Я сижу на крыше, и холодный ветер обдувает моё раскрасневшееся лицо. Он треплет мои немытые волосы и пытается покрепче укутаться в одежду. Глаза невольно моргают, сбивая с ресниц тяжёлые солёные капли. Я смотрю вниз, и моё измученное воображение рисует мне ужасающие картины, от которых начинают дрожать колени.
- Женька! - Раздался знакомый голос за спиной. - А я тебя повсюду ищу!
- Ринка! - Я обернулся и просиял.
Я неторопливо подошёл к своему чёрноволосому ангелу и обвил её осиную талию руками. Она по детски надула губки и сделала вид, что обиделась. Её наивное личико вызвало у меня прилив нежности и умиления.
- Ты почему мне так долго не звонил? Я уже подумала, что ты на меня злишься из-за вчерашнего...
- Да нет, что ты, Риночка, просто сегодня было много работы. - Я поцеловал её в лоб и она снова улыбнулась. - А ты соскучилась?
- Очень-очень! - Сказала она как-то по детски и прижалась ко мне. - Давай вечером сходим на каток, а? Говорят, что хоккеисты сегодня не тренируются и он будет открыт.
Марина всегда любила кататься на коньках, особенно летом. Кумиром моего ангела был Плющенко. Признаться честно, я даже порой ревновал её к фигуристам, хотя это и глупо.
- Не смогу, котёнок, мне ещё нужно заскочить сегодня кое-куда, принтер починить. Зато завтра я полностью свободен и мы сможем сходить в кино.
- Ну, - Вздохнула она печально, - тогда я одна пойду. А завтра в кино! - Сменила она тон на радостный и игриво подмигнула.
Я вздрогнул, и две капли скатились по щекам. Сердце ныло и разрывалось на части. Мир казался блёклым и ненужным, от него веяло грязью и мерзостью. Люди, что суетились внизу, казались жалкими роботами, запрограммированными на разрушение всего вокруг. Всё тело дрожало от нервов, бессонницы и напряжения. Болела голова...
Я пришёл домой в половине пятого, и позвонил марине.
- Привет, солнце, ты где? - спросил я после её нежного "Алё".
- Ой! Женечка, приветик! Я пока дома, дел много. На каток где-то в восемь пойду, как разберусь. Ты не передумал?
- Говорю же, я не смогу, у меня этот принтер в восемь весит. Будь он трижды не ладен... А не поздновато на каток собираешься? - Я слегка нахмурился. Лето оно конечно хорошо, темнеет поздно, и всё-таки...
- Нет, что ты! Я только до десяти покатаюсь и сразу домой. Честное пионерское!
Я невольно рассмеялся.
- Но смотри, пионерка, как выйдешь, позвони мне.
- Хорошо, любимый, позвоню. Ладненько, я побежала, а то мне горы посуды ещё перемыть нужно.
- Ну, беги, кисуля. Позвони обязательно!
- Хорошо-хорошо! Пока!
Прервав связь, я откинулся на спинку дивана. Установил будильник и положил сотовый на стол. Улыбаясь я прикрыл глаза и погрузился в мягкие объятья сна. Встреча со злобным принтером, что на отрез отказывался работать, была только в восемь. Я позволил себе отдохнуть.
Ветер усилился, и мне стало зябко. Я перевёл взгляд на кровавый закат. Передо мной до сих пор стояли её радостные зелёные глаза, нежная улыбка розовых губ, милое лицо, обрамлённое чёрными волосами. Я слышал её детский искренний смех, звенящий тысячами колокольчиков. Сердце защемило так, что я завопил во весь голос. Мой крик сорвался на звериный рёв, затем на вой и утих на протяжной скулящей ноте. Не в силах больше сдерживать эмоции, я расплакался как ребёнок, съёжившись на крыше.
Я возвращался со свидания с сатанинским принтером. Настроение было не ахти. Из-за этой твари замаралась моя любимая рубашка. Хозяева оказались под стать своему зверю. Пока я самоотверженно возился с их доисторическим оборудованием, они пили пиво, а мне даже не предложили. Я шёл угрюмый и почти всех ненавидел. Зазвонил сотовый.
- Ало. - Спросил я как можно спокойнее.
- Привет, любимый! Это я!
- Риночка. - Её голос всегда мог меня успокоить. - Ты уже закончила?
- Да, закончила, в конце концов, уже пол одиннадцатого! - Она рассмеялась.
- Ах ты, проказница! Ты же обещала до десяти?
- Ну, извини, закаталась... Я уже иду домой. Да, и можешь не беспокоиться, меня проводят.
- И кто же? Ты вроде бы одна собиралась идти.
- Да, один парень. Мы с ним сегодня на катке познакомились. Ты не против?
Моё художественное восприятие мира уже рисовало мне прекрасную картину "Удушение одного парня". Не люблю я, когда возле Марины вьются всякие прихвостни...
- Только будь осторожнее, знаем мы этих парней...
Она звонко рассмеялась.
- Не волнуйся, котик. Пока.
- Пока.
Ей я доверял, я не доверял другим парням. Но Марина не любила когда я ревную, и мне не оставалось ни чего, кроме как согласиться.
- Какая же ты тряпка, Евгений Семёнович.
Сказал я себе, убирая сотовый, и побрёл дальше, снова погрузившись в тяжёлые думы.
Слёзы текли не переставая. Периодически я всхлипывал и пробовал успокоиться, но попытки заканчивались провалом. А ветер безжалостно бил меня по лицу как будто раздавал пощёчины. Всё внутри меня съёживалось и дрожало от страха и отчаяния.
Я пришёл домой почти в двенадцать. По привычке разулся и развалился на диване, включив телевизор. Но только сон протянул ко мне свои цепкие руки, как зазвонил телефон. Вздрогнув, я неохотно взял трубку, что валялась на столе.
- Слушаю...
- Здравствуйте. - Раздался взволнованный женский голос. Я его слышал раньше, но вспомнить, кому он принадлежал, не мог. - Евгений, это вы?
- Да, я.
- Это мама Марины. Она случайно не у вас?
- Нет. - Меня как из ведра облили. Я резко сел на диване и окончательно проснулся. - Она ещё не вернулась домой?!
- Нет... - голос женщины дрогнул, и она расплакалась. - Не вернулась. Я уже всех обзвонила.
- Успокойтесь. Я немедленно еду её искать. Как только что ни будь выяснится, я позвоню вам.
Положив трубку, я обулся и, схватив ветровку, пулей вылетел на улицу. Остановил первое попавшееся такси и поехал к крытому катку. Моё сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Глаза рефлекторно оглядывали тротуар в поисках знакомой фигуры.
Расплатившись с таксистом, я вышел к крытому катку. Там ни кого не было. Я великолепно знал дорогу, по которой ходила Рина, и побежал по ней сломя голову. Я оглядывался по сторонам в поисках хоть малейшей зацепки, прислушивался к каждому шороху. Сбоку от тропинки я увидел двух милиционеров, их тяжёлый взгляд был направлен куда-то в кусты.
Внутри как будто что-то оборвалось и с грохотом упало. Колени начали дрожать, приходило осознание случившегося.
- Рина... - Прошептал я еле слышно.
Один из милиционеров заметил меня и они направились ко мне.
- Идите по другой дороге, вам тут делать нечего. - Бросил один. А другой тщательно изучал меня.
Я не знаю как мне удалось протиснуться между милиционеров и добежать до кустов без помех. Но, увидев то, что там было, я бессильно упал на колени и заплакал.
Там была Марина. Она лежала в неестественной позе на смятой траве. На её бледном лице застыл ужас, зелёные глаза были широко распахнуты, и в них сквозил страх. Чёрные волосы были спутанными и раскинулись во все стороны. На шее был след от удавки.
Дальше я ни чего не помню...
Я окончательно решился на последний шаг. Сжав волю в кулак, вытер лицо рукавом и, опираясь о перила, поднялся. Не торопясь я перебрался через ограждение.
- Я иду к тебе, Риночка...
Толчок...
Ветер...
Удар...
Тьма...
* * *
Я проснулся от собственного крика и посмотрел на часы. Семь. Хватаю телефон и быстро набираю знакомый номер.
- Ало! Рина!
- Да, котёнок? Ты чего такой взволнованный?
- Не важно. Давай сегодня плюнем на всё и сходим в кино, а потом ко мне?
Она звонко рассмеялась.
- Жду тебя у своего подъезда в восемь. И чур готовишь сутра ты!
Вечер прошёл великолепно. А на утро в новостях показали маньяка, который за прошлую ночь придушил трёх женщин. Одну у крытого катка...