М.И. Зильберман

      Об этносах и верованиях Доисторического Китая

     Круг времени - гончарный круг;

     Гончар все тот же, глина - та же.

      Роберт Браунинг

     Предисловие.

     Цивилизация Китая многообразна и уникальна, а истоки её возникновения сокрыты в глубинах тысячелетий. Хотя и китайское общество с древнейших времён развивалось, преимущественно, не по канонам, присущим классической евразийской цивилизации, тем не менее, верования, характерные ещё для кроманьоидов верхнего палеолита Ойкумены, сохранялись в Китае, в русле его богатейшей культурной традиции, в течение всего доисторического периода, а некоторые из них и позднее.

     Примечание. Разделы 1, 2. и 3., опубликованные ранее, значимо дополнены.

     Рисунки см. в публикациях на порталах: Academia.edu и http://samlib.ru/editors/z/zilxberman_m_i/

     Введение.

     Предпосылки расообразования предков протокитайцев.

     Некоторые аспекты этногенеза протокитайцев и зарождение их цивилизации.

     Формирование популяции китайцев в свете краниологии.

     Генетика о китайцах-хань и их корнях.

     О «крашенной» керамике Яншао.

     «Китайский патриархат».

     Об истоках религиозных представлений в Китае.

     Некоторые атрибуты верований протокитайцев.

     Заключение.

     Введение.

     Как известно (о Китае написано много хороших книг), страна подразделяется на две основные экономико-географические части. Так, Западная часть территории Китая являет собой обширное плоскогорье и высочайшие горы мира - Гималаи, Кунь-Лунь и Тянь-Шань. Для Западного Китая характерно короткое, знойное лето и долгая, холодная зима. Восточная же часть страны - это преимущественно низменности и приморские районы с довольно мягким климатом, благоприятным для земледелия. Здесь, на юго-востоке Азии, раскинулась Великая Китайская равнина, по необъятным просторам которой протекают великие реки - Янцзы и Хуанхэ. И почва здесь во многом наносная, содержащая речной ил (т.е. плодородная), а летом дуют муссоны с океана, принося много осадков (поэтому (из-за муссонов) большие пространства в Северном и Северо-Западном Китае занимают лёссовые почвы (для которых требуется искусственное орошение)), а осень - теплая и сухая. В древнейшие времена, о которых повествуют некоторые из песен Ши-цзин, почти вся территория Китая была покрыта густыми хвойными и лиственными лесами, изобиловавшими различными живот­ными (что благоприятствовало оседанию там охотников-собирателей).

     Вместе с тем, считается («История человечества». т.1. ЮНЕСКО. 2003), что «В зависимости от типов экологического и географического окружения и ста­дий экономического и культурного развития» можно (целесообразно) территорию Доисторического Китая условно разделить на, «в общих чертах, четыре боль­ших региона: долину реки Хуанхэ, северную степь, среднее течение и долину реки Чанцзян (Янцзы) и горную мест­ность на юге».

      Принято полагать, что зарождение китайской цивилизации (основанной преимушественно на земледелии) и произошло в долине реки Хуан-хэ («Желтая река»), которая в глубокой древности протекала на 450 км южнее, чем в настоящее время. Первое же китайское царство сформировалось в долине среднего течения Хуан-хэ (её правом притоке - реке Вай-хэ). Там, где великая Хуан-хэ в своём среднем течении делает огромную дугу, как предполагается, и появилось земледельческое государство Западное Ся.

     Итак, в соответствии с традиционной ханьской историографией хронология государствености Китая подразделяется на следующие эпохи (а «История Китая для китайцев вообще имеет как бы религиозное значение» (акад. В.М. Алексеев (1907)):

      Доисторический Китай - 8500-2208/2070 гг. до н.э..

     Согласно легендарному видению прошлого (Сюй Чжэн «Исторические записи о трёх правителях и пяти императорах» (III в. н.э.)), в течение ранних десяти периодов в стране правили 3 мифических «мудрейщих» властителя и 5 «добродетельных» императоров, первые из которых (по-видимому, не только по древности, но и по цивилизаторской значимости для человечества (как культурные герои)) - Фу-си, Шэнь-нун (по Ван Тун-лину) и Чжу-юн/Суйжэнь (а на одном из рельефов храма «У Лян» пара Фуси - Нюй-ва открывает собой ряд «Трех Владык» (Э.М. Яншина «Формирование и развитие древнекитайской мифологии». 1984)); и также солгласно «Исторических записок» Сыма Цянь (кон. II в. до н.э.) - Хуан-ди, Ди-ку, Яо и Шунь (правившщие с 2698 по 2208 гг. до н.э.); а по версии О. Дуайн, Н. Хатчинсон («Мифы и легенды народов мира. Китай») - Хуан-ди, Шао-хао, Чжуань-сюй, Тай-хао, Чи-ди.

      В части того, что эти императоры сделались богами, М.Е. Кравцова («История культуры Китая». 2011) поясняет: «Хуан-ди и его потомки полагаются исходно архаическими божествами, приобретшими облик исторических деятелей уже в русле позднейших философских и этико-политических учений» (и, видимо, в качестве императоров-культурных героев были наделены некоторыми фрагментами из жизнеописаний неких конкретных выдающихся правителей (вождей) древности). А, в частности, Э.М. Яншина уточняет: «Как удалось установить, в общекитайский пантеон и «исторический» ряд предков-«патриархов»… вошло большое число старинных родо-племенных богов, лишь позже осознанных как цари, императоры, вельможи «легендарного» периода истории Китая».

     Патриархальные мифы и легенды о древнейшем периоде Китая (существенно подвергшиеся позднейшей конфуцианской обработке), повествуют (В.В. Струве «История Древнего Востока». 1941), что изначально, в течение десяти периодов, миром пра­вили эти легендарные предки (божественные прародители, первопредки) в облике преимущественно драконов. Так, к примеру, Фу-си имел тело дракона, а голову быка (типичное для верхнепалеолитической Евразии (синкретическое) видение компонентов важнейших (функциональных) символических проявлений бога-отца (дракон - воды; бык - земля)); а император Хуан-ди - тело дракона, а лицо человека. Так, в легендах о Фу-си, как о царе девятого периода, рассказано, что он «разделил на­род на сто семейств, урегулировал брачные отношения, разрешив вступать в брак только лицам разных фамилий… Этому же царю приписываются также заботы о скотоводстве. Он научил китайцев якобы обращению с шестью домашними животными (бык, свинья, овца, со­бака, курица)… (В свою очередь) …Один из следующих царей (Шэнь-нун)… научил людей возделывать рис, пшеницу, просо, горох и коноплю, научил людей виноделию и положил начало медицине (ему при­писывается триста шестьдесят рецептов от четырехсот болезней)» (заметим, что все значимые числа в мифах и легендах - сакральные: так, сумма чисел даты 2698 год равна 25, - как 5 раз по 5 (дата особо сакральная)).Хуан-ди (2698-2597 лет до н.э.) же приписывается изготовление оружия из нефрита, изобретение лодки, повозки, лука и стрел, окраска одежды в пять цветов (Фань Вэнь-лань.1958). Он же, согласно китайской мифо-исторической традиции, считается основателем китайской государственности.

     По легенде Хуан-ди произошёл (был порождён) от молнии/грома, т.е. его зачал «огненный небесный Змей» - Великий бог-отец. А сам Жёлтый Император (Хуан-ди) являлся отцом 25 сыновей (14/12 из них стали родоначальниками известных китайских кланов (книга «Гоюй» («Истории царств»), III вв. до н.э.)). Именно при Хуан-ди, как писал в своих «Исторических записках» основоположник китайской историографии Сыма Цянь (145-86 гг. до н.э.), и был «золотой век», а государство (страна) разделено на 12 (астральная эмблема) областей и созданы формы правления, а также установлены правила нравственности (заметим, что в легендах о Хуан-ди высвечиваются отголоски ещё кочевого образа жизни его племени горцев).

     Локализация же основных китайских племён в древности (по Фань Вэнь-ланю. 1955) представлялась так: «Из легенд видно, что тех, кто жил на юге, называли племенами «мань», кто жил на востоке, - племенами «и», кто жил на севере, - племенами «ди», кто жил на западе, - племенами «цзян» или «жун». Первыми в районы Центральной равнины проникли «ли» и «мяо» из группы племен «мань», вторыми - «яньди» из группы племен «цзян». Племя «хуанди» населяло северо-западную часть Китая (в тех районах, где найдена культура Яншао, в древности жили племена «хуанди»).

     Вместе с тем, Доисторической эпохой Китая (в широком смысле) считается период: от времён появления на его территории первых представителей рода людей (см. ниже) и до появления в эпоху Шан-Инь первых письменных источников, повествующих об истории страны; а исторические эпохи Шан-Инь, Чжоу, Цинь и Хань, как принято полагать, представляют «Древний Китай».

     Династия Ся/Xia - (2205-1766/2070-1600 лет до н.э.);

     Государство Шан (Shang)-Инь (1600-1046 гг. до н.э.);

     Государство Чжоу/Zhou (1046-221 гг. до н. э.);

     Эпохи Цинь (221-207 гг. до н.э.) и Хань (206 г. до н.э. - 220 г. н.э.).

     Крушение империи Хань в 220 г. н.э. принято считать концом древнекитайской цивилизации.

     Итак, полулегендарная (доисторическая) династия Ся/Ся Чао, основателем которой, согласно легенде, считается Ю-Юй (2205 по 2196 г. до н.э.) сын Гуня (министра императора Хуан-ди), избранный по традиции на царство народом (спас страну от потопа), - правила в Китае (на территории современной провинции Хэнань) предположительно в период 2205-1765/1577 лет до н.э..

     Царь Ю-Юй «был активен, услужлив, способен, проворен... Он ограничивал себя в одежде и еде, но демонстрировал исключительную почтительность к божественным силам; живя в скромном жилище, он не жалел расходов на канавы и каналы». Считается, что Ю-Юй учредил столицу в городе Янчжай (которую последующие цари неоднократно переносили), а также разделил территорию государства на 9 (девять) административных областей. И характерно, что после кончины Ю-Юя царская власть стала передаваться по наследству после воцарения его сына Ци, свергнувшего в результате дворцового переворота некоего законного правителя И, получившего власть «по старинке», - путём избрания, и несколько лет правившего.

     И характерно (Фань Вэнь-лань. 1955), что «члены родов Ся (сам император Ю-Юй и его сын Ци, «основатель династии) поклонялись Хуан-ди», как своему первопредку, божественному родоначальнику. Население же этого государства традиционно занималось сельским хозяйством, изготовляло глиняную посуду, бронзовое оружие, проводило большие ирригационные работы. Так, по преданию, книга (сельскохозяйственный календарь) «Сясяочжэн», которой пользовались правители династии Ся (к примеру, цари Ци, Инь Цзя, Кун Цзя, Ли Гуй; - всего 17 правителей), свидетельствует о заметно возросшем в ту пору уровне знаний в области агротехники (так, были установлены (определены) сезоны сельскохозяйственного года). Заметим, что руководством «Сясяочжэн» пользовалсь и в конце эпохи Чжоу, называя этот календарь «сяским». Считается, что наиболее ранним и полным описанием эпохи Ся считается трактат «Ши цзы» Сыма Цяня.

     Так, историк и археолог Сюй Сюэ-шэн, задавшийся вопросом: можно ли считать памятники какой-либо археологической культуры, известной на территории Среднекитайской равнины, принадлежащими эпохе государства Ся, пришёл к выводу, что таких районов может быть два: равнина близ Лояна в Хэнайи и юго-западная часть Шаньси. Как известно, в 1952 году в местонахождении Эрлиган (провинция Хэнань) было открыто предположительно иньское городище, но относящееся к намного более раннему времени, нежели столица государства Шан-Инь у города Аньяна («Anyang»), - последней столицы династии Шан-Инь («великий город Шан» на реке Хуанхе), основанной Пань Гэном в ХIV в. до н.э.. Аналогичные памятники обнаружены и на значительной территории провинций Хэнань и Хэбэй (М.В. Крюков, М.В. Софронов, Н.Н. Чебоксаров «Древние китайцы: проблемы этногенеза». 1978). Более того, около Чжэнчжоу (провинция Хэнань) открыты и ещё более древние слои, как считается, иньской культуры, которые предположительно прослеживаются и в других поселениях эпохи Инь в провинции Хэнань (и в частности, в Эрлитоу (расположенном в большой излучине Хуанхэ) - поселении (городского типа) наиболее ранней культуры бронзы на территории Северного Китая). И предполагается (А.О. Захаров. История Древнего Востока. 2016), что в первой пол. II тыс. до н.э. культура «эрлиган» сменила культуру «эрлитоу» (город Эрлиган (существовал с ок. 1620 г. до н.э.) был обнесен утрамбованной стеной (толщина у основания до 32 м, сохранившаяся высота - 5 м)). А после 1959 года были предприняты (в широких масштабах) раскопки местоположения Эрлитоу (поселение протогородского типа), которые показали, что здесь культурный слой представлен четырьмя горизонтами, первый из которых датирован интервалом 2080-1690 лет до н.э., а третий - 1590-1300 лет до н.э. (а в ту пору государство Шан-Инь ещё не существовало). Показательно, что именно здесь (в Эрлитоу) найдено древнейшее (на сегодняшний день) захоронение с насильственно умерщвленными людьми (т.е. это - погребение правителя государства). И знаменательно, что в настояще время бытует мнение о многочисленности «совпадений между хозяйственно-политическим и культурным обликом Эрлитоу и литературными характеристиками (государства) Ся» (М.Е. Кравцова. 2004).

     Конец династии Ся китайская традиция живописует как ре­зультат разложения правящего дома Ся. Последние цари этой династии «не заботились о добродете­лях… были рас­пущены и беспорядочны» и довели страну до того, что «большин­ство владетельных князей бунтовало». Возглавил мятеж один из местных правителей - некто Чэн Тан, и когда «все князья склонились на сторону Чэн Тана», тот «встал во главе войск, чтобы покарать сяского (вана) Цзе», который, согласно легенде, погряз в беспробудном кутеже (В.Н. Никифоров «Очерки истории Китая». 2002).

      Государство Шан (Шан-Инь - название народа, основавшего иньское государство, первое китайское государство (34 правителя), существование которого подтверждено артефактами (согласно надписей на панцирях черепах и бамбуке выяснилось, что вся территория государства Шан (Инь) была разделена на 5 больших административных районов). В ту пору все земли (и, видимо, скот, поскольку чиновники («смотрители») жёстко курировали сельское хозяйство) в государстве принадлежали царю (земледельцы (община) облагались поземельным налогом).

     Так, в одной оде из книги «Цзочжуань» (в которой изложены события 722-468 лет до н.э.) есть такие стихи:

     Широко кругом простирается небо вдали,

     Но нету под небом ни пяди нецарской земли.

     На всем берегу, что кругом омывают моря,

     Повсюду на этой земле только слуги царя!

     И в пору весенней пахоты (китайский «Месяцеслов»):

     Нам весной смотритель спуску не дает,

     И на пахоту выходит весь народ.

     А это способствовало тому (В.И. Авдиев. 1953), что «государство приобрело форму централизованной бюрократической деспотии» (нечто подобное сложилось и в империи III династии Ура, где цари также обожествлялись при жизни).

     Принято полагать, что раннеиньская (шанская) общность возникла на базе культуры «хэнаньского луншаня» (мифический первопредок иньского правящего дома - Се, сын бога Неба Шан-ди, зачатый им в облике ласточки (заметим, что в облике ласточки ранее представлялся Ди-цзюнь)). И «иньцы/шаньцы, переместившиеся в нижнее течение реки Хуанхэ, создали там раннегосударственное образование с центром около современного города Аньян, где ок. 1300 г. до н.э. в долине реки Хуаньшуй (в районе деревни Сяотунь) они основали столичное поселение с названием Даишан («Великий город Шан»). Здесь (с 1928 года) раскопаны остатки огромных дворцов и храмов, а также (помимо 300 гробниц) четыре усыпальницы иньских правителей, являющие собой грандиозные подземные сооружения с богатым инвентарем и множеством сопогребённых людей (см. ниже)). Свои поселения иньцы обычно обносили мощными глинобитными стенами (так, стена ранней иньской столицы, раскопанная близ города Чжэнчжоу, была толщиной (у основания) ок. 6 м).

     Считается, что на новой территории иньянцам пришлось столкнуться с аустронезийскими племенами (см. ниже) «восточных и», частично вошедших (вследствие ассимиляции) в состав иньцев и оказавших на них (помимо метисизации) и культурное влияние, а также с северными племенами, обитавшими в лесостепной зоне» (М.В. Крюков, М.В. Софронов, Н.Н. Чебоксаров «Древние китайцы: проблемы этногенеза». 1978).

     Поскольку в эпоху династии Шань (ок. 1600 - 1046 лет до н.э.) в Китае появляются колесницы (при раскопках у города Аньяна найдены боевые колесницы индоевропейского, ближневосточного, типа («обнаруживают удивительное сходство» (М.Е. Кравцова. 2011)) и останки лошадей (в Китае ранее не встречавшихся), то это послужило основанием для гипотезы об индоевропейском её (династии Шань) происхождении (так, основателем династии Инь считается Чэн Тан, а первым правителем Шан-Инь - Се, сын императора Ку, правнука Хуан-ди; и последним - Чжоу-синь, свергнутый чжоуским У-ваном). И как отмечается (А.В. Меликсетов, Л.С. Васильев, З.Г. Лапина, А.А. Писарев «История Китая». 2002), «к западу (на северо-западе) от бассейна Хуанхэ в эпоху Шан жило индоевропейское племя тохаров» (в др.-греч. источниках тохары (этнически близкие восточным иранцам) фигурировали под наименованием юэчжи). И примечательно, что «некоторые лингвисты находят очевидные параллели между раннечжоуским языком и индоевропейским».

     И поскольк в то время уже использовалась письменность (появляется в сер. II тыс. до н.э. в виде пиктограмм), то в государстве сформировался мощный (и уникальный) бюрократический чиновничий аппарат. И как гласит трактат конфуцианца «Мэн-цзы» (ок. 372-289 гг. до н.э.): «Когда говорят о «древних государствах», то имеют в виду… что там есть (были) чиновники, из поколения в поколение [наследствен занимающие одни и те же должности]».

     Принято полагать, что в основе социального устройства Шан лежала крестьянская сельскохозяйственная большесемейная община, получавшая от государства определённый надел земли и состоящая из свободных и равноправных земледельцев (рабами, в основном, становились военнопленные). Считается (Жак Жерне «Древний Китай». 2004), что «Орудия крестьянского труда эпохи Шан (были) примерно такие же, как и орудия протокитайцев неолитических культур: каменная мотыга, двух­лемешная деревянная соха, овальный или серпообразный нож - обычно сланце­вый». Использовались и составные серпы, а также двузубый деревянный заступ. Инновацией было «ограниченное» применение бронзовых топоров и лопат.

      И вполне естественно, что в надписях на гадательных костях в ту эпоху часто использовались знаки, означающие: «поле», «колодец», «пашня», «межа», «просо» и т.д. (субстанции, связанные со средствами пропитания). И, как принято полагать (М.Е. Кравцова «История культуры Китая». 2011), нанесение надписей на гадательные кости началось со времени правления иньского царя У-дина (1250-1192 гг. до н.э.). «Общий лексический фонд (таких) надписей - ок. 4000 пиктограмм».

     И важно отметить, что знак «поле» (как один из компонентов репертуара сакральных символов) обычно изображался в виде соединённых вместе правильных четырёх квадратов, либо в виде прямоугольника, разделённого на несколько равных частей (символика земли и её владыки - бога-отца). Попутно отметим и то, что у древних китайцев круг и диск (как и повсюду в Ойкумене) символизировали небо, небосвод, а круг - также и лоно Всеобщей матери. Так («Чжоу-ли» («Книга церемоний» династии Чжоу), небу приносились в дар диски зеленоватого или лазурного цвета (цветовая символика Всеобщей матери как богини (соответственно) растительного плодородия и ясного, безоблачного Неба (весьма архаичная традиция)). Подобные же диски использовались китайцами и в качестве атрибутов молебственного погребального инвентаря и клались на различные части тела усопших (подобно раковинам каури), дабы напоминать богине-матери, что этот (отмеченный родичами) орган должно не забыть воссоздать при созидании (порождении) инотела усопшего для его вечного пребывания в иномире «Мира предков». Так, Э.Б. Тайлор («Миф и обряд в первобытной культуре». 2000) сообщает, что китайцы веровали, что человек, оставляющий землю («этот мир») без какого-нибудь члена, прибудет в таком же виде в иномир, где пробудет инвалидом вечно (и это их ужасало).

     Очевидно (как выясняется), что весьма консервативные иньцы из века в век продолжали следовать мезолитическим традициям предков в части всего, что было связано с земледелием (как одним из видов богослужения, - отправления культов бога-отца, как владыки земли, и Всеобщей матери, как богини растительного плодородия). В частности, рудименты почитания образа Всеобщей матери (у иньцев как богини земли) просматриваются в оде «Князь просо (I, 10)» (книга «Гимны»):

     Праматерь нашу помним и чтим,

     Государыню мудрую Цзянь Юань.

     Всевышнему угодила она…

     Затяжелела и родила (от него).

     (И) Князь Просо родился на белый свет.

     И поскольку в Китае земледелие также издревле считалось сакральным занятием («Сеющий хлеб - сеет праведность», - вещал Заратуштре Ахура Мазда), то, подобно и ряду правителей иных этносов, «ежегодно ван, как первосвященник, весной открывал религиозную церемонию начала сельскохозяйственных работ и, идя за плугом, проводил первую борозду, а осенью он же первым пробовал хлеб из зерна (первинок) нового урожая» (А.В. Голанин. 2012). Так, в главе «Цинчжун» из книги «Гуань-цзы» говорится: «Первые ваны династии Инь... стали запрягать в повозки лошадей и быков… и все в Поднебесной выучились этому». Знаменательно, что скот, как тягловая сила, начинает использоваться также и при возделывании земли (в гадательных надписях того времени встречаются иероглифы, обозначающие плуг и быка).

     В середине XII в. до н.э., по-видимому, из бассейна верхнего течения Хуанхэ в западную часть долины реки Вэйхэ переселились племена чжоу (по акад. В.В. Струве (1941 г) - изначально скотоводческо-кочевые (так, «для названия лошади чжоуцы имели 22 различных тер­мина», следовательно, они долго и тесно общались с ариями-номадами), позднее консолидировавшиеся в государство («У-ван (второй правитель династии Чжоу из рода/племени Цзи) покорил Великий Город Шан (одержав окончательную победу в битве при Муе (провинция Хэнань)) и торжественно объявил Небу: «Я буду жить на этих центральных землях и управлять отсюда народом!» (надпись на жертвенном сосуде)). У-ван, овладев Поднебесной, пожаловал своим братьям 15 (как 3 раза по 5) наследственных владений, а более дальним родственникам - 40 (как 8 раз по 5).

     «Этногенетические связи чжоусцев неясны. В «Шуцзине» и «Исторических записках» Сыма Цяня сохранились легендарные предания о некой девице Цзян, которая зачала и родила мальчика после того, как наступила на след великана (здесь можно усмотреть мифо-поэтический отголосок общения чжоусцев с великорослыми (великанами в сравнении с протокитайцами, см. ниже) кроманьонцами/праариями). Когда мальчик вырос, в нем проявились многие способности, и особенно в сфере земледелия» (А.В. Меликсетов др. «История Китая». 2002). Его потомки и переселились на земли государства Инь-Шан и занялись земледелием.

     Эпоху правления династии Чжоу (1046 - 255/221 лет до н.э.) обычно подразделяют на «западный» (ранний) и «восточный» (поздний) периоды. Так, в Западном Чжоу (что следует из песен Ши-цзин) среди возделываемых зерновых на первом месте стояло просо. Вместе с тем выращивались также пшеница и ячмень. В конце же эпохи Западного Чжоу («с ростом ирригации» (Л.С. Васильев)) одной из их важнейших зерновых культур становится рис. Считается, что в связи с расцветом земледелия, в этот период снизилась значимость скотоводства (вошло в силу пастушество). Во времена же Чжаньго («восточный» период - 770-255/221 лет до н.э.) происходит рост урбанизации и  распространение железных орудий. Отметим также и то (как один из примеров видения сакральности чисел в весьма консервативных архаичных верованиях китайцев), что Чжоуская династия ввела 5 (характерное хтоническое число, соотносимое с землёй и преисподней) высших титулов (из которых второй по значимости - «гун») для знати и 5 родовых владений. И характерно (трактат «Гуань-цзы»; сер. VII в. до н.э. и позднее), что принадлежность к тому или иному рангу (титул и соответствующий ему этикет) определяла весь образ жизни китайского вельможи: источник «кормления», число слуг, форму головного убора, одежду, еду, размер повозок, оружие, жилье, характер (вид и объём) жертвоприношений (трактат «Го Юй» (Речи царств)), а также и нюансы погребального обряда.

     Сельскую общину «линь» тоже составляли 5 семейств (земля в те времена передавалась исключительно по наследству в рамках общины, продать же и купить землю было невозможно). Пять (5) общин объединялись в деревню «ли». Четыре (4) деревни представляли собой клан «цзу». Пять (5) «цзу» образовывали группу, называвшуюся «дан». Пять (5) «дан» составляли округ «чжоу». Пять (5) «чжоу» образовывали «сян», - территорию в 12500 дворов (сумма цифр этого амбивалентного числа - 8; а 125 - это 5 раз по 5 и по 5).

     Заметим, что поскольку число 5 - хтоническое, эмблема недр земли, подземного мира, то можно предполагать, что все объекты и явления, соотносимые с этим сакральным числом, тем самым связываются у китайцев с культом предков, их «миром» (числа 4 и 8 - небесная символика, см. по тексту).

     Принято полагать, что население империи было весьма разнородным, однако шаньцы являлись наиболее многочисленными жителями (Л.Н. Булдыгерова. «История Китая». 2016). Чжоусцы же адаптировали (помимо прочего) многие культово-мифологические представления более культурно продвинутых иньцев (шанцев). Так, в книге «Цзочжуань» об императоре У-ване говорится: «Много щедрот он от вышнего неба Владыки принял и передал детям и внукам навечно». Считается (А.О. Захаров «История Древненго Востока». 2016), что чжоусцы - «династия Чжоу и её правящая группа», сменившая династию Шан, стали называть этнос Шан термином Инь, - инцами, а себя, своё происхождение, соотнесли с богом Неба Шан-ди (которого заимствовали и адаптировали).

     Считается, что в эту пору правитель Чжоу-гун, младший брат У-вана, основателя правящей династии (которая возводила свой род к эпохе правления «Пяти добродетельных императоров», - предком народа чжоу считался Хоу-цзи), ввёл концепцию «Мандат Неба» («Тянь-мин»). А согласно этому «Мандату» Небо, персонифицированное в образе верховного божества Шан-ди, само определяет (порождает) правителя государства, которого с той поры и называют (истинным) Сыном Неба («Тянь-цзы»). И тогда ван (царь-жрец, первосвященник и главный гадатель) - блюститель наилучшего миропорядка, ниспосланного свыше, и владыка Поднебесной (полномочный представитель своего Небесного Отца (которому «жаловался» при необходимости; к примеру, как Дао-гуан в сильную засуху)), обожествлялся при жизни. Неповиновение же вану считалось богохульством, ересью, и потому было немыслимо (аналогия: Атон (бог Неба) - фараон Эхнатон (Аменхотеп IV) - его сын).

     Так, ещё в 1885 году, пишет Г-жа Бурбулон («Записки о Китае» 1885), «К сыну Неба можно приближаться только с крайней униженностью во внешних формах…. Приблизясь к его трону, следует девять раз дотронуться лбом до земли».

     Заметим, что имя «Шан-ди» буквально означает «Высший (верхний) бог» (здесь китай. «шан(г)» - «верх», а ностр. «ди» - «бог»). Так, в «Книге песен» сказано: «Хуан - это шан-ди», т.е. «Шан-ди - это сияющее (светящееся) Небо».

     Вместе с тем великий Шан-ди (подобно библейскому Господу Богу)

     Всевышний грозен, суров и жесток.

     Голод, погибель, - все от него (роптал народ).

     Смута в стране, в государстве раскол.

     Сильных и слабых казнит божество…

     Не смотрит, кто прав, а кто виноват…

     (О) Всевышний! Где же твой вечный закон?

     И по Его воле («Жалоба придворного (IV, 10)» из книги «Малые оды») в конечном итоге

                  Дом Чжоу повержен, и нечем жить.

     Сановники скрылись, бежала знать…

     Ни днем, ни ночью не сыщешь слуг…

     Характерно (Дэниель Л. Овермайер. 1996), что «на протяжении веков народные восстания (в Китае) возглавляли люди, утверждавшие, что «небесный мандат» принадлежит именно им» (т.е. что именно они - истинные отпрыски бога Шан-ди).

     Уместно отметиь также и то, что название «China» (латин. «Sina» - «Китай»), как предполагается, произошло от наименования династии Цинь при императоре Цинь Ши-Хуанди (259/247-210 лет до н.э.), объединившем страну (китайцы же называют свою землю Чжун Го (Срединное государство) или Чжун Хуа (Срединная Цветущая (страна), а себя - «чжуся», что буквально означает «все (люди) ся»).

     Специфике же (характерность) государственности в Китае дал определение ещё в 1901 году проф. С.С. Глаголев («Религии Китая»): «Так, китайское государство не есть ни деспотиче­ское государство, ни государство свободное, каждый отдель­ный гражданин не есть ни господин самого себя, ни раб других, он есть безусловный раб целого (т.е. государства как такового). В этой зависимости от целого, конкретно выражающейся в зависимости от императора, - в существенном все (и простолюдины, и вельможи) равны между собой». И как отмечается (Н.В. Александрова, И.А. Ладынин, А.А. Немировский, В.М.Яковлев «Древний Восток». 2004), «Начиная с эпохи Чжоу высшая государственная власть (в стране) находилась в руках трех лиц (саньгун). В эпоху Хань это были глава военного ведомства (дасыма), управитель гражданскими делами и воспитанием (дасыту) и распорядитель общественными работами (дасыкун)».

     Некоторые важные тонкости эволюции государственного ранжирования (титулатуры) приведены в книге «Древний Восток» (Н.В. Александрова, И.А. Ладынин и др. 2004). Сообщается, что «ван («царь») было титулом правителя в Китае времени династий Шан и Чжоу. В периоды эпох Чуньцю (770-481 гг. до н.э.) и Чжаньго (480-221 гг. до н.э.) титул вана принимали также территориальные правители, бывшие прежде подданными чжоуских ванов. Первый правитель династии Цинь - Цинь Ши-Хуанди принял поэтому титул «хуанди» (собств. «верховный владыка», «верховное божество»), переводимый обычно как «император», и предпослал ему слово «ши» - «(из)начальный», «первый», желая подчеркнуть свое высшее, в сравнении с ванами прежних времен, положение. С тех пор титул «хуанди» относят к верховному правителю Китая, а ванами величают членов императорской фамилии и представителей знати».

     Предпосылки расообразования предков протокитайцев.

     В настоящее время древнейшим антропоидом, обитавшим на территории Китая, считается синантроп, в современной классификации - «Sinanthropus pekinensis» или «Homo erectus pekinensis», - подвид, близкий к питекантропу, но более поздний и продвинутый.

     А поскольку ещё классик антропологии Карлтон С. Кун утверждал, что «Трудно переоценить важность климата в человеческой истории особенно в древние времена», то и предпошлём рассмотрению означенной темы краткое изложение природно-климатических условий в палеолите Китая.

     Итак, констатируется («История Китая древнейших времен до начала с XI века» в 10 т.. Гл. ред. С.Л. Тихвинский. Т.1, 2013), что «Большая часть территории Северного, Центрального и Южного Китая не испытала катастрофических изменений в природно-климатической обстановке в плейстоцене, что не могло не оказать благоприятное влияние как на развитие культуры человека, так и на его физическое формирование». Границу же между средним и верхним плейстоценом обычно соотносят с началом последнего межледникового периода - ок. 130-120 тыс. л.н. (в частности, микулинское межледниковье, сопоставляемое с эемским (ок. 128-116 тыс. лет л.н.), соотносится и с казанцевским межледниковьем на севере Западной Сибири (ок. 140-120 тыс. лет л.н.)). «В настоящее время большинство специалистов признает выделение в Китае пяти ледниковых периодов и четырех межледниковых. Ледниковые периоды получили названия Лунчань, Поян, Дагу, Лушань и Дали». Исследования показали, что в период потепления температура в среднем плейстоцене была на 4-6 град. выше современной, а в период похолодания - значительно ниже. Так, в Северном Китае наиболее холодным в финале верхнего плейстоцена считается период с 25 до 15 тыс. л.н.. Иные природно-климатические условия были в позднем плейстоцене в Южном Китае. Так, «Растительность здесь в то время была представлена густыми субтропическими лесами с большим количеством деревьев, кустарников и трав…В начале (же) голоцена на юге Китая фауна приобретает в основном современный вид». Как установлено, в Северном и Центральном Китае «с 10 тыс. л.н.. климат изменяется на голоценовый, более теплый, и характеризуется расширением лесов и сокращением площади степей».

     И далее. «Во время голоценового оптимума, который длился примерно с 6,5 тыс. до 3 тыс. лет до н.э., (в стране) произошло наибольшее потепление и увлажнение климата. Особенно это хорошо проявилось в период с 5,2 тыс. до 4 тыс. лет до н.э., когда потепление было наиболее стабильным. В это время температура была в районе Янцзы на 2®С, в Северном, Северо-Западном и Северо-Восточном Китае - на 3®С, в районе Цинхай-Тибетского нагорья - на 4-5®С выше современной».

     Итак, в 1921 году археолог Ю.Г. Андерсон обнаружил ставшую знаменитой пещеру Чжоукоудянь (ок. 50 км к юго-западу от Пекина) - важнейший памятник конца нижнего палеолита в Китае. Наименование же «Sinanthropus pekinensis» - «китайский человек из Пекина», введено в 1927 г. палеонтологом Д. Блэком по первой находке (один зуб) в пещере Чжоукоудянь. Первый череп синантропа найден в одном из гротов Чжоукоудяна в 1927 г. антропологом Пей-Вень-Чжуном. За время раскопок (1927-1937 годы) данной стоянки обнаружено 15 неполных черепов, 11 челюстей, множество зубов, некоторые кости скелета этого антропоида. Вскрыто сорокаметровое наслоение, изучение которого позволило определить, что здесь в разное время жили две группы синантропов. В результате комплексных анализов определено, что, к примеру, 10-ый слой отнесён к периоду 460 тыс. л.н., а самый же нижний (13-й) слой датирован в 700 тыс. л.н. [«История человечества». т.1. Под ред. З.Я. Де Лаата. ЮНЕСКО. 2003]. И важно отметить (акцентируем), что найденные в слое, дат. ок. 120 тыс. л.н., каменные орудия, отнесены к эпохе мустье (неандертальские либо денисовские), а в 1984 г. в пещере обнаружены зубы, которые были соотнесены с ранним Homo sapiens sapiens «восточного» ствола (С.В. Дробышевский «Предшественники. Предки». 2006), вероятно, с кроманьонцем типа «premodern».

     Следует отметить, что в настоящее время известен, в частности, и такой предшественник пекинского человека («Sinanthropus pekinensis»), как древний синантроп из Данау (провинция Юннань, юго-запад Китая), живший 1,8-1,6 млн л.н.. Так, в местонахождении Сиуду (провинция Шэньси, средняя часть бассейна Хуанхе) были найдены такие каменные артефакты (которые молжно полагать технокомплексом), как нук­леусы, сколы, рубила, резаки и тяжелые треугольные ост­роконечники. Предварительные датировки относят это местона­хождение приблизительно к 1,8 млн. л.н.. В провинции же Шэньси (Ланьтян) в 1963 г. обнаружен т.н. «ланьтяньский человек», классифицированный как «Homo erectus lantianensis». Эти отанки, принадлежащие двум женщинам (найдены челюсть (в Ланьтяне) и (в Гоньванлине) череп с носовыми костями и тремя зубами из верхней челюсти), датированы ок. 0.5-1 млн л.н.. И здесь были найдены толстые остроконечники, скребки и рубила, напоминающие аналогичные изделия из синхронных стоянок Евразии, а также галечные нуклеусы и различных размеров гальки с односторонней обивкой («Homo erectus»). И изучение технокомплекса «Sinanthropus lantianensis» позволило археологу-востоковеду и антропологу В.Е. Ларичеву (1970 г.) сделать такой важный вывод: «Открытие рубил в нескольких пунктах уезда Ланьтянь еще раз подтвердило наблюдение, что для палеолитической культуры ранней поры среднего плейстоцена Восточной Азии характерны двусторонне обработанные рубящие инструменты «западного» облика. Рубила, таким образом, являются своего рода хронологическим показателем - все памятники, где они обнаружены, относятся к нижнему палеолиту. Стоянки (же), где рубила отсутствуют, как правило, премустьерские или мустьерские по времени».

     Примечательно, что череп из Ланьтяна обладал глазница­ми, более вытянутыми (растянутыми) в стороны, чем у синантропа, а объём его мозга оценён в 780 куб. см, что близко к показателям его современника, яванского питекантропа. Так, в провинции Хубэй (в западном Хубэе протекает Яндзы) в 1989-1990 гг. были обнаружены два черепа, которые идентифицированы как принадлежащие к виду «homo erectus» и датированы в 600 тыс. л.н.. Отмечается, что эти черепа своими развитыми надбровными дугами «повторяют» находки на Яве, т.е. черепа по этому признаку оказались ближе к яванскому питекантропу, чем к «пекинскому человеку». Вместе с тем, по строению скул, данные черепа близки к большинству черепов синантропов, однако фасциальные измерения показали их (черепов из Юнсянь) существенную близость к много более поздним черепам, обнаруженным в Европе. Установлена также и их значительная близость к «homo heidelbergensis» (человеку гейдельбергскому (в 2018 году на северо-востоке Китая найден полный (целый) череп гейдельбергского человека)), который, как было принято полагать (проблема дискутируется), - родоначальник обеих разновидностей Нomo sapiens: и кроманьоидов, и неандертальцев. Знаменательно, что в пещере Чжоукоудянь в 1933 г. были обнаружены и останки Homo habilis (типа: высокоразвитый австралопитек с объёмом мозга 600-700 куб. см), и останки Homo sapiens (видимо, неандерталец), отнесённые к одному и тому же периоду. Примечательно и то, что у ланьтяньского человека, также как и у денисовца (название «Homo denisovensis» введено выдающимся учёным, шведом Сванте Паабо («Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов»)) из тибетской пещеры Байшия (Сяхэ), выявлено врождённое отсутствие третьего моляра (т.е. возможен либо общий предок, либо проявление метисизации у найденного денисовца).

     Так, в провинции Шэньси, в местонахождении Дали (дат. в интервале 180-230 тыс. л.н. (13 слоёв)) в 1978 г. найден и очти полный череп гоминида (большой, массивный, низкий; кости свода толстые; объем мозга 1100-1200 куб. см), который классифицирован как «архаичный Homo sapiens». При этом сообщается (С.В. Дробышевский), что там же, «в (местонахождении) Дали найдено ок. 500 каменных орудий небольшого размера на отщепах», - т.е. микроорудий.

     Должно отметить («История Китая…» Гл. ред. С.Л. Тихвинский. 2013), и местоположение Цзиньнюшань (провинция Ляонин, север Китая), где «среди орудий (технокомплекса)… выделены скребки, скребла, острия, резцы, остроконечники, рубящие орудия. Наиболее многочисленны скребла…простые, двойные и полукруглые, ретушь на них крупная, в основном однорядная. Остроконечники и острия оформлялись более мелкой ретушью на отщепах». На этой стоянке архантропы использовали огонь, о чём свидетельствуют не только мощные скопления пепла, но и очаги (в слое 8 обнаружено девять таких очагов (ямы)). Здесь также обнаружены (в хорошей сохранности) и останки женщины среднего возраста, датированные в интервале 310-240/175 тыс. л.н., объем черепа которой - 1260\1390 куб. см. И существуют две точки зрения на природу этого Цзиньнюшаньского гоминида: одни исследователи считают его одним из самых ранних архаичных Homo sapiens и более продвинутым, чем даже sapiens из Дали, а другие - относят архантропа из Цзиньнюшани к промежуточной форме от синантропов из Чжоукоудяня-1 к Homo sapiens sapiens.

     Согласно сообщениям китайских археологов (к примеру, Вэй Ци), в частности, «в Нихэваньской котловине открыты и исследованы» местонахождения с индустрией изготовления микроорудий «в хронологическом диапазоне 1,7 млн - 780 тыс. л.н.» («История Китая древнейших времен до начала с XXI века» в 10 т.; Гл. ред. С.Л. Тихвинский. т.1, 2013). Так, местонахождение Цэньцзявань (у деревни Дунгуто) датировано в интервале 970-900 тыс. л.н.. Здесь «При раскопках найдено 36 нуклеусов 25 из них одноплощадочные и 11 двуплощадочные. Техника первичного расщепления связана, в основном, с ударом жестким отбойником по площадке, которая сохраняла галечную корку. Среди орудий выделяются миниатюрные скребла с продольным лезвием, зубчато-выемчатые изделия, концевые скребки, которые по характеру ретуши, видимо, следует также отнести к миниатюрным скреблышкам» (микроорудия). Самое позднее из местонахождений т.н. «нихэваньской микролитической культуры» - стоянка Малян (у деревни Дунгуто), возраст которой - примерно 780 тыс. лет. Тут «среди каменного инвентаря (121 каменное изделие) выделены нуклеусы, концевой скребок и боковые скребки, которые по характеру ретуши следует отнести к миниатюрным скреблышкам, зубчато-выемчатые формы, отщепы со следами ретуши и отщепы, которые использовались без дополнительной обработки ретушью» (тот же технокомплекс, что и в Цэньцзявань).

     Итак, прежде всего заметим, что «несколько удивляет» такая продвинутость этой (описанной выше) каменной индустрии (технологии), и в частности, применение сколов методом ретуши, у архантропов периода 1,7 млн - 780 тыс. л.н.. Известно, что ни неандертальцы (и денисовцы), ни даже кроманьонцы не применяли метод ретуши (однако приписываемый синантропу), т.е. уровень каменной индустрии этих сапиенсов оказывается ниже приписанного архантропам олдувайской культуры. Вместе с тем известно и то (М.И. Зильберман «О кроманьонцах как предтече ариев». Инет), что в верхнем палеолите и Африки, и Евразии (в т.ч. и Сибири) микролитические орудия на пластинчатых (небольших) отщепах изготовляли тольно натуфийцы (и, видимо, борребю), а их технокомплекс содержал, в частности, орудия с отчётливыми следами обработки ретушью, специфические наконечники стрел, и не включал изделия из гальки. Как известно, считается (C. Peretto «The Oldest Human Population in Europe: “Long” and “Shot” Chronologies// Humanity from African Naissance to Coming Millennia». Witwatersrand/Firenze, 2000), что технология обработки ретушью «появляется только вместе с культурной традицией ашеля», - по всей вероятности, в эпоху позднего ашеля (130-120 тыс. л.н.) у продвинутых натуфийцев Африки.

     И характерно, что, как полагает В.Е. Ларичев, нижний палеолит, в частности, на территории Северного Китая (а раннепалеолитические памятники известны почти во всех странах Индокитая) был неоднороден, поскольку наряду с галечной культурой чопперов, представленной, к примеру, Чжоукоудянем (чопперы - грубые рубящие орудия обычно неправильной формы, в большинстве случаев изготовляемые из каменных галек (оббивались с одной стороны)), как считается, ещё яванскими пятикантропами («неандерталоидными явантропами»)), практически, одновременно существовала культура и «западного» облика (вероятно, неандертальцы) - «культура рубил», типичный представитель которой, как считается, - памятник Динцунь (провинция Шань­си).

     Так, на стоянке у Чжоукоудян, дат. концом раннего палеолита, обнаружен технокомплекс, в который входили: круп­ные (в т.ч. и трехгранные) ост­ро­ко­неч­ни­ки, скреб­ки, чоп­пе­ры, ру­би­ла. И что особенно интересно, в частности, в Динцуне выявлены древ­ней­шие в Восточной Азии сле­ды тех­ни­ки леваллуа, видимо, «нубийское леваллуа» (каменная индустрия, присущая эпохе мустье (250-40 тыс. л.н.) Европы, - переходному периоду от раннего палеолита к позднему), а это может указывать и на пребывание там протокроманьонцев, видимо, - «premodern» (см. ниже).

     При этом известно (В.И. Ташак «Леваллуазская индустрия Забайкалья и Монголии». Улар-Батор. 2012), что «большинство исследователей… обращавшихся к проблеме леваллуа Центральной Азии, Сибири и Забайкалья именно территорию Монголии рассматривали как вероятный центр проникновения леваллуазских технологий в Сибирь и Забайкалье», ну и, вероятно, в Китай. «В самой Монголии открыта серия археологических местонахождений со значительной долей леваллуазского компонента в первичном расщеплении каменного сырья и в производстве орудий… Время функционирования этих памятников определяется в диапазоне от 60,5 до 41,2 тыс. лет до н.э. (Деревянко, Кандыба, Петрин. 2010). В таком случае носители техники «леваллуа» появились в Китае, прежде, чем в Монголии (куда они затем могли и мигрировать).

     И далее о синантропе. Определено, что рост синантропов («Sinanthropus pekinensis» (Homo erectus)) - 1,52 м (женщины) и1,62 м (мужчины), а вес мужчины, за счет особенностей телосложения, мог достигать 80-90 кг (т.е. далеко не грацильный тип). Его объём мозга составляет 1015-1225 куб. см. Верхняя часть черепа синантропа утолщена и приплюс­нута, лоб покатый, у него выраженные надбровные дуги, глазницы хорошо развиты, нижняя челюсть массивная, зубы крупные, а также маленький скошенный подбородок и уплощенный затылок. Кости конечностей синантропа похожи на кости современного человека, но их стенки толще, а мозго­вой канал уже. При этом пекинский человек обладал хорошо развитыми кистями рук (для него установлено и преимущественное значение правой руки (он - «правша»)). Отмечается также и то, что некоторые особенности строения его черепа свидетельствуют о развитии у синантропа речи. Как выяснилось, синантропу было присуще и наличие сагиттального греб­ня в верхней части черепа (к нему крепились развитые жевательные мышцы), и который встречается у некоторых видов австралопитеков; т.е. и синантроп, по-видимому, - выходец из Африки. Так, сообщается [«Всемирная история». 1955-1965 гг., т.1], что в 1935 г. у озера Эяси, в Восточной Африке, обнаружены остатки черепов существ, довольно близких к синантропу, которые получили название африкантропов. В 1953 г. в Макапансгате (Центральный Трансвааль, Африка) была найдена нижняя челюсть, принадлежавшая взрослой женской особи, подобная аналогичным из Чжоукоудяня (этому антропоиду присвоено наименование «прометеев австралопитек»).

     Как показали раскопки, синантропы пользовались огнём (вопрос дискутируется) и различными орудиями - чопперами (речная галька, оббитая вдоль одного края), рубилами, остроконечниками, скребками (в количестве 75,2% от общего числа орудий; при этом для верхних слоев местонахождения Чжоукоудянь-1, как считается, характерны скребки небольших размеров с оформлением рабочего лезвия ретушью; а в нижних слоях скребки более крупные, которые обрабатывались преимущественно обивкой (китайскими археологами так же сообщается, что острия и остроконечники с двумя смежными краями у синантропаов тоже обработаны ретушью). Обнаружены и дисковидные нуклеосы, от которых отбивались отщепы.

     На стоянке Чжоукоудянь-1 (датирование культурсодержащих горизонтов (13 слоёв) местонахождения отнесено к временному интервалу 700-230 тыс. л.н.) найдено более 100 тысяч каменных артефактов, значительная часть которых всё ещё не разобрана и не классифицирована.

      Так, отмечется, что «количество мелких орудий и микроорудий увеличивается в культуросодержащих горизонтах Чжоукоудянь-1 снизу вверх». Однако, если на этой стоянке постоянно, как сообщается, жил один и тот же этнос (и примерно одинаковой численности), а изготовление орудий - занятие сакральное (курируется конкретным божеством) и поэтому весьма консервативно, следовательно, распределение (потерянных) каменных артефактов по всему культурному слою (его толще) должно быть статистически равномерным. В указанном же случае (увеличение числа изделий в культурном слое снизу вверх) такое распределение артефактов модет быть связано с эпизодическим заглублением каменных изделий (в частности, в Чжоукоудянь-15 обнаружены рыхлые отложения толщиной более 10 м) в связи, например, с неоднократными тектоническими явлениями.

     Так, зафиксировано, что в Нихэваньской котловине в период 200-100 тыс. л.н. заметно активизировалась деятельность вулканов. Свидетельства же космогенной катастрофы (столкновение крупной кометы с Землёй произошло 23 сентября 9545 г. до н.э. (расчёты А. Тольман и Э. Кристиан-Тольман)) «запечатлены в геологических разрезах» наличием тектитового горизонта (комплекса), который «тянется более чем на 13000 км от Тасмании и Австралии через Индонезию, Южный Китай до Средней Азии» (Воробьёва, Бердникова, 2008, стр. 54).

     Отметим также и то, что в местонахождении Шаньдиндун («Верхняя пещера», ок. Чжоукоудянь-1) кости от одного и того же скелета нередко находились на значительном расстоянии друг от друга, а также и на разной глубине культурного слоя. И этот факт археолог Пэй Вэньчжун объяснял возможными землетрясениями.

     Так (С.В. Васильев, А.А. Зубов «Процесс заселения человеком Евразии», в районе Хэсян (провинция Аньхой) обнаружены черепа, дат. 200-150 тыс. л.н.. Их «подвидовая принадлежность не вызывала сомнений… - «пекинский человек»… «поздний синанатроп», (и который) всё же отличался от ранних форм в прогрессивном направлении: зубы хэсянского человека меньше по размерам, чем у синантропов, лицевой скелет грацильнее, имеется посторбитальный жёлоб, как у африканских гоминид, лобная кость более вы­пукла, чем у «классических» синантропов. Один из черепов имеет объём 1225 куб. см, другой - 915 куб. см, обыч­ный для архантропов. Если признать преемственность между этой формой и древними синантропами, то можно сделать вывод о наличии прогрессивной тенденции в развитии азиатских гоминид стадии архантропа, хотя бы в пределах одного подвида на определённом этапе эволюции».

     В настоящее время бытует мнение о морфологической преемственности между синантропами и более поздними ископаемыми людьми на территории Китая (см. ниже), а также и монголоидной расой как таковой. Ещё Франц Вейденрейх, специалист по физической антропологии и анатомии, акцентировал внимание на том, что резцы синантропов имели характерную для монголоидов лопатообразную форму. «Четкая лоб­ная ориентация костей скул па лице синантропа и врож­денное отсутствие третьих задних коренных зубов на нижней челюсти у вида из Ланьтяна являются другими ха­рактерными признаками, которые рассматриваются как черты, близкие монголоидному типу» («История человечества». т.1. Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003). У синантропа, как и у монголоидов, также имеются ореховидные вздутия на язычной поверхности нижней челюсти. В частности, антрополог Цзя-Лань-По убеждён в том, что «Пекинский человек уже начинает воплощать собой все (морфологические) характеристики «желтой расы»: вогнутая внутренность резцов (лопатовидные резцы), характерное основание носа и широкие скулы [уплощённое невысокое лицо с широкими скулами]. Таким образом, пекинский человек («Homo erectus pekinensis») был предком современных китайцев» (заметим, что в мт-ДНК гаплотип китайцев-хань входит денисовская гаплогруппа В (см. ниже)). И как полагает акад. В.П. Алексеев («Некоторые вопросы изучения азиатских монголоидов»): уже «какие-то очень важные морфоло­гические черты монголоидного комплекса признаков сложились еще в эпоху нижнего палеолита… (а) дальнейшее развитие этого комплекса шло по линии усиления выра­женности его характерных признаков».

     Вместе с тем подмечено, что у современных монголоидов длинные кости конечностей не отличаются от длинных костей у европеоидов/кроманьоидов (у мощных синантропов же кости конечностей были заметно толще), следовательно, в становлении антропологического типа монголоидов (предполагается, что в верхнем палдеолите) усматривается и участие кроманьоидов, хронологически - протокроманьонцев «premodern» (см. ниже)). Так, С. Паабо («Неандерталец…») повествует, что палеогеномные исследования «помогли найти общих предков представителей монголоидной расы… (для чего)… проанализировали ДНК людей из пещеры Тяньянь (район Чжоукоудянь). Их остатки дат. возрастом ок. 40 тыс. л.н., а морфология скелетов указывает на близость с ранними сапиенсами…[денисовцами, протокроманьонцами]… Из костных остатков удалось выделить митохондриальный геном, а также собрать целиком 21-ю хромосому. И по всем показателям древние азиаты, жившие в районе Чжоукоудянь, оказались сапиенсами, весьма далекими от неандертальской ветви. Ближе всего к таньянцам придвинулись китайцы и индейцы, а дальше других отстоят французы и итальянцы (т.е. европеоиды/кроманьоиды). Следовательно… древний тяньянец принадлежал народу, уже отделившемуся от европейской линии [точнее (см. ниже), ещё не успевшему присоединиться (за счёт метисизаии) к этой «европейской линии» - к контингенту африканских мигрантов-кроманьоидов поры 55-50 тыс. лет до н.э.] и какое-то время существовавшему в изоляции от нее [до прихода племён натуфийцев в Китай ок. 40 тыс. лет до н.э.]. (И) Этот народ [после нескольких поколений смешивания автохтонного монголоидного населения с пришлыми натуфийцми и борребю (и, возможно, альпинидами)] дал начало предкам всех монголоидов, разделившихся потом на азиатскую и индейскую группы».

     В местонахождении Шаньдиндун («Верхняя пещера», у Чжоукоудяня-1) обнаружены многочисленные окаменелые останки сапиенсов верхнего палеолита (датировка - 16,9 тыс. лет до н.э.). Найдено три почти целых черепа, 4 нижних челюсти, фрагменты верхней челюс­ти и бедренной кости (сравнительно хорошо сохранились два женских и один мужской череп). Изучавший эти черепа Ф. Вайденрайх («О самых ранних представителях современного человечества, открытых в Восточной Азии») характеризует, в частности, один из них так: мужской череп (№101) резко долихокранный и характеризуется значительной массивностью, крупными абсолютными размерами и большой вместимостью мозговой коробки (ок. 1500 куб. см). «Лицо исключительно высокое… и широкое» (М.В. Крюков, М. В. Софронов, Н.Н. Чебоксаров «Древние китайцы: проблемы этногенеза». 1978). Характерны сильно наклонный лоб и мощное надбровье, носовые кости выступают умеренно, ширина носа значительна; отчетливо выражен альвеолярный прогнатизм. Очевидно, что среди кроманьоидов подобные антропологические параметры присущи только кроманьонцам и их прямым потомкам (поскольку борребю - среднего роста, довольно крупные брахицефалы (их потомки, в частности, альпиниды - т.н. «борреби»/норд-альпиноиды (брахицефалия)); а натуфийцы - долихоцефалы, но весьма грацильны, и их потомки в Евразии, в частности, низкорослые, тонкостные и смуглые «грацильные медитерраниды» («грацильный средиземноморский тип»)).

     Знаменательно, что Ф. Вайденрайхом подмечены и монголоидные черты у данного мужского черепа (№101)), а в подобном же женском черепе (№102) обнаружены не только признаки монголоидности (крупные абсолютные размеры лица и большая вместимость черепа), но и, в меньшей степени, меланезоидность (натуфийская (негроидная) компонента). В частности, о перманентной метисизации на землях Китая ориньякоидных и левантийских натуфийцев свидетельствуют и найденные на стоянке Шаньдиндун «украшения тонкой работы» (мно­го просверленных зубов животных, раковин, каменных бусин), костяная игла; и которые «эти культурные остатки очень схо­жи с предметами мадленской эпохи в Европе (15-8 тыс. лет до н.э.)» («История человечества». т.1. Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003), а также («Всемирная история». 1955-1965 гг. т.1), несомненно, и с украшениями, которые носили натуфийцы Ханаана (грот Эль-Вад), мигрировавшие из обезлюдившей Европы после экстремального похолодания 12,5 тыс. лет до н.э. на Ближний Восток, а затем и далее - на Кавказ, в Индию и Китай.

     Показательно (Жак Жерне «Древний Китай». 2004), что и много позднее на «некоторых шанских изделиях из бронзы» были «изображены лица меланезийского или негроидного типа, - широкое круг­лое лицо с плоским носом».

     Итак, поскольку установлено (акцентируем), что примерно со времён 200/135 тыс. л.н. «Sinanthropus pekinensis» (пекинский человек) более археологически не обнаруживается, то можно полагать, что более поздние артефакты (каменные орудия и останки людей) с ним более непосредственно не связаны.

     Как известно, протокроманьонцы (архаичные «premodern») уже ранее - задолго до поры массового исхода кроманьоидов из Африки поры 55-50 тыс. лет до н.э., побывали в Леванте. Так, в пещере Кафзех (Ханаан) найдены останки 25 людей (их предполагаемая древность - 90-115 тыс. л.н.), отличающихся чрезвычайно современной морфологией (в сравнении с неандертальцами). И этот антропологический тип Homo sapiens и определён как «premodern». Весьма существенно и то, что на территории Ханаана обнаружен фрагмент черепа Homo sapiens, дат. ок. 170 тыс. л.н.. Так, в 2020 г при раскопках в пустыне Негев (юг Древнего Ханаана) обнаружено множество довольно крупных кремневых орудий, вырезанных в технике «нубийское леваллуа», обычно встречающееся в Африке. И сделан предварительный вывод в части принадлежности данного технокомплекса (Израильское управление древностей): «Данный метод обработки камней («нубийское леваллуа») отождествляется с современными людьми, которые жили в Восточной Африке примерно 100-150 тыс. лет назад и мигрировали… из Африки в Саудовскую Аравию и оттуда, возможно, в пустыню Негев», а затем и далее - на гору Кармель. И очевидно, что каменная индустрия типа «нубийское леваллуа» была присуща протокроманьонцам «premodern». Уместно отметить и то, что в пещере Табун (гора Кармель, Ханаан) найден скелет неандерталки, а рядом с ним - мужская нижняя челюсть такого же размера, что и нижняя челюсть гейдельбергского человека, но обладающая сапентным подбородком. В пещере же Мугарет-эс-Схуль обнаружены останки (скелеты), сочетающие свойства как неандертальцев, так и кроманьонцев (рост мужчин из пещеры Схуль - от 173 до 179 см).

     Таким образом, эта ранняя волна кроманьонцев-«premodern» могла мигрировать из Африки примерно ок. 170-180 тыс. л.н..

     Так, в 1958 году в карстовой пещере Шизиян (южный Китай, провинция Гуандун) обнаружена мужская «черепная крышка из лобной и теменных костей с фрагментом правой скуло­вой и носовыми костями» (С.В. Дробышевский), дат. в интервале 119/129-135/140 тыс. л.н. (т.н. «находка из Мапа»). И «долгое время» череп из Мапа был классифицирован как «восточноазиатский неандерталец», однако в настоящее время его таксонометрический статус пересмотрен и он теперь «чаще упоминается» как «архаический Homo sapiens» (т.е. как протокроманьонец). На холме Циннюшань (провинция Ляонин, северо-восточный Китай) в карсто­вой пещере (в 7 слое, дат. в интервале 165-330 тыс. л.н.) были обнаружены человеческие останки (55 фрагментов). Реконструированный объем мозга этого гоминида оценён в 1400 куб. см, а его рост, предположительно, достигал 168-170 см (предположительно кроманьонская женщина). В местонахождении же Иньшан (провинция Аньгу, восток Китая) найдены останки (заты­лочная кость, часть верхней челюсти, передняя часть неба, а также несколько зубов), предварительно дат. 160-220 тыс. л.н., и которые были интерпретированы неоднозначно: либо это - Homo erectus, либо - «архаичный Homo sapiens» (так, в частности, отмечается, что у этих гоминид преломленность затылка меньше, чем у типичных архантропов; а альвеоляр­ная дуга спереди округлена и нёбо сравнительно неширокое), поскольку их в целом сапиентное строение обладало «налетом архаизма». В пещере Югундун (восточно-китайская провинция Чжэцзян) обнаружены останки, также соотнесённые с «архаическим Homo sapiens» и дат. периодом 90-117 тыс. л.н. (очевидно, что этот сапиенс - «premodern», ибо иных кроманьоидов в Евразии в то время ещё не было).

     Следует отметить (ж-л «Nature»), что бытует мнение (ученые Китая, США, Европы), что первые Homo sapiens (т.е. «premodern»), которые мигрировали из Африки, обосновались не в Европе, а отправились на юго-восток (в т.ч. и в Китай), поскольку, в частности, московское оледенение произошло в период ок. 125-170 тыс. л.н.. Обоснованием для такого вывода послужили артефакты из пещеры Фуянь (провинция Хунань, юго-восток Китая). Здесь найдено 47 зубов примерно 13 людей, определённых как кроманьонцы. Возраст останков костей животных, обнаруженных в пещере Фуянь, дат. в ок. 120 тыс. л.н..

     Так (Wu X etc. «Human evolution in China». Oxford), при раскопках в 1976-1979 гг. открытой стоянки местонахождения Суйцзияо (провинция Шанси), дат. 104-125 тыс. л.н., обнаружены человеческие останки (27 фрагментов), со следами многосторонней архаичной метисизации, в которых, как предполагается, совмещены признаки «прогрессивных потомков синантропа» с чертами примитивных Homo sapiens: зубы как у синантропов из пещеры Чжоукоудянь (на резцах и клыках хорошо выражена лопатообразность; развиты угловой и затылочный торусы, - архаичные признаки), а также характеристики более современных сапиенсов - внутреннее ухо образца из Суйцзияо-15, типичное для неандертальца; а эндокраниальные размеры (слепок внутренней полости черепной коробки) - как у протокроманьонца. Здесь найдено и много больших орудий: скребла, унифасы-чопперы, бифасы-чоппинги (видимо, «нубийское леваллуа»); каменные сфероиды (диаметр 50-100 мм).

     В рыхлых отложениях пещеры Чжижэнь (Гуанси-Чжуанский район) найдено два моляра и внешняя часть нижней челюсти человека современного типа, дат. 110- 98 тыс. лет до н.э. («История Китая…» 2013).

     В местонахождении Шалаусу (северный Китай, Внутренняя Монголия), дат. интервалом 63-33 тыс. лет до н.э., обнаружены останки (в частности, 9 фрагментов сводов черепов и два нижнечелюстных фрагмента детей и взрослых), отнесенные к Homo sapiens sapiens (отмечается (С.В. Дробышевский), что теменные кости подобного типа (из Салаусу) несколько толще, чем в среднем у современного человека, а нижние челюсти массивны и со слабо развитым подбородочным выступом). Выявленный при этом технокомплекс (орудия сделаны из грубой кварцевой гальки и кремневого известняка, и, как констатируется, имеют мустьерский облик) может говорить об этом Homo sapiens как о протокроманьонце («premodern»); а обнаружение в детских зубах характерной для монголоидов «типичной сильной лопатовидности», свидетельствует об их («premodern») метисизации с автохтонным монголоидным населением.

     Одно из местонахождений во Внутренней Монголии (в Шараоссогол (Салаусу) обнаружено несколько палеолитисеских стоянок), открытое в 1922 году Э. Лисаном, было датировано (по угольной крошке методом С-14) в 33,34 ± 1,9 тыс. лет до н.э. и в 45-31 тыс. лет до н.э. (по костным остаткам методом урановых серий). Здесь («История Китая с древнейших времён до начала XXI века, Том I, под ред. А.П. Деревянко. 20016) было обнаружено ок. 200 мелких каменных изделий, самое крупное из которых имело размеры 65x80 мм. Все нуклеусы имели миниатюрные размеры и были предназначены для снятия мелких отщепов, среди которых имеются и пластинчатые, оформленные мелкой ретушью. И очевидно, что этот технокомплекс - натуфийский. И поскольку помимо микроскребков тут найдены скребки и чопперы (из гальки), то, по-видимому, на этой стоянке какое-то время обитали и кроманьонцы. Там же, на юге Внутренней Монголии, в пустыне Ордос (Салаусу/Salawusu) найдены окаменевшие останки, датированные ок. 50-35 тыс. до н.э. и определённые как принадлежащие сапиенсу «смешанной европеоидо-монголоидной расы» (монголоидные черты - характерные передние зубы и затылочная кость (Encyclopedia of China)). И примечательно, что верхнепалеолитический технокомплекс этой пустыни (т.н. ордосская культура) «напоминает» орудия каменной индустрии «европейских мустье и леваллуа» (что говорит о длительном пребывании в пустын Ордос классических кроманьонцев и их метисизации с уже обитавшими там монголоидными (ассимилировавшимися) протокроманьонцами (мустье - их индустрия)).

     Следует отметить, что и на местонахождение Чжиюй (провинция Шаньси), где на площади 70 кв. м выявлено ок.15 тыс. каменных изделий (дат. 27±1,5 тыс. лет до н.э.), выявлен симбиотический технокомплекс.

     Так, в знаменитой пещере Чжоукоудян, в известняковых залежах (наслоениях) позднеледниковых пород, содержавших верхнепалеолитическую утварь, аналогичную европейским аналогам, найдены три хорошо сохранившихся черепа. И один из этих черепов (с челюстью), как предполагается, весьма напоминает классического кроманьонца из Оберкасселя (верхний палеолит).

     Бытует мнение, что кроманьоиды в пору 55-50 тыс. лет до н.э. мигрировали из Африки двумя потоками: один (классический) направился в Евразию, а другой - в юго-восточном направлении, ибо сегодня одни из самых ранних из известных археологии следов кроманьоидов за пределами Африки, - их погребения, обнаруженные у озера Мунго в юго-восточной Австралии и датируемые ок. 44 тыс. лет до н.э.. При этом выявлено, что эти австралийские останки (скелеты) заметно различаются по массивности, что говорит о том, что помимо больших и массивных кроманьонцев и/или борребю, здесь были погребены и грацильные натуфийцы (т.е. антропологически различные кроманьоиды мигрировали совместно). А согласно выводам генетика Стивена Оппенгеймера, во внутренние области материка (с побережья): в Индию, Индокитай, Китай и Центральную Азию, африканские переселенцы юго-восточного направления мигрировали, двигаясь вверх по течению рек.

     Весьма любопытной палеоантропологической находкой эпохи середины среднего палеолита в Китае (в части значимости роли денисовцев в этногенезе) являются, в частности, черепа из Сюйчана, близ города Линцзин (стоянка под открытым небом, возле водного источника, дат. 105-125 тыс. л.н. (Zhan-Yang Li., Xiu-Jie Wu, Li-Ping Zhou etc. «Late Pleistocene archaic human crania from Xuchang». China. 2017//Статья переведена (и изложена с примечаниями) Максимом Руссо под названием: «Древние черепа из Китая»).

     Итак, как выяснилось, объем мозга у двух образцов Сюйчан-1 составлял 1800 куб. см (а это - в верхней части диапазона и для неандертальцев, и для современных людей). И констатируется, что надбровные дуги, детали затылочной кости и структуры внутреннего уха в обоих черепах более близки к Homo neanderthalensis, чем к Homo sapiens sapiens. При этом, в отличие от черепов неандертальцев Европы и Западной Азии, у данных образцов более тонкие надбровные дуги и менее прочные (не столь толстые) кости мозгового отдела, чем они и похожи как на ранних современных людей (кроманьоидов по К.С. Куну), так и на некоторые находки неандертальцев в Азии. И как полагает археолог Эрик Тринкаус (Washington University in St. Louis), «Они не являются неандертальцами в полном смысле этого слова». И не исключено (такая точка зрения существует), что этот Homo sapiens - продук метисизации неандертальцев и протокроманьонцев. Вместе с тем, высказано предположение, что данные черепа могли принадлежать и денисовцам (которые генетически ближе к неандертальцам, чем к людям современного типа). «И весьма показательно, что дополнительно к неандертальской составляющей, у всех рас Азии и Океании (т.е. у монголоидов и австралоидов (а гипотеза исконного (генетического) родства монголоидов Азии и австралоидов сформулирована), но не у европеоидов) обнаруживается «примесь», полученная от «денисов­ского» человека (вклад денисовца в генофонд современных меланезийцев достигает 4-6% (6-8%), а у населения Новой Гвинеи - 3% («Scientific American»; Sean W. Lea «The genetic legacy of archaic hominin species»), у папуасов же до 7% хромосомы). Как выяснилось, геном денисовца содержал аллели, ассоциированные с темным цветом кожи, каштановыми волосами и карими глазами (Р. Meyer et al., 2012). Отметим также и то (см. ниже), что в «азиатский (монголоидный)» мт-ДНК гаплотип входит денисовская гаплогруппа В.

     Следует отметить (О.П. Балановский), что в настоящее время большинство исследователей (в том числе и Сванте Паабо), полагают, что ареал обитания денисовцев включал не только Сибирь (и Алтай), но и почти всю Азию - «не только к северу, но и (далеко) к югу от Гималаев» (охватывая и земли Китая).

     Как установлено (Е.В. Балановская, О.П. Балановский «Русский генофонд на русской равнине». 2007), в эпоху верхнего палеолита, в частности, в генофонде Северной Евразии выявляется «чёткая закономерность» в изменении генофонда населения этой весьма протяжённой территории (как следствие метисизации), главным образом, по оси «восток - запад» (и этот «размах генетического разнообразия (вариабельности) огромен»). При этом рассматриваемые субгенофонды (изначально локализованные на противоположных сторонах евразийской оси «запад-восток» (как очаги)) соотнесены соответственно с европеоидной и монголоидной расами.

      И поскольку («О кроманьонцах как предтече ариев». Инет) перед началом эпохи голоцена кроманьонцы в «Старой Европе» (как и в большей части Евразии) археологически не выявляются (примерно после 18 тыс. лет до н.э. (наиболее поздняя дата) и до поры голоценовой трансгресии), то на западе (и в центре) Европы в те времена верхнего палеолита (особенно перед трансгрессией) могли находиться только натуфийцы (основная масса), борребю и альпиниды, а также, возможно, и какое-то количество динаридов (как охотники и собиратели). А выявление же в палеолитичекой Европе индивидуумов с монголоидными признаками - единично (см. по тексту).

     Известны примеры того (см. ниже), что в Азии денисовцы сосуществовали и успешно метисизировались как с неандертальцами, так и с кроманьонцами и в плейстоцене, и позднее - в вплоть до их исчезновения Вполне допустимо (вероятность высока), что метисизация кроманьонцев с денисовцами могла происходить уже между последними и протокроманьонской популяцией «premodern» (ок. 100-150 тыс. л.н.). Ещё одну (общепринятую) линию скрещивания представляет денисовская ДНК (популяция D0), обнаруженная у современных сибиряков, жителей Восточной Азии и коренных американцев (предполагается (Серена Туччи, Принстонский ун-т), что следы денисовской ДНК, заключенной в геномах азиатов, живущих сегодня, исходят (как и у тибетцев) из, как минимум, двух отдельных денисовских популяций), которая (линия D0) не встречается на Южно-азиатских островах. Выявлено и то, что особая вариации белка EPAS1, присущая денисовскому человеку, характерна только для тибетцев (популяция D0).

     Знаменательно, что инновационный метод идентификации ископаемых костей по остаткам древних белков позволил установить, что нижняя часть челюсти (правая половина челюсти с двумя сохранившимися молярами, известная как «челюсть из Сяхэ»), найденная в 1980 г. в Тибете на высоте 3280 м (карстовая пещера Байшья), принадлежала денисовскому человеку, жившему здесь 160 тыс. л.н.. Эта челюсть массивна и архаична по форма (лишена подбородочного выступа); и констатируется, что по некоторым морфометрическим характеристикам она отличается от челюстей эректусов, неандертальцев (в данном случае зубная дуга, широкая и уплощённая спереди, напоминала челюсть неандертальца) и поздних сапиенсов. Подмечено (C.-H. Chang etс. «The first archaic Homo from Taiwa». 2015), что челюсть из Сяхэ похожа на найденную на Тайване среднеплейстоценовую челюсть Penghu-1 (важный общий признак - полное отсутствие третьего моляра; челюсти сходны также и по строению корней зубов и ряду иных признаков). И в связи с этим сделано предположение о том, что тайваньская челюсть тоже может принадлежать денисовскому человеку, как, к примеру, и фрагменты черепа из Суйдзияо. И весьма существенно (С.В. Дробышевский), что «По совокупности черт… (челюсть из) Байшия похожа (также)… на китайские Лантьянь-Ченьцзяо, Чжоукоудянь - LC G1/2, Чжоукоудянь - LC H1.12… кенийскую челюсть KNM-BK - 67… североафриканские Тернифин, Томас-1, Томас - Gh 10717… яванскую Сангиран-1b… и французскую Монморен… (И) Все эти находки имеют очень разные датировки - от более чем полумиллиона лет до 60-90 тыс. л.н.» (что может свидетельствовать о времени существования вида «денисовский человек» (см. также ниже)).

     Так, в результате анализа примерно пяти тысяч геномов людей, принадлежавших к разным этносам и расам (а ареал распространения популяции днисовцев был весьма широк) установлено, что в ДНК современных жителей Китая, Японии, Кореи и других стран Восточной Азии присутствуют следы денисовцев. И их доля составляет ок. 0,1-0,2% от общей длины генома. В частности, в останках человека из пещеры Тяньюань (дат. 39,5 тыс. л.н.) содержалась мт-ДНК гаплогруппа B («Ancient human DNA suggests minimal interbreeding». Science News. 2013). И эта гаплогруппа встречается у населения южной Сибири (но не северной) - у бурят, алтайцев, тувинцев, а также среди монголов, тибетцев и корейцев, а также в таких странах, как Китай, Япония, Вьетнам,  Филлипины, Полинезия, Меланезия, Микронезия (Theodore G. Schurr, Douglas C. Wallace «Mitochondrial DNA diversity in Southeast Asian populations» Human Biology. 2002). Выяснилось также и то (разные «линии скрещивания»), что китайцы, японцы и вьетнамцы оказались гораздо ближе к алтайским денисовцам по структуре генов, нежели обитатели Океании и Юго-Восточной Азии (Шэрон Браунинг, ун-т в Сиэтле, штат Вашингтон). Так, антропологи Жан-Жак Ублан (Ин-т эволюционной антропологии, Лейпциг) и Мария Мартинон-Торрес (Лондон) полагают, что черепа из Сюйчана выглядят так, как могли бы предположительно выглядеть черепа денисовцев (т.е. считается, что эти черепа обладают набором признаков, соотносящих их с денисовцами). И характерно, что у них выявляются не только определенные азиатские (монголоидные) черты, но также очевидна и их тесная связь с неандертальцами (следствие метисизации).

     Интересно, что «большинство (верхнепалеолитических) стоянок Южного Китая (примерно до поры 34-33 тыс. лет до н.э.) дали каменные ору­дия больших размеров и грубой обработки… еще более примитивной техники, чем у пе­кинского человека» («История человечества». т.1. Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003). И если это орудия денисовцев (а в означенной работе о неандертальцах речи не идёт), то сакральные традиции их изготовления вполне могут восходить к техническим приёмам Homo erectus ашельской культуры (отсюда и их примитивность (заметим, что технокомплекс неандеотальцев относится к эпохе мустье)); а стоянки, где они найдены, могут быть денисовскими.

     Некоторые аспекты этногенеза протокитайцев и зарождение их цивилизации.

     Палеогенетик Сванте Паабо, называя ориньякоидных натуфийцев «переселенцами» («чтобы отличать (выделить) этих целеустремленных людей-иммигрантов»), отзывается о них так: «У них развилась более сложная технология орудий труда (в сравнении с кроманьонцами) - археологи называют ее ориньякской (изготовление микролитов). Для неё характерны кремниевые отщепы (как пластины) разных видов. В местонахождениях ориньякского типа археологи часто находят (и) костяные наконечники копий и стрел… Ориньякская культура, - отмечает С. Паабо, - подарила и первые пещерные рисунки, и первые глиняные фигурки животных, и фигурки мифологических существ».

     В соответствии с археологическими данными, полученными к середине ХХ века, акад. Фань Вэнь-лань («Древняя история Китая». 1958) так описывает присутствие (нахождение), как вытекает из его текста, натуфийцев (и сопутствующих им этносов (в начале - борребю, а затем альпинидов и динаридов)) в ряде районов Китая: «За Великой китайской стеной распространена микролитическая культура [культура натуфийцев (в общем случае): в начале (по приходу из Африки) - «ориньяк» (в Еаразии), далее «граветт», затем «солютре», «мадлен», «натуф» и «фермерская» культура], для которой характерны [технокомплекс] мелкие и острые кремневые пластины, вправленные в костяные ножи (соствные изделия). Микролитическая культура обнаружена в районах Ананци (провинция Хэйлунцзян), Чифэн (провинция Жэхэ), Хайлар и Линьси (автономный район Внутренней Монголии), а также в Саньдаолиицы (Синьцзян). Самой важной из этих стоянок считается Ананциская. Среди найденных здесь каменных орудий много тесаков и ножей, но нет ни одного полированного топора (т.е. описываемые мигранты - ориньякоидные натуфийцы (граветт же датируется 28-21 тыс. лет до н.э.)). Из костяных изделий преобладают орудия рыболовного и охотничьего промыслов. Гончарные изделия весьма малочисленны. Они изготовлены вручную, большей частью коричневого цвета и украшены примитивным орнаментом. Судя по этим орудиям, земледелие находилось в то время в зачаточном состоянии (процветало собирательство), главными занятиями по-прежнему были рыболовство и охота. Датировка подобных памятников (протокитайцев и их прямых автохтонных предков) еще не установлена. (А много позднее,) В Линьси (IV-III тыс. лет до н.э.) найдены керамика серого, черного, бурого, желтого и красного цветов, изготовленная в большинстве на гончарном круге, микролитические изделия, а также топоры, заступы, ручные жернова и другие каменные орудия (анатолийские «фермеры»). Это говорит о переходе (как частный случай, см. ниже) к оседлому земледельческому образу жизни и о более высокой ступени развития по сравнению с культурой Ананци. В Чифэне и Чжанцзякоу (провинция Хэбэй) найдены и крашеная керамика и микролитический инвентарь. Здесь, как приято полагать, «соединились» яншаоская и микролитическая (точнее - «фермерская») культуры». Примерно такую же картину показали раскопки и «в обширных районах Южного Китая». Считается (Ли И-ю, ВДИ №3, 1959; Пэй Вэнь-чжун «Очерк микролитоидной культуры Китая», «Яньцзин сюебао», №33), что и неолит Внутренней Монголии представлен культурой, «объединявшей яншаоские и микролитоидные элементы» которая возникла на территориях «Северо-Восточного Китая, Синьцзяна, Внутренней Монголии, Ганьсу в мезолите (куда «микролитоидные элементы» были привнесены ориньякскими натуфийцами - охтниками-собирателями), и существовала там затем на протяжении всего неолитического времени».

     Так, на местоположении близ Цицзымао (Внутренняя Монголия) найдены две каменные мотыги (заступы) «почти трапециевидной формы, с округленным рабочим краем и двумя отверстиями в верхней части» (натуфийский тенхнокомплекс). Найдены здесь также и «шлифованный каменный топор (граветт), пест для зернотерки, несколько микролитов из кварца и агата». Присутствие племен ориньякских натуфийцев на землях Внутренней Монголии» демонстрируют и раскопки, проведённые, в частности, на землях Чжоудаского аймака (Вапэняоцунь, Фушуньюн, Хуншаньхоу, Аобаошань) и в окрестностях города Баотоу. Комплексы инвентаря «микролитоидной» культуры собраны Ван Юй-пином и в бассейне реки Шара-Мурэн. Эпоха неолита на обширном северном нагорье (северо-восток Ки­тая), включая и Тибетское нагорье, также «представлена, в основном, традиция­ми производства микролитов» (микроплас­тины и орудия из них, в т.ч. и составные изделия). И отмечается (Ань-Чжи-Минь), что натуфийская «микролитическая традиция продолжала существовать (и) в зоне степей на протя­жении всей эпохи неолита и даже в более поздний период» (поселения Цидзяоцзин (Синьцзян-Уйгурский район), Шуанху (на Тибете), Лайихай (провинция Цинхай), дат. ок. 5000 лет до н.э., и Сонгшан (Внутренняя Монголия).

     Итак, как повествует археология, кроманьоиды, мигрировавшие из Африки, - кроманьонцы, а затем и праарии (в основном, после начала трансгрессии), племена натуфийцев (и сопутствующие им этносы), а также и потомки «фермеров», учредивших «неолитическую революцию», иммигрировали несколькими различными волнами на земли Доисторического Китая, где уже обитало некое автохтонное монголоидное население (архаичные монголоидные предки протокитайцев). И посему обртимся к свидетельствам «науки лопаты», - артефактам, демонстрирующим место и время появления в Доисторическом Китае тех или иных кроманьоидов и их потомков из африканской волны поры 50-55 тыс. лет до н.э..

     Так, в уезде Лайбинь (юг Китая) найдены останки т.н. «лайбиньского» человека (части черепа мужчины), которые дат. позднеплейстоценовым временем (верхний плейстоцен 128 - 12/10 тыс. л.н.) и отнесены к людям современного вида (кроманьоидам). Обнаружены также два каменных отщепа со следами обработки, и орудия из кварцитовой гальки (М.В. Крюков, М. В. Софронов, Н.Н. Чебоксаров «Древние китайцы: проблемы этногенеза»), а подобные компоненты технокомплекса однозначно указывают на лайбиньского человека, как на кроманьонца.

     Сравнительно недавно вблизи местоположения Шуйдунгоу (South Temple Canyon-1) найдено составное орудие с сердечником/вкладышем (лезвие из микролитической пластины), дат. 39±0,9 тыс. лет до н.э. (David B. Madsen, Charles G. Oviatt, Yan Zhu etc. «The early appearance of Shuidonggou core-and-blade technology in north China: Implications for the spread of Anatomically Modern Humans in northeast Asia?». 2014). Отметим, что подобны изделия, найденные в Южной Сибири и в Монголии, датированы примерно тем же временем - приблизительно ок. 40 тыс. лет до н.э. (что показывает направлении миграции). И характерно, что изготовление составных изделий с вкладышами (это может быть серп собирательницы) было присуще только натуфийцам (и, вероятно, борребю). Так («История Китая древнейших времен до начала с XXI века» в 10 томах; Гл. ред. С.Л. Тихвинский. т.1, 2013), констатируется, что натуфийская «микролитическая пластинчатая индустрия», «пластинчатая технология и микрорасщепление», «появление и широкое распространение вкладышевой техники», проявившись археологически на Алтае 33-38 тыс. лет до н.э., затем «широко распространяется» в Евразии и Америке.

     Итак, как уже отмечалось (что следуеть из фундаментальной работы «История Китая с древнейших времен до начала с XXI века» (в 10 томах, Гл. ред. С.Л. Тихвинский. 2013)) в археологии Китае принято, в частности, настойчиво декларировать преемственность во все времена в изготовлении микролитов (включая технологию ретуши), начиная с эпохи 1.7 млн тыс. л.н.. Однако, volens nolens, в части истоков каменной индустрии Китая в вернем палеолите, сообщаеться (даже утверждается) и несколько иное:

     «Широкомасштабные работы в южных районах Сибири, особенно на Алтае, позволили найти бесспорный ответ на вопрос об истоках пластинчатой индустрии [т.е. микролитической натуфийской] в Северной, Восточной и Центральной Азии… Согласно имеющимся данным, на финальном этапе среднего палеолита в индустрии Горного Алтая наметились две линии развития…и на их основе 50-40 тыс. лет назад сформировались два варианта ранневерхнепалеолитической индустрии [натуфийская и кроманьонская]… [Так, в частности] в Синьцзяне были открыты ок. 20 местонахождений», среди которых «были, судя по технико-типологическим характеристикам, местонахождения финала нижнего и среднего палеолита с леваллуазским первичным расщеплением (технокомплекс кроманьонцев)…

     Таким образом, имея большой фактический материал, мы можем с полным основанием утверждать, что 50-40 тыс. л.н. на Алтае произошел переход к верхнему палеолиту, в основе индустрии которого лежало пластинчатое расщепление, а ок. 40 тыс. л.н. появились торцовые и кареноидного типа нуклеусы для получения микропластинок [микролитическая технология натуфийцев]. Ножевидные пластины и микропластины становятся основными стандартными заготовками для изготовления орудий труда». И что весьма существенно, сделан вывод о том, что «Отсюда (с Алтая) новая индустрия [в отличие от «традиционной для палеолита Китая отщеповой индустрии»] распространяется на юг, в северные районы современного Китая, в первую очередь в Синьцзян и Внутреннюю Монголию».

     И далее. В пещере Тоньтяньянь (округ Люцзяпь) обнаружены хоро­шо сохранившийся череп и некоторые части скелета, дат. ок. 40 тыс. л.н.. И этот череп (средней высоты, лицевой отдел ши­рокий и короткий, носовые отверстия широкие), как выяснилось, имел одновременно и монголоидные, и австралоидные морфологические черты. И, по всей вероятности, этот сапиенс из пещеры Тоньтяньянь являл собой продукт смешения (метисизации) автохтонного монголоидного населения (архаичных предков протокитайцев) с пришлыми натуфийцами, - еврпеоидами «средиземноморского» типа.

     На стоянке же Салаусу (Внутренняя Монголия, на плато Ордос) найдено «более 20 остатков костей, от­носящихся к скелетам людей современного типа (дат. ок. 35 тыс. л.н.), но с некоторыми архаичными признаками» («История человечества». т.1. Под ред. З.Я. Де Лаата. 2003), а также и сотни каменных изделий; где «самая ха­рактерная черта орудий (этого технокомплекса) - их небольшой размер» (острия, шилья, скребла, скребки с рыльцем, скребки ногтевидной формы и резцы); т.е. это - микролиты ориньякских натуфийцев.

     На стоянке Шиюй/Джиюй (север провинции Шэньси) помимо «фрагмента затылочной части черепа че­ловека современного типа», дат. в интервале 28-26 тыс. лет до н.э., обнаружено более 15 тыс. каменных артефактов. Здесь «исходным материалом для изготовления» некоторого количества орудий «служила галька» (т.е. на этой стоянке какое-то время пребывали племена кроманьонцев). Однако «Большинство ору­дий небольших размеров, особенно много нуклеусов с биполярным отщеплением («нуклеусы с фигурной кромкой для получения микропластин»), многогранных, вытяну­тых пластин, полученных непрямой оббивкой. Ост­рия, скребки и скребла (двойные скребла, скребки с зак­ругленным концом, в форме лопаточки), резцы классической формы, - свидетельствуют о более тон­кой технике, чем в предшествующие эпохи» (здесь, по всей вероятности, новая волна мигрантов - носители культуры «граветт»). Констатируется и то, что «В Шиюй археологи обнаружили также (большие) нуклеусы Гоби, которые часто встречаются на микролитических сто­янках Северо-Восточного Китая, Восточной Сибири и Северной Америки. Производство Шиюй соответствует микролитической традиции, характеризующей данные культурные зоны. Тонкие кремневые наконечники для стрел (обычно как «опознавательный знак» присутсвия натуфийцев) представляют в этом отношении особый интерес».

     Так, каменные орудия, найденные у реки Хуаншаньци (уезд Цзыян, провинция Сычуань, юго-западный Китай) являли собой технокомплекс (дат. в интервале 38-35 тыс. лет до н.э.), содержащий рубящие орудия типа чопперов, краевые и концевые скребки (на отщепах), остроконечники, и резцы, которые «изготавливались на гальках и ядрищах» (кроманьонцы).

     На местонахождении Лунтаньшань (юго-западный Китай), дат. примерно 28 тыс. лет до н.э. («История Китая… 2013), технокомплекс содержал «скребки и рубящие орудия типа чопперов и чоппингов…(И эти) Орудия изготавливались… из отщепов, скалывавшихся с желваков и галек каменным отбойником» (кроманьонцы).

     Ком­плекс Шуйдунгоу/Shuidonggou (одна из террас реки Хуанхе) состоит из 12 па­мят­ни­ков, древнейшие из которых (1-й пе­рио­д) датированы в интервале 30-22 тыс. лет до н.э.. Здесь выявлен симбиотический технокомплекс (синхронны тех­но­ло­гия леваллуа (кроманьонцы) и изготовление натуфийцами микролитов («О кроманьонцах как предтече ариев». Инет)).

     Стоянка Шуйдонгоу (округ Линью, север Ки­тая) дат. ок. 24,2 тыс. лет до н.э.. Сообщается (А. Брейль), что «культура Шуйдунгоу напоминает чрезвычайно развитую форму мустье (остроконечники типа шательперрон), (а также и) зарождающуюся форму ориньяка или сочета­ние этих обеих культур». И действительно, технокомплекс этой стоянки - симбиотический: так, довольно «много изде­лий крупных размеров», «трехгранные на­конечники Шуйдонгу, в основном, идентичны мустьерским (технокомплекс кроманьонцев), а серповидные сребла похожи на скребла ориньяка (здесь, видимо, изделия борребю (т.е. они всё же уступали натуфийцам в качестве изготовления орудий))». При этом констатируется, что «куль­тура Шуйдонгоу представлена на небольшом количестве китайских стоянок» (т.е. совместное пребываие кроманьонцев и борребю на одних и тех же стоянках случалось не часто).

     Вместе с тем известно, что борребю в Евразии, как и в Африке, часто общались с натуфийцами (эти негроидные этносы совместно мигрировали, часто жили на одних и тех же стоянках, изготовляли сходные каменные орудия). В отличие от натуфийцев (долихоцефалов), борребю (брахицефалы) обладали более ярко выраженными негроидными признаками, и при среднем росте были заметно крупнее (массивнее) низкорослых (полтора метра) и грацильных, но весьма продвинутых, в частности, в вопросах каменной индустрии (и овладевших луком) натуфийцев.

     Так, в долине реки Фэньхэ (котловина Циньшуй) обнаружено 16 стоянок, где произведены раскопки некоего местоположения с двумя культуросодержащими горизонтами. Здесь нижний слой, дат. 34200 ±2500 лет до н.э., «содержал орудия, характерные для отщепной индустрии» (кроманьонцы); а в верхнем слое, дат. в интервале 22-14/12 тыс. лет до н.э., найдены орудия микролитической (пластинчатой) индустрии.

     В долине озера Поянху (правый берег реки Янцзы, провинция Цзянси) открыта интересная многослойная стоянка Сяньжэньдун (пещера и прилегающая территория), где наиболее ранние слои датированы 22-20 тыс. лет до н.э., а самые поздние - ок. 10870±240 лет до н.э. (С.В. Лаптев «Предыстория и история нродов вьет». Т. 1. 2006). И, как выяснилось, к технокомплексу первого (раннего) периода относятся «грубые, близкие к верхнепалеолитическим, каменные топоры» и нуклеусы, «грубые скребки и остроконечные конусы» (хронологически - кроманьонцы либо ранние протокитайцы (более вероятно)). Примечательно, что здесь (в этот период) найдены и зёрна риса (собирательство). «Орудия (же) второго (позднего) периода становятся совершенно другими. Это уже хорошо отшлифованные каменные долота, камни с дырками посередине, костяные скребки, стрелы, раковины с отверстиями». И поскольку этот (второй) период - предголоценовый (миграции кроманьонцев ещё не начались), то обитателями пещеры Сяньжэньдун этой поры (поздние слои) вполне могли быть граветтоидные натуфийцы (а также и обычно сопутствующие им в ту пору этносы (борребю и/или альпиниды и динариды).

     Следует отметить, что в своей работе С.В. Лаптев сообщает и том, что в период 22-20 тыс. лет до н.э. (в этих слоях), на стоянке Сяньжэньдун была обнаружена «простая круглодонная миска, украшенная обычным гребенчатым узором, изготовленная из красной глины»; а много позднее здесь найдена керамика с орнаментом: разнообразные гребенчатые и клетчатые, видимо, веревочные узоры. Заметим, что согласно исследованиям орнаментов, проведённых Ариэлем Голаном («Миф и символ»), все эти «узоры» (да и сама миска, см. ниже) - работы праариев. И тогда можно предполагать, что в местоположении Сяньжэньду какое-то время обитали и праарии, но после регрессии - с/после V тыс. до н.э. (заметим («История Китая…», т.1, 2013), что в керамике памятника Шаншань (Нижняя Янцзы), дат. 7-6 тыс. лет до н.э., «отсутствуют миски, однако имеется много разнообразных чаш»).

     Исключительно интересно местоположение Байляньдун (пещера на горе реки Люцзян, южный Китай), культуросодержащие горизонты которой были отнесены к хронологическому интервалу 30-10 тыс. л.н.. Здесь, на раннем этапе заселения, дат. периодом 26-24 тыс. лет до н.э. открыты очаги овальной формы (т.е. соотносящиеся (как и огонь в них) с культом Всеобщей матери, богини Неба).

     Должно отметить (для идентификации), что и на поселении Мааньшан (котловина Нихэвань), дат. 11 тыс. лет до н.э., помимо большого количества микропластин (натуфийцы), найдено более десятка очагов, часть из которых, выложенных крупным галечником или каменными плитками, имела в плане круглую или овальную форму.

     И далее. Как выявлено, каменные орудия из местоположения Байляньдун, - его нижнего, раннего, горизонта, характеризуются небольшими размерами и тем, что изготавливались, в основном, на кремневых отщепах (но галька не использовалась). Отмечается, что здесь в первичной обработке продолжалось применение жесткого отбойника, но при вторичной - прослеживается тщательная мелкая ретушь. Здесь «среди орудийного набора» (в составе технокомплекса) преобладают скребки с прямым (выпуклым или вогнутым) лезвием и многолезвийные скребки, где «рабочее лезвие оформлялось более мелкой регулярной ретушью». Типичными для этого технокомплекса являлись и остроконечники небольших размеров с тщательно обработанной рабочей поверхностью (возможно, наконечники стрел).

     На среднем же этапе бытия на стоянке Байляньдун, отнесённом к поре после 18 тыс. лет до н.э., появляются архаические орудия галечного типа. И «очень важным инновационным элементом на этом этапе является появление пришлифовки рабочего лезвия у некоторых изделий» («История Китая…» 2013).

     Итак, как представляется, не только технокомплекс этих двух культурных слоёв, но и технология изготовления орудий обитателей этой стоянки того времени представляется симбиотической. И в них (обитателях пещеры Байляньдун) можно усмотреть ранних протокитайцев, этноса, образовавшегося в результате многовековой метисизации автохтонных монголоидов (предков протокитайцев) и пришлых натуфийцев/борребю, для которых (протокитайцев) эти весьма различные варианты технологии каменной индустрии сакрально воспринимались как свои, изначально «родные» (как, к примеру, шумеры и аккадцы («черноголовые») воспринимали убейдские мифы и легенды).

     Это же можно сказать и об обитателях местонахождения Цзицзитань (терраса правого берега реки Санганьхэ), дат. 13-8/7 тыс. лет до н.э.. Здесь («История Китая…». 2013). Здесь все найденные «нуклеусы можно разделить на две группы». К первой относятся нуклеусы без предварительно подготовленной ударной площадки для скалывания отщепов, а ко второй - «отнесены нуклеусы для снятия микропластин. Они небольших размеров, у них тщательно подготавливалась ударная площадка… При снятии пластин применялась техника прямого отжима или использовался посредник».

     И как отмечается («История Китая древнейших времен…», Гл. ред. С.Л. Тихвинский. т.1, 2013), «Главной особенностью каменной индустрии позднего палеолита… во многих районах (страны) является сочетание традиционной для Китая отщепной индустрии [предки протокитайцев] с инновационной пластинчатой и микропластинчатой» (натуфийский технокомплекс). И характерно, что при этом «нигде в Китае нет стоянок [протокитайцев], где количество орудий на пластинах и микропластинах превышало бы количество орудий на отщепах. (А) наиболее распространенными орудиями на местонахождениях финального этапа верхнего палеолита являются скребки…на отщепах» (заметим, что на финальном этапе верхнего палеолита (до трансгрессии) кроманьонцы ещё находились на шельфе Северного Ледовитого океана («О кроманьонцах как предтече ариев»)).

      «Богатая микролитами» стоянка Сяшуань (провинция Шэньси) датирована 19/18 тыс. лет до н.э.. Технокомплекс этого местонахождения: «нуклеусы для конических или цилиндри­ческих микропластин, нуклеусы в форме воронки и нук­леусы Гоби (очень большие)… Многие пластины усечены с двух концов, вероятно, для того чтобы прикреплять их (заменяя при необходимости) как лезвие ножей к костяной рукоятке составного орудия (95% каменных орудий стоянки Сяшуань - чешуйчатые лезвия)». В Ся­шуани найдены также некоторые виды очень распрост­раненных в микролитических культурах резцов. Неболь­шие трехгранные остроконечники с круглым или заост­ренным основанием служили, вероятно, заготовкой для стрел. В общем, каменный инвентарь Сяшуани больше соответствует неолитическому инвен­тарю, чем микролиты, найденные на других палеолити­ческих стоянках (т.е. здесь технокомплекс уже продвинутый - вероятно, «граветт» или «мадлен»).

     Итак, судя по датировкам рассмотренных выше стоянок (местонахождений), племена ориньякоидных натуфийцев (охотников и собирателей) объявились в Китае не позднее 39±0,9 тыс. лет до н.э., (по-видимому, мигрировали вследствие оледенения в эпоху Вюрм II/III). И как предполагал акад. В.П. Алексеев («Некоторые вопросы изучения азиатских монголоидов»), «На территории Индокитая… смешение между южномонголоидными (древними автохтонными монголоидами) и австралоидными популяциями (мигрантами-натуфийцами/борребю) до этого (до эпохи мезолита) уже могло иметь место на протяжении многих тысячелетий (особенно если принять во внимание «южный» маршрут миграций, см. по тексту), тем более, что реальное существование австралоидной комбинации признаков (соотносимых с натуфийцами/борребю) на заре верхнего палеолита палеоантропологически твердо доказано».

     Так (Е.В. Дороничева «Расселение Homo Sapiens и межрегиональная мобильность в раннем верхнем палеолите Кавказа и Леванта»), известно, что ориньякцы (ориньякоидные натуфийцы) мигрировали из Европы в Левант (в Ханаан) и «учредили» там т.н. археологическую культуру «ахмариен, ахмар». Основные памятники этой культуры представляют собой стоянки открытого типа, которые локализованы на границе с Иорданией и в пустыне Негев, а также в горах на севере и юге Синая; помимо этого немногочисленные обжитые навесы и пещеры этой культуры известны на севере Израиля и Ливана (Лагама VII, VIII и IIID, Кебара IV-III, Низзана XIII, Бокер А, Тор Садаф, Айн эль-Бухайра, Мультака эль-Вадьйан и др.). При этом стоянки Кебара (слои IV–III) датированы 41-36 тыс. лет до н.э.. И отмечается, что для раннего ахмариена характерна развитая технология получения тонких пластин и микропластинок с одноплощадочных торцовых и призматических нуклеусов (технокомплекс натуфийцев).

     А т.н. «левантийский ориньяк» зафиксированный, в частности, в скальном убежище Ксар Акиль в южном Ливане, как считается, прошел три стадии развития: «А» (40,5-34,7/35-30 тыс. лет до н.э. (С-14), «В» (34,7-27,9/30-24 тыс. лет до н.э.) и ориньяк «С» (атлитиан, 27,9-19,8/24-17тыс. лет до н.э.). И характерно, что, как и ахмар­ская традиция, все эти стадии «характеризуются присутствием микро­литов».

     А на Кавказе, как отмечает Е.В. Дороничева, культура раннего верхнего палеолита «распространяется... как полностью оформившаяся традиция с высокоразвитыми технологиями обработки камня и кости [т.е. речь идёт об ориньякоидных натуфийцах]. И наиболее раннее появление этого продвинутого этноса датируется в интервале 39-36 тыс. лет до н.э. (для слоя 4d навеса Ортвала Клде, Южный Кавказ) и в интервале 36-35 тыс. лет до н.э. (для слоя 1С в Мезмайской пещере, Северный Кавказ).

     И поскольку «комплексные исследования памятников как на Северном, так и на Южном Кавказе позволяют говорить, что в начале верхнего палеолита здесь появляются каменные индустрии, для которых характерна высокоразвитая пластинчатая технология расщепления, преобладание орудий на пластинках и микропластинках» (микролиты), аналогичные ахмарским индустриям Леванта (а также и «левантийскому ориньяку»), то можно полагать, что какая-то часть ориньякоидных племён осела в Ханаане, другая же часть, проследовав далее, добралась до Кавказа и обосновалось там. Многие же ориньякцы (родо- племенные объединения), продолжая мигрировать на юго-восток, вполне могли дойти и до великих рек Хуанхе и Яндзы (помимо волны кроманьоидов, сразу же двинувшейся в юго-восточном направлении).

     Так, в Южном Китае в 1958 году, в пещере Тунтянь-янь у реки Люцзян (уезд Люцзян) найден череп взрослого мужчины (а также принадлежащие ему поясничные позвонки, крестец и правая тазовая кость (Woo-Ju-kang. 1959)), датированный Woo-Ju-kang(ом) началом верхнего палеолита (и этот Нomo sapiens получил наименование «Люцзянский человек (Homo Liujiang)»). Череп Homo Liujiang выглядел вполне современным: измерение объёма черепной коробки показало, что она составляет 1567 куб. см («Chinese Science Bulletin». 2008). Череп Люцзянского человека массивен, удлиненной формы, очень узкий и умеренно высокий, мезодолихокранный с наклонным лбом и значительно развитым надбровьем. Лицо у этого человека низкое, умеренно широкое, резко уплощенное как в верхней, так и в средней части. И, как акцентируется, выявляются очень широкий нос, альвеолярный прогнатизм и другие признаки, характерные для экваториальной расы (негро-австралоидной, - как следствие метисизации автохтонного монголоидного населения (предками протокитайцев) с прищлыми борребю). Так, В.П. Якимов (1964 г.) полагает «Все эти черты определяют, в известной степени, промежуточное положение новой находки между монголоидами, с одной стороны (разумеется, присутствует и денисовская «примесь»), и австралоидами и негроидами - с другой». Сделано и интересное предположение («U-Series dating of Liujiang hominid site in Guangxi, Southern China». Journal of Human Evolution. 2002): «Не исключено, что негро-австралоиды составляли древнейшее население всего Индокитая, а возможно и Южного Китая» (т.н. южноазиатская малая раса), с которым (данным предположением) вполне можно согласиться, если иметь ввиду натуфийцев и борребю (и потомков последних - альпинидов и динаридов (М.И. Зильберман ст. «О брахицефалии в Евразии»)).

     В свою очередь, проф. Н.Н. Чебоксаров (1985 г) был убеждён, что «не только экваториальные, но также европеоидные и монголоидные расы имели своих «австралоидных» позднепалеолитических предков».

     Сообщается также (С.А. Васильев, Ю.Е. Березкин, А.Г. Козинцев, И.И. Пейрос и др. «Заселение человеком Нового Света». 2015), что сравнительно недавно проведённое (Э. Виллерслев) секвенирование генома «чистокровного австралийского аборигена» показало, «что австралийцы, папуасы, а, возможно, также мунда и аэта - потомки древнейших сапиенсов [преимущественно кроманьоидов], мигрировавших (далеко) на (юго-)восток из некоего вторичного, вероятно, ближневосточного центра» (первичный - Африка), и также из юго-западной Европы (Испания, Франция).

     Заметим, что мунда - доарийская, т.е. протодравидийская группа народностей (Мадхья Прадеш, Индия). В частности, для санталов (одна из ветвей мунда) характерны долихокефалия и небольшой рост, широкий нос, темно-коричневая кожа (потомки натуфийцев). И характерно, что у санталов прослеживаются и монголоидные черты (что говорит о путях их миграции в Индию): уплощенное лицо, сильно выступающие скулы, развитая складка верхнего века. Группа же австралоидных племён аэта (Филлипинские острова) - низкорослые негроиды.

     Так (K.C. Chang «Archaeology of Ancient China». Yale University Press, New Haven, 1983), считается, что, в частности, в VI-V тыс. до н.э. [как и в pre-Neolithic (см. ниже)] бассейны рек Хуанхэ и Янцзы, так и более южные районы, были заселены «племенами австронезийской группы». Отмечается, на юго-западе жили австроазиаты, реликты которых и поныне обитают в этом регионе. Таким образом, по всей вероятности, все эти люди (а затем и носители культуры яньшао, а далее - китайцы-хань) были в значительной степени потомками перманентной метисизации древних автохтонных монголоидов (архаичных протокитайцев) и мигрантов - кроманьоидов (натуфийцев и/или борребю), - творцов «микролитоидной» каменой индустрии Китая, и также, в определённой степени, (прото)кроманьонцев, а затем и их потомков - праариев (см. по тексту), особо активных в «историчекий» период Китая).

     Так (Ань Чжиминь «Китай в эпоху неолита»), в долине реки Хуанхэ (север страны) «были обнаружены многочисленные ме­стонахождения эпохи мезолита/pre-neolithic, такие, как стоянки Шаюань (Шэньси) или Линцзинчжай (Хэнань)), характерной чертой ко­торых было наличие в них микролитических изделий». В частности, на местонахождении Линьцзин, дат. 16340±410 лет до н.э., орудия изготавливались из/на пластин и пластинчатых отщепов, и обрабатывались не только мелкими сколами, но и ретушью. Здесь найдены два фрагмента бедренных костей, принадлежащих двум особям, как определено - Homo sapiens sapiens (хронологически натуфийцам и/или борребю (альпинидам)).

     А в Южном Китае обнаружены стоянки (pre-neolithic) Сярендун (дат. 12 610±290 лет до н.э.) и Мяоян (дат. 11 710±270 лет до н.э.). И характерно, что и там (в Южном Китае) выявлены погребения с грацильными (т.е. натуфийскими) скелетами. Важно отметить и то, что мезолитический технокомплекс стоянки в пещере Сяонанхай (провинция Хэнань), дат. примерно 9 тыс. лет до н.э., отнесён «к камен­ной микролитической культуре». Здесь найдено «более 7 тыс. каменных артефактов, из которых только малое количество было с ретушью». Упомянем также и стоянку Хутоулянь (провинция Хэ­бэй), тоже дат. ок. 9 тыс. лет до н.э., технокомплекс которой был похож «на орудия из Сяшуань» («богатой микролитами», см. выше).

     Довольно неожиданны (своей реликтовостью) находки из местонахожений Longlin и Maludong (провинция Юнь-нань, Юго-Западный Китай) - пещер, артефакты в которых дат. в интервале 11.3-9.5 тыс. лет до н.э. (т.е. до начала голоцена - поры миграций кроманьонцев/праариев). Здесь выявлено, что «аспекты морфологии (черепов останков), - такие как узкая верхняя лицевая ширина и небольшие размеры передних зубных коронок», указывают на останки из этих пещер, как на современных Homo sapiens. При этом, однако, обнаружены и особенности («в том числе нижнечелюстная ямка и taurodont моляров»), соотносящие их (эти останки) и с Homo erectus, и с архаичными людьми из Восточной Азии, т.е., по мнению археологов, - с денисовцами [смешивавшимися с протокроманьонцами]. И констатируется (Sean W. Lea «The genetic legacy of archaic hominin species. Examining evidence of adaptive introgression and assessing models for the disappearance of archaic hominins from the fossil record»), что подобная архаичная группа «сохранялась в Китае в течение исключительно долгого времени).

     Как известно, «колыбель земледелия и цивилизации Китая» - долина реки Хуанхе, территория которой включает лессовые плато на западе, аллю­виальную равнину на востоке и холмы Шаньдунского полуострова (территория Среднекитайской равнины). И констатируется, что здесь, в речной долине в эпоху неолита земледельческие поселения были рас­положены «наиболее плотно», поскольку теплый климат и умеренное количество осадков позволяли выращивать здесь могар и просо; а также и то, что «именно в этом регионе (долина Хуанхэ) можно с наибольшей ясно­стью наблюдать преемственность эпохи китайского нео­лита и его тесные связи с (последующими) историческими временами» (Ань-Чжи-Минь «Китай в эпоху неолита»//«История человечества». т.1. ЮНЕСКО. 2003).

     Так, в долине Хуанхе были открыты: в 1976 году - местонахождение Сишан/Цишань (дат. 6000-5000 лет до н.э.), в 1977 году - культура Пейлиган (дат. 5500-4500 лет до н.э.) и в 1979 году - Дадивань (дат. 5850-5400 лет до н.э. (в последние годы для культуры Дадивань открыты памятники, нижние стратиграфические слои которых возводятся в китайской археологии к VIII тыс. до н.э.)). И выяснилось, что все «эти культуры об­ладают многими общими признаками (характеристиками)», что должно указывать на их (культур) общие истоки.

     В 1951 году у города Цзыян (юг центральной части Китая) Пэй Вэнь-чжуном найден череп (почти полностью сохранилась мозговая коробка черепа, но часть лицевых костей отсутствовала; сохранились позвонок, а также и корень второго левого премоляра). И этот череп (из Цзыяна) - небольшой по абсолютным размерам (мезокрания), умеренно удлиненный, очень узкий, относительно более низкий, чем у большинства современных людей (выявлено значительное развитие надбровных дуг, отчётливая выраженность сагиттального возвышения и некоторые другие особенности, частые у палеоантропов). Однако при этом черепной свод черепа довольно высокий (с сильно выступающими теменными буграми), а лоб слабо покатый и, как полагается, этот череп несомненно относится к современному виду человека (этот череп долгое время считался позднепалеолитическим, однако по новейшим данным китайских археологов, он датирован 5535+130 лет до н.э.). Считается, что череп принадлежал женщине в возрасте ок. 50 лет. И сделан вывод [Л.С. Васильев «Древний Китай». т.2. 1995], что «для этого типа (т.н. «цзыянского человека»)… в общем характерно сочетание архаичных черт с сапиентными и монголоидных с негро-австралоидными, что не должно удивлять» (это демонстрирует состояние метисизации натуфийцев за тысячи лет). Так, антрополог Фэн Хань-цзи определил антропологический тип этой женшины как пигмеоидный (в целях сравнения отметим (А. Кейт), что у натуфийцев из пещер Шукбах и Кебара (Ханаан, период «натуф») кости конечностей были тонкими, а ноги и руки - сравни­тельно маленькими (т.е. «грацильный» антропологический тип). Натуфийки же при этом обладали ростом ок. 152 см (т.е. налицо пигмеоидность). Приведём и мнение из работы «Древние китайцы: проблемы этногенеза»): «Все эти черты, особенно в сочетании с общим грацильным обликом, сближают цзыянского человека с южными формами тихоокеанских монголоидов, которые, в свою очередь, занимают переходное положение между континентальными монголоидами и австралоидами». И тогда, эта цзыянская женщина-протокитайка, что наиболее вероятно, - потомок метисизации архаичных монголоидных протокитайцев и натуфийцев (борребю). И как представляется, в тот период (VI-IV тыс. до н.э.) подобное (сравнительно мгочисленное) оседлое население Китая занималось земледелием.

     Как известно, в поселениях долины Хуанхе уже в начале VI тыс. до н.э. засвидетельствовано хорошо развитое земледелие. Следовательно, возникнуть (появиться) там оно могло (т.е. осуществился переход от собирательства к посеву), как считается, много ранее - на рубеже VIII-VII тыс. до н.э. (что, вообще говоря, хронологически совпадает с начавшимся процессом миграции анатолийских «фермеров».

      «Что касается животноводства, то кости свиней и вылепленная из терракоты голова свиньи, кото­рые были найдены в Пейлигане (Хэнань), а также многочисленные скелеты свиней, собак и даже кур, обнаруженные в посе­лении Сишан, и челюсти свиней из могил поселения Дадиван указывают на то, что в то время собака и свинья (и куры) были основными домашними животными» (Ань Чжиминь «Китай в эпоху неолита»//«История человечества». т.1. ЮНЕСКО. 2003).

     И знаменательно, что Ань-Чжи-Минем никак не упомянуты ни овцы, ни козы (последние, якобы, появились в Китае вообще много позже). Не было в раннем неолите и праариев с их табунами. И поскольку такой характер скотоводства не позволял иметь в достатке молоко (не было ни овец, ни коз, ни коров, ни кобыл), то это, видимо, и обусловило специфическую генетическую предрасположенность китайцев к плохому усваиванию лактозы. Так, известно, что китайские дети к четвёртому году жизни на 80-90% теряют способность переваривать лактозу (а данное свойство, в свете расообразования, вполне позволяет оценить время появления в Китае потомков анатолийских «фермеров»).

     Не упомянуты Ань-Чжи-Минем также и такие зерновые культуры как пшеница-однозернянка и ячмень (скот и именно эти зерновые были присущи хозяйству мигрирующих по Ойкумне анатолийских «фермеров»). И в таком случае, напрашивается предположение, что автохтонные, мнократно (за тысячи лет (после примерно 40 тыс. лет до н.э.)) метисизировавшиеся с изначально монголоидными (как потомками синантропов и денисовцев) архаичными протокитайцами, и поэтому антропологически монголоидные потомки ориньякских натуфийцев/борребю (уже протокитайцы), сами «дозрели» в Китае до введения (освоения) земледелия и пастушества в своей стране.

     Так, показательно (в части сохранения давних сакральных традиций), что жилые дома в поселениях (долина реки Хуанхэ) являли собой (в плане) круглые или квадрат­ные строения, заметно заглублённые (полуземлянки), а «вдоль бывших стен - отверстия в земле для деревянных столбов, которые составляли несущую структуру жилища» (видимо, поддерживающих крышу). Сообщается, что обнаружены также и (помимо фундаментов жилищ), хранилища (ямы) зерна круглой и прямоугольной формы.

     Для выяснения специфики характера (истоков появления) этих поселений, приведём отрывок из книги «Древние анатолийцы и Евразия»): «В результате раскопок натуфийских поселений различных местностей выявлено, что дома эпохи раннего натуфа (ок. IХ тыс. лет до н.э., Ханаан) наиболее часто являли собой (круглые) полуземлянки (полы в домах, как правило, были заметно ниже уровня земли), часто с каменным основанием, облицо­ванным смесью глины и песка. Над поверхностью земли обычно сооружалась конструк­ция из столбов (шестов, кольев) или камней, обмазанных глиной, поддержи­вающая камы­шовую (или из ветвей) крышу. Иногда коническую кровлю поддер­живал централь­ный столб. Каменный очаг обычно располагался внутри жилья». Как известно, в эпоху существования знаменитого поселения Чатал-Хююк, в Анатолии уже строились и прямоугольные дома.

     В части особенностей технокомплексов вышеупомянутых неолитических культур выявлено, что каменные орудия пейлиганской культуры «в большинстве своем были отполирова­ны и тщательно отретушированы» (граветт, солютре или мадлен). Из­делия же сишанской и дадиванской культур были представлены рубилами, скребками, и также отполированными топорами. И констатируется (Ань-Чжи-Минь), «что в культурах пейлиган и дадиван были обнаружены не­большие каменные пластины и скребки с тонкой отдел­кой, показывающие, что (древние натуфийские) традиции микролитического про­изводства продолжали существовать в эту эпоху» неолита (заметим, что здесь вероятен и симбиотический (частично праарийский) технокомплекс (поскольку рубила не описаны)). Показательно и то, что «могилы (у последних) обычно содержали одно (одинарное) захоронение, двойные захоронения были редкими» (и это - праарийская похоронная практика). Характер (состав) обычно присутствующего погребального инвентаря (ступа, цилиндрический пест, лопата, серп) свидетельствует о вере в посмертное трудовое инобытиё в «Мире предков» в преисподней.

     При раскопках в 1921 году деревни Яньшао (про­винция Шэньси) Ю.Г. Андерсон обнаружил древнюю полихромную расписную керамику. Он и предложил назвать открытую новую культуру наименованием деревни.

     Большое поселение Яньшао (почти полностью раскопанное) состояло из 5 обособленных комплексов домов (от 10 до 20 небольших или средних жилищ, а также хра­нилищ, группировавшихся вокруг некоего крупного сооружения (вероятно, сакрального характера). Все комплексы строений располагались вокруг большой центральной площади (видимо, люди жили большесемейными общинами). Поселение окружал оборонительный ров, а его жилища «представляли собой или построенные на поверхности (земли), или деревянные полуподземные (заглублённые) сооруже­ния (большинство)… (которые) в плане были либо круглыми, либо прямоугольными» и имели по несколько смежных комнат. «Круглые жилища, вероятно, имели кры­шу конической формы, как это показывают откопанные макеты из обожженной глины» (Ань Чжиминь «Китай в эпоху неолита». 2003); следовательно, яншаосцы продолжали использовать строения натуфийского типа.

     За пределами поселения обнаружены три кладбища (175 могил (ингумация)) В могилах найден погребальный инвентарь (гончарные изделия, ка­менные орудия и иные бытовые предметы); - и тут бытовала концепция посмертного инобытия в «Мире предков». Детей же преимущественно хоро­нили вблизи жилищ и (Ань Чжиминь) в урнах (видимо, в больших глиняных сосудах - кувшинах, поскольку сообщается [Л.Н. Булдыгерова. «История Китая». 2016], что при раскопках стоянок эпохи Яншао, у некоторых домов были найдены могилы детей, похороненных в глиняных сосудах (а это - старинная анатолийская традиция)). Погребальный же инвентарь в захоронениях детей обычно отсутствовал; т.е. веровали, что умершие дети обязательно возрождаются к новой, земной жизни. Интресно, что  в  крышках этих сосудов было сделано отверстие, как считается, для того, чтобы «душа» ребенка (его суть, сущность, характерность естества) могла покинуть урну при возрождении.

     Яншао (Yanshi) - крупнейшая (и наиболее известная) неолитическая культура долины среднего течения Хуанхэ, дат. примерно периодом 5100-2900 лет до н.э. (С-14), была распространена по обеим сто­ронам среднего течения Хуанхэ и её главного притока - реки Вэйхе. Считается, что данная культура входит в круг культур расписной керамики. У яншаосцев сосуды украшались красным и черным орнаментом в виде переплетающихся линий, спиралей, решеток, треугольников, ромбов и зооморфных изображений (символика, типичная для раннеземледельческой Ойкумены). Находкам образцов «расписной керамики» иногда сопутствовали единичные полированные топоры. И сообщается («Всемирная история». 1955-1965 гг. т.1), что о технокомплексе местонахождения Яншао можно судить на основании соответствующих артефактов той же культуры, обнаруженных, в частности, в гроте Шаготун (Северо-Восточный Китай). И в этой 10-томной энциклопедии Истории говорится: «Они (жившие в этом гроте) умели шлифовать камень, обрабатывать его оббивкой и тонкой отжимной ретушью (т.е. налицо технология натуфийцев)».

     Принято полагать (Ань-Чжи-Минь), что культура ян­шао является наследницей таких куль­тур первой пол. IV тыс. до н.э., как пейлиган, сишан и дадиван. Согласно концепции выдающегося синолога Л.С. Васильева (1976 г), центром первоначального формирования культуры яншао была территория Ганьсу, поскольку именно там возникла т.н. «протояншаоско-мацзяяоская культура» (как выяснилось, культура ганьсу восходит к местной очаговой культуре Лаогуаньтай (6000-5400 гг. до н.э.). Отметим и мнение о том, что яншао возникла как вариант культуры баньпо (т.н. «фаза Баньпо»). Так, в местоположении Баньпо обнаружены остатки нескольких поселений, датированных ок. 4500 лет до н.э., с круглыми и преимущественно заглублёнными (примерно на метр ниже уровня земли) домами. Использовались и опорные столбы.

     Итак, во многих поселениях культуры яншао найдены остатки зерновых, таких как просо и могар, и, предположительно, риса, а также и семена овощей. Были также обнаружены каменные лопаты, серпы из камня или обожженной глины, много каменных топоров и тёс­ел, наконечники для стрел, гарпуны и рыболовные крючки из кости. Основными домашними животными всё ещё были свиньи и собаки (и куры). В отдельных местах (видимо, в III тыс. до н.э.), как отмечается, обнаруже­ны остатки овец и крупного рогатого скота (что может указывать на присутствие в регионе незначительного количества потомков «фермеров»). При этом учёными Китая подчёркивается, что на протяжении всего периода существования культуры Яншао и во всём ареале ее распространения, сохранялось устойчивое типологическое единство каменных орудий (однородность технокомплексов), форм керамики и ее орнаментации («культура крашенной керамики»), характера строений, обустройства поселений и т.п., что говорит о принадлежности основного контингента носителей данной (яншаоской) культуры к единой этнокультурной общности, сформировавшейся (что и показывается в данной работе) при существенном участии (вкладе) ориньякских и более поздних натуфийцев и борребю (принято полагать, что прямые наследники культуры яншао - этнос хань, и это генетически подтверждается, см. ниже).

     Следует отметить, что метисизация автохтонного монголоидного населения Доисторического Китая (архаичных монголоидных предков протокитайцев), в частности, с кроманьоидами-натуфийцами, мигрировавшими с запада в различные периоды, помимо генетики, выявляется (доказывается) и путём краниологических исследований (см. ниже). К примеру (М.В. Крюков, М.В. Софронов, Н.Н. Чебоксаров «Древние китайцы: проблемы этногенеза». 1978), сообщается, что «среди яншаоских черепов в Ганьсу Д. Блэком были обнаружены три экземпляра, свидетельствующие о смешении западных (здесь преимущественно натуфийских) и «протокитайских» (т.е. архаичных автохтонных монголоидных) черт».

     В начале же III тыс. до н.э. на смену группе культур яншао пришла крупнейшая поздненеолитическая культура (чёрной керамики) луншань (среднее и нижнее течение Хуанхе), открытая У Цзин-дином и датированная по данным Ань Чжиминя (т.2) периодом 2,6-2,1 (уточнено - 2.3-2.0) тыс. лет до н.э.. Эта культура включала, в частности, такие довольно крупные поселения, как Таоси (Южная Шаньси), Баньпо, Байинь и Ванченган (провинция Хенань), Чжуншаньчжай, Хоуган, Дахэцун (3000 до н.э.) и др..

      Культура луншань была распространена и в бассейне реки Янцзы (культура Шанси луншань была распространена в районе среднего течения реки Хуанхэ в 2,3-2,0 тыс. лет до н.э.). Так, в частности, ланшаноидная земледельческая культура Цюйцзялин/Цейзелян (дат. ок. 3000-2600 до н.э.) охватывала бассейн реки Ханьшуй  (левый приток Янцзы). Должно отметить и то, что в бассейне нижнего и среднего течения Янцзы выявлены такие земледельческие культуры, как хэмуду (примерно ок. 7,0/5,0-4,5/3,3 тыс. лет до н.э.), где изготовляли преимущественно чёрную керамику (см. ниже), и родственная ей мацзябан (конец 7,0/5,0-4,5/3,4 тыс. лет до н.э.). В частности, технокомплекс культуры хамуду содержал: ка­мен­ные (в т.ч. шли­фо­ван­ные) то­по­ры, тёс­ла, мо­ты­ги, ло­паты, но­жи, на­ко­неч­ни­ки стрел и ко­пий. И считается («Всемирная история». В 6-ти томах. т.1 «Древний мир». гл. ред Чубарьян А.О. 2011), что «на базе (культур) мацзябан и, возможно, хэмуду… возникла новая неолитическая культура - «сунцзэ» (3.8-2,9/3,6-2,7 тыс. лет до н.э.; округ Шанхай), а несколько позже (Чжан Гуан-чжи) - культура «лянчжу» (3,3-1,9/3,1-2,2 тыс. лет до н.э.), сыгравшая важную роль… в формировании китайской цивилизации. (Так как) Основу хозяйства лянчжусцев составляло выращивание заливного риса (найдено орошаемое рисовое поле), разведение шелкопряда и изготовление шелковых тканей». Основными же домашними животными в поселениях бассейна Янцзы - Ханьшуя были собаки и свиньи (и куры), выращивалось также и просо разных сортов.

     В начале II тыс. до н.э. западно-яншаоские культуры уступили место новой общности - Цицзя (2000-1600 гг. до н.э.), которая унаследовала территорию Мацзяяо и в скором времени сменилась, в свою очередь (М.Е. Кравцова «История искусства Китая». 2004), энеолитической культурой Сыба (1600-1400 гг. до н.э.)

     Итак, существует мнение (А.О. Захаров. «История Древнего Востока». 2016), что «в сложении культуры луншань (на базе местного неолита), видимо, участвовали и переселенцы из Центральной Азии. На это указывают внедрение гончарного круга (отмечается (М.Е. Кравцова. 2004), что к сер. III тыс. до н.э. он «прочно утвердился в Лянчжу и в Луншань») и пшеницы, а также коз, овец и коров» (т.е. эти переселенцы - потомки анатолийских «фермеров»). Показательно и то, что носители культуры луншань (в среднем течении Хуанхэ) хоронили умерших нередко прямо на территории поселения. Вблизи же домов и даже под их фундаментами или в основании стен часто находят и детские погребения (в ямах или в урнах) - исконная анатолийская традиция. Так, в Баньпо из найденных 76 детских погребений под полами жилищ находилось 67 захоронений в керамических сосудах.

     Констатируется также (Ань Чжиминь «Китай»//«История человечества». т.2. Под ред. З.Я. Де Лаата. ЮНЕСКО. 2003), что «Каменные орудия этой культуры (луншань) были, в основном, полированными… Кроме того, обнаружено также небольшое количество каменных орудий из отщепов - наконечников стрел, скребков и т.п.». Следовательно, здесь налицо частично симбиотический технокомплекс, а значит эти переселенцы представляли собой либо этнос, сложившийся в результате метисизации анатолийских фермеров и праариев (одиночные погребения в традиции последних), либо племена фермеров и праариев мигрировали вместе и жили на одних и тех же стоянках. Подтверждением значимой праарийской составляющей среди носителей луншаньской культуры служит и следующее заключение: «Тот факт, что скелеты людей (не автохтонного населения), найденные в больших могилах, идентифицированы как мужские, и что к могилам такого типа чаще всего с одной или с двух сторон примыкают женские погребения, может рассматриваться как красноречивое доказательство того, что в это время полностью установился патриархальный строй» (изначально присущий исключительно номадам-скотоводам - праариям и семитам). И вполне возможно, что на землях Китая праарии обявились с зарождением культуры луншань - примерно с сер. IV тыс.до н.э..

     И, как принято полагать (Ань Чжиминь «Китай», т.2. ЮНЕСКО), в период «луншанской культуры произошел переход от первобытного общества к протогосударству», а возникновение культуры эрлитоу (2100-1500 лет до н.э.), широко распространенной на территориях провинций Хэнань и Шаньси, а позднее - и Шэньси, и Хубэй, «ознаменовало окончательное оформление шан-чжоуской цивилизации». И как установлено, многие черты материальной культуры шан-иньского времени указывают на ее генетические связи с различными племенами (и этносами), населявшими бассейн реки Хуанхэ.

     Формирование популяции китайцев в свете краниологии.

      Итак, согласно данным палеоантропологии, археологии, этнографии, филогенетики и ряда письменных источников на территории Китая в своё время обитали: пекинский человек (также и ланьтяньский архантроп), денисовский человек, неандертальцы, (прото)кроманьонцы (и племена ариев различных периодов), ориньякодные натуфийцы и борребю, потомки анатолийских «фермеров» (совокупность этносов: натуфийцы, альпиниды и динариды) и, вероятно, арменоиды - куро-аракцы. И все они, по-видимому, внесли тот или иной вклад в формирование генотипа и облика протокитайца за счёт многовековых процессов метисизации. И важно подчеркнуть, что ещё такие выдающиеся учёные как Франц Вайденрайх и Карлтон Кун были убеждены (а позднее китайские антропологи и генетики доказали), что между архаичным (в частности, эпохи яншао) и современным населением хань существует непосредственная генетическая преемственность (см. ниже).

     Исключительно важное значение при определении расовой и этнической пренадлежности индивидуума, её предыстории, имеют и соответствующие краниологические исследования.

     Так, анализ ряда краниологических материалов (рассмотрены две монголоидные серии - торгоутская из Синьцзяна и шилингольская из Внутренней Монголии) в части антропологии народов Восточной Азии осуществлён Николаем Николаевичем Чебоксаровым («Этническая антропология Китая». 1982), а результаты исследования представлены им в докладе на VII Международном конгрессе антропологии и этнографии. Выдающийся учёный пришёл к выводу, что «Большинство населения Монголии, Китая, Кореи и Японии обладают в настоящее время всеми характерными особенностями монголоидного или азиатского ствола (большой расы). Однако изучение географической изменчивости многих важных признаков показывает, что азиатский ствол подразделяется на две ветви (расы) - континентальную (северо-западную) и тихоокеанскую (юго-восточную). Первая ветвь отличается от второй… большей массивностью всего скелета, гораздо более крупными горизонтальными размерами мозговой коробки (при меньшей ее высоте), абсолютно более широким, как правило, ортогнатным лицом, относительной узконосостью… Различия между континентальными и тихоокеанскими монголоидами столь же значительны, как различия между северными и южными европеоидами или африканскими и азиатско-океанийскими негро-австралоидами. В пределах Центральной и Восточной Азии к континентальным монголоидам относятся преимущественно народы Монголии и отчасти Северного Китая, говорящие на алтайских языках, - монголы, тунгусские группы, в значительной степени тюркоязычные тувинцы, киргизы и казахи. Почти все остальные народы этой части Ойкумены, говорящие на китайско-тибетских, мон-кхмерских и малайско-полинезийских языках, а также большинство корейцев и японцев принадлежат антропологически (таким образом) к тихоокеанским монголоидам… Различия между обеими ветвями азиатского ствола по некоторым признакам идут по линии известного приближения континентальных монголоидов к европеоидам, а тихоокеанских монголоидов - к негро-австралоидам… Поскольку речь идет здесь о групповых характеристиках комплекса важных диагностических особенностей, можно предположить, что в самом формировании континентальных монголоидов участвовали европеоиды [т.е. праарии и анатолийские «фермеры»], а в формировании тихоокеанских монголоидов - негро-австралоиды [т.е. натуфийцы и борребю]».

     «Палеолингвистические данные свидетельствуют, что создавшие восточноазиатскую цивилизацию народы говорили (и говорят) в центре - на сино-тибетских языках, на юге и востоке - на аустроазиатских, на западе - тибето-бирманских, на севере - алтайских, а на северо-востоке - на тунгусо-маньчжурских. Объединял эти этносы китайский язык (в его архаической и древней формах) и его иероглифическая письменность» [«Всемирная история». В 6-ти томах. т.1 «Древний мир». гл. ред Чубарьян А.О. 2011].

     Автохтонное население Китая, как считается, однородное в расовом отношении (протокитайцы), этнически и лингвистически представляло собой весьма сложный конгломерат. И, как известно, в настоящее время в стране проживают представители 56 разных национальностей/этнических групп (а различных языков и диалектов насчитывается ок. 300). Однако основная национальность страны - хань (самоназва­ние в настоящее время - ханьжэнь (китаец) и ханьцзу (китайцы)).

      Судя по данным археологии и письменных источников, формирование современного китайского народа - (трансформация (модификация) протокитайцев), началось в V-III тыс. до н.э. в долине Хуанхэ, в недрах археологиче­ских культур Яншао и Луншань (см. выше); и далее, в III-I тыс. до н.э., охватило племена шан(инъ) и чжоу, и завершилось, как принято полагать, в эпоху Хань (III в. до н.э. - III в. н.э.); что, видимо, связано со значительным усилением влияния праариев и европеоидных племён «фермеров».

     Так, в народе хань издревле сохраняется легенда о великом прародителе (первопредке) всех китайцев-хань «Желтом императоре» - «Хуан-ди» (принятое толкование этого имени - «Жёлтый бог», и который изначально обитал в горах Кунь-лунь, расположенных далеко на западе от бассейна Хуанхе. Заметим, что согласно трактату «Чжуанцзы» на горе Кунь-лунь (как и на горе Меру) жили и иные бессмертные небожители - «тянь-сянь» (и они «ездили» на облаках, подобно ханаан. Баалу (угарит. имя «Баал-Цафон» означает «Владыка Запада (ханаан. «запад» - «Цафон»)) или библ. Господу Богу).

     Таким образом, не исключено, что время возникновения веры в бога «Хуан-ди» (его выдвижение на первые роли) может служить началом поры образования этноса хань (начало его (как императора) правления датируется 2698 г. до н.э.)

     Принято полагать, что в антропологическом отношении ханьцы, преимущественно принадлежат к тихоокеанской группе монголоидной расы (протокитайцев): для хань характерна мезокефалия, они не массивны, довольно смуглы, а их носы несколько приплюснуты (как и у их предков - слегка негроидных натуфийцев). Средний  рост  мужчин  у китайцев-хань (до 1986 года) достигал 160 см, а у женщин - 150 см (а таким ростом обладали не только натуфийцы).

     И далее. При раскопках в бассейне реки Вэйхэ (приток Хуанхэ; провинция Шэньси) были изучены «многочисленные краниологические серии из могильников» Баоцзи и Хуасяня (ранняя стадия культуры яншао (рубеж - начало V тыс. до н.э.)), а также и около Баньпо (конец V - середина IV тыс. до н.э.). Во всех этих сериях, и, в частности, у яншаосцев выявлено сочетание уплощенного лицевого скелета, сильно выступающих вперед и в стороны скуловых дуг, очень высокой мозговой коробки, высокого, но сравнительно узкого лица и довольно низкого переносья, слабо выступающего (видимо, несколько приплюснутого) носа и некоторых иных признаков, характерных для большинства монголоидных популяций Восточной и Южной Азии (- тихоокеанские монголоиды (тоже и в докладе Н.Н. Чебоксарова)). Отмечается также и то (антрополог Янь Инь), что данные серии характеризуются мезобрахикранией, мезогнатностью и тенденцией к альвеолярному прогнатизму. А, как известно, прогнатизм предполагает выступающие вперёд челюсти, при этом нижняя челюсть лишена подбородочного выступа, что наиболее характерно для негроидной расы (борребю) и южных монголоидов (заметим, что существует мнение и том, что альвеолярный прогнатизм был присущ и неандертальцам (в части же денисовцев какие-либо предположения в этой части отсутствуют; но априори (судя по антропологическим данным этносов со сравнительно большой генетически денисовской «примесью») можно предполагать, что денисовцы не были долихоцефалами).

     В бассейне же реки Янцзы, а также и на территории провинции Ганьсу, синхронно с Яншао, как известно, существовала и культура мацзяяо (IV-III тыс. до н.э.). И при раскопках на различных стоянках Ганьсу (Ю. Андерсен. 1923) была найдена, в общей сложности, краниологическая серия из 74 скелетов (58 мужских и 16 женских), 40 из которых соотнесены с культурой мацзяяо (вариант баныпань; дат. концом III тыс. до н.э.). Все же прочие черепа были отнесены ко II-му и даже к началу I тыс. до н.э. (эпохи Инь и Чжоу). И, как установлено (Д. Блэк), вся серия, соотнесенная с культурой мацзяяо (40 образцов), гомогенна и тоже достаточно отчётливо демонстрирует «характерные особенности восточноазиатской группы тихоокеанских монголоидов».

     Вместе с тем (М.В. Крюков и др. 1978), как установлено, «оказывается, что яншаосцы из Вэйхэ отличались от своих северо-западных соседей (из Ганьсу) более высоким и широким лицом, более заметной тенденцией к прогнатизму, относительно высокими глазницами, заметно более широким носом и, вероятно, также меньшим выступанием носовых костей» (т.е. в регионе реки Хуанхэ в тот период численность борребю была высокой).

     Так, на востоке Китая (Шаньдунский полуостров - Цзянсу (провинция, расположенная на побережье Жёлтого моря и включающая земли в нижнем течение Янцзы)) открыты погребения Дадуньцзы и Бэйиньяньин, относящиеся к ранней стадии культуры цинляньган (5400-4400 тыс. до н.э.). И здесь (в силу качества сохранности артефактов), как отмечается, удалось «детально изучить только нижние челюсти, которые обнаружили морфологические особенности… особенно характерные для полинезийцев».

     И поскольку известно (Янь Инь. 1973),что культура цинляньган легла в основу последующей культуры - давэнькоу (4100-2600 тыс. до н.э.), в поселениях, относящихся к которой - Давэнькоу и Сисяхоу, были вскрыты погребения и сформированы соответствующие краниологические серии из черепов (многие из них были сильно деформированы), изучение которых хорошо дополнило картину, представленную артефактами из погребений Дадуньцзы и Бэйиньяньин. И согласно исследованиям Янь Иня, черепа из местоположений Давэнькоу и Сисяхоу классифицированы как мезобрахикранные, и для них характерны «крупные размеры лица (особенно высота), его (лица) уплощенность как в верхней, так и в нижней части, некоторый общий и альвеолярный прогнатизм… слабо выступающий мезоринный нос… (И показательно, что)… Общий облик неолитических черепов из Давэнькоу довольно грацильный (а эпитет «грацильный» обычно связывается с обликом натуфийцев) несмотря на их (черепов) крупные абсолютные размеры, и то, что надбровье развито не очень сильно, но лоб наклонный. По большинству измерительных признаков эти черепа обнаруживают значительную близость с яншаоскими сериями из бассейна Вэйхэ» (М.В. Крюков и др. 1978). Следовательно, как представляется, эти останки носителей культур цинляньган и давэнькоу (IV-III тыс. до н.э.) принадлежали монголоидному этносу (протокитайцам), сложившемуся в следствие метисизации архаичных (автохтонных) протокитайцев и мигрантов - натуфийцев и/или борребю. Так («The American Journal of Human Genetics». 2016), весьма показательно (в части выявления одного из участников означенной метисизации) что в Y-ДНК  кластер N3a2 входят как китайцы-хань, так и ливанцы (а также эвенки и якуты), а это возможно, если эти ливанцы (как и ханьцы) - потомки натуфийцев ориньякской культуры либо «натуфа» Леванта.

     В 1934-1935 годах, при раскопках иньского могильника в Сибэйгане (близ Аньяна), из трёхсот гробниц и четырёх грандиозных усыпальниц иньских правителей было извлечено более 400 черепов. В 1957 г К.С. Кун, ознакомившись с данной краниологической серией, пришёл к выводу о её значительной расовой неоднородности. И знаменитый антрополог усмотрел среди этих черепов: долихокефальные типы, близкие к современному северо-китайскому; массивные брахикефальные типы, характерные для «классических» монголоидов; а также и некий тип, представленный двумя черепами, которые «можно было бы счесть европеоидными, не обладай они лопатообразными (типично монголоидными) резцами» (яркий пример метисизации).

     Систематическое изучение черепов иньцев из Сибэйгана было проведено антропологом Ян Си-мэем (публикации от 1966 и 1972 годов). В частности, учёным опубликованы результаты исследования хорошо сохранившейся коллекции из одного царского погребения объёмом 159 черепов (сакральная сумма цифр - 15 (как 3 раза по 5)), из которых 131 череп (сумма цифр - 5) принадлежал обезглавленным пленникам (рабам), сопогребённым вместе с правителем царства Шан-Инь. Два же черепа, которые определены как кавказоидные, как представляется, принадлежали императору и императрице, а остальные 26 (сумма цифр - сакральное число 8) погребённых (не рабы или пленные) - видимо, дворцовая челядь и наложницы («Кто с государем в последний путь? Чжун-хан, богатырь, Чжун-хан, исполин… Могила все еще не сыта. Живыми закапываем смельчаков» (из песни царства Цинь)).

     В рассматриваемой краниологической серии из Сибэйгана антрополог Ян Си-мэй выделил 5 подгрупп, соответствующих, по его мнению, различным расовым типам (из которых впоследствии четвёртая и пятая подгруппы были им объединены).

     Первую подгруппу (31 череп), характеризующуюся относительной широкоголовостью (черепной указатель 79,16), очень широкой, но низкой мозговой коробкой, и уплощенным и широким лицом, Ян Си-мэй отнёс к «классическому» монголоидному типу.

     Для второй подгруппы (34 образца) яньцев характерен абсолютно узкий, долихокранный череп (черепной указатель 75,01), высокая мозговая коробка и связанная с этим гипсистенокрания, сравнительно небольшие абсолютные размеры лица (т.н. «грацильность»), относительно низкие глазницы и очень широкий хамэринный нос. И это позволило антропологу отнести эту подгруппу к «океаническому негроидному типу» (поскольку все перечисленные признаки прямо указывают на принадлежность к монголоидно-австралоидной расе (протокитайцы).

     Третья подгруппа (2 черепа) характеризуется (черепной указатель 73,58) относительно узким лицом, слабо развитыми скуловыми и сильно выступающими носовыми костями. И эти два протокитайские черепа (обладавшие лопатообразными резцами) Ян Си-мэй соотнёс с «кавказоидным типом» (не исключено, что правитель и его супруга - потомки куро-аракцев).

     В части возможной этнической принадлежности второй подгруппы историк Вэй Цзюй-сянь (1937 г), сделал следующее обобщение (М.В. Крюков и др. 1978): по всей вероятности, чжоусцы являются потомками народа «ся» (племен, сформировавшихся в северо-западных районах Китая), и поэтому чжоусцы могут быть «отнесены по своему физическому типу к кавказской расе» (т.е. к арменоидам). И тогда народ «ся» вполне может являться в значительной степени потомком куро-аракцев и/или динаридов (фермеров).

     Четвертая подгруппа (51 череп) определена как «эскимоидная», которая, обнаруживая черты сходства с первой подгруппой (выступающие скуловые кости, уплощенное лицо), отличается от нее более высоким и длинным черепом (черепной указатель - 76,35). Пятая подгруппа (41 череп), как и четвёртая, соотнесена с долихокефальным северокитайским антропологическим типом (здесь проявляется арийская компонента). И, по всей вероятности, эти две последние выборки состояли из черепов военнопленных (рабов).

     Вместе с тем констатируется, что прочие (обычные) аньянские могилы, принадлежащие шанцам/иньцам, характеризуются антропологической однородностью краниологического материала.

     Итак, Н.Н. Чебоксаров (1947) пришёл к выводу: «Если составить последовательный хронологический ряд из шаньдиндунской, яншаоской и современной северокитайской черепных серий, то окажется, что в этом ряду последовательно сокращаются продольный и наименьший лобный диаметр, возрастают черепной и глазничный индексы, снижается носовой указатель (т.е. проявляется всё возрастающее влияние европеоидов)».

     Установлено также, что, в частности, «в бассейне Хуанхэ сложились три региона поздненеолитических культур, создатели которых в той или иной степени отличались друг от друга в этническом отношении: в верхнем течении Хуанхэ - культура «цицзя», в среднем её течении - «хэнаньский луншань» и в нижнем - «классический луншань». Первая из них была создана предками тибето-бирманских родов («жунов»)… а последняя - восточными «И» (термином «и» («и-фан») в иньское и раннечжоуское время назывались племена, населявшие прибрежные районы современных провинций Шаньдун, Цзянсу и Чжэцзян, а также долину Хуайхэ), говорившими, по всей видимости, на каком-то аустронезийском языке (произведено сопоставление черепов из поздненеолитических могильников в Давэнькоу и Сисяхоу с краниологическими сериями полинезийцев); что же касается «хэнаньского луншаня», то его насельники должны рассматриваться как предки протокитайской этнической общности, сложившейся в этом регионе в конце II тыс. до н.э.».

     Генетика о китайцах-хань и их корнях.

     В настоящее время в Китае проживают представители 56 различных национальностей. При этом популяция «хань» составляет 92% населения и является крупнейшей этнической группой в стране и мире (самоназвание  «хань» бытует  со времен династии Хань (206 до н.э. - 220 н.э.)).

     Как установлено, в части ДНК (по Y-хромосоме и по митохондриальной ДНК), примерно со времён IV-III тыс. до н.э. существует (выявляется) как «когерентная (взаимосвязанная и, практически, однородная) генетическая структура всех китайцев хань» (Pengyu Chen, Jian Wu, Li Luo etc. «Population Genetic Analysis of Modern and Ancient DNA Variations Yields New Insights Into the Formation, Genetic Structure, and Phylogenetic Relationship of Northern Han Chinese»; а также Zhao et al., 2011, 2015, 2017; Gao et al., 2015; Li et al., 2017; Nothnagel et al., 2017; Chiang et al., 2018), так и, как общепринято в Китае, непосредственная генетическая связь (преемственность) современной популяции хань и представителей кульуры «яньшао». Более того, в частности, группа генетиков Янг et al., (2017) усматривает генетическую близость даже между современными хань и останками людей из Тяньюаня (ок. 35-38 тыс. лет до н.э.). Считается, что популяция хань являет собой десять ветвей (где лишь одна ветвь - «Пинхуа», несколько обособлена).

     Вместе с тем, физико-антропологические исследования соматометрических и неметрических (в т.ч. и генетических) признаков показали, что в древности (изучены геномные данные от 26 индивидов из северных и южных провинций Китая с датировками от 9500 до 300 л.н. (Yang M., Fan X., Sun B. et al.  «Ancient DNA indicates human population shifts and admixture in northern and southern China». Science. 2020)) существовало значимое отличие (дифференциация) между северными и южными ханьцами (Sanchez-Mazas et al., 2011; Чу et al., 1998; Yao et al., 2002; Wen et al., 2004; Chen et al., 2009; Xu et al., 2009; Сюй et al., 2009), значительно сглаженное (гомогенное) в современных популяциях. При этом, в частности, подмечено (акцентируем), что «древние особи из Южного Китая… демонстрируют [антропологическое] сходство с современными австронезийскими популяциями… а северные образцы продемонстрировали признаки родственного происхождения с неолитическими популяциями Сибири, Тибета и Приморья».

     Так, сравнительно недавно (Chiang et al., 2018) проведено крупномасштабное (11670 ханьцев из 24 административных районов Китая, а всего их - 33) исследование вариации генетической структуры и предыстории ханьского этноса, показавшее наличие генетического различия в древности (в основном, в части частотностей гаплогрупп и минорных компонент) и между восточными и западыми ханьцами (заметим, что и здесь при определении объёма выборки также использована сакральная символика: 3 раза по 5 (сумма цифр 11670 равна 15), и число 24 либо как 6, либо как 3 раза по 8).

     И характерно, что, согласно легендам, часть китайцев (традиционно хань) усматривает своего первопредка (прародителя рода/племени (но не как личного бога)) в боге Хуан-ди, а иная часть - в боге Янь-ди. При этом генетиками Китая установлено, что все носители фамилий, связанных с правителем Хуан-ди, являются, по большей части, и носителями гаплогруппы Y-ДНК O3a2c1a (китайцы-хань), а связанных с императором Янь-ди - субклады O3a1c.

     Итак, воспользуемся методами молекулярной филогеографии и, по возможности, рассмотрим структуру (в части состава и вариаций субклад гаплогрупп) и историю (древность, возможное место появления и распространение) гаплогрупп Y-ДНК и мт-ДНК (генетического пула) китайцев-хань, а также и их возможную связь с генофондами натуфийцев, анатолийских «фермеров» и кроманьонцев.

     Согласно различным источникам («China в FTDNA», Wen et al. (2004) и др.) сводный гаплотип Y-ДНК современных китайцев-хань может иметь следующий вид (относительные частотности (в %) приведены в круглых скобках):

     {O [O3 (55,7), O2 (16,3), O1 (13,3)], C3 (9,0), N1 (4,5), D (1,2), Q (2-5), R, Е (1-2), К*(13-20), F*(4-10), Р* (1-3), G [G2a1a]}Н (Н1, Н2).

     При этом частота встречаемости гаплогрупп: O - 67.68% (в частности, в Гуанси она составила 30 %, а у жителей провинции Фуцзянь - 74 %), D - 14,1%, N - 9,1%, C - 8,68%, G2a1a - 6%, R1а - 2,3% и Q - 1,7%.

     И, что характерно, существование непосредственной генетической преемственности (тот же состав (набор) гаплогрупп (приведён ниже в пяти позициях)) между современным и архаичным населением Китая отчётливо выявляется при филогенетических исследованиях останков из памятников, в частности, региона реки Яндзы:

     Daxi (культура Daxi, среднее течение Яндзы), 4400-3300 лет до н.э. (выявлены гаплогруппы О3, О2, N);

     Maozigou (культура Yangshao, вдоль течения Яндзы), 3500 лет до н.э. (гаплогруппа Y-ДНК O);

     Maqiao (культура Liangzu, дельта Яндзы), 3300-2100 лет до н.э. (выявлены О1, N);

     Niuheliang (культура Hongshan, северо-восточный Китай), 3000 лет до н.э. (O, C);

     Taosi, (культура Longshan, провинция Шаньси), 2500-1900 лет до н.э. (выялены О3, N).

     Сопоставим также уровень генетической близости народности хань (согласно приведённому гаплотипу) и некоторых национальных меньшинств Китая. Так, одно из самых малочисленных меньшинств (по переписи 2010 года - ок. 190 тыс. человек) - народность Xibe (Сибо), обитающая в провинции Liaoning/Ляонин (южная часть Северо-Востока Китая, берег Желтого моря), территория которой (провинции) в своё время являлась частью древнего царства Чу, а позже вошла в состав империи Цинь (члены этой династии являлись носителями субклады C2а3).

     Приведём Y-ДНК гаплотип этой народности Xibe («Liaoning Xibe», Guo, 2015):

     { O [О2 (42,33), О1а (2,79), О1b1а (4,65), Olb2 (2,33)] C2 (27,91), Q (5,58), R1 (4,65), L1b (0,47), G2a (0,47), J (0.93)}

     И поскольку у народности хibe отсутствуют мажорные гаплогруппы O3, D, К и N1, что весьма значимо, можно полагать, что уровень генетического (кровного) родства между хань и хibe сравнительно низок.

     Самым большим национальным меньшинством Китая является народность Zhuàng (чжуань), как считается, автохтонное (коренное) население Южного Китая (по переписи 2000 года - ок. 16,2 млн человек), обитающее в Гуанси-Чжуанском районе (а также в провинциях Юньнань и Гуандун).

     Так, в одной из пещер на территории провинции Гуанси (Люцзян) был найден мужской череп, дат. концом верхнего плейстоцена (вероятно, 15-10 тыс. лет до н.э.). Его характеристики: массивный, узкий, умеренно высокий, удлиненной формы (черепной указатель 75,1), с умеренно наклонным лбом и заметно развитым надбровьем. Лицо у него низкое, довольно широкое, уплощенное. Нос очень широкий, переносье низкое, носовые кости выступают слабо. Хорошо выражен альвеолярный прогнатизм. И сделан вывод (А.А. Губер «Народы Юго-Всточной Азии». 1966): «Почти по всем основным расовым признакам этот череп занимает промежуточное положение между монголоидами и австралоидами [протокитаец]... Заметное сходство он (данный череп) обнаруживает с древними и современными черепами южных вариантов монголоидной большой расы... Таким образом, очень вероятно, что… Индокитай был в позднем палеолите заселен негро-австралоидами, а несколько севернее, в бассейне Сицзяна, в то время уже существовали расовые типы, переходные между негро-австралоидами и монголоидами [протокитайцы]».

     Как известно, в 207 году до н.э. предки Zhuàng участвовали в основании государство Наньюэ (территория Южного Китая и Северного Вьетнама), просуществовавшее до 111 года до н.э., когда его завоевал китайский император У-ди и включил в состав ханьской империи.

     Приведём обобщённый Y-ДНК гаплотип народности Zhuàng (тут в круглых скобках приведена частота встречаемости гаплогрупп (в %)):

     {[О (13,33-38,1), О3 (8.7-31,68), О3а (4.55-5,6), О3е (4,35-14,29), О3е1 (4,35-15,38). О2а (4,76-72,73), О2а1 (6,67-21,74), О1 (4,55-17,39)] C (2,56-8,7), [D (4.76-6.67), D1a (4,35-40)], F* ( 5,26), К* (4,35-25,0)}

     Как легко видеть, все представленные здесь (только мажорные) гаплогруппы содержатся и в гаплотипе народности хань (с близкими частотами встречаемости и некоторыми вариациями субклад, и, видимо, частотностей). Следовательно, можно полагать, что хань и чжуань - кровнородственные этносы.

     Сопоставление гаплотипов современных китайцев-хань и популяции жителей Внутренней Монголии

     {O [O3a1-2,7; O3a2-19,8] O2 (1,9), O1 (4,3)], C [C2e-5,0; C3-12,8], N1 [N1c-4,7; N1b-1,9], D1a (3,9), Q (5,8), R [R1a-5,0; R1b-8,5; R2-1,2], Е [Elblb-1,2] J [J1-3,1; J2-9,3], G [G1-8; G2a-0,8], I2 (3,5), L1 (2,3); T (1,6)}

     показывает, что и эти народности - издревле кровнородственные этносы (потомки протокитайцев), но при этом в процессе этногенеза популяция Внутренней Монголии испытала много более сильное влияние анатолийских «фермеров» (в гаплотипе «монголов» присутствуют Y-ДНК гаплогруппы I, G1, J, Т) и праариев (R1a и R1b (см. ниже)).

     Рассмотрим историю (древность, возможное место появления, принадлежнсть, субклады) некоторых гаплогрупп Y-ДНК гаплотипа китайцев-хань.

     Так, принято полагать, что гаплогруппы О3 и О2 являются китайскими (в Европе они не встречаются). Так, время расхождения (среднее значение) для О3а определено в интервале 27,816 ± 1,161 тыс. лет до н.э.. Вместе с тем, относительно происхождения гаплогруппы O3 нет консенсуса: по данным одних работ O3 возникла на территории Китая ок. 8 тыс. лет до н.э., а других - в Юго-Восточной Азии 28-23 тыс. лет до н.э.. И поскольку она доминирует в Восточной Азии (где её частота встречаемости достигает 44,3 %), и, кроме того, на юге  Восточной Азии  наблюдается значительно большее разнообразие её субклад, чем на севере, то наиболее вероятно, что O3 всёже возникла в Юго-Восточной Азии. И примечательно, что гаплогруппа  O3  встречается у некоторых этносов даже чаще, чем у китайцев; обнаруживается она также и у народов Океании (где ограничена австронезийской культурной зоной).

     Субклада O2, выявленная в Chokhopani (Гималаи), датирована интервалом 1,15-0,4 тыс. лет до н.э., а образец из Samdzong датирован I веком н.э. (отметим, что частота O2 у некоторых региональных подгрупп этнической хань достигает 80%). Гаплогруппа же O2a (широко распространённая по всей Азии) типична, в частности, для носителей  австрозиатских  языков; а O2a1 часто встречается у хань, шэ, тайцев и реже - у цян, ли, мяо, яо, а также у этнических китайцев из провинций Сычуань, Гуанси и Гуандун.

     Как известно, гаплогруппа O является потомком субклады NO1, у которой предковая макрогруппа - NO, а появление последней датировано ок. 43 тыс. лет до н.э.. Рассчитано и то, что гаплогруппа O образовалась ок. 34,8 тыс. лет до н.э.. Высокая концентрация носителей этой гаплогруппы (О) наблюдается у китайцев, корейцев, японцев, филиппинцев, малайцев, других народов Восточной и Юго-Восточной Азии.

     Попытаемся выяснить, у какого же этноса могла возникнуть предковая макрогруппа NO (и макросубклада NO1) какова её судьба. Итак, если субклада О3 (как, вероятно, и гаплогруппа O) в Европе, практически, не встречается, то, казалось бы, гаплогрупп Y-ДНК NO не должна соотноситься с генофондом кроманьонцев/праариев. Натуфийцы/борребю же появились в Китае (в Восточной Азии) примерно ок. 40-39 тыс. лет до н.э. (см. выше), т.е. ко времени, когда эта мутация (NO) уже существовала. А поскольку субклады гаплогруппы О выявляются и далеко на юге Азии, то гипотетически эту Y-ДНК макрогруппу (NO), казалось бы, можно соотнести и с денисовцами, и с неандертальцами.

     Как известно, гаплогруппа Y-ДНК N1, субклада гаплогруппы N, появившейся (как и О) ок. 34,8 тыс. лет до н.э., в свою очередь предковая для N1b и N1c, и которая (N1) возникла, как считается, 10,7-8,6 тыс. лет до н.э. на юго-западе Китая (провинция Юньнань). Вывод об азиатских корнях Nlc, подтверждается её филогенетическим древом (Karmin et al., 2015). И поскольку субклада N1 обнаружена у многих носителей культуры Хуншань (6,5-5,0/4,7-2,9 тыс. лет до н.э.), то это (как и в случае гаплогруппы О с субкладами) может свидетельствовать о денисовцах, как об одних из наиболее значимых предках сегодняшних китайцев-хань (в их гаплотипе сумма частотностей гаплогрупп О (с субкладами О2 и О3) и N1 превышает 80%).

     Вместе с тем определено (С. Паабо), что современные этносы Азии «унаследовали неандертальских последователь­ностей в геноме в среднем на 21% больше, чем европейцы» (а если европейцы получили от неандертальцев, как считается, до 4% генофонда, то тогда этносы Азии - до 25% (т.е. четверть генофонда).

     Далее в своей книге «Неандерталец. В поисках исчезнувших геномов» Сванте Паабо уточняет, что «по всем показателям древние азиаты, жившие в районе Чжоукоудянь (недалеко от Пекина, - т.е. по-видимому, архаичные предки китайцев-хань), оказались сапиенсами, весьма далекими от неандертальской ветви».

     В таком случае субклада N1 у китайцев-хань (как и «китайская» гаплогруппа О (О2 и О3) не должна соотноситься с неандертальцами. Вместе с тем, Y-ДНК субклада N1c1, более поздняя в сравнении с субкладой N1c, т.е. возникшая во второй половине неолита (в пору миграций кроманьонцев/прариев), присутствует у всех этносов современной Европы (см. гаплотип «Европа»), - потомков кроманьонцев. А тогда можно предполагать, что вследствие браков денисовцев с кроманьонками, распавшаяся на клады N и O примерно 35 тыс. лет до н.э. макрогруппа NO1 перешла к кроманьонцам, у которых либо «прижилась» лишь субклада N, либо к ним перешла только она одна.

     Гаплогруппа С3d также обычно считается китайской (видимо, хань), а субклада С3с - монгольской. По данным компании YFull гаплогруппа Y-ДНК  C образовалась 63,9 тыс. лет до н.э. в Африке. Последний общий предок современных носителей гаплогруппы C жил 46,4 тыс. лет до н.э.. Так, у образца из останков гримальдийца, иначе говоря (М.И. Зильберман «Древние анатолийцы и Евразия», ориньякского натуфийца (Маркина Гора, Костенки-14), дат. ок. 35 тыс. лет до н.э., обнаружена гаплогруппа С1b (распространённая, в частности, в Северной Индии); субклада С1а была найдена у образца Goyet Q116-1 («ориньяк»), дат. ок. 33 тыс. лет до н.э., в гроте Гойе (Бельгия); гаплогруппа C1a2 обнаружена у образца Dolni Vestonice-16 (период с 30-27 тыс. до н.э.); а у образцов из Костенки-12 (дат. ок. 30 тыс. лет до н.э.) и Vestonice-13 (юг Моравии), определена предковая макрогруппа Y-ДНК СТ (возникла в Восточной Африке ок. 60 тыс. лет до н.э.).

     В свою очередь, гаплогруппа T-M70 (сформировалась не позднее 40,5 тыс. лет до н.э.) обнаруживается среди древних дравидийских племенных групп Yerukul (или Kurru) и гонды (Kols), для которых частота встречаемости T-M70 (Trevedi и др. 2008) составляет 11,1% (при этом и наибольшее разнообразие субклад гаплогруппы С выявлено среди дравидийского населения Индии), а также и у таких (внешне похожих (кроманьоидных грацильных) этносов), как эфиопы (4,8 %), сомалийцы (10,4 %) и (Западная Африка) народ фульбе (18 %)., И, что называется, не случайно ещё П.И. Ушаков («Происхождение кавказских языков». 1939) предлагал для первоначального населения Пе­редней Азии и Кавказа [в основном, натуфийцев (изобретателей земледелия) - см. «Древние анатолийцы и Евразия»] наименование - «протодравиды».

     Существенно и то, что распространение гаплогруппы T обычно связывается с миграциями земледельцев в Европе поры «неолитической революции». Более того, считается (сайт «Генографический проект»), что носители гаплог­руппы T могли быть первыми распространителями агрокультуры, т.е. входили в состав племён анатолийских «фермеров». Так, субклада T1a обнаружена у жителя (5,2-5,0 тыс. лет до н.э.) Карлсдорфа (Саксония-Анхальт); а субклада T1a1a - у образца (неолит) из Малык-Преславеца (Болгария). Показательно и то, что субклада T2 найдена во всех крупных неолитических раннеземледельческих культурах Европы (таких как Старчево, Винча, Кукутень-Триполье).

     Таким образом, вполне можно полагать, что гаплогруппа Т (а, следовательно, С и СТ) - натуфийская ещё со времён Восточной Африки. Так, гаплогруппа С определена у фермера (образец ZMOJ) из местечка Boncuklu Höyük (Анатолия), жившего 8,3-7,8 тыс. лет до н.э..

     Принято полагать (Крис Тайлер-Смит), что Y-ДНК гаплогруппа D образовалась в Африке ок. 71 тыс. лет до н.э.. В Азии же субклада D1 возникла предположительно ок. 58 тыс. лет до н.э. (Shi et al., 2008; Karafet et al., 2008) на Тибете (где её частота встречаемости - 29.45%, а, к примеру, у айнов - 85%). Эта гаплогруппа присутствует в Центральной и Северной Азии, Северо-Восточной Индии, Непале, Японии, Корее, Монголии, на Тибете, Тайване, среди уйгур, тайцев, малайцев и др. (за пределами Азии не обнаружена). В Китае гаплогруппа D выявлена у представителей некоторых национальных меньшинств в провинциях Сычуань и Юньнань, а также у народов хань и мяо-яо. И поскольку считается (А. Клёсов, А. Тюняев «Происхождение человека». 2010), что «гаплогруппа D не монгольского и не южно-азиатского происхождения», и что «именно гаплогруппа D привнесла европеоидность в эти народности (хань и мяо-яо)», можно предполагать (основываясь и на хронологии), что возникла эта мутация (D) у кроманьонцев-«premodern». Уместно отметить и то, что Y-ДНК субкластер D5а2, по всей вероятности, возник в Китае, поскольку именно в популяциях Китая наблюдаются высокая частота встречаемости и разнообразие субклад D5a2. Время же коалесценции D5a2, оценено в 55,7±15,5 тыс. лет.

     Древней­шие (дат. в 22 тыс. лет до н.э.) ископае­мые останки с предковой гаплогруппой R (для R1a и R1b) найдены в Южной Сибири, вблизи Байкала. Констатируется (Karmin et al., 2015), что деление субклады R1a на европейскую и азиатскую ветви весьма четко выявляется на филогенетическом древе. Следует отметить, что гаплогруппа R1a найдена у современного населения провинции  Хэнань, а R1a1 встречается у народов Северо-Западного Китая (так, согласно расчётам Андерхилл и Мирабаль, время появления гаплогруппы R1a1 в Индии - ок. 12 тыс. лет до н.э., что, по всей вероятности (хронологически), связано с миграцией (в т.ч. и в Китай, поскольку отмечается («История Китая с древнейших времен до начала с XXI века» в 10 т.; Гл. ред. С.Л. Тихвинский. 2013), что «ок. 13-11 тыс. лет до н.э. на северо-востоке Китая начинается распространение микролитической индустрии» (натуфийцы и/или борребю, альпиниды) из обезлюдившей Европы после экстремального похолодания 12,5 тыс. лет до н.э.. И, как общепринято, гаплогруппы R1a и R1b обычно соотносятся с кроманьонцами/праариями.

     Гаплогруппа G, как считается, возникла на Среднем Востоке (именно там обнаруживается её наибольшее генетическое разнообразие; Y-ДНК клада G найдена и в Костенки-14). Рассчитано, что субклада G2 появилась ок. 24,5 тыс. лет до н.э., а последний общий предок современных носителей этой гаплогруппы жил 18,6 тыс. лет до н.э. (даты определены по снипам компанией YFull). И показательно, что субклада G2a2 обнаружена и среди анатолийских останков (ок. 6500-6200 лет до н.э.) из турецких местонахождений Barcin и Фикир-Тепе.

     Гаплогруппа Y-ДНК К образовалась (по данным YFull) ок. 45,2 тыс. лет до н.э., вероятно, в Южной Азии, так как в настоящее время она встречается именно там и у жителей Малайского архипелага, Океании и Австралии. Так, субклада K2b, найденная у останков человека из пещеры Тяньюань, датирована 38 тыс. лет до н.э.. А поскольку у образца из Vestonice-16, Чехия (30-27 тыс. до н.э.) обнаружена Y-ДНК макрогруппа IJK, то этот факт соотносит гаплогруппу К с популяцией негроидных борребю (макрогруппа содержит брахицефальную кладу I и т.н. «средиземноморскую» - J (см. ниже)). В таком случае сопоставление датировок останков из пещеры Тяньюань (ок. 38 тыс. лет до н.э.) и находки (составное изделие) близ Шуйдунгоу (интервал 38-40 тыс. лет до н.э.), вполне может свидетельствовать о совместной миграции племён борребю и натуфийцев на юго-восток (в т.ч. и в Китай). Из выше изложенного следует и то, что значительная часть популяции борребю (с нераспавшейся макрогруппой IJK) оставалась в Старой Европе.

     Как известно, существует мнение, что современные дравиды Южной Индии - прямые потомки не только (в основом) эламитов-протодравидов, создателей цивилизации Хараппы и Мо­хенджо-Даро (а последние по антропологическому типу, - классиче­ские натуфийцы), - племён убейдцев (большая часть которых - протодравиды), вытесненных протошумерами примерно в начале IV тыс. до н.э., но также и популяций непосредственно натуфийцев-земледельцев - левантийцев культуры «натуф», при­мерно в VII-VI тыс. до н.э. мигрировавших из Ханаана в Южную Индию («Народ черноголовых в диаспоре». Инет). Следовательно, (гипотеза), Y-ДНК гаплотип современного дравидийского населения Индо­стана должен (может) быть близок (отчасти отражать) по составу гаплотипу протодравидов, а, следовательно, и натуфийцев (может содержать основные мажорные гаплогруппы, но с иными величинами относительных частотностей, нежели у протодравидов или натуфийцев). И как уже отмечалось, эфиопы (фалашмура), по их антропологическому типу (конституции), тоже вполне могут быть потомками натуфийцев (установлено, что ископаемые останки, найденные в традиционном ареале обитания эфиопов (погребения периода мезолит-неолит), весьма похожи на современных эфиопов).

     Приведём сводные Y-ДНК гаплотипы (по данным различных источников) этих этносов:

     дравиды {J, J2, E (E1b1а, Е2), T, С, L (L1), Н (Н1), F*, Р*, K* (К2), R1 (R1a, R1b), R2, G}

     эфиопы {J, J2, E (E1b1b1, Е2), T, С, L (L1), Н (Н1), В (В2а1а, В2а2), А (А3b2), F*, Р*, K* (К2), R1 (R1a, R1b), R2, G}

     Установлено также, что у носителей ранненеолитической культуры докерамического периода в Ханаане (докерамический неолит «B» Леванта), развившейся из предшествующей натуфийской культуры (по классификации Pre-Pottery Neolithic «B» - 7600-7200 гг. до н.э. (ранний PPNB наблюдался в Ханаане (Иерихон), Северной Сирии и Юго-Восточной Анатолии)) обнаружены Y- ДНК гаплогруппы H2, E, CT, T. И весьма важно, что при исследовании останков натуфийцев, погребённых на горе Кармель (Ханаан), была выделелена субклада E1b1 Y-ДНК гап­логруппы E-V13 (F.X. Ricaut et al. 2008); а, как известно, носители субклады E1b1b1 встречаются везде в Евразии (особенно на Балканах).

     Итак, исходя из выше изложенного (с учётом различных данных) составим гипотетический (оценочный) Y-ДНК гаплотип натуфийцев:

     натуфийцы {J2, E (E1b1), T (T1a), С, СТ, ВТ, В, А (A1a), L (L1а), Н (Н2), R, K*, F*, Р*}

     Так, Y-ДНК гаплогруппы E1b1 (E1b1b1), J2, как и Т, обычно принято связывать с распространением земледелия с Ближнего Востока (Анатолии) в Европе, на землях Плодородного Полумесяца и в Индии. В частносим (И.А. Кутуев «Генетиче­ская структура и молекулярная филогеография народов Кавказа». 2010), констатируется, что распространение «земледельческой» гаплогруппы J2a «согласуется со сценарием (её) миграции через анатолийский/левантийский коридор в юго-восточную Ев­ропу».

     Отметим, что вполне возможно, что Y-ДНК гаплогруппа К принадлежит (помимо натуфийцев) и (см. ниже) популяции борребю (как уже неоднократно отмечалось, борребю и натуфийцы, - кроманьоиды, обладавшие отчётливыми негроидными признаками, нередко мигрировали вместе, будучи ещё «добрыми» африканскими соседями (их технокомплексы подобны); и эти этносы, по-видимому, и метисизировались.

     И поскольку (что очевидно) сопоставление Y-ДНК гаплотипов китайцев-хань и натуфийцев демонстрирует их значительное соответствие - совпадение семи гаплогрупп (более 50% состава гаплотипа), то это свидетельствует о несомненном генетическом родстве данных этносов (и, по всей вероятности, наиболее значимая метисизация древнейшего монголоидного автохтонного населения с пришлыми племенами кроманьоидов имела место в период: верхний палеолит - мезолит (см. выше). Более позднее участие (миграции) собственно анатолийских фермеров в процессе расообразования китайских этносов (в частности, народа хань), представляется намного менее существенным.

     Вместе с тем следует отметить, что у некоторых малочисленных национальных меньшинств Китая и сегодня сохраняются атавизмы воззрений архаичной матриархальной земледельчесой культуры, в своё время привнесённые племенами анатолийских «фермеров». Так, у народности «мосо, мосуо» (провинции Сычуань и Юньнань) процветают матрилинейность и матрилокальность (с преобладающей собственностью жён на дом и землю). А много ранее, даже у иньцев, как отмечал В.В. Струве («История Древнего Востока». 1941): «Мы видим, что (и) в эту эпоху (в государстве Инь) сохранились следы матриархата. Так, например, ван, т.е. начальник (глава) рода, передавал власть не от отца к сыну, а от старшего брата к младшему».

     И как показал филогенетический анализ (группа палеогенетиков Дэвида Райха, Гарвардский ун-т), что в большинстве различных ветвей народа хань «смешаны два предковых источника»: на 77-93% они родственны древним земледельцам долины реки Хуанхе, а остальная доля приходится на земледельцев долины реки Янцзы (и должно заметить (см. по тексту), что в качестве исконных земледельцев и те, и другие - прямые потомки племен натуфийцев и борребю (альпинидов), иммигрировавших в Китай в период верхний палеолит - мезолит.

     Обратимся к вопросу об анатолийских «фермерах» (мигрантах-земледельцах «неолитической революции») и рассморим возможное наличие генетической связи между их племенами и хань. Как общеизвестно, помимо натуфийцев, основного контингента анатолийских земледельцев (а изобретатели земледелия (в т.ч. и в Китае) и первые земледельцы мезолита - натуфийки-собирательницы), непремеными участниками «неолитической революциии» являлись и племена альпинидов, динаридов, а также, по всей вероятности, и арменоидов (примерно с сер. V тыс. до н.э.). Так, ещё Карлтон С. Кун полагал, что изначальный (африканский) брахицефальный расо­вый тип «борребю» за тысячелетия ассимиляций уже в эпоху неолита являл собой нес­колько антропологических вариаций: собственно борребю, затем аль­пийский (альпиниды (Homo Sapiens alpines), - с 30-24 тыс. лет до н.э. (культура «солютре»)), далее динарский (динариды, - период верхний палеолит - мезолит), а несколько позднее сформировался и арменоидный/анатолийский тип. И все потомки борребю унаследовали от этой популяции Y-ДНК гаплогруппы I и G («О брахицефалии в Евразии»). При этом установлено (подчёркнём), что сравнение ДНК, выделенной из останков людей, живших в Европе в эпоху раннего неолита (и мезолита), с ДНК представителей современного населения из разных популяций Европы и Азии, показало, что первые земледельцы («фермеры») Европы (до поры начала миграций праариев («О кроманьонцах как предтече ариев»)) не являлись потомками мигрантов-кроманьонцев/праариев, начавших заселять континент лишь покинув территорию затопляемого шельфа Северного Ледовитого океана после таяния ледников в голоцене и начала трансгрессии (гонимые ею).

     Попутно заметим, что, как полагает проф. Л.С. Клейн («Древние миграции и происхождение индоевропейских народов». 2007), распад индоевропейского праязыка начался «приблизительно между гг. 8000 и 6700 до н.э.» (что хронологически совпадает с началом голоценовой регрессии и вынужденным расселением кроманьонцев с территории шельфа на землях Евразии). И Л.С. Клейн предполагает, что «Первым отделившимся от общего ствола языком был хеттский, вторым (ок. 5900 г.) тохарский, третьим (ок. 5300 г.) грекоармянский, четвертым (ок. 4900 г.) индоарийский».

     Хорошо известно (к примеру, работы Марии Гимбутас), что праарии очень «энергично» заселяли Старую Европу, где веками активно смешивались с автохтонным земледельческим населением, потомками фермеров, при этом навязывая им, носителям раннеземледельческой, матриархальной культуры, свою патриархальную, скотоводческо-кочевую ментальность. И так сложилось, что в настоящее время народы Европы обладают практически одинаковыми гаплотипами (гомогенными в части номенклатуры (состава) мажорных гаплогрупп, но при разных значениях популяционных частот, частотностей гаплогрупп и вариантов субклад).

     Итак, Y-ДНК гаплотипы большинства народов современной Европы имеют вид:

     Европа {R1a (R1a1), R1b (R1b1), I1, I2 (I2a, I2b), G2a (G2a1, G2a3), N1c1, J2, J1, E1b1b (E1b1b1), T, Q (Q1a)}

     Здесь, в этом гаплотипе («Европа»), гаплогруппы R1a (R1a1), R1b (R1b1) и, быть может, Q (Q1a) - кроманьонские/праарийские (Y-ДНК гаплогруппа Q выявлена у образцов останков МА-1, AG-2 и Anzick-1 (палеоиндейский младенец (Монтана), дат. 10,65 тыс. лет до н.э.); гаплогруппа J1 - «средиземноморская»; а прочие гаплогруппы - «фермерские»: так, J2, E1b1b (E1b1b1) и T - натуфийские; гаплогруппы же I1, I2 (I2a, I2b), G2a (G2a1, G2a3), - принадлежат альпинидам, динаридам (и арменоидам), потомкам борребю; гаплогруппа же N1c1 - вероятно, также кроманьонская, полученная от неандерталцев.

     О метроманиальных связях поздненеолитических хань с расселившимися в Китае «фермерами» свидетельствует не только результат сопоставления гаплотипов хань и натуфийцев, но и наличие в ханьском гаплотипе субклады G2a1a. Заметим, что и в гаплотипе племени Xibe (Liaoning) содержится гаплогруппа G2a (которая старше ханьской субклады). А о принадлежности субклады G2a2 генетическому пулу анатолийских мигрантов-земледельцев говорит следующее: гаплогруппа G2a2 была обнаружена в раннеземледельческой подунавской культуре старчево-криш (ок. 5600 лет до н.э.); носители же гаплогруппы G2a найдены в Германии, - в культуре линейно-ленточной керамики; а также в центрально-европейской археологической культуре Лендьел (4900-3400 гг. до н.э.), в неолите Греции и Балкан. И поскольку субклада  G2  весьма широко распространена на Кавказе (в некоторых популяциях - до 70 %), то и не исключено, что в Китай «фермеры» (и их потомки - носители субклады Y-ДНК G2a1a) могли идти через Кавказ (см. выше). Так (М.В. Деренко, Б.А. Малярчук «Генетическая история коренного населения Северной Азии». «Природа», №10. 2002), в Закавказье (примерно с VII тыс. до н.э.) выявлены субклады мт-ДНК HV3b (натуфийская) и Y-ДНК J1b2a (динариды и/или альпиниды).

     Сопоставление Y-хромосом трёх неандертальцев: Spy-94a (37-36 тыс. лет до н.э.), Mezmaiskaya-2 (43-41 тыс. лет до н.э..) и El Sidrón (51-44 тыс. лет до н.э.), - с Y-хромосомами двух денисовцев и современных «неафриканских» людей показало, что Y-ДНК линия неандертальцев отделилась от Y-хромосомной линии современного человека около 350/460 тыс. л.н., тогда как Y-хромосомная линия денисовцев отделились от линии современного человека ок. 700 тыс. л.н. (подмечено, что часть генома денисовца была такой же, как у Homo erectus). И как полагает О.П. Балановский: «На (филогенетическом) дереве родства популяций гоминид денисовцы объединяются сначала с неандертальцами, а уже потом с анатомически современным человеком, но эти «развилки» столь близки, что (эти) три вида (или подвида Homo sapiens) - кроманьонцы, неандертальцы, денисовцы - можно рассматривать и как три равноправных таксона» (три совокупности объектов с общими свойствами и признаками). Так, Сванте Паабо («Неандерталец. В поисках…». 2018) пишет: «Сравнивая неандертальский геном с геномом ДНК денисовской девочки, мы отметили признаки присутствия ДНК более древних человеческих линий, разошедшихся с денисовцами и неандертальцами еще до их собственного разделения… (И) Денисовцы скрещивались с неандертальцами… (Знаменательно, что) Все вместе данные (их обобщение) открывают картину множественных смешений между различными человеческими формами в позднем плейстоцене».

      Хорошо известно (есть достаточно примеров, в т.ч. и из Библии), что со времён глубокой древности метисизация сапиенсов была типичным явлением, ибо принципиальных расхождений в вопросах веры не существовало. И если какие-либо этносы долгое время проживали рядом и постоянно общались, то за 2-3 поколения они непременно смешивались.

     Так (Trinkaus et al., 2003), в 2002 году на Балканах (подводная пещера) найдена нижняя челюсть кроманьоида (т.н. «Oase-1»), дат. ок. 33 тыс. лет до н.э., а останки позднее обнаруженного образца - Oase-2, дат. ок. 38,5 тыс. лет до н.э.. Генетический анализ этих останков показал (лаборатория С. Паабо), что Y-ДНК гаплотип данных мужчин содержит макрогаплогруппу F, «объединяющую большин­ство гаплогрупп, распространенных в настоящее время на территории Евразии» (О.П. Балановский «Генофонд Европы». 2015); т.е. эти «Oase» - европеоиды. Были также исследованы митохондриаль­ная и ядерная ДНК образца Oase-1. И, что характерно, кроманьонец Oase-1 «имел больше общих аллелей с восточноазиатс­кими популяциями и с американскими индейцами, нежели чем с европейцами» (что может говорить о том, что эта особь - «продукт» многоэтапной метисизации: денисовцев с неандертальцами, а их потомков - с кроманьонцами (поскольку, по мнению О.П. Балановского, у данного Oase-1, генетически не похожего на поздних европейцев (по-видимому, у него отсутствовали какие-то типичные «фермерские» гаплогруппы, см. гаплотип «Европа»), выявлен высокий неандертальский вклад в геном - от 6,0% до 9,4%). Так, подсчет аллелей показал, что Oase-1 несет 3746 аллелей неандер­тальского происхождения, в то время как останки кроманьонца (41-40 тыс. лет до н.э.) из Усть-Ишима содержали 1586, образец же из Костенки-14 (37-34 тыс. лет до н.э.) - 1121 неандертальских аллелей; а образец из Китая, также свидетельствующий о метисизации кроманьонцев и неандертальцев, - 1322 аллелей.

     Так (ж-л «Proceedings of the National Academy of Sciences»), немецко-китайская группа генетиков провела анализ ДНК (изучены митохондриальная и ядерная ДНК), видимо, кроманьонца (найдены часть нижней челюсти, кости рук и ног) из пещеры Тяньюань в Чжоукоудяне, дат. 38,33 тыс. лет до н.э.. И, как выяснилось, этот Homo sapiens, помимо ряда архаических особенностей, обнаруживал и значительно большее родство с монголоидными (азиатскими) и американоидными популяциями, чем с негроидными и европеоидными (т.е. и натуфийцами и борребю). При этом данный sapiens нёс черты (примесь) неандертальца и денисовца (примеси от последнего у тяньюаньского человека оказалось меньше, чем у меланезийцев (у которых «примеси» - 6-8%)). Выявленная же у него Y-хромосома относится к гаплогруппе В (африканская кроманьоидная гаплогруппа, возраст которой - ок. 88 тыс. лет), к которой принадлежат жители Дальнего Востока России, Центральной Азии, Кореи, Меланезии и Полинезии. И как отмечает Сванте Паабо, «Этот индивидуум жил во времена важнейшего эволюционного переходного периода, когда древнейшие современные люди, все еще хранившие в себе черты, например, неандертальцев, постепенно вытесняли из среды обитания тех же неандертальцев и денисовцев, которые вскоре вообще вымрли».

     Весьма познавательные и важные данные приведены в работе («The archaeological sites of Mal’ta and Afontova Gora-2». WWW.NATURE.COM). Здесь, примерно в начале статьи, сообщается, что «на основе текущих данных в образце MA-1» было «найдено 10 дополнительных филогенетически несогласованных позиций», для устранения чего (нивелирования проблемы), в частности, к первой из них - осуществлено установление (определение, выявление) каждой из Y-ДНК гаплогрупп E, G, Q, R1b, R1; ко второй - уточнение позиции (коррекция на древе) для гаплогруппы I, а для третьей - определение мутаций (объём субклад) у гаплогруппы R1b. Далее же (что весьма существенно) авторами подтверждается (Табл. «Figure SI5a») обнаружение в образце МА-1 (ок. 22 тыс. лет до н.э.) Y-ДНК гаплогрупп R1b, R1, R1a, R, R2, Q, N, I, G, E (а также и мт-ДНК гаплогруппы U5). И поскольку в приведённом ряде гаплогруппы R1, R1a, R1b и D можно полагать кроманьонскими; Е и, вероятно, популяционо неоднозначную (вследствие метисизации) предковую гаплогруппу R - натуфийскими; гаплогруппы I и G, принадлежащими популяции борребю; а N, вероятно, денисовская; то, можно полагать, что этот знаменитый восточно-сибирский мальчик «МА-1» являет собой наглядный образчик многообразной и многовековой (постоянной) метисизации.

     Сопоставление же гаплотипа образца МА-1 с гаплотпом «Европа» говорит об этом мальчике как о наиболее древнем из известных ариев (экземпляр же АG-2 (Афонтова гора), который моложе МА-1 на 5000 лет, - тоже праарийская особь).

     Важно отметить и то, что у различных антропологически племён кроманьоидов, выходцев из Африки, вполне могли содержаться сходные (одинаковые) мутации, ибо кроманьоиды, постоянно живя (пребывая) в Африке, и там (а не только в Евразии) метисизировались.

     Так (согласно данным из Костенки (Andaine Seguin-Orlando, Thorfinn S. Korneliussen, Martin Sikora et al. «Genomic structure in Europeans dating back at least 36,200 years». 2014)), Y-ДНК макрогруппа DE (разделение африканской DE на субклады D и E произошло 67,0 ± 14,7 тыс. до н.э., т.е. в Африке) соотносится как с кроманьонцами, так и с натуфийцами; а Y-ДНК макрогруппа FK оказывается связанной как с борребю, так и с натуфийцами. Любопытно и то, что Y-ДНК гаплогруппа - «средиземноморская» J и серия её субклад J2 (казалось бы натуфийская) и J1, как сообщается в работе «Genomic structure in Europeans…» (2014), произошедшие от макрогруппы IJ (в свою очередь произошедшую ок. 45,2 тыс. лет до н.э. от макрогруппы IJК), оказываются принадлежащими популяции кроманьоидов-борребю (поскольку брахицефальная гаплогруппа I соотносится именно с ними («О брахицефалии в Евразии»)).

     Примечательно и то (выявляются этнические расхождения между отцовской и материнской генетическими линиями), что у образца из Костёнки-12, дат. ок. 30 тыс. лет до н.э. (также продукта некой метисизации), выявлена Y-ДНК макрогруппа СТ и мт-ДНК субклада U2 (как бы кроманьонская). Выяснилось также, что «охотники-собиратели» (5 шт. образцов, - альпиниды и/или динариды) из Лошбор (примерно 6 тыс. лет до н.э.) и образцы (5 шт.) из Мутала, Швеция (дат. 6-5,5 тыс. лет до н.э.), все содержавшие Y- ДНК борребю-гаплогруппу I (I2 и, возможно, I1 - Мутала), обладали и мт-ДНК с субкладами U2 и U5 (U5a1 и U5a2 - Мутала). Так (Olalde et al. 2014), особь из Леона, север Испании (дат. ок. 6 тыс. лет до н.э.), содержала гаплогруппы мт-ДНК U5b2c1 (считается кроманьонской) и Y-ДНК C1a2 (натуфийская гаплогруппа). Так, в частности, констатируеся, что «более 80% из многочисленных мезолитических европейских мт-ДНК, проверенных на сегодняшний день, принадлежали к различным субкладам U5». И поскольку в эпоху мезолита кроманьонцы в Европе археологически не обнаруживаются («О кроманьонцах как предтече ариев». Инет), можно полагать субкладу U5 принадлежащей наиболее многочисленной натуфийской популяции.

     В частности, у ранних земледельцев из Эгеиды (Zuzana Hofmanová, Susanne Kreutzer, Garrett Hellenthal et al. «Early farmers from across Europe directly descended from Neolithic Aegeans») периода 7,6-4,2 тыс. лет до н.э., помимо мт-ДНК субклад К (K1c), (в Чатал-Хююке у двух образцов определены K1b1c и K2a1)), а также Х (Х2b, X2m), (возраст анатолийской X2f составляет от 7,4 до 20,6 тысяч лет (Behar et al., 2012)) и J (J1c1), найдены и субклады Y-ДНК гаплогруппы G (G2а2b, G2а2а1b), следовательно, можно предполагать, что именно эти «фермеры» - альпиниды и/или динариды (и/или арменоиды (анатолийцы) - хатто-хурриты).

     Как выяснилось, Y-ДНК борребю-гап­логруппа G2a и мт-ДНК гаплогруппа Nla, «типичные» для ранних земледельцев Централь­ной Европы, «почти (там) исчезают в течение позднего неолита и бронзового века», когда они «по большей части замещаются» Y-ДНК субкладами R1a и R1b (вследствие иммиграций кроманьонцев/праариев) и мт-ДНК гаплогруппами U2, U4, U5a, T1, W, I, Н (и которые принято считать только праарийскими, что верно частично).

     Так, помимо прочего, М.В. Деренко установлено, что «начиная с 14 тыс. л.н. (примерно 12 тыс. лет до н.э., - пора, когда до начала эпохи голоцена ещё несколько тысячелетий и кроманьонцы спокойно (без миграций, зафиксированных археологически в каких-либо местоположениях на материке) живут на землях шельфа («О кроманьонцах как предтече ариев». Инет)), в генофондах коренного населения Южной Сибири появляются западноевразийские гаплогруппы мт-ДНК HV6, HV3b, J1b2a, N1a1a, HV1a, X2e2a1, U4b1b1», среди которых часть - натуфийские, а субклады J1b2a и X2e2a1 принадлежат либо борребю, либо их брахицефальным потомкам. Выявлено и то, что в пулах генофондов чукчей, коряков и эвенов присутствует Y-ДНК борребю-субклада G1b, возникшая примерно 10 тыс. лет до н.э. (до начала голоцена и поры «неолитической революции»).

     К периоду же 8-6 тыс. лет до н.э. (трансгрессия в разгаре) у народов Северо-Востока Азии относят их наиболее древние мт-ДНК: субкластер D2a (эскимосо-алеутский) и A2 (чукотско-эскимосский), которые хронологически хорошо соотносятся с ранними миграциями племён кроманьонцев. Вмсте с тем установлено, что субклада мт-ДНК D4hЗ встречается у китайцев (Тайвань), древних японцев, ульчей.

     Выявлено также (Ron Pinhasi, Mark G. Thomas, Michael Hofreiter et al. «The genetic history of Europeans». 2012), что почти у всех преднеолитических (эпохи мезолита) охотников-собирателей (видимо, натуфийцев) из Центральной и Северо-Восточной Европы отсутствовали (ныне широко распространенные) линии мт-ДНК H, T, K и J, «что позволяет (по мнению авторов) предположить, что эти мт-ДНК гаплогруппы (видимо, только клада J, принадлежащая популяциям альпинидов и динаридов) были введены в эпоху неолита» (миграциями брахицефальных «фермеров»). Уместно отметить (см. ниже), что в Южной Европе (Италия) в пору pre-Neolithic (охотники-собиратели) обнаружены натуфийские мт-ДНК гаплогруппы pre-HV и N*.

     К мт-ДНК гаплогруппам же, содержащимся натуфийцами, могут быть отнесены в частности: гаплогруппа U2, найденная у гримальдийца (Костенки-14; 35 тыс. лет до н.э.); гаплогруппы N и HV (и R0), содержащиеся у двух представителей граветтоидной культуры (дат. в 24 тыс. дет до н.э.) из Италии (пещера Пагличчи, Апулия); а также мт-ДНК гаплогруппы R0a, T1a, K, K1a4b, L3, U*, HV, H, N*, выявленные у земледельцев-натуфийцев Леванта, Северной Сирии и Юго-Восточной Анатолии (7,6-7,2 тыс. лет. до н.э.). Таким образом, в довольно приближённый, сводный мт-ДНК гаплотип натуфийцев могут входить следующие гаплогруппы (с субкладами):

     мт-ДНК натуфийцев - Н, HV, V, N, Т(Т1), К, L3, R0a, U (U2).

     Оценим и состав мт-ДНК гаплотипа «фермеров» - анатолийских мигрантов-земледельцев.

     Так, в статье (Wolfgang Haak, Oleg Balanovsky, Juan J. Sanchez et al. «Ancient DNA from European Early Neolithic Farmers Reveals Their Near Eastern Affinities». 2010) представлен перечень гаплогрупп мт-ДНК европейских земледельцев (фермеров) неолита (в интервале 5,3-5,0 тыс. лет до н.э.): V, HV, H, N1a T, T2, J, K, F*(xG, I, H, J, K.

     На Пиренейском полуострове периода 5,5-3,0 тыс. лет до н.э. выявлен следующий репертур мт-ДНК гаплогрупп: V, HV, H, N, T, T2, J, K, U (U2, U3, U4, U5a, U5b), L (L1b1, Иберия).

     В работе (Anna Szécsényi-Nagy, Guido Brandt, Wolfgang Haak et al. «Tracing the genetic origin of Europe's first farmers reveals insights into their social organization») проведено исследование раннеземледельческих культур сельскохозяйственных сообществ Западно-Карпатского региона V-IV тыс. до н.э., и где определена совокупность мт-ДНК гаплогрупп региона: N1a, T1, T2, J, K, H, HV, V, W, X, U2, U3, U4 и U5a (свидетельствующая о присутствии там мигрантов-праариев).

     Т.н. митохондриальный «неолитический пакет» гаплогрупп: V, HV, N1a, T2, J, K, W, и X, - выявляется, в частности, у носителей центрально-европейской культуры (ок. 5,5-4,0 тыс. лет до н.э.) линейно-ленточной керамики (LBK). Позднее же (Guido Brandt, Wolfgang Haak, Christina J. Adler et al. «Ancient DNA reveals key stages in the formation of Central European mitochondrial genetic diversity») в Центральной Европе времён позднего неолита/раннего бронзового века появляются и мт-ДНК гаплогруппы U2, R, T1, I.

     Итак, составим обобщёный мт-ДНК гаплотип «фермеров»:

      мт-ДНК «фермеров» - V, HV, Н, N (N1a), T (Т1, T2), J, I, K, X, U (U2, U5), W, L (L1b1), F

     Как установлено (М.В. Деренко, Б.А. Малярчук. «Природа», 10, 2002), в генофондах популяций Азии содержатся монголоидные мт-ДНК гаплогруппы: A, B, C, D, E, F, G, Y, Z, M* (субклады M7, M8, M9, M10), N9a; а также и такие европеоидные (т.е. «фермерские») линии, как H, HV, I, J, K, T, U, N1a, X (означим и группу древнейших «африканских» гаплогрупп: L (с субкладами) и M1).

      Так, при выполнении исследований (Синь Цзинь, Сюнь Сюй, Сы Янь) по проекту «Million Chinese Genome Project»), где использованы репрезентативные выборки (северные хань - 726 образцов, центральные хань - 347 образцов, южные хань - 925 образцов), выявлено, что при общей сравнительной однородности популяции хань в части мт-ДНК гаплогрупп, между северными и южными ханьцами обнаружены и определенные генетические отличия (как и в части Y-ДНК). И в результате этой работы приводится следующий мт-ДНК гаплотип этноса китайцев-хань:

     мт-ДНК хань - A, B, C, D, E, F, G, H, I, J, K, L, M (M11) N, O.

     Заметим также, что в некоторых генетических исследованиях о хань (например, Wen et al. 2004) приводится и гаплогруппа Z (монголоидная линия, север Восточной Азии). А как упоминалось ранее, мт-ДНК гаплогруппа В вполне может оказаться денисовской. И весьма важно, что в работе Johannes Krause, Qiaomei Fu, Jeffrey M. Good itc. («The complete mitochondrial DNA genome of an unknown hominin from southern Siberia». Nature. 2010) мт-ДНК гаплогруппы A, C, G, T определены как денисовские (заметим, что для Т, как представляется, такая принадлежность требует уточнения (см. выше), поскольку эта клада не входит в репертуар монголоидных гаплогрупп (у М.В. Деренко она определена как европеоидная)). И тогда можно полагать, что в мт-ДНК гаплотипе китайцев-хань гаплогруппы A, B, C, G - денисовские (и все они входят в кластер (по М.В. Деренко) «монголоидные мт-ДНК гаплогруппы»)).

     Сопоставление же мт-ДНК гаплотипов китайцев-хань, натуфийцев и мигрантов-земледельцев («фермеров») показывает, что общими с ханьскими гаплогруппами являются четыре натуфийские (Н, N, K, L - 26,66%) и две брахицефальные (J, I - 13,33%)), видимо, принадлежащие альпинидам и динаридам (и, возможно, арменоидам/анатолийцам - куро-аракским хурритам), что (6 гаплогрупп) составляет 40% репертуара данного ханьского мт-ДНК гаплотипа.

     Таким образом (в дополнение к расообразованию по «отцовской линии»), можно утверждать, что и по «материнской линии» в процессе образования популяции хань, в частности, такие этносы как натуфийцы и борребю (со времён верхнего палеолита), а затем и «фермеры» (примерно на рубеже III тыс. до н.э.) приняли значимое участие, что соответствует археологическим данным.

     О «крашенной» керамике Яншао.

      Символизм - это точная наука.

      Рене Генон

     Пора возникновения ручной лепки керамических изделий сокрыта в глубине веков. В Китае же, в пещере Юйчаньянь  (провинция Хунань), найдены черепки от остроконечного сосуда, дат. периодом 16,3-15,5 тыс. лет до н.э.; в городище Сяонаньшань (провинция Хэйлунцзян, северный Китай) недавно откопаны (акад. Чэнь Синцан) гончарные изделия, дат. примерно 12 тыс. лет до н.э.; в пещере Сяньженьдун (нижнее течение Янцзы, юго-восток Китая) обнаружены горшки, дат. 8920+240 г. до н.э.; и в местонахождении Наньчжуантоу (северо-восток) найдена керамика, дат. в интервале 8 510-7690 лет до н.э..

     И поскольку период «керамический неолит», PN (Pottery Neolithic) Древнего Ближнего Востока, датирован интервалом ок. 6500-5500 лет до н.э., то несомненно, что означенные выше гончарные изделия были задуманы и изготовлены автохтонными жителями тех мест.

     Керамика же протокитайцев периода VI-V/IV тыс. до н.э. (эпохи дояншаоской «раскрашенной» керамики) была (что явствует при сопоставлении) довольно простой (но «ушки» уже делались») и неприхотливой в части орнамета, повсюду выдержанной в одинаково прикладном, утилитарном стиле и ориентированной сугубо на бытовые нужды (примерно как у праариев (кельтов), см. ниже). Представим некоторые образцы дояншаоской керамики.

     

     Здесь (В.Г. Белозёрова («Традиционное искусство Китая. Т. 1, Неолит - IX век». 2016), на Рис. «Кувшин (на трех) ножках» представлена керамика культуры пэйлиган (6000-5500 лет до н.э.); на Рис. «Миска (на трех) ножках» - образец керамики культуры дадивань (5850-5000 лет до н.э.), а на Рис. «Кувшин-1» и Рис. «Чаша» (гравировка (согласно символике - Всеобщаяя мать в облике свиньи)) - гончарные изделия культуры хэмуду (ок. 7000/5000-3300 гг. до н.э.). И констатируется, что, в частности, керамика (цилиндрической формы, незначительно расширяющейся к верху (С.В. Алкин. 2007) с простым геометрическим орнаментом) из Синлунвы (6200-5400 лет до н.э.) всё ещё обжигалась при низких температурах.

     Весьма знаменательно, что в Старой Европе в эпоху расцвета культуры «мадлен» (16-9/8 тыс. лет до н.э. (до начала голоцена)), как отмечает Ариэль Голан («Миф и символ». 1993), «Натурно-фигуративное искусство мадленской эпохи на территории Франции и Испании предстает как яркая вспышка художественного гения человека» (заметим, что кроманьонцев в этот период в Старой Европе не было (см. «О кроманьонцах как предтече ариев»)).

     И характерно, что, как и у всех прочих этносов Древнего Мира ещё и в палеолите, «Первой важнейшей типологической особенностью китайской образной системы правомерно считать наделение знаменательной функцией не только фигуративные изображения и орнаментальные мотивы, но и практически все морфолого-семиотически единицы произведения, - его конфигурации, числовые (размеры, комплектация наборов изделий, количество архитектурных деталей и т. д.) и цветовые показатели [иначе говоря, символика использовалась как средство выражения (как некий «алфавит», «рассказ в картинках») конкретного сакрального содержания (просьбы (призыва) в молебствии или пожелания)]» (M.Е.Кравцова «История искусства Китая». 2004). А (как полагал ещё акад. И.М. Дьяконов) любое «творческое (но не профанное)» деяние древнего сапиенса считалось им сакральным, дающим возможность непосредственно общаться с божеством.

     И, по всей вероятности, анатолийские «фермеры», активно заселявшие Европу в период «неолитической революции» и позднее, были кровнородственны творцам культуры «мадлен» (потомкам ориньякоидных натуфийцев, борреро и альпинидов; поскольку кроманьонцы в этот период в Европе археологически не обнаруживаются). Внесли «фермеры», как хорошо известно, весьма значимый вклад и в создание таких земледельческих культур, как подунавская (северо-балканская) винча (дат. сер. VI - V тыс. до н.э.); трипольская культура (сер. 5-го тыс. до н.э. - 2650-е гг. до н.э.), распространенная на территориях Молдавии и Украины; а также аналогичная последней культура кукутень (ок. 4600-3500 до н.э.), известная в Западной Молдавии и Румынии (эти обе культуры составляют археологическую общность «культура Триполье-Кукутень»); и ярко матриархальная минойская культура Крита (2700-1400 гг. до н.э.); а также и филийская культура Кипра периода 2500-2000 гг. до н.э.. Так, известно (Christoph Bachhuber «The Anatolian Context of Philia Material Culture in Cyprus». 2014), что на Кипр ок. 2400 г. до н.э. прибыли мигранты из Анатолии (хронологически это вполне могли быть хатто-хурриты, вытесненные хеттами-неситами, захватившими земли Анатолии), а в этот период, как выяснилось, здесь на Кипре «в керамике преобладают красные лощёные сосуды с белой геометрической росписью и/или чёрным покрытием. Керамика была обычно очень хорошо обработана. В частности, часто встречаются кувшины с высоким носиком и ручкой. (И показательно, что «некоторые формы (этой) керамики имеют параллели в анатолийской культуре» (хатто-хурритов)).

     Приведём некоторые образцы керамики этих пяти европейских земледельческих культур.

     

     

     

     Итак, очевидно (при визуальном сопоставлении), что все эти сосуды (изготовленые с применением гончарного круга) характеризуются, по большому счёту, однородностью формы, что говорит об одинаковом, канонизированном традицией, эстетическом подходе к воплощению совершенного. Орнамент же этих сосудов во всех случаях сакрален, а символика, используемая в нём, - раннеземледельческого характера и типична для классической Ойкумены (встречается и в Сибири, и на Кавказе, и на Ближнем Востоке).

     Сопоставим приведённые образцы керамики вышеозначенных раннеземледельческих культур с керамикой праариев, - носителей скотоводческо-кочевой культуры, и, в частности, с керамикой кельтов.

     

     Как очевидно, разница в форме сосудов (у кельтов - простые утилитарные горшки) и характере орнаментов очевидна. Анализ влияния культуры (эстетического подхода) ариев (после их иммиграций на земли Старой Европы) на характер орнаментов автохтонного раннеземледельческого населения Западной Европы проанализирован Ариэлем Голаном («Миф и символ»). Учёный констатирует, что после расселения ариев «исчезает яркое изобразительное искус­ство верхнего палеолита (типа «мадлен»). Рисунки становятся более условными, (сравнительно простыми и) схематическими, как бы «скорописными». В частности, пишет А. Голан, «Орнамент керамики древнеямной этнической общности (III тыс. до н.э.) беден мотивами, невыразителен («рисунки на камнях, связываемые с древнеямной культурой, представляют собой зигзаги (зигзаг-молия - символика присутствия бога-громовика, позднее - громовержца) и пере­крещенные ромбы (символика моления о повсеместном (во всех четырёх частях света (здесь прямой равносторонний крест)), непрекращающемся жизнепорождающем «священном браке» Всеобщей матери и Великого отца, см. по тексту)» (т.е. у ариев использовались отдельные (общеизвестные) простые знаки и символы, а сложные (многозначные), развёрнутые обращения (моления в рисунках) к божеству не практиковались). Подмечено, что в изобразительном искусстве кроманьонцев (праариев) нашло отражение и их далёкое прошлое ч.н. «производственного происхождения» (А. Голан). Отмечается, что у них «нередка также орнамента­ция, имитирующая вид сосудов, которые изготовлялись путем обмазки глиной (плетёных из ветвей) корзин (древнейшая технология, придуманная женщинами-собирательницами), - она (подобная орнамента­ция) напоминает пле­тение - сетчатое, зигзагообразное или иных типов (А. Голан «Миф и символ», Рис. 417)... На иных сосудах нанесены узоры, происхо­дившие, очевидно, от связок, скреплявших детали гли­няных заготовок (Ариэль Голан. Рис. 416)».

     Так (M.Е. Кравцова. 2004), отмечается, что керамика культуры хэмуду (5000-3300 гг. до н.э.), и, в частности, котлы/горшки «могли украшаться как штампованным узором (чаще всего оттиски веревки), так и… «сеткой», образованной ориентированными по-разному линиями, или узорами из кружков, волнистых линий… или лепным узором типа «зубчатки». Горшки же из местоположения Даси (Сычуань), дат. сер. VI - нач. III тыс. до н.э. (культура луншань) также украшались таким геометрическим орнаментом как узоры из сплетенных лент или из стилизованных изображений древесных ветвей и стеблей травы.

     Заметим, что сопоставление этого описания (M.Е.Кравцова. 2004) с приведённым выше наблюдением А. Голана, склоняет к предположению о том, что прототипы горшков из Хемуду и Даси - протоарийские (и хронология соответствует).

     А теперь обратимся к керамическим изделиям «культуры крашенной керамики»), о каждом из которых можно без преувеличения сказать, что это - настоящее произведение искусства, ибо оно прекрасно во всех смыслах (представленный здесь кувшин культуры мацзяяо (3100-2700 гг. до н.э.) приведён в работе В.Г. Белозёровой ( 2016)).

     

     

     И должно отметить, что яншаоские сосуды совершенно иной формы (но они все с «ушками»/ручками), чем более простые кельтские «горшки». Некоторые же образцы столовой посуды (например, миски), в силу своей специфики (назначения), вполне могут быть подобны.

     Сопоставление (визуальное) же сосудов (и орнаментов) таких земледельческих («фермерских») культур, как «Триполье-Кукутень», «винча», «минойская культура», «филийская культура» Кипра (весьма сходных в части формы сосудов и их орнаментов) с яншаоскими сосудами, свидетельствует (по ряду признаков) об их не случайном сходстве, но, по-видимому, о том, что керамика, в частности, перечисленных «фермерских» культур вполе может претендовать на роль прототипа яншаоской керамики.

     Более того, ряд орнаментов свидетельствует и о сохранении в протокитайском обществе важнейших культово-мифологических представлений определённых евразийских мигрантов.

     Так (Рис. «Сузы», см. ниже), в расписной керамике из Суз (IV тыс. до н.э.), на одном из блюд (В. Замаровський «Спочатку був Шумер») изображены в виде свастики (ногами к центру на двух взаимно перпендикулярных диаметрах) четыре жен­ские фигуры с гипертрофирован­ными бёдрами (Всеобщая мать) и длинными, развевающимися (как от сильного ветра - «ветра» времени) волосами в 3 пряди (ибо Всеобщая мать - богиня Неба). Здесь, вверху блюда (около обода), изображено 10 фигурок вида Рис. «Фигурка», изображающих рожающую богиню-мать (см. ниже Рис. «Роженицы»), на как-бы голове (шее) 5-ти из которых (рожениц) изображено по 5 пересекающих их (длинные шеи), квазипараллельных горизонтальных отрезка прямой, а на 5-ти других (через две фигурки) - по 6 таких отрезков; т.е. показано, что Всеобщая мать постоянно, циклически (свастика), порождает инотела для нужд преисподней, «Мира предков» (хтоническое число 5, популярное и в убейдской Сузиане, поскольку верования теже), а также и для нужд (зародыши растительности) Неба и Земли (число 6 амбивалентно).

     На Рис. «Олени» же (М.Е. Кравцова «История искусства Китая». 2004; Рис. «Оленьи» мотивы), в росписях керамики Баньпо представлена «орнаментальная композиция из четырех фигур оленя» или лося (блюдо), являющего собой одно из наиболее часто встречающихся зооморфных проявлений Всеобщей матери. И здесь, на этом блюде, тоже 4 оленя/лося (богиня-мать), которые расположены точно так же, как и на керамике из Суз (ногами к центру на двух взаимно перпендикулярных диаметрах, образуя свастику, вращающуюся в «женском» направлении). На ободе этого (китайского) блюда показано по 4 (симметрично) знака двух видов символики: знаки из 5-и параллельных отрезков (деяние на небосводе, но связанное с хтоническим миром), а так же, как представляется, 4 порождающих открытых лона.

     Таким образом, в Баньпо очевидна преемственность/сохранение (практически, адекватная) культово-мифологических представлений, занесённых протодравидами Элама. Как уже отмечалось убейдское население Месопотамии и Элама, вытесненное племенами протошумеров эмигрировало в Индию. Так (Жак Жерне «Древний Китай». 2004), «Некоторые формы гончарных изделий Шан встре­чаются в Джемдет-Насре и Мохенджо-Даро в Северо-Западной Индии». Вместе с тем, как выясняется, часть мигрантов добралась и до Китая. В этой связи уместно привести гипотезу, выдвинутую Эдвардом Вернером («Мифы и легенды Китая». 2007): «Выскажем предварительные соображения, - пишет он, - скорее даже гипотезу: предки китайского народа пришли с запада… наиболее вероятно, что из Аккада (Месопотамии) или Элама через Хотан» (т.е. это - убейдцы).

     

     Попутно отметим и то, что, в частности, и на Кипре нередко изготовлялись статуэтки свиней, столь популярные у протокитайцев (так, свиноматка служила символом плодовитости богини-матери, а кабан (боров) являлся эмблемой бога-отца, как владыки преисподней (недр земли); так, в могилы китайцев довольно часто помещались, помимо статуэток, свинные черепа и челюсти (вариант моления о быстром и качественном порождении инотела для усопшего родича)). И характерно, что свинья оставалась одним из главных жертвенных животных, по меньшей мере, до середины чжоуской эпохи (Энциклопедия).

     Наиболее часто встречающимися мотивами, к примеру, «геометрических узоров» на керамике Яншао были, как констатируется, спирали, зигзаги, уголки в разных сочетаниях (символика высокой, небесной, воды), треугольники, ромбы, квадраты, различные линии. И характерно, что представляемая этими орнаментальными «узорами» сакральная символика тематически (и манерой исполнения) восходит к типичным образцам неолитической Евразии (интерпретация различных сакральных символов и знаков подробно описана в работах М.И. Зильбермана «Древний человек и божество», «Интерпретация сакрального содержания петроглифов Кавказа», «Архаические культово-мифологические представления бурятского народа в свете петроглифов» и др.).

     Рассморим графему (Рис. «Лик»), представленную на мелкой миске (слева) из образцов керамики «Яншаоская посуда», где на одном из двух изображений (на миске есть и ещё два подобных симметричных изображения) показана личина (лицо, голова) некоего божества (с воздетыми руками и как бы в головном уборе).

     

      Лик

     Итак, здесь (Рис. «Лик», культура баньпо) «головной убор» божества показан в виде (большого) треугольника (углом верх), на каждой их боковых сторон которого изображено по 7 небольших «отростков» (как следует из рисунка, - треугольничков). И характерно, что этот верхний большой треугольник и нижняя часть лица Лика (треугольник с боковыми сторонами в виде дуг (под типично для богини вскинутыми вверх руками)) образуют стилизованный ромб (заметим, что в знаке «ромб» верхний треугольник (с углом вверху) символизирует мужское начало, а нижний (углом вниз) - женское, а их совокупнось (наложение) - «священный брак» (единение начал), как, к примеру, в др.-инд. шатконе). И этот брак (с 7-ю и 7-ю треугольничками на боковых сторонах - символикой необъятного лона (адитивно) Всеобщей матери, вверенного мужскому началу) призван перманентно порождать «жизнь» для нужд земли (у протокитайцев - для земледелия). Ещё один ромб образован светлым треугольником (между секторами на лбу Лика, - ситмволизирующим Мать и как богиню Неба) и тёмным (чёрным) треуголником над ним, - бог Земли (этот ромб может отражать желание (помыслы) богини постоянно находиться в состоянии созидания жизни путём «священного брака»).

     Лоб же богини изображён в виде двух круговых сектора, т.е. она пребывает на Небе (либо помышляет о проблемах, связанных с первой/нижней небесной сферой (её лицо - одинарное полукольцо-полудиск). При этом голова богини (собствено Лик) расположена внутри большого кругового сегмента, соприкасаясь с его квазипрямой стороной (на которой показано 20 (как 4 раза по 5) перпендикулярных этой линии, сравнительно коротких отрезка; а на дуге сегмента - таких отрезков две группы по 8 шт. (символика Неба)), что говорит о том, что Всеобщая мать одновременно пребывает и небе, и на земле (сегмент) и, что назыается, «вплотную» занята разрещением проблем, связанных с порождением жизни на земле.

     Рассмотрим и второй рисунок на этой же мелкой миске (Рис. «Яншаоская посуда»). Здесь показан квадрат (эмблема земли) с трегольниками (знаками лона) на каждом из его углов (т.е. 4 шт.). Помимо этого на данном квадрате изображено и 8х10 белых отверстий, т.е. показана «земля» небосвода (которая порождает зародыши растений, по мере созревания доставляемые на землю) непрерывно плодоносящая за счёт постоянного внимания к проблеме богини-матери.

     И очевидно, что обе графемы (тематически связанные) являют собой моление о том, чтобы Великие боги (особенно Всеобщая мать) неизменно проявляли заботу об урожае зерновых (так, урожаи в долине реки Хуанхэ весьма зависели от количества осадков (высокой небесной воды)). Примечательно, что эти графемы составлены в раннеземледельческом стиле (Всеобщая мать представлена как Великая богиня матриахата).

     Весьма любопытна графема (Рис. «Рыба» (культура баньпо (4500-4000 гг. до н.э.)), показаная на глубокой миске (расположена в центре Рис. «Яншаоская посуда»). Здесь в облике рыбы изображена Всеобщая мать, богиня Неба (в плавнике 3 полосы, а на теле рыбы - 3 треугольника (знаки лона), тело рыбы (и хвост) изображено (очерчено) отрезками дуг (связь с кругом, как эмблемой небосвода)). А то, что этот облик - синкретический, говорит то, что голова у этой рыбы - свинная, с раскрытой пастью (китайский сюжет). Для сравнения рядом помещено изображение головы свиньи статуэтки из кипрской керамики (см. выше).

     Можно полагать, что таким образом заметно (аддитивно) усилено представление о плодоносящей способности (плодовитости) Всеобщей матери (для жителей регионов великих рек такой подход (моление в части обеспечения пропитанием (рыбой и свининой)) закономерен).

     

     Уместно отметить и сюжет из фолианта «Тайпин гуан-цзи», где Всеобщая богиня-мать представлена как истинная Великая богиня раннеземледельческой матриархальной культуры. Здесь показано, что некое рогатое, крылатое (черные крылья летучей мыши) существо с телом чёрного-синего (хтонического) цвета, с каменным топором (возможно, лабрисом) в передних когтистых лапах, поедает красную змею. И поскольку «красная змея» должна символизировать бога-отца, как владыку преисподней (её огня), то в таком случае данное «существо», одолевшее бога-отца, - раннеземледельческая Великая богиня (один из ряда разноэтнических вариантов их супружеских распрей (у китайцев известны и другие фабулы)).

     Итак, принято полагать, что в III тыс. до н.э. в Древнем Китае появилась крашеная керамика, которая поразительно похожа на неолитическую керамику Передней Азии и Юго-Восточной Европы: аналогичны техника раскраски сосудов, их формы и рисунки росписей. Так (П.М. Кожин «Место расписной керамики Китая среди евразийских неолитических культур»//Ученые записки отдела Китая, вып.11. 2013) отмечается, что «Специфика древнекитайского керамического материала и его орнаментации не указывает на изначально независимую линию развития определенных видов керамического производства в Китае. Она лишь подчеркивает, что это производство сформировалось как заимствованное технологическое достижение и имело большое влияние на развитие китайской художественной культуры… (При этом) в областях, где данные виды орнаментации не были первоначальными, а внедрялись вместе с группами пришельцев, орнаментация могла подвергаться кардинальным преобразованиям, которые вносило в нее, как в Китае, всегда более многочисленное, чем пришельцы, местное население». Ещё Ю.Г. Андерсон предполагал (выдвинул теорию), что создатели «культуры крашеной керамики» были мигрантами с Запада. Он первым обратил внимание и на сходство яншаоской росписи с орнаментацией керамики из Анау, Суз (Элам) и Триполья. Но вместе с тем Ю.Г. Андерсон отмечал, что «нет никаких следов, указывающих на то, что какая-либо другая раса (помимо протокитайцев) принимала участие в изготовлении хэнаньской и ганьсуньской керамики в период яншао». И действительно: если принять во внимание предположение о том, что этнос «протокитайцы» сложился в результате тысячелетней метисизации предков протокитайцев (архаичного автохтонного монголоидного населения (см. выше)) и пришлых (первая волна - примерно после 40 тыс. лет до н.э.) натуфийцев и борребю, а затем и иных волн этих кроманьоидов (позднее, вероятно, включающих альпинидов и динаридов); а также и то, что популяция «анатолийские фермеры» также являет собой совокупность кроманьоидов; то тогда приход «фермеров» (и их потомков) на рубеже III тыс. до н.э. (примерно к 2700 году до н.э. (см. ниже)) на земли протокитайцев - это их приход к кровным, генетически близким, родственникам, хотя и давно антропологически монголоидам (см. сравнение гаплотипов).

     Вместе с тем (Жак Жерне (2004)) «с самого начала (с доисторических времён) оригинальность (самобытность) китайской цивилизации нисколько не исключает раз­нообразные внешние влияния» (ибо всё адаптировалось в китайском духе вследствие ассимиляции).

     И как свидетельствуют артефакты (см. выше), примерно в IV тыс. до н.э. в разных регионах Китая появляются различные (многочисленные) племена праариев-номадов (с их скотоводческо-кочевой культурой и патриархальной ментальностью).

     Так в мифе «О получении огня при помощи трения» (Юань Кэ «Мифы древнего Китая». 1965) «рассказывают, что в глубокой древности на западе обширной пустыни находилась страна Суйминго. Она была расположена в таком месте, куда не достигали ни лучи солнца, ни свет луны, а так как жители этой страны не видели солнца, то они не знали ни дня, ни ночи». И очевидно, что в этом тексте (описании) содержится ряд положений, соотносящих природные условия страны Суйминго (Суйми-нго) с условиями, наблюдающимися в высоких широтах. Любопытно и то, что часть названия «древней» страны Суйминго - «Суйми» фонетически совпадает с финским термином «Суоми», которым жители Финляндии называют своею страну. Считается (Клаас Руппель, эксперт по этимологии), что слово «суоми» (возводится к протобалтийскому термину «źemē» - «земля», который в свою очередь восходит к индоевропейскому праязыку) связано с обозначением Лапландии, - части Финляндии, расположенной преимущественно за Полярным кругом (где природные условия такие же, как и описаннные в мифе; заметим, что Лапландия находится на западе побережья Северного Ледовитого океана).

     Знаменательно и то, что Эдвард Вернер, сопоставив соответствующую фабулу «Старшей Эдды» и сюжет о демиурге Пань-гу констатирует, что «оба героя создали мир за 18 тысяч лет… отметим (и) сходство китайского создателя Вселенной и великана Имира, который выполнял те же функции в скандинавской мифологии… (подмечено также, что)… мотивы их (этих героев) смерти и последующего рождения (созидания) мира из разных частей их тел совпадают». Следует также упомянуть и др.-инд. Пурушу, из тела которого тоже была создана Вселенная; а также и архаичную богиню Нюй-ва, которая (её тело) подобно Пань-гу, после смерти превратилась «в тьму вещей». При этом бытует мнение, что популярный (постнеолитический) миф о Пань-гу заимствован ханьцами у южных соседей - народов мяо и яо.

     Показательно и то (H. Mertz «Pale Ink. Two Ancient Records of Chinese Exploration in America». 1972), что выявлено сходство орнаментов на керамике погребального инвентаря у китайцев (в Китае) и скандинавов.

     Следовательно, можно полагать, что подобные сведения (в т.ч. и мифические) вполне могли быть занесены в Китай неким большим племенем праариев, возможно, мигрировавших с западной части побережья Северного Ледовитого океана (или где-либо на побережье разделившегося), и со временем (за 2-3 поколения) «растворившихся» в среде автохтонного протокитайского населения (и фабулы (а также и предистория) праариев сделались частью сказаний местного населения (а прецедентов достаточно)).

     Приведём и такой интересный обычай, перешедший к протокитайцам от ариев (обычай ритуального брака императора с местной богиней плодородия, рудименты которого подмечены у древних китайцев Э.М. Яншиной (1984)).

     Так, известно, что у индоариев проводился брак др.-инд. «девы» (богини) Тапати с царём Самвараны («Махабхарата», I). У скифов также мог существовать ритуал священного бракосочетания нового царя с богиней Табити, призванный обеспечить урожай, а также и подтвердить сакральность смены царской власти. У некоторых племён ирландских кельтов бытовал обычай, согласно которому в брак с местной бо­гиней плодородия должен был вступать каждый новый король (известен священный брак короля с кобылицей (Н.С. Широкова)). Возможно, что при этом король (смертный супруг богини) периодически исполнял функции не только её земного паредроса, но и жреца культа плодородия (как мзвестно, в Китае император являлся и первосвященником).

      Итак, во вступлении к оде Сун Юя «Горы высокие Тан» рассказывается о том, что когда один из чуских царей во время дневной прогулки уснул на горе Тан, то во сне ему явилась красавица, назвавшаяся богиней горы «Прародительница». И она стала возлюбленной царя. Уходя (исчезая), она ему сообщила (желая продолжить встречи), что каждое утро на рассвете появляется над горой в виде дождевой тучки, а по вечерам проливается дождем. И в честь своей возлюбленной царь воздвиг на той горе храм «Утренняя тучка».

     «Сопоставление китайского материала с обрядами, изученными у других… народов, - пишет  Электра Михайловна, - дает возможность с уверенностью заключить, что в данной «песне» проглядывает обычай ритуального брака царя с богиней плодородия, роль которой, очевидно, исполнялась… жрицей».

     Так, первое массовое нашествие праариев на Балканский полуостров принято датировать началом IV  тыс. до н.э.. Предполагается также, что островная зона Эгей­ского бассейна с начала III тыс. до н.э. заселялась мигрантами с Балкан - фригийско-фракийскими племенами (Ю.В. Андреев); но тогда данные протоарийские племена должны были появиться на Балканах к сер. IV тыс. до н.э.. В частности, Л.С. Клейн («Ямная, буджакская (культуры) и ДНК») полагает, что праарии появились в степях Подунавья в IV тыс. до н.э.. А примерно на рубеже III тыс. до н.э. (или несколько позднее) объявились в Китае (и поспособствовали возникновению культуры луншань) потомки анатолийских фермеров с их козами, овцами и пшеницей (и раннеземледельческой матриархальной культурой). Так, в работе Long T, Leipe C, Jin G, Wagner M, Guo R, Schröder O, Tarasov P.E. «The early history of wheat in China from 14C dating and Bayesian chronological modeling» (2018) говорится: «Пшеница считается одним из наиболее важных западно-азиатских одомашненных растений, которые были завезены в Китай… Новые данные датировки по С-14 шести археологических памятников на полуостровах Шаньдун и Ляонин, а также байесовское моделирование имеющихся данных из Китая, позволяют предположить, что пшеница появилась в нижнем течении Хуанхе примерно за 2600 лет до н.э., затем последовали Ганьсу и Синьцзян ок.1900 г.до н.э. и, наконец, - в среднем течении Желтой реки и Тибете к 1600 году до н.э.». А «самое раннее присутствие одомашненных овец и коз», в частности, в местонахождении Дали (провинция Шэньси) усматривается с ок. 2700 лет до н.э. (Taylor R. Hermes, Michael D. Frachetti etc. «Early integration of pastoralism and millet cultivation in Bronze Age Eurasia». 2019). Весьма существенно (как генетическое подтверждение выше изложенного) и то, что датировка прибытия т.н. носителей австроазийских языков (племён потомков «фермеров» (основное ядро которых - натуфийцы)) в Южную Азию, вычисленная на основе оценок расширения Y-ДНК гаплогруппы O2a1-M95, укладывается в интервал между III и II тыс. лет до н.э..

     И тогда, по всей вероятности, эта волна миграций (как бегство) жителей Старой Европы и Малой Азии, вполне может быть обусловлена нашествием праариев, - орд воинственных и беспощадных всадников-номадов, изгонявших с захваченных земель автохтонное население. В частности («Древние анатолийцы и Евразия»), ярким примером подобного может служить диаспора хурритов, возникшая вследствие захвата хеттами/неситами Анатолии.

     «Китайский патриархат».

     Как свидетельствуют многие артефакты, очаги земледелия, доместификации зерновых (рис, просо), возникли в Китае ещё в мезолите. Так, в Энциклопедии «Духовная культура Китая» (в 5-ти томах; гл. ред. M.Л. Титаренко. 2006-2010) уточняется, что «Древнейшим для региона бассейна Хуанхэ неолитическим памятником и одновременно самым ранним в истории человечества очагом просоводства на сегодняшний день признается поселение в южной оконечности провинции Хэбэй (открыто в 1986 г.), нижние слои которого датируются китайскими археологами серединой XI тыс. лет до н.э.» (заметим, что переход к земледелию в Анатолии произошёл примерно в это же время). Так, в статье Е.А. Сергушевой «Эволюция просяного земледелия в Восточной Азии и на её периферии в неолите по данным археоботаники». 2014) также говорится, что «просяное земледелие» появилось в Северном Китае ранее VII тыс. лет до н.э. (а, в частности, в нижнем течении Хуанхэ (поселение Юэчжуан, культура «хоули») - в 6-5,7 тыс. лет до н.э.).

     И очевидно, что земледелие в Китае (судя по набору зерновых культур, а также и одомашненной живности), возникло автономно, - независимо от фермерско-анатолийского (или ближневосточного) участия или влияния. О возможности доместификации проса и риса (изобретения земледелия) местным протокитайцским населеним может косвенно говорить, в частности, и технология изготовления гончарных изделий, которая возникла и начала развиваться в Китае весьма рано (задолго до земледелия) и автономно (очевидно, что монголоидные (ассимилировавшиеся) натуфийцы Китая были ментально такими же продвинутыми, как и натуфийцы Анатолии или Ближнего Востока (хотя у них и были разные природно-климатические условия и варианты метисизации)). И поскольку, археологически выявляется (в удалённых друг от друга различных регионах Китая) выращивание либо только проса, либо только риса, то, по всей вероятности, и их доместификация (локальный переход к сельскому хозяйству) произошла, как минимум, в двух регионах страны (наиболее вероятно (соответственно) - в бассейнах рек Хуанхе (Северный Китай) и Яндзы (Южный Китай); об этом же (но с указанием на реку Западный Ляо (северо-восток Китая) говорится и в работе Chao Ning, Tianjiao Li, Ke Wang etc. («Ancient genomes from northern China suggest links between subsistence changes and human migration». 2020).

     И, насколько известно, в Анатолии, Курдистане, горах Загроса, на Ближнем Востоке инициаторами земледелия (а также и земледельцами) были исключительно женщины, ранее - собирательницы, что и обусловило (ибо женщины-земледельцы надёжно обеспечивали пропитанием семью/род) трансформацию (как и статус собственно женщины) устоявшегося палеолитического образа Всеобщей матери, богини плодородия (по сути - богини женщин, поскольку идея святости, священного таинства рождения, появления на свет (возникновение новой жизни), неразрывно связана с женщиной), - в фигуру Великой богини раннеземледельческой культуры, а затем и широкое распространение в Ойкумене мигрировавшими анатолийскими «фермерами» раннеземледельческого матриархального мировоззрения, доминирование её (Великой богини) культа (глава пантеона, владычица жизни и смерти (у китайцев нередко в облике совы)).

     Важно подчеркнуть, что ещё Дж. Мелларт был убежден, что именно в натуфийский период «положено начало... культу Богини-матери» как Великой богини. Так, Ж. Ковен (1994, p.41) считает, что корни доминиро­вания Великой богини как «той, которая рождает плоды земли», уходят в хайонимский период натуфийской куль­туры (X - нач. IX тыс. до н.э.). Вместе с тем, существует и мнение о том, что формирование культа Великой богини, как матери растительного плодородия, может быть отнесено ко времени, когда начались регуляр­ные сборы дикорасту­щих злаков и плодов (М.И. Зильберман «Древний человек и божество». т.2. Инет).

     И если всё это (трансформация Всеобщей матери в Великую богиню, главу пантеона) инициировало в Ойкумене (поскольку сопутсвовало распространению земледелия) весьма заметное и, практически, повсеместное (особенно отчётливо высвеченное на Крите (cт. «Минойцы и их верования»)) падение значимости статуса бога-отца (мужчины как кормильца); то, что характерно, - на землях Китая (в его культово-мифологических представлениях), уничижение (дискриминация) образа бога-отца совершенно не выявляется. Более того, рассмотрение подобного явления (внедрение земледелия) в Китае даже указывает на обратное, - на остепенное падение значимости роли (статуса) женщины, а затем и Всеобщей матери, что, к примеру, обнаруживается при рассмотрении деградации (см ниже) образа (содержания культа) архаичной богини Нюй-ва (известно ок. 130 различных изображений этой популярной богини-матери).

     Следовательно, вполне возможно, что в Китае именно мужчины (но не женщины) были инициаторами земледелия, и только они изначально возделывали землю (как в Древней Индии стирали только мужчины); ибо божественные родоначальники (и культурные герои) китайцев, такие, как Шэнь-нун («Божественный землепашец»), который учил людей земледелию и изобрёл плуг; или бог земледелия Хоу-цзи (о введении Хоу-цзи земледелия говорится в гимне «Рождение людей» и в «Каталоге гор и морей»). И они называются в легендах «героями (учителями и покровителями) земледелия», так, Хоу-цзи именовался «Князь-просо» (ода «Князь-просо»); а конфуцианец Мэн-цзы (IV в. до н.э.) сообщает, что «Хоу-цзи научил сеять и жать, взращивать все пять злаков» (первоначально только просо, - слово «цзи» означает «просо» (комментарий Вэй Чжао. 1958)); в памятнике же «Толкование обрядов и обычаев» Хоу-цзи называется «Бог Проса» (Э.М. Яншина)); а дух/бог-покровитель ростков риса носил название «Мяо-ван».

     Так, в энциклопедии «Духовная культура Китая» (под ред. M.Л. Титаренко) говрится следующее: «Принципиально иной вариант культа плодородия [не связанный с женскими божествами] выявляется для южных общностей. Здесь присутствует уникальный для неолитического Китая класс артефактов: глиняные фаллосовидные сооружения (до 160 см в высоту). Несколько таких сооружений были обнаружены для общности (культуры) Шицзяхэ (2,5-2,0 тыс. лет до н.э.; провинция Хубей). Они означают, что в местной религиозной традиции культ плодородия ассоциировался не с женским, а с мужским началом».

      Об участии же мужских божеств в становлении земледелия (в обучении людей посеву зерновых, выпечке хлеба) в классической Евразии («Старой Европе»), насколько известно, данных нет. Согласно же матриархальным воззрениям (мифы и легенды), заимствованным, например, племенами протошумеров у земледельцев-убейдцев (у шумеров изначально была скотоводческо-кочевая культура (ст. «О прашумерах»)), собирать и выращивать урожай научила людей богиня-мать Нинлиль, супруга ниппурского царя богов Энлиля (который изо­брёл мотыгу для разделения «Горы Неба и Земли» (убейд. миф)). В греческой же мифологии обучила людей искусству возделывания зерновых богиня плодородия (и зерна) Мать Деметра.

     О том, что земледелие в Китае было почтенным мужским занятием, говорит, к примеру, такая китайская народная пословица: «Среди 72 (мужских) занятий землепашество над всеми царствует». Весной же, в ознаменование начала сельскохозяйственных работ года, сам «сын бога Неба», земное божество, проводил сакральную борозду. О непреходящей значимости земледелия для протокитайцев, его сакрализации, говорит убеждение учёных в том («Народы Восточной Азии»//«Народы мира». Под ред. С.П. Толстова. 1966), что «Основной чертой верований китайского народа является явное преобладание в них (религиозного) слоя, связанного с общинным земледелием».

     Таким образом, существенное возрастание статуса мужчины-пахаря в семье/роде, сопровождавшееся как падением социальной значимости женщины (в начале как добытчицы), так и роли богинь (не связанных с земледелием), обусловило возникновение своеобразного, можно сказать, «китайского» патриархата (аналогичного в части ментальности скотоводческо-кочевому патриархату праариев, но в данном случае (у протокитайцев) - возниушему на земледельческой производственной основе). О традиционном (возникшем в глубокой древности) доминировании идеологии патриархата в Китае говорит, например, такое высказывание Конфуция («Лидзы» («Соблюдение Великого Пути»)): «Своя доля была у мужчины, своё прибежище - у женщины [за спиной мужчины]»..

     Весьма существенным было, вчастности, и то, что поскольку землю (а также целостность (по принадлежности) общинных участков возделываемой земли (сохранность межи и межевых знаков)) и пресную воду для полива (без чего плодородие растительности (усилия богини-матери) не реализовалось), а также, по-видимому, и зерно курировал бог-отец и его проявления (см. выще), то, по всей вероятности, примерно с IХ-VII тыс. до н.э. (с внедрением земледелия) в Китае и произошла переоценка значимости (весомости) образов (и культов) протокитайских богов (как ранее, примерно в ХI-Х тыс. до н.э. («Древний человек и божество». Т.2, Инет), это же произошло в Евразии).

     Так, молекулярно-генетический анализ, проведенный Сато Ёитиро, показал, что одомашнивание дикого риса, произошло в нижнем течении реки Янцзы ок. VIII тыс. лет до н.э. (С.В. Лаптев «Предыстория и история нродов вьет». Т.1. 2006); а в 2016 году обнаружено и древнейшее рисовое поле, которое также датировано VIII тыс. лет до н.э. (портал «Deccan Herald»). И тогда появление «китайского патриархата» вполне может быть отнесено примерно к этому же времени (заметим, что, как уж отмечалось, патриархат праариев и семитов тоже возник на почве приоритета мужчины в обеспечении семьи/рода пропитанием (но в условиях скотоводческо-кочевого хозяйствования).

     Отметим также и то, что в ряде мест Северного Китая (таких как Синлунва (6200-5400 лет до н.э.), Хоули (6500-5500 лет до н.э.), Чишан, Пейлиган) были найдены остатки одомашненного проса, датированные в интервале 6250-5050 лет до н.э.; а занятия рисоводством в 5500-4500 годах до н.э. обнаружены в местоположении Тяньлуошан (провинция Хэмуду). И показательно, что в связи со становлением земледелия, а затем и совершенствованием агротехники, произошло производственное расщепление единого палеолитического образа бога-отца. Так, у китайцев древнейшие рисунки дракона прославляли его как бога вод, а бог земли (и владыка гор) представлялся в облике тигра (изображения, в частности найдены среди артефактов культуры Синлунва (VII тыс. до н.э.)). Попутно отметим и то, что пропорционально возростанию значимости бога земли, всё более широко использовалось хтоническое число 5 (соотносимое с образом «тигра» (недра земли)).

     Вместе с тем, как представляется, дискриминации (явного уничижения) образа Всеобщей матери (и женщин) в Китае, до появления иммигрировавших племён праариев и восприятия протокитайцами их ментальности, - не происходило. Об этом, например, могут свидетельствовать такие факты как то (В.Г. Белозёрова («Традиционное искусство Китая. Т. 1, Неолит - IX век». 2016), что в Дуншаньцзуе (провинция Ляонин), культура хуншань, Внутренняя Монголия (6,5-5,0/3 тыс. лет до н.э.), изготовлялись терракотовые «палеоли­тические ве­неры»); а также и то («Духовная культура Китая». под ред. M.Л. Титаренко), что в комплексе Хоутайцзы (в 40 км от Пекина), дат. началом VII тыс. до н.э. (включается в нижние слои очаговой культуры Синлунва) найден набор (20 шт.) каменных женских статуэток (до 35 см в высоту).

     И предполагается («Народы Австралии и Океании». 1956), что ранее, ещё в верхнем палеолите (и мезолите) ни «образ женщины [ни образ мужчины, нигде и никогда]… не вступал в противоречие… с генетически естественным… равенством полов, которое подтверждается [в пору охоты и собирательства] архаичными этнографическими источниками» (заметим, что появление земледелия и скотоводства нарушило этот многовековой баланс). То же утверждает и Марсель Гране («Китайская цивилизация». 2016): «различные юридические и мифологические мотивы заставляют предполагать, что наиболее архаичные атрибуты княжеской власти (т.е. ещё в Древнем Китае), до того как они перешли в руки правителя-мужчины, удерживались княжеской четой, в которой первоначально роль супруги была не ниже, чем мужа» (т.е. был паритет).

     По всей вероятности, патриархальные представления племён праариев, были в некоторой степени близки подобным же патриархальным воззрениям автохтонного земледельческого китайского населения (протокитайский патриархат), и которое, как выявляется, восприняло (заимствовало) как мировоззрение праариев (в частности, отношение к женщине), так и адаптировало ряд их важнейших культово-мифологических представлений, и, в частности, не только инверсию функциональности (и значимости) мужских и женских божеств (так, небосвод соотнесён и китайцами с мужскими божествами, а земля - с культом богини-матери), но и специфичность (специализацию) главных богов праариев.

     Должно отметить (как приамбула), что относительно степени достоверности изложения (при воспроизведени) различных хроник (а также мифов и легенд) китайскими историками и публицистами Эдвард Вернер (2007) пищет так: «Конечно, применительно к историческим хроникам трудно говорить об абсолютной точности, но стремление к правдивому воспроизведению фактов и событий неоспоримо».

     Итак, выдающийся собиратель мифов, синолог Юань Кэ приводит сведения о поре возникновения дискриминации (уничижения) женщин в Китае в своих «Мифах Древнего Китая», которые вполне могут отражать реальные исторические события. И Юань Кэ повествует, что одним из пяти превых легендарных (небесных) императоров Древнего Китая (как правитель Севера) был Чжуань-сюй (известный и как Гао-ян), правивший в период 2514-2436 лет до н.э., внук (или правнук) Хуан-ди. Заметим, что одна из традиционных версий значения имени «Чжуань-сюй» - «Человек, следующий по истинному пути». Так, одним из деяний этого непреклонного поборника порядка было требование «перерезать дорогу между небом и землёй, чтобы люди не могли подниматься на небо, а духи/боги («линь») - спускаться на землю». Император Чжуань-сюй запретил браки между братом и сестрой. А далее, как сообщает Юань Кэ, «Рассказывают, что это он устано­вил такой порядок, по которому предпочтение отдавалось мужчинам, а на долю женщин оставалось одно презрение: если женщина встречала муж­чину, она должна, была уступить ему дорогу, в противном случае её тащи­ли на перекрёсток, где шаманы (жрецы) под звуки колокола и каменного гонга нака­зывали её, изгоняя из неё злого духа». «Женщина была практически бесправна в обществе, муж же становился полновластным хозяином и за измену мог даже убить жену (как в Ассирии). Разводы были обычным явлением… муж… мог отвергнуть жену просто за непослушание или даже за болтовню» (Эдвард Вернер «Мифы и легенды Китая». 2007). При этом «Власть родителей над детьми была той же, как власть мужчин над женами».

     И поскольку этот жёсткий патриархальный порядок веками существовал в Китае, можно предполагать, что возник он в первой пол. III тыс. до н.э. (согласно мифу в период 2514-2436 лет до н.э.), будучи перенят у праариев, эмигрировавших в страну примерно в сер. IV тыс. до н.э. (что соответствует данным археологии). При этом М.Е. Кравцова («История культуры Китая». 2011) полагает, что «однозначные ассоциации Владычицы (Владыки)-Земли с женским началом прослеживаются только начиная с чжоуской эпохи» (однако, как представляется, всё это началось много ранее).

     Об уничижении образа Всеобщей матери (в частности, на примере богини Нюй-ва) в работе «История Китая…» (т.2, 2013) говорится следующее (разумеется дискредитации образа богини предшествовало социальное уничижение обычной женщины): «Наконец, Нюй-ва превращается в своего рода придаток Фу-си; на изображении из Шаньдуна она принимает из рук Фу-си (его) угольник - символ творца-созидателя (демиурга). В процессе канонизации образ Нюй-ва постепенно отступает на второй план, оттесняемый фигурой Фу-си. Теперь, по одной версии, Нюй-ва - это супруга Фу-си, по другой - его младшая сестра».

     Намеренное уничижение образа Всеобщей матери в ипостаси «богиня Солнца Си-хэ» нашло отражение и в «Исторических записках» Сыма Цянь: «Некогда Си-хэ предалась разгулу, пренебрегла сезонами и спутала дни» (что якобы произошло в пору правления Яо - одного из 5 «добродетельных» императоров, - т.е. примерно в сер. III тыс. до н.э.). И «Правомерно предположить, - пишет Э.М. Яншина, - что на этой ступени происходит постепенная «героизация» солнечного (мужского) божества», по-видимому, Янь-ди (см. ниже) (помим этого 10 солнц, дочерей Си-хэ, превратились в братьев).

     Как известно, именно у племён праариев бог-отец вначяале обретает статус бога Неба («Дьяус») и верховного божества («Древний человек и божество»). Позднее же праариям, перманентно мигрирующим вследствие голоценовой регрессии (и воюющим при захвате территорий), потребовалось более могучее и лучше вооружённое божество. И тогда у ариев на первое место выходит (становится главой пантеона) бог-воитель с разящими стрелами - солнечными лучами, - бог Солнца (до этого во всех не патриархальных культурах солярное божество было женским, - дочь или проявление богини Неба). В частности (М.И. Зильберман «Древние анатолийцы и Евразия». Инет), у хеттов таким воителем становится бог Солнца «Эштан/Эстан». И как лидер хеттского пантеона, солярный Эстан берёт в жёны раннеземледельческую Великую богиню народа хатти Вурусему/Камру­сепу (что и говорит о его высокой значимости (статусе) в определён­ный исторический период в этой стране). Так, на одном из рисунков (Рис. №34) главной галереи Язылыкая, где изображён Эстан, у него типичный для бога хат­ти (покорённых праариями-хеттами) головной убор, а за его плечами висят два колчана со светоносными разящими стре­лами (прообраз подобного видения (как солярного бога-воителя) - шум.-акк. Уту/Шамаш (у убейдцев - второразрядное божество)). Далее же у всех племён ариев Ойкумены в качестве необоримого воителя и главы пантеона почитается (был выдвинут) бог-громовержец (Зевс, Юпитер, Тор, Таранис, Перун, Индра), который - и бог Неба, и громовик, мечущий огненные стрелы-молнии (его лук - радуга). В частности, в индуизме (в ведийский период) громовержец Индра даже иногда помыкает богом солнца Сурьей.

     И характерно, что в Древнем Китае бог Неба, как высшее мужское божество, хронологически появляется после иммиграции праариев; ибо одним из первых (ранних) китайских богов и императоров традиционно считается Хуан-ди (одолевший бога солнца Янь-ди) - владыка Неба и сам - молния (а «перун» - «гром»). Заметим, что и Всевышний Шан-ди - громовержец (Л.С. Васильев).

     Любопытно и то, что в имени «Ху-ан» содержится ностр. «ан» - «небо», а китай. слово «ху» (к примеру, «дун-ху») соотносится с тибет. «хор», которое («хор») в древности вполне могло звучать (поскольку буква «h» не произносилось) как ностр. «ор» (мнение акад. Ц. Дамдинсурэна, 1957), а, как известно («Дрвний человек и божество»), последнее («ор») ещё в мезолите значило «свет, свечение, сияние». А в таком случае если «Ху-ан» может означать «Светящееся небо», то «Хуан-ди» - «Бог светящегося Неба». И действительно, имя этого божества (Хуан-ди) обычно принято трактовать как («Мифы народов мира. Энциклопедия») «Светящийся (испускающий белый, дневной свет) верховный владыка [бог Неба]», и, как считается, слово «хуан» означает, «сияющий, высочай­ший». И тогда связанное с этим божеством (Хуан-ди) выражение «Тянь Ху-ан да ди» (где из 4 слов два - китай. «тянь» и нострат. «ан» означают «небо», а понятия ностр. «да» и «ди» ([-д-]) значат «бог», как имя нарицательное («Древний человек и божество»); можно трактовать как «Небесный Хуан-ди - бог богов» (отметим, что иероглиф «ди» означал «верховный вла­дыка» (у Юань Кэ) а у Го Мо-жо (предполагающего, что это - древневавилонский термин) - «правитель», у Легга «ди» - «бог», у Карлгрена - «суверен», у Васильева - «божественный, священный», у Кравцовой - «владыка», у Кучеры - «небесный владыка»). Но тогда наименование «Хуан-ди» может трактоваться и как «Хуан - небесный государь (вла­дыка)» (видимо, в ту пору значение слова «ан» было позабыто)). И тогда, по-видимому, ближе к тексту толкование выражения «Тянь ху-ан да ди» как «Светящийся (излучающий свет неба) бог богов/(«да ди») Неба». Очевидно, что Хуан-ди заместил богиню Неба в функции созидания (порождения) ею белого, дневного света («тянь хуан» - «сияющее (светящееся) небо» первой (нижней) сферы небосвода). И характерно, что многое из этого следует из ранних графических форм иероглифа (пиктограммы) «хуан» (см. Рис. «Хуан» (М.Е. Кравцова «История искусства Китая»)).

     Попутно отметим и то, что термин «Тянь (небо)», явлет собой (по данным Э.М. Мурзаева) кальку с др.-тюрк. «Тенир» («Божество неба»). Заметим, что тюркское «Те-н-ир» может быть истолковано и как «Божество («те (де)») высокого («н») света (свечения («ир»))», т.е. как «Божество белого, дневого, света» (порождаемого Небом). А если ещё и не слишком крамольно представить «хуан» как шум.-акк. «hу-ан», означающее «он - небо», то др.-китай. выражение «Тянь хуан да ди» может означать «Он - Небо, божество, порождающее небесный белый свет, - бог богов».

     Обратимся к наименованию «царица Неба» - «Тьен-хун». Так, по-китайски слово «день» - «ры тьен», и это понятие (день) обычно связывается со свечением Неба, дневным белым светом; а поскольку слово «хун/hóng (иероглиф 红)» означает «красный», то не исключено, что названием «Тьен-хун» могло обозначаться такое персонифицированное явление природы как «Заря», (вечерняя и утренняя), - «красное свечение» неба, расцвет и закат. И тогда имя «Тьен-хун» вполне может быть персонифицированной эпифанией «Заря», выделившейся из расщеплённого образа Всеобщей матери как богини Неба (параллель к дравидийской богине зари Ушас (где «уша» - «свечение»)).

     

      Хуан Знак «Н» Небосвод Растительность

     На квазиантропоморфных схематических фигурках Рис. «Хуан» (представлены два иероглифа одного содержания) изображены (как их головы) овал и полуовал (с символикой соотнесения (связи) небосвода с землёй (горизонтальные линии внизу)) с точкой-зародышем в центре и тремя исходящими из них (вверх) длинными лучами белого небесного света, порождаемого небосводом (богом Неба Хуан-ди, богом-отцом, созидающим жизнь в т.ч. и на небосводе (точки-зародыши, подробнее см. ниже)). Так, здесь (Рис. «Знак «Н»), в основании каждой из этих фигурок (иероглифов) изображён сакральный символ в виде двух широких горизонтальных полос, соединённых посредине вертикальной полосой (как бы повёр­нутая на 90 град. буква «Н»). Заметим, что подобная символика (знак в виде «Н») встречается уже на колоннах Гёбекли Тепе (М.И. Зильберман «О сакральном символизме Гёбекли Тепе». Инет). Итак, тут верхняя горизонтальная линия символизирует небосвод (и богиню-мать), а нижняя - землю (и бога земли); а вертикаль же, их соединяющая, - фаллос бога-отца (что хорошо видно на левом знаке Рис. «Н»). И в свете сакральной симво­лики эти древнейшие эмблемы символизируют перманентность жизнепорождающего «священного брака» божеств Неба и Земли (аналогия: связь кроны дерева (неба) и его корней (земли) посредством ствола-фаллоса, входящего в крону (например, шум. «мировое» дерево хулуппу)). Отметим также и то, что здесь, на левом Рис. «Знак «Н», верхняя горизонтальная полоса (эмблема Неба) показана заметно короче нижней, поскольку у китайцев (видимо, до ханьского периода) было принято изображать (трактат «Ли цзи») небо в виде круга, вписанного в квадрат - землю (т.е. здесь приведён как бы вид сбоку). Следует отметить такжде, что в стиле письма «дачжуань» (надписи на ритуальных циньских бронзовых сосудах) две такие параллельные горизонтали (без вертикали - «фаллоса») обозначали «верх» (если верхняя линия (как знак «небо») - короткая (короче нижней)), и «низ» - землю (когда коротная линия, обозначающая «небо», была нижней).

     Так (Чжуан Хунъянь «Культурные особенности и культурная ценность наскальных изображений на хребте Большой Хинган») в левом верхнем углу высокой скальной стены у реки Вайволэгэньхэ (Синьлинь) находят­ся петроглифы (писаница), где «в центре картины расположен полый круг… (замкнутая окружность) …«снаружи соединённый с 8-ю (астральная символка Неба) расходящими­ся лучами» (т.е. от наружной стороны линии окружности во все стороны (равномерно) отходят 8 линий-лучей («линии лаконичны и легки»), из которых «самый нижний луч переходит в (прямой?) крест». И такая типичная для Ойкумены графема (предварительно дат. III­II тыс. до н.э.) прочитывается так (а это - не солярное божество): Всеобщая мать в ипостаси богини Неба, порождает (а первая сфера небосвода адекватна необъятному лону богини-матери) белый, дневной свет, распространяющийся во все стороны горизонта (мира (крест)).

     Должно привести и китайскую пиктограмму, которой обозначалось понятие «небосвод» (Рис. «Небосвод»). Это - полуокружность с косым крестом внутри (из дуг большого радиуса), - в её нижней части, и которая может представлять видение неба при взгляде с земли в одну сторону горизонта, а также и в противоположную сторону (туда, где Небо сходится с землёй (2 дуги)). Эти же дуги образуют и порождающие треугольики-лона (3 треугольника) на самом небосводе и на каждом из пограничий небо-земля. Заметим, что, как известно (М.Е. Кравцова. 2004), все «китайские государи… обязательно во время исполнения любых официальных религиозных и светских церемоний поворачивались лицом на юг и смотрели вдаль. Отсюда же проистекает общепринятая для населения Китая символическая пространственная ориентация - лицом на юг».

     Легко видеть (и это закономерно), что пиктограмма «Растительность» - производная от пиктограммы «небосвод, небо» (здесь, на Рис. «Растительность», верхняя сторона треугольника на графеме - прямая линия, а не часть полуокружности), поскольку функция «богиня растительности» - одна из эпифаний Всеобщей матери, богини Неба (где (на небесах) и порождаются зародыши растительности (в частности, зерновых), по мере созревания опускаемые на землю).

     В свете сакральной символики представляет интерес и рассмотрение иероглифов, выражающих такие сакральные понятия как «отец» (фу-кин) и «мать» (му-кин), где др.-китай. «му» - мать, а «фу» - «отец» (Сергей Георгиевский «Мифические воззрения и мифы китайцев». 1892).

     

      Отец (Фу-кин) Мать (Му-кин) Бог

     Сравнение этих иероглифов показывает, что поскольку вторые из них одинаковы, то значения «мать» и «отец», содержаться в первых (слева) знаках (пиктограммах), которые и рассмотрим.

     

     Легко видеть, что иероглиф «Фу» - вариация пиктограммы «Небосвод» (без треугольников - лон), т.е. протокитайское понятие просто «отец» сакрально и соотносится с представлением (адекватно) о небесном Отце (т.е. всякий отец - проявление божественного первопредка (прапраотцов Хуан-ди и Янь-ди)).

     Сопоставление же знака (иероглифа) «Му» с со знаком «Н» (его значением) и точками-зародышами в квадратах (земля Земли и земля небосвода) на Рис. «Зародыши-4» (см. ниже) определяет понятие «мать», как субъекта, способного порождать жизнь везде: на земле (и в преисподней), а также на небесах.

     Представляет интерес и рассмотрение (Рис. «Бог») иероглифа «Бог» (как имени нарицательного). Так, как известно, наименование «Тянь-Шань» («Небесные горы») обозначается (записывается) иероглифом «天山», где второй знак 山 - «шань» значит «гора, возвышение, высота»; а первый знак 天 - «тянь», означает ««небо», «бог» (здесь, у этого иероглифа, верхняя горизонтальнаяя линия короче нижней). При сопоставлении знаков Рис. «Бог» (левый иероглиф «тянь») и Рис. «Хуан», «Знак Н», «Небосвод», «Растительность» хорошо просматривается сходство ряда их «деталей» (компонентов знаков).

     Любопытно и следующее. Так, понятие «бог» на современном китай. языке - «tian (а)». И если этот термин представть в виде «ti-an», где убейд.-шум. «ti» означает «жизнь» (здесь разбросанная полисемия), то этот слово (просто «бог») толкуется как (бог - это) «Обитель небес», как и на пиктограмме (иероглифе).

     Так, подобно некоторым иным древним богам Китая, бог Неба Хуан-ди - ранее громовик, почитался, в частности, у рода Чэнь в качестве божества грома (он - молния, зачат от молнии (в древнекитайском языке само понятие «удар грома» («чжэнь») этимологически связывается с понятием «забеременеть» (Б.Л. Рифтин)). Легко видеть, что в этом качестве Хуан-ди - близкая параллель к образу своего архаичного бога-отца - Великого «огненного» Змея (молнии). И у Хуан-ди тело дракона/змея (заметим, что по др.-греч. «змей» - «draon» (дракон), а лицо человека (что в китайской иконографии типично). Начало же правления императора Хуан-ди принято датировать 2698 годом до н.э., а в легендах о нём высвечиваются отголоски ещё кочевого образа жизни порождённого им рода/племени с наименованием «Медведь». Как выяснилось, и у протокитайцев существовал культ медведя (Вэнь Идо). Так (Э.М. Яншина «Формирование и развитие древнекитайской мифологии». 1984) культурный герой Ю-Юй, прорывая русла рек, принимал образ медведя; а его отец Гунь (министр императора Хуан-ди) после смерти превратился (одна из версий) в медведя. Следовательно, как бог Неба (ещё не император), Хуан-ди должен был быть известен (обрести высокий сакральный статус и многочисленную паству) несколько ранее перида своего т.н. земного правления, т.е. ещё в IV тыс.до н.э.. Характерно и то, что этот древнекитайский громовержец (глава пантеона), заместив прежнего верховного бога Ди-Цзюнь и сделавшись владыкой Мира, частично «унаследовал» и амбивалентную природу данного Двуединого божества (см. ниже). Так, в его (Хуан-ди) образе небесного Отца явственно обнаруживается не только ряд черт и свойств, характерных для культа Всеобщей матери, богини Неба, но и в большой степени присущих архаическому богу-отцу. Так, Хуан-ди - отец-первопредок, «мастер» (подобно убейд.-шум. богу-отцу Энки), учитель и просветитель рода человеческого, а также культурный герой (он, в частности (трактат «Гуань-цзы»), первым добывает (земной) огонь трением куска дерева о дерево (заметим, что в сочинении «Хэ ту» («План реки») первым добывает огонь подобным способом Фу-си). Как и всякий бог-отец, Хуан-ди - целитель (первый медицинский трактат Древнего Китая назван «Книга Хуан-ди о внутреннем»). Он также нередко представлялся и в виде дракона/змея со светящимся рогом, а также и как змей, соотносился с земными водами (как бог Эа («Дом - вода»), он же - змей Энки).

     Присущ богу Хуан-ди и ряд свойств образа (и культа) Всеобщей матери. Так, его образ связан с небесной символикой (поскольку он - бог Неба): Хуан-ди - четырёхлик или четырёхглаз (у вавилонского бога-демиурга Мардука было 4 крыла (попутно заметим, что «небесное» число 4 и у китайцев соотносится с культом богини-матери как богини Неба; так, «сы фан» - «четыре стороны света», а «сы ши» - «четыре сезона» (времени года)), рост же Хуан-ди - ок. 9 чи (3 раза по 3). Сделался, он и творцом (источником) белого, дневного, света. И характерно (Ли Янь), что с ним (с Хуан-ди) соотносятся «большая черепаха» и «драконоподобная ящерица» (плодовитость) и желтый цвет (цвет спелости, созревания, - растительное плодородие (как и у многих этносов Ойкумены). Однако не исключено, что «жёлтый цвет» - цвет Хуан-ди как правителя Центра, одной из 5 частей (территориальных районов) света (отметим, что «окончательное сложение пятичленной космологической модели… произошло в иньскую эпоху» (М.Е. Кравцова. 2011)), вместе с тем соотносит бога Хуан-ди, как сына архаического бога-отца, бога земли, и с желтым цветом лёссовых (обрабатываемых) почв.

     Следует отметить, что война громовержца Хуан-ди с хтоническим божеством Чи-ю, представляющаяся как борьба небес­ного мира (Хуан-ди) с потусторонним (Чи-ю), как считается, в целом «типологически подобна» борьбе (противостоянию) различных постнеолитических «змееборцев» с Великими змеями преисподней (отголосками хтонического проявления образа палеолитического бога земли), противниками «нового» миропорядка, учреждённого в постнеолите небесными (мужскими) богами, (заметим, что «змееборство» присуще, в основном, арийской мифологии). Наиболее известные антагони­сты демиургов (громовержцев) это, в частности, - акк. Лебиатан, др.-инд. Вритра, др.-греч. Тифон, хетт. Иллу­янка (который «Божество (демон) от земли до неба (дракон)»). Любопытно, что название «Ил-лу­(я)н-ка», фонетически довольно хорошо коррелирует с китайским «Ин-лун» (термины «ил» и «ин» сакрально адекватны), - змеем/драконом, помогавшим культурному герою Ю-юй прекратить потоп.

     Так, у одной из волн прариев, мигрировавших на земли юга Китая, верховным богом считался бог Солнца. И рядом племён автохтонного протокитайского населения он (с телом человека и головой быка (весьма редкий для китайского бога облик)) был воспринят и адаптирован как один из верховных богов под именем Янь-ди (по одной из легенд его китайский правнук, бог огня Чжу-жун ездил на облаках, подобно ханнан. Баал-Цафону). И этот бог (Янь-ди), заметно потеснив Си-хе, сделался наиболее значимым солярным божеством Древнего Китая, радеющим о нуждах людей, а также покровителем земледелия и медицин. И как отмечалось выше, у китайцев со временем Солнце стало соотноситься с мужским началом (Солнце даже «символизировало мужское начало (ян)» как таковое (Д.Г. Грэй «История Древнего Китая». 2006)).

     В одном старинном «Обряднике» говорится: «Род Владык (царства) Ся приносил жертвы заходящему солнцу; иньцы приносили жертвы свету солнца; чжоусцы приносили жертвы восходящему и заходящему солнцу». А из текста солярного гимна «Владыке Востока» явствует, что каждый восход Солнца обычно радостно встречался в Китае: ритуальными плясками и песнями, однако исполнявшимися жрицами (т.е. дневное светило продолжало рудиментарно соотноситься с архаичной богиней Солнца Си-хе; известно и изображение праматери Нюй-ва, держащей Солнце над головой; отметим также и то, что и у хатти богами Солнца (параллельно с хеттским богом Эстаном) почитались солярные женские божества (мать и дочь)).

     В день же весеннего равноденствия в Древнем Китае проводилась т.н. церемония «установления огня»: при помощи «вогнутого металлическаго зеркала» от солнца добывался новый («небесный») огонь, и этот огонь «заменял собою огни повсюду», ранее (за три дня до равноденствия) потушенные (С.М. Георгиевский «Мифические воззрения и мифы китайцев». 1892). Огонь, добытый богом Хуан-ди трением кусков дерева, также постоянно использовался.

     Примечательно и то, что в день весеннего равноденствия китайцы украшают свои дома именно ветвями ивы, которую считают символом Солнца (как известно, у убейдцев и шумеров ива - мировое «дерево хулуппу», на котором (в его кроне) под именем «дева Лилит» обитала убейдская Всеобщаая богиня-мать).

     Можно полагать, что и такое наименование Солнца как «огненное колесо» («хо-лунь»), заимствовано у индоевропейцев. Так («Древний человек и божество»), именно у ариев Европы колесо обретает значение символа Солнца: «солнечное» колесо; горящее колесо, катящееся с горы; колесо, высоко поднятое на длинном шесте. Следует отметить (Эдвард Вернер «Мифы и легенды Китая». 2007), что (по мифу) после убийства охотником «И» девяти солнц в облике воронов, символи­ческим изображением (эмблемой) Солнца у китайцев сделался ворон в круге (одно солнце на небосводе), - «Солнце» - «Золотой/Огненный ворон» (Цы-хай. 1947). А, как известно, ворон считался священной птицей ниппурского царя богов Энлиля - бога воздуха, ветра и бурь; а также и у библейских евреев.

     Знамечательно и то, что мифология сохранила конфликт (с религиозной подоплекой), возникший между паствами (племенами) бога Неба Хуан-ди (правителя Центра) и бога Солнца Янь-ди (владыки Юга), т.н. «братьями» (сюжет, как представляется, с праарийскими корнями). Повествуется, что у почитателей Янь-ди (вероятно, исторически у сравнительно недавно иммигрировавшей, но ассимилировавшейся группы арийских племен, занёсших образ бога Солнца в качестве главы пантеона) администрация правителя Центра (жрецы культа громовержца) якобы потребовала платить дань, но те (паства Янь-ди как правителя Юга) отказались. И мифология повествует, что произошла кровопролитная битва, в которой бог Солнца Янь-ди потерпел сокрушительное поражение от громовержца Хуан-ди (война племён - это война их богов) и дань пришлось платить (причина конфликта сочинена в мифе в чисто китайском (меркантильном) духе (адаптация)).

     Об истоках религиозных представлений в Китае.

     Можно предполагать, что вера в высший разум, в высшую силу, в предопределённость, - возникла у сапиенсов вместе со способностью осмысления действительности, толкования её причинно-следственных связей («Некоторые культовые представления эпохи палеолита»). Так, эт­нолог В. Кабо («Крест и круг». 2002), в частности, убеждён, что «религия возникает вместе с первыми проблесками человеческой мысли». Многие артефакты свидетельствуют, что неандертальцы и, по-видимому, денисовцы, а также все кроманьоиды Африки (в т.ч. и мигрировавшие в Евразию), веровали в Единого (Двуединого) бога - Великого «мать-отца», «он-она», а также и в его персонифицированные амбивалетные проявления.

     Так, антропоморфная кварцитовая женская фигурка (длина 58 см), обнаруженная в пойме реки Дра (южнее г. Тан-Тан, Марокко), датирована в интервале 500-300 тыс. л.н.; а возраст женской фигурки из грубо обработанного камня, найденной в Берехат-Раме (Ханаан), оценён в ок. 250 тыс. л.н..

     Антураж же святилища в пещере Брюникель (Пиренеи, Франция), датированного 176,5 тыс. л.н.. демонстрирует веру неандертальцев в персонифицированные проявления Единого бога («Древний человек и божество»): здесь богиня-мать символизировалась кругом и овалом (символика и лона, и небосвода), а бог-отец, его неисчерпаемая производительная мощь, была выражена множеством идентичных фаллических символов (из которых (ледяных фаллосов) и были сложены эти эмблемы Матери).

     Подобное, но более древнее, святилище было открыто и в Китае («История Китая с древнейших времен до начала с XXI века» в 10 томах; Гл. ред. С.Л. Тихвинский. т.1, 2013), в местоположении Маочжушань (вторая терраса реки Шуйянцзянь, притока Янцзы). Тут обнаружено открытое святилище/храм, дат. (верхняя часть слоя красной глины, на котором оно располагалось) примерно 420 тыс. л.н.. Здесь полуовал (полуэллипс), сложенный из гальки (протяженность с востока на запад - 10 м (большая полуось эллипса), и с севера на юг - 6 м (малая ось эллипса)), был снабжён (оборудован) «20-ю небольшими окружностями диаметром 20-30 см, выложенными из камня и расположенными (видимо, равномерно) по краю большого галечного полукруга (вероятно, внутри)». А, как известно, в древности считалось, что камень - это «кость земли», т.е. сакральный атрибут, в общем случае связанный с культом бога-отца, как бога земли. В таком случае и здесь лоно Всеобщей матери непосредственно связано с «телом» бога-отца.

     Известно (см. выше), что такой полуовал (полукруг, как бы замкнутый линией диаметра) много позднее обычно символизировал связь небосвода с землёй. Двадцать (20) же (как 4 раза по 5) хтонических круга, в половине из которых «найдены изделия из камня», по-видимому, являют собой лона, порождающие зародыши чего-то, весьма необходимого для земной жизни. И поскольку здесь нечто, подобное алтарю, либо кострища, как следы коллективных трапез или жертвоприношений не обнаружены, то данное сооружение можно воспринимать и как «застывшее в камне» («вотивное») моление этих архантропов, обращённое к обеим ипостасям Двуединого божества. Однако с другой стороны, «в этом комплексе» (на его территории) при раскопках обнаружено более 150 различных каменных изделий, положенных туда намеренно («дислоцировавшихся равномерно по всей площади» полуовала). И если предполагать, что жертвоприношения здесь совершались (с соблюдением определённого ритуала) возложением каменных орудий на поверхность святилища (на слой красной глины), то в таком случае это сооружение может быть древнейшим храмом охоты (Животные порождались заботами Всеобщей матери, а добывались они по воле бога-отца как Владыки животных. К нему-то, по всей вероятности, и взывали эти охотники).

     Следовательно, этими китайскими архантропами (420 тыс. л.н.), возможно (наиболее вероятно), являлись синантропы, уже давно обладавшие определёнными религиозными представлениями, а также знавшие счёт, как минимум, до двадцати (пальцы рук и ног).

     Так, в широко известной пещере Шанидар (Иракский Курдистан) найдена часть скелета (череп и рёберная кость) неандертальца,  почившего более 70 тыс. л.н.. И эти останки человека среднего возраста лежали на спине с ладонью под головой «так, словно тело спало», что говорит о наличии у неандертальцев того времени уже устоявшихся погребальных традиций. Останки же неандертальского ребёнка 8-9 лет в погребении (вероятно, мустье-ле­вал­лу­а) из грота (овальной формы) Тешик Таш (Тянь Шань) были окружёны изгородью (в виде круга (эмблема лона Матери)) из пяти пар вкопанных в землю рогов горного козла (козёл же - архаичная символика бога-отца, как владыки преисподней (недр земли), эмблема её подземного огня; и которой уже пользовались неандертальцы (заметим, что и у протокитайцев (как и в остальной Ойкумене) козёл - символ мужского начала). Показательно, что на Тянь Шане принципиальный характер (способ) представления (изображения) лона-неба богини-матери такой же, как и в пещере Брюникель и у, предположительно, синантропов: во всех случаях лоно богини (круг, овал) образовано из атрибутов символики (в основном, фаллической) культа бога-отца («понуждение» к жизнесозидающему священному браку).

     Уместно отметить и то (Франческо д'Эррико, Бордо), что в китайской провинции Хэнань (в Линцзине) найдена маленькая статуэтка птицы (из обожженной кости, менее 2 см в длину) как бы на пьедестале (вместо ног), дат. в интервале 13-14 тыс. л.н.. А птица (до эпохи экспансии праариев) - обычно эмблема богини-матери как богини Неба (статуэтка, наиболее вероятно (сопоставлена с изделиями левантийской культуры «натуф»), - натуфийской работы (здесь и везде термин «натуфийский (натуфийцы)» использован исключительно для обозначения (идентификации) определённого этноса).

     Таким образом, вполе можно полагать, что неандертальцы (возможно, и денисовцы) и в Китае веровали во Всеобщую мать и Великого бога-отца, в их созидающее жизнь перманентное, столь важное для людей единение.

     И знаменательно, что сакральное число пять (и кратные числа), так часто используемое китайцами и в наше время, ещё у неандертальцев устойчиво связывалось с хтоническим миром - земными глубинами, и их Владыкой.

     В культуре же яньшань, как известно, коллективные захоронения практиковались как вторичные. При этом кости погребённых (первичные погребения) переносились в некое новое место и укладывались (а затем погребались) перед расставленными в упорядоченный ряд черепами. И знаменательо, что в местоположении Чжоу-Коу-Тянь был найден ряд черепов (а также нижних челюстей) синантропов, дат. периодом 300-400 тыс. л.н., находившихся не в обычном захоронении, но погребённых отдельно. Как выяснилось (проф. Пэй Вэньчжун), и си­нантропы отделяли головы у своих умерших и нередко закапывали (хранили) их под оча­гом, в золе. Примечательно и то, что погребальная практика си­нантропов уже содержала завершающий ритуал похорон - коллективную по­минальную трапезу (т.е. и у синантропов существовали определённые культово-мифологические представления о посмертной участи, а значит и вера в божество (см. выше)). Отметим и то, что некоторые трупы из пещеры Шаньдиндун в Чжоукоудянь, дат. ок. 25 тыс. л.н., были ритуально окрашены в красный цвет и «украшены» раковинами.

     Так, Рейн Крюгер («Китай. Полная история Поднебесной». 2007), предполагает что поскольку «синантроп и его потомки несли в себе гены не только представителей различных типов монголоидной расы (в т.ч. и предков протокитайцев), но и большинства дальневосточных рас», то нельзя исключить (в силу особого консерватизма погребальной практики (связь с культом предков)) и вариант яншанской преемственности этой древнейшей погребальной традиции (в части отдельного захоронения черепов). Вместе с тем однако известно, что отдельное захоронение черепов практиковали и натуфийцы ещё в мезолите (культура «натуф»). Ориньякоидные натуфийцы, по всей вероятности, помимо прочего, занесли в Китай и погребение в позе эмбриона: на правом боку - для мужчин, и на левом - для женщин. Одиночные же погребения «на спине вытянувшись», насколько известно, обычно практиковались кроманьонцами, а затем и праариями.

     По всей вероятности, древние кроманьоиды (как и прочие современные им сапиенсы, к примеру, неандертальцы) исповедовали, помимо веры в Двуединое божество, также и концепцию посмертного возрождения к новой, земной, жизни (поэтому ещё и в период: мезолит - первая половина неолита, сопутствующий (хозяйственного (не молебственного) характера) погребальный инвентарь в могилах отсутствовал (не был нужен, поскольку концепция «Мир предков», ещё не была придумана, а о душе и не помышляли). Инвентарь же (различные предметы) молебственного характера, призванный умилостивить Великих Мать и Отца, расположить их к усопшему (что должно было обеспечить его скорейшее возрождение и возврат на землю, домой), обнаруживается довольно часто.

     Так (Фань Вэнь-лань. 1958), в ряде захоронений (примерно IV тыс. до н.э.: концепция «Мир предков») в провинции Ганьсу найдены морские раковины, по-видимому, каури (орнамент («узор») из раковин каури (расположенных в кольце) наносился и на баныпаньские и мачанские сосуды (Ю.Г. Андерсон)). А, как известно («Древний человек и божество». Инет), эти раковины использовались в погребальных обрядах ещё неандертальцев. Так, и в кро­маньонском погребении в Ло­жери-Басс, Франция (верхний палео­лит) двустворчатые раковины каури лежали парами (символизируя жизнесозидающее единение («священный брак») ипостасей Двуединого божества (Великих Матери и Отца)) у лба, рук и ног и по четыре у локтей и колен усопшего. Принято полагать (Н. Smith), что трубчатые (раковины «dentalium»,) и двустворчатые раковины моллюсков сим­воли­зируют мужские и женские креативные органы (соответственно). Причём, весьма примеча­тельно, что раковины каури и до сих пор сохраняют такое же символическое значение («Створки раковины символизируют женский половой орган» (М. Баттистини «Символы и ал­легории. Эн-я искусства». 2008)). Характерно, что натуфийцы (культуры «натуф»), широко практиковавшие (в Ханаане и Анатолии) погребения отдельно черепов (нередко портретно моделируемых), делали для них, помимо прочего, «украше­ния»: к примеру, найдена сложная диадема, со­стоящая из веерообраз­ных многорядных групп длинных трубчатых раковин «dentalium» (пещера Эль Вад (Ханаан), X-VIII тыс. до н.э.).

     И любопытно («Духовная культура Китая: энциклопедия», в 5-ти томах; гл. ред. M.Л. Титаренко. 2006-2010), что «Между тем раковины каури есть древнейшие для Китая денежные (или меновые) знаки». А эти раковины - атрибут погребального культа Двуединого божества (вероятно, раковины каури были в дифиците, а без них (в русле культа прдков) не было принято хоронить (отметим, что «для второй пол. II тыс. до н.э. известны аристократические захоронения, содержащие большое число натуральных раковин»).

     Как выясняется, в культуре Яньшао погребальная практика была, что называется, «симбиотической» - содержала как праарийские, так и натуфийские компоненты (что свидетельствует об участии в формировании этой культуры протокитайцев, ранее метисизировавшихся с прариями на этих землях). И характерно, что первичные захоронения яньшанцев (ингумация) осуществлялись так, как это было принято у праариев: преимущественно индивидуальные погребения, усопший лежит вытянувшись на спине. А у натуфийцев (и, видимо, анатолийских «фермеров»), как упоминалось, трупы укладывались в позу эмбриона (на боку в скрюченном положении), однако при этом (как, к примеру, в левантийском «натуфе») преобладали коллективные погребения, как и у яншаосцев.

     Таким образом, древние монголоидные предки протокитайцев (как результат перманентного смешения (насколько известно) синантропов, денисовцев, неандертальцев и, по-видимому, протокроманьонцев-«premodern»); а затем и протокитайцы (сформировавшиеся в результате смешения архаичных автохтонных монголоидов (предков протокитайцев) с иммигрировавшими в страну ок. 40 тыс. лет до н.э. и позднее натуфийцами и борребю, и их потомками), должны были веровать в палеолитического Двудиного бога и его персонифицированные (позднее расщеплённые), дуальные (в части амбивалентности) проявления (Мать-Отец, инь и ян).

     Рассморим некоторые (принципиально типичные для Ойкумены) примеры почитания протокитайцами и их потомками (эпох Шан-Инь и Чжоу) Двуединого божества и его проявлений (ипостасей). Бытует мнение (и оно подтверждается), что верования и культы доисторических протокитайцев практически не отличались от тех, что бытовали у других древних народов Евразии того же времени; а также, по-видимому, были общими для всего автохтонного протокитайского населения.

     И констатируется (А.А. Вигасин «История Древнего Востока». 2006), что «История Китая отличается такой устойчивостью и непрерывностью развития, что многие особенности современного Китая восходят к самой глубокой старине». То же, как выясняется, вполне можно сказать и о верованиях Древнего Китая.

     Итак («История Китая. Император Ди-Цзюнь»), весьма интересен образ предшественника императора (божества) Хуан-ди, - верховного правителя Вселенной Ди-Цзюня (видимо, IV тыс. до н.э.), «почитаемого обитавшим на востоке иньским племенем, его родоначальника - «первопредка» (Ди-Цзюнь - «верховный правитель Востока» (Юань Кэ. 1965)). По преданию, Ди-Цзюнь породил не только солнце и луну и дал начало многим государствам на земле (времена Ди-Цзюня легенды считают началом древней цивилизации (Юань Кэ)), но и оставил многочисленное потомство. Ди-Цзюнь (китай. «цзюнь» означает «предок, прародитель», а поскольку нострат. «ди» - просто «бог», то «Ди-Цзюнь» - «Бог-прародитель» (считается отцом Хоу-цзи, а как супруг богини солнца Си-хэ он - отец 10 сестёр-солнц (по иной версии - братьев); и как муж богини луны Чан-си - отец 12 дочерей-лун (т.е. Ди-Цзюнь - Великий бог-отец).

     Обратимся к иконографии Ди-Цзюня. Так, иероглифы «цзюнь» (три иероглифа) в надписях на костях имеют вид, как представлено на Рис. «Цзюнь».

     

      Цзюнь. Осёл Голова Цзюня Ди-Цзюнь

     Очевидно, что у всех трёх квазиантропоморфных (символически) фигурок (иероглифы) изображён явно не птичий хвост (как нередко утверждается). При этом обычно считается, что голова здесь - птичья «и даже клюв явно выступает вперёд» (первая фигурка). И, по всей вероятности, такое представление связано с тем, что на некоторых изображениях Ди-цзюнь «имел голову ласточки», а на земле у него находилось два алтаря, которыми ведали птицы (т.е. этот бог амбивалентен и соотносился с богиней Неба, её культом).

     Таким образом, древний Ди-цзюнь - и птица (т.е. Мать и богиня Неба) и Отец богов (и тогда Ди-цзюнь - Мать-Отец, он-она).

     В означенном источнике («История Китая. Император Ди-Цзюнь») приведено и антропоморфно-синкретическое изображение Ди-цзюня (в частности, с несколькими длинными хвостовыми перьями у ног (а также и перьями на спине и локтях (т.е. он адекватен (частично) и птице), - Рис. Ди-Цзюнь). Голова же этого божества крупным планом показана на Рис. «Голова Цзюня». Легко видеть (при сравнении с ушами осла на Рис. «Осёл»), что уши на голове Ди-цзюнь - ослиные (и это не уши зайца, и не рога). Следовательно, Ди-Цзюнь ассоциировался не только с образом птицы, но и осла, а осёл (к примеру, др.-егип. бог-осёл Сетх (родоплеменной бог дома рамессидов) - типичная архаическая эмблема Дуединого божества («Древний человек и божество»). По всей вероятности, и на фигурках пиктограмм (иероглифов) также изображена голова осла (с ушами и узкой мордой (особенно на средней фигурке, где видна и пасть)).

     Подмечено также и то (С. Hentze. 1937), что и некое китайское божество света и тьмы, глава (царь) богов, было андрогинным (т.е. амбивалетным). И, как представляется, на эту роль (в качестве Единого бога) вполне может претендовать верховный владыка Ди-Цзюнь, которому подчинялась вся Вселенная: небеса, воды, земля и подземный мир.

     Так (С.А. Комиссаров, И.В. Прокофьева, Д.В. Черемисин «Петроглифы Цинхая». Вестник НГУ. 2008; Рис. 2), в местонахождении Лушань (провинция Цинхай) открыт петроглиф, представленный на Рис. «Тянитолкаи» (по данным Тан Хуйшэн, Чжан Вэньхуа, Рис. 9, 2001; и ими же предварительно дат. I в. до н.э.), который в статье «Петроглифы Цинхая» (2008) описан так: «Не менее интересны и так называемые «тянитолкаи», или «геральдические» животные - с одним туловищем и двумя головами, смотрящими в разные стороны. [И что весьма существенно] Подобным изображениям имеется целая серия соответствий среди петроглифов Монгольского Алтая». Легко видеть, что это - лоси (здесь лось-самец - с более крупной головой, в плоскости рисунка справа). На теле «Тянитолкаев» изобажено 3 квазиовальных прямоугольника (связь с Небом), а также показано 5 ног (связь с землёй и её недрами).

     В частности (М.И. Зильберман «Об амурском петроглифе «Лось». Вестник БГУ. 2017. Вып. 4), на Рис. «Лоси» (тождественном Рис. «Тянитолкаи») для сравнения приведено изображение (гора Оглахты, долина Енисея; «минусинский стиль») т.н. «фигуры (двухголового) быка», - ипостасей Двуединого божества в едином теле (здесь справа - лось (бог-отец), и слева - лосиха (богиня-мать), её голова поменьше).

      В памятнике «История Китая. Император Ди-Цзюнь»), описывающем Ди-Цзюня, приведён и рисунок (см. Рис. «Триада»), который сопоставим для истолкования с изображениями на Рис. «Тянитолкаи», Рис. «Лоси» и Рис. «Ипостаси».

     

      Так, в убейдском (IV-III тыс. до н.э.; Северная Месопотамия) поселении Тепе Гавра (ниж­ние слои - халафские) был обнаружен ряд замечательных оттисков печатей (Т.В. Корниенко «Тепе Гавра. Отпечатки печатей». Рис. 101-103; 2006), один из которых и представлен на Рис. «Ипостаси». Здесь, на этой графеме повествуется, что Единый бог (в середине, самый крупный) в начале времён «вывел в свет» (держит за руки и знакомит с Миром) свои антропоморфные проявления: слева (для зрителя), судя по бёдрам, - показана женская ипостась Двуединого божества (Всеобщая мать), а справа (для зрителя) - изображёна его мужская ипостась - Великий бог-отец.

     Таким образом, можно полагать, что и на Рис. «Триада» показан (центральная фигура) в качестве Единого бога, возможно, Ди-Цзюнь (смотрит в том же направлении, что и бог-отец (рисунок создан в эпоху «китайского патриархата»)), а его ипостаси (представленные в едином теле (как нечто целое)) изображены в царском (императорском) облачении: справа (в плоскости рисунка) - бог-отец (он выше ростом и его голова несколько крупнее), и слева - богиня-мать, и, быть может (весьма напоминают), это - Нюй-ва и Фу-си, головы котрых почти всегда венчают царские тиары.

      И тогда, по всей вероятности, эмблема типа «Тянитолкаи» и «Лоси» была занесена в Китай (т.к. ранее встречается на Енисее и на Алтае), где была воспринята и творчески адаптирована (Рис. Триада). А кто (какой этнос) ознакомил протокитайцев с этой эмблемой, позволяют уточнить следующие сведения.

     Так (А. Голан «Миф и символ»), сообщаееется, что в Малой Азии (в Анатолии) в VII тыс. до н.э. изготов­лялись антропоморфные двуглавые (две головы (разной величины) на общем туловище (примерно, как сиамские близнецы) статуэтки, кото­рые отображали Двуединое боже­ство - оба его проявления в одном теле (а изготовители этих статуэток - хронологически «фермеры»). Подобные же двуглавые статуэтки найдены и в местонахождениях (фермерской) культуры «винча» (VI-V тыс. до н.э.), а также (Гарри О. Роллефсон) и в поселении Айн Гхасаль, Ханаан (средний и поздний «натуф»), в Румынии в VI-V тыс. до н.э., в Бурятии.

     Ещё в конце верхнего палеолита (А.Д. Столяр «Происхо­ждение изобразительного искусства». 1985), примерно 18-10 тыс. лет до н.э., в пещере Ла Мадлен (носители культуры «мадлен» - натуфийцы, борребю и, вероятно, альпиниды), была найдена известняковая (плоская) галька с выгравированными на её сторонах «однотипными, разнополыми человеческими фигурами с зооморфными личинами» (головами). А ещё ранее (ок. 26 тыс. лет до н.э.), в Мауэрна, Германия («поздний ориньяк», носители культуры - ориньякоидные натуфийцы), обнаружены фигурки андрогинов (женщины (торс) с фаллосом вместо головы). Женская головка с фаллосом на ней (эмблема Двуединого божества) была найдена и в нач. VII тыс. до н.э. на кургане Til Нuzur/Yayvantepe (Юго-Восточная Анатолия).

     Таким образом, можно полагать, что такая эмблема Единого бога (как «Тянитолкаи» и «Лоси», позднее - «Триада»), была занесена в Китай племенами потомков анатолийских фермеров, мигрировавших с северо-запада.

     

     Приведём для сопоставления одно из анатолийских изображений - «Идолы из Кюльтепе» (В.И. Балабина «Морфолого-стилистический анализ анатолийских идолов типа Кюльтепе (ранняя бронза)»), описываемое так: эти «Алебастровые идолы типа Кюльтепе имеют дисковидное туловище и треугольную голову на длинной шее либо несколько таких голов». Очевидно, что здесь представлено в виде квазиантропоморфгных, лоно-фаллического типа, ипостасей (Отец и Мать в едином теле) Двуединое божество, курирующее Небо и Землю и постоянно порождающее жизнь на небосводе. (согласно символики фигурки)

     Характерно, что подобное представление хорошо выявляется и у протокитайцев, у которых Двуединое божество виделось в зоо-/антропоморфной форме: Рис. «Бииняо», Рис. «Двуглавый Змей» (Вэй-ше/Вэй-вэй) и Рис. «Птица» (Юань Кэ). В частности, в книге M.Е. Кравцовой («История искусства Китая». 2004) изображение Единого бога в виде двухглавой птицы обозначено как «Волшебная птица бии-няо» (ханьский погребальный рельеф), и которое Марина Евгеньевна описывает так: «Селезень и уточка являются древнейшими и популярнейшими символами взаимной любви и супружеского счастья, - образ итицы-бииняо, которая мыслится в виде пары птиц со сросшимися телами, двумя ногами и крыльями», и дуальным красно-зелёным оперением (Юань Кэ). Заметим, что каждое из её (бииняо) крыльев имеет по 7 перьев (символика земли), а хвост - 3 больших пера, на каждой стороне которых показано по 18 (как 2 раза по 9) коротких перьев (отрезки прямых). И поскольку на левом (для зрителя) крыле изображено 8 кружков с белыми точками внутри, то слева - богиня-мать (а на правом крыле таких чёрных кружков с белой точкой внутри - 5, и это (справа) - бог-отец).

     

     Так (Майкл Лёве), на Рис. «Бронзовая пластинка» (эпоха Джоу; Ляонин, северо-восток Китая) ипостаси Единого бога изображены в виде рогатых быка и коровы (в плоскости рисунка корова - слева, у неё более тонкая морда и крупные ноздри, на её шее изображены 4 кольца, надетые на зрелый колос (и она, согласно сакральной символике, - богиня Неба, а также и богиня плодородия); а на шее быка показано нечто, похожего на незрелый колос, с 5 кольцами и 7 «стеблями», т.е. он - бог земли и её недр, тесно связанный с небом. Обрамление (рама) этой картинки: по 8 отрезков «ленты» (прямоугольничков) сверху и снизу (на рамке), и по 4 - по сторонам (на рамке), а также и на самой картинке (на телах животных): по 4 каплеобразных овала (возможко, тучи) со стороны как быка, так и коровы (всего 8), свидетельствуют о пребывании богини-матери и бога-отца на небесах. Отметим, что в одном из мифов и богиня «Нюй-ва/Нюй-гуа» изображена с «головой быка» (т.е. рогатой коровой (в облике коровы представлялись, к примеру, богини Анат, Нингаль, Гера)). Одно из европейских древнейших изображение быка (бизона), обнаруженное среди наскальных рисунков пещеры Коске (Франция), дат. 26-25 тыс. лет до н.э.; а красно-оранжевая фигура быка из карстовой  пещеры Лубанг Джерий Салех (Индонезия) датирована как созданная не позднее 40 тыс. лет до н.э. (А.П. Забияко. 2018).

     Представление (видение) Двуединого божества в чисто китайском духе являет собой и Рис. «Си-ван-му», - изображение божества в ханьском погребальном искусстве (рельеф, провинция Сычуань (M.Е. Кравцова «История культуры Китая». 2004). «Невозможно установить, было ли это божество мужского или женско­го пола», - констатирует Юань Кэ. Принятое толкование имени «Си-ван-му»: «Бабка-хозяйка (царица)» Запада (т.е. со временем в «Си-ван-му» стали видеть только богиню).

     Вместе с тем вполне возможно, что, задолго до ханьской эпохи изображение божеств на Рис. «Си-ван-му» рассматривалось не выборочно, но как нечто единое целое (композиция), представляющее Единого бога с его ипостасями: бога-отца в функционально расщеплённом виде: как тигра (земля и её недра) и как дракона (так, Лун-ван, царь драконов, курировал «источники бездны»)) и Всеобщую мать, богиню Неба и космоса/астрала (круговой сегмент над головой богини; её головной убор состоит из 3 частей; на её одеянии показаны 4 полосы, в каждой из которых по 3 линии (всего - 12)). В основании же рисунка (как на стороне «треугольника», перед которым это божество как бы сидит) изображено 8 полуволн (символика высокой, небесной, воды (заметим (Д.Г. Грэй «История Древнего Китая». 2006), что Китай - «страна, где так много зависит от дождей!!»), а рядом, справа, показана, как представляется, грудь богини (с двумя сосками), из которой эта вода («небесное молоко») и выходит). Угол же вверху треугольника (а такой треугольник - эмблема мужского начала (см. выше), инициирующего здесь порождение небесной воды) показан в виде «шляпки» фаллоса (с амбивалентными шестью (небо-земля) параллельными линиям на «шляпке»), которой богиня как бы касается руками. И если этот фаллос - часть тела божества (нижняя часть треугольника вполне может служить завершающим продолжением его «торса»), то в таком случае Си-ван-му («женская» фигура в центре) - андрогин.

     Показательно и то, что в имени «Си-ван-му» слово «му» означает «мать», а «ван» - древний титул главы (патриарха) рода или страны (земли), т.е. это божество - «Мать-Отец», а его имя могло служить и наименованием какого-либо Единого бога на западе. Вместе с тем, однако, словосочетание «ван-му» нередко трактуют и как «царица-мать» (к примеру, у К.М. Королёва, 2007). Отметим также и то, что имя, подобное «Си-ван-му, - «Нян(нян)-ван-му», встречается в мифе о небесных ткачихах Чжи-нюй и её 6 сёстрах, прявших «небесный покров», в котором (мифе) Нян-ван-му представлена как просто их бабушка

     И далее. Поскольку согласно древнейшим («доисторическим») представлениям, Си-ван-му считалась богиней «Страны мертвых» (на западе) в преисподней, то она (как амбивалентное божество) соотносилась и с богом-отцом, владыкой «Мира предков» в преисподней..

     Сопоставление разновремённых представлений протокитайцев о внешнем облике их Всеобшей богини-матери и Великого бога-отца, судя по рассмотренным выше изображениям, а также по описанию вида (облика) первых императоров Китая и иконографии богов-супругов Фу-си и Нюй-ва, свидетельствует о незначительной эволюции этих представлений (выявляется высокая консервативность традиции). В частности, в пору культуры яншао ипостаси Единого бога изображались (на «расписной керамике») преимущественно в зооморфном, а также и в схематически антропоморфном виде (бог-отец). Так, в частности, божества Фу-си и Нюй-ва, в начале представлявшиеся в зооантропоморфном виде, позднее изображались преимущественно антропоморфными. И весьма существенно (Юань Кэ. «Мифы древнего Китая». 1965), что «в записях древних книг до циньской и хань­ской династий (именно) Фу-си и Нюй-ва вовсе не связаны между собой» (т.е. не исключено, что ранее эти божества почитались разными этносами).

     Так, в части применения т.н. «зоолатрии» археолог и религиовед проф. А.П. Забияко («Генезис религии: возникновение зоолатрии по материалам наскальных изображений». 2018) делает следующий вывод (часть вывода №3): «зоолатрия возникала и функционировала не автономно, а как составная часть древнейших религиозных верований и практик» (как известно, наиболее ранние изображения божеств (к примеру, статуэтки богини-матери), датированные ранним мустье, - антропоморфные; и вполне возможно, что «зоолатрия» началась с отправления культа пещерного медведя ещё неандертальцами в эпоху среднего палеолита).

     Рассмотрим некоторые «материальные» выражения видения протокитайцами эпохи неолита образов Всеобщей богини-матери и Великого бога-отца (извечно созидающих (порождающих) природу и поддерживающих в ней установлений ими же миропорядок) Так, ещё акад. А.П. Окладников, в части содержания сюжетов петроглифов, пришёл к выводу: «Итак, допустимо реконструировать один большой комплекс идей, по-видимому, связанных с петроглифами. Это комплекс содержит определенную, хорошо документированную этнографическими параллелями (значительную) сумму представлений, выражающих своего рода «экономическую теорию» и практику первобытной эпохи. Суть этой теории сводится к убеждению [Великих богов] в необходимости повышать и укреплять производительную силу природы и человечества» (необходимо побуждать богов к перманентным актам «Священного брака» путём постоянных (круглосуточных), выраженных в различных формах, молениях о необходимости подобного деяния (заметим, что, в частности, соответствующие петроглиф или орнамент на сосуде в принципе (в части акта вознесения молитвы) адекватны вотивной статуэтке)).

      Богиня-мать и бог-отец. Прелюдия к священному браку (и акт брака).

     

            1 2             Акт брака

     

      3 4 5

     Итак, здесь, на рисунках «Богиня-мать и бог-отец. Прелюдия к священному браку» (где почти все сюжеты - китайские), Всеобщая мать представлена как в антропоморфном виде (символически - Рис. 4), так и в обликах черепахи, рыбы (эмблем плодовитости) и птицы-феникса (как богиня Неба); а её паредрос - бог-отец изображён в виде тигра - как бог земли (и гор); а также Змея/дракона и рыбы - как бог вод («источников бездны»), ибо, в частности, мужская ипостась Двудиного божества (бог вод, земли и её недр (Великий бог-отец)) протокитайцев, в связи с углублением специализации сельскохозяйственного и иного (гончары, медники, торговцы) производства, была расщеплена на отдельны, персонифицированные функции/эпифании (та же участь (по мере усовершенствования (усложнения) агротехники и образования общин ремесленников) постигла образы обоих Великих богов по всей Ойкумене (что и обусловило формирование пантеонов)).

     Так (Майкл Лёве), на Рис. «Прелюдия-1» (Западный Китай; изображение на боковой стороне гроба), показана радость встречи (общения) Отца (Змей/дракон) и Матери (черепаха) перед жизнепорождающим актом их «Священного брака» (возможно, в водной среде), в данном конкретном случае призванном породить для этого усопшего (лежащего в этом горобу) родича инотело для его инобытия (пребывания) в «Иномире предков». Свершение же акта их «священного «брака» показано на Рис. «Акт брака», где «черепаха» лежит (изображение это настолько древнее, что его значение позабыто, т.к. оно связывается с видом (образом) одного из богов - Сюань-у, покровителя Севера). На Рис. «Прелюдия-2» (керамика Яншао) изображена встреча богини-матери в образе прекрасной птицы (феникс как один из обликов богини Неба) с богом земли (тигр), вероятно, на небесах (китайский сюжет). На Рис. «Прелюдия-3» показаны «любовные игры» Отца и Матери в облике рыб (керамика Яншао). На Рис. «Прелюдия-4» представлена графема одного из петроглифов (писаница) пещеры Гасяньдун (горы Большого Хингана), дат. примерно III-II тыс. до н.э.. Здесь (А.П. Забияко, Ван Цзяньлинь «Петроглифы пещеры Гасяньдун» Изд-во Алт. ун-та, 2014), представлены «Две антропоморфные фигуры и изображение животного… выполненные в условной манере… сплошными линиями (охрой)… Руки у фигур подняты вверх (типично для символического изображения женщин), а ноги широко расставлены». Итак, очевидно, что это животное - тигр (голова тигра), а две антропоморфные фигурки - Всеобщая мать в двух ипостасях (из трёх ей присущих): женщины (большая фигурка) и девушки (паредросу навыбор). Обе фигурки радостно «всплеснули руками» перед стоящим перед ними тигром (богом-отцом), видимо, появившимся внезапно.

     Вместе с тем Всеобщая мать виделась и в синкретическом облике: одна из богинь земли по имени Ту-бо изображалась с туло­вищем коровы (с выменем), рогатой головой тигра и 3 глазами (С.М. Георгиевский). Интересна и бронзовая маска эпохи Шан-Инь «Голова чудовища» («Тао те»). Так, в книге В. Генце «Символы священной науки». 2002) сообщается, что данная маска являет собой «пасть хищника, вооружённую крупными клыками, рога… барана, лицевую часть и хохолок совы, крылья и когти хищной птицы, лобный узор в форме стрекозы» (символизируя целый набор эпифаний).

     Выяснилось и то (Ми Вэньпин. 1981), что технокомплекс пещеры Гасяньдун содержал «каменные наконечники стрел эпохи неолита», «фрагменты тонкостенной керамики серого цвета ручной лепки, отщепы и каменный скребок» неолитического облика; а также «наконечники размером ок. 2 см, выполненные техникой мелкой ретуши… треугольной формы с полукруглым насадом… микролиты» (т.е. в этой пещере натуфийцы или «фермеры» обитали в разное время, и, вероятно, кто-то из них и создал писаницу Рис. 4). Так, и Ван Цзяньлинь («Выражение религиозных верований и практик в наскальных изображениях». 2015. Диссертация) утверждает, что, в частности, «Неолит северо-западной части Дунбэя (район Хулуньбэр) представлен, прежде всего, памятниками культуры хакэ (бассейн реки Хайлар). Ныне известны более 240 памятников культуры хакэ, которые дат. временем IV-II тыс. лет до н.э. Характерно, что и артефакты хакэ тоже «представлены микролитическими каменными орудиями… В орудийный набор (технокомплекс) хакэ входили наконечники стрел, топоры, ножи, песты мотыги, грузила, другие орудия. Наконечники стрел… сделаны при помощи техники мелкой ретуши, и имеют листовидную форму (иволистную форму (типично натуфийские)) и полукруглый насад… (И хотя) охота и рыболовство занимало важное место в жизни населения… в культуре хакэ земледелие уже играло существенную роль: каменные мотыги, песты и зернотёрки указывают на возделывание злаков». Итак, очевидно, что культура хакэ (натуфийский технокомплекс) соотосится (возможно связана) с потомками анатолийских «фермеров» (т.е. вероятно их участие в создании петроглифов Дунбая в перод IV/III-II тыс. лет до н.э. (что хронологически совпадает с их приходом в Китай)).

     Принято полагать (Ван Цзяньлинь, А.П. Забияко. Религиоведение. 2012. №4), что наиболее значимыми для северо-восточного Китая являются такие неолитические культуры, как синлунва (6200-5400 до н.э.), чахай, хуншань и некоторые др., существовавшие в период от VII до III тыс. до н.э.. При этом считается (АП. Забияко «Отношение между наскальными изображениями Верхнего Амура и литературой тунгусо-мань­чжурских народов». 2012), что самые ранние петроглифы Верхнего Амура появились непосредственно после начала голоцена (т.е. хронологически вполне могут быть связаны и с приходом в этот регион мигрирующих племён кроманьонцев).

     И далее. На Рис. «Прелюдия-5» (Рисунок «Играющие дракон и феникс» (M.Е. Кравцова «История культуры Китая». 1999) изображены «любовные игры» дракона и феникса перед актом «Священного брака» (действо происходит на небосводе). Так (Чжуан Хуньянь «Культурные особенности и культурная ценность наскальных изображений на хребте Большой Хинган»), найдено наскальное изображение (писаница Боль­шого Хингана, китайская сторона Амура) синкретического существа с «телом феникса и рогами лося», вида Рис. «Прелюдия-5» («его голова смотрит на юго-восток, цвет оранжево-красный, высота рисунка - 1,5 м, ширина - 1 м» (Всеобщая мать)). «Голова феникса похожа на куриную, глаза добродушные, клюв слегка задран вверх. Туловище овальное, в форме спины черепахи, тело округлое и полное; расправленные крылья изображены очень динамич­но. В хвосте три пера, завёрнутые вверх, они длинные и развевающиеся. В качестве хохолка использовано специфичное для Большого Хингана украшение в форме рога лося, узкое и длинное» (предварительная датировка - III­II тыс. до н.э.).

     На территории провин­ции Хэнань (M.Е. Кравцова. 1999) найдено погребение, дат. IV тыс. до н.э., в котором по сторонам от человеческого скелета, лежащего го­ловой на юг, были выложены из ракушек (видимо, «каури») изображения тигра (справа, - как бога преисподней) и «драконооб­разного существа» (слева - как богини-матери), возможно, черепахи, как на Рис. «Прелюдия-1» (на стенке гроба).

     Показательно (проф. С.М. Георгиевский «Мифические воззрения и мифы китайцев». 1892), что и в конфуцианской книге «Ли-цзи» сказано, что ян и инь (мужское и женское начала) - «небо и земля [перманентно] соединяются, и... вследствие того... [всё надлежащее] вызывается к существованию и жизни». По всей вероятности, представлялось, что при соединении дуальных начал ян и инь, по аналогии с единением (слитным состоянием), к примеру, Шивы и Шакти, не остаётся «ни мужского, ни женского (ничего дуального), но [воссоздаётся нечто первозданное] охватывающее (образующее, представляющее) оба начала» предвечного Единого и единственного бога.

     Весьма содержательную графему являет собой орнамент, нанесённый на сосуд (Рис. «Конфликт») расписной керамики со стоянки Дадивань (начало VI тыс. до н.э.), которую А.В. Варенов («Демонические псы Оленных камней Монголии и их китайские соответьствия. 2018. С-П. Тезисы, Рис. 5) описывает так: здесь «нарисованы две собаки, готовые подраться из-за рыбы, лежащей между ними» (на Рис. «Конфликт» представлен сосуд с описанным рисунком и круговая (полная) развёртка этого орнамента).

     Всё верно. Нюанс лишь в том, что в VI тыс. до н.э. (и много позднее) профанного (простую драку бродячих собак из-за какого-то куска дохлой рыбы) изображать бы не стали (ересь), ибо всякий рисунок (орнамет) - сакрален, поскольку это - разновидность моления (как, к примеру, написание текста, петроглиф или танец). Несомненно, что и семантика яншаоской орнаментации в значительной степени связана с архаичными культово-мифологическими представлениями протокитайцев.

     В таком случае эта графема (конфликт между двумя псами из-за рыбы) может быть истолкована так: два пса, - так художником показаны разделённые и персонифицированные (автономные) ипостаси бога-отца (заметим, что обычно бог земли - в облике тигра, а бог вод - в облике змея/дракона, а ранее это были прояления одного и того же персонажа), конфликтуют из-за очерёдности «предпочтения» (выбора среди них первым паредросом) Всеобщей матерью в облике рыбы (они вдруг появились (пришли к супруге) одновременно). Здесь, на этих на рисунках, Владыка земли и Владыка вод представлены п образах собак.

     Как известно (Сергей Георгиевский «Мифические воззрения и мифы китайцев». 1892), «В древности у китайцев при молебствии о дожде совершался обряд пускания стрел в чучело собаки, сделанное из травы (а одно из наименований богини Засухи «Ба» (дочери Хуан-ди) - «Бегущая собака», видимо, жёлтого-зелёного (пожухлого) цвета, - под цвет её платья («Каталог». 1977))… (а) голубоватые облака называются по-китайски «цанъ-гоу» - «голубые соба­ки» (т.е. здесь образ собаки соотносится с кучевым облаком, - с богиней Неба). Так («Архаические культово-мифологические представления бурятского народа в свете петроглифов»), у бурят желтая собака считалась солярным проявлением Всеобщей матери («Матерь Ут» (шум. «Уту» - «бог Солнца»)). Показательно и то, что шум.-акк. богиням Иштар, Гуле и Ламашту были посвящены собаки, а сама богиня Инанна/Иштар иногда представлялась в образе собаки. А о том, что в образе собаки виделось и мужское божество, говорит то, что, к примеру, Пань-гу иногда представлялся пятицветным псом; и также и то, что у большого (монголоидного) бурятского племени Хори тотемом (богом-прародителем) считался желтый пёс.

     Таким образом, судя по представленным выше картинкам (драка «собак»), можно полагать, что и у протокитайцев Всеобщая мать могла видеться и в облике собаки (как и её паредросы), хотя и на рисунке (см. выше) она представлена в более типичном облике - рыбы.

     

      Конфликт                                                 Лучники

     Хороший пример исключительно высокой устойчивости древних (в данном случае от поры VII-VI тыс. до н.э. и до зпохи нашей эры) религиозных представлений китайского народа являет собой и скульптурная группа «Сцена c двумя хтоническими хищниками» (Чжан Дуньшэн. 1993) - композиция на обушке трубчатой втулки боевого топора культуры Дянь (V в. до н.э. - I в. н.э.) из могильника Шичжайшань (провинция Юньнань). Здесь изображён сюжет типа на Рис. «Конфликт»: на втулке «отлиты два ящера и лежащая между ними рыба» (А.В. Варенов). Однако, очевидно, что перед головой лежащей рыбы, рядом, стоит (судя по морде) тигр (головой к рыбе), а со стороны хвоста рыбы стоит ящер, по виду комодский варан (головой к рыбе); т.е. повествуется, что и в этом случае паредросы Всеобщей матери - бог земли и бог вод (в облике ящера), одновременно появились перед супругой (мифы о жизни богов всегда и везде были популярны и передавались из поколения в поколение веками).

     По всей вероятности, какое-то время после расщепления образа бога-отца на персоницицированные эпифани бог земли и бог вод принимали один и тот же облик - тигра (как одно из традиционных зооморфных видений архаического бога-отца протокитайцев и индусов). Так (А.В. Варенов «Уточнение датировки…». 2005), в местонахождении Дасифэнгоу (Дасифогоу, горы Хэланыпань) на писанице изображены «два тигра… (но которые) заметно различаются по пропорциям (размерам) туловища и положению хвоста, хотя и размещены рядом, практически, на одной скальной плоскости».

     На Рис. «Лучники» (Петроглиф Цинхая (Лушань, примерно сер. I в. до н.э.), «Изображение лучников» (по Тан Хуйшэн и Чжан Вэньхуа. 2001)), по-видимому, показано разрешение (найден выход) богиней-матерью (жречеством) паредросовского конфликта очерёдности между богом земли и богом вод (и этот петроглиф - не охотничья магия). Здесь, на данной графеме, стрела - эмблема фаллоса, символизирующая готовность бога к акту «Священного брака» (см. «Интерпретация сакрального содержания петроглифов Кавказа»)). Вместе с тем, если лук с душками (по краям) символизирует лоно в стилизованной форме «омега» (Ω), то не исключено, что на этой графеме богиня-мать представлена двумя автономными лонами, что позволяет ей одновременно и безконфликтно вступать в брак с обоими богами (из рисунка следует, что обе стрелы «вошли» (находятся) во внутрь луков-лонов (типа Ω) и взаимосвязаны (телом богини)). Отметим также, что правая фигурка (в плоскости рисунка) у китайцев в обоих случаях крупнее левой (т.е. её сакральная значимость выше (видимо, бог земли)).

     Так, у Л.С. Васильева («Культы, религии, традиции в Китае». 2001) представлена такая подборка зооморфных проявлений Матери и Отца: «На керамических сосудах из Мацзяяо (провинция Ганьсу) встречаются изображения черепахи и лягушки (богиня-мать), подчас выполненные в довольно услов­ной манере. При раскопках в Баньпо было обнару­жено немало керамических изделий с изображениями рыбы и диких козлов (бог-отец, как владыка огня недр земли). Рельефные налепы в виде головы барана (эмблема плодородия) или птицы (богиня-мать) встречаются и на луншаньских со­судах».

      В квазиантропоморфном (схематическом) виде Великий бог-отец и Всеобщая мать изображаись у протокитайцев и на сосудах, и на петроглифах.

     

      Отец-1 Бог-отец Отец-2 Отец-2а Отец-3

     Здесь, на Рис. «Бог-отец», показана яншаоская фигурка (часть орнамета) бога-отца (с фаллосом), в виде, характерном ещё для поздней ориньякской культуры (пещера Lascaux (16-13 тыс. лет до н.э.)). На рисунке (Рис. «Отец-1» («чашка-бо (культура мацзяяо) с рисунком «танцующего человека» (M.Е.Кравцова. 2004)) тело (грудная клетка) фигурки показано состоящим из 5 и 5 «рёбер» (хтоническое божество (число 10). Так, фигурка Рис. «Бог-отец» являет собой одно из пяти изображений (группа из 5 одинаковых фигурок, держащихся за руки; мацзяяоское блюдо с фризовой композицией (M.Е.Кравцова)) бога-отца в роли совокупного паредроса. На Рис. «Отец-2», на формате рисунка слева (с фаллосом), показана копия с якутского петроглифа фигурки бога-отца (бронзовый век), а аналогичная фигурка справа (на том же формате) - архаичная китайская пиктограмма, а её прочтение (А.Н. Алексеев и др.) - «небо»; т.е. это - бог Неба, наиболее вероятно (поскольку письменность (в виде пиктограмм) появляется в Китае в сер. II тыс. до н.э.), - бог Шан-ди, ранее, до «религиозной революции», эпохи инверсии функциональности божеств по половому признаку, - типичное изображение бога-отца. На Рис.-2а также представлена пиктограмма 800-220 гг. до н.э., означающая «небо» (стиль «да джуань» («великий стиль»)).

     Так (А.П. Забияко, Ван Цзяньлинь «Петроглифы Шитоужэнь и фаллические образы наскальных изображений»), в 2015 году была открыта писаница в местоположении Шитоужэнь (Малый Хинган, провинция Хэйлунцзян) - (Рис. «Отец-3»), - «антропоморфное фаллическое существо», предварительно дат. периодом: эпоха бронзы - ранний железный век, которое первооткрыватели описывают так: «Центральный образ Шитоужэнь - антропоморфное фаллическое существо, сакральный образ… Расположенные (же) справа от фаллической фигуры округлое пятно и овал могут представлять собой женские знаки, символы вульвы/лона [а также и знаки небосвода]. Фаллический образ и женские знаки вместе и порознь являются визуальным выражением фундаментальной для архаического сознания идеи деторождения, продолжения рода, преемственности и единства поколений, берущих начало от одного предка» (не исключено, что здесь показан бог-отец, поднявшийся на небосвод, и ищущий супругу на первой и второй его сферах).

      В Китае, как и повсюду в Ойкумене, бог-отец символизировался и фаллическими статуэтками. Так, на Рис. «Статуэтки-1» (т.н. «цзун», изготовлялся из нефрита) представлена статуэтка (на подставке) из поселения Хуншаньхоу (культура хуншань (от конца VII тыс. до н.э.); Рис. 28. Каменные орудия. (С.В. Алкин «Древние культуры северо-восточного Китая: неолит южной Маньчжурии». 2007)). И поскольку на этой подставке должно находиться два фаллоса, то не исключено, что данные «статуэтки» должны были изображать двух богов - земли и вод. На Рис. «Статуэтки-2» (керамика) показаны две фаллические статуэтки (разной толщины - т.е. представляющие двух богов) из поселения Шуйцюань (культура хуншань (С.В. Алкин)). А на Рис. «Мать» представлена типичная каменная статуэтка Всеобщей матери (из местонахождения Хоутайцзы).

     

     И характерно, что технокомплекс культуры хуншань (С.В. Алкин. 2007) по своему составу (и исполнению) являлся натуфийским и/или «фермерским» (в частности, найдены тонкие микропластины, сколотые с призматических нуклеусов и обработанные краевой ретушью). При этом, как установлено, «отдельную группу каменных изделий составляют орудия, традиционно относимые к земледельческому производству: плечиковые мотыги, обломки каменных лемехов («лопаты»), зернотёрки нескольких типов, песты, тёрочники, шиферные жатвенные ножи полулунной формы с отверстиями у верхнего края».

     Показательно и то, что у погребально-храмового объекта культуры хуншань в Нюхэлян найдены два фрагмента керамических фигурок, одна из которых (голова бородатого человека с курчавой прической) имела «некоторые негроидные черты в облике изображенного человека», а также (погребальный инвентрь) статуэтки (и статуи) Всеобщей матери («палеолитические венеры»). Вместе с тем то, что погребальный комплек Нюхэляна содержал «несколько могильников с каменными курганными насыпями» (С.В. Алкин), свидетельствует и о нахождении там племён праариев.

     И характерно, что у учёных Китая в части наскальных квазиантропоморфных изображений (писаниц, петроглифов) сложилось мнение, выраженное, в частности, в работе проф. Сун Яоляна «Особенности изображения и типы наскальных рисунков с изображениями личин», где говорится, что поскольку существует (открыто) великое множество изображений антропоморфных личин с «бесконечной» вариацией форм, то «поэтому они могут быть только приблизительно классифицированы». И профессор разделил изображения антропоморфных личин на 5 основных типов: круглые, солнечные, квадратные, изображения без контура и изображения с головными уборами («с короной»).

     При этом в части качества (тщательности исполнения) изображений наскальных рисунков Тан Хуэйшэн выделил три этапа: стадия от периода среднего неолита до раннего бронзового века; середина бронзового века; и далее поздний бронзовый век, или железный век (период подражания старине). Подмечено также (Гай Шанлин), что в эпоху неолита изображения антропоморфных личин имеют более реалистичный стиль, и заметно упрощаются позднее (теряется и тщательность исполнения).

     Однако, как представляется (что следует из рассмотрения), все (любого исполнения) «антропоморфные (сакральные) личины» чётко разделяются на изображения ипостасей (бог-отец и богиня-мать) Двуединого божества (и его самого - как аддитивный образ).

     Так, на Рис. «Мать-1» представлен петроглиф из Синьцзяна (Рис. 140. Различные антропоморфные изображения эпохи ранней бронзы. В.Д. Кубарев «Памятники каракольской культуры Алтая». 2009). Здесь на теле фигурки изображено 5 треугольников-лоно, а между ногами 1-2 точки-зародыша, порождённые богиней-матерью; т.е. в данном случае Всеобщая мать показана как хтоническая богиня, порождающая инотела для «Мира предков» (не исключено, что на голове богини изображены стилизованные рога, как на многих фигурках (например, в Бурятии) Владыки преисподней).

     В часности, в работе «Интерпретация сакрального содержания петроглифов Кавказа» показано, что антропоморфные фигурки с «Ф»-образным телом, видящимся как открытое лоно типа «омега», являют собой изображение Всеобщей матери. Таким образом, на Рис. «Мать-2» - петроглифе из Синьцзяна (Рис. 140. В.Д. Кубарев (2009), представлена богиня-мать (здесь её голова показана в виде овала-небосвода).

     В статье А.Н. Алексеева, Н.П. Кочмаря и А.В. Пенькова «Архаичные пиктограммы в наскальном искусстве бронзового века Якутии»//«Мир наскального искусства». Ред. Е. Дэвлет. 2005) сопоставлены графемы из наскальных изображений (писаниц) Якутии (I-1,2 и II-2,3,4,5), Рис. «Сопоставление», с древнекитайскими пиктограмми (I-И,Б,Ч и II-Н (здесь (как обозначения) «Н» - знаки на неолитической керамике; «И» - знаки из иньских гадательных надписей; «Б» - знаки на бронзовых сосудах; «Ч» - чжоуские письмена)) и утверждается их тождественность , т.е. «почти полная тождественность (подобной) символики» (фигурок). Цифры в столбце «Л» - условные номера писаниц. Буквы в столбце «Б»: «н» - знаки на керамике неолита; «и» - знаки из иньских гадательных надписей; «б» - знаки на бронзовых сосудах; «ч» - чжоуские письмена; «с» - современные иероглифы (графемы заимствованы из работ акад. Окладникова, Запорожской (1972) и Кочмаря (1994)).

     Итак, поскольку фигурки I-1,2 содержат знак треугольника (лона) в качесьтве тела, следовательно, это - стилизованные изображения Всеобщей матери, а значит, это же можно сказать и о китайских фигурках (пиктограммах). И действительно, прочтение знака (пиктограммы) «треугольник-лоно (как тело) на ножках ()» типа I-И (левый) - «растительность» (Всеобщая мать - богиня растительности). Сравнение графем II-2,3,4,5 и II-Н (левая пиктограмма - копия орнамента керамики Мачан), а также и Рис. «Керамика Яншао» (левый рисунок - керамика Баньнань), с рисунками «Роженицы» (Рис. «Роженицы-1» - Усть-Туба III, Минусинская котловина; неолит - эпоха бронзы («Мать-прародительница», Я.А. Шер (1980); Рис. «Роженицы-2» - фигурка из работы Э.А. Новгородовой «Мир петроглифов Монголии» (1984), а Рис. «Роженицы-3» - петроглиф из местоположения Тяньшулинь-2 (Дунбэй («Образ роженицы», А.П. Забияко. 2017)), показывает, что во всех данных случаях (и у китайцев) схематически представлена порождающая богиня-мать (положение ног и рук; показан и выход плода). Так, на Рис. «Роженицы-4» - петроглифе (писаница) из Синьцзяна (Рис. 149. Полиморфные существа. В.Д. Кубарев (2009)), внизу графемы, между ногами фигурки, показан порождённый божеством «плод», а прямоугольник здесь - не символика земли, но дуальное (прямоугольное) лоно, внутри которого изображён ещё один (созревающий) плод. Здесь у божества и руки - четырёхпалые (символика небес), которые подняты вверх, как и у прочих рожениц.

     Заметим, что на одном из орнаментальных яншаоских изображений рожающей богини-матери (справа), её голова изображена в виде небосвода (круга) с прямым крестом в нём, что означает, что Всеобщая мать порождает новую жизнь во всех сторонах (уголках) обитаемого мира (а поскольку все лапы данного образа - пятипалые (хтонические), то это порождение соотносится и с подземным миром, «Миром предков»).

     

      Роженицы

     

                                   1 2 3 4

     Как звестно, «баран» - верхнепалеолитическая эмблема растительного плодородия, а его закрученные рога, обычно символизируют молодые побеги растительности, порождённые Всеобщей богиней-матерью. И в этой связи рассмотрим пиктограммы, обозначающие понятие «баран» в эпохи «Шен-Инь» (II тыс. до н.э.), Рис. «Баран-1», и «Джоу» (I тыс. до н.э.), Рис. «Баран-2».

     

     Итак, на Рис. «Баран-1» показано, что рога барана (молодые побеги растительности) порождаются лоном богини-матери, выходят из него (известна графема, где богиня порождает и всего барана); а на Рис. «Баран-2» изобржено, что рога барана (побеги растительности) появляются (порождаются) на небосводе (см. ниже), и которые в своё время будут «пересажены» на землю.

     Как выяснилось, у протокитайцев культуры «крашенной керамики» Яншао и само Двуединое божество, и его ипостаси (Великие Мать и Отец) обычно изображались (представлялись) в чисто символическом виде. Так, как уже отмечалось (см. Рис. «Яншаоские сосуды»), такие «геометрические узоры», как различного вида S-образные спирали (и полуспирали) относились к наиболее часто используемым орнаментальным мотивам. А, как известно, символика в виде S-образных спиралей и полуспиралей - весьма древняя: к примеру, на женских статуэтках эпохи палеолита изображены змеи, свернувшиеся в спираль; змея в виде спирали изображена и на лунном календаре, дат. 18 тыс. лет до н.э; найдены спирали и среди петроглифов Сахары (Анри Лот. 1984). Заметим, что, в частности, в Триполье или на Кавказе спирали являются наиболее распространенными эмблемами.

     Но особенно важно (как показано, например, в работах «Древний человек и божество», «Интерпретация сакрального содержания петроглифов Кавказа»), что S-образные спирали символизируют присутствие (либо призыв/моление) богини-матери и бога-отца (S-образная полуспираль, закрученная по часовой стрелке, в «женском» направлении (слева направо), соотносится с богиней-матерью, как с богиней-птицей (так, и Ши Синбан предполагал, что мяодигоуские фигуры птиц орнаментально трансформировались в спирали, а у М.Е. Кравцовой (2004; стр. 49) показан вариант такой трансформации); а полуспираль, закрученная против часовой стрелки, в «мужском», направлении (справа налево), соотносится с богом-отцом, как Великим Змеем). И как отмечал Л. Леви-Брюль (1994), в первобытной культуре рисунок может «не иметь никакого сходства с изображаемым предметом».

     Итак, рассмотрим S-образные спирали некоторых орнаментов Яншаоских сосудов, ряд из которых (спиралей) представлен на Рис. «Спирали».

     

     Здесь, на Рис. «Спираль-1» представлена простая трёхвитковая S-образная полуспираль, закрученная по часовой стрелке, в «женском» направлении; т.е. символизирующая присутствие (либо обращение к ней) Всеобщей матери в качестве богини Неба (на третьей сфере небосвода (числ витков)). На Рис. «Спираль-2 и -3» показаны такие же три полуспирали, но соответственно - шестивитковая, четырёхвитковая и трёхвитковая, закрученные против часовой стрелки, в «мужском», направлении, что соотносит их все с богом-отцом, пребывающим и в Небе (на различных небесных сферах), и на земле (сакральное число 6 дуально).

     Так, в части символизма числа шесть попутно заметим, что у китайцев, как и многих иных этносов, число 6 изначально соотносилось с шестью направлениями: 4 стороны света, верх и низ (дуальность). Об этом свидетельствует, в частности, обряд, совершавшийся при рождении мальчиков («Обрядник». 1936): «Когда рождается мальчик, стреляют из лука, сделанного из шелковицы, шестью стрелами из полыни в небо, землю и четыре страны (как стороны) света».

     И далее. На Рис. «Спираль-4» изображена трубчатая (сечение - прямоугольник, - символика бога-отца, как бога земли) S-образная одновитковая спираль, обе полуспирали которой закручены по часовой стрелке, в «женском» направлении. Следовательно, подобная символика акцентирует долговременное присутствие Всеобщей матери на нижнем небе (вероятно, в ожидании паредроса - бога-отца). На Рис. «Спираль-5» показана ленточная S-образная одновитковая спираль, обе полуспирали которой закручены по часовой стрелке, в «женском» направлении. Здесь, внутри каждой из полуспиралей, изображено по 8 светлых ромбов (эмблемы жизнепорождающего единения ипостасей (Мать-Отец) Единого бога), что говорит о настоятельном призыве (напоминании) богини (число 8) к Великому богу-отцу о непреходящей потребности Вселенной, человечества, в «священном браке» на небесах (порождающем на «земле» небес первой сферы небосвода (спираль одновитковая) зародыши растительности (просо, рис), изображавшиеся в виде точек). И показательно, что здесь (на рассмотреных графемах) характер символики «спирали» выдержан в раннеземледельческом матриархальном духе. Отмечается (M.Е.Кравцова «История искусства Китая». 2004), что на сосудах керамики Мяодигоу (2,9-2,6 тыс. лет до н.э.) встречаются «варианты орнамента из извилистых лент и S-образного узора» вида Рис. «Спираль-6», где изображена ленточная одновитковая S-образная спираль (как бы в круге (на его фоне)), обе полуспирали которой закручены против часовой стрелки, «в мужском направлении». И такая S-образная спираль символизирует намерение Великого бога-отца надолго обосноваться на нижней небесной сфере (у китайцев - небо из 9 сфер) небосвода (она же (эта сфера, нижнее небо) в тоже время и необъятное лоно Всеобщей богини-матери)

     Моления о ниспослании на землю изобилия зародышей зерновых (т.е. прошение об изобильном урожае проса или риса) хорошо представлено в орнаментции яншаоской керамики (Рис. «Зародыши» жизни).

     

     Здесь, на Рис. Зародыши-2 показано, что зародыши порождаются на первом (нижнем) небе (зародыш-точка в круге, здесь - в овале); а на Рис. Зародыши-1 - что эти зародыши затем опускаются (по мере созревания) на землю (полуокружности с диаметрами (хордами), как знаками (плоской) «Земли»). Графема Рис. Зародыши-3 (прямой крест вписан в «тёмную» (как бы чёрную) окружность) поясняет, что зародыши растительности будут опужены на землю, со всех частей небесной сферы, небосвода (со всех его «земель»). На Рис. Зародыши-4 (культура баньшань, кон. III тыс. до н.э. (провинция Ганьсу)) в двойной чёрный квадрат (эмблема Земли) вписан «белый квадрат» («земля» небес), разделённый прямым крестом на 4 части (в каждой из которых показана точка-зародыш)). И эта графема повествует, что зардыши (зерновых), порождаемые в любом месте (части) «земли» небес будут своевременно доставлены (опущены) на Землю (боги пекутся об урожае). На Рис. Зародыши-5 изображено 28 (как 4 раза по 7 (с неба (4) на Землю (7)) зародышей, которые вписаны в «женскую» одновитковую полуспираль (замкнутую в виде круга), что говорит о том, что зародыши на небосводе порождаются лоном Всеобщей матери (т.е. преимущественно на нижней сфере небосвода).

     Знаменательно, что восприятие (толкование) распространённой в Ойкумене символики «точка в круге (в овале, квадрате, прямоугольнике)» как «зародыш растительности» находит обоснование (сохранилось) у древних китайцев. Так, согласно данным проф. С.М. Георгиевского («Мифические воззрения и мифы китайцев». 1892) «иероглиф «шэн», выражающий понятие «(по)рождать, ро­диться», представляет землю, из которой выходит росток, (а) иероглиф «чу» - «беременная женщина», составлен из «нюй» - «женщина», и (порождаемой ею) «чу» - «трава» (заметим, что совр. китай. «shu» означает «дерево»)». Таким образом, резюмирует синолог, - даже «рождение человека (а, значит, и иной живности) китайцы уподобили вырастанию травы» (т.е. для Всеобщей матери порождение растительности и живности - адекватное деяние).

     Характерно, что и в постнеолите у традиционно консервативных в вопросах веры китайцев сохранилось палеолитическое прелставление о том, что каждое из дуальных проявлений Единого бога способно функционировать в любом качестве (как Мать или Отец).

     

     В фундаментальной книге M.Е.Кравцовой «История искусства Китая» (2004) приведено и изображение осла (но не лошади), что легко видеть (Рис. «Ослы») при сравнении фактуры Рис. «Ослы» (б) (раннечжоуская нефритовая фигурка) и фото живого осла: их комплекции тела - короткий и не поджарый корпус, а также и толстые и короткие ноги (особенно на рисунке «б»), - явно не скакуна.

     И особенно существенно то, что осёл M.Е.Кравцовой представлен на изображении как Двуединое божество. Об этом свидетельствуют показанные на его теле две (зеркально отображённые, видимо, как амбивалентные) одновитковые спирали, верхняя полуспираль из которых (расположенная в задней части тела) закручена в «женскую» сторону (символизирует Всеобщую мать), а нижняя полуспираль этой задней спирали - в «мужскую» сторону (символизирует присутствие бога-отца). На спирали же, расположенной в начале тела (зеркальное отображение задней спирали), - символика обратная.

     И должно отметить, что спирали на данном осле (б) весьма напоминают двухвитковую спираль на Рис. «Вайнахи» (Кавказ, селение Хой, вайнахи, куро-аракская культуры), и в частности, «пичок» в середине дуги спирали. Здесь («Древние анатолийцы и Евразия»), на спирали вайнахов, в середине большой дуги как части окружности (где и расположен этот «пичок»), символизирующей небо, и соединяющей обе полуспирали в единое целое (как тело Единого бога), расположено раскрытое лоно в форме стилизованной буквы «омега» (Ω), внутри которого показан и детородный орган в виде треугольника (у китайцев явно сохранилась и воспроизведена часть вайнахского (куро-аракского) рисунка).

     Так (А.В. Варенов «Уточнение датировки…»//«Мир наскального искусства». Под ред. Е. Дэвлет. 2005) , в местонахождении Дасифэнгоу (провинция Нинся; горы Хэланыпань) на писанице изображено божество (Рис. «Божество») в виде синкретического хищника (морда волка/собаки, лапы тигра (отметим, что точно такое же (внешне) животое (на его тело нанесено 23 чёрных пятна (сумма цифр - 5, т.е. это - хтоническое божество)) встречается и среди петроглифов оленных камней Монголии (Рис. 37, Э.А. Новгордова. 1984). Здесь (Рис. «Божество»), на корпусе животного показано две 4-х витковые полуспирали. Так, левая (у хвоста) - закручена в «женскую» сторону, а рядом (правее) изображено 8 параллельных отрезков прямой (символика небосвода); помимо этого передняя лапа животного содержит 9 (как 3 раза по 3 (символика небосвода)) «пальца», и задняя (насколько можно рассмотреть) тоже состоит из 3-4 частей (и всё это указывает на Всеобщую мать, богиню Неба). Правая же полуспираль (у головы) - закручена в «мужскую» сторону, и в пасти животного показано (на обеих челюстях) по 7 клыков, а язык существа изображён в виде фаллоса, со зкаком треугольника на нём; ещё один фаллос показан на обычном (естественном) месте. И тогда, как представляется, изображено Двуединое божество, частично принявшее облик бога земли, пребывающего на 4-ой сфере небосвода (датировка писаниц гор Хэланыпань - ориентировочно III-I тыс. до н.э.) и, судя по рисунку, готового к спариванию (его ипостаси могли существовать (функционировать) параллельно с ним, см. Рис. «Ипостаси»).

     Как известно, Отца Фу-си и Мать Нюй-ва нередко изображали рядом и в (зоо-)антропоморфном виде. Предполагается, что «Ta же самая пара… (Нюй-ва и Фу-си) …изображена, видимо, на двух парных пластинах из слоновой кости (Рис. «Пластинки), найденных в Аньяне» (Рисунок «Иньские костяные пластины с изображением двух змей-богов» (M.Е. Кравцова «История искусства Китая». 2004)). «Мы видим, - пишет Марина Евгеньевна, - почти одинаковые существа со змеиным телом, человеческой головой и как бы поднятыми вверх руками-лапами. Тело одной из фигурок покрыто узором, состоящим из кругов, заполненных спиралями… На другой фигурке - узор, составленный из треугольников и ромбов, полагаемых для древнейшей китайской художественной образности ктеическими символами. Их головы венчают рога, семантически сопоставимые с головными уборами Нюй-ва и Фу-си».

     Рассмотрим (интерпретируем) даные изображения (Рис. «Пластинки») в свете принятой в Ойкумене сакральной символики.

     

     Итак, оба божества, помимо головных уборов, - в масках (судя по их геометрически чётким формам), на которых показано по две спирали, символизирующие ипостаси Двуединого божества, а также небеса (по два овала с точками-зародышами и знаками лона (по два треугольника в овале), и по два белых круга с точками-зародышами) и схематические изображения птиц (по 2 на маске).

     Рассмотрим левую (для зрителя) фигурку. Её рот на маске представлен в виде ромба (т.е. эта Всеобщая мать постоянно говорит о необходимости жизнепорождающего священного брака, ибо богиня всегда помнит о необходимости поддержания жизни на земле). Ниже, на её шее, в чёрный квадрат вписан белый, а в последний вписан также чёрный квадрат (что символизирует постоянную озабоченность богини-матьери непосредственной связью земель Неба и Земли (в части зародышей растительности)). Поднятые же руки богини изображают птичьи лапы (она - богиня-птица, богиня Неба). Змеиное тело богини обрамлено слева 21 (как 3 раза по 7 (связь земли с небом)) треугольником, а справа - 15 (как 3 (связь преисподней с небом) раза по 5). Ещё 12 треугольников (6 по 2) внутри тела вписано в символику небосвода (говорящую о перманентности порождения на небесах). Таким образом, показано моление о том, чтобы тело Всеобщей матери являло собой безграничное, всегда действенное лоно и для хтонических нужд (порождение инотел для «Иномира предков» (число 5)), и для потребностей в части зародышей для урожая зерновых (эмблема земли - число 7). И поскольку 2 нижних неба уже изображены на маске, то 7 более высоких сфер небосвода показаны на змеином теле богини, - 7 кругов (убывающих размеров), в которые вписаны знаки свастики в виде 4-х лабрисов (вращающихся в «женскую» сторону, по часовой стрелке); а прототип лабриса, как известно, крылья бабочки (одно из проявлений богини-матери, как богини Неба). И эта символика выражает извечное циклическое (периодическое) присутствие (в различных сезонных обличьях) и решающую роль Всеобщей матери на всех сферах небосвода, в каждом его уголке (части света, стороне горизонта) и во все времена (сезоны) года.

     Обратимся ко второй (правой для зрителя) фигурке божества. Рот персонажа на этой маске представлен в виде полуовала (нижняя сфера небосвода) с фаллосом, в который (полуовал) вписан подобный чёрный полуовал (т.е. речь идёт о бог-отце как паредросе богини-матери на небесах и на земле). На этой маске изображены две спирали, правая из которых символизирует долговременное присутствие бога-отца, а левая, как дуальное зеркальное отображение правой, - богиню-мать. Внизу между этими спиралями (Матерью и Отцом) показан большой белый ромб со вписанным в него чёрным квадратом (что символизирует прерманентность акта священного брака между ними на небесах («земле» Небес) для нужд земли Земли). Ниже изображено ещё 6 знаков ромба, а также и 6 знаков вида «песочные часы» (образец для прочих - верхний знак (и это не по два треугольника)) с тойже символикой, что и у ромба (комбинация из двух разнонаправленных треугольников, наиболее известная из которых - «шаткона»). Таким образом, бог-отец призывается (моление о повсеместном благосостояни) к постоянному пребыванию в состоянии готовности к акту священного брака. При этом по правой стороне данной фигурки, внутри неё, изображено 16 и 16 (как 2 по 8) «штырей», здесь - как эмблем фаллоса (для небесных потребностей (числ 8)). Два больших «отростка», выступающих справа из змеиного тела фигурки наружу - тоже (могучие) фаллосы. И это (такой изобразительно-символический подход (известный ещё у неандертальцев)) выражает (изображает) неимоверную потенцию Великого бога-отца, его неисчерпаемую способность к зачатию (созиданию) новой жизни (иногда бог-отец, как паредрос, изображается и в виде нескольких фигурок (как и богиня-мать)).

     Так (проф. С.М. Георгиевский. 1892), среди древнейших «земных государей» Китая, изображаемых в основном (как и в Египте) в виде мужских зооантропоморфных синкретических существ с чертами различных животных, - символикой, соотносящей императоров (в то же время и богов) с той или иной функцией архаичного культа бога-отца (здесь - как проявление «китайского патриархата»); в то же время иногда встречаются и такие изображения правителей («жэнь-хуан»), которые, помимо акцентированного мужского колорита (мужских черт), содержат и ряд деталей, в определённой степени соотносящих царственный облик императора с образом Всеобщей матери, к примеру, - «имеют лицо девицы, голову (и туловище) дракона (точнее, тело змеи), а ноги лошади» - как атрибут богини (так, кельтская Эпона представлялась в образе кобылы, а др.-греч. Деметра изображалась с головой чёрной лошади), т.е. представляются в облике самого амбивалентного (он-она) Двуединого божества, что свидетельствуюет о неувядаемости представлений протокитайцев о Едином боге, дуальности и обратимости его проявлений «Мать» и «Отец», прототипов «инь и ян», субстанций того же толка.

      Показательно и отнощение китайцев к грозе, молнии и грому. Так, в китайской мифологи неоднократно упоминается бог грома (громовик, «дух грома» (Эдвард Вернер. 2007)) Лэй-гун (в описании которого приведены такие дуальные признаки, как птичьи когти на трёхпалых ногах, а тело (часть тела) и крылья дракона; его человеческая голова (в головном уборе) с третьим глазом на лбу, как и у богини Лэй-цзу (когда этот глаз открыт, из него льется луч белого, дневного, света), снабжена клювом и свиными ноздрями (здесь символика богини-матери), а руки человека. И ездил Лэй-гун в повозке, в которую были запряжены баран и свинья (эмблемы растительного и животного плодородия Всеобщей богини-матери (соответственно)). Так, на погребальном рельефе (фриз) антропоморфный бог грома изображен едущим на колеснице по облакам и извлекающим раскаты грома из барабана (Chavannes, 1893). А как сообщает Эдвард Вернер, что еще до буддизма (религия Фо) Лэй-гуна представляли в образе силача, размахивающего молотом (подобно громовержцу Тору). «Левой рукой он (громовик Лэй-гун) держит связку барабанов, а правой размахивает молотом (Э.М. Яншина.1984), как будто бы бьет им… (и) раскаты грома получаются от сталкивания барабанов в связке, а удары грома - от того, что по ним бьют молотом... И люди верят этому (А. Форке. 1962)».

     Богинь молний (громовиков) у китайцев известно, по меньшей мере, две. Одна - Дянь-шу/му  («мать Молнии», изображалась женщиной в разноцветных платьях с двумя зеркалами в руках); другая - архаичная Лэй-цзу (имя толкуется как «Гром-предок (прародительница Грома», главная жена Хуан-ди (у неё от Хуан-ли два сына, т.е. она - одно из персонифицированных расщеплений Всеобщей матери). Изображалась Лэй-цзу с третьим глазом на лбу, из которого лился поток белого света (т.е. ранее она, как богиня Неба, являлась и источником белого света). О палеолитической древности (амбивалентности и взаимозаменяемости) богов Лэй-цзу и Лэй-гун (дуальность «громовой» эпифании Единого бога с наименованием «Лэй») говорит то («Мифы народов мира». Энциклопедия. 1998), что «в народе, однако, редко делалось различие между Лэй-цзу и Лэй-гун».

     Упомянем также (Эдвард Вернер «Мифы и легенды Китая». 2007) бога Ветра Фэн Бо (одно из божеств ветра - «Фэй-лянь», было наделено головой птицы, телом оленя и хвостом змеи (эпифания Всеобщей матери)) и повелителя Дождя Ю Ши (Ю Ши «стоит на облаке и выпускает на землю дождь (струю воды) из желтого сосуда», подобно тому, как богиня кельтов Бригит с небес (из облака) поливает растительность Земли (на рисунке показано, что широкая белая струя изливается из её кувшина на землю («Древний человек и божество». Том 2)).

      В иконографии «доисторических» китайских культур Ганьсу и Яншао (Мирче Элиаду) нередко встречается и изображение стилизованных рогов (которые (как и букрании) обычно символизируют бога-отца, а здесь - как Великого Огненного Змея, ибо обрамлены молниями и ромбами (знаки нанесены).

     Показательно и то (М.И. Шахнович. 1971), что в древнекитайских мифах (как и у многих иных этносов (и в частности, Сибири)) фигурируют как хозяйка огня (богиня Нюй-ва), так и хозяин огня (бог Чжу Юн); т.е. имело место разделение огня на «женский» и «мужской», как и разновидностей (по форме) очагов (круглый и прямоугольный, соответственно).

     Отголоски упоминаний об отправлении протокитайцами культа Двуединого божества сохранились и в некоторых письменных источниках. Так, в трактате «Лицзи» сказано, что У-ван (император из династии Чжоу, правивший в 1122-1115 гг. до н.э.) после победы над шанцами при Муе одновременно принес жертвы богу Шан-ди (небесному богу-отцу того времени) и на алтаре «шэ» (т.е. Всеобщей матери (алтарь «ше» воспринимался в ту пору как элемент её культа, см. ниже), уже тогда - матери-земле); т.е. жертва принесена одновременно обеим ипостасям Двуединого божества. Согласно «Цзо-чжуань», цзиньские дафу (земледельческая аристократия) в одном молении трижды преклонили голову перед богом Хуан-тянь и перед богиней земли Хоу-ту (заметим (М.Е. Кравцова; К.М. Королёв), что в иньскую эпоху (ранняя Инь - XVII-XIV вв. до н.э.) образ Хоу-ту» всё ещё был мужским»).

     О том, что Хоу-ту - бог «земли всей страны» («Книга исторических преданий», древнейшие части которых дат. XIV-XI вв. до н.э.), который (трактат «Речи царств») привёл в порядок 9 земель, - является и одним из издревле сохранившихся проявлений ранненеолитического бога-отца как владыки преисподней, свидетельствует то, что Хоу-ту (отождествлявшийся и с землёй) считался правителем столицы «мрака», т.е. столицы «Мира предков» в подземном царстве «Ю-ду», где царил полумрак. Примечательно и то, что иероглиф «хоу» (по мнению Го-Мо-жо. 1955) - один из «терминов родства… (доисторической) эпохи», соотносимый с женщиной в значении «мать вана/императора» (вместе с тем существует и толкование этого термина (Б. Карлгрен) как «владычествовать»), впоследствии был использован в качестве мужского аристократического титула «князь», а также и в именах мужских божеств, связанных с земледелием (например, Хоу-цзи - Князь-Просо, который в какое-то время почитался как женское божество Му-цзи - Мать Проса).

      И далее. «Религиозный даосизм - течение, обнимавшее собой огромное многообразие культов и разнообразные способы достижения бессмертия… магию и моральные заповеди; оно было знаменем народных восстаний и увлечением верхов (М.В. Крюков, В.В. Малявин, М.В. Софронов «Китайский этнос на пороге средних веков». 1979). Истоки даосизма теряются в глубокой древности, но решающим этапом его становления стали II-V вв. н.э., когда даосизм сложился в особую «квазинациональную» религию со своей более или менее устоявшейся теорией и практикой».

     Рассмотрим отрывки из некоторых чжанов (глав) трактата «Дао Дэ Цзин» («Дао - высшая реальность»; или (другое толкование названия) «Книга о Пути и Добродетели») «старца» Лао-цзы (философ VI-V вв. до н.э., автор этого основополагающего даосского трактата, был обожествлён указом от 166 г. н.э.), которые соотносят учение Дао и его самоё с представлением о Едином (Двуедином) боге. В частности, в главе (чжане) ХХV трактата говорится (речь о Дао), что изначально (один из ряда китайских вариантов творения) «Было нечто бесформенное, но полное, существовавшее прежде Неба и Земли… не имевшее вещества… неизменное, всепроникающее, несокрушимое». И далее повествуется, что «Дао - первоначало всего сущего… Нечто, в хаосе возникшее до Неба и Земли… оно Праотец всего... (и) которо (также) можно считать Матерью (всего)… (т.е. Дао - «Отец-Мать», «он-она»). Дао - «Великое в бесконечном движении… Благодаря ему всё сущее (по)рождается». Знаменательно и то (М.И. Шахнович «Первобытная мифология и философия». 1971), что в даосском храме, на главной статуе дракона Лин-айши (водной эпифании амбивалентного Великого бога-отца) содержится надпись: «Отец вод, мать вод».

     И характерно, что Дао, как и обратимые субстанции ян и инь, дуально - оно «соткано из света» (как ян), но при этом у него (как у инь) есть «тень за спиной» (ибо всё является смесью света и тьмы, воды и огня, твёрдого и мягкого и т.п., так как природа всего дуальна; а, в частности, живая природа - амбивалентна). Заметим, что даосская концепция вещает о слиянии (единении) женской и мужской субстанций инь и ян, как о стремлении обратится в нечто Единое, совершенное.

     Таким образом, вполне можно полагать, что в трактате «Дао-дэ цзин» иносказательно говрится и об извечном, едином и единственном, дуальном (амбивалентном) божестве-демиурге как о Едином боге (как идеальное состояние).

     Рассмотрим также и чжан XLII, в котором говорится о том, что предвечное, бестелесное и безымянное «Дао (по)рождает (сотворяет нечто) одно; (и это) одно рождает (трансформируется в) двоих [Небо и Землю], двое (же) порождают троих [в сумме с Небом и Землёю, по Конфуцию (Кун‑цзы, - 551‑479 гг. до н.э.) же третий, порождённый этими «двумя», - человек (С.С. Глаголев), т.е. человечество (и это - триада). Следовательно (Дэниель Овермайер), «в китайской философии люди (человечество) «образуют триаду с небом и землей»], а (далее эти) трое - (созидают) все существа и вещества. Все существа и вещи имеют инь и ян, наполнены «ци» и потому являются гармоничными».

     И, хотя и считается, что «понять мысль, заложенную в эту космогоническую схему, очень трудно», попытаемся показать, что и в этом тексте джана говорится о Едином (Двуедином) божестве, как творце Вселенной и миропорядка в ней, и его амбивалентных ипостасях - дуальных субстанциях.

     Итак, как известно, согласно воззрениям Пифагора (VI в. до н.э.), число (как объект) сакрально, поскольку является и символом, и компонентой божественного мироздания, его первоначала; а также сущности всех вещей, всей природы, и «несотворимой связью и основой вечной устойчивости мирового порядка вещей» (пифагореец Филолай; V в. до н.э.); а сама Вселенная - есть числовая гармония совокупности сакральных чисел (Ари­стотель «Метафизика»).

     Так, число «один, единица» (μονάδα (монада)) как нечто «одно, единое и неделимое», обозначала у пифагорейцев изначальное, первоединое, предвечное божество. В шум.-акк. клинописи же единица изображалась вертикальным клином («гэш») и, обозначая также и понятие (просто) «бог», ставилась, как и детерминатив «дингир», перед именами богов. В каббале единица тоже признается первоначалом всех вещей (т.е. соотносится с изначальным божеством-демиургом (библейский дух («руах») которого витал над бездной водного хаоса вида др.-егип. «Нун-Наунет»)). В космогоническом гимне Ригведы же говорится: «Вначале тьма была сокрыта тьмою. Все это было неразличимо, текуче. От Великого Тапаса (санскр. «тепло», «жар») зародилось Единое, покрытое пустотою».

     Принято полагать (Рене де Любич «Очерк о числах» 1996), что у пифагорейцев «Неделимая [ещё не разделившаяся] Единица имеет двойственную природу... является в равной мере женской и мужской... т.е. две эти сущности Единицы существуют потенциально [в состоянии слитности в единое целое, к чему стремится и Дао (образуя Единого бога), каждая из них амбивалентна (он-она), и они взаимно заменяемы (обратимы как инь и ян)] и (обычно в разделенном виде/состоянии) не проявляются [будучи Единицей, - Единым богом], но [имеющее место] действие поляризации (по половому признаку)... является разделением (приводит к разделению)... [Двуединого бога на ипостаси «мать-отец», и тогда]... Единица (как изначально слитое во едино количество божественных сущностей) воспринимается согласно своей двойственной [дуальной, амбивалентной] природе уже как... число два (Мать-Отец, небо-земля, инь-ян); т.е. как Двуединое бжество; которое, отчуждая себя, трансформируясь в иное сакральное качество, переставая быть единым, порождает двуединое (заметим, что у пифагорейцев «диада (dyad)» обозначала не только число (количество при счёте), но и представляла принцип «парности», а также и (качественной) «инаковости» (нечто одно трансформируется в нечто другое, иное).

     Таким образом, в свете вышеизложенного представляется, что содержание чжана XLII достаточно хорошо коррелирует с учением Пифагора (считается, что даосизм  возник примерно в V-IV веках до н.э.), т.е. несколко позднее, чем учение Пифагора (VI в. до н.э.)).

     Число же три в целом ряде традиций квалифицируется как образ (символ) абсолютного совершенства и превосходства. Три сакраль­ные «единицы», слитые в «одно» (к при­меру, у египтян, индусов, кельтов или в христианстве), - нечто целостное и неделимое, по своей са­кральной значимости несомненно на много превосходящее исход­ные составляющие аддитивного образа; т.е. всё тройственное (трёхликость, троица) совершенно, а «все подлинное - триедино». Число три («Мифы народов мира») - «ос­новная константа макрокосмоса и социальной организации» (как известно, трехчленная вертикальная картина мира (небо-земля-преисподняя) сохранялась на всех этапах исторического и культурного развития человечества). Так, под влиянием этой традиции («всё тройственное совершенно») в Древнем Египте, при выдвижении жречеством какого-либо божества в качестве главного, верховного бога государства (к примеру, при возвышении Амона или Атона), его наделяли «триединст­вом» (объединяя образы трёх популярных значимых богов). Много различных изображений триединых божеств было в употреблении и у ариев (к примеру, кельтская Бригит; многие индоарийские боги). Характерно и то, что при молении обычно руки воздевались к небу троекратно (подобная символика употреблялась уже в эпоху среднего палеолита ещё в связи с «медвежьим культом»).

     И тогда толкование чжана XLII «Дао-дэ цзин» может быть таким: «Некая высочайшая божественность (дао)» порождает Единого (двуединого) бога, способного проявляться в виде двух амбивалентных субстанций (обратимых как инь и ян, Мать-Отец), которые и порождают некое сакральное третье (ибо для абсолютного совершенства и качественного превосходства требуется триада (во главе даосского пантеона стоят две триады). И всё в мире, сотворённое ими (триадой даосизма), обладает дуальной (мужской и женской, светлой и тёмной, твёрдой и мягкой и т.п.) природой и наполнено субстанцией «ци» («ци» же нередко определяется как дыхание (дух), жизненная сила), а, как известно, в древности веровали, что все живые существа и все вещи (предметы) обладали определённой «жизненной силой», «душой (духом)», и это (поскольку «душа» есть у всех и каждого) - гармонично.

     Попутно заметим («Личность в парадигме межкультурной коммуникации». 2017) что в китайской культуре число «три» значится «мужским», - имеет янское начало (налицо влияние патриархата праариев, поскольку число 3 издревле соотносилось в Ойкумене со Всеобщей матерью в ипостаси «богиня Неба»); а число 9 (как 3 раза по 3), возможно, воспринимаемое как триада триад, представляется наиболее сакральным и совершенным для китайца (9 считается самым большим янским числом). Так, китайское небо состоит из 9 сфер (как «мужское», - вотчина бога Неба (ранее небосвод (соотносимый с богиней Неба) состоял из трёх сфер)); рост бога Неба Хуан-ди (как упоминалось) - 9 ли, а зимние холода в Китае (по преданию) длятся 81 день (9 раз по 9).

     Некоторые атрибуты верований протокитайцев.

      «Официальный божественный пантеон Древнего Китая, - констатирует Mарина Евгеньевна Кравцова («История культуры Китая»), - был… крайне мало­численным», что может быть связано с традиционным почитанием всё ещё палеолитического Единого бога и верой в его дуальные (амбивалентные), не слишком расщеплённые протокитайцами (как в классической Евразии) ипостаси.

     Так, для иньской эпохи «точно известно» о су­ществовании в официальной культуре того времени двух главных культов (после восприятия верований праариев и инверсии прежних функций божеств Неба и Земли). Это, во-первых, культ пред­ков, персонифицированный у иньцев Верховным Владыкой, богом Неба, олицетворением первопредка-родоначальника. И, во-вторых, культ (аддитивный в части отголосков различных эпифаний архаической Всеобщей матери разных китайских протоэтносов) Владычицы Земли (частично как Хоу-ту), «имевший широкое рас­пространение как по вертикали (на разных уровнях социальной лестницы), так и по горизонтали (в разных местностях)».

     Считается, что практика отправления культа предков продержалась в Китае до прошлого века. А о значимости этого культа в стране поры Шан и позднее, знаменитый археолог сэр Леонард Вулли писал так: «Простая вера шанцев в то, что человек живет после смерти, становясь источником руководства и защиты для своих потомков, а также достойным объектом поклонения, удовлетворяла их естественную потребность и оказала самое большое влияние на формирование идеала китайской цивилизации».

     Так, «Ши цзин» («Книга песен и гимнов»), древнейшее (XII/XI-VI вв. до н.э.) собрание китайской поэзии, содержит ряд стихотворений, посвященных жертвоприношениям предкам. Приведём одно из них («Жертвоприношение предкам», перевод А.А. Штукина):

     С почтением, с почтением достойным иду, наконец,

     Для жертвы чистейших избрать и быков, и овец,

     Я жертвы и в осень, и в зиму свершу, что ни год….

     Стоит прорицатель, чтоб духов встречать у дверей.

     И жертва готова, и блеском наполнен мой храм,

     И званые предки явились в величии к нам!

     И духохранитель поел, исполняя обряд,

     И я, из потомков почтительный, счастлив и рад.

     В частности, синолог В.В. Малявин («Китайская цивилизация». 2001) констатирует следующее: «Связь живых с умершими родичами была стержнем всего общественного уклада шанцев... Для людей той эпохи мир мёртвых (в недрах земли) был устроен точно так же, как мир живых: положение в нём каждого усопшего предка определялось его местом на родовом дереве».

     Леонид Сергеевич Васильев («Культы, религии, традиции в Китае». 2001) же малочисленность пантеона древних китайцев объясняет так: «По представлениям иньцев, их правитель-ван, будучи старшим в родо-племенном коллективе, по смерти… увеличивал свое могущество, становясь вме­сте со своими предками в длинный ряд во главе с… Шан-ди. Покойный (ван) отныне приобретал власть над всем миром духов и мог оказывать заметное влияние на жизнь сородичей. Именно ему, покойному предку-вану, а также его многочисленным пред­шественникам во главе с Шан-ди и приносили иньцы обиль­ные жертвы с просьбой обеспечить их благосостояние или дать разумный совет. Все многочисленные духи сил природы, включая самых первостепенных и значительных, как духи (боги) дождя или солнца, находились по сравнению с предками(-ванами) в подчиненном положении. Иными словами, обожествленные предки во главе с легендарным первопредком уже в Инь ста­ли почитаться выше всего и практически заменили собой столь характерных для других развитых земледельческих народов великих богов» (потому их и мало).

     Однако позднее сложилась иная теологическая ситуация (типичная для постнеолитической Ойкумены): «Трудно даже приблизительно подсчитать, сколько всего богов почитал китайский народ. Не было ни одного ремесла, ни одной сферы жизни, где бы люди обходились без соответствующих (богов-покровителей» (Эдвард Вернер «Мифы и легенды Китая». 2007).

     И, как повествует ЮаньКэ, «На территории Китая в древности проживали различные народности. У каждого народа были свои верховные правители, боги, которых они почи­тали, бесы и свои мифы. Различные народы, религии и культуры с течени­ем времени изменялись и смешивались… мифы (же), передаваемые из поколения в поколение, переделыва­лись в историю».

     По всей вероятности, в народной памяти (в мифах и легендах) и после неоднократных метисизаций при расообразовании китайского народа сохранялись некоторые родо-племенные имена Всеобщих матерей смешивающихся этносов (уместно заметить, что др.-кит. «му» - «мать», как и др.-егип. «мут»).

     Так, Марсель Гране («Китайская цивилизация». 2016) отмечает, что «В китайской мифологии большое место занимает тема Матерей, Великих прародительниц (знатных родов). Любой княжеский род ведет своё происхождение от героя (божества), но особым почитанием всегда окружена Мать (этого) героя). В княжеском городе нет более священного места, чем храм, посвященный Матери-прародительнице рода». И как предполагается (Вэнь Идо, Юань Кэ), у каждого бога-прародителя (первопредка) рода/племени была своя праматерь: у племени Ся - Нюй-ва, у иньцев - Цзянь-ди, у чжоусцев - Цзянь-юань. Отметим, что культ женских предков был открыт при изучении шан-иньских гадательных надписей (Ван Го-вэй и др.).

     И можно предполагать (по аналогии, к примеру, с представлениями шумеров и аккадццев (народа «черноголовых»), что эта мать-прородительница являлась личной богиней (подобно «иштари») каждого члена знатного рода (наделяла своего отпрыска соответствующими душами); а бог-первопредок вполне мог быть не только родо-племенным, но и личным богом (табличка с его именем находилась на домашнем алтаре каждого члена рода).

     Приведём некоторые из известных (сохранисшихся) наименований, по-видимому, разноплеменных Великих матерей, видимо, Матерей-прародительниц: Тянь-му (мать-богиня Неба), Доу-му (распоряжалась жизнью и смертью, повелительница Большой Медведицы), Дянь-му (мать молний), Юнь-му (мать облаков), Дун-му и Си-му (восточная и западная богини-матери), Гуй-му (мать «бесов» (породила небо, землю, а также злых духов/демонов)), Му-цзи (Мать проса; так, в Малайзии известна «мать риса - «Деви-Шри (Нини Пант»)), Ди-му-няннян (трактовка имени: матушка («няннян») богиня («ди»)-мать, - мать-земля), Цзин-хуа-нян (матушка «Златоцветная госпожа», представлявшаяся в виде 36 (как 4 раза по 9) персонифицированных проявлений); А-нюй (мать правителя Чжуань-сюя).

     Следует отметить и то, что богиня Нюй-ва (первые упоминается в тексте IV-III вв. до н.э. «Вопросы к небу» Цюй Юаня), по-видимому, также одна из древних Всеобщих матерей. Считается, что имя «Нюй-ва» состоит из двух иероглифов, один из которых - «нюй» означает «женщина», а также, вероятно, и «мать», а иероглиф «ва (гуа)» так архаичен, что «его подлинный смысл уже в позднечжоускую эпоху» был позабыт (М.Е. Кравцова). В текстах того времени он истолковывается как обозначение ящерицы или змеи, либо черепахи. Вместе с тем Юань Кэ в одном из мифов о Нюй-ва сообщает: «В самом раннем китайском словаре под иероглифом «ва» даётся следующее объяснение: «ва» - женщина-дух (т.е. богиня), в древние времена сотворившая все вещи в мире» (представление, изначально бытовавшее в Ойкумене), а также и людей из земли: вылепила из жёлтой (но не красной - «адом (адама)») глины (трактат «Толкование обрядов и обычаев»), а затем создавала при помощи шнура/верёвки (некий связующий Небо и Землю элемент) из ила). И как повествуется в мифе, Нюй-ва вылепила фигурку из глины, глядя на отражённую в воде (как в зеркале) верхнюю, антропоморфную, часть своего тела (а затем приделала и ноги). И это перекликается с библейским текстом из Книги Бытия (1.26): «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» (своему).

     Должно отметить, что Юань Кэ («Мифы древнего Китая». 1965) упоминает и некую весьма архаичную богиню-мать, «небесный дух» (т.е. богиню Неба) Цзюй-лин («её же называли­ истинной Матерью девяти начал», которая (Цзюй-лин) возникла (появилась) «одновременно» с первоначальной материальной субстанцией и создала «горы и долины, пустить большие и малые реки, и поэтому её можно считать первотворцом».

     И далее. Заметим, что Нюй-ва оживила человека, поставив фигурку на землю, т.е. не исключено, что оживлял людей, наделял их «духом жизни» (вероятно, наполнял субстанцией «ци»), бог-отец, как бог земли (у шумеров оживил фигурки из глины бог Энки (имя которого означет - «Господин земли»), но лепил их вместе с богиней-матерью). И характерно, что этот мифо-поэтический обычай (ставить, класть, новорождённого младенца на землю) соблюдался и в обиходе. Так, М. Гране («Китайская цивилизация». 2016) рассказывает: «При рождении девочек, как и их братьев, укладывают на земле» (церемонию же проводят женщины).

     Характерно (Э.М. Яншина), что «в мифологии Нюй-ва обнаруживаются и… элементы, которые прямо указывают на…почитание её (и) как богини плодородия». Так (Ван Чун), «когда дожди не прекращаются, приносят жертвы (и моления) Нюй-ва» (как богине Неба, матери высокой, небесной, воды). Отмечается также (М.Е. Кравцова) и то, что весьма «отчетливо это божество (Нюй-ва) проявляется и определяется в… погребальном изобразительном искусстве ханьской эпохи» (т.е. ханьцы помнили, что в русле культа предков порождает инотела усопших (в которые, вероятно, вселяются души вида «гуй») для их пребывания в «Мире предков» древняя Всеобщая мать Нюй-ва); а также и то, что, подобно таким богиням, как Иштар или Астарта, она являлась (считалась) охранительницей погребений.

     О том, что и древним китайцам души умерших виделись в антропоморфном виде (подбно др.-егип. «Ка»), говорит то (Э. Эркес, Б. Карлгрен), что на до­щечках - символах (эмблемах) душ покойных предков, возлагаемых на алтарь, иногда (до средины эпохи Чжоу) наносились «антро­поморфные рисунки», а затем «дощечкам вдруг стали приделывать глаза и уши» (Л.С. Васильев).

     Итак, все вышеизложенное указывает на Нюй-ва (которая (Ван И) «в один день могла совершить 70 перевоплощений» (и тогда это - нерасщеплённый образ)), как на «доисторическую» Всеобщую мать, а легендарная починка ею небосвода (Нюй-ва «починила» небо за 150 лет (согласно мифологии) до правления императора Хуан-ди (Сергей Георгиевский)) - как на бониню Неба и устроителя мирового порядка). А словарь «Шовэнь» так характеризует эту богиню: «Нюй-ва - мудрая древняя богиня, превратившаяся в тьму вещей» (сотворение мира). Заметим, что того же мнения о Нюй-ва («как о Великой Матери богов и всей природы») придеживалась и филолог-китаевед Электра Михайловна Яншина.

     Весьма ценные сведения относительно восприятия образа богини Нюй-ва как Всеобщей матери, собраны акад. Б.Л. Рифтиным во Вьетнаме (С.И. Блюмхен «Три сюжета о Нюй-ва: новая гипотеза»// «Китай и окрестности. Мифология, фольклор, литература». 2010), где бытовали «явно еще более архаические представления о Нюйва (вьет. «Ныоа»), чьи храмы существовали в разных местностях страны. При этом «Ныоа» именовалась также: вьет. «Bà Banh» - «Женщина, широко раскрывающая [«руками свой детородный орган» (лоно)]»; «То со» - «Прародительница», «Ва Mu » - «Женщина - богиня деторождения (здесь «Mu/Mе» - «мать») и т.п. Отличительным признаком этой мифологической героини (во Вьетнаме) являются огромные размеры ее полового органа (лона). В посвященных ей храмах она изображалась сидящей с широко раздвинутыми ногами и раскрывающей руками свой детородный орган. Отсюда и ее прозвище «Ба Бань». И далее: «В некоторых вьетнамских деревнях, где были храмы Ныоа, 8-го числа 3-го лунного месяца устраивался праздник в честь Ныоа. К этому дню из глины изготовляли изображение детородного органа Ныоа, которое во время праздника носили по деревне. Потом шли в храм, где размалывали его в прах. Каждый из участников церемонии брал щепотку этой глиняной пыли и посыпал ею свое поле, что должно было обеспечить богатый урожай... После завершения церемонии крестьяне отправлялись в горы, где на какое-то время поселялись в пещерах (пещера - одно из видений лона богини-матери)… В это время юноши и девушки могли свободно вступать в половое общение». И «Можно предположить, - считает  Борис Львович, - что аналогично китайцы изображали в древности и саму Нюй-ва, но конфуцианское пуританское мышление в дальнейшем наложило запрет на подобные изображения» (Б.Л. Рифтин. «Китайская мифология в Юго-Восточной Азии». 1988).

     Так, Юань Кэ («Мифы древнего Китая». 1965) описывает (типичный) алтарь богини Нюй-ва так: «На алтаре (видимо, цоколе), обыкновенно вертикально, стоял камень… Значение этого символа не вполне ясно, но, по-видимому, он связан с популярным в древние эпохи фалличе­ским культом» (примерно тоже сообщает и М.Е. Кравцова). Отметим, что о форме и цвете этого камня не упоминается. Известно и то, что атрибутом святилища богини-свахи, почитавшейся в древнем и средневековом Кита и в качестве божества плодородия, был камень, который находился на алтаре богини (Вэнь Идо. 1957).

     Итак, обратимся к виду (форме) некоторых (довольно распространённых) алтарей богини Астарты в Древнем Ханаане. Так («Земля Ханаанейская»), в Библском храме Астарты/Анат (ок. 2000 г. до н.э.) посреди открытого двора, окружённого крытыми галереями, возвы­шался белый, конусообразный обелиск, - священный символ богини (как эмблема женского поло­вого члена, руди­мент пениса (ктеис)). В подобном же святилище города Аска­лона (по сообщению Геродота) богиня Астарта также представля­лась в виде простого белого каменного конуса. Следовательно, вертикальный камень алтаря богини Нюй-Ва должен был быть коническим и белого (светлого) цвета, и демонстрировать её неиссякаемую женскую способность порождения.

     Следует отметить, что в части восприятия образа богини Земли (как таковой) существует и мнение (M.Е. Кравцова «История культуры Китая». 2004), что её культ не был связан с обра­зом конкретного божественного персонажа, «являясь скорее сакрализацией самой стихии земли и ее пло­доносности». Позднее же, в 2011 году, проф. М.Е. Кравцова уточняет: «Иньский культ Земли оказывается настолько аморфным, что, строго говоря, не ясно даже, соотносился ли он именно с женским, либо же, напротив, мужским началом» (но было божество Хоу-ту, отождествлявшееся с землёй).

     Имя «Владычица-Земля» - более позд­ний «неологизм» (в свете верхнепалеолитических представлений). В иньскую эпоху «божество земли» записывалось теми же пиктограммами-аллографа­ми, что и «земля», «жертвенник», «жертвоприно­шение». А вместо культовых построек имелись лишь алтари (шэ), «которыми служили необработанные ка­менные глыбы столбообразной формы».

     Так («Духовная культура Китая: энциклопедия», в 5-ти томах; гл. ред. M.Л. Титаренко. 2006-2010), отмечается, что «Храмы исконно китайских культов подразделялись на две группы - «тань» и «мяо». В храмах группы «тань» (что означает «алтарь, жертвенник») центром был жертвенник - высокая платформа, имеющая в плане форму круга (т.е. алтарь Неба) или квадрата (т.е. алтарь Земли). Храмы «тань», древнейшие из культовых сооружений, восходят к земляным насыпям, которые в период неолита сооружались на вершине холма или горы. На алтарях «тань» приносились «великие жертвы» Небу (Тянь-тань) и Земле (Ди-тань)… (а также) божествам Шэ и Цзи (Шэ-цзи-тань - «Алтарь (жертвенник для) земли и злаков»)… (и) основателю земледелия (Сянь-нун-тань)… возносились молитвы духам Солнца (Жи-тань) и Луны (Юэ-тань)». «Храмы группы «мяо» (в значении «храм, кумирня, молельня») подразделяются на храмы предков (цзун-мяо или тай-мяо; где цзу-мяо - храмы предков удельных князей), храмы легендарных императоров, святых мудрецов и военных героев, храмы духов гор, рек, морей, природных явлений и многочисленных духов-хранителей».

     Как известно, в Древнем Китае были весьма востребованы алтари «ше/шэ» (М.Е. Кравцова), а термин «жертвенник» (в приложении к определёного типа и назначения алтарям (типа «шэ»)) полагался адекватным понятию «земля, божество земли» (в китайском пантеоне, как упоминалось, фигурирует божество по имени «Шэ», отождествляемое с богиней земли Хоу-ту (женское божество в эпоху Хань; и поскольку земля - Мать, то всё, связанное с землёй, и должно было стать женским)). Подобные алтари («шэ») функционировали в каждом уделе, в каждом городе и деревне (земля возделывалась везде), а также (индивидуально) у правителя и высших сановников. В одном из древних текстов говорится: «Ван для всего народа устанавливает (алтарь) шэ, называя его да-гиэ, а для себя устанавливает шэ, называя его ван-шэ; а чжухоу (вельможи) для своих людей устанавливают шэ, называя их го-шэ, а для себя устанавливают шэ, называя их хоу-шэ; дафу и те, кто ниже их, устанавливают множество шэ, именуя их чжи-шэ». Согласно данным Сыма Цянь, жертвы на алтаре «шэ» именовались термином «шань» (или (?) жертвы для «шань»), однако при этом у Сыма Цянь указания на соотнесение этого алтаря с каким-либо конкретным божеством отсутствуют.

     Обратимся к терминологии (предпримем попытку выяснения этимологию наименования «ше»). Как известно, в таких названиях как Тянь-Шань («Небесные горы»), Лян-Шань, Тай-Шань слово «Шань» означает «горы», а на полуострове Шань-дун - холмы (известен и холм Цинню-шань). И поскольку (К.М. Королёв «Китайская мифология. Энциклопедия». 2007) «для мифо-религиозной традиции Китая характерен культ камней и гор, почитавшихся как предки», то, по всей вероятности, китайцам, как и прочим этносам Ойкумены - потомкам древних кроманьоидов, со времён верхнего палеолита было присуще преимущественное отправление культа на «высотах» (типа бомот Ханаана), или на высоких искусственных платформах (зиккураты). Таким образом, термин «Шань» может означать и горы, и холмы, т.е. возвышенности («высоты»). А так как наименование Тянь-Шань обозначается (записывается) иероглифом «天山», где 天 - «тянь - небо», а 山 - «шань - «гора, возвышение, высота»; то не исключено, что алтарь «ше» получил наименование по первому звуку иероглифа «山» (shan) и может означать «(сакральное) возвышение».

     Так (попутно заметим), исходя из вышеизложенного наименование бога Неба - «Шан-ди» («Верховный Владыка» джоусцев), вполне можно трактовать как «Бог Гора (неба)» (ср. аккадское имя шум. царя богов Энлиля (бога воздуха) - «Эл Шадду», означающее «Бог Гора» (ср. «шан» - «шаду»)).

     Вместе с тем (Сергей Георгиевский (1892)), «Горы считаются у китайцев наилучшим местом погребения покойников; и в глазах народа становятся местом жительства душ усопшпх людей; - отсюда понятно, почему в комбинационные иероглифы, обозначающие поняпе «гора (высокая, каме­нистая, утесистая и др.)» входит нередко составным элементом иероглиф «гуй» (дух), выражающий первее всего понятие «душа усопшаго человека» («гуй» - земная посмертная совокупность душ «по», см. ниже).

     И как отмечается («Календарные обычаи и обряды». 1985), у протокитайцев похороны назывались «возвращением в гору (у ряда этносов гора отождествлялась с лоном Всеобщей матери)», а посещение могил предков - «поклонением горе». Иизвестно, что первоначально горы соотносились с Всеобщей матерью (вероятно, как с богиней Неба), но позднее, с торжеством воззрений патриархата, в ней (горе на западе) виделся и сам бог-отец, и его местопребывание (к примеру, Баал-Цафон, Зевс Кассий, Ахура Мазда). При этом сохранение палеолитического представления о том, что усопший «возвращается в гору», свидетельствует, что погребение усопшего в земле продолжало восприниматься как возвращение в «лоно» Матери, где он, в зависимости от характера концепции посмертного инобытия, либо возродится для новой жизни на земле, либо обретёт инотело для вечного пребывания в «Мире предков».

     Следовательно, алтарь-жертвенник «ше/шэ» (как атрибут культа женского божества) вполне может ассоциироваться с горой (высотой) в качестве лона Всеобщей матери (жертвы «шань»). Заметим, что на острове Мальта некоторые храмы конструктивно (как снаружи - внешним видом, так и внутренним устройством) изображали лоно Всеобщей богини-матери.

     Так (Дж. Томсон «Исследования... Первые философы». 1959), храм «Зал судьбы», который китай­ский император (как сын Неба) «периодически посещал», имел четырёхуголь­ное основание (символика бога земли), а крышу - круглую (символизирующую «куполообразное» нижнее небо). И тот факт, что в китайском термине «алтарь/жертвенник (jitan)» содержится нострат. слово «an» («небо»), может говорить о том, что первые жертвенники были воздвигнуты (вероятно, ещё в верхнем палеолите), чтобы «воскурять фимиам» богине Неба, Всеобщей матери (обычно в форме круга в плане). И поскольку (В.Л. Телицын и др. «Символы... 2003), «В Древнем и Средневековом Китае алтарь имел форму круглой и/или квадратной многоступенчатой террасы, что символизировало соответственно Небо или Землю (и подземный мир)», то возможно, что и алтарь ше мог быть дуальным по форме (в силу его универсальной функциональности, см. ниже).

     Рассмотрим (насколько возможно) функциональное назначение алтаря «ше», как он использовался, по поводу чего, каких явлений и событий приносились жертвы на алтарь «ше» (так, в государстве Лу было два общезначимых алтаря шэ (один из них, видимо, государственный): бо-шэ и чжоу-шэ). Итак:

     а) Весной и осенью совершались торжественные обряды жертвоприношений, сопровождавшиеся всеобщим праздником, шествиями, совместной трапезой (сезонные сельскохозяйственные празднества плодородия).

     Жертвоприношения весной - при первой вспашке в году (начало сельхозработ), когда на сакральном поле правителя им проводилась первая борозда, а осенью - во время сбора урожая. Алтарь, на котором совершались благодарственные жертвоприношения, иногда именовался шэ-цзи (где под «цзи» понимается зерно проса).

     Приносились жертвы (и совершались соответствующие обряды) и в честь плодородия земли (видимо, матери-земле), а также покровителей урожая и земледелия Шэнь-нун и Хоу-цзи, в честь предков.

     b) В одной из ранних глав «Шуцзина» («Гань ши») есть фраза «если будете повиноваться, будете награждены в храме предков, если нет - будете убиты и принесены в жертву на алтаре шэ». Перед алтарём шэ обычно казнили преступников. Воины вражеской армии, убитые в многочисленных войнах времен Чунь-цю, тоже считались жертвами, принесенными на алтарь шэ (го-шэ).

     с) Так, принести жертву (на алтарь шэ) земле своего проживания (как территории). У данного алтаря заключались наиболее важные государственные соглашения, а «табличку с него (договора) возили на войну». Разрушить где-либо алтарь шэ «означало нанести роковой удар, а то и погубить общность (общину, деревню, город), которой он принадлежал» (на территории которпй находился). Алтарь шэ переставшего существовать государства покрывался, крышей (как бы погребался).

     d) Согласно сообщению Сыма Цянь, в царстве Ци в 671 г. до н.э. государственное жертвоприношение на алтаре шэ происходило вместе (параллельно) с парадом военных сил. Так, в 549 г. до н.э. циский правитель, стремясь заключить соглашение с государством Чу, параллельно со смотром войск, дабы продемонстрировать послу Чу мощь своего царства, проводил и жертвоприношение на алтаре шэ. В 524 г. до н.э. в Чжэн торжественный обряд жертвоприношения на алтаре шэ сопровождался ревизией сохранившегося после случившегося там большого пожара оружия и военного снаряжения. И Л.С.Васильев констатирует, что «тесная связь которой (военной мощи царства) с алтарем и культом шэ была совершенно очевидна».

     е) Когда случалось затмение Солнца (подобное происшествие произошло, в частности, в 612 г. до н.э. в царстве Лу), приносилась жертва на алтаре шэ, а затем на нём били в барабаны. Отметим также, что у Ван Чуна («Лунь хэнь») говорится о некоем обряде принесения жертвы богине Нюй-ва (отождествляемой в этоми случае с божеством земли Шэ), сопровождавшееся боем барабанов (см. ниже).

     В своей энциклопедии «Миф и символ» Ариэль Голан констатирует: «Почти все данные о (различных) женских божествах эпохи неолита сливаются в один общий образ» Великой богини. И поскольку образы многих Великих богинь подробно рассмотрены в работе «Древний человек и божество» (т.2), составим собирательный (аддитивный) образ Всеобшей богини-матери Древнего Мира (дабы продемонстрировать его многогранность и величие) и сопоставим его с содержанием пунктов a, b, c, d.

     Так, выдающийся археолог Артур Джон Эванс (1851-1941 гг.) в книге «Дворец Миноса» замечательно образно (и подробно) описывает минойскую «Владычицу», Великую богиню-мать раннеземледельческой (матриархальной) культуры: «Мы видим (эту) Богиню с голубями, усевшимися на ее голове, что указывает на ее связь с Небом [Великая богиня - владычица Неба, Мать высоких, небесных, дождевых вод (тучи/облака - её грудь); а также она - источник белого, дневного, света (ранее (до экспансии ариев), заметим, что в архаичные времена Солнце нигде не считалось источником света)]... Как Богиню-мать мы видим ее с руками, возлежащими на пышной, как подобает настоящей матроне, груди... Как источник всякой растительности, она держит хлебный злак и головки мака [мак - эмблема растительной плодовитости] и лилии [лилия, как и лотос, - эмбле­ма лона Всеобщей матери] и поднимается из земли, подобно Деметре («колос» и есть Деметра)... [Она - и богиня плотской любви, мать животного плодородия, а также пособница при родах (под именем «Эйлейтейя»)]… С луком и стрелами она [Великая богиня - охотница и воительница] охотится на косуль, подобно Артемиде, или держит в руках свой символический двойной топор (лабрис - эмблема Неба)... По временам она держит якорь как Владычица моря [Всеобщая мать - владычица солёных морских вод, - как, к примеру, убеуд. Тиамат или хан. Великая Асират Морская; в Древнем Китае же богиня Нюй-ва в образе небесной женщины-змеи (с человеческой головой и хвостом, покрытым рыбьей чешуей) олицетворяла изначальные (предвечные) воды (подобно др.-егип. Наунет)]. Но [что весьма знаменательно] во всех этих изменчивых воплощениях [проявлениях] мы ощущаем присутствие, в сущности, одного и того же божества».

     На одной из фресок (XVII в. до н.э.) храма в Акротири Великая богиня (Владычица), облачённая в одеяние с 5 полосами от колен и ниже, восседает на троне, установленном на трехъярусный помост (т.е. она - астральная богиня Неба, периодически «умираю­щая» на небосводе из трёх сфер (ассоциация с планетой Венера, у китайцев - с богиней «утренней звезды» Нюй-цянь). Представлялась критская «Владычица» (кон. III тыс. до н.э.) и с головой птицы.

     Как богиню плодородия, «Владычицу» характеризуют и бурные экстатические танцы, запечатленные во многих произведениях критского искусства (как, к примеру, и в Ханаане (богиня Астарта/Анат)).

     Так, на Крите (близ Тилисса) обнаружена терракотовая статуя (высота 53 см; позднемикенская эпоха), сохранившая следы красной раскраски, а не остатки погребальной охры (здесь символика перманентного пребывания в преисподней), с бычьими рогами на голове, между которыми (рогами) сидят два голубя (т.е. это - изображение Двуединого божества). На одной из критских гемм (А. Голан «Миф и символ». Рис.323-3) показано вертикально стоящее божество-андрогин (женская грудь и фаллос) в венце (из 3 полудуг (символика «высокой» воды)), с двойными распущенными крыльями (4 крыла) бабочки (прототипа лабриса), на каждом из которых изображено по одному кругу, по две волнистые линии (из 8-ми полуволн) и по 4 тучи-груди (на концах крыльев). Ноги данного божества трёхпалы (как у птицы), оно безбородо, от его затылка (женская головка) отходит нечто вроде «косицы» из 5 частей (хтоническая символика).

     Характерно, что и в Древнем Кита и изначальные воды олицетворяла архаичная Великая богиня Нюй-ва в зооантропоморфном образе женщины-дракона (о её облике см. выше)). Заметим, что убейд.-шум. праматерь «Тиамат» («куратор» морских вод) - тоже дракон. Так, в части вод Марсель Гране (««Китайская цивилизация». 2016) делает вывод: «в конечном счете (китайцы) пришли к убеждению, что вода содержит (соотносится с) женское начало, и что только женщины обладают «добродетелью», позволяющей вызывать дождь».

     Как известно, наибольшей популярностью у «черноголовых» (шумеро-аккадского этноса) пользовалась богиня Инанна/Иштар»: «Уныние, бедствие, горе, а также радость и ликование - в твоей власти, о Инанна. Опаска, испуг, ужас, сияние и слава - в твоей власти, Инанна» (J.A. van Dijk «Sumer» XIII). Великая богиня Инанна ведала (распоряжалась) распределением царской власти (как доли, участи, судьбы). Богиня (помимо бога Энки/Эа) владела семью судьбоносными «Ме» (божественные «сути, сущности»), среди которых были участи (доли) «Высокого скипетра и Жезла», «Трона Царства», «Господства...», «Справедливого Правления» (так, Камрусепа, Великая богиня хатти/хеттов, курировала целостность территории государства)), «Царственного Святилища (гробницы)» (богиня следила за сохранностью погребений как Мать - владычица смерти и жизни). Шумерская же богиня Гула (имя означает «Великая») не только могла возвращать умерших к жизни, но и насылать неизлечимые болезни. Весьма важно и то, что Великая богиня Инанна/Иштар являлась также и необоримой воительницей - богиней битвы и победы (в этом же качестве известна и хурр. «всадница» Шавушка).

     Следует отметить, что Инанна иногда отождествлялась с богиней Ишхарой, матерью «семёрки злых демонов» (она же курировала и погребения). «Великой матерью демонов» считалась и малоазийская «Великая мать богов» Кибела.

     Одной из жён шум.-акк. владыки подземного мира Нергала считалась богиня Мамету («клятва, обязатель­ство») - персонификация клятвы, соблюдения договора (при заключении договоров в свидетели всегда призывались великие боги) и олицетворение наказания клятвопреступников.

     Итак, при сопоставлении легко видеть, что алтарь «ше» функционально соотносится с обобщённым образом (содержанием культа) Великой богини-матери почти по всем означенным пунктам: по «a» - частично, а по «b, c, d, е» практически полностью.

     Очевидно и то, что образ палеолитической Всеобщей богини-матери протокитайцев дискредитирован вследствие влияния патриархата мигрантов-праариев (налицо инверсия функциональности: она - мать-земля (жена, сестра), но уже никак не божество Неба; хотя и кое-какие атавизмы видения прежнего образа сохранялись. Так (Ариэль Голан), в китайской мифологии «курили фимиам» некой «святой матери» Тьен-хун, что (имя) означает «царица Неба»; а во времена Конфуция (Де Гроот) населяющие землю демоны (духи), называвшиеся «фэнь-ян», представлялись в облике барана (- эмблема Всеобщей матери как богини растительного плодородия) или козы (одно из древнейших зооморфных представлений богини (супруг - козёл, - бог преисподней)).

     И, как выясняется, содержание культа (в т.ч. и регламентация в части вида жертв) в прошлом великой Всеобщей богини-матери явно искажено (не соблюдается): на алтаре «ше», помимо женских божеств, жертвы приносят богам-земледельцам и мужским предкам (явление, немыслимое для любого архаичного культа остальной Ойкумены). И тогда алтарь шэ (если жречество всё же стремилось как-то соблюсти древние сакральные каноны) должен был быть прямоугольным внизу и круглым (сферическим) в его верхней части (т.е. соотнесённым в части жертвоприношений с неразделённым на ипостаси Двуединым божеством).

     Так (пункт «е» в свете мифологии), при затмение Солнца (в пору, когда оно подвергалось нападению некоего злого демона, врага установленного богами миропорядка) приносилась, с соответствующим молением, умилостивительная жертва на алтарь шэ, дабы Всеобщая мать «уняла» (приструнила) этого демона, - одного из своих детей (так, др.-инд. демон затмения Раху изображался в виде головы дракона, а др.-егип. демон Апоп, нападавший на солнечную ладью бога Ра, представлялся великим змеем). И характерно, что после принесения жертвы на алтарь-жертвенник ставились барабаны, и в них били, чтобы, как обычно считается, «отпугнуть» злого демона.

     И всё же возникает вопрос: если на алтарь-жертвенник ества ставились барабаны, то - почему, и насколько это сакрально правомерно.

     Так, наиболее древнее изображение барабана (по мнению Редмонда Лайна) обнаружено в Чатал-Хююке (рамочный барабан). Барабаны, найденные в Месопотамии (VI тыс. до н.э.), имели вид небольших полых цилиндров. В царстве Шумера и Аккада найдены и изображения (примерно III тыс. лет до н.э.) т.н. «котлообразных» барабанов. А, как выяснилось («Encyclopaedia Britannica»), для барабанов, откопанных в Моравии (VI тыс. до н.э.), использовалась кожа рыб или рептилий (ящериц, лягущек), т.е. тварей (существ), соотносимых (как эмблемы) с животным плодородием Всеобщей матери. Значимо и то (Марсель Гране), что «ухающую» сову (хтоническое проявление богини-матери (а в иных древних странах гриф - эмблема смерти)) китайцы «называют ночной барабан» (т.е. «существует барабан, являющийся в то же время и совой» (М. Гране); а в одном из китайских мифов повествуется (Э.М. Яншина), что «барабан... превратился в птицу «цюнь», похожую на ушастую сову»). Установлено также (Э.М. Яншина «Формирование и развитие древнекитайской мифологии». 1984), что барабаны входили в погребальный инвентарь, особенно в провинциях Юньнань, Хубэй и Шичжайшань (констатируется, что «барабаны были центральным культовым предметом захоронений» (Э.М. Яншина «Формирование и развитие древнекитайской мифологии»). И показательно, что на барабаны из инвентаря погребений Юньнани были нанесены «космогонические символы - 12-тиконечная звезда, вписанная в круг» (символика астральных глубин небосвода (богиня Неба)).

     Вместе с тем, «барабан… тесно связан с военными культами и обрядами». Так, в случае победы («Цзочжуань») совершалось «жертвоприношение барабану» на алтаре «шэ» (богжеству Шэ).

     Самые ранние экземпляры барабанов, найденные на территории Китая, датированы интервалом 4000-3500 лет до н.э.. Рассмотрим сакральную символику барабанов, в частности, таких археологических культур, как мацзяяо (3100-2700 тыс. лет до н.э.) и яншао (3000-2500 лет до н.э.).

     

      Барабан «яншао» Барабан «мацзяяо»

     Так, на барабане «мацзяяо» изображена (орнамент) замкнутая двойная ломанная линия (судя по рисунку) из 4 соединённых уголков (символика высокой, дождевой, воды небосвода), над которыми (уголками) помещены треугольники-лона, порождающие эту воду. На «цилиндре (середине венчика)» барабана показаны 3 параллельные окружности, символизирующие небосвод из трёх сфер (в то время)

     На барабане «яншао» (в древности такой сосуд сам символизировал лоно) изображена фигура из 4 треугольников, по-видимому, - трёхголовой птицы (центральная голова - на фоне большого треугольника, - тела); под которой показан овал (одна из трёх сфер небосвода, «нижнее» небо). По периметру большого (центрального) треугольника (тела птицы) и овала нанесено (нарисовано) множество, как представляется, точек-зародышей растительности (на земле нижней сферы небосвода, где и, как показано, пребывает Всеобщая мать в облике птицы). А над фигурой птицы сделано (хтонических, соотносимых с землёй (и преисподней) бога-отца) 20 (как 4 раза по 5 или как 2 раза по 10) налепов (в форме птичьих клювов (вероятно, для натягивании кожи на барабан)), а ещё выше - 10 (хтонических) параллельных кругов (борозды), что (символика) говорит о том, что зародыши (любой растительности, в т.ч. и зерновые), созданные и взращённые на земле небосвода, будут в своё время опущены на землю Земли. Отметим также, что зародыши растительности изображены и на ободе (круге) барабана «мацзяяо» (в виде круглых полусферических налепов).

     Попутно отметим, что у китайцев (и японцев) в число 4 вложено несколько иное сакральное содержание чем, в частности, в Анатолии, Средиземноморье или в Старой Европе (там оно просто эмблема (знак) Неба, указание на связь с астралом). И у китайцев число 4 соотносится с культом Великой богини, но оно (число 4) акцентирует Всеобщую Мать, как подательницу (владычицу) смерти, источник болезней и горестей. «Бойся числа четыре!», - говорят в Китае, ибо слово «четыре» (в китайском языке звучащее, как «си (si)», а в японском - как «ши») в обоих языках идентично по звучанию слову «смерть (китай. si-wang)» (Дэвид Филипс «British Medical Journal»).

     И далее. Известно также, что у эллинов и древних римлян барабан использовался при отправлении культов богини Кибелы и Диониса/Вакха - амбивалентного бога. Показательно и то, что в шиваизме применяется барабан, по форме весьма напоминающий песочные часы («даммара»). И как сакральная эмблема (адекватная ромбу или шатконе (геометрическая фигура из двух по разному ориентированных треугольников)), «песочные часы» выражают перманентное слитное состояние (акт «священного брака») Великих Отца и Матери, в шиваизме - Шивы (шивалингам) и Шакти (йони).

     Итак, очевидно, что такой древний музыкальный инструмент как барабан, по-видимому, изначально соотносился с культом Великой матери (прежде чем нашёл применение в войсках и на флоте). И тогда размещение барабанов на алтаре-жертвеннике «шэ» (после того, как жертва уже принесена и принята) сакрально правомерно (и, видимо, традиционно), а барабанный бой (который ассоциировался и с раскатами грома) можно воспринимать в ситуации «затмение» как настоятельное требование богини-матери к своему сыну-демону оставить Солнце в покое (угрожая в противном случае применить молнии).

     Характерно, что и в Древнем Китае выявляются изображения, отражающие некоторые представления о посмертной участи души (сравнительно позднее воззрение). Так (Олег Ивик «История и география загробного мира». 2014), предполагается, что в эпоху Шан-Инь, а позднее и в Чжоу, у китайцев бытовало верование (как, к примеру, и у древних ханаанеев (хатто-хурритов)) о том, что у человека две души: материальная (у ханаанеев - «растительная» душа) - «по» (душ типа «по» было семь), и духовная (у ханаанеев - «небесная» душа) - «хунь» (душ типа «хунь» было три).

     При этом считалось, что плотские (телесные) души «по» со смертью человека превращались в дух, называемый «гуй», и уходили в землю вместе с погребением тела (при этом все погребальные дары и предназначались для «по»), а далее попадали (перемещались) в подземное царство «Желтого источника» (в «Мир предков») или «Девяти истоков» (про этот источник в «Истории династии Хань» сообщается, что он «под землей, мрачен в глубине», где неть света).

     Духовные же души «хунь» (в которых концентрироваласт личность человека (аналогия с шум. «Ме» - сутями, сущностями, формирующими личность)) возносились в Небо и превращались в дух «шэнь» (души «шэнь» были бессмертными только у императоров; их души на небесах отправлялись ко двору Верховного владыки (Шан-ди), где пребывали в качестве придворных (Я.Я.М. Де Гроот. 1907)). «Именно душа «шэнь», попадая на небо и сохраняя память и привязанность к оставшимся на земле родственникам, становилась посредником между людьми и сверхъестественными силами» (О. Ивик). Вместе с тем (Я.Я.М. Де Гроот) «практически каждый «шэнь» и «гуй» может выступать как в доброй, так и в злой ипостаси».

     Важно отметить, что «До распространения буддизма [примерно начиная с II/I вв. до н.э.], у китайцев не существовало концепции посмертного воздаяния» (К.М. Королёв «Китайская мифология. Энциклопедия». 2007).

     Существует мнение (Л.С. Васильев «Культы, религии, традиции в Китае». 2001), что «возросшее значение культа предков привело в эпоху Чжоу к созданию теории о существовании души, отделенной от бренного тела [в остальной Ойкумене много ранее (к примеру, у египтян Древнего Царства - в нач. III тыс. до н.э)], а также о тех функциях, которые на эту душу возложены. Так, из сообщения «Цзочжуань» (7-й год Чжао-гуна) явствует, что уже в середине I тыс. до н.э. каждый человек считался обладателем двух (типов) душ - материальной «по», которая появляется в момент зачатия, и духовной «хунь», возникающей лишь с рождением человека, как бы входящей в него с его первым вздохом».

     Облик же «душ» (духов, инотел) умерших, одни из которых (из душ) отправлялись в «Мир предков» в преисподней (в вотчину бога-отца), а другие - на небеса (в царство божества Неба), показан, в частности, на графемах у пиктов (И. Хендерсон. «Пикты». 2004), у которых они изображены в виде людских силуэтов (параллель к представлениям египтян о душе «Ка»). И показано (изображено), что души пиктов плыли в «Мир предков», сидя на рыбе (эмблема плодовитости Всеобщей матери).

     В работе же акад. А.П. Окладникова («Лики древнего Амура». 1968, Рис. 41) показаны, в частности, три лодки с девятью (как три по три) «полосами» (изображениями «духов, душ») в каждой. Показательно, что рядом с этими лодками изображены (помещены) свернувшийся змей и лик богини Неба (голова (почти круг) с тремя отростками (лучами света)); т.е. здесь показано, что «души, инотела» порождённые Великой матерью и богом-отцом, «плывут» по неким водам в недра земли, в «Мир предков» (и поскольку лодки изображены как части дуг, то, по-видимому, в ту пору за доставку душ (инотел) в иномир преисподней была ответственна и Великая богиня тоже, - у пиктов - в облике рыбы)).

     Так (А.П. Окладников), на Шишкинских писаница (постнеолит, соответствующие рисунки), берег реки Лены, показано (Рис. «Шишкинские писаницы»), что в «Мир предков» в преисподней души - группу из пяти (хтоническая символика) инотел, «душ, теней, духов», наделённых неким антропоидным обликом, сопровождает (доставляет) бог-отец («Архаические культово-мифологические представления бурятского народа в свете петроглифов»), у которого (бога-отца) хорошо просматривается лицо (сидит последним); он также крупнее «душ» и наделён человеческим телом.

     

      В Китае же, среди наскальных рисунков гор Хуашань (уезд Нинмин Гуанси-Чжуанского АР) найдено сакральное изображение лодки с 7 фигурами (писаница датируется примерно втор. пол. I тыс. до н.э.), описанное Д.П. Шульгой («Изображение транспортных средств на наскальных рисунках Китая. 2019) так: эта «Лодка обозначена широкой линией, загнутой по краям. На борту семь человек [духи гуй «обладают человеческими атрибутами (чертами)» (Де Гроот)], их лица повернуты налево (три фигуры сохранились не полностью)».

     Итак, сходство изображений на Рис. «Шишкинские писаницы» и Рис. «Лодка из Хуашань» (у фигурок уши-рога одинаковые, а их руки молитвенно вознесены) позволяет истолковать и древнекитайское представление. Здесь (на Рис. «Лодка из Хуашань») показано, что в соответствии с вышеизложенным представлением китайцев о душах «по», которых - семь, все они плывут на лодке в подземное царство «Желтого источника» (вероятно, по водам «Девяти истоков»).

     Так, в работе M.Е. Кравцовой «История культуры Китая» (2004) приведено погребальное изображение (с росписи по шелку, чуское погребение IV в. до н.э., провинция Хуань), представленное (обозначенное) как «Знатный усопший, совершающий путешествие на Запад» в некой повозке, которую сопровождает рыба (Рис. «На небеса»), т.е. Всеобщая мать, богиня неба. На одеянии этой фигуры усопшего показано 5 квазипараллельных полос (т.е. этот субъект мёртв и принадлежит к хтоническому миру); на его сидении изображено 2 раза по 3 полосы (связь с Небом). Усопший окружён 3 птицами (на рисунке задней птицы показано 8 полос - связь с небом и астралом). Над его головой изображён круговой сегмент (т.е. часть небосвода) с 3 птичьими головами.

     Важно отметить (Л.С. Васильев «Культы, религии, традиции в Китае». 2001), что Ф. Уотербери, «внимательно изучавшая… вопрос», пришла к выводу, что иньцы и чжоусцы «саму душу хунь (шэнь) нередко изобража­ли в виде птицы». Следовательно, можно полагать, что на Рис. «На небеса» изображено, как три души «хунь» знатного усопшего птицами возносятся на небо.

     Так, синолог Э. Эркес («The God of Death in Ancient China». 1939) полагал, что слово «гуй», означающее «возвращаться», «эквивалентно» термину душа «гуй» в смысле «умереть» и «возвратиться в землю» (из которой Нюй-ва сотворила людей: из «земли» ты вышел - в «землю» ты и вернёшся (библейское)).

     Вместе с тем возможно (допустимо) и иное, менее мрачное толкование термина ««возвращаться» («гуй»). Как известно, распространению концепции «Мир предков» в преисподней, предшествовало представление о том, что после смерти человека его «телесная» душа («гуй») и он сам, в новом рождении, через какое-то время возвращается в мир живых, к своим родичам (т.е. слово «гуй (возвращаться)» можно понимать и в этом ракурсе; и как представляется, в ту пору (ранний неолит) представление о «небесных, духовных» душах хунь (шэнь) ещё не сформировалось. И как считает Л.С. Васильев (2001), «со времен инь, имен­но эта («духовная») душа имела (получила) наибольшую чудодейственную силу»).

     В частности, Э.О. Джеймсом («Prehistoric Religion». 1957) была предложена интересная гипотеза о том, что у китайцев при погребении гораздо чаще, чем головой на запад, ориентация покойника была связана с представлением о том месте, где находилась прародина его рода, его дом, семья, и куда его душа возвращалась после смерти (эпоха концепции о существовании «Мира предков»).

     Заключение.

     Итак, Китай - безусловно, социально-политический и культурный феномен Истории человечества. И вместе с тем, очевидно, что Китай древнейшей (доисторической) поры прошел путь развития, подобный становлению синхронных архаических цивилизаций остальной Ойкумены. На территории Доисторического Китая в своё время обитали: пекинский человек, денисовский человек, неандертальцы, кроманьонцы, ориньякодные натуфийцы, борребю, динариды, племена (пра)ариев, анатолийские «фермеры». И все они внесли тот или иной вклад в формирование генотипа и облика доисторического протокитайца за счёт многовековых процессов метисизации. Протокитайцы (и трепетно относящиеся к традициям предков их далёкие потомки) веровали в палеолитического Единого бога и его амбивалентные (дуальные) ипостаси (в зоо-/антропоморфном и синкретическом обликах) и их персонифицированные проявления (эпифании).