Жук Аня : другие произведения.

День независимости

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  День Независимости
  
  Первое, что я чувствую проснувшись, это нос - свербит в глубине, мокнет. Как я не люблю насморк! Ох! Это мы с Оленькой под дождём пропалывали огород и клумбы к приезду бабушки Томушки. Подвела нас привычка всё откладывать на последний день.
  Выползаю нехотя из тёпленькой кровати, бреду умываться. Пол под раковиной усыпан объедками, обёртками и прочей гадостью, мусорный пакет порван в нескольких местах.
  -Фу! Это ты сделал, Барклай?
  Нет, не он - улыбка во всю пасть, взгляд ясный, хвост виляет. Собаки не умеют врать, как и дети. Неужели это сделали дети?
  -Это мыши, - говорит Оленька, заходя в мойку, - Ночью я спугнула одну, когда горло полоскала.
  Значит, Оленька тоже простудилась. Ничего, бабушка Томушка с дедушкой Володюшкой приехали, они нас спасут.
  По случаю их приезда нужен завтрак понарядней. Понарядней, но попостней, потому что Успенский пост. Так. Яблок много. Значит, оладьи из яблок. Прекрасно! Это блюдо любят все.
  Тру яблоки. Муки нет! Бегу в магазин за мукой.
  Оладьи из яблок - это просто. Яблоки натереть, замесить с мукой, добавить немного воды и растительного масла. Сахар и соль по вкусу. И соду обязательно. Дальше полчаса у плиты с тремя раскалёнными сковородками. Вот и весь фокус.
  Жарю на этот раз очень много, завтракать будет тринадцать человек. Кроме нас с мамой Оленькой, наших пятерых детей и Бабуни с Дедуней, ещё бабушка Томушка, дедушка Володюшка и дядя Костя с дочкой Машей - наши родственники и соседи по даче.
  Чугунные сковороды раскалились, пышут жаром. Мажусь вьетнамским бальзамом "Звёздочка", получаю ингаляции без отрыва от производства. Ещё от насморка мытьё посуды горячей водой очень помогает.
  Где же дети? Десять часов, неужели ещё спят? Впрочем, не удивительно. Дети вчера допоздна дожидались бабушку с дедушкой, теперь отсыпаются. Но пора уже и честь знать! Оладьи готовы, перевернула последнюю порцию.
  Захожу в детскую - сидят. Оказывается, давно встали, просто ленятся начинать день. Кто играет, кто рисует. Дуняша ест пластилин.
  -Доброе утро! Что это вы? Дуняша, выплюни! Я оладьи жарю, а ты ешь всякую гадость!
  -Это пивозок! Алинин пивозок!
  -Алина! Ты соображаешь, что делаешь?
  -Я ничего не делаю!
  -Вот именно! Дуняша ест твой пластилиновый пирожок, а ты ничего не делаешь!
  -А Данила у меня забрал рыцаря, - жалуется Илья, - Я у него взял поиграть, мне нужен, а он забрал и обслюнявил, чтобы я обратно не брал. Мам, помой мне рыцаря! А то мне противно.
  Вот так, побеги, мама, помой!
  -Слушайте! Я там на кухне жарю-парю, в магазин даже успела сгонять! А вы? Почему ещё постели не застелили? Почему в пижамах? Гости приехали, а у вас всё вверх дном! Стыд и срам нечистым трубочистам!
  Никто меня не слушает, каждый продолжает заниматься своим делом. Илья сидит на корточках, отгородился от всего мира коленками, головы не видно. Дуняша вспомнила про горшок и топчется над ним, стягивает трусики. Трусики у неё грязненькие, а в горшке - тёмная кучка, увенчанная шифтяным человеком. Конспираторы! Чтобы им дали подольше поиграть, не сообщили про каканную попу!
   Ульяна подходит ко мне, говорит, как ни в чём не бывало:
  -А мы с Алиной стихи сочинили.
  -Это не стихи! Какие это стихи? Там ничего нет - ни рифмов, ни ритмов! - дразнит её Данила.
  -Есть! - возмущаются Алина и Ульяна.
  -Нет!
  -Есть, есть, есть, - Алина и Ульяна чуть не плачут, несут мне половинку тетрадного листка.
  На листке нарисован ангел - хороший, большеглазый, с очень тонкой талией и в длинной юбке. Вроде принцессы, но с крыльями. Под ним подписано несколько букв: АГЕ ЛЕ.
  -Аге... ле... - читаю я.
  -Стихи из чепухи! - смеётся Данила.
  -Даня!
  Алина косится на брата, пододвигается ко мне вплотную и говорит тихо:
  -Я тут написала: Ангел летел, сел на лошадку, лошадка полетела по небу.
  -Это стихи? - спрашивает Ульяна.
  Конечно, стихи! Удивительные, про ангела, надо же! Они сбивают меня с толку. Прекрасные стихи! И всё же... Если ты поэт, так это ещё не значит, что можно постель не стелить!
  -В человеке всё должно быть прекрасно: и стихи и постель постелена! Ну ка оделись, стихотворицы!
  Для убедительности я раздаю пинки и подзатыльники, кидаюсь игрушками и разваливаю пирамиду из табуреток.
  -Это наш шалаш!
  -На улице стройте шалаш! После завтрака! Марш умываться!
  На шум приходит Оленька, присоединяет свой голос к моему:
  -Ну дети! Я к вам сколько времени назад заходила? Вы же мне обещали!
  Под наши вопли дети вяло ползают по комнате.
  -И так не было никакого настроения, а теперь совсем испортили, - ворчит Илья.
  Настроение у них, ну надо же! Наплевать! У нас тоже настроение, мы тоже вчера поздно легли. Да ещё и простужены обе. Да ещё и какашки в горшке! Фу! Подхватываю Дуню одной рукой, в другую беру горшок...
  -Дымом пахнет, - замечает мама Оленька.
  Оладьи! Мчусь на кухню с горшком и Дуней. Так и есть, последняя порция сгорела в уголья! Над всеми тремя сковородками дым. Спускаю Дуню на пол, отделываюсь от горшка, хватаюсь за сковородки - обжигаюсь! Стужу пальцы в морозильнике, снова хватаюсь за сковородки, но уже с помощью прихваток. Скидываю оладьи в собачью кастрюлю. Чёрный нос тут же высовывается из-под стола - на звон своей кастрюли. Этот звон он отличает безошибочно.
  Заглядывает на кухню Илья, принюхивается, бодро спрашивает:
  -Сгорело что? Мам, где мои шорты? Где мои носки?
  -Где моя деревня, где мой дом родной?! - передразниваю я. - Зубы почистили?
  -Почистили.
  -А вот и неправда! Неправда!!! Мимо меня не проходили, только Ульяна с Алиной! Зачем врать?
  -А мы в шесть часов встали, я по часам смотрел, ещё до тебя зубы почистили!
  -А ну марш! Ненавижу враньё! Ненавижу детей! Ненавижу дым! Ненавижу какашки! Барклай! ФУ!!!
  Барклай с аппетитным чавканьем лижет Дуняшину попу, косится на горшок. Дуняша терпеливо держится за стул, чтобы не опрокинуться. Тащу её в мойку попой вперёд, прихватив горшок, задеваю головушкой за косяк двери. Её головушкой, не своей, конечно. Деревянный стук и тихое хныканье. Бедняжечка!
  Уф! Возвращаемся чистые-душистые, умытые и утешенные.
  Оленька среди сизого дыма накрывает на стол, кашляет. Она не в духе. И дети не в духе, и я тоже... Так дальше продолжаться не может! Так мы дойдём до душевного срыва и даже можем друг друга покалечить!
  -Оль, давай устроим День Независимости? А? Ну их к лешему!
  -Давай. Я тоже хотела как раз... - кашляет, - Горло болит...
  Решено! День Независимости! Разрешается всё: не чистить зубы, не есть, не одеваться, не помогать старшим, не убирать за собой, резать бумагу и рисовать на кровати, есть на улице, читать в туалете и так далее. Делать замечания, ворчать, воспитывать, ругать, наказывать, уговаривать, заставлять - строго запрещается! Живите, как хотите!
  -Дети! Слушайте сюда все! - начинаю я.
  -Мы решили устроить День Независимости! - объявляет мама Оленька.
  -Ура! - кричит Илья, - Можно не чистить зубы!
  -А я уже почистила... - огорчается Ульяна.
  Алина тоже почистила зубы и причесалась, но не огорчается.
  -Одно только правило! - напоминаю я, - НЕ ПРИЧИНЯТЬ ВРЕД! Ни себе, ни вещам, никому!
  -А заниматься будем? - осторожно интересуется Илья.
  -Ох! Заниматься...
  Илье и Даниле осенью в первый класс. Мы занимаемся каждый день, готовимся. Ну, почти каждый день... Кроме дней Пирога - праздничных и воскресных , Банных дней - субботних, дней Чистоты и Порядка, или если идём в дальний поход... или если уж очень неохота. Заниматься в День Независимости очень неохота!
  -Не будем мы с вами заниматься! Дайте отдохнуть!
  -Урааа!!!
  Дети счастливы. Глупенькие, они думают, что это им поблажка, а на самом деле - это поблажка нам!
  -Надо только сказать взрослым... - говорю я.
  -Надо только сказать... - одновременно говорит Оленька, - особенно маме!
  Мы делаем по жизни одно и то же, реплик и мыслей на двоих не хватает.
  Первыми завтракают дети. Они отказались с нами молиться, не постелили постели, жалеют, что уже оделись. Оладьи и чай утащили в детскую. Ну и пусть!
  Только Дуняша хочет кушать со мной, ей пока независимость ни к чему. Она сидит в стульчике, точнее стоит, тянется, опасно перевешивается, тянется-тянется к блюду с оладьями, перебирает ладошками по столу... Наконец дотягивается и подтаскивает к себе. Ой! Неужели кушать хочет? Счастье-то какое!
  Нет, не дождётесь! Это она для своего четвероногого друга! Бросает по штуке вниз, внимательно смотрит. Барклай не дремлет, ловит оладьи на лету, успевает заглотить несколько, прежде, чем я подскакиваю к столу и отнимаю у Дуни блюдо. Любовь, что поделаешь! У Дуни первое слово было не мама, а "Бакай!"
  Надутая, она сидит у меня на коленях, ест... Лучше не видеть, с каким лицом она ест!
  Мама Оленька, дедушка Володюшка и бабушка Томушка устраиваются за кухонным столом. Приходят дядя Костя с Машей, каким-то чудом находится и им место. Воцаряется атмосфера праздничного застолья: звон посуды, гул голосов, смех. Бабушка Томушка рассказывает московские новости. Дедушка Володюшка излагает свои планы на выходные. Дядя Костя - свои. Дом он купил недавно, там много работы. Обсуждают способы борьбы с мышами.
  -Перец! - проповедует дядя Костя, - Всё посыпать перцем, мыши больше не придут.
  Дедушка Володюшка считает, что сперва нужно заделать дыры.
  -Бесполезно! Они новые прогрызут. Только перец.
  Маша - студентка очень серьёзного ВУЗа, разнообразно одарённая могучая личность, хотя и очень щуплого сложения. Она рассказывает Оле про поездку на ролевую игру, что там было, какие-то приключения. Мне плохо слышно, потому что Дуня кормит меня кусочками оладий: отщипывает, суёт мне в рот и громко уговаривает - "кушай больсе, кушай всё!" Тоже мне! Кто бы учил есть, только не Дуня!
  Данила уже доел, принёс посуду. Умничка! Шепчется со своей мамой, та отвечает:
  -У меня горло болит. И я кое-что Маше обещала сшить. Спроси Аннушку.
  -Аннушка, можно мы с Ильёй в Покров поедем, рыбу ловить? С тобой.
  -Съезди с ними! - подхватывает бабушка Томушка, - Съезди!
  -Не хочу я! Сегодня День Независимости! Данила, придумай поход поближе, на пруд, например.
  -Не интересно на пруд! В Покров интересно! - настаивает Данила.
  Покров - деревня недалеко от нашей, у самого озера, там дача у другого Данилиного дедушки. Хозяина сейчас нет, что не помешало бы Даниле добыть удочки и порыбачить.
  Я сопротивляюсь, но Данила упорный. Слово за слово и как-то так получается, что я соглашаюсь ехать в Покров. Входит Илюша, тарелку забыл в комнате, только чашку несёт. Данила сообщает ему радостную новость.
  -Не хочу я, в даль тащиться ещё! - заявляет Илья, - Сегодня День Независимости, не имеете права заставлять! Придумали - в Покров...
  Вот тебе и раз! Я жертвую собой, наступаю на горло собственной песне, насморк свой любимый забываю, а мне бросают мои жертвы обратно - не пригодились!?
  -Будем рыбу ловить и купаться! - уговаривает Данила, - Поехали, Илья!
  Илья непреклонен. Вот и хорошо! Мне, между прочим, ну совсем не хотелось!
  -Данилушка, я на самом деле тоже нездорова. Я лучше помогу бабушке, или полежу на солнышке. А вы - проведите день в тихих интеллектуальных играх, ну хоть один раз?
  -Ну хоть один раз! - вторит мне Илья, - Я рассчитывал на это!
  Рассчитывал! Так и сказал. Как они ухитряются дружить? Они же совсем разные! Данила - подвижный мальчик, выдумщик, в смысле - фантазёр, и художник. Илья - любитель посидеть на попе, математик, философ, тоже выдумщик, но в другом роде - от слова "думать". Может, в этом и есть их секрет?
  После завтрака бабушка Томушка отправляет детей на свежий воздух, дедушку - разбирать привезённые вещи, а сама хватается одновременно за веник, мытьё посуды и приготовление обеда.
  -Тамара Пална, можно я помою! - прошу я, рассчитывая на отказ.
  -Мама, я подмету! - предлагает Оленька, более искренне.
  -Идите-идите! Я всё быстренько сделаю! Мне одной проще!
  -Спасибо!
  Далее следует долгое мирное утро, точнее не утро уже, а полдень. Дети сидят на черёмухе за домом, там у них что-то вроде гнезда. Дедуня метёт крыльцо. Дедушка Володюшка выгружает из машины вещи. Мы с Оленькой занимаемся пустяками. Она копается в коробках с тканями, я загораю на помосте. Раз уж бабушка Томушка взяла на себя хозяйство, так мы можем с чистой совестью позволить себе немножко курорта. Барклай подвалился ко мне под бочок. Дуняша пришла с книжкой. Я не бездельничаю, я лечу насморк ультрафиолетом и занимаюсь с ребёнком!
   Горячие доски помоста разрисованы мелом - дети постарались. Передо мной хвост синей лошадки, а Дуня сидит на чьей-то голове. Качается, позванивает на крыльце китайский колокольчик. Тёплый ветерок пробегает волной и обвевает спину, плечи, ерошит лёгкие Дуняшины кудряшки. Она, кстати, уже бросила книжку и раскрашивает мелками мою руку.
  Потом я обвожу Дуняшу мелом, а она лежит старательно вытянув ножки и ручки, смотрит серьёзно в небеса. Просит нарисовать ей платье и крылышки.
  -Ангельские?
  -Бабочкинские!
  Потом меня посылают в огород за зеленью для салата...
  Время тянется медленно-медленно, потому что мне некуда торопиться. Я плыву в нём, как в медленной тёплой реке. Так бывает, если снять тяжёлый рюкзак - ноги вдруг перестают ощущать почву под ногами, и кажется, что вот-вот полетишь. Вот оно - счастье, вот он - День Независимости!
  Звон. Ульяна с Алиной вдвоём трясут колокольчик, толкаются на крыльце. Звук получается дёрганый, тревожный. Неужели уже обед?
  Действительно, уже три часа. Да здравствует бабушка Томушка! На столе: первое, второе, третье и компот!
  -Пойду, переоденусь к обеду.
  Шикарная фраза, буржуазная, жаль, что никто не слышит. Девочки моют руки, мальчики стараются их обогнать, помыть руки и рассесться по местам первыми. Тамара Павловна распоряжается:
  -Мальчики, не ходите ногами по стульям, пожалуйста! Умойтесь-ка! Что же это вы делали такое?
  -Черёмуху ели! А можно не мыться?
  -Ну что вы, грязные что ли будете за столом? - теряется бабушка, - Аня! Разве можно им не мыться?
  -НЕЛЬЗЯ! - кричу я из комнаты.
  -Ну мы уже сели! Опять вылезать?
  -Грязь угрожает здоровью! - кричу я, - Правило помните? Нельзя делать то, что угрожает здоровью!
  -А мы не собираемся ДЕЛАТЬ, мы собираемся НЕ ДЕЛАТЬ!
  Что-то сегодня у детей аппетит плохой. С трудом осилили первое. Дуня копается в бульоне пальчиками, жуёт его. Никогда бы не поверила, что бульон можно жевать! Хватит, спать пора!
  -Так, все по койкам! Мальчики тоже ложатся!
  -Почему это?
  -Вы поздно легли, а встали рано. Илья сказал, что в шесть часов.
  -Я соврал, я на часы не смотрел. Я вообще часов не разбираю.
  -Разбираешь! Не строй из себя дурачка! Ты встал раньше меня, значит рано.
  -И что?
  Сил нет спорить! Честно говоря, я бы с удовольствием тоже прилегла: шерстяные носки, кофту и поспать. Но я голодная, покормили пока только детей. Мама Оленька идёт их укладывать. Данила ворчит:
  -Лучше бы Маша...
  Лучше бы, но Маша придёт только вечером. Зато как хорошо - Маша поводит волшебку, а у нас с Олей будет свободный вечер для шитья и разговоров. Тихая дачная идиллия.
  На кухне хлопочет Тамара Павловна.
  -Аннушка, ну где они? Никто обедать не идёт, я грею последний раз!
  -Оля укладывает детей.
  -Ну хоть Володюшку найди!
  Всюду следы бурной деятельности: насос вытащен из колодца, на помосте стоят распакованные коробки, лежит большой зелёный резиновый свёрток неясного назначения. Дедушки не видно, зато из-за сетки забора меня окликает Ирина Михайловна.
  -Здравствуй, Анечка! Что, приехали москвичи? Олег-то твой приехал?
  -Добрый день! Нет, не приехал! Только родители.
  -На выходные? Останутся? Грибы вот-вот пойдут, мы ездили в Пески...
  Разговор незначительный, меня так и подмывает попрощаться. Есть очень хочется! Но Ирина Михайловна не уходит.
  -Ирина Михална, наши к Вам после обеда собирались. Позвать их сейас?
  -Нет-нет, мне тебя надо... Пойдём...
  Мы проходим вдоль сетчатого забора несколько шагов, и я сама вижу то, о чём смущается сказать деликатная Ирина Михайловна. За углом дома, за детской черёмухой и старым дубом, там где забор проходит возле её яблонь, сетка провисла, склонившиеся на нашу сторону ветки поломаны, трава усыпана листьями и огрызками. Кто-то рвал яблоки!
  -Они зелёные ещё, - сокрушается Ирина Михайловна, - Я бы вам для деток потом послаще набрала, я бы...
  -Ирина Михална! Простите! Стыд какой!
  -Ну, они только то, что к вам свисало... - краснеет Ирина Михайловна, - Ты уж их сильно не ругай! И кабачков я хотела дать... Или есть у вас?
  -Спасибо! У нас ещё мелкие, не выросли...
  Наш разговор перекрывает рёв мотора. Что за... Я бросаюсь на шум и обнаруживаю за домом дедушку Володюшку. Он косит газон. Прямо под окнами детской!
  -Нельзя! Владимир Анатолич! Дети спят!
   Дедушка глушит косилку.
  -Ничего нельзя! Тут не шуми, туда не ходи! Вы сне Томушкой мне работы написали целый лист!
  Рассказываю про яблоки. Осматриваем место преступления. Дедушка готов идти драть уши.
  -Кому? Мы же не знаем, кто рвал!
  -Надо выяснить! Ещё не хватало - за яблоками лазать будут! К Ирине Михалне!
  -Выясним обязательно, - обещаю я, - Пойдёмте, нас обедать зовут!
  На кухне меня ждёт Маша, говорит нерешительно:
  -Я обещала вечером водить волшебку...
  -Здорово! Очень здорово!
  -Я не могу никак придумать, про что. И папе надо помочь, он пол красит. Папа уедет и я буду водить. Хорошо? Я тут на целых две недели.
  Вот как? А я думала... Эх!
  -Ловлю на слове! Сегодня - я, следующие две недели - ты. Договорились?
  Маша согласна. Выгодная сделка! Оля порадуется.
  Взрослые обедают шумно. Как ни стараемся мы помнить про спящих детей - не выходит. И вот результат - только успели убрать со стола тарелки, только накрыли для чая, появляется Ульянушка. Сонная, стоит в дверях кухни с полузакрытыми глазами. Взрослые притихли, как нашалившие дети, раскаиваются. Бабушка Томушка жалостливо зовёт:
  -Ульянушка, иди к нам!
  Ульяна не двигается, прислонилась к косяку и дремлет стоя. Розовая щёчка замялась во сне двумя полосками.
  -Выпей с нами чаю! Смотри, Оленька желе приготовила, - предлагаю я.
  Ульяна приоткрывает глаза, осматривает нас, кухню, делает несколько шагов, опирается о стол. Сознание ещё не вернулось к ней толком. Подсохшие со сна губки разлипаются с трудом:
  -Пить...
  -Сейчас-сейчас! - вскакивает бабушка Томушка.
  Оля тоже вскакивает, и я. Мы сталкиваемся у чайника, втроём готовим чашку сладкого чая. Возвращаемся к столу как раз вовремя, чтобы увидеть: Ульяна берёт стаканчик с лимонным желе, подносит ко рту, запрокидывает... Желе, естественно, не течёт. Ульяна заглядывает в стакан снизу, глаза у неё открываются. Секунду она смотрит, потом бросает стакан на пол и разражается рёвом.
  Бедная! Она приняла желе за сок, она хотела его выпить, а "сок" застрял в стакане. Измена!
  Поднимается суматоха, мы наперебой обнимаем Ульяну, жалеем, утешаем, предлагаем вкусное.
  -Ульянушка, солнышко! Это желе! - объясняет Оленька, - Смотри, его надо ложкой!
  -Давай в чаёк тебе вареньеце размешаю? - предлагает бабушка.
  -Иди ко мне, принцесса фарфоровая! - зовёт дедушка.
  Ульяна отбивается от всех, как от врагов. В мире, где сок не течёт, может случиться всё, что угодно! Никому нет доверия!
  Наконец, она стихает, уткнувшись в меня. Только изредка судорожно вздрагивает. Надо же, как испугалась!
  -Ульян, ну ладно... ну всё хорошо... Расскажи лучше бабушке с дедушкой стихи про ангела. А?
  -Как интересно! - подхватывает бабушка Томушка, - Про ангела?
  Ульяна отвлекается от своего горя, отлепляется от меня, личико её озаряется вдохновением... И... Ничего. Стихи забылись. Слёзы брызжут с новой силой.
  -Не расстраивайся, ну! Вспомнишь! - ободряет дедушка Володюшка.
  -Вы же их записали, картинку нарисовали, - напоминает Оленька.
  Ульяна бежит в детскую, громко роется там, что-то роняет. Она там всех разбудит!
  Точно! Алину разбудила, спрашивает про стихи. Являются обе, с картинкой. Вид растерянный.
  -Ангел летел... - напрягает память Алина.
  -И там была ещё лошадка... - всхлипывает Ульяна.
  Забыли! Сейчас обе заплачут! Чем бы их отвлечь? Оленька меня опережает:
  -Смотрите! Поползни!
  Действительно, за окном по помосту шныряет поползень, второй пристроился на стенке крыльца вниз головой, озирается. Оба сизые, гладенькие, игрушечные. Что они ищут? Ага, вон оно что! На помосте рассыпана подсолнечная шелуха. Девочки прилипают к стеклу, смотрят во все глаза.
  -Их надо семечками покормить, - придумывает Ульяна.
  -Данилу с Ильёй позову, - срывается с места Алина.
  Оля ловит её за платье.
  -Они спят!
  -Нет, они рисуют.
  Вот так, а мы думали они спят.
  Данила, Илья и Ульяна с Алиной вываливаются на помост шумной гурьбой. Поползни, конечно, разлетаются. Но дети упорные: сыплют семечки на доски, садятся на ступеньки, ждут. Один поползень решается подлететь, хватает семечку и отлетает проч. Второй осторожнее, держится на расстоянии.
  -Так не пойдёт, вас надо спрятать!
  Мы с Олей накрываем детей купальными полотенцами. Дети укладываются на помосте, обсыпаются семечками. Поползни, обманутые нехитрой маскировкой, прилетают, бегают между полотенечными кульками, садятся прямо на них.. Из кульков сверкают глаза, слышится сдержанное хихиканье, восторженные реплики. Надо скорее разбудить Дуняшу!
  В детской на столе навалены листы бумаги, альбомы, карандаши и ручки. Видно, что мальчики не теряли времени даром: солдаты штурмуют замки, по волнам плывут корабли. Потом рассмотрю поподробнее. Один карандаш свалился Дуняше на подушку, подкатился под плечико. Дуняша жалуется спросонья:
  -Мне гладусьник зьмёт!
  -Это не градусник, это карандашик. Пойдём птичек смотреть?
  Тёпленькую Дуняшу выношу на помост в одеяле, укладываю между Алиной и Ильёй. Сколько же семечек нужно этим поползням? Они перетаскали уже грамм двести! Илья шёпотом делится наблюдениями:
  -Прячут запасы на зиму. Там и там и там... Тут везде.
  И правда, прячут - в щели дома и крыльца, в складки коры старого дуба за домом, даже между ступеньками и в скамейку. Снуют туда-сюда неутомимо, перебегают между детьми, подхватывают очередную семечку, вспархивают, прячут, возвращаются и так без конца.
  Дети устали таиться, садятся на помосте, начинают лузгать семечки, разговаривать. Поползни к ним привыкли, внимания не обращают, продолжают свои занятия. Полное единение с природой.
  Вдруг Данила вскидывает полотенце, одна из поползней в испуге шарахается в сторону и попадает в крыльцо! Крыльцо у нас просторное, с двух сторон - большие окна. В эти-то окна он и начинает биться. Дети бросаются на помощь.
  -Стойте! - кричит Оля.
  -Не трогайте! - кричу я.
  -Замрите!
  Но дети ломятся на крыльцо, толкая друг друга, тянут руки, грозя несчастной птице гибелью. Кое-как нам удаётся их остановить. Пленник тоже замирает. Сидит на оконной раме вверх тормашками, вывернул головку и смотрит на нас. Мама Оленька подносит руку - не шевелится.
  -В шоке поползень, - замечает Данила, - Обалделый совсем.
  -Он теперь умрёт? - волнуются девочки, - У него голова ушиблась?
  -Подбрось его вверх, подбрось, пусть летит! - советует Илья.
  Оленька берёт его, выносит наружу, пытается посадить на стену - он перелетает Даниле на спину. Потом на Ульяну, всю её обегает - плечи, голову, спину, руки. Как ручной! И улетает. К горькому разочарованию остальных детей.
  -Вот и у поползня независимость, мы его освободили! - радуется Данила, которого поползень почтил своим визитом. - Одно к одному!
  -К двум, - уточняет мой дотошный сынок, - К поползню и к нам.
  -К нам ко всем... это к пяти плюс один... - пытается подсчитать Данила.
  -Плюс нас с Оленькой не забудь! - подсказываю я.
  -Пять, шесть, семь, восемь... А бабушку Томушку считать?
  Трудная арифметика! Наверное, бабушку считать нельзя, она сегодня за всех трудится, обо всех заботится. Дедушка с его хозяйственным энтузиазмом тоже не в счёт. Вон он - уже что-то раскладывает на помосте. Что-то зелёное... Это лодка! Новая резиновая лодка во всей красе!
  -Я! Я буду надувать! - кричит Данила, бросается к лодке.
  Прежде чем дедушка успевает распаковать насос, Данила припадает к клапану и начинает дуть изо всех сил. Думаю, если дать Даниле время, часов 30, он вполне справился бы с этой задачей.
  Дедушка подключает насос, дети качают по-очереди, кроме Дуняши, которая помогает всем - раздувает щёки, притопывает ножкой, даже приседает в такт. Через десять минут лодка перестаёт быть похожа на резиновый коврик, поднимается, изгибается кормой и носом кверху. И вёсла есть! Дети в восторге.
  Лодку спускают на воду, то есть на травку. Наша лужайка теперь озеро. Дедушка принимает на борт команду - мальчиков, и пассажиров - девочек. Вставляет вёсла в уключины и учит мальчиков грести. Бабушка Томушка переживает за газон, как бы его не вскопали вёслами. Барклай скачет вокруг и переживает за всех, лает заливисто. Дуняша переваливается через борт, "плавает" по траве.
  -Человек за бортом! - кричит дедушка.
  Дуняшу спасают обратно в лодку. Спасаемая отчаянно сопротивляется. Ульяне достаётся веслом по пальцам... В-общем, всем очень весело.
  Бабушка Томушка несёт к крыльцу большую коробку.
  -Это мы купили: семена, луковицы. Посмотришь... Тюльпаны такие интересные! Лиловые, а в серединке...
  Коробка полна упаковками из магазина "Мир увлечений".
  -Тамара Пална! Куда мы всё это посадим!
  -Ну... Придумаем... Пока можно в огород.
  Если бы всё, что покупается, выжило, усадьба сплошь цвела бы, пройти было бы нельзя. К счастью, климат у нас суровый, уход минимальный, выживают сильнейшие.
  Разбираем на крыльце коробку. Точнее, я разбираю, бабушка ищет очки. Удивительно, но её очки ещё ни разу не попали в беду, хотя оставляет она их в самых неподходящих местах.
  Дедуня спрашивает, можно ли убрать со стола? Они с Бабуней собираются пообедать. Это мы так всё на столе и бросили? И детей чаем не напоили! Дедушка говорит: "Ну детский сад!"
  -Сейчас, Дедунечка, мы уберём!
  Детям бабушка Томушка желе выносит прямо в лодку. Получается пикник, почти на воде.
  -Тома, ты их балуешь! - строго выговаривает Дедуня, - Вырастут - на шею сядут!
  -Ой, ну какую ерунду придумали, ну вот ерунду... - осуждает Бабуня.
  -Ничего, - вступается Оленька, - У нас такой сегодня день, специально, чтобы немножко побаловать.
  -Сядут, сядут на шею... - твердит своё Дедуня.
  -Не сядут, - уверена Оленька.
  А я не уверена, может и сядут? Какие тут могут быть гарантии?
  Очки нашлись на подоконнике в детской. Бабушка Томушка возвращается оттуда сердитая, кричит:
  -Мальчики! У вас со стола уже всё падает! Ни на что не похоже! Так нельзя!
  Её никто не слышит. Вёсла дедушка унёс, теперь дети ползают вокруг лодки на животах, время от времени переваливаются через борт, рычат, пищат и визжат. Похоже, они изображают тюленей, а лодка - их лежбище. Вокруг лежбища разбросаны стаканчики из-под желе, судя по всему, они исполняют роль какой-то добычи, рыбы или крабов. Барклай выступает за стаю акул.
  -Пусть играют, Тамара Пална, я потом уберу. Давайте посадим несчастные растения!
  Копаем, сажаем. Нашли среди цветов мячик, две кегли и чашку с заплесневелым лимоном. Дети куда-то отправились, только Дуняша копается вместе с нами. Она вытягивает из вскопанной земли червяка, говорит:
  -У! Один фостик! А где лапки?
  Между прочим, мы ещё не разобрались с похищением яблок. Надо рассказать Оленьке и устроить дознание. С посадками как раз покончено, самое время заняться этим неприятным делом, но ни Оленьки, ни детей я найти не могу.
  Дедуня видел, что Оля ушла с Машей, возможно, за молоком. Неужели уже за молоком?
  -А куда пошли дети? С ними вместе?
  Неизвестно. Дедуня как-будто доволен:
  -Балуете! Всё им можно! Игрушки разбрасывают, говоришь - не слушают, уходят - не спрашиваются...
  Жалко, что он не поддерживает нашу игру в День Независимости! Вот я сегодня не ворчу... ну, почти совсем не ворчу...
  За калиткой в далике рёв. Что-то случилось! Выбегаю навстречу. Гурьба детей спешит сюда по дороге, кого-то ведут... Ульяну! У неё лицо в крови!
  -Что случилось?!
  -Меня... корова... - рыдает Ульяна.
  Её поддерживают со всех сторон дети, смотрят испуганно.
  -Корова? Забодала корова?
  Ощупываю Ульяну - лицо, голову, плечи.
  -Хвостом она, - пытается объяснить деревенский Андрюша, - Она, этова, ну, детей не любит, гоняет...
  Андрюша - большой мальчик, старше Ильи, школьник уже. Его младший братишка Серёжа тоже тут. Это они однажды попали Илюше камнем по голове. Но, вообще-то, ребята они не плохие. Похоже беду наделала именно их корова. Но понять ничего невозможно. Ульяна ревёт, тычется в меня, пачкая кровью. У неё разбита верхняя губа и нос. Андрюша говорит, что корова хлестнула её хвостом, наши дети - что забодала. Не хватает сотрясения мозга или сломать что-нибудь! Ближайшая больница за пятьдесят километров, и что это за больница!
  -Ульяна! Отвечай! Забодала или хвостом? Может, она тебя лягнула? Ну! В больницу поедем? Голова цела? Тебя не тошнит?
  -Она... меня... хвостом забодала...
  Лежим с Ульяной в её постельке, держим у неё на носу льдинку в носовом платке. Ульянино личико мокрое - всё в слезах и талой воде. Дуняша притулилась между нами. Так мне и не удалось выяснить, что там было с коровой, как это - хвостом забодала? Оленьку распекают на кухне её родители, в своей комнате обсуждают происшествие Бабуня с Дедуней. Мальчикам тоже досталось, потому что не уследили за сестрой. Бесславная кончина Дня Независимости! Сейчас я им ещё про яблоки выволочку устрою!
  Илья и Данила хмуро убираются на столе, Алина собирает на полу игрушки.
  Илья подсаживается на край кровати, показывает мне рисунок, который нарисовал пока все спали: замок с кривыми башнями во весь лист, по лестницам лезут захватчики в огромных шлемах, со стены в них целятся из лука защитники, дым вьётся кольцами, вырывается из бойниц огонь, развиваются на ветру знамёна и вымпелы. Внизу по волнам плывут ладьи, одна тонет... Илья всё подробно объясняет: нападают викинги, защищаются финикийцы, очень трудно штурмовать с воды, но осадные машины стоят прямо в ладьях...
  Данила тоже хочет показать своё творение, протискивается мимо Ильи с листком. Ровненький, очень красивый симметричный замок обведён в рамочку. Воинов не видно, зато стены расписаны цветными узорами.
  Илья косится на Данилин рисунок, заявляет веско:
  -Хозяева этого замка не имеют понятия о том, что такое война! Раскрашенный замок для войны не годится. Враги посмеются только над хозяевами этого замка.
  -Они-то имеют понятие, - отвечает Данила, - Но они ушли. А я пришёл и всё раскрасил.
  -Скажите лучше, как это вы ушли без спроса? - спрашиваю я.
  Молчат.
  На кухне перестали разговаривать, теперь там двигают мебель. К чему бы это?
  -Ульянушка, Дунюшка, пойдём посмотрим, что там делается?
  -Ну что ж, пойдём, - соглашается Ульяна и вздыхает, как маленькая старушка.
  На кухне всё вверх дном. Кухонный самодельный шкаф отодвинут от стены, Дедушка напрягается изо всех сил, пытается сдвинуть его дальше. Бабушка Томушка стоит наготове с веником и совком. Оленька переставляет кастрюли и сковороды из шкафа на печку. Я едва успеваю окинуть всё это взглядом... Вдруг дедушка кричит:
  -Вот она! - и пытается перескочить одним прыжком через шкаф.
  Бабушка Томушка, наоборот, отступает назад, толкает Оленьку, гремят кастрюли... Ульяна радостно вопит:
  -Мышка-мышка-мышка!
  -Мыс-камыс-камыска! - вторит ей Дуня на высочайшей ноте.
  И правда! Нам под ноги из кухни выкатывается меленький серый зверёк.
  Если всех людей разделить на категории в зависимости от того, как они ведут себя при встречи с мышью, то я попала бы, наверное, в самую редкую категорию. Потому что я резво прыгнула вперёд и поймала мышь руками, как кузнечика.
  Поймала! Сердце чуть не выскочило у меня из груди. Восторг, охотничий азарт, какие-то древние струны запели во мне во весь голос. Но тут вошёл Дедуня и всё испортил:
  -Смотри, чтобы она тебя не укусила. Мыши переносят очень нехорошие болезни. Да. Очень нехорошие!
  Конечно, мышь немедленно кусает меня за палец. Дедуня говорит:
  -Вот! Что я тебе говорил? - таким тоном, как-будто я уже заболела.
  Сбегаются дети, разглядывают мордочку с веером тончайших усов и чёрными блестящими глазками, гибкий хвост. Мордочка нравится, хвост нет, остальное им не видно.
  -Надо её утопить, - решает дедушка Володюшка.
  -Давайте кошке отдадим? Кошке Ирины Михалны? - предлагает бабушка Томушка.
  Обсуждаются варианты убиения мыши. Крошечное бархатное тельце ёрзает у меня в кулаке, бьётся испуганное сердечко. Теперь верх над древним инстинктом берёт во мне городской либерализм. Как диснеевская Золушка, я прижимаю зверька к груди.
  -Нет! Мы её отпустим!
  -Ну что это? - изумляется дедушка, - Соседям под забор?
  -Нет, за деревню. Кто со мной?
  -Я, я, я... - хором откликаются дети.
  Дедушка сдаётся:
  - Только делайте это, когда стемнеет. Опозоритесь на всю деревню! Ну детский сад...
  Мышь посажена в банку, перевязана тряпочкой. Вся компания бодро ужинает посреди разгромленной кухни, банка с мышью стоит между тарелочкой с сыром и мисочкой с вареньем.
  -Уберите её со стола! - ужасается бабушка.
  Вечерние дела, благо День Независимости снимает все обязательства, закончены в рекордные полчаса. Дети выстраиваются на крыльце, готовые сопровождать мышь на волю. Отправляемся с участка, мимо магазина, за деревню.
  Смеркается. Воздух, нагретый за день, перемежается полосами прохлады, как будто дорогу пересекают невидимые реки. Надо было нам потеплее одеться.
  -Давайте выпустим здесь? - предлагаю я.
  -Нет! Дальше! - протестуют дети.
  Идём дальше. Остался позади перекрёсток, вышли на просёлок.
  -Пора, тут хорошие кусты...
  -Дальше!
  Несут банку с мышью по-очереди, на вытянутых руках, как какую-нибудь драгоценность. У меня замёрзли ноги в сандалиях, нос захлюпал. К тому же темнеет.
  -Так! Всё! Или выпускаем здесь, или... Не знаю... Выпускаем, короче, здесь.
  Не тут-то было! То есть процесс выпускания начинается, дети чувствуют, что я не шучу. Но ведь они должны попрощаться! Каждый из пяти должен лично пожелать мышке счастливого пути, подержать в руках, подуть в носик, погладить по головке. С трудом удерживаю от поцелуев. Зверушку укачало в банке, или она смирилась с судьбой - не знаю, во всяком случае, она больше не кусается. Отпущенная на волю, не убегает. Дети начинают топать, хлопать в ладоши, гикать и свистеть, загоняют её в кусты. Уф! Избавились наконец! Домой, скорее домой, спать!
  -Вот какой День Независимости - всех отпускаем, - замечает Илья, - Так нам и надо!
  Да уж... Что точно надо, так это выяснить про свинство с соседскими яблоками! Дома, перед сном. Или сейчас, пока идём? Как бы узнать, кто из детей зачинщик, кто участвовал? Как бы спросить осторожно, чтобы не спугнуть, не получить в ответ - мол, это не мы и точка.
  Августовское небо усыпано звёздами. Прямо над нами по млечному пути летит созвездие Лебедь. У него под крылом сияет звезда, такая яркая, что дети не могут оторвать от неё глаз. Даже Дуняша, которая едет у меня на закорках. Она так запрокидывается назад, что меня качает на ходу из стороны в сторону.
  -Мама, что это? - спрашивает Илюша.
  -Звезда.
  -Как называется?
  -Называется... Она называется... Это вот - Лебедь, а под ним, кажется, Лира? А звезда... не помню...
  -Не знаешь, как называется, а говоришь, что звезда. Может и не звезда?
  Дети начинают спорить, что это: комета, ракета, звезда? Данилу этот вопрос, кажется, особенно волнует. Мне приходится подталкивать его в спину коленкой, чтобы заставить двигаться, иначе он так и остался бы стоять на дороге, задрав голову и вперившись в небеса. Другие уже отвлеклись, начали строить планы на волшебку. Я как раз собралась их разочаровать, что Маша не придёт, да и поздно вообще...
  И тут Данила неожиданно изрёк:
  -Я знаю, что это - там! Не звезда! Это наша Земля, эта же самая Земля! Только приготовленная Богом для нас, для будущей жизни. Все грехи сгорели. Ведь когда мир кончится, все грехи сгорят?
  Мы останавливаемся, смотрим вверх. Не дождавшись ответа, Данила продолжает:
  -Там дома для нас и всё, что нужно. И всё сияет.
  -А дома какие? - тихо, благоговейно спрашивает Ульяна.
  -Да такие же, как в Москве, - буднично отвечает наш пророк, - Только светлые и блестят, потому что вся грязь сгорела и они чистые.
  Поразительно, как человек шести лет, не смущаясь, видит в небе то, что у него под ногами. Ведь он ясно сказал: эта же самая Земля, только грехи сгорели. Дома и всё, что нужно, уже приготовлено для нас... Почему-то у меня наворачиваются слёзы. И дети примолкли. Нет. Пожалуй, сейчас не время говорить с ними про яблоки.
  Так и откладывается трудный разговор до самой ночи, до укладывания спать. Неужели нельзя было найти время днём? Все устали, огорчены внезапной изменой Маши, оплакивают волшебку... Я пытаюсь их утешить:
  -Да не расстраивайтесь вы так, завтра вечером Маша будет ваша!
  Не утешаются. Впереди целая ночь, потом завтрашний день, длинный до бесконечности. Завтрашний вечер отодвигается в необозримую даль. Чтобы увидеть время глазами детей, надо мысленно присесть на корточки.
  В детскую заглядывает Оленька, спрашивает, иду ли я пить чай? Помогу ли ей с шитьём? Не пора ли всем спать? Уже половина двенадцатого! Дуняша, кстати, заснула ещё по дороге.
  -Мне Маша поручила начать волшебку...
  -Поздно! Пусть Маша завтра им сама начнёт.
  Дети, естественно, за меня, против мамы Оленьки.
  -Но поздно! Ладно, - сдаётся она, - Десять минут и всё!
  Мне хватит десяти минут. У меня созрел план, который лучше не растягивать - для большего эффекта.
  -Итак, я очень коротко начну, расскажу предысторию, а Маша завтра будет собственно водить волшебку. Лежите тихо, говорить ничего не нужно.
  -Ты будешь объяснять? Это не интересно! - протестует Данила.
  -Не объяснять, а вступление, описание ситуации. А если вы не утихните, вообще ничего не будет!
  -Ладно! Мы молчим, давай уже, рассказывай... - разрешает Илья.
  -Итак, начинаю я, - Был чудесный солнечный денёк, прямо как сегодня. Илья, Данила, Алина, Ульяна и маленькая Дуняша сидели все вместе на своей верной черёмухе. Вечером Маша обещала им водить волшебку, но до вечера было ещё далеко. А играть уже очень хотелось. И вот они стали придумывать, кто и кем будет...
  Тут дети немедленно забывают молчать, причём обещавший за всех Илья первый во весь голос кричит:
  -Я буду рыцарем, рыцарем! Оружие: меч, алебарда, копьё, кинжал, боевой топор, полный доспех!
  -А у меня только лук и кинжал, и зелёная куртка с капюшоном! - перекрикивает брата Данила.
  -Это вы Маше завтра расскажете. Вот, смотрите - Дуню разбудили! Безобразники!
  Дуняша садится на постельке с совершенно ясным, проснувшимся личиком. Пытаюсь её уложить, она властно поднимает ладошку вверх - мол, отстань!
  -А я хочу быть русалкой, - мечтательно произносит Алина, - Большой и красивой, с длинными синими волосами...
  -Зелёными, - поправляет Данила, - А ты, Ульян, кем ты будешь?
  -А я буду феечкой, маленькой и со стрекозиными крылышками. В красном платье.
  -И я с квылышками, - вклинивается Дуняша.
  -А кто? С крылышками - кто?
  -Единовог!
  Тут все дети начинают смеяться и прыгать на постелях. На этот раз к нам заглядывает бабушка Томушка, требует, чтобы мы закруглялись.
  -Что, даже Дуняша не спит? Нельзя детей так поздно укладывать! - переживает она.
  -Хорошо-хорошо, ещё пять минут!
  Дуняша обижается, спорит со старшими, отстаивает своё право быть единорогом. Я её поддерживаю:
  -Пусть будет единорогом! Что вам, жалко? Ну и что, что со стрекозиными крыльями...
  -С бабочкиными!
  -С бабочкиными? Тем более! Малюсенький такой единорожек, с бабочкиными крылышками...
  -Больсой-больсой!
  -Так! Всё! Тишина! Большой единорог, ложись на подушку! Слушайте меня все!
  Выдерживаю театральную паузу, жду тишины.
  -Итак, дети сидели летним днём на черёмухе и вдруг почуяли сладостный аромат. Они забыли о волшебке и стали искать, что так вкусно пахнет? И что же они увидели? Из соседнего сада к ним свешивались ветви чудесных яблонь, гнущиеся под тяжестью спелых плодов...
  Больше дети меня не перебивают. Они уже поняли, к чему я клоню.
  -Данила слез с черёмухи первым и подбежал к забору, - продолжаю я наугад, - Он знал, конечно, что брать чужое нельзя, но, во-первых, яблоки были на этой стороне, значит не совсем чужие, а во-вторых, их вид и запах Данилу очаровали. За братом подошёл Илья. Они решились съесть по яблочку. Ведь ничего плохого в этом нет? Так они решили. И съели по яблочку. А девочки?
  -Девочки тоже рвали, - сдаёт девочек Илюша.
  -Ага-ага! - возмущается Ульяна, - Мы снизу, а вы залезли!
  -Тихо! А то нас мама Оленька сейчас разгонит! Значит, мальчики залезли на сетку, а девочки рвали только то, что могли достать с земли. И вот, случайно или так было нарочно кем-то подстроено, но тросик державший сетку, лопнул под тяжестью детей, сетка прогнулась и маленькие грабители свалились за забор.
  -К соседям? Мы не лазали к соседям!
  -Не перебивайте! Они подумали, что попали к соседям, но... Сад был совершенно другой, никакого дома в нём не просматривалось, только яблони, яблони, яблони... Обернувшись назад, дети увидели, что и их дома больше нет, нет даже сетки забора. А посмотрев друг на друга, они к ужасу своему обнаружили, что превратились в свиней!
  В детской воцаряется тишина. Нарушает её Ильюша:
  -А я хотел быть рыцарем...
  -Неправильно, - перебивает Данила, - Дунька не рвала яблоки, значит в свинью не превратилась.
  -А ела?
  -Я ела, - сообщает с готовностью Дуняша.
  -Тебе детки дали, поделились?
  -Они не делились. Они кидались.
  Картина преступления восстановлена, начало волшебки положено, пора трубить отбой.
  -Значит Дуня в свинью не превратилась, только сзади у неё появился маленький хвостик-закорючка. Тем не менее, она тоже оказалась в волшебном саду. И ветви яблонь сомкнулись за ними, закрывая дорогу назад. И так бы наши дети и пропали совсем, но к счастью, всё это видела Маша! Маша бросилась к забору и успела перескочить через сетку в последний момент. Проход в волшебный сад закрылся. А из-за дерева появился огромный медведь в ватнике, поднял руки и сказал с иностранным акцентом: "Превед!"
  -А дальше?
  -Дальше! Дальше!
  -Дальше - завтра с Машей. Спокойной ночи, сладких снов!
  Выбираюсь из детской, дверь оставляю открытой - так они шуметь побоятся. На кухне нахожу Оленьку среди вороха тканей, ниток, золотого галуна, тесьмы и прочих шитейных принадлежностей. Она недовольна мной, тем, что я долго укладывала детей, тем, что уже ночь. Объясняю ситуацию. Оказывается, для мамы Оленьки это новость, никто ей не сказал про яблоки! Да как-то к слову не пришлось...
  -Родители ушли к себе, передавали привет. Мышь опять скребётся. Папа дырки заделал, она новую прогрызает - там, за плитой. Наверное, ваша переселенка обратно прибежала.
  -Посыплем завтра всю кухню перцем, как дядя Костя советует. Как твоё горло?
  -Прошло почти, как ни странно.
  Оля шьёт платье из голубого шёлка с золотым поясом. Это для Маши, для её ролевых игр. Может и нам для чего-нибудь пригодится?
  Мне срочно нужно выпить горячего чаю с мёдом и лимоном, в аптечке есть масло чайного дерева, надо капельку капнуть в чашку. Пожалуй, завтра я буду совсем сопливая. Интересно, днём я чувствовала себя здоровой, но как только освободилась от детей, мне сразу же стало хуже. Говорят, так бывает с людьми в страшных испытаниях, их воля бывает сломлена, когда всё уже позади.
  В тишине слышится яростное отрывистое поскрёбывание. Я, Оленька и Барклай разом навостряем уши. Невозможно представить, что такая маленькая зверушка может производить такой громкий звук. Наверное, это уже не мышь, а крыса! Топаю ногой, звук на минуту стихает, потом возобновляется с новой силой. Завтра всю кухню посыплем перцем!
  Завтра, на сегодня с меня хватит. Про яблоки Оленьке я рассказала... А! Вот что ещё...
  -Оль, слушай, ты переборщила с религиозным воспитанием! У Данилы видения.
  -Какие видения? - пугается мама Оленька.
  Рассказываю ей про Данилино "видение".
  -Ого! Откуда он это берёт? Данила! Вот фантазёр! - восклицает Оленька с гордостью, - Мне бы такое и в голову не пришло! Обителей много в доме Отца... Слышал что-то, наверное...
  И мне бы раньше не пришло в голову. А теперь я вижу снова и снова: эта же самая земля, чистая, сияющая, живая. И там дома для нас, и всё, что нужно, и все, кто нам дорог. Навсегда-навсегда-навсегда. Всё уже приготовлено и трепетно ждёт. Так представляет Данила. А я взрослая, умная, начитанная, считаю, что фантазировать на эту тему неприлично. Как обидно быть взрослой! На глаза опять почему-то наворачиваются слёзы.
  Помяни нас, Господи, во Царствии своем! Аминь.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"