Никто не понимал, зачем я здесь. Как, наверное, не понимал и я сам.
Только лишь раз я задумался было об этом, и тут же чуть не поплатился, провалившись в жидкую грязь колодца.
Да, да, я оказался в колодце. Не совсем может обычном. Размером он представлял добрую четверть хорошего стадиона. И весь состоял из клеток-лабиринтов, из которых выбраться было практически невозможно.
Но я всегда выбирался.
Стены у колодца были несколько метровые. Крыши не было. Высота у стен была метров десять, не меньше. По крайне мере, я не мог бы ее измерить, даже если бы захотел. Для этого надо было хотя бы залезть на них. Но они были столь хорошо забетонировано -заштукатурены, что в моем случае - мое же желание оказалось бы как минимум неудачно. Да к тому же еще и глупым. Поэтому подобное желание я от себя отгонял.
Я шел по коридору, зная, что все равно никуда не выберусь. В какой-то мере меня захватывал сам процесс. Что будет дальше?
Дальше обычно ничего не было. Тупик. Через какое-то время я действительно упирался в тупик, и возвращался обратно. Чтобы начать все сначала.
Иногда мне хотелось громко закричать. И я позволял себе это. Догадываясь, что все равно никто не услышит. Да и чтобы потом не укорять себя, что подобное не сделал.
Периодически мне нужно было себя чем-то укорять. Быть может даже обвинять. Можно было подумать, что таким образом я себя подгонял, или стимулировал. Но сам я знал, что это ни к чему не приведет. Потому что через время все равно успокоюсь. И буду расслаблен мыслью, независимо от того, в каких бы страшных грехах себя не укорял.
"Может ты ненормален"?--слышал я себя.
"Нормален...",--эхом отвечал себе же.
И продолжал движение. Движение сводилось к изучению колодца. Сколько я в него не попадал, никогда до конца не знал, что будет дальше. К тому же я заметил одну загадочную особенность: чем мне было трудней, тем легче я успокаивался. Быстрее. А на душе становилось легко и свободно.
Я поймал себя на мысли, что сейчас вновь успокоился. Мне стало даже как-то по-особенному весело и беззаботно. Хотелось чудить и смеяться. Чтобы через время, быть может, уже в этом себя начать упрекать.
"Зачем ты приходишь сюда"?--спрашивал я себя.--"Почему ты ходишь по этим коридорам"? "К чему..."
Как обычно, вопросов было больше чем ответов. Да и к тому же я знал, что никакой ответ меня все равно не устроит. Просто я был настроен таким образом, что обязательно должен был что-то выяснить, да к этому не стремился. Подобное мне было безразлично. Так же как и безразлично разговаривать с собой. И я верил, что за всем этим что-то скрывается. Пусть даже разгадки я никогда не узнаю, но мне, опять же, нравился сам процесс. Да и в эти катакомбы я видимо приходил из-за процесса. Мне нравилось бродить по ним. Нравилось ощущать нечто, что, быть может, за всем этим скрывалось. И если бы я только мог разгадать - что?
Как я проникал сюда? Через люк.
Как я выбирался обратно? Тоже через люк.
Но так получалось, что, попав в колодец, я сразу пускался в свое путешествие. И забывал, где этот люк находится.
Это походило на нечто странное, загадочное, и нелепое в своем, наверное, самом крайнем проявлении нелепости. И я даже не мог поверить, что все 38 комнат (столько я насчитал) были настолько одинаковы, что словно бы представляли из себя комнату одну. Причем я хорошо знал, что комнаты были разные. И только в одной из них скрывался люк.
Конечно, я вполне мог сбиться со счета, и комнат могло оказаться не тридцать восемь, а, скажем, двадцать три, а то и всего пятнадцать. Или же вообще сорок. Точного числа я не знал. Да быть может и никогда не стремился к этому. Для меня был важен сам процесс. И чем он затягивался, тем становилось как-то легче.
"Может тебе просто хотелось побыть одному"?--пытало меня мое Я, в надежде прояснить для себя ситуацию.
"Нет, нет",--отрицательно я качал головой, опасаясь признаться, что на самом деле мне был не ведом правильный ответ. Ведь вполне я мог сказать и да. Ну, то есть - согласиться.
"Это очень странно...--отвечал я сам себе.--Более чем странно..."
"Странно...",--вторило эхо, и я, не оглядываясь, шел дальше. Проходя свои этапы, и ожидая встретить новые препятствия.
Я бродил по коридорам. В зависимости от времени суток у меня рождались различные ассоциации от того, что я видел на стенах. Да, я чуть не забыл. Я ведь видел образы. Образы людей, которые, быть может, и никогда не существовали. Что они означали?
Загадка... В колодце много было загадок... А я стремился их разгадать.
Иногда от этих образов я шарахался в стороны, пугаясь их. Словно мне верилось, что кто-то из них сможет меня схватить, прыгнуть на спину, броситься в ноги, и повалив таким образом приняться меня душить.
В таких случаях я пускался наутек. Я бежал по лабиринту, благо, что хотя и была грязь, не было особых неровностей. И во время такого бега я в принципе не мог упасть.
В колодце я оказывался с неизменным интервалом в несколько дней. И попадая в него, мне становилось так уютно, что я не стремился сразу же выбираться.
И только потом я уже мечтал только об одном - поскорее убраться восвояси. Потому что мне становилось страшно. Очень страшно.
Помню свои первые ощущения, когда я попал в колодец. Я еще не знал, что он из себя представляет. Я мог видеть только то, что видел. И бродил, изучая его. Мне даже вроде как нравилось. И что уж точно, я совсем не чувствовал дискомфорта. А даже наоборот, создавалось впечатление, что я оказался там, куда, по сути, все время стремился. И зарождавшиеся было мысли, указывавшие мне на мою ошибку, безжалостно гасились мной. Уничтожаясь на корню.
Чтобы потом появляться вновь. Уже в других вариациях.
Проходило время. Меня уже не устраивало то, что я видел. И я давно уже стал привычен к возникающим у меня ощущениям.
Как-то незаметно я подошел к тому, что меня уже ничего не устраивало. Мне словно в одночасье все опротивело. И я, находящийся в этот момент в колодце, попытался стремительно покинуть его. И стал искать выход. Ну, то есть люк. Этот чертов люк, которого я не находил.
И обхватив голову, я сел на землю, сдерживая слезы. И на какое-то время даже стал противен себе. Но если бы это только могло как-то нормализовать ситуацию...
И видимо что-то настолько изменилось при этом в моем сознании, что я словно бы куда-то разом провалился. И мне стало очень хорошо. Так хорошо, как еще никогда не было. Разве что только в детстве. Но разве мы, находясь в детстве, обращаем внимания тогда на эти прекрасные явления. А я обратил. Сейчас. И мне не хотелось из этого состояния возвращаться.