На острове правит диктатор по всем правилам диктатуры, но у него есть неугомонный младший братик. Братик не хочет просто так брать деньги у тирана, а мечтает их зарабатывать. У него типография, он издатель. Он хочет обогатиться на книгах, но в государстве три с половиной писателя и столько же журналистов. Печатать нечего. Самая распространенная продукция - сборники доносов, которые пишут в изобилии, но всего на одной странице. В месяц братик выпускает пухлый том из двухсот сорока доносов, огорчающих своим однообразием (написанных без фантазии, без огонька, с отвратительным художественным вымыслом), и больше печатать ему нечего. Он неутешен. Он похудел. Он ждет своего Маркеса, а лучше сразу двух. Или лучше четырех Борхесов. Даже еще лучше двенадцать Картасаров. Точнее, 26 неважно какие плодовитых гениев сдвинули бы ситуацию в островной литературе и в его издательской деятельности в лучшую сторону.
Но их нет.
Печатать некого, и издатель каждый вечер, играя с тираном в чха или в шеш-беш, ноет ему о том, как легко быть тираном и как унизительно быть издателем.
Есть у них еще и мамаша. И она слушает нытье младшего сына, и сердце ее разрывается не столько из-за филологической тоски, сколько из-за желания просто помочь. Она слушает эти жалобы, беззвучно подвывает, но вдруг произносит пронзительную, но очень простенкую фразу, обращаясь к первенцу: "Ох, помог бы ты брату, он ведь брат тебе". И происходит чудо: старший услышал и маму, и младшего и все закрутилось.
Был издан указ, который прокричали на всех площадях и во всех деревнях острова. Указ гласил.
Все жители от 18 до 70 лет обязаны написать роман и издать его за свой счет в главном издательстве острова тиражом не менее 300 экземпляров.
Роман должен содержать 240 страниц.
Роман должен быть написан в трехмесячный срок.
Роман должен быть романом, а не техническим описание профессии, автобиографией или сборником писем родственникам.
Роман каждого жителя обязан быть сокровенным и индивидуальным (списывать друг у друга запрещается).
Прославление тирана не должно занимать в романе более 60 % текста.
Всем, кто не умеет писать, выделят писцов, и роман будет надиктовываться.
Всем, кто не умеет читать, тоже выделят писцов.
Будут назначены повсеместные комиссии, в которые через неделю нужно представить краткий план романа и первые 12 страниц текста. В комиссии будут привлечены иностранные филологи из стран дружеских тираний.
Далее шли подробнейшие описания о размере шрифта, количестве знаком с пробелами или возможности написать текст вручную, для тех, кто не имеет компьютеров.
Императорской милостью объявляется трехпроцентная скидка на печать романа в типографии любимого брата.
За неисполнение указа в срок - ссылка на северную оконечность острова, где среднегодовая температура ниже на три с половиной градуса и муссонные ветра сильнее на 8 м/с.
И все завертелось!
Все уселись за творчество. Все приникли к клавиатурам и мониторам. Стали меньше пить. Меньше заниматься любовью. Меньше писать доносов. Хуже работать и не выполнять план, но на это смотрели сквозь пальцы, потому что те, кому надлежит смотреть за планом, сами писали роман.
История не донесла до нас подробности этих бурных трех месяцев на тихом тираническом острове, но точно в срок в издательство поступило 27 879 рукописей, которые, после необходимых филологических мероприятий, были отправлены в типографию. Специальная программа не обнаружила ни одного схожего текста, никто не был сослан на северную оконечность острова. Местный банк выдал 27 879 кредитов под скромный процент, печатный станок заработал и тугие тома без иллюстраций (на них не было времени) начали вываливаться на лотки города. Все магазины, от продовольственных до трикотажных, торговали теперь еще и литературой.
История не донесла до нас подробности продаж и динамику сбыта печатной продукции, потому что филологи планеты встрепенулись, взбодрились, возбудились, закупили по одному экземпляру и начали с истерическим любопытством исследовать...