Она вошла внутрь и остановилась, неторопливо оглядываясь. Короткая стрижка. Синие джинсы в обтяжку. Короткая белая кофточка. Между джинсами и кофточкой - полоска нежного тела. На вид - лет двадцать, не больше. Подумал: в любом баре на входе ее "Ай-Ди", небось, по полчаса изучают - на предмет малолетства.
Поднялся навстречу ей из-за столика, махнул рукой, она заметила, тоже махнула, направилась в мою сторону.
- Здравствуйте, Катенька! - я протянул ей руку. Так было принято в стране, из которой мы оба - она и я - приехали, сто лет назад там дамам ручки целовали, потом стали их пожимать - как товарищам по борьбе.
- Здравствуйте... - она замялась, протягивая руку в ответ. - Здравствуйте, Александр.
- Можно просто "Саша", - попросил я. - А то за Александром просится отчество а там, глядишь, и до некролога рукой подать.
Она улыбнулась. Потрясно улыбнулась. Совершенно потрясно! Подумал: красота плюс очарование плюс молодость равняется полному шваху стареющего гедониста плюс дома вечером наверняка напьюсь круче обычного.
- Катенька, спасибо вам, во первых, так сказать, строках, что согласились поучаствовать в нашей субботней программе и что нашли время сегодня пересечься со мной на чашку кофе. Кстати, о кофе. Или чаю предпочитаете? Или чего-нибудь, так сказать, алкоголесодержащего?
Она еще раз улыбнулась А может, она просто не переставала улыбаться? И я с ужасом почувствовал, как во мне просыпается светский лев, жестокий соблазнитель времен моего первого курса, когда ни одна - ни одна! - девочка не отказалась пойти со мной в кафе-мороженое. Где я гнал такие монологи! Такие!! Дальше, то есть, после мороженого ни они, девочки, ни я просто не знали, что делать, и разъезжались на метро в разные стороны.
Она ответила фразой из мультика про Винни-Пуха: "И то, и другое, и можно без хлеба."
- А поконкретнее?
- Ну, скажем... - она явно кокетничала, и меня это жутко прикалывало! - скажем, мартини и двойной экспрессо.
- А вы не исчезнете, как мимолетное виденье?
- У меня есть час времени, - совершенно спокойно ответила она. - Если за час управитесь, то не исчезну.
Я управился за считаные минуты.
- Приятного аппетита!
Заметил ее ногу, закинутую на ногу, сотворил со своими ногами то же самое, создавая нужную атмосферу.
- Понимаете, Катенька, почему я попросил вас встретиться до эфира... Наша беседа должна звучать как экспромт, но известно ведь, что хороший экспромт - это хорошо подготовленный экспромт. Вот я и решил вас послушать в неформальной, так сказать, обстановке.
- А что конкретно вас интересует?
- Конкретно - вы! - выпалил я, не задумываясь о том, как подобная фраза может быть воспринята. - Вторая древнейшая профессия пересекается в прямом эфире с первой древнейшей. А ведь у каждой професии свои секреты. Вот о них, о секретах вашей профессии, мы и поговорим в субботу. И сегодня тоже, на предмет подготовки вышеупомянутого экспромта.
Она потягивала мартини, позволяя кофе остыть. Произнесла:
- Элементарно, Ватсон!
И не сводила своих бешено-зеленых глаз с меня. Я неизбежно засуетился под этим взглядом.
- Ну и чудненько... Для начала - расскажите о себе.
- Пожалуйста! - Она поменяла ноги местами. - Мне двадцать девять лет. Родом из Алма-Аты. Знаете такой город в Казахстане?
- Великий Шелковый Путь... Крепость Верный... Знаменитые яблоки... Побывать там, увы, не довелось.
- Рекомендую: городишко стоит не только мессы, но и вашего, Саша, визита. Так вот, там я родилась, выросла, получила высшее образование...
- В какой сфере?
- Международная журналистика.
- Отсюда вытекает - свободный английский, - заключил я. - Ну хорошо, а как и, главное, почему вы оказались в Штатах?
- А вы? - переадресовала она вопрос.
- Я - другое дело. Я приехал много лет назад из голодного и безнадежногого СССР, вывез в цивилизацию двух дочек и пенсионную маму. А вы ведь недавно приехали...
- Год назад.
- Из сытого, процветающего на мангышлакской нефти Казахстана. Зачем?
- Формально? Учить английский. Я здесь до сих пор по студенческой визе. А не формально... Ну интересно же! - Она вскинула брови. - Америка ведь! Если был шанс - почему не воспользоваться?
- Ладно, убедили. Переходим к вашей профессии. Почему вдруг проституция?
Она сделала отодвигающий жест обеими ладонями, даже недопитый мартини отставила в сторону.
- Позвольте уточнить. По профессии я - массажист-затейник. И главное - профессия эта не требует формального разрешения на работу. Какового у меня нет.
- Ой, Катенька, это ли главное? Не лукавите?
Она состроила примирительную гримаску и вспомнила о недопитом мартини:
- Лукавлю. Ну и что? Главное вот что: я люблю секс.
- Оп-па-на! - я хлопнул себя по ляжкам.
- А что такого? - насторожилась она.
- Ничего такого, Катенька, ничего такого. Несколько лет назад город всколыхнула сенсация: интервью в газете с женщиной, которая днем работала на ответственной должности в крупной финансовой фирме, а по вечерам промышляла проституцией. И объясняла она это не столько необходимостью дополнительного заработка - хотя деньги лишними не бывают - сколько тем, что любит секс. И вот сейчас вы говорите буквально то же самое! Не удивительно ли?
- Значит, она дала интервью в газету, а я буду это делать на радио. Вот и вся разница. Хотя, пожалуй, я еще подумаю и, возможно, передумаю.
Кокетничает или издевается?
- Катенька! Говорить женщине, что она - интересный собеседник - это, насколько мне шепчет мой опыт - нанести ей неизлечимую травму. Говорить же, что она, женщина, красива - это по части телевизионщиков, а из уст радиоведущего, боюсь, может прозвучать как бессмыслица. Поэтому, признавая и то, и это, я скажу лишь, что умоляю вас не передумывать. История нам с вами этого не простит.
- История, говорите? История простила Робеспьеру, Гитлеру и Сталину. Нам с вами простит наверняка. У вас зажигалка есть?
Катенька извлекла откуда-то пачку черного "Собрания", текст в нижней части пачки был набран кириллицей, но явно не по-русски. Возможно, это сигареты из ее казахстанских запасов.
Зажигалка у меня, разумеется, нашлась.
- А вот ответьте мне, Саша, на такой вопрос. Вы интервьюируете людей. Самых разных. Молодых и старых. Рокеров и политиков. Мужчин и женщин. Так?
- Так...
- И вот они вам чего-то там отвечают, говорят в микрофон, а вы слушаете - и думаете - про себя, типа, эх, сейчас бы ее или, может, его? - Катенька выдержала многозначительно-испытательную паузу... - сейчас бы в постель - и трахнуть - а не сидеть тут, разговоры разговаривать! Что, не бывает у вас такого?
Я совершил глубокий астматический выдох, достал свое "Marlboro" и тоже прикурил.
- Ой, Катенька, бывает. Еще как бывает! Но, пожалуйста, вы не обо мне, а о себе, ладно?
- Ладно, - неожиданно легко согласилась она и снова поменяла ноги местами. Ах, какие ноги!
- Итак, девушка по имени Катя, из Алма-Аты, зарабатывает на жизнь в Америке своим телом...
Пауза... Катя ожидающе-вопросительно смотрит мне в глаза.
- Это утверждение или вопрос?
- Не знаю, - ответил я. - Наверно, и то, и другое. Я тут заглянул в энциклопедию...
Извлек из кармана бумажку, процитировал:
- "Проституция (от латинского "prostitere" - буквально: выставлять; также выставлять на позор, позорить, осквернять) - предоставление за материальные ценности своего тела для сексуальных услуг; секс за деньги, в противоположность близости по любви."
- Вот! - буквально воскликнула Катя. - Вот, Саша, вы только что купили для меня кофе и мартини и не попросили денег, которые за все это роскошество заплатили. То есть, я готова заплатить...
- Что вы, ни в коем случае! - ужаснулся я.
- То есть, - продолжала она, - это - подарок. Так? А теперь нарисуйте границу, где традиционная мужская галантность переходит в так называемый "съем". Саша, вы ведь меня сейчас не снимаете?
- Нет, Катенька, нет, что вы!..
- Но ведь вы только что принесли кучу материальных ценностей - в обмен на - что?
- На интересный материал в субботней программе. Хотя дело не в этом. Никакого прямого товарообмена. Я вас пригласил, вы пришли, тратите на меня время - и не предложить вам чашку кофе или, там, мартини?..
- Саша, вы - неизлечимый интеллигент.
- Звучит как диагноз.
- Именно диагноз! С такими, как вы, надежно: не побьют, даже не обзовут недобрым словом. Но скучно... Потому что предсказуемо. Типа, проводит до подъезда, поцелует ручку. И даже в постели - никакой самодеятельности. Все приходится делать самой. Интеллигент - самый трудный клиент. Застенчивость убивает эрекцию.
- Не замечал до сих пор... - буркнул я, но не очень уверенно. - Однако - вот мой первый вопрос: как вы ищете клиентов? На интернете?
- У нас говорят: "в" интернете. Нет, что вы, я - не самоубийца. Приедешь по такому объявлению - а там куча пьяных или обколото-обкуренных недоносков. Нет, с клиентом надо встретиться, увидеть его глаза. Так что никаких объявлений. Только за стойкой бара какого-нибудь. Нет, вру, не какого-нибудь, а там, где съем зафиксирован, имеет место быть и не пресекается администрацией. Не поленитесь, побегайте по интернету, и вы такие точки найдете.
- Увидеть его глаза - это, конечно, замечательно, Катенька. И все же - не страшно? Ведь есть же маньяки всякие...
- Честно? Мне в этом городе страшнее улицу переходить. Статистика-с.
- Что-с?
- Статистика наезда на пешеходов! Так что - нет, не страшно. После "eye contact", конечно.
Я докурил, откашлялся и вернулся к остывшему кофе.
- Знаете, у меня почему-то вырисовывается такая голливудская картина: пока "она" пребывает внутри очередного "флэта", под дверью дежурит сутенер со взводом наемных суперменов c "калашниковыми" наперевес.
Катенька снова улыбнулась.
- Саша, я уже почти готова отказаться от радио в субботу. Объясняю: если вы рисуете такие картины, то каково, должно быть, чувствуется перед вечерним пустым эфиром, воздухом, разносимом темнотой неизвестно куда? То есть, в никуда... Страшно!
- Нет, что вы, совсем не страшно, Катенька, мы просто знаем, что делаем свое дело.
- Ага! - она, оказывается, ловила меня, как ребенка. - Так ведь и мы делаем свое дело - и не более того.
Какая фемина! - как сказал бы один из героев двух классиков соцреализма...
- Тогда у меня к вам последний и решительный вопрос. Тем более, что время, каковое вы на меня отпустили, категорически давно и безнадежно истекло, а сверхурочные моя контора не платит. Итак, вопрос: а не противно черт-те с кем или - правильнее - с кем ни попадя?
- Не совсем так, - возразила Катенька. - У каждого человека есть своя "изюминка". Перекинешься парой слов, обменяешься улыбками, посмотришь глаза в глаза - и уже возникает соучастие. Или симпатия. А если не возникает - то ведь никто никому ничего не обещал... Вот мы с вами совсем немного времени провели, а я уже знаю, есть в вас "изюминка". Вы - прикольный!
- Ну-ну... - а что мне оставалось, как только ухмыльнуться?
- А можно мне задать вопрос?
- Конечно!
Она одним глотком допила давно остывший кофе, дотянула мартини и как-то вся поджалась - как спортсменка-попрыгунчик перед разбежкой к планке:
- Саша, вы заняты сегoдня вечером?
- В смысле... - совершенно искренне не понял я.
- В смысле - а ночью? - как бы уточнила она.
- Катенька, или я перебрал сегодня по линии кофе, или... Вы ведь меня сейчас не снимаете?
Это прозвучало, как рефрен, несколько минут назад она задала мне тот же самый вопрос. Значит, дуэт. Оперетта. Вечерняя беседка над Дунаем. Сопрано и баритон. "Мечта прекрасная, еще неясная, уже зовет..." Нет-нет, это не то, это из кинематографа времен разгара индустриализации.
- Почему бы нет? - отозвалась Катенька, вернув меня в наше светлое сегодня.
- И за почем? Видите ли, у меня получка только в следующую пятницу.
- Фак! - на очень правильном калифорнийском громко сказала она.
Сидевшие за соседними столиками, как по команде, обернулись в нашу сторону. Катенька позеленела. Глазами. Таких ярко-зеленых глаз я никогда ни у кого не видел. Сорвалась с места и выскочила из кафе.
А что я такого сказал?
Допил свой кофе и пошел к выходу. Там сбоку от выхода стояла Катенька.
- Простите... - прошептала она.
- Я - "простите"? Это вы - меня простите!
- Нет, что вы, я понимаю, вы не могли не задать этого вопроса. Насчет, сколько я стою. Но я...
- Нет, Катенька, нет! Я и не думал задавать этого вопроса. Потому что это - не мое дело. Но вы... Как-то случайно вырвалось.
- Вовсе нет. Не случайно. Проституция - это товар. Или бизнес. И вопрос "how much" не просто уместен, а неизбежен. Это что-то со мной случилось. Не знаю, что. Короче, вы меня раскрутили.
- На что это я, позвольте полюбопытствовать, вас раскрутил?
- Не издевайтесь, пожалуйста. На откровенность вы меня раскрутили. У вас есть еще четверть часа?
- До пятницы я совершенно свободен, - съехидничал я фразой Пятачка из того же мультика про Винни-Пуха. Вот такое я говно: понимаю, что уже не надо прикалываться, а остановиться не могу.
- Тогда послушайте...
Она взяла меня под локоть, и мы побрели по тротуару. Я весь превратился в слух.
- Мне кажется, - говорила она, - что любой род занятий - это совершенно неизбежно своего рода проституция. Я много об этом думаю. Вот скажите... Ну за редким исключением - вроде одинокого ковбоя в степях Казахстана или Техаса - вот скажите, вас не ломает читать идиотские "commercials", то есть, объявления на радио этом вашем? Типа, по тундре, по широкой дороге, то есть, продаются участки земли на Аляске, спешите: офигенное финансирование. А у меня все проще: на местном, что ли, уровне имеется спрос - почему не возникнуть предложению? Капитал, том Первый. Или Третий. Не помню точно. Это ваши, Саша, реалии. Моему поколению так религиозно политэкономию не вдалбливали.
- Но Катенька, нет, что вы, какой же я проститут? Финансирование Аляски - это, конечно, не Гамлет, но все-таки и не "take me baby".
- Ну ладно, с вами я, допустим, перегнула. В вашем случае присутствует элемент творчества, то есть, самостоятельности. А убирать по чужим домам? А жопы лизать чужим старухам и их сопливым правнукам? А пресловутые девушки в окошке? Ногтями бы вгрызались в эти рожи, которые по ту сторону окошка. Но нельзя. Изволь обслуживать. С восьми до пяти. Такие, как я, хотя бы делают вид, что любят. И что выбирают. Саша, вы официантам чаевые оставляете?
- Конечно.
- А зависят они, чаевые ваши, от качества обслуживания?
- Безусловно.
- А ведь вы для них - совершенно посторонний человек, так, источник чаевых.
- Ну да. Ну и?..
- А вот вам еще один аспект: экономия на виагре. Если мужчина не страдает какими-то серьезными физиологическими нарушениями, а просто потихонечку стареет, то если его женщина-партнер знает свое дело - никакие фармакологические стимуляторы ему нафиг не нужны. Женщина так все сделает, что у него до завтрашнего обеденного перерыва оно, то есть, сердце не успокоится. А между тем, согласно "Википедии", одна таблетка виагры стоит в среднем десять долларов.
- Это чушь! - не выдержал я. - По интернету в Канаде заказываешь, потом из Индии посылочка приходит. Получается меньше трешки за таблетку.
- Ну и?
- Ну и - вот, теперь вы меня раскрутили... - и я повинно понурил голову.
- А что вы дальше с этой таблеткой, которая за меньше трешки, делать будете? Против кого применять? Значит, все равно надо куда-то идти и кого-то снимать. Так что чистая экономия с нашей - моей, в частности - стороны гарантирована. Ладно, движемся дальше. Я настаиваю на праве отработать купленный вами мартини.
- О нет! - засопротивлялся я. - Это настолько ничтожная материальная ценность, что и говорить не стоит. Давайте, я приглашу вас на ужин, увеличив тем самым сумму потенциальной задолженности..
- Кому я должен - я всем прощаю! - голосом дельфийского оракула проворкотала Катенька. - Ладно, так и быть, давайте где-нибудь перекусим.
Ужина, по сути, не получилось: оба мы, она и я, были не голодны, так что ограничились жареной картошкой под пиво.
- Еще вопрос позволите?
Она кивнула.
- Вопрос самый что ни на есть банальный и одновременно интимный: замужество, дети? Женский инстинкт? Вы об этом не думали? Вам двадцать девять. Вы молоды, но ведь и не девчонка уже...
- Думала, конечно... - Катенька сделала несколько глотков ледяного Гиннесса и не торопилась с ответом. - А за кого замуж-то?
- Ну как же! Столько парней неженатых вокруг. Очередь бы выстроилась. Такую, как вы, на руках носили бы.
- И так носят. И еще деньги платят. И носок стирать не надо. Это вы, Саша, многосемейный: мама, жена, дочки под ногами туда-сюда бегают... Бр-р-р! Как представлю себе такую жизнь, сразу все инстинкты увядают.
- Не угадали. Мама давно живет отдельно, с женой разошлись много лет назад, дочки выросли и разлетелись по собственным жизням. А я сам по себе.
Катенька неторопливо допила пиво. Потом чуть склонив голову набок взглянула прямо мне в глаза.
- Значит, сейчас к вам поедем...
- Это вопрос или утверждение? - поинтересовался я. И внезапно опомнился: - Вы с ума сошли!
- Почему?
- Потому... ну потому, что у меня, мягко говоря, не прибрано...
Никакого другого аргумента в голову не приходило. Старею: медленно соображать стал.
- Так мы ведь не в музей, а к вам домой, - совершенно невозмутимо отмела мою глупую чушь Катенька. - А "не прибрано" - звучит немного старомодно и очень романтично.
"Пиздец котенку!" - подумал я. Оторвал буквально физическим усилием взгляд от ее ужасно зеленых глаз, и он, взгляд мой, лег на вырез ее белой кофточки. Почувствовал, что тону...
Ловил такси - не на автобусе же! - и думал, что ежели чего, то, во-первых, дома имеется непочатая бутылка коньяка и чистые стаканы, а во-вторых, виагра, скорее всего, не понадобится. То есть, ни в том, ни в другом случае - не понадобится.
И это - последнее, что я помню из того вечера. Дальше пошло такое сумасшествие, такой абсурд... То, что у нее изначально имелся всего один час, было окончательно предано забвению...
К субботней программе я готовился всерьез. В том смысле, что после эфирного стриптиза планировал предложить Катеньке руку и сердце. Или не предлагать? Сажать или не сажать себе на шею проститутку с дипломом по международной журналистике и иммиграционной неустроенностью?..
Все решилось само собой: в студию она не пришла. И не позвонила. Прав был древний грек насчет того, что нельзя в одну и ту же воду войти дважды. И, возможно, хорошо, что нельзя. Пришлось заполнять отведенное для Катеньки время наижутчайшим экспромптом на тему того, как там, на Аляске хорошо, особенно зимой, когда пингвины пасутся в тундре. Или не пингвины? Неважно, кто-то в тундре этой наверняка пасется...
Номера ее телефона я не знал, а на имейлы ведь можно и не отвечать. Она и не ответила.