Завадский Андрей Сергеевич. День вторжения-2: День помощи, том 2

День вторжения-2: Вечер потрясения

Том 2

Глава 1 Пробуждение

Вашингтон, США - Москва, Россия - Норвежское море

11 мая

Конференц-зал Белого дома был переполнен. Многочисленные журналисты, представители крупнейших издательств и телекомпаний Соединенных Штатов, а также нескольких европейских информационных агентств, нетерпеливо ерзали в глубоких креслах, вполголоса переговариваясь с соседями. В задней части не такого уж просторного, как только что выяснилось, зала группа телеоператоров возилась со своей техникой, спеша настроить ее к началу пресс-конференции.

-- Дамы и господа, - внимание журналистов обратилось к трибуне, за которую встал глава администрации Белого Дома. Алекс Сайерс обвел взглядом собравшихся репортеров, и шум резко стих. - Дамы и господа, прежде всего, хочу напомнить вам о регламенте. Здесь собрались те, кому уже приходилось в былые времена присутствовать на таких мероприятиях, специально аккредитованные представители информационных компаний, поэтому буду краток. Сначала будет озвучено официальное заявление Белого Дома относительно последних событий в Персидском заливе. Затем, если у кого-то из вас, дорогие друзья, возникнут вопросы, по очереди задавайте их, соблюдая порядок и не устраивая гвалт. Каждому из вас будет дан по возможности исчерпывающий ответ, если, конечно, вопросы ваши не затронут секретную информацию. Итак, дамы и господа, - Сайерс указал на ведущий к трибуне проем бокового выхода: - Президент Соединенных Штатов Америки!

Джозеф Мердок, как всегда подтянутый, в безупречном костюме и грамотно подобранном в тон галстуке, представлял собой идеал современного политика, активного и решительного, ожиданию предпочитающего действия, но действия, взвешенные не единожды, а не подчиненные эмоциям и случаю. И сейчас он не стал изменять своему амплуа:

-- Дамы и господа, я рад, что вы так быстро откликнулись на наше предложение, - президент смотрел куда-то вглубь зала, ни на ком конкретном не останавливая взгляд. - У вас накопилось немало вопросов, равно как и у миллионов наших сограждан, простых обывателей, и уже появляются какие-то домыслы, как правило, не имеющие ничего общего с реальностью. Сейчас я постараюсь прояснить ситуацию и развеять ваши сомнения, а вы, я надеюсь, донесете мои слова до наших соотечественников и до тех, кто сочувствует нам в других странах, проявляя участие в наших проблемах.

Итак, дамы и господа, в результате провокации, инспирированной пока неизвестными нам силами, американский военно-морской флот, дислоцированный в Персидском заливе, уничтожил иранский ракетный катер, судя по некоторым данным, готовившийся нанести удар по нашему крейсеру, курсировавшему у иранских берегов. Действия командира крейсера, с которого и был открыт огонь, приведший к потоплению иранского катера, внимательно проанализированы и признаны абсолютно правомерными. Наш капитан строго следовал полученным ранее инструкциям, действуя в целях сохранения своего корабля и жизней экипажа, и его вины в случившемся нет.

Однако в ответ на это ряд ближневосточных государств, а также Ливия, Алжир, Венесуэла и Индонезия, объявили нефтяное эмбарго, требуя для его прекращения наших публичных извинений и признания того факта, что уничтожение катера иранских военно-морских сил было актом агрессии с нашей стороны. В настоящее время прекращена загрузка танкеров на нефтяных терминалах Саудовской Аравии и ряда других государств, а часть танкеров, уже покинувших их порты, была задержана и принуждена вернуться в саудовские или иранские порты. В настоящее время команды этих танкеров находятся под арестом на борту своих судов. Их жизням ничто не угрожает, и сотрудники американского консульства в Иране и посольства Соединенных Штатов в Саудовской Аравии уже встречались с этими моряками. Мы предпримем все возможные меры, чтобы пленники были освобождены в кратчайшие сроки. Также сотрудники нашего дипломатического ведомства активно взаимодействуют с представителями Ирана и присоединившихся к эмбарго стран-членов ОПЕК. Мы не намерены прибегать к использованию военной силы, и стремимся все разногласия разрешить мирным путем. И, с Божьей помощью, будем надеяться, что в течение ближайших дней кризис будет успешно преодолен, и эмбарго, столь поспешно объявленное нам нашими же союзниками в регионе, будет снято. - В эти мгновение лидер американской нации сам еще искренне верил в собственные слова. - А теперь, дамы и господа, ваши вопросы.

Несколько секунд в зале царило молчание. Журналисты переваривали слова президента, проникаясь серьезностью сказанного. Наконец один из репортеров, отличавшийся, видимо, лучшей реакцией, вскочил, обращая на себя внимание не только Мердока, но и своих менее расторопных коллег:

-- Господин президент, - торопливо произнес, буквально подпрыгнув, точно подброшенный пружиной, журналист, молодой человек лет двадцати пяти. - Означает ли нефтяное эмбарго возможность возникновения дефицита бензина и других видов топлива в Штатах? К чему готовиться американцам?

-- Ни промышленность, ни наши сограждане, простые налогоплательщики, не ощутят на себе последствия демарша наших ближневосточных партнеров еще несколько месяцев, как минимум, - уверенно ответил президент Соединенных Штатов. - Прежде всего, мы задействовали стратегический запас, которого даже при отсутствии иных источников органического топлива, хватит на несколько месяцев бесперебойного функционирования всех промышленных предприятий Соединенных Штатов. При этом мы по-прежнему в полном объеме получаем нефть из Мексики, а также добычу ведут наши нефтяные платформы в Мексиканском заливе. Никакой дефицит нам не грозит, дамы и господа. Правительство будет жестко контролировать ценовую политику нефтяных компаний на территории США, не допуская необоснованного роста цен на все виды топлива. Я уверен, что действия Саудовской Аравии и присоединившихся к ней стран никак не скажутся на простых американцах. В течение считанных дней мы добьемся отмены эмбарго, при этом, я еще раз подчеркиваю, нами даже не рассматривалась возможность использования вооруженных сил для преодоления этого кризиса. Да, наши вооруженные силы на Ближнем Востоке приведены в состояние повышенной боевой готовности, но это вполне нормальное явления. Мы опасаемся, и не без оснований, террористических атак на наших военнослужащих. Определенные силы в исламском мире могут воспользоваться возросшей напряженностью, дабы добиться своих целей, стравив нас и наших партнеров, исключив возможность мирного урегулирования данной ситуации. Этого мы тоже не допустим, и любые происки террористов будут пресечены быстро и жестко.

-- Какова судьба американских военных баз, размещенных на территории стран, объявивших эмбарго, господин президент? - остальные журналисты начали проявлять все большую активность, собравшись, наконец, с мыслями.

-- Об этом в идущем диалоге пока ничего сказано не было, - спокойно и быстро ответил Джозеф Мердок, потратив на раздумья считанные секунды. - Наши войска в регионе являются гарантом стабильности и мира, третьей силой, стоящей между правящими режимами и оппозиционными им террористическими группировками, и это отлично понимают даже наши недоброжелатели. Стоит нам вывести войска из Саудовской Аравии и соседних стран, их захлестнет волна террора, которая поглотит правящие режимы, а на месте этих стран возникнут государства, напоминающие Афганистан талибов, жестокие, в основе которых будет лежать крайний исламский фундаментализм. Этого никто не хочет, как по эту сторону Атлантики, как и на противоположном берегу. Возникшее подобие конфликта не посягает на устои, и мы не намерены взрывать Ближний Восток. Кто-то решил продемонстрировать нам свою силу, но Америку поставить на колени не удастся. Мы сможем достойно ответить на этот шантаж.

Вопросы следовали один за другим. В голосе журналистов слышалось неподдельное волнение, ведь ситуация была слишком серьезной. Под угрозу был поставлен фактически американский образ жизни, самое ценное, что можно было представить, ведь именно этим оружием была повержена в свое время Советская Империя, а не ракетами и авианосцами. Теперь же грязные дикари из далеких стран хотели заставить Соединенные Штаты выполнять их волю, публично признаваясь в том, чего не совершали, чтобы их можно было представить, как жуткую империю зла, вынашивающую планы мирового господства, а не средоточие демократии. Но президент Мердок был уверен и бодр, и его уверенность постепенно предалась всем присутствующих, заразих их верой в "хэппи-энд".

Итоги пресс-конференции в Белом Доме благодаря таким техническим достижениям, как глобальная компьютерная сеть, а также, разумеется, благодаря главному достижению демократии, свободе слова, стали известны жителям всех континентов через считанные часы, после чего тут же началось бурное обсуждение сложившейся ситуации на десятках языков в самых разных странах. Каждый спешил высказать свое мнение, заодно растоптав, развеяв, словно туман на рассвете, выводы других, тех, кто осмеливался возражать самодеятельному эксперту в области международных отношений.

Однако слова, пусть даже такого влиятельного человека, как президент Соединенных Шатов, все же оставались словами. В век, когда общественное мнение может служить оружием, намного более опасным, нежели сотня термоядерных боеголовок, очень многое делалось просто на публику, в том числе и брифинг в Белом Доме. Но были и те, кто, не тратя время на пустые разговоры, уже действовал, причем в последнюю очередь задумываясь о такой вещи, как одобрение главы государства.

Все те, кто в этот майский день решил воспользоваться услугам международного аэропорта Алена Даллеса, наверное, не заметили рядом с собой ничего необычного. Самолеты, громадные "Боинги", "Аэробусы" и немногочисленные "Ильюшины" последних моделей, те, которым позволили парить в американском небе, все так же приземлялись и взлетали, унося тех, кто решил временно или навсегда - да, случается порой и такое - покинуть страну победившей демократии. По переполненным залам пассажирского терминала - далеко не все авиалайнеры укладывались в график - лениво бродили полисмены, без лишнего энтузиазма высматривая коварных террористов и видя бомбу в каждой банке из-под "Колы", особенно, если ее держал в своих руках человек с чуть более темным цветом кожи, чем его соседи. Звучала разноязыкая речь, перекрываемая доносившимся из-под потолка голосом диспетчера. Словом, внешне все выглядело, как обычно.

Пассажиры, работники аэропорта, небесных ворот Америки, и все прочие, кто оказался в это время и в это месте, спешили по своим делам, не обращая внимания на одного единственного человека, со скучающим видом скользившего взглядом по многоликой толпе из уютного нутра не слишком примечательного "Шевроле". Пожалуй, столкнись эти люди нос к носу с подтянутым, несмотря на солидный возраст, сосредоточенным и напряженным, будто перед схваткой, мужчиной, солидно, но скромно одетым, они и тогда не узнали бы его. Что ж, Реджинальд Бейкер не был голливудской звездой, и не стремился к известности, более того, старался избегать ее, насколько возможно.

Нетерпеливо похлопывая ладонью по подлокотнику кресла, глава АНБ поглядывал на часы, убедившись, что нужный ему рейс уже обязан прибыть. Само появление шефа одной из мощнейших разведок в таком месте многим могло показаться странным, но еще более странным было то, что о цели его поездки здесь, в США, знал лишь один человек - сам Бейкерс. Никто больше, ни в офисе АНБ в Форт-Миде, ни в Белом Доме, даже понятия не имел, с кем и поп поводу чего мог встречаться Бейкерс едва не в дверях пассажирского терминала аэропорта Вашингтона.

Тот, кого ждал Реджинальд, появился внезапно, вынырнув из толпы и уверенно двинувшись к седану "Шевроле". Невысокий, темнокожий, с аккуратной бородкой и ниточкой ухоженных усов, он мало чем отличался от окружающих. Приличный костюм, легкий кожаный "кейс", выглядывавший из-под рукава "Ролекс" отнюдь не самой дорогой модели - таков был его портрет, скупой и невыразительный. Средней руки бизнесмен, или, быть может чиновник не самого высокого ранга, обычный клерк, но из приличной конторы, таким он казался прохожим. Этот человек не были ни тем, ни другим.

-- Сэр? - водитель, темнокожий крепыш с кондициями баскетболиста, вопросительно взглянул на Бейкерса, не произнеся больше ни слова.

Тот, кто сидел за рулем, был профессионалом не только в вождении автомобиля, и потому мгновенно заметил интерес к охраняемой персоне со стороны не внушавшего доверия человека - с некоторых пор отношение к выходцам с Ближнего Востока в предельно политкорректной Америке стало отнюдь не самым дружелюбным.

-- Пройдись, Майк, - коротко приказал шеф АНБ. - Ступай. Оглядись по сторонам.

Шофер был последним рубежом обороны на пути любого злоумышленника, рискнувшего бы покуситься на жизнь Реджинальда Бейкерса. Главу АНБ почти не знали в лицо обыватели, но тот, кто хотел, мог выяснить все, вплоть до цвета любимых носков. Агентство национальной безопасности никогда не было столь известным, как ЦРУ или ФБР, но этой структуре многие, очень многие мерзавцы по всему миру были обязаны долгой отсидкой в тюрьмах, не только американских... или увесистой надгробной плитой.

Врагов у АНБ и его директора лично хватало, потому сейчас Бейкерса, обычно не жаловавшего лишнюю охрану, бдительно стерегли. Как правило, Реджинальд довольствовался секретарем в приемной и парой громил с пистолетами на входе в офис, сейчас же был особый случай, требовавший от подчиненных Бейкерса проявить изрядную находчивость и весь свой профессионализм - в такой ситуации на удачу надеяться попросту недопустимо.

Кстати, одной из мер предосторожности был и "Шевроле", на который глава разведки временно сменил роскошный и весьма приметный "Крайслер". Кому-то это показалось бы дилетантством, но и такая мелочь могла стать решающей в определенной обстановке. И все же трюк со сменой машин был отнюдь не единственным и не главным.

На территории аэропорта в эти минуты находилось не менее шести групп вооруженных агентов, в воздухе - пара вертолетов со снайперами и спецназом, готовым вступить в действие, если табельных "Глоков" и "Берет" окажется недостаточно. Но о присутствии этих подразделений Бейкерс мог лишь догадываться, водитель же, под пиджаком которого болтался в кобуре тяжелый "ЗИГ-Зауэр" калибра девять миллиметров, был здесь, рядом, осязаемый и надежный. Но в определенный момент лишние уши, пусть и уши тысячу раз проверенного агента, становились откровенно лишними.

Шофер по имени Майк выбрался из авто, а на заднее сидение, дождавшись приглашения Бейкерса, сел тот самый человек со смуглой кожей.

-- Добрый день, - вежливо кивнул Бейкерс. - Надеюсь, вы добрались без происшествий.

-- Да, все отлично, - сухо ответил ему собеседник, не менявший расслабленного, чуть скучающего выражения лица. - Благодарю.

Этот человек прибыл в Штаты рейсовым самолетом из Каира, как обычный пассажир, послушно пройдя таможенный досмотр и все сопутствующие процедуры, по первому требованию бдительных пограничников предъявляя безукоризненные документы, не способные вызвать и тени подозрений, но к Египту он не имел ни малейшего отношения. Родиной того, кто разговаривал сейчас с одним из самых влиятельных людей в США, была Саудовская Аравия.

-- Наш король сделал первый шаг, - без каких-либо эмоций, ровно, будто говорил о погоде или, к примеру, ценах на бананы в Перу, произнес гость из-за океана. - Многие, очень многие осудили этот поступок, и те, от чьего имени я с вами говорю, готовы действовать в самом скором времени. Но мой господин желает еще раз убедиться в вашей готовности оказать нам поддержку, в том, что вы не откажетесь от своих слов.

-- Отказаться от слов никогда не поздно, - пожал плечами Реджинальд Бейкерс. - Вам ли не знать этого. Но, нет, по-прежнему я верен своим обещаниям. Действия вашего короля не выгодны ни мне, ни вам, и я прошу заверить уважаемого принца Аль Джебри, что мы примем его сторону. Но мне хотелось бы встретиться с ним лично, вернее, познакомить с принцем кое-кого из моих партнеров, тех, чья поддержка может быть важна для дела. Последнее слово останется за нашим президентом, но он не принимает решения, не посоветовавшись со своим окружением. И потому чем больше советников Мердока будут разделать нашу с вами позицию, тем скорее США выступят на вашей стороне явно, а не тайно.

-- Полагаю, это можно организовать, - кивнул араб. - Следует только решить, где и когда.

-- Да, мы обсудим это, но чуть позже, - заметил Бейкерс. - Пока же рано что-либо предпринимать. Нужно, чтобы мои партнеры морально были готовы выступить против нынешнего правителя вашей страны, оскорбленные его действиями. Возможно еще несколько дней.

-- Да, я так и передам Его высочеству. Я рад, что наша встреча прошла с пользой, господин Бейкерс.

Араб выскользнул из автомобиля, и мгновение спустя растворился в суетливой толпе. Да, в век высоких технологий ради пары ничего не значащих слов приходилось летать через океан. И это было надежнее всего, ведь к любому кабелю можно подключиться, любу радиопередачу - перехватить, любое сообщение по электронной почте, такой доступной сейчас, - расшифровать, отследив и отправителя, и адресата. А так и Бейкерс, и те, кто жаждал его поддержки, пребывая посреди аравийской пустыни, могли быть уверены - пока их переговоры, их намерения остаются в тайне ото всех.

Немного, наверное, оставалось в мире людей, ничего не знавших о событиях в Персидском заливе, и о том, что последовало за этими событиями. Разве что, в дебрях амазонских джунглей да во льдах какой-нибудь Гренландии еще нашлись бы те, до кого не успели дойти последние новости. Хотя, пожалуй, и там были в курсе всех последних новостей, ведь на дворе, как-никак, век информационных технологий, спутниковой связи и беспроводного Интернета. Но были такие люди и в более цивилизованных местах, в том числе, в российской столице.

Трудно догадаться, но камера предварительного заключения обычного милицейского участка почти в центре Москвы оказалась полностью отрезанной от пронизывавших, казалось бы, все потоков информации. Все вести извне сюда мог принести только дежурный милиционер, а он не горел желанием рассказывать запертым в тесных клетушках дебоширам и уголовникам мировые новости. Поэтому двум сержантам, Олегу Бурцеву и спецназовцу Славе, буквально пару дней назад очутившимся в Москве, оставалось лишь ждать, когда же перед ними откроются железные двери, отделяющие их от свободы.

В отделение Бурцева, как ни странно, привели такие, казалось бы, благородные понятия, как честь мундира и армейское братство. А еще виной тому была жажда новых ощущений, обычное любопытство. Олег прежде был в столице необъятной России в далеком детстве, практически не сохранив с тех лет никаких четких воспоминаний об этой поездке. И теперь, оказавшись в столице второй раз за всю свою жизнь, он решил наверстать упущенное. Не ограничившись посещением Кремля и встречей с самим президентом, хотя иному и этого бы хватило с лихвой, старший сержант решил устроить себе длительную экскурсию по городу.

Пользуясь законным отпуском, Бурцев намеревался изучить все достопримечательности огромного города, особое внимание уделяя кабакам и клубам, пусть и не в каждый можно было попасть просто так. Возможно, конечно, следовало бы навестить родных, мать с отцом, Наташу, девушку, терпеливо ждавшую своего возлюбленного в далеком уральском городке, но гвардии старший сержант, поразмыслив, решил, что успеет заглянуть на свою малую родину позже, насытившись сперва новыми впечатлениями.

В тот злополучный кабак, с виду вполне приличное заведение, сержант пришел, уже не вполне трезвый, но еще твердо стоящий на ногах. И первым, что он увидел, переступив порог, была яростная драка. Спиртное, пусть это и было всего лишь пиво, хотя в приличных количествах, несколько затуманило сознание Бурцева, поскольку тот, подумав всего пару секунд, сходу ринулся в бой. Дело, в прочем, было не в желании помахать кулаками, а в том, что, во-первых, набросились трое на одного, и, во-вторых, и это было самое главное, окруженный тремя жлобами посетитель заведения оказался таким же сержантом, мельком увиденным Бурцевым ранее все на том же приеме в Кремле.

Изначально нападавших все-таки было четверо, но к тому моменту, когда в кабак заглянул доблестный старший сержант ВДВ, один из них уже пребывал в бессознательном состоянии, бесформенным мешком валяясь в темном углу. Но его приятели, горя жаждой мести, и оказавшись не дураками подраться, не собирались отступать, загнав отчаянно сопротивлявшегося сержанта в другой угол и навалившись на него всем скопом.

-- Десант бить! - Возмущению Олега не было предела. - Пацаны, а ну-ка быстро рассосались!

Бурцев гаркнул на весь зал, вдоль стен которого выстроилось немало напуганные происходящим посетители, по большей части люди вполне приличные, едва ли привыкшие к кабацким дракам.

-- Ты, чмо, пошел вон отсюда, пока по хлебалу не словил, - один из драчунов, плечистый низкорослый малый с перебитым носом, зло оскалившись, обернулся на крик, затейливо выругавшись. Может, он и не заметил на помешавшем расправе над загнанным в угол противником парне парадную форму с шевронами воздушно-десантных войск, поскольку явно был уже крепко поддатый, хотя и твердо держался на ногах.

-- Пошел ты сам, падла, - Бурцев, которому происходящее начинало нравиться, вернул оскал, затем взмыв в воздух и ударив противника, теперь уже противника, в грудь ногой. - Отдохни, желудок! - И подошва тяжелого армейского ботинка с силой впечаталась в тело.

Прием этот сержант оттачивал долго, и сейчас он удался, как никогда. Крепыш улетел к дальним столикам, отключившись надолго, но один из его приятелей, увидев столь быструю расправу, кинулся к Бурцеву, на бегу схватив с одного из столиков бутылку и одним ударом превратив ее в "розочку". Размахивая таким примитивным, но очень опасным даже в не особо умелых руках оружием, он смело атаковал сержанта.

Как выяснилось, драться незнакомец умел, и силы ему тоже было не занимать. Но Бурцева тренировали мастера, да и служба на Кавказе тоже заставляла все время поддерживать себя в должной форме, ведь на войне не место слабым и неловким. И, пропустив все же пару ударов, а также заработав неглубокий порез на лице, сержант, изловчившись, отправил своего противника в глубокий нокаут. Не успев разделаться с наглецом, посягнувшим на десант, Олег ощутил опасность сзади и, не особо разбираясь, кто там к нему подкрался, с разворота вбил каблук в живот здорового мужика в костюме, оказавшегося местным вышибалой, или, говоря более цивилизованно, охранником. Шумно выдохнув, сотрудник службы безопасности, так не вовремя вмешавшийся, согнулся, отступив назад.

-- Милиция! Всем стоять! - уверенный голос заставил сержанта бросить взгляд в сторону входа. Два молодых парня в серой форме, держа дубинки наизготовку, свирепыми взглядами обвели разгромленный в ходе скоротечной рукопашной схватки зал. - Оставаться на местах!

-- Сержант Колобов, московская милиция, - рослый парень в новенькой форме приблизился к стоявшим над постанывавшими противниками победителям: - Пройдемте с нами.

Страж закона, во взгляде которого ясно читалось презрение к перепившим воякам, дубинкой указал на сержантов. Парень, которому Бурцев так кстати пришел на выручку, тоже расправился с единственным противником, и теперь, тяжело дыша и вращая глазами, стоял посреди зала, готовый продолжить бой.

-- Может, не надо, командир? - Олег, поняв, что перед ним такие же сержанты, особо не церемонился. - Давайте, парни, разойдемся по мирному. Эти козлы сами напали, вот их и вяжите. Армии и милиции делить нечего.

-- Ты не понял, урод? - милиционер, возмущенный тем, что с ним спорит какой-то нетрезвый солдафон, упрямо выпятил челюсть. - Оба поедете в отделение, и лучше вам это сделать добровольно.

-- Ты на кого наезжаешь? - спасенный Бурцевым сержант, в крови которого бурлил адреналин, смешанный, вероятно, с приличной дозой алкоголя, кажется, не различал милицейскую форму. - Да я таких как ты штабелями укладывал!

Если бы стражей порядка оказалось только двое, они, конечно, прорвались бы, но милиционеров было четверо, и, как оказалось, спецсредством под наименованием "палка резиновая" они владели очень даже неплохо. После короткой стычки, в которой обе стороны понесли некоторый ущерб в виде ушибов и иных не особо тяжких увечий, оба сержанта оказались сперва в "собачатнике" патрульной машины, затем в дежурной части и, наконец, в пропахшей мочой камере в недрах милицейского участка. Только там Олег узнал, что его товарища по несчастью зовут Вячеславом, и что он имеет честь служить в войсках спецназначения. Славе было немного стыдно за то, что он едва не поддался всего трем гражданским, и еще больший стыд он испытывал от осознания того, что не смог уйти от нетренированных, не нюхавших пороху столичных милиционеров.

-- Да меня командир заставит в противогазе отжиматься, пока я в собственной блевотине не захлебнусь, - сокрушенно произнес, устроившись на нарах, спецназовец. - От пары мусоров не отбиться, это ж подумать надо! Не, Олежа, мне теперь точно трындец, если в часть вернусь, - невесело подытожил он.

Потянулись томительные часы ожидания, плавно переросшие в дни. Хотя оба сержанта даже в горячке боя не потеряли свои документы, их все рано задержали для выяснения личности, а учитывая, что они посмели оказать сопротивление при задержании, тремя сутками их пребывание в камере могло теперь и не ограничиться. Вот так орденоносцы, герои войны превратились в обычных зеков.

Олег понимал, что на выяснение личностей никак не могло уйти почти двое суток, ведь и нужно было только связаться с командованием их подразделений, или с московской комендатурой, где тоже знали о приезде группы офицеров с Кавказа. Ясно было, что милиционеры просто хотят поиздеваться над задержанными, и Бурцев внутренне уже согласился отсидеть трое суток, лишь бы этим месть стражей закона и ограничилась.

Звук шагов за мощной стальной дверью и грохот замка заставили сержантов встрепенуться, ожидая появления надзирателя. Бойцы, деятельные натуры, уже обдумали план побега, довольно быстро оценив уровень подготовки дежуривших в камерах предварительного заключения милиционеров, и решив, что нейтрализовать немногочисленную охрану им было бы вполне по силам. Разумеется, реализовывать этот замысел сержанты не собирались, хотя в первые минуты, движимые отчаянием и злостью, и могли бы решиться на это. Им, прошедшим настоящую войну с безжалостным противником, пара милицейских сержантов и младший лейтенант, старший смены, навряд ли смогли бы оказать серьезное сопротивление.

Чуть скрипнув петлями, тяжелая дверь с закрытым задвижкой оконцем распахнулась, но вместо привычного уже сержанта милиции на пороге появился ни кто иной, как майор Беркут.

-- Подъем! - Командир спецназа, одетый в парадную форму, решительно шагнул в полутемную камеру, и задержанные сержанты при его появлении инстинктивно вскочили на ноги, приняв уставную стойку смирно. - Что, мать вашу, не надоело еще здесь сидеть?

Свирепый взгляд майора обжигал, словно пламя, став вдруг очень даже материальным. Олег невольно опустил взгляд.

-- Товарищ майор... - спецназовец Слава попытался что-то сказать, но впечатавшийся ему в солнечное сплетение кулак командира вогнал все слова обратно в глотку. Пытаясь сделать вдох, сержант согнулся, с трудом сдерживая стоны.

-- Кого я вижу, - усмехнулся Беркут, взглянув на Бурцева. Майор оценивающе окинул десантника взглядом, от которого не укрылась помятая форма с оторванными аксельбантами. - Что, сержант, пришел мой черед тебя из дерьма вытаскивать? Этого охламона, - майор указал на оправившегося от неожиданного удара Славу, - я еще поучу, когда вернемся в часть. С четырьмя гопниками не справился, засранец! Такому не в спецназ, в стройбат нужно идти. Тебя, сержант, учить не буду, не мой ты боец, но уж командиру твоему по-дружески скажу, пусть дрючит, как сам желает. Хотя, конечно, молодец ты, парень, не бросил в беде товарища по оружию, - Беркут усмехнулся, хотя правильнее его гримасу было назвать оскалом. - Мне в общих чертах рассказали, как дело было. Вот только ментов бить не стоило, а если уж начали, мать вашу, так всех надо было вырубить и валить, пока они не очухались. Ладно, все, - майор, не глядя на ошеломленных происходящим бойцов, направился к выходу: - Посидели, и будет.

-- Ну что, товарищ майор, - младший лейтенант, начальник смены, ждал внезапно появившегося в отделении Беркута снаружи, хотя и из коридора он видел, как офицер воспитывает своих проштрафившихся солдат. - Забираете их с собой?

-- Да, лейтенант, - Беркут, с трудом выяснивший, куда подевался его боец, не стал, придя в участок, сообщать о своей принадлежность к спецназу, то есть, фактически, к военной разведке, но и без этого сумел договориться со здешним начальством. Стоила ему эта беседа трех бутылок водки, предназначавшихся, как его клятвенно заверили оживившиеся при виде драгоценной влаги стражи закона, исключительно для компрессов побитому при задержании десантников патрульному.

-- Ну, тогда доброго пути, - развел руками милиционер, при всем желании едва ли сумевший бы помешать майору увести из отделения своих людей, да и не осмелившийся бы это делать.

Выйдя из участка, Бурцев глубоко вдохнул, наслаждаясь весенними ароматами, пусть и были они сдобрены едкими выхлопными газами и запахом гнили, который распространяла вокруг себя мусорная свалка неподалеку. Все же по сравнению с вонью застарелой блевотины и мочи, которой приходилось дышать в камере, это были просто райские ароматы.

Лишь только покинув отделение милиции, старший сержант Олег Бурцев с некоторым удивлением узнал о нарастающем конфликте между Соединенными Штатами и Ираном, в который уже начали включаться соседние государства. В каждом выпуске новостей, следовавшим один за другим с интервалом менее тридцати минут по радио в маршрутном такси, в котором сержанты и майор, во избежание неприятностей не отходивший от них ни на шаг, ехали в гостиницу, где жили приглашенные в Кремль офицеры, обязательно упоминали о возможной новой войне в Заливе. Всякий раз утопление иранского катера и последовавшая за ним реакция причастных к этим событиям стран обрастали новыми и новыми подробностями, столь необычным, что в них явно виделись измышления репортеров и редакторов новостей.

Олег слушал взволнованные или, напротив, чрезмерно спокойные комментарии без особого интереса. Он привык к тому, что в мире постоянно хоть где-то идет война, и если это происходило вдали от родных границ, то все оно не стоило беспокойства. Люди от рождения готовы убивать себе подобных, и если это не касается тебя лично, твоих родных и близких, то нет нужды задумываться об этом. Не в силах одного человека изменить весь род людской, значит, нужно смириться с происходящим.

Старший сержант, видевший войну изнутри, не раз собиравший разорванных на куски товарищей, которым в бою повезло меньше, чем ему самому, вытаскивавший из взорванных бронемашин обгоревшие тела солдат, в отличие от большинства обывателей не любил пространные рассуждения о возможном развитии событий с обязательным сравнением возможностей сторон и взвешиванием их правоты. Это могли себе позволить люди, никогда не знавшие, что такое минометный обстрел, когда смерть с воем летит с небес, и нет возможности укрыться, как ни ввинчивай свое тело меж холодных камней, или снайперский огонь, когда ты вжимаешься в землю, точно зная, что каждое движение видит затаившийся в сотнях метров противник, выбирающий, выстрелить ли в голову или в грудь такой уязвимой жертве.

Да, угроза войны, пусть та война и происходила в далеких краях, беспокоила многих, и не только самодеятельных экспертов, любящих порассуждать о политике и стратегии за бутылкой пива или партией в домино. Это была довольно важная проблема, занимавшая умы многих наделенных властью, политиков и дипломатов, каждый из которых, представляя ту или иную сторону конфликта или же тех, кто хотя бы на словах придерживался нейтралитета, стремился достичь своих конкретных целей. Но не только один лишь сержант десантных войск Бурцев не обращал внимания на оживленные дебаты вокруг ставшей в последние часы все более осязаемой войны на Востоке. Но существовали и еще люди, которым некогда было отвлекаться на всю эту суету, ибо от их внимания зависело подчас очень многое.

Одним из таких людей был капитан второго ранга Роман Казаков, молодой офицер, лишь несколько месяцев назад назначенный командиром атомной подводной лодки "Кострома". Как раз в те минуты, когда старший сержант Бурцев, щурясь от ярких лучей весеннего солнца, вышел из отделения милиции, капитан Казаков находился в центральном посту своей субмарины, слушая доклады вахтенной смены.

-- Обстановка? - коротко бросил Казаков вахтенному офицеру, войдя в залитое ярким светом помещение, в котором царила тишина, нарушаемая лишь гулом трансформаторов в чреве разнообразных приборов, загромождавших отсек, да изредка негромкими переговорами следивших за многочисленными мониторами подводников.

-- Следуем курсом двести, товарищ капитан, - четко ответил капитан-лейтенант, выполнявший обязанности командира. - Скорость пятнадцать узлов, глубина триста метров.

Вахтенный офицер тоже был молод и полон энергии, как и сам командир, и остальные моряки, служившие на этой субмарине. Еще не растерявшие юношеский задор, но при этом все, как один, грамотные профессионалы, они составляли отличную команду.

-- Вероятный противник?

-- Идет параллельным курсом в двадцати трех милях слева по борту на скорости двадцать узлов.

Под вероятным противником, как было принято выражаться в прежние времена, офицеры подразумевали авианосную ударную группу американского флота во главе с атомным многоцелевым авианосцем "Теодор Рузвельт", громадиной водоизмещением свыше ста тысяч тонн. "Кострома", покинув базу на Кольском полуострове четыре дня назад, уже больше шести часов осуществляла слежение за американским соединением, выполнявшим маневры почти в самом центре Норвежского моря. Учения натовцев "Северный щит" заинтересовали командование российского флота, и в район их поведения был направлен отряд атомных субмарин Северного флота. Кроме "Костромы" в настоящее время за авианосцем следили еще две торпедные подлодки, "Даниил Московский" и "Тамбов", на котором Казаков два года служил старшим помощником, пока ему не было доверено командование собственной подлодкой.

-- Их субмарины появлялись? - продолжал выяснять обстановку капитан, естественно, под "ними" подразумевая американцев.

-- Никак нет, товарищ командир, - вахтенный в подтверждение своих слов даже помотал головой. - Никаких контактов с подводными целями за время вахты не установлено.

-- Куда же они подевались? - Казаков потер подбородок: - Их авианосную группу должны сопровождать ударные подлодки.

-- Может, мы просто пока не смогли друг друга обнаружить, - предположил капитан-лейтенант. - У американцев акустика лучше нашей. - Офицер имел в виду характеристики гидроакустических комплексов. - Но наша лодка такая же тихая, как их субмарины типа "Лос-Анджелес", да и условия неблагоприятны для поиска на больших дистанциях. На поверхности сильное волнение, приближается шторм.

-- Да, по скрытности мы не уступаем американцам, - согласился Казаков. - Но на такой скорости мы все равно должны шуметь слишком сильно, чтобы просто не услышать нас.

Подводная лодка "Кострома", принадлежащая к проекту 945, или типу "Барракуда", действительно была одной из самых малозаметных субмарин российского флота, не уступая подлодкам типа "Барс". Кроме того, за счет титанового корпуса, она обладала наименьшим магнитным полем среди всех существующих субмарин, не уступая, по крайней мере, по расчетам, даже подлодкам четвертого поколения типа американской "Виржинии" или "Си Вульфа". Эти характеристики и позволяли "Костроме" следить за американскими кораблями, находясь от них на расстоянии, позволяющем в любое мгновение осуществить торпедную атаку.

Капитан Казаков был горд тем, что командует таким мощным кораблем, которым являлась его "Кострома". Титановый корпус достался этой подлодке как бы в наследство от печально известного "Комсомольца". Эта субмарина, по иронии судьбы ставшая знаменитой лишь в момент своей трагической гибели, могла погружаться на глубину более тысячи двухсот метров, становясь абсолютно неуязвимой для любого противолодочного оружия, в том числе и для ядерных зарядов, которые в крайнем случае могли пустить в ход те же американцы. Построенная в единственном экземпляре субмарина заставила русских адмиралов и инженеров задуматься над теми преимуществами, которые дает использование титана, и поэтому немного позже на воду были спущены две подлодки типа "Барракуда", корпуса которых тоже были изготовлены из этого металла.

Однако титан был материалом не только дорогим, но еще и сложным в производстве, требовавшим особых технологий, и потому даже могучая советская промышленность смогла осилить лишь четыре уникальные субмарины, две типа "Барракуда" и еще две типа "Кондор", немного отличавшиеся вооружением. Правда, их характеристики все же оказались далеки от возможностей "Комсомольца", но в сравнении с аналогичными показателями иностранных атомоходов и они внушали уважение, одна только способность погружаться на шесть сотен метров чего стоила, да и уровень шумности был исключительно низок. А ведь именно из таких элементов, как скрытность, глубина погружения и скорость и складывается боевая мощь любой современной субмарины.

Гидроакустический комплекс "Скат", глаза и уши "Костромы" в черном безмолвии океанских глубин, тоже был весьма совершенным, пусть и уступая немного аналогичным системам, которыми оснащались американские субмарины, однако разница в их возможностях на самом деле была довольно незначительной, и в бою она, скорее всего, не повлияла бы на исход дуэли. И благодаря комплексной автоматизации этим большим, свыше восьми тысяч тонн в погруженном состоянии, атомоходом управляла команда из пятидесяти девяти человек, почти в два с половиной раза меньше, чем было на американских ударных субмаринах типа "Лос-Анджелес", считавшихся неким эталоном подводных лодок данного класса, что говорило уже о многом.

Две другие подлодки, отправившиеся в этот поход, были не столь совершенны, как "Кострома". Обе они принадлежали к проекту 671РТМК "Щука", и хотя были спущены на воду даже немного позже, чем "Кострома", все же уступали ей по ряду показателей, особенно по глубине погружения. Но даже эти субмарины сравнительно старого проекта практически ничем не уступали американским "Лос-Анджелесам", что стало результатом длительного совершенствования их конструкции.

И у всех трех субмарин была одна общая особенность, благодаря которой они и были выбраны для дальнего похода, благо выбор был большой. В последние годы длительные рейды русских атомоходов становились редкостью, и большую часть времени вполне современные подлодки, к сожалению, проводили у пирсов. Даже стратегические ракетоносцы, в былые времена выполнявшие боевые задачи порой в считанных десятках миль от американского побережья, теперь редко покидали Баренцево море. Поэтому приказ сразу трем субмаринам направляться был воспринять их командами с воодушевлением, тем более, когда стала известна цель похода. Многим офицерам, начинавшим службу еще в советские времена, показалось, что они вернулись на два десятилетия назад, когда две соперничающие державы постоянно следили друг за другом, превратив в площадку для своих игр весь мировой океан.

-- Противник нас не обнаружил? - настойчиво спросил командир субмарины. - Они не пытались уклониться?

-- Никак нет, товарищ командир. Американцы, похоже, не знают о нашем присутствии. Они выполняют противолодочные маневры, но это просто меры предосторожности, не более того.

-- Значит, они у нас на прицеле? - Казаков довольно усмехнулся, как устроивший засаду охотник. - Отлично, капитан-лейтенант, так держать. Продолжайте следить за американцами, ни на мгновение не теряйте их из виду. И если что, мы вспорем брюхо "Рузвельту". - При этих словах оба, и Казаков, и его подчиненный, довольно усмехнулись, взглянув друг на друга.

Особенностью, благодаря которой выбор командования пал именно на те субмарины, что сейчас бесшумно скользили под поверхностью неспокойного Атлантического океана, подобно призракам, незаметным, но смертельно опасным, было их вооружение, а именно мощные противокорабельные торпеды 65-76, также известные под шифром "Кит". Это оружие, предназначенное для уничтожения крупных надводных кораблей, в том числе и хорошо охраняемых, как авианосцы, было создано в качестве альтернативы противокорабельным ракетам.

Ракетным оружием в отечественном флоте вооружались специально создаваемые подлодки, причем габариты этих ракет и их масса были столь внушительными, что такие субмарины не уступали, а порой и превосходили размерами и водоизмещением стратегические ракетоносцы. Основная же масса торпедных субмарин, которые должны были являться, и были в действительности самым многочисленным классом атомных подлодок, по мере совершенствования противолодочных сил потенциального противника становилась бессильной против соединений надводных кораблей. Обычные торпеды калибра пятьсот тридцать три миллиметра, если, конечно, они не были оснащены ядерным зарядом, могли потопить авианосец, этого мастодонта с бронированной шкурой, только в случае нескольких десятков попаданий, к тому же малая дальность их хода вынуждала субмарины сближаться с целью практически вплотную, рискуя быть обнаруженными прежде, чем выполнят атаку.

Выход нашли в создании специальных торпед, более быстроходных, обладавших большей дальностью и намного более мощной боеголовкой. Мощные самонаводящиеся торпеды калибром шестьсот пятьдесят миллиметров могли двигаться со скоростью пятьдесят узлов и поражать цели, находящиеся на расстоянии до пятидесяти километров. Конечно, в сравнении с возможностями противокорабельных ракет типа "Гарпуна" или "Экзосета", запускаемых из торпедных аппаратов, это не казалось ныне чем-то особенным, но в то время, когда на вооружении отечественного флота появились подобные торпеды, разработка противокорабельных ракет на западе еще не вышла из стадии экспериментов.

"Кострома" была вооружена двумя торпедными аппаратами калибром шестьсот пятьдесят миллиметров, а общий боезапас торпед типа 65-76 составлял двенадцать единиц, из которых две сейчас находились внутри громадных труб, готовые к применению в любой миг. Кроме того, субмарина был вооружена еще четырьмя торпедными аппаратами калибра пятьсот тридцать три миллиметра, предназначенных для стрельбы противолодочными самонаводящимися торпедами ТЭСТ-71 или ракетами типа "Водопад", которые могли нести как ядерную боеголовку, так и малогабаритную противолодочную торпеду. А поскольку ядерное оружие с многоцелевых субмарин русского и американского флотов было снято по взаимной договоренности еще несколько лет назад, на стеллажах в торпедном отсеке лежали как раз снаряженные торпедами "Водопады".

Напарницы "Костромы", субмарины типа "Щука", несли такое же число торпедных аппаратов, хотя запас торпед был немного меньше, всего по восемь единиц калибра шестьсот пятьдесят миллиметров, и по шестнадцать обычных торпед или противолодочных ракет. Но в любом случае одновременный залп по "Рузвельту" всех трех подлодок гарантированно привел бы если не к потоплению огромного корабля, то надолго вывел бы его из строя, ведь даже затопление нескольких отсеков авианосца могло лишить его возможности применить свое главное оружие - палубную авиацию. Для корабля же меньшего водоизмещения, для любого крейсера или эсминца из эскорта "Теодора Рузвельта" попадание даже одной торпеды типа "Кит" стало бы фатальным. Этим и объяснялся азарт капитана Казакова, ведь мало было командиров подводных лодок, которым довелось держать в прицеле настоящий атомный авианосец, зная при этом, что имеют все шансы на победу, даже почти не сомневаясь в ней.

Акустик "Костромы" расслабившись, сидел на своем рабочем месте. Слежение за авианосцем было сущим развлечением, ведь не услышать эту махину, идущую двадцатиузловым ходом, было в принципе невозможно, тем более, кроме "Рузвельта" сейчас там, над головами русских подводников, было, кому пошуметь. Почти дюжина крейсеров и эсминцев, эскорт авианосца, сгрудившихся на расстоянии в несколько десятков квадратных миль, тоже издавала множество звуков, представляя собой отличные цели, о которых можно было только мечтать.

Разумеется, американцы предприняли определенные меры предосторожности, вполне справедливо предполагая наличие поблизости чужих субмарин. Они знали, что большое количество русских подлодок покинуло свои базы, и часть из них могла направиться в Атлантику. Поэтому непрерывно работали гидроакустические станции кораблей эскорта, прощупывая мрак глубин в описках затаившегося чужака, а над волнами скользили противолодочные вертолеты "Си Хок" и пара "Викингов", представлявших дальний рубеж противолодочной обороны.

-- Фиксирую работу гидроакустической станции, - доложил встрепенувшийся акустик, когда ультразвуковой импульс с дробным стуком волной прокатился по корпусу подлодки. - Возможно, мы обнаружены.

-- Снизить скорость до десяти узлов, - приказал капитан, не успевший покинуть мостик. - Погрузиться до отметки четыреста метров. Приготовить самоходные имитаторы. - Словно волна пронеслась по подлодке, когда подстегнутые приказами своего капитана моряки бросились выполнять его распоряжения.

Следить за американцами было и просто и сложно. Просто, поскольку целая эскадра при всем своем желании не могла укрыться от мощного гидроакустического комплекса русской субмарины, а сложно, потому, что надводные корабли, в принципе, будучи неспособными оставаться незамеченными, двигались с высокой скоростью. Разогнавшись до двадцати узлов, чтобы идти с ними наравне, "Кострома" сразу могла быть обнаружена противником, тем более это угрожало двум другим субмаринам, ведь они были все же менее совершенны, и шумность их на высоких скоростях была весьма значительной. Поэтому приходилось маневрировать, благо американцы шли не прямым курсом, и противолодочным зигзагом, и все время находились в зоне поражения хотя бы одной из трех следивших за ними подводных лодок. Собственно, "Теодор Рузвельт" мог разогнаться и до тридцати узлов, но ему мешал эскорт, на большой скорости быстро бы израсходовавший топливо, ведь кроме авианосца кораблей с ядерными энергетическими установками в соединении не было.

-- Продолжаю принимать акустические импульсы, - докладывал акустик "Костромы", когда субмарина буквально провалилась на сотню метров, уходя от всепроникающих ультразвуковых волн, испускаемых гидролокатором какого-то из кораблей эскорта американского авианосца. - Думаю, мы обнаружены, товарищ командир.

Сердце в обтянутой форменкой груди подводника забилось втрое чаще, получив изрядную дозу адреналина. Роман Казаков оскалился - на смену рутине пришел бой, и капитан был рад этому.

Глава 2 Демоны глубин

Лондон, Великобритания - Норвежское море - Баренцево море - Мейпорт, Флорида

11 мая

Офицеры, склонившись над огромной картой, с интересом следили за извивами заостренных, точно клинки, стрелок, цепкими взглядами впиваясь в причудливые символы, которыми была испещрена вся Европа и добрая половина Атлантического океана. Для постороннего все эти значки ровным счетом не имели никакого смысла, но здесь собрались те, кто видел, словно наяву, летевшие в вышине армады стратегических бомбардировщиков, рассекавшие океанские волны авианосные эскадры, и похожие на хищных рыбин субмарины, беззвучно скользившие на глубине. На огромной территории, на земле, в небесах и на воде, шла полным ходом, преодолев уже кульминацию, грандиозная военная игра.

-- Что ж, господа, - адмирал Берк, темнокожий гигант в мундире ВМС США, обвел взглядом своих коллег, представлявших здесь, в командном центре учений "Северный щит", военно-морские флоты стран-участниц Североатлантического альянса. - Следует признать, что большая часть задач, поставленных перед нашими парнями, уже выполнена, причем очень грамотно и четко. Что сказать, отличная работа!

-- Значит ли это, сэр, что маневры можно считать оконченными? - проницательно глянув на американского офицера, уточнил Жак Вильнев.

Они не покидали командный центр морских сил НАТО несколько долгих дней, в режиме реального времени, с задержкой, равной считанным минутам, все сведения о любых, самых незначительных изменениях обстановки на огромной территории. Все как на войне, оперативно, быстро, с той лишь разницей, что здесь и сейчас за ошибки не пришлось бы расплачиваться человеческими жизнями.

-- Полагаю, мы можем так считать, - кивнул Берк. - Все прошло отлично, мы еще раз продемонстрировали всему миру наше единство, слаженность действий, господа. Да, пора дать сигнал отбоя нашим парням!

Для них, адмиралов и генералов, словно искушенные шахматисты, передвигавших по карте фишки, каждая из которых была целой бригадой, дивизией или эскадрой, все завершилось в эти минуты. Но там, в холодных водах Северной Атлантики, только начиналась опасная, на грани, на пределе нервов, игра, в любой миг способная обернуться настоящим, не воображаемым, боем.

Эскадренный миноносец "О'Бэннон", не новое судно, принадлежащее к типу "Спруанс", некогда основному представителю класса эсминцев в американском флоте, сравнительно недавно уступившему более современным собратьям типа "Арли Берк", следовал по левому борту от авианосца на расстоянии десятка миль от него. Несмотря на возраст, а "О'Бэннон" был спущен на воду в далеком семьдесят восьмом году, эсминец оставался исключительно мощным боевым кораблем, кое в чем превосходя более новых своих собратьев. Например, в отличие от большей части эсминцев типа "Арли Берк", имевших только посадочную площадку на корме, на всех "Спруансах" был ангар, в котором постоянно размещался вертолет "Си Хок".

Гидролокатор эсминца, работавший в поисковом режиме, обшаривал темные глубины океана, но делалось это не из-за реальной угрозы, а просто потому, что так было положено. Нехорошо позволять чужим субмаринам подбираться слишком близко к авианосцу, практически беззащитному вблизи. Поэтому, увидев на экране отметку, обозначавшую подводную цель, сидевший за пультом гидроакустической станции SQS-53B энсин, действуя согласно давно продуманным правилам, связался с мостиком, сообщая о контакте:

-- Обнаружена подводная цель по пеленгу один-три-пять на расстоянии одиннадцать миль. Скорость цели не более двенадцати узлов, глубина девятьсот пятьдесят футов. Неопознанная субмарина увеличивает глубину погружения.

-- Боевая тревога, - немедленно распорядился командир "О'Бэннона". - Передать координаты цели на пост управления противолодочным ракетным комплексом. Направить в район контакта вертолеты. - Капитан американского эсминца знал, что информация об обнаружении чужой, а своим здесь точно неоткуда было взяться, субмарины уже ушла на авианосец и все корабли соединения, и теперь адмирал Хэнкок должен принять решение.

Сидевшие за пультами управления оружием моряки быстро и без суеты приводили в боевую готовность противолодочный комплекс "Асрок". Шестнадцать ракет RUM-139B, способных доставить малогабаритную противолодочную торпеду "Марк-46" на дальность до четырнадцати километров, находились в ячейках установки вертикального старта на баке эсминца. Пока неизвестная подлодка находилась за пределами поражения, поэтому кроме ракет, по сути, оружия самообороны, в действие были введены и другие средства.

"О'Бэннон" и другие корабли, в том числе и более современные эсминцы типа "Арли Берк", лучшие из имеющихся в американском флоте, образовывали ближнее кольцо противолодочной обороны. На дальних же подступах вражеские субмарины должны были обнаруживать и при необходимости топить вертолеты и специализированные самолеты "Викинг". Один из таких самолетов направился, получив приказ с авианосца, к тому месту в океане, где на глубине четырех сотен метров затаилась чужая подлодка. Пару ему составил палубный вертолет "Си Хок", взлетевший с "О'Бэннона".

-- Слышу шум винтов, - доложил акустик "Костромы". - Эсминец, предположительно типа "Спруанс". Приближается к нам полным ходом.

-- Продолжить погружение, - субмарины типа "Барракуда", единственным оставшимся в строю представителем которых была "Кострома", хоть и уступали по максимальной глубине погружения погибшему "Комсомольцу", все же заметно выделялись среди большинства существующих подлодок. Поэтому капитан Казаков, уверенный в возможностях своего корабля, решительно скомандовал: - Опуститься до шестисот метров. Скорость снизить до шести узлов.

Приказ командования был вполне четким, и согласно ему группе многоцелевых субмарин Северного флота предписывалось скрытно следить за маневрами американцев, при обнаружении уклоняясь от контактов с их противолодочными силами. И на борту "Костромы", равно как и двух других подлодок, хватало средств, чтобы запутать американцев, ринувшихся к русской подлодке со всех сторон, как стая хищников.

-- Контакт прерван, сэр, - спустя несколько минут доложил акустик капитану американского эсминца. - Неизвестная подлодка опустилась на максимальную глубину. Думаю, сэр, это была русская субмарина типа "Акула" или "Сьерра". Они способны погружаться до двух тысяч футов и даже больше, если верить разведке.

-- Продолжить поиск, - американский капитан был похож на охотника, вышедшего на след зверя, и он не собирался так поспешно отказываться от возможности записать на свой счет еще одну обнаруженную русскую подлодку. - Опустить погружаемую антенну ГАС. Найдите мне этого русского, энсин!

Палубный "Викинг", снизившись до трех сотен метров, сбросил десяток гидроакустических буев, образовавших на поверхности океана сеть, в которую должна была попасться затаившаяся русская подлодка. Эти устройства работали в пассивном режиме, и стоило только субмарине чуть увеличить скорость, шум винтов мгновенно был бы услышан. Но американцы этим не ограничились, и эсминец, описывавший круги над тем местом, где контакт с чужой подлодкой был прерван, пронзал толщу воды акустическими импульсами. Погружаемая антенна гидролокатора была опущена на предельную глубину, ниже термоклина, границы между сравнительно теплым слоем воды у поверхности океана, и намного более холодными глубинными слоями.

-- Рядом работает, по крайней мере, одна гидролокационная станция, - акустик "Костромы", сбавившей ход до минимума и ставшей практически неслышимой, внимательно следил за происходящим на поверхности. - Это эсминец. Американский корабль на расстоянии не более шести миль от нас.

-- Удивительно, что они нас не обнаружили, - невесело усмехнулся старший помощник. Капитан третьего ранга Нефедов прибыл на мостик несколько минут назад, сразу оказавшись в гуще событий. Весь немногочисленный, пятьдесят девять человек, экипаж субмарины находился сейчас на боевых постах, готовой к любому развитию событий.

-- Как видишь Евгений Васильевич, это не так легко сделать, - капитан Казаков был абсолютно спокоен. Он знал, на что способная его подлодка, одна из самых совершенных в мире, и знал также, на что способен его экипаж, состоящий из высококлассных специалистов. Собственно, иначе его субмарину и не отправили бы следить за американцами.

-- Акустик, контакт с авианосцем поддерживается? - командир "Костромы" не забывал об основной задаче. Эта охота, которую устроили американцы, здорово спутала все планы, ведь теперь янки могут оторваться на почтительное расстояние, пока русская подлодка вынуждена находиться практически на одном месте, не увеличивая скорость, чтобы не привлечь ищущие ее корабли и самолеты.

-- Так точно, товарищ командир, - находившийся за пультом гидроакустического комплекса офицер успевал не только следить за обстановкой вблизи подлодки, превратившейся сейчас в загнанного зверя. - Авианосец и большая часть эскорта меняют курс. Они поворачивают на зюйд семьдесят градусов. Увеличивают скорость до тридцати узлов.

Адмирал Хэнкок, получив сообщение с "О'Бэннона", не стал понапрасну тянуть время, сразу отдав приказ уходить как можно дальше от места комнатка с неизвестной субмариной, оставив заслон из пары эсминцев и авиации.

-- Теперь нам не догнать американцев, - сокрушенно произнес старший помощник.

-- Думаю, остальные наши подлодки продолжают следить за ними, - предположил Казаков. - Нас они обнаружили, но американцы ведь не знают, что мы не одиноки в этих водах. В любом случае задача будет выполнена, пусть и не нами.

Противолодочный вертолет "Си Хок", взлетевший с борта американского эсминца, выполнил очередной круг над пустынной поверхностью океана, снизившись затем, чтобы отпустить антенну гидролокатора. На узлах подвески винтокрылой машины находились две торпеды "Марк-46", которые могли быть применены в любой момент.

-- Проверь датчик магнитных аномалий, - приказал командир экипажа своему подчиненному, контролировавшему специфическую аппаратуру вертолета.

Геликоптер висел в десятке футов над водой, и по колышущейся поверхности моря пошли круги, вскипавшие белой пеной.

-- Ничего, командир, - быстро ответил, бросив взгляд на монитор магнитометра, оператор. - Под нами пусто.

Офицер ошибался, но никто, пожалуй, не смог бы сейчас исправит эту ошибку. Просто на этот раз противник никак не мог быть назван "обычным". Чуткая аппаратура не могла обнаружить отличавшуюся исключительно низким магнитным полем субмарину, корпус которой был изготовлен из титана. Справедливые для мирного времени вопросы экономии на войне должны были уступить показателям боевой эффективности, которые не измерить ни долларами, ни родными "деревянными" рублями.

Происходи все не на учениях, сейчас дорогостоящий металл спас бы жизнь шести десяткам русских подводников, одновременно поставив под угрозу жизни нескольких тысяч американцев, находившихся на авианосце, и веривших в его неуязвимость. Сейчас командир "Костромы" мог позволить себе выждать, в иной же обстановке он пошел бы на риск, атаковав такую лакомую цель, и те минуты, которые потребовались бы американцам, чтобы обнаружить его подлодку, увеличивали шанс на успех этой атаки, результат которой стал бы катастрофой для противника.

-- Топливо на исходе, - сверившись с приборами, произнес первый пилот. - Еще полчаса, и пора возвращаться для дозаправки.

-- Думаю, эта чертова подлодка уже далеко отсюда, - решил второй пилот. - Мы не там ищем. Они все же ускользнули от нас, сукины дети!

-- Гидролокатор в активный режим, - командир экипажа не был готов признать поражение так быстро. Ему, как и многим морякам, участвовавшим сейчас в поисках подлодки, наверняка принадлежавшей русским, очень хотело стать тем, кто первым обнаружит затаившуюся в океане субмарину. - Пока есть время, продолжаем поиски.

Посылаемые гидролокатором противолодочного вертолета импульсы прокатились от кормы до носа "Костромы". Подводная лодка находилась почти точно под зависшим в двух десятках метров над водой вертолетом.

-- Твою мать! - выругался старший помощник: - Не хватало, чтобы нас все же обнаружили.

-- Меня беспокоит другое, - ответил капитан, тоже испытавший не самые приятные чувства, когда понял, что противник совсем рядом и может заметить их в любую секунду. Вертолет был и оставался самым страшным врагом подводников, будучи абсолютно незаметным и до сих пор являясь совершенно неуязвимым для подводного противника. - Мы рискуем пропустить очередной сеанс связи.

Беспокойство было более чем оправдано. "Кострома" по графику выходила на связь, подвсплывая на перископную глубину или, если американские корабли были слишком близко, выпуская к поверхности радиобуй. Большую часть времени подлодка была фактически отрезана от внешнего мира, и короткие сеансы связи со штабом потому становились особенно важны. Но удача нынче была на стороне русских моряков.

-- Прекратить поиски, - адмирал Хэнок, находившийся в командном центре авианосца "Теодор Рузвельт", куда стекалась информация со всех кораблей, самолетов и вертолетов, выслушал очередной доклад. Поняв, что русским все же удалось ускользнуть, командир соединения отдал единственно возможный приказ. В любом случае они увеличили дистанцию между собой и этой подлодкой, став неуязвимыми для нее. - Вернуть самолеты и вертолеты. Эскадре снизить скорость до двадцати узлов, а то эсминцы нас не догонят.

Находиться в постоянном напряжении, в ожидании того, что в любую минуту тебя могут обнаружить, очень тяжело. Поэтому при словах акустика о том, что шум винта американского эсминца удаляется, подводники с "Костромы" вздохнули с облегчением.

Одним из важнейших качеств подводника всегда являлось терпение, необходимое и в тот момент, когда подлодка подбирается к ничего не подозревающему противнику для смертельной атаки, и когда над головами кружат чужие эсминцы и вертолеты, и кажется, что вокруг тебя сжимается стальное кольцо облавы. Но всякому терпению есть предел, и весть о том, что противник, устав зря жечь горючее, решил прекратить поиски, всегда радует моряков. Так и сейчас экипаж "Костромы" испытал облегчение, поняв, что охота на них безуспешно завершилась. Субмарина, находившаяся почти на предельно допустимой глубине, начал медленное всплытие.

-- Что ж, у русских есть еще неплохие субмарины, которыми командуют опытные шкиперы, - произнес американский адмирал, после сообщения о том, что брошенные на поиски чужой подлодки самолеты и вертолеты вернулись на авианосец. - Не хотел бы я встретиться с ними во время настоящего конфликта. Что еще? - адмирал взглянул на вошедшего в помещение поста адъютанта.

-- Сэр, - молодой лейтенант вытянулся в струнку перед командиром. - Получен приказ завершить учения и следовать к французскому побережью.

-- Наконец-то хорошая новость, - усмехнулся адмирал. - Громкую связь!

Через минуту усиленный динамиками голос командира соединения разнесся оп многочисленным помещениям авианосца. Кроме того, речь командующего транслировалась и на все корабли эскорта.

-- Джентльмены, - матросы и офицеры, услышав слова Хэнкока, невольно задерживали дыхание. - Рад сообщить вам, что командование удовлетворено результатами учений. Все поставленные перед нашим соединением задачи оно признало выполненными полностью. Теперь нам дан приказ следовать к берегам Франции. Маневры "Северный щит" для нас завершены. Благодарю всех за отличную работу, господа!

Крики радости прокатились по громадному кораблю, и предвкушающим отдых на твердой земле морякам с "Рузвельта" вторили команды дюжины эсминцев и крейсеров. Американский флот вновь продемонстрировал всему миру свою мощь, и теперь, с чувством выполненного долга, можно было мечтать о развлечениях, которых эти молодые, полные сил мужчины были лишены несколько недель.

А на борту "Костромы", все же вышедшей на связь с базой в положенный срок, тоже приняли схожую радиограмму, но лишь немного позже.

-- Товарищи, - капитан обвел взглядом находившихся в центральном посту офицеров и мичманов. - Командование считает, что поставленная перед нами задача выполнена. Американцы закончили маневры и следуют к родным берегам. Нами получен такой же приказ. Благодарю всех за службу, товарищи!

И почти одновременно радиограмму схожего содержания получили также на борту американской ударной субмарины "Майами", бороздившей холодные воды Баренцева моря.

-- Нам приказано вернуться в Атлантику, - сказал, обращаясь к своему старпому, командир субмарины, кэптен Дуглас Макнайт, прочитав текст короткого сообщения. - Наша миссия в этих водах закончилась.

-- И это хорошо, - старший помощник при воспоминании о последних полутора неделях только поморщился. - Мне, признаться, изрядно надоело болтаться здесь, дразня русских. В том, что мы сумели ни разу не привлечь их внимание, большая доля везения, командир.

"Майами", одна из полусотни ударных атомных субмарин типа "Лос-Анджелес", похожих друг на друга, точно близнецы, составлявших ныне основу подводного флота Соединенных Штатов, в течение последних десяти дней выполняла особое задание. Подводная лодка, скрытно проникнув в Баренцево море, воды, которые Россия рассматривала как свои исконные, всячески препятствуя появлению там чужаков, осуществляла слежение за выполнявшей маневры в этом районе русской эскадрой.

Группа кораблей во главе с единственным русским авианосцем "Адмирал Кузнецов" привлекала внимание натовских экспертов, и наблюдение за ней велось одновременно с воздуха, с воды, из глубины и даже из космоса, с многочисленных американских разведывательных спутников. Столь масштабные маневры российского флота проводились в последние годы нечасто, а в нынешних кроме большей части боеспособных кораблей Северного флота принимали участие многочисленные атомные подводные лодки, а также ракетоносцы морской авиации. Этим и объяснялся интерес американцев и их союзников к учениям. Каждый маневр, каждое действие русских моряков и летчиков скрупулезно фиксировались, чтобы затем специалисты, изучив эти данные, смогли сделать выводы о новых русских тактических приемах и вообще о боевых возможностях и флота и авиации.

"Майами" в числе целого соединения субмарин вела наблюдение непосредственно за русскими кораблями, иногда приближаясь к эскадре на считанные мили. Походы американских подлодок в эти воды не были редкостью, и порой даже случались столкновения с русскими кораблями и субмаринами в считанных милях от побережья Кольского полуострова. Объяснялась такая активность тем, что ныне именно в Баренцевом море несли боевое дежурство русские стратегические ракетоносцы, ракеты которых из этого района могли поражать большую часть территории Соединенных Штатов. Отсюда, из этих вод, надежно даже по нынешним меркам защищенных надводными кораблями и береговой авиацией, русские могли нанести ядерный удар, а потому необходимо было постоянно контролировать их действия.

Кэптен Макнайт не первый раз выполнял подобное задание. Он был одним из немногих подводников, имевших реальный боевой опыт, пусть опыт тот и ограничивался десятком выпущенных по территории Ирака "Томагавков", а потому ему и доверяли чаще других шкиперов сложные задачи.

На этот раз задача действительно была не из легких, ведь приходилось все время держаться поблизости от эскадры, половину которой составляли эсминцы типа "Удалой", специально созданные русскими для борьбы с вражескими субмаринами. Их мощные гидролокаторы и палубные вертолеты "Геликс" могли в любое мгновение обнаружить подкравшуюся вплотную американскую субмарину, начав на нее охоту. Однако Макнайту повезло, и единственный контакт, установленный русскими, длился считанные минуты.

-- Однако русские все же оказались не такими умелыми, - вспомнив о тех минутах волнения, кэптен довольно улыбнулся. - Они не могут обнаружить чужаков у себя под носом. Если дойдет до крайних мер, мы в этих водах будем хозяйничать, как у себя дома.

-- Да, на этот раз русские не произвели на нас впечатления, сэр, - кивнул старший помощник.

Когда один из русских эсминцев все же нащупал притаившуюся совсем рядом подлодку своим гидролокатором, многие на борту "Майами" думали, что их поход закончен. Соревноваться в скорости с кораблями и тем более с вертолетами было бессмысленно, к тому же Баренцево море было довольно мелким, и возможности субмарины погружаться почти на полкилометра, здесь тоже невозможно было использовать. Однако не даром "Майами" принадлежала к третьей, самой "продвинутой" серии субмарин "Лос-Анджелес", и без того считавшихся лучшими из всех существующих. Пожалуй, по некоторым показателям "Майами" не уступала даже подлодкам типа "Виржиния", которые только начали сходить со стапелей. Она была ненамного более шумной, несла такое же мощное вооружение, и уж тем более надежность ее конструкции, отработанной на десятках однотипных кораблей, была выше всяких похвал. Поэтому от русских удалось спрятаться, лишь сбавив ход до двух узлов, так, что громадный винт еле вращался. Не пришлось ставить газовые завесы и расходовать акустические имитаторы, отвлекая ложными целями русских.

Эсминец, покружив несколько минут над затаившейся, переставшей издавать любые, даже самые слабые звуки, подлодкой, вскоре убрался. Видимо, там решили, что ошиблись, посчитав за отметку цели какие-то помехи, а "Майами" смогла продолжить свою миссию.

-- Рулевой, курс два-восемь-ноль, скорость десять узлов, - приказал Макнайт. - Идем домой, джентльмены! Вы все хорошо поработали, и заслужили свой отдых.

При этих словах командира офицеры и матросы довольно переглянулись. Им хватило острых впечатлений за две минувшие недели, когда субмарина находилась в гуще событий, среди многочисленных русских кораблей и субмарин. Казалось, что в море разом вышло все, что было вообще способно плавать, как на поверхности моря, так и в его глубинах.

Несколько дней подряд "Майами" описывала круги и восьмерки в нескольких десятках миль от русских кораблей, выпростав за кормой буксируемую антенну гидроакустической станции. Дважды акустики американской подлодки устанавливали краткие контакты с русскими субмаринами, отрабатывавшими, по-видимому, атаку на авианосное соединение условного противника. Качество работы американских кораблестроителей вновь оказалось на высоте, и русские так и не сумели обнаружить соглядатая. Кэптен Макнайт понимал, что, заметив чужую подлодку, русский адмирал, наверняка прервал бы маневры, устроив масштабную охоту на "Майами", ведь это стало бы не худшей проверкой выучки матросов и офицеров, чем заранее спланированные маневры.

Наблюдатели на "Майами", разумеется, не могли видеть общую картину происходящего в Баренцевом море, но информация о действиях русских одновременно стекалась из массы источников. Разведывательные самолеты, спутники, державшиеся на почтительном расстоянии корабли, привлеченные к этой операции, не менее масштабной, чем сами маневры русских, поставляли разрозненную информацию, которую потом специалисты из Пентагона пропустят через мощнейшие компьютеры, из отдельных кусочков создав целостную систему, которая, быть может, потом станет основной обучения молодых американских офицеров. Наконец, русская эскадра, выполнив все задачи, двинулась на юг, к родным берегам. Море очистилось от многочисленных кораблей, команды которых, как решил Дуглас Макнайт, тоже нетерпеливо ожидали, когда же вновь ступят на твердую землю, где смогут расслабиться после долгих дней напряженной работы. Неважно, под каким флагом служат моряки, ведь все они, прежде всего, молодые, полные нерастраченной энергии мужчины, жаждущие развлечений, выпивки и женского общества. Правда, самому Макнайту еще нескоро предстояло вкусить все это, как и его людям, ведь "Майами", покинув русские воды, не сразу должна была направиться в свой порт.

По-прежнему оставаясь незамеченной, субмарина двинулась из северной части Баренцева моря к берегам Норвегии, туда, где изначально ей и было предписано находиться, неся службу на противолодочном рубеже. Во времена минувшие, когда столкновение двух сверхдержав было вполне реальным, на этом рубеже натовские флоты должны были обнаруживать прорывающиеся в Атлантику русские субмарины, чтобы потом пустить их на дно, если кто-то в Белом Доме или Кремле решит, что иного выхода из очередного кризиса, кроме применения силы, не останется. Ныне мировая война стала лишь воспоминанием, да и одна из сверхдержав практически прекратила свое существование, как реальная сила на мировой арене. Но по привычке патрульные самолеты, ударные субмарины и надводные корабли, по большей части, под флагом Соединенных Штатов, продолжали нести вахту у берегов Норвегии, благо русские все же изредка совершали дальние походы, и тогда рутина службы прерывалась напряженной охотой, от которой повышался уровень адреналина в крови у моряков с обеих сторон.

-- Сэр, - тишину, царившую на командном посту "Майами", прервало сообщение акустика. - Установлен контакт с подводной лодкой, сэр. Цель по пеленгу один-ноль-ноль, дальность около семи миль. Идет на десяти узлах, глубина около ста пятидесяти футов.

-- Классифицировать цель, - по жилам Макнайта прокатилась горячая волна. Встреча с русской, а откуда здесь могла взяться чья-то еще подлодка, субмариной означала, что возвращение в район боевого дежурства откладывается. Ни один шкипер не откажется от возможности последить за чужой субмариной, предоставив командованию такие ценные сведения, как ее акустический "портрет".

-- Это атомная подлодка, двухвальная, сэр. Четко слышу шум двух винтов. Предполагаю, что это субмарина класса "Оскар-2", - ответил акустик, в распоряжении которого была обширная библиотека шумов самых разнообразных подлодок. - Командир, предлагаю сблизиться с ней, чтобы точно опознать эту лодку.

-- Согласен, - Макнайт азартно ощерился в предвкушении охоты на русских. Если ему за годы службы на подводном флоте не удалось встретиться с ними в реальном бою, то хотя бы такое преследование станет некоторым утешением. - Штурман, курс, скорость?

-- Идем курсом два-восемь-ноль, капитан. Скорость восемь узлов.

-- Рулевой, курс ноль-два-пять, увеличить скорость до двенадцати узлов, - распорядился Макнайт. - Зайдем русскому в корму.

Гидрофоны, установленные в носовой оконечности "Майами", чутко улавливали шумы русского ракетоносца, на котором, кажется, еще не подозревали о присутствии совсем рядом, на расстоянии торпедного залпа, подлодки того, кого на русском флоте по давней традиции называли потенциальным противником.

-- Обозначить цель, как "Оскар-один", - приказал кэптен. - Командиру боевой части оружия выработать огневое решение.

Описав полукруг, "Майами" стремительно сближалась с "Оскаром", заходя ему в корму, как истребитель в воздушном бою. Эта позиция всегда считалась наиболее выгодной для торпедной атаки, и была самой уязвимой для всех субмарин, ведь кормовых торпедных аппаратов на современных подлодках, тем более, атомных, не было, а стряхнуть со своего "хвоста" чужака, как правило, более маневренного, мог далеко не всякий капитан.

-- Цель опознана, капитан, - доложил акустик. - Это точно субмарина класса "Оскар-2", сэр, "Воронеж".

-- Субмарина, специально предназначенная для уничтожения авианосных соединений, - довольно усмехнулся Макнайт, оценив свою удачу. Лучше было бы, если бы "Майами" встретилась со стратегическим ракетоносцем, позиции которых тоже были в этих водах, но и то, что имелось, уже неплохо. - Что ж, это серьезный противник. У них на борту двадцать четыре сверхзвуковые крылатые ракеты SS-N-19, а также куча торпед.

-- И очень неплохой гидроакустический комплекс, кэптен, - напомнил старший помощник. - На такой дистанции они могут нас услышать.

-- Пусть услышат, - отмахнулся шкипер. - Посмотрим тогда, насколько эта махина маневренная. У них же водоизмещение больше, чем у наших ракетоносцев типа "Огайо". - Немного подумав, Макнайт все же приказал: - Снизить скорость до девяти узлов.

Кэптен взглянул на старшего помощника:

-- Так, мистер Старк, они нас наверняка не смогут обнаружить. - На девяти узлах "Лос-Анджелес" был не менее тихим, чем иная субмарина на трех узлах, чему способствовало и звукопоглощающее покрытие корпуса, и амортизация всех механизмов, являющихся источниками шума и вибрации.

Тенью скользя под поверхностью моря, "Майами", как острожный и смертельно опасный хищник, подкрадывалась к своей жертве, еще ничего не подозревавшей. "Воронеж", выполнив успешную атаку, пусть и условную, авианосца "Адмирал Кузнецов", продолжил несение службы. Ободренные благодарностями не только своего командира, но и контр-адмирала Васильева, следившего за ходом учений с борта "Тигра", многоцелевой субмарины типа "Барс", моряки с удвоенным тщанием выполняли свои обязанности, находясь на боевых постах. Любой, даже самый короткий поход, командование старалось использовать по полной, отработав все виды боевой подготовки, и сейчас "Воронеж" направлялся на полигон, откуда должен был произвести пуск ракет по реальным целям.

Вероятность встретить в открытом море чужую субмарину была ничтожно мала, это командир "Майами" понимал, как понимал он и то, что даже находясь в десятке миль друг от друга, они и русские могли не догадываться о присутствии рядом посторонних. Современные субмарины стали такими тихими, что обнаружить их можно было со все меньших и меньших дистанций, и обычно для поиска привлекались многочисленные корабли, вертолеты и субмарины, дополненные стационарными гидрофонами, установленными на морском дне и образующими разветвленную систему противолодочных рубежей. Но даже этого было недостаточно, и опытные подводники ухитрялись незамеченными проходить сквозь все эти преграды. Поэтому кэптен Макнайт решил воспользоваться своей удачей, как можно дольше следя за русскими, в своих водах позабывшими, кажется, об осторожности.

Однако радость Макнайта была недолгой, и совместное плавание "Майами" и русского "Оскара" не оказалось слишком продолжительным. Как выяснилось, русские все же позаботились о своей безопасности, предприняв кое-что на случай встречи с непрошенными гостями.

-- Сэр, обнаружена еще одна подводная цель, - доложил акустик, когда прошло не больше часа с того момента, как был обнаружен "Оскар". Гидроакустический комплекс субмарин типа "Лос-Анджелес" включал помимо носовой антенны, занимавшей всю переднюю оконечность подлодки, и буксируемой антенны, также многочисленные гидрофоны, установленные вдоль корпуса. Именно они и уловили шум винтов, встревоживший акустика "Майами". - Одновальная субмарина по правому борту, не более, чем в шести милях от нас, сэр. Кажется, это русская ударная подлодка типа "Акула".

-- Они дают своим ракетоносцам эскорт, - вспомнил старший помощник. - Обычно их "Оскары" и "Тайфуны" сопровождают ударные субмарины класса "Виктор-3" или "Акула".

-- Что ж, наше плавание становится все интереснее, - усмехнулся уверенный в полном своем превосходстве над русскими Макнайт.

Дуглас никогда не был против острых ощущений, для того он и пошел на флот. Итеперь его жажда адреналина могла быть утолена. Поединок, пусть и почти учебный, с русской ударной субмариной вовсе не одно и то же, что следить за неповоротливым ракетоносцем, и командир "Майами" был не против разнообразить этот поход, добавив острых ощущений.

Многоцелевая подводная лодка "Тигр", принадлежащая к лучшему, по мнению многих, типу отечественных субмарин такого класса, выполняла ту же роль, что и истребительное прикрытие тяжелых бомбардировщиков. "Воронеж" нес достаточно торпед и противолодочных ракет, чтобы успешно отразить любую атаку, но его целью все же было уничтожение надводных кораблей, а борьбу с вражескими субмаринами следовало оставить тому, кто был к этому лучше приспособлен. Причем это касалось не столько вооружения, сколько средств обнаружения, которые на ударных субмаринах все же отличались более высокими характеристиками. Кроме того, за счет меньшей шумности эскорт долгое время оставался невидимым для противника, как бы поджидая его в засаде. Так получилось и на этот раз, когда американская субмарина-охотник, увлекшись преследованием, подпустила к себе опасного противника слишком близко.

-- Товарищ капитан, - акустик "Тигра" смог различить шум винта "Майами", несмотря на то, что эта подлодка действительно была очень тихой. - Акустический контакт с подводной целью. Пеленг тридцать, дистанция шесть миль. Судя по характеру шумов, это американская многоцелевая атомная подлодка типа "Лос-Анджелес".

-- Твою мать, - протянул капитан второго ранга Шустров. Ему еще не доводилось сталкиваться с американцами, тем более не ждал он, что встретит их подлодку почти в российских территориальных водах. - Как они тут очутились?

-- Похоже, американцы преследуют "Воронеж", - продолжил акустик, отчетливо слышавший шумы не только чужака, но и находившегося чуть дальше прикрываемого "Тигром" ракетоносца. - Сели ему на хвост, гады!

-- Объявить боевую тревогу! - решительно скомандовал Семен Шустров. - Сблизиться с американской субмариной. Торпедистам подготовить огневое решение задачи. Черта с два я позволю американцам шастать у наших берегов!

Выполнив вираж, точно заходящий в атаку истребитель, "Тигр" устремился к обнаруженному чужаку, так же, как до этого "Майами" "Воронежу", стремясь зайти противнику в корму. Но на борту американской подлодки уже поняли, что обнаружены, и тоже начали действовать, уклоняясь от преследователя.

-- Цель меняет курс, - доложил акустик. - Поворачивает влево. Снизили ход до шести узлов. Я их почти не слышу, товарищ командир!

-- Что происходит, - в помещение центрального поста ударной подлодки неожиданно вошел контр-адмирал Васильев. Командир соединения атомных субмарин, участвовавших в учениях, был потревожен охватившей "Тигр" суетой. - Что за тревога, Семен Анатольевич?

-- Товарищ контр-адмирал, - Шустров вытянулся по стойке смирно. - Товарищ контр-адмирал, установлен акустический контакт с американской атомной подводной лодкой типа "Лос-Анджелес", преследующей "Воронеж".

-- Американцы в зоне учений? - Васильев покачал головой. - Рискованно, хотя и похоже на них. Что намерены делать, товарищ капитан второго ранга?

-- Возможно, есть смысл нам тоже последить за ними, - пожал плечами Шустров. - Черт, мы отучим их нарушать границы!

Сообщение акустика нельзя было понять двояко - шум русской субмарины-охотника становился все более различимым. Дуглас Макнайт, опытный шкипер, поняв, что обнаружен, не стал ждать, позволяя русским подобраться слишком близко. Он уже встречался с подлодками типа "Акула", о чем не замедлил напомнить старшему помощнику, и знал, на что эти субмарины способны в руках умелого командира:

-- "Акула" очень маневренная и скоростная субмарина, и ее акустический комплекс типа "Шарк Джил" практически не уступает нашему AN/BQQ-5. Лучше не устраивать с русскими дуэль, а просто смыться отсюда побыстрее.

-- Думаю, сэр, это верное решение, - согласился старший помощник Старк. - Все свои задачи мы уже выполнили, и не стоит зря дразнить русских.

-- Рулевой, изменить курс на ноль-шесть-пять, - приказал Макнайт. - Увеличить скорость до десяти узлов. Поставить газовую завесу и приготовить самоходный имитатор подводной лодки к запуску.

Несмотря на охватившее всех при встрече с русскими напряжение, моряки с "Майами" четко выполняли все приказы, действуя, как автоматы, фантастические киборги. Из балластных цистерн субмарины был стравлен воздух, образовавший за кормой "Майами" стену из миллионов пузырьков, на некоторое время превратившихся в непреодолимое препятствие для любых шумов. Пользуясь этим, американская подлодка резко отвернула влево, выходя за пределы зоны действия гидролокаторов русских.

-- Запустить ложную цель, - приказы Макнайта следовали один за другим, заставляя его моряков суетиться, спеша их выполнить. - Погружение до четырехсот футов. Скорость три узла.

-- Кэптен, сэр, - взволнованно произнес старший помощник. - Сэр, по карте глубина в этом районе не превышает четырехсот сорока футов, и дно не очень ровное. К тому же карты составлены русскими, и я сомневаюсь в их точности, если уж они даже планы городов для туристов специально искажают. Мы же запросто пропорем себе брюхо, капитан.

-- Выполнять приказ, - решительно повторил Макнайт. - Погружение до четырехсот футов!

А на борту "Тигра", сблизившегося с названным гостем на четыре мили, акустик терзал консоль гидроакустического комплекса, пытаясь восстановить контакт. Газовая завеса, средство столь же старое, как и сам подводный флот, и при всей своей примитивности исключительно действенное, выполнила свою функцию, надежно скрыв от преследователя "Майами", пусть и всего на считанные минуты.

-- Центральный пост, контакт восстановлен, - отрапортовал русский акустик, спустя недолгое время вновь услышав характерный шум винта американской субмарины. - Цель по пеленгу тридцать пять градусов, дальность не более сорока пяти кабельтовых. Движется на вест на восьми узлах.

-- Я думаю, это имитатор, обманка, - Шустров не считал американских подводников подготовленными хуже себя, а сам он был уверен, что в схожей ситуации поступил бы именно так. - Они отвлекают нас, чтобы потом тихо убраться из этих вод. На дальности больше десяти миль обнаружить идущую тихим ходом субмарину типа "Лос-Анджелес", тем более, последних серий, просто невозможно.

-- Согласен с вами, капитан, - контр-адмирал Васильев кивнул, одобряя сказанное командиром "Тигра". Разумеется, Васильев не мог сейчас отдавать команды, поскольку у любого корабля должен быть всегда только один капитан, а он просто наблюдал, но, так или иначе, с мнением адмирала все же было принято считаться.

-- Уменьшить скорость до двух узлов, отдать буксируемую антенну, - приказал Шустров. - Мы будем ждать, сколько понадобится, пока американцы не потеряют осторожность. Не могут же они вечно здесь торчать!

Русская "Акула" заняла позицию на глубине менее полусотни метров, почти до предела сбавив ход и, словно бы обратившись в слух. За кормой вытянулся многометровый гибкий "хвост" антенны гидроакустического комплекса. Благодаря тому, что гидрофоны, установленные на ней, оказались вне пределов акустического поля самого "Тигра", они еще эффективнее могли обнаруживать посторонние шумы.

А "Майами", тоже до минимума снизив собственное акустическое поле, почти растворившись в шумах сурового северного моря, редко бывающего спокойным, прижалась к самому дну, опустившись на глубину более ста двадцати метров. Проблема американцев заключалась в том, что использовать для определения расстояния до дна эхолокацию они не могли, рискуя тем самым мгновенно выдать себя русским, не желавшим просто прекращать поиски, потеряв цель. Моряки на "Майами" каждое мгновение теперь ждали скрежета корпуса субмарины о подводные скалы, а уж этот то звук наверняка услышат даже в Норвегии, и хорошее еще, если обойдется без пробоины.

-- Эти русские очень умны, - капитан Макнайт, получив доклад из акустической рубки о том, что субмарина противника сбросила скорость, затаившись где-то поблизости, только покачал головой. - Их командир отличается изрядным терпением и сообразительностью. Он не кинулся за нашей приманкой, раскусив мой замысел, а вместо этого притаился поблизости и ждет теперь, когда мы демаскируем себя чем-нибудь. Не хотел бы я в настоящем бою встретиться с таким хладнокровным шкипером!

-- Командир, это слишком рискованно, - продолжал попытки уговорить шкипера старший помощник Старк. - Мы в чужих водах, и плохо представляем здешние условия, ведь гидрографические работы нашими судами здесь не проводились никогда.

-- Заодно и узнаем, насколько точны те русские карты, что у нас есть, - усмехнулся Макнайт. - Штурман, заносите на карту весь наш путь с точностью до дюйма. В штабе будут рады узнать побольше о рельефе дна в этой части Баренцева моря.

-- Похоже, товарищ капитан, мы все же потеряли их, - с сожалением сообщил тем временем акустик "Тигра". - Ложная цель пошла ко дну в семи милях от нас или окало того, выработав, вероятно, свой ресурс. А больше никаких шумов я не слышу. Не может быть подлодка, даже самая совершенная, такой тихой.

-- Не забывайте, товарищ капитан, что прикрытие "Воронежа" - ваша главная задача сейчас, и устраивать дуэли с чужаками вы можете, только если он будет атакован, - напомнил Васильев. - Я не думаю, что после встречи с нами американцы продолжат плавание в этих водах. Думаю, вы вспугнули их, и теперь они уйдут подальше от наших берегов.

-- Надо бы организовать полноценную поисковую операцию, вызвав патрульные самолеты и эсминцы, - недовольно произнес Семен Шустров. - Затравить американцев к чертовой матери!

-- Это не входит в вашу задачу, и на связь вы может выходить только по запросы с суши или в случае внештатных ситуаций, - возразил контр-адмирал. - Понимаю ваше желание наказать наглецов, равно как и показать свою удаль, - Васильев усмехнулся. - В мирное время янки не представляют для нас опасность, в военную же пору вы уже должны были их торпедировать, так что никакие поиски не потребовались бы.

-- Условия учений я помню, товарищ контр-адмирал, - сухо кивнул Шустров. - Но не думал, что они распространяются и на подобные ситуации.

Жажда схватки, пусть и почти учебной, была сильна, но все же командир "Тигра" справился с ней:

-- Что ж, раз таков ваш приказ, возвращаемся к выполнению основной задачи. - Шустров обернулся к рулевому: - Следовать за "Воронежем". Вобрать буксируемую антенну, увеличить скорость до десяти узлов!

-- Есть скорость десять узлов! Курс сто сорок шесть! - отозвались стоящие у машинного телеграфа и горизонтальных рулей мичманы.

Тигр", снова становясь шумным, выполнил плавный разворот, пристраиваясь за кормой охраняемого ракетоносца, уже удалившегося на почтительное расстояние.

Больше получаса "Майами" продолжала красться возле самого дна. Дуглас Макнайт не сразу поверил, что русские просто вдруг прекратили поиски, подозревая какую-то хитрость. Он уже понял, что встретился с опытным командиром, которого просто опасно было недооценивать. В прочем, учитывая, что ударных субмарин в строю у русских оставалось все меньше, подобрать на каждую из них лучших офицеров и матросов из расформированных экипажей, собрав по-настоящему подготовленные команды, было не так уж трудно.

Наконец, уверившись, что "Акула" не устроила засаду, а действительно убралась отсюда, командир "Майами" отдал приказ возвращаться на прежний курс. Субмарина направилась в Норвежское море, чтобы там продолжить патрулирование, поменявшись с русскими, если они туда, конечно, сунутся, ролями, то есть, теперь став охотником, а не таящейся жертвой.

А на поверхности, причем довольно далеко от холодных северных морей, например, на знойном побережье Флориды, происходили странные вещи, которые пока могли заметить, а тем более верно истолковать, очень немногие. И причиной всех перемен были все те же ракеты "Гарпун", точным попаданием в борт иранского катера вызвавшие если и не бурю, то нечто на нее очень похожее и могущее стать ею в самом скором будущем.

Отрезанным от большого мира многометровой толщей воды подводникам, занятым своими опасными играми, было простительно не знать о том, что происходит где-то далеко, но на поверхности число людей, пребывающих в блаженном неведении, сокращалось с каждой минутой. И даже те, кому просто по рангу не положено было знать все, начинали ощущать какие-то приготовления к чему-то серьезному, пусть пока еще они и не могли связно сформулировать свои подозрения. Пустившие на дно иранский катер "Гарпуны" стали брошенным в воду камнем, от места падении которого широкими кругами расходилась рябь. И в одну из таких волн, вызванных падением этого камешка, попала команда корабля снабжения ВМС США "Бридж".

Принадлежащее к типу "Саппли" судно, предназначенное для обеспечения соединений надводных кораблей, находилось на погрузке в военно-морской базе Мейпорт. Быстроходный корабль снабжения, предназначенный для погрузки на боевые корабли вплоть до атомных авианосцев боекомплекта прямо в открытом море и заправки топливом судов с обычной, неатомной, энергоустановкой, готовилось к выходу в море.

Штурман, лейтенант Энсон, стоя на опоясывающей надстройку открытой галере, со скучающим выражением лица наблюдал, как стрела портового крана проплыла над палубой, и в разверстый проем грузового люка медленно опустился контейнер. Процесс погрузки подходил к концу, поэтому десятки точно таких же контейнеров с мало понятной непосвященному человеку маркировкой уже находились во вместительном трюме.

Как и тот контейнер, что сейчас осторожно, словно там внутри был нежный фарфор, опускала в трюм стальная "рука" крана, большая честь уже погруженных была заполнена крылатыми ракетами "Томагавк", модификаций BGM-109C и D, соответственно с полубронебойными боеголовками, предназначенными для поражения защищенных укрытий, и кассетными, для обстрела площадных целей типа аэродромов. В некоторых контейнерах были также авиационные бомбы, в основном управляемые, типа JDAM с системой спутниковой коррекции, а также ракеты "воздух-поверхность" нескольких типов.

Всего корабль комплексного снабжения типа "Бриджа" был способен принять на борт тысячу восемьсот тонн боеприпасов, четыре с половиной миллиона галлонов топлива, а также четыре сотни тонн продуктов, для которых были предназначены морозильные установки, и двадцать тысяч галлонов пресной воды. Этого хватило бы для обеспечения действий целой авианосной группы на весьма долгий срок. И Энсон подозревал, что именно для какого-то из бороздящих мировой океан американских ударных авианосцев груз "Бриджа" как раз и предназначался. И наверняка тот авианосец, с которым они встретятся в пока еще неизвестной никому, кроме, пожалуй, высшего командования флота, точке мирового океана, направится не абы куда, а в теплые воды Персидского залива. Лейтенант Энсон не только умел слушать и смотреть, но еще и обдумывать увиденное и услышанное, делая определенные выводы, и сейчас был полностью уверен в истинности своих предположений.

-- Получен приказ из штаба Атлантического флота, - на палубу вышел капитан Роджерс, командир "Бриджа". - Только что пришла радиограмма. Объявлена "оранжевая" тревога. Все, армия, флот, авиация, приведены в повышенную готовность. Нам, лейтенант, в течение часа приказано завершить погрузку и выйти в океан. Наша цель - авианосная группа "Рузвельта", который будет поджидать нас у берегов Франции или Испании. Так что, лейтенант, предстоит дальний поход.

-- Ясно, - Энсон мысленно поаплодировал себе, услышав сейчас слова, полностью подтверждающие его домыслы. - Пойдем одни, командир?

-- В конвой входит эскадренный танкер "Юкон", а также еще один транспорт, "Арктик", - помотал головой Роджерс. - И нам дали эскорт, Тони.

Шкипер указал на дальние пирсы, у которых ошвартовались два фрегата типа "Оливер Перри". Расстояние было слишком велико, чтобы почитать их названия, и даже бортовые номера без бинокля невозможно было прочитать:

-- Фрегаты "Рейбен Джеймс" и "Сэмюэл Робертс". Эти парни теперь будут за нами присматривать.

-- Я недавно фильм смотрел, про битву за Атлантику, - скептически усмехнувшись, протянул Энсон. - Ну, там, конвои, нацистские подлодки, рейд "Бисмарка". А теперь, кажется, мы сами снимаемся в каком-то фильме. Мы же не к иранским берегам пойдем, а к французским, так для чего нам эскорт? Как будто адмиралы боятся, что нас атакуют подводные лодки. Только от чьих субмарин нас будут защищать эти фрегаты?

"Бридж", хотя и являлся всего лишь вспомогательным судном, был при этом неплохо вооружен. Зенитно-ракетный комплекс "Си Спарроу", стандартное средство противовоздушной обороны большей части натовских кораблей, и пара шестиствольных автоматов "Фаланкс" с соответствующими системами управления оружием, плюс разнообразные средства постановки помех давали шанс отразить воздушную атаку, если конечно, на "Бридж" не накинется целая эскадрилья. И присутствие двух фрегатов с мощными гидролокаторами и противолодочными вертолетами "Си Хок", означало, что командование опасается именно угрозы из-под воды. Кто мог помешать "Бриджу" выполнить свою миссию в водах Ла-Манша, Энсон, однако, не мог догадаться, как ни старался. Как выяснилось, его командир тоже пребывал в неведении, в чем и не замедлил признаться:

-- Не представляю, на какую войну мы собираемся, - капитан Роджерс покачал головой. - Может, просто штабные крысы перестраховываются, заодно демонстрируя нашим недругам мощь военно-морского флота Соединенных Штатов. В любом случае, сейчас, думаю, не мы одни ломаем головы над тем, что происходит. - Капитан указал на видневшееся вдали огромное судно с таким узнаваемым силуэтом: - На "Джи Эф Кей" второй день не стихают какие-то работы. Людей с берега нагнали тьму. Думаю, кто-то в штабе решил, что старичка пора вновь вернуть в строй.

-- Черт побери, - штурман "Бриджа", уже обративший внимание на суету на палубе стоящего в нескольких кабельтовых от их транспорта корабля, только присвистнул. - Им что, мало тех кораблей, что сейчас в строю? Но тогда должно затеваться что-то действительно серьезное!

Двенадцать многоцелевых авианосцев, в том числе одиннадцать атомных, каждый из которых был ядром авианосной ударной группы, соединения, огневой мощью не уступавшего возможностям вооруженных сил некоторых стран, были основой надводного флота Соединенных Штатов. Но кроме них на плаву находились еще три авианосца, обычные, с паровыми турбинами вместо ядерных реакторов. Стоящий на якоре в гавани Мейпорта "Джон Ф. Кеннеди", о котором и разговаривали штурман и командир "Бриджа", был одним из них, второй же корабль этого класса, "Констеллейшн", находился на тихоокеанском берегу. Однотипный с ними "Китти Хок", кстати, до сих пор оставался в строю, став последним неатомным авианосцем американского флота и неся службу аж в японской Йокосуке.

Вскоре "старичка" должен был сменить какой-нибудь более современный корабль, возможно, только вошедший в строй "Джордж Буш", десятый авианосец типа "Нимиц", значительно усовершенствованный по сравнению со своим прототипом. Но пока этот момент все никак не наступал, и ветеран оставался в строю.

Третий ударный авианосец, "Рейнджер", принадлежащий к серии кораблей типа "Форрестол", был слишком старым, чтобы его рассматривать, как реальную боевую единицу, мало приспособленным к базированию современных реактивных самолетов типа "Супер Хорнит", ныне основных машин палубной авиации США. Но и этот корабль, тем не менее, тоже находился на плаву, стоя на якоре в гавани Аламеды на побережье Калифорнии.

Американцы проявили себя рачительными хозяевами, и, выведя в резерв два вполне современных многоцелевых авианосца, они не спешили их разрезать на металлолом, поддерживая во вполне боеспособном состоянии. Законсервированные корабли, к каждому из которых была приписана немногочисленная команда, могли быть возвращены в строй за считанные дни, и именно это, кажется, происходило сейчас на борту "Джона Кеннеди", где действительно второй день велись интенсивные работы. Несколько сотен рабочих копошились на палубе громадного, более восьмидесяти тысяч тонн водоизмещением корабля, пожалуй, самого крупного надводного корабля за исключением атомных авианосцев, когда-либо бороздившего океан, приводя его в боевую готовность. Также, разумеется, работы велись и в недрах авианосца, где команда механиков проверяла его мощные турбины мощностью двести восемьдесят тысяч лошадиных сил, столько же, сколько у более современных атомных авианосцев типа "Нимиц".

-- Да, штурман, раз уж старичка "Кеннеди" вновь вводят в строй, значит, где-то вскоре понадобятся все наличные авианосцы, - задумчиво произнес Роджерс, не сводя взгляда с громады авианосца, серой скалой возвышавшегося над водой. - Похоже, скоро в океане станет жарко.

-- Подозрения капитана "Бриджа" возросли бы, знай он, что и на тихоокеанском побережье, в военно-морской базе Сан-Диего полным ходом идут работы по вводу в строй "Констеллейшна", а, кроме того, в нескольких военно-морских базах готовили к выходу в море и эсминцы типа "Спруанс". Большая часть этих заслуженных, надежных кораблей была выведена в резерв по мере поступления более совершенных эсминцев типа "Арли Берк". И вот теперь неожиданно возвращающимся в строй авианосцам понадобился эскорт, и, пожалуй, кое-кто из адмиралов сейчас добрым словом вспоминал не только сохранившиеся эсминцы, но еще и фрегаты типа "Перри", например те два, переданные полякам, или еще шесть, вошедших в состав турецкого флота. Так или иначе, формирование двух дополнительных авианосных групп шло полным ходом, хотя никто пока не знал точно, против какого же противника будет использована эта впечатляющая мощь.

-- Дай Бог, чтобы те парни, которые отправятся в поход на "Кеннеди", не вернулись на родную землю в пластиковых мешках, - вздохнул Энсон. - Наши политики ради своих непонятных интересов слишком часто рискуют жизнями там, где без этого можно обойтись.

-- Не знаю, Тони, - пожал плечами капитан. - Может, ты, конечно, и прав, но только разве это дело, позволять всякому отребью плевать нам, Америке, в лицо? Если нужно напомнить о своей силе, то почему бы ни сделать этого, почему не одернуть зарвавшихся ублюдков? А что до потерь, так мы все знали, чем грозит служба на флоте, когда сюда завербовались. Наша работа - выполнять приказы, штурман, и делать это быстро и четко, а о смерти думать ни к чему, иначе нет смысла сражаться, ведь никто из нас не вечен. Будем делать, что прикажут, Тони, а там уж будь что будет.

Глава 3 На высшем уровне

Анкара, Турция - Берлин, Германия - Лэнгли, Виржиния, США

12 мая

На высоте тринадцать тысяч метров, там, где воздух холоден и прозрачен, царит вечный покой, здесь ничто не должно напоминать о царящей на далекой пыльной земле, скрытой пеленой облаков, суете кажущихся отсюда ничтожными двуногих. Отсюда не видны людские страсти, зато кажутся такими близкими таинственные звезды, холодно мерцающие в вышине. Тишина властвует здесь, в запредельных для любого живого существа высотах, на границе необъятного космоса. Но люди в вечном своем движении, порой бессмысленном и непонятном, добрались и сюда, и стальные птицы, пронзающие разреженный воздух, оставляя за собой дымные росчерки инверсионного следа, принесли в эти выси странные человеческие заботы и проблемы.

Громадный лайнер, влекомый вперед четырьмя мощными турбинами, величаво плыл над теплыми водами средиземного моря, этой колыбели цивилизаций. Конечной целью его полета, за которым следили сотни людей, готовых мгновенно действовать, если там, в небесах, что-то пойдет не так, была столица Турции. Небольшой городок, ничем не выделяющийся на фоне блистательного Стамбула, на несколько часов должен был стать центром мировой политики, к которому будет приковано внимание сотен миллионов людей в самых разных уголках мира. Именно в Анкару и нес своих немногочисленных пассажиров этот громадный самолет, внешне почти ничем не отличающийся от десятков пассажирских "Боингов", летающих ныне по всему миру. Но этот самолет был особенным, хотя бы потому, что сейчас на его борту находился человек, в руках которого была сосредоточена мощь единственной сверхдержавы, президент Соединенных Штатов Америки.

Носящий военное обозначение VC-25А, лайнер, также вполне официально называемый "Бортом номер один", действительно представлял собой измененный аэробус "Боинг-747-200", но был рассчитан на перевозку значительно меньшего числа пассажиров в сравнении с прототипом, и существовал ныне лишь в двух экземплярах. Уникальный самолет представлял собой не просто транспортное средство повышенной комфортности, хотя и эта его функция была весьма важной, но являлся настоящим командным центром, с борта которого, где бы он ни находился, можно было управлять целой страной.

Президент Мердок, проводя большую часть своего времени на территории Штатов, сейчас использовал все возможности своего суперсамолета, в особенности возможность устанавливать и поддерживать связь в режиме реального времени с любой точкой планеты и даже околоземного пространства. Глава Соединенных Штатов с радостью предался бы самосозерцанию здесь, в тысячах метров от грешной земли, пользуясь редкими минутами одиночества, но насущные проблемы не позволяли забыть о себе даже на мгновение. Слишком многое творилось там, на невидимой отсюда земле, и слишком быстро происходили перемены, чтобы позволить себе не обращать на них внимание.

-- Эр-Рияд подтвердил предъявленные нам требования. - Госсекретарь Соединенных Штатов находился сейчас в Белом Доме, в тысячах миль от своего президента, но благодаря системе спутниковой связи они могли разговаривать друг с другом, словно находились не по разные стороны океана, а по разные стороны стола. - Они настаивают на выводе нашего флота из Персидского залива, а также на уменьшении численности наших войск, развернутых на территории Ирака. Поскольку уже существует новое иракское правительство, в распоряжении которого находятся вооруженные формирования, саудовцы требуют, чтобы отныне именно местные власти и обеспечивали порядок в стране, благо средства для этого мы им предоставили. Американские же войска по их словам, дестабилизируют обстановку в регионе, и после свержения режима Хусейна им делать в Ираке нечего. Пока не было ничего сказано о судьбе наших военных баз в других странах, в том числе и в самой Саудовской Аравии, но я думаю, скоро нам напомнят и об этом. Представители короля Абдаллы настроены решительно и еще раз заверили меня, что до выполнения выдвинутых ими требований поставки нефти в Штаты не будут возобновлены.

Будучи вместе с самим президентом первым американцем, которому официально было сообщено о введении нефтяного эмбарго, Энтони Флипс сейчас, пока Мердок должен был встретиться с лидерами крупнейших европейских стран, а также, прежде всего, с президентом России, вел напряженные переговоры с саудовцами. В данный же момент он, далеко не первый раз, кстати, отчитывался о результатах этих переговоров, которые сводились только к подтверждению ранее сделанных заявлений со стороны арабов и попыткам убедить их отказаться от своих слов со стороны американцев. В видеоконференции, проводимой президентом США, которому приходилось работать даже в полете, участвовал не только госсекретарь, но также директор ЦРУ и министр обороны. Алекс Сайерс, верный и преданный помощник президента был на борту "Боинга", помогая главе государства, как и раньше, словом и делом, и по-прежнему пустовало место советника по национальной безопасности.

-- Нам дали срок всего три месяца для полного вывода войск из Ирака, - продолжал руководитель внешнеполитического ведомства. Для Флипса и его подчиненных сейчас настали действительно тяжелые дни. Приходилось вертеться, что было сил, пытаясь если не улучшить ситуацию, то хотя бы не усугубить ее, и президент Мердок даже на экране мог видеть, как устал Флипс. - Но эмбарго будет снято, как только первые подразделения покинут страну. Причем в Эр-Рияде настаивают, чтобы сначала мы отвели войска от иранской границы, заменив их местными полицейскими. Думаю, арабы просто опасаются, что мы спровоцируем иранцев, которые сейчас, несмотря на защиту со стороны ОПЕК, ждут от нас чего угодно, в том числе, разумеется, и показательных ракетно-бомбовых ударов.

-- Конечно, саудовцам не нужна война возле своих границ, - согласился президент. - Думаю, именно угроза войны и заставила их заключить этот странный союз с Ираном. Конфликт означает одно - скачок цен на нефть, а от этого король и его окружение только выиграют. Но сейчас они боятся, что война не ограничится границами Ирана, но также перепадет и Саудовской Аравии.

-- Замечу, сэр, что арабы явно демонстрируют готовность к сотрудничеству, - добавил Сайерс, как и президент, беседовавший с остальными участниками этой "оперативки", как сказали бы загадочнее русские, посредством спутниковой связи по засекреченным каналам. - Они, во-первых, не хотят терять доходы от продажи нефти, а во-вторых, не желают окончательно разрывать отношения с нами, раз готовы отменить эмбарго, как только мы начнем выводить из Ирака войска, не дожидаясь, когда эту страну покинет последний американский солдат. Я думаю, если вы не будете торопиться с выполнением их условий, сэр, сами саудовцы вскоре отступят, разумеется, преподнеся это всему миру, как свою убедительную победу.

-- Не сказал бы, что захват иностранных кораблей можно расценить, как готовность идти на уступки, - усмехнулся Мердок. - Сколько танкеров, направлявшихся наши порты, они уже задержали?

-- В иранских и саудовских портах сейчас находятся шесть танкеров, перевозивших нефть в Штаты, - сообщил Николас Крамер, также находившийся в ситуационном центре Белого Дома, который с рабочим кабинетом президента на борту VC-25А составлял единое целое, намертво связанное незримыми, но прочными нитями спутниковой связи.

Техника творила чудеса, создавая полнейший эффект присутствия. На большом плазменном экране президент Мердок во всех подробностях видел своих собеседников, а их голоса были такими же четкими, как если бы они сейчас находились в одном помещении. Коммуникационные технологии достигли в своем развитии немыслимых высот, но те, кто пользовался этими достижениями каждый день по долгу службы, а не ради развлечения, переставали обращать внимание на средства, сосредотачиваясь больше на цели. Так и Джозеф Мердок сейчас вслушивался в каждое произнесенное его собеседниками слово, забыв о том, что их разделяет океан.

-- Арестованы корабли, ходящие под флагами Либерии, Панамы, другими "удобными" флагами, - продолжал глава ЦРУ под одобряющие кивки пока молчавшего начальника военного ведомства. - Американские танкеры, успевшие покинуть нефтяные терминалы, были пропущены беспрепятственно, но тем, которые только стали на погрузку, арабы отказали в заправке. Капитанам было рекомендовано покинуть порты, что они и сделали не замедлив. Добыча нефти, как нам известно, на части вышек полностью остановлена, на некоторых объем выкачиваемой нефти сокращен в десятки раз. При этом усилена охрана всех объектов инфраструктуры, в том числе трубопроводов и нефтяных терминалов на побережье.

-- Арабы фактически блокировали судоходство в Персидском заливе, - в беседу включился и Роберт Джермейн. Глава министерства обороны тоже постоянно получал все новую информацию из приковавшего внимание очень многих наделенных властью людей региона. - Несколько танкеров, перевозивших нефть в Штаты, арабы заставили вернуться в порты под угрозой силы.

-- Это еще не пиратство, господин президент, но что-то очень на него похожее, - заметил Флипс. - Захват иностранных судов - это серьезно, и это вне всяких норм международного права. Арабы явно зарвались. Разумеется, мы готовы использовать это в своих целях, устроив скандал в ООН по поводу действий саудовцев, захватывающих корабли, принадлежащие нейтральным странам.

-- Можно обойтись и без ООН. Если вы прикажете, сэр, я немедленно свяжусь с адмиралом Флемингом, - предложил, обращаясь к Мердоку, министр обороны. - Саудовский флот можно просто загнать в свои базы, позволив торговым судам беспрепятственно плавать в водах Залива. У нас там три многоцелевых авианосца против пяти фрегатов и дюжины ракетных катеров саудовцев. И еще два авианосца, "Джон Ф. Кеннеди" и "Констеллейшн", смогут покинуть свои базы в течение двух суток, сэр. Корабли готовы к выходу в море, правда, возникли проблемы с формированием авиакрыльев для них, но мы все решим, в этом нет сомнений. Но и без этих кораблей у нас хватит сил, чтобы расправиться с флотом десяти таких аравий. Саудовцы не рискнут тягаться с нами на море, я уверен.

-- Это будет равнозначно объявлению войны Саудовской Аравии, - возразил президент. - Флот может вмешаться, если будет предпринято нападение на корабль под американским флагом, Роберт, тогда и только тогда, - веско произнес Мердок. - Пока же придется ограничиться наблюдением. Нужно разрешить все противоречия исключительно мирным путем, посредством переговоров, а не боевых действий. Я хочу поручить главе Госдепартамента и директору ЦРУ вместе встретиться с королем Абдаллой, чтобы убедить его снять эмбарго. Нужно доказать арабам, что без их нефти мы сможем существовать очень долго, не зная проблем, и тогда они сами пойдут на попятную, я уверен в этом. Флот же, в прочем, уводить из Персидского залива не стоит. Присутствие у берегов одной из высоких договаривающихся сторон нескольких атомных авианосцев и многочисленных кораблей эскорта сделает эту сторону более сговорчивой. Однако еще раз напоминаю, Роберт, никаких активных действий. Военные могут и должны вмешаться, когда под угрозой окажутся жизни наших граждан, но только в этом случае и никак иначе.

-- Хорошо, сэр, - кивнул министр обороны. - Я передам ваши слова адмиралу Флемингу и командующему наземными силами в Ираке. Никто не станет предпринимать непродуманные действия, я вас уверяю.

-- Я надеюсь на это, Роберт, - серьезно заметил Мердок. - Пока есть шанс все решить дипломатическим путем, нужно этот шанс использовать. Король Абдалла и его советники производят впечатление вполне вменяемых людей, и их нужно попытаться убедить, задавить фактами, а не закидывать бомбами.

-- Не думаю, что нам просто удастся договориться с арабами, - с сомнением произнес Николас Крамер, в памяти которого еще были свежи воспоминания о встрече с королем Саудовской Аравии. - Они явно хотят продемонстрировать всему миру свою решимость и силу, заставив нас пойти на выполнение их ультиматума. Не знаю, сам ли король Абдалла додумался до идеи союза с Ираном, или в выгодности этого его убедил кто-то из советников, но его в любом случае будет непросто переубедить.

-- Николас, у вас же есть выход на людей из окружения саудовского короля, - напомнил президент. - По линии разведывательных служб вы контактировали со многими высокопоставленными арабами, так используйте их в своих целях. Если возле короля есть люди, которые против слишком тесных отношений со Штатами, то найдутся и те, кто за сближение с нами. Нужно помочь им ресурсами, информацией, еще чем-нибудь, сделать так, чтобы к этим людям по той или иной причине прислушался и король. Уговаривайте, пугайте, подкупайте их, черт возьми! И нужно убедить короля Абдаллу, что если он откажется от своих требований, на наших отношениях с Саудовской Аравией события последних дней не скажутся. Думаю, что король сейчас сам испугался того, что сделал так поспешно, и если он будет уверен, что никаких последствий ни лично для него, ни для его страны не будет, то он отступит.

-- Но отступят ли остальные участники этого союза, те, кто поддержал ультиматум Эр-Рияда? - Энтони Флипс с сомнением покачал головой, словно отвечая на свой же вопрос.

-- Главное, Энтони, сделать так, чтобы их союз дал слабину, - наставительно произнес Джозеф Мердок. - Если один из союзников откажется от своих требований, остальные очень быстро последуют его примеру. Конечно, кое-кто, типа Венесуэлы и Ливии, продержится долго, просто из принципа, чтобы насолить нам, но это уже не существенно. Ваша задача, мой друг, расколоть сложившийся вокруг Ирана союз нефтеэкспортеров. Тегеран сейчас полагается на арабов, занявших такую жесткую позицию, и на русских, готовых поставлять им свое лучшее оружие. Если благодаря вашим, Энтони, стараниям отступят саудовцы, и мне удастся убедить русского президента отказаться от поставок в Иран наступательных вооружений, а лучше, вообще заморозить планы военного сотрудничества, тогда персы останутся без поддержки. Действуйте, господа, я на вас надеюсь.

Связь прервалась, а Джозеф Мердок еще долго сидел перед темным экраном, мысленно вновь и вновь повторяя сказанное его помощниками. Напряжение последних дней все нарастало, каждый шаг мог оказаться ошибкой и привести к катастрофе. А глава американской нации сейчас не мог позволить себе такой роскоши, как допускать промахи, когда речь шла о безопасности всей страны. Оставалось только побеждать.

Они прибыли в турецкую столицу с разницей в несколько часов. Когда "Боинг" американского президента уже стоял на летном поле в кольце местного спецназа, ощетинившегося стволами, и прибывших с ближайшей военной базы американских морских пехотинцев, Ил-86 с гордой, издалека заметной всем надписью "Россия" на фюзеляже, находился только еще над Черным морем. Громадный аэробус, двести пятнадцать тонн скорости и мощи, величаво проплывал над водной гладью, держа курс на юг.

Пассажиры, коих было весьма немного, оказались вдалеке от родной земли, но вовсе не от своих забот. И президент Швецов, так же, как его американский коллега, не теряя времени даром, устроил совещание прямо в полете, обсуждая ситуацию в зоне Персидского залива со своими министрами. Непосредственно Россию происходящее в этом регионе не затрагивало, если не считать поставок оружия в Иран, но в любом случае нельзя было оставлять происходящее без внимания. Тем более, решил Алексей Швецов, на встрече с американским президентом не затронуть эту тему не получится.

-- Американский президент отдал приказ о повышении боевой готовности, объявив частичную мобилизацию резервистов. Пока, в прочем, наращивания сил в Персидском заливе мы не заметили, - докладывал глава службы внешней разведки России. - Однако участвовавшие в натовских маневрах авианосные группы и десантные корабли ВМС США могут быть в любой момент направлены туда. Кроме того, из портов на атлантическом побережье США вышли еще два соединения, на борту каждого из которых находится усиленный батальон морской пехоты, и еще одна десантная группа сейчас находится у берегов Италии, та самая, что действовала недавно у побережья Грузии. И, по нашим данным, к выходу в море готовятся два находившихся ранее в резерве американских авианосца, "Джон Кеннеди" и "Констеллейшн", а некоторые части морской пехоты на американском континенте, в частности, подразделения Второй экспедиционной дивизии морской пехоты, дислоцированные в зоне Атлантического океана, приведены в повышенную боевую готовность и могут начать погрузку на корабли в течение считанных часов.

В условиях кризиса, охватывавшего все больше стран, все разведки работали на пределе возможностей, добывая информацию, так необходимую, чтобы глава государства мог принять правильное решение. Агентура, технические средства вроде спутников и систем радиоперехвата, все было задействовано ради достижения общей цели, которой было в данный момент обеспечение предельной прозрачности происходящего. Любые действия участников конфликта, который мог в любой момент обернуться новой войной, не должны были остаться тайной, и бойцы невидимого фронта, нужно отдать им должное, делали для этого все необходимое.

-- Спасибо, Игорь Витальевич, - кивнул Швецов, так же, как и его американский коллега, отделенный от собеседников тысячами километров, сжатыми до толщины компьютерного монитора. - В принципе, я вполне понимаю американцев. Демонстрация силы обычно оказывает гораздо большее действие на любого оппонента, чем долгие переговоры. Особенно, - усмехнулся русский президент, - когда действительно есть чего демонстрировать.

-- Да, действия американцев нам понятны, - согласился премьер-министр, уставившись в камеру, занимавшую сейчас в кремлевском кабинете место президента. Для Самойлова подобные совещания давно уже перестали быть диковинкой. - Но нужно определить свою позицию по отношению ко всему происходящему. Думаю, на вашей встрече с американским президентом, Алексей Игоревич, вы коснетесь и этого вопроса.

-- Мы не участвуем в конфликте, - отрезал Швецов. - И это наша единственная позиция. Россия против применения силы, против развязывания боевых действий в регионе Персидского залива. Таково наше принципиальное отношение к происходящему. - Алексей словно бы уже давал пресс-конференцию после тех самых переговоров с Мердоком, которым лишь предстояло начаться в ближайшие часы. - Инцидент с иранским катером должен быть исчерпан, разногласия же американцев с Эр-Риядом нас не касаются. Россия не является членом ОПЕК, и не присоединится к эмбарго.

-- Но мы поставляем иранцам оружие, - напомнил Самойлов. - Фактически, мы поддерживаем одну из сторон конфликта, хотя и не делали никаких публичных заявлений, как, например, саудовцы. Стоит ли нам сейчас ссориться с американцами? Если они предложат расторгнуть договоры с Ираном в обмен на вывод войск из Грузии, это будет вполне справедливая сделка, даже более выгодная для нас, чем для Вашингтона. Я прошу, Алексей Игоревич, при встрече с Мердоком будьте покладисты. Сейчас нет места для зряшного упрямства. Нужно быть готовым идти на уступки.

-- Дело не только в оружии, Аркадий Ефимович, - покачал головой президент России. - Американцам не нравится, что мы усиливаем свое присутствие в регионе, а то, что иранцы могут в случае необходимости сбивать американские самолеты и топить их же корабли русскими ракетами, только повод, чтобы предъявлять нам какие-то требования. Ведь продав в эту страну оружие, мы непременно должны будем туда направить и военных советников, инструкторов, или же пригласить к себе иранских офицеров, чтобы в России обучать их пользоваться этим оружием. Тем более, они готовы приобрести у нас лицензию на производство некоторых видов техники, а это значит, что наши, русские специалисты будут строить в Иране заводы, будут обучать их инженеров и рабочих. Все это не нравится американцам, и я это понимаю, но шанс закрепиться в этом регионе, шанс выйти на берега Персидского залива я не упущу.

-- Не думаю, господин президент, что есть особый резон придерживаться таких жестких позиций, - поддержал премьер-министра Юрий Розанов.

Глава министерства иностранных дел сейчас тоже участвовал в сборе информации, а представители России и Иране, Саудовской Аравии и Соединенных Штатах постоянно встречались со своими иностранными коллегами, обсуждая любое изменение ситуации. Поэтому министра иностранных дел тоже можно было назвать не только заинтересованным, но и в высшей степени осведомленным лицом. И сейчас он проявлял обычную осторожность, пытаясь убедить президента.

-- Мы можем выдвинуть свои требования, если вам кажется недостаточным, что американские войска покинут Грузию, - предложил Розанов. - На самом деле янки сейчас весьма заинтересованы в том, чтобы лишить Иран нашей поддержки, благодаря которой он, не в последнюю очередь, и держится так смело и решительно. На саудовцев в Тегеране надеются гораздо меньше, чем на нас. Поэтому американцы прислушаются к нашим требованиям, если, конечно, они не будут слишком высокими, чтобы выбить у иранцев почву из-под ног.

-- Именно поэтому ни о каких условиях, ни о каком торге с американцами и речи быть не может, - Швецов был непреклонен. - Мы заключили соглашение, и не дело предавать того, кто стал нам почти союзником, в такой сложный период. Все должны, наконец, понять - русские держат слово! Американские дивизии в Грузии к конфликту с Ираном никакого отношения не имеют. Нет смысла связывать одно с другим. Мы не угрожаем безопасности Соединенных Штатов, продавая иранцам свою технику, а вот несколько тысяч солдат из элитных частей Армии США нам как раз угрожают, находясь в каких-то десятках километров от российской границы, и имея все необходимое, чтобы ее, эту границу, пересечь за считанные минуты.

-- Американцы однажды поступили почти как мы, поддержав афганских талибов и натравив их на Советский Союз, - напомнил Розанов. - Спустя два десятилетия им пришлось жертвовать своими солдатами, чтобы избавиться от талибов. С нашей помощью Иран тоже может усилиться, и какое-то время мы будем получать дивиденды от этого, но как персы поступят, добившись от нас всего, что им нужно? Ведь Россия близко расположена от Ирана, и если те баллистические ракеты, которые там создаются, не способны достичь территории Соединенных Штатов, то как раз до нашей территории они достанут, и под угрозой окажется весь юг России.

-- Бред, - поморщился президент. - Нам с Ираном делить нечего. Американцев заботит одно - нефть и то, кто контролирует ее месторождения. Именно это и является причиной для возможного конфликта, а повод можно найти любой. Поэтому ваш вариант, Юрий Васильевич, просто утопичен. Это чистой воды фантастика, и ничего больше. Ну а в крайнем случае, иранцы знают, что у нас есть чем ответить, да так, что этот ответ услышит весь мир.

Завершив сеанс связи, Алексей устало откинулся на спинку кресла, закрыв глаза и делая глубокие размеренные вдохи. Невыносимо болела голова, и принятые накануне таблетки, кажется, нисколько не могли унять эту боль. До посадки в Анкаре оставалось больше часа, к тому же переговоры с американским президентом, разумеется, не начнутся сразу после приземления, и Алексей решил, что у него есть время просто поспать. События в Персидском заливе, затронувшие страну, которую в Кремле с подачи нового президента многие же считали деловым партнером, если не союзником, требовали внимания к себе и напряженного анализа поступавшей из десятков источников информации. Не всегда можно было положиться на опыт аналитиков и министерства иностранных дел или спецслужб, и Швецов провел последние несколько часов перед вылетом, а также половину всего перелета над донесениями легальных и нелегальных представителей России во всех заинтересованных странах. И ничуть не удивительно, что теперь у него ломило затылок и резало от напряжения воспалившиеся глаза.

-- Товарищ Верховный главнокомандующий, - стоило только Алексею покинуть рабочий кабинет, полковник со знаками различия летчика, сидевший в небольшом тамбуре, отделенном от кабинета толстой переборкой, вскочил, придерживая пристегнутый к запястью левой руки тонкой цепочкой из титана черный кейс.

Известный ныне каждому "ядерный чемоданчик", пульт системы "Казбек", с которого можно было осуществлять управление всем ядерным арсеналом страны, давая команду на пуск и одновременно отключая предохранительные системы, всегда должен был находиться не дальше, чем в нескольких шагах от президента. Так называемые "операторы", офицеры, которым доверено было носить чемоданчик, постоянно следовали за главой государства. В настоящий момент полковник, вытянувшийся в струнку перед Швецовым, был одним из немногих людей на борту президентского лайнера, имевшим при себе оружие, и готовым применить его, если возникнет угроза "ядерному чемоданчику". На этого офицера здесь и сейчас не распространялись обычные правила.

-- Вольно!

Полковник опустился в кресло, по-прежнему прижимая к себе кейс, а Алексей прошел дальше по узкому коридору, в комнату отдыха. К встрече с Джозефом Мердоком следовало подготовиться не только интеллектуально, пропустив через свой собственный мозг массу информации, но и физически. Иными словами, нужно было просто поспать.

Уединившись, наконец, в довольно тесной каюте, Алексей растянулся на кожаном диванчике, устало закрыв глаза и приказав себе расслабиться. Через считанные часы должно было состояться, быть может, одно из самых важных в жизни Швецова событий, встреча с лидером могущественной Америки. И от того, как пройдет эта встреча, как воспримет его оппонент, искушенный в словесных баталиях, будет зависеть судьба России, возможно, на годы вперед.

Швецов, у которого никак не получалось расслабиться, еще прокручивал в голове разные варианты разговора с американским президентом. Сценарии, от самых радужных, до крайне мрачных, рождались один за другим. Но все же мозг обычного человека имел свой предел прочности, и Алексей сам не заметил, как уснул. Разбудили его лишь за полчаса до посадки в аэропорту Анкары.

Столица Турции встретила гостей настороженным молчанием. Власти страны, дабы избежать любых случайностей, закрыли столичный аэропорт, теперь работавший лишь ради двух лайнеров "особого назначения", создав вокруг города несколько колец обороны, словно бы здесь готовились к штурму. На нескольких авиабазах в полной готовности к вылету стояли истребители, в кабинах которых дежурили лучшие турецкие пилоты. Слепо пялились в небо зенитные ракеты, которые сбили бы любой летательный аппарат, появившийся на расстоянии менее пятидесяти километров от Анкары. Расчеты зенитных комплексов имели четкие инструкции, и были готовы выполнить приказ, невзирая на то, что именно окажется их целью, и сколько жизней они отнимут, ели это будет, к примеру, пассажирский самолет, отклонившийся от курса из-за неисправности.

Сам город, казавшийся вымершим, будто бы затаившимся, наводнила полиция и солдаты. Прохожих, простых обывателей, на обычно шумных и многолюдных улицах типичного азиатского города практически не было заметно, но на каждом перекрестке стоял бронетранспортер, возле которого прогуливалось не менее взвода солдат в полной боевой амуниции. Снайперы на крышах дополняли картину. Местным же жителям во избежание неприятностей вообще рекомендовалось на сутки стать отшельниками, запершись в собственных домах.

Учитывая, что курдские террористы не дремали, да и до неспокойного Ирака было рукой подать, меры предосторожности не казались такими уж чрезмерными. Однако, не вполне доверяя туркам, американское командование привело в максимальную боевую готовность все свои военные базы на территории этой страны за какие-то полчаса в центре Анкары мог быть высажен вертолетный десант, и еще столько же понадобилось бы наземным силам на танках и бронемашинах, чтобы взять город под полный контроль. Президент Соединенных Штатов мог спокойно предаться непринужденной беседе с русским коллегой.

Президенты мировых держав встретились не сразу, хотя и были ограничены во времени. После торжественной встречи, как полагается, с ковровой дорожкой, оркестром и ротой солдат в парадной форме возле трапа, главы государств были сопровождены в лучшие отели турецкой столицы, на сутки очищенные от постояльцев и окруженные пятью кольцами бдительнейшей охраны. И лишь потом, после краткого отдыха, столь необходимого выдержавшим долгий перелет политическим лидерам, и Мердок и Швецов направились в президентский дворец, где и должна была состояться эта уже названная многими экспертами судьбоносной встреча.

Улицы, ведущие к резиденции турецкого лидера, любезно предоставленной им для встречи глав мировых держав, были надежно перекрыты местной полицией и военными. Исключение сделали лишь для нескольких групп журналистов, которых подпустили к дворцу только после тщательной проверки.

-- Господин президент, - шустрый репортер, едва не опрокинув вцепившихся вдруг в друга охранников, почти прорвался к выбиравшемуся из лимузина Швецову. - Правда ли, что на предстоящей встрече вы намерены объявить о присоединении России к предъявленному американцам ультиматуму? Отношения Москвы и Тегерана становятся все более тесными, и значит ли это, что вы намерены активно поддержать Иран в назревающем конфликте?

-- Не знаю, какая поддержка, по-вашему, будет считаться активной, - Алексей не сдержался, устроив импровизированный брифинг прямо на ступенях президентского дворца Анкары. - Мы не намерены посылать в Иран экспедиционный корпус, если вы это имели в виду. Что же до ультиматума, то к нему присоединились лишь члены ОПЕК, а Россия, как вам известно, в эту организацию пока не входит и не намерена вступать в обозримом будущем. Мы предпочтем остаться в стороне от конфликта, но при этом постараемся сделать все необходимое, чтобы он не перерос в вооруженное столкновение.

-- Как же быть с поставками иранцам русского оружия? - не унимался журналист. - Остаться в стороне вы уже не можете, а, значит, должны поддержать кого-то из участников конфликта.

-- Думаю, на все ваши вопросы я отвечу после переговоров с американским коллегой, - отрезал Швецов, двинувшись дальше. - Дождитесь пресс-конференции, дамы и господа, и ваше любопытство будет удовлетворено.

И вот, наконец, они оказались лицом к лицу, практически наедине, лидеры двух мощнейших государств, Соединенных Штатов Америки, чья мощь не подвергалась сомнению уже давно, и России, растратившей, лишившейся части былой силы, но все еще способной изменить картину мира.

Переговоры проходили в одном из самых роскошных залов президентского дворца турецкой столицы, предназначавшемся для самых торжественных мероприятий. Всюду мрамор, позолота, а на стенах развешаны флаги двух великих держав, президенты которых сегодня впервые смогли увидеть друг друга вживую. Впрочем, вся эта роскошь была ни к чему, ведь происходящее по сути своей было рабочим совещанием, а не формальной церемонией. Без посредников, без многочисленной свиты, один на один, как в былые времена, когда встречались вместе короли, они должны были сегодня решить давно требующие этого проблемы, или хотя бы попытаться это сделать, нащупав путь для выхода из сложной ситуации, возникшей в мире.

-- Алексей, добрый день, - Джозеф Мердок крепко пожал протянутую руку, энергично тряся ее и при этом улыбаясь открыто и по-доброму, будто был действительно искренне рад этому событию. - Я счастлив, что мы наконец-то сможем без всяких помех обсудить то, что волнует нас обоих, и надеюсь, что сегодня мы сумеем прийти к единому мнению по всем беспокоящим и нашу и вашу стороны вопросам.

-- Взаимно, Джозеф, - Швецов, свободно говоривший по-английски, а потому обходившийся без переводчика, взглянул в глаза американскому президенту, в ответ получив твердый, исполненный силы взгляд. - Нам действительно есть что обсудить, и я тоже хочу надеяться, что наша встреча не станет пустой тратой времени, которого, признаться, не всегда хватает даже для самых важных дел.

Они изучали друг друга, как вышедшие на ринг бойцы, оценивающие своего противника, пытающиеся понять, в чем он силен, и какой тактики следует придерживаться, дабы добиться победы. Причем победить нужно не только быстро, но и красиво, потешив собравшуюся ради захватывающего зрелища публику. Собственно, они и были бойцами, каждый из них прошел суровую школу, только дух американского президента, его воля закалялись на словесных поединка в зале суда, и Швецов же всю жизнь следовал путем не оратора, а воина, не зря заслужив звезды на давно убранных в пыльный шкаф погонах. Каждый был по-своему силен, при этом проявлял уважение к противнику, достоинства которого, равно как и недостатки, были хорошо известны с чужих слов, а теперь пришла пора проверить, правду ли говорили прежде.

-- Верно, времени у таких людей, как мы, никогда не бывает в излишке, - кивнул Джозеф Мердок, отодвигая кресло с высокой спинкой. - Поэтому, полагаю, нам не следует тратить его на пустые формальности. Я намерен как можно быстрее встретиться со своими коллегами, президентами союзных нам европейских стран, и, признаться, считаю, что они тоже заинтересованы в результатах наших сегодняшних переговоров. Надеюсь, мне будет чем порадовать их.

-- Все зависит не в последнюю очередь от вас, Джозеф, - тонко усмехнулся Алексей. - От вашего благоразумия, от вашей мудрости. Все в наших руках, как известно.

-- Это верно, - вновь согласился президент Соединенных Штатов. - Мы сами можем осложнить себе жизнь своими необдуманными поступками. И, признаться, таким поступком мне порой представляется ваше сотрудничество с Ираном. Сейчас внимание всего мира приковано к тому, что происходит в этой стране и на ее границах, и думаю, Алексей, с этой проблемы мы и начнем.

-- Да, это действительно важная проблема, - не стал спорить Швецов, понимавший, какая причина заставила американского президента вообще пойти на эти переговоры. - Многие у нас в стране опасаются, что Соединенные Штаты, веря в собственное превосходство, попытаются разрешить возникший кризис военным путем, и я, признаться, хотел бы избежать этого. В мире и так постоянно кто-то с кем-то воюет, и не стоит начинать еще одну войну, которая, к тому же, может унести не одну тысячу жизней.

-- Мы применим оружие лишь тогда, когда нас к этому вынудят, - возразил Мердок. - Нам тоже не нужна война, но если на нас нападут, иного выхода все равно не останется. Но вот в свою силу сейчас верит как раз Иран, и, к сожалению, вы, русские, ему в этом помогаете. Заключенные с Ираном соглашения о поставках самого современного русского оружия вселяют в лидеров этой страны уверенность в своем могуществе, и они первыми могут нанести удар, защищенные одновременно вашим оружием и объявленным арабами нефтяным эмбарго. Если говорить проще, вы, я имею в виду Россию, фактически провоцируете иранцев на силовое решение кризиса.

-- Это смешно, Джозеф, - Швецов и не думал, однако, проявлять свое веселье. - Наш мир основан на свободной торговле, и мы лишь заключили с Ираном взаимовыгодную сделку, не более того. Мы не нарушили никакие международные нормы.

-- Пока все так и обстоит, но только пока. Представитель Соединенных Штатов в ООН должен в ближайшее время представить проект резолюции о применении к Ирану экономических санкций, - ответил американский президент. - В том числе там будет и пункт о запрете поставок в эту страну оружия. И если эта резолюция будет принята, то вы, продолжая продавать Тегерану оружие, можете также стать объектом международных санкций, ведь фактически вы выступите против решения ООН. Но ни я, и никто иной в любой стране не желаем ни в коем случае, чтобы вы, русские, становились нашим врагом. Нас и наших союзников в регионе настораживает усиление иранской военной мощи, происходящее не без вашего, Алексей, участия, но я всей душой хочу решить эту проблему к всеобщей выгоде. И потому я, не желая ходить вокруг да около, как говорите вы, русские, готов прямо сейчас сделать вам предложение, от которого, надеюсь, вы не откажетесь. Да, - кивнул Мердок, - вы вправе торговать своим оружием, если, конечно, это не ядерные боеголовки, с кем угодно, во всяком случае, с теми, против кого не действуют международные санкции. И ни я, никто в мире не вправе вам запретить это. Я же хочу просить вас пересмотреть предмет заключенной с иранцами сделки. Мы не будем возражать, если вы поставите в эту страну зенитные ракеты и истребители-перехватчики, но просим пока воздержаться от передачи иранцам наступательных вооружений. Возможно позже, когда возникший кризис будет благополучно разрешен, вы вернетесь к этому, и никто не будет против, пока же я прошу вас заморозить поставки в Иран крылатых ракет, боевых кораблей, особенно с ударным вооружением, подводных лодок и многоцелевых истребителей, способных доставлять к цели ядерное оружие. Я ни в коем случае не обвиняю Россию в передаче Тегерану ядерных или ракетных технологий, но источников получения их хватает и без вас, а наличие у этой страны ядерного оружия и эффективных средств его доставки окончательно сместит баланс сил в регионе, чего мы не хотели бы категорически. Согласитесь, Алексей, предложение мое не так уж нежелательно для вас, верно? Вы не потеряете свою выгоду от этой сделки, я уверен. Иранцев уговорить на изменения условий контракта вам наверняка удастся, но при этом вы избежите лишних неприятностей, избавив от беспокойства очень многих.

-- Что ж, ваши требования, вернее, - поправился президент России, - ваша просьба, Джозеф, кажется вполне приемлемой, но хотелось бы знать, что мы получим взамен.

Нельзя сказать, чтобы угроза санкций показалась Швецову очень серьезной, но все же он был не в той ситуации, чтобы, подобно Никите Хрущеву в свое время стучать ботинком по трибуне. Стране нужно было время, и ради этого можно было в чем-то уступить американцам, благо они не требовали слишком многого. По крайней мере, выслушать их предложения Алексей мог, ничего не теряя.

Швецов держался уверенно и невозмутимо, что не мог не оценить президент США, за свою карьеру юриста и позже видевший самых разных людей. Русский президент нисколько не походил на тупого солдафона, каким его прежде представлял иногда Мердок. Скорее он был похож на офицера русской императорской гвардии, воина, поэта, а порой и ученого в одном лице, который мог быть одинаково непревзойденным и на поле боя, и на шумном балу, и среди мудрых мужей, ведущих споры о вечном. Иными словами, противник это был весьма опасный, по меньшей мере, требующий к себе пристального внимания.

-- Нам известно, насколько обеспокоило вас появление в Грузии американских войск, - пожал плечами президент Мердок, в душе ликовавший от того, что русский не стал упрямиться, сразу отказавшись от обсуждения этого вопроса, а вместо этого пожелал услышать встречные предложения. Начинался торг, и Джозеф Мердок имел все основания надеяться, что он сумеет выторговать все, что нужно ему и его стране без особого ущерба для дела и собственной репутации. - Признаю, это был несколько необдуманный, быть может, излишне импульсивный поступок, и мы теперь готовы вывести свой контингент от ваших границ. Мы сознаем. Что присутствие наших элитных дивизий возле русской земли вы воспринимаете как угрозу своей безопасности, и вовсе не стремимся к тому, чтобы между нашими странами нарастала напряженность по пустякам. Если сейчас мы сумеем договориться, то наши солдаты в течение пары недель покинуть Грузию.

-- Не понимаю, о какой угрозе вы говорите, - насмешливо вскинул брови Алексей, словно не было между ним и Мердоком долгих телефонных переговоров всего то пару недель назад. - Пока между нашими странами мир, нам не с чего бояться американских солдат, пусть те и стоят возле наших границ. В случае же непредвиденных осложнений у нас еще остаются средства устранить эту самую угрозу, о которой, Джозеф, вы упомянули, за считанные минуты.

-- Но в таком случае чего же хотите вы?

Неожиданный ответ Швецова выбил американского президента из колеи. Мердок был удивлен невозмутимостью своего собеседника. Рассчитывая, что лишь услышав об американских войсках в Грузии, русский сразу согласится на условия американцев, Джозеф не думал, что его предложение, кажущееся таким заманчивым для нервных русских, может быть просто проигнорировано.

-- Ну, раз уж вы вспомнили о своих солдатах в Грузии, Джозеф, так тому и быть. И я, пожалуй, не стану возражать, если через неделю они покинут эту страну, которую защищают якобы от вторжения из России, - подумав, ответил Швецов. - Но, кроме того, я хотел бы получить от вас, Джозеф, заверения в том, что вы не примените военную силу против Ирана. Эта страна входит в зону наших интересов, не скрою, и мне не хочется, чтобы там вспыхнула война. В истории отношений между нашими странами такое уже случалось полвека назад, когда Хрущев и Кеннеди договорились о безопасности Кубы. Это соглашение выполняется и сегодня, хотя заключившие его лидеры давно уже покинули наш грешный мир. Думаю, мы можем последовать их примеру. Меня вполне устроят просто подтвержденные вами гарантии безопасности Ирана, что же до возможных провокаций с его стороны, то мы позаботимся об этом, исключив любую вероятность угрозы вашим военным. Но, разумеется, для этого желательно, чтобы ваших военных у границ Ирана стало как можно меньше. Я думаю, для борьбы с террористами в Ираке нет нужды держать в Персидском заливе три атомных авианосца, поэтому, если вы выведете их оттуда, я стану верить вашему слову еще больше, Джозеф.

-- Вы точь-в-точь повторяете требования арабов, запугавших моих сограждан своим ультиматумом, - через силу рассмеялся Мердок. - Мне сейчас кажется, что вы действуете заодно с Эр-Риядом, Алексей.

-- Отнюдь, - покачал головой Швецов. - Просто наши интересы на какое-то время совпали, ведь никому не хочется оказаться втянутым в очередную войну. Россия не присоединялась и не намерена присоединяться к нефтяному эмбарго, мы вообще не желаем принимать чью-либо сторону в этом противостоянии. Мы просто боремся за мир, и средства наши, оказывается, совпадают.

-- Но отрицать, что саудовцы вели с вами переговоры о вступлении в ОПЕК, вы не будете? - Мердок решил использовать один из заготовленных козырей, прижав Швецова к стенке.

-- Нет, не буду, - спокойно кивнул Алексей. Его открытость несколько удивила американского президента, не ожидавшего, что Швецов так быстро откроет карты. - Я лично встречался с представителями Саудовской Аравии, и после этих встреч счел пока излишним присоединяться к названной вами организации. Интересам России противоречит приятие на себя каких-либо обязательств перед другими участниками этой без сомнения могущественной структуры, по крайней мере, в ближайшем будущем. Поэтому можете передать своим европейским партнерам, что демарш Саудовской Аравии и их союзников не скажется на поставках в Европу русского газа и нефти.

-- Да, это актуально, - согласился американский президент. - Кое-кто из наших друзей напуган происходящим, и заверения от вас о том, что вы продолжите исполнять взятые на себя обязательства, успокоят самых нервных наших партнеров.

-- Но это все сейчас не так важно, - напомнил Швецов. - Мы встретились, чтобы решить проблемы иного характера, Джозеф, и теперь, когда вам известны наши условия, я хочу знать, согласны ли вы на них?

-- А вы, - Мердок, прищурившись, пристально посмотрел на русского президента. - Вы готовы исполнить наши условия, Алексей?

Несколько мгновений президенты молча смотрели друг на друга, буквально пронзая взглядом собеседника, а сами в это время лихорадочно обдумывали дальнейшие свои действия. Встреча один на один была хороша тем, что любое решение можно было принять быстро, без нудных обсуждений с министрами, экспертами, еще невесть с кем. Но именно эта поспешность была и главным злом, ведь одно опрометчиво произнесенное слово в такой обстановке могла повлечь за собой далеко идущие последствия, и не факт, что они стали бы обязательно благоприятными.

-- Итак, вы выводите войска из Грузии, а также уводите свой флот из Персидского залива, при этом также сокращая и сухопутную группировку у границ Ирана, - почувствовав, что молчание затягивается неприлично долго, произнес Алексей Швецов. - Мы же отказываемся поставлять в Иран наступательные вооружения, равно как и не будем продавать иранцам лицензии на производство отдельных образцов боевой техники. При этом мы вправе поставлять в эту страну оружие оборонительного характера, прежде все, зенитные ракеты и истребители-перехватчики, не предназначенные для ударов по наземным или надводным целям.

Швецов констатировал факты, и Мердок молча кивал, подтверждая каждое произнесенное русским коллегой слово.

-- И при этом также вы, Джозеф, гарантируете неприкосновенность Ирана, отказываясь от применения силы для разрешения возникших противоречий с этим государством, - продолжил русский президент. - И здесь все мы, все мировое сообщество, можем полагаться лишь на крепость вашего слова, в котором пока ни у кого не возникло причин сомневаться.

-- Совершенно верно, Алексей, - довольно кивнул в который уже раз президент Соединенных Штатов. - Это, грубо говоря, всего лишь сделка, ничего более, и именно таковы ее условия. Вы заинтересованы в том, чтобы сохранить рынки сбыта в Иране для своей продукции, в том числе и мирного назначения. Арабские страны, соседствующие с Ираном, не хотят, чтобы у их границ разразилась война, в которую, так или иначе, окажутся втянутыми и они тоже. Мы же, американцы, тоже отнюдь не стремимся развязывать новую войну, теряя в ней убитыми и ранеными своих солдат, которых и так каждый день везут в Штаты в пластиковых мешках из Ирака и Афганистана. И мы с радостью согласимся урегулировать кризис мирным путем, если появилась такая возможность. Я в ближайшее время дам соответствующие указания министру обороны, распоряжусь о снижении степени боевой готовности вооруженных сил США, чтобы не вызывать лишних подозрений ни у иранцев, ни у вас, Алексей.

-- Арабские страны оказались более решительными, верно? - усмехнулся Швецов. - Эмбарго, как вы сами сказали, здорово напугало многих американцев, хотя я отлично знаю, что вы и без нефти Персидского залива сможете продержаться очень и очень долго без какой-либо существенной экономии.

-- Верно, резервы у нас есть, - подтвердил Мердок. - Но простых обывателей, привыкших свято верить нашим масс-медиа, это мало успокаивает. Тем важнее для нас знать, что Россия не прибегнет к шантажу если не нас, то наших европейских партнеров, союзников по Североатлантическому Альянсу, угрожая также приостановить поставки нефти и газа. Что греха таить, Алексей, русский газ нынче стал основой европейской энергетики, и угроза лишиться его без всякого преувеличения вселяет ужас в сердца европейцев, и рядовых граждан, и политических лидеров.

-- Мы играем честно, Джозеф, - поспешил успокоить американца Швецов. - И никогда не станем пользоваться такими грязными приемами, коль скоро желаем стать равноправным членом мирового сообщества. Правда, порой мне кажется, что усилия всех моих предшественников оказались бессмысленными, ведь даже вы сейчас на полном серьезе говорите о газовом шантаже, считая нас тупыми дикарями. Так есть ли нам смысл стараться понравиться кому-то на Западе, если нас, русских, там, несмотря на все старания, считают какими-то неандертальцами, ей-богу?

-- О, я ни в коем случае не желал вас оскорбить. Алексей, - извинился американский президент. - Просто я высказал мысли, уже давно и не мною вовсе озвученные в самых разных кругах. Сам я, конечно, верю в то, что вы играете по правилам, и будете придерживаться их и впредь. Но, возвращаясь вновь к предмету нашего разговора, я хочу все услышать от вас точно, принимаете ли вы наши условия, если мы согласимся на те, что выдвинули сейчас вы, Алексей?

-- Я считаю, - президент России чуть помедлил, не сумев удержаться от искушения прибегнуть к небольшому театральному эффекту, - нашу сделку честной и равно выгодной для обеих сторон. Мы выполним ваши условия, пусть это и будет нам стоить некоторого ухудшения отношений с Ираном.

Несмотря на свою решительность, на все свое упорство, сейчас Швецов понимал, что ухудшать отношения с американцами из-за, по сути своей, мелочи, не стоит. Тем более сотрудничество с Тегераном вовсе не ограничивалось рамками торговли оружием, а потому потери, в том числе и в имидже страны, удастся компенсировать быстро и к взаимной выгоде сторон. А вот то, что американцы уберутся из Грузии, будет очень даже кстати. Да и если флот под звездно-полосатым флагом покинет вскоре Персидский залив, пусть не весь, но хотя бы там останется меньше американских кораблей, то иранцы же будут благодарны русским, считая их миротворцами, и из этого тоже удастся извлечь определенные выгоды. Сделка действительно была вполне приемлемой.

-- Что ж, вижу, мои надежды полностью оправдались, - рассмеялся, чувствуя, что теперь можно расслабиться, Джозеф Мердок. - Наша встреча действительно оказалась очень продуктивной, Алексей. Я думаю, впредь это нужно сделать хорошей традицией, именно так и решая любые разногласия между нами, а не полагаясь на всевозможных посредников.

-- Согласен с вами, Джозеф, - Швецов почти не кривил душой. Он сам не ожидал, что общение с американским президентом пройдет так легко. Конечно, поправил себя Алексей, будь причина, по которой они собрались здесь, более серьезной, все оказалось бы куда сложнее, но смысла думать о том, что было бы, если бы, сейчас, конечно не было. - А теперь, мой друг, не пора ли встретиться с представителями прессы?

Приглашенные на эту, по сути, рабочую, между делом, встречу двух президентов, журналисты ожидали завершения переговоров в отведенном для брифинга зале. Они уже извелись, терпеливо ожидая появления глав государств, и гадая все это время, о чем же могут договориться могущественные лидеры сверхдержав.

-- Да, пора приподнять завесу тайны, - согласился Мердок. - Пусть скорее весь мир узнает, что новая война ему уже не грозит, и люди смогут вздохнуть спокойно. Знаете, Алексей, - президент США коснулся плеча Швецова, - я отдам приказ нашим кораблям покинуть Персидский залив в течение ближайших часов. Конечно, не всем сразу, ведь нужно думать и о собственной безопасности, но полагаю, там хватит одного авианосца и небольшого эскорта, просто для порядка. И также я распоряжусь о том, чтобы Комитет начальников штабов как можно быстрее подготовил план вывода армейских частей из Ирака. Думаю, начать можно с того, чтобы Евразию немедленно покинули те подразделения, которые временно были переброшены из Ирака в Европу, для участия в маневрах объединенных сил НАТО. Нам не нужна война, и мы никому не позволим разжигать ее, и пусть об этом узнает весь мир!

Джозеф Мердок был вполне доволен результатами переговоров, и мог сейчас позволить себе маленькие слабости, благо, даже убрав от берегов Ирана все до единого американские корабли, он ничего не терял, ведь оставалась еще мощнейшая сухопутная группировка, вывод которой можно было затянуть на многие месяцы, имитируя все это время напряженную деятельность. Оставались и сотни боевых самолетов в Ираке, Турции, Грузии. Этого должно было хватить, чтобы в Тегеране помнили о готовности американцев решить все разногласия быстро и эффективно.

А пока главы государств, довольные собой и друг другом, готовились отвечать на вопросы дотошных журналистов, в другой части света, в столице германии, Вадим Захаров, посланник далекой России, только готовился к словесным баталиям. Через считанные часы в берлине должна была состояться встреча главы "Росэнергии" и представителей крупнейших европейских энергетических компаний. Это была далеко не первая встреча, но она была важнее многих предыдущих. Сегодня предстояло перезаключить многочисленные контракты, подписанные главами тех русских фирм, которые ныне оказались частью государственной корпорации, возглавляемой Захаровым.

Казалось бы, пустая формальность, но почему-то Вадим, сойдя с трапа правительственного "борта" и ступив на вольную немецкую землю, ощутил смутное беспокойство. Он не долго думал, чем оно могло быть вызвано, ведь подготовленный им, Захаровым, с ведома и по приказу самого президента страны сюрприз, едва ли придется по нраву не любящим неожиданностей в бизнесе немцам и прочим представителям цивилизованного Запада.

-- Что ж, господа бюргеры, - хищно усмехнулся Захаров, шагая к ожидавшему его прямо на летное поле лимузину, - держитесь. Русские пришли!

Телохранитель, заботливо укрывший своего шефа зонтом, ибо германская столица встречал гостей из России проливным дождем, бросил быстрый взгляд на Захарова, но, конечно, ничего не сказал. Ему было по большему счету все равно, какие странности позволит себе начальник, лишь бы это не мешало обеспечивать его безопасность.

-- Если дело выгорит, это будет настоящий прорыв, - не скрывая охватившее его возбуждение, произнес поравнявшийся с шефом Максим Громов. Помощник Захарова сам держал над головой зонт, в другой руке сжимая кейс, в котором, собственно, и находился тот контракт, ставший причиной появления русских в Берлине.

-- Не думаю, Максим, что наша идея придется европейцам по вкусу, - с сомнением покачал головой Захаров. - Меня не оставляет беспокойство с той секунды, как мы приземлились. Мы задумали настоящую авантюру, и нашим партнерам это явно не понравится. Они ценят следование деловой этике, а мы ее как раз и хотим нарушить.

-- Таково было решение президента, верно, - не унимался Громов. - А он знает, что делает. И никуда европейцы не денутся, они же не хотят замерзнуть зимой без нашего газа, правильно? Покричат для вида, и все послушно подпишут.

-- Да, неплохо, если все так и получится, - кивнул садившийся в автомобиль Захаров. - Будем надеяться, Максим.

Встреча русских поставщиков и европейских покупателей была обставлена нарочито скромно, словно устроители ее подчеркивали этим обыденность происходящего. Никаких торжеств, все строго и по-деловому, даже полиции на улицах немецкой столицы не стало больше в этот день, пусть стражи порядка и стали более бдительными, зная о переговорах.

Подписание контрактов должно было состояться в министерстве энергетики Германии, поскольку с подачи того же Захарова теперь европейцев представляла специально созданная энергетическая компания, действовавшая под эгидой Евросоюза. Произошла своего рода монополизация рынка энергоносителей, но, разумеется, из непосвященных никто ни о чем даже не догадывался.

Прибыв в офис, русские сразу же направились в зал заседаний, где, как выяснилось, все только и ждали их появления. Стоило Захарову войти в ярко освещенное помещение, большую часть которого занимал длинный стол, как разговоры на полудюжине языков сразу стихли.

-- Господа, добрый день, - глава Европейской энергетической компании, странного образования, состоящего пока только из головного офиса, Гульеломо Перуцци, пожал руки Захарову и Громову, ныне сопровождавшему своего шефа. - Все готово, мы можем начинать. Думаю, стоит разобраться побыстрее со всеми формальностями.

-- Да, я с вами согласен, - кивнул Вадим. - Приступим.

Перуции представлял посредническую компанию, которая представлял всех покупателей русского газа в Европе. Одновременно с подписанием контракта с "Росэнергией" итальянец должен был подписать аналогичные документы с национальными корпорациями европейских стран, выступая уже не покупателем, а продавцом. Фактически же газ напрямую шел из Росси в те страны, что и прежде являлись его потребителями. Однако с точки зрения оформления документов, разных формальностей процедура для русской стороны стала более быстрой и простой.

-- Готовясь к перезаключению контрактов, а, фактически, к заключению новых соглашений, поскольку и продавцом и покупателем выступают совершенно новые лица, мы решили изменить условия контракта, - не стал медлить Захаров. - И мы надеемся на ваше понимание и здравомыслие, господа.

Стоило только главе "Росэнергии" произнести это, присутствующие настороженно уставились на русского, сразу почувствовав, что все пройдет далеко не так гладко, как они надеялись. Громов тем временем открыл кейс и достал оттуда основательно переработанный экспертами еще в Москве документ, тот самый, что должен был обеспечивать энергетическую безопасность европейцев, а заодно и приток твердой валюты в Россию в течение весьма продолжительного времени. Вот только судьба его теперь не казалась такой уж предопределенной и самому максиму.

-- Мы пришли к мнению, что условия ранее подписанных контрактов не вполне отвечают интересам нашей страны, - продолжал тем временем Захаров, и с каждым его словом напряжение, охватившее собравшуюся публику, становилось все более ощутимым, точно надвигалась гроза. - Поэтому мы внесли изменения в новый контракт в части оплаты поставляемого вам газа. Теперь вместо валюты, вне зависимости, какой именно, мы предпочли бы получить от ваших компаний лицензии на производство отдельных видов продукции, преимущественно высокотехнологичной, а также соответствующее оборудование для оснащения новых и существующих предприятий в России. Разумеется, сумму сделки пересматривать мы не намерены, и стоимость требующихся нам лицензий равняется стоимости того объема газа, который должна вам поставить российская сторона в твердых ценах.

После речи Захарова, короткой и вовсе не эмоциональной, наступила гробовая тишина. Сидевшие за длинным столом европейцы переглядывались друг с другом, пытаясь подобрать подходящие для неожиданной ситуации слова. Они пребывали если не в шоке, то в состоянии, к нему очень близком, ведь чисто формальная процедура подписания давно согласованных документов мгновенно превратилась в нечто совсем иное.

-- Сеньор Захаров, то, что вы прелагаете, просто невозможно, - первым собрался с мыслями Перуцци, которому сегодня по рангу было положено непосредственно общаться с русскими. - Мы давно обговорили все условия, и не можем так быстро что-то менять. Вы просто должны своей подписью подтвердить, что будут продолжать исполнять обязательства ваших предшественников, и только.

-- То, что вы хотите, идет вразрез с общепринятой деловой этикой, - представитель Евросоюза поддержал итальянца. Мартин Ван Левен не скрывал своего возмущения словами русских партнеров. - Ваше поведение сейчас не делает вам чести, господин Захаров. Вы представляете в весьма невыгодном свете не только свою корпорацию, но и свою страну, ведь "Росэнергия" является государственной компанией. Вы прибыли сюда, чтобы просто подписать контракт, и должны сделать это немедленно, без каких-либо неожиданностей.

Захаров, слушая отповедь партнеров, лихорадочно соображал, как действовать дальше. С одной стороны, у него были четкие указания Швецова, и при должном напоре европейцы все равно должны будут принять новые условия. Но с другой стороны, такие действия и впрямь могут нанести мощный удар по имиджу страны, а ведь русских на западе до сих пор воспринимают, как дикарей.

-- Господа, я не предлагаю ничего особенного, - решился Захаров. - Вместо того, чтобы перечислить на наши чета соответствующую сумму в валюте, вы предоставите нам лицензии на ту же сумму. Что конкретно нас интересует, вам сообщат уже наши эксперты, но я уверяю вас, что это отнюдь не военные технологии и даже не продукция "двойного" назначения. Мы заинтересованы в том, чтобы организовать производство в России сугубо мирной продукции, соответствующей современным требованиям. И притом, смею заметить, мы, наша страна, никому и ничего не должны.

-- Прежде всего, господин Захаров, как мы можем передать вам какие-либо технологии, если сами ими не владеем? - вскинул брови Перуцци. - Это промышленная тайна, и она принадлежит фирмам-производителям, и никому более.

-- Вы можете купить эти лицензии, приобрести соответствующую технологическую документацию, а затем передать все нам, - предложил глава "Росэнергии". - Это, как мне кажется, не так сложно.

-- Наш разговор не имеет смысла, - резко бросил Ван Левен, которого все еще переполнял едва сдерживаемый гнев. - Вы приехали сюда и без всякого предупреждения выдвинули условия, мало того, что неожиданные, так еще и почти невыполнимые. Это возмутительно, вот все, что я могу сказать.

-- В течение недели мы можем полностью прекратить поставки газа в Европу, что вполне соответствует всем существующим документам, вот что я могу сказать, - не менее жестко возразил Захаров. - Мы не требуем ничего, что выходило бы за рамки обычного международного сотрудничества, и рассчитываем на ваше благоразумие, господа.

-- Это настоящий шантаж, - воскликнул кто-то из присутствующих, кто именно, ни Захаров ни Громов не успели понять. - Мы оказались вашими заложниками, господин Захаров, но не будем мириться с подобным положением дел.

-- Это не шантаж, - громко, буквально по слогам, произнес Вадим, - а деловое предложение. Мы поставляем вам невозобновимое сырье, достояние всего нашего народа, и запасы этого сырья весьма ограничены. Вы же, передав нам некоторые технологии, ничего не потеряете, ведь одну и ту же продукцию можно производить и в Германии, и в России и в Китае, в конце концов. Мы готовы обсудить с вами вопрос о разделе рынков сбыта, хотя большая часть произведенной по вашим лицензиям продукции будет использована для наших внутренних нужд, то есть мы не намерены создавать вам конкуренцию.

-- Мы отказываемся вести обсуждение в таком ключе, - отрезал Перуцци, как и все итальянцы, весьма темпераментный и импульсивный. - Предлагаю завтра собраться вновь, и попытаться сделать то, ради чего вы, собственно, и прилетели в Берлин. Без всяких сюрпризов. Я надеюсь, вы снимете ваши требования к нашей следующей встрече.

Покинув зал заседаний, гости из России, наконец, смогли обменяться мнениями насчет происходящего. Настроение обоих, как оказалось, была далеко не приподнятым.

-- Нам не стоило так поступать, - мрачно бросил Громов, которого до сих пор не покинули неприятные ощущения, напротив, ставшие еще более сильными. - Европейцы ценят деловые традиции, а мы их как раз и нарушили.

-- Без нашего газа им никакие традиции не помогут, - возразил Захаров, никак не желавший признаться своему помощнику, что и он не в восторге от инициативы Швецова, которая вот-вот грозила обернуться грандиозным международным скандалом. - Возмущаться они могут сколько угодно, это ничего не изменит. Мы перекроем вентиль через несколько дней, и тогда посмотрим, сколько они смогут продержаться со своей этикой. Европейцы привыкли кидать нас, считая людьми второго сорта, пусть теперь ощутят, каково это быть кинутыми самим.

-- Это отличная возможность для многих здесь, на Западе, устроить настоящую антирусскую истерию, - покачал головой Громов. - Они давно уже опасаются возможности шантажа с нашей стороны, поскольку их энергосистема, их промышленность зависят от русского газа на девяносто процентов, а в последние годы они покупают все больше и нефти. Мне кажется, мы только что нажили себе новых врагов, Вадим Георгиевич.

-- Черт с ними, - махнул рукой Захаров. - Все равно они у нас в кулаке, Максим. - Отступать теперь было некуда.

Русские ушли, а оставшиеся наедине друг с другом европейцы тоже смогли дать выход своему возмущению, уже не думая о приличиях и не особо стесняясь в выражениях.

-- Эти русские ведут себя, как какая-то мафия, забыв о всяких правилах, - от Перуцци, коренного сицилийца, слышать про мафию было даже немного забавно, и в иной обстановке собравшиеся наверняка бы пошутили по этому поводу. Сейчас же все были более чем серьезны. - Они прижали нас к стенке и теперь думают, что могут требовать чего угодно взамен своего газа.

-- Но мы действительно зависим от поставок русского газа, - заметил представитель "Рургаза".

Сейчас Ханс Винер, как и все остальные, кто был в зале, искренне радовался тому, что на эту встречу, посчитав ее рутиной, не стоящей внимания, не пригласили прессу. Какой скандал подняли бы журналисты, раструбив о выходке русских на всю Европу, понимали все и каждый.

-- Himmeldonnerwetter! Wir sitzen im Dreck! - Винер ударил кулаком по столу, хоть так пытаясь выместить свою злость и отчаяние: - Русские держат нас за горло!

-- В случае если русские действительно перекроют трубу, наши запасы топлива кончатся в течение нескольких недель, и хорошо еще, что сейчас конец весны, а не декабрь, тогда счет бы шел вообще едва ли не на часы, - пояснил Перуцци, как один из специалистов. - Без их газа встанет вся наша промышленность, это факт.

-- А в условиях назревающей в Персидском заливе войны мы планировали договориться с русскими и о поставках нефти, - добавил Ван Левен. - Нефть Северного моря идет целиком на экспорт, а все заводы рассчитаны именно на арабскую нефть. Русская уступает ей по качеству, но лучше той, что добывают англичане и норвежцы, и мы хотели подстраховаться, если саудовцы решат наказать не только американцев, но и их союзников. Теперь, боюсь, наши планы разрушены полностью.

Все были взволнованы, растеряны, и каждый теперь просто старался высказаться, словно на сеансе психоанализа.

-- Да, это будет крах, настоящая катастрофа, - поддержал немца Перуцци. - И кризис, который может наступить в ближайшие дни, из энергетического мгновенно превратится в политический. А вы же не желаете, сеньоры, чтобы к власти в Европе на волне этого кризиса пришли коммунисты и исламские фундаменталисты, позиции которых во Франции, к примеру, весьма сильны?

-- Получается, мы в безвыходной ситуации? - растерянно вымолвил кто-то. - Либо соглашаемся с требованиями русских, либо получаем энергетический кризис, равного которому еще не было в нашей истории, и теряем, очень может быть, абсолютно все.

-- Не факт, что русские, если мы согласимся на их условия, не придумают что-нибудь еще, - предположил Перуцци. - Аппетит, как известно, приходит во время еды. Мы не знаем, что еще можно ожидать от наших партнеров из Москвы.

-- Нужно их поставить на место быстро и решительно, - произнес Ван Левен. - Они должны понять, что следует исполнять свои обязательства честно, без всяких фокусов. Необходимо обратиться в ООН, а заодно сообщить о сложившейся ситуации американцам. Они сумеют воздействовать на русских, ведь должны же в Вашингтоне побеспокоиться о безопасности своих союзников.

-- Мне это не по душе, - возразил Перуцци. - Можно обойтись и без широкой огласки, тем более ни к чему впутывать сюда янки. Нужно решить проблему путем переговоров, а не политического скандала, ведь мы рискуем ухудшить ситуацию.

-- Если действовать осторожно и обходительно, русские решат, что мы слабы, что мы боимся их, и тогда уже точно не отступят, - Мартин Ван Левен был тверд в своем мнении. - Нужно их наказать, заставить искренне раскаяться в своих действиях, и сделаем мы это дипломатическим путем, вплоть до угрозы экономическими санкциями России. Это на них подействует, и инцидент будет исчерпан в ближайшее время, я уверен.

-- Грозить санкциями русским? - Перуцци, до которого дошла вся бредовость ситуации, покачал головой, выражая сомнение. - Не забудьте, это не дикари из "третьего мира", а мощная держава. Такого в истории еще не было, господа.

-- Арабы же не испугались объявить эмбарго американцам, - заметил Ван Левен. - А Соединенные Штаты не чета нынешней России. Почему мы должны позволять кому-то так обращаться с нами, почему мы покорно должны принимать волю русских? Их ненормальный президент, видимо, контуженный в Афганистане, хочет установить контроль над всей Европой, и коль скоро возле наших границ нет больше русских танков, как двадцать лет назад, он, видимо, решил прибегнуть к иным средствам, не менее эффективным, чем военная мощь. И его нужно остановить, заставить играть по нашим правилам, а не строить из себя великого вождя.

Представитель Евросоюза был непреклонен, и с каждым его словом справедливое возмущение все сильнее охватывало собравшихся здесь чиновников и бизнесменов.

Встреча с Захаровым в Берлине не афишировалась широко, и происходящее в зале заседаний не стало достоянием общественности, которая вполне вероятно могла бы впасть в панику. Однако заинтересованные в происходящем люди, не только в Европе, но и в других частях света, имели более эффективные источники информации, нежели выпуски телевизионных новостей и свежие газеты. И в течение пары часов отчет о результатах переговоров уже лежал на столе заместителя директора ЦРУ. Натан Бейл не всегда и не во все посвящал своего шефа, так он поступил и на этот раз, предпочитая сперва сам ознакомиться со всей имеющейся информацией, и выработать линию поведения. Правда, сейчас Бейл поспешил связаться с еще одним человеком, прямо заинтересованным в происходящем.

-- Русские оказались до неприличия предсказуемыми, - Реджинальд Бейкерс, в эти секунды находившийся в небе над Чикаго, довольно усмехнулся.

Новость из Европы настигла Бейкерса в пути. "Гольфстрим" C-20B, специально оборудованный для перевозки единственного пассажира, нес его на уединенное ранчо на берегу озера Мичиган. Глава АНБ решил, пользуясь случаем отдохнуть от повседневных забот, но, как оказалось, работа настигла его и здесь. Впрочем, Бейкерс не привык возмущаться по этому поводу.

-- Да, отказаться от соблазна припугнуть европейцев угрозой лишить их своего газа они не сумели, - подтвердил Бейл, коротко обрисовавший ситуацию коллеге, и теперь обсуждавший, как ею лучше всего воспользоваться в собственных целях. - Но и сами европейцы оказались предсказуемы, справедливо возмутившись требованиям русских.

Заместитель директора ЦРУ, разговаривал со своим коллегой из служебного кабинета в главном офисе Управления в Лэнгли. Прижав трубку телефона к уху, он непрерывно барабанил пальцами по столу, на котором лежали несколько листков, собственно, и содержавших отчет берлинских агентов.

-- И как тут не возмутиться, верно? - Бейкерс расслабленно сидел в мягком кресле в салоне своего самолета. Ничто сейчас не говорило о том, что этот салон, обставленный не хуже рабочего кабинета Реджинальда в Форт-Миде, находится на высоте восьми тысяч ярдов над землей, перемещаясь со скоростью четыреста миль в час. За штурвалом "Гольфстрима" сидели опытные пилоты, для которых турбулентность не была проблемой, а звукоизоляция была такой надежной, что гул прижатых к задней части фюзеляжа турбин совершенно не был слышен. Словом, ничто не отвлекало пассажира лайнера ни от отдыха, ни от дел, если таковые возникали в полете. - После такого плевка в лицо нельзя просто утереться, если хоть немного себя уважаешь. Правда, решиться на то, чтобы пригрозить русским санкциями, мог бы далеко не всякий.

-- Проблема в том, Реджинальд, что наш президент нашел общий язык со Швецовым, и убедить его теперь стать на сторону европейцев, поддержав идею санкций, вообще одобрив любые выступления в ООН, будет не просто. Мердок дал согласие на вывод войск из Грузии, более того, часть наших кораблей скоро должна покинуть Персидский залив в качестве акта доброй воли. Русские, разумеется, как мы того и хотели, не будут поставлять иранцам оружие, по крайней мере, они передадут им не все, что планировали.

-- Ну, допустим, авианосцы, если все пойдет, как задумано, нам скоро пригодятся в другой части света, так что здесь все в порядке, - спокойно ответил глава АНБ. - Что же до договоренностей Мердока с русскими, то, я так полагаю, у тебя все же есть идеи на этот счет, - усмехнулся Бейкерс, отлично знавший своего собеседника и то, что у него для любой ситуации есть несколько вариантов действий, одинаково эффективных. - Иначе не было бы смысла все это затевать?

-- Да, есть маленький сюрприз для нашего президента, - не стал скрывать Бейл. Спутниковый канал, посредством которого и общались сейчас главы разведывательных служб, был защищен от прослушивания, тем более, вести перехват могли только подчиненный Бейла или Бейкерса. Но и перехватив сигнал, они получил бы лишь набор шумов, превратить которые в связные слова можно было лишь при помощи специального алгоритма, менявшегося каждую неделю. Поэтому сейчас можно было не стесняться в выражениях. - Думаю, о нем как раз станет известно, когда Мердок встретится с европейцами. О, это будет страшный удар по отношениям с русскими, - воскликнул, словно восхищаясь сам собой Бейл. - И наш президент, узнав обо всем, не только поддержит европейцев, но и сам решит наказать русских за их двуличие. Ты же знаешь, Мердок пытается выглядеть человеком чести, и не терпит тех, кто не сдержал свое слово, тем более, сделал это умышленно. Будь уверен, мой друг, у нас все получится, ведь не только русские столь предсказуемы в своих поступках.

-- Не сомневаюсь, что после подготовленного тобою сюрприза наш президент немедленно отдаст приказ нанести по русским ядерный удар, - усмехнулся вновь глава АНБ, успевший проникнуться уважением к идеям своего собеседника.

За годы работы в разведке Натан Бейл, а начинал он обычным резидентом как раз в Восточной Европе, научился прокручивать такие головоломные комбинации, которые и понять-то порой было сложно. Однако все его задумки обычно воплощались, давая результаты, о которых иные его коллеги не рисковали и мечтать.

-- Ну, это лишнее, Реджинальд, - поддержал коллегу Бейл. - Но после этого Мердок точно будет готов поддержать любую нашу инициативу, убедившись на собственном опыте, что русские - никто иные, как вероломные варвары, не знающие, что такое честь и крепость слова.

-- Что ж, значит, я могу провести этот уик-энд, ни о чем не беспокоясь, - подвели итог Бейкерс. - Все же, Натан, приятно иметь дело с профессионалами, которым можно доверять.

-- Конечно, Реджинальд, отдыхай, пока есть возможность, - подтвердил Бейл. - Скоро, думаю, наступят горячие деньки, так что используй любую возможность набраться сил. А я пока займусь кое-какими приготовлениями.

Попрощавшись с главой АНБ, заместитель директора ЦРУ несколько минут провел в одиночестве, еще раз перечитав донесения из Берлина. Да, все шло именно так, как и задумывалось, и что самое главное, практически без вмешательства извне. Еще раз удивившись, как же легко предугадать поступки людей, особенно наделенных большой властью, Бейл нажал кнопку селектора:

-- Пригласите ко мне Келлера, и побыстрее, - дождавшись утвердительного ответа секретаря, Натан отключился, ожидая, когда явится его подчиненный. Обычно приказы заместителя Крамера исполняли даже быстрее, чем распоряжения самого директора, так было и на этот раз.

Через несколько минут дверь распахнулась, впуская в кабинет Бейла посетителя. Он появился так быстро, что Натан не успел соскучиться.

-- Сэр, вызывали? - невысокий плотный афроамериканец, Марк Келлер, был главной отдела технической разведки, отвечавшего за сеть разведывательных спутников, принадлежащих ЦРУ.

-- Марк, я хочу, чтобы вы немедленно приступили к операции "Небесный глаз", - произнес Бейл.

-- Сэр, вы же знаете, для этого мне нужен приказ директора, - пожал плечами Келлер.

-- Крамера нет на месте, и он просил меня отдать такой приказ, - отмахнулся Бейл, будто раздосадованный тем, какими бюрократами стали его подчиненные. - Неужели для вас так важна какая-то бумажка с подписью, Марк?

-- Нет, сэр, конечно, нет! - Бейл пользовался у подчиненных большим авторитетом, чем выдвиженец Крамер, ранее вовсе не имевший отношения к разведке, и Келлер поспешил загладить свою вину: - Операцию провести в полном масштабе?

-- Разумеется, - кивнул Бейл. - И чем быстрее она начнется, тем лучше.

-- Слушаюсь, сэр, - глава отдела технической разведки сделал попытку вытянуться по стойке смирно. - Считайте, она уже началась.

Бейл удовлетворенно кивнул. Через считанные часы будут изменены орбиты десятков спутников, траектории которых теперь пройдут над территорией России. Часть стран, наблюдение за которыми ведется из космоса, окажется теперь невидимой с орбиты, зато Россия будет просматриваться от Калининграда до Урала.

-- Ступайте, Марк, - кивком Бейл велел подчиненному покинуть его. - Надеюсь, вы и ваши люди не подведут меня и все сделают по высшему классу, как, впрочем, и всегда.

Еще один камешек лег в основание того, что посвященные называли коротко - "Иерихон".

Глава 4 Небо и земля

Париж, Франция - Москва, Россия - Штутгарт, ФРГ - Ханкала, Чечня, Россия - Кольский полуостров, Россия

12-13 мая

-- Не нужно уступать без боя, - уверенно произнес Швецов, исподлобья уставившись в висящий на стене монитор. - Они считают, что мы одумаемся, испугавшись портить отношения с половиной Европы, а я полагаю, одуматься должны они, вспомнив, что через неделю вовсе лишатся нашего газа. Когда встанут их заводы и электростанции, тогда и посмотрим, чья возьмет.

Алексей хищно усмехнулся, вспомнив панику, охватившую европейцев несколько лет назад, когда украинцы, желая привлечь внимание к своей маленькой, но гордой стране, отказались пропуска транзитом русский газ. Правда, и тогда все обвинения европейцев почему-то были адресованы Москве.

Президент России находился над кавказским хребтом, на борту своего лайнера, уносившего главу государства прочь от турецкой столицы. Известие о том, что переговоры Захарова с европейцами завершились неудачей, застало Алексея в аэропорту, и, едва аэробус оторвался от земли, он немедленно приказал начать видеоконференцию с главой "Росэнергии", также соединившись и с премьер-министром. Швецов хотел с пользой распорядиться временем, которое так и так пришлось бы затратить на перелет в Россию.

Вести из Германии не были радужными, но Алексей все равно не переставал верить в успех. В любом случае теперь отступать было нельзя, чтобы не потерять лицо окончательно. Но для отставного полковника было не в новинку сражаться до конца, даже без надежды на победу.

-- Нужно ли такое упорство, Алексей Игоревич? - Аркадий Самойлов, находившийся в Москве, и видимый президентом на втором мониторе, как всегда, осторожничал. - Мало кто на Западе сочтет наше поведение нормальным. Условия контракта были обсуждены, и нам не стоит столь резко и неожиданно требовать их изменения. Я думаю, Вадим Георгиевич должен на следующей встрече с нашими покупателями снять предъявленные им требования и быстро подписать документы.

Вадим Захаров быстро, буквально в трех словах, описал сложившуюся ситуацию, добавив собственные впечатления к направленному одновременно в Москву и Анкару, где был в тот момент президент России, отчету. Это заняло считанные минуты, а вот обсуждение обстановки и принятие решения оказалось делом не быстрым.

-- Я очень рад, Алексей Игоревич, что вы сумели сдержать свою гордость, согласившись принять предложение американского президента, - продолжал премьер-министр, словно не замечая, как морщится при его словах Швецов. - Не стоит ли и сейчас проявить благоразумие, пока забыв про великодержавные амбиции? Таким путем уважение к своей стране все равно заработать крайне сложно, если выражаться предельно мягко.

-- Мы продаем им свое достояние, то, что принадлежит не мне и не вам, а всему нашем народу, каждому, кто живет на русской земле, - жестко возразил Швецов, которого осторожность премьера начала раздражать. - А те доллары и евро, что дадут нам взамен европейцы, не помогут ни обогреть дома этих людей, ни накормить их. Технологии, которые мы хотим получить, останутся и у их нынешних обладателей, газ же, который мы перекачаем в Европу, конечен. Они ничего не лишатся, предав нам некоторые лицензии, тем более, я действительно не хочу создавать конкуренцию европейским производителям, благо и на внутреннем рынке страны существует дефицит очень и очень многого. Нет, нужно стоять на своем, и тогда европейцы быстро пойдут на попятную. Они знают, чем им грозит прекращение поставок газа, особенно сейчас, когда арабы, не довольствуясь одними американцами, могут ввести эмбарго и против их союзников.

-- Это самый настоящий шантаж, - заметил Самойлов. - И мы будем выглядеть перед лицом мирового сообщества не лучшим образом.

-- Нас и так не считают равными партнерами, разве вы еще не поняли, Аркадий Петрович? - удивленно усмехнулся президент. - Нашему имиджу ситуация с поставками газа не угрожает, просто иностранцы убедятся в том, что мы именно такие, какими нас представляют. И мне плевать на общественное мнение. Если уж приходится чего-то лишать своих сограждан, то нужно компенсировать им это. Короче, Вадим, - обратился Швецов к слушавшему перепалку президента и премьер-министра Захарову, - действуй, как решили в Москве. Они отступят, я уверен, никуда не денутся. Я знаю, каким жестким ты можешь быть, если нужно, - Алексей ухмыльнулся, вспомнив что-то из прошлого, - так уж постарайся сейчас.

Расставшись с президентом США, Алексей не сразу покинул Турцию. Воспользовавшись случаем, он встретился затем с премьер-министром и президентом этой страны, обсудив некоторые малозначительные вопросы. Фактически, это была уже часть церемониала, отнявшая, однако немало времени. И потому, когда самолет Швецова еще только пролетал над пронзающими облака пиками Кавказских гор, Джозеф Мердок в Версале уже встречался с президентом Франции и председателем Евросовета. И одной из важнейших тем этой встречи стала ситуация с русским газом, в которой европейцы надеялись на поддержку своего могущественного союзника.

-- Не думаю, Жак, что необходимо разговаривать с русскими в таком тоне, - Мердок, грея в руке фужер красного вина, говорил нарочито неторопливо, расслабленно. Встреча с французским лидером происходила в неформальной обстановке, без прессы и вообще без посторонних, кроме переводчика. - Я уверен, с их правительством можно договориться, можно найти компромисс. Со Швецовым я встречался менее суток назад, и он произвел на меня впечатление здравомыслящего человека, с которым можно иметь дело.

-- Но Захаров, глава "Росэнегрии", действует как раз по приказу того же Швецова, - вместо президента Франции Жака Сарти ответил глава Евросовета. Алехандро Лопес, несмотря на способствующую расслаблению обстановку, был нервным, двигался резко, словно торопился куда-то, и в разговоре едва не срывался на крик. - Эта фирма, государственная корпорация, стала монополистом на рынке газа, в ее руках, в руках Захарова - не только добывающие мощности, но и все трубопроводы. И это человек Швецова, его помощник, правая рука.

Правый глаз Лопеса при этих словах начал заметно подергиваться, на что Мердок только неодобрительно покачал головой. За годы работы адвокатом, когда выступать в суде приходилось едва ли не каждый день, американский президент научился скрывать истинные эмоции, став незаурядным актером, и потому отрицательно относился к людям, таким мастерством не обладающим.

-- Поймите, русские открыто пригрозили нам прекратить поставки газа через неделю, и они могут это сделать, Джозеф, - французский президент держался спокойнее, но и он не всегда мог скрыть волнение, пока еще не переросшее в панику. - Они шантажируют нас, ничего не стесняясь, поскольку понимают, что в условиях объявленного арабами нефтяного эмбарго в плане топлива мы зависим сейчас от Москвы больше, чем когда-либо. И русские пользуются этим, нагло вымогая у нас технологии, чтобы потом, совместив эти технологии со своими огромными ресурсами, материальными и трудовыми, завалить мировой рынок нашей же продукций, только с надписью "Сделано в России". Их рабочие готовы трудиться за копейки, как делают это уже много лет, и они смогут достичь колоссальных объемов производства, при этом, поддерживая низкую себестоимость, что нам нечего и думать тягаться с ними.

-- Но они же уверили вас, что не станут захватывать принадлежащие европейским компаниям рынки? - уточнил Мердок. - Я думаю, им действительно нужно пока насытить свой внутренний рынок качественной продукцией, и едва ли ваши концерны должны беспокоиться насчет конкуренции со стороны русских.

-- Мы им не верим, - отрезал Лопес. - Не верим никому и ни в чем. Эти русские не знают, что такое честь, для них нет ничего важнее собственной выгоды, и с теми, кто кажется им слабым, они не станут церемониться.

-- Право, вы сгущаете краски, Алехандро, - покачал головой Джозеф Мердок. - Всегда можно договориться, это факт. Только нужно приложить немалые усилия и, главное, найти нужные слова.

Президент США кожей ощущал сгущавшееся напряжение. Его собеседники были изрядно напуганы, причем не столько русскими, сколько собственными фантазиями. Мердок назидательно воздел палец, указывая им куда-то в потолок:

-- Более того, сейчас, в условиях едва ли не открытого противостояния с половиной арабского мира крайне невыгодно ссориться еще и с русскими. Я понимаю, вы надеетесь на нашу поддержку, и я, конечно, не оставлю вас в такой ситуации. Я созвонюсь со Швецовым, попытаюсь его уговорить не горячиться сейчас, но на большее едва ли вам стоит сейчас рассчитывать.

-- То есть мы должны делать все, чего бы ни пожелали русские, лишь бы не поссориться с ними? - вскинулся Лопес, даже не пытавшийся справиться с гневом. - Мы, кажется, стали разменной картой не только для русских, но и для вас, господин Мердок.

-- Джозеф, мы прежде всегда следовали союзническому долгу, - Сарти говорил подчеркнуто спокойно, глядя в глаза своему собеседнику, хотя это и не считалось соответствующим этикету. Француз старался быть убедительным, словно играя вместе с главой Евросовета на контрастах. - И Франция, и другие европейские государства поддержали вас в вашей борьбе с терроризмом, хотя ни в Париже, ни в Лондоне смертники на самолетах не врезались в дома. Мы послали войска в Ирак, отправили их в Афганистан, и немало наших солдат там погибло. Между прочим, арабы грозят вести эмбарго и против нас, против ваших союзников, а ведь мы очень сильно зависим от нефти Персидского залива. А виной тому ваше пренебрежение к любому противнику, будь то Иран или кто еще. Мы вынуждены расплачиваться за то, что вы упиваетесь своей силой. Теперь же вы оставляете нас в одиночестве, перед лицом непредсказуемых и беспринципных русских. Мне печально видеть такое пренебрежение к нашим проблемам с вашей стороны.

-- Мы никого не предаем, - возразил Мердок. - Просто сейчас не лучший момент, чтобы портить отношения со всеми, с кем только можно. Арабы снимут эмбарго, как только мы начнем вывод войск из Ирака. Кое-что уже сделано, например, Персидский залив в течение ближайших дней покинет большая часть наших кораблей, но Эр-Рияду этого мало. Что ж, мы начнем вывод своих подразделений, и арабам некуда будет деваться. Я уже дал распоряжение своему министру обороны, и сейчас прибывшие в Европу из Ирака для участия в маневрах войска готовятся к отправке в Соединенные Штаты, вместо того, чтобы вернуться в прежний район дислокации. Мы выполняем условия соглашения, и саудовцы тоже вынуждены будут исполнить свои обязательства, в скором времени отменив эмбарго. После этого мы общими усилиями заставим русских держаться в рамках приличий. Правда, - усмехнулся американский президент, - грозить им экономическими санкциями все же несколько опрометчиво. Это все же мировая держава, и к России следует относиться хотя бы с подобием уважения. Насчет шантажа, господа, я уверен, что это только угроза. Они не пойдут на это, не перекроют трубу, ведь иначе все мировое сообщество окажется против них. - Президент США был уверен в себе, бодр и весел: - не сомневаюсь, господа, мы сможем разрешить этот кризис в самом скором времени.

И все же спокойствие американского президента было лишь спектаклем, хорошо, без перегибов, поставленным, но не более того. И потому, кое-как сумев утешить европейцев, не на шутку взволнованных, он сам вынужден был искать поддержки и утешения.

Вызов застал Энтони Флипса в Госдепартаменте, во время одного из многочисленных совещаний. Ария всегда вступает в дело в последний момент, пытаясь исправить все, что испортили дипломаты, а потому обычно у тружеников внешнеполитического ведомства всех рангов хватает забот. Но звонок от самого президента был не тем, от чего можно отмахнуться.

-- Я возмущен и удивлен, - с напором произнес Джозеф Мердок, едва услышав голос своего подчиненного. - В те самые минуты, когда русский президент уверял меня в своем миролюбии и желании играть по правилам, его эмиссары занимались банальным вымогательством. Это лицемерие, подлость!

Флипс тоже ощутил беспокойство. Сторонник честной игры, всегда верный своему слову - а это очень не просто в мире большой политики, - Мердок был искренне возмущен и мог наделать много дел.

-- Возможно, это просто ошибка, а наши союзники слишком эмоционально отнеслись к предложениям русских, - осторожно предположил Энтони Флипс. - Нужно все внимательно проанализировать, рассмотреть проблему с разных ракурсов...

-- К дьяволу, - оборвал главу Госдепа президент. - Этот Швецов нечестно играет. Я заставлю его держаться в рамках, черт побери! Мы должны подрежать наших союзников не только словом, но и делом!

Энтони Флипс едва слышно вздохнул. Чтобы успокоить Мердока, ему придется потратить массу усилий, но только в том случае, если в игру не вмешается "партия войны". При воспоминании и Бейле, Бейкерсе и им подобных, глава Госдепартамента невольно стиснул кулаки. Да, с ними он был готов биться всерьез.

Пока же сильные мира сего вели долгие и напряженные беседы со своими помощниками и союзниками, думая, как защитить Европу от русского произвола, или же, напротив, намереваясь поставить ее на колени как можно быстрее, в мире происходили разные события. Они не были связаны между собой, и люди, находящиеся в самых разных уголках евразийского материка, даже не знали о большинстве этих событий.

В то время, например, когда американский президент вел непринужденный светский разговор со своим французским коллегой, начальник грузового терминала аэропорта Шереметьево, ничего не зная о происходящем в высших эшелонах власти, принимал нежданных гостей. Сейчас, находясь в своем кабинете, он ощущал себя гостем здесь, столь уверенно и властно держались ввалившиеся в святая святых, кабинет босса, люди.

-- Прежде всего, наш разговор совершенно секретен, - невысокий мужчина в строгом костюме, пронзавший сидящего перед ним начальника аэропорта колючим взглядом, протянул увенчанный российским гербом лист бумаги: - Ни одно слово не должно выйти за пределы этого кабинета без согласования с нами или с директором ФСБ. Вот документ, подтверждающий наши полномочия.

Под тяжелыми взглядами двух человек Сергей Павлов бегло прочитал бумагу, снабженную кучей подписей и полустершихся печатей, из которой действительно следовало, что некий полковник ФСБ Крюков имеет весьма широкие полномочия, и он, Павлов, обязан выполнять его распоряжения.

-- Итак, у вас на складе находятся два контейнера, предназначенные для отправки в Мурманск, верно? - сухо произнес напарник Крюкова, ни имя, ни звание которого Павлов не запомнил, не успев толком рассмотреть предъявленное удостоверение. - Маркировочные номера 15Ж1 и 15Ж2.

-- Да, должны быть такие контейнеры, - согласился Павлов. Два наглухо запакованных ящика прибыли из далекого Екатеринбурга и сейчас на взлетной полосе стоял приземлившийся здесь пару часов назад Ан-12 из Мурманска, возле которого скучали люди в черной морской форме. - Их скоро должны погрузить на самолет. Это же...

-- Да, это они самые, - оборвал Павлова полковник. - Так вот, в Мурманск они не полетят, - процедил Крюков, взглядом буквально придавливавший начальника терминала к креслу. - Вы распорядитесь, чтобы их погрузили на борт, который должен вылететь в Исфахан через шесть часов.

-- Как я это сделаю? - пожал плечами Павлов. - У них же накладные на руках. Что я скажу сопровождающим груз? Это не барахло какое-то, а секретный груз!

Сотрудники контрразведки, ведомства, ранее нечасто удостаивавшего хозяйство Павлова своим вниманием, кроме, разве что, плановых операций по предупреждению терроризма, насмешливо переглянулись, чуть заметно кивнув друг другу. Вообще эти люди вели себя излишне нагло, так, что, услышав, из какой они конторы, начальник терминала даже ни на мгновение не задумался о том, что можно перезвонить туда, благо телефонный номер ему был известен, уточнив, те ли это люди, за кого себя выдают. Но Павлов, обычный мелкий чиновник, спасовал перед уверенностью и хладнокровием людей, выглядевших и действовавших как настоящие разведчики из дешевых фильмов.

-- Да, вы правы, груз не простой, и прибывшие из Мурманска люди несут за него особую ответственность. Поэтому необходимо поменять маркировку на контейнерах, - спокойно произнес напарник Крюкова. - В Мурманск же отправьте любые контейнеры с исфаханского рейса. Проблем у вас не будет, все это санкционировано на самом высоком уровне, - уверенно добавил чекист. - По прибытии на Кольский полуостров сопровождающим груз разъяснят, почему они привезли не то, за чем отправились. Просто ситуация такова, что огласки быть не должно. Вы же должны хотя бы новости по телевизору смотреть?

-- Все это очень странно, - замялся Павлов. - Я даже не знаю...

Павлов ощущал смутное беспокойство, найдя в себе силы даже спорить с невозмутимыми и самоуверенными чекистами. Через него ежедневно проходили самые разные грузы, в том числе и предназначенные военным, хотя чаще они пользовались собственными аэродромами, где и охрана была соответствующая, и порядки построже. Груз, о котором шла сейчас речь, был как раз из той, особой категории, и больше всего Сергей просто хотел сдать его с рук на руки прибывшим с севера морякам, избавившись, наконец, от груза ответственности.

-- Вам и не нужно ничего знать. Просто выполняйте наши распоряжения, Сергей Иванович, - зло бросил Крюков, начинавший терять терпение. - Это вопрос, касающийся национальной безопасности, и вам не стоит об этом думать слишком много. За последствия не беспокойтесь, это мы берем на себя.

-- Ну, хорошо, - засуетился начальник терминала. - Конечно, национальная безопасность, я понимаю. Я сейчас же дам отмашку моим людям на складе, пусть поменяют маркировку.

-- Зачем? - вскинул брови напарник Крюков. - Мы же вам сказали - никакой огласки. Проводите меня на склад, я сам все сделаю. Главное, чтобы рядом не было посторонних глаз.

-- А вы, пожалуйста, распишитесь здесь, - протянул через стол Павлову какой-то листок полковник. - Расписка о неразглашении, понимаете ли. Все должно быть по правилам, верно?

Павлов, подписав предложенный документ и даже толком его не прочитав, покорно двинулся на склад, где ожидали погрузки предназначенные для отправки на Северный флот контейнеры, сопровождаемый безымянным помощником полковника Крюкова.

Начальник грузового терминала не знал, что спустя пару часов в Лэнгли примут отчет от агента, известного большинству сотрудников Центрального разведывательного управления как "Центурион", и Натан Бейл, о существовании которого Павлов, разумеется, тоже не знал, с удовлетворением подумает, что операция "Матрешка" прошла успешно. Глобальная сеть способна скрыть все следы, и потому никто - кроме посвященных, коих были единицы - не обратил внимания на затерявшееся в гуще мировой паутины Интернета сообщение, пустяк, ничего не значащий. И значащий очень многое для тех, кто провел в ожидании несколько часов.

-- Готово, сэр, - доложил Бейлу агент, отвечавший за "русский" отдел Управления. - Полный успех!

-- Великолепно, - кивнул заместитель главы ЦРУ. - Великолепно. Буря разразится очень скоро.

-- Исполнители, сэр, - напомнил координатор. - Что с ними? В расход?

Разведчик, отдавший всю жизнь тайной войне, знал - разбрасываться такими высокопоставленными "кротами", имеющими доступ к государственным тайнам, не рационально. Но эти люди знали слишком много. Пусть их не посвятили во все подробности, русские тоже были разведчиками, и могли догадаться о скрытых деталях. И, попав в руки контрразведки, своих же коллег, могли, как на духу выложить и эти самые догадки, и то, что им было известно в точности, сделав это даже против собственной воли - российские спецслужбы не хуже других умели развязывать языки любым упрямцам.

-- Не стоит, - покачал головой Натан Бейл. - Эти парни еще не исчерпали свои возможности. К тому же нам нужно всего пару дней, а затем всем станет не до распутывания интриг.

Об этом коротком разговоре начальнику грузового терминала Шереметьево не станет известно никогда. И тем более, откуда было бы знать Сергею Павлову о том, что эта операция, смысл которой был известен из всех посвященных в ее детали американских разведчиков только Бейлу, является лишь малой часть громадного по своему масштабу замысла, известного считанным людям во всех Соединенных Штатах, как Иерихон.

А человек, представившийся Павлову, как полковник Крюков, провожая взглядом своего напарника, мысленно уже пересчитывал обещанный гонорар. Он тоже не был в курсе происходящего, решив, что просто участвует в хищении военного имущества. Что ж, такое нынче в Росси случалось сплошь и рядом. Пропадало все, начиная от толовых шашек, которыми глушили рыбу браконьеры, и до переносных зенитно-ракетных комплексов, из которых потом в Чечне боевики бивали русские же самолеты. Кто мог дать запрошенную бизнесменами в погонах цену, имел все шансы получить без особых проблем даже танк. И то, что танки еще не воровали с армейских складов и военных баз, было вызвано лишь громоздкостью и специфичностью такого товара, который, в отличие от взрывчатки и автоматов, мало кто смог бы применить по назначению.

Присвоивший себе звание полковника человек действительно был сотрудником контрразведки, и сейчас он действовал не по своей воле, а выполняя просьбу своего начальника, снабдившего его целым набором документов, в числе которых было и фальшивое удостоверение отменного качества. Это было странно, но желание заработать оказалось сильнее, правда не знал незадачливый чекист, что жить ему осталось считанные часы, и обещанные деньги, немалую, кстати, сумму, потратить он просто не успеет. Те, кто планировал операцию "Матрешка", позаботились о том, чтобы обрубить все хвосты, делая это пусть и грубо, но эффективно, тем более, сохранить конспирацию требовалось на считанные дни, а потом русской разведке станет не до мелочей.

Пока же фальшивый полковник пытался заработать на жизнь, помогая воровать флотское имущество, через несколько границ от Москвы, в баварском Штутгарте доблестные американские солдаты, успешно проведшие военные маневры, спешили потратить честно заработанные доллары. Второй день в барах и клубах города, прежде тихого и сосредоточенного, как его обитатели, было не протолкнуться от людей в военной форме, отрывавшихся, что называется, на всю катушку. Полиция старалась держаться от этих парней подальше, а вышибалы в увеселительных заведениях, которым по долгу службы было положено следить за всем происходящим, старались не вмешиваться в возникавшие то тут, то там драки, зная, что бравые американцы быстро разберутся с любыми задирами, а встревать себе дороже.

-- Пиво, пожалуйста, - официантка, высокая блондинка, наверняка не натуральная, с неподражаемой грацией опустила на столик перед тремя американскими офицерами поднос, на котором красовались полулитровые пивные кружки. Девушка улыбнулась гостям, демонстрируя белоснежные зубы, и американцы вежливо улыбнулись в ответ.

-- Благодарю, - кивнул темнокожий мужчина, оценивающим взглядом окинув фигуру официантки, и убедившись, что ничего лишнего в ней нет, все именно то, что и может привлечь молодого здорового мужчину, последние полмесяца не вылезавшего из-под брони. - Посидишь с нами, крошка?

Девушка профессионально улыбнулась ничего не выражающей улыбкой, что-то прощебетав в ответ и растворившись в колышущейся в такт музыке толпе, сопровождаемая голодными взглядами людей в мундирах.

Офицера, на погонах которого красовалась единственная звезда, звали Элайджей Хоупом. Он был бригадным генералом Армии США, и командовал при этом Третьим бронекавалерийским полком, не считая такую должность чем-то унижающим его достоинства, скорее, наоборот.

Генерал Хоуп, явившийся в заведение под названием "Электрик" в сопровождении нескольких своих офицеров, окинул взглядом озаренный лучами цветных прожектором, метавшихся по стенам, зал, забитый до отказа нервно дергающимися под музыку людьми. Сам командир устроился в стороне от общего веселья, на опоясывавшей зал на уровне второго этажа галерее, и отсюда мог наблюдать, как веселятся его бойцы. Действительно, сегодня в клубе большая часть мужчин, за исключением, пожалуй, местной службы безопасности, носила форму американской армии. Горстку местных, каких-то панков или кого-то в этом роде, бойцы Хоупа выгнали еще до его появления, теперь полностью завладев вниманием местных красавиц, которые, похоже, были не против провести время с мужественными солдатами.

-- Да, местные шлюхи, пожалуй, озолотятся, - со смешком произнес начальник штаба полка, тоже наблюдавший за бьющейся, точно в конвульсиях, под грохочущую музыку толпой. - Наши парни не жалеют денег, так долго не видя женщин. Спиртное их явно интересует намного меньше. И правильно, - осклабился он. - На что ты сгодишься в койке после бутылки виски! Правда, боюсь, добропорядочным немкам потом придется взять отпуск, чтобы снова привести себя в товарный вид.

-- Верно, - кивнул третий офицер. - Наши ребята в бою не щадят врага, а сейчас не станут щадить своих подруг. И, черт побери, я их прекрасно понимаю. Молодость проходит, жизнь солдата ему не принадлежит, и если придется завтра отправиться в Ирак или еще в какую дыру, то хоть сохранив приятные воспоминания об этой ночи.

Генерал Хоуп только кивнул, отхлебнув оказавшегося превосходным пива, соглашаясь со своими подчиненными. Его полк был особым подразделением. Третий бронекавалерийский являлся частью Восемнадцатого воздушно-десантного корпуса Армии США, элитного соединения, без которого не обходилась ни одна война с участием американцев за последние три десятилетия. Это было, по сути, разведывательное подразделение корпуса, способное вести все виды боя, одинаково эффективное и в наступлении и в обороне. В бою полк должен был первым встречать врага, ведя разведку, находясь на острие атаки или выполняя глубокие рейды по тылам противника. И его бойцы, Элайджа Хоуп в этом не сомневался ни на мгновение, выполнят любую задачу, которую поставит командование, сделав все в лучшем виде, разгромив любого противника, благо для этого полк имел все необходимое. Они были отлично вооружены, все получили превосходную подготовку, и на завершившихся только что учениях еще раз продемонстрировали свои качества. А, значит, сейчас эти парни имели право отдохнуть, забыв каждодневную муштру и казарменный быт, взяв все от этой жизни.

Генерал, все время учений деливший тяготы и невзгоды военной службы со своими бойцами, и сам был бы не против напиться, а еще лучше, уединиться с какой-нибудь сговорчивой немкой, благо отказать доблестному офицеру едва ли решилась хотя бы одна из тех девиц, что сегодня заполнили зал. Но этого удовольствия он был лишен, ведь звезды на погонах означали определенный статус, и терять его на глазах сотен собственных солдат и офицеров не стоило. Правда, очень хотелось.

Терзания Хоупа прервало появление лейтенанта из его полка, с трудом пробившегося сквозь как будто пульсирующую толпу. Не все солдаты получил увольнение сегодня, и этот молодой латинос был в их числе. Тем страннее было видеть штабного офицера, которому полагалось сейчас быть в расположении полка, в этом клубе

-- Генерал, сэр, - лейтенант вытянулся по стойке смирно. Его поведение в наполненном танцующими под грохот электронной музыки людьми выглядело немного странным, но Хоуп не обратил на это внимания, догадавшись, что его не стали бы разыскивать по пустякам. - Приказ из Вашингтона, сэр! Полку в течение шести часов предписано погрузиться в эшелоны. Нас перебрасывают в Грецию.

-- Какого черта, офицер, - не сдержался Хоуп. - Неужели нельзя было подождать с этим до утра?

-- Генерал, сэр, - взволнованно воскликнул лейтенант. - Объявлена "оранжевая" готовность!

-- Похоже, для нас намечается работенка, - заметил начальник штаба. - Иначе с чего бы штабные крысы в Пентагоне так суетились. - Себя, разумеется, полковник к штабным крысам не относил, на что имел полное право. В Ираке нет разницы, где именно ты находишься, когда какой-нибудь обкурившийся гашиша фанатик подрывает себя, и офицеры, служившие в штабах, становились жертвами смертников и просто атак террористов чаще, чем те, кто патрулировали городские кварталы. - Отдых, думаю, закончен, - без особого энтузиазма добавил офицер.

-- Да, скорее всего, так и есть, - согласился Хоуп. Бригадного генерала тоже неожиданно охватило волнение - на его памяти прежде ни разу американские войска не приводились в боевую готовность второй степени, от которой, по сути, оставалось всего ничего до объявления войны, и это не могло не настораживать. - И куда же нас пошлют, мистер Роско, по-вашему?

-- Ну, первым делом на ум приходит Иран, но непонятно, при чем тут Греция, - начал размышлять вслух начальник штаба. - Хотя, возможно, оттуда нас перебросят в Турцию, а там уж и до Ирана рукой подать.

-- Неважно, - отмахнулся генерал, которому сейчас не хотелось ломать голову над происходящим. - Погрузку начнем, как только кончится увольнение. Пусть наши парни попляшут еще немного. Если скоро им предстоит оказаться невесть где, рискуя получить пулю от сумасшедших арабов, то пускай хоть отдохнут перед этим как следует.

Полчаса дал генерал Хоуп своим солдатам, всего полчаса, чтобы насладиться отдыхом, потягивая пиво и лаская готовых на все девушек, обрадованных вниманием бравых американских солдат. А затем танцевальный зал огласил усиленный динамиками голос командира полка:

-- Бойцам Третьего бронекавалерийского полка прибыть в расположение подразделения немедленно!

Голос Хоупа, благодаря акустической системе получивший некий металлический оттенок, заставил дергающихся в такт музыке мужчин, большая часть которых была не вполне трезва, вздрогнуть, замерев неподвижно и лихорадочно при этом соображая, не мерещится ли им все.

-- Увольнение закончено, джентльмены, - Хоуп не умолкал, и постепенно до каждого его солдата дошло, что все же они слышат своего командира наяву. - Всем прибыть в расположение полка в течение часа. Для нашего полка нашлось более подходящее дело, чем громить ночные клубы, господа!

А спустя два часа похмельные, еще не отошедшие от атмосферы переполненного ночного клуба солдаты, подгоняемые не менее похмельными сержантами, уже начали погрузку в вагоны. Взрезывая дизелями, медленно вползали на открытее платформы бронемашины "Бредли". Кажущиеся громадными угловатые танки "Абрамс", управляемые виртуозами-водителями, маневрируя буквально на считанных квадратных футах, лязгая гусеницами, тоже занимали отведенные им платформы, а за ними следовали грузовики и многочисленные "Хаммер". Полк, сложный организм, состоящий из тысяч клеток-солдат, готовился одним броском оказаться на другом конце Европы, откуда путь его, как принято выражаться, лежал в неизвестность.

-- Третья механизированная тоже получила приказ готовиться к передислокации, - начальник штаба полка стоял рядом с Хоупом, с усмешкой наблюдавшим, как не отошедшие от бурного веселья бойцы суетятся вокруг вагонов и платформ. Что ж, его парни еще раз продемонстрировали уровень подготовки, показав всем, что, даже выпив по нескольку литров пива и более крепких напитков, они в состоянии не просто выполнять команды, а делать это быстро и слаженно. - Только они должны ехать на север, в Амстердам, кажется, или другой порт на Балтике.

-- Тогда вряд ли нас направят воевать с иранцами, - пожал плечами генерал. - Зачем гнать дивизию вокруг Европы, если она так нужна в Иране, когда есть более короткий путь? Думаю, немецкие железные дороги смогли бы справиться со всеми нашими подразделениями.

Заключительная часть натовских учений на суше проходила в Германии. И сейчас здесь, в Баварии и соседних землях, находились почти все американские соединения, как прибывшие с континента, так и переброшенные из Ирака, как, к примеру, Восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия, для которой эти учения стали настоящим отпуском, ведь здесь, в отличие от Басры, Тикрита или Мосула, по-настоящему все же не убивали. И ни Хоуп, и никто из его офицеров еще не знали, да и не должны были знать, что и десантники, в точности так же внезапно взметенные командой, уже направлялись в Рамштайн и Шпангдалем. А там, на авиабазах, охваченных каким-то лихорадочным оживлением, в ожидании их замерли вдоль взлетных полос транспортные самолеты, десятки "Глоубмастров" и "Геркулесов", экипажи которых ожидали приказа на взлет буквально каждую секунду.

-- Чертовы политики, готовы лезть во все щели, а гибнуть там предстоит, как обычно, простым американским парням, - помотал головой Джеймс Роско. Начальник штаба не горел желанием попасть на войну и видеть каждый день, как отправляются домой его бойцы в пластиковых мешках. - Армия нужна не для того, чтобы воевать, черт знает где, а для защиты своей страны, а нам никто не угрожает вторжением уже много лет. Мне порой кажется, что в Белом Доме просто всех замучила скука, вот они и развлекаются, посылая нас умирать.

-- Да, неплохая игра в солдатики, Джим, как раз для убеленных сединами мастеров политических интриг, - задумчиво кивнул Хоуп, затем встрепенувшись и сказав уже совсем другим тоном: - Отставить разговоры, полковник! Не наше дело обсуждать приказы. Мы должны исполнять их в точности и наилучшим образом, пусть даже решения наших политиков ошибочны. Я тоже не хочу видеть, как гибнут мои солдаты, но если придется вступить в бой, мы должны сделать все для победы, так и только так, полковник!

Американские солдаты быстро и четко готовились сами и готовили свою технику к длительному путешествию по европейскому материку. Через территорию Германии, Австрии и затем Румынии им предстояло добираться до черноморского побережья Болгарии, откуда, скорее всего, путь их продолжится уже по морю. Никто не знал точно, куда их перебрасывают, и главное, зачем, но у всех без исключения возникали не самые приятные мысли. Одно дело показывать доблесть и выучку на обычных маневрах, и совсем другое, демонстрировать те же навыки в настоящем бою, когда любая ошибка может стоить множество жизней. Но они были солдатами, и не привыкли слишком много думать о таких вещах, свято веря в мудрость командиров, особенно, генерала Хоупа.

А в далекой России, в той ее части, что была известна с некоторых пор всему миру, то есть в Чечне, тоже собрались офицеры, обсуждая планы. Совещание, на которое прибыл командующий Северокавказским военным округом, происходило в Ханкале, прямо на аэродроме, куда генерала армии Пахомова доставил транспортный вертолет Ми-8.

-- "Духи" проявляют повышенную активность, - докладывал Виктор Молотов. Начальник штаба группировки российских войск в Чечне говорил быстро и четко, пользуясь большой картой, висевшей на подсвеченой люминесцентными лампами стене. - За последнюю неделю совершили не менее одиннадцати нападений на наши посты и пограничные заставы в южной части Чечни. Они отлично ориентируются в горах, поскольку имеют не только проводников из местных, но также отличные средства связи, приборы ночного видения, еще много всяких технических штук, а также исключительно точные карты, не иначе, подарок заморских спонсоров.

-- У нас тоже есть специально обученные для действия в горах подразделения, - пожал плечами Пахомов. - Черт побери, мы сами можем отыметь боевиков!

Командующий устал от перелета, к тому же у него внезапно разболелась голова, и сейчас генерал с трудом сдерживался, слушая жалобы своих подчиненных. Из штаба округа в Ростове-на-Дону Ан-12 доставил его в Моздок, на ближайший аэродром, способный принимать тяжелые транспортные самолеты, а уже оттуда, воспользовавшись вертолетом. Пахомов прибыл в Ханкалу, прямо на территории авиабазы устроив совещание.

На импровизированном совещании присутствовало все командование группировки федеральных сил в Чечне, а также несколько офицеров из штаба округа, сопровождавших своего командующего в поездке на Кавказ. Неожиданно стало известно, что президент России, по пути из Турции намерен лично встретиться с находящимися в Чечне солдатами и офицерами, заодно побывав и в расположении передислоцированных сюда из других военных округов соединений, размещенных на юге России в ответ на появления в Грузии американцев. Не желая ударить в грязь лицом перед Верховным главнокомандующим, Пахомов, бросив все ранее запланированные дела, и вылетел на Кавказ, чтобы на месте провести профилактическую работу, оценив опытным взглядом, можно ли пускать сюда самого президента.

-- Среди боевиком немало уроженцев этих краев, для которых горы - дом родной, а бойцы наших горных бригад просто прошли специальный курс подготовки, а это не одно и то же, - возразил генерал-майор Буров, вступившись за своего подчиненного. - Невозможно просто научить чувствовать горы, поэтому мы изначально оказываемся в худшем положении. "Духи" здесь, как дома, а наши десантники себя все равно чувствуют гостями, тем более, местное население все же чаще поможет своим соотечественникам, чем нам, русским.

-- Группы боевиков, обычно до двух десятков человек, приходят из Грузии, атакуют ближайшие военные объекты федеральных сил, и, до подхода подкреплений, уходят обратно через границу, - продолжал Молотов. - Преследовать их мы не можем, поскольку существует приказ, строжайше запрещающий пересекать границу. Также мы не можем использовать численное превосходство, не зная точно, где и когда появятся "духи", и потому, не имея возможности сосредоточить там достаточные силы для их окружения. Разведка поставлена плохо, мы иногда получаем информацию о намерениях боевиков, когда они уже успели напасть на наши посты и спокойно скрыться, сделав свое дело.

-- И еще одна проблема, возникшая сравнительно недавно, - добавил сам Буров. - Атакованные подразделения, как и полагается, вызывают авиацию для поддержки, но штурмовики с баз в Моздоке и Буденновске, а это ближайшие авиабазы, прилетают слишком поздно. Боевики знают подлетное время, и успевают убраться подальше, укрывшись в пещерах. Вертолеты же, базирующиеся здесь, в Ханкале, и в грозненском аэропорту, во-первых, тоже довольно долго летят, а во-вторых, имеют все же меньшую полезную нагрузку. К тому же сейчас весна, погодные условия не лучшие, особенно в горах, и действия авиации затруднены. Мы уже потеряли один штурмовик Су-25, пилот которого врезался в гору в условиях низкой облачности. У нас до сих пор используется техника двадцатилетней давности, не оснащенная всем необходимым для действия в существующих условиях.

-- Мы оказались в той же ситуации, в которой были американцы во время войны во Вьетнаме, - добавил начальник разведки округа, сопровождавший Пахомова в этой поездке. - Тогда современные реактивные машины, которым нужна была длинная взлетная полоса с качественным покрытием, не успевали к месту боя, когда их вызывали наземные силы. А вот считавшийся устаревшим штурмовик "Скайредер" с поршневым мотором и простым оборудованием мог применяться с не самых лучших аэродромов, размещаясь ближе к району боев. Американцы тогда специально даже создали самолет "Бронко", легкую двухмоторную машину с вооружением всего из четырех пулеметов, способную взлетать и садиться на обычное поле.

-- К чему вы это, товарищ полковник? - мрачно взглянул на Горлицкого командующий округом. - Мы не станем разрабатывать специальные самолеты для Чечни. В Афгане обходились тем, что есть, и теперь, надеюсь, справимся.

-- Это и не нужно, - подал плечами начальник разведки. - Просто нужно обеспечить базирование хотя бы нескольких штурмовиков здесь или в Грозном, чтобы наши подразделения на границе могли получать поддержу с воздуха быстрее. Да и прикрытие вертолетов с десантом усилится. У чеченцев еще есть в заначке ПЗРК, в том числе "Иглы" и "Стингеры". "Грачи" очень живучи, даже старые машины имеют полный комплекс активных и пассивных средств защиты, и, отвлекая на себя ракеты, они обеспечат безопасность десантников.

-- И хотелось бы, товарищ генерал армии, получить более современные машины, - встрял в диалог Буров. - У нас только старые самолеты, мало того, что оснащенные простейшими системами, и пригодные только для использования днем, в хорошую погоду, так еще и изношенные до предела. Я сам слышал, что в Моздоке техники сами разобрали один Су-25, чтобы достать запчасти для других машин. Натуральный каннибализм! Нам все говорят о том, что армия получает новую технику, только вот до Чечни, почему-то она не доходит. Я понимаю, выгоднее продавать лучшее оружие всяким черномазым, типа иранцев и прочих разных арабов, но пора все же и о себе подумать!

Буров не стеснялся в выражениях, пытаясь выплеснуть на своего начальника давно копившееся раздражение. И его понимали все, кто собрался здесь, в том числе и сам командующий военным округом. Только поддержать своего подчиненного генералу не позволяла субординация.

-- Не нам обсуждать внешнюю политику государства, - отрезал недовольный тем, какое направление принял этот разговор, Пахомов. - Вообще, не дело военных лезть в политику. Так или иначе, нужно поддерживать союзников за рубежом, это нормально. - Не мог командующий поддержать своих офицеров в таких крамольных речах, просто потому, что не положено. А уж что думал на самом деле Пахомов обо всем этом, оставалось на его совести.

-- Да поддерживайте, кто ж не дает-то, - усмехнулся Буров, понимая, что движет его командиром, и не желая спорить дальше. - Только о нас бы почаще вспоминали, а то воюем старьем, которое еще ввод советских войск в Афганистан помнит, ей-богу.

-- Ну, ваши проблемы, думаю, мы решим, - скривился командующий военным округом. - Я знаю, что в Липецке, в центре боевого применения авиации, есть несколько штурмовиков Су-25СМ, переоборудованных из строевых машин. Эти самолеты могут действовать и днем и ночью, в любую погоду. Серийное производство еще не началось, поэтому пока летают считанные единицы таких машин. Кажется, это как раз то, что вам нужно. Я распоряжусь, чтобы хоть пару звеньев этих штурмовиков перегнали сюда, вместе с пилотами. Там опытнее летчики, технику освоили в совершенстве, и попрактиковаться в боях с реальным противником, думаю, они не откажутся.

-- Вот это просто замечательно, - кивнул Буров, явно довольный сказанным своим командиром. - Я слышал про эти машины, они действительно очень хороши. Модернизированные "Грачи" оснащены бортовым радаром, и могут применять даже ракеты "воздух-воздух" средней дальности, прямо как истребители. Если мы получим новые "сушки", то духи не спасет ни ночная темнота, ни туманы. Это именно то, что нам нужно. Я думаю, в Грозном можно разместить два-три звена, да и здесь тоже они лишними не будут.

-- Ну и все, - довольно усмехнулся Пахомов. - Вот и разобрались со всеми сложностями. В течение пары дней вы получите свои самолеты, и потом только попробуйте жаловаться на удаленность аэродромов или плохую погоду, если упустите очередную банду. Еще и вертолеты сюда доставим поновее. "Черную акулу", правда, не обещаю, а вот модернизированные "Крокодилы", пожалуй, будут. Есть новые модификации, Ми-24ПН и ПК, с ночными прицелами, тепловизорами, новыми управляемыми ракетами и все такое. У нас два вертолетных полка планируется перевооружить новыми машинами, и как только они появятся, сразу направлю "вертушки" сюда, для войсковых, так сказать, испытаний. Но это дело будущего, а пока, - Пахомов тяжелым взглядом исподлобья уставился на обступивших стол офицеров, - нужно прижать всех недобитков хотя бы на ближайшие дни. Верховный завтра будет у нас, и я не хочу слышать, что его обстреляли или подорвали

Пахомов сплюнул через левое плечо, не стесняясь подчиненных, и трижды опустил тяжелый кулак на крышку стола, по счастью, как раз сделанного из дерева, а не из новомодного пластика.

-- Задача ясна, товарищ генерал армии, - серьезно кивнул Буров, в Чечне отвечавший за все и вся, и понимавший, что именно с него, если не дай Бог что случится, и спросят. - Обеспечим полную безопасность. Задействуем все силы и средства, так что с президентом ничего не случится. Главное, чтобы он все же в горы не лез, там, сами понимаете, специфика своя.

-- Я ему не указ, Сергей Николаевич, - усмехнулся Пахомов. - Куда пожелает, туда и направится, а ваше дело все устроить так, чтобы с него ни одна пылинка не упала, ясно? И специфику свою сам знаешь, куда нужно деть. Головой отвечаешь за безопасность президента. - Пахомов невесело вздохнул: - Да и моя голова тоже полетит, если вдруг чего. В общем, действуй, Сергей Николаевич, и помни об ответственности.

-- Есть помнить, товарищ генерал армии! - браво гаркнул Буров, а его подчиненные, незаметно переглянулись, понимая, что теперь будут трудиться, как проклятые, и недоумевая, зачем каждый новый президент первым делом лезет в Чечню, как будто там увидит больше, чем в официальных отчетах.

А пока на Кавказе обсуждали планы перевооружения, как всегда, без особой злости - не генералам же на старой технике летать и ездить - ругая верховную власть, на аэродроме морской авиации под Мурманском уже готовились принять долгожданную обновку. Полковник Смирнов, герой только завершившихся учений, еще раз продемонстрировавший не только своему командованию, но и вездесущим натовским шпионам российскую военную мощь, вместе со своими офицерами стоял у края взлетной полосы, наблюдая за появившимися на юге точками. Едва различимые поначалу, с каждой секундой они становились все больше, и уже можно было разобрать отдельные детали.

-- Летят, - не скрывая радости, произнес начальник штаба полка, не сводя глаз с приближающихся самолетов. Теперь в слово нового президента здесь поверил каждый, на деле убедившись в его крепости.

-- Чему радуешься, Анатолий? - усмехнулся полковник. - Драть с вас всех теперь буду три шкуры, чтобы побыстрее новую технику освоили, - пообещал он. - Вспомним училище, и жить теперь будем здесь, на аэродроме, а не у жен под боком.

Первый самолет снизился до считанных десятков метров, выпустив шасси и сбрасывая скорость. Со скрипом коснулись бетонного покрытия колеса, и тут же с хлопком раскрылся тормозной парашют. Самолет еще несколько сотен метров прокатился по полю и, наконец, замер всего в тридцати метрах от радостных офицеров. А следом уже заходил на посадку второй, и еще несколько ждали в воздухе своего часа. Двенадцать крылатых машин, целая эскадрилья, прибыли сегодня в ракетоносный полк морской авиации.

Внешне приземлившийся самолет отдаленно напоминал привычный, знакомый всем, кто хоть немного интересовался авиацией, истребитель Су-27. Такое же двухкилевое оперение, расположенные под фюзеляжем воздухозаборники, и компоновка, примечательная тем, что у этой машины не было фюзеляжа, как такового. Но здесь собрались не просто любители авиации, а профессионалы, отлично знавшие, что за боевые машины прибыли в их полк. Но даже и человек посторонний, мало сведущий в особенностях тех или иных боевых самолетов, сразу обратил бы внимание на носовую часть самолета, казавшуюся слишком широкой и какой-то сплющенной. К тому же вместо каплевидного фонаря здесь присутствовали окна для переднего обзора, словно внутри располагался не один пилот, а двое, причем сидели они в ряд, а не один за другим, как на большинстве двухместных машин.

Так оно и было, ведь уникальный, не имеющий аналогов фронтовой бомбардировщик Су-34, созданный действительно на основе отлично себя зарекомендовавшего в качестве воздушного бойца тяжелого истребителя Су-27, имел экипаж из двух человек. Пилоты располагались плечом к плечу, как на старом бомбардировщике Су-24, как преемник которого новая машина и задумывалась в давние времена. Так пилоты могли лучше взаимодействовать, к тому же подобная компоновка позволяла иметь резерв сводного места, который создатели необычной боевой машины использовали для удобства тех, кто ее, эту машину, должен эксплуатировать.

В новой, еще не дошедшей до строевых подразделений машине, необычного было много, хотя большая часть ее особенностей являлась неразличимой невооруженным глазом. Но кое-что Смирнов, для которого Су-34 не был совсем незнакомой вещью, и его офицеры, новый бомбардировщик видевшие только по телевизору, смогли увидеть. Пилоты приземлившейся машины покинули самолет не откидывая фонарь кабины, а спустившись по передней стойке шасси, которая в выпущенном положении служила трапом.

-- Подполковник Кротов, Иван Антонович, - невысокий худощавый человек в противоперегрузочном комбинезоне, держа шлем на сгибе локтя, подошел к командиру полка, вытянувшись по стойке смирно. - Испытательный центр имени Громова.

-- Полковник Смирнов, морская авиация Северного флота, - представился командир полка ракетоносцев. - Значит, вы и будете нас переучивать на новую технику?

-- Так точно, товарищ полковник, - подтвердил Кротов. - У вас, как я понял, все пилоты опытные, не первый год летают, так что попытаемся обойтись без командировок. Освоите все на месте, а мы будем вашими инструкторами. Вам должны были доставить тренажеры, если не ошибаюсь?

-- Да, транспортник уже здесь.

Смирнов указал на громадный Ил-76МД, стоящий на дальней полосе. На борту прибывшего утром грузового самолета, белоснежной глыбой возвышавшегося над бетонкой, в разобранном виде находились компьютерные тренажеры-имитаторы, позволявшие осваивать новые боевые машины, не расходуя понапрасну их ресурс и не сжигая тонны керосина. Чудо техники создавало у находящихся внутри него летчиков почти полное ощущение полета, в чем сам Смирнов уже имел возможность убедиться. Конечно, полет на настоящем самолете никакие компьютеры не заменят, это было всем понятно, но для начала и тренажеры сгодятся.

-- Борт с вооружением тоже должен быть на подходе, - сообщил Кротов. На узлах подвески его самолета не было ничего, кроме подвесных топливных баков, поскольку эскадрилья должна была преодолеть расстояние от Москвы до Кольского полуострова без посадок и дозаправок в воздухе.

-- Будем и применение оружия отрабатывать? - Смирнов одновременно удивился и обрадовался, как мальчишка, которому разрешили пострелять из настоящего пистолета. Хоть экипажи полковника и выполнили в ходе маневров несколько пусков ракет, этого всем, в том числе и командиру, казалось мало.

-- Все, как положено, - усмехнулся Кротов. - По полной, так сказать, программе. Я слышал, у вас только учения завершились, да? Жаль, такую возможность испытать в деле новую технику упустили!

-- Ну, для такого случая мы и полигон найдем, и мишени организуем, - заметил полковник.

-- Кстати, кроме ракет должны доставить еще и плазменные генераторы невидимости, - при этих словах прибывшего из Москвы подполковника офицеры оживились, уже успев прослышать про новинку отечественной оборонки, но еще ни разу не видя ее и не зная точно, на что она способна. - Образцы экспериментальные, их всего выпущено, кажется, десятка два, или даже меньше, но вашему полку выделили полный комплект, на всю эскадрилью, - пояснил Кротов. - Так что, товарищ полковник, надо бы с зенитчиками договориться, чтобы устроить настоящую проверку.

-- Думаю, мы это сможем, - кивнул Смирнов, горды от мысли, что именно ему, именно его полку, хотя таких полков было немало, доверили в деле испытать совершенно секретную технику, равной которой в мире еще не было. - По такому случаю все устроим по первому разряду.

Один за другим новые самолеты приземлялись, с грохотом проносясь над летным полем, и замирая затем поодаль, рядом с выстроившимися ровными рядами ракетоносцами Ту-22М3, надежными, хоть и не новыми машинами, основой морской авиации. Глядя на стоящие друг напротив друга самолеты, подчиненные Смирнова чувствовали какую-то грусть, понимая, что время старичков "Туполевых", о которых у каждого летчика остались самые теплые воспоминания, прошло, что на смену ему явилась новая техника. Но вместе с печалью была и радость, радость от того, что полк первым во всех военно-воздушных силах, получил новое оружие, лучшее из всего существующего, не имеющее пока аналогов во всем мире. Правда, убедиться в том, что новые самолеты именно такие, как о них рассказывают и пишут, пилотам Смирнова и самом полковнику предстояло на собственном опыте.

-- Прекрасная машина, товарищ полковник, - подполковник Кротов, не без интереса рассматривавший стоящие неподалеку Ту-22М3, имел в виду, конечно новые Су-34. Но и он не смог не заметить и не оценить изящество туполевских машин, много лет верой и правдой служивших своей стране, и не зря получивших репутацию мощных и надежных самолетов, в былые времена державших в страхе натовских моряков, которые в ночных кошмарах видели стаи этих гордых машин, скользящие над водами Атлантического океана.

-- Его называют фронтовым бомбардировщиком, что в принципе неверно, - добавил, разглядывая ряды Ту-22М3, Кротов. - Я, честно говоря, с трудом могу подобрать подходящее определение для этого красавца, - инструктор указал на Су-34, на котором прилетел сам. - Это по-настоящему многоцелевой самолет, аналогов у которого пока нет. Американский ударный истребитель F-15E "Страйк Игл", который янки представляют, как многофункциональную машину, это, скорее, аналог наших Су-30МК, а Су-34 - самолет иного уровня. Он может не только наносить удары по наземным и надводным целям, что для вас, морской авиации, особенно важно, но и вести воздушный бой с применением ракет класса "воздух-воздух" не только малой, как на прежних фронтовых бомбардировщиках, но и средней дальности, в том числе и с активным радиолокационным наведением. К тому же Су-34 может действовать на предельно малых высотах над полем боя, поскольку имеет мощное бронирование, чего ни на Су-30МК, ни на том же "Страйк Игле" и в помине нет. Титановая капсула защищает пилотов и основные системы самолета от осколков зенитных ракет и малокалиберных снарядов. Конечно, в полной мере эта машине все равно не сможет заменить специализированные штурмовики, такие, например, как новейший Су-39, способный бороться с танками и любой бронетехникой, применяя противотанковые ракеты "Вихрь". Зато Су-34 не нуждается в истребительном прикрытии, - заметил подполковник.

-- Что, товарищ полковник, придется осваивать воздушный бой? - с ухмылкой спросил генерал-лейтенант Нефедов. Заместитель командующего авиацией Северного флота специально прибыл в полк Смирнова в день передачи новой техники, с гордостью теперь обозревая выстроившиеся на летном поле боевые самолеты, возле которых разминались пилоты. Несмотря на все встроенные в кресла вибромассажеры и прочие маленькие радости, несколько часов, проведенные в катапультируемом кресле, все же утомляли.

-- Мы потеряли более трети самолетов во время атаки авианосца, - совершенно серьезно ответил Смирнов. - Три или четыре звена истребителей, которые успели поднять в воздух с "Кузнецова", едва не сорвали нашу атаку. При этом "Кузнецов" не имеет катапульт, а американские авианосцы, наш потенциальный противник, что бы ни говорили на этот счет политики, оснащены четырьмя паровыми катапультами, и, соответственно, способны поднять в воздух в течение минуты четыре самолета. К тому же в их авиакрыло входят самолеты радиолокационного дозора "Хокай", тоже мало приятного. Я не сомневаюсь, что при атаке авианосной группы нашим ракетоносцам в любом случае придется иметь дело с истребителями противника, и то, что Су-34 способны вести воздушный бой, причем не только на малой дальности, но и на средних дистанциях, уравнивает шансы, повышая вероятность успеха атаки. Чужим перехватчикам придется не только расстреливать выпущенные ракеты, но и отвлекаться на их носители. Связав боем истребители, можно позволить ракетам порваться к кораблям противника. Хотя, конечно, - вздохнул полковник, - бомбардировщикам переучиваться на истребителей будет не просто.

-- Да уж, чувствую, мы с этой пташкой помучаемся, - заметил майор Сеченов.

Второй пилот, правая рука самого командира полка, смотрел на Су-34 с явным сомнением, и это было вполне понятно. Привыкнув к совершенно иным машинам, более тяжелым, намного менее маневренным, просто средствам доставки ракет к рубежу пуска, летающим пусковым установкам, и майор, и некоторые другие пилоты не без опаски относились к новым самолетам абсолютно другого класса, обладавшим принципиально иными возможностями. Потратив несколько лет напряженной учебы, чтобы в совершенстве овладеть грациозными, сразу влюбляющими в себя своим изяществом и величавой мощью Ту-22М3, и полетав на них еще больше времени уже в строю, теперь немолодые уже офицеры должны были вновь интенсивно учиться, постигая нечто новое. Причем времени у них явно было очень немного, если не сказать больше.

-- Вы увидите, все ваши пилоты быстро освоят эту машину, - заверил Смирнова подполковник Кротов. - У нас есть тренажеры, опытные инструкторы, так что перевооружение пройдет быстро. Конечно, придется расформировывать уже сработавшиеся экипажи, это минус, но огневая мощь одной только эскадрильи Су-34, пожалуй, не меньше, чем всего вашего полка в настоящее время.

Подполковник, похоже, часами был готов описывать в красках достоинства новых машин. И, слушая его, опытные пилоты, за плечами которых были тысячи часов полетов на самых мощных боевых самолетах, десятки пусков ракет, начинали верить, что новый самолет как раз таков, каким его описывает прибывший из Москвы инструктор.

-- Су-34 по ряду параметров соответствует основному американскому палубному истребителю F-18E "Супер Хорнит", - продолжал рекламировать пригнанный им в Мурманск бомбардировщик Кротов, устроив импровизированный инструктаж прямо на летном поле. - У них равная боевая нагрузка, по восемь тонн, но точек подвески у американца одиннадцать, а у Су-34 двенадцать, а значит, есть возможность брать больше единиц оружия. Вооружение позволяет решать в принципе любые задачи. Су-34 может нести до восьми ракет "воздух-воздух" средней дальности Р-77 или столько же ракет ближнего боя Р-73. Боекомплект "Супер Хорнита", правда, больше на половину, он может брать на борт до двенадцати ракет AMRAAM или "Сайдвиндер". Разумеется, на Су-34 есть встроенная пушка ГШ-301 калибра тридцать миллиметров, как на всех суховских истребителях, с боекомплектом сто восемьдесят снарядов. Да и по летным данным Су-34 ни в чем не уступает "Супер Хорниту", - заметил подполковник. - У них даже максимальная скорость одинаковая, тысяча девятьсот километров в час на большой высоте, а, учитывая, что наша машина создана на базе истребителя, одного из лучших в мире даже по мнению наших соперников, и почти полностью сохранила его аэродинамику, по маневренности Су-34 практически не уступает американцу. Большая взлетная масса, у Су-34 она составляет немного более сорока четырех тонн против тридцати тонн для F-18E, компенсируется почти на пятьдесят процентов более высокой тягой двигателей. Ну а практический потолок у нашего самолета больше на полторы тысячи метров, что тоже немаловажно в воздушном бою. В лице Су-34 американские "Супер Хорниты", если им, не приведи Господь, доведется встретиться в реальном бою, найдут достойного противника, уж поверьте мне.

-- Но нам все же нужен не истребитель, а ударный самолет, способный заменить наши Ту-22М3, - напомнил Смирнов. - Мы же ракетоносный полк, а не подразделение истребителей перехватчиков.

-- Да, это так, и вы сочтете Су-34 более чем равноценной заменой вашим "Туполевым", - кивнул Кротов. - Я уже говорил, что Су-34, хотя и назван фронтовым бомбардировщиком, представляет собой боевой самолет нового класса, которому еще и название не придумано. Это по-настоящему многоцелевая машина, но все же основная ее задача состоит в нанесении ударов по наземным или, что для вас важнее, надводным целям, и для этого Су-34 может применять управляемые ракеты дальностью от нескольких десятков до нескольких сотен километров, а также корректируемые авиабомбы. Для вас главным калибром станут противокорабельные ракеты "Яхонт", обладающие дальностью стрельбы до трехсот километров, а при полете на малой высоте, всего от пяти до пятнадцати метров, дальность их снижается до ста двадцати километров. Это сверхзвуковые ракеты, способные атаковать одну цель стаей, обмениваясь в полете информацией, как ракеты подводных лодок "Гранит". Конечно, боеголовка "Яхонта" чуть легче, чем у привычных вам Х-22, и дальность полета поменьше, но зато точность прямо-таки хирургическая, плюс специальные алгоритмы, благодаря которым ракеты выполняют активные противозенитные маневры. И Су-34 может брать на подвеску до трех таких ракет, а ваши Ту-22М3 обычно, как я знаю, несут две, а то и одну ракету всего. Практическая дальность Су-34, кстати, составляет четыре с половиной тысячи километров, - продолжал рассказывать про новую машину инструктор, а пилоты, слушавшие его, поглядывали на возвышавшийся за спиной Кротова самолет с явным нетерпением. Они уже устали от разговоров, и теперь хотели сами опробовать новинку, подняв ее в небо. А подполковник не унимался, продолжая говорить: - Конечно, Ту-22М3 обладает большей дальностью, кто бы спорил, да только на нем нет системы дозаправки в воздухе, а Су-34 не подпадает под международные ограничения, и потому обладает такой возможностью. Так что, при наличии парка самолетов-заправщиков, а ими могут быть как специализированные машины типа Ил-78, так и обычные Су-24 и те же Су-34 с подвесными баками и заправочными агрегатами, ваш полк сможет действовать в Северной Атлантике. Но вы уже не будете такими уязвимыми для американских истребителей, при встрече с ними полагаясь только на свою скорость.

Пилоты Смирнова, слушая подполковника, только кивали, соглашаясь, что заявленные характеристики выглядят очень неплохими, хотя кое у кого все же проскальзывало во взглядах и жестах сомнение. Не раз уже оказывалось, что разрекламированная буквально как абсолютное оружие техника оказывалась на деле весьма посредственной. Причем случалось это не только у американцев, мастеров рекламных акций, но и в родной отчизне, взять ту же БМП-3, о которой воевавшие в Чечне солдаты сохранили не лучшие воспоминания. Видимо, Кротов это понял, поскольку, завершая свою речь, все же заметил:

-- Разумеется, чтобы в полной мере использовать все возможности этой машины, нужно ее освоить в совершенстве, а на это уйдет не один день, и даже не одна неделя. Ваш полк в каком-то смысле стал экспериментальным, все же нечасто пилоты бомбардировщиков пересаживаются на самолеты с характеристиками и возможностями истребителей, но я полагаю, вы с этим все справитесь без особых проблем. Разработаны специальные программы обучения, уже опробованные и обеспечившие неплохие результаты. Так что, товарищи офицеры, все в ваших руках.

Кротов обвел взглядом приосанившихся бомбардировщиков, всем своим видом демонстрировавших, что они такие классные летчик, что готовы хоть сейчас идти в бой на совершенно незнакомом самолете.

-- В общем, владейте и пользуйтесь, полковник, - добавил Нефедов. - Пока ограничимся одной эскадрильей, но, скорее всего, вскоре перевооружат полностью весь ваш полк. Как видите, наш президент держит слово, и заботится о боеспособности армии и флота. Вам доверена лучшая техника, не просто на мировом уровне, а не имеющая аналогов вовсе. Так что вы должны доказать, что не зря ее получили.

-- Так точно, товарищ генерал-лейтенант, - козырнул Смирнов. - Я уверен, все мои пилоты оправдают доверие.

-- Да уж постарайтесь, - кивнул заместитель командующего. - В случае чего именно ваш полк, ну и остальные соединения ракетоносной авиации, станут основной силой борьбы за господство на море. Надводный флот сможет лишь поддерживать вас и атомные подводные ракетоносцы, а нанести поражение противнику должна будет именно авиация. - Генерал не стал уточнять, о каком противнике он говорит, благо, здесь собрались не глупые люди, офицеры, знающе, что к чему, и вполне способные дополнить слова командира.

Собравшиеся на летном поле пилоты уверенно кивнули, демонстрируя Нефедову свою решимость, взгляды их сделались жесткими, словно им уже предстоял бой. И глядя на них, генерал понял, что не зря этим людям была доверена новая техника, не напрасно им дали лучшее оружие из всего, что имелось у страны. Они смогут освоить его, овладеют новыми машинами в совершенстве, и если будет нужно, станут сражаться на них с любым врагом, яростно, до победы или своей гибели, в огне ли, или в холодных водах северных морей.

Глава 5 Подарок

Эрзерум, Турция - Кольский полуостров, Россия - Берлин, Германия - Вашингтон, США

13 мая

Транспортный самолет Ил-76ТД взлетел из аэропорта Шереметьево, взяв курс на юг, в сторону Черного моря. Конечной его целью, до которой оставалось еще много часов полета, был далекий город Исфахан. Это был обычный грузовой самолет, выполнявший обычный коммерческий рейс, десятки которых совершаются ежедневно. На борту этого самолета, во всем мире известного своей надежностью, чьи собратья летают в десятках стран под разными флагами, находилось оборудование для строящегося в Иране нефтеперегонного завода. Экипаж "Ильюшина", пять человек, толком не знали, что они перевозят, да это было и не важно. Приняв груз, убедившись, что все контейнеры и ящики доставили на борт, они просто подняли стодевяностотонную машину в воздух, спеша быстрее добраться до места назначения, заработав кругленькую сумму.

Это был далеко не первый полет в загадочную Персию, и экипаж - воистину, одна семья - действовал на автоматизме, выполнив предполетную подготовку с размеренностью и, наконец, подняв стальную птицу в небо. Набрав высоту восемь тысяч метров, несколько часов Ил-76ТД летел строго на юг, пока не пересек береговую полосу, оказавшись над черноморскими водами. Там командир экипажа приказал изменить курс, и транспортник, следуя отведенным ему воздушным коридором, пересек границу воздушного пространства Турции, с каждой минутой приближаясь к территории Ирана.

Над выжженными южным солнцем турецкими горами ежедневно пролетали десятки, если не сотни подобных самолетов, перевозившие самые разные грузы, начиная от электроники и вплоть до живых овец ангорской породы. Но именно этот самолет приковал повышенное внимание очень и очень многих на земле, о чем находившиеся на его борту люди пока не догадывались.

-- Сэр, русский "Кандид" появился, - лейтенант указал стоявшему за его спиной майору на мерцающую точку, возникшую на экране.

Луч радара, ощупывавший воздушное пространство на много десятков миль вокруг американской военно-воздушной базы близь турецкого города Эрзерум, впился в грузовой самолет, теперь сопровождая его непрерывно.

-- Следует своим воздушным коридором, - доложил оператор. - Высота восемь тысяч пятьсот ярдов, скорость четыреста узлов.

-- Надо же, точно в срок, - усмехнулся майор. - Эти русские, когда есть возможность хорошо заработать, становятся страшно пунктуальными.

-- Время - деньги, сэр, - усмехнулся лейтенант, чувствуя, что сейчас можно позволить себе шутку, забыв о субординации.

-- Что ж, начинаем. Выходи с ними на связь, - приказал американский майор, не сводя взгляда с экрана радара. - И дай команду поднять в воздух истребители.

Радист грузового самолета расслабленно сидел в кресле, слушая, как гудят за обшивкой мощные турбины. Он уже связался с турецким центром контроля воздушного пространства, уточнив курс и высоту полета, и теперь до того момента, когда их Ил-76ТД достигнет иранской границы, работы для него не предвиделось. И неожиданный запрос, пришедший с земли, очень удивил радиста.

-- Командир, - обратился радист к первому пилоту, тоже маявшемуся от скуки, поскольку самолет управлялся автопилотом, не нуждавшимся во вмешательстве людей. - Нас вызывают американцы, командир. Требуют, чтобы мы приземлились на их аэродроме.

-- Какого хрена, - командир экипажа несказанно удивился, прежде ни разу не слыша о том, чтобы с кем-то происходило нечто подобное. - Что они говорят?

Вместо ответа радист коснулся переключателей на приборной панели, и в наушниках командира экипажа зазвучал немного искаженный помехами голос на английском языке:

-- Борт семьсот тридцать три, говорит контрольная башня базы военно-воздушных сил США Эрзерум. Приказываю немедленно изменить курс и совершить посадку на указной нами полосе, - монотонно твердил сидевший где-то внизу невидимка. - Повторяю, немедленно меняйте курс на один-один-ноль!

-- Я борт семьсот тридцать один, - отозвался командир русского самолета. - Вас не понял, повторяю, вас не понял. Следую своим курсом согласно полетному заданию. Объясните ваши требования.

-- Командир, смотри, - удивленно воскликнул второй пилот, указывая в иллюминатор. - Самолеты, командир. Это американцы!

Командир экипажа не был военным пилотом, но он смотрел телевизор и иногда читал специальные журналы, поэтому для него не составило труда опознать приблизившиеся к уверенно ползущему по небосводу транспортнику самолеты. Пара многоцелевых истребителей F-16C "Файтинг Фалкон", легко узнаваемых благодаря массивному подфюзеляжному воздухозаборнику и однокилевому оперению, пристроилась к русскому самолету, следуя параллельным курсом. Пилоты транспортника отчетливо разглядели опознавательные знаки американской авиации, нанесенные на фюзеляжи обоих истребителей. Они держались всего в нескольких сотнях метров от Ил-76ТД. В тот момент, когда их заметили, один из истребителей сбросил высоту, пойдя под брюхом "Ильюшина", и появился как раз напротив места первого пилота

-- Черт побери! - командир экипажа смотрел на находившийся так близко американский самолет, что можно было рассмотреть голову пилота в сферическом шлеме, повернувшуюся в сторону транспортника.

Расстояние между самолетами сократилось до нескольких метров, ничто на околозвуковых скоростях. Казалось, еще секунда - и плоскость "Фалкона" врежется в обшивку Ил-76, точно нож, но за штурвалом американского самолета был опытный пилот, превосходно владевший своей машиной.

-- Приказываю следовать за истребителями, - не унимался голос в наушниках, звучавший монотонно, словно не живой человек, а робот разговаривал сейчас с летящими в восьми километрах от земли русскими. Хотя, подумал командир экипажа, может, так оно и было, кто знает этих американцев. - Следуйте за истребителями, иначе мы будем вынуждены вас сбить. Не выходить на связь, борт семьсот тридцать один!

"Фалкон", подошедший почти вплотную к левому борту Ил-76ТД, как будто его пилот слышал переговоры русских с землей, покачал крыльями, демонстрируя подвешенные под плоскости ракеты "воздух-воздух". Истребитель нес пару ракет средней дальности AIM-120A и столько же ракет ближнего боя AIM-9L "Сайдвиндер" с тепловой головкой самонаведения, вполне достаточно, чтобы разделаться с беззащитным грузовым самолетом.

-- Похоже, придется выполнить требования янки, - предложил штурман, понимавший, как и его товарищи, что сейчас они полностью во власти американцев, и не важно, что будет потом, когда из Москвы гневно потребуют объяснений. В конце концов, это не первый и наверняка не последний случай, когда по ошибке или по иным причинам сбивали мирный самолет.

-- Давай связь с нашими, - приказал командир. - Я не собираюсь плясать под дудку американцев. - Дождавшись, когда радист настроится на нужную частоту, командир экипажа произнес в микрофон: - Всем кто слышит, я борт семьсот тридцать один. В воздушном пространстве Турции перехвачен американскими истребителями и принужден к посадке... - треск помех, которыми внезапно прервалось молчание эфира, заставил пилота сорвать наушники с головы.

-- Семьсот тридцать первый, - раздался вновь насмешливый голос, - вам же было запрещено выходить на связь. - Ведущий звена "Фалконов" от души посмеялся над упрямством русских, явно удивленных тем, что он так быстро подавил их частоты, включив бортовую станцию постановки помех. - Следуйте за мной на базу, семьсот тридцать первый. Вам укажут посадочную полосу.

Короткую передачу, однако, все же принял радист сторожевого корабля Черноморского флота, находившегося всего в двух десятках миль от турецкого берега. Но связаться с внезапно замолчавшим самолетом уже не удалось, американцы надежно заглушили частоты, из-за чего радист "Ильюшина" не только не мог предавать сообщения, но также не в силах оказался принимать их. И пока моряки связались с базой, объяснив ситуацию упорно не желающему вникать в нее командиру бригады, пока информация пошла дальше, преодолевая лень и откровенную тупость чиновников, как гражданских, так и военных, грузовой самолет, конвоируемый все той же парой истребителей F-16C, подлетел к американской военной базе. Там его, разумеется, уже ждали.

Территория военно-воздушной базы, одной из крупнейших американских баз в Турции, была ярко освещена мощными прожекторами. Большую часть ее, разумеется, занимало летное поле, разметка которого в лучах фонарей яркое блестела, видимая даже в рассветных сумерках. Внизу мелькнули ряды истребителей Фалкон" и "Игл", выстроившиеся вдоль взлетных полос, несколько транспортных машин типа "Геркулес", еще какие-то самолеты, их пилоты "Ильюшина" не успели рассмотреть. Даже с высоты четырех километров трудно было одним взглядом окинуть огромную базу, являвшуюся, помимо прочего, центром спутниковой связи и местом хранения ядерного оружия.

-- Ваша полоса три-один, - сообщил американский пилот. - Удачной посадки!

Истребитель резко ушел вверх, стремительно увеличивая скорость, и сопло реактивного двигателя извергло сноп огня. Вторая машина также отвернула в сторону, набирая высоту.

-- Отвалили, - буркнул второй пилот. - Ну что, командир, приземляемся. - Ответа он не дождался, да и что говорить, когда иного выхода все равно нет, ведь "Фалконы" просто отошли в сторону, никуда не исчезнув.

Работая четко и слаженно, как отлично подогнанные шестерни сложного механизма, пилоты "Ильюшина" быстро посадили самолет. С визгом коснулись бетона пневматики шасси, тяжелая машина прокатилась по полосе, приближаясь к группе возвышавшихся возле летного поля ангаров, от которых уже направились к тормозившему самолету несколько автомобилей, среди которых пилоты быстро узнали "Хаммеры". Громоздкие приземистые внедорожники, разрисованные пятнами камуфляжа, затормозили в паре сотен метров от замершего, наконец, самолета, и из них посыпались темные фигуры, быстро взявшие Ил-76ТД в кольцо.

-- Все, мать вашу, приплыли, - задумчиво произнес штурман, заметивший в руках оцепивших самолет солдат оружие. Стволы тяжелых "Браунингов", установленных на джипах, тоже оказались обращены в сторону замершего на бетонке самолета, готовые извергнуть шквал свинца. - Что делать будем, командир?

-- Устанавливать контакт с местным населением, - пилот, не менее растерянный, чем прочие члены экипажа, от души выругался, поднимаясь на ноги. - Идем. Нас, похоже, заждались.

Аэродромная обслуга подтащила легкий трап, хрупкую конструкцию из металлических прутьев, и экипаж фактически захваченного транспортника, наконец, ступил на землю. Командир экипажа счел добрым знаком, что при их появлении американские солдаты не выказали беспокойства, даже не взяв летчиков на прицел.

-- Кто здесь главный, - по-английски осведомился командир экипажа у приблизившихся офицеров, которых сопровождали трое солдат с винтовками М16А2 в руках. - По какому праву нас заставили совершить посадку?

-- Полковник Брил, ВВС США, - представился худощавый блондин в полевой форме, на которой действительно красовались соответствующие знаки отличия. - Мы должны осмотреть груз, который находится на борту вашего самолета.

-- Зачем? - искренне удивился командир экипажа. - Там оборудование для нефтеперерабатывающего завода. Мы направлялись в Иран.

-- Да, я знаю, - кивнул полковник. - И все же мои люди поверят ваш груз.

-- Мы не имеем никакого отношения к этому грузу, - пожал плечами командир. - Проверяйте, если вам это так необходимо. Мы приняли груз по накладной, что в контейнерах, не знаем.

-- Приступайте, - не обращая внимания на слова русского, Брил махнул кому-то за спиной, и несколько человек в странной амуниции, похожей на космические скафандры, направились к самолету, а за ними медленно полз обычный погрузчик.

-- Это костюмы для защиты от оружия массового поражения, - вполголоса произнес радист, приблизившись к своему командиру. - Тут что-то не так, точно говорю, мужики.

-- Свяжитесь с российским посольством, - обратился к полковнику, с явным интересом наблюдавшему за процессом разгрузки, командир экипажа. - Мы хотим беседовать с представителем российских властей.

-- Разумеется, сэр, - с усмешкой кивнул американский офицер, - мы тоже очень хотим с ним побеседовать. Я вас уверяю, тема для разговоров найдется в самом скором времени.

Сноровисто, словно имели немалый опыт погрузочно-разгрузочных работ, солдаты в защитном напряжении извлекали из темного чрева казавшегося стоящим на летном поле людям громадным самолета один контейнер за другим. Опустив очередной контейнер на бетон, погрузчик, которым управлял водитель, также облаченный в защитный комбинезон, отправлялся за следующей партией груза, а несколько человек в это время обходили ящики, держа в руках какие-то приборы. При этом пилоты, стоящие возле американского полковника, заметили, что простые солдаты, из защитных средств имеющие лишь каски и бронежилеты, старались не приближаться к контейнерам, словно опасаясь чего-то.

-- У них, кажись, счетчики Гейгера, - тихо произнес второй пилот, наблюдавший за методично и проворно разгружавшими "Ильюшин" американцами. - Попали мы по полной программе, ребята!

-- Черт, что ж мы везли-то? - Командир с досады сплюнул под ноги, заработав косой взгляд офицера, нисколько не опасавшегося таинственного содержимого прибывших из России контейнеров. - Во что же нас впутали, если янки без своих скафандров даже подходить к самолету боятся?

Крик одного из участвовавших в разгрузке людей привлек внимание полковника Брила, в сопровождении еще двух офицеров двинувшегося к вскрываемому своими подчиненными контейнеру. Один за другим американцы вытаскивали из распечатанной емкости какие-то цилиндрические предметы, раскладывая их прямо на бетоне. В лучах прожектора радист русского экипажа, оказавшийся самым глазастым, разглядел на этих предметах маркировку на русском языке.

-- Чтоб я лопнул, если это трубы для нефтепровода, - радист мрачно покачал головой. - Да, командир, похоже, нам скоро очень понадобится посол, а еще лучше, адвокаты.

А полковник Брил, прогуливаясь вдоль разложенных на земле предметов, одна из оконечностей которых имела характерное заострение, удовлетворенно кивал сам себе. Успех был полным, но, словно этого было мало, из второго контейнера, чем-то заинтересовавшего занимавшуюся осмотром команду, извлекли несколько схожих предметов. Только в этот раз вытянутые цилиндрические тела, скругленные с одного конца, на другом имели крестообразное оперение и винты в кольцевом ограждении. На бетоне лежали восемь торпед.

-- Сообщите людям из разведки, - приказал Брил, обращаясь к сопровождавшему его капитану, - что мы нашил то, что им нужно. И скажите солдатам, чтобы не тряслись так, - усмехнулся полковник, взглянув на бойцов из оцепления, опасливо державшихся поодаль - Ничего радиоактивного здесь точно нет.

Борт семьсот тридцать один, принадлежащий одной из многочисленных частных авиакомпаний, выполнял обычный коммерческий рейс. Он был зафрахтован строительной фирмой, выступавшей субподрядчиком "Росэнегрии", уже начавшей реализацию своих масштабных проектов по освоению иранской нефти. Поэтому контроль за ходом полета фактически никто, кроме авиадиспетчеров тех стран, над которыми должен был полететь Ил-76ТД, не вел. И пять русских пилотов, ничего не понимавших кроме того, что они попали в серьезные неприятности, оказались практически в полной изоляции на американской военной базе. Нет, с ними обращались вежливо, проводили не в камеру, а во вполне комфортное помещение, но вот у дверей стояли два солдата с винтовками М16 наперевес, и никто не позволял связаться если не с посольством, то хотя бы с офисом своей авиакомпании, чтобы сообщить о возникших трудностях в выполнении контракта.

И пока экипаж злополучного "семьсот тридцать первого" терпеливо ждал, когда же американцы снизойдут до объяснений, в мире, в разных его уголках, продолжали происходить разные события, на первый взгляд никак не связанные с так странно перервавшимся полетом.

В Хьюстоне, в американском центре управления полетами, откуда, помимо прочего, контролировались многочисленные спутники, как мирные аппараты связи и навигации, так и военные, предназначенные для разведки, двое офицеров разведывательного управления Военно-воздушных сил рассматривали распечатки спутниковых снимков. Спутник типа "Ки Хоул-11", аппарат, имеющий все существующие средства визуальной разведки, пролетая над Кольским полуостровом пару часов назад, зафиксировал активность на одном из русских аэродромов, том, где базировался целый полк "Бэкфайров". Учения, которые проводили русские на Севере, завершились, и эта странная суета привлекла особое внимание разведчиков.

-- Это явно не "Бэкфайры", - внимательно рассматривая увеличенные фотографии, на которых были запечатлены стоящие на летном поле самолеты, произнес капитан, специалист технической разведки. - Больше похоже на тяжелый истребитель "Фланкер", но кое-что отличается. Например, переднее оперение, - капитан указал на маленькие треугольные крылышки на корневых приливах плоскостей русского самолета. Несмотря на то, что снимок был сделан с высоты без малого девятьсот километров, качество было таким, что были отчетливо видны даже лючки, скрывающие горловины топливных баков. При желании можно было рассмотреть количество звездочек на погонах окружавших самолет русских, но сейчас американцев интересовал именно самолет, а не люди, толпившиеся вокруг него.

Спутниковым снимкам офицеры разведки были обязаны проводимой ЦРУ операции "Небесный глаз". Военные базы, особенно авиационные, вероятного противника, каковым продолжали оставаться, несмотря на все громкие слова, русские, и раньше являлись объектом пристально внимания. Траектории американских спутников были рассчитаны так, чтобы они как можно чаще пролетали над авиабазами русских, фиксируя любые изменения, происходящие там.

Теперь же над европейской частью России постоянно находилось еще больше спутников, и поток информации стал намного мощнее, порой заставляя отвечавших за ее анализ специалистов в отчаянии браться за голову. Но, разумеется, рассматривавшие цветные фотографии, отпечатанные на большом формате, офицеры разведуправления ВВС даже и не подозревали, что их коллеги из Лэнгли проводят какую-то операцию, смысл которой был непонятен даже большинству сотрудников ЦРУ.

-- Кажется, его носовая часть шире, чем у истребителя, - будучи офицером ВВС, полковник, вместе со своим подчиненным изучавший фотографии, разумеется, знал очертания и отличительные особенности русских самолетов. - Думаю, это не истребитель, а тактический бомбардировщик, русские его обозначают как Су-34 или Су-32FN. Ударная машина, примерно соответствующая нашему F-15E. Может нести кучу всяких ракет, в том числе новейшие противокорабельные типа SS-N-28 и SS-N-27. Но здесь целая дюжина таких самолетов, а русские, насколько мне известно, произвели от силы десяток подобных машин за все время их существования, и притом предлагают их на экспорт, а не своей авиации.

-- Может, они все же запустили эту машину в серию? - предположил капитан. - Как бы то ни было, сэр, они откуда-то перебазировали под Мурманск целую эскадрилью. А здесь, - офицер достал другой снимок, - можно видеть, как из транспортного самолета выгружают ракеты. Думаю, нужно сообщить об этом выше, пусть там решают, что все это значит и как быть дальше. Хотя по мне так стоит провести более тщательную разведку. Зачем там русским новейшие ударные самолеты?

-- Ты прав, все это как-то странно, - задумчиво кивнул полковник. В уме уже составляя донесение для своего командования.

Донесение из Хьюстона очень быстро - двадцать первый век, как-никак, эпоха компьютеризации и информационных технологий - достигло штаба военно-воздушных сил США, а оттуда уже направилось в Лэнгли. Сотрудники многочисленных разведслужб обычно все же предпочитали делиться с коллегами добытой информацией, при случае рассчитывая на взаимность. И уже через несколько часов листок с информационной сводкой, а также фотографии, лежали на столе Натана Бейла. Кто-то посчитал, что директора ведомства беспокоить такой ерундой, как несколько русских самолетов на русском же аэродроме не стоит, и теперь Натан был этому неизвестному коллеге искренне благодарен.

-- Думаю, у нас есть повод, чтобы провести операцию "Воздушный таран", - предложил заместитель директора ЦРУ. - Передислокация русских самолетов может означать все, что угодно, тем более, в условиях явно назревающего конфликта с европейцами по поводу поставок газа. И мы должны быть в курсе всех действий Москвы, не доверяя слепо нашим агентам, перевербовать которых, в принципе, не трудно.

-- Прикажете провести разведку этого аэродрома, сэр? - поинтересовался Марк Келлер, развалившийся в кресле напротив Бейла. Глава отдела технической разведки стал в последнее время частым гостем заместителя директора Управления, и считал это не более, чем признанием своих заслуг.

-- Интенсификация спутниковой разведки уже дала первые плоды, - кивнул Бейл. - Эти данные о странных передвижениях русских, тем более о новых самолетах, то, о чем наши агенты молчат, весьма важны. Но если есть возможность получить более подробные сведения, ею нельзя пренебрегать.

-- У нас есть беспилотный разведчик "Глобал Хок" в Британии, - предложил Келлер. - Он проходит там испытания, и вполне может быть использован для решения интересующей коллег из ВВС проблемы. Я могу распорядиться, если хотите.

-- Да, Марк, направьте этот беспилотник туда, - подтвердил Натан Бейл. - Это важно для нас. И, разумеется, прикажите вашим людям быть как можно более осторожными, - Бейл загадочно усмехнулся: - Нам же не нужны проблемы с русскими.

В век бурного развития информационных технологий разведка даже на поле боя стала намного менее опасным делом, чем в прежние времена. Конечно, по прежнему велико оставалось значение прошедших специальную подготовку диверсантов, бойцов элитных подразделений, действующий на территории противника. Но часть риска, неизбежного в этом деле, взяли на себя становящиеся все более совершенными машины, к тому же способные выполнять любые, даже самые опасные приказы, четко и с огромной точностью.

Такими машинами стали и получившие все более широкое распространение в передовых армиях мира беспилотные летательные аппараты, и здесь впереди планеты всей, разумеется, была Армия США. Десятки подобных аппаратов разных размеров и самого разного назначения обеспечивали информацией, такой важной для достижения победы в любом бою, командиров подразделений, начиная от взвода и заканчивая всеми вооруженными силами страны, проводя разведку над территорией противника. Беспилотные разведчики, традиционно выполнявшиеся в виде самолетов, и лишь в редких случая представлявшие собой миниатюрные вертолеты, становились все более совершенными с каждым годом. И, возможно, верхом эволюции таких аппаратов, здорово облегчивших нелегкую солдатскую жизнь, стал стратегический разведчик RQ-4 "Глобал Хок".

Похожий на странный планер аппарат, характерно чертой которого был огромный размах крыльев, тридцать пять метров, или в два с половиной раза больше длины его же фюзеляжа, а также утолщение передней части этого фюзеляжа, предназначался для ведении разведки на большом удалении от баз. Своими габаритами он не уступал иным пилотируемым самолета, а некоторые даже превосходил размерами, да и масса, одиннадцать с половиной тонн в снаряженном состоянии, внушала уважение. Находясь почти в двадцати километрах над землей, благодаря сложной и качественной аппаратуре этот самолет мог передавать на станцию управления исключительно четкую картинку обстановки на поверхности, причем ему не были помехой облака или темное время суток.

Подобных разведывательных самолетов на вооружении американской армии было очень мало, всего несколько штук, поскольку они были все же довольно дорогими игрушками, а для решения большинства задач, стоящих перед войсками, хватало менее внушительных, но и более дешевых дистанционно управляемых аппаратов. Но все же в рамках расширенных испытания один такой самолет был размещен в Англии, на авиабазе Фэйфорд, где соседствовал с "Уланами", стратегическими бомбардировщиками В-1В. А сейчас он, покинув свой аэродром, направлялся к берегам Кольского полуострова, в воздушное пространство России.

-- До русской границы три мили, - выполнявший роль второго пилота офицер, капитан ВВС, управлявший "Глобал Хоком", сверился с данными спутникового навигатора. - Нас облучают с земли. Похоже, командир, русские заметили нашу "птичку".

-- Все нормально, - усмехнулся первый пилот, тоже капитан, не отрывая взгляд от многочисленных мониторов. - Они будут долго думать, что с нами делать, Томми. Мы уже успеем убраться, прежде чем эти русские что-то решат.

Пилоты сидели перед приборной панелью, не уступавшей числом консолей и экранов кабине иного истребителя, но эта кабина находилась на земле. Перед каждым летчиком был штурвал, и в целом управление беспилотником походило на компьютерную игру, в корой игрок становился летчиком. Все полетные данные в режиме реального времени через спутник предавались на станцию управления в старой доброй Англии, и точно так же за доли секунды любая манипуляции пилотов, для которых этот полет был вовсе не развлечением, как могло показаться, передавалась на "Глобал Хок". Находящийся в тысячах километров от своего экипажа самолет чутко реагировал на каждое движение штурвала в руках опытных пилотов, за плечами каждого из которых были сотни часов налета на обычных реактивных машинах, а командир экипажа даже успел повоевать в Ираке, совершив несколько боевых вылетов.

Вошедший в воздушное пространство России беспилотник тем временем заметили. Несмотря на общий бардак, вполне естественное состояние для одной шестой части суши, воздушные рубежи страны все же были под надежной защитой. Радиолокационные станции, в том числе пост контроля воздушного пространства в северной Печенге, продолжали действовать, и чужак был обнаружен почти мгновенно.

Сидящий перед экраном радара капитан, увидев мерцающую точку, обозначавшую летательный аппарат, подозвал своего командира:

-- Товарищ полковник, обнаружен неопознанная воздушная цель в квадрате сорок-девятнадцать, - офицер указал на точку, обозначавшую нарушителя. - Высота девятнадцать тысяч метров, скорость шестьсот километров в час. На запросы не отвечает.

-- Что это может быть, - нахмурился полковник, отвечавший сейчас аз безопасность тысяч солдат и моряков, находящихся на многочисленных военных базах. - Самолет? Больно высоко и слишком медленно. Может, какой-то стратостат?

-- Возможно, беспилотный разведчик, - предположил капитан. - Объект довольно малогабаритный, отметка цели очень слабая.

"Глобал Хок" был выполнен без использования технологии "стелс", такой популярной ныне, но он действительно был достаточно мал в сравнении с обычными самолетами, да и углепластик, из которого были изготовлены части его корпуса и крыльев, неплохо поглощал радиоволны, затрудняя обнаружение.

-- Нарушитель направляется к побережью, - заметил капитан. - Там полно наших баз. Что бы это ни было, нужно что-то делать.

-- Дежурный, - повысил голос полковник. - Перехватчики в воздух. Цель в квадрате сорок-девятнадцать. И дай связь с командующим войсками ПВО округа!

Предназначенный для наблюдения за происходящим на земле, RQ-4 не имел радара обзора воздушного пространства, поэтому для его подстраховки над Норвегией, в сотне километров от русской границы, кружил летающий радар Е-3А "Сентри", с которого отчетливо видели и беспилотный разведчик, и взлетевшие с приграничного аэродрома русские истребители. Также "Глобал Хок" сопровождал самолет электронной разведки RC-135V "Райвит Джойнт", на борту которого операторы с удовлетворением фиксировали параметры работы русских радаров, все больше которых включалось по мере приближения беспилотника к расположенным на полуострове военным базам.

-- У нас гости, - один из операторов "Сентри" указал на две отметки на экране радара, обращаясь к старшему офицеру. Радиолокационная станция AN/APY-1 имела дальность обнаружения воздушных целей четыреста восемьдесят километров, и потому американский самолет, не приближаясь к русским границам, дабы не привлекать лишнего внимания, отслеживал все, происходящее в небе над Кольским полуостровом. - Пара самолетов движется на перехват беспилотника. Думаю, это перехватчики типа "Фоксхаунд".

-- Русские стерегут свои границы, - хмыкнул командир, наблюдая, как перехватчики сближаются с "Глобал Хоком". - Не думаю, что они решаться на какие-либо действия без разрешения высшего командования. Сейчас, наверное, эти парни оборвали телефоны, пытаясь дозвониться до своих генералов, и никто не хочет взять на себя ответственность, как обычно. В любом случае, взять русские самолеты на автосопровождение и докладывать о любых изменениях обстановки в воздухе.

В небе становилось тесно. Добавившаяся к американским самолетам пара перехватчиков МиГ-31, поднявшись с аэродрома возле Мурманска, стремительно сближалась с нарушителем, готовая уничтожить его. Не включая форсаж, благо расстояние было не таким уж большим, тяжелые истребители буквально пожирали километры. Перехватчики наводились сначала по командам, на расстоянии чуть менее трехсот километров их радары "увидели" цель самостоятельно.

-- Вижу цель, - доложил на землю спустя двадцать семь минут пилот ведущего самолета. - Иду на сближение.

Перехватчик находился на высоте двадцать километров, и сверху летчик отчетливо различал странный самолет, не имевший опознавательных знаков. Прямые узкие крылья большого размаха, V-образное вертикальное оперение, цилиндрическая гондола реактивного двигателя над фюзеляжем, и, главное, отсутствие даже намека на кабину пилота. Ни фонаря, ни даже иллюминатора, все это приводило к единственной мысли, которую и высказал пилот:

-- Дистанционно управляемый самолет неизвестного типа, вероятно, разведывательный. Опознавательных знаков не наблюдаю. Земля, прошу разрешения уничтожить нарушителя.

-- Отставить, - последовала какая-то испуганная команда. - Сопровождать цель. Ждать дальнейших указаний.

-- У нас появились попутчики, - тем временем сообщил первый пилот "Глобал Хока", получавший информацию об обстановке в воздухе с борта "Сентри". - Два русских "Фоксхаунда".

-- Мы уже над целью, - ответил его напарник. - Попробуй сбросить скорость до ста узлов. Посмотрим, как русские смогут удержаться рядом.

Уменьшив скорость, "Глобал Хок" описал широкий круг над заинтересовавшей американскую разведку авиабазой. Одновременно работали радиолокационная станция, обычная и инфракрасная видеокамеры, фиксируя все, чуть происходило сейчас на земле, в девятнадцати тысячах метров под брюхом разведчика. При этом изображение с камер и радара в режиме реального времени передавалась на станцию управления через пролетавший в нескольких сотнях километров над поверхностью планеты спутник связи.

-- Пошла картинка, - удовлетворенно констатировал первый пилот, сидящий сейчас на авиабазе под Бирмингемом. Ему нравилась такая работа, когда можно играть с чужими перехватчиками, не рискуя Гловой. Правда, если их беспилотный самолет все же собьют, начальство может компенсировать часть стоимости дорогущей машины из зарплаты пилотов, но это все же лучше, чем бегать по чужой земле, скрываясь от поисковых отрядов.

-- Цель сбавила скорость, - доложил пилот перехватчика. Высокие летные характеристики, особенно скорость, всегда считавшаяся главным козырем МиГ-31, теперь сыграли с истребителями злую шутку. Чтобы сопровождать тихоходный беспилотник, держа его в зоне досягаемости бортового оружия, летчикам приходилось описывать вокруг нарушителя каскад виражей, поскольку их тяжелые машины не могли летать со столь малой скоростью, просто теряя подъемную силу. - Земля, жду ваших указаний.

-- Продолжайте сопровождение, - повторил диспетчер, наблюдавший на экране радара и нарушителя, и кружащие вокруг него перехватчики. - Ждите приказа!

И на земле, и высоко в небе, медленно тянулись томительные минуты ожидания.

Тем временем дежурный офицер пытался связаться со своим начальником, командующим силами противовоздушной обороны округа. Это удалось далеко не сразу, командующего не удалось застать на рабочем месте.

-- Товарищ генерал-майор, - доложил полковник, когда, наконец, его соединили с начальником, - нарушено воздушное пространство со стороны Норвегии. Неопознанный беспилотный самолет, предположительно, американский, ведет разведку в районе одного из аэродромов авиации Северного флота. Его сопровождает звено перехватчиков МиГ-31, ждут команды открыть огнь. Прошу разрешения сбить нарушителя.

-- Запрещаю, - отрезал командующий. - Пока ничего не предпринимайте. Я должен связаться с командующим военным округом. Ждите дальнейших распоряжений, полковник.

А "Глобал Хок" продолжал кружить над аэродромом ракетоносцев. Сверхчуткие камеры и мощный радар в комплексе давали превосходное изображение всего, что находилось на летном поле, уставленном десятками самолетов, и в радиусе не менее километра вокруг него.

-- Одиннадцать "Бэкфайров", - считал русские крылатые машины, стоящие вне укрытий, второй пилот разведчика. - Также двенадцать самолетов, похожих на "Фланкер", один "Кандид" и еще один "Колер".

-- Это не "Фланкеры", - поправил его первый пилот, - а новые тактические бомбардировщики "Сухой-34", многоцелевые машины, по слухам, очень неплохие. Могут выполнят задачи и истребителя и бомбардировщика. Говорят, они круче нашего "Страйк Игла".

-- Я думаю, мы увидели достаточно, - прервал своего командира пилот. - У русских может кончиться терпение, - американец имел в виду два перехватчика, по-прежнему державшиеся поблизости, но почему-то не открывавшие огонь.

-- Да, ты прав, - не стал спорить первый пилот. - Убираемся отсюда, пока не стало жарко.

-- Есть убираться. Курс ноль-два-пять, скорость сто узлов, высота двадцать тысяч ярдов.

Плавно - а иначе он мог просто рассыпаться на куски, не выдержав перегрузки - развернувшись, разведывательный самолет начал удаляться от своей цели. Вся возможная информация, которую были способны дать камеры и радары "Глобал Хока", была получена, и рисковать зря, подставляя недешевый самолет под ракеты и пушки русских истребителей, больше не было смысла.

Тем временем командующий силами противовоздушной обороны связался с командующим Ленинградским военным округом.

-- Наши истребители держат нарушителя на прицеле, - быстро обрисовав ситуацию, сообщил генерал-майор. - Товарищ генерал армии, я прошу разрешения сбить беспилотный самолет.

-- Не хватало нам проблем с американцами, если это действительно их беспилотник, - возразил командующий округом, которого звонок из штаба застал на своей даче, на берегу Финского залива. Генерал только решил расслабиться в компании друзей, приглашенных на шашлыки с водкой, и срочный звонок сразу испортил его настроение. - Я свяжусь с министром, и потом тебе сообщу, как нужно поступать. А пока жди.

-- Есть, товарищ генерал армии, - сухо ответил его собеседник, понимавший, впрочем, что никто не рискнет взять на себя ответственность, пока есть кто-то выше его по чину и званию.

-- Черт знает что творится, - сказал командующий округом своим приятелям, ждавшим его возле мангала, на котором жарились, заставляя от одного только аромата нервно сглатывать слюну, шашлыки. Генерал готовил из лично, считая себя неплохим специалистом в этом деле, и сейчас ожидая от приятелей подтверждения этому. - Быстро свяжись с министром, - недовольно приказал командующий своему адъютанту, стоящему на расстоянии вытянутой руки со спутниковым телефоном.

-- Нарушитель уходит в сторону границы, - доложил пилот перехватчика, и без радара видевший невооруженным глазом странный самолет, кажущийся игрушечным, но тем не менее представляющий в определенной обстановке опасность не меньшую, чем стратегический бомбардировщик с полной боевой нагрузкой. - Земля, прошу разрешения открыть огонь!

-- Ждите дальнейших указаний, - в который уже раз повторил дежурный. - Без приказа не стрелять!

А в это время в министерстве обороны дежурный офицер сообщил командующему Ленинградским военным округом, что министр обороны уже уехал домой. Негромко матерясь, генерал потребовал соединить его с министром. Пока дежурный, которому тоже не хотелось беспокоить начальника, сделал это, "Глобал Хок" уже оказался в полусотне километров от границы, все так же преследуемый парой истребителей, пилотам которых диспетчер сообщил, что норвежцы подняли им навстречу сразу два звена своих "Фалконов".

-- Какого черта вы мне звоните, товарищ генерал армии? - Действительно, Валерий Лыков не был обрадован тем, что его беспокоят даже дома. Тем более, беспокоят по пустякам. - Немедленно прикажите сбить нарушителя! Чего вы, черт побери, боитесь? Он же беспилотный! Американцы нам счет за испорченную технику выставят в худшем случае, и только. Вечно перестраховываетесь, бюрократы. Мне что, прикажете президенту звонить, верховному главнокомандующему. Учитесь брать ответственность на себя хотя бы по таким пустякам! Уничтожьте чужака!

-- Есть уничтожить, товарищ маршал, - ответил раздосадованный генерал. - Я немедленно распоряжусь.

Команда пронзила линии связи, за секунды добравшись до аэродрома, на котором десятки людей в погонах не сводили взглядов с мониторов радиолокационных станций.

-- Наконец-то, - вздохнул, затем выругавшись, полковник на командном пункте, и, переключив тумблер на приборной панели в положение "передача", четко скомандовал: - Нарушителя воздушного пространства уничтожить!

-- Вас понял, земля, - тут же отозвался ведущий пилот. - Захожу на цель. Оружие с предохранителя снято. К атаке готов.

Выполнив вираж, перехватчик занял позицию позади почти добравшегося до невидимой черты, отделявшей российское воздушное пространство "Глобал Хока". Второй самолет, как бы прикрывая ведущего, держался позади него и чуть выше, готовый отразить внезапную атаку.

-- Не уйдешь, - азартно прорычал пилот "мига", захватив беспилотник в прицел на лобовом стекле своего перехватчика. - Все равно достанем!

Не желая тратить дорогие ракеты, которые сейчас даже на учения в масштабах всего округа выделяли поштучно, опытный летчик решил расстрелять беззащитного нарушителя из пушки. Правда, беззащитный беспилотный самолет только казался, и в этом русские летчики убедились спустя несколько мгновений.

-- Мы в захвате, - сообщил первый пилот "Глобал Хока", увидев на приборной панели предупреждение об облучении. - Бортовой радар русского истребителя. Включаю станцию постановки помех.

Сенсоры детектора облучения AN/ALR-89RWR не просто фиксировали импульсы чужих радаров, но и автоматически определяли их параметры, после чего станция радиоэлектронного противодействия могла ставить направленные помехи конкретного типа.

-- Твою мать, - выругался в тот же миг пилот "мига", когда радиолокационный прицел оказался "забит" потоком хаотичных электромагнитных импульсов. Уязвимый беспилотник, как оказалось, был способен постоять за себя. - Цель ставит активные электронные помехи. Сбой в работе прицельного комплекса.

-- Он у меня на мушке, - сообщил командир второго перехватчика. - Цель отчетливо видна на теплопеленгаторе. Головки наведения ракет захватили цель. Произвожу пуск!

-- Отставить, он уже на норвежской территории, - попытался остановить своего ведомого командир звена, но оператор, сидевший в задней кабине второго "мига" надавил кнопку пуска ракет. Вдогон разведчику рванули управляемые ракеты, оставлявшие за собой дымный шлейф.

"Глобал Хок", все же сумев обмануть русских, пересек линию границы, и в этот момент из-под крыльев одного из МиГ-31 вырвались две ракеты Р-60М. Оснащенные тепловыми головками наведения, они были совершенно нечувствительны к электромагнитным помехам, наводясь на тепло, излучаемое двигателем разведчика. А такого простого средства защиты, как тепловые ракеты-ловушки, на борту суперсовременного разведчика не оказалось.

-- По нам стреляют, - вскричал американский пилот, толкнув ручку управления самолетом вниз. Сейчас он забыл, что его машина находится в тысячах километров от своего экипажа. Ощущение того, что он оказался в гуще воздушного боя, целиком захватило американского капитана: - Выполняю маневр уклонения!

Беспилотник, конструкция которого не отличалась особой прочностью, не был рассчитан на выполнение фигур высшего пилотажа, но рискованный маневр, проведенный его пилотом, позволили сбросить с хвоста одну из ракет, ушедшую куда-то в сторону, вглубь норвежской территории. Пролетев, пока не кончилось топливо, еще пять километров, ракета, словно простая железяка, упала в небольшое озеро, изрядно перепугав жителей стоявшего на его берегу дома.

-- Одна исчезла, - сообщил второй пилот. - Черт побери, увернуться не получится!

-- Ничего, еще полетаем, - то, что вытворял опустившийся уже к самой земле "Глобал Хок", вызвало бы шок его создателей, никогда не предполагавших, что их детище будет выполнять весь комплекс фигур высшего пилотажа.

Однако все усилия пилота, опытного летчика, имеющего боевой опыт, были тщетны, ибо не его тихоходной машине было тягаться с управляемой ракетой, летящей в два с половиной раза быстрее звука. Сблизившись с беспилотным самолетом на три десятков метра, ракета взорвалась, выбросив в воздух сноп осколков.

-- Цель поражена, - операторов русского перехватчика увидел, как точка, обозначающая чужой беспилотный самолет, исчезла после взрыва ракеты. - Мы его уничтожили, командир!

Отрапортовав на землю об успехе, пилоты направил свои машины на аэродром, довольные собой и мылено уже выслушивавшие благодарность командования. Но они ошиблись.

Беспилотный разведчик "Глобал Хок" уцелел, хотя это и казалось невероятным. Малая мощность боевой части, весившей всего три килограмма, и представляющей опасность при прямом попадании, на этот раз подвела. Большая часть легких осколков прошла мимо цели, а те немногие, что поразили ее, лишь повредили планер, не причинив фатального ущерба.

-- Мы повреждены, - первый пилот "Глобал Хока" рванул штурвал на себя, вытягивая самолет на большую высоту. - Боюсь, не дотянем до базы.

"Глобал Хок" вновь набрал высоту уже вне поля зрения российских радаров, контролировавших воздушное пространство, и опровергнуть сообщение пилотов перехватчиков об успешной атаке никто не смог.

-- Тогда нас точно зарплаты лишат, - усмехнулся его напарник. - Угробить такую "птичку"! - Однако все обошлось. Пилоты проявили чудеса летного мастерства, и спустя полтора часа иссеченный осколками беспилотник приземлился на датской авиабазе, чем удивил местный персонал, прежде не видевший подобные летательные аппараты.

А министр обороны, которому сообщили об уничтожении неопознанного разведывательного самолета, все же связался с Верховным главнокомандующим. Нарушение воздушных границ страны не было частым явлением, а большинство подобных случаев объяснялись неполадками в навигационном оборудовании спортивных и пассажирских самолетов, поэтому происшедшее в небе над Кольским полуостровом заслуживало некоторого внимания.

-- Предположительно, это был американский беспилотный разведывательный самолет, - сообщил Лыков. - Наши пилоты доложили об уничтожении нарушителя, но упал он где-то в Норвегии, километрах в ста или чуть меньше от границы, так что обломки на экспертизу отправить не получится.

-- Ясно, - невесело ответил Швецов. Президент в этот момент находился в аэропорту Моздока, вернувшись из Грозного. По пути из Турции Швецов запланировал несколько остановок, в том числе и на Кавказе, затем решив отправиться на Черное море, устроив там себе краткий отпуск. Пока, в прочем, об этом можно было только мечтать. - Что ж, я дам указания Розанову, и МИД передаст американскому послу ноту протеста. Хотя, я уверен, янки от всего откажутся, тем более, доказательств у нас нет. Но, Валерий Степанович, - голос Швецова вдруг стал жестким, - впредь не тяните, пытаясь переложить ответственность на кого-нибудь. Любой беспилотный самолет, нарушивший наши границы, должен быть сбит немедленно, и приказ на это должен отдавать не министр обороны, и даже не командующий военным округов, а дежурный офицер, будь то полковник или даже капитан. С пилотируемыми самолетами поступать так же, но, разумеется, после требования приземлиться и предупредительных выстрелов.

-- Ясно, товарищ верховный главнокомандующий, - ответил министр. - Я отдам приказ привести силы противовоздушной обороны в повышенную готовность.

-- Да, так и сделайте, - согласился президент. - Возможно, подобные случаи повторятся, и мы должны быть готовы реагировать на них своевременно. Перехватчикам быть готовыми к немедленному взлету, можно также развернуть зенитные комплексы, в том числе и возле крупных городов, но, разумеется, все это делайте без особого шума, а то нам паники не хватало. И еще, Валерий Степанович, - вспомнил вдруг Швецов. - Под Москвой стоят шестнадцать "летающих радаров", самолеты А-50, стоят без дела. Их следует перебросить ближе к границе, в те районы, где мало стационарных радиолокационных станций. Во-первых, это поддержка для истребителей, да и экипажам не мешает восстановить навыки. И если еще раз вы позволите нарушителю уйти, не один генерал лишится погон. Сбивать нарушителей нужно так, чтобы обломки падали по эту сторону границы, ясно? Любое решение должно приниматься немедленно, и воплощаться в жизнь как можно быстрее.

Закончив беседу с министром, Алексей откинул голову на спинку кресла. Президент России находился уже на борту готового к взлету лайнера, следующим пунктом своей поездки по стране избрав Ставрополь. Там, в южнорусских степях якобы на учениях находились танковые и механизированные дивизии, а также десантники, причем действительно в маневрах участвовали только последние. Алексей подумал, что происходящее похоже на подготовку к войне, не даром он отдавал приказ повысить боевую готовность то флота, то зенитчиков, то еще каких-нибудь подразделений, как, например, тех дивизий, что сейчас стояли лицом к лицу с укрывшимися за кавказским хребтом американцами. Кстати, решил Швецов, у танкистов тоже нужно побывать, хотя бы затем, чтобы сообщить им, что вскоре они вернутся в казармы. Американский президент согласился вывести войска из Грузии, значит, не было больше смысла держать против них и свою группировку.

-- Дежурный, - сбросив с себя оцепенение, вызванное, должно быть, накопившейся за эти дни усталостью, Алексей нажал клавишу селектора. - Соедините меня с Захаровым, срочно.

-- Слушаюсь, Алексей Игоревич, - отозвался безликий помощник, и отключился. На то, чтобы дозвониться до застрявшего в Берлине главы "Росэнергии", у него могло уйти немало времени.

А Вадим Захаров как раз в эти минут вновь встречался с представителями европейских энергетических компаний и чиновниками из Евросовета. У главы русской делегации был однозначный, не допускающий возражений приказ самого президента, человека, которому он верил безоговорочно, и потому исход этих переговоров был вполне предсказуем.

-- Уперлись рогом, как бараны, - не скрывая своих чувств, произнес перед тем, как войти в зал совещаний, Максим Громов, как всегда, неотлучно следовавший за своим боссом. - Сколько еще европейцы будут терпеть наше упрямство? Неужели так важно получить эти технологии, мы что, свое уже ничего создать не можем?

-- Думаю, здесь уже вопрос принципа, - пожал плечами Захаров. Хотя он и верил Алексею, сейчас все же Вадим не одобрял действительно ослиное, иначе не скажешь, упрямство главы государства. - Кто кого переборет, понимаешь ли. И Швецов явно хочет всем продемонстрировать крепость своей воли.

-- Как бы нам, Вадим Георгиевич, эти принципы кое-куда не засунули, - лишь мрачно усмехнулся Громов. - Никто нам не уступит, и все, что нас ждет, только пустая трата времени.

Как и предполагал Громов, ход переговоров по сравнению с прошлой встречей нисколько не изменился. Опять Захаров подтвердил все ранее предъявленные условия, и опять его собеседники стали укорять русских коллег в нарушении этики бизнеса.

-- Ваше поведение идет вразрез с любыми представлениями о заключении торговых сделок, - сообщил Гульельмо Перуцци. - Ваши требования для нас неприемлемы, тем более, на этапе предварительного согласования вы их не выдвигали, заявив лишь сейчас. Если вы не отступите, я с сожалением должен предупредить, что мы, Евросоюз, подадим ноту протеста в ООН, и будем настаивать на применении к вашей стране международных санкций. Иначе, как шантажом, ваши действия назвать невозможно.

-- Вы угрожаете нам? - поднял брови, изображая крайнюю степень удивления, Захаров. - Тогда позвольте напомнить, что без нашего газа, который мы гоним день и ночь, получая за это жалкие копейки, которые потом к вам же и возвращаются, ваша промышленность встанет через пару недель, и альтернативы у вас нет. Поэтому, прежде, чем пугать нас международными санкциями, я, все же, еще раз предлагаю обдумать наше предложение.

-- Вадим Георгиевич, - один из помощников Захарова придвинулся к своему шефу, зашептав ему на ухо, - вам звонит президент Швецов.

-- Ясно, - так же тихо, одними губами, ответил Захаров, и, возвысив голос, произнес: - Прошу прощения, господа, но я предлагаю сделать небольшой перерыв. Думаю, через десять минут мы сможем продолжить, если, конечно, вы готовы и дальше работать с нами. - И под возмущенный гул европейцев Захаров, подчеркнуто не обращая на них внимания, вышел из зала, за дверями которого его уже ждал человек с системой связи.

-- Они пугают нас санкциями, - сообщил Захаров президенту, потребовавшему дать отчет о происходящем. - Наши партнеры ни коим образом не желают идти на уступки, принимая наши условия.

-- Вот как, санкции, значит? - раздался в трубке спутникового телефона насмешливый голос Швецова. Алексей не сомневался, что смелость европейцев вызвана лишь недвусмысленным намеком из-за океана на готовность выступить в поддержку обиженных бюргеров. - Все, заканчивай переговоры, Вадим, и возвращайся в Россию.

-- Но как же... - опешил от неожиданности Захаров, рассчитывавший сломить сопротивление европейцев в самое ближайшее время.

-- У них еще есть сколько, неделя, верно, - уточнил президент, - прежде, чем мы сможем с полным правом перекрыть трубу? Вот пусть и думают, как им быть дальше, пока время есть. Мы отдаем им то, что мать-природа копила миллионы лет, быть может, лишая энергии уже наших внуков, а они жалеют для нас какие-то чертежи, проклятые бумажки! Дальнейшие переговоры считаю бессмысленными, так что выполняй мой приказ!

Ничто не могло поколебать спокойствие русского президента. Да, американцы не останутся в стороне, и наверняка уже вовсю обсуждают проблему со своими прихвостнями, суля всяческую поддержку. Быть может они, дабы сохранить лицо, вынесут проблему на международный уровень, заклеймив происки Москвы. Пускай! Когда срок истечет, европейцам все равно потребуется газ, чтобы отапливать дома, приводит в движение свою промышленность, и никакими жалобами и нотами протеста его не заменить.

-- Господа, - вернувшись в зал для переговоров, произнес, обращаясь к присутствующим. Захаров. - Как я понял, дальнейшее обсуждение наших требований ни к чему не приведет, поскольку никто из присутствующих явно не намерен менять свою точку зрения. Поэтому, дабы не терять время, мы возвращаемся в Москву. У меня достаточно других дел, кроме бесполезных встреч с вами, но если вы все же измените свое мнение, я в любой момент готов вернуться за стол переговоров и в прямом, и в переносном смысле. Так что, господа, я буду ждать вестей от вас, но помните, что срок действия существующих контрактов истекает через неделю.

Самолет Захарова оторвался от взлетной полосы берлинского аэропорта спустя полтора часа, и в это же время Натан Бейл, получив донесение из немецкой столицы, связался с Бейкерсом. Глава АНБ, как и намеревался, устроил себе выходной, и в тот момент, когда позвонил его коллега, Реджинальд как раз удил рыбу с борта своего катера. Бейкерс был любителем рыбалки, всему многообразию снастей для этого захватывающего занятия предпочитая обычную удочку, которой владел мастерски, что не раз подмечали его друзья.

-- Русские покинули Берлин, - коротко сообщил Бейл. - Переговоры ничем не завершились, и у меня есть информация, что Захарову приказал вернуться лично президент Швецов.

-- Значит, европейцы действительно обратятся в ООН, - заметил Бейкерс, не сводя взгляд с неподвижно застывшего на поверхности озера поплавка.

-- Или, подождав еще неделю, согласятся со всеми требованиями русских, - предложил другой вариант развития событий собеседник главы АНБ. - Без русского газа европейцам придет конец, это ведь не нефть, которую можно возить в танкерах.

-- Тогда их нужно подтолкнуть в выгодном нам направлении, - пожал плечами, будто Бейл мог видеть его жест, Реджинальд Бейкерс. - Я отдам приказ, и спустя максимум сутки жалоба европейцев попадет к секретарю ООН. А как продвигается твой план?

Коллеги не посвящали друг друга в детали разработанных операций, делая это и из соображений безопасности, чтобы в случае утечки информации все могли со спокойной совестью откреститься от происходящего.

-- Думаю, Мердоку должны сообщить о неком чрезвычайном происшествии в ближайшие минуты, - ответил Бейл. - Из Турции уже пришло сообщение, там все в норме. После этого наш президент поддержит любую инициативу европейцев, убедившись в коварстве и вероломстве русских "друзей".

-- Значит, будем ждать дальше.

Поплавок ушел под воду, леска натянулась, и Бейкерс, вскочив на ноги, принялся подсекать, пытаясь помешать добыче уйти:

-- У меня клюет, Натан, так что не могу больше разговаривать. Если что, ты знаешь, как со мной связаться.

А в это время президент Мердок, находясь над Атлантикой, прямо с "Борта номер один" связался с министром энергетики, устроив оперативное совещание. Также к беседе подключился и Роберт Джермейн. Эти два человека, от которых напрямую зависело, сколько еще продлится нефтяное эмбарго, сейчас были важнейшими фигурами в правительстве Соединенных Штатов.

-- Никакого дефицита топлива пока нет, и не предвидится в ближайшие месяцы, - Гордон Саммерс был вполне спокоен и уверен в завтрашнем дне, и у министра энергетики были все основания для этого. Все же он обладал большей информацией, чем склонные верить любым слухам обыватели, причем, чем страшнее или просто фантастичнее эти слухи были, тем большее число людей принимало их за чистую монету.

-- Стратегический запас вы еще не задействовали? - поинтересовался президент, вновь наблюдавший своих собеседников на мониторах, что, в прочем, нисколько не мешало вести оживленную беседу.

-- Разумеется, нет, - покачал головой Саммерс. - Без вашего личного приказа не имею права. Но, - усмехнулся министр, - до этого, полагаю, дело не дойдет. Нефтяные платформы в Мексиканском заливе работают вовсю, и нам пока вполне хватает того, что там добывается. Пополнять запасы нефти, правда, пока мы не можем, все что добыто, потребляется практически сразу, но в любом случае нехватки топлива не предвидится. Арабы не смогли нанести удар по нашей энергетике, а вот себя лишили огромных прибылей, как я понимаю.

-- Что ж, впредь им наука, - довольно усмехнулся уже Джозеф Мердок. - Однако не стоит затягивать эту историю с эмбарго. Роберт, - президент обращался уже к главе военного ведомства, - как дела с выводом войск из Ирака и Персидского залива?

-- Один авианосец, "Авраам Линкольн", уже покинул Залив, - четко, словно готовился к такому вопросу заранее, ответил Джермейн. - За ним уже сегодня последует "Джордж Вашингтон", и в результате возле иранских берегов останется один многоцелевой авианосец и девять кораблей эскорта. Для наблюдения за обстановкой этого хватит. В Средиземном море, разумеется, тоже остаются наши корабли во главе с "Энтерпрайзом", всего одиннадцать вымпелов, сэр, - продолжал докладывать министр обороны. - Сухопутные войска пока остаются в Ираке, но уже в конце этой недели страну начнут покидать некоторые подразделения армейской авиации, а часть дивизий, сейчас размещенных в Европе для учений, так и не вернется в Ирак. Комитет начальников штабов также предлагает заменить тяжелые подразделения механизированными бригадами быстрого реагирования, которые тоже находятся в Европе. Для чисто наступательных действий они не пригодны, это именно полицейские подразделения, лишенные тяжелого вооружения. Никаких танков и тяжелых бронемашин, только колесные бронетранспортеры и буксируемые орудия, и иранцев, поэтому они не должны насторожить. Для поддержания же безопасности этих подразделений как раз хватит. Они обладают повышенной мобильностью, и могут контролировать большую территорию.

-- Подумайте о том, Роберт, чтобы передать иракским подразделениям тяжелую технику, в том числе танки "Абрамс" и боевые машины пехоты "Брэдли", - предложил президент. - Это лояльные нам части, и они, если что, тоже смогут принять участие в действиях против Ирана. Я не исключаю до конца возможность конфликта, а поскольку Иран с Ираком - давние враги, местная так называемая "полиция" может нам пригодиться.

-- Это возможно, - согласился министр обороны. - А как быть с введенными в строй авианосцами, сэр? Они готовы выйти в море в любую минуту, но, как я понимаю, теперь они как будто и не нужны?

-- Отчего же, - пожал плечами Мердок. - Корабли резерва тоже нужно время от времени испытывать, проверяя их боеготовность. Разработайте план похода, скажем, к берегам Африки, и сделайте это как можно скорее. Пусть моряки из резервных подразделений почувствуют море, - президент рассмеялся, довольный собой. - А к побережью Ирана, Роберт, направьте несколько атомных субмарин. Заметить их никто не сможет, а ослаблять группировку у границ явно враждебной страны все же не стоит.

-- Сэр, пять ударных подлодок типа "Лос-Анджелес" готовы покинуть базы в течение пары часов, - сообщил Джермейн. - Они как раз и должны были усилить нашу эскадру в Персидском заливе.

-- Вот и распорядитесь, Роберт, - приказал Мердок. - Опять же, уровень подготовки подводников зависит от того, сколько времени они проводят в походах. Пусть оттачивают мастерство, которое еще может им пригодиться. А если иранская разведка что-то узнает, это даже к лучшему, - ухмыльнулся американский президент: - Пусть нервничают, зная, что у их берегов находится целая эскадра наших субмарин с "Томагавками". Все равно их флот слаб, и реальную угрозу для нас не представляет.

-- Слушаюсь, сэр, - кивнул министр обороны, как всегда, сосредоточенный и сдержанный. - Я немедленно отдам все необходимые распоряжения. И еще, - добавил Джермейн, - генерал Стивенс, заместитель председателя Комитета начальников штабов, предложил направить в Персидский залив и Аравийское море атомные субмарины "Мичиган" и "Флорида". И я согласен с этим предложением, сэр. Такие корабли как раз пригодятся, если все же не удастся избежать войны.

-- Замечательная мысль, - усмехнулся Мердок, зная, что представляют собой обе субмарины. Соглашения об ограничении стратегических вооружений не обязательно влекли за собой лишь ослабление военной мощи страны, если к этим соглашениям, как впрочем, и ко всему вообще, подходить с умом. Американцы смогли обратить их себе во благо, и теперь плод этих давних договоренностей можно было проверить в действии. - Я поддерживаю вас и Стивенса, Роберт. Распорядитесь, пусть эти подлодки присоединятся к тем, что мы уже послали к иранским берегам.

Президент Соединенных Штатов возвращался в Вашингтон после недолгой, но насыщенной событиями поездки по Европе. Он встретился с президентом Франции, а также с немецким канцлером и целой группой политиков из Евросовета, еще раз всех заверив в том, что европейские союзники никогда не останутся без поддержки Америки. В условиях, когда русские едва ли не в открытую грозили прекратить поставки газа, а арабы могли то же самое сделать в отношении нефти, это было очень важно. И Джозефу Мердоку удалось не только успокоить своих союзников, но еще и увернуться от их попыток втянуть его в антирусский альянс.

Сейчас ссориться с Россией было бы глупо, и президент США всеми силами этого избегал, хотя сдерживать праведный гнев становилось все труднее. Потом, когда успокоятся арабы, когда иранцы поймут, что их соседи их предали, вновь помирившись с американцами, как и русские, можно будет что-то предпринять, сейчас же Мердок был рад и достигнутым на встрече с Швецовым договоренностям. Странный союз из русских, иранцев и арабов, действовавших, вроде бы разобщено, но, тем не менее, однозначно во вред Соединенным Штатам, практически распался. Оставалось только успокоить Эр-Рияд. Вспомнив это, Мердок вызвал в свою каюту Сайерса.

-- Сэр, - глава президентской администрации появился на пороге быстро и бесшумно. Из многочисленной свиты он один сопровождал Мердока в этой поездке, если, конечно, не считать всякую охрану и обслугу.

-- Алекс, свяжись с Вашингтоном, пусть они передадут послу Саудовской Аравии, что я хочу с ним встретиться, - приказал Мердок. - Пусть едет прямо в Белый Дом. Я приму его сразу по возвращении. Мы начали исполнять требования арабов, корабли уже покидают Залив, скоро начнется вывод наземных сил, а значит, пора и им выполнит свою часть соглашения. Я буду требовать, чтобы эмбарго было снято.

-- К чему такая спешка, сэр? - удивился глава администрации. - Не лучше ли хоть немного отдохнуть с дороги? Вы слишком много берете на себя, господин президент, - убедительно и вкрадчиво, доставая своими словами до глубины души, произнес Сайерс. - Я вам уже предлагал назначить на пост советника по безопасности Натана Бейла, сэр. Это опытный политик, знающий многие тонкости, и он, к примеру, мог бы провести ту же встречу с саудовским послом вместо вас. Это надежный, грамотный человек, которому, что уж скрывать, его кресло заместителя директора ЦРУ стало тесновато в последнее время. Бейл достоин большего.

-- Да, я помню, - кивнул Мердок. - Эх, жаль старика Силверберга, ну да ничего не поделаешь, - вздохнул президент. - Он уже никогда не оправится, не будет таким, как прежде. Все мы стареем, всех нас сменяют те, кто моложе, сильнее, таков закон.

Несмотря на то, что Эзру Силверберга выписали из госпиталя, он был очень плох, и Мердок кстати подумал, что надо бы навестить его. Все же он немало помог и нынешнему президенту, и его предшественникам, став не просто одним из множества подчиненных, но близким другом и советником.

-- Пожалуй, вернувшись в Вашингтон, я предложу это место Бейлу, - вдруг решил глава государства. - Ты всегда давал мне дельные советы, Алекс, надеюсь, и теперь ты не ошибешься.

Раздался стук в дверь, и в личную каюту президента, обставленную не хуже люкса в "Хилтоне", с поправкой, конечно, на ограниченную площадь помещения, вошел сотрудник ЦРУ. Несколько офицеров разных разведывательных ведомств неизменно сопровождали главу государства, осуществляя связь со своими агентствами.

-- Сэр, - агент с невозмутимым выражением лица протянул президенту какой-то листок, - срочное сообщение из Турции, от нашего сотрудника на одной из военных баз. Прочтите, господин президент, это кажется очень интересным.

-- Что случилось? - привстав, Мердок взял из рук разведчика донесение и погрузился в чтение. С каждой секундой выражение его лица становилось все более мрачным, и, наконец, не выдержав, Мердок громко воскликнул, обращаясь к Сайерсу:

-- Возмутительно! Невероятно! - Президент взмахнул листом, едва сдерживая охватившую его ярость. Лицо Мердока побагровело, глаза налились кровью, и Сайерс, знавший своего босса достаточно хорошо, понял, что глава Соединенных Штатов сейчас на самом деле пребывал в ярости.

-- Сэр, - пытаясь успокоить президента, подчеркнуто тихо спросил глава администрации. - Что они пишут, сэр?

-- На наш аэродром в Эрзеруме приземлился русский транспортный самолет, направлявшийся в Иран, - чуть успокоившись, пояснил Мердок. - Разведка сообщила, что на его борту могут находиться радиоактивные материалы, предназначенные для иранской атомной бомбы. Наши солдаты осмотрели груз, но вместо изотопов нашил контейнеры с новыми, в заводской упаковке, ракетами "Клаб-С" и суперсовременными торпедами УГСТ. Похоже, все это предназначалось для иранского флота. В документах груз был помечен как оборудование для нефтеперерабатывающего завода. - Мердок вскочил, принявшись расхаживать по тесной каюте из угла в угол, меряя ее шагами. - Этот ублюдок, Швецов, заверил меня, что ни ракеты, ни любое иное наступательное оружие в Иран они поставлять пока не будут, и уже через день после нашей встречи на борту русского самолета находят полный боекомплект для целой субмарины! Вероломная скотина! Нет, нельзя доверять русским, черт побери, никогда и никому! Пытаются сразу играть на двух полях, выродки! - Ярости, вновь охватившей Джозефа Мердока не было предела: - Хотя получить свои деньги от иранцев, не испортив отношения и с нами. Да еще запугивают наших европейских союзников газовой блокадой. Эти русские как были дикарями, не признающими ничего, кроме своих скотских желаний, так и остаются ими до сих пор! Их нужно наказать, так, чтобы они впредь научились держать данное кому угодно слово. - Мердок вновь обратил внимание на Сайерса: - Алекс, свяжись с Крамером, пусть немедленно едет в аэропорт. Я хочу видеть его прямо на летном поле, поскольку дело не терпит отлагательств. И распорядись подготовить приказ о назначении Бейла моим советником по безопасности. Ты говоришь, это классный специалист? Вот и устроим ему проверку на профпригодность. С этого момента Натана Бейла считать переведенным из ЦРУ в мой аппарат, - Мердок говорил тоном, не терпящим возражений, и глава администрации лишь согласно кивал. Что ж, президент оказался таким же предсказуемым, как и сотни людей до него, отнесшись к происходящему именно так, как и было нужно для успеха "Иерихона".

-- Не беспокойтесь, сэр, я все сделаю, - уверенно кивнул Сайерс. - Можете быть спокойны. И я вас уверяю, Натан Бейл не подведет. Это именно тот человек, который вам нужен в данной ситуации. Вы не разочаруетесь в нем, - еще раз повторил глава администрации.

Николас Крамер по пути в аэропорт Даллеса, куда спустя считанные минуты должен был прилететь президент, пребывал в отвратительном настроении. Во-первых, перед тем, как покинуть офис, он все же получил донесение из Турции, которое и изучил вдумчиво, чтобы занять себя чем-то по дороге и быть готовым к разговору с Мердоком, а во-вторых он с неудовольствием узнал, что приказ посадить русский самолет отдал без его ведома Натан Бейл. Крамер давно уже чувствовал, что его заместитель относится к своему начальнику с явным пренебрежением, но это было уже слишком. И увидев на летном поле Бейла, директор ЦРУ почувствовал, как его буквально захлестывает волна ярости.

-- Натан, какого дьявола происходит, - выбравшись из автомобиля, глава разведывательного управления уверенно направился к своему заместителю, со скучающим видом наблюдавшему за заходящим на посадку президентским лайнером. - Что вы творите, черт бы вас побрал?

-- Простите, сэр, не понимаю, о чем вы, - сунув руки в карманы плаща, Натан Бейл обернулся, спокойно взглянув на едва сдерживавшего себя босса. Было холодно, с Атлантики шла масса арктического воздуха, и порой казалось, что весна отступает.

-- Вы отдали приказ посадить русский самолет на нашу базу в Турции, причем сделали это, основываясь на каких-то сомнительных, не вызывающих ни малейшего доверия донесениях второстепенного агента, - стиснув зубы, буквально прорычал Крамер, вплотную подступив к своему заместителю. - То, что вы сделали, есть настоящее воздушное пиратство. Вы будете отвечать за свои самовольные действия, Натан.

-- Сэр, но ведь в результате мы перехватили крупную партию контрабандного русского оружия, не так ли, - вскинув брови, предельно вежливо и спокойно, словно его босс и не угрожал ему только что, произнес Бейл. - Причем произошло это спустя сутки после встречи Мердока с русским президентом. Если бы этого не сделал, то иранцы получили бы самое новейшее вооружение для своих субмарин, создав реальную угрозу для нашего флота. Тем более это важно с учетом того, что возле берегов Ирана остался один единственный авианосец, потопив который, противник не только нанес бы удар по нашему престижу, но и серьезно подорвал бы нашу боевую мощь в регионе.

-- Чушь, иранцы сами не хотят войны, - помотал головой Крамер. - Это все бред человека, до сих пор живущего в холодной войне. Ваши действия, Натан, представляют для безопасности страны большую угрозу, нежели весь иранский флот.

-- Вы несправедливы ко мне, сэр, - все так же спокойно ответил Натан Бейл, наблюдая, как к приземлившемуся "Боингу", который мгновенно оцепил люди из Секретной Службы, подкатили трап. - Есть мнение, что группа крайне радикальных исламских фанатиков в среде иранских военных желает стравить нас с Тегераном в войне, тем самым, начав всемирный джихад. И русские, вполне справедливо рассчитывающие ослабить нас этой войной, оказывают помощь этой глубоко законспирированной группировке, в том числе и посредством тайных поставок оружия. Думаю, сэр, эти ракеты и все прочее, что наши парни нашли на борту русского самолета, и было предназначено для этой цели. Мы сорвали крупную провокацию, которая могла обернуться для Америки огромными жертвами. - Более не обращая внимания на своего шефа, Бейл направил взгляд в сторону быстрым шагом приближавшегося к ним президента Соединенных Штатов.

-- Итак, господа, - Джозеф Мердок явно еще не вполне отошел от охватившего его на борту самолета приступа ярости, взглянув на Крамера так, что тот невольно отступил на шаг назад. - Кто сможет мне объяснить, что происходит?

-- Сэр, мы захватили большую партию оружия, современные торпеды последней модели и противокорабельные ракеты, которые русский под видом какого-то нефтяного оборудования перевозил в Иран, - не стал терять время Натан Бейл. - Как видите, русский президент даже не пытается делать вид, что держит свое слово. Это плевок вам в лицо, господин президент, смачный наглый плевок, оставить который без ответа, мне кажется, невозможно.

-- И какова же опасность, - сквозь зубы процедил президент, буравя взглядом Бейла. Тот, впрочем, легко выдержал это испытание. - Насколько велика опасность, если это оружие окажется все-таки в распоряжении иранцев? Ведь вполне вероятно, это не первая партия. Быть может, нам нынче просто очень повезло, и мы вскрыли давно функционирующий канал поставок, ведь русские давно переправляют в Иран всякое оборудования для электростанций, нефтяных заводов и все такое прочее.

-- Совершенно верно, сэр, - кивнул Бейл. - И опасность очень велика. Я не технический эксперт, как и вы сэр, но в общих чертах представляю, на что будут способны наши противники, получив это оружие. Крылатые ракеты SS-N-27 "Клаб", или "Альфа", как их обозначают сами русские, могут запускаться из торпедных аппаратов подводных лодок класса "Кило", а их у иранцев, я напомню, три штуки, все в боеспособном состоянии. Эти ракеты могут поражать цели на расстоянии до двухсот пятидесяти километров, преодолевая это расстояние со скоростью, в три раза превышающую скорость звука и на высоте над морем не более пятнадцати метров. Двухсоткилограммовая боеголовка не оставит при прямом попадании шансов никакому эсминцу или крейсеру, да и для авианосца тоже представляет очень серьезную опасность. По сравнению с нашим "Гарпуном" русская ракета "Клаб" все равно, что девятимиллимметровая "Берета" в сравнении с капсюльным револьвером Кольта середины позапрошлого века. Она практически неуязвима для существующих систем противоракетной обороны наших кораблей. Три иранские подлодки, стреляя залпом, могут уничтожить целую авианосную группу.

-- Черт побери, - только и смог сказать Джозеф Мердок, на мгновение представив, какой шок последует за известием о том, что в Персидском заливе пошел на дно атомный авианосец. От такого удара Америка оправилась бы не скоро, а он точно лишился бы президентского кресла раньше срока.

-- Но и торпеды, которые мы перехватили, тоже не подарок, - продолжал свой рассказ Натан Бейл, тщательно скрывая свое удовлетворение произведенным на главу государства эффектом. - Это тяжелые торпеды, которые могут быть применены как против подводных лодок, так и против крупных надводных кораблей. Русские сами вооружают подобными торпедами свои ударные субмарины класса "Акула" и, вероятно, они входят также в боекомплект новейшей их подлодки, носящей название Северодвинск". Торпеды более совершенные, чем наши "Марк-48" последних модификаций, а ведь они тоже далеко не ржавая рухлядь. Русские торпеды имеют систему акустического наведения, кроме того, они могут наводиться на цель по кильватерному следу, о чем наши подводники могут пока только мечтать. Дальность хода этих торпед не менее сорока километров при движении со скоростью пятьдесят узлов, то есть около девяноста километров в час. Дальность захвата головкой наведения подводной лодки оставляет два с половиной километра, то есть на сорок процентов больше, чем у той же "Марк-48", а это чертовски много для подводной дуэли. Учитывая, что торпеда несет триста килограммов взрывчатки, у нашей субмарины, если она будет атакована подобным оружием, практически нет шансов уклониться от торпеды, а при попадании любая подлодка будет гарантированно пущена на дно. Так что, сэр, если предположить, что русские уже успели передать иранцам несколько таких торпед, наши ударные подлодки в Персидском и Оманском заливе становятся вполне уязвимыми.

-- Бог мой, не хватало, чтобы эти черные обезьяны потопили еще американскую подлодку, - мрачно произнес подавленный президент. - Чем же может в таком случае обернуться для нас вторжение в Иран, если до этого дойдет? Нет, даже думать об этом не желаю, - тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от воспоминаний о дурном сне, Мердок.

-- Сэр, простите, но я хоть и понимаю, чем нам грозит происходящее, хочу заметить, что мой заместитель фактически санкционировал пиратскую акцию, а иначе, чем воздушным пиратством, захват русского самолета в воздушном пространстве Турции я назвать не могу, - резко бросил Крамер, которого начала раздражать речь Бейла, и в особенности то, как на нее отреагировал президент Мердок. - Фактически мы дали им повод для конфликта. Кроме того, мой заместитель дал добро на полеты беспилотных разведчиков над русскими военными базами в районе порта Мурманск, в результате чего один беспилотник типа RQ-4 "Глобал Хок" едва не был сбит. Он получил очень серьезные повреждения, и едва ли вернется в строй.

-- К чему вы это, Николас, - мрачно произнес президент тоном, не сулившим главе ЦРУ ничего хорошего. - Вы не способны контролировать работу вашего ведомства, если ваш заместитель без вашего ведома проводит такие операции? Это представляет вас не в лучшем свете, господин Крамер.

-- Мой заместитель забыл о субординации, - зло бросил руководитель разведывательного управления. - И я требую привлечь его к ответственности за нарушение всех существующих инструкций. Я не желаю работать с теми, кто ни во что не ставит своего начальника.

-- Если вас не уважают, значит, Николас, вы не обладаете должным авторитетом, а без этого в вашем деле, я полагаю, очень непросто, - усмехнулся Мердок. - Но я дам вам шанс исправиться, оставив пока на своем посту, господин Крамер. До следующего раза, - многозначительно добавил президент. - А вот Натан Бейл, да будет вам известно, уже больше часа занимает пост моего советника по безопасности, и я не позволю в такой сложный период отвлекать его какими-либо служебными расследованиями. Кстати, господин Бейл, - президент взглянул вновь на опешившего от сказанных им слов Бейла, - поздравляю вас с повышением. Надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие, Натан.

Крамер вне себя от возмущения, не мог подрать слов, чтобы хоть что-то ответить президенту. Его только что унизили, и не только тем, что указали на его неумение руководить, но еще и так возвысив человека, нанесшего главе ЦРУ почти личное оскорбление.

Да, он, Николас Крамер, не был профессиональным разведчиком, но ведь он и не рвался на этот пост, лишь уступая воле вице-президента. Он не виноват, что кресло директора всемогущего Управления досталось не Бейлу, очень может быть, вполне достойному этой должности. И, видит Бог, Николас Крамер старался изо всех сил, трудясь в поте лица в новой для себя ипостаси, но вместо поддержки более опытных коллег получил всеобщее презрение, и только на самых молодых своих сотрудников, тоже новичков в этой работе, он еще мог хоть немного рассчитывать. И теперь его унизили, страшно и зло, возвысив того, кто в своем столь явном стремлении наверх нарушил все и вся.

-- Итак, Натан, - Джозеф Мердок то ли не заметил стиснутые челюсти Крамер и желваки на скулах, то ли сделал вид, что ничего не понимает, спокойно разговаривая со своим новым советником по безопасности. - Вот вам первое задание, чтобы, так сказать, проверить ваши способности. Какие действия мне, как главе государства, надлежит предпринять в условиях нарушения Швецовым взятых на себя обязательств? Я хочу, чтобы вы выработали план действий, господин Бейл.

-- Сэр, прежде чем обсуждать верность слову русского президента, хочу обратить ваше внимание еще на один факт, - почти не раздумывая, словно заранее знал, что от него потребует президент, ответил Бейл. - Переговоры европейцев с русскими по поводу поставок газа из России фактически провалились. Рутинная встреча, пустая формальность превратилась в ожесточенный спор из-за того, что по личному приказу Швецова глава компании "Росэнергия" внес изменения в условия уже обсужденного и изученного экспертами обеих сторон контракта. Русские потребовал в счет оплаты своего газа технологии, лицензии на производство некоторых видов продукции, которую, кстати, возможно использовать и в военной сфере. В ответ на все возражения европейцев они пригрозили просто перекрыть трубу, лишив наших союзников по ту сторону Атлантики своего газа.

-- Да, я знаю это, - кивнул Мердок. - Президент Франции и секретарь Евросоюза даже предлагают обратиться с жалобой в ООН, уже пригрозив русским международными санкциями. Кажется, они немного не рассчитали свои силы, - покачал головой президент США.

-- Верно, сэр, в одиночку они с русскими не справятся, и, скорее всего, через несколько дней примут все их условия, - согласился Бейл. - Складывается очень любопытная картина, господин президент. Русские руками иранцев хотят ослабить нас, втянув в очередную войну с исламскими фанатиками, а с нашими европейскими союзниками намерены, судя по всему, разделаться сами. Не исключено, сэр, что русские потребуют от европейцев выхода из НАТО, чтобы не только ослабить нас еще больше, лишив союзников за океаном, но и лишить самих европейцев нашей поддержки.

-- Смелое предположение, - удивился президент, в голосе которого все же мелькнуло сомнение. - И несколько натянутое, я бы сказал, - с сомнением добавил он. - Это звучит слишком фантастично, в духе какого-нибудь Тома Клэнси, господин Бейл.

-- В свете того, что русские усиленно вооружают Иран, при этом добившись от вас согласия вывести войска из Грузии, да еще с учетом ослабления нашей группировки в Ираке и районе Персидского залива, мне лично натянутым это не кажется, - возразил Бейл. - Я считаю, сэр, что нам необходимо подержать европейцев, выступив в ООН с обвинениями против русских. Отказавшись вступиться за наших союзников, сэр, при всем моем уважении, вы убили в них веру в Соединенные Штаты. Примерно то же самое мы сами делаем в отношении Ирана, заставив русских отказаться от своих планов военного сотрудничества с Тегераном. И нам не нужно наступать, как говорят в России, дважды на одни и те же грабли. Нужно занять предельно жесткую позицию по этому поводу, сэр, не боясь резко говорить с русскими. Швецов уже доказал всем, что ни о каком доверии, ни о какой дипломатии в отношениях с ним не может быть и речи.

-- Пожалуй, для начала я лично поговорю с русским президентом, - решил, подумав несколько мгновений, Джозеф Мердок. - Не стоит делать публичные заявления, пугая мир третьей мировой войной. Я заставлю его отказаться от своих требований в отношении европейцев, и также заставляю его признаться в том, что Россия тайно снабжает оружием Иран. У нас в руках все факты, ему не отвертеться. - Президент Соединенных Штатов хищно оскалился, словно собака, почуявшая добычу: - Я унижу русских так, как их никто и никогда еще не унижал. И они не посмеют сопротивляться, черт побери, ведь мы же не зря стали единственной сверхдержавой на планете.

Президент Мердок направился к ожидавшему его в окружении агентов Секретной службы лимузину, сопровождаемый новым советником по безопасности. Николас Крамер с едва скрытой ненавистью посмотрел в спину Бейлу, словно желая прожечь того насквозь. Разумеется, бывший заместитель директора ЦРУ если и почувствовал этот взгляд - а Крамер был уверен, что чутье его помощника не хуже, чем у охотничьего пса - то вида не подал. И руководителю разведывательного управления не оставалось ничего иного, кроме как тоже двинуться к ожидавшей его машине, и побыстрее вернуться в свой офис. Он был уверен, что докажет свое мастерство, а вот Бейл с его манией холодной войны мог наделать немало глупостей, и, что самое опасное, президент, кажется, доверявший ему, был готов выполнять его советы.

А в сотнях миль от Вашингтона Реджинальд Бейкерс легко, словно семнадцатилетний юноша, спрыгнул с причалившего к берегу катера на дощатый пирс, пружинистым шагом направившись к стоящему на холме уютному двухэтажному домику, своей вилле, где он проводил почти все свободное время. Такие моменты, однако, в последние месяцы выдавались крайне редко, но сегодня Бейкерс чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Клев был прекрасный, и он получил полное удовольствие от рыбалки. Но, к сожалению, дела не оставляли его и здесь, в этом тихом уголке.

-- Телефон, - Бейкерс требовательно протянул ладонь, в которую легла тонкая коробочка мобильника. Телохранитель главы АНБ, сейчас выполнявший еще и роль члена малочисленной команды яхты, выполнял приказы четко, без промедления и лишних слов.

-- Это Бейкерс, - быстро набрав отпечатавшийся в тренированной памяти пылающими буквами номер, произнес директор разведывательного ведомства. - Всем группам начать активную фазу операции "Троян". - Услышав короткое подтверждение, Бейкерс отключился. Тем, кто был на другом конце невидимого "провода", тоже не нужны были подробные инструкции и уточнения.

Несколько мгновений, несколько фраз, но значение их знающий человек не смог бы переоценить, какими бы эпитетами не характеризовал. Каждый вносил свой посильный вклад в реализацию "Иерихона", и сейчас, когда план вступил в последнюю стадию, он, Реджинальд Бейкерс, сделает, быть может, самый важный ход в затянувшейся партии. Причем те пешки, которые пошли в наступление после нескольких ничего не значащих слов, произнесенных начальником АНБ, никогда даже не заподозрят, по чьей воле и во имя чего они выполняют приказы. Никаких ниточек, ведущих к скрытым за ширмой кукловодам, никаких зацепок, а значит, никакой ответственности, чем бы все ни завершилось. Бейкерс всегда работал именно так.

Глава 6 Реверс

Ставропольский край, Россия - Вашингтон, США - Лэнгли, Виржиния, США - Средиземное море - Северное море

14 мая

Не бывает некрасивых женщин, гласи народная мудрость, бывает мало водки. В простой брезентовой палатке, одной из тысяч, уже две недели высившихся посреди бескрайних степей южной России, женщин не было совсем, а вот водки и впрямь оказалось мало. Ну, в самом деле, что такое две бутылки столь дорогого сердцу любого русского напитка для трех крепких и здоровых мужчин, тем более, если мужчины эти все носят офицерские погоны? Их тренированные организмы такую дозу почти не ощущали, а сердце упорно требовало продолжения. В прочем, офицеры собрались здесь, в полевом лагере Двадцать первой мотострелковой дивизии, не ради того, чтобы напиться. Просто водка помогала общению, и это было нормально.

-- Недолго нам уже здесь сидеть, - уверенно заявил, еще не дожевав кружок колбасы, полковник в танковом комбинезоне, хотя и стираном, но все же сохранившем старые пятна, оставленные явно машинным маслом и соляркой. - Слышали, что в новостях говорят? Наш президент с американским договорились, и янки свои войска из Грузии выведут через несколько дней. А тогда, думаю, Леха, и мы отсюда уберемся.

-- А куда спешить? - пожал плечами его собеседник, тоже полковник, правда, в чистой, пусть и застиранной, полевой форме. Он здесь был, как-никак, гостем, и не пристало являться в рабочей одежде, которая у танкистов, а все, собравшиеся здесь, были именно танкистами, никогда не отличалась особой чистотой. - Мы вот например своих солдатиков гоняем до седьмого пота, пускай технику как следует осваивают. Да и самим размяться не помешает, а то кроме бумажек всяких ничего не видим. Скоро кое-кто из офицеров вообще забудет, как танк выглядит, - полковник усмехнулся. Выпитая водка никак не сказалась на его способности связно говорить и думать, просто немного подняв и так отличное настроение. - И если нас здесь еще оставят, так это даже к лучшему. Посмотри, Коля, какой простор, а? Самое то для танков! Естественных препятствий мало, поселков тоже немного, так что и поездить можно, и пострелять, и никому мы здесь не мешаем. О таком только мечтать, а ты все в казармы рвешься!

Полковник Николай Белявский только кивнул, разливая по стаканам остатки водки. Одна бутылка опустела уже давно, когда пили за встречу, а потом за знакомство, теперь кончилась и вторая.

-- Нет, я вообще не понимаю, зачем нас сюда отправили, - после того, как стаканы вновь были осушены, произнес третий участник застолья. Подполковник Смолин, заместитель Белявского, был приглашен сюда на правах старшего по званью из находившихся поблизости офицеров, и просто как хороший человек. - Американцы сидят за горами, и чтобы их не пустить сюда, если вдруг что, достаточно перекрыть перевалы. Наставить кругом мины, устроить заставы и блокпосты на тропах, и они как сунутся сюда, так и обратно уползут, особенно, если сверху их еще и бомбить начнут. У них же все равно нет тяжелой техники, так против кого тогда наши генералы хотят использовать танки?

-- Правильно, - подтвердил Басов, подцепив с тарелки кусок ветчины, - нет у них тяжелой техники. Это легкие дивизии, у них только джипы "Хаммер" с пулеметами или ракетами типа "Тоу". Но одна из этих дивизий - воздушно-штурмовая, то есть аэромобильная. У янки в Грузии и Турции немало боевых самолетов, они с воздуха подавят наши зенитные средства, тем более, в Чечне атаки с воздуха никто и никогда не ждал. И после этого их Сто первая дивизия запросто перемахнет через горы. У них столько вертолетов, что за один вылет можно перевезти треть личного состава, около шести тысяч солдат, пусть и с легким оружием. Оказавшись в тылу у наших пограничников, они изнутри уже пробьют дорогу Десятой пехотной дивизии, опять же при поддержке своих "вертушек". Сам посуди, подполковник, кто может реально оказать сопротивление этим волкодавам? Пограничников мало, а в Чечне в основном не армейские подразделений, а менты, всякие ОМОНы и внутренние войска, тоже легкая пехота, как и у янки, и против настоящей армии они ничего не стоят. Так что создадут они по эту сторону гор плацдарм, и начнут перебрасывать сюда морем или по воздуху уже и танки. И тогда, если не мы, придет всем полный песец, - Басов усмехнулся, насадив на вилку соленый огурчик.

Полковник был назначен начальником штаба Сто восьмой мотострелковой дивизии, прибыв в часть за час до начала ее переброски. Признаться, Алексей сам не верил, что его рапорты, направляемые на имя министра или главкома сухопутных войск, хоть кто-то заметит, тем радостнее была мысль о том, что он возвращается в строй.

-- А сейчас, Игорь, если янки полезут из Грузии, - подхватил Белявский, пока его приятель с хрустом жевал огурец, - мы сразу же двинемся на юг, к горам, прижмем их к границе, и, поскольку кроме гранатометов и противотанковых ракет у американцев ничего серьезного нет, быстро перегасим, не позволив развить успех. Танковые и моторизованные подразделения обладают достаточной огневой мощью, чтобы без особых проблем справиться с легковооруженными десантниками, и подвижны настолько, чтобы быстро блокировать их десант. Конечно, тут все будет зависеть еще от авиации, ведь нам понадобится воздушное прикрытие, иначе американские "Апачи" и "Кобры", которые их десантникам как бы и заменяют танки, могут перегасить уже нас самих. Но наши танкисты свою задачу точно выполнят. Да пусть только дернутся, мы их в тонкий блин по всем степям раскатаем, и через несколько часов уже будем в самой Грузии, на их же базах, - довольно усмехнулся Белявский.

-- Ну, положим, в Грузии-то за несколько часов будем как раз мы, - с некоторой заносчивостью возразил Басов. - А твой полк, так, пыль за нашими танками глотать будет. Ваши дизельные Т-90 тихоходные, а вот у нас в дивизии танки Т-80 с газовыми турбинами. По этим степям мы помчимся, не хуже, чем по шоссе. Восемьдесят километров в час, неплохо, верно?

-- То-то больше никому в голову не пришло на свои танки турбины ставить, - не стал молчать и Белявский, почувствовавший обиду за верой и правдой служащие ему и сотням таких же, как он офицеров-танкистов боевые машины. - Это только у нас всегда на всякую ерунду деньги находятся, а как ремонт в офицерском общежитии сделать, так ждем по три года. Нет, ты как хочешь, а Т-90 лучше. Конструкция проверенная, надежная, все же на базе Т-72 создан. Мощный дизель в тысячу лошадиных сил, который хоть в пустыне, хоть в тундре работает как часы, многослойная броня, встроенная динамическая защита, активная защита, управляемые ракеты, словом, все по полной программе. Система управления оружием, между прочим, на танке Т-90, говорят, лучше, чем даже на французском "Леклерке". Я в "Леклерке", правда, не бывал, но думаю, так оно и есть на самом деле.

-- Американцы вот почему-то все же турбину выбрали, причем по нашему примеру, - напомнил Басов. - И пока менять ее на дизель не спешат. В Ираке уже дважды воевали, и ничего, не плачут. Ладно, в девяносто первом они, может, не были готовы, если, как говорят, у них танки десятками посреди пустыни вставали, но за двенадцать-то лет можно было и новый танк с дизелем на вооружение принять, если "Абрамс" с его газотурбинным движком так уж нехорош. Взяли у немцев в аренду бронетранспортеры "Фукс", так отчего же у них еще "Леопарды-2" не позаимствовали?

О водке уже забыли. Спиртное сделало вое дело, чуть развязав языки, и теперь пошел действительно серьезный разговор, спор профессионалов, водивших многотонные бронемашины вовсе не только на полигонах, и не понаслышке знавших, что такое обстрел в упор из гранатометов или заложенный на шоссе фугас. Каждому из них было, что сказать, и сейчас офицеры просто делились давно назревшими мыслями.

-- Да янки вообще хотят свои "Абрамсы" с вооружения снять, - покачал головой Николай, не желавший уступать товарищу. - Они теперь силы быстрого развертывания создают, такие, чтобы быстро по воздуху доставлять куда угодно, а для них танки только помеха. Так что и ездят на том, что есть, раз уж все равно это барахло железное или продадут скоро, или на металлолом пустят.

-- Ага, и больно им эти силы быстрого реагирования помогли, - насмешливо фыркнул Басов. - Зачем же они тогда в Ирак танки и тяжелые бронемашины притащили? Нет, чтобы свое присутствие обозначить, годятся и легкие броневики, - согласился, криво усмехаясь, офицер. - Вон перед "Бурей в пустыне" янки в район Залива первым делом перебросили десантников на танках "Шеридан", но в бой то пошли "Абрамсы"! Чушь, никуда без танков не деться, и янки это понимают, а вся болтовня про высокомобильные силы на легких машинах, это болтовня и есть. А у нас кое-кто уши развешивает, и уже подумывает, как бы тоже разработку новых танков свернуть, благо производство-то уже практически свернуто, разве что на экспорт, для индусов всяких клепаем помаленьку.

-- Мужики, а что, выпить больше нет ничего? - прервав разгоревшийся спор, напомнил о земном начштаба Смолин.

-- Кликни сержанта, - предложил командир полка. - Он там, возле палатки ошивается. Пусть в санчасть сбегает, у них спирт всегда есть, и воды пускай принесет, чтобы разбавить.

-- Только Т-80 все равно лучше, что ни говори, Коля, - усмехнулся Басов, вернувшись к незаконченному разговору, после того, как сержант рысью убежал выполнять поручении отцов-командиров. - У нас в дивизии на вооружении есть Т-80У. Комбинированная броня на них имеется, так же, как и динамическая защита, тоже встроенная, как на твоем любимом Т-90. Управляемые ракеты "Рефлекс" тоже наличествуют, а на командирском танке Т-80УК и система оптико-электронного подавления "Штора", та самая активная защита, установлена. Кстати, - ехидно прищурился Алексей, - система управления оружием Т-90 в точности скопирована именно с Т-80У. Как тебе это, Николай? И это еще не предел, - гордо произнес полковник, веривший в те машины, на которых, возможно, когда-нибудь ему придется идти в бой, возможно, последний для него, Алексея Басова, русского офицера в третьем поколении. - Есть еще более продвинутая версия "восьмидесятки", Т-80УМ-1 "Барс", так на ней кроме всего, что я назвал, еще и комплекс "Арена" есть, который подлетающие ракеты может сбивать. Причем такие "примочки" имеет линейный танк, а не командирский. И против подобных машин никакие "Апачи" ничего не смогут сделать, мы же все их "Хеллфайры" на подлете будем перехватывать. Помнишь, наверное, как на полигоне по "Черному орлу" стреляли, - напомнил товарищу прошлую встречу Басов. - Вот так же мы и с американскими ракетами разделаемся. И без разницы, тандемная там боевая часть или еще какая. Они даже приблизиться к танку не смогут.

-- На самом деле смысла нет сравнивать Т-80 и т-90, ведь это, по сути, одна и та же машина. Ну, движки разные, вот и все отличия, а так все то же, и броня, и пушка, даже прицелы одинаковые. И что говорить, если по огневой мощи оба танка не уступят никакому "Абрамсу", то по защищенности все же проигрывают, ведь не от хорошей жизни, если подумать, создали все эти "Арены", "Шторы", "Дрозды", еще невесть что. Наши танки на десять-пятнадцать тонн легче того же "Абрамса" или немецкого "леопарда-2", смотря с какой модификацией сравнивать. И ведь большая часть этой разницы в массе у буржуев пошла именно на усиление брони. Поэтому они и обходятся и без динамической защиты, и без прочих прибамбасов. Да и автоматы заряжания, что на Т-90, что на "восьмидесятке", тоже не последнее слово техники, - скривился командир полка. - Две дюжины снарядов из механизированной боеукладки расстрелять можно за несколько минут, верно, а вот кто потом будет заряжать те снаряды, которые рассованы по всему танку, а? А американцы и немцы за уменьшением внутреннего объема не гонятся, у них механизмов заряжания нет, а есть солдатик, который пушку и обслуживает. А "Черный орел" - это вещь, - мечтательно вздохнул Белявский. После показательного пробега, когда генералы разъехались, Басов все же разрешил старому другу покататься по полигону, выпустив несколько снарядов по остаткам разбитых мишеней, и Белявский до сих пор с тоской вспоминал те минуты: - За счет большей мощности двигателя удельную мощность, а значит, скорость и маневренность, несмотря на прирост массы, сохранили на уровне того же Т-80У, а емкость автомата заряжания повысили в полтора раза, втиснув туда почти весь боекомплект. В результате обошлись опять без заряжающего, то есть внутренний объем не увеличили, если не считать изменения формы башни, и все увеличение массы пришлось на броню, которая теперь не уступает американским и немецким танкам без всякой динамической защиты. Я не говорю, что нужно делать динозавров, типа шестидесятитонного "Леопарда-2", если есть возможность создать танк меньших габаритов и массы, но все же вся эта динамическая броня и активная защита только полумеры. Элементы динамической защиты работают только один раз, боекомплект "Арены", например, тоже ограничен, а сейчас у каждого пехотинца может быть гранатомет, так что запас снарядов можно израсходовать за пару минут. А вот "Черный орел", похоже, и без этих выкрутасов почти не уступит тому же "Абрамсу" по уровню защищенности. Если этот танк и правда запустят в производство, то у нас будет лучшая боевая машина в мире.

-- Его же, кажется, хотели как раз в твою, Николай, дивизию передать на войсковые испытания? - припомнил Басов. - Может, что слышал? - Алексей вопросительно уставился на приятеля.

-- Слышал, что, вроде бы, в Нижнем Тагиле начали их собирать, - пожал плечами Белявский, - но из-за этой передислокации когда еще новые машины к нам в часть поступят, Бог его знает. Но конечно, это зверь, а не танк! - полковник восхищенно покачал головой. - Посмотрел бы я, чего против него стоят все эти "Абрамсы" и "Меркавы"!

-- Сплюнь, - одернул своего товарища Басов. - Сам не знаешь, что несешь! Знаешь, я хоть и по доброй воле форму надел, и погоны не напрасно заслужил, но мне одной войны хватило, так что лучше не надо. Разве что, - Алексей ухмыльнулся, - каким-нибудь чуркам эти танки дать, пусть они с янкесами и воюют.

-- Ну да, у нас так обычно и поступают, - кивнул Смолин. - Все лучшее толкают за бугор, арабам, индусам, теперь вот, с иранцами мы лучшие друзья, а наши солдаты так и ездят на танках и бээмпэшках, которое еще в Афганистане успели побывать. Уроды, только и думают, как бы побольше бабок срубить, - зло бросил подполковник. - Теперь оружие не для того, чтобы свою страну защищать, а для торговли, как будто это шмотки какие, джинсы, мать их! Все же американцы, хоть и не люблю я их, поступают правильно. Они своим союзникам, или просто кому-нибудь на сторону, продают устаревшее оружие, то, которое с вооружения американской армии уже снято. По крайней мере, обычно они именно так и поступают, а все лучшее сначала дают своим войскам. И это притом, что у них все производство военной техники и ее разработка в руках частных корпораций.

За брезентовым пологом, отделявшим офицерскую палатку от огромного лагеря, занявшего территорию в несколько десятков гектаров, раздалось деликатное покашливание, а затем полотнище приподнялось, и в полутемное нутро осторожно шагнул посланный за спиртом сержант.

-- Быстро ты, боец, - одобрительно усмехнулся Смолин, но, увидев, что в руках одетого в полевую форму сержант ничего нет, ни фляги, ни бутылки, ни иного сосуда, осекся.

-- Товарищ полковник, - сержант, не какой-то сопливый срочник, а матерый контрактник, видавший виды, попытался продемонстрировать стойку смирно, не особо, в прочем, стараясь. - Товарищ полковник, командир дивизии собирает всех офицеров. Сказали, срочно явиться.

-- Какого черта, сержант, - лениво поинтересовался Смолин, расстроенный тем, что выпить все же не получится, а обычная норма явно не выполнена. - Опять учения?

-- Никак нет, товарищ подполковник, - возразил сержант. - Говорят, к нам скоро должен президент прилететь.

-- Вашу мать, - с явной растерянностью протянул Басов. - Ему-то чего в Кремле не сидится?

Николай Белявский криво усмехнулся, сочуствующе вздохнув - он едва ли завидовал своему товарищу. Как всегда, визит Верховного главнокомандующего, да и любых других чинов, пусть и рангом пониже, означал, что три шкуры командир дивизии будет драть со своих офицеров, чтобы пустить гостям пыль в глаза, продемонстрировав не только боевые возможности соединения, но также и идеальный порядок, который проверяющие всегда, еще со времен Советской Армии, считали более важным, чем, к примеру, знание солдатами материальной части.

-- Он, кстати, не из Кремля, а из Чечни летит, - заметил полковник Белявский. - С инспекцией, так сказать, ездит. Думаю, хочет нас обрадовать, сказав, что мы скоро вернемся в свои казармы.

Энергично жуя лавровый лист, верное средство избавиться хотя бы от одного из демаскирующих признаков приятного времяпрепровождения, Белявский в сопровождении своего заместителя направился на командный пункт, располагавшийся в центре огромного лагеря. Ряды палаток здесь перемежались со стоящими прямо под открытым небом танками, которые разве что прикрывали брезентом или маскировочными сетями. Все было предельно просто, как в походе, но никто не жаловался. Стояла отличная погода, чувствовалось уже приближение лета, здесь, в южных областях наступавшего чуть раньше, чем везде, и пожить пару недель в палатках, а не в тесных казармах, было вполне приемлемо.

Солдаты быстро наладили отношения с местным населением, сперва с опаской смотревшим на проносящиеся по исполосовавшим цветущую степь дорогам колонны грозных боевых машин. Откуда-то появилась водка и самогон, хотя офицеры с этим и боролись, в основном, путем поглощения запрещенных продуктов лично, а местные жительницы из тех, что помоложе, довольно благосклонно восприняли появление в сельских клубах бравых парней в потертой форме с эмблемами бронетанковых войск. Словом, жизнь текла ровно и предсказуемо, но весть о скором визите самого президента заставила огромный лагерь, вмещавший несколько тысяч человек и несколько сотен различных боевых машин, встрепенуться, сбросив охватившую его полудрему.

Полковник Басов, наблюдая суету множества солдат и офицеров, бросившихся приводить в порядок свою технику и самих себя, наводя лоск перед прибытием высоких гостей, предпочел убраться отсюда подальше. Узнав о том, что рядом с его подразделением расквартирована Двадцать первая мотострелковая дивизия, Алексей сразу решил повидать старого друга и сослуживца, но теперь всем стало не до него. Ждали более заметных гостей, и простому полковнику, пусть и начальнику штаба целой дивизии, путаться под ногами у поглощенных делом людей смысла не было. Поэтому, разыскав оставленный неподалеку уазик, возле которого скучал личный шофер, старший сержант, Басов направился в расположение своей дивизии.

Поспешив покинуть лагерь мотострелковой дивизии, Басов не видел прибытие президента, в этот раз воспользовавшегося армейским Ми-8. Лайнер Швецова совершил посадку в Ставрополе, и глава государства не стал ждать, пока из столицы перегонят специально оснащенный президентский вертолет, пусть это и заняло бы пару часов. Алексей Швецов считал, что в расположение расквартированных в ставропольских степях дивизий его сможет доставить и обычная армейская "вертушка".

Вертолет, который сопровождала пара ударных Ми-24В, приземлился на краю огромного поля, заставленного палатками. Швецов автоматически ответил на приветствие генерала Белова, который вышел встретить президента в сопровождении старших офицеров. Потом был импровизированный смотр войск, и президент вместе с генералами шагал вдоль выстроившихся в линию танков и бронемашин, возле которых застыли не успевшие сменить полевую форму на парадную экипажи. Собственно, Алексей и не собирался смотреть военный парад, именно поэтому не предупредив о своих намерениях побывать здесь генерала Белова заранее, но предоставив ему самый минимум времени.

Принимая рапорты офицеров, слушая приветствие, исторгнутое лужеными глотками солдат, Алексей мысленно пребывал еще в Грозном, откуда и прилетел в Ставрополь. Посещение этого города оставило у президента крайне неприятный впечатления. Это был не город, а труп, причем уже побывавший под скальпелем патологоанатома, выпотрошенный и выброшенный за ненадобностью.

Конечно, главу государства провезли определенным маршрутом, постаравшись устроить все так, чтобы по пути следования кортежа не попадалось слишком много разрушенных домов. Но Швецов знал, что кое-где целые кварталы все еще пребывают в руинах, и жители, те, кому некуда было бежать из города, ютились в подвалах или сооруженных из всякого хлама хибарах, терпеливо ожидая, когда у строителей, кое-что все же восстановивших, дойдут руки и до их уничтоженных жилищ. Пройдет еще не один год, думал сейчас, оказавшись уже в сотнях километров от чеченской столицы, президент, прежде чем Грозный снова станет нормальным городом. И немудрено, что, видя каждый день эту разруху, видя безразличие властей, думающий, как бы нагреть руки на восстановлении города, часть средств, выделяемых на это, направив в свои карманы, сотни молодых чеченцев уходили в горы, пополняя скрывавшиеся по обе стороны российской границы банды. Там платили доллары, пусть за эти доллары и можно было расстаться с жизнью, а здесь молодым парням негде было ни учиться, ни работать.

И еще одно беспокоило Алексея на протяжении всего визита в дивизию. Президент Соединенных Штатов связался с ним во время перелета из чеченской столицы в Ставрополь, и разговор, состоявшийся между лидерами двух держав, нельзя было назвать приятным. Самое плохое, что впервые Швецов почувствовал, как теряет контроль над ситуацией, просто не понимая, что происходит.

Услышав, что на проводе - глава США, Алексей, успевший изучить сообщения из Турции, и выдержки из нескольких европейских газет, догадался о чем хочет с ним разговаривать Джозеф Мердок, и тот не подвел русского президента. Правда, тон разговора по мнению Швецова мог быть несколько более мягким.

-- Алексей, я хочу высказать вам свое возмущение тем, как соблюдаются достигнутые нами договоренности, - Мердок говорил резко, не скрывая свою неприязнь к собеседнику. - Спустя лишь сутки после того, как мы с вами пришли к мнению, что Россия пока должна воздержаться от поставок наступательных вооружений в Иран, наши военные обнаружили на борту русского транспортного самолета целую партию новейших крылатых ракет и торпед, которые только начали поступать на вооружение вашего флота. Вы либо не желаете держать свое слово, что характеризует вас не с лучшей стороны, как человека, либо не можете добиться от ваших подчиненных выполнения всех пунктов нашего соглашения, а это значит, вы не лучший руководитель. Я сожалею, что вы так относитесь к взятым на себя обязательствам, и ваше вероломство будет наказано.

-- Захват российского самолета в воздушном пространстве третьей страны можно отнести к пиратству, - парировал президент России, - и не вам говорить о наказании. Вы ведь тоже не торопитесь воплощать собственные заявления в жизнь. Несмотря на ваше согласие решить разногласия с Ираном мирным путем, степень боевой готовности ваших вооруженных сил по-прежнему остается высокой, и войска из Европы движутся на восток, не иначе, к иранским границам. Это менее всего кажется мне похожим на разрядку напряженности, которая так необходима сейчас. Должен заметить, что ваши военные и разведчики слишком много себе позволяют в последнее время, и Россия этого так не оставит. Вы, кстати, до сих пор не отпустили экипаж приземлившегося в Эрзеруме самолета, хотя пилоты явно не при чем, Джозеф.

-- Возможно, наши военные несколько превысили полномочия, - не стал спорить Мердок, - но только этот инцидент теряется на фоне груза, который перевозил этот самый, как вы выразились, захваченный нами самолет. Алексей, фактически вы оказываете поддержку государству, явно враждебному Соединенным Штатам, то есть сами проявляете по отношению к моей стране откровенную враждебность, и никто не станет на это смотреть сквозь пальцы. Только встав из-за стола переговоров, на которых, как мне показалось, мы с вами сумели уладить все разногласия, вы даете разрешение на поставку в Иран новейших ракет, поставив под угрозы жизни наших моряков, находящихся сейчас у берегов Ирана. Это абсолютно недопустимо с точки зрения международного права, которое мы, Америка, заставим вас уважать.

Президент США был настроен решительно и зло, так что Алексей даже опешил от такого натиска. Чувствовалось, что американец не просто играет роль, а искренне возмущен происшедшим. И, самое неприятное, Швецову нечего было возразить, нечем достойно ответить, и оставались только неуверенные оправдания.

-- Я уверен, это просто досадная ошибка. Джозеф, вы вольны не верить мне, но ни я, никто из моей администрации, не давали никакого распоряжения о поставках в Иран ракет, - попытался убедить своего собеседника Швецов. Еще не выяснив, что именно произошло, он не хотел слишком жестко разговаривать с американцем, и пытался уладить дело миром. - Это недоразумение, или, скорее, чья то провокация, целью которой является ухудшение отношений между нашими странами. Наша сторона в точности исполняет свои обязательства, ограничив масштабы военного сотрудничества с Ираном. Но, господин Мердок, - заметил Алексей, - в любом случае вы не вправе нам угрожать. Ваша страна не может единолично наказывать кого-либо, тем более, формально мы ничего не нарушили бы, даже продав иранцам эти ракеты.

-- Это еще не все, Алексей, - прервал русского президента Мердок. - Поведение ваших представителей, в частности, Вадима Захарова, на встрече с европейскими политикам и главами энергетических компаний в Берлине, тоже нельзя назвать иначе, как возмутительным. Вы фактически шантажируете наших союзников, ведь большая часть государств, с которыми вы ведете эти переговоры, вернее, которые стали жертвами вашего наглого вымогательства, являются членами Североатлантического Альянса. И поэтому Соединенные Штаты не могут остаться в стороне от происходящего. Я настаиваю, чтобы вы немедленно сняли свои требования относительно передачи российской стороне в счет оплаты вашего газа технологий, и подписали контракты в первоначальном виде. В противном случае мы присоединимся к европейцам, готовым прямо сейчас обратиться в ООН с требованием ввести против России международные санкции. Вы грубо, цинично нарушили общепринятые правила деловой этики, и мы не станем молчать.

-- А здесь, Джозеф, вы явно перегибаете палку. Мне кажется, вы не должны вмешиваться в происходящее ни под каким предлогом, - почувствовав, как где-то в глубине души медленно закипает ярость, жестко возразил Швецов. - Это наше с европейцами дело, и никто не просил участий третейского судьи. Мы решим все разногласия путем переговоров, а вот вы с вашей поддержкой явно стараетесь настроить своих собственных союзников на конфликт с нами.

-- Я лишь предупредил вас, Алексей. Что если европейцы действительно подадут ноту протеста в ООН, мы поддержим их, а вот вы не сможете воспользоваться своим первом вето, - пояснил Джозеф Мердок, голос которого звучал весьма сурово. - Я настаиваю, чтобы в течение суток вы возобновили переговоры с европейцами, приняв их требования, и сняв ваши условия. Вам же готовы заплатить, так, черт возьми, примите предложенную цену, и точка! Моя страна, я лично не потреплю такого проявления ничем не прикрытого шантажа. Если вы пытаетесь стать цивилизованной страной, то привыкайте жить по общепринятым правилам, а не тем, которые вы сами устанавливаете для себя.

-- Ни в течение суток и никогда мы не станем обращаться к европейцам, - уверенно ответил русский президент. - Заинтересованной стороной в этом процессе являются именно они, они и должны сделать первый шаг навстречу. Иначе, Джозеф, с сожалением должен отметить, что через считанные дни поставки газа в страны Запада прекратятся. И ничто не остановит нас, ни жалобы в ООН, ни ваше персональное вмешательство. Как говорится, господин президент, - Алексей усмехнулся, - ничего личного, только бизнес. Я прошу вас проявить благоразумие и устраниться от участия в этом конфликте, который долен быть исчерпан в ближайшие дни. Это и можете передать своим союзникам, призвав их к компромиссу.

-- Я не буду дважды повторять свои требования, - заявил Джозеф Мердок. - Вы в любом случае подорвали наше к вам доверие, Алексей, и заслужить его вновь вам теперь будет нелегко. Но еще раз скажу, и надеюсь, вы воспримете мои слова серьезно, что если Россия не пожелает впредь следовать принятым в цивилизованном мире правилам, мы найдем способы заставить ее подчиниться им, хотя вам лично и вашему окружению эти способы могут не понравиться.

-- А какими правилами можно объяснить то, что американские разведывательные самолеты вторгаются в наше воздушное пространство и ведут разведку российских военных баз, - зло спросил Швецов. - Наши истребители сбили беспилотный разведчик над самой границей с Норвегией. Это, по-вашему, цивилизованно, тем более, если на публике вы только и говорите о американо-российской дружбе? Так поступают только в отношении того, с кем планируют вести войну в ближайшем будущем, и мне это не нравится.

-- Не знаю, о каком беспилотном самолете вы говорите, - насмешлив возразил Мердок, - но то, что ваши самолеты обстреливали норвежскую территорию, не вызывает сомнений. Со дна озера, в десяти километрах от границы, норвежцы подняли неразорвавшуюся русскую ракету класса "воздух-воздух". Лишь случайность можно назвать то, что никто не погиб, поскольку ракета, кажется, оказалась неисправной. У нас, Алексей, есть, что предъявить вам в доказательство своих обвинений, а чем располагаете вы? Где обломки сбитого вашими перехватчиками беспилотника? Вы можете продемонстрировать их общественности, или они существую только в вашем воображении. Я считаю, дальнейший разговор на эту тему бессмысленной тратой времени, - отрезал американский президент. - Я требую, чтобы ваши люди в течение суток уладили все разногласия с нашими европейскими союзниками по поводу поставок газа. Это основное, чего мы от вас хотим. К вопросу же о поставках в Иран оружия в нарушение нашего с вами договора я намерен вернуться позже.

Придя в себя после устроенной ему американским президентом выволочки, то есть уняв охватившую его ярость, Алексей связался с Москвой, где сразу несколько структур по своим собственным каналам пытались выяснить, что же все-таки произошло в Турции.

-- Мы уверены, что американцы действительно нашли на борту нашего транспортника именно то, о чем заявляют, - уверенно сообщил глава внешней разведки, на которую президент и возложил обязанность разобраться во всем. - Но как именно среди сугубо мирного груза оказалось оружие, мы не знаем.

Признаваться в своем неведении Игорю Семенову было нелегко, но все же это было лучше, чем озвучивать непроверенные предположения, отдающие явным бредом.

-- Никто не давал добро на продажу иранцам ракет "Альфа" и торпед УГСТ, - заметил Швецов. - Без моего ведома никто, я уверен, не пошел бы на это. А если кто-то все же совершил такую сделку тайно, то его нужно найти и наказать. Эта провокация может нам дорого обойтись, Игорь Витальевич. Американцы рвут и мечут, угрожая нам всем, чем только можно, кроме, разве что, ядерного удара. Я даю вам стуки на выяснение всех обстоятельств, ровно стуки и ни секундой меньше.

В голосе президента прорезалась сталь. Таким тоном еще подполковник Швецов отдавал приказ о штурмовке позиций "духов" в Афганистане, когда пилоты осмеливались напомнить о сбитых там прежде штурмовиках и "вертушках". В прочем, тогда Алексея уважали не за умение отдавать приказы, а за готовность своим примером показывать, как должно исполнять их. И не раз бывало, что командир эскадрильи первым шел в атаку, чтобы у его подчиненных пропал страх перед беспощадными "Стингерами". Обычно это помогало.

-- Кое-что, господин президент, мы уж выяснили, - поспешил реабилитироваться Семенов. - Военная контрразведка сообщила, что в Мурманск не прибыла партия как раз таких ракет и торпед, предназначавшихся для испытаний на Северном флоте. Их должны были доставить сперва в Москву, а оттуда уже военным самолетом на Кольский полуостров. На грузовом терминале аэропорта Шереметьево контейнеры с оружием были, но куда они исчезли оттуда, неизвестно. К сожалению, пока нем неизвестны серийные номера перехваченных американцами ракет, и утверждать, что вместо Мурманска их увезли в Исфахан рано, но я почти уверен, что это именно так. Серийные и заводские номера мы получим в самом скором времени, для этого используются и технические средства, и агентурные каналы, и тогда картина станет более ясной.

-- Я понимаю, когда с гарнизонного склада пропадают патроны, - с сомнением произнес в ответ на это президент. - Еще куда ни шло, если какой-нибудь прапорщик толкнет местным бандитам пару "Калашниковы". Но крылатые ракеты, которых, кстати, в строевых частых до сих пор нет, это уже слишком! Выясните, что происходит, Игорь Витальевич. Кто-то пытается стравить нас с американцами, и они явно купились на эту уловку. Это нужно остановить, и сделать это следует как можно быстрее.

Следующим на очереди был контр-адмирал Пантелеев, человек, отвечавший за вооружении российского флота. Его Швецов смог найти как раз в Мурманске, куда Пантелеев прибыл для инспекции начавшего перевооружение на новые боевые машины полка ракетоносной авиации флота.

-- Иранцам в наших ракетах нет никакой пользы, товарищ Верховный главнокомандующий, - убежденно заявил начальник управления вооружений флота. - Для того чтобы они могли применять со своих подлодок новые ракеты, нужна серьезная модернизация самих носителей. У них субмарины одной из ранних модификаций, система управления оружием на них не приспособлена для использования ракет "Альфа", и доработать ее могут только наши, отечественные специалисты, причем не в Иране, а на базах нашего флота. А без этих доработок, которые за пару дней не выполнит никто, все эти ракеты остаются простыми железками, и могут использоваться иранцами разве что в качестве балласта.

-- Я так и предполагал, товарищ контр-адмирал, - согласился Швецов. - Никто не собирался использовать эти ракеты, как реальное оружие. Это было лишь средство для провокации, и с этой ролью ракеты наши справились превосходно. Но все равно благодарю вас, Лев Григорьевич. Вы развеяли последние сомнения, которые, признаюсь, терзают меня с той секунды, как я узнал о происходящем.

-- Проблема в том, Алексей Игоревич, - добавил Пантелеев, - что американцы, как я понял, на такую деталь, как несовместимость оружия и системы управления им не обращают внимания. Иранские подлодки, как самые боеспособные силы их флота, всегда находятся под самым пристальным наблюдением американской военно-морской разведки, и это даже я, неспециалист во всех этих шпионских фокусах, понимаю очень хорошо. В Вашингтоне должны знать, что никакую модернизацию иранские "Варшавянки" не проходили, тем более в России, и все, что я вам сказал, американские эксперты понимают не хуже нас самих. Но кто-то явно пытается убедить высшее руководство страны в том, что все реально, что иранский флот способен применять перехваченные американцами в Турции ракеты. Я думаю, это интриги их разведок, политическая борьба какая-то, хотя, конечно, - хмыкнул контр-адмирал, - это, разумеется, не мое дело.

Будучи полностью согласен с Пантелеевым, президент даже не пытался подтвердить, что это действительно не входит в компетенцию начальника управления вооружений. Все указывало именно на такой вариант развития событий. Кто-то в Вашингтоне, а возможно, и здесь, в России, явно был недоволен наладившимися отношениями двух держав, и сейчас дела все, чтобы ввергнуть мир в новую холодную войну, устраивая одну провокацию за другой. Сначала бомбежка грузинской деревни, с которой, собственно, все и началось, теперь якобы предназначавшиеся иранцам ракеты. И кто мог бы сказать, что будет дальше, на что еще решатся неизвестные заговорщики, дабы достигнуть поставленных целей, пока тоже остающихся неясными для непосвященных, к коим относился и сам президент России.

А на западном берегу Атлантики тоже многие оказались озадачены происходящим, и не всем представленные факты казались бесспорными. В прочем, здесь эмоции все заметнее брали верх над логикой.

-- Тупой проклятый русский, - зло бросил президент США, находившийся в Овальном кабинете своей резиденции в Вашингтоне. Здесь ему некого было стесняться, тем более, из трех человек, ставших свидетелями разговора с русским лидером, по меньшей мере, двое думали точно так же. - Уверен, он не станет выполнять наши требования. И, черт побери, реально мы не можем принудить к этому русских, если только не хотим войны. Это не Иран, говорить с ними с позиции силы пока еще рано.

Джозеф Мердок гневно сжал кулаки, сдерживаемый присутствием людей из своей администрации от иного проявления охвативших его чувств.

-- Я думаю, нужно пока рассчитывать не на силу, а на возможность найти разумный компромисс, - задумчиво произнес глава Госдепартамента, сидевший напротив президента. Джозеф Мердок, которому нечего было скрывать от своих соратников, включил при разговоре громкую связь и, поскольку Швецов говорил на английском языке, все присутствующие отлично слышали каждое слово. - Сейчас мы должны поддержать наших союзников по ту сторону Атлантики, в условиях до сих пор не снятого арабами эмбарго это важнее, чем уличить русских в контрабанде оружия. Не знаю, своей ли волей действует Швецов, устраивая этот шантаж, или такой совет ему дал кто-то из ближайшего окружения, но все равно не помешает встретиться с русскими министрами и видными политическими лидерами, убедив их повлиять на своего президента. Русский премьер Самойлов производит впечатление человека острожного и осмотрительного, и, мне кажется, Швецов прислушается к нему. Просто нужно подобрать подходящие слова, чтобы глава русского правительства сам прислушался к нам.

Потирая подбородок, президент Мердок, вполуха слушавший Энтони Флипса, вспоминал недавнюю встречу с саудовским послом, которого глава США принял, едва успев добраться до своей резиденции из аэропорта. Чертов араб преподнес неожиданный сюрприз, и Джозеф до сих пор, несмотря на обилие не менее важных событий, не мог забыть тот короткий разговор.

-- Мы ценим ваше стремление к сохранению мира в регионе, - Фарис Аль Шейбани, облаченный в традиционные просторные одежды, в которых уже которую тысячу лет ходили уроженцы Аравийского полуострова, тонко улыбнулся, буравя своего собеседника взглядом непроницаемых черных глаз. - И мы, в свою очередь, тоже в доказательство стремления к миру готовы освободить матросов с задержанных нашим и иранским флотом танкеров, перевозивших нефть в Соединенные Штаты. Спустя два часа лайнер, на борту которого будут находиться в полном составе команды всех стоящих в наших портах кораблей, всего двести три человека, вылетит в Каир. Я надеюсь, работники вашего посольства в египетской столице успеют добраться до аэропорта.

-- Но мы ждали большего, - у Мердока в тот миг перехватило дыхание. Арабы, похоже, и не собирались исполнять свои обещания, почувствовав слабость противника. - Конечно, лично я ценю такой шаг, но этого недостаточно. Мы вывели из Персидского залива большую часть своих боевых кораблей, и вернем в Соединенные Штаты наземные подразделения американской армии, переброшенные из Ирака в Европу для участия в учениях. Ваше правительство, представители вашего короля сказали, что, как только начнется вывод американских войск из Ирака, эмбарго будет снято.

-- Вы создали иракскую полицию, вооружили ее по образцу своей собственной армии, ваши лучшие инструкторы обучили этих людей, - спокойно произнес араб, - значит, вашим солдатам нечего делать в Ираке. Пока те подразделения, о выводе которых вы сказали, находятся в Европе, и то, что они не вернутся в Ирак, мало значит для нас. Мой король намерен ждать, пока Ирак начнут покидать ваши войска, находящиеся в этой стране сейчас, в этот самый миг. Тогда действительно можно будет говорить об отмене эмбарго.

Во взгляде саудовского посла, брошенном им на президента США, Мердоку померещилась ехидная усмешка. Что ж, арабы наглядно продемонстрировали крепость своего слова, хотя ожидать от этих хитрых ублюдков чего-то иного было бы сложно, и Джозеф Мердок был готов к такому повороту событий, легко восприняв происходящее. А вот русские подкинули более сложную и неожиданную проблему. О ней сейчас и говорили в Белом Доме.

А в те самые минуты, когда лидер американской нации встречался с послом далекой восточной державы, двое его советников и помощников, отсутствовавшие в Белом Доме, тоже оказались заняты делом. И они тоже встречали гостя из дальних земель.

Сверкающий аэронавигационными огнями "Боинг-737", фюзеляж которого украшала затейливая арабская вязь, а на плоскостях красовались зеленые прямоугольники, знакомые еще со времен войны в Заливе опознавательные знаки саудовских ВВС, медленно, будто нехотя, остановился в конце взлетной полосы, тотчас попав в перекрестье множества прожекторов. Подали трап, и одновременно на летном поле появилась оранжевая цистерна топливозаправщика - лайнер должен был отправиться в обратный путь немедленно.

-- Что ж, не будем медлить, - чуть прищурившись, словно целился во что-то, произнес Реджинальд Бейкерс, увидев, что по трапу на бетон посадочной полосы уже спускается человек в развевающихся бедуинских одеяниях. - Идем!

Здесь, на военно-воздушной базе Лэнгли, за долгие годы успели повидать многое. Это место посещали и выразившие готовность сотрудничать с правительством - то есть банально подставившие собственных подельников - южноамериканские наркобароны, и советские перебежчики, выбравшие свободу. Так что едва ли солдаты из подразделений аэродромного обслуживания удивились, увидев настоящего арабского шейха, смуглого, горбоносого, полного гордости.

А вот Николас Крамер, послушно шагавший вслед за шефом АНБ, все же испытал некоторое удивление, хотя он точно знал, с кем именно в таком странном месте была назначена встреча.

-- О чем мы должны с ним говорить, - бросил в спину Бейкерсу глава ЦРУ. - И почему все происходит в тайне даже от самого президента? Это похоже на какой-то заговор.

-- Спокойно, друг мой, - усмехнулся Бейкерс. - Все законно и не несет ни малейшего вреда национальной безопасности нашей страны. Просто и в Эр-Рияде есть здравомыслящие люди, которые могут оказаться полезными для нас. Наш президент, публично встречающийся с арабами за столом переговоров, так сказать, ведет бой на передовой. Мы же, как заправские "коммандос" будем действовать в тылу врага, дабы скорее разрешить все проблемы.

Глава ЦРУ рассеянно кивнул. В принципе, в происходящем не было ничего необычного, если не считать, что подобные миссии обыкновенно выполняли рядовые агенты, встречавшиеся со своими информаторами, но никак не директор разведывательного управления. Именно это, однако, и вызвало беспокойство Николаса Крамера.

-- Приветствую, Ваше высочество, - Реджинальд Бейкерс отвесил арабу легкий поклон. - Позвольте представить вам господина Крамера, руководителя ЦРУ. Полагаю, его присутствие важно для нашей беседы. Николас, это принц Хафиз Аль Джебри.

Аравиец, сохранявший невозмутимо-каменное выражение лица, пристально посмотрел на Крамера, и шефу ЦРУ в этом взгляде вдруг почудилось презрение и насмешка. Но спустя мгновение все исчезло.

-- Господа, у меня мало времени, так что я буду краток, - на хорошем английском вымолвил принц. - Нас всех свела вместе общая проблема, проблема, вызванная не вполне взвешенными действиями моего короля, объявившего фактически войну Западу. Нефтяное эмбарго больно ударило и по нашей экономике, и по отношениям между вашей и моей странами.

-- Но наша администрация уже выполнила ряд выдвинутых королем Абдаллой условий, - заметил Николас Крамер. - Полагаю, вскоре разногласия будут исчерпаны. Кризис будет успешно преодолен, так что нам едва ли стоит о чем-то серьезно беспокоиться.

-- Боюсь, что не вполне разделяю ваш оптимизм, - тонко усмехнулся Аль Джебри. - Уступив требованиям моего короля, вы лишь убедили его двигаться дальше по выбранному пути. Вы удовлетворите предъявленные требования, но он может выдвинуть новые, к примеру, ликвидацию ваших военных баз на аравийском полуострове.

-- Черт, - сквозь зубы процедил Бейкерс. - Проклятье! Этого нам только не хватало! Это что, такой способ самоутверждаться у вас там, на Востоке?

-- Но это же натуральное вымогательство, принц, - удивленно воскликнул и Крамер, тоже охваченный возмущением. - Нет, они не посмеют! Неужели ваш король пойдет на такой поступок, недостойный монаршей особы?

-- Вполне, - пожал плечами Аль Джебри.

Налетевший порыв ветра развевал бурнус принца, и происходящее вдруг показалось Николасу Крамеру сном, странной фантазией - настоящий бедуин на фоне выстроившихся в ряд вдоль взлетной полосы истребителей "Раптор" и "Игл" казался чем-то чужеродным, выходцем из иной реальности.

-- Вы показали свою слабость, а наш король почувствовал силу, - бесстрастно произнес араб, взглянув в глаза Крамеру. - Он хочет стать лидером арабского мира, прилюдно унизив великую Америку.

-- Если мы пошли на уступки, не стоит спешить с выводами, полагая, что мы слабы, - заметил Бейкерс. - Вам свойственно видеть проявление слабости там, где мы, люди западного мира, подразумеваем здравый смысл, и нежелание собственноручно создавать проблемы самим себе.

Последние слова Реджинальд почти прокричал - грохот турбин прошедшего на предельно малой высоте над авиабазой истребителя F-22A "Раптор" перекрыл его голос. Саудовский принц, в прочем, услышал все, что хотел сказать американец.

-- Тем не менее, мой король понял вас так, как хотел, - с изрядным безразличием возразил Хафиз. - И, боюсь, он вошел во вкус, лишившись чувства меры, господа. Переубедить его теперь будет сложно. Получив немногое, он хочет теперь большего.

-- Мы этого не потерпим, - решительно произнес Крамер. - Наш президент ценит слово, он сам человек чести. Если ваш правитель пойдет по этому пути, у него будет много неприятностей. Да, конфликт сейчас не выгоден нашей стране, но мы применим силу, если не останется иного выхода. И ваш король не может этого не понимать.

-- Тем не менее, он уверен в своей безнаказанности. Но действия короля Абдаллы не разделяют многие высокопоставленные лица в Эр-Рияде, да и наш народ тоже теряет доверие к правителю. И рано или поздно чаша терпения переполнится.

-- Что вы имеете в виду? - с подозрением спросил Николас Крамер.

-- Наверное, Его высочество подразумевает именно то, о чем мы оба подумали, мой друг, - усмехнулся Бейкерс, единственный по эту сторону Атлантики, кто точно знал цель визита арабского принца. - Речь идет о насильственной смене правителя.

-- Это так, - кивнул невозмутимо Хафиз Аль Джебри. - Мы готовы пойти на это, если наш король окажется глух к увещеваниям своих советников, тех из них, кто здраво смотрит на вещи. Отнюдь не в наших интересах ссориться с вашей страной, господа.

Трех человек, посланников двух миров, беседовавших посреди летного поля, как будто не замечали. Авиабаза жила обычной жизнью, напряженной, внешне хаотичной, в действительности же подчиненной строгому распорядку.

-- И что же вы хотите от нас? - непонимающе произнес директор ЦРУ. - К чему все эти разговоры, Ваше высочество?

-- Я лишь хочу предупредить вас, чтобы потом, когда в нашей стране произойдут неожиданные изменения, вы понимали их суть и их цель. Мы не считаем переворот благом, но он может оказаться единственным выходом из внутреннего кризиса. Но на стороне короля могут выступить многие, в том числе его гвардия и армия. И, возможно, для того, чтобы быстро одержать победу, не доводя дело до полномасштабной гражданской войны, нам потребуется ваша помощь, господа, помощь Соединенных Штатов. Я имею в виду прямое вмешательство ваших войск.

-- Нет, это исключено, - упрямо помотал головой Крамер. - Едва ли наш президент решит ввязаться в ваш внутренний конфликт.

-- Не спеши рубить сплеча, Николас. - Реджинальд Бейкер коснулся локтя своего спутника. - Аравийская нефть важна для нас, и для того, чтобы вновь получить доступ к ней, Мердок может пойти на многое. А мы с тобой должны занять правильную сторону.

-- Правильную сторону?

-- Столкновения не избежать, и мы должны быть готовы к нему, чтобы победить, - пояснил Бейкерс. - Саудовцы для нас не противник, только нужно избежать затяжного конфликта. Их нынешняя администрация достаточно радикальна, а мы имеем шанс создать там лояльное Штатам правительство, укрепив свои позиции. Подумай, разве это не в интересах национальной безопасности США.

-- План вполне в духе Бейла, - мрачно скривился Крамер. - Все равно решать президенту.

-- Он поступит так, как ему посоветуют, - фыркнул в ответ Бейкерс. - И твой голос здесь значит очень многое, мой друг. Итак, ты со мной, Николас?

-- Такие решения не принимаются на летном поле. Но, если саудовский король не сдержит слово, если он начнет грязную игру, то да, я с тобой. Но только если ситуация действительно ухудшится, Реджинальд.

-- Что ж, мне достаточно и этого, - кивнул Бейкерс. И я не меньше, чем ты, хочу, чтобы все разрешилось миром, тем более, наш президент и так пошел на уступки, подчинившись воле короля Абдаллы.

Хафиз Аль Джебри между тем молча стоял в стороне, делая вид, что больше всего интересуется устройство контрольной башни, с которой осуществлялось управление полетами. Принц предоставил американцам наедине обсуждать проблему, не сомневаясь, однако, что услышит именно то, что хотел. И его надежды оправдались.

-- Ваше высочество. - Аль Джебри внимательно взглянул на главу АНБ. - Ваше высочество, мы благодарны вам за то, что поставили нас в известность о сложившейся ситуации. Мы доведем эти сведения до президента Мердока и выступим на вашей стороне при обсуждении проблемы. Вы можете рассчитывать на нашу поддержку, а мы надеемся в вашем лице получить верного, надежного и последовательного союзника в регионе.

Принц поклонился, приложив руки к груди. Хафиз Аль Джебри мог быть доволен результатами поездки за океан. И точно так же был доволен Реджинальд Бейкерс - он не сомневался, что шеф ЦРУ не отступится от своих слов.

Тяжелый "Боинг", завывая турбинами, медленно отоврался от земли. Два человека, стоявших на краю взлетной полосы, наблюдали за лайнером до того момента, пока он не слился с вечерним небом, присоединившись к россыпи слабо мерцавших в вышине звезд.

-- Проклятье, - прорычал сквозь зубы директор ЦРУ. - Порой мне кажется, будто весь мир сошел с ума! Все только и хотят, что вцепиться друг другу в глотку! Мы же только что дали этому чертову бедуину обещание втянуть Штаты в очередную войну в Богом забытой пустыне. Но какая нам разница, кто будет вождем очередного племени папуасов, и почему из-за их разборок должны гибнуть американские солдаты?

-- Просто каждый, в том числе и вождь племени, должен знать свое место, Николас, - жестко отрезал глава АНБ. - В конце концов, если саудовский король и впрямь задумал какую-то подлость, наш президент этого не оставит. Ты же знаешь не хуже меня, насколько сильно ценит слово Мердок, и как он презирает тех, кто нарушает данное слово! Арабы могут ради разнообразия проявить благодарность за то, что мы всегда поддерживали их. Ведь именно мы стали живым щитом на пути армии Хусейна, иначе наверняка вторгшегося бы в Саудовскую Аравию. Не сомневайся, Николас, ты сделал правильный выбор, - ободряюще произнес Реджинальд Бейкерс. - Все, что мы делаем, мы делаем только на благо Америки.

Шеф АНБ тоже был готов ликовать, ведь еще одна жертва попалась в сети "Иерихона".

Разумеется, президент Мердок не знал, как провели время руководители разведок, да и не задумывался об этом. Сейчас его занимали иные проблемы, которыми Джозеф и делился со своими помощниками.

-- Сэр, при всем моем уважении, вам только что смачно плюнули в лицо, а вы, вместо того, чтобы действительно наказать обидчика, только утерлись, - бросил Натан Бейл, впервые присутствовавший в Белом Доме в своей новой должности. - Ваша осторожность, опасение лишний раз применять силу или хотя бы демонстрировать готовность к этому и дают нашим противникам ощущение собственного могущества. Мы начали вывод войск из Ирака, но арабы, вместо того, чтобы отменить эмбарго, требуют большего, - новый советник по безопасности словно читал мысли своего президента. - И теперь русские, решив, что мы действительно слабы, раз уж не смогли поставить на место каких-то арабов, унижают нас, и фактически взяли в заложники наших союзников. Вам следует быть более решительным, господин президент. Нужно раз и навсегда отучить и арабов, и русских от такой наглости, указав им их место. И начать следует с русских.

-- И что же вы предлагаете, Натан, - ехидно взглянул на Бейла госсекретарь, - нанести по России ограниченный ядерный удар?

-- Вы напрасно иронизируете, Энтони, - спокойно возразил советник по безопасности. - Я не против переговоров с русскими, но предлагаю прежде устроить демонстрацию наших возможностей и, главное, нашей готовности на крайние меры. Не нужен никакой ядерный удар. Для того чтобы остудить горячие головы русского руководства, хватит и меньшего, например, атомного авианосца ВМС США в Баренцевом море.

Натан Бейл вопросительно взглянул на президента, словно предлагая тому высказать собственное мнение.

-- Этого русские точно не потерпят, - вместо президента высказал свои соображения Флипс. - Баренцево море они считают своими внутренними водами, а нам пока, насколько я знаю, удается лишь держать там несколько ударных атомных субмарин, но никак не надводные корабли.

-- И что русские сделают, если мы пошлем туда флот? - вскинул брови, уставившись на Флипса, Натан Бейл. - Уничтожат наши корабли, пустят их на дно? Но это равносильно началу ядерной войны, не говоря уже о том, что русские слабы, и не в состоянии вести сейчас полноценную войну на море. Да и никто, я уверен, не позволит их президенту что-либо предпринимать против нас. Сейчас в Северной Атлантике находятся два наших многоцелевых авианосца, еще один, "Теодор Рузвельт", в настоящее время в Северном море идет на соединение с кораблями снабжения. Его, как мне известно, планировали направить к берегам Ирана, но, думаю, у берегов Кольского полуострова он тоже будет неплохо смотреться, - Бейл довольно улыбнулся собственной шутке. - И еще, два авианосца, покинув Персидский залив, тоже направляются в Атлантику. Я прелагаю направить часть этих кораблей, а возможно, и все их, к русским берегам. Подобная акция заставит русских быть более сговорчивыми, ведь их флот, да и авиация, сейчас очень слабы, только небольшое количество атомных субмарин и от силы пара десятков надводных кораблей представляют собой какую-то силу на море. Кстати, господин президент, - добавил советник по безопасности, - вывод войск из Европы пока можно остановить. Ничто так не отрезвляет, как мысль о нескольких десятках тысяч до зубов вооруженных солдат возле своих границ. Тем более это справедливо для наших подразделений, находящихся в Грузии.

-- После такого вероломства со стороны русских о выводе нашей группировки из Грузии и речи быть не может, - кивнул президент. До предела возмущенный происходящим, он пытался изыскать любые способы, чтобы наказать русских за такое предательство.

-- Стоит, кстати, задействовать и "Энтерпрайз", который сейчас несет службу в Средиземном море, - подхватил Алекс Сайерс, прежде с затаенной усмешкой лишь слушавший разгоревшийся в кабинете президента спор. - Можно послать ему на смену один из тех авианосцев, что были сняты с консервации. Сейчас в районе Средиземного моря не намечается никаких войн. Арабы, в очередной раз получив от израильтян, сидят тихо, и вовсе не обязательно держать там мощную эскадру современных кораблей. Да и экипажам старых авианосцев нужно потренироваться, а делать это в спокойных средиземноморских водах лучше, чем у берегов готового в любую секунду взорваться Ирана.

-- Да, полдюжины атомных авианосцев заставят быть осмотрительным и сдержанным кого угодно, - согласился президент, которого давно уже не оставляло желание действительно наказать русских, ощутимо наказать, так, чтобы проняло всех до последнего тупого сибиряка. - Но, Энтони, вы правы, от переговоров отказываться нельзя. Однако на этот раз я хочу, чтобы с русскими встретился Натан Бейл. Вы, господин Флипс, слишком осторожны, а сейчас с русскими нужно разговаривать предельно жестко, не думая о приличиях, ибо они вполне заслужили такое к себе отношение. А сами вы, Энтони, - Мердок взглянул на госсекретаря, - отправляйтесь в Париж, чтобы там встретиться с лидерами европейских государств, наших партнеров по НАТО. Вы заверите их в нашей полной поддержке в отношении проблем с русскими. Они намерены устроить скандал в ООН, и вы дадите им понять, что там мы целиком и полностью будем на их стороне. Не мы станем инициаторами идеи введения против русских режима санкций, но мы поддержим такое предложение. Европейцы разуверились в нас, о чем мне открыто сказал французский президент, так нужно вернуть им утраченную веру, пока русские не додавили их.

-- Я думаю, вы совершаете ошибку, сэр, - сокрушенно покачал головой Энтони Флипс. Сейчас происходило ни больше, ни меньше, чем обсуждении планов предстоящей войны, и глава Госдепартамента понимал, что упивающийся собственным всемогуществом президент легко - стоит лишь чуть подтолкнуть его - согласится воплотить все эти замыслы в реальность. Этому нужно было помешать, приложив все возможные усилия. - Можно все решить иными средствами, а так вы рискуете только разозлить русских.

-- Ерунда, - отмахнулся уже целиком поглощенный новой идеей Мердок. - Что они сделают? Русские совершенно беспомощны даже перед лицом внутренних неурядиц, а злость слабого недорогого стоит. Мы поставим их на место быстро и жестко, так, чтобы они надолго забыли о своих имперских замашках. Пора этим, в Кремле, понять, что Советского Союза, которого действительно опасались некогда даже здесь, в Белом Доме, давно нет, и Россия едва ли может считаться его достойным преемником.

Что ж, подумал в этом момент Флипс, возможно, ему самому и впрямь прежде следовало быть более жестким и решительным, не боясь кого-то обить или даже унизить, и тогда этот маньяк, этот фанатик Бейл не смог бы получить сейчас такое влияние на президента. Джозеф Мердок до сих пор оставался подростком, которому приятно ощущать собственную силу, унижая заведомо более слабых, и Бейл, как хороший знаток человеческой души, теперь очень умело играл на этом, заставляя президента исподволь деть именно то, что нужно самому Бейлу. Вот только какую цель в действительности преследовал новый советник по безопасности, Энтони Флипс так и не мог понять, наблюдая за этой опасной игрой, когда от резких слов очень быстро могли перейти к делу, действуя не менее резко и очень рискованно.

А Натан Бейл не терзал себя сомнениями. Получив приказ президента, советник по безопасности не стал медлить, уже через час прибыв в аэропорт Алена Даллеса, чтобы оттуда отправиться на другой берег Атлантики. В прочем, его рвение имело иную природу, отличную от старания обычного служаки, выполняющего распоряжение босса. А проводить своего коллегу в дальний путь явился шеф АНБ.

-- Ну что, Натан, готов сунуть голову в пасть русскому медведю? - весело улыбаясь, спросил Бейкерс, приобняв за плечи выбравшегося из своего "Линкольна" советника по национальной безопасности.

-- О, если прежде не окоченею от сибирских морозов, - в тон ему ответил Бейл. - Главное, что за океан летит и Флипс.

-- Верно, - уже серьезно кивнул глава Агентства национальной безопасности. - Без этого "голубя мира" нам будет проще протолкнуть правильное решение. Флипс стал с годами слишком осторожен, он чертовски мешает нам, и сейчас Энтони не место в Белом Доме. Тем более, операция "Троян" завершится в ближайшие часы. Возможно, ты, Натан, еще даже не успеешь приземлиться.

-- Жду, не дождусь, - фыркнул Бейл. Он не был посвящен во все детали предстоящей акции, равно как и сам лишь в общих чертах обсуждал с Бейкерсом свои планы. Это было важное условие плана, позволявшее всегда и все отрицать. - Надеюсь, все пройдет, как надо?

-- После этого места для компромиссов уже не останется. Я знаю нашего президента, и уверен в его реакции. Мердок не стерпит такой плевок в лицо, если уж сейчас он взбешен до предела. Не сомневайся, этот удар достанет до самого сердца, Натан.

-- Превосходно, друг мой, - кивнул Бейл. - В таком случае я могу спокойно отправляться в Россию, раз уж все заботы остаются в твоих, Реджинальд, надежных руках.

Завывая турбинами и сверкая навигационными огнями, "Боинг" тяжело, словно с натугой, оторвался от земли. Реджинальд Бейкерс наблюдал за самолетом несколько минут, пока крылатая машина не растворилась в небе, а затем направился к своему автомобилю. У шефа АНБ было много дел.

Разумеется, о совещании в Белом Доме ни Швецов, никто из его окружения, да и никто вообще в России не знал, особо об этом и не задумываясь. Однако, президент России, уже вылетев из Ставрополя в Сочи, в одну из своих резиденций, связался с премьер-министром и министром иностранных дел, решив, зря не теряя время, обсудить сложившуюся ситуацию.

На самом деле Алексей летел не отдыхать, а с целью лично увидеть, как идет строительство новой военно-морской базы Черноморского флота, которая в перспективе должна была стать для русских кораблей новым домом взамен Севастополя. Непредсказуемые украинцы, готовые сделать что угодно, лишь бы заслужить одобрительный кивок из Вашингтона, могли в любой момент взять базу в Крыму в блокаду, или просто потребовать вывода оттуда русских кораблей. Они уже не раз запрещали проводить на рейде Севастополя любые маневры, требуя, чтобы им еще и сообщали о вооружении и задачах любого российского корабля, выходящего из базы. Мириться с этим дальше было выше человеческого терпения, и поэтому новая база, которая должна была вместить в себя весь заметно поредевший Черноморский флот, возводилась довольно неплохими темпами, но это все на бумаге, и Алексей решил посмотреть на все своими глазами.

Тем временем удалось установить связь с Самойловым и Розановым, и Швецов, забыв обо всем прочем, приготовился выслушать их доклады. На миг только мелькнула мысль о том, что неплохо было бы привезти из Москвы Юлию, и вдвоем повести хоть бы пару дней на море. Алексей соскучился по жене, хотя и расстался с ней считанные дни назад. Это показалось бы многим странным, но он ни разу ей не изменил, ни разу даже не взглянул на другую женщину. С годами чувства, давным-давно возникшие между ними, тогда еще совсем молодыми, полными сил и задора, не ослабели, лишь приобретя новые оттенки и привкусы. Они не устали друг от друга, как это не раз случалось между теми, кто долгое время жил рядом, напротив, всякий раз открывая в своем партнере что-то новое, что придавало ощущениям дополнительную остроту и живость.

-- Американцы, как ни странно, пока не сделали никаких публичных заявлений, - сообщил своему президенту Розанов.

Алексей с тщательно скрываемым раздражением уставился в экран, с которого взирал на него министр иностранных дел. Слушая краткое донесение Розанова, Швецов лишь подумал, как же сильно он от этого устал. И самым страшным было возникавшее все чаще ощущение того, что все его усилия напрасны, что его старания никому не нужны, ни единому человеку. Только Юлия могла убедить его в обратном, утешить, придать ему новые силы, но она была далеко, и Алексею оставалось только терпеть, собрав в кулак оставшиеся силы.

-- Думаю, они пока решают, как преподнести все происходящее общественности с наибольшим эффектом, - продолжал Юрий Розанов. - Тем более, арабы, нарушив свои же общения, пока не сняли эмбарго, хотя американцы и начали выводить из Залива свой флот, заявив также, что начнут в ближайшее время переброску в Штаты и сухопутных подразделений. Думаю, пока в Вашингтоне решили не пугать обывателей, и без того опасающихся дефицита бензина, возможным конфликтом еще и с Россией, которую там по старой памяти многие еще побаиваются. Но мне стало известно, что госсекретарь Флипс намерен в ближайшее время вылететь в Берлин, куда соберутся главы крупнейших европейских держав. Думаю, они там выскажут американцу обиду на нас, а он заверит всех в полной поддержке со стороны Соединенных Штатов.

-- Алексей Игоревич, - включился в беседу Самойлов, прервав министра иностранных дел, - Мне кажется, пока не поздно, нужно помириться с европейцами. Дайте команду Захарову вылететь в Берлин немедленно. Пусть он встретится с нашими партнерами раньше, чем Флипс, и подпишет все нужные контракты, сняв эти требования насчет поставок технологий. Это не так важно для нас в сравнении с сохранением нормальных отношений с Вашингтоном и десятком европейских стран. Вы ведете опасную игру, и я вам советую от всей души остановиться, пока не стало слишком поздно.

-- И что могут предпринять американцы? - поинтересовался Швецов. - Все разговоры о введении против нас санкций - это сущая ерунда. Кто, ну кажите мне, кто осмелится что-либо предпринять против России? Говорить не трудно, но на реальные шаги мало кто отважится, даже ощущая за спиной американцев. В любом случае, газ французы, немцы и прочие получают из России, а не из Штатов, так что это они должны быть заинтересованы в сохранении с нами добрососедских отношений, а не мы. Тем более это важно с учетом действия арабов, которые, не ограничившись одной Америкой, запросто могут ввести нефтяное эмбарго и против американских союзников в Европе. Так что нам нечего бояться, я уверен. Если мы будем стоять на своем, проявляя твердость и уверенность, все угрозы скоро стихнут, наши условия будут приняты, а скандал вокруг этих странных ракет, который конечно устроят американцы, нам никакого ущерба не причинит. Напротив, - Алексей улыбнулся, - такое беспокойство янки насчет поставок русских ракет иранцам лишний раз докажет всем, как высоко в действительности янки оценивают наше оружие, раз уж так боятся, что их враги обзаведутся им. Лишняя реклама, Аркадий Ефимович, никогда не помешает, хотя, кажется, в этой сфере наши дела и так идут неплохо.

Швецов прибыл в Сочи в хорошем настроении. Ярость и злость, превратившиеся в боевой задор, так знакомый по Афганистану, придали президенту силы, куда-то загнав чувство усталости. Однако он ошибался, считая американцев неспособными что-либо предпринять в ответ на, как те считали, провокацию русских. Но одним из первых о решении президента Мердока узнал не глава России, и даже не люди из разведки, а американский пилот, майор Эдвин Фаррис, летчик из авиакрыла атомного авианосца "Авраам Линкольн".

Звено истребителей под командованием майора Фарриса описывало круги над своим авианосцем на высоте двадцать тысяч футов. Пилоты палубной авиации с давних пор считались элитой, лучшими из лучших, ведь даже взлет и посадка на трехсотметровую палубу авианосца, ограниченную со всех сторон бездонным океаном, вовсе не одно и то же, что посадка на бетонную полосу длиной две мили. Но без постоянного поддержания своего летного мастерства даже эти опытные пилоты могли быстро растерять свои навыки, как это, к примеру, почти случилось с немногочисленными русскими летчиками в те годы, когда их единственный авианосец не покидал свою базу. Никакие наземные тренажеры, даже самые совершенные, не в состоянии заменить собой посадку на настоящую палубу вздымающегося на океанских волнах авианосца. Для тех, кто никогда не поднимался в воздух, чтобы взглянуть на этот огромный корабль с высоты хотя бы нескольких десятков метров, он, конечно, казался попросту гигантским. Для любого, но только не для пилота заходящего на посадку истребителя, перед которым действительно огромный корабль предстает крохотным, точно игрушка.

Когда палуба приближается на скорости несколько сотен километров в час, ошибка в высоте или направлении даже на несколько футов может стать фатальной, поэтому от пилотов палубной авиации требуется буквально ювелирная точность. Именно поэтому тренировочные полеты не прекращаются ни на минуту все время похода. Пилот должен летать, должен чувствовать машину в своих руках, ощущать самого себя неотъемлемой частью этой машины, только тогда он может считаться настоящим воздушным бойцом.

Однако пара истребителей F-18E "Супер Хорнит", кружившая над уверенно резавшим волны теплого Средиземного моря авианосцем выполняла не учебный полет. Истребители осуществляли воздушное патрулирование, прикрывая свой авианосец от возможной атаки с неба. Это была обычная практика, мера предосторожности, которой не пренебрегали никогда. Сейчас угроза нападения была близка к нулю, и только поэтому в небе находились лишь два самолета. В противном случае в воздух подняли бы не менее половины эскадрильи.

-- Палуба, я "Шершень-двадцать один", - майор в очередной раз связался с авианосцем, докладывая обстановку. - Посторонних воздушных целей не наблюдаю. Продолжаю патрулирование в квадрате "Ромео-два".

Фаррис находился в воздухе уже почти час, а значит, ему еще предстояло кружить над эскадрой вдвое дольше. Звенья истребителей поднимались в небо с "Авраама Линкольна" каждые три часа, сменяя друг друга, так, что авианосец ни на минуту не оставался без воздушного прикрытия. Время патрулирования "Хокая" было дольше на час. Летающий радар, находясь на расстоянии чуть менее двухсот миль от своего корабля, гарантированно обнаруживал любого противника на дальних подступах, давая истребителям запас времени, чтобы встретить непрошенных гостей в воздухе.

-- Я палуба, вас понял, - тотчас отозвался руководивший полетами офицера на "Линкольне", принимавший подобные сообщения каждые пятнадцать минут. - На радаре чисто. Продолжайте патрулирование, "двадцать первый".

Бортовой радар истребителя майора Фарриса AN/APG-73, созданный специалистами фирмы "Хьюз", одна из самых совершенных существующих на сегодня радиолокационных станций такого класса, работал в режиме поиска воздушных целей. Правда, кроме самолета радиолокационного обнаружения Е-2С "Хокай", также взлетевшего недавно с палубы "Линкольна" в небе на расстоянии нескольких десятков миль не было ни одного летательного аппарат, военного или же гражданского. Собственно, первыми появление чужаков должны были заметить как раз на "Хокае". Летающий радар, один из четырех подобных самолетов, входивших в авиакрыло "Рузвельта", непрерывно находился в воздухе, держась все время позади "Супер Хорнитов", и постоянно прощупывая небо и поверхность моря в радиусе четырехсот восьмидесяти километров лучом локатора.

Эдвин Фаррис повернул ручку управления самолетом, и его истребитель выполнил плавный разворот, описывая новый круг. Самолет накренился, и пилот увидел внизу девственно чистую поверхность моря, краем глаза также заметив истребитель своего ведомого, в точности повторившего маневр майора с опозданием всего на пару секунд. Сейчас можно было целиком отдаться полету, наслаждаясь свободой здесь, в тысячах футов над морской гладью и не думая ни о чем. В случае появления противника, кем бы он ни был, два истребителя немедленно устремятся на перехват, наводимые или с кораблей, или с борта "Хокая". И тогда, довольно подумал вдруг майор, отрезанный от окружающего мира обшивкой мощного истребителя, к тем двум силуэтам "Фалкрэмов", что красовались на борту его самолета, обозначая сбитые над Ормузским проливом персидские истребители, могут добавиться новые значки воздушных побед.

Эдвин Фаррис был одним из немногих американских летчиков, имеющих на своем счету победы над вражескими самолетами. Впервые майор совершил боевой вылет во время кампании против Ирака, но тогда действия американской авиации, как палубной, так и обычной, ограничились атаками наземных целей. Немногочисленные иракские самолеты, еще способные оторваться от земли, тогда так и не появились в воздухе, но Фаррису удалось все же уничтожить один из них прямо на аэродроме. Теперь же за майором числились сразу две победы, два сбитых самолета иранцев, которые он достал ракетами на большом расстоянии. Позже выяснилось, что в кабинах той восьмерки "Фалкрэмов" сидели настоящие мастера, ведь русские "миги" были самыми современными истребителями иранцев, доверять которые было возможно только лучшим из лучших. И это давало американским пилотам, вышедшим из той короткой, но яростной схватки победителями, лишний повод для гордости.

Сейчас истребители Фарриса и его ведомого тоже были готовы к воздушному бою. Каждый из них нес на подвеске по четыре ракеты "воздух-воздух" средней дальности AIM-120A, а также две ракеты ближнего боя AIM-9M "Сайдвиндер" на законцовках крыльев. С таким арсеналом и тремя подвесными баками на почти четыре с половиной тонны топлива "Супер Хорниты" могли кружить над эскадрой больше двух часов к ряду.

Внушительный набор ракет был дополнен также встроенной шестиствольной пушкой М61А1 "Вулкан" с боекомплектом из пятисот семидесяти двадцатимиллиметровых снарядов. Если ко всему этому добавить высочайшее мастерство пилотов, то никто не смог бы сказать, что авианосная группа американского флота была беззащитна для удара с воздуха. Но никто не предполагал, что здесь, в этих мирных водах, пилотов может ждать бой, и можно было просто летать, наслаждаясь невероятно чистым небом над головой, и морем, казавшимся отражением небосвода, далеко внизу.

Пилоты продолжали патрулировать, охраняя покой своих товарищей, оставшихся на кораблях. А адмирал Уолтер Бридж, командующий авианосной ударной группой, в этот момент с недоумением перечитывал текст короткого приказа, принятого считанные минуты назад радистом "Авраама Линкольна".

-- Нам предписано полным ходом двигаться к Гибралтару, а оттуда идти в Северное море, - сообщил контр-адмирал командиру авианосца, вопросительно взглянувшему на флагмана. - У побережья Испании нас будут ждать танкеры и корабли снабжения. Пополнив боекомплект и заправившись, мы должны занять позицию у берегов Британии, и ждать дальнейших распоряжений.

-- Что происходит, сэр? Я надеялся, что мы идем к родным берегам, - раздосадовано произнес капитан гигантского авианосца.

"Авраам Линкольн" долгих четыре месяца нес службу у берегов Ирана, каждое мгновение ожидая атаки или какой-нибудь провокации, и его командир, равно, как и вся многочисленная команда авианосца и кораблей его эскорта, вполне оправданно рассчитывали на отдых. Получив приказ покинуть Персидский залив, атомный авианосец в сопровождении восьми боевых кораблей, и составлявших вместе ударную группу, обогнул Аравийский полуостров, пройдя Красное море и через Суэцкий канал выйдя в Средиземное. Сейчас эскадра находилась южнее острова Крит, и все моряки надеялись, что вскоре они окажутся на другом конце Атлантики, наконец, ступив на твердую землю. Возможно, "Аврааму Линкольну" довелось бы встретиться по пути с "Энтерпрайзом", старейшим и первым в мире атомным авианосцем, сейчас как раз находившимся где-то у берегов Италии.

-- Нам не разъяснили причины такого решения, - пожал плечами Бридж, - и не наше дело, кэптен, вдумываться в суть полученного приказа. Я понимаю, что моряки устали, несколько месяцев непрерывно ожидая начала войны, но, видимо, у высшего командования свои причины. Поэтому, - твердо произнес контр-адмирал, - приказываю вернуть все самолеты, находящиеся в воздухе, и самым полным ходом идти к Гибралтарскому проливу.

Получив новый приказ, Фаррис, немедленно изменил курс, и спустя десять минут шасси его истребителя коснулись палубы авианосца. Прокатившись по ней, "Супер Хорнит" майора, приземлившийся следом за его ведомым, наконец, зацепился тормозным гаком за трос аэрофинишера, остановившись в считанных метрах от противоположного края палубы. А следом уже заходил на посадку, жужжа мощными турбовинтовыми двигателями, "Хокай". Спустя еще пару минут эскадра, увеличив скорость до тридцати двух узлов, устремилась точно на запад, спеша покинуть Средиземное море.

И почти такой же приказ в эти самые минуты принял контр-адмирал Хэнкок. Стоя на адмиральском мостике многоцелевого атомного авианосца "Теодор Рузвельт", адмирал наблюдал, как идет заправка одного из кораблей эскорта. Пуповины заправочных шлангов связали миноносец "О'Бэннон", находившийся сейчас менее чем в миле от авианосца, и танкер "Юкон". Быстроходный танкер, относившийся к типу "Генри Кайзер", имел водоизмещение сорок две тысячи тонн, и казался исполином на фоне девятитысячетонного эскадренного миноносца.

Конечно, супертанкеры, возившие арабскую нефть в Штаты через Атлантический океан, имели водоизмещение до полумиллиона тонн, но задачей "Юкона" было снабжение боевых кораблей в открытом океане, чему способствовала очень высокая для обычного танкера скорость хода, двадцать узлов. Кроме того, дальность хода на крейсерской скорости, составлявшей восемнадцать узлов, равнялась шести тысячам миль, что также было крайне важно для обеспечения боевых кораблей, действующих в открытом море.

"Юкон" мог передать почти двадцать три тысячи тонн топлива, которого хватило бы, чтобы полностью заправить две дюжины эскадренных миноносцев типа "Спруанс" или "Арли Берк", либо немногим меньшего числа крейсеров. Но также немало топлива было перекачано в баки эсминцев и крейсеров и с двух быстроходных транспортов, кроме этого передавших несколько сотен тонн авиационных боеприпасов и зенитных ракет, тем самым, восполнив расход боекомплекта за время учений.

В открытом море, проявляя чудеса ловкости, почти не сбавляя хода, корабли снабжения загрузили в установки вертикального пуска кораблей сопровождения "Рузвельта" ракеты "Томагавк" и "Стандарт", при этом, сняв с них часть крылатых ракет в противокорабельных модификациях, заменив их теми, что были предназначены для обстрела неподвижных наземных целей. Однако танки "Юкона" и сопровождавших его транспортов вовсе не опустели, напротив, в них еще оставалось немало тонн солярки и керосина.

Пополнил запасы топлива и флагман эскадры. "Теодор Рузвельт", разумеется, не нуждался в банальном мазуте, будучи способен на одной заправке реакторов пройти не менее одного миллиона морских миль, но запас горючего для его авиагруппы заметно уменьшился за время учений, что означало существенное снижение боеспособности соединения в целом. Палубная авиация летала часто и далеко, израсходовав более половины хранящегося на авианосце топлива. Теперь запасы были доведены до предела, и в заправочных цистернах громадного корабля вновь плескалось целых девять тысяч тонн керосина.

Авианосная группа, как и планировалось, встретилась с транспортами в проливе Ла-Манш, распугивая владельцев небольших яхт и траулеров, ловивших рыбу в здешних водах, и Джорджа Хэнкока несколько озадачило наличие у танкера и грузовых судов эскорта. Пара фрегатов типа "Оливер Перри", маячивших на горизонте, сразу заставила подумать о начавшейся войне, непонятно, правда, с кем. Как бы то ни было, заправившись и вновь заполнив до отказа не только ракетные погреба, но еще и холодильные камеру камбузов, что было тоже весьма важно, авианосная группа вновь была готова к действиям. И приказ не заставил себя ждать.

-- Кэптен, - адмирал Хэнкок был на мостике не один, возле него стоял командир авианосца. - Как только заправится "О'Бэннон", ложимся на обратный курс и полным ходом движемся в Норвежское море. Мы должны быть в указанном в сообщении из штаба флота районе спустя полторы сутки, так что придется поспешить.

-- Сэр, а в штабе не пояснили, почему мы возвращаемся? - поинтересовался кэптен Джеллико. - Учения, вроде, завершились, и все надеялись скоро оказаться в Штатах.

-- Мы получили приказ, кэптен, и просто должны его выполнить, - жестко ответил контр-адмирал, в душе которого зашевелились неприятные мысли.

Атомный авианосец не тот корабль, который можно гонять по океану ради собственного удовольствия, и тот факт, что их соединение должно было вновь оказаться в относительной близости от русских берегов, вызывал определенные опасения. Адмирал знал о разразившемся в Европе газовом кризисе, как всякий, кто хоть раз в день смотрел выпуски новостей, и догадывался, что кто-то в Вашингтоне хочет поддержать союзников, демонстрируя военно-морскую мощь Соединенных Штатов. Но все это были только домыслы, делиться которыми даже со старшими офицерами Джордж Хэнкок полагал излишним.

Эсминец "О'Бэннон" заправлялся последним. И когда толстые шланги были отсоединены и лебедками переброшены на борт "Юкона", вся эскадра дюжина боевых кораблей во главе с могучим авианосцев, выполнив поворот на сто восемьдесят градусов, направилась на восток, с каждой секундой увеличивая ход и сжигая только что полученное топливо. Моряки с транспортных судов недоуменными взглядами провожали исчезающие на горизонте корабли.

-- Куда они так торопятся, хотел бы я знать, - усмехнувшись, произнес находившийся на мостике "Бриджа" штурман Энсон. Он и раньше предполагал, что авианосец понадобился где-то, там, где становилось горячо, но новый курс эскадры поставил его в тупик: - Кажется, до Персидского залива лучше идти в другом направлении.

-- Не думаю, лейтенант, что их целью является Иран, - заметил командир транспорта, тоже находившийся в рубке. Трюмы "Бриджа" почти опустели, в точности как трюмы и танки других судов, и весь немногочисленный конвой вместе с сопровождавшими его фрегатами готовился к возвращению в свою базу, выполнив задачу.

-- Но куда же в таком случае они направляются? - недоуменно спросил Энсон, сам не найдя пока правдоподобный ответ. - После учений им должны были все же дать отдых, а вместо этого вся эскадра полным ходом идет обратно, к берегам Норвегии.

-- Думаю, мы скоро узнаем обо всем, и не из приказов штаба, а из выпусков новостей, - криво усмехнулся кэптен Роджерс. - Наверное, кто-то в Белом Доме решил поиграть мускулами, напоминая всему миру, кто здесь главный. И боюсь, как бы нам это не вышло боком. - Роджерс взглянул на своего штурмана: - Ты же должен слышать о том, что русские грозят европейцам прекратить поставки своего газа?

-- Да, об этом сейчас только и говорят, - кивнул лейтенант. - Но неужели вы думаете, кэп, что наши мудрые правители решили попугать русских авианосцами? Они играют с огнем, ведь Москва вовсе не так слаба, как нам бы того хотелось.

-- Скорее, это просто знак того, что Штаты поддерживают своих союзников, - предположил командир "Бриджа". - Ничего серьезного, но во время переговоров европейцев с русскими последние могут стать чуть сговорчивее, зная, что у их берегов маячит наш авианосец с полусотней истребителей и полным боекомплектом. Хотя, конечно, лично я в отношениях с русскими использовал бы такой ход в последний момент, все же это действительно ильная страна, пусть и лишившаяся уже давно титула сверхдержавы. Так или иначе, это не сербы или иракцы, и у них найдется достойный ответ на такие ходы наших политиков, а мне, признаюсь, не хочется вновь возвращаться во времена "холодной войны", Тони.

Кэптен Роджерс с сомнением покачал головой, как бы осуждая политиков, из-за глупости которых в очередной раз под угрозой могут оказаться жизни множества моряков, долго которых заключался лишь в том, чтобы беспрекословно исполнять любые приказы, какими бы идиотскими они ни были.

Транспортные суда не успели покинуть Ла-Манш, когда их настиг новый приказ. Немногочисленный конвой, разумеется, вместе со своим охранением, развернулся на сто восемьдесят градусов, полным ходом двинувшись почти тем же курсом, что и заправлявшаяся от него авианосная группа. Штаб распорядился однозначно, и остатки топлива теперь следовало передать идущему от побережья Гренландии к норвежским берегам ударному соединению во главе с авианосцем "Дуайт Эйзенхауэр". Возвращение домой для ста восьмидесяти восьми человек, составлявших команду "Бриджа", и нескольких сотен моряков других судов откладывалось.

А спустя час атомный авианосец "Энтерпрайз" внезапно снялся с якоря, и двинулся вместе со всем своим внушительным эскортов на запад, к Гибралтарскому проливу, опережая на несколько часов только миновавший Суэцкий канал авианосец "Джордж Вашингтон", покинувший свой пост у берегов недружественного Ирана.

Командиры обоих соединений, получив неожиданные приказы, удивились, не вполне понимая их смысл, но, как дисциплинированные офицеры, чья жизнь целиком была подчинена службе своей стране уже много лет, не посмели усомниться в эх правильности. Две мощные эскадры устремились в Атлантику.

И в то же время остановились неторопливо, но уверенно ползущие на юг Европы эшелоны, груженные танками и бронемашинами, а также везущие личный состав Третьего легкого бронекавалерийского полка. Головные составы, а всего их для переброски даже такого сравнительно немногочисленного подразделения понадобилось не пять и не десять, остановились, едва миновав румынскую границу.

Никто, в том числе и бригадный генерал Хоуп, не знал, чем вызвана задержка. Несколько тысяч человек просто приготовились ждать, на зная, что в те же минуты подобный приказ получил и командующий Третьей механизированной дивизией, только прибывшей в Амстердам. Вместо того, чтобы погрузиться на корабли, уже стоящие в порту, и направиться домой, в Штаты, по которым соскучились все без исключения, от обычного сержанта до командира дивизии, мощное соединение, по огневой мощи равное армиям иных европейских держав, а по уровню подготовки на голову превосходящее большинство из них, должно было ждать новых распоряжений находящегося по другую сторону океана командования, не спешившего, разумеется, объяснять причины таких изменений в планах.

Глава 7 Пламя

Атлантический океан - Тихий океан - Брянская область, Россия - окрестности Ганновера, ФРГ - Москва, Россия

14-15 мая

Самолет дальней связи Е-6А "Меркури" находился на высоте десять тысяч метров над водами центральной Атлантики. Отсюда, с высоты, недоступной никаким птицам, никаким живым существам, водная гладь, кое-как прикрытая зияющей прорехами пеленой облаков, казалась безжизненной. Но тех, кто был сейчас на борту самолета, внешне мало отличавшегося от обычного пассажирского "Боинга-707", не интересовало происходящее на поверхности. Их заботой являлось то, что творилось во мраке океанских глубин, в толще вод, надежно скрывавших все и вся, лишь бы оно было достаточно тихим, ибо под водой мог выдать лишь звук.

Что ж, со временем люди в своем исступленном стремлении уничтожать себе подобных научились создавать конструкции, дьявольски тихие, и при этом содержащие огромную мощь, способные испепелить целый континент. Боевые субмарины, атомные, способные сколь угодно долго находиться в океане на глубине без малого в полкилометра, а то и больше, несли вахту постоянно, готовые извергнуть на врага, кто бы им ни оказался, шквал огня. Однако за скрытность приходилось платить, и атомоходы при всех своих достоинствах оказывались практически отрезанными от внешнего мира, стоило им только уйти под воду. Радиоволны почти не проникали под поверхность океана, и это существенно затрудняло связь. Но люди смогли решить проблему, создав все же средства связи, обеспечивающие уверенную передачу приказов затаившимся на глубине субмаринам.

-- Выпустить антенну, - приказал командир "Меркури", после того, как радист принял сообщение, пришедшее с суши, из штаба Атлантического флота. - Передать приказ подвсплыть для сеанса связи. - Офицер покосился на своего напарника, сидевшего рядом, в озаренном мерцающими мониторами салоне, загроможденном всяческой электронной аппаратурой: - Кажется, у адмиралов нашлось дело для наших парней.

Самолет, не меняя ни курса, ни скорости, выпростал за собой длинный - несколько километров - тонкий "хвост" радиоантенны. Обеспечить связь с подводными лодками, ныне поднимавшимися на поверхность практически только у причала, можно было лишь посредством длинноволновой связи. Но длинные волны не позволяли быстро передавать сообщения, и тогда на флотах сразу нескольких держав было решено транслировать на субмарины лишь общие команды, в том числе и приказ на применение оружия, передавая их в виде коротких кодированных сообщений.

Наземные станции связи отличались высокой надежностью, но не покрывали всю поверхность планеты, целиком превратившейся в вечно потенциальный театр военных действий. И потому жизнь заставила подумать также и о мобильных передатчиках. Так в американском флоте появились специализированные самолеты-ретрансляторы, ставшие основным компонентом системы ТАСАМО, обеспечивающей связь с субмаринами на ультранизких частотах практически в любой части мирового океана.

Долгое время в этом качестве выступали модифицированные транспортники С-130 "Геркулес", машины заслуженные и предельно надежные. В русском флоте, кстати, такими самолетами стали тоже транспортные машины Ан-12, как и "Геркулесы", оснащенные экономичными турбовинтовыми двигателями, и точно также пользовавшиеся у летчиков репутацией очень надежных самолетов. Но время неумолимо, и на смену старым добрым "Геркулесам" американцы поставили новые самолеты, более совершенные и не менее надежные.

Турбореактивный Е-6А "Меркури", ставший основой системы связи, был создан на базе "Боинга-707", тоже считавшегося отличной машиной, и использовавшегося военными как база для самых разных систем, от заправщика до самолета дальнего радиолокационного обнаружения. Он был оборудован всем необходимым, и, в первую очередь, длинной буксируемой антенной, основой всего комплекса связи.

-- Готово, - сообщил старшему офицеру один из операторов спустя несколько минут. - Сообщение отправлено! - Закодированный сигнал был передан, и теперь субмарины, находящиеся где-то на глубине сотен метров, должны будут подняться ближе к поверхности океана, выпустив радиобуи, чтобы уже в более удобном диапазоне принять новый приказ.

А еще через несколько минут капитаны сразу полудюжины субмарин, стрелами пронзавших темные глубины Атлантики, отдали приказ о смене курса, и новое направление удивило моряков. Приказ был немного неожиданным и весьма странным, если учесть, какие дела творились сейчас у берегов далекого Ирана, но подводники, профессионалы, спаянные железной дисциплиной, особенно важной в их нелегкой службе, не посмели даже в мыслях усомниться в верности решения своих командиров.

И в то же время точно такой же самолет Е-6А, но находящийся чуть севернее Гавайских островов, передал точно такой же приказ, само по себе ничего не значащее требование всплыть на перископную глубину для сеанса связи с берегом, нескольким атомным подлодкам, находящимся в западной части Тихого океана. И их командиры также спустя считанные минуты отдали приказ изменить курс, хотя они его восприняли проще, не имея до этого четкой цели и лишь находясь на боевом дежурстве, каждая подлодка в своем районе.

А на грешной земле тем временем тоже происходили разные события, суть которых подчас была непонятна даже тем, кто непосредственно в них участвовал.

Микроавтобус, невзрачный УАЗ, борта которого были заляпаны грязью по самую крышу, скрипнув тормозами, остановился перед высокой оградой. Включенные фары выхватили участок трехметровой высоты забора из металлической сетки, тянувшегося влево и вправо, насколько хватало взгляда. А в десятке метров перед автомобилем, двигатель которого тихо урчал на холостых оборотах, забор, вовсе не казавшийся неприступной преградой, прерывался пропускным пунктом - невысокой будкой, ярко освещенной изнутри, и обычным шлагбаумом, слишком хлипким на вид, чтобы кого-то остановить, и скорее игравшим чисто символическую роль.

-- Мы на месте, - Ахмед Удугов, сидевший рядом с нервно барабанившим пальцами по баранке водителем, обернулся назад, обращаясь к трем своим товарищам, сидевшим в темном салоне потертого уазика-"буханки", борта которого были заляпаны грязью по самую крышу. - Все готовы? Еще раз повторяю, действуем быстро, как запланировали. - И, взглянув а шофера, приказал: - Выключи фары!

-- Мы готовы, амир, - совершенно спокойно, не проявляя ни малейших признаков волнения, кивнул Исмаил, молодой парень, мастер по всяким минам и взрывным устройствам. Основную работу сегодня должен был выполнить именно он, остальные спутники Ахмеда, в том числе и сам Удугов, лишь прикрывали подрывника.

-- Ну, тогда начинаем!

Ахмед передернул затвор стоявшего между сидениями АКМС, досылая в ствол первый патрон, а водитель снял с предохранителя массивный "Стечкин", спрятав его обратно в наплечную кобуру.

-- Агузу биллахи минаш-шайтанир-ражим... - Удугов поднес руки к лицу в ритуальном жесте, и его спутники забормотали слова молитвы. Теснота кабины микроавтобуса огласилась монотонным речитативом.

Каждое произнесенное слово звучало все громче и отрывистее, словно лай, а лица людей становились все злее. На них появилась печать отрешенности - каждый хотел жить, как и все, но сейчас они были готовы к смерти.

-- Аллаху Акбар, Аллаху Акбар, Аллаху Акбар, - почти прокричал Ахмед Удугов. - неверные псы убивают наших братьев, и сегодня эти отродья паршивых ослиц познают наше возмездие. Вперед, и да пребудет с нами Господь!

Пять человек были одеты в бело-синие робы рабочих "Росэнергии", и даже имели документы, указывающие на принадлежность их к этой корпорации, но на самом деле эта пятерка являлась диверсионной группой, действующей на территории России. Все пятеро родились на Кавказе и прошли долгий курс подготовки в Грузии и Турции, где опытные инструкторы обучили их мастерски пользоваться всевозможными видами огнестрельного и холодного оружия, рукопашному бою, а также обращению с взрывчаткой и сверхсовременными средствами связи. Это была великолепно подготовленная группа, сработавшаяся команда, за плечами которой были не только месяцы в тренировочных лагерях, но и несколько боевых операция в Дагестане и Чечне, в результате которых погибло немало русских солдат.

Тем неожиданнее для Ахмеда Удугова, командира группы, был поступивший несколько месяцев назад приказ покинуть кавказские горы, переместившись в Московскую область, где надлежало ждать дальнейших приказов. Ахмед полагал, что от него и его бойцов больше пользы было бы в Чечне, но командир, ничего не объяснив, все же намекнул, что группа Удугова выбрана для поведения особо масштабной акции в глубоком тылу русских. После этого пять боевиков, получив фальшивые документы отменного качества, пересекли границу Чечни и половину европейской части России, наконец, оказавшись в указанном месте.

Почти два месяца диверсанты провели на чьей-то даче в нескольких десятках километров от российской столицы, постоянно занимаясь боевой подготовкой, так, разумеется, чтобы не насторожить соседей, и ожидая дальнейших распоряжений. И каждый раз, когда они слышали в очередном выпуске новостей победные реляции русских генералов, рапортовавших об очередной уничтоженной в горах банде, в душах пятерки бойцов копилась ярость. Сегодня они были готовы выплеснуть свой гнев на ненавистных врагов.

Долгожданный приказ поступил три дня назад, и новая задача оказалась довольно неожиданной. Действовать пришлось в нескольких десятках километров от русско-украинской границы, и целью диверсии, вернее, нападения, стала газоизмерительная станция, ранее принадлежавшая одному из крупнейших энергетических концернов, но уже полгода как перешедшая во владение "Росэнергии". Отсюда контролировалась работа трубопровода, по которому русский газ из далекой Сибири непрерывно мощным потоком шел на запад, через территорию Украины в европейские страны.

-- Охранник, - прерывая молитву, произнес водитель, указав на спокойно приближавшегося к уазику человека в черной униформе. - Идет к нам. Он может поднять тревогу!

Ахмед презрительно усмехнулся, мгновенно оценив угрозу. Это только в романах американского фантазера Клэнси каждый колхозный склад с зерном в России охраняет, самое меньшее, отделение до зубов вооруженных солдат, а в жизни же все оказалось проще. Два человека на въезде на огороженную хлипким, чисто символическим забором территорию станции, вот и вся охрана. Для Удугова и его бойцов, в горах имевших дело с русским спецназом, это было чем-то вроде оскорбления, если бы дело ограничилось лишь расправой над охранниками.

-- Начали, - Ахмед распахнул дверцу, спрыгнув на землю. - Свет!

-- Приближалась полночь, было темно, и поток света, порожденный автомобильными фарами, заставил охранника, неторопливой походкой, с явной ленцой приближавшегося к нежданным гостям, вскрикнуть, вскидывая руки к лицу. Сейчас Ахмед Удугов для сторожа буквально растворился в океане сияния.

-- Вашу мать, - охранник, на несколько секунд лишившийся зрения, раздраженно выругался. - Охренели?! Кто такие, что надо?

-- Выключи! - бросил себе за спину Ахмед, и водитель послушно погасил фары. Все равно еще с минуту русский не будет видеть ничего, кроме пляшущих перед глазами ярких пятен. В прочем, усмехнулся боевик, через минуту этот увалень уже вовсе ничего и никогда не увидит.

Сотрудник службы безопасности "Росэнергии" оказался немолодым, лет пятидесяти, коренастым мужчиной с военной выправкой. Явно офицер запаса, решил Ахмед, плавным движением извлекая из укрепленных на запястье ножен метательный клинок. Автомат висел у него за спиной, неразличимый в темноте.

-- Чего встали, - охранник явно начал нервничать. - Что вам здесь нужно?

-- Своих не узнаешь? - стараясь говорить без акцента, ответил с насмешкой Удугов, делая шаг вперед.

-- Какие еще свои?

Удугов медленно двинулся навстречу растерянному и, видимо, испуганному охраннику, и тот, наконец, разглядел форменную куртку с эмблемой "Росэнергии", немного успокоившись при этом, но все же не потерял бдительность:

-- Еще позже явиться не могли? Давай, показывай пропуск!

-- Конечно, - боевик сделал еще один шаг, заметив, что второй охранник, заинтересовавшись происходящим, вышел на порог своей будки. - Смотри, дорогой! - И Удугов метнул нож, вонзившийся охраннику в горло.

Сотрудник "Росэнергии", захрипев, вскинул руки, инстинктивно пытаясь вытащить клинок, а Ахмед, не обращая на него внимания, в один прыжок оказался возле караульной будки, вскидывая автомат. Второй охранник успел заметить оружие и попятился назад. Ночную тишину разорвала длинная очередь, затем раздался звон стекла, пробитого пулями, и охранник, сбитый с ног шквалом свинца, упал вглубь своей каморки, отброшенный энергией попавших в него пуль. Взорвался, породив фонтаны искр, один из мониторов камер наружного наблюдения, установленный в помещении пропускного пункта.

-- Вперед, - перепрыгнув через окровавленный труп, грудь и живот которого были разворочены прошедшими навылет пулями, благо патронов Удугов не жалел, командир боевиков нажал кнопку подъема шлагбаума. - Давайте живее!

Оказавшись на территории газоизмерительной станции, боевики выскочили из машины, сжимая в руках оружие. Водитель, достав из кобуры пистолет, встал над хрипевшим и дергавшимся в агонии охранником, которого ранил Ахмед, и несколько раз выстрелил в него, превратив голову человека в кровавое месиво.

-- Исмаил, Арби, Умар, - скомандовал Удугов, - минируйте здесь все. У нас десять минут, не больше. Потом мы должны отсюда убраться. Рустам, ты со мной!

-- За мной! - юный Исмаил, взяв на себя командование над двумя товарищами, тоже понимавшими кое-что во взрывном деле, бегом бросился куда-то в сплетение торчавших прямо из земли труб большого диаметра, тех самых артерий, питавших энергетические системы доброй половины европейских держав. За спинами взрывника и его помощников висели битком набитые взрывчаткой и детонаторами рюкзаки.

Три боевика исчезли в нагромождении труб, чтобы там установить заряды пластида в строго определенных местах, максимально усилив эффект от взрыва. А сам Удугов, на ходу вставляя в автомат полный магазин, бегом направился к помещению управления, небольшому двухэтажному зданию. Следом, сжимая в руке АПС, бежал водитель.

Если работники станции и услышали выстрелы, то наверняка не поняли природу странных звуков, явно не знакомых этим сугубо мирным людям. Удугов был в паре шагов от входа в здание, когда дверь распахнулась, и навстречу ему шагнул мужчина в очках и белом халате поверх костюма. Возможно, этот человек решил узнать, что так шумит снаружи, а возможно и нет, это не имело никакого значения. Он, вероятно, успел в последний миг различить темный силуэт перед собой, когда напарник Ахмеда вскинул пистолет и двумя выстрелами прикончил русского.

Не теряя больше времени, Удугов рванул вперед, короткой очередью срезав еще одного человека в халате, единственного, встреченного боевиками на первом этаже, и в несколько прыжков преодолел лестницу, ворвавшись в главный зал. В просторном помещении, заполненном множеством компьютеров, в этот поздний час находились лишь четыре человека, пристально всматривавшихся в мониторы. На одной из стен зала мерцала разноцветными огоньками огромная схема газопровода, на которую операторы газоизмерительной станции время от времени бросали короткие взгляды.

-- На пол, шакалы, - оказавшись на пороге центрального зала, Удугов рванул спусковой крючок. Автомат в руках привычно дрогнул, выплюнув порцию свинца, в нос ударил запах сгоревшего пороха, и несколько привинченных к стенам мониторов разлетелись вдребезги. - Все на пол, живо!

Работники от неожиданности оцепенели, не вполне понимая, откуда взялся этот небритый смуглокожий человек с оружием в руках. Видя это, Ахмед подскочил к ближайшему оператору, стащив его с кресла и швырнув в центр зала, свободный от оборудования.

-- Все на колени, неверные собаки, - напарник Удугова сбил с ног еще одного русского, пытавшегося куда-то убежать. - Шевелитесь, пока всех не поубивали!

С испуганными лицами операторы подчинились приказам боевиков, встав на колени посреди просторного зала и опустив головы, чтобы не встречаться с террористами взглядом. Удугов, подойдя к одному из столов, ударом ноги сбил на пол монитор, разбив его в дребезги, а второй боевик, установив переводчик огня в положение для автоматической стрельбы, дал из пистолета длинную очередь по остальным компьютерам, за пару секунд расстреляв магазин.

-- Кто вы, что вам нужно? - дрожащим голосом спросил один из находившихся на станции людей, седой толстяк, подняв голову и взглянув на стоящего над ним Удугова.

Боевик видел в глазах пленника дикий, первобытный ужас. Должно быть, этот мужчина был здесь главным, и привык к определенной власти, но сейчас, когда в руках чеченцев было оружие, а значит, и право распоряжаться чужими жизнями, он стал просто трясущимся от страха ничтожеством, почти лишившимся человеческого облика. В такие моменты, видя, как жертва в ужасе дрожит, не отводя взгляда от направленного на нее ствола, загипнотизированная немигающим взглядом черного зрачка дульного среза, Ахмед Удугов ощущал себя буквально всемогущим.

-- Вам нужны заложники? - произнес еще один из операторов, тоже дрожа от ужаса. - Здесь есть телефон, вы можете позвонить нашему начальству.

-- Кому ты нужен, паршивый пес, - громко рассмеялся Удугов, точным ударом ноги разбив говорившему нос. - Вы все сейчас подохнете, твари!

Боевик развернулся на каблуках, выпустив короткую очередь из автомата в грудь тому толстяку, осмелившемуся заговорить с ним. Несчастного отбросило назад, и он медленно сполз по стене на пол, оставив потеки крови.

-- Боже, нет, - один из русских, истошно завопив, вскочил на ноги и кинулся к выходу, надеясь спасти свою жизнь. Ему это не удалось, поскольку напарник Ахмеда уже успел перезарядить пистолет, и несколькими выстрелами в спину убил пытавшегося бежать человека, когда тот уже был на пороге.

Это было, возможно, лишним, ведь все эти люди через считанные минуты все равно погибли бы, но Удугов хотел прикончить их сам, своими руками. Забросив АКМС за спину, боевик вытащил из ножен, висевших под робой, широкий боевой нож. Он не шагнул, а буквально скользнул к одному из двух оставшихся в живых русских, зачарованно следившему за блестящим клинком, и одним размашистым ударов перерезал ему горло. На кафельный пол хлынул поток горячей крови, и брызги попали на холщовые штаны Удугова, застонавшего, будто от наслаждения.

Русский, издав какой-то булькающий хрип, упал, рефлексивно пытаясь зажать рану и содрогаясь в конвульсиях, а Ахмед уже шагнул к последнему оператору. Тот, так и не поднявшись с колен, попытался отползти назад, энергично перебирая ногами и отталкиваясь локтями, но Удугов догнал его, рванув за волосы и запрокинув голову назад, а затем нанес удар, одним оточенным, давно отработанным на таких же неверных псах движением вскрыв ему горло.

-- Время, Ахмед, - напомнил спокойно наблюдавший за казнью боевик, указав Удугову на часы. - Думаю, Исмаил все закончил. Нам пора уходить, командир, пока русские не очнулись.

Быстро сбежав вниз по лестнице и за пару шагов преодолев первый этаж, Удугов у самого крыльца столкнулся с подрывниками, вынырнувшими откуда-то из темноты.

-- Готово, - довольно оскалился Исмаил. Мастер своего дела, он получал от работы огромное удовольствие, и чем сложнее эта работа была, тем больше была его радость. - Все сделали!

-- Отлично, - хрипло ответил командир, перед глазами которого стоял залитый кровью зал, усыпанный еще теплыми трупами. - Уходим!

Боевики запрыгнули в так и стоявший с распахнутыми дверцами посреди внутреннего дворика микроавтобус, и УАЗ, взревев мотором, ранул прочь от станции. Внешне неказистый, но мощный и надежный, идеально приспособленный для русских проселочных дорог автомобиль пролетел несколько километров за считанные минуты, остановившись на вершине холма. Чеченцы хотели увидеть последний этап их идеально прошедшей акции во всех подробностях.

-- Думаю, здесь мы в безопасности, - произнес Исмаил, взглянув в направлении станции, огни которой были едва различимы в ночной темноте. - Не заденет.

-- Тогда давай, - усмехнулся Ахмед. - Не медли, брат!

Исмаил вытащил из нагрудного кармана плоскую коробочку пульта дистанционного управления, выдвинул антенну, и, откинув предохранительную крышку, резким движением вдавил кнопку, как полагалось, ядовито-красного цвета. Спустя доли секунды ярчайшая вспышка озарила всю округу, заставив боевиков вскрикнуть от боли в глазах и зажмуриться, на несколько минут лишившись возможности видеть в темноте. А затем земля содрогнулась от грохота взрыва, и ударная волна ощутимо колыхнула стоящий, казалось бы, на абсолютно безопасном расстоянии автомобиль.

Пластид, больше двадцати килограммов мощной взрывчатки, которой самой по себе было бы достаточно, чтобы уничтожить высотный дом, к примеру, в руках Исмаила стал лишь запалом, детонатором намного более мощной бомбы. Расположенные равномерно по всему комплексу заряды взорвались, и там, на месте газоизмерительной станции, уже мертвой, но еще продолжавшей исправно работать, разверзся настоящий ад.

Газ, потоком шедший на запад, вспыхнул, породив огненный смерч. Сложные конструкции из труб и каких-то агрегатов вроде компрессоров и турбин, на возведение которых, должно быть, в свое время потратили не одни месяц, за секунду перестали существовать, превратившись в груду искореженного металла. А огненный шар, все увеличиваясь в размерах, уже поглотил помещение управления, обратив в пепел все, что там находилось. Исчезла в вихре огня караульная будка, тела убитых людьми Удугова охранников, и стоявшая в паре сотен метров от нее березовая роща.

-- Аллах всемилостивый! - произнес кто-то за спиной Удугова, пораженного чудовищной картиной разрушения. Происходи это не посреди леса, а в густонаселенном районе большого города, число погибших измерялось бы тысячами.

Огненный шторм угас, шар пламени, порожденный как будто взрывом ядерной бомбы, опал, но из земли, из развороченных трубопроводов, еще вырывались струи пламени. Факелы пылающего газа, движущегося по трубам под высоким давлением, вздымались в небо на сотни метров, видимые, должно быть, за многие десятки километров отсюда. Потом, спустя несколько минут, на другой газоизмерительной станции, наверное, сообразят, что происходит, и перекроют трубопровод. Тогда газ, оставшийся еще в трубе, выгорит, и пламя погаснет.

-- Все, - хрипло произнес пребывавший под впечатлением от увиденного Ахмед, - дело сделано. Пора убраться отсюда подальше.

Командир группы знал, что ближайшие дни русским будет не до них. Все следы нападения уничтожило пламя, и для выяснения того, произошла ли на газопроводе обычная авария, или это было дело рук человека, у специалистов уйдет немало времени. Но предосторожность никогда не помешает, и не стоило находиться слишком близко отсюда, когда появятся пожарные и спасатели.

Подпрыгивая на ухабах не самой качественной дороги, уводившей на юго-восток, "уазик" уверенно покатил прочь, удаляясь от места событий. Ахмед Удугов, задремавший на переднем сидении, не подозревал, что властям будет не до него гораздо дольше, чем можно было предположить, даже хорошо зная русское разгильдяйство.

Сразу четыре мощных взрыва произошли на нескольких ветках газопровода, ведущего в Европу почти одновременно. Группа Удугова не была единственной получившей такое задание, и в считанные мгновения трубопровод оказался полностью разрушен в нескольких местах. На противоположной стороне границы украинские газовики сначала зафиксировали падение давления в трубах, а затем с удивлением поняли, что газ с российской стороны больше не поступает. Европа в течение нескольких секунд осталась без топлива.

А пока бойцы Удугова с чувством выполненного долга двигались по русским просторам, спеша уйти из кольца предполагаемой облавы, по другую сторону бывшего "железного занавеса", в считанных километрах от Ганновера, у почти такого же забора остановился почти такой же микроавтобус. Правда, этот не новый "Фольксваген" передвигался не по ухабистым проселкам, асфальт на которых не меняли лет тридцать, а по отменного качества шоссе, и внутри автомобиля находились не пять, а шесть человек, но этим, по большему счету, все различия и ограничивались. Тем более, цель этой шестерки была почти та же, что и у людей чеченца Ахмеда Удугова.

-- Крис, Салли, осмотрите окрестности, - сидевший рядом с водителем высокий стройный блондин, настоящий ариец, каким представителей этой расы видел безумный фюрер немецкого народа, отдавал приказ, даже не обернувшись, поскольку знал, что его людям дважды команды повторять не нужно.

С лязгом отъехала в сторону сдвижная дверь, и два человека в черных комбинезонах тенями выскользнули в ночь, растворившись в сумраке. Надвинув на глаза приборы ночного видения, они могли в мельчайших деталях рассмотреть все, что окружало автомобиль, то есть редкий лесок, раскинувшийся по обе стороны дороги. Где-то за лесом, метрах, примерно, в пятистах, мерцали мощные фонари.

-- Это второй, - раздался голос одного из покинувших автомобиль бойцов в миниатюрном наушнике, который прицепил себе блондин. - Зона безопасна. Все чисто, командир!

Мир поглотила ночная тьма, но сидевший рядом с водителем гигант знал - его бойцы где-то рядом, незримые, неслышимые, но сами видящие и слышащие все, и готовые в любой момент начать действовать, если рядом появится чужак. Словно призраки, они были сродни ночи, стремительные и смертельно опасные.

-- Бил, Тони! - Следующая пара пассажиров "Фольксвагена" подобралась, услышав голос командира. Все как один жилистые, коротко стриженые, среднего роста молодые парни, они были похожи, как братья. Сходство усиливалось еще и благодаря тому, что кроме водителя и блондина остальные были одеты в черные маскировочные комбинезоны. - На выход. Готовьте "птичку"!

Двое бойцов, выбравшись из микроавтобуса, открыли багажную дверь, вытащив большой пластиковый ящик. Быстро, давно отработанными до автоматизма движениями, они, собрали из разложенных каждая в своем гнезде деталей нечто, походящее на плод творческих усилий члена кружка юных авиамоделистов. Миниатюрный самолетик с электрическим моторчиком и большими крыльями, в носовой части которого находился шар видеокамеры, казался игрушкой, хрупкой и ненадежной.

-- Запускайте, - дождавшись от своих людей подтверждения о готовности, скомандовал блондин, и самолетик с жужжанием взмыл в ночное небо.

-- Есть картинка, - удовлетворенно сообщил водитель, устроивший на коленях ноутбук, на мониторе которого мелькал запечатленный с высоты в полсотни футов лес.

Казавшийся игрушечным беспилотный самолет-разведчик "Дрэгон Ай" был оснащен инфракрасной камерой высокого разрешения, позволяя с нескольких десятков ярдов различать звездочки на погонах. Эта "игрушка" была незаменима при проведении различных специальных операций, и сотни морских пехотинцев, побывавших в Ираке, именно ей были обязаны тем, что живыми вернулись в Штаты.

Лейтенант Шон Малкольм, вместе со своим подчиненным рассматривавший стремительно менявшееся изображение на мониторе, не был морпехом. Они и пять его бойцов принадлежали к одному из самых знаменитых и самых эффективных подразделений Армии США, Семьдесят пятому полку рейнджеров, и сейчас выполняли боевую задачу, важную и исключительно секретную.

Беспилотный самолет, преодолев за несколько минут пятьсот ярдов, оказался над освещенной территорией, обнесенной высоким забором. Малкольм видел этот объект на многочисленных спутниковых снимках, и мог, пожалуй, передвигаться там с закрытыми глазами. Внешне здесь не было ничего особенного, небольшая караульная будка на въезде, чуть большее строение в сотне ярдов от нее, и сплетение многочисленных труб, увенчанных огромными вентилями. Несколько труб особо большого диаметра уходили куда-то на север, за ограду, теряясь вдали.

-- Охранник, - водитель указал на ярко-зеленую точку, двигавшуюся навстречу скользившему в небе беспилотнику вдоль ограды. - Патрулирует.

-- Напомни-ка мне, какая здесь охрана? - прищурившись, потребовал лейтенант.

-- В смене четыре человека, - без запинки ответил рейнджер, - из них два в караульном помещении, еще два постоянно патрулируют периметр. Два оператора в здании контрольного поста.

-- Верно, - утвердительно кивнул командир. - Значит, ищем второго часового, и даем ребятам команду выдвигаться. - Водитель только кивнул, не снимая руки с джойстика, которым, точно в компьютерной игре, он и управлял разведывательным самолетом, заставляя "Дрэгон Ай" описывать круг над обнесенной забором территорией.

Затерянный в лесах под Ганновером объект, приковавший внимание американских рейнджеров, внешне не производил впечатления чего-то важного, но на самом деле значение его было огромно. Под этими зданиями на глубине десятков или даже сотен метров в огромных пещерах, естественных кавернах, образовавшихся под влиянием природных сил, находился целый океан нефти. Не менее двенадцати миллионов баррелей сырой нефти, перекачанной по ведущим на северо-запад, к нефтяным терминалам на берегах Рейна трубопроводам, составляли часть стратегического запаса немецкого правительства. Подобных хранилищ было несколько, и, насколько было известно Малкольму, в эту ночь к каждому из них направилась группа рейнджеров, получив четкий, не допускающий сомнений, приказ.

Сегодняшняя акция для опытных бойцов, успевших побывать и в неприветливых афганских горах, и в раскаленной, словно преисподняя, пустыне Ирака, была чем-то вроде тренировки. Находясь в Германии на учениях, рейнджеры давно добыли всю нужную информацию, проведя разведку хранилищ нефти с помощью технических средств, типа беспилотных самолетов и спутников, а также лично, под видом туристов или местных жителей осмотрев все подходы к интересовавшим их сооружениям. Только так, тщательно выясняя все мельчайшие подробности, и готовились эти элитные бойцы к любой, даже кажущейся пустяковой, операции, поскольку лишь в этом случае можно было гарантированно избежать любых потерь.

-- Второй охранник! - Еще один часовой был замечен на противоположной стороне хранилища. Охранники не могли видеть друг друга, отделенные многочисленными трубами и прочими непонятными конструкциями.

На взгляд лейтенанта Малкольма, четыре человека, вооруженные пистолетами, плюс несколько видеокамер, контролировавших въезд на территорию хранилища, а также подходы к посту управления, не могли служить достаточной гарантией безопасности такого важного объекта. Просто в сытой и спокойной Германии не знали, что такое терроризм. Что ж, сейчас им предстояло с этим явлением познакомиться очень близко.

-- Группа "Альфа", группа "Браво", - лейтенант вызвал своих бойцов, занявших позиции где-то в лесу. - Начали!

Разделившись на пары, четверо рейнджеров в черных комбинезонах, делавших людей практически невидимыми в сумраке ночного леса, устремились к освещенному участку, обнесенном забором из металлической сетки. Все четверо были вооружены пистолетами "Марк-23" сорок пятого калибра, оружием, разработанным на базе немецкого USP от компании "Хеклер унд Кох" по особому заказу Сил специальных операций США. Мощное и надежное оружие, снабженное глушителями, лазерными целеуказателями и фонарями, отлично подходило для боя на ближней дистанции. Кроме этого, каждый рейнджер имел при себе боевой нож и несколько метательных клинков, но никто не предполагал сейчас пускать этот арсенал, в умелых руках становившийся смертоносным, в дело.

Выбравшись из леса, "коммандос" обошли хранилище, приблизившись к ограде с разных сторон. Прожекторы, укрепленные на заборе, хотя и располагались редко, давали неплохое освещение, и приборы ночного видения теперь стали ненужными. Диверсанты быстро, поскольку не раз выполняли нечто подобное, и не только на полигонах, перерезали сетку, проделав проходы, и, страхуя друг друга, скользнули в них, оказавшись за забором.

Зная благодаря разведывательному самолету, бесшумно парившему где-то над их головами, о расположении охраны, рейнджеры двинулись вперед, обходя часовых стороной. Сегодня следовало обойтись без жертв, тем более, несколько ленивых и практически безоружных немцев не могли считаться достойными противниками, подходя разве что для отпугивания хулиганов и просто любопытствующих, и победой над ними едва ли стоило гордиться. А в Семьдесят пятом полку Армии США было немного людей, начисто лишенных тщеславия.

Лейтенант Малкольм из "Фольксвагена", превратившегося в командный пункт, мог видеть перемещения всех своих людей, также имея возможность вовремя предупредить их, к примеру, о приближении охраны. Однако никто не мешал рейнджерам делать свое дело, установив на трубах несколько зарядов взрывчатки С-4 с радиоуправляемыми детонаторами. Охранники ходили привычным маршрутом, не углубляясь в настоящий лес из труб, и бойцы Малкольма, закончив все за пару минут, по-прежнему незамеченные, покинули хранилище, вновь скрывшись в лесу. Лейтенант, убедившись, что дело сделано, ощутил нечто вроде скуки, ведь обычно ему и его команде приходилось действовать в иных условиях и намного более шумно.

-- Это "Альфа", все готово, - доложил один из бойцов, добравшись до леса.

-- Это "Браво", заряды установлены, - сообщила вторая пара. - Мы отходим.

-- Возвращайтесь к машине, - приказал Шон Малкольм, взглянув на часы. - У вас две минуты!

Лейтенант не особо интересовался сутью полученного приказа, думая не о том, что побудило командование отдать его, а о том, как быстрее и эффективнее поставленную задачу выполнить. Поэтому, когда бойцы, которым сегодня так и не пришлось взяться за оружие, сели в микроавтобус, он просто достал пульт управления и одну за другой вдавил четыре клавиши.

Лес озарила яркая вспышка, раздался грохот нескольких взрывов, прозвучавших с разницей в доли секунды, и звон стекла, выбитого ударной волной. Через считанные мгновения к этому добавились панические крики находившихся в хранилище людей, но рейнджеры их уже не слышали, поспешно удаляясь от объекта диверсии. Задание было выполнено в точности, без малейшего отклонения от поставленных сроков. Операция "Троян", готовившаяся много недель, и длившаяся считанные минуты, завершилась успехом.

Рейнджеры успели добраться до своей базы, где их подразделение отдыхало от затянувшихся маневров, когда в русской столице почти одновременно раздались два телефонных звонка. Один из них прервал сон Вадима Захарова, недавно вернувшегося из Берлина и решившего устроить себе выходной.

-- Слушаю, Захаров, - глава "Росэнергии", стараясь не разбудить жену, сполз с кровати, выйдя в коридор, и только там заговорил.

-- Вадим Георгиевич, это главный диспетчер, - раздался взволнованный мужской голос. - У нас тут ЧП! Авария на магистральном газопроводе!

-- Что случилось, - спросил, пытаясь стряхнуть с себя сон, Захаров. Он понимал, что беспокоить его лично в такой час диспетчер стал бы в крайнем случае, и неприятные подозрения сразу же возникли в медленно работавшем спросонья мозгу Вадима. - Какая авария?

-- Взорвались четыре газоизмерительные станции на украинской границе, - быстро, буквально захлебываясь словами, сообщил диспетчер, явно очень растеряный. - Полностью уничтожено не менее десяти километров трубопровода. Нам больше не по чему качать газ в Европу.

-- Персонал? - коротко спросил Захаров, уже зная, что услышит в ответ.

-- Погибли все, кто там находился, - голос диспетчера дрогнул. Этому человеку прежде не приходилось докладывать начальству о числе убитых и раненых, и сейчас он не смог скрыть волнение: - Не менее тридцати человек. Мы уточняем.

-- Это авария или диверсия? - чувствуя, как сжалось сердце, бросил в трубку Вадим.

-- Неизвестно, - коротко ответил диспетчер. - Там уже эксперты из всех служб, но они только начали работать. Громов вылетел в Брянскую область десять минут назад.

-- Ясно, - решительно произнес глава "Росэнергии". - Я скоро буду в офисе. Сообщайте немедленно всю новую информацию, я выезжаю.

-- Вадим, кто звонил, - в коридор выглянула жена, все же разбуженная разговором. Она с тревогой взглянула на супруга, с которого мигом слетели остатки сна: - Что-то случилось?

-- Мне нужно ехать на работу, - мрачно ответил Захаров. - Там возникли кое-какие трудности, Лена.

-- Ты же обещал остаться дома, - удивилась супруга, давно не видевшая мужа, все больше времени нынче проводившего в командировках.

-- Прости, - Вадим приобнял ее за плечи. - Я постараюсь вернуться побыстрее, но сейчас мне нужно быть у себя в офисе.

В те минуты, когда Вадим Захаров торопливо приводил себя в порядок, не желая появиться на рабочем месте небритым, по другую сторону границы еще только начали осознавать, что русский газ куда-то исчез, и трубы, буквально питавшие экономику сразу нескольких стран, вдруг опустели. Но на другом берегу Атлантики о случившемся уже знали с гораздо большими подробностями.

Американский разведывательный спутник, проносясь над Россией на расстоянии почти тысячи километров от земной поверхности, зафиксировал мощные взрывы на границе. Инфракрасные камеры с орбиты запечатлели сильнейшие вспышки, выбросы тепловой энергии, и это сразу приковало к себе внимание офицеров разведки, как, впрочем, все, что вообще происходило в России, особенно, в последние дни.

-- Что, черт побери, там может так гореть? - Сотрудник военной разведки, на стол которого легли свежие спутниковые снимки, вопросительно взглянул на своего помощника: - Там словно атомная бомба взорвалась. Может, это очередной пожар на складе боеприпасов?

-- Сомневаюсь, - пожал плечами второй офицер. - У русских в этом районе нет крупных военных объектов. Только пограничные посты на нескольких дорогах, ведущих из Украины. Думаю, это горит газ. Там же проходят магистральные трубопроводы в Германию, Италию и Австрию.

-- Думаю, в этом аду мало что смогло уцелеть, - еще раз взглянув на фотографии, произнес разведчик. - Если это действительно взрыв газа, то теперь европейцы надолго останутся без топлива. Только странно, что авария произошла сразу на всех ветках газопровода. Мне это кажется очень подозрительным, а ты, Джон, как думаешь?

В ответ офицер получил лишь кривую усмешку. Мысли двух профессионалов тайной войны в этот миг были одинаковы. Но свои соображения оба привыкли держать при себе.

Значение информации в нашем мире переоценить трудно, и еще полвека назад британский премьер Уинстон Черчилль сказал по этому поводу свою знаменитую фразу. Его соотечественник Найджел Шарп, живя уже два года в загадочной России, где он являлся директором здешнего бюро "Би-Би-Си", с потомком герцогов Мальборо был согласен полностью. Тем более доступ к информации, своевременный и полный, был важен для представителей прессы, среди которых царит жесточайшая конкуренция. Тот, кто первым может сообщить о чем-либо сенсационным, или хотя бы отдаленно напоминающим сенсацию, имеет шанс резко и надолго увеличить рейтинг своего канала, поэтому Шарп превыше всего ценил связи с теми, кто владел информацией. И здесь он отдавал приоритет людям в погонах, которые, несмотря на все насмешки по поводу "дубоголовых солдафонов", прежде всего, ценили наличие исчерпывающей информации, на основе которой можно было разрабатывать любые планы чего угодно. А в этой категории людей на первом месте, разумеется, стояли сотрудники разведывательных служб, первыми узнававшие обо всем необычном и интересном. Разумеется, все они давали присягу и подписку о неразглашении, но кое-кто все же по дружбе, а иногда и за вполне конкретное вознаграждение, делился с Найджелом жалкими крохами важных сведений, из которых при наличии таланта и журналистского опыта можно было создать сенсацию за считанные минуты.

Поэтому, пока в офисах энергетических компаний еще приходили в себя от происшедшего на русском участке газопровода, Найджел Шарп уже знал все, что вообще было известно с хоть какой-то достоверностью. Его приятель в британской разведке, с которой янки делились всей существенной информацией, следуя союзническому долгу, не подвел, сообщив все факты и наиболее достоверные домыслы в кратчайший срок, благо технология передачи данных у них была давно отработана до мелочей. Оставалось лишь с умом распорядиться внезапно полученным богатством, и Шарп, зная все лучшие качества своих немногочисленных подчиненных, сидя в своем рабочем кабинете в московском офисе компании, уверенно набрал номер Гарри Хопкинса.

Опытный профессионал, тертый малый, много где побывавший за свою карьеру журналиста, и очень многое повидавший, Хопкинс был единственной достойной кандидатурой для такого дела. Пахло грандиозным скандалом, и представлять "Би-Би-Си" в ходе его должен был лучший из лучших. Гарри не подводил своих боссов прежде, и теперь не было причин сомневаться в том, что он все сделает по первому разряду.

-- Приятель, есть работа, - как только журналист, наверное, пару секунд назад смотревший десятый сон, поднял трубку, произнес жизнерадостным тоном Шарп. - Дело как раз для такого мастера, как ты, Гарри. Мне буквально сейчас сообщили, что взорвался русский газопровод, тот, что ведет в Европу. Туда уже вылетели люди из "Росэнергии", кроме того, там полно экспертов из спецслужб. Авария произошла сразу на нескольких ветках и почти в одно и то же время. Но никаких официальных заявлений пока не было.

Найджел старался выдать как можно больше информации, чтобы на корню погасить попытки своего подчиненного сопротивляться неожиданной командировке.

-- Выходит, это кто-то сделал умышленно? - расчет директора агентства оправдался полностью. Забыв о намерении послать горячо любимого шефа куда подальше, разбуженный среди ночи Хопкинс, как почуявшая след охотничья собака, уже был готов действовать. Он был профессионалом до мозга костей, и сразу почувствовал в словах своего начальника что-то, могущее обернуться настоящей сенсацией, информационной бомбой.

-- Как я и сказал, никаких официальных заявлений, - еще раз произнес Шарп. - Но, учитывая, что перерезаны все трубопроводы, ведущие в Европу, а также вспомнив угрозы Захарова в Берлине насчет прекращения поставок газа, такая мысль напрашивается в первую очередь. И тебе, мой друг, предстоит найти подтверждения нашей догадке, или опровергнуть ее, это уж как получится.

-- Куда ехать? - бодро поинтересовался Хопкинс.

-- Лететь, Гарри, лететь, - усмехнулся Найджел. - Не могу же я позволить пройдохам из "Си-Эн-Эн", чертовым янки, оказаться на месте раньше нас! Собирайся и пулей мчись в аэропорт, а я пока мобилизую все ресурсы и постараюсь организовать чартер до Брянска. Оттуда до места событий час езды или чуть больше даже по русским дорогам. Поспеши, дружище. Будь первым, и о тебе узнает весь этот безумный мир!

На сборы привычный к тому, чтобы после таких вот неожиданных полночных звонков из офиса срываться с места и мчаться черт знает куда Хопкинс потратил менее часа, попутно, разумеется, сообщив о внезапной командировке своему оператору. Бойз, поднятый с постели среди ночи, как нетрудно догадаться, поначалу особой радости не высказал, но вынужден был после недолгих уговоров подчиниться.

Как выяснилось позже, ресурсы и возможности даже такой солидной организации, как всемирно известное информационное агентство "Би-Би-Си" оказались явно недостаточными для загадочной России. Во всяком случае, после долгих мучений Шарп сумел выбить для Хопкинса и его напарника место лишь на грузовом самолете Ан-26, как раз летевшем в Брянск. От этого перелета, к счастью длившегося недолго, у журналистов остались незабываемые впечатления.

-- Гарри, Богом клянусь, если мы все же приземлимся, схожу в церковь, - напрягая связки, чтобы докричаться до Хопкинса сквозь шум давно изношенных турбин, произнес Уильям Бойз. - Это недоразумение с крыльями, кажется, старше меня, и давно должно быть на пенсии.

Хопкинс кивнул, сам испытывая волнение, если не сказать больше. В самолете что-то постоянно дребезжало, время от времени он проваливался в воздушные ямы, и тогда Гарри только успевал порадоваться, что вылетел из Москвы, даже не позавтракав. Складывалось впечатление, что старый, весь залатанный "Антонов" готов развалиться прямо в воздухе.

К счастью, все обошлось, и посадка на аэродроме Брянска, назвать который аэропортом даже у видавшего виды Хопкинса язык не поворачивался, оказалась довольно мягкой. От души поблагодарив пилотов, британцы, в которых, кстати, британцев никто не заподозрил, ибо оба они, и Хопкинс и Бойз, неплохо говорили по-русски, отправились искать транспорт, способный доставить их до границы.

-- К границе не поеду, и не уговаривайте, - наотрез отказывались почти все водители, едва узнавали, куда хотят ехать клиенты, платившие весьма щедро. - Мне с ГАИ проблем не надо!

Хопкинс, зная, как непредсказуема может быть Россия, пока не спешил сообщать, что они иностранные журналисты, просто рассчитывая на наличные, которых у него хватало. Но даже вид пачки долларов не мог сейчас сотворить чудо.

Наконец, один из поджидавших на привокзальной площади возможных пассажиров частный извозчик, согласился, когда Хопкинс предложил ему двести долларов.

-- Там все на ушах стоят! Менты проверяют каждого поголовно, - молодой парень, владелец новенького внедорожника УАЗ, кивком указал на четверку людей в серой форме, неторопливо прогуливавшихся по привокзальной площади. - До исподнего раздевают!

Действительно, сотрудники правопорядка явно проявляли непривычную активность. Хопкинс уже успел заметить, что патрулей на улицах стало больше, чем обычно было в таких городах, причем на аэродроме он даже увидел бойцов ОМОНа с автоматами и в бронежилетах.

-- Милицию мы берем на себя, - уверенно заявил Хопкинс, по опыту зная, что с прессой, тем более, иностранной, большинство людей в погонах предпочитают все же не связываться без особых причин. - Главное, доставь на место как можно быстрее, друг.

Несколько постов милиции Хопкинсу удалось миновать без особых проблем. Как он и предполагал, простые лейтенанты, старшие милицейских нарядов, не рисковали связываться с иностранцами, размахивающими удостоверениями журналистов, тем более, такого солидного агентства. Но примерно за два километра до цели их все же остановили и отказались пропускать дальше, несмотря ни на какие уговоры и угрозы.

-- Здесь ведется расследование, работают эксперты, спасатели, - упрямо набычившись, порычал плечистый подполковник, наступая на Гарри и тесня того к машине. - Меня никто не предупредила о прессе, и пока не разрешит мое начальство, я вас никуда не пущу.

Четверо стражей закона в полной экипировке, с укороченными "Калашниковыми", придвинулись поближе, на случай, если британцы решатся прорываться дальше с боем. Это, в прочем, едва ли привело бы к успеху, поскольку кроме крытого брезентовым тентом армейского "Урала" и пары патрульных машин, перегородивших проезд, поперек дороги был протянут "еж", заграждение с металлическими шипами, миновать которое можно было бы, разве что на тракторе или иной гусеничной машине.

-- Тогда я хочу поговорить с главным, - решительно потребовал журналист, зная, что в общении с такими упрямыми служаками иногда очень пригождается натиск, перед которым они порой отступают. - Вы нарушаете свободу слова, люди должны знать, что здесь происходит. Срочно позовите сюда вашего начальника, подполковник!

-- Еще чего, - усмехнулся офицер, оскалив железные зубы, - станет кто-то бегать по вашей прихоти. Лучше вам, господа, британцы, вернуться, оттуда явились, и не заставлять моих бойцов зря нервничать.

Поняв, что дальше не удастся продвинуться ни на метр, Хопкинс вернулся в машину, но с возвращением решил не спешить, надеясь, все же на удачное стечение обстоятельств. Репортер заметил, что водитель явно нервничает, оказавшись рядом с таким количеством вооруженных милиционеров.

-- Похоже, все очень серьезно, - задумчиво произнес Бойл, глядя на скучающих бойцов из оцепления, мирно куривших в сторонке. - Перекрыли очень большую территорию, так, что никто не сможет приблизиться. Что-то они скрывают.

-- Все, что нужно, легко узнать, и не проникая за кордон, - пожал плечами Хопкинс. - Есть спутники, беспилотные самолеты, еще куча всяких способов увидеть и услышать то, что творится на месте взрыва. Это просто перестраховка, я думаю. Русские иногда перегибают палку, и как раз из-за этого многие у нас склонны сразу подозревать худшее, хотя, возможно, эти парни здесь стоят просто для того, чтобы никто не мешал саперам собирать обломки труб, разлетевшиеся по округе.

-- Или для того, чтобы кого-то не выпустить из этого лесочка, - предположил оператор. - Очень все это похоже на облаву, босс!

Рядом с визгом затормозил еще один автомобиль, потрепанный седан с местными номерами, и Гарри, увидев, кто выбрался из него, тоже выпрыгнул из УАЗа.

-- Рой, дружище! - Американец, навстречу которому уже двинулся давешний подполковник, обернулся, с удивлением взглянув на британца:

-- Гарри, как ты тут оказался?

-- Думаешь, ты один такой пронырливый, - рассмеялся Хопкинс. - Знаешь, я даже не удивлен, что увидел здесь тебя.

-- Что, мы первые, - поинтересовался Миллер, - или все уже на месте?

-- Пока никто из наших коллег не появлялся, хотя, возможно, русских репортеров туда пропустили, - ответил Хопкинс. - Эти парни, - он указал на переминающихся с ноги на ногу милиционеров, - никак не желают пусть нас дальше, вот и приходится сидеть здесь и ждать.

Отпустив своего водителя, тоже местного жителя, промышлявшего извозом, Рой Миллер присоединился к британцам. За час, что они провели у поста, из оцепленной зоны проехал военный грузовик и карета скорой помощи. Милиционеры, увидев приближающиеся автомобили, оттащили в сторону заграждение, пропуская транспорт даже без какой-либо проверки. Тем временем к британцам и американскому репортеру присоединились представители сразу трех российских телекомпаний, которых, вопреки ожиданиям Хопкинса, все тот же мрачный подполковник не пустил за оцепление, без лишней дипломатии на вполне понятном языке предложив убраться куда подальше. Естественно, журналисты тоже решили подождать, надеясь, что удача им все же улыбнется.

Наконец на уходящей в лес дороге показались два черных внедорожника, впереди которых двигалась милицейская машина. Подчиняясь командам подполковника, милиционеры вновь быстро освободили проезд, но на дорогу уже высыпали корреспонденты, догадавшиеся, что это как раз и едет какое-то начальство. Небольшой кортеж остановился, и из мощных угловатых джипов выбрались несколько человек в строгих костюмах. Один из них, молодой высокий мужчина, жестом приказал милиционерам не вмешиваться, уверенно направившись к представителям прессы.

-- Господа, думаю, вам не стоит здесь ждать новостей, - мужчина, в котором Хопкинс узнал Максима Громова, одного из ближайших помощников руководителя "Росэнергии", смело смотрел в объективы телекамер. - Мы обязательно устроим пресс-конференцию по поводу всего случившегося, куда пригласим и вас. Но это будет не здесь и не сейчас, так что предлагаю вам не терять напрасно время. Пока у нас хватает других дел, чтобы уделять вам внимание, господа.

-- Только один вопрос, господин Громов, - вышел вперед Хопкинс, убедившись, что Бойл не дремлет, снимая все происходящее, - Означает ли взрыв газопровода, что Европа осталась без топлива?

-- Разрушения, вызванные аварией, весьма значительны, - после секундной паузы, явно стараясь тщательно выбирать слова, ответил Громов, по-прежнему не отводя взгляда от нацелившихся в него камер. - Нарушена работа всех веток газопровода, и пока последствия взрыва не будут устранены, снабжение европейских стран газом будет прервано. А теперь господа, прошу покинуть это место, и не мешать работе специальных служб. Чем быстрее они выполнят свою работу, тем быстрее русский газ получат ваши соотечественники, - Максим взглянул в упор на Хопкинса. - И вы, выполнив мою просьбу, можете оказать нам в этом большое содействие.

Пресс-конференция, как и обещал Громов, состоялась в этот же день, спустя всего два часа. Для этого задействовали одно из помещений недавно отремонтированного офиса "Росэнергии" в Брянске, едва вместившее всех желающих. Число представителей прессы за эти часы увеличилось в несколько раз, появились иностранные журналисты. Чувствуя, что происходит нечто неординарное, корреспонденты, ожидая, когда к ним, наконец, выйдут представители корпорации, заметно нервничали, обсуждая друг с другом кое-какие слухи, уже успевшие получить огласку, несмотря на явные старания властей избежать утечки информации.

Максим Громов, выйдя в зал, зажмурился от множества фотовспышек, удивившись тому, как много здесь собралось журналистов. Помощник руководителя "Росэнергии" до сих пор пребывал под впечатлением увиденного на места взрыва. Территория поперечником не менее двух километров была выжжена полностью, пламя уничтожило все, в том числе и тех, кто находился в момент взрыва на станции. Удалось найти лишь отдельные фрагменты тел, идентифицировать которые едва ли удастся быстро.

Особенно Максиму запомнились стоящие по краям опаленной проплешины деревья, обугленные, ставшие такими хрупкими, что несколько из них при случайном прикосновении просто обратились в пепел. Оставалось лишь надеяться, что люди, ставшие жертвами катастрофы, погибли мгновенно, едва ли успев осознать происходящее. Жуткая картина угнетающе подействовала не только на Громова, но и на всех, кто побывал на месте происшествия.

-- Господин Громов, - прозвучавший вопрос заставил максима придти в себя, сосредоточившись на предстоящем брифинге. Было ясно, что отвечать придется много, причем на такие вопросы, которые сам Максим предпочел бы не затрагивать в ближайшие дни. - Господин Громов, каковы последствия аварии?

-- Уничтожены четыре газоизмерительные станции и несколько километров трубопровода, - стараясь держаться уверенно, ответил Громов. - Разрушены все четыре ветки транзитного газопровода, соединяющего российские месторождения газа с европейскими странами. И, - Максим почувствовал, что голос мгновенно сел, - погибло не менее сорока наших сотрудников, персонал этих станций.

-- Как скоро могут быть устранены последствия взрывов?

-- На месте аварии, - Максим намеренно использовал это слово вместо более многозначительного "взрыв", - пока работают эксперты, выясняющие причины происшедшего. Прежде, чем завершится осмотр, ни о каких восстановительных работах не может быть и речи. Но мы задействуем все силы, привлечем все имеющиеся ресурсы и, надеюсь, в течение ближайшей недели начнем перекачку газа хотя бы по двум из четырех линий трубопровода.

-- Взрывы сразу на четырех участках газопровода, произошедшие практически одновременно, сразу наталкивают на мысль о том, что случившееся не является просто случайностью, - задал свой вопрос другой журналист, встав с места, чтобы его было лучше видно сидящим в президиумы людям. - Что вы можете сказать по поводу причин случившегося?

-- Я не обладаю достаточной информацией, чтобы сейчас отвечать на такие вопросы, - заявил Громов. - Все, что я сейчас скажу, будет только моими личными догадками, не подкрепленными пока никакими фактами. На месте событий работают эксперты, им и выдвигать версии.

-- Думаю, я смогу ответить на ваш вопрос, пусть он и адресован не мне, а господину Громову, - обратил на себя внимание сидевший по правую руку от Максима немолодой мужчина в несколько помятом костюме и очках с толстыми линзами. - Заместитель начальника следственной группы полковник Свиридов, - представился он. - К сожалению, взрыв уничтожил практически все улики, могущие способствовать скорейшему завершению расследования, но уже сейчас мы склоняемся к мысли о том, что столкнулись с грамотно спланированным террористическим актом.

При этих словах в зале поднялся возбужденный шепот. Журналисты давно ждали этих слов, и, наконец, услышали то, что хотели услышать, ради чего, собственно, они здесь и собрались.

-- Диверсия была осуществлена хорошо подготовленными людьми, явно прошедшими специальное обучение, - продолжил, успокаивающе подняв руку, полковник. - Пока мы не знаем, кто именно стоит за этой акцией, но сам характер аварии, тот факт, что взрывы действительно произошли одновременно в четырех местах, на расстоянии в несколько десятков километров друг от друга, не оставляет сомнений в том, что все это дело рук человека. И я заявляю со всей ответственностью, что мы найдем виновных, не только исполнителей, но и организаторов этого террористического акта, в ближайшее время.

После завершения пресс-конференции, во время которой ничего достаточно существенного так и не было больше сказано, журналисты разошлись неохотно, никак не желая отпускать Громова и остальных ответственных лиц. Рой Миллер, присоединившись к британской группе, вместе с Хопкинсом направился в местную гостиницу, где всем им было предписано ждать развития событий.

-- Кто и зачем мог устроить все это, - по дороге спросил Миллер. - Кому понадобилось устраивать этот теракт?

-- Америка столкнулась с нефтяным шантажом со стороны арабов, - произнес в ответ Хопкинс. - При этом изначально саудовцы угрожали эмбарго и европейским странам, союзникам Штатов, участвовавшим в войне с Ираком. Что-то удержало арабов от этого, и европейцы, оказавшись в стороне от происходящего, не вмешивались в конфликт между Вашингтоном и Эр-Риядом, довольствуясь сложившимся положением дел. Возможно, кто-то решил таким образом подтолкнуть их к более активным действиям.

-- Хочешь сказать, это дело рук американцев? - удивленно поднял брови Миллер.

-- Как один из вариантов, - кивнул британец. - Твое правительство решило, сорвавшись в пропасть, утянуть за собой всех, до кого способно дотянуться. Но есть и другие версии, - заметил Хопкинс. - В частности, все это могли устроить и сами русские. Считанные дни назад Захаров открыто угрожал представителям европейских энергетических компаний прервать поставки газа, если они не согласятся передать в счет их оплаты технологии, в которых сейчас нуждается Россия.

-- По-твоему, это русские сами убили кучу людей, взорвали свои трубопроводы? - округлил глаза американец, уставившись на своего приятеля. - Нет, это кажется полным безумием!

-- Ради интересов целого народа порой приходится жертвовать вовсе не десятками, а тысячами невинных жизней, - усмехнувшись, сказал Хопкинс. - Высокими идеалами, благородной целью, которой является, вне всякого сомнения, возрождение России, как великой державы, можно оправдать еще и не такое, поверь мне, Рой. Русские хотят надавить на европейцев, но, чтобы не восстановить против себя половину мира, они инсценировали террористический акт. По мне, это вполне приемлемая версия, имеющая право на существование.

-- Чем же все это обернется, - задумчиво произнес Миллер. - Во что выльется эта так называемая авария?

-- Ну, если вспомнить одиннадцатое сентября, памятную для твоей страны дату, то нечто подобное стало началом настоящего крестового похода против мирового терроризма, - предположил Гарри Хопкинс. - Не удивлюсь, если скоро русские найдут виновных, тех, кто хотел этой акций поссорить Москву и Запад, превратив их из партнеров, пусть и относящихся друг к другу очень настороженно, в откровенных врагов. Согласись, все же после заявлений Захарова в Германии первым делом на ум приходит мысль, что все это устроил сами русские, верно?

-- И европейцы, а, возможно, так же и мои соотечественники, после того, как русские предъявят убедительные доказательства причастности к этому некой третьей силы, присоединятся уже к русскому походу против терроризма, - продолжил мысль друга Миллер. - И кто же станет виновным в этом?

-- Ну, например, Грузия, - пожал плечами Хопкинс, - хотя это только одна из кандидатур. Больше сотни лет назад один из русских министров сказал, что народу, дабы отвлечься от внутренних неурядиц, необходима маленькая победоносная война. Твои, Рой, соотечественники воплотили эту мысль, устроив сперва войну против Афганистана, а затем и показательную порку Ирака, завершившуюся сменой режима в этой стране. И веские доказательства ни в том, ни в другом случае никому не потребовались. До сих пор не найдено никаких следов наличия у Саддама оружия массового поражения в количествах, достаточных для боевого использования, если, конечно, не считать косвенными уликами запасы противогазов и защитных костюмов. В России сейчас тоже хватает своих проблем, и чтобы отвлечь народ от мыслей о добывании пропитания и поисков работы, вполне возможно устроить небольшую войну где-то на окраинах, а если Швецов превратится в лидера, сплотившего вокруг себя еще и половину западного мира, это будет и вовсе превосходно. И эти взрывы на газопроводе могли быть первыми отзвуками грядущей войны.

Миллер замолчал, признавая справедливость предположений своего друга. После одиннадцатого сентября вся страна, вся Америка единодушно поддержала вторжение в Афганистан, пусть сейчас отношение к происходящему в этой стране и не было таким однозначным. Никто не интересовался тем, что большая часть террористов, захвативших те самолеты, была не афганцами, а саудовцами. Людям, простым обывателям, нужен был конкретный враг, тот, кому можно было отомстить быстро и жестоко, не думая о дипломатии и подобных вещах, и изуверский режим талибов, не способных оказать ощутимого сопротивления объединенной мощи нескольких десятков западных держав и их азиатских союзников, подходил на эту роль лучше всего.

Заведомо более слабый противник, победа над которым должна была быть достигнута быстро и без серьезных потерь, стал идеальной мишенью, тем более, еще не было забыто поражение советских войск, нанесенное им, по сути, теми же талибами, а значит, противник представал все же весьма опасным. Талибы, вскормленные американскими спецслужбами - и это уже давно не считалось особой тайной - для подрыва морального духа советского общества, в результате и приведшего к победе Соединенных Штатов в холодной войне, напоследок еще раз послужили Америке, отвлекая на себя внимание самих американцев от происходящего в их собственной стране.

-- Думаю, друг мой, нас вскоре ждут большие перемены, и вовсе не обязательно, чтобы к лучшему, - тяжело вздохнув, произнес, нарушая молчание, Хопкинс. - Слишком долго мир пребывает в напряжении, чтобы выдерживать его еще хоть какое-то время. Давно назревшие противоречия нуждаются в скорейшем разрешении, при этом избавиться от них мирным путем, лишь полагаясь на чей-то здравый смысл, не всегда возможно, или не всегда выгодно для одной из сторон. Что-то произойдет, и очень скоро. И хорошо, если мы окажемся от этого как можно дальше, иначе за наши с тобой жизни я лично не дам и ломаного цента, приятель.

Дальше они ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. Действительно, слишком много странных событий произошло за последнее время, настолько много, что невозможно было считать все случайностью. И журналисты, добравшись до гостиницы, еще раз уверились в этом, узнав буквально с порога, что в Россию прибыл с неким особым поручением американского президента его новый советник по безопасности. Натан Бейл, человек, чье имя было известно всем, хоть единожды касавшимся работы ЦРУ, назначенный на новую должность считанные дни назад, прилетел в Сочи для переговоров с президентом России.

Глава 8 Решение

Вашингтон, США - Сочи, Россия - Москва, Россия

15 мая

-- Взрывы уничтожили несколько километров магистрального газопровода и четыре газоизмерительные станции на русско-украинской границе. Синхронность этих взрывов не оставляет сомнений в том, что это не авария, а диверсия, хорошо спланированный террористический акт, что подтвердили и сами русские. Они только что официально сообщили, что рассматривают именно диверсию в качестве основной версии случившегося, - директор Центрального разведывательного управления отложил в сторону тонкую папку, содержавшую немногочисленные пока отчеты его сотрудников, занятых анализом ситуации на российском газопроводе. - Пока никто не сделал никаких заявлений относительного того, кто именно стоит за этим террористическим актом, - продолжил Николас Крамер, - но, скорее всего, это чеченские боевики. Вероятно, это месть за разгром их банд на границе с Грузией в апреле этого года, когда погибло множество их командиров, а также немало иностранных наемников.

Николас Крамер вновь находился в Белом Доме, прибыв туда по приказу президента Мердока. Кроме главы ЦРУ здесь были также начальники основных разведывательных ведомств Соединенных Штатов, председатель Объединенного комитета начальников штабов и глава администрации Белого дома Сайерс. Еще один человек присутствовал на совещании виртуально, в виде изображения на мониторе, что, однако, не мешало ему принимать в дискуссии самое живое участие.

Натан Бейл сейчас оказался далеко от грешной земли, где-то над Средиземным морем, но, как советник президента по безопасности, принял участие в обсуждении проблемы. Проблемой, разумеется, стала диверсия на русском газопроводе, в результате которой половина Европы в одно мгновение осталась без топлива. На совещании не было - ни в каком виде - лишь главы Госдепартамента, и нельзя сказать, чтобы многие из собравшихся оказались опечалены этим обстоятельством.

-- Русские всегда все валят на чеченцев, - усмехнулся Бейл. - Это очень удобно, не нужно ломать голову над тем, кому это может быть действительно выгодно. Но в свете постоянных заявлений руководителей русских спецслужб о том, что террористическое подполье уничтожено, причем не только в России в целом, но и в самой Чечне, такая версия кажется слишком натянутой. Лично я сомневаюсь, что горстка повстанцев, скрывающихся где-то в горах, в состоянии организовать и осуществить такую акцию. Все, на что они сейчас способны, это обстрелять автоколонну или блокпост, и тут же скрыться, не более того. Акция же, подобная той, что мы наблюдаем сейчас в России, по силам только мощной спецслужбе, имеющей в своем распоряжении всю информацию, а также подготовленных людей.

-- В любом случае, сами чеченцы или те, кто якобы воюет за свободу и независимость чеченского народа, не возьмут на себя никакую ответственность, - произнес Реджинальд Бейкерс. АНБ, мощнейшая разведка, тоже задействовало все ресурсы, дабы глава государства мог принять верное решение, и сейчас Бейкерс был готов изложить все факты. - В отличие от палестинцев террористы, действующие на территории России, никогда не выступают с официальными заявлениями. Они вообще ведут себя, как обыкновенные уголовники, ни в чем не сознаются и готовы отпираться до последнего. Но я согласен с Натаном, и сомнительно, чтобы эту атаку могли осуществить какие-то горцы.

Новоиспеченный советник президента по национальной безопасности лишь благодарно кивнул, взглянув на Бейкерса.

-- Боже мой, - президент, рассматривавший спутниковые снимки, сделанные спустя чуть более часа после взрыва, и будто не слышавший своих помощников, сокрушенно покачал головой: - Как после атомной бомбардировки!

На фотографиях высокого качества была четко видна выжженная проплешина радиусом не менее километра, внутри которой не уцелело ничего. Даже каменные стены зданий разрушились до основания, превратившись в прах.

-- В таком случае, Натан, кто, по-вашему, мог осуществить этот теракт, если не чеченцы? - сквозь зубы процедил Крамер.

-- Прежде всего, не будем забывать о событиях в Германии, происшедших практически одновременно со взрывами на газопроводе, - произнес в ответ советник по безопасности. - Сразу на четырех хранилищах федерального резерва сырой нефти в северной части ФРГ прогремели мощные взрывы, к счастью, не приведшие к гибели людей. Пятьдесят с лишним миллионов баррелей сырой нефти, принадлежащих немецкому правительству, выполняют ту же функцию, что и наши стратегические нефтяные запасы, расположенные под побережьем Мексиканского залива. В условиях перебоев с поставками нефти, преимущественно из региона Персидского залива, этот резерв должен обеспечить более-менее стабильное функционирование немецкой промышленности, экономики, помочь избежать резкого роста цен на бензин и прочие нефтепродукты. В условиях, когда арабы, не ограничившись Штатами, могут ввести нефтяное эмбарго против наших союзников в Европе, эти запасы становятся крайне важными. И вдруг неизвестно кто проникает на территорию хранилищ и взрывает их, уничтожив все наземные коммуникации.

-- Они тоже хранят нефть под землей, верно? - поинтересовался, подняв взгляд от фотографий, Джозеф Мердок.

-- Да сэр, - подтвердил Бейл. - И, уничтожив сооружения, находящиеся но поверхности, неизвестные террористы запечатали эти подземные хранилища. На устранение последствия взрывов, по словам немецких специалистов, уйдет до недели, и все это время то море нефти, что есть в распоряжении их правительства, фактически будет недоступно для какого-либо использования.

-- Похоже, наши германские союзники все же не осознали важность этих хранилищ, если террористы так легко осуществили свой замысел, - заметил генерал Форстер. - Они, видимо, даже не подумали о том, чтобы усилить меры безопасности на объектах, обладающих в сложившихся условиях стратегической важностью.

-- Но неделя, это же несерьезно, - не обращая внимания на генерала, произнес Мердок, пожимая плечами. - Даже если арабы прямо сейчас введут эмбарго против европейцев, за неделю не возникнет никакого дефицита нефти. И мне, честно говоря, непонятно, какую цель вообще преследовали эти террористы. - Президент в сомнении покачал головой.

-- Я уверен, господин президент, это была только демонстрация своих возможностей и решимости, - уверенно заявил Натан Бейл. - Огласки в любом случае не избежать, и возможна паника, скачки цен на топливо, прочие неприятности. А руководству страны, и не только немцам, придется задуматься над тем, что будет дальше. Начав с нефтяных резервуаров, неизвестные террористы могут пойти дальше, например, атаковать танкеры в портах, уничтожить нефтеперегонные заводы. И события в Германии, равно как и теракты на российских трубопроводах, вне всякого сомнения, являются делом рук русских спецслужб.

Если Бейл хотел удивить собравшихся на совещании у президента людей, то ему это явно удалось. На несколько секунд повисла полнейшая тишина, чиновники, в том числе и сам Мердок, пытались понять, не ослышались ли они.

-- Это уж слишком, - наконец возмущенно произнес Крамер. - Неужели вы всерьез полагаете, что русские сами себе нанесут такой ущерб, убив несколько десятков своих граждан? Вы можете не верить моим агентам, Натан, можете не верить мне, но не стоит ставить под сомнение технику. Вы видели снимки из космоса, видели, что осталось на месте газопровода, и как вы после этого можете предполагать. Что это устроили сами русские. Им же придется потратить кучу денег на восстановление всех коммуникаций.

-- Насчет гибели людей, Николас, я не стал бы говорить так однозначно, - возразил Бейл. - Пока не названы имена тех, кто, как утверждают русские, погиб при взрывах, как не найдены и останки тел, якобы полностью уничтоженных огнем. - Бейл усмехнулся: - Отличный способ замести следы, не так ли? Поэтому, очень может быть, взрывы произошли в тот момент, когда на станциях не было ни единого живого человека. Пока названы лишь приблизительные цифры потерь, и вполне вероятно, что они постепенно уменьшатся до нуля. Да и, в конце концов, неужели ради возрождения величия и мощи своей страны тот же Швецов не решится убить нескольких русских? Благородными целями, господа, можно оправдать еще и не такие преступления, и все вы это знаете.

-- Но для чего русским устраивать такое... такую... - президент замялся, с трудом пообрав подходящее слово: - Такую мистификацию. Какой в этом смысл, Натан?

-- В Берлине пару дней назад Захаров открыто угрожал европейцам прервать поставки газа, если они не согласятся на условия, выдвинутые русскими, - пояснил советник по безопасности. - Но, просто перекрыв вентиль на трубе, Захаров бы превратился сам и превратил бы своего президента, по прямым командам которого он, собственно, и действует, во врагов всего цивилизованного мира, ополчив против себя всех, кого только можно. И эта странная диверсия может стать неплохим прикрытием в таком случае. При этом русские одновременно проводят подобную акцию в самой Европе, атаковав немецкие хранилища нефти, чтобы продемонстрировать всем уязвимость их энергетической системы. При этом так называемые "террористы" умышленно старались избежать человеческих жертв, поскольку в противном случае русских можно было обвинить в прямой агрессии. А так ситуация не выходит за рамки экономических и политических разногласий, не более того. Воспользовавшись тем, что мы, Соединенные Штаты, пока заняты решением своих проблем, русские хотят подчинить себе Европу, господин президент, - добавил Натан Бейл. - Нехватка газа начнет сказываться в ближайшие дни, если поставки не возобновятся, и тогда наши союзники, скорее всего, согласятся выполнить требования русских. Они больше не надеются на нашу помощь, поэтому, сэр, я настаиваю на том, чтобы оказать на Москву максимальное давление. Я скоро встречусь с русским президентом, и прошу вас поддержать меня в намерении предъявить ему ультиматум. Мы должны наставить на том, чтобы русские возобновили поставки газа в Европу в течение, скажем, суток, в противном случае угрожая международными санкциями.

-- Несомненно, пора поставить Москву на место, - подхватил Алекс Сайерс. - Они зарвались, разыгрывая нефтяную карту, и этому нужно положить конец. Русские должны понять, что неведомая прихоть высших сил, даровавших этому народу такие богатства, не дает им права принуждать к чему-либо своих соседей. И не нужно стесняться в средствах. Я полностью поддерживаю Натана, господин президент!

-- Бессмысленно и глупо давить на Москву. Едва ли в такие сроки они реально что-то успеют исправить, - заметил Крамер. - Это просто невозможно, Натан. Черт возьми, вы предлагаете же заведомо невыполнимые условия!

В этот момент у Крамера, как никогда прежде, было сильно ощущение, что сейчас может произойти что-то непоправимое, что любое решение, принятой здесь сегодня, окажется фатальным. Бейл, явно действовавший в тандеме с Бейкерсом, явно вел свою игру, и глава ЦРУ лихорадочно пытался понять ее цель. В любом случае, следовало убедить президента быть более сдержанным, не рубить с плеча. К сожалению, это не удалось.

-- Я согласен с вами, Натан, - кивнул президент Мердок. - Русских пора поставить на место, и мы должны сделать это прямо сейчас. Не стесняйтесь в выражениях, не бойтесь демонстрировать нашу силу и решимость, разговаривая с президентом Швецовым. - Джозеф Мердок был полон решимости: - Считайте это моим приказом, Натан, приказом, который вы должны выполнить наилучшим образом.

В то же время, пока посланник далекой Америки еще находился в воздухе, с каждой секундой приближаясь к российской границе, командующий Космическими войсками России поспешно собирался на совещание в Генеральный штаб.

-- Полковник Синицын уже явился? - Генерал-полковник Николаев находился в своем кабинете, разговаривая с дежурным офицеров по селектору. - Пусть зайдет.

-- Товарищ генерал-полковник, - спустя несколько секунд на пороге кабинета, не слишком просторного, украшенного, как подобало, российским триколором и портретами президента, а также министра обороны, возник невысокий худощавый офицер с плотной кожаной папкой под мышкой.

-- Через час начнется совещание у министра обороны, - бросил Николаев, - а вы до сих пор не подали мне аналитическую сводку, полковник.

-- Виноват, товарищ генерал-полковник, - Синицын прошел через кабинет и протянул своему начальнику несколько листов. - Прошу вас. Сводка.

-- Ладно, - командующий убрал распечатку в кейс. - По дороге успею ознакомиться. Ничего нового нет?

-- Ничего конкретного, товарищ генерал-полковник, - Синицын замер в нерешительности, будто собирался что-то сказать.

Николаев ободряюще взглянул на своего офицера, словно ощутив охватившее того замешательство. Полковник космических войск Синицын был заместителем начальника аналитического отдела. В обязанности офицера входила помимо прочего и подготовка сводных отчетов о действиях в космическом пространстве потенциальных противников. Полеты космических кораблей, запуск нового спутника, все это анализировалось с привлечением не только технических средств, но и разведывательных служб.

-- Товарищ генерал-полковник, - явно сомневаясь в чем-то, произнес Синицын, уже стоя на пороге кабинета. - Есть кое-что, не включенное в сводку. Американцы несколько дней назад внесли изменения в траектории своих разведывательных спутников, тех, что пролетают над нашей территорией. Мы отразили это в отчете, но наши специалисты кое-что поверили, и убедились, что из-за этой коррекции орбит большая часть американских спутников закончит свой срок службы раньше, чем положено, и намного раньше. Они уменьшили скорость, так, что спутники теперь дольше могут находиться над определенным районом, но при этом на них сильнее действует земная гравитация. Они все войдут в плотные слои атмосферы спустя несколько месяцев, и это показалось нам, мне лично, - поправился полковник, - довольно странным. Американцы очень редко жертвуют такой дорогой техникой без видимых причин.

-- И что? - непонимающе нахмурился Николаев, чувствуя, что зря теряет время.

Совещание в Генштабе было совсем некстати. Вчера генерал встретился со следователем из военной прокуратуры, и до сих пор не мог придти в себя после неприятного разговора. Кто-то узнал, что Николаев продал фирме своего приятеля спутниковые снимки нескольких центральных областей европейской части страны. Друг занимался строительством, и очень заинтересовался этими снимками, в итоге выложив за них немалую сумму, но, к несчастью, на фотографиях оказались военные объекты. Сам факт передачи посторонним подобных снимков уже тянул на принудительное увольнение в запас, и это в лучшем случае, но то, что кто-то, не имеющий отношения к армии, получил возможность в подробностях изучить расположение и внутреннюю планировку нескольких военных баз, уже означало трибунал.

Николаев не знал, кто сдал его, да это было и не важно. Главное, следователь, которому было поручено провести проверку, не теряя времени напрасно, просто назвал сумму, в обмен на которую он сделает все, чтобы спутниковые снимки никто и никогда не смог связать лично с ним, генерал-полковником Николаевым.

Сыщик в погонах, цепкий сукин сын, понимал, что фотографии перешли из рук в руки не безвозмездно, и спешил урвать себе кусок пожирнее. И теперь командующий космическими войсками напряженно решал сложную задачу. С одной стороны, он рисковал пойти под трибунал по обвинению едва ли не в шпионаже, с другой сумма, которую потребовал чин из прокуратуры, была больше полученного самим генералом за проклятые фотографии вознаграждения.

-- Товарищ генерал-полковник, - явно не заметив на лице начальника недовольство, продолжил Синицын. - Я считаю, что американцы по каким-то причинам хотят знать все перемещения наших войск по европейской части страны. Никаких сомнений в том, что им известна дислокация всех наших подразделений на определенный момент времени, нет. Их разведка существует не зря, и может предоставить командования такую информацию. И для того, чтобы точно знать все изменения в расположении частей армии и флота к западу от Уральских гор, американцы намеренно жертвуют своими спутниками, в том числе новейшими, прослужившими менее года. После коррекции орбит, о которой я говорил, вся европейская часть России находится почти под постоянным наблюдением. Их орбитальная группировка, направленная сейчас против нас, включает уже по два аппарат оптико-электронной разведки "Ки Хоул-11" и радиолокационной разведки типа "Лакросс", и, как минимум, по одному спутнику радиотехнической разведки "Феррет" и "Джапсит-2" и метеорологический DMS. Их поддерживает соответствующее количество спутников связи. Спутники летят медленно, и когда один из них оказывается слишком далеко для качественного ведения разведки, ему на смену уже приходит следующий. В Хьюстоне видят любые наши движения, товарищ генерал-полковник, - произнес Синицын. - Их явно интересуют не только какие-то стратегические объекты, но и вообще все гарнизоны, расположенные до Урала.

-- И для чего это нужно американцам, - пытаясь отвлечься от тяжких мыслей, поинтересовался Николаев. - Какова, по-вашему, полковник, цель такой операции?

-- Товарищ генерал-полковник, вы знаете, что американцы всегда делают ставку на авиацию и крылатые ракеты, придерживаясь стратегии бесконтактных войн. А, учитывая, что в настоящее время большая часть их высокоточных боеприпасов, в том числе авиационные бомбы, а также ракеты AGM-86C воздушного базирования и ракеты "Томагавк", которыми оснащена большая часть американских надводных кораблей и многоцелевых атомных субмарин, оборудованы спутниковыми системами наведения, позволяющими наносить удары по неподвижным целям, координаты которых известны заранее, напрашивается одно предположение, - четко и слишком безжизненно, точно робот, ответил полковник Синицын. - Я предполагаю, что готовится ракетно-авиационный удар по территории России со стороны Соединенных Штатов Америки. Американцы отслеживают любые перемещения наших войск на европейской части страны, чтобы каждый момент времени точно знать, какие координаты следует вводить в системы наведения их ракет и бомб. Они взяли нас на прицел, товарищ генерал-полковник!

-- Ты что, серьезно? - Николаев даже забыл на мгновение о своих проблемах, с удивлением уставившись на своего подчиненного и пытаясь найти в его внешнем виде признаки сумасшествия. - Это же бред, полковник! - Генерал рассмеялся, выплескивая накопившееся за последние дни напряжение: - Американцы готовятся напасть на Россию, каково? Ты представляешь, что будет, если в это скажу в Генштабе? Да с меня на месте сорвут погоны, и в ж... вставят.

Николаев хлопнул ладонью по столу, вновь зайдясь в приступе смеха:

-- Разведка, значит, ни хрена не знает, а какой-то полковник из штаба, носа не кажущий за порог кабинета, разгадал-таки коварные замыслы вечно потенциального противника!

-- Товарищ генерал-полковник, - жестко, пожалуй, излишне жестко, произнес Синицын, прерывая начальника, - я настаиваю на том, чтобы вы обратили внимание командования на интенсификацию спутниковой разведки со стороны американцев. Вы не верите в то, что я сказал, и, возможно, в разведке сложилась такая же ситуации. Да, это кажется фантастикой, но если сейчас не проверить такое предположение, в том числе задействовав агентурные источники информации, что, разумеется, не входит в компетенцию Космических войск, может быть, скоро уже будет поздно вообще что-либо проверять.

-- Полковник, эта информация есть в сводке, которую ты мне подготовил? - дождавшись, когда Синицын молча помотает головой, генерал-полковник Николаев продолжил: - Значит, доверить свои гениальные выводы бумаге, тем более, официальной, ты не рискнул, так? Шкуру свою бережешь, значит? И хочешь при этом, чтобы я выставил себя на посмешище перед министром, перед целой толпой генералов.

-- Я готов высказать свои соображения и сам, товарищ генерал-полковник, но на совещание такого уровня меня не допустят, вы же знаете.

-- Знаю, - кивнул Николаев. - И правильно делают, что не допускают, а то еще придется слушать всякий бред. А потому приказываю либо забыть ту чушь, что ты сказал, прямо сейчас и навсегда, либо, - генерал буквально придавил полковника взглядом к полу, - найти убедительные доказательства твоему предположению. Если ты добудешь что-то, более веское, чем собственные домыслы, я готов в любое время дня и ночи бежать с докладом хоть к министру, хоть к Верховному главнокомандующему, ясно?

-- Так точно, товарищ генерал-полковник, - вытянулся в струнку Синицын. - Разрешите идти?

-- Да, полковник, ступай, работай, - застегнув "дипломат", Николаев вышел из кабинета, направившись к ожидавшей его машине. До начала совещания еще нужно было успеть ознакомиться с подготовленной Синицыным сводкой. Конечно, генерал не сомневался, что у его помощника разыгралась фантазия. И все же их головы никак не шли слова Синицына: "Они взяли нас на прицел".

Совещание, на котором министр обороны должен был выслушать доклады своих подчиненных, глав родов и видов войск, а также старших офицеров военной разведки, началось с некоторым опозданием. Виновником задержки оказался сам маршал Лыков, несмотря на свое звание, оказавшийся бессильным перед столичными пробками.

-- Товарищи офицеры, - громкий окрик дежурного заставил разговорившихся генералов, разбившихся на небольшие группы, равномерно распределившиеся по всему довольно тесному помещению, умолкнуть, обратив взгляды на вошедшего министра. - Министр обороны Российской Федерации!

-- Прошу садиться, товарищи офицеры, - и сам Валерий Лыков тоже сел во главе длинного стола, по обе стороны которого расположились генералы, часть из которых прибыла в Генштаб в сопровождении своих адъютантов.

-- Итак, товарищи офицеры, - маршал обвел взглядом изображавших высшую степень внимание генералов, - мы собрались здесь, чтобы обсудить ситуацию, сложившуюся в Северной Атлантике, возле наших морских границ. Прошу, Сергей Романович, - Лыков взглянул на одного из офицеров.

Немолодой мужчина, на плечах которого красовались погоны генерал-майора, встал и подошел к огромной карте России, занимавшей целую стену. Начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба не нуждался в шпаргалках, наизусть запомнив текст своего доклада.

-- Благодарю, товарищ маршал, - кивнул, поднимаясь на ноги, шеф военной разведки. - Итак, товарищи офицеры, обстановка на данный момент следующая. Наше вникание привлекла, прежде всего, излишняя активность американского флота в северной части Атлантического океана.

Генерал-майор Аляев очертил тупым концом карандаша названный район, одновременно пояснив:

-- Несмотря на то, что маневры НАТО "Северный щит" завершились несколько дней назад, действовавшая у границы полярных владений России авианосная ударная группа во главе с атомным авианосцем "Теодор Рузвельт", уже покинувшая район учений, внезапно вернулась на прежние позиции. Авианосец и корабли эскорта пополнили боекомплект и запас топлива от судов снабжения, пришедших от американского побережья, и теперь имеют достаточно ресурсов, дабы оставаться на боевом дежурстве еще не одну неделю. Далее, - карандаш двинулся от берегов Скандинавии в открытый океан, - западнее находятся еще две авианосные группы, флагманами которых являются многоцелевые атомные авианосцы "Дуайт Эйзенхауэр" и "Карл Винсон". Точное местоположение их неизвестно, и я предлагаю задействовать разведывательную авиацию флота для поиска этих эскадр. У побережья Норвегии, возле Тронхейма, и в проливе Скагеррак сейчас также находятся два десантных соединения, всего шесть кораблей, на борту которых свыше пяти тысяч американских морских пехотинцев с тяжелым вооружением. Еще одно такое соединение находится сейчас где-то в Эгейском море. Кроме того, - продолжал начальник военной разведки, - в Норвежское море направляется также авианосец "Авраам Линкольн", покинувший недавно Персидский залив, и, по неподтвержденным данным, такой же приказ получил еще один ушедший от иранских берегов авианосец, "Джордж Вашингтон". Также нам стало известно, что авианосная группа во главе с "Энтерпрайзом", снялась со стоянки у берегов Сицилии и сейчас спешно движется к Гибралтарскому проливу. Пока подтверждение не получено, но я лично полагаю, что вскоре этот авианосец также появится где-нибудь у норвежских берегов, то есть в непосредственной близости от российских морских границ.

-- То есть, - заметил главнокомандующий военно-морским флотом России, - даже без учета "Энтерпрайза" и "Джона Кеннеди" на расстоянии не более тысячи миль от наших границ сейчас находится не менее тридцати боевых кораблей, несущих порядка шестисот крылатых ракет "Томагавк", а также свыше ста шестидесяти многоцелевых палубных истребителей. Налицо создание у наших границ мощной ударной группировки, или, иначе говоря, возникновение угрозы нашей безопасности, товарищи офицеры.

Генералы и адмиралы после реплики Голубева понимающе переглянулись, оценив серьезность ситуации. Собранных американцами в Северной Атлантике сил было вполне достаточно даже для прямой агрессии, и тем более их хватало для нарушения судоходства в этой части океана.

-- И чем американцы объяснили такую перегруппировку сил? - поинтересовался маршал Лыков. - Просто так никто и никогда не станет стягивать свой флот в один район мирового океана. Их интерес к Северной Атлантике должен иметь какие-то объяснения.

-- Дипломатическое ведомство по моей просьбе направило запрос в американское посольство, - сообщил Аляев, - но их военный атташе заявил, что не в курсе происходящего, и попросил несколько дней для уточнения ситуации. Пока мы ждем ответа, товарищ маршал, а тем временем американские гавани покинули два введенных в строй считанные дни назад авианосца, "Джон Кеннеди" и "Констеллейшн". Их спешно сняли с консервации, вероятно, готовясь к новой войне в Персидском заливе, но, хотя американский президент заявил, что его страна не прибегнет к силе, оба корабля не только не вернули в резерв, но, напротив, срочно дооснастили, в невероятно короткие сроки завершили формирование авиакрыла для обоих авианосцев, а также эскорта.

-- Куда направляются эти авианосцы, товарищ генерал-полковник? - спросил внимательно слушавший доклад начальника ГРУ министр обороны.

-- Место назначения "Джона Кеннеди" неизвестно, он пока находится в самом центре Атлантики, и оттуда может двинуться куда угодно. Но лично я нисколько не удивлюсь, если этот корабль присоединится к тому флоту, что сконцентрирован в Норвежском море и на подходах к нему. А "Констеллейшн" идет к Гавайям, где, по нашим данным, примет участие в маневрах флота вместе с однотипным авианосцем "Кити Хок", базирующимся в Йокосуке. Последний действительно готовится выйти в море, и покинет базу, по нашим подсчетам, в течение, самое большее, суток. Приведены в боевую готовность, якобы для участия в маневрах, и части морской пехоты США, размещенные на Окинаве и других американских базах в Японии.

Генералы, которым теперь уже не нужно было просто изображать внимание, пристально следили за жестами Аляева, указывавшего те или иные районы на карте. Ни от кого не укрылось, что активность американцев проявляется, по какой-то странной закономерности, вблизи территории России. Символы, обозначавшие военные корабли американского флота, охватывали российские берега с двух сторон, пока, однако, не приближаясь вплотную.

-- Кроме того, средства радиотехнической разведки зафиксировали интенсивный радиообмен с находящимися в Атлантическом и Тихом океанах подводными лодками ВМС США, - тем временем продолжал разъяснять ситуацию генерал-полковник Аляев. - Сейчас в Норвежском море, и, вероятно, в северо-западной части Баренцева моря также, находится от шести до десяти многоцелевых атомных подлодок, в том числе одна новейшая, типа "Виржиния". Все они были задействованы для слежения за маневрами Северного флота, и наши моряки несколько раз устанавливали контакт с чужими субмаринами, правда, на очень непродолжительное время. И сейчас в Норвежское море направляется еще несколько ударных субмарин, все с крылатыми ракетами "Томагавк". Примерно то же, но чуть в меньших масштабах, происходит и на Тихом океане. Мы задействовали все средства технической и агентурной разведки, и постоянно контролируем ситуацию, хотя, к сожалению, - начальник Главного разведывательного управления досадливо скривился, - возможности наши сейчас крайне ограничены.

-- У вас все, товарищ генерал-полковник? - дождавшись утвердительного ответа, министр произнес: - Прошу, товарищи офицеры, кто может добавить что-либо по существу.

-- Товарищ маршал, - генерал-майор Николаев встал, откашлявшись и одернув китель, при этом с сожалением отметив, что форма опять стала ему тесна, и придется обращаться к портному. - Мы отметили усиление активности американцев в космическом пространстве, в частности, интенсификацию спутниковой разведки. Американцы так изменили траектории некоторых своих спутников, что они теперь дольше находятся над европейской частью России, при этом охватывая несколько большую, чем раньше территорию. Специалисты предположили, что эта коррекция орбит приведет к более быстрому, чем должно быть, выходу спутников из строя.

На мгновение у Николаева все же мелькнула мысль озвучить дикую, казавшуюся совершенно нелепой еще несколько минут назад, до того, как начал свой доклад Аляев, теорию полковника Синицына. Теперь смеяться над чересчур ретивым офицером уже не хотелось.

И все же Николаев не решился повторить сказанное своим подчиненным, опасаясь, что просто будет не понят или, того хуже, осмеян. Все, кто собрался здесь, большую часть своей сознательной жизни готовились к третьей мировой войне, осознав, наконец, что ее вероятность не просто ничтожна, она практически равняется нулю.

-- Интересно, - кивнул Лыков. - Американцы стягивают поближе к нашим границам свой флот, массу подлодок с крылатыми ракетами, и при этом более активно ведут разведку, причем так, что помешать им мы фактически не можем, если только не расстрелять их спутники.

-- Ну, это, товарищ маршал, и будет равносильно объявлению войны, - заметил по-прежнему стоявший на вытяжку и попытавшийся сильнее втянуть живот Николаев.

-- Ладно, - Лыков велел генерал-майору сесть. - Что еще?

-- Товарищ маршал, - вновь вскочил Аляев. - Небольшое дополнение. Американцы почему-то не спешат выводить войска не только из Грузии, но также и из Европы. Там сейчас находятся четыре их дивизии, несколько отдельных бригад и полков, в том числе рейнджеры. В основном они сосредоточены в Германии, частично в Италии и Франции, а также в Дании. Часть из этих подразделений уже получила приказ покинуть Европу, но внезапно он был отменен. Например, Третья механизированная дивизия в полном составе сейчас находится в Амстердаме, ожидая команды грузиться на корабли, также, кстати, стоящие уже в порту. Приказ такой, однако, до сих пор не поступил. Кроме того, не покинули американские базы в Британии и Исландии и соединения стратегических бомбардировщиков, передислоцированные туда для участия в маневрах.

-- Все ясно, - кивнул министр обороны. - Американцы держат не так далеко от наших границ мощную ударную группировку. Думаю, это сделано для оказания на нас давления в ходе конфликта с европейцами по поводу поставок газа. Но это все политика, ею пусть занимается Правительство и Министерство иностранных дел. Нам же нужно подготовить ответные действия в части военной, а не дипломатической. И, прежде всего, меня беспокоит присутствие у наших границ такого количества авианосцев, почти половина из всех имеющихся у американцев кораблей такого класса. Думаю, здесь ответ тоже за моряками. - Министр взглянул на главнокомандующего военно-морским флотом: - Прошу, Федор Ильич.

-- Что ж, - начал адмирал Голубев. - Авиация Северного флота уже сейчас осуществляет слежение за американскими кораблями, правда, эпизодически. Во-первых, их соединения все еще находятся на пределе дальности разведывательных самолетов, во-вторых, без истребительного прикрытия длительные полеты вблизи их авианосных соединения несколько неразумны. Кто их знает, этих американцев, что у них на уме, - пожал плечами адмирал. - Думаю, и далее все заботы по сдерживанию американцев лягут именно на Северный флот, поскольку лишь он и сохранил определенный ударный потенциал и возможность действовать в открытом океане. Остальные флоты способны эффективно лишь оборонять побережье, препятствуя, например, высадке десантов, и только.

-- Какими силами мы располагаем в этом районе? - прервал адмирала Лыков.

-- Прежде всего, товарищ маршал, три подводных ракетных крейсера типа "Антей" в северной части Баренцева моря, - быстро ответил Голубев, - и столько же многоцелевых атомных подлодок типа "Барс". Приняв участие в маневрах флота, эти субмарины остаются на боевом дежурстве. Это наши основные ударные силы в данном районе. Также на подходе к Баренцеву морю соединение из трех многоцелевых атомных субмарин, которые вели слежение за маневрами американцев у побережья Норвегии. В принципе, мы можем вернуть их обратно, в Норвежское море, если будет приказ.

-- И "Северодвинск", - произнес один из офицеров, вызвав недовольный взгляд маршала. - "Северодвинск" ведь еще находится в море?

-- Да, это в некотором смысле ходовые испытания новой подлодки, - подтвердил Голубев. - На ней смешанный экипаж, частью моряки-подводники, частью гражданские специалисты, завершающие отладку второстепенных систем в походе. Субмарина, кстати, уже проявила свои лучшие качества, и есть основания считать, что ее звездный час еще впереди.

-- Какие еще силы есть в нашем распоряжении? - вернул разговор в нужное русло Лыков.

-- В Норвежском море сейчас находится разведывательное судно "Урал", принялся перечислять адмирал. - Его сопровождает атомный ракетный крейсер "Петр Великий" - при упоминании самого мощного отечественного боевого корабля многие, особенно морские офицеры, довольно заулыбались, представив, как нервничают от такого "соседства" американские моряки - а также большой противолодочный корабль "Адмирал Чабаненко". Ну и, разумеется, авианосная группа во главе с "Адмиралом Кузнецовым" в Баренцевом море, всего семь вымпелов, в том числе и ракетный крейсер "Маршал Устинов". Корабли идут домой, к родным берегам, выполнив всю программу учений.

-- Им, думаю, придется еще побыть в море, - решил министр обороны. - Как я понимаю, подлодки без поддержки надводных сил не обладают достаточно высокой эффективностью, и авианосец продолжит плавание, пока не прояснятся окончательно намерения американцев.

-- "Кузнецов" и его эскорт израсходовали значительную часть топлива, и не смогут оставаться в море слишком долго, - возразил командующий флотом. - Кроме того, запас горючего для самолетов и вертолетов авианосца исчерпан не менее чем на шестьдесят процентов. Полеты в этом походе проводились весьма интенсивно, - пояснил Голубев, - и сейчас боеспособность всего соединения довольно низкая. Никто не предполагал, что им придется выполнять еще какие-то задачи, помимо участия в маневрах.

-- У вас есть танкеры, транспорты, - поморщился министр. - Корабли снабжения, или как они называются? Заправьте авианосец и сопровождающие его суда прямо в море, и доставьте на их борт боеприпасы, адмирал. Это наш флот способен сделать?

-- Да, товарищ маршал, - кивнул Голубев, чувствуя недовольство министра обороны. - Можно начать формирование конвоя уже сейчас.

-- Замечательно, - криво усмехнулся маршал. - Так, что еще? - Лыков кивнул, видимо, соглашаясь с собственными мыслями: - Держать в полной готовности авиацию. Ракетоносцы должны подняться воздух как можно быстрее после получения приказа.

-- Вы понимаете, что на это в любом случае нужна санкция Верховного главнокомандующего?

Армия мирного времени всегда отличалась тем, что почти любой офицер пытался переложить с себя ответственность за любое дело на того, кто имел больше звездочек на погонах или занимал вышестоящую должность. Инициатива всегда была наказуема, и министр обороны понимал, что заставило Голубева напомнить о необходимости получить "добро" от президента.

-- Я помню, Федор Ильич, - полупрезрительно усмехнулся маршал. - У вас будет такой приказ в течение пары часов, будьте уверены. Но план действий должен быть разработан уже сейчас хотя бы в общих чертах.

-- Так точно, товарищ маршал, - кивнул Голубев. - Мы готовы привести авиацию флота в боевую готовность. Пилоты недавно завершили учения, вспомнили все свои навыки. Недостатка в топливе для ракетоносцев и боеприпасах у нас нет.

-- Хоть что-то хорошее, - хмыкнул маршал, криво усмехнувшись.

-- Кстати, - добавил вице-адмирал Хорев, - командующий Северным флотом сейчас как раз находится на борту "Кузнецова". Он пожелал лично наблюдать за ходом учений.

-- А вот это неразумно, - прищурившись, посмотрел на начальника оперативного отдела Главного Штаба ВМФ министр. - Еще Василий Иванович Чапаев, царствие ему небесное, говаривал, что не дело командиру идти в атаку впереди, на лихом окне. Командующий флотом и должен командовать флотом, а не горсткой кораблей. Пусть вернется в штаб, и оттуда уже осуществляет общую координацию действий всех вверенных ему сил.

-- Товарищ маршал, - подал голос начальник разведывательного управления, - раз уж мы не можем помешать американцам вести разведку из космоса, нужно хотя бы воспрепятствовать их самолетам, в том числе беспилотным. В Британии на нескольких авиабазах они разместили три или четыре дистанционно пилотируемых разведчика "Глобал Хок", а в Турцию сравнительно недавно, уже в ходе натовских учений, прибыли два беспилотных самолета "Даркстар", новейшие, еще ни разу не применявшиеся в реальной обстановке.

-- Войска противовоздушной обороны уже находятся в состоянии повышенной боевой готовности, - доложил генерал-половник Малинин, тот, кто отвечал за воздушный щит страны. - Мы сделали выводы из появления американского беспилотника над Мурманском. Особое внимание мы уделили именно Кольскому полуострову с его военно-морскими базами и базами авиации флота, а также Кавказу. В воздухе постоянно находятся перехватчики, на севере, в районе Архангельска, Мурманска и восточнее, развернуты самолеты дальнего радиолокационного обнаружения А-50. К появлению американских шпионов мы готовы полностью.

-- Особое внимание уделите прикрытию баз флота, - потребовал Лыков. - Над ними не должен пролететь ни единый самолет, американский или нет, неважно. И еще, - он задумался на несколько секунд: - В боевую готовность нужно привести все флоты. На Черном море есть несколько больших кораблей, их держать в готовности к немедленному выходу из баз. Американцы лезут в черноморские проливы, сами турки что-то обнаглели, так что нелишне будет напомнить им, что у нас тоже есть флот.

-- На Черном море большие надежды мы возлагаем на ракетные корабли "Бора"и "Сивуч", - произнес Голубев. - Корабли на воздушной подушке, скорость хода свыше пятидесяти узлов, по восемь крылатых ракет "Москит" на каждом, а также универсальная и зенитные артустановки и зенитно-ракетный комплекс "Оса". Собственно, по ударным возможностям эти два корабля водоизмещением всего по тысяче пятьдесят тонн вместе взятые практически не уступают флагману флота, ракетному крейсеру "Москва", водоизмещение которого почти в одиннадцать раз больше. Идеальное оружие для действий на ограниченной акватории. В случае необходимости они за считанные часы доберутся до турецкого побережья, опередив крейсера и сторожевые корабли. Эти корабли поддерживаются в хорошем состоянии, их боеготовность, пожалуй, самая высокая на всем Черноморском флоте.

-- Добро, это тоже может пригодиться, если янки совсем распояшутся, - согласился министр. - В общем, товарищи генералы и адмиралы, задача вам поставлена. За приказом Верховного дело не станет, так что быстро готовьте проекты приказов. Американцам нужно напомнить, что Россия еще не кончилась, и так напомнить, чтобы они долго еще не наглели.

Об обстановке, складывающей в Северной Атлантике, то есть довольно близко от границ морских владений России, министр обороны доложил президенту чуть больше, чем через час, связавшись с главой государства по телефону. Швецов все еще находился в Сочи, с минуты на минуту ожидая прибытия нового советника по безопасности президента США. Высокопоставленный чиновник намеревался встретиться с лидером России как можно быстрее, и Алексей решил принять его в одной из резиденций на черноморском побережье.

-- ...они, по меньшей мере, могут установить блокаду наших портов, нарушив судоходство в северной части Атлантики, Норвежском и Баренцевом морях, - сообщил маршал. Телефонная трубка не могла передать все оттенки и интонации голоса, но глава государства был уверен, что Лыков сейчас напряжен больше обычного. - Американцы обеспечили в этом районе мирового океана колоссальное превосходство в силах над нашим флотом за счет переброски соединений своих кораблей из других регионов.

-- Ясно, Валерий Степанович, - внимательно выслушав короткий и предельно четкий рапорт, произнес президент. Алексей стоял на веранде, выходившей прямо на береговую линию, наблюдая, как тяжелые волны раз за разом накатываются на узкую полосу песка, и всякий раз отступают обратно. - Американцы решили, что их учения нас не впечатлили, и проводят еще одну демонстрацию силы, направленную теперь уже точно против нас. Что ж, наши границы должны оставаться неприкосновенными, и если для этого потребуется пусть на дно пару их эсминцев, да хоть даже и авианосец, клянусь Богом, я отдам такой приказ, и верю, что наши моряки и летчики его выполнят.

-- Господин президент, - маршал обращался к Алексею всякий раз по разному, то называя его главнокомандующим, то предпочитая "гражданскую" должность Швецова. - Господин президент, план ответных мер в общих чертах уже готов. Было принято решение послать в Норвежское море несколько атомных субмарин с противокорабельными ракетами, и авианосец с эскортом, к которому там присоединится группа во главе с "Петром Великим". Также мы предлагаем привести в повышенную боевую готовность части ракетоносной авиации флота и подводные лодки. Но мне все же нужно ваше распоряжение.

-- Одобряю, - коротко ответил Швецов. - Считай, что я отдал приказ о приведении вооруженных сил страны, ее армии и флота, в полную боевую готовность. Все ваши предложения принимаю полностью, и жду их скорейшего претворения в жизнь, Валерий Степанович. Направьте в Норвежское море все, что способно держаться на плаву, выставьте перед авианосцами янки заслон, сквозь который они не смогут прорваться. И пусть в штабе флота уделят особое внимание противолодочной обороне. В первую очередь нужно надежно прикрыть от американских субмарин наши стратегические ракетоносцы. Я не собираюсь приводить в боевую готовность ракетные войска, это пока, кажется, лишнее, но в любом случае подлодки должны быть надежно защищены от вероятных атак американцев.

-- Ясно, товарищ Верховный главнокомандующий, - подтвердил Лыков. - Разрешите выполнять?

-- Действуй, Валерий Степанович. Действуй быстро и решительно, и если американцы попытаются войти в наши воды, их нужно топить без всяких сомнений. Такой приказ и передайте морякам, - закончил Швецов.

Не успел Алексей положить трубку, как пискнул селектор, стоящий на его рабочем столе:

-- Господин президент, советник по безопасности президента Соединенных Штатов прибыл, - сообщил секретарь.

-- Отлично, - хищно усмехнулся Швецов. - Скажите, я готов его принять. - И, уже отключив связь, добавил: - У меня к нему как раз есть несколько вопросов.

Натан Бейл прибыл в Сочи почти ровно в полдень по местному времени. Едва только его VC-137С "Стратолайнер", погасив инерцию, замер на летном поле, едва подали трап, как новоиспеченный советник президента направился в загородную резиденцию Швецова. Он намеревался провести встречу побыстрее, поскольку прибыл в Россию вовсе не для долгих переговоров, не для обсуждения проблемы, а просто для объявления условий, выдвинутых его президентом. И тратить на это много времени было бы нерационально.

-- Господин президент, - Бейл сразу после приветствия перешел к делу. - Я здесь по поручению президента Соединенных Штатов Мердока, и должен передать вам его послание, сэр.

Натан Бейл, грузный, пожалуй, излишне упитанный, был примерно одного роста с русским лидером, но Швецов казался на его фоне прямо-таки балетным танцовщиком. Несмотря на то, что ему уже было далеко за пятьдесят, Алексей старался поддерживать себя в неплохой физической форме, и, по мнению многих, ему это вполне удавалось.

-- Кажется, мы обсудили с вашим президентом все спорные вопросы, - пожал плечами Швецов. Беседа сейчас велась через переводчика, чтобы придать ей явно официальный оттенок, в отличие от почти дружеской встречи президентов двух стран в Анкаре.

-- К сожалению, вы не смогли их решить, - процедил Натан Бейл. - К тому же возникли новые обстоятельства, в свете которых необходимо вернуться к старым проблемам. И в первую очередь я хотел бы обсудить с вами проблему поставок российского газа в Европу. Страны, которым вы продаете свой газ, являются нашими стратегическими союзниками в регионе, и нас очень беспокоит угроза их самостоятельности, их безопасности, вызванная действиями ваших представителей. Мы настаиваем, мой президент настаивает, сэр, чтобы ваша сторона немедленно возобновила поставки газа без каких-либо встречных требований, в рамках существующих на сегодняшний момент договоренностей.

-- Боюсь, это несколько затруднительно, господин Бейл, - с каменным выражением лица произнес Швецов. - Газопроводы, ведущие в Европу, разрушены. Мы полагаем, это был террористический акт, хотя расследование, собственно, еще даже не началось. Собраны лишь кое-какие вещественные доказательства, но все равно случайность практически исключена. И на устранение последствия этой диверсии даже при мобилизации всех возможных сил и средств уйдет несколько дней, или, точнее, не менее недели. До этого ни о каких поставках газа речи быть не может.

-- Я позволю себе усомниться в истинности сказанного вами, сэр, - поморщился Бейл, тоже старавшийся выглядеть бесстрастным и уверенным. Ему хватило одного взгляда на русского лидера, чтобы понять, что перед ним решительный и жесткий человек, закаленный боец, не сдающийся просто так, если есть хоть один шанс на победу. Но Натан Бейл привык иметь дело с разными людьми, и этот был не самым "сложным: - И я передаю вам категоричное требование президента Мердока восстановить снабжение газом европейских стран в течение суток с этой самой минуты, иначе к вам, к России, будут применены международные санкции. Ваши европейские потребители готовы обратиться в ООН, и Соединенные Штаты их поддержат безоговорочно, если наши требования не будут выполнены в точности.

-- По меньшей мере, неразумно что-либо требовать от нас, - покачал головой, чувствуя закипающую ярость, Швецов. - Я вообще не рекомендовал бы вам вмешиваться в эту ситуацию. Мы найдем приемлемый для всех выход из нее, и никакие санкции этому способствовать не будут. Угрозами вы не поможете, а если хотите, то лучше дайте нам людей и материалы, чтобы мы быстрее смогли завершить восстановительные работы. Так вы вернее поможете и своим европейским союзникам. Что же до ваших, господин Бейл, сомнений в моих словах, то это, во-первых, явное неуважение, а я не давал для него повода вам лично, а во-вторых, если вы желаете, я немедленно организую вам поездку на место событий, чтобы вы лично убедились в моей честности.

-- Разумеется, я увижу там именно то, что вы пожелаете, - усмехнулся Бейл. - В этом у меня сомнений нет. Сэр, как бы то ни было, единожды вы уже нарушили слово, не прекратив поставки оружия в Иран. И мой президент, как человек чести, не терпит тех, кто нарушает собственные обещания. Поэтому мне нечего добавить к своим словам.

-- Что ж, я тоже человек слова, господин Бейл, - оскалился Швецов. - И вот вам мое слово, которое, я надеюсь, вы незамедлительно передадите своему президенту. Меня очень беспокоит возросшая активность вашего флота в Норвежском море, вблизи от морских границ моей страны. Наращивание там корабельной группировки ВМС США явно свидетельствует о ваших агрессивных намерениях, и потому и хочу предупредить вас и вашего президента, что если хоть один самолет, корабль или подводная лодка под вашим флагом вторгнется в российское воздушное пространство или территориальные воды, они немедленно будут уничтожены. Я только что отдал приказ привести силы флота в полную боевую готовность, и в случае любого проявления агрессии с вашей стороны по американским кораблям, находящимся в Норвежском море, будет нанесен массированный ракетный удар. Если вы стремитесь сохранить партнерские отношения между нашими странами, если вы действительно являетесь приверженцами мира, предложите своему президенту прекратить эту игру мускулами. Нам есть чем ответить на ваши попытки давления, и ответ не будет адекватным. Я отдам приказ применить те силы и в том масштабе, в котором сочту это необходимым, и они вовсе не будут равноценны вашим силам, господин Бейл. Это все, что я намеревался вам сказать, а теперь прошу оставить меня. Я больше не могу тратить свое время только на вас, сэр.

Швецов встал, и Бейл нехотя последовал за ним.

-- Мне жаль, господин президент, что нам не удалось добиться взаимопонимания, - нарочито печально вздохнул советник по безопасности американского президента. - Так или иначе, требования, которые я озвучил, остаются в силе. Вам решать, исполнить их или нет, сэр, но во втором случае последствия не заставят себя ждать. Благодарю за предоставленное мне время, - Бейл сделал жест, могущий называться поклоном. Переговоры завершились.

-- Каков наглец, - зло бросил Швецов спустя несколько минут после того, как небольшой, нарочито скромный, чтобы не привлекать излишнего внимания, кортеж Бейла покинул резиденцию, направившись в аэропорт. - Явился в мой дом, что-то требует, как будто мы ему должны, угрожает! Чертовы янки до крайности обнаглели.

Президент возмущенно помотал головой, стараясь унять гнев. Тем не менее, он считал, что с Бейлом держался достойно, не позволив эмоциям взять верх над разумом.

-- Они упиваются своей силой, Алексей Игоревич, своим могуществом, далеко не дутым, и постепенно перестали считать всех остальных заслуживающими уважения, - невесело усмехнулся единственный слушатель обличительных речей Швецова. Иван Скворцов, один из немногих сотрудников президентской администрации, сопровождавших главу государства в этой поездке по стране, сидел напротив Алексея за низким столиком, ожидая, когда прислуга подаст кофе. Швецов не считал чем-то предосудительным просто поговорить со своими подчиненными, а сейчас ему просто необходимо было хоть с кем-нибудь поделиться впечатлениями, и молодой помощник главы администрации подходил как нельзя лучше для этой цели.

Официантка в снежно-белом фартуке бесшумно скользнула к столику, аккуратно поставив поднос, и так же бесшумно удалилась, изо всех сил стараясь не вилять бедрами. Она должна была гордиться своей фигурой, это Алексей, поводивший девушку взглядом, признавал, вот только должна была и понимать при этом, что демонстрировать свои прелести президенту бесполезно. Супружеская верность Швецова стала причиной для сплетен и беззлобных шуток среди обслуги, хотя многие просто восхищались своим президентом. Алексею на все это по большему счету было просто наплевать.

-- Да, американцы забылись, и явно хотят вернуть времена холодной войны, - дождавшись, когда официантка покинет комнату, произнес Швецов. Он, разумеется, знал, что люди из Службы безопасности президента слышат и видят все, происходящее возле главы государства, но камеры и микрофоны - это не одно и то же, что говорить просто в присутствии посторонних. - Этот Бейл, - продолжил Алексей, - он ведь планировал специальные операции против нашей страны еще в восьмидесятые, возглавляя какой-то из отделов ЦРУ. И, насколько я успел выяснить, большая часть его замыслов воплощалась с самым превосходным результатом, так что мы имеем дело с профессионалом тайной войны. Это матерый волчара, правда, кажется, немного задержавшийся в прошлом веке. Но, как ни печально, сейчас американцы имеют все шансы выиграть холодную войну, которую буквально сейчас они же и начали, с гораздо меньшими потерями, чем это было в девяносто первом, хотя и тогда они не особо ощутили какой-либо ущерб.

-- Они хотят нас задавить, и даже взрыв на газопроводе используют для введения против России санкции, то есть, по сути, для установления блокады нашей страны в той или иной мере, - кивнул Скворцов, бывшей кем-то более значимым, чем просто секретарь, пусть и допущенный к самому президенту. Этот молодой человек с блестящим образованием имел на все свой взгляд, довольно радикальный, подчас, и не стеснялся его высказывать. Сейчас, как выяснилось, мнение Скворцова и самого президента совпадало до мелочей.

-- Да, сейчас мы нуждаемся только во времени, и ни в чем больше, - вздохнул Алексей. - У нас есть ресурсы, материальные и людские, чтобы поднять экономику, вывести ее на первое место в мире за считанные годы. У нас есть гениальные задумки, есть технологии, которые во всем этом "цивилизованном" мире считают пока просто фантастикой, причем ненаучной. Но у нас нет времени, чтобы воплотить все эти технологии и реализовать давно проработанные до малейших деталей планы. И я боюсь, Ваня, нам это время никто не предоставит. Опять придется бороться за свое будущее, и эта битва, мне кажется, вполне может стать последней в истории России, так что проиграть ее мы просто не в праве.

-- Не думаю, что такое может произойти, - пожал плечами Скворцов. - Наш народ, и это признают не только друзья, но и явные наши соперники, те, кто от века враждебно относится к нам, обладает свойством совершать невозможное в самых сложных условиях. В сорок первом немецкие танки стояли в пригородах Москвы, фашистские офицеры в простые полевые бинокли могли видеть Кремль. Тогда ведь многим казалось, что все кончено, что надежды больше нет. Но прошло не так уж много времени, и уже русские танки проехали по улицам Берлина, а имена советских солдат остались на стенах захваченного Рейхстага.

-- Народ может просто не понять, что происходит, - помотал головой президент. - В девяносто первом и в девяносто третьем народ или бездействовал, или занимал сторону своих же врагов. Именно стадный инстинкт наших людей похоронил великую державу. Признаюсь, я мечтаю возродить ее, Иван, - горячо произнес Швецов. - Хочу видеть Россию действительно сильной, независимой, не оглядывающейся вечно на Америку в надежде услышать сдержанное одобрение самого незначительного поступка. Я хочу знать, что всякий, кто живет в нашей стране, гордится ею, не мечтая сбежать на Запад, чтобы стать там хоть кем, но только бы покинуть свою родину.

И для этого на самом деле нужно не так уж много. Наши прежние вожди сделали ставку на военную мощь, при них было создано оружие, которое и сейчас, по прошествии десятков лет остается эталоном качества, надежности и эффективности. Но они ошиблись, уделяя внимание танкам и ракетам, но забыв о том, что на прилавке любого магазина в любом городе или селе всегда должен быть хотя бы один сорт колбасы.

-- Нет, - убежденно произнес Алексей, чувствуя, как его исподволь охватывает сильное возбуждение, - начинать нужно с экономики. Идея автаркии, самодостаточности сейчас актуальна как никогда, и наша страна, обеспеченная в должной степени практически всеми ресурсами, водой, лесом, территориями, почти неосвоенными, способна стать полностью независимой от остального мира, самодостаточной. Я не сторонник какой-то изоляции, "железного занавеса", но, прежде всего, мы должны сами кормить свой народ, не надеясь на караваны с зерном из-за океана. Это первое, что определяет реальную мощь страны. Мы не должны зависеть от капризов своих соседей, не должны зависеть от случайностей, от колебаний курса каких-то заморских акций. Прежде всего, Россия должна сама, исключительно на своей территории производить и создавать все, необходимое для нормальной жизни своих граждан, излишки произведенного выбрасывая на мировой рынок. За счет этого мы создадим запасы того, чего в нашей стране сравнительно мало, или, как, например, поступили американцы со своей нефтью, не вовсе не станем использовать источники какого-то, к примеру, сырья, ввозя его из-за рубежа до тех пор, пока это возможно.

Алексей говорил, и перед глазами его вставали картины будущего. Он видел, словно наяву, огромную державу, гордую и сильную, никому не грозящую зря, но и никого не боящуюся, страну, в которой в изобилии всего, что только нужно, страну, которой люди гордятся и делают все возможное, чтобы вознести ее, да и самих себя, свой народ, еще выше.

-- Прекрасная мечта, - кивнул попавший под очарование грез своего президента Скворцов, хоть и выросший в совсем иной стране, униженной и слабой, но мечтавший хотя бы дни свои закончить действительно в великой державе. - Я уверен, за вами пойдут многие, и они не устрашатся жертв, пожалуй, неизбежных, ради осуществления этой мечты.

-- Даже коммунисты, те, кто казалось бы, должен первым подхватить эту мысль, колеблются, опасаясь каких-то последствий, - мрачно усмехнулся Швецов. - Они не против помечтать, как мы с тобой сейчас, Иван, но не готовы перейти от слов к делу. Вся их идеология, все их лозунги, это просто ширма, алая ширма, используя которую, их лидерам по-прежнему удается собирать многотысячные митинги, привлекая стариков, верящих в честность людей под красными знаменами. Мне почти не на кого опереться, и пока я тщетно ищу союзников, отпущенный мне срок истечет. У меня слишком мало времени, и нужно хотя бы дать пример, чтобы тот, кто сменит меня, не должен был начинать все с чистого листа, и двинулся бы указанным путем, довершив начатое. Но мне теперь все чаще кажется, что я не успею ничего совершить. Какие-то силы, таинственные и непонятные, равно изнутри и извне мешают мне, разрушая все планы и замыслы. И я боюсь оказаться слишком слабым, чтобы суметь преодолеть их.

Беспокойство действительно не оставляло Алексея уже долгое время, хотя он и не смог связно объяснить бы, чем оно вызвано. Просто за последние недели произошло слишком много событий, либо странных настолько, что не могли быть простой случайностью, либо, напротив, кажущихся вполне обычным совпадением, обычным настолько, что в случайность их, опять же, почти не верилось.

Все эти события, начиная от странного ультиматума арабов и заканчивая нападением на газопровод в России, и подземные нефтехранилища в кажущейся такой далекой Германии, сплетались в прочную нить, уверенно затягивающуюся петлей вокруг целой страны. И что будет дальше, что произойдет на завтра даже, а спустя хотя бы час, человек, ставший правителем этой страны не знал. Он не в состоянии был сейчас что-то предугадать, опередить события, поскольку не знал их закономерности, и мог лишь реагировать на случившееся, делая это, возможно и быстро, но все же недостаточно, чтобы не позволить материализоваться следующему звену этой не нити вовсе, а цепи. И неведение это было хуже всего.

Пытаясь унять волнение, тревогу, с которой все никак не удавалось справиться, Алексей отхлебнул чая. Ароматный напиток, с мятой и бергамотом, согревающей волной коснулся сердца, которые ныло, не унимаясь, уже много дней подряд, и президенту вдруг полегчало. Но, как оказалось, не его одного мучило беспокойство.

-- Господин президент, - неуверенно произнес Скворцов, отчего-то пряча взгляд. - Алексей Игоревич, и все же, быть может, американцы не так уж и неправы? Их требования тоже выглядят вполне осмысленными, хотя и невыполнимыми. Но, возможно, следует все-таки проявить добрую волю, продемонстрировать готовность к сотрудничеству. Не думаю, что нам нужно сейчас до предела обострять отношения с Вашингтоном, и без того весьма непростые.

Швецов молчал, и его собеседник, приняв это за знак продолжать, пояснил, все так же пряча взгляд, словно в сильнейшем стеснении:

-- Нужно сделать шаг навстречу американцам, разрядить обстановку, иначе последствия могут быть самыми страшными. Да, невозможно за несколько часов восстановить разрушенный трубопровод, но есть иные способы доказать готовность к сотрудничеству, - понемногу осмелев, излагал Скворцов. - Больше всего шума наделали заявления Захарова во время обсуждения контрактов на поставку газа. Что, если отказаться от наших требований, не настаивать на передаче технологий?

Алексей глухо зарычал, и Скворцов мгновенно умолк. Но президент вовсе не злился на своего помощника. Напротив, он был зол на самого себя, так упрямо цеплявшегося за глупую идею, принесшую пока одни только проблемы. Он сам дал американцам и их прихвостням повод, оружие против себя.

Логику его мог бы понять любой, но вот нашелся бы кто-то, способный оправдать лидера целой державы? Зачем прилагать усилия, когда все лежит на поверхности? Швецов решил сыграть ва-банк, движимый мечтой, но реальность оказалась иной. Он не соизмерил силы, поставив свой народ, ради которого и шел на риск, под удар. И никто, если, пожалуй, не считать Самойлова и Розанова, не пытался вразумить его. а сам Алексей, совсем по-юношески презрев авторитет и мудрость старших и опытных соратников, конечно, решил поступить им наперекор. Глупец!

-- Да, Иван, пожалуй, ты прав, - со вздохом вымолвил Швецов. - Мы заигрались, переступили черту, не рассчитав собственные силы. Нельзя, никак нельзя сейчас идти на прямой конфликт со Штатами, - решительно кивнул он. - Наверное, и впрямь нужно хоть как-то продемонстрировать им готовность к диалогу.

-- И это нужно сделать немедленно, - неожиданно жестко заметил Скворцов. - Время уже почти упущено, господин президент, но именно, что почти. Нам предъявил ультиматум, но еще не поздно, и можно смягчить ситуацию, сгладить острые углы. Это редчайший шанс все изменить, вернуть на свои места, пусть после всего этого и останется неприятный осадок. Мердок - не идиот, он должен понимать, что требует от нас невозможного. Я думаю, он тоже пойдет на попятную, Алексей Игоревич.

Швецов кивнул. Да, он еще может успеть. Так редко выпадает шанс исправить собственные ошибки без действительно серьезных последствий, и он, черт возьми, воспользуется им. Нужна лишь передышка, тайм-аут, чтобы собраться с мыслями, скопить силы, продумать план, и уж тогда...

-- Офицера связи, - потребовал Алексей у вышедшего на террасу телохранителя, и, когда появился вызванный помощник, приказала: - Немедленно соедини меня с Вашингтоном, с президентом США!

Иван Скворцов одобрительно кивнул. Что ж, порой приходится забывать о гордости, особенно, если ставки слишком высоки.

А тем временем события, столь тревожившие главу российского государства, продолжали свершаться, образуя ячейку за ячейкой той хитрой сети, опутывавшей все и вся. Пауков, что усердно сплетали эту паутину, было немало, и один из них, едва ли не самый матерый и кровожадный, в обличии советника по безопасности американского президента прибыл в Москву.

Лайнер VC-137C специального назначений совершил посадку в международном секторе аэропорта Шереметьево, в стороне от прочих "бортов", или так же приземлившихся недавно, или же, напротив, готовившихся оторваться от надежной земли. Священная столица России встретила нежданного гостя дождем и порывами холодного ветра, дыхания далекой Арктики, но на погоду Натану Бейлу просто было плевать. Его привело сюда дело, которое было важнее капризов природы.

В Москву Бейл прибыл ради недолгой, но могущей стать поистине судьбоносной встречи. Встреча эта была не вполне явной, и происходила не в шикарном кабинете или роскошном зале дорогого ресторана, а в парке на Лосином острове, месте довольно тихом и безлюдном, то есть там, где ничто не отвлекает от решения важных вопросов и где сразу становится заметно повышенное внимание посторонних.

-- Мне не вполне понятна таинственность, которой окутан наш разговор, как не понятна и поспешность его, шагавший бок о бок с американцем человек едва скрывал свое раздражение, вызванное неожиданностью происходящего. - Прибыв в нашу страну, Натан, вы ни словом не обмолвились о своем намерении увидеться со мной, да я, откровенно говоря, сомневаюсь в необходимости этого.

Премьер-министр России, второй человек в стране, наделенный властью ненамного меньше, чем была у самого президента, и обладающий в высших кругах уж точно не меньшим авторитетом, чем Швецов, всем своим видом выказывал недоумение и некоторое свое недовольство происходящим. Аркадий Самойлов узнал о желании американского гостя видеть его пару часов назад, и с огромным трудом сумел выкроить время для беседы, всего час.

-- Я понимаю, что нарушил ваши планы, Аркадий, - кивнул Бейл, - и потому постараюсь быть предельно краток. Просто ситуация складывается таким образом, что мне просто необходимо было увидеть вас в надежде, что вы, как здравомыслящий человек, опытный политик, сумеете предотвратить надвигающуюся катастрофу. - Натан Бейл говорил нарочито спокойно, стараясь не выражать эмоции, и этим заинтриговал собеседника больше, чем, нежели бы он сверкал глазами и произносил патетические лозунги.

Аркадий Самойлов и Натан Бейл неторопливо прогуливались по аллее, спереди и сзади сопровождаемые немногочисленной, но предельно бдительной охраной. Крепкие парни, привыкшие отключать слух в нужные моменты, но при этом до предела обострять все остальные чувства, дабы вовремя обнаружить и нейтрализовать угрозу охраняемой персоне, цепкими взглядами привычно обшаривали окрестности. Им не было дела до того, о чем говорят те, чью безопасность эти спокойные и уверенные в себе профессионалы должны были обеспечить даже ценой собственных жизней.

-- Не вполне понимаю, что вы имеете в виду, Натан. - Самойлов остановился, покачиваясь на каблуках, сунув руки в карманы надетого по случаю прохладной погоды плаща, и в упор взглянул на своего собеседника: - Видите ли, вы прибыли в Россию, дабы встретиться с нашим президентом, что и сделали считанные часы назад. И тот факт, что я без какой-либо предварительной договоренности, даже не поставив в известность главу государства, тайком беседую с вами, высокопоставленным политиком из другой страны, может не вполне благоприятно сказаться на моей дальнейшей деятельности.

-- Именно беседа с президентом Швецовым и заставила меня всеми силами искать встречи с вами, Аркадий, - так же в упор глядя на русского министра, произнес Бейл. - Я прибыл в Россию, чтобы убедить вашего президента не провоцировать своими действиями международный скандал. Я имею в виду русский газ, от которого в полной зависимости находятся наши союзники в Европе, и который ваша сторона в лице Вадима Захарова, действующего явно по указанию самого президента, готова поставлять впредь лишь при условии выполнений заведомо нереальных требований, предъявленных нашим европейским партнерам в Берлине несколько дней назад. Я намеревался убедить президента Швецова отказаться от своих притязаний, действовать впредь руководствуясь сложившимися в западной обществе обычаями делового оборота. Но вместо этого Швецов сообщил мне о приведении в полную боевую готовность российских вооруженных сил, пригрозив атаковать наши корабли, находящиеся у границ России, а также далеко в нейтральных водах. Ради удовлетворения своих прихотей, из обычного тщеславия, ваш президент, движимый невероятным упрямством, готов начать войну со всем западным миром. И именно для того, чтобы предотвратить ее, я сейчас и разговариваю с вами, признанным политическим лидером, мастером дипломатии.

-- Что же я могу сделать в этой ситуации? - Аркадий Самойлов слышал о приказе главы государства, приказе странном и опасном, ведь когда военные слишком долго держат пальцы на кнопках, у кого-то просто может дрогнуть рука, и последствия этого могут стать самыми ужасными.

-- Вашу страну в лучшем случае, если оружие все же будет молчать, ждут серьезные экономические санкции, - пояснил советник американского президента. - Наши партнеры, ваши европейские контрагенты, до предела возмущены поведением ваших представителей и выдвинутыми ими требованиями, и намерены обратиться в ООН. И наш президент, считающий себя лично оскорбленным вероломством Швецова, намерен полностью поддержать их, настаивая на введении режима блокады в отношении России.

-- Если вы имеет в виду тот инцидент с нашим грузовым самолетом, - заметил премьер-министр, - то мы уверены, что имеем дело с чьей-то провокацией. Наше правительство и наше военные здесь ни при чем. Никто не давал разрешения на продажу иранцам каких-то ракет, в этом я могу вас уверить. К расследованию инцидента привлечены все возможные силы и средства, и мы вскоре выясним истину, уверяю вас, Натан.

-- Сейчас, когда все вскрылось, разумеется, вы придумаете оправдание происходящему, - помотал головой американец. - В любом случае, я не пытаюсь обвинять лично вас, но уверен, что подобные действия невозможны без одобрения главы государства. Вполне вероятно, что мы столкнулись с тайной операцией ваших спецслужб, а они, как, собственно, и наша разведка, не всегда считают нужным сообщать о своих действиях гражданским властям. Так или иначе, - отрезал Бейл, - президент Мердок оскорблен тем, как русский лидер нарушил свои обещания, и намерен наказать его за такую, не побоюсь этого слова, подлость, недопустимую в отношения мировых держав. В чем именно может выразиться это наказание, я уже объяснил. Думаю, вы прекрасно понимаете, чем это обернется для вашей в который уже раз реформируемой экономики, в значительно степени зависящей именно от импортных поставок.

Премьер-министр кивнул, действительно проникшись картиной возможных последствия международных санкций. Для страны, последние десятилетия ввозившей буквально все, от зерна до бытовой химии и одежды, блокада, прекращение импортных поставок, будет означать катастрофу, не больше и не меньше.

-- Но это в лучшем случае, - продолжил, видя выражение обеспокоенности на лице своего собеседника, Натан Бейл. - В худшем же случае вас ждет военное противостояние со всем западным миром, которое закончится либо нашей скорой победой, либо мировой катастрофой, если в ход будет пущено ядерное оружие. Вы должны понимать, что военный потенциал нашей страны, Соединенных Штатов, и России несопоставим, учитывая ваши мизерные расходы на содержание своей армии. При этом на нашей стороне будут сражаться и многочисленные союзники, то есть наша мощь возрастет в несколько раз, как количественно, так и качественно. Вы видели, как проходят современные войны, и можете не сомневаться, что с Россией, как организованной силой, военной и политической, будет покончено за считанные дни. Разумеется, если ваш лидер решится в таком случае прибегнуть к ядерному оружию, то все закончится еще быстрее и для вас и для моей страны, а также еще для половины планеты. Видит Бог, этого не хочу ни я лично, ни мой президент, но ваш Швецов заигрался в войну, злоупотребляя угрозами, в том числе и в наш адрес. Мы вынуждены будем принять меры, приведя свои войска в максимальную боевую готовность, и тогда любая провокация, любая случайность может вызвать бурю в одно мгновение.

-- Для чего тогда вы меня запугиваете, - нахмурился Самойлов, - если вы сами утверждаете, будто не хотите войны?

-- Я и в мыслях не имел кого-либо пугать, тем более, вас, Аркадий, - воскликнул Бейл. - Просто вы должны понять, что нарастающее напряжение между нашими странами, целиком и полностью зависящее от сумасбродства вашего президента, может обернуться катастрофой. И ваши и наши военные первыми применят оружие, если почувствуют исходящую от противника угрозу, а даже один случайный выстрел, одна запущенная ракета могут вызвать лавину. Ваш президент может избежать худшего, лишь прислушавшись к звучащим в его адрес советам из Вашингтона, но не желает делать это, полагаясь только на силу. Он почти открыто поддержал Иран, угрожающий тотальной войной против моей страны, и одного этого уже достаточно, чтобы рассматривать Россию, как наиболее вероятного противника. Я пытался убедить Швецова одуматься, пока не поздно, как немного раньше это пытался сделать мой президент, но ваш лидер как будто глух и слеп. Остановить его можете только вы, как один из самых авторитетных политиков в стране. Наша администрация вполне вам доверяет, не сомневаясь в вашей честности и преданности своей стране. А Швецов сейчас представляет для своей страны огромную опасность, толкая ее в пропасть войны.

-- Я едва ли смогу переубедить его, - пожал плечами премьер-министр. - Швецов достаточно упрям и решителен, чтобы не прислушиваться к чьим-либо советам.

Самойлов понимал, чем грозит его стране, да и ему лично, противостояние с западом. Даже Советский Союз, намного более сильная и в чисто военном и в экономическом смысле держава, не выдержала этого, распавшись на части и на долгие годы, оказавшись охваченной беспорядками и войнами, не утихшими до сих пор. И министр понимал, что Россию может ждать такая же участь. Он представил хаос, который начнется после распада страны, и содрогнулся от ужаса, словно наяву, увидев разоренные города, лишенные тепла, света, даже воды, заполненные вооруженными людьми и заваленные трупами. Самойлов несколько раз был в Чечне, трижды в разные годы посетив Грозный, был он также и в Белграде в памятном девяносто девятом году, и понимал, что увиденное там вполне может случиться где угодно, даже и в самой Москве.

-- Философы давно придумали принцип меньшего зла, - негромко произнес Бейл, кожей чувствовавший сомнения и явный страх своего собеседника перед будущим. - Можно принять его, можно отвергнуть, но, как бы то ни было, иногда, когда выхода нет, лучше допустить гибель единиц, сохранив жизнь тысячам. Наша страна столкнулась с этим в сорок пятом, когда было принято решение применить против Японии ядерное оружие. Мы понимали, что обрекаем десятки тысяч японцев на верную смерть, но также и понимали, что в противном случае эта страна, этот народ, фанатично преданный своему императору, будут сражаться до последнего солдата, и потери, не только их, но и наши, составят сотни тысяч, миллионы солдат. Два города, Хиросима и Нагасаки, были фактически стерты с лица земли, но остальные города уцелели, и остались живы миллионы японских и американских моряков, летчиков, пехотинцев, которые неминуемо погибли бы, истребляя друг друга, если бы вожди решили продолжать войну обычными средствами. Я думаю, нашим лидерам тогда нелегко далось такое решение, но они приняли его, приняли на себя ответственность за убийство десятков тысяч мирных жителей этих городов. Тогда мы вели войну с внешним врагом, вам сейчас угрожает внутренний враг, и он опаснее любого агрессора. Остановить его можете только вы, и для этого нужно использовать любые средства, пока еще не поздно. Вам мой президент поверит, с вами он будет вести диалог на равных, без угроз, без игры мускулами. Алексей Швецов окончательно утратил доверие не только президента Мердока, но и всего западного мира, и если он останется у власти в России, вашу страну ждет немало бед.

-- Вы фактически склоняете меня к государственному перевороту, - прервал своего собеседника Аркадий Самойлов. - Вы убеждаете меня совершить преступление, которое всегда и везде, в любой стране, в любую эпоху каралось смертью. Я считаю себя патриотом России, и никогда не выступлю против законно избранного президента, испугавшись ваших угроз. Алексея Швецова выбрал весь российский народ, который верит своему лидеру, и пойдет за ним до победы. Предприняв какие-либо агрессивные действия против нас, вы навлечете беду, прежде всего, на самих себя, господин Бейл, и ваш президент должен это понимать.

-- Именно как патриота, я вас и прошу не оставаться в стороне от происходящего, - возразил Натан Бейл. - Народ, о котором вы говорите, еще не понял, к чему приведет его президент Швецов, но когда простые россияне поймут это, будет уже поздно. Пока еще можно все исправить, я предлагаю вам действовать, и действовать как можно быстрее. Запад поймет вас и поддержит, Аркадий. Мой президент уважает вас, и готов оказать любую помощь, но именно вам, а не просто абстрактному русскому лидеру или всей России. И я очень хочу надеяться, что вы оправдаете наше общее доверие, господин министр.

Натан Бейл покинул Москву с уверенностью, что сумел заронить зерна сомнения в душу премьера Самойлова. Да, тот был действительно патриотом, но сейчас он должен был хорошо подумать над тем, есть ли патриотизм непреклонность в отношениях с партнерами, даже если она грозит войной, или же под этим словом нужно понимать заботу о своем народе.

Советник американского президента не ошибся, поскольку за годы службы в разведке очень хорошо научился чувствовать людей, ведь это умение незаменимо при допросах, при вербовке иностранных агентов, да и еще много где. Порой интуиция, животное чутье разведчика значат намного больше, чем, сложная техника, все эти детекторы лжи, и пресловутая "сыворотка правды". И сейчас все надежды Натана Бейла вполне оправдались, позволив американцу испытать гордость за самого себя.

Расставшись с заморским гостем, аркадий Самойлов вернулся в свой рабочий кабинет, приказав секретарю никого к нему не пускать и отсекать любые телефонные звонки, кроме, конечно, звонков самого президента. Беседа с Бейлом оставила в душе министра тяжелый осадок. Он уже не раз прежде пытался успокоить своего президента, удерживая его от слишком резких и необдуманных шагов. Порой это удавалось, пусть и с большим трудом, чаще всего Алексей Швецов поступал так, как считал нужным именно он сам, благо, возле президента всегда находились люди, готовые подрежать любую его авантюру, и их хор заглушал голос разума, то есть голос премьер-министра. И сейчас не без поддержки этих людей Швецов был готов ввергнуть Россию в, по меньше мере, новую холодную войну, разорвав отношения с западом, с таким трудом налаженные его предшественникам, в том числе и самим Самойловым.

Аркадий понимал, чем грозит России разрыв отношений с Америкой и Европой. Избежать хаоса, и вполне вероятно, гражданских войн, скорее всего не удастся. Сейчас Швецов производил впечатление жесткого лидера, склонного к радикализму, но в оказавшейся в полной блокаде, нищей и голодной стране найдутся еще более радикальные вожаки, которые тут же ринутся в борьбу за власть. Это, кроме всего прочего, будет означать и потерю власти им самим, Аркадием Самойловым. Министр привык к власти, привык, что от его слова зависит очень многое в целой стране, хотя при нынешнем президенте его мнение стало значить все меньше и меньше буквально с каждым днем.

Наконец, Самойлов решительно потянулся к телефону, по памяти набрав номер. Он все еще сомневался в том, как должно поступить, и решил посоветоваться, благо оставались еще люди, умные и рассудительные, те, кому можно было доверять.

-- Юрий, - трубку подняли после второго гудка. Премьер-министр не стал представляться, будучи уверен, что собеседник узнает его по голосу. - Здравствуй, Юрий. Ты не мог бы уделить мне пару часов? У меня возникла серьезная проблема, и мне сейчас очень нужен твой совет. Нужно встретиться лично. Это очень важно, и ты сам все поймешь, когда мы увидимся.

Глава 9 Расстановка сил

Баренцево море - Пентагон, Арлингтон, Виржиния, США - Вашингтон, США

16 мая

Лихо скошенный форштевень крейсера легко разрезал тяжелые волны, и корабль, красавец-атомоход водоизмещением более двадцати шести тысяч тонн, невзирая на стихию, своевольную и способную быть смертоносно яростной, упорно двигался к скрытой за горизонтом цели.

Этот ракетный крейсер, на гафеле которого реял, терзаемый порывами встречного ветра, Андреевский флаг, можно было назвать кораблем сложной судьбы. Сошедший на воду ракетоносец, как и многое из того, что создавалось руками русских мастеров, вполне заслуживающий титула "уникальный", получил имя "Юрий Андропов" - в честь лидера державы, переставшей существовать спустя лишь два года.

Исчезла, распавшись на множество осколков, страна, и стали неактуальны былые герои. И потому крейсер, даже не успевший вступить в строй, получил новое имя - "Петр Великий". Кто-то счел его более подходящим, ведь такой величественный и мощный, возможно, самый мощный в мире, корабль вполне заслуживал того, чтобы увековечить память первого императора, создателя российского флота. В прочем, хватало у этой идеи и противников.

Но что в имени, ведь все так же продолжало биться ядерное шестисотмегаваттное "сердце" ракетоносца, наполняя его энергией. А под палубой, защищенные броней, дремали, в любой миг готовые огненными стрелами сорваться в полет, грозные ракеты "Гранит".

Сверхзвуковые самолеты-снаряды, способные преодолеть пятьсот пятьдесят километров, были главным калибром крейсера, и всякий раз, когда корабль выходил в океан - а это случалось все реже и реже в последние годы - моряки, что служили под звездно-полосатым флагом, не могли побороть в себе волнение. Вот и сейчас грозный "убийца авианосцев" уверенно рассекал вздыбливавшиеся, будто горные хребты, волны, и на мостике его находился человек, готовый без лишних колебаний отдать приказ открыть огонь, приказ, которого он ждал всю жизнь.

-- На румбе? - Капитан первого ранга Еремин вошел в помещение центрального поста, ответив на четкое приветствие находившихся там офицеров.

-- На румбе двести, товарищ капитан, - браво доложил рулевой.

-- Изменить курс. Приказ командующего соединением следовать курсом двести десять. Перед нами поставлена задача вернуться в прежний район патрулирования и продолжить наблюдение за действиями американцев. Наша цель - авианосная группа ВМС США во главе с атомным авианосцем "Теодор Рузвельт"

Рулевой крутанул штурвал, и атомный ракетный крейсер, оставляя за собой медленно таявший пенный след, шрам на теле могучего океана, развернулся, будто нацелившись на находившиеся где-то там, за линией горизонта, чужие корабли. В прочем, так оно и было.

Еремин вышел с мостика, выбравшись на свежий воздух. В лицо ударили соленые брызги, долетавшие даже до открытой галереи, опоясывавшей надстройку. Что ж, кому-то, наверное, милее было жаркое солнце Лазурного берега или, хотя бы, Сочи, но капитан первого ранга Виктор Еремин не чаял жизни без пропитанного солью ветра, бичом хлеставшего по гладко выбритым щекам. И рокот океана, под который он засыпал, еще будучи ребенком, ласкал слух офицера лучше, нежели шелест пальм.

-- Товарищ капитан, - вахтенный офицер, отважившись покинуть свой пост на мгновение, встал рядом с Ереминым, облокотившись на леерное заграждение. - Товарищ капитан, что означает новый приказ? Мы как будто готовимся к войне с американцами. Что значит, наблюдать за их действиями?

Палуба под ногами офицеров чуть заметно вибрировала, и виной тому были отнюдь не волны. Просто где-то в недрах громадного, уступавшего только авианосцам - и то не всем из них - крейсера быстрые нейтроны неустанно дробили, разбивая на элементарные частицы, атомы урана, высвобождая ту самую энергию, что лежит в основе этой вселенной, энергию, без которой немыслимо само существование нашего странного и такого несовершенного мира.

-- Я знаю не больше вашего, товарищ капитан третьего ранга, - покачал головой Еремин. - Несомненно одно - мы направляемся наперехват американской эскадры, и я даже не хочу загадывать, что будет, когда мы сблизимся с ними хотя бы на сотню миль.

Действительно, соединение, словно подстегнутое командой с далекой суши, разом выполняло маневр, ложась на новый курс. Следовавший в центре ордера разведывательный корабль "Урал", тоже атомоход, тоже уникальный, более того, единственный в своем роде, не нес тяжелого вооружения, но его радиоэлектронные системы были подчас опаснее любых ракет. "Петр Великий" держался по правому борту от него, а левый фланг прикрывал большой противолодочный корабль "Адмирал Чабаненко", выполнявший свои прямые обязанности, то, ради чего живет эскортный корабль, и составлявший вместе с остальными судами мощный ударный кулак. Кулак, способный, если потребуется, больно врезаться в скулу надменных янки.

"Петр Великий" был способен развивать скорость до тридцати одного узла, и, не сбавляя ее, преодолеть так несколько тысяч миль. Но сейчас ракетный крейсер шел лишь на восемнадцати узлах, подстраиваясь под одного из своих спутников - "Адмирала Чабаненко", энергетическая установка которого питалась банальным соляром.

-- Не думаю, что нам предстоит бой, - с сомнение, не испытывая достаточной уверенности в своих словах, произнес Еремин, обращаясь к своему подчиненному. - Просто кто-то в Кремле хочет показать всем, что наш флот еще существует.

Не один только "Петр Великий" в эти минуты менял курс, на всех парах устремляясь навстречу армаде американцев, от кораблей которых стало вдруг тесно в Атлантике. Об этом Еремин точно не знал, но догадывался - все же настоящий офицер должен уметь не только выполнять команды, но еще и думать.

-- Черт, если схлестнемся с янки, нам придется не сладко, - скривился вахтенный. - Только один авианосец обладает колоссальной мощью, а ведь есть еще и эскорт. Полсотни палубных истребителей - это серьезно!

-- Они сломают зубы о нашу оборону, если посмеют атаковать. Пусть только сунутся!

Капитан Еремин верил в свой корабль. Под палубой дремали не только мощные "Граниты", но и зенитные ракеты "Форт-М" и "Кинжал", щерились в небо связками стволов и пусковыми контейнерами ракетно-артиллерийские комплексы "Кортик", разумеется, тоже уникальные и лучшие в мире. А это означало, что воздушный удар обречен на провал. Во всяком случае, зенитных ракет вполне хватит, чтобы сдержать врага и выиграть время для ответного, пусть и предсмертного удара. Хватало неприятных сюрпризов и для противника, решившего бы затаиться на глубине.

-- Не знаю, что нам предстоит, - жестко произнес Еремин. - Но будьте готовы ко всему, будьте готовы встретить свою судьбу стоя, а не на коленях. Помните, что вы офицер, и не смейте запятнать позором свой мундир и свою честь. Мы будем драться, если придется, и заставим надолго запомнить себя. А теперь, товарищ капитан третьего ранга, марш на пост! Продолжать несение вахты!

Разумеется, полностью поглощенный службой Виктор Еремин, а равно и контр-адмирал Соломин, командующий оперативным соединением, не могли знать, что их скромные персоны - пускай и опосредованно - вспоминают не абы где, а в Вашингтоне, в известном на весь мир здании Министерства обороны США. Наверное, стань это известно офицерам, они все же ощутили бы некоторое чувство гордости. Хотя, возможно моряки и не придали бы этому значения - хватало иных забот, да и не одного только Соломина вспоминали в эти часы заокеанские полководцы. У них тоже забот было в избытке.

Внимание добрых полутора десятков человек, собравшихся в ситуационном центре Пентагона, было приковано к одному, генерал-майору Джейсону. И тот, принимая столь пристальный интерес, как должное, размеренно и невозмутимо излагал информацию. А этому офицеру было, что сказать.

-- В последние два дня отмечается повышенная активность русской авиации в районе Кольского полуострова, - глава РУМО, американской военной разведки, стоял возле огромного плазменного дисплея, на котором отображалась карта России. В унисон с его словами на мониторе возникали те или иные символы, обозначавшие русские самолеты, корабли, военные базы. - Они явно готовятся к отражению воздушного удара. Увеличено число истребителей "Фоксхаунд" и "Фланкер", несущих дежурство в воздухе на подступах к авиационным и морским базам русских в этом районе. На двух аэродромах под Мурманском также базируются самолеты дальнего радиолокационного обнаружения "Мэйнстей", один из которых постоянно находится в небе. Всего, по нашим данным, туда передислоцированы пять или шесть таких самолетов. Это достаточно эффективная система, пожалуй, не уступающая нашим самолетам АВАКС типа "Сентри", хотя радиоэлектронное оборудование, используемое русскими, и является более громоздким, из-за чего, собственно, в качестве базовой машины при создании этого комплекса они и выбрали транспортный самолет типа "Кандид" большой грузоподъемности. Их АВАКС взаимодействует со стационарными радарами, цепь которых расположена вдоль границ, а также зенитно-ракетными комплексами, развернутыми возле крупнейших военных баз на Кольском полуострове.

-- Ясно, Джейсон, - кивнул внимательно слушавший сообщение главы военной разведки генерал Дональд Форстер. - Вероятно, русские демонстрируют готовность защищать свои границы после того случая с беспилотным разведчиком, который они чуть не сбили над Мурманском. Но это меры оборонительного характера, нам их зенитные ракеты и перехватчики не угрожают. Я бы хотел услышать о действиях их флота в связи с приказом русского президента.

Совещание в Пентагоне, назначенное неожиданно, было целиком связано с приведением вооруженных сил России в максимальную боевую готовность. Все разведывательные службы выполнили свою задачу отлично, и в военном ведомстве США о действиях русских узнали едва ли не раньше, чем сами русские командиры получили неожиданный приказ. Приказ этот насторожил многих людей в погонах по обе стороны океана, поскольку пока еще мало кто представлял, чем он вызван, но многие осознавали, к чему может привести. Тем не менее, первое, что должно было сделать высшее командование американских вооруженных сил, это выработать ответные меры, поскольку любая активность любой армии мира воспринималась, прежде всего, как угроза безопасности Соединенных Штатов. Этим сейчас и занимались собравшиеся в одном из подземных залов известного на весь мир пятиугольного здания генералы.

-- Сэр, - кивнул генерал-майор Тревис. - На севере, в Баренцевом море действуют две группы надводных кораблей, сэр. Ракетный крейсер "Петр Великий" класса "Киров", эсминец "Адмирал Чабаненко" класса "Удалой-2" и атомный разведывательный корабль "Урал" класса "Капуста" находятся в трехстах милях севернее мыса Нордкин. Эта группа представляет собой своего рода передовой дозор русского флота. Восточнее, в пределах территориальных вод русских находится авианосное соединение во главе с "Кузнецовым". Оно включает в себя ракетный крейсер "Маршал Устинов" класса "Слава", а также по два эсминца класса "Современный" и "Удалой". Эти корабли участвовали в морских маневрах русских, и мы полагаем, что топливо у них на исходе. Подтверждением этому служит тот факт, что в мурманском порту к выходу в море готовится танкер класса "Борис Чиликин". Еще один "Современный" по неизвестным причинам сейчас направляется в Мурманск, отделившись от эскадры.

На одном из мониторов, дополнявших огромный экран с картой, появились сделанные явно со спутника снимки стоящих у пирсов кораблей. На палубах этих судов, явно не относящихся к боевым, и на причалах возле них были видны многочисленные фигуры людей, в том числе в черной униформе российского флота.

-- Полагаю, русские находятся у нас на прицеле, генерал? - поинтересовался Эндрю Стивенс. Откинувшись на спинку кресла, генерал с явным интересом слушал доклад начальника венной разведки. - Вы следите за ними, не так ли?

-- Мы потеряли авианосец русских, - кажется, Тревис был смущен, заявляя о своем неведении. - Но линейный крейсер "Киров" с эскортом находится сейчас в пределах досягаемости патрульных самолетов "Орион", действующих с баз в Исландии и Норвегии, и вскоре к ним могут присоединиться палубные истребители "Рузвельта". От нашего авианосца до русского крейсера около пятисот миль.

-- Потеряли целую эскадру, Джейсон? - усмехнулся Стивенс. - Это что, шутка? Как такое вообще возможно?

-- Генерал, обнаружить в открытом море, в том районе, где мы не обладаем господством в воздухе, хоть отдельный корабль, хоть целое соединение, не так просто, как кажется, - вступился за Джейсона адмирал Уоррен. Шеф военно-морской разведки как никто иной знал все тонкости слежения за чужими флотами. - Спутник обнаружил русские корабли два часа назад в трехстах милях от берега, но он не может висеть над ними постоянно, как вертолет. Мы знаем местонахождение русских, но за то время, что понадобится, например, разведывательному самолету, чтобы добраться до этого района, русские, сменив курс и увеличив скорость, смогут преодолеть до сотни миль, к тому же постоянно держать в зоне действия русской авиации "Орионы" чревато. Самолет уязвим, да и ограничен по времени полета. Русских мы найдем обязательно, но на это потребуется время. С такой задачей лучше всего справятся наши подводники, уже получившие координаты эскадры и приступившие к поискам. И если вас утешит русским еще труднее, ведь у них почти нет разведывательных спутников, и очень мало самолетов, обладающих большой дальностью, таких, как "Медведи", например, или "Бэкфайры".

-- Продолжайте, мистер Тревис, - прервал дискуссию Форстер. Сейчас было не время и не место обсуждать мелочи. Ситуация, складывавшаяся в Северной Атлантике, настораживала, и требовала немедленных ответных решений.

-- Благодарю, сэр. Что ж, помимо названых мною сил в боевую готовность приведены соединения сверхзвуковых бомбардировщиков "Бэкфайр" из состава морской авиации, - взглянув на Форстера, произнес глава РУМО. - Всего русские располагают более чем полутора сотнями таких бомбардировщиков, и большая часть их находится именно на севере. Пока ударные самолеты, в отличие от разведывательных машин, находящихся над океаном как будто двадцать четыре часа в сутки, остаются на аэродромах, но экипажи постоянно готовы к вылету. Морская авиация русских недавно, кстати, успешно завершила учения, в ходе которых успешно атаковала, условно, разумеется, их же авианосец.

-- Это серьезная сила, - согласился адмирал Рейкер. Командующий военно-морскими силами США, как и главы всех прочих видов вооруженных сил, также присутствовал на совещании, тем более его обсуждаемые вопросы касались в первую очередь. - Их ракетоносцы могут создать нам немало трудностей, хотя и не являются последним словом техники. Каждый "Бэкфайр" может нести до трех - в перегрузочном варианте, с ограничением по дальности полета - ракет типа AS-4. Одного попадания такой ракеты, несущей шестисоткилограммовую фугасную боеголовку, достаточно, чтобы пустить на дно целый крейсер. И русские пилоты тоже очень хороши, особенно сейчас, когда у них, наконец, появилось достаточно топлива для тренировочных полетов.

-- Подлодки, Джейсон, - коротко спросил, точнее, требовательно напомнил, Форстер. - О нахождении их подлодок разведке что-то известно?

-- Мы полагаем, три атомные субмарины класса "Оскар-2" с крылатыми ракетами и три ударные лодки класса "Акула" должны сейчас находиться в западной части Баренцева моря. Пока наши моряки не устанавливали контакт с русскими субмаринами. Также в море сейчас находится еще три ударные лодки, две класса "Виктор-3" и одна "Сьерра-1", ранее выполнявшие слежение за нашими кораблями. Возможно, эти субмарины направляются обратно в свои базы. В восточной части Баренцева моря сейчас несут боевое дежурство три атомных ракетоносца класса "Дельта-4" и один "Тайфун". Насколько мне известно, приказ о повышении боевой готовности не коснулся стратегических сил русских, в том числе и их подлодок с баллистическими ракетами. Возможно, в район, где находятся "Тафун" и "Дельты", будут направлены ударные подлодки русских для их прикрытия, или надводные корабли. Сейчас к выходу в море готовится еще один "Оскар-2", последний, до сих пор не вышедший в море, два "Виктора" и две "Акулы", то есть почти все боеспособные ударные подлодки. Цель их похода пока неизвестна, но, скорее всего, их направят в Норвежское море для наблюдения за нашими авианосными ударными группами.

-- Только ударные субмарины и лодки с крылатыми ракетами, - заметил генерал Эндрю Стивенс. - Значит, русские действительно не привели стратегические силы в боевую готовность, ведь ракетоносцы, стоящие у пирсов, крайне уязвимы.

-- Совершенно верно, Эндрю, - подтвердил глава военной разведки. - В составе северной флотилии русских находится всего четырнадцать ударных атомных субмарин, в том числе шесть класса "Акула" и "Улучшенная Акула", наиболее современных, одна лодка класса "Сьерра-1", две "Сьерра-2", тоже обладающие весьма высокими боевыми возможностями, в том числе за счет титанового корпуса, как на знаменитых "Альфах", и еще пять подлодок класса "Виктор-3". Последние практически не уступают нашим лодкам класса "Лос-Анджелес" ранних серий. Из всей этой армады шесть субмарин сейчас в море, еще две покинут базу в течение суток, самое большее. Далее, - продолжал мысль Тревис Джейсон, - на севере русские имеют сейчас всего четыре субмарины с крылатыми ракетами SS-N-19, три из которых уже в океане, четвертая, как я только что сказал, готовится присоединиться к ним. Подлодок с баллистическими ракетами в этом районе у русских всего пятнадцать, в том числе по две устаревшие "Дельта-1" и "Дельта-3", семь субмарин класса "Дельта-4", три "Тайфуна", то есть все подлодки этого класса, находящиеся сейчас в строю, и новейший стратегический ракетоносец "Юрий Долгорукий" - мудреное русское слово нелегко далось генералу, даром, что русский язык он когда-то изучал, и сейчас еще неплохо помнил, - которую сами русские относят к типу "Борей".

-- И только четыре стратегических ракетоносца, то есть, грубо говоря, четверть от общего их числа, русские держат на боевых позициях, - закончил длинную речь генерала Тревиса заместитель председателя комитета начальников штабов. - То есть, они готовятся к боевым действиям против кораблей и подлодок, а не к тотальной ядерной войне.

-- А "Северодвинск" сейчас тоже в море? - спросил Форстер, покосившись на своего заместителя.

Новейший ударный атомоход русских оставался пока "темной лошадкой". По слухам, пока почти не подтвержденным разведкой, эта субмарина, которую русские планировали "размножить" еще не менее чем в полудюжине копий, обладала исключительно высокими характеристиками, представляя определенную угрозу для американского флота.

-- Новая русская подлодка, - кивнул Джейсон. - Да, сэр, она вроде бы приняла участие в маневрах русского флота, но едва ли "Северодвинск" сейчас можно рассматривать, как полноценную боевую единицу. Это первый длительный поход русской субмарины, и на ее борту кроме моряков находится много гражданских специалистов с судостроительного завода. Ее вооружение еще не испытывалось, как и значительная часть прочих судовых систем. Выход в море этой подлодки изначально нужно расценивать, как демонстрацию, и только.

-- На остальных флотах русских такая же активность, или они наращивают свои силы лишь на севере?

-- Северный флот русских является до сих пор самым боеспособным, в его составе сосредоточена большая часть крупных надводных кораблей и подводных лодок, поэтому мы и уделяем ему самое пристальнее внимание, - сообщил глава разведки. - Но, сэр, русские приводят в боевую готовность все флоты. В военно-морской базе Севастополя готовится к выходу флагман Черноморского флота русских, крейсер "Москва" типа "Слава". Вероятно, в состав оперативного соединения, которое там формируется, также войдут один или даже оба крейсера класса "Кэйра", а также фрегат "Ладный" класса "Кривак-1", на которых также отмечены интенсивные приготовления к походу. Еще один фрегат этого класса, "Пытливый", уже находится в море в ста милях от турецкого побережья, равно как и одна субмарина класса "Кило". Полагаю, поддержку крейсерам окажут и малые суда, в том числе ракетные корветы класса "Нанучка-3"^,их у русских на Черном море два, и корабли на воздушной подушке класса "Дергач", тоже два. Последние вызывают у наших адмиралов особое беспокойство, так как эти суда очень быстроходны, не менее пятидесяти узлов, и каждый несет по восемь крылатых ракет SS-N-22, а также зенитные ракеты SA-N-4 для самообороны.

-- Что ж, похоже, русские намерены задействовать все свои корабли, базирующиеся на Черном море, - заметил Форстер.

-- Они не трогают пока десантные корабли, - заметил в ответ на это генерал Стивенс. - Значит, и на этом театре все действия русских пока носят оборонительный характер.

Эндрю Стивенс уже думал о действиях российских военных как о приготовлениях к войне, неосознанно употребляя специфические термины. Что ж, такова и была изначальная идея их замысла, который все собравшиеся сейчас в Пентагоне генералы и адмиралы и пытаются претворить в жизнь, разумеется, ни на мгновение не догадываясь о существовании какого то смысла в происходящем, думая, что это лишь случайность, стечение обстоятельств, и не более того. "Иерихон", кажется, дождался своего часа.

-- Верно, - согласился председатель комитета начальников штабов. - Это добрый знак. Но зато они и тут задействовали свои подлодки, а это уже не может не настораживать. Турки все равно переполошатся, увидев у своих берегов такую армаду. Русским пока еще есть, чем напугать наших союзников в этом регионе.

-- Береговая авиация русских в этом регионе тоже готова к действию, правда, на Черном море они располагают всего одной эскадрильей достаточно современных ударных машин, - продолжал свой доклад генерал Тревис. - Это тактические бомбардировщики "Фенсер". Машины с изменяемой стреловидностью крыла, аналог наших F-111. Могут нести различные управляемые ракеты, и обладают достаточной дальностью полета, тем более при использовании подвесных баков, чтобы атаковать цели на побережье Турции.

-- Одна эскадрилья, тем более не самых новых самолетов, не слишком серьезно изменит соотношение сил в случае конфликта, - отмахнулся Дональд Форстер. - Меня больше беспокоят все же их субмарины. Лодки класса "Кило" очень тихие, их, как говорят, крайне сложно обнаружить, к тому же они могут нести крылатые ракеты для атак кораблей и целей, расположенных на суше.

-- Те субмарины этого типа, что есть в русском флоте, не имеют на борту никаких ракет, - адмирал Роджер Рейкер презрительно усмехнулся. Получая самые свежие данные от людей из военно-морской разведки, он хорошо представлял реальные возможности российского флота: - Самое лучшее оружие, в том числе ракеты и подлодки, которыми они могут вооружаться, русские продают китайцам и индусам, а о модернизации своих подводных лодок и кораблей даже не думают.

-- Далее, сэр, - одновременно со словами генерал-майора Тревиса на электронной карте отметками, обозначавшими русские корабли, начало покрываться Балтийское море. - На Балтике у русских крупных кораблей, тем более с ударным вооружением, почти нет. Тем не менее, гавань Калининграда покинул один из двух входящих в состав их Балтийского флота эсминцев класса "Современный" и фрегат "Неустрашимый". Также в море находятся несколько корветов класса "Гриша" и "Пархим-2". Думаю, здесь русские, прежде всего, стремятся усилить противолодочную оборону своего побережья, хотя, конечно, их эсминцы класса "Современный" и пять корветов "Нанучка-3" обладают довольно высоким наступательным потенциалом. Кроме того, в порту Санкт-Петербурга сейчас находятся несколько подлодок класса "Кило", и, по меньшей мере, на двух из них идет подготовка к выходу в море. Наши специалисты полагают, что спустя сутки или чуть больше обе субмарины покинут базу, создав реальную угрозу судоходству в Балтийском и Северном морях в случае обострения ситуации.

Глава военной разведки никак не мог произнести слово "война". Прекрасно понимая, что могут означать такие приготовления с обеих сторон, он испытывал какой-то страх, боясь даже подумать о том, что Соединенные Штаты могут вступить в полномасштабную войну с русскими. Он был профессионалом, владел всей возможной информацией, и понимал, что любая стычка моет обернуться немедленным ядерным ударом, и тогда же не поможет никакая тактика, никакое превосходство в числе и качестве кораблей и самолетов.

И, вполне вероятно, многие из собравшихся сейчас в зале для совещаний генералов и адмиралов, заставшие еще последние годы холодной войны, разделяли чувства начальника РУМО, но не показывали этого. Офицеры внимательно следили за изменениями на карте, покрывавшейся все большим числом символов, обозначавших позиции русского флота и морской авиации, время от времени согласно кивая. Эти люди пытались произвести впечатление хладнокровных, уверенных в себе профессионалов, и никто не мог сказать, что творится в их душах.

-- И, наконец, на Тихом океане, сэр, выйти в море готовятся ракетный крейсер "Варяг" класса "Слава" и несколько эсминцев классов "Удалой" и "Современный". - Джейсон перешел к заключительной части своего сообщения. - Сейчас в море находится лишь по одному кораблю этих типов, вероятно, охраняющих район дежурства стратегических подводных ракетоносцев. На боевом дежурстве в Охотском море сейчас находятся только две подлодки класса "Дельта-3", а также один из пяти базирующихся на Тихом океане "Оскаров" и пара "Акул". Вообще, в составе русского Тихоокеанского флота субмарин меньше, чем на севере, но это все современные типы, "Оскары", как я уже сказал, а также семь "Акул".

-- Только подлодки с баллистическими ракетами явно устарели, если и не физически, то морально уж точно, - усмехнулся Форстер. Ирония генерала была понятна, ведь даже последние модификации российских стратегических ракетоносцев, "Акулы" и "Дельфины", американцам более известные, как "Тайфун" и "Дельта-4", по такому важному параметру, как уровень шумности, существенно уступали субмаринам типа "Огайо".

-- На Тихом океане русские ракетоносцы находятся, фактически, во внутренних водах, - возразил Стивенс. - Там их достаточно неплохо прикрывают противолодочные корабли, те же корветы "Гриша", дальности плавания которых как раз хватит, чтобы патрулировать Охотское море, а также авиация с наземных баз. Учитывая, что русские баллистические ракеты способны от их берегов поразить территорию Штатов от Окленда до Денвера, не так уж важно, насколько далеко слышны их субмарины под водой.

-- Что ж, я вижу, русские намерены задействовать все свои современные корабли, и, в особенности, атомный подводный флот, - подвел итог доклады своего подчиненного генерал Форстер. - Если так пойдет и дальше, то в Атлантике скоро будут кишеть русские субмарины, совсем как в восьмидесятые годы. И мы должны им что-то противопоставить.

-- Мы уже сделали немало, приняв необходимые меры безопасности, - сообщил адмирал Рейкер. Сейчас, когда противостояние нарастало главным образом именно на океане, командующий американским флотом был самым значимым из всех высших офицеров вооруженных сил США.

-- И какие же силы мы можем противопоставить русским, адмирал? - поинтересовался глава Объединенного комитета начальников штабов.

-- Прежде всего, мы уделяем особое внимание северной части Атлантического океана, - ответил адмирал. - Там сосредоточены главные силы русского флота, и мы делаем то же самое. Сейчас в этой части атлантического океана находятся четыре авианосные ударные группы, всего не менее сорока боевых кораблей, а также два десантных соединения. К ним вскоре должен присоединиться ранее действовавший на Средиземном море "Энтерпрайз", а также "Джордж Вашингтон", недавно покинувший Персидский залив. Мы вынуждены были ослабить свое присутствие в Средиземном море, уведя оттуда "Энтерпрайз", но не считаем, что это ставит нашу безопасность под угрозу. Обстановка там сейчас спокойная, но все равно на смену "Энтерпрайзу" скоро придет недавно введенный в строй "Джон Кеннеди", и, кроме того, в Средиземном море находятся крейсер, два эскадренных миноносца и два фрегата. Для контроля над ситуацией этого вполне достаточно.

Теперь карта расцветилась отметками уже американских кораблей, концентрировавшимися возле норвежского побережья. Северная Атлантика становилась все больше похожей на шахматную доску, на которой пока игроки неторопливо расставляли фигуры. И при мысли, что, рано или поздно, кто-то все же сделает первый ход, у Дональда Форстера засосало под ложечкой.

Что-то пошло не так, и русские, вместо того, чтобы испугаться и спрятаться поглубже в свои норы при виде американских эскадр, поспешно выводили в океан все, что могло сойти за боевые единицы. Нужно было остановить эту психическую атаку, но здесь, к сожалению, глава ОКНШ и даже сам министр обороны становились бессильны. Оставалось лишь исполнять свой долг, готовясь к худшему.

-- Шесть ударных авианосцев, - кивнул Форстер. - Да, это серьезно. Думаю, русские сейчас должны здорово волноваться, зная, что у их границ собралась такая армада.

-- Их волнение, однако, весьма специфическое, - криво усмехнулся при этих словах своего начальника Стивенс. - Они привели в боевую готовность все флоты и авиацию. Если мы сунемся в те воды, которые русские считают своими, думаю, у нас будут проблемы.

-- Перечисленными кораблями наши силы в этом районе не ограничиваются, - прервал Стивенса глава РУМО, вновь вклинившись в ход совещания. Обладая данными не только о действиях вероятного противника, но и о собственном флоте, он мог изложить обстановку не хуже командующего военно-морскими силами США: - Насколько я знаю, в Баренцевом море сейчас находятся с разведывательной миссией три ударные субмарины типа "Лос-Анджелес" и одна типа "Виржиния", и еще не менее шести подлодок должны присоединиться к ним в ближайшее время.

-- Похоже, ваши агенты, Джейсон, есть не только на русских кораблях, - усмехнулся, переглянувшись с шефом ВМР, адмирал Рейкер. Старый морской волк, седой, с обветренным лицом, поскольку даже сейчас он не расстался с морем, избороздив на яхте прибрежные воды от Провиденса до Норфолка, командующий американским флотом относился к разведке не то, что бы с презрением, но все же без особого уважения. - Вы правы, четыре наши субмарины в Баренцевом море должны вести слежку за русскими кораблями. В случае угрозы капитаны всех субмарин имеют четкий приказ уничтожить корабли и подлодки русских.

-- Вы намерены нарастить группировку в Баренцевом море, адмирал? - задал вопрос Форстер.

-- Не думаю, что это будет оправдано, - помотал головой Рейкер. - Пока русские не покинут эти воды, они не представляют для нас угрозы. Перед капитанами остальных ударных подлодок, в том числе и направляющихся в Северную Атлантику из других районов океана, будет поставлена задача искать русские субмарины, которые, я уверен, их командование пошлет в Норвежское море и дальше, в Атлантику, для наблюдения за нашими авианосными группами. Чтобы препятствовать этому, я считаю необходимым сосредоточить между Шпицбергеном и побережьем Норвегии не менее пятнадцати, а лучше все двадцать ударных подлодок. Напрасно же рисковать, посылая наши субмарины дальше на восток, я не намерен, поскольку Баренцево море русские считают своими территориальными водами, и очень болезненно реагируют на появления там чужих кораблей и подводных лодок, тем более, американских. И я считаю, для контроля за действиями русских хватит тех субмарин, что уже есть в этих водах, а также "Орионов" с баз в Норвегии и Исландии.

-- Это правильное решение, - согласился Форстер. - Президент приказал провести демонстрацию наших возможностей, но не провоцировать русских зря. Они достаточно непредсказуемы, чтобы открыть огонь, обнаружив у своих берегов нашу подлодку или самолет. Ладно, адмирал, - кивнул глава комитета начальников штабов, - что еще вы намерены сделать?

-- На Балтике и на Черном море наших кораблей нет, - ответил главнокомандующий военно-морскими силами США. - Там с наблюдением за русскими кораблями успешно справится и авиация, благо в этих районах хватает баз военно-воздушных сил. На Тихом же океане, во-первых, вблизи русских берегов, от оконечности Чукотского полуострова до Японии развернуты семь наших ударных субмарин, а также авианосная группа во главе с "Кити Хок". Возле Гавайев также сейчас находится "Констеллейшн", уже получивший приказ идти к русским берегам, а "Джон Стенис" покинет Сан-Диего не более чем через шесть часов. Я также планирую послать туда еще три или четыре ударные подлодки.

-- Значит, если президент даст такой приказ, мы сможем заблокировать русские порты на всех океанах, - произнес генерал Форстер. - Что ж, все пока идет неплохо.

-- Пусть президент не сомневается, - уверенно сказал адмирал Рейкер. - Флот готов выполнить любой приказ. Русским нечего нам противопоставить, а все их действия не более чем проявления отчаяния. Если демонстрацией силы ограничиться не удастся, мы разгромим русский флот за несколько часов. У них не будет ни малейшего шанса, генерал.

Остальные офицеры одобрительно загудели, подтверждая уверенность адмирала. Они готовились к великой войне долгие годы, и многие из этих людей жаждали, наконец, применить полученные знания и накопленный за годы службы опыт в бою против настоящего противника, сильного и умелого, ведь в победе над таким врагом чести больше, чем в победе над какими-нибудь грязными арабами.

Совещание шло своим чередом, выступали один за другим генералы, сообщая подготовленные на все возможные ситуации планы. В основном, разумеется, обсуждалось положение у границ России, но были и иные регионы, внимание американских военных и спецслужб к которым не ослабевало.

-- Господа, полагаю, в связи с явным ослаблением нашей группировки в Ираке, полнее вероятно ожидать усилении активности террористов, - напомнил офицерам о еще одной нерешенной проблеме Эндрю Стивенс. - Думаю, нам нужно принять особые меры для предупреждения вылазок террористов. Кроме того, не исключены враждебные акции против американских граждан, и не только тех, кто служит в рядах вооруженных сил, со стороны иранцев.

-- Что конкретно ты предлагаешь, Эндрю, - спросил Дональд Форстер.

-- Нужно иметь в регионе своего рода мобильный резерв, - ответил заместитель главы комитета начальников штабов. - Подразделение, способное быстро оказаться в нужном месте, отлично подготовленное и вооруженное, способное противостоять террористам в разных ситуациях. Армейские части для этого мало подходят, поэтому я считаю, что в регион временно нужно перебросить группу "Дельта".

Первый оперативный отряд специального назначения, широко известная всему миру, не без помощи всемогущего Голливуда, группа "Дельта" являлся специально созданным для борьбы с терроризмом подразделением. Знаменитый отряд, обычно дислоцировавшийся в не менее знаменитом Форт-Брэгге, представлял собой действительно элиту вооруженных сил Соединенных Штатов. Его бойцы участвовали во многих операциях, всякий раз подтверждая свою репутацию высочайших профессионалов.

-- Что ж, это лучше, чем направлять туда авианосец, - согласился, пожав плечами, генерал Форстер. - Думаю, предложение не лишено смысла. Да и в любом случае парням из "Дельты" не помешает поразмяться. Поэтому заодно проверим их мобильность. Так что это вопрос решенный, остается только отдать приказ.

-- Тогда их можно разместить в Турции, например, - заметил Стивенс. - Оттуда они быстро доберутся до любой точки на Ближнем Востоке, но все же не будут постоянно находиться в зоне боевых действий. Как известно, от шальной пули или осколка никакая подготовка не спасет, и поэтому не стоит рисковать элитным отрядом, превращая его бойцов в мишени для иракских самоубийц.

Предложение заместителя главы Комитета начальников штабов было принято без возражений. В конце концов, решили генералы, если у нас есть солдаты, то какой смысл беречь их, держа подальше от войны, если именно для войны их и готовило государство, вложив в этих парней немало долларов только ради того, чтобы они подольше оставались живы в бою.

-- И еще, господа, - добавил Стивенс, - в рамках демонстрации наших намерений я предлагаю направить в Атлантику дополнительные силы морской пехоты. Оттуда их можно будет быстро перебросить в любой регион, в том числе и на ближний Восток, если иранцы, воспользовавшись ослаблением нашей группировки возле их границ, попытаются что-то предпринять против наших войск и союзных нам государств.

-- Подразделения Второй экспедиционной дивизии морской пехоты в Кэмп-Леджене уже приведены в повышенную боевую готовность, - сообщил командующий Корпусом морской пехоты США, поняв, что должен что-то ответить генералу Стивенсу. - При поступлении приказа они начнут погрузку на корабли в течение трех часов. То же касается и морских пехотинцев из Третьей экспедиционной дивизии, дислоцированных на Окинаве. Если понадобится, они ступят на русский берег через двадцать четыре часа, генерал. Можете быть уверены в моих парнях. - И эта инициатива генерала Стивенса нашла полную поддержку.

А пока в Пентагоне шло обсуждение дальнейших намерений, как собственных, так и того, кто уже с полным правом мог называться потенциальным противником, в Белом Доме тоже обсуждали сложившуюся ситуацию, но на том уровне, где даже атомный авианосец уже не считается чем-то существенным. Разумеется, героем дня стал вернувшийся из России, из стана врага, как выразился бы кто-то, советник президента по безопасности.

-- Господин президент, джентльмены, ситуация, сложившаяся в высшем политическом руководстве России, весьма сложная, и, я бы сказал, угрожающая, - сообщил собравшимся советник президента по национальной безопасности. - Я полагаю, мы должны немедленно выработать план действий.

Натан Бейл, вернувшись из поездки, прямо из аэропорта направился в Белый Дом, где его ждал не только глава государства, но и большая часть членов Совета национальной безопасности. Из ключевых фигур не было только госсекретаря, по поручению Джозефа Мердока ведущего переговоры с европейскими лидерами.

Советник по национальной безопасности в эти минуты не чувствовал себя бодрым. Бейл провел в разъездах почти сутки, и последний полет над Атлантикой, шесть часов, проведенные на высоте десяти тысяч метров, несмотря на то, что на борту специального "Боинга" был обеспечен максимальный комфорт, изрядно вымотал его, давно уже вышедшего из той поры, что называют молодостью. И еще более утомительными оказались переговоры, что пришлось вести с русскими.

Но, несмотря на это, Натан Бейл отказался от краткого отдыха, поспешив явиться к президенту, чтобы донести до него свои мысли. Сейчас время было самым ценным сокровищем, терять которое Бейл не имел права.

-- Господа, ситуация складывается странная. Швецов буквально несколько часов назад выразил готовность к конструктивному диалогу, - произнес, обращаясь к своим советникам, президент Мердок. - Мы пришли к некоторым соглашениям, в частности, русский президент готов отказаться от тех требований, которые он выдвинул европейцам в связи с поставками газа. Все будет проходить на рыночной основе. Но в то же время авианосная ударная группа русского флота сейчас бороздит воды Баренцева моря, с каждой минутой приближаясь к нашим кораблям, действующим в Атлантике. Признаться, я в затруднении. Даже от русских трудно ожидать такого двуличия, а Швецов все же произвел на меня впечатление человека слова.

-- Возможно, сам Швецов и не стал бы так рисковать, но его к этому подтолкнули люди из ближайшего окружения, - произнес Бейл. - Я имею в виду премьера Самойлова. Этот человек имеет огромное влияние в высших политических кругах, и Швецов, несмотря на кажущуюся самостоятельность, прислушивается к нему, совершая не вполне разумные действия. Вероятно, русский премьер и убедил их президента не проявлять так явно желание восстановить с нами добрые отношения. Русские все еще пытаются убедить самих себя, что они - великая держава, с которой обязан считаться весь остальной мир, и Аркадий Самойлов является одним из самых рьяных приверженцев подобных взглядов.

-- Прежде многие, и вы в том числе, Натан, именно Самойлова считали крайне острожным и сдержанным политиком, в отличие от импульсивного и неуравновешенного Швецова, - напомнил глава ЦРУ. Кроме Николаса Крамера в Белом Доме из глав спецслужб присутствовали также руководители АНБ и Министерства внутренней безопасности, но те пока молчали, предпочитая держать рот на замке, а уши - открытыми.

-- Так и было до начала реформ, проводимых Швецовым, - не стал спорить с бывшим начальником Бейл. - В прежние времена, когда нефтяные компании были самостоятельными, многие в русском правительстве, в том числе и Самойлов, имели немало выгод, оказывая поддержку тем или иным корпорациям. Я имею в виду материальное вознаграждение за лоббирование их интересов. Но сейчас, когда экспорт нефти и газа полностью контролируется государством, корпорацией "Росэнергия", которой руководит друг и бывший сослуживец самого Швецова, ни о чем подобном не может быть и речи.

-- Мне кажется, вы все же искажаете факты, Натан, - настаивал директор ЦРУ. - Я знаю Самойлова, он слишком осторожен, чтобы советовать своему президенту решать разногласия, возникшие с нами и с европейцами, силой.

-- А я полагаю, что за событиями последних недель стоит именно глава русского правительства.

Аркадий Самойлов наверняка удивился бы, узнав, в каком свете представил его Натан Бейл, но премьер-министра России в Белый Дом, конечно, не пригласили.

-- Если подумать, кто такой Швецов? - продолжал советник президента. - Солдафон, простой служака, в меру храбрый и достаточно исполнительный. В Афганистане он отличился лишь тем, что, будучи командиром эскадрильи, совершил боевых вылетов больше, чем два его любых пилота, вместе взятые, но разве в этом талант командира, господа? Швецов солдат, но не полководец. А вот Самойлов еще в последние годы существования Советского союза сделал неплохую карьеру в коммунистической партии, и в девяносто первом году, кстати, он подрежал мятежников, пытавшихся свергнуть Горбачева. Это мастер политических интриг, и он сейчас просто умело манипулирует недалеким русским президентом, который уже сам себя скомпрометировал в глазах всего цивилизованного мира. Я думаю, Самойлов рвется к власти, и сейчас, когда ситуация в России напряженная, он может решиться на что угодно. Например, сместив Швецова, премьер-министр станет спасителем отечества, которому в противном случае грозит полная блокада со стороны Запада. Это оценят, я уверяю вас, и Самойлов легко сможет стать президентом, но что произойдет потом, никто не может предугадать.

-- Самойлов это простой чиновник, слишком осторожный, боящийся лишней ответственности, - Николас Крамер с сомнением покачал головой. - Какую опасность он может представлять?

-- Аркадий Самойлов был ярым коммунистом, - ответил Натан Бейл. - Он действительно был предан партии.

-- То-то он спрятал подальше свой партбилет, как только распался Советский Союз, - усмехнулся глава ЦРУ.

-- В те годы я, как сотрудник главного аппарата разведки, обладал самой разнообразной информацией, в том числе и по ключевым фигурам советского правительства, - невозмутимо произнес Бейл. - И я знаю, что говорю. Самойлов - ревностный коммунист, и в российскую коммунистическую партию он именно поэтому не вступил, поскольку видел, что от некогда мощной организации осталось лишь название. Нынешние коммунисты плевали на идеологию, и люди старой закалки демонстративно не имеют с ними никаких дел. Но если такой человек, как Самойлов, окажется у власти, он вполне может восстановить диктатуру коммунистов в России, реставрировав тоталитарный режим. Я думаю, господа, нам нужно быть готовыми помешать русскому премьеру.

Советник президент говорил, проявляя явную обеспокоенность, и многие из тех, кто слушал его сейчас, начали ловить себя на мысли, что волнение Бейла передается и им. Кое-кто уже мысленно представил себе возрождение тоталитарного режима в России, во главе которого стоял затаившийся до времени коммунист Самойлов.

-- Помешать? Что вы имеете в виду? - поинтересовался президент Мердок, на которого тоже произвела впечатление горячая речь Натана Бейла, явно искренне верившего в то, в чем он пытался убедить сейчас главу государства и его ближайших советников.

-- Мы должны быть готовы в любой момент вмешаться во внутренние дела России, - веско произнес Бейл, - используя как дипломатические, так и любые иные инструменты, способнее обеспечить предельный эффект. Возможно, Швецову понадобится наша поддержка, и мы должны быть готовы оказать ее, пусть и в нарушение международного права. Я уверен, русский президент может быть благодарным, и мы сумеем добиться от него любых уступок. А мировое сообщество еще не раз скажет нам спасибо, узнав, от чего мы избавили планету.

-- Швецов нарушил слово, и это говорит о многом, - напомнил Джозеф Мердок. - Как мы можем поддерживать обыкновенного лицемера?

-- Но не исключено, что кто-то действовал без ведома русского президента, ведя дела с иранцами, и Швецова, грубо говоря, подставили, - предложил Натан Бейл. - Возможно, кто-то в России заинтересован в том, чтобы нынешний глава государства лишился поддержки со стороны Запада, оказавшись один на один с рвущимися к власти радикальными группировками внутри страны. Я считаю, сейчас нужно поддержать именно Швецова, иначе мы рискуем получить второго Сталина, или кого похуже, господин президент.

Присутствующие понимающе закивали, соглашаясь с тем, что Америка не может оставаться в стороне от творящегося в России, все еще сохранившей остатки былой силы, и способной стать опасной для всего мира при определенных обстоятельствах.

Глава 10 Большая игра

Норвежское море - Баренцево море - Пентагон - Москва, Россия

16 мая

Генералы и политики по обе стороны Атлантики строили планы, а иные уже упивались плодами своего хитроумия и прозорливости, ибо их планы давно были приведены в движение, воплощаясь в жизнь. А на огромном пространстве океана десятки тысяч людей, ставшие для тех, кто следил за происходящим из-за высоких стен кремля и из Белого Дома чем-то вроде фигур на шахматной доске, послушно исполняли их волю. Они подчас не понимали сути полученных приказов, и уж тем более не ведали, ради какой цели эти приказы были отданы, но раз получив команду, эти люди, верные принятой когда-то присяге, просто старались выполнить ее в точности, не пытаясь размышлять о последствиях.

Одной из таких пешек был полковник Руслан Сабиров. Командир разведывательного авиаполка, отделенный сейчас вместе со своими тремя товарищами от окружающего мира дюралевой обшивкой своего самолета, стремительно скользившего над безжизненной гладью холодного и негостеприимного Норвежского моря, был далек от мыслей о смысле и правильности приказов, полученных им самим и его подчиненными перед вылетом. Сейчас подполковник и весь его экипаж стремились лишь выполнить поставленную задачу, причем сделать это как можно быстрее.

Разведывательный самолет Ту-22МР, одна из лучших машин в своем классе, и единственный оставшийся в строю тип дальнего разведчика, способного действовать над морем на большом удалении от своих баз, направлялся на юго-запад, в глубь Норвежского моря. Сабиров и еще несколько его сослуживцев, тоже офицеры, командиры экипажей разведывательных самолетов, получили приказ обнаружить американские авианосные ударные группы, приближающиеся сейчас к российским морским границам.

Сразу несколько огромных плавучих аэродромов, несущих на себе каждый по целому полку самолетов разных типов, сопровождаемые многочисленными крейсерами и эсминцами эскорта, вошли в Норвежское море с неизвестными пока, но вполне предсказуемыми намерениями. Об их появлении в этих водах командование узнало от военной разведки, получившей такую информацию от агентуры в штабах и военных базах вероятного противника. Теперь пилоты разведывательной авиации должны были подтвердить эти сведения, убедившись в наличии поблизости американских кораблей. И сделать это следовало как модно быстрее, ведь чем ближе авианосцы оказывались к родным берегам, тем большую опасность представляли их самолеты и многочисленные крылатые ракеты, которыми был вооружен, пожалуй, каждый без исключения корабль эскорта.

-- Штурман, высота, скорость? - обратился к лейтенанту Мохову, обслуживавшему также кормовую пушечную установку, командир экипажа.

-- Пять тысяч над уровнем моря, товарищ полковник, - отозвался лейтенант. - Скорость девятьсот.

-- Поднимемся до восьми тысяч, и осмотримся, - предложил Сабиров второму пилоту, капитану Хлопову. - Надо обеспечить максимальный обзор радару.

Пожалуй, подумал полковник, американцы аналогичную задачу решили бы быстрее и надежнее, используя многочисленные разведывательный спутники, и это было правильно. Спутник, летящий в безвоздушном пространстве, на расстоянии тысяч километров от земли, практически невозможно было перехватить, о его присутствии те, кто находился внизу, на море или на суше, не важно, вообще могли не догадываться, при этом каждую секунду находясь под пристальными взглядами противника.

К сожалению, Россия не могла позволить себе такую роскошь, и ее орбитальная группировка медленно, но верно сокращалась. Старые спутники вырабатывали свой ресурс, на запуск же новых далеко не всегда находились средства. Да и те аппараты, что еще летали где-то в заоблачных высях, были далеки от совершенства. Лишь считанные единицы спутников типа "Икар", способных передавать информацию на землю по радиоканалам почти в режиме реального времени, находились сейчас на орбите. Аппараты же типа "Янтарь", самые, пожалуй, многочисленные, могли вести разведку неподвижных объектов, например, военных баз, время от времени отстреливая капсулы с отснятой пленкой, для наблюдения же за такими мобильными целям, как авианосцы, вообще любые корабли, эти спутники были непригодны абсолютно.

Сабиров мог гордиться оказанным ему доверием, ведь подполковник, как один из самых опытных пилотов в морской авиации, сейчас управлял лучшим отечественным разведывательным самолетом. Ту-22МР, переоборудованный из знаменитого ракетоносца, обладал наибольшей дальностью из всех аналогичных машин, имевшихся в российской авиации, при этом являясь сверхзвуковым самолетом. И все же, Руслан Сабиров это понимал, пожалуй, лучше, чем кто-либо, даже эта прекрасная машина не была лучшим из возможного. Палубные истребители американцев при использовании только лишь подвесных баков обладали дальностью, не на много меньше, чем разведывательный "Туполев", тем более дальность их действия возрастала при дозаправке в воздухе. А все Ту-22, и ударные и разведывательные, по давнему соглашению с американцами системы дозаправки лишились, сразу став намного менее эффективными, чем когда-то задумывали их создатели.

Тем не менее, после того, как были разрезаны на металлолом величественные Ту-95РЦ, "Медведи", как совершенно незаслуженно называли натовцы эти изящные, стремительные машины, к тому же способные без дозаправки преодолеть не менее двенадцати тысяч километров, именно Ту-22МР стали самыми дальними разведчиками в составе авиации флота и военно-воздушных сил. И именно эти самолеты в случае начала войны, это Сабиров тоже понимал превосходно, станут первыми жертвами, ведь наблюдая вблизи за кораблями противника, они окажутся наиболее уязвимыми для его самолетов и зенитных ракет. А это тоже требовало, чтобы за штурвалами их находились лучшие из лучших, которые, даже погибая, смогли бы выполнить полученный приказ, успев передать координаты целей для ответного удара.

-- Есть восемь тысяч, - доложил второй пилот. Стрелка альтиметра уверенно ползла вправо, застыв на нужной отметке.

-- Включить бортовую радиолокационную станцию, - приказал Сабиров. - Сектор обзора триста шестьдесят градусов!

Самолет сейчас летел практически вслепую, не излучая в окружающее пространство ничего, никаких радиоволн или электромагнитных импульсов. Включена была только система радиотехнической разведки, перехватывавшая сигналы чужих радаров или радиопередачи, которыми обменивались чужие корабли и самолеты. Разумеется, радары американцев все равно обнаружат его, но так это случится чуть позже, позволив разведчику оказаться к своей цели чуть ближе.

-- Радар включен, - капитан Мелехин щелкнул несколькими тумблерами на приборной панели, и круглый экран мгновенно осветился. - Одиночная надводная цель по пеленгу сто, дальность около двухсот миль. - Если верить приборам, океан был пуст на сотни миль вокруг.

-- Траулер или торговое судно, - предположил слышавший переговоры командира с оператором радара Хлопов. - Скорее всего, норвежцы.

-- Думаю, так оно и есть, - не стал спорить Сабиров. Полковник понимал, что шанс найти в открытом океане группу из десятка кораблей довольно мал, хотя чуть раньше, во время учений удача ему улыбнулась, и именно экипаж Сабирова обнаружил игравший за "противника" авианосец "Кузнецов". Однако надеяться на повторение успеха слишком сильно все же не стоило. - Выключить радар, снизиться до пяти тысяч, - приказал полковник. - Курс двести.

Огромный, взлетная масса крылатой машины превышала сто двадцать тонн, самолет чуть накренился, ложась на новый курс. Экипаж Сабирова находился в воздухе четыре часа, и половина этого времени ушла лишь на то, чтобы добраться до района поиска. Спустя еще час нужно будет возвращаться домой, дожигая остатки топлива. Раньше самолет Сабирова мог бы дозаправить летающий танкер, но американцы убедили прежнее руководство страны снять необходимое для этого оборудование.

-- Товарищ полковник, интенсивный радиообмен на стандартных натовских частотах, - вдруг раздался в шлемофоне голос Мелехина, который помимо радара обслуживал все специальное разведывательное оборудование, в том числе и комплекс радиотехнической разведки. Благодаря внедренной при создании этого самолета автоматизации одного человека для такой работы было достаточно, в отличие, например, от старых Ту-16РМ. - По пеленгу сто семьдесят. Дальность около трехсот миль.

-- Курс сто семьдесят, - немедленно приказал Сабиров. - Снизиться до тысячи метров. Посмотрим, кто там.

Полковник почувствовал азарт, как опытный охотник, скрадывающий матерого зверя. Собственно он и был охотником, пусть и не нажимал лично на спусковой крючок, да и мишенями его становились люди, а не дикие звери.

-- Мы в захвате, - одновременно с тревожным сигналом системы предупреждения об облучении сообщил Хлопов.

-- Это бортовой радар американского самолета типа "Хокай", - Мелехин уже сверился с показаниями своих приборов. - Похоже, мы не так далеко от их авианосца.

-- Снизиться до трехсот метров, - приказал полковник. От кружащего в нескольких километрах над морем американского летающего радара полет на сверхмалой высоте, конечно, не спасет, ведь этот чертов "Хокай" способен отслеживать даже низколетящие цели на дальности шестьсот восемьдесят километров. И все же такой прием позволит выиграть хоть немного времени.

Огромный самолет резко нырнул вниз, к воде, но все равно те, кто сидел за пультами в чреве надсадно гудящего моторами самолета радиолокационного дозора Е-2С "Хокай", находившегося в этот момент в четырехстах километрах западнее, успели заметить чужака.

-- Воздушная цель, - доложил старшему офицеру дежурный оператор. - Квадрат Танго-три. Движется к эскадре со скоростью не более пятисот узлов. Думаю, сэр, это русские.

-- Направить туда истребители, - распорядился командир. - Не хватало еще подпустить этих русских к нашим кораблям.

-- Уходит, сэр, - указал оператор на экран: - Резко снизился.

-- Точно, русские, - уверенно повторил командир. - Эти психи летают так низко, что иногда их самолеты просто зарываются носами в волны.

-- Командир, - тем временем доложил Мелехин, - фиксирую излучение радара. Судя по частоте и длине волны, это станция обнаружения воздушных целей типа SPS-49(V)7. источник на расстоянии около двухсот километров справа по борту. Думаю, это крейсер типа "Тикондерога".

-- Курс на источник, - потребовал Сабиров.

-- Двести пятьдесят, товарищ полковник, - быстро сообщил капитан. Бортовая станция радиотехнической разведки давала уверенный пеленг на радар, наверняка установленный на американском крейсере.

Плавно развернувшись, "Туполев" направился в сторону еще не различимого невооруженным глазом корабля, набирая скорость. Стадвадцатитонный самолет скользил над волнами, как диковинная птица, этакий стальной альбатрос, способный летать вдвое быстрее звука.

-- Включить радар, - полковник понимал, что их уже обнаружили, и скрываться дальше было бессмысленно. Похоже, их экипажу опять повезло, и они нашли посреди океана что-то серьезное, а потому нужно было получить максимум информации. Конечно, на малой высоте дальность действия радара не так велика, но, судя по кружащему неподалеку "Хокаю" они оказались близко к заветной цели.

-- Есть, - Мелехин вновь вдохнул жизнь в бортовую радиолокационную станцию, основу всего комплекса разведывательной аппаратуры Ту-22МР, и спустя несколько секунд восторженно воскликнул: - Надводная цель прямо по курсу. Дальности пятьдесят километров. И еще одна, левее на десять градусов. Командир, похоже там что-то крупное.

Несколько моряков, находившихся в этот момент на палубе ракетного крейсера "Порт Ройял", удивленно задрали головы вверх, когда раскаты грома раскололи пасмурное небо. Озираясь, они пытались увидеть источник шума, в котором сразу распознали звук авиационных турбин.

-- Боже мой, - выдохнул стоявший на ходовом мостке командир крейсера, увидев огромный белоснежный самолет, пронесшийся над его кораблем так низко, что едва не задел брюхом многочисленные антенны, усеивавшие громоздкие надстройки. В лица собравшихся на мостике моряков ударил поток возбужденного воздуха. - Будь я проклят, это русские!

Кэптен Эдвардс обернулся, взглянув на столпившихся у него за спиной офицеров:

-- Какого дьявола вы позволили русским оказаться так близко от нас? Будь это противник, он бы уже пустил на дно половину эскадры, черт побери!

Перейдя на сверхзвук, Сабиров заложил крутой вираж над застигнутым врасплох кораблем, на корме которого реял американский звездно-полосатый флаг. Полковник даже различил метнувшихся по палубе людей, ошарашенных появлением русского самолета. Вся сложнейшая электроника, все мощные суперсовременные радары не спасли бы этот корабль, окажись в небе сейчас не безобидный разведчик, а несущий ракеты бомбардировщик.

-- Слева по борту авианосец, - сейчас "Туполев" был так близко от кораблей, уверено резавших морскую гладь, что их можно было видеть уже без всяких радаров.

-- Пройдем над ним, - решил полковник. - Устроим сюрприз янки.

На авианосце успели сыграть тревогу, но и находившиеся на нем моряки, и пилоты дежурных звеньев истребителей, все время державшихся над эскадрой, безнадежно опоздали. "Туполев", опережая звук, пронесся над огромной, как три футбольных поля, палубой, заставленной только совершившими посадку или, напротив, готовившимися подняться в небо самолетами и вертолетами. Сейчас могучий корабль водоизмещением не менее ста тысяч тонн представлял собой просто очень удобную мишень, большую, промахнуться по такой было сложно, и почти беззащитную.

-- Подняться до тысячи, - приказал Сабиров. - Сфотографируем его на память. - Кроме радара, станций радиотехнической и инфракрасной разведки в состав оборудования Ту-22МР входили и обычные фотоаппараты, которыми и решил воспользоваться полковник. - Бортовой номер рассмотрел? - спросил он у второго пилота.

-- Так точно, командир - довольно ухмыляясь, отозвался Хлопов. - Тип "Нимиц", бортовой номер CVN-72.

-- Слава, - вызвал Сабиров Мелехина, - передай на базу, что в квадрате сорок-пятнадцать обнаружен атомный ударный авианосец ВМС США "Авраам Линкольн". Следует курсом пятьдесят, скорость около двадцати узлов.

-- Американцы пожаловали, - сообщил Хлопов, привлеченный истошным писком системы предупреждения об облучении, едва успевшей замолчать несколько секунд тому назад. - Перехватчики, командир!

-- Наконец-то, - усмехнулся полковник. - Спохватились, черт их дери! - Истребители взяли их на прицел, да и расчеты зенитных комплексов "Си Спарроу", а также шестиствольных автоматических пушек "Фаланкс", оружия самообороны авианосца, не дремали, но было поздно. Имей русские недобрые намерения, они бы уже нанесли удар, даже без ракет, простыми бомбами, и никто не смог бы помещать им.

Пара истребителей F/A-18E "Супер Хорнит", пристроилась возле плоскостей набиравшего высоту "Туполева". Сабиров видел, как пилот летевшего слева самолета повернул голову в их сторону, затем покачав крыльями и демонстрируя набор ракет "воздух-воздух".

-- Ну, что, - покосился полковник на Хлопова. - Покажем америкосам, на что мы способны, - и, дождавшись утвердительного кивка, скомандовал: - Двигатели на максимальную мощность. Форсаж!

Для американских пилотов все было просто. Да, они проморгали момент, когда русский "Бэкфайр" появился над эскадрой, но теперь они были уверены в своем превосходстве. Громадный самолет никуда не должен был деться сейчас от их плотной опеки, и можно было расслабиться, просто следуя рядом с нахальным "Туполевым".

Американцы забыли, с кем имеют дело, уверовав в свое превосходство, за что и были унижены. Топливо у Ту-22МР все равно было на исходе, как раз на обратный путь и ни литром больше, и Сабиров решил уйти эффектно. Ручка управления двигателем от себя до упора, на плечи навалилась тяжесть перегрузки - и американские перехватчики вдруг оказались далеко за кормой, с каждой прошедшей секундой теряя шанс хотя бы издали, ракетой, достать нахального русского.

-- Й-о-х-хо! - Капитан Хлопов не смог сдержаться, издав победный возглас, который бесстрастно записали "черные ящики". - Вот вам, янкесы! Выкуси!

Выбросив из сопел струи огня, "Туполев" стремительно рванул вперед, и в эфире раздалась ругань раздосадованных пилотов, вмиг отставших от, казалось бы, взятого в клещи "Бэкфайра". Их "Супер Хорниты", развивавшие тысячу девятьсот километров в час, уступали в скорости русскому разведчику ни много, ни мало, четыре сотни километров.

Во время учений Су-33 с "Кузнецова", обладавшие превосходством в скорости, смогли перехватить Сабирова, а из американских самолетов это было под силу, пожалуй, только F-14A "Томкет". Тяжелый перехватчик, вооруженный ракетами "Феникс", разившими на полторы сотни километров, развивал скорость не менее двух тысяч четырехсот километров в час. Но последние машины этого типа покинули палубы американских авианосцев несколько лет назад, отправившись на заслуженный отдых. Пожалуй, подумал полковник, кое-кто из американских пилотов сейчас вспомнит "Томкеты" добрым словом, ведь только этим самолетам и было по силам на равных бороться со старыми, но еще очень грозными "Бэкфайрами".

Оставив позади ошеломленных американских пилотов и корабли, уверенно продвигавшиеся к русским берегам, Ту-22МР полковника Сабирова направился на базу. Задача была выполнена, им удалось обнаружить авианосную ударную группу американцев, и теперь дело было за флотом и пилотами ракетоносной авиации, давно ждавшими новостей от разведчиков на своих аэродромах в готовности к взлету. Пилоты ракетоносцев меньше, чем кто-либо еще хотели услышать приказ, подготовке к исполнению которого они посвятили каждый половину своей жизни, но получи они его, никто не колебался бы ни секунды. Сотня сверхзвуковых ракетоносцев Ту-22М3, главная ударная сила морской авиации Северного флота, была готова взмыть в небо, чтобы спустя пару часов обрушить шквал огня на американские корабли, которыми ныне кишело Норвежское море. Совсем недавно летчики подтвердили свое мастерство на учениях, успешно "атаковав" свой авианосец, и теперь им могла представиться возможность на деле опробовать свои умения.

Но не только бомбардировщики представляли угрозу для американцев, большинство из которых верило, что русские трусливо забьются в свои норы, едва услышав о приближающихся авианосцах. Была еще одна сила, гораздо менее заметная и несравнимо более опасная.

-- Вот как, - адмирал Макаров стоял на мостике эскадренного миноносца "Безупречный", приближавшегося к Мурманску. - Еще и "Линкольн", значит?

Командующему Северным флотом сообщили об успехе разведчиков из штаба несколько минут назад.

-- Черт возьми, сколько там этих авианосцев, четыре, пять, может, больше? Ладно, - под взглядом адмирала командир эсминца подтянулся, изображая готовность к немедленному действию. Приказ последовал незамедлительно: - Капитан, связь со штабом флота, срочно!

Адмирал Макаров, получив приказ покинуть авианосец, на борту которого находился последние две недели, сперва намеревался воспользоваться вертолетом, благо до берега было не так уж много. "Кузнецов", успешно завершив учения, направлялся обратно в Северодвинск, и приказ двигаться к морской границе был для тысяч моряков полной неожиданностью. Внезапно с одного из кораблей эскорта, "Безупречного", сообщили о неполадках в двигательной установке, и командующий флотом решил избрать не столь быстрый, но все же более комфортный способ путешествия, и миноносец, покинув эскадру, направился к родным берегам, неся на борту и Макарова.

-- Направить для наблюдения за обнаруженным авианосцем подводные лодки, - связавшись со штабом, распорядился Макаров. - Кто ближе всего к этому району?

-- Атомный подводный крейсер "Воронеж", - сообщил контр-адмирал Сергеев. Начальник штаба флота в отсутствие на месте командующего осуществлял общее руководство развертыванием сил флота, получив приказ из Главного штаба ВМФ. - Они примерно в десяти часах хода.

-- Передайте на "Воронеж" приказ следовать в район обнаружения американского авианосца, - велел командующий флотом. - Задача - наблюдение. Кораблю быть в готовности применить оружие.

В распоряжении русских моряков не было автоматизированных систем, позволявших выдавать целеуказания без вмешательства человека. В последние годы существования Советского Союза такие системы почти были созданы, но настали другие времена, к власти пришли совсем другие люди, и все работы были благополучно прекращены, вернее, не прекращены даже, просто на них перестали выделять средства, а их требовалось немало. И осталась лишь в памяти людей система "Легенда", сеть спутников, сканирующих поверхность океана и в автоматическом режиме передающих координаты обнаруженных целей на корабли и подводные лодки, командирам которых лишь оставалось отдать приказ, чтобы заранее наведенные на цели ракеты сорвались в небо. Были и иные разработки, еще более смелые, но и они оказались преданы забвению. У новой России нашлись дела поважнее охраны собственных морских рубежей.

Именно поэтому приказ адмирала Макарова был передан по старинке, с помощью обычной радиосвязи, в точности так, как до этого было получено сообщение с разведывательного самолета. В штабе разведывательного полка приняли сообщении с самолета Сабирова, затем, уже оттуда связались со штабом флота, и контр-адмирал Сергеев передал последние данные находящемуся в море Макарову. На то, чтобы приказ командующего флотом дошел до подводников, времени понадобилось еще дольше, поскольку из штаба флота распоряжение адмирала было предано в штаб дивизии, в состав которой входил и "Воронеж". А уже оттуда через круживший над Баренцевым морем самолет-ретранслятор, переоборудованный Ан-26, приказ, наконец, достиг находившейся на перископной глубине, дабы ничто не затрудняло радиосвязь, субмарины.

Получив задание, капитан Колгуев скомандовал погружение, и слой воды толщиной почти сто метров отрезал сто тридцать человек экипажа подводного ракетоносца от внешнего мира. Подводные крейсера, аналогичные "Воронежу", являлись второй составляющей противоавианосных сил российского флота наряду с ракетоносцами Ту-22М3, и именно им сейчас суждено было сыграть главную роль в противостоянии с американскими эскадрами. Три атомохода, находившиеся сейчас в открытом море, должны были стать первым рубежом обороны, если политики с обеих сторон не ограничатся гневными речами и угрозами.

Тем временем две армады, одна под звездно-полосатым, другая под Андреевским флагами, сближались, медленно, но неумолимо. Правда, хотя обе стороны знали о составе сил вероятного противника, они не всегда точно могли сказать, где находится конкретный корабль или субмарина, лишь предполагая. Разумеется, для разведки и американцы и русские активно использовали авиацию, но и она не была всемогущей. "Орионы", взлетавшие с норвежских аэродромов, время от времени появлялись над Баренцевым морем, хотя их экипажи опасались находиться в этом районе слишком долго, и точно так же Ту-142М и немногочисленные Ту-22МР российской морской авиации бороздили небо над морем Норвежским, хотя чаще без всякого результата.

Адмирал Макаров не нуждался в карте, и мог без запинки указать состав и позиции не только своего флота, что было понятно, но и американского, пусть и не без некоторых затруднений. Четыре авианосные ударные группы, четыре многоцелевых атомных авианосца типа "Нимиц", каждый из которых сопровождало от семи до десяти крейсеров и эсминцев, были основой американских сил в этом регионе, и еще несколько минут назад Макаров точно знал, где находится лишь одно из этих соединений, обладавших колоссальной боевой мощью.

Атомный авианосец "Теодор Рузвельт" был замечен с борт рыболовецкого траулера неподалеку от Шпицбергена, и, как выяснилось только что, прибывший из Персидского залива "Авраам Линкольн", находился в нескольких сотнях миль западнее норвежского Тромсе. Из этого адмирал сделал единственно верный вывод, что еще две эскадры, флагманами которых являлись авианосцы "Дуайт Эйзенхауэр"и "Карл Винсон", заняли позиции на отрезке между этими крайними точками. Авианосные группы выстраивались вдоль морской границы России, и, в этом сомнений не было, в любой момент могли прорвать ее, нависнув на северными берегами родной страны.

Макаров хорошо представлял, насколько серьезный противник бросил вызов его флоту. Каждая авианосная группа, корабли которой были связаны воедино боевыми информационными управляющими системами, обеспечивавшими мгновенный обмен информацией без участия людей, представляла собой плавучую цитадель.

На дальнем рубеже от воздушного противника корабли надежно защищали летающие радары "Хокай" и истребители "Супер Хорнит". Ближе, в радиусе семидесяти километров от эскадры, противовоздушную оборону обеспечивали зенитные ракеты "Стандарт" RIM-66C, которыми были вооружены крейсера "Тикондерога" и эсминцы "Арли Берк". Если же в ячейках VLS кораблей эскорта окажутся двухступенчатые ракеты RIM-67B, тогда зона поражения увеличится до ста восьмидесяти километров. Еще ближе в работу включались зенитно-ракетные комплексы ближнего действия "Си Спарроу", которыми были вооружены авианосцы, а также старые эсминцы типа "Спруанс", и автоматические пятидюймовые пушки крейсеров и миноносцев "Марк-45", обладавшие дальностью стрельбы до двадцати двух километров. И, наконец, на расстоянии не более двух километров на прорвавшегося сквозь внешние рубежи обороны противника шквал огня готовы были обрушить шестиствольные пушки "Фаланкс" калибром двадцать миллиметров, обладавшие скорострельностью три тысячи выстрелов в минуту, и наводившиеся с помощью радаров.

Не менее надежно были защищены авианосцы и от угрозы из глубины. Реактивные самолеты "Викинг", несущие массу гидроакустических буев, гидролокаторы и магнитометры, а также торпеды "Марк-46", представляли внешний, первый рубеж обороны. Ближе к эскадре к самолетам присоединялись многочисленные вертолеты "Си Хок" и "Оушн Хок", базировавшиеся на авианосцах и кораблях эскорта, а еще ближе в дело вступали бортовые гидроакустические станции эсминцев и крейсеров, вооруженных противолодочными ракетами "Асрок". И, конечно, при необходимости корабли могла поддержать береговая авиация, благо аэродромы, на которых базировались американские "Орионы", были не столь далеко.

Из этой сферы, почти непроницаемой, если учесть высочайшее совершенство радиоэлектронного оборудования, радаров и систем управления оружием, каждый авианосец мог бросить в атаку четыре эскадрильи многоцелевых истребителей F/A-18C "Хорнит" и еще более мощных F/A-18E "Супер Хорнит", а корабли эскорта могли поддержать атаку волнами крылатых ракет "Томагавк" и "Гарпун". Каждый крейсер и эсминец мог нести несколько десятков "Томагавков", предназначенных как для стрельбы по вражеским кораблям, так и для ударов по наземным объектам.

Четыре авианосные группы сами по себе представляли страшную силу на океане, и сила эта еще должна была возрасти, ведь разведка с уверенностью сообщала, что вскоре к этой армаде присоединятся еще два авианосца, а, значит, еще не менее полутора десятков боевых кораблей. Но кроме и авианосцев американских кораблей в этих водах хватало.

Прежде всего, внимание командования приковывали десантные корабли, находившиеся где-то у южных берегов Норвегии. Две группы, в каждой из которых по одному универсальному десантному кораблю типа "Уосп" или "Тарава", отличавшихся от авианосцев лишь вдвое меньшим водоизмещением, да тем, что на борту каждого находились, в основном, вертолеты, по три десятка винтокрылых машин, а реактивная авиация была представлена полудюжиной вертикально взлетающих штурмовиков "Харриер".

Каждый из этих кораблей мог доставить к цели около двух тысяч морских пехотинцев, но универсальные десантные корабли сопровождали еще по два меньших корабля-дока типа "Уитби Айленд", "Харперс Ферри" и "Сан-Антонио", тоже принимавших на борт от четырехсот до семисот "маринеров" со всем снаряжением. Два экспедиционных батальона морской пехоты США, по отечественным меркам равные полку, со всем вооружением вплоть до танков "Абрамс", могли в течение считанных часов оказаться у русских берегов, и это была проблема, от которой невозможно было просто отмахнуться. К сожалению, подумал Макаров, возможности отечественного флота и авиации стали до стыдного низкими, и о том, что творилось у южной части Скандинавского полуострова, не говоря уж о более отдаленных акваториях, можно было только гадать.

Американские авианосцы, занявшие позиции в Норвежском море, однако, успели исчерпать свои запасы, прибыв сюда либо после нескольких месяцев службы у иранских берегов, как "Ликольн", либо после интенсивных учений. Потому в Атлантике сейчас было полно транспортов и танкеров, имевших целью пополнить их боекомплект, запасы провизии, и топливные баки кораблей эскорта, в отличие от флагманов соединений, нуждавшихся в банальном мазуте для своих дизелей и газовых турбин. По данным разведки, в портах на атлантическом побережье Штатов готовились к выходу две группы кораблей снабжения, еще две находились где-то в океане, наверное, уже передав топливо и ракеты каким-то из авианосцев, сейчас занявших позиции для броска к русским берегам.

И, наконец, где-то под поверхность океана бесшумно скользили сейчас многочисленные американские субмарины. Разведка сообщала примерно о десятке ударных подлодок типа "Лос-Анджелес" и более совершенных типа "Виржиния", и еще некоторое количество их было на подходе. Каждая субмарина несла по шестнадцать "Томагавков" вдобавок к торпедам и противокорабельным ракетам "Гарпун". Эта стая представляла собой угрозу не меньшую, чем авианосцы. Ведь последние, хотя бы, можно было обнаружить сравнительно легко.

Разумеется, оставалась еще и базовая авиация, в особенности стратегические бомбардировщики В-52Н "Стратофортресс", которые помимо крылатых ракет большой дальности в обычном и ядерном снаряжении могли нести и противокорабельные AGM-84 "Гарпун". Американцы приспособили для ударов по кораблям восемнадцать таких машин, и адмирал Макаров точно не был уверен, что этих самолетов нет в числе тех тридцати двух "Стратофортрессов", что до сих пор не покинули аэродромы в Исландии.

-- Ну, что ж, господа американцы, посмотрим, кто кого, - не замечая находившихся возле него офицеров и матросов, жестко произнес адмирал, стоя на мостике приближающегося к Мурманску эсминца. - Только суньтесь, и узнаем, чья возьмет! - Борис Макаров хищно усмехнулся, не обращая внимания на недоуменные взгляды моряков.

Расположение сил русского флота, призванных противостоять американцам, было почти зеркальным отражением позиций противника, но вот состав их отличался очень разительно. Задачей Северного флота сейчас было, прежде всего, не допустить неожиданных действия американцев, поэтому за каждым обнаруженным соединением янки, едва ли не за каждым их кораблем, немедленно устанавливалось самое пристальное наблюдение.

На правом фланге русских позиций сейчас находился атомный ракетный крейсер "Петр Великий". Сопровождаемый разведывательным судном "Урал" и большим противолодочным кораблем, он вот-вот быстро сближался с авианосной группой "Рузвельта", чтобы взять на прицел американские корабли. Два десятка сверхзвуковых ракет "Гранит", не имевших аналогов в мире, в достаточной степени уравновешивали американские "Томагавки" и "Супер Хорниты", а мощные радары и прочая разведывательная аппаратура "Урала" позволяла держать под контролем значительное пространство, исключая любые неожиданности со стороны американцев. Макаров представил, каково будет американским морякам находиться под прицелом разящих полтысячи километров "Гранитов", и довольно усмехнулся. Да уж, никакие системы "Иджис" не спасут надменных янки от столь мощного удара, и уж сами-то американцы должны понимать это лучше даже русских моряков.

В составе Северного флота был еще один атомный ракетный крейсер, "Адмирал Нахимов", однотипный с "Петром Великим", и изначально носивший имя Калинин". Формально крейсер числился в резерве. Но тут сказалась разница в смысле, который в это слово вкладывали по разные стороны Атлантики. Если американцам понадобилось не более двух дней, чтобы списанные в резерв авианосцы вновь были готовы к действиям, то русский крейсер невозможно было подготовить к выходу в море и за два месяца. Он просто ржавел у причальной стенки, числясь, тем не менее, в составе флота, и на бумаге очень существенно повышая его боевую мощь.

Что ж, можно было обойтись и без крейсера, ведь атомный ракетоносец "Воронеж" типа "Антей", сейчас получивший координаты новой цели, не был одинок. На линии между ним и "Петром Великим" сейчас находились еще две такие же субмарины, "Орел" и "Смоленск", на каждой из которых было по две дюжины все тех же "Гранитов", плюс масса торпед для ближнего боя, например, для атаки одиночных кораблей противника. Эти подводные аналоги "Петра Великого", к которым вскоре должен был присоединиться еще один подводный ракетоносец, "Красноярск", недавно вышедший из ремонта, и еще не успевший покинуть свою базу, вели поиск целей, то есть американских авианосцев, вместе с морской авиацией, самолеты которой теперь находились в воздухе непрерывно, сменяя друг друга.

Кроме того, в Норвежском море в качестве передового дозора действовали еще три торпедные подлодки, и несколько субмарин сейчас готовились присоединиться к ним, о чем наверняка, Макаров в этом не сомневался, американцы уже знали и готовились помешать им. Ведь от того, кто первым обнаружит противника, и займет наиболее выгодную позицию, зависел конечный успех противостояния. И именно подлодки, поддерживаемые ракетоносцами "Бэкфайр", должны были стать в этом противостоянии главной ударной силой.

Авианосное же соединение во главе с "Адмиралом Кузнецовым", уменьшившееся теперь на один корабль, представляло некий подвижный резерв. Что говорить, "Кузнецов" во многом уступал американским аналогам, в особенности, численностью самолетов, которых на нем было всего две дюжины. Конечно, это были знаменитые Су-33, сохранившие лучшие качества своего сухопутного прототипа, приобретя при этом дополнительные преимущества, но против той армады, которую могли поднять в небо янки, этого было до смешного мало. Тем не менее, авианосец тоже был готов вступить в бой, поддержав флот своими истребителями и крылатыми ракетами, ведь, в отличие от американцев, на "Кузнецове" имелось и мощное ударное вооружение. К сожалению, активно участвуя в маневрах флота, "Кузнецов" израсходовал много топлива, в том числе и авиационного, и теперь на соединение с русской авианосной эскадрой из Мурманска должны были выйти два танкера, на борту которых также находились и боеприпасы.

Адмирал Макаров, как и множество офицеров в штабах всех уровней, сейчас думали только о том, как добиться превосходства над американцами, и как действовать в том случае, если столкновения избежать не удастся. Эти люди избрали своим ремеслом войну, и сейчас старались лишь наилучшим образом сделать свою работу, то, чему посвятили всю жизнь. Им не было дела до причин, что привели к такой ситуации, и не было дела до политиков, преследовавших свои цели, иногда непонятные, иногда казавшиеся откровенно преступными. Едва ли кто-то из моряков желал боя, но каждый был готов к нему, если не останется иного выхода.

А тем временем в казавшейся такой далекой Москве премьер-министр Самойлов пытался избежать конфликта с могущественной Америкой, и способ, избранный им для этого, показался бы кому-то совершенно недопустимым. Тем не менее, Аркадий Самойлов действовал исключительно во благо своей стране, по крайней мере, так считал он сам, и те немногие, кого ему удалось убедить в своей правоте, в правильности принятого накануне решения.

-- Он выставит нас вон, - нервно произнес Юрий Розанов, шедший позади уверенно шагавшего Самойлова. - И это в лучшем случае, черт побери. Он просто арестует нас, как предателей! - срывающимся голосом крикнул в спину казавшемуся совершенно невозмутимым Аркадию министр иностранных дел. Сейчас Розанов растерял свой лоск, который всегда привлекал внимание журналистов.

Министры направлялись в довольно неожиданное место, в штаб Воздушно-десантных войск. Дежурный офицер на входе, увидев министров, только лихо козырнул, открыв тяжелые двери. Здесь о визите Самойлова уже были предупреждены.

-- Он единственный, кто еще может нас выслушать для начала, - бросил своему спутнику премьер-министр, когда они шагали по гулким коридорам штаба следом за сопровождавшим их майором. - Лыков точно нас бы арестовал, поэтому к нему я и не думал обращаться. Здесь же дело может выгореть, Юрий, но, как бы то ни было, все зависит от того, сможем ли мы быть достаточно убедительными.

Они встретились вчера, премьер-министр Самойлов, и глава Министерства внутренних дел. Аркадий связался с Розановым, как только закончилась их странная встреча с Натаном Бейлом, который, что скрывать, подбросил премьеру пищу для размышлений. К слову, много времени для раздумий Самойлову не потребовалось.

-- Страна в опасности, - прямо заявил он, когда уединился с Розановым в его рабочем кабинете. - И от нас с тобой, как ни от кого иного, сейчас зависит судьба России.

Здесь, в недрах министерства иностранных дел, моно было не опасаться прослушивания, в отличие от многих других правительственных зданий. В этих стенах обсуждались порой такие проблемы, что даже своим контрразведчикам не полагалось о них знать, несмотря на все присяги и подписки о неразглашении.

-- Нужно остановить Швецова, пока он не наделал слишком много глупостей, - от избытка чувств Самойлов не усидел на месте, вскочив с кресла и нервно шагая по просторному кабинету. - Прежде я не раз пытался переубедить его, но Алексей слишком упрям, и слишком прямолинеен. - Самойлов остановился, опершись руками о подоконник, и окинув взглядом открывавшийся из кабинета вид на столицу: - Видит Бог, всей душой я с президентом. Я не меньше, чем он, жажду видеть нашу страну вновь великой державой, но если у нас единая цель, то средства, как ни печально, отличаются радикально. Сейчас не тот период в нашей истории, чтобы надеяться на силу. Россия сейчас слаба, и это нужно признать, как бы больно это не звучало. Мы не можем говорить с нашими западными партнерами с позиции силы.

-- С этим я согласен полностью, - кому, как ни министру иностранных дел, представлявшему Россию за рубежом, было знать истинное положение дел. - Но я не вижу такой серьезной опасности.

-- Швецов пошел против европейцев, перед этим дав повод Вашингтону обвинить себя в двойной игре, - премьер развернулся на каблуках, уставившись на своего собеседника, сидевшего в глубоком кресле с чашечкой кофе в руке. - Я не знаю, как эти чертовы ракеты оказались на борту нашего самолета, но американскому президенту их хватило, чтобы обвинить Россию во всех смертных грехах. И теперь янки поддержат европейцев, возмущенных требованиями Захарова. Нам грозит блокада, Юрий, экономическая, политическая, полная блокада. Страна окажется в изоляции, и тогда может произойти все, что угодно. Найдется лидер, который обвинит в происходящем Швецова, и дело дойдет до гражданской войны, а американцы будут терпеливо наблюдать за воцарившимся в России хаосом, ожидая, когда она, наконец, распадется на осколки, правители которых на коленях приползут к американскому президенту за милостями. Этого нельзя допустить, и ты, Юрий, если считаешь себя патриотом, должен помочь мне.

-- И что же ты намерен предпринять? - с явным напряжением в голосе спросил министр иностранных дел. И тут Самойлов произнес фразу, вызвавшую настоящий шок у всегда выдержанного Розанова, которого, казалось, ничто не может вывести из равновесия:

-- Швецова нужно отстранить от должности, задвинуть подальше, пока он не наломал дров, - на одном дыхании сказал премьер-министр. - Мы совершим преступление против власти, но спасем наш народ от многих бед. Мы, и никто больше, сейчас должны встать на защиту России. Здесь бесполезны ракеты и самолеты, у Запада больше и того, и другого. Действовать нужно иначе. И я надеюсь на твою поддержку, Юрий, потому что больше мне надеяться не на кого.

Поперхнувшись глотком кофе, министр иностранных дел зашелся в приступе кашля, выпучив глаза. Но, к чести Розанова, он быстро справился с удивлением, вновь взяв себя в руки. Честно говоря, он чего-то подобного и ждал от премьер-министра, но все же надеялся, что это просто нервы разыгрались.

-- Это называется государственный переворот, - произнес, справившись с эмоциями, министр иностранных дел. - И в большинстве стран за попытку его, даже за приготовления к перевороту полагается смертная казнь. Конечно, у нас на нее наложен мораторий, поэтому, полагаю, можно отделаться пожизненным заключением. Хотя, - усмехнулся Розанов, - как знать, возможно, ради такого случая запрет на исполнение смертных приговоров и снимут.

-- А если взглянуть на это с другой стороны, - предложил Самойлов, который уже понял, что не ошибся, обратившись за помощью именно к Розанову. - Если назвать это спасением России, Юрий? Нас втягивают в противостояние со всем западным миром, которое может обернуться настоящей войной, и выиграть которое у страны сейчас просто нет сил. Мы еще можем остановить это, хотя времени почти не осталось, так готов ли ты отойти в сторону, видя, как гибнет Россия, и зная при этом, что у тебя был шанс остановить надвигающуюся катастрофу.

Самойлов пронизывающим взглядом уставился на Розанова, словно гипнотизируя его, и министр иностранных дел не выдержал:

-- Вдвоем мы ничего не сможем сделать, - выдержка все же изменила Розанову, обычно вовсе избегавшему проявления чувств на публике, пусть даже и в присутствии единственного зрителя. Министр тоже встал, и принялся расхаживать по кабинету, благо, ковер глушил стук подошв. - За нами нет реальной силы, а авторитет Швецова очень высок. Конечно, можно обратиться к депутатам, начать процедуру импичмента, но едва ли мы добьемся успеха в этом.

-- Дело не в успехе, а в отсутствии времени, - поправил своего собеседника Самойлов. - Даже если к нам прислушаются, американцы ждать не будет. Все, что у нас есть, это несколько дней, а потом все наши планы, все наши усилия уже никому не будут нужны. Начать войну легко, но нужно еще победить в ней.

-- Значит, законным путем Швецова нам не отстранить от власти, так? - Вопрос, который задал Розанов, явно был риторическим. - Значит, остается только силовой вариант. Но у нас под рукой нет лишней дивизии, которая выполнит любую твою или мою команду, а без этого затевать что-либо глупо.

-- Да, нам нужны исполнители, их должно быть много, и они должны быть хорошо вооружены, - кивнул премьер-министр, только что одержавший важную победу, победу, значение которой переоценить было, пожалуй, невозможно. - Президента охраняют, и его телохранители запросто расстреляют даже нас, если почувствуют опасность для Швецова.

-- И ты знаешь, где можно найти этих исполнителей? - почему-то Розанов был уверен, что получит утвердительный ответ.

-- Военные помогут, - не разочаровал министра иностранных дел Самойлов.

-- Не все военные, - заметил Розанов. - Среди офицеров авторитет президента сейчас очень высок, и они скорее расстреляют нас, если узнают, что мы задумали.

-- Но есть те, кто читает себя обиженным нынешним президентом, - произнес премьер-министр. - Не всякий генерал станет подчиняться полковнику, пусть и повышенному до верховного главнокомандующего. Амбиции, Юрий, это страшная сила. Только нужно с умом ее использовать, и главное не ошибиться в выборе нужных людей.

-- Так кто же может нам помочь, Аркадий? - Розанов, приняв решение, больше не сомневался, теперь думая лишь над тем, как обеспечить успех этому безумному замыслу. Он и прежде размышлял о тех опасностях, что сулит не всегда взвешенная политика президента, но сделать первый шаг всегда трудно. Теперь же, зная, что он не одинок в своих опасениях, Юрий Розанов был готов действовать.

Позже Юрий признался себе, что премьер-министр действительно обеспечил их замыслу мощную поддержку. Человек, к которому они обратились, и впрямь имел в своем распоряжении достаточно сил, чтобы реализовать их замысел, и обладал при этом достаточным авторитетом, чтобы его приказы были исполнены без малейших сомнений.

-- Вы предлагаете мне совершить преступление, - в целом реакция Василия Строгова была почти такой же, как у самого Розанова днем ранее. Самойлов, не тратя понапрасну время, выложил все командующему десантными войсками, едва переступив порог его кабинета, и теперь ожидал его ответ.

-- Мы предлагаем тебе стать спасителем родины, - возразил Розанов. Все же он был мастером в ведении переговоров, а потому не стал молчать и сейчас. Строгов был выбран не напрасно, но все же он был верен присяге, и потому сопротивлялся упорно. - России грозит война, и ты это знаешь. Американцы стягивают к нашим берегам свои авианосцы, в Европе стоят их отборные дивизии, как и в Грузии. И их президент сейчас в ярости, а потому может отдать приказ в любой момент.

-- У нас тоже есть корабли и самолеты, и наши солдаты умеют воевать, - переводя взгляд из-под нахмуренных бровей с одного гостя на другого, бросил Строгов. - Вы заранее настроены на поражение, вот в чем ваша беда, господа министры.

-- Вспомни сорок первый год, Василий, - предложил Самойлов. - Тогда у нас тоже была огромная армия, десятки тысяч танков, лучших в мире, тысячи самолетов, разве не так? Но нам не хватило времени, мы не успели подготовиться, и потому враг дошел до стен Кремля. Сейчас может повториться то же, но в больших масштабах. Меняются времена, русские просторы и русская зима теперь не смогут стать нашим щитом, как было прежде. Наша надежда сейчас только на ракеты, но ядерная война, даже если мы нанесем первый удар, и ответа не последует, для нас не менее страшна, чем для американцев. Все равно это катастрофа, кто бы ни победил.

-- Возможно, армия и готова к войне, - подхватил Розанов, не дав времени генералу для того, чтобы собраться с мыслями, - но наша экономика этого не выдержит. Американцы нанесут удар не по военным объектам, а по заводам, электростанциям, по городам. Они разрушат инфрастуктуру, как делали это в Ираке, Сербии. У нас не будет времени, чтобы, как в сорок первом, эвакуировать заводы за Урал, и мы не сможем выпускать по нескольку десятков танков каждый день. Для этого сейчас просто нет ресурсов, ведь мы даже зерно закупаем за границей, так о чем можно говорить. Представьте, что в стране разразится голод, генерал? О каком сопротивлении можно говорить, если нашим солдатам нечего будет есть?

-- Возможно потом, когда мы соберемся с силами, мы вновь бросим вызов Западу. Заблаговременно подготовившись, мы сможем одержать победу, но сейчас обстановка намного менее благоприятная, чем хотелось бы, - проникновенно произнес Аркадий Самойлов. Министры сейчас работали слаженным дуэтом, дополняя один другого, как цыганки на привокзальной площади. - Сейчас нам нужно выиграть время, в точности, как это пытался сделать Сталин в сорок первом. Тогда ему не хватило, быть может, считанных месяцев, и мы сейчас рискуем повторить его ошибки. Пока мы не можем открыто противостоять Западу, не завершив реформы, не восстановив до конца экономику, но Швецов никак не желает это признать, ввергая нашу страну в катастрофу.

А Строгов в это время вспоминал искаженное яростью лицо Швецова, вспышку гнева президента, последовавшую после того, как генерал попытался сказать о неготовности его войск к немедленным действиям. Тогда Алексей Швецов унизил его, пусть тому почти не было свидетелей, обвинив в саботаже и даже в воровстве. Да, Строгов не упускал возможности получить свою выгоду, торгуя излишками военного имущества, но он, прежде всего, заботился о своих бойцах, и никогда не продавал, к примеру, оружие, зная, что оно вскоре может быть обращено против его же бойцов. Тем больше была обида, тем сильнее была затаенная злость на Швецова, всех, видимо, мерявшего по себе.

Но было и еще кое-что, не дававшее покоя генералу. Строгов, за годы службы в десанте научившийся не только разбивать головой кирпичи, понимал, что в двадцать первом веке не может быть затяжных войн. Гитлеровским войскам, чтобы одержать победу над кем-то, требовалось занять его территорию, ввести в его города свои танки и пехоту, и даже при отсутствии сопротивления им приходилось тратить время на то, чтобы добраться до цели. Сейчас, когда ракеты, обладающие высочайшей точностью, могут преодолеть тысячи километров за считанные часы, когда бомбы наводятся по сигналу со спутников, все это становится лишним.

На территории врага может не быть ни одного своего солдата, но сыплющиеся с небес ракеты и бомбы будут поражать каждый отдельный его танк, каждый окоп. В конечном итоге, выигрывает тот, кто первым нанесет удар, и сейчас американцы, занявшие идеальные позиции для массированной атаки, были в шаге от победы. Они первыми нажмут на кнопки, первыми запустят ракеты, и страна, как организованная система, перестанет существовать. Самойлов был прав, они просто не имели достаточно времени, не успев вовремя предугадать замысел американцев, и теперь оставался только один шанс избежать катастрофы. Президент Швецов действовал из лучших побуждений, это Строгов не мог не признать, но он забыл об осторожности, заставив тех за океаном забеспокоиться, и начать действовать раньше, чем к этому смогла подготовиться страна.

-- Все должно пройти быстро и незаметно для посторонних, - что-то говорившие еще в попытках убедить генерала министры умолкли на полуслове, выпучив глаза от неожиданности. Они-то готовились к долгой беседе, продумывая аргументы, подбирая самые веские на их взгляд доводы, а все оказалось куда быстрее и проще. - Никаких танков на улицах Москвы, никаких заявлений на всю страну о чрезвычайном положении, - невозмутимо и решительно не то предложил, не то приказал Строгов. - Нам не нужна революция.

-- Верно, - кивнул Самойлов, - все мы помним девяносто первый год. Обойдемся без публичности.

-- Тогда путчисты совершили все ошибки, какие только возможно совершить, - поддержал его Розанов. - Именно это и стало причиной их поражения.

-- Что ж, мы, думаю, можем извлечь для себя уроки из этого, - усмехнулся Строгов. - Сейчас Швецов в резиденции где-то близ Сочи, верно?

-- Он намерен прибыть в Москву, - сообщил Розанов. - Вылетает завтра, кажется, но может и поторопиться.

-- Значит, нужно сделать так, чтобы он пока оставался в Сочи, а вы тем временем все уладите с политической стороны, - предложил генерал-полковник. - Нам не нужна паника, не нужна массовая истерия, верно? А потому все следует сделать без лишнего шума, вообще без огласки.

-- Президента хорошо охраняют, - напомнил Самойлов. - В его службе безопасности состоят профессионалы экстра-класса. Они отлично вооружены и имеют право стрелять без предупреждения, если только почувствуют хоть намек на угрозу.

-- Все меры безопасности рассчитаны на атаку террористов, а не армейских частей, - помотал головой Строгов. - Это меня не беспокоит. Его охрана не станет помехой для моих парней.

-- И кому же ты доверишь эту задачу? - поинтересовался Розанов. - Это должен быть человек, который не усомнится в твоих приказах, к тому же профессионал высокого класса. Одна ошибка, и мы быстро окажемся в Лефортово, - напомнил премьер-министр.

-- Есть такой человек, - Строгов уже определился с кандидатурой, хотя, собственно, тут и думать было нечего. - Как раз такой, как ты сказал, Аркадий. Он профессионал, и под его началом служат лучшие из лучших в ВДВ. И он сделает все, что я прикажу, - с уверенностью добавил генерал.

Маховик заговора стремительно набирал обороты, но те, кто находился под другую сторону баррикад, разумеется, ни о чем таком и не думали. Заговорщикам пока успешно удавалось сохранять конспирацию, а потому тысячи американских и русских моряков, летчиков, солдат по-прежнему находились в ожидании, готовясь к худшему. Все так же бороздили холодные воды Атлантики эскадры боевых кораблей, а в небе кружили самолеты, и еще самолеты стояли на взлетных полосах, ожидая команды на взлет, которая для многих их пилотов могла стать последней в своей жизни.

Конец второго тома

Ноябрь 2009 - январь 2010

Рыбинск

Sierra-1 (Sierra-2) class - натовское кодовое обозначение русских торпедных (многоцелевых) атомных субмарин проекта 945 "Барракуда" и 945А "Кондор", соответственно.

Shark Gill - натовское условное обозначение русского гидроакустического комплекса МГК-540 "Скат-3"

Himmeldonnerwetter! Wir sitzen im Dreck! (нем.) - Черт возьми! Наше дело дрянь!

Candid - натовское кодовое обозначение русского транспортного самолета Ил-76 и его модификаций

Foxhound - натовское кодовое обозначение русского сверхзвукового истребителя-перехватчика МиГ-31

Coaler - американское обозначение русских транспортных самолетов с укороченным взлетом Ан-72 и Ан-74

УГСТ - универсальная глубоководная самонаводящаяся торпеда, создана в России, впервые представлена публике в 2003 году

ТАСАМО (англ.) - аббревиатура "Take Charge and Move Out", примерный перевод "Прими задание и выдвигайся"

"Агузу биллахи минаш-шайтанир-ражим" (араб.) - "Хвала Аллаху, Господу миров", первые слова Аль-Фатиха, главной мусульманской молитвы.

Mainstay - натовское обозначение российского самолета радиолокационного дозора и наведения А-50

Boris Chilikin class - натовское кодовое обозначение русского большого морского танкера проекта 1559-В типа "Борис Чиликин"

AS-4 Kitchen - натовское обозначение русской крылатой (противокорабельной) ракеты воздушного базирования Х-22

Viktor-III class - натовское обозначение русской торпедной (многоцелевой) атомной подводной лодки проекта 671РТМ "Щука"

Sierra-II class - натовское кодовое обозначение русской торпедной (многоцелевой) атомной подводной лодки проекта 945А "Кондор". От субмарин проекта 945 ",Барракуда" отличается составом вооружения

Alpha class - натовское обозначение русских торпедных (многоцелевых) атомных подводных лодок проекта 705К "Лира". Все субмарины этого типа были выведены из состава флота в начале девяностых годов двадцатого века

Kara class - натовское обозначение российских больших противолодочных кораблей проекта 1134Б "Беркут-Б" типа Николаев, на западе классифицируемых, как ракетные крейсера

Krivak-I class - натовское кодовое обозначение русских сторожевых кораблей проекта 1135 "Буревестник" типа "Бдительный"

Nanuchka-III class - натовское обозначение русский малых ракетных кораблей проекта 12341 типа "Бурун", на Западе относимых к классу ракетных корветов

Dergach class - натовское обозначение русских ракетных кораблей на воздушной подушке проекта 1239 "Бора" типа "Сивуч"

Neustrashimy class - натовское кодовое обозначение русских сторожевых кораблей проекта 11540 "Ястреб" типа "Неустрашимый"

Grisha class - натовское обозначение русских малых противолодочных кораблей проекта 1124 "Альбатрос", на Западе причисленных к корветам ПЛО

Parchim-II class - натовское обозначение российских малых противолодочных кораблей проекта 1131М, построенных в ГДР и ныне входящих в состав Дважды Краснознаменного Балтийского Флота

Delta-III class - натовское кодовое обозначение русских стратегических подводных ракетоносцев проекта 667БДР "Кальмар"

Vertical Launching System (англ.) - вертикальная пусковая установка

Комментарии: 7, последний от 14/05/2013. © Copyright Завадский Андрей Сергеевич (zavadskii-87@mail.ru) Размещен: 27/02/2012, изменен: 27/02/2012. 661k. Статистика. Роман: Фантастика Технотриллер Скачать FB2		Ваша оценка:

Завадский Андрей Сергеевич : другие произведения.

День вторжения-2: День помощи, том 2