Фран всё утро пекла лепёшки - самые простые, на одной воде. Выходило не очень, но горка на блюде росла - Сет велел извести всю муку. Неизвестно, сколько времени займёт дорога, пригодится любая еда.
Сам еретик два раза сходил за водой и теперь наполнял сосуды из козьей кожи - с лямками, чтобы легче нести за спиной. До этого Сет пытался разыскать хоть что-нибудь из оружия: его прежний меч остался у варваров, а из подземелий Таомеры спасибо, что ноги удалось унести. Но оружия в Доме Огня не осталось.
- Надо навестить красильню, - сказал Сет, завязывая последний бурдюк, - может, найдём что полезное.
- Где это? - удивилась Фран.
- У реки. Но пойдём другой дорогой.
По пути Фран жевала лепёшку и размышляла о том, что доводилось красить языкам Огня. Неужели свои хламиды? Раньше она как-то не задумывалась, откуда берутся эти красные одеяния, по которым издалека видать бродячих проповедников. Тогда - это же сколько работы. И воды надо много, верно.
Если Дом Огня казался старым, то красильня выглядела очень древней: прямо в каменной площадке среди скал были выдолблены глубокие ванны, соединённые перемычками. Когда река поднималась, они наполнялись водой, а сейчас были пустыми и пыльными. Пещеры в скалах тоже явно сделали люди. И давно: слишком много трудов ради одной мастерской по покраске тканей, слишком мало для этого времени прошло с тех пор, как в здешних краях завелись еретики.
У одной из пещер были окна и розоватый портик с колоннами. Внутри на натянутых верёвках висели балахоны кровавого цвета, красный отсвет ложился на стены. На полу и в нишах виднелись мешки и ящики с неведомым добром.
Сет откинул крышку тяжёлого сундука с потемневшей медной насечкой и показал Фран ячейки, заполненные какой-то чёрной крупкой. Растёр несколько крупинок в ладони, плюнул - ладонь окрасилась красным.
- Что это?
- Рдянка. Такие мелкие серые ракушки. На берегу остаются после отлива. Это то, что внутри. Их местные собирают, совсем дикий народ. Приплывали торговцы с востока, давали деньги - но те не продают. Нельзя, по их вере. Наши парни на ому научились менять. Огонь на огонь.
- Значит, на юге - не то, чтобы голый берег? Раз люди живут?
Еретик ненадолго задумался.
- Лучше б голый, наверное. От этих всего можно ждать. Они и на людей не особо похожи - больше на лягушек. И язык их лягушачий никто не понимает.
Сет вытащил из сундука верхнюю вставку с ячейками и наклонился, что-то высматривая в его глубине. Наблюдая за ним сверху вниз, Фран внезапно подумала: "а ведь он не боится поворачиваться ко мне спиной". И сразу эту мысль сменила другая: " рядом с ним меня не достать Чёрной Волне". И впрямь - та ни разу не явилась, пока они вместе. И потом: "это временный союз". Временный. Да.
Сет извлёк из недр сундука несколько длинных свёртков, разложил их на крышке. Развернул чередом. Показались пять одинаковых синих клинков - точных копий меча, потерянного в плену. Еретик осмотрел все, по каким-то только ему известным признакам выбрал нужный и теперь с видимым удовольствием испытывал оружие, перехватывая на разный манер рукоять, перебрасывая из одной руки в другую.
- Торговцы с востока? - спросила Фран, а сама не могла оторвать взгляд от быстрых и точных движений.
- Верно, - сказал Сет, - возьми и себе.
Фран дотронулась до клинка и вспомнила уроки Хлая. Даже рыжий рябой мальчик разительно преображался с оружием в руках. А теперь перед ней был мужчина. И теперь она точно знала, красив ли он. Как она раньше не видела? Словно разом открылись глаза, и она потрясённо застыла, совсем беззащитная.
- Нет, - сказала она, чтобы что-то сказать, чтобы только не выдать себя, - я самый страшный в мире маг, мне не нужен меч.
- А я возьму ещё. И краску надо взять. Она как золото, но может быть полезней. И легче, это важно.
- Рдянка. Смешное слово.
- Сборщики говорят, это кровь убитых в войне с демонами. Капли крови, попавшие в море.
- Получается, Рдяный Царь - это не просто рыжий парень в короне?
- Нет. Это слово значит "кровавый"
***
Ну, в общем, она сама уже догадалась.
А вот Джеди, заглянувшего между делом в волшебный кристалл, эти слова полоснули ножом по сердцу.
И как будто он не знал раньше!
Конечно, знал - с того страшного предстояния перед Зеркалом Тьмы, которое его едва не погубило. Однако тот Джеди, который знал правду о Принце, потерялся где-то по дороге из Места-которого-нет и бродил, словно призрак, в забытых закоулках души нынешнего Джеди - лучшего художника, мастера оружейников и преданного друга.
Но даже у нынешнего Джеди не оставалось иллюзий насчёт того, чем являются для Ченана друзья - безотказными инструментами для достижения собственных поразительных целей. И теперешний Джеди соглашался с таким подходом, а прежний - кто станет слушать прежнего? Вот, на мгновение вынырнул из мрака - и пропал.
Сегодня, прогуливаясь с принцессой, он видел, как ветер трепал занавески на окнах Принца - ветер, который дул изнутри. Окна уже не открывали: закончились тёплые деньки. Сель тоже заметила эти несчастные занавески. Джеди следил, как её взгляд остановился на окне - и без выражения скользнул дальше. Где-то там, за этой безразличной маской тоже есть настоящая принцесса. Надолго ли её хватит? Рано или поздно это случится: они навсегда станут теми, кем их желает видеть Принц.
Будущий Рдяный Царь.
Преступное, кровавое чудовище.
Стоит ли знать его сестрице о будущем, что показало Джеди зеркало?
Ей будет не всё равно, нет.
Одна маленькая остановка в водовороте видений.
В кружении зелёных огней открылся как бы проход в некую комнату с двумя слепыми оконцами под потолком, откуда свет едва пробивался сквозь факельный чад.
На разожжённой жаровне грелись какие-то клещи, зубья и вилы.
Открытый огонь всегда придавал красоте Ченана необыкновенную, сверхъестественную яркость. А в тот раз он был ещё и на редкость наряден - или это казалось по контрасту с уродливой обстановкой. Медные кудри горели на золотом шитье камзола. Рубины и изумруды вспыхнули в кольцах, когда он махнул рукой и что-то сказал, улыбаясь своему новому другу, особенному другу - и тогда перед ними положили младенца.
Джеди не знал тогда, что это за младенец.
Теперь уже мог догадаться - когда палач откинул край одеяльца, блеснули вышитые леопарды. А рубашонку украшали маки - любимые цветы Сель. И пух на голове оказался рыжим - под стать многим из Одвигов.
Малыш вроде бы улыбался. Уж точно не орал, хотя и взрослому было бы впору.
Огонь тут и там выхватывал из дымного полумрака куски изувеченных тел. Иные ещё шевелились. В холодном дневном луче светилась крахмальной белизной фигура вздёрнутого на дыбе - сползающие с неё лохмотья остались от рубашки дорогого тонкого полотна.
Звероподобные, сплошь бугрящиеся мышцами заплечных дел мастера работали споро и слаженно, схватывали на лету.
Ещё раз сверкнули кольца - и младенца не стало.
Джеди совсем не жалел, что не видел подробностей - всё заслонили чьи-то широкие спины.
Только запомнил винным желе застывающую кровь на драгоценной туфле Принца и прилипший к ней клок рыжего пуха.
Да, возможно, настанет день, когда Джеди поделится с Сель этим воспоминанием.
А вот о том, который из двойников стоял тогда с Ченаном в пыточной камере, он пока никому не скажет.
Это только его секрет.
***
- Так когда мы выходим? - спросила Фран, разглядывая фреску на стене красильни.
Девочка не сразу заметила её за развешанными одеждами, а сейчас отвела рукой красный занавес, чтобы лучше видеть. Ответ она знала, но теперь ей начинало казаться, что она что-то упускает.
Художник нарисовал довольно уютное место - общественную баню или купальню под открытым небом, заполненную красивыми, почти не одетыми людьми, которые прогуливались, болтали, играли в мяч, плескались и угощались фруктами. Их окружали фонтаны, скульптуры и деревья в кадках. На ветвях пели птицы. Только когда Фран рассмотрела уже знакомый розоватый портик, она поняла, чем раньше была красильня.
Повернулась к Сету:
- Это осталось от города?
- Да. Всё, что осталось.
- А Дом Огня?
- Там уже больше всё наше. Но священное место - всегда священное место. С давних времён.
Когда еретик завязывал мешок, куда собрал всё, что счёл пригодным для путешествия, солнце уже катилось к западу и тени начали удлиняться. Фран задумалась - что за смутное чувство её беспокоит, что с ней не так?
- Значит, утром?
- Да.
- Хотела спросить - куда мы спешим? Это хорошее место, я бы здесь задержалась. Красильня, библиотека - многое можно узнать. Не угадаешь, что вдруг понадобится. Еды, правда, мало - но вдруг где-то сложено про запас, мы поищем...
Фран представляла, как несерьёзно всё это звучит, особенно "мы" - оно вырвалось совсем некстати.
Сет смотрел куда-то в сторону:
- В пустыне жаркое солнце и холодные ночи. Очень холодные, особенно зимой. Скоро задует ветер. Лучше не тянуть.
Фран отпустила руку, и давно высохшие красные одеяния заколыхались вокруг, как живые. В шорохе ткани почти потерялись её слова:
- Может, и вовсе лучше остаться?
Она подошла очень близко и заглянула в лицо большими блестящими глазами:
- Я бы осталась с тобой - здесь, в глуши, - и знать не знала никакого Рдяного Царя, - пусть ищет себе другого Змея.
Теперь Сет смотрел прямо на неё.
А она всё тянулась навстречу этому взгляду - и вот уж её ладони скользнули вверх по груди мужчины, и руки обвили шею. И он впервые обнял её по-настоящему, прижав к своей щеке светлую макушку.
"Люби меня", - мысленно добавила Фран, - "люби и никуда не пускай".
И еретик как будто её услышал - и стиснул крепче, прямо-таки впечатал в своё горячее твёрдое тело.
Казалось, алые хламиды обступают их со всех сторон подобно безмолвным живым языкам Огня. А потом в окно попадает солнце, и красная ткань вспыхивает в его лучах, словно крылья грозных пламенных ангелов.