Аннотация: Инквизитор Дум Марагвейн, во время своего путешествия, натыкается на лагерь работорговцев. Врождённое чувство справедливости не позволяет ему пройти мимо.
Глава 4. Эльфийская кровь
Инквизитор вырезал охранные письмена на стволе дерева. Как правило, в других районах страны встречались защищённые места, в которых можно было отдохнуть или остаться на ночь. Дело оставалось за малым - найти знаки и переписать их под себя. Однако в здешних краях всё сложилось иначе. Выбирая наиболее короткий путь к столице, пришлось пробираться там, где редко ступала нога рыцарей Длани Хорса. Несмотря на обязанность Стражей, одного из подразделений организации, патрулировать все дороги района, к которому они были прикреплены.
Процесс возведения незримого барьера заняло некоторое время. Менестрель, скептически относился к подобного рода вещам и считал, что одной компании Марагвейна им хватит с лихвой. Зарина же, с неподдельным интересом вникала во все эти тонкости и нюансы. Примостившись на поваленном дереве позади Дума, она внимательно наблюдала за процессом.
Нахмурив брови, травница наконец решилась нарушить тишину:
- Не пойму, что это за язык? Это какой-то ресакский диалект?
- Не совсем. Это первозданный ресакий - заканчивая последний символ, ответил он.
- Ресакский, ресакий? В чём разница? - задумчиво протянула сестра.
Дум закрыл глаза, положил ладонь на ствол дерева и начал нараспев зачитывать слова, что были знакомы слуху девушки, но в тоже время они были бесконечно далёки от её понимания.
Письмена замерцали, начали перемещаться и сложились в знак Велесова ока. Затем потускнели и стали практически неразличимы.
- Это один из первых диалектов. На нём говорили ещё до Исхода ларов и Создатель признал этот язык. Его основы... используют в моём ордене. - убирая с дерева руку, произнёс асест.
Развернувшись, он увидел Зарину, пристально наблюдавшую за ним. Взгляд его чёрных миндалевидных глаз, встретился с алыми глазами травницы. В Асесе, на их родине, такой брачный союз был бы многообещающим.
Девушка улыбнулась и спрыгнула на землю, покрытую осенней листвой. Заведя руки за спину, не спеша двинулась к Думу. Она была очень красива в лучах заходящего солнца. Что-то в ней привлекало и манило его.
Зарина остановилась на расстоянии вытянутой руки. Он стал отчётливо различать ароматы сушёных трав. Едва первые слова сорвались с её губ, он сразу узнал родной диалект, который не слышал вот уже несколько лет.
- Любовь начинается с глаз, а глазами касаются души. Ты видишь мою душу, брат? - слова её звучали, словно шелест деревьев на ветру.
- Я... - начал он на асесе, - Я думал, ты отказалась от прошлого!?
Щеки сестры налились краской, кончики её пальцев коснулись маски, висевшей на его поясе.
- Но не ты..! - мелодично произнесла она.
В тот самый момент, когда она открыла было рот, чтобы продолжить - его грубая ладонь, аккуратно прикрыла её губы. Мягкая пульсирующая боль в висках дала понять, что кто-то пересёк барьер извне.
Свободная рука, сама собой извлекла меч из ножен. Зарина непонимающе взглянула на него.
- Возвращайся к Идаволлу, предупреди его о возможной опасности! - еле слышно, переходя на ресакский, прошептал он.
Нахмурив брови, девушка бегло осмотрелась по сторонам и кивнув, тут же бросилась прочь. Дум проводил её взглядом, затем поспешно двинулся в ту сторону, где был пересечён барьер.
* * *
Смеркалось. Тени выползали из своих нор и отвоёвывали у солнца свои будущие владения. Птицы и иные животные, заслышав звук приближающихся шагов, замирали на мгновение, а завидев незваного гостя в своей обители, разбегались. Однако некоторые из самых храбрых или любопытных затаивались и с интересов наблюдали за гостем.
Пробираясь через лес, он вышел к краю небольшого холма. Притаившись в тени старого древа, асест стал ожидать появление нарушителя. Он вот-вот должен был появиться у самого подножия. Спустя несколько ударов сердца, он услышал, а затем увидел человека - тот мчался напролом, не разбирая дороги.
Одетый в тряпьё, что некогда было приличной одеждой, мужчина грязный и избитый, споткнулся о корень дерева и повалился в листву, создавая приличное количество шума. Тяжело охнув, незнакомец попытался подняться, как вдруг перед ним в землю вонзился метательный нож. Испуганно вскрикнув, неизвестный зажал свой рот ладонью и припал к земле.
Пока он опасливо озирался по сторонам, асест несколько мгновений оценивал его взглядом.
Внезапно вскинув руки в молитвенном жесте, беглец залепетал:
- Прошу, помогите!
Совпадение или нет, но этот крик полный страха и отчаяния, сопутствовал новым волнам головной боли - ещё двое пересекли границу примерно в том же месте, где и этот парень. Значит они шли по его следам.
Покинув своё укрытие, Дум спрыгнул с холма и медленно приблизился к неизвестному, оставаясь на достаточно безопасном расстоянии.
Мужчина бегло осмотрел инквизитора и издал странный звук то ли восхищения, то ли облегчения. Скорее всего, он понял, кто стоит перед ним. В этом не было ничего удивительного - все рыцари Длани Хорса носили более-менее похожую форму.
- Кто? - пристально всматриваясь по сторонам, тихо спросил инквизитор. Его уши уже начали улавливать несвойственный лесу шум.
- Работорговцы! - дрожащим от волнения голосом, выпалил беглец.
Челюсть Марагвейна непроизвольно сжалась.
* * *
Зарина была возмущена до предела! Она надеялась, что Идаволл согласится и отправится с ней на помощь Думу, но бард продолжал с равнодушной миной играть на своих гуслях, какую-то тревожную, но в тоже время завораживающую мелодию.
- Мы должны ему помочь! Что, если его ранят или убьют!? - не унималась асестка.
Бард раздражённо поморщился, раздосадованный тем, что ему мешают играть. Отложив гусли в сторону, он задумался, отчего его лоб тут же покрылся морщинами.
- Моя дорогая, не пойми меня неправильно, но кто из нас охотник на чудовищ? Я вполне уверен, что наш высокий друг...
Замерев на полуслове, Идаволл тут же оказался на ногах, запустив руки под полы своего алого плаща. Вторя ему, травница угрожающе вскинула кисти в ту же сторону, куда смотрел бард. По её ладоням струились языки пламени, не причиняя вреда ни ей, ни её одежде, хотя жар, что исходил от травницы, явственно ощущался бардом. Костёр, ярко полыхнувший за мгновение до того, как руки Зарины стали объяты пламенем, слабо тлел.
Тревога сменилась облегчением - стоило ей увидеть Дума, вышедшего из лесных зарослей.
Позади него держался длинноволосый мужчина в рванье.
Отпустив пламя, она позволила ему "перетечь" обратно к костру, который тут же с новой силой разогнал полутьму, заливая всё тёплым светом. Как только свет озарил Марагвейна, все увидели, что одежда его запачкана кровью. Паника вновь овладела девушкой, но инквизитор успокоил её.
Бард оставался напряжён.
- Ты не ранен? - странным тоном поинтересовался он у асеста.
- Всё в порядке и кстати, - смерив его взглядом, он холодно произнёс, - играть на инструменте было весьма глупо.
Убирая руки из-за спины, Идаволл скорчил жуткого вида недовольную гримасу. Затем подобрал свои гусли и спрятал их в футляр.
Повернувшись к спасённому им бедолаге, Дум жестом пригласил его в лагерь.
- Это он пересёк барьер? Тогда чья на тебе кровь? - пристально осматривая их на предмет ран, поинтересовалась Зарина.
- У него сильный стресс, помоги ему. - усадив беглеца, Дум направился к своему скакуну, - Когда я разделался с первым работорговцем, его тут же стошнило и он потерял сознание.
- Что? Работорговцы!? - чуть ли не хором удивились менестрель с травницей.
Инквизитор достал из поклажи странный предмет и что-то покрутив на нём, резким движением разложил его в лук. Идаволл заворожено уставился на оружие, затем, спустя мгновение, нахмурил брови и спросил:
- Что происходит, Марагвейн?
Асест задумчиво осмотрел собравшихся. Когда его взгляд коснулся спасённого им парня, тот тут же съёжился.
Присев возле незнакомца, Зарина внимательно осмотрела беглеца, затем достала пучок каких-то цветных трав и с помощью магии, заставила его тлеть. После чего, позволила парню вдохнуть дыма.
- Он купец, - наконец отозвался Дум, - Сбежал от работорговцев, которые разграбили его караван. Неподалёку разбит их лагерь, где находятся и остальные выжившие.
"Стоило покинуть владения Ворожеи, как сразу же начались какие-то проблемы... впрочем, как всегда." - подумал про себя инквизитор, кидая лук менестрелю.
- Впечатляет! Достойная работа! - поймав его, восхитился бард.
- Умеешь обращаться с луком?
- Лучше, чем ты можешь представить! - лукаво усмехнулся трубадур.
Торговец, как-то странно побледнев и скорчившись, опорожнил скудное содержимое своего желудка себе под ноги. Зарина аккуратно усадила его, дала фляжку с водой, а сама покопавшись в сумке, извлекла какие-то травы и стала молоть их в ступке.
Пока Зарина помогала купцу, Дум приступил к приготовлениям перед набегом.
- Ты со мной? - спросил он у барда.
Идаволл удивлённо вскинул брови из-за чего его лоб вновь покрылся морщинами. Сняв шляпу с головы, он поправил торчащее из неё перо. Было и без слов понятно, что инквизитор с самого начала рассчитывал на него, но менестрель решил немного поупрямиться:
- Так-так-так! Не спеши! Буквально ещё несколько часов назад, я...
- Я пойду! - заканчивая готовить настойку, охотно вклеилась в беседу Зарина.
- Не лучшая идея, госпожа целительница. - отозвался пришедший в себя купец, - У них есть "холодное железо", которое сведёт вашу магию на нет. Если вы не владеете рунами, в чём я, конечно, сомневаюсь...
Девушка метнула на него испепеляющий взгляд. Затем добавив остатки воды, дала выпить беглецу лекарство.
- Спасибо... и прощенья прошу... - выпив настойку залпом, он кисло поморщился.
- "Холодное железо"? Значит среди вас были маги? - прикрепляя ножны к портупее, поинтересовался инквизитор.
- Да, мы наняли одну женщину, чтобы она сопровождала нас в пути и в случае чего оказала поддержку. - смущённо ответил купец.
Заканчивая со снаряжением, Дум молча кивнул. Торговые караваны часто прибегали к услугам наёмников или магов, которые защищали торговцев на их пути. Иной раз, рыцари Длани Хорса вызывались сопровождающими за скромное вознаграждение в казну ордена.
Устремив усталый взгляд к небу, он произнёс: - Повезло, что сегодня такая яркая луна, - затем, переведя взгляд на менестреля, спросил:
- Ты со мной, бард?
* * *
Не смотря на ночь, по следам поискового отряда они довольно быстро вышли на лагерь торговцев живым товаром. По расчётам инквизитора, в их распоряжении было немного времени до того, как в становище заметят пропажу своих людей.
Работорговцы выбрали отменное место для своей временной базы: Дум и Идаволл расположились на вершине склона, в низовьях которого раскинулись обширная долина, ландшафт которой казался весьма неестественным - окрестности были испещрены некоторым подобием кратеров разного диаметра. Сам лагерь расположился в чём-то отдалённо похожим на неровное углубление, защищая лагерь с одной стороны земляной стеной.
- Рискну предположить, что в лагере около двадцати наёмников, не считая командования, патрульных и заключённых. - отвлекаясь от подзорной трубы, предположил трубадур.
Сидя с закрытыми глазами, инквизитор молча кивнул в ответ на слова барда. Дум ожидал, пока нанесённые им магические письмена высохнут. Трубадур же продолжил наблюдать за лагерем.
- Времени в обрез, Марагвейн! - наконец нарушил тишину он, - И без сего факта твой план выглядит настоящим самоубийством.
Смысл был таков - менестрель снимает часовых, затем, под его прикрытием, асест проникает в лагерь и устраняет спящих.
- Хочешь уйти?
- Чёрта с два! Либо мы умрём, либо я составлю поэму, что прославит нас на века!
Инквизитор медленно открыл глаза, в это время от знаков как раз стали подниматься тоненькие струйки дыма.
- Не льсти себе, - иронично усмехнулся он.
Идаволл хмуро взглянул на асеста: - Ты просто не представляешь, насколько я могу быть талантлив! Да и вообще, где твоя благодарность, за то что я прикрываю тебя?
Поднявшись, Дум похлопал барда по плечу и устремился вниз по склону, на встречу своей судьбе.
Тяжело вздохнув, менестрель пожал плечами и отправился искать более удачную позицию для стрельбы, попутно вспоминая навыки из прошлой жизни.
* * *
Инквизитор приближался к границе лагеря, стараясь как можно реже находиться под лунным светом, ведь ночное светило было сегодня на удивление ярким. Наконец он увидел часового. С более близкого расстояния сразу стало ясно, что в отличии от тех наёмников, что были посланы за торговцем, этот был одет в традиционные одежды жителей востока.
Сидя на здоровенном камне, что торчал из-под земли, наёмник бросал нож в землю, раз за разом. Притаившись за деревом, Марагвейн стал ждать, когда в дело включится трубадур.
Мгновения тянулись мучительно долго, но, когда терпение его уже было на исходе, он уловил до боли знакомый звук летящей стрелы.
За мгновение до того, как снаряд пробил голову работорговцу, тот тоже распознал этот звук, но было уже слишком поздно. Немного покачнувшись, он свалился за камень, сжимая в ладони метательный нож.
"Кто же этот бард такой?" - впечатлённый меткостью товарища, подумал инквизитор.
Подойдя к ещё тёплому телу, стараясь не наступать на растекающуюся лужу крови, он разжал руку мертвеца и, подобрав нож, направился в лагерь.
* * *
Несмотря на то, что ночь была в самом разгаре, по всему лагерю горели костры, возле которых небольшие группы наёмников что-то оживлённо обсуждали. Возможно, они ожидали возвращения поискового отряда.
Стараясь держать на границе стоянки работорговцев, он скрывался в тени.
"Как только будет возможность, нужно будет отпустить лошадей", - спрятавшись за одной из повозок с припасами, рассуждал асест.
Откуда-то за границей лагеря послышались чьи-то голоса, и он уже подумал, что раньше времени были обнаружены мёртвые часовые. К счастью, мимо просто проходила пара наёмников о что-то бурно обсуждая, на непонятном ему языке.
Оценивая ситуацию, он вдруг ощутил неестественный в это время года холод - словно его окунули в прорубь с ледяной водой. Это означало, что рядом находился мощный источник подавленной магии. Эта сила была выражена не явно: словно морская волна она то прибывала, то убывала.
Стараясь не попадаться на глаза, он стал детально изучать территорию лагеря, насколько это было возможно. Нужное место он обнаружил практически сразу - обособленную бронированную кибитку, которая имела специфическое покрытие. Возле неё сидел сторож, который не проявлял никаких признаков активности. Скорее всего он спал.
Дум хотел было проскочить мимо болтавших работорговцев, как звук летящей стрелы застал его врасплох - один из наёмников упал замертво, сопровождаемый удивлённым возгласом товарища. Сориентировавшись, Марагвейн выскочил из-за телеги прямо перед солдатом и вогнал нож по самую рукоять ему в грудь.
Отступив на несколько шагов назад, тот перевёл удивлённый взгляд с мёртвого товарища на инквизитора. Несколько раз испуганно моргнув, упал, как скошенный.
Раздражённо выругавшись, асест вытащил нож, вытер от крови и устремился к бронированной кибитке. Пока всё складывалось слишком хорошо, но интуиция подсказывала, что скоро всё изменится.
* * *
Несколько раз наёмники его чуть было не заметили, но в самый последний момент всё обходилось. Да и странных выходок барда больше не наблюдалось. Когда он добрался до телеги, луна полностью скрылась за тучами, погрузив лагерь в темнейшую ночь.
Примостившись за бочками, Дум внимательно осмотрел странного вида кибитку - без сомнения, она была покрыта анти-магическим металлом и защитными рунами, способными сдержать архимага. Инквизитор был впечатлён.
Охранник мирно спал, облокотившись на телегу. В ночной темноте, что-то еле заметно поблескивало на его поясе. Скорее всего это была связка ключей. Медленно подойдя к наёмнику, он встал напротив его лица, зажал солдату рот и как только тот открыл глаза - вогнал нож прямо в сердце.
У его народа было несколько традиций связанными с убийством врагов. Если бьёшься на смерть, не разговаривай с тем, кто уже для тебя мёртв, не показывай ему своего лица, ибо он не достоин. И убивай так, чтобы враг перед смертью видел лицо твоего рода - твою ритуальную маску. Хоть Марагвейн уже давным-давно покинул свою родину, он старался следовать некоторым традициям своего рода.
Выпучив глаза, работорговец попытался отпихнуть руки инквизитора прочь, но его руки быстро обмякли.
Отстегнув связку ключей, асест подошёл к запертой двери и осмотрел защитные руны. Сделав несколько пассов руками и тихо пропев парочку слов на забытом языке, развеял знаки. Они были составлены неплохо, в совокупности с "холодным железом" оказывало должный результат - повозка могла сдержать довольно магов довольно высокого ранга. Он воспользоваться одним из ключей, но тот не подошёл, следующий так же.
Это немного напрягало, но Дум всё же оставался спокоен. Когда он попытался третьим ключом, на окраине лагере начал подниматься шум.
Инквизитор сжал кулак и стал что-то нашёптывать, чувствуя, как часть символов на его коже испаряются. Ближайший костёр потускнел, вызвав ещё больший переполох.
Поднеся кулак к губам, он глубоко вдохнул и сильно дунул, выпустив через него сноп ярких искр, разлетевшись по ветру над лагерем. Некоторые из них достигли целей, осев на палатки, телеги и бочки.
Наконец четвёртый ключ подошёл. Шум позади усилился, крики разносились по лагерю - искры вызвали пожар, охвативший часть лагеря. Люди носились с вёдрами воды и земли, пытаясь потушить огонь. Отступив на шаг, инквизитор сорвал замок.
Открыв дверь, он сразу же увидел пару серебренных глаз, что с ненавистью взирали на него. К сожалению, из-за царившей внутри тьмы, сложно было различить кому они принадлежали. Однако по словам торговца - это должна была быть женщина. Если у них не было других пленников магов.
- Не бойся, я здесь, чтобы помочь тебе! - шёпотом произнёс он.
Взгляд глаз изменился, стал оценивающим.
Позади послышались крики. Бросив связку ключей пленнику, он добавил:
- Освободи остальных, если сможешь, а я отвлеку солдат.
Развернувшись, инквизитор выскочил из фургона, обнажив клинок.
* * *
Пламя с каждым мгновением завоёвывало всё больше и больше территории лагеря - люди не успевали тушить пожар.
Пока часть наёмников подносили воду и землю, другие, обнаружив убитых часовых, спешно вооружались. Процессом руководил командир отряда, который внешне явно не тянул на лидера. Выглядел он совершенно не внушительно: невысокий, лысый смугляк с жиденькими длинными усами и бородкой.
Стоя возле своего шатра, он что-то вопил на языке вастаков, изредка переходя на ужасный ресакский.
Узкие карие глазёнки метались из стороны в сторону.
Людей катастрофически не хватало, кроме имущества надо было спасать и товар. Несколькими окриками, он подозвал пару сержантов из числа восточан и приказал проверить уцелевшие шатры на предмет того, что в них могли остаться люди.
Один из работорговцев бросился к огромной палатке, в которой могла спокойно разместиться дюжина людей.
Распахнув полы шатра, он шагнул было внутрь, как вдруг замер. Издав полный боли и страдания вскрик, наёмник отшатнулся от входа, прижимая руки к груди, по которой распространялось багряное пятно.
Случившееся тут же привлекло к себе всеобщее внимание, за исключением тех людей, что были поглощены борьбой с пожаром. Все завороженно наблюдали, как в проёме показалась высокая человеческая фигура, которая что-то сжимала в руках.
Лагерь, погружённый в ночную тьму, озарялся пламенем разрастающегося пожара, заливающего всю округу багрянцем.
Оттолкнув умирающего солдата, инквизитор вышел на свет. Рука его сжимала головы вастаков. Демонстративно бросив их перед собой, он вытер лезвие меча от крови.
Работорговцы завороженно наблюдали за асестом. Во взглядах некоторых из них читался неподдельный ужас - свет жутко отражался от покрытой кровью маски Марагвейна. Суеверные могли принять его за порождение тьмы.
Один наёмник - смугляк, что-то неистово завопил. Ухватив свой меч двумя руками, он с разбегу метнул его в инквизитора.
Вовремя среагировав, Дум отвёл свой меч чуть назад, клинком вниз и быстрым движением отбил брошенное оружие.
Ошарашенный работорговец что-то испуганно крича, бросился наутёк, как вдруг словно подкошенный рухнул на землю.
"Бард не дремлет. Хорошо." - подумал инквизитор.
Особо боязливые наёмники бросились прочь, невзирая на суровые окрики сержантов. Да и сам их командир не стал отставать от подчинённых, спрятавшись в свой шатёр.
Подогнув колени, асест встал в стойку, готовый к нападению, и как раз вовремя! Следующий враг был уже в паре шагов от него.
Работорговец обрушил на него удар сверху, но Дум плашмя отбил его, после чего пронзил остриём глаз наёмника. Крутанувшись, он извлёк клинок из тела поверженного врага и смахнул кровь. В этот же момент на него налетел другой вастак, но Дум отвёл клинком меч врага в сторону, и вогнал остриё противнику под подбородок.
Как только тело наёмника обмякло, инстинкты заставили Марагвейна вовремя пригнуться. Сильный, скользящий удар прошёлся по тыльной стороне его шлема, заставив инквизитора пошатнуться. Небрежным взмахом меча он попытался отогнать от себя рослого усатого наёмника, что подкрался к нему сзади, но тот перехватил руку асеста и заломав ему кисть, поставил на колени, чем вызвал восторженные крики товарищей.
Мощным ударом в челюсть, он опрокинул Марагвейна и навалился на него, однако тут же взвыл - в животе его торчала рукоять кинжала. Пинком, Дум отбросил усача от себя.
Не успел он перевести дух, как другой работорговец, довольно гогоча грозно навис над ним. Выхватив из перевези метательный нож, асест метнул его в наёмника, тот взвизгнув схватился за раненую ногу, но тут же стрела пронзила его затылок.
Инквизитор почувствовал, как кто-то пытается ухватить его за ногу. Увернувшись, он вскочил и увидел раненого в живот солдата, сжимашего в руке кинжал. С размаху вмазав ему по лицу, Марагвейн подобрал свой меч. Он был окружён.
Дыхание сбилось. Он обливался потом от усталости и жара полыхавшего пожара. Врагов всё ещё было слишком много. Он чувствовал ярость, злобу и азарт окружавших его людей. Особо смекалистые теперь прикрывались щитами от стрел, что периодически выпускал бард. Наёмники отрядили несколько человек по душу Идаволла. Так что скоро придётся рассчитывать на себя одного.
С окраин лагеря доносилось ржание и топот лошадей. Инквизитор усмехнулся. Похоже пленники всё-таки смогли воспользоваться суматохой что он устроил.
Один из солдат натянул тетиву лука, целясь в Марагвейна, но протяжно вскрикнув, повалился на землю - из его спины торчала стрела. Пока менестрель жив, Дум надеялся на благоприятный исход.
Полы головного шатра отлетели в сторону и озаряемый заревом пожара, из него вышел огромный, темнокожий наёмник, на чьей иссиня-чёрной коже, покрытой потом, отражались языки пламени. За ним по пятам следовал командир работорговцев, или может этот чернокожий великан и был на самом деле лидером отряда? Так или иначе, скрывавшийся позади него смугляк выглядел довольно несуразным.
Вынырнув из-за спины великана, командир что-то проорал на своём диком языке и оставшиеся несколько выживших восточан, отделились от группы вокруг асеста и бросились прочь, за беглецами.
Затем метнув убийственный взгляд на инквизитора, срывающимся голосом, на ломаном ресакском, проорал:
- Убить его!
Работорговцы бросились в атаку. С каждым ударом сердца, они были всё ближе и ближе. Поддержки от Идаволла не последовало.
Закрыв глаза, Дум сконцентрировался на окружающем мире: письмена, нанесённые на тело, обдало жаром - небольшие струйки дыма стали исходить от его тела. Вся территория лагеря была покрыта первозданной стихией огня. "Ухватившись" за неё, он перенаправил энергию в свой меч, усмирив огонь пожара. Клинок объяло струящимися потоками пламени. Неудержимая стихия, так и стремилась разлиться и испепелить всё вокруг на своём пути.
Отведя меч в сторону остриём к земле, Марагвейн слегка пригнул колени. Крутанув клинком перед собой, отставив ногу в сторону и очертив на земле носком полукруг, он развернулся на месте совершив размашистый горизонтальный удар с разворотом. Это движение, сопровождаемое свирепым потоком пламени, превратило инквизитора в настоящий огненный вихрь.
Пламя захватывало всё окружающее пространство - над лагерем разлетелись вопли страха и боли, сопровождаемые запахом палёной плоти и гари. Хоть таинство и выглядело эффектно, оно не было достаточно смертоносным. Скорее устрашающим. Часть наёмников всё же выжила после атаки.
Асест переменил стойку, готовясь к новой атаке, как вдруг, внезапный удар в плечо заставил его пошатнуться - сильная боль и слабость начали распространяться по руке. Меч вывалился из ослабевших пальцев на землю.
Взгляд скользнул по руке и остановился на арбалетном болте, что торчал из наплечника.
Один из работорговцев торжествующе гогоча и улюлюкая, двинулся на инквизитора, занося боевой молот для удара. На обгорелом бородатом лице наёмника, красовалась жуткая гримаса торжествующего ликования.
В этот самый момент, Дум почувствовал, как его бросило в жар. Голова потяжелела. Переведя взгляд на великана, он увидел, что тот сжимает в руках самострел. Дышать стало тяжело и от ног стало распространяться чувство онемения. Наклонившись, он попытался поднять меч здоровой рукой, но ноги предательски подкосились, а пальцы не хотели слушаться. Чувство реальности начало предательски изменять ему и против своей воли, ноги подкосились и асест опустился на колено.
Командир вастаков яростно плюясь, что-то орал на темнокожего наёмника. Похоже, что тот всё же исполнял роль офицера отряда.
Опустив арбалет, великан что-то недовольно буркнул командиру и сплюнув ему под ноги, двинулся в сторону инквизитора. Поравнявшись с бородачом, который всё ещё стоял возле Марагвейна, он метнул в него убийственный взгляд.
- Отойди! - холодно произнёс он.
Вблизи Дум вдруг понял, что наёмник говорил с небольшим акцентом.
Солдат виновато взглянул на офицера и молча кивнув, отступил в сторону. В это же мгновение, рядом оказался лидер работорговцев. Маленький толстяк, сжимал маленький кривой кинжал. Его узкие тёмные глаза с яростью буравили инквизитора.
Темнокожий с отвращением оттолкнул командира, переместив ярость того с асеста на себя.
- Я сказал, он умрёт от яда! - его широкие ноздри раздувались, как у быка.
Инквизитор внимательно посмотрел на арбалетчика. Остальные выжившие работорговцы тоже столпились вокруг. Выжило четыре человека, если считать командование. Потрясающий результат, но кажется это всё-таки был конец.
Заметив взгляд инквизитора, офицер улыбнулся ему своей белоснежной улыбкой, которая почему-то показалась Думу весьма доброжелательной. Да и в глазах у великана читалась какая-то странная палитра чувств. Возможно, будь он не отравлен ядом, то смог бы понять истинный смысл его намерений.
- О-о-о, теперь я вижу, что это не простой шлем. Парни, перед нами воин из Асеса! - темнокожий офицер торжествующе развел руки в стороны осматривая остатки отряда. Хоть выжившие не разделяли его позитивного настроя, однако всё равно начали перешептываться между собой.
Опустившись возле асеста на колени, он потянулся к его маске. Здоровая рука инквизитора инстинктивно сжалась на запястье офицера. Первоначальное удивление, резко сменилось гримасой боли, но внешне стрелок попытался оставаться спокойным.
- Ох, не лучшая идея приятель! Яд анчарского кораблика скоро убьёт тебя... ох ну и силён же ты! - дрогнувшим голосом произнёс темнокожий наёмник, пытаясь освободить руку.
Похоже уже и мысли в голове начинали путаться, ведь этот яд не убивал, он действовал иначе.
Взгляд Дума стал блуждать вокруг и вдруг он увидел возле себя, торчащую из земли рукоять чёрного меча. Это был не его меч, но выглядел он до боли знакомым. Воспользовавшись тем, что асест отвлёкся, офицер наконец смог высвободить свою руку из железной хватки.
- Ух... Как тебя зовут? - хоть наёмник и находился рядом, казалось, что голос его звучит откуда-то издалека, - Я Фумо...
Инквизитор не собирался отвечать ему. Внезапно дыхание спёрло и первые мысли были, что всё дело в яде, но затем последовал чертовский холод - клубы пара вырывались из-под его маски.
Свет остатков пожара, окончательно померк, погружая лагерь в кромешную тьму. Однако это продлилось не долго - свирепый порыв ледяного ветра разогнал облака, освобождая луну из плена, позволяя ей озарить становище. Наёмники испуганно оглядывались по сторонам, ежась от холода.
Спустя пару мгновений с неба пошёл снег. И тут Марагвейн всем своим нутром почувствовал безумное буйство магии.
Работорговцы испуганно завопили и за один удар сердца, свирепый порыв ветра разметал их в стороны. Дум повалился на землю.
Он первым заметил, что возле наёмников возникла фигура женщины, чьи белые волосы отливали серебром под светом ночного светила. А глаза - чёрные с серебром, холодные словно сталь, обжигали.
Фумо, что-то кричал ей, хоть Дум и не различал слов, он понял, что тот пытается успокоить женщину. Однако её бледное лицо оставалось хладнокровным. Подняв руку, она сжала ладонь в кулак - ползавший на карачках лидер работорговцев страшно закричал - вокруг его головы сформировалось некое подобие воздушной сферы, которая начала выкачивать воздух из его лёгких.
Толстяк хватался за горло, пытаясь хоть как-то помочь себе, но сфера не пропускала его руки выше. От отчаяния, вастак стал раздирать ногтями себе горло.
Эта женщина была воплощением холодной ярости. Подобная ларам, она молча стояла и смотрела на Марагвейна.
Их взгляды встретились на мгновение, а затем Дум провалился в беспамятство.
* * *
Чье-то пение разбудило его. Это была старая народная песня, та что есть у каждого из народов и если слова могут немного различаться, то напев всегда один и тот же. Песня о судьбе и предназначении.
Открыв глаза, он понял, что находится в движущейся телеге. Плечо было перебинтовано, а сам он лежал в своей дорожной одежде, укрытый теплым одеялом. Повернув голову, он увидел женщину необычайной внешности: острые черты лица, бледная кожа, белые волосы. Кто-то сказал бы, что она на любителя, и он как раз был любителем.
Солнечный свет переливался серебром на её волосах.
Она пела, а он не смел ей мешать. Ибо голос её звучал слегка иначе, не так как у людей. Казалось, что она пришла к нему из старых сказок.
Внезапно замолчав, дама повернулась к нему лицом. Это была она - та самая колдунья из лагеря работорговцев. На мгновение Думу показалось, что белок её глаз был чёрным, как самая глубокая ночь. Спустя мгновение, на него смотрели серебряные глаза с вертикальными зрачками. Слегка смутившись, она поправила свои короткие волосы, открыв на мгновение кончик своего заострённого уха.