|
|
||
И немного из материалов сборника "Смертная казнь: за и против" изд. "Юридическая литература" Москва, 1989
"Уложение 1649 года как бы видит в каждом члене общества действительного или предполагаемого "лихого человека" и спешит застращать его угрозой жестокой кары с тем, чтобы удержать от правонарушений" [Кистяковский Л. Исследование о смертной казни. Киев, 1867, с. 169].
. . .
Смертная казнь считалась лучшим средством для достижения порядка и справедливости. По рекомендации представителей церкви она могла применяться к лицу, достигшему двенадцатилетнего возраста.
. . .
"Смерть злодея слабее может воздержать беззакония, нежели долговременный и непрерывно пребывающий пример человека, лишенного своей свободы для того, чтобы наградить работою своею чрезо всю его жизнь продолжающеюся вред им сделанный обществу. Ужас, причиняемый воображением смерти, может быть гораздо силен, по забвению в человеке природному оной противустоять не может. Правило общее: впечатления во человеческой душе стремительные и насильственные тревожат сердце и поражают, но действия их долго в памяти не остаются. Чтобы наказание было сходно с правосудием, то не должно тому иметь большего степени напряжения как только, чтоб оно было довольно к отвращению людей от преступления. Итак, я смело утверждаю, что нет человека, который бы хотя мало подумавши, мог положити в равновесии, с одной стороны преступление какие бы оно выгоды не обещало; а с другой всецело и со жизнию кончающееся лишение вольности"[Наказ ее Императорского Величества Екатерины Второй СПб., 1820].
. . .
В. Д. Спасович. Статья опубликована в сборнике "О смертной казни. Мнения русских криминалистов"
По уверению ее защитников смертная казнь имеет одно только качество хорошее, но в такой степени, что она им превосходит все другие наказания: она весьма примерна, необыкновенно устрашительна, так что в этом отношении не может быть никакого сравнения между нею и тягчайшим из следующих за нею наказаний - пожизненным заключением. Как ни мрачна и безотрадна жизнь вечного узника, все-таки представление об этом заключении не заставляет стынуть кровь в жилах, не продирает так по коже, как представление о смертной казни. Когда смертная казнь будет вычеркнута из ряда наказаний, то вся система уголовная пошатнется и не будет достаточным образом защищать общественный порядок, - таков корень, таково главное основание смертной казни.
Я много раз старался доказать незаконность этого терроризма, невозможность употреблять преступника как орудие для производства посредством его страдания известных впечатлений на других лиц. Но сделаем здесь уступку, положим, что можно кого-нибудь казнить ради одного только примера, дабы и "иным не было повадно так делать", как выражалось Соборное уложение 1649 года. Но и при допущении этого предположения придется призадуматься, потому что устрашительность смертной казни весьма сомнительна...
Преступления политические появляются всего чаще только в организмах политических больных и служат верным патологическим признаком не вполне удовлетворительного государственного устройства. В каждом народе есть группы, партии, направления; в каждом народе идет нескончаемая борьба между сталкивающимися противоположными интересами; борьба этих партий и интересов составляет сам процесс жизни народной; каждая же партия представляет собой известную потребность, ощущаемую народными массами. Когда общество так устроено, что известным потребностям - естественным, вытекающим из природы человека и из общежития, нет никакого удовлетворения и выхода, тогда с обществом происходит то же, что с котлом без клапанов и отверстий, который наполнен паром: котел этот будет взорван силою пара.
Та партия, которая представляет собой известную неудовлетворенную потребность, становится в положение, враждебное в отношении к общественному устройству; из нее поминутно выскакивают лица, прибегающие к насилию для разрушения несносного для нее порядка вещей. Общественная власть, видя в них смертельных врагов, казнит их по обезоружении смертью, дабы запугать остальных, причем она ошибается, потому что в казнимых лицах она думает и хочет поразить ту идею, которую они представляют. Но известно, что идея неосязаема. Корень будущих преступлений останется по снесении с плеч той или другой буйной головы; этот корень будет пускать все новые и новые побеги.
|