Впервые этот сон мне снится через два дня после моего пятнадцатилетия.
В пятнадцать лет я представляю собой довольно грустное зрелище: крупная, близорукая толстушка из небогатой семьи. Модные шмотки вижу только по телевизору, а модные гаджеты не вижу даже там. Смешно сказать, долгое время я была уверена, что "видеомагнитофон" - это телевизионный канал, специализирующийся на показе американского кино.
Из друзей только двое одноклассников, с которыми нас объединяет место жительства в соседних подъездах. Причем, один из них противоположного пола, следовательно, дружит со мной только за пределами школы. В общем, в классе я аутсайдер. Я даже курить не начинаю только потому, что среди моих ровесников не нашлось никого, кто захотел бы предложить мне сигарету.
Единственной отдушиной в жизни, как это часто бывает, становится собака, которую родители завели, когда мне было двенадцать лет. Я тогда очень болела и полгода не ходила в школу, поэтому вопрос правильного питания и дрессировки подрастающего щенка были зоной моей ответственности. В результате для меня он быстро превращается в объект приложения всей нерастраченной нежности. Я засыпаю, только если он находится в моей комнате, и всерьез считаю его кем-то вроде младшего брата.
Из увлечений - книги. Читаю я все подряд и в сумасшедших объемах. Читаю везде: дома, на улице, в школе на переменах, в школе на уроках, в библиотеке, в магазине. С моей точки зрения, в мире не существует мест, где нельзя читать.
А в книгах, как известно, самые распространенные темы - это дружба и любовь. Вот и мне хочется влюбляться и дружить, только не с кем.
Поэтому, вместо встреч с ровесниками, я часами гуляю по городу и лесо-парковой зоне с своим псом и фантазирую. В своем воображении я смелая, популярная и, конечно же, не одинокая. Я придумываю невероятные истории и фантастические приключения, продумываю диалоги, сюжетные линии, детали. В компании своего воображения мне не скучно, а в компании любимого питомца не страшно. Я знаю, что если произойдет что-то плохое, мой пес меня обязательно защитит.
Чем больше проходит времени с момента окончания девятого класса, тем больше я замыкаюсь в себе и все больше отдаляюсь от окружающих. Я больше не делюсь ни с кем своими мыслями и переживаниями, поэтому, когда замечаю, что в последнее время у меня все чаще случаются сильные головные боли, принимаю это как данность. Тем не менее, тревожность отражается в моих снах. В мутных, кошмарных видениях появляются волки с оскаленными пастями; вампиры, исчезающие на рассвете; войска, заливающие кровью целые континенты. Ощущение надвигающейся катастрофы нарастает, поэтому я почти не обращаю внимания, когда впервые начинаю отключаться от реальности. Просто периодически перестаю существовать на несколько мгновений и прихожу в себя обычно от удара обо что-то твердое. Несколько раз я падаю на проезжей части, и водители едва успевают затормозить в полуметре от места моего падения. Даже в пятнадцать лет я понимаю, что однажды водители могут не успеть, а я не выжить. Вот только мне все равно. Иногда даже хочется, чтобы это произошло, только немного жаль маму. Поэтому попыток суицида я не предпринимаю, хотя думаю о своей смерти ежедневно, и эта мысль мне нравится.
А через два дня после дня Рождения мне снится небольшая комната: три на три метра, плохо освещенная. Из обстановки только стол и два стула, один из них занимаю я, второй - молодой мужчина. На столе колода карт. Мужчина ласково улыбается и предлагает:
- Сыграем?
- На что? - спрашиваю я. Почему-то во сне мне не кажется плохой идеей сесть за карточный стол с незнакомцем.
- На жизнь, конечно, - пожимает он плечами и начинает тасовать колоду. В неясном освещении я с трудом различаю, что одет он в черную футболку, и что волосы у него тоже темные. Между тем он заканчивает тасовать и раздает карты.
- Козырь - пики, - объявляет он, и я делаю первый ход. Партия длится всю ночь, но в конце концов я все-равно проигрываю. И уже почти проснувшись, задаю вопрос:
- И что теперь со мной будет? - Но ответа я так и не получаю. Несколько месяцев ничего не происходит и ничего особенного не снится, и я уже решаю, что это действительно только сон, но перед Новым годом мужчина снится мне снова.
В этот раз он сидит уже в моей комнате и листает мой личный дневник.
- Нашел что-нибудь интересное? - язвительно интересуюсь я. Мне неловко и неприятно, а он в ответ спокойно захлопывает мои записи и сообщает:
- У тебя талант. - В этот раз он в безрукавке, и я замечаю, что у него мощные покатые плечи без ярко выраженной мускулатуры и смуглая кожа. А еще широкие ладони и длинные пальцы.
- А вообще, текст тяжелый, я бы сказал, депрессивный.
- Тебя забыли спросить, - обиженно бурчу я. Будут мне тут свое мнение высказывать всякие... - И вообще, ты зачем пришел?
- Скучно стало, - честно признается он, и пока я подбираю челюсть с пола, достает яркую коробку с надписью "Дискотека". Внутри игра-бродилка, где на старте находится моя комната, а на финише актовый зал школы, в котором у нас проводятся дискотеки. Между ними на игровом поле встречаются такие пункты, как "поход в душ", "проверка домашнего задания", "приглашение на дискотеку", "выбор наряда" и многое другое. А еще в коробке прячутся два белых кубика и две фишки: черная и зеленая.
- А почему не в карты? - язвлю я, не торопясь приступить к игре.
- А в карты ты играть не умеешь, - сообщает он спокойно, - а мне с неумехой играть скучно. Присоединяйся.
- А если я не хочу? - задаю я закономерный вопрос. Он пожимает плечами:
- Сыграем во что-нибудь другое. Смелее, - подбадривает он меня, - Я не кусаюсь.
В конце концов я поддаюсь на его уговоры, и мы весело проводим всю ночь, пытаясь попасть на дискотеку.
Утром я встаю довольная, хотя во сне и проиграла, и весь день улыбаюсь. А вот вечером мне становится резко не до веселья, когда сосед-одноклассник меня зовет-таки на праздник в актовом зале школы, а я не иду, потому что нет платья, и не готово домашнее задание на следующий день. Именно на этих пунктах я во сне и проиграла, вспоминается мне. Родители считают, что я расстраиваюсь из-за сорвавшегося развлечения, а я пытаюсь понять, что же за сон мне приснился ночью.
А еще через неделю мне снится фигура в черном плаще-балахоне, которая обходит вокруг меня, и от этого меня кидает в дрожь:
- Обычная, - слышится мне низкий, я бы даже сказала, что приятный, женский голос, если бы не было так страшно, - юная и глупая.
Ответить я не успеваю, потому что меня подвигают в сторону, а потом заслоняют от страшной гостьи. Мгновение спустя до меня доходит, что вокруг темнота, и что я вообще ничего не вижу, и я в ужасе кричу:
- Помогите! - На плечо ложится ладонь, горячая даже сквозь одежду, и мне хочется прижаться к этой ладони всем телом, и знакомый голос спокойно произносит:
- Пойдем, домой провожу.
- Что происходит? - испуганно спрашиваю я, пытаясь найти хоть какую-то опору во тьме. - Кто это был?
- Твой самый большой страх это был. Но все прошло, ты хорошо держишься.
- Пожалуйста, - говорю я и сама поражаюсь, как сильно дрожит мой голос, - я хочу проснуться!
Мой провожатый останавливается и после непродолжительного молчания соглашается:
- В принципе, я даже согласен, так быстрее получится.
И я просыпаюсь. Вся в слезах, с бешено стучащим сердцем, с полным разбродом в мыслях, но просыпаюсь. И даже, кажется, знаю, кого за это благодарить.
Однако возможность сказать "спасибо" не представляется долго - вплоть до дня влюбленных. Он снится мне накануне. И, наконец, я могу разглядеть его лицо. Высокий лоб, миндалевидные глаза, острые скулы и впалые щеки, прямой нос и ровный подбородок. Ничего, что могло бы производить гнетущее впечатление, и все-таки, при взгляде на него мурашки по спине бегают. Он спокойно дожидается, когда я его рассмотрю, и после этого с улыбкой предлагает:
- Сыграем? - коробка уже другая: поменьше и не такая яркая, игра если верить надписи, называется "Мой Валентин". Перевожу глаза с коробки на него и говорю:
- Я поблагодарить хотела за тот раз. Спасибо тебе.
- Пустое, - отмахивается он, - но если хочешь, можешь угостить меня чаем.
Я выполняю его просьбу с огромным удовольствием, и пока он пьет свежезаваренный чай, я азартно пытаюсь найти себе пару на вечеринку в честь дня всех влюбленных и получить подарок. Безрезультатно. Удача изменяет мне в одном шаге от финиша, и до пункта "шоколад" я не добираюсь.
Утром мама ругает меня за грязную чашку в комнате, а я не могу вспомнить, когда и как принесла чай в свою комнату. В реальной жизни шоколадка от "Валентина" мне тоже не достается, но я даже рада этому.
До мая странные сны меня не беспокоят, но как только наступает последняя учебная неделя, он появляется вновь. Темные волосы забраны в низкий хвост, на губах сумасшедшая усмешка, одет опять с черную футболку и черные джинсы:
- Привет, чайку сделаешь? - я без возражений приношу чай и конфеты и устраиваюсь по другую сторону стола.
- Плод твоего воображения, - белозубо смеется он и достает очередную коробку, - сыграем?
Я ловлю себя на мысли, что любуюсь своим гостем, поэтому тон, которым задаю следующий вопрос, резче, чем нужно:
- Ты собираешься сорвать мне очередное свидание? Так я все равно не иду.
- Тогда тебе вообще терять нечего, - справедливо замечает он и разворачивает карту. Спустя несколько ходов я хохочу, как ненормальная:
- Я приглашу на танец директора?! Ой, не могу! Хорошо, хоть не физрука!
- А что? - подмигивает он мне, в свой черед бросая кубики, - Трусишь?
- Вот еще, - надуваю я щеки, не признаваться же, что действительно трушу, - Просто я танцевать не умею!
И с этими словами просыпаюсь. На столе опять стоит чашка, и я опять не помню, чтобы приносила ее вечером.
А на дискотеке, удивляясь сама себе, подхожу и приглашаю директора на медленный танец, несмотря на то, что танцевать действительно не умею. Ничего страшного, тут сразу и учусь. А потом, выйдя в майскую ночь, поднимаю к небу глаза и кричу:
- Спасибо! - ответа нет, но я его и не жду.
Лето, полное солнца, дождей и ягод незаметно остается за спиной, август переваливает за вторую половину, когда, возвращаясь из библиотеки домой, я наталкиваюсь взглядом на знакомую фигуру в черном плаще. Она проходит мимо, и только после этого я решаюсь моргнуть и оглядываюсь: нигде, на сто метров вокруг нет никого в черном - лето же. Но резко подкатившая к горлу тошнота не дает мне усомниться: что-то я видела. Что-то, что испугало меня до спазмов в желудке. Не стесняясь укоризненных взглядов, отхожу в кусты, и меня выворачивает наизнанку. Мне плохо: идти приходится от дерева к дереву, от дерева к столбу, от столба к стеночке дома. И страшно, до икоты страшно, даже когда я запираю входную дверь и иду на кухню. Страшно, даже когда с работы приходят родители, и мы садимся ужинать. А вечером нам сообщают, что наша соседка умерла. Против воли мои губы растягивает улыбка: "Слава Богу, не ко мне" - бьется в голове единственная мысль, и только потом до меня доходит, что вообще-то человека не стало, а я стою и улыбаюсь, как умалишенная. А потом я вдруг осознаю, что с тех пор, как в мои сны зачастил мой загадочный гость, мечтать о смерти я перестала.
Вопреки моим желаниям и опасениям, ночью мне никто и ничего не снится, и постепенно эффект от встречи сглаживается, а после сменяется беспокойством совсем иного рода: впереди выпускной класс, а мне шестнадцать лет.