Только когда новоиспечённая армия собрала всё добро, которым успела обрасти в Оренхеладе - а что не собрала, то побросала на месте покинутого лагеря - и рано утром снялась со стоянки; когда вот уже полдня нагруженные повозки тряслись по разбитой мёрзлой дороге, идущей на север, когда успело поутихнуть ворчание рыбаков, которым каждый встречный норовил дать совет, как лучше управляться с лошадьми - Сет решил задать горбуну вопрос.
- Всё-таки - что он тебе сказал?
Сначала было похоже, что Рэнди решил пропустить вопрос мимо ушей. Он забрал у Сета вожжи и некоторое время с глубокомысленным видом пытался править повозкой одной рукой. Потом всё бросил, откашлялся и соизволил открыть рот:
- Знаешь, приятель, что я в тебе люблю? Что не стремишься залезть под кожу, всё на свете прознать и выпытать. Но здесь, боюсь, придётся с тобой объясниться.
Я сразу понял, что этот парень - заноза. Веришь ли, он грозился сдать меня городским властям.
- Но за что? - искренне удивился Сет, - неужели за сборы пожертвований?
- Скажешь тоже, - ухмыльнулся горбун, - там обставлено по уму, не подкопаться. Всё хуже - власти совсем помешались на поиске магаридских шпионов. Действительно, кто ещё может быть виноват в последних напастях?
- Вот те раз. Так ты, выходит, шпион?
- Вовсе нет. Но крысёныш сподобился прочитать надписи на моём клинке. Любопытствовал накануне, вертел в руках.
- Это надписи тянутся на мече по обе стороны дола? На вид так узор. Но что в нём такого? Ведь и мой клинок магаридский, и у варваров каждый второй.
- Дарственный он. От императора Хава, - буркнул в сторону Рэнди.
- Эк тебя занесло, - сказал, помолчав, Сет, - и как оно, за Пустыней?
- Вот и мне всегда было страсть интересно, - стремительно развернулся к нему горбун, - стоит только подумать, что там за люди живут и каким манером дерутся - от беспокойства не ем, и не сплю. Мы, считай что, толком о них не знаем - видим лишь ткани, железо, специи и безделушки. А ведь народу там прорва, и земля обширнее нашей. Если они наловчились так делать клинки - может, и фехтовальщику есть чему поучиться? Ну, я лёгок на подъём - нанял лодку и двинул в путь.
- И как они там фехтуют?
- Как полные придурки! Даже вам, монахам, в подмётки не годятся - и это гвардейцы! Ну, я взялся учить уму-разуму. Поспособствовал, так сказать, расцвету военного искусства - за что и был обласкан. И девчонки меня любили - красотки с ореховой кожей, что блестит, точно масло. Вот к чему я привыкнуть не мог - это к их вере. Наши боги для них вроде как демоны, а драконы - благородные посланники небес.
Ну, заскучал, обратно засобирался. На западе каша заваривалась, просто из ряда вон - и всё без меня? Отпускать не хотели, пришлось тайком договариваться с моряками. А эти подонки на полпути решили убить и ограбить. Дальше ты знаешь.
Говорил Рэнди складно, но выкладывал явно не всё.
- Я иногда думал - как же ты выплыл на берег, не бросив меча?
- Бросить меч, вот ещё не хватало. Стало быть, повезло.
- Повезло, - повторил за ним Сет, - слушай, а ты ведь вчера легко мог прикончить мальчишку даже тупым тесаком.
- А зачем? - уставился на него Рэнди, - от него ещё будет польза. Пусть послужит. Это всё пустой разговор - насчёт сдачи властям. Просто способ поторговаться. Ну, пока я закинул кость в пасть его честолюбия. Но аурея надолго не хватит, там ненасытная прорва. Что ж, посмотрим. Но знаешь - я предпочёл бы не видеть таких, как он, на самом верху.
Для царских одежд годятся парни попроще, вроде тебя.
Сет ничего не ответил.
Солнце на ясном небе светило вовсю, расцвечивая жизнерадостными красками потоки беженцев, что брели или ехали им навстречу. Грязь под ногами подтаяла и пачкала обувь и одежду бредущих - но никто, казалось, не обращал внимания.
Не обращали люди внимания и на грозную армию.
Так, бросали порой опасливые взгляды - но, убедившись, что никому нет до них никакого дела, безучастно двигались дальше.
Собранное Рэнди войско растянулось на многие сотни шагов - по бокам и позади повозок ехали всадники, позади пешим ходом шли безлошадные новобранцы, где-то в середине колонны Мея с Сомёнком гнали небольшое стадо из нескольких коз и овец.
Над пёстрой лентой дороги средь белого дня висел в небе призрачный диск полной луны.
В голову сами собой лезли мысли о том, где в этот раз вырвутся на свободу адские твари, каких наворотят бед. Есть какая-то сила в их волчьем солнце - с некоторых пор Сет и за собой замечал непривычное в дни полнолуния. Древняя магия, которой наделила его чёрная кровь богини, словно начинала жить своей жизнью, биться большим чёрным сердцем в глубинах его существа. Пока он справляется, держит её под контролем.
А ведь Фран живёт так с рождения.
Каково ей сейчас?
Что нашла она для себя в имперской столице?
Кем ей стал Рдяный Царь, сумасшедший принц Ченан?
И куда она будет двигаться дальше?
Он шутил, что будет по ней скучать.
Нет, конечно - но иногда он вспоминает о ней почти с тем же чувством, с каким вспоминал Воронёнка - до того, как маленький братец надумал вернуться.
А теперь они оба его покинули.
Остаётся надеяться, дети знают, что делают - и действовать, как условлено.
***
Что касается Фран, то знать она, может, и знала - но сейчас пребывала в растерянности.
Она почти достигла того, к чему стремилась.
Один только шаг отделял её от Принца - и один человек.
То есть, не человек, в этом всё дело.
В сущности, что бы она себе не думала, один лишь Энтреа достоин союза с Рдяным Царём.
В качестве Змея он во всём превосходит её.
На её стороне весов - только платье, ей не выиграть в честной борьбе.
А нужен ей выигрыш?
Очень.
Сверхъестественное притяжение вблизи не ослабло, напротив, стало сильнее любого чувства, что ей когда-то случалось испытывать. Все ощущения стали острее и ярче. Во время ужина ей было почти больно смотреть в прекрасное лицо Ченана - но она не могла оторваться.
Фран размышляла, разглядывая окрестности с крыши старого замка.
В одной из башен обнаружился выход на кровлю, и теперь она приходила сюда подумать.
Её не пугало, что ноги скользили по замшелой черепице крутого ската, а холодный ветер ожесточённо трепал красное платье - скорее, напоминало о радостях высоты и полётов.
Пусть её драконье тело кружит себе далеко за тучами - в эти минуты Фран как будто снова становится крылатой.
А ещё её тянет сюда полнолуние.
Хотя до ночи ещё далеко, а бледной дневной луны не видно из-за туч - её волшебный невидимый свет проникает насквозь. Ему бы и крыша не помеха - но Фран хотелось быть ближе к источнику силы.
У каждой богини своя луна - новорождённая у девы Амерто, ущербная у Энаны и беспокойная полная у забытой Наар. Но даже в те времена, когда никто не помнил о запретной богине - свет её луны тревожил умы и сердца.
Не доверяла Фран этим бессмертным, ненавидела игры, в которых людям отводилась роль глупых игрушек, куколок для колдовства - но сейчас ей нужна любая поддержка.
К тому же, впервые за тысячи лет луна обрела свою полную силу - Ангел зелёного огня сбросил последние путы.
Ветер почти искрил от потока энергий, кровь по жилам бежала быстро и весело, от собственной смелости захватывало дух.
- С возвращением, госпожа, - громко сказала Фран, и налетевший вихрь унёс её слова, - спасибо тебе за всё.
Спасибо за Воронёнка приставленного для защиты - а значит, спасибо за Сета, которому в нужный момент помешали свернуть ей шею. Спасибо за то, что она узнала этих двоих - и это знание изменило её безвозвратно. И самое главное - спасибо богине свободы за крепнущую надежду, что есть в мире сила, способная помочь вырваться из когтей беспощадной судьбы, преодолеть гнусную предопределённость.
Дальше Фран говорила не вслух.
Она открыла Наар своё сердце. Просила помощи и совета.
Еретики учили, что молиться следует только Господу, бессмертные всего лишь проводники его воли - чем дальше, тем более ненадёжные. Но это и не было в полном смысле молитвой - Фран в какой-то момент поняла, что обращается словно к могущественной родне, кому-то из предков - совсем незнакомому, но всё-таки не чужому.
Взывает не к милости, но просит по праву.
И в самый миг этого осознания - получила ответ.
Не словами, нет - ей послали видение.
Впрочем, ей было не привыкать.
Однако, не имей она опыта мыслить так, как делают это Змеи - вряд ли бы смогла сохранить равновесие и удержаться на черепичном склоне. Потому что её сознание раздвоилось.
Одновременно Фран была девушкой в красном платье на крыше древнего замка, под стенами которого раскинулись город, лес и река.
И девушкой в красном платье, что прошла через зеркало и оказалась на краю голого утёса, над равниной тяжёлых туч - и штормовой ветер выбивает у неё из-под ног единственную опору.
Чёрное небо усеяно звёздами, видна широкая дорога млечного пути.
Ветер сбивает дыхание, но она всё зовёт своего господина, чёрного ангела Ангромади, князя в алмазной короне, развенчанного властителя Тьмы.
Космическая пустота вздрагивает и прислушивается, а потом отзывается и наполняется Присутствием, грозная сила которого оглушает, и каждая точка межзвёздного мрака становится зрачком, впившимся в её лицо.
А потом маленькая монахиня Саад получает ответ, и слушает рассказ о своей смерти и о своей посмертной судьбе.
Фран разделяет с ней и её огромную страсть, и её отчаяние - но, вместе с тем, старается понять и запомнить всё, что сказал ей владыка демонов.
Он сказал про кольцо.
Эмор тоже сказал про кольцо.
Что за сила в его кольце?
Похоже, та самая сила, по которой тоскует Саад, самая могущественная из сил в сотворённых мирах.
Алый Ангел - вот кто устроил всё это.
Саад потеряла кольцо - а Фран должна его получить.
Но как это сделать? Кто может помочь?
Вдруг Фран поняла, что этим видением ей дали ответ на вопрос.
Ответ, который никогда даже не приходил ей на ум - слишком срослась она со своей сиротской участью. Положим, она вполне себе трепетно любила Алму - да и рыбака находила порой симпатичным - но ведь кровь - это другое.
На что уж Принц кукушонок в родном гнезде - но к умирающему отцу помчался, бросив всё остальное, даже своих разлюбезных Змеев. И в замок покамест не возвращался, ведь похороны Императора - совсем не пустячное дело.
Она встретит его не раньше похорон - и ей нужно быть в полной готовности.
Потому что после похорон всё изменится.
Но теперь она будет не одна.
Пусть видение развеялось, как дым - оно никуда не ушло.
Теперь Фран знала, что где-то в её крови, в её душе есть память Саад - и к ней можно воззвать, и вызвать из мнимого небытия. Но даже если она ошибается - это неважно. Потому что она может всё, что может вообразить.
И теперь ей придётся вообразить свою странную мать, и просить её об одолжении.
Кстати сказать, взывать к отцу Фран даже в голову не пришло - слишком жутким был опыт, которым с ней только что поделились.
Фран сосредоточилась. Требовалось совершить никогда до этого не испробованное умственное усилие - но она уже знала, что всё должно получиться.
Делить свой ум с личностью другого человека - так себе удовольствие, сродни одержимости. Вторжение Энтреа её нисколечко не порадовало - но сейчас всё было иначе. И дело даже не в том, что ум дракона позволял теперь думать несколько мыслей одновременно.
Фран поняла, что Саад всегда была вместе с ней - как она раньше не замечала? И всегда была готова уйти обратно в тень.
И в этом присутствии не было ничего чужеродного. Они словно бусины на одной нитке - Фран, Саад и Наар, и от других живущих на земле женщин их отличает лишь маленькая длина этой нитки - ну, и размер жемчужин. Слишком дорого эти бусинки могут обойтись всему белому свету.
Но можно представить и по-другому - шкатулку, в которой лежат другие шкатулки. И нужно собраться с духом - и откинуть нужную крышку.
В общем-то, Фран так и сделала.
Если бы кто-то наблюдал её со стороны - он мог бы заметить, как губы девушки в красном платье внезапно сложились в улыбку и еле слышно произнесли в пустоту: