Анчуков Сергей Валентинович : другие произведения.

Череповецкая История

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Череповецкая история Летом 1999 года с моим случайным, но чем-то необъяснимо близким для меня попутчиком, я возвращался в Москву. Знакомство состоялось в очереди при покупке билетов - случай свел меня с недавно уволенным офицером, к тому же в одном звании со мной. Это и определило наше полное взаимопонимание в дороге.
  Летом 1999 года с моим случайным, но чем-то необъяснимо близким для меня попутчиком, я возвращался в Москву. Знакомство состоялось в очереди при покупке билетов - случай свел меня с недавно уволенным офицером, к тому же в одном звании со мной. Это и определило наше полное взаимопонимание в дороге.
  Нашей единственной соседкой по купе в поезде "Шексна" оказалась разговорчивая, лет сорока пяти учительница из Череповца. Как выяснилось - "подрабатывает челноком". В очередной раз "едет на Черкизовский рынок столицы за товаром". По ее словам "именно на нем все дешевле". Совмещая торговлю на базаре и преподавание "разумного, доброго, вечного" в школе, она обеспечивает "семью" - себя и мужа (в прошлом сталевара с "Металлурга", ныне безработного). Единственная дочь три года назад окончила педучилище и, по большой любви, вышла замуж за "какого то филолога из Германии". Немецкий зять два года изучал "русскую старину" в вологодской глубинке, где и познакомился с Наташей. "Онемеченная дочь" недавно приезжала в Череповец, учила "сиволапых аборигенов" иноземным порядкам и баварской кухне.
  Наша попутчица на свою судьбу не жаловалась. Напротив, похоже была даже довольна собой, дочкой, безработным "мужем на содержании -не пьет" и "всем прочим" в своей жизни.
  Мой новый знакомый, слушал ее "блекотанье" в пол уха, после затянувшейся паузы, с едва заметной иронией заметил: "русскому роду нет переводу..." и поведал свою немудреную историю семьи Русаковых.
  ...На кладбище приехали как положено, в первой половине дня, но в отрытой наполовину могиле оказался неподъемный по зиме валун. Труды пошли прахом, и копать пришлось заново.
  Ожидание затянулось надолго.
  Нехитрый кладбищенский ритуал закончился только в сумерки, за два часа до отхода его поезда на Москву. Но он еще успел без спешки и суеты помянуть покойного за нехитрым столом. Сергей Николаевич был последним из мужчин старшего поколения Русаковых и единственным близким ему родственником из когда-то многочисленной семьи.
  Без лишних слов простился с невесткой.
  Двоюродные братья молча проводили его до трамвая. Говорить было собственно не о чем: он никогда не одобрял разорительных попыток старшего, Александра, заняться "бизнесом", а с младшим, Алексеем, был почти незнаком.
  Этой февральской ночью никто из троих еще не знал, что им уже никогда не суждено встретиться вместе.
  Скорый поезд не задержался, и стоянка оказалась короткой.
  Он быстро нашел свое место в вагоне и неожиданно для себя попал в общество двух кавказцев и блондинки лет тридцати. Соседство - не из приятных, но отступать было собственно некуда. Купленные в оба конца билеты и суета в проходе не оставляли выбора. Соседи инстинктивно почувствовали его скрытую отчужденность и на время прервали пустое общение малознакомых спутников.
  С твердым намерением не подниматься до самой Москвы улегся на верхней полке. На фоне ритмичного стука колес уже через пять минут его уставшее сознание медленно ворочалось в ворохе событий, отмечая только отдаленную боль смерти и похорон...
  Разбуженный толчком вагона он начал фиксировать отдельные слова и фразы попутчиков снизу. Пока бессознательно, но потом все более с явным беспокойством, начиная понимать, что каким-то странным образом разговор кавказцев и "окающей" блондинки касается его лично. На фоне, событий занимавших не последнее место в новостях с юга, постепенно проявился общий смысл разговора. Обсуждались "цены за услуги" снайпера в Чечне. Блондинка похвастала своими успехами в спортивной стрельбе, и чеченцы предлагали ей отправиться на войну для пополнения кошелька и отряда "белых колготок". Работа оценивалась "по сотне баксов за каждую большую и не менее тридцати за маленькую звезду на погонах убитого российского офицера".
  За звоном посуды внизу он еще не воспринимал услышанное в всерьез. Но почти автоматически отметил, "голова лейтенанта 131 майкопской бригады (его бывшего и лучшего курсанта, погибшего в первую ночь этого злосчастного года), "не считая командировочных", стоила всего сто двадцать долларов.
  Закипала тихая злость.
  Он повернул голову и окинул взглядом доступную часть купе. В углу у окна, все так же поджав ноги, сидела миловидная блондинка. Рядом с ней - небритый чеченец. Другой, по всей видимости, расположился у окна напротив.
  Почти невидящим взглядом мазнул расслабленную выпитым бабенку и остановил глаза на невзрачном, вертлявом чеченце рядом с ней. Поймал его глаза. Как-то само собой внизу наступило неловкое молчание, и он понял - без приключений до Москвы не доехать.
  Еще не вполне сознавая, что будет дальше, без лишних движений оказался внизу. Стоя в дверях, еще раз окинул тесное пространство взглядом и к своему удивлению обнаружил еще двух небритых кавказцев в надвинутых до бровей кепках. Когда и как оказался в купе третий, память не зафиксировала. Эти двое были поздоровее первого,
  "Идти на разборку сомнительными результатами было не в его правилах. Хорошо зная повадки чеченцев и нравы "транспортной милиции", счел за благо отступить и, как ему показалось, не теряя лица, бросил: "За капитана даете больше, чем за майора. Несправедливо. И моя голова стоит дороже ваших поганых шести сотен. Не торгуясь, даю пять минут на размышления и принятия разумного решения".
  Поезд со скрипом, длинно притормаживал.
  За окном тамбура потянулись заборы, едва освещенные станционные постройки. Показалось деревянное здание вокзала с надписью на криво повешенном транспаранте - "Чебсара". Где-то в подсознании мелькнула мысль - не далеко отсюда, в потемках февральской ночи доживала свой век брошенная всеми деревенька его детства.
  Через окно в грязных потеках сажи среди немногочисленных пассажиров, проводников, станционной обслуги, нетрезвого мужика в окружении бесформенных фигур милиционеров с дубинками, на станционной платформе заметил три знакомые физиономии в нелепых для зимы кепках.
  Посадка заканчивалась, толпа быстро редела...
  Наконец поезд дернулся и, набирая скорость, двинулся к месту назначения, ближе Москве и югу. Туда, где шла война, и гибли под пулями "снайперов в белых колготках" его боевые товарищи.
  Остаток ночи он провел в одиночестве и спасительной отрешенности от мира, с горьким осадком какой-то незавершенности собственной жизни и поступков.
  Гремели железом фермы мостов и встречные поезда, мелькали огоньки редких станций, в непроглядной темени ночи едва угадывались, перелески, поля и селения спящей тяжелым сном России...
  Весной того же года младшего из Русаковых, Алексея, призвали на службу, а следующим летом он был тяжело ранен в Грозном и, не приходя в сознание, скончался в московском госпитале.
  Вслед за этим, в декабре, Александр "попал в автокатастрофу", как говорят, "преднамеренно устроенную его конкурентами и кредиторами". Стал полным, но официально не признанным инвалидом. Не работает - "живет как птичька божия". Невестка, похоронив мужа, а через год и любимого, младшего сына, никак не может найти себя от горя.
  Прошло четыре года, и на днях он снова побывал на череповецком кладбище. Бывшая окраина "городского погоста" с длинным рядом могил, вырытых еще той зимой, расширилась и превратилась в "благоустроенный участок", последнее пристанище для многих его земляков. Теперь, у вынутого из земли и отмытого летними дождями многопудового валуна, под черными крыльями скромных памятников рядом лежат последний из старшего поколения рода Русаковых и младший из его сыновей.
  Говорят "Алексей подавал большие надежды"...
  ***
  Я слушал историю рода Русаковых с чувством незавершенности собственной жизни и задавал себе вопросы: чего ради на долгой дороге к "благоденствию" нескольких поколений русских в террор-войне потеряно безмерное число отцов, сыновей и братьев? Сколько не родилось детей в русских семьях за годы разрушительных реформ?
  Что ждет русский народ в новом XXI столетии?
  Вопрос, ответ на который будет получен в ближайшие годы.
  
  Череповец-Москва, 1999 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"