Один мой знакомый отличается чудачествами. Зато он умеет хорошо импровизировать. Когда он начинает о чем-то рассказывать, то не всегда бывает понятно - где в его словах кончается правда и начинается вымысел. Он же уверяет, что правда и вымысел - понятия относительные и могут перетекать одно в другое. Собственно, когда его слушаешь, то начинаешь верить в эти слова.
- Главное не цепляться за правду с таким усердием, как нас учили в школе, - говорит он. - Вот, скажем: нас учили, что у животных есть инстинкты, а разума нет и, стало быть, поговорить мы с ними не можем. Спорно, конечно, но пусть. А вот услышать-то мы их точно способны! Иначе бы пришлось ставить психиатрический диагноз множеству писателей, включая даже такого классика соцреализма как В. Бианки.
- Так в чем же у нас загвоздка? - спросил я.
- В способности наблюдать.
- Поясни... ну на примере той стайки воробьев. Вот, на том кусте.
Приятель посмотрел на куст. Там сидели несколько особей. Задорные, озорные глазки, перья в стороны. Но щебетал в основном один. Вид его отличался большей боевитостью. Мы молчали минуты две.
- Это воробей-фантаст, - сказал мой товарищ. - Видишь - он держит остальную публику в напряжении. У птиц нет фантастов в буквальном, житейском понимании, но по житейски фантаст - это сочинитель небылиц, а в реальности - тот, кто несет что-то новое.
- И что же новое принес этот "фантаст" птичьему миру? Привет из Африки?
- На сей раз ты почти угадал. Прислушайся:...
" Когда люди решили, что главные проблемы у них решены и большинству захотелось умиротворения, в природе Земли начал назревать огромный конфликт и в одном из укромных мест планеты произошло неординарное событие: животный мир собрался на большой совет. Может быть этот совет происходил виртуально, потому что никто из ученых и даже простых смертных не зафиксировал этого события, а может быть и нет... Во всяком случае, по сведениям Воробья, звери собирались в труднодоступных горных лесах Камеруна.
Те животные, которым было трудно добраться до условленного места, как например Кенгуру из Австралии, прислали на совет своих представителей. Воробей направился представлять сообщество мелких городских птиц, чтобы потом их обо всем известить. Он летел очень долго и едва успел к началу заседания.
Стоял ужасный шум и галдеж. Звери сопели, ворчали и ухали:
- Развели такую вонь в городах. Все вокруг загадили!
- Нефть качают без удержу! Как будто сами ее сделали!
- Телефоны, телевизоры, ракеты! А болезни-то лечить не научились!
- Им что жизнь, что смерть - все одинаково! А как умирать - так тоже не хотят!
Председательствовал на совете Змей. Какой разновидности - Воробей забыл, но старый и умудренный опытом.
Когда все расселись по кочкам и веткам, рыбы и крабы высунули свои морды из воды, Змей начал:
- Мои прапрапредки жили на Земле еще во времена гигантских ящеров и змеи много повидали с тех пор. Цивилизация ящеров оказалась слепой ветвью, но от них кое-что осталось и поныне. Правда маленькое и смешное. Потом был рожден весь остальной животный мир, мы с вами. Мы ели, пили, пожирали друг друга, размножались по планете, приспосабливались к разным условиям. И тоже не поднялись выше природы. Все ждали появления Человека. И он появился. Но какой же он был смешной! Уж прости меня за сравнение, Горилла - очень похож на тебя. Ну что он мог, этот несчастный Австралопитек: только добыть себе пищу и укрыться от врагов. Были и другие "ветки" человеков, некоторые люди считают их своими предками: Питекантропы там... Неандертальцы. Не могли они перерости себя, хотя существовали долго. И сгинули. Правда поговаривают, что от них тоже кое-что сохранилось... У нынешних людей. Не хочу в это верить. Не хотелось бы еще одного вырождения.
- Это ты, Змей, не хочешь! А люди что?! - вмешалась Шимпанзе.
Змей сверкнул глазами.
- Во-первых, не я, а мы! Что люди? Люди - наши дети, они появились в лоне природы позже нас. Пока они не шагнут на другой уровень, мы тоже не сдвинемся с места и будем прозябать все так же как тысячи и миллионы лет назад.
- Один ученый написал книгу, - заговорила домашняя собака. - "Другое человечество" называется. Пишет будто бы другие "человечества" жили на Земле 5 и даже 7 миллионов лет назад. Это помимо тех, которые Змей назвал. И что же? Это произвело на кого-нибудь какое-то впечатление? Нисколько! Только пожимания плечами и ухмылки.
Звери хотели опять зашуметь, но лошадь вытянула шею и протяжно заржала-заговорила:
- А что если нам снова сблизиться с ними? Когда мои предки, и твои собака, и твои корова согласились помогать людям: охотиться вместе с ними, пахать, давать молоко, даже тела свои отдавать им на съедение, то люди перестали носиться за бизонами и немного образумились. Они тогда даже стали образовываться связи с богами. Правда боги сначала у них были такие как мы или с нашими головами. Но потом-то появились боги-человеки: с руками и ногами, и с лицом - совсем такие как они сами.
- Вот то-то и оно, что боги, - заключил Змей. - Сближение с нами людям лишь чуть-чуть помогло. Они долго тогда пугались разных морских и подземными чудищ, полулюдей-полузверей, прежде чем один мудрец понял, что все это не отдельные "звери", а "голоса природы" и сказал: "Познай самого себя"! Правда этого было еще мало. В конце концов к людям пришел Человек
- Да, да! Иа, иа, иа! Да, да! - перебил Змея Осел. - Мой прапредок вез Его на себе в один очень важный город. Человек обратился к людям со словами. Мой прапредок слышал, что Он говорил и запомнил это... Слушали ли Человека люди? Говорят, что слушали. Слышали ли люди его слова?... Некоторые, услышав слова, изменились, а большинство продолжало жить как жило. Правда отмахнуться от этих слов было не так-то просто. Эти слова преследовали и жгли, они уже жили сами и вынуждали слушать себя всякого в этом мире. Однако люди сумели приспособиться и оболгать сами слова. Они стали надевать панцири с крестами и убивать тех, кто этих слов не слышал или не очень понял. Многие наши предки видели это. И запомнили. Наша память гораздо лучше, чем память человеков. Они все записывают в книги, чтобы не забыть или чтобы сообщить другим, а мы, животные, помним все без книг. Больше того, люди даже с книгами забыли то, что было сказано и тех, кто говорил истину непривычными для них словами, сжигали на кострах.
- Ух, ух! - сопел Лев, переминаясь с лапы на лапу.
Крокодил скрежетал зубами.
Пользуясь тем, что все молчат, в разговор вклинился баран.
- Хорошо, что ты об этом всем вспомнил, Осел. Это был ужас, бэ-э-э. Мы тогда тоже кое-что предприняли: все ходили стадами у людей, глаза мозолили всяким ученым, вели себя глупо. Мы стадо, люди рядом - тоже стадо. Хоть, вроде, и истину узрили, а по поведению все равно стадо стадом... Стада разные бывают: бывают стада послушников, мирные, а бывают - темные да опасные, как эти с крестами и мечами. Да и вообще, сами знаете, в стаде ведь правят не светлые думы, а стадные чувства - страх и жадность, похоть и...
- Ну и что, что? - не выдержала Шимпанзе. - В результате-то что?
- В результате, бэ-э-э. Один ученый монах смотрел, смотрел на все это. А потом и сообразил, что у людей есть все-таки какое-никакое сознание и без него они никакими усилиями, никакими битвами ни до чего не дойдут и ни во что не поверят. А если будут очень сильно думать и слова перечитывать, то додумаются. И наберут целую сумму теологии.
- Ну вот, опять один ученый! - передразнила Шимпанзе. - А что этот один? Его, еще других послушали, ум свой немного напрягли, а... Потом решили, что они уже и так лучше всех. Свой разум люди возвели в ранг творящего чудеса волшебника и от этого тут же опять впали в природное состояние. Без особого раскаяния они отодвинули все: и кресты, и костры, и теологию, а заодно и религию любви и зажили опять по-старому, по-дикому... Да, это было в сто раз хуже, чем раньше, потому что за прошедшее время ими все-таки кое-что было достигнуто. А чем дальше, тем больше эти "одни ученые" почему-то решали, что человек - венец творения, сам почти что бог и может на Земле делать все, что он захочет, а главная задача - отвоевать у природы побольше всего-всего. А венцом его собственного, человека, творчества является всякая техника - ракеты, бомбы, машины, телефоны, при помощи которой человек летает, гремит, звонит, качает нефть из земли, плавит железо и рубит лес...Примеров того, что человек глух я приведу сотни. Домашние животные рассказывают, что из светящихся ящиков, называемых телевизорами, иногда говорят, а на листках, называемых газетами, иногда пишут, что, например, в правительстве обнаружены негодяи или что избранники народа - воры...
И опять что? Короткое раздражение, пара нецензурных фраз и больше ничего. Где их божественное отличие от нас? Где? Ничто толкуемое их же словами не производит на людей никакого действия... Не знаю, ошибка это какая-то имеется у людей в уме или нет, но сознание их буквально запрограммировано. Люди не знают своих возможностей, да и не хотят знать. Они прям-таки отпихиваются от них, как от нечистой силы. При этом вся возня у них сосредоточена вокруг того, как получше поесть, поспать, прокатиться на автомобиле. Так кто из нас более животный?!... А говорят еще, что они умнее зверей. Правда, если люди вдруг узнали бы какие мы умные, они бы страшно удивились, но через пять минут уже бы обо всем забыли и опять пошли стирать и смотреть футбол...
Тут Лев, переминавшийся с лапы на лапу, не выдержал:
- Уважаемый Змей! - прорычал он, - не пора ли нам снова начать пожирать людей или хотя бы некоторых из них, как делали это в свое время саблезубые тигры?!
- Ничего не выйдет! - перебил его Орел. - У людей оружие, которое нам никак не одолеть. Но уважаемый Змей знает о наших, зверей, тайных связях. И если мы разбудоражим мировую душу и обратим свою неистовую мощь на человеческое общество, то сможем устроить бушующий вихрь и землетрясения, которые сотрут с лица Земли всех неверных людей!
Змей откашлялся и зашипел.
- Поймите меня правильно, собратья мои. Мы собрались не для того, чтобы опорочить людей. Природа создала нас, природа создала и их. И в чем-то они совершеннее нас. Хотя бы в том, что некоторые из них поняли свое несовершенство и озаботились этим. Эти некоторые даже сильно заспешили и стали пытаться все поменять... Звери, жившие во Франции и в России, рассказывали о страшных революциях. Люди хотели убить других людей и разделить все, что они считают богатством поровну. Так они думали изменить себя и других. Ничего из этого не вышло. Потом люди замечтали о шедеврах техники, которые их спасут. И снова неудача: дело закончилось лишь мобильными телефонами и компьютерами.
- Вот, вот! - подтвердила домашняя собака. - Я все время слышу как они треплются по телефонам. "Общение без границ"! Один треп!... Какой только гипноз надо применить, чтобы повернуть их сознание хоть на один градус.
Снова поднялся вой и гам.
- У-у! Му-у! - мычала Корова. - Оставить их без молока!... И мяса!
- Мы уже все средства применили! - орала Шимпанзе. - Они до природы опустились - мы им: нате СПИД! Нате птичий грипп, нате свиной грипп! Так они вместо того, чтобы поискать причину появления СПИДа, ищут только вакцину против него... Ну как достучаться до их сознания?! Ну как?! Как объяснить им, что они перед катастрофой, которая пострашнее их ядерной войны, которой они так боятся!
Змей громко зашипел и звери затихли.
- Как достучаться? - шипел он. - Внутренне!... Без сознания!
Все уставились на него и молчали. С минуту длилось это молчание.
- Я в шоке от ваших выступлений! - проревел вдруг Медведь. - Позвольте мне высказаться по национальному вопросу.
- Пожалуйста, Медведь.
Змей свернулся кольцом и внимательно посмотрел на Медведя. Медведь почесал лапой бок и начал:
- Я хоть и сплю почти по полгода в берлоге, но чутко слышу кто по земле ходит и как. Отличаю по шороху как американец ходит, как русский, как китаец. Вы, братья, в разных концах света слышите шаги и голос местного народа: китайцев, испанцев, арабов... И в головах у них все разное. И в сознании, и без сознания. У одного один праздник, у другого - другой, у одних одни обычаи, у других - другие. И тут я вижу, что они совершенно друг друга не понимают. Да и как им понимать, если китаец хочет поработать, русский - украсть взять то, что плохо лежит, немец - привести к полному порядку свое общество, и прочее, и прочее, и прочее. Как, Змей, нам воздействовать на людей внутренне, когда внутренность у всех разная, у каждого народа своя... Я могу представить наше дело только так: ты, Барс, возьмешься воспитывать, скажем, китайцев, я, например, русских, ты, Слон - индийцев или жителей центральной Африки...
Пока Медведь перечислял остальные народы, из речной воды резко высунула свою морду одна из рыб.
- Разрешите мне вмешаться, - зашлепала она губами. - Если Медведь свое слово сказал и никто не возражает, то я выступлю со своими аргументами.
Звери издали одобрительные звуки и рыба продолжила шлепать губами:
- Национальные различия между людьми конечно затрудняют понимание, но не это главное. Живут же некоторые арабы, например, в Германии, а европейцы - в Индии или Китае. Национальные отличия - они родовые. Они самые древние, они и самые примитивные. Куда сложнее нам будет с различиями религиозными. Люди росли, так сказать, взрослели вместе с ними. И эта вера: у одних в Будду, у других в Аллаха, у третьих в Христа стала частью их самих. Попробуйте-ка докажите мусульманину, что есть другой Бог, кроме Аллаха! А буддист вообще все наши ухищрения воспримет не иначе, как иллюзию, майю, от которой надо поскорее уйти в нирвану. Есть еще такие, которые ни во что не верят, но это христиане наоборот. Воздействовать на западный, христианский мир нам следует одним способом, на восточный - другим, на дальневосточный - третьим. Вот это будет уже поточнее, чем просто пугать людей.
Змей поднял голову и осмотрел всех.
- Кто-нибудь еще хочет взять слово? - произнес он.
Слон, до этого хранивший молчание, завертел хоботом и гнусаво забубнил:
- Мне кажется, что все ваши опасения не актуальны... Что современному человеку религия?... Что национальность?... Не особенно-то и что! Потому что все перемешано и над всем властвуют экономические законы... Не национальные различия ставят барьер и не конфессии, а бедность и богатство!... Пусть мир разделяется на буддистов, христиан, мусульман, китайцев, евреев, русских, англичан и всех других... Но посмотрите реально вокруг себя! Вы пришли, прилетели, приплыли из всех уголков нашей планеты... И везде, а вы все не дадите соврать, утверждается или утвердилась жизнь, продиктованная европейцами... Ну, или христианами, если вам угодно... Везде строят небоскребы, собирают машины, ходят в костюмах - пиджак, брюки, галстук. Везде техника. Везде подавляется природа и человек человеком. И это выставляется за добродетель: это конкуренция, это развитие... Вот вам современный человек и его цивилизация. Цивилизация, в которой все спутано и стиснуто до боли в животах. И не все ли тебе равно, Медведь, кто топчет твою берлогу - азиат или европеец. Ведь в головах у них одни и те же экономические интересы... И тут уж скорее у рабочих-шахтеров и нефтяных магнатов будут две совершенно разных истины.
Слон замолчал. Медведь засунул в рот лапу, Буйвол сопел, Макака нервно почесывала себе живот, Бык мочился.
- Ужасная жара! - пожаловался Змею Тюлень.
- У нас тут кондиционеров нет, - коротко ответил ему Змей. - Что нам хотеть от людей, если мы сами часто не можем справиться даже со своей природой. А ведь мы знаем многие ее тайны лучше их. Рыбы плавают на морских глубинах, птицы парят в высоте, ты, Буревестник, появляешься перед моряками, когда они еще не подозревают о приближении бури, мы улавливаем ультразвук и инфразвук, ультрафиолетовые и инфракрасные лучи, чувствуем магнитное поле, определяем погоду наперед и слышим, что делается под землей... На то, чтобы стать такими у нас ушли миллионы лет. И это мы только лишь приспособились к существующей природе. А вы хотите, чтобы человек не только приспособился, но преодолел и не только свою, но и нашу природу, когда ему всего каких-то сорок тысяч лет от роду. Но вы правы в том, что ему пора об этом серьезно задуматься.
Вы все ищете какой-то инструмент, который поможет изменить человека и поднять его на другой уровень. И все вы ищете его вне самого человека. В этом вы людей повторяете. Как они говорят, обезьянничаете. Люди тоже искали этот инструмент вне себя. Отсюда и все их войны, крестовые походы, революции, искусство и даже церковь.
Это было не зря, но это было детство. Детство закончилось, с его битвами-драками, отниманием вещей, неумеренной жадностью, преувеличенным пафосом. Один ученый написал, что история кончилась. Легко решил отделаться! Просто теперь люди повзрослели. А взрослые всегда немного скептики и циники, в них меньше прыти и чувства поспокойнее. А он решил, что наступила "скука истории".
Человек повзрослел и назрел конфликт. Одолеть его человек сможет только той своей стороной, которая питает его ум и сознание. Правда, если она у него созрела и он не просто в нее верит, а еще хоть как-то знает. Вера же взрослого отличается от веры ребенка, с его чертями и духами. Эта взрослая вера и есть инструмент, который мы ищем. Все это длинное дело, долгий и кропотливый труд. Человек меняется, но очень медленно. Из всех известных нам животных человека может преобразить только сам человек. А вы хотите его пугать!...Мы собрались, чтобы посовещаться - как ему помочь, чтобы он взрослел быстрее. ... Никакими пуганиями, никакими примерами, пусть даже ты Лань ляжешь рядом со Львом, мы ничего не добьемся... Человеку нужно накопить много сил, пока в нем не заработает новый источник света... Нам надо... Нам надо...
Поднялся страшный вой и шум. Птицы щебетали, кошачьи шипели, рыбы булькали, быки мычали, львы и тигры рычали, слоны гудели хоботом... Дальше Воробей уже ничего не мог разобрать. Было очень жарко, пот катился с него, он стал искать лужу..."
Рядом с нами появилась шумная компания детей. Товарищ умолк и я решил, что он просто не хочет надрывать голос.
- Сейчас они пройдут, - сказал я, провожая взглядом мальчика, усердно подкидывающего мяч. - Ну, и что дальше?
- Не знаю, - ответил приятель, кивая головой в сторону куста.
Я посмотрел туда: ветки были пусты, воробьиная стайка упорхнула, напуганная детским шумом.
- Послушай, - обратился я опять к товарищу. - Ради здравого смысла признайся, что свой рассказ ты сочинил прямо сейчас на ходу.
- Я готов признаться, но в другом: то, что ты сейчас подумал об этой истории и было сделано тобой "на ходу". А в природе этого нет. Если бабочка залетела к тебе в комнату, то она ищет окно. Ты берешь ее в ладонь и выпускаешь в форточку со словами "вот дурашка". Ты разумен. А в ее понимании было следующее: образовалась западня, но есть свет, к которому надо стремиться; затем некое ужасающее существо сжало ее, желая навсегда лишить света, но она продолжала стремиться и... достигла света.