Я бы мог перебраться к вам насовсем,
успокоясь и остановясь на сем,
как иные спокойны, и я, пока.
А уеду, и только: привет - пока.

Заживу как безродный, как сын полка,
чой добуду, того и съем.

А  ведь мог  жить по улице через дом.
Колесо катилось бы чередом,
и волна наползала бы за волной
апельсин вращался бы заводной.

И сознанье вращалось бы заодно
с колесом и приливами, на  другом
полушарии малого пятачка.

Это шарик, яблоко червячка.
Червячок, тот знает: живёшь - грызи,
и грызёт ведь, как будто лежу в грязи.
Но вернуться? -да, Господи упаси.
Здравствуй, малая родина тчк.

                          *
Как-будто не прошло тринадцать лет:
на две минуты сцену затемнили,
и всех актёров кем-то заменили.
За память ухватиться - уцелеть,
как будто и меня не заменили.

Как-будто дали место в стороне,
невдалеке, стоять на возвышеньи,
почти в тумане, в низком разрешеньи,
как некогда приставленный ко мне.
А это я был - после возвышенья.

Как-будто это мы - на пяточке
(я тонкий прутик пальцами ломаю),
на окружённом этими холмами,
где мы стоим, кто там на пяточке.

                           *
Там у вас, наверное, кофе в саду,
куцее облако, тощий лимон на блюдце,
гости приехали, после они напьются,
слушая Тома Уейтса. И все свои.
И стаканы всё падают, но, зависая, не бьются.
Ночью тихо, жёлтый блестит Сатурн,
как совиный глаз, и гость, что до ветру вышел,
запркинув голову, смотрит куда-то выше.
Но приходит в себя, вздрогнув на смех совы.

                           *
Вам, таким вот хорошим, от такого меня,
что самому, как подумаешь, хоть напейся,
от такого меня, которого тень меня -
простыня на стене - лягавая пятерня.
Говорю сам с собой, или чёртик сидит на пейсах

И молчит. И прячет в карман кольцо,
завязяв в платок - мне кажется, тут нечисто.
У него чёрный волос и пристальный взгляд Кацо,
пожелтевшая кожа, раздробленное берцо,
совершенно звериная память - как нюх - на числа.
И пока мы сидим под лампами с двух концов -
тонкие пальцы старого кларнетиста.

Я дышу как выходит, шутят - и я смеюсь,
занимаю на месяц, глотаю свою приманку.
Он глядит, как факир глядит на свою змею,
выжидает минуту, когда я со всем смирюсь,
и спокойно заводит, как прежде, свою шарманку.

Вам, таким вот хорошим, от такого, как есть, него
отправляю в конверте с письмом, развернув платочек,
из убогой квартиры, здания Ар-нуво,
переулка Свечного, города под Невой -
черти знает куда. И, кажется, знает точно.

                                 2012-13