Журнал Рец : другие произведения.

Елена Гончарова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Елена Гончарова 

  aliona@mail333.com 
  http://termitnik.org/auhtor/guava 
  http://literra.org/author/stixi/Goncharova/stihi.htm 
   
  [где нас любили... ] 
   
  -1- 
  мертвец, 
  моя могила уже 
  на пять рассеявшихся лет, 
  и кукольный дрожащий ужас 
  ползет по вскопанной земле, 
  по свежим рытвинам слюнявым, 
  куда под гулкий лай попа 
  меня спускали в темень ямы... 
  и дождь последний стих кропал... 
   
  да будет ночь! и в час неровен 
  я под могильным слоем гнили 
  впаду последней каплей крови 
  в моря, где нас с тобой любили... 
   
   
  погонщик, 
  мой осел крепчайший 
  к рассвету новому издох... 
  ползет меж черных зубьев чащи 
  без ног оставшийся ездок... 
  и завывают волки сладко, 
  почуяв потные следы 
  ползущего по хвойным складкам 
  и мхам, от сырости седым... 
   
  да буду хищникам голодным 
  я болью лакомых усилий! 
   
  по их слюне сплыву сегодня 
  в леса, где нас с тобой любили... 
   
   
  паяц, 
  мой бубенцовый гомон 
  студеней и звончей куда! 
  и стыд на кончике обломан 
  большого общего стыда... 
  и публика моя резвится 
  до мыльного раздутья щек, 
  и указующей десницей 
  трясет... хрипит: еще, еще!!! 
   
  да будет смех в толпе спрессован 
  и вздернут на столярном шпиле! 
  и я уйду, невольный клоун, 
  в тот цирк, где нас с тобой любили... 
   
   
  вампир, 
  мои клыки длиннее 
  и глубже чувствуют любовь 
  на пульсе толстокожей шеи, 
  где затерялся бы любой 
  любитель крови с никотином, 
  любитель быстро полюбить... 
  впиваюсь, и слезой противной 
  твой образ капает с губы... 
   
  да будет день! и солнцем едким 
  я по осиновым стропилам 
  сквозь прутья человечьей клетки 
  скользну в глаза, что нас любили... 
   
   
  любили... много ли... иль мало... 
  любили мы с тобой друг друга... 
   
  вода из крана каплет вяло: 
  раз-лука... ра-аз... раз-раз... раз-лука... 
   
   
  -2- 
  я бы тебя 
  яблоневым кутала ароматом 
  крыла матом... 
  сонеты, сонаты... 
  да только бы рядом 
  в одной кровати 
  без 
  или с распятьем 
  над изголовьем. голым голубем 
  билось утро бы, а мы вдвоем... 
   
  я бы тебя 
  якорем в море свое спускала 
  и скалы в оскале 
  смотрелись бы серыми волками 
  рядом бы... вместе бы... только бы... 
   
  -3- сон 
  нахлынет на веки волна закордонного сна... 
  я, встретив тебя в тех краях, побоюсь не узнать... 
  увидев тебя, растолкаю локтями прохожих 
  и взгляд твой словлю, но узнать мы друг друга не сможем... 
   
  бытьможетбытьможетбытьможетбытьможет... попозже? 
  заедь мне по роже... по этой растроганной роже! - 
  я стану трезвее и снова разумная мысль 
  отринет понятие "нас", потому что не "мы" 
  мы, снова случайно нырнувшие в небо из тьмы - 
  да так, подышать свежим воздухом, просто всплакнуть... 
   
  не ты... только я - как увидишь, достань же свой кнут 
  и бейменябейменябейменябейменя... бей! 
   
  проснусь - норовистая барышня в сельской избе, 
  проснусь - на столе стылый чай и угрюмость печи, 
  старик с молотком и гвоздями - скамейку в почин... 
  старуха с клубком козьей шерсти... и вяжет - молчит... 
   
   
  [*** (ребенок из песка и крови...)] 
   
  ребенок из песка и крови... 
  он видит сны чужих сестер. 
  хоть час его еще не пробил, 
  он сушит хворост на костер... 
   
  срывает липовые листья 
  и запах их плетет в венки... 
  ребенок изо льна и ситца, 
  от черных пашен, от сохи... 
   
  заиндевевшими зубами 
  кусает свой чертополох, 
  и натыкается на память 
  о тех (как будто равных) трех: 
   
  одна, любя, вскрывала вены, 
  подвесив на своем кресте, 
  в молитве рук обыкновенных 
  опустошив и опустев... 
   
  другая подносила чаши 
  к просохшему от жажды рту, 
  и чем скудней была, тем чаще 
  за воду выдавала ртуть. 
   
  а третья из далекой ссылки 
  пришла в растоптанных сабо... 
  ее он гладил по затылку 
  и звал тайком: любовь, любовь... 
   
  им было слишком тесно рядом... 
  ребенок изо льда и жил 
  под складкой рваного халата 
  свое прощение таил... 
   
  всплывет ли облако на небе, 
  растает ли упругость стен, 
  он достает свой медный гребень 
  и чешет волосы сирен. 
   
   
  [дочь кетцалькоатля] 
   
  пусть буду я и птицей и змеей, 
  и пусть меня то давят, то калечат... 
  я уроню перо тебе на плечи 
  и шевельну травинку под ногой 
  твоей... а ты заметишь как-нибудь, 
  что я всего лишь дочь кетцалькоатля - 
  в моей ладони приживется вряд ли 
  звезда, что у тебя горит во лбу... 
  а ты всего лишь сын уставших зим, 
  и мне не стать тебе когда-то равной... 
  взлетит кетцаль, змея скользнет обратно 
  в немую тьму, уснувшую в грязи... 
   
  меня не станет больше... а верней - 
  меня на свете станет больше вдвое. 
  и каждая обручена с тобою, 
  и каждая из нас в руке твоей. 
   
   
  [таять под дождем] 
   
  моя оттаявшая мама, 
  в иголку ниточку продев, 
  припоминаю день, когда мы 
  вдвоем молили о дожде: 
   
  "приди, вода! по сточным ребрам, 
  сквозь стекла в этот зимний дом..." 
  и ты была большой и доброй, 
  печальной девой подо льдом; 
   
  а я гадала напряженно, 
  в какой из рук твоих кольцо - 
  ох, эти будущие жены 
  с улыбкой легкой, под венцом; 
   
  а я в свои за двадцать с гаком 
  считала в небе фонари - 
  из тех, что вписывал булгаков 
  в зрачки летящих маргарит. 
   
   
  [джинн (тосковать)] 
   
  на морском берегу... выдыхаю в песочную сырость 
  бледность снов своих и запускаю их в воду как ялик, 
  собираю украдкой трофеи подводного мира... 
  я пришла сюда с белой корзиной и парочкой яблок 
   
  тосковать, выжимая из пальцев интимные жесты, 
  из лимончиков-пальцев, и ждать пробуждения глины 
  в этих старых и новых сосудах, где все-таки есть ты, 
  в этих брошенных в сердце морское волшебных кувшинах... 
   
  не потру рукавом о края закупоренной плоти, 
  настигая движением мелких прилепленных крабов... 
  я как будто бы "за", но скорее я все-таки против 
  извлечения силы такой (по преданью арабов)... 
   
  если хочешь - ты сам вырывайся - а вот мои кисти, 
  те что примут холсты твои, джинн, и зароются в мякоть 
  новых красок... и я подожду здесь, конечно, лет триста... 
  буду ждать... я пришла тосковать о любви, но не плакать... 
   
   
  [жил-да-был] 
   
  жил-да-был не поэт, а старик. 
  говорили - себя доживал... 
  ноябри, декабри, январи 
  различал по обличью едва. 
   
  /...я - роса с подбородка травы, 
  утро прочит мне в ангелы зной... 
  ах, пиит! ты от лета отвык... 
  заскучал и пошел белизной.../ 
   
  и по-зимнему строг и одет 
  он развязывал узел реки, 
  водомеркой писал по воде: 
  "январем мой июнь нареки". 
   
  /...я - чернила с обломка пера, 
  мне тюрьмою - запятнанный клок. 
  ах, старик! не пытайся украсть 
  напоследок извилины строк.../ 
   
  обращался студеным июнь, 
  ковылял босиком, метил наст - 
  кто бы знал, родовую свою 
  он поэту так просто отдаст. 
   
  /... я - желаний твоих закрома, 
  только молви - исполнится вмиг. 
  ах, старик! заказная зима 
  заживает обложками книг.../ 
   
   
  [боязно] 
   
  изумрудной бусиной 
  светится мой ангел. 
  сколько б я ни трусила, 
  все равно беглянка. 
   
  а на небе посуху 
  ночь малюет лица, 
  ангел хрупким посохом 
  шаркает и злится - 
   
  тога пахнет ладаном. 
  кто его утешит? 
  был вчера крылатый он, 
  а сегодня пеший. 
   
  я боюсь. а надо ли? 
  ноги... ноги ноют! 
  сколько б мы ни падали - 
  оба под конвоем... 
   
  нас ведут за пасеки 
  смуглые доярки. 
  у меня за пазухой 
  сотни бусин ярких, 
   
  у тебя на поясе 
  золотистый ножик. 
  ангел мой, мне боязно, 
  этим мы и схожи. 
   
   
   
  [вечность (повторяемость)] 
   
  говорят, розенкранц никогда не стареет, 
  гильденстерн вот уже как столетия мертв... 
  а носки, в хлам просохшие на батарее, 
  (двадцать пятый размер, полиэстр, третий сорт) 
  сохраняют ступней их кривую усмешку, 
  и болтается запах дурных сигарет 
  (снова бросим монетку - орел или решка? 
  снова молча сыграем в вопрос-и-ответ)... 
  надо громко вскричать и затопать ногами 
  по заношенным плитам пустого дворца... 
  ты ведь знаешь, за ними послали, мой гамлет, 
  ты ведь знаешь, и это нельзя отрицать... 
   
  все мертвы, и в шкафу разыграется плесень 
  на останках одежд... и в пробоинах стен... 
  да, мой принц, ты войдешь и увидишь их вместе: 
  гильденстерн - розенкранц, розенкранц - гильденстерн... 
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"