Аннотация: На статью С. Красикова "Эскапизм со взломом"
Как представитель упомянутого поколения, не заставшего ужасы тоталитаризма и политизации жизни, литературы в частности, хочу сказать. Фантастика миров в последнее время занимает слишком много места на нашей книжной полке и в жизни соответственно. Чем, на мой взгляд, плоха ситуация? Прошло время внимания к миру, пора бы взглянуть и на человека. Бродский в свое время прозрел на много лет вперед, сказав в Нобелевской лекции, что "подлинной опасностью для писателя является не столько возможность (часть реальность) преследования со стороны государства, сколько возможность оказаться загипнотизированным его, государства, монструозными или претерпевающими изменения к лучшему - но всегда временными - очертаниями". Акцент кажется мне катастрофически правильным, особенно в свете многочисленной фантастики миров, фантастики (язык не поворачивается назвать это литературой), ориентированной на мир, а не на человека. Не плитка тротуаров важна в Ехо - весь Невский нынче в плитке, - а свобода выражения человека. В чем безусловный плюс подобной фантастики, меняющей миры, как перчатки? Тем, что человек остается. Как и говорил Бродский, системы приходят и уходят... Чем плохи такие миры? Тем, что человек остается. Тем же, чем был. Условным, грубо говоря, человеком. В условном мире. Однако нам жить, как правильно выразился С. Красиков, не умирать же. И нельзя забывать, что в жизни реакции взаимодействия человека и мира обратимые: как мир действует на человека, так и обратно. Хорошо, что фантастика миров утверждает ценность человека не бытовую, социальную, политическую, а бытийственную: мол, человек всегда остается человеком, в любом мире, в любое время, в любой системе. Однако фантастика, будучи литературой как вообще суммой текстов, безотносительно их культурной и эстетической ценности, должна быть все же Литературой - средством дух/личн. развития человека. Предмет этой литературы - как во все времена - человек прежде всего. Не условный, а реальный. Фантастику превозосят за то, что она не сковывает авторскую фантазию. Прекрасно, я всецело за расширение возможностей автора. Но когда прием становится самоцелью, литература перестает быть таковой и остается всего лишь фантастикой. Фантастика как "искусство невозможного, невиданного, недостижимого" по определению есть эскапизм. Глупо выделять один прием в область литературы, тем более, что прием этот известен издавна, как хорошо показал в своей статье Е. Парнов "Крылья сказки за плечами". Он не есть то, чем стоит кичиться автору. Он то, что еще более обязывает. Почему? Именно потому, что позволяет легко и безболезненно сбежать. Однако вот что представляется мне интересным: только сейчас, в двадцатом/начале двадцать первого века фантастика приобретает подобный размах, наращивает крылья. На каких действительно далеко можно улететь. Мне кажется, это потому как раз, что убежать от нашей жизни катастрофически же хочется, потому что реальности таковы, что "жить стало невыносимо", действительно невыносимо, потому что жизнь/мир/социум/система/государство преобладают над человеком несмотря на всю якобы индивидуализацию сознания, к которой человек шел тысячи лет и вроде пришел, как провозгласил Ницше. Людей слишком много, не хватает жизненного пространства для самовыражения. Куда идти? Только и остается, что сбегать - в наркотические сны, в алкогольные галлюцинации, в бездумное существование, в телевизор, в фантастику... Человек потерялся в мире и мечется в поисках места и, не находя места в этом мире, ищет его в другом. Однако уход - не выход. Фантастика миров - тем худшая иллюзия, что это сны наяву. Ордусь - всего лишь еще одно временное очертание. Система, социум никуда не денутся. Возможно, осознание именно этого факта и гонит человека, чье самосознание выросло немало, чтобы понять, что современный мир наш почти не предоставляет места личности, а только социальным моделям, что если раньше человеку приходилось бороться за выживание с природой, а теперь - с человечеством, в миры, где каждому есть место, потому что миры - его собственные. Это напоминает рассказ Каттнера, кажется, не помню названия (Какой-то день), где девушка уходит в персональную камеру, чтобы спать и видеть красивые сны, - услуга, представляемая ненашедшим себя в мире за соответствующую сумму предприимчивыми людьми, нашедшими свое место в грубом материализме. А бороться с человечеством - все равно что держать небо: такое же тяжелое и бессмысленное занятие. Вполне вероятно, конечно, что фантастика миров и ими проповедуемый эскапизм - лишь декадансные настроения, характерные для любого конца эпохи. В таком случае есть надежда, что как только пройдет паника завершения тысячелетия, грозящая издавна ко всему прочему концом света вообще, как только человечество освоится в новой эре, человечество найдет приемлемую форму сосуществования человека и сообщества человеков, которое всегда есть более, чем просто совокупность индивидуумов, и всегда - нечто уже неживое и потому чуждое человеку, тогда отомрет фантастика как "искусство невозможного, невиданного, недостижимого" и станет, наконец, литературой. Фантастика пытается освоить, осознать внешние факты человеческого существования, выплеск ее - попытка освоиться в новом мире, мире скоростей и технологий. Она зеркало, в котором современный человек осматривает себя в новой обновке - из синтетический материалов. Однако "философия государства (государство, мне кажется, мы вправе понимать здесь как социум/мир), его этика, не говоря о его эстетике - всегда "вчера"; язык, литература - всегда "сегодня" и часто - особенно в случае ортодоксальности той или иной политической системы - даже и "завтра" (Бродский). Tempora mutantur et nos mutamur in illis, и нельзя писать только о временах, забывая, что и мы меняемся. Современная фантастика - литература миров, а не человека, что не есть литература. Пора, мне кажется, уже и за человека взяться. Хватит, пострадали, увидели, - надеюсь, - что изобретением миров - особенно утопий - ничего не изменишь вокруг, а жить все равно надо, "не умирать же, в самом деле?". Только вот не картонной жизнью в картонных мирах.