С каждым днем Хёк Карас становился все более странным в понимании воспитанницы лорда Сатерли. Она уже привыкла спать в комнате на диване, но с некоторых пор, проснувшись, обнаруживала лежащего возле дивана мальчишку, который держал её за руку.
Он все больше требовал от нее внимания, и уже не прятался за окном или дверью. Если ему что-то хотелось получить, то он не спрашивал на это разрешения, а просто брал, что хотел.
- Сир Хонбин, - обратился к Карасу Тубе Роуди, - меня беспокоит поведение вашего брата.
- Что же не так делает мой брат? - удивленно спросил его юноша.
- Он заставляет леди Дарию спать с ним в одной комнате, и ходит при ней практически в голом виде. А вчера я видел, что он трогает её за талию.
- Ну и что..., - рассмеялся Хонбин, - она всего лишь игрушка моего брата, кроме того, люди Брамса уже надругались над ней, эта девка теперь дёшево стоит.
- Сир, но она же леди, - возмутился Роуди.
- Мой брат тиран, - прервал его Хонбин, - он чудовище, сир Роуди. Он родился таким. Если она не будет его игрушкой, тогда он будет играть с вами. Например, ломать каждый день вам пальцы, или просто треснет по башке топором, и вы окочуритесь.
От этих слов сир Тубе стал заикаться....
- Вы же не хотите этого? - усмехнулся Хонбин.
- Конечно, нет, сир, - ответил тот.
- Тогда не лезьте, куда вам не следует. Лучше заставьте старика подписать завещание, и мы уберемся восвояси.
- Хорошо сир, - ответил Тубе, и поплелся вверх по лестнице.
-----
Как всегда, к вечеру Дария зашла в комнату, чтобы зажечь свечи. Яркие огоньки медленно разгорались на камине, и только сейчас она заметила стоящего у кровати Хёка.
- Сир Хёк, - заговорила она, - вы были здесь? Простите, я только закончила прибираться на кухне, и не успела разжечь свечи.
Хёк молча снял с себя камизу и рубаху.
- Сейчас я приготовлю вам постель - продолжала она, и, подойдя к кровати, стала убирать покрывало.
Но рука юноши вдруг скользнула по её талии, крепко обхватив сзади. Девушка попыталась вырваться, однако сделать это было уже невозможно. Горячее дыхание обожгло ей шею.
- Сир Хёк, - запищала она сдавленным голосом, - нет, не трогайте меня - её сердце отчаянно забилось от страха, а отвращение подкатило к самому горлу. Тошнотворное чувство от мужского прикосновения заставило несчастную защищаться, и она ударила его по лицу.
- Отойдите от меня! - кричала девушка в истерике, - я ненавижу вас!
Хёк отшатнулся от неё, и его охватило паническое чувство. Он ударил со злости по деревянному комоду, и тот разлетелся в щепки, а Дария закричала так, что весь замок проснулся от её воплей.
В дверь ворвался Хонбин, который, скрутив своего брата, потащил его вниз.
- Что ты творишь!!! - кричал он на него, - я же говорил, что люди хрупкие. Хёк, ты не можешь сейчас контролировать свою силу, от неё останется только кучка пыли!
- Не вмешивайся! - заорал на него мальчишка, - она моя игрушка! Она моя!
- Она тебя боится, - продолжал Хонбин.
- Не указывай мне! - кричал в неистовстве его брат, - ты не сильнее меня!
- Ты решил нарушить правило нашего дома?! Карасы не дерутся между собой, Хёк, и ты это знаешь. Я старше тебя, ты обязан подчиняться мне - злился Хонбин - поэтому, ты будешь спать сегодня в моей комнате, а завтра отправишься обратно в Карасленд !
Всю ночь Хёк думал о том, как ему избежать возвращения в Карасленд и заставить своего брата не вмешиваться в его отношения с Дарией. И под утро в его голове созрел, хоть и немного глупый, но на его взгляд, вполне достойный план. Мальчишка знал, единственное, что волнует Хонбина, это получение Небесных сводов без пролития крови его владельца. Поэтому первым делом, с самого утра, он направился к лорду Сатерли:
- Что привело тебя так рано, мой мальчик - прошептал лежащий в постели старик.
- Вы сказали, - начал с порога Хёк, - что отдадите замок тому, кто жениться на этой женщине.
- Да, - ответил лорд Сатерли, - может она и опорочена, но у неё доброе сердце. Я найду достойного человека, который сможет заботиться о ней всю жизнь.
- Я не человек, - продолжал Хёк, - и не умею заботиться о людях, но обещаю сохранить ей жизнь, и обручиться, если вы отдадите замок.
- Похоже, мой спаситель не так прост, - ухмыльнулся старик.
- Я не спаситель, - ответил Хёк, - но эта сделка выгодна нам обоим. Кроме того, я лорд, сын лорда из древнего рода, думаю, в этом Королевстве не найдется ни одного человека, который предложил бы вам столь выгодные условия.
- Ты прав, - вздохнул Сатерли, - да, и мне не долго осталось. Я стар и измучен, чем быстрее Дария выйдет замуж, тем лучше.
- Я не могу жениться на ней, - ответил Хёк, - мне только тринадцать, но формально она будет считаться невестой лорда, и с ней будут соответствующе обращаться.
- Хорошо, - прошептал старик, - вели Роуди подготовить завещание, пусть пропишет все условия как следует.
Довольный Хёк покидал комнату.
Собрав всех своих вассалов в большой церемониальной зале, лорд Сатерли огласил своё решение и подписал бумагу. Хонбин стоял и молча слушал его. Следом была проведена церемония обручения, и сколько несчастная Дария не пыталась отговорить лорда Сатерли от этой затеи, он остался непреклонным.
- Теперь я не смогу вас защитить, - тихо проговорил ей Хонбин, - у моего брата несносный характер, с ним трудно бороться, и с детства ему присуща жестокость. Я не знаю, как воздействовать на него, и никто не знает, потому что он слишком скрытный.
- Что же мне тогда делать? - со слезами на глазах спросила она.
- Покиньте замок немедленно, - продолжал он, - я отвлеку его, а вы бегите как можно дальше отсюда.
Пока Хонбин и новоиспеченный жених разговаривали с вассалами, Дария собрала немного еды и сев верхом на лошадь поскакала прочь из Небесных сводов .
Она гнала лошадь так, что к вечеру та была вся в мыле и хрипела от натуги. Повсюду вокруг стоял лес, но страх перед Хёком пересиливал страх перед дикими зверями. Она не стала разводить огонь, чтобы никто не заметил её.
--------
Между деревьями послышался протяжный шелест травы и вой. Лошадь, привязанная к дереву, вздрогнула и стала метаться.
Мамочки мои, это волки! - испуганно вскочила девушка.
Она попыталась разжечь огонь кремнем, но трава и ветви отсырели, и у неё ничего не получалось. Из густого кустарника показались волчьи головы. Трое бросились на лошадь, и стали рвать её на куски, а ещё двое направились прямо к девушке. Она схватила палку, однако после первого же удара та переломилась по полам, и животное повалило её на землю. Несчастная закричала, пытаясь отмахнуться от него, как вдруг зверь утих, и Дария почувствовала, как что-то теплое льется прямо ей на лицо. Она медленно открыла глаза, над ней стоял Хёк с огромными черными крыльями, блестевшими в тусклом лунном свете, и держал в руке оторванную волчью голову. Сейчас она подумала о том, что не знает, что хуже: голодная стая волков или Хёк Карас, который отыскал её в лесу.
Мальчишка молча отбросил волчью голову в сторону и заговорил:
- Человек, ты действительно думаешь, что сможешь убежать от меня?
- Сир Хёк, - еле слышно говорила она, - вы получили замок, зачем я вам теперь. Прошу вас, отпустите меня. Я не имею никакой ценности.
- Кто сказал, что я хотел получить замок, - присел он над ней, - это место скучно до омерзения. Я уже каждую крысу там знаю. Единственное мое желание, это убраться оттуда, и как можно быстрее, но ты, человек должна пойти со мной, потому что ты моя.
- Сир Хёк я....
- Ты ненавидишь меня, это я уже слышал, - ответил он, - но тебе придется терпеть. Пока мне не надоест, ты будешь терпеть. Он подхватил её на руки, и взлетел вверх.
Дария впала в такое изумление, когда увидела под собой макушки удаляющихся деревьев, что инстинктивно сильнее обхватила его за шею.
- Вы умеете летать? - спросила она.
- А на что, по-твоему, мне крылья? - равнодушно ответил Хёк.
Она замолчала и уткнулась лицом в его грудь. От него исходил сладкий аромат фрезии. Это было так необычно, потому что от большинства мужчин в замке пахло потом и конским навозом. Она снова прижалась, чтобы лучше почувствовать этот аромат.
- Если тебе так нравиться обнюхивать меня, - заговорил он, - что же ты кричишь всякий раз, как я приближаюсь?
Она опустила голову вниз, отодвинувшись обратно.
- У нас в замке, в Карасленде нет людей, - продолжал он, - только моя мать. Я знаю, что люди очень хрупкие, поэтому можешь не бояться меня, я не буду причинять тебе вред. Но и ты обещай не причинять мне боли.
- Как же я могу? - спросила она, - вы сильнее меня.
- Ты все время это делаешь, - прошипел он, - убегаешь от меня, не разрешаешь прикасаться, ты считаешь меня чудовищем.
- Сир Хёк, почему вы не разрешаете мне уйти? - прервала она его.
- Опять! - закричал он, - замолчи! Ты будешь со мной, теперь ты моя невеста!
Хёк опустился на террасу возле башни, и потащил несчастную обратно в свою комнату.
- Сегодня я снова должна спать на диване? - спросила она.
- Нет, - ответил Хёк, начиная раздеваться, - разве ты не заметила, что его нет в комнате, я выбросил его в окно.
- Тогда где же мне спать? - удивилась Дария.
- На кровати, - ответил он, и улегся в постель.
Девушка присела на край кровати и стала осторожно наклоняться к подушкам.
Хёк не сводил с неё пристального взгляда.
- Сними эту грязь, - дернул он рукав её платья, - оно страшное, воняет, и в собачей крови.
Она снова вскочила на ноги.
- Я сейчас порву его в клочья! - заорал он.
И Дария отвернувшись, стала стаскивать с себя шерстяное платье, оставшись только в одной исподней сорочке.
По её телу побежали мурашки, потому что даже спиной она ощущала жадный взгляд Хёка. Девушка легла, словно деревянное бревно, вытянувшись во всю кровать, и не смела шевелиться.
Хёк Карас повернулся к ней спиной, свернувшись калачиком. Он знал, что его мать и отец спали в одной кровати, но о том, что делать дальше мальчишка не догадывался, и думал, что этого вполне достаточно, чтобы называться мужем и женой. Он довольно хмыкнул себе под нос, размышляя, как завтра будет хвастать перед братом, тем, что стал мужем этой ночью.
-----
Едва восход разразился первыми лучами мутного солнца, как Дария открыла глаза. Спящий Карас навалился на нее всем телом, и сложил все четыре конечности разом. Он был очень тяжелый, и скинуть его, себя она не могла. Единственное, что у нее высовывалось из-под одеяла это голова, но и та упиралась ему в грудь. От его тела исходил вчерашний аромат фрезий. Эти цветы, когда-то привез предок лорда Сатерли, и они густо разрослись у подножия гор и Небесных сводов . Дария снова уткнулась ему в грудь, вбирая в себя этот аромат своего детства. Хёк шумно выдохнул, и сжал её тело, словно железными тисками. Однако, сердце девушки оставалось спокойным, она не чувствовала ни страха, ни отвращения, этот запах успокаивал её, и она ощутила себя в безопасности, будто в то время, когда они с отцом ходили, гуляя по цветочным склонам.
Ещё около часа прошло, пока Хёк не открыл глаза. Он смотрел на неё и не шевелился, боясь, что если сделает хоть одно движение, то она закричит и оттолкнет его от себя. Дария просто лежала у него на груди, разглядывая бугорки на сильных плечах. Так прошло ещё полчаса, пока Карас не почувствовал явный прилив сил в определенной части тела и его крылья вдруг стали неконтролируемо вырастать.
Что это? - удивленно подумала Дария, увидев черные перья, торчащие во все стороны.
Она подняла голову. На неё смотрели два ужасно страшных глаза, какие даже ночью не приснятся в кошмарных снах, мерзкое лицо, торчащие дыбом волосы и пресловутые черные перья. Словом, Хёк Карас предстал во всей своей красе.
Дария быстро опустила голову обратно, уткнувшись ему в грудь и не веря собственным глазам.
- Я чудовище, правда? - спросил заспанным голосом Хёк.
- Да, сир! - выпалила, не подумав, она.
- Такой мерзкий? - снова спросил он.
- Ужасный, сир, - продолжала девушка, - но по-крайней мере не воняете конским навозом.
- Я люблю мыться, - ответил Хёк на это.
Она попыталась вырваться от него, но мальчишка не отпускал.
- Сир, мне пора готовить завтрак, - пропищала Дария.
- Иди невеста, - произнес он, улыбаясь, и убрал руки, дав возможность встать с постели.
Она словно тень исчезла за дверью, но Хёк не хотел покидать своего ложа. Простыни и подушки, всё, пропиталось новым и таким манящим запахом. Он, как полоумный, катался по кровати, и дрыгал ногами, пытаясь оставить на себе этот странный, непривычный аромат женщины.