Зарубина Дарья Николаевна : другие произведения.

Негритенок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой художник Натан должен найти "убийцу в закрытой комнате". Он уверен в своих силах и жаждет победить в этой увлекательной игре. Но его противник - оборотень. И в какой-то момент ставки начинают расти - гибнут люди.

  Негритенок
  
  Лекс сидел вполоборота к стойке и тянул из стакана колу. Взглянув на его мрачное лицо, Натан слегка повернул блокнот и добавил штриховки над крыльями носа.
  - Держи, - весело объявил он, протягивая другу набросок портрета.
  - Нашел Мону Лизу, - мрачно огрызнулся Лекс, уставившись в одну точку. - По твоей милости я теперь не просто на мели, я в фиговой Марианской впадине. Без шансов выплыть.
  Натан хмыкнул и, снова повернув к себе блокнот с недорисованным портретом, перевернул страницу и наскоро набросал что-то, почти не отрывая карандаша от бумаги. Лекс бросил на него быстрый взгляд. И судя по этому тяжелому, далеко не дружескому взгляду было понятно, что он едва сдерживает готовую выплеснуться обиду. Нат беспечно рисовал, почти не поднимая глаз. И загадочная полуулыбка на его губах еще сильнее раздражала Лекса.
  - Держи, Фауст. Кто не любит портретов, получает шаржи...
  С листа смотрел грустный негритенок-марионетка в маленькой матросской шапочке и коротких штанишках, и с обезьянкой на левом плече. В маленькой рожице мартышки было заметно отчетливое сходство с Натом. От рук, ног, плечей и головы негритенка вверх поднимались тонкие лески, закрепленные на крестовине. Нат занес руку, чтобы нарисовать последний гвоздик в том месте, где к планке присоединялась леска, поддерживавшая голову куклы, но Лекс выхватил у него блокнот и с отвращением бросил взгляд на карты в правой руке негритенка.
  - Пара двоек. Не удивительно, что у него такая скорбная рожа. Только ты явно приуменьшил свою роль во всей этой истории. Ты - не эта вот макака, которая у него за плечом сидит. Ты - макака, которая там, за границей листка, ниточки дергает.
  Лекс швырнул блокнот в угол. Пару мгновение могло показаться, что сейчас он ударит друга по неуместно веселой физиономии, но Лекс обхватил ладонями голову.
  - Значит, проигрался ты, а крайним оказался дружище Нат? - примирительно улыбнулся Натан.
  - И нечего ухмыляться, будто это была не твоя работа. Как будто не ты затащил меня в этот вшивый клуб, где я оставил все вплоть до пиджака...
  - И оставил бы и брюки, если бы я не вытащил тебя оттуда волоком, - напомнил Натан, посмеиваясь. Он не стал напоминать Лексу, кто на самом деле настоял на том, чтобы провести вечер в игорном доме. Они с Лексом не были близкими друзьями. Лекс любил играть, Нат - рисовать, и оба старались по возможности не мешать друг другу заниматься любимым делом.
  - А если бы ты не клеил сразу двух дамочек в разных концах зала, - обвиняющее бросил Лекс, - ты бы раньше заметил, что я вот-вот останусь без штанов, и теперь мне не пришлось бы вспоминать, у кого я еще не занимал в этом паршивом городе...
  Он уныло посмотрел на опустевший стакан, раздумывая, не взять ли чего-нибудь по-крепче:
  - Тебе смешно. Откуда тебе знать, что такое, когда не можешь остановиться... - про-бормотал он, выгребая из кармана мелочь и со звоном ссыпая ее на стойку, - Ты ведь не иг-рок.
  Натан не мог с точностью ответить на этот вопрос. Флирт с красивой девушкой прино-сил гораздо больше приятных впечатлений, чем напряженное слежение за шариком рулетки или попытки угадать карты противника. К тому же в случае с девушкой выигрыш как раз и заключался в том, чтобы остаться без штанов. Но не был ли он игроком?...
  - Пожалуй, - ухмыльнувшись своим мыслям, ответил Нат, снова возвращаясь на страницу с портретом и легко прикасаясь к бумаге кончиком карандаша, - просто я всегда знаю, когда хватит. В конце концов, мне решать: продолжать игру или выйти из нее. Пока мне не встретилось чего-то такого, за что можно было бы отдать все материальные блага. А играть, если тебя не интересует выигрыш, не только скучно, но и глупо. Зачем ловить хвост птицы Удачи, если не знаешь, чего собираешься потребовать взамен.
  - Ты не понимаешь... - Лекс брезгливо отодвинул пустой стакан. В его глазах появился азартный блеск, - Ведь дело не в том, за какие блага отпустить ее хренов хвост. Самое потрясающее, это намотать этот хвост покрепче на руку и дернуть так, чтоб из нее перья посыпались...
  Захваченный эмоциями, Лекс грохнул кулаком по стойке, отчего тихо звякнула рассыпанная мелочь. Но ни барменша, ни пара подвыпивших мужичков у стойки даже не повернули головы.
  - А пока она подкрадывается сзади, и перья сыплются из тебя самого, - парировал Нат, - Играть со случаем всегда было делом неблагодарным. Потому что мало что зависит от тебя. Такие игры меня совершенно не прельщают. Мне скучно, без... - Натан постучал карандашом по верхней губе, раздумывая над рисунком и окончанием фразы, - ...без... Как бы это тебе описать... Искушающей воли. Противника, способного заставить меня играть даже тогда, когда я готов сдаться и завершить кон. Но, похоже, Сфинкса, способного придумать для меня достойную загадку, не существует.
  - Рискованное заявление, - произнес кто-то за спиной у Натана. Голос был странный и манящий. Трудно было определить, говорит с тобой мужчина или женщина. Звучный и бархатный голос птицы Сирин.
  Натан обернулся. Он готов был поклясться, что еще секунду назад табурет за его спи-ной был пустым.
  Теперь на нем, скрестив тонкие лодыжки, сидела женщина. Ее длинные волосы цвета меди спускались едва не до пола. А ее лицо... Натан впервые видел перед собой лицо, которое, отвернувшись, уже через секунду невозможно вспомнить, и невозможно забыть. Она была красива подвижной хищной красотой. И сейчас эта красота бросала ему вызов.
  Натан инстинктивно подался вперед, чтобы попытаться запомнить черты лица незнакомки - даже если ничего не получится, он прости обязан ее нарисовать.
  - А если такой Сфинкс найдется, вы примете вызов? - проговорила незнакомка, слегка покачивая на кончике ноги золотистую сандалию.
  - А у меня будет выбор? - с улыбкой сказал Натан, закрывая блокнот.
  - Нет, - просто ответила женщина. Встала и направилась к выходу. Натан сунул в руку Лекса пару купюр и выбежал следом.
  
  
  - Можешь называть меня Джо. - Она медленно потянулась, изящно выгнув спину и за-ведя за голову сжатые в кулачки руки, и улыбнулась ему. - Что скажешь?
  - Превосходно, - автоматически ответил Натан, не отрывая взгляда от совершенного изгиба ее шеи и груди.
  Воздушные персикового цвета шторы на окне были слегка раздвинуты, и яркий луч медленно двигался по одеялу совсем рядом с ее обнаженным плечом, но, словно опасаясь перейти невидимую границу, не касался матовой кожи.
  - Не могу поверить, что ты сейчас со мной. - Отточенные дежурные фразы выговаривались сами собой, лишь слегка оживляемые интонацией. Натан смотрел на идеальный изгиб плеча, представляя, как смешивает краски, добиваясь эффекта такого же золотистого сияния.
  - Не веришь?! - Джо расхохоталась и вытянула поверх одеяла длинную ногу, - Пощупай. Только не вздумай колоть иголками, ни себя, ни меня - я совершенно честно заявляю: я не галлюцинация.
  Молодой человек погладил кончиками пальцев розовую родинку на щиколотке, быстро поцеловал Джо в округлое колено и натянул на ее бедра одеяло. Он всегда считал вызывающим обилие плоти на полотнах. И сейчас, мысленно прорисовывая каждую линию, каждый совершенный изгиб тела своей любовницы, вновь почувствовал необходимость утаить от зрителя, кем бы он ни был, часть этой красоты, подарив взамен нечто более интригующее - загадку.
  Джо насмешливо приподнялась на постели и, бросив взгляд на одеяло, иронично вскинула темные брови.
  - Чего ты боишься? Того, что мне может стать холодно, или что тебе будет слишком жарко?...
  - Просто, мне показалось, ты не из тех женщин, которые... ну... - Джо усмехнулась его замешательству, - ...способны привести незнакомого мужчину из бара в свою постель.
  - Я думала, что это видно невооруженным глазом, - Джо перевернулась на живот, словно демонстрируя себя потенциальному покупателю. - Что ж, одна загадка сегодня уже оказалась разгаданной...
  - Какая? - ощущение нереальности происходящего, терзавшее Натана с самого момента выхода из бара, отпустило, и он с интересом уставился на Джо, словно только сейчас разглядел ее.
  - А я-то долго думала, кто же подобрал мою давно потерянную скромность. Оказывается, ты. Только не вздумай возвращать. Я не из тех, кого украшает целомудрие.
  - Безусловно, - проговорил Натан, немного расслабившись. Она не обиделась. Она рассмеялась. Значит, это ничего не значит. К счастью. Никаких обязательств. Просто встретились мужчина и женщина в баре. Вышли оттуда вместе. Вместе провели ночь. И все. Никакой интриги, никакой тайны. Вместе со спокойствием к нему вернулась привычная самоуверенность.
  Как там говорили древние греки: всякая тварь после соития грустна. Или это говорили римляне. Не важно. Но, похоже, Нат был одной из этих тварей. Ощущение странной меланхолической неловкости, которая всегда заставало его врасплох, отступило. Натан с театральной страстностью еще раз поцеловал Джо в вызывающе красные губы:
  - Все было потрясающе. Ты Супер. Но мне пора...
  Он выскользнул из-под одеяла и, повернувшись спиной к кровати, начал одеваться.
  - Так значит, ты не веришь в то, что я - тот Сфинкс, у которого есть для тебя загадка. - В голосе Джо прозвучало разочарование и что-то, похожее на вызов.
  - По-моему, все слишком, даже до обидного, очевидно, - ответил Нат, насмешливо окидывая взглядом ее обнаженное тело. - Я, конечно, неисправимый романтик и иногда испытываю легкое разочарование от того, что в мире есть девушки, позволяющей себе на пер-вом свидании больше, чем прощальное рукопожатие. Но то, что произошло между нами, уже давно перестало быть для меня загадкой.
  - Это не загадка. Это аванс, - спокойно отозвалась с кровати Джо.
  - Извини, - еще раз повторил Нат, направляясь к двери. Долгое расставание не входило в его планы. Мыслями он был уже дома, в мастерской. Он уже рисовал ее, и портрет сейчас занимал его мысли значительно больше, чем натура.
  - Не веришь... - задумчиво проговорила женщина, постукивая пальчиком по подбородку.
  - Извини, крошка. Не верю, - сказал молодой человек.
  - А так?
  Она выросла между ним и дверью, повернула ключ, тряхнула его в кулаке и разжала ладонь. Рука была пуста.
  В какой-то момент по странному блеску в ее глазах Нат заключил, что его новая подружка, вполне возможно, сумасшедшая. Эта мысль вызвала досаду, но Нат предполагал, что он - здоровый молодой мужчина, как-нибудь справится с ней и сумеет выйти за дверь. А уж там, если что, можно будет сдать дамочку охране гостиницы.
  - Да ты фокусница, - насмешливо ответил Натан, но все же отступил.
  - Еще какая..., - Джо пристально смотрела ему в глаза, и по огненным бликам, пля-савшим под ее ресницами, Нат понял, что это только начало, - А так?
  Ее лицо заколебалось, словно подернутое ветреной рябью отражение в воде, и превратилось в его собственное лицо. "Надо же, какая у меня глупая, усталая и самодовольная рожа", - подумал Нат прежде, чем осознал - эта рожа красовалась на обрамленной рыжими волосами голове, принадлежащей стройному и потрясающе красивому женскому телу.
  - А так? - это было уже не только его лицо. Это был и его голос. Джо извернулась, ли-цо ее стало прежним, но длинные ноги срослись в толстый змеиный хвост.
  Нат почувствовал, как его лопатки коснулись стены.
  - Оборотень, - оторопело констатировал он.
  - Оборотень, - ядовито подтвердила Джо, свивая хвост в сияющие перламутром кольца.
  - Здорово, - выдохнул Натан и улыбнулся. - Класс. А Маху можешь?
  - Какую? Гойи? - От удивления Джо остановилась, покачиваясь как кобра, и широко раскрыв глаза, так что черные и пустые как игольное ушко зрачки вспыхнули в луче утреннего солнца золотом.
  - Какую хочешь, но я бы предпочел обнаженную, - уточнил Нат, вступая в круг змеиного хвоста и с улыбкой опуская ладони на плечи оборотня. Джо запрокинула голову и в то же мгновение ее медные локоны стали темными и завились в мелкие воздушные кольца, лицо округлилось. Из широких мазков брови превратились в удивленные дуги.
  - Всю жизнь мечтал поцеловать Маху... - Натан приблизился и прижался губами к ее губам.
  
  - Так почему я, а, Джо? Неужели за полторы тысячи лет не нашлось кого-нибудь побрутальнее бедного художника. - Нат быстро взглянул на кольцо и сделал бросок. - Кстати, трехочковый. И я выиграл.
  Стены спортзала вздрогнули, одним мгновенным спазмом подались друг к другу и тотчас замерли. Мяч на мгновение застыл в воздухе, медленно вращаясь, после чего нехотя оттолкнулся от стены и поплыл в руки оборотня. Натан вздрогнул и почувствовал, как сердце, сбившись, пропустило удар. Он никак не мог привыкнуть к тому, как, рассердившись, Джо раздвигала пространство и замедляла время. Молодому человеку каждый раз приходило в голову, насколько бесконечность Джо превосходит размерами любую из бесконечностей, которые может создать его фантазия.
  - С тобой не скучно, - Джо подхватила мяч и резко бросила его в сторону своего удачливого противника. Нат уверено принял подачу, но ударом его немного отбросило назад. Легкие резко вытолкнули воздух и перед глазами поплыли радужные пятна.
  - Эй, подруга, да ты обижаешься?! - Нат глубоко вздохнул, чтобы выровнять дыхание, взял мяч подмышку и направился к раздевалке. - Не переживай. Еще лет триста-четыреста, и ты научишься играть так же хорошо, как твой любовник. Кстати, простой смертный. Поэтому, в следующий раз, когда захочешь чем-нибудь в меня бросить, выбирай снаряды полегче и рассчитывай удар.
  - Хорошо здесь играю я, а ты просто успешно бросаешь мячик. - Буркнула Джо, появляясь уже в дверях раздевалки. Нат в три прыжка нагнал ее и, отодвинув огненно-рыжую косу, поцеловал в шею:
  - Ладно. Согласен. Ты самая замечательная, потрясающая, восхитительная нежить, какую я когда-либо встречал в своей жизни. У тебя фантастическая попка и ноги длинной с великую китайскую стену. - Нат продолжать целовать шею и плечи Джо, замечая, как от его слов розовеют ее щеки. Потрясающая волшебная девочка была падка на комплименты как любая другая женщина, не умудренная тысячелетним опытом, - Я уверен, что ты лучшая. Поэтому я до сих пор с тобой, хотя ты все еще не загадала мне моей загадки.
  - А зачем тебе загадка, Нат, тебе, похоже, и так со мной не скучно? - Джо обернулась и положила руки ему на плечи.
  - С тобой не соскучишься, это точно... И, пожалуй, я даже готов изредка получать мячом в грудь, ведь, в конце концов, за все в этом мире приходится платить. Но учти, я не из тех, кто ждет обещанного три года... - Натан наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но Джо увернулась и чмокнула его в лоб.
  - А если я не хочу загадывать тебе твою загадку?! Что ты сделаешь?!
  - Я тебя брошу. - Спокойно ответил Нат, ожидая, что оборотень снова для острастки сдвинет стены или взорвет пару плафонов. Но Джо только усмехнулась и покачала головой:
  - Не бросишь...
  - Почему?
  - Глупый, самоуверенный мальчик, - Оборотень погладила Натана по темным волосам, - Во-первых, потому что тебе со мной хорошо. Хорошо и весело. Как ни с кем. Во-вторых, потому что у тебя, кроме меня, никого нет. Ни родных. Ни женщины. Ни друзей. Даже то недоразумение, что был тогда с тобой в баре, за полтора месяца не удосужился позвонить и удостовериться, что ты все еще жив... В-третьих: ты игрок. Не тот, кто будет потеть от страха, чувствуя, что у него наклевывается стрит. Настоящий игрок. И ты хочешь получить свою загадку. Поэтому лучший способ удержать тебя - ее не загадывать.
  - А в-четвертых? - пробормотал Нат, ловя губами ее руку и целуя тонкое запястье.
  - А в-четвертых, - перебиравшие волосы Ната пальцы сжались, и его голову с силой потянуло назад. В одно мгновение потемневшее от гнева лицо Джо нависло над ним.
  - Я пока еще не собираюсь позволить тебе уйти..., - яростно прошипела она.
  Натан не шевельнулся. Он пристально смотрел в лицо оборотня, чувствуя, как с каждой секундой ее ярость тает, превращаясь в безудержное веселье.
  Наконец Джо захохотала и выпустила его волосы.
  - Похоже, ты неплохо изучил меня, малыш. И мне это нравится...
  Сжавшись до обычных человеческих размеров, она повернулась к нему спиной и вошла в раздевалку, бросив через плечо:
  - Будет тебе загадка...
  
  Комната едва ли годилась для большого бала, но вполне могла бы выдержать маленькое семейное торжество человек на сорок. Она была выполнена в умильном, каком-то открыточном стиле, от стульев с гнутыми как кошачьи хвосты спинками до фарфоровых балерин и собачек на каминной полке. На маленьких столиках на вышитых незабудками салфетках стояло полдюжины пузатых ваз с пучками искусственных цветов. Несколько высоких французских окон выходили в полный сирени сад. Нат нетерпеливо сорвал платок и потер пальцами веки.
  Казалось, сам мозг его наполнился душным и сладким запахом сирени, а перед глазами плавали цветущие гроздья. То, что Джо привезла его сюда с повязкой на глазах, почему-то в первый момент не заинтриговало, а раздосадовало Натана. Но неприятное ощущение исчезло. И безвкусная и навязчивая карамельная красота пейзажа перестала въедаться в душу. Джо издевалась над ним, зная его нелюбовь к подобным слащавым ландшафтам и интерьерам. Джо забавлялась. И Натан был настроен получить от ее забавы максимум удовольствия. В конце концов, это была его загадка. И он способен стерпеть пару фарфоровых мопсов и акварельную миниатюру с дымчатыми котятами.
  Джо, в длинном белоснежном платье и облаке огненных волос, стояла совсем рядом, изящно облокотившись на высокую спинку стула.
  - Как тебе декорации, мой милый? - спросила она, склонив голову к плечу, отчего ее распущенные волосы засияли на солнце. - Еще есть столовая. Кухня. Библиотека. Семь спален наверху. Несколько подсобных помещений. Думаю, больше ничего особенного не понадобится. Но если возникнут хорошие идеи, я могу добавить пару комнат.
  Джо щелкнула пальцами и в глубине сада выросла маленькая белая беседка, увитая диким виноградом. Оборотень побарабанила пальцами по спинке стула и, подумав, добавила пару скамеек.
  - Там еще бассейн, - она неопределенно махнула рукой в сторону кустов справа от беседки. - Я, конечно, делала с подогревом и со всей необходимой ерундой... Шезлонги, зонтики. Но все равно как-то не сезон еще для купаний. Так что будем считать это крошечной эстетической причудой. Пока наши статисты располагаются и принимают с дороги душ, будет время осмотреться.
  В это время где-то вдалеке у ворот загудел автобус. Джо театрально взмахнула рукой. Небо мгновенно потемнело, набухло и свесилось до самых сиреневых кустов. Хлынул ливень. Вдалеке по дорожке пронеслась в сторону дома темная, полностью закутанная в огромный дождевик фигура с какими-то сумками в руках.
  Натан прислонился лицом к окну и попытался разглядеть приехавшего, но тяжелые капли расплющивались о стекло большими мутными пятнами, отчего темная фигура на дорожке, ведущей к крыльцу, казалась бесформенной и немного нереальной. Словно бы под плащом прятался не спасающийся от дождя человек, а кто-то другой. Страшный и сильный, как индуистские боги.
  Натану часто казалось, что Джо при желании с легкостью читает его мысли. Вот и сейчас он почувствовал ее пристальный взгляд на своем затылке.
  - У тебя, похоже, разыгралась фантазия?! - со смехом сказала она, вырастая за плечом Натана. - Поверь мне, мой дорогой. Сколько бы ты ни вглядывался, решить задачку, не прочитав "дано", тебе не удастся. Поверь мне на слово и расслабься. Минут через десять-пятнадцать подтянутся остальные.
  - Сколько их? - автоматически спросил Натан, пытаясь не впускать в легкие усилившийся от дождя запах сирени.
  - Сколько... чего? - язвительно поинтересовалась Джо, нежно разглаживая пальцами складки между его сдвинутыми бровями. - Звезд на небе? Лысых в Пекине? Пальцев на ногах у Бриджит Бордо?...
  - Да чего угодно, - рассерженно огрызнулся Нат. Сирень забиралась ему в мозг и сверлила его постепенно нарастающей болью. Почему-то ему показалось, что загадка, придуманная Джо, должна оказаться какой-нибудь очень гадкой, даже мерзостной. И почему-то вспомнилось, что он уже несколько дней, с тех самых пор, как Джо назначила день начала игры, не рисовал.
  
  - Успеешь... - Подхватила его мысли Джо, - Тебя ждет такая палитра типов и характеров, что не захочется выпускать из рук карандаш. Участников шестеро, не считая тебя. Все они уверены, что по счастливой случайности приглашены для участия в шоу.
  - И что за шоу? - устало отозвался Нат, снова прислоняясь лбом к холодному стеклу французского окна. От этого прикосновения головная боль немного отступала, а мир на мгновение приходил в едва заметное движение. Словно сам Нат был штативом, на котором помещался проектор, транслировавший сад, оглушенный дождем, обвисшие кусты и белые скамейки, и в ответ на каждое шевеление его тела картинка на секунду расфокусировалась и по саду, по небу над ним, по темным от воды листьям пробегали неясные волны.
  - Извини, что пришлось начать испытание с мигрени, но ведь дождь пройдет, а загадка будет загадана. Ты ведь этого хочешь. Очень хочешь. - Глубоким, гипнотическим голосом проговорила Джо, щекоча губами мочку уха, снова, как в день знакомства, вызвав в уме Натана образ птицы Сирин. - Ты знаешь, идея потрясающая. Очень забавная. Я назвала это "Последний гвоздь". Согласна, что не слишком поэтично, но и я не поэт. - Джо весело рассмеялась собственным словам, - Правда, ты должен признать, что некоторый недостаток поэзии с лихвой компенсируется полнотой и многозначностью образа. Кстати, ты вдохновлял меня, и, нужно признать, из тебя получилась неплохая муза. Помнишь негритенка, которого ты рисовал в тот день, кода мы встретились. Ты раз тридцать при мне перелистывал блокнот, что-то правил, дорисовывал, переделывал, набрасывал. Но так и не дорисовал бедняге последнего гвоздя, так что сойди он с рисунка, его голова болталась бы на груди как гнилое яблоко.
  - И ты собрала шесть человек для того, чтобы они его дорисовали?
  - Нат, ты чудо! - Джо переложила руки ему на шею и принялась медленными кругами разминать скованные напряжением мышцы. - Шестеро - действительно многовато... Но, поверь мне, никто не станет покушаться на твоего темнокожего красавца с парой двоек и обезьяной. У каждого из моих гостей есть свой "последний гвоздь" - дело, которое никак не удается доделать годами. Не то, чтобы дело было сложным, просто что-то постоянно отвлекает, мешает, не дает сделать последний штрих. Знакомо, а?!
  Нат пожал плечами.
  - Согласись, замечательная идея. Шоу, в котором может не быть проигравших. Просто доделай то, что откладывал годами, и по возвращении в большой мир тебя ждут фанфары, золотые горы и зависть миллионов добрых людей. А то, как ты будешь преодолевать свое "не хочу и не могу", к восторгу бездельников, извращенцев и домохозяек, будет транслироваться в режиме реального времени. Тебе предстоит занять свое место в рядах забивателей "последнего гвоздя". Но, мой дорогой, они не должны знать, кто ты на самом деле...
  - Почему? - отозвался Нат, пытаясь мысленно унять головную боль. Джо погладила пальцами его лоб и глаза и едва ощутимо нажала на веки.
  - Потому что это будет против правил, но едва ли поможет тебе в поисках.
  Боль исчезла, словно ее выключили.
  - Поисках чего? - насторожился Нат, стараясь избавиться от ощущения, что вместе с покинувшей висок болью за ним захлопнулась последняя дверца какой-то изощренной и хитроумной ловушки. Кажется, оборотню, наконец, надоело играть в прятки.
  - Ни чего, кого!..- засмеялась Джо. - Меня.
  Джо выдержала паузу, наслаждаясь удивлением Ната.
  - Ты будешь искать меня... Среди них. - Джо указала пальцем на несколько темных бесформенных силуэтов, промелькнувших где-то возле входной двери.
  - Так что сейчас нам придется попрощаться. В конце концов, мне необходимо пригото-виться и присоединиться к гостям. В качестве одного из них. Учти, малыш, как только ты войдешь в столовую и скажешь "Привет", шоу начнется. Поэтому если ты сомневаешься и хочешь отказаться - сделай это сейчас... Так ты отказываешься? - Джо иронично приподня-ла бровь и вызывающе глянула на него из-под темных ресниц.
  Дверца действительно была захлопнута, и по счастливым и пустым глазам Джо молодой человек догадался, что все сделал так, как она хотела. Невидимая паутина уже пришла в движение и оживала где-то там, за стенами зала, в доме, в каждой его комнате, спутывались и связывались миллионы узлов, затягиваясь вокруг полудюжины аккуратно рассаженных на клейкие нити мух. И Нат отчетливо ощутил, что, в отличие от остальных, у него остается два пути - быть тем, кто ткет паутину, или тем, кто в ней барахтается.
  - А у меня есть выбор? - с усмешкой отозвался Нат, пряча за спину подрагивавшие от волнения руки. Головная боль отступила, а вместе с ней покинуло ощущение беды и мерзости. Вернулся знакомый легкомысленный покой. Вернулся азарт. И Джо, очевидно, снова забравшись в его мысли, с довольной улыбкой отрицательно покачала головой.
  - Нет, - наконец озвучила она то, что до этого выразила жестом, и интонация получилась радостная и властная. Ведь, несмотря на то, что Нат еще не открывал двери столовой, игра началась. Джо пошевелила пальцами в воздухе, подбирая слова:
  - Наблюдай, тестируй, провоцируй... в общем развлекайся, как сможешь. С материалом не церемонься. Они, конечно, все по-своему обаятельные, даже симпатичные. Иначе играть было бы, по меньшей мере, неинтересно. Но, поверь мне, существа подобрались пустые и не слишком умные. Так что не стесняйся быть жестоким. Если, конечно, хочешь выиграть... Просто, каждый раз, когда смотришь кому-то из них в глаза, подумай: а вдруг это я. И что я в этот момент вожу тебя за нос и мысленно смеюсь, и тебе сразу станет легче.
  Глаза Джо блестели весело и жадно. Она предвкушала развлечение и не могла скрыть своего наслаждения. И Нат подумал, что было бы весело закончить игру прямо там, в столовой. Через пару минут после начала. А почему нет?! Он усмехнулся и поцеловал Джо в порозовевшие от волнения скулы и быстро прижался к красным губам.
  - Не видать тебе, дорогая, моего носа, как своих ушей, - поддразнил он. Джо парирова-ла удар, мгновенно превратив свои маленькие аккуратные ушки в длинные ослиные. После чего кокетливо пошевелила ими и рукой нагнула правое ухо к самым глазам.
  - Идиомы всегда были моей страстью. - Прошептала она, вызывающе эротично покусывая кончик своего длинного уха. - А для тебя, дорогой, у меня есть маленький сувенир.
  И Джо бросила на стол небольшую тряпичную куклу. Негритенок лишился карт, обезьянки и поддерживающих его хрупкую волю лесок, отчего его руки и ноги уныло свесились со стола. Но на курчавой голове сидела матросская шапочка. И в лице отчетливо угадывалось сходство с рисунком.
  - Твой Отелло. Который, как известно, был слишком доверчив...
  Джо засмеялась. При этом ослиные уши запрыгали над её белоснежным лбом, словно пара вынутых из воды форелей. Она резко обернулась вокруг своей оси, для эффекта пустив платье колоколом, и растаяла.
  
  Нат распахнул двери и с театральной веселостью воскликнул "Джо!".
  Эта идея пришла ему в голову минутой позже ее исчезновения и казалась чрезвычайно удачной до того самого момента, когда он вошел в столовую и выкрикнул свое приветствие.
  На зов обернулись все: три женщины и двое мужчин. Один из них, отечный старик с красным от вечного брюзжания лицом, сидящий у стола, неодобрительно скривился и нарушил удивленное молчание, язвительно проговорив:
  - Попросил бы вас не фамильярничать, юноша. Мы с вами, кажется, на брудершафт пока еще не пили. И лично я не имею желания делать это в ближайшем будущем. Так что для вас я Джозеф. Или мистер Джозеф. И никак иначе. Уйди, скотина...
  Натан вздрогнул, но тут же понял, что последний приказ был адресован не ему, а вертлявой коричневой таксе, попытавшейся воспользоваться всеобщим замешательством и слизнуть с паркета плеснувшуюся из бокала толстяка каплю пива.
  - Извините... Кори, не приставай к джентльменам. - Приятная брюнетка подхватила несчастную таксу на руки, негодующе покачав пальцем перед ее понурой физиономией.
  - Нет, это вы извините меня. Прошу вас, - отозвался Натан, обращаясь ко всем присутствующим, но стараясь пристально смотреть в глаза своему оппоненту. Натану часто говорили, что порой у него бывает невыносимо тяжелый взгляд. Старик заерзал в кресле, но глаз не отвел, однако из накренившегося стакана все-таки пролилось еще немного пива. Покорно висевшая на руках хозяйки такса проводила каплю тоскливым взором, на какой способны только очень коротконогие, а вследствие этого сильно обделенные жизнью собаки.
  Натан почувствовал непреодолимую неприязнь к брюзгливому старикану и одновре-менно вину перед всей остальной компанией. Как-никак именно его необдуманная выходка стала причиной неловкости, воцарившейся в столовой. Нат перевел взгляд на остальных, дружелюбно и церемонно поклонился дамам и миролюбиво добавил:
  - Еще раз прошу прощения. Просто из достаточно достоверного источника мне сообщили, что, возможно, в шоу примет участие моя близкая подруга, и, честно говоря, я хотел сделать ей сюрприз. Но, видимо, не всем, даже очень достоверным источникам, следует доверять безоговорочно. Меня зовут Натан. Я художник. И, в целом, неплохой парень, когда не чувствую себя в глупом положении.
  На помощь Нату пришла хрупкого, даже какого-то воздушного вида старушка с пушистой мохеровой шалью на худеньких плечах и идеально убранными в узел белыми как сахарная пудра волосами.
  - Успокойтесь, мой мальчик. Если, конечно, вы не против, чтобы я называла вас так. - Натан отрицательно покачал головой, а старушка похлопала сухой ладонью по цветастому гобелену диванчика, на котором она сидела, приглашая Ната присоединиться. - Всем нам, как я полагаю, было несколько неловко. И ваше появление отнюдь не создало глупого положения, а скорее дало нам возможность наконец-то разрешить его. Не так ли, дорогуша? - обратилась она к до крайности смущенной владелице таксы, и та, немного расслабившись, улыбнулась в ответ.
  - Марджори, - торопливо отозвалась она. И, указывая на извивающуюся в ее руках таксу, добавила, - а это Кери.
  - Клелия Гастингс, - представляясь, старушка церемонно склонила голову, но потом вдруг заохала, опомнившись, и прошептала, - О, прошу прощения, я совершенно забыла, что нам всем необходимо сохранять в тайне свои фамилии. Надеюсь, моя маленькая оплошность будет прощена, и мне не придется покинуть вас, так и не познакомившись.
  Старушка многозначительно перевела взгляд на долговязого мужчину с сером костюме, но переменила тактику и ласково улыбнулась совсем молоденькой девушке, которая так прямо и напряженно сидела на стуле, что походила на статую. Возможно, оттого, что она сидела спиной к окну, или потому, что при взгляде на нее в поле зрения Ната неизменно попадали сваленные около двери чемоданы и дорожные сумки тех, кто еще не успел подняться наверх и разместиться, девушка казалась напуганной и в любое мгновение готовой к бегству.
  - Джоди. Но вы можете звать меня Джо, - почти шепотом произнесла она, заглядывая в глаза Клелии, но в последний момент не удержалась, мельком взглянула в сторону Ната и покраснела. - Все так зовут.
  - А меня ни в коем случае не стоит так называть. Что я - индеец?!.. - послышался за спиной у Ната резкий низкий женский голос. На пороге, держа на плече большую, насквозь промокшую спортивную сумку, появилась высокая полногрудая блондинка в зеленом прозрачном дождевике, джинсах и белом топе. - Джорджина. Можно Джина. Не встречайте по одежке, она слегка промокла. В грозу попала. Видимо, последний приехавший и представляется последним...
  - Почему же, - невозмутимо ответил мужчина в костюме и едва заметно поклонился, - Джонатан.
  Но впорхнувшая в столовую и бросившая плащ на ближайший стул блондинка не заметила его, решительно подсаживалась к столу, несмотря на полные отвращения взгляды Джозефа.
  - Как я вижу, без меня не садились... Ну что ж. Садимся.
  - О, прекрасно сказано, дорогая, - подхватила Клелия, присаживаясь напротив нее на отодвинутый Натаном стул. - Джозеф, Марджори, Натан, Джоди. - представила она рассаживавшихся за столом, - А меня зовите Клелия, хотя... я полагаю, возможны варианты.
  Натан с удовольствием наблюдал за тем, как старушка с опытностью профессионального дирижера повелевала за столом, ненавязчиво раздавая партии, направляя беседу и пресекая ссоры. Похоже, в компании "забивателей гвоздей" появился лидер, и Нат ничего не имел против. В Клелии было что-то домашнее, почти родственное, отчего нестерпимо хотелось назвать ее "ба", что не замедлила сделать Джина.
  - Передайте салат, ба, - торопливо пробормотала она, наливая полный бокал вина. - И немного хлеба.
  - Конечно, дорогая, - спокойно произнесла Клелия.
  - И мне, ба, - с улыбкой провокатора глядя в глаза старушке, попросил Нат.
  - Конечно, мой мальчик, - в лице Клелии не дрогнул ни один мускул, но Натан даже не увидел - почувствовал, с какой удивительной элегантной иронией в блеклых голубых глазах она подает ему тарелку с хлебом.
  Джоди, сидевшая рядом с ним, фыркнула, стараясь скрыть смех. От этого непослуш-ный локон, чудом державшийся в ее несложной прическе, выпал и загорелся в солнечном луче червонным золотом.
  Красивый цвет, почему-то подумалось Натану. Теплый.
  Но эта приятная и немного тревожащая мысль была мгновенно прогнана резким ощущением боли в ноге. Вредная такса, несколько минут выжидательно гипнотизировавшая его, сидя возле ножки стула, перешла в наступление и впилась зубами в лодыжку Натана, отчего он едва не вскрикнул. Но сдержался, вспомнив о Марджори. Бедняжке и так приходилось постоянно извиняться за несносную тварь.
  Натан поймал себя на том, что единственным человеком, который был ему действительно неприятен, даже отвратителен, был Джозеф. Здорово опьяневшая и распоясавшаяся Джина вызывала досаду. Остальные же почти с первого взгляда пробуждали стойкую симпатию. Как умильные животные. Или тихие благостные душевнобольные. Нат мысленно поздравил Джо с успешным кастингом, почти уверенный в том, что она сейчас непременно читает его мысли. Но никто за столом не поднял на него головы и не изменил позы, только Марджори наклонилась, чтобы дать Кери что-то со своей тарелки.
  - Если так баловать скотину, из нее толку не будет. Хотя, в случае с этой, похоже, уже мало что можно исправить, - буркнул Джозеф, намазывая хлеб паштетом и отправляя в рот. Марджори поежилась и еще ниже склонила голову над тарелкой.
  - Мистер Джозеф, - отозвался вместо нее Нат, снова испытывая старика своим взглядом, - если вам так не нравится все происходящее, то почему вы согласились принять участие в шоу?
  Натан едва ли надеялся получить ответ, но толстяк оторвал взгляд от тарелки и небрежно бросил:
  - Из-за внука...
  - У вас есть внук! - воскликнула Клелия, восторженно прижимая к груди маленькие морщинистые ручки, - Вы счастливый человек, Джозеф. Очень счастливый человек. Наверняка, он хороший мальчик и радует вас.
  - Да, неплохой мальчишка. - Джозеф немного скривил губы, по всей видимости, это выражение означало улыбку или что-то похожее на нее. В глазах старика появилось совершенно не подходящее ему нежное, даже какое-то сентиментальное выражение. - Это он попросил меня поучаствовать в этой буффонаде. Мол, хочется увидеть дедушку в телевизоре. Хотя, - выражение умиления исчезло из стариковских глаз, сменившись едкой насмешкой, - надо признаться, и его отец, мой драгоценный сын, и моя невестка тоже ждут не дождутся увидеть меня в ящике...
  Джина хохотнула. Джоди удивленно посмотрела на нее, а Клелия всплеснула руками и прошептала:
  - О, не нужно так говорить. Я абсолютно уверена, что ваша семья обожает вас!
  Джина снова прыснула со смеху, едва не подавившись салатом. Джонатан, сидевший рядом с ней, невозмутимо подал ей салфетку.
  - Вот-вот, - улыбнувшись шире, ответил Джозеф, указывая отечным пальцем в сторону кашляющей Джины, - она все правильно понимает.
  Натану стало обидно. Неизвестно за кого. За Клелию. За Джину. Даже за Джозефа. И он решился сменить тему, тем более, что давно следовало перестать наслаждаться пейзажем и начать охоту. Пора тянуть красные флажки.
  - Кстати, мы ведь так и не знаем пока, что каждый из нас собирается делать эту неделю, - бодро проговорил он.
  - Скорее доделывать, - подхватила раскрасневшаяся от бокала вина Марджори. - Я пишу книгу. - Гордо сообщила она, но, немного смутившись, уточнила, - Поваренную. Сто рецептов из продуктов на букву "м".
  - Это прекрасно, моя дорогая, - поддержала ее Клелия, и Натан заметил, что на этот раз старушка забыла приставить к фразе свое коронное "О!".
  - Точнее, я ее уже написала, - продолжала Марджори, - осталось совсем немного поправить. А главное, сделать несколько фотографий блюд. Мне сказали, что я могу пользоваться кухней. И, возможно, Натан, вы согласитесь помочь мне с фотографированием.
  Марджори замолчала, казалось, напуганная собственной смелостью, но в этот момент раздался голос Джины:
  - Пожалуй, Нат, прежде чем дадите ответ, выслушайте все предложения. Мне, возможно, тоже понадобится кое-какая помощь. Так что надеюсь на вас... - И она многозначительно подмигнула Натану, поднимая очередной бокал. Джонатан осторожно забрал у нее выпивку.
  - А что вы собираетесь делать? - заботливо спросил он.
  - Сегодня - напиваться, - прямолинейно ответила Джина, медленно моргая, - Напиваться, как делаю это уже четыре месяца, две недели и восемь дней.
  - А в глобальных масштабах? - допытывался Джонатан, отставляя бутылку, к которой настойчиво тянулась его соседка.
  - Какова ваша неоконченная работа? - поддержал его Натан.
  - Я тоже пишу книгу. Хотя, какого черта, я не тоже, я просто пишу книгу. - Джина исхитрилась и выхватила у Джонатана его собственный бокал и, залпом выпив, мотнула головой, - Я пишу роман. О любви. И мне нужно его закончить. С чьей-нибудь помощью. Потому что одной мне не справиться. Я знаю.
  - О, моя дорогая, - только и могла сочувственно произнести Клелия, а в глазах Джоди появился интерес.
  - А о чем ваш роман? - просто спросила девушка, заправляя за ухо непослушный локон и подаваясь вперед.
  - О чем?!... - снисходительно отозвалась Джина, - о Нем. И о Ней. Он был самым лучшим. Самым красивым, сильным, надежным мужчиной на свете.
  - А она? - не унималась Джоди. И Клелия посмотрела на нее с тревогой.
  - А она - дура! - громко резюмировала Джина, глядя куда-то в себя, словно ее мало интересовала окружающая действительность.
  - Он ушел? Поэтому вы не можете закончить роман? Ваш герой оказался не вашим героем? - неосторожно поинтересовалась Марджори, и Клелия неодобрительно покачала головой.
  - Он был героем. Моим героем. - Джина закрыла лицо руками и сдавленно буркнула в ладони: - Он умер.
  И зарыдала.
  Джонатан обнял ее за плечи, пытаясь утешить. Джоди тоже тихо заплакала, а Марджори побледнела, поняв, насколько большой ошибкой было ее не к месту проявленное любопытство. Клелия утешающее похлопала ее по руке.
  
  Из-за стола первым поднялся Джозеф. Он с грохотом отодвинул стул, бросил на скатерть смятую салфетку и объявил:
  - Ну, вот и поужинали, господа и дамы. Пора и на бок. А мне еще, с вашего позволения, чемоданы разбирать.
  И, тяжело отдуваясь, медленно побрел к двери.
  Джонатан обнял за плечи рыдающую Джину, помог ей подняться и предложил помочь добраться до комнаты. В дверях он подхватил сумки и, обогнув Джозефа, вывел свою подопечную в коридор. Следом выбежала сконфуженная Мардж и, судя по звукам, за дверь тоже дала волю слезам. Однако Кери не последовала за хозяйкой, а, тоскливо посмотрев ей вслед, перевела взгляд на вазу с печеньем и переместилась поближе к Джоди, поскольку ни Натан, ни, тем более, Джозеф не производили впечатление людей, которые балуют собак, а Клелия была несколько подслеповата и настойчивого заискивания таксы просто не замечала.
  - Да, вечерок, - недовольно пробормотал Джозеф, останавливаясь перед самой дверью, и почему-то Натану показалось, что старик в этот момент хотел, чтобы его окликнули. Нат никогда не любил разочаровывать людей.
  - Мистер Джозеф, - обратился он к широкой спине старого брюзги, - а может, посидите еще немного с нами. В конце концов, время детское. Нам нужно немного притереться друг к другу. И, на мой взгляд, лучший способ поговорить...
  - И выпить чаю, - почти весело подхватила Клелия, вставая. Старая леди подошла к буфету, полному разнообразных сладостей, но выбрала пару корзиночек с традиционным, даже несколько старомодным печеньем и, поставив их на стол, вернулась на свое место. Джоди пребывала в задумчивости, и отголоски этого, видимо, непривычного для нее процесса отражались на чистом девичьем лбу легкими складками.
  Джозеф развернулся и снова сел к столу. При этом, как с удовлетворением от собственной проницательности отметил Нат, шаг его стал шире, а движения легче и проворнее, насколько позволяли ему обширные габариты и желание показаться равнодушным и не нуждающимся в компании.
  - Н-да. Вся эта слезоточивая сцена чуть было не заставила меня забыть о чае, - пробормотал он, оглядывая стол в поисках заварочного чайника, но Клелия уже пододвигала к нему по скатерти полную дымящуюся чашку.
  - Благодарю, - отозвался Джозеф, принимая чашку из ее рук, и, выждав паузу, саркастически добавил, - Очень мило с вашей стороны, ба.
  Клелия попыталась испепелить его взглядом, но старик зафыркал и принялся со смаком пить чай. Старушка снова вскочила и принялась ожесточенно собирать тарелки покинувших столовую гостей, после чего перенесла их на столик возле маленькой двери, ведущей в кухню. Джоди была настолько погружена в свои мысли, что даже не бросилась ей помогать.
  - Странно, что ей разрешили участвовать в шоу. - Наконец озвучила она результаты своих размышлений. - Она ведь пьет...
  - Если ты о Джине, - весело отозвался Джозеф, стараясь не встречаться взглядом с тихой яростью помешивающей чай Клелии, - так она, в отличие от нас, просто необходима организаторам шоу. Она, как это говорится, вносит элемент скандала. Если бы мы все были такими же сдержанными, как наш господин Отутюженный, наш супермен Джонатан, или спокойными, как вы, мадам, - он кивнул в сторону Клелии, и та метнула в его сторону уничтожающий взгляд, - то миллионы идиотов, что сейчас прилипли к мониторам, рассматривая нас, как энтомолог бабочек, померли бы со скуки.
  - Уж вас-то я никак не могу причислить к бабочкам, - язвительно отозвалась Клелия. Нат настолько не ожидал от нее подобного тона, что поперхнулся чаем.
  - Отчего, я еще очень даже чешуекрыл, - парировал Джозеф, намазывая маслом булочку. Нат не переставал кашлять. Джоди с удивлением и ужасом широко открыла глаза. Клелия набрала воздуха в легкие, чтобы ответить...
  Однако гроза не разразилась, поскольку в эту минуту в столовую вернулся Отутюженный Джонатан и, невозмутимо садясь к столу, произнес:
  - Она уснула.
  - Бедняжка, - мгновенно отреагировала Клелия. - Я была знакома с одной дамой. Наша дорогая Джина чрезвычайно напомнила мне ее. Кажется, Мэри. Да-да, Мэри Спенсер. Приятная была девушка. И очень веселая. Так вот, она тоже немного выпивала, и после этого сразу чувствовала непреодолимую усталость. Однажды она немного выпила для храбрости, когда должна была впервые петь в церковном хоре.
  - Только не говорите, что эта несчастная уснула посередине службы, - развеселился Джозеф.
  - Именно, - ответила Клелия, на мгновение забыв о своей неприязни к старику.
  - Она уснула, едва лишь добралась до кровати, - констатировал Джонатан, закрывая тему.
  - Так она вряд ли допишет свою книгу, - отозвалась Джоди, с надеждой поглядывая в сторону Ната. Он почувствовал, что девушке ужасно хотелось ему понравиться, поэтому подмигнул ей и улыбнулся одной из самых обезоруживающих своих улыбок. Но в то же мгновение поймал себя на мысли, что совершенно забыл о своей роли. Ведь эта скромная и неумная девушка вполне могла оказаться Джо. Настоящей Джо. Джо, сводившей его с ума. Но, мысленно одернул себя Нат, это и была настоящая Джо. Ее так называли друзья. Ее так называли все. Кроме него. Почему-то он никак не мог заставить себя даже думать о ней, как о Джо. Только Джоди. Глупая маленькая Джоди. С волосами цвета спелой пшеницы и прозрачно зелеными глазами недельного котенка.
  - Она, пожалуй, и не собирается ее писать, - обстоятельно проговорил Джонатан. - Я перенес остальные ее вещи из прихожей в комнату. И среди них не было ни ноутбука, ни пишущей машинки, ни чего-либо другого, чем можно было бы воспользоваться для написания книги...
  - Зато, наверняка, нашлось не меньше ящика спиртного, а? - поинтересовался Джозеф.
  - Вы проницательны, - отозвался Джонатан.
  - Еще бы...
  - Бедняжка...
  - Целый ящик?!... - Одновременно отозвались Джозеф, Клелия и Джоди. Джонатан, отвечая всем сразу, с сожалением пожал плечами.
  - Да, похоже, один из собравшихся под этой крышей тружеников пера имеет ничтожные шансы на победу. - Резюмировал Джозеф, наливая очередную чашку. - Кстати, неплохое печенье. Вот то, с тмином. - И старик указал глазами на одну из тарелок, принесенных с буфета Клелией.
  - Вы хотите сказать, что вы тоже писатель? - удивленно уставилась на него Джоди. А Нат был готов дать голову на отсечение, что в мире едва ли найдется человек, более несовместимый, чем старый брюзга, с понятием "писатель".
  - Упаси Боже! - Словно вторя его мыслям, воскликнул Джозеф, закатывая глаза в притворном ужасе. - Просто я не менее наблюдательный человек, чем вы, наш дорогой супермен. - Старик пристально посмотрел на Джонатана и саркастически поднял бровь. Молодой человек стойко выдержал этот взгляд, и Джозеф продолжил. - Если у бедняжки Джины не было по приезде с собой ничего, что помогло бы ей закончить-таки свой роман, то в вашем багаже я заметил вполне подходящий по размерам черный чемоданчик. Вывод: или это ноутбук, или вы, милейший, даже подштанники храните в кейсе. Для вашего же блага советую согласиться с первой версией, а иначе я попрошу переселить меня из комнаты, смежной с вашей в какое-нибудь более безопасное место.
  Джозеф искренне рассмеялся собственной шутке, отчего с его редких седых усов на огромный вязаный свитер с крупными бордовыми ромбами, упало несколько зернышек тмина. Нат решил про себя, что миляга Джозеф мог бы довести до белого каления и Папу римского. Но Джонатан оказался непробиваем.
  - Действительно, я имею некоторое отношение к литературе, но, к моему большому сожалению, я не писатель. Я редактор. И сюда я прибыл, чтобы в относительном покое и тишине вычитать одну рукопись, с которой мучаюсь уже без малого третий год...
  - Э, парень, да вы не такой уж супермен, как я думал. И как это вы с такой скоростью работы еще не померли с голоду и удержались на рабочем месте?! - продолжал наседать Джозеф с радостью фокстерьера, нашедшего ежа. "Похоже, - подумал Нат, - я не единственный в этом мире, кому явно не хватало достойного противника. Джозеф своего, по всей видимости, уже нашел". Клелия устало и сердито поглядывала на него, понимая, что его уже не остановить. Джоди, искавшая предлог, чтобы не принимать участие в разговоре, заметила тоскливые взгляды сидевшей под столом Кери и, изредка с нежностью поглядывая на Натана, кормила таксу печеньем.
  - Я надеюсь, после того, как закончится это дурацкое шоу, вы сообщите мне свою фамилию. А то среди моих знакомых есть парочка литераторов, надо признаться, не самого выдающегося таланта. Я с удовольствием подброшу им ваши координаты... - не унимался старик. Но Джонатан был крепче, чем могло показаться.
  - Увы, - ответил он, сохраняя нордическое спокойствие, - редактура этой рукописи - скорее личный долг, который, к сожалению, мне с чрезвычайным трудом удается оплачивать. Но без вреда для своего душевного здоровья я могу делать это только очень небольшими порциями. Однако всякому брожению вокруг да около рано или поздно приходит конец, и я просто должен закончить редактуру за эти семь дней, что мы проведем здесь. Хотя, честно говоря, я надеюсь набраться мужества и завершить работу раньше.
  - Что, это так ужасно? - заметив едва уловимую усмешку в глазах Джонатана, поинтересовался Нат. Он давно расположил между чашек драгоценный блокнот и тайком делал небольшие наброски сидящих за столом. Натан добавил пару крошечных черточек, и скрытая в реальности улыбка редактора, на бумаге стала явственней и ироничней.
  - Признаюсь, это мемуары моей матери, - сокрушенно сообщил Джонатан, немного, на манер фарфорового мопса, склонив голову набок. - Душераздирающие подробности. Сомнительная художественная ценность. Поразительный для моей не слишком усидчивой родительницы объем текста. И она каждый раз, когда я выхожу из кабинета, с такой надеждой спрашивает меня "Как?", что я не могу выдавить из себя ничего, кроме дежурного "Я еще работаю с ней, мама", поскольку она прекрасно знает, что я не стану высказывать свое мнение, пока не прочту полностью.
  - О! - только и смогла произнести Клелия, видимо, пытаясь решить, следует ли проявить жалость в отношении многострадального сына или его скудно наделенной литературным талантом матери. Старушка очередной раз прижала правую руку к груди, левой придвигая Джонатану вазочку с печеньем, тем самым невзначай лишая Джоди источника сладостей для ненасытной таксы. Девушка устремила на старую леди недовольный взгляд, но Клелия, как показалось, не заметила этого.
  - Вы даже не представляете, насколько оказались правы, Клелия, именно "О!". - констатировал Джонатан удрученно. - Но, кажется, последнее время тучи немного поредели...
  - В смысле?... - переспросил Нат, упустивший последнюю фразу. Он тщетно пытался ухватить и зарисовать недоуменно-обиженное выражение лица маленькой Джоди, когда она поняла, что устранение из поля ее досягаемости вазочки со сладким было далеко не спонтанным порывом старушки, а вполне продуманным тактическим ходом.
  - У меня есть подозрения, что моя родительница несколько охладела к литературной деятельности и, возможно, более спокойно воспримет мой отзыв о ее произведении. Мама всерьез увлеклась пэчворком...
  - Чем? - перебила редактора Джоди.
  - Лоскутным шитьем, - терпеливо пояснил Джонатан. Казалось, все людские странности и несовершенства разбивались о его невозмутимое спокойствие, как волны о высокие уступы айсберга. Нат почувствовал, что в своем деле Отутюженный был, скорее всего, профессионалом высокого уровня. - Когда из небольших фрагментов материи, определенным образом сшиваемых вместе, в ручную или на швейной машинке, создаются вполне живописные творения. Чаще одеяла, наволочки, чехлы на заварочный чайник и прочие мелочи для кухни.
  - Но, поверьте мне, дорогая. Некоторые мастерицы достигают такого уровня, что создают поистине произведения искусства. - Обиженная снисходительностью его тона, добавила Клелия, мягко глядя на Джоди, которая под пристальным материнским взглядом старушки мгновенно пришла во внимательное, какое-то совершенно кроличье оцепенение. - Мне однажды случилось вместе отдыхать с одной пожилой дамой, кажется, ее звали Рамона Грей... Или Грин. - Клелия задумалась, постукивая пальцами по нижней губе. - Так вот она делала потрясающие панно на библейские сюжеты...
  Все присутствующие за столом уже приготовились слушать, судя по эпическому тону Клелии, бесконечную историю о Рамоне и ее высокохудожественных прихватках, когда положение, с уже вошедшей в традицию бесцеремонностью, спас Джозеф:
  - Если вы поклянетесь, что она действительно хорошо справляется со своей работой, дорогая ба, - равнодушно произнес он, - то я бы заказал этой дамочке пару работ. В новозаветном стиле... Что-нибудь шелковое. С блудницами...
  - Кажется, уже довольно поздно, - оскорблено произнесла Клелия, поднимаясь со стула. - Вы извините нас, джентльмены... - Джоди мгновенно поняла приказ и вскочила, а следом за ней поднялись Джонатан и пытавшийся скрыть улыбку Нат. Джозеф остался сидеть, вызывающе гладя на мечущую молнии старушку.
  - А вечер-то удался, - удовлетворенно констатировал он, когда за дамами закрылась дверь. - Кажется, Донни был прав - участие в телешоу может оказаться неплохим развлечением...
  Едва Нат поднялся к себе в комнату, смех взял над ним верх. Молодой человек повалился на кровать, сотрясаясь от хохота. Он мысленно перебирал в уме образы прошедшего дня: зернышки тмина на свитере Джозефа, маленькие морщинистые ручки Клелии, трясущиеся плечи плачущей Джины, скрытую усмешку редактора и виноватые, будто извиняющиеся глаза Марджори. И светящийся золотом в луче локон, выбившийся из прически маленькой Джоди. Смеяться расхотелось, и где-то в груди, в солнечном сплетении стало как-то неуютно. Неуютно и, одновременно, тепло.
  - Ну, как?!...
  Темнота в дальнем углу комнаты сгустилась, превращаясь в тяжелый туман. И из плотного марева выскользнула Джо. Прекрасная. Соблазнительная. В отливающем медью платье, застегнутом спереди на два десятка желтых прозрачных пуговиц, отчего казалось, будто она неосторожно ела мед, и на ткани осталось несколько тягучих медовых капель. В какое-то мгновение Натан почувствовал замешательство, словно его застали за чем-то постыдным. Но, видимо, на этот раз Джо была настолько увлечена собственной затеей, что не потрудилась пошарить у него в мыслях. Или не подала виду, что сделала это.
  - Привет, малыш, - весело защебетала она. - Молчи-молчи. - Джо указательным пальцем остановила движение его рта, и острый ноготок царапнул краешек верхней губы, - Слово - серебро, молчание - золото. А в нашем случае, золото самой высокой пробы.
  И Джо бросилась к нему в объятья так быстро и умело, что Нату ничего не оставалось, как притянуть ее к себе и поцеловать.
  - Я вижу, моя задачка приносит тебе некоторое удовольствие, - расстегивая длинный ряд пуговиц, прошептала она в самое ухо Натана, и от ее жаркого дыхания по коже пробежал холодок. - Но я не хочу торопиться. Не отвечай. Позволь мне насладиться игрой. Это, конечно, твоя загадка. Но мне бы ужасно не хотелось, чтобы ты все испортил, отгадав ее слишком быстро. Завтра. Мы начнем завтра. А сегодня пусть будет последняя ночь неведенья... Это так соблазнительно, не правда ли? - Мурлыкала Джо, извиваясь.
  Нат хотел было ответить ей, но Джо вцепилась в его губы жадным поцелуем.
  - Молчи, - угрожающе и нежно шепнула она. И он решил не сопротивляться.
  
  Нат проснулся от удушающего запаха сирени и настойчивого и горячего солнечного луча, поникающего сквозь веки и заполнившего мозг багрово-красными пятнами. Он не удивился, обнаружив, что время катилось к полудню. Прошлой ночью Джо вымотала его до последнего предела. Однако после ее ухода Нат понял, что не сможет заснуть. Перед глазами стояла Джо. Ее расслабленная властная поза, жаркая лава волос и жестокие дула зрачков. Кажется, тогда он разобрал вещи, закрепил новый холст и, словно в бреду, начал писать.
  Натан приподнялся на кровати и оглядел комнату. Портрет был здесь. Он в упор смот-рел на Натана острым взглядом непроницаемых темных глаз. На Джо было белое платье. То, что он увидел на ней вчера, когда снял с глаз повязку. Над высоким лбом, издали похожие на стрекозиные крылья, парили два едва намеченных пепельных ослиных уха. Указательный палец правой руки был прижат к губам, призывая к молчанию. В левой руке, заведенной за спину, было зажато что-то чрезвычайно забавное, потому что в лице Джо отразилось затаен-ное веселое торжество. Набросанное в нескольких штрихах зарево волос покрывало осталь-ное пространство картины.
  Нат поднялся и, обмотав бедра сдернутой с постели простыней, подошел к холсту. Но отчего-то почувствовал себя совершенно неспособным снова взяться за портрет. Внизу, в столовой, послышался звон посуды, взвизгнула такса. Солнце передвинулось еще немного и снова достало стоявшего у холста художника вездесущим лучом. Натан сорвал простыню, набросил на ухмыляющееся лицо Джо и, наспех одевшись, спустился вниз.
  
  Душивший наверху, в комнатах, сиреневый запах отступил под напором кухонного чада, запаха мяса, трав, и миндального ликера. Последний исходил от заспанной, небрежно одетой в спортивный костюм Джины, которая сидела за кухонным столом с неизменным бокалом в руках и наблюдала, как мечется по кухне вооруженная сковородой Мардж. Видимо, дамы успели не только помириться, но и наладить нечто вроде дружеских отношений.
  - Доброе утро, девочки. - Игриво поприветствовал их Нат, наслаждаясь вновь обретенной свободой от назойливой сирени.
  - Ошибся, парень. - Отозвалась Джина, оторвавшись от созерцания льющейся в кастрюльку воды, - Девочки встали в семь утра и рукодельничают в зале. Здесь же собрались дамы вполне зрелые и далеко не невинные...
  - Доброе утро, - оборвала ее двусмысленную тираду Мардж, взмахнув кухонным полотенцем. - Обед будет к трем часам, но если вы проголодались, с завтрака остались манные оладьи с морковью. Со сгущенкой очень неплохо. Кстати, я все-таки надеюсь на вашу по-мощь в фотографировании. Оладьи утром я снимала сама. Но они, вообще, сами по себе неплохо смотрятся. Эти золотистые корочки. Оранжевая морковка. Просто прелесть. Но вот на обед предполагается несколько блюд из моей книги, и я едва ли справлюсь одна.
  Мардж виновато улыбнулась, а Джина фыркнула и уставилась в дно бокала.
  Нат пообещал Марджори оказать посильную помощь и вылетел в дверь, стараясь не вслушиваться в комментарии Джины.
  В столовой не было ни души. Основные силы "забивателей последнего гвоздя" сосредоточились в зале. Джоди с пяльцами в руках сидела на принесенном из кухни складном стульчике возле открытого французского окна. К ножке стула была прислонена корзиночкой с нитками. От напряжения Джоди низко склонилась над вышиванием и высунула кончик языка.
  Около стены, почти в самом углу, где не ощущалось движения воздуха, вплывавшего из сада, расположилась на диванчике Клелия, из ее рук тянулся почти до самого пола гигантское темно зеленое полотнище, под мельканием спиц постепенно принимавшее очертания рукава пуловера. Рядом с ней на высоком резном стуле восседал Джозеф. Его взгляд был устремлен на стоящий перед ним столик с шахматной доской, однако целью его неудержимого сарказма безусловно в данный момент являлась Клелия. У старушки был сердитый и одновременно сконфуженный вид, однако, когда в дверях появился Нат, ее лицо просияло радостной и нежной улыбкой.
  - Как хорошо, что вы проснулись, мой мальчик! - воскликнула она.
  - Доброе утро, ба! - произнес Натан, улыбаясь. На звук его голоса Джозеф и Джоди подняли глаза от своих занятий, первый с язвительной усмешкой, вторая с плохо скрываемой радостью.
  - Доброе утро, Джозеф. Доброе утро, Джоди. - Поймав взгляд девушки, добавил Нат. Джоди покраснела и, кивнув, сделала вид, что углубилась в вышивание. Но тут же уколола палец и, взвизгнув, сунула его в рот, и ее щеки из ярко розовых сделались пунцовыми.
  - Да, молодость! - пробормотал Джозеф с наигранной мечтательностью в голосе, - Прекрасная пора, когда двенадцать часов дня еще считаются утром. В возрасте, когда сон становится редким гостем, а утро начинается не позже шести часов, о таком счастье можно только мечтать...
  - О, дорогой Джозеф, - отозвалась Клелия, - Я так сожалею, что у вас плохой сон. Кажется, я многое отдала бы за то, чтобы ваш отдых этим прекрасным утром продлился хотя бы до одиннадцати часов.
  Джоди хихикнула, не поднимая головы от вышивания. Нат догадался, что не только Джозеф поднялся сегодня ни свет ни заря. И за прошедшие пять-шесть часов шахматолюбивый мухомор успел настолько поднадоесть дамам, что не будь они столь добры и терпеливы, каждая сочла бы за счастье хорошенько ткнуть противного старикашку в бок чем-нибудь острым из своего рукоделья.
  Джозеф собрался было ответить, но в этот момент из-под диванчика раздалось приглушенное рычание. Отодвинув тонкой шоколадной мордой полог из недовязанного рукава, появилась Кери, держащая в зубах куклу негритенка. Джозеф и Джоди вздрогнули. Видимо, Кери заняла позиции до того, как они обосновались в зале, а собака была слишком поглощена игрушкой, чтобы более или менее явно заявлять о своем присутствии. Конечно, Нат совершенно забыл о кукле, но сейчас, увидев несчастного мавра в зубах таксы, он неожиданно почувствовал обиду.
  - Это моя кукла, животное! - возмущенно воскликнул он. Кери подняла мордочку и отчаянно замотала длинным хвостом. Потом широко открыла пасть и сомкнула ее вокруг тряпочной кукольной физиономии.
  - Отдай, Кери! Ты обманула меня, негодница. Я была полностью уверена, что это твоя игрушка, а ты просто выпрашивала чужую? - Клелия погрозила собаке пальцем, другой рукой стараясь ухватить куклу за ногу и отобрать. Но Кери взвизгнула и забралась с добычей под стул Джозефа.
  - Что вы, Клелия, не беспокойтесь, - заверил ее Натан, мысленно посмеиваясь, думая о том, что сказала бы Джо, увидев свой подарок в зубах не слишком интеллектуальной псины. Наверное, она была бы в ярости. Во всяком случае, точно не позволила бы Кери стащить куклу. Значит, Клелию можно исключить. В этот момент в животе Ната раздалось преда-тельское урчание, извещавшее, что с момента, когда он в последний раз принимал пищу, прошло более четырнадцати часов.
  - Разрешите, - он сконфуженно покосился на столик, на котором стояла ваза с печень-ем и графин лимонада.
  - О, да, конечно, - ответила Клелия, - мальчики всегда хотят кушать.
  - Я проходил мимо двери Джонатана, - продолжал Нат, наливая полный стакан и при-кидывая, как поэлегантнее набрать полную горсть печенья, чтобы найти себе место поближе к собеседникам и не бегать каждые десять минут за провиантом. - Судя по звукам и тихой брани, он занимается рукописью своей маман. Мардж уже с утра трудится над своим кулинарным "Капиталом". Я почти всю ночь работал над картиной. - Как доказательство Натан продемонстрировал испачканную красками ладонь. - Джоди что-то вышивает. А вы, по-моему, вяжете свитер. Кажется, сегодня все занялись-таки своими прямыми обязанностями.
  - Значит, вы не видели Джину, - буркнул Джозеф, задетый тем, что Нат не отметил его занятия. - Уж она-то точно даже не бралась за свой роман. Едва ли она способна держать в руках ручку или точно попадать по клавишам пишущей машинки.
  - Я вяжу свитер для моего внука Монти. Он адвокат. - Словно не слыша старика, отве-тила Натану Клелия, приподняв в тонких руках тяжелое вязание, словно рекламируя его. - Правда, когда я начала вязать, он не только еще не был служителем Справедливости, но и не ходил в школу. Однако оказалось, что мальчики растут порой значительно быстрее, чем вяжут некоторые не слишком усидчивые пожилые леди. Я не успевала связать и трети, как оказывалось, что Монти снова подрос. И мне приходилось начинать заново. Но, похоже, мой дорогой Монтгомери наконец достиг своего ...хм... апогея, - Клелия хмыкнула. - Сейчас он весит около двадцати двух стоунов при росте в более чем шесть футов. И, поскольку он уже около двух лет держится на этой отметке, у меня есть неплохие шансы закончить работу. Или, как говорят наши организаторы, забить в этот свитер последний гвоздь.
  Нат внимательно смотрел в водянисто-голубые глаза старушки, но это не помогало. Он чувствовал невыносимое, одновременно расслабляющее и раздражающее тепло с той стороны, где сидела Джоди. Словно от нее исходил нежный вездесущий солнечный свет, прожигавший его рубашку, стремясь прикоснуться к обнаженной коже. От этого странного ощущения по спине пробегал озноб. И слух, внезапно обострившийся до предела, улавливал мельчайшие звуки, исходившие с той стороны, где склонилась над пяльцами девушка. Погрузившись в мягкие чувственные волны, Нат не заметил, что Клелия уже закончила говорить и удивленно и пристально смотрит на него, склонив голову набок.
  - Вы, мой мальчик, кажется все еще в своей работе? - проговорила она. - Вы чем рисуете?
  - Я пишу портрет, маслом, - отозвался Нат, не слишком вдумываясь в слова. Присутствие Джоди томило его, как августовское солнце.
  - Ах, да, - спохватилась Клелия, всплеснув руками, отчего розовые ворсинки на ее шали заволновались, словно перебираемая ветром пшеница, - не рисуете, а пишете. Я всегда путаю. Знаете, когда я была еще совсем молода, у меня был знакомый. Маряк. У него еще было такое красивое имя. Роландо. Или Орландо... Нет, кажется, все-таки Роландо. Так вот он тоже всегда поправлял меня, когда я говорила "плаваешь". Он говорил: "Клелия Джозе-фина Элизабет Гастингс, плавают только..."
  - Так ваше полное имя...? - оживился Нат. "Еще одно очко в твою пользу, Сфинкс", - мысленно произнес молодой человек, - "Значит, Джозефина...".
  - Да, - подхватила оборванную на лету фразу Клелия. Он говорил: "Клелия Джозефина Элизабет Гастингс, запомни, плавают лягушки в луже, а моряки ходят...".
  - Н-да, - отозвался Джозеф, - вы абсолютно правы. Именно ходят. И я сейчас пытаюсь сделать то же самое.
  - Вы собираетесь в плавание? - хихикнула Джоди и, быстро бросив взгляд на Ната, снова опустила голову. Видимо, ее воображение уже нарисовало в красках купание обширного тела Джозефа в маленьком бассейне позади дома.
  - Я собираюсь ходить, - огрызнулся старик и прихватил двумя пальцами остроконечный шлем ферзя, покрутил фигуру на клетке, однако передумал и принялся ожесточенно тереть подбородок.
  - Вы пытаетесь выиграть партию? - спросил Нат, обрадованный возможностью повернуть русло разговора в сторону от своей персоны. Джозеф фыркнул и почесал покрытый редеющими волосами затылок.
  - Разве я стал бы откладывать эту партию восемнадцать лет, если бы мог ее выиграть. Я, мой дорогой, должен выбрать своему королю дорогу на гильотину.
  - Зачем же доигрывать безнадежную партию? - удивилась Клелия. - Я полагала, вы разумный человек.
  - О, это долгая история, ба. Дело в том, что я задолжал эту партию одному своему дру-гу.
  - У вас есть друзья? - отозвалась Клелия, но, осознав свою оплошность, прикрыла рот рукой, однако же так и не извинилась, видимо посчитав бестактность своего вопроса доста-точной местью за издевательства Джозефа.
  - Представьте себе, я не всегда был старым облезлым грибом... У меня был друг. Очень хороший друг. Мы встречались по пятницам и играли в шахматы.
  Словно улитка, постепенно показывающая рожки из раковины, Джоди немного приподняла голову, чтобы краем глаза видеть происходящее. Она пошевелила ногой, отчего корзинка с нитками упала на бок и маленькая круглая игольница покатилась по паркету прямо к ногам Ната. Кери бросилась было за новой добычей, но, поняв, что едва ли сможет опередить художника, вернулась в свое укрытие и принялась с увлечением мусолить негритенка. Молодой человек поднял игольницу и подошел к вышивальщице, протягивая свою находку на открытой ладони. Джоди схватила ее кончиками пальчиков, но не успела отдернуть руку. Нат сжал ее теплые пальцы в ладони, и поцеловал на мгновение удивленно замершую руку.
  - С вашим другом что-то случилось? - продолжала допытываться Клелия.
  - Да, случилось... - отозвался Джозеф, снова решительно берясь за ферзя. И снова опуская руку. - Случилось влюбиться в мою жену. Он был очень хорошим человеком. А я, наверное, уже догадывался, что стану обрюзгшим плешивым бородавочником. Поэтому и пожелал им счастья.
  Клелия удивленно приподняла брови и растроганно приложила извлеченный из рукава платочек к покрасневшим от приступа сентиментальности глазам. Нат, устроившись на полу возле ног Джоди, развернул блокнот и начал рисовать, получив выраженное едва заметным кивком головы согласие своей смущенной натурщицы.
  Джозеф бросил на молодежь цепкий недоброжелательный взгляд:
  - Вот-вот. Видите, Клелия, какое лицо у нашей крошки Джоди? У Лилиан было такое же, когда она смотрела на Макса. И она никогда не была такой со мной. В общем, мы играли. Я и Макс. Я проигрывал и был так раздражен, что спросил его о том, что их связывает. Его и мою жену. И он ответил. Честно ответил. - Джозеф постучал пальцем по ладье на А-шесть.
  - И вы бросили играть? - Клелию настолько захватила история, что движение спиц в ее руках замерло.
  - Бросил играть?... - снисходительно усмехнулся Джозеф, - я так въехал ему доской по лицу, что пришлось наложить два шва. Я даже пытался ему глаз королем выколоть. А вы уж решили, что я агнец...
  Клелия сокрушенно сжала губы, а Джоди хихикнула. И ее улыбка мгновенно отразилась как в зеркале на лице художника.
  - Нет, ба, - Джозеф хмыкнул, погружаясь в воспоминания, отчего его обвисшие бульдожьи щеки покрылись пятнами румянца. - Я бушевал, как зверь. Но потом как-то вдруг понял, что ей с ним будет значительно лучше, чем со мной. А он возьми да и спроси. Мол, что я должен сделать, чтобы ты простил меня. Ну, я возьми да и скажи: садись за стол и давай, в конце концов, доиграем эту проклятую партию.
  - И? - Клелия склонила голову, и спицы снова зазвенели, неистово сражаясь за каждую петлю.
  - В общем, я ошибся. Он так и не сделал ее счастливой. Мне довелось пережить их обоих. Лилиан покончила с собой. А Макс... В общем, он тоже попытался свести счеты с жизнью. Я хотел помешать ему, но опоздал. Не на много, минут на десять. Но он уже умирал. Я спросил его, что нужно делать. И знаете, что сделал этот негодник? - Джозеф выдержал паузу, пока глаза присутствующих не устремились на него. - Макс сказал: "Джоз, доиграй нашу партию".
  - Он так хотел, чтобы вы простили его... - снова доставая из рукава платочек и прижимая его к порозовевшему кончику носа, пробормотала Клелия.
  - А, по-моему, он хотел, чтобы я понял: я проиграл. - Огрызнулся Джозеф. - Только, пожалуй, теперь меня это мало волнует. И если бы не это шоу да мой внук, которому приспичило посмотреть свою развалюху-деда по телевизору, я бы чихал на эту последнюю волю, как делал это последние восемнадцать лет.
  - Но ведь вы любили? - сочувственно пробормотала Клелия.
  - И не надо делать такое изумленное лицо, как будто спрашиваете: Ах, у вас тоже есть отверстие в заднице? - Джозеф язвительно фыркнул, бросая презрительный взгляд на платочек, зажатый в кулачке Клелии. - Любил?! Любил, конечно. Глупый вопрос. Все любят. И я не вижу в этом ничего странного.
  Клелия оскорблено сжала губы в тонкую слегка изломанную по краям линию и поднялась, отложив огромное, как туша бизона, вязание:
  - Пойду, помогу Мардж. Наверняка, в кухне много работы. И, как мне кажется, Джина едва ли способна оказать существенную помощь, - с достоинством произнесла она и выплыла из комнаты, лучезарно улыбнувшись Джоди и Нату, но так и не взглянув в сторону старика.
  - Фу-ты, ну-ты, - пробормотал тот, снова уставившись в шахматную доску, словно в зеркало судеб.
  - Может, погуляем, - прошептал одними губами Нат, и Джоди, согласно кивнув, поспешно сложила вышивание в сумочку. Молодой человек подхватил корзиночку с нитками, и они вышли через французское окно в наполненный сиреневым запахом сад.
  Странно, но душный цветочный запах уже не так мучил Ната. Он чувствовал себя вконец обессилевшим утопающим, покорно погружающимся в воду и в самый последний момент обнаруживающего, что он амфибия. Нат чувствовал себя так, словно в груди развернулись, потеснив прежние, новые, совершенно невосприимчивые к наваждению сиреней легкие. И когда Джоди случайно коснулась рукавом и краем сумочки его руки, молодой человек едва удержался на ногах, настолько внезапно с неожиданной и огромной силой эти новые легкие вобрали в себя теплый ароматный воздух.
  Сирени склонялись к самым головам молодых людей, поглаживая большими воздушными ладонями. Молчание длилось, но совершенно не стесняло. Возле бассейна Джоди забралась в цветастый шезлонг и снова развернула вышивание. Примостившись рядом на втором шезлонге, Натан достал блокнот и карандаш.
  - Джоди, - спросил Натан, не поднимая глаз от рисунка и стараясь самому себе казаться непринужденным и спокойным, - Наверняка он счастливчик?
  - Кто? - отозвалась она, широко открыв прозрачные зеленоватые глаза.
  - Тот человек, которому это предназначено. Ты очень его любишь? - Нат указал глазами на пяльцы с зажатым в них вышиванием, не решаясь признаться себе самому, что боится ее ответа.
  - Да, - ответила Джоди, - я очень ее люблю. - И заметив удивленный взгляд Натана, добавила. - Это для моей матери. Я вышивала эту подушку ей в подарок на тридцатилетие.
  - Но... - начал было Нат, однако Джоди неожиданно оборвала его.
  - Это, наверное, из-за рассказа Джонатана, - торопливо проговорила она. - Мне тоже хочется рассказать. Можно?
  Натан кивнул, с нежностью глядя на взволнованное и немного испуганное лицо девушки.
  - И вы будете слушать? - с сомнением спросила она.
  Нат снова утвердительно качнул головой.
  - Это было восемь лет назад. Она ушла. Вернее уехала, за две недели до своего дня рождения. Она оставила нас с папой, потому что полюбила одного человека... Но я уже простила ее. - Поспешила уверить Джоди, - иначе я вряд ли взялась бы заканчивать эту подушку. Я даже написала ей. И она ответила. Так что не волнуйтесь за меня.
  - Я и не волнуюсь. Разве может что-нибудь случиться с такой сильной и красивой девушкой, как ты.
  - Ну что вы! - засмеялась она, - Со мной все время что-нибудь случается. Только ничего интересного. Глупости всякие. - Она, жестикулируя, задела стоявшую возле корзиночку. И злосчастная игольница снова выпала, покатилась и плюхнулась в воду.
  - Вот видите! Всегда так! - сокрушенно воскликнула Джоди, вскочила, отложив вышивание, и поспешила к бассейну.
  - Сейчас стану доставать, еще и в бассейн упаду, - хихикнула она, и осторожно заглянула в бассейн. - Ой!
  - Что, - испуганно бросился к ней Нат, полагая, что Джоди действительно вознамерилась свалиться в холодную воду. Но она обернулась и прошептала:
  - Тут заначка...
  - Чья? - удивился Нат и, встав рядом с Джоди на колени, заглянул в воду.
  - Джины, естественно, - отозвалась Джоди.
  Почти на самом дне, незаметный на первый взгляд, стоял прозрачный полиэтиленовый пакет с дюжиной полных водочных бутылок. От пакета, удачно спрятанный за металлической лесенкой для спуска, тянулся белый шпагат.
  - Давай вытащим ее и спрячем. Она, наверное, постесняется просить. Потому что тогда же все узнают... - Джоди обежала угол бассейна и подергала шпагат, так что бутылки плавно всплыли на пару сантиметров вверх и снова торжественно опустились на прежнее место.
  - Джоди! - укоризненно произнес Натан, но она уже окончательно расшалилась.
  - Надо вынуть их и налить вместо водки обычную воду! - Засмеялась она, - Ну, конечно, не сырую. Кипяченую. Из чайника. Вот Джина удивится!
  - Могу сказать тебе со всей определенностью - она будет в ярости и отвернет тебе голову. И мне, поверь, будет ужасно жаль, если это произойдет. Поэтому оставь в покое бу-тылки.
  - Тогда давай поищем камеры. В конце концов, они должны быть здесь повсюду, чтобы нас могли видеть постоянно. Представляешь, мы тут разговариваем, а где-нибудь вон в той сирени стоит камера и снимает нас...
  Джоди показала пальцем на один из сиреневых кустов позади Ната и быстро пошла к нему, решив проверить свою догадку. Солнце пламенем полыхнуло в ее волосах. Двумя ярко зелеными каплями сверкнули маленькие нефритовые сережки в аккуратных розовых девичьих ушках. Нат удержал ее за руку, и когда девушка недоуменно взглянула на него, нагнулся и осторожно коснулся губами ее розовых полураскрытых губ. На мгновение его захватил водоворот ощущений. Ее свежий молочный запах. И золотистое свечение выбившихся из прически прядей. И удивленные озера распахнутых глаз.
  Но секунда замешательства истекла и Джоди, вскрикнув, звонко ударила Ната маленькой ладонью по щеке и бросилась бежать в сторону дома.
  - Джоди! Подожди! Я должен объяснить тебе... Я не хотел пугать тебя! Пожалуйста, Джоди! - Нат побежал следом, но легкое зеленое платье растаяло среди лабиринта буйно разросшейся зелени. Натан остановился, прислушиваясь, и уловил движение где-то справа, в беседке. Он подбежал и заглянув внутрь.
  - Извините, - пробормотал он и сделал шаг назад, но вызывающе спокойный голос Джины остановил его:
  - Ну что вы. К чему извиняться. Каждый развлекается, как может, - проговорила она, не пытаясь привести в порядок одежду. - Разве не так? Кто-то по саду бегает, а кто-то...
  - Не чувствует особенной тяги к легкой атлетике, - прервал ее Джонатан, торопливо и сердито застегивая рубашку и с ожесточением заправляя в брюки.
  - Ну да, именно это я и имела в виду, - посмеиваясь, пробормотала Джина, когда Джо-натан, бросив на Ната уничтожающий взгляд, запахнул у нее на груди летний сарафан, и Джина с театральной покорностью застегнула его на все пуговицы.
  - Джорджина, мне кажется, Мардж просила помочь ей с приготовлением обеда... - ле-дяным голосом проговорил Джонатан, подавая Джине руку.
  - Странно, мне она ничего не говорила, хотя я проторчала на кухне все утро, - ответила она, наслаждаясь замешательством мужчин.
  - ...Осталось не так много времени, и Мардж наверняка нуждается в дополнительной паре рук, - продолжил Джонатан, сверля ее взглядом.
  - Я предпочла бы поискать кого-нибудь, заинтересованного не только в руках, но и в остальных частях моего организма, - не моргая глядя ему в глаза, ответила Джина, стараясь сдержать смех.
  - Джина, - в конце концов, потеряв терпение, рявкнул редактор, и Джина, подняв ладошки в жесте примирения и покорности, неторопливо пошла к дому, вызывающе покачивая бедрами. Через пару шагов она обернулась и бросила на Ната обжигающий взгляд.
  "Да она дразнит меня, - почему-то подумалось молодому человеку. - Значит, вот где ты прячешься, Джо?" От этой мысли в голове несколько прояснилось. И неприятная сцена в беседке превратилась в элементарную любительскую сценку, разыгранную исключительно для него. Разыгранную женщиной, от ревности забывшей осторожность.
  - Натан, я полагаю, остальным не нужно знать о том, что произошло. - Прервал его мысли Джонатан, настойчиво пытаясь заглянуть художнику в лицо, будто бы силясь прочесть его мысли.
  - Естественно... - отозвался Натан. На мгновение в его голове всплыла увиденная сцена, только на месте полуодетой Джины в объятьях Джонатана представилась Джо. Ее длинные восхитительные ноги. Совершенные бедра... Нат почувствовал злость и отвращение к своему собеседнику. Джо, естественно, была вольна сама выбирать, с кем тискаться по кустам и беседкам, но мысль о том, что из его постели рыжая алчная тварь могла перебежать в объятья этой долговязой костюмчатой крысы приводила Натана в бешенство. Но редактор не заметил этой перемены и продолжал:
  - Ты же сам понимаешь... Джозеф только и ищет повода, чтобы пустить в ход свое красноречие и остроумие. Джина страдает. Это не особенно видно не первый взгляд, но она очень уязвима сейчас. И мне не хотелось бы, чтобы Джозеф...
  - О том, чему я был свидетелем сегодня, я буду молчать, - холодно ответил Натан. - Только, в свою очередь, постарайся умерить свой пыл.
  - Что ты хочешь этим сказать? - мгновенно ощетинился Джонатан, отчего утратил последние остатки высмеиваемой Джозефом "отутюженности".
  - Держись подальше от Джины, - отрезал Нат и пристально посмотрел в глаза редактора. Инстинктивно вспыхнувшее во взгляде Джонатана испуганное удивление почти сразу же сменилось яростной решимостью.
  - И кто же мне воспрепятствует? Уж не ты ли? И что на это скажет малышка Джоди? - спросил он, с усилием выдерживая взгляд Ната. "Война?" - спрашивали его глаза, горевшие первобытной воинственностью.
  - Я не настаиваю. Я просто рекомендую. То, что, как мне кажется, будет лучше для всех, - мягко ответил Натан, но глаза его, помимо воли хозяина, ответили: "Война!".
  - До встречи за обедом.
  Джонатан ускорил шаг и скрылся за кустами сирени. "Пожалуй, - подумал Нат, - если бы это шоу действительно транслировалось в прямом эфире, извращенцы и домохозяйки сегодня не пожалели бы, что включили телевизор".
  
  Нат первым покинул обеденный стол и опрометью бросился в свою комнату, едва решил, что его уже не могут видеть из столовой. Еще не хватало, чтобы Джина последовала за ним и нагнала на лестнице. Он зашел в ванную и включил воду. Даже в случае, если она примется стучать в его дверь, можно не открывать, а после сказать, что не услышал из-за шума воды. Волной вплывая в открытое окно, сиреневый запах вновь навалился на глаза и виски невыносимой тяжестью. Нат захлопнул окно, сунул голову под прохладную струю воды и замер, чувствуя, как наступает облегчение.
  - По-моему, подобралась неплохая компания. И ты развлекаешься вовсю! - Джо соткалась из воздуха у него за спиной. От неожиданности Натан резко поднял голову и обернулся на ее голос, отчего брызги с его мокрых волос дождем осыпали ее лицо и платье. Она засмеялась и промокнула сухим пушистым полотенцем сначала свое лицо, а потом шею и щеки Натана.
  - Да, ты неплохо постаралась. - Натан обнял Джо за талию и притянул к себе. Она по-кошачьи растянулась на одеяле. - Ну, сознайся. Ты ведь не удержалась и заглянула в мою голову?
  - Значит, ты даже мысли не допускаешь, что предсказуем? - поддразнила его Джо.
  Уголки губ Ната недовольно дрогнули, но Джо мгновенно сменила тактику и первая пошла на мировую:
  - Ну что ты, малыш. Не дуйся. Я не хотела задеть твою мужскую гордость... Лучше расскажи, как прошла первая половина дня? Ты не скучал без меня? - Джо потерлась щекой о влажную шею Натана и принялась покрывать ее поцелуями. Неторопливо увлекая его за собой в спальню.
  - Если ты Мардж, то я помогал тебе фотографировать какие-то морские гадости, которые ты выдавала за суп и второе. Если ты Джоди - я пытался рисовать твой портрет...
  - А тебе бы хотелось, чтобы я была именно Джоди?... - замурлыкала Джо, медленно раздеваясь.
  Нат предпочел сделать вид, что не услышал ее и продолжал:
  - Если ты Джозеф, то я видел, как ты пыталась стащить корзиночку вишни с окна на кухне, но Мардж тебя застукала и отчитала, как пятиклассника. Если ты Джонатан - нечего бросать на меня такие испепеляющие взгляды, это тебе совершенно не идет. Ну а если ты Джина, то так вульгарно вести себя за столом - просто свинство, даже если целью является вымотать последние нервы Отутюженному и выгнать меня из столовой наверх, чтобы немножко...
  - Поболтать?... - высказала предположение Джо и сама же опровергла его, закрыв губы Ната поцелуем и запуская пальцы под его рубашку.
  - Значит, ты уже определился? Полагаешь, что я Джина? Или тебе хотелось бы, чтоб это было так?
  - Может быть и Джина... - прошептал ей в ухо Нат. Медные локоны змеями обвились вокруг его лица, отчего голова наполнилась едва уловимым запахом миндаля. - Я не хотел бы пока называть тебе имя.
  - Почему же? - удивилась Джо. - Разве ты не хочешь выиграть? И прекратить все это?
  Вот именно, - Нат удивился, насколько четко последние слова Джо соответствовали его желаниям. Он, безусловно, хотел выиграть. Но - не хотел прекращать... Ему была неприятна даже мысль о том, что все закончится так скоро. Что все эти люди исчезнут из его жизни так же, как и появились. Исчезнут до того, как ему станет с ними скучно.
  - Может, все-таки назовешь мне список своих подозреваемых?... - прервала его раз-мышления Джо.
  - В чем? - отозвался Нат, автоматически покрывая поцелуями ее плечи и шею.
  - В том, что они не те, за кого себя выдают, - уклончиво, с ехидцей ответила она.
  - Да я, собственно, никуда не тороплюсь. - Нат зарылся лицом в ее прохладные рыжие пряди. - Но вполне готов поделиться с тобой некоторыми наблюдениями. И предположе-ниями.
  Джо откинула назад голову, высоко подняв острый подбородок, и пристально посмот-рела ему в глаза из-под полуприкрытых век.
  - Во-первых, ты, скорее всего, скрываешься под собственным именем. Не зря же все откликнулись на имя "Джо". Здесь может быть несколько зацепок. Либо ты Джоди. На это указывает фраза "Можете называть меня Джо". Либо, от противного, Джина. Уж очень она настаивала, чтобы ее Джо не называли. С другой стороны, ты можешь быть Клелией. По-скольку из ее первого имени ни при каких обстоятельствах, как ни крути, Джо не получается. А о том, что она не только Клелия, но и Джозефина, стало известно совершенно случайно.
  - Если мне не изменяет память, - с загадочным видом тихо поправила Джо, - еще и Джозеф решительно возражал против имени "Джо". Или ты исключаешь старикашку по ген-дерному признаку. Из соображений... - Джо тихо засмеялась, - половой дискриминации. Представляешь, вдруг сейчас в твоей постели лежит этот старый брюзга...
  - В моей постели лежишь ты, - резко ответил Нат, притянул к себе Джо и, намотав на руку большую прядь огненных волос, поцеловал в приоткрытые губы. Он чувствовал ярость. А еще - ощущал себя осмеянным. И обманутым. Пожалуй - сейчас Нат отчетливо осознал это - кроме безудержного, какого-то экстатического веселья, это были основные чувства, возбуждаемые в нем Джо. И еще желание. Желание получать, не отдавая. Выигрывать, не делая ставок. Побеждать, не заботясь о средствах. Этот хаос ощущений смерчем врывался в его душу, стараясь уцепиться за что-нибудь. За честолюбие. Алчность. Ревность. И уходил, подобно тяжелой волне отлива, оставляя в чувствах и мыслях водоросли недовольства собой и непривычной холодной пустоты. Но уходил без добычи. Уже через несколько мгновений Натан уже снова владел собой. Владел единовластно. И в стране его "я" снова воцарялся покой, гармония и радостное и немного сентиментальное ожидание чуда. Вот и сейчас он, словно очнувшись, выпустил из пальцев рыжие волосы Джо, и нежно и примирительно погладил ее по щеке.
  - Почему-то мне кажется, что ты слишком... женщина. - Продолжил он безмятежно, - Женщина во всем. Поэтому едва ли ты способна, даже ненадолго, превратиться в мужчину. Особенно в мужчину непривлекательного...
  - М-м, какие познания в психологии оборотней! - протянула Джо, посмеиваясь, - А статью написать не хочешь. Или диссертацию защитить. Хотя, на диссертацию тебе одного оборотня маловато будет. Так чего же я еще, по-твоему, не способна сделать?..
  - Ну, например, я почему-то полностью уверен, что ты предпочла бы сохранить неко-торые свои особенности. Цвет волос, например.
  - Значит, теперь я, по твоему мнению, Джоди? - расхохоталась Джо. - Или может быть я поседевшая рыжая. Тогда можно добавить Клелию и Джозефа. Хотя нет, мы же уже, кажется, определились, что я не могу быть мужчиной! Или могу? - ехидно поинтересовалась она. - А может я Мардж? Она ведь, кажется, красит волосы. Если нет, то у нее в роду точно были цыгане. Или оборотни. Или и то и другое. Как тебе кажется?
  Нат молча пережидал, пока Джо насладится болтовней. Где-то внутри снова медленно закипала ярость, но он не собирался давать Джо повод думать, что он смущен или растерян. Хотя, если она вновь решит забраться в его мысли, все эти усилия не будут стоить и ломаного гроша. Однако Нат почему-то был уверен, что Джо не собирается постоянно контролировать то, что происходит в его голове. Это было бы слишком скучно и, наверняка, убило бы всю соль загадки.
  Оборотень дразнила его и хохотала, отчего медные волны ее волос перекатывались грозовыми валами и завитки на концах локонов подрагивали как сотни бьющихся в раздражении кошачьих хвостов.
  - Зато едва можно разглядеть рыжину у Джонатана и Джины. Они, насколько я понимаю, не скрывают естественного цвета волос, - отозвался Нат.
  - Замечательно, значит, исходя из того, что у Джонатана русые волосы и он мужского пола, мы можем исключить его их списков подозреваемых. - Загнула длинный ухоженный пальчик Джо, кокетливо посматривая на Ната. - Ну же, милый. Какие еще предположения родились в твоей многоумной голове? Без чего я вряд ли могла бы обойтись.
  - Без сарказма. Полагаю, твое более чем едкое чувство юмора покинет тебя только вместе с даром речи. - Парировал Нат. - Поэтому, боюсь, ты едва ли можешь оказаться Джоди. У малышки едва ли достаточно ума для того, чтобы оценить хорошую шутку, не говоря уж о том, чтобы произвести ее на свет. Да и Мардж отпадает. Она слишком стеснительна и сентиментальна, чтобы похвастаться остротой языка...
  - О, мой дорогой. Если хорошенько сложить все то, что ты только что изложил - итог один. У тебя нет подозреваемого. По какому-то из оснований оказываются неподходящими абсолютно все. Неужели так трудно представить, что среди твоих новых друзей есть ренегат. Неужели нет никого, кто был бы тебе наиболее отвратителен или чрезвычайно симпатичен, чтобы выделить его из общей массы. Ты же художник, Нат. Твоя наблюдательность должна помогать тебе.
  Джо приблизилась и положила руки на грудь молодого человека. Ладони скользнули по рубашке и сошлись возле солнечного сплетения. Джо наклонилась, поцеловала Ната в уголок потно сжатых губ. И ее пальцы принялись осторожно расстегивать мелкие пуговицы рубашки. Натан отстранился, спрыгнул с кровати и подошел к окну, словно собираясь задер-нуть шторы. Но остановился, глядя в сад.
  Матовые облака сирени сверху казались воздушными, почти прозрачными. И на какое-то мгновение Натану почудилось, что под ним высокое, кое-где занавешенное облаками, небо. И там, внизу, виднеются распаханные квадратами поля, крошечные домики. Словно он не Нат, двадцатичетырехлетний посредственный художник, а олимпийский бог, способный в любой момент опустить в густое варево человеческого мира свой трезубец и перемешать весь их устоявшийся быт в бессмысленную взвесь.
  - Ну же! Думай, малыш! Потом у тебя будет достаточно времени помечтать. - Язвительно заметила с кровати Джоди.
  - Как я могу придумать что-то более или менее разумное, если весь день валюсь с ног от усталости. - Огрызнулся Нат. - Не говоря уж о том, что проснулся после твоего вчерашнего визита только к полудню, так что наверняка пропустил все самое интересное.
  - На что ты намекаешь, малыш? Что я тебе надоела? - Джо сдвинула брови и приготовилась к нападению. Натан, даже не видя ее, явственно почувствовал, как напряглось ее тело.
  - Нет, что ты, - стараясь казаться спокойным, проговорил он. Хотя сердце колотилось где-то в висках. - Просто я прошу тебя не приходить ко мне по ночам, чтобы я мог хорошо высыпаться. А иначе моя способность к дедукции едва ли впечатлит тебя.
  - Значит, не приходить по ночам, - вскрикнула Джо, и воздух вокруг нее наполнился потрескиванием электрических разрядов. - Ты, ничтожный похотливый мазила, запрещаешь мне приходить к тебе?
  Джо была в ярости, молниеносно меняла обличья, стены комнаты сжимались вокруг короткими спазмами, но Нат молчал, пережидая грозу, отчего-то странно уверенный в том, что она минует.
  - И кого же ты ждешь к себе сегодня? Джоди или Джину? - оборотень гневно взглянула в глаза Натана, но он выдержал ее взгляд. Однако лампа, стоявшая на столике возле кровати, с треском раскололась, и на пол посыпались мелкие фарфоровые осколки.
  - Знаешь, малыш, - вдруг неожиданно спокойным, но ледяным голосом проговорила Джо. - Твои успехи в разгадывании загадок что-то не впечатлили меня. Я решила немного помочь тебе.
  - По-моему, я не просил о помощи, - ответил Нат, но Джо скривила губы в надменной усмешке.
  - Не нервничай, Натти, пусть это будет сюрприз. Обещаю, будет весело.
  
  Едва она исчезла, Натан бросился к двери. Ощущение тревоги требовало выхода. Дей-ствия. В конце концов, если сейчас спуститься вниз и выяснить, кто и когда выходил из-за стола после того, как он удалился к себе и где все они пребывали в это время, можно будет вычислить Джо.
  Когда ручка скрипнула, но дверь не поддалась, Нат автоматически попробовал снова. Но дверь была заперта. Заперта снаружи. Хотя он едва ли мог быть уверен в том, что она не заколдована. В конце концов, разозленная Джо чаще всего забывала об осторожности и ис-пользовала свои магические способности направо и налево, даже если при этом можно было бы обойтись обычными, человеческими силами.
  Нат подбежал к окну и распахнул его. Сирень грянула ему в лицо праздничным полковым оркестром, мгновенно заполнив голову тошнотворным сладким запахом. Только накрапывавший во время обеда дождь превратился в ливень. Но Нат все-таки перегнулся через подоконник и выглянул. Окно соседней спальни было распахнуто. Натан осмотрелся и заметил рядом с окном, почти на расстоянии вытянутой руки, вмурованный в стену железный крюк, а в следующем пролете между окнами еще один такой же. На них, по всей видимости, предполагалось под новый год закреплять опоясывающие дом гирлянды. Нат бросился в ванную и вытащил из банного халата пояс - единственно подходящий по длине для того, чтобы стать его страховочным ремнем. Он забросил пояс на крюк и затянул петлю, другой конец пояса закрепив на ремне брюк. По счастью, ему не пришлось проверить свое снаряжение на крепость, поскольку он без особенного труда перелез из своего окна в соседнее. Благодаря широкому навесу крыши и ветру, швырявшему дождевые струи в сад, ливень лишь едва коснулся спины Натана. Спрыгнув с подоконника, молодой человек отвязал от себя страховку и попытался забросить ее обратно в свое окно, но пояс, не долетев, повис между окнами.
  Нат не стал терять времени ни на него, ни на разглядывание обстановки комнаты, а просто сорвал в ванной с крючка полотенце и побежал по лестнице вниз, на ходу пытаясь высушить намокшие пряди на затылке.
  
  Джо снова обыграла его. Спустившись в столовую, Нат не застал там ни души, только в открытую дверь зала был виден склонившийся над шахматами Джозеф, а из-за кухонной двери раздавался плеск воды. Наверное, Мардж мыла посуду. Натан бросил на стул захваченное в чужой комнате полотенце. Джозеф поднял голову, заметил Ната и махнул ему рукой, приглашая присоединиться:
  - Парень, ты, похоже, решил покинуть свою келью и недописанный шедевр и перебраться из эмпирей поближе к матери-земле? Что, вдохновение покинуло?
  - Да вроде того, - отозвался Нат. - А где все?
  - Смотря кто тебя интересует? - ответил вопросом на вопрос Джозеф, но тут же продолжил, не дожидаясь реакции Натана. - Джина вышла почти следом за тобой. Я уж, грешным делом, подумал, что у вас назначено рандеву. Но, поскольку ты здесь, видимо, я ошибся. Джоди, похоже, сделала те же выводу, что и я. Она сказала, что возьмет плащ и пройдется по саду. Похоже, девочка совершенно сбита с толку и так расстроена, что не удивлюсь, если она отправилась поплакать в беседку. Моя младшая сестра часто делала так, когда ее бросал парень.
  - Я не ее парень и не бросал ее, - возразил Нат, вглядываясь в занавешенный пеленой дождя сад.
  - Конечно-конечно, - согласился Джозеф, - Только она все равно ужасно расстроена... Кстати, ты заметил, она забрала у Кери твоего мавра.
  - Когда? - удивился Натан, потому что это действительно было для него новостью. Он не видел Джоди после поцелуя в саду до самого обеда.
  - Да вот как раз когда вы вышли вместе, а потом она вернулась одна и какая-то взъерошенная. Вот она и отобрала у собаки куклу и пошла к себе наверх. Бедная псина так извелась с тоски и безделья, что удрала прямо в дождь через французское окно. - Как ни в чем не бывало продолжал старик. - Марджори, естественно, бросилась за ней, поскольку, видишь ли, вымыла ее утром каким-то фу-ты-ну-ты-средством от чего-то такого, и боялась, что собака измажется где-нибудь и пустит насмарку все ее старания. Хотя, я совершенно уверен, что Кери она не найдет, поскольку, будь у меня даже такие короткие ноги, как у этого недоразумения, за то время, пока Мардж искала зонт и плащ, я успел бы добежать не то что до ближайшей лужи, а до озера Титикака.
  Натан подошел к окну, а Джозеф ненадолго замолчал, по всей видимости, обдумывая новый способ проигрыша партии и взвешивая шансы.
  - Клелия решила мыть посуду и отправилась на кухню. Слышишь, она уже с полчаса там плещется, как престарелая наяда. Неужели наша скромная компания наела такую гору тарелок...
  В этот момент за окном мелькнула темная, закутанная в плащ фигура, и двинулась прямо к французскому окну.
  - Кери не вернулась? - снимая с головы капюшон, спросила Мардж.
  - Ты не видела Джоди?
  - А пройти пару-тройку метров до двери и снять дождевик там никак было нельзя? - одновременно спросили Нат и Джозеф, однако Мардж выбрала вопрос старика.
  - Нет, я просто подумала, что она могла вернуться той же дорогой, что и убежала. Похоже, все-таки придется мыть ее снова. Ну ладно, я войду через дверь. Все равно ее здесь нет, а я только спросить хотела... - И Мардж снова нырнула в мокрую листву сиреней.
  - Послушайте, Джозеф, а вы что, все это время просидели здесь за шахматами? - насторожился Нат, уловив едва различимый миндальный запах, исходивший от брюзги-шахматиста.
  - Здесь сидел. А куда мне еще? - отозвался Джозеф, - И заодно, поскольку заметил, как ты принюхиваешься, отвечу на другой вопрос. Да. Я доделал бутылку миндального ликера, который с утра так старательно уничтожала Джина. - А что. Ты имеешь что-то против?
  - Да, в общем-то, ничего против не имею. Просто не люблю запах миндаля, - соврал Нат, с подозрением поглядывая на старика.
  - Как жаль, - разочарованно воскликнула Мардж, вошедшая на этот раз со стороны столовой, - а я как раз хотела подарить вам миндальное мыло. Я уже подарила такое же Джине и Джоди. А Клелии и Джонатану - шампунь с миндалем. Как хорошо, что все выяснилось, а то я, не зная ваших пристрастий, подарила бы вам его, а вы, как джентльмен, наверняка приняли бы подарок с благодарностью, не показав виду, насколько он вам отвратителен.
  - Ну что вы, не так уж все ужасно, - попытался оправдаться Нат, но Мардж казалась расстроенной всерьез.
  - Я постараюсь найти для вас что-нибудь более подходящее. Но дома, когда я выбирала подарки, мне даже в голову не пришло, что кто-то может не любить миндаль, потому как я его просто обожаю. Вы даже не представляете насколько. У меня почти вся косметика с запахом миндаля. Да что там, даже шампунь для Кери я покупаю только миндальный...
  - То-то я смотрю, вы со всеми так миндальничаете... - вполголоса добавил Джозеф, и Мардж осеклась и еще больше расстроилась.
  - Ну что вы, Марджори, не берите в голову. - Натан погладил Мардж по плечу, стараясь успокоить и приободрить ее, - Я же не говорил, что не переношу миндального запаха. Просто, при наличии выбора, предпочитаю другие. Однако это не умаляет ценность вашего порыва и только увеличивает мою и без того сильную симпатию к вам.
  Мардж улыбнулась.
  - Хорошо сказал, парень. - Резюмировал Джозеф, - Тебе бы не картины, а книги писать. А лучше, пьесы. По тебе ж плачут все театры страны. Вот такенными слезами. - Старик картинно потряс в воздухе большим узловатым кулаком. - О, а вот и смена мизансцены. Называется "те же и Джоди".
  Действительно, за спиной Ната, не решаясь войти, стояла Джоди с намокшими ресницами и влажными, наскоро заплетенными в косу волосами.
  - Я просто хотела спросить, не одолжит ли мне кто-нибудь из вас полотенце? Моего, почему-то, не оказалось в комнате.
  Нат собирался было сказать ей, что это он воспользовался ее полотенцем, и оно, почти сухое, лежит на одном из стульев в столовой. Но, подумав, решил промолчать, чтобы не вгонять девушку в еще большее смущение.
  - Это я, - отозвалась Мардж, - Извини. Я заходила и взяла полотенце. Я думала, ты не будешь очень сердиться. В моей комнате было только одно и я вытерла им собаку... Мне кажется, в этом доме должно быть достаточно полотенец. Только я их не нашла. - Мардж засуетилась, подбегая к Джоди и окидывая ее заботливым взглядом. - Мне кажется, Клелия должна была уже разведать все, что касается хозяйственной части. Она еще перед обедом обошла кладовые и обследовало шкафы. Может, спросить у нее.
  - Да, пожалуй, - пробормотала Джоди, стараясь не смотреть в сторону Ната. И это заставляло его чувствовать себя виноватым. Поэтому, когда Джоди и Мардж двинулись в сторону кухни, Нат пошел за ними.
  Однако Клелии в кухне не оказалось. Только вода равномерно шумела в пустой раковине.
  - О, дорогие мои, - воскликнула старушка, появляясь в дверях за их спинами. - Вы не меня ищете? Я была у себя, искала пластырь. - Клелия показала заклеенный белым квадратиком палец.
  - Что случилось? - участливо спросила Мардж, тем временем стараясь обернуть голову Джоди одним из свежих кухонных полотенец. Джоди вяло отбивалась от нее, стараясь не показаться неучтивой.
  - Один из бокалов оказался с трещиной и разлетелся на куски, едва я подставила его под воду. Вот, порезалась немного. Но уверяю вас, это совершенно не стоит беспокойства. - Забормотала Клелия, нежно и безмятежно улыбаясь. - Вам, я вижу, необходимо полотенце. - Она пошарила рукой на одной из верхних полочек и достала небольшое махровое полотен-чико. - Там, наверху, есть и побольше, но пока поднимемся и отыщется то, что нужно, мож-но обойтись и тем, что имеется. Бедняжка, вы же можете простудиться. На улице такой дождь. Я только сейчас проходила по коридору. Увидела, что дверь распахнута. Я только прикрыла ее, а уже, посмотрите, совершенно измочила подол. - И Клелия с досадой указала на низ своего длинного шерстяного платья. Кстати, дорогая, - снова обратилась она к Джоди. - Вы, кажется, забыли в зале ваше вышивание.
  - Ой, - прикрыв рот рукой, встревожилась Джоди, - Я оставила нитки около бассейна.
  - Оставьте, милочка, - мягко оборвала ее Клелия, - Они наверняка уже совершенно промокли. Так что не стоит так спешить. Вы подождите здесь. - Старушка бросила пристальный и понимающий взгляд на Натана, - А мы с Мардж принесем сухие и чистые полотенца.
  Нат прикрыл дверь, за которой скрылись Марджори и Клелия и обернулся к Джоди. Она по-прежнему смотрела в пол. "Если бы я не верил ей, я бы подумал, что у нее нечисто на душе", - промелькнуло в голове у молодого человека. Но он верил, поэтому просто подошел и медленно и осторожно провел рукой по нежной как лепесток ириса коже ее шеи. Она подняла глаза, и в них читалось такое смущение, страх, сомнение и, одновременно, восхищение, что Нат снова поцеловал ее. На этот раз Джоди не отстранилась, а только замерла, едва приоткрыв губы и позволив ему целовать себя с нежностью и страстью. Нат чувствовал под пальцами холодную от дождя и одновременно лихорадочно горячую кожу ее щек. Капли, падавшие с ее волос, оставляли на рукавах рубашки молодого человека влажные кружки. И снова где-то в глубине, в самом солнечном сплетении стало очень тепло и немного страшно.
  - Извините, вы не видели Джину? - голос Джонатана словно порыв ветра, влетевший в приоткрытое окно, разрушил хрупкое равновесие сказочного очарования. Принцесса вздрогнула в объятьях Ната, но он обнял ее за плечи и упрямо и жестко посмотрел Джонатану в глаза. Однако в них не было прежней враждебности, только тревога.
  - Извините, - пробормотал Джонатан, - я не хотел мешать, но... Джина исчезла. И я думал, может быть вы знаете, где она?
  - Я не знаю, где Джорджина. - Высвобождаясь из объятий Ната, проговорила Джоди и мучительно покраснела. - Прошу простить меня, я забыла нитки у бассейна. Я схожу за ними.
  Нат запротестовал было, убеждая ее переждать дождь. К его протестам присоединилась вернувшаяся Клелия, но Мардж неожиданно встала на сторону Джоди. Та с благодарностью кивнула ей и, пообещав как следует завернуться в плащ и надеть подходящую обувь, выбежала через столовую в коридор.
   - А вы не видели Джину? - обратился Джонатан к дамам, но те отрицательно покачали головами, изобразив на лицах удивительно сходную мину сострадательного сожаления.
  - Да нарезалась твоя подружка и спит где-нибудь в подсобке на мешке с мукой. - В дверях кухни появилась массивная фигура Джозефа, который двинулся к столу, явно собираясь налить себе выпить. От этого и без того небольшое кухонное пространство наполнилось какой-то почти вокзальной толчеей.
  Дамы бросились исправлять очередную бестактность Джозефа, наперебой убеждая редактора, что Джина, наверняка, прилегла отдохнуть в своей комнате или библиотеке. Или же вышла подышать свежим воздухом и теперь сидит в беседке и ждет окончания ливня. Джонатан заверил их, что в доме ее точно нет нигде. Но вот идея с беседкой, по всей видимости, пришлась ему чрезвычайно по вкусу.
  - Эх, Отутюженный. Сдается мне, ты не все договариваешь? - с ехидцей спросил Джозеф, прищуривая глаза так, словно лишь близорукость мешала ему в одно мгновение увидеть Джонатана насквозь. - С какой это стати ты вдруг обеспокоился отсутствием нашей драгоценной Джорджины? Что-то мне кажется, что между вами что-то такое произошло...
  - Я... - Джонатан немного заколебался, но, видимо, принял решение быть абсолютно откровенным. - Она пришла ко мне в комнату. Но... мы немного поссорились. Она сказала, что назло мне допишет свой роман и ушла. Я хотел извиниться перед ней, но в комнате ее не было. В общем, я искал ее по всему дому, но она пропала. Она была так возбуждена. Так рассержена. Я беспокоюсь за нее. Очень беспокоюсь. Я, пожалуй, дойду до беседки...
  Но на этот раз Мардж воспротивилась этому так же, как и все остальные, настойчиво убеждавшие редактора дождаться окончания дождя, ведь, в конце концов, Джина, возможно, действительно решила заняться своим романом и умышленно выбрала место, где никто не потревожит ее одиночества.
  Компания все еще занимала изрядную долю кухни и прилегающую к ней небольшую часть столовой. Однако Марджори потеряла интерес к разговору и принялась расставлять на столе яркие тарелки. По ее внезапно потемневшему лицу и сведенным бровям, Нат догадался, что в голове солнечной Мардж бродят не самые веселые мысли.
  - Я понимаю, сердце велит лететь и свершать подвиги, - наконец обратилась она к Нату, - но мой пирог грозит превратиться в убогое зачерствевшее безобразие, если вы не поможете запечатлеть его для моих будущих читателей. - Мардж мягко погладила Ната по плечу и вложила ему в руки фотоаппарат. Молодой человек решил довериться мнению женщины и, установив фотокамеру на штативе, приготовился создать пирогу внушительное портфолио, способное покорить сердца самых суровых домохозяек. Чтобы не мешать работе, остальные покорно удалились из кухни в зал, откуда было изредка слышно бормотание Джозефа и возмущенное "О!" Клелии.
  Мардж кружила возле стола, переставляя тарелки, добавляя вазочки с печеньем и, изредка, немного прищурившись, как делают люди, старательно скрывающие плохое зрение, осматривала свою работу. Сыпала на скатерть миндаль и поминутно спрашивала Ната, что он, как художник, думает по поводу новой экспозиции. Но едва Нат опустил руки, показывая тем самым, что работа закончена, Мардж перестала суетиться. Показалось, словно в одно мгновение из нее, как из воздушного шара, выпустили часть воздуха. Она сникла, прислонившись к столу, и задумчиво посмотрела на свое творение.
  - Согласитесь, Нат, сегодня я превзошла саму себя. По-моему, за это следует немножко выпить. Вы ведь нальете мне чего-нибудь? - стараясь снова казаться веселой, произнесла Мардж. - В конце концов, это завершение работы. Останется только привести все в порядок и...
  Мардж неопределенно пошевелила в воздухе пальцами. Нат достал из шкафчика бутылку красного вина и собирался было налить его в бокал, но Мардж резко замотала головой:
  - Нет-нет. Сегодня мне определенно необходимо что-нибудь посерьезнее. Я, кажется, видела там бутылку водки. Пятьдесят грамм, а?...
  Похоже, пример Джины оказался заразительным. Нат поставил вино на место. Послушно налил в рюмку немного водки и протянул Мардж. Она с каким-то недоуменным удивлением повертела хрустальный наперсток перед лицом и залпом выпила, отчего в ее темных глазах появились слезы. Закашлявшись, Мардж пошарила рукой по подоконнику, не глядя схватила из вазочки горсть темных, почти черных вишен и жадно съела, пытаясь за-глушить явно непривычные для нее ощущения.
  - Странная вишня. Наверное, уже немного не в норме. Хотя ее только утром доставили, вместе с другими продуктами. Хотя посыльного я не застала. Может, это он виноват. Знал, что ягоды подпортились, вот и ушел, не дождавшись, когда продукты заберут. А я-то хотела подать ее к ужину на десерт. Даже Джозефа отругала, когда он до нее добирался. Вообще-то это было ужасно мило со стороны устроителей - вишня в такое время года ужасно дорогая. Н-да, жалко, если испортилась. Только я сейчас ничего не способна понять на вкус. - Мардж многозначительно помахала ладонью около рта, отгоняя запах алкоголя.
  - Как хорошо, что я решила оставить этот пирог на самый финал, - продолжала она немного осипшим от водки голосом. - Какая красота получилась. Даже лучше, чем в прошлый раз, когда его фотографировал Дон...
  - Значит, у вас уже есть фотографии этого кулинарного шедевра? - спросил Нат, втайне надеясь, что Мардж перейдет от фотографий к таинственному Дону.
  - И да, и нет, - меланхолично ответила Мардж, пожимая плечами. Взгляд ее стал каким-то влажным и отстраненным. - Муж фотографировал мой миндальный пирог. Вообще, он раньше помогал мне с книгой. Снимал, проявлял... Но снимки не сохранились.
  - Что-то случилось? - просил Нат.
  - Да. Я. - просто ответила Мардж. - Я случилась в его фотомастерской, когда он занимался фотографиями. Я хотела посмотреть, как получился мой любимый пирог. Фотографии были просто замечательными. Я не ожидала такой удачи... - Мардж покачала головой, погрузившись в воспоминания. - Но еще меньше я ожидала, что рядом с моим пирогом на пленке окажется несколько фотографий одной из моих подруг. Без одежды. В нашей постели...
  Натан подумал, что Мардж расплачется, но она только улыбнулась и продолжила:
  - Я разнесла там все. До сих пор не могу понять, откуда во мне нашлось столько ярости. Кажется, даже подожгла мастерскую. В общем, мы развелись, а фотографии и пленки сгорели.
  Мардж сама подошла к шкафчику. Налила себе еще рюмку. Задержав дыхание, выпила ее и, снова зачерпнув горсть вишен, ожесточенно, словно удерживая рыдания, затолкала ягоды в рот, отчего по подбородку потекла бордово-черная капля.
  Ее лицо раскраснелось, зрачки расширились. Она попыталась откашляться, словно прочищая горло, но, видимо, это не принесло облегчения, потому что она налила из графина полный стакан воды и жадно выпила.
  - Не беспокойтесь, Натан. Со мной все в порядке. Я простила его. Поэтому и взялась снова за свою книгу. И я победила, - Мардж торжествующе подняла руки вверх, и заговорила быстрее. У нее явно начиналась истерика. - Я закончила свою книгу. Потому что я умная и сильная женщина, достойная многого. Достойная любви хорошего человека. Не такого, как мой муж. То есть, бывший муж. И я знаю, что где-то есть человек, который однажды скажет мне "я люблю тебя, Мардж" и не будет при этом лгать.
  Марджори уже трясло от волнения и возбуждения. Она схватила Ната за руку и потащила из кухни в сторону лестницы наверх:
  - Вы должны сказать ей. Вы же ведь любите Джоди? Я знаю, я видела, как вы на нее смотрите. И вы должны обязательно сказать ей!
  Глаза Марджори горели. Руки дрожали. Она слегка заговаривалась, но с непоколебимой целеустремленностью волокла Ната по лестнице, ведущей на второй этаж, где находились спальни. Нат не упирался, опасаясь, что истерика Мардж перейдет в аффектацию, и, надеясь, что, если вести себя спокойно, то буря уляжется, и обойдется без жертв и разрушений.
  - Джоди! Джоди! - вопила Мардж, не выпуская из цепких дергающихся пальцев руки Натана. - Дорогая! Джоди!
  Нат перебирал в уме возможные объяснения, в которые он пустится, когда они достигнут своей цели. Но, то ли нервозность ополоумевшей от водки Марджори передалась ему, то ли просто запутавшийся в вихре ощущений и эмоций мозг отказывался должным образом работать - только в голову не приходило ни одной связной мысли, кроме настойчивого пло-хо облекаемого в слова рефрена, в котором было что-то о любви, о том, что он скоро увидит ее, и прочая не выдерживающая критики ересь. У самой двери Джоди Нат попытался вырвать руку из пальцев Мардж, но та гневно и бессмысленно глянула на него и втащила в комнату.
  К счастью Ната, Джоди там не было. Только на столе стоял букет слегка поникшей сирени, а на подушке лежал явно переживший стирку негритенок.
  Однако Мардж не так просто было унять. Ведомая своей навязчивой идеей, она бросилась вдоль коридора, открывая все двери и выкрикивая имя Джоди. Видимо, жажда мучила ее, поскольку в каждой из комнат она жадно прикладывалась к графину, под конец своих поисков даже не утруждая себя налить воду в стакан.
  Наконец Натану удалось схватить ее и прижать к стене в коридоре. Мардж кричала и вырывалась, пока на помощь Нату не пришел Джонатан, выбежавший на крики из своей комнаты и некоторое время не решавшийся вмешаться. Вдвоем они вволокли Марджори в ее комнату и положили на кровать. Джонатан невозмутимо прижал ее к постели одеялом, а Нат приложил к метавшейся голове мокрое полотенце.
  Но стоило Джонатану, немного успокоившись, ослабить хватку, как Мардж снова рванулась и, перегнувшись через руки редактора, свесилась с кровати. Ее рвало.
  Нат в одно движение распахнул окно, чтобы впустить в комнату свежий пропитанный дождевой влагой воздух. И вместе с легким стуком рамы и порывом ветра, бросившего о подоконник струи ливня, в окно ворвался пронзительный, дикий, полный ужаса крик.
  - Джоди! - Ее имя, казалось, само сорвалось с языка, молнией вспыхнув в мозгу. Натан обернулся и встретил одновременно встревоженный и понимающий взгляд Джонатана.
  - Беги, я справлюсь. У нее, похоже, алкогольная непереносимость. Попою водичкой. Подставлю тазик. И пришли Клелию с крепким сладким чаем...
  Натан рассеянно кивнул, только краем сознания воспринимая слова Джонатана, и выбежал в коридор.
  Ливень хлестнул его по лицу, едва не сбивая с ног. Но не успел он выкрикнуть имя Джоди, как из сплошного марева дождя появились две темные, сросшиеся в бесформенный ком фигуры. Закутанный в темный дождевик Джозеф волок под руки едва перебирающую ногами Джоди, которая бессмысленно вращала глазами и тяжело и прерывисто дышала. Натан подхватил Джоди на руки и бегом бросился в зал, где уложил ее на диванчик, сбросив на пол вязание Клелии. Клубки раскатились. За ними с лаем бросилась вездесущая Кери.
  - Одеяла! Грелки! Горячий чай! Ее нужно согреть! - крикнул Джозеф вбежавшей следом Клелии, которая тут же бросилась со всей возможной для ее восьмидесяти четырех лет скоростью исполнять поручения.
  - Что произошло? - пробормотал Нат, стаскивая с Джоди насквозь промокшую одежду.
  - Не знаю, парень, - отозвался Джозеф, в руках у которого каким-то чудом уже оказалась бутылка водки. Старик вытащил из кармана платок, щедро плеснул на него из бутылки и принялся растирать им виски Джоди. - Я услышал крик, надел плащ и выбежал. Ее я на-шел около беседки под сиренями уже в состоянии сильного шока. Говорить она не могла, только плакала и вскрикивала. Я поднял ее и повел домой. Остальное ты видел.
  Джозеф попытался влить Джоди в рот немного водки, но она раскашлялась и замахала руками, отбиваясь от его рук.
  - Что она видела? Кто ее напугал? Или что ее напугало? - Нат завернул Джоди в неза-метно поданное Клелией одеяло и, баюкая, прижал к себе, стараясь унять колотившую ее дрожь.
  - Не знаю, парень. Я рассказал все, как было. - Джозеф снял плащ и бросил его на стул. Его место возле диванчика заняла Клелия с чашкой чая, вазочкой печенья и тарелкой вишен. Джоди немного успокоилась и позволила напоить себя чаем, и даже, автоматически открывая рот, позволила вложить себе в рот пару вишен, но увидев бордовый сок на пальцах Клелии, выплюнула недоразжеванные ягоды на пол и снова зашлась рыданиями.
  - А где остальные? На такой визг, какой подняла наша малышка, должна была сбежаться все орава. - Спросил Джозеф, разглядывая насквозь промокшие ниже колен брюки.
  - Джонатан, похоже, так и не нашел Джину... - начал Нат.
  - Напилась наша писательница и спит где-нибудь, - оборвал его Джозеф, но Нат продолжил:
  - Марджори отравилась водкой. Джонатан с ней наверху. Кстати, он просил для нее крепкого чаю.
  Клелия всполошилась и собралась было бежать на кухню за чаем, когда в дверях появился Джонатан. Видимо, Мардж все-таки доставила ему хлопот, поскольку, прежде чем спуститься вниз, он вынужден был переодеться и теперь был облачен в свежую, но не отглаженную рубашку и домашние брюки, из-за чего подрастерял свой лоск.
  - Как она? - спросил Натан, продолжая прижимать к себе тихо плачущую Джоди.
  - Вроде поуспокоилась. Правда теперь и комната, и туалет требуют очень тщательной уборки. Бедняжка так устала от своих выходок, что почти валилась с ног от утомления. Я уложил ее на постель, и она мгновенно заснула. Наверняка, проспит до утра. А что у вас?
  - Шок, - ответил за Натана Джозеф. - Сильный шок. Возможно, вызванный испугом. Только вот причины мы пока еще не выяснили, а идти в сад в такой ливень и доискиваться этой причины мне что-то совершенно не хочется. Так что предлагаю подождать до утра или пока не закончится дождь. А еще лучше, пока наша девочка не придет в себя и сама не расскажет, что случилось.
  Джозеф поднялся наверх, чтобы сменить мокрую одежду. Джоди не переставала дрожать, изредка всхлипывая и растерянно и испуганно переводя взгляд с одного на другого. Постепенно ее щеки порозовели. Но дыхание участилось. Она жадно пила, стараясь вырваться из крепких объятий Ната, но он удерживал ее, нежно поглаживая по мокрым волосам.
  Клелия заботливо потчевала чаем мужчин, но Джонатан, извинившись, ответил, что очень беспокоится за Джину и, поскольку обследовал еще не все комнаты, продолжит поиски. Нат обещал ему, что в случае необходимости его позовут, и Джонатан удалился.
  Джоди становилось хуже, ее рвало. Нат гладил ее по волосам, шепча на ухо что-то бессвязное и нежное, но она не узнавала его, вырывалась и кричала. Клелия, сочувственно всплескивая руками, пыталась поить ее чаем. Нат прекрасно понимал, что за всем происшедшим стоит Джо. Она приложила руку к исчезновению Джины. Она до помрачения рас-судка напугала Джоди. Но Натан почему-то не чувствовал ярости. Он вообще ничего не чувствовал, кроме дрожащего тела девушки в своих руках. И единственная мысль, которая билась у него в мозгу, была паническая бесконечно повторяющаяся и неизвестно к кому обращенная просьба "Не забирай ее!".
  - Так, - появляясь в дверях в огромном как туристическая палатка спортивном костюме, решительно спросил Джозеф, - как наша девочка?
  Но бросив взгляд на Джоди, стал непривычно серьезен, тут же подошел к ней и, взяв двумя пальцами за запястье, начал считать пульс. Джоди резко перегнулась через спинку диванчика. Ее вырвало.
  - Что она ела? - скомканной скороговоркой спросил Джозеф.
  - За обедом то же, что и все, - нерешительно пробормотала Клелия, вспоминая. Нат кивнул в подтверждение ее слов.
  - А после? - не унимался Джозеф, пристально вглядываясь в лицо Джоди.
  - Да ничего особенного вроде... - с сомнением произнес Натан. - Разве что... Вот сей-час только. Чай. Печенье... И вишню.
  Нат махнул рукой в сторону столика, где стояли принесенные Клелией тарелки.
  - Мардж тоже вишню ела. Точнее, закусывала... - добавил он, чувствуя, как подозрения, до сих пор таившиеся где-то в подсознании начинают превращаться в твердую уверенность.
  Джозеф поспешно подошел к столику, поднес к глазам несколько ягод и, щурясь, повертел их в пальцах, рассматривая.
   - Воду. Побольше. Пусть пьет. Не сможет пить сама - поите насильно. - Выкрикнул он, торопливо ковыляя к двери. - Когда даже так перестанет пить - два пальца в рот. Прочистите желудок - крепкого горячего чая. Кофе. Молока. Что найдете. И активированный уголь дайте. Потом завернуть в одеяло, обложить грелками... И молиться. А я к Мардж.
  - Что с ними? - испуганно прошептала Клелия, торопливо наливая из графина стакан воды и поднося Джоди.
  - Что-что! Белены объелись... - яростно бросил Джозеф.
  - Как вы можете шутить в такой момент! - укоризненно прошептала Клелия, но старикашка, остановившись в дверях, покачал головой:
  - Какие уж шутки. Белена и есть белена... С вишней смешана белладонна. Помощи наверху мне не нужно. Вытащу из постели нашего Отутюженного, и пусть молит провидение, чтобы не было уже слишком поздно.
  Джозеф заковылял в сторону лестницы, на ходу яростно ворча:
  - Вот ведь... Ну ладно эта слепая курица не разглядела, что в тарелке. Девочка почти без сознания от страха. Но Марджори! Нормальная женщина. Даже разумная. Хотя, чем сгоряча не закусишь...
  
  Нат плохо помнил, как под утро добрался до своей постели. В голове гудела нестерпимая боль. От усталости руки сводило судорогой. Он упал на кровать, не раздеваясь, но сквозь наваливающийся невыносимой тяжестью сон почувствовал, что в комнате появился гость.
   - М-м, мой рыцарь вернулся с поля брани, - проворковала Джо. - Ну как, скольких прекрасных принцесс ты спас из лап огнедышащего дракона.
  Джо выдула крошечный язычок пламени и рассмеялась, довольная своей шуткой.
  - Надеюсь, твоя любимица Джоди еще жива? Мне бы ужасно хотелось приберечь ее на сладкое.
  - Ты же сама все прекрасно знаешь... - выдавил из себя Нат, пытаясь подняться, но отяжелевшее, словно налитое свинцом тело не слушалось, даже губы с трудом выговаривали слова. Джо усмехнулась, приподняв широкие брови.
  - Знаю. Мардж в коме. И я скажу тебе больше, не доживет до утра. А вот Джоди ничего не угрожает... Пока... - Джо скорчила гримаску и поцокала языком, - Но ведь ты же придешь на помощь своей прекрасной даме?..
  - Зачем ты это сделала?... - проговорил Нат, стараясь приподнять голову над подушкой, но неведомая сила снова прижала его к постели.
   - Ну как же. Я же обещала тебе сюрприз. Правда, я полагала, что за вишню вы приметесь не раньше ужина. Но, - Джо кокетливо пожала плечами, - так получилось даже лучше. Мало ли, стали бы вглядываться и заметили подмену. Ну, согласись, малыш, идея была просто загляденье...
  - А Джина? - едва выговорил Нат. Он сосредоточил всю свою волю на правой руке, и та немного сдвинулась с места. Почувствовав прилив сил, молодой человек попробовал шевельнуть ногой.
  - А Джина закончила свой роман и... концы в воду. Все. Гвоздь забит - из шоу вон! - Джо весело махнула рукой в сторону окна. Так что у тебя осталось совсем мало претендентов. А завтра, помяни мое слово, станет еще меньше. Ведь я же забочусь о тебе, малыш. - Джо погладила его по голове и поцеловала в щеку.
  Ярость и страх настолько захлестнули Натана, что он рывком поднялся с кровати и, схватив оборотня за волосы, рванул ее голову вниз. А другой рукой вцепился в бледное горло. Джо взвизгнула от неожиданности и боли. Но ее мгновенное замешательство прошло. Она с глухим рычанием сбросила Натана на пол, и быстро начертила что-то в воздухе. Ната подняло с пола и швырнуло через всю комнату к противоположной стене.
  - А ты оказался сильнее, чем я думала. Сильнее и глупее. Ты полагаешь, все так просто. Убил оборотня - спас человечество. Нет, мальчик. Игра продолжается...
  Джо приблизилась и провела пальчиком по его губам.
  - Я выхожу из игры. Признаю свое поражение, - прошептал Нат, стараясь повернуть голову, чтобы защитить свои губы от назойливой ласки. - Ты выиграла. Отпусти их.
  - О! Я вижу, ты всерьез проникся ролью рыцаря в сверкающих доспехах! - Джо нагнулась к самому его лицу и едва слышно выдохнула, - И не надейся. Я же предупреждала тебя: в моей игре нет побежденных. Только победители. Поэтому придется играть. До победы. И если у тебя недостаточно смекалки, чтобы победить самому, я охотно помогу тебе. Ты догадываешься, как?.. Так что, если хочешь отыграть хотя бы те жизни, что еще остались - придется подсуетиться... и не вздумай злить меня, малыш. - Джо впилась острыми коготками в подбородок Ната, подняв его лицо так, чтобы он не мог отвести взгляд. Ее зрачки, пустые как игольное ушко, сверлили его со злобным наслаждением. - Давай, спасай своих лабораторных мышек. Назови мне своего подозреваемого. Или подозреваемую.
  - Зачем? - еле слышно прошептал Нат, стараясь собрать силы для следующего рывка. - Тебе ведь ничто не мешает обмануть меня.
  Джо снова засмеялась. Натан вдруг с досадой и отвращением отметил, что она всегда слишком много смеялась, только раньше ему тоже было смешно.
  - Милый, - промурлыкала Джо, язвительно ухмыляясь, - я никогда не играю нечестно. Это же скучно. Так что в этом можешь мне довериться. И если ты угадаешь, я не стану об-манывать. Честное слово нежити. Чтоб меня кентавры запинали.
  - Тогда уж залягали, - огрызнулся Нат, тщетно стараясь сдвинуть руку хоть на миллиметр, но кисть неподвижно, как мертвый краб, лежала, белея в сумраке.
  - Имя. - Угрожающе протянула Джо, - Надо же быть таким упрямым, Натти. Что ты теряешь? Просто назови имя, попробуй. Вдруг ты выиграешь?
  Нат молчал. Взволнованный напор Джо нервировал и вызывал в душе непреодолимое желание противоречить. Его охватило странное предчувствие, будто в просьбе Джо назвать подозреваемого кроется очередная ловушка. Ловушка, которую он не в силах разгадать. Однако в какой-то момент в голове прояснилось, и Нату подумалось, что именно это чувство противоречия и есть расставленная Джо ловушка. Рыжая стерва отлично изучила его. Настолько, что могла абсолютно точно предсказать его реакцию на попытку давления. Она ждала, что он откажется отвечать. Не использует шанс. И она получит шанс продлить игру и выбрать новую жертву.
  Нат попытался тряхнуть головой, словно отгоняя наваждение, прядь темных волос упала ему на глаза. Джо с неожиданной нежностью отвела ее и пристально заглянула в глаза Ната.
  - Отказываешься? - с напускным равнодушием спросила она.
  - Джозеф. - Ровным голосом ответил Нат.
  - Что? - удивленно переспросила Джо. Видимо, рука ее дрогнула, потому что волосы снова упали Натану на глаза. Несколько секунд он не мог видеть ее лица. Но Джо снова поправила ему волосы.
  - Могу я узнать, почему? Его меньше всех жалко? - вкрадчиво спросила она.
  - Он самый подозрительный. Встретил меня, когда я спустился вниз, и рассказал про остальных, так что отпала необходимость самому проверять, кто чем занят. Он вертелся около вишни и мог добавить белладонну, тем более что прекрасно знает, как она выглядит и чем опасна. Также он помог нам откачать Джоди, которую, как ты говоришь, нужно оставить на сладкое. Зато к Мардж поднялся один. Я так и не знаю, сразу ли он позвал на помощь Джонатана. Может, Марджори и можно было спасти, но он не хотел этого. Так что я подозреваю Джозефа.
  - Подозреваешь в чем? - иронично подняв брови, спросила Джо.
  - В убийстве Мардж. - спокойно ответил Нат, по тону оборотня догадавшись, что ошибся в предположениях.
  - Бедный Натти, - покачала головой Джо, отчего по безмятежным волнам ее волос прошла огненная рябь. - Бедный наивный Натти. Ты ведь уже и сам понял, что не угадал. А как логично и правильно сам доказывал мне, что я не могу быть Джозефом. Потому, что я едва ли откажусь от привлекательной внешности, от женского пола, от рыжины... Ты был совершенно прав. Я определенно не могу быть Джозефом. Так что, к следующей нашей встрече постарайся предоставить мне более правдоподобный вариант. Тем более, что у тебя едва ли будет богатый выбор подозреваемых.
  
  Было глубоко за полдень, когда Натан наконец смог спуститься вниз. Ноги и руки едва слушались, а в голове шумел как море усилившийся сиреневый запах. Действие заклинания, брошенного разозленной Джо, проходило медленно, мучительно отзываясь болью в суставах т судорогами в мышцах.
  В дверях зала, где оставалась Джоди и смотревшая за ней Клелия, Натана встретил Джозеф. Возможно потому, что Нат был совершенно уверен в его невиновности, возможно, оттого, что лицо старика было серым от бессонницы и переживаний, молодой человек был рад этой встрече.
  - Как Джоди? - просто спросил он. Натан старался не думать о том, что девушка, лежавшая сейчас на диванчике в зале, могла быть Джо, также как и старушка, сидевшая рядом с вязанием в руках. Он просто наслаждался присутствием человека, который ею точно не был.
  - Она все еще без сознания, - констатировал Джозеф, болезненно морщась, - Похоже, у меня есть для тебя новости, парень. Мы с Отутюженным смотрели сад и нашли то, что так напугало нашу малышку. В общем... - он замялся, подбирая слова, - Джина мертва.
  Натан отчего-то совершенно не удивился этому. Он был почти уверен в том, что до конца игры Джо не выпустит их из своего маленького рая живыми.
  - А теперь ты расскажи мне, парень. - Сурово произнес старик, потирая пальцами обширный, покрытый щетиной подбородок.
  - Что? - переспросил Нат.
  - Я думаю, ты можешь о многом рассказать. - Покачал головой Джозеф, с укором глядя в глаза молодого человека. - Например, я почти уверен, что ты больше остальных знаешь об этом шоу. Если, конечно, это на самом деле шоу. Я не видел ни одной камеры. Не работают телефоны. Джонатан обошел сад по периметру и не нашел ни калитки, ни ворот, через которые мы въезжали. Больше всего это похоже на тюрьму, и меньше всего - на шоу. Так что это?
  Глаза Джозеф превратились в две подозрительный щели.
  - Это морок. - Прямо ответил Нат. - Это действительно шоу, только не для миллионов, а для одного. И это не человек. Мы заперты в маленьком, сконструированном специально для нас мире. И устроитель всего этого один из нас. Точнее, прикидывается одним из нас.
  - Кто? - Джозеф слегка придвинулся вперед, стараясь не пропустить ни одного, даже мельчайшего движения в лице Ната и по глазам старика было понятно, что он очень сомневается в словах художника.
  - Я не знаю, кто это. Я должен догадаться. Как только я найду правильный ответ - все будут свободны.
  - А если не найдешь? - поинтересовался Джозеф, невесело фыркнув. - Нам всем сидеть здесь до скончания века?!
  - Ну, в общем, вроде того, - нехотя согласился Нат.
  - Еще вопрос. Почему ты рассказал это мне? - Джозеф покосился на дверь в зал, где слышалось монотонное бормотание Клелии, по старческой привычке разговаривавшей с самой собой и спящей Джоди. - Ведь, исходя из твоих слов, я тоже могу быть тем, кого ты ищешь?!
  - Не можете, - отозвался Нат, - Этот вариант я уже отработал. И получил отрицательный ответ. Поэтому и хочу, чтобы вы все знали. Вдвоем мы можем попытаться сделать что-то более существенное, чем пустое гадание. Во всяком случае, я хочу попытаться спасти остальных.
  - А почему ты так уверен, что Джину убили. Отутюженный вон считает, что это был несчастный случай.
  - То есть? - переспросил Нат.
  - Она утонула в бассейне. Полезла за своим спиртным и свалилась в воду.
  - Почему же тогда вы уверены, что это не несчастный случай? - Нат пристально по-смотрел в глаза старику, и тот ответил не менее подозрительным взглядом.
  - У нее на руках были длинные красные царапины. Будто она пыталась выбраться из воды, а ее не то царапали, не то били по рукам. - Джозеф изобразил в воздухе, как нечто невидимое опускается несколько раз на пальцы его правой руки, после пальцы на руке разжались, как, по всей видимости, разжалась и рука Джины, и Натан увидел на пальце Джозефа глубокий порез.
  - Что это? - быстро спросил он.
  - Да это... Помнишь перстень Джины. Такой зеленый камень. Порезался об эту стекляшку, когда мы с Джонатаном вытаскивали ее из воды. Мы ее пока положили возле бассейна. Дамы не знают, так что смотри не проговорись. Ладно, не сбивай меня, парень. Задачка не из простых, верно? Кто-то подмешал в вишню белладонну? И утопил Джину? И следующим должен стать один из оставшихся? - Похоже, Джозеф принял решение верить Нату, и теперь мозги старика лихорадочно решали поставленную задачу.
  - Да.
  - И это будешь явно не ты, парень, поскольку ты в этой затее игрок, а не кегли. Остает-ся четверо: я, Джонатан, Клелия и Джоди.
  - Да.
  - По твоим словам, я не могу быть этим убийцей. Значит, мы имеем троих подозреваемых. И три потенциальные жертвы, включая меня.
  - Да, - снова кивнул Нат, понимая, что Джозеф совершенно не нуждается в его подтверждении собственных мыслей.
  Старик задумался, с сомнением качая головой.
  - Если бы мы говорили о человеке, я, естественно, поставил бы на Отутюженного. Но, судя по тому, как мастерски все разыграно, это не человек. А кто?
  - Оборотень. - Отозвался Нат.
  - Понятно, - Джозеф поскреб пальцами лысеющею голову. - Во-первых, необходимо принять меры. Подозреваемые должны быть все время на виду, а потенциальные жертвы под присмотром. Что в этом случае делают умные люди, парень? - наставительно спросил Джозеф.
  - Будем постоянно находиться в одной комнате. А отлучаться только по двое. - Сообразил Натан.
  - Отлично, парень. А ты не так глуп, как может показаться. - Пробормотал Джозеф. - Скажешь об этом девочкам, а я переговорю с Джонатаном. Теперь, во-вторых. Нам нужен алгоритм. Если это игра, то в игре должны быть правила, а в этих правилах может найтись лазейка, которая позволит нам выжить. А в-третьих, тебе, парень, придется очень много и интенсивно думать...
  
  Спустился вечер. Джоди так и не приходила в себя. Джонатану был преподнесен несколько усеченный вариант разговора Натана и Джозефа. Старик был уверен, что так будет лучше, и даже пустился объяснять Нату психологические тонкости своего замысла, но Нат предпочел поверить ему на слово.
  Нат и Джонатан, не разлучаясь ни на минуту, перенесли Джину наверх, в ее комнату. Джозеф остался караулить дам. Клелия, угнетенная случившимся с Мардж и своей виной в отравлении Джоди, пыталась было по привычке курсировать по всему дому в одиночестве, но совершенно неприличные и бестактные намеки и шутки Джозефа отбили у нее желание отлучаться куда-либо из зала без особенной на то необходимости, и в этих случаях двое из троих мужчин тайно следовали за ней до самой двери дамской комнаты. Ей осторожно, не вдаваясь в подробности, рассказали о Джине, преподнеся ее смерть, как несчастный случай. Старушка искренне горевала, но утешилась, рассказав очередной случай из богатой собы-тиями и сплетнями личной жизни и понемногу пришла в норму. Видимо, разменяв девятый десяток лет, Клелия научилась более-менее спокойно относиться к смерти. Особенно, чужой.
  Успокоенный тем, что у него теперь есть союзник, Нат несколько расслабился, отчего к нему вернулась способность здраво рассуждать. Словно мелкий цветной бисер крутились в голове крошечные подробности последних дней. Но итогом всех размышлений становилась одна и та же мысль: все, абсолютно все могли быть Джо. Каждый курсировал между комнатами наверху и залом, то есть постоянно проходил мимо кухни и мог улучить время, чтобы смешать вишню с беленой. Каждый мог столкнуть Джину в бассейн и не позволить выбраться: платье Клелии было мокрым. Джонатан утверждает, что искал Джину по дому, но дом не так велик, чтобы бродить по нему незамеченным, а вот выйти в сад и утопить Джину, а потом вернуться и переодеться в сухую одежду - часа более чем достаточно.
  Джоди была в саду. - Настойчиво шептал внутренний голос. - Она могла из ревности убить Джину, будучи в состоянии аффекта.
  - И в шоке от содеянного нажеваться белладонны, которую сама же и подсыпала в вишню?! Бред! - Переспросил у внутреннего прокурора рассудок. Нат потряс головой, отгоняя тяжелые мысли. - Это не Джоди. Точно не Джоди. Девочку можно исключить. Остаются Джонатан и Клелия.
  Но стоило Натану бросить взгляд на глубокое кресло, в котором, щелкая спицами, сидела старушка, стоило ей поднять на него свои прозрачно голубые проницательные глаза, как он тотчас же отметал и ее кандидатуру. Оставался Джонатан, но и его едва ли можно было заподозрить в злом умысле. Редактора явственно терзало чувство вины за смерть Мардж. А что касается Джины, то Нат сам видел, как Джонатан, наклонившись над ее мертвым телом, чтобы поправить подушку на кровати, быстро поцеловал ее синюшное как соленое филе селедки лицо, и глаза редактора при этом странно блестели.
  - Да покормите же кто-нибудь в конце концов эту тварь. Ее хозяйка вряд ли уже когда-нибудь сможет это сделать, - рявкнул вконец взбешенный Джозеф, отпихивая ногой Кери, которая старалась стащить с его столика надкушенное печенье.
  - Бедняжка, - прошептала Клелия, сочувственно глядя на собаку, но Нату отчего-то показалось, что говорила она не о таксе, а о ее лежащей наверху мертвой хозяйке. - Она была так счастлива, что закончила свою книгу, - подтверждая догадку Ната, после паузы проговорила Клелия. Старушка выложила в собачью миску, принесенную с кухни Натаном, остатки обеда, и Кери с аппетитом принялась чавкать, хлопая ушами по краям своей тарелки и отчаянно мотая хвостом.
  - А наша дорогая Джина так и не смогла закончить свой труд, - еще горестнее продолжала Клелия, с нежностью глядя на жующую собаку.
  - Почему же, - перебил ее Джозеф, доставая из кармана несколько мокрых и мятых листов, - Она-то закончила, только едва ли это кто-нибудь способен прочитать, а тем более напечатать. Она дописала свой опус магнум под зонтиком около бассейна, но листки разлетелись по всему саду, и их так разляпало дождем, что можно разобрать только слово "конец". Да еще могу предположить, что вот эта вот мазня, по всей видимости, означала когда-то "жили долго и счастливо".
  - Как вы можете говорить это таким тоном? У вас совсем нет с-сердца! - даже заикаясь от волнения воскликнула Клелия. А Джонатан быстро пересек комнату, вынул из руки старика мокрые слипшиеся страницы и положил в карман пиджака. От его ли порывистого движения, от восклицания ли Клелии, Джоди проснулась и открыла глаза. Некоторое время ее взгляд был напуганным и бессмысленным. Потом ее светлые зеленые глаза остановись на Натане, и в них появилось радостное выражение, какое бывает у человека, внезапно в чужом городе в карнавальной толпе замечающего знакомое лицо. Потом радость в глазах сменилась растерянностью и смятением:
  - Джина... - пробормотала Джоди, стараясь присесть на диванчике, но принесенное из спальни большое одеяло запуталось и помешало ей. - Она... там, в бассейне...
  - Мы все знаем, дорогуша, - проворковала над ней Клелия. - Не нужно ничего рассказывать.
  Джоди снова положила голову на подушку, как и полагается приличной девушке, перенесшей крайнее душевное потрясение, но Джозеф не позволил ей снова закрыть глаза:
  - Нет, отчего же, - вмешался он, несмотря на строгий взгляд старушки. - Расскажите все по порядку. Возможно вы видели или слышали что-то такое, что помогло бы нам восстановить действительных ход событий.
  - Вы говорите так, словно то, что случилось с бедняжкой Джиной не было несчастным случаем, -возмутилась Клелия, а в расширившихся зрачках Джоди снова заплясал страх.
  - Просто хотелось бы знать детали, ба, - ледяным тоном отозвался старик. Джонатан хотел было одернуть его, но Натан едва заметным жестом попросил его не вмешиваться.
  - Там кто-то был в кустах, - шепотом произнесла Джоди, опустив голову, - но я поду-мала, что это Кери. Еще хотела, как вернусь, сказать Мардж, где она прячется. Потом я увидела Джину в воде...
  - И всё? - прокурорским тоном спросил Джозеф.
  - Всё, - ответила Джоди, заглядывая в глаза Ната и Клелии, словно прося защиты. Нат присел на край диванчика и положил ладонь на горячую руку Джоди, тем самым показывая, что допрос окончен. Джозеф саркастически хмыкнул и снова углубился в решение своей шахматной задачи. - Только... - девушка замялась, стараясь подобрать слова, но, видимо, так и не справилась с этой непосильной задачей. - Я пошла к бассейну, чтобы забрать корзинку с нитками. Но, кажется, так и не взяла ее. Вы не видели ее, когда сами нашли Джину?
  - Нет, - отрезал Джозеф раздраженным и властным тоном. - Ваше рукоделье совершенно не мое дело. Разве я сторож ниткам вашим?!
  - Я видел их, - перебил его Джонатан, - только не в саду, а недалеко от входной двери. Возможно, Мардж захватила и принесла в дом, когда искала собаку.
  И, не дожидаясь просьбы, Джонатан выскочил за дверь. Нат вышел за ним, стараясь, чтоб это выглядело естественным желанием налить себе и Джоди на кухне стакан чаю.
  - Боюсь, без этих ниток мне не закончить своей работы, а со всеми этими ужасами я словно сама не своя. - Донесся до Ната голос Джоди, - Только шитье меня всегда успокаивало. Может, когда я закончу вышивку, то смогу уехать?
  "Она хочет уехать?!" - эта мысль была первой, что вспыхнула в голове Ната. И почти сразу на смену ей пришла другая: "Закончить работу... Джина дописала свой роман и утонула в бассейне. Мардж закончила работу над своей кулинарной книгой и умерла от отравления...". В тот же момент, когда эта страшная мысль оформилась в голове молодого человека, Джонатан, подхватив корзиночку с нитками, как и предполагалось, лежавшую у входной двери, повернулся и двинулся обратно. Нат опередил его, быстрым шагом войдя в комнату.
  - Извините, возможно, в этом нет необходимости, - обратился он ко всем одновременно, но серьезно глядя в глаза Джоди, - но я настаиваю на том, чтобы с этого момента все ваши дела были отложены.
  Клелия и Джоди изумленно посмотрели на него. Видимо, они обе собирались что-то возразить, но Джозеф пресек их попытки. Поразительно быстро для своего немалого веса вскочив с места, он отвел Натана в сторону и вопросительно приподнял брови, даже не удосужившись озвучить свой вопрос. Нат также не счел нужным отвечать, и только кивнул, подтверждая невысказанную догадку старика.
  - Так, девочки, - потирая руки, скомандовал Джозеф, - колющие и режущие предметы на стол, возле моей шахматной доски. А вы, мой дорогой супермэн, - он глянул на Джонатана, но тот не ответил ему даже взглядом, - не смейте прикасаться к своему ноутбуку.
  - Почему это вы так распоряжаетесь нами? - вспылила оскорбленная словами и тоном старика Клелия.
  - Так надо, - отрезал Джозеф, но Клелия не услышала скрытой в его холодном тоне угрозы и продолжала возмущаться, потрясая серебряными локонами.
  - Да неужели ты так и не поняла, глупая старая курица, что мы здесь все - просто скот на бойне. Да, мы забиваем свои "последние гвозди". Забиваем в крышку собственного гроба. Мардж закончила свою книгу - она мертва, Джина тоже закончила - и тоже мертва.
  Клелия зажала себе ладошкой рот. Джоди вскрикнула и уткнула лицо в грудь присевшего рядом с ней Ната, так что ему ничего не оставалось, как утешающее нежно погладить ее по голове.
  - Так что, - постепенно успокаиваясь, пробормотал Джозеф, - если ты, ба, желаешь дотянуть до ста, перебьется твой безразмерный племянник без нового свитера...
  Притихшая Клелия покорно подняла и свернула свое вязание, вынула из рук Джоди корзиночку с нитками и положила рукоделие на столик возле шахматной доски. Джонатан пристроил сверху лежавшие на стуле возле окна пяльцы. Стараясь не вызывать лишних вопросов, Нат достал из кармана блокнот и бросил его сверху на пяльцы, но тот соскользнул и с громким шлепком упал на пол. Молодому человеку ничего не оставалось, как приподнять вязание Клелии и, положив блокнот на столик, снова прикрыть его шерстяным пологом. Какой-то суеверный страх заставил его быстро отойти в сторону. Видимо, тот же инстинкт проснулся и в остальных, потому что все не только заняли места подальше от внезапно приобретших какую-то таинственную значимость вещей, но и старались даже не смотреть в их сторону.
  - Мой ноутбук в комнате, - пробормотал Джонатан, - Если в этом есть необходимость, я могу принести его.
  - Не суетись, супермэн, - сердито оборвал его Джозеф. - Ты здесь, компьютер там. И чем дальше вы друг от друга, тем у тебя меньше шансов закончить работу и, как следствие, отбросить сандалии.
  - Как вы можете..., - возмущенно начала было Клелия, но Джозеф перевел на нее тяжелый взгляд, и старушка замолчала, уставившись в пол.
  - И вы, дамы, запомните. Очень хорошо запомните. Не притрагиваться к рукоделию. Ни под каким предлогом. Ни по какой причине... Стой, скотина! - Женщины недоуменно подняли глаза, но Джозеф смотрел не на них, а на столик с рукоделием. Кери стояла возле столика на задних лапах и пыталась дотянуться до остатков печенья или хотя бы слизнуть со столешницы сладкие крошки. Она наклонила мордочку и высунула длинный розовый язык. При этом большое шоколадного цвета ухо метнулось по шахматной доске, задев черного короля, и тот рухнул вперед между двумя пешками, покорно подставив белым свой царственный затылок.
  - Эта шавка сдала мою партию! - рявкнул Джозеф, бросившись к доске. Кери взвизгнула и, решив покинуть место своего преступления, бросилась к нему под ноги, а затем под диван, где и свернулась калачиком, со страхом поглядывая в сторону Джозефа. От ее неожиданного рывка Джозеф отступил на шаг, слегка покачнулся и схватился рукой за столик.
  - Вот ведь! - простонал он, отдергивая руку. - Одна пакость от тебя, недоразумение. - Он зло глянул на таксу. Собака в ответ примирительно завозила по полу тонким хвостом. Джозеф тряс в воздухе рукой, охая и причитая.
  - Что? - забеспокоилась Клелия.
  - Что-что? - огрызнулся Джозеф, поднося к самым глазам большую ладонь, - руку проколол какой-то дрянью из вашей модной лавочки...
  В этот момент лицо его вдруг побагровело, и старик как подкошенный рухнул на пол.
  Джонатан и Нат бросились к нему. Клелия закрыла ладонью рот и, видимо, наступила каблуком на хвост несчастной таксы. Кери взвизгнула и, стрелой вылетев из-под диванчика, бросилась к двери и выскочила в коридор. Джоди попыталась привстать с диванчика, но, видимо, не смогла, она шумно втягивала ртом воздух, но страх парализовал девушку. Ее глаза закатились, на лбу выступил пот.
  - Я займусь стариком. Ты к Джоди. - скомандовал Джонатан, и Нат не стал протестовать.
  - Что с ним? - бросил он, когда Джоди, наконец, задышала спокойнее и начала понемногу приходить в себя.
  - Не знаю, Натан, - отозвался Джонатан, поднимаясь с пола, где осталось лежать распластанное тело Джозефа, - это старик у нас считается медиком, а я в этом ничего не понимаю. Могу сказать одно, - Джонатан сделал длинную паузу, тогда Нат поднял глаза, и редактор беззвучно произнес, - он мертв.
  - Сердечный приступ, - добавил он уже вслух, глазами указывая Натану на Джоди, после чего обернулся к женщинам. - Мы с Натаном отнесем его наверх. Не переживайте. Он, скорее всего, просто забыл принять свои таблетки.
  Мужчины быстро подхватили старика на руки и вынесли, стараясь сделать так, чтобы его страшное фиолетовое лицо не попалось на глаза дамам. Подъем по лестнице оказался нешуточным испытанием. Почтение к мертвецу отчаянно боролось с огромным желанием произнести в его адрес пару крепких выражений о вреде чревоугодия и неумеренного употребления пива.
  В коридоре второго этажа их встретила гнетущая, плотная как масло тишина. Там, за глухими деревянными дверями лежали две мертвые женщины, и от этого, казалось, каждый дюйм стены, каждый крошечный глоток воздуха был наполнен дыханием смерти. Джозефа отнесли в его комнату и положили на кровать. Нат заметил на подоконнике и на полу возле окна пару следов - это были его следы, классическая елочка спортивных туфель. Отчего-то эта мелочь показалось ему оскорблением пристанища мертвеца. Пока Джонатан укладывал крестом на груди и скреплял носовым платком мертвые руки старика, Натан подошел к окну и стер следы. Он высунулся в окно и поймал покачивавшиеся от вечернего ветерка створки. Он хотел было дотянуться и отвязать болтавшийся на крючке пояс от халата, но тот оказался ближе к окну его комнаты, и ухватить его было значительно проще из окна спальни самого Ната. Молодой человек решил, что при первой же возможности снимет его, затворил окно и задернул занавески. Джонатан стащил со стола скатерть и накинул на зеркало. Мужчины взяли из комнаты запасное одеяло и пару подушек. В конце концов, если уж придется ночевать в зале, нужно обеспечить себе хотя бы минимум удобств.
  После траурной затемненной комнаты коридор уже не казался таким мрачным, скорее душным и немного неопрятным. Занося Джозефа в его комнату, Джонатан задел ковер и тот завернулся, открыв серую изнанку. В углу, за столиком с одинокой вазой, виднелось брошенное собакой печенье. Видимо, Кери устраивала себе тайник на черный день. За соседней дверью что-то шевельнулось и затихло. Нат насторожился. Заметив его движение, Джонатан тоже остановился и прислушался. Но шорох не повторился.
  - Что там было? - наконец произнес Джонатан.
  - Там кто-то есть. В комнате Мардж. - Отозвался Нат, двигаясь к двери.
  - Да ладно тебе, - одернул его редактор, - Это, скорее всего, Кери прячется в комнате хозяйки. Она здорово испугалась. А ты, похоже, становишься мнительным.
  - Тогда тем более стоит войти и прогнать ее. - Ответил Нат, делая еще один, менее уверенный шаг в сторону комнаты Мардж. - Она может...
  Натан так и не смог закончить фразу - в его голове не нашлось слов, чтобы описать свои опасения. Ему только привиделось мертвое тело и спокойное и белое как мел лицо Мардж с маленькими круглыми дырочками от собачьих зубов.
  - У тебя есть желание снова войти туда?! - Джонатан с неприязнью и досадой покосился на дверь, за которой снова послышался шорох. Видимо, сама мысль о смерти и мертвеце была ему отвратительна. - Если так, иди. Но я пас. Подожду тебя здесь.
  Нат снова посмотрел на дверь, но уже не двинулся с места. Рудиментарный суеверный страх постепенно брал верх над всеми остальными чувствами и, в конце концов, одержал победу. Молодой человек тряхнул головой, отгоняя непрошеные видения, и, так и не ответив редактору, двинулся по коридору к лестнице. Дверь комнаты Мардж приоткрылась, из нее высунулся длинный острый нос Кери. Собака посмотрела вслед мужчинам, осторожно вышла в коридор и проскользнула в комнату Джоди.
  
  - Как он? - спросила Клелия, едва мужчины показались на пороге зала. Кери прошмыгнула в комнату, и, сжимая в зубах негритенка, устроилась у самых ног Джоди, но девушка не заметила ее.
  - Он спит, ба, - как можно небрежнее отозвался Нат. Джонатан кивнул, не глядя в глаза старушке, и принялся с удивительной для своего флегматичного нрава торопливостью устраивать на полу некое подобие постелей из принесенных подушек и одеял. Клелия пристально посмотрела в глаза художнику, но не стала задавать новых вопросов, а, последовав примеру Джонатана, принялась готовиться ко сну, сосредоточившись на взбивании подушек на диванчике, располагавшемся слева от французского окна, недалеко от импровизированной постели редактора.
  Джоди заметно успокоилась и, завернувшись в одеяло, украдкой поглядывала на Натана глазами преданного спаниеля. Кажется, всеобщее молчание угнетало ее. Она попыталась завести разговор, но Джонатан прошептал: "Спать. Мы все ужасно устали. Поэтому всем пора спать. Сегодня мы все будем отдыхать, а наш друг Натан - охранять наш сон. А завтра мы выберем следующего дозорного. А теперь - спать!". Он приложил палец к губам и, аккуратно развесив рубашку на стуле, забрался под одеяло, чтобы уже лежа избавиться от брюк.
  Джоди послушно положила голову на подушку и тут же уснула. Клелия, босая, бесшумно соскользнула с дивана и, наклонившись к Натану, едва слышно спросила:
  - Он ведь мертв, мой мальчик?
  - Кто? - стараясь говорить спокойно, переспросил Нат.
  - Джозеф мертв? Я знаю, он мертв, - добавила она, отвечая сама себе. - Я не Джоди, Натан, я едва ли в состоянии поверить, что вы в нашей ситуации оставили наверху без присмотра и помощи человека, только что перенесшего сердечный приступ.
  Клелия укоризненно заглянула Натану в глаза, и тот нехотя кивнул, подтверждая ее предположения.
  - Упокой господи его душу, - прошептала Клелия, крестясь. - А от чего он умер?
  - Я не знаю, - честно ответил Нат. Клелия покачала головой, неслышно пересекла ком-нату и улеглась на своем диване.
  Поначалу Натану казалось, что она не спит, настолько неподвижно она лежала. Но вскоре он услышал, как старушка тихо похрапывает, бормоча во сне. И, видимо, сны ее не были безмятежны. Однако, постепенно, сон стал более глубоким, Клелия перевернулась на другой бок, и храп прекратился. Ночь вливалась из сада в окна как деготь, затапливая комнату вязкой удушающей темнотой.
  Натан ощутил внезапную тревогу. Он уже собрался было подняться и проверить, все ли живы, как понял, что не может двинуться с места. Тревога переросла в страх.
  - Привет, Натти, - вкрадчиво заговорила с ним темнота голосом Джо. Невидимая рука, поглаживая, прикоснулась к его лбу. - Можешь не беспокоиться, твои друзья вряд ли услышат этот разговор. Я очень добрая фея и посылаю людям добрый, светлый и очень крепкий и глубокий сон.
  Натан попытался увернуться от ее руки, но не смог. Все его тело вновь погрузилось в оцепенение. Он попытался повернуть голову и скосить глаза в надежде разглядеть, кто же из находящихся в комнате покинул свою постель. Темнота была непроницаемой и густой, как гудрон, но невидимая рука Джо все же легла ему на глаза.
  - Ш-ш-ш, не смотреть. - Шепот оборотня был не слышнее мягкого перекатывания листьев в саду за окном. - Ты же не хочешь, чтоб мне стало скучно, Натти. Ведь если мне станет скучно, я прикрою эту лавочку вместе с ее посетителями. Ты и так достаточно разозлил меня сегодня, милый. Было очень неразумно с твоей стороны рассказывать им так много. Но, признаюсь, ход с ночевкой в одной комнате очень хорош. Я даже решила простить тебя. Тем более, эта неосторожная откровенность тебе не слишком помогла. И ты потерял своего единственного напарника. По-моему, отравленная иголка в корзинке с нитками - потрясающе эффектный ход!
  Невидимая рука настойчиво удерживала подбородок Ната. Он чувствовал дыхание Джо у самого своего уха, так что ее тихий шепот эхом отдавался у него в голове, заглушая все другие звуки.
  - Но у тебя есть шанс приобрести еще одного. Напарника или напарницу. Часа на два-три. Эти людские привязанности так недолговечны...
  Джо засмеялась почти беззвучным веселым смехом, эхо которого не отразилось от стен, а поползло по полу, покатилось, словно гонимое ветром перекати-поле, и затихло где-то в углу. По спине Натана пробежал холодок.
  - Кого я выбираю, Джо? Нового подозреваемого или новую жертву?
  Джо снова хихикнула и нежно потрепала молодого человека по щеке.
  - Какой ты догадливый, Натти. - Шепнула она и коротко чмокнула его в подбородок, - Наверное, стоило тебе сразу сказать это, еще вчера... Но ведь я намекала, честное слово.
  - Су... - начал было Нат, пытаясь рывком подняться с постели.
  - Ш-ш-ш, - снова приложив палец к его губам, прошептала Джо, - не говори того, о чем можешь пожалеть, милый. Ну же, выбирай. Наконец победить и закончить игру?! Или отдать на съедение чудовищу того, кто тебе меньше всего по душе?! Ну, Натти, твой следующий подозреваемый?.. Или подозреваемая...
  - Я сам. - Ответил Натан. Он расслабился. Он перестал сопротивляться заклятию. И сейчас лежал и чувствовал, как немеет все его тело.
  - Мой рыцарь. Рыцарь во всем. - ласково проговорила Джо. - Но не выйдет, мой дорогой. Твой труп в этой игре не предусмотрен, даже если ты вдруг вспомнишь о своей легенде и дорисуешь-таки своему мавру последний гвоздь. А если ты попытаешься свести счеты с жизнью, остальные не переживут тебя и на полчаса. Так что думай! И принимай решение! - Джо на мгновение замолчала, видимо, давая ему время на размышление, но не выдержала и заговорила вновь. - А идея несомненно очень и очень хороша. Ты талантлив, Натти. Жаль, что я не додумалась до такого сама. Приходить к твоим новых друзьям в твоем обличии. Интриговать. Мучить. Убивать. А ты обеспечивал бы мне идеальное алиби и полнейшее доверие оставшихся. - Джо даже зацокала языком, наслаждаясь новой идеей. - Ах, Натти, будь ты на моем месте, все было бы значительно интереснее... А вот от твоего рыцарства попахивает скукой. Так что решайся. Решайся, или я выберу сама.
  В ее голосе прозвучала такая угроза, что Натан на мгновение перестал дышать. Он понял, что не сможет. Он чувствовал, как рушится здание его души, но даже то, что осталось, не позволяло ему произнести имя. И его слова, и его молчание были смертью. Смертью для одного из тех, кто спал сейчас рядом с ним в этой большой гулкой комнате. Но Нат не мог произнести ни слова. Темнота, переполнив его тело, густыми чернилами залила уставший измученный мозг, и молодой человек провалился в сонное оцепенение. И последней мыслью его угасающего, погружающегося в вязкий колдовской туман разума была страшная мысль о том, что когда он проснется, их останется только трое.
  - Ладно, отдыхай, малыш. - Прошептала ему в ухо Джо. - Пожалуй, я немного перестаралась. Но кто же мог предполагать после того, как ты стал любовником оборотня, что у тебя титановые моральные принципы. В конце концов, это ведь не вопрос жизни и смерти, а всего лишь выбор очередности. Остался всего один день, Натти. - Джо наклонилась к нему, оставив на слегка обросшей щетиной щеке влажный след.
  
  Когда Натан открыл глаза, свет резанул по зрачкам и отозвался в мозгу острой болью. Он поднялся, стараясь не делать лишних движений головой, и первым и единственным, кого он увидел в комнате, был Джонатан, по-японски серьезно и старательно скатывавший в валик свою постель.
  - Доброе утро, - сказал редактор, не поворачивая головы в сторону Ната.
  - А где все? - тревожно спросил молодой человек, поднимаясь с постели.
  - Девочки поднялись наверх, принять душ и переодеться и обещали не разлучаться ни на минуту, - ответил редактор, и вполголоса добавил: - Клелия пообещала ни под каким предлогом не подпускать Джоди к комнате старика. - Он обернулся, улыбнулся Натану и почесал обросшую щеку. - Нам тоже неплохо бы умыться и побриться. Однако мне сегодня назначено быть распорядителем завтрака. Но, боюсь, я не слишком хороший повар. К тому же еще не приступал к своим обязанностям. Если же вас мучает голод, там в вазе еще осталась пара сухариков. Остальные слопала Кери. Эта псина, похоже, никогда не бывает сыта. Джоди пообещала ей конфету, которая осталась у нее в комнате в кармашке сумки. Так что за дамами присмотрит еще и Кери. Но мне сдается, что это вечно голодное животное уже обшарило все комнаты, и Джоди едва ли найдет в своей сумке что-нибудь кроме конфетной обертки.
  - Джонатан, вы что, все еще не поняли! - в ужасе пробормотал Натан, - Ведь один из них может быть тем, кто все это организует!
  - Но... - с сомнение проговорил Джонатан, - Я думаю, дамы в безопасности, ведь если одна из них погибнет, мы с уверенностью можем подозревать в убийстве другую?...
  Начавшись, как утверждение, к концу его фраза больше походила на вопрос, и Натан тут же ответил на него.
  - Дамы в полной безопасности, Джонатан. Я говорю о вас! - почти выкрикнул он, рывком поднимаясь на ноги, но головная боль, молотом ударившая в висок, усадила его обратно на одеяло. - Как вы не поняли вчера?! Смерть настигает того, кто закончил работу. Тот, точнее - та, кто все это затеяла, не отступится от собственных правил. Она постарается сделать так, чтобы каждый забил свой "гвоздь". Джозеф знал это и все равно умер, потому что мы не подозревали...
  - Чего? - с тревогой перебил Джонатан, поскольку Нат, увлеченный собственными до-гадками, заговорил слишком тихо и путано.
  - Дело может закончить любой! - вскрикнул Нат. - Не только тот, кто его начал. Лю-бой может довязать свитер Клелии. Вышить подушку Джо. Любой, кто там наверху, может пробраться в вашу комнату...
  - Проклятье! Мой ноутбук! - рявкнул Джонатан и бросился к двери. Нат кинулся за ним, но новый приступ боли заставил его обхватить руками голову и прислониться к стене. Шаги редактора прогрохотали по лестнице наверх. Нат почувствовал облегчение, болезнен-ная пульсация в висках немного затихла. Он осторожно подошел к столику, вынул из-под груды вязания свой блокнот и сунул в карман, потом добрался до двери и двинулся вдоль стола в столовой, стараясь держаться поближе к стене на случай нового приступа.
  Джоди влетела в столовую так, что едва не сбила его с ног и, увидев его, автоматически улыбнулась. Однако уже через секунду ее личико приняло совершенно непривычный - серьезный и встревоженный вид. Следом за Джоди в столовой появилась Клелия, держащаяся левой ладонью за локоть правой руки.
  - Чудовищно! - тихо прошептала старушка и поджала губы. Она была явно расстроена, даже разгневана.
  - Натан, что случилось с Джонатаном. Он сошел с ума? - хлопая ресницами, спросила Джоди. - Он налетел на нас, словно вихрь. Пронесся в свою комнату и ругается там. Едва не сбил с ног Клелию...
  Старушка укоризненно посмотрела в сторону коридора, будто ее сердитый взгляд дол-жен был прожечь стены и покарать обидчика.
  - Он просто... - начал было Натан, но в этот момент на лестнице послышалась крепкая ругань, резкий вскрик и грохот падающего тела.
  
  Тело Джонатана лежало в самом низу лестницы в позе, в которой обычно на дорожных знаках рисуют идущего по зебре человечка. Слева от него валялся разбившийся при падении ноутбук. Натан не позволил дамам увидеть тело, вытеснив их обратно в коридор, в столовую, а затем в залу.
  - Сидите здесь. Не разлучаться ни на минуту. Я скоро, - выкрикнул он, указывая жен-щинам на диванчики.
  Они покорно сели, напряженно сложив руки на коленях, как маленькие девочки на уроке закона Божия.
  Нат выбежал из комнаты в твердой уверенности, что знает, где найти Джо. Он собрался было переступить тело Джонатана, чтобы взбежать по лестнице вверх, но, устыдившись, наклонился над ним и закрыл редактору глаза. Боковым зрение он заметил, что левая брючина разорвана, словно Джонатан зацепился за гвоздь, но поглощенный новой идеей мозг Ната проигнорировал эту деталь, сосредоточившись на захватившей его версии.
  Джо всегда любила детективы. Убийца мог быть среди тех, кого считали мертвыми. Джо оборотень. Ей ничего не стоит предстать в образе трупа. Она способна создать иллюзию. Но...
  Он вбежал наверх и рванул дверь в комнату Марджори. Стараясь не дышать и не смот-реть на ее лицо, он вынул из кармана остро оточенный карандаш и, что есть силы, воткнул между пальцами ее свесившейся с кровати правой руки. Тело осталось неподвижным.
  Натан перешел в комнату Джины. Несчастная писательница также была мертва. Ее хо-лодная рука, расчерченная потемневшими полосами, не дрогнула, когда острый грифель с хрустом прошил кожу. На всякий случай проверив Джозефа, Нат сбежал вниз, поднял еще теплую руку редактора, но тот также был мертв.
  Нат выдохнул и опустился на пол.
  Больше не было оправданий. Не было возможности не верить в очевидное. Одна из двух женщин, сидевших сейчас в зале со сложенными на коленях руками - оборотень. Убийца. Нат почувствовал, как тяжело входит в легкие пропитавшийся сиренью воздух. А еще пару минут он почти не чувствовал этой сирени. Еще пару минут назад ему казалось, что они могут быть невиновны.
  Молодой человек тяжело поднялся на ноги, отчего в висок с новой силой грянула боль. Он, покачиваясь, подошел к двери. В зале слышалось тихое, похожее на вой ветра в трубах, завывание, каким провожают похоронные процессии те, у кого уже не сталось сил для слез. Сквозь этот тихий и горестный стон Натан услышал повторяющееся рефреном бормотание:
  - Это не я... Это не я...
  Джоди сидела на диванчике, скрестив ноги, обняв себя руками за плечи и слегка раска-чиваясь из стороны в сторону. Ее горло издавало этот похоронный стон, а глаза немигая смотрели в сторону кресла, в котором сидела Клелия. Старушка была задушена собственной шалью. Ее глаза закатились, а изо рта вывалился маленький фиолетовый язык. Концы шали, перекинутые через спинку кресла, свисали словно бессильно опущенные крылья.
  Возле маленьких бледных рук Клелии на подоле платья лежал небольшой клубок. От него тянулась тонкая темно зеленая шерстяная струйка, ближе к дивану превращавшаяся в воздушное облако. Мелкая синусоида ниток, еще недавно бывших свитером для любимого племянника, огибая ножки стульев, оканчивалась возле французского окна.
  Натану показалось, что в это мгновение он тоже умер. Распустился в тонкую волнистую линию, из которой был ладно, но, видимо, не слишком крепко связан. Джоди перевела на него умоляющие бледно зеленые глаза, прошептала "Это не я... Я вышла всего на пару минут. Выпить чаю..." и протянула к нему изящные тонкие руки. Но Натан не откликнулся на ее призыв. Он медленно перевел глаза на диванчик, из-под которого на него смотрели маленькие черные и пустые как игольное ушко глаза. Кери разжала зубы и выпустила свою добычу - негритенок ткнулся изжеванным лицом в пол.
  Нат в два шага пересек комнату и, запустив руку под диван, схватил таксу за ошейник, вытащил и поднял к самому лицу. Кери заскулила, ее короткие шоколадные лапки испуганно молотили воздух. Солнце зажгло шкурку золотым огнем, а на шее собаки сверкнула маленькая металлическая метка, какие вешают хозяева своим любимцам на случай, если им вздумается потеряться или убежать. Адрес, телефон. Год рождения и кличка. "Мисс Джокер".
  - Умно, Джо! - рявкнул Нат и яростно тряхнул таксу в воздухе. Она вытянулась, коснулась задними ногами пола. И под руками оказалось не тонкое собачье горло, а украшенная ошейником белоснежная женская шея. Перед глазами полыхнуло облако медных волос.
  - И ты у меня умница, - тягуче проговорила Джо, отводя рукой со лба молодого чело-века темную прядь. - Ты победил, мой милый. Победил. И теперь я...
  Она не договорила. Натан захватил ошейник в кулак и резко повернул руку, так что в горле Джо что-то булькнуло, и из ее губ вырвался хрип. Но оборотень мгновенно выставила вперед руку, пригвоздила Натана к стене и недовольно покачала головой.
  - Ну что ты!... - С огорчением произнесла она, потирая красный след, отчетливо выделявшийся на ее прекрасной алебастровой шее. - Никогда не подумала бы, что ты не умеешь с достоинством принять победу.
  Джо медленно перевела взгляд на Джоди, и та съежилась под ее взглядом, еще крепче стиснув руками плечи.
  - Не... - Нат пытался выговорить "не трогай ее", но связки не повиновались ему, и го-лос сорвался на хрип.
  Джо снисходительно посмотрела в сторону распластанного на стене Ната и подошла к диванчику, на котором сидела Джоди.
  - Ну что же, - медленно, растягивая слова, проговорила она, - Игра окончена. Пора за-мешать оставшиеся карты в колоду. Открой рот, принцесса! - ровным голосом добавила оборотень, но Джоди отчаянно замотала головой, плотно стиснув челюсти и сжав губы.
  - Рот! - рявкнула Джо, схватила Джоди одной рукой за подбородок, а пальцами другой нажала на основание челюсти. Девушка приоткрыла губы. Этого оказалось достаточно, что-бы Джо просунула ей в горло тонкие изящный палец и вытащила что-то маленькое и белое. Нату показалось, мелко и неразборчиво исписанный листок бумаги. Джо скомкала и не глядя отбросила его в сторону. Бумажный шарик стукнулся об стену и упал на шахматную доску прямо под ноги белого короля.
  Голова Джоди бессильно запрокинулась на спинку дивана. Лицо приобрело темный терракотовый цвет и пошло трещинами. Джо со смехом толкнула глиняную фигуру, та упала на пол и рассыпалась, расколовшись на причудливые треугольные черепки. Джо слегка опустила веки, ее губы шевельнулись. Отколотая голова голема покатилась и стукнулась о стену возле ног молодого человека. И где-то под правым ухом блеснула зеленой каплей нефритовая сережка. Нат закрыл глаза и почувствовал, как на него наваливается спасительная пропитанная душным сиреневым запахом тьма.
  
  - Я часто думала, не пойти ли работать куда-нибудь в театр. Или в цирк, - щебетала Джо, прикладывая к лежавшей на подушке голове влажное полотенце. Голова разлепила веки и несколько секунд смотрела на оборотня бессмысленным и потерянным взглядом. Однако уже через минуту оцепенение спало, и Натан сел на постели, устало отведя руку Джо от своего лица.
  - Заметь, как все красиво и забавно получилось. Не одного трупа, а какой накал страстей! - Джо в порыве восхищения собой приложила ладони к своим порозовевшим от возбуждения щекам. - Неплохие получились фигурки, как живые. Но, согласись, я тебя предупреждала. Я же говорила, пустые человечки... Я бы даже сказала, полые.
  Джо хихикнула и попыталась снова уложить Натана на его постель, но молодой художник дотянулся до брюк, висевших на спинке стула, и стал медленно одеваться с осторожностью человека, страдающего от сильной мигрени.
  - Помолчи, Джо, - устало выговорил он, оглядывая комнату в поисках рубашки. Все в комнате осталось по-прежнему, как было, когда он заходил сюда вчера за одеялами и подушками: приоткрытый платяной шкаф, разбросанные на полу и двух стульях краски, белоснежный обелиск накрытого простыней портрета. Рубашка была небрежно брошена на зеркало и, поднявшись, Натан медленно побрел через комнату, чтобы закончить одевание. Но Джо проскользнула мимо него и встала возле зеркала, раскрыв объятья.
  - Давай не будем сориться по пустякам, Натти, - миролюбиво проговорила она. - Ведь нам так хорошо вместе.
  Молодой человек не ответил и, повернувшись к ней спиной, подошел к окну и распахнул его, отчего поджидавший за стеклами запах сирени грянул ему в лицо, заставив Натана зажмуриться от боли. Слабый ветер выдохнул ему на кожу несколько крошечных дождевых капель.
  - Ты же не хочешь оставить меня, милый? - В ворковании оборотня слышалась угроза и едва различимый страх. Но Натан, увлеченный мутным потоком бессвязным ощущений, не заметил этого.
  - Ты ведь не покинешь свою Джо? - Повторила она, приближаясь.
  - А у меня есть выбор? - Тихо и равнодушно произнес молодой человек, продолжая просовывать пуговицы в ускользавшие из-под пальцев петли.
  - Нет. - Удовлетворенно воскликнула Джо, смеясь. Натан отвернулся от окна и напряженно глянул в ее темные и пустые зрачки. Оборотень закружилась по комнате с хрупким изяществом балансирующей на краю стола фарфоровой статуэтки. И в какое-то мгновение молодому человеку показалось, что вот сейчас это волшебное в своей таинственной красоте равновесие изменит ей. И она сорвется куда-то вниз и, ударившись, распадется десятком крупных осколков, которые, перед тем как замереть на золотом от солнца паркете, на мгновение продолжат ее танец. Натан закрыл глаза и тряхнул головой.
  - Ты ведь теперь мой, Натти, - завораживающим и томным голосом сирены прошептала Джо, протягивая к нему руки. - Ты теперь мой! И я так люблю тебя...
  В голосе Джо звучала умоляющая нежность. Ее открытые ладони тянулись к нему, как листья, ловящие солнечный свет. Линии ее лица смягчились. Джо сделала шаг в его сторону, и Натан почувствовал, что его тело само тянется к этим зовущим ладоням. Еще один шаг оборотня. И Натан, отделившись от подоконника, двинулся ей навстречу. Джо склонила голову, и волосы огненным водопадом обрушились на ее изящные плечи, окутав их сияющим покрывалом, отчего в ее темных глазах появилось какое-то мечтательное выражение. Джо сделала еще один шаг. Нат подался вперед, но в этот момент край белого платья коснулся простыни, закрывавшей мольберт. Ткань соскользнула. В одно мгновение рядом с нежной и такой манящей в своей нежности Джо появилась другая: дерзкая, злая, с торжествующей ухмылкой и прижатым к губам указательным пальцем.
  От этого контраста Натан попятился и почувствовал, как его спина коснулась оконной рамы. Джо проследила за его взглядом, и лицо ее мгновенно изменилось. Она со злостью и нечеловеческой силой оттолкнула портрет в сторону. Мольберт ударился о стену. Послышался хруст треснувшего дерева.
  - Ты мой, Натти, - прорычала Джо, придвигаясь.
  Натан вскочил на подоконник и, не отрывая глаз от оборотня, вслепую шарил рукой по наружной стене, пока не почувствовал под пальцами жесткую полоску халатного пояса. В одно мгновение Нат, развернувшись, несколько раз обмотал его вокруг шеи и, оттолкнувшись от подоконника, бросился навстречу грозовым облакам сирени.
  Тело глухо ударилось о стену, соскользнуло по ней и обрушилось в сплетение тонких душистых веток. Одной из них из кармана вырвало и бросила на тропинку блокнот. Крупная капля ударила в страницу. И в том месте, где на поддерживавшей негритенка перекладине не хватало гвоздя, расплылось серое пятно. Вторая ударила марионетке в лицо, и оно вздулось мокрым пузырем. Черты смешались. По темной крыше, траве, влажным кустам сирени хлестнул ливень.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"