Был белый цвет и чёрный цвет.
Они дружили много лет,
Не зная горестей и бед,
Доколь не встал один момент:

В их славном мире монохромном
Хоть широко, но всё же томно
И в разговоре отвлечённом
Белый обратился скромно:

"Расскажи-ка, братец чёрный,
У нас простор тут - вольный,
Что захотим - то сотворим,
Любые горы - покорим.

Но есть загвоздочка одна:
Сотворю чего-нить я,
Повсюду тень, день изо дня,
Всегда преследует меня.

И, вроде, света равно, тьмы
Но, словно Мишкины "Сыновья муллы",
Смущают тени моё покой
И белый мой - совсем не свой;

Да и вообще, мы здесь - одни,
Чрез твои колючие плетни
Пролезть под силу ли - кому?
А пролезет - сразу разве спросим мзду?

Поверь, общество  твоё - прекрасно
Ни секунды скуки мне.
Но, всё же, хочется - контрастно;
Представь себе - алле!

Тут же - вся палитра красок:
Как фонтан из Промежутка!
Как феи из далёких сказок!
Забьётся так, что даже жутко!..."

Тирада длилась часа три
Или, может, тридцать три.
Цвет хранил молчание,
Прикрыв глаза печальные.

Ну всё! Закончилась музыка слов!
Не будет здесь боле тёмных цветов!
Ушёл чёрный цвет через двери миров!
Не в белом небе черны̒х облаков!

Белый остался. Грустно  ему.
Тяжко в белой пустыне одному
Белое солнце. Белый песок.
Невидим амурского тигра бросок.

Тени остались, но ненадолго,
Уходят, по стеночке, скромно.
Они, сводившие Белый с ума,
Совсем уж стали, как родня!

Но вот и их уж нету боле!
Цвет добился полной воли!
А что теперь? К чему стремиться?
Не испить из белых рек бело̒й водицы...
И даже тьма, что в сердце белом проросла,
В конце концов, безмолвно так, ушла...

И тут же - бах!
Как конфетти из недр хлопушки!
Весь спектра вырвался размах!
Как перья порванной подушки!

Красный, синий и зелёный!
И жёлтый, охра, голубой!
И серо-буро-малиновый!
И бирюзовенький прибой!

Лиловый цвет испанской ночи!
И бёдра испуганных нимф!
Цвет румянца стыдливой дочи!
И разноцветный изюм, что так любит халиф!

Явилось многое на свете
От голубой блевоты до лимонной луны
Но, скажу вам по-секрету,
Далеко ж те, первые, ушли.

Явился день. Явилась ночь.
Они в них царствовать не прочь.
Но место нужно для других,
И ум в делах цветов иных.

Расплылись в буйстве красок том
Но, всё же, верится с трудом,
Что без Тьмы бессилен Свет;
Ну что ж, таким пусть будет мой ответ:

Свет, невольно, всех в себе держал,
Во многом брату подражал.
Как он ушёл в закат лучистый,
Его проникся болью чистой.

Никогда ведь не было плетней,
Омрачивших радостность тех дней.
Сам беду накликал;
Брат ушёл, сам - выпал.

Однако не судит он брата за ошибку,
Ведь они воззвали к рождению нового мира.
И, не сочтите за хитрую ужимку,
Оставляю его я на вас, творцов сего славного мира.