... Собаками заболел лет в 10. Домашние моей любви не разделяли. Однажды, собирая всё лето подорожник, сдал его в аптеку (был тогда такой "бизнес"), а на вырученные семь рублей в живом ряду на городской толкучке купил щенка. Чернявого, со стоячими ушами.
Пешком через весь город принёс его на подворье к деду. Ворча, тот квартиранта принял. И даже молоком напоил. Я бегал к питомцу каждый день, играл с ним, дрессировать пытался. Однажды пришёл - нет кутёнка. Обыскались, не нашли. Много позже узнал, что дед втихаря пристроил его "в хорошие руки" ...
Потом, уж не помню откуда, появился у меня другой малыш, "смесь бульдога с носорогом". Но - коричневый, с серьёзной боксёрской мордой. Нёс его опять же к деду, путь через Кузнечную Крепость пролегал. Короче, на толпу "крепостных", как тамошние пацаны себя называли, нарвался. Дрался, грызся, - отобрали. Рыдал три дня...
Третьим питомцем был щенок добермана: к тому времени я уже все доступные источники изучил, и буквально влюбился в породу доберман-пинчер. Так вот, родители укатили в отпуск, оставив нам с маленьким братишкой 25 рублей на мороженое (обеды готовила бабушка).
Нагло обманув "мелкого", я тут же купил "Ангу". В двушке на "Юбилейном" тот моментально описал ковры, и методично продолжал делать это все три недели, пока мама с папой отсутствовали. Запах в квартире стоял "стойко щелочной", Димуха всё морщился и просил мороженое. Я же был счастлив.
К приезду "предков" долго вылизывал квартиру, устраивал щенку жилище на балконе. Но родительский вердикт был неколебим: "Вне закона!" Отец подключил специалистов, и заводчик, продавший нам "Ангу" без родословной и не имевший лицензии на разведение и торговлю собачками, вынужден был вернуть деньги и взять несостоявшегося "члена семьи" обратно... Для меня это было трагедией!
...Подрос, и решил подойти к делу серьёзно. Записался в Клуб служебного собаководства при республиканском ДОСААФ - Добровольном обществе содействия армии, авиации и флоту. Была в Советском Союзе такая структура, дававшая нужные для армии профессии - парашютистов, лётчиков, водителей, связистов и, в том числе, проводников служебных собак для службы на границе.
Клуб располагался в одноэтажном здании на месте нынешнего ГУМа. Дисциплина - применительно к воинской: назначался командир группы, подававший команду "Смирно!", когда входил преподаватель, и докладывавший об отсутствующих. Мы назначались дневальными, следили за чистотой в классе. Многие старшие выпускники вместе с прошедшими полный курс дрессировки питомцами, торжественно провожались служить на рубежи необъятной тогда Родины. Это было волнительно!
Изучали собачьи породы, особенности каждой из них. Учились дрессуре, правильному составлению рациона щенка и взрослой собаки. Получали некоторые, особо необходимые знания по ветеринарии. К подготовке кинологов тогда относились очень серьёзно. И - самое главное: щенка нельзя было приобрести, не закончив первичных курсов клуба! Сам я прошёл самый глубокий тренинг, а через некоторое время, уже взрослым, учился опять, чтобы стать судьёй на собачьем ринге.
Отдельно расскажу о наших замечательных преподавателях. Семейная пара Иохиных выглядела несколько комично: она - высокая и довольно крупная женщина, он - невысокий сухощавый мужчина. Но - интеллигенты, бесконечно влюблённые в собак! И это любовь они прививали слушателям. Впрочем, мы и без того были фанатами-собачниками. Это чувство несу через всю жизнь...
Родители, наконец, поняли, что я "не отрекусь" и, дабы избавить чадо от лишних страданий, уговорили деда принять новосёла - в квартиру брать животное отказались категорически. Во дворе построили вольер, утеплили, как только могли. Скоро всё было готово к приёму гостя.
Иохины жили в четвёртом микрорайоне. За 26 рублей (большие по тем временам деньги!) мы с одноклассником "напополам" взяли у них четырёх месячного "Жака". Ну какой же он был красавчик! Стройный, грациозный, вороной, с блестящей шкуркой... Я много времени проводил с ним, водил дрессировать на площадку в Карагачевую рощу. Редкость, но мой доберман, в отличие от большинства своих сородичей, был добряком. Говорят, собаки на хозяев похожи...
Счастье продолжалось не долго. Пришла зима, "Жак" отчаянно мёрз в своём вольере, начал болеть. Короче, обливаясь слезами, по совету отца я вынужден был отдать его в питомник МВД. Здесь, учитывая великолепный нюх добермана, его натаскали на отыскание наркотиков.
... Моё увлечение "братьями меньшими", меж тем, не прошло. Я посещал все кинологические выставки, таскался за друзьями, у которых были собаки, помогал в дрессуре. Особенно запомнилась принадлежавшая Сергею Бедареву из параллельного класса немецкая овчарка по кличке "Чуграй".
Мы гоняли на великах за город, лазили по окрестным холмам, вечерами гуляли на нефтебазе позади "Юбилейного". Но однажды Серёга взревновал: после очередной прогулки, когда уже расходились, "Чуграй", отпущенный без поводка, побежал за мной, не за хозяином. Я дал себе слово, больше к этой овчарке не приближаться...
... Прошло мнооого лет. Я вырос, женился. Моей Ирке, тогда ещё невесте, выкатил ультиматум: у нас будет собака! Или... Спустя несколько лет жена открылась: "Скажи ты тогда, "у меня будет собака", я бы подумала. Но ты сказал "У нас...". И это решило дело".
За годы моей службы в милиции мы восемь раз переезжали из города в город. Служил в Таласе, мечтал найти кыргызского тайгана. В литературе порода эта тогда описана не была, выспрашивал о ней у местных охотников, чабанов. Однажды с приехавшими в гости из Фрунзе такими же энтузиастами-любителями, в поисках кыргызской гончей объездил все угодья высокогорного Конезавода 113.
Тогда по линии обкома партии всех местных руководителей закрепляли за хозяйствами области. Я служил начальником Таласской гормилиции, имел служебный УАЗ-вездеход. С учётом этого меня и послали в самую дальнюю точку. И вот, когда пришло время отёла яков, я вызвонил столичных друзей, и плотным экипажем мы отправились в места кочёвки этих полудиких животных с официальным заданием "не допустить приписок и расхищения поголовья"...
Кстати, тогда узнал массу интересного о горных быках. Например, спасая телят от волков, яки прижимали их к высокой скале. Во фронтовую линию обороны становились быки, во вторую, тыловую, - тёлки. Лютая горная зима делала голодных хищников абсолютно бесстрашными. Разбиваясь о камни в прах, ни прыгали на телят с 50-метровых скал, смело кидались на острые рога.
И гибли. Те, кто перепрыгивал "первые окопы", попадали под тяжёлые копыта самок. Но если кому-то из серых удавалось чудом добраться до телят, хищник в одиночку мог запросто перерезать весь приплод: инстинкт запрещал взрослым якам разрывать "линию обороны", ведь туда могла хлынуть вся стая...
Но вернёмся к тайганам. На дальних стойбищах они встречались изредка. Но, несмотря на типичное кыргызское гостеприимство, как только речь заходила о продаже щенка, хозяева замыкались, и разговор затухал. Одного всё же выпросили. На обратном пути, в юрте с семью детьми мал-мала меньше, попросили у хозяйки немножко тёплого молока.
Та разогрела, виза-ви вылил напиток в специальную поилку с соской и стал поить щенка. Сорок пять лет прошло, но никогда не забуду взгляда той женщины: нет, не жадного или злобного, но - недоуменного: "Собаку? Молоком?! Из соски?!?"
... Потом два года учился в Академии МВД СССР в Москве. На наш курс набирали начальников горрайорганов, и по окончанию вручали диплом "Менеджера в сфере правопорядка" - абсолютная новинка образовательного процесса тех лет.
На съёмной квартире о четвероногом друге даже не мечтай! Но мы с Иркой и маленьким Максом не пропускали ни одной выставки, открывая для себя новые и новые породы служебных, охотничьих и декоративных собак.
Жили мы в новостройке, перед подъездом - огромный пустырь. И вот на нём по вечерам выгуливали питомцев собачники окрест. Частенько с маленьким сыном выходили к ним, болтали. Однажды зацепился языком с владельцем московской сторожевой. Вдруг понимаю, что моя ручища, державшая досель ручонку ребёнка, пуста. Оглядываюсь, и вижу такую картину: малыш хохочет и барахтается в сугробе, а огромный сенбернар теребит бубон на его шапочке!
Мужская солидарность: маме мы ничего не сказали...
В 1987 я возглавил областной уголовный розыск на Иссык-Куле. И, когда слились Нарынская и Иссык-Кульская области, административный центр переехал в Рыбачье. "Владения" - 49 процентов территории Кыргызстана, и по тогдашним правилам начальник ОУР обязан был лично выезжать на все тяжкие преступления. Таковым считался уже даже банальный грабёж, а потому жить приходилось в служебной машине. И это не аллегория, а суровая реальность: подобные преступления совершались практически ежедневно, расстояние от Торугарта до Иныльчека - полторы тысячи километров, большей частью по горным серпантинам.
Но было и хорошее: в Балыкчы (так переименовали Рыбачье) я наконец-то получил хорошую квартиру, привёз семью. А вскоре притащил... чистокровного тайгана!
Его подарил мне участковый в Ат-Башы. "Учар" рос красавцем! Как подобает элитному представителю породы, он не боялся ни одного четвероногого окрест, был подвижным, поджарым. В квартире особо не разгуляться, но и там он не мог сохранять неподвижность, и буквально прыгал на одном месте!
Поскольку, как уже говорил, я не вылезал из командировок, на прогулки чаще всего его выводила жена. И возвращалась буквально "без рук". Становилось ясно, что держать такую собаку в квартире - преступление: тайгану нужна свобода и простор! Осознав это, мы подарили Летучего (так переводится "Учар" с кыргызского языка) знакомому охотнику. В нарынском далеке он многие годы слыл грозой волков ...
А вскоре случилась следующая история.
Я давно был знаком с Димой Абдыкеримовым. Собаковод, кинолог от Бога, он, казалось, даже язык питомцев понимал. И дрессировщик великолепный: собака после него работала на одних только жестах, команды не надо было дублировать голосом. А это, поверьте, - "высший пилотаж"!
Одно было плохо: любил наш Дима за воротник заложить. Нет, при этом он становился ещё более тихим и невидимым, чем трезвый, но начальство, а служил он на питомнике служебного собаководства МВД, появления на службе "под шофе" допустить не могло. Пару раз специалиста спасал его послужной список: поощрений за совместные с питомцами задержания преступников в нём хватало.
Но третий "залёт" вышел боком: старшину милиции Абдыкеримова уволили из органов. Понадобился год, чтобы расположить начальство и восстановить его на службе под моё личное поручительство. Доверие старший кинолог оправдал стократ: обучив спаниеля и немецкую овчарку на отыскание наркотиков, он с напарником Игорем Грачёвым умело провёл на Иссык-Куле десятки задержаний перевозчиков гашиша и марихуаны.
Так вот, за год вне службы, Дима, кроме прочего, провёл ряд "коммерческих экспедиций" в пески Кара-Кумы, в Туркмению. Конец 1980-х, границы ещё открыты и, набив КАМАЗ мешками с луком, он с двумя друзьями забирался в такую глушь, где чужака в глаза не видывали.
Лук и чеснок в тех местах были в дефиците. А вот завсегдатаи-алабаи, или, по-научному - среднеазиатские овчарки - нет. И кыргызстанцы выменивали их на "сокровища" из кузова крупногабаритного авто. Мешок лука - щенок, два - взрослая особь. Правда, туркменские власти вскоре ввели запрет на вывоз как своих прекрасных лошадей-ахалтекинцев, так и эндемиков - алабаев.
Но к тому времени Дима и Ко успели сделать пару поездок, и после второй я получил в подарок ... "Чарокки", двух месячного овчарёнка. Боже, это не был собачий детёныш, но - настоящий львёнок! С большими подушечками лап, обрезанными по породе ушками и хвостом, короткошерстный бесёнок. За время, что "Чака" жил с нами в балыкчынской квартире, любимец оставил зубки на всех стульях и столах, изгрыз в прах дорогущие жёнины сапоги, мои дефицитные кроссовки, разодрал подаренный накануне индийский свитер...
Кстати, позже мне рассказали об азиатах такое вот поверье. С волками они выходят на равных, и в этом ничего необычного нет. Но настоящим бичом песков являются даже не серые хищники, а ... ядовитые змеи. Они частенько пробираются в жилища, и стоит, например, оставить без присмотра маленького ребёнка, гюрза, принимая за агрессию любое его движение, тут же бросается в атаку.
Не счесть горя бедных родителей, чьи малыши умирали от яда, иногда прямо в колыбели. Так вот, особо ценными считались алабаи, умевшие умерщвлять змей. Уменьем таким обладала не каждая особь, и обучить этому невозможно. Навыки передавались с ДНК: собака-ловец всегда ложилась только у колыбели, и стоило пресмыкающемуся поднять голову и зашипеть, та бросалась на гадину, мгновенно перегрызала шею и спасала дитя. Но зачастую змея успевала ужалить собаку...
"Змееловы" ценились особенно высоко. Возможно, наш "Чарокки" был как раз из таких?
Прожил он всего-навсего 11 месяцев. Виной - моё тщеславие: не имевшего природного иммунитета на болезни четвероногих, потащил я Чаку на выставку служебных собак во Фрунзе. Экстерьером он там затмил всех конкурентов, получил первое место среди юниоров и звание "наиболее перспективного". В кулуарах ко мне обращались кавказцы, предлагали за него ... быка. "Вырастит, на бои повезём. Всех порвёт!"
Конечно же, отказал...
Вернувшись с почётом, "Чарокки" успел искупаться в полюбившемся иссык-кульском затоне, а через пару недель "ушёл на радугу". Я тогда руководил раскрытием разбойного нападения в Кочкорке, но узнав о случившемся, сбежал с попуткой. Похоронив "Чаку", доложил об отлучке Генералу. Думал, не поймёт: "Что, из-за животины службу бросил?!"
Но тот понял. И приказал: "Вернись и раскрой!"
Вернулся. Раскрыл.
... По "Чарокки" горевали все домашние. Но особо - моя двух годовалая дочка. Гоняясь друг за другом по квартире, алабай, бывало, бывало, загонял девочку в угол, и лизал в лицо. Та верещала, но не от страха, а от радости. Чтоб скрасить смерть друга, друзья привезли с гор крупного щенка-волкодава по кличке "Мурза". Тот жил у нас месяца три, но чистоплотным стать так и не смог. С согласия дочери подарил "Мурзявку" балыкчынскому отделу вневедомственной охраны. Пёс стал хорошим сторожем на местном элеваторе.
... Через некоторое время один известный в те времена международный фонд, спонсировавший мероприятия по борьбе с наркобизнесом и изыскания в области лечения наркомании, среди нескольких прочих коллег со всего бывшего СССР объявил меня лучшим по профессии. И пригласил в Москву, где в торжественной обстановке вручил премию в 10 000 рублей.
Столько стоила кожаная куртка, о которой тогда мечтал каждый опер. Совсем уж собрался в Лужники - стадион в те годы был превращён в крупнейший вещевой рынок страны. И тут на глаза попалась газета с объявлением о продаже щенков экзотической для Кыргызстана породы ризеншнауцер. Их хозяева жили в Свиблово, на другом конце Москвы. Решил "заехать".
В хрущёвской двушке увидел пятерых щенят трёх недель от роду. На шейках - тесьма разного цвета. Мне приглянулся "синенький": бессовестно расталкивая братьев и сестрёнку, он рвался к соске, из которой малышей подкармливали. При этом не пищал, как окружение, но издавал звуки, обещавшие в дальнейшем перерасти в грозный рык.
О куртке забыл...
Ночью в гостинице, а жили мы в одном номере с коллегой из Прибалтики, шнауцер...наложил в его тапочку. Ох, шуму было! Извиняться пришлось бутылкой кыргызского коньяка!
Для перелёта во Фрунзе купил маленькую сумку, засунул туда "сокровище" и пришёл в аэропорт Домодедово. Чтобы избежать проблем на досмотре, надел милицейскую форму. Но девушка-службист, увидев "поклажу", лишь улыбнулась и пожелала счастливого пути.
Мой "Синенький" мирно дрых, но на полпути проснулся. И - давай вопить. Да громко так! Соседи глядели недоуменно. Я пытался укачивать "груз" - не тут-то было! Крик разлетался уже по всему самолёту. Проникшись проблемой, стюардесса предположила, что щенок голоден.
- У Вас есть каша, бутылочка, соска? Дайте ему
- Нет у меня ничего
- Ну Вы, товарищ милиционер, даёте. Нашу аэрофлотовскую еду он, наверное, есть не будет. Ладно, поищу что-нибудь...
И ушла. Через минуту, взяв щенка на руки, через весь салон я поплёлся за ней. И получил фирменную полиэтиленовую посудину с сухим рисом. "Ну, как такое может есть щенок?!", - подумалось. Присел на корточки у еды...
... Учуяв пищу, "Синенький" вдруг вырвался из рук, перевалился в тарелку, и с ужасающей быстротой начал глотать белую твердь. Сначала выел всё справа, перевернувшись - слева. Сполз, доел остатки и уснул прямо в тарелке!
Таким, маленьким, слипшимся, спящим, его встретил наша воздушная гавань "Манас" ...
Но через пару месяцев щенок окреп, громко лаял, носился по квартире. А вскоре...загнал на табурет медсестру, что пришла в гости к жене: супруга вышла к соседке померить давление, и маленький сторож пошёл в атаку на незнакомку!
До четырёх месяцев он так и звался "Синеньким". Но потом получил кличку Шайтан. И то: громадный, злой, заросший длинной твёрдой шерстью, чёрный и с бородой... Однажды вывел его на прогулку, спустил с поводка. Через какое-то время стал громко звать: "Шайтан, Шайтан!" Вдруг - по плечу кто-то: "Мужик, ты кого призываешь?!" Долго хохотали...
Дрессировал ризеншнауцера Дима Абдыкеримов. И "Синенький" вырос на редкость умным, я бы даже сказал, интеллигентным. А ещё у него было врождённое чувство юмора. Да, да, не смейтесь. Ризеншнауцеров тогда в наших краях было немного, и невесты к нашему мачо стояли в очередь. Бывало, их везли из самого Ташкента! То было тяжёлое время, первая половина 1990-х. Зарплаты моей милицейской хватало буквально на один поход на базар, да и ту выдавали раз в квартал.
Шайтан нас выручал. Отказываясь от алиментного щенка, мы - и это право хозяина кобеля - брали с невест "калым". Четвероногий член семьи наш, таким образом приносил в общий котел две-три моих зарплаты!
За трое суток до приезда подруги рацион Шайтана резко менялся: творожок, мёд, яйца, грецкие орехи. Клянусь, мы сами в те годы такого себе не позволяли, разве что детей баловали. И вот, получив свой "дополнительный паёк", Шайтан превращался в "маньяка": часами, опираясь мощными передними лапами на подоконник, смотрел в окно. А за час до свидания начинал подвывать. Чуял он их, что ли? Надо ли говорить, что во всяком случае во Фрунзе все щенки ризеншнауцера (а порода эта с нашей лёгкой руки становилась всё более популярной) звались Шайтановичами?!?
... На Иссык-Куле мы с ним уходили в заплыв. Рекорд - час пятнадцать на воде. Забирались туда, где вода была уже не только тёмно-синей, но - чёрной. На берег выползали совсем без сил. Падали на дикопляжный песок и подолгу молча лежали рядышком. Какое же это было счастье!
Дружище обожал абрикосы, коими славится Иссык-Куль. И ядрышки от косточек. Дети усаживались на фундамент домика, который мы обычно арендовали, ели спелые плоды и разбивали косточки. Конечно же, угощали Шайтана.
Однажды, купив ведро этого сладкого фрукта, заперли дома вместе с собакой, пошли окунуться. Отсутствовали минут двадцать: пёс схарчил полведра, аккуратно разгрыз твердь и вдоволь полакомился зёрнами...
Шайтан бывал на милицейских поисковых операциях, гонял заготовителей наркотиков. Был лучшим телохранителем. И не только моим. Однажды зашёл к нам старый приятель. Собаку, как в таких случаях принято, увели в другую комнату. Там с ним рядом занимались своими делами и дети. Мы спокойно выпивали на кухне. Я отлучился к телефонному аппарату в коридоре, жена, стоя к гостю спиной, подрезала закуску.
Тот, уже изрядно выпивши, потихоньку встал, и пошёл как он потом сообщил, "знакомиться": Шайтана он до того момента не видел. Шагнул за порог детской, и ... только успел прикрыть руками лицо и закричать: охранявший ребят ризеншнауцер нацелился прямо в горло!
Травмпункт, швы на обоих ладонях. Но это потом. А в тот момент, когда я ворвался в комнату и ошарашено осмотрелся, ещё возбуждённый атакой Шайташа подошёл ко мне и посмотрел в глаза. В его взгляде явственно звучал вопрос: "Хозяин, я ведь сделал то, что должен???"
Дрожащей рукой я погладил собаку...
Ризеншнауцер был охоч до драк. За свою территорию, например, бился насмерть. Не раз шили его, промывали и перевязывали раны, поили антибиотиками. Жена всякий раз ворчала: "Я - врач, не ветеринар". Но дело своё знала, друган выздоравливал непременно...
Шайтан прожил с нами счастливых семнадцать лет. Сказать, что все эти годы служил верой и правдой - не про него. Он именно ЖИЛ с нами. И радовал уже одним своим присутствием...
... Без малого пять лет я провёл в миротворческих полицейских миссиях на Балканах. Без собачьих историй не обошлось и там. Нет, держать их я себе позволить не мог. Но отказать в удовольствии регулярно бывать в австрийском спецназе, использовавшем собачек для отыскания оружия и взрывчатки, не мог. Наблюдал за тренировками, выезжал "на дело".
Австрияки использовали, в основном, бельгийских овчарок - малинуа. Умные, крепкие, прыгучие, породу эту отличал ещё и отменный нюх. Помню, как в Косово, недалеко от Призрени, "бельгийки" нашли несколько автоматных стволов и множество амуниции ... в стогах сена на горной заимке.
А ещё был такой случай. Прознав про мою любовь к собакам, стажеры-полицейские из местных рассказали, что в одном из дааальних сёл на участке, где я был комендантом, селяк (так здесь называли сельских жителей) держит шарпланинца, что в мирное время был чемпионом Югославии. Представителей этой породы я никогда не встречал, но слышал, что она представляет собой нечто среднее между кавказской и среднеазиатской овчарками.
Надо ли говорить, как хотелось увидеть аборигена?!
В очередной патруль я отправился сам, с курсантами. Плюс два переводчика, с сербскохорватского и албанского. На "Тойоте" поднимались по серпантинам три с половиной часа. Вот, наконец, нужное нам село. Как положено, нашли старосту, узнали о нуждах, об обстановке: все эти сведения мы затем в письменной форме докладывали в штаб.
Закончив формальности, у самого подножия гор нашли дом шарпланинца. С сожалением узнал, что хозяин только вчера уехал по делам в город. Кобель жил прямо в горной пещере - в неё упиралось подворье. Вход запирала решётка. Чтобы поднять её, надо было крутить рукоять. Хозяйка пошла кормить, поставила у входа корыто, вывалила в него ведро с кашей (в ведро голова не проходила, а может, мне это со страху показалось?), подняла цепь. Из дыры в горе, с шумом и рёвом, показался ... дракон, только что не огнедышащий. Грязный, вонючий, со свалявшейся шерстью, нечесаный. Издав громкий утробный звук, не обращая на нас никакого внимания, пёс принялся жрать. Заглотив пищу, вылизывать корыто не стал, разлёгся на солнышке. "Потом он сам вовнутрь зайдёт. А я решётку закрою", - сообщила хозяйка...
Уже в хате, попивая горячую "кафу" (так здесь называют крепко сваренный турецкий кофе), мы долго рассматривали фотоальбомы, видеокассеты собачьих боёв, где "дракоша" всегда выходил победителем. Оказалось, семейство разводит шарпланинцев издавна, хорошо известно на Балканах. С войной бизнес пришлось оставить, но в будущем они надеялись обязательно возобновить производство породы, чьи корни ведут к боевым собакам Древнего Рима!
Кстати, о собачьих боях. Мне довелось поприсутствовать на них в живую. И надо сказать, в Косово они существенно отличались от наших. В Центральной Азии травят насмерть, во всяком случае, до кровопролития. В Косово же шоу немедленно прекращается, если только заметно преимущество одного из участников. На площадке опять же обязательно присутствует ветеринар, за боем следит специальный судья. Местные рассказывают, что совсем не проводить боёв, являющихся, по сути, естественным отбором наиболее сильных особей, нельзя: порода иначе со временем потеряет своё предназначение защитника овец от хищников. Но и биться до конца абсолютно недопустимо. Вот и нашли здесь "золотую середину".
И ещё одна коротенькая "балканская история". В контексте нашего повествования, конечно. В Македонию (ныне - Республика Северная Македония), где разгорелся жестокий межнациональный конфликт, в качестве миротворца я отправился добровольно. Вскоре удалось достигнуть первых, пусть и весьма шатких, но мирных соглашений.
Для контроля за соблюдением договорённостей меня с коллегами направили в село с приятным слуху названием Грушино. Миротворцев в первый день встречала вся деревня: наперебой приглашали на обед, выпить местной ракийки. Чу! Стоявший чуть поодаль парень держал на поводке мощного шарпланинца. Надо ли говорить, что я направился прямиком к нему!?
Общались через переводчика. Распрашивая виза-ви о породе, обратил внимание, что он всё время показывает рукой в сторону окраины. Толмач объяснил, что у того в хате - щенки, хочет похвастать. Гостить было недосуг, и тогда селяк сорвался с места, а через пять минут вернулся с маленьким белоснежным комком в руках - трёхнедельным щенком. "Говорит, это - самое ценное, что есть у них в доме. Хочет подарить его Вам, человеку, принёсшему мир".
Отказаться было нельзя. Взяв живой подарок, искренне поблагодарил. На обратном пути передарил переводчику - не везти же малыша в казарму!
... Дочка поступила в университет, и в качестве подарка потребовала себе собаку. Хотели приобрести что-то маленькое, "женское". В результате взяли великана-ротвейлера: увидев у друзей щенков, наша девочка влюбилась в одного из них с первого взгляда.
Рос наш "Перс" долго, и пока был щенком, забирался спать под диван. А когда подрос и в щели уже не помещался, стал злиться, и однажды в сердцах описал тахту... Доча на руках возила его на Иссык-Куль, где в районе "Пристань-Пржевальск" была дача у родителей её подруги.
Там она и познакомилась со своим будущим мужем. Вначале тот относился к щенку благосклонно. Но Перс подрос, и, видимо, стал ревновать. Однажды, когда парень полез с поцелуями, цапнул его за ногу. Тот в ответ пнул шести месячного ротвейлера.
С того момента "кобели" невзлюбили друг друга. Забегая вперёд, скажу - брак дочки в конце концов распался. Надо было верить собачьей чуйке и не вступать в него вообще.
После свадьбы "Перс" на 10 лет остался у нас. Потом пса пришлось усыпить: прогрессировала саркома, лечение не помогало. Смотреть, как он, обездвиженный, мучается, было невмоготу...
... Прошло много лет. Дети разъехались, внучонков видим редко. Остались вдвоём в большой бишкекской квартире. И однажды встал вопрос о собаке. Сначала оба эту мысль игнорировали, потом гнали. Но однажды признались друг другу, что мечтаем об одном и том же.
Долго выбирали породу. Брать крупную собаку не резонно. Силы не те, дрессировать будет сложно, а без этого держать служебно-сторожевую породу категорически нельзя: без выучки животное подобно огнестрельному оружию и, реагируя на раздражитель, может "выстрелить" в любой момент.
Были причины и более прозаические. Например, наш город застроен так, что гулять с домашним питомцем, особенно большим, здесь совершенно негде. И специальных площадок для выгула нет. Машиной, же, чтоб выезжать за город, мы не обзавелись.
С другой стороны, себя, гуляющего по Дзержинке с какой-нибудь малой ливреткой или там тойтерьером, я абсолютно не представлял. Да и не хотел.
Короче, остановились на английском бульдоге. А что?! Ленивый, прожорливый, толстый, не любитель долгих прогулок и, в то же время, не требующий специальной дрессуры, добродушный и дружелюбный - не я ли говорил выше, что собака похожа на своих хозяев?!?
В Бишкеке английских бульдогов не оказалось. Ближайшие - в Алматы. Долго рассматривали соседей в Интернете - не понравились. Расширили амплитуду поисков. Нашли в Испании, Германии, и даже на исторической родине - в Лондоне. Но цены! За эти деньги здесь можно было целую псарню приобрести...
Жена у меня ярославская. Маленькой девочкой, мне на счастье, в Бишкек привезённая. Вот и нашла она себе "земляка": оказалось, в этом волжском городе расположен один из лучших питомников "англичан" - "Дом Марлен"...
Нам повезло, там как раз появились щенки от родителей - чемпионов "мира и окрестностей", ведущих свою родословную от особей из Старой Англии!
Сначала, пересмотрев поголовье ватсапом, нацелились мы на Модеста. Хозяйка же, милая женщина, узнав, что с этой породой мы раньше дел не имели, а в дальнейшем на выставки и разведение не нацелены, посоветовала взять другого: "Вы ищете друга, компаньона, для души. Модест же - явно выставочных статей, я из него Победителя сделаю, но для этого ооочень много работать надо!"
И сделала таки! Наш брат сегодня не сходит со страниц международных бульдожьих рейтингов. Его детки ценятся не меньше, чем производные тех же испанцев, венгров, итальянцев.
Мы же тогда приобрели Сэра Дугласа. Помню, как встречали нового члена семьи в "Манасе". Его доставила фирма, специализирующаяся на транспортировке животных. Из самолёта, мы наблюдали действо через стекло: вышла девушка с клеткой-переноской в руках. Покинуть убежище сокровище наше согласилось только за три печеньки... Доставщица же тут же пересела в такси, и отправилась на Иссык-Куль, в Тамчы. Оттуда, из нового аэропорта, через 9 часов отправлялся обратный рейс на Москву...
Бульдогу с его короткой шеей и слабой дыхалкой очень тяжко в жару. Гуляем вдоль арыков с проточной водой, окунаемся каждые полчаса. А в прошлом году наш булька попал на Иссык-Куль. Дикарём, на южный берег. Вот где ему кайф и раздолье! Впрочем, едва ли найдётся живое существо, кому на нашем Озере не понравится...
... Сегодня, спустя три с лишним года, в отличии от "звёздного" брата, мы скромно довольствуемся двумя оценками "Отлично" и Малым кубком с межрегиональных бишкекских выставок.
И все наши привычки, распорядок, планы на будущее вертятся вокруг бульдога. И знаете, оно того стоит! По характеру - баламут, вечный ребёнок, "антидепрессант". Одна печалька, подружки у нас здесь нет. А очень хотелось бы потомство увидеть!