Энтреа сообразил, что знакомство с оружейниками Оренхелады может прийтись весьма кстати - те говорили, что держат путь в Арсенал, а там и до дворца будет рукой подать. Так Энтреа со спутником снова прибились к группе. Впрочем, мастера их присутствие едва ли заметили - точнее, иногда они всё-таки замечали, но сразу забывали о чужаках - юный маг позаботился о том, чтобы не задерживаться в памяти посторонних. Так удалось миновать охраняемый мост, порядком пройти под конвоем вдоль берега и подняться по крутой узкой лестнице к огороженной площадке на скале.
Энтреа надеялся взглянуть на город с высоты - но Меды отсюда не было видно, лишь кусочек реки и тёмные пятна леса вперемешку со светлыми пятнами полей и рябью селений. Столицу закрывали постройки Арсенала. Ближе громоздились небольшие хозяйственные здания, похожие на склады и сараи, а дальше поднимались серые стены настоящей крепости. Со стороны города и не подумать, какая она огромная. Отсюда рыцари старых времён уходили в долину Нифлама и в походы на Чёрную землю. Эти старые камни видели многое - но вскорости удивятся даже они.
Энтреа огляделся вокруг своим змеиным зрением.
Новый дворец, удобный и светлый, привольно раскинулся в окружении садов и конюшен. Однако Ченана там не оказалось. В современном корпусе оружейных мастерских кипела жизнь - только одной-единственной нужной жизни не нашлось. Галерея, ведущая в Арсенал, была тиха и пуста - но Энтреа явственно уловил воздушный след: там ещё не успело развеяться дыхание принца, на плитках пола не остыли его следы - и эти следы сквозь тёмное чрево замка вели прямо навстречу Змею.
Юный маг собрал всё своё мужество, чтобы не дрогнуть перед лицом судьбы.
Он был настолько поглощён и захвачен этим переживанием, что пропустил приметы другого судьбоносного сближения, которое в любом ином случае обязательно бы заметил.
Когда Ченан вышел на свет из сумрака старой крепости, оказалось, что он не один. Мордовороты из охраны не в счёт - а вот со смуглым черноволосым парнем принц держался почти по-свойски. Энтреа тот сразу не глянулся - чего стоит одна попытка предостеречь принца. Это совсем не иметь осторожности - соваться между Змеем и Рдяным Царём.
Впрочем, когда выступил Кром и сказал всё, что велено - Энтреа снизошёл до того, чтоб рассмотреть нечто общее между ним и тем, чернокудрым. Не в чертах - а в неком затаённом выражении. Оба страдальцы, с печатью, оставленной болью. И преданны оба. Ну, пусть.
И вот, минута настала.
Весь в тёмно-красном бархате, с красными волосами, и даже с глазами как вишни, дождавшиеся морозов, смотрел на него человек, прекрасней которого не было во вселенной. На белой руке принца Энтреа заметил кольцо, о котором рассказывал Эмор - и в то же мгновение понял, какая часть его чувств наведена и усилена этим могущественным амулетом. Но и за вычетом оставалось довольно - кровь Энтреа была сильнее всех амулетов, именно она и направляла его жажду, зажигала его страсть. И ведь Ченан тоже почувствовал эту силу, признал в нём того единственного...
Вот тут он, конечно, ошибся.
Энтреа и сам фатально, просто чудовищно промахнулся, когда ни во что не ставил сестрицу.
Осознание пришло к нему сразу, как только над головой промелькнула тень от тела слишком массивного, чтобы парить в небесах по законам этого мира.
Поди догадайся, что можно было так сжульничать. Похоже, что ей удалось поднять одного из заброшенных и забытых небесных змеев. Эдакий костыль для недоразвитого дара девчонки - но придумано лихо, тут не поспоришь. Возможно, он сам подсказал ей идею, когда затолкал в её череп на время своё сознание. Это выручило его в трудную минуту - но и её усилило, вероятно. Раздвинуло горизонты. С адской тварью не управиться ведь иначе. Ни один не удержится всадник.
Какая всё же громадина! Интересно, в городе видят это представление или обойдётся без паники? Вон, публика на террасе пошла вразнос. Только принц спокоен, и этот его приятель. Во всяком случае, внешне.
Когда принц говорил с Энтреа, каждое слово сверкало чистейшей воды самоцветом. В волшебном луче его взгляда заволновался огненный змей в крови мальчика, бросился краской в лицо. Кожу жгло тысячей крохотных искр. Не хватало лишь малости, чтоб взорваться фейерверком, полететь хвостатой кометой. Обещали ведь южные мастера фейерверк? Может, зря он себе не позволил.
Как только луч скользнул дальше, покинув фигуру Энтреа - тот впервые почувствовал в сердце ноющую пустоту, а следом - злость и досаду. До сих пор Фран была ему безразлична, но теперь она встала у него на пути.
Впрочем, он с интересом посмотрит, как она справится с тем, чтобы собственно встать, приземлиться неподалёку. Это совсем не просто, учитывая грандиозный размер её нового тела. А уж насчёт того, чтоб метить в фаворитки, и вовсе странно подумать. Но теперь от неё всего можно ожидать. Это даже забавно - соперничать с этим громоздким чудовищем за внимание принца. И за право ввязаться в войну на его стороне.
Длинное тело сновало в небе, словно сшивая собою тучи, кружило, постепенно снижаясь. На краткий миг зависло в воздухе гроздью колец - и вдруг выстрелило по сторонам парой тонких, почти прозрачных крыльев, похожих скорее на пламя, чем на самую необыкновенную плоть. Однако взмахи этих крыльев уверенно держали и направляли в пространстве ожившую гору металла, вокруг которой колыхались ленты роговых выростов и канаты усов.
Змей опустился точно к основанию террасы, сломав с десяток деревьев и обрушив подъёмное устройство. На какое-то время он скрылся за краем ограды.
Принц отмахнулся от попыток охраны увести его с кузнечного двора. Его друг и Энтреа остались рядом. Остальные уйти не посмели - но отшатнулись от края и замерли, парализованные страхом.
Медленно, как солнце над морем, поднялась над оградой огромная голова, вся покрытая бороздами и буграми цвета потемневшей бронзы. В глубоких глазницах горели два круглых опала. Змей смотрел перед собой, как тигр или человек - но потом повернул голову набок - и развернувшийся в сторону глаз оказался совсем рядом с людьми. У Энтреа закружилась голова, когда он взглянул в тёмную расселину зрачка, окружённую светоносным туманом с прожилками тонких цветных искр.
Дальше последовало быстрое движение, суть которого мало кто уловил - громыхнули шипы и ленты, разверзлась и захлопнулась исполинская пасть. Пасть могла бы разом сгрести половину собравшихся - но нет - лишь посыпались обломки ограждения, - и на краю площадки появилась новая человеческая фигура. Каким образом змей успел её изрыгнуть, и при этом поставить на ноги - никто толком не понял. Но теперь на фоне тёмной драконьей шкуры внезапной жемчужиной сияла девушка в белом платье.
Жемчуг был вплетён в её светлые волосы, украшал богатый наряд, сплошь расшитый шёлком и серебром. Кружева, точно пена прибоя, сбегали по тонкому стану. Она казалась принцессой из старой сказки - одежду такого покроя носили сто лет назад.
А в её лицо Энтреа смотрел как в зеркало - и даже он оказался захвачен сочетанием невинности и опасности в этой необыкновенной ни на что не похожей юной красоте.
Вот, значит, как.
Что ж, женское платье - тоже сила, этого не отнять. Он, например, не подумал как-то себя украсить. Но он оказался здесь первым, а это большое дело.
Впрочем, выход сестрицы был, безусловно, эффектней.
И ещё это платье.
Оно будто говорило о чём-то принцу, на ему одному доступном языке.
И тогда Энтреа вдруг понял.
"Как ты похож на неё" - вот что сказал ему Ченан, вот что поведал ангел в доме другого ангела. Странная, дважды мёртвая женщина прочно впечаталась в память принца. Причудливым выдалось у него первое любовное переживание, тут ничего не поделать. Но как девчонке удалось угадать? Где она подсмотрела тот образ, который теперь присвоила? Значит ли это, что есть у неё возможности, о которых он понятия не имеет?
Девушка сделала шаг вперёд и пошатнулась. Запуталась в длинной юбке? Да она еле стоит на ногах, того и гляди потеряет равновесие. Всплеснула руками в поисках опоры - и принц бросился ей на помощь.
Сестрица успела сделать ещё пару шагов и упала прямо в объятия Ченана - похоже, и вправду совсем без сил. Тот опустился с ней на колено, удерживая за плечи, пытаясь что-то увидеть в кукольном бледном лице.
Змей пошевелился.
Девушка взмахнула ресницами:
- Велите дать мне другое платье, мой принц. От этого скоро ничего не останется. Развеется на ветру, - и в изнеможении закрыла глаза.
Потеряв сознание, Фран уже не могла поддерживать иллюзию - и роскошный наряд на глазах начал таять, распадаться на части, исчезать, словно морская пена на нагретом солнцем песке. По каменным плитам запрыгали бусины. Ветер обрывал и уносил клочки кружев, лепестки цветов из рассыпавшейся причёски, лоскуты легчайшей нижней рубашки.
Когда один из таких клочков пролетал рядом, Энтреа удалось его поймать, что немало его озадачило - всё же ткань волшебного платья не была чистой видимостью. Она почти сразу растаяла в его руках - однако некоторое время ощущалась вполне материальной.
Громыхнул, ворочаясь, змей. А потом огромное тело фантастическим мощным рывком взмыло отвесно вверх - словно струя гигантского водомёта, словно луч отражённого света, вставший от земли до небес - и скрылось, пропало в сомкнувшихся облаках.
Чернокудрый приятель принца судорожно расстёгивал бархатные пуговицы своей коричневой куртки. Очень по-рыцарски с его стороны. На девице не осталось почти ничего - когда принц поднялся на ноги, она лежала в его руках нагая, как русалка. Энтреа даже восхитился спектаклем - разыграно как по нотам. Вот же маленькая дрянь - она сделала всё, чтобы перетянуть на себя внимание.
И ведь прелестна. Бесчувственное тело - нежное, розовое, текучее - словно вокруг не мороз, а лебяжьи перины.
После того, как на Фран накинули куртку, Ченан поднял глаза. Обвёл взглядом двор, ошеломлённый народ по сторонам, следы разрушений.
- Что ж, милости просим. Надеюсь, вам тут понравится. Рад приветствовать, господа. Впрочем, мы вас оставим. Придётся подумать, что теперь со всем этим делать.