В маленьком городе, где культура
вертится возле шести-семи
Звёзд, занимающих "до халтуры"
друг у друга по праву семьи,
где есть театр (увы - де-юро),
как нам о том сообщают СМИ,

в городе, где, выбирая ту ли - 
другую дорогу, выходишь в Центр,
встретив Ольгу, за ней - вторую
(ольгину, стало быть - вдовью, лепту
ценят здесь выше иных), на метр
больше тут кузнецов, чем в Туле,

в маленьком городе, где есть город
сам у себя, есть места - аршин,
мили наматывать по которым
можно, и люди, чей склад души
таков, что хочется разговоры
вести много дольше, чем здесь жить.

                                 *
Я банален до ужаса. Ужас нонче
плыл над вашими, лаял, кричал по-совьи, 
примерял вашу обувь, которой носче
нет, даже если ходить по соли,
и явился, и мучил меня полночи, 
и оставил где-то на полуслове.

Впрочем, этот вернётся ещё, под утро.
Будет мне говорить: мол, бродил, болтался,
собирался мимо пройти - не тут-то,
с этим пил настойку, а с тем бодался.
Этот злился, второй всё кричал: "Полундра!", -
но и с тем и с другим, опосля, братался.

Помолчит. Попросит подать рассолу.
И потом опять: мол, позвали в гости,
говорил об искусстве с людьми за сорок.
Эти, кстати сказать, не такие вовсе
(постараюсь не слушать его спросонок),
какими казались назад лет восемь.

                                 *
Хорошо бы лет сто не видеться,
побродить где-нибудь заброшенным,
поварится в себе заброженном,
дорогая моя провинция,
или кто там ещё из прошлого.

Постоять, покурить на Витебском.
"Возвратиться", - подумать нехотя,
провожать, вроде, тоже некого,
дорогая моя провинция,
так... живой уголок Чехова.

"Налететь с коробля на пиршество,
поязвить, походить султанчиком,
прокатится шаром по дачникам..." 

...а чего-то большого не пишется,
так вот тут и живу подачками.

                                   *
И стоишь под часами, ни дать ни взять,
невесёлый, заносчивый датский принц
А ни взять ни за горло, ни денег в займ.
А ни дать ни в морду, ни двадцати
лет тебе отроду. На вокзал -
постоять, сплюнуть в урну, да и уйти.

И гуляешь как призрак, почти никто.
И не франт, и не фантик, ни то ни сё.
А не то... да, в общем-то, всё не то:
и не местный, и, вроде, не новосёл.
А над городом сумерки, полутон.
А вокруг - да, куда их, к чертям, несёт?

А топор вращается меж планет.
Мелким бесом всё тень его семенит.
Подошёл как-то сбоку, спросил монет.
То ли просто безродный, не то семит.
Показалось, знакомый - за ним - ан, нет...
А приходишь домой. Тут как тут. Сидит.
 
                                  *

Ночью город ваш, к чертям, замело.
Всех до кучи под одну простыню.
Выйдешь к площади, читай, за село,
двинул в центр, а попал к пустырю.

И не видно ни собак, ни сорок
и оглянешься, как вор за собой:
замело же, как чинарик в совок
втянешь голову и смотришь совой.

Семенишь, точь в точь к восьми в магазин.
и душа как-будто вон собралась.
И не видно ни конца, ни такси,
только где-то чья-то тень сорвалась

и пропала, только свист стороной.
Как и не было. Что сон наяву.
И услышишь только скрип за спиной.
И фонарь - как мандарин к Рождеству.

                       2011-13