СВЕТ ГОРЫ

Автор: Збыковская Наталия, ник - Ulfarra. Znatali75@planet-a.ru

ПРОЛОГ

Однажды, давным-давно, далеко в горах, в одном из потаенных мест нашего мира, открылись Врата между мирами, и из Верхнего Мира к нам пришли дивные создания. Войдя в наш мир, они приняли облик удивительных, внушающих благоговение и трепет существ - грифонов. Они обладали великими познаниями и, как и всем обитателям Светлых миров, им была дана высшая мудрость. Но, получив этот благословенный дар, они стали посланниками Света и должны были нести Великий Свет Любви и Гармонии обитателям других миров...

Но к великому сожалению, лишь немногие народы нашего мира, который мы зовем Фейран или Срединный Мир, готовы были принять посланников Света. Те, кто их принял, были Детьми лесов и холмов. Были среди них и Дети Огненного Змея, а из смертных - единицы. Но грифонов это не огорчило - цель их миссии была в том, чтобы передать Великую мудрость тем, кто сам желает её принять, использовать во благо своего мира и передать последующим поколениям.

Шло время... Дивные создания исполнили своё предназначение, им пришел срок покинуть наш мир и отправиться к иным мирам...

В недрах высокой горы, там, где неприступные Северные горы сходятся с Великим Западным Хребтом, который пересекает западную часть Амдорского материка с севера на юг, снова открылись Врата, дабы пропустить посланников Света и закрыться за ним навсегда.

Но Врата не закрылись полностью - осталась щель. И не все грифоны ушли - некоторые из них решили остаться, чтобы охранять оставшийся проход от тех, кто жаждет знаний во имя злых умыслов и, не разумея, что творит, рвется к непознанному, сея вокруг себя разрушения.

Грифоны поселились в долине под горой, которая стала называться Грифиндейл. Надёжно защищена Грифонова гора от незваных гостей: с севера и запада долину окружают неприступные горы, с востока протянулись непроходимые дебри Западного Урмана, а с востока на юг раскинулись древние Заповедные леса - Лесогорье. А дальше к югу, до самой реки Ромендуин, протянулась Зеленая Долина. Но Грифонову гору и заветную долину защищает еще и Лесной народ северных эльфов - скоге, ибо Лесогорье с давних пор было ему родным домом. А в долине, расположенной к югу от Грифиндейла, там, где сверкают воды озера Глиммерлин, находится удивительный тайный город Лесного народа - Глинерд-Дун, или, как его называют люди, Скогендейл.

Но было и ещё нечто, что делало прилегающие к горе земли необычными, что наполняло их удивительной силой и волшебством.

Дело было в том, что благословенный Свет, понемногу струящийся из щели, наполнил своим сиянием небольшое пещерное озеро в горе, и его вода обрела чудесные свойства. Предание гласит, что воды волшебного озера могут дать исцеление и бессмертие тому, кто глотнет из него хоть одну каплю, но если воды коснется хоть тень зла - может произойти невиданная катастрофа. И поэтому у грифонов и Лесного народа есть ещё одна причина зорко охранять подступы к тайнам Грифоновой горы от постороннего глаза.

Сила горы оказала влияние и на все источники вод, находящиеся в непосредственной близости от неё, особенно на берущую своё начало в недрах волшебной горы реку Быстрицу.

Далеко на юг несет свои сверкающие воды река, течёт она через всё Лесогорье, Зеленую Долину и впадает в Ромендуин - Великую восточную реку Амдора. По пути на юг вбирает в себя Быстрица воды Лесогорья: бурную Горную, чьи истоки теряются в горах на востоке, Кристалинку и воды озера Глиммерлин, обрушивается в верховьях сверкающей стеной водопада Глинттейл и с уже более спокойным нравом течет дальше. В южных дебрях леса, к востоку от Быстрицы, её приток Темновода растворяется в Туманных болотах, а еще дальше на юге, в месте слияния двух рек, раскинулся Меджиград - один из старейших и красивейших городов к востоку от Западных гор.

Благодаря удивительной силе Быстрицы и других источников Зелёная Долина стала очень богатой землёй, и начала понемногу заселяться людьми. Это встревожило Лесной народ, но волшебная сила горы и долины оказала влияние и на людей. Помимо того, что Долина и Лесогорье были объявлены заповедными местами, остаться там смогли только те люди, которые с уважением относились к земле, лесу и их обитателям. Те же, у кого были тёмные помыслы и корыстолюбивые планы, по каким-то причинам не задержались в Зелёной Долине надолго. Таких людей словно что-то гнало отсюда, они чувствовали себя как-то неуютно в этих благословенных местах и со временем уходили. Те же, кто искал душевного покоя или обновления, находили здесь то, что искали, и долина принимала их.

Но больше всех эти места прославили жители Травиндора. Эта небольшая, уютная деревушка расположилась на восточном берегу Быстрицы у самого края Лесогорья, там, где лес и зелёные луга долины вплотную подходят друг к другу. Каким-то образом местным жителям удалось завоевать доверие лесных обитателей, и те открыли им секреты целебных трав и позволили заходить в глубь леса, по крайней мере, в его южные пределы. Но травиндорцы не злоупотребляют оказанным им доверием: далеко в лес не заходят, его дары используют с умом, да и всем другим советуют поступать также.

Довольно долго дела в Зеленой Долине шли тихо и мирно, пока однажды всё не изменилось.

Что именно произошло, так никто толком и не знает, а кто и знает - тот предпочитает помалкивать. Общеизвестно лишь то, что над Грифоновой горой три ночи подряд устремлялся в небо яркий столб ослепительного белого света, во всех водоемах по всей округе бурлила вода, в Травиндоре пропало без вести несколько человек, а из великой западной столицы - Дивинграда - выслали отряд чародеев-стражей, которые нашли в деревне логово чёрного колдуна. А спустя некоторое время обнаружилось, что вся северная часть Лесогорья и проходы в Скогендейл, Грифонову долину и в верховья Быстрицы окутаны чарами. Человек дерзнувший зайти в заколдованные леса, мог блуждать в них много дней подряд, пока не выходил на то же самое место, откуда пришел. А если кто осмеливался проникнуть в тайны леса с худыми намерениями, то он пропадал там навсегда, исчезал бесследно...

И поэтому, чтобы избежать бед и недоразумений, Советом Хранителей был издан указ, запрещавший заходить в глубь Лесогорья дальше, чем на полдня пути, охотиться там ради забавы и корысти и зря рубить лес.

Прошло время. Лесогорье и Зеленая Долина по-прежнему оказывает на тех, кто там побывал благотворное влияние, и далеко за её пределами стала известна легенда о страже-чародее тех земель.

О том, кто он и откуда пришел, ходят разные слухи, но истинную историю знают только обитатели Глинерд-Дуна и зачарованного леса. Да ещё, наверняка, знают стражи-хранители - дети Огненного Змея, но и они умеют хранить тайны. А их в нашем Срединном Мире немало...

ЧАСТЬ 1: "ТЕНЬ ПРОШЛОГО"

1. ДОРОГА НА СЕВЕР.

Солнце скрылось за горами, окрасив вечернее небо в лилово-фиолетовые тона с золотыми языками пламени у западного горизонта, когда со стороны Меджиграда в воздухе появился крылатый, несущий на себе всадника дракон.

- Ну, Быстрокрыл, держи курс на север! - воскликнул Раен Кроу. - Нас ждут важные персоны. Будет крайне не вежливо заставить их ждать, не так ли?

Дракон в ответ утвердительно фыркнул.

Раен Кроу был высоким худощавым мужчиной со смуглой кожей и черной, как вороново крыло шевелюрой, собранной на затылке в длинный развивающийся по ветру хвост. На вид этому человеку можно было дать лет тридцать-тридцать пять, но, взглянув повнимательней на его резко очерченное лицо с прямым носом и карими глазами, в которых горели озорные искры, свойственные всем искателям приключений, а так же ещё нечто, что делало их обладателя не похожим на обычных людей, становилось ясно - этот человек, скорее всего старше, чем выглядит. Одет он был в длинное кожаное пальто и широкие брюки темного цвета, из-под которых виднелись ноги обутые в сапоги на высокой подошве.

Кроу пристроился в седле поудобней и бросил взгляд на мелькавшую внизу местность, предоставив Быстрокрылу руководствоваться своим драконьим навигаторским чутьем.

Этот дракон принадлежал к породе малых летучих драконов, которые, будучи не столь велики как их горные или лесные сородичи, тоже обладали многими полезными качествами. Их покладистый нрав, быстрота полёта и привязанность к людям сделали собратьев Быстрокрыла идеальным средством передвижения на дальние расстояния. Но следовало учитывать и то, что - как и все драконы - малые драконы были разумными существами. Конечно, не такими умными, как их более крупные сородичи, которые к тому же умели говорить и малость разбирались в магии, но достаточно сообразительными, чтобы попасть в разряд существ, требующих к себе особого отношения. Это отношение было чем-то вроде взаимовыгодного сотрудничества: драконы согласны работать на людей, а те обязуются обеспечивать им пропитание и соответствующий уход.

Вот, взять к примеру Быстрокрыла: он, его предки и родственники долгие годы верой и правдой служили Великому Совету Стражей-Хранителей. Сам Быстрокрыл был лишь немногим старше Раена, они почти всегда были вместе и понимали друг друга с полуслова. Правда, вскоре им предстояло на время расстаться, но таково уж было порученное им задание.

Они летели уже довольно долго. На западе за горами угасали последние отблески заката, а на тёмном бархате неба одна за другой стали вспыхивать и зажигаться звёзды. Воздух был необычайно тёплым для этого времени года, впрочем, весна в этом году выдалась ранняя. В конце апреля все деревья уже оделись в свежий изумрудный наряд, вовсю цвели и благоухали сады. Здесь в Зелёной Долине их было необычайно много, потому что местные обитатели занимались в основном садоводством. Из-за этого по весне вся долина превращалась в огромный цветущий сад. Его благоухание распространялось во все стороны и далеко вверх. Так что лететь сквозь тёплый наполненный весенними ароматами воздух было одним удовольствием.

"Да-а, неплохо бы провести здесь пару денечков", - подумал Раен.

Словно отвечая на его мысли, Быстрокрыл довольно заурчал.

- Нечего мне тут урчать! - прикрикнул на него хозяин. - И без тебя знаю, что в отличие от меня, тебе повезло больше. Как же, оставить тебя в Травиндоре в бессрочном отпуске. Только смотри, зелёный-чешуйчатый, несмотря на дармовой отпуск, у тебя там будет работа - держать ухо востро. - Раен усмехнулся, взглянул вниз и добавил: - А вон и твой курорт.

Под ними действительно показались огоньки уютно примостившейся на краю леса деревушки. С запада её огибала, тускло поблёскивая в свете звёзд и месяца, Быстрица, а с юга на восток раскинулись луга, с разбросанными то тут, то там рощицами и садами.

- Ну, посмотрел и хватит, - обратился Кроу к дракону. - А теперь, будь добр, поднимись повыше - я не хочу, чтобы в темноте мы врезались в ближайшее дерево. И надо поторапливаться!

Дракон взмахнул крыльями, поймал нужный воздушный поток и, взмыв вверх, стрелой припустился на север. Всадник покрепче ухватился за переднюю перекладину драконьего седла. Не то что бы Раен боялся вывалиться - эти драконьи сёдла были сделаны с учётом всех правил: удобные, со спинкой, подставками для ног, ремни безопасности и специально сделанной спереди выгнутой перекладиной для рук; сзади можно было посадить еще одного пассажира или взять небольшую поклажу - просто осторожность ещё никому не помешала. А вообще-то, драконы очень редко теряли своих седоков. Впрочем, если это всё же случалось, то исключительно по вине и неосторожности последних.

Уже совсем стемнело. Свет исходил теперь только от звёзд и серебряной дуги полумесяца. Внизу серебрилась, окруженная величественными лесами Лесогорья, река, а впереди, во всей своей красе, возвышалась легендарная и таинственная Грифонова гора. В отличие от окружающих её гор, которые в лунном свете казались огромными стремящимися ввысь тенями, таинственная гора излучала мягкое серебристое сияние. Казалось, что звёздный и лунный свет льется только на неё, забывая о лежащем вокруг мире.

Раен притормозил дракона и теперь тщательно всматривался в раскинувшийся под ним лес, чтобы не проглядеть условленное место встречи. Его вроде бы обещали обозначить так, что не заметить мог только слепой.

- Ага, вот, кажется, и оно, - пробормотал Раен. - Действительно, очень заметно. Давай, Быстрокрыл, снижайся. Только поаккуратней.

Внизу, среди тёмной массы леса, ярким световым пятном выделялась довольно большая поляна, по периметру которой в воздухе были рассеяны небольшие огоньки. Они образовывали яркий, излучающий зеленовато-золотой свет круг, который был хорошо виден сверху. Помимо сияющего круга, в центре поляны на невысоком деревце горело ещё несколько огоньков. А под деревом стояли три, одетые в серые мантии с капюшонами фигуры.

Сделав пару кругов, дракон приземлился на восточном краю поляны, сложил крылья и стал с любопытством осматривать окружающую обстановку. Раен спешился и повернулся, трое в мантиях направились в его сторону.

Один из них был высокого роста и широк в плечах, от всей его фигуры веяло скрытой силой и властью. Низко надвинутый на лицо капюшон позволял разглядеть только смуглый подбородок, обрамлённый аккуратно подстриженной бородой и резко очерченный рот. В сильной и жилистой руке с удлиненными ногтями, выглядывающей из широкого рукава мантии, этот человек держал причудливо изогнутый дубовый посох, по всей длине которого, время от времени, вспыхивали золотые искорки. Что же касается мантии, то она была тёмно-зеленого цвета, а по краям рукавов и подола шел затейливый узор из переплетенных веточек и листьев. Причём, казалось ли, или это действительно было так, но при малейшем движении узор оживал, менялся - листочки словно шевелились от лёгкого дуновения ветра.

- Мы рады видеть тебя, посланник Хранителей! - приветствовал Раена человек в мантии. У него был низкий хриплый голос, в котором чувствовалась мудрость и власть.

- Для меня большая честь приветствовать тебя, владыка Валадар, - ответил Раен, поклонившись своему собеседнику. - Надеюсь, я не опоздал? - спросил он, окидывая взглядом поляну.

- Нет, Раен Кроу, ты прибыл даже раньше, - звонким голосом произнес второй спутник Валадара, тот, что был пониже. - Составь нам компанию, пока мы ожидаем ещё одного гостя.

- Королева Эриа Глейвен! - Раен снова отвесил низкий поклон и добавил: - Поистине, я сторицей вознаграждён за свой долгий перелёт.

Вторым спутником Валадара была королева леса - Эриа Глейвен. Она была закутана в серебристую мерцающую мантию, но даже это не могло скрыть её стройной и изящной фигуры. Будучи невысокого роста, чуть выше среднего, королева всё равно казалась выше. Но больше всего поражало её лицо; в отличие от Валадара, капюшон Глейвен был немного сдвинут назад и это позволяло увидеть его. Оно было необычайно красиво: светлая, словно сияющая изнутри кожа, прямой изящный нос, алые губы и большие сверкающие глаза фиалкового цвета. Казалось, что они видят нечто, что находится за пределами обычной реальности. Но сейчас, в глазах королевы затаилась печаль.

- Подойди-ка к нам. У меня есть для тебя поручение, - обратилась она с очаровательной улыбкой к стоявшей поодаль невысокой, плотно закутанной в тёмную мантию фигуре.

Раен переключил своё внимание на ещё одного члена встречавшей его троицы. За всё время, что прошло с момента его приземления, этот третий тихо стоял в сторонке, плотно завернувшись в свою мантию и так низко надвинув на лицо капюшон, что его невозможно было как следует рассмотреть.

Скрытный отозвался на зов Глейвен; он двигался плавно и бесшумно (как, впрочем, и все представители Лесного народа).

- Позаботься о драконе нашего гостя, - сказала королева своему таинственному спутнику, когда тот подошел к ней. - Он сегодня хорошо потрудился и заслужил отдых и еду.

Скрытный склонил голову в знак согласия и направился в сторону Быстрокрыла. При его приближении дракон выгнул чешуйчатую шею и, склонив на бок треугольную вытянутую голову с костяным гребнем на затылке, внимательно посмотрел на подошедшего. Пару минут он настороженно разглядывал его своими желтыми глазами, а потом с довольным урчанием потёрся о мантию незнакомца. Тот в ответ погладил дракона по голове, развернулся и направился под свод леса. Дракон с довольным видом потрусил следом, и вскоре они оба исчезли из виду.

- Да, ловко это у него получилось, - протянул Раен, глядя на исчезающий среди деревьев драконий хвост.

- О, не беспокойся о своем драконе, - успокоил Раена Валадар. - Она умеет с ними обращаться.

Раен удивлённо взглянул на стоящего рядом владыку и уже хотел было задать вопрос, кто это "она", как вдруг подул лёгкий ветерок, сверху раздался шелест огромных крыльев, и на поляну плавно приземлился грифон.

Это было великолепное и удивительное создание. Огромное сильное туловище льва венчала гордая орлиная голова. Она была покрыта белыми блестящими перьями, которые на уровне плеч постепенно переходили в такую же белую и сияющую шерсть, покрывающую всё остальное тело грифона, а на его спине была пара огромных крыльев, окутанных, так же как и голова, сияющим оперением. От всего этого существа веяло древней могучей силой, но в тоже время, сверкающие золотые глаза грифона излучали мудрость и доброту.

Грифон сложил крылья, склонил голову и взглянул на стоящую перед ним троицу.

- От имени всего лесного народа мы приветствуем тебя, Белая Звезда! - приветствовал грифона Валадар. - Мы ждали тебя. Для нас большая честь, что посланники Света ответили на наше приглашение.

Грифон слегка кивнул головой и ответил:

- Моё племя всегда радуется общению с твоим народом, Владыка леса.

Голос Белой Звезды был похож на негромкий гудящий звук колокола, и вместе с тем, в нём была теплота и какое-то завораживающее обаяние. Этот голос успокаивал, проникал в душу, это был голос многовековой мудрости и знаний.

- Я рада видеть тебя, Владычица Сновидений, - продолжала Белая Звезда, повернувшись в сторону Глейвен. Та в ответ присела в глубоком реверансе.

Затем грифон обратил свой взор на Раена.

С того момента как удивительное существо опустилось на поляну, Раена охватило странное чувство. Он будто бы видел сон ставший реальностью, и это немного выбило его из колеи. Но теперь, встретившись взглядом с парой внимательных золотых глаз, он успокоился и произнес:

- Совет Хранителей шлёт тебе приветствие, Белая Звезда! - И чуть задумавшись, Раен добавил: - А я приветствую тебя от всего племени ульфингов.

- Очень давно не видела я детей Золотого Змея - ульфингов. Но крылатый народ знает, что вы по-прежнему зорко охраняете этот мир от сил тьмы и зла, - задумчиво произнесла Белая Звезда. Она обошла вокруг Раена, низко склонила свою величественную голову, словно что-то вынюхивая в нём, потом удовлетворённо кивнула и добавила: - Судя по тебе - сила твоего народа по-прежнему велика. Это меня очень радует.

- Спасибо, Белая Звезда, - сказал Раен. - Но похоже, что на этот раз мы допустили промах, - продолжил он, покачав головой. - И это стало главной причиной нашей сегодняшней встречи. Весть, которую мне поручили передать - неутешительна.

2. ДУРНЫЕ ВЕСТИ.

- Я очень надеюсь, что совместными усилиями мы сможем что-нибудь предпринять, - сказал Валадар. - Но для этого нам надо услышать, в чём же всё-таки дело. Идите за мной.

И с этими словами Валадар направился к дереву посреди поляны, остальные последовали за ним.

Под деревом стояло три небольших табурета с причудливой резной поверхностью. Расположившись по кругу, при этом грифон уселся на задние лапы и укрылся крыльями, все приготовились слушать. Но тут лесной владыка, пробормотав что-то под своим низко надвинутым капюшоном, стукнул оземь посохом, и горящие по краю поляны огни погасли, за исключением нескольких огоньков на деревце, которые освещали собравшихся. На поляне воцарился полумрак.

- Мы слушаем тебя, посланник, - обратилась к Раену королева и с улыбкой продолжила: - Но не спеши, у нас впереди вся ночь. Так что рассказывай всё, что знаешь.

Кроу собрался с мыслями и начал свой рассказ.

- Лет двадцать назад, во всех крупных городах Западного Удела Амдора и даже в городах восточного побережья Оксиндора прокатилась волна дерзких ограблений. Честно говоря, кражи происходили и раньше - всегда найдутся личности желающие взять чужое - но эти преступления отличались особой изощрённостью и жестокостью. Да и объектами краж были не простые ценности - это были древние и старинные колдовские книги, магические кристаллы и амулеты, обладающие большой волшебной силой. Чтобы добыть некоторые из них, были ограблены древние могилы. Похитители во всю использовали чёрную магию и запрещённое оружие из Сумрачных Миров. Кстати, большинство самих похитителей тоже были из этих же миров. Они безжалостно расправлялись с теми, кто, так или иначе, стоял у них на пути. Но за всеми этими преступлениями, как вскоре стало известно, стояла одна личность - колдун по имени Бейн. Никто не знал, кто он и откуда взялся. Этот Бейн очень хорошо заметал все следы и безжалостно расправлялся со всеми, кто мог как-то выдать его. Он уничтожал даже своих наёмников и подручных, если считал, что они могут словом или действием навредить ему и его замыслам. А замыслы у него были грандиозны - он захотел сделаться ровней Чёрным Властелинам древних времён.

- Безумцем был сей чародей, раз отважился на такое, - покачала головой Белая Звезда.

- Да - безумец, - сказал тихим голосом Валадар. - Мы слышали об этом Бейне. Но, похоже, - продолжил он, - что дальше намерений и замыслов дело у него не пошло.

- Хвала Единому! - воскликнул Раен. - Иначе бы мы не сидели здесь. Впрочем, и без этого, Бейн успел навредить многим.

Посланник покачал головой и продолжил свой рассказ:

- Он околдовал чарами несколько небольших городков, жители которых, из-за этого, провозгласили его своим богом и отдали бейновым слугам всё своё имущество до последнего гроша. Бейн колдовством вынудил горных троллей пойти войной на близлежащие поселения людей. Это привело к небольшой войне, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кроме этого, он, то там, то тут, пооткрывал порталы в Нижние Миры, и сквозь эти проходы к нам набежала всякая демонская нечисть.

Но, в конце концов, объединив усилия Стражей, людей и эльфов Оксиндора, нам удалось привести всё в порядок и выследить Бейна. Не буду утомлять вас подробностями, всё это длилось шесть лет. Самозванный "властелин" был пойман и осуждён на вечное изгнание в Каменную Цитадель Мира Туманов.

- Какое-то время всё было спокойно, - продолжал говорить Раен после небольшой паузы. - Правда, нам так и не удалось выяснить настоящее имя Бейна. Он упорно называл себя этим прозвищем, и мы не смогли добиться от него большего. Хотя позже, уже после его отправки в цитадель, один наш эксперт выяснил, что подлинное имя Бейна проклято проклятьем забвения.

- Я знаю что это, - тихо произнесла Глейвен. - Такое проклятье может наслать только умирающий. Он дает своей жертве имя-кличку, которая отражает её суть и которую отныне она будет вынуждена носить. Жертва проклятья может взять себе любое имя, но теперь, имя-кличка - её истинное имя. Проклятый помнит и своё настоящее имя, но если он слышит его или произносит сам, то испытывает при этом мучительную боль. Думаю, что Бейна прокляла одна из его жертв, - закончила королева.

- Скорее всего, так оно и было, - согласился с ней Раен.

- Спустя какое-то время, - продолжил он свой рассказ, - к нам пришло сообщение: Бейн бежал. Каким-то образом ему удалось вырваться из цитадели, и никто не знал, куда он потом направился. Мы пытались разыскать его, но безуспешно - Бейн исчез. А позже, лет пять назад, гномы Смарагдгрота с Западных гор, они ваши соседи, - заметил Раен, кивнув головой в сторону запада, - сообщили, что к ним забрался вор-колдун. Он покушался на одну их древнюю книгу - "Хроники Смарагдгрота". Гномы засекли вора вовремя, и ему пришлось быстро убираться из их владений.

После этого было ещё два ограбления в Дивинграде, и последние сомнения отпали - Бейн вернулся. Нам снова надо было его выследить, что, учитывая его скрытность и способность менять облик, было нелегко (именно это и затруднило его поимку в предыдущий раз). Но теперь нам повезло: мы поймали одного мага-уголовника и он выложил нам, в обмен на небольшое снисхождение, что якобы под личиной одного богатого аристократа и скрывается наш беглец. Это могло быть как правдой, так и ложью, и поэтому в дом этого вельможи, под видом слуги, мы заслали разведчика.

Сначала ничего подозрительного не происходило. Пожилой вельможа вёл тихую, размеренную жизнь и немного занимался благотворительностью. Правда, он довольно часто куда-то исчезал, но на это могла быть масса других причин. А потом... оказалось, что мы не ошиблись: вся немногочисленная прислуга оказалась замаскированными демонами из Сумрачных и Нижних Миров. Нашему разведчику тоже пришлось строить из себя головореза, но Бейн по-прежнему не доверял никому...

Совет решил, что колдуна пора брать. Но когда стражи пришли за ним, то его и след простыл. Он бежал, убив всех своих демонов, а наш разведчик был тяжело ранен, когда пытался помешать Бейну скрыться. Весь дом был разгромлен и наполовину сожжен, но нашему человеку всё же удалось узнать, что задумал колдун на этот раз.

Похоже, Бейн ещё не забыл свою идею о Чёрных Властелинах древности. Но теперь ему для этого надо было обрести бессмертие и настоящую чародейскую силу, чего у него никогда не было - он всего лишь человек, который, по всей вероятности, ещё и снедаем болезнью.

- Понятно... И он решил, что ему поможет вода священного озера Каленрил, - тихим, но угрожающим тоном произнёс владыка леса. - Ни один смертный не заходил в своей дерзости так далеко! - воскликнул затем в гневе Валадар.

- Скажи, Раен, а знает ли сей злой человек, что если глади озера коснётся хоть тень зла, то может произойти нечто ужасное? - спросила Белая Звезда.

- О, наверняка знает, - ответил Кроу. - Но ему на это наплевать. Наш разведчик узнал, что Бейн посылал своих подручных разведать дорогу в Грифиндейл. Но из этого ничего не вышло - половина из них пропала, а те, что вернулись, потеряли рассудок.

- Так вот, значит, откуда ветер дует... - медленно произнёс Валадар. - Некоторое время назад мои люди стали натыкаться на подозрительных субъектов, которые вовсю использовали чёрные чары. Мы приняли соответствующие меры...

- К сожалению, владыка Валадар, это не остановило Бейна. Он, во что бы то ни стало, намеревается добраться до озера. Как - неизвестно. Нам известно лишь то, что какую-то роль в его планах играет Травиндор и человек по имени Локис.

- Старый Локис Урс... - задумчиво произнёс Валадар. - Это местный лесничий. Его предки и он сам с давних пор посвятили себя защите леса и его обитателей. Мой народ относится к нему и его семье с большим уважением.

- А может ли он знать дорогу в Грифиндейл? - спросил Раен.

- Нет, он не знает, - со вздохом ответил Валадар.

Нахмурившись, Раен пристально посмотрел на сидевшую напротив закутанную в тёмную мантию фигуру владыки. Затем перевёл взгляд на Эриа Глейвен, но она сидела, опустив глаза, и казалась погружённой в глубокие раздумья.

- Прости, Владыка, - произнес Раен, снова переводя свой взор на Валадара, - но мне кажется, что с этим Локисом не всё так просто...

- Твоя проницательность делает тебе честь, ульфинг, - ответил король леса и, немного помедлив, продолжил: - Дело в том, что много лет назад Локис отправился в странствие по заповедным лесам Лесогорья. Мой народ не препятствовал ему в этом путешествии. Но однажды, совершенно случайно, он нашёл путь, который привёл его в Грифонову долину. Локис сразу понял, куда он попал, и это испугало его. Он призвал одного из нас, что бы узнать, что ждет его за вторжение в запретные места. Мы отозвались на призыв и предложили ему выпить напиток забвения. Он согласился. Когда Локис заснул, мои люди отнесли его поближе к Травиндору - так было лучше для всех.

- И что, он всё забыл? - спросил Раен.

- Не совсем, - ответил Валадар. - Мы заколдовали напиток таким образом, что Локис забыл только путь в долину и её саму, а всё остальное путешествие он хорошо помнил. Правда, я испытываю перед ним некоторую вину, - продолжал говорить владыка, - Как потом оказалось, Локис и без зелья никому бы ничего не сказал. За свою долгую жизнь этот достойный человек даже не заикнулся о том, что его путешествие было немного... странным.

- Значит, Локис и травиндорцы ничего не знают... - задумчиво проговорил Раен. - И всё же, Совет просит вас присмотреть за этой деревушкой. Учитывая способность Бейна менять облик...

- Знаю, о чем ты подумал, - ответил на мысль Раена Валадар и после небольшой паузы продолжил: - Хотя травиндорцы об этом и не догадываются, мы их всех давно хорошо знаем. Они - люди как люди, со своими достоинствами и недостатками. К тому же Травиндор деревушка небольшая: все друг друга знают, и появление нового лица вызвало бы много толков. А Бейн, похоже, любит незаметность.

- Да, это правда, - подтвердил Раен. Вдруг его словно озарила какая-то мысль, и он взволнованно спросил лесного короля:

- Владыка Валадар, а разве Лесогорье не находиться под властью чар?

Валадар тяжело вздохнул и хриплым голосом, в котором была невыразимая печаль и тоска, ответил.

- Увы, к великому нашему сожалению, мы больше не в силах наложить такие чары. Хоть мы бессмертны и ведаем волшебством, но со временем наши силы тоже иссякают. В давние времена, когда этим миром правили древние, мы с эльфами юга были владыками бескрайних лесов. Но время шло, всё менялось... Ибо ничто не остается неизменным, если этого не происходит - жизнь останавливается, умирает. В этот мир пришли люди, а эльфы и древние стали уходить через Западные Врата в иные миры. Но многие эльфы остались в Западных Дебрях Оксиндора. Они породнились с людьми и ульфингами, и это принесло пользу обеим сторонам. Мы же остались здесь - в Лесогорье. Многие из нас тоже ушли на Запад, но некоторые остались. Мы видели, как пришли твои собратья, Белая Звезда, - Валадар повернулся к грифону. - Они многому нас научили и принесли нам обновление. Потом, когда Врата в горе закрылись, мы стали хранителями этих мест. Мало кому приходила идея наведаться сюда, поэтому мы обходились без чар - просто сторожили и околдовывали тех, кто всё-таки решался зайти. Но позже, когда в долину, к югу от Лесогорья, пришли люди, мы хотели было зачаровать окрестные леса, но вскоре поняли - нам это уже не под силу...

Нам удалось наложить чары только на небольшой участок леса, да и то на короткое время. И мы оставили эту затею. Впрочем, люди оказались понятливыми: они не мешают нам и не пытаются проникнуть туда, где их присутствие нежелательно.

- На них, как и на всё вокруг, действует сила горы, - сказала Белая Звезда. - Но придёт время, когда люди захотят попасть сюда, и их намерения не всегда будут чисты...

- Да, когда-нибудь этот час настанет, - согласился с грифоном Раен, - Эти места нуждаются в защите, - продолжил он, - но я сомневаюсь, что во всём Срединном Мире найдётся хоть один чародей, способный создать такие сильные чары.

- Таких чародеев больше нет, - сказал с сожалением Валадар. - Они были в древние времена. Такой чародей должен владеть силой Верхних Миров или сам быть её порождением.

- Странно... - раздался вдруг негромкий голос Глейвен. Все обернулись к ней; она сидела с широко раскрытыми глазами, взор которых был устремлён куда-то в пространство.

- Очень странно, - снова произнесла Глейвен, - Эти видения... они говорят так много и так мало... В этот раз там так много образов из прошлого...

- Видения? Что ты видела, моя королева? - с тревогой в голосе спросил Валадар. - Расскажи нам.

Глейвен вздрогнула, и её взгляд сфокусировался на собеседниках. Она покачала головой, затем печально улыбнулась и ответила:

- В последнее время я всё чаще и чаще вижу одно видение - это видение будущего. Оно туманно, неясно и всё же...

"Будущее всегда туманно", - подумал Раен. Он знал, что королева Лесогорья была ясновидящей, но, как и все те немногие истинные провидцы, которых он знал, Глейвен не могла чётко и ясно видеть будущее. Это, кстати, служило хорошим опознавательным знаком для истинного провидца. Потому что - если кто-то утверждал, что, дескать, может описать грядущее во всех мельчайших подробностях - то этот "ясновидец" выглядел весьма сомнительным типом.

Будущее изменчиво, ведь его создают прошлое и настоящее. А вариантов, по которым будут развиваться происходящие сейчас события - великое множество...

- Я довольно чётко вижу два фрагмента, - говорила тем временем Глейвен. - Сперва - это призрачная тень, вползающая в наши леса, потом вижу стальную молнию - она несет смерть. Священная Грифонова долина будет запятнана кровью. А затем... передо мной встает другой образ. Я вижу могущественного чародея, мне не видно его лица, но я знаю, он принадлежит к нашему народу - скоге. Этот чародей обладает силой Верхних Миров и силой Лесного народа, и... он станет князем и твоим наследником, муж мой, - голосом, в котором чувствовалось удивление, добавила Глейвен, обращая взор к Валадару.

- Действительно странно... - произнёс Владыка, словно размышляя о чём-то. - Сына-наследника у меня, вроде, нет, а чародея, наделённого силой Верхних Миров, среди нас не было с незапамятных времён. Скажи, Белая Звезда, как такое может быть? - обратился он к грифону.

- Мне это не ведомо, - покачала орлиной головой Белая Звезда, но в её глазах вспыхнули искорки. - Кто знает?.. Может, ответ на твой вопрос таится в прошлом.

Она обратила взгляд к Глейвен:

- Скажи, Королева леса, что говорят тебе образы прошлого?

- О, они... ещё более странны. И что удивительно, они тоже туманны и отрывочны, - удивлённо произнесла Глейвен, разведя руками. При этом жесте, рукава серебристой мантии сдвинулись, позволяя увидеть руки королевы. Они у неё были тонкие и изящные с длинными пальцами и заострёнными ногтями светло-зелёного цвета.

- И ещё, - говорила дальше Глейвен, - все образы прошлого, которые я вижу, несут в себе печаль и горе.

- Зловещее предзнаменование - заметил Раен.

- Да, - кивнула королева, - ты прав. В самом первом видении я вижу, как два человека сражаются не на жизнь, а на смерть. И мне не дано было увидеть, чем закончился этот поединок - это видение ушло, и пришло другое... Огромный медведь напал на человека и убил его с жестокостью не свойственной зверю. Это было ужасно! - воскликнула королева, при этом лицо её побледнело, а в глазах стояли слёзы.

Валадар встал, подошел к Глейвен, положил на её плечо руку и голосом, в котором были тревога и забота, произнёс:

- Не мучай себя. Если тебе тяжело говорить, то...

- Нет, - перебила его королева, - со мной всё в порядке. Спасибо, Валадар, но я должна рассказать все до конца, осталось немного.

Она вздохнула и продолжила:

- Потом я увидела женщину с ребёнком - она плакала; затем старика, стоящего у могильной плиты, а потом... была тёмная тень и сплошной туман.

Какое-то время все молчали, размышляя над услышанным, а затем Белая Звезда тихо произнесла:

- Благодарю тебя, Эриа Глейвен. То, что мы узнали из твоих видений - тревожно, и всё-таки, видение будущего вселяет надежду. Со временем мы всё узнаем.

- Владыка Валадар, могу ли я сообщить Совету Хранителей об этих видениях? - спросил Раен.

- Да, - кивнул лесной король.

- Знаешь, - задумчиво произнесла Глейвен, обращаясь к Валадару, - тот старик у могилы... это был Локис.

- Локис... - медленно произнёс Раен.- Похоже, этот лесничий тесно связан со всеми происходящими здесь событиями. У меня возникает впечатление, что он и Травиндор играют в прошлом, настоящем и будущем не последнюю роль.

- Похоже, что так, - согласился Валадар. - Но как бы там ни было, посланник, будь уверен, мои люди присмотрят за стариком и деревушкой, - заверил он Раена.

- Скажи, Раен, - обратилась к посланнику королева, - а в Травиндоре знают о Бейне?

- Не совсем, - ответил Кроу. - Мне поручено оставить там дракона и сообщить тамошнему шерифу - очень, кстати, честному и достойному человеку - чтобы были начеку, так как к ним собрался наведаться темный колдун. О, они наверняка слышали о Бейне. Но если тамошним обитателям сообщить правду, то они запаникуют, и это может привести к непредвиденным последствиям.

- Это мудрое решение, - сказала Белая Звезда. - Мы же постараемся защитить Лесогорье от нависшей над ним угрозой. Передавай Совету Хранителей нашу благодарность и почтение.

Лесной Владыка и Глейвен присоединили свои пожелания к речи Белой Звезды.

Было далеко за полночь, когда над поляной вверх взмыли две крылатые фигуры. Одна из них, сияя в лунном свете, направилась к Грифоновой горе, а другая, несущая на себе всадника, повернула на юг к Травиндору.

Владыка ударил оземь посохом, и они с Глейвен исчезли. Огоньки на деревце погасли, и поляна погрузилась во тьму.

3. ЧАРЫ И ЗЕЛЬЯ.

Над Лесогорьем стояла глухая ночь. Было тихо-тихо, только где-то в лесу слышалось уханье совы да тихий шорох, вышедших по своим делам, ночных зверей. В Травиндоре почти все спали. Почти - это потому, что в окне одного дома горел свет. Но спустя некоторое время погас и этот огонёк, и вся деревушка полностью погрузилась в сон. Всё было таким тихим и мирным, что казалось просто невозможным, чтобы кто-то мог нарушить этот покой. Но...

На краю леса к востоку от Травиндора, скрытая густыми зарослями кустарника, стояла странная и подозрительная компания. Высокий мужчина с бледным лицом и лихорадочным блеском в глазах, закутанный в тёмную мантию и в низко надвинутой на лоб широкополой шляпе, внимательно рассматривал стоящих перед ним восьмерых существ. Они были среднего роста и покрыты серой чешуёй, их ящероподобные морды обрамляли неопределённого цвета космы, а во взгляде водянистых глаз таилась угроза. Помимо этого, они были похожи на обтянутые чешуйчатой кожей скелеты с деформированными костями.

Кроме серых уродов, рядом с бледнолицим стоял низенький тощий субъект с крысоподобной физиономией. Замызганная одежка висела на нём мешком, а в грязной и худой руке он держал продолговатый кристалл, который и освещал всё это сборище тусклым бледно-голубым светом.

- Вы, знаете, как выглядят оригиналы? - хриплым голосом спросил человек в шляпе серых.

- Да, знаем, - проскрежетал один из них.

- Тогда начинайте! - воскликнул бледнолицый.

Серые сосредоточились и... Их тела стали извиваться, конечности вытягивались или укорачивались, космы и чешуя менялись и превращались в шерсть. Всё это сопровождалось хрустом и треском костей, а так же звуками, похожими на звуки рвущейся материи. Изменения длились минут десять, и наконец перед людьми предстали: два небольших медведя, три волка, одна рысь и два оленя. При этом отличить изменившихся существ от настоящих животных, чей облик они приняли, было абсолютно невозможно.

- Свою цель, вы, знаете. Только, смотрите мне, детки должны быть целы и невредимы. А иначе... - в голосе бледнолицего послышалась угроза. - Когда всё будет готово, вы знаете, где меня искать.

Один из волков кивнул, при этом его глаза зло сверкнули, затем, обойдя людей стороной, все псевдозвери скрылись в лесу.

- Э-э... босс? Может, лучше было бы обойтись чарами? - испуганно промямлил коротышка.

Бледнолицый бросил на него презрительный взгляд и зло произнёс:

- Идиот! Эти леса кишат скоге, которые сразу учуют любую магию. А олтарсы меняются по настоящему - без колдовства.

- А им... можно верить? Они, вроде, какие-то подозрительные. Вон, как зло глазищами зыркают, - продолжал, поёживаясь, хныкать коротышка.

- Можешь не волноваться, - отмахнулся от него бледнолицый. - Для них изменения - необходимая потребность организма, а эта лесная прогулка как отпуск с охотой.

- И всё же... Этих скоге так просто не обманешь, - снова засомневался коротышка.

Человек в мантии нахмурился, словно о чём-то размышляя, а потом, с угрозой в голосе сказал:

- У меня найдётся, чем занять это хвостатое отродье древних. Да и у местной деревенщины будет о чём побеспокоиться. Кстати, чего это мы все ещё здесь торчим! - спохватился вдруг бледнолицый. Он обернулся к своему подручному и прикрикнул на него: - Давай, гаси свой фонарь!

Коротышка сжал кристалл и тот погас. Человек в мантии пробормотал какое-то заклинание, сверкнула вспышка, и они оба исчезли.

* * *

Было ясное весеннее утро. Ярко светило солнце, дул лёгкий свежий ветерок; он трепал изумрудную листву и кружил белые лепестки цветущих яблонь и вишен. Жители Травиндора приступали к своим повседневным делам, к которым прибавились ещё и хлопоты в связи с приближающимся праздником Цветущей Весны. Поэтому никто не обратил особого внимания на девушку верхом на лошади буланой масти, которая, миновав деревушку, подъехала к каменному мостику, переброшенному через Быстрицу. Переехав через него, всадница остановилась.

Это была красивая стройная девушка среднего роста. На ней была лёгкая светлая удлинённая курточка, тёмная широкая юбка-амазонка и изящные замшевые сапожки. Тёмно-каштановые волосы, ниспадая на плечи, обрамляли очаровательное личико с карими глазами под тёмными дугами бровей, аккуратным носиком и алыми губами. Правда, иногда на лице девушки мелькало гордое и надменное выражение. Впрочем, такой девушке, какой была Мелисса Хайд - это было свойственно. Но сейчас, лицо Мелиссы выражало сомнение.

"Стоит ли мне, вообще, ехать к этой старухе - размышляла она. - Может, как всегда, надо было попросить папеньку? Хотя... в этом случае, её почтенный папенька ведёт себя крайне непоследовательно. Да и потом, ещё чего доброго, он ей просто не поверит... Как же, такого просто не может быть!"

Девушка покачала головой, словно стряхивая сомнения, пришпорила лошадь и, повернув направо, продолжила свой путь.

Тропинка шла вдоль берега реки, постепенно отклоняясь влево. Потом она раздваивалась: одна ветка вела к лесу и дому лесничего, а другая, круто повернув на запад, вела к жилищу травницы Власты.

Повернув у развилки налево, Мелисса бросила короткий взгляд на видневшийся из-за деревьев и зелёной изгороди дом лесничего.

"Хорошо, что хозяев нет на дворе - видать спозаранку потопали в свой лес, - подумала девушка. - Я бы очень не хотела, чтобы меня здесь видели, а они - тем более".

Проехав ещё немного, Мелисса наконец добралась до цели своей поездки.

Приземистый деревянный домик утопал в цвету и зелени. Справа его окружали цветущие деревья, слева же, переливаясь свежей листвой, росла пара берёз и старая липа, а пред крыльцом пестрели весенними цветами две клумбы.

Привязав лошадь к росшему у тропы деревцу, Мелисса поднялась на крыльцо и, немного подумав, постучала в дверь. Та почти сразу открылась и девушка, впервые так близко, встретилась с известной на всю долину целительницей и травницей - Властой.

Перед Мелиссой стояла высокая пожилая женщина. Но, несмотря на весьма почтенный возраст, она не выглядела дряхлой старухой, хотя никто точно и не знал истинного возраста Власты. Много лет назад она пришла в Зелёную долину с Западных гор и с тех пор почти не изменилась. Стройная и сохранившая подвижность молодости, знавшая целительную и волшебную силу трав, Власта стала врачевать тела и души местных жителей. Её любили, уважали и в то же время побаивались. Некоторое опасение испытывала сейчас и Мелисса. Но взглянув на травницу она успокоилась, по крайней мере, на время.

У Власты было доброе лицо с проницательными голубыми глазами. Её густые седые волосы были заплетены в косу, которая была уложена вокруг головы наподобие короны. Наряд Власты состоял из тёмного платья с длинными рукавами и пёстрого платка вместо пояса.

- Доброе утро, Власта! - поздоровалась Мелисса.

- И тебе, доброе утро! - приветливо улыбнувшись, ответила травница. - Чем я могу тебе помочь?

Мелисса немного замялась, а потом ответила:

- У меня к вам... крайне деликатное дело. Я даже не знаю с чего начать...

- Не волнуйся, Мелисса. Заходи, - пригласила Власта девушку в дом. - Присаживайся. Мы тихо, не торопясь, побеседуем, всё обсудим. Если это в моей власти, то я помогу тебе, чем смогу, - продолжала говорить травница, сопровождая Мелиссу в дом и усаживая её в удобное кресло. Сама же она села на старинный широкий стул, стоящий напротив.

Мелисса с искренним интересом рассматривала окружавшую её обстановку. С первого взгляда становилось ясно, чем занималась и кем была хозяйка дома. В просторной светлой горнице все дышало теплом и уютом, ароматом трав. На окнах висели чистые занавески, на обшитых деревом стенах было много полок уставленных множеством банок и пакетов со снадобьями и травами. Слева от входа находилась ведущая на чердак лестница, а у противоположной стены стояла печка. Между ней и левой стеной висела тяжелая узорчатая занавесь, отделявшая заднюю часть горницы от передней. Слева, у окна, стоял большой стол, возле которого и расположились Мелисса с Властой.

Запах трав действовал успокаивающе, и Мелисса, взглянув на свою собеседницу, произнесла:

- Понимаете ли, Власта... я никогда раньше с такой ситуацией не сталкивалась. Это может показаться несколько странным... - начала она довольно пространно свою речь, но потом, словно отбросив последние сомнения, резко выпалила: - Мне нужно приворотное зелье!

- Так вот, значит, в чём дело, - тихо проговорила травница, внимательно глядя на девушку. Вот почему ей не по себе. Нет, дело не в зелье (с такими просьбами к Власте обращались и раньше), дело здесь было в другом - в самой Мелиссе. Все дело было в том, что такой красавице, какой была Мелисса, приворотные зелья были вроде бы и не к чему. Она была красива, умна и... богата. Её папаша - Вигор Хайд - был очень состоятельным человеком и ни в чём не отказывал своей единственной дочке. Раньше Хайд был финансовым воротилой в городах запада, а семь лет назад он отошел от дел, построил в Травиндоре дом и привёз сюда дочь. До этого она жила с какой-то родственницей-аристократкой в Меджиграде. Мать Мелиссы умерла, когда той было лет пять, а отец все заботы о дочери перепоручил тетке. Впрочем, благодаря щедрому финансовому содержанию, и Мелисса, и её опекунша ни в чём себе не отказывали.

Власта ещё раз внимательно посмотрела на сидящую напротив неё девушку и сказала:

- Знаешь, Мелисса, твоё дело действительно деликатно. И честно говоря, я даже немного удивлена...

- Я знаю, что вы хотите сказать, - с очаровательной улыбкой произнесла Мелисса. - Мол, зачем такой девушке как я, понадобилось приворотное зелье. Но ведь... всякое бывает.

- Да, ты права - всякое бывает, - ответила Власта. Она немного задумалась, словно размышляя о чём-то, а потом, улыбнувшись Мелиссе ободряющей улыбкой, произнесла:

- Ну что ж, пора нам приступать к делу. Но сперва я должна узнать, каким именно зельем ты хочешь воспользоваться. И не будет ли это выходить за рамки закона.

- А что, зелья бывают разные? - удивилась Мелисса. - И разве они могут быть запрещены?

- Да, моя девочка, могут, - серьёзно ответила Власта. - Впрочем, давай обсудим все по порядку. Приворотные зелья делятся на две категории: привораживающие и приворотные. Первые не имеют особо серьёзных последствий и разрешены законом нашего Волшебного Мира.

- А как они действуют?

- Привораживающее зелье используется следующим образом. Человек, желающий кому-нибудь понравиться, пьет это зелье сам. После этого он становится для своего избранника неотразимым, самым лучшим, умным и так далее...

- Думаю, это зелье мне ни к чему, - сверкнув глазами, сказала Мелисса.

"Да уж, тебе оно точно ни к чему", - подумала Власта.

Мелисса умела нравиться и без зелий. Она знала это и умела быть неотразимой. Травница покачала головой. "Ты знаешь, как понравиться людям. Даже здесь, ты хочешь понравиться мне. Это заметно..." - думала Власта, пристально глядя на Мелиссу. Это, похоже, смутило девушку, и она поспешно спросила:

- А что вы там говорили насчёт зелий второй категории?

Власта откинулась на спинку стула и ответила:

- О, приворотные зелья - это совсем другое дело. Они используются тогда, когда кто-либо хочет завоевать кого-то, не прилагая усилий со своей стороны. Один подсыпает зелье другому, и тот становится преданным обожателем. Но помимо этого, привороты еще и делятся на три группы: лёгкие зелья, средние и сильные, употребление последних - противозаконно.

- Они что, очень сильно действуют? - поддавшись вперёд, спросила Мелисса.

- Да, очень сильно, - ответила Власта, - Человек, выпивший такое зелье, полностью теряет свою волю - он душой и телом принадлежит тому, кто его околдовал. Это зелье действует очень долго, а когда его действие проходит - околдованный может потерять рассудок. Но ты ведь не желаешь применять подобные зелья, не правда ли? - внимательно глядя на девушку, спросила травница.

- Что вы! Мне не нужны лишние неприятности, - возмущёно ответила Мелисса, но в её глазах мелькнуло странное выражение.

"Не сомневаюсь, если бы тебе удалось достать подобную отраву - ты бы, не задумываясь, применила её", - подумала про себя Власта, но вслух сказала:

- Хорошо. Тогда давай рассмотрим зелья лёгкого и среднего действия.

- Давайте, - кивнула Мелисса.

- Лёгкие зелья вызывают состояние симпатии и чувство привязанности. Действие средних - немного другое. Они вызывают влюблённость, привязанность и преданность. Но и лёгкие, и средние привороты действуют не долго - три, четыре дня. Впрочем, это ещё зависит и от личности того, кого околдовывают. Слабовольный или восприимчивый человек больше подвержен действию зелий. Но если это сильный духом человек, который ещё и обладает магическими способностями, то все эти привороты вряд ли на него подействуют, - закончила свою речь Власта и взглянула на девушку. Было заметно, что Мелисса несколько разочарована.

- Ну ладно... Придеться обойтись приворотом среднего действия, - сказала она после некоторого раздумья. - Только я хочу, чтобы этот приворот был самым лучшим и сильным. Я согласна понести любые расходы, если это нужно, - добавила Мелисса деловым тоном.

Власта покачала головой.

- Не торопись, есть ещё нечто, что я должна знать.

-Что это? - с ноткой раздражения в голосе спросила Мелисса.

Я должна знать, кому именно ты хочешь дать зелье, - ответила травница, внимательно наблюдая за своей собеседницей.

Мелисса внезапно побледнела, в её глазах появился испуг, но она быстро подавила его и резко бросила:

- А это ещё зачем?!

- Всё нормально, успокойся. Просто я хорошо знаю всех местных жителей, и несу перед ними некоторую ответственность. И я не хочу, чтобы у кого-нибудь из них были неприятности, - спокойно объяснила Власта. - К тому же, - продолжала она, - ты же сама хочешь получить лучшее зелье. А это будет возможно только в том случае, если я буду знать, для кого оно предназначено. Ну, так кто же это? - не терпящим возражений тоном спросила Власта.

- Это... Рэй Урс, - выдавила Мелисса.

Седые брови Власты резко взлетели вверх. Некоторое время она потрясённо смотрела на девушку, а потом рассмеялась.

Вот оно что! Красавица Мелисса положила глаз на Рэя - внука старого Локиса и местного лесничего. Но самым удивительным было то, что Рэй принадлежал к тем немногим, на кого чары Мелиссы Хайд и состояние её отца не произвели никакого впечатления. Этими немногими были: старик Локис, - который, в силу некоторых причин, больше любил лес и его обитателей, чем людей; травиндорский шериф Юстик Гвард обожал свою очаровательную жену и ребятишек, и поэтому "по сторонам" особо не засматривался. Кроме них, было ещё несколько человек, включая саму Власту, для которых Хайды были обычными людьми и ничем большим.

- Я что, сказала что-то смешное? - с обидой и злостью в голосе спросила Мелисса.

- Ох, прости меня старуху, - примирительно сказала Власта. - Просто для меня это... несколько неожиданный поворот дела, - продолжила она, а про себя подумала: "Как же, неожиданный! По её поведению я давно могла бы понять, в чём тут дело. Наверное, я действительно стала слишком стара", - покачала головой Власта.

Она давно должна была понять, в чём тут дело, ведь она всегда была в курсе всех, происходящих в деревне событий. Власта знала о том, что Мелисса имела виды на молодого лесничего и при этом особого успеха не добилась. Всё дело было в Рэе. Конечно, как всякий нормальный молодой человек, он обратил внимание на красавицу, но дальше чистой вежливости дело не пошло. И травница догадалась почему. Она с давних пор знала старого Локиса и его семью; они были соседями и добрыми друзьями. Кроме этого, когда в детстве Рэй потерял родителей, Власта стала для него названной бабушкой. Поэтому она, как никто другой, знала своего приёмного внука. Это был не совсем обычный человек. Так же как и его дед, Рэй любил лес, но и к людям относился с уважением и симпатией. Он никогда и ни от кого не зависел. Что же касается девушек, то с ними Рэй вёл себя как истинный джентльмен.

Власта предполагала, что девушка, которая понравится Рэю и завоюет его сердце, тоже будет особенной. Но пока, она ещё не появилась. Если бы она была - Власта бы об этом знала. Что же касается Мелиссы, то её вряд ли можно было назвать особенной...

- Мелисса, извини за столь личный вопрос, но испытываешь ли ты к Рэю искренние чувства? - спросила Власта девушку, не сводя с неё пристального взгляда своих голубых глаз.

- А какое вам до этого дело? - нервно воскликнула Мелисса.

- Рэй мне всё-таки не чужой, он мне как внук. И я всё же имею право знать, - тихим голосом ответила травница.

Мелисса опустила глаза и тихо произнесла:

- Да, я люблю его.

"Врёшь! - мысленно воскликнула Власта. - Ты испытываешь какие угодно чувства, но только не любовь. Если бы ты любила по настоящему, то не пришла бы за зельем. А если бы и пришла - то это был бы совсем другой разговор".

-Значит, любишь, да? - произнесла Власта вслух. - Тогда зачем тебе приворотное зелье?

- Разве не понятно. Я-то - люблю, а вот он - нет, - раздраженно ответила Мелисса. Было похоже, что она начинает терять терпение.

- Дело в том, дорогая моя, что если твои чувства искренни, ты бы вряд ли воспользовалась зельем. К тому же, ты должна знать: Рэй личность сильная и обладает магическими способностями, - серьёзно сказала травница.

Было хорошо видно, что Мелисса явно разочарована. Её лицо исказила капризная гримаска, которая сменилась выражением гордости и надменности.

- Значит, как я понимаю, вы не дадите мне зелье? - резко встав, спросила Мелисса.

- К сожалению, да, - спокойно ответила Власта, тоже вставая со стула.

Девушка развернулась и направилась к двери, но потом снова повернулась, окинула взглядом комнату и её хозяйку, и сказала:

- Одного я не понимаю, зачем надо было читать мне всю эту лекцию о зельях. Зачем вы морочили мне голову, если всё равно не собирались ничего давать?

- Просто мне хотелось выяснить, как далеко ты готова зайти, - спокойно ответила Власта, скрещивая на груди руки. - И, похоже, что я это выяснила, - добавила она почти неслышно.

Мелисса же, не обратив внимания на последние слова травницы, нахмурилась и угрожающим тоном произнесла:

- Тогда, вы должны запомнить - я всегда добиваюсь того, чего хочу! Прощайте!

Она развернулась и вышла из дома, громко хлопнув при этом дверью.

"Проклятая ведьма! Я так и знала, что она посмеётся надо мной. Ну ничего, я что-нибудь придумаю..." - думала Мелисса, быстрым шагом направляясь к своей лошади. Вскочив в седло, она что есть духу помчалась прочь.

Власта подошла к противоположному от стола окну, раздвинула занавески и посмотрела в сторону леса. Из этого окна открывался великолепный вид: за небольшой цветущей лужайкой виднелись старые раскидистые деревья заповедного леса, где-то дальше лес поднимался в невысокие горы, за которыми скрывались запретные долины, и устремлялась ввысь волшебная гора. Но сейчас мысли Власты были далеко - в прошлом...

- Ты могла бы дать этой девице хорошее успокоительное, - произнёс вдруг чей-то тоненький голосок.

Травница вздрогнула и обернулась. Перед ней на стуле стояла домовая. Это была маленькая, всего полметра ростом, женщина. При этом пропорции её тела были как у нормального человека. У неё было круглое добродушное личико с курносым носом и смешливыми ярко-голубыми глазами. Непослушные прядки рыжих волос выбивались из-под белого чепчика, а немного полноватую фигурку украшало необычное платье - оно было сшито из разных кусочков пёстрой ткани. Поверх платья был надет белый передник, а из-под подола были видны ножки в полосатых гольфах и деревянных башмаках.

Увидев свою гостью, Власта улыбнулась.

- А, это ты, Пайди. Очень рада тебя видеть, - сказала она. - Думаю, что одним успокоительным тут не обойдёшься, - продолжила травница, отвечая на замечание Пайди. Та бросила на дверь грозный взгляд, сверкнула глазами и возмущённо воскликнула:

- Ишь, чего надумала! Околдовать Рэя. Пусть только попробует - Маленький народец быстро научит её уму-разуму.

Власта подошла к стулу и, присев перед ним, спросила с лукавой улыбкой:

- А скажи-ка мне, пожалуйста, с чего это Маленький народец так невзлюбил Хайдов?

- Даже не знаю... - пожав плечами, ответила Пайди. - Просто не нравятся они нам, и всё тут.

- У них в доме живёт кто-нибудь из ваших?

- Нет.

- Странно... У них такой большой и красивый дом...

- Ох, - вздохнула Пайди. - Дом-то действительно большой, красивый, но... ему чего-то не хватает. И потом, то место... - тихо продолжила домовая. - Там раньше жил злой человек - он занимался тёмным колдовством.

Власта согласно кивнула. Домовые очень чутко реагировали на ауру исходящую от домов и земли: если они чуяли нечто неладное в каком-то месте, то обходили это место как можно дальше. Даже если события, оставившие недобрый след, произошли очень давно.

- Слушай, Пайди, - обратилась травница к домовой. - В связи со сложившимися обстоятельствами, у меня будет к тебе поручение.

- Я слушаю, - Пайди была само внимание.

- Учитывая то, что ты и твои сородичи так озабочены судьбой Рэя, я хотела бы, что б вы присмотрели за ним.

- Для тебя, Власта, и для Рэя мы готовы на всё, - произнесла Пайди самым серьёзным тоном.

Власта ласково улыбнулась:

- Мне нужно совсем немного. Просто присмотрите, незаметно, чтобы Мелисса ненароком не подсыпала парню какую-нибудь гадость. Я чувствую, что эта девица не привыкла отступать.

- Всё будет сделано в лучшем виде, - ответила Пайди и, состроив угрожающую рожицу, воскликнула:

- Ну, красотка Хайд - берегись!

- Ну-ну, потише, - сказала Власта. - Просто присмотрите. Да, кстати, у меня есть для тебя гостинец, - добавила она, подходя к небольшому буфету из тёмного дерева. Власта вытащила оттуда большое блюдо, откинула салфетку и, взяв душистую, покрытую глазурью булочку, вернулась к Пайди.

- Вот, бери, твоя любимая.

Домовая расплылась от удовольствия:

- Ой, спасибо! - воскликнула она поклонившись.

- Ну, мне пора. Надо ещё передать твоё поручение другим. До свидания! - воскликнула Пайди и взмахнула рукой. Воздух вокруг неё заколебался, и она исчезла.

- Ну что ж, пора и мне прогуляться, - сказала сама себе Власта.

Она достала корзинку, положила в неё булочки, накрыла сверху салфеткой и, взяв её в руки, вышла на крыльцо. Вдохнув тёплый весенний, наполненный ароматом цветов и свежей листвы воздух, Власта удовлетворённо улыбнулась, вышла на дорогу и отправилась в путь.

4. НЕОЖИДАННОЕ РЕШЕНИЕ.

Миновав зелёную изгородь и пройдя по небольшой липовой аллее, травница добралась до владений Локиса Урса. Дом лесничего стоял на самом краю леса. Это было большое, добротно построенное строение с открытой верандой. Перед домом располагалась обширная зелёная лужайка, густо поросшая с обеих сторон густым кустарником и фруктовыми деревьями. Справа от дома находился большой сарай с огороженным невысокой изгородью загоном, на котором, пощипывая траву, стоял сивый конь. А посреди лужайки, прямо перед домом, рос старый раскидистый дуб. Сейчас под ним, тихо беседуя, расположились двое мужчин. Один из них сидел на лежащем под деревом бревне, а другой стоял напротив.

Власте не надо было даже подходить ближе, чтобы узнать, кто эти двое - она знала их очень хорошо. Сидящий на бревне - местный шериф Юстик Гвард, а стоящий напротив - Рэй Урс, внук старого Локиса. Это был высокий, хорошо сложенный молодой человек. Его длинные светлые волосы ниспадали на спину и широкие плечи густой гривой, в которой было заметно несколько тёмных прядей. Красивое мужественное лицо Рэя излучало спокойствие и уверенность, а внимательные, ярко-зелёного цвета глаза, казалось, видят то, что другие не замечают. Всё это придавало молодому человеку несколько необычный облик. Впрочем, все Урсы были не такие как все, к этому давно уже привыкли. На Рэе была тёмная рубашка и кожаные штаны, заправленные в довольно потёртые сапоги.

Что же касается шерифа, то это был высокий, чуть полноватый мужчина средних лет с взлохмаченными, короткими тёмными волосами. У него были резкие черты лица и проницательные карие глаза. Одежда шерифа состояла из форменной куртки, тёмных брюк и до блеска начищенных ботинок. Рядом с ним, на бревне, лежала тёмная шляпа и небольшая дубинка.

Судя по лицам шерифа и Рэя, их разговор был серьёзным. Но когда Власта направилась в их сторону, Рэй обернулся и пошел ей навстречу.

- Здравствуй, бабушка! - приветствовал он её с улыбкой.

- Доброе утро, сынок! - с теплотой в голосе ответила Власта. - Привет и тебе, Юстик. - добавила она, подходя к шерифу. - Вижу, вы чем-то встревожены?

Шериф встал и, отвесив почтительный поклон, ответил:

- Да, очень встревожен. Сегодня ночью я получил сообщение, которое должен держать в тайне от жителей деревни. Я впервые с таким сталкиваюсь.

- Ночное сообщение... - тихо произнесла Власта. Она задумалась, потом огляделась вокруг и спросила Рэя:

- А где твой дед?

- Ушел спозаранку в лес. Ты же знаешь, он всегда, как только приближаются праздники и гулянки - уходит в леса. Я бы тоже пошел, но надо будет помочь Визардусам.

Власта кивнула и снова повернулась к шерифу:

- Вы сказали, что сообщение тайное. Но тогда... почему вы сказали о нём мне и Рэю?

- Дело в том, что мне нельзя говорить о нём в деревне. Но тот, кто передал сообщение, сказал: вам, Локису и Рэю можно доверять. Тем более, что твой дед, Рэй, имеет к этому какое-то отношение, - ответил Юстик, глядя на Рэя.

- Понятно, - сказала Власта. - Ну и что это за послание и откуда оно?

- Послание из самого Дивинграда, от Совета Хранителей.

- Вот, значит, как... - задумчиво произнесла травница. - Похоже, дело серьёзное. Кстати, Юстик, ты как-то говорил, что у тебя среди стражей есть какой-то родственник?

- Вот он-то как раз и прилетал, - бросив на шерифа сочувствующий взгляд, ответил Рэй.

- Да уж, прилетал. Кроу - сорвиголова. Свалился как снег на голову средь ночи, передал послание и исчез, - проворчал Юстик. Но в тоже время в его голосе чувствовались восхищение и гордость, родственником.

- Не ворчи, - успокоила шерифа Власта. - Уж я-то знаю, ты гордишься тем, что состоишь в родстве с ульфингами. И хотя ты не обладаешь их силой, кто знает, может, твои дети унаследуют её.

- Хорошо бы, - вздохнул Юстик. - Что же касается послания, то Кроу передал следующее. В наши места намеревается, или уже прибыл, некий тёмный колдун. Он умеет хорошо менять облик, и поэтому может быть кем угодно. Так что нас просят быть повнимательней: присматриваться к окружающим, обращать внимание на всё подозрительное и в случае чего сообщить в Дивинград.

- Это вполне разумно, не говорить деревенским жителям обо всём, - заметил Рэй. - Если им сказать, что среди них находиться колдун, умеющий менять облик, то это может привести к непредсказуемым последствиям.

- А что собственно нужно этому колдуну в нашей лесной глуши? - спросила Власта Юстика.

- А вот это - великая тайна, - разведя руками, сказал он и раздраженно добавил: - Как я ни пытался вытянуть из Кроу подробности этого дела, мне не удалось узнать ничего путёвого. Дескать, то, что нужно вы узнали, а дальше уже не ваше дело. Родственничек называется!

"В чём же тут дело? - подумала Власта. - Наверняка, нечто более серьёзное, чем какой-то там колдун. Иначе Совет Хранителей не заинтересовался бы этим делом. И при чём здесь старик Локис?"

Травница взглянула на Рэя. Его глаза потемнели, а на лицо легла сумрачная тень.

- Кажется, я знаю, в чём дело, - медленно произнёс Рэй. - Дело в Грифоновой Горе, или в том, что внутри неё...

- Что?! - воскликнул Юстик, уставившись на Рэя. - Это невозможно! Уж не думаешь ли ты, что этот колдун сумеет туда добраться?

- Вряд ли. Лесной народ хорошо стережёт свои владения, - тихо ответил Рэй. Но в его голосе Власта уловила нотку сомнения.

- Будем надеяться, что ничего плохого не случится, - сказала она, пытаясь придать своим словам больше уверенности. Рэй внимательно посмотрел на Власту - он уловил её сомнение.

"Тебя трудно обмануть", - подумала травница и спросила вслух:

- А с какой стороны здесь замешан Локис?

- Понятия не имею, - пожал плечами Юстик. - Потому я и пришел сюда, чтобы спросить его самого. Но его нет дома. А ты, Власта, не знаешь, случайно, в чём тут дело? - с надеждой в голосе обратился он к травнице, но она сидела на бревне, опустив голову и погрузившись в раздумья. Тогда Юстик перевёл взгляд на Рэя. Тот хотел было что-то сказать, но тут раздался громкий детский смех и довольное урчание. Все обернулись.

Продравшись сквозь кустарник на краю лужайки, к ним направлялся дракон, у которого на загривке пристроились двое ребятишек: светловолосая девочка лет семи в синем платье и мальчишка лет десяти с взъерошенными тёмными вихрами, в коричневой курточке и тёмных штанах. Было очевидно, что дракон и дети достигли полного взаимопонимания.

Удивлённо вскинув брови, Власта обратилась к Рэю:

- А эта зверюга откуда здесь взялась? Неужели и её, вы с дедом нашли где-то в лесу и решили приютить?

- О нет, бабушка, на этот раз мы не причём. Это всё он, - ответил с улыбкой Рэй, указывая на шерифа.

- Да, - кивнул Юстик. - Это Кроу мне "зверушку" подбросил. Мол, его дракону нужен отдых, а у нас тут самые подходящие условия. Только мне держать эту зверюгу негде, вот я и привёл её сюда. Рэй же у нас умеет ладить со всякой живностью.

- Папа, папа! Посмотри как здорово! - закричали дети. Шериф улыбнулся и кивнул им в ответ:

- Вижу, вижу. Только смотрите мне - поосторожней с ним. И не вздумайте подниматься в воздух! - строго добавил он.

- Не волнуйся, папочка! - крикнула в ответ девочка. - Быстрокрыл очень хороший!

Кав бы в подтверждение этого, дракон мотнул головой, пересёк лужайку и снова скрылся в кустах.

- Да, Юстик, не волнуйся. Эти драконы очень трепетно относятся к детям - они никогда не подвергнут их опасности, - успокоил шерифа Рэй.

- Смотрите, похоже, к нам кто-то очень торопится, - сказала Власта, указывая на ведущую к дому дорогу.

Выйдя из аллеи и пройдя по лужайке, к ним быстро подошел невысокий молодой парень. У него были тёмные волосы, честное открытое лицо с курносым носом и серыми глазами, в которых поблёскивали веселые искорки. Одет он был так же как и Рэй, но в отличие от него, вид у парня был весь какой-то взъерошенный.

- Ух, наконец-то! Добрался! - выдохнул он, бухнувшись на бревно. - Ой, извините. Привет всем! - спохватившись, воскликнул парень, когда увидел Власту и Юстика.

- Привет, Джоли! Кто это тебя так загонял? - обратился к нему Рэй.

- Ох, и не говори, - вздохнул Джоли. - Загоняли! С самого утра: Джоли сходи туда, Джоли сбегай сюда, Джоли, будь добр, передай то, это... - Знаешь, - обратился он к Рэю, - я завидую твоему деду. Только у него хватает храбрости - ты, отдельный разговор - плюнуть на всех и отправиться бродить по лесу, избегая всего этого... - закончил Джоли, кивая в сторону деревни.

- А что привело сюда тебя? - спросила его Власта.

- Он, - ответил Джоли, указывая на Рэя, а затем ухмыльнулся и продолжил: - Придётся тебе, друг мой, покинуть это тихое местечко и отправиться со мной в растревоженный улей.

- Хорошо, я всё понял, - ответил Рэй. - Но не думай, что застал меня врасплох. Я и так знал - рано или поздно меня позовут. Пойду-ка я за Сизым.

Рэй повернулся и направился в сторону загона с конём.

- Ну вот, опять мне не удалось вывести его из равновесия, - разочарованно произнёс Джоли, глядя вслед Рэю.

- Чтобы вывести Урсов из себя, должно и в самом деле произойти нечто необычное, и для этого нужно сильно постараться, - утешила Джоли Власта.

- Это точно, - подтвердил шериф.

- Кстати, - добавил он немного погодя, - как там мой помощник: меня ещё не требуют?

- Нет, всё пока в порядке, если в таком хаосе может быть хоть какой-то порядок. Эдди аж светится от удовольствия; ведь вы доверили ему свои обязанности, он очень усерден.

- Это хорошо, - облегчённо вздохнул Юстик. - Пускай Эдди малость помучается. Но ты ему передай - я скоро подойду.

- Эй, Джоли! Ты готов отправиться в путь? - окликнул Рэй Джоли, подъезжая верхом на коне к дубу.

- Да уж, - ответил Джоли, нехотя вставая. Он подошел к лошади и, взобравшись, устроился позади Рэя.

Рэй попрощался с Властой и Юстиком, пришпорил коня, и тот неторопливой рысью отправился в путь.

Переехав через мост на восточный берег Быстрицы, всадники остановились. В этом месте дорога, идущая вдоль реки с юга, круто сворачивала в сторону деревни, а дальше на север, к лесу, от неё отходила узкая тропа. Аккуратные, уютные домики Травиндора утопали в зелени и цветущих садах, но даже здесь, у поворота, были слышны отголоски царящей в деревне суматохи.

- Как поедем, через деревню или в объезд, с юга? - спросил Рэй Джоли. Тот взглянул на деревню и, закатив глаза к небу, ответил:

- Давай в объезд. Там всё равно не проедешь; суматоха - жуть. А я хочу от неё, хоть немного отдохнуть. Хотя представляю, как разъярится наш староста Дуболист.

- Понятно, - сказал Рэй.

Поворотив коня к югу, они продолжили путь. Но немного погодя, обернувшись через плечо, Рэй спросил:

- А при чём здесь Дуболист? Обычно за мной посылали только Амбер и Филат, а остальные справлялись без меня, по крайней мере сначала.

- Ну, Амбер ты нужен как всегда, но в этот раз - ты срочно понадобился нашему старосте, - ответилДжоли. - Он, наш судья и даже священник как насели на меня: приведи к нам Рэя да приведи, у нас к нему очень важное дело и так далее... В общем тебя там ждёт целая делегация.

- Чего им от меня надо? - пробормотал про себя Рэй, но затем, пожав плечами, произнёс: - Хорошо, тогда давай поедем немного быстрей.

Рэй пришпорил коня, и Сизый, недовольно фыркнув, поскакал дальше. Дорога, по которой они ехали, вела на юг в Лебедин и Меджиград. Рэй проехал по ней некоторое расстояние и свернул на тропку ведущую влево. Тропинка огибала Травиндор с юга и вела к расположенному на восточной окраине деревни Разгуляй-полю. На этом поле травиндорцы издавна проводили праздники и гуляния. С севера к Разгуляю вплотную подступал лес, на востоке раскинулись сады и несколько виноградников, а на юге, среди небольшой рощицы, были разбросаны летние домики; в них жили приехавшие на праздники или летний отдых туристы и гости. Но довольно часто домиков не хватало, и тогда приезжим сдавали напрокат палатки.

Вообще-то, в Травиндоре не любили шумных, буйных и многолюдных празднеств, но было одно исключение - праздник Цветущей Весны. Этот праздник отмечали в начале мая, и отмечали его с размахом. Гулянья длились два дня, и в эти дни обычно тихий и мирный Травиндор напоминал растревоженный улей. В деревушку из окрестных хуторов, из Лебедина и Меджиграда съезжалась уйма народу. Гостиница, летние домики и палатки были забиты до отказа, а все свободные комнаты, углы и сараи были сданы приезжим. На Разгуляе сооружалось нечто наподобие арены, и в последующие дни там устраивались скачки, гонки на колесницах, турниры по стрельбе из лука и арбалета, по метанию ножей в цель, проходили состязания борцов и магов. Помимо этого проводилась ещё масса всяких развлечений на любой вкус, а вечером в небо взлетали разноцветные огни фейерверков.

После всех этих празднеств и гуляний травндорцы долго приходили в себя, но в конце концов все оставались довольны; все затраченные усилия и средства окупались сполна.

Всю дорогу, пока они ехали, Рэй размышлял: зачем он так срочно понадобился местной высшей власти? Что касается Амбер и Филата, то тут всё ясно - им нужна его помощь. Амбер Визардус и её муж Филат были деревенскими магами. Они не обладали особо сильными магическими способностями, но этого вполне хватало, чтобы справиться с местными делами которые имели хоть какое-то отношение к магии. Обычно их было немного - травиндорцы предпочитали обходиться без всяких там чародейских фокусов - но на праздник дел прибавлялось, и Амбер звала на помощь Рэя. В эти дни на Визардусов сваливалась уйма хлопот: надо было подзарядить целую кучу светящихся кристаллов; поставить, где надо защитные поля; проверить, не используется ли где-нибудь запретная магия, не злоупотребляют ли ею. А для этого надо было настроить и поставить в условленных местах чарочувствительные приспособления.

Обладая довольно сильными магическими способностями, Рэй почти никогда ими не пользовался, но Амбер и Филату в помощи никогда не отказывал. Вот и сейчас, не успели Джоли и Рэй доехать до Разгуляя, как увидели спешащих им навстречу Визардусов. Всадники остановились и спешились.

- Ох, Рэй! Наконец-то ты приехал! - воскликнула высокая миловидная женщина средних лет в цветастом платье, подбегая к Рэю и бросаясь ему на шею. - Ты даже не представляешь, как ты нам нужен.

- Ну-ну успокойся, Амбер, - сказал Рэй, мягко отстраняя от себя чародейку. - Я здесь, всё хорошо, мы со всем разберёмся. Добрый день, Филат. Похоже, что в этот раз вам подбросили дел побольше? - добавил он, обмениваясь рукопожатием с Филатом.

- И не говори. В этот раз мы даже не знаем, с чего начинать, - испустив тяжёлый вздох, ответил Визардус. Это был невысокий мужчина лет сорока с растерянным выражением лица, одетый в потёртую тёмно-коричневую мантию.

- На этот раз... - начал было пояснять Филат в ответ на вопросительный взгляд Рэя, но затем, повернув голову в сторону Разгуляя - оттуда доносились людские голоса, стук молотков, ржание лошадей и скрип телег - резко оборвал свою речь. Рэй тоже посмотрел в ту сторону и увидел направляющуюся к ним делегацию в составе трёх человек.

- Здравствуй, Рэй! Наконец-то мы тебя нашли, - сказал, подходя к ним, невысокий солидного вида мужчина в клетчатом костюме и в съехавшей набок шляпе.

- Здравствуйте, господин Дуболист, - ответил Рэй и кивком головы поприветствовал стоящих за старостой священника и судью.

Священник-жрец Дарет - полноватый пожилой мужчина с добродушной физиономией в длинном сером балахоне и судья Тиун - худой человек с серьёзным лицом, в чёрном костюме - кивнули в ответ. Но Рэй заметил, что им всем немного не по себе.

- Э-э, Рэй... у нас к тебе тут будет небольшая просьба... - нерешительно начал староста, потом, бросив быстрый взгляд на Визардусов и Джоли, он с некоторой неловкостью обратился к ним:

- Филат, Амбер, не волнуйтесь, мы не задержим вашего чародея надолго.

- Да, идите. Я вас догоню. Джоли, отведи Сизого к Амбер и Филату, он нам еще понадобится, - сказал Рэй, обернувшись к магам и Джоли.

Амбер кивнула, и они втроем направились в сторону деревни.

- А теперь, господа, я хочу знать - зачем я вам так срочно нужен? - снова поворачиваясь к старосте, спросил Рэй, внимательно глядя на стоящую перед ним троицу.

Жрец и судья откровенно нервничали, а Дуболист, запинаясь и избегая смотреть Рэю в глаза, начал излагать суть дела...

* * *

Вечерело. Джоли Раш, удобно пристроившись на лавочке, удовлетворённо вздохнул, откусил кусок пирога и, запив его приличным глотком из принесённой с собой бутыли, огляделся вокруг. Хорошее тут местечко!

Расположенное недалеко от моста на берегу реки убежище Джоли было скрыто от дороги густым кустарником и причудливо искривлённой ивой. Обычно, по вечерам, на дороге было много гуляющих, но сегодня здесь было тихо и безлюдно. "Ну и денек сегодня был - кошмар", - подумал Джоли. Он сегодня с утра носился как заведённый, и как у него только ноги не поотваливались?! Такое положение дел повторялось из года в год. Джоли был непоседой, и поэтому поручать ему какую-либо серьёзную работу было бесполезно, а вот посыльный из него был отличный. Впрочем, Джоли не жаловался: работая на почте у почтенного Мартина Бандеролиса, он особо и не перетруждался. Основная беготня начиналась вот в такие дни как сегодня. Но сегодняшние труды не прошли даром - Джоли заработал шикарный пирог с рыбой и объемистую бутыль отличного винца. Правда осталась ещё одна небольшая проблема, но...

- Ах, вот ты где! - прервал размышления Джоли возмущённый женский голос. - Вы только посмотрите на него! Мы тут с ног сбились, разыскивая его, а он тут спокойненько закусывает!

От неожиданности Джоли чуть не поперхнулся вином и резко обернулся. Перед ним стояла высокая крепкая девица в тёмно-красном платье. У неё было округлое лицо, насмешливые серые глаза и густые русые, заплетённые в две косы волосы. Уперев руки в боки, девица насмешливо взирала на Джоли.

- Магна! - воскликнул Джоли. - Что ты тут делаешь?

- У нас к тебе серьёзный разговор, - ответила девица. Когда она отошла, направляясь к лавочке, Джоли увидел позади неё Рэя. Он выглядел усталым и угрюмым. Это настолько поразило Джоли, что он потерял всю свою весёлость и молча наблюдал как Магна и Рэй подошли и сели по обе стороны от него.

- Ч-что-нибудь случилось? - смог наконец выдавить из себя Джоли.

- Да, если можно так выразиться, - кивнула Магна и, немного помолчав, продолжила: - У нас с тобой завтра будет очень ответственный день. Рэй тебе расскажет.

Ничего не понимая, Джоли воззрился на Магну, а потом перевёл растерянный взгляд на Рэя.

- Завтра? А что будет завтра?

- Завтра будут состязания по стрельбе и метанию ножей. И ты, Джоли, будешь в них участвовать... вместо меня, - тихо ответил Рэй.

- Я?!! - воскликнул Джоли, потрясённо уставившись на друга. Нет, такого просто не может быть! Здесь все спятили! Чтобы Рэй, который несколько лет подряд был непобедимым чемпионом по стрельбе и метанию, вдруг отказался от состязаний! Да такого просто не может быть! И дело было не в жажде славы или скандальной репутации, на всё это Рэю было глубоко наплевать. Он участвовал в состязаниях ради чести своей семьи: на протяжении многих поколений Урсы были самыми меткими стрелками в Зелёной Долине.

- Рэй, пожалуйста, опомнись, - взмолился Джоли. - Подумай о Травиндоре, о чести своей семьи...

- Не говори мне о чести! - гневно воскликнул Рэй, резко подняв голову. Его глаза полыхнули зелёным огнём.

И Джоли испугался. Он никогда не видел Рэя в подобном состоянии, и очень надеялся, что никогда больше не увидит. Он только сейчас вдруг понял, что под покровом невозмутимости и уравновешенности скрыто бушующее пламя. Теперь Джоли знал, почему Урсов побаивались: они умели держать свой гнев под контролем, но горе тому, кто его вызовет.

- Но, Рэй... в чём... всё-таки дело? - запинаясь, спросил Джоли.

Рэй вздохнул, следы гнева исчезли - будто его и не было вовсе, на его лице снова появилась усталость.

- Прости меня, Джоли, - произнёс он тихо. - Магна, расскажи ему.

Уже было почти темно. Рэй вытащил из кармана небольшой продолговатый предмет на подставке - это был световой кристалл. Молодой человек пристально посмотрел на кристалл, и тот засиял тусклым золотистым светом. Но его вполне хватило, чтобы осветить сидящих на лавочке.

- Понимаешь, Джоли, дело тут вот в чём, - говорила Магна, пока Рэй зажигал кристалл. - Ты должен знать, что Рэя сегодня искала наша "элита".

Джоли кивнул; ещё бы ему не знать.

-Они хотели, чтобы Рэй участвовал в состязаниях, - продолжила девушка, - и выбрал королеву праздника.

- Но это обычная вещь на...

- Да, я знаю, - перебила Магна. - Но они хотели, чтобы королевой стала Мелисса Хайд.

- Ну и что, - пожал плечами Джоли. - Из неё вышла бы отличная королева. Она такая...

-Болван! - воскликнула Магна, отвешивая Джоли лёгкий подзатыльник. - Ты слушай внимательней. Они хотели, чтобы именно Мелисса стала королевой, и не просто так.

- А как? Магна, я тебя не понимаю...

- Как ты думаешь, почему в этот раз все суетятся больше обычного? Почему на Визардусов свалилось столько работы - они с Рэем так замаялись со всем этим чародейским барахлом, что еле живы. Почему понаехало больше народу? Откуда взялось так много нового оборудования: палатки, товары и прочая праздничная мишура? Кто, в конце концов, нанял так много обслуживающего персонала?

- Не знаю, - растерянно произнёс Джоли.

- Вигор Хайд! - воскликнула Магна, гневно сверкнув глазами. - Он за всё заплатил, да он практически купил наш праздник. И сделал это не просто так; Хайд хочет, чтобы его с дочкой заметили и отличили. А наши олухи ничего не замечают и готовы плясать под его дудку.

Джоли потрясённо уставился на Магну, а потом повернулся к Рэю. Теперь ему всё стало ясно. Урсы никогда ни от кого не зависели, они никогда не шли на сделку со своей совестью; для них деньги и их власть не имели большого значения. Джоли поёжился: он представил как староста, судья и жрец излагают Рэю своё "дело", и ему очень не захотелось присутствовать при этой беседе.

- Рэй, неужели они просили тебя...

- Да. Я отказался, - коротко ответил Рэй, а затем продолжил: - Теперь ты всё знаешь. Джоли, мне нужна твоя помощь.

- Я... Я помогу тебе. Но я не очень хорошо стреляю, - тихо произнёс Джоли. - А королеву, ведь, выбирает стрелок.

- Джоли, не прибедняйся! - воскликнула Магна. - Твоей задачей будут ножи, стрельбу и королеву я возьму на себя.

Произнося последние слова, девушка мстительно ухмыльнулась.

Рэй взглянул на Магну и впервые за весь вечер улыбнулся. Магна, как и большая часть женского населения Травиндора, недолюбливала Мелиссу, и причиной этого был Джоли. До появления Мелиссы Магна и Джоли собирались обручиться, но потом они поссорились. Правда, в последнее время между ними, вроде бы, наметилось перемирие.

- Ну, тогда я согласен, - сказал Джоли повеселевшим тоном. С ножами он управится - его учителем был Рэй; что же касается стрельбы - то Магна Аксель была лучшей кандидатурой на звание новой чемпионки. Раньше она не испытывала особого желания победить Рэя, но в этот раз она будет стоять до победного конца.

- Рэй, мне почему-то кажется, что ты недолюбливаешь Хайдов не только из-за сегодняшней истории? - спросила после некоторых раздумий Магна. Джоли насторожился.

Рэй пожал плечами и ответил:

- Да нет, я их вроде не недолюбливаю. Просто они странные какие-то.

- Почему? - спросил Джоли.

- Даже не знаю... Мелисса как-то пригласила меня в гости - с отцом познакомить хотела. Он нас встречал в гостиной, а как увидел меня, так весь переменился: побелел как мел, стал задыхаться... Я подумал, что его хватил удар, хотел помочь, но тут влетел дворецкий и выпроводил меня вон. А на следующий день нам с дедом пришло письмо. Вигор извинялся: у него, мол, был эпилептический припадок, потом приглашал нас с дедом на обед, чтобы поближе познакомиться и прочее.

- И вы приняли это приглашение? - спросила Магна.

- Да. Дед сказал, что отклонить его будет невежливо. Мы собрались и пошли, да потом поняли: напрасная это затея.

- Что, Вигору опять стало плохо?

- Нет. Он принял нас как полагается: был любезен, завёл беседу, пригласил к обеду и так далее. Но знаешь, Джоли, - посмотрев на друга, произнёс Рэй, - всё его гостеприимство было... каким-то неестественным. У меня сложилось впечатление, что и Вигор, и Мелисса чего-то боятся.

-Чего? - взволнованно спросил Джоли.

-Не знаю, - ответил Рэй. - Честно говоря, нам тоже было не по себе. Тот дом... В нём было что-то не то... - Тут Рэй нахмурился, покачал головой, а затем продолжил: - У Вигора большой роскошный особняк, внутри дорогая старинная мебель и много ценных вещей, везде порядок, но всему этому чего-то не хватает.

- А домовые у них живут?- спросила Магна.

- Нет. И это самое странное. Наш домовой Стампи говорит, что Маленький народец обходит дом Хайдов стороной.

- А это уже интересно, - протянул Джоли.

- Да, интересно. Но почему они это делают, что там такое неприятное для домовых - мне не удалось узнать. Я спрашивал у деда, но он молчит как рыба. Вы же знаете его.

Джоли и Магна согласно кивнули - старик Локис был молчуном, каких ещё надо было поискать. Если он что-то не хотел говорить, то добиваться от него ответа было бесполезно - всё равно что со стеной разговаривать.

- Ну и чем закончился ваш визит? - спросила после небольшой паузы Магна.

- Да ничем, - ответил Рэй. - Мы кое-как высидели там полтора часа и поспешили откланяться. И когда мы оттуда вышли, то почувствовали огромное облегчение. С тех пор мы, как домовые, тоже обходим дом Вигора стороной.

- Да-а... - протянул Джоли. - И что из всего этого следует?

- А ничего! - воскликнула Магна. - Предоставь Хайдов самим себе и не позволяй им давить на себя.

- Магна права, Джоли, - согласился с девушкой Рэй.

- Ну хорошо, последую вашему совету, - сказал Джоли. -Кстати, - продолжил он, - Рэй, если тебя завтра не будет на состязаниях, а мне придётся в них участвовать, то я бы хотел, чтобы ты все равно был где-нибудь поблизости. Мне будет легче, если я буду знать - ты рядом и поддерживаешь меня.

Рэй и Магна рассмеялись.

- Я же говорила тебе, что он, в конце концов, попросит об этом, - сказала сквозь смех девушка, обращаясь к Рэю.

- А в чём дело? - недоумевал Джоли.

- Да в том, друг мой, - ответил Рэй, - что мы с Магной поспорили: когда ты задашь вопрос о моей поддержке. Успокойся, всё хорошо, - примирительно продолжил он, видя, что Джоли начинает хмуриться, - Завтра я буду наблюдать за всем с "лесных трибун", и моя незаметная поддержка тебе обеспечена.

- Ух, ты меня успокоил, - облегчённо вздохнул Джоли.

- Ну, ребята, мне пора домой. Спокойной ночи! - сказала Магна вставая. Она помахала им рукой, развернулась и скрылась за кустарником.

- Она хорошая девушка - сильная, смелая, - сказал Рэй, глядя вслед Магне. - Не потеряй её, Джоли.

- Постараюсь, - вздохнул Джоли. Вдруг он спохватился и спросил Рэя: Слушай, твой старик не будет против, если я переночую у вас?

- Нет, - ответил Рэй. - Что, твой отец опять сдал весь дом приезжим?

- Да, будь они все неладны, - проворчал Джоли.

Рэй бросил на друга сочувствующий взгляд. После смерти жены отец Джоли стал часто сдавать свой домик на берегу реки приезжим. И из-за этого Джоли был частым гостем в доме лесничего - благо места в нём было предостаточно. Сам же Стругор Раш ночевал в лодочном сарае возле самой реки, но там было тесно и довольно-таки сыро, а Джоли терпеть не мог сырость. Локис относился к парню как к близкому родственнику, но его папашу терпеть не мог - тот любил хлебнуть лишнего. Старик Раш знал это и старался лишний раз не попадаться лесничему на глаза.

- Ну что, Джоли, пора и нам собираться. Уже совсем темно, а тебе надо хорошо выспаться, - сказал Рэй.

Он встал и, взяв кристалл, повернулся к Джоли. Тот поднялся, размялся, подхватил свёрток с пирогом и бутыль, а потом спросил Рэя:

- Как ты думаешь, твой дед уже вернулся?

- Наверняка.

- А как он отнесётся к сегодняшней "истории"? Он одобрит твой выбор: меня и Магну?

- Одобрит, - уверенно ответил Рэй.

И освещая себе путь сияющим кристаллом, молодые люди вышли на дорогу, перешли мост и направились к дому лесничего.

5. ВИДЕНИЕ.

Денёк выдался солнечный и тихий, как и полагается быть праздничному дню. С раннего утра все жители Травиндора и его гости высыпали на Разгуляй-поле - на других посмотреть и себя показать. Тем более, что в этот раз прошел слух о том, что на состязаниях должно произойти нечто необычное. Откуда взялся этот слух, никто не знал наверняка - источник слухов, как известно, установить обычно практически невозможно. Но как бы там ни было, все были твёрдо уверены в одном: предстоящее зрелище обещало быть весьма занятным.

В это утро Рэй Урс, обойдя деревню с севера, подошёл к так называемым "лесным трибунам". Так местные жители прозвали несколько старых ветвистых деревьев, росших на небольшом холме у самой границы леса и Разгуляй-поля. Всем было хорошо известно, что многие представители Лесного народа любили людские праздники и гулянья, но предпочитали наблюдать за ними издалека, со стороны. А деревья на холме подходили для этого как нельзя лучше. По этой же причине и из уважения к своим лесным соседям, травиндорцы сооружали свою арену ближе к деревне. Так что между ней и холмом с деревьями оставалась довольно большая поляна, которая ближе к лесу поросла кустарником, а ближе к арене была заставлена ларьками, палатками и навесами над столами с угощением. Сейчас там никого не было - все отправились на состязания, а то, что всё оставили без присмотра, так всё равно - брать-то некому, да и большая часть снеди опять-таки разойдётся потом даром.

Рэй встал под одним деревом и взглянул на остальные. Несмотря на то, что день был абсолютно безветренный, покрытые молодой листвой ветви время от времени покачивались.

- Ага, похоже, что "лесные трибуны" уже заняты, - произнёс про себя Рэй. Он ещё раз взглянул на деревья, а потом повернулся в сторону арены.

Чары невидимости отлично скрывали лесных волшебников, и если они хотели остаться незаметными, то сколько ни всматривайся - всё равно ничего не увидишь.

Тем временем на арене начались состязания метателей ножей. Обладая отличным зрением, Рэй всё прекрасно видел. Он видел, как Джоли без особого труда прошел отборочный тур, как обыграл несколько довольно сильных соперников и вышел в финал. Правда, вместе с Джоли в финал вышел ещё один претендент на звание победителя, и Рэй знал - это сильный противник. Ратибор из Лебедина тоже был большим специалистом по части ножей. Год назад Рэй обыграл его, правда, ему для этого пришлось сильно постараться. В этот раз Ратибор очевидно рассчитывал на лёгкую победу, но и Джоли тоже не собирался легко сдаваться. Участники финала должны были три раза попасть в центр трёх мишеней стоящих на разном расстоянии, а после попасть три раза в одну и туже цель. Выигрывал тот, кто попадал ближе к центру и делал меньше промахов. Рэй видел, что в конце Ратибор и Джоли достигли одинакового результата: они оба метнули свои ножи в центр мишеней и допустили по одному промаху. Зрители сопровождали всё это бурными овациями. Но это было ещё не всё - чтобы определить победителя, судьи должны были назначить дополнительный тур. Впрочем, финалисты тоже могли предложить какой-нибудь трюк с ножами, безупречное исполнение которого определило бы победителя.

Судьи - Тиун, Филат и доктор Пинус Зелейник - совещались на счет дополнения, как вдруг к ним подошел Джоли, и они все вместе о чём-то оживлённо заговорили. Затем Тиун сделал заявление, и трибуны взорвались восторженным ревом.

- Джоли, только не это, - простонал Рэй. Он понял, что затеял его друг.

Джоли хотел провернуть фокус с картой. Перед деревянным щитом подбрасывалась колода карт, и пока они были в воздухе, нужно было метнуть нож и пришпилить к щиту одну, заранее оговорённую карту. В отличие от Рэя, у Джоли этот фокус получался не всегда, и, выбрав его, он сильно рисковал. Но и Ратибор - это было хорошо видно даже с "лесных трибун" - был очень недоволен таким поворотом дела. Хотя отказываться он тоже не стал, а предложил следущее - если они оба проиграют, то следующий выбор будет за ним. Джоли согласился.

Первым пробовал свои силы Ратибор и... он промахнулся. Зрители, а с ними и Рэй, затаили дыхание. Джоли сосредоточился, удар ножа в щит и... Пришпиленная им карта была именно той, о которой ранее шла речь. Джоли выиграл, и вся арена взорвалась громовой овацией.

- Потрясающе! Он молодец! - раздался рядом с Рэем чей-то восторженный возглас. Рэй обернулся и... Все тревоги и неприятности, праздник и даже победа Джоли отошли для него на второй план перед явившимся ему видением.

Перед Рэем стояла девушка. Она была среднего роста и обладала хорошей стройной фигуркой. Её красивое округлое личико обрамляла длинная густая грива волнистых волос цвета червонного золота. У девушки были лучистые глаза тёмно-зеленого цвета, прямой носик и коралловые губы. Одета она была в лёгкую, короткую с длинными рукавами тунику зелёного цвета, облегающие коричневые брючки и мягкие полусапожки. Создавалось такое впечатление, будто от девушки исходит золотистое сияние. Этому также способствовало и то, что она улыбалась очаровательной улыбкой.

- Да, он молодец, - тихо произнёс Рэй, не сводя с девушки глаз. Но её это, похоже, ничуть не смутило.

- Ты должен им гордиться - ведь он твой ученик.

- Да, я рад за него, - ответил Рэй чисто автоматически, сейчас все его мысли были о другом.

"Да... вот так, - подумал он, - Живёшь себе, занимаешься повседневными делами, пока в один прекрасный день к тебе не придёт то, о чём ты так долго мечтал, что искал и ждал..."

- Ой, - спохватилась девушка. - Я совсем забыла о манерах. Я - Ильма Фори, - представилась она, протягивая руку.

-Рэй Урс, - в свою очередь представился Рэй. Он задержал руку девушки в своей ладони немного дольше, чем следовало.

Их глаза встретились. Ильма улыбнулась и мягко высвободила руку.

- Фори? - переспросил Рэй. - Ты случайно не родственница Эбона Фори?

- Да, это мой дядя.

- Странно, я не видел тебя раньше.

- О, я и папа всего несколько дней как переехали сюда. Мы живём в дядиной избушке - там тихо, безлюдно, - пояснила Ильма.

Рэй кивнул. Он помнил старого колдуна Эбона Фори; тот жил в лесу, довольно далеко, на излучине реки и был отшельником. В деревне старик почти не показывался, жил дарами леса. Местные его побаивались - говорили, что он баловался чёрной магией. Но Рэй этому не очень-то верил, он часто ходил к старику и с удовольствием слушал его рассказы о лесе и его обитателях, о заповедных местах и разных удивительных созданиях. Локис тоже относился к Фори уважительно, они даже были чем-то похожи друг на друга: оба высокие нелюдимые, длинноволосые и с окладистыми бородами. Поэтому, когда полтора года назад старый колдун помер, Рэй с дедом были искренне опечалены. Они похоронили старика в лесу, а его нехитрый скарб и избушка с тех пор оставались нетронутыми - колдовская репутация их хозяина обеспечивала им надёжную охрану. В том, что у Эбона вдруг объявились родственники тоже не было ничего необычного; старик никогда не говорил о себе и своей родне, но, как и у всех, она вполне могла у него быть.

- Надеюсь, избушка в полном порядке? - спросил Рэй.

- Да, всё хорошо, - ответила Ильма и спросила, кивнув в сторону арены: - А почему ты сегодня здесь, а не там?

- Мне показалось, что титул победителя должен сменить хозяина, - ответил Рэй с улыбкой. - А почему, собственно, ты тоже здесь и откуда знаешь, что Джоли мой ученик? - задал он встречный вопрос.

Девушка рассмеялась и ответила:

- А тебя, Рэй, не проведёшь. Но мне здесь просто нравиться: отсюда всё хорошо видно и при этом нет толпы, шума, гама. А про Джоли я догадалась.

- Понятно, - сказал Рэй. - Значит, ты тоже не любишь шумные сборища?

- Не люблю, - вздохнув, сказала Ильма. - А это ещё что такое?! - вдруг воскликнула она, глядя куда-то через плечо Рэя. Он обернулся и посмотрел в ту же сторону.

К востоку от холма, из леса выплыло небольшое облако густого тумана. Держась низко к земле, оно двигалось в сторону палаток. Кроме этого, в облаке то тут, то там мелькали небольшие темные тени.

- Этого ещё не хватало, - с тревогой в голосе произнёс Рэй. - Ильма, - обратился затем он к девушке, - их нужно оставить. Ты знаешь, кто это?

- Болотные чертенята, - ответила Ильма и продолжила: - Быстрей, медлить нельзя!

С этими словами девушка сорвалась с места и побежала на перерез облаку. Рэй последовал за ней.

Они быстро настигли странное облако, когда оно ещё не проплыло и половины пути к намеченной цели.

- Стой! - приказал Рэй, останавливаясь перед облаком.

- Покажись, житель болот! - воскликнула Ильма.

Рэй вытянул в сторону облака руку, и на кончиках его пальцев сверкнули искры белого света. Облако остановилось, туман быстро рассеялся, и перед Ильмой с Рэем предстали болотные чертенята - анчутки. Это были небольшие, величиной с кошку, мохнатые существа. У них были озорные и шкодливые рожицы с пятачками вместо носа, широкие рты с торчащими наружу небольшими клыками, большие остроконечные уши, длинный тонкий хвост с кисточкой, маленькие рожки и копытца на задних лапках. Общую картину довершала пара перепончатых крыльев за спиной. Анчутки были известны своим проказливым нравом. Если кто-то хотел кому-то навредить, то лучшего способа, чем наслать болотного чертёнка - просто не было. За короткое время один чертёнок мог перевернуть весь дом и довести его хозяев до помешательства. Но местные чертенята ограничивались лишь мелкими пакостями в тёмное время суток и в пасмурную погоду - они не любили яркий солнечный свет. А ещё они побаивались магии, железа и серебра. Поэтому было очень странно видеть с десяток чертенят средь бела дня при ярком свете солнца.

- Вам нас не одолеть! - квакающим голосом закричал чертёнок в пятнистой шубке. - Рассыпайсь! - крикнул он своим собратьями, и те тут же бросились в рассыпную.

- Надо что-то делать. Им нельзя позволить натворить бед, они же всё испортят. Их же целый десяток, - с отчаянием в голосе сказала Ильма.

Рэй посмотрел в сторону палаток; анчутки медленно приближались к большому ларьку с едой - летуны они были всё-таки неважные.

- Надо поймать хотя бы двоих, - сказал Рэй и спросил Ильму: - Ты магией владеешь?

- Да, - кивнула она. Глаза девушки загорелись. - Это будет занятно.

- Да уж, - ухмыльнулся Рэй.

- Я займусь вон тем, чёрным, - указала Ильма на свою цель.

- А мой - пятнистый командир.

Ильма отошла в сторону и скрылась за кустом. Рэй поискал взглядом свою цель, снова вытянул вперёд руку, и с его пальцев сорвалась тонкая, почти невидимая сияющая петля-молния. В одно мгновение она захлестнула пятнистого чертёнка поперек туловища, и Рэй потянул её обратно. В то же самое время, со стороны куста метнулась ещё одна сияющая петля. Она захватила взлохмаченного чертёнка, который уже успел заглянуть в ларёк и раздобыть там огромную, чуть ли не с себя размером, сладкую булку. Петля так и захлестнула его, вместе с добычей.

Пойманные чертенята визжали и трепыхались, а их собратья, начавшие было творить свои пакости, всё бросили и поспешили на помощь пленникам. Но, столкнувшись с магией, с удручённым видом сбились в кучку и последовали за своими незадачливыми товарищами.

Рэй притянул к себе чертёнка и взял его за шиворот. Тот перестал визжать, но продолжал извиваться и брыкаться.

- Ну-ка, мохнатый, отвечай: как тебя звать и зачем это вы все сюда пожаловали? - строго спросил Рэй пойманного чертёнка, не обращая внимания на его выкрутасы. Анчутка, поняв, что ему не вырваться, перестал брыкаться, насупился и проквакал:

- Кваки меня зовут. И всё - больше ничего не скажу.

- Здесь что-то не так, - сказала Ильма, подходя к Рэю.

Она держала своего чертёнка на руках, как маленького ребёнка; чертёнок же, не выпуская из ручек булку, был явно очень доволен своим положением. "Ещё бы, красавица и ценная добыча - чего ещё надо", - подумал Рэй, глядя на девушку и её пленника.

- Посмотри на них - им явно худо. Тот, кто выманил их в такую жару и заставил заниматься разбоем средь бела дня - настоящий негодяй! - продолжала говорить Ильма с негодованием.

- Ты права. Кто бы это ни был - он действительно негодяй, - согласился Рэй, глядя на сидевших перед ним на земле чертенят. Выглядели они неважно: шерсть взмокла, взгляд потускнел, прежде озорные рожицы выражали уныние и тоску. Туманное облако было единственной вещью, которую анчутки могли наколдовать самостоятельно, но при солнечном свете оно быстро исчезало.

- Знаете что, - сказал Рэй, взяв Кваки на руки, - давайте-ка пойдём в лес и там всё выясним. Тем более, - добавил он, бросив взгляд в сторону арены, - что в состязаниях скоро будет перерыв, и здесь будет полно народу...

- А нам не нужны лишние свидетели, - добавила Ильма.

- Ты прямо читаешь мои мысли. - Рэй посмотрел девушке в глаза. Она в ответ улыбнулась, тряхнула золотой гривой и пошла в сторону леса.

Они расположились под сенью деревьев вокруг небольшого пня. Солнечный свет проникал сквозь молодую листву, создавая на земле, покрытой прошлогодней листвой и свежей порослью, удивительную мозаику из света и тени. Воздух был напоен свежестью и прохладой. Рэй посадил Кваки на пенёк, а Ильма, попросив у Черныша булку, разделила её между заметно повеселевшими чертенятами.

- Ну, Кваки, расскажи-ка нам: с чего это болотные обитатели начали разбойничать средь бела дня? - обратился Рэй к чертёнку. Тот дожевал свой кусок булки, взглянул на людей и, вздохнув, тихо произнёс:

- Да мы, вот, и сами не знаем, как во всё это вляпались...

- Не говори им ничего! - вдруг крикнул один чертёнок.

- Они люди! Им нет до нас никакого дела! - заверещал, взлетая в воздух, другой.

Все анчутки заволновались: одни выглядели испуганно, другие недоумённо таращили глазёнки.

- Нам нельзя говорить - будет только хуже... Мы не справились... - испуганно залепетал Черныш.

- С чем это вы не справились? - тихим голосом спросила Ильма, внимательно глядя на чертёнка. Тот весь съёжился и посмотрел на Кваки.

- Кваки, чую я, что нечисто дело в Туманном болоте, - сказал Рэй, присев перед пеньком с чертёнком на корточки.

- Это не твоё дело, - пробормотал Кваки, пряча глаза.

- Я лесничий, Кваки, и Туманное болото вместе со всеми вами - территория, находящаяся под моей охраной. Так что будет лучше, если ты всё-таки расскажешь: во что это вы все вляпались?

- Да, Кваки, Рэй прав. Расскажи, не бойся, - подбодрила чертёнка Ильма.

Кваки опять вздохнул, глянул на своих собратьев - те понуро сидели вокруг пенька - и, переведя взгляд на Ильму и Рэя, начал свой рассказ:

- Всё это началось три дня назад: на нашем болоте появился квагбин - болотный гоблин. Он похозяйничал на нашем островке: разрушил хижины, поранил пятерых наших и забрал всю еду. А на следующий день к нам пожаловал один тип; глянешь на него, и мороз до костей пробирает. Этот страхолюдина сказал: если мы для него кое-что сделаем, то он прогонит чудовище. Нам всё это очень не понравилось - мы хотели его прогнать, но этот тип применил чёрную магию... В общем, нам пришлось согласиться на его условия: мы устраиваем погром, а он прогоняет гоблина.

- Только мы не очень-то верим, что это чудище теперь когда-нибудь уйдёт из нашего болота, - добавил с горечью Кваки.

- А как выглядел этот колдун? - спросила после некоторого раздумья Ильма. Кваки поморщился и ответил:

- Высокий, тощий, глаза горят, завёрнут в чёрный балахон и от него так и веет тьмой. Он был у нас всего один раз, но нам и этого хватило с лихвой.

- Неужели... - прошептала Ильма. Её глаза расширились, а лицо побледнело.

- Ты, что-нибудь знаешь об этом? - спросил девушку Рэй, пристально глядя на неё. Она выдержала его взгляд и ответила:

- Нет. Просто я как-то слышала от отца об одном колдуне, который похож на это описание. Но это было очень давно.

- Понятно... - задумчиво произнёс Рэй. Он ещё раз посмотрел на Ильму, а затем перевёл взгляд на Кваки.

- Мне почему-то кажется, что ты о чём-то умалчиваешь. Если вы так уверенны, что гоблин не покинет ваше болото, то зачем тогда хотели устроить погром? Чего вы боитесь?

Чертенята беспокойно заёрзали и, опасливо поглядывая по сторонам, о чём-то зашептались. Кваки нервно теребил кончик своего хвоста и прятал глаза.

- Б-болотный г-гоблин угрожает убить пленников, - заикаясь, пролепетал Черныш.

- Мерзкая тварь! - гневно воскликнула Ильма. Глаза Рэя сузились, он резко выпрямился и голосом, в котором слышалась сталь, произнёс:

- Кваки, отведи нас на болото. Нам понадобится лодка.

- Я пойду с вами! - воскликнула девушка.

- Ты уверена, что хочешь этого? - спросил её Рэй. - Болотный гоблин - не шутка.

- Я знаю. Я умею за себя постоять и... у меня есть лодка, - сверкнув глазами, сказала Ильма и пояснила: - Она там, где Тёмновода впадает в Быстрицу.

- Хорошо, тогда идём!

Лесничий и девушка быстрым шагом направились в сторону реки, а чертенята, поднявшись в воздух, последовали за ними.

6. БОЛОТНЫЙ ГОБЛИН.

Туманное болото представляло собой большое заболоченое озеро, которое с Быстрицей соединяла тихая маленькая речушка - Тёмновода. Со всех сторон болото окружал лес, а с севера к нему вплотную подступали горы Лесогорья. Посреди озера было разбросано несколько поросших деревьями и кустарником небольших островков.

Несмотря на мрачное название, это болото не было тёмным, сумрачным, навевающим тоску местом. Зеленые заросли камыша и тростника, жёлтые ирисы и другие болотные растения, лилии и кувшинки, а так же множество пернатой и прочей живности делало это болото довольно примечательным уголком леса. Но теперь, над всем этим местом нависла угроза - квагбин, болотный гоблин. Стоило только ему поселиться в какой-нибудь речушке, озере или болоте, как он сразу до неузнаваемости испоганивал окружающую местность - она превращалась в тёмную и зловонную трясину, которую покрывал непроницаемый туман. В отличие от него, туман, появлявшийся на лесогорском болоте, был обычным болотным туманом. Да и появлялся он нечасто, а если и было в нём что-то не так, то это списывали на шалости болотных чертенят.

Рэй с Ильмой, бесшумно гребя вёслами, подплыли к поросшему деревьями и камышом островку, на котором были заметны следы недавнего погрома. Сломанные деревья, развороченные камышовые заросли, кучи грязи и разрушенные небольшие тростниковые хижинки говорили о том, что местным обитателям пришлось туговато. Группка разношерстных чертенят высыпала на берег - встречать прибывших. Когда лодка пристала к берегу, сидевшие в ней анчутки ринулись на встречу своим собратьям. Некоторое время они все дружно галдели, а потом Кваки и ещё один чертёнок подлетели к оставшимся в лодке Ильме и Рэю.

- Это наш старейшина Седая Голова, - представил Кваки своего спутника. Тот, в отличие от своих собратьев, имел весьма почтенный вид, как и полагается старейшине.

- Я приношу вам благодарность от всего нашего племени, - торжественным тоном произнёс Седая Голова. Он присел на нос лодки и, посмотрев на людей, продолжил: - Мне сказали, что вы задумали избавить нас от чудовища. Мы вам очень благодарны, но не хотим, чтобы вы из-за нас пострадали.

- Всё будет хорошо, Седая Голова, - успокоил чертёнка Рэй. - Мы знаем, с чем нам придётся столкнуться. К тому же, мы должны освободить пленников.

При упоминании о пленниках старейшина вздохнул.

- Кстати, Кваки нам сказал, что у вас есть раненные, мы можем им чем-то помочь? - спросила Ильма, а Рэй, бросив взгляд на остров, добавил:

- Мы могли бы помочь навести здесь порядок.

- Что вы! - испуганно замахал на них ручками старейшина. - Вы и так делаете для нас слишком много. Мы живучие - быстро поправимся, а пара сломанных деревьев и хижин, право, не стоят ваших усилий.

- Пожалуйста, не рискуйте ради нас жизнью. - Седая Голова умоляюще посмотрел на Ильму и Рэя.

- Дело здесь не только в вас, - серьезно сказал лесничий. - Это касается всего Туманного болота и его окрестностей.

- Да, Седая Голова. - Ильма окинула взглядом окружавшую их местность и продолжила: - Если эту тварь оставить здесь, то через некоторое время тут будет пристанище тьмы.

- Они правы, - согласно закивал Кваки.

- Ну что ж, мне остается только пожелать вам удачи, - испустив тяжёлый вздох, сказал старейшина. Он поднялся в воздух и направился к суше, Кваки последовал за ним.

Рэй оттолкнул веслом лодку от берега, развернул её, и они с Ильмой направились к острову, на котором поселился болотный гоблин.

- Как ты думаешь, они быстро оправятся от всего этого? - спросил Рэй свою спутницу.

- Эти хвостатые проказники обычно быстро справляются с неприятностями. Через недельку другую они вообще забудут обо всем, - ответила Ильма. - Меня больше беспокоит этот гоблин. Ты раньше сталкивался с чем-нибудь подобным? - спросила она Рэя, не сводя с него внимательных глаз.

- Нет, - ответил Рэй после некоторого раздумья. - Но меня больше беспокоит не квагбин, а тот, кто его послал. Эта тварь хоть и выглядит устрашающе и агрессивно, но на самом деле она туповата и не селится там, где чувствует влияние сил Света и живёт Лесной народ.

- Да, - кивнула Ильма. - Рано или поздно жители леса расправились бы с ним. Он, конечно, успел бы тут прилично навредить, но это, в конце концов, удалось бы исправить. Непонятно, чего хотел достичь таким странным образом тот, кто послал сюда этого гоблина?.. - Задумчиво произнесла девушка, теребя тонкими пальцами небольшой кулон на тонком позолоченном шнурке, который висел у неё на шее. Это был овальный, излучающий слабое радужное сияние лунный камень, заключённый в оправу из переливающихся золотых веточек.

- В последнее время здесь происходят странные вещи...- произнёс Рэй почти неслышно.

Внезапно дневной свет потускнел, над водой поползли клочья серого тумана, запахло гнилью и сыростью - перед лодкой возник остров, на котором поселился квагбин. Здесь всё изменилось до неузнаваемости: голые ветви деревьев тоскливо тянулись вверх, развороченные заросли камыша пожухли и почернели, земля вся была изрыта ямами, в которых поблёскивали лужи застоявшейся воды, а над всем этим клубился густой туман.

Рэй с Ильмой, потрясённые представшим перед ними зрелищем, молча взирали на остров. Рэй, как и положено лесничему, хорошо знал все окрестные места. Островок, ещё недавно зеленеющий и цветущий, с многоголосым птичьим базаром, производил теперь самое гнетущее впечатление.

Лодка причалила, и её пассажиры молча выбрались на берег.

- В глубине острова есть небольшая пещера. Думаю, наши пленники там, - тихо сказал Рэй, всматриваясь в глубину острова. Потом он обернулся и посмотрел на стоящую рядом девушку. Похоже, она не испытывала и тени страха: её глаза горели, а лицо излучало решимость.

- Что-то гоблин не спешит к нам на встречу, - сказала Ильма, оглядываясь вокруг.

- О, не волнуйся, рано или поздно он появиться, - успокоил её Рэй и добавил: - Нам надо быть на стороже - эта тварь может быть где угодно. Нам нельзя будет использовать против него магию - она его только разозлит и придаст больше сил.

- Как же мы тогда его одолеем?

- Для этого у меня кое-что есть. Я всегда ношу их с собой - так, на всякий случай, мало ли чего. - Произнося эти слова Рэй, нагнулся и вытащил из-за голенищ сапог два ножа с длинными, тонкими, хорошо отточенными лезвиями. Протянув один нож своей спутнице, он с усмешкой произнёс:

- Бери. Я подозреваю, что ты и с ними умеешь обращаться.

- Да, умею. - В глазах Ильмы заплясали озорные искорки.

Над островом стояла мертвая гнетущая тишина. Продвигаясь совсем бесшумно и поглядывая, по сторонам Рэй с Ильмой добрались до пещеры и остановились в десяти шагах от неё.

- Слушай, - прошептал Рэй.

Из пещеры доносилось слабое, еле различимое попискивание.

- Они там, я пойду за ними, - прошептала Ильма и направилась было к пещере, но Рэй внезапно схватил её за руку. Девушка обернулась. Лесничий сделал ей предостерегающий знак и указал в сторону; слева от них, у самой земли, притаилось маленькое туманное облачко.

Рэй сделал несколько шагов назад, подкрался к облачку с тыла и молниеносно схватил его. Туман мгновенно рассеялся и в руках у молодого человека затрепыхался пятнистый чертёнок. Он хотел заверещать, но рука, полностью закрывшая его физиономию, воспрепятствовала этому намерению.

- Ты чего здесь делаешь? - зашипела на Кваки Ильма, когда Рэй вернулся к ней. - Тебе здесь не место.

- Обещай не шуметь, и я уберу руку, - обратился Рэй к чертёнку. Тот притих и сразу же получил возможность говорить.

- Я хотел помочь, а вместо этого мне тут рот затыкают, - проворчал Кваки.

- Ладно, оставайся. Только сиди тихо!

Рэй отпустил чертёнка и, повернувшись к девушке, подал ей знак. Ильма кивнула и продолжила, прерванный появлением Кваки путь к пещере.

- Ты не боишься, что квагбин может быть внутри? - спросил шепотом Кваки.

- Нет, - ответил Рэй. - Эта пещера слишком мала для него. Она ему вроде кладовой.

Ильма уже почти вошла в пещеру, как вдруг раздался треск кустов и на площадку перед пещерой, с громовым ревом вывалился болотный гоблин. Ростом с медведя среднего размера, он весь был покрыт грязью и склизкими водорослями. Маленькая голова, со слезящимися бесцветными глазками и клыкастым ртом, сидела на квадратном туловище с короткими кривыми ногами и длинными когтистыми лапами. Растопырив когти и рыча, квагбин бросился было на Ильму, но она, ловко увернувшись, поднырнула под его лапищу и в два прыжка оказалась рядом с Рэем.

- Ловко! - воскликнул он. Ильма сверкнула в ответ белозубой улыбкой, и они оба приготовились к защите.

Квагбин, на несколько секунд опешивший от внезапного исчезновения своей жертвы, развернулся и с яростным ревом двинулся на людей.

- Целься в глаза! - крикнул Рэй и вскинул руку с ножом.

Гоблин успел сделать всего несколько шагов, когда в воздухе просвистело сверкающее лезвие и глубоко вонзилось ему в правый глаз. Чудовище на миг замерло, мелькнул второй нож и... вонзился ему в левый глаз. Гоблин пошатнулся и, издав потрясший всю округу рев, как огромное бревно рухнул наземь.

- У нас получилось! Мы одолели его! - радостно воскликнула Ильма, высоко подпрыгнув и бросаясь на шею лесничему.

- Да, одолели, - тихо произнёс Рэй, обнимая девушку за талию. Ему почему-то очень не хотелось её отпускать, да она, похоже, и не пыталась освободиться из его объятий.

- Это всё твоя заслуга, - сказала Ильма, немного отстранившись и глядя Рэю в глаза. Он в ответ покачал головой.

- Нет. Ты же тоже не промахнулась.

- Я попала только потому, что квагбин на мгновение замер после твоего удара.

Рэй хотел возразить, но Ильма, приложив палец к его губам, поцеловала его.

- Награда победителю, - прошептала она.

- Эй, люди! - раздался вдруг голосок Кваки, - вы ничего не забыли?

Рэй и Ильма отпрянули друг от друга.

- Прости нас, Кваки, - повинился Рэй.

- Ладно, ладно... я всё понимаю. - Чертёнок махнул на них рукой и полетел к пещере.

Переглянувшись, Ильма с Рэем последовали за ним. Проходя мимо туши гоблина, Рэй выдернул из его головы ножи. В небольшой пещере они без труда нашли четырёх связанных чертенят. Они были напуганы до смерти и перепачканы грязью. Освободив и вынеся бедняг наружу, Рэй и Ильма остановились и оглянулись вокруг.

Всё изменилось. Гнетущая атмосфера и густой туман исчезли, и остров снова заливал ясный дневной свет.

- Вот ведь безобразие! - возмущался Кваки, зависнув над мёртвым гоблином. - Испоганил тут всё, да и себя ещё добавил - мерзость-то какая! Убирать всё это как?

- Мы вам поможем, - произнёс вдруг чей-то негромкий голос.

Все вздрогнули и обернулись. На тропинке, которая вела к берегу, стоял человек, вернее, не совсем человек - эльф из народа скоге. Это был стройный мужчина в длинном тёмно-зелёном плаще, серой куртке с широким затейливо украшенным поясом, в тёмных штанах и сапогах из мягкой кожи. Прямые пепельные волосы ниспадали на плечи, обрамляя узкое без определённого возраста лицо с тонкими чертами и внимательными глазами золотистого цвета. На не человеческую природу этого существа указывали заострённые уши, выглядывающий из-под плаща кончик тонкого с пепельной кисточкой хвоста да зеленоватые заострённые ногти на руках.

- Будь уверен, маленький житель болот, через некоторое время этот островок снова зазеленеет и наполнится жизнью. И ничто не будет больше напоминать об этих сумрачных днях, - сказал скоге, окидывая взглядом остров. Потом он повернулся к людям, отвесил лёгкий поклон и произнёс:

- Лесной народ благодарит тебя, хранитель леса и тебя, прекрасная госпожа, за то, что вы избавили эти места от их погибели.

Рэй кивнул в ответ и обратился к скоге:

- Позволь мне попросить жителей леса об одной услуге.

- Говори.

- Квагбин поселился здесь не сам по себе - его сюда прислали. Тот, кто это сделал, может снова что-нибудь подстроить. Поэтому, пожалуйста, присмотрите за болотом и его обитателями.

Произнося последние слова Рэй, строго посмотрел на Кваки. Но тот с самым невинным видом сидел на ветке ближайшего дерева.

- Мы позаботимся о них, - сказал скоге. - А если вам когда-нибудь понадобиться помощь, - добавил он, глядя на Ильму, - то позовите меня по имени, и я приду.

- А как тебя звать-то? - спросила девушка.

- Майл к вашим услугам, - представился скоге и а затем сказал: - А теперь мне пора. Прощайте.

Майл ещё раз поклонился, громко щёлкнул пальцами и исчез.

- Ну что ж, пора и нам выбираться отсюда, - сказал Рэй и, взглянув на сидевших у ног чертенят, добавил: - Вас ещё надо завезти домой. Сами не долетите - в себя ещё как следует не пришли.

- Ничего, - улыбнулась Ильма, подхватывая два хвостато-косматых колобка, - отмоются, отъедятся и снова начнут безобразничать.

- Мы без этого не можем, - пискнул один чертёнок.

Рэй с Ильмой рассмеялись, взяли чертенят и быстро пошли к берегу, где оставили лодку.

- Эй, меня не забудьте! - крикнул Кваки, слетая с дерева и пускаясь за ними вдогонку.

7. РАЗУМ И ЧУВСТВА.

На улицу уже опустились сумерки, когда Рэй, неторопливо выйдя из леса, остановился и взглянул в сторону деревни. Главная улица Травиндора, его дома, Разгуляй и гостевая роща сияли множеством огней; слышались звуки музыки, смех и пение - праздник продолжался. Рэй улыбнулся, когда представил себе, как удивились бы травиндорцы, узнай, что он - человек уравновешенный и не любящий суеты - пережил за один день столько событий, что некоторым хватило бы и на гораздо большее время. Скоге, болотный гоблин, целая стайка анчуток и девушка с лучистыми глазами.

Завезя чертенят на их остров, Рэй с Ильмой покинули Туманное болото и отправились в обратный путь. Он почему-то занял у них гораздо больше времени, чем тот, который они проделали ранее. Лодка медленно скользила вдоль тенистых берегов, а молодой человек и девушка, перекинувшись всего несколькими фразами, просто наслаждались обществом друг друга. Им не нужно было говорить лишних слов - они и так знали: отныне, нити их жизней тесно переплелись между собой...

Доехав до речного раздола, Ильма высадила Рэя на берег, а сама отправилась вверх по Быстрице к излучине, где стояла избушка Фори. Стоя на берегу, Рэй провожал девушку взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду, и только потом развернулся и направился к деревне.

Прежде чем отправиться домой Рэй хотел зайти в одно место, где он надеялся узнать - чем всё-таки закончились сегодняшние состязания и кого выбрали королевой праздника. Этим местом был дом травиндорского доктора и аптекарши - Пинуса и Алтеи Зелейник. Их небольшой уютный домик с большим садом находился на северо-западном краю деревни, и поэтому, даже в такие шумные и суматошные денёчки, какие были сейчас, там было относительно тихо. Рэй хорошо знал Пинуса и Алтею. Эти почтенные и добрые люди вели спокойный, размеренный образ жизни. Занимаясь лекарским делом, Зелейники тесно сотрудничали с Властой, и к удивлению многих, между ними не было конкуренции или соперничества. Наоборот, они очень уважали друг друга и действовали сообща.

Не смотря на преклонный возраст, Пинус и Алтея были общительны и бодры; доктора много лет подряд выбирали судьёй на состязаниях - в его честности и справедливости никто не сомневался, а Алтея была известна как непревзойдённый мастер по выпечке. По праздникам Зелейники устраивали у себя в саду небольшие вечеринки с пирогами, попасть на которые могли лишь немногие: друзья, родственники или хорошие знакомые. Вот и сегодня, пройдя через садовую калитку и миновав сад, Рэй застал за столом на освещённой несколькими фонарями лужайке, хорошо знакомую ему компанию.

Доктор Пинус восседал во главе стола, были здесь и Магна с Джоли, шериф Юстик с женой (она была дочкой Зелейников), брат Магны - Моди с дочкой кузнеца Златой, постояльцы Пинуса и Алтеи - они были музыкантами и приходились хозяевам роднёй. Рядом с ними сидела симпатичная, с тревожным выражением на лице, девушка - дочь судьи Тиуна, Хайди. В стороне на лавке, уплетая большой пирог, расположились дети Юстика. По всему было видно, что вечеринка началась уже давно: половина еды была съедена, а гости выглядели повеселевшими.

Увидев Рэя, Джоли, Магна и её брат с радостными криками повскакивали со стульев и бросились к нему.

- Мы выиграли, Рэй! Выиграли! - кричал Джоли, обнимая друга.

- Это надо было видеть! - воскликнула Магна.

- Джоли, посторонись! Сестричка, поберегись! - пробасил Моди и сжал руку Рэя с такой силой, что будь на месте лесничего другой, тот бы взвыл. Рэй же в ответ улыбнулся и тоже ответил рукопожатием.

Моди скривился.

- Не одолеть тебе, братец, Рэя, не одолеть, - захихикала Магна.

Всё дело было в том, что брат Магны - здоровенный верзила, гнувший подковы и завязывающий кочергу узлом, был признанным местным силачом. Под стать ему были только кузнец Харлуг с сыном. Но они с Моди заходили в тупик, когда видели Рэя: высокий, гибкий и мускулистый он тоже обладал неимоверной силой, и если бы захотел, мог запросто их одолеть. Но Рэй применял свою силу ещё реже, чем магию, разве что иногда, вот так, по-дружески.

- Пойдём, лесовик ты наш, - сказал Моди, встряхивая и разминая руку. - Надо представить тебя нашей королеве.

- Позволь нам быть твоей свитой, - сказал, улыбаясь, Джоли.

Подхватив Рэя под руки, Магна с братом подвели его к белокурой миловидной девушке в длинном, гладком, голубом платье с золотой отделкой и в венке из цветов.

- Представляем тебя нашей королеве Цветущей весны - Злате, - торжественным тоном провозглашала Магна, пока Рэй отвешивал церемонный поклон. Злата смущённо улыбнулась и ответила:

- Добрый вечер, Рэй. Я рада тебя видеть.

- Знаешь, я должен сказать тебе большое спасибо. - Моди подмигнул Рэю и продолжил: - Ведь это ты выбрал Магну.

- Так значит, ты выиграла состязания лучников. Поздравляю! - сказал Рэй, обращаясь к Магне. Он был искренне рад за девушку.

- Всё это доставило мне большое удовольствие... - лукаво улыбнувшись, ответила Магна.

- Она была неподражаема, - восхищённо произнёс доктор Пинус.

Это был невысокий седой старик в очках и с пышными усами. На нём были тёмные брюки, белая рубашка и бархатный коричневый жилет с часами на цепочке в кармане.

- Да ты бы видел, как моя сестрёнка разделалась со всеми конкурентами: бах, бах и всё, - закатив глаза, говорил Моди.

- А что было, когда она объявила Злату королевой... - Вспоминая об этом, Джоли довольно улыбался.

- Прости меня, Магна. Но некоторые... обстоятельства помешали мне увидеть твой триумф, - виновато произнёс Рэй.

- Ничего страшного, - успокоила его Магна, - мы тебе всё расскажем.

- А ты меня видел? - перебил её Джоли.

- Видел, видел, - ответил Рэй. - Тебя за такие фокусы убить мало.

- С чего это вдруг? Я же выиграл, - возмутился Джоли.

- Выиграть-то ты выиграл, но это всё равно было очень рискованно, - покачав головой, сказал доктор. - А если бы ты промахнулся? - продолжил он. - Тогда твой противник предложил бы какой-нибудь другой трюк, с которым бы ты не справился.

- Да, Джоли, я хорошо знаю этого Ратибора - он мастер выдумывать трюки с ножами. - Рэй строго посмотрел на Джоли, но тот только отмахнулся.

- Да ладно вам. Я всё равно бы выиграл - на меня сегодня будто снизошло какое-то вдохновение.

- Ага. На мою сестрёнку сегодня тоже снизошло вдохновение, - ухмыльнулся Моди, глядя на Магну. Она в ответ ткнула братца в бок и сказала:

- Нечего мне тут ухмыляться, ты тоже сегодня в накладе не остался. - Произнеся эти слова, Магна взглянула на Злату и продолжила: - И нечего краснеть, Злата. Ты - отличная королева, и кое-кому это приятно видеть.

Злата потупила взор, а Моди скорчил в сторону сестры угрожающую физиономию. Все рассмеялись. А потом из дома, неся большое блюдо с пирогами, вышла Алтея с дочкой; родственник Пинуса вытащил скрипку и заиграл весёлую мелодию - вечеринка продолжалась. Через некоторое время раздался грохот, и ночное небо расцвело огнями фейерверка. Грохот был оглушающим; его дополняли восторженные крики и вопли, а в небе над Травиндором распускались огненные цветы, лились огромные искрящиеся водопады и летали огненные птицы и драконы. И все пришли к заключению, что такого фейерверка не было уже очень давно.

Когда отгремел огненный дождь, на вечеринку заглянули Визардусы, Власта и ещё несколько человек. Немного погодя, Юстик, попрощавшись с хозяевами, повёл домой своих осоловевших от вкусной еды отпрысков, а Роуз осталась помочь родителям. Несколько пар танцевали под тихую музыку, доктор Пинус о чём-то беседовал с Властой, а Рэй, отойдя в глубину сада и прислонившись к старой вишне, смотрел в сторону леса.

Как не старались его друзья вытянуть из него хоть что-нибудь о том, где он провёл весь этот день - их старания не увенчались успехом. В конце концов, они оставили его в покое и принялись обсуждать другие темы.

Рэй чувствовал перед ними некоторую вину - они рассказали ему всё, а он ничего; ограничился лишь тем, что сказал: мол, решил последовать дедовскому примеру и пошёл в лес. Может позже он и расскажет, но сейчас... Ему почему-то никому не хотелось говорить об Ильме.

Что же касается квагбина и прочих неприятностей, то лишние тревоги никому не нужны. К тому же с этим гоблином и так уже покончено.

-...Я к Хайдам больше ни ногой! - раздался вдруг чей-то обиженный голос.

Рэй вздрогнул и обернулся. Недалеко от того места, где он стоял, находилась небольшая скамья, на которую сейчас присели две девушки. Они не заметили Рэя, так как между ним и скамьёй росли густые заросли шиповника. Рэй не собирался подслушивать и хотел уйти, но, услышав о Хайдах остался. А потом он по голосу узнал говорившую девушку - это была Хайди. Она, вроде бы, была подружкой Мелиссы.

- Ну что ты, успокойся. Мелисса тебя чем-то обидела? - обратилась к Хайди вторая девушка.

Рэй узнал и её - Муни - лучшая подружка Хайди. Она пришла на вечеринку недавно, и было похоже, что Хайди собиралась поведать ей причину своей тревоги.

- Понимаешь, дело здесь не в обиде, а в другом, - ответила Хайди и пояснила: - Я никогда не думала, что Мелисса может быть такой... э-э... злой.

- Что же её так разозлило? - спросила Муни.

- Ты этого не видела, ваши места были далеко, а я сидела рядом с местами Хайдов - у них была целая ложа. Это было ужасно! - воскликнула Хайди. - Когда выяснилось, что Урса не будет среди участников состязаний лучников, папаша Хайд с дочкой аж позеленели от злости. А когда Магна объявила Злату королевой, Мелисса вышла из себя: умей она испускать молнии - всё бы вокруг испепелила.

- И что было дальше?

- Ничего. Папаша её успокоил и отправил домой, а сам, как ни в чём не бывало, объявил, что вечером устраивает у себя большой банкет. Только, как видишь, я туда не пошла. Я даже рада, что Алтея пригласила меня сюда.

- Ты немного потеряла, - сказала Муни. - Кстати, ты говорила, что твой отец из-за Хайда чуть не слёг?

- Ох, - вздохнула Хайди, - папе действительно было очень плохо. Но, слава Верхним Мирам, всё обошлось.

- А что всё-таки произошло?

- Несколько дней назад Вигор заявился к моему отцу, якобы по делу. Потом пришли староста Стоян и Дарет, и они все заперлись в кабинете.

Было видно, что Хайди рада тому, что наконец-то может хоть кому-то поведать о мучавших её волнениях.

- Через некоторое время Хайд ушел, - продолжала девушка свой рассказ, - а остальные ещё долго о чём-то совещались. Они спорили и даже кричали, и это очень напугало меня и маму. Когда Стоян и Дарет ушли, мы зашли к папе. Он был вне себя, нервничал, и все последующие дни мама отпаивала его лекарствами.

- А чего Вигор хотел-то?

- Он хотел, чтобы папа, староста и священник уговорили Рэя Урса выбрать Мелиссу королевой праздника. А в награду обещал щедрые пожертвования на нужды деревни.

- Вот это да! - воскликнула Муни. - Но это же изначально гиблая затея.

- В том-то и дело, что гиблая. А мой отец, не знаю почему, ещё и побаивается Урсов - что младшего, что старшего. Так что сама понимаешь, в каком состоянии он был, когда вчера утром за ним зашли староста и Дарет. Впрочем, они тоже были не в лучшем состоянии - я видела их, открывала им дверь.

- И чем всё это закончилось? - спросила Муни.

- Уж не знаю, что им сказал Рэй, но к обеду папа пришёл в хорошем настроении. Он сказал, что к Вигору теперь и близко не подойдёт и не примет от него ни гроша, и что на состязаниях нас ждёт необычное зрелище.

- Понимаю, что он имел в виду, - рассмеялась Муни.

- А ещё, - задумчиво произнесла Хайди, - он сказал, что если когда-нибудь Хайды столкнутся с Урсами, то кому-то сильно не поздоровится...

- Странно, тогда почему Мелисса так настойчиво пытается окрутить Рэя? - в свою очередь задумчиво спросила Муни.

- Не знаю, - ответила Хайди. - Мне почему-то кажется, что Мелисса и её папаша имеют на Рэя какие-то свои виды, им от него что-то нужно, и высокие чувства здесь ни при чём.

- В этом ты права, - согласилась с подружкой Муни. - Но Рэй, похоже, быстро их раскусил - его трудно обмануть.

- Если Мелисса не оставит свою затею, то она рискует сильно обжечься, - заметила Хайди.

- Знаешь что, - весело произнесла Муни, - слышала б тебя Глория. Она ведь ходит за Мелиссой как собачка, и не упустила бы случая ей всё выложить.

- Да ну её, - отмахнулась Хайди. - Мне-то что - пусть говорит, что хочет...

Девушки ещё долго обсуждали произошедшие за день события, но Рэй их уже не слышал. Незаметно выйдя из своего укрытия, он покинул владения доктора и пошёл домой. Услышанное не особо удивило его, оно только подтвердило то, о чём он догадывался раньше.

* * *

В одном из окон особняка Хайда горел свет. В комнате, обшитой дубовыми панелями и освещённой стоявшей на столе лампой, находилось двое. Мелисса с растрёпанной причёской и в помятом платье в раздражении расхаживала перед камином и гневно восклицала:

- Это же надо! Накачать меня снотворным и заставить проспать всю оставшуюся часть дня! Я пропустила банкет!

- Не надо было закатывать истерику, - невозмутимым тоном произнёс сидящий в глубоком кресле человек.

Это был высокий, плотный, пожилой мужчина с властным лицом и коротко подстриженными седыми волосами. На нем был тёмный широкий халат, и, судя по всему, он собирался идти спать, но этому намерению помешали.

.- Кстати, насчёт банкета, - продолжал Вигор (ибо это и был он), - он был так себе. Своей выходкой ты распугала большую часть народу.

- Я?! - гневно вскричала Мелисса. Её красивое лицо исказилось от гнева, она сжала кулаки и, с еле сдерживаемой яростью, выдохнула: - Это ты во всём виноват! Не надо было заверять меня, что титул королевы мне обеспечен!

- Ну, прости меня - я ошибся на этот счёт. Все мы иногда ошибаемся.

- Как же, ошибся! Да тут всем и каждому известно, что с Урсами лучше не иметь подобных дел.

- Но, дорогая моя, я действительно не знал, что всё так обернётся, - примирительно сказал Вигор и продолжил: - Я не думал, что этот парень вообще откажется, вот так, от всего и сразу.

-Но как видишь, он это сделал. - Мелисса начала понемногу успокаиваться.

- Знаешь что, - сказал немного погодя Вигор, подперев рукой подбородок и задумчиво поглядывая на дочь, - в связи со сложившимися обстоятельствами, у меня возникла одна идея...

- Какая? - заинтересовалась Мелисса. Она взяла стул, пододвинула его к креслу и села.

- Тебе нужно встретиться с Рэем, - заговорил Вигор, - поговорить с ним, извиниться... И мне бы очень хотелось...

- Да ты что, издеваешься надо мной! - воскликнула Мелисса, вскакивая со стула. Её лицо залилось краской, а глаза горели огнём.

- Тихо, тихо, дорогая моя, успокойся.

Вигор снова усадил дочку на стул, взял её руки в свои и, глядя ей в глаза, вкрадчиво произнёс:

- Девочка моя, я же всё вижу. Несмотря на твои гневные речи и возмущенные крики, ты всё же неравнодушна к этому зеленоглазому лесничему. Не так ли?

Мелисса молча кивнула - ей было не по себе. А Вигор, всё тем же тихим и вкрадчивым тоном, продолжал:

- Да, я понимаю... Ты хочешь заполучить этого парня - и он стоит того. Но ведь ты хочешь не только этого... Он как неприступная скала или красивый и сильный хищный зверь, которые бросают нам вызов своей недоступностью, но от этого они становятся только ещё более притягательны и желанны. Их ещё больше хочется завоевать, покорить и подчинить своей воле, поставить свой знак - это моё... Моё!

- Да, отец - я хочу этого... - прошептала Мелисса, сжимая кулаки в собственническом жесте. На её лице появилось хищное выражение, но через некоторое время оно сменилось отчаянием.

- Но это так трудно! - простонала она.

- Конечно! - воскликнул Вигор. - Иначе бы то, чего мы желаем, потеряло бы притягательную силу.

- И что же мне делать?

- Не останавливайся! А твой папочка тебе кое-чем поможет.

Вигор улыбнулся и жестом фокусника вытащил из кармана маленькую стеклянную коробочку и протянул её дочке.

- Вот, возьми - подарочек.

- Что это? - Мелисса удивлённо рассматривала коробочку и её содержимое.

Стекло было прозрачным и гладким, поэтому всё было хорошо видно. Внутри лежал небольшой (величиной с вишню) округлый гладкий камушек голубоватого цвета, от которого исходило слабое свечение.

- Приворот-камень, - ответил Вигор и, взглянув на Мелиссу, поинтересовался: - Как я понимаю, твои поиски приворотного зелья не увенчались успехом?

- Даже не напоминай мне об этом, - раздражённо отмахнулась Мелисса.

- Хорошо, не буду, - улыбнулся Вигор. - Но этот камушек - вещь особая и редкая - подействует наверняка.

- А как он действует?

- Несмотря на малые размеры, эта штучка может околдовать даже очень сильного волшебника, - отвечал Вигор. - Особую и самую большую силу камень имеет в полнолуние, но тебе для этого тоже нужно приложить некоторые усилия.

- Какие? - Мелисса поддалась вперёд, она была явно заинтересована.

- До полнолуния ещё целая неделя, так что у тебя ещё много времени. Ты должна все эти дни носить камушек при себе, поближе к телу, а ночью спать, зажав его в руке. Кроме этого, ты должна представлять себе свой объект желания, то, как бы ты хотела заполучить его, и всё такое прочее... И последнее: перед полнолунием тебе надо будет встретиться с нашим лесничим и незаметно подсунуть ему камушек. - Увидев, что Мелисса собирается возразить, Вигор предостерегающе поднял руку и строго произнёс: - Ты должна сделать это сама! Иначе ничего не получится.

- А получится ли вообще? - засомневалась Мелисса.

- Всё выйдет так, как ты захочешь, - заверил её отец. - Эта штука всю ночь будет осаждать спящего такими сладострастными видениями, что в конце концов он будет видеть во сне и наяву только тебя. А проснуться он всё равно не сможет. Недаром этот камушек стоит среди первых в списке запрещённых колдовских игрушек.

- Тогда это то, что мне нужно.

Сверкнув глазами, Мелисса сжала коробочку, но затем, немного подумав, спросила:

- А есть ли для этой вещицы противодействие?

Вигор на некоторое время задумался, а потом ответил:

- Вообще-то есть, но оно довольно-таки мудрёное. В твоём случае, у нашего лесничего должна быть девушка, которая тоже сильно его любила бы, и к которой он испытывал бы такие же сильные чувства. Но этого мало - твоя соперница должна сама развеять чары и уничтожить камень, а для этого нужно обладать незаурядными магическими способностями.

- Ну, на этот счет я спокойна. Будь у меня такая соперница - я бы знала о ней, - уверенно заявила Мелисса.

- Не сомневаюсь, - пробормотал Вигор почти неслышно. - Ну что, - продолжил он уже нормальным голосом, - согласна ли ты встретиться с Урсом при таком раскладе сил?

- Да. Только где? В деревне он почти не появляется - все дни пропадает с дедом в лесу. Что мне, по лесу за ним бегать?

- Ну зачем. Просто накануне полнолуния подкарауль его, когда он будет выходить из леса, поговори с милой улыбкой и камушек...

- Ах, папенька, папенька, старый ты пройдоха, - рассмеялась Мелисса, её настроение заметно улучшилось.

Вигор встал, потянулся и, чмокнув дочку в щёку, сказал:

- Я рад, что смог тебе угодить. А теперь мне пора на покой. Спокойной ночи.

Вигор вышел из комнаты, а Мелисса, сев в кресло, ещё долго рассматривала в приглушённом свете лампы стеклянную коробочку с приворот-камнем.

8. ПОЛНОЛУНИЕ.

Праздники кончились, гости разъехались, и жизнь в деревне стала потихоньку возвращаться в свое тихое, неторопливое русло. Правда, Юстик и его жена выглядели так, будто чего-то ждут или опасаются. Но, учитывая то, что профессии шерифа вообще-то свойственна некоторая тревожность (даже в таком тихом и мирном захолустье как Травиндор), а его сынок Бари доставлял своим родителям в последнее время хлопот несколько больше обычного, то их беспокойство было вполне объяснимо. Но других травиндорцев больше встревожило другое; за прошедшую неделю лесничие нашли столько капканов, сколько не находили и за несколько лет сразу. Помимо этого, они наткнулись на три растёрзанные туши животных, хотя погибшие звери были не какими-то там мелкими зверушками - огромный кабан, медведь и волк были не из тех, с кем можно так просто расправиться. И это, не считая других, более мелких и безобидных загубленных зверей. От всего этого старик Локис сделался ещё более угрюмым, а Рэй, не смотря на свою невозмутимость, тоже заметно помрачнел. Но иногда, в его глазах мелькало странное отсутствующее выражение.

- Дедушка, ты уверен, что мы сделали всё возможное? - обратился Рэй к шедшему рядом деду.

Они вместе возвращались домой, идя по тропе вдоль восточного берега реки. Локис - высокий широкоплечий и крепкий старик мрачноватого вида в тёмной рубахе, штанах и сапогах, с внушительным охотничьим ножом за поясом - пожал плечами и ответил:

- Мы делаем всё, что в наших силах. Местные и так уже знают, что в ближайшее время в лес лучше не соваться. А приезжим - их, слава небу, немного - Юстик и Эдди доходчиво поясняют: в лес не ходить, а то худо будет.

- Знаю. Особенно Эдди старается - такие ужасы сочиняет, да так убедительно, что бедняги теряют охоту даже близко к лесу подходить.

- Теряют-то они теряют, да видать не все. Вон, те олухи решили всё равно прогуляться, - мрачным тоном произнёс Локис, кивая через плечо.

За лесничими, на некотором расстоянии, плелась усталая и перепуганная парочка горе-туристов. За весь день Локис и Рэй нашли только один капкан и пару поваленных деревьев и только по возвращении домой, наткнулись на этих искателей острых ощущений. Бедняги были до смерти чем-то напуганы. Всё что они смогли сказать о том, что их так напугало, было туманно и путано: вроде какая-то неясная тень таскала их по лесу, она была ужасна, веяло холодом и так далее...

- Как ты думаешь, что их так напугало? - спросил Рэй.

- Я не сомневаюсь, что это ещё один фокус того же типа, который поселил на болото квагбина, - пробормотал Локис. - Попадись он мне в руки - убил бы на месте. - При этих словах в тёмных глазах старика вспыхнули огни ненависти.

- Всё не так просто, - покачал головой Рэй. - Похоже, этот колдун - мастер в своем деле. Его так просто не найдёшь...

- Ты прав, - вздохнул старик, - мы ничего не можем сделать. Подозревать всех и каждого? Но это бессмысленно - мы здесь всех хорошо знаем. Никто из местных не годится на роль повелителя тьмы. Да он и не смог бы долго жить в наших местах.

- И всё же... То, что здесь происходит - указывает на обратное, - тихо произнёс Рэй. Он задумался, и какое-то время они с дедом шли молча, потом, словно о чём-то размышляя, Рэй почти неслышно заговорил про себя:

- Здесь есть что-то ещё - я это чувствую... Может быть, раньше... Если бы деревья и камни могли говорить... - Рэй устремил долгий взгляд в сторону леса.

Локис внезапно остановился, на его лице мелькнуло выражение боли и тоски. Он хотел что-то сказать, но затем, взглянув на дорогу, только нахмурился и проворчал:

- Её ещё тут не хватало.

Рэй обернулся и увидел идущую им навстречу Мелиссу. На ней было лёгкое, подчёркивающее фигуру платье с отложным воротником и широким поясом.

- Добрый вечер господин Урс, здравствуй Рэй, - сверкнув белозубой улыбкой, поздоровалась Мелисса.

Рэй кивнул в ответ, а Локис, пробормотав нечто невразумительное, подозвал к себе горе-туристов и сказал:

- Знаешь, Рэй, отведу-ка я этих гуляк к Пинусу, может он приведёт их в чувства. Ну-ка пошли!

И этими словами старик, почти таща за собой незадачливую парочку, быстрым шагом направился к деревне.

- Кто эти бедняги? - спросила Мелисса.

- Да так - туристы, забрались в лес да перепугались, сами не зная чего, - уклончиво ответил Рэй. Он бросил взгляд на противоположный берег реки; если быть честным, сейчас ему больше всего хотелось добраться домой, поужинать, вымыться и лечь спать. Солнце уже почти скрылось за горами, и, будь на месте Рэя другой человек, он бы давно свалился с ног от усталости - ежедневные лесные дозоры с раннего утра, сомнения и тревожные ожидания неизвестно чего, свалили б кого угодно.

- Вот поэтому я и не люблю гулять в лесу - мало ли что может случиться... - продолжала тем временем говорить Мелисса. - Я люблю более спокойные места. Кстати, Рэй, ты не будешь против, если я с тобой пройдусь до моста?

- Нет, не буду.

- Вот и хорошо, - весело произнесла Мелисса и заговорила дальше. - А то я, почему-то, решила, что чем-то обидела тебя или ещё чего-нибудь... Ты уж прости, если что не так. - Мелисса была сама невинность.

- Мне вроде бы и нечего тебе прощать. - Рэй искоса взглянул на идущую рядом девушку. До моста осталось совсем не далеко.

- Ну вот, теперь мне как-то спокойнее. Слушай, а почему... Ох! Проклятие! - воскликнула внезапно Мелисса, всем телом наваливаясь на Рэя. Он подхватил девушку и невозмутимо спросил:

- С тобой всё в порядке?

- О-ох, кажется, я подвернула ногу, - простонала Мелисса, намертво вцепившись в куртку Рэя.

- Ну-ка, выпрямься и попробуй встать на обе ноги. Не думаю, что ты так уж сильно пострадала, - сказал Рэй, отстраняя от себя девицу и поддерживая её за локоть.

- Кажется, действительно, ничего серьёзного, - кивнула Мелисса, улыбаясь. Она сделала несколько осторожных шагов, снова очаровательно улыбнулась и попросила: - Рэй, проводи меня пожалуйста до моста. Там стоят коляска и кучер, они довезут меня до дома.

- Хорошо.

У поворота дороги, под деревом, стояла изящная коляска с запряжённой в неё гнедой лошадкой. На козлах сидел кучер - невзрачный мужчина в синей рубахе, тёмных брюках, потертом жилете и в сдвинутой на затылок кепке. Он со скучающим видом смотрел по сторонам, но на приближение хозяйки с лесничим отреагировал довольно своеобразно: вскочил и согнулся в три погибели, он словно старался быть как можно незаметней.

Посадив Мелиссу в её экипаж, Рэй коротко попрощался с ней и пошёл домой. Мелисса же, глядя ему в след, мстительным тоном произнесла:

- Истукан каменный, мы ещё посмотрим, кто кого. Обещаю - сегодня ночью, тебя ждёт такое зрелище, какое ты никогда не забудешь... - Но, Малх, пошёл! - прикрикнула она затем на кучера, и экипаж покатил в деревню.

* * *

Была по-летнему тёплая майская ночь. В небе, заливая всё вокруг таинственным серебристым сиянием, царила полная луна. Всюду было тихо и покойно.

Лунный свет струился сквозь широкое окно и освещал одну из комнат в доме на краю леса. Лежащий на широкой кровати у противоположной от окна стены человек спал крепким безмятежным сном.

Вдруг раздался почти неслышный топот, и на полу посреди комнаты материализовался домовой Урсов - Стампи. Это был коренастый человечек с курчавой рыжеватой шевелюрой и бородой, у него было простодушное лицо с курносым носом и озорными тёмными глазами. Одет домовой был в тёмно-красную курточку, коричневые штаны, полосатые гетры и в кожаные башмаки с блестящими пряжками.

Прищурив глаза, Стампи внимательно осмотрелся кругом. Он нахмурился, когда его взгляд остановился на стуле с брошенной на нём одеждой. Домовой что-то пробормотал себе под нос, исчез и снова появился, на этот раз уже на стуле. Тщательно обыскав одежду, Стампи наконец нашёл в кармане куртки то, что искал и что вызвало у него подозрения. Он ловко спрыгнул на покрытый ковром пол и развернулся к окну, чтобы получше рассмотреть свою находку.

- Вот мерзавка-то какая! - выругался шёпотом Стампи, разглядывая лежащий на ладони приворот-камень.

В лунном свете камушек будто бы стал прозрачным, а то, что было внутри излучало слабое голубое свечение. Неожиданно камень дёрнулся, подскочил и упал на пол, потом раскололся надвое, и из него, вверх, стал подниматься мерцающий голубыми искрами дымок. Потрясённый домовой безмолвно взирал на происходящее.

Облако мерцающего дыма росло, клубилось, изменялось... И наконец обрело образ призрачной, прекрасной женщины с лицом Мелиссы и длинными, извивающимися вокруг нагого тела волосами. Не обратив на домового ни малейшего внимания, призрак воспарил под потолок и медленно поплыл в сторону кровати. В воздухе, неизвестно откуда, стал распространяться удушающий аромат благовоний и послышался колдовской шёпот:

- ...Посмотри на меня... приди ко мне... Только я... забудь... все беды и тревоги... Только я...

Лицо Стампи исказилось от гнева, он рвался вперед, хотел прогнать призрак, но не мог - его словно что-то намертво пригвоздило к месту, он был не в силах даже пошевелиться.

Призрак искусительницы завис прямо над Рэем и стал медленно снижаться. Запах благовоний стал сильнее, а шёпот настойчивей...

- ...Иди... иди ко мне... лесной чародей... Я подарю тебе наслаждения которых ты не знал...

Тело Рэя внезапно напряглось, лицо исказилось как от боли, он заметался и глухо застонал. Браслет из белого металла на его левом запястье стал излучать слабое свечение, на пальцах вспыхнули, но тут же погасли белые искры - колдовской сон крепко сковал свою жертву.

Улыбаясь и нашёптывая свои речи, призрак опускался всё ниже и ниже. Он приблизился к Рэю почти вплотную, его бесплотные руки прикоснулись и заскользили по обнаженному телу молодого человека. Дыхание Рэя стало прерывистым, и он опять застонал. А Стампи весь полыхал от бессильной ярости, но вдруг...

Повеяло лёгкое дуновение ветра, и в открытое окно бесшумно влетела сова-сипуха. Она с яростью набросилась на призрак, а тот, увидев её, в ужасе взмыл к потолку. Сипуха села на постель возле Рэя; взъерошив перья и раскрыв крылья, она уставилась на фантом своими горящими золотым огнём глазами и угрожающе зашипела. Колдовское создание испустило безмолвный стон, замерцало, стало истончаться и таять, пока не исчезло без следа. Вместе с ним испарился и удушающий аромат благовоний, а лежавшие на ковре осколки приворот-камня посерели, растрескались и превратились в кучку пепла.

А в большом особняке Хайда, лежавшая на кровати и пребывающая на грани сна и яви женщина вдруг пронзительно закричала и провалилась в похожий на беспамятство сон.

Стампи наконец-то получил возможность двигаться. Он ринулся было на помощь Рэю, но остановился и удивлённо воззрился на сову. Эта сипуха была несколько больше обычного: её затылок, спину и верхнюю часть крыльев покрывали мягкие, пушистые золотисто-коричневые с крапинкой перья, а на нижней части туловища и крыльев, лапах и лицевой маске в форме сердца оперение было белым. Но удивило домового даже не это - сова каким-то образом умудрилась поправить укрывавшее Рэя одеяло, затем она провела кончиком крыла по его лицу и с сосредоточенным видом устроилась рядышком. Дыхание Рэя стало ровным, тело расслабилось, и он снова погрузился в спокойный сон.

Домовой хотел подойти поближе, но сова, устремив на него свои золотистые глаза, еле слышно и недовольно зашипела.

- Намёк понял, ухожу, - пробормотал Стампи и исчез.

Он появился уже на лужайке перед домом возле старого дуба, где на него сразу накинулась Пайди. Она поджидала Стампи довольно давно и вся извелась от переживаний.

- Где ты застрял?! Я чуть с ума не сошла! Чуяла, что в доме твориться неладное, но войти не могла - что-то не пускало! - воскликнула Пайди.

- Да успокойся ты - всё в порядке. Все целы, невредимы.

- Но там что-то было? Что? А Рэй - с ним всё хорошо? - продолжала с тревогой вопрошать Пайди.

- Да, всё хорошо. Но там и в самом деле, творилось такое... - Стампи неизвестно откуда вытащил фляжку, глотнул из неё и, протянув Пайди, сказал: - На, выпей - хорошо нервишки успокаивает. Когда видишь или слышишь такие колдовские фокусы - это не лишне.

И Стампи рассказал обо всём, что видел. В продолжение всего рассказа Пайди охала и ахала, а когда Стампи закончил гневно воскликнула:

- Вот негодяйка! Всё - завтра же пойду к ним и сотворю какую-нибудь гадость! И не посмотрю, что у них там неладно!

- Ну-ну, ты туда лучше не суйся, - охладил домовой пыл Пайди. - Вон, Торопыга - домовой Гвардов - сунулся туда, и пропал без вести.

- Но надо же как-то проучить её?!

- Надо. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

На некоторое время повисла тишина, а потом Стампи спросил:

- Пайди, как ты думаешь, откуда взялась эта сова?

- Не знаю, - покачала головой Пайди, - не знаю. Судя по твоему рассказу - это не обычная сова. И мне кажется, что красотка Хайд опоздала...

- Ты это о чём?

- Да так, ни о чём, - Пайди пожала плечиками и, озорно сверкнув голубыми глазами, воскликнула:

- Ладно, хватит тут болтать! Пошли лучше придумаем, как проучить эту наглую девицу.

Стампи в ответ ухмыльнулся, щёлкнул пальцами, и оба домовых пропали из виду.

* * *

Шериф Юстик вместе с женой тихо сидели в детской и смотрели на мирно спящих сына и дочку. Это была далеко не первая ночь полнолуния, которую они проводили таким образом. Они уже дежурили три или четыре раза, но то, чего они так ждали - не происходило. Юстик смотрел на освещённое лунным светом личико сына и размышлял...

Какие всё же странные фокусы выкидывает их ульфинговская наследственность; то она долго ничем себя не проявляет, то в один прекрасный день, когда от неё уже ничего не ждут, расходиться на всю катушку. А ведь всё это началось тогда, когда деда Юстика угораздило жениться на Ольде Кроу. Будучи чистокровным ульфингом, Ольда всё же обладала не такими уж и сильными магическими способностями. Но и этого вполне хватило, что бы её муж и сын прожили долгую и счастливую жизнь. Юстик до сих пор даже и не знал наверняка - жив ли или мёртв его дед. Однажды, еще прекрасно сохранившийся и не очень постаревший дедуля вместе с красавицей женой просто-напросто исчезли в неизвестном направлении. Что же касается папаши, то он унаследовал много чего, но только не способность к изменению. Шериф знал, что сейчас его почтенный родитель возглавляет охранное агентство в Дивинграде, и что он запросто может дать сто очков вперёд любому молодому сотруднику своей конторы.

А вот на счёт себя Юстик сомневался - маменька-то у него обыкновенная женщина, хотя до сих пор хорошо выглядит и активно действует в отцовском агентстве. Впрочем, если отменное здоровье и прекрасные отношения в семейной жизни можно отнести на счёт влияния наследственности, то ему, Юстику, этого вполне достаточно. Но вот Бари...

Зимой мальчику исполнилось десять лет, и этой весной, особенно перед полнолунием, его поведение резко изменилось. Бари и раньше был непоседой, но теперь - периоды бешеной активности сменялись невероятной сонливостью. Он мог спать целый день напролёт, а потом как угорелый носился по всей округе; причём его самого это, похоже, ничуть не беспокоило. Наоборот, мальчишка чувствовал себя прекрасно и всё время успокаивал родителей.

Юстик сообщил обо всём Кроу, и тот сказал: что всё это похоже на то, что в Бари могут проявиться все, дремавшие доселе, способности ульфингов. А самое первое изменение должно произойти в полнолуние.

- Юстик, кажется, началось... - внезапно прервал размышления шерифа шёпот Роуз.

Дыхание мальчика немного участилось, кожа посмуглела, черты лица стали резче, уши приобрели заострённую форму, густые взъерошенные волосы будто бы чуть подросли, а ногти на руках стали твёрдыми и острыми как когти. Бари словно даже немного повзрослел. Но на протяжении длившихся всего несколько минут изменений мальчик по-прежнему крепко спал.

- Ох, посмотри сюда!

Юстик обернулся и посмотрел туда, куда указывала жена.

- Верхние Миры! - пробормотал он, глядя на лежавшую в соседней кроватке дочку.

Айрис была ещё слишком мала для каких-либо изменений - всего семь лет. Но, по-видимому, изменения, происходившие с её братом, каким-то образом затронули и её. Личико Айрис приобрело серьёзное выражение, светлые волосы стали длиннее, а ногти чуть подросли и заострились.

Юстик и Роуз в волнении смотрели на своих отпрысков. А те, пробыв в изменённом обличии некоторое время, снова переменились и стали просто мирно спящими детьми. Сейчас перемена длилась всего несколько минут, но вскоре они начнут меняться мгновенно и смогут делать это когда угодно.

- Дорогой, я так рада, что это случилось! Скажи, а они действительно будут такими как Раен? - спросила Роуз мужа, когда они вышли из детской.

- Да, - ответил Юстик, обнимая жену.

Он хорошо понимал, почему она задала этот вопрос. Роуз была обычной женщиной, у неё даже не было магических способностей как у Амбер или Филата. Видя, что её дети стали обладателями такого дара, она была теперь спокойна за их будущее.

В мире, где магия и технология довольно неплохо уживаются друг с другом, а многие обитатели живут по триста-четыреста лет (при этом они умудряются особо не стареть), и это не говоря уже об эльфах, скоге и прочих, которые вообще бессмертны - быть ульфингом, наследником Золотого Огненного Змея не так уж и плохо. За примером далеко ходить не надо. Кроу - ульфинг-страж, дети зовут его дядей, выглядит моложе Юстика, владеет массой магических фокусов, и это все при том, что он родной младший брат Ольды!

Юстик улыбнулся, поцеловал Роуз и, весело подмигнув ей, произнёс:

- Давай-ка мы сейчас тихонько отметим это событие, а завтра утречком сообщим обо всём нашему "дядюшке".

Роуз улыбнулась ему в ответ, и они в обнимку направились в гостиную.

9. ЗАМЕРШЙ ЛЕС.

Обросшие мхом стволы могучих деревьев устремлялись в высь, а листва на нижних ветках и росших между ними молодых деревцах и кустарнике окутывала их словно причудливое зелёное кружево. Лучи солнца, струясь сквозь этот изумрудный покров, озаряли всё вокруг золотисто-зелёным светом. Воздух был наполнен свежестью, ароматом трав, цветов, листвы и прочими лесными запахами, слышалось пение птиц.

Бари ощущал жизнь леса каждой клеточкой своего тела. Конечно, он и раньше бывал в лесу, но только теперь он смог прочувствовать его по настоящему. Когда Бари менялся, то все его чувства обострялись: слух, зрение, осязание становилось сильнее, острее и отчётливее. Поначалу это его ошеломляло, но вскоре он очень быстро привык к своим новым ощущениям, а Рэй, сопровождавший Бари в этой лесной прогулке, помогал ему в этом.

Мальчик искоса взглянул на идущего рядом лесничего. Рэй не был ульфингом, но все его чувства были тоже чрезвычайно обострены. Это удивило Бари, и он решил, что ему надо как следует в этом разобраться. Он принюхался, потом нахмурился - непонятно и довольно-таки странно...

Рэй посмотрел на своего подопечного и задумался. Мальчишка очень сообразителен и настойчив; их сегодняшняя вылазка в лес была прямым следствием этой настойчивости. Когда Юстик сообщил своему родственнику о Бари и Айрис, то Кроу сказал: что мальчику не мешало бы хорошо освоиться со своими новыми способностями, благо окрестные места подходят для этого как нельзя лучше. А на роль наставников он предложил Урсов. Юстик, конечно, был не против, если бы Бари вдруг не осенила и твёрдо не засела б у него в голове "гениальная" идея: он заявил, что самое лучшее место для занятий - лес. В другое время это заявление не вызвало бы никакого удивления, но учитывая то, что в последнее время творилось в лесу, Юстик был категорически против, а Бари твёрдо стоял на своём. Вся эта стычка грозила перерасти в ссору, если б не вмешался Локис. Он совершенно спокойно сказал: если мальчик решил пойти в лес, то рано или поздно он всё равно туда пойдёт, на свой страх и риск. Поэтому лучше позволить ему эту прогулку, но в сопровождении старшего. Бари это устраивало, а его отец, проворчав нечто нечленораздельное, сдался - старик Локис был как всегда прав. Рэй сам вызвался быть наставником юного ульфинга, и теперь они вместе шли по Лесогорскому лесу.

Для большей безопасности за спиной у Рэя в заплечных ножнах был меч, а в сапогах по ножу, да ещё они захватили с собой дракона. Быстрокрыл был очень рад этой прогулке, к великому огорчению Айрис. Ей ход в лес был пока закрыт - слишком мала, да и проснувшиеся у неё способности были ещё в зачаточной стадии. Айрис, конечно, была возмущена таким положением дела, но потом, почему-то, быстро успокоилась и осталась дома.

Бари снова нахмурился, а Рэй, уловив его беспокойство, спросил:

- Тебя что-то тревожит?

- Да нет. Хотя... - мальчик замялся, словно сомневаясь в чём-то, а потом уже более решительным тоном продолжил: - Понимаешь, дядя Раен хочет, чтобы осенью я отправился в Дивинград. Там есть какая-то школа для таких, как я - Замок Шинмун называется. А я никогда не был в большом городе, привык к нашей школе... В общем я... я немного побаиваюсь, хотя мне очень хочется увидеть большой город. Да и папа говорит, что там здорово, у нас там дедушка с бабушкой, и всё такое...

- Я понимаю тебя, - сказал Рэй, внимательно глядя на Бари. - Но Шинмун необычное место, тебе там понравится.

- А откуда ты знаешь?

- Потому что я тоже там учился.

- Ты?! - Бари удивлённо воззарился на Рэя. - Но ты же не ульфинг.

- Да, - кивнул лесничий. - Знаешь, Бари, - с улыбкой обратился он к мальчику, - мне кажется, что ты не прочь узнать о Шинмуне побольше?

- Конечно, - глаза Бари озорно сверкнули.

- Тогда давай найдём удобное местечко, и я тебе обо всём расскажу.

С этими словами Рэй огляделся по сторонам. Лес здесь поднимался в горы, и из земли то тут, то там между деревьями торчали большие камни и валуны. Как раз недалеко от них, возле старого дерева, лежал подходящий валун, рядом с которым пристроился Быстрокрыл. Рэй и Бари присели на камень, дракон при этом недовольно заурчал.

- Не урчи, - сказал Рэй, похлопав дракона по чешуйчатой шее, - мы тебе не помешаем.

Быстрокрыл посмотрел на людей своими золотыми глазами и снова примостился возле камня, а Рэй начал свой рассказ:

- Мне было лет двенадцать, когда мы с дедом отправились в Дивинград и Замок Шинмун. И я испытывал те же чувства что и ты, Бари. Здесь я вырос почти в лесу, в тишине и покое, а там боялся прослыть дикарём или деревенщиной. Но этого не произошло. Дело в том, что Шинмун находится за пределами Дивинграда - это большой красивый замок с высокими серебристыми башнями и со множеством пристроек, вокруг которого раскинулся огромный лесопарк. И хотя там нет крупных хищников, во всём остальном это почти настоящий лес, населённый обычными и волшебными зверями. В эту школу принимают не только ульфингов, туда берут всех, кто обладает сильными магическими способностями, и при этом чувствует себя не совсем уютно среди обычных людей... - последние слова Рэй произнёс так тихо, что Бари их почти не расслышал.

- А чему там учат? - спросил Бари, прерывая возникшую паузу.

- Там учат, как развивать свои способности, как их контролировать и использовать. Многие выпускники Шинмуна становятся магами и стражами-хранителями, или учителями в этой же школе.

- Постой-ка, Рэй. Так ты что, тоже страж-хранитель? - Бари ошарашено уставился на Рэя.

- Да, в некотором роде.

- А почему ты не остался в Дивинграде?

- Не смог. Лес не отпустил.

На какое-то мгновение Рэй снова вернулся в прошлое. Ему было не плохо в Шинмуне - тамошние преподаватели умели найти подход к своим подопечным; они уделяли внимание и заботились о каждом ученике, каким бы он ни был. Когда Рэй с отличием закончил учёбу, ему, учитывая все его способности, было предложено стать стражем-хранителем или магом. Но это означало, что он должен будет покинуть леса Лесогорья - и Рэй отказался. Впрочем, этот отказ не очень-то и удивил профессоров Шинмуна - за годы учёбы они успели хорошо присмотреться к своему немного странноватому ученику и в конце концов приняли следующее решение. Рэй получал звание стража и назначался лесничим в заповедное Лесогорье, а если это было необходимо, то по своему усмотрению, он мог использовать и магию.

Внезапно Рэй насторожился - вокруг что-то было не так... И похоже, Бари с Быстрокрылом тоже это заметили.

- Рэй, что происходит? - встревожено спросил Бари, с беспокойством озираясь по сторонам.

- Птицы не поют, - ответил Рэй. - Лес замер, он чем-то встревожен.

Вдруг, по замершему лесу словно пронеслось холодное дыхание, а потом, откуда-то с востока, раздался пронзительный вопль и треск ломаемых деревьев. Рэй и Бари вскочили, а дракон, замотав из стороны в сторону хвостом, угрожающе зашипел.

- Что это? - Глаза Бари расширились, он всем своим телом чувствовал угрозу.

Рэй смотрел в ту сторону, откуда донёсся вопль, он испытывал те же ощущения что и Бари, а его глаза горели зелёным огнём.

- Я выясню, что там происходит, - сказал Рэй. - А ты, останешься здесь с Быстрокрылом, - строго добавил он, видя как загорелись глаза мальчика.

- Нет! Я пойду с тобой, - упрямо возразил Бари. - Так будет безопаснее.

Рэй взглянул на своего подопечного. Если честно, то оставлять мальчишку одного ему не хотелось - мало ли чего... Дракон драконом, но Быстрокрыл всё же малый дракон. Ладно, сам напросился.

- Хорошо, пойдёшь со мной. Но, - Рэй предостерегающе поднял руку и не терпящим возражением тоном продолжил: - Держись позади меня, сохраняй облик ульфинга, а если я прикажу тебе бежать - беги без оглядки. Понял?

- Да. - Бари судорожно сглотнул. До него только сейчас дошло, что они даже не знают, с чем им придётся столкнуться.

Когда они, настороженно глядя по сторонам и задействовав все свои сверхчувства пробирались к месту, откуда донёсся крик, зловещую тишину леса снова разорвали душераздирающие вопли и треск. Но на этот раз вопль был наполнен яростью и болью. Он постепенно затих, и лес снова погрузился в безмолвие. Рэй, держа наготове меч с длинным острым клинком, шёл впереди, Бари держался позади, а Быстрокрыл, сложив крылья вдоль боков и пригибаясь к земле, шёл на некотором расстоянии от них.

- Ты чувствуешь это? - почти неслышно обратился Рэй к Бари, когда они подошли к цели своего пути совсем близко.

Бари кивнул - он тоже учуял это. Вокруг в воздухе ощущалось нечто чуждое, холодное, то, что не принадлежало этому миру. И ещё... этот запах - отвратительный, сырой, разлагающийся запах смерти.

Наконец лесничий с мальчиком ступили на место, где разыгрались приведшие их сюда события. Вокруг стояли поломанные словно щепки деревья, кустарник и заросли папоротника выглядели так, будто по ним пронеслось стадо кабанов, а посреди этого разгрома лежала огромная туша некой твари. Она источала отвратительное зловоние, таяла и разлагалась прямо на глазах, да так быстро, что определить её первоначальный облик было уже практически невозможно.

- Похоже, здесь справились и без нас, - пробормотал Бари, зажимая нос и с отвращением глядя на оплывающую тушу. Рэй согласно кивнул и, вложив меч в ножны, снова огляделся вокруг. Его беспокоила одна мысль...

Откуда-то слева, из уцелевших зарослей папоротника, послышался едва различимый шорох. Рэй и Бари переглянулись и бросились в ту сторону. Там они нашли то, что беспокоило Рэя, и отчего Бари застыл как вкопанный.

Среди листьев папоротника лежал раненый скоге. Судя по всему, ему крепко досталось: голова была разбита, правая рука и левый бок представляли собой кровавое месиво, а на ногах, придавив его к земле, лежал толстый обрубок дерева. Но несмотря на всё это (человек на его месте давно бы отправился к праотцам), скоге был ещё жив, и когда к нему подошли открыл глаза.

- Майл! - воскликнул Рэй, вглядевшись повнимательней в лицо скоге. - Как ты?

- Да так, держусь на зелье, - ответил Майл. Его лицо исказилось от боли, и он сделал небольшой глоток из зажатого в здоровой руке флакона.

- Вот видишь, как всё получилось, - продолжал скоге, - я обещал тебе свою помощь, но теперь сам нуждаюсь в ней.

- Ничего, поможешь в другой раз. А сейчас я уберу это бревно. Ты как, выдержишь? - с тревогой спросил Рэй. Майл утвердительно кивнул.

- Бари, отойди в сторону.

Стоявший с ошеломлённым видом Бари подвинулся, а Рэй подошёл к бревну.

- Может, Быстрокрыл поможет? - тихо предложил Бари, окидывая бревно взглядом: оно большое, тяжёлое, вряд ли Рэй поднимет его.

- Нет, Бари, здесь нужна точность и аккуратность.

Рэй положил на дерево руки, и на его пальцах замерцали белые искры. Они превратились в тонкие молнии, которые разошлись по всему бревну. Рэй выпрямился и сделал несколько шагов назад, его лицо приняло сосредоточенное выражение, и... Бревно стало медленно подниматься вверх. Бари от удивления даже рот открыл - ещё бы, такое нечасто увидишь.

Всё тело Рэя было напряженно и сосредоточено до предела, на лбу выступили капли пота, а горящий взгляд словно прожигал парящую в воздухе колоду насквозь. От всей фигуры лесничего будто исходила незримая волна магической энергии и силы. Вытянув вперед руки и усилием воли удерживая бревно на некотором расстоянии от себя, Рэй стал медленно перемещать его в сторону. Когда дерево было уже на безопасном расстоянии от Майла, Рэй прервал контакт, и оно с глухим стуком рухнуло на землю. Напряжение покинуло лесничего, и он в изнеможении привалился к ближайшему дереву.

- С тобой всё в порядке? - с тревогой спросил Бари, бросаясь к Рэю.

Потраченные на бревно усилия не прошли для него даром: лицо посерело, дыхание участилось, а руки заметно дрожали. Но Рэй быстро взял себя в руки, выпрямился и, взглянув на Бари, ответил:

- Спасибо Бари. Всё хорошо. - Рэй направился к скоге: - Теперь нужно заняться Майлом. Бари, - обратился он к мальчику, - в багажном ящике седла Быстрокрыла есть плащ, принеси его.

Бари кивнул и метнулся к тихо сидящему в сторонке дракону.

- По-моему, у тебя сломана левая нога и хвост, - сказал Рэй, присев рядом со скоге и осмотрев его. Майл в ответ скривился, снова глотнул своё зелье и выругался:

- Проклятие! Домой я точно попаду не скоро. Эта тварь раздавила мой кристалл связи.

Скоге кивнул в сторону. Там, втоптанный в землю и расколотый на мелкие осколки, лежал небольшой продолговатый кристалл белого цвета.

- Думаю, мы что-нибудь придумаем, - успокоил Рэй Майла. - Ты лучше скажи, что здесь произошло? - спросил он, разрезая ножом на полосы принесённый Бари плащ.

- Мы давно пытались выследить тварь, которая убивает зверей. А сегодня я наткнулся на одну. Увидишь такую гадину - долго не забудешь, - говорил Майл, пока Рэй перевязывал его. - Мне удалось убить её, но, издыхая, она обрушила на меня дерево. Я не смог увернуться - эта мерзость успела потрепать меня. Ещё раньше я хотел связаться со своими, но не смог...

С помощью Бари Рэй перевязывал скоге и про себя удивлялся его силе и выносливости. При таких повреждениях, серьёзных даже для скоге, Майл умудрялся оставаться в сознании и разговаривать. Правда, свою роль здесь играло и зелье, которое он пил, но дело скорее всего было в другом - скоге были бессмертны. Чтобы убить их, нужно было нанести по-настоящему смертельный удар или повреждения не совместимые с жизнью. А так, Рэй был уверен в этом, через некоторое время Майл полностью поправиться. Ну, может, будет прихрамывать или останется пара шрамов да неприятные воспоминания в придачу.

- Хранитель леса, ты даже не подозреваешь, в каком долгу перед тобой я и моя семья, - сказал Майл, внимательно глядя на Рэя. Тот покачал головой.

- Я только сделал то, что должен был сделать. - Рэй без особых усилий поднял скоге на руки и подошёл к дракону: - Быстрокрыл отвезёт тебя домой, - продолжил он, устраивая Майла в широком седле.

Дракон сидел смирно и был явно польщен возложенной на него миссией.

Уже некоторое время, с тех пор как он услышал рассказ Майла, Рэя беспокоила одна мысль. Поэтому, устроив скоге, он обратился к нему:

- Майл, ты ведь сказал, что наткнулся на "одну" такую тварь. Если я не ошибаюсь, то мне кажется, что по округе бегает другая...

Майл пристально вгляделся в серьёзное лицо лесничего и тихо произнёс:

- Ты не ошибся - есть ещё одна. Она меньше этой, но также страшна и сильна. Когда я наткнулся на них, она, не знаю почему, сбежала. Прошу тебя! - воскликнул скоге, хватая здоровой рукой Рэя за рукав куртки, когда увидел мелькнувший в его глазах огонь. - Не ищи её - тебе с ней не справиться. Посмотри на меня...

- Но я не могу просто стоять, сложа руки, зная, что по округе шастает еще одно такое демонское отродье.

- Понимаю... Но не рискуй своей жизнью. И всё же, есть одно дело, которое тебе под силу. - Майл обвёл окружающий их лес взглядом и продолжил: - Недалеко отсюда, у реки, живут люди, чья жизнь нам не безразлична. Думаю, что тебе они тоже не безразличны, - скоге искоса взглянул на Рэя. - Иди к ним, предупреди об опасности и расскажи о том, что здесь произошло. И... - тут золотые глаза Майла встретились с глазами лесничего, и он еле слышно прошептал: - Помни свои сны...

Скоге отпустил Рэя и откинулся на спинку седла.

- Мне пора. Прощай! - сказал он, взмахнув рукой.

Быстрокрыл развернул крылья и посмотрел на Рэя.

- Лети, - сказал тот. - Только будь поосторожней!

Дракон плавно поднялся в воздух, пролетел некоторое расстояние среди деревьев и взмыл ввысь.

- Ух ты! - выдохнул Бари. - Ничего себе прогулочка! А Быстрокрыл что, знает дорогу в Скогендейл?

В глазах Бари горело ничем не прикрытое любопытство.

- Знаю-знаю о чём ты подумал, - Рэй улыбнулся и потрепал юного ульфинга по взъерошенным вихрам. - Но в ближайшее время даже и не думай попасть в Скогендейл. Тебя всё равно туда не пустят, а Быстрокрыл дорожит своей хорошей репутацией.

- Жалко, - приуныл Бари.

- Не расстраивайся, - ободрил его Рэй. - Может быть, когда-нибудь, когда ты станешь стражем-хранителем как твой дядя...

- Я обязательно им стану, - уверенно произнёс Бари, глядя на свои ногти-когти - он всё ещё сохранял облик ульфинга.

- Я уверен, ты станешь отличным стражем. А теперь нам пора идти, - сказал Рэй, обходя обломок дерева.

- А куда мы пойдём?

- К реке, к избушке Фори.

- Но она пуста - старый Фори вроде бы помер.

- Да. Но там теперь живут его родственники. Их надо предупредить.

Рэй сделал несколько шагов, но обернулся и предостерёг Бари:

- Будь на чеку. Помни, что сказал Майл - здесь бегает ещё одна тварь. И мой совет в отношении твоего бегства - всё еще в силе.

Лес снова ожил. Слышались птичьи голоса, дятел долбил очередное дупло, среди веток мелькали пушистыми рыжими молниями белки, а лёгкий ветерок перебирал листву. Бари, который шёл рядом с Рэем, о чём-то размышлял, ему все не давала покоя одна вещь... В конце концов он не выдержал и спросил:

- Рэй, а можно тебя кое о чём спросить?

- Спрашивай.

- Э-э. понимаешь ли, я сейчас, вроде бы, стал обладать нюхом как у зверя, - начал Бари. - Вокруг меня много запахов и я стал к этому уже привыкать. Но дело не в этом...

- А в чём?

- Видишь ли, те запахи, которые я чувствовал ещё до того, как проявились мои способности - стали острее и сильнее. Но теперь я могу учуять и то, что раньше вообще не мог почувствовать. Сегодня я встретил много таких запахов, и с одним из них у меня возникли некоторые... э-э ... затруднения.

Рэй остановился, взглянул на Бари, и на его лице промелькнуло странное выражение.

- Что это за запах? - спросил он.

- Запах скоге, - ответил Бари и продолжил: - Я, конечно, мог и ошибиться - та гадость так воняла, но я всё же чувствовал его. Запах скоге был очень сильным, кровь только усилила его. Он был похож на человечий, но не совсем - более лёгкий, что ли. А ещё скоге словно излучал какую-то энергию...

- Это магия и древняя сила Лесного народа, - пробормотал Рэй.

- Да, наверное, - согласился Бари. - Но меня удивило другое - запах скоге должен был бы быть для меня новым, но он не был таковым.

- Почему? - тихо спросил Рэй. Он присел перед Бари на корточки и положил руки на плечи мальчику. В глазах лесничего затаилась смутное беспокойство.

- У меня было такое чувство, будто я встречал его раньше. - Было похоже, что история с запахами не выходила у Бари из головы. - Встречал, совсем недавно, - говорил мальчик, - после того, как проявились мои способности. Но я не помню где и когда.

- Может, ты действительно ошибся, а может... учуял скоге скрытого чарами невидимости, - предположил Рэй.

- Может быть, - пожал плечами Бари. Его личико наконец прояснилось, и он улыбнулся. - Ладно, потом как-нибудь разберусь с этим. Слушай, - обратился он затем к лесничему, - Рэй, там, когда ты орудовал с бревном, от тебя тоже исходила очень мощная энергия. Она была почти такая же, как у скоге, если не сильней. А потом она вдруг резко исчезла. Я даже испугался. Почему так получилось? - спросил мальчик, внимательно глядя на Рэя.

- Потому что я - всего лишь человек. Не такой как все, но все же человек...

Рэй вздохнул, выпрямился и, легонько подтолкнув Бари вперёд, сказал:

- Пойдём, а то мы так и до вечера не доберёмся до Фори.

Лесничий шёл позади Бари, и задумчиво поглядывал ему в спину. А мальчишка-то смышлёный, соображает быстро, в будущем из него выйдет отличный страж. Юстик и Кроу могут им гордиться, а вот ему и Локису надо быть настороже. Может быть потом, когда Бари подрастёт, он ему всё расскажет... Но сейчас... он не должен снимать эту вещицу ни на секунду.

Рэй приподнял левую руку и, сдвинув немного вверх рукав куртки, взглянул на охватывающий запястье браслет. Он состоял из семи плотно подогнанных друг к другу пластинок из белого, гладко отполированного металла. В одну пластинку был инкрустирован небольшой квадратный, переливающийся радужным светом, камень.

Опустив рукав, Рэй снова посмотрел на Бари. Тот беззаботно шел впереди и что-то напевал себе под нос.

"Бари, Бари, - подумал Рэй, - твой нос не подвёл тебя. Просто в нашем мире есть вещи, способные сбить с толку даже ульфинга..."

10. БОЙ У РЕКИ.

Впереди между стволами деревьев уже виднелось свободное от леса пространство и слышалось журчание воды, когда вокруг все снова внезапно замерло. Рэй молниеносно выхватил меч и притянул к себе Бари. Они стояли спина к спине и всеми своими обострившимися до предела чувствами ощущали распространявшуюся вокруг угрозу. Все опять будто застыло, повеяло чем-то холодным, чуждым, а со стороны леса послышалось странное пощелкивание и громкий стрекот.

Рэй и Бари обернулись...

Она была там. Жуткая, огромная тварь - помесь двуногого ящера и еще неизвестно чего. Страшная голова с клыкастой пастью и изогнутыми дугой рогами сидела на змеиной шее, которая в свою очередь переходила в туловище на полусогнутых ногах с острыми загнутыми когтями. В верхней же части туловища было две пары небольших суставчатых лапок с длинными когтистыми пальцами. Постукивая ими друг о дружку, тварь и издавала свое зловещее пощелкивание.

Все тело чудовища было покрыто толстой бугорчатой кожей, которая на спине переходила в панцирь из крупных чешуек, а, начиная с затылка, вдоль всей спины протянулся гребень из костяных пластин. Но главным оружием твари были не когти и клыки, а (это было ясно с первого взгляда) два длинных кнутообразных хвоста, которые оканчивались острыми шипами и зазубренными копьевидными пластинами.

Вперив в людей свои налитые кровью змеиные глаза, угрожающе пощелкивая когтями и стрекоча, тварь стала медленно приближаться. Хвосты извивались вокруг нее, как змеи, а в пасти мелькал туда-сюда раздвоенный язык.

Отступая назад и не выпуская тварь из виду, держа оружие наготове, Рэй тихо произнес:

- Бари, начинай медленно отходить к реке. Когда дам сигнал - беги.

Почувствовав, что мальчик отошел на несколько шагов назад, Рэй приготовился к защите.

Тварь сузила глаза и собралась было прыгнуть вперед, как вдруг в нее ударила белая молния...

- Беги!!! - закричал Рэй.

Бари тут же сорвался с места и что есть духу понесся к реке.

Получив удар магической энергией, чудовище испустило оглушительный вопль, отпрянуло назад и развернуло один из своих хвостов для нанесения удара. Рэй метнул нож, но тварь сшибла его ударом хвоста и, высоко подпрыгнув, взмыла вверх. В прыжке она пронеслась над Рэем, обрушивая на него свои смертоносные плети. Лесничий едва успел увернуться: один из усеянных шипами хвостов просвистел всего в нескольких сантиметрах от его головы.

Рэй тут же вскочил на ноги и с ужасом понял, что тварь сначала решила разделаться с более легкой добычей - с Бари. Закинув меч в ножны, Рэй со всех ног помчался вдогонку за чудовищем. Он, во чтобы то ни стало, должен опередить его!

Бари кубарем выкатился из леса и рванул вдоль реки на север, к избушке Фори.

Быстрей, быстрей! Он никогда еще так быстро не бегал. Только ульфинговские сила и выносливость позволяли ему удерживать такую скорость и не останавливаться. Но он ведь еще так мал и неопытен.

Впереди река круто сворачивала к востоку, огибая поросший соснами клочок суши, на котором среди деревьев и пристроилась избушка Фори. Но до неё было еще ох как далеко. И Бари понял - он не успеет. Он начал уставать, а тварь неумолимо приближалась. Все ближе и ближе раздавалось зловещее пощелкивание и топот ног...

Здесь, вдоль берега реки, то тут, то там были разбросаны огромные серые валуны. А в одном месте они были сложены в некое подобие дольмена с небольшим углублением внутри. Это сооружение было ближе, чем избушка, и Бари изо всех сил рванул к нему.

Рэй выскочил из леса неподалеку от дольмена и с первого взгляда понял, что задумал Бари, но он также видел, что и тварь прибавила ходу.

"Только бы успеть..." - мелькнуло в голове у Рэя, когда он бросился наперерез чудовищу.

Камни так близко! Быстрей!

Тварь немного отклонилась в сторону, чтобы размахнуться своими хвостами, Бари услышал зловещее шипение и свист разрезаемого шипастой плетью воздуха, когда что-то с невероятной силой втолкнуло его в каменную нишу.

По спине Рэя словно хлестнули раскаленным огненным кнутом, но, не взирая на боль, он тут же резко развернулся и рубанул мечом по метнувшемуся к нему второму хвосту. Отсеченный шипастый конец отлетел в сторону, а тварь, испустив оглушительный вопль, отпрянула назад. Но уже в следующее мгновение она, растопырив свои когти, снова ринулась на Рэя.

Неожиданно, откуда-то слева, на чудовище обрушился целый поток сверкающих молний. Рэй обернулся и увидел Ильму. Она стояла на вершине большого, торчащего из земли валуна и с выражением праведного гнева на лице запускала в тварь одну молнию за другой. Ее червонно-золотая грива развевалась, глаза сверкали, а от всей фигуры девушки веяло невероятной энергией и силой.

- Вот это да! - восхищенно прошептал Бари. Он высунулся из ниши и встал рядом с Рэем. Тот только молча кивнул.

Получив очередную молнию, тварь отшатнулась в сторону, завопила и устремила к Ильме свой здоровый хвост. Но девушка, подпрыгнув вверх как мячик, пролетела над рогатой головой чудовища и, приземлившись позади него, подбежала к Рэю и Бари.

- Я рад тебя видеть, прыгунья, - улыбнулся Рэй. Ильма в ответ сверкнула белозубой улыбкой и, указав на тварь, сказала:

- С ней пора кончать. Ты знаешь как?

Рэй кивнул. Они поняли друг друга без слов. Когда тварь развернулась и снова двинулась на людей, Ильма послала в нее мощный заряд энергии, а Рэй, перехватив рукоять меча, изо всех сил метнул его в горло чудовища. Стальной клинок глубоко вонзился в чешуйчатую шею, прямо под клыкастой пастью. Тварь издала отвратительный булькающий звук, зашаталась и рухнула на землю. В агонии она крушила хвостами все вокруг; удар здорового хвоста разбил на куски небольшой валун. Но уже в следующее мгновение чудовище страшно захрипело и испустило дух. Из него будто бы вылетела какая-то темная тень, которая тут же быстро растаяла в лучах солнца. Отвратительная туша стала сразу источать зловоние и терять очертания.

Лесничий почувствовал, как Бари, который поначалу прижался к нему, вдруг тихо вскрикнул и отпрянул. Мальчик стоял с широко открытыми глазами и со страхом смотрел на Рэя; Бари принял человеческий облик, и теперь это был всего лишь испуганный и усталый ребенок. И он с ужасом смотрел на свою, перепачканную кровью ручонку.

- Бари... - еле слышно произнес Рэй, опускаясь перед мальчиком на колени и обнимая его. - Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я подверг тебя такой опасности... Заставил пережить весь этот ужас...

Лицо Рэя выражало страх и тревогу. "Я никогда не смогу себе этого простить, - думал он. - Я слишком понадеялся на его способности... На свои..."

- Ты не виноват, - всхлипнул Бари. Он чуть отстранился, потупил взор и продолжил: - Ты ни в чем не виноват - я сам напросился. Тебя из-за меня чуть не убили, - мальчик снова посмотрел на руку.

- Вы оба ни в чем не виноваты, - мягко сказала Ильма, приседая рядом. Она вытащила из кармана брюк платок и, вытирая Бари руку, добавила: - Во всех сегодняшних неприятностях повинен тот, кто запустил в лес этих чудовищ. Вам не в чем себя упрекнуть.

- Если бы не ты, нам пришлось бы туго, - возразил Рэй. Вставая, он скривился от боли и пошатнулся.

Ильма вскочила и, помогая ему встать, с тревогой в голосе произнесла:

- Рэй, ты плохо выглядишь. Надо срочно заняться твоей спиной.

- Ничего, я пока подожду, - проговорил лесничий, опираясь на плечо Ильмы. - Меня больше беспокоит Бари, - кивнул он в сторону мальчика.

Бари, и в самом деле, выглядел неважно: он побледнел и осунулся.

- Хорошо, - согласилась девушка. - Только, будь добр, выпей тогда вот это. - И с этими словами она протянула Рэю флакончик с зеленоватой жидкостью. - Это противоядие и обезболивающее.

- Противоядие? - спросил Рэй, опрокидывая в себя содержимое флакона.

- Да, - кивнула Ильма и пояснила: - Большинство этих демонских тварей или сами ядовиты, или ядовиты их когти, шипы, зубы и прочее. Так что не помешает.

Потом Ильма ласково улыбнулась Бари, протянула ему руку и произнесла:

- Пойдем, дитя. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

Мальчик посмотрел на девушку, улыбнулся ей в ответ и взял её за руку.

В избушке Фори была всего одна горница, и, похоже, что со времен бывшего хозяина в ней мало что изменилось. Новые хозяева только навели здесь порядок и чистоту да добавили к скудной обстановке большое кресло да объемистый сундук.

Рэй, сидя на табурете возле грубо сколоченного стола, наблюдал за хлопочущей вокруг Бари Ильмой. То ли подействовало лекарство, то ли еще чего, но Рэй практически не чувствовал боли, вся спина как будто онемела. Хотя, если честно, и одного брошенного на девушку взгляда было вполне достаточно, чтобы забыть о чем угодно. По всему было видно, что Бари тоже не устоял перед очарованием Ильмы. Он беспрекословно выпил предложенный ею ароматный травяной напиток и, свернувшись калачиком, заснул на стоявшей у стены узкой кровати. Девушка накрыла его покрывалом, погладила по взъерошенным вихрам, а потом повернулась к Рэю.

- С ним все будет в порядке? Как он перенесет сегодняшнее происшествие? - Рэй все никак не мог простить себе случившегося.

- С ним все будет хорошо, - успокоила его Ильма. - Он поспит, а когда проснется - все будет для него как дурной, просто плохой сон. Напиток смягчит неприятные воспоминания.

Затем девушка подошла к Рэю и серьезным, не терпящим возражений тоном произнесла:

- А теперь надо заняться тобой.

И Рэй молча предоставил себя в ее полное распоряжение.

- По моему, тебе крупно повезло, - заметила Ильма, когда стащила с него куртку и стала промывать глубокие, нанесенные шипами чудовища порезы на его спине. - Твой меч, - продолжала она, - ослабил удар. Если бы не он - шипы вонзились бы глубже, и все было бы намного хуже...

- Я видел это - хуже, - мрачно произнес Рэй, вспоминая Майла.

- Где, ты это видел? - встревожено спросила Ильма, наклоняясь и глядя ему прямо в глаза. Лицо девушки побледнело.

- Сегодня, в лесу. - И пока Ильма обрабатывала его спину какой-то странно пахнущей мазью, Рэй рассказал о скоге и обо всем остальном.

- Священная Гора! - тихо воскликнула девушка, когда лесничий закончил свой рассказ. - Бедняга Майл! Надеюсь, он быстро поправится.

- Я уверен в этом, - сказал Рэй и, с улыбкой посмотрев на Ильму, добавил: - Особенно, если его будет лечить такой же лекарь как ты.

Их глаза встретились, и на какой-то миг время для Ильмы и Рэя словно остановилось...

- Рэй... - медленно произнесла девушка, отводя взгляд и указывая на руку Рэя, - ...откуда у тебя этот браслет?

- Это наша семейная реликвия, - ответил молодой человек. - Он достался мне от матери, как память о ней. - В глазах Рэя отразилась печаль. - Она умерла, когда мне было три года.

- Прости... - начала было Ильма.

- Ничего, - поспешил успокоить ее Рэй. - Все это было очень давно...

На какое-то время в избушке воцарилась тишина; Рэй о чем-то задумался, а Ильма молча смотрела на него.

- Тебе надо что-то одеть, - наконец заговорила она, переводя взгляд с полуодетого Рэя на пол, где лежала его порванная и перепачканная кровью куртка. - Вот, возьми это, - продолжила Ильма, доставая откуда-то из сундука и протягивая Рэю рубашку из тонкой светло-серой ткани с широкими рукавами. - Думаю, тебе это подойдет.

И действительно, когда Рэй надел рубашку, то почувствовал, будто она сшита точь-в-точь на него, словно он надел удобную и привычную вещь.

- Странно... - еле слышно произнес молодой человек, глядя на вытянутые перед собой руки.

По краю широкого рукава шел едва различимый, шитый серебристой нитью узор, и по нему, как будто бы, пробежала едва заметная искорка, в ответ на которую по камню в браслете Рэя тоже промелькнул радужный отблеск.

- Что там? - полюбопытствовала Ильма.

- Да так, пустяки. - Рэй встряхнул своей светло-темной гривой, словно желая отогнать какое-то наваждение, и сказал: - Спасибо. Я постараюсь ее вернуть.

- Нет, не нужно, - с улыбкой сказала Ильма. Она подошла к Рэю, взяла его за руку, развернула к столу и продолжила: - А теперь, будь добр, составь мне компанию. Никакие возражения и отказы не принимаются, - закончила девушка, очаровательно улыбаясь.

И отказать ей было абсолютно невозможно.

Ильма щелкнула пальцами, и на столе тут же появились столовые приборы, пироги, ягоды и медовый напиток. Запах еды разбудил Бари, и он с довольным видом поспешил присоединиться к взрослым. И, похоже, что Ильма была права: напиток подействовал отлично! Бари полностью пришел в себя, о том, что случилось в лесу и у реки - он даже не заикнулся.

11. НАДЕЖДЫ И ПЛАНЫ.

Вечер вступал в свои права. Солнце клонилось к западу, и небо окрасилось в предзакатные цвета, но небольшая компания, что собралась в избушке на излучине реки, не спешила расставаться. Комнату заливал мягкий золотистый свет, струящийся из подвешенного к потолку светильника в виде вставленного в ажурную оправу круглого кристалла. Бари сидел на кровати и, рассматривая большую толстую книгу о всяких необычных существах и прочих волшебных созданиях, изредка поглядывал на Ильму и Рэя. Те сидели рядышком на лавке за столом и о чем-то тихо беседовали.

- Ильмариэль! - раздался вдруг с порога чей-то хриплый голос. - Скажи-ка мне, пожалуйста, почему у нас здесь так много народу? И что это за мерзкая лужа возле камней?

И в комнату вошел высокий, широкоплечий мужчина с длинными седыми волосами и окладистой бородой. На нем был потертый темный балахон и длиннополая, сшитая из разноцветных кусочков меха безрукавка. Это был Элиас Фори собственной персоной.

- Отец! - воскликнула Ильма, бросаясь к нему. - Наконец-то ты вернулся! Мы тебе сейчас все расскажем. Познакомься - это Рэй Урс, местный лесничий, - представила девушка своего гостя.

- Наслышан я о тебе, весьма наслышан... - медленно произнес Фори, пожимая Рэю руку и окидывая его проницательным взглядом.

Рэй выдержал этот не очень-то дружелюбный взгляд и, в свою очередь тоже присмотрелся к отцу Ильмы.

Фори производил несколько пугающее впечатление: смуглое лицо, орлиный нос и горящие странным огнем глаза под густыми, нахмуренными бровями. Именно глаза - темные, проницательные, будто бы видящие все насквозь - и придавали их обладателю грозный вид. А еще этот человек был невероятно силен; Рэй почувствовал это, когда Фори сжал его руку.

"Похоже, этот родственник Эбона смог бы неплохо поладить с Локисом", - подумал Рэй.

- Ой! Какая красивая! - послышался возглас Бари. Все обернулись и посмотрели в его сторону.

Мальчик с восхищением смотрел на большую белую сову, которая следом за Фори влетела в дом и с важным, полным достоинства видом уселась на спинку кресла. И в самом деле, это была очень красивая птица. Белоснежное, мягкое и пушистое оперение покрывало сову с головы до ног, и только на спине можно было заметить несколько пестрых пятнышек.

- Ее зовут Свет Ночи, - представил Фори свою крылатую спутницу.

Сова же, внимательно посмотрев на Бари, перевела затем свои большие золотистые глаза на Рэя и, как будто бы в легком поклоне, чуть наклонилась в его сторону. Рэй ответил тем же.

- А теперь, дитя мое, расскажи мне о том, что же здесь все-таки произошло, - обратился Фори к дочери, садясь в кресло. - Скоро начнет темнеть, а нашим гостям еще надо будет как-то добираться до дома, - добавил он, поглядывая на Бари.

Сам не зная почему, но мальчик, так же как и Рэй, не испытывал перед Фори никакого страха. Он еще раз взглянул на взрослых и снова уткнулся в книгу.

Ильма и Рэй рассказали Элиасу обо всем, что случилось в лесу и у реки. В продолжение всего рассказа Фори не проронил ни звука; он только молча кивал и еще больше мрачнел. Сова, сидя на своем месте, тоже внимательно слушала, казалось, что она все прекрасно понимает. А когда Ильма закончила, то в избушке повисла тишина: Фори, подперев рукой подбородок, погрузился в раздумья; сова прикрыла глаза и замерла как статуя; Бари с головой ушел в изучение волшебных существ.

Рэй и Ильма переглянулись. Девушка хотела было нарушить затянувшуюся паузу, как в приоткрытую дверь вдруг просунулась и довольно заурчала драконья голова.

- Быстрокрыл вернулся! - Бари мигом вскочил с кровати и бросился к своему чешуйчатому другу.

Дракон в ответ заурчал еще громче и облизал мальчика раздвоенным языком. Было видно, что Быстрокрыл очень доволен.

- Как жалко, что ты не умеешь говорить, - сокрушался Бари. - А то, может быть, ты рассказал бы про волшебный город.

- Вряд ли, - покачал головой Рэй. - Я тебе говорил...

- Рэй прав, юный ульфинг, - поддержал лесничего Фори. - Даже если б Быстрокрыл и говорил, он бы все равно ничего не сказал. Драконы умеют хранить секреты.

Когда Фори говорил с Бари, его лицо прояснилось, взгляд потеплел, он даже слегка улыбнулся.

- Но ты можешь взять с собой это. Ты заслужил, - сказал Фори, вручая Бари столь заинтересовавшую его книгу. - Думаю, она тебе пригодится. Покажи ее сестре и родителям. Но, - тон Фори стал строже, - никому ее больше не давай и не говори, откуда она у тебя. Хорошо?

Бари кивнул и взволнованно поблагодарил и Фори, и Ильму. Такой неожиданный и ценный подарок ошеломил мальчика.

- Нам пора, - тихо произнес Рэй, кладя руку ему на плечо. - Твои родители уже наверняка волнуются. Мы и так сильно задержались.

Рэй с Бари попрощались с хозяевами и направились к двери. Мальчик, прижимая к груди подарок, выскочил на улицу, а молодой лесничий, уже находясь на ступеньках, обернулся и посмотрел на Ильму.

- Отец, я... Я провожу нашего гостя, - тихо, потупив взор, произнесла девушка.

- Иди, - вздохнул Фори.

Ильма с Рэем скрылись за дверью, а Элиас стоял посреди комнаты и смотрел им вслед. В его глазах затаились тоска и печаль.

* * *

Солнце уже скрылось за верхушками деревьев на западном берегу Быстрицы, на землю опускались сумерки. Дракон сидел на берегу реки и с любопытством рассматривал что-то в воде, а Бари, сидя на нем верхом, составлял ему компанию и - уже в который раз - изучал драконье седло.

- Значит, тебя зовут Ильмариэль, - сказал Рэй, глядя на стоящую перед собой девушку.

- Да, - с улыбкой ответила она. - Это мое полное имя. Я просто подумала, что Ильма - будет проще.

- А можно мне называть тебя Ильмариэль?

- Да, - тихо ответила девушка.

Рэй смотрел на Ильмариэль. Как же она все-таки красива. Даже в сумерках она вся как будто светилась изнутри, а ее глаза горели как две зелено-золотые искры. Наконец Рэй задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:

- Ильмариэль, когда я снова смогу тебя увидеть?

- Когда захочешь... - с улыбкой ответила девушка. Она положила руки на плечи молодого человека и, проведя одной рукой по его длинным волосам, продолжила: - Когда захочешь меня увидеть, приходи к водопаду Глинттейл.

Какое-то время они молча стояли друг против друга, а потом Рэй привлек к себе девушку и поцеловал ее долгим страстным поцелуем. В ответ Ильмариэль обхватила спину молодого человека руками и с такой силой (невероятной для девушки) сжала его в объятиях, что у него на миг перехватило дыхание. Ее ответный поцелуй заставил Рэя забыть обо всем на свете... Но уже в следующее мгновение девушка ловко выскользнула из его объятий и, сверкнув очаровательной улыбкой, быстро скрылась среди деревьев.

Уже в воздухе, сидя на драконе и направляясь к Травиндору, Рэй обратился к сидящему рядом мальчику:

- Бари, я могу тебя кое о чем попросить?

- О чем? - Бари удивленно посмотрел на Рэя.

- Не говори никому в деревне о том, что произошло сегодня в лесу, - ответил Рэй. - Это вызовет ненужные тревоги, расспросы и так далее... Твоим родителям я сам все расскажу. И еще... - тут Рэй немного замялся, - об Ильмариэль... О ней, пока, не говори никому. Даже Локису и Власте.

- Обещаю, - самым серьезным тоном произнес Бари. - Я буду нем, как могила.

Рэй знал, что мальчик сдержит свое обещание. Несмотря на юный возраст, Бари был не из болтливых, и - как все ульфинги - понимал и соображал куда больше, чем обычные ребятишки его возраста.

* * *

Проводив дочь взглядом, Фори тяжело вздохнул и опустился на табурет. Его лицо снова помрачнело, он опустил голову и погрузился в раздумья. И судя по всему, думы его были преисполнены тревогой и печалью.

- Ты ничего не можешь изменить. Она сделала свой выбор, - молвил со стороны кресла тихий женский голос.

- Но я не могу с этим смириться! - воскликнул Фори, поднимая голову и глядя туда, откуда донесся голос.

В кресле сидела красивая, завернутая в белоснежное широкое одеяние, женщина с длинными белыми волосами.

- Я же знаю, что в конце ее ждет горе и страдание, - с болью в голосе произнес Фори.

- Но она вольна в своем выборе, - сказала женщина. Она слегка улыбнулась и продолжила: - И этот выбор не так уж плох. Он не такой как другие... В нем есть нечто, родственное нам.

- Это не имеет значения, - глухо произнес Фори. - Он все равно человек. А жизнь людей так коротка и быстротечна...

- Да, коротка... - прошептала женщина. - А она... ей всего двадцать пять. У нее впереди долгая, долгая жизнь...

- И эта жизнь будет омрачена тоской и болью... - еле слышно произнес Фори. - Скажи, - с надеждой обратился он затем к своей собеседнице, - тебе удалось узнать еще хоть что-нибудь о ее будущем?

- Нет, - покачала головой беловолосая красавица, - ничего. Все то же самое...

Она в отчаянии стиснула кулаки и воскликнула:

- Это так мучительно! Видеть так много разных вещей и, в то же время, не знать ничего о том, что тебе дороже всего!

- Но ты говорила, что, все же, было одно видение...

- Да, было. Если б не оно, я не знаю, чтобы делала. Оно вселяет надежду, но оно так туманно и неопределенно...

- Свет... - задумчиво произнес Фори. - Ты говорила, что видишь яркий белый свет...

- Много света, - продолжала женщина. - От него исходит мощная энергия, а внутри что-то живое...

- А потом... ты видела Ильмариэль. И она была счастлива.

- Да. Еще никогда я не видела ее такой счастливой...

- Очень надеюсь, что когда-нибудь мы увидим то, что подарит ей это счастье...

- Да, - согласилась женщина. - А пока нам остается только ждать и надеяться.

Некоторое время в избушке было тихо, но потом женщина встала, прошлась по комнате и, обращаясь к Фори, медленно заговорила:

- Знаешь, что бы там ни было в будущем, мы не должны вмешиваться в их отношения. У меня такое чувство, будто этот молодой человек неразрывно связан со всем этим... - женщина неопределенно взмахнула рукой и добавила: - Если мы вмешаемся, может произойти непоправимое.

- Я доверяю твоим чувствам, но...

- Я знаю, о чем ты. У меня есть одна идея, которая тебе наверняка понравится.

- Говори! - Фори внимательно смотрел на женщину.

- Однажды, - начала она, - этот молодой человек придет сюда за ответом. Думаю, это произойдет в ближайшее время - он не будет медлить. И вот когда он придет, испытай его Змеиным Кольцом Истины. Если он откажется от испытания или солжет - ты и кольцо вынесете ему суровый приговор.

- Мне нравится твое предложение. - Фори мрачно улыбнулся и с угрозой в голосе продолжил: - Если он солжет хоть в чем-нибудь - ему несдобровать.

- Я очень надеюсь, что он с честью пройдет это испытание, - тихо произнесла женщина.

- Я тоже очень на это надеюсь. Мне не хотелось бы применять против него свою силу...

* * *

Колдун, которого звали Бейн, был в ярости. Он нервно расхаживал туда-сюда по находившейся глубоко под землей комнате с источавшими холод и покрытыми плесенью стенами. Подле одной из стен стояли: забитый старинными фолиантами и разным колдовским барахлом шкаф и большое овальное зеркало, темная рама которого была густо исписана древними символами и надписями, посреди комнаты стоял большой, заваленный колбами, склянками и бумагами стол и старое кресло. Рядом с ним на разваливающемся табурете сидел тощий коротышка; он со страхом наблюдал за своим хозяином.

- Проклятье и тысяча демонов! - выругался Бейн. - Опять эти чертовы Урсы! Опять они влезли не в свое дело и все испортили! Ну ничего, придет время, и они мне за все заплатят...

Колдун сжал кулаки и недобро ухмыльнулся.

- А эти Фори, будь они неладны, их-то откуда принесло?! - продолжал бушевать Бейн. Его бледное лицо и горящие глаза полыхали яростью.

- Может, лучше, избавиться от них, - промямлил коротышка.

- Можно бы, - ответил Бейн, - но я не хочу ворошить осиное гнездо раньше времени. Они мне еще могут пригодиться... Кстати! - тут колдун резко развернулся и прожег своего подручного убийственным взглядом. - Тебе, Шэди, надо быть теперь поосторожнее - у нас тут завелся ульфинг. Смотри, не попадайся ему на глаза! - угрожающе предупредил Бейн.

- Но... он же... только мальчишка, - произнес Шэди, запинаясь. Под пристальным взглядом хозяина он весь съежился от страха.

- Неважно. Он все равно сможет учуять, что с тобой что-то не так. И начнет тут все вынюхивать, - говорил Бейн, коршуном нависая над Шэди, а затем еще и прикрикнул: - И никакой самодеятельности! Понял?

- Д-да, босс! - заикаясь, ответил коротышка. Больше всего на свете в этот момент ему хотелось убраться как можно дальше из этого мрачного, освещенного лишь тусклым светом двух свечей подземелья.

Бейн устало опустился в кресло и посмотрел на свои костлявые руки. Его обрамленное седыми космами лицо исказила гримаса ненависти и злости.

- Проклятая долина! Ты гонишь меня отсюда, иссушаешь, - прохрипел Бейн. - Только здесь, под землей, я смог найти убежище. Но скоро, очень скоро все изменится...

- Господин, а как там дела у олтарсов? - осмелился спросить Шэди - От них есть какие-нибудь вести?

- Нет. Они пока не добились успеха. Это дело оказалось несколько сложнее, чем я предполагал. Проклятье! - колдун в ярости стукнул кулаком по столу. - Даже в измененном облике эти костлявые бестии не могут и близко подойти к заповедным долинам, - продолжал говорить Бейн. - Им придется охотиться за их пределами. Но добыча, которую они выслеживают, редко покидает пределы долины. Так что нам придется еще не известно сколько ждать.

- А почему олтарсы не могут попасть в долину? Они же, вроде, не пользуются чарами... Может, они плохо стараются?

Лицо Бейна потемнело, он сделал руками жест, - как будто что-то сдавливает - и с угрозой произнес:

- О нет, они стараются, очень стараются. Они хорошо знают, с кем связались... Но это хвостатое отродье, - с еле сдерживаемой яростью продолжал колдун, - все равно что-то заподозрило. Они не пропускают теперь к себе ни одного крупного зверя.

- Может, как отвлекающий маневр, снова запустить в лес каких-нибудь тварей, - предложил Шэди.

- Нет, - покачал головой Бейн. - Думаю, пока, твари могут подождать. Да и олтарсам я пока прикажу приостановить попытки вторжения. Не будем зря тратить свои силы - нам не помешает затишье перед бурей...

Шэди искоса взглянул на хозяина. Опять ждать. Да сколько уже можно! Они и так торчат здесь с незапамятных времен!

Шэди был не слеп; он видел, что силы покидают Бейна, что он держится только на колдовских зельях и еще черт знает на чем. Шэди не любил хозяина, но вместе с тем он испытывал перед ним жуткий страх. И потому он запинающимся голосом только спросил:

- Э-э, господин, а может... пора избавиться от... Вигора? С ним так много возни... Это напрасная трата сил. А эта девица действует мне на нервы, я ее боюсь.

Коротышка знал, чего добивался его хозяин, и хотел успеть получить свою долю.

- Нет, Вигор нам еще нужен, - ответил Бейн, ухмыляясь. - Он хорошо нам служит. Что же касается Мелиссы, то ты правильно делаешь, что боишься ее. Эта девочка далеко пойдет... - В глазах колдуна появился загадочный блеск, и он добавил: - Иногда я даже думаю, а не присоединить ли ее к нашей компании. Нам ведь здесь так не хватает женского общества.

Бейн обвел взглядом полутемное подземелье, а потом остановил его на своем подручном:

- Что скажешь, проныра Шэди?

- Я... я ничего. Воля ваша, - побледнев как полотно, ответил коротышка.

- Ладно, я еще подумаю над этим вопросом, - сказал Бейн. - А ты постарайся не путаться лишний раз у нее под ногами. Ступай.

Шэди мигом вскочил с табурета, подбежал к стене и нажал в ней на один камень. Раздался негромкий щелчок, и в стене открылась потайная дверь, через которую были видны идущие куда-то наверх ступеньки. Коротышка шмыгнул в проход, и дверь за ним закрылась.

- Тупица, - пробормотал Бейн.

Сидя в кресле, он взял со стола наполненный темной мутной жидкостью стакан и залпом осушил его. Затем колдун откинулся на спинку кресла, и невидящим взором уставился в каменный сводчатый потолок подземелья. На его губах снова промелькнула недобрая ухмылка.

10. ВОСПОМИНАНИЯ И ДАР.

Сидя на диване в гостиной, Мелисса с тоской смотрела в открытое окно. Как же ей надоело сидеть в этом доме. Она, конечно, может пойти прогуляться, но тогда ей придется терпеть на себе любопытные и недоброжелательные взгляды местных жителей. Но это было еще не все. В последние дни, стоило ей только выйти за порог, как на нее сразу же обрушивалась целая волна неприятностей. Несколько раз на нее чуть не наехала телега, ее собственная лошадь заболела, а экипаж сломался. Потом, неизвестно как, Мелисса оказывалась с ног до головы облита то водой, то еще какой-то дрянью. Причем это всегда происходило на глазах у всей деревни. И это не считая других "мелких" неприятностей: отлетевшие каблуки, рвущаяся одежда, галлюцинации и частые падения.

Мелисса, правда, вскоре догадалась, чьих рук это дело, но легче ей от этого не стало. Она пошла просить совета у Визардусов, но Филата не было дома, а Амбер встретила ее довольно прохладно и заявила, что помочь ей в этом деле ничем не может. Мелисса чем-то прогневала Маленький народец, да так сильно, что, похоже, все домовые в деревне сговорились против нее. Они оставят ее в покое лишь после того, как она сама попросит у них прощения за свой проступок и преподнесет им щедрый подарок.

Но Мелисса не собиралась идти на поклон к каким-то там домовым, а решила просто отсидеться дома и дождаться отца, который в эти дни был в отъезде по делам.

Ну почему, почему он не взял ее с собой? Имея в своем распоряжении воздушный катер, он мог бы запросто подбросить ее в город. А вместо этого - она вынуждена торчать в этом захолустье и страдать от козней какой-то мелкой нелюди!

Мелисса вскочила с дивана и в раздражении заходила по комнате. Она чувствовала себя как зверь в клетке. Проклятье, здесь даже поговорить не с кем! Малх - невзрачный субъект, исполнявший у них обязанности кучера и дворецкого - почему-то избегал ее, а пожилая, молчаливая женщина, которая следила за порядком в доме и готовила еду, вряд ли годилась в собеседники. Оставались еще Хайди и Муни, но в последнее время они тоже предпочитали держаться от неё в стороне.

Девушка машинально взглянула в висевшее на стене старинное зеркало и горько улыбнулась. Последние дни не прошли для нее даром: лицо побледнело, под глазами пролегли темные тени, она выглядела усталой и измученной. Мелисса боялась спать. Он боялась повторения того, что произошло в полнолуние, и что мучавшие ее кошмары станут явью...

Со двора донесся тихий гудящий звук, и Мелисса, оправив на себе платье, выскочила из комнаты.

- Наконец-то, соизволил вернуться, - пробормотала она, выходя на широкое крыльцо и глядя на выбирающегося из парящего в нескольких сантиметрах над землей катера отца.

- Дорогая, прости меня, пожалуйста, - говорил Вигор, когда они вернулись в гостиную. Он поставил на стол небольшой чемоданчик и продолжил: - Я не мог вернуться раньше, хотя очень хотел этого. Возникли некоторые финансовые затруднения, которые требовали моего присутствия. Ну, ты сама понимаешь...

- Да, я понимаю, - сказала Мелисса, с усталым видом снова опускаясь на диван.

- Великие миры, ты ужасно выглядишь! Что с тобой? - встревожено спросил Вигор, присаживаясь рядом с дочерью и вглядываясь в ее лицо.

- Меня почему-то невзлюбили местные домовые, - ответила Мелисса. - Они меня замучили, не дают прохода. Я теперь даже из дому выйти не могу, - чуть не плача жаловалась она.

- Ну-ну, успокойся. Все будет хорошо, - успокаивал дочку Вигор. - Домовые говоришь... - в его взгляде промелькнуло странное выражение. - Я разберусь с этим. Они больше не будут тебе досаждать. Никогда!

- А ты сможешь это сделать? - с сомнением спросила Мелисса.

- Конечно, смогу. Для тебя - я готов сделать что угодно, - ответил Вигор, обнимая ее за плечи. - Да, а как там у тебя дела с камушком? - спросил он немного погодя.

Мелисса нахмурилась и, испустив тяжкий вздох, ответила:

- Плохо.

- Как?! - воскликнул Вигор, в изумлении уставившись на нее. - Не может быть! Может, ты что-то сделала не так?

- Нет, - покачала головой Мелисса. - Я все сделала, так как ты сказал. Но произошло что-то непонятное.

- Что? Расскажи, если не секрет.

- Даже не знаю... - медленно произнесла Мелисса. Она встала, в задумчивости присела на край стола и продолжила: - В ту ночь на меня словно что-то нашло. Казалось, будто я нахожусь между сном и явью... Я была здесь, но в тоже время, какая-то часть моего сознания была там, в доме лесничего. Это было так... необычно и... потрясающе. Он сопротивлялся, сильно сопротивлялся, но так не могло долго продолжаться. Он был уже почти в моих руках, - глаза Мелиссы горели, лицо приняло хищное выражение, а руки как будто вцепились в невидимую добычу. - Победа была так близка! Но потом...

Девица в отчаянии заломила руки и глухо простонала от бессильной ярости. Но через некоторое время, взяв себя в руки и собравшись с мыслями, Мелисса заговорила снова.

- Пришло что-то чужое. Я не видела, что это - оно было окутано золотым сиянием и полыхало гневом и яростью. Я испытала жуткую боль и отчаяние, я думала, что сойду с ума. А потом все внезапно исчезло, и меня окутали холод и тьма. Я очнулась только утром, и с тех пор мне снятся кошмары...

Облокотившись рукой о диванную подушку, Вигор молча смотрел на дочь и казался погруженным в какие-то свои, ведомые лишь ему одному мысли.

- Да-а, - протянул он наконец, - вижу, что тебе тоже не удалось добиться успеха. Урсы опять выиграли...

- Что ты хочешь этим сказать? - раздраженно спросила Мелисса.

- Ничего. Пожалуйста, не сердись, - успокоил ее Вигор. - Иди сюда, я тебе все объясню.

Мелисса вернулась на диван и хмуро посмотрела на отца.

- Что ты мне объяснишь?

- Видишь ли, дорогая моя, дело в том, что ты не первая, кому Урсы дают от ворот поворот.

- Да неужели, - насмешливо произнесла Мелисса.

- Все это было очень давно... - тихо произнес Вигор, не обращая внимания на сарказм дочери.

- А что было очень давно? - полюбопытствовала Мелисса, ей и в самом деле стало интересно.

- Много лет назад, - начал рассказ Вигор, - когда я был лишь немногим старше тебя, я как-то приехал в эти места в отпуск и встретил здесь самую красивую девушку, какую когда-либо видел. Это была дочь Локиса - Мелия. Стройная, золотоволосая и зеленоглазая она была похожа на лесную волшебницу, которая каким-то неведомым образом оказалась среди людей. Я влюбился в нее с первого взгляда, но вся беда состояла в том, что я был не единственным, кого покорила красота и очарование Мелии.

- Наверное, она была большой сердцеедкой, - с неприязнью заметила Мелисса.

- О нет, - покачал головой Вигор. - Она была сама чистота и непосредственность. Многие молодые люди были влюблены в Мелию. Они все делали ей предложения, но даже получив отказ, все равно оставались ее друзьями, которые готовы были стоять за нее горой. Так что когда я приехал - Мелия была свободна. Я неплохо поладил с ее друзьями и решил, что мне повезет больше, чем им. Но я ошибся...

- Она тебе просто отказала или выбрала другого? - спросила Мелисса.

- И то, и другое сразу, - с печальной улыбкой ответил Вигор, а затем продолжил: - Одновременно со мной за Мелией ухаживал еще один молодой человек. Это был местный лесоруб, некий Джет...

При последних словах лицо Хайда заметно помрачнело, а у Мелиссы сложилось впечатление, что ее папенька чего-то недоговаривает.

- Я почему-то подумал, что у меня больше шансов, чем у какого-то там лесоруба... - говорил дальше Вигор. - Но, как я уже говорил, я ошибся. Когда я сделал Мелии предложение, она, очень тактично и вежливо, дала мне понять, что я опоздал. Вот так, дорогая моя.

- И что ты сделал потом? Ты хоть как-то пытался... э-э... повлиять на Мелию? - Мелисса не могла поверить, чтобы такой человек, как ее отец, мог так легко отступить.

- Пытался, - ответил Вигор. - Но из этого ничего не вышло. Из-за этой же причины меня невзлюбили Локис и все друзья Мелии и Джета. Я уехал - так было лучше, - занялся делами и постарался забыть свои неудачи. Потом я встретил твою мать, родилась ты, мой старик передал мне руководство компанией и так далее...

- И ты ничего не знал, что стало с Мелией потом? - спросила Мелисса, внимательно глядя на отца. - То, что мы поселились здесь, имеет к ней какое-нибудь отношение?

Вигор на некоторое время призадумался, а потом пожал плечами и ответил:

- Даже не знаю... Я хотел построить дом в тихом, удаленном от больших городов месте, а Травиндор подходил для этой цели как нельзя лучше. Что же касается Мелии... Когда я сюда приехал, то узнал, что ее и Джета уже давно нет в живых. Я попытался было узнать, что с ними случилось, но местные почему-то не любят говорить об этом - из них и слова лишнего не вытянешь. Вроде бы, произошел какой-то несчастный случай в лесу, или еще что-то в этом роде...

Вигор снова о чем-то задумался, а Мелисса по-прежнему не сводила с отца пристального взгляда. Ее не покидало ощущение того, что в его рассказе что-то было не так.

- Знаешь, Мелисса, - нарушил молчание Вигор, - а ведь я даже не знал, что Рэй - сын Мелии и Джета. Я догадался об этом только тогда, когда ты привела его к нам в гости. Он - вылитый Джет, а его глаза - это глаза Мелии. Передо мной словно предстал призрак... И мне... мне стало тогда не по себе...

- Помню, - холодно произнесла Мелисса.

У нее возникла пара вопросов, которые, в связи с тем, что она узнала, требовали ответа. Она догадывалась, какими примерно будут эти ответы, но ей все равно хотелось их услышать.

- Отец, а почему ты не рассказал мне это раньше? Почему не предупредил? Ты же видел, что мне нелегко.

- Прости, - тихо произнес Вигор. - Я подумал, что ты добьешься большего успеха, нежели я. Мне казалось, что прошлое забыто, но я опять ошибся. Когда я увидел этого парня и узнал о твоих видах на него, то меня охватили противоречивые чувства. Мне захотелось как-то отмстить за давнюю обиду, отыграться что ли. И ты сама видишь, что из этого вышло.

Вигор горько усмехнулся и развел руками.

- Вижу, - проворчала Мелисса. Она услышала именно то, что и ожидала услышать, но от этого ей не стало легче. - И что же мне теперь делать? - спросила затем она. - Почему не сработала твоя игрушка? Хотя ты уверял меня, что все будет хорошо.

В голосе Мелиссы были упрек, обида и разочарование.

- Не знаю, - пробормотал Вигор, - не знаю... Может, этот парень оказался сильнее, чем мы предполагали, а может, уже успел спутаться с какой-нибудь ведьмой? Кто знает?.. В любом случае, - обратился Хайд к дочери, - оставь его пока в покое. Тебе надо отдохнуть и набраться сил. Съезди на недельку в город, а я разберусь тут с домовыми.

Вигор сжал руки дочери, ободряюще улыбнулся ей и добавил:

- Не печалься, может быть, все еще не так плохо. Как знать, может нам еще повезет. Нужно лишь чуть-чуть подождать.

- Ладно, я подожду, - вздохнула Мелисса.

- Вот и хорошо, - довольно произнес Вигор и добавил: - А в утешение у меня есть для тебя подарок.

Хайд подошел к столу, раскрыл чемоданчик, который привез с собой, и достал оттуда узкий продолговатый ящичек. Затем, порывшись в карманах пиджака, Вигор достал маленький ключик и вернулся к Мелиссе.

- Вот, смотри какая красота, - сказал он, открывая перед ней ящичек.

Внутри на темном бархате лежал длинный острый кинжал с темной рукоятью. Вдоль тонкого, отливающего голубизной лезвия шла затейливая руническая надпись, а на рукояти сверкал большой рубин. Рядом с кинжалом лежали ножны, которые тоже были украшены узором из переплетающихся символов и рун.

- Спасибо, - сказала Мелисса, восхищенно глядя на подарок. - Но, отец, я же не умею обращаться с оружием, - добавила она, переводя взгляд на Вигора.

- Девочка моя, это очень необычная вещица, - ответил тот, беря кинжал в руки. - Она очень старая и единственная в своем роде. В ней заключена магия.

- Магия? - удивилась Мелисса.

- Да, - кивнул Вигор и пояснил: - Волшебство этой вещицы состоит в том, что она всегда попадает в цель, не зависимо от умения своего хозяина.

- Как это?

- А ты сама попробуй.

Вигор вложил кинжал в руку Мелиссы, указал на висящую на противоположной стене картину с морским пейзажем и сказал:

- Видишь этот пейзаж с маленьким парусником посередине. Скажи: "Пронзи парус на картине", и метни кинжал. Сама увидишь, что будет.

Мелисса с сомнением покачала головой, но решила все-таки попробовать.

Картина была небольшой, и белый парус кораблика был единственным светлым пятнышком на темном фоне бушующего моря. Мелисса встала, вскинула руку с кинжалом и отчетливо произнесла:

- Пронзи парус на картине!

В последний момент Мелисса решила метнуть волшебный клинок чуть в сторону, для большей уверенности...

Острое лезвие вонзилось прямо в центр белого паруса. За какую-то долю секунды кинжал как живой свернул с ложного пути и полетел туда, куда было приказано.

- Вот видишь, он свое дело знает. Недаром у этой безделушки есть имя - "Разящий Без Промаха", - говорил Вигор, вытаскивая кинжал из картины и возвращая его дочери.

- Только знаешь что, будь с ним поосторожнее, - предостерег он Мелиссу, а затем, уже более веселым тоном, поинтересовался: - Ну что, угодил я тебе? Нравится?

- Да, - улыбнулась Мелисса. - Спасибо, папочка. Пойду, отнесу твой подарок в свою комнату.

Девушка поцеловала отца, взяла ящичек с кинжалом и вышла из комнаты.

Вигор проводил ее взглядом, потом подошел к окну, хмуро посмотрел в сторону леса и пробормотал:

- Интересно, как она распорядится моим подарочком? Надеюсь, она не наделает глупостей...

13. КРУГОВОРОТ ЖИЗНИ.

На западном берегу Быстрицы, в глубине леса, у подножия Лесогорских гор, к северу от которых лежат заповедные долины, есть одно, скрытое от посторонних глаз место. Это маленькая поляна, окруженная величественными, прямыми, как колонны деревьями, чьи переплетающиеся сверху ветви образуют причудливый ажурный купол. Проникая сквозь него, солнечный свет освещает лежащие среди изумрудной травы и лесных цветов большие серые валуны. Некоторые из них почти полностью поросли мхом, на других еще можно разобрать написанные рунами надписи. Люди, за исключением нескольких человек, не нарушают покой этой земли, а Лесной народ присматривает за ней и охраняет.

Власта была одной из тех, кто мог приходить на поляну беспрепятственно (кроме нее сюда приходили только Локис и Рэй). Сегодня она стояла перед двумя лежащими рядом камнями и, уже в который раз, задавала себе один и тот же вопрос: "А могла ли она тогда что-либо изменить?"

- Нет, - прошептала Власта. - Я ничего не могла изменить. Она не могла поступить иначе... Она бы не пережила еще одну потерю. А Локис?.. Потеряв всех, кого он так любил, он бы тоже ушел вслед за ними...

"И тогда, - подумала травница, окидывая поляну скорбным взором, - здесь бы появились еще один или два камня... Последние..."

* * *

Это случилось двадцать четыре года назад.

Стояла поздняя осень. Прошло уже несколько дней с тех пор, как на лесоруба Джета Линка, который вместе с маленьким сыном пошел в лес на прогулку, напал огромный медведь. Линк был убит на месте, а его ребенок тяжело ранен; по какой-то неведомой причине зверь-убийца не добил его и, оставив умирать, ушел. А через некоторое время мальчика нашел Локис. Он пошел в лес из-за внезапно охватившей его тревоги за жизнь близких, но было уже слишком поздно.

Власта протерла глаза и устало опустилась на стул. Великие небеса, как же она устала, как давно не спала.

- Тебе надо отдохнуть, - произнес чей-то тихий голос.

Травница обернулась и посмотрела на сидящую на краю кровати молодую женщину. У нее были золотые волосы, мертвенно-бледное исхудавшее лицо с неестественно горящими зелеными глазами, а на руках она держала завернутого в одеяло трехлетнего ребенка. Его личико посерело, дыхание было едва заметно, и с первого взгляда было ясно, что жизнь в нем угасает.

"Она знает об этом, - подумала Власта. - Знает..."

Несколько дней и ночей они боролись за жизнь мальчика, но он был слишком мал и слаб, чтобы оправиться от таких ран. Для Мелии борьба за жизнь сына отодвинула на второй план гибель мужа; хотя Власта хорошо знала, как сильна была любовь Мелии к Джету. Но мертвым уже ничем не поможешь.

Постигшее Мелию горе странным образом изменило ее: она все время молчала, время от времени тихо плакала, и все чаще и чаще в ее глазах появлялось, устремленное куда-то вдаль, отсутствующее выражение. И все эти дни, не сомкнув глаз, Мелия помогала Власте поддерживать жизнь своего сына.

"На чем она только держится? Откуда берет силы?" - спрашивала себя Власта, глядя на Мелию. Сама она уже давно валилась с ног от усталости.

- Спасибо тебе, Власта, - снова заговорила Мелия. - Но ты действительно должна отдохнуть. Скоро вернется отец. Ему будет нужна твоя помощь и поддержка.

Травница знала, что хотела сказать Мелия. Локис пошел в лес хоронить своего зятя и до сих пор не вернулся. Но рано или поздно он вернется...

- Я хочу побыть одна, наедине с ним, - прошептала Мелия, проводя ладонью по светловолосой с несколькими темными прядями головке ребенка.

- Хорошо.

Власта тяжело вздохнула и направилась к двери. Как бы ни было горько, но она уже ничем не могла помочь Мелии, ничем. По лицу Власты потекли слезы, и она поспешила выйти.

Через некоторое время, после того, как за травницей закрылась дверь, Мелия бережно положила ребенка на кровать и тихо произнесла:

- Дитя мое, мой лучик света, прости меня, но я не могу позволить тебе уйти.

Женщина осторожно развернула одеяло, в которое был укутан ее сын. Вся правая сторона его шеи, груди и бок были изуродованы страшными, наполовину затянувшимися рваными ранами, которые оставили медвежьи когти. То, что ребенок был еще жив, являлось, скорее всего, действием целебных зелий и трав Власты. Но они не могли исцелить полностью и замедлить ход времени...

Мелия приподняла руки, и на кончиках ее пальцев замерцали белые искры. Затем она вздохнула, окинула взглядом небольшую, освещенную светом золотистого кристалла комнату и прошептала:

- Отец, прости меня, но я не могу иначе.

Закрыв глаза, Мелия положила ладони на грудь сына и снова заговорила:

Сила древних, пробудись!

Сила жизни, разбуди

Кровь дремавшую доселе.

И теки теперь к нему...

Тело женщины стало излучать едва заметное золотистое сияние, которое затем начало постепенно переходить к ребенку. Тень смерти покидала его личико, раны затягивались и заживали, дыхание становилось отчетливее, сильнее... А Мелия... По мере того как жизнь возвращалась к ее сыну, она покидала ее саму. Волосы Мелии поседели, взгляд потускнел; она старела, и силы ее истощались...

Когда искры на пальцах погасли, Мелия отняла руки от груди ребенка. Раны полностью зажили, от них остались только жутковатые на вид шрамы темного цвета. Покачав головой, Мелия взяла в ладони левую руку сына, на запястье которой был надет браслет из белого металла; будучи явно великоват для детской ручонки, он все равно каким-то странным образом держался на ней.

- Скрой, - тихо приказала Мелия, нажимая на инкрустированный в браслет камень.

По камню промелькнул радужный отблеск, и шрамы исчезли.

Ребенок спал безмятежным сном. Мелия поцеловала его, поправила на нем одеяло и тихо произнесла:

- Прощай, дитя мое. Живи долго и будь счастлив. А у меня есть еще одно дело, которое надо... закончить. Пока... пока у меня еще остались силы... - медленно говорила женщина, с трудом вставая с кровати и ковыляя к столу.

Опустившись на стул, Мелия достала клочок бумаги и уже хотела было что-то на нем написать, как вдруг послышалось чье-то тихое всхлипывание.

- Иди сюда, - позвала она.

И на столе перед Мелией появился домовой.

- Что ты наделала, - запричитал он. - Ты изменилась до неузнаваемости... Как мы будем без тебя жить?! Не покидай нас, пожалуйста, умоляю!..

Домовой бухнулся на колени и заплакал. Но Мелия только печально головой покачала.

- Не плачь, малыш, - ласково сказала она. - Я не могла поступить иначе. А теперь мое время истекает, и я должна сделать еще кое-что...

- Но как мы будем жить без тебя? Кто позаботится о малыше и Локисе? - всхлипывая, вопрошал домовой.

Мелия погладила домового по голове и, тяжело вздохнув, обратилась к нему:

- Стампи, пообещай мне, что позаботишься о моем сыне и отце.

Домовой перестал всхлипывать, выпрямился и, положа руку на сердце, торжественно произнес:

- Клянусь, госпожа моя, мой народ и я позаботимся о них!

- Вот и хорошо. - Мелия печально улыбнулась, а затем продолжила: - А сейчас исполни мою последнюю волю. Пойди к малышу и огради его защитными чарами, а когда я закончу, отведи его к Локису и Власте. Потом проведите обряд очищения всего этого дома. И еще, - серьезно добавила Мелия, - ни в коем случае не вмешивайся в колдовство, которое я буду творить. Чем бы оно не закончилось - на это моя воля. Я знаю, на что иду: конец близок, а я должна хоть как-то отомстить.

- Все будет сделано, как ты скажешь, госпожа, - ответил Стампи, глубоко кланяясь Мелии.

Он исчез и снова появился уже рядом со спящим на кровати мальчиком. Домовой взглянул на него, сокрушенно покачал головой и скороговоркой забормотал какие-то заклинания. Мелия же, написав на бумаге некое имя, встала посреди комнаты, вытянула перед собой руку и негромко заговорила:

- Силы Древних! Силы Верхних и Нижних Миров, призываю вас! Услышьте мой зов, о великие Ульмарен и Дон! Именем моего мужа и сына взываю к вам о возмездии! - Мелия смяла клочок бумаги и голосом, в котором смешались боль, гнев и ненависть, воскликнула: - Именем Алекто проклинаю тебя, Рок Линк! Отныне, звук твоего имени будет приносить тебе лишь боль и страдания! И наречешься ты ядом и погибелью! Имя тебе - Бейн!

Вокруг фигуры Мелии стали вспыхивать голубые молнии, ее глаза горели огнем, а тело дрожало от клокочущей в нем энергии. Скомканная бумага в руке вспыхнула и загорелась синим пламенем, а в воздухе из ниоткуда появилась призрачная, страшного вида, змееволосая голова.

- Твой зов услышан. Проклятье исполнено, - замогильным голосом молвила голова и медленно растаяла.

Молнии исчезли, пылающий в руке Мелии огонь погас, бумага превратилась в пепел. Женщина пошатнулась, бросила взгляд на сына...

- Прощай, - прошептала она и рухнула на пол.

Мелия была мертва.

Локис молча сидел за столом в гостиной своего дома и невидящим взором смотрел прямо перед собой. Власта сидела в кресле у окна и тоже хранила молчание. Она не знала, когда Локис вернулся и сколько времени он находился в подобном состоянии. Придя в эту комнату и сев кресло, Власта сразу же погрузилась в глубокий сон, а когда проснулась, старик был уже здесь и, судя по всему, к Мелии он еще не заходил.

Гнетущая тишина в комнате не нарушалась ни единым звуком. На дворе было уже темно, и вся комната освещалась лишь светом трех свечей в стоящем на столе подсвечнике. Глядя на Локиса, Власта с тревогой отметила произошедшие в нем перемены: он постарел, его густая черная грива и борода стали совершенно седыми, а в темных глазах горел мрачный огонь. И если раньше Локис был просто угрюмым и неразговорчивым человеком, то теперь, при одном взгляде на него становилось неуютно.

- Власта, - хриплым голосом внезапно заговорил Локис, - а ведь я нашел зверя-убийцу. Он был мертв. На нем не было ни царапины, - не глядя на Власту, продолжал говорить старик. - Это был здоровый и сильный зверь, но он был мертв.

- Но как такое возможно? Может быть, его убили Люди леса? - Власта подошла к Локису и присела на стоящий рядом с ним стул. В ее глазах было недоумение.

- Нет, - покачал головой лесничий. - Лесной народ карает не так. Но я нашел другое... На этом звере были следы черных чар.

- Ох! - в ужасе выдохнула Власта. - Но тогда это означает...

- Да, - кивнул Локис. - Это означает, что несчастного зверя околдовали и натравили на людей, а потом чары убили и его. И, кажется, я догадываюсь, чьих рук это дело...

Лицо Локиса исказилось, взгляд полыхнул ненавистью и яростью, а руки сжались в кулаки. Но в следующее мгновение гнев ушел, взор старика лесничего стал пустым, и он, закрыв лицо руками, прошептал:

- Мелия мертва.

Власта потрясенно уставилась на Локиса. Что он говорит? Неужели горе помутило его разум? А затем в сердце травницы закралась тревога, и она, положив руку на плечо Локиса, обеспокоено посмотрела на дверь.

Комната, где осталась Мелия, находилась в конце короткого, идущего за этой дверью коридора, и оттуда, уже давно, не доносилось ни единого звука.

Власту одолели дурные предчувствия; она хотела идти к Мелии, но в то же время боялась оставлять Локиса наедине с самим собой.

- Локис, я... - начала было говорить Власта, как вдруг из-за двери донесся еле слышный шорох.

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился Стампи. Рядом с домовым, держась за его руку, стоял босой, завернутый в одеяло мальчик. С его не по-детски серьезного личика на Локиса и Власту внимательно смотрели горящие зеленые глаза.

* * *

Лес жил своей жизнью. Слышалась птичья разноголосица, в кустах промелькнули заячьи уши, среди деревьев неторопливо прошла оленуха с детенышем, а откуда-то спереди доносился шум водопада.

Обратный путь домой Власта решила пройти вдоль реки. Здесь, у самой границы запретных территорий, зверей было особенно много, и они совершенно не боялись человека. Люди редко заходили в такую даль; ну разве что лесничие зайдут проверить: все ли в порядке во вверенных им лесах, да Власта придет за всякими редкими кореньями и травами. Вот и сейчас, идя по лесу, травница нет-нет да и срежет небольшим серпом нужное ей растение, чтобы потом положить его в висящую через плечо широкую полотняную сумку.

Со стороны реки повеяло прохладой и послышалось веселое журчание воды между камнями. Власта уже почти вышла из леса, как вдруг услышала не совсем обычные для этих мест звуки и отпрянула назад. Спереди от водопада, почти сливаясь с его шумом и журчанием воды, раздался звонкий девичий смех.

Травница была в недоумении: неужели кто-то из деревни не побоялся зайти так далеко в лес? Хотя... это маловероятно. Несмотря на то, что в последнее время в лесу все было, вроде бы, спокойно, люди все равно побаивались заходить в него. Скорее всего, это какая-нибудь лесная дева решила поиграть со сверкающими водными струями.

Чтобы проверить свою догадку Власта легонько отодвинула в сторону ветку росшего перед ней куста и посмотрела туда, откуда доносился смех. Не то чтобы она была очень любопытна - если уж говорить честно, то с людьми леса Власта уже пару раз встречалась, и они даже неплохо поладили друг с другом, - но то, что она увидела сейчас, удивило ее гораздо больше.

Сверкающая хрустальная коса водопада низвергалась с поросшего кустарником и травой высокого уступа и разбрызгивала у его подножия бриллиантовые брызги и радуги. По узкому и неглубокому руслу реки были разбросаны большие и маленькие влажные гладкие камни, между которыми, переливаясь в лучах солнца и весело журча, текла вода. С невероятной ловкостью и грацией с камня на камень перепрыгивала босоногая девушка, одетая в укороченные темные брюки и легкую цветастую блузку. Она словно танцевала на камнях некий своеобразный и необычный танец. А чуть поодаль, стоя по колено в воде и скрестив на груди руки, на девушку смотрел полуодетый парень.

Вот прыгунья сделала несколько прыжков в сторону молодого человека, тот поймал ее и закружил в объятиях. Но то ли он поскользнулся на мокром камне, то ли тому была иная причина, но в следующий миг парочка, подняв кучу брызг, со смехом бухнулась в воду.

Власта вернула ветку на место и отступила в глубь леса. Она покачала головой и с улыбкой произнесла про себя:

- Ах ты, лесной бродяга! Похоже, ты уже нашел то, что искал. Интересно, ты хоть догадываешься о том, что именно ты нашел?

"Круг замыкается, - думала Власта, идя по лесу. - То, что однажды пришло из леса, теперь, возможно, возвращается в него обратно... Ах, как бы ей хотелось, чтобы этот круг замкнулся навсегда, и никогда больше не разрывался..."

ЧАСТЬ 2: "ДОЧЬ ЛЕСА"

1. ПРАЗДНИК ДОМОВЫХ.

На землю уже опустились сумерки, но на лужайке перед домом лесничего было светло как днем. Множество разноцветных блуждающих огоньков рассеялись вокруг: одни из них небольшими стайками летали туда-сюда над лужайкой, другие - густо усеивали ветви окружавших ее деревьев, а росший перед домом дуб был похож на огромную, переливавшуюся всеми цветами радуги драгоценность. По всей лужайке были расставлены ломящиеся от еды столы, звучали веселая музыка и смех - Маленький народец отмечал один из своих, мало кому из людей ведомых, праздников.

Почти все в округе знали, что угрюмый и нелюдимый Локис, точно так же, как и его предки, несколько раз в году предоставлял свой дом и двор в распоряжение домовых. А вот как Урсам удалось наладить такие близкие взаимоотношения с Маленьким народцем и завоевать его доверие - никто и не знал. Впрочем, на это, как и на другие странности семьи лесничих, уже никто не обращал особого внимания. Мало ли что там было, начнешь докапываться - себе же хуже сделаешь. Но при всем при этом многие все равно желали попасть на эти необычные праздники, но, как правило, попадали туда единицы. Так получалось потому, что на время праздника домовые накладывали вокруг владений Локиса заграждающие чары, пройти сквозь которые мог лишь тот, кого они - за какие-то только им ведомые заслуги - приглашали сами.

В этот раз подобной чести удостоились: Джоли, Магна с братом и Бари с Айрис. Дети Юстика в компании нескольких домовых лихо отплясывали посреди лужайки веселый танец, а остальные устроились на бревне под дубом.

- Скажи-ка мне, сестренка, - говорил Моди, - за какие такие заслуги меня пригласили на эту вечеринку? Я, конечно, не против и очень ценю все это, но... мне как-то неловко...

Несмотря на внешность громилы, Моди всегда старался держаться в тени, и поэтому сейчас ему, и в самом деле, было не по себе - среди маленьких домовых он чувствовал себя как слон в посудной лавке.

- Не знаю, - пожала в ответ плечами Магна. - Может, ты, сам того не ведая, сделал что-то хорошее для Маленького народца, - предположила она.

Моди озадаченно почесал затылок, пытаясь припомнить, что же он такого сделал. Ну, разве что на прошлой неделе вытащил малость подгулявшего домового из бочки с водой, в которую тот умудрился свалиться.

- Совершенно верно! - словно отвечая на мысли Моди, воскликнул чей-то тоненький голосок, и на траве перед людьми появилась маленькая симпатичная старушонка в синем платье и накрахмаленном чепчике.

- Спасибо, что не дал моему благоверному потонуть. Думаю, это купание пойдет ему в прок. Кирик, а ну-ка иди сюда! - строго позвала старушонка, и рядом с ней материализовался еще один домовой - низенький старичок со всклокоченной седой бородой, одетый в помятую зеленую курточку и темные штаны.

Глядя на домовых, Магна улыбнулась: по всему было видно, что после злосчастного купания в бочке, Кирик подвергся еще большей головомойке со стороны своей супружницы.

- Вот, - сказала домовая, дергая Кирика за рукав и указывая на Моди. - Поблагодари этого доброго человека. Если бы не он - лежать бы тебе на дне бочки до скончания времен!

- Спа... спасибо, - промямлил, запинаясь, Кирик и тут же исчез.

- Еще раз спасибо, - сказала старушонка и добавила: - Прими это нас и передавай привет Злате.

Домовая улыбнулась Моди, щелкнула пальцами и исчезла, а на том самом месте, где она только что стояла, появился бочонок пива и большой пирог с румяной корочкой.

- Вот видишь, - обратилась к брату Магна, - а ты еще спрашивал: "за какие такие заслуги".

- Но я... ничего такого, вроде, и не сделал... - смущенно начал было говорить Моди, но потом вдруг запнулся и потрясенно уставился на Джоли и сестру.

До него только сейчас все дошло. Домовые бессмертны, но, не подоспей он тогда вовремя, Кирик бы утонул, и его жизни пришел бы конец. В отличие от некоторых других бессмертных, погружение в глубину вод - смертельно для Маленького народа.

На некоторое время под дубом воцарилась тишина, а потом, желая сменить тему разговора, Моди спросил:

- А почему я не вижу здесь нашего лесовика? Он же обещал прийти.

- Да придет он, придет. Не волнуйся, - ответил Джоли. - Он сказал, что ему надо еще кое-кого сюда привезти.

- Кого? - поинтересовалась Магна.

- А вот чего не знаю, того не знаю, - развел руками Джоли. - Ты сама прекрасно знаешь, как трудно вытянуть из Рэя то, о чем он не хочет говорить.

Моди искоса взглянул на сестру; она был не из тех, кто любит совать нос в чужие дела, но в последнее время ее очень интересовал один вопрос... А уж если быть точнее, то не только она одна хотела узнать, в чем тут дело. Но что бы там ни было, он, Моди, получил хорошую возможность посмеяться над сестренкой. А то все она да она.

- А ты попробуй спросить у Бари, - ухмыльнулся Моди, кивая в сторону мальчика.

Тот вместе с домовыми и сестрой катался на драконе. Быстрокрыл был вне себя от радости: домовые скармливали ему всякую вкуснятину, а он был не прочь катать их за это сколько душе угодно.

Магна в ответ только хмуро глянула на брата, потом перевела взор на веранду дома, где за чашкой чая тихо беседовали Локис и Власта (травница был у домовых частой гостьей), и о чем-то задумалась.

- А что, Бари по-прежнему молчит? - спросил Джоли.

- Еще как! - воскликнул Моди. - Наверное, решил сравняться с Урсами, - добавил он затем с некоторым раздражением.

- А знаешь, что во всем этом самое странное? - продолжал говорить Джоли.

- Что?

- То, что родителям парнишки и Локису с Властой известно не больше нашего.

- Да неужели, - удивился Моди. - Я думал, они знают больше.

- Нет, - покачал головой Джоли. - Они знают то же, что и все. У избушки на излучине новый хозяин; Рэй и Бари столкнулись с чудовищем, но им каким-то образом удалось его одолеть, и что в лесу теперь более-менее спокойно.

- А как они справились с чудовищем? - снова спросил Моди. - Я слышал об этом много россказней, но они все какие-то непонятные.

Джоли налил себе из бочонка кружку пива и, пожав плечами, ответил:

- Не знаю. Я так думаю, что Юстику с женой насчет этого все же известно чуть побольше, но они помалкивают.

- Да-а, - протянул Моди. - Похоже, что молчаливость Урсов становится заразной, - добавил он, бросив короткий взгляд в сторону Магны, которая с хмурым видом молча о чем-то размышляла.

И наполнив свою кружку пивом, Моди провозгласил:

- Давай же, друг мой Джоли, выпьем за то, чтобы нас миновала сия зараза!

"В чем же тут дело?" - думала Магна, не обращая внимания на болтовню Джоли и брата. Почему мальчишка молчит как рыба, и даже Локис ничего не знает? Что скрывает лесная чаща?

Девушка еще долго бы ломала себе голову, пытаясь во всем разобраться, если бы не внезапный толчок в бок и потрясенный шепот Джоли:

- Магна, посмотри туда! Похоже, вот идет ответ на все твои вопросы.

Магна подняла голову и посмотрела туда, куда указывал Джоли.

Из-за деревьев на западной стороне лужайки, держа под уздцы Сизого, верхом на котором сидела Ильмариэль, вышел Рэй. К ним тут же подскочили Бари и Айрис, а с противоположной стороны двора к новоприбывшим с радостным урчанием протопал Быстрокрыл.

- Мать честная! - выдохнул наконец Моди. - Где же он откопал такую красоту?

- В лесу, - прошептал Джоли. - Наверняка в лесу.

Красота Ильмариэль произвела на них неизгладимое впечатление, она сразила их наповал.

Магна взглянула на брата с Джоли и вздохнула. Она не могла их осуждать - девушка, которую привез Рэй, потрясла до глубины души и ее саму. И дело здесь было не только в красоте, в этой незнакомке было что-то другое... От одного брошенного на нее взгляда, на душе сразу становилось как-то светлее и радостнее.

- Ладно, мальчики, - весело сказала Магна. - Хватит стоять здесь с открытым ртом. Пошли лучше познакомимся с этой красавицей и заодно вытянем из Рэя всю правду-матушку.

И подхватив под руки все еще плохо соображающих парней, Магна потащила их к крыльцу, где стояли Локис с Властой, и куда Рэй уже подвел свою спутницу.

Вечеринка была в самом разгаре. Когда Магна, Джоли и Моди познакомились с Ильмариэль, то почувствовали себя так, будто знали ее очень давно или встретили старого доброго друга. Домовые отнеслись к своей очаровательной гостье как к давней знакомой, а Быстрокрыл ходил за ней как привязанный и все норовил приласкаться или выпросить что-нибудь съестное. Бари и Айрис, получив наконец разрешение, взахлеб рассказывали о том, что случилось в лесу и о том, что они узнали из подаренной Фори книги.

Правда, было одно маленькое "но". Домовые и Локис взяли со всех приглашенных клятву: о том, что они увидят или услышат на празднике - некоторое время лучше помалкивать. Магна при этом насмешливо взглянула на брата и Джоли: похоже, что им все-таки придется побыть молчунами - их тост себя не оправдал.

Присев на ступеньки крыльца, Власта искоса взглянула на сидящего рядом с ней Локиса; привычная угрюмость покинула его лицо, впервые за многие годы.

- Ты видела ее раньше? - спросил он, кивая в сторону Ильмариэль.

Та, находясь на противоположной стороне лужайки, к большому удовольствию окружающих, проделывала разные фокусы с блуждающими огоньками. Они во множестве кружились вокруг девушки и, повинуясь ее безмолвным приказам, образовывали в воздухе сияющие фигуры.

- Скажем так: я как-то случайно видела ее в лесу, мельком, - с улыбкой ответила Власта, тоже глядя на лужайку.

В этот вечер на Ильмариэль было укороченное темно-зеленое платье с широким вырезом и короткими рукавами, а ее стройные загорелые ноги были обуты в туфли-лодочки. Платье подчеркивало красивую фигуру девушки и было расшито золотистым узором, который в искрящемся свете огоньков переливался и казался живым.

Вот Ильмариэль взмахнула руками, и живые огоньки сформировали большого, переливающегося всеми цветами радуги, фантастического крылатого змея. Описав вокруг девушки несколько кругов, огненное создание устремилось к стоящему неподалеку от нее Рэю, обернулось вокруг него и застыло в немом ожидании. Молодой человек вытянул вперед руку, улыбнулся и внимательно посмотрел на окружающие его огоньки. Сияющий змей рассыпался на множество искрящихся частичек, которые тут же стали формировать новый образ. И вот между Ильмариэль и Рэем возник величественный грифон. Взмахнув крыльями, он взмыл в ночное небо, где распался на десяток радужнокрылых бабочек. Раздались восторженные возгласы и аплодисменты.

- Здорово у них получается, - заметила Власта.

- Да, здорово, - согласился с ней Локис. На его губах промелькнула улыбка, и он произнес: - Провел ты меня, малыш, ох провел! А ведь я, Власта, - продолжал говорить старик, обращаясь к травнице, - давно приметил, что с парнем творится что-то неладное. Но я почему-то решил, что это как-то связано с нашей наследственностью... Особенно тогда, когда он вернулся в той рубахе и не пожелал говорить, откуда она у него. Я не стал допытываться, но про себя подумал: все - пришла пора платить долги.

- Их все равно придется платить, - тихо произнесла Власта. - И, судя по всему, это время приближается, - добавила она, бросив взгляд на Ильмариэль.

Локис тоже посмотрел на нее и, вздохнув, сказал:

- Я не против. Если все пойдет хорошо, мне останется только пожелать ему счастья и долгой жизни, где бы он ее не прожил...

Старик лесничий взглянул на свои руки и почти не слышно добавил:

- По крайней мере, там - ты будешь свободен.

- Локис, как ты думаешь, Рэй знает, что его ждет? - спросила Власта.

- Да, знает. Хорошо знает, - ответил Локис. - Но я с ним еще поговорю.

- А не слишком ли он торопиться? Не потерял ли он голову раньше времени? - обеспокоено вопрошала травница, припоминая то, что случайно видела у водопада. - Ведь она так хороша, а он мог не устоять... Я слишком хорошо знаю вас, Урсов, - тихо говорила Власта. - Снаружи - вы камень, но внутри - огонь.

Старик нахмурился и внимательно посмотрел на Власту. Да, она действительно очень хорошо их всех знала. И он понимал, "что" она имела в виду.

- Можешь быть спокойна, - ответил Локис после некоторого раздумья, - парень умеет держать себя в руках. Я вижу, чувствую, что ему нелегко, но он не переступил черту. А вот я бы на его месте - давно свихнулся. Эта девчонка - искра, способная превратиться в бушующее, обжигающее пламя. Ее сила равна его.

- Да, - кивнула Власта. - Они достойны друг друга.

На некоторое время на крыльце повисло молчание, а потом травница воскликнула:

- Смотри, кто к нам идет!

К дому спешили ребятишки Юстика. Дойдя до крыльца, они остановились, Бари поставил на землю принесенную с собой табуретку и обратился к Власте:

- Бабушка Власта, мы тут к вам пациента привели.

- Мы хотели прийти раньше, но он хотел поесть, - сказала Айрис и, оглядевшись вокруг, тихонько позвала: - Торопыга, иди сюда, не бойся!

И на табуретке появился домовой, при виде которого брови Локиса и Власты поползли вверх. Неудивительно, что он хотел сначала поесть.

- Что это с ним? - спросил Локис, разглядывая домового.

Маленький человечек выглядел донельзя исхудавшим и бледным: рыжие волосы взъерошены, но одежда, странное дело, чистая. А впрочем, не смотря на все это, вид у Торопыги был довольный: он уже успел хорошо поесть, выпить и повеселиться.

- О, вы не видели, в каком виде мы его нашли, - сказал Бари.

- Мы сначала даже испугались, а вдруг помер, - продолжала Айрис.

- А мама сказала, чтобы мы отвели его к вам, - перебил ее брат.

- А потом пришел Стампи и пригласил нас на праздник...

- Ну-ка, сорванцы, давайте все по порядку, - прервал Локис бурный поток речи, а затем продолжил: - От Стампи я слыхал, что ваш домовой пропал. А теперь, давайте начнем с того, когда и где вы его нашли?

Брат и сестра переглянулись, и Бари стал рассказывать:

- Мы сегодня утром гуляли возле дома, а потом, вдруг, видим, под кустом лежит что-то рыжее.

- Мы думали, что это котенок - у соседской кошки как раз рыженькие, - пояснила Айрис.

- Ага, - кивнул Бари. - А подошли ближе, глядь - это же наш Торопыга. Только еле живой и страшно грязный. Ну, мы его подхватили, и домой. Вымыли, переодели; мама его немножко покормила и уложила спать.

- Пока он спал, - продолжила рассказ Айрис, - прибежали его сородичи, и Стампи пригласил нас сюда. А мама сказала, чтобы мы показали его вам или Рэю.

- Мы хотели привести его еще раньше, - немного смущенно произнес Бари, - но он как увидел еду, так стал просить, чтобы мы его отпустили. Ну а потом мы и сами немного отвлеклись...

- Ничего, - улыбнулась Власта. Затем она перевела взгляд на домового и сказала: - Как я понимаю, он неплохо провел сегодняшний вечер. Но что же все-таки с тобой произошло?

- А он не помнит, он память потерял, - ответила за домового девочка.

Торопыга на это только головой закивал. А вообще-то, на протяжении всего разговора, он с блаженным видом восседал на табуретке, взирая на лесничего и травницу полусонными глазами.

- Иди-ка сюда, малыш, - ласково произнесла Власта, сажая домового к себе на колени. - Вроде бы ничего серьезного, разве что исхудал, побледнел, да на шее след, как от ошейника - говорила травница, тщательно осматривая Торопыгу. Заглянув человечку в глаза, она спросила: - Ты и в самом деле ничего не помнишь?

- Не-а, - мотнул тот головой. - Я просто не могу вспомнить, где я был.

- А вот это уже занятно, - медленно произнес Локис.

Он возложил на голову домового руку и, прикрыв глаза, сосредоточился.

- Нет, - уверенно сказал он, спустя несколько минут и убирая руку. - Я не чувствую присутствия темных чар. Хотя... не помешало бы исследовать твой разум более глубже. Но я не обладаю такими способностями.

- Рэй сказал то же самое, - заметил Бари.

- Ой! - вдруг спохватилась Айрис. - Мы забыли про записку.

- Какую записку? - встрепенулся Локис.

- Когда мы нашли Торопыгу, то к его одежде был приколот листок бумаги с какими-то каракулями. Мы отдали его домовым, - ответила Айрис.

- А вы знаете, что там было написано? - спросила Власта.

- Да, - кивнул Бари. - Я успел прочитать. Там было написано: "Не лезьте не в свое дело, а то будет хуже!"

- И что на это сказали домовые?

- Ничего. Но, похоже, это их расстроило.

- Понятно, - пробормотал Локис. Он задумался на некоторое время, а потом повернулся ко все еще сидящему на коленях у Власты домовому и спросил: - Малыш, а что ты делал до того момента, как потерял память?

Торопыга наморщил лоб, почесал затылок и неуверенно заговорил:

- Ну, я помню то, се... А, вот оно! - воскликнул он. - Я захотел узнать, почему мои сородичи не любят ходить к дому Хайдов, почему не живут там. Помню, что когда подошел к дому, мне так поплохело, что я чуть в обморок не свалился, - вспоминая об этом, Торопыга поморщился, но потом все равно продолжил: - Мне сразу же расхотелось идти в тот дом, и я решил походить по округе. Зашел на задний двор, а там меня так скрутило, что я подумал: все - мне крышка! Потом, помню, на меня что-то накинулось, и я потерял сознание. Вот, вроде, и все... Очнулся я уже дома, - закончил домовой и озадаченно посмотрел на Локиса и Власту.

- Очень интересно, - задумчиво произнес лесничий, подперев рукой подбородок и глядя на домового. - И ты совсем ничего не помнишь о том, где пробыл почти полтора месяца?

- Ничегошеньки, - ответил Торопыга и добавил: - Единственное, что я знаю: мне все время хочется есть да шея побаливает.

При этом домовой недовольно потер красный след на шее.

- Ничего, заживет, - подбодрила его Власта. Выудив откуда-то из кармана платья маленькую плоскую баночку, она протянула ее Торопыге: - Вот, смазывай несколько раз в день, и все пройдет.

Домовой взял баночку и поблагодарил Власту.

- Ты вот что, - снова заговорил Локис. - Не суйся больше к этому дому. Кстати, - старик обратил строгий взор на Бари и Айрис, - вас это тоже касается. Понятно?

- Да, да - ответили те, дружно закивав головами.

- Вот и хорошо, - произнесла Власта и, поставив домового на табуретку, продолжила: - Вам скоро будет пора идти домой, так что погуляйте еще немного. Когда Магна с братом и Джоли будут уходить, они проводят вас. Согласны?

- Да, бабушка Власта, - ответили брат и сестра.

Торопыга исчез, а дети, подхватив табуретку, попрощались с Локисом и Властой и побежали на лужайку.

- Не нравится мне все это, - пробормотал лесничий, глядя им вслед, - ох не нравится. Тот, кто может удержать домового в плену, довести его до подобного состояния и стереть его воспоминания, должен обладать... определенными знаниями...

При последних словах лицо Локиса потемнело, а Власта, внимательно посмотрев на лесничего, тихо спросила:

- Локис, неужели дух тьмы еще не выветрился из того места?

Старик в ответ только головой покачал:

- Не знаю, не знаю... Он должен был бы уже давно выветриться, но, очевидно, что-то снова удерживает его там, питает и придает силу. И угораздило же этого идиота Хайда построить там свой дом!

- Может, стоит предупредить его? - спросила Власта.

- Его предупреждали, - проворчал в ответ Локис. - Еще тогда, когда он затеял стройку. Все говорили: это нехорошее место, выбери другое - благо свободной земли вокруг предостаточно. Так нет же - этот воротила только отмахнулся: мол, знаем мы ваши деревенские байки о привидениях. Вот пускай теперь сам со всем и разбирается, - мрачно закончил старик.

Какое-то время Локис и Власта молча наблюдали за тем, что происходило на лужайке. Блуждающие огоньки стайками носились в воздухе, домовые пели и плясали, Моди завел разговор с каким-то коренастым домовым, а Джоли не сводил глаз с Магны. Юные ульфинги сидели возле Рэя с Ильмариэль и внимательно слушали что-то, о чем им рассказывала девушка.

- Знаешь, - обратилась Власта к Локису, - надо бы предупредить Юстика: пусть присматривает за ребятишками. Несмотря на твое предостережение, я уверена, что они все равно захотят узнать, где пропадал Торопыга? Их не удержишь - они ульфинги.

- Ты права, - вздохнул Локис. - Еще не хватало, чтобы с ними что-нибудь случилось. Тогда... кому-то уж точно не поздоровится...

* * *

Завернув за угол, парочка остановилась. Здесь, у западной стены дома, было тихо и почти темно. Только четверка блуждающих огоньков, что последовала за людьми и притаилась на ветке росшей у стены яблони, давала слабый колеблющийся свет.

- Скажи мне, Ильмариэль, - обратился Рэй к стоящей рядом с ним девушке, - почему у меня не возникает вопросов о том, как ты доберешься домой?

- Наверное, потому, что ты знаешь на них ответы, - тихо ответила Ильмариэль, таинственно улыбаясь. Ее глаза встретились с глазами Рэя.

- Да, знаю... - медленно ответил он, затем посмотрел в сторону леса и негромко продолжил: - Однажды мне приснился сон... Это был кошмар, порождение темного колдовства. Я его почти не помню, от него остались лишь смутные воспоминания. Но я твердо помню одно - ты прогнала то темное сновидение.

- Я?! - удивилась Ильмариэль, но в ее глазах зажглись огоньки.

- Сначала был теплый золотистый свет, а потом пришла ты, - неторопливо говорил Рэй, - и принесла с собой образы леса, гор... Я все время ощущал твое присутствие. Но утром, когда проснулся, нашел у себя в постели только это...

Произнося последние слова, Рэй достал из кармана куртки маленькое, золотисто-коричневое перышко с пестрым пятнышком.

- Тебе очень идет, - сказал он, втыкая перышко в густые волосы Ильмариэль и нежно очерчивая пальцем овал ее лица. - Знаешь, - говорил Рэй дальше, - когда утром я попытался разузнать о том, что же произошло той ночью, мне так и не удалось ничего выяснить. Мой дед спал тогда как убитый (что для него весьма необычно), а домовой на все мои расспросы бормотал нечто мало вразумительное. А что скажешь ты, лесная чародейка? - с улыбкой спросил Рэй.

- Что я скажу... - задумчиво произнесла Ильмариэль, в свою очередь ласков проводя ладонью по щеке Рэя и глядя ему в глаза. - Я скажу... Того, в ком живет дух леса, не должны коснуться крылья темных чар - его душа должна быть свободна. А я... я буду его хранителем, буду стеречь его сны...

В окружающем их полумраке глаза Рэя внезапно полыхнули зеленым огнем, он привлек к себе девушку и, вдохнув исходящий от ее волос аромат лесных трав, тихо произнес:

- Тот, в ком живет дух леса, уже потерял свою свободу - теперь он принадлежит лесной чародейке...

- Я знаю, - прошептала Ильмариэль. Вскинув руки на широкие плечи молодого человека и заглянув ему в глаза, она произнесла: - Но и лесная чародейка больше не властна над своим сердцем и душой. Она давно отдала их Хранителю леса...

Ильмариэль подарила Рэю легкий поцелуй, улыбнулась, а потом, взяв его за руку, сделала два шага назад.

- Мне пора, - сказала она. - До свидания!

Фигура девушки вдруг потеряла очертания, заколебалась, изменила форму, уменьшилась и... В следующую минуту на руке Рэя сидела золотисто-белая сова-сипуха.

- Тебе, и в самом деле, очень идет этот наряд, - произнес Рэй, поглаживая сову по мягким перьям.

Сипуха в ответ потерлась о его руку, сверкнула глазами, затем взмахнула крыльями и скрылась в глубине леса.

Некоторое время Рэй стоял на месте и смотрел вслед сове, но потом, услыхав позади себя шорох, резко обернулся. Перед ним стоял Локис.

Старик лесничий окинул внука пристальным взглядом и заговорил:

- Как я понимаю, сегодня ты неспроста привел сюда эту девушку, не так ли?

Рэй только молча кивнул. Интересно, как давно дед находится здесь? Он был единственным человеком, который мог подойти к Рэю незаметно. Но в этот раз он услышал шорох. Почему?..

Словно отвечая на его мысли, Локис широко улыбнулся - что бывало с ним крайне редко - и успокаивающим тоном произнес:

- Все хорошо, сынок, я не собираюсь лезть к тебе в душу. Просто я заметил, как одна очень красивая сова улетела в лес. И если тебя интересует мое мнение, - продолжал лесничий, подходя к Рэю вплотную, - то я одобряю твой выбор. Кстати, не только я.

Но тут тон Локиса внезапно посуровел.

-Но мне хотелось бы знать, каковы твои намерения? - Темные глаза старика пронизывали Рэя насквозь. - Ты уверен в своих чувствах? Уверен, что не ошибся? - вопрошал он. - Духи леса не прощают ошибок. Ты знаешь, к чему это приведет? Эта девушка - не какая-нибудь там деревенская девчонка.

- Я знаю, - ответил Рэй. Он посмотрел деду прямо в глаза и твердо произнес: - Я знаю - я не ошибся.

- Хорошо, - вздохнул Локис с некоторым облегчением.

Какое-то время они молча стояли рядом и смотрели на лес. Со стороны лужайки доносились тихая музыка и смех домовых; люди к тому времени уже успели разойтись по домам.

- Когда? - спросил наконец Локис.

- Завтра, - ответил Рэй.

- Удачи тебе, - тихо пожелал старик и крепко обнял внука. Затем он резко развернулся и быстрым шагом направился к лужайке. Блуждающие огоньки последовали за ним.

Рэя окутала ночная тьма, но это его нисколько не обеспокоило - он отлично видел в темноте. Скрестив на груди руки, молодой человек смотрел на возвышавшуюся перед ним стену из деревьев и кустарника. Его взор как будто желал проникнуть туда, в глубину лесной чащи, и увидеть нечто, что было ведомо лишь ему одному. Как знать, может быть завтра ему будет суждено остаться там навсегда...

2. МАГИЯ, ЗВЕРИ И ЗМЕИНОЕ КОЛЬЦО.

Переливаясь в лучах утреннего солнца, несла на юг свои воды река. Легкий ветерок перебирал листву, а из глубины леса доносились птичьи голоса. Неторопливо ехавший вдоль берега реки всадник замедлил шаг своего коня и остановился.

Рэй спешился, привязал Сизого к ветке ближайшего куста и направился к избушке Фори. Из нее не доносилось ни звука, но лесничий знал, тот, кто был ему нужен - там. Потому что, когда он подошел к избушке на расстояние десяти шагов, дверь бесшумно отворилась, и на порог, держа в правой руке сучковатый посох, вышел Элиас Фори. На его левом плече чинно восседала Свет Ночи.

Некоторое время колдун и молодой человек молча изучали друг друга, а затем, все также, не выпуская Рэя из виду, Фори спустился с крыльца, остановился и хриплым голосом неприветливо произнес:

- Значит, пришел, да? Ну так говори, зачем пожаловал?

Рэй отвесил своему грозному собеседнику глубокий поклон, выпрямился и, глядя тому прямо в глаза, ответил:

- Хозяин леса и Прекрасная Госпожа, я пришел просить руки вашей дочери. Прошу вас, позвольте мне стать ее мужем. А если вы найдете меня недостойным - я отдаю себя в ваши руки.

Вокруг внезапно повисла мертвая тишина: ветер стих, птицы умолкли. Лицо Фори помрачнело еще больше, в глазах на мгновение вспыхнули зеленые искры. Казалось, что фигура старика вдруг стала шире в плечах и выше ростом, а золотистые глаза совы приобрели фиалковый оттенок. Но все это наваждение длилось всего лишь миг. Фори снова стал прежним. Он переглянулся с совой и обратился к Рэю:

- Вот оно в чем дело, хочешь получить мою дочь, - угрожающе заговорил колдун. - И как я понимаю, ты хочешь, чтобы мы тебя испытали.

На лице Фори отразилось смешанное выражение любопытства и восхищения.

- Ну что ж, - продолжил он, слегка склонив голову набок, - тогда пойдем, посмотрим, что ты представляешь собой на самом деле...

Они расположились недалеко от избушки на просторной, свободной от растительности площадке, вокруг которой росли стройные сосны.

- Неплохо, очень неплохо, - бормотал про себя Фори, обходя вокруг Рэя и разглядывая его с ног до головы. - Ты была права: девочка сделала неплохой выбор, - сказал затем колдун, обращаясь к сове, когда отошел от молодого человека на некоторое расстояние.

Свет Ночи сидела на высоком пне на краю площадки и с интересом наблюдала за происходящим.

- Но мне хотелось бы узнать, каков ты изнутри? - продолжал свою речь Фори, вновь поворачиваясь к Рэю. - Я знаю, ты не любишь демонстрировать свою силу, но мне очень хочется ее увидеть.

Элиас внезапно выпрямился, а его лицо стало похоже на непроницаемую маску. Он наставил на Рэя указательный палец и приказал:

- Покажи мне свою колдовскую силу!

На лице Рэя не дрогнул ни один мускул. Сложив на груди руки, он закрыл глаза и сосредоточился. На его пальцах вспыхнули белые искры, которые затем превратились в тонкие молнии и опутали все его тело. Вокруг Рэя стал образовываться сияющий, излучающий мощную магическую энергию вихрь. Подул ветер, лежащие на земле камни задрожали, а сосновые шишки и хвоя поднялись в воздух, закружились и влились во вращающийся вокруг Рэя смерч. Заключенное внутри него тело молодого человека стало излучать белое сияние и подниматься вверх. А несколько секунд спустя Рэй, зависнув в полуметре от земли, открыл глаза - они светились радостью.

Молодой лесничий нечасто позволял себе вот так, отбросив всякий контроль и преграды, которыми сильный чародей вроде него сдерживал свои колдовские способности, освободить свою магическую силу и почувствовать радость свободы. Но сильный чародей все равно должен был время от времени высвобождать свои силы, иначе он просто сошел бы с ума. Но делать это он был обязан так, чтобы не навредить окружающим.

Когда Рэй был в Шинмуне, то особых проблем с магией у него не возникало. Там было полным-полно магов, которые устраивали эдакие посиделки или вечеринки, где всякий чародей мог побаловаться своим волшебством без особого ущерба для окружающих. А вот в Травиндоре - в силу своего характера, и не желая пугать местных жителей - Рэй освобождал свою силу лишь тогда, когда выбирался подальше в лес. Он не открывался даже Визардусам; они были его друзьями, и Рэй не хотел их обидеть, показывая свое превосходство. Единственным человеком, в ком он чувствовал такую же, если не большую чем у себя силу - была Ильмариэль.

- Хм, вижу, что у тебя есть некоторые способности, - произнес Фори, глядя на Рэя. - А давай-ка посмотрим, как ты справишься вот с этим...

Фори ухмыльнулся, ударил оземь посохом, и вокруг него тут же взвился сверкающий золотисто-зелеными икрами смерч. От колдуна будто хлынула невероятно мощная волна магической энергии, а сам он поднялся в воздух и завис на некотором расстоянии от Рэя.

В ясном небе загрохотал гром, от порыва сильного ветра закачались деревья и забурлила река. На раскрытой ладони левой руки Фори сформировался переливающийся зеленым светом сгусток магической энергии величиной с кулак, который колдун, размахнувшись, с силой запустил в Рэя. Сияющий шар рванулся к молодому лесничему, но в следующее мгновение, словно натолкнувшись на невидимую преграду, резко остановился. Выбросив вперед руку и сконцентрировав всю свою волю и магическую силу, Рэй удерживал пульсирующий сгусток энергии в нескольких сантиметрах от своей вытянутой руки, не давая тому двигаться дальше. Он прекрасно понимал, что не сможет долго противостоять Фори, но и сдаваться просто так не собирался.

Рэй прожег сияющий шар взглядом и, направив на него всю свою силу, попытался отправить его обратно к колдуну. И тот, медленно и нехотя, стал рывками приближаться к Фори. Но колдун, удивленно вскинув вверх бровь, снова направил его к лесничему; при этом шар увеличился до размеров большой тыквы. Но Рэю и на этот раз удалось остановить его и снова отправить к Фори.

Магический поединок продолжался. Зависнув в воздухе и излучая свет, чародеи пытались обрушить друг на друга сияющий сгусток энергии, а сидевшая на пеньке сова взирала на все это весьма неодобрительным взглядом. Силы Рэя были на исходе; он знал об этом, но уступать по-прежнему не собирался. Сияние вокруг него угасало, голова раскалывалась от боли, а из носа потекла тонкая струйка крови. Но назад пути нет.

Пылающий зеленым огнем шар заслонил собой все вокруг, давление Фори было неумолимо и беспощадно. В следующий миг Рэй почувствовал, как на него обрушивается сокрушительная волна колдовской силы, которая закрутила его как щепку и швырнула на землю.

- Ты сумасшедший! - послышался хриплый голос Фори. - Почему ты не остановился? Я же мог убить тебя.

Рэй с трудом сел, отдышался и, повернув голову в сторону колдуна, с некоторым удовлетворением заметил, что их магический поединок тоже прошел для того небезболезненно. Фори заметно побледнел, прерывисто дышал и тяжело опирался на свой посох.

- Но вы не сделали этого, хотя могли, - сказал негромко Рэй, внимательно глядя на колдуна, после того, как, собравшись с силами, встал на ноги и выпрямился.

- Нет, - тихо ответил Фори, - не мог. Я не враг собственной дочери. К тому же, - колдун с интересом посмотрел на Рэя, - ты первый человек, в котором я за... м-м... последнее время встречаю такую магическую силу. Ты очень сильный чародей. И ты с честью прошел первое испытание. Не правда ли?

Последние слова были обращены к сове. Та в ответ внимательно посмотрела на Рэя и согласно кивнула.

- Хорошо, - пробормотал Фори про себя, а затем повернулся к Рэю и сказал: - Что ж, тогда продолжим. Ты не против?

- Нет.

- Ты - Хранитель леса, - неторопливо заговорил Фори. - Как и все твои предки, ты с уважением относишься к нему и его обитателям. Они - часть тебя, ибо в тебе самом живет дух леса. Но ты человек, а для людей лес всегда был загадкой: они боялись его и почитали, но в тоже время нарушали и разрушали царящую в нем гармонию. И лес платил им так, как они того заслуживали. К счастью, все это не очень затронуло наши заповедные места - люди и духи леса живут здесь во взаимопонимании.

Фори умолк, слегка склонил голову набок и взглянул на стоящего напротив него Рэя.

- А впрочем, - заметил он, - все это известно тебе лучше, чем кому бы то ни было другому. Не так ли?

Рэй молча кивнул в ответ.

- Да, я знаю, - медленно произнес Фори и вкрадчиво продолжил: - Я знаю... ты надеешься, что однажды лес примет тебя обратно. Но захочет ли он принять тебя?.. - спросил колдун, глядя молодому лесничему прямо в глаза.

Рэй побледнел, в его глазах отразилась невыразимая тоска, но он не отвел взгляд, а только хрипло произнес:

- Спроси у Меньших Братьев... у старших...

- А ты уверен, что хочешь этого? - спросил Фори, вглядываясь в лицо Рэя так, будто желал прочесть на нем безмолвный ответ. И он получил его.

- Невероятно! - потрясенно прошептал колдун, отступая назад.

Он встал рядом с совой, еще раз взглянул на Рэя и ударил оземь посохом. В верхушках деревьев снова зашумел ветер, и по лесу пронесся странный протяжный звук. А затем все вокруг окутала тишина.

У Рэя было такое ощущение, что все вокруг вдруг стало нереально, будто он видит сон наяву. А потом, слева, из-за окружающих площадку сосен стали по очереди выходить звери...

Мимо Рэя, кивнув ему своими увенчанными рогатыми коронами головами, величаво прошли лось и олень. Прошли и снова скрылись в лесу. Молодой человек проводил их взглядом, потом обернулся и увидел, что к нему приближается огромный вепрь: темная, покрытая жесткой щетиной туша на коротких ногах, острые загнутые клыки, маленькие глазки глядят на все настороженно, с подозрением. Свирепый зверь подошел к человеку, обнюхал его, а потом, негромко хрюкнув, развернулся и потопал вслед за сохатыми.

Рэй облегченно вздохнул, посмотрел туда, откуда выходили звери, и увидел еще двоих. Большой матерый волк в пушистой серебристо-серой шубе - никак вожак всего местного волчьего племени - и красавица рысь в великолепной, отливающей на солнце рыжиной, пятнистой шубке.

Подойдя к Рэю, волк обошел вокруг него, обнюхал, лизнул руку и, весело взмахнув на прощание пушистым хвостом, скрылся в лесу. Рысь же, когда подошла к лесничему, то как обычная кошка потерлась о его ноги, замурлыкала, а потом бесшумно и неторопливо последовала вслед за волком.

- Жители леса принимают тебя, - произнес Фори. - Они доверяют тебе, Хранитель.

Все время, пока длилось это необычное звериное шествие, он стоял рядом с совой и бесстрастно наблюдал за происходящим; звери же не обращали на Фори и Свет Ночи ни малейшего внимания. Но сейчас лицо колдуна посуровело, и он, не спуская с Рэя глаз, продолжил:

- Доверяют, потому что знают, ты не причинишь им вреда. Но, - тон Фори стал ниже, - ты должно быть заметил, что здесь не хватает еще кое-кого...

- Я знаю, - тихо ответил Рэй.

Да, он знал, о ком говорил Фори, и понимал - тот, кто придет сейчас из чащи леса, разбудит дремлющие в глубине памяти вспоминания...

За спиной Рэя раздался оглушительный рев, и он мгновенно обернулся: на него неумолимо надвигался огромный разъяренный медведь. Темная шерсть стоит дыбом, из раскрытой пасти торчат ужасные клыки, а передние лапы со страшными кривыми когтями протянуты вперед, чтобы схватить, убить и растерзать свою жертву.

Рэй побелел как полотно и отшатнулся назад. Он никогда никому не говорил о том, что хорошо помнит то, что произошло много лет назад. Он помнил отца и тот осенний день. Помнил, как в безумной ярости на них набросился зверь-убийца. Он помнил, как был убит отец, и как над ним самим взметнулись вверх, а затем опустились и вонзились в его тело чудовищные окровавленные когти. А потом были тьма и пробуждение... Время сделало эти воспоминания менее четкими, упокоило и усыпило их где-то там, в подсознании, но время от времени они все равно поднимались на поверхность, чтобы страшным темным призраком пройти перед взором, снова опуститься и задремать в глубине памяти. И вот теперь, при виде разгневанного медведя, они опять пробудились во всей своей яркости и беспощадности.

Лицо Рэя окаменело, и лишь в глазах горел темный огонь. Молодого лесничего захлестнула волна боли, гнева и ненависти, он пожалел, что не взял с собой никакого оружия, но... На кончиках пальцев Рэя угрожающе засверкали искры. Он выбросил вперед руки и готов был уже обрушить на приближающегося зверя всю свою колдовскую силу, как вдруг сквозь его окутанный тьмой и ненавистью разум пробилось - как лучик солнца пробивается средь облаков в ненастный день - одно воспоминание.

Смеющийся мальчишка кувыркается на лесной поляне с двумя медвежатами. Их мать умерла: она была слишком стара и слаба, чтобы выкормить и вырастить свое позднее потомство. Дед нашел медвежат в берлоге подле мертвой матери и принес их к себе в дом. Рэй вспомнил, как они с дедом выкормили косолапых, как учили их жить в лесу на свободе. Он вспомнил, что уже тогда не испытывал к медвежьему племени ненависти. Дед объяснил ему, что ТОТ медведь тоже был жертвой: черное колдовство высосало из него все жизненные силы, а потом убило. Рэй даже помнил, что одного из медвежат звали Огонек - у него на лбу была отметинка, светлое пятнышко на темном фоне.

Медведь стоял на задних лапах и продолжал угрожающе реветь, скалить зубы и размахивать когтистыми лапами, но окутывавшие Рэя гнев и ненависть постепенно рассеивались. Лесничий опустил руки и взглянул прямо на стоящего перед ним зверя. Тот перестал реветь и с недоумением посмотрел на человека, он как будто спрашивал: что здесь происходит?

Рэй внезапно рухнул перед медведем на колени.

- Прости меня, Меньшой Брат, - хрипло произнес он. - Прости, Огонек.

На лбу медведя была светлая отметина.

"Я собственными руками едва не убил зверя-побратима лесничих, Хозяина леса", - с ужасом подумал Рэй. Если б не то воспоминание, он бы стал убийцей.

Медведь встал на все четыре лапы, вразвалочку подошел к молодому человеку и, тихонько заворчав, уткнулся ему в плечо.

- Он просит у тебя прощения, - заговорил Фори. - Это я приказал ему показать себя в гневе. Он сам никогда бы не причинил тебе вреда.

- Я знаю, - сказал Рэй, машинально проводя рукой по медвежьей шубе.

Косолапый бросил на Фори неодобрительный взгляд, затем кивнул Рэю и неторопливо заковылял в лес. Несколько минут лесничий смотрел ему вслед, а потом резко встал и развернулся к колдуну.

- Кем бы ты там ни был, ты не имел права отдавать ему такой приказ! - воскликнул Рэй, прожигая Фори гневным взглядом. - Он мог пострадать.

- Я бы не допустил этого, - спокойно ответил Фори и продолжил: - К тому же я был уверен, что ты вовремя справишься со своими эмоциями. И ты оправдал мои надежды.

- Ты умеешь ненавидеть и любить, - говорил колдун, с уважением глядя на Рэя. - Можешь понять и простить. Даже тогда, когда твой разум охвачен гневом и ненавистью, какая-то его часть остается незамутненной. И ты слышишь ее зов, прислушиваешься к ней. Именно это я и хотел узнать. И еще, - негромко добавил Фори. - Помни, лес всегда будет твоим домом, он будет ждать тебя...

Скрестив на груди руки и прислонившись спиной к сосне, Рэй молча наблюдал за Фори. Тот в задумчивости неторопливо прохаживался перед совой и изредка поглядывал на лесничего. Наконец колдун остановился, взглянул на сову и медленно произнес:

- Нам... понравилось то, что мы увидели. Но, - пристальный взгляд Фори был устремлен на молодого человека, - есть еще нечто, что нам хотелось бы узнать.

- Что это? - угрюмо спросил Рэй, отходя от сосны. Чего им еще нужно? Он ведь и так полностью в их власти.

- Я знаю... - негромко, как бы про себя, продолжал говорить Фори, - моя дочь отдала тебе свое сердце. Она выбрала тебя, и ее любовь подобна неугасимому пламени. Мы не можем иначе... - почти неслышно прошептал колдун, проводя рукой по мягкому оперению совы; та в ответ встрепенулась и сверкнула глазами.

- И я хочу знать, я имею на это право, так ли сильна и твоя любовь? - грозно спросил Фори, взглядом прожигая Рэя насквозь.

Лицо молодого человека просветлело, он посмотрел колдуну прямо в глаза и твердо ответил:

- Я люблю Ильмариэль больше жизни. И буду любить ее до конца своих дней.

- Да? - задумчиво произнес Фори и тихо добавил: - Но мне мало одних слов.

- Что тебе еще нужно? - резко спросил Рэй. Он почувствовал в словах колдуна скрытую угрозу.

- Люди слишком ветренны, - медленно начал говорить колдун. - Они часто идут на поводу у страсти, принимают ее за любовь, а когда проходит время, осознают свою ошибку и причиняют друг другу боль и страдания. Люди любят копаться в своих чувствах, рассуждать о том, о сем, учат этому других, а в результате - запутываются еще больше, перестают понимать друг друга и лишь усложняют себе жизнь. Я не хочу всего этого для моей дочери.

Фори мрачно посмотрел на Рэя и произнес:

- Мне нужны правдивые и четкие ответы. Ты готов дать их мне? - Колдун развернул левую руку ладонью вверх и многозначительно добавил: - Вот с этим.

Вспышка света, и над раскрытой ладонью Фори появилось медленно вращающееся вокруг своей оси золотое кольцо, сквозь которое можно было просунуть голову. Приглядевшись повнимательней, Рэй увидел, что кольцо - это тонкая золотая змейка с бриллиантовыми глазами, которая держит в пасти кончик собственного хвоста.

- Это - Змеиное Кольцо Истины, - сказал Фори. - Оно чувствует любую ложь и сомнение, даже если они скрыты глубоко в тайниках души и разума. И беспощадно сжигает того, кто говорит неправду.

Рэй как завороженный смотрел на сверкающее золотой чешуей кольцо: вот оно - его последнее испытание. Оно сулит ему жизнь или смерть, но назад пути нет. Что ж, он знал, так оно и будет.

- Рэй Урс, готов ли ты пройти последнее испытание? - с мрачной торжественностью заговорил Фори. - Ты высоко поднял свой взор - если окажешься недостойным, возмездие не заставит себя долго ждать. Откажись, пока не поздно!

- Не могу, - хрипло ответил Рэй.

В его глазах вспыхнул зеленый огонь, и он вытянул вперед правую руку.

- Начинай!

Тяжело вздохнув, Фори щелкнул пальцами: змейка отпустила свой хвост и, извиваясь, метнулась к Рэю. Она обернулась вокруг его руки, положила треугольную голову на тыльную строну его ладони, прикрыла глаза и застыла в ожидании.

- А чтобы ты знал, что она всегда настороже - проведем маленькое испытание, - сказал Фори и, указав на ближайшую сосну, спросил: - Что это?

- Береза, - ответил Рэй.

Глаза змейки сверкнули, и он почувствовал, что там, где его руку обвивает чешуйчатое тело, слабое жжение. Оно ощущалось даже сквозь плотный рукав куртки, и Рэй хорошо понимал, что сейчас - в ответ на его намеренную и пустячную ложь - змейка просто устроила маленькую демонстрацию свих возможностей. Он ничуть не сомневался в том, что когда дело дойдет до более серьезных вопросов и ответов, тонкое золотое тельце наградит лжеца беспощадным обжигающим пламенем невиданной силы.

- Змеиное Кольцо знает свое дело, - негромко предупредил Фори. - Помни об этом.

Затем колдун переглянулся с совой, вздохнул и повернулся к Рэю.

- Начнем, - сказал он и тут же спросил: - Ты знаешь, кто мы? Знаешь, что мы собой представляем?

- Да.

- Хорошо.

Фори внимательно посмотрел на молодого человека и продолжил:

- Я не буду спрашивать тебя: "Любишь ли ты Ильмариэль?" - я спрошу иначе: что она значит для тебя? Только ли ее красота привлекает тебя, или она представляет для тебя нечто большее? Будет ли твоя любовь к ней постоянна и неизменна, не взирая на какие-либо препятствия? Отвечай!

Какое-то время Рэй стоял молча и, опустив голову словно собирался с мыслями, а потом, глядя Фори прямо в глаза, наконец заговорил:

- Если я скажу, что красота и очарование Ильмариэль ничего не значат для меня - это будет ложь чистой воды. Твоя дочь прекрасна, как свет утренней зари. Как луч солнца она озаряет своим светом все вокруг. Ее красота радует душу и сердце. Но для меня сама Ильмариэль - свет во тьме. Она то, чего я ждал долгие годы, искал и наконец нашел. Видеть ее рядом, слышать ее голос, отдавать ей всю свою любовь, защищать ее и заботиться о ней - за это я готов отдать свою жизнь. Она единственна и неповторима... несмотря ни на что. Моя любовь к ней будет вечна!

Змея спокойно лежала на руке Рэя, казалось, что она задремала. Но сам он чувствовал себя так, будто его всего вывернули наизнанку, заставили обнажить душу. Он ненавидел за это Фори, но ради нее, он готов был позволить ему сделать с собой что угодно.

- И так будет до конца... - добавил Рэй почти неслышно.

А Фори, не спуская с него глаз, продолжал свой допрос:

- Скажи, а если однажды Ильмариэль захочет уйти туда, откуда пришла, ты... последуешь за ней?

- Да.

Фори как-то странно посмотрел на стоящего напротив него человека и, не произнося больше ни слова, щелкнул пальцами. Сверкнула золотая чешуя, змейка плавно соскользнула с руки Рэя и вернулась к своему хозяину. Тот что-то пробормотал себе под нос, и Змеиное Кольцо исчезло.

- Ты достоин моей дочери, - сказал Фори, подходя к Рэю и кладя руку ему на плечо. - Прости, что пришлось тебя немного помучить, сам понимаешь... Мы должны были узнать, что ты собой представляешь.

Колдун бросил взгляд на сову. Свет Ночи взмахнула крыльями, описала над Рэем широкий круг, а потом снова уселась на плечо Фори; в ее глазах читалось явное удовлетворение.

Отойдя на несколько шагов назад, колдун указал на левую руку Рэя, на которой под рукавом был надет браслет, и с лукавой улыбкой произнес:

- А об этом я тебя спрашивать не стану, сами как-нибудь разберетесь... Только знаешь, - Фори посмотрел Рэю в глаза, - не торопи события, пусть все идет своим чередом.

- Понимаю... - кивнул Рэй.

Со стороны леса вдруг послышалось рассерженное шипение, и на площадку между соснами влетела сова-сипуха. Она начала видоизменяться, еще будучи в воздухе, и поэтому Ильмариэль стала сама собой довольно высоко от земли. Но ей все было нипочем. Девушка ловко приземлилась на покрытую палой хвоей землю и, не обращая ни малейшего внимания на отца, бросилась к Рэю.

- С тобой все в порядке? Ты цел, невредим? - с беспокойством спрашивала она, обнимая любимого и вглядываясь в его лицо. - Этот ненормальный не причинил тебе вреда? Не навредил?

Девушка бросила в сторону Фори убийственный взгляд.

- Да нет. Со мной все хорошо, - ответил Рэй, мягко отстраняя от себя Ильмариэль.

Хотя, если честно, после устроенных ему Фори испытаний, он и в самом деле чувствовал себя вымотанным и усталым до предела. Но присутствие и объятия Ильмариэль буквально возрождали его силы заново.

- Что ты с ним сделал?! - гневно воскликнула девушка, оборачиваясь к отцу. - Я же чувствую, он еле живой!

- Успокойся, все хорошо. Он цел и невредим, - улыбнулся в ответ Фори. - Кстати, а знаешь ли ты, зачем он пришел сюда?

- Я... - начала было Ильмариэль, но тут же осеклась. Ее глаза широко раскрылись, она взглянула на Рэя и прошептала: - Ты...

- Да, - кивнул он. - Я пришел ради тебя.

Лицо девушки прояснилось, она вся как будто засияла изнутри неуловимым светом. Ильмариэль заглянула Рэю в глаза и снова обняла его.

- Да, дитя, он пришел ради тебя, - тихо произнес Фори. - И по собственной воле согласился, чтобы я немного помучил его.

Ильмариэль ничего не сказала, она только склонила голову на грудь молодого человека и еще крепче прильнула к нему. А он, прикрыв глаза, привлек ее одной рукой к себе, а другой нежно провел по ее длинным волнистым волосам.

Фори посмотрел на них, покачал головой, провел рукой по белоснежному оперению совы, что сидела у него на плече, и, вздохнув, обратился к Рэю:

- Теперь ты принадлежишь ей. Пусть моя дочь будет счастлива. И еще, - добавил колдун, - передай деду, что я зайду к нему завтра. Нам надо кое о чем потолковать.

Еще раз окинув парочку взглядом, Фори улыбнулся и сказал:

- Ильмариэль, не задерживай парня надолго. Он хоть и на лошади, но до дома, честное слово, будет сегодня ехать еще очень долго. К тому же, ты опять его скоро увидишь, и у вас будет сколько угодно времени, чтобы насладиться обществом друг друга.

Ильмариэль уткнулась в куртку Рэя и тихонько засмеялась, а он сам хотел было что-то сказать, но Фори резко оборвал его:

- Не говори ничего. Молчи!

Колдун отвернулся и с мрачным видом, бормоча что-то себе под нос, широким шагом направился в сторону избушки. Свет Ночи слетела с его плеча, описала вокруг влюбленных пару кругов и полетела куда-то на север.

3. МАСКИ СБРОШЕНЫ.

Был поздний вечер, и в большой, освещенной всего одной настольной лампой комнате царил полумрак. Мелисса сидела на диване и с задумчивым видом рассматривала стоящие вдоль стен и забитые до отказа книгами и разным антикварным скарбом полки и шкафы. Эта просторная комната была у них в доме чем-то средним между библиотекой и музеем. Но вот чего Мелисса никак не могла понять, так это того - зачем и для чего нужна была вся эта коллекция? Она хорошо знала, что ее отец был не из тех, кого можно было назвать книголюбом, а антиквариат, которым был завален весь их дом - это просто набор самых разнообразных старинных вещей, которые, казалось, были куплены по случаю или без оного лишь для того, чтобы заполнить шкафы и полки.

Может быть, - рассуждала про себя Мелисса - все это делалось для того, чтобы пустить пыль в глаза гостям? Но ведь этих гостей-то бывало здесь не так уж и много. Вигор предпочитал сам ходить к тем, кто был ему нужен, а если кто и приходил к нему, то он принимал посетителей в своем кабинете, где кроме стола, двух кресел и шкафа с деловыми бумагами ничего не было. Что же касается банкетов, то их проводили в саду за домом или в большой гостиной, где старинной была сама мебель да пара висевших на стене картин. Так что при любых обстоятельствах в этот, так называемый музей, редко кто заходил. Так зачем же все это нужно?

Мелисса встала с дивана и стала неторопливо прохаживаться вдоль шкафов. Больше недели провела она в городе: отдохнула, развлеклась и только сегодня утром, по настоятельной просьбе папеньки, вернулась в Травиндор. Вигору опять надо было куда-то ехать, а оставлять дом под присмотром одного только Малха он не хотел. Отец заверил Мелиссу в том, что с домовыми он все уладил, и что они ее больше не потревожат. Но, учитывая тот факт, что все его предыдущие заверения и обещания оказались, мягко говоря, не тем, чем следовало, Мелисса решила пока посидеть дома. А в библиотеку она пришла для того, чтобы поискать какую-нибудь книжицу, которая помогла бы ей скоротать длинную ночь.

Дело было в том, что, несмотря на поездку в город, Мелиссу продолжали мучить ночные кошмары. Казалось, будто они навсегда прилепились к ней, от них не было спасения. Те несколько магов, к которым Мелисса ходила в Меджиграде, ничем не смогли ей помочь. Они все твердили в один голос: кошмары навеяны очень сильными чарами, разрушить которые можно лишь в том случае, если подробно разобраться в том, где, когда, кто, зачем и почему наложил их. И Мелисса, прекрасно понимая, чем ей это грозит, отказывалась от объяснений, а маги на это только руками разводили: что ж, они свое слово сказали, дальше пусть сама решает, как ей быть - кошмары-то мучают ее. И только один пожилой седовласый волшебник, покачав головой, дал Мелиссе одно зелье. Оно лишало человека сна, но при этом каким-то образом позволяло отдохнуть его телу и разуму. Но маг предупредил: долго принимать это снадобье нельзя, со временем его сила пропадает, и Мелисса снова окажется во власти кошмаров, которые обрушатся на нее с еще большей силой. Но Мелисса махнула на это предупреждение рукой. Пока она воспользуется зельем, ну а потом... да мало ли что может произойти потом. Сейчас у нее другая проблема.

Если в городе Мелисса, не взирая на время суток, всегда знала, где можно хорошо развлечься, то здесь в деревне провести бессонную ночь было абсолютно негде. Ну разве что почитать что-нибудь занятное.

К сожалению, ничего занятного для себя Мелисса не нашла. Все полки были заставлены солидными томами хроник, ученых трудов, энциклопедий и прочих редких и старинных, но таких заумных и скучных книг. Хотя...

Мелисса остановила свой взор на восьми стоящих в ряд томах в темном, тисненом золотом переплете.

- Азар Гермоген "География Срединного Мира", - как бы размышляя вслух, прочитала девушка. - Но почему восемь? - в недоумении приподняла она брови.

Великий путешественник и исследователь Азар Гермоген жил двести лет назад. Он объездил весь мир и оставил в наследие потомкам уникальные записи, очерки и прочие материалы, собранные во время своих многочисленных экспедиций. И все это легло в основу многих книг и изданий, которые потом много раз переиздавались. Но то издание, что стояло перед Мелиссой, было особенно редким и ценным. Эта семитомная география вышла небольшим тиражом еще при жизни Гермогена и предназначалась как учебное пособие для Шинмуна и других учебных заведений, так что встретить этот раритет в частной коллекции было практически невозможно. И все же здесь, перед Мелиссой стояла именно та "География...", которая вдобавок еще и увеличилась на один том.

Непосвященным, конечно, было все равно, тем более что почтенный Гермоген написал не один труд по географии, но Мелисса хорошо знала, что именно в этом издании должно быть только семь томов. Ни больше, ни меньше. Знала, потому что когда-то училась в школе, счастливой обладательнице вышеназванного раритета. Он стоял в кабинете директора, и заинтересованным учащимся позволялось ознакомиться с ним только под бдительным оком преподавателя. А Мелисса была как раз одной из тех, кому было позволено изучить сие произведение - география ей тогда более-менее нравилась.

- Почему восемь? - снова спросила себя Мелисса. - Может это подделка? - подумала он и протянула руку к заинтриговавшему ее восьмому тому.

Книга выдвинулась с полки лишь наполовину, когда раздался негромкий щелчок, и стоящий слева от Мелиссы книжный шкаф вдруг повернулся вокруг своей оси, открывая скрытый за ним потайной ход.

- Ничего себе! - приглушенно воскликнула Мелисса.

Она заглянула в открывшийся проход и увидела ведущую куда-то вниз узкую винтовую лестницу. Но что самое удивительное, проход был слабо освещен тусклым, бледно-голубым светом, который исходил от мелких, вкрапленных довольно далеко друг от друга в стены прохода голубых кристаллов. Все это ясно говорило о том, что проходом часто пользовались. Но кто и для чего?

Мелисса спустилась на несколько ступенек вниз, и замаскированная под шкаф дверь закрылась позади неё. Девушку это, однако, ничуть не обеспокоило, она твердо решила выяснить, в чем тут дело - как-никак хоть какое-то развлечение.

"Как банально, - думала Мелисса, спускаясь по лестнице, - спрятать потайной ход за книжным шкафом". Во всех старинных замках и домах почти всегда можно натолкнуться на нечто подобное, скрытое за какой-нибудь мебелью, камином, панелью или еще где-либо в укромном месте. Вся загвоздка заключалась лишь в том, что особняк Хайдов ну никак не подходил под определение "старинный" - Вигор построил его не так давно.

"Выходит, - размышляла девушка, - мой папенька и этот ход соорудил, что ли?"

- Да вряд ли, - пробормотала сама себе в ответ Мелисса, озираясь по сторонам.

Винтовая лестница кончилась, и справа от нее начался узкий коридор. Его каменные, покрытые плесенью стены, гнетущая атмосфера и холод красноречиво говорили о том, что все это сооружение находится глубоко под землей, и что оно существовало здесь задолго до рождения Вигора.

Мелисса прошла по темному коридору (голубых кристаллов здесь было раз, два и обчелся) и остановилась; вниз опять вела узкая лестница, на этот раз обычная и короткая, всего десять ступеней. Девушка спустилась по ним и неожиданно уткнулась в глухую стену. Но удивительная вещь - из-за нее доносились голоса. Два из них показались Мелиссе знакомыми, а вот третий - странный, рокочущий голос - был чужим. Она был уверена, ни у кого в округе не было такого голоса.

Все эти тайны, подземелья и странности в их доме уже порядком стали раздражать Мелиссу, и ее настроение заметно испортилось.

- Это же надо! Черт знает что творится в этом доме! - ворчала она про себя. - А меня здесь, похоже, держат за дурочку!

Пошарив в окружающей ее полутьме взглядом, Мелисса заметила торчащий слева от себя из стены железный крюк и резко дернула его вниз. Часть стены внезапно отъехала куда-то в сторону, и девушка вошла в образовавшийся проход.

Их было трое: Вигор, зачем-то напяливший на себя темный балахон; Малх, который при виде Мелиссы побелел как полотно и третий - здоровенный зеленокожий громила с рогами на голове и свирепой физиономией. На нем были только кожаные штаны да широкий пояс с металлическими бляхами, за который была заткнута пара больших ятаганов с устрашающего вида лезвиями. И вся эта троица в недоумении уставилась на Мелиссу.

- Ну, может, кто-нибудь мне все-таки объяснит, что здесь происходит? - ледяным тоном спросила она, когда стена за ее спиной встала на место.

Зеленокожий громила что-то проворчал в ответ, сделал неуловимое движение когтистой ручищей и исчез, а Вигор широко улыбнулся.

- Девочка моя, как я рад тебя видеть! - воскликнул он, направляясь к дочери.

Но, несмотря на это радостное приветствие, выглядел Вигор неважно: бледный, осунувшийся, взгляд настороженный.

- Как хорошо, что ты к нам зашла, - продолжал Хайд. - А я-то все ломал себе голову, как тебе все это объяснить, - он обвел подземелье широким жестом. - А оно видишь, как вышло: все само собой и решилось.

Мелисса позволила отцу усадить себя в кресло, потом окинула внимательным взглядом окружавшую обстановку, откинулась на мягкую спинку и, закинув ногу на ногу, произнесла:

- Ну, господа, я жду объяснений. Что это у вас там само собой решилось?

- Вот видишь, какая она у меня умница, - с гордостью сказал Вигор, бросая взгляд на Малха, - сразу переходит к делу. Дорогая, - продолжил он, снова поворачиваясь к Мелиссе, - прежде, чем я объясню тебе всю суть дела, позволь сначала кое-кого тебе представить...

Хайд повернулся к дворецкому, недобро ухмыльнулся и с нарочитой любезностью произнес:

- Слуга мой верный, покажи-ка нам свой облик настоящий.

Лицо Малха из белого стало серым, он весь задрожал, но ослушаться не посмел. Пошарив трясущимися руками по карманам, он выудил откуда-то маленькое круглое зеркальце и, заикаясь, произнес:

- С-с-тень п-проявись!

И из зеркала тут же медленно истекло облачко белого дыма, которое окутало Малха с ног до головы, а затем, минуты через две, растаяло. И перед Мелиссой предстал тощий коротышка с крысиной физиономией и в залатанной грязной одежде.

- Познакомься - это Шэди, - представил коротышку Вигор. - Проныра, вор и неудачник. Но, не взирая на все свои недостатки, он может быть весьма полезен. Не так ли, Шэди?

Коротышка в ответ только головой затряс.

Произошедшая с Малхом-Шэди перемена не очень-то и удивила Мелиссу; она всегда подозревала, что их так называемый дворецкий - скользкий тип. Удивляло другое...

- Неужели ты ему доверяешь? - обратилась к отцу Мелисса, не спуская при этом с Шэди подозрительного взгляда.

- О, дорогая моя, - улыбнулся Вигор, - я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Но не беспокойся - он преданный слуга. По крайней мере до тех пор, пока не получит свою долю. Он же знает, что иначе останется ни с чем. А еще ему хорошо известно, что с ним будет, вздумай он ослушаться... - угрожающе закончил Хайд.

Развалившись в кресле, Мелисса с интересом наблюдала за отцом и Шэди.

- Почему он тебя боится? - спросила она.

Вигор расправил плечи, посмотрел на дочь и с загадочной улыбкой произнес:

- Потому что он знает, КТО его хозяин.

Он подошел к столу, взял стакан с темной мутноватой жидкостью и, залпом осушив его содержимое, воскликнул:

- РЕЙНКАРН!

Лицо Хайда исказила гримаса боли, а тело резко содрогнулось, задрожало и стало видоизменяться. За считанные секунды Вигор отощал до неузнаваемости, его седые волосы превратились в длинные космы, а на бледном изможденном лице лихорадочным блеском загорелись глаза.

- Бейн к вашим услугам, - хриплым голосом представился колдун, отвешивая Мелиссе церемонный поклон.

- Знаю, - невозмутимо ответила та.

Постукивая пальцами по подлокотнику кресла и слегка склонив голову набок, Мелисса задумчиво взирала на стоящего перед собой человека. Конечно она знала, кто он - много слышала о его деяниях и видела его портреты с пометкой "разыскивается", - но не испытывала по этому поводу каких либо сильных эмоций. Да, безусловно, метаморфоза произошедшая с ее отцом удивила Мелиссу, но все же не настолько, чтобы впадать из-за этого в панику. Просто теперь все встало на свои места. Стали понятны и частые продолжительные отлучки Вигора, странности и несоответствия в их доме; стало понятно, откуда брались обладающие немалой, сомнительного свойства колдовской силой вещи, ну а про потайной ход и подземелье - и говорить не стоило.

Вообще-то, если говорить начистоту, Мелисса никогда и не испытывала к своему отцу по-настоящему дочерних чувств. Да и какие тут могут быть чувства к человеку, который появился в твоей жизни неизвестно откуда всего лишь около шести лет назад, и который, к тому же, все последующие годы провел в постоянных разъездах.

Когда Мелисса жила у тетки-опекунши, та, по-своему любя племянницу, постоянно внушала ей, что ее папаша - субъект сомнительный и темный. Тетка не любила Вигора из-за сестры, матери Мелиссы. Она частенько говорила: что этот проходимец сначала закрутил с ней роман, а потом бросил ее с ребенком и смылся в неизвестном направлении. Но все эти презрительные и гневные речи все же не мешали почтенной тетушке принимать присылаемые Вигором (тоже неизвестно откуда) деньги на содержание дочери.

Уже живя с отцом, Мелисса часто вспоминала теткины подозрения и, глядя на образ жизни новообретенного родителя, все больше и больше убеждалась в том, что эти подозрения не так уж и небезосновательны. Она подозревала, что отец или скрывается от кого-то, или проворачивает какие-то сомнительные дела, но темный колдун...

"Да-а, похоже, что в отношении тебя мы с теткой были правы", - думала Мелисса, поглядывая на Бейна. Неужели эта тощая мумия, по которой давно могила плачет, ее настоящий отец? С этим надо разобраться незамедлительно.

- Все это, конечно, очень интересно, - ровным тоном начала Мелисса, окидывая взглядом подземелье, Шэди и самого Бейна, - но меня больше интересует другое, - невозмутимо продолжала она. - Какое отношение имею ко всему этому я? Что нас связывает?

Шэди под взглядом Мелиссы съежился и постарался быть как можно более незаметным, а Бейн, который внимательно наблюдал за девушкой, когда та была погружена в раздумья, улыбнулся и ответил:

- Дорогая моя, ты имеешь ко всему этому самое прямое отношение. Я знаю, что именно ты хочешь узнать, задавая этот вопрос, с твоей стороны это вполне естественно. Ну что ж, давай тогда все сразу и проясним. Да-да, дорогая моя, ты действительно моя дочь, а я - твой любящий папочка.

- Прекрасно! - насмешливо воскликнула Мелисса, а затем, сузив глаза и подавшись вперед, поинтересовалась: - А почему же тогда, сей любящий папочка, объявился только шесть лет назад? И зачем он морочил голову своей дорогой дочке?

Бейн возвел очи к потолку, скорчил страдальческую мину и, разведя руками, ответил:

- Видишь ли, дорогая, я был занят, очень занят. А потом... я долго болел и... В общем, мне не хотелось тебя расстраивать. Ты уж прости меня.

- Ох, да неужели! - в притворном сочувствии воскликнула Мелисса, всплеснув руками и качая головой. Как же, занят - подумала она про себя. Знаем мы эти занятия и болезни - темные дела и тюрьма! Ну ничего, она это как-нибудь переживет. Как-никак, а папочка все-таки не забывал ее: высылал им с теткой деньги на содержание, и немалые. Их всегда хватало на то, чтобы ни в чем себе не отказывать и жить в свое удовольствие. Вот только...

- Ну что, мне даровано прощение? - спросил Бейн.

- Да, конечно, - машинально ответила Мелисса.

Нахмурившись и постукивая пальцами по подлокотнику кресла, она снова о чем-то задумалась. Наконец, словно придя к какому-то заключению, Мелисса подняла глаза на Бейна и медленно заговорила:

- Мне, безусловно, было очень интересно заново с тобой познакомиться... отец. Иметь такого родителя как ты, в конце концов, не так уж и плохо. О, я прекрасно знаю, кто ты и что ты - в свое время меня очень интересовала твоя деятельность. И скажу откровенно, она вызывала у меня некоторую зависть и даже восхищение.

- Я польщен, - улыбнулся Бейн. - Ты радуешь мое сердце.

Мелисса тоже послала ему в ответ улыбку и продолжила:

- Но, к сожалению, я не обладаю даже малейшими магическими способностями. Маг из меня никудышный. - При этих словах на лице девушки промелькнуло недовольство, но уже в следующее мгновение она, как ни в чем ни бывало, говорила дальше: - Ну да ладно, все это сейчас для меня не так уж и важно. На данный момент меня больше интересует другое: что мы делаем в этом захолустье?

Последние слова Мелисса произнесла отчетливо и с некоторым раздражением.

Сложив на груди руки, Бейн в задумчивости взглянул на дочь и ответил:

- Я приехал сюда на отдых и за лекарством.

Услыхав этот ответ, Шэди скривился, а Мелисса громко расхохоталась.

- Ох, - выдохнула она, когда отдышалась. - Только не надо мне снова басни рассказывать! Я прекрасно понимаю, что эти места не для таких как мы. По моему, никому из нас здесь пока лучше не стало.

- Да, не стало, - пробормотал Бейн.

- Ну, так что же мы тогда тут делаем? - снова настойчиво спросила Мелисса.

Колдун не ответил. Он заложил руки за спину и с мрачным видом прошелся по подземелью, затем подошел к столу, порылся в бумагах и, вытащив один пожелтевший лист, подал его Мелиссе.

- Прочитай.

Это была большая, испещренная с обеих сторон крупным разборчивым подчерком страница, безжалостно вырванная из какой-то старинной книги. Довольно большой фрагмент текста был обведен красными чернилами, и Бейн, ткнув костлявым пальцем именно в него, снова повторил:

- Прочитай это.

Мелисса пожала плечами и прочла следующее.

"...Испив же воды из Заветного Лейронда, наш король Харгарад тотчас же исцелился, и здравие и сила вернулись к нему пуще прежнего. А спустя время, король взял себе жену, и Хозяйка-Владычица Недр одарила его сыном и наследником.

Долго, очень долго правил кроль Харгарад нашим подгорным царством Смарагдгрот. И было это временем мира и процветания..."

- А-а, теперь я понимаю... - негромко протянула Мелисса, отрывая взгляд от страницы и переводя его на Бейна. - Вот, значит, за каким лекарством ты сюда пожаловал.

- Да, - ответил колдун. Он окинул себя недовольным взглядом, поморщился и добавил: - Сама понимаешь, мне такая водичка - не помешала бы.

- Неужели ты веришь в эти сказки? - с недоверием произнесла Мелисса.

Она с сомнением посмотрела на страницу древней рукописи и небрежно бросила ее на стол.

- Да, верю! - неожиданно резко ответил Бейн.

Его лицо внезапно потемнело, а глаза загорелись недобрым огнем. В два шага он оказался рядом с Мелиссой и, склонившись над ней, негромко и угрожающе произнес:

- Ты должна хорошо запомнить: я всегда знаю, что делаю и во что верю. Не сомневайся в этом.

Только сейчас, глядя на склонившееся над ней худое и страшное лицо, Мелисса начала полностью сознавать, кто на самом деле был ее отец. Черный колдун и беспощадный убийца. Столкнуться с ним воочию, это совсем не то, что прочитать или услышать. Но Мелисса была не из робкого десятка, - она дочь своего отца - и она решила присоединиться к нему. И если легенда правдива, то какие тогда грандиозные перспективы откроются перед ними...

- Прости меня, отец. Я не хотела тебя обидеть, - тихо произнесла Мелисса. - Пожалуйста, расскажи мне об этом по подробнее, - попросила она, кивая на лежащую на столе страницу.

Бейн выпрямился, самодовольно ухмыльнулся и сделал знак Шэди:

- Ты можешь идти. Осмотри дом и не забудь поутру опять замаскироваться.

Отвесив хозяевам поклон, Шэди пулей вылетел из подземелья, а Бейн с удовлетворением взглянул на дочь, присел на край стола и заговорил:

- Лет четыреста назад у гномов Смарагдгрота был король по имени Харгарад. Он успел процарствовать всего двадцать лет (что для гномов ничто), как однажды на него обрушился свод пещеры. А когда его вытащили из-под завала, он был скорее мертв, чем жив. Но главная проблема была даже не в этом. Незадолго до того, как Харгарад взошел на престол, гномы едва стали оправляться от долгой и кровопролитной междоусобной войны, которая началась из-за того, что какой-то их правитель помер, не назначив после себя наследника, а претендентов на трон оказалось предостаточно. В общем, - ухмыльнулся Бейн, - гномы передрались. А когда свара наконец закончилась, то они, ужаснувшись тому, что натворили, решили никогда больше не доводить свои дела до подобного состояния. А тут на тебе: молодой правитель лежит ни жив, ни мертв, наследника нету и так далее... И тогда вспомнили о Грифоновой Горе и волшебном озере. Надежды было мало, но...

На север Лесогорья отправили послов. И уж не знаю, как гномам удалось поладить со скоге и грифонами, но они получили то, зачем приходили - маленький пузырек с водой из волшебного озера.

- Ты не поверишь, - обратился Бейн к Мелиссе, - но этой малой капли вполне хватило, чтобы Харгарад мгновенно выздоровел и вновь обрел свойственные гномам силу и крепость. Кстати, ты знаешь, он до сих пор жив.

- Не может быть! - изумилась Мелисса.

Гномы, конечно, народ крепкий, и долгий срок жизни не такая уж у них редкость, но четыреста лет...

- И он что, по-прежнему правит?

- Нет, - покачал головой Бейн. - Сейчас Смарагдгротом правит сын Харгарада, а сам он - почетный, всеми уважаемый старейшина и живая легенда. Я видел его: еще довольно крепкий старик.

- Ты видел его? - недоверчиво спросила Мелисса.

- Да, - ответил Бейн и, кивнув в сторону пожелтевшего листа, добавил: - Когда пробирался в подгорное царство вот за этим. Я хотел заполучить оригинал записи и хоть мельком увидеть живое подтверждение легенды. Правда, - тут колдун недовольно поморщился, - я тогда еле ноги унес из тех проклятых пещер. Но этот риск вполне оправдал себя. Думаю, теперь ты понимаешь, зачем мы здесь, - произнес Бейн, внимательно глядя на Мелиссу.

- Да, - кивнула она. Но затем, чуть помедлив, со вздохом добавила: - Но мы здесь так давно...

- Знаю, о чем ты, - угрюмо произнес колдун и продолжил: - Все не так просто, как кажется. Подступы к горе хорошо охраняются: сунешься - и пропадешь без следа. А в личине Хайда я просто приехал сюда, построил дом, облюбовал это убежище, - Бейн окинул взглядом подземную комнату, - и более-менее примелькался местной деревенщине и лесной нежити. Их всех надо было убедить, что я не представляю никакой опасности; что я просто ушедший на покой состоятельный человек со своими привычками и странностями.

- Знаешь, - Бейн взглянул на дочь, - а ведь ты мне очень помогла в создании этого образа. У тебя есть определенный талант.

В ответ на это лестное замечание Мелисса только улыбнулась. На самом деле она ничуть не сомневалась в том, что отец ее всего лишь использует для своего прикрытия, так, дополнительный штрих к общей картине. И в тоже время - Мелисса это чувствовала - кроме родственной, между ними была еще какая-то связь, отбросить и пренебречь которой не мог даже такой негодяй как Бейн.

Уже давно перевалило за полночь, все вокруг погрузилось в сон и безмолвие. Была теплая летняя ночь. И только серебряный серп полумесяца да мерцающие звезды проливали на землю свой таинственный колдовской свет. Благословенные леса, долины и их обитатели были погружены в сон.

Но так было не везде...

Там, глубоко под землей, где черное проклятие оставило свой зловещий след, в освещенном пламенем лишь двух свечей подземелье бодрствовали два человека. В эту ночь они узнали много нового друг о друге и при этом остались вполне довольны собой.

Сидя в кресле, колдун в задумчивости смотрел на стоящую у старинного зеркала дочь. Красавица, опасная красавица - думал он - и притом далеко не глупа, честолюбива и горда. Что ж, яблочко от яблони недалеко падает. На лице Бейна заиграла самодовольная усмешка: от матери - безмозглой и наивной дурочки - Мелисса не взяла ничего, все его. Даже красота. О да, когда-то давно он тоже был молод, красив и обладал потрясающими магическими способностями. Жаль, что девочка лишена колдовского дара - дура маменька постаралась, черт бы ее побрал! Ну ничего, когда они доберутся до своей цели - это уже не будет иметь никакого значения. А впрочем, и без колдовской силы девочка способна на многое...

Бейн снова взглянул на Мелиссу; та, скрестив на груди руки и нахмурив темные брови, будто что-то решала в уме.

"А она сообразительна", - подумал Бейн. Он ей много чего порассказал: о горе, заповедных долинах, скоге и грифонах, о своих планах и об олтарсах, о том, о сем... Но кое о чем он все же умолчал, и она это сразу почувствовала. Конечно, в нужное время он расскажет ей и об этом, но в слегка измененном виде. А иначе нельзя - слишком опасно... для него... К тому же, это его личное дело, его личная месть.

Мелисса хмуро взирала на своего родителя. Она уже успела привыкнуть к его внешности и ни о чем не сожалела - цель оправдывает средства, но кое-что она хотела б выяснить прямо сейчас.

- Отец, - ровным тоном заговорила Мелисса, - скажи мне, пожалуйста, почему ты ненавидишь Урсов? Это из-за Мелии, да? Мне почему-то кажется, что уже тогда ты имел в отношении горы некоторые замыслы. Я права?

Внимательно глядя на Бейна, Мелисса с удовлетворением отметила, что ее вопрос не стал для него неожиданностью. Очень хорошо, они просто прояснят некоторые детали.

- Видишь ли, дорогая, в общих чертах то, что я рассказывал тебе ранее - правда, - негромко заговорил Бейн, сцепив перед собой костлявые пальцы. - Много лет назад я проводил некоторые исследования в области магии. Но многие считали их опасными, а может, просто завидовали мне. Ведь я осмелился сделать то, на что у других духу не хватило. - При этих словах лицо колдуна выражало превосходство. - Я заглянул туда, куда другие из-за своей тупости, ограниченности и трусости даже не осмеливаются заглянуть хоть краем глаза. Жалкие презренные глупцы! - с ненавистью воскликнул Бейн и продолжил: - Ты права: да, еще тогда я заинтересовался местными "достопримечательностями". Но когда я приехал сюда, то понял: вряд ли здесь благосклонно отнесутся к моим изысканиям. И все же мне повезло, я нашел эту потайную комнату.

Колдун широким жестом обвел подземелье и обратился к Мелиссе:

- Ты, наверное, успела заметить, что это местечко довольно-таки старое.

- Да, - кивнула Мелисса и спросила: - Откуда оно здесь взялось? Кто его построил?

- Колдун по имени Маркуд.

Мелисса с почтением взглянула на каменные стены подземелья. Маркуд жил около трехсот лет назад и тоже был весьма сомнительной личностью. Он увлекался черной магией, но это плохо для него кончилось. Поговаривали, что Маркуд бесследно сгинул в лесах Лесогорья, и что где-то в Зеленой Долине у него было тайное убежище, где он припрятал кое-что из своего колдовского скарба. И вот, похоже, что все это добро досталось Бейну. Достойный наследничек.

Словно отвечая на мысли Мелиссы, Бейн посмотрел на забитый древними колдовскими книгами и прочим барахлом шкаф, старинное зеркало и сказал:

- Да, да - все это когда-то принадлежало Маркуду. Мне очень повезло, что я все это нашел. Это наследие очень пригодилось мне в моих изысканиях... очень пригодилось... - задумчиво, будто о чем-то вспоминая, произнес Бейн.

На некоторое время он умолк, а потом снова продолжил свой рассказ:

- Как я уже говорил, у меня были здесь некоторые планы. Но все они рухнули из-за Мелии. Она была не просто красивой женщиной - она была настоящей, прирожденной чародейкой, обладающей странной и загадочной силой. Когда я увидел Мелию, я потерял разум. Ради нее я готов был пойти на любое безумие. Власть, богатство, весь мир и само бессмертие предложил я ей, а она... - лицо Бейна исказила ненависть, пальцы скрючились как когти. - Она все отвергла! И ради кого?! Ради какого-то ничтожества, деревенщины, который из лесу не вылезал. А он еще осмелился меня учить, приказывать мне, - прошипел колдун, а его когти словно сжимали чье-то горло. - Он бросил мне вызов, унизил меня, предал... Но я отомстил, правда не сразу, но жестоко отомстил... всему вашему медвежьему племени. Жаль только, что не до конца...

Глаза Бейна полыхнули красным пламенем, а рука с отвратительным хрустом сжалась в кулак. Мелисса, до этого как завороженная слушавшая отца, вздрогнула: ей на миг показалось, будто хрустнула чья-то сломанная шея. Но потом на губах девицы заиграла недобрая усмешка, и ее красивое лицо вдруг приобрело жуткое сходство с лицом Бейна - родство душ вышло наружу.

- Отец, - заговорила Мелисса, - помоги мне отомстить. Они так часто ускользали от нас, неужели мы позволим им и дальше насмехаться над нами?

- Нет. Еще не время, - медленно ответил Бейн. - Прежде чем нанести удар, нужно все хорошенько обдумать. Тогда я ждал удобного случая три года. Я позволил своим недругам успокоиться, потерять бдительность, а потом, когда никто ничего не ждал, нанес свой удар.

- Опять ждать, - простонала Мелисса, закатывая глаза вверх.

- Да, - с нажимом сказал Бейн, а затем продолжил: - Не забывай основную причину, по которой мы здесь находимся. А месть... чем дольше ждешь, тем слаще она становится. Придет время, и все наши обидчики заплатят нам сполна. К тому же, - заметил колдун, - мы уже смогли убедиться, что просто так с ними не справится. У нас сильный противник.

- Да, сильный, - угрюмо пробормотала Мелисса, ей ли не знать этого.

- Не огорчайся, - подбодрил дочку Бейн. - Ведь у нас есть время, чтобы еще раз все хорошо обдумать, изучить своего противника и найти его слабое место.

- А есть ли оно у них вообще? - с сомнением произнесла Мелисса. - Мне начинает казаться, что эти Урсы непробиваемы. Они будут стоять насмерть и не отступят.

- Я понимаю, о чем ты, - бросив на Мелиссу пристальный взгляд, негромко произнес Бейн. - Но они тоже люди. И как у всех людей, у них должно быть уязвимое место. И мы обязательно найдем его и нанесем удар точно в цель.

К Бейну вернулось хорошее настроение. Он улыбнулся, встал с кресла и, подойдя к дочери, приобнял ее за плечи.

- У нас все получится, я уверен в этом, - бодро сказал Бейн, но затем, до боли стиснув тощими пальцами плечо Мелиссы, негромко произнес: - А пока, дорогая моя, пообещай мне: что без моего ведома ты не будешь предпринимать каких-либо действий, которые так или иначе могли бы повредить нам и нашим планам. Обещаешь?

- Обещаю, - поморщившись, ответила Мелисса. Ей очень не понравился тон отца и то, как он сдавил ей плечо.

- Вот и хорошо, - довольно произнес Бейн. Он отпустил Мелиссу и сказал: - По-моему мы сегодня изрядно припозднились, пора уже отправляться и на покой. Кстати, - добавил колдун, снова обращаясь к дочке, - завтра попробуй рассказать мне поподробнее о твоих кошмарах. Думаю, я смогу сварить тебе зелье получше того пойла, что у тебя сейчас. Ты как, не против?

- Нет.

- Вот и хорошо! - воскликнул Бейн и подошел к стене, за которой был скрыт вход в подземелье.

Щелчок, и потайная дверь открылась. Пропустив Мелиссу вперед, колдун обернулся, пристально посмотрел на горящие свечи и что-то прошептал. Язычки пламени дрогнули и погасли, а дверь, пропустив Бейна, снова закрылась. Скрытое под землей колдовское логово опустело. Но ненадолго...

4. СВАДЬБА И ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛО.

День выдался теплый, солнечный, как и полагается быть летнему дню. Легкий ветерок шевелил листву и приносил свежесть, не давая воцариться жаре и зною. Ночью прошел небольшой дождик, и омытая им природа встретила новый день во всей своей красе. Но почтенному жрецу Дарету было не до красот окружающего мира: начиная с вчерашнего дня, его терзали волнение и беспокойство, с которыми он никак не мог совладать.

Вот уже в который раз, пытаясь успокоиться, Дарет спрашивал себя: а с какой это стати он так разнервничался? Можно подумать, в первый раз проводит подобную церемонию, что ли? Да ему сегодня вообще и делать-то ничего даже не надо. Все его обязанности сведены к минимуму: почтить своим присутствием, засвидетельствовать и сделать соответствующую запись. "Чтобы все было по закону, перед людьми", - как выразился один из тех, кто был причиной его беспокойства.

- Дорогой, не волнуйся. Все будет хорошо - ведь это такое радостное событие, - прервал размышления жреца тихий голос его жены Вирджинии.

- Знаю... знаю... - рассеяно ответил Дарет, думая совсем о другом.

Вирджиния - симпатичная пожилая женщина с добрым лицом и внимательными глазами - ободряюще улыбнулась мужу, пожала ему руку и тихонько отошла в сторону. За долгие годы совместной жизни она привыкла к подобному поведению своего супруга и знала, что лучший способ помочь ему успокоиться - это позволить тому самому все хорошенько обдумать, осмыслить и разобраться в причинах своих тревог. А с ее стороны требовалось лишь терпение и ненавязчивое внимание. Следовало, однако, признать, что события, которые вывели Дарета из душевного равновесия, взволновали не только его, а и весь Травиндор. Еще бы - Урсы опять показали, что у них не все как у людей.

Вчера, неизвестно откуда, прошел слух о том, что младший Урс собрался жениться; причем о его избраннице не было известно ничего, кроме того, что она родственница старого колдуна Фори. И в связи с этим, у жителей деревни сразу же возникла масса вопросов, ответить на которые никто толком так и не смог. Правда, травиндорцы все же быстро сообразили, что кое-кто все-таки может удовлетворить их любопытство, но эти избранные или тут же пускались в пространные, не относящиеся к делу рассуждения, или же, загадочно улыбаясь, просто отмалчивались.

Вирджиния покачала головой: им не в чем себя упрекнуть. Откуда бы ни пошел этот слух, он исходил не от них - Дарет и его жена были не из болтливых. Служителям Сущего и хранителям душ это не пристало.

- По закону, перед людьми... - пробормотал Дарет.

Что-то не нравилось ему в этих словах, но что? Может быть, все дело в том, кто произнес их?

Почтенный жрец боязливо поежился: он навсегда запомнит утро вчерашнего дня. Было еще совсем рано, когда к нему постучали, и он, открыв дверь, увидел перед собой Локиса и Фори. При виде этих двоих Дарет, сам не зная почему, перепугался до смерти. Может, это случилось из-за того, что - прости Сущий ему его гнев - в свое время он не очень лестно отзывался о старом Эбоне? Или из-за того, что он чувствовал перед Локисом вину за ту Вигорову затею? Кто знает?.. Он и сам - спроси его кто-нибудь - не смог бы внятно ответить на этот вопрос. Но как бы там ни было, все последующее время, пока у него были столь необычные гости, Дарет пребывал в крайне нервозном состоянии.

Хвала Верхним Мирам! - тот визит был короток. Представив своего спутника (в чем не было особой нужды - сходство между старым и новым Фори было очевидно), Локис коротко изложил суть дела. От Дарета требовалось лишь все засвидетельствовать и записать, что все произошло законно. А напоследок Локис переглянулся с Фори и произнес ту странную фразу.

Дарет снова вздохнул и огляделся по сторонам; он сидел на длинной лавке, что стояла на лужайке перед домом лесничего. Как все то, что происходило вокруг, было не похоже на шумные и многолюдные свадьбы, которые обычно справляли у них в деревне. Ни шума, ни суеты и многолюдья здесь не было и в помине. Хотя - жрец улыбнулся про себя - он хорошо знал: чуть ли не вся деревня была не прочь заявиться сюда, но... Зная нелюдимость Урсов, можно было заранее догадаться, чем все кончится.

Локис опять сговорился с домовыми, и те оградили его владения невидимой преградой, пройти сквозь которую незваные гости не могли, сколько бы не старались.

Жрец обернулся и глянул на сидящих на нескольких лавках гостей, тех, кого здесь рады были видеть: Юстик с женой, непоседа Джоли, Магна с братом, их отец - лесоруб Аксель - и Пинус с Алтеей. Немного поодаль, возле развалившегося на травке дракона пристроились ребятишки Юстика, а у крыльца стояли: Власта, Локис и Рэй. Старик лесничий, одетый по торжественному случаю в синюю рубаху, препоясанную широким поясом с позолоченными пластинками, о чем-то тихо беседовал с травницей, а Рэй со скрещенными на груди руками стоял рядом. Он был настолько погружен в себя, что, казалось, не замечает ничего вокруг.

"Как странно он выглядит, - подумал Дарет, глядя на молодого человека. - Даже не по себе как-то становится..."

Дарет был далеко не единственным, кого сегодня посещали подобные мысли. Многие из присутствующих отметили, что Рэй выглядит и в самом деле странновато, даже больше обычного. Конечно, все можно было отнести на счет того, что вот-вот должно было произойти: на его месте любой бы и выглядел, и чувствовал бы себя не так, как всегда. Но не в случае с Рэем.

Все особенности его облика стали ярче и отчетливее, словно внутри него была заключена некая, пытающаяся вырваться на свободу, неведомая сила. Темные пряди в светлой гриве Рэя стали еще более заметней, глаза на красивом мужественном лице горели как два изумруда, а от всей статной, мускулистой фигуры так и веяло скрытой мощью и силой. Даже одежда - серебристо-серая рубаха с широким, украшенным переплетающимся узором поясом - и та каким-то образом лишь усиливала и подчеркивала необычность облика молодого человека. И Дарет сильно сомневался в том, что, - сумей он обойти хоть все лавки с одеждой в округе и даже в Меджиграде - он смог бы найти нечто подобное.

- Дорогой, смотри, кажется, началось, - раздался над ухом Дарета негромкий голос Вирджинии.

Жрец вздрогнул и посмотрел туда, куда кивком головы указала жена.

С западной стороны лужайки из-за деревьев вышли двое: стройная, красивая молодая женщина и худощавый, заметно прихрамывающий при ходьбе, молодой мужчина с длинными волосами. Они оба были одеты в светлые, свободно ниспадающие одежды. Глядя на этих двоих, Дарет опять разволновался, в его памяти пробудились какие-то смутные воспоминания: что-то, о чем он когда-то слышал или где-то читал?..

А следом за незнакомой парой из-за деревьев вышло еще несколько домовых. Они выглядели очень важно и торжественно и несли с собой низкий столик с переливающейся, как поверхность воды, столешницей и переплетающимися, словно древесные корни ножками, а также небольшой резной сундук.

Когда вся эта необычная процессия вышла на лужайку, оба лесничих и Власта пошли навстречу гостям, не говоря ни слова, обменявшись легкими поклонами, поприветствовали друг друга, а затем все вместе направились под сень дуба-патриарха. Сидевшие на крыльце дома домовые заиграли тихую, завораживающую слух мелодию. Домовые, кстати, чувствовали себя на подворье лесничего как дома: они то и дело мелькали то тут, то там, помогали и следили за порядком.

А тем временем под дубом происходило следующее. Домовые поставили стол и сундук на траву и чинно встали в сторонке, а женщина опустилась на колени, открыла сундук и стала священнодействовать. Именно священнодействовать, потому что она была похожа на прекрасную и таинственную жрицу: на губах играет загадочная полуулыбка, длинные каштановые волосы переливающейся волной ниспадают на плечи, легкая струящаяся ткань одеяния, движения неторопливы и грациозны. Открыв сундук, незнакомка извлекла из него и расставила на столе четыре широкие чаши из прозрачного стекла, а затем, продолжая доставать из сундука то, что ей было нужно, она по очереди наполнила их. В одну - из небольшого флакона налила кристально-чистой воды. В другую - насыпала какой-то порошок, подожгла его, и в чаше весело заплясал язычок пламени. В третью - положила ком земли, на котором, как ни в чем ни бывало, росли маленькие белые цветочки и зеленая травка. А в четвертую чашу - было опущено белоснежное птичье перо. Закончив этот странный ритуал, женщина закрыла сундук, поднялась с колен и встала справа от стола, слева - стоял ее спутник. И все застыли в ожидании.

По верхушкам деревьев пронесся порыв ветра, зашумела листва, и посреди лужайки возник вихрь сверкающего белого тумана. И когда он рассеялся, открывая тех, кто был в нем сокрыт, почти все присутствующие испытали легкое потрясение. Несколько женщин приглушенно вскрикнули, Джоли чуть с лавки не свалился, лесоруб Аксель выронил изо рта трубку, Моди с сестрой застыли как вкопанные, Пинус покачал головой, а Юстик ругал про себя всех магов и чародеев вместе взятых. А вот почтенный Дарет наконец вспомнил, в какой старинной книге он читал о чем-то, подобном тому, что происходило сейчас перед его глазами. Жрец испытал некоторое облегчение, но в его душе по-прежнему жило смутное беспокойство. Та книга была очень древней, и то, что в ней написано - было доступно далеко не всем... А то, что происходило перед домом лесничего - всего лишь тень. Тень того, что издавна свершается там, куда простым смертным нет хода... Им всем оказали великую честь, пригласив на это торжество, но что будет потом? Что ждет их всех в будущем?.. Они, конечно, постараются держать язык за зубами, но этого, скорее всего, будет не достаточно. Духи леса ничего не делают просто так...

Посреди лужайки стояли Фори и Ильмариэль. Лесной кудесник был как всегда грозен и мрачен. Это впечатление усиливалось еще и тем, что сегодня - вместо потертого балахона и меховой безрукавки - на нем была надета темная мантия с низко надвинутым на глаза капюшоном. На левом плече Фори чинно восседала белая сова, а в правой руке он держал ладонь Ильмариэль. Девушка была прекрасна как никогда, она вся светилась от радости и счастья. На ней было длинное гладкое платье цвета морской волны с широким вырезом и свободными рукавами. По краю подола, рукавов и выреза шел затейливый, шитый золотой нитью узор, который переливался в лучах солнца также, как и рассыпавшиеся по плечам девушки червонно-золотые волосы. Из украшений на Ильмариэль был только ее кулон из лунного камня, да она и не нуждалась ни в каких других украшениях.

На появление Фори и красавицы-невесты спокойно отреагировали только домовые, стоявшая под дубом таинственная пара, Рэй, Локис и Власта. И лишь по их загоревшимся глазам и по улыбкам на губах травницы и незнакомки можно было понять, что пришли наконец те, кого они ждали. Что же касается дракона и сидевших подле него юных ульфингов, то Быстрокрыл приветствовал новоприбывших громким и довольным урчанием, а Бари и Айрис заулыбались во весь рот.

Вокруг воцарилась тишина, все затаили дыхание. Было только слышно, как невдалеке журчит река, шелестит от легкого дуновения ветра листва да где-то в лесу, радуясь солнцу, теплу и лету, поет беззаботная птаха. Фори вступил под сень вековечного дуба, вложил руку дочери в ладонь ее возлюбленного, потом отступил от молодой пары на несколько шагов назад и торжественно произнес:

- Пред ликом Сущего и Вечного, пред силами Верхних Миров пусть эти двое станут единым и неделимым целым. И пусть свет Любви и Гармонии сияет над ними до скончания времен.

Чародей говорил вроде бы и негромко, но его все прекрасно слышали. Его голос завораживал и проникал в душу каждого.

В устремленных на Рэя и Ильмариэль глазах Фори зажглись теплые огоньки, и он продолжил:

- Силы древние, что издревле хранят наш мир и составляют его сущность, благословите своих детей. Пусть их любовь будет подобна огню. Пусть они будут друг для друга как освежающее дуновение ветра и утоляющая жажду вода. Пускай их жизнь будет преисполнена радостью и прочими благословениями подобно тому, как благословляет всех нас своими произведениями и дарами земля. Будьте друг для друга надежной опорой и укрытием, как крепкое дерево и его тенистая крона в знойный день и ненастье. Да будет так!

От четырех чаш вверх поднялись четыре сияющих огонька: над огнем - красный, над водой - голубой, над пером - белый, над землей - желтый, а из тенистой кроны дуба вниз опустился зеленый огонек. Рэй обнял Ильмариэль, а огоньки устремились к ним и образовали вокруг них сияющий разноцветный вихрь. Он почти скрыл от посторонних глаз целующуюся пару, а затем внезапно рассыпался на сотни разноцветных искр, которые тут же разлетелись во все стороны.

Домовые заиграли веселую мелодию, гости принялись за поздравления, а вверху, выписывая над домом и лужайкой кренделя, с громким и радостным урчанием носился Быстрокрыл.

* * *

Мелисса стояла перед волшебным зеркалом. У нее было бледное осунувшееся лицо, вокруг глаз залегли темные тени.

- Может не стоит? - полувопросительно произнес Бейн, искоса поглядывая на дочь.

Он тоже стоял перед зеркалом и поочередно нажимал пальцем на вырезанные в его раме символы, которые при прикосновении вспыхивали бледно-голубым светом.

- Нет, я хочу видеть, - выдавила Мелисса.

- Ну, как хочешь, - пожал плечами Бейн и отошел от зеркала.

- Смотри!

Поверхность зеркала покрылась рябью, и, как будто выплывая откуда-то из-за клочьев тумана, на ней проявилось изображение. Казалось, что Мелисса смотрит сквозь стекло широкого, высоко расположенного окна - все было видно как на ладони. Но все-таки было одно "но". По стеклу этого необычного зеркала-окна то и дело мелькали какие-то световые блики.

Указав на них, Мелисса спросила:

- Что это?

Бейн хмуро глянул на зеркало и ответил:

- Это домовые, их магия. С ними лучше не связываться.

Мелисса в недоумении посмотрела на отца.

- Но ты же говорил, что все уладил с ними. Тебе даже удалось захватить одного из них в плен. Чего нам бояться?

- Все не так просто, как кажется, - покачал головой Бейн и пояснил: - Тогда я заключил с ними нечто вроде сделки: я отпускаю их собрата, а они оставляют в покое тебя. Ну, я еще чуток припугнул их черной магией. В общем, все получили то, чего хотели, и лишних вопросов никто задавать не стал. Кому охота ворошить осиное гнездо?

Колдун умолк, немного призадумался, а потом строго взглянул на дочь и произнес:

- А знаешь-ка что, на будущее, постарайся лишний раз не сердить эту мелюзгу. Домовые - очень древние существа, которые владеют чрезвычайно сильными чарами. Но, как и у всех, у них есть свои слабости. Они очень редко действуют сообща, сильно привязаны к месту, где живут, и предпочитают лишний раз не высовываться. А еще, как я уже упоминал, они боятся черной магии. Домового, - поучительным тоном продолжал говорить Бейн, - можно захватить в плен, заколдовать и даже убить, но от всего этого нам мало проку. К тому же, местных домовых вообще лучше не трогать - стоит их рассердить, и они, чего доброго, могут позвать на помощь своих лесных соседей. Нам тогда просто повезло, что Шэди в свое время поймал того излишне любопытного домового, а я, малость повозившись с его памятью, сумел без лишнего шума обменять его на твое спокойствие. Еще бы чуть-чуть и они сунулись бы сюда, не глядя ни на какие чары и проклятья.

- Тысяча демонов! - внезапно выругался колдун. - Во имя Мары, почему эта мелюзга так предана Урсам?!

Не обращая на отцовы слова ни малейшего внимания, Мелисса продолжала смотреть в зеркало. Она хорошо видела дом лесничего, стоящий за ним темной стеной лес и усыпанное звездами небо. Она видела, что лужайка перед домом опустела - все гости давно разошлись по домам - и только под дубом, положив голову на бревно и как бы улыбаясь чему-то во сне, спал дракон да на крыльце, притулившись друг к дружке, мирно посапывали двое домовых.

- Отец, - наконец заговорила Мелисса, - почему домовые бояться заходить на нашу территорию? Ты, вроде, только что упомянул какое-то проклятье.

- Когда-то очень давно, - произнес в ответ Бейн, - Маркуд убил здесь домового. Но перед смертью тот успел наложить на это место проклятье-предупреждение. Они могут это. Отсюда веет тьмой, бедой и холодом, страхом и несчастьем - таково действие этого проклятья. Домовые с тех пор обходят это место стороной, а вот Маркуд, сам того не ведая, еще и усилил действие проклятья своим колдовством. Это его, кстати, и сгубило. Ему надо было сматываться отсюда поскорее, а он остался - никак не мог расстаться со своим логовом и добром, - сказал колдун, окидывая взглядом подземелье.

- А нам это проклятье не повредит? - с беспокойством спросила Мелисса.

- Нет, - ответил Бейн. - То проклятье было направленно против Маркуда и этого места. А со временем оно вообще обещало выветриться. Но когда я нашел этот "тайничок", то решил, что излишнее любопытство мне ни к чему и немного черного колдовства не помешает... Так что теперь это место снова наводит на домовых ужас, нам особо не вредит и всякая мелюзга не путается под ногами.

- Понятно, - протянула Мелисса.

Она о чем-то задумалась, а затем, хмуро уставившись в зеркало, поинтересовалась:

- А оно может показать то, что внутри дома?

- Вообще-то может, но в случае с этими медвежатниками от этого мало толку. Сколько бы я ни пытался - мне ни разу не удалось проникнуть дальше порога, - угрюмо ответил Бейн.

- Но почему?

Колдун молча подошел к зеркалу и нажал еще на один символ.

- Вот почему. Этот символ, - Бейн указал на только что нажатый знак, - показывает чары и магию, обычно недоступные человеческому взору.

Изображение в зеркале дрогнуло, замерцало, а потом снова стало более-менее четким. Но на этот раз в нем были некоторые изменения. Весь дом лесничего был как бы накрыт полупрозрачным, мерцающим голубым светом куполом, внутри которого то и дело вспыхивали золотисто-зеленые всполохи света. Создавалось впечатление, будто купол живой, что внутри него пульсирует мощная магическая энергия...

- Что это? - потрясенно прошептала Мелисса, заворожено глядя в волшебное зеркало.

Этот колдовской свет был так ярок и прекрасен; он притягивал ее помимо воли, околдовывал...

- Интересно. Очень интересно, - задумчиво пробормотал Бейн.

Мелисса с трудом оторвала взгляд от зеркала и перевела его на отца: похоже, увиденное озадачило и его. Не обращая внимания на вопрос Мелиссы, Бейн с задумчивым видом принялся прохаживаться по подземелью, лишь изредка бросая косые взгляды в сторону зеркала. Наконец, словно придя к какому-то заключению, он остановился, повернулся к дочери и произнес:

- Видишь ли, дорогая - это защитное магическое поле, и взор зеркала не может его преодолеть.

- А то я сама не догадалась, - насмешливо произнесла Мелисса. Она внимательно посмотрела на отца и добавила: - Но мне почему-то кажется, что для тебя это тоже новость.

Колдун снова о чем-то задумался, но потом все же ответил:

- В какой-то степени - да. Дело в том, - пояснил он дальше, - что обычно Урсы с домовыми окружали свой дом защитным полем в виде тонкого сияющего кольца. Проникнуть сквозь него извне тоже было невозможно, зато изнутри еще можно было что-то сделать. Вспомни наше приворотное колдовство.

При упоминании этого дела на лице Мелиссы отразилось недовольство - она не любила вспоминать свои неудачи.

- Но сегодня, - продолжал говорить колдун, - вид этой защиты натолкнул меня на весьма интересные мысли, которые помогут нам в наших планах...

От Бейна повеяло угрозой, а его глаза вспыхнули как угли.

- И что же ты там такого узрел? - вкрадчиво спросила Мелисса.

Но колдун лишь загадочно улыбнулся, устремил взор куда-то вдаль и медленно произнес:

- Чары... Сильные и опасные чары...

Мелисса в недоумении уставилась на отца: что он такое несет? Наверное, от всех этих зелий у него крыша поехала.

- Я тебя не понимаю, - заговорила она, начиная сердиться. - То ты говоришь, что тебя осенила какая-то идея, то опасаешься каких-то чар. Я еще раз спрашиваю: в чем дело? И при чем здесь этот чертов купол! - гневно воскликнула девица, ткнув пальцем в зеркало.

От ее громкого голоса Бейн вздрогнул и как-то странно посмотрел на дочь. Он словно решал в уме: сказать ей или нет, но потом пожал плечами, подошел к зеркалу и нажал один из символов.

Изображение вдруг задергалось, замерцало, и сверху посреди рамы тревожным красным светом зажегся символ в виде двух скрещенных линий.

- Этот знак, - сказал Бейн, обращаясь к дочери, - предупреждает о том, что взор зеркала натолкнулся на очень сильные чары. Нам лучше отступить, иначе мы можем себя обнаружить.

И с этими словами колдун поочередно нажал несколько символов. Зеркальная поверхность затуманилась и приобрела свой первоначальный вид - старинное зеркало и ничего больше.

Мелисса с недовольным видом смотрела на свое, не очень-то нравившееся ей отражение, а Бейн уселся в кресло и назидательным тоном заговорил:

- Дорогая моя, я научил тебя пользоваться этой вещью - можешь развлекаться ею как хочешь, но очень тебя прошу: не направляй ее взор на дом шерифа и Визардусов. Эти деревенские фокусники мало что смыслят в настоящей магии, но у них в доме полно всяких чарочувствительных приборов. Мало ли что - зря рисковать не стоит. Что же касается шерифова полуоборотня, то он хоть и мальчишка, а все равно способен учуять любую сомнительную магию. Наше зеркальце, сама понимаешь, не из тех вещиц, что можно купить в ближайшей лавке. Волчонок может рассказать обо всем папаше, а тот, чего доброго, еще вызовет сюда своего родственничка... А нам это совсем ни к чему, не так ли?

- Да, ни к чему, - хмуро произнесла Мелисса. Ей совсем не нравился этот покровительственно-поучительный тон отца.

- Хорошо. А теперь, дорогая моя, - все в той же менторской манере продолжал Бейн, - запомни, пожалуйста, еще одну вещь: никогда не направляй взор зеркала на дом Локиса. По крайней мере в ближайшее время. Ты сама видела, какая там сильная магия. Она, конечно, будет там не всегда, но все равно - в ее присутствии туда лучше не соваться.

- Сильная, древняя магия... - размышляя как бы вслух, говорил Бейн некоторое время спустя, сцепив перед собой костлявые руки и глядя куда-то в пространство. - Ею владеют прирожденные чародеи...

- И домовые, - вставила Мелисса.

- Нет, - медленно произнес Бейн. - Домовые тут ни при чем. Эти чары создали не они.

- А кто?

Откинувшись на спинку кресла и склонив голову набок, Бейн посмотрел на Мелиссу странным взглядом, на его лице промелькнула едва заметная насмешливая ухмылка, и он произнес:

- А ты сама догадайся. И вспомни защитное поле.

"Опять это чертово поле!" - подумала Мелисса, бросив в сторону кресла злой взгляд. Потом она повернулась к зеркалу и попыталась восстановить в памяти то, что видела в нем ранее.

Этот яркий свет, мерцающий живой купол... Но почему он казался живым? Почему было такое ощущение, будто внутри него есть что-то живое? А-а... вот оно! В том, как вспыхивали эти золотисто-зеленые вспышки, был определенный ритм... Дыхание... биение сердца... Прирожденные чародеи... древняя, сильная магия... Они... ОНИ создали ее! Вместе!

Лицо Мелиссы потемнело, его исказила ненависть и злоба, в глазах запылал мрачный огонь. Она посмотрела на свои, дрожащие от еле сдерживаемой ярости, сжатые в кулаки руки и, с трудом выталкивая из себя слова, произнесла:

- Ненавижу... Проклятая ведьма! Я убью тебя... собственными руками! А ты... Ты заплатишь мне за все! Я заставлю тебя страдать и подчиняться мне...

Не спуская с охваченной ненавистью девицы глаз, Бейн подошел к ней и, поглаживая рукой по ее распущенным волосам, зашептал:

- Да... теперь ты понимаешь, что я тогда испытал... Скоро, очень скоро ты сможешь отомстить - она будет в твоей власти. Но пока... Пока она должна оставаться в целости и сохранности. Тс-с, не говори ничего, - колдун предупреждающе поднял перед лицом Мелиссы костлявый палец и продолжил: - Девчонка послужит нам оружием против наших врагов, приведет нас к цели... Она - то самое, уязвимое место.

Гнев Мелиссы немного поутих, и она обрела способность ясно осознать то, что только что услышала.

- Ну что, чародейка моя, - зловеще улыбаясь, обратился к ней Бейн, - ты согласна, еще немного подождать? Согласна на такой расклад?

- Да, отец!

И лицо Мелиссы стало отражением лица Бейна. Только более молодым.

* * *

Пара блуждающих огоньков парила над крыльцом дома лесничего, освещая приглушенным светом сидящих на нем домовых. Двое из них, притулившись друг к дружке и прислонившись к точеному столбику перил, крепко спали, а третий, который появился совсем недавно и теперь сидел чуть ниже на ступеньке, хмуро разглядывал пряжки на своих башмаках.

"И чего она так долго? - думал Стампи. - Зря я ее туда впустил". Он и сам смог бы со всем управиться, да дело-то слишком тонкое - женщине как-то сподручней будет. Если они проснутся и застанут ее, то она отделается извинениями и просто исчезнет. А вот в его случае - сраму не оберешься. Он им потом в глаза взглянуть не посмеет.

Легкое колебание воздуха, и рядом со Стампи материализовалась Пайди. У нее было раскрасневшееся личико и заплаканные глаза. Громко всхлипнув, она бухнулась на ступеньку и заплакала.

- Ты чего? - ошарашено спросил Стампи. Он вытащил из кармана большой носовой платок и протянул его Пайди: - На, возьми. А-то зальешь слезами все крыльцо.

Пайди снова громко всхлипнула и уткнулась лицом в платок, а домовой, по-прежнему ничего не понимая, спросил:

- Тебя что, застукали?

- Нет, - мотнула головой Пайди и, шмыгнув носом, сказала: - Они крепко спят.

- Ну так чего ты ревешь?

Пайди немного успокоилась, вытерла слезы и виновато улыбнулась.

- Ты уж прости меня. Это я так, от переизбытка чувств.

Домовой возвел очи к небу, а его собеседница снова всхлипнула.

- Ох, - вздохнула она. - Если б ты только видел... Они такие красивые... такие...

Пайди переполняли эмоции, и она опять уткнулась в платок.

- Знаю, - буркнул в ответ Стампи. - И были б еще краше, если бы освободили Мерцающую Зарю.

- Стампи, не лезь не в свое дело! - неожиданно резко осадила его Пайди, подняв голову. Было похоже, что она уже полностью пришла в себя: слезы высохли, а личико стало серьезным. - Они сами во всем разберутся, - добавила она.

- Да не лезу я никуда, - вскинулся домовой. - Просто присматриваю, чтобы глупостей не наделали.

- Не наделают, - заверила его Пайди. - Они другие.

- Знаю, - проворчал Стампи. - И все-таки буду присматривать, так, на всякий случай.

Домовой о чем-то задумался: спросить или не спросить? Ему, вернее не совсем ему, очень хотелось узнать одну вещь. Вообще-то, именно поэтому он и позволил Пайди хоть одним глазком взглянуть на своих хозяев. Она могла видеть сквозь любые чары - если, конечно, они не были созданы тьмой.

- Э-э, Пайди, я это... - потупив взор, нерешительно начал Стампи, - насчет Зари...

Домовая склонила голову набок и лукаво улыбнулась.

- Не волнуйся, - сказала она. - Все хорошо - она есть.

- Ух! - облегченно вздохнул домовой. - Ты даже не представляешь, как помогла мне.

- В чем это я тебе помогла? - подозрительно спросила Пайди, пристально глядя на Стампи.

- Видишь ли, - неловко начал тот, - я тут кое-кому пообещал, что узнаю насчет... Ну, в общем, обещал я... Нет, ничего не скажу. Все!

И Стампи напустил на себя неприступный вид.

Но от Пайди было не так-то легко отделаться. Бросив короткий взгляд на своих, крепко спящих, собратьев, она набросилась на Стампи.

- Кому это ты пообещал? Что это ты еще задумал - выдавать чужим хозяйские секреты, да? - В словах Пайди звучало обвинение и осуждение.

Ибо не существовало для домовых большего позора, чем разгласить или выдать кому-нибудь чужому секреты и тайны хозяина дома, в котором они жили. Особенно - если эти тайны были личного характера. И поэтому для Стампи - правильного домового, верой и правдой охраняющего на протяжении долгих лет дом на краю леса и его обитателей - обвинения и подозрения Пайди были невыносимы. Он посмотрел ей прямо в глаза и ответил:

- Это был не чужой. В некотором роде, это теперь родня. То была она - Белая Вежа.

- А-а, теперь понимаю... - медленно произнесла Пайди.

Ее обращенный на Стампи взгляд потеплел, и она, виновато улыбнувшись, сказала:

- Прости меня, Стампи.

- Да не за что, - ответил домовой. - Я и сам виноват. Надо было тебе все сразу рассказать, а я как всегда промолчал. Что поделаешь - привычка.

Пайди улыбнулась: да уж - привычка, от нее никуда не денешься. Долго, очень долго жил Стампи в доме на краю леса, и за это время он стал сильно похож на его хозяев, людей по большей части сдержанных и молчаливых, умеющих держать язык за зубами. Это конечно хорошо, но, похоже, что сегодня Стампи малость перестарался.

5. НАПАДЕНИЕ.

Стоял жаркий летний полдень. Большинство обитателей Травиндора или сидели где-нибудь в тенечке и наслаждались жизнью, или все же занимались каким-либо делом, которое не требовало особых напряжений и усилий. Кое-кто отправился прогуляться в лес (в последнее время там вроде было спокойно), а деревенская детвора не отходила от реки. Уютно пристроившись на бревне в тени старого дуба, Ильмариэль негромко напевала веселую песенку и перебирала большую охапку душистых трав. Одни растения она откладывала в сторону, а другие ловко связывала в небольшие пучки, чтобы потом развесить и разложить их на чердаке для просушки. Рядом с Ильмариэль, помогая ей разбирать травы, сидел Стампи, а чуть поодаль на зеленой травке, развалившись брюхом кверху, нежился на солнышке Быстрокрыл.

Домовой слушал пение девушки и чему-то улыбался про себя. Он вспоминал недавний поход Ильмариэль и Магны по лавкам Травиндора - зрелище это было презабавное! Те, кто еще не видел невестку Локиса, заглядывались на нее так, что шеи сворачивали. Впрочем, одними свернутыми шеями дело не ограничилось, потому что когда ноги несут в одну сторону, а глаза смотрят в другую - неизбежны и другие телесные повреждения. Были падения и синяки, были столкновения и стычки, а также несколько сломанных заборов и телег, чьи возницы, засмотревшись на сторону, врезались на своем транспортном средстве или друг в друга, или в чью-то ограду. Хотя следует признать, что иногда виноваты были не возницы, а их лошади. Они так и норовили пойти следом за Ильмариэль, совершенно не взирая на кнут и гневные окрики. Кроме того, все деревенские кошки при виде девушки громко мурлыкать и ластиться к ней, а собаки - даже самые злобные - бешено виляли хвостами. А что же сама Ильмариэль? О, она была сама любезность: вежливо поговорила с тем, с другим, купила то, что ей было нужно, приласкала пару кошек и собак и спокойно удалилась. А сопровождавшая ее Магна знай только улыбалась, глядя на то, что творилось вокруг.

Стампи искоса взглянул на сидевшую рядом с ним девушку. "Краса, любо-дорого посмотреть", - подумал домовой. Даже в своей повседневной одежде - темных укороченных штанах и свободной, подпоясанной тонким пояском рубашке из белого полотна - Ильмариэль выглядела великолепно. Да одень ее хоть в рубище, все равно будет сиять как солнышко - улыбнулся в ус Стампи, а затем огляделся по сторонам. Вокруг было тихо, спокойно. Локис и Рэй с утра ушли в лес: помочь лесорубу Акселю и Моди управиться с парой срубленных накануне деревьев; Ильмариэль же осталась дома - хлопотать по хозяйству. Причем справилась она со всеми домашними делами на удивление ловко и быстро. Стампи даже оглянуться не успел, как она уже все сделала.

- Стампи, у нас чужие, - вдруг тихо произнесла Ильмариэль.

- Где?

Домовой мгновенно вскочил на ноги и устремил взор туда, куда кивком головы указала девушка.

Там, прямо посреди лужайки, из ниоткуда, появилась странная и весьма подозрительная компания: четверо гоблинов-булыганов и тощий крысоподобный коротышка, который на фоне стоящих за ним громил выглядел еще более мелким и жалким. Одетые в грязные звериные шкуры булыганы выглядели устрашающе: горы мышц, серо-черная кожа, грязные нечесаные космы обрамляют плоские тупые физиономии с маленькими злобными глазками и широкими кривозубыми ртами. Кроме этого, каждый громила держал в огромных ручищах по увесистой сучковатой дубине.

Ильмариэль встала с бревна и спокойно сделала несколько шагов вперед. Быстрокрыл вскочил со своего места, угрожающе выгнул шею и замотал кончиком хвоста, а Стампи, выудив откуда-то из пространства большой тяжелый молот, встал рядом со своей хозяйкой.

- Вы, госпожа Урс? - с вызовом спросил Шэди, когда вместе с гоблинами подошел к девушке почти вплотную.

- Да, - спокойно ответила она. - И чем же я обязана такому... внушительному визиту? - спросила затем Ильмариэль, без малейшего страха и даже с интересом глядя на стоящих позади Шэди громил. Те в ответ недобро осклабились.

- Э-э... видите ли, - начал Шэди, запинаясь, - у нас к вам есть... э-э... одно дело...

- И что же это за дело? - взгляд Ильмариэль прожег Шэди насквозь.

- Ну, видите ли... нам лучше поговорить об этом где-нибудь в другом... более уютном... месте, - промямлил коротышка, избегая прямого взгляда.

- А вот я думаю, что это самое подходящее место для любого разговора, - сказала девушка, и в ее глазах сверкнули огоньки.

Уперев руки в боки, Ильмариэль еще раз окинула взглядом стоявших перед ней головорезов и уже более требовательно спросила:

- Может, все-таки скажете, зачем вы сюда пожаловали?

Булыганы осклабились еще шире, а Шэди стал как можно незаметнее отодвигаться в сторону.

- За тобой! - внезапно выкрикнул он. - Взять ее! Живой! - приказал Шэди гоблинам, а сам бросился наутек.

Шэди очень не любил драк. По большей части потому, что всегда оказывался в числе избитых и побежденных.

Гоблины вскинули дубины и с ревом бросились на свою, казалось бы, такую хрупкую и беззащитную жертву, но это была большая, очень большая ошибка с их стороны. А впрочем, при всей своей пугающей внешности, силе и злобности гоблины-булыганы особым умом и сообразительностью не отличались. Иначе они бы сообразили, что сбрасывать со счетов дракона и маленького домового не стоит, ох не стоит.

При виде несущихся на нее громил на лице Ильмариэль не дрогнул ни один мускул, только в глазах вспыхнуло зеленое пламя. С невероятной скоростью метнулась она в сторону, уклоняясь от гоблинов и ловко уворачиваясь от их страшных дубин. Два булыгана, что были спереди, не успели вовремя сориентироваться и становить свой стремительный бросок; потеряв равновесие и размахивая руками и дубинами, они как две огромные каменные глыбы грохнулись на землю. Двум другим гоблинам все же кое-как удалось устоять на ногах, но не надолго... Раздался свист рассекаемого воздуха, и драконий хвост со всего размаху хлестнул одного из устоявших гоблинов. От мощного удара тот с воплем взлетел в воздух, выронил дубину и, описав над лужайкой плавную дугу, камнем рухнул наземь. Громила хотел было подняться, но не тут-то было; стрелой взмыв вверх, Быстрокрыл обрушился на него всем своим немалым весом. Что-то хрустнуло, затрещало, и гоблин, чуть подергавшись, затих. С довольным и победоносным видом дракон огляделся по сторонам, потом принюхался и, уловив весьма заинтересовавший его запах, слез с раздавленного гоблина и направился к зарослям кустарника на западной стороне лужайки.

А тем временем Стампи успел разделаться со вторым, устоявшим на ногах, гоблином. Пока тот, зло зыркая по сторонам, пытался улучить момент, чтобы поймать Ильмариэль, домовой изо всех сил (домовые хоть и малорослы, но силы им не занимать) ударил гоблина по пальцам правой ноги. Выронив дубину, булыган взвыл от боли и запрыгал на одной ноге, а Стампи, не теряя время даром, размахнулся и ударил его по второй ноге. Гоблин издал громовой рев и как подкошенный плашмя рухнул наземь; домовой исчез и снова появился возле головы своего противника и для верности нанес тому удар прямо между глаз. Второй гоблин был повержен. Стампи вскинул молот на плечо и обернулся, чтобы посмотреть, как там дела у Ильмариэль - он почему-то был уверен, что ничего страшного с ней не случиться. И он не ошибся...

Когда двое из набросившихся на Ильмариэль гоблинов снова встали на ноги, то, отбросив в сторону свои дубины, - они вспомнили, что должны захватить добычу живой - с диким ревом опять бросились на девушку. Но результат этой атаки был безуспешен. Гоблины злились, они не могли понять: почему эта девчонка их не боится? Ведь другие при одном их появлении или с воплями бежали прочь, или падали замертво, а тут... Ослепленные яростью, огромные и туго соображавшие булыганы пытались поймать легкую и быструю Ильмариэль, которая не испытывала перед ними и тени страха, она улыбалась и, скорее, забавлялась всей этой стычкой. Она не использовала магию, не нападала - она лишь с невероятной ловкостью уворачивалась от нападавших, не давая им даже прикоснуться к себе. Но так не могло долго продолжаться.

Наверное, во время этой драки в мозгах гоблинов заработала какая-то, прежде незадействованная, извилина, и их обоих, пусть и с запозданием, осенила идея, у них возник некий план. Устав безуспешно гоняться за Ильмариэль, гоблины обменялись исподлобья взглядами, кивнули друг другу и принялись воплощать в жизнь свой маневр. Его суть состояла в том, чтобы окружить жертву и, идя по кругу и не делая в ее сторону резких выпадов, сомкнуть кольцо, отрезав все пути к отступлению.

Ильмариэль удивленно приподняла бровь: надо же, гоблины-булыганы додумались до маневров. Удивительно! Да только они, бедняги, видать не знают, с кем связались. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет...

Сосредоточившись и не выпуская противника из виду, Ильмариэль приготовилась к решающему удару.

Гоблины растопырили свои огромные ручищи в стороны и, зыркая исподлобья, стали ходить вокруг девушки, постепенно сужая круг и подходя к ней все ближе и ближе, а затем...

С диким ревом набросились гоблины на Ильмариэль с обеих сторон, но она в невероятном прыжке взмыла высоко вверх перед самым их носом, перекувыркнулась назад и ловко приземлилась на зеленую траву лужайки. С оглушительным ревом, треском и хрустом костей столкнулись булыганы друг с другом, но потом, быстро оправившись от этого сокрушительного столкновения, резко развернулись и снова набросились на Ильмариэль. Бешенный гнев и ярость придали одному из них неведомую доселе всему его гоблинскому племени прыть; он молниеносно выбросил вперед свою грязную ручищу и схватил Ильмариэль за плечо. Гоблин тут же издал оглушительный победный клич, который в миг перепугал всю округу, а девушка изо всех сил рванулась в сторону и...

...Звук рвущейся ткани, вспышка золотистого света, а потом что-то с невероятной силой хлестнуло замершего от неожиданности гоблина по ногам, и в его квадратную челюсть снизу-вверх врезался чей-то кулак. Раздался хруст костей, гоблин запрокинул голову назад, зашатался и каменной глыбой грянулся оземь.

В одно мгновенье Ильмариэль подняла с земли сорванный гоблинской лапой кулон, снова одела его на шею и с пылающим взглядом обернулась к последнему уцелевшему булыгану. Тот, видя, что он остался в одиночестве, стал медленно отступать назад. Тут даже самому безмозглому тупице было ясно - пора убираться прочь.

- Ты куда это собрался? - негромко произнесла Ильмариэль, глядя на гоблина и потирая костяшки пальцев на правой руке. Что ни говори, а челюсти у булыганов такие же труднопробиваемые, как и их мозги.

Гоблин остановился и свирепо воззарился на Ильмариэль. Все, о чем он сейчас думал, было написано на его роже: "Да плевать он хотел на этот дурацкий приказ! Убить эту девку и смыться". Сузив глазки, гоблин раскинул руки для захвата и бросился на Ильмариэль, но она, резко выбросив вперед руку, метнула в него мощный заряд магической энергии. Белая молния опутала тело головореза, он в миг застыл как истукан, а затем ничком повалился на землю.

- Потрясающе! - раздался восторженный возглас Стампи. - Ну и задала ты ему жару! Давненько я не видел такой потасовки.

Улыбаясь во весь рот, домовой обвел поле боя довольным взглядом и протянул:

- Да-а, неплохо, очень неплохо. Ты была великолепна! - добавил он, поворачиваясь к Ильмариэль.

- Я была не одна, - смущенно ответила девушка, пытаясь привести в более-менее приличный вид свою разорванную рубашку, вся правая сторона которой почти отсутствовала.

Стампи покачал головой и взглянул на сраженных Ильмариэль гоблинов.

- Да, но ты одолела двоих, - заметил он. - Тогда как нам с Быстрокрылом досталось по одному. Кстати, - вдруг спохватился домовой, - а где наш дракон?

Ильмариэль, кое-как прикрывшись оставшимися от рубашки лоскутами, подняла голову, озадаченно оглянулась по сторонам и ответила:

- Не знаю...

* * *

Схоронившись в густых зарослях кустарника на южной стороне лужайки, Шэди с ужасом наблюдал за происходящей перед домом Локиса дракой. Он бы сейчас многое отдал за то, чтобы оказаться где угодно, только не здесь. Но, слишком хорошо зная нрав своего хозяина, Шэди был вынужден сидеть в своем убежище до конца, чтобы потом вернуться если не с известием о победе, то хоть с подробным отчетом о том, где, что и как. Бейн любил повторять: "Тщательно изучая поражения - ближе приближаешься к победе".

А потом коротышка увидел нечто такое, отчего страх буквально парализовал его на некоторое время. Придя же чуть позже в себя, Шэди все-таки решил, что будет лучше, если он уберется отсюда подобру-поздорову, и стал медленно пятиться назад, как вдруг... Ему в спину дохнуло чье-то жаркое дыхание, и что-то этак аккуратненько взяло его за шиворот. Шэди замер, потом медленно повернул голову и...

На него с интересом взирали золотистые драконьи глаза. Шэди судорожно сглотнул, закатил глаза, а потом... Он никогда не думал, что может так громко кричать и быстро бегать, хотя уж чего-чего, а побегать за всю свою никчемную жизнь Шэди пришлось немало.

* * *

Раздался душераздирающий вопль, и девушка с домовым обернулись. Они увидели, как из кустов стремглав вылетел оборванный коротышка, а следом за ним, держа в зубах порядочный кусок грязной одежонки, вывалился дракон. Продолжая вопить, коротышка пронесся по лужайке и скрылся в зарослях на ее восточной стороне, а Быстрокрыл, с недоумением посмотрев ему вслед, выплюнул лохмотья и вразвалочку затрусил к Ильмариэль и Стампи.

- Хороший, хороший, - приговаривала Ильмариэль, ласково поглаживая по шее ластящегося к ней дракона, в то время как Стампи хмуро взирал на валявшихся вокруг гоблинов.

- Знаешь что, - сказал он наконец, - надо бы тут маленько прибрать. Их вопли, наверняка, уже всполошили всю округу, и очень скоро к нам заявятся гости.

- Ты прав, - согласилась Ильмариэль. - Нет нужды зря пугать добрых людей столь отвратительным зрелищем. Ты готов? - спросила она.

- Да.

Они встали рядом, и домовой забормотал какие-то заклинания, а Ильмариэль с сосредоточенным видом уставилась перед собой в землю и вытянула вперед руки. Вспыхнула белая молния, послышался едва различимый гул, и на поверхности земли образовалась большая воронка, внутри которой вращался сверкающий водоворот. Подул ветер, и поверженные гоблины, повинуясь колдовской воле, поднялись в воздух и поплыли к воронке, где один за другим были поглощены сияющим вихрем. Еще одна вспышка молнии, и воронка закрылась, исчезла без следа, будто ее и не было. Ветер стих, ярко светило солнце, и о том, что на локисовом дворе произошло нечто необычное напоминали разве что увесистые дубинки да неглубокая вмятина в земле на том месте, где Быстрокрыл раздавил одного из гоблинов.

- Ну вот, теперь порядок, - сказал Стампи с довольным видом. - Лишнее убрали, а дубинки послужат неплохим доказательством. Конечно, жаль, что та крыса удрала, но... - домовой на секунду призадумался, а затем продолжил: - Знаешь, у меня такое чувство, будто я уже где-то видел этого типа. Что-то в нем такое знакомое, что ли... Ай, ладно, потом вспомню!

Домовой встряхнулся, словно сбрасывая какое-то наваждение, и обратился к Ильмариэль:

- Ну, а что мы людям-то скажем?

Девушка немного помедлила, а затем ответила:

- Расскажем все, как было, только опустим некоторые детали. А вот Рэю и Локису мы поведаем все... за исключением одного...

- Чего? - почти неслышно произнес Стампи, внимательно глядя на свою молодую хозяйку.

Щеки Ильмариэль зарделись, она потупила взор и, переминаясь с ноги на ногу, тихо ответила:

- Ты... ты сам знаешь.

Домовой с укоризной покачал головой и произнес:

- Зря ты это. Тебе нечего бояться.

- Знаю, - с глубоким вздохом ответила Ильмариэль. - Но я... я еще не готова, - добавила она, глядя куда-то в сторону.

Девушка порывисто присела перед Стампи на одно колено, положила руку ему на плечико, посмотрела прямо в глаза и взволнованно произнесла:

- Стампи, умоляю тебя, подожди еще немного, дай мне время. Обещаю, я все, все расскажу.

- Ну ладно, - пробурчал домовой. - Я подожду. Только и ты не затягивай.

- Не буду!

Ильмариэль лучезарно улыбнулась, вскочила на ноги и побежала к дому, а домовой, проводив ее взглядом, снова покачал головой. Ну и семейка: что один, что другая! Он, конечно, мог бы и вмешаться, но не в обычае домовых лезть в чужие дела, тем более в личные дела хозяев дома. А с другой стороны Стампи так и подмывало вмешаться. Ведь все дело-то было, тьфу! - домовой с возмущением сплюнул - в глупых суевериях и предрассудках. И кто только вбил ей это в голову! Хотя нет, - Стампи вновь покачал курчавой головой - дело не только в них, было еще нечто... И вот как раз из-за этого, ради него, он, Стампи и будет пока молчать.

Маленький человечек испустил тяжкий вздох и направился к дубу: надо было собрать и отнести на чердак лежащие там травы. Ему, домовому, сейчас лучше заняться делом, а с людьми пускай разбирается Ильмариэль. У нее это очень хорошо получается.

6. ВЕДЬМА БЕЗ КОЛДОВСТВА.

Пробираясь по задворкам и прячась за кустами, Шэди наконец добрался до владений Вигора. И только тогда, когда он тенью прошмыгнул в дом и запер за собой дверь на тяжелый засов, страх и ужас немного отступили. Ведь именно они заставили Шэди, который давно принял облик Малха - сразу, как убрался с подворья лесничего - пробираться домой тайком. И ему даже в голову не пришло, что столь подозрительное поведение Хайдова дворецкого - заприметь его кто-нибудь - могло вызвать куда больше подозрений и вопросов. Но Шэди-Малху повезло - его никто не заметил. А сейчас у него на уме было только одно: тихо прошмыгнуть в библиотеку, выдвинуть заветную книжицу и оказаться в прохладном полумраке подземелья. Пусть даже с Бейном, с его криками и презрением, только бы - О, Мара! - не нарваться на эту девицу.

Как мышь прошмыгнул Шэди в полутемную библиотеку и уже метнулся было к шкафу, предвкушая, что вот-вот кажется в темной прохладе, как вдруг...

- А куда это мы так спешим? - неожиданно произнес чей-то приторно-ласковый голос.

Шэди резко обернулся, увидел сидящую на диване Мелиссу и застыл как вкопанный. Он был настолько охвачен своими чаяниями и страхами, что даже не заметил ее; хотя при царящем в комнате полумраке (тяжелые портьеры были задернуты почти наглухо) это было и немудрено. Коротышка стоял перед Мелиссой, как кролик перед удавом, она его буквально загипнотизировала, как змея. А в облике дочери колдуна сейчас и в самом деле было что-то змеиное. Она чуть подалась вперед и не спускала с Шэди пристального взгляда своих горящих странным огнем глаз, которые на фоне бледного и худого лица казались больше обычного. Но кроме этого, сходство со змеей придавало Мелиссе еще и то, что она была одета в плотно облегающий ее стройное тело комбинезон из темной блестящей кожи. Но если говорить честно, то за последнее время Мелисса вообще сильно изменилась. Было ли это следствием ее ночных посиделок с отцом в подземелье? Или влияла наследственность? А может, это был побочный эффект от зелий, которые она продолжала глотать, хотя кошмары уже, вроде, не донимали ее? Кто знает?.. Но один факт был налицо: Мелиссе и самой все меньше и меньше нравилось свое отражение в зеркале. Но изменить что-либо она уже не могла. Или не хотела?..

Шэди по-прежнему не двигался и смотрел на Мелиссу. И глядя на нее, он вдруг подумал, что, возможно, очень скоро ей тоже может понадобится маскировка - ее облик становился все более пугающим.

- Ну, так куда же ты все-таки спешишь? - снова, уже более настойчиво, спросила Мелисса.

- К-к хозяину. Я, это, насчет задания... Доложить, - запинаясь, ответил Шэди. Его бросало то в жар, то в холод.

- А-а, задание, - протянула Мелисса, а затем, склонив голову набок, насмешливо продолжила: - Но ты, как я вижу, провалил это задание. О чем же ты будешь докладывать? О поражении?

- Я... я не виноват. Это все гоблины, - промямлил Шэди.

- Ах, мы не виноваты! - в притворном изумлении всплеснула руками Мелисса. Но уже в следующее мгновенье ее лицо исказилось от гнева, она вскочила и напустилась на Шэди: - А кто виноват? Я что ли?! Ты что, хочешь сказать, что четверо головорезов не справились с одной девчонкой?

- Она была не одна, - попытался оправдаться Шэди.

- Не одна?!

- Д-да, - дрожа как осиновый лист, выдавил коротышка. - Там... там были д-дракон и д-домовой.

- Дракон! Домовой! - вскричала Мелисса. - Ты что, издеваешься? Держишь нас за идиотов?

Она в ярости металась по комнате, а на Шэди было жалко смотреть. Он был настолько перепуган, что сквозь его личину Малха стал проявляться его истинный облик. Бросив косой взгляд на разгневанную хозяйку, Шэди стал потихоньку продвигаться в сторону шкафа с потайным ходом. Какой бы страх он не испытывал перед дочкой хозяина - его самого он боялся еще больше. Надо спешить: то, что он узнал, наверняка обрадует Бейна. Даже, не смотря на провал операции.

- Стой! - раздался окрик Мелиссы.

Ее гнев малость поостыл, она перестала ходить по комнате и теперь внимательно смотрела на стоявшего перед ней Шэди.

- Ну-ка иди сюда, - поманила его пальцем Мелисса, снова усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу.

Ей было хорошо известно, что Шэди ее боится, но сегодня - а она заметила это сразу - он был испуган больше обычного. И, похоже, дело здесь было не только в неудавшемся нападении. Черт с ним, с нападением! Надо будет, вызовут других громил: посильнее и поумнее. Там произошло что-то такое, о чем этот жалкий человечишка, не взирая на весь свой страх, так рвался сообщить хозяину. Что это? Она тоже должна это знать!

- Ну, голубчик, расскажи-ка своей хозяйке, что ты там узнал такое интересненькое? - елейным голоском произнесла Мелисса, не спуская с Шэди глаз.

- Э-э я... - начал было тот, искоса поглядывая на шкаф.

- Знаю, знаю, о чем ты, - сказала Мелисса. - Сначала доложить хозяину, а потом все остальное... Но он сейчас занят - варит свою отраву. А ты ведь знаешь, как он не любит, когда ему мешают заниматься этим делом.

И это была чистая правда. Бейн не терпел никакого постороннего вмешательства, когда варил или составлял свои зелья. Слишком тонкое это было дело - одна ошибка, и превращение в нечто непонятное (это в лучшем случае) было обеспечено.

- Ну, я жду, - нетерпеливо произнесла Мелисса.

Шэди опасливо покосился на шкаф с тайным ходом и, запинаясь чуть ли не на каждом слове и стараясь не смотреть Мелиссе в глаза, поведал о том, что произошло перед домом лесничего.

Скрестив руки на груди, Мелисса с задумчивым видом прохаживалась вдоль книжных шкафов, лишь изредка бросая косые взгляды в сторону белого как полотно Малха-Шэди, который думал только об одном: как бы убраться отсюда подальше.

- Интересно, очень интересно, - пробормотала про себя Мелисса. - Ты уверен, что не ошибся? - обратилась она к Шэди, сверля его взглядом. - Уверен, в том, что видел?

- Да, да, я уверен, - затряс головой коротышка.

- Хорошо, - прошептала Мелисса.

Она отвернулась от слуги и устремила взор куда-то вдаль. Мелисса не сомневалась в правдивости слов Шэди; каким бы пройдохой он ни был, а солгать ей или Бейну у него духу бы не хватило, да и проку ему от этого никакого.

- Можешь идти, - милостиво бросила Мелисса Шэди. - Приведи себя в порядок и лишний раз не высовывайся - сам знаешь почему. Отцу я сама все расскажу.

Коротышка мигом вылетел из комнаты, а Мелисса присела на диван и ухмыльнулась. О да, конечно, она все расскажет папеньке, но чуть попозже. А пока... пока ей надо кое-что обдумать...

* * *

Летний вечер вступал в свои права, и солнце, озарив все вокруг золотым светом последних лучей, уже почти скрылось за горизонтом. Сидя на ступеньках крыльца, молодой лесничий хмуро смотрел на лежащие неподалеку гоблинские дубины - трофеи Ильмариэль и Стампи с Быстрокрылом. Когда Рэй с дедом вернулись домой, то застали на своем дворе небольшую толпу любопытных, которая при их появлении сразу же растаяла, остался только Юстик. От него и от Ильмариэль они и узнали о дневном происшествии. Затем Локис, потолковав о чем-то с шерифом, отправился с ним в деревню, чтобы кое-что проверить и попытаться найти хоть какой-нибудь след сбежавшего проходимца, а Рэй остался дома. Он пообещал Ильмариэль вечернюю прогулку на драконе - она это заслужила. Сегодня она была великолепна!

При мыслях об Ильмариэль лицо Рэя прояснилось, но потом на него снова легла тень. Не нравилось ему все это дело, ох как не нравилось. Тем более теперь, когда опасность угрожала самой Ильмариэль. О, она, конечно, сильная и храбрая, она может постоять за себя, но... В глазах Рэя вспыхнуло пламя, а руки судорожно сжались в кулаки. Попадись эта сволочь ему в руки - живо бы все кости пересчитал! И не посмотрел бы ни на какое колдовство.

Рэй покачал головой: темные призраки поселились в Лесогорье. Кто они? Откуда пришли? Чего ждут, выжидают? Но кем бы они ни были, им все равно придется иметь дело с ними, с Урсами, и с духами леса...

Кто-то приближался.

Рэй вздрогнул, резко поднял голову и увидел выехавшую из липовой аллеи всадницу - то была Мелисса. Брови молодого человека поползли вверх, а затем он бросил обеспокоенный взгляд на приоткрытую дверь позади: ему почему-то не хотелось, чтобы Ильмариэль и Мелисса видели друг друга.

- Не бойся, - раздался совсем рядом голосок невидимого Стампи. - Она тоже услышала ее и подождет тебя в комнате.

- Хорошо, - тихо произнес Рэй. - Надеюсь, это не надолго, - пробормотал он про себя, когда услышал затихший в глубине дома топот домового.

Встав со ступенек, Рэй выпрямился, повернулся в сторону незваной гостьи и застыл в ожидании.

Мелисса неторопливо пересекала лужайку и не сводила глаз со стоящего на крыльце молодого лесничего. Проклятье! - на лице девицы промелькнуло хищное выражение - как же ей все-таки хотелось заполучить этого парня. Ведь даже сейчас, будучи босым и одетым в потертые штаны и простую полотняную рубаху, он все равно был похож на некое лесное божество...

Мелисса замотала головой, пытаясь стряхнуть нахлынувшее на нее наваждение; она не должна предаваться эмоциям, тем более сейчас, перед ним. Она приехала сюда не за этим. Мелисса огляделась вокруг и нахмурилась: жаль, что никого больше нет. Ей бы очень хотелось сделать все при свидетелях, особенно перед ней... Но что поделаешь, придется немножко изменить план действий. И она очень надеялась, что он сработает. Это, конечно, не совсем то, чего она хотела, но тоже подойдет. Большие дела начинаются с малого, как любит говорить папенька. А то большее, о чем она мечтала, можно осуществить и позже. Когда она получит колдовскую силу...

Подъехав к крыльцу, Мелисса остановилась, спешилась и повернулась к Рэю.

- Добрый вечер, - улыбнулась она. - Надеюсь, я не помешала?

Рэй молча кивнул и коротко ответил:

- Нет.

"Интересно, зачем ты сюда приехала?" - думал он, глядя на Мелиссу. Ему было хорошо известно, что она старалась обходить их дом десятой дорогой.

- Что привело тебя к нам? - спросил Рэй вслух, прекрасно понимая, что каким бы ни был ответ, он будет весьма далек от истины.

- Видишь ли, я слышала о том, что произошло здесь сегодня днем, - ответила Мелисса, осматривая лужайку. Ее взгляд становился на вмятине в траве и дубинах, и она спросила: - Кто это был?

- Гоблины.

- Ох! - в притворном ужасе воскликнула Мелисса, широко раскрыв глаза. - Но они же такие страшные, большие и злые.

- Да, - спокойно кивнул Рэй.

- Но как же твоей... жене удалось с ними справиться? - полюбопытствовала Мелисса.

- Она неплохо владеет магией. И ей помогли, - на губах Рэя промелькнула улыбка.

- Да-да, я слышала: дракон и домовой, - как бы про себя произнесла Мелисса, а затем подняла голову и продолжила: - Наверное твоя жена очень сильная волшебница, раз она одна смогла одолеть гоблина. Хотя... к чему это я? Ах да! Дело в том, Рэй, что в свое время я очень интересовалась волшебниками, но, к сожалению, мне не удалось встретиться ни с одним из них.

Рэй удивленно вскинул бровь: уж где-где, а в их мире - магов и чародеев вполне хватало.

- О, я понимаю, звучит довольно глупо, - смущенно призналась Мелисса, уловив выражение лица Рэя. - Но мне хотелось встретиться не с каким-либо первым попавшимся чародеем, а с настоящим, сильным волшебником с врожденной силой, к происхождению которой приложили руку Древние. И мне кажется, что твоя жена как раз из таких. Рэй, - Мелисса мило улыбнулась, - можно мне познакомиться с Ильмариэль?

Слегка склонив голову набок, Рэй с некоторым интересом посмотрел на стоящую перед ним девицу и, чуть помедлив, ответил:

- Нет, не сегодня. Уже поздно, а у Ильмариэль был трудный день.

- О, я понимаю. Прости, - не скрывая разочарования, произнесла Мелисса.

"Так я и знала!" - воскликнула она про себя. Ну ничего, посмотрим, что будет дальше.

Мелисса как-то странно посмотрела на Рэя, и ее лицо стало серьезным.

- Видишь ли, Рэй, - осторожно начала она, - мне хотелось бы познакомиться с твоей женой не только из-за того, что она чародейка, мне хотелось бы еще кое-что проверить...

Произнеся последние слова, Мелисса сделала паузу, ожидая со стороны Рэя хоть какой-то реакции, но тот даже не шелохнулся.

- Дело в том, - снова заговорила Мелисса, - что меня, как, наверное, и многих других, очень удивило то, что ты так быстро обзавелся... м-м... супругой. О, это, конечно, не мое дело, и я не хочу ничего такого сказать, но... Мне все-таки кажется, что во всем этом есть нечто странное.

И снова со стороны Рэя не последовало ни слова; Мелисса же начинала понемногу выходить из себя, но внешне это пока было незаметно.

- Я хочу сказать, - вела дальше свою речь Мелисса, - что некоторые чародеи, а особенно чародейки, могут обладать странной, загадочной силой и... некоторыми способностями, которые не совсем понятны и имеют необъяснимые свойства. Я слышала, - говорила дальше Мелисса, избегая смотреть Рэю в глаза и пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение, - что твоя жена является родственницей старого Фори. А он, вроде бы, был личностью сомнительной... Говорят даже, что он занимался черным колдовством...

- Ну и что? - совершенно спокойно произнес Рэй.

Мелисса вздрогнула и уставилась на него.

- Как что?! - воскликнула она. - Ты что, не понимаешь, что я хочу тебе сказать?

- Нет.

Лицо Мелиссы побелело, а ногти до боли впились в ладони: он что, насмехается над ней?

- Нет? - переспросила она сдавленным от еле сдерживаемой ярости голосом. - Не понимаешь, да? Ну так я тебе растолкую!!!

Весь гнев, раздражение и злость Мелиссы выплеснулись в этом крике.

- Я тебе растолкую, что к чему! - крикнула она. - Знаешь, кто твоя жена? Ведьма! Да она даже хуже ведьмы! Она - не человек! Демонское отродье, нежить лесная! Вот кто она. Что, не веришь? Как же, красавица-раскрасавица! А ты сними с нее ее побрякушку и сразу увидишь, кто она - нежить! Лжет она тебе. Но че...

Тут Мелисса внезапно осеклась. Она еще много чего могла наговорить, но, взглянув на Рэя, так и застыла с открытым ртом. На лице стоящего напротив нее человека не дрогнул ни один мускул, он был сама невозмутимость, и только в глазах полыхнуло зеленое пламя, а потом... В облике Рэя вдруг что-то неуловимо изменилось: вокруг него будто сгустилась некая тень, и он стал каким-то далеким, чуждым...

Вся злость и раздражение Мелиссы как-то сразу испарились, и вместо них в ее душу стал вползать страх.

- Нежить, - тихо произнес Рэй, глядя сквозь Мелиссу куда-то вдаль.

- Ты... ты, - попыталась было заговорить она, но ее горло будто сдавила чья-то невидимая рука, и она смогла выдавить лишь пару нечленораздельных звуков.

- Тебе лучше пойти домой, - ровным тоном произнес Рэй, сфокусировав взгляд на стоящей перед ним девице. - Ты плохо выглядишь, ты больна. Не верь слухам, - говорил он дальше, - они источник неприятностей и бед. А худой источник рано или поздно осушается. Помни об этом.

И хотя последние слова были произнесены все тем же ровным и спокойным тоном, Мелисса почувствовала в них скрытую угрозу. Она в ужасе посмотрела на Рэя - в сгущавшихся сумерках его глаза горели как у рыси - и попятилась назад. Потом она порывисто развернулась, торопливо вскочила в седло, пришпорила лошадь и помчалась вон так быстро, будто за ней гналась целая стая волков.

Рэй проводил Мелиссу взглядом, покачал головой, а затем, услыхав донесшийся из глубины дома голос Ильмариэль, повернулся и вошел в дом.

7. СВЕТ В НОЧИ.

- Стампи, прошу тебя, отдай!

- Нет!

- Ну, Стампи, солнышко, умоляю, отдай мою одежду, - взмолилась Ильмариэль.

- Не-а, - мотнул головой Стампи и осклабился: - Тебе и так хорошо!

- Ах ты!!! - возмутилась Ильмариэль.

Сидевший на подоконнике открытого окна домовой на это только расхохотался, а стоящая у кровати Ильмариэль стиснула кулачки и прожгла его гневным взглядом. Но она и в самом деле являла собой весьма примечательное зрелище; весь наряд девушки состоял лишь из наспех обернутого вокруг тела полотенца, которое едва-едва прикрывало её бедра, а рассыпавшаяся по обнаженным плечам червонно-золотая грива, порозовевшее от волнения лицо и горящие глаза довершали общую картину.

Ильмариэль рванулась было к окну, но тут же отпрянула назад; она как будто натолкнулась на невидимую преграду.

- Да знаешь ли ты, с кем связался?! - воскликнула девушка.

- Знаю, знаю, - отмахнулся домовой и уже более серьезно добавил: - И именно поэтому не выпущу тебя. Ради твоего же блага.

- Но я не могу здесь больше оставаться! - в отчаянии простонала Ильмариэль.

- Можешь! - отрезал Стампи.

Девушка тяжело опустилась на край кровати и склонила голову, по ее щекам потекли слезы, и она почти неслышно заговорила:

- Я не могу, не могу... Я боюсь за него... боюсь безумия...

- Вот глупая, - мягко сказал домовой, качая головой и глядя на притихшую Ильмариэль.

Бесшумно отворилась дверь, и в комнату вошел Рэй. Увидев его, Стампи сделал круговой жест рукой и исчез; Ильмариэль же вздрогнула и подняла глаза на мужа: в них застыло тревожное ожидание. Рэй прикрыл за собой дверь и подошел к жене, затем присел перед ней на одно колено, взял ее руки в свои и, устремив на нее преисполненный любви и нежности взгляд, произнес:

- Не бойся, Ильмариэль. Я никому не позволю причинить тебе вреда, обидеть тебя. Но... - тут молодой человек запнулся и прикрыл глаза. Он будто хотел что-то сказать, но никак не мог решиться. А потом, словно устав бороться с самим собой, все же собрался с силами, вздохнул и тихим голосом продолжил: - Как бы мне хотелось, чтобы все это прошло не так. Я хотел, чтобы все прошло постепенно, само собой. Но теперь... - Рэй легонько сжал ладони Ильмариэль, - молчание больше не имеет смысла. Я не хочу, чтобы слова этой женщины встали между нами.

В озаренной мягким золотистым светом кристалла комнате повисла напряженная тишина. Рэй посмотрел на Ильмариэль так, как будто видел ее в последний раз, потом отпустил ее руки и тихо произнес:

- Ильмариэль, прости меня, но прошу тебя, пожалуйста, сними свой кулон.

Лицо Ильмариэль побледнело и исказилось как от боли, зрачки расширились, а дрожащая рука прикрыла висевший на шее кулон из лунного камня.

- Я не могу, - с трудом выговорила девушка. - Прости... Я люблю тебя. Но не могу... Безумие...

Ильмариэль опустила голову, закрыла глаза, и по ее щекам снова потекли слезы.

"Это конец", - думала она. Сердце разрывалось от боли, ей хотелось умереть, превратиться в ничто. Но лучше так, чем... чем видеть, как его разум поглощает безумие.

Но... что это?

Ильмариэль вдруг почувствовала, как к ее лицу с нежностью прикоснулась чья-то рука, и тот, кого она любила больше всего на свете, тихо произнес:

- Я не боюсь безумия, ибо знаю, кто ты.

Резко подняв голову, девушка взглянула на своего любимого: Рэй смотрел прямо на нее и слегка улыбался.

- Но как? Откуда? - в изумлении прошептала Ильмариэль.

- Твой свет слишком ярок, чтобы его можно было утаить, - ответил Рэй и, чуть помедлив, добавил: - Я понял, кто ты еще тогда, когда увидел тебя впервые.

- Но я... - Ильмариэль нахмурилась и прикоснулась к кулону.

- О, не волнуйся, - успокоил ее Рэй. - Твоя маскировка безупречна. Даже я не могу проникнуть за создаваемую ею иллюзию. Но я все-таки чародей, и это позволяет мне видеть или чувствовать то, что обычным людям не под силу. Хотя... - тут молодой человек умолк, а потом почти неслышно добавил: - Дело не только в этом...

Ильмариэль не расслышала эти последние слова, она с удивлением смотрела на мужа. В ее взгляде читалось смешанное с любопытством недоумение.

- Но я... - заговорила она, - я не понимаю... Ведь, если ты с самого начала знал, кто я, то почему тогда ничего не говорил? Почему не попросил меня открыться?

Внимательные темно-зеленые глаза Ильмариэль были устремлены на Рэя, и перед этим вопрошающим взором невозможно было устоять. И он не устоял. Склонив голову, Рэй тихо ответил:

- Я не мог.

- Но почему?!

- Я... - начал было Рэй, но тут же смолк и, избегая встречаться взглядом с Ильмариэль, резко выпрямился.

Он сделал несколько шагов назад, а затем хриплым от волнения голосом снова заговорил:

- Я не мог. Я не мог что-либо требовать от тебя, просить тебя о чем-то. Я не имел на это никакого права! - воскликнул Рэй. Он поднял горящие глаза на Ильмариэль, и она содрогнулась - так много было в них боли, тоски и отчаяния.

- Я не мог ничего у тебя просить, потому что сам был с тобой нечестен. Всю жизнь я скрывал свою истинную сущность. Я привык к этому, свыкся. Я забыл, кто я и что я на самом деле, - с горечью произнес Рэй, глядя на свои руки. - Но когда я увидел тебя, то поклялся: тебе расскажу все. Я пообещал это твоему отцу, а он лишь просил, не торопить события. Но я все равно не смог! Я боялся потерять тебя и твой свет. Ты для меня все - мое безумие и моя отрада. Мой свет во тьме.

Лицо Рэя было белым, как мел, и лишь глаза горели как угли.

В немом изумлении смотрела на мужа Ильмариэль. Она не могла понять, что с ним происходит, но постепенно стала кое о чем догадываться...

- Рэй, - начала было она, приподнимаясь с кровати.

- Нет, - остановил он ее. - Не подходи. Ты должна наконец все узнать, - хрипло произнес Рэй и отступил еще на несколько шагов. - Прости меня.

Произнеся последние слова, он обреченно склонил голову и стал снимать с себя рубаху, а затем, бросив ее на пол, вытянул перед собой левую руку, на запястье которой поблескивал браслет. Когда Ильмариэль увидела его, то в ее глазах отразилась тревога, но она осталась сидеть на месте: рано или поздно, но это должно было произойти.

Не глядя на браслет, Рэй слегка нажал пальцем на переливающийся радужным светом камень. Раздался негромкий щелчок, две пластинки серебристого металла раздвинулись в стороны, и украшение свалилось на пол. По телу молодого человека тут же, сверху вниз, будто бы прошла небольшая волна, и открылось то, что на протяжении многих лет было скрыто от глаз людских. То, о чем никто кроме Локиса, Власты и домового не знал.

Ильмариэль встала с кровати, подошла к мужу и, окинув его внимательным взглядом, взяла его ладони в свои. Крепкие мускулистые руки Рэя были разными. Если его правая рука была просто рукой молодого мужчины, то левая - принадлежала скоге, на ее пальцах были длинные твердые ногти зеленоватого цвета. Но кроме этого были и другие изменения: темные пряди в светлых волосах Рэя стали еще заметнее, кожа посмуглела, в глазах словно отразился цвет освещенной солнцем листвы, а от всей фигуры повеяло внутренней силой и мощной магической энергией.

Продолжая стоять с опущенной головой, Рэй вдруг негромко заговорил:

- Все это началось очень давно. Однажды, в эти края пришла женщина по имени Дора. Она была великой воительницей, но позже, устав от битв и сражений, решила уйти на покой. Она поселилась здесь, в доме на краю леса, и вскоре обрела свое счастье. Не смотря на уже довольно зрелый возраст, Дора была еще очень красива, и ее красота покорила сердце одного из людей леса - скоге, которого звали Шайн. Он влюбился в нее с первого взгляда, и она ответила ему взаимностью. Они любили друг друга, несмотря на то, что были такими разными, и на мрачное предостережение лесного короля. Ради Доры Шайн покинул свой мир и стал жить среди людей, а она приняла его таким, каким он был на самом деле. Они жили душа в душу, у них родилось двое детей, но потом... - Рэй внезапно запнулся. Было видно, что ему трудно говорить дальше, но он все-таки собрался с силами и продолжил: - Шайн видел, как состарилась и умерла его жена, видел, как неизлечимая болезнь унесла его сына. Ибо дети Шайна хоть и унаследовали от отца многие, не свойственные простым людям способности, но от матери им досталась участь всех смертных - уязвимость перед болезнью и смерть. Потеря жены и сына потрясла Шайна, и жизнь перестала приносить ему радость, утратила смысл. Он попрощался с дочерью и вернулся в мир Лесного народа, но и там его душа не обрела покоя. И тогда он покинул леса Лесогорья, чтобы отправиться к Западным Вратам, в другие миры...

Дочь Шайна осталась здесь. Она вышла замуж и родила сына - моего прадеда. Но кровь Лесного народа проявляла свою силу в нашей семье постоянно. Душа моего деда принадлежит лесу, и, несмотря на возраст, он все еще крепок и силен; моя мать была похожа на лесную деву и обладала даром целительницы, а я... - Рэй чуть помедлил и взглянул на свои руки. - Я больше похож на сына или дочь Шайна. И поэтому, как и они, вынужден скрывать свою истинную природу, нося этот браслет. Он принадлежал еще Шайну. Так было лучше - это избавляло нас от излишнего любопытства и ненужных вопросов, - закончил Рэй, задумчиво глядя на лежащий на полу браслет.

В комнате повисло безмолвие.

"Да, я чувствовала это", - думала Ильмариэль, по-прежнему стоя перед мужем и не выпуская его рук из своих. Он не пытался высвободиться, все также стоял перед ней с опущенной головой, не решаясь даже взглянуть на нее. Ильмариэль понимала, как тяжело сейчас Рэю, и дело здесь было не только в том, что он полукровка - все дело было совсем в ином...

Мягко отведя руки мужа в стороны, Ильмариэль подошла к нему вплотную, и ее пальцы прикоснулись к его груди. Рэй вздрогнул: его лицо исказила мука, дыхание стало прерывистым, а сердце колотилось так, словно ему было тесно в груди. Ильмариэль чувствовала, что сейчас Рэй похож на туго натянутую струну, которая готова вот-вот разорваться.

В глазах девушки вспыхнул гнев. Как бы ей хотелось уничтожить, собственными руками убить того, кто причинил ее возлюбленному столько горя и страданий. Черное колдовство... Она слышала от отца о том страшном убийстве, от которого содрогнулся весь лес, и о женщине, отдавшей всю свою жизненную силу, чтобы спасти своего ребенка. Она вернула ему жизнь, но так и не смогла уничтожить следы черного колдовства. Да никто и не смог бы. Слишком сильны, ужасны и беспощадны были те злые чары, ибо были они порождением лютой ненависти и жестокости. Если такое колдовство не убивало свою жертву сразу, то оставляло на ней свой неизгладимый след, ложилось на нее черным клеймом, над которым было не властно даже время...

Ильмариэль провела рукой по телу Рэя, там, где на смуглой коже были оставленные когтями околдованного медведя шрамы. За много лет они ничуть не изменились; они по-прежнему выглядели жутко, так, как будто раны зажили совсем недавно и при этом что-то пошло не так. Уродовавшие всю правую сторону шеи, груди и бок Рэя рубцы были темного цвета, а кожа вокруг них приобрела сероватый оттенок.

- На мне лежит печать тьмы, - почти беззвучно произнес молодой человек. - Прости.

- Но мне не чего тебе прощать, - ласково ответила Ильмариэль.

Рэй поднял голову и посмотрел на жену: ее глаза светились любовью и нежностью. Обвив его шею руками, Ильмариэль заглянула Рэю прямо в глаза и сказала:

- Ты - мой возлюбленный, а все остальное не имеет значения... - она поцеловала его и продолжила: - И не ты должен просить у меня прощения, а я.

И с этими словами Ильмариэль отступила от мужа на расстояние вытянутой руки, сняла с шеи кулон и бросила его на пол. Последовала вспышка золотистого света, и Рэй наконец увидел то, о чем только догадывался, то, что раньше жило лишь в его воображении. А еще он понял, что Ильмариэль боялась не зря - будь на его месте обычный человек, он и в самом деле потерял бы разум.

Внутренний свет, исходивший от Ильмариэль, и ее красота стали еще ярче, волосы горели огнем, а глаза сияли как два изумруда. Она была прекрасной дочерью леса. Об этом говорили ее заостренные уши, длинные ногти цвета молодых березовых листочков по весне и обвившийся вокруг правой ноги тонкий хвост с золотистой кисточкой. При взгляде на него Рэй мысленно улыбнулся: вот что придавало походке Ильмариэль такую необычную грацию и позволяло с невероятной ловкостью совершать самые невероятные прыжки. А уж о ее магических способностях и силе и говорить не стоило.

Прижав руки к груди и потупив взор, Ильмариэль негромко заговорила:

- Это произошло два года назад. Скрытая чарами невидимости, я гуляла по лесу и вдруг почувствовала присутствие очень сильной магической энергии. Она не была похожа на магию скоге или ульфинга, но в то же время не принадлежала и человеку - слишком сильна она была. Мне стало интересно, и я пошла туда, откуда исходили эти чары, и... увидела тебя. Ты парил над землей в сияющем вихре и освобождал свою энергию - это было так прекрасно. Я влюбилась в тебя с первого взгляда, но побоялась показаться; я поняла, что ты все-таки человек, и я знала, как странно действует на людей истинный облик женщин моего народа. Но в то же время, я чувствовала в тебе что-то знакомое и родное. Это было так необычно... - Ильмариэль мельком взглянула на Рэя, смущенно улыбнулась и продолжила свой рассказ: - Ты не видел меня, но с той поры я часто следовала за тобой под покровом чар или в облике совы. Это был мой секрет, моя тайна, о которой никто не знал. Но потом... мама догадалась, хотя ей это и немудрено - она видит прошлое и будущее, и мне пришлось все рассказать. Я боялась, что отец придет в ярость, но этого, почему-то, не произошло. Он только вздохнул, дал мне кулон и сказал: что я должна показаться тебе, а потом, со временем, открыться полностью. Он даже настоял на том, чтобы я поселилась с ним в избушке на излучине под видом родственников Фори. Мы жили там, так как из Дивинграда пришли дурные вести, и отец хотел быть поближе к людям. А я... я пошла на тот праздник и показалась тебе... И я ни разу не пожалела об этом!

Ильмариэль резко подняла голову и посмотрела Рэю прямо в глаза. Она должна знать, что он думает, как примет ее истинный облик, осудит ли за обман, отвернется ли. То, что он наполовину скоге, давало некоторую надежду, но он все же и человек...

Взгляд Рэя был устремлен прямо на Ильмариэль, и в нем не было ничего из того, чего она так опасалась. Этот взгляд был преисполнен любовью, восхищением и - Ильмариэль затаила дыхание - желанием. И вместе с тем, Рэй все же медлил, он боялся сделать неверный шаг. То, как она его приняла, когда он показал ей себя таким, каким был на самом деле, наполнило его душу радостью и надеждой. Он понял, что по-прежнему любим, но...

- Иди ко мне, - прошептала Ильмариэль, протягивая руки к своему возлюбленному.

Их пальцы переплелись, взгляды встретились, затем руки Рэя обняли стан Ильмариэль, он привлек ее к себе, а она, прижавшись к нему всем телом, обвила его шею руками, и их уста слились в долгом страстном поцелуе. Потом последовал изящный взмах золотистой кисточки хвоста, и освещавший комнату кристалл погас, а обернутое вокруг тела женщины полотенце соскользнуло на пол...

Стояла глубокая ночь. Было совсем темно, и только через приоткрытое окно в комнату лился слабый серебристый свет луны и звезд. Но Рэю и не нужно было никакого света, чтобы отчетливо видеть сидящую рядом на постели Ильмариэль - ее прекрасное обнаженное тело излучало таинственное золотистое свечение. Она была восхитительно прекрасна!

- Что это? - спросил Рэй, с трудом отрывая взгляд от жены и переводя его на себя.

Он заметил это совсем недавно: от его тела тоже исходило свечение. Оно было слабее, чем у Ильмариэль, но оно было.

Ильмариэль склонилась над мужем, поцеловала его и ответила:

- Когда дети леса дарят друг другу свою любовь, радуются и наслаждаются ею, тогда их тела начинают излучать свет. Видя его, они испытывают невыразимый восторг и удовольствие... Мой народ зовет его - Мерцающая Заря...

- Но почему я не замечал этот свет раньше?

- Скрывая друг от друга свою истинную природу, мы скрывали и Мерцающую Зарю, - тихо ответила Ильмариэль.

- Прости меня, любимая, что так долго лишал тебя этой радости, - с раскаянием произнес Рэй, обнимая ее.

- О, не волнуйся, мы быстро наверстаем упущенное, - улыбнулась Ильмариэль и, сверкнув глазами, с нежностью провела ладонью по щеке мужа.

Рэй почувствовал, как по его ногам, вызывая самые приятные ощущения, игриво скользнула золотистая кисточка, и он готов был уже отдать себя в полное распоряжение его обладательницы, как вдруг у него возникла одна мысль.

- Но, Ильмариэль, ведь я... - начал было Рэй.

- Знаю, о чем ты подумал, - прервала его Ильмариэль. - Ты хочешь сказать, что ты скоге лишь наполовину, да?

Рэй молча кивнул, а Ильмариэль, внимательно посмотрев на него, выпрямилась и, поджав стройные ноги, села рядом.

- По моему, - заговорила она, - ты и сам не представляешь, как много в тебе от Лесного народа. Если бы ты только мог увидеть себя таким, каким вижу тебя я, - со вздохом произнесла Ильмариэль, окидывая мужа восхищенным взглядом. Она немного задумалась, а потом продолжила: - Твоя душа, магия и сила, твои чувства и... даже твоя любовь...

Произнося эти слова, Ильмариэль склонилась над Рэем, и ее ладони заскользили по его обнаженному телу, а глаза загорелись таинственным огнем.

- ...не таковы, как у людей, - тихо закончила она.

Исходившее от Рэя свечение странным образом изменяло его; оно сглаживало и делало менее заметными следы темного колдовства и еще больше подчеркнуло необычность его облика. И теперь перед Ильмариэль лежал просто очень красивый, молодой и такой желанный мужчина. И это был ее возлюбленный, и он принадлежал только ей...

- Но как... Почему так произошло? - медленно произнес Рэй немного погодя, с трудом приходя в себя после поцелуев и ласк Ильмариэль.

- Вряд ли это кому-нибудь известно, - с улыбкой ответила она. - Ты - уникальный случай.

- Но почему? - настаивал Рэй.

- Видишь ли, в вашей семье наследие людей леса проявляло себя так часто, что, по идее, уже давно должно было истощиться, - отвечала Ильмариэль. - Но этого не произошло, наоборот - проявились даже внешние признаки.

И с этими словами она взяла в ладони левую руку мужа и приложила ее к своей груди. Затем, перебирая пальцами его светло-темные волосы, Ильмариэль улыбнулась и предположила:

- Может быть, этому способствовала близость Волшебной горы?.. А может, твои родители сильно любили друг друга и передали тебе все самое лучшее...

"Да, наверное..." - подумал Рэй, не сводя с Ильмариэль глаз и обнимая её. Она была для него неиссякаемым источником радости и любви. Для него было наслаждением видеть ее рядом, держать в своих объятиях, осыпать поцелуями и просто смотреть на нее, любоваться ею. Особенно вот так, как сейчас, когда она окружена сиянием Мерцающей Зари...

Но внезапно, сознание Рэя будто полоснуло острым ножом, и мысли, которые он старался загнать как можно дальше в глубину разума, вырвались наружу. Нет, он не отказывался от них - это невозможно было отрицать или забыть - но, придя именно сейчас, они вызвали невыразимую муку и тоску. Глаза Рэя расширились и потемнели, к горлу подступил ком, и перехватило дыхание. Он резко сел и так крепко сжал в объятиях Ильмариэль, словно боялся ее потерять, как будто она сию минуту могла превратиться в неуловимую тень и ускользнуть, исчезнуть без следа.

Слишком хорошо Рэй знал, что за наследие ему досталось. Кровь Лесного народа дала ему многое, но от людей пришло неизбежное - смерть. Ему не уйти от нее даже тогда, когда, однажды, он решит покинуть мир людей и уйти к народу Ильмариэль. Да, он проживет еще очень долго. Да, он состарится, но эта старость будет такой же, как у Локиса - немощь и дряхлость обойдут его стороной. Но конец будет один - рано или поздно он умрет. А что станет с Ильмариэль? Она будет все также молода и прекрасна, она будет жить. Но какой будет эта жизнь? Рэй догадывался, что, когда он уйдет, внутренний свет, озаряющий Ильмариэль, угаснет, и она погрузится в мир сумерек. Ее уделом станет скорбь, печаль, одиночество и воспоминания... И однажды она покинет родные леса, чтобы, как когда-то и Шайн, через Западные Врата уйти в иные миры.

Правда, где-то там на севере, внутри Волшебной горы было скрыто таинственное озеро... Но Рэй не думал о нем - кто он такой, чтобы претендовать на бессмертие? Лесничий-чародей, хранитель? Или у него какие-то особые заслуги, или способности? Вряд ли.

- Рэй, - тихо произнесла Ильмариэль, обнимая его, - я чувствую твою тревогу и печаль. Позволь мне развеять их.

Она обхватила лицо мужа руками и, приподняв его так, чтобы их глаза встретились, сказала:

- Я знаю, тебя тревожит будущее и моя судьба. Не думай об этом.

- Но я... - хотел было возразить Рэй, но Ильмариэль приложила палец к его губам и произнесла:

- Не говори ничего - слушай. Будущее туманно, оно скрыто от нас непроницаемой завесой. Ибо какова была бы жизнь, если б все знали всё наперед?

- Она стала бы бессмысленной.

- Да, - кивнула Ильмариэль, а затем продолжила: - И хотя некоторые иногда могут заглянуть за туманный занавес, они все равно видят лишь короткие фрагменты и неясные образы, из которых очень трудно составить цельную картину. Вот так. - Тут Ильмариэль ободряюще улыбнулась. - Так что перестань мучить себя понапрасну и не забивай голову мрачными думами.

- Постараюсь, - ответил Рэй.

- Что же касается меня, - снова заговорила Ильмариэль, - то я ни разу не усомнилась в своем выборе. Я не знаю, что ждет нас в будущем, да и не желаю знать. Сейчас для нас существует только настоящее.

Глаза Ильмариэль расширились и загорелись как изумруды, на устах заиграла соблазнительная улыбка. Откинув назад длинные волосы и грациозно потянувшись, девушка повернулась и встретилась с горящим ярым огнем взглядом своего возлюбленного.

- Только настоящее... - прошептал Рэй, заключая Ильмариэль в жаркие объятия и глядя ей в глаза.

Эти глаза... Они похожи на два колдовских омута, затягивают, сводят с ума... Темная тень, что коснулась его разума, исчезла, и окружающий мир перестал существовать для Рэя. Для него теперь существовала только она - дивное, прекрасное создание, которое он держал в своих объятиях. Женщина, дарившая ему величайшую радость и наслаждение. Рядом с ней он был счастлив и свободен...

8. ЗЕРКАЛО И ДУХ ЛЕСА.

Царящие в подземелье прохлада и полумрак обычно действовали на нее успокаивающе. Но сейчас даже они были не в силах унять бушующее в ее груди пламя гнева, обиды и унижения. Тяжело дыша, стояла Мелисса перед волшебным зеркалом и с ненавистью смотрела на свое отражение. Она видела перед собой бледную, худую, затянутую в темное платье девицу с горящими как угли глазами, вокруг которых пролегли темные тени.

- Проклятье!!! - вскричала Мелисса и со всего размаху врезала кулаком в собственное отражение. В этот миг она была зла на весь мир и на себя в том числе.

Рука тут же отозвалась болью, а на зеркале не появилось и малейшей трещинки. Оно было создано с помощью колдовства, и для того, чтобы разбить или как-то повредить его, надо было сильно постараться. Мелисса потерла ушибленную руку и огляделась вокруг - она была одна. Бейн, наварив себе зелий, натянул личину Вигора и куда-то запропастился, а Шэди не высовывался из своей комнатушки. Так что когда Мелисса влетела в дом и, промчавшись по комнатам, ворвалась в подземелье, ее никто не видел. Да она была даже рада этому.

Устремив горящий взгляд в зеркало, Мелисса, сама не зная зачем, протянула руку к резной раме и машинально нажала несколько символов. Те мигом вспыхнули, и ее собственное отражение сменилось видом дома на краю леса. Пальцы Мелиссы нажали еще один символ: картинка дернулась, но осталась почти без изменений. Брови девицы поползли вверх - мерцающего купола не было и в помине, вместо него дом лесничего окружало только тонкое, излучающее белое сияние кольцо.

"А может, еще не все потеряно..." - мелькнула в голове Мелиссы шальная мысль, и ее рука сама собой потянулась к очередному символу. Изображение сразу увеличилось, но в верхней части рамы красным светом тут же загорелся знак предостережения, сама картинка заколебалась, и ее заволокло непроницаемой белой дымкой.

- Да что же это такое! - в сердцах воскликнула Мелисса, топнув ногой. - Какая же тогда от тебя польза! Рухлядь чертова!

Она уже было замахнулась кулаком, чтобы ударить по заколдованному стеклу еще раз, но внезапно так и застыла с поднятой рукой. Ей вдруг почудилось, что в тумане промелькнули какие-то смутные неясные тени. Рука девицы медленно опустилась, а ее взор устремился в зеркало.

Скрещенные линии вверху старинной рамы раскалились докрасна, казалось, что они вот-вот расплавятся. Но Мелисса не замечала ничего вокруг. Как завороженная стояла она перед зеркалом, и взгляд ее темных глаз был прикован к его поверхности, за которой - были ли они всего лишь порождением ее воспаленного воображения, или они и в самом деле там были - в мерцающей дымке мелькали две, переплетающиеся между собой тени...

* * *

Они почувствовали это - оно было совсем рядом. Чей-то холодный, преисполненный злобы и ненависти взгляд, что рыскал во тьме. И две пары глаз широко распахнулись и вспыхнули изумрудным пламенем.

- Ты знаешь, кто это?

- Да, знаю...

Тот, кто произнес последние слова, слегка нахмурился, а потом, загадочно улыбнувшись, добавил:

- Ей надо преподать урок...

- Да, надо... Я знаю, о чем ты думаешь. Давай сделаем это вместе...

С новой силой вспыхнула Мерцающая Заря, слегка приподнялась обнимающая гибкий женский стан рука, и с ее пальцев сорвались тонкие белые молнии.

Вспышка света, и посреди комнаты, в воздухе, завис небольшой сияющий шар. Он сверкал и переливался золотисто-зеленым светом, пульсировал, рос... А когда стал величиной с голову большого медведя - последовал короткий мысленный приказ.

Сияющий шар рванулся в сторону открытого окна, ярко вспыхнул и исчез.

* * *

Оно пришло откуда-то из неведомых глубин внутреннего пространства и подобно огромному пылающему снаряду врезалось изнутри в колдовское око зеркала. Взметнулась ввысь сверкающая волна звенящих осколков, и мощный порыв ветра обрушился на стоявшую перед зеркалом Мелиссу. В одно мгновенье он подхватил ее и, как щепку швырнул через все подземелье. Мелисса больно ударилась о каменную стену, рухнула на пол и инстинктивно загородила лицо руками.

Вместе с ветром в подземелье ворвались запахи леса: пахнуло деревом, хвоей и листвой, травами... Но кроме этого, происходило и что-то еще; слышался странный, едва различимый гул, тихий звон и шорох, как от множества кружащихся на ветру листьев.

Мелисса отняла дрожащие руки от лица, глянула туда, откуда доносились эти странные звуки, и замерла от ужаса. Она была не в силах даже пошевелиться.

Посреди подземелья вращался сверкающий вихрь из множества мелких зеркальных осколков, внутри которого ярко горели два зеленых огня. Неожиданно вихрь распался, и из переливающихся осколков сформировалась большая медвежья голова с пылающими зелеными глазами. Огненный взгляд словно прожег скорчившуюся у стены девицу насквозь, а затем... Очертания головы заколебались, изменились, и перед потрясенной Мелиссой предстал другой образ. Этот лик не был постоянен, он менялся - мужчина, женщина, снова мужчина... Его взор по-прежнему горел огнем. В нем были упрек, угроза и предупреждение...

А потом изменяющийся лик отверз уста, и под сводом подземелья раздался грозный и сдвоенный - как будто два человека говорили одновременно - голос:

- Ты выбрала неверный путь. Остановись, пока не поздно! Духи леса не прощают ошибок! Берегись!

После этого голос умолк, горящие огни-глаза вспыхнули и погасли. Лик снова заколебался, потерял очертания, и сверкающие осколки со звоном рассыпались по полу.

А в следующее мгновение в подземелье влетел Бейн. Он с первого взгляда понял, что произошло, и его лицо тут же исказилось от гнева и ярости. Колдун метнулся к Мелиссе, грубо схватил ее и рывком поставил на ноги.

- Что ты наделала?!! - заорал Бейн, встряхивая дочку и прожигая ее бешенным от гнева взглядом. - Что ты натворила?! Отвечай! Говори сейчас же, дура безмозглая! Говори!!!

Но Мелисса только дрожала и в ужасе смотрела на отца. Несмотря на то, что на нем все еще была личина Вигора, выглядел он страшно. Казалось, будто гнев и ярость частично разрушили фальшивую маску, и сквозь нее стал проступать истинный облик Бейна. Создавалось такое впечатление, словно сквозь разорванную кожу живого человека проглядывает мертвец.

- Я что сказал?! Отвечай! Тысяча демонов, да заговоришь ли ты наконец! - крикнул Бейн, швыряя Мелиссу в кресло. - Говори, а не то убью!

Колдун вскинул правую руку, и с ее пальцев сорвалась красная молния. Она хлестнула Мелиссу по запястью, оставив после себя след как от ожога. Девица взвыла от боли, но было похоже, что это привело ее в себя.

- Да как ты посмел! - вскричала Мелисса, вскакивая на ноги и с кулаками бросаясь на Бейна.

- Заткнись! - гаркнул тот и ударил ее так, что она мигом отлетела обратно.

Вигор-Бейн навис над Мелиссой темной тенью, приблизил свое страшное лицо к ней вплотную и, больно сжав худой рукой ее подбородок, прошипел:

- Если ты сейчас же не заговоришь и не расскажешь мне подробно обо всем, что здесь произошло, то я буду вынужден действовать иначе. И уж поверь, та маленькая молния - ничто по сравнению с тем, что я могу тебе устроить... - угрожающе закончил колдун, нехорошо ухмыляясь и поводя пальцами правой руки.

Судорожно сглотнув и стараясь не смотреть на отца, Мелисса сдавленно произнесла:

- Я... я все расскажу.

И она рассказала все, без утайки. Она поняла, лгать Бейну сейчас - бессмысленно и даже опасно. Только в этот миг Мелисса вдруг полностью осознала, кем на самом деле был ее отец: жестокий и безжалостный убийца, он, не моргнув глазом, избавится и от нее, если она как-то помешает его планам или встанет у него на пути. И поэтому - если она хочет в целости и сохранности добраться до заветной цели - она должна быть осторожна, чрезвычайно осторожна.

Стоя посреди подземелья и заложив руки за спину, Бейн, уже в своем истинном обличии, с сожалением смотрел на пустую раму от зеркала и рассыпанные по полу осколки.

- Что ж, жаль, - пробормотал он и повернулся к Мелиссе.

"Черт с ним, с зеркалом", - подумал колдун. Не такая уж это и большая потеря, хотя... вещица была довольно-таки полезна. Позволяла всегда знать, кто где находится и какой магией владеет. Ну да ладно, и так все про всех знаем. Но она - Бейн с неприязнью взглянул на дочь - вела себя как последняя дура. Из-за ее идиотской выходки все могло пойти прахом. Надо будет ей намекнуть, в отместку, почему у нее ничего не получилось.

- Ты хоть понимаешь, чем могла кончиться твоя затея? - спросил Бейн. - Знаешь, что все наши планы могли пойти коту под хвост?

- Знаю, - огрызнулась Мелисса. - Можно подумать, ты сам никогда не выходил из себя, - раздраженно добавила она, а затем продолжила: - И потом, чего ты на меня так набросился - все же обошлось.

- О да! Конечно! Все обошлось! - воскликнул Бейн, и в его глазах вновь зажглись искры гнева. - Как нам всем повезло! Ты даже не представляешь, КАК нам повезло, - говорил колдун с издевкой. - А знаешь, кому мы должны говорить за это спасибо? Тем, кого ненавидим больше всего!

- Как это? - не поняла Мелисса.

- Очень просто! - ответил Бейн и, насмешливо глядя на сидевшую напротив девицу, продолжил: - Да эти двое, если бы захотели, могли б запросто нас найти, натравить на нас всех и вся и разнести тут всё вдребезги. Но нам повезло! Нам очень повезло, что эта парочка, судя по всему, была занята другим, более интересным делом...

Глаза Бейна сверкнули злорадством, и он громко расхохотался.

Лицо Мелиссы посерело, руки сжались в кулаки.

- Не смей надо мной насмехаться, - с ненавистью прошипела она, медленно вставая.

- А что же мне остается делать? - ухмыльнулся Бейн. - Ты же сама виновата. Ты что, не могла раньше сообразить, что это парень не совсем человек? Я, почему-то, считал тебя более догадливой.

Мелисса не произнесла ни слова, она только прожгла колдуна испепеляющим, преисполненным ненависти взглядом и, чеканя шаг, прошла мимо и вышла из подземелья.

- Вот дура! - пробормотал Бейн, глядя ей вслед.

Взметнув подолом мантии, он развернулся, сел в кресло и погрузился в свои, одному ему ведомые размышления, лишь изредка поглядывая на рассыпанные по полу осколки, которые, отражая пламя горящих на столе свечей, были похожи на сияющие драгоценности.

- Вы мне все заплатите, за всё... И ты "папенька" тоже заплатишь, ох заплатишь... - бормотала себе под нос Мелисса, поднимаясь по винтовой лестнице и глядя на руку, на запястье которой виднелся свежий след от ожога.

9. ЗАБОРЫ, КУСТЫ И БЕСЕДКИ.

Было раннее утро выходного дня. Жители деревни или досматривали еще последние сны, или начинали потихоньку пробуждаться, и поэтому на овеянных утренней прохладой улочках Травиндора было пока тихо и безлюдно. Никто не заметил, как двое ребятишек, бесшумно выбравшись из окна своей комнаты, промчались затем по пустынной улице и, миновав стоявший в ее конце особняк Хайда, скрылись за окружавшим его с юго-восточной стороны высоким глухим забором. Со стороны дома к нему прилегал большой сарай, а снаружи буйно разрослись густые заросли кустарника.

- Айрис, - тихо обратился к сестре Бари, сидя вместе с ней в зарослях под забором, - может, ты все-таки объяснишь, что мы тут делаем? Ты же раньше не хотела сюда идти. Что ты там узнала?

И мальчик выжидающе уставился на сестру. Дело было в том, что они уже давно хотели совершить набег на Хайдовы владения, чтобы разузнать, почему Торопыге стало плохо и где он пропадал, но Айрис все никак не могла решиться, а в одиночку Бари идти не хотел - вдвоем как-то лучше, не так страшно. И вдруг вчера вечером Айрис неожиданно говорит: что хочет как можно скорее отправиться в этот их набег, потому что она узнала нечто весьма интересное. Что именно она узнала, Бари так и не удалось услышать; мама позвала их к ужину, потом зашли дедушка с бабушкой, было то, да се... Так что времени хватило лишь на то, чтобы договориться встать сегодня пораньше и уже на месте все выяснить.

Айрис покосилась на забор и зловеще прошептала:

- Это место проклято.

- Да ну! - удивился Бари и тут же спросил: - А почему я раньше ничего об этом не слышал?

- А об этом почти никто и не знает.

- Почему? - удивился Бари.

- Потому что все это было очень давно, - ответила Айрис. - Так давно, что даже домовые не помнят. Только самые старые из них еще могут что-то смутно припомнить.

- Но ты откуда-то узнала?

- Да, - довольно улыбнулась Айрис. - Я подслушала.

- Подслушала?!

Бари в изумлении уставился на сестру, а потом понимающе кивнул. Он вспомнил, что улфинговские способности Айрис проявлялись довольно-таки странным образом; она еще не могла меняться так, как он, но с ее слухом происходили странные вещи. Большую часть времени Айрис слышала так же, как и все люди, но иногда, совершенно неожиданно, ее слух вдруг обострялся, и она могла слышать то, что обычно недоступно человеческому уху. Она даже могла слышать разговоры домовых.

- Помнишь, - говорила Айрис, - как вчера днем к папе зашел дядя Филат и попросил его зайти к нему домой.

- Да, помню, - кивнул Бари. - Я даже знаю, зачем он приходил. У Амбер сработал какой-то магический прибор: что-то там было непонятное, колдовство какое-то. Ну, папа и пошел к ним разбираться.

- Ага, - подтвердила Айрис и продолжила: - А я пошла с ним. И пока они там разбирались, сидела во дворе на лавочке, как вдруг на меня нашло "это", и я услышала, как под кустом разговаривают двое домовых. То был Снори - домовой Визардусов и еще какой-то домовой.

- Постой-ка, - перебил сестру Бари. - Ты же говорила, что домовые не помнят.

- Да, но Снори самый старый домовой в Травиндоре - ему четыреста лет, если не больше.

- Ого! - удивленно раскрыл рот Бари.

- Да, - улыбнулась Айрис. - Так что сам понимаешь, уж он-то все помнит.

- Он что, так и сказал: это место проклято? - спросил Бари, кивая на забор.

- Нет, - ответила девочка и пояснила: - Сначала они говорили о том, о сем, потом тот домовой заговорил о Торопыге, доме Хайда и о том, что домовые побаиваются ходить сюда. А Снори возьми и скажи, что это место проклято

- А почему оно проклято? - поинтересовался Бари.

- Снори сказал, что когда-то очень давно злой колдун убил здесь домового. Но перед смертью тот успел проклясть и самого колдуна, и это место. Это было что-то вроде предостережения для остальных домовых.

- Понятно, - протянул Бари.

Что ж, тогда действительно все понятно. Если в этом месте было совершено преступление, да еще присутствовали злые чары, то и немудрено, что домовые сторонятся его. Да, но это все равно не объясняет, куда пропадал Торопыга.

Бари было хорошо известно, что в окрестностях Травиндора есть, по крайней мере, еще два "недобрых" места. Одно из них находилось к востоку от Туманного болота и представляло собой лишенный растительности пятачок земли со старым засохшим деревом посередине, а другое - заброшенная и полуразвалившаяся хижина - находилась к югу от деревни на берегу реки. В хижине когда-то жила одна ведьма, которая занималась черным колдовством, но оно же, в результате, и сгубило ее: колдунья померла, когда, готовя свои зелья, заглотала слишком много одного из них. А вот насчет дерева у болота никто ничего определенного не знал. Байки об этом месте ходили самые разные, но, как бы там ни было, ни у дерева, ни у хижины никто никогда не пропадал. Людям просто становилось там нехорошо.

- Айрис, а Снори говорил еще что-нибудь об этом месте? - спросил Бари сестру.

- Наверняка говорил, - со вздохом ответила она. - Но я не знаю что. Я не успела дослушать - мой слух ульфинга пропал, - расстроено сказала девочка и добавила: - Я потому и решила пойти сюда, чтобы все узнать. Только я не знаю, есть ли кто там в доме или нет.

- Нет, - ответил Бари. - Я сам вчера видел, как Хайд с дочкой сели в свой шарабан и укатили в город. А их кухарка и этот, как его, Малх нам не помешает. Кухарка приходит только тогда, когда хозяева дома, а Малх в такую рань наверняка еще спит. Да и потом, - улыбнулся Бари, - я всегда смогу его учуять.

Мальчик прикрыл глаза, сосредоточился и принял облик ульфинга. Он оглянулся по сторонам, прислушался и принюхался, а затем, поежившись, нахмурился и произнес:

- А здесь и вправду нехорошо...

- Что, что ты чувствуешь? - с беспокойством спросила Айрис.

- Неприятно, холодно... - отвечал ей брат. - И в животе как-то нехорошо стало. А еще этот запах...

Бари снова нахмурился и повел носом.

- Какой запах? - тихо спросила Айрис.

- Не знаю... - неуверенно начал Бари. - Он какой-то странный, незнакомый... чуждый...

Дети побледнели и испуганно переглянулись, но затем любопытство и страсть к приключениям взяли верх над страхом, и они, кивнув друг дружке, стали бесшумно пробираться вдоль забора дальше.

- Торопыга говорил, - прошептал Бари, ощупывая забор руками, - что где-то здесь, за сараем, есть две доски, которые можно немного раздвинуть.

- Хм, немного, - фыркнула Айрис. - Для него, может, и щелки достаточно, а для нас этого мало.

- Ага, вот и они! - приглушенно воскликнул Бари, когда нашел нужные доски.

В отличие от ажурной кованной решетки, что окружала владения Хайда с улицы и запада, забор, окружавший остальную их часть, состоял из широких, толстых и так плотно подогнанных друг к другу досок, что между ними нельзя было просунуть и лезвие ножа. Но здесь, за стеной сарая, между двумя досками была узкая щель, да внизу, из одной из них, был выбит гвоздь - наверняка работа Торопыги.

Бари сперва просунул в щель свои острые ногти-когти, затем пальцы, потянул доску чуть на себя, а потом сдвинул ее чуть-чуть в сторонку, и внизу образовался узкий лаз - как раз, чтобы сквозь него мог проскользнуть домовой.

- Мы здесь не пролезем, - разочарованно произнесла Айрис.

- Пролезем, - заверил ее Бари и принялся отодвигать доску дальше.

- Вот, - сказал он через несколько минут. - Думаю, этого нам хватит. Давай, лезь первой.

Айрис согнулась и быстро прошмыгнула в увеличившийся лаз, а следом за ней в него протиснулся и Бари. Они очутились в узком пространстве между забором и сложенной из толстых бревен задней стеной сарая. Справа от них проход был доверху завален строительным мусором, а слева, обойдя сарай, можно было выйти во двор.

- Нехорошо тут, - прошептала, поеживаясь, Айрис.

Бари согласно кивнул. Здесь за забором недобрая аура этого места ощущалась еще сильнее, ее можно было почувствовать даже не обладая какими-либо сверхъестественными способностями. А вот запах, который так озадачил Бари, вдруг почему-то стал слабее.

- Ну что, пойдем? - спросил мальчик сестру.

- Да, - твердо ответила та.

И они, прижимаясь спинами к стене сарая, стали пробираться к выходу из прохода. Дойдя до угла, дети остановились и осторожно высунули головы наружу, чтобы осмотреться вокруг. Но им не удалось ничего толком разглядеть, так как в нескольких шагах от них, начинаясь у самого сарая и идя дальше вдоль забора, росла густая зеленая изгородь из кустов. Брат и сестра метнулись к ней, а потом, присев на корточки и чуть раздвинув листву, заглянули в образовавшийся просвет.

На просторной, посыпанной гравием площадке стоял воздушный катер, рядом с которым с хмурым видом расхаживал Малх. Он был явно чем-то недоволен и время от времени бросал косые, опасливые взгляды в сторону приоткрытой двери сарая.

При виде Малха Айрис широко раскрыла глаза и испуганно подалась назад, но Бари удержал ее. Он успокаивающе сжал ее руку и сделал знак молчать. Затаившись в кустах, дети продолжили наблюдение за хайдовым дворецким.

Бари снова принюхался и тут же недовольно и брезгливо поморщился: не нравится ему этот тип, ох не нравится. А еще больше ему не нравился его запах. Вся странность заключалась в том, что облик Малха ну никак не соответствовал исходившему от него запаху; этот невзрачный белобрысый, одетый во вроде бы чистую одежду, субъект пах грязью, немытым телом и еще чем-то очень неприятным и подозрительным. Обычный человек не почувствовали бы всего этого, а вот ульфинг учуял сразу. И Бари только сейчас понял, почему Малх, завидев его еще издали, спешил убраться подальше. Вообще-то раньше Бари считал его из-за этого просто немного странноватым да и только - мало ли чего может быть, - но теперь, учитывая странный запах, становилось ясно, что этот тип избегал его неспроста.

Вдруг дверь сарая распахнулась, и на площадку вышел огромный зеленокожий громила с рогатой головой и парой устрашающих ятаганов за поясом.

- Ухайдак! - потрясенно прошептал Бари.

И он сразу же сообразил, кому принадлежал столь озадачивший его у забора запах. Ухайдаки - самые жестокие и отчаянные головорезы среди демонов - были выходцами из одного Сумрачного мира. Они не были большими специалистами по части магии, но обладали невероятной силой, хитростью и виртуозно владели любым оружием, особенно своим фирменным - ятаганами. Ухайдаки были наемными убийцами, но при этом они никогда не разменивали свои силы по мелочам; они предпочитали браться за такую "работу", которая сулила им наибольшую выгоду. А еще, чтобы ухайдак согласился на кого-либо работать, этот кто-то должен был иметь определенную репутацию и тугой кошелек.

Бари и Айрис переглянулись и снова обратили свои взоры на Малха и ухайдака. Дети прекрасно знали, что представляет собой этот зеленокожий громила; они как-то подслушали разговор отца и дяди Раена, и теперь все их помыслы занимал только один вопрос: что делает в их мирной деревушке такой головорез, как ухайдак?

Внезапно чуткие уши Бари уловили позади едва различимый шорох, а его нос уловил запах ухайдака. Мальчик резко обернулся и прямо перед собой увидел еще одного громилу. В следующее мгновение неуловимым движением огромной ручищи ухайдак сшиб с ног, вскочившего и попытавшегося было загородить собой сестру, Бари, затем последовало два молниеносных удара рукоятью ятагана, и малолетних любителей приключений окутала пелена беспамятства. Взвалив детей на плечи, ухайдак проломился сквозь кусты и вышел на двор.

Увидев его, Малх-Шэди побелел как полотно и попятился назад.

- Ч-что э-это? - заикаясь, пролепетал он.

- Они следили, - коротко ответил ухайдак.

- О-ох! - простонал Шэди. - Что же нам с ними делать? Почему ты их сразу не прикончил?! - вдруг взвизгнул он и с исказившимся от злобы лицо, выхватив откуда-то из складок одежды нож, бросился к ухайдаку.

- Стоять! - гаркнул второй громила, что стоял подле катера.

Он резко выбросил вперед руку и, схватив Шэди за шиворот, рванул его назад и отшвырнул подальше от своего собрата.

- Хозяин сам решит, что с ними делать, - добавил ухайдак и смерил растянувшегося на земле коротышку презрительным взглядом.

Шэди выглядел теперь таким, каким был на самом деле - при падении и ударе о землю его маскирующее зеркальце разбилось.

- Мое зеркало! - в ужасе воскликнул Шэди, стоя на коленях и глядя на источавшие слабый дымок осколки. - Что я буду теперь делать?! Как буду жить?! Беда, беда! Это дурной знак! - стонал и причитал коротышка, дрожащими руками пытаясь собрать осколки.

- Это ты во всем виноват!!! - возопил вдруг Шэди, прожигая ухайдаков ненавидящим взглядом.

- Заткнись! - снова гаркнул один из них и угрожающе погладил рукоять ятагана.

И Шэди сразу заткнулся. А ухайдаки, смерив его презрительным взглядом, занялись своим делом. Один из них остался на страже подле катера, а другой, с бесчувственными Бари и Айрис на плечах, скрылся в сарае.

* * *

Выпив очередной глоток ароматного травяного чая, Власта поставила чашку на стол и в задумчивости посмотрела в окно. Но ее думы были вскоре прерваны чьим-то настойчивым стуком в дверь. Власта вздрогнула от неожиданности, встала со стула и пошла открывать.

"Кто бы это мог быть в такую рань?" - спрашивала она себя, открывая дверь. Власта уже было решила, что может быть кому-то понадобилась ее помощь, но при виде того, кто стоял за дверью она пришла в крайнее изумление.

Перед травницей, опираясь на клюку, стояла хрупкая согбенная старушка в аккуратном темном платье и в повязанном на голову синем платке. И судя по всему, она была чем-то очень взволнована и встревожена. Её покрасневшие глаза говорили о том, что она не спала всю ночь и плакала, а затрудненное и прерывистое дыхание - о том, что она в спешке проделала весьма нелегкий и далекий для ее возраста и больных ног путь.

- Алфея! - с удивлением воскликнула Власта при виде своей ранней гостьи.

- Ох, наконец-то я добралась до тебя! - простонала та, в изнеможении падая на руки Власты. - Мне надо было прийти еще вчера, раньше... Но я испугалась, я так испугалась... А теперь может быть уже слишком поздно. Ох, беда! Зло пришло в нашу прекрасную долину... Оно снова здесь! Я так боюсь... боюсь, что опять прольется чья-то кровь... Ох, Власта, я так боюсь, что опоздала, - в крайнем волнении говорила Алфея, пока Власта, поддерживая ее под руку, провела ее в горницу и усадила в кресло.

- Я видела... вчера видела, - продолжала говорить Алфея с расширенными от ужаса глазами. - Это было так ужасно! Как будто мертвый воскрес. Надо было прийти еще вчера, но у меня не было сил... я была в ужасе... Я слишком стара и слаба, слишком стара для всего этого... А ночью я не могла уснуть. Я должна, понимаешь, - старушка устремила заплаканные глаза на Власту, - должна была хоть кому-то все рассказать. Но я слишком стара, мне никто не поверит...

- Ну-ну, успокойся, не плачь, - ласково заговорила Власта. - Ты же знаешь, я всегда тебе верила. И твоя дочка тебе тоже верит. Вот, выпей, тебе станет лучше, - сказала травница, протягивая Алфее чашку дымящегося чая.

- Я знаю, мои родные мне верят, - со вздохом произнесла Алфея, когда выпила несколько глотков ароматного настоя и немного успокоилась. - Но я не хочу их тревожить, не хочу, чтобы у них были неприятности. Я очень боюсь за них, за всех нас. И потом, мне бы все равно не поверили, даже они - если бы я рассказала им то, что видела вчера. Слишком все это невероятно...

Власта с сочувствием посмотрела на свою гостью, она хорошо знала, что хотела сказать Алфея своими последними словами.

Алфея овдовела лет десять назад и теперь тихо и спокойно жила в окружении любящих детей и внуков. Из-за больных ног она редко выходила за пределы своего дома, предпочитая, сидя в удобном кресле на веранде, заниматься вязанием или, будучи великолепной рассказчицей, рассказывать внукам и соседским ребятишкам разные занятные истории о магах, древних временах, героях и так далее... Из-за этих-то историй, которых у нее было великое множество, Алфею и считали немного чокнутой. И Власта понимала, почему та боялась, что ей не поверят: мол, скажут, старуха совсем ума лишилась - уже и не различает, где правда, а где вымысел.

- Вокруг нас происходит много невероятных вещей. Мы живем в необычном мире, - задумчиво произнесла травница, подливая Алфее еще чаю. - Но многие этого просто не замечают. Обычно, у нас здесь тишь да гладь, вот все и привыкли к этому спокойствию.

Власта поставила чайник на стол, присела на стул и обратилась к Алфее:

- Расскажи мне о том, что или кого ты вчера видела, и что заставило тебя так волноваться и совершить эту раннюю и дальнюю прогулку.

Травяной чай Власты успокаивал и придавал сил. Алфея сделала еще один глоток, собралась с мыслями и, испустив тяжкий вздох, начала свой рассказ:

- Вчера, ближе к вечеру, моя дочь решила вытащить меня из дома на прогулку - за что я была бы ей очень благодарна, если б не то, что случилось потом. Мы немножко прогулялись, посмотрели на новую колокольню возле дома Общинной Управы, зашли в храм, а потом я устала, и мы зашли в кофейню подле гостиницы. Мы сидели в увитой плющом беседке и болтали о том, о сем, а потом, когда моя девочка ненадолго вышла - ей надо было сбегать за чем-то в бакалейную лавку, - я осталась одна и от нечего делать стала смотреть по сторонам.

Алфея не надолго умолкла, выпила еще немного чаю и продолжила:

- Ты же знаешь нашу кофейню "У Юрита" - она такая уютная, особенно летом. Столики там стоят под увитыми зеленью навесами или в беседках, там тихо, спокойно... В то время, как мы туда зашли, там почти никого не было. Почти - это потому, что сквозь листья плюща я заметила под навесом, чуть левее моей беседки, сидят Вигор с дочкой. Они пришли позже и не видели меня. Они молча сидели рядом и были явно чем-то очень расстроены. Я тогда еще подумала: что, наверное, дела у Вигора в последнее время идут видать не важно. Он сам и его дочка выглядели так, будто они недосыпают или недоедают, или их что-то сильно беспокоит. А потом примчался их дворецкий. Он выглядел как полоумный, сразу бросился к хозяину и что-то прошептал ему на ухо. Наверное, это сообщение много значило для Хайда и его дочери, потому что, то, как они отреагировали на него - было просто ужасно. Ах, Власта, я никогда не забуду этого! - воскликнула Алфея, всплеснув руками. - Это был просто кошмар! Вигор с такой силой сжал в руке стакан, что тот раскололся. А его лицо... С него словно слетела маска, и из-под нее выглянул другой человек - злой, безжалостный. Знаешь, на кого он был похож? - шепотом, опасливо озираясь по сторонам, произнесла Алфея.

- На кого? - тихо спросила Власта, уже заранее догадываясь, каким будет ответ.

- На того колдуна, о котором несколько лет назад писали в газетах. Я видела его фотографии...

- Но это еще не все, - продолжала испуганно говорить Алфея после небольшой паузы. - Эта девчонка, Мелисса - она тоже изменилась. Я не могу объяснить как, но ее лицо... оно стало похоже на... - Алфея запнулась, ей как будто стало не хватать воздуха, - ...на моего племянника, каким он был много лет назад, - почти беззвучно смогла наконец выговорить пожилая женщина.

- Не может быть! - потрясенно воскликнула Власта.

- Мне очень жаль, - тихо произнесла Алфея, опустив взгляд и судорожно сжимая в руках чашку. - Но это было именно так. А знаешь, что во всем этом было самым страшным? - продолжила она. - То, что все эти жуткие перемены были вызваны радостью.

- Радостью? - переспросила Власта. Она подалась вперед и внимательно посмотрела на свою собеседницу.

- Да, радостью, - ответила та и продолжила: - Их глаза горели такой безумной радостью, как будто, наконец, свершилось то, о чем они долго мечтали. И в этот миг они были похожи... сильно похожи друг на друга...

- Как отец и дочь?.. - полувопросительно произнесла травница.

- Да, - кивнула Алфея.

- Верхние Миры! - прошептала Власта. - Что же это будет?..

Она повернулась к окну и устремила задумчивый взор куда-то вдаль, а потом, не глядя на Алфею, спросила:

- Они тебя заметили?

- Нет. Они ушли сразу же, как выслушали сообщение. А я еле высидела там, пока ждала дочку. Я ей ничего не сказала, сослалась на усталость и плохое самочувствие, и мы поспешили домой. Но с тех пор я потеряла покой. Иногда я думаю, или хочу так думать, что все это мне просто померещилось, но потом, когда вспоминаю прошлое и их лица, то понимаю - все это было на самом деле. Мне становится страшно, но я боюсь, что мне не поверят, - печально говорила Алфея. - Ведь тогда все постарались поскорее всё забыть. Никому не хочется, чтобы всё это вернулось...

- Но оно вернулось, - медленно произнесла Власта. - Хотим мы того или нет. И я верю тебе, - сказала она, участливо глядя на пожилую женщину. - И Локис с Рэем тебе поверят. Мы помним, мы слишком хорошо все помним... - почти неслышно закончила травница.

- Да, да, им надо сказать, - взволнованно заговорила Алфея, поднимая голову и устремляя взор на Власту. Она хотела было встать, но тут же в изнеможении снова со стоном повалилась в кресло.

- О-ох! - простонала Алфея. - Мои ноги! У меня совсем нет сил, чтобы дойти до Локиса.

- Не волнуйся, - успокоила ее Власта. - Оставайся здесь, отдохни, тебе и так пришлось сегодня нелегко. Я сама схожу к Урсам и все им расскажу. Так будет лучше, - тихо произнесла травница. - Потому что мы тоже постарались кое-что изгладить из нашей памяти, - добавила она уже про себя.

Власта сходила за разделяющий горницу занавес, принесла оттуда плед и укрыла им ноги Алфеи. Затем она негромко позвала:

- Пайди!

Та мгновенно отозвалась на этот зов и появилась, а Власта сказала:

- Позаботься о нашей гостье, пока я буду у Локиса. И сообщи ее родным, что она у нас и что с ней все в порядке.

- Все будет сделано в лучшем виде, - с улыбкой ответила Пайди.

- Даже не знаю, как вас обеих благодарить, - растрогано произнесла Алфея, благодарно глядя на Пайди, наливавшую ей очередную чашку чая, и Власту, которая уже направлялась к двери.

- Да не за что, - ответила травница.

Она печально улыбнулась и вышла за порог.

"Ох, Верхние Миры и Силы Света, - думала Власта, направляясь к дому на краю леса, - только бы не было слишком поздно".

10. СНЫ И ПАМЯТЬ ЛОКИСА.

Первые лучи солнца коснулись зеленой листвы и, проникнув сквозь нее, устремились дальше, пробуждая сонный лес и возвещая ему о приходе нового дня. Утренний воздух был свеж и прохладен, а легкий ветерок играл с листьями и создавал на поверхности воды едва заметную рябь. Неторопливо идя вдоль реки и время от времени поглядывая на ее переливающуюся в лучах утреннего солнца гладь, старик лесничий пытался разобраться в том, что же все-таки выгнало его из дома и заставило совершить эту раннюю прогулку.

Локис хмуро уставился на воду. Что же все-таки выгнало его в такую рань на улицу? - спрашивал он себя вот уже в который раз. Может, всему виной был тот странный сон, что приснился ему этой ночью? Ему снился его предок скоге и Мелия с Джетом, и их лица были полны скорби и печали. Потом Локис видел водную гладь во мраке, в которую упала яркая звезда... А затем он увидел небольшое, сверкающее в лунном свете лесное озеро. Его чистые воды вдруг заволновались, расступились, и из них, освещая все вокруг ослепительным сиянием, вынырнула другая прекрасная и невероятно яркая звезда. От нее исходила мощная энергия и сила; видя и чувствуя ее, Локис испытал одновременно и радость, и трепет, и страх... Он не мог оторвать глаз от этого прекрасного видения, но увы - в следующий миг он проснулся.

- Вода... - пробормотал старик, глядя на реку. - Ты - Источник жизни... Великий Океан - Вселенная...

Вопреки бытующему мнению, Локис не был сильным чародеем. Не был он и провидцем, и вещие сны, как таковые, ему тоже не снились. Он мог только предчувствовать, да и то не всегда, и только - если это касалось его семьи и близких ему людей.

Но этот сон... Сон с выходящей из вод озера звездой Локис видел в своей жизни уже дважды: в первый раз он видел его незадолго перед рождением Мелии, а второй - перед рождением Рэя.

Эта звезда... Ее свет так ярок, он ослепляет, приводит в трепет... Неужели... Но тогда, что означает та другая звезда, так стремительно упавшая в темные воды? О нет, только не это! Неужели кто-то из его близких должен умереть?..

НЕТ!!!

Локис замотал головой, словно желая стряхнуть нахлынувшие на него мрачные мысли, избавиться от них.

Внезапно, вокруг что-то неуловимо изменилось, повеяло угрозой, холодом... Локис резко обернулся и увидел, что в нескольких шагах от него под ближайшим деревом стоит высокий, закутанный в черную мантию человек.

"Вот оно, - подумал Локис. - Началось..."

- Давно мы не виделись с тобой Локис, - раздался из-под низко надвинутого на лицо капюшона хриплый голос. - Много лет прошло, а ты ничуть не изменился, - говорил дальше черный человек. - Все также мрачен и угрюм. А вот мне пришлось сильно измениться...

Капюшон мантии откинулся назад, и перед Локисом предстало бледное лицо Вигора Хайда. Но лесничий ничем не выказал своего удивления, его лицо было будто высечено из камня.

А тем временем Вигор, вытащив из складок мантии пузырек с зельем, выпил его содержимое и пробормотал:

- Рейнкарн.

Локис даже не шелохнулся.

- Ну вот, - произнес Бейн, болезненно ухмыляясь, после того, как закончил свое перевоплощение. - Теперь можно приступать и к делу.

- К делу? - сузив глаза, с угрозой переспросил Локис.

Его лицо потемнело, а взгляд словно прожигал колдуна насквозь.

- Что тебе от нас нужно, Рок Линк? - произнес затем Локис, четко выговаривая каждое слово и не спуская с Бейна глаз.

И как только прозвучали последние слова, лицо колдуна посерело, его исказила жуткая гримаса боли, а все его тело содрогнулось и согнулось в три погибели, как будто его скрутило жесточайшей судорогой. С глухим стоном Бейн повалился на колени, а Локис, стоя на прежнем месте, мрачно сказал:

- Вижу, возмездие моей дочери настигло тебя и действует до сих пор. Ну а мне... - говорил лесничий, делая шаг в сторону своего заклятого врага и вытаскивая из-за пояса нож. - Мне оно поможет сделать то, что я желал сделать очень давно - избавить мир от такой поганой твари, как ты.

Тело Бейна терзала невыносимая боль, она скрутила его в тугой узел, мешала сосредоточиться, думать; стоило ему только пошевелиться, как она снова вонзала свои когти в его плоть. Колдун исподлобья взглянул налитыми кровью глазами на медленно приближающегося к нему Локиса. Нет, он не может допустить провала - тем более сейчас, когда желанная цель так близка.

Локис был уже в двух шагах от Бейна, когда тот, собрав все свои силы, с ужасающим криком вдруг резко выпрямился и выбросил вперед руку. Сильный поток невидимой магической энергии обрушился на старого лесничего и отшвырнул его от колдуна. Упав навзничь, Локис тут же хотел вскочить на ноги, но колдовская сила снова опрокинула его назад и пригвоздила к земле намертво, лишив малейшей возможности пошевелиться. Лесничий хотел выкрикнуть проклятое имя, но чья-то бесплотная рука так сильно сдавила ему горло, что он не смог произнести ни слова - из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

- Тебе сильно повезло, что ты нужен мне живым, - прохрипел Бейн, когда, пошатываясь и тяжело дыша, подошел к поверженному Локису. - Запомни хорошенько, - угрожающе продолжил колдун, - еще раз выкинешь подобный фокус, и вместо тебя, мне придется заняться кое-кем другим... Ты понял?

В ответ Локис только прожег колдуна ненавидящим взглядом.

- Ну что ж, думаю, мы прекрасно поняли друг друга, - сказал Бейн, не обращая внимания на выражение лица Локиса.

Колдун выпрямился - при этом он болезненно и недовольно поморщился, а затем, взмахнув полусогнутой рукой снизу-вверх, приказал:

- Встань!

Обездвиженное тело Локиса оторвалось от земли и встало перед колдуном вертикально. Бейн смерил лесничего с ног до головы оценивающим взглядом, призадумался на секунду и произнес:

- Думаю, что я все-таки недооценил тебя - ты застал меня врасплох. Я, конечно, надеюсь, что впредь ты будешь вести себя более разумно, но чтобы в дальнейшем избежать лишних хлопот, я, пожалуй, приму некоторые меры предосторожности.

И с этими словами колдун подошел к Локису и прикоснулся к его затылку. В глазах лесничего сразу потемнело, и он потерял сознание.

- Вот, так лучше, - пробормотал Бейн, убирая руку с головы Локиса и кладя ее ему на плечо.

С презрительной усмешкой взглянув на своего пленника, Бейн затем на мгновение сосредоточился и произнес какое-то заклинание. Заколебался воздух, вспыхнула вспышка голубоватого света, и колдун с Локисом исчезли.

...Вигор-Бейн, ухайдаки, смахивающий на крысу коротышка и стоящая подле большого ящика Мелисса, чьи белые ручки поигрывают старинным кинжалом. Священные небеса, как же она стала похожа на своего папашу в молодости! И как только они все раньше этого не заметили?!

Сидя на крепком стуле, со связанными за спиной руками, Локис еще раз обвел хмурым взором внутренность большого, заваленного ящиками и прочим хламом сарая и собравшуюся в нем компанию, а потом остановил взгляд на Бейне и устало произнес:

- Чего ты от меня хочешь?

Лесничий прекрасно понимал, что сопротивляться Бейну бесполезно: угрожающий вид ухайдаков красноречиво говорил сам за себя, да и ту угрозу, не смотря на временное беспамятство, он помнил очень хорошо. И Локис принял решение - пусть эта сволочь делает с ним что хочет, лишь бы не трогала их... Чтобы сбылась вторая часть его сна, должна исполниться первая... Свет его звезды угасает... Что ж, пусть будет так. Он готов к этому.

- Чего я от тебя хочу? - задумчиво переспросил Бейн, склонив голову набок и внимательно глядя на Локиса. - О, мне нужна от тебя самая малость, - сам же и ответил он. Затем колдун немного помедлил и продолжил: - Я хочу, чтобы ты вспомнил одно свое путешествие по лесу... Вернее, путь в одну небольшую долину на севере.

В сарае повисло молчание. Некоторое время Локис молча смотрел на Бейна странным взглядом, каким обычно смотрят на глупцов, безумцев и людей, которые не понимают очевидных вещей, а потом неожиданно расхохотался.

Лицо колдуна посерело от еле сдерживаемой ярости.

- Замолчи! - крикнул он и замахнулся кулаком.

Голова Локиса резко дернулась вправо, что-то хрустнуло.

- Ты глупец, - прохрипел старик, сплевывая кровь и пару выбитых зубов. - Ты должен знать: кто побывал в той долине - потом не помнит туда дороги.

На левой стороне лица Локиса стал расплываться кровоподтек, но, не взирая на боль, лесничий продолжил:

- Ты можешь бить меня сколько угодно. Можешь, - Локис кивнул в сторону ухайдаков, - приказать своим головорезам разорвать меня на части, но не добьешься большего. Я ничего не помню. А если бы и помнил, то все равно ничего бы тебе не сказал.

- Не сомневаюсь в этом, - сказал Бейн. - Но знаешь, - тут же продолжил он, - со времени нашей последней встречи я обнаружил, что есть масса других способов получить то, чего тебе не хотят отдавать, не занимаясь при этом излишним рукоприкладством. Я обнаружил, - с чувством собственного удовлетворения говорил колдун, подходя к старому столу, на котором стояла небольшая коробка, - что в нашем чудном мире есть вещи, способные творить то, о чем даже не подозревали их создатели. Например, вот это.

И с этими словами Бейн достал из коробки некую, похожую на венец вещицу. Она состояла из широкого стального обруча, с наружной стороны которого было выгравировано несколько символов и вставлена пара белых кристаллов.

- Знаешь, - обратился Бейн к Локису, когда вместе с венцом подошел к нему обратно, - я очень люблю наш Срединный Мир; только в нем так чудно переплетаются магия и технология. Они великолепно ладят друг с другом и позволяют создавать вещицы подобные этой.

- Что это? - угрюмо поинтересовался Локис.

Бейн самодовольно улыбнулся и ответил:

- Изначально эта вещица называлась "Сон разума", но я ее малость усовершенствовал, и теперь она вполне может называться - "Ключ к вратам памяти". Ты помнишь того, слишком любопытного домового? - спросил колдун у лесничего.

- Да, помню, - ответил тот и негромко продолжил: - Теперь понятно, почему он ничего не помнил. Ты стер его воспоминания, чтобы он не болтал лишнего, так как тебе пришлось его отпустить.

- Верно, - кивнул Бейн и уже менее довольно добавил: - Правда, мне пришлось с ним долго возиться - эти домовые такие же непробиваемые, как и ты. Кстати, - как бы невзначай заметил колдун, - а известно ли тебе, для чего изначально предназначалась эта вещица?

И видя, что Локис не намерен ему отвечать, пояснил:

- Сначала эта вещь предназначалась для того, чтобы смягчать или стирать тягостные и неприятные воспоминания. Но, как я уже сказал, после некоторых доработок с моей стороны, она стала настоящим ключом, способным открыть и закрыть для меня врата памяти. В твоем случае, - добавил Бейн, недобро ухмыляясь и глядя на Локиса, - мне больше пригодится первое.

- Э-э, босс, - раздался вдруг неуверенный голос Шэди, - а оно сработает? В прошлый раз вышло, вроде, не очень...

Колдун резко развернулся и так глянул на коротышку, что тот вмиг побледнел, попятился назад, споткнулся о какой-то хлам на полу и с грохотом, сшибая ящики и прочее, сваленное в сарае барахло, свалился в самый дальний угол. Ухайдаки на все это даже не обратили внимания, а Мелисса только бросила в сторону незадачливого слуги недовольно-презрительный взгляд.

- Видишь ли, я совсем забыл сказать тебе одну вещь, - снова, как ни в чем ни бывало, заговорил Бейн, поворачиваясь к своему пленнику. - Когда мое маленькое изобретение начинает копаться в чьей-то памяти - это может закончиться безумием.

Локис никак не отреагировал на это замечание, он только устало прикрыл глаза; Бейн же, бросив на него пристальный взгляд, с некоторым раздражением произнес:

- Но тебе, я думаю, это не грозит. Вы, Урсы - народ крепкий. Ну да ладно, - деловито продолжил затем колдун. - Пора приступать к делу.

И с этими словами он с силой надвинул венец на голову Локиса. Потом, нажав пальцами на белые кристаллы, отошел в сторону и сел на ближайший ящик.

Выгравированные символы и кристаллы вспыхнули белым светом, а в голову лесничего, там, где был надет стальной обруч, словно вонзились раскаленные иглы. Его тело содрогнулось, голова откинулась назад, а глаза широко распахнулись. Но Локис не видел и не слышал ничего вокруг. Перед его мысленным взором в безумном вихре проносилась вся его жизнь, за короткое время он вспомнил и заново пережил все выпавшие на его долю печали и радости. А ураган воспоминаний уносился все дальше и дальше, назад, в прошлое...

И вдруг... Сумасшедший калейдоскоп образов прошлого прервался, и все вокруг заволокло непроницаемым туманом. Локис внезапно почувствовал какой-то странный пьянящий аромат и ощутил на губах незнакомый сладкий привкус... А потом он услышал, как чей-то властный голос приказал: "Забудь!"

Стальной обруч давил все сильнее и сильнее, кристаллы и символы казались раскаленными добела, а голова Локиса раскалывалась от невыносимой боли... И пелена тумана разорвалась, и он вспомнил...

Бейн подошел к лесничему и снял с его склоненной на грудь головы венец. Локис не пошевелился: его лицо посерело, глаза были закрыты, а на лбу, там, где металл соприкасался с кожей, остались несколько ссадин и след как от ожога. Какое-то время колдун внимательно, с некоторым беспокойством разглядывал своего пленника, а затем, отбросив все сомнения, грубо ткнул его в плечо и требовательно спросил:

- Ну что, вспомнил?

Медленно подняв голову, Локис с ненавистью взглянул на Бейна - стоящей позади отца Мелиссе от этого взгляда стало не по себе - и хрипло ответил:

- Нет.

- Нет? - прошипел Бейн, сузив глаза и змеей склоняясь над Локисом.

Лицо колдуна потемнело, он выпрямился, а потом с угрозой произнес:

- Что ж, я ожидал именно такой ответ... И успел к нему подготовиться...

Бейн сделал знак одному из ухайдаков.

- Тар, покажи нам свою добычу.

Громилы расступились, и тот, кого звали Тар, эффектным жестом сдернул с вертикально стоящего рядом с ним большого ящика грязное покрывало.

- Подонок! - вырвалось у Локиса.

Внутри ящика на старой табуретке, спина к спине, сидели связанные Бари и Айрис, их рты были завязаны платками. Но, не взирая на свое незавидное положение, дети не выглядели испуганными: они хмуро смотрели на ухайдаков и Бейна и оба сохраняли форму ульфингов. Оба, потому что угрожающая ситуация будто включила в организме Айрис все защитные силы, и теперь девочка выглядела так же, как и ее брат: заостренные уши, острые ноготки-коготки, серьезное личико. Ну, разве что волосы остались светлыми.

- Ну что, волчата, - насмешливо обратился к ульфингам Бейн, - скажете пару слов нашему лесничему, а?

- Не говори ему ничего! - крикнул Бари, когда по приказу колдуна ухайдак снял с его рта платок.

- Ах, какие мы храбрые! - в притворном восхищении воскликнул Бейн. - Но что вы скажете вот на это? - спросил он затем, жестом фокусника вытаскивая из широких рукавов своей мантии два кинжала с тонкими серебристыми лезвиями.

Глаза Бари и Айрис расширились, но они постарались ничем не выказать свой страх. Пока они сохраняют форму ульфингов, обычное оружие не может нанести им сильного вреда, но это...

- Знаешь, что это? - обратился Бейн к Локису.

Тот бросил на колдуна ненавидящий взгляд и глухо произнес:

- Серебро.

Затем Локис тяжело вздохнул сказал:

- Оставь их в покое, я покажу тебе дорогу. Только не думаю, что ты далеко уйдешь - ОНИ не пропустят.

- А это уже не твоя забота, - отмахнулся Бейн и, нехорошо улыбаясь, добавил: - Я все предусмотрел...

Колдун отвернулся от Локиса и поманил к себе Шэди.

- Ты останешься здесь, - приказал Бейн, отдавая ему кинжалы. - Будешь сторожить этих зверенышей. Если что пойдет не так, можешь смело пустить в ход кинжалы. Понял?

- Но, господин... - стал было возражать Шэди.

- Ты меня понял? - угрожающе повторил Бейн.

- Да! - воскликнул белый как полотно коротышка и сразу метнулся к ящику с Бари и Айрис.

- Ну а нам, господа, пора отправляться в путь, - бодро обратился Бейн к своим подручным.

Один из ухайдаков тут же вышел из сарая, а его собрат, подойдя к Локису и грубо подняв его на ноги, тоже направился было вместе с ним к выходу, но остановился, когда увидел подходящего к ним Бейна.

- Ты слышал мой приказ? - спросил колдун, подходя к Локису вплотную и глядя ему в глаза. - Надеюсь, ты понимаешь, что это значит... Стоит мне только послать приказ, и мой слуга мигом разделается с детишками. И ты не смотри на его ничтожество, - говорил Бейн, кивая в сторону Шэди. - С такой мелочью справится и он. К тому же, я думаю, что это доставит Шэди даже некоторое удовольствие - он терпеть не может ульфингов. Именно по их милости большую часть своей жизни он провел в Каменной Цитадели. И уж поверь, это были не самые лучшие годы его жизни. Не так ли, Шэди? - обратился колдун к коротышке.

- О да, - ответил тот, гаденько ухмыляясь и свысока поглядывая на Бари и Айрис. Но при этом Шэди постоянно хватался за заткнутые за пояс кинжалы - так, для большей уверенности в собственных силах.

- Я помню... твою угрозу. И мне не надо... напоминать об этом, - с едва сдерживаемой яростью глухо выговорил Локис.

- Вот и хорошо, - самодовольно произнес Бейн. - Дорогая, идем! - обратился он затем к дочери и, взяв ее под руку, вместе с ней вышел из сарая.

Локис и его конвоир последовали за ними. Но у самого порога лесничий быстро обернулся и послал Шэди убийственный взгляд, а после - ободряюще кивнул детям-ульфингам.

Во дворе все быстро сели в воздушный катер. Потом Бейн, встав со своего места, вынул из кармана небольшой мешочек, посыпал все вокруг его содержимым - это был какой-то белый мерцающий порошок - и забормотал очередные заклинания. Катер неожиданно вздрогнул, воздух вокруг него замерцал и заколебался, а затем очертания машины и ее пассажиров стали размытыми и нечеткими, и в следующее мгновение они все исчезли. Двор опустел.

Они все материализовались уже далеко в лесу, у самого подножия Лесогорских гор на восточном берегу Быстрицы.

Сидевший на заднем сиденье катера Локис огляделся вокруг: здесь было мрачно и сыро. Густо переплетенные ветви старых деревьев почти не пропускали вниз солнечный свет, а густой колючий кустарник огораживал небольшую, устланную прошлогодней листвой площадку, чья северная сторона упиралась в потрескавшуюся, поросшую мхом и лишайником каменную стену горы. На земле посреди площадки стоял квадратный, похожий на ящик средних размеров, предмет, накрытый плотной темной тканью, при виде которого глаза Бейна загорелись торжеством.

Колдун выбрался из зависшего у самой земли катера и в сопровождении одного ухайдака направился к стоящим подле ящика олтарсам. Все они, за исключением одного, все еще сохраняли звериные обличия.

- Здесь то, что ты просил, - проскрежетал принявший свой истинный облик олтарс, указывая на ящик.

Бейн склонился над ним, чуть приподнял край ткани и заглянул внутрь.

- Да, - произнес он так, как будто видел перед собой давно вожделенное и наконец-то обретенное сокровище. - Это именно то, что мне было нужно...

Колдун опустил край покрывала обратно, выпрямился и обратился к олтарсам:

- Чего вы хотите?

- Идти с тобой, - последовал ответ. - Мы хотим отомстить. Лесные твари убили одного из нас.

При этих словах в водянистых глазах олтарса и его собратьев псевдозверей вспыхнуло алое пламя. Бейн взглянул на стоящих перед ним существ: и в самом деле, их было семь, а не восемь, как было в начале.

- Хорошо, - медленно произнес колдун. - Вы удовлетворите свою жажду мести.

Затем он указал стоявшему рядом с ним ухайдаку на ящик и сказал:

- Возьми. Только помни, будь с ним поосторожнее.

Ухайдак кивнул, без видимых усилий поднял таинственный ящик и направился с ним к катеру. Бейн же, отойдя чуть в сторону, встал прямо, развел руки в стороны и замогильным голосом стал произносить какое-то длинное заклинание.

Локис сидел в катере и с необъяснимой тревогой смотрел на стоящий у его ног ящик. Из него не доносилось ни звука, но каким-то внутренним чутьем лесничий чувствовал, что там было что-то живое. Проклятье, как же ему все это не нравится! Локис повел плечами и попробовал чуть ослабить стягивающие его запястья веревки, но все было бесполезно - ухайдаки были большими мастерами по части уз. Внезапно лесничий вздрогнул, поднял голову и настороженно оглянулся по сторонам. Что-то изменилось, что-то было не так...

Бейн прекратил бормотать заклинания, и вокруг повисла зловещая тишина. А потом, с восточной стороны площадки повеяло чем-то недобрым, угрожающим...

Там, где между деревьями были густые заросли кустарника, послышался странный, едва различимый гул; воздушное пространство между деревьями содрогнулось и задрожало, как будто нечто неведомое, находящееся за пределами видимой реальности, вдруг преступило границы, что разделяют миры, но так и осталось там, за чертой... в ожидании...

- Ну, теперь твоя очередь, - раздался совсем рядом хриплый голос Бейна.

Локис вздрогнул и посмотрел на колдуна: после потраченных на свое темное колдовство усилий тот выглядел уставшим. Бейн влез обратно в катер и тяжело рухнул на сиденье рядом с дочкой, но минуту спустя, бросив короткий взгляд на ящик, он довольно ухмыльнулся и снова обратился к лесничему:

- Надеюсь, ты хорошо помнишь дорогу. Давай, показывай, куда нам ехать.

- На запад, - угрюмо ответил Локис.

Бейн нажал несколько кнопок на панели управления, развернул воздушный катер на запад и, время от времени, вытягивая из Локиса нужные сведения, отправился в путь к заветной цели.

Катер не мог двигаться по лесу быстро, так что следовавшие за ним олтарсы не отставали от него ни на шаг. А вслед за ними, распространяя вокруг зловещее, холодное дыхание тьмы плыло нечто невидимое...

* * *

На толстой ветке старого ветвистого клена, скрытые его широкими листьями, неожиданно зашевелились два мохнатых комочка. При виде зловещей процессии, которая только что прошла внизу, они затаились и постарались слиться с веткой, на которой сидели, но теперь, когда машина с людьми и шедшие за ней демоны исчезли из виду, снова ожили. Черный и пятнистый чертенок испуганно переглянулись и, словно придя к какому-то заключению, молча кивнули друг дружке. Затем они раскрыли перепончатые крылья, слетели с ветки и что есть духу помчались на юг.

11. ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ.

Впервые за долгое время Власте было не по себе, впервые она чувствовала себя в этом доме незваной гостьей. И дело было совсем не в том, что сидящие напротив нее люди выглядели несколько странно (для Власты в этом не было ничего необычного), а в том, что она сама, поначалу преисполненная решимости, ворвалась сюда ни свет, ни заря, а теперь, уже сидя в комнате, даже не знала, с чего ей начать. Говорить счастливым молодоженам о готовых свалиться на их головы неприятностях, да еще с утра пораньше - задача трудная и очень неприятная. Жаль, что Локиса нет. И куда только он запропастился?..

- Бабушка Власта, что-то случилось? - обеспокоено спросил Рэй травницу, прерывая ее невеселые размышления.

Власта слегка вздрогнула и взглянула на сидящих напротив нее Рэя с Ильмариэль. Они были встревожены и ждали ответа.

- Да, случилось, - медленно ответила Власта. Она немного помедлила, вздохнула и продолжила: - Но сначала я должна вам кое-что рассказать. Ибо истоки того, что происходит сейчас, берут свое начало в прошлом.

- В прошлом? - переспросила Ильмариэль, пристально глядя на Власту.

В глазах Ильмариэль застыло беспокойство, ее рука легла на плечо мужа. Из-за широко расстегнутого ворота куртки Рэя были видны уродовавшие его шею шрамы.

Власта опустила взгляд и тихо ответила:

- Да. Вы многое знаете, но есть нечто, о чем мы с Локисом предпочли умолчать, - говорила она дальше, стараясь не смотреть Рэю и Ильмариэль в глаза. - В деревне об этом знают или догадываются всего несколько человек и пара домовых. Но люди не любят об этом вспоминать... Они постарались все забыть, а домовые - умеют хранить молчание...

- О чем это ты, бабушка Власта? - снова спросил Рэй. - Что ты хочешь нам сказать?

- Рэй, прости нас, - взволновано произнесла Власта, поднимая голову и глядя на молодого человека. - Прости нас со стариком. Мы не хотели причинять тебе еще большую боль. Тебе и так пришлось пережить слишком многое, мы хотели защитить тебя.

Ильмариэль и Рэй в недоумении переглянулись и с беспокойством посмотрели на Власту; она же в молчании задумчиво уставилась в пол. Но потом, глубоко вздохнув, словно наконец собравшись с мыслями и силами, негромко заговорила:

- Все это было очень давно. Однажды в наши края приехал человек по имени Конрад Линк. Он приехал сюда вместе с двумя сыновьями погодками после смерти жены, которая была волшебницей и погибла в результате какого-то, связанного с магией несчастного случая. Здесь жила ее двоюродная сестра, и Конрад очень надеялся, что благотворное влияние здешних мест смягчит боль утраты в сердцах его сыновей и его самого. И поначалу казалось, что все эти надежды осуществились. Линк построил дом, обустроил его, занялся плотницким ремеслом и прослыл честным и добропорядочным человеком. Он так и не женился вторично и воспитывал двух своих сорванцов самостоятельно. А младшие Линки и в самом деле были сорвиголовы, каких еще надо было поискать. Но между братьями никогда не было распрей и споров, они всегда стояли друг за друга горой. Их связывали крепкие узы дружбы, хотя они были такими разные. А вскоре у братьев проснулись довольно сильные магические способности, и именно это стало все больше и больше тревожить их отца. Дело было в том, что младший из братьев - Джет - решил, похоже, не замечать своих способностей вообще; ему больше нравилось бродить по лесу, познавать его душу, слушать его голос и голоса его обитателей. А вот старший брат - Рок - захотел стать магом. В этом не было ничего плохого - проблема заключалась в другом: Рок слишком увлекся магией. Он считал, что с ее помощью можно решить все проблемы. В свое время с этим сталкиваются все начинающие волшебники. Здесь важно вовремя дать мудрое наставление, указать, что магия - это только сила, средство, и что сама по себе она ничего не решает - она только отражает желания, стремления и намерения того, кто ею владеет. Чтобы Рок понял это и научился контролировать и разумно использовать свои способности, его отправили в Шинмун, и тамошние профессора не могли нарадоваться такому способному и многообещающему студенту. Но потом что-то пошло не так...

Рок слишком рьяно взялся за изучение магии, его жажда знаний была неутолима. Он изучал, исследовал и экспериментировал, забывая при этом, что обилие знаний не всегда приводит к положительному результату. Рок и не заметил, как во время своих изысканий стал все чаще и чаще преступать черту дозволенного. Его эксперименты с магией и чарами становились все более опасными. Казалось, что он совсем забыл причину гибели своей матери. Шинмунские профессора поначалу все терпели, пытались образумить Рока, найти ему оправдание, но в конце концов и их терпению пришел конец, когда в результате одного его эксперимента был разрушен целый дом и пострадали, получив тяжелые травмы, несколько человек. Рока исключили из Шинмуна, он вернулся в Травиндор и продолжил заниматься своими исследованиями здесь. И к великому сожалению, он, во что бы то ни стало, захотел найти подземелье колдуна Маркуда.

- Подземелье Маркуда... - задумчиво произнесла Ильмариэль, нахмурив брови. - Я что-то слышала об этом.

Рэй, который во время рассказа Власты казался погруженным в себя, поднял голову, посмотрел на жену и, приобняв ее за талию, негромко сказал:

- Это местная легенда. Говорят, что где-то в окрестностях Травиндора - если не в нем самом - темный колдун Маркуд перед самым своим исчезновением устроил глубоко под землей тайник, где спрятал все свое колдовское добро и кое-что из своих сокровищ. А еще говорят, - продолжал Рэй, - что этот тайник проклят. И поэтому, несмотря на то, что многие его искали - он так до сих пор и не найден.

- И что, никто даже не догадывается, где он? - удивилась Ильмариэль. - Ведь, если он проклят, то вокруг того места должна быть темная аура.

- Нет, - покачал головой Рэй. - Дело в том, что в нашей округе есть несколько подобных мест, и там уже искали. Но, сама понимаешь, в таких местах надолго не задерживаются: то людям становится плохо, то работа идет из рук вон плохо, то еще что-нибудь идет не так... Вот горе-искатели чуть потопчутся, покопаются тут и там, да и спешат убраться подальше, в более спокойное местечко. Ну а там... - Рэй пожал плечами, потом чуть помедлил и добавил: - Похоже, только Хайду в этом отношении повезло чуть больше, чем остальным - его дом стоит как раз на таком неблагоприятном месте. И его обитатели чувствуют себя, вроде, ничего.

- Хайд не первый, кто построил там дом, - вдруг тихо произнесла Власта.

- Не первый? - переспросил Рэй, внимательно глядя на травницу.

- Да, - ответила та. - Раньше, недалеко от того места, стоял дом Линков.

- А этот, Рок Линк, - заговорила Ильмариэль, - он нашел тайник?

Власта вздохнула и ответила:

- Этого никто не знает наверняка. Если он что-то и нашел, то оставил это в тайне. Рок вообще к тому времени сильно изменился, - говорила дальше Власта. - Он стал каким-то замкнутым, стал смотреть на окружающих свысока и только с Джетом (Конрада к тому времени уже не было в живых) его по-прежнему связывали крепкие братские узы. А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться - сердца обоих братьев обожгло пламя любви. Но вся трагедия заключалась в том, что и Рок, и Джет влюбились в одну и ту же женщину - в Мелию Урс. Ради нее они готовы были пройти сквозь огонь и воду, совершить любое безумство. Когда в округе узнали, что братья Линк положили глаз на Мелию, то затаили дыхание, а все другие поклонники Мелии отступили. Никто из них не чувствовал себя достаточно уверенным в себе и своих силах, чтобы бросить вызов чародею и его немного странноватому брату, который большую часть времени проводил в лесу. К тому же оба они были молоды, сильны и красивы. И все гадали: кому из них повезет больше? А что же сама Мелия? Она испугалась. Она не хотела стать причиной раздора, не хотела становиться между братьями, хотя ходили слухи, что она все же влюблена в одного из них. И когда Рок с Джетом пришли просить ее руки, то она (только Владыка Сущий знает, чего ей это стоило) ответила им обоим отказом.

На некоторое время Власта смолкла, но потом, устремив взор в открытое окно, снова заговорила:

- Это было ударом для обоих братьев. В тот же день Джет ушел в лес, и мы с Локисом и Мелией сильно испугались за него. Мы боялись, что он попытается что-нибудь сделать с собой. А вот Рок... - Власта чуть помедлила, и на ее лицо легла темная тень, - ...Рок захотел попытать счастья еще раз. Но на это раз он решил прибегнуть к помощи того, на что всегда надеялся и полагался - к магии. Мы тогда не знали - все это выяснилось гораздо позже, - печально говорила травница, - но настойчивость Рока основывалась не только на его чувствах к Мелии, тому была еще одна, менее возвышенная, причина. В своих изысканиях Рок обратил свой взор на силу, что действует в наших краях, вернее, на ее источник... А еще он каким-то образом узнал о родстве Урсов с Людьми леса. И он посчитал, что это может ему пригодиться. В общем, Рок, во что бы то ни стало, решил заполучить Мелию. Он навел на нее какие-то приворотные чары, в результате действия которых она должна была влюбиться без памяти в первого, встреченного ею молодого мужчину; Року оставалось только прийти пораньше к дому Мелии и предстать перед ней. Но то ли он забыл, что Мелия не совсем человек, или сделал что-то не так, но чары подействовали не в полную силу. Да вдобавок ко всему, когда Рок пришел к дому Мелии - ее там уже не было. Ночью она плохо спала и на заре, тихо выскользнув из окна, ушла в лес. Она хотела развеяться, так как из-за чар не могла понять, что с ней происходит, ей было как-то не по себе. И первым, кого Мелия встретила в лесу - был Джет.

Страшную ревность и злобу испытал Рок, когда увидел выходящих из леса Мелию с Джетом. И он возненавидел брата. Чары давно рассеялись, а сердце Мелии по-прежнему принадлежало младшему Линку. Мало того, оказалось, что Джет тоже очень сильный чародей - лесной мир способен многому научить, - и он сразу понял, кто околдовал Мелию. Джет встретился с братом и попытался его образумить, но все было напрасно - Рок был во власти ревности и ненависти. Он набросился на младшего брата и применил против него магию, но был побежден. А Джет, несмотря на ненависть и злобу брата, не желал ему зла. Он снова попытался вразумить его, поговорить с ним, но Рок не слышал его, не понимал - гнев лишил его разума. Но в то же время в голове Рока зародился один план; он предложил своему брату сразиться в поединке, и тот, кто выйдет из него победителем, получит Мелию. И Джет согласился. А Рок был уверен, что удача будет на его стороне, он не обратил внимания на свое недавнее поражение, он посчитал, что Джету просто повезло. Рок надеялся на свою магию, знания и силу, надеялся, что они помогут одолеть ему младшего брата - чародея-самоучку и лесного бродягу.

Власта тяжело вздохнула и опустила голову. Ей было тяжело говорить дальше, но она, глядя на свои, сложенные на коленях, ладони, все же продолжила:

- Об этом поединке не должна была знать ни одна живая душа. Но ссору братьев случайно подслушал один домовой, который сразу же сообщил обо всем Мелии. Я помню, - медленно говорила травница, - как рано утром она пришла ко мне и рассказала о том, что задумали братья (Локиса в те дни, к большому сожалению, не было дома, его срочно вызвали по какому-то делу в город). Мелия хотела им помешать и просила меня о помощи. Мы вместе пошли к тому месту, где должен был состояться этот проклятый поединок - это была небольшая поляна в лесу не далеко отсюда. Но когда мы пришли туда, было уже поздно, и мы не смогли даже подойти поближе. Чтобы оградить себя от любого постороннего вмешательства, братья окружили поляну сильным магическим полем-барьером, пройти сквозь который было практически невозможно. Нам пришлось наблюдать за всем издалека. Сначала Джет и Рок направили друг против друга всю свою колдовскую силу, а потом, когда она уже истощилась, схватились врукопашную. Это была страшная битва. Рок желал только одного - убить своего брата, а тот отчаянно защищал свою жизнь. А мы... мы были бессильны что-либо предпринять. Мелия пыталась разрушить колдовскую преграду, но из-за сильного волнения у нее ничего не получалось, а мне оставалось только смотреть; кричать или взывать к рассудку было бесполезно - ни Джет, ни Рок не замечали ничего вокруг. Они беспощадно избивали друг друга, и нельзя было даже сказать, кто из них выйдет победителем из этой ужасной схватки. А потом, уже будучи на последнем издыхании, Рок вдруг в безумной ярости набросился на брата, чтобы задушить его, но Джет сумел увернуться и изо всех сил оттолкнул от себя старшего брата. Тот рухнул на землю и уже не смог подняться - силы окончательно оставили его, и он потерял сознание. Но и Джет, устояв лишь на несколько секунд, тут же свалился рядом, и Мелия, разрушив наконец чары преграды, бросилась на поляну. Джет пришел в себя только к вечеру, и той же ночью его старший брат бесследно исчез. С тех пор его никто больше не видел, но в ночь исчезновения Рока дом Линков, по неизвестной причине, вдруг вспыхнул и в одно мгновение сгорел дотла. Спустя две недели после тех событий, Джет женился на Мелии, потом родился ты, - Власта взглянула на Рэя, - а об остальном... Об остальном ты заешь... - почти неслышно закончила она.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Власта сидела с опущенной головой, Рэй хмуро смотрел в пол, а Ильмариэль с тревогой смотрела то на мужа, то на травницу.

- Ты хочешь сказать, - наконец медленно заговорил Рэй, не поднимая взгляда, - что колдун, убивший моего отца - это его брат и мой дядя?..

- Да, - тихо ответила Власта.

Травница несколько помедлила, словно сомневаясь, а стоит ли говорить дальше, но потом все-таки продолжила:

- Твоя мать прокляла Рока. Она лишила его имени, чтобы он не смог смешать его с грязью и позором. Ведь это было и имя ее мужа. Она сделала это имя оружием, болезненным напоминанием, голосом совести... А того, кого раньше звали Рок Линк, Мелия нарекла...

- ...Бейн, - закончил за травницу Рэй.

На лицо молодого человека легла сумрачная тень, он в молчании смотрел на свои руки.

"Этого не может быть, - думал Рэй. - Неужели в его жилах, наряду с кровью Лесного народа, течет та же кровь, что и в жилах человека, который стал братоубийцей и темным колдуном?.."

Рэй вдруг резко встал и взглянул на жену: в его глазах застыли тревога, сомнение и страх.

- Нет! - воскликнула Ильмариэль, вскакивая с лавки и глядя мужу в глаза. - Не смей даже думать об этом!

- Но, Ильмариэль, я не могу не думать об этом, - с болью произнес Рэй. - Так или иначе, но этот человек... мой кровный родственник.

- Нет, - уже более спокойно сказала Ильмариэль и взяла Рэя за руки. Он хотел было отстраниться, но она удержала его и, все также глядя ему в глаза, продолжила: - Нет, ничто больше не связывает тебя с этим человеком. Он отверг и разрушил все кровные узы, когда пролил кровь своего брата - твоего отца - и причинил вред тебе. К тому же, твоя мать, лишив его имени, предала его еще большему отчуждению, а твой дед дал тебе свое имя. Ты теперь принадлежишь к семье Урсов. Ты - наследник Шайна и дитя Лесного народа, - тихо закончила Ильмариэль.

Она слегка улыбнулась и обняла Рэя, а затем, бросив на Власту недовольный взгляд, произнесла:

- В самом начале своего рассказа вы говорили, что что-то случилось, что же это?

- Бейн в Травиндоре, - коротко ответила Власта.

- Он здесь? - с сомнением произнес Рэй.

- Да, - кивнула травница и добавила: - Он все время был у нас под носом.

- Все время? - недоверчиво спросила Ильмариэль. - Как же ему удалось всех обмануть?

- Он скрывался под личиной Вигора Хайда, - ответила Власта.

Она заметила, как вздрогнули и побледнели при ее словах Рэй и Ильмариэль. Но уже в следующую минуту их лица превратились в непроницаемые маски; об испытываемых ими чувствах говорили лишь их горящие глаза, да нервно подрагивающий кончик кисточки хвоста Ильмариэль.

- Но как... когда ты узнала об этом? - медленно спросил Рэй.

- Сегодня утром, - ответила Власта и пояснила: - Помнишь, я говорила, что здесь жила родственница Линков - это Алфея Зили. Она стара и больна, но у нее ясный ум и хорошее зрение. Хотя многие ошибочно полагают, что она немного не в себе...

Рэй кивнул: он хорошо знал старую Алфею-сказочницу - в детстве часто бегал послушать ее истории. Но он никогда ни от кого не слышал, что Зили приходятся ему родней. Впрочем, учитывая все обстоятельства, было вполне понятно, почему Алфея предпочла обо всем умолчать. А еще Рэй понял, почему иногда, глядя на него, старая сказочница вздыхала и печально качала головой.

- Но что за весть сообщил хозяину его слуга? - обеспокоено спросила Ильмариэль Власту, когда та поведала им рассказ Алфеи.

- Не знаю, - сокрушенно покачала головой травница. - Наверняка это было нечто очень важное. И это настолько обрадовало Бейна, что он, похоже, потерял над собой контроль.

- Не нравится мне все это, - мрачно произнес Рэй. - Надо бы...

Молодой человек замер на полуслове, потому что внезапно раздался громкий писк и хлопанье крыльев, и, стремительно влетев сквозь открытое окно, на стол посреди комнаты неуклюже шмякнулись два чертенка.

- Черныш, Кваки?! - с немалым удивлением произнесла Ильмариэль, вглядываясь в увенчанные пятачками рожицы.

- Уф-ф! Наконец-то долетели! - выдохнул Кваки, когда перевернулся и уселся на столе.

- Что случилось? - обратился к чертенятам Рэй. Он видел, что анчутки не только устали, но и сильно напуганы.

- Черный человек вернулся, - пискнул Черныш.

- Ага, - кивнул Кваки. - И с ним еще целая орава демонов.

- А вокруг них что-то большое и страшное, - продолжал говорить Черныш с широко раскрытыми от страха глазенками. - Оно было невидимо, но оно было там, шло за ними.

- Черный человек взял в плен старого лесничего, - сказал Кваки, опасливо поглядывая на Рэя.

- Священные Небеса! - в ужасе воскликнула Власта.

Лицо Рэя стало каменным.

- Куда они идут? - резко спросил он.

- На север, к горам, - ответил Кваки.

- Глупец! - воскликнула Ильмариэль, гневно сверкнув глазами. - На что он надеется? Лесной народ не пропустит его.

- Я бы не был в этом так уверен, - мрачно произнес Рэй.

- Но почему? - с тревогой и недоумением спросила Ильмариэль, глядя на него.

- Насколько я могу судить, Бейн никогда ничего не делает просто так, он тщательно продумывает все свои планы. Любимая, - Рэй посмотрел на жену, - я ничуть не сомневаюсь в силе твоего народа, но у Бейна в рукаве наверняка есть какой-нибудь скрытый козырь или ловушка. Иначе он не был бы так уверен. Нам нельзя медлить - мы должны попасть в Скогендейл раньше Бейна. Меня пропустят туда?

- Да, - ответила Ильмариэль.

- Хорошо.

Рэй подошел к стоящему у стены сундуку, откинул его крышку, достал из него два ножа и заткнул их за голенища своих сапог.

- Ты думаешь, нам придется драться? - спросила Ильмариэль, глядя на Рэя, который, перекинув через плечо перевязь с заплечными ножнами, вложил в них меч.

- Мне бы очень хотелось избежать этого, - ответил молодой человек. - Но, судя по всему, это вряд ли удастся. По их словам, - Рэй кивнул на чертенят, - Бейн прихватил с собой своих слуг. Но больше всего меня тревожит это нечто "невидимое и страшное" - это может быть что угодно.

- Ты прав, - согласилась Ильмариэль.

- Вот, возьми на всякий случай, - сказал Рэй, протягивая ей меч с тонким серебристым клинком и затейливо изукрашенной рукоятью.

Ильмариэль перекинула через плечо поданную Рэем перевязь, взяла меч и взглянула на него.

- Это работа скоге, - произнесла она с удивлением.

- Да, - кивнул Рэй. - Когда-то он принадлежал Шайну.

С тревогой Власта молча наблюдала, как вооружаются Рэй с Ильмариэль, но потом она не выдержала, встала и с мольбой произнесла:

- Родные мои, прошу вас, будьте осторожны, не рискуйте понапрасну. Помните, тот, против кого вы выступаете, безжалостен и жесток, он владеет страшными чарами. Рэй, - Власта обратила умоляющий взор на своего названного внука, - я знаю, ты - страж и беспокоишься за деда, но прошу тебя, будь осторожен, не соверши непоправимую ошибку, не становись на путь мести. Помни, у тебя есть то, ради чего стоит жить.

- Я знаю, - ответил Рэй, привлекая к себе Ильмариэль. - Не волнуйся, бабушка, я не стану никому мстить. Я уверен, рано или поздно, возмездие само настигнет Бейна...

И хотя эти слова были сказаны внешне спокойным тоном, Власта все же заметила, как на короткое мгновение в глазах Рэя вспыхнуло пламя ненависти.

- Не беспокойтесь, бабушка Власта, с нами все будет хорошо, - попыталась успокоить травницу Ильмариэль. - Мы будем не одни - мой народ поможет нам.

- Вот, возьми это, - сказал Рэй, протягивая Власте небольшой, вмещающийся на ладони предмет.

Это было что-то вроде овального зеркальца с матовой поверхностью и в оправе из темного металла, на которой по кругу был вырезаны десять символов.

- Эту вещицу оставил нам Кроу на случай, подобный нашему, - объяснил Рэй. - Сообщи ему обо всем, и пусть он вызовет стражей-хранителей. Мне кажется, - хмуро продолжал он, - что в деревне Бейн тоже что-то подстроил. Во всяком случае, их присутствие здесь не помешает. И расскажи обо всем Юстику.

- Хорошо, я все сделаю так, как ты сказал, - молвила Власта. Затем она поочередно обняла Ильмариэль и Рэя и напутствовала их: - Берегите себя.

Рэй с Ильмариэль в ответ поклонились ей, кивнули на прощанье и быстро скрылись за дверью. Со двора послышалось громкое и довольное урчание Быстрокрыла, а вслед за этим в небо взметнулась, промелькнув в окне, большая крылатая тень.

Некоторое время Власта в молчании стояла посреди комнаты и смотрела в окно: сильные тревога и беспокойство охватили ее душу - что-то страшное должно было произойти сегодня там, за лесом... Затем, взглянув на заметно присмиревших, сидящих на столе чертенят, Власта тяжело вздохнула, глянула на лежащий на ладони прибор и прикоснулась к символам на его оправе. Те в ответ вспыхнули слабым белым светом, и матовая поверхность зеркала мгновенно озарилась голубоватым сиянием.

ЧАСТЬ 3: "СЕРДЦЕ ВОЛШЕБНОЙ ГОРЫ"

1. ЗЕМЛЯ ЛЕСНОГО НАРОДА.

Быстрокрыл недаром носил свое имя, а еще он хорошо знал этот путь. Внизу с невероятной скоростью промелькнуло прорезаемое серебристой лентой реки зеленое море леса с возвышающимися то тут, то там над покровом листвы высокими и стройными соснами, а впереди уже возвышались поросшие ельником горы Лесогорья, за которыми величественно высилась Грифонова гора и более низкие пики Северных Гор. Над горами Быстрокрыл поднялся чуть повыше, и, когда они остались позади, перед взорами восседавших на драконьей спине Рэя и Ильмариэль во всей своей красе предстала одна из заповедных долин - Скогендейл и волшебный город Лесного народа. Но сами скоге звали это место Дол-Айлин - Долина Озера, а свой город - Глинерд-Дун.

Прекрасным и удивительным по красоте местом была эта заветная долина. Почти во всю ее ширь раскинуло свои сверкающие прозрачные воды большое озеро Глиммерлин, а окружающие его горы поросли густым смешанным лесом. Берега озера то круто обрывались у самой воды отвесными скалами, то отлого спускались к ней удобными, усыпанными мелкой галькой пляжами. Множество ручьев, стекая по склонам гор, питали и пополняли воды озера, а с востока из него вытекала небольшая, но бурная речушка - Кристалинка. Ее журчащие воды, петляя среди скал, обрушивались потом небольшим водопадом со скалистого уступа за пределами долины и сливались с водами Быстрицы. А ближе к северо-западным берегам Глиммерлина из его вод поднималось несколько поросших лесом островов. И вот на самом большом из них, скалистом острове у северного берега, и стоял дивный город-крепость Людей леса - Глинерд-Дун.

Построенный из белого камня и дерева, с помощью чар и магии, этот древний город был необычайно красив. Он утопал в зелени садов, а его изящные стройные башни и шпили, посеребренные крыши и купола устремлялись ввысь и сверкали на солнце. Разноцветные стекла в стрельчатых окнах, ажурные галереи, удивительное сочетание светлого камня, серебра, стекла и дерева, которое под воздействием чар обретало невероятную долговечность и сохраняло теплые золотистые оттенки, - все это делало чудный город похожим на волшебный мираж. Это впечатление усиливалось еще и тем, что, отражаясь в зеркальных водах озера, город казался парящим между небом и землей.

Кроме чудного города на острове, на других островках, на скалистых и отлогих берегах озера, в глубине леса или у самой воды было разбросано много уютных домиков-коттеджей. И, как и город-крепость, они настолько гармонично вписывались в окружающую их природу этих дивных мест, что казались ее неотъемлемой частью. Некоторые дома были так искусно скрыты ветвями деревьев, увиты плющом или укрыты в живописных скалах, что с первого взгляда их можно было даже и не заметить.

Быстрокрыл летел теперь почти над самым озером и, судя по всему, был очень доволен собой. Ильмариэль сделала широкий жест рукой и радостно воскликнула:

- Смотри - это наша земля!

- Она прекрасна, - ответил Рэй, восхищенным взглядом окидывая окружающий пейзаж. - Но не буду ли я наказан за свое дерзкое вторжение сюда? - спросил он некоторое время спустя.

Ильмариэль улыбнулась и ответила:

- Нет. Ты здесь - желанный гость.

Затем она обратилась к дракону:

- Быстрокрыл, нам туда.

Рэй повернул голову и посмотрел туда, куда указала Ильмариэль.

Вдоль восточного берега озера, выходя откуда-то из леса на южной стороне долины, шла едва заметная тропинка. Она петляла среди деревьев, подходила к самой воде и, огибая озеро, шла вдоль его северных берегов до небольшой пристани, что располагалась прямо напротив города-острова. Но там, где тропинка сворачивала на запад, от нее на север ответвлялась другая тропа. Она шла между деревьями и большими валунами, подходила прямо к узкому проходу между скал и, пройдя сквозь него, вела дальше, через Долину Грифонов, к Волшебной горе. И вот там, у перекрестка двух троп, на берегу озера, в окружении пары берез и пушистой ели, стоял деревянный домик, к которому Ильмариэль и направила Быстрокрыла.

Дракон приземлился на берег, Ильмариэль одним прыжком выскочила из седла на землю и тут же побежала к дверям дома, а Рэй, тоже спешившись, обратился к Быстрокрылу:

- Малыш, я знаю, ты очень хочешь остаться, но тебе надо вернуться в деревню. У меня нехорошее предчувствие, что-то здесь не так... - Рэй чуть помедлил и добавил: - Возвращайся в деревню, позаботься о Бари и Айрис. Скоро в Травиндор приедет твой хозяин. Думаю, ты будешь рад его видеть.

Дракон в ответ кивнул гребенчатой головой, но потом в его золотистых глазах появилось озадаченно-обеспокоенное выражение. Быстрокрылу, несомненно, очень хотелось увидеть своего хозяина и в то же время ему не хотелось покидать и Рэя. А еще он почему-то беспокоился за тех двух маленьких сородичей хозяина, которые никогда не упускали случая хорошенько накормить его, и к которым - как и к Рэю - он уже успел привязаться.

- Пора, - негромко произнес Рэй и хлопнул Быстрокрыла по чешуйчатой шее.

Дракон тихо, как-то жалобно, заурчал, потом все-таки развернулся, взмахнул несколько раз своими огромными перепончатыми крыльями и устремился в небо.

Рэй обернулся и увидел возвращавшуюся к нему Ильмариэль. А за ней шли еще двое скоге при виде которых Рэю, несмотря на охватившую его тревогу, захотелось невольно улыбнуться.

Один из спутников Ильмариэль - здоровенный детина с добродушной физиономией и ярко-рыжей, длинной и взлохмаченной шевелюрой - напоминал чем-то каменную глыбу с зажженным наверху факелом, а другая - изящная, невысокая молодая женщина с тонкими чертами лица и темными волосами - походила на маленькую грациозную кошечку.

- Это Финур и Кайра, - представила своих спутников Ильмариэль.

- Я рад видеть тебя в наших краях, Рэй Урс, - сказал Финур, пожимая Рэю руку. Кайра в знак приветствия очаровательно улыбнулась и слегка поклонилась.

- Я тоже рад этой встрече, - ответил Рэй. - Только жаль, что она произошла при подобных обстоятельствах...

- Да, жаль, - с сожалением произнес Финур, но уже в следующую минуту воскликнул: - Ну что ж, пора переходить к делу!

И с этими словами он сорвал с плеча висевший на украшенном ремне большой рог, поднес его к губам и затрубил.

Гулкий протяжный звук рога, вспугнув с деревьев стайки птиц, прокатился над Дол-Айлином, и в ответ на этот призыв на самой высокой башне Глинерд-Дуна вспыхнул яркий зеленый огонь, а поверхность озера покрылась рябью и заволновалась.

- Почему ты отпустил Быстрокрыла? - спросила Ильмариэль Рэя.

- Там он будет нужнее, - ответил он и пояснил: - Мне кажется, что Бейн сотворил в деревне что-то недоброе. Я хорошо знаю своего деда - он бы ни за что не стал бы помогать этому мерзавцу. Но если он это делает, значит Бейн, наверняка, сделал какое-нибудь зло. Но больше всего мне не нравится эта его уверенность. Хотел бы я знать, что у него на уме, что он задумал?..

- Да, здесь явно что-то не то, - согласилась Ильмариэль. Она полностью разделяла опасения мужа.

- Они идут! - внезапно воскликнула Кайра, указывая в сторону города.

Все обернулись и увидели, как из одной башни стремительно вылетели три дракона, на спинах которых восседало по два всадника. Затем подул ветер, и перед домом Кайры и Финура из туманного облака вышли Валадар с Глейвен.

Отвесив лесным владыкам глубокий поклон, Рэй без особого труда признал в Валадаре колдуна Элиаса Фори. На Рэя смотрело тоже самое смуглое мрачноватое лицо, обрамленное длинными седыми волосами и бородой, которая, в отличие от окладистой элиасовой, была аккуратно подстрижена. На Валадаре была надета темно-зеленая мантия с переливающимся узором, а в руке он сжимал причудливо изогнутый дубовый посох. А вот Глейвен, в ее истинном обличии, Рэй видел впервые, и, как и многие до него, был потрясен ее красотой. Но она, ласково улыбнувшись ему и обняв Ильмариэль, надвинула на лицо капюшон своей серебристой мантии и отступила в сторону.

Снова подул ветер, послышалось громкое драконье урчание, и на берег озера приземлились три малых дракона. Их всадники, в одном из которых Рэй узнал Майла, спешились и подошли к своим королю и королеве. А после этого Валадар обратился к дочери и Рэю и попросил их рассказать обо всем, что произошло.

Скоге слушали молча, и только их помрачневшие и горящие от гнева и возмущения глаза говорили об испытываемых ими чувствах.

- Не понимаю, зачем этому колдуну понадобился Локис? - в недоумении произнес Финур, когда Рэй с Ильмариэль закончили свой рассказ. - Он же ничего не помнит.

Рыжеволосый скоге переглянулся со своей подругой и продолжил:

- Мы с Кайрой все время варим этот напиток забвения, и он всегда действовал безотказно, на всю жизнь.

- Дело здесь не в напитке, а в ином, - мрачно заговорил Валадар. - Зная Бейна, можно вполне догадаться, что уж он-то найдет способ пробудить память Локиса. И я уверен, - владыка взглянул на Рэя, - твоему деду это доставит мало удовольствия. Но, как и тебя, меня больше беспокоит уверенность Бейна в своих силах. Почему он так долго выжидал и только сейчас начал действовать? И что это за "нечто невидимое", что следует за ним?

- Мы знаем, что ему нужно! - воскликнул один из скоге. - Надо немедленно остановить его, не допустить сюда.

- Нет, - твердо сказал Валадар. - Мы будем ждать его здесь.

Король леса обвел взглядом своих подданных и сказал:

- Бейн желает прийти сюда, что ж, пусть приходит - мы будем ждать его. Если Локис верно вспомнит дорогу, то мы очень скоро увидим все его сборище демонов. Они наверняка будут идти вдоль русла Кристалинки и появятся с востока. Мы не будем, пока, предпринимать никаких действий против него: сначала нужно узнать, что за фокусы прячет в рукаве этот негодяй. Помните, - Валадар снова внимательно посмотрел на своих подданных, - этот колдун хоть и человек, но весьма искусен в темных чарах. Он безжалостный убийца, который, не задумываясь, прибегнет к кровопролитию. Нельзя допустить, чтобы земля Дол-Айлина и священного Грифиндейла обагрилась чьей бы то ни было кровью.

Стоявшая в стороне Глейвен при этих словах тяжело вздохнула. Она очень хотела, чтобы слова ее мужа оправдались, но она также знала, что и ее видения всегда сбываются. А это означало, что сегодня кто-то умрет. И это будут не только демоны...

- Бейн ждал, и мы подождем, - говорил тем временем Валадар. - Мы будем наблюдать и ожидать удобного случая, чтобы нанести стремительный и точный удар.

Скоге одобрительно закивали, король леса отдал еще несколько коротких приказов, и все приготовились к приходу незваных гостей.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и двадцати минут, как из-за деревьев на восточной стороне долины на берег озера, там, где из него вытекала Кристалинка, медленно выехал воздушный катер Бейна. Следом за ним шли олтарсы, а в воздухе плыло нечто странное, что искажало и колебало пространство. На этот раз все олтарсы приняли свой истинный облик, и выглядели такими, какими были на самом деле: серо-чешуйчатые косматые уроды с длинными руками и острыми когтями.

Катер пролетел над тропой вдоль берега всего пару метров, как вдруг неожиданно дернулся и опустился на землю. Скоге не шелохнулись, но на лицах некоторых из них промелькнули улыбки; если Бейн намеревался въехать в их владения как триумфатор на колеснице, то у него ничего не вышло. В Заповедных долинах любая машина - если только она не была создана с помощью белой магии - выходила из строя и не работала.

Колдун выругался, но, что поделаешь, придется идти пешком. С гордым и высокомерным видом Бейн взял под руку дочку, - которая в отличие от него выглядела не столь самоуверенно, - и направился в сторону поджидавших его скоге. По правую руку от колдуна, не отставая от него ни на шаг и держа в руках накрытый тканью ящик, шел Тар, а немного позади, подталкивая в спину Локиса, топал второй ухайдак и олтарсы. На расстоянии пятнадцати шагов от скоге Бейн остановился и сделал знак своим подручным; те тоже встали. На берегу озера повисла зловещая тишина.

2. ЗАЛОЖНИК.

Хозяева Дол-Айлина молча смотрели на незваных гостей. Бейн же был немного раздосадован, хотя внешне никак этого не показывал. О, он конечно и не надеялся, что его приход останется незамеченным, но все же... Встретится вот так сразу с таким сильным противником... Ну, что ж, вот как раз для такого случая, у него и была припасена пара сюрпризов...

- Дорогая, - громко заговорил Бейн, обращаясь к дочери и окидывая взглядом стоящих перед ним скоге, - посмотри, какая честь нам оказана - нас встречает высший свет Скогендейла!

Люди леса, казалось, не слышали этих слов колдуна, а тот, снова бросив на них короткий взгляд, заметил:

- Только, видишь ли, похоже, здесь не очень рады нашему визиту.

Стоявший слева от Бейна Локис в ответ на это замечание проворчал себе под нос что-то насчет незваных гостей, но колдун услышал его.

- А-а, - протянул он, поворачиваясь к старику. - А вот и наш славный проводник, что так хорошо припомнил сюда дорогу. Правда, у нас с этим возникли некоторые трудности, - продолжал с ухмылкой говорить Бейн, - но, в конце концов, мы все быстро уладили, не так ли?

Локис в ответ прожег колдуна презрительным и ненавидящим взглядом, а тот с самодовольным видом продолжал вещать дальше:

- Ты хорошо мне послужил, и за это я подарю тебе сейчас жизнь. Я умею быть милосердным и благодарным.

- В гробу я видал твою благодарность, мерзавец, - угрюмо ответил Локис.

Бейн на это лишь осклабился еще шире и сделал знак сторожившему лесничего ухайдаку. Зеленокожий громила с такой силой толкнул своего пленника в сторону скоге, что тот едва не упал. Кое-как сохранив равновесие, Локис выпрямился, расправил плечи и, не оглядываясь назад, подошел к скоге.

- С тобой все в порядке? - спросил его Рэй, когда, обняв деда, стал разрезать ножом стягивающие его запястья веревки.

- Да, - ответил Локис, потирая затекшие кисти рук. Затем он повернулся к Валадару и с поклоном произнес: - Прости меня, владыка, но я не мог поступить иначе. Этот негодяй захватил в плен двух детей ульфингов и оставил с ними своего слугу. Он хоть и полное ничтожество, но, кто знает, что может взбрести ему в голову.

Король леса, не спуская глаз с Бейна и его своры, кивнул и негромко ответил:

- Ты ни в чем не виноват, ты сделал все, как должно. За детей не волнуйся - Власта вызвала в деревню стражей-хранителей.

Услыхав это известие, Локис почувствовал некоторое облегчение; что ж, за ребятишек можно было не волноваться - стражи не допустят, чтобы с ними что-нибудь случилось. А вот за Рэя с Ильмариэль старик лесничий по-прежнему очень тревожился. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы они находились как можно дальше отсюда.

А тем временем Бейн, который безуспешно пытался расслышать, о чем говорит Валадар, собрался было снова произнести в адрес скоге нечто высокопарное, как вдруг Мелисса ткнула папашу локтем в бок и рассержено прошипела:

- Кончай заливать, пора убираться отсюда. Мне здесь не нравится.

В отличие от пребывающего в приподнятом настроении отца, настроение самой Мелиссы было хуже некуда. Она чувствовала себя отвратительно: в ее душе поселились сомнения и неуверенность, в нее стал вползать отвратительный, вызывающий противную дрожь и холодок страх. Все это началось тогда, когда папаша притащил ее в то сырое место, где его ждали олтарсы, и вызвал эту гадость, что теперь неотступно следует за ними и жутко действует на нервы. Но хуже всего стало тогда, когда Мелисса увидела заповедную долину. При виде ее красоты, волшебного города-крепости на острове; при виде скоге, которых она впервые видела в их истинном обличии, увидев Рэя и Ильмариэль, страх стиснул душу дочери колдуна еще сильнее. Она испытывала острую неприязнь и ненависть ко всему, что заставляло ее чувствовать эту отвратительную, предательскую дрожь, неуверенность и беспомощность - это унижало ее. Для Мелиссы было невыносимо осознавать, что она - дочь колдуна - не обладает ни малейшими колдовскими способностями. В окружении демонов и скоге-чародеев она чувствовала себя ничтожеством - она завидовала и ненавидела их.

Вся беда была в том, что Мелисса принадлежала к тем немногим людям, которые, живя в Срединном Мире бок о бок с самыми разными существами, обладающими сверхъестественными способностями, так и не смогли найти с ними общий язык или свое место. Это происходило не потому, что эти люди были бесталанны или ни на что не способны, а потому, что, по тем или иным причинам, они желали больше получать и брать, не давая ничего взамен. А ведь с давних пор было известно, что залогом мирного сосуществования столь разных обитателей Срединного Мира - было взаимное доверие и сотрудничество ради общего блага. А Мелисса привыкла все получать и брать; она хотела силы и могущества, хотела почувствовать вкус власти. Это желание грело ей душу и толкало вперед к волшебному источнику. И когда она наконец получит то, чего так жаждет - этот ненавистный страх исчезнет... Те, кого она сейчас боится и ненавидит, склонятся перед ней и будут боятся ЕЁ. И даже ее папаша будет вести себя с ней по-другому, как с ровней...

С некоторых пор Мелисса возненавидела и своего отца. Она не простила ему той грубости и того обжигающего удара молнией. А в последнее время она все чаще и чаще стала замечать, как иногда он бросает на нее снисходительные, презрительные взгляды...

Бейн посмотрел на дочь. Несмотря на то, что она пыталась от него скрыть свои чувства, он видел ее насквозь, но не показывал этого. Пусть думает что хочет, она ему особо не мешает. Пока...

- Ты права, пора нам отправляться, - задумчиво произнес Бейн. Затем он встрепенулся, поднял голову и с нарочитой вежливостью обратился к скоге: - Господа, думаю, нам действительно пора отправляться дальше. Я очень надеюсь, что вы не будете нам препятствовать.

- Ты - глупец, - громко произнес Валадар. - Неужели ты думаешь, что мы будем стоять и спокойно смотреть, как ты и твоя нечисть будете попирать своими ногами священные земли? Путь в Грифиндейл закрыт для тебя. Ты не пройдешь!

В ответ на эти слова Бейн напустил на себя расстроенный вид, покачал головой, вздохнул и с сожалением произнес:

- Ну вот, я так и знал, что возникнут проблемы. Но я предвидел это и поэтому кое о чем позаботился.

- О чем это ты позаботился? - подозрительно спросил Валадар. Ему очень не понравился тон Бейна.

- О пропуске в Грифиндейл, - ответил колдун, улыбаясь.

- И что же это за пропуск? - В голосе лесного короля слышалась угроза.

- Особый и безотказный. Вот он!

И Бейн эффектным жестом сдернул с ящика в руках ухайдака ткань.

На миг все замерли, а потом на лицах скоге, Локиса и Рэя отразились гнев и негодование: их глаза загорелись как угли, руки потянулись к оружию. Даже драконы, что до сих пор мирно сидели на берегу, выгнули шеи, ощетинили костяные гребни и, раскрыв крылья, угрожающе зашипели и заурчали.

Ящик оказался клеткой с толстыми стальными прутьями, внутри которой сидел маленький грифон с серой шерсткой и пестрым оперением. Но, не взирая на свое незавидное положение, малыш не выглядел забитым или испуганным; он спокойно сидел на полу клетки и с интересом смотрел на окружающих.

В воздухе на берегу витали напряжение и скрытая угроза. Драконы, скоге и люди были похожи на затаившегося перед решающим ударом зверя. Для них, как и для большинства обитателей Срединного Мира, грифоны были существами священными. Грифоны хоть и выглядели довольно грозно и внушительно, этот облик скорее отражал их внутреннее величие. Они никогда никому не причиняли вреда; им не дано было права вмешиваться в конфликты или сражаться на чьей бы то ни было стороне. Даже если речь шла об их собственных жизнях. Посланники Света могли лишь учить, наблюдать, предупреждать и помогать добрым советом. А еще они могли творить удивительное волшебство, но на это должны были быть особые причины... Основной же задачей грифонов, было охранять щель-проход в Верхние Миры и наполненное их магией и светом озеро в горе от сил тьмы и зла. Но и здесь дивные создания могли открыто выступить и применить свою силу лишь тогда, когда угроза была совсем близка и реальна, или если она исходила непосредственно из Темных Миров.

Грифоны редко покидали пределы своей долины. Но их дети, которых было очень мало - за сотню лет мог родиться всего один малыш, частенько, из-за свойственного почти всем детям любопытства, заходили довольно далеко от дома в окрестные леса. Им нечего было боятся в заповедных местах под охраной Лесного народа, а зверь или человек не осмелился бы причинить им здесь вреда.

Но на этот раз план Бейна сработал. Пока скоге занимались ловлей и истреблением нечисти, поиском капканов, ловушек и защитой своих владений и Грифиндейла, один излишне любопытный грифончик сумел проскользнуть мимо них и уйти в лес. Это произошло тогда, когда страшные твари были перебиты, и в лесу наступило затишье. Грифончик почувствовал себя в безопасности, ушел от своей долины еще дальше и... попался в лапы замаскированных олтарсов. Бейну, правда, пришлось подождать, пока это случится, но в результате он получил то, чего хотел.

- Думаю, эта птичка обеспечит мне беспрепятственный проход в Грифиндейл и к горе, - сказал колдун, кладя руку на клетку.

Сейчас Бейн уже не улыбался: от всей его тощей, облаченной в темную мантию, фигуры веяло угрозой, а на кончиках пальцев, лежащей на клетке руки, зловеще вспыхнули алые искры.

Скоге и Рэй с Локисом подались было вперед, но Валадар, предостерегающе вскинув руку, приказал:

- Стойте!

И все отступили, а король леса произнес:

- Мы не можем рисковать - Дитя Света в опасности. Помните, его жизнь хрупка, а этот негодяй владеет силой, способной её погубить. Мы вынуждены отступить.

- Да, - кивнул Бейн, пропустив мимо ушей слово "негодяй", - вам лучше послушаться своего повелителя. Малейшее резкое движение с вашей стороны, и птичка малость поджарится...

И чтобы подтвердить свою угрозу, Бейн слегка пошевелил пальцами. По одному из прутьев клетки тотчас же пробежала тонкая алая молния, и грифончик сразу же отодвинулся в сторону. Затем, повинуясь воле своего хозяина, молния ударила в росший в нескольких шагах от Валадара пучок травы - тот мгновенно вспыхнул и задымился. Но владыка даже не шелохнулся.

Остальные скоге и Рэй тоже застыли как изваяния, и только Локис, сжав кулаки от еле сдерживаемой ярости, прорычал:

- Мерзавец, если ты хоть пальцем тронешь это существо, то ты и твоя девка будете навеки прокляты!

При этих словах Мелисса побелела как полотно и отшатнулась, но ее папаша только отмахнулся:

- Какая разница, мне все равно. - Тут взгляд Бейна остановился на Рэе, и в глазах колдуна зажглись огни ненависти. - Одним проклятьем больше, одним меньше...

- Он безумен, - в ужасе прошептала Глейвен.

Вцепившись правой рукой в клетку, колдун обвел высокомерным взглядом стоявших перед ним противников, всю долину и сказал:

- Думаю, нам пора покинуть это чудное место и нанести визит грифонам. Но я надеюсь еще вернутся сюда...

Бейн снова посмотрел на скоге, на этот раз более внимательно.

- Надеюсь, мы прекрасно поняли друг друга, и с вашей стороны не последует никаких необдуманных действий, - медленно произнес колдун, словно что-то прикидывая в уме. Он задумчиво подпер левой рукой подбородок, чуть склонил набок голову и, поглядывая на скоге так, будто примерялся к чему-то, продолжил свою речь: - Но я думаю, что для большей гарантии... моего свободного прохода, я у вас кое-что одолжу...

- Ты! - костлявый палец Бейна указал на Ильмариэль. - Бросай оружие и иди ко мне!

- Нет! - воскликнула Эриа Глейвен, а Рэй и Валадар загородили собой девушку.

- Да, - злорадно протянул колдун. - Не забывайтесь...

Его искрящиеся алым светом пальцы угрожающе постукивали по клетке.

- Я должна идти, - спокойно произнесла Ильмариэль. - Со мной все будет хорошо, - с едва заметной улыбкой обратилась она к родителям и Рэю.

Ильмариэль обменялась с ними короткими взглядами, сняла с плеча ножны с мечом и, отдав их мужу, с высоко поднятой головой подошла к колдуну. Ни Рэй, ни Валадар с Глейвен не пытались ее остановить, они все хорошо понимали: стоит им сделать хоть одно движение, и на пленника в клетке тотчас же обрушится алое пламя. Имея дело с Бейном, тем более, когда в его руках такой заложник, надо было быть чрезвычайно осторожными и хорошо продумывать каждый свой шаг. А просить и умолять - значит показать свою слабость.

- Хорошая девочка, - с довольным видом произнес Бейн, обвивая левой рукой талию Ильмариэль и притягивая девушку к себе. Затем он ухмыльнулся и добавил: - Не забывайте - я отлично владею магией двумя руками.

Лица Ильмариэль и остальных остались непроницаемы. Колдун кивнул своим подручным, и вся его свора, следуя за своим предводителем, в безмолвии направилась по тропе к проходу в скалах, ведущему в Грифиндейл.

- Проклятье! - воскликнул Майл, когда последний олтарс скрылся за большим валуном у поворота тропы. - Неужели мы позволим этой сволочи войти в священную долину?! Владыка, - обратился скоге к Валадару, - почему ты остановил нас? Почему позволил забрать Ильмариэль? Неужели нельзя было ничего сделать?! - взволнованно говорил Майл. - Неужели мы не смогли б одолеть этих демонов и освободить Дитя Света?!

Валадар обвел взглядом окружающих - на их лицах застыли тревога, негодование и немой вопрос, - потом тяжело вздохнул и тихо ответил:

- Нет, не могли. Слишком рискованно. Я заглянул в разум этого человека - это настоящий безумец, он не остановится ни перед чем. Даже перед убийством грифона.

Скоге в ужасе переглянулись, а Валадар продолжил:

- Ильмариэль пошла с Бейном не просто так - она надеется как-то помочь малышу. А мы последуем за ней. Но мы должны быть очень осторожны, ибо дела обстоят намного хуже, чем я предполагал.

- Хуже? - переспросил Рэй, пристально глядя на лесного короля.

- Да, - мрачно ответил тот. - Я понял, что представляет собой то "нечто невидимое", что по пятам следует за Бейном, - это скрытый портал в Темный Мир. Достаточно одного слова Бейна, и портал откроется. Сначала придут демоны, а следом за ними могут пожаловать темные боги Нижних Миров...

На берегу озера повисла гробовая тишина. Скоге и люди побледнели и еще крепче сжали свое оружие. Они поняли, что хотел сказать Валадар: если темные боги Нижних Миров прорвутся сквозь портал, то равновесие между мирами будет нарушено. Грифоны в ответ призовут Силы Света, и Срединный Мир станет полем битвы для могущественных и ужасных сил, по сравнению с которыми, появление темного колдуна-властелина - лишь мелкое недоразумение.

- Мы пойдем вслед за Бейном, - нарушил гнетущее молчание Валадар. - Мы будем следить за ним и ждать удобного случая для нанесения удара. Не забывайте, Бейн хоть и сильный колдун, но он пока еще человек. Он слишком самоуверен, одержим ненавистью, злобой, жаждой власти и не доверяет никому. Эти чувства затуманивают его разум, и он обязательно совершит ошибку, а мы - воспользуемся этим. И пусть свершится возмездие! - закончил король леса.

После этого он отдал несколько кратких указаний, Финур снова затрубил в свой рог, и над Глинерд-Дуном вновь запылал зеленый огонь. Из башни вылетело еще несколько драконов со всадниками на спинах. Затем Валадар подал знак, и скоге, Рэй и Локис быстрым шагом направились следом за Бейном.

3. ГРИФИНДЕЙЛ, ТЕМНЫЙ ПОРТАЛ И ДЕМОНЫ.

Возглавляемая Бейном процессия быстро продвигалась вперед по извилистому проходу между высокими отвесными скалами. Этот проход был достаточно широк для того, чтобы по нему могли беспрепятственно проехать два едущих бок о бок всадника, но не более. Здесь было довольно мрачно и темно, так как нависавшие сверху уступами серые скалы почти не пропускали сюда солнечный свет. Но была и еще одна причина, по которой это мрачное и суровое место, царящий в нем полумрак и затаившиеся тени так угнетающе действовали на Бейна с Мелиссой и подгоняли их вперед. Каменные стены прохода словно дышали угрозой, немым укором и обвинением. Они вселяли страх, предупреждали, и, казалось, будто среди скал зловещим эхом разносится чей-то шепот: "Зачем, зачем вы сюда пришли?.. Остановитесь, поверните назад... назад... Вам здесь не место... не место... Погибель ждет вас... ждет..."

А еще все знали, что позади следует погоня. Но отступать было некуда.

Бейн замедлил шаг, остановился, бросил раздраженный взгляд назад, потом, одной рукой вцепившись в клетку с грифоном, а другой притянув к себе Ильмариэль, и приблизив к ней свое мертвенно-бледное лицо, угрожающе произнес:

- Учти, если это штучки твоих родственничков, то тебе несдобровать.

- Они здесь не при чем - это голос гор, - спокойно ответила Ильмариэль.

- Голос гор? - с подозрением спросил Бейн. - А ну-ка, растолкуй!

- Это Скалы-Стражи Врат, - ответила Ильмариэль, окинув взором окружавшие их каменные стены. - Их голос проникает в саму душу, они видят все помыслы сердца. Беспрепятственно пройти сквозь этот проход, без страха, может лишь тот, чья совесть и намерения чисты и ясны.

- Понятно, очередная страшилка для идиотов, - произнес Бейн с заметным облегчением, а затем ухмыльнулся и добавил: - Ну, мою совесть мы трогать не будем, а вот что касается намерений - они ясней некуда. Так что - вперед!

И с этими словами Бейн со свитой продолжили свой путь.

Миновав очередной скалистый выступ и завернув за угол, все остановились: проход кончился, и перед взорами Бейна и его шайки открылся прекрасный вид на Грифиндейл - Долину Грифонов.

Необычайно прекрасна была эта заветная долина. Уютно расположившись среди гор, у подножия величественно возвышавшейся у ее северной оконечности Грифоновой горы, она представляла собой удивительное, овеянное легендами место. Покрытые лесом склоны гор полого спускались внутрь долины, вся ее юго-западная сторона была укрыта девственными рощами, среди зелени вековечных деревьев которых, на западной стороне долины, поблескивали, отражая в своих прозрачных водах голубой небосвод, поблескивало несколько маленьких озер. А весь северо-восточный край Грифиндейла - подобно тому, как трещина на дне большой чаши отделяет его от ее стенок - прорезала глубокая и широкая расселина. Она начиналась где-то на западной стороне Грифоновой горы, и по ее дну, вырываясь из недр горы, текла Быстрица. Беря начало в недрах под горой, река вырывалась из-под ее западного склона, бурлящим потоком бежала по дну ущелья и, обогнув по нему долину, опять уходила в подгорные глубины, чтобы потом, уже далеко за пределами Грифиндейла, снова вырваться на поверхность и продолжить свой быстрый бег на юг.

Бейн окинул гору и долину таким взглядом, как будто все это уже принадлежало ему, и обратился к дочери:

- Ну, как, дорогая моя, нравится?

- Нравится, - хмуро пробормотала Мелисса.

Созерцание красот долины ничуть не улучшило ее настроения. Ибо теперь источник ее ненависти и зависти находился все время рядом, прямо перед ее глазами - то была Ильмариэль. И теперь Мелисса точно знала, кто наслал на нее те мучительные кошмары.

"Проклятье, - думала она, - как же эта девка-скоге все-таки красива!" Мелисса стиснула кулаки: отрицать этот факт было бессмысленно, но от этого ей становилось еще хуже и больнее. Она прекрасно понимала, что, даже спустя многие годы, красота и очарование Ильмариэль не померкнут, ее по-прежнему будет озарять внутренний свет. А ее муженек - проклятый Урс! - он тоже проживет очень долго и не будет стариться как обычные люди. И он все время будет с ней...

Спускаясь по отлогому склону вниз к роще, Мелисса бросила в спину идущего перед ней отца злобный взгляд. Он вздумал обмануть ее, скрыть от нее кое-что из своего прошлого, да зря - она все равно догадалась. Она догадалась, зачем, вернее, узнала еще об одной причине, из-за которой ее папаша так хотел заполучить дочку Локиса. Бытовало поверье, согласно которому: тот из смертных, кто возьмет в мужья или жены ульфинга, эльфа-скоге, или хотя бы скоге-полукровку, в ком сильны способности лесного люда, тот надолго сохранит молодость, красоту и проживет гораздо дольше обычного человека. Правда, проверить или найти этому подтверждение было весьма затруднительно: с ульфингами, по вполне понятным причинам, Хайды не общались, дочка Локиса и ее муж были мертвы, а жена самого старика лесничего умерла задолго до рождения Рэя.

Много лет назад в Травиндоре случился пожар. В результате опрокинутой ветром свечи загорелся дом, где было много народу и госпожа Урс в том числе. Огонь распространился слишком быстро, люди метались в панике, и только жена Локиса сохранила самообладание. Она вытолкнула на улицу из горящего дома всех, кто там был, но сама выйти не успела - на неё обрушилась горящая балка. Самого Локиса в те дни не было в деревне; вместе с дочкой он отправился в многодневное путешествие по заповедным лесам. Он, конечно, почувствовал приближение беды и постарался вернуться как можно скорее, но было уже слишком поздно. Тогда многие жители деревни, втихаря, возблагодарили всех известных богов, Древних и небеса за то, что пожар был результатом несчастного случая, и чьей-либо сознательной или несознательной вины в этом не было. Иначе - если б отыскался виновный, и, видя в каком состоянии тогда находился Локис, - травиндорцы искренне полагали, что без смертоубийства дело бы не обошлось...

Мелисса снова бросила в спину Ильмариэль уничтожающий взгляд и беззвучно выругалась. О, демоны Нижних Миров, ну почему ей так не везет?! Почему этой хвостатой ведьме, у которой и так все есть, досталось то, что могло обеспечить ей, Мелиссе, неувядающую красоту и долгую жизнь? Эта проклятая ведьма всегда будет выглядеть на все сто, а вот ей уже сейчас, чтобы хорошо выглядеть, приходится прилагать усилия и глотать всякие зелья. Часы, проведенные в обществе папаши, в его чертовом подземелье, не прошли для Мелиссы даром - она стала похожа на собственную тень.

Но, несмотря на отсутствие доказательств, Мелисса верила тому странному поверью. Верила, потому что в него верил ее отец. И хотя она испытывала к своему родителю острую неприязнь, Мелисса твердо усвоила одно: в том, что касается магии и всяких чародейских штучек, тем более, если они сулят какую-либо выгоду - ее папаша был специалистом. И он всегда использовал лишь то, что считал действенным.

Но, не взирая на все свои знания, и сам Бейн, и Мелисса в своей гордыне и жадности не обратили внимания на одну вещь, о которой, согласно тому же поверью, не следует забывать. Поверье гласило: благотворное влияние силы волшебного существа на обычного человека происходит лишь тогда, когда их союз заключается раз и навсегда, и при этом он основан на взаимной любви и взаимопонимании. Но все это не имело сейчас для Мелиссы большого смысла - заветная цель была близка.

Они уже спустились по склону, вплотную подошли к толстым ветвистым деревьям рощи и уже ступили на вьющуюся между ними тропинку, ведущую к горе, когда Бейн вдруг остановился и обернулся назад. Мелисса и демоны тоже встали и посмотрели туда же. А там, у подножия скал, выйдя из прохода, стояли в безмолвном молчании Валадар, Глейвен, Рэй с Локисом и другие скоге. Еще несколько скоге верхом на драконах застыли как грозные изваяния на вершинах окружающих скал.

- Проклятье! Да чтоб Мара и Тартар забрали вас всех к себе! - выругался Бейн. Было видно, что он заметно нервничает.

- Они что, все время будут тащиться за нами? - напустился колдун на Ильмариэль.

- Да, - спокойно ответила та.

Бейн прожег пленницу убийственным взглядом, но она осталась невозмутима.

- Думаешь, я не знаю, чего они ждут? - прошипел колдун. - Они ждут удобного случая. Но не надейся - не дождутся! - выкрикнул Бейн и, нехорошо ухмыляясь, добавил: - Я найду им занятие поинтереснее... Им надолго хватит...

И он обратился к олтарсам:

- Серые, пришел час для вашей мести!

В глазах олтарсов загорелось алое пламя жажды убийства, они молча развернулись и направились вверх по склону.

- Иди с ними, - приказал Бейн стоящему рядом с Мелиссой ухайдаку.

Тот молча кивнул и, сохраняя на зеленой физиономии каменное выражение, вытащил из-за пояса свои страшные ятаганы и пошел вслед за олтарсами.

- И кое-что в придачу! - крикнул затем колдун и громко щелкнул пальцами.

И в туже секунду "нечто невидимое и угрожающее" рванулось к Бейну и зависло у него над головой. Мелисса снова почувствовала, как в ее душу впиваются когти страха, ее бросило в озноб, и чтобы придать себе сил она стиснула рукоять заткнутого за пояс кинжала "Разящего Без Промаха". А Ильмариэль, лишь слегка побледнев, взглянула на клетку с грифоном. Всю дорогу малыш вел себя спокойно и тихо, и только сейчас в его устремленных вверх глазах появилось заметное беспокойство, а крылышки затрепетали.

"Не бойся, малыш, - попыталась мысленно успокоить грифончика Ильмариэль, - все будет хорошо". Она верила в свой народ и своих близких. А еще Ильмариэль вдруг поняла, что Бейн, несмотря на все свои силы, похоже, не очень-то хорошо представлял, с чем ему придется столкнуться там, внутри Волшебной горы.

Грифончик услышал призыв Ильмариэль и успокоился, а Бейн приказал дочке:

- Иди за мной! И не отставай!

А затем, таща за собой Ильмариэль, колдун в сопровождении ухайдака с клеткой и Мелиссы прошел по тропе вглубь рощи десять-пятнадцать шагов - при этом призванное им "нечто" осталось на прежнем месте - и выкрикнул короткое заклинание.

В одно мгновение вокруг как-то сразу потемнело, подул холодный ветер, грянул оглушительный раскат грома, и сверкнула ослепительная вспышка молнии. И скрытый доселе портал в Темный Мир открылся...

Там, где ранее колебался воздух, в пространстве образовалась огромная дыра с рваными колеблющимися краями, сквозь которую мог запросто пролететь большой дракон. Через этот разрыв можно было увидеть кусок неба чуждого мира: оно было темно и полыхало алыми зарницами. И почти сразу, едва портал открылся, из него вырвались и ступили на землю Грифиндейла демоны - обитатели Темного Мира.

Сперва вышло около двадцати страшного вида существ человекообразного вида, которые так и ощетинились рогами, когтями и самым разнообразным колюще-режущим оружием. Следом за ними вылетела целая стая каких-то мелких тварей - жуткая помесь птиц и ящериц: длинные острые клювы усеяны зубами-иглами, перепончатые крылья, острые загнутые когти. Затем раздались оглушительный вопль и зловещее пощелкивание, и сквозь портал прошли сразу две огромные двухвостые твари. А следом за ними в колеблющемся разрыве пространства показался чей-то неясный огромный силуэт.

Это была какая-то смутная, темная тень с двумя, горящими холодным, чуждым огнем, глазами, от которой исходила волна всеподавляющего и парализующего ужаса. Страшный призрак уже готов был переступить разделяющую миры черту, как вдруг со стороны склона на портал обрушился мощный поток магической энергии - это скоге и Рэй с Локисом объединили все свои колдовские силы в один поток, чтобы закрыть разрыв между мирами. И им удалось сделать это.

Излучая яркий свет, поток магической энергии прошел сквозь разрыв в пространстве и ударил в самую середину зловещей тени. Со страшным, душераздирающим криком бессильной ярости она отпрянула назад, заметалась, а колеблющиеся края разрыва заискрились голубыми молниями. Снова грянул гром и вспыхнула ослепительная вспышка яркого белого света, твари и демоны с криками ярости шарахнулись в стороны, и портал исчез без следа. Сумрак рассеялся, и Долину Грифонов снова озарили лучи солнца.

Но монстры и демоны остались. Они быстро пришли в себя, обратили взоры на своих исконных врагов и, вскинув все свое оружие наизготовку, двинулись вверх по склону...

* * *

Не замечая ничего вокруг, Бейн как одержимый шел по тропе вперед. Все его помыслы были сейчас устремлены к видневшейся впереди между деревьями горе. Но даже при такой целеустремленности он по-прежнему крепко удерживал подле себя Ильмариэль и ни на минуту не забывал про грифона. Вообще-то, у девушки уже было несколько подходящих моментов, когда она могла вырваться из рук Бейна, но она прекрасно понимала, что одной ей не справится с колдуном и ухайдаком. А вот топающую позади них девицу Ильмариэль опасалась не очень; магией девчонка не владела и драться не умела. Хотя, видать для большей храбрости, и заткнула за пояс тот ножичек.

"А ножичек-то непростой, - подумала Ильмариэль, - от него исходит темная аура. Надо будет потом как-нибудь отобрать его у нее да отдать отцу, пусть как следует разберется с этой вещичкой. Нельзя допустить, чтобы подобное оружие осталось в руках этой неуравновешенной девицы - это все равно, что позволить малому дитяте играть с огнем."

Но главная причина, по которой Ильмариэль все еще позволяла Бейну тащить себя за собой, - был грифон. Девушка видела: колдун хоть и перестал обращать внимание на окружающее, но все также держал маленького пленника под прицелом своей руки, на пальцах которой, время от времени, вспыхивали алые искры.

Мелисса едва поспевала за отцом, его пленницей и ухайдаком. А с некоторых пор, когда позади грянул второй раскат грома, а впереди между деревьями показался просвет, она стала отставать намеренно. Она сообразила, что с отцовым колдовством что-то пошло не так, и, что вполне возможно, скоро их настигнут разгневанные хозяева Дол-Айлина. А потом Мелисса подумала - эта мысль пришла в ее голову совсем недавно, - что в самой-то горе их вряд ли встретят с распростертыми объятьями. И, похоже, ее папаша не очень-то задумывался над этим. Конечно, он, как всегда, надеется на свою магию и угрозы, но с некоторых пор Мелиссу стали мучить сомнения: вряд ли в таком месте, как Лейронд, бейнова магия будет на высоте. А вот насчет угроз...

Мелисса помнила слова Локиса о проклятии, и они глубоко запали ей душу. Её папаша может сколько угодно говорить и болтать о проклятиях и проклятых местах - он привык к этому, а вот ее саму перспектива быть проклятой совсем не прельщала.

Мелисса остановилась и, не глядя вперед, в задумчивости сошла с тропинки и прислонилась к толстому стволу дерева. Надо было все еще раз хорошенько обдумать: как получить желаемое с наименьшими потерями, и как при этом побольнее отомстить всем своим недругам.

Не заметив, что его дочь отстала, Бейн вышел из леса и устремился к горе. Он окинул её сверху вниз торжествующим взглядом, но потом, уже в следующее мгновение, когда его взор опустился к подножию горы, все изменилось. Лицо Бейна позеленело и исказилось, торжество ушло бесследно, а в глазах промелькнул страх, быстро сменившийся затем ненавистью и злобой. Колдун резко остановился и уставился вперед.

Прямо перед ним стоял окровавленный призрак...

* * *

На склоне горы, на краю леса кипела битва. Скоге сражались с демонами и чудовищами. Несмотря на численное превосходство противника, Люди леса наступали. В отличие от своих врагов скоге прекрасно владели как оружием, так и магией; к тому же они тоже были невероятно сильны и выносливы. И вскоре нечисть была оттеснена под свод леса, а на склоне остались лежать тела пяти демонов, пара олтарсов, да оплывающая туша одной из двухвостых тварей.

Скоге знали, что делали, когда загоняли чудовищ в лес: на свободном пространстве у демонов было место, где развернуться, а среди деревьев им придется быть настороже. Люди леса чувствовали себя среди зеленых исполинов как дома, каждое дерево было для них надежной опорой и укрытием, которое надежно защищало и помогало наносить неожиданные удары. Правда, демоны тоже попытались было использовать толстые древесные стволы в качестве укрытий, откуда было бы удобно наносить удары из-за угла, но у них это получалось не очень хорошо - они были здесь чужаками, и все для них было здесь чуждо, тогда как скоге знали тут чуть ли не каждую веточку.

Рэй взмахнул серебристым клинком Ильмариэль (свой меч он отдал деду), и голова какого-то клыкастого демона слетела с плеч, затем, услышав позади себя отвратительный писк, он резко развернулся и выбросил вверх руку. С его пальцев сорвалась белая молния; она ударила в спикировавшую на него птицеящерицу, и та, издав последний в своей жизни писк, комком обгоревшего тряпья шлепнулась на землю. Опустив руку, Рэй бросил быстрый взгляд по сторонам - сражение с демонами продолжалось. Невдалеке, на свободном от деревьев пространстве, Валадар с парой скоге и драконом пытались управиться с двухвостым монстром. Чуть дальше Финур сражался с ухайдаком, и клинки их мечей мелькали с такой скоростью, что были похожи на смертоносный стальной вихрь; королева Глейвен в облике совы беспощадно истребляла летающих тварей, а другие скоге, рассеявшись по лесу, преследовали остальную нечисть.

Рэй поискал глазами деда и увидел, как тот обороняется от яростно наседавшего на него демона, на уродливой голове которого был надет стальной шлем, а тело защищала толстая куртка с плотно нашитыми на неё широкими металлическими пластинами. Вот демон взмахнул своим тяжелым двуручным мечом и со всей силой обрушил его на Локиса; тот отпрянул было назад, но наткнулся на корень и потерял равновесие. Падая, Локис все же сумел увернуться, и, готовый уже разрубить лесничего пополам, меч лишь слегка оцарапал ему левую ногу. Локис тут же вскочил на ноги, а демон, увидев кровь врага, оскалил в кровожадной ухмылке свои острые клыки и снова замахнулся мечом. Но в тот же миг сверкнуло серебристое лезвие, и что-то с невероятной силой оттолкнуло его в сторону. Демон врезался в ближайшее дерево и с недоумением уставился на зажатый в руке обломок меча - его клинок был чисто срезан чуть ли по самую рукоять.

Рэй не дал опомниться чудовищу - помимо меча, у того за поясом была заткнута еще пара больших ножей с кривыми лезвиями. Вновь сверкнул серебристый клинок, и его тонкое лезвие, войдя в щель между стальными пластинами, пронзило демона насквозь. Головорез из Темного мира издал оглушительный рев и затих.

- Ты как? - обеспокоено спросил Рэй деда.

- Нормально, переживу. Это пустяки, - ответил Локис и, прихрамывая, подошел к Рэю. - Да-а, похоже, староват я стал для подобных передряг, - протянул затем лесничий, глядя на поверженного демона.

Вытащив меч из тела чудовища, Рэй настороженно огляделся по сторонам, а потом, убедившись, что им пока не угрожает непосредственная опасность, обратил взор на север. С тех самых пор, как Бейн увел в ту сторону Ильмариэль, все его помыслы были устремлены туда, а душу терзала и мучила тревога за жену. Рэй всем сердцем стремился к ней, но никак не мог вырваться: сначала это было опасно для нее, потом - эта битва с демонами, а сейчас... его дед ранен, и он должен позаботиться о нем.

- Иди к ней, иди, - тихо произнес Локис, мягко кладя руку на плечо внука.

Молодой человек обернулся и посмотрел на деда:

- Но ведь ты...

- Со мной все в порядке, - отмахнулся Локис. Он посмотрел Рэю в глаза и повторил: - Иди.

- Ей нужна твоя помощь, - прозвучал в сознании Рэя голос Глейвен, и на нижнюю ветку дерева, под которым они с Локисом стояли, опустилась белая сова.

- Мы поможем Локису и справимся с демонами, а ты иди к ней, - говорила Глейвен. - Помоги Ильмариэль и покарай негодяя. Вот короткий путь...

И перед мысленным взором Рэя тотчас же возникла тропа, ведущая прямо к Грифоновой горе, и она действительно была намного короче той, по которой, петляя среди деревьев, шел Бейн. Этот путь был перед глазами молодого человека лишь краткое мгновение, но отпечатался в его памяти так, как будто он отлично знал его всю жизнь.

- Спасибо! - воскликнул Рэй, разворачиваясь и устремляясь вперед по указанному пути.

И в следующий миг он уже скрылся из виду. Но ни Глейвен, ни Локис, ни сам Рэй не заметили, как вслед за ним быстро метнулась чья-то неясная приемистая тень...

С невероятной скоростью бежал Рэй туда, куда звало его сердце. А потом он неожиданно почувствовал, что, кроме этого зова, что-то еще толкало его вперед: словно какая-то неведомая сила тоже звала его, придавала сил и притягивала к горе.

Край леса был уже близок, впереди, заслоняя собой полнеба, высилась освещенная лучами солнца заветная гора, как вдруг приземистая тень, что неотступно следовала за Рэем, оттолкнулась от земли и в молниеносном прыжке прыгнула ему на спину. Острые когти олтарса вонзились в плечи Рэя, серо-чешуйчатый урод вцепился в него мертвой хваткой. Молодой человек попытался сбросить олтарса, но не тут-то было - демон как будто прирос к нему, а его когти вонзились еще глубже.

- Ты - мой, - проскрежетал олтарс, приблизив свою ящероподобную морду к лицу Рэя.

- Вряд ли, - ответил он и со всего размаху врезал в оскалившуюся морду рукоятью меча.

Раздался хруст, голова олтарса резко откинулась назад, но своей мертвой хватки он не ослабил. Достать серого мечом было затруднительно, да Рэй уже придумал, как ему избавиться от вцепившегося в него урода, по крайней мере стоило попытаться.

Молодой человек резко выпрямился, потом метнулся в сторону и со всей силой ударился спиной о ближайшее дерево. От удара дерево содрогнулось, снова раздался отвратительный хруст костей, хватка олтарса ослабла, и Рэй, не взирая на боль от раздираемой когтями демона плоти, рванулся вперед. Затем он молниеносно выхватил из-за голенища сапога нож и всадил его в серого урода.

Отойдя от дерева, Рэй выпрямился и поморщился: плечи болели и кровоточили, но сейчас было не время думать о себе - опасность грозила Ильмариэль и грифону, да и не только им. Если верить легенде, то опасность угрожала всему Лесогорью.

Оставив нож в теле олтарса, Рэй сорвался с места и продолжил прерванный путь. Он должен успеть, он должен оказаться у подножия священной горы раньше Бейна...

4. ПОЕДИНОК.

На северо-восточной окраине Грифиндейла, у самого подножия Грифоновой горы, между лесом и горой, располагалось небольшое, свободное от древесной растительности пространство. Оно представляло собой просторную, поросшую травой площадку, по которой были разбросаны большие и малые валуны. Её юго-западный край уходил под сень леса, а северо-восточная сторона обрывалась в ущелье, по дну которого текла река. Его, упиравшийся в горы, северо-восточный край почти под самым прямым углом круто обрывался вниз, а вот противоположная сторона ущелья выглядела совсем иначе. Она выглядела так, будто чья-то гигантская рука чуть стесала весь юго-западный край расселины по всей ее длине, и теперь с этой стороны, заросшая травой, площадка сначала переходила в довольно крутой каменистый склон, а тот в свою очередь, где-то на полпути ко дну ущелья, превращался уже в отвесно уходящую вниз стену. И только в одном месте юго-западная сторона расселины отвесно обрывалась вниз с самого верха. Это место находилось прямо напротив крутого южного склона Грифоновой горы, там, где в её каменном теле разверзнулся вход в пещеру - Врата Лейронда.

От края площадки к Вратам можно было пройти по переброшенному над пропастью необычному каменному мосту. Его необычность заключалась в том, что его каменная арка была нерукотворной - она была создана ветром и водой, которые за сотни и сотни лет размыли и выветрили каменную перемычку между горой и стеной ущелья. А если все-таки какие-либо силы и приложили здесь свою руку, то этого не было заметно.

Со стороны Грифиндейла по обе стороны от моста, образуя своеобразный проход, почти на самом краю ущелья лежали два больших серых валуна. Бейн стоял в десяти шагах от них и со смешанным выражением ужаса и ненависти на лице смотрел на стоящий перед ним между камнями призрак.

Этот призрак... Однажды он уже где-то видел его. Тогда он разбудил, казалось бы, надежно похороненные в памяти воспоминания... А теперь на нем кровь, он взывает о возмездии... Это лицо... лицо человека, которого он попытался забыть и вычеркнуть из своей жизни навсегда - оно было неумолимо. А эти глаза... В них укор, обвинение... На какое-то мгновение в них вспыхнула ненависть, которая затем сменилась жалостью... Этот взгляд... он такой же, как у нее... Она смотрела точно так же... Она...

- Нет! - Бейн мотнул головой, словно желая стряхнуть это наваждение.

Нет! Те, чьи тени промелькнули перед его мысленным взором - были давно мертвы. А тот, кто своим появление вызвал их из небытия, скоро отправится вслед за ними... Он давно должен быть там...

- Ты! - с ненавистью выкрикнул Бейн. - Прочь с дороги!

- Нет, - невозмутимо ответил Рэй. - Дальше ты не пройдешь.

- Ты что, забыл, что у меня твоя девка? - с угрозой произнес Бейн и, вытолкнув вперед Ильмариэль, загородился ею как щитом.

- Нет, - сказал Рэй и многозначительно добавил: - Я все помню...

Эти слова были сказаны негромко, но вокруг все как будто сразу замерло, и Бейн, впервые за долгие годы, почувствовал, как по его телу пробежал неприятный холодок. А вот стоящий рядом с ним ухайдак бросил на Рэя короткий оценивающий взгляд и подумал: похоже, что на этот раз его наниматель столкнулся с сильным и достойным противником, который вряд ли отступит. Да и девчонку - ухайдак взглянул на Ильмариэль, - которую хозяин взял в заложники, он бы тоже со счетов не сбрасывал. У зеленокожего наемника даже мелькнула мысль о том, что, не смотря на щедрую оплату, нынешнее дело вряд ли можно назвать выгодным. А при сложившихся обстоятельствах оно вообще может плохо кончиться...

"Что ж, - подытожил свои размышления ухайдак, - рано или поздно конец приходит всему. Он всегда был готов к подобному исходу, а принять смерть от руки достойного противника - честь".

Столь неожиданное препятствие в лице Рэя, что так неожиданно возникло на его пути к заветной цели, вывело Бейна из себя. Ему также не понравились и те чувства, воспоминания и голоса прошлого, которые пробудило в нем появление молодого человека. Глаза Бейна горели ненавистью, он хотел, чтобы эти голоса снова исчезли и замолчали навсегда.

- Да будь оно проклято все ваше медвежье племя! - выкрикнул Бейн. - Мне не удалось разделаться с тобой тогда, так я сделаю это сейчас! Тар, - окликнул колдун наемника, - убей его!

Ухайдак повиновался. Он поставил клетку с грифоном на землю, зловеще осклабился и вытащил из-за пояса свои ятаганы.

- Красавица моя, - с ухмылкой обратился Бейн к Ильмариэль, притягивая ее к себе, - мне очень жаль, но придется сделать тебя вдовой.

Ильмариэль не обратила на его слова ни малейшего внимания, она только посмотрела на мужа и обменялась с ним короткими взглядами. Их глаза встретились лишь на мгновение, но Рэй и Ильмариэль поняли друг друга, они знали, что должен сделать сейчас каждый из них - время пришло.

Рэй отступил на шаг назад, обнажил серебристый клинок и, не выпуская из виду приготовившегося к нападению ухайдака, обратился к Бейну:

- Ты снова делаешь всю грязную работу чужими руками. Тогда ты натравил на нас медведя, сейчас - наемника. А ты уверен, что он справится?

Ухайдак нахмурился: происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Он решил действовать более осторожно. А вот Бейн, похоже, ничего не почувствовал, он широко улыбнулся и ответил:

- О да, я уверен. Тар знает свою работу - все, кто видел его ятаганы в действии, видели это в первый и последний раз. Не так ли, Тар?

Ухайдак ничего не ответил. Сузив глаза, он держал ятаганы наготове и внимательно следил за своим противником, пытаясь предугадать все его возможные действия.

- Ты слишком самоуверен, - снова заговорил молодой человек, обращаясь к Бейну. - Ты убиваешь чужими руками, с помощью магии и наемников. Ты боишься замарать свои руки кровью, но они все равно обагрены ею. Кровь загубленных тобой душ взывает о возмездии. Кровь твоего брата взывает к тебе, Рок Линк! - неожиданно громко воскликнул Рэй.

И в тот же миг произошло сразу несколько событий. Лицо Бейна исказилось, все его тело сверху донизу пронзила жесточайшая боль, он закричал и ослабил хватку; Ильмариэль, хлестнув изо всех сил по ногам колдуна хвостом, рванулась вперед и вырвалась из его рук, а Рэй бросил ей меч.

- Я займусь им! - крикнула девушка, поймав меч на лету и стремительно набрасываясь на ухайдака, а тот, сперва опешив на мгновение, быстро пришел в себя, развернулся к новой противнице, вскинул ятаганы и принялся защищаться.

Темное пламя гнева и ненависти, охватившее Бейна, было так сильно, что частично заглушило пронзившую его боль. Он издал хриплый, похожий на рычание звук и метнулся было к клетке, но опоздал. С пальцев Рэя сорвалась белая молния, вспыхнула ослепительная вспышка света, Бейна отшвырнуло в сторону, а клетка развалилась на куски. Маленький грифон издал громкий протяжный крик радости, высоко подпрыгнул и, взмахнув крыльями, стрелой взмыл в небо.

Бейн вскочил на ноги, его глаза пылали красным огнем.

- Будь ты проклят!!! - в ярости вскричал он и обрушил на Рэя целый сноп алых молний.

Но они не достигли своей цели - Рэй успел отразить удар. Он мгновенно выбросил вперед руки с раскрытыми ладонями и создал перед собой магический щит, который был почти невидим, и только слабое мерцание и колебание воздуха говорили о его присутствии. Алые щупальца молний, разбившись о неожиданно вставшую перед ними преграду, вспыхивали, извиваясь, расползались в стороны и угасали. Бейн был в бешенстве, но у него возникла одна идея...

- А-а-а, так ты у нас оказывается тоже чародей, - протянул он с ухмылкой, продолжая поливать Рэя своим колдовским огнем. - И ты решил сразиться со мной, померяться силами, да?

Рэй не ответил и, по-прежнему удерживая перед собой магический щит, сделал шаг вперед. Бейн отступил на шаг назад и продолжил свою речь:

- Вынужден тебя огорчить, но ты проиграешь. У тебя ничего не получится, тебе ничто не поможет. Даже то, что ты полукровка.

На лице Бейна отразилось презрение. Своими уничижительными речами он пытался вывести Рэя из равновесия, чтобы он дрогнул, потерял контроль и ослабил защиту. Но, взглянув своему противнику в лицо, Бейн с досадой обнаружил, что все его красноречие пропало зря - казалось, будто Рэй его вообще не слышал. Тогда колдун решил зайти с другой стороны.

- Ты не сможешь одолеть меня. Твой отец не смог, и ты не сможешь. Жалкий самоучка, лесной нелюдь - он хотел сравниться со мной. Он осмелился бросить мне вызов, и поплатился за это! - с ненавистью выкрикнул Бейн. - А ты отправишься вслед за ним! Ты дорого заплатишь мне за то, что встал у меня на пути. Я уничтожу, убью тебя также, как убил твоего папашу! А твоя мать! - насмешливо крикнул колдун. - Она прокляла меня! Но много ли толку от ее проклятья? Боль? Я давно привык к боли, я почти не чувствую ее! - Бейн истерично расхохотался, а затем, все также насмешливо, продолжил: - Она отдала тебе свою жизнь! Да все напрасно - я все равно заберу ее! Она принадлежит мне! На тебе стоит моя печать смерти, и ты принадлежишь мне!

- Нет! - воскликнул Рэй.

Его лицо побелело, в глазах вспыхнул зеленый огонь.

Бейн внезапно перестал испускать свои молнии, чуть склонил набок голову и внимательно посмотрел на молодого человека.

- Нет? - зловеще спросил колдун и, покачав головой, сам же и ответил: - Ответ неверный, наказание - смерть. Вперед, алое пламя!

И с этими словами Бейн с новой силой обрушил на Рэя целый поток красных молний.

Защитный щит дрогнул и замерцал, но выдержал этот шквал огня. Все силы Рэя были направлены на щит-преграду, на то, чтобы не подпустить колдуна к мосту и входу в пещеру. Ненависть вдруг вспыхнула в глазах молодого лесничего. Он хотел убить Бейна, отомстить ему за отца, за мать, за все те боль и страдания, которые тот причинил ему самому и его близким. Рэю хотелось уничтожить, стереть в порошок стоящего напротив колдуна, но в тоже время он понимал, - если позволить ярости овладеть собой, то он проиграет, тьма поглотит его и он станет таким же, как Бейн. И колдун победит.

Нет! Этого не будет!

Рэй справился с собой, подавил свой гнев и ненависть и стал наступать на Бейна. Сейчас не время думать о мести - Бейн не уйдет от возмездия, оно настигнет его - сейчас главное не подпустить его к горе. Рэй не знал, как поведут себя грифоны, если колдуну все же удастся прорваться в заветный Лейронд (намерения, поступки и замыслы обитателей горы были недоступны обычному пониманию), да он и не желал даже думать об этом. Он знал одно: он должен остановить Бейна во что бы то ни стало, задержать его, пока не подоспеют скоге. Молодой человек стремился подойти к колдуну как можно ближе, потому что на близком расстоянии, запуская в него свои обжигающие молнии, Бейн и сам рисковал сильно обжечься. А еще Рэй хорошо понимал: рано или поздно их колдовская сила должна была истощиться. Вопрос заключался в одном - когда это произойдет и кто будет первым?

Мертвенно-бледное лицо Бейна озарилось торжеством; несмотря на то, что он отступил на несколько шагов, казалось, что его колдовская сила неистощима. С его пальцев все также струился нескончаемый поток алого пламени, но и Рэй не отступал, он приближался все ближе и ближе. Как вдруг, после очередного мощного удара красной молнии, его щит замерцал и заколебался. Рэй почувствовал, исходящее от колдуна, обжигающее дыхание пламени гнева и ненависти, но, собрав все свои силы, все-таки сумел удержать щит и сделал несколько шагов вперед.

А Бейн, видя, что силы и защита его противника слабеют, усилил атаку, и Рэй, продвигавшийся вперед так, как будто двигал перед собой тяжелую каменную глыбу, остановился, а его щит стал трескаться по краям. Тонкие алые щупальца молний, извиваясь и змеясь, устремились вперед сквозь щели, обернулись вокруг Рэя, поползли по его ногам. От соприкосновения с колдовским огнем чернела и дымилась одежда, а на теле молодого чародея стали появляться ожоги. Но Рэй будто не чувствовал боли, он сделал над собой усилие и снова двинулся вперед.

На лице Бейна промелькнуло выражение тревоги и беспокойства, в глазах появился страх, смешанный с удивлением. На колдуна словно нашло какое-то странное оцепенение: продолжая испускать свое колдовское пламя, он не двигался с места и только с ужасом взирал на неумолимо приближавшегося противника, чей облик снова напомнил ему прошлое.

В глазах Рэя горел зеленый огонь, все его существо было напряжено до предела. Рэй знал - его колдовская сила иссякает, надо сделать последний шаг.

Щит внезапно исчез и, не давая Бейну опомниться от удивления, Рэй резко рванулся вперед и схватил колдуна за руки. Вспыхнула алая вспышка, и обжигающие щупальца опутали их обоих. Мантия Бейна задымилась, и он, почувствовав на себе всю силу своей магии, попытался было вырваться, но не тут-то было - Рэй держал его крепко.

Колдовская сила молодого лесничего истощилась, но частичка крови Лесного Народа наделила его невероятной для обычного человека силой и выносливостью. Именно они позволили ему так долго сопротивляться и выдерживать натиск черных чар Бейна, а теперь, не взирая на усталость и боль от ран и ожогов, удерживать и его самого. Это было нелегко. Рэй почувствовал, что Бейн тоже невероятно силён. Он был человеком, да еще немолодым и больным, но на протяжении долгих лет, впитывая в себя темную магию и глотая всевозможные колдовские зелья, Бейну удавалось сохранять мощную чародейскую и физическую силу. А сегодня рано утром, перед тем, как отправится в путь к горе, он, чтобы обеспечить себе непобедимость и еще большую силу, дополнительно проглотил еще парочку сильнодействующих снадобий.

Алые разряды молний продолжали опутывать тела Бейна и Рэя, они жгли их немилосердно и беспощадно, но вдруг...

Пальцы колдуна заискрились, огненные щупальца исчезли - колдовская сила Бейна иссякла. На его лице отразилось удивление, которое быстро сменилось яростью, а затем, издав звериный рык, колдун с силой рванулся в сторону. Ему удалось высвободить правую руку; Бейн размахнулся и нанес Рэю стремительный удар в лицо. Рэй отшатнулся, но полностью избежать удара ему не удалось: кулак Бейна проехался по правой стороне его лица, а сам колдун, сделав еще один рывок, сумел вырваться. Он сразу метнулся к мосту, но не успел сделать и двух шагов, как Рэй настиг его. Он повалил Бейна, и они оба, намертво вцепившись друг в друга, покатились по земле.

Все помыслы Бейна о горе и таинственном озере, о будущем могуществе и власти вылетели у него из головы, сейчас в нем горело только одно желание - убить. Убить того, кто напоминал ему о прошлом, о его неудачах и поражениях, того, кто встал у него на пути и разрушил все его так тщательно и давно взлелеянные замыслы. Ненависть и ярость ослепляли Бейна, он был беспощаден и страшен, а Рэй отчаянно сопротивлялся, защищая свою жизнь. В какой-то момент в его сознании возник образ Ильмариэль, и это придало ему сил. Она где-то рядом, сражается с ухайдаком, ей нужна его помощь...

- Да когда же ты сдохнешь, нежить чертова! - прохрипел Бейн, всем телом наваливаясь на Рэя, прижимая его к земле и пытаясь задушить.

- Не скоро, - выговорил в ответ Рэй.

Его пальцы мертвой хваткой вцепились в запястья, тянущихся к его горлу, костлявых рук Бейна.

Колдун усилил натиск, и его пальцы почти сомкнулись на горле Рэя. Бейн уже предвкушал скорую победу и не замечал ничего вокруг. Он не обратил внимания на то, как внезапно, всего на миг, Рэй замер и прикрыл глаза, а потом... Глаза Рэя широко раскрылись и загорелись изумрудным пламенем; с нечеловеческим усилием он оторвал руки колдуна от своего горла и отшвырнул его прочь от себя. Бейн отлетел на десяток шагов в сторону и плашмя грохнулся наземь.

Пошатываясь, Рей встал на ноги и глянул туда, куда упал колдун; тот, не взирая на сокрушительный, повергший его на землю удар, тоже умудрился как-то подняться. Выглядел Бейн ужасно: изодранная и обожженная мантия, растрепанные седые космы и позеленевшее лицо, а во взгляде по-прежнему горит темный, безумный огонь ненависти и жажды убийства.

- Тебе придется убить меня! - крикнул Бейн. - Иначе умрешь ты! Тебе не взять меня живым!

Рэй в ответ только головой покачал: ему совсем не хотелось марать руки кровью такого мерзавца. Он, конечно, мог скрутить его, назвав по имени, но... Имя Линк носил когда-то и его отец, а Бейн забыл свое имя, опозорил - он не достоин его. Не достоин даже слышать. Слабое звено портит цепь, она разрывается... Бейн сам выбрал свой путь, жалкий безумец, сумасшедший старик...

- Не смотри на меня так! Не смей! - крикнул Бейн, заметив в глазах Рея жалость.

Лицо колдуна потемнело и, глядя исподлобья, он глухо произнес:

- Ты не хочешь моей смерти, да? - Последовала зловещая пауза, а затем колдун с ненавистью выкрикнул: - Тогда умри сам!

И с этими словами Бейн выхватил откуда-то из складок мантии кинжал и набросился на Рэя.

Это нападение было так стремительно, что Рэй едва успел отпрянуть в сторону, но стальное лезвие все-таки задело его, оставив в боку довольно глубокую царапину. А вот сам Бейн, из-за своей стремительности, попал в свою же ловушку.

Во время рукопашной схватки ни Рэй, ни сам Бейн не заметили, как оказались почти на самом краю, круто уходящего вниз в ущелье, склона. Бросок молодого лесничего отшвырнул Бейна в сторону, а когда тот поднялся и обернулся, то увидел, что Рэй стоит в опасной близости от края обрыва, да еще и спиной к нему. Это было так заманчиво - вонзить кинжал в ненавистного врага и столкнуть его вниз... Но... Хоть направленное в Рэя оружие и задело его, ему все же удалось избежать прямого удара, а вот Бейн... В своем стремительном рывке он пронесся мимо Рэя и, не успев вовремя затормозить, очутился на самом краю обрыва.

Колдун зашатался, на его лице отразился ужас, а потом чрезвычайно медленно и осторожно, рискуя в любую секунду сорваться в пропасть, он повернулся и каким-то странным, полубезумным взглядом посмотрел на Рэя. Но тот не видел Бейна; глаза молодого человека были устремлены туда, где, почти у самого края леса, сражалась с ухайдаком Ильмариэль.

Балансируя на краю пропасти, Бейн попытался было сделать шаг вперед, как вдруг что-то хрустнуло, земля стала уходить у него из-под ног, а по крутому склону покатились мелкие камни. Бейн потерял равновесие...

- Ты пойдешь за мной!!! - дико закричал он, заваливаясь назад и выбрасывая в сторону Рэя руку.

И в туже секунду с растопыренных как когти пальцев Бейна сорвалась алая молния. Она устремилась к Рэю, который уже направлялся к Ильмариэль, и как аркан захлестнула его поперек туловища. А в следующий миг будто чья-то невидимая рука резко рванула его назад. Рэй столкнулся с Бейном, и они вместе, крепко связанные друг с другом колдовской петлей, ударяясь об острые камни, кубарем покатились по крутому слону вниз, в пропасть...

5. НА КРАЮ.

С самого верха восточная сторона ущелья уходит вниз отвесной стеной; его же западная сторона сперва спускается крутым каменистым склоном, который лишь потом, где-то на полпути ко дну ущелья, становится вертикальным. Но у грифиндейловского ущелья есть еще одна особенность: ближе к горе, из толщи каменной стены выступает своеобразная ступень или карниз. Он начинается где-то под аркой моста и идет почти вдоль всей западной стороны ущелья. Этот карниз не широк: ближе к мосту его ширина равняется примерно двум-трем шагам, а ближе к югу он постепенно сходит на нет. К тому же, именно этот карниз и был некой границей, отделяющей верхнюю, покатую часть западной стены от ее нижней, отвесно уходящей вниз.

Лучи солнца освещали восточную стену ущелья и отражались в водах бурно текущей по его дну реки, оставляя в тени выступающий карниз-уступ на противоположной стороне, на самом краю которого лежали два окровавленных человека. Они были неподвижны и казались мертвыми, но вдруг... Один из них, что лежал ничком и из-за своей порванной темной одежды был похож на ободранного, распластавшегося на земле ворона, издал глухой стон и пошевелился.

Кое-как встав на колени и опираясь на дрожащие руки, Бейн помотал головой и огляделся вокруг. Его полубезумный взгляд вскоре прояснился и остановился на лежащем у самого края уступа Рэе - тот не двигался. Во время падения Рэю повезло гораздо меньше, чем Бейну; он ударился головой о камень, и теперь его волосы и лицо с левой стороны были залиты кровью, а правая нога неестественно вывернута - она была сломана.

- А-а, наконец-то, все закончено. Давнее дело завершено... все кончено... - злорадствовал Бейн, стервятником нависая над Рэем. - Медведь повержен, он упал в пропасть, обломал когти...

Колдун отвратительно захихикал - у него было лицо сумасшедшего.

- Ты не выберешься отсюда... даже если захочешь. Тебя никто не найдет, никто... Ты останешься здесь навсегда... родственничек. Навсегда!

Бейн откинул голову назад и дико расхохотался. Но потом смех внезапно резко оборвался, колдун снова взглянул на неподвижного Рэя, и торжество на его лице сменилось сомнением.

- Ты хочешь меня обмануть, да? Снова... - бормотал Бейн. - Знаю я вас, проклятое лесное отродье! Вас просто так не убьешь! Надо проверить... Проверить и вниз... вниз...

Дрожащая костлявая рука колдуна вытянулась вперед и легла на грудь Рэя. Пальцы Бейна слабо заискрились, и по телу молодого человека пробежала тонкая красная молния. Это был всего лишь жалкий отголосок былого колдовского пламени, но и он делал свое черное дело: одежда Рэя задымилась, а на теле появилось еще несколько ожогов. Рэй не шелохнулся и не издал ни звука, а губы колдуна растянулись в злорадной ухмылке, но затем его взгляд, в котором по-прежнему было сомнение, вдруг остановился на лежащем рядом камне. Глаза колдуна зловеще сверкнули, а ухмылка стала еще шире.

"То, что надо... Раз и навсегда", - пронеслось в сознании Бейна, и он, схватив камень, размахнулся, чтобы размозжить им Рэю голову. Но в тот же миг молодой человек открыл глаза и, молниеносно вскинув руки, схватил колдуна за запястья. Камень вывалился из рук Бейна и, лишь чудом не задев голову Рэя, полетел на дно ущелья.

Ударившись во время падения по склону головой о камень, Рэй потерял сознание, но сейчас, когда Бейн снова запустил в него свой колдовской огонь, боль от ожога привела его в чувство. Рэй чисто инстинктивно перехватил руки колдуна, он плохо осознавал окружающее: его голова раскалывалась от боли, глаза застилала кровавая пелена, но он чувствовал, что над ним нависла страшная темная тень, которая буквально дышала злом и желанием убивать. И он, изо всех оставшихся у него сил, сопротивлялся ей.

Бейн издал нечеловеческий крик и вновь навалился на Рэя; он стремился вывернуть, сломать ему руки и задушить его. Но Рэй, пытаясь сбросить с себя страшную тень, оттолкнулся здоровой ногой от земли и с глухим стоном вместе с Бейном перевернулся через край обрыва. И только в последний момент он успел выбросить вверх левую руку и ухватиться за край уступа.

Но и Бейну удалось уцелеть. Он не желал отпускать свою жертву и намертво вцепился в кожаный пояс куртки Рэя. Молодой человек изо всех сил цеплялся одной рукой за край уступа, а Бейн неумолимо тянул его вниз. А потом, придя чуть в себя, как огромное насекомое-паразит, вонзая свои костлявые пальцы в израненное тело Рэя, колдун стал медленно ползти по нему вверх.

- Я - уйду, а ты - останешься, - прошипел он на ухо Рэю, приблизив к нему своё лицо мертвеца.

Одна рука колдуна с новой силой впилась в тело молодого человека, а другая протянулась вверх, чтобы ухватиться за край уступа, но...

Обагренные кровью пальцы Бейна стали скользкими, и его, цеплявшаяся за плечо Рэя, рука стала съезжать вниз. Колдун издал сдавленный звук, дернулся и судорожно вцепился обеими руками в куртку Рэя, но и она, изорванная когтями олтарса и обожженная колдовским огнем, не выдержала.

Раздался громкий треск рвущейся ткани, лицо Бейна исказилось от ужаса, и человек, которого когда-то звали Рок Линк, со страшным, душераздирающим воплем камнем полетел вниз, где его навеки поглотил бурлящий на дне ущелья поток.

Пальцы с твердыми заостренными ногтями словно хотели как можно глубже вонзиться в камень и удержаться. Рэй почти не чувствовал руки - он вообще не видел ничего вокруг: перед глазами стоял багровый туман, в голове как будто стучал огромный молот, а когти боли беспощадно впивались в тело все сильнее и сильнее. Он осознавал только одно - долго это не продлится. Со сломанной ногой он вряд ли сможет отсюда выбраться, да у него даже не было сил, чтобы пошевелиться.

Внизу бурлила река. Её чистые и прозрачные воды зовут, так и манят прохладой, сулят успокоение... Легкий свежий ветерок - дыхание реки - окутывает израненное тело, изгоняет боль, придает сил...

Ветер?

Рэй медленно повернул голову и посмотрел туда, откуда веял ветер. И багровая пелена, что застилала его глаза, внезапно расступилась, и он увидел грифона.

Маленький пестрый грифончик завис в воздухе рядом с Рэем и частыми взмахами крыльев создавал тот самый, освежающий и придающий силы воздушный поток. Взгляд золотистых глаз дивного создания был устремлен прямо на человека и как бы говорил: "Не сдавайся, держись! Помощь близка!"

И Рэй услышал этот призыв. Собрав все свои силы, он выбросил вверх правую руку и ухватился ею за край обрыва. А в следующее мгновение его запястья обхватили чьи-то сильные руки, и кто-то осторожно стал вытаскивать его наверх.

* * *

Против ухайдаков магия была бесполезна. Они были или невосприимчивы к ней, или защищены сильными защитными чарами. Впрочем, Ильмариэль все же могла попробовать применить против своего зеленокожего противника магию, но на это совершенно не было времени, да и зря растрачивать свои силы и энергию она не хотела - они могли понадобиться ей для других целей...

Поединок между Ильмариэль и ухайдаком продолжался. Тара нисколько не волновало то, что его соперником была женщина, для него это не имело никакого значения. Важно было то, что она настоящий воин: сильная, смелая, ловкая, быстрая - достойный противник. И хотя в начале поединка у Тара, с его двумя ятаганами, было преимущество, то потом, когда Ильмариэль ловким ударом вышибла один из ятаганов из его руки, она сравняла их шансы на победу.

Клинки меча и ятагана были подобны стальным молниям, схватка длилась уже довольно долго, но ни один из противников не отступал и не получил пока серьезных повреждений. Ильмариэль сумела нанести Тару несколько легких ранений в бок, плечо и оцарапала ему лицо, сама же она отделалась парой царапин на бедре и предплечье.

Темп поединка ускорился, ятаган и меч образовали смертоносный стальной вихрь, одно неверное движение - и верная смерть. Но душу Ильмариэль снедала тревога, и нет даже секунды, чтобы бросить короткий, мимолетный взгляд туда, где сражается с темным колдуном Рэй - отвлечешься на миг, и ятаган ухайдака нанесет последний удар. Ильмариэль знала, сейчас не время для эмоций, она не должна показывать своему беспощадному противнику ни малейшего намека на слабость, иначе всему конец. Но со всем этим пора кончать.

Девушка ускорила темп атак. Ухайдак ушел в глухую защиту, но в тоже время он ждал удобного случая, чтобы нанести смертельный удар. Тару тоже уже хотелось поскорее закончить этот бой; несмотря на всю свою силу и выносливость, он начал уставать, но внешне это пока никак не проявлялось. Но Ильмариэль почувствовала это и решила использовать подвернувшуюся возможность. Она внезапно отступила назад и взмахнула мечом, а ухайдак, увидев это, рванулся вперед в атаку, намереваясь своим страшным ятаганом разрубить девушку пополам. Но она молниеносно увернулась: последовал удар хвоста оземь, высокий прыжок, сверкнула сталь клинка, и один из рогов ухайдака, отсеченный почти у самого основания, отлетел прочь.

Тар взревел от боли и замахнулся для очередного удара, но в тот же миг серебристый клинок пронзил его насквозь. Ятаган выпал из руки ухайдака, а сам он стал заваливаться наземь, но Ильмариэль уже не видела ничего из этого. Бросив короткий взгляд в сторону рощицы, где ее сородичи расправлялись с демонами, она со всех ног помчалась к краю ущелья.

Легко перепрыгивая с камня на камень, Ильмариэль за считанные секунды преодолела крутой склон, спрыгнула на карниз, обхватила своими руками руки Рэя и стала поднимать его наверх.

- Прости меня, прости... Я больше никогда не оставлю тебя одного, - со слезами на глазах говорила Ильмариэль, сидя на краю уступа и обнимая Рэя.

Он в ответ слабо улыбнулся и произнес:

- Не плачь, теперь все будет хорошо.

- Я знаю, - улыбнулась сквозь слезы Ильмариэль.

Она подняла голову, взглянула на сидящего рядом с ними грифончика и взволнованно произнесла:

- Спасибо тебе, Дитя Света.

- Да, спасибо тебе, малыш, - сказал Рэй, тоже глядя на грифона.

Тот в ответ кивнул, и в его глазах зажглись веселые огоньки.

Руки Ильмариэль обнимали мужа, и на кончиках ее пальцев замерцал белый свет. Рэй почувствовал, как боль от ран и ожогов отступает и становится слабее, а силы вновь понемногу возвращаются к нему.

- Нужно выбираться отсюда, - сказала Ильмариэль.

- Надо бы, - согласился с ней Рэй. - Но как? - он кивнул на свою сломанную ногу: вряд ли он сможет сейчас подняться по крутому склону.

Чары Ильмариэль притупили боль и придали сил, но Рэй хорошо понимал: на то, чтобы окончательно встать на ноги, ему, несмотря на все его способности, потребуется много времени.

- Не волнуйся, - с улыбкой ответила Ильмариэль, - это уже моя забота.

Она встала и спросила:

- Ты сможешь встать на здоровую ногу?

- Да, - кивнул Рэй. - Попытаюсь.

И с помощью Ильмариэль, рискуя потерять равновесие и свалиться в пропасть, ему удалось кое-как подняться и встать на левую ногу.

- Ну вот, тебе опять придется тащить меня на себе, - виновато произнес Рэй, опираясь на плечо Ильмариэль.

- Ерунда! - отмахнулась она и, обвив рукой талию мужа, добавила: - Ты - мое главное достояние. К тому же, ты тоже много раз носил меня на руках, и мне это очень нравилось, так что, когда наши лекари хорошенько поработают над тобой, ты сможешь расплатиться со мной сполна. Согласен на такой уговор?

- Да, - улыбнулся Рэй.

Глаза Ильмариэль вспыхнули как изумруды, а потом, обратив лицо к небу, она воскликнула:

Ветер! Подари нам свои крылья,

Обними нас своим вихрем

И, подняв нас над землей,

Опусти перед горой!

Малыш грифон радостно заклекотал, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Подул ветер, и вокруг ног Ильмариэль и Рэя образовался небольшой вихрь. Он оторвал их обоих от земли, пронес над склоном и мягко опустил на зеленый травяной ковер заветной долины недалеко от моста.

6. КРЫЛЬЯ ТЬМЫ, КРЫЛЬЯ НАДЕЖДЫ.

На краю леса, спрятавшись и затаившись за толстым стволом дерева, стояла дочь колдуна, и душа ее была наполнена лютой ненавистью. Все видела Мелисса: и как скоге уничтожали вызванных ее отцом чудовищ; и как он сам, сойдясь в смертельном поединке с молодым лесничим, обрушивал на него свой колдовской огонь, а потом, увлекая его за собой, свалился в ущелье. Она слышала страшный предсмертный крик отца, когда тот падал на дно пропасти. И тогда внутри нее как будто что-то оборвалось. Рухнули все планы, надежды и чаяния, а вместо них в душе образовалась пустота, в которую стали медленно вползать отчаяние и страх. Но при виде одолевшей ухайдака Ильмариэль, сразу после этого сиганувшей в ущелье на помощь своему мужу, этот страх сменился гневом и ненавистью.

Как смерть побледнела Мелисса, и темный поток ярости затопил ее карие глаза, когда она увидела выбравшихся из ущелья Ильмариэль и Рэя.

- Не-е-ет! - беззвучно простонала Мелисса при виде Ильмариэль, осторожно поддерживающей и обнимающей, пусть израненного и окровавленного, но живого возлюбленного.

Гнев, зависть, ревность и ненависть сжигали и испепеляли душу и разум Мелиссы, поглощали ее всю, без остатка. Рука сама собой потянулась к заткнутому за пояс кинжалу.

- Я погашу твой свет, сотру с твоего лица улыбку... А ты... ты будешь страдать, мучиться... Ты заплатишь мне за все, - со злобой прошипела Мелисса, глядя на тех, кого ненавидела.

Она любовно провела пальцем по холодной, отливающей голубизной стали клинка "Разящего Без Промаха", и зашептала:

- Ты - станешь моим отмщением, моим возмездием... Лети на крыльях тьмы, мсти! Рази без промаха! Убей её! ЕЁ! Пронзи её сердце! УБЕЙ!

Красный камень на черной рукояти кинжала вспыхнул зловещим алым светом, а руны на клинке, казалось, вдруг ожили, как-то изменились и снова замерли, будто в ожидании. "Разящий" словно дрожал от предвкушения - он жаждал крови.

Лицо Мелиссы озарила зловещая ухмылка, рука резко вскинулась вверх, и... Стальная молния стремительно рванулась к своей жертве...

За какие-то доли секунды может ничего не измениться, а может произойти нечто - на первый взгляд неуловимое и незначительное, но это малое может повлечь за собой цепь событий, способных изменить и повлиять на многое.

Солнечный луч отразился от стали клинка, и этот отблеск мгновенно уловил зоркий глаз. Мелькнула всего одна единственная мысль, и Рэй резко оттолкнул Ильмариэль в сторону. Она упала на землю, но тут же вскочила на ноги, услышала странный глухой звук, обернулась...

И свет померк, и время замедлило свой ход...

"Разящий" и ошибся, и исполнил свою смертоносную миссию одновременно - он по самую рукоять вонзился в грудь Рэя.

Не издав ни звука, Рэй взглянул на Ильмариэль - этот взгляд был преисполнен любовью и болью, он просил о прощении, - а потом... Смертная тень окутала Рэя, горевший в его глазах огонь жизни погас, и он стал медленно падать наземь. Но прежде, чем голова её возлюбленного коснулась земли, Ильмариэль подхватила его, заключила в объятия и опустилась на колени.

- 0 нет... Не уходи, не надо... Рэй, пожалуйста, прошу тебя... не уходи... не покидай меня... Не уходи... - срывающимся голосом говорила Ильмариэль.

По её исказившемуся от горя лицу текли слезы. Казалось, что и её внутренний свет в одночасье угас, и тень смерти набросила свой покров и на неё.

Внезапно, взгляд Ильмариэль остановился на черной рукояти кинжала. Украшавший её камень, словно насытившийся кровью вампир, сыто, торжествующе ухмылялся и пылал кроваво-красным пламенем.

- НЕТ!!!

С душераздирающим криком Ильмариэль вырвала из груди мужа осквернявший его тело колдовской клинок и отшвырнула его прочь. А затем, снова заключив в объятия своего бездыханного возлюбленного, отрешилась от всего окружающего мира. Она не заметила, как, прихрамывая, подошел и тяжело рухнул рядом на колени Локис, как появились мать с отцом, и как их всех окружили и застыли в скорбном молчании скоге.

С первого взгляда Валадару стало ясно, что произошло. Он направил свой пылающий гневом взор на смертоносный клинок и со всего размаху обрушил на него волшебный посох. Вспыхнула алая вспышка света, и колдовское оружие рассыпалось в прах. А Валадар, обратив, не предвещающий ничего доброго, взгляд туда, откуда пришла смерть, сделал знак Майлу и Финуру, ударил посохом о землю, и они все трое исчезли.

* * *

Не разбирая дороги, дочь колдуна бежала прочь, куда глаза глядят, от заповедной долины. Еще совсем недавно все её существо было исполнено ненавистью и злобой, но увидев, как пал пронзенный кинжалом Рэй, увидев скоге и их короля, вспомнив, где она находится, Мелисса вдруг полностью осознала, что ей нельзя здесь оставаться: она осталась совсем одна, помощи ждать неоткуда. Гнев и ненависть сменились паническим страхом и ужасом, и теперь, подгоняемая ими, она со всех ног неслась прочь, как можно дальше от этих мест.

Мелисса бежала как затравленный зверь, но, в отличие от зверя, лес не давал ей укрытия - он отвергал её. Ветви деревьев хлестали и царапали тело, рвали и цеплялись за одежду, а ноги Мелиссы то и дело спотыкались о корни, которые словно намеренно поднимались из земли и вставали у нее на пути.

Девица споткнулась об очередной корень, растянулась ничком на земле и неожиданно уткнулась носом прямо в конец изогнутого искристого посоха. Она подняла голову и с непередаваемым ужасом уставилась на нависшего над ней Валадара.

- Встань и смотри на меня! - приказал он.

Мелиссе захотелось сжаться в комок, исчезнуть и оказаться где угодно, только не здесь. Но чьи-то сильные руки рванули её за шиворот от земли и поставили на колени, а потом, схватив за волосы, запрокинули ей голову так, чтобы она смотрела прямо на Валадара.

Грозен и неумолим был лик лесного владыки, казалось, что он само воплощение возмездия.

- Жалкое ничтожество! - загремел Валадар. - Убийца и порождение убийцы! Ты запятнала кровью подножие Священной горы, оборвала нить жизни... И за это - Люди леса покарают тебя!

- За что? Он же... человек, - со стоном выдавила Мелисса.

Взгляд Валадара прожигал её насквозь, испепелял. Она хотела отвернуться, уйти от этого страшного взгляда, но руки скоге держали крепко, а их острые ногти впивались в плоть - спасенья не было.

- Не имеет значения! - воскликнул владыка.

Его, сжимавшие посох, пальцы побелели, и он, сузив глаза и угрожающе подавшись вперед, уже менее громко продолжил:

- Ты думаешь, я не знаю, кому предназначался тот смертельный удар?.. Моей дочери!

Валадар резко выпрямился, и в его глазах промелькнуло странное выражение, в котором смешались боль, страдание и гнев. Но, помимо этого, во взоре короля леса было еще нечто такое, отчего душа Мелиссы сжалась в комок, и она, наверное впервые, осознала, что перед ней стоит не человек...

- Да, ей, - хрипло заговорил Валадар снова. - Но удар принял тот, кто был для неё дороже всего на свете. Ты убила не просто человека - ты убила любовь и счастье моей дочери и набросила на неё тень смерти. Отныне, свет жизни погас для нее навсегда... - глухо закончил Валадар.

- Я... я не хотела, - в отчаянии простонала Мелисса.

Лесного короля будто ударили, он отшатнулся и с едва сдерживаемой яростью произнес:

- Не хотела, да? Я знаю, чего ты хотела! Ты хотела боли, страданий, горя и отчаяния. Ну так получай все это сполна!

И резко откинув руку в сторону, Валадар обрушил на Мелиссу пылающий сгусток магической энергии. Майл и Финур, предугадав действия своего короля, быстро отскочили в стороны.

В мгновение ока зеленые молнии опутали все тело Мелиссы, обжигая и причиняя ей невыносимую боль.

- Пощади!!! - закричала она, обезумев от боли.

Но скоге остались безответны. Лица Майла и Финура были похожи на безмолвные, суровые каменные лики с горящими как угли глазами. А Валадар, устремив ничего не выражающий взгляд на извивающееся у его ног человеческое существо, медленно заговорил:

- Ты будешь осознавать все, что с тобой происходит. Ты узнаешь, что такое боль и страдания, унижение, отчаяние... Твоя жизнь будет проклятием, но ты будешь жить: ни земля, ни вода, ни камень и дерево не примут тебя, а зверь и человек обойдут стороной. И так будет до тех пор, пока кто-нибудь не дарует тебе прощения.

Зеленые щупальца молний вспыхнули с новой силой, их жар стал еще сильней. Жуткая боль пронзила все тело Мелиссы - её всю как будто выворачивало наизнанку. Она извивалась, кричала, но этот крик все больше и больше походил на жалкий скулеж...

Бесстрастно взирали скоге на грязную, темную собаку средних размеров, которая, поджав хвост и жалобно скуля, ползала перед ними на брюхе. И в её, совсем не звериных, глазах застыли невыразимый ужас и отчаяние.

- Майл, - устало прикрыв глаза, произнес Валадар, - отведи её в самую глухую чащу леса. Пускай влачит свое жалкое существование там.

Скоге поклонился, подхватил собаку за шиворот, щелкнул пальцами и исчез.

- А нам пора возвращаться туда, к ней... - глухо проговорил Валадар, тяжело опираясь на посох.

Финур с беспокойством поглядел на короля и тихо произнес:

- Господин, позволь мне.

Валадар молча кивнул, а Финур взмахнул рукой. Воздух вокруг скоге заколебался, и они исчезли.

* * *

Весь её разум, всё её существо были сосредоточены на одном: увидеть внутренним взором, почувствовать, уловить ту крохотную, неуловимую нить - дыхание жизни. И она нашла её, почувствовала! Но как мала и слаба эта искра жизни, как быстро она угасает и уходит в небытие... Все крепче и крепче окутывают её тенета смерти, а у неё нет сил, чтобы вспыхнуть, снова разгореться и развеять окружающую её тьму.

Нет! Она не позволит! Она отдаст ей свой огонь жизни - весь, до конца. Искра снова вспыхнет, засияет ярким пламенем, и смертная тень отступит...

Устремив взор куда-то вдаль, Ильмариэль сидела на земле и, одной рукой полуобняв Рэя за плечи, а другую возложив ему на грудь, пыталась вдохнуть в него жизнь. Она не видела и не слышала ничего вокруг.

- Что ты задумала?! Что ты делаешь? - послышались как бы издалека чьи-то встревоженные голоса - голоса её отца и матери.

- Дитя, - тихо молвила Глейвен, опускаясь на колени рядом с дочерью, прости мне мои слова, но... ты не сможешь вернуть его к жизни. Даже я не смогла б. Этот удар... он смертелен.

- Люди... - почти неслышно заговорил Валадар. - Слишком быстро угасает в них пламя жизни... И его невозможно возродить снова...

Каким-то образом эти слова пробились в сознание Ильмариэль. Вздрогнув как от удара, она подняла голову, взглянула на отца и со слезами на глазах воскликнула:

- Не говори так! Он не совсем человек - в нем есть и наша кровь. И я еще чувствую в нем дыхание жизни. Я не позволю ему уйти!

На лице девушки была непоколебимая решимость, глаза горели огнем. Тряхнув червонно-золотой гривой, Ильмариэль снова склонилась над мужем и еще крепче прижала к своей груди его окровавленную голову.

В скорбном молчании стояли вокруг Ильмариэль её сородичи, в их глазах застыли скорбь и печаль.

- Это не поможет... ничто не поможет, - раздался совсем рядом чей-то хриплый, изменившийся до неузнаваемости голос.

Все вздрогнули и обернулись - это заговорил Локис.

За все то время, что прошло с тех пор, как он рухнул на колени подле своего, сраженного колдовским оружием внука, старик лесничий не произнес ни слова; он застыл как мрачное скорбное изваяние, и только из-под полуопущенных век по потемневшему лицу скатились две слезы. Но сейчас темные глаза Локиса были устремлены на Ильмариэль.

- Родная, ты ничем больше не сможешь ему помочь, - медленно говорил старик. - Такой удар смертелен даже для скоге.

Локис бросил взгляд на Рэя и прикрыл глаза: вот и сбылся его сон - погас свет яркой звезды. И не его звезда опустилась в темные воды... Но, если первая часть этого, превратившегося в кошмар наяву сна правдива, то и вторая...

Локис снова посмотрел на Ильмариэль и, собравшись с силами, заговорил:

- Дитя, мне очень жаль, но кровь твоего народа сможет удержать эту последнюю искру жизни лишь короткое время... А ты только напрасно истратишь свои силы, пытаясь пробиться к ней сквозь тьму. Эта тьма погубит и тебя...

- Мне все равно, - прошептала Ильмариэль. - Жизнь больше не имеет для меня смысла.

Все содрогнулись. Глейвен тихо вскрикнула и пошатнулась, но Валадар подхватил её и привлек к себе. Локис же, накрыв своей ладонью лежащую на груди Рэя руку Ильмариэль, глухо произнес:

- Понимаю... Я слишком хорошо тебя понимаю...

Взгляд Ильмариэль потух - угасла последняя надежда, и окружающий мир, несмотря на солнечный свет и яркие краски, стал для неё тусклым и серым.

Но что это?!

Откуда-то сверху подул легкий ветерок и послышался негромкий клекот. Все посмотрели вверх - и увидели маленького грифона. При сложившихся обстоятельствах, его появление было сродни небольшому чуду. Грифончик кружил над головами, его пестрые шерстка и оперение сияли в лучах солнца, а взгляд золотых глаз как бы говорил: посмотрите на меня, не забывайте - я здесь.

А о нем и в самом деле забыли. После того, как он помог Ильмариэль и Рэю выбраться из ущелья, он взлетел вверх и пропал из виду, а теперь, вот, снова появился.

Грифончик взмахнул крыльями и плавно опустился прямо перед Ильмариэль. Он внимательно посмотрел на неё, затем клювом выдернул из своего крыла большое перо и осторожно положил его на зияющую в груди Рэя рану. Словно повинуясь какому-то наитию, Ильмариэль прижала перо к телу мужа и вдруг с удивлением почувствовала, что произошло нечто необычное. Сгущавшаяся вокруг Рэя тьма неожиданно замедлила свое наступление, а искра жизни, которая вот-вот должна была погаснуть, вдруг замерла и застыла, как будто некая сила в одно мгновение заморозила её.

Все пребывали в изумлении. Даже Глейвен и Валадар - много чего повидавшие на своем долгом веку - понимали: происходит нечто чрезвычайно необычное.

А тем временем маленькое дивное создание уселось на задние лапы, развернуло крылья и, подняв вверх голову, испустило громкий протяжный крик. И не прошло и нескольких минут, как на него последовал ответ...

Из-за восточного склона Грифоновой горы вылетели два больших грифона. Одним из них была Белая Звезда, а другого - такое же великолепное существо с коричневым туловищем и золотистым оперением - звали Золотой Ветер. Несколько взмахов огромными крыльями, и грифоны приземлились подле Локиса и скоге. Пару минут взрослые и маленький грифоны пристально смотрели друг другу в глаза, они словно вели между собой какой-то очень важный мысленный разговор. Потом малыш встрепенулся и отошел в сторонку, а Золотой Ветер, окинув всех присутствующих внимательным взглядом, остановил затем взор на Ильмариэль и глухим рокочущим голосом произнес:

- Наш маленький брат поведал нам о том, что произошло...

-Наш разум чувствовал, что происходит нечто недоброе, - продолжала Белая Звезда, - но нам не дано было права вмешиваться...

- Мы скорбим вместе с тобой, дочь леса, - произнес Золотой Ветер, склоняя перед Ильмариэль голову.

В глазах же Белой Звезды вспыхнули загадочные огоньки, она приблизила свою белоснежную голову почти вплотную к лицу девушки и тихо спросила:

- А знаешь ли ты, лесная дева, что еще говорил нам наш маленький брат?.. О чем просил...

Ильмариэль смотрела прямо в золотые глаза грифона. Неужели...

- Знаю... - прошептала девушка и срывающимся от волнения голосом продолжила: - И... прошу... о том же...

В её глазах снова вспыхнул свет, зрачки расширились, и, собравшись с силами, Ильмариэль высказала свое самое заветное, озаренное лучиком надежды желание:

- Воды из озера Каленрил прошу я для моего возлюбленного. Жизнь свою бессмертную готова я отдать за то, чтобы еще хоть раз увидеть его живым, увидеть свет в его глазах, почувствовать его дыхание.

Все вздрогнули, когда услышали эти слова: Валадар глубоко вздохнул и с тревогой посмотрел на дочь; Глейвен выглядела так, как будто на неё снизошло какое-то наитие, а Локис... Он резко поднял голову и глянул на Ильмариэль полубезумным взором, его бросило в жар, а на лице за какое-то мгновение сменилась целая гамма чувств. Слишком многое пришлось пережить старому лесничему всего за один день: боль, ненависть и страх, горе и отчаяние, сомнение, удивление и наконец - надежда?..

Кое-как совладав с нахлынувшими на него эмоциями, Локис медленно поднялся с колен, выпрямился и с благоговением взглянул на грифонов.

- Дети Верхних Миров, услышьте мольбу лесной девы, - в волнении произнес старик, кладя руку на плечо Ильмариэль. - Вдохните жизнь в дитя моей дочери.

По щеке Локиса скатилась слеза, и он почти неслышно добавил:

- Моя жизнь принадлежит вам.

- Нет, - качнул орлиной головой Золотой Ветер. - Ваши жизни принадлежат вам самим.

- Да, - вторила ему Белая Звезда. - Они вам еще пригодятся.

Она окинула всех внимательным взглядом, а затем, остановив его на Локисе и Ильмариэль, произнесла:

- Ваш зов услышан. Тот, за кого вы просите - достоин жизни. Его время еще не пришло... И душа его принадлежит Свету...

Золотой Ветер согласно кивнул, а Белая Звезда склонилась над Рэем, в ее глазах была печаль.

- Как много боли и крови... - молвила она, - и как мало жизни... Лишь тонкая нить удерживает его на грани жизни и смерти.

- Ты должна знать, - обратился Золотой Ветер к Ильмариэль, - что какой бы великой силой не обладала бы вода озера - она не сможет оживить мертвого. Должна присутствовать хоть малейшая искра жизни.

- Она есть! Есть! - воскликнула Ильмариэль.

- Да, есть. Малыш подоспел вовремя.

Белая Звезда ласково посмотрела на тихо сидевшего в сторонке грифончика, а потом снова повернулась к Ильмариэль и Локису:

- Вы должны знать еще кое-что. У него, - грифон взглянул на Рэя, - двойственная природа, и поэтому даже мы не знаем, что может произойти, как подействуют на него заключенные в горе чары. Он может вернуться к жизни, - говорила дальше Белая Звезда, - но при этом она будет подобна сну - он будет все время существовать на грани сна и яви. Или в нем может проснуться древняя кровь, и он станет похож на дитя леса... А может произойти и непредвиденное: он превратится в нечто неведомое - прекрасное или нет...

И хотя Белая Звезда говорила тихо, при её последних словах все содрогнулись, как будто в воздухе пронесся порыв холодного ветра.

- Скажи, - обратился белый грифон к Ильмариэль, - согласишься ли ты принять своего возлюбленного таким, каким бы он ни стал? Сохранишь ли свою любовь и верность?

- Да, - твердо ответила Ильмариэль, глядя прямо в золотые глаза грифона. - Моя любовь будет неизменна и вечна, не смотря ни на что!

- Хорошо, - одобрительно кивнула Белая Звезда.

- А ты, Локис, - обратился к лесничему Золотой Ветер, - согласен ли на такую участь для своего внука? Ибо знай, что каким бы ни был результат, - он больше не вернется в мир людей. Он навсегда останется в Заповедных местах.

- Я согласен, - ответил Локис и, немного подумав, добавил: - Я верю в Силы Света - они не допустят непредвиденного.

- А вы, - Белая Звезда обратила взор на Валадара с Глейвен. - Что скажете вы, владыки Лесогорья?

Король леса взглянул на дочь, переглянулся с Глейвен и ответил:

- Мы согласны.

- Пусть свершится то, что предначертано, - молвила Глейвен с таинственной полуулыбкой на устах.

- Да будет так, - произнес Золотой Ветер и отступил назад.

Стоя на краю леса, королева Эриа Глейвен - которую домовые знали под именем Белая Вежа - и её подданные в безмолвии смотрели на удаляющуюся от них процессию. Впереди, мягко ступая львиными лапами по траве, шествовали Белая Звезда и Золотой Ветер, за ними, неся на руках Рэя, шел Локис, рядом с ним Ильмариэль, а замыкали это шествие Валадар и малыш-грифон. И когда они были уже на мосту, к сознанию лесного короля прикоснулся разум Белой Звезды.

- Ты помнишь?.. Ты знаешь?.. - вопрошал её мысленный глас. - Готов ли ты принять грядущее?..

- Да, я помню... знаю...

"Да, - думал Валадар, - я приму грядущее, каким бы оно ни было. Слишком долго все вокруг оставалось неизменным... Пора, пора... Им всем так необходимо обновление и освежение, новое дыхание жизни..."

7. ЗАВЕТНЫЙ ЛЕЙРОНД.

Грифоны вели своих спутников по широкому, вырубленному в толще горы коридору. Его каменные стены и высокий сводчатый потолок были причудливо изукрашены многоцветными узорами: по камню словно вились волны, затейливые кружева и разводы самых разных цветов и оттенков, которые менялись и переливались в таинственном мерцающем свете, что исходил от вкраплённых тут и там в стены и потолок россыпей мелких кристаллов. Вспыхивая разноцветными искорками, они создавали вокруг таинственный полумрак, а откуда-то спереди веяло прохладой и мощной неведомой силой и магией.

Внезапно коридор кончился, и Локис, Ильмариэль и Валадар вступили в сердце Грифоновой горы - Заветный Лейронд. И, даже несмотря на скорбную ношу на руках Локиса, на охватившее всех горе и печаль, увиденное заставило всех застыть в трепете и благоговении.

Да, именно в подобном месте может свершиться то деяние, которое они задумали. И лучик надежды, что засиял вдали для Локиса и Ильмариэль, стал еще ярче.

Пещера была огромна. Её свод уходил куда-то ввысь, а пол был покрыт мягким, плотным ковром темно-зеленого мха. По стенам каскадами низвергались, будто застывшие на мгновение, водопады лунного света, причудливо извивались перламутровые резные листья, чудные цветы и кружева. С потолка свисали искрящаяся бахрома и струящиеся драпировки из сталактитов; снизу вверх поднимались причудливые сверкающие колонны сталагмитов, а посреди всего этого великолепия, излучая озарявшее все вокруг сияние, разлилось волшебное озеро Каленрил. Оно было невелико и неглубоко: сквозь его чистые изумрудные воды было видно усеянное мелкими гладкими камушками дно.

А на противоположном от входа в пещеру берегу озера из его вод поднималась вверх и терялась где-то в высоком куполе горы странная, необычная колонна. Она была похожа на огромную и широкую, закрученную по спирали ленту из полупрозрачного, голубовато-белого камня, по всей длине которой снизу вверх то и дело пробегали тонкие разряды белых молний.

Воздух в пещере был чист и прозрачен. Но кроме этого - вся атмосфера сего дивного места была насыщенна мощной, грозной магической энергией, источник которой находился далеко за пределами Срединного Мира. Эта сила присутствовала незримо, но все вокруг буквально дышало ею.

Откуда-то из боковых проходов пещеры показалось еще несколько грифонов. Малыш-грифон подошел к ним, и они все вместе стали наблюдать за происходящим. Золотой Ветер и Белая Звезда расступились, пропуская вперед, ближе к озеру, скоге и лесничего.

- Пора, - тихо молвила Белая Звезда, обращаясь к Ильмариэль и Локису.

Старик опустился на колени, положил Рэя на ковер из мха и вместе с Ильмариэль стал снимать с него одежду. Валадар, тяжело опираясь на посох, молча стоял в стороне. Он посмотрел на дочь и Локиса, потом перевел было взгляд на Рэя, но тут же прикрыл глаза и судорожно сжал рукой посох.

Лицо лесничего было похоже на застывшую маску скорби, в глазах Ильмариэль стояли слезы, а на Рэя нельзя было смотреть без содрогания. Его плечи были изодраны когтями олтарса, голова разбита, нога сломана, а там, где с телом соприкоснулось колдовское пламя, остались страшные ожоги.

Белая Звезда склонилась к Ильмариэль и Локису:

- Нужно торопиться. Искра жизни угасает...

Локис кивнул и сжал руку Рэя.

- Держись, сынок, - тихо произнес он, а затем, собрав порванную и окровавленную одежду, встал.

- Я буду ждать тебя, любимый, - прошептала Ильмариэль, поцеловав мужа и нежно проводя ладонью по его побелевшему лицу.

Локис помог ей встать, и они отступили к Валадару.

А затем произошло нечто удивительное. Золотой Ветер подошел к Рэю и, с невероятной для такого большого существа грацией, приподнялся на задние лапы; грифон весь как-то неуловимо изменился, его тело будто бы приобрело человекоподобную форму. Передними лапами он осторожно поднял Рэя с земли и, сделав несколько шагов вперед, бережно погрузил его в воды озера.

Сверкающая изумрудная гладь заволновалась, исходящий от неё свет стал ярче, разряды молний на каменной спирали вспыхнули и замелькали чаще, а разлитая в воздухе энергия, казалось бы, пришла в движение, стала сгущаться...

- Вы должны покинуть это место, - обратилась Белая Звезда к Локису, Ильмариэль и Валадару. - Сейчас Врата Лейронда закроются. Но на исходе третьей ночи, на рассвете, когда все закончится, он вновь откроются и пропустят вас сюда. Ждите.

Отвесив грифонам глубокий поклон, Локис и скоге направились к выходу. И как только они вышли на белый свет, вход в пещеру тут же закрыла необычная завеса-преграда. Она была похожа на колеблющуюся, вставшую вдруг вертикально, водную гладь, внутри которой вспыхивали молнии. От этой преграды веяло чем-то грозным, опасным, и с первого взгляда становилось ясно: любая попытка проникнуть сквозь неё - равносильна самоубийству.

* * *

Солнце наполовину скрылось за Великим Западным Хребтом, и на Грифиндейл медленно опускались сумерки. Скоге уже убрали все последствия битвы с демонами и у ручья на краю рощи разбили небольшой лагерь. В воздухе вокруг нескольких шатров из светлой ткани плавали блуждающие огоньки, а чуть поодаль, возле большого дуба, свернувшись калачиком, пристроились драконы.

Недалеко от одного из шатров, устало прислонившись к стволу дерева, сидел погруженный в свои думы Локис. Рядом с ним, перед полуоткрытым входом в шатер, на траве сидели Валадар и Глейвен с Ильмариэль. Лесной король, низко надвинув на глаза капюшон мантии, также как и Локис был погружен в себя, а Ильмариэль устало склонила голову на плечо матери. Остальные или молча сидели перед шатрами, или бродили по лесу; время от времени появлялись и снова исчезали жившие в домах Глинерд-Дуна домовые. Все вокруг будто замерло в ожидании.

Вдруг королева Глейвен вздрогнула, и зрачки её глаз расширились

- Что-то происходит, - молвила она, и все насторожились.

Подул ветер, и зашумела листва, пламя в стоящей подле шатра жаровне заметалось, в ручье забурлила вода. В воздухе явственно ощущалось нечто. Ощущения были такими, какие бывают при приближении грозы. Скоге и Локис вскочили на ноги и обратили взоры к горе. Блуждающие огоньки неподвижно зависли в воздухе, а драконы, до этого мирно дремавшие под деревом, встрепенулись и тоже повернули головы в ту сторону.

Откуда-то из недр земли послышался глухой гул, и с вершины Грифоновой горы в вечернее небо устремился столб ослепительного белого света. Этот свет озарил всю долину, было похоже, будто над Грифиндейлом во всей своей красе взошла полная луна.

Всех охватили трепет и волнение. Скоге, Локис, драконы - все обитатели Дол-Айлина вдруг почувствовали присутствие необычайно сильной магии. Все Лесогорье замерло, чтобы вслушаться и прочувствовать эту неведомую, исходящую откуда-то извне Силу...

Валадар и Глейвен переглянулись.

- Видение... - мысленно произнес король леса.

- Да... - услышал он в своем сознании голос Глейвен.

- Что это? - прошептала Ильмариэль, заворожено глядя на исходящий с вершины горы свет.

- Это свет Верхних Миров, - тихо ответила Глейвен. - Дети Света творят свое волшебство.

Королева обеспокоено посмотрела на дочь, приобняла её за плечи и снова заговорила:

- Не бойся, все будет хорошо. - Затем Глейвен взглянула на усталое и побледневшее лицо Ильмариэль и продолжила: - Сегодня тебе пришлось нелегко. Ты устала, измучена, тебе нужно отдохнуть...

Тихий, нежный голос королевы леса успокаивал, завораживал...

- Для тебя ожидание будет долгим и мучительным, ибо душу твою разрывают на части тревога и надежда... Эти чувства преисполняют всех нас, но для тебя они намного острей и сильней...

По щекам Ильмариэль текли слезы, а Глейвен, заключив её в объятия, продолжала говорить:

- Дитя, твой свет потускнел, силы истощены... А ведь когда придет время, и ты вступишь под свод Лейронда навстречу своей судьбе - ты должна быть полна сил. Тот, кто будет ждать тебя там, должен увидеть твой яркий свет...

Глейвен провела рукой по волосам дочери и прошептала:

- Усни, дитя мое. Погрузись в покой и сон...

Глаза Ильмариэль закрылись, тело обмякло, и её окутал глубокий сон. Валадар подхватил дочь на руки, внес в шатер и, положив на мягкое ложе, накрыл легким покрывалом.

А когда он вышел из шатра, Глейвен с печальной улыбкой смотрела на Локиса. Голова старика была склонена на грудь - он спал.

- Ты усыпила и его? - спросил Валадар.

- Нет, - покачала головой Глейвен. - Просто у него очень хороший слух: он слышал мой голос и поэтому заснул. Но, - королева снова качнула головой, - в отличие от Ильмариэль, утром он проснется. Я могла бы погрузить в сон и его, но он бы этого не захотел.

Некоторое время владыки Лесогорья в молчании смотрели на вершину горы, на озарявший все вокруг столб яркого света, а потом Валадар подозвал к себе Финура, и они все вместе о чем-то тихо заговорили.

* * *

Где-то там, вне времени, вне пространства... Во всепоглощающей смертной тьме застыла в странном оцепенении песчинка света... Но и эта, похожая на ледяной сон, неподвижность стала вскоре покидать её, таять... Искра света вздрогнула, замерцала - вот-вот погаснет навсегда...

Как вдруг...

Окружающая тьма внезапно содрогнулась, как будто некая могучая и неведомая сила неожиданно обрушила на неё извне сокрушительный удар. Тьма вздрогнула еще раз, заколебалась... и раскололась. И в образовавшуюся трещину тут же стремительно ворвались сияющие белые нити света. Извиваясь, они рванулись к почти угасшей искре, прикоснулись к ней, обернулись вокруг неё сияющим коконом, и она, словно вобрав в себя их тепло, силу и свет, внезапно вспыхнула и засияла.

Ярче, сильней - и вот уже не искра, а яркая звезда озаряет окружающую тьму и изгоняет её прочь. А нити света всё вьются и вьются...

И там, в самом сердце пламени вдруг стало зарождаться и набирать силу нечто другое...

И вскоре оно пробудилось!

Яркой, ослепительной вспышкой света вспыхнул возрожденный огонь, превратившийся в сияющий, пульсирующий сгусток энергии - пламя жизни.

Но это было только начало. Те, кто послал сквозь тьму животворящие нити света - только начали свою работу. Озаривший тьму свет лишь подсказал им, что они должны были делать дальше...

Прозрачные изумрудные воды озера заволновались, забурлили и расступились...

8. СВЕТ НАД ГОРОЙ.

Травиндор гудел как растревоженный улей. Был уже поздний вечер, но никто из его жителей не собирался отправляться на покой. Да и какой тут может быть покой и сон, когда, всего за один день, произошло столько событий!

Богач с причудами - Вигор Хайд - оказался давно разыскиваемым темным колдуном-убийцей. Мало того, оказалось, что когда-то он жил в Травиндоре, и что это он, из ревности, загубил зятя Локиса и повинен в смерти его дочери. Потом, чуть ли не в самом центре деревни, нашли проклятое древнее подземелье; дети Юстика попали в плен к колдуну; из Дивинграда на драконах и глайдерах прибыл почти целый отряд стражей-хранителей, а затем началось и вовсе нечто несусветное. Сначала в горах за лесом грохотал гром и сверкали молнии, а вечером, когда на землю уже опустились сумерки, в реке, и даже в фонтане на площади и колодцах, забурлила вода и над вершиной Грифоновой горы вспыхнул белый свет.

Обеспокоенные жители деревни собрались на главной и единственной площади Травиндора перед колокольней. Они ждали объяснений и смотрели вверх, туда, где на верхнем ярусе колокольни стояли: шериф Юстик, Власта, жрец Дарет и, прибывший из Дивинграда, Раен Кроу. Их взоры были устремлены на север.

Юстик окинул деревню взглядом: везде горят огни, люди встревожены, дом Хайда-Бейна оцеплен стражами - они держат там под арестом слугу колдуна и разбираются с подземельем и колдовским добром. Внизу, на площади, жители деревни обсуждают сегодняшние события, а вокруг фонтана катаются на драконе Бари и Айрис. Да уж, его ребятишки сегодня откололи коленце! Шериф вспомнил, что когда заварилась вся эта кутерьма, ему очень хотелось как следует отодрать своих отпрысков за то, что они удрали спозаранку из дома да влезли, куда не надо. Но потом, на радостях от того, что с ними не случилось ничего страшного, он ограничился лишь коротким, но суровым выговором - как ни как, а его чертенята стали сегодня героями дня. Им удалось вырваться из плена и отомстить своему обидчику - этому, как его, Шэди.

Юстик улыбнулся: что ни говори, а зрелище это было презабавное.

Где-то ближе к полудню, когда стражи еще не прилетели, а сам Юстик, получив от Власты тревожное сообщение, разыскивал своих чад, из-за леса примчался Быстрокрыл. Громко и угрожающе рыча, он кружил над деревней (чем изрядно напугал её мирных жителей), а потом, словно учуяв то, что искал, стрелой рванул к дому Хайда. Спустя некоторое время, из ворот с диким воплем вылетел и понесся со всех ног прочь от дома довольно потрепанный коротышка, следом за которым, рассержено шипя и рыча, на всех парах топал Быстрокрыл. А на его спине, с видом победителей, восседали Бари с Айрис. Они гоняли коротышку по всей деревне до тех пор, пока не прибыли стражи, и тот сам не бросился им в ноги, моля о пощаде и прощении.

Хранители взяли беглеца под стражу, и Кроу сразу признал в нем Шэди. Слуга Бейна был в ужасе, когда узнал, что стоящий перед ним ульфинг - родственник травиндорского шерифа и захваченных в плен ребятишек. И чтобы получить хоть какое-то снисхождение, Шэди тут же выложил хранителям все, что знал о делах хозяина и показал вход в подземелье.

Шериф перевел взгляд на стоящих рядом с ним людей: Дарет с благоговением смотрел на свет над горой, Власта смотрела туда же, но в её взгляде застыли сильные тревога и беспокойство, а Кроу выглядел мрачнее тучи. И Юстику все это очень не нравилось, ох не нравилось...

- Люди внизу ждут объяснений, - заговорил он, обращаясь к родственнику, а затем, кивнув в сторону горы, спросил: - Что это? Оно опасно?

Кроу не ответил и принял форму ульфинга. Он смотрел на север и словно прислушивался или принюхивался к чему-то.

- Нет, - ответил наконец Кроу. - Этот свет не предвещает ничего плохого. Я чувствую очень сильную магию и силу Верхних Миров - это грифоны творят какое-то странное и необычное волшебство.

- Невероятно! - возбужденно воскликнул Дарет. - Такого не было сотни лет! Это просто невероятное событие! Исключительное! - восторженно говорил жрец. - Просто не верится, что мы стали свидетелями всего этого!

- Да, - кивнул Кроу, - такого не было сотни лет. Это - уникальный случай. Но... - задумчиво продолжил ульфинг, - меня все же беспокоит одна вещь: что послужило причиной всего этого? - И Кроу хмуро глянул в сторону горы.

- Может, тебе стоит слетать туда и все разузнать, - предложил Юстик. - Вдруг там нужна помощь? Там Локис, Рэй, Ильмариэль...

- Думаю, нам пока не стоит туда соваться, - медленно ответил Кроу и пояснил: - Там - владения скоге, а они не любят постороннего вмешательства... И мне, почему-то, кажется, что они уже сами со всем справились. А об Урсах я бы не беспокоился; скоге позаботятся о них - как ни как они родня. К тому же сейчас уже поздно, да и нам еще надо как следует разобраться с этим подземельем. Но, - Кроу повернулся к Власте, - завтра утром я полечу туда. Вы поедете со мной?

- Да, - ответила травница.

- Ну что ж, пойду-ка я вниз, - произнес ульфинг после небольшой паузы. - Скажу людям, что им нечего бояться, да схожу гляну, как там дела у моей команды.

И с этим словами Кроу стал спускаться по винтовой лестнице вниз. Власта, кивнув на прощанье Юстику с Даретом, тоже последовала за ним.

На колокольне воцарилась тишина. Дарет все также, не отрывая глаз, смотрел на север - было похоже, что исходивший с вершины горы свет заворожил его окончательно, а Юстик погрузился в раздумья.

- Что же там, черт возьми, происходит? - бормотал шериф, поднимая голову и мрачно глядя на вершину Грифоновой горы.

- Вряд ли мы когда-либо это узнаем... - тихо, как бы про себя, произнес Дарет.

"Да, вряд ли, - мысленно согласился с ним Юстик. - Заповедные леса умеют хранить свои тайны..." О, Кроу, конечно, расскажет ему, как родственнику, обо всем более подробно, а вот остальным придется довольствоваться более краткой версией происходящего. А впрочем, особо расстраиваться и не стоит - местные жители давно привыкли к подобному положению вещей. У них даже выработалась своеобразная привычка самим додумываться до сути дела; причем довольно часто эти раздумья были не так уж и далеки от истины. Но, как правило, обитатели Зеленой Долины держали свои мысли при себе.

Толпа внизу на площади внезапно охнула, послышались возгласы удивления и испуга, и Юстик с беспокойством взглянул вниз. Все жители деревни, подавшись вперед, во все глаза таращились на стоявших у фонтана Власту, Кроу и только что подошедших к ним Джоли с Магной. Но всеобщее, смешанное с испугом удивление вызвали не они, а стоящий перед травницей и ульфингом здоровенный рыжеволосый скоге в зеленом одеянии: он о чем-то тихо разговаривал с Властой, Кроу и их спутниками, остальные молча вытягивали шеи, пытаясь расслышать хоть словечко. Потом шериф видел, как, побледнев, тихо вскрикнула и закрыла лицо руками Власта, как обняла её Магна, как помрачнел Кроу, Джоли, сжав кулаки, ругался, а по толпе прокатился тревожный ропот. Настроение у почтенного Юстика Гварда испортилось окончательно.

- Пойду-ка я лучше вниз. А то как бы чего не вышло, - мрачно изрек он, кивнул Дарету и направился к лестнице.

Но когда Юстик вышел на площадь, скоге там уже не было. Магна с Властой сидели на лавочке у фонтана, а Кроу обращался к стоящим вокруг людям, которые слушали его, затаив дыхание. К шерифу подошли Бари и Айрис, и он, приобняв их за плечи, тоже стал вслушиваться в слова ульфинга.

Некоторое время Юстик внимательно слушал своего родственника, потом обвел взглядом стоящих вокруг людей, взглянул в сторону леса, и ему в голову пришла одна мысль:

"Как странно, - подумал Юстик, - столько событий для одной маленькой и тихой деревушки - хватит на долгие, долгие годы... Интересно, а понимает ли хоть кто-нибудь из здесь присутствующих, что у них на глазах рождается легенда, что они сами стали её частью?.."

* * *

Луч белого света над горой горел всю ночь и только на рассвете стал бледнеть и постепенно растворяться в лучах солнца, но когда день подошел к концу и наступил вечер, он снова ярко вспыхнул и устремился в ночное небо. И все время, днем и ночью, по всей окрестности бурлила вода. На рассвете того же дня Раен Кроу, отдав стражам пару указаний и послав сообщение в Дивинград, вместе с Властой отправился на Быстрокрыле в Грифиндейл.

Свет над горой был виден далеко по всей округе: его видели в Лебедине и Меджиграде, его видела вся Зеленая Долина, а жители Травиндора, уже в который раз, обсуждали произошедшие у них под боком события. Причем каждый норовил изложить собственную версию или припомнить и добавить к общей картине какие-нибудь детали, которые раньше казались незначительными и странными, а теперь, представ в истинном свете, могли объяснить многое. Впрочем, если с прошлым травиндорцы еще более или менее разобрались, то в отношении будущего они строили самые разные и невероятные предположения. Все дело было в том, что (как и предполагал Юстик) Кроу, рассказывая о событиях в Грифиндейле, опустил некоторые детали, но, к чести жителей Травиндора, они и не требовали больших подробностей. Им всем было хорошо известно: Заповедное Лесогорье не терпит излишнего и нездорового любопытства. Но при этом всем было ясно одно - это еще не конец.

* * *

Третья ночь подходила к концу. Белый свет устремлялся в небесную высь и озарял Грифиндейл таинственным сиянием, а на востоке, где-то там за горами, уже забрезжил свет зари. Долина грифонов застыла в ожидании.

На краю леса собрались скоге, домовые и драконы, из леса пришли звери - все их взоры были устремлены к горе, а глаза горели, отражая исходящий с её вершины свет. Локис и Власта стояли рядом со скоге и тоже смотрели на гору, а Кроу, заложив руки за спину, неторопливо прохаживался перед мостом и время от времени поглядывал на угрожающе мерцавшую завесу, что преграждала вход в пещеру. Здесь же, подле одного из серых валунов, опираясь на посох, стоял и Валадар, но король леса не смотрел на гору - сейчас его взор был направлен на один из шатров, туда, где спала Ильмариэль.

С нежностью и некоторым сожалением смотрела королева Глейвен на спящую дочь: она была так прекрасна во сне, ей так не хотелось её будить. Но... время пришло - покачала головой королева - ты должна проснуться, дитя моё. Еще раз увидеть свет над горой и встретить свою судьбу. Ты должна встретить её как подобает принцессе и королеве Лесного народа. И ты должна быть неотразима...

Глейвен слегка улыбнулась, склонилась над дочерью и прикоснулась к её плечу.

Стоя посреди освещенного мягким светом шатра, Ильмариэль с удивлением и восхищением рассматривала надетое на ней свободно ниспадающее платье с длинными широкими рукавами. Невиданной красоты был этот наряд, ибо создан он был руками лесных дев. Тонкая, полупрозрачная и легкая как паутинка ткань была искусно заткана узором из резных, ажурных листочков самых разных лесных растений. Листочки казались живыми, они будто вились по ткани, мерцали, словно на них поблескивали капли утренней росы.

- Что это? - спросила Ильмариэль, переводя взор на мать. - Я никогда не видела ничего подобного.

Глейвен встала с резного табурета, подошла к дочери и, расправив по плечам её волнистые волосы, тихо ответила:

- Это свадебный наряд принцессы леса.

На лице Ильмариэль отразилось недоумение.

- Я знаю, - с улыбкой произнесла Глейвен, - ты хочешь сказать, что свадьба уже была? Да?

Ильмариэль кивнула, а Глейвен продолжила:

- Но тогда все происходило среди людей - в их мире, а теперь...

На несколько секунд в шатре повисла тишина, а потом, обратив к матери исполненный тревоги и мольбы взгляд, Ильмариэль взволнованно заговорила:

- Матушка, ты подарила мне сон, который придал мне сил, и я благодарю тебя за это, но... душу мою мучает тревога. Я не боюсь - я буду верна своему слову. Но, матушка, умоляю тебя, скажи, что нас ждет? Каким он станет?

Но Глейвен только головой покачала. Она обняла Ильмариэль и произнесла:

- Родная моя, я бы очень хотела ответить на твой вопрос, но не могу. На этот раз будущее скрыто от меня. Я вижу только свет и жизнь...

Ильмариэль не видела лица матери, но при последних словах на губах Глейвен промелькнула таинственная полуулыбка.

- Ничего не бойся, - ободряюще произнесла Глейвен, мягко отстраняя от себя дочь.

На мгновение королева леса задумалась, а затем сделала плавный жест рукам.

- Думаю, это пригодится, - сказала она, протягивая Ильмариэль сверток серебристо-серой ткани, который появился у неё в руках.

- Спасибо, - тихо произнесла Ильмариэль, опуская глаза и прижимая сверток к груди.

Глейвен взяла дочь за руку, ласково улыбнулась ей и сказала:

- Идем, нам пора.

- Да, - кивнула Ильмариэль. - Пора...

И они вместе вышли из шатра.

9. ИЗМЕНЕННЫЙ.

Сердце Грифоновой горы - Заветный Лейронд - было заполнено светом. Стоя вокруг озера, грифоны смотрели на парящее над водой в столбе света облако густого белого тумана. Глаза крылатых созданий горели как звезды и были устремлены на что-то, что было скрыто клубящейся пеленой. Дивные существа были довольны своей работой.

- Необычное деяние завершили мы сегодня... - раздался мысленный глас одного из них.

- Да... - вторил ему другой. - Оно доставило нам радость и удовольствие...

- ...И результат превзошел все наши ожидания... - вступил в мысленный разговор Золотой Ветер. - Наследие древних возродилось, и запылал неугасимый огонь...

- Мы можем разбудить его? - спросил один из грифонов.

- Нет... - ответила Белая Звезда. - ...Пусть это сделает она...

- Хорошо...

* * *

Взошло солнце, и его золотые лучи озарили всю долину. Белый столб света над горой вдруг вспыхнул яркой ослепительной вспышкой и пропал без следа. А следом за ним замерцала, заколебалась и постепенно растаяла и закрывавшая вход в пещеру завеса. И как только эта преграда исчезла, из пещеры вышли два серо-белых грифона. Они встали по обе стороны от входа, раскрыли крылья и застыли как изваяния.

Ильмариэль и Валадар вступили на мост. Локис тоже сделал было шаг вперед, чтобы последовать за ними, но на его плечо мягко легла рука Власты. Лесничий обернулся и озадаченно посмотрел на неё.

- Нет, - покачала головой Власта, внимательно глядя ему в глаза.

Локис посмотрел на травницу и стоящую рядом с ней Глейвен. Несмотря на то, что они были такими разными, обе женщины были сейчас чем-то очень похожи друг на друга, их внимательные, устремленные на Локиса взгляды словно хотели ему что-то сказать. И он понял. Он должен остаться здесь и ждать вместе с остальными. Ему и так была оказана неслыханная честь: ему, смертному, позволили войти в Заветный Лейронд. Не стоит злоупотреблять оказанным ему доверием. К тому же - сообразил Локис - сейчас он будет там лишним... Он и так все узнает, надо лишь чуть-чуть подождать.

- Все правильно, - раздался в сознании Локиса мысленный шепот Глейвен. - Ждать осталось недолго...

* * *

Ильмариэль с отцом шли по наполненному таинственным полумраком коридору в горе. Идя рядом с дочерью, Валадар время от времени бросал на неё тревожные взгляды: вокруг них была разлита магическая энергия, гора буквально дышала ею, но вместе с тем он чувствовал охватившее её волнение и беспокойство. Её горящий взгляд был устремлен вперед, руки прижимали к груди сверток, а в сердце жила надежда, но где-то там, в укромном уголке души, затаились тревога и страх. Слишком хорошо помнила Ильмариэль слова Белой Звезды: "...Может произойти непредвиденное... нечто неведомое... прекрасное или нет..."

Но вот коридор кончился, и Валадар с Ильмариэль вступили под свод Лейронда. И увиденное повергло их в изумление и трепет, они затаили дыхание. Много странных и дивных вещей повидал на своем веку владыка Лесогорья, но такое - видел впервые.

Вся пещера была залита ярким светом, исходящим от спиральной колонны на противоположном берегу озера. Перламутровое убранство Лейронда искрилось и сверкало, а над изумрудными водами волшебного озера парило и клубилось облако густого белого тумана. Оно мерцало, излучало сияние, а внутри него смутно угадывались очертания какого-то существа...

Стоявшие по обе стороны от озера Белая Звезда и Золотой Ветер кивнули друг другу, и сияющее облако плавно поплыло в сторону Ильмариэль и Валадара. Оно опустилось перед ними на ковер из мха, заклубилось, и мерцающий туман стал постепенно рассеиваться и растворяться в воздухе...

- Силы Верхних Миров! - выдохнул наконец Валадар, когда туман почти развеялся.

Потрясенная Ильмариэль не произнесла ни слова, она только медленно опустилась на колени, и её снова озарил неуловимый внутренний свет.

Он был погружен в сон, и казалось, что его окутывает свет Мерцающей Зари. Но он больше не был человеком. Перед Ильмариэль лежал молодой, красивый скоге - и это был Рэй. Живой! Она чувствовала, как горит в нем огонь - бессмертное пламя жизни, свойственное детям Лесного народа.

Дрожащей рукой провела Ильмариэль по светлым с темными прядями волосам своего возрожденного возлюбленного, а затем её взгляд скользнул к его ногам: кисточка его хвоста тоже была двухцветной...

На теле Рэя не было ни единой царапины или следа от ожогов и старых шрамов. И только на груди, там, куда вонзился колдовской клинок, на смуглой коже выделялась светлая отметина.

- Как напоминание... - услышала Ильмариэль тихий голос Белой Звезды.

Девушка подняла голову и со слезами и благодарностью посмотрела на грифонов. Невозможно было передать словами все те чувства, которые она сейчас испытывала. Да в этом и не было необходимости - Дети Света понимали всё и без слов.

В глазах Белой Звезды зажглись лукавые огоньки, и она, склонив к Ильмариэль свою орлиную голову, тихонько спросила:

- Нравится?

- Да, - тихо ответила Ильмариэль, опуская взгляд.

Она развернула сверток, и серебристо-серая мантия накрыла обнаженное тело Рэя.

Стоя чуть поодаль, Валадар смотрел на дочь: на её щеках поблескивали слезы, но это были слезы радости и счастья.

"Вот и сбылось еще одно видение Глейвен", - подумал король леса.

- Скажи, владыка, - обратился к нему Золотой Ветер, - достойно ли это создание стать твоим наследником? Принимаешь ли ты его?

- Да, достойно, - не раздумывая, ответил Валадар. - И я принимаю его.

Он чувствовал неугасимый огонь, чувствовал мощную магическую силу, что ждала своего пробуждения, источник которой брал свое начало в Верхних Мирах.

"Может быть, именно так выглядел первый, пришедший в этот мир эльф народа скоге..." - думал Валадар, глядя на спящего Рэя.

- Ему пора проснуться, - молвила Белая Звезда, обращаясь к Ильмариэль.

Длинные, червонно-золотые волосы девушки наполовину скрыли лицо Рэя, а её губы прикоснулись к его губам. Веки Рэя дрогнули, и на Ильмариэль взглянули такие знакомые глаза её возлюбленного, в которых, казалось, отразились изумрудные воды озера Каленрил.

Рэй сел, обвел взглядом пещеру, грифонов и Валадара, посмотрел на свои, теперь уже одинаковые руки, а потом поднял глаза на Ильмариэль и заключил её в крепкие объятия. Обнимая жену, Рэй снова взглянул на грифонов; также, как и ранее Ильмариэль, он не мог выразить словами всю ту благодарность и радость, которые сейчас наполняли его душу. Но дивные создания поняли его, они поняли все, что он хотел им сказать. Золотые глаза грифонов загорелись, они слегка качнули своими величественными головами, и Золотой Ветер произнес:

- Живи, радуйся и наслаждайся жизнью!

10. КРУГ ЗАМКНУЛСЯ.

Из разверстой в склоне горы пасти пещеры стремительно вылетел маленький пестрый грифон, следом за которым вышли трое. Грифон сразу же взмыл в небо, а трое, быстро пройдя по мосту, остановились напротив замерших в ожидании на краю леса скоге, домовых, людей, драконов и зверей.

Ильмариэль была прекрасна как никогда, Валадара покинула его обычная сумрачность, но все взоры были прикованы к высокой, стоящей между ними фигуре в светло-серой мантии с низко надвинутым на лицо капюшоном.

Валадар сделал шаг вперед и воскликнул:

- Радуйтесь, дети леса! Тьма нависшая над Лесогорьем отступила, и свет Верхних Миров озарил заповедные леса! Посланники Света свершили свое дивное волшебство, и разорванный когда-то круг замкнулся!

- Очень давно, - продолжал говорить Валадар после небольшой паузы, - один из нас, скоге по имени Шайн, навсегда покинул родные леса. Он сделал это по собственной воле, ибо всем нам изначально дан великий дар - свобода выбора. И никто не вправе отнять его. А теперь, много лет спустя, наследник Шайна возвращается к Лесному народу. И возвращается он к нам не как смертный человек, в ком со временем угасает огонь жизни, а как равный. Теперь - он один из нас!

Король леса повернулся к своим спутникам: Ильмариэль очаровательно улыбнулась, а Рэй приподнял руки и откинул капюшон мантии назад.

По толпе ожидавших прокатился вздох изумления. Глаза скоге, домовых и ульфинга загорелись - они видели не только внешние изменения, но и чувствовали то, что было скрыто внутри. Власта и Глейвен тепло улыбнулись Рэю; они обе выглядели так, как будто наконец воочию увидели перед собой то, что предполагали или что давно надеялись увидеть. Локис же пребывал в полном изумлении, он не мог поверить собственным глазам.

А тем временем Валадар внимательно посмотрел на Рэя и произнес:

- Я знаю, твоя душа принадлежит лесу, а сам лес и его обитатели давно приняли тебя, но... Тень смерти коснулась тебя, и ты был лишен возможности сделать свой собственный выбор. Скажи, Рэй Урс, - тон Валадара посуровел, - принимаешь ли ты то, что свершилось? Принимаешь ли ты себя таким, каким стал? Ты стал одним из нас, но не пожалеешь ли ты когда-нибудь об этом?

На несколько секунд повисло молчание. Потом Рэй окинул взглядом всех присутствующих, задержал его на Ильмариэль, снова повернулся к Валадару и, глядя тому прямо в глаза, ответил:

- Я давно сделал свой выбор. Я принимаю свершившееся и никогда не пожалею об этом. Отныне, моя жизнь будет навсегда связана с твоим народом, Владыка Лесогорья.

Рэй поклонился королю леса и, протянув вперед руку, добавил:

- А если тебе не достаточно моих слов - испытай меня Змеиным Кольцом.

Лицо Валадара просветлело, а на губах промелькнула улыбка.

- Это лишнее, - сказал он. - Я знаю, в твоих словах нет лжи. Но у меня все же есть кое-что для тебя...

Король взглянул на жену и дочь, на своих подданных, а затем развернул левую руку ладонью вверх. Вспыхнула вспышка света, и над ладонью Валадара появился тонкий венец из переплетенных золотых веточек. Рэй опустился на одно колено, а король леса, взяв венец в руки, провозгласил:

- Рэй Урс, ты был достойным хранителем леса прежде, так оставайся же таким и впредь! От имени всего Лесного народа я объявляю тебя своим наследником и князем Лесогорья!

И с этими словами Валадар возложил венец на голову Рэя. А вслед за этим по Долине Грифонов прокатились многоголосый ликующий возглас и приветственные крики.

- Добро пожаловать в наш мир, брат, - тихо произнес Валадар, обнимая Рэя.

Скоге снова издали приветственный клич, король леса ударил оземь посохом, и в небо над долиной взмыла большая стая птиц, следом за которой устремились драконы и пара маленьких грифонов, что вылетели откуда-то из-за западного склона Волшебной горы. Маленькие дивные создания наравне с драконами носились в небе над долиной, выписывая всевозможные кренделя и крутые виражи; взрослые же грифоны, показавшиеся чуть позже, или спокойно сидели на пороге пещеры, или неторопливо прохаживались по долине.

Старик лесничий, уже более менее придя в себя после всего пережитого, подошел к Ильмариэль и Рэю и неуклюже сгреб их обоих в объятия.

- Спасибо тебе, девочка, родная моя, - со слезами на глазах говорил Локис. - Спасибо вам всем...

Его взор был обращен ко входу в пещеру, туда, где сидели Белая Звезда и Золотой Ветер. Словно в ответ грифоны кивнули лесничему орлиными головами, а затем Белая Звезда раскрыла крылья и взмыла в небо.

Её оперение сверкало в лучах солнца так, как сверкает на солнце белый, только что выпавший снег в ясный морозный день - она была похожа на волшебное видение. Лишь немногим смертным посчастливилось увидеть его, но Локису почему-то казалось, что, возможно, когда-нибудь, он еще увидит это прекрасное видение - полет грифона, полет Посланника Света.

* * *

В небе над Дол-Айлином, отражаясь в водах Глиммерлина, зажигались звезды и сиял серебряный серп полумесяца. Город на острове сверкал множеством огней: его стройные башни серебрились в лунном свете, а над всей долиной в воздухе плавало множество разноцветных блуждающих огоньков. Они то свободно парили в пространстве, то, повинуясь воле скоге-чародеев, образовывали самые разные сияющие фигуры, или же взмывали в ночное небо и рассыпались там многоцветным бесшумным фейерверком. Даже стоящие на соседних с Глинерд-Дуном островках и на берегах озера домики скоге были усыпаны блуждающими огоньками, что делало их похожими на разбросанные среди скал и деревьев таинственно мерцающие самоцветы.

Вот, от одного из островов поднялись в небо и устремились затем на юг две крылатые тени; то Кроу и Финур верхом на драконах повезли обратно в Травиндор Локиса и Власту. И на этот раз рыжему скоге и его подруге не пришлось варить напиток забвения - в этом не было нужды. И Локис, и Власта, как уже смогли убедиться скоге, были не из болтливых.

Стоя на террасе небольшого, уютно расположившегося на берегу острова, у самой воды, дома, Рэй провожал взглядом крылатые тени. Нет, он ничуть не сожалел о том, что с ним произошло. Рано или поздно, но что-то подобное должно было произойти - разорванный круг должен был замкнуться. Ничто не происходит просто так: все всегда взаимосвязано, всегда должно быть равновесие...

У скоге - да и не только у них - существовал древний закон круга. Он гласил: если один из людей леса уходил к смертным, то потом, спустя годы, кто-то из его потомков или людей, тот, кого скоге изберут сами, должен был уйти к Лесному народу. В семье Урсов всегда знали об этом и готовы были исполнить предначертанное. Сегодня Рэй узнал, что скоге хотели забрать к себе еще его мать и отца (Джет готов был последовать за Мелией куда угодно), но этому не суждено было сбыться... А потом скоге выбрали Рэя. Они лишь гадали: а согласится ли он сам? Ибо тот же закон круга гласил, что избранный должен покинуть мир людей добровольно, не оглядываясь назад. Но все решилось само собой. Дочь короля леса влюбилась в избранника, и тот ответил ей взаимностью. Валадар был даже рад такому повороту событий; к тому же королева Глейвен видела странное видение. Она не знала почему, но у неё была какая-то уверенность, чувство, что судьба человека, которого выбрала её дочь, как-то связана с будущим всего Лесного народа. Но, окажись на месте Рэя иной смертный, осмелившийся поднять взор на Ильмариэль, - Валадар бы не бездействовал...

- Как ты думаешь, они там не очень обиделись, когда мы так незаметно ускользнули? - произнес Рэй, кивая в сторону сверкающих башен Глинерд-Дуна.

- О, не волнуйся. Они прекрасно обойдутся и без нас, - с улыбкой ответила Ильмариэль и добавила: - К тому же, должна же я была показать тебе наше новое жилище.

Рэй приобнял жену и окинул взглядом дом. Он был построен из дерева и был просторен и уютен. Вокруг дома росли березы и пушистые ели, его юго-западная сторона была увита плющом, а вдоль северо-восточной стены, нависая почти над самой водой, протянулась широкая терраса с резными опорными столбами и перилами, с которой открывался прекрасный вид на горы, Глинерд-Дун, озеро и Грифонову гору. Внутрь дома с террасы вел широкий проход с раздвижными, украшенными затейливой резьбой дверями.

- Знаешь, - задумчиво произнес Рэй, глядя сквозь открытые двери на полуосвещенную комнату, - этот дом кажется мне знакомым. Как будто я уже где-то видел нечто подобное...

- Ага, я же говорил, что он заметит! - раздался неожиданно чей-то довольный голосок.

Ильмариэль и Рэй обернулись и увидели сидящих на стоящей тут же на террасе скамье Стампи и Пайди.

- Что это я должен был заметить? - спросил Рэй домового.

- Ну-у-у, - протянул тот, покачивая ногами.

- Да говори уж! - ткнула своего сородича в бок Пайди.

Стампи сердито глянул на неё, а потом повернулся к Рэю с Ильмариэль.

- Видишь ли, - заговорил он, - этот дом строили скоге со всем своим умением и волшебством. Но и наш дом в деревне тоже построил скоге. Твой предок, конечно, постарался построить его так, как обычно строят люди, но при этом все-таки добавил кое-что, свойственное местным жителям. Так что немудрено, что ты почувствовал что-то знакомое.

- Понятно, - кивнул Рэй.

- Пайди, - обратилась к домовым Ильмариэль, - а где здешние домовые? Мы что-то их не видели.

- Мы здесь! - послышался тоненький голосок, и на скамейке материализовалась еще парочка домовых.

Это были: миловидная, тоненькая как тростинка домовая в аккуратном зеленом платьице и белом чепчике и коренастый домовой с темной шевелюрой и бородой, одетый в красную курточку, коричневые штаны и башмаки с пряжками.

- Это - Твигги и Барни, - представила Пайди новоприбывших.

Те поклонились, и Рэй с Ильмариэль ответили им тем же.

- Для нас большая честь, что вы будете жить в этом доме, - сказал Барни.

- Простите, что мы сами не встретили и не показали вам дом, - виновато произнесла Твигги. Она переглянулась с Барни и, опустив глаза, добавила: - Мы просто не хотели вам мешать.

- Ничего, - улыбнулась Ильмариэль, - все хорошо. Дом в прекрасном состоянии - вы хорошо присматриваете за ним. Мы рады, что вместе с нами в нем будут жить такие симпатичные домовые как вы.

- Благодарим тебя, Прекрасная Госпожа, - сказал Барни, глубоко кланяясь Ильмариэль.

Твигги улыбнулась Рэю, затем взяла своего спутника под руку, взмахнула рукой, и оба домовых исчезли.

- А они и в самом деле очень симпатичная парочка, - сказал Рэй, обращаясь к Ильмариэль.

- Да, - согласилась она.

- Вообще-то, - почесывая затылок, заговорил Стампи, - это мы с Пайди виноваты в том, что Барни и Твигги задержались. Они приходятся нам родней, ну мы, вот, и решили, посчитали своим долгом, дать им парочку указаний и наставлений о том, как вести себя с такими хозяевами как вы.

Домовой весело улыбнулся, посмотрел на Ильмариэль и Рэя, а затем, окинув своего бывшего хозяина с ног до головы отеческим взглядом, сказал:

- Знаешь, а ведь я давно мечтал увидеть тебя в таком обличии. Ты выглядишь здорово! - Стампи перевел взгляд на Ильмариэль: - Береги его, красавица. И научи всяким вашим фокусам. Хотя... - глаза домового светились лукавством, - думаю, он и сам все хорошо знает. И еще. Я, конечно, понимаю, что наши крылатые соседи постарались на славу, но ты, госпожа, все-таки проверь, все ли с ним в порядке, - тут Стампи кивнул на Рэя. - Думаю, это доставит тебе бо-о-ольшое удовольствие...

Домовой лукаво подмигнул Ильмариэль, и та, прыснув со смеху, уткнулась в плечо мужа. Пайди возвела очи к небу.

- Ох и болтун же ты! - возмутилась она и схватила Стампи за руку. - Пошли!

И оба домовых пропали из виду.

- А знаешь, - произнес Рэй, с улыбкой глядя на жену, - слова Стампи мне кое о чем напомнили.

- О чем? - игриво спросила она.

- О долгах.

Глаза Ильмариэль вспыхнули как изумруды.

- Я же обещал расплатиться с тобой, - продолжал говорить Рэй. - Ты не против, если я начну делать это прямо сейчас?..

- Нет, не против, - тихо ответила Ильмариэль.

И в следующее мгновение Рэй как перышко подхватил её на руки. Она обвила его шею руками, их лица приблизились друг к другу почти вплотную, как вдруг, откуда-то со стороны озера, послышались приглушенные звуки перебранки, кто-то взвизгнул, а затем раздался громкий всплеск.

- Что это? - с легким недоумением спросила Ильмариэль.

- Кажется, я знаю, что это, - ответил Рэй, вглядываясь в воду.

Он осторожно опустил Ильмариэль на пол и, одним прыжком перемахнув через перила, оказался по колено в воде. Когда же, спустя несколько минут, Рэй снова вернулся на террасу, то держал в руках за шиворот двоих мокрых, отфыркивающихся и сердито глядящих друг на дружку чертенят - то были Кваки и Черныш.

- Смотри, какая рыба завелась нынче в Глиммерлине, - сказал Рэй, опуская анчуток на скамью.

Черныш и Кваки попытались было встать на четвереньки, чтобы отряхнуться, но у них ничего не получилось: нижняя часть их туловищ оказалась тяжеловатой, и они опять, довольно-таки забавно, плюхнулись на скамейку.

- Кажется, я даже знаю, почему эта рыбка там завелась, - со смехом произнесла Ильмариэль.

- Да у них все на рожицах написано, - весело сказал Рэй, глядя на чертенят. - Дорогая, - повернулся он к жене, - думаю, что очень скоро кто-нибудь в Глинерд-Дуне обнаружит опустошенную кладовку.

- Это точно! - воскликнула Ильмариэль. - Ты только посмотри на них: они так наелись, что стали тяжелы для полета.

Чертенята и в самом деле выглядели заметно подобревшими, а их рожицы, несмотря на вынужденное купание, так и светились довольством.

- Простите нас, - пропищал Черныш. - Но там было так много вкусной еды, что мы не смогли удержаться. А вообще, - чертенок сердито глянул на Кваки, - это ты во всем виноват! Все кричал: "Пойдем, пойдем, там все равно пир горой - никто и не заметит!"

- Я!!! - возмутился Кваки. - Да ты сам лопал за троих! А кто вообще потащил меня сюда, а?! Кто?!

И чертенята, взвизгнув, опять затеяли перебранку и вцепились друг дружке в шерсть.

- Ну-ка прекратите! - с нарочитой строгостью воскликнул Рэй, еле сдерживая рвущийся наружу смех.

Анчутки сразу присмирели и принялись теребить мокрые кисточки своих хвостов.

- Надо бы вас высушить, - произнес Рэй и присел перед скамьей.

Он провел над чертенятами рукой, и их шерстка сразу высохла и распушилась.

- Спасибо, - поблагодарил Кваки, поглаживая свою пятнистую шубку и встряхивая крыльями.

- Да не за что, - сказал, выпрямляясь, Рэй.

Ильмариэль подошла к нему и взглянула на чертенят.

- А может ли кто-нибудь из вас, - заговорила она, - лохматые вы проказники, сказать нам, куда это вы направлялись? Вы ведь могли свалиться в воду гораздо раньше и дальше от нашего дома, там, где вас никто бы не услышал. Это было очень неразумно - вы могли утонуть.

- Ильмариэль права, - согласился Рэй и тоже спросил: - Так куда же вы летели?

- Домой мы летели, - со вздохом ответил Кваки.

- Да переели и вот, оказались здесь, - пропищал Черныш. - Мы теперь даже взлететь не можем.

- Да уж, куда там лететь после такого сытного ужина, - произнес Рэй. - Похоже, вам придется остаться здесь на ночь.

- А можно? - разом спросили анчутки. В их глазенках загорелись озорные огоньки, а на рожицах появилось шкодливое выражение.

- Можно, можно, - рассмеялась Ильмариэль, но потом, шутливо погрозив чертенятам пальцем, добавила: - Только никаких шалостей и проказ... по крайней мере до утра.

Чертенята малость приуныли, но озорство в их глазах не угасло - оно как бы затаилось.

- Мы будем вести себя тихо-тихо, нас даже слышно не будет, - с самым невинным видом заявил Кваки, а Черныш согласно закивал.

Рэй бросил на анчуток внимательный взгляд, приобнял жену за талию и заговорил:

- Знаешь, Ильмариэль, давай оставим наших маленьких озорников в покое. Они прилетели в Дол-Айлин издалека, сытно поели, устали и хотят отдохнуть, поспать...

Произнося последние слова, Рэй сделал едва уловимый плавный жест рукой.

- Я не хочу спать, - сонно пробормотал Кваки.

- А вот я хочу, - почти неслышно возразил ему Черныш. - После еды всегда хочется спать.

Оба чертёнка как-то сразу посоловели, свернулись калачиком, прижались друг к дружке и заснули крепким сном.

- Здорово это у тебя получилось, - тихо произнесла Ильмариэль, глядя на два крепко спящих пушистых комочка.

- Надо же было что-то сделать, - сказал Рэй. - У них же на физиономиях написано: мы затеяли очередную пакость.

- Ты прав, - кивнула Ильмариэль.

- А ведь у нас есть дела поважнее, чем присматривать за двумя болотными непоседами, - продолжал негромко говорить Рэй, склоняясь над ней. Его глаза вспыхнули зеленым светом.

Ильмариэль обвила руками шею мужа и поцеловала его.

- Мы продолжим то, что начали?

- Да. Я... я так хочу снова увидеть твой свет... - говорила Ильмариэль, всем телом прильнув к своему возлюбленному.

Отвечая на сводящие с ума поцелуи Ильмариэль, Рэй вдруг почувствовал, что с ним что-то происходит; словно где-то там, внутри его естества зарождается некая сила, будто жаркое пламя растекается по его жилам. Он уже чувствовал нечто подобное раньше, когда был с Ильмариэль, но теперь - жар этого ярого пламени стал намного сильнее... А еще Рэй только сейчас в полной мере ощутил, что и в Ильмариэль горит точно такой же огонь. Он растекается по жилам, рвется наружу... чтобы породить Мерцающую Зарю...

Рэй заключил Ильмариэль в объятия, подхватил её на руки и вошел в дом. Резные двери закрылись за ним сами собой, и освещавший комнату свет погас. Блуждающие огоньки, доселе освещавшие террасу, сорвались с места и небольшой стайкой полетели прочь. Дом на берегу острова окутали темные крылья ночи, но вскоре, где-то там, внутри, его озарило таинственное золотое сияние...

11. ЗАЧАРОВАННЫЙ ЛЕС.

Осень уже давно вступила в свои права. Деревья оделись в золото-багряный наряд, а землю плотно укрыл мягкий, шуршащий под ногами ковер из желтых, красных, оранжевых и коричневых опавших листьев. Жизнь в Травиндоре по-прежнему текла мирно и размерено, но, как и предполагал шериф Юстик, события, произошедшие в конце лета, надолго запечатлелись в памяти его жителей. По вечерам, сидя у камина или где-нибудь еще, травиндорцы частенько обсуждали между собой случившееся, но при этом никто из них так и не решался расспросить поподробнее обо всем Локиса и Власту - тех единственных, кто мог ответить на все вопросы о том, что же все-таки произошло в заповедных долинах? Куда делись младший Урс и его красавица жена, и что стало с Хайдом-Бейном и его дочкой?

Когда лесничий и травница вернулись из-за леса, то на все расспросы они отвечали следующее: с Бейном покончено навсегда, о его дочке ничего неизвестно, а о Рэе с Ильмариэль беспокоиться не стоит - с ними все в порядке. И все, ни словом больше. Может Юстику и Джоли с Магной было известно чуть побольше остальных, но и они хранили молчание. А впрочем, всем и так было понятно, в чем тут дело. Травиндорцы очень хорошо помнили, как посреди деревенской площади появился скоге, и все это яснее ясного говорило о том, что со всеми недавними событиями тесно связаны Люди леса. А раз так, то и в самом деле, к своей же пользе и спокойствию, лучше не задавать лишних вопросов. Тем более, если учесть то, что произошло позднее...

С недавних пор было замечено, что все Лесогорье окутали сильные чары. Никто не знал, когда именно это произошло, все обнаружилось как-то само собой. Люди заметили - если зайти в глубь леса чуть дальше, чем на полдня пути, то начинают происходить странные вещи. Человек, даже очень хорошо знающий окрестные леса, внезапно полностью терял ориентацию и начинал беспомощно блуждать по лесу до тех пор, пока не выходил на то же самое место, откуда начал свой путь. А еще откуда-то прошел слух: что человеку с дурными намерениями лучше даже и не пытаться проникнуть в зачарованный лес - он никогда не вернется обратно, он пропадет там навсегда...

И только старик Локис, Власта да дети Юстика могли заходить в глубину леса беспрепятственно.

* * *

Зима прошла, и снова наступила весна. Ярко светило солнце, в ручьях и реках весело журчала вода, и деревья вновь окутала легкая, кружевная мантия нежно-зеленой молодой листвы. Пели птицы, и по всему лесу распространялся нежный аромат ландышей и фиалок. Все Лесогорье пело Великую Песнь Пробуждения - Песнь Жизни, но только не она...

Как больно, как мучительно... Как хочется не видеть, не слышать, не чувствовать ничего вокруг... Хочется только одного: погрузиться в темные, безмолвные объятия смерти... Это желанное избавление... почему, почему оно не приходит, почему ускользает от неё?..

Сколько раз за последнее время она искала эти желанные объятия тьмы, но все было бесполезно: острые камни внезапно становились мягкой рыхлой землей; воды бурной реки выносили её мокрое, измученное и озябшее тело на берег, а острые сучья и ветви сами собой отворачивались в сторону. А звери? Они не замечали её. Сколько раз она бросалась прямо под ноги голодному волку, рыси или медведю, но они будто не видели и не чувствовали её, и проходили мимо. А людей здесь не было - они сроду не заходили в эти дебри. Голод и холод, ужас и отчаяние стали её постоянными спутниками. Она давно должна была бы умереть, но она жила.

Темная, жалкая, отощавшая до невозможности собака стояла на краю обрыва, и её карие, совсем не звериные, глаза были устремлены вниз, в пропасть. Может быть, на этот раз все получится... Каменистое дно так далеко и глубоко... Может, она умрет еще до того, как достигнет дна...

Неожиданно откуда-то сзади послышался шорох. Собака резко и испуганно обернулась... и в её глазах вспыхнула безумная радость.

Вот оно - избавление!

Из-за деревьев небольшой, росшей на склоне горы рощицы неторопливо вышел огромный бурый медведь - настоящий вожак и повелитель всего медвежьего племени. Невероятная мощь и сила исходили от него; одного удара могучей лапы со страшными загнутыми когтями вполне хватило, чтобы раздавить любого, кто осмелился бы встать на пути хозяина леса.

И он видел её - его взгляд был направлен прямо на неё.

Собака упала на брюхо и обратила к медведю умоляющий взгляд. Всего один удар, всего один...

Но... что-то здесь было не так... Каким странным был этот пристальный, устремленный на неё взгляд... Он совсем не походил на взгляд зверя: в нем не было свирепости - он был исполнен жалостью.

Медведь мотнул головой, и из-за его спины вышли и застыли в молчании темноволосый ульфинг и худощавый скоге в сером плаще. Увидев их, собака издала глухой, похожий на стон звук и в ужасе отпрянула назад.

О нет, только не это! Зачем они пришли? Неужели им не достаточно её страданий? Неужели они снова хотят причинить ей боль, мучить её?..

Не издав ни звука, медведь вдруг встал на задние лапы, контуры его тела заколебались, и он стал видоизменяться...

С невыразимым ужасом в глазах взирала проклятая на представшего перед ней высокого скоге в темно-зеленой одежде. Это невозможно! Этого просто не может быть! Он же мертв! Мертвец, страшный призрак пришел из мира тьмы, восстал из мертвых, чтобы свершить свое возмездие!..

Скоге внимательно посмотрел на съежившееся от ужаса, жалобно скулящее, у его ног существо и протянул вперед руку. Белые молнии опутали измученное тело. Она снова испытала невыносимую боль: её опять жгло, и некая сила словно выворачивала и разрывала её изнутри. Но в этот раз все закончилось гораздо быстрее.

На земле сидела худая, изможденная и кое-как прикрытая лохмотьями женщина, в которой с большим трудом можно было признать гордую красавицу Мелиссу. Тяжело дыша и дрожа, она затравлено смотрела на тех, кто стоял перед ней.

Скоге сделал шаг вперед и произнес:

- Во имя еще нерожденных я дарую тебе прощение!

Рука с длинными, зеленоватыми ногтями легла на голову Мелиссы, а та от страха не могла даже пошевелиться.

- Ты забудешь все, что было. Твой разум станет подобен чистому листу бумаги. И лишь в снах, - голос скоге стал тише, - время от времени, память будет возвращаться к тебе...

В глазах женщины были недоумение и любопытство. Она оглядывалась по сторонам и как будто спрашивала: кто я? где я? как я здесь оказалась и что со мной?

- Не бойся, тебе никто не причинит вреда, - мягко произнес ульфинг. - Ты потерялась и долго блуждала по лесу. Я отвезу тебя к людям, которые позаботятся о тебе. Ты согласна?

В ответ женщина, как-то по-детски, доверчиво улыбнулась и согласно кивнула. Ульфинг взял её на руки, кивком головы попрощался со скоге и скрылся среди деревьев. А немного погодя в небо над лесом взмыл дракон. Он описал в небесной выси широкий круг, взмахнул крыльями и направился куда-то на юго-запад.

Какое-то время скоге молча смотрели дракону вслед, а потом один из них произнес:

- Ты слишком милостив к ней, господин. А ведь она желала смерти Ильмариэль и лишила тебя жизни.

- Знаю, - тихо ответил скоге в зеленом. Он на минуту о чем-то задумался, а затем продолжил: - Это может показаться несколько странным, но, Майл, Ильмариэль и я испытываем к этой женщине даже некоторую благодарность. Кто знает, может быть - не сделай она того, что сделала - все было бы сейчас иначе...

- Я знаю, о чем ты думаешь, господин, - с загоревшимися глазами произнес Майл. - Ты не стал бы одним из нас, и не было бы того, чего мы все так ждем.

Рэй Урс, Князь Зачарованного леса, улыбнулся и снова посмотрел в ту сторону, куда улетел дракон:

- Кроу сказал, что отвезет её к людям, которые будут заботиться о ней как о родной дочери. Ей дадут новое имя, и она начнет свою жизнь заново - она будет учиться жить в согласии с окружающим миром. В сущности, эта девушка не такой уж и плохой человек - ей просто не повезло с отцом. Мне кажется, что с самого начала она была для Бейна лишь орудием, которое он намеревался использовать в своих замыслах. А если бы она стала ненужной или опасной для него - он бы, не задумываясь, избавился от неё также, как избавлялся от других своих подручных. Он лгал ей с самого начала, развращал её душу богатством, а потом пустил в ход коварные речи о власти, превосходстве и могуществе. Он делал это постепенно, исподволь, но в результате получил именно то, на что рассчитывал.

- Наверное, так оно и было, - согласился Майл. - Не каждый человек способен устоять против такого натиска. Но скажи, сможет ли она достойно прожить свою новую жизнь? Не повторит ли предыдущих ошибок?

- Этого не знает никто, - ответил Рэй. - Я очень хочу надеяться, что призраки тьмы больше не встретятся на её пути. Они подстерегают всех нас, но Мелиссе, как напоминание и предостережение, я оставил сны...

При последних словах в глазах Рэя промелькнуло странное выражение, и Майл внимательно всмотрелся в лицо своего друга. Князь Заколдованного леса и его жена даровали прощение Мелиссе, они сделали это ради тех, кто должен был вскоре прийти. Ни одна живая душа в Лесогорье не должна была быть омрачена болью и страданием - так гласил древний закон Лесного народа. Но Майл также знал, что во власти Рэя было избавить Мелиссу и от снов, но он этого не сделал. И Майл даже догадывался почему. Ильмариэль и Рэй простили Мелиссе зло свершенное в Грифиндейле, но они не простили ей того, что случилось однажды в светлую ночь полнолуния... Ибо тогда она желала не смерти - она желала поработить саму душу... И отныне, сны Мелиссы стали для неё не только предостережением - они были её наказанием.

* * *

Мерно покачиваясь в седле, старик лесничий неторопливо ехал верхом на Сизом вдоль искрящихся на солнце вод Быстрицы на север. Он уже давно въехал вглубь окутанного чарами леса, но назад поворачивать не собирался - Локис навсегда покидал мир людей. И делал он это без малейшего сожаления - это был его выбор. Он уладил все свои дела: подарил дом Магне с Джоли, которые недавно поженились; отослал в Дивинград заявление об уходе с поста лесничего - окутавшие лес чары защищали его лучше кого бы то ни было, и распрощался с жителями Травиндора. Локис был даже почему-то уверен, что с его отъездом кое-кто в деревне вздохнет с заметным облегчением. А вот с Властой он не прощался. Да и зачем: он всегда сможет видеться с ней, когда пожелает. Но вместе с тем, был еще некто, перед кем Локис чувствовал себя в неоплатном долгу.

Лесничий взглянул на сидевшего перед ним на передней луке седла домового. Малыш отправился с ним, покинув ради него все, что было ему дорого, а он, Локис, не смог воспрепятствовать этому. Может, стоит попытаться еще раз, уговорить его как-нибудь?

- Стампи, - медленно заговорил Локис, - не надо было тебе ехать со мной. Я никогда не смогу простить себе того, что из преданности мне, ты покинул дом, к которому был так сильно привязан. Дом, где ты прожил больше сотни лет. Я ведь знаю - для вас, домовых, это все равно, что расстаться с частью самих себя. Ты не должен ради меня идти на такую жертву.

В ответ Стампи ловко развернулся на луке седла лицом к Локису, внимательно посмотрел на него и с теплотой произнес:

- Локис, прошу тебя, перестань уговаривать меня и казнить себя. Ты ни в чем не виноват - я сам захотел этого, и ничто не заставит меня изменить моё решение. Да, признаю, как и всякому домовому, - Стампи склонил голову, и на его лице отразилась печаль, - мне тяжело покидать дом, в котором я прожил много лет. Но в моем случае, дело не в нем.

- Как это? - удивился Локис.

Стампи улыбнулся и пояснил:

- В нашем с тобой случае - все немного иначе. Людям известно, что мы, домовые, очень сильно привязываемся к домам, где живем, но так бывает не всегда. Иногда мы больше привязываемся не к самому дому, а к живущим в нем людям; особенно, если в одном доме живут многие поколения одного рода. Локис, - взор домового снова обратился к лесничему, - я жил в доме на краю леса с тех пор, как его там построили. Я видел всех твоих предков и искренне полюбил их всех. Ведь именно они - что среди людей встречается нечасто - и создали в доме ту благодатную ауру, в которой мне было тепло, уютно и хорошо. А теперь она ушла вместе с тобой.

- Ты думаешь, что Магна с Джоли не смогут создать такую ауру?

- О, я уверен, они создадут её, - ответил Стампи. - Но это будет уже нечто совсем другое... Как говорят у нас домовых: "К новому дому и хозяевам - новые домовые".

- Понятно.

- А насчет дома ты не волнуйся, - продолжал говорить Стампи, - там теперь живет вполне достойный домовой. Он просто вне себя от радости, что ему достались такие владения. А если что пойдет не так, то Пайди живо научит его уму-разуму. Она это умеет.

Стампи хитровато улыбнулся и снова развернулся на луке седла.

- А вот мы с тобой будем жить в благословенном Дол-Айлине, в тиши и покое ещё долго-долго. Ты увидишь своих внуков и правнуков, - весело болтал Стампи.

"Ишь, куда загнул", - подумал Локис. Но он также знал, что домовой прав. Пребывание в Заветном Лейронде не прошло для него бесследно: Локис чувствовал в себе необычайную силу и бодрость, он как будто помолодел на несколько десятков лет.

- Вообще-то, насчет тишины и покоя я малость ошибся, - продолжал болтать Стампи. - В ближайшее время это вряд ли предвидится... Скоге такие непоседы - уж я-то знаю. А еще я знаю, что тебе снова снился "тот" сон...

Взор Локиса был устремлен вперед, лицо просветлело. Да, ему снова снилось залитое лунным светом лесное озеро. Его чистые воды вдруг озарились золотистым сиянием, заволновались, и из них, подняв фонтан серебристых брызг, стремительно вынырнули две яркие звезды. Они носились над озаренной луной поверхностью воды, как два непоседливых блуждающих огонька, а откуда-то извне, то удаляясь, то приближаясь вновь, будто следуя за звездами, слышался веселый, похожий на звон серебряных колокольчиков смех.

ЭПИЛОГ

Был теплый летний вечер. Солнце закатилось за горизонт, и на небе зажглись звезды и засиял серебряный серп полумесяца. Несколько блуждающих огоньков, пристроившись под крышей, освещали приглушенным светом просторную открытую веранду деревенского дома, и старая сказочница Алфея, окруженная десятком слушателей, неспешно вела свой рассказ. Историю, которую она рассказывала, в Травиндоре и Зеленой Долине так или иначе знали почти все, но поведать её так, как это делала старая сказочница, могли не многие. И поэтому и дети, и взрослые, местные и приезжие, приходили к Алфее, чтобы, уже в который раз, услышать из её уст "Легенду о чародее из Зачарованного леса".

Необычной была эта легенда. Ибо она родилась здесь - в Травиндоре, и события, о которых она рассказывала, произошли не так давно. А кто не верил, тот мог сам попытаться зайти вглубь зачарованного леса и по возвращении решить: верить или нет. И находилось немало таких любопытных, желавших на собственной шкуре проверить достоверность слов легенды.

Они уходили в лес, блуждали там, иногда по несколько дней, а когда возвращались обратно, то вели себя несколько странно. Одни хранили задумчивое молчание; другие ничего не помнили; третьи говорили, что видели какие-то неясные тени, слышали, как будто издалека, чей-то смех и завораживающее пение... А иные, таких были единицы, поговаривали: будто они мельком видели Хозяина леса - огромного бурого медведя.

Старая сказочница прервала свою речь, ненадолго умолкла и задумчиво посмотрела в глубину сада, туда, где росли старые деревья и густые заросли кустарника. Она давно догадалась, что, помимо слушателей, расположившихся вокруг её кресла на веранде, послушать её истории приходили ещё и те - другие...

Вечер был абсолютно безветренный, но, словно отвечая на мысленные размышления Алфеи, ветви кустарника слегка качнулись, и старой сказочнице показалось, будто среди деревьев притаились чьи-то смутные тени.

КОНЕЦ.

Киев - Екатеринбург

2004-2005