностей можно было встретить довольно часто. Крупные, тяжеловесные, часто с зеленоватым отливом кожи орколюди были, конечно, не в пример мельче чистокровных орков, да и черты лиц у них больше напоминали человеческие. Но все же по сравнению с людьми они выглядели ужасающе уродливыми. А еще страшными и опасными. Особенно если сбивались в стаи, то есть банды, подобные напавшей на неведомо какими судьбами приблудившихся в лес путников. Двух глупых путников, у которых практически не было шанса уйти живыми.
  Спутники Дины были людьми военными и опытными. Они сразу оценили весь расклад и поняли, что вариантов у них всего два: либо сразу сдаться и быть бесславно прирезанными и скормленными волкам, наверняка блуждавшим где-то неподалеку (и не важно, что серых хищников им до сих пор так и не встретилось - звери существа умные), либо с боем прорываться обратно. это бандиты думали, что путники - простые заблудившиеся недотепы. На самом деле принц Норберт выделил для охраны Дины двух боевых магов из своей личной охраны. А два боевых мага - это серьезная сила, вполне способная справиться с кучкой плохо организованных головорезов.
  Бой начался резко и неожиданно. Охранники Дины не стали дожидаться, пока кто-нибудь из разбойников кинет им нож в спину. Они молча переглянулись и ударили в тех, что стояли перед ними, мощной волной магии - один огненной, другой - воздушной. Подхваченные ветром языки пламени благополучно осели на не ожидавших подобного бандитах, заставив их кричать и корчиться в муках. Те грабители, что оказались за спинами жертв разбоя, рванули вперед, но были сперва сбиты с ног воздушной волной, а затем накрыты сверху огненной.
  Вой, крики боли, ругань, метания живых факелов, в которые превратилась большая часть нападавших - все это оглушило и ослепило бывшую эльфийку, никогда прежде не сталкивавшуюся с военными действиями. Драконица расширившимися от ужаса глазами смотрела, как падают сраженные заклинаниями враги, загораются деревья, превращая дорогу в огненный туннель, как сразу несколько огромных орколюдей, сметенных воздушной волной, отлетают и падают, ломая позвоночники.
  Но разбойников оказалось слишком много. Некоторым под шумок удалось подобраться довольно близко к своим жертвам. И один из них даже взмахнул ржавым мечом, пытаясь достать седока. Но опытный воин в последний момент успел немного развернуть лошадь, и старый клинок лишь скользнул по краю седла, не задев ни коня, ни седока... Только перерезав ремни, на которых висела сумка с карликовой драконицей. Динин охранник в пылу боя этого даже не заметил. А спустя еще минут десять, в которые запутавшуюся в мешке Дину едва не затоптали разгоряченные лошади, всадникам удалось вырваться из окружения. И они погнали своих коней во весь опор, спасаясь от самой нелепой гибели - в лапах беспринципных и жестоких головорезов.
  И лишь к утру, когда стражники сумели наконец добраться до человеческого жилья и начали распрягать еле живых лошадей, обнаружилось отсутствие ценного груза. Возвращаться и пытаться спасти несчастную драконицу было бессмысленно, да и попросту невозможно. Оставалось только хорошенько обдумать для отчета принцу Норберту причину, по которой два сильных мага не смогли защитить слишком ценную для него зверушку. В итоге было решено просто сообщить, что крылатая ящерица доставлена по месту назначения, а именно в южный лес, и выпущена на свободу вблизи населенного пункта, до которого, к слову, герои так и не добрались. Но принцу об этом знать совершенно не обязательно. Ведь, по сути, они ни словом не соврут - приказ-то выполнили.
  На том и порешили. Наутро два теперь уже бывших Дининых охранника, выспавшись и наевшись до отвала наваристых деревенских щей, со спокойной совестью отправились в обратный путь. А вот Дине впереди предстояло много на редкость неприятных не то что минут, а часов и даже дней.
  
  ***
  
  Дина, с перепугу нырнувшая в сумку с головой, неожиданно ощутила рывок, а потом полет. Он оказался на редкость коротким, а посадка - весьма жесткой. Драконий хвост, на который пришлось приземление, отдался резкой болью, так что Дина невольно пискнула и недовольно сморщила нос. Однако выбираться из сумки драконица не спешила. Вокруг продолжали слышаться крики, ругань и топот множества ног и лошадиных копыт, и Динаэль решила пока не высовываться из своего весьма сомнительного укрытия. Правда, оставалась вероятность быть попросту жестоко затоптанной тяжелыми сапогами скачущих вокруг разбойников или теми же лошадьми собственных охранников, но надежда - она такая надежда, особенно если исходит от бывшей эльфийки...
  Сжавшись в комок и нежно лелея пострадавший в неравной борьбе с утоптанной землей хвост, Дина терпеливо дожидалась, когда же весь этот окружающий бедлам наконец закончится. Дождалась. В какой-то момент она заметила, что шум почти стих, и только редкие шаги и негромкие короткие фразы долетали до ее слуха сквозь плотную кожу седельной сумки. Но умная эльфийка, спрятанная под чешуйчатой шкуркой, выбираться на волю не спешила: мало ли что ее там ждет? А вдруг бандиты ее сразу заметят, едва она пошевелится?
  Увы, даже совершенно неподвижный, мешок, срезанный с седла чужака, привлек их внимание. Дина ощутила резкий рывок вверх, и грубый простуженный голос громко возвестил на всю округу:
  - Эй, смотрите, что я нашел! Тяжелый, зараза. Хоть что-то с этих гребаных ублюдков взять удалось. - И разбойник смачно сплюнул.
  - Раз нашел, сам и тащи! - огрызнулись откуда-то издалека. - На место вернемся, там и разглядим.
  Мешок с сидящей в нем драконицей, повозившись, мужик закинул на плечо, и в следующие полчаса Дина провела вполне себе комфортно. Она даже умудрилась задремать, подчиняясь размеренному покачиванию в такт шагов разбойника.
  Очнулась драконица от очередного удара попой о что-то весьма жесткое и твердое. Спросонья Дина не смогла сдержать обиженного писка - было до слез обидно за в очередной раз пострадавший хвост. И странные звуки, издаваемые мешком, не остались незамеченными.
  - Это еще что за...?! - искренне удивился бандит, склоняясь над своей добычей.
  - А это, наверное, заколдованный говорящий мешок: пнешь его - он и пищит, - откликнулся еще один работник ножа и топора. - Классная добыча, Вирт, на базаре за такую игрушку можно даже медяк выручить.
  Вокруг дружно заржали. Разозленный Вирт грубо дернул за веревку, которой ранее завязал горловину и вытряхнул содержимое на грязный деревянный пол. Спустя несколько секунд, в течение которых до разбойников доходило, что, вернее кого, на самом деле умудрился добыть Вирт, вокруг воцарилась тишина. А потом кто-то из товарищей Вирта присвистнул:
  - Ни чего ж себе! Вот же свезло дураку!
  - Сам недоумок! - огрызнулся названный Виртом и низко склонился, разглядывая нежданный подарок судьбы. На полу, подслеповато щурясь сидел самый настоящий карликовый дракон - невиданная зверушка в здешних местах, а значит, крайне ценная. И выручить за нее на большом базаре можно...
  Нули так и замелькали в округлившихся глазах бандита, а его скудный мозг, отчаянно скрипя несмазанными шестеренками, пытался судорожно осознать весь масштаб свалившейся на его хозяина удачи. Наконец Вирт распрямился, довольно хмыкнул и решил задобрить свой несчастный мозг, добавив в него 'смазки':
  - Это надо обмыть!
  - Заодно и погибших помянуть, - с деланной скорбью в голосе поддержал его кто-то из товарищей. Остальные с разной степенью энтузиазма поддержали идею, и все двинулись к большому грубо сколоченному столу, стоявшему посередине комнаты. Однако новый хозяин драконицы не забыл прежде прицепить на драгоценный ошейник откопанную среди прочего барахла, валяющегося в углу, ржавую цепь и привязать зверушку к ножке тяжелой скамьи.
  Драконица не сопротивлялась. Она прекрасно оценила все возможности для побега и поняла, что таковых в ее арсенале не имеется. Дверь тяжелая, ей не открыть. Бандитов слишком много, они без труда ее отловят в этом замкнутом пространстве, а если она начнет активно сопротивляться, то могут и покалечить. Подобного исхода Дина не желала и потому решила набраться терпения и подождать, что будет дальше. Разбойники что-то говорили насчет базара, что ее можно там будет продать? Ну что ж, может, ей удастся сбежать от нового хозяина. По крайней мере у нее есть надежда оказаться среди более адекватных людей, ну, или нелюдей - это уж как повезет.
  Когда ее наконец оставили в покое, Дина смогла наконец оглядеться. Логово разбойников представляло собой довольно большую, но совершенно изгаженную избу. Значительную часть единственной комнаты занимала большая закопченная печь, в черном жерле которой переливались алые угли. Освещал пространство подвешенный высоко над столом большой магический кристалл, что крайне удивило Дину: дикари дикарями, а благами цивилизации не гнушаются, да еще и такими дорогими. Наверняка тоже сперли у какого-нибудь незадачливого путника, рискнувшего явится на их территорию. Где-то теперь этот неудачник?..
  Разбойники ели и пили, гомон становился тем сильнее, чем более пустела большая бутыль зеленого стекла с какой-то весьма подозрительной жидкостью. И в какой-то момент нашелся умник - наверное, самый трезвый, - который пожелал узнать, а не дрессированная ли зверушка досталась им. Ведь тогда за нее можно выручить еще больше денег. Не зря же ее везли аж два мага-гвардейца. Идею проверить сию гениальную догадку его собутыльники радостно поддержали. И весь следующий час Дине, словно на цирковых подмостках, пришлось изображать из себя не очень умное, но вполне способное к обучению животное. Она быстро сообразила, что так у нее будет больше вероятности быть проданной богатому хозяину, а это означало приличное питание и хороший уход. Все лучше, чем жить впроголодь на грязной подстилке.
  Дина свято верила в слова, сказанные богиней судьбы, и не сомневалась, что та обязательно приведет ее к суженному. Ну, или его к ней, это уже не столь важно. Главное, он находится где-то здесь, неподалеку, и, не исключено, именно он купит карликовую драконицу на этом гребаном базаре. А ради возможности снять проклятие и снова превратиться в прекрасную юную эльфийку не грех и немного потерпеть все издевательства от разбойников. На ее девичью честь они не покушаются, и то ладно.
  Да чтоб всех их переловили да на пожизненную каторгу отправили! Достали уже со своим огненным обручем! Сами пусть в него и лезут! Дина едва сдерживалась, чтобы не начать самой плеваться огнем. И только сладкие слова 'свобода от проклятия' помогали ей хоть и с трудом, но держать клыки стиснутыми.
  В конце концов, разбойники угомонились - то ли выпили лишнего, то ли просто устали, а скорее всего, и то, и другое. Но дрессировка несчастной драконицы была завершена, и ее мучители расползлись-таки по лавкам и полатям. Дина, тяжело вздохнув, забилась под лавку, к которой ее опять привязали, свернулась клубочком, накрыв нос кончиком хвоста, и провалилась в тяжелый, беспокойный сон.
  А на следующие утро Дину загрузили в плотный мешок, не забыв крепко завязать его, оставив лишь небольшое отверстие для воздуха. Мешок кинули на подводу, и начался многочасовой унылый путь. Из-за тесноты у драконицы затекли лапы и крылья, так что, когда ее наконец извлекли на свет, она даже сопротивляться не могла. Было, правда, у Дины, нестерпимое желание пыхнуть огнем на того мужлана, что весьма грубо вытряхнул ее из мешка, схватил в охапку и небрежно запихнул в довольно тесную полностью железную клетку. Но ей, если честно, хотелось побыстрее избавиться от всей этой бандитской компании. А что может быть лучше для исполнения этого желания, чем примерное поведение и скорейший переход в другие, более заботливые руки? За деньги, естественно, потому как, оглядевшись, Динаэль поняла: ее притащили прямиком на большой базар.
  Рынок гудел и непрестанно находился в движении. На удивление большое число покупателей сновали между рядами и палатками. Одни продавцы только прибывали, в то время как другие, быстро распродав товар, уже сворачивали торговлю. Зазывалы выкрикивали призывы покупателям, расхваливая на все лады свой товар, лошади ржали, другие продаваемые в том же ряду, что и драконица, животные выдавали жуткую для музыкального слуха эльфийки какофонию звуков. Шум, гомон, гвалт...
  Поморщившись, Дина улеглась на дно клетки, свернулась клубочком и принялась терпеливо ждать, когда же наконец найдется добрый покупатель, который избавит ее от ненавистного плена разбойников. Но, несмотря на вопли ее продавца, на все лады расхваливающего диковинный для этих мест товар, покупать драконицу никто не спешил. То ли цена была чересчур завышена, то ли народ не представлял, где в хозяйстве можно использовать карликовую крылатую ящерицу, а скорее всего, и то, и другое, но прошел час, затем другой, а Дина все продолжала сидеть в ненавистной клетке. Нет, вниманием сей странный товар обделен не был. Напротив, народ драконицей искренне интересовался, зевак вокруг собралось немало. Все обсуждали чудесное явление в их лесу обитавшего далеко в горах, ну, или на крайний случай в эльфийских питомниках, чудо. Но выкладывать свои денежки за безумно дорогую безделушку желающих не находилось.
  Наконец продавцу надоело непрерывно орать хриплым голосом хвалебные оды карликовому дракону, и он решил опробовать на практике рекламный трюк с цирковым представлением. Динаэль была бесцеремонно извлечена с насиженного места и, подгоняемая тычками и лакомыми кусочками свежего мяса, которыми один из мордоворотов-разбойников тряс у нее перед носом, была вынуждена утроить цирковое представление. Прыгать у нее желания не было, и ее продавцу пришлось приложить немалые усилия, чтобы расшевелить вялую зверушку.
  И драконица скакала, летала по кругу, прыгала через горящий обруч, танцевала под радостное хлопанье довольной бесплатным цирком публики. Разве что петь ее не заставляли, и то, видимо, только потому, что единственным издаваемым драконицей звуком был рык. Спустя пару часов Дина настолько устала, что ей уже ничего не хотелось, кроме как спрятаться куда-нибудь подальше от жадной до редкостного зрелища толпы зевак и неутомимого в своем упорстве продавца. Ладно хоть голодной она не была - бандит несколько раз поощрял ее на цирковые подвиги тем самым сырым мясом.
  В конечном итоге Дина плюнула на все, свернулась калачиком, накрыла хвостом нос и прикрыла глаза. Сил развлекать народ у нее больше не было, а надежда быстро избавиться от унизительного рабства таяла на глазах. 'Будь что будет!' - решила бывшая эльфийка и окончательно перестала реагировать на тычки и окрики своего нынешнего хозяина, на недовольный ропот окружающей ее толпы, на падающий с неба снег, противными холодными каплями стекающий с ее горячей чешуйчатой шкурки...
  
  Глава 10
  
  На базарной площади печально знаменитого на всю Гиорию бандитского городка, с краю ряда со всевозможными магическими товарами, раскинулся небольшой красочный шатер. Вывеска над входом в него гласила: 'Волшебница и прорицательница Изаиль. Узнай, что тебе грозит в будущем'. Очередь, конечно, перед шатром не выстраивалась, но кто-то постоянно нырял в темное нутро палатки вещуньи Изаиль и спустя немного времени выныривал обратно в шумную атмосферу базара. При этом лица посетивших волшебницу выражали непередаваемую гамму чувств - от мечтательной радости до угрюмой озабоченности.
  Кто-то поплотнее укутывался в куртку или тулуп и бежал тут же покупать теплые вещи, напуганный обещанной прорицательницей простудой. Кто-то поглубже в карманы прятал кошель в страхе за свои денежки, ведь прекрасная Изаиль пообещала интерес вора к данной персоне. Кто-то прятал в сумку пузырьки с приворотным или отворотным зельем, а то и простым лекарством от мигрени, усиленным магическими стараниями колдуньи. Но самое главное, все посетившие палатку Изаиль оставались довольными и потом еще не раз приходили к ней за советом свыше или за пошедшим на пользу лекарством.
  Молва ширилась, поток посетителей вещуньи рос, как по волшебству, вернее, именно благодаря ему. И дело Изаиль процветало. Однако тратить прибыль женщина не спешила. Медленно, но верно в заветной банке в самом дальнем и темном углу кладовки в ее небольшом домике копились денежки, и уже приличная сумма грела душу своей обладательнице.
  И не подумайте, что прекрасная прорицательница - а она действительно была молода и прекрасна - имела склонность к скупости и жадности. Нет, причина ее крайней экономности была вовсе не в этом. Напротив, в своей прежней жизни, до того, как превратности судьбы закинули ведьму в это во всех смыслах мерзкое местечко, Изаиль славилась любовью к роскоши, пышности, дорогим нарядам и украшениям. Да что там говорить! Она в прямом смысле блистала в высшем свете, и во всей Гиории не было женщин, равных ей по красоте, уму и положению.
  Увы, вся та прекрасная и полностью устраивавшая Изаиль жизнь осталась в далеком прошлом. Сейчас никто не узнал бы в прорицательнице, ходившей всегда в широком балахоне, полностью скрывавшем ее фигуру, и с глубоко надвинутым на лицо капюшоном, первую красавицу Гиорийского двора, потомственную колдунью невесть в каком поколении, с отличием закончившую магическую академию, и главного королевского мага.
  Да, под маской простой вещуньи в самом недоступном для органов правопорядка месте Гиорийского королевства скрывалась приговоренная к смертной казни придворная ведьма Вилирея собственной персоной. Единственная ошибка в ее жизни едва не стоила ей головы - в прямом смысле слова.
  И угораздило же ее втюриться по самые уши в Его высокомерное Высочество принца Норберта! А потом еще ее оскорбленное самолюбие отвергнутой женщины сыграло злую шутку. Ведь кому как не ей было знать, что едва принц снимет наложенное ею заклятие, как, считай, наступит для нее, Вилиреи, личный конец света? Знала, прекрасно знала. Но справиться со своей злостью не смогла. Да и понадеялась, что заколдованного принца никто не сможет расколдовать. А ведь какой миленький из него дракончик получился, просто умиление сплошное. Была б ее воля, она бы непременно его себе оставила. Но держать принца у самых стен дворца было бы несказанной глупостью, и пришлось закинуть его куда подальше, не глядя. Хотя сама выходка ведьмы с его проклятьем оказалась еще глупее, да...
  Вилирея, вернее, как она себя теперь называла, Изаиль, подперла рукой щеку и грустно вздохнула. Сейчас посетителей у нее не было, и она могла позволить себе немного подумать и помечтать. Бывшей придворной ведьме вспомнились и мрачные сырые казематы, где она была вынуждена провести несколько самых неприятных дней в жизни. Вспомнился и ледяной ужас, сковавший ее душу, когда непреклонный судья вынес жуткий и позорный приговор. А также лопух-охранник, так легко купившийся на обещание коварной искусительницы подарить ему неземное удовольствие в постели в обмен на помощь с побегом. Как наяву Вилирея ощутила зажатый в кулаке драгоценный амулет переноса, который этот самый охранник за бешеные деньги купил в подпольной лавке, известной лишь представителям криминального мира да особо посвященным колдунам, и принес в камеру по ее просьбе.
  Яркая вспышка света, рывок - и вот уже оборванная, растрепанная, грязная, теперь уже бывшая придворная ведьма стоит у кромки леса в тысячах километров от королевского дворца с его казематами. А перед ней во всей своей неприглядной красе раскинулась знаменитая бандитская столица - единственное место во всей Гиории, куда королевская полиция пока не совалась и где находили прибежище все гонимые органами правопорядка отбросы общества. И теперь блистательной красавице Вилирее предстояло органично влиться в их нестройные ряды.
  Ведьме пришлось очень нелегко. С первых минут она была вынуждена скрывать свою внешность, изображая сгорбленную лохматую колдунью со слегка поехавшей крышей. Вилирее даже иногда казалось, что у нее на самом деле становится не в порядке с головой от слишком долгого общения с местной публикой. Однако острый ум, хитрость и безграничный опыт придворных интриг сослужили ей свою службу. И уже спустя неделю пребывания в городе 'прекрасная прорицательница' принимала первых посетителей в собственной палатке.
  Конечно, теперь некоторый процент от ее доходов регулярно перекочевывал в карман местного авторитета, контролирующего торговлю на базаре, а еще некоторая сумма выплачивалась в счет кредита ростовщику - надо же было на что-то покупать собственный дом, шатер и магические принадлежности, переданных ей тюремщиком денег хватало только на еду. Но зато, благодаря разумной экономии, Вилирея умудрялась каждый день кидать несколько монет в заветную банку-копилку. И сейчас там уже скопилась немаленькая сумма, вполне достаточная для осуществления задуманного плана.
  Вилирея ненавидела этот город всем своим существом. Она презирала его жителей, их образ жизни и мысли, и всей душой желала побыстрее убраться отсюда куда подальше. Немного обжившись на новом месте, ведьма сразу начала подумывать, как и в какое более приличное место можно переселиться без опасения вновь потерять свободу и жизнь. Взвесив все 'за' и 'против', она выбрала в качестве будущего места обитания небольшое королевство Тинарию, которая не имела общих границ с Гиорией, зато была полна всевозможных магов из-за наличия в ее столице знаменитого ТАМа - Тинарийской Академии Магии. Так что затеряться там для потомственной колдуньи не представляло особого труда, как, впрочем, и хорошо устроиться.
  Проблема была в одном: добраться в Тинарию можно было лишь через Гиорийский лес и Оркские пустоши, либо через эльфийский Лес, но данный вариант можно было даже не рассматривать - эльфы ее через свои земли не пропустят. А путешествовать одинокой, хоть и вовсе не безобидной женщине, без охраны и мужского сопровождения было бы непростительной глупостью. Вот и присматривала нынешняя прорицательница Изаиль себе кого-нибудь в попутчики, ненавязчиво расспрашивала в таверне о наемниках и копила деньги на оплату их услуг. Пока подходящей кандидатуры не находилось, но Вилирея не отчаивалась и терпеливо ждала, когда же богиня судьбы наконец простит ее былую глупость и решит повернуться к незадачливой ведьме лицом.
  Заурчавший от голода желудок заставил колдунью выплыть из мечтательных раздумий и вспомнить о делах насущных. И поскольку наступило уже время обеда, а новые посетители так и не появились, Изаиль решила прогуляться по базару, купить себе еды и размять ноги - засиделась она, однако. Сладко потянувшись, ведьма хрустнула косточками, накинула поверх неизменного балахона теплый тулупчик, посильнее растрепала каштановые волосы, прикрыв спутанными прядями лицо, согнулась, словно старуха и, опершись на сучковатый посох, покинула шатер. Защитное заклинание, не позволяющее никому в ее отсутствие проникнуть внутрь, легко и незаметно легло на входной полог, и ведьма неспешно побрела по базару в сторону лавок, торговавших пирожками, сладкой выпечкой и горячим чаем.
  Изаиль искренне наслаждалась прогулкой. Свежий морозный воздух бодрил, с неба падали легкие хлопья снега, создавая поистине волшебный антураж, и ведьма невольно довольно улыбнулась. Все же ее жизнь не так и плоха, как могло бы быть. Вернее, уже то, что она до сих пор не только жива, но и разгуливает на свободе и может наслаждаться этим чудесным днем, можно считать настоящим чудом. В прекрасном настроении колдунья добрела до заветных торговых рядов и принялась выбирать, что бы прикупить себе на обед.
  Наконец, расплатившись с продавцами и упаковав в сумку обработанные заклинанием стазиса горячие пирожки с картошкой, жареную курочку, сладости и банку с травяным чаем, она направилась... Нет, вовсе не в обратный путь к шатру. Вилирее захотелось еще немного погулять. И она неспешно побрела по рядам, вылавливая из общего рыночного шума обрывки сплетен, которыми оживленно делились торговцы и покупатели. Ведь в ее нелегком труде прорицателя полезными бывают не только заклинания и взывания к потусторонним духам, но и элементарные знания о местных жителях - кто куда поехал или собирается, кто, кому и сколько задолжал, или, например, кто с кем спит, нарушая верность законным супругам.
  Изаиль не заметила, как добралась до торговцев всевозможными животными. Иногда она гуляла по этим рядам, с интересом разглядывая редких и забавных зверюшек, пойманных в лесах удачливыми охотниками, желающими получить за них несколько монет. Или наслаждалась пением пойманных уже другими охотниками лесных пташек с ярким оперением, которые, сидя в клетках, щебетали ничуть не хуже, чем в лесу средь ветвей деревьев.
  Но сегодня у прорицательницы подобного желания не возникло. Она уже начала немного подмерзать, да и лишь слегка утоленный голод давал о себе знать. И Изаиль уже собралась развернуться в обратном направлении, когда ее слух привлек странный гомон и шум. Любопытство взыграло в ведьме, и она пошла вдоль рядов с животными, ориентируясь на крики и гомон. Вскоре она увидела немаленькую толпу, практически перегородившую проход между двумя рядами. Ускорив шаг, Изаиль поторопилась туда, а затем ловко и незаметно магией раздвигая перед собой сплоченные ряды зевак, протолкалась вперед.
  Ее взору предстало удивительное зрелище: розово-голубой карликовый дракон, свернувшись в клубочек, грустно лежал на деревянной тумбе. Продавец несчастного животного активно дергал его за цепь, прикрепленную к усыпанному драгоценными камнями ошейнику, за крылья, за хвост, но крылатая ящерица лишь тяжело вздыхала, прикрыв большие желтые глаза, и на приставания мужика не реагировала. Недовольный народ начал потихоньку расходиться, и Изаиль успела услышать обрывки рассказов очевидцев, как этот дракончик еще недавно активно прыгал и летал тут, развлекая толпу.
  'Совсем зверушку замучили, изверги!' - недовольно подумала ведьма. Ее сердце предательски сжалось. Ей вспомнилось, как она превратила в такого же дракончика принца Норберта, и запоздалое раскаяние в очередной раз накрыло ее с головой. Да, она уже много раз искренне пожалела о том своем поступке, и сейчас ее неудержимо потянуло сделать хоть что-нибудь хорошее для этой красивой ящерицы. И для Изаиль явились полной неожиданностью вырвавшиеся помимо воли слова:
  - Почем дракона продаешь, мил человек?
  'Мил человек' с мордой потомственного головореза и с явными следами наличия в нем оркской крови вскинул на прорицательницу удивленный взгляд - видимо, совсем уже отчаялся найти на свое животное покупателя - и ответил:
  - Десять золотых!
  - Да ты с дуба рухнул, парень! За эти деньги тут его никто не купит. Давай...
  И начался торг - долгий, умелый и плодотворный для обеих сторон. Изаиль сама не заметила, как втянулась в обсуждение товара, хотя прежде и не думала покупать совершенно ненужную ей драконицу. Но, видно, сама богиня судьбы руководила в этот момент вещуньей, потому как не прошло и пятнадцати минут, как совсем небольшая сумма денег перекочевала в карман незадачливого бандита, а ведьма крепко уцепилась за цепь-поводок. В утешение разбойнику был обещан бесплатный сеанс прорицания судьбы и средство от насморка, поскольку замерзший продавец уже начал заметно хлюпать носом.
  На том и расстались. Ласково погладив голубую драконицу по голове и пробормотав несколько успокаивающих фраз, Изаиль опустила ее на землю, и, провожаемые удивленными взглядами, ведьма и дракон направились к заветному шатру - отогреваться и есть горячие пирожки. Последних на обратном пути пришлось еще прикупить - не оставлять же зверушку голодной.
  Так и поселилась Динаэль у прорицательницы Изаиль. Утром, уходя на базар в свой шатер, колдунья брала драконицу с собой, и крылатая ящерица, выделывая перед входом в палатку забавные трюки, служила отличной приманкой для желающих узнать свою судьбу. В ответ новая хозяйка зверушку сытно кормила, приласкивала, в общем, держала у себя вместо кошки.
  Так прошло несколько дней. И все бы, наверное, еще долго оставалось по-прежнему, но в один поистине прекрасный день полог шатра откинулся, и внутрь вошел весьма странный посетитель.
  
  ***
  
  - Эй, парень, иди сюда, дело у меня к тебе есть! - крикнула женщина, выглянув из двери избы. Из дома тут же вырвались клубы пара, почти моментально превращающегося на сильном морозе в облачко крошечных льдинок.
  Эльтрин бросил в поленницу последние дрова, разогнулся и тяжело вздохнул. Лесничиха так и не потрудилась запомнить его имя - зачем, ведь он и так отзывается. Оркоэльф направился к дому, отряхнул перед поправленным его трудами крыльцом меховые сапоги - хозяйка пожертвовала ему кое-что из оставшейся от покойного мужа грубой, но теплой и крепкой одежки и обувки, - и нырнул в жарко натопленное нутро дома.
  - Вот что, - без предисловий начала баба. - У меня припасы кое-какие подошли к концу. Я ж не рассчитывала, что у меня еще один едок появится.
  Она выразительно посмотрела на зеленокожего работника, намекая, что тому пора устыдится. Однако оркольф стоял с непроницаемым выражением на лице и ждал указаний. Разочарованно вздохнув, хозяйка продолжила:
  - Сейчас в городе время большого базара. Ты должен туда съездить и закупить все необходимое. И торгуйся получше: мне еда втридорога не нужна!
  Вот так вот: ни 'пожалуйста', ни 'будь так добр'. Воспитанного при эльфийском дворе Эльтрина это, как всегда, покоробило, но привитая там же выдержка позволила сохранить лицо и не скривиться.
  - Отправишься завтра с рассветом. Дорога неблизкая, а тебе надо до ночи успеть добраться до жилья, иначе замерзнешь под какой-нибудь сосной, и плакали мои денежки.
  Ну да, то, что парень может погибнуть, ее ничуть не волновало - лишь бы деньги не пропали. Но оркоэльф и тут не дрогнул, продолжая изображать статую.
  - Так что приготовь все, что нужно для поездки, сегодня. И не вздумай с утра меня разбудить! А то начнешь тут топать...
   Эльтрин молча развернулся и вышел обратно на двор: следовало перед поездкой выгулять коня, а то совсем застоялся.
  А утром, еще затемно, оркоэльф оделся потеплее, подхватил приготовленный с вечера мешок с провизией на дорогу, подвесил к поясу позвякивающий монетами кошель, который хозяйка предусмотрительно оставила на столе, и, едва сумерки начали рассеиваться, тронулся в путь. И бродить бы ему по заснеженному лесу неизвестно сколько, но 'добрая' баба подробно объяснила парню, как быстро добраться до более-менее проезжей дороги - на эльфийской карте она отмечена не была. Это позволило Эльтрину, местами пуская коня галопом, уже к вечеру добраться до широкой просеки, а оттуда уже были видны в стремительно наступающей темноте яркие огни города - столицы воров и разбойников.
  Сердце оркоэльфа предательски дрогнуло. Он совершенно не представлял, как ему вести себя среди обитавших здесь отбросов общества. Но деваться было все равно некуда, и Эльтрин пришпорил коня, торжественно пообещав себе не ввязываться ни в какие конфликты, не реагировать на подначки и еду заказывать исключительно в номер. Он надеялся, что сумеет снять хоть какую-нибудь комнату на ночь, хотя во время большого базара это было настоящей проблемой.
  Вечерний город бывшего эльфа ошеломил. Стоило ему пересечь границу, отделявшую темные бедные окраины от ярко освещенных улиц ближе к центру, как на него обрушилась грохочущая со всех сторон музыка, раздававшиеся из постоянно распахивающихся дверей многочисленных трактиров хохот, гам и ругань и призывы 'ночных бабочек', наперебой звавшие 'мужественного красавчика' приятно провести ночь в их жарких объятиях.
  Эльтрин поглубже натянул меховой капюшон куртки в безуспешной попытке загородиться от творившегося на каждом шагу безобразия и начал пристально вглядываться в вывески, выискивая ближайший постоялый двор. Ему пришлось проехать несколько кварталов, прежде он увидел нужную ему вывеску. За это время его пару раз едва не сшибли с коня дерущиеся пьяные мужики, которые выясняли отношения, даже не пытаясь отойти подальше от трактира, в котором напивались. Какой-то ушлый торговец-коробейник пытался ему прямо на ходу пытался что-то всучить, убеждая, что его товар 'крайне редкий и невероятно ценный', но он готов его отдать за пару медяков, потому как покупатель ему очень приглянулся. Эльтрину пришлось его грубо отпихнуть ногой и пришпорить коня, чтобы избавиться от навязчивого парня. И напоследок рыжеволосая красотка, призывно улыбаясь, весьма ловко кинула ему на колени кокетливый бантик, на котором был написан адрес некой Мими и приглашение на романтический ужин.
  Поэтому вывеску с надписью 'Постой для беглеца' и изображением жуткой рожи со шрамом через всю щеку оркоэльф встретил едва ли не радостно-боевым кличем и влетел в ворота, едва успев затормозить коня, чтобы не врезаться в стоящую поперек двора телегу. Местный работник, тут же подхвативший лошадь Эльтрина под уздцы, оказался на удивление трезвым. Спешившись, бывший эльф направился к невысокому крыльцу, но уже у самых ступеней вынужден был отскочить в сторону, потому как два дюжих молодца, татуированные не хуже его самого и примерно такой же комплекции, именно этот момент выбрали, чтобы за руки-ноги выкинуть из трактира буянившего посетителя.
  Эльтрин уже в который раз проклял свою судьбу и, сделав глубокий вдох, уверенно шагнул на ступени. Вышибалы подозрительно осмотрели пришельца, но ни сказали ни слова, лишь молча расступились, давая ему дорогу.
  Внутри трактира все оказалось закономерным: гарь, шум, несвежий воздух и полностью забитый посетителями довольно обширный зал. 'А неплохой доход, наверное, имеет владелец сего заведения', - мысленно отметил парень, пробираясь меж тесно стоящих лавок к стойке, за которой усердно смешивал напитки хозяин постоялого двора. Разводить долгие беседы оркольф не стал. На его счастье свободная комната нашлась - хоть и маленькая, но зато одноместная. Заказав себе ужин в номер, Эльтрин отправился на второй этаж обживаться на ночь.
  Ему пришлось забаррикадировать дверь тумбочкой, после того как к нему попытался вломиться какой-то пьяный постоялец, перепутавший двери. В очередной раз оркоэльф с тоской вспомнил об утерянной магии, потому что тех крох, что появились с усилением эльфийской составляющей его тела, было недостаточно для создания даже самой примитивной защиты.
  Всю ночь Эльтрин беспокойно прокрутился на жестком матрасе в беспокойном сне. А утром его ждал поход на базар.
  Ярмарка оркоэльфа ничем не удивила. Она практически ничем не отличалась от той, что ему довелось посетить в Триндаре: в вопросах торговли люди в разных странах ничем не отличались друг от друга. Будучи ограниченным в средствах, он вынужден был опуститься до торга, словно был не отпрыском эльфийского королевского рода, а простолюдином. Хотя сейчас он никем иным и не являлся, но воспитание ведь никуда не выкинешь... И Эльтрину пришлось стиснуть зубы, наступить своей песне на горло и изображать из себя ушлого покупателя, не желающего уступить ни медяка.
  В результате его седельные сумки оказались под завязку заполненными всевозможной снедью, а в кошельке еще звенело несколько оставшихся монет. Оркоэльф уже выходил с территории рынка, когда его взгляд привлек пестрый шатер с вывеской, обещающей всем зашедшим к прорицательнице Изаиль откровение о грядущих удачах и неприятностях. Эльтрин взвесил заметно похудевший кошель и решил, что и так достаточно выгадал денег для своей хозяйки и вполне может себе позволить потратить пару монет на собственные нужды. Приняв такое решение, он уверенно повернул к шатру, кинул медяк мальчишке у ближайшей коновязи и откинул полог у входа в обитель местной вещуньи. Ему было жизненно необходимо получить ответы хоть на какие-нибудь вопросы относительно своего совершенно туманного в данный момент будущего.
  
  

Глава 11


  
  - Проходи, красавчик, не стесняйся, - привычно поприветствовала нового посетителя Изаиль. - Все тебе расскажу - и прошлое, и настоящее, и будущее.
  В полумраке помещения, освещаемого лишь едва теплящимся магическим светляком под потолком, ведьма не сразу разглядела того, кто собирался пополнить ее кошелек. Судя по комплекции, это был обычный орколюд, коих в преступном городишке топталось немало. Когда же посетитель на удивление грациозно для его мощной комплекции уселся на предложенный хозяйкой стул по другую сторону стола, за которым сама обреталась, колдунья на несколько мгновений озадаченно замерла.
  То, что в молодом парне текла орочья кровь, было несомненно: соответствующая той расе груда мышц, а еще больше зеленоватый оттенок кожи, однозначно убеждали в том колдунью. Но вот утонченные, весьма красивые черты лица, аккуратные острые ушки, пластика движений явно не были результатом смешения с расой людей. Но кто тогда? Эльфы? Да нет, полный бред! Это в принципе невозможно. Больше поблизости никаких других рас не обреталось - не гномьих же родственников подозревать у этого статного красавца! И уж тем более не драконьих - те вообще животные. Дроу далеко, да и они по сути те же эльфы, которые скрещению с орками не подвержены.
  Можно сказать, уже с порога ждущий от нее предсказаний судьбы посетитель сумел заинтриговать ведьму. Не находя разумного объяснения, Изаиль решила поинтересоваться, кто же он такой.
  - Ты же прорицательница, вот сама и скажи, - скривил у ухмылке красиво очерченные губы парень.
  Колдунья недовольно поджала губы и положила руку на стоящий перед ней на столе хрустальный шар. В глубине последнего тут же начало клубиться какое-то свечение, которое, постепенно нарастая, все лучше освещало небольшое помещение шатра. Но Эльтрину было не до рассматривания интерьера. Перед ним сейчас стояла куда более важная задача: следовало определить, действительно ли сидящая перед ним лохматая ведьма обладала даром прорицания или это была обычная шарлатанка? В последнем случае он мог со спокойной совестью оставить себе заранее приготовленную для оплаты трудов вещуньи серебряную монету.
  Женщина же не торопилась развеивать его сомнения. Полуприкрыв глаза и вцепившись одной рукой в его мозолистую ладонь, а другой - в хрустальный шар, она пыталась осознать открывающийся ее магическому зрению факт - в сидящем перед ней парне была явная неправильность, ненормальность, которая никак не позволяла сделать о нем хоть какие-то выводы. При определенно оркском теле его аура ярко сияла переливами эльфийских бирюзы и яркой зелени, своими оттенками полностью противореча сероватому цвету кожи странного посетителя. И в бывшей Главной ведьме королевства Гиория, с отличием закончившей магическую академию, взыграл подлинно научный интерес - как такое возможно? А раз такая интересная загадка попалась ей в ручки, выпускать ее, не разгадав тайны, Вилирея не собиралась.
  И вещунья приступила к своим непосредственным обязанностям - исследованию прошлого этого парня. Не зря же она в свои студенческие годы была одной из лучших на потоке по предмету 'Прорицания'. Жаль, что эта специализация не очень-то ее интересовала, так что со временем Вилирея совсем перестала обращаться к своему хрустальному шару, закинув его в дальний угол чулана. А ведь могла бы предвидеть все свои неудачи и падения и постараться их избежать. Эх, если бы знать все наперед... Но гордость и самомнение сыграли с ней плохую шутку, и теперь поздно локти кусать.
  Колдунья тяжело вздохнула о своей нелегкой судьбе и усилием воли заставила себя вернуться к разглядыванию судьбы посетителя. Последний с завидным терпением ожидал, что ему поведает вещунья Изаиль, и ведьма решила начать распутывать загадочный магический клубок, который представлял из себя зеленокожий орко-непонятно-кто.
  - Ты очень необычное существо, - начала она осторожно, тщательно подбирая слова.
  А то еще взыграет в парне горячая оркская кровь, решит он, что колдунья его оскорбила, и разнесет всю ее лавочку к драконьей бабушке. А своим теплым местечком Изаиль дорожила.
  - Итак, - продолжила ведьма, - ты под завязку полон эльфийской магией, но она не может себя нормально проявлять в оркском теле. То ли эльфы, взяв в плен орка, ставили над тобой опыты, то ли орки поиздевались над пленным эльфом... Нет последнее вряд ли - нет у их шаманов таких возможностей. В то время как эльфы - те еще извращенцы от магии...
  Эльтрин едва не оскорбился за подобный нелестный отзыв о его родной расе. Но вспомнив, что вытворяли с ним ученые-маги в Лесу, какие муки ему пришлось вынести, он сразу остыл: еще какие извращенцы!
  - И те, и другие надо мной поработали, - с тяжелым вздохом развеял он терзания колдуньи.
  Та только удивленно покачала головой, но клиент ждал пророчества, и она не могла оставить его безнаказанным... То есть без весточки о его будущем. А будущее это виделось настолько туманным, что вещунье никак не удавалось уловить суть. 'Да что ж это за напасть такая!' - в сердцах мысленно выругалась ведьма и взмолилаь: - 'Богиня судьбы, да открой же мне хоть что-то дельное об этом парне!'
  И тут Изаиль вдруг явственно узрела в хрустальном шаре образ той самой карликовой драконицы, которую она недавно приобрела на базаре. В видении крылатая ящерица сидела на коленях странного оркоэльфа, и тот с поистине эльфийским умилением гладил ее и ворковал что-то нежное. Следующее видение показало какую-то битву, где орки смешались с эльфами, а ее клиент, продираясь сквозь бой, тащил за собой... ее, Вилирею, с летящей следом на цепочке драконицей. Чудеса, да и только!
  Теперь уже сама колдунья не могла оторваться от интересного зрелища не только жизни посетителя, но и своей собственной. Но шар вдруг продемонстрировал прекрасную светловолосую эльфийскую девушку в нежных объятиях зеленокожего оркоэльфа, затем их сладкий поцелуй... И шар предательски погас. Богиня судьбы отказалась показывать остальные подробности из жизни странного парня.
  Изаиль несколько секунд молчала, обдумывая свое видение и делая некоторые выводы, а затем начала вещать монотонно-заунывным голосом:
  - Ждет тебя долгое путешествие. Будут в твоей жизни битвы. Но все закончится, и ты найдешь любовь всей своей жизни - прекрасная эльфийка ответит тебе взаимностью и... будете вы жить долго и счастливо, - поспешила свернуть весьма короткий рассказ о будущем вещунья.
  - Да какая же эльфийка на меня позарится? - скептически заметил оркоэльф.
  - Прекрасная, какая же еще? - удивилась Изаиль. - Других у эльфов не бывает. Но было в моем видении еще кое-что... - Она выдержала театральную паузу, в течение которой интерес к ее словам у клиента резко подскочил. - В самое ближайшее время тебя ждет долгое путешествие. И ты пойдешь не один - у тебя будут спутники... - Еще одна идеально выдержанная пауза. - Итак, я предлагаю тебе подзаработать.
  Переход от потустороннего вещания к совершенно деловому тону у ведьмы был настолько неожиданным, что Эльтрин в первый момент растерялся. А потом недобро сузил глаза:
  - Хочешь какие-то свои делишки провернуть за мой счет?!
  - Ни в коем случае, - выставила вперед ладони в защитном жесте колдунья. - Просто шар показал, что наши с тобой судьбы странным образом переплелись. Я давно ищу себе телохранителя в долгую дорогу, да все никак не складывалось. А тут я вдруг в шаре узрела тебя в этой роли. - О подробностях этой части видения вещунья скромно промолчала. - В общем, я готова тебе заплатить за сопровождение меня в Тинарию. Соглашайся, парень! Деньги хорошие, а работенка непыльная. - В некоторых местах - кровавая, но клиенту знать об этом необязательно. - Подумай, дело предлагаю!
  И Эльтрин всерьез задумался. А что он, собственно, теряет? Да ничего! Потому что терять ему, кроме жизни, особо и нечего. Но так легко соглашаться на неожиданное предложение он не собирался. Следовало сперва немного разузнать у местных о неожиданной клиентке. Вдруг она аферистка какая-нибудь, и ждут несчастного оркольфа тогда большие неприятности на зеленую задницу. А ему и своих собственных проблем более чем достаточно. А потому...
  - Мне надо отлучится на пару деньков, а потом я вернусь и дам свой ответ, - сообщил ведьме оркольф, вставая и кидая на стол монету.
  - Как звать-то тебя, парень?
  - Зови меня Эльтрином, - бросил через плечо посетитель и, откинув полог, покинул шатер.
  - Буду с нетерпением ждать тебя, мой зеленокожий телохранитель, - с усмешкой пробормотала Изаиль.
  Она была абсолютно уверена, что сделка состоится, и скоро ее ждет долгая дорога. А значит, необходимо срочно завершить кое-какие дела. Колдунья поднялась, накинула на плечи свой тулупчик и, повесив на вход в шатер вывеску 'Продается', поспешила пройтись по базару. В пути ей много чего потребуется, и следовало начать закупаться уже сейчас.
  А Эльтрин, пообедав на постоялом дворе и выяснив нужную ему информацию о местной прорицательнице, со спокойной душой пошел наверх, в свою комнату - спать. А едва забрезжил рассвет, как оркольф уже был в седле и активно погонял коня в сторону лесной чащи, к избушке своей нынешней хозяйки.
  Ему предстояло навсегда распрощаться с этой негостеприимной дамочкой и начинать уже устраивать собственную судьбу. Ведь в качестве финальной награды за все мучения ему светила любовь прекрасной эльфийки. А словам Изаиль можно было верить: все, с кем Эльтрин о ней говорил, весьма положительно отзывались о ее прорицательских способностях. А значит, не все так плохо в его жизни, как казалось еще недавно. И стоит поторопиться, чтобы ненароком не проморгать свое счастье.
  К вечеру оркоэльф добрался до своего временного пристанища. Спокойно сгрузил на пол мешки с припасами, кинул на стол изрядно похудевший кошель, робко звякнувший несколькими монетами, все так же молча поужинал, погруженный в какие-то свои думы и улегся на лавку - спать. Хозяйка заметила странно блестевшие глаза зеленокожего работника и его особую задумчивость, но приставать не стала, списав необычное поведение Эльтрина на впечатления от поездки в город. А парень, окрыленный надеждой на изменения в лучшую сторону в своей жизни, по крайней мере, на смену опостылевшей обстановки, упорно делал вид, что давно спит, но на самом деле упорно перебирал мысленно все, что с ним произошло за последние дни.
  Самое главное, Эльтрин не испытывал ни малейших сомнений по поводу принятия предложения прорицательницы. Потому как это поможет решить ему сразу несколько проблем. А то, что он планировал отсидеться в избушке лесничихи до весны, а не бродить по миру в мороз и пургу, так подобные неудобства вполне компенсируются приличной оплатой труда наемника, которую пообещала ему будущая подопечная. А денежки парню были вовсе не лишними: нет у него больше доступа к почти неограниченным финансовым возможностям семьи. Теперь только от него самого зависело, стать состоятельным и уважаемым членом общества, пускай даже человеческого, или вести нищенское существование и ныть по поводу несправедливости к нему богини судьбы.
  Нет, уж чем-чем, а слабостью характера бывший племянник правителя Леса никогда не отличался. Зато теперь он имеет множество преимуществ и перед эльфами, и перед орками. А судя по словам красоток в бандитском городке, и для людей он выглядит очень даже ничего. Хотя можно ли верить этим продажным девкам? М-да, вопрос риторический. Однако человечка-вещунья от него шарахаться не стала, даже наоборот, проявила заинтересованность в его обществе. Значит, точно не все еще потеряно.
  На сей оптимистичной ноте бывший эльф окончательно провалился в сон. И судя по улыбке, кривившей полные губы парня, снилось ему нечто весьма приятное - впервые за многие месяцы.
  А ранним утром Эльтрин бодро соскочил с лавки, умылся холодной водой, наскоро перекусил. Затем под ошарашенным взглядом лесничихи, спросонья никак не могущей сообразить, чегой-то ее работничек так активизировался, покидал все свои вещи в дорожную суму, поблагодарил хозяйку за гостеприимство и, сопровождаемый руганью на 'неблагодарного бездельника, ради которого добросердечная женщина последнего куска хлеба не жалела', вышел вон из избушки. Хлопнул дверью, вдохнул полной грудью свежий морозный воздух, предвкушающе ухмыльнулся, вскочил на верного коня и рванул через заснеженный лес - вперед, к лучшей жизни.
  Эльтрин так погонял коня, что тот не рухнул замертво только благодаря своей чудесной породе, специально выращиваемой для эльфийской королевской семьи. В результате солнце еще не коснулось горизонта, а оркоэльф уже въезжал в город воров и бандитов, и, надо сказать, сегодня он чувствовал себя здесь гораздо увереннее.
  Прямым ходом он направился в сторону базара, торопясь застать там прорицательницу. И не зря: взлохмаченная дамочка в бесформенном балахоне уже накладывала на вход в шатер защитные заклинания, торопясь вернуться домой. Оркоэльфу она обрадовалась, как родному. Изаиль, несомненно, верила в свои собственные пророчества и потому ожидала прибытия наемника. Но ведь от ошибок даже профессионалы не застрахованы, тем более в столь ненадежном деле как прорицание будущего. А потому колдунья вцепилась в парня обеими руками и поволокла его в свое скромное жилище - дабы он не передумал ненароком и не сбежал.
  И тут Эльтрина ждал самый настоящий сюрприз. Стоило ему, следуя радушному приглашению хозяйки, переступить порог небольшой гостиной, как он наткнулся взглядом на то, что никак не ожидал здесь увидеть. Парень от удивления замер и вытаращил глаза на совершенно очаровательную розово-голубую карликовую драконицу. Зверушка, прикованная тонкой, но крепкой цепочкой к ножке обеденного стола, при виде незнакомца раскинула крылья и зло зашипела. Однако при этом начала неуклюже пятиться назад - явно от страха.
  Тут ее хвост, совершенно не предназначенный для ползания задом наперед, подвернулся под заднюю лапу, и дракоша неуклюже забавно кувыркнулась, плюхнувшись кверху брюхом. От обиды на несправедливость богини судьбы, по вине которой бывшая эльфийка предстала перед незнакомым парнем в столь неприглядном виде, Дина зашипела еще агрессивнее, выпуская из носа струйки едкого дыма.
  Это зрелище выглядело настолько забавно, что Эльтрин не выдержал и искренне расхохотался. Но, к удивлению Дины, слишком напоминающий ненавистных всем эльфам орков парень не стал издеваться над беспомощной драконицей, а присел, осторожно протянул к ней большую ладонь и ласково погладил зверушку по распластанному по полу крылу.
  - Малышка, ты просто чудо! - проворковало зеленокожее чудовище, чем вызвало у девушки чувство когнитивного диссонанса. - Ну, не шипи ты так. Позволь, я помогу тебе.
  И бережно, боясь спугнуть ошарашенно замершую драконицу, оркоэльф действительно перевернул ее на живот и аккуратно поставил на пол. Затем все так же медленно погладил Дину по голове между крошечных рожек, провел по спине, заставив крылатую ящерицу блаженно выгнуться под его рукой. А потом процесс поглаживания повторился, и Динаэль забыла обо всем, растворившись в совершенно новых для нее ощущениях.
  Она не могла объяснить себе почему, но ей хотелось довериться этим сильным рукам, расслабиться и предаться на их волю, млея от чудесных ощущений, растворяясь в неведомом прежде блаженстве. А странный орк, который при ближайшем рассмотрении оказался редкостным красавцем - даже на предвзятый эльфийский вкус Динаэль, - уселся рядом с драконицей прямо на пол и продолжил ворковать что-то нежно-ласковое. В слова Дина не вслушивалась, а вот интонации проникали глубоко в ее сознание, заставляя трепетать какие-то очень глубокие струны ее души.
  И вдруг незнакомец запел - на эльфийском. Тихо, будто сам себе, он напевал детскую песенку про юного карликового дракончика, задумавшего сбежать из питомника, которого, вразумляя, уговаривает остаться более старый товарищ. Дина замерла, вслушиваясь в знакомые с детства слова. Она не заметила, как попыталась подпевать зеленокожему парню, даже не задумавшись, откуда он может так хорошо знать язык Дивного Народа. И, вторя переливам мелодии, драконица выдавала шипение, присвист и жалобные всхлипы. Последние переросли в настоящие слезы, которыми расчувствовавшаяся Динаэль оплакивала свою потеряную эльфийскую сущность.
  - Ну что ты, маленькая! - растерялся вмиг прервавший песню оркоэльф. - Я не хотел тебя расстроить. Ну не буду петь, раз тебе не нравится...
  Дина отчаянно закивала головой, мол, 'мне все нравится'. Но дальнейшему выяснению их отношений помешала заглянувшая в комнату ведьма, которая все это время активно гремела посудой на кухне.
  - Эльтрин, идем чай пить. Я заварила отличный согревающий напиток. И пирожков на базаре прикупила...
  Парню ничего не оставалось, как последовать на своей новой хозяйкой, благо она оказалась не в пример доброжелательнее и радушнее лесничихи. Он с сочувствием посмотрел на прикованную драконицу, сожалея, что не может взять ее с собой за стол. Но тут Изаиль поставила перед ящеркой миску с большим куском вареного мяса, и Дина, предвкушающе облизнувшись длинным раздвоенным языком, принялась уплетать лакомство.
  Эльтрин усмехнулся, глядя на то, как ловко дракоша оттяпывает ломти от большого куска, при этом совершенно не пачкая пол вокруг и не разбрызгивая бульон. 'Какая она аккуратная, однако', - с гордостью подумал он. - 'Настоящая эльфийская воспитанница'. Но его чашка с чаем уже ждала на столе на кухне, а пирожки так заманчиво пахли, что оркоэльф не стал дольше откладывать трапезу.
  Спать своего телохранителя Изаиль положила на кушетку в небольшой прихожей. А перед сном ведьма с удивлением наблюдала фееричную картину: громила-оркоэльф кувыркался на полу, тиская довольно урчащую драконицу, которая позволяла новому знакомцу вертеть себя, как ему вздумается. А он непрерывно бормотал что-то на эльфийском, чем заставлял Дину забавно фыркать и чихать, давясь от смеха. Как бы то не выглядело странным, но оркоэльф и карликовая драконица сходу подружились и нашли общий язык - определенно, эльфийский.
  Следующие два дня Эльтрин и его нанимательница провели в покупках всего необходимого в дорогу, продаже рыночной палатки какому-то торговцу и тщательной проработке маршрута. С последним были серьезные проблемы. Более-менее приличная дорога, связывающая город воров с 'большой землей' была одна - та самая, по которой везли сюда драконицу. Все остальное пространство занимали глухие и обширные леса, прорезанные лишь узкими просеками, ведущими в окрестные деревушки, являющиеся фактически базами разных бандитских группировок. И в подобные населенные пункты нашим путешественникам было лучше не соваться. Хоть Вилирея и весьма сильная колдунья, а Эльтрин - бывалый воин, против целой банды отребья им в любом случае не выстоять. А ведь надо где-то спать, пополнять запасы еды, согреться в мороз, в конце концов...
  В общем, путникам оставалось только положиться на милость богини судьбы, не зря сохранившей жизнь несчастному эльфу, да на пророческие таланты ведьмы, обязавшейся регулярно обращаться к хрустальному шару за подсказками. На том и порешили. И на третий день по прибытии Эльтрина в городок, два всадника на изрядно нагруженных поклажей лошадях выехали за городской частокол. В седельной сумке оркоэльфа, спрятанная от жадных до диковинок глаз местных воров, свернулась калачиком Динаэль. Их путь лежал на юго-запад - сперва к Гиорийско-оркской границе, а затем вдоль границы эльфийского Леса все с теми же пустошами, пока наконец они не доберутся до окраин Тинарии. А уж там добраться до ее столицы Ринарии не составит труда: от эльфийской границы в нее вел широкий, хорошо укатанный торговый тракт - прямой, как стрела.
  Эльтрин еще хорошо помнил, как бежал по нему от опостылевшего жития эльфийского аристократа к свободной жизни и новым приключениям. Добегался, угу. Идиот! Знал бы, чем все это для него обернется, сидел бы в своем Лесу и не высовывался. Но, увы, теперь поздно рвать на себе волосы и стенать, тем более, что его черная ныне шевелюра только-только немного отросла на прежней гладко выбритой лысине с длинным хвостом посередине. Приходится жить с тем, что имеем. А именно в образе единственного в их мире гибридного существа трусить рысью по заснеженной узкой дороге через лес и молить богиню судьбы, чтобы она перестала наконец издеваться над несчастным оркоэльфом, бросая его из одной крупной неприятности в другую. Иными словам, тешить себя надеждой, что рано или поздно, все в его жизни устроится. А надежда эльфа - штука поистине неубиваемая...
  
  

Глава 12


  
  Вот уже пятый день шло путешествие странной троицы по заснеженным лесам Гиории. Большие неприятности, что было весьма подозрительно, пока обходили их стороной. Не считать же за настоящую проблему напрочь выгоревшую половину одной из встреченных ими по пути деревень.
  А все потому, что нечего было зариться на чужое добро в образе экзотической зверушки. Это 'добро', как выяснили вскоре местные жители, больше напоминавшие беглых заключенных с пожизненной каторги, весьма прицельно умеет стрелять огнем по соломенным крышам их покосившихся избушек. Да и лохматая тетка, видимо, неверно поняла их добрые намерения, в результате чего пали смертью храбрых пятеро нетрезвых бандитов, так некстати вывалившихся из жалкого подобия трактира и попытавшихся отловить огнеопасного зверя, грубо отпихнув со своей дороги Изаиль. Зря они решили обидеть заблудшую в их хуторок женщину, ох зря! От ее молний еще никто не выживал.
  В результате нашей веселой компании пришлось в спешном порядке покидать деревеньку, оставляя за спиной пять валяющихся перед трактиром хладных трупов и дым пожарища. Повезло еще, что Эльтрин успел закупиться провизией, пока его спутницы вели активные боевые действия. Когда парень вышел из трактира с увесистым мешком в руках, ему оставалось только растерянно оглядеть поле боя и спешно отвязывать лошадей, пока местные жители не очухались и не навалились на них всем скопом. Правда, искать ночлег им пришлось уже едва ли не в полночь: до следующего населенного пункта добираться оказалось ой как далеко.
   Зато после этого происшествия Дина сама боялась высунуть нос из своей сумки, куда ныряла с головой, стоило на горизонте показаться очередной околице.
  За ночлег неизменно расплачивалась вещунья, гадая жадно внимающим ее пророчествам бандитам. Деньги решили экономить: кто знает, когда удастся подзаработать, а в более цивилизованных местах их услуги в качестве оплаты могут и не принять.
  И вот наконец друзья добрались до самой южной окраины Гиории, которая одновременно являлась границей человеческих земель с оркскими Пустошами. Места эти по определению были особо опасными и напичканными гиорийскими пограничными войсками. И встретить на своем пути военных, как, впрочем, и орков, у нашей троицы не было ни малейшего желания.
  Ситуацию несколько спасало то, что оркоэльф еще смутно помнил примерное расположение пограничных баз союзников своих бывших ушастых собратьев. Однако до границы с Лесом было еще далеко, и с юности Эльтрина очень многое успело измениться. Потому команде приходилось быть предельно осторожными, пробираясь через густые заросли орешника и прячась от конных разъездов за столетними дубами. Хорошо еще, что в этих южных местах снега выпало совсем немного, и им не приходилось брести, утопая в сугробах и оставляя за собой приметные следы. Но все же легким и быстрым их путь назвать было никак нельзя.
  С горем пополам, с почти полностью опустошенными припасами, усталые до изнеможения друзья наконец добрались до эльфийско-человеческой границы. Тут оркоэльф почувствовал себя как рыба в воде. Все вокруг было до боли родным и знакомым, и сама магия леса питала силы своего бывшего чада. Да и погода вокруг царила радостно-весенняя. Настроение у Эльтрина резко поднялось. Однако это не помешало ему сохранять осторожность: вряд ли его бывшие соплеменники обрадовались бы странным пришельцам на своей земле, а в условиях приграничной напряженности долго разбираться бы не стали - быстро пустили бы в расход.
  Друзьям оставалась еще буквально пара дней пути, чтобы добраться до границы с Тинарией, когда белая полоса в их путешествии закончилась. И в самом деле, не могло же им везти до бесконечности - увы, в жизни так не бывает. А началось все с нежного перелива трели какой-то местной пташки. И уж как она заливалась! Изаиль невольно заслушалась. А вот Эльтрин почему-то напрягся. Не любит птичьего щебета? Ведьма только пожала плечами и настроилась на прослушивание длинного концерта, тем более что первую пташку активно поддержала вторая - в отдалении, - затем третья...
  Оркольф длинно и витиевато выругался, нарушая всю гармонию птичьей композиции.
  - Только этого нам не хватало!
  Он в раздражении сплюнул на землю, спрыгнул с коня и зачем-то потащил, схватив под уздцы, и лошадь спутницы, пытаясь спрятать компанию за одним из древних деревьев. А спустя несколько минут даже не столь острый, как у эльфа, слух колдуньи уловил странный гул, нараставший с каждой минутой.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"