Аннотация: ...Все же одна переломанная душа лучше, чем пять переломанных тел.
- Ты демон, самый настоящий демон, - Стэн это шепчет так искренно и проникновенно, что грех ему не верить и в пору смутиться, принимая в расчет теорию двуликого о том, что чем красивее женщина, тем больше в ней дьявольского. Вот только воспоминания Трест о недовысказанных угрозах, что он, если потребуется, перебьет всю семью не по крови, но по духу, еще слишком сильны, чтоб жеманничать и заливаться краской.
Дурацкая роль главной кокетки впервые претит и встает костью в горле. А еще больше злит не своя беспомощность и даже не мощь сына Януса, а то, что этот чертов сильнейший_из_всех идиот и вправду считает, что элементалистка его. Что Трест не расслышала намек, что она сама бросилась к Стэну на шею, что сейчас вздыхает, не захлебываясь в немых рыданиях, а от удовольствия. И благо он уже зарылся в смоляных волосах и не видит лица огненной.
- Я не дам тебя им, - Стэн говорит очень твердо, сильнее, чем обычно, и Трест сразу ему верит. Элементалистка вспоминает, как он с легкостью сминал ее ребра и выворачивал руки, как ни одна ее атака не смогла пробить кожу двуликого или хотя бы его задеть. - Я буду бороться, - рыжий сжимает кулаки и прикусывает губу, украшенную громоздким и безвкусным, по мнению девушки, кольцом.
Ей хочется вырвать его с мясом. Каждый раз, когда она смотрит на эти пламенные лохмы, торчащие в стороны, на обколотую многочисленными железками физиономию, Трест всю трясет от злости, что этот бунтарь возомнил, что сможет обладать ею - первой и признанной красавицей, пусть и всего лишь на работе. А еще больше ее злит то, что она знает, хоть и на уровне подсознания, что так все и будет.
Трест смотрит своими бездонно-синими очами прямо в лицо двуликому и понимает, что он, не колеблясь, будет крушить все, что станет на пути и точно не будет сдерживать сил. Ей почему-то отчетливо послышался хруст ломающихся костей и крики. Всего лишь секунды бурной фантазии хватило на то, чтоб нарисовать картину переломанных тел самых дорогих людей и понять всю тщетность ситуации. Она и правда в его власти. Все в его власти.
- А я и не собираюсь уходить, - получается даже с вызовом и удается скрыть в голосе обреченность. Только дыхание участилось, отчего грудь то и дело стала вздыматься, но так даже лучше, не придется прикладывать лишних усилий для такого привычного очарования. Осталось только, как бы в смущении, закусить губу и робко, но нежно обнять сына Януса.
Подруг обмануть сложнее, но и это выходит. Всего-то наклеить улыбку на пол лица и щурить глаза, чтоб появились эти пресловутые морщинки счастья. Ха-ха. Смешно. Если б Трест раньше кто-то сказал, что она будет творить подобное, то она б расхохоталась ему в лицо.
И вот теперь она чувствует, как губы Стэна целуют ее в висок. Элементалистка уверена, что он ранее никогда такого не делал ни с одной женщиной и это дает хоть какое-то подобие надежды, что двуликий не переломает ее. В конце концов, после того похищения он обращался с ней как с фарфоровой куклой. Переломанной и склеенной заново фарфоровой куклой, но все же... И если б не вся ситуация и не огромный перечень поганых "если", Трест бы посчитала очень милым то, как он сдерживает всю свою мощь, чтоб не причинить ей еще большего вреда, не зная, что больше-то и некуда.
- Ты моя женщина, - в голосе Стэна звучит неприкрытая гордость и превосходство, хочется ему врезать, так вот от души. Да только девушка знает, что не сможет даже поцарапать двуликого.