Я вышел с чашкой чая, чтобы посидеть на лавке у дома, но увяз в грязи. Земля от ворот, а скорее - от шоссе, до арендованного Высоким Папой участка была изъезжена и разбита машинами. В воздухе воняло потными рабочими.
Пока я, пачкая кеды, пробирался к лавке, во дворе появились два мужика. Неприятно смеясь и сплевывая на мятую траву, они шли к пшеничному полю. Я посмотрел на забор и не поверил глазам: калитка потерянно висела на нижней петле.
- Я щас, - крикнул кто-то за спиной. Я оглянулся. К туалету возле дома направлялся незнакомый мужик в грязных сапогах.
Сидеть на лавке пропало желание. Я вернулся в дом, прошел в спальню. Из окна открывался вид на бабушкин участок. Я застал момент, когда Высокий Папа наклонился, захватил рукой горсть земли и довольно улыбнулся.
После он стал командовать рабочими. Махал руками, задавая движение тракторов. А когда машины закончили разрыхлять и удобрять почву, прошел по бороздам и собственноручно посеял семена пшеницы, украденные из бабушкиного подвала.
'Если бы все было так просто'. В отличие от Сан Саныча я сомневался, что земля и пшеничные семена моей бабушки обеспечат пиву вкус меда, персиков и одновременно чего-то давно забытого из детства.
- Запах медовый, - согласилась со мной Анна Павловна, - а вкус малиновый. Помню, маленькая пряталась от петуха в малиннике. Боялась его, жуть. А малина сладкая, вкусная. Как Тонино пиво.
2.2.1. Не тут-то было
В пять часов вечера, спустя три дня после захвата усадьбы, Высокий Папа ее покинул. Вместе с техникой и мужиками.
Я расслабленно вздохнул. Даже аппетит прорезался.
Сделал бутерброд и вышел прогуляться на свежий воздух.
Но воздух не был свежим. Он пропитался запахами чужой жизнедеятельности, машинного масла и моей трусости.
Я немного потоптался у двери дома, потом стал нарезать круги по участку, осторожно увеличивая диаметр. Осваивал потерянную территорию.
Все ближе и ближе подходил я к арендованному Высоким Папой участку. Наконец приблизился к ограде и заглянул внутрь.
- Стой!
Сказать, что я испугался до чертиков, ничего не сказать.
- Сюда нельзя, - снизу-вверх на меня сердито смотрел мальчишка лет семи. Он выскочил из-за ограды, любовно окрашенной бабушкой, словно сидел в засаде в ожидании меня.
Ленька, сын Анны Павловны. Насупился, бесцветные брови свел к переносице, сощурил левый глаз. Волосы взлохмаченные. Рубашка грязная, плохо заправленная в штаны.
- Ты что тут делаешь? - спросил я.
- Смотрю, - голос был детский, но серьезный.
- О! - только и мог сказать я.
Ленька молчал. Он ждал, когда я уйду.
- Ладно, не буду тебя беспокоить, - затравленно улыбнулся я.
Мальчишка не спускал с меня глаз, пока я не скрылся из виду.
Возле куста смородины я заметил блеск. Подошел поближе и разглядел пару пустых стеклянных бутылок. В таких можно хранить молоко, продавать лимонад. Я был уверен, что они из-под самогона.
2.2.2. Бутылки в доме
Я поднял бутылки. Прошел в дом. Сел на стуле в позе лотоса и поставил их перед собой на стол.
Несколько минут я медитировал.
Сидеть стало неудобно, заболели колени. Я опустил ноги на пол. И вновь уставился на бутылки.
Мои отношения с ними не прояснялись.
Я не мог понять, чем их заслужил. Бутылки смотрели на меня равнодушно. Уж им-то до меня дела не было.
Как я ни медитировал, спокойствия не прибавлялось. Пустота из бутылок смотрела на пустоту моей души, становилось тошно.
Я отодвинул бутылки и вышел из дома.
Почтовый ящик на заборе был призывно открыт. В нем лежало письмо. Без конверта и марок. Листок, вырванный из дневника моей бабушки и сложенный вдвое.
Не разворачивая, я понял, кто его положил.
Я вернулся в дом и опять сел в позу лотоса.
'Без темы'.
Три раза глубоко вздохнул. Сердце учащенно билось. Очень уж я уязвимый для этого мира человек.
'что-то я совсем потерялась', - гласила первая строчка.
Я закинул голову к потолку и выдохнул.
2.2.3. Письмо от Алисы
'что-то я совсем потерялась. "совсем" здесь для придания окончательности, но смотрится смешно и по-детски. с одной стороны, это правильно, так как именно ребенок, заблудившийся во взрослых представлениях, может осесть на пол от бессилия что-то для себя идентифицировать. с другой стороны, для категории драмы, в коей хочется определить мою мысль, это слово не подходит
слово "совсем" мне, конечно, не подходит
но как же тоскливо ничего...
опять вылезает одна категоричность
слово "ничего" мне, конечно, тоже не подходит
в этом вся моя драма
подходит ли мне слово "вся"?
слово "одна" мне, кстати, подходит'.
Слово 'одна' ей, кстати, подходит.
Больше я ничего не понял.
'Что же мне делать?' - подумал я и снова уставился на пустые бутылки.
'Нет, это совсем не тот вопрос. Правильный вопрос: что я могу сделать?' А я мог многое.