Тропою Избранника
    
            ===============================================================
            |                автор Зеликов Иван aka morongo               |
            |Произведение распространяется только в электронном варианте. |
            |По вопросам коммерческого использования обращайтесь к автору.|
            ===============================================================


      Глава 1

      ...Ночь, только круглая и невообразимо жёлтая луна освещает мёртвый пейзаж 
пустыни и чёрную воду реки, что катит свои волны куда-то вдаль с непостижимым 
упорством. По воде, повинуясь течению, плывут взбухшие трупы, трупы животных и 
трупы людей. Сотни мёртвых тел с застывшими однообразными лицами или же вовсе 
без лиц, улыбаясь такой близкой луне оскалом голых черепов, проплывают мимо, 
задевая его иногда своими скрюченными конечностями. Он бредёт по пояс в воде, не 
смея повернуть к берегу, дикий животный страх заставляет его держаться 
середины...
      "Избранник, ты слышишь меня, Избранник?" Звонкий, взволнованный, 
проникающий в каждую клеточку его тела голос раздаётся, кажется, отовсюду. Он 
оборачивается и замечает, что никакой реки уже нет, что его окружает лишь 
голубоватая, переливающаяся дымка, а из неё выглядывает лицо с неподвижными 
выцветшими глазами, лицо старого деревенского шамана. "Избранник... Деревня 
умирает... Осталось слишком мало времени, поторопись!" Лицо исчезает, дымка 
рассеивается, всё проваливается в черноту бесконечности...
      Он проснулся, почувствовав во рту чьи-то волосы и горячее дыхание, 
обжигающее щёку. Выплюнув изо рта надоедливый локон, он медленно, словно нехотя, 
повернулся на бок и только потом открыл глаза. И сразу же поймал другой взгляд, 
взгляд самых обыкновенных и чертовски красивых чёрных глаз, смотревших на него с 
некоторым страхом и беспокойством. Только через несколько секунд он смог 
разглядеть за глазами очаровательное личико молодой девушки, обрамлённое не 
очень длинными, но густыми тёмными волосами. Лицо некоторое время также выражало 
испуг, но потом девушка улыбнулась, отбросила непослушные волосы назад и томно, 
растягивая слова, проговорила.
- Сначала ты заснул, но потом вдруг так закричал... Я, было, подумала, что ты 
захочешь меня убить, так уже бывало пару раз, да и лицо твоё вдруг стало маской 
мертвеца. Глупо, правда? Я, наверное, слишком много всего думаю лишнего...
- Да нет, не слишком. Я ведь действительно мог тебя убить, - улыбнулся лежащий 
рядом с ней мужчина. Девушка отшатнулась с притворным ужасом, но потом вновь 
прильнула к его груди, погрозила пальчиком и проговорила ещё более томно:
- Ах ты мой шутник. Так напугал честную девушку, - при слове "честную" она 
прыснула со смеха, - теперь в наказание будешь меня до утра развлекать. Ну-ка, 
покажи неукротимую страсть дикого зверя!..
- Извини, может как-нибудь в другой раз, а сейчас я пойду.
- Но ведь ты же заплатил за всю ночь! А она только началась, кому я теперь 
подарю свою нежность и ласку?!
- Тому, кто придёт после меня. Не думаю, что ты останешься сегодня без партнёра. 
Мне же, действительно, пора. - Мужчина оделся, наклонился, в последний раз 
поцеловал привольно развалившуюся на кровати девушку и молча вышел за дверь.
      Ночь действительно только начиналась, на безоблачное иссиня-чёрное небо 
высыпали звёзды, да изогнутая серпом луна нормальных размеров глядела своим 
почти человеческим лицом на мир, что расстилался внизу. А внизу освещённый 
дьявольским светом неоновых вывесок расстилался Нью-Рено, самый большой 
городишко в мире, как гласила надпись на арке у входа в город.
      Нью-Рено, город безграничных возможностей и бесконечных удовольствий не 
собирался спать. Он, вообще, никогда ни спал, так как ни днём, ни ночью не 
закрывались бары и казино, завлекавшие усталых путников яркими огнями, не 
прекращалась борьба за звание чемпиона на боксёрском ринге и борьба за сферы 
влияния между четырьмя гангстерскими семьями, контролировавшими город, никогда 
не закрывал свои двери перед клиентами известный на всю Калифорнию бордель 
"Кошачья Лапа".
      Нью-Рено не спал, ему просто нельзя было отдыхать, само его существование 
требовало кипучей деятельности, постоянного поддержания ритма, беспрестанного 
изменения. Древняя пословица: "Я мыслю, значит, я существую", приобретала здесь 
новый смысл: "Я существую, потому что живу, а живу, потому что двигаюсь". По 
странной иронии судьбы война пощадила этот город. Когда вся местность на тысячи 
миль вокруг превратилась в радиоактивную пустыню, Нью-Рено остался практически 
нетронутым. Сотню лет простояли дома, глядя пустыми глазницами окон вдаль, давая 
приют только крысам, гигантским мутировавшим скорпионам, и ещё бог знает каким 
тварям. Потом же в этот уцелевший "осколок цивилизации" пришли люди, выжившие, 
кого не смогла достать и уничтожить карающая длань ядерного хаоса, 
царствовавшего на Земле всего несколько часов, но оставившего своим преемникам 
богатое и мрачное наследство.
      Итак, в город вернулись люди, привлечённые целостностью построек и 
нетронутостью довоенных складов. Тогда как везде вокруг поселения рождались и 
росли в постоянной борьбе с природой и выживали только благодаря упорству 
мужеству и сплочённости людей, Нью-Рено давал своим жителям всё просто так. И 
тот, кто имел достаточно сил или хитрости, чтобы отобрать что-нибудь у соседа, 
мог безбедно существовать, буквально утопая в невиданной для послевоенного мира 
роскоши. Так потихоньку, в беспрестанных кровавых разборках и интригах 
создавалась городская элита. Эти люди присваивали самые большие и лучше всего 
сохранившиеся дома, самых красивых женщин, древние спиртные напитки и наркотики, 
а о том, что нужно добывать пищу ради того, чтобы не умереть с голоду они могли 
вообще не задумываться. Другим же, менее удачливым, ничего не оставалось, как 
прислуживать им, стараясь урвать хоть какие-нибудь крохи с барского стола.
      Тогда жизнь была ещё более ленивой, почти бездеятельной, если не считать 
относительно редких стычек между кланами, делившими город. А когда людям нечего 
делать и не нужно даже шевелиться, чтобы отыскать средства к существованию, они 
начинают отдыхать, причём отдыхать так, что этот отдых становится для некоторых 
поистине адским трудом, в котором нельзя сделать перерыв, невозможно отдохнуть, 
так как человеческий мозг просто не в состоянии выдумывать всё новые и новые 
виды удовольствий. Когда-то труд сделал из обезьяны человека, что же делал 
бесконечный отдых из людей никто толком ответить не может, но, скорее всего, 
людьми они уже переставали быть. Так, в бесконечной погоне за удовольствиями, в 
городе один за другим стали появляться бары, игорные и публичные дома - все те 
пережитки старого мира, которые, которые в новой реальности, реальности мира 
после ядерной катастрофы, мира, в котором люди пытаются выжить в постоянной 
борьбе с порождённой ими самими пустыней, были, мягко говоря, не совсем уместны.
      Как известно, за удовольствия надо платить и желательно звонкой монетой. 
Довоенный мир практически не использовал наличных денег, так как отлично 
развитая банковская система того времени, отточенная за много веков 
использования, позволяла совершать любые операции без передачи разноцветных 
бумажек, имеющих цену только потому, что об этом громогласно заявляли люди 
держащие власть, от одних лиц другим. Теперь же, когда путь между любыми двумя 
поселениями чаще всего становился последним для незадачливых путешественников, а 
о том, что творится за океаном, никто вообще не мог предположить, ни о каких 
системах, связывающих в единую сеть любые торговые операции, нельзя было и 
помышлять. Тогда снова вспомнили о начале всех начал, мериле любых ценностей, 
высшем благе и ужасном биче человечества, о золоте. Как ни странно, довольно 
быстро нашлись месторождения этого самого благородного и самого подлого из 
металлов, на их месте быстро возникли шахтёрские посёлки, и скоро уже весь 
обитаемый мир стал пользоваться монетами чеканки города Реддинга, крупнейшего 
поселения, возникшего, а точнее возродившегося из руин, на одной из таких 
золотых жил.
      Можно наслаждаться ленивым ничего неделанием долго, но отнюдь не вечно, 
вечность вообще никогда не была у людей в почёте, что лучше всего доказала 
война, в мгновение ока разрушившая цивилизацию, казавшуюся незыблемой. Так и для 
Нью-Рено пришли тяжёлые времена, ознаменовавшие начало новой жизни, жизни полной 
борьбы внутренней и внешней, борьбы за право выжить в этом новом мире. Причина 
столь резких изменений была весьма проста. Довольно быстро опустели древние 
склады, питавшие город продуктами, боеприпасами и наркотиками, небольшой 
реактор, позволявший стенам баров и казино переливаться многочисленными огнями 
неоновой рекламы, ветшал, требовал ремонта и нового топлива. И пришлось людям 
делиться теми удовольствиями, что присутствовали в городе в избытке. Делились, 
естественно, не за просто так, а за всё те же деньги, которые, как несколько 
тысяч лет назад вновь стали завоёвывать власть над миром.
      Нью-Рено в который раз повезло, повезло в том, что склады опустели именно 
тогда, а не на десять лет раньше. За полтора века, прошедших после войны, люди 
уже успели достаточно расселиться. Пустынная почва вокруг поселений после 
десятков лет мелиорации наконец-то начала давать стабильные урожаи, у людей 
появились лишние деньги, которые они были не прочь потратить. Конечно, потратить 
деньги можно было где угодно, так как покупать спиртные напитки или играть в 
кости люди могли в любом достаточно крупном городе, где это не было запрещено 
законом. Но Нью-Рено... О, Нью-Рено - это было нечто особенное, это был город, 
манивший не только красивым названием, которое можно было повторять нараспев всю 
ночь, потягивая из бутылки довоенный ликёр (никакое вино древности могло 
тягаться с ним по выдержке). Это было как окно в прошлое, в прошлое полное 
удовольствий, в то прошлое, которое, казалось, навеки кануло в лету в мареве 
ядерных вспышек, возвратиться в которое давал возможность Нью-Рено. Причём 
возврат в прошлое стоил не так уж дорого. В этом городе, вообще, всё было самым 
дешёвым: самая дешёвая выпивка местного производства, раздаваемые чуть ли не 
задаром наркотики, самые красивые и доступные в мире женщины. Да, женщины в Нью-
Рено были действительно прекрасны, они доставлялись в город со всех концов 
Калифорнии, часто захватывались и приводились силой вместе с караванами 
работорговцев. Часто сопровождали в путешествии своих мужей, отцов или братьев, 
которые, истратив все деньги, вынуждены были продавать красавиц в бордель, чтобы 
ещё некоторое время покупать, казавшиеся такими доступными раньше, наркотики. 
Иногда девушки приходили сами в надежде обрести самостоятельность, известность 
(так как помимо борделя в городе действовала и киностудия), получить возможность 
жить, не работая в поте лица на полях, растрачивая красоту в постоянной борьбе с 
природой, а занимаясь единственной достойной женщины профессией - торговлей 
собственным телом.
      Так что, народ валом валил в город, ибо не было для простого крестьянина, 
вся жизнь которого прошла за плугом или траппера с риском для жизни добывавшего 
шкуры гигантских ящериц-гекосов, большего удовольствия, чем гордо шагать по ярко 
освещённой разноцветными огнями улице, позвякивая в карманах золотыми монетами. 
Что может быть лучше, чем чувствовать себя хозяином и повелителем всех тех 
красавиц, что подобно греческим Кариатидам подпирают стены домов, всех этих нимф 
и гурий, которые бросятся к тебе по первому зову, по единому призывному движению 
руки, чтобы служить и дарить блаженство своему господину. Что ещё может 
доставлять такое ощущение собственной значимости, чем когда ради твоего 
удовольствия сходятся в яростной схватке атлеты, каждый из которых одной только 
левой рукой мог бы уложить десяток таких людишек как ты. Это ли не счастье, 
когда бойцы сражаются перед твоим взором, наносят друг другу раны, иногда даже 
гибнут, несмотря на смягчающие боксёрские перчатки, и всё исключительно для 
того, чтобы простой житель пустоши смог не только насладиться чужим страданием, 
но и обогатиться, правильно разместив ставку. А как приятно посмотреть в глаза 
растерянному крупье, когда шарик, пущенный его натренированной за годы работы 
рукой, тот шарик, что всегда проявляет такую покорность воле своего хозяина и 
ложится точно туда куда требуется, вдруг становится строптивым и приносит тебе 
джек пот.
      Но все эти мелкие радости жизни меркнут перед одним настоящим 
удовольствием, перед этой панацеей, призванной в мир, чтобы люди забыли свои 
страдания, единственной вещью, позволяющей осуществиться всем древнейшим мечтам 
человека. Мечте о свободе, мечте о полёте, мечте о бесконечном счастье. Это джет 
- наркотик нового мира, прозванный за свои, поистине фантастические свойства 
реактивным самолётом. Стоит только вдохнуть в себя порошок из этой маленькой, 
столь удобно лежащей на руке розовой ампулы, и мир вокруг преображается. 
Человек, как и положено венцу творения, получает полную власть над собственным 
телом. Распрямляется, скрученная годами, остеохандрозом и радикулитом спина, 
дряблые мышцы наливаются сталью, столь слабое в последнее время сердце 
превращается в неутомимый мотор, способный перекачивать кровь тонну за тонной 
всё быстрее и быстрее. Ноги мгновенно исчезают, человек, словно, парит в метре 
над землёй, но в любую секунду может сорваться с места и устремиться вперёд или 
ввысь, туда, куда захочет, и никакая сила не будет в состоянии его остановить. 
Но это всё наяву, а стоит лишь закрыть глаза, как весь мир склоняется у твоих 
ног, Земля уменьшается до размеров песчинки, да что песчинки, атома, и уже вся 
вселенная распластанная и покорная ждёт приказов от своего властелина. И всё это 
ощущение высшей эйфории, это погружение в нирвану стоит гроши, меньше чем 
бутылка тёплого пива с отвратным вкусом, неизвестно когда (может даже до войны) 
произведённого, в баре родного города.
      Ну ни добрый ли гений человечества тот, чей неутомимый мозг смог изобрести 
джет? Ни дал ли он людям то, что все политики во все времена обещали, но ни на 
шаг не приблизили, СВОБОДЫ?! Причём, свободы полной, свободы не только от 
других, но в первую очередь от себя, от страданий своего бренного тела, а что 
ещё нужно человеку в этом ужасном мире, в который превратилась цветущая и 
прекрасная некогда Земля. Да снизойдёт на него вселенская слава, да будет имя 
его золотыми буквами вписано в райские скрижали, пусть в ссудный день для него 
первого откроются райские врата и пропустят того, кто смог подарить человечеству 
рай на Земле.
      Вот так думали люди, впервые попадавшие в город, вот что такое был для них 
джет, вот что такое был Нью-Рено, этот самый большой городишко в мире, место 
абсолютной свободы, бесчисленных возможностей и вечного удовольствия. Так оно и 
было до поры до времени, пока золотые монеты ещё гремели в карманах туриста. 
Когда же они заканчивались... Впрочем, люди об этом редко задумывались, а когда 
такое происходило, их разум был уже достаточно затуманен, и им было уже всё 
равно. Такие бедолаги селились в развалинах на окраине города, где от домов 
оставались только куски стен первого этажа или же десятками набивались в 
подвалы. Ради очередной дозы наркотика некоторые сбивались в банды и пытались 
нападать на караваны, идущие из города и везущие зелье, но чаще всего такие 
попытки жестоко пресекала охрана, и кости незадачливых грабителей устилали 
подступы к городу на многие километры вокруг. Другие же ради получения заветной 
ампулы шли в услужение, к более богатым и удачливым и там, на положении рабов 
сутками напролёт исполняли любые самые грязные поручения, чтобы потом вдохнуть 
живительный порошок и временно забыть о страданиях. Некоторые даже добровольно 
отдавали себя в качестве подопытных кроликов для испытания новых наркотиков. 
Обычно ни те, ни другие долго в этом мире не задерживались и их тела также 
выбрасывались в пустыню на растерзание скорпионам и гекосам. Были, конечно, и 
такие, что бежали из города, но они либо гибли в дороге, либо джет возвращал их 
обратно. Те, кого он раньше делал повелителями собственного тела, властителями 
вселенной, теперь сломленные, безвольные были способны лишь на одно - служить 
своему единому богу, богу по имени ДЖЕТ.
      
      Глава 2

      Ночь, черное небо, подёрнутое слабой дымкой, через которую свободно 
просвечивают так небрежно разбросанные по небосводу звёзды и луна. Мраморно-
бледная, как лицо больного чахоткой с синими пятнами на месте ввалившихся глаз, 
луна. Странно, как это люди в древности могли её боготворить, воспевать красоту 
этого ночного светила, считать её покровительницей влюблённых и поэтов. Гипсовая 
или восковая маска смерти, а отнюдь не человеческое лицо, а если и лицо, то лицо 
актёра-трагика, на которое не пожалели белил и чёрной туши, чтобы оттенить, 
резко обозначить морщины, ярче показать страдание. Именно страдание выказывает 
это лицо, страдание оттого, что вынуждено наблюдать за всей той мерзостью, 
подлостью, звериной жестокостью, что творят внизу под покровом ночи люди 
возомнившие себя венцом творения и властителями природы. И как ни пытается 
страдалица отвернуться, обратить свой взгляд в чёрную бесконечность космоса, а 
не на грешную Землю, ничего не выходит. Вечно обязана она наблюдать чужие 
страдания не имея возможности ни предотвратить их, ни поведать кому-либо об 
увиденном.
      Вот и сейчас, не успела ещё тьма как следует укутать землю своим 
покрывалом, не успели лучи луны и далёких звёзд как следует разредить эту тьму, 
как в начала литься кровь. Нет, кровь проливалась и днём, и в не меньших 
количествах, чем ночью, но тогда яркий весёлый солнечный свет придавал убийству 
видимость благородной победы над противником, можно даже сказать, подвига. 
Сейчас же, вид трупов, неподвижно лежащих на утрамбованной каменистой почве 
пустыни, отказывающейся впитывать кровь, не доставлял ничего кроме боли.
      Трупов было около двух десятков, все мужские. Тела лежали на небольшом 
пятачке между склонами двух холмов в беспорядке, часто друг на друге, в тех 
позах, в которых их застала смерть. Между телами, не особо заботясь о том, чтобы 
не запачкаться кровью, двигались трое, постоянно нагибаясь, чтобы поднять 
приглянувшееся оружие.
      Высокий статный мужчина с копной чёрных прямых и жёстких волос на голове 
остановился, опершись на снайперскую винтовку, которую только что сжимал 
скрюченными пальцами один из мертвецов, и взглянул на луну, словно прося у неё 
прощения за только что увиденное. Теперь его лицо можно было легко рассмотреть. 
Прямой, но немного приплюснутый нос с широкими ноздрями, широкие резко 
обозначившиеся скулы, большие, но узкие глаза с сетью мелких морщин вокруг них 
говорили о том, что он родился и вырос в пустыне, также как и несколько 
поколений его предков. Однако тонкие волевые губы и острый подбородок, казалось, 
утверждали обратное и свидетельствовали о более аристократичном, если можно так 
выразиться, происхождении. Также как и высокий чистый лоб, и гладкая, хотя и 
смуглая, совсем не грубая, как у дикарей, кожа. Лицо это, несмотря на его 
бросающуюся в глаза неправильность, а может быть именно благодаря ей, можно было 
бы назвать очень красивым и привлекательным, если бы не отсутствие правого уха, 
на месте которого виднелся тёмно-бордовый рубец, понятно было, что ухо человек 
потерял совсем недавно.
- Хороший нож. Длинный, острый, тяжёлый. Враг быстро отправится к духам. - Эти 
слова произнёс второй мужчина - широкоплечий великан, на целую голову 
возвышавшийся над своим очень немаленьким товарищем. Уж в его-то происхождении 
точно нельзя было усомниться. Это был дикарь чистой воды, принадлежал к той 
породе людей, что появилась на свет сразу после войны, к так называемым 
"пережившим". Это были те люди, которые сохранились не благодаря глубоким 
бункерам-волтам, куда не могла проникнуть ядерная смерть, и где поколение за 
поколением человечество переживало катастрофу. Они выжили только благодаря своей 
силе, благодаря устойчивости к радиации. Сразу после войны, сбившись в 
поселения, они жили на одном месте многие годы, не смея куда-нибудь двинуться, 
так как везде вокруг царила смерть. В результате жесточайшего отбора в живых 
оставались только самые сильные, самые выносливые, самые приспособленные, и 
скоро замкнутые популяции дали новую расу людей, предназначенных для дикого 
существования в дикой пустыне.
      Великан широким быстрым шагом приближался к первому мужчине, который всё, 
не отрываясь, смотрел на луну, не обращая на товарища ни малейшего внимания. 
Однако того это ни капельки не обижало, и он продолжал приближаться, любуясь 
игрой лунного света на длинном прямом клинке, который только что подобрал. Вид у 
этого дикаря был весьма примечательный. Небольшая круглая голова венчала 
короткую очень крепкую шею, через всё лицо, а также через лишённую волос макушку 
шла замысловатая татуировка, которая потом спускалась на плечи, переходила на 
грудь и, вероятно, опоясывала всё тело, но кожаная куртка, в которую был облачён 
мужчина, мешала судить об этом достоверно. Также в глаза сразу бросалась 
огромная обточенная кость, продетая через нос и торчащая над губами подобно 
усам. С ушами у него было всё в порядке. Маленькие, стоящие торчком, и 
одновременно очень твёрдые и мясистые, настолько твёрдые, что даже две кости, 
чуть меньших размеров, чем в носу, не могли слишком сильно их вытянуть.
- Якудза сильный быстрый и умелый боец, но он глупый воин, он не хочет стрелять. 
Пуля быстрее ножа, потому якудза проигрывает. - Дикарь подошёл вплотную к своему 
товарищу, и тоже уставился на луну, время от времени, подкидывая вверх только 
что найденный нож и ловко хватая его на лету за резную рукоятку. Так они 
постояли пару минут, после чего мужчина с винтовкой, в нём можно было без труда 
узнать того, кто не более часа назад покинул "Кошачью Лапу", словно очнулся от 
своих мыслей и задумчиво произнёс:
- Ты не совсем прав, Сулик. На этот раз якудза победили, к тому же, нападают они 
большой толпой и внезапность - их главный козырь, очень часто они представляют 
внушительную силу, противостоять которой неспособен караван средних размеров.
- Гремпи-кость говорит, что духи дали якудза победу, чтобы мы смогли вступить с 
ними в схватку и выйти из неё победителями, - ни мало не смутившись, ответил 
Сулик.
- Ну что же, Гремпи-кость всегда права, - улыбнулся его собеседник, - и битва 
эта произошла здесь исключительно для того, чтобы дать нам хорошее оружие, а то 
ходить с пистолетом становится небезопасно. Надо возблагодарить духов за такое 
покровительство.
- Разве ты хочешь гнева духов?! - строго спросил дикарь, что вызвало на лице его 
спутника ещё одну улыбку. - Зачем ты так говоришь?! Тот, кто силён, должен в бою 
доказывать свою силу. Он либо умирает, либо становится ещё сильнее. Сегодня 
сильнее стали мы, а они, - Сулик обвёл быстрым взглядом пространство вокруг, - 
они погибли.
      Товарищ не ответил, он вскинул винтовку на плечо, прошёл несколько шагов и 
остановился над странного вида трупом. У его ног лежало тело мужчины, внешний 
вид которого обыватель охарактеризовал бы одним словом шкаф. Действительно, тот 
был высок, необычайно широк в плечах, длинные, похожие на брёвна руки, при 
ходьбе наверняка достававшие до колен, сейчас всё ещё сжимали автомат 
производства более чем двух вековой давности, настоящий "Томпсон". Одежда на нём 
тоже была странной. Ярко синий пиджак, плотно облегающий фигуру, скрадывающий 
угловатости и излишнюю массивность торса, такого же цвета узкие брюки и чёрные 
кожаные штиблеты. Белая, под цвет рубашки, фетровая шляпа с широкими полями, 
дополнявшая странный костюм, валялась неподалёку.
      Мужчина усмехнулся, подцепил дулом винтовки шляпу, резко встряхнул её, 
смахивая пыль, и водрузил себе на голову. Однако, быстро сообразив, что она 
абсолютно не идёт к его бронежилету из прессованной кожи грязно зелёного цвета, 
сорвал её и отбросил далеко в сторону. Он справедливо полагал, что яркий костюм, 
смотревшийся бы со шляпой довольно внушительно, особой защиты своему владельцу 
не даст, о чём красноречиво свидетельствовала рукоять ножа якудза, торчащая из 
груди громилы.
- Синий и белый, цвета Бишопа, похоже, это его люди столкнулись сегодня с 
якудзе, не так ли, Вик?
- Вы правы, босс! - Ответил третий мужчина, стараясь увязать вместе пять 
снайперских винтовок и десяток палашей - нежданные сегодняшние трофеи. - Было бы 
очень странно, если бы мы наткнулись на Райтов или Сальвадоре.
      Говоривший был уже очень немолод, но ещё довольно силён и проворен, 
несмотря на достаточно внушительное брюшко, выпирающее из под такого же 
бронежилета, как у его босса. Стоило только посмотреть, как ловко он управляется 
с расползающейся в стороны кучей оружия, чтобы понять, что в команду он взят не 
просто так. Вик всю жизнь был торговцем, и исходил северную Калифорнию вдоль и 
поперёк, продавая диким племенам всякую дребедень в качестве древних артефактов, 
промышлял и выпивкой, и наркотиками. Так что, хотя его волосы уже давно поседели 
и в большинстве своём выпали, тело стойко сопротивлялось пагубному влиянию 
времени, которое обычно усугубляется бездельем, и он всё ещё очень легко 
переносил длительные путешествия. А отличные навыки ремонтника и умение 
обращаться с оружием и постоять за себя в бою делали его ценным попутчиком. 
Единственное, что сильно портило впечатление о нём, как о человеке, был низкий с 
хрипотцой, какой-то каркающий голос. К тому же разговаривал он постоянно так, 
словно пытался всех убедить в своей правоте, даже когда смысл его речи был 
соглашающийся или льстивый.
- А почему же странно? - удивился тот, кого называли боссом. - Почему бы, им не 
иметь собственных счётов с якудза?
- Вот это-то и странно, босс. По равнине вокруг Рено шатаются только люди 
Бишопа, а якудзе никогда не появляются в городе. Райтов ещё понять можно, они 
слабы, да и выпивку свою продают исключительно местным им незачем сражаться с 
якудза. Сальвадоре, вообще, непонятно чем промышляют, кроме того, что наравне с 
другими контролируют "Кошачью Лапу" и некоторые другие заведения, они никогда не 
выходят за город. Мардино, вот уж кому бы следовало вести открытую войну, 
странно отмалчиваются. Наверное, надеются на достаточную охрану своих караванов 
с джетом, тогда как патрули Бишопа под предводительством специально натасканных 
мордоворотов, - Вик сплюнул и кивнул в сторону трупа в синем костюме, - рыскают 
по всей округе и подобные драки происходят, чуть ли не ежёдневно, шум от 
выстрелов постоянно слышен в самом Нью-Рено.
- Может быть, остальные не высовываются из города именно поэтому? Не хотят 
нарываться, бояться громких разборок.
- Может быть и так, но вряд ли. Город поделён уже давно, может, раньше на улицах 
и случались кровавые баталии, но сейчас все видят, что это вредит бизнесу, так 
что разборки либо переносятся на Голгофу, что редко, либо плетутся интриги, что 
происходит почти всегда, но за знание о них можно очень легко попрощаться с 
головой. - Вик посидел, посмотрел с любовью на только что связанный ровный тюк 
оружия и продолжил, - Скажите, босс, ведь вам бы не хотелось оказаться 
посаженным на кол на Голгофе просто так, из-за своего любопытства. Ведь вы вроде 
как Избранник, в вас верят, на вас надеются, - он чуть было не прибавил "горстка 
тупых дикарей", но сдержался, поймав холодный взгляд Сулика, - а тут такая 
нелепая смерть.
- Да, Вик, ты прав. Плевать мне на этот Нью-Рено, на борьбу за власть. У меня, в 
конце концов, есть цель, к которой надо стремиться, а ещё есть обязанности, и в 
частности обязанности перед своими друзьями. Верно, Сулик? - тот присел рядом с 
Виком, и склонил голову в знак согласия. - Не беспокойся, твою сестру мы тоже 
найдём и вызволим из плена работорговцев, даю тебе слово Избранного, надеюсь, 
это поможет и моим святым поискам святого ГЭКа.
- Правильно, босс, но если мы будем так сидеть на месте каждой битвы, то умрём 
от старости ещё до того, как доберёмся до Волт-Сити. Как любит говаривать наш 
философ Сулик: "Неподвижные воды никуда не текут..."
- А ещё, человек человеку друг, товарищ и корм, - вставил своё слово в разговор, 
молча до того созерцавший трупы, Дикарь, обнажив при этом очень крупные острые 
зубы и похлопав Вика по животу.
- Босс! - старик вскочил как ошпаренный и спрятался за спиной третьего товарища, 
залившегося весёлым смехом. - Сулик так жадно смотрит на меня, что когда-нибудь 
вы проснётесь и не обнаружите даже моего трупа, - жалобно простонал он.
- Не беспокойся, Вик, - сквозь смех ответил тот, - нас с Суликом связывают узы 
кровной дружбы, так что в любом случае он со мною поделится.
- Спасибо, босс, вы меня успокоили. - Попытался улыбнуться Вик, но улыбка 
получилась натянутой, так как он снова увидел лицо дикаря, и в очередной раз 
отметил, что кости в носу и ушах до предела напоминают человеческие.
- Ладно, пошли! - Вдруг перестав смеяться, бросил тот, кого называли боссом и 
Избранником. - Постараемся за ночь уйти как можно дальше, так как днём солнце 
палит нещадно, а бронежелет снимать опасно. В любой момент можно ожидать чьей-
нибудь атаки, так что ни какая Гремпи-кость не поможет.
- Гремпи-кость всегда приходит на помощь достойным. Тот, кто сможет отразить 
любую атаку - достоин, - невозмутимо изрёк Сулик, взваливая на плечи, 
приготовленную Виком связку оружия.
- Да, вездё духи, везде души и везде кости... Вот и сегодня, пустыня получила 
два десятка тел, пять из которых на нашей совести. Эдак, к концу путешествия, 
пусть бы он поскорее наступил, их будет уже несколько сотен. Дорого же обходится 
спасение соплеменников, к тому же неизвестно, будут ли они спасены...
- Пока мы побеждаем сильных, мы сами становимся сильнее, мы даём шанс стать 
сильнее слабым. Это наше право, наша судьба - так говорит Гремпи-кость.
- Ты как всегда прав, Сулик, хотя и скуп на слова. Я буду сражаться с врагами 
постоянно и буду их побеждать, и это их проблемы, если они окажутся слабее нас. 
Тех, кто встаёт у меня на пути, я бил и буду бить, пусть даже голыми руками!
- А уж как вы голыми руками дерётесь, босс, - вмешался Вик, - стоило посмотреть, 
какие чудеса вы вытворяли на ринге Нью-Рено, чтобы не позавидовать тем врагам, 
кому достанется драться с вами.
- Пожалуйста, не напоминай мне о Нью-Рено, а особенно о ринге, - не 
оборачиваясь, бросил Избранник, который уже успел уйти далеко вперёд, так что 
Вику пришлось пробежаться, чтобы догнать своих спутников.
- Но почему же, босс?! - На ходу продолжил он. - Ведь то, как лучшие бойцы 
города падали от одного-двух ваших ударов - грандиозно! Вас теперь весь город 
величает не иначе, как Скорпионом. Вас приветствуют, как чемпиона, все двери 
открыты перед вами!
- Вик, оставь! Такая мимолётная слава - ничто, стоит объявиться следующему 
чемпиону, и обо мне забудут. В любом случае, я потерял больше, чем приобрёл.
- Ах да, я совсем, было, забыл, - Вик закатил глаза и состроил кислую мину, 
будто действительно только сейчас вспомнил, - вам же в последнем бою откусили 
ухо. Ай-ай-ай, как жаль, такой красивый мужчина и с одним ухом. Но перестаньте 
печалиться, босс, в кошачьей лапе за деньги приласкают даже гула, так что, без 
девушек вы не останетесь. А что касается титула чемпиона, то вы лучший! На 
обратном пути вы вернётесь и снова завоюете его, пусть даже ради этого придётся 
пожертвовать вторым ухом. - Вик засмеялся, но тут же осёкся под огненным 
взглядом товарища.
- Заткнись, толстяк, а ни то я действительно, как-нибудь, тебя съем вместе с 
Суликом! - Избранник выглядел очень разгневанным, он потрогал рубец на месте 
уха, который налился кровью и стал похож на рану, и, отвернувшись от Вика, 
зашагал ещё быстрее. - Да, эти чёртовы боксёры - слабаки, хотя и выглядят, как 
горы мышц. Да, они косые, даже в туловище попасть не могут, не то что в голову, 
а сами двух прямых в челюсть не выдерживают. Да, я чемпион, да, я лучший, но не 
все двери открыты для меня. К Бишопу меня так и не пустили! И вообще, в Нью-Рено 
мы больше не вернёмся, я сказал! А теперь, Вик, ступай на двести метров вперёд, 
будешь сегодня разведчиком, и не серди меня больше!
      На чёрном небе всё сгущалась и сгущалась дымка, заволакивая собою 
чахоточное лицо страдалицы-луны вместе с небрежно разбросанными огоньками звёзд. 
Совсем скоро лишь столбы света на юго-западе, остались единственными, кто 
осмеливался нарушить тотальную власть тьмы. Это Нью-Рено, город удовольствий, 
город неоновых огней, последняя частичка древнего мира, приманивал к себе 
одиноких путников пустыни, топчущих безразличные ко всему камни с определённой 
целью или без оной, служил ориентиром караванам. Он звал, он манил, этот оазис 
света в царстве тьмы. Он обещал дать способы забыть о том, что нужно бороться, 
побеждать ставшую такой враждебной природу, строить новую жизнь, создавать новую 
цивилизацию. И обещания он свои исполнял сполна, хотя и не совсем честно, 
впрочем, вряд ли можно было найти человека, который смог бы пожаловаться на то, 
что его обманули. Кости же, в изобилии усыпавшие пустыню, и могильные камни на 
Голгофе умели хранить молчание...
      
      Глава 3

      ...Ночь, огромная жёлтая луна глядит с неба, совсем не та страдалица, что 
в обычной жизни. Жестокая, заплывшая жиром, отъевшая свои круглые щёки на чужих 
мучениях и страданиях, луна кровопийца. Он бредёт по пояс в воде, придерживаясь 
строго середины странной реки, безвольно загребая её чёрные воды руками, 
отталкивая время от времени трупы, что, постоянно обгоняя его, пытаются своими 
жёсткими закостеневшими руками, лапами, хвостами зацепить его и увлечь за собою. 
Трупы отцепляются и тут же исчезают вдали, словно неведомое ему сверхбыстрое 
течение подхватывает их. Он бредёт совершенно один, одинокий живой человек, 
непонятно как попавший в это царство мёртвых. Он идёт, стараясь не заглядывать в 
лица трупов, хотя они все на одно лицо, словно манекены, сделанные по одному 
шаблону. Он идёт, не поднимая глаза к небу, так как там злодейка-луна кривится в 
усмешке, упиваясь его мучениями. Вперёд и только вперёд, не обращая внимания на 
мертвецов и луну, туда, куда стремиться река, куда зовёт течение - единственное 
точно известное направление в этом непонятном мире.
      Вот что-то странное тыкается в бок, совсем не так, как остальные трупы, 
как не хочется вновь смотреть на мёртвое тело, но оно не желает уплывать, 
подобно другим, не слушается рук и всё продолжает свои упорные толчки. А, 
понятно, почему оно не цепляется, у трупа нет нижней части, а наверху осталась 
только одна рука. Интересно, кто бы это мог быть. Мертвец переворачивается на 
спину, подставляя лунным лучам своё лицо, на котором играет зловещая улыбка, 
совсем не похожая на обычный предсмертный оскал, а больше напоминающая усмешку 
охотника, увидевшего дичь. Ллойд, милый мальчик Ллойд, кажется, так тебя 
называли в Нью-Рено, непревзойдённый шулер и плут. Похоже, твоё мастерство 
сыграло с тобою невесёлую шутку, как же ты теперь будешь играть в карты одной 
рукой и доставать из ботинка несуществующей ноги пятого туза...
      Это случилось почти месяц назад, когда Избранник только что прибыл в Нью-
Рено. Прибыл он туда не как остальные, в надежде разбогатеть за мгновения и без 
особого труда или, наоборот, медленно разориться, испытав все мыслимые и 
немыслимые удовольствия. Его гнала вперёд цель - поиск ГЕКа (Городского 
Эдемского Комплекта), странного довоенного устройства, про которое было известно 
лишь то, что оно способно принести жизнь в пустыню. Так что, такой большой 
город, к да и построенный ещё до войны, не мог не привлечь его внимания. 
Впрочем, поразвлечься и подзаработать тоже никто не запрещал.
      Первые же расспросы местных и беглый осмотр города показали, что ГЭКа 
здесь нет и быть не может. Склады содержали в основном лишь выпивку продукты и 
оружие, к тому же они давным-давно опустели, и город жил теперь на само 
обеспечении. Так что не оставалось ничего другого, как найти способы зашибить 
лёгкую деньгу и, по возможности, поразвлечься, чтобы хватило надолго, после чего 
покинуть город, и вернуться лишь на обратном пути.
      Только вот чем может заняться новичок, пусть прекрасно владеющий оружием и 
с хорошо подвешенным языком, в городе, где всё уже поделено и любое 
вмешательство в бизнес извне расценивается как агрессия и жестоко карается. 
Ответ оказывается, как всегда, прост. Необходимо найти такую работу, за которую 
бы хорошо заплатили, но ни один местный житель не смог бы или не решился бы её 
выполнить. Такая работа, в меру грязная или мокрая, всегда в избытке есть у 
власть имущих, в данном случае у глав кланов, контролирующих город. Осталась 
самая малость - выбрать, к кому из четверых обратиться с предложением помощи. 
Что же касается этической стороны такой работы, то о спасении собственной души 
можно будет подумать потом на досуге, когда ты уверен, что уже спас своё тело, и 
сорвал при этом немалый куш...
      Бар "У Сальвадоре" снаружи был странно тёмен, только синяя надпись с 
именем хозяина слабо поблёскивала в темноте. "Интересно, они что, не желают 
приманить клиентов, как это делают другие, или, что скорее всего, бар всего лишь 
прикрытие, так сказать для отвода глаз, чтобы никто не мог сказать, что Луис 
Сальвадоре занимается бизнесом не как все. Тогда каким же бизнесом он занимается 
на самом деле? Ну ничего, возможно, я скоро это узнаю." Избранник секунду 
постоял на той стороне улицы потом решительно направился к небольшой двери, 
совсем не похожей на шикарную арку входа в казино Бишопа или Мардино.
      Вик и Сулик пока доказывают, что они настоящие мужчины, в "Кошачьей лапе". 
Это правильно, в конце концов, я должен поддерживать репутацию заботливого 
босса, а то шатаемся месяцами по пустыне, встречая из женского полу только 
разбойниц, что сначала выпустят тебе кишки, обчистят карманы, а потом только 
вздохнут, какой был мужчина. - Он криво усмехнулся, представив себе картину: 
лежащий в луже крови Сулик, а над ним склонилась покрытая шрамами и грязью 
женщина в чёрной кожанке, заливается слезами, одновременно любовно поглаживая 
рукоять ножа, торчащую из живота ТАКОГО МУЖЧИНЫ. Ни к чему им, к тому же, пока 
знать, что будем на больших боссов работать. Вику-то всё равно, он сам старый 
плут, а вот Сулик может и заартачится, он же рыцарь без страха и упрёка, даром 
что дикарь. Впрочем, на дело, если таковое представится, в любом случае вместе 
пойдём, но пока полемику разводить рано, а там всё само устроится.
      У резиденции Сальвадоре он оказался вроде бы случайно. Просто бродил по 
ночным улицам, не решаясь сделать чёткий шаг в ту или иную сторону, и, наконец, 
решился, проходя в пятый или шестой раз перед этим тёмным двухэтажным зданием. 
Впрочем, решение было не таким уж случайным. Тут немалую роль сыграли и 
размышления, что проводились во время этого хождения по кругу и заключались в 
следующем. Райты слабаки, наркотой не торгуют, своего бара-казино не имеют, 
промышляют только алкоголем собственного гонения. Это плохо по двум причинам: 
во-первых, много за работу не заплатят, даже если таковая найдётся, а во-вторых, 
не стоит из-за них вступать в конфликт с другими семьями. Ведь практически любая 
работа на одну семью встанет поперёк горла хотя бы одному из оставшихся кланов, 
можно очень быстро оказаться на Голгофе в могиле с надписью на камне, что-то 
вроде: "Он слишком мало знал". Мардино и Бишопы очень круты, вряд ли они станут 
говорить с кем попало с улицы. К тому же у них длинные руки и связи почти по 
всей Калифорнии, в случае неудачи быстро разыщут, и будет ой как плохо кому-то. 
Остаётся Сальвадоре. Странный и таинственый, "Тихий, как Смерть", как выразился 
отец-настоятель местной церкви. Все его люди вооружены лазерным оружием, 
непонятно откуда сюда доставленным, так что крыша он солидная, к тому же никогда 
не покидают город, значит, к ответу в случае чего не привлекут.
      Изнутри бар оказался почти таким же, каким казался с улицы, мрачным и по 
спартански скромным: несколько пустующих столиков, да бармен за стойкой, по 
которому разу протирающий начищенные до блеска стаканы или смахивающий пыль с 
бутылок, к которым уже давно не прикасались. Посетителей было всего трое, но, 
как ни странно, все стояли, будто столики были музейными экспонатами. И ни 
одного стола для игры в рулетку или в кости, словно, бар находился на территории 
чопорно-пуританской Новой Калифорнийской Республики, а не в центре бесшабашного 
гангстерского Нью-Рено. "Нда, предположения начинают сбываться. Такой бар вряд 
ли приносит хотя бы мизерный доход, одно только содержание охраны обходится в 
кругленькую сумму. Вон их сколько, в каждом углу стоят, все в новеньких 
металлических доспехах и держат ладони на рукояти пистолетов, словно каждую 
секунду опасаются нападения. А вот и лестница на второй этаж в офис босса, 
странная лестница, металлическая скользкая и без перилл, вряд ли по ней хоть раз 
поднимался старый Луис Сальвадоре. Скорее всего, правы люди, утверждая, что этот 
мафиози носа из комнаты не высовывает, всё ожидает покушения. Наверняка, не 
просто так ожидает, сильно насолил остальным старый лис. Интересно, пропустит ли 
меня охрана наверх спокойно или придётся отвечать на кучу глупых вопросов, а 
потом вымётываться отсюда, не удовлетворив любопытства бдительных стражей?"
      Стража, казалось, не обратила ни малейшего внимания на незнакомого 
человека, уверенным шагом направившегося к лестнице. Только посетители 
скользнули по нему быстрыми взглядами и тут же отвернулись, уткнувшись каждый в 
свою бутылку. Как видно, излишнее любопытство в этом баре не приветствовалось. 
Ещё одной странной деталью этого заведения, сразу бросающейся в глаза, а точнее 
в уши, была играющая там музыка. Это не были джаз с блюзом, оставшиеся ещё с 
довоенной поры, создающие атмосферу веселья в респектабельных барах и казино, и 
не доморощенное бренчание, напоминавшее древнее кантри, исполняемое в заведениях 
попроще, неспособных приобрести довоенную проигрывающую аппаратуру. Музыка 
накатывалась заунывными волнами, стонала, как какое-то неведомое животное, 
молящее о помощи, и одновременно сжимала сердце стальными холодными когтями, 
нагоняя страх, заставляя почувствовать собственную ничтожность. Причём, 
доносилась она сверху из комнаты Сальвадоре, и предназначалась вовсе не для 
развлечения случайных посетителей.
      Второй этаж оказался ещё более скромно обставленным, чем помещение бара. 
Из мебели был только небольшой стеллаж в углу около лестницы, на полках которого 
стояло несколько бутылок и кое-какая еда. Всё остальное место в маленьком 
комнате занимали охранники, молча подпирающие обшарпанные стены. Из комнатки в 
кабинет босса вела массивная стальная дверь и именно из-за неё доносилась 
странная музыка. Мужчина, стоявший у двери с обнажённым лазерным пистолетом в 
руке, облачённый в блестящий металлический бронежилет, лучшего качества, чем у 
остальных, был, видимо, начальником стражи. Он секунду посмотрел на незваного 
гостя сквозь дымчатые очки, потом на мгновение отвернулся, словно давая шанс 
тому исчезнуть, и был очень удивлён, когда обернувшись увидел всё того же 
мужчину, невозмутимо стоящего на верхней ступени лестницы. Удивление охранника 
переросло в возмущение, когда незнакомец спокойно подошёл к нему заговорил:
- Что находится за этой дверью?
- Не твоё дело! Убирайся!
- И всё-таки я хочу знать, что там находится.
- Сказано тебе, убирайся! За дверью офис самого Луиса Сальвадоре!
- Это хорошо, у меня есть срочное дело к господину Сальвадоре.
- Моя профессия - избавлять босса от назойливых посетителей вроде тебя. У него 
нет никаких дел с всякими проходимцами. А теперь убирайся!
- Охранник угрожающе поднял пистолет, чувствовалось, как все остальные стражи в 
комнате напряглись. Но тут вдруг внезапно стихла музыка за дверью, и раздался 
приглушённый кашель. Начальник стражи шагнул к двери, нагнулся и долго о чём-то 
шептался сквозь замочную скважину, потом выпрямился и зло процедил сквозь зубы. 
- Тебе повезло, босс в хорошем расположении духа. Можешь войти на этот раз. - 
Мужчина направился к двери, но охранник жестом остановил его. - Только ты смотри 
там, без всяких шуток. Я за тобой наблюдаю, при малейшем неверном движении 
размажу по стенке, не будь я Мейсон.
- Спасибо, Мейсон, я запомню твои слова, - мужчина примирительно улыбнулся, - а 
сейчас дай мне пройти. - Он снова двинулся к двери, но Мейсон наклонился к 
самому его уху и тихо проговорил:
- И запомни последнее, Сальвадоре не любит тех, кто ему надоедает по пустякам, 
так что не задерживайся. Оказывай ему всяческое почтение и постоянно называй 
"господин Сальвадоре". Ты понял?
- Я понял, Мейсон, а теперь пропусти, меня ждёт господин Сальвадоре. - Тот с 
неохотой повиновался и отступил от дверного проёма, не сводя глаз с незнакомца и 
держа его на мушке.
      Кабинет за дверью был, чуть ли не в три раза больше соседней комнаты. Как 
ни странно, в самом кабинете охраны не было, видимо, Луис Сальвадоре 
действительно не терпел чьего-либо продолжительного присутствие рядом с собой. 
Хотя с другой стороны, комната не имела окон, а изнутри была обшита стальными 
листами, так что нападения можно было опасаться только со стороны лестницы, а 
она охранялась более чем надёжно. Комната босса была обставлена значительно 
лучше, чем остальные помещения, но без излишней роскоши. Вдоль стен тянулся ряд 
книжных шкафов, правда, на полках не было видно ни одной книги, и стеллажей, 
между которыми втискивалось несколько стальных ящиков, использовавшихся в 
древности для хранения личных вещей офицеров на военных базах. Крепкий 
металлический стол, также военного происхождения и широкая, видимо, очень 
жёсткая кровать завершали интерьер кабинета самого таинственного из четверых 
владельцев Нью-Рено.
      Сам хозяин, высокий худой старик с пожелтевшим очень морщинистым лицом и 
впалой грудью, поджидал вошедшего посетителя, стоя посередине комнаты и 
игнорируя стол и кресло. Он то и дело кашлял, после чего прикладывался к 
кислородному баллону, что держал в руках, и через несколько секунд всё 
продолжалось снова. Смерив незнакомца оценивающим взглядом, Луис Сальвадоре 
глотнул побольше воздуха и произнёс:
- Мне тяжело говорить. Зачем ты явился ко мне? - После этого он снова закашлялся 
и впился ртом в загубник баллона.
- Господин Сальвадоре, вы известны своей силой и справедливостью, я хотел бы 
работать на вас.
- А почему ты думаешь, что я приму помощь от неизвестного мне человека? - 
скривившись от боли в груди спросил старик.
- Если я неизвестен вам, значит, меня не знают и другие, и наверняка найдётся 
работа, которую смог бы выполнить только я, господин Сальвадоре.
- Ты прав, незнакомец, - Сальвадоре прокашлялся, глотнул ещё воздуха и 
продолжил, - я действительно нуждаюсь кое в чём. Есть человек, которому я очень 
сильно доверял, но он обманул меня и должен умереть. Детали узнаешь у Мейсона. - 
Он взял в рот загубник и отвернулся, показывая, что аудиенция окончена.
      Мейсон поджидал посетителя в дверном проёме, поигрывая пистолетом, и 
слышал весь разговор. Когда незнакомец покинул кабинет босса, и дверь за ним 
бесшумно захлопнулась, Мейсон проговорил уже без ненависти к нежданному 
посетителю. В конце концов, тот уже работал на Сальвадоре, а значит, был не 
человеком с улицы, а в каком-то смысле коллегой:
- Есть парень по имени Ллойд. Он карточный шулер, но однажды слишком обнаглел и 
выиграл, используя свои фокусы, у господина Сальвадоре круглую сумму денег, 
фактически, украл их. Так, мелочь, но господин Сальвадоре очень не любит, когда 
у него воруют хоть что-то, кстати, запомни это. Так вот, Ллойд понял свою ошибку 
и бежал, теперь укрывается где-то в городе, опасаясь расплаты. Он должен быть 
найден и наказан, а деньги возвращены господину Сальвадоре, ты понял задание?
- Да, а какую сумму он украл?
- Не очень много, около тысячи монет. Для господина Сальвадоре это ничто, но 
никто не смеет насмехаться над ним подобным образом!
- Понятно. Но мне необходимо знать, как выглядит этот Ллойд.
- Выглядит обычно, среднего роста, блондин, одет был в бежевую куртку и белый 
шарф, ну ещё глаза у него хитрющие и постоянно бегают.
- Негусто, в последнее время я видел множество людей, подходящих под такое 
описание.
- Да, в этом мире очень много похожих людей, а даже иногда подумываю, что в 
древности что-то серьёзное произошло с клонированием. Но мы отвлеклись, ты 
понял, что тебе предстоит сделать?
- Чего же тут не понять, надо найти этого Ллойда, поставить его на бабки, а 
потом шлёпнуть, чтобы другим неповадно было. Кстати, а почему ты уверен, что он 
всё ещё в городе, ведь ты же не знаешь где он?
- Уж поверь мне, я могу быть в этом уверенным. Если бы он покинул город, я бы 
это точно знал. Он в городе и где-то прячется, твоя же задача его разыскать!
- Странно, если ты так много про него знаешь, то почему сам не занимаешься его 
поиском? Почему требуется человек со стороны, чтобы справиться с таким 
пустяковым делом.
- Слушай, ты мне порядком надоел! Зря господин Сальвадоре доверил тебе работу! 
Если бы я мог его найти, то всё было бы просто, но Ллойд слишком осторожен и 
никогда не попадается на глаза людям, связанным с Сальвадоре. Ты же - человек 
новый, у тебя больше шансов его отыскать, чем у всех нас вместе взятых. А сейчас 
убирайся и иди выполнять задание, а то, я подарю господину Сальвадоре твою 
голову вместо головы Ллойда!
      Небо на востоке начинало светлеть, хотя до восхода солнца было ещё далеко. 
Из темноты уже выступили очертания скал, окружавших небольшую котловину к югу от 
Нью-Рено, место, печально известное, как Голгофа. Именно здесь, в каменистой 
почве холма, замкнутого с трёх сторон полукольцом скал, находили своё последнее 
пристанище именитые жители города (безвестных попросту выбрасывали подальше в 
пустыню). Именно здесь можно было отыскать могилы членов семей Райтов и 
Сальвадоре, Бишопов и Мардино. И только несколько слов эпитафии, выбитых на 
обтесанных известковых камнях, растрескавшихся от жары, говорили о былом 
могуществе тех, кто давно уже удовлетворял свои амбиции в спорах с дьяволом, у 
кого впереди была вечность.
      Но кроме ряда бесконечных белых надгробий с остроумными надписями, это 
странное кладбище украшало и кое-что ещё. Вдоль древней дороги, пересекающей 
котловину с севера на юг и упирающейся в скалы, глядели в пустое небо множество 
шестов, которые редко когда бывали пустыми. Обычно, людей, в чём-либо сильно 
провинившихся перед главами кланов, приводили сюда и привязывали наверху, 
осуждая их тем самым на долгую мучительную смерть под палящим солнцем. Обломки 
их костей толстым слоем усыпали обочину дороги, делая её ослепительно белой, 
заставляя сиять и искриться под лучами безразличного к страданиям солнца. Так на 
небольшом клочке земли бесконечно долго уживались непримиримые враги, палачи и 
их жертвы, фантастические богачи и последние нищие. Смерть и страдание равняли 
всех.
      Однако в те предрассветные сумерки покой царства мертвых нарушали два 
человека, быстрым шагом пробирающихся между могил. Они дошли до углового 
надгробия, когда тот, что шёл впереди - блондин среднего роста, старающийся 
держаться бодро, несмотря на опущенные плечи и подгибающиеся ноги - резко 
остановился. Он воткнул в землю лопату, что нёс до этого в руках и произнёс, 
стараясь придать голосу уверенности:
- Деньги в этой могиле, теперь мы в расчёте!
- Ну что же, - с нотками железа в голосе усмехнулся его спутник, - теперь копай!
- Но... Как же наш договор?!
- Договоры составляют люди, а люди бывают двух типов: набитые свинцом и 
копающие. Ты меня понял, Ллойд?!
      Блондин пожал плечам, поплевал на руки и начал копать. Однако, сделав 
несколько капков, он отложил инструмент в сторону, встал на колени. Несколько 
минут осторожно разгребал землю пальцами, после чего выпрямился и передал своему 
спутнику странный предмет. Это был кусок пластида, соединённый одновременно с 
детонатором, реагирующим на движение и часовым таймером.
- Хотел устроить мне ловушку, Ллойд? - сухо осведомился второй мужчина.
- Нет, я эта... На всякий случай... - Голос Ллойда заметно дрожал, и бравада, 
как несколько минут назад в нём отсутствовала напрочь.
- Мне плевать, что ты там думал и хотел. Копай дальше!
      Через пол часа напряжённой работы на дне ямы показался металлический люк, 
ведущий в подземелье. Повинуясь кивку своего спутника, Ллойд отодвинул крышку 
люка, вылез из ямы и поднял голову. На секунду их глаза встретились и Избраннику 
почему-то вспомнилась давняя фраза, которую он услышал ещё в своей деревне: 
"Обязательно наступит время, когда слова станут бесполезными, тогда ты 
посмотришь человеку в глаза и поймёшь, что через секунду должен будешь убить 
его. Ты должен быть готов к этому." С того времени уже прошло несколько месяцев, 
он не раз смотрел в глаза человеку перед его смертью, но эта фраза ни разу не 
вспоминалась. Наверное, это потому, что всегда погибал противник, срабатывал 
принцип: или ты или он. На этот же раз человек должен был понести наказание за 
грехи перед кем-то далёким, никак лично с тобой не связанным, он должен был 
просто умереть. "Что же, ты знал, на что шёл, так же, как и я знал, на что иду." 
Избранник мотнул головой, сбрасывая неприятные мысли, и коротко приказал:
- Спускайся, Ллойд.
      Ллойд постоял минуту на краю отвала, мелко дрожа и глядя в зияющую перед 
ним чёрную дыру, потом взглотнул и спустил ногу на первую ступень металлической 
лестницы, уводящей вниз. Там он снова задержался и глянул на небо, словно 
надеясь дождаться восхода солнца, он явно понимал, что уже вряд ли увидит его в 
следующий раз. Так они и стояли над разрытой могилой, блондин и брюнет, охотник 
и дичь, картёжник и избранник...
      Задание Луиса Сальвадоре переходило в завершающую фазу, оставалось только 
достать деньги из ямы и избавиться от временного помощника. Как-то странно легко 
выполнилось задание, так как Ллойда он нашёл практически сразу, впрочем, место, 
где тот прятался, было выбрано действительно с умом, ни один из людей Сальвадоре 
его бы там не достал. Беглец отыскался в подвале казино Мардино, где в крошечной 
каморке, которая, вероятно, служила раньше подсобным помещением, за стальной 
дверью он, казалось, чувствовал себя в безопасности. Однако простенький замок 
массивной двери быстро поддался изогнутому гвоздю, что валялся рядом, и два 
человека, одному из которых скоро предстояло обрести вечный покой, встретились. 
Ллойд, казалось, даже обрадовался, когда ему предложили вернуть украденную 
тысячу, а взамен получить жизнь и свободу и сразу повёл Избранника на Голгофу. В 
общем-то, так как кладбище находилось далеко за пределами города, свободу он уже 
получал, если бы смог избавиться от своего провожатого.
      Ллойд был уже на середине лестницы, когда он в последний раз остановился и 
бросил на Избранника взгляд. Странный это был взгляд, в нём не было мольбы о 
пощаде, в нём не было ненависти к убийце. Несмотря на весь поникший и 
осунувшийся вид, взгляд Ллойда был наглым, он словно говорил, что даёт тому 
последний шанс одуматься и выполнить условия договора. Но его провожатый лишь 
указал дулом пистолета вниз, и Ллойд быстро полез дальше. Избраннику очень не 
понравился взгляд человека, осуждённого на смерть, не понравилась эта угроза во 
взгляде. Один раз Ллойд уже попытался разделаться с ним, кто знает, сколько ещё 
ловушек припрятано в этом подземелье, так что, до получения денег было бы 
полезно оставить его в живых. Но, с другой стороны, узкий лаз, когда входящий 
попадает со света в непроглядную тьму - идеальное место для засады, и никакие 
ловушки уже не понадобятся. Очень не хотелось сейчас рисковать, потому, как 
только голова Ллойда скрылась под землёй, он нажал на кнопку, активирующую 
детонаторы взрывчатки, что совсем недавно должна была разнести его на куски, 
швырнул пластид в дыру и бросился наземь.
      Сильный толчок и небольшой дождь из цементной крошки показали, что теперь 
лаз вполне безопасен. Как он и ожидал, стены бункера не осыпались, тот наверняка 
был приспособлен для бомбёжки. Лестница, хотя и сильно покореженная, всё ещё 
уводила вниз в темноту, можно было спуститься и забрать деньги, если, конечно, 
они там были. Внизу, несмотря на темноту, бункер представлял собой неприятное 
зрелище. Завязанная узлом лестница, глубокая воронка в полу уже наводили на 
мысли о происшедшей только что трагедии. А разорванный пополам мужской труп 
доводил эти мысли до логического конца. Переступив через тело Ллойда, Избранник 
поднял дробовик-двустволку, что валялся рядом с оторванной человеческой рукой. 
Значит, он был прав, Ллойд действительно устроил засаду, и убийство в какой-то 
степени носило бы оборонительный характер. В дальнем углу пустого бункера стоял 
небольшой металлический ящик, у которого взрывом откинуло крышку, на дне тёмной 
грудой лежали золотые монеты, ровно одна тысяча.
      Пыльное небо не востоке уже вовсю алело заревом рассвета, окрашивая в 
приторно-красный цвет известковые надгробия и костяное крошево вдоль дороги, 
когда над одной из могил в самом углу кладбища показалась человеческая голова, а 
потом и весь человек целиком. Поглядев на словно сочащееся кровью солнце, 
которого так и не дождался Ллойд, человек быстрым шагом пошёл прочь из этого 
прибежища смерти.
      Сначала он хотел просто покинуть город, чтобы уже не возвращаться туда, 
где святое звание Избранника и Спасителя, которым его наделили соплеменники, 
было осквернено невинно пролитой кровью. Но потом, здраво поразмышляв, он пришёл 
к выводу, что кровь была не такой уж невинной. Ведь из-за карточных махинаций 
Ллойда разорился не один десяток человек, а разорение в Нью-Рено было 
равносильно очень мучительной смерти от голода и нехватки наркотика. А разве 
Избранник не призван мстить за таких вот беззащитных, обманутых и подло убитых. 
Это не говоря уже о том, что Ллойд сам пытался убрать его. К тому же, покинуть 
сейчас город было бы неразумно, так как там остались Вик и Сулик, без которых 
дальнейшие поиски становились, не просто опасными, а бессмысленными. С другой 
стороны, за выполнением задания наверняка следил кое-кто из людей Сальвадоре, 
так что бегство будет наверняка расценено, как попытка украсть полученные 
деньги, а оказаться на том свете вместе с Ллойдом очень не хотелось. Да, кстати, 
деньги... Наверняка за работу он получит не более половины от вырученной суммы. 
Негусто, конечно, но здесь человеческая жизнь практически ничего не стоит, она 
также дешева, как и всё остальное, так что и это можно считать хорошим 
вознаграждением. К тому же, остался дробовик, не самое мощное, из того, что 
может быть, но Вик давно хотел ружьё вместо пистолета. Хорошо, возвращаемся в 
Нью-Рено, там ещё есть чем заняться, хотя бы поучаствовать в боксёрском 
поединке, да и в "Кошачьей Лапе", в отличии от товарищей, он ещё не был.
      Вскинув на плечо двустволку, Избранник двинулся на север, где один за 
другим меркли, не будучи в силах состязаться с солнцем, огни большого города.
      
      Глава 4

      ...Ночь, луна, река, трупы, как всё это знакомо, и одновременно чуждо 
сознанию живого человека. Вот он снова бредёт по пояс в воде, руки безвольно 
опущены вдоль тела. Но почему же они опущены, сознание собственной жизни не 
может этого позволить! он вынимает руки из чёрной жидкости и вдруг с ужасом 
замечает, что она не спешит с них стекать. Да и не чёрная она, а красная, 
просто, в темноте трудно распознать цвета. Его руки почти по локоть в крови. 
Крупные тяжёлые капли медленно отрываются от кончиков пальцев и падают обратно в 
реку, падают совершенно без брызг, словно вода слишком густа. Неужели это река 
крови? Он наклоняется, пробует тёмную жидкость на язык, ощущает солёный привкус, 
и тут же в ноздри ударяет до боли знакомый приторный и одновременно какой-то 
пряный запах. Странно, как же он раньше не замечал этого, а ещё удивлялся, 
откуда в пустыне река. Стоп, куда подевались все трупы? И что это, на 
поверхности реки начинает распускаться цветок. Чертовщина какая-то, откуда на 
кровавой реке может быть цветок, и не какой-нибудь, а невинно-белоснежный, можно 
даже сказать, стерильно белый, игнорирующий окружающую его тьму. Впрочем, в 
конце концов, это всего лишь сон, и река и цветок не существуют на самом деле, в 
отличие от трупов...
      Стоп, вот цветок медленно разворачивает свои лепестки, и резкая боль 
сдавливает затылок, вся голова как в огне, а странное растение всё 
увеличивается. Кажется, что под водой к телу от цветка тянутся неведомые 
щупальца, впиваются в каждую клетку, высасывая из него жизнь. Да и нет больше 
никакой воды, никакой крови, всё заволакивает беспросветная розовая пелена и на 
её фоне ослепительно белый цветок, поглощающий тебя целиком. Но вдруг цветок 
сморщивается и на месте его остается лицо. Странное лицо, похожее на 
человеческое, но абсолютно лишённое кожи, мышцы же не красные, а белоснежные 
словно, кровь их уже не питает. А в местах, где они расходятся и отвисают 
лохмотьями, проглядывает голый череп. Но это лицо не мёртвое, оно шевелит 
рваными губами, вращает глазами. Откуда-то появляются такие же лишённые кожи 
руки, они касаются твоего лица, шарят по телу. А вместе с тем, боль в голове 
становится всё пронзительней, пожар полыхает, кажется, он переходит уже и на всё 
тело, вот уже и твоя кожа вспыхивает, сгорает в мгновение. Так неужели это твоё 
лицо и твои руки? Но нет, твои вот они, а эти не подчиняются твоим приказам, и 
нет сил, чтобы сбросить с себя страшного урода. Губы с трудом двигаются, они 
тебя слушаются, но неправильно, грудь тоже отказывается выдохнуть и расстаться с 
тем малым запасом воздуха, что у неё ещё остался. Но вот, после бесконечных 
мучений твой рот шепчет одно единственное слово, ДЖЕТ.
      Как по волшебству перед твоим воспалённым взором появляется розовая 
ампула, сверкающая подобно бриллианту на фоне тусклой дымки. Внезапно оживают 
руки, словно они уже существуют отдельно от тела, и ловко вскрывают заветную 
ёмкость, не упуская ни крупинки волшебного порошка. Грудь тоже с радостью 
соглашается сделать вдох, и вот оно счастье. Боль мгновенно стихает, спадает с 
глаз пелена, снова всё тело подчиняется тебе, как и обычно. Куда-то в сторону 
отлетает бледное призрачное лицо, хочется бежать, наслаждаться жизнью, 
наслаждаться ощущением собственного тела...
      Он очнулся от странной боли в виске и в правом плече, сел и только тут 
понял, что сон давно уже перешёл в явь, а всё болит потому, что он сейчас с 
разбегу ударился о выступ скалы в пещере. Головная боль, радость, наваждение - 
всё прошло, уступив место ломоте во всём теле и какой-то внутренней 
опустошённости. Он огляделся, вспоминая, что это за пещера и как он сюда попал. 
И тут вспомнил всё. Задание в Волт-Сити отыскать убежище бандитов, что совершали 
набеги на город. Бахвальство, что он сам, своими руками уничтожит их логово, и, 
наконец, эта битва. Впрочем, битвой это было трудно назвать, скорее всего, это 
была большая мясорубка, из которой они вчетвером вышли живыми, хотя и сильно 
израненными, по непонятной случайности. Перед боем он заглотнул целых две 
упаковки джета, не ради удовольствия, но ради улучшения реакции и скорости, к 
этому он добавил ещё странный довоенный препарат под названием "Психо", который 
делал солдат нечувствительными к боли и позволял им сражаться даже со 
смертельными ранами.
      Что было дальше, он помнил смутно. Райдеры, так называли себя эти бандиты, 
не ожидали нападения со стороны чёрного хода в пещеру, который был хорошо 
заминирован. Когда же из темноты прохода раздались частые выстрелы, и выскочил 
он, Райдеры оказались застигнутыми врасплох. Они хватали свои автоматы, пускали 
длинные очереди, но плохо целились и попадали в основном в спины своим же. Пули 
свистели вокруг него, чиркали по броне, вырывали клочки мяса и кожи, но он не 
замечал их, каким-то чудом избегая прямых попаданий. Он стрелял в ответ, стрелял 
непривычно часто и метко, целясь в основном по глазам. Далеко сзади раздавались 
редкие выстрелы товарищей. Вот откуда-то слева выскочил Сулик и вонзил свой нож 
в грудь одного из бандитов, чтобы тут же упасть, получив пулю в ногу. Но вот он 
встаёт и, хромая, бросается дальше. Но вот он снова падает, схлопотав кусочек 
свинца точно в грудь, которая по счастью защищена сплошным металлическим 
бронежилетом. Внезапно выстрелы смолкли, и он погрузился во тьму, чтобы сейчас 
очнуться от страшной ломки после употребления джета.
      Он ещё раз огляделся, не совсем понимая, как он остался здесь один, и куда 
подевались остальные. Только сейчас он увидел, что из темноты на него двигается 
странный белый силуэт, напоминающий привидение. Руки сами собой скользнули к 
поясу, пошарили за спиной, но оружия не было. Его охватил панический ужас, что 
сейчас это неизвестное приблизится, а у него не будет сил защищаться, как тогда 
во сне. Но вдруг, словно какое-то воспоминание поразило его, и он негромко 
позвал:
- Ленни, это... это ты?
- Не бойся, это я, - ответил спокойным, но очень скрипучим голосом белый силуэт. 
- ты, наверное, сильно ударился головой, но сейчас всё пройдёт.
- Да, уже всё прошло, - Избранник залился весёлым смехом, - и как это я мог 
испугаться собственного друга, который наверняка спас мне жизнь. Кстати, Ленни, 
сколько дней мы уже в этой пещере и что с остальными?
- Ты проспал двое суток, за это время твои раны под воздействием регенерирующей 
мази успели затянуться и завтра ты будешь как новенький. С Суликом дела обстоят 
хуже у него была раздроблена нога и сломано несколько рёбер, но и он уже может 
ходить, так что завтра мы сможем продолжить твои поиски. Что же касается Вика, 
то он, если ты не убил его пять минут назад, уже полностью здоров, также как и 
я, - тут странный собеседник рассмеялся смехом, похожим на скрип несмазанной 
двери.
- Спасибо тебе, Ленни! Теперь я не жалею, что взял тебя с собой, несмотря на то, 
что ты гулл. Твои докторские навыки оказались сейчас как раз кстати, и если бы 
не ты, то, возможно, здесь бы моё путешествие и закончилось. Эти снобы из Волт-
Сити просто идиоты, что так ненавидят гуллов.
- Не суди их слишком строго, друг мой. Поколения, выросшие и умершие в замкнутом 
пространстве, постоянный надзор за численностью населения наложили негативный 
отпечаток на их психику. Ксенофобия - наиболее мягкий из недостатков, который 
они могли приобрести.
- Я и сам это понимаю, просто иногда чувства берут вверх над разумом. Вот, 
кстати, и Вик появился, значит, я тебя не убил. Дружище, расскажи, как это 
получилось.
- Не особо хорошо вы обращаетесь со старыми друзьями, босс, - с напускной 
суровостью проворчал толстяк. - Я, значит, два дня над вами сидел, как мама 
родная, а стоило вам порошочку понюхать, как вы меня об стенку кидать начали. И 
откуда только сила взялась, лежали как тюк, а когда буйствовать начали, мы вас с 
Ленни вдвоём удерживали, так вы нас одной рукой расшвыряли, вскочили и убежали. 
Но дальше стены не убежишь, - Вик беззлобно захихикал, - В общем, всё к лучшему, 
и, как прописал наш домашний доктор, завтра выступаем.
- Да, выступаем. А то трупы, поверженных нами врагов скоро начнут разлагаться и 
вонь будет неимоверная. Выносить же их отсюда нет смысла. Кстати, что 
интересного нашли в пещере?
- Ничего особенного, кроме большого сейфа с кодовым замком, босс. Ну, ещё на 
трёх командирах бандитов были солдатские жетоны с номерами, цифр как раз хватит, 
чтобы набрать шифр. Но без вас я не решался сделать это, сейф может быть 
заминирован, а вы, как-никак, у нас лучший спец по взлому и по ловушкам.
- Ты правильно поступил, Вик, сейчас я разберусь с сейфом, а вы все отойдите 
подальше, я не хочу, чтобы в случае чего пострадал кто-нибудь из моих друзей.
      Факел бросал причудливые отсветы на мокрую стену, странные тени плясали по 
потолку пещеры. Избранник сидел, вжавшись спиною в нишу между камнями, положив 
голову на руки, и думал. Ему не хотелось лечь на армейскую койку, на которой 
было бы удобнее. И это вовсе не потому, что совсем недавно там спали погибшие 
теперь бандиты. Нет, он последние насколько месяцев только и делал, что носил 
бронежилеты, использовал оружие и даже питался пищей поверженных врагов, так что 
никакого чувства брезгливости он не испытывал. Просто здесь, в тёмном углу под 
тусклым жировым факелом на противоположной стене было легче уйти от забот мира 
наверху, легче обдумать своё положение и свою роль в этом мире.
      Вик оказался прав, дверь сейфа действительно была соединена с динамитной 
шашкой, впрочем, ловушка оказалась достаточно простой. Да и одна из комбинаций 
трёх двузначных чисел, выбитых на жетонах командиров отомкнула тяжёлую дверь. 
Вероятно, так было сделано из предосторожности, чтобы только вместе они могли 
открывать сейф, но ни один из них не знал кода целиком. Вряд ли неведомый хозяин 
Райдеров предполагал, что база будет найдена и уничтожена. Хотя, почему 
неведомый, в сейфе кроме прочего оказался толстый блокнот, где вёлся учёт оплаты 
наёмникам, а нанимателем открытым текстом указывался Джон Бишоп. Что же, с одной 
стороны, вроде всё просто и ясно.
      Несколько месяцев назад Бишоп приезжает в Волт-Сити с предложением 
предоставления защиты в обмен на медицинские технологии города. Фактически, это 
было предложение об объединении. Естественно, он получает грубый отказ, ибо 
замкнутые на самих себя граждане с подозрением смотрят на всех жителей пустоши, 
а бандиты Нью-Рено вызывают у них не меньшую ненависть, чем гуллы. Сразу после 
этого начинаются атаки Райдеров, которые всё время разбиваются о лазерную 
защитную систему города. Райдеры постоянно отступают, хотя практически не несут 
потерь. Вот тут-то встаёт вопрос, чего добивается Бишоп тупым повторением атак. 
Присоединения из страха? Вряд ли, как сказали в Волт-Сити, они скорее бы 
обратились за помощью к Новой Калифорнийской Республике, к НКР, лишь бы не иметь 
дел с бандитами. А между тем атаки повторяются чуть ли не ежёдневно, они должны 
стоить немалую сумму денег и при таком мизерном результате, как недавнее 
разрушение одной лазерной пушки, которую сразу же починили, являются 
невыгодными. С другой стороны, непонятна политика Бишопа относительно Реддинга - 
этого ключа к управлению всей северной Калифорнией. Он не препятствует Мардино 
держать всех шахтёров города в наркотической узде, а сам даже не пытается 
контролировать производство джета. Неужели, ему не нужен Реддинг?
      Впрочем, в Нью-Рено только Мардино и ведут себя понятно. Они единственные, 
кто производит джет и развозит его караванами по всему краю. Не будет джета, 
Мардино превратятся в такую же захудалую семью, как Райты, несмотря на то, что 
сейчас у них полно людей. Все люди наверняка разбегутся, когда узнают, что 
"Реактивный Самолёт" больше не слушается штурвала их хозяина. Сальвадоре, 
вообще, по праву считаются самыми таинственными. Бар мелкий, караванов не 
посылают, людей мало, глава клана - старик немощный, неспособный произнести 
больше трёх слов подряд, а всем заправляет Мейсон. Зато бойцы вооружены 
лазерными пистолетами, одеты в металлические доспехи, то есть обладают самым 
мощным снаряжением в Нью-Рено. А задание какое давали, убрать карточного шулера. 
До сих пор не могу поверить, что Луис Сальвадоре, ради собственной безопасности 
сам себя заключивший в тюремную камеру-одиночку, непонятно с кем играл в карты. 
Притом, он же сказал, что когда-то доверял этому человеку, а тот обманул его. 
Кому он доверял? Картёжнику, про которого весь Нью-Рено знал, что он лучший 
шулер в округе, и который зарабатывал лишь на новоприбывших лопухах. И в чём 
обманул? В том, что нечестно выиграл тысячу баксов. Бред какой-то. Чёрт с ним с 
Ллойдом, мы уже похоронили, чем бы он ни мешал господину Сальвадоре, этого уже 
ни от кого не узнаешь.
      Ну ладно, оставим Сальвадоре в стороне, я же уже решил не возвращаться в 
Нью-Рено, а за его пределами, я натыкаюсь только на деятельность Джона Бишопа. 
Интересный это человек, явно самый молодой из четверых глав кланов, и вместе с 
тем ужасно честолюбивый и амбициозный. Он разыграет какую-то очень сложную и 
тонкую партию, которая, в конце концов, должна привести его к власти над всей 
северной Калифорнией. Но для этого ему минимум необходимо остановить продвижение 
НКР на север, разделаться с остальными тремя кланами и подавить сопротивление 
Волт-Сити. Вполне возможно, существуют ещё неизвестные силы, которые смогут ему 
помочь или помешать, о которых я пока не знаю. Так что, возможно, я когда-нибудь 
и распутаю весь этот клубок интриг, хотя, собственно, до них мне нет ни 
малейшего дела. Сейчас же меня больше всего беспокоит Волт-Сити.
      Да, Волт-Сити, город, который вышел на поверхность но так и не перестал 
быть убежищем. Не понимают они, что человек во все времена был животным 
коллективным, но свободным. Жизнь же в замкнутых волтах была временной мерой, 
направленной на то, чтобы пережить катастрофу. Потому, попытки построения 
общества, подобного тому, что существовало в убежищах, на поверхности, по 
меньшей мере, глупы. Это в волтах, которые поддерживают популяцию автоматически 
и где одновременно все системы жизнеобеспечения замкнуты на красную кнопку, 
всеобщее безделье порождает умозрительное равенство. Там, где способности 
индивидуума не могут развиться в полной мере, из-за незначительных возможностей 
к их применению, только там возможно появление такого тотального равенства, где 
лишь надзиратель является всем, так как его палец лежит на пресловутой красной 
кнопке. Все же остальные жители убежища по большому счёту никто, они просто 
существуют вместе со своими мыслями, мелкими личными проблемами, поручив свои 
жизни бездушной машине.
      Но вот, катастрофа миновала, волт открывался, и люди должны были начинать 
жить заново в мире, который очень изменился. Должна была начинаться долгая и 
мучительная борьба за выживание, борьба с природой, которая породила человека, 
наделила его умом, сделала его сильным, а человек, не рассчитав сил, чуть было 
всё не уничтожил. С тех пор природа вновь стала его главным врагом. Обычно после 
открытия волта его жители разбредались в разные стороны, сбивались в компании и 
поселялись на развалинах городов или основывали собственные небольшие поселения. 
Однако жители волта номер восемь поступили иначе. Они вышли на поверхность, 
когда жизнь там уже неплохо наладилась и люди расселились достаточно широко, и 
одновременно порядком одичали. Так что, ничего не мешало силой ли, или 
обещаниями сладкой жизни в будущем закабалить множество жителей пустыни, 
превратив их, по сути, в рабов, чтобы те начали выполнять роль системы 
жизнеобеспечения, как в убежищах. Рабы, которых стыдливо обозвали служащими, 
строили дома, содержали их в порядке, добывали пищу для себя и граждан, а взамен 
получали относительную защиту от бандитов и, время от времени, медицинскую 
помощь. Так появился Волт-Сити, город, где на сотню граждан приходилось более 
тысячи служащих и так называемых посторонних, которые жили под защитой 
внутреннего двора города, расплачиваясь за это деньгами или работой.
      Однако переход к такой форме существования потребовал изменений в 
правительстве. Теперь не существовало красной кнопки на пульте, не существовало 
и пульта, который контролировал бы все процессы жизнедеятельности общества, 
потому должность надзирателя волта была упразднена. Вместо него стал править 
совет, который и раньше существовал в убежище, но реальной власти никогда не 
имел. Из числа членов совета также выбирался первый гражданин, функции которого 
были очень разнообразны, многогранны, и не совсем понятны даже самому первому 
гражданину. Но если приглядеться повнимательнее, можно было легко обнаружить, 
что эта должность соответствовала древней должности надзирателя, лишённого 
кнопки. Термин "Лидер Людей" достаточно правильно характеризовал её, люди должны 
были видеть в первом гражданине того, кто заботится о них, следит за порядком, 
того, к кому можно будет обратиться с жалобой или прошением. Так что, хотя 
городом правил совет, вся ответственность перекладывалась на плечи одного 
человека.
      Сейчас первым гражданином являлась некая Линнет, которая явно была 
недовольна долей отведённой ей власти, потому всячески пыталась все проблемы 
города решать по-своему. Но что-то уж больно радикально она поступает. Часто 
похоже, что она руководствуется не разумом, а сиюминутным решением, поддаётся 
первому велению чувств, особенно ненависти. Или... Или её поступками руководит 
кто-то другой. Впрочем, последнее подозрение необоснованно. Однако поступки 
Линнет говорят сами за себя, одна только её ненависть к гуллам чуть было не 
поставила весь район на грань экологической катастрофы.
      Гуллами или вампирами в постядерном мире называли мутантов, людей, которые 
пережили войну, но столь страшной ценой. Они в основном были начисто лишены 
кожи, да и клетки их тел давно переставали делиться. Гуллы буквально 
разваливались на куски со временем, но, тем не менее, по какой-то странной 
прихоти природы продолжали жить, даже когда большая часть их внутренних органов 
отказывалась работать. Точно не было известно, сколько могли существовать гуллы, 
но так как они не размножались, то и опасности для человеческой популяции 
предствавлять не могли. Гуллы прекрасно себя чувствовали в радиоактивной среде 
нового мира, возможно, что радиация даже нужна была для поддержания их 
жизнедеятельности. Потому они селились в основном на местах обильных бомбёжек 
или около разрушенных атомных станций.
      Одна такая станция находилась неподалёку от восьмого волта, не месте 
которого вырос Волт-Сити, на месте же станции образовался посёлок гуллов под 
названием Гекко. Хотя почти вся станция была разрушена, один из её блоков 
продолжал работать и давать энергию, которой за глаза хватало небольшому 
посёлку. В Волт-Сити, в силу собственной инертности, долго терпели неприятное 
соседство, пока не выяснилось, что реактор станции Гекко несправен, потому в 
воду, используемую в системе охлаждения, попадают радиоактивные продукты распада 
и через неё отравляют грунтовые воды вокруг Волт-Сити. После того, как от 
лучевой болезни умерло несколько десятков человек, было принято решение, что с 
реактором необходимо что-то делать. Наиболее рациональным решением казалось 
законсервировать станцию, закрыв доступ от реактора к воде. Гуллы же должны были 
подчиниться силе.
      Однако Линнет пошла в своей ненависти к вампирам ещё дальше и наняла меня, 
чтобы я уничтожил реактор. Ну наняла - громко сказано, она в туманных выражениях 
пообещала гражданство, если реактор в один прекрасный день перестанет работать. 
То, что уничтожение ядерного реактора вызовет как минимум радиационное 
загрязнение всего района, её, казалось, не заботило. Благо, у Избранников есть 
своя голова на плечах, а пресловутое гражданство, которое в конечном итоге ни на 
шаг не приблизило меня к ГЭКу, не настолько затуманило мозги, чтобы так 
рисковать. В конце концов, нашёлся способ починить этот чёртов реактор. Причём 
не только починить, но и оптимизировать так, что вырабатываемой энергии стало 
хватать и на Волт-Сити, собственный генератор которого уже несколько лет работал 
на запредельной мощности, и не мог обеспечить растущую популяцию. Тут неоценимую 
помощь оказал главный советник Маклур. Воистину мудрый человек, один из немногих 
в Волт-Сити, кто смог преодолеть ненависть и пойти на договорённость с гуллами. 
Он же лично выдал мне документы гражданства, дающие кроме всего прочего право 
доступа к компьютерным базам данных волта. Жалко, что в этих компьютерах не 
нашлось ни одного упоминания о ГЭК и о других действующих волтах, что странно, 
где это устройство могло бы быть.
      И всё-таки, несмотря на неудачу в поисках ГЭКа, приятно чувствовать себя 
чьим-то спасителем. Тут ведь, как-никак, не какая-нибудь деревня, а целый город 
спасён от уничтожения, пусть даже населённый гуллами. Вот и Ленни оттуда взял, 
неплохое пополнение к команде. А теперь и Райдеры повержены, ради такого дела 
стоит потратить ещё десяток дней и вернуться в Волт-Сити, чтобы стать там на 
время героем. Хотя, героем там вряд ли станешь, но хоть как на чужака смотреть 
не будут. А то, я ведь первый человек извне, получивший права гражданства, 
многих прирождённых граждан зависть берёт. Ну да чёрт с ним с Волт-Сити, всё 
равно там делать особо нечего, продадим трофеи, сделаем запасы амуниции на 
следующий переход и двинемся в Дэн. Там один механик обещал по дешёвке продать 
довоенный хайвеймен, а я тут как раз недостающую деталь от него нашёл. И будет 
Избранник владельцем единственного на континенте работающего автомобиля. 
Красота, на то я и Избранник, чтобы во всём быть первым и единственным. Ну 
ладно, хватит мечтать, надо хоть немного выспаться, чтобы завтра выступить в 
путь.
      ...Ночь, огромная круглощёкая луна подмигивает ему как старому знакомому, 
словно приглашая продолжить это бесконечное путешествие по чёрной реке. Он 
быстро идёт вперёд, игнорируя трупы, что проносятся мимо, даже не затрудняя себя 
отталкивать особо цепких, о них заботится течение. Руки, руки больше не висят 
вдоль тела, он бьёт ими по воде поднимая тучи брызг, ему плевать, что красная 
жидкость заливает его всего, стекает по волосам, пропитывает одежду. В конце 
концов, это его сон, его река, он - хозяин этой пустыни, он может делать, что 
хочет. И пусть наверху кривится луна, наслаждаться его страданиями ей не будет 
больше позволено. Но вот перед ним всплывает очередной труп, непохожий на 
остальные, он с размаху бьёт его по голове, отправляя в глубину, но через 
несколько минут тот снова поднимается на поверхность. Красивое женское лицо с 
грубыми чертами исказила гримаса боли и отчаяния, широко открытые глаза словно 
ищут его взгляд. Но он отворачивается, смотрит вверх, грозит ухмыляющейся луне 
кулаком.
      Это всё твои шуточки, злодейка! Я же убивал Лару! НЕ У-БИ-ВАЛ!!! 
Ухмыляйся, кривись, ты не заставишь меня поверить, не заставишь признать свою 
вину. Или ты, может быть, утверждаешь, что это я выжег у неё на лбу клеймо раба, 
я заковал её в кандалы, покрыл спину и плечи рубцами от бича, принуждая к 
покорности?! Так почему же ты показываешь мне её?! ПОЧЕМУ?!! Может быть, ты 
молишь о возмездии, ты, укрывшаяся высоко на небесах, наслаждающаяся чужими 
страданиями? Или же ты упрекаешь меня в трусости и бесчестии, меня, Избранника?! 
А, понимаю, ты жаждешь крови, много крови, всё равно чьей. Хорошо, будет тебе 
кровь, ты ею упьёшься, её будет столько, что и эта река выйдет из берегов! Что, 
довольна?! Вот то-то, сиди себе наверху и не мешай мне выполнять мою миссию, и 
не смей являться дважды на дню, как сегодня! А за тебя, Лара, я отомщу, я лично 
выжгу Мецгеру клеймо на лбу, или отдам его на растерзание собственным рабам. Эй, 
Лара, где ты? Река унесла тебя также как и остальных, ну покойся с миром, скоро 
Мецгер к тебе присоединится...
      Ден встречал новоприбывших стеной колючей проволоки вокруг города, запахом 
гнили и нечистот. Место, где посторонний чувствовал бы себя как дома, так 
охарактеризовали Ден лентяи из Волт-Сити. Поместить бы их сюда денька на два, и 
пусть бы они тогда выразили своё мнение, может ли эта дыра называться домом, 
домом для человека. А ведь большинство так называемых служащих, на которых 
зиждилось благосостояние города-убежища, доставлялись отсюда, из 
рабовладельческой гильдии, которой заправлял Мецгер. Жестокий и грубый, алчный и 
хитрый, вот для кого Ден был не только домом, но и золотым дном. Мецгер сумел 
создать на месте загибающегося поселения свою империю, империю рабов и господ. 
Ни одно племя на десятки миль в округе не могло чувствовать себя спокойно, когда 
начинался сезон охоты на человека.
      Рабы содержались в загоне из колючей проволоки, который располагался сразу 
за резиденцией Мецгера, видимо, тому доставляло огромное удовольствие слушать по 
ночам их стоны, а может быть, это было сделано и из соображений безопасности. 
Второй линией "Укреплений", призванных снизить возможность побега, была стена 
колючей проволоки вокруг города с ограниченным числом проходов. Эта проволока 
осталась ещё с довоенной поры, возможно, раньше на этом месте был большой загон 
для скота, теперь же здесь был город - загон для людей. Кроме работорговцев и их 
"подопечных", город в основном населяли нищие и наркоманы, которые сутками 
бродили по городу в поисках джета, выкрикивая непонятные фразы, стараясь таким 
образом уменьшить муки ломки. Эти опустившиеся люди оживали только тогда, когда 
через город проходил караван из Нью-Рено. Огромная толпа наркоманов с горящими 
глазами, скрюченными пальцами, настоящих зверей, практически лишённых одежды, 
окружала караван. Тогда стража потехи ради бросала им тюк с зельем и под сальные 
шуточки наблюдала, как очумелые люди рвут мешок, друг друга, самих себя, 
стараясь добраться до того, что могло принести им временное облегчение.
      В общем-то, только наркоманы и могли чувствовать себя в городе в полной 
безопасности, так как в качестве рабов они не были никому нужны. Однако кроме 
них были ещё две небольшие банды, которые перебивались тем, что исполняли 
различные поручения Мецгера. Были два бара, где могли останавливаться путники, 
по неосторожности или ради покупки рабов, путешествовавшие через Ден.
      Банда, которой руководила Лара, сразу приглянулась Избраннику. Может быть 
из-за своей молодой атаманши, может быть из-за того, что она была слабее банды 
Тейлора. А может быть, потому, что для него нашлась там работа. А так как 
Избраннику срочно требовались деньги, чтобы выкупить из рабства Вика (Вик должен 
был знать, где находится ГЭК, или хотя бы направить поиски в верное русло, 
однако, за информацию требовал свободу), то выбирать особо не приходилось. В 
конечном итоге работа вылилась в помощь по ликвидации конкурирующей банды.
      В одну из ночей, когда люди Тейлора повалились спать, устав отмечать 
удачно справленное дельце, понадеявшись лишь на одного охранника, в старое 
здание церкви, которое являлось резиденцией Тейлора, ввалились головорезы Лары. 
Полупьяные, ничего не соображающие спросонья люди, так и не успели прийти в 
себя, как оказались связанными, лишь самому Тейлору удалось бежать. Это 
ознаменовало конец соперничества двух банд. В итоге Избранник собрал тысячу 
монет - выкуп, назначенный Мецгером за Вика, а Лара получила контроль над 
бизнесом Тейлора. Все были счастливы.
      Мрачное здание гильдии работорговцев, оставалось уже метрах в ста позади, 
когда Вик вдруг остановился и попросил у своего нового босса оружие. Тот не, 
задавая лишних вопросов, протянул товарищу свой второй пистолет, в конце концов, 
город был местом далеко не безопасным, и чем больше вооружённых людей было в 
команде, тем лучше. Какого же было его удивление, когда этот тихий с виду старик 
развернулся, и со словами проклятий выпустил пол обоймы в сторону стоявшей по 
периметру здания охраны. Ответ последовал незамедлительно, из здания выбежали 
ещё люди, и скоро ночь наполнилась звуками стрельбы и осветилась вспышками 
выстрелов. Однако расстояние было достаточно велико, потому в темноте ни одна 
пуля не достигла Избранника и Вика. Попал ли в кого-нибудь Вик, тоже осталось 
загадкой, хотя в будущем он проявил себя очень метким стрелком. Продолжать бой 
против более чем десятка работорговцев не имело смысла, потому Избранник, не 
успев даже выругаться по поводу такого своеволия товарища, бросился к выходу из 
города, догоняя давно уже улепётывавшего Вика. По счастью, он не взял с собой 
Сулика, так как тот, из-за своей ненависти к работорговцам и природной отваги, 
граничащей с безрассудством, наверняка остался бы и продолжил сражаться. Теперь 
Сулик поджидал своего друга как раз у прохода в стене колючей проволоки, он 
наверняка слышал выстрелы, но, не зная их причины, не придал им особого 
значения.
      Беглецы почти обогнули городское кладбище, когда из церкви впереди 
выбежало четыре человека - банда Лары. Теперь отступление было отрезано, Лара не 
упустит шанс отличиться перед своим хозяином и благодетелем Мецгером, придётся 
прорываться с боем. Избранник уже выхватил свой пистолет, как впереди послышался 
громкий крик: "Бегите, мы их задержим!" - и четыре человека, размахивая оружием, 
проскочили мимо них, навстречу работорговцам. Бой был жарким, но коротким, 
десяток выстрелов с той и с другой стороны, и семь трупов украсили улицу рядом с 
кладбищем: трое людей Лары и четверо работорговцев. Оставшись одна, Лара 
попыталась ещё сопротивляться, но её быстро повалили и связали. Правда, всего 
этого Избранник уже не видел, быстрым шагом три человека покинули город и скоро 
растворились в ночной тьме.
      С тех пор прошло уже почти пол года, он не раз задавался вопросом, почему, 
но не находил на него ответа. То ему казалось, что Лара испытывала к Мецгеру 
органическую ненависть и только ждала случая, чтобы открыто вступить с ним в 
схватку. Возможно, она надеялась на его, Избранника помощь, возможно, крик: 
"Бегите, мы их задержим!" - только послышался ему, а на самом деле, это был 
призыв сражаться вместе. Иногда возникала совсем нелепая мысль, что именно 
личность его, как Избранника, толкнула женщину на такое самопожертвование. Что 
это было? Случайно вспыхнувшая любовь, вера в сверх предназначение Избранника? 
Что побудило безвестную атаманшу банды из загнивающего Дена пожертвовать 
собственной жизнью и жизнью своих людей, ради того, чтобы один человек смог 
продолжить свои поиски? Избранник так до конца жизни и не смог найти ответ на 
этот вопрос. А когда Мецгер был уже мёртв, образ отважной Лары стушевался, 
смешался с сотнями образов других людей, жизнь и смерть которых проходили перед 
его взором. Больше никогда не являлся ему во сне образ красивой женщины с 
грубыми чертами лица, обезображенного клеймом раба.
      
      Глава 5

      ...Ночь, река, кажущаяся такой мирной и спокойной в призрачном свете луны, 
величаво катит свои тёмные воды куда-то вдаль. В воздухе ни дуновения, нечему 
прогнать устойчивый приторно-терпкий запах. Впрочем, к нему быстро привыкаешь, и 
уже ничто не может нарушить очарование этой ночи. Не правда ли, что может быть 
романтичнее, чем кровавая река посреди пустыни, сплошная лунная дорожка стелется 
по лишённой ряби поверхности и красавец мужчина посреди этого потока. Не хватает 
самой малости, подруги, чтобы скрасить одиночество.
      Он быстро шагает по самой середине, мысль о том, что можно направиться к 
берегу даже не посещает его. Зачем, что хорошего может быть там, на бескрайних 
пустынных просторах. Тогда как здесь есть течение, есть направление, есть цель, 
к которой можно прийти. Правда тут есть и трупы, но они больше не доставляют 
особых неудобств, в конце концов, можно привыкнуть даже к такому неприятному 
соседству. Он поднимает глаза к небу, дружески улыбается луне. Вот она его 
единственная подруга в долгих странствиях, с непостижимым упорством и верностью 
следует за ним, несмотря ни на какие трупы, а может быть, именно из-за них. 
Жаль, что в жизни не бывает таких верных спутниц, а если и бывают, то достаются 
кому-нибудь другому, или же погибают, не успев тебя дождаться. Хотя, с другой 
стороны, очень бы хотелось сюда на эту реку нормальную живую подругу, пусть не 
такую верную, как эта луна, но намного более близкую.
      Эй, луна, ты не станешь очень сильно ревновать, если я буду путешествовать 
по реке не один, а?! А может быть, у тебя есть кто-нибудь на примете, не 
поделишься ли со своим давним товарищем? О, как по заказу, всплывает очередной 
труп. Правильный овал лица, красивые тонкие черты, гладкая кожа, длинные 
вьющиеся волосы... Эй, опять твои шуточки, это же мужчина! Хотя... хотя, этот 
мужчина в прошлом очень сильно набивался в подруги, причём, в подруги на всю 
жизнь. "Покуда смерть не разлучит вас," - так сказал священник древнего 
довоенного культа, не помню, как он назывался. Что же, смерть и разлучила, да не 
очень надолго, ну ничего, хороший пинок, и отныне течение разлучит нас навеки...
      Небольшой фермерский посёлок под названием Модок располагался как раз по 
пути между Деном и Волт-Сити. Посёлок так себе, к тому же загибающийся от 
засухи. Через месяц от него ничего бы не осталось, но как на счастье является 
Избранник и всех спасает. В общем-то, спасение у людей всегда в руках, но они 
почему-то боятся ухватиться за него и всегда поступают вопреки логике. Потому 
всегда нужен кто-то со стороны, чтобы разобраться, принять за местных трусов 
ответственное решение, да ещё и привести его в исполнение. Для Модока таким 
решением была договорённость с небольшой общиной людей и гуллов, живущих с самой 
войны в подземных катакомбах неподалёку от города. Катакомбы содержали неплохую 
систему гидроснабжения грунтовыми водами, которая была приспособлена для 
орошения посевов наверху. А чтобы пришельцы из Модока не посягали на чужой 
урожай, вокруг фермы были выставлены колья с насажанными на них манекенами 
трупов людей, разлиты лужи бутафорной крови, да и гуллы иногда выходили на 
поверхность, пугая в ночи случайных воришек.
      Всё что требовалось - побегать туда-сюда, переговорить с теми и с другими, 
чтобы наладить взаимовыгодный обмен продуктов на медикаменты. Ан нет, местные 
фермеры оказались редкими гордецами. Они, видите ли, не хотели никаких отношений 
с убийцами, так что пришлось долго объяснять, что тела на кольях - муляж. 
Понадобилось даже сходить в Ден (благо, как раз туда Избранник и направлялся), 
чтобы доказать, что один из сельчан, пропавший на таинственной ферме, не был 
зверски убит, а просто убежал.
      Право, скучно это спасать просто так, не получая взамен особой 
благодарности, а тут ещё и местный мер кинул, сказал, что за разрешение ситуации 
с Фермой Приведений расскажет, где можно найти ГЭК. А когда всё уладилось 
заявил, что ни о каком ГЭКе ничего не знает. Думал уж, было, его пристукнуть, да 
пожалел патронов, а руки пачкать не захотел. Однако на этом злоключения не 
кончились.
      Как уже говорилось, посёлок был мелкий, нормального бара нет, про джет, 
вообще, никто не слыхивал, к тому же, на всех одна проститутка. Причём, строит 
из себя невинную деву, профессию свою отрицает, говорит, что по нормальному 
общению соскучилась. Хотя сама чертовски хороша, даже в Нью-Рено таких немного. 
Ну что же, поговорил с ней, постоянно утверждая, что я не такой, как все (а 
разве соврал, я же как-никак Избранный!), так она сама на шею бросилась и чуть 
не изнасиловала. Всё бы хорошо, да в самый неподходящий момент в комнату 
ввалился её отец с охотничьим ружьём наперевес и глупым вопросом, а чем это вы 
занимаетесь, как будто и так не видно. Наверное, действительно не видно, так как 
разъяснения, что это доктор делает его глубоко больной дочери лечебный массаж, 
принял. Хотя попросил одеться, всё-таки, несмотря на необходимость соблюдения 
всех нюансов техники массажа, мало ли что люди подумают.
      Да, суров батя, ничего не скажешь. С ним, вообще, нужно ухо востро 
держать, предложил давеча своих браминов от волков охранять, за ночь штука 
баксов - выгодно. Поохраняли, Вик так разошёлся, что очередью из армейского 
дробовика пол стада этих мутировавших коров покрошил. Так старикашка вместо 
того, чтобы честно расплатиться, чуть стрелять не начал, всё жаловался, что 
разорён, как будто мы сами не видели, как утром в кожевенную мастерскую шкуры 
всех убитых браминов отправил, а мясо вялиться оставил.
      Странная, вообще, эта семейка. Сын там ещё был у старика, красивый такой 
парень, холёный, сразу видно, что особой работой не обременялся, отец всё-таки 
богач местного масштаба. Так выпили с ним у него в комнате, о делах на 
скотобойне поговорили, об отце. Когда перешли на более вольные темы, вскочил с 
места и заявил, что, хоть ты, мол, и не девушка, но ты мне нравишься, и я никому 
ничего не скажу, и тут же начал раздеваться. Даже мнением Избранника по этому 
поводу не поинтересовался, привык, видите ли, к подчинению. Не успел он 
раздеться, как снова вваливается отец со своим любимым ружьём, под дверью он что 
ли специально караулил, а дальше всё, как по сценарию. День, площадь, церковь, 
священник, обещание любви до гроба, всё, захомутали. А ведь, вроде бы, этот 
религиозный культ не разрешал однополые браки, так нет же, священник помялся, а 
потом произнёс-таки сокровенную фразу: "Объявляю вас мужем и женой!". Кого 
мужем, кого женой?
      Всё было бы не так плохо, на одного человека в команде больше, хотя, что 
это за прибавка, слабак-белоручка, не знающий за какую часть надо пистолет 
держать. Так вдруг Ленни заявил, что теперь у меня достаточно помощников, а ему 
хочется передохнуть, так и остался в Модоке. Впрочем, теперь место свободно, 
как-нибудь через Модок пойду, заберу Ленни с собой. А этот муже-жена в первом же 
бою с гигантскими радиоактивными скорпионами вперёд со своим ножом полез, героя 
из себя что ли изобразить хотел. Получил несколько ударов жалом, там же на месте 
боя через пол часа и скончался от яда. Можно было бы его спасти, закатить 
огромную дозу универсального антидота, да лекарства было жалко, и не известно, 
помогло бы оно или нет. Так что не зря запрещались браки между мужчинами, не 
приносят они счастья тому, кто на них настаивает, кто совершает их в обход догм 
религиозного культа древних...
      Он очнулся от приступа тошноты и какой-то рези в глазах, мешавшей их 
открыть и разглядеть предметы вокруг. Но через минуту неприятные ощущения 
прошли, в теле образовалась лёгкость, похожая на ту, которую он испытывал после 
приёма очередной дозы джета. Наверное, препараты, которыми его здесь напичкали, 
имели сходное наркотику действие. Что же, так оно даже лучше, не надо будет 
тратить столь редкую здесь на юге ампулу из сильно оскудевшего запаса. Здесь, на 
территории НКР, людей из Нью-Рено не очень то уж жаловали, так что доставать 
порошок было крайне сложно. Благо теперь есть машина, и из любой точки 
Калифорнии добраться до Нью-Рено можно за неделю. Ну вот, теперь, наверное, 
можно открыть глаза, не опасаясь, что яркий свет вызовет внезапный приступ 
головной боли.
      Красота, вокруг гладкие пластиковые стены, отливающие синевой, мягкий 
электрический свет струится с потолка. В общем-то, то же самое было и в восьмом 
волте, но там и пластик и свет казались какими-то холодными и чужими, отовсюду 
веяло запущенностью. А здесь всё было родное, это был дом, его дом, дом, в 
котором он никогда не был, но который манил через годы и расстояния, дом, 
который он всё это время искал. Это был он, волт номер тринадцать, то место, где 
восемьдесят лет назад всё началось. Именно отсюда был родом его предок, которому 
задолго до его рождения удалось спасти множество людей, ослабив армию 
супермутантов, убив их лидера, Мастера. Этот человек тоже был в своём роде 
Избранником, он был избран, чтобы спасти свой волт, но ему пришлось спасать 
человечество. Правда, неблагодарное человечество быстро забыло своего героя, 
который, впрочем, и не афишировал себя, молча сделал своё дело и столь же молча 
удалился, будучи изгнанным из волта неизвестно за что. Избранник, Спаситель и 
Изгнанник, неужели теперь пришёл его черёд повторить судьбу своего легендарного 
деда.
      Так, а почему, собственно, он называет его дедом, ведь предком вполне 
могла быть и женщина. В их деревне никто не помнил её основателя, так как тот 
слишком быстро умер. Странная судьба, так долго скитаться по пустыне, пройти 
живым через сотни битв, а потом тихо и мирно умереть, как только эти битвы 
останутся позади, как только впереди наметится мирная жизнь в основанной тобой 
же деревне. А может быть так оно и надо, человек сжигает себя, действуя на благо 
других, буквально за годы, а потом исчезает, давая место другим героям. Герой, 
от которого остался лишь старый синий безразмерный комбинезон с жёлтой цифрой 
тринадцать на спине. Впрочем, осталась и добрая память, правда, мало у кого она 
осталась. Вот, например, Танди, бессменный президент НКР, пожалуй, единственный 
оставшийся в живых человек, видевший его предка, воздвигла в честь него в 
столице республики памятник. Пятиметровый монумент изображает рвущегося вперёд 
мужчину, кажется, что даже навеки окаменевший он непрестанно движется к цели - 
грандиозное зрелище. Однако это вовсе не доказывало, что предок был именно 
мужского пола. Этой столетней женщине намного приятнее представлять своего 
спасителя таким, мужественным, молодым и красивым. Что же, возможно, здесь в 
волте тринадцать удастся хоть что-нибудь разузнать.
      Избранник проворно соскочил с белой больничной койки, пожелал всего 
хорошего сухонькому старичку доктору и лёгкой пружинистой походкой вышел из 
лазарета. Он провалялся здесь более суток, так как, только явившись в волт, 
вдруг сразу почувствовал себя очень плохо. Беглый медицинский осмотр показал 
лучевую болезнь во второй стадии, которая обычно наступала после 
продолжительного употребления в пищу продуктов, содержащих радиоактивные 
изотопы. Так что пришлось отложить знакомство с этим священным местом до того, 
как была проведена операция по полной замене плазмы крови и выводу из клеток 
шлаков.
      Сразу за дверью его поджидал Сулик, коротавший время за тем, что обучал 
одного из охранников странной игре. Игра состояла в том, чтобы резко ударить 
противника рукой по голове, по возможности увернувшись от его ответа. "Странные 
способы развлечения у этого дикаря, - подумал Избранник, - странные и смертельно 
опасные, особенно если учесть, что играет он не с человеком, а с дедглозом, с 
когтем смерти, способным одним ударом раскроить ему череп."
      Дедглозы, как же он мог забыть про них, про этих страшных трёхметровых 
существ, напоминающих мутировавших пресмыкающихся. Худое гибкое тело с 
широченной грудной клеткой, маленькая голова, украшенная костяными выростами, 
вроде рогов, длинный сильный хвост и две руки до самой земли, заканчивающиеся 
пальцами с длинными острыми когтями. Ужасные лапы, которыми можно за одно 
движение разорвать пополам взрослого брамина. Недаром дедглозы считались самыми 
опасными хищниками пустоши, так как, чтобы их убить, требовалось несколько 
прямых попаданий в глаз из хорошей винтовки почти в упор. Но эти дедглозы из 
волта были другими, они обладали разумом, и потому являлись ещё более ужасными. 
Даже бесстрашному Избраннику становилось не по себе, когда эта гора мышц, эта 
машина для убийства начинала размышлять о компьютерной технике или, что ещё 
хуже, о смысле жизни. Хотя, доктор утверждал, что, в основном, их уровень 
интеллекта соответствует четырёх-пяти летнему ребёнку, но попадались и намного 
более продвинутые экземпляры, как, например, вождь племени Гутар. Гутар, кстати, 
при первой же встрече заверил его, что, так как они теперь разумны, то, 
следовательно, миролюбивы и не нападают на людей, так что ему нечего 
беспокоиться. Конечно, не совсем логичный вывод, сам человек ему опровержение, 
но что ещё можно ожидать от ящерицы, только недавно научившейся говорить. 
Впрочем, дедглозы его сейчас интересовали мало, нужно было найти здесь ГЭК. В 
том, что ГЭК здесь, Избранник не сомневался, слишком много всего было связано с 
этим местом, с волтом номер тринадцать, чтбы оно обмануло его ожидания. К тому 
же, в Волт-Сити говорили, что ГЭКом был укомплектован каждый Волт, и он 
использовался при распечатывании убежища и создания поселения наверху. Волт же 
тринадцать, как известно, так никогда так и не был открыт.
      Волт жил своей жизнью, казалось, не зависящей от жизни населяющих его 
существ. Мерно стрекотали в углах древние компьютеры, показывая никому не нужную 
информацию о состоянии различных систем, тихо вздыхала вентиляция. Избранник 
гордо вышагивал по коридорам убежища, которое мог по праву называть своим. Он 
даже скинул бронежилет и теперь щеголял в старом синем комбинезоне с цифрой 
тринадцать на спине, том самом, который носил его предок восемьдесят лет назад. 
Странно, как гармонично вписывался синий комбинезон в окружающую обстановку 
голубоватых стен и мягкого электрического освещения. Воистину, тот, кто 
проектировал волт и форму одежды для него оказался отличным дизайнером. А ведь в 
самом начале путешествия на него все смотрели, как на клоуна до тех пор, пока он 
не смог приобрести себе бронежилет.
      Эх, жалко, что кроме него здесь нет больше ни одного человека в такой 
униформе. Вообще, странно, куда подевались предыдущие обитатели волта. Гутар 
утверждает, что дедглозы тут ни при чём, их вывели, когда в волте уже не было 
прежних жителей, это случилось несколько месяцев назад. Тогда остаётся загадкой, 
кто же эти селекционеры, занимавшиеся получением разумных монстров, и какие цели 
она преследовали. Хотя, цели вроде бы ясные, они собирались вывести идеальных 
солдат, но, почему-то, сами куда-то исчезли, оставив своим подопытным целый 
пустой волт.
      Теперь волт был не настолько уж пуст, его кроме когтей смерти населяли ещё 
и люди: бродяги, найденные умирающими в пустыне, доктор, специально сюда 
приглашённый, путники, сами явившиеся в волт в надежде на безопасную жизнь под 
защитой дедглозов. И даже есть один из тех, кто обитал здесь раньше, из коренных 
жителей волта тринадцать. Это монах, настоятель маленькой часовни, основанной в 
честь его предка. Странные у этих людей понятия о благодарности, сначала сами 
изгоняют, а потом часовни устраивают, возносят, чуть ли не в боги. Сам монах, по 
его словам, уходил в паломничество, чтобы поклониться статуе в столице НКР. А 
когда через пару месяцев вернулся (до столицы всего-то три дня пути), застал 
здесь одних дедглозов, так что ему ничего не оставалось, как жить теперь в такой 
компании. Хотя, и этот монах, и все остальные люди в один голос утверждали, что 
их здесь никто не держит, что живут они добровольно и никуда отсюда уходить не 
собираются. Нашёлся, правда, один ксенофобик, который всё время кричал, что 
дедглозы зло, что они враги человечества и что необходимо их уничтожить, пока 
они сами не уничтожили всех людей, и что его здесь держат насильно. Впрочем, он 
сам был в этом виноват, никто его не просил пробираться в комнату, где самка 
откладывала яйца, с взрывным устройством. Странно, что после такого деяния его, 
вообще, не убили, а только запретили покидать волт.
      Хотя, с другой стороны, доктор тоже не отрицал, что эти разумные 
пресмыкающиеся слишком по многим параметрам превосходят человека, чтобы не 
считаться его конкурентами, особенно, в новом мире, где человек утратил большую 
часть своей былой власти над природой. Но пока их популяция достаточно мала и 
они, вроде бы, не собираются покидать волт, так что разобраться с монстрами 
можно будет и попозже, а пока главное ГЭК.
      Избранник, озираясь, подошёл к двери, за которой находился склад волта, 
никого из охранников-дедглозов поблизости не было. Того, что дежурил около лифта 
теперь отвлекал Сулик, с помощью всё той же игры. Дедглозы забывали обо всём, 
когда им предлагали поиграть, они действительно вели себя, как дети. Странно, 
что ни один из них до сих пор ещё не снёс Сулику голову, не рассчитав силу 
удара, но дикарь был на редкость ловок. Конечно, воровать ГЭК было вовсе не 
обязательно, Гутар предложил его в обмен на починку голосового модуля 
центрального компьютера, чтобы им снова могли пользоваться дедглозы, неспособные 
работать на клавиатуре. Но недостающие детали надо было ещё где-то достать, 
потом неизвестно, удалась бы починка или нет, а ГЭК хотелось прямо сейчас. К 
тому же, в последнее время ему несколько раз во сне являлся деревенский шаман, 
возвещавший, что скоро пустыня полностью поглотит их деревню. Конечно, в 
телепатию, магию и духов Избранник верил не особо, но собственная интуиция 
подсказывала, что нужно поторопиться. Ведь никому не охота возвращаться героем в 
полупустое поселение и становиться вождём почти вымершего народа.
      Дверь склада поддалась сравнительно легко, чего нельзя было сказать о 
замках на шкафчиках и ящиках, в которых хранилось разное барахло. Пришлось 
напрячь все свои способности к взлому, чтобы открыть их. Впрочем, не такое уж 
там было и барахло, один только полностью бронированный костюм, который он видел 
до этого лишь на охранниках в столице НКР, чего стоил. Похоже, такую броню 
носили солдаты до войны, сделанная из пластика и композитов, она была намного 
прочнее и легче той металлической кирасы, что имел сейчас он, к тому же защищала 
всё тело, а не только торс. Кроме брони нашлись ещё компьютерные схемы не совсем 
понятного предназначения, куча всяких медикаментов и стимуляторов и небольшой, 
но тяжёлый серый чемоданчик. Чемоданчик с выгравированной надписью "G.E.C.K.". 
То, что он искал пол года, то, что спасёт его деревню от вымирания, а его 
сделает вождём, богом, а не просто Избранником. Конечно, непонятно, как именно 
маленький чемоданчик может помочь, но в этом можно будет разобраться потом. По 
возвращении в деревню и после очистительных обрядов, которые совершит шаман над 
святой реликвией.
      Избранник улыбнулся и, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, 
покинул помещение склада. Теперь ему уже надоело щеголять своим синим волтовским 
костюмом, доказывая свою принадлежность к этому убежищу. В тёмно зелёной 
довоенной броне с каской не голове и тёмным защитным экраном на глазах он 
чувствовал себя намного увереннее, так как она показывала всем силу. Он даже не 
закрыл за собой дверь склада, эти дедглозы настолько наивны, что даже не знают о 
существовании на свете воровства, потому преследования можно не опасаться. Он 
уже собирался окликнуть разыгравшегося Сулика (ещё один большой ребёнок) и пойти 
к лифту, но тут его осенила мысль, что плохо уходить, даже не взглянув на тот 
модуль, который его просили починить. Он вернулся назад по коридору, повернул на 
лево миновал пару дверей и застыл перед гигантским суперкомпьютером, 
возвышавшемся на месте надзирательского кресла. Монах говорил, что довольно 
давно в волте произошло восстание, и недзирателя убрали вместе с креслом, 
пультом и красной кнопкой, а вместо него посадили умную машину. Как именно 
"убрали" надзирателя, монах не уточнял.
      Недалеко от махины компьютера он заметил терминал, на котором вместо 
клавиатуры был установлен микрофон, это и был голосовой модуль управления. 
Обойдя его по кругу, Избранник снял крышку и увидел внутри мешанину оборванных 
проводов и отсутствие самого звуковоспринимающего модуля. Чинить такое без 
деталей было невозможно, однако он слегка вдарил по терминалу кулаком, используя 
самую древнюю тактику починку сломанных электронных устройств. Модуль, 
естественно, никак не отреагировал. Тогда избранник чуть присел и в высоком 
прыжке с разворота заехал по терминалу ногой. Это был один из красивейших 
ударов, которые он когда-либо в жизни выписывал, а ведь он был мастером боевых 
исскуств.
      Пластиково-металлический корпус прибора протяжно взвыл, но вой быстро 
перешёл в хруст, и на месте удара образовалось отверстие с разбегающимися в 
разные стороны паутинками трещин. Из отверстия несколько секунд шёл дым, и 
сыпались искры, потом всё стихло. Избранник поднял с пола серый чемоданчик и, 
улыбаясь, пошёл к двери лифта. "Придётся сказать Гутару, что я пока бессилен ему 
помочь, и извиниться за доставленные неудобства. Да, чуть не забыл, надо перед 
отправлением и Вика разыскать, а то я его с самого пробуждения так и не видел, 
небось, тоже дрыхнет где-нибудь".
      Судя по часам, солнце уже давно должно было взойти, так как небо перестало 
быть красным, а приобрело нормальный грязно-голубой цвет. Однако светила всё ещё 
видно не было, так как его загораживали горы, в склоне одной из которых и 
располагался волт номер тринадцать. Подъезд к горе был достаточно ровен и широк, 
так что на машине можно было добраться практически до самого входа в волт, 
прятавшегося в глубине пещеры, прикрытой от любопытных глаз горным отлогом. 
Словно подтверждая эти наблюдения, из-за скалы выскочил тёмный силуэт и на 
большой скорости понёсся по утрамбованной почве пустыни, оставляя в воздухе 
длинный след пыли и песка. Скоро он вырвался из полосы тени, отбрасываемой 
горой, машина блеснула в лучах утреннего солнца и быстро исчезла за горизонтом.
      Избранник последний раз обернулся назад, провожая взглядом горную гряду, 
провожая родной волт, внутри которого ему хотелось бы остаться навсегда, но долг 
гнал вперёд и только вперёд.
      А ведь волт был действительно отлично замаскирован. Ничто не говорило о 
том, под несколькими десятками метров камня, бетона и металла живут люди. Даже 
находясь в десяти шагах от входа в пещеру можно было её не обнаружить. 
Немудрено, что поиски убежища номер тринадцать превратились для жителей НКР в 
некую легенду, которая позволяла детям мечтать о приключениях, мечтать стать 
такими же, как и тот великий человека, чья статуя стояла напротив здания 
конгресса. Немудрено, что многие его искали, но никто не нашёл, а нашёл он 
Избранник, тот, кому волт принадлежал по праву рождения, чем не высшая 
справедливость. А ведь, отыскать-то его оказалось проще простого, достаточно 
было заглянуть в компьютерные архивы волта пятнадцать, что находился на том же 
расстоянии от столицы республики, что и тринадцатый.
      Стоп! Но пятнадцатый волт был распечатан более ста лет назад, и всё это 
время простоял открытым, давая приют лишь крысам. За сто лет все его компьютеры 
успели проржаветь и превратиться в труху. Это недавно туда пришли люди, и 
восстановили компьютеры, лифты и генератор из новых деталей. Так что, вряд-ли в 
этих новых компьютерах могла храниться информация из старых архивов. Да и 
странный то был архив, кроме информации о местонахождении волта тринадцать там 
ничего не было. Похоже, что кто-то специально дал ему в руки ключ от 
местонахождения древней святыни, а в деревне тринадцатый волт почитали чуть ли 
не раем на земле. Только вот кто это доброжелатель, и зачем уму оказывать такую 
помощь Избраннику?
      Или ещё, в архивах другого компьютера был абсолютно не зашифрованный 
шпионский отчёт о деятельности НКР, предназначенный для Волт-Сити. Тут уж совсем 
непонятно, как такие данные могли попасть в руки разбойникам, которые 
оккупировали пятнадцатый волт, вместо того, чтобы отправиться прямиком по 
назначению. К тому же, похоже, в Волт-Сити даже не знали, что для них кто-то 
шпионит. Они, вообще, дальше своей стены не видели, потому и дали Избраннику, 
как примерному гражданину, задание прогуляться до НКР и просто рассказать, что 
он там увидит. Тогда как в компьютере волта была исчерпывающая информация об 
экономике, населении, военных силах и ближайших планах конгресса, правда, нигде 
не доказывалось, что эта информация подлинная.
      Так, если информация не совсем подлинная, то, возможно, её туда специально 
поместили, чтобы она попалась мне на глаза, и я доложил о находке президенту 
Танди. И доложил ведь, и поблагодарили и даже денег заплатили, настоящих денег. 
А вот шпиона, на которого недвусмысленно указывалось в донесении, не расстеляли 
и даже не посадили (а ведь в НКР принято давать достаточно большие сроки даже за 
распитие алкогольных напитков на улице), а просто отпустили, не исключено, что 
также с вознаграждением.
      Интересно, кому понадобилась эта игра в шпионов. Хотя, что тут думать, 
Танди и понадобилось. Она, как-никак, управляет республикой уже десятый срок 
подряд, то есть почти шестьдесят лет, а есть немало народу, что хотят побыстрее 
занять её место. Но пока НКР продолжает расширяться, против неё пойти не 
посмеют. Сейчас же экспансия зашла в тупик. На востоке лежат бескрайние 
пустынные земли, которые пока никто не собирается заселять, на юге республика 
уже достигла берегов океана, к западу прочно укрепился воинственный и порочный 
Нью-Рено, война с которым будет стоить много сотен жизней и народ её явно не 
одобрит. Остаётся север, но на севере расположился Волт-Сити, не бандитский 
притон вроде Рено, а мирный город, который, однако, так просто не захочет 
поступиться своей независимостью и привилегиями для граждан, которых они лишатся 
в составе молодой республики. Его военный захват будет расценен как агрессия, 
что тоже не поднимет президента в глазах народа.
      Для того чтобы начать экспансию нужны веские причины, шпионаж, конечно, не 
настолько существенная, но это только начало. Впрочем, про мирные способы 
присоединения тоже не стоит забывать. Особенно хорошо всё удастся, если кто-то 
поставить Волт-Сити перед выбором, либо он, либо НКР, кто-то гадкий и грязный, 
как, например, Джон Бишоп из Нью-Рено. Так что, как нельзя кстати оказались эти 
набеги райдеров, финансируемые из города удовольствий, жаль что они оказались 
такими безрезультатными. Много крови среди мирных жителей помогло бы Волт-Сити 
быстрее определиться с кем они, но что-то слишком хорошо действует эта чёртова 
лазерная защита города.
      С другой стороны, такие безрезультатные атаки ох как на руку обделённой 
властью Линнет. Ведь это показывает, насколько хорошо она печётся о своих 
гражданах. А отказ идти на сделку с чудовищем Бишопом очень поднимает её в 
глазах жителей, а заодно поднимается и патриотизм. Теперь Маклуру, который 
заправляет в совете, не удастся так просто её снять, как бы он ни хотел иметь 
более покладистого первого гражданина. В любом случае, когда враг чётко 
обозначен на горизонте, люди не начинают искать других врагов, особенно 
внутренних. И, в конечном итоге, всё равно, Бишоп ли это со своими бандитами, 
гуллы ли со своей радиацией или НКР с маниакальным желанием лишить граждан их 
законных привилегий.
      А сам Бишоп. О, это вообще умница, стремиться управлять всем и вся, причём 
хочет, чтобы это всё пришло к нему сразу. Он затягивает петлю вокруг шеи всех 
своих врагов, чтобы потом одним движением захлопнуть капкан и поймать столько 
зайцев, сколько позволит жадность. Кто сказал, что его наёмники плохо атакуют 
Волт-Сити? Да они же никого на этих атаках не теряют, пусть сначала 
потренируются, а кто помешает ему однажды привести в десять раз больше людей и 
взять город единым ударом. А сейчас тренировки и отработка тактики против 
лазерных установок. К тому же, пока можно подождать, так как бандитское войско 
финансирует не он. Да-да, вы не ослышались, наёмников покупают Танди пополам с 
Линнет, разумеется, не за свой личный счёт. Танди платит за сами атаки, Линнет 
за их слабость, но периодичность. Почему последняя атака была не такой уж и 
слабой, и в результате была уничтожена целая лазерная установка, а райдеры опять 
отошли с минимальными потерями? А кто его знает, может, Линнет в очередной раз 
не заплатила и получила меленькую акцию устрашения, а может, Бишопу захотелось 
опробовать новую тактику в деле, посмотреть, на что же способны его бойцы. Что, 
Танди отрицает свою связь с Бишопом? И правильно делает, кто бы на её месте стал 
на каждом углу кричать, какой Джон душка, что почти задаром отдаёт Волт-Сити 
НКР. Ну не задаром конечно, взамен Бишоп требует Реддинг, этот золотой ключ к 
владению северной Калифорнией. И правда, зачем Реддинг нужен НКР, он слишком 
далеко, и Нью-Рено стоит как раз на пути. Зачем лишний раз ссорится с соседями, 
с сильными соседями, когда можно просто договориться.
      Правда, тут Мардино что-то сильно на Реддинг претендуют, всё своими 
наркотиками угрожают, уже почти всех шахтёров на иглу посадили. Но это не так 
страшно, пока Мардино тратят силы и средства на содержание Реддинга в 
наркотической узде, Бишоп эти самые силы концентрирует в городе. У него уже и 
так самая большая армия, правда, она не так заметна изнутри, так как 
сосредоточена в основном в патрулях. Но это даже лучше, чем меньше будут знать о 
его силе, тем неожиданнее будет удар, которым он сметёт Мардино и весь 
наркотический бизнес достанется целиком ему в наследство вместе со всем золотом 
Реддинага. Правда, Бишопу будут нужны не наркоманы, а нормальные шахтёры, 
способные работать и давать много золота. Тут отлично пригодится Волт-Сити, так 
как у них самая большая медицинская база во всём регионе. Поговаривают, что там 
уже ищут способы снимать наркотическую зависимость, но проект, естественно, 
никто не финансирует. Ничего, Джон Бишоп никогда не был жадным, когда речь шла о 
будущих прибылях. Стоит ему только подчинить Волт-Сити себе и учёные, ищущие 
средство против Джета, получат всё, что им нужно. Естественно, лекарство 
создадут тайно и будут распространять в ограниченных количествах только между 
шахтёрами.
      Ах да! Бишоп же обещал Волт-Сити НКР. Какая незадача, а может, про это 
просто забудут. Забудут одновременно и он и НКР, хотя тут слабая надежда на 
забывчивость республиканцев. Хотя... Хотя, если в НКР начнутся какие-нибудь 
особо важные события, им будет уже не до Волт-Сити. Например, если кто-нибудь с 
оружием в руках выступит против президента Танди, и начнётся гражданская война. 
Нет, это вообще нереально, Танди слишком почитают в народе (попробуй не 
почитать, когда на каждом перекрёстке по несколько хорошо вооружённых 
полицейских, повинующихся каждому жесту любимого президента и его помощников), 
вот если только народная любовь поутихнет под влиянием страшного компромата. 
Однако чем можно скомпрометировать столетнюю женщину, уж не сексуальными 
извращениями, как делали во все времена, точно. А вот политическим убийством 
вполне реально. Например, бабушка божий одуванчик приказывает умертвить своего 
не в меру влиятельного советника, опасаясь конкуренции. И не просто убивает, а 
выдаёт смерть за несчастный случай (высшая мера наглости!). Он, видите ли, умер 
от передозировки снотворным, или выпал из окна своего одноэтажного дома и 
разбился, с кем не бывает. Такое бесстыдство повлечёт за собой волну народного 
возмущения, в республике закипят страсти, а Бишоп под шумок присвоит себе Волт-
Сити.
      Теперь остаётся выбрать, кого придать закланию. Тут, в общем-то, и 
выбирать нечего, первый советник Вестин самая лучшая кандидатура на роль 
мученика власти. Он страшно богат, а потому влиятелен, и после смерти или 
низложения Танди он первый усядется в освободившееся кресло, расшвыряв всех 
остальных. Есть и ещё одна причина. Вестин известен своим непримиримым 
отношением к Нью-Рено, и если бабушка слишком рано отдаст богу душу, то он 
приложит все силы, чтобы раздавить это гнездо порока. А Бишопу ох как не хочется 
открытой войны, пока ещё "мирные" способы собственного усиления не исчерпаны.
      Во всей этой стройной цепи размышлений, не понятно только одно. Роль его, 
Избранника. Судя по всему, она должна быть достаточно значительной, на то он и 
Избранник. Хотя, Линнет наверняка захочет сделать из него козла отпущения. Так 
как если Бишоп вежливо поинтересуется, с чего это его орлы были перебиты, как 
куропатки, можно будет всегда заявить, что это маньяк-Избранник вызвался, нашёл 
и перебил (как, впрочем, всё и было на самом деле), не могли же силы Волт-Сити 
запретить ему атаковать где-то в пустыне бандитов.
      Танди, несмотря на добрую память о его деде (или бабке), видимо, не 
считает избранника чем-то серьёзным. Помог разобраться с волтом пятнадцать - 
молодец, шпиона разоблачил - умница, на тебе за это денежку и катись подальше 
совершать свои подвиги за пределами республики, здесь и так между народными 
избранниками конкуренция.
      А вот Бишоп? Неужели он тоже видит в нём только шестёрку, дикаря-
посыльного, принесшего ему добрые вести от собственного человека в Волт-Сити 
Томаса Мура? Кстати странный этот Мур, как и все, кто работает на Бишопа. 
Интересно, что было в том портфеле, который он передал. Вряд ли какая-нибудь 
информация о городе, чего Бишоп о Волт-Сити не знает. Вполне возможно, что Мур - 
посредник между гангстером и первым гражданином Линнет. Да и его постоянные 
разглагольствования о демократии принижают влияние совета, что на руку первому 
гражданину. С другой стороны, Бишоп именно Избранника нанял, чтобы в один 
прекрасный день (или ночь) с советником Вестином произошёл несчастный случай. 
Что это, задание для шестёрки или знак безграничного доверия?
      А сам Вестин, хитрая бестия. Наверняка догадывается, что за ним началась 
охота. И что же он предпринимает, а ничего особенного, намекает Избраннику, 
чтобы несчастный случай произошёл на этот раз с Бишопом. Вестин сулит за 
исполнение золотые горы, Бишоп ничего не сулит, кроме своего расположения, но до 
него так просто не доберёшься. И почему-то оба исключающих друг друга задания 
падают на одного человека, разве это не свидетельство, что кроме него некому 
выполнить подобные поручение? Разве это не доказывает, что он Избранник 
незаменим?!
      От таких сладких мыслей Избранник зевнул и открыл один глаз, он и не 
заметил, что последние два часа вёл машину в полусне. Хотя, на что можно было 
наехать в пустыне. Других машин здесь не было полтора века, пешеходы тоже 
являлись относительной редкостью, да и кто будет оплакивать случайно 
задавленного разбойника. Врезаться тоже было особо не во что, ровную, на сколько 
хватало глаз, местность разнообразили лишь небольшие холмы и рытвины. К тому же, 
скорость была не особо большой, так как на большой немилосердно трясло и мешало 
спать, несмотря на великолепные амортизаторы. Так что разбиться о случайный 
одинокий валун или скалу можно было тоже не опасаться. Но Избранник решил не 
рисковать, так как очень не хотелось погибнуть по глупости сейчас, когда он 
возвращается в деревню в зените славы. Он разбудил Вика, а сам полез на заднее 
сидение автомобиля. Там он устроился поудобнее, положив голову на широкую грудь 
Сулика (мягкий живот Вика был бы предпочтительнай, но дикарь так и не научился 
водить машину) и почти сразу провалился в сон. "А ведь мой город окажется на 
территории империи Бишопа, он наверняка исполнит свою затею, так что надо будет 
обдумать своё собственное поведение, чтобы не упустить ни толики власти." Это 
была последняя мысль, перед тем, как он погрузился в темноту.
      
      Глава 6.

      ...Чёрная беспросветная ночь, огромная луна на небе, кажется, не только не 
дарит света, а сама впитывает его в себя, обделяя тех, кто находится внизу, кто 
обязан вечно блуждать в потёмках. Он уже не бредёт, он бежит по этой реке, 
стараясь обогнать течение, бежит, словно жидкость доходит ему не до пояса, а 
лишь до щиколоток. Он бежит вперёд от этой, заливающейся сатанинским смехом, 
луны, от этого кровавого потока, который нагоняет сзади, бежит от самого себя и 
не может убежать. Уж не хочет ли он нагнать те трупы, что сам так недавно 
пинками отсылал вдаль, в бесконечную неизвестность. Уж не хочет ли он вернуть их 
вспять. Какие глупые мечты, он же прекрасно знает, что это невозможно, но всё 
равно стремится вперёд. А может, может его гонит туда страх, может он боится 
тьмы и неизвестности, что притаилась сзади, там, откуда течёт этот кровавый 
поток. Что за вздор, он же ИЗБРАННИК он бесстрашен, он делает именно то, что 
хочет и ни человек, ни зверь, ни, тем более, бесконечно далёкая луна не смеют 
встревать в его замыслы. Вот сейчас, сейчас он решится и покинет этот поток 
навсегда, он выйдет на берег и усядется там. Точно, он сядет или даже ляжет и... 
и заснёт. А что, сон во сне - оригинально.
      Он поворачивает направо и начинает двигаться к берегу. Не думал он, что 
это окажется так легко, вроде бы и течение здесь не такое сильное, вроде бы и 
кровь не такая густая. Стоп, но почему, чем ближе он приближается к суше, тем 
становится глубже. Вот кровь уже доходит ему до груди, вот он уже по шею 
погрузился в тёмную жидкость. Ну и пусть, до берега всего несколько шагов, он 
пройдёт их, пусть даже для этого ему придётся окунуться в реку с головой. Он 
Избранник, и какие-то несколько лишних глотков крови не остановят его на пути к 
цели. Вот он делает шаг, второй, кровь уже захлёстывает нос и уши, но ему 
осталось сделать всего два шага. Ещё шаг, он уходит на глубину, беспросветная 
тьма застилает глаза и приходится их закрыть, странно, что жидкость не 
выталкивает его, он прочно стоит ногами на дне. Но вот ещё шаг, вымученный, на 
него он тратит все силы, так как в этом омуте, где совсем нет течения, ноги 
почему-то перестают повиноваться, и рука касается стены гладкой и холодной. 
Странно, ведь жидкость вокруг тёплая, именно такой подобает быть только что 
выпущенной крови. Но это всё ерунда, ведь теперь он добрался туда, куда хотел, 
остаётся только подняться. Он пытается оттолкнуться ногами от дна, но они словно 
приросли к поверхности, а стена настолько гладка, что не за что схватиться, 
чтобы подтянуться на руках. Выход с этой стороны ему заказан.
      Он делает шаг назад, и о чудо, ноги сами выносят его на поверхность, снова 
появляется течение, оно, нежно обволакивает его, ласкает, зовёт за собой. А 
высоко в небе луна, кажется, грозит ему, беззлобно журит за непослушание. Так не 
хочется покидать эту спокойную середину реки, где не нужно бороться, где течение 
само несёт его вперёд, ведёт его туда же, куда выносит трупы. Э нет, так не 
пойдёт, туда же, куда и трупы, он не хочет, есть ещё левый берег, может быть там 
будет легче.
      Теперь он идёт налево, но на этот раз и дно повышается, и течение стихает. 
Браво, наконец-то правильное направление, сейчас он выберется из этого потока, и 
пусть река катит свои воды дальше, а он посидит и посмотрит. Но что это, теперь 
идти приходится не по твёрдому дну, а по какому-то илу, что затягивает ноги то 
по щиколотку, то по колено. Если и дальше так пойдёт, ему придётся нырять не в 
кровь, а в какую-то мутную грязь. А ведь ил не просто затягивает, он жжёт ноги 
сквозь одежду, сквозь кожу, кажется, огненные иглы добираются до самого костного 
мозга, пронзая на своём пути все клетки. И в голове нарастает боль, затылок 
обхватывают холодные железные когти и сжимают мозг, подавляя волю. Но он же 
Избранник, сколько раз он вступал в битву, презрев боль, кровь, саму смерть, и 
именно поэтому всегда выходил победителем. И теперь ему плевать на эту боль, он 
пройдёт оставшиеся шаги, он пройдёт, он про...
      Он снова прочно стоит на твёрдом дне, снова течение мягко обвивает его, 
туша пожар, что разыгрался на коже, согревая продрогший мозг. Он не смог 
выдержать одновременной пытки огнём и холодом, он сдался, он выбрал более 
лёгкий, прямой и понятный путь, он подчинился неизбежности. Хотя, почему 
подчинился, он может ещё остаться на месте, он может стоять, столько, сколько 
захочет, и пусть течение обвивает его, пусть льётся вся эта кровь, пока река не 
иссякнет, а он будет стоять и ничего не предпринимать.
      А стоит ли это делать. Неизвестно, какие ещё сюрпризы приготовила река для 
тех, кто сбивается с пути, для тех, кто смеет ей перечить. Вообще-то не мешает 
попробовать, но в другой раз, сегодня он слишком устал, чтобы бороться. Сейчас 
он просто пройдёт отмерянное ему сном время по этой быстрой реке, посмотрит на 
луну, проводит взглядом вдаль ещё несколько трупов. Так, трупы... Что-то 
странное сегодня творится на этой реке, ни одно мёртвое тело не потревожит 
поверхность, течение просто омывает его, но никого не проносит. Хотя нет, почему 
нет трупов, вон один несётся издалека. Как-то медленно он несётся, но ничего, 
нам торопиться некуда, можно и подождать. Так, здоровый труп, видимо мужчина-
дикарь, сейчас подплывёт поближе, тогда рассмотрим лицо. Ага, так я и знал, 
татуировка через всю голову, кости в носу и в ушах. Здравствуй, Сулик, не думал 
я, что мы встретимся так скоро...
      Ночной Ден был тёмен, настолько тёмен, что, казалось, отыскать его в 
пустыне возможно лишь по запаху нечистот. Вот она, поставленная до войны, чудом 
не ржавеющая колючая проволока, только некого ей больше стеречь. В проходе между 
проволочными стенами покоится чёрный силуэт машины. Совсем недавно такая 
сверкавшая своими серебристыми отполированными боками, теперь она покрыта пылью. 
Даже если бы луна вышла из-за облаков, вряд ли хоть один её луч отразится от 
тёмной грязной поверхности.
      А мутное небо затянуто чёрными тучами, тучами, которые почти никогда не 
дарят пустыню живительным дождём, чёрные мрачные тучи, ворующие у людей и свет и 
воду. А под тучами такой же мрачный Ден, отнимающий у человека его жизнь. В 
такую пасмурную ночь всегда приходит ощущение, что солнце здесь никогда не 
взойдёт. Это тёмное место просто не может существовать под его лучами. Эти 
наркоманы, шатающиеся толпами по городу, натыкающиеся на стены домов, друг на 
друга, заходящиеся в иступлённом крике на никому не понятных языках. Эти нелюди, 
подолгу лишённые джета - единственной вещи, которая поддерживает их 
существование, ради которой они продолжают жить, продолжают двигаться. Ради 
которой, они, в конечном счёте, умирают. Кажется, единый солнечный луч способен 
разогнать эти толпы призраков, обратив их в прах, в пепел, в дым. Но восходит 
солнце, и... и ничего не изменяется. Всё те же люди с нечеловечески 
исказившимися лицами, с закатившимися глазами, неспособные определить день 
сейчас или ночь, спят они или бодрствуют, наполняют улицы. Они бредут, забыв про 
пищу и воду, а когда сон и усталость сваливают их - падают на месте.
      Впрочем, есть жители и не наркоманы. Они либо пытаются заработать здесь, 
как, например, Ребекка, содержащая бар-казино для случайных прохожих. Или им 
некуда больше идти, таков Карл, которого "приведения" выгнали с его фермы рядом 
с Модоком. Многие из них быстро опускаются и пополняют ряды городских призраков, 
и только единицам удаётся продержаться и даже разбогатеть. Например, есть некий 
Френк, который ещё пол года назад едва сводил концы с концами, которому не 
хватало денег на еду, и который был должником всех местных заведений. Однако 
Избранник, впервые проходя через город, по доброте душевной ссудил его деньгами. 
Всего пятьдесят монет, чистые копейки, но с ними Френк, верящий в свою удачу, 
пошёл в казино и буквально за несколько дней стал одним из самых богатых 
горожан, уступая лишь Мецгеру и Ребекке. Теперь Френк ходит в непонятно откуда 
взятом шикарном довоенном костюме, столь странно выглядящем в его доме, 
наполненном спящими вповалку грязными людьми. А десятки тех, кого он в своё 
время обыграл, бродят по улицам, натыкаясь на стены домов, друг на друга, 
выкрикивая странные фразы на никому не понятных языках.
      Многое изменилось в городе за последние пол года. Например, нет больше 
Мецгера с его работорговцами, опустел загон из колючей проволоки, где раньше 
держали людей, не раздаются больше в ночи стоны запертых людей. Пустует мрачное 
здание гильдии работорговцев, лишь ветер иногда хлопает дверьми и ставнями. 
Почему-то наркоманы никогда в него не заходят, возможно, они просто не заметили, 
что у здания теперь нет хозяина. Наркоманы предпочитают отдыхать в пустующем 
здании церкви между прогнившими ящиками с химическим сырьём, которые никто 
больше не охраняет. Да, многое изменилось в городе, но ещё больше осталось 
прежним.
      Здание гильдии работорговцев было как всегда пустынно, только напротив 
через дорогу молча стояли три человека. Они разглядывали здание уже несколько 
минут, и за всё это время ни один из них не проронил ни слова. Потом они всё так 
же молча подошли к двери и проникли внутрь. Из под ног метнулись несколько крыс, 
и снова всё погрузилось в мрачную тишину. Наконец, один, обойдя комнату, которая 
когда-то была офисом Мецгера, заглянув в загон, произнёс:
- Помнишь, Сулик, совсем недавно, а кажется, что в незапамятные времена, мы 
соединили наши руки, поклявшись в вечной дружбе. Тогда ты пообещал помочь мне 
найти ГЭК, а я тебе - спасти твою сестру из рук работорговцев. Пронеслось время, 
ГЭК найден. Работорговцев мы уничтожили, сам Мецгер пал от твоей руки. Мы 
освободили всех рабов, многие из которых были твоими и моими соплеменниками. 
Жаль, конечно, что твоей сестры среди них не оказалось.
      Дикарь стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди и опустив 
голову, он ждал, что скажет его товарищ, хотя прекрасно знал, о чём тот будет 
говорить. Избранник помолчал, потом продолжил.
- Однако если твоя сестра жива, мы найдём её, хотя на это мало шансов! Несмотря 
на то, что сейчас есть множество неотложных дел...
- Не продолжай, я понял! - Голос Сулика звучал возвышенно, гулким эхом отражаясь 
от стен пустого здания. - Тебя ждёт твой народ, которому ты несёшь избавление. 
Тебя ждёт почёт и слава, тебя ждут заботы правителя.
- Но, несмотря на эти заботы, я клянусь...
- Не клянись! - Дикарь предостерегающе поднял руку. - Дальше мы отправимся на 
поиски сестры одни. Я и духи, которые наведут меня на верный след. А от тебя я 
прошу одного. Позволь мне присутствовать рядом до конца. Дай мне разделить твою 
радость победы. Разреши обнять верного друга, ставшего вождём своего народа.
- Спасибо, Сулик, я и не смел просить о таком одолжении. Ну а ты, Вик?
      Во время, этого величественного диалога, старик никак не мог найти себе 
место, он явно чувствовал себя лишним в этом огромном здании, но встать и выйти, 
тоже не смел. Услышав своё имя, Вик сразу повеселел и, выпрямившись, произнёс:
- А что Вик? Вик - ваш раб. Разве не вы выкупили меня из плена Мецгера? Так что 
теперь я буду следовать за своим боссом везде.
- Ты давно уже отработал свой выкуп, Вик. И я даже не знаю, чем тебя можно 
отблагодарить. Хочешь, я дам тебе денег, и ты снова сможешь стать свободным 
торговцем?
- Знаете, босс, мне кажется, я старею, и постоянные путешествия начинают меня 
утомлять. Я был торговцем столько, сколько себя помню, а теперь мне хочется 
спокойной мирной жизни и места на нормальном кладбище, а не посреди пустыни. Так 
что, я прошу вас, босс, взять меня с собой в тот город, который вы построите на 
месте вашей деревни. Ведь венец правителя зачастую бывает ох как тяжёл, и тогда 
вам может срочно понадобиться друг, которому вы сможете во всём доверять. Так 
что позвольте мне остаться с вами.
- А, Вик, как я вижу, честолюбив, - Избранник весело рассмеялся, - хорошо, ты 
будешь моим первым советником. Доволен теперь?
- Это предел моих желаний, босс. Я буду верой и правдой служить вам на столь 
ответственном посту.
- Ну ладно, пойдём, до деревни надо ещё доехать, а это будет только послезавтра. 
Что-то мы под влиянием странной силы этих стен, впитавших в себя столько 
человеческого страдания, слишком уж разговорились.
- Страдание переполняет эти стены, как вода губку. Оно сочится наружу и капает 
на тех, кто здесь. Нам не следует долго оставаться, уйдём, - согласился Сулик, и 
трое мужчин быстро вышли из тёмного здания гильдии работорговцев.
      Они миновали кладбище, церковь, пошли по улице, не обращая внимания на 
беснующихся наркоманов, к созерцанию которых уже давно привыкли. Вдруг избранник 
вспомнил, что неплохо было бы заглянуть к торговцу, у которого часто встречается 
джет, правда, по огромным ценам. Но деньги сейчас избранника не интересовали, не 
хотелось лишний раз ездить в Нью-Рено, покидая свой город.
      Магазин располагался почти у самого прохода в ограждении как раз недалеко 
от машины. Избранник уже толкнул входную дверь, с улыбкой отметил, что мальчик-
зазывала склонился, приветствуя такого важного посетителя. Как вдруг он 
почувствовал чью-то руку, осторожно всунутую ему в карман и мгновенно оттуда 
извлечённую. Рука отдёрнулась практически мгновенно, но Мужчина повернулся ещё 
быстрее. Избранник сам был очень ловким вором и неоднократно пользовался своими 
умениями лишать невнимательных людей их имущества, так что он хотел лишь, 
пожурить незадачливого воришку и попросить вернуть украденную вещь. Но то, что 
он увидел, оказалось сильнее его желаний. Он увидел маленькие хищные пальцы, 
сжимающие розовую ампулу с джетом, всё остальное застлала розовая пелена. Он не 
видел ни самого юного вора, ни его исхудалого тела, ни его осунувшегося лица, ни 
переполненных ужасом, слегка безумных глаз. Он не замечал ничего, ничего кроме 
этих пальцев и этой ампулы. Он уже не соображал, что делает. Руки сами метнулись 
к поясу, выхватили пистолет, уверенный палец мгновенно спустил курок.
      Он не слышал звука выстрела, не видел, как отлетел на стену маленький 
труп, практически лишённый головы. Он видел только, как разжались эти бледные 
хищные пальцы, посягнувшие на его джет... ЕГО ДЖЕТ!!! ЕГО ЖИЗНЬ... Ампула 
перекувырнулась в воздухе и, медленно вращаясь, понеслась навстречу земле. Он 
проводил её взглядом, лишний раз отметив, что хорошо, что она не стеклянная, и 
улыбнулся. Избранник быстро нагнулся, поднял этот маленький контейнер с заветным 
порошком и, только выпрямляясь, встретился взглядом с Суликом. Лицо дикаря 
выражало ненависть, а глаза светились холодной яростью.
- Ты убил ребёнка, Избранник! Ты убил надежду и будущее пустыни! Я не хочу быть 
другом детоубийцы!
- Я убил вора! - Избранник тоже перешёл на пронзительный крик. - Что за будущее 
будет у нас? Будущее воров?! Он же был наркоманом, и всё равно бы не прожил 
долго!
- Так же, как и ты! - Сулик говорил с презрением, но не повышая больше голос.
- Ты смешь мне угрожать?!! Ты, жалкий дикарь! Ты смеешь читать мораль мне, 
ИЗБРАННИКУ?
- Ты был Избранником, но опозорил это звание невинной кровью! Ты был силён, но, 
убив слабого, ты сам сделался слаб.
- Что?! А кто же тогда силён, ты что ли?! Думаешь, раз ты выше меня и шире в 
плечах, то можешь меня оскорблять?! Да я зарежу тебя, как крысу, давай 
раздевайся! - Он начал сбрасывать с себя части доспехов и скоро остался в одном 
лишь синем костюме, священном костюме обитателя волта. Однако дикарь не 
двигался.
- Что, трусишь?! Так я и думал, все дикари трусы! Ты боишься драться со мною, 
потому что я Избранник, и твои пресловутые духи на моей стороне!
- Остановись, гнев застилает твой разум, опомнись!..
- Нет! Никто не смеет оскорблять Избранника! Выходи на бой, иначе, клянусь, я 
пристрелю тебя.
- Воистину, кого духи хотят погубить, они лишают разума. - Сулик сбросил с себя 
металлическую кирасу, выпрямился и посмотрел в глаза бывшему другу. - Последний 
раз говорю, опомнись!
- Ни за что! Только твоей кровью я смою нанесённое мне оскорбление!!!
- Хорошо. - Сулик наклонился над сваленным в кучу снаряжением и вытащил свой 
любимый нож якудза. Избранник выхватил риппер - садистское оружие, помесь ножа и 
электрической ленточной пилы. - Тогда начнём.
- Отлично, защищайся!
      Ножи мелькнули пару раз, со звоном и скрежетом встретились в воздухе. Но 
тут Сулик чуть отступил назад, выронив оружие и глядя на рассечённую правую 
руку. Бешено вращающиеся зубцы риппера, скользнув по лезвию его ножа, всё-таки 
нанесли урон.
- Ну что, дикарь?! И попробуй сказать, что я и сейчас побеждаю слабого, да ещё и 
нечестно, - рассмеялся Избранник в лицо противнику, но тот ничего не ответил. 
Сулик рванулся вперёд, ударил левым кулаком соперника по руке, несмотря на то, 
что риппер при этом впился в бедро, и со всей силы заехал правым локтём тому в 
висок. Избранник отлетел на пару метров, но тут же вскочил. Поглядев на замерший 
в пыли нож, он сплюнул и процедил: 
- Значит руками?! Хорошо! Но не забывай, что я - Скорпион, чемпион Нью-Рено и 
всей северной Калифорнии, тебе конец!
      Он действительно был отличным бойцом, честно заслужившим звания чемпиона. 
Удары руками и ногами чередовались, сочетаясь в немыслимых связках, многие из 
них достигали цели, несмотря на то, что его противник был очень проворен. 
Хромая, из-за раненого бедра, и слабо двигая рассечённой правой рукой, Сулик 
постоянно отступал, пытаясь лишь увернуться от ударов или блокировать их. Но 
скоро отступать стало некуда, он упёрся в стену. Избранник всё молотил и 
молотил, не разбирая в стену ли, в руки ли или в тело, изматывая своего 
истекающего кровью противника. Тот, казалось, вот-вот рухнет, тогда Избранник на 
мгновение остановился, отступил чуть назад и нанёс сокрушительный удар с 
разворота. Но Сулик только этого и ждал, он тут же рванулся вперёд, потому удар, 
предназначенный точно в голову угодил в грудь. Послышался хруст костей, но 
дикарь даже не заметил этого. Он подскочил к сопернику, схватил его на руки, 
поднял, словно пушинку, несмотря на то, что с его бледнеющей  правой руки всё 
сильнее льётся кровь, и со всей силы швырнул оземь. Потом выпрямился и со 
словами: "Извини, друг, ты сам выбрал свою судьбу," - направился к месту, где 
лежал его нож.
      Избранник, ударившись головой о землю, на несколько секунд потерял 
сознание, потому не слышал звуков выстрелов. Когда же он открыл глаза, то 
увидел, прямо над собой тело великана-Сулика с выражением скорби и какого-то 
недоумения на лице. Сулик постоял секунду, потом выронил нож, поднял глаза к 
небу и начал медленно оседать. Когда громадная фигура дикаря перестала заслонять 
весь вид, взору Избранника открылся улыбающийся Вик с винтовкой в руках.
- Ох, и живучий примат попался! Я в него шесть пуль всадил, а он всё двигаться 
продолжал, хотел вас зарезать.
- Молодец, Вик, ты правильно сделал.
- Не стоит благодарности, босс, я защищал вашу жизнь. - "И свою новую должность 
моего советника," - пронеслось в мозгу у Избранника, но в слух он произнёс, 
подивившись своему севшему голосу:
- А теперь в машину, не стоит дольше задерживаться в этой клоаке.
- Слушаюсь, босс! - Вскричал Вик, подбирая с земли, разбросанное бойцами 
снаряжение, и следуя за Избранником к автомобилю...
      Солнце ещё не взошло, потому было ужасно холодно, Избранник дёрнул 
закоченевшей ногой и проснулся. Несмотря на достаточно низкую скорость и остатки 
древнего шоссе под колёсами, машину неимоверно трясло, и спать больше не 
хотелось. Он огляделся, скользнул взглядом по Вику, слегка освещённому скорбным 
лунным сиянием, обвёл взглядом салон. В машине больше никого не было. "Значит не 
приснилось," - констатировал он. Ну что же, значит такова воля духов, как сказал 
бы Сулик. Жаль конечно, отличный был боец и товарищ, но лучше иметь мёртвого 
друга, чем чтобы то же самое имел твой друг.
      А Вик молодец, ровно и спокойно ведёт машину. Он умён и хладнокровен, а 
главное предан, из него выйдет отличный советник. А что ещё нужно, чтобы долго и 
мудро управлять моими людьми. Ах да, каньон и плато, котором располагается 
деревня, покажется меньше чем через час, мы как раз въедем туда на рассвете. 
Новое солнце поднимется над поселением, ознаменовав начало новой жизни. Как всё 
символично, нужно будет только успеть привести себя в порядок, чтобы быть 
готовым к триумфу...
      

Зеликов Иван aka morongo
16 августа 2000 года. Дмитров